автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Семантика ритуальных игр в традиционной культуре семейских Забайкалья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика ритуальных игр в традиционной культуре семейских Забайкалья"

На правах рукописи

СЕМЕНОВА Мария Владимировна

СЕМАНТИКА РИТУАЛЬНЫХ ИГР В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ СЕМЕЙСКИХ ЗАБАЙКАЛЬЯ

Специальность 24.00.01. -теория и история культуры

Ав тореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Улан-Удэ 2004

Работа выполнена в Отделе философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддалогии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Т. Д. Скрынникова

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Д. С. Дугаров

кандидат исторических наук С. В. Бураева

Ведущая организация: Якутский институт гуманитарных

исследований Академии наук Республики Саха (Якутия)

Защита состоится 22 октября 2004 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.02 при Институте монголоведения, буддо-логии и тибетологии СО РАН по присуждению ученой степени кандидата исторических наук по адресу: 670047, Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Бурятского научного центра СО РАН

Автореферат разослан 21 сентября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

Ц.П. Ванчикова

Общая характетистика работы

Актуальность темы исследования. При весьма пристальном внимании к изучению традиционо-бытовой культуры семейских Забайкалья, которое особенно актуализировалось в постперестроечный период, нельзя говорить о достаточно полной изученности огромного пласта культурных феноменов, определяющих уникальность их культуры. А между тем, се-мейские, в силу своей закрытости, являются носителями архаичной русской традиционной-культуры, и следовательно, их игры представляют большой интерес для исследования. Но до сих пор одна из важнейших составляющих ритуального поля — традиционные игры, их знаковая природа, остаются наименее изученной областью традиционной культуры.семейских; Описание игрового пласта календарной обрядности семейских было затронуто Болоневым Ф.Ф но семантика игры не являлись специальным предметом его исследований.

Актуальность исследования ритуальных игр определяется тем. что они представляют собой важный компонент традиционной культуры, тесно связанной с календарной обрядностью В ритуальной игре отражается состав игрового пространства календарного цикла. С точки зрения жанра, он включает хороводные игры (святочные и весенние), игры линейного построения и игры подвижного характера, исполняемые в соответствии требования времени места. В формировании игрового пространства принимают участие члены социума определенного социального статуса и возраста. Игры наделяются в календарных праздниках разнообразными символическими значениями и привлекаются к выполнению многих функций. Игровой образ календарного периода передает его основное мифопоэтиче-ское содержание. Именно поэтому важно изучать ритуальные игры в контексте праздника. Мы считаем, что игры, как часть национальной и общей культуры народа, выступают структурообразующим компонентом большинства праздников и обрядов. Особенности празднично-игровой культуры, имеющей сезонных характер и связанной с хозяйственным и обрядовым календарем, со структурой семейных и общественных отношений, создали свой набор форм игрового общения, игрового поведения. Ритуальные игры и обряды несли в себе функцию особого средства преодоления критических ситуаций за счёт придания им иного статуса, характеризующегося возникновением иной точки зрения на саму кризисную ситуацию.

Игры рассматриваются в работе как механизм объединения двух, миров — сакрального и профанного действуя в поле сакрального, они обеспечивают функционирование профанного. Это определяет следующие признаки ритуальной игровой формы: имитация реальной трудовой деятель-

ности — осуществление совместной деятельности по поиску выхода из кризисной ситуации — разыгрывание ролей — наличие магического смысла. При анализе выделяюся игры с брачной символикой и символикой переходных обрядов, распространенных в различных половозрастных группах и функционирующих в разнообразных обрядовых; ситуациях, которые фактически очерчивают зону схождения игры и обряда. Игра в период праздника выступает как знаковая система и выполняет определенные функции.

Необходимость реконструкции символов и знаков традиционной культуры, интерпретации их семантики, установления связей между ними обусловило актуальность обращения к анализу ритуальных игр семейских, представляющих особый этнический мир. В работе представлен комплексный структурно-семантический анализ традиционных игр семейских.

В связи с этим целью исследования являются выявление места и роли ритуальных игр в традиционной культуре семейских, в частности в праздниках, а также реконструкция их структуры и функций и интерпретация семантики.

Достижение цели реализуется путем решения следующих задач: • собрать соответствующий полевой и архивный материал по риту-

альным играм семейскич Забайкалья;

определить локальные особенности праздников семейских Забайкалья,

дать структурно-функциональную характеристику основных праздников семейских Забайкалья и определить место в них ритуальных игр,

дать описания функции и проявления игр в контексте календарной обрядности (конкретного праздника);

описать и дать интерпретацию знаков и символов вербального и ритуального пространства игр,

выделить символические коды в ритуальных играх; исследовать семантическую наполняемость игр, которая обуславливает их функции.

Объектом исследования является один их важнейших элементов традиционной культуры - ритуальные игры, относящиеся к зимним и летне-весенним периодам календарной обрядности семейских Забайкалья. Нас будет интересовать игровой образ календарного сезона и его игровая структура Всю совокупность игр, актуализируемых в том или ином отрезке календарного времени и несущих на себе смысловую нагрузку, мы объединяем под понятием игрового поля.

1 Предметом исследования является семантика ритуальных игр Семантика игровых элементов в системе символического языка народной

культуры неотделима от их прагматики (кому адресована, какие цели). Игра, прагматика игровых форм поведения, культурные функции игры, игра как инструмент культуры, в меньшей степени подвергалась анализу. Между тем, игра может приобретать в контексте культуры особые ритуальные функции и наделяться особыми, «культурными», смыслами.

Методология и методика-исследования. Теоретической базой данного диссертационного исследования являются труды как зарубежных, так и отечественных авторов, посвященные исследованию ритуального поля культуры, в' которых традиционное мировоззрение рассматривается как целостная знаковая система. Так, можно отметить в числе важнейших исследования Э. Дюркгсйма, К. Леви-Стросса, В. Тернера, М. Элиаде, К. Юнга, идеи которых получили дальнейшее развитие в трудах отечественных ученых - А.К. Байбурина, В.В. Иванова, Е.М. Мелетинского В.Я. Проппа, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг и других. При изложении и изучении собранного материала применялся метод научного описания. Кроме того,, описание ритуальных игр проводились с позиций семиотики, что способствовало комплексному системному анализу фактов традиционной культуры построению культурно-семиотических моделей и семантических реконструкций на уровне игровой и обрядовой символики. Этот тип анализа предполагает использование такого метода современного научного познания как культурно-семантический.

Для выявления генетических истоков рассматриваемых явлений активно используется этнолингвистический и текстологический анализ, проводятся языковые реконструкции на основе игровой и обрядовой терминологии,, лексики и поэтической фразеологии. Рассматривая игру как определенную структуру со своими компонентами, каждый из которых выполняет определенную функцию, мы применили методы структурного и функционального анализа Функциональный аспект исследования игры предполагает обозначение,вхождения игры в разнообразные ритуальные и мифологические контексты: семейные, календарные, окказиональные обряды, в нашем случае нас интересует функционирование игры в календарных обрядах, обладающих наивысшей ритуальной значимость. Анализ и систематизация ритуальных игр в их отношении к структуре календарного обряда позволили выделить выполняемые ими функции: космогоническую, социогоническую, продуцирующую, апотропейную и т.д.

При сравнении с играми в других регионах и других народов применялся сравнительно-типологический подход.

Степень изученности темы. Первым обратил внимание на роль игры в культуре человечества Й.Хейзинга, согласно которому, человеческая игра - это род культурообразующей деятельности. С его точки зрения, культурными играми являются, прежде всего коллективные, социальные

игры. Игра обнаруживает глубинное родство с различными важнейшими явлениями культуры. Й. Хейзинга также видел цивилизационную роль игры в следовании добровольно установленным правилам, он подчеркивал антиавторитарный характер игры, допущение возможности иного выбора.

В русской фольклористике одной из первых попыток выстроить терминологический «словарь» игры, внутренне организовать охватываемый им пестрый материал стал значительный труд «Игры народов СССР». В предисловии к этому труду были подробно изложены основные классификационные принципы его составителей, а также дан критический анализ некоторых предшествующих опытов, принадлежащих зарубежным исследователям народной игры.

Утверждая в этой статье принадлежность всех игровых явлений «к одной общественной практике» - «действенное воспроизведение любого жизненного явления вне его реальной практической установки», В.Н. Все-володский-Гренгросс пытался разграничить два самостоятельных понятия в одном слове (игра как забава; игра как установка на «проживание» вымышленной ситуации). В.Н. Всеволодский-Гренгросс наметил три основные группы - три «формальных типа» - игр (драматические, спортивные, орнаментальные), а также промежуточные ступени между ними (игры в войну и хороводные). Но так как в основу работы были положены только классификационные критерии, составители тем самым лишили игры этнографической содержательности.

Г.С. Виноградов, О И. Капица, посвятившие свою научную деятельность главным образом изучению детского фольклора и детской этнографии, считают, что детская игра обладает свойством сохранять древнейшие реалии (от способов охоты, до не сохранившихся в прежнем виде культовых действий), поэтому она привлекает внимание с точки зрения материала для их реконструкции. Исследования ритуальных игр показало, что в большой степени они воспроизводят языческие ритуалы (например, такие игры, как «Кострома», «Олень», «Ящер») и могут дать информацию исследователю древнейшею обрядового фольклора и мифологических представлений. Эта тема оказалась очень продуктивной. Стоит упомянуть работы таких ученых, как Е.В. Ревуненкова, Т.А. Бернштам.

Изучение игр может дать важную дополнительную информацию по самым разным аспектам этнокультурного прошлого и настоящего народа. Народные игры, будучи составной частью обрядовых циклов, могут многое сказать о религиозных верованиях, о всей системе идеологических представлений этноса. В народных играх закодирована информация о древней социальной структуре общества. Половозрастные и социальные градации народных игр, особенности сюжетов и правила поведения - все это формировалось во многом под непосредственным влиянием социаль-

ной действительности, которая отражалась - порой прямо, но чаще опосредованно в игровой деятельности.

Автором учитывались опыты интерпретации символики и реконструкции семантики традиционных хороводов и народных игр (Потебня

A.А., Покровский Е.А., Рыбаков Б.А., Иванов В.В. и Топоров В.Н.). Также уделялось внимание, интерпретациям, построенным на текстологическом (Веселовский А.Н, Зелинский О.), этнолингвистическом и прагмасеманти-чсском анализе (Зеленин Д.К., Толстой Н.И.). Особо следует выделить серию статей и монографию Бернштам Т.А., которые посвящены половозрастному аспекту традиционной культуры, реконструкции семантики и символики переходно-посвятительных церемоний, обрядов и связанных с ними игр. Существенные аспекты норм поведения и форм общения участников традиционных хороводов и посиделочных игр затрагиваются также в статьях и монографии Громыко М.М.

В освоении данной темы большая роль принадлежит трудам Проппа

B.Я. и Чичерова В.И., посвященных традиционному русскому аграрному календарю, работам Виноградовой Л.Н. (зимняя календарная поэзия, девичьи гадания славян), Ивлевой Л.М. (о ряжении в традиционной культуре). В диссертации также были использованы работы по праздникам: Снегирева И.,М., Сахарова И.П., Терещенко А.В.. Многие интересные сведения о календарных приметах, поверьях и праздниках содержатся в опубликованных работах: Авдеевой Е.А., Велецкой Н.Н, Соколовой В.К., Виноградовой Л.Н, Толстого Н.И., Тульцевой Л.А., Байбурина А.К. Важную роль в теоретическом изучении календарной обрядности сыграл коллектив авторов во главе с Токаревым С.А., исследовавший исторические корни обрядовых элементов.

Безусловно, наиболее значимый вклад в изучение духовной культуры семейских Забайкалья, их народных традиций внес Болонев Ф.Ф., в работах которого присутствуют описания некоторых ритуальных игр.

Таким образом, в сфере изучения игр как накапливался конкретный материал, гак и делась попытки интерпретации, когда игра рассматривается с точки зрения культурологии, психологии и фольклористики.

Источниковая база исследования. Для исследования семантики ритуальных игр как части традиционной культуры был привлечен широкий круг источников:

- полевые материалы соискателя, собранные в Бурятии и Красночи-койском районе Читинской области;

- фонды Отдела памятников письменности ИМБиТ СО РАН;

- публикации текстов (фольклорные образцы)

Понятно, что правильное понимания взаимосвязи и взаимовлияния между такими культурными формами (структурами), как праздник и игра

невозможно без тщательного анализа окружающего контекста, поэтому помимо основного корпуса текстов мы привлекли обширный слой повествовательного и песенно-игрового фольклора, поверий, сказок, бытовых и обрядовых форм поведения. В качестве типологических параллелей использованы Материалы по западным, южным и восточным славянам. Также использовались очерки региональных и локальных вариантов традиционной культуры.

Использованы также публикации в ряде дореволюционных изданий: «Живая старина», «Этнографическое обозрение», «Киевская старина» сборник этнографического общества и Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, издания ряда губернских научных обществ (Известия Архангельского общества изучения Русского Севера, Труды Костромского научного общества по изучению местного края и др.).

Важной составной частью источников явились современные исследования традиционных развлечений и игр, прежде всего публикации Аникина В.П., Власовой З.И., Лурье М.Л., и др.

Территориальные рамки исследования ограничиваются материалом, собраннымсостоягельно или найденным в архивах, и охватывают как районы-Буряти Тарбагатайский, Мухоршибирский, Бичурский; так и Красночикойский район Читинской области.

Хронологически материал может датироваться концом XIX - XX веками, хотя, несомненно, распространенность и бытование ритуальных игр заметно снизились во второй половине XX века.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка теоретического осмысления взаимосвязи внешне разнородных явлений: ритуальных игр и традиционной обрядности. Изучение различных аспектов взаимодействия игры и обрядовой (религиозно-магической и социальной) практики имеет важное значение для выяснения генезиса игры, ее функционирования в культурном тексте Также новизна нашей работы состоит в выборе объекта и новых подходов исследования, т.к. изучение традиционных игр семейских данного региона, на основе комплексного анализа с использованием этнографических фольклорных, лингвистических материалов, предпринимается впервые. B научный оборот вводятся неопубликованные материалы, собранные в ходе экспедиционных исследований.

Теоретическая значимость. Принцип локальности, примененный в исследовании, помогает выявить специфику ритуальных игр в контексте календарной обрядности семейских Забайкалья. Анализ семантики и структуры игр, дает нам возможность интерпретации игровых форм как

специфического механизма, выполняющего космо-социогонические функции.

Практическая ценность. Результаты исследования могут найти свое применение при изучении семейской народной духовной культуры, реконструкции ее архаических состояний. Собранные и систематизированные автором материалы могут быть использованы при чтении курсов лекций и спецкурсов по региональной народной культуре.

Апробация работы. Основное содержание диссертации, отражено в публикациях и представлено в виде доклада на научном семинаре в Иркутском государственном университете: «Народы И культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации», МИОН. Иркутск, 2003.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цели и задачи, теоретико-методологическая база, методы, и принципы анализ ритуальных игр в контексте календарной обрядности, обозначаются основные источники раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глав «Ритуальная игра в традиционной культуре семейских Забайкалья». В главе выявляется структура и функция ритуальной игры в традиционном обществе. Дается описание обобщенного типа календарных праздников, характерного в целом для семейских данного региона, и проводится сравнение с" русскими праздниками других территорий Сибири и Европейской России. Также анализируется место ритуальной игры в комплексе праздника.

В первом параграфе «Ритуальная игра - методология исследования» игра рассматривается как знаковая система с определенными функциями. Автор отмечает, что игры каждого народа — это воспроизведение его космоса, приведенного в движение, т.е. космические действа.

В традиционной культуре игра воспринималась не как форма досуга, а как определенной действие, обладающее огромной силой - созидательной и разрушительной - в зависимости от того, на что оно было направлено, производилось ли с соблюдением установленных правил.

Автор пишет, что ритуальная игра в традиционной культуре не претерпевала кардинальных изменений. Сравнительный анализ показывает, что игры, с течением времени, обнаруживают в себе определенную устон-

чивую структуру/каркас действий (акциональный, локативный код) и основных участников (персонажный и агентивный код), варьируется только вербальная и предметная сторона игры, которая зависит от территориального локуса бытования игры. В ритуальной игре мы сталкиваемся с параллелизмом магических приемов, принадлежащих к разным обрядовым кодам (акциональному, вербальному, локативному, календарному, Персонажному), а также с целой гаммой знаковых средств.

С точки зрения темпорального кода, любое игровое действие создает циклическую последовательность событий, прошлое, будущее и настоящее находят свое отражение в данном моменте, в конкретной игре. Первичное время переводится на настоящий момент посредством игры, что проявляет ее универсальность воспроизводится игра как в начале времен, при создании мира. Ригуальная игра при многократном проигрывании проявляет абсолютное тождество в своем воспроизведении в ней стандартизируется игровое поведение участников и исключается момент непредсказуемости действий. Ритуальная игра регламентирована тем поведением людей, которое характерно в критические моменты (Новый год) для социума, когда происходит общение со сверхъестественными иными началами и когда происходит приобщение к первичному времени.

Агентивная наполняемость ритуальной игры регламентируется в зависимости от прагматической направленности игрового действия и опягь же времени и места проведения игры. В игре все участники выступают не только в своем основном качестве (в повседневной жизни) как представители девичьей среды или мужского населения, но и в определенных образах, регламентируемых ритуальным поведением в критические точки календаря, когда воспроизводится космогония. Тогда человек стремится имитировать деяния богов (в роли различных мифологических персонажей, предков, социально ущербных членов общины и т.д.).

Вербальный код игры дополняет игровые действия. Слово тождественно тому, что оно обозначает. Поэтому вербальное сопровождение (исполнение) игры придает ей дополнительную сакральность. В игре с помощью слов образуется параллельное действие, которое, как й основные акты игры, обладает определенными функциями (текст как апотропей, медиатор, связующий верх и низ, передатчик воли предков и т.д.) и может оказывать влияние на космос и социум.

Предметы, используемые в ритуальной игре, выступают как знаки, приобретают определенное символическое значение в зависимости от контекста, т.е. им присуща многообразная семантическая нагрузка. В ритуальной игре всегда присутствует второй содержательный план, то есть игра имеет двойственный характер. С одной стороны, - это некое инсценируемое действие, которое интересно для участников, а с другой сторо-

ны, каждый элемент игры несет в себе некое сакральное начало (глубокий смысл). В традиционной 'культуре конечно в игре акцентировалось сакральное начало. Сакральная суть игры всегда понятна человеку традиционной культуры.

Способы организации игрового пространства придают игре сакральный статус, отличают от обыденного поведения, определяют ее магическую силу. В исследуемых играх доминируют круговое и двухлинейное пространственное разграничение внутри игры. Внутреннее построение ритуальной игры зависит от ее прагматики. В анализируемых игра на первый план выходят космогонические и социогонические функции игры. Известно, что для воспроизведение космогонии необходимо определенное пространственное построение. Во-первых, моделируется вертикальный план - игра начинается с установки центра, средоточения сакральности, разграничения мира на свое и чужое пространство, где мир берет свое начало. Обычно роль центра исполняет главный персонаж игры (Олень, Дрема, Заяц, Столб и т.д.). Во-вторых, в игре также присутствует горизонтальный план: перемещение участников игры происходит в строго очерченных рамках по кругу или в определенном сакральном месте. Итак, игровое пространство структурируется в соответствии с представлениями о пространственной разметке мира в традиционной культуре (три уровня мира - верх/середина низ четыре стороны света - вперед/назад, вправо/влево, где выделяются центр и периферия). Конечно, в каждой игре пространственное разграничение отлично, как выше упоминалось (линейное, двухлинейное, как правило, параллельное, замкнутое по кругу).

На акциональном уровне к специфическим чертам ритуальной игры следует отнести особый характер пространственного перемещения участников внутри поля игры: влево/право, верх/низ (бинарные оппозиции характеризующие построение картины мира), движения по кругу (по солнцу), способы этого перемещения (притопывая, приплясывая, бегом, пешком), а также действия, характеризующееся семантической значимостью (битье, поклоны, пляска, сквернословие и т.д.). Все эти действия характерны для ритуального поведения. Таким образом, через игровую практику постигаются сложные абстрактные понятия/символы мироздания. Финал игр заранее запрограммирован, он продиктован определенными ритуальными задачами игры.

Все праздники состоят из одинаковых повторяющихся эпизодов, непременной частью которых и являются ритуальные игры. Они разыгрывались во время календарного периода, в строгой последовательности, создавая игровое поле, объединенное на семантическом уровне. Ритуальная игра может не иметь формальных и структурных особенностей, отличающих ее от обычного игрового поведения и тогда лишь ее содержание и

включение в ритуал (календарный код) определяет ее культурные функции. Игровые действия, включенные в календарный ритуал и составляющие часть культурного текста, всегда имеют конкретную функциональную направленность (магическую цель). В игре маркируется время и пространство календарных циклов. Маркируя границы календарного цикла, игра тем самым становится одним из существенных компонентов мифоло! иче-ской картины мира. Автор предполагает, что исполнение игры в зачине праздника задает сакральную систему координат с мировым центром, структурирующим пространство (сакральное/профанное), с движением верх/низ, влево/вправо и прочими архетипическими образами (персонажный код - тотемные животные олень, заяц), и все участники дальнейшего действа следуют данной системе координат. Игровые действия проходят под влиянием сакральных архетипов и служат закреплением элементов традиционной картины мира.

Игры - специфическая форма обрядового поведения, позволяющая репрезентировать мифологическую реальность в игровой форме. Отметим, что в целом ритуальные игры направлены на установление контактов с иным миром, с потусторонними силами, с целью воздействия на них.

Второй параграф «Место и функция ритуальной игры в зимних и весенних праздниках». В этом разделе рассматривается святочный, масленичный, пасхальный, троицкий периоды календарной обрядности семей-ских, а также место в нич ритуальных игр.

Дни зимнего солнцестояния ознаменовывались праздничным циклом Святок, которые начинаюсь в Рождественский сочельник и заканчивались Крещением В течение всех святок ходили ряженые: «медведи», «свиньи», «журавли», «цыганки», «старухи», «черти» и т.д. Водили «коня», носили «покойника», с которыми разыгрывали смешные сценки. Семейские ряженье называли «машкарадом» или «машкарадиться».

Важнейшим обрядовым действом Святок являлось гадание с целью предсказания будущего. Для облегчения связи с потусторонними силами ворожили в местах, где, по поверьям, обитала «нечистая сила», и на границе между «своим» и «чужим» миром. Мы классифицировали гадания по цели, которой пытались достичь: гадание в целом о судьбе, узнавание направления выхода замуж (женитьбы), количество человек в будущей семье, характер будущих мужа и свекрови, их достаток и, наконец, знакомство с образом суженого. Ворожба производилась с помощью животных, различных предметов, с использованием заговоров и оберегов. Выделяются игры с гадательной символикой - «Олень», «Дрема», «Заинька», где главный персонаж игры выступал в роли предка, у которого на символическом уровне спрашивали о будущем и просили благополучия (девушки: хорошего жениха, другие члены коллектива: хорошего урожая).

Молодежь устраивала святочные вечерки, где пели песни, танцевали и играли в «Заиньку», «Оленя», «Дрему» «Бояры», «А мы лен чистили», «В хороводе мы были», «Монах», «Я вокруг столба хожу», «Подушечка», «Золото хоронить» и другие игры. Следует отметить испытательный характер этих игр, их связь с социализацией подростков, имитационной и продуцирующей магией, почитанием предков. В святочных играх этого периода представлены хороводные игры, семантическим центром которых является выбор невесты, что позволяет выделить и брачную функцию святочных игр

В святочный период доминируют мотивы связи с культом предков, с размыканием пространства и, как следствие, вредоносность этого времени. Игры в этот период призваны гармонизировать космос путем устранения хаоса через установление связи между предками и потомками на,что указывает семантика игр святочного периода. В такие периоды, когда в циклическом круге календаря наступает особое сакральное время священность которого заключается в том, что в этот момент открывается граница мржду земным пространством и потустороннем происходит «общение» с предками, обращение к ним с просьбой, «кормление», Почти все обряды святочного, времени способствуют основанию для будущего благополучия жизни человека,

В святочный период у семейских Забайкалья бытовали игры, где основным персонажем являлось какое-либо животное или птица (олень, конь, коза, курица). Появдение животных, как главных персонажей поси-делочных игр является формой умножения эротической и брачной символики. В процессе эволюции иф мифологические образы обрели полисе-мантичноегь и иногда выявить их основное значение представляется дос-таточнр сложной задачей, тем более, что ритуальный смысл чаще всего утрачен, :и игра в народной среде мыслится как развлечение. Но ритуальный контекст реконструируется через агентивный, акциональный, темпоральный, вербальный и атрибутивный коды, что способствует выделению некоторых архаических черт в святочных ритуальных играх.

Масленица относилась к числу аграрных праздников, составлявших подвижную часть народного календаря, в котором также прослеживается связь с культом предков. Масленичный, период отличает не только аграр-но-продуцпрующий, но и брачный характер. Следует отметить, что обрядность праздника, в делом отличалась повышенной активностью мужских групп крестьянской общины/образуя своего рода "мужской текст" масленичного ритуала. Сюда относится и устройство масленичных гор, которым «заведывали» парни, и организация всевозможных спортивных состязаний (пешие или конные «беги», самые разнообразные виды борьбы и пр.), в которых участвовало все взрослое мужское население, что получило свое

концентрированное выражение в святочных бесчинствах, взятии снежного городка. Принимая во внимание единство святочно-масленичного цикла, можно утверждать, что у семеиских, как и в общерусской традиции, преимущественная роль мужского начала достигала апогея именно на Масленицу. Залезание на вершину столба'(шеста, жерди, слеги) во время масленичных" гуляний у семеиских, по всей видимости, символизировало полу-чениенеких ценностей из верхнего мира, материальным воплощением которых оказывался тот или иной «приз». В данном случае мы имеем дело именно с актуализацией неких глубинных архетипов сознания и поведения семеиских.

Некогда совпадавшая с празднованием Нового года Масленица подобно Святкам несла в себе признаки главного годового праздника. С некоторой долей условности оба праздничных цикла можно рассматривать как части единого ритуала В первой части, на Святки, окружающий мир, по сути, лишался своего привычного облика, исчезали границы между «своим» и «чужим», воссоздавался хаос; во второй части, на Масленице, происходило создание нового мира, при этом уничтожение ритуального символа являлось необходимым условием весеннего возрождения земли и обновления мира в целом. Выскажем предположение, что рассмотренные элементы масленичной обрядности - взятие снежного городка, залезание на вершину столба и пр. - служили своеобразной проверкой сил новых членов общины, исполняя роль обрядов посвящения накануне нового сельскохозяйственного периода, связанного с подготовкой к символическому оплодотворению земли.

Цель святочного и масленичного календарно-обрядовых циклов состояла в обеспечении благополучия на весь предстоящий год с помощью продуцирующих и обереговых действий, путем освобождения от старых вещей и нравственного очищения людей. Рассмотрев игры зимнего периода, автор пришел к выводу что в них сохранились черты культа предков, брачная символика. Ритуальные игры также содержат элементы ритуального жертвоприношения, которые совершались для получения благополучия всего социума. Кроме того, в играх этого периода отразились социо-космогонические представления.

Пасха является' одной- из важнейших дат поминовения умерших, что соотносится с языческими земледельческими представлениями славян, согласно которым любой цикл обрядов, нацеленный на предопределение благополучия и урожая, связан с поминовением предков как подай елей благ. Начиная с Пасхи, всю светлую неделю молодежь качалась на качелях; устраивала на улице гулянья и игры. В Сибири со второго дня Пасхальной недели начинались молодежные игрища: парни состязались в сбивании битой городков, играли в лапту, в бабки. В некоторых местах со

вторника, а чаще со среды, которая и называлась «хороводница», девушки наминали водить хороводы, которые продолжались с этого дня по вечерам до Троицы.

Основной доминантой праздника является яйцо, а соответственно и игры, связанные с яйцами. В земледельческих обрядах пасхальное яйцо символизировало зарождение новой жизни, семя, его соприкосновение с землей должно было пробудить ее от зимнего сна, оплодотворить. Таков смысл ритуальных действий, которые, по убеждению крестьян, способствовали получению богатого урожая. Верили, что действия с яйцами, освященными на Пасху, призваны обеспечить земле плодородие, они предохраняют посевы от непогоды, болезней и вредителей.

Каждый член семьи получал от хозяйки пяток яиц, с которыми отправлялся к месту молодежного гулянья, где стояли качели, и там играл в «перебои» (стукаться яйцами), «по лотку». Символика игры связана с магией плодородия во всех аспектах. Важнейшую предназначенность раскрывают связи яйца с идеей бессмертия, вечного возрождения, восходящие к древнеиндоевропейским представлениям о бессмертии. Действия игры направлены на противодействие губительному воздействию смерти (зима/холод) на все живое, главное же - на урожай, плодовитость скота, жизнеспособность людей. По своему внутреннему содержанию игра совпадает с основными мотивами Пасхи. Пасха — архетип нового года, в играх которой символически воспроизводилась в настоящем космогония: борьба мужчин, противоборство и союз Неба и Земли, повторялся переход от хаоса к космосу.

Следующий по значимости праздник данного периода - Троица. 1В на,-родной традиции троица включает в себя комплекс нескольких праздничных дней, который начинался с Семика. В сорокадневном периоде весенних праздников особенно замечателен Семик, любимый народный, или, лучше сказать, девичий праздник, по содержанию своему схожий со Святками. Он приходится в седьмой Четверг по Пасхе. От седьмой седьмицы обыкновенно производят название Семика, которому соответствует также и сеяние, и польское слово Сеймик (8е1ш1к), сбор.

В народных верованиях этот период календаря воспринимался как вредоносный и опасный. В этот период прослеживаются различные мотивы от темы труда и любви до символики переходного обряда Соответственно игры данною периода можно подразделить на игры связанные с культом предком (вторичные похороны - «Кострома»); игры, в которых присутствуют аграрные процессы («А мы просо сеяли», «Мак», «Каравай»); игры с доминирующей брачной символикой («Я вокруг столба хожу», «Коршун», «У воробышка головушка болела», «Летели две птички»), а также игры, включающие в себя все приведенные выше смыслы («Пущу

стрелу»).

Основной функциональной направленностью весенних праздников следует считать обеспечение быстрейшего расцвета природы, стимуляцию роста хлебов, сохранение здоровья и упрочение сил земледельца и его скота, также усиление положительных эмоций с приходом теплого времени года. Функции весенне-летнего праздничного цикла заключались не только в ускорении роста, плодоношения растительности и сохранении урожая, но и в создании условий перехода девушек в новую половозрастную группу, благословении их на брак, передаче могущественных сил расцветшей природы человеку (и девушкам, в первую очередь), предохранении крестьянина, его семьи и хозяйства от неблагоприятного воздействия природных стихий и вредительства нечисти.

Во второй главе «Реконструкций структуры, семантики и функций ритуальных 'игр семейских Забайкалья» в процессе анализа структуры игры выявляются различные коды: агентивный, акциональный, темпоральный, локативный, вербальный, атрибутивный, таким образом, игра предстает перед нами как культурный текст, несущий определенную смысловую нагрузку и выполняющий различные функции.

Зимний цикл игр включает в себя святочные игры и масленичные игры Обычно игры устраивались на второй день праздника. Во время празднования Святок у семейских разыгрывались следующие игры: «Боя-ры», «Дрема», «Заинька», «Олень», «Лен», «Монах», «Подушечка», «Хороню я золотб», «Я вокруг столба хожу» или «Подойду к столбу близехонько» «Покойницкая игра»

Святочные игры концентрируют в себе главные мотивы Святок момент перехода от хаоса к космосу, период иерофании, повторение космогонии, поддержание космического равновесия и гармонизация взаимоотношений индивида и социума (проверка потенциальной готовности к браку и рождению детей лиц достигших брачного возраста), приход предков и общение с ними. Характерна для святочного цикла была «покойницкая» игра, в которой разыгрывалось отпевание «покойника», «умруна». Генетически связанное с ритуалом преждевременного умерщвления стариков, то есть отправление посланников к высшим силам для прошения покровительства в земных делах. Также в данной игре передавались древние представления о смерти как конце старого и воскрешении нового года.

Другую группу святочных увеселений составляют разнообразные эротические игры, в которых присутствуют растительная, зооморфическая («Лен», «Заинька», «Олень», «Дрема») и магическая символика («Хороню золото», «Вокруг столба хожу»). В некоторые любовные игры проникали и социальные мотивы. Так, известны варианты игр «Бояры», «Монах», где изображается «женитьба» парней на девушках. В данных играх прослежи-

вается брачная символика и мотивы переходного обряда. Если для игры характерна брачная символика, то сюжетную основу игры составляют: смотрины невесты, девушек брачного периода (основным игровым субъектом, подвергающимся испытанию, является девушка, а парень выступает как инструмент этого испытания); выбор невесты; испытание и посвящение (характерное для парней, которые подвергаются испытанию на зрелость и готовность к браку); появление зоо- и фитрморфных персонажей (мотив оборотничества, как отголосок инициационно-посвятительных церемоний и обрядов, а также мотив их сексуальности и способности нагнетания эротической и брачной символики)

В святочных играх воспроизводятся космогоническая символика: установления мирового дерева символом, которого выступают мифологические персонажи (олень, дрема, заяц), что помогает построению нового ми ропорядка во время опасного, переломного периода. Космогоническая функция игры реализуется в ритуальном исполнении игры. Во-первых, в играх происходит гармонизация Космоса, путем организации пространства: маркировка центра и установка мирового древа, ограничение своего и чужого путем создания хоровода. Во-вторых, атрибут, маркирующий центр, выступает символом фаллоса, а знаком женского детородного органа является хоровод. В-третьих, круговое движение вокруг центра символизирует иерогамию, которая обеспечивает становление нового порядка, целостность и процветание социума.

Следует также отметить, что персонажный (заяц, олень, дрема) код игр указывает на сакральность не только святочного периода, но и са-крапьность самих игр. Так, фольклор, легенды, мифы указывают на семантическую связь этих персонажей с первоначалом, созданием мироздания, сменой времени, с путем в разные миры. Они также наделены магическими свойствами (медиаторы, космогонические существа, покровители брака, защитники и дарители)..

В. святочных играх в основном принимает участие молодежь. Особая активность молодежи свидетельствует о наибольшей их близости и соответствии тому состоянию, в котором пребывает мир, который только что обновился и вступает в пору созревания и плодовитости.

Масленичные игры связываются с окончанием зимы и кануном весны, с началом сельскохозяйственного сезона и с началом нового года. Во время масленицы происходит постоянное соперничество мужских групп, которые демонстрировали крестьянскому миру силу и здоровье - качества, необходимые не только для трудовых процессов, но и для успешного продолжения рода

Драки в Новогодний период - это, прежде всего, борьба двух групп, повторяющая переход от Хаоса к Космосу, то есть воспроизводящая в на-

стоящем космогонию. Во время драки происходит реставрация чистого, первичного времени. Участвуя в драке, люди сами символически обновлялись, избавлялись от старых грехов. Также в драках прослеживается отголосок культа плодородия, древнего аграрно-магического ритуала, символизировавшего космическое противоборство зимы и лета. Взаимное кровопускания означало магическое обеспечение своим полям и лугам влагу, а также плодородие - ригуальное удобрение земли. Ритуальная драка стимулировала и регенерировала продуктивные силы космоса в критический период календаря. Кроме того, в древности ритуальная борьба была составным элементом погребальной обрядности: ритуальными драками воздавались почести предкам (поминовение предков во время Масленицы), а кровью участников укреплялось могущество предков, чтобы они помогали живым и вели борьбу против сил, угрожающих благополучию социума.

«Взятие снежного городка» во время Масленицы у семейских носило редуцированный характер: устанавливалась мачта с призами наверху и смельчак доставал их, а крепость не строилась. Символ мирового дерева как семантического центра и опоры всех сфер мироздания универсален. Наряду с ежегодным воссозданием и обновлением мира, совершавшимся в ходе принесения жертвы у мирового дерева, его основная функция заключалась в непрерывном воспроизведении жизни в мире людей.

Весенний цикл игр начинается с Пасхи, во время которой были широко распространены игры с яйцами, а также игры в бабки.

Символика игры с яйцами связана с магией плодородия во всех аспектах. Действия игры направлены на противодействие губительному во действию смерти (зима/холод) на все живое, главное же - на урожай, плодовитость скота, жизнеспособность людей. Время проведения игры совпадало с новым годом, поэтому в ней символически воспроизводилась космогония: состязание мужчин, добывание ими полезных для социума благ, установление центра мира и эротических отношений с землей, а как следствие - восстановление космического и социального миропорядка (считалось, что удачливый игрок приносит благополучие и счастье в новом году всему социуму).

Игра в бабки ритуально связывалась с обрядом жертвоприношения и культами производительности и смерти. Основной функцией игры было гадание в переломный для социума период. Гадание - это состязание антиподов-партнеров, борющихся за победу. Что победит Хаос или Свет, Зима или Весна? Бабки также стадиально более позднее воплощение семян попадая на землю, они умирают, воскресая в виде растений. Смерть и воскресение (возобновление жизни) метафоризируются игрой в бабки, проигрышем и выигрышем Смерть в данном случае выступает в форме

плодородия, земледельческой производительности (акт плодородия - акт любви = символическая смерть).

В данных играх главными участниками выступали мужчины. Их ведущая роль объясняется тем, что катание яиц и бросание бабок призвано было оплодотворить землю — женское начало, соприкосновение яйца/кости с землей имеет значение коитуса.

На Пасху также играли в «Жмурки». Жизнь как поединок со смертью лучше всего моделируется игрой в жмурки. В критические моменты смерть проникает в мир и может и может взять то, что принадлежит социуму. Вот тут становятся необходимой гармонизация мира. Игра в жмурки, моделирует близко нахождение смерти, последнюю стадию поединка. Человек с повязкой на глазах идет, расставив руки, шарит в замкнутом пространстве иного мира. Пребывая в слепом хаотичном поиске, он символически борется со смертью, и в тоже время находится в опасном переходном состоянии: через игру происходит преодоление непрерывного страха перед ежегодным умиранием и воскрешением. Также в игре прослеживается такой смысл: мертвый (слепота признак иного, потустороннего) ищет живого, что актуально в период прихода на землю предков и активного общения с ними людей. Происходит коммуникативное подконтрольное социуму общение с предками, с иным миром. Такое общение санкционировано коллективом, оно не может принести вред. Кроме того, в игре происходит акт гадания, который связывается с ситуацией границы между старым и новым, известным и неизвестным, с началом и концом производственных циклов. В данном случае акт гадания равняется акту присвоения: человек условно материализует себя в будущем, которое пока не ясно и опасно.

Специальные игры сопровождали весеннее-летний цикл праздников. По мере забвения культового назначения весеннего обряда, сопровождавшие его эротические игры, выполнявшие первоначально магическую функцию, все более приобретали характер игр на тему сватовства: «Л мы просо сеяли», «Пущу стрелу», «Вокруг столба хожу». Наряду с любовными и семейно-бытовыми играми исполнялись также производственные, изображавшие различные земледельческие и ткацкие работы: «Лен», «Мак», «Горох» и т.п. В этих играх любовные и производственные мотивы часто переплетались.

Приуроченность данных игр к весне отражала идею космосоциально-го единства возрастных процессов природы и людей: рождение - возрождение, рост - достижение зрелости, плодоношение - вступление в брак. В весенних играх главная роль отводится женскому коллективу, что связано со стимуляцией удачной весны. Растительная символика игры параллельна состоянию и поведению девушки во время совершеннолетия. Данные игры

рассматриваются автором как семантически связанные с переходными обрядами. Девушки, прошедшие символическое испытание совершеннолетия через игру, готовы вступить в брак. Как правило, большая часть игр весенне-летнего цикла строилась вокруг центрального персонажа, маркировавшего сакральный центр (= фаллос), вокруг которого водились хороводы, которые были символом женского, с одной стороны, и означали солнце и его рождение; с другой.

В играх как:«Просо», «Мак», «Горох», «Лен» в вербальном коде фиксируется «житие, страдание» культурных растений и злакбв. Такой игровой Текст носит сакральный характер и имеет ритуальную (магическую) направленность. Например, мотив выращивания льна, проса действует как атэтропей против нечистой силы, а также как усилитель интенсивности роста растений. Также с помощью данного ритуального текста благодаря завершенности и полноте достигалась большая магическая сила и игра становилась чудодейственна.

В заключении излагаются основные выводы диссертации. Ритуальные игры связаны с переходными и календарными, сезонно-производственными (сенокос, жатва), а также с социополовозрастными (инициация оформление нового статуса вступление в брак) обрядами и выполняют социо- и космогоническую функции.

Особенность ритуальной игры проявляется на уровне пространственно-временных характеристик: ритуальная игра отличается своей устойчивостью воспроизведения; в играх разного содержания встречаются определенные сходства построения (хороводные, двухлинейные), сходства действий и их интерпретации с точки зрения выражаемой ими идем Персонажный код игры обнаруживает семантическое единство, позволяющее говорить об архетипе главного персонажа, который принадлежит к потустороннему (сакральному) миру, к предкам. В вербальном и предметном коде игры присутствуют локальные особенности, характерные для семей-ских.

Результаты исследования локальных традиций позволяют утверждать, что у семейских сохранился разнообразный в сюжетном отношении игровой материал, содержащий рудименты архаических представлений. В целом мы не обнаружили игр, характерных только для семейских, хотя и выявили характерные особенности исполнения игр.

Основные положения диссертации отражены в-следующих научных публикациях:

1. Семантика игры семейских Забайкалья в «Оленя» // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока (Материалы ХЬЬП Региональной археолого-этнографической конференции. 16-19 апреля 2001 г.). - Омск, 2001. - С.524-526.

2. Ритуальная игра семейских Забайкалья «А мы просо сеяли» // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации. Вып. 2. - Иркутск: «Оттиск», 2003. - С. 49-59.

3. Игра с яйцами семейских Забайкалья // Традиционные культуры и общества Северной Азии с древнейших времен до современности (Материалы ХЬГУ Региональной археолого-этнографической конференции с 31 марта по 3 апреля 2004). - Кемерово, 2004. - С. 53-60.

4. Структурно-функциональный анализ ритуальной игры в «Оленя» // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации. Вып. 3. - Иркутск: «Оттиск», 2003. С.63-70.

Подписано в печать 20.09 2004 г. Формат 60x84 1/16 Бумага офсетная. Объем 13 печ. л Тираж 100. Заказ № 154.

Отпечатано в типоЛафии Изд-ва БНЦ СО РАН 670047 г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

»171 во

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Семенова, Мария Владимировна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I.

РИТУАЛЬНАЯ ИГРА В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ

СЕМЕЙСКИХ ЗАБАЙКАЛЬЯ.

1.1. Ритуальная игра - методология исследования.

1.2. Место и функция ритуальной игры в зимних и весенних праздниках.

ГЛАВА II

РЕКОНСТРУКЦИЯ СЕМАНТИКИ, СТРУКТУРЫ И ФУНКЦИЙ if» РИТУАЛЬНЫХ ИГР СЕМЕЙСКИХ ЗАБАЙКАЛЬЯ.

2.1 Зимний цикл игр.

2.2. Весенний цикл игр.

Примечания.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Семенова, Мария Владимировна

Актуальность темы исследования. При весьма пристальном внимании к изучению традиционо-бытовой культуры семейских Забайкалья, которое особенно актуализировалось в постперестроечный период, нельзя говорить о достаточно полной изученности огромного пласта культурных феноменов, определяющих уникальность их культуры. А между тем, семейские, в силу своей закрытости, являются носителями архаичной русской традиционной культуры, и, следовательно, их игры представляют большой интерес для исследования. Но до сих пор одна из важнейших составляющих ритуального поля - традиционные игры, их знаковая природа, остаются наименее изученной областью традиционной культуры семейских. Описание игрового пласта календарной обрядности семейских было затронуто Болоневым Ф.Ф., но семантика игры не являлись специальным предметом его исследований.

Актуальность исследования ритуальных игр определяется тем, что они представляют собой важный компонент традиционной культуры, тесно связанной с календарной обрядностью. В ритуальной игре отражается состав игрового пространства календарного цикла. С точки зрения жанра, он включает хороводные игры (святочные и весенние), игры линейного построения и игры подвижного характера, исполняемые в соответствии требования времени места. В формировании игрового пространства принимают участие члены социума определенного социального статуса и возраста. Игры наделяются в календарных праздниках разнообразными символическими значениями и привлекаются к выполнению многих функций. Игровой образ календарного периода передает его основное мифопоэтическое содержание. Именно поэтому важно изучать ритуальные игры в контексте праздника. Мы считаем, что игры, как часть национальной и общей культуры народа, выступают структурообразующим компонентом большинства праздников и обрядов. Особенности празднично-игровой культуры, имеющей сезонных характер и связанной с хозяйственным и обрядовым календарем, со структурой семейных и общественных отношений, создали свой набор форм игрового общения, игрового поведения. Ритуальные игры и обряды несли в себе функцию особого Ф средства преодоления критических ситуаций за счёт придания им иного статуса, характеризующегося возникновением иной точки зрения на саму кризисную ситуацию.

Игры рассматриваются в работе как механизм объединения двух миров - сакрального и профанного: действуя в поле сакрального, они обеспечивают функционирование профанного. Это определяет следующие признаки ритуальной игровой формы: имитация реальной трудовой деятельности — осуществление совместной деятельности по ** поиску выхода из кризисной ситуации — разыгрывание ролей — наличие магического смысла. При анализе выделяются игры с брачной символикой и символикой переходных обрядов, распространенных в различных половозрастных группах и функционирующих в разнообразных обрядовых ситуациях, которые фактически очерчивают ф зону схождения игры и обряда. Игра в период праздника выступает как знаковая система и выполняет определенные функции.

Необходимость реконструкции символов и знаков традиционной культуры, интерпретации их семантики, установления связей между ними обусловило актуальность обращения к анализу ритуальных игр семейских, представляющих особый этнический мир. В работе представлен комплексный структурно-семантический анализ традиционных игр семейских.

В связи с этим целью исследования являются выявление места и роли ритуальных игр в традиционной культуре семейских, в частности в праздниках, а также реконструкция их структуры и функций и интерпретация семантики.

Достижение цели реализуется путем решения следующих задач:

- собрать соответствующий полевой и архивный материал по ритуальным играм семейских Забайкалья;

- определить локальные особенности праздников семейских Забайкалья;

- дать структурно-функциональную характеристику основных праздников семейских Забайкалья и определить место в них ритуальных игр;

- дать описания функции и проявления игр в контексте календарной обрядности (конкретного праздника);

-описать и дать интерпретацию знаков и символов вербального и ритуального пространства игр;

- выделить символические коды в ритуальных играх;

- исследовать семантическую наполняемость игр, которая обуславливает их функции.

Объектом исследования является один их важнейших элементов традиционной культуры - ритуальные игры, относящиеся к зимним и летне-весенним периодам календарной обрядности семейских Забайкалья. Нас будет интересовать игровой образ календарного сезона и его игровая структура. Совокупность игр, актуализируемых в том или ином отрезке календарного времени и несущих на себе смысловую нагрузку, мы объединяем под понятием игрового поля.

Предметом исследования является семантика ритуальных игр.

Семантика игровых элементов в системе символического языка народной культуры неотделима от их прагматики (кому адресована, какие цели). Игра, прагматика игровых форм и поведения, культурные функции игры, игра как инструмент культуры в меньшей степени подвергалась анализу. Между тем, игра может приобретать в контексте культуры особые ритуальные функции и наделяться особыми, «культурными», смыслами.

Методология и методика исследования. Теоретической базой данного диссертационного исследования являются труды как зарубежных, так и отечественных авторов, посвященные исследованию ритуального поля культуры, в которых традиционное мировоззрение рассматривается как целостная знаковая система. Так, можно отметить в числе важнейших исследования Э. Дюркгейма, К. Леви-Стросса, В. Тернера, М. Элиаде, К. Юнга, идеи которых получили дальнейшее развитие в трудах отечественных ученых - А.К. Байбурина, В.В. Иванова, Е.М. Мелетинского, В.Я. Проппа, В.Н. Топорова, О.М.

Цк Фрейденберг и других. При изложении и изучении собранного материала применялся метод научного описания. Кроме того, описание ритуальных игр проводились с позиций семиотики, что способствовало комплексному системному анализу фактов традиционной культуры, построению культурно-семиотических моделей и семантических реконструкций на уровне игровой и обрядовой символики. Этот тип анализа предполагает использование такого метода современного научного познания как культурно-семантический.

Для выявления генетических истоков рассматриваемых явлений активно используется этнолингвистический и текстологический анализ, проводятся языковые реконструкции на основе игровой и обрядовой терминологии, лексики и поэтической фразеологии. Рассматривая игру как определенную структуру со своими компонентами, каждый из которых выполняет определенную функцию, мы применили методы структурного и функционального анализа. Функциональный аспект исследования игры предполагает обозначение вхождения игры в разнообразные ритуальные и мифологические контексты: семейные, календарные, окказиональные обряды, в нашем случае нас интересует функционирование игры в календарных обрядах, обладающих наивысшей ритуальной значимостью. Анализ и систематизация ритуальных игр в их отношении к структуре календарного обряда позволили выделить выполняемые ими функции: космогоническую, социогоническую, продуцирующую, апотропейную и т.д.

При сравнении с играми в других регионах и других народов применялся сравнительно-типологический подход.

Степень изученности темы. Первым обратил внимание на роль игры в культуре человечества Й. Хейзинга, согласно которому, человеческая игра - это род культурообразующей деятельности. С его ф точки зрения, культурными играми являются прежде всего коллективные, социальные игры. Игра обнаруживает глубинное родство с различными важнейшими явлениями культуры. Хейзинга пишет: «Игра фиксируется как культурная форма. Будучи однажды сыгранной она остается в памяти как некое духовное творение или ценность, передается ф далее как традиция и может быть повторена в любое время .». Й.

Хейзинга видел цивилизационную роль игры в следовании добровольно установленным правилам, он подчеркивал антиавторитарный характер игры, допущение возможности иного выбора.

Многие культурно значимые игры (например, святочные игры) повторяются с особой периодичностью и приурочиваются к определенным праздникам и в связи с этим имеют смысл магических действий определяющих миропорядок. В русской фольклористике одной из первых попыток выстроить терминологический «словарь» игры, внутренне организовать охватываемый им пестрый материал стал значительный труд «Игры народов СССР». В предисловии к этому труду были подробно изложены основные классификационные принципы его составителей, а также дан критический анализ некоторых предшествующих опытов, принадлежащих зарубежным исследователям народной игры.

Утверждая в этой статье принадлежность всех игровых явлений «к одной общественной практике» - «действенное воспроизведение любого жизненного явления вне его реальной практической установки», В.Н. Всеволодский-Гренгросс пытался разграничить два самостоятельных понятия в одном слове (игра как забава; игра как установка на «проживание» вымышленной ситуации). В.Н. Всеволодский-Гренгросс наметил три основные группы - три «формальных типа» - игр (драматические, спортивные, орнаментальные), а также промежуточные # ступени между ними (игры в войну и хороводные). Но так как в основу работы были положены только классификационные критерии, составители тем самым лишили игры этнографической содержательности. Например, обрядовые игры, которые не противоречат данному В.Н. Всеволодским-Гренгроссом определению игр ф, драматических, не включены в рассматриваемый материал.

Г.С. Виноградов, О.И. Капица, посвятившие свою научную деятельность главным образом изучению детского фольклора и детской этнографии, считают, что детская игра обладает свойством сохранять древнейшие реалии (от способов охоты, до не сохранившихся в прежнем виде культовых действий), поэтому она привлекает внимание с точки зрения материала для их реконструкции. Г.С. Виноградов пишет, что, если многие игры современных детей « .являются шутливым подражанием серьезному жизненному делу.», то в древности дети могли делать то же самое, поэтому они могут служить ценным источником сведений о древнем быте. Исследования ритуальных игр показало, что в большой степени они воспроизводят языческие ритуалы (например, такие игры, как «Кострома», «Олень», «Ящер») и могут дать информацию исследователю древнейшего обрядового фольклора и мифологических представлений. Эта тема оказалась очень продуктивной. Стоит упомянуть работы таких ученых, как Е.В. Ревуненкова, Т. А. Бернштам, а также работы по реконструкции мифологических представлений на материале традиционных игр детей коми Д.А. Насанелиса и др.

Изучение игр может дать важную дополнительную информацию по самым разным аспектам этнокультурного прошлого и настоящего народа. Народные игры, будучи составной частью обрядовых циклов, могут многое сказать о религиозных верованиях, о всей системе идеологических представлений этноса. В народных играх закодирована информация о древней социальной структуре общества. Половозрастные и социальные градации народных игр, особенности сюжетов и правила поведения - все это формировалось во многом под непосредственным влиянием социальной действительности, которая отражалась - порой прямо, но чаще опосредованно в игровой деятельности.

Автором учитывались опыты интерпретации символики и реконструкции семантики традиционных хороводов и народных игр (Потебня A.A., Покровский Е.А., Всеволодский-Гренгросс В.Н., Рыбаков Б.А., Иванов В.В. и Топоров В.Н.). Также уделялось внимание интерпретациям, построенным на текстологическом (Веселовский А.Н, Зелинский О.), этнолингвистическом и прагмасемантическом анализе

Зеленин Д.К., Толстой Н.И.). Особо следует выделить серию статей и монографию Бернштам Т.А., которые посвящены половозрастному аспекту традиционной культуры, реконструкции семантики и символики переходно-посвятительных церемоний, обрядов и связанных с ними игр. Существенные аспекты норм поведения и форм общения участников традиционных хороводов и посиделочных игр затрагиваются также в статьях и монографии Громыко М.М. Вопросы духовной культуры, в том числе праздничной, оказались в центре внимания также и другого (Ä ученого, изучавшего русское население Западной и Восточной Сибири

Миненко H.A.

В освоении данной темы большая роль принадлежит трудам Проппа В.Я. и Чичерова В.И., посвященных традиционному русскому аграрному календарю, работам Виноградовой Л.Н. (зимняя календарная поэзия, девичьи гадания славян), Ивлевой Л.М. (о ряжении в традиционной культуре). В диссертации также были использованы работы по праздникам Снегирева И.М., Сахарова И.П., Терещенко A.B. Многие интересные сведения о календарных приметах, поверьях и праздниках содержатся в опубликованных работах Авдеевой Е.А., Зеленина Д.К., Велецкой Н.Н, Соколовой В.К., Виноградовой JI.H, Толстого Н.И., Тульцевой Л.А., Байбурина А.К. Важную роль в теоретическом изучении календарной обрядности сыграл коллектив авторов во главе с Токаревым ■ф С.А., исследовавший исторические корни обрядовых элементов.

Безусловно, наиболее значимый вклад в изучение духовной культуры семейских Забайкалья, их народных традиций внес Ф.Ф. Болонев, в работах которого присутствуют описания некоторых ритуальных игр.

Таким образом, в сфере изучения игр как накапливался конкретный материал, так и делась попытки интерпретации, когда игра рассматривается с точки зрения культурологии, психологии и фольклористики.

Источниковая база исследования. Для исследования семантики ритуальных игр как части традиционной культуры был привлечен широкий круг источников:

- полевые материалы соискателя, собранные в Бурятии и Красночикойском районе Читинской области;

- фонды Отдела памятников письменности ИМБиТ СО РАН;

- публикации текстов (фольклорные образцы).

Понятно, что правильное понимания взаимосвязи и взаимовлияния между такими культурными, формами (структурами), как праздник и игра невозможно без тщательного анализа окружающего контекста, поэтому помимо основного корпуса текстов мы привлекли обширный слой повествовательного и песенно-игрового фольклора, поверий, сказок, бытовых и обрядовых форм поведения. В качестве типологических параллелей использованы материалы по западным, южным и восточным славянам. Также использовались очерки региональных и локальных вариантов традиционной культуры.

Использованы также публикации в ряде дореволюционных изданий: «Живая старина», «Этнографическое обозрение», «Киевская старина», сборник этнографического общества и Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, издания ряда губернских научных обществ (Известия Архангельского общества изучения Русского Севера, Труды Костромского научного общества по изучению местного края и др.).

Важной составной частью источников явились современные исследования традиционных развлечений и игр, прежде всего публикации Аникина В.П., Власовой З.И., Лурье М.Л., и др.

Территориальные рамки исследования ограничиваются материалом, собранным самостоятельно или найденным в архивах, и охватывают как районы Бурятии: Тарбагатайский, Мухоршибирский, Бичурский; так и Красночикойский район Читинской области.

Хронологически материал может датироваться концом XIX - XX веками, хотя, несомненно, распространенность и бытование ритуальных игр заметно снизились во второй половине XX века.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые предпринята попытка теоретического осмысления взаимосвязи внешне разнородных явлений: ритуальных игр и традиционной обрядности. Изучение различных аспектов взаимодействия игры и обрядовой (религиозно-магической и социальной) практики имеет важное значение для выяснения генезиса игры, ее функционирования в культурном тексте. Также новизна нашей, работы состоит в выборе объекта и новых подходов исследования, т.к. изучение традиционных игр семейских данного региона, на основе комплексного анализа с использованием этнографических, фольклорных, лингвистических материалов, предпринимается впервые. В научный оборот вводятся неопубликованные материалы, собранные в ходе экспедиционных исследований.

Теоретическая значимость. Принцип локальности, примененный в исследовании, помогает выявить специфику ритуальных игр в контексте календарной обрядности семейских Забайкалья. Анализ семантики и структуры игр, дает нам возможность интерпретации игровых форм как специфического механизма, выполняющего космо-социогонические функции.

Практическая ценность. Результаты исследования могут найти свое применение при изучении семейской народной духовной культуры, реконструкции ее архаических состояний. Собранные и систематизированные автором материалы могут быть использованы при чтении курсов лекций и спецкурсов по региональной народной культуре.

Апробация работы. Основное содержание диссертации отражено в публикациях и представлено в виде доклада на научном семинаре в Иркутском государственном университете: «Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации», МИОН, Иркутск, 2003.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика ритуальных игр в традиционной культуре семейских Забайкалья"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе мы рассмотрели основные ритуальные игры семейских. Их содержание, точнее мифопоэтическую семантику и функции, которые определяются календарным временем (календарный и темпоральный коды), построением (локативный код), участниками и их действиями (агентивный и акциональный код). Обнаружили, что игровое действо представляет собой единый синкретический текст, объединяющий элементы перечисленных выше разных кодов. Элементы кодов дополняют друг друга и выступают параллельно как синонимичные: так персонажи игры могут выступать в качестве маркера и медиатора в пространственном и временном коде, в качестве организатора игровых действий (например, «Заяц» в игре символизирует центр мира, сакрализирует пространство, а также выбирает себе невесту, пляшет, изображая свадьбу); вербальный код дополняет акциональный и пространственный код (в игре «А мы просо сеяли» песня устанавливает вертикальную связь верх/низ, регламентирует действия участников) и т.д.

Основные мифопоэтические доминанты праздников, в структуру которых включаются ритуальные игры, обусловливают прежде всего две их основные функции: космогоническую и социогоническую, которые, в свою очередь, определяют и другие - брачную, продуцирующую, апотропейную. Для выявления этих функций и их конкретного выражения были рассмотрены коды игр, так как через них транслируются функции игры. Для выполнения космогонической функции в игре должно быть структурировано пространство (локативный код), воспроизведена космогония (акциональный код).

Космо- и социогоническая функции ритуальной игры обуславливаются тем, что она разыгрывается постоянно в сакральном пространстве и в сакральное время. Поскольку любое пространство сакрализируется, когда устанавливается атрибут, замещающий центр мира (точка наивысшей сакральности), постольку ритуальная игра начинается с установления сакрального центра (архетипа), в точке которого происходит разрыв пространства, создается открытость и соединенность разных миров (своего/чужого). В качестве центра могут выступать как участники игры: главный персонаж (олень, заяц, дрема) или водящий игрок («Жмурки»); так и ее атрибуты (бабки, лоток, столб). В большинстве игр такой центр ассоциируется с мировым древом, воплощающим в себе универсальную концепцию мира, моделирующим вертикальное пространство (верх/низ, небо/земля, предки/новое поколение) и сакрализирующим, осваивающим окружающее пространство. Символом центра служит и хоровод/круг (наиболее типичное построение игр в переломный период), который маркирует сакральный центр и структурирует пространство по четырем сторонам света (архетип), исполнение участниками игры хоровода также гармонизирует пространство в горизонтальной модели мира.

Акциональный код тесно связан с локативным кодом, так как действия игры, прежде всего, связаны с пространственным перемещением. Космогоническая функция центра реализуется через ритуальное исполнение хоровода, где главный персонаж, маркирующий центр, выступает в роли фаллоса (олень, столб, заяц), круг (девичий хоровод) символизирует вагину, а движение вокруг центра символизирует иерогамию (соединение космогонической пары), обеспечивающую целостность и благополучие социума в переломный период календаря. Если же игра имеет двухлинейное построение, т.е. в ней присутствуют две партии игроков, соперничающих между собой

Драки», «Взятие снежного городка»), то действия (борьба) рассматриваются как повторение перехода от хаоса к космосу (т.е. воспроизведение в настоящем космогонии). В связи с тем, что игра также выполняла социогоническую функцию, то в акциональном коде присутствуют действия с дизъюнктивной и интегративной семантикой (разрывание хоровода, выделение девушки-невесты, соединение ее с женихом или с предком, переход в новое состояние). Способы перемещения/действий игроков (скачки, сидение, пляска, бросание, битье и.д.) могут подчеркивать сакральность игры выполнять определенные функции (космогонические, апотропейные, дизъюнктивные, интегративные и т.д.). Например, битье («Драки», «Бабки», «Катание яиц»), соответствует архетипу начала (Новый год), так как борьба-соперничество являются частью космогонического акта. А такие действие как сидение на пороге девушки может интерпретироваться как символический акт преодоления границы или переходное состояние.

Анализ агентивного кода позволил определить конкретные выражения социогонической функции. В конкретной игре принимали участие те представители социума, которые обладали наивысшей значимостью в переломный период календаря. Например, во время святочных игр наиболее активна была молодежь, которая должна была пройти инициацию, доказать свою готовность к браку (после Святок начинался период свадеб). Игра помогала избежать потенциальной опасности того, что девушки не выйдут замуж, что грозило нарушением космогонического порядка в мире и социуме. Во время масленичных и пасхальных игр активизировалось мужское сообщество, что связывалось с подготовкой к предстоящему сельскохозяйственному сезону, который открывали мужчины, на что указывает их роль пахаря. Кроме того, агентивный код игры дополняет и подтверждает персонажный, локативный и акциональный коды. Так, девушки составляющие хоровод, маркировали низ, землю (союз Неба и Земли). Парень в центре обозначал мужской характер главного персонажа (олень, заяц и.д.), девушки хоровода обозначали невест, а движение вокруг центра символизировало коитус (соединение предка и девушек брачного периода).

В предметном коде игр отмечены атрибуты с различной семантикой: космогонической, апотропейной, брачной и.д. Например, в ритуальном контексте игры «Катание яиц» лоток символизировал гору, выполняющую, как известно, космогоническую функцию, она является вертикалью, связывающей космические верх и низ. Одновременно лоток символизировал фаллос, а действия, производимые игроком (мужчиной) с этим атрибутом, могут интерпретироваться как коитус. Главными атрибутами игры в «Оленя» являются пояс, венок, которые подчеркивают женскую, брачную символику и играют роль апотропея (форма круга). Атрибуты игр в основном символизировали основные космические силы: мужское и женское, что способствовало социо- и космогонии.

Так как время проведения игр совпадало с началом нового времени, т.е. с Новым годом, то в них в настоящем символически воспроизводилась космогония. Она выражалась в построении игры и действиях: хоровод вокруг центра (центр/вертикаль - фаллос, круг/хоровод - вагина) интерпретировался как коитус, который сакрализует, гармонизирует космос и социум; две партии соперничающие друг с другом, повторяли переход от Хаоса к Космосу.

На разных уровнях игры актуализируется космогоническая функция: повторение космогонии, поддержание космического равновесия человека и природы. Космогоническая функция игры определяет и социогоническую - маркируется переструктурирование общества.

Исследуя, ритуальные игры традиционной культуры семейских мы пришли к выводу, что ритуальная игра прошла длительный процесс развития и в силу своей устойчивой структуры сохранила рудименты архаических представлений. В ходе сбора фактического материала у семейских обнаружились разнообразные в сюжетном отношении ритуальные игры. Хотя в целом мы не обнаружили игр, характерных только для семейских, но выявили особенности их исполнения. Так, на акциональном уровне выделяются характерные задания («плясать, свекрухин пуп показать», «плясать, свекровин сук показать», «под окошком милостыню собирать», «водить девушку за монисто» и т.д.). На локативном уровне - это способ структурирования пространства игры (редуцированная форма «Взятия снежного городка», установления одного столба, без оградительной крепости); на вербальном уровне - это сопровождение игр характерными для семейских песнями.

Список научной литературыСеменова, Мария Владимировна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Аргудяева, 2000 Аргудяева Ю.В. Старообрядцы на Дальнем Востоке

2. России. М.: Наука, 2000. 243 с. Афанасьев, 1957 - Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Т.1. - М., 1957.

3. Афанасьев, 1965 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян наприроду. М., 1965 Афанасьев, 1987 - Афанасьев А.Н. Русские сказки. - М.

4. Художественная литература», 1987. Афанасьев, 1992 Афанасьев А.Н. Русские заветные сказки. -М., 1992. Байбурин, 1983 - Байбурин А.К Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. - Л.: Наука, 1983.

5. Байбурин, 1993 Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре (Структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов). -СПб., 1993.

6. Байтуганов, 1998 Байтуганов В.И. Песенно-танцевальный фольклор с. Макаровка Каштавского района Новосибирской области в народном календаре // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. -Новосибирск, 1998.

7. Бахтин, 1965 Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средне-ья и Ренессанса М., 1965.

8. Белова, 2002 Белова О.В. Цвет // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. - М. Международные отношения, 2002. С.481

9. Бернпггам, 1984 Бернштам Т.А. Мяч в русском фольклоре и обрядовых играх // Фольклор и этнография: у этнографических истоков фольклорных сюжетов. Ред. Б.Н. Путилов. - Л. 1984.

10. Бернштам, 1988 Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX в. Половозрастной аспект традиционной культуры. - Л.: Наука, 1988. - 276 с.

11. Бернштам, 1990 Бернштам Т.А. Следы архаических ритуалов и культов в русских молодежных играх «Ящер» и «Олень» // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. - Л. «Наука», 1990.

12. Бернштам, 1991 Бернштам Т.А. Совершеннолетие девушки в метафорах игрового фольклора (традиционный аспект русской культуры) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. - С-Пб.: Наука, 1991.

13. Болонев, 1978 Болонев Ф.Ф. Народный календарь семейских Забайкалья. - Новосибирск.: Наука, 1978.

14. Болонев, Мельников, 1985 Болонев Ф.Ф. Мельников М.Н. Хороводные и игровые песни Сибири. - Новосибирск: Наука, 1985,103с.

15. Брагинская Н.В. Календарь//Мифы народов мира. М., 1980. Т.1.

16. Валенцова, 2002 Валенцова М.М. Первый в славянской традиционной культуре // Признаковое пространство. - М. 2002.

17. Ведина, 1999 Словарь личных имен. Сост. Т. Ф. Ведина. - М. 1999. 436 с.

18. Велецкая, 1978 Белецкая H.H. Формы трансформации языческой символики в старообрядческой традиции // Традиционные обряды и искусство русского и коренных народов Сибири. М. 1978

19. Велецкая, 1978 Велецкая H.H. Языческая символика славянский архаических ритуалов. - М.: Наука, 1978.

20. Виноградова, 1982 Виноградова JI.H. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. -Москва: 1982. - С. 45.

21. Виноградова, 2000 Виноградова JI.H. Обходные ритуалы со звездой // Живая старина. - 2000, № 4. - С. 37.

22. Виноградова, 2002а Виноградова JI.H. «Тот свет» // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. М. Международные отношения, 2002. С. 463

23. Виноградова, 20026 Виноградова JI.H. Венок // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. - М.: Международные отношения, 2002. - С. 65-67

24. Виноградова, 2002в Виноградова JI.H. Троица // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. -М.: Международные отношения, 2002. С.466.

25. Виноградова, 2002г Виноградова JI.H. Яйцо. // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. - М. Международные отношения, 2002. С. 499.

26. Волков, 1916 Волков Ф.К. Этнографические особенности украинского народа // Украинский народ в его прошлом и настоящем, Т. II. -Петрогр., 1916. - С. 640-642

27. Гальковский, 1916 Галъковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. - Харьков, 1916, 192с.

28. Гачев, 2000 -Гачев Г. вещают вещи, мыслят образы. М. 2000.

29. Геннеп, 1999 Геннеп А. Обряды перехода. - М.: Восточная литература, 1999.

30. Горбунов, 1994 Горбунов Б.В. Традиционные состязания за обладание снежной крепостью-городком как элемент народной культуры русских // Этнографическое обозрение. - М. 1994, №5. - С. 103-115.

31. Горбунов, 1996 Горбунов Б. В. Папочные бои // Этнографическое обозрение. - М., 1996. №2.

32. Громыко, 1975 Громыко М.М. Трудовые традиции русских крестьян Сибири. XVIII - первая половина XIX вв. - Новосибирск: Наука, 1975.-352 с.

33. Гура, 2002а Гура A.B. Невеста // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. - М.: Международные отношения, 2002. - С.318-319.

34. Гура, 20026 Гура A.B. Олень // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. - М.: Международные отношения, 2002. - С.342-343.

35. Даль, 1999 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в4.х тт. M., «Русский язык». 1999.

36. Дмитриева, 1998 Дмитриева С.И. Фольклор и народное искусство русских на Европейском Севере. - М., 1998. 147 с.

37. Доленга-Ходаковский, 1974 Доленга-Ходаковский 3. Украинские народные песни. Киев, 1974.

38. Домников, 2002 Домников С.Д. Мать-Земля и Царь-Город. Россия как традиционное общество. М. 2002.

39. Дранникова, 2001 Дранникова Н.В. Фольклор архангельского края. -Архангельск: 2001.

40. Дугаров, 1991 Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства. На материале обрядового фольклора бурят. - М.: Наука, 1991. 297 с.

41. Душечкина, 2002 -Душечкина Е.В. Русская елка. С-Пб. Норинт. 2002.

42. Ефименко, 1868 Ефименко Г. О Яриле, языческом божестве русских славян. СПб., 1868, с. 12

43. Ефименко, 1877 Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения. - Вып. 1. - Москва: 1877. С.168 - 169.

44. Завойко, 1914 Завойко Г.К. Верования, обряды и обычаи великороссов Владимирской губ. - Этнографическое обозрение. 1914. Вып. 3-4.

45. Зазыкин, 2002 Зазыкин В.И. Земля как женское начало и эротические символы, связанные с ней // Национальный эрос и культура Т.1. Сост. Гачев Г.Д., Титова Л.Н. М., «ЛАДОМИР», 2002.

46. Зеленин, 1991 Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. - М., 1991.

47. Зеленин, 1994а Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913. -М.: Индрик, 1994. 183 с.

48. Зеленин, 19946 Зеленин Д.К Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913. -М.: Индрик, 1994. 268 с.

49. Зимина, 2002 Зимина Т.А. Духов день // Русский праздник.

50. Иллюстрированная энциклопедия. С-Пб.: Искусство. 2002. - С.146

51. Зимина., 2000 Зимина Т.А., Мадлевская Е.Л., Прокопъева H.H., Холодная В.Г. Девичья красота и удаль молодецкая // Живая старина. - М. №3 2000.

52. Иванов В.В. Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующиесемиотические системы. М.: Наука, 1965 - С.38

53. Иванов, 1989 Иванов В.В. Проблемы этносемиотики // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. СПб., Л. 1989 47

54. Иванов, Топоров, 1965 В.В. Иванов В.В. Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. - М.: Наука, 1965.

55. Ивлева, 1994 Ивлева Л.М. Ряженье в русской традиционной культуре. -СПб. 1994. - 235 с.

56. Ипполитова, 2002 Ипполитова А.Б. Символика цвета в русских простонародных травниках 18 века // Признаковое пространство культуры. - М.: Индрик, 2002.

57. Капица, 1999 Капица Ф.С. Славянская мифология. Справочник. - М.: 1999.

58. Ключевский, 1956 Ключевский В.О. Курс русской истории. Собр. соч. Т. 1.М., 1956.

59. Ковалева, 1985 Ковалева P.M. Календарно-обрядовая поэзия в контексте ранних форм искусства // Славянские культуры и мировой культурный процесс. Материалы международной научной конференции ЮНЕСКО. Ред. Марцелев C.B. Минск, «Наука и техника». 1985.

60. Колосова, 2002 Колосова В. Б. Цвет как признак, формирующий символический образ растений // Признаковое пространствокультуры. М. «Индрик». 2002.

61. Коровина, 1995 Коровина Н.С. Коми фольклор как источник для реконструкции обряда посвящения // Кунсткамера. Этнографические тетради. - СПб: Центр «Петербургское востоковедение», 1995, Вып. 8-9. - С.297-304.

62. Коршунков, 1999 Коршунков В. А. Особенности народно-бытового православия // Этнос, ландшафт, культура. Материалы конференции. - СПб: Европейский дом, 1999. С.151-155.

63. Красноженова, 1924 Краеноженова М.В. Взятие снежного городка в Енисейской губернии // Сибирская живая старина. - Иркутск, 1924. Вып. II.

64. Кремлева, 1989 Кремлева И. А. Об эволюции некоторых архаичных обычаев у русских // Русские: семейный и общественный быт. - М. 1989.

65. Лавонен, 1977 Лавонен Н.А. О древних магических оберегах (По данным карельского народного фольклора) // Фольклор и этнография: Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 1977.

66. Лауринкене, 2000 Лауринкене Н. Символика девятирогого оленя в литовских календарных песнях // Живая старина. - М. 2000. №4. С. 39-40

67. Левинтон, 1991 Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. -СПб. 1991.

68. Левкиевская, 1996 Левкиевская Е.Е. Славянские представления о способах коммуникации между тем и этим светом // Концепт движения в языке и культуре. М., 1996.

69. Липинская, 1996 Липинская В.А. Старожилы и переселенцы: русские на

70. Мазалова, 2001 Мазалова Н.Е. Состав человеческий. Человек в традиционных соматических представлениях русских. - СПб. Центр «Петербургское востоковедение» 2001. Мелетинский, 2000 - Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. - М.

71. Издательство РГГУ. 2000. Миллер, 1866 Миллер О. Опыт исторического обозрения русскойсловесности. 4.1. СПб., 1866. Миненко, 1977 - Миненко Н.А. Свадебные обряды у русских крестьян

72. Западной Сибири // Советская этнография. М. 1977. №3. Морозов, 1995 - Морозов И.А. Бить // Славянские древности.

73. Этнолингвистический словарь под редакцией Н.И. Толстого. Т.1. -М. 1995. С. 177.

74. Сибирская живая старина. Иркутск. 1929. - Вып. УШ-1Х. Новоселов, 1931 - Новоселов Ю. Латыши. Рига. 1931. Новоселова, 2001 - Новоселова Т. Синяя книга сказок. Ростов-на-Дону. Владис. 2001.

75. Окладников, 1964 Окладников А.П. Олень золотые рога. - Л.-М., 1964. V Окладников, Запорожская, 1970 - Окладников А.П. Запорожская В. Д.

76. Международные отношения, 2002. С.386-388.

77. Попов, 1903 Попов Г. Русская народно-бытовая медицина: По материалам этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. СПб., 1903.

78. Потанина, 1979 Потанина Р.П. Русские свадебные песни Сибири. -Новосибирск: Наука, 1979. 193с.

79. Потебня, 1914 Потебня A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии. - Харьков: Мирный Труд. 1914.

80. Л> Потебня, 1989 Потебня А. А. О некоторых символах в славянскойнародной поэзии // Потебня A.A. Слово и миф. М., 1989. С. 285378.

81. Пропп, 1999 Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре / Собрание трудов. - Москва. 1999.

82. Пропп, 2000 Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. - М.: Лабиринт. 2000.

83. Рыбаков, 1981 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М.: Наука.•V 1981 403 с.

84. Рыбаков, 1987 Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. - М. Наука. 1987. 465 с.

85. Селищев, 1920 Селищев A.M. Забайкальские старообрядцы. Семейские.-Иркутск. 1920.

86. Снегирев, 1873 Снегирев И.М. Русские простонародные праздники исуеверные обряды. М., 1837. Вып 2

87. Соколова, 1979 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. XIX - начало XX вв. - М. Наука. 1979. 286 с.

88. Соснина, 2002 Соснина H.H. Масленица // Русский праздник Праздники и обряды народного земледельческого календаря

89. Иллюстрированная энциклопедия С-П. «Искусство СПБ», 2002. Сумцов, 1996 Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. - М.: Наука, 1996.

90. Толстой, 19956 Толстой Н.И. Гениталии // Славянские древности. Этнолингвистический словарь под редакцией Н.И. Толстого. Т.1. М. 1995. С.494.

91. Толстой, 1995в Толстой НИ. Язык и народная культура. Очерки пославянской мифологии и этнолингвистики. М., «Индрик». 1995. Топорков, 1994 - Топорков A.JI. Солнце // Родина. - М. 1994. №5. С. 115116.

92. Топорков, 2002 Топорков A.JI. Порог // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Отв. ред. Толстая С.М. - М. Международные отношения, 2002. Топоров, 1980а - Топоров В.Н. Гора // Мифы народов мира. Главный ред.

93. Токарев С.А. Энциклопедия. Т.1. М., 1980. С. 311. Топоров, 19886 - Топоров В.Н. Мировое яйцо // Мифы народов мира.

94. Энциклопедия. Т. 2. Главный ред. Токарев С.А. М. 1988 Топоров, Мейлах, 1980 Топоров В.Н., Межах М.В. Круг // Мифы народов мира. Главный ред. Токарев С.А. Энциклопедия. Т.1. - М., 1980.

95. Фурман, 1996 Фурман О.Ю. Хороводные игры семейских Забайкалья. -Улан-Удэ., 1996.

96. Харузин, 1916 Харузин В.Н. Рец. На книгу: Д.К. Зеленина Очерки русской мифологии. Вып. I // Живая старина. - 1916. - Вып.4. -С.336.

97. Хейзинга, 1992 Хейзинга Й. Homo ludens. - М., 1992.

98. Холодная, 2002а Холодная В.Г. Игры и забавы с яйцами // Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого "V календаря. Иллюстративная энциклопедия. Ред. И.И. Шангина.

99. СПб.: Искусство 2002. С. 208.

100. Холодная, 20026 Холодная В.Г. Красная горка // Русский праздник. Иллюстрированная энциклопедия. Ред. И.И. Шангина. - СПб.: Искусство. 2002. - С.271.

101. Холодная, 2002в -Холодная В.Г. Пасха // Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого календаря. Иллюстративная энциклопедия. Ред. И.И. Шангина. СПб.: Искусство. 2002. С. 373.

102. Холодная, 2002г Холодная В.Г. Пасхальная неделя // Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого календаря. Иллюстративная энциклопедия. Ред. И.И. Шангина. - СПб.: Искусство. 2002. С.384.

103. Холодная, 2002д Холодная В.Г. Яйцо // Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого календаря. Иллюстративная энциклопедия. Ред. И.И. Шангина. - СПб.: Искусство. 2002. С. 651.

104. Чернецов, 1959 Чернецов В.Н. Представления о душе у обских угров // Исследования и материалы по вопросам религиозных верований. Труды Института этнографии. Т. LI. - JL, 1959. С.114-156.

105. Чичеров, 1957 Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря VI-XIX вв. - ТИЭ, 1957. - С. 148.