автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Символическая реальность современной войны

Полный текст автореферата диссертации по теме "Символическая реальность современной войны"

На правах рукописи

ЧАПЛЫГИН АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ

2 7 АВ Г 2009

СИМВОЛИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

СОВРЕМЕННОЙ ВОЙНЫ: КУЛЬТУРФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ

09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Ставрополь - 2009

003475818

Работа выполнена на кафедре социальной философии и этнологии ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор Калинин Борис Александрович

Официальные оппонетггы: Доктор философских наук, профессор Гамов Виктор Иванович

кандидат философских наук Кривошеее Андрей Михайлович

Ведущая организаций' "Ростовский военный институт ракетных

■И,1' И ? войск имени Главного маршала артиллерии М. И. Неделина

Защита состоится 8 сентября 2009 года в 14.00 на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.256.06 при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, корпус 1-а, аудитория 416.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан «29» июня 2009 г.

Ученый секретарь совета по защите докторских и

кандидатских диссертаций

Г. Д. Гриценко

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена рядом теоретически и практически значимых обстоятельств.

Во-первых, потребностью в дальнейшем теоретическом изучении символического многообразия мира современной культуры, отражения в нем значимых для бытия цивилизации отношений. Исследование символической реальности войны в определенной мере способствует удовлетворению данной потребности, поскольку предполагает теоретическое отображение важнейшего фрагмента символической картины мира, связанного с бытием войны, противоречивым отношением к ней человека, запечатленным в знаково-симво-лическом содержании культуры.

Во-вторых, необходимостью осмысления новых аспектов противоречивой связи войны и культуры, проявивших себя в начале XXI века. Традиционно связь войны и культуры развивалась на основе их материального и духовного взаимодействия. В современных условиях все большее значение приобретает знаково-символический аспект связи между войной и культурой. Наблюдается существенное расширение технологических возможностей воздействия войны на культуру посредством изменения символических значений ее объектов в необход имом для агрессора направлении. Появляются признаки превращения войны против государств в войну против их символов.

В-третьих, потребностью в осмыслении новых направлений обеспечения военной безопасности Российской Федерации. Возникновение тенденции к превращению войны против государств в войну против их символов обусловливает необходимость уделять значительно больше внимания обеспечению военной безопасности российского государства посредством создания и укрепления в отечественной культуре особого защитного слоя, препятствующего «угасанию» в массовом сознании исторических и современных символов, составляющих основу его идентичности.

Таким образом, заявленная проблема имеет как научно-теоретическое, так и практическое значение, что и обусловило выбор темы исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Изучение философской и научной литературы показывает, что символическая реальность войны как целостное социокультурное явление специально не исследовалось. В то же время имеется достаточно много информации, полезной для ее теоретического осмысления.

Существенное значение для постановки и осознания путей решения данной проблемы имеют работы выдающихся философов прошлого А. Августина, Аристотеля, Г. Гегеля, Платона и современных мыслителей Г. Башля-ра, П. Бергера, Л. Витгенштейна, Э. Кассирера, А. Лосева, К. Поппера, А. Уай-

тхеда, М. Хайдеггера, позволяющие получить представление о реальности как самостоятельной категории философского знания, о структурной организации мира как множества реальностей, о соотношении реальности и идеала, мифа и реальности, а также по другим важным для данного исследования вопросам.

Философское видение структурной организации мира как множества реальностей определило основные ориентиры анализа военно-философского наследия и позволило выявить в нем два противоположных подхода к пониманию онтологического статуса реальности войны.

Согласно первому подходу, реальность войны - это «первореальность». Рассматривая войну как «первореальность», Гераклит утверждал, что «война - отец всего, царь всего», а Т. Гоббс писал о «войне всех против всех» как исходном, «естественном» состоянии человеческой жизни.

Многочисленные представители другого подхода представляли реальность войны как реальность вторичного, а не первичного порядка. Платон полагал, что война имеет в своей основе космическое начало. Сунь-цзы, Чанакья, К. Клаузевиц и др. были убеждены в том, что первопричину войны следует искать в политической реальности. На биологическое и психическое начало войны указывают Г. Николаи, 3. Фрейд и др. Отдельные отечественные мыслители (Н. Бердяев, С. Булгаков и др.) были склонны трактовать «вторичность» войны в контексте ее символичности: война рассматривалась как символ борьбы добра и зла, ведущейся в социальном и космическом мире.

Однако разногласия в вопросе об онтологическом статусе реальности войны в социальном мире не препятствовали указанным мыслителям исследовать войну, исходя из общей методологической позиции - множества реальностей войны. В соответствии с данной позицией реальность войны представляется как совокупная реальность, как правило, включающая материальную и духовную составляющие. Раскрытию содержания материальной и духовной реальностей современной войны посвящены исследования П. Андерсона, Р. Апресяна, А. Владимирова, К. Гаджиева, М. Гареева, А. Дыри-на, В. Золотарева, Б. Каверина, А. Капто, В. Корчмит-Мапошова, А. Крылова, С. Лавренова, В. Лисичкина, Г. Merme, Е. Месснера, А. Павлова, А. Пана-рина, К. Паяра, С. Переслегина, И. Попова, А. Савинкина, X. Сисе, В. Слип-ченко, Э. Тоффлера, Р. Тимошева, С. Тюшкевича, С. Хантингтона, П. Чижика, М. Шахова, Л. Шелепина, В. Чебана и других ученых.

Символическое содержание войны отображено в научных исследованиях на уровне отдельных его компонентов.

В исследованиях Р. Арона, А. Дугина, Б. Ерасова, О. Маслова, А. Прудника, В. Серебрянникова, X. Хофмайстера, У Эко и ряда других ученых отражены различные аспекты проникновения символического в технологию ведения вой-

ны. В частности, обращено внимание на появление в технологии ведения войны наряду с физическим насилием символического насилия, на значение символической победы в войне как существенного удара по имиджу страны, на возможность трактовки современной войны как войны против символов.

В работах А. Ковачева, М. Кревельда, Е. Сенявсной, В. Сингаевсшго, А. Той-нби, В. Эрна, Э. Юнгера получили отражение «орудийные» символы войны (копье, лук, меч), «атрибутивные» военные символы (огонь, кровь), военно-героическая, военно-мемориальная, военно-государственная символика.

Выявлению роли идеи и образа войны, военных мифов в становлении символической реальности современной войны были посвящены доклады А. Исакова, А. Секацкого, В. Рабиновича на крутом столе «Чаяния мира и символы войны в культуре XX века», проведенном в рамках Международного философско-культур алогического симпозиума «Символы, образы, стереотипы современной культуры» (г. Санкт-Петербург, 1999г.).

Работы Р. Барта, Ж. Бодрийяра, Ж. Дерриды, Ж. Дилеза, К. Леви-Строс-са, А. Лосева, Ю. Лотмана, Э. Кассирера, М. Мамардашвили, А. Потебня, А. Пятигорского, В. Тэрнера, Л. Уайта, А. Уайтхеда, К. Юнга и других ученых, посвященные исследованию сущности символического, его многочисленным проявлениям в социальном и культурном мире, создают благоприятные условия для того, чтобы перейти от изучения отдельных компонентов военной символики к ее целостному теоретическому отображению. В качестве средства философского осмысления единства многочисленных проявлений символического содержания войны, предлагается рассмотреть концепт «символическая реальность войны».

Таким образом, актуальность, степень научной разработанности и намеченный путь решения проблемы определили содержание исследования, его структуру, объект, предмет, цель и задачи работы.

Объектом исследования является война как социокультурное явление.

Предмет исследования — генезис, структура, тенденции развития символической реальности современной войны. ;

Цель диссертационного исследования - уточнить теоретические представления о символической реальности современной войны. '

Задачи исследования:

■ осуществить концептуализацию символического содержания современной войны;

• рассмотреть генезис символической реальности современной войны;

• раскрыть структуру символической реальности современной войны;

■ выявить тенденции развития символической реальности современной войны.

Теоретико-методологическая основа исследования. Изучение реальности войны основано на заложенной Аристотелем философской традиции градации ступеней реальности, конкретизированной в принципе множественности реальностей войны. Диалектическая интерпретация данного принципа позволила представить совокупную реальность войны в виде противоречивого взаимодействия ее материальной, духовной и символической реальностей.

В качестве теоретической основы дифференциации реальности войны от реальности мира использованы трактовка войны Ж.-Ж. Руссо, согласно которой война - это «отношение не человека к человеку, а Государства к Государству», а также научная парадигма войны как продолжения государственной политики насильственными средствами.

В теоретической разработке символической реальности войны использованы идеи философии символических форм Э. Кассирера, позволившие показать, что вне сложной системы символов мысль о военном или мирном отношении не может получить развитие в культуре.

Применение семиотического подхода позволило акцентировать внимание на семантическом (смысловой интерпретации знаков) и прагматическом (отношение между знаками и использующими их субъектами действия) аспектах знаково-символической связи между миром и войной, войной и культурой. Рассмотрение тенденции мифологизации символической реальности войны основано на идеях, высказанных Р. Бартом.

В раскрытии структуры символической реальности войны использованы системный и структурно-функциональный подходы. На отдельных этапах исследования применялись общенаучные методы познания: анализ, синтез, сравнение, абстрагирование, дедукция, индукция и другие.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

• осуществлена концептуализация символического содержания современной войны, позволившая представить его в виде относительно самостоятельной символической реальности войны, образованной множеством знаков (символов) войны, выражающих различные аспекты ее социокультурного бытия (мировоззренческий, целерациональный, инструментальный, институционный и др.);

• показано, что генезис символической реальности войны связан с существенными изменениями войны и культуры в процессе их противоречивого взаимодействия, проявляющимися в формировании общего для них знаково-символического пространства, в котором центральное положение занимают идея и смысл войны как основные интеллектуальные символы;

• установлено, что структура символической реальности войны образована на основе символьных матриц войны, которые в зависимости от их места и роли в структурной организации разделяются на структуросози-дающие и структуроразветляющие;

• показано, что тенденциями развития символической реальности войны, ориентирующими человечество на продолжение практики войн, являются религиозно-идеологическая трансформация и Мифологизация символической реальности войны.

Положения, выносимые на защиту:

1. Символическая реальность современной войны представляет собой часть совокупной реальности войны, в которой материальные и духовйые феномены культуры представлены в значениях, существенных для бытия и развития войны, и являются ее символами, различающимися в зависимости от того, какой аспект войны как социокультурного явления они выражают: мировоззренческий (идея войны), целераЦиональный (смысл войны), инструментальный (меч и др.), институционный (ПейТагон и др.), ритуальный (воинский памятник и др.). .1-. • :

2. Ведущую роль в генезисе символической реальности войны играет осознание человечеством мировоззренческого и Целерационального аспектов социокультурного бытия войны, ведущее к появлению в культуре ее главных интеллектуальных символов (идеи и смысла войны), на основе которых создается общее для войны и культуры знаково-символическое пространство, расширяющееся по мере появления новых символов войны, выражающих постоянное изменение инструментального, институционного и других аспектов социокультурного бытия войны.

3. Символьные матрицы войны составляют основу структуры символической реальности войны. Они представляют собой сформированные в различных культурных практиках «символьные пары», созданные посредством смыслового позиционирования двух символов войны. Ключевую роль в структуре символической реальности войны играет струюуросозидающая символьная матрица войны, образованная на основе связи идеи и смысла войны как символов, выражающих мировоззренческий и целерациональный аспекты социокультурного бытия войны. Функцию «разветвления» структуры символической реальности войны реализуют символьные матрицы войны, в состав которых входят символы, выражающие инструментальный и другие аспекты бытия войны: «меч (войны) и перо (дипломатии)» выражают бытие войны как продолжения политики; «меч и крест» - как продолжения религии; «щит и меч» - как продолжения права.

4. Тенденция религиозно-идеологической трансформации символической реальности современной войны проявляет себя в дополнении, а в отдельных национальных культурах — в замещении традиционной религиозной символьной матрицы войны («меч и крест») новыми, «гибридными» символьными матрицами войны, в которых для усиления мотивации человека к войне (<<к мечу») религиозный статус придается политико-вдеологическим символам государства (государственному флагу и пр.).

5. В ходе социокультурной трансформации современной войны происходит «размывание» грациц досжду войной и миром, что создает благоприятные условия для развития :тсвденции мифологизации символической ре-альрорти войцы, которая проявляется в создании и укреплении в культуре заии-ицшощего зойну символического слоя, образованного символами, появлению и распространению которых способствуют мифологемы гуманизации современной войны, духовно ориентированные на развитие человечеством военной практики.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Основные положения диссертационного исследования могут быть использованы для расширения научных представлений о современной войне как социокультурном.явлении. Ощ могут представлять интерес для уточнения символической картины современного мира.

Содержащиеся в диссертации положения о необходимости сохранения и укрепления защитного символического слоя отечественной культуры за счет повышения, авторитета в обществе современных государственных символов и символов российской истории, имеющих патриотическое значение, могут иметь значение для обеспечения военной безопасности Российской Федерации.

Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании учебных курсов философии, социологии, культурологии, политологии, религиоведения для раскрытия многообразия символического мира современной культуры, уточнения места и роли символики войны в жизни российского общества.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите по специальности 09.00.13 -Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Основные положения и выводы диссертации изложены в докладах на Международной научно-практической конференции «Организация и управление в социокультурных системах» (г. Ставрополь, 2008 г.), межрегиональной научно-практической конференции «Вузовская наука сегодня» (г. Став-

ропаль, 2008 г.), региональной н^пю-практической конференции «Социальная эволюция, идентичность и коммуникация в XXI веке» (г. Ставрополь, 2007 г.).

Материалы диссертации обсуждались на кафедре гуманитарных и социально-экономических дисциплин и на научных семинарах в Ставропольском военном институте связи ракетных войск, использовались соискателем при проведении занятий с курсантами. .

Основные положения и выводы диссертации изложены в 7 публикациях общим объемом 2.7. п. л., в том числе в двух статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, определенных Высшей аттестационной комиссией.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы, состоящего ю 213 наименований. Общий объем работы - 160 страниц машинописного текста.

П. ОСНОВНОЕ СОД ЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы, определяется степень ее разработанности, устанавливаются объект, предмет, цель, задачи диссертационного исследования, теоретические и методологические основы исследования, формулируются научная новизна и положения, выносимые на защиту, раскрываются теоретическая и практическая значимость работы и ее апробация.

Первая глава «Концепт и феномен символической реальности современной войны», включающая три параграфа, посвящена рассмотрению проблем, решение которых позволяет уточнить понимание символической реальности войны как концепта и социокультурного феномена.

В первом параграфе «Концептуализация символического содержания современной войны» рассматриваются признаки социокультурной трансформации войны, составившие основу концептуальной схемы представления символического содержания войны в качестве специфической реальности современной войны - символической; исследуются смысловые различия содержания концепта «символическая реальность современной войны».

Отмечается, что концептуализация символического содержания современной войны предполагает введение новых представлений о социокультурной реальности войны, позволяющих исследовать символический компонент современной войны в качестве самостоятельной реальности, соотносимой с материальной и духовной реальностями войны.

В этой связи подчеркивается, что война всегда имела в своем составе символический компонент. Он играл важную роль, но не мог напрямую

влиять на достижение целей войны. Цели войны достигались в материальной (физической) реальности войны, где наблюдалось ожесточенное вооруженное противоборство воюющих государств и их армий. Символические средства использовались для мобилизации народных масс и армии на самоотверженную борьбу. Ими фиксировались частные и общие итоги войны (символический ключ от города, Знамя Победы над Рейхстагом и др.)

По мере развития войны становилась разнообразней и ее символика. Однако, несмотря на постоянное обогащение символики войны, ее символический компонент не рассматривался в качестве относительно самостоятельной части совокупной реальности войны.

Анализируя> юменение соцокупьтурных характеристик военной практики второй половины XX'века Р. Арон, Б. Ерасов, О. Маслов, А. Пруцник, X. Хоф-майстер и др. ученые констатировали появление новых признаков развития символического содержания войны. У воюющих появилась возможность вести борьбу в знаково-символическом пространстве противника, превращать его символы в обт&кт'военного йагадения, стремиться через умаление их духовного значения или физическое уничтожение реализовыватъ цели войны.

Обосновывается положение о том, что в современных условиях происходит становление симвошиеской реальности войны как части совокупной реальности. войны, соотносимой с ее материальной и духовной реальностями. Возможность теоретического представления нового онтологического статуса «символического» в войне исходит из военной действительности, в которой появился целый ряд социокультурных признаков, свидетельствующих о становлении символической реальности войны. К ним отнесены: наличие в военном целеполагании символической составляющей, выражающейся в определении символов, значимых для военной безопасности государства, объединяющих его граждан исторически, культурно, политически; использование в современной войне символического насилия, выступающего средством достижения ее отдельных целей; военное противоборство в знаково-символьных полях, гае объектом поражения являются главные символы противника; укрепление в целях военной безопасности защитного слоя культуры, отражающего ключевые символы общества и государства от разрушающего воздействия чуждой культуры, и другие признаки.

Обосновывается положение о том, что специфика символической реальности войны заключена в ее тройственном положении: в присутствии ее компонентов в явлении войны, на границе войны и мира, в мирной социокультурной жизни человечества.

В явлении войны данные компоненты представляют комплекс разнообразных символических средств, используемых для достижения самых раз-

личных задач войны. Пограничное положение символики войны обусловлено закономерностью перехода от войны к миру (в истории не было войн, победа в которых не закреплялась бы символически, и мир наступал без символического обрамления). Символ победы располагается на границе войны и мира и фиксирует коллективное представление об итогах войны и переход к миру.

Сохранение символики войны в реальности современного мира обусловлено тем, что конкретная война становится достоянием истории, а часть ее символов продолжает исполнять различные социальные и культурные роли в мирной жизни. Однако заключенное в них коллективное представление о прошедшей войне, ее итогах, историческом месте и роли в истории страны, в развитии региона или мира в целом может подвергаться изменению иод влиянием противоречивых тенденций современности и результатов последующих войн. В этой связи обращается внимание на то, что символика Второй мировой войны начала существенно терять свое первоначальное значение в ряде стран после того, как Советский Союз потерпел поражение в холодной войне (ослабление антифашистского значения символов этой войны на фоне усиления значения реваншистской символики отмечается в Прибалтике и в Украине).

Определение специфики символической реальности войны позволило сделать вывод о том, что часть составляющих ее элементов выходят за рамки войны как явления. Они являются одновременно и частью символики мирной жизни, и частью символического мира культуры. Это обстоятельство учтено при определении концепта «символическая реальность войны». Его содержание представлено социальными и культурными символами, значимыми для бытия и развития войны: идеей и смыслом войны как символами культуры, выражающими мировоззренческие и целерациональны-ве основы бытия и развития войны, «орудийными» символами войны, передающими ее инструментальную специфику («щит», «меч» и пр.), институционными символами войны (Пентагон и пр.), ритуальными военными символами (братские могилы, воинские мемориалы и пр.).

В параграфе делается вывод о том, что концептуализация символической реальности войны позволяет сформировать общее представление о ней как о той части совокупной реальности войны, в которой материальные и духовные феномены культуры представлены в значениях, существенных для бытия и развития войны, и являются ее символами, различающимися в зависимости от того, какой аспект войны как социокультурного явления они выражают: мировоззренческий (идея войны), целерациональный (смысл войны), инструментальный (меч и др.), институционный (Пентагон и др.), ритуальный (воинский памятник и др.).

Второй параграф «Генезис символической реальности современной войны» посвящен рассмотрению ведущей роли идеи и смысла войны в генезисе символической реальности войны.

Подчеркивается, что культурогенетические основы символической реальности обнаружили себя задолго до ее современного оформления в качестве специфической реальности, соразмерной с материальной и духовной реальностями войны. Они проявились в процессе обращения войны в символ культуры, сопровождающемся созданием самых различных символов войны.

Обосновывается положение о том, что идея войны явилась основным средством обращения войны в символ культуры, и, исполняя эту роль, она превратилась в исходный интеллектуальный символ войны, определивший дальнейшую стратегию символизации войны в культуре.

Отмечается, что идея войны обращает войну в символ культуры, маркируя ее исключительно позитивно. Во-первых, это объясняется, тем, что в идее войны всегда выражены общечеловеческие чаяния, связываемые с войной (в ней конституируется способность войны обновить мир, сделать его более справедливым). Во-вторых, тем положением, которое занимает идея войны в культуре. Она «защищена» идеями культуры (свободы, прогресса, справедливости и т.п.), посредством которых война получает позитивную маркировку.

В исследовании отмечается, что идея войны - плод философской рефлексии. Обязанная своим появлением философскому дискурсу (Гегель, Прудон и др.) идея войны выходит за его рамки и становится достоянием всей культуры. Данное положение не означает того, что другие духовные практики человечества (религия и пр.) лишены способности к производству идеи войны. Они больше обращены к работе со смыслом войны и ее значениями, заняты развитием идеи войны путем создания целостного концептуально оформленного видения войны. В определенной мере это объясняет тот факт, что «идея войны» имеет в культуре более ограниченный ареал распространения, чем «смысл войны».

Основное значение смысла войны как символа культуры состоит в том, что он выражает поступательно-возвратное движение войны к своему началу - миру. Реализация смысла войны позволяет воюющим не только перейти к миру, но и придать ему новые черты. Смысл войны — возвращать войну к своему началу - миру и обновлять мир.

Смысловая специфика войны дает основание для следующего вывода: путь к своему символическому воплощению в мире материальной культуры идея войны проходит не в одиночку; в объектах материальной культуры, являющихся символами войны, в той или иной мере присутствует противоположное войне символическое культурное начало мира Для символов войны, будь

то меч или воинский памятник, характерна смысловая двузначность, предполагающая восприятие их символического значения в контексте противоречивой взаимосвязи идеи войны и идеи мира. Вместе с буквальным смыслом памятника как символа события войны, героического воинского поступка существует другой смысл, который может быть понят только через первый. Этот второй смысл обращает данный объект материальной культуры в символ иной символической реальности — символической реальности мира

Акцентируется внимание на том, что смысл войны, в отличие от ее идеи, дает представление о символической реальности войны на том уровне культурной организации, где идейно высокое начало войны синтезируется с ее прагматическим началом. Смысл войны детерминируется, с одной стороны, ее идеей, с другой стороны, политическим прагматизмом воюющих. Сложность смысловой конструкции войны состоит в том, что в ней идейно высокое, символическое начало слито воедино с социально-прагматическим материальным и духовным началом войны. Поэтому смысловое содержание войны, с одной стороны, может быть выражено в терминах прагматического ряда. Война в данном случае будет представляться как борьба за геополитическое пространство, территорию противника и пр. С другой стороны, смысловое содержание войны может иметь и идейно высокое символическое выражение. В этом случае первичной признается борьба не за территорию, и даже не за общественно значимую геополитическую субстанцию (Сушу), а за экзистенциально значимую для человека субстанцию (Землю-мать, Родину, Отечество).

На основе той роли, которую играют в генезисе символической реальности войны символы, выражающие мировоззренческий (идея войны) и целерациональный (смысл войны) аспекты ее бытия делается вывод о том, что пока человечество находится в поиске новых идейно-смысловых интерпретаций современной войны, генезис символической реальности войны нельзя признать завершенным.

В третьем параграфе «Структура символической реальности современной войны» исследуется структурная организация символической реальности современной войны.

Показывается, что основу структуры символической реальности войны составляют символьные матрицы войны. При определении символьных матриц в качестве базовой структурной единицы символической реальности войны обращено внимание на то, что ни один символ войны, каким бы ярким и общезначимым он ни был, не способен в одиночку представить во всей идейной и смысловой целостности совокупную реальность войны. Для выражения символической целостности войны в культуре необходимо смыс-

ловое сочетание, как минимум, двух символов и образование ими «символьной пары» («щит и меч», «меч и крест», «огонь и кровь» и т.д.).

В диссертации охарактеризованы структуросозидающая символьная матрица и структуроразветвляющие символьные матрицы войны. Структуросозидающая символьная матрица образована связью главных интеллектуальных символов (идеи и смысла войны), выражающих «универсальные» основания существования и развития практики войн. Структуроразветвляющие символьные матрицы войны образованы символами, выражающими концептуальные различия в понимании основ бытия и развития войны в современном мире: «меч (войны) и перо (дипломатии)»'выражают понимание войны как продолжения политики; «меч и щит» - как продолжения права; «меч и крест» - как продолжения религии. Каждая из указанных пар символов выражает специфический аспект идейно-смысловой целостности войны и имеет свой вектор дальнейшего развития структуры символической реальности войны, определяющий особенности сочетания и упорядочивания положения других символов войны в ее символической реальности. Так, символьная матрица, образованная позиционированием символов «меч» и «крест», служит презентации в культуре религиозного смысла войны, священности религиозных войн. Стратегия дальнейшей структуризации символической реальности войны осуществляется ею в направлении раскрытия религиозной священности войны (появляется символ священного огня войны, священной становится пролитая кровь и т.п.).

Обращено внимание на особое положение символа «меч» в символике войны. Интересна не только частота включения этого символа в символьные матрицы войны, сложившиеся в культуре, но и то, что он, как правило, лишен как прямой негативной маркировки, так и безусловной позитивной маркировки. В религиозной (христианской) символьной матрице войны справедливость меча условна. Он справедлив только в союзе с крестом. В современной политической культуре «меч» справедлив лишь как крайнее средство политики, когда бессильно «перо» дипломатии.

Подтверждением особого положения меча в символике войны является также то обстоятельство, что появление огнестрельного оружия не привело к созданию нового символа войны, сопоставимого по своему культурному значению с символическим значением меча. Полагается, что именно поэтому произошла символизация в культуре не конкретного средства огневого поражения, а самого феномена огня. «Меч» и «огонь» образовали символьную матрицу, отражающую процесс расширения средств вооруженной борьбы, используемых в войне. Так же, как и меч, огонь стал позицио-

нироваться с кровью: «огонь» и «кровь» составили символьную матрицу войны, семантически близкую символьной матрице «меч» и «кровь». >

Обращается внимание на то, что в одном символическом ряду с огнем войны находится и пожар войны. Нередко огонь и пожар войны представляют собой два разных ее маркера: «пожар» служит негативной маркировке войны, «огонь» используется для позитивной маркировки («огонь войны» —это очищающий огонь). Если исходить из позитивного! нравственного значения огня войны, то война без огня — это война без очищения. Именно такой войной «без очищения» явилась холодная война. - , :

Холодная война показала, что меч войны может представлять собой духовный субстрат, духовную конструкцию, в основе которой лежит Слово: слово, сначала организованное в воинственную непримиримую речь, а затем вызвавшее невиданное ранее извержение, лавину информации, обрушившуюся на противника и разрушающую социальные и культурные устои его жизни.

Отмечается, что с появлением феномена холодной войны начинают происходить изменения в способе представления войны как символа культуры: война как кровь позиционируется с войной «малой кровью» и вообще с бескровной войной, войной сознаний, войной за умы, сердца, души. Война «малой кровью», для ведения которой принцшшально важна минимизации потерь, становится во многом неразличимой с миром, ибо, как показывает современная социальная практика, в такой войне крови проливается не больше, чем в дни мира. Наблюдаемое в период холодной войны «угасание» символов огня и крови привело к тому, что в массовой культуре «зажигаются» новые символы - войны как мира и мира как войны, которые делают во многом неразличимой грань между миром и войной.

Во второй главе «Тенденции развития символической реальности современной войны», включающей два параграфа, раскрываются тенденции развития символической реальности, ориентированные на развитие военной практики.

В первом параграфе Тенденция религиозно-идеологической трансформации символической реальности современной войны» исследуются основания развития и специфика проявления данной тенденции в США и России.

Отмечается, что тенденция религиозно-идеологической трансформации символической реальности войны, исследуемая на уровне символьных матриц войны, представляет собой процесс дополнения, а в отдельных национальных культурах и замещения традиционной религиозной символьной матрицы войны (меч и крест) новыми символьными матрицами, в которых религиозным значением наделяются политико-идеологические символы государства.

В диссертации показано, что в основе трансформации религиозной матрицы войны в американской культуре лежат противоречивые процессы изменения отношения к религии, происходящие в американском обществе. При характеристике этих изменений обращается внимание на то, что становление религиозной культуры в мире происходило посредством развития различного рода духовных отношений. Поклонение Богу предполагало, в частности, развитие отношения духовного следования. Если рассматривать религиозную культуру через призму данного отношения, то можно утверждать, что она соответствует архетипу «Учитель-ученик», предполагающему сохранение в поведении верующего эффекта следования «за Учителем», сохранение духовной практики «черпать» из его религиозного учения истины своей жизни. В то время как Восток во многом остался верен религиозной традиции, Запад (прежде всего США) следованию «за» все больше стал предпочитать следование «с». В следовании «вместе с Учителем», наравне с ним, человек и общество в Соединенных Штатах Америки обнаружили стремление к изменению своего религиозного положения и дерзость сотворить новую, «посюстороннюю» религию, содержание которой было бы эмпирично, а не трансцендентно.

Потребность в таких религиозных переменах связана с обострением противоречия между устремлёйностью американского прагматизма к использованию всех общественных и личностных ресурсов для мирового лидерства США и невозможностью осуществления данных намерений в ситуации, когда религиозный инстинкт с его мощной энергетикой действия по-прежнему остается направленным на известный трансцендентный объект. Показателем того, что американский прагматизм больше не намерен мириться с подобной ситуацией, становятся учащающиеся попытки показа серьезности недуга христианской религии. Заявляется о гибели культуры, основанной на христианской религии (П. Дж. Бьюкенен). Подчеркивается, что христианская религия выступает в качестве культурного препятствия демократии, поскольку «сама по себе не создает свободного общества». Отсюда делается вывод, что «христианство в некотором смысле должно путем секуляризации своих целей отменить себя, чтобы мог возникнуть либерализм» (Ф. Фукуяма).

Обращено внимание на изменения в американской религиозной культуре, состоящие в том, что все большую роль в ее развитии играет возникшая в современных условиях «гражданская» религия, основанная на трансцендентном представлении об историческом опыте, настоящем и будущем Америки, исходя из принципов богоизбранности американского народа и особой миссии США в мире.

Показано, что становление гражданской религии сопровождается изменениями в американской культуре, которые приводят к появлению в

религиозной матрице войны государственного флага США как символа религиозного оправдания меча войны. Это становится возможным вследствие того, что государственный флаг превратился в США «в религиозный символ, своего рода эквивалент распятия для христиан» (С. Хантингтон).

Меч свят в руках Соединенных Штатах Америки—в этом основной смысл, который несет новая американская религиозно-идеологическая матрица войны, созданная сочетанием символов меча и флага этого государства.

Если в традиционной символьной матрице «крест» в соотношении с «мечом» утверждал приоритет религиозно-церковных норм в определении справедливости войны (церковь, руководствуясь наднациональными и надгосудар-сгвенными христианскими нормами, была вправе отршщтъ священный характер войны, которая находила полное оправдание с позиций политических и правовых норм государства), то в новой символьной матрице «государственный флаг» в соотношении с «мечом» утверждает первенство государственной власти над церковной, предполагает национальную реформацию религии, осуществляемую посредством ее синтеза со светским правом, моралью, политикой и созданием ее гражданского варианта («1-рааданской религии»).

Специфика социального и духовного развития России в XX веке оказала воздействие на процесс формирования религиозной матрицы войны в современной отечественной культуре. В частности, на это повлиял негативный советский опыт отрицания значимости религиозных ценностей, а также неудавшаяся попытка представить марксизм-ленинизм в качестве универсальной идеологической основы для социальной веры. Подчеркивается, что возврат к религиозным корням мировоззрения осуществляется в современной России без секуляризации исторических религий (христианства, ислама и др.), без идеологической устремленности к созданию некоей «посюсторонней» гражданской или государственной религии.

Наличие в России иных, нежели православная, религиозных видов духовности предполагает возможность существования в ее символическом пространстве и иных, в сравнении с православной, религиозных символьных матриц войны. Для будущего России важно, чтобы в них акт подчинения Богу не стал религиозно-идеологическим актом, направленным на разрушение существующей государственности, чтобы символы преданности Божьему делу на земле не исключали возможности смысловой связи с символами государственного единства России и не были заменены последними.

В российском прошлом примером единства светских и религиозных символов, выражающих ведущий мотив вооруженной борьбы, был девиз «За веру, царя и отечество». Поиск таких идеологически точных формул должен быть осуществлен и в настоящее время, чтобы единством страны

дорожил любой верующий, и Россия в его сознании ассоциировалась бы с одним из социально и духовно значимых центров жизни человечества, нуждающихся во внешней безопасности во имя сохранения в нем свободного, изнутри идущего религиозного самоопределения человека.

Во втором параграфе «Тенденция мифологизации символической реальности современной войны» исследуются основания развития и содержание данной тенденции.

Освещение мифологизации символической реальности войны основывается на том, что «природа мифа связана с природой символа» (Н. Бердяев). Нередко миф символизирует какую-либо грань существующего, раскрывающую определенные черты положения человека в мире. Дж. Кэмпбелл обращает внимание на то, что в главном д ля христианского сознания мифе о грехопадении Адама и Евы отражена не только реальность духовного мира православного человека, но и, как полагают православные верующие, первофе-номен духовной жизни человечества в целом, символизирующий отдаление человека от Бога и возможное последствие этого отдаления - падение человека через отрицание Бога.

Подобно тому, как слова «Бог умер», означают для верующего человека то, что гибнет весь символический мир, в котором он живет, так и слова «бескровная война» означают крушение символического мира, созданного тысячелетней практикой кровавых войн. Появляющиеся в современной культуре мифологемы гуманизации вбйны («бескровная война» и пр.) способствуют созданию и укреплению в культуре нового символического слоя, защищающего войну. Мифологемы современной войны уже не содержат древние мифологические сюжеты подчиненности войны богам. Они не построены по принципу древних мифов, согласно котором война предстает как явление, рожденное божественным разумом где-то «наверху» и по-своему проявляющее себя «внизу», в мире человеческих страстей. В мифологемах современной войны «богом» войны становится человек. В прямой связи с этим обстоятельством и появляется новый мифологический мотив - гуманизация войны.

Правдоподобность мифологемам гуманизации современной войны прид ает противоречивая логика военной эволюции, состоящая, с одной стороны, в том, что человек, стремясь сохранить хотя бы минимум цивилизованных человеческих отношений между военными'противниками, старается ввести в практику войн различные нравственные 1г'правовые ограничения. С другой стороны, логика войны определяется обоюдным стремлением воюющих гарантированно обеспечить себе победу, что приводит к постоянному совершенствованию средств уничтожения и выводит войну на такой уровень развития, вде уважение к противнику как к человеку почти полностью нивелируется.

Для подтверждения противоречивости военной эволюции человечества, в которой осуществляется постоянное противоборство тенденций гуманизации и дегуманизации войны, обращается внимание на то, что в истории был период, когда ведение войны во многом напоминало правила проведения рыцарского турнира. Однако изобретение пороха, применение в войне других технических новшеств привели к тому, что старое рыцарство умерло, и войны стали вестись далеко не по правилам рыцарских турниров. Ключевую роль в них стали играть «технологи уничтожения» (Э. Юнгер). Развитие войны начало рассматриваться преимущественно в контексте совершенствования технологии уничтожения.

Если оценивать изменения войны в данном контексте, то можно утверждать, что долгое время военное уничтожение предполагало главным образом физическое разрушение. Человек уничтожался таким же способом, как разрушались его дома. Воля к сопротивлению подавлялась массированным применением, прежде всего, огневых средств. Появление ядерного оружия привело к созданию необычной ситуации в развитии войны, когда применение новой технологии уничтожения не приводит, как прежде, к желаемым результатам. Ядерное оружие делает возможным всеобщее уничтожение, а военную победу одной из воюющих сторон превращает в миф. В данной ситуации становится все более очевидным, что для дальнейшего развития практики войн необходимы вполне определенные мировоззренческие изменения в массовом сознании, которые позволили бы вернуть веру в рациональность войны. Отмечается, что решению этой задачи и подчинены мифологемы гуманизации войны, способствующие распространению в культуре образа войны, лишенной жестокости и крови. Показывается, что для создания подобного образа современной войны используются во многом мифологизированные представления о новой технологии военно-огневого уничтожения (высокоточном оружии, бесконтактной войне и пр.).

Обращается внимание на то, что на самом деле под завесой мифологем гуманизации войны происходит создание принципиально новой технологии военного уничтожения. Данная технология, сохраняя биологические основы жизни человека, разрушает духовные основы его жизни (культуру, ценности), заменяет физическую смерть человека на войне духовной смертью. Она нацелена на разрушение традиционных институтов производства духовности и устранение любых других препятствий с пути изменения общества и его культуры в направлении, определяемом победителем.

Показано, что созданию в культуре мифологического слоя, защищающего войну, способствуют не только образы* создаваемые мифологемами современной войны. В этот процесс вовлечено и слово. Мифологизация

символической реальности войны посредством слова также служит показу непрерывного перевоплощения войны в направлении «гуманизации» своих свойств. Данная цель достигается посредством «лингвистического» сближения войны с миром, позволяющего сделать неразличимыми реальные смысловые различия между ними, используя для этого новый словарь терминов, в равной мере применимых как для номинации мира, так и для номинации войны. В данном словаре «военное» нередко предстает как «мирное» и наоборот. Термины «миротворческая операция», «принуждение к миру» используются для обозначения различных явлений современной войны, а термин «холодная война» используется для обозначения состояния обострения мирных отношений.

Подчеркивается, что в мифологизации символической реальности войны заинтересованы силы, которым выгодно, чтобы война осталась незапятнанной больше того порога, который позволяет с известной политической легкостью развязывать новые войны.

В «Заключении» подводятся итоги исследования, предлагаются рекомендации, вытекающие из его результатов.

Щ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНО В СЛЕД УЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Чаплыгин А.И. Символическая реальность современной войны II Вестник Ставропольского государственного университета. — 2008. — №55. -С. 176-181.

2. Калинин Б.А.. Чаплыгин А.И. Символическая реальность войны в современном мире: структура и тенденция развития // Социально-гуманитарные знания -№11.- 2007. - С.275-284.

3. Чаплыгин А.И. Струюура символической реальности современной войны // Социальная эволюция, идентичность и коммуникация в XXI веке: материалы региональной научно-практической конференции, — Ставрополь: Изд-во СевКав ГТУ, 2007. - С. 331 - 332.

4. Чаплыгин А.И. Специфика символической реальности современной войны // Вузовская наука сегодня: сборник научных трудов I межрегиональной научно-практической конференции. — Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 2008. — С. 135 - 137.

5. Чаплыгин А.И. Смысловые приоритеты развития символической реальности войны в современном мире // Современные проблемы философии и социально-гуманитарных наук: сборник научных статей. - Вып. 20. -Москва-Ставрополь: Изд-во СевКав ГТУ, 2008.-С. 166- 169.

6. Чаплыгин А.И. Символика Второй мировой войны как компонент символической реальности войны в современном мире // Сборник научных трудов СВИС РВ. - Вып. 25. -Ставрополь: Изд. СВИС РВ, 2008. - С. 17-19.

7. Чаплыгин А.И. Философско-культурологический подход к анализу символической реальности войны // Организация и управление в социокультурных системах: сборник докладов Международной научно-практической конференции - Ставрополь: Изд-во «Бюро новостей», 2009. - С.42-46.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Чаплыгин, Алексей Иванович

ВВЕДЕНИЕ. 3

ГЛАВА 1. КОНЦЕПТ И ФЕНОМЕН СИМВОЛИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ ВОЙНЫ . 14

1.1. Концептуализация символического содержания современной войны . 14

1.2. Генезис символической реальности современной войны . 35

1.3. Структура символической реальности современной войны . 62

ГЛАВА 2: ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ СИМВОЛИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ ВОЙНЫ. 91

2.1. Религиозно-идеологическая трансформация символической реальности современной войны. 91

2.2. Мифологизация символической реальности современной войны . 114

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Чаплыгин, Алексей Иванович

Актуальность темы исследования обусловлена рядом теоретически и практически значимых обстоятельств.

Во-первых, потребностью в дальнейшем теоретическом изучении символического многообразия мира современной культуры, отражения в нем значимых для бытия цивилизации отношений. Исследование символической реальности войны в определенной мере способствует удовлетворению данной потребности, поскольку предполагает теоретическое отображение важнейшего фрагмента символической картины мира, связанного с бытием войны, противоречивым отношением к ней человека, запечатленным в знаково-символическом содержании культуры.

Во-вторых, необходимостью осмысления новых аспектов противоречивой связи войны и культуры, проявивших себя в начале XXI века. Традиционно связь войны и культуры развивалась на основе их материального и духовного взаимодействия. В современных условиях все большее значение приобретает знаково-символический аспект связи между войной и культурой. Именно здесь наблюдается существенное расширение технологических возможностей войны воздействовать на культуру, а связанное с этим стремление к изменению символических значений объектов материальной и духовной культуры в необходимом для агрессора направлении все чаще рассматривается в качестве средства к достижению победы в войне и важнейшего признака победы.

В-третьих, потребностью в осмыслении новых направлений обеспечения военной безопасности Российской Федерации. Возникновение тенденции к превращению войны против государств в войну против их символов обусловливает необходимость уделять значительно больше внимания обеспечению военной безопасности российского государства посредством создания и укрепления в отечественной культуре особого защитного слоя, препятствующего «угасанию» в массовом сознании исторических и современных символов, составляющих основу его идентичности.

Степень научной разработанности проблемы. Изучение философской и научной литературы показывает, что символическая реальность войны как целостное социокультурное явление, функционирующее в современном мире, специально не исследовалось. В то же время имеется достаточно много информации, полезной для ее теоретического осмысления.

Существенное значение для постановки и осознания путей решения данной проблемы имеют работы выдающихся философов прошлого А. Августина, Аристотеля, Г. Гегеля, Платона и современных мыслителей Г. Башляра, П. Бергера, JI. Витгенштейна, Э. Кассирера, А. Лосева, К. Поппера, А. Уайтхеда, М. Хайдеггера, позволяющие получить представление

0 реальности как самостоятельной категории философского знания, о структурной организации мира как множества реальностей, о соотношении реальности и идеала, мифа и реальности, а также по другим важным для данного исследования вопросам. 1

Философское видение структурной организации мира как множества реальностей определило методологические ориентиры анализа военно-философского наследия и позволило выявить в нем два противоположных подхода к пониманию онтологического статуса реальности войны. Согласно первому подходу, реальность войны - это «первореальность». Рассматривая

1 См.: А. Блаженный. О граде Божием. В 4т. Т.4. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994.; Аристотель. Метафизика. Пер.А.В. Кубицкого. - M.-JL, 1935; 1989; Барт Р. Мифологии. - М.: Изд-во Сабашниковых, 2000; Башляр Г. Новый рационализм. — М.: Прогресс, 1987; Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.: «Медиум», 1995; Витгенштейн J1. Логико-философский трактат. - М., 1958; Гегель Г. Философия истории // Гегель Г. Сочинения. Т.8 / Пер. с нем. С.М. Водена. - М., Л., 1935; Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982; Кассирер

Э. Индивид и космос. Избр. - М., СПб.: Университетская книга, 2000; Лосев А.Ф. Проблемы становления символа и реалистическое искусство. - М.: Искусство, 1995; Платон. Федор // Платон. Диалоги. - Ростов-на-Дону: «Феникс, 1^98. - С. 372 - 476; Поппер К. Логика и рост научного знания. - М.: Прогресс, 1983; Уайтхед А.Н. Процесс и реальность // А.Н.Уайтхед. Избранные философские произв. - М.: Прогресс. 1990; Хайдеггер М. Время и бытие. - М., 1993. войну как «первореальность», Гераклит утверждал, что «война отец всего, царь всего», а Т. Гоббс писал о «войне всех против всех» как исходном, «естественном» состоянии человеческой жизни.1 Многочисленные представители другого подхода представляли реальность войны как реальность вторичного, а не первичного порядка. Платон и др. полагали, что война имеет в своей основе космическое начало. К. Клаузевиц, Сунь-цзы, Чанакья и др. были убеждены в том, что первопричину войны следует искать в политической реальности. На биологическое и психическое начало войны указывают Г. Николаи, 3. Фрейд и др." Отдельные отечественные мыслители (Н. Бердяев, С. Булгаков и др.) были склонны трактовать «вторичность» войны в контексте ее символичности: война рассматривалась как символ борьбы добра и зла, ведущейся в социальном и космическом мире.3

Однако разногласия в вопросе об онтологическом статусе реальности войны в социальном мире не препятствовали указанным мыслителям исследовать войну, исходя из общей методологической позиции - множества реальностей войны. В соответствии с данной позицией реальность войны представляется как совокупная реальность, как правило, включающая материальную и духовную составляющие. Раскрытию содержания материальной и духовной реальностей современной войны посвящены исследования П. Андерсона, Р. Апресяна, А. Владимирова, К. Гаджиева, М. Гареева, А. Дырина, В. Золотарева, Б. Каверина, А. Капто, В. Корчмит-Матюшова, А. Крылова, С. Лавренова, В. Лисичкина, Г. Меггле, Е. Месснера, А. Павлова, А. Панарина, К. Паяра, С. Переслегина, И. Попова,

1 См.: Гераклит. Фрагменты ранних греческих философов. 4.1. М.: Паука, 1989. - С.202; Гоббс Т. Левиафан // Избр. произв. В 2т. Т.2. М.: Мысль, 1965.

2 См.: Бердяев Н.А. Война // Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. - М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003; Клаузевиц К. О войне. В 2т. М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2002; Николаи Г. Биология войны. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007; Платон. Политик // Соч. в 4т. Т.4. М.: Мысль, 1994; Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. — М.: Воениздат, 1955; Фрейд 3. Почему война // Курьер ЮНЕСКО. - 1993. - Май. - С.46 - 48; Чанакья. Артхашастра, или наука политики. - М.: Наука, 1993.

3См.: Бердяев Н.А. Философия неравенства. - М.: ИМА-пресс, 1990; Булгаков С.Н. Размышления о войне. - Знамя. - 1993. -№5. - С. 147-161;

A. Савинкина, X. Сисе, В. Слипченко, Э. Тоффлера, Р. Тимошева, С. Тюшкевича, С. Хантингтона, П. Чижика, М. Шахова, JL Шелепина,

B. Чебана и других ученых.1

Символическое содержание войны отображено в научных исследованиях на уровне отдельных его компонентов.

В исследованиях Р. Арона, А. Дугина, Б. Ерасова, О. Маслова, А. Прудника, В. Серебрянникова, X. Хофмайстера, У. Эко и ряда других исследователей отражены различные аспекты проникновения символического в технологию ведения войны. В частности, обращено внимание: на появление в технологии ведения войны наряду с физическим насилием символического насилия; на значение символической победы в войне как неизгладимого удара по имиджу страны, на возможность трактовки современной войны как войны против символов.2

См.: Владимиров А.И. С гратегические этюды (тезисы к новой философии государственного и военного строительства России). - М.: Изд-во КЖЭА, 2002; Гареев М.А. Россия в войнах XX века // Будущая война. - М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2005. - С. 77 - 81; Лавренов С.Я. Война XXI века. - М.: Изд-во ACT, 2005; Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая (информационно-психологическая) война. - М.: Изд-во Эксмо, 2003; Месснер Е.Э. Всехмирная мятежевойна. - Жуковский; М.: Кучково поле, 2004; Сисе X. Справедливая война? О военной мощи, этике и идеалах // Хенрик Сисе; пер. с норв. — М.: Изд-во «Весь мир», 2007; Слипченко В.И. К какой войне должна быть готова Россия? // Будущая война. - М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2005. - С. 9 - 40; Слипченко В.И. Системный анализ процессов вооруженной борьбы в конфликтах и войнах в период с 1991 года и по настоящее время // Безопасность Евразии. - 2003. - № 4(14). - С. 377 - 385; Слипченко В.И. Войны шестого поколения. Оружие и военное искусство будущего. - М.: Вече, 2002; Тоффлер Э. Война и антивойна - М.: Изд-во ACT, 2005; Тюшкевич С.А. Новый передел мира - М.: » «Проспект», 2004; Чебан В.В. Духовный фактор в войнах будущего// Вестник Академии военных наук. - №2(3). - 2003. - С. 58-61; Шахов М.Н. Философские аспекты анализа освободительных войн России // Философия освобождения. - М.: Мегапир, 2005. — С. 121 — 142; Юнгер Э. Тотальная мобилизация // Э. Юнгер. Избр. - СПб.: Наука, 2000. ~ См.: Арон Р. Мир и война между народами. - М.: NOTA BENE, 2000; Дугин А.Г. Философия войны. - М.: Яуза, 2004; Дугин А.Г. Философия войны. Конфликтологические модели политического // Философия политики. - М.: Арктогея, 2004; Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия // Вступ. ст. и составление. - М.: Гардарики, 2001; Маслов О, Прудник А. Война как символ // Независимое аналитическое Р обозрение. - 2007/02/21. — http://www.polit.nnov.ru; Серебрянников В.В. Эволюция представлений о войне // Социология современных войн. - М.: Альфа-М, 2004. - С.44 -53; Серебрянников В.В. К вопросу о «холодных» и «горячих» войнах // Военная мысль. -2002. - № 2. - С.74 - 80; Хофмайсгер X. Воля к войне, или бессилие политики. - СПб.: ИЦ: «Гуманитарная академия», 2006; Эко У. Осмысляя войну // Пять эссе на темы этики. СПб.: Изд-во Симпозиум, 2000. - С. 9 - 25.

В работах А. Ковачева, М. Кревельда, Е. Сенявской, В. Сингаевского, А.Тойнби, В. Эрна, Э. Юнгера получили отражение «орудийные» символы войны (копье, лук, меч), «атрибутивные» военные символы (огонь, кровь), военно-героическая, военно-мемориальная, военно-государственная символика.1

Выявлению роли идеи и образа войны, военных мифов в становлении символической реальности современной войны были посвящены доклады А. Исакова, А. Секацкого, В. Рабиновича на круглом столе «Чаяния мира и символы войны в культуре XX века», проведенном в рамках Международного философско-культурологического симпозиума «Символы, образы, стереотипы современной культуры» (г. Санкт-Петербург, 1999г.).

Работы Р. Барта, Ж. Бодрийяра, Ж. Дерриды, Ж. Дилеза, К. Леви-Стросса, А. Лосева, Ю. Лотмана, Э. Кассирера, М. Мамардашвили, А. Потебни, А. Пятигорского, В. Тэрнера, Л. Уайта, А. Уайтхеда, К. Юнга и других ученых, посвященные исследованию сущности символического, его многочисленным проявлениям в социальном и культурном мире, создают благоприятные условия для того, чтобы перейти от изучения отдельных компонентов военной символики к ее целостному, теоретическому о отображению. В качестве средства философского осмысления единства

1 См.: Ковачев А.Н. Символы власти и их интерпретация в различных культурах // Антропология власти. В 2т. Т. 1. - СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2006. -С.249 - 273; Кревельд М. Трансформация войны. - М.: Альпина Бизнес Бук, 2005; Сенявская Е.С. Героические символы: реальность и мифология войны // Отечественная история. - М., 1995. - №5. - С. 30 - 44; Сингаевский В.Н. Военно-государственные символы России. - М.: ACT, 2008; Тойнби А.Дж. Героические века // Постижение истории. Сб. - М.: Айрис-пресс, 2003. - С. 23 - 38; Эрн В.Ф. Меч и крест // Эрн В.Ф. Сочинения. - М., 1991. - С. 297 - 385.

2См.: Символы, образы, стереотипы современной культуры // Международные чтения по истории, теории и философии культуры. Седьмой международный философско-культурологический симпозиум. - СПб.: ФКИЦ «Эйдос», 2000.

3 См.: Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. - М.: Добросвет, 2006; Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. - М.: Языки русской культуры, 1997; Потебня А.А. Слово и миф. - М.: Мысль, 1989; Тернер М. Символ и ритуал. - М.: Прогресс, 1983; Уайтхед А.Н. Символизм: его смысл и воздействие. - Томск: Водолей, 1999; Юнг К.Г. Человек и его символы. - СПб.: Б.С.К., 1996; Юнг К.Г. Архетип и символ. - М.: Ренессанс, 1991. многочисленных проявлений символического содержания войны, предлагается рассмотреть концепт «символическая реальность войны».

Таким образом, актуальность, степень научной разработанности и намеченный путь решения проблемы определили выбор темы исследования, его содержание, структуру, объект, предмет, цель и задачи работы.

Объектом исследования является война как социокультурное явление.

Предмет исследования — генезис, структура, тенденции развития символической реальности современной войны.

Цель диссертационного исследования — уточнить теоретические представления о символической реальности современной войны.

Задачи исследования:

• осуществить концептуализацию символического содержания современной войны;

• рассмотреть генезис символической реальности современной войны;

• раскрыть структуру символической реальности современной войны;

• выявить тенденции развития символической реальности современной войны.

Теоретико-методологическая основа исследования. Изучение реальности войны основано на заложенной Аристотелем философской традиции градации ступеней реальности, конкретизированной в принципе множественности реальностей войны. Диалектическая интерпретация данного принципа позволила представить совокупную реальность войны в виде противоречивого взаимодействия ее материальной, духовной и символической реальностей.

В качестве теоретической основы дифференциации реальности войны от реальности мира использованы трактовка войны Ж.-Ж. Руссо, согласно которой война - это «отношение не человека к человеку, а Государства к

Государству», а также научная парадигма войны как продолжения государственной политики насильственными средствами.

В теоретической разработке символической реальности войны использованы идеи философии символических форм Э. Кассирера, позволившие показать, что вне сложной системы символов мысль о военном или мирном отношении не может получить развитие в культуре.

Исследование символической реальности войны осуществлено, исходя из понимания символа как знака, опосредующего объект и его идеальное содержание. Применение семиотического подхода позволило акцентировать внимание на семантическом (смысловой интерпретации знаков) и прагматическом (отношение между знаками и использующими их субъектами действия) аспектах знаково-символической связи между миром и войной, войной и культурой. Рассмотрение тенденции мифологизации символической реальности войны основано на идеях, высказанных Р. Бартом.

В раскрытии структуры символической реальности войны использованы системный и структурно-функциональный подходы. На отдельных этапах исследования применялись общенаучные методы познания: анализ, синтез, сравнение, абстрагирование, дедукция и индукция и другие.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

• осуществлена концептуализация символического содержания современной войны, позволившая представить его в виде относительно самостоятельной символической реальности войны, образованной множеством знаков (символов) войны, выражающих различные аспекты ее социокультурного бытия (мировоззренческий, целерациональный, инструментальный, институционный и др.);

• показано, что генезис символической реальности войны связан с существенными изменениями войны и культуры в процессе их противоречивого взаимодействия, проявляющимися в формировании общего для них знаково-символического пространства, в котором центральное положение занимают идея и смысл войны как основные интеллектуальные символы;

• установлено, что структура символической реальности войны образована на основе символьных матриц войны, которые в зависимости от их места и роли в структурной организации разделяются на структуросозидающие и структуроразветляющие;

• показано, что тенденциями развития символической реальности войны, ориентирующими человечество на продолжение практики войн, являются религиозно-идеологическая* трансформация и мифологизация символической реальности войны.

Положения, выносимые на защиту:

1. Символическая реальность современной войны представляет собой часть совокупной реальности войны, в которой материальные и духовные феномены культуры представлены в значениях, существенных для бытия и развития войны, и являются ее символами, различающимися в зависимости от того, какой аспект войны как социокультурного явления они выражают: мировоззренческий (идея войны), целерациональный (смысл войны), инструментальный (меч и др.), институционный (Пентагон и др.)3 ритуальный (воинский памятник и др.).

2. Ведущую роль в генезисе символической реальности войны играет осознание человечеством мировоззренческого и целерационального аспектов социокультурного бытия войны, ведущее к появлению в культуре ее главных интеллектуальных символов (идеи и смысла войны), на основе которых создается общее для войны и культуры знаково-символическое пространство, расширяющееся по мере появления новых символов войны, выражающих постоянное изменение инструментального, институционного и других аспектов социокультурного бытия войны.

3. Символьные матрицы войны составляют основу структуры символической реальности войны. Они представляют собой сформированные и в различных культурных практиках «символьные пары», созданные посредством смыслового позиционирования двух символов войны. Ключевую роль в структуре символической реальности войны играет структуросозидающая символьная матрица войны, образованная на основе связи идеи и смысла войны как символов, выражающих мировоззренческий и целерациональный аспекты социокультурного бытия войны. Функцию «разветвления» структуры символической реальности войны реализуют символьные матрицы войны, в состав которых входят символы, выражающие инструментальный и другие аспекты бытия войны: «меч (войны) и перо (дипломатии)» выражают бытие войны как продолжения политики; «меч и крест» — как продолжения религии; «щит и меч» - как продолжения права.

4. Тенденция религиозно-идеологической трансформации символической реальности современной войны проявляет себя в дополнении, а в отдельных национальных культурах — в замещении традиционной религиозной символьной матрицы войны («меч и крест») новыми, «гибридными» символьными матрицами войны, в которых для усиления мотивации человека к войне («к мечу») религиозный статус придается политико-идеологическим символам государства (государственному флагу и пр.).

5. В ходе социокультурной трансформации современной войны происходит «размывание» граииц между войной и миром, что создает благоприятные условия для развития тенденции мифологизации символической реальности войны, которая проявляется в создании и укреплении в культуре защищающего войну символического слоя, образованного символами, появлению и распространению которых способствуют мифологемы гуманизации современной войны, духовно ориентированные на развитие человечеством военной практики.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Основные положения диссертационного исследования могут быть использованы для расширения научных представлений о современной войне как социокультурном явлении. Они могут представлять интерес для уточнения символической картины современного мира.

Содержащиеся в диссертации положения о необходимости сохранения и укрепления защитного символического слоя отечественной культуры за счет повышения авторитета в обществе современных государственных символов и символов российской истории, имеющих патриотическое значение, могут иметь значение для обеспечения военной безопасности Российской Федерации.

Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании учебных курсов философии, социологии, культурологии, политологии, религиоведения для раскрытия многообразия символического мира современной культуры, уточнения места и роли символики войны в жизни российского общества.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета и рекомендована к защите по специальности 09.00.13 - Религиоведение, философская антропология, философия культуры.

Основные положения и выводы диссертации изложены в докладах на Международной научно-практической конференции «Организация и управление в социокультурных системах» (г. Ставрополь, 2008г.), межрегиональной научно-практической конференции «Вузовская наука сегодня» (г. Ставрополь, 2008г.), региональной научно-практической конференции «Социальная эволюция, идентичность и коммуникация в XXI веке» (г. Ставрополь, 2007г.).

Материалы диссертации обсуждались на кафедре гуманитарных и социально-экономических дисциплин и на научных семинарах в Ставропольском военном институте связи ракетных войск, использовались соискателем при проведении занятий с курсантами.

Основные положения и выводы диссертации изложены в 7 публикациях общим объемом 2.7. п. л., в том числе в двух статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, определенных Высшей аттестационной комиссией.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы, состоящего из 213 наименований. Общий объем работы — 160 страниц машинописного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Символическая реальность современной войны"

2. Результаты исследования позволяют ввести в научный оборот понятие «символическая реальность войны», конкретизировать его объяснительные возможности применительно к такому важнейшему фрагменту символической картины мира как символика войны.

3. На основе полученного знания появляется возможность исследовать социальные и культурные функции военной символики современной России.

II. В области практики

1. В области социального управления разработанный в диссертации подход к символической реальности войны может быть использован государственным органам для уточнения ценностных приоритетов развития символической сферы российского общества в интересах его военной безопасности.

2. В области военно-политического прогнозирования полученное знание может быть использовано для систематизации символически значимых материальных объектов и духовных явлений, имеющих военно-стратегическое значение и подлежащих физической и духовной защите.

3. В учебно-педагогической области материалы диссертации могут быть полезны для развития патриотического отношения к российской военно-государственной символике, уважения к исторической символике России, запечатлевшей военные свершения предшествующих поколений соотечественников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вместе с человечеством война в очередной раз без труда перешагнула рубеж тысячелетий. Причем вступила она в третье тысячелетие значительно обновленной. Это стало ясно уже в его первый год, когда самое мощное в военном отношении государство мира было подвергнуто террористическому нападению. После этого сразу заговорили о возникновении в военной практике нового феномена — террористической войны.

Трансформация современной войны была настолько разительна, что решенный, как казалось, навсегда вопрос о войне вновь стал волновать лучшие умы и требовать переосмысления. Будущее войны привлекло внимание не только военных теоретиков, но им активно заинтересовались философы, социологи, культурологи, политологи. В результате в литературе появились прогнозы развития войны, основанные на анализе ее связи с культурой. Наиболее известный прогноз содержит концепция С. Хантингтона о столкновении цивилизаций. В основу данного прргноза положен политологический анализ структурных изменений, наблюдаемых в современной культуре. Анализ других современных сценариев войн будущего приводит к мысли, что в современных условиях культура имеет значительно большее влияние на судьбу войны, чем это принято считать, исходя из учета опыта прошедших войн. Как представляется, объяснение этому можно найти во все более разностороннем развитии связи между войной и культурой, в углублении противоречивого взаимодействия между ними.

Традиционно признавалось, что точки соприкосновения культуры и войны, места их взаимопроникновения расположены в материальной и духовной сферах. Современность выявила новую сферу соприкосновения войны с культурой. Война уже не ограничивается своим специфическим воздействием на материальную и духовную культуру, а все больше и больше проявляет интерес к символическому пространству культуры. Целью современных войн становятся символы культуры, значимые для государства и его граждан, объединяющие их исторически, культурно, политически.

Культура, подвергаясь в современных условиях все большему воздействию войны, в то же время оказывается способной расширить возможности своего влияния на современную войну, поскольку отдельные стороны бытия войны оказываются всецело зависимыми от культуры. В диссертации в качестве такой стороны бытия войны представлена символическая реальность войны.

В диссертации предложен подход к пониманию символической реальности войны, согласно которому она может быть интерпретирована

• как часть совокупной реальности войны;

• как часть символического мира культуры;

• как часть символики мирной жизни.

Символическая реальность войны как часть совокупной реальности войны представляет собой существующую наряду с материальной и духовной реальностями войны ее специфическую реальность, в которой материальные и духовные объекты культуры представлены в существенных для войны своих символических значениях: в качестве насильственного средства, используемого в войне (символического насилия); в качестве объекта военного нападения и обороны; в качестве защитного слоя культуры, сохраняющего менталитет сопротивления военной агрессии, ограждающего государство, общество и личность от разрушающего воздействия чуждой культуры.

С целью раскрытия данного понимания символической реальности войны в диссертации показано, что холодная война была первой крупномасштабной современной войной, в которой военную угрозу государству создавало символическое насилие, предполагающее ценностную дезориентацию сознания населения противника. Символическое насилие применялось для воздействия на знаковые системы, ключевые образы миросозерцания советского народа, на мысли, чувства и действия советского человека.

Практика использования символического насилия в качестве элемента современной войны рассматривается как одна из ' важных сторон превращения символического в активное действующее начало войны, как его проникновение в технологию ведения войны.

Превращение символического в объект военного нападения и защиты вполне отчетливо проявилось в террористической войне. В связи с этим отмечается, что здания Всемирного торгового центра, которые были атакованы террористами Аль-Каиды, рассматривались ими, прежде всего, как символы финансовой и экономической мощи США, а погибшие во время нападения люди являлись для них «ничего не значащей начинкой символов».

Военно-террористическая практика показывает, что объект военно-террористического нападения выбирается в соответствии с его символическим значением для общества и государства. А потому при террористическом способе ведения современной войны символическая компонента военной победы выходит на первый план, вызывая последствия, в известном смысле идентичные тем, которые предполагает военная победа (подрыв международного имиджа государства, веры граждан в способность государства обеспечить общественную безопасность и т.д.). Война США в Афганистане и, особенно в Ираке, показала, что нельзя одержать победу, разгромив только армию противника, что для ее достижения необходимо произвести серьезные изменения в символическом пространстве побежденного государства: требуется фактическое уничтожение или максимально возможное умаление значения главных культурных и социальных символов противника. Опыт ответных военных ударов по терроризму показал, что боевые столкновения военных частей и подразделений, как правило, сопровождались и подкреплялись атакой на символы противника.

В современных условиях военная победа предполагает существенный успех на всех полях, где происходят военные столкновения. В связи с этим отмечается, что современная война охватывает физическое пространство (боевые действия армий), духовное пространство (мир идей и смыслов), коммуникативное пространство (информационное поле, в котором происходит борьба идей), символическое пространство, или противодействие воюющих сторон в знаково-символьных полях.

Относительно представления символической реальности войны в качестве защитного слоя культуры, сохраняющего менталитет сопротивления военной агрессии, в диссертации отмечается, что действия России по принуждению Грузии к миру создают благоприятные условия для развития в стране символики победы, которая в определенной мере утрачена в связи с исходом войны в Афганистане и в целом холодной войны, для укрепления защитного слоя современной отечественной культуры за счет нового символа победы (признания независимости Южной Осетии и Абхазии), который одновременно является символом, консолидирующим Россию, и символом, консолидирующим вокруг России.

Символическая реальность войны как часть символического мира культуры представляет собой результат обращения войны в символ культуры, развивающийся по мере появления и распространения в культуре идеи войны, ее позитивного смысла и их последующего концептуального воплощения в различных формах понимания войны (как продолжения политики; как продолжения права, как продолжения религии), имеющих соответствующее символическое закрепление в культуре. •

Генезис символической реальности войны представляет собой процесс обращения войны в символ культуры, сопровождаемый созданием самых различных символов войны. Идея войны является основным средством обращения войны в символ культуры. Исполняя эту роль, она превращается в исходный интеллектуальный символ войны, задающий всю дальнейшую стратегию символизации войны в культуре. Идея войны как символ культуры выражает общечеловеческие чаяния, связываемые с войной. Поэтому она не может обратить войну в символ культуры, не маркировав ее позитивно.

Позитивную маркировку войны в культуре сохраняет защитный идейный слой, образованный ассоциируемыми с войной идеями блага, добра, справедливости, свободы, прогресса и т.п.

Смысл войны, в отличие от ее идеи, дает представление о символической реальности войны на другом уровне ее культурной организации, где идейно высокое начало войны синтезируется с ее прагматическим началом. Смысл войны детерминируется, с одной стороны, ее идеей, с другой стороны, политическим прагматизмом воюющих. Сложность смысловой конструкции войны состоит в том, что в ней идейно высокое, символическое начало слито воедино с социально-прагматическим материальным началом войны. Смысловое содержание войны может быть выражено в терминах прагматического ряда. Война в этом случае будет представляться как борьба за геополитическое пространство, территорию противника. С другой стороны, смысловое содержание войны может иметь символическое выражение, когда первичной становится борьба не за территорию, а за значимую геополитическую субстанцию (Сушу), или за экзистенциально значимую субстанцию (Землю-мать, Родину, Отечество).

Основное значение смысла войны как символа культуры состоит в том, что он выражает поступательно-возвратное движение войны к своему началу - миру. Реализация смысла войны позволяет не только перейти к миру, но и придать ему новые черты. Смысл войны — возвращать войну к своему началу — миру, и обновлять мир.

Сказанное позволяет утверждать, что ведущую роль в генезисе символической реальности войны играет осознание человечеством мировоззренческого и целерационального аспектов социокультурного бытия войны, ведущее к появлению в культуре ее главных интеллектуальных символов (идеи и смысла войны), на основе которых создается общее для войны и культуры знаково-символическое пространство, расширяющееся по мере появления новых символов войны, выражающих постоянное изменение инструментального, институционного и других аспектов социокультурного бытия войны.

Структура символической реальности войны образована связью идеи и смысла войны как интеллектуальных символов войны, выражающих ее общие культурные значения, с символами войны, конкретизирующими общие значения войны. Развитие идеи и смысла войны в культуре приводит к формированию различных версий концептуального видения войны: войны как продолжения политики, войны как продолжения права (как «правосудца»), войны как продолжения религии.

Структурную упорядоченность символической реальности войны придают символьные матрицы войны, соответствующие основным концептуальным воплощениям идеи и смысла войны в культуре: меча (войны) и пера (дипломатии), соответствующая пониманию войны как продолжения политики; меча и щита, соответствующая пониманию войны как продолжения права, меча и креста, соответствующая пониманию войны как продолжения религии. Ключевую» роль в структуре символической реальности войны играет структуросозидающая символьная матрица войны, образованная на основе связи главных интеллектуальных 'символов (идеи и смысла войны), выражающих понимание оснований развития практики войн. Функцию «разветвления» структуры символической реальности войны реализуют символьные матрицы войны, образованные символами, выражающими концептуальные различия в понимании основ бытия войны в современном мире: «меч (войны) и перо (дипломатии)» выражают понимание основ бытия войны как продолжения политики; «меч и крест» — как продолжения религии; «щит и меч» - как продолжения права.

Культурная обусловленность символьных матриц войны проявляется в их «тяготении» к различным формам культуры. Одни из них близки мифологии. Другие — науке с ее культурными притязаниями отвергнуть все донаучное (архаическое) и вненаучное (религиозное и пр.). Не все символьные матрицы в одинаковой мере востребованы в современном мире, но для культуры все они важны, поскольку, дополняя друг друга, показывают наличие культурной многослойности, символической реальности войны (мифологического, научного, религиозного и иных контекстов символического представления войны в культуре).

Символическая реальность войны как часть символического мира современной культуры постоянно изменяется. В диссертации выявлены две тенденции ее изменений — религиозно-идеологическая и мифологическая.

Тенденция религиозно-идеологической трансформации символической реальности войны обусловлена изменениями традиционного религиозного взгляда на войну, чаще всего осуществляемыми в идеологически закамуфлированных формах. Дацная тенденция, исследуемая на уровне символьных матриц войны, представляет собой процесс замещения в отдельных национальных культурах традиционной религиозной символьной матрицы войны (меч и крест) новыми символьными матрицами войны, в которых религиозный статус придается политико-идеологическим символам государства, таким например, как государственный флаг (США).

Тенденция мифологизации символической реальности современной войны проявляется в создании и укреплении в культуре специфического символического слоя, защищающего войну. Данный культурный слой образован мифологемами гуманизации современной войны, ориентированными на развитие человечеством практики войн и возвращение былой власти мифологии над войной. Мифологемы гуманизации войны, нацеленные на усиление влияния на войну мифологического сознания, уже не содержат древние мифологические сюжеты подчиненности войны богам. Они не построены по принципу древних мифов, согласно котором война предстает как явление, рожденное божественным разумом где-то «наверху» и по-своему проявляющее себя «внизу», в мире человеческих страстей. В мифологемах современной войны «богом» войны становится человек. В прямой связи с этим обстоятельством и появляется новый мифологический мотив - гуманизация войны. Правдоподобность мифологемам гуманизации современной войны придает противоречивая логика военной эволюции, состоящая, с одной стороны, в том, что человек, стремясь сохранить хотя бы минимум цивилизованных человеческих отношений между военными противниками, старается ввести в практику войн различные нравственные и правовые ограничения. С другой стороны, логика войны определяется обоюдным стремлением воюющих гарантированно обеспечить себе победу, что приводит к постоянному совершенствованию средств уничтожения и выводит войну на такой уровень развития, где уважение к противнику как к человеку почти полностью нивелируется. Историческим подтверждением противоречивости военной эволюции человечества, в которой осуществляется постоянное противоборство тенденций гуманизации и дегуманизации войны, является тот период, когда ведение войны во многом напоминало правила проведения рыцарского турнира. Однако изобретение пороха, применение в войне других технических новшеств привели к тому, что старое рыцарство умерло, и войны стали вестись далеко не по правилам рыцарских турниров. Ключевую роль в них стали играть «технологи уничтожения» (Э. Юнгер). Развитие войны начало рассматриваться преимущественно в контексте совершенствования технологии уничтожения.

Если оценивать изменения войны в данном контексте, то можно утверждать, что долгое время военное уничтожение предполагало главным образом физическое разрушение. Человек уничтожался таким же способом, как разрушались его дома. Воля к сопротивлению подавлялась массированным применением, прежде всего, огневых средств. Появление ядерного оружия привело к созданию необычной ситуации в развитии войны, когда применение новой технологии уничтожения не приводит, как прежде, к желаемым результатам. Ядерное оружие делает возможным всеобщее уничтожение, а военную победу одной из воюющих сторон превращает в миф. В данной ситуации становится все более очевидным, что для дальнейшего развития практики войн необходимы вполне определенные мировоззренческие подвижки в массовом сознании, которые позволили бы вернуть веру в рациональность войны.

Решению этой задачи и подчинены мифологемы гуманизации войны,' которые способствуют распространению в культуре образов «малокровной» или вообще «бескровной» войны. Для создания подобного образа войны используются во многом мифологизированные представления о новой технологии военно-огневого уничтожения (о бесконтактной войне, о высокоточном оружии и пр.). На самом деле под завесой мифологем гуманизации войны происходит создание принципиально новой технологии военного уничтожения. Данная технология, сохраняя биологические основы жизни человека, разрушает духовные основы его жизни (культуру, ценности), заменяет физическую смерть человека на войне духовной смертью. Она нацелена на разрушение традиционных институтов производства духовности и устранение любых других препятствий с пути изменения духовности в направлении, определяемом победителем.

Символическая реальность войны как часть символики мирной жизни. При характеристике данного аспекта символической реальности войны обращено внимание на то, что специфика символической реальности войны заключена в ее тройственном положении: присутствии в явлении войны, на границе войны и мира, а также в мирной жизни. В явлении войны она обнаруживает себя в виде комплекса самых разнообразных символов, используемых для мотивации сражающихся на самоотверженную борьбу. Пограничное положение символической реальности проявляет себя в закономерности перехода от войны к миру: в истории не было войн, победа в которых не закреплялась бы символически, и мир наступал без символического обрамления. Символ победы располагается на границе войны и мира и фиксирует коллективное представление об итогах войны и переход к миру.

Относительно присутствия символики войны в реальности современного мира отмечается, что конкретная война становится достоянием истории, а часть ее символов (Знамя Победы и пр.) продолжает исполнять различные роли в мирной общественной жизни. Однако заключенное в них коллективное представление о прошедшей войне, ее итогах, историческом месте и роли в истории страны, в развитии региона или мира в целом может подвергаться изменению под влиянием противоречивых тенденций современности. В этой связи показывается, что символика Второй мировой войны начала терять свое первоначальное значение после того, как Советский Союз потерпел поражение в холодной войне. «Украинизация» и «прибалтизация» символической реальности Второй мировой войны показывает ослабление антифашистского значения символов этой войны на фоне усиления значения реваншистской символики.

Отмечается, что неоднозначная ситуация сложилась с развитием символики войны в социокультурном пространстве современной России. Основные усилия направлены на то, чтобы в сознании россиян не угасали символы Великой Отечественной войны. В то же время в российском знаково-символическом пространстве достаточно «пустот», демонстрирующих существенные пробелы в исторической памяти россиян: почти полное отсутствие героической и мемориально-архитектурной символики Первой мировой войны, которая в свое время отдельными общественно-политическими силами в России не без оснований представлялась второй (после войны 1812 года) Отечественной войной; отсутствие ясности относительно символики афганской войны, которая, если ее рассматривать в общем контексте проигранной Советским Союзом холодной войны, превращается исключительно в военно-мемориальную, «поминальную» символику; недостаточное внимание к развитию символики победы, одержанной Россией в 2008 году в ходе принуждения Грузии к миру.

Место и роль символов войны в современном мире определяются не I столько их социальным и культурным соответствием реальным военным событиям прошлого, смыслы которого они представляют в настоящем, сколько востребованностью смыслов прошлого в настоящем и в будущем.

Рекомендации, вытекающие из результатов исследования:

I. В области теории

1. Предложенный в диссертации подход к символической реальности войны позволяет уточнить понимание современных процессов противоречивого взаимодействия войны и культуры, мира и войны в знаково-символическом контексте, раскрыть появившиеся у культуры новые возможности воздействия на войну.

Список научной литературыЧаплыгин, Алексей Иванович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Августин Блаженный. О граде Божием. В 4т. Т.4. М.: Изд-во Спа-со-Преображенского Валаамского монастыря, 1994.

2. Адоньева С.Б. Категория ненастоящего времени: (антропологические очерки). — СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2001. — 176с.

3. Александер Б. Как выигрываются войны. М.: Изд-во ACT, 2004.- 604с.

4. Андерсон П. Казуистика мира и войны // Логос. 2003. - №1. — С.19 - 28.

5. Антонов В.И. Символ в обществе и культуре Востока. М.: Изд-во «Луч» РАО, 1993. - 52с.

6. Апресян Р.Г. Метанормативное содержание принципов справедливой войны // Полис (Политические исследования). 2002. - №3. — С.57 — 72.

7. Арон Р. Мир и война между народами. М.: NOTA BENE, 2000.- 880с.

8. Ахиезер А.С. Философские основы социокультурной теории и методологии // Вопросы философии. 2000. - №9. - С.29 - 45.

9. Барт Р. Избранные работы: семиотика, поэтика. М.: Прогресс, 1989.-616с.

10. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во Сабашниковых, 2000. —314с.

11. Бауэр В.Энциклопедия символов. — Крон-Пресс, 1995. —502с.

12. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: «Медиум», 1995. - 322с.

13. Бердяев Н.А. Война // Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003. - С.417— 426.

14. Бердяев Н.А. Философия неравенства, -г М.: ИМА-пресс, 1990.-288с.

15. Бердяев Н.А. Судьба России. Об отношении русских к идеям // Н.А.Бердяев. Падение священного русского царства. Публицистика (1914 1922). - М.: Астрель, 2007. - С.84 - 90.

16. Биддерманн Г. Энциклопедия символов. — М.: Республика, 1996. 335с.

17. Бадрийяр Ж. Система вещей. — М.: «Рудомино», 1999.221с.

18. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добро-свет, 2006. -389с.

19. Буланов А.И., Крылова И.А. Соотношение политики и ядерной войны // Вопросы философии. 1988. - № 5. - С. 110 - 124.

20. Булгаков С.Н. Размышления о войне. — Знамя. 1993. — №5. -С. 147-161.

21. Владимиров А.И. Стратегические этюды (тезисы к новой философии государственного и военного строительства России). М.: Изд-во ЮКЭА, 2002. - 608с.

22. Военно-теоретическое наследие В.И. Ленина и проблемы современной войны. М.: Воениздат, 1987. - 359с.

23. Волков С. В. Русский офицерский корпус. М.Воениздат, 1993.-368 с.

24. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988. - 708с.

25. Гаджиев К.С. Ведение в политическую философию. Учебное пособие. М.: Логос, 2004. - 233с.

26. Гаджиев К.С. Размышления о тотализации войны: политико-философский аспект // Вопр. филос. 2007. - №8. - С.З, - 12.

27. Гареев М.А. Россия в войнах XX века // Будущая война. -М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2005. С. 77-81.

28. Гоббс Т. Левиафан // Избр. произв. В 2т. Т.2. М.: Мысль, 1965.-748с.

29. Грачева Т.В. Постижение войны: мятеж как состояние дуIши, цель и способ воевания // Всемирная мятежевойна. — Жуковский; М.: Кучково поле, 204. С. 325 - 441.

30. Гродненский Н.Н. Четвертая мировая: США в борьбе за мировое господство. Изд.Ильин, 2004. — 348с.

31. Гроций Г. О праве войны и мира. — М.:ИПЛ, 1956. — 868 с.

32. Гумбольд В. Язык и философия культуры. — М.: Прогресс, 1985.-451с.

33. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. — М.: Наука, 1992. -264с.1

34. Гуревич П.С. Философия культуры, — М.: Аспект-Пресс, 1994.-314с.

35. Делёз Ж. Логика смысла. — М.: «Академия», 1995. — 298с.

36. Достоевский Ф.М. Парадоксалист // Дневник писателя. В 2т. Т.1. (1873, 1876). М.: Айрис-пресс, 2006. - С. 266-270.

37. Достоевский Ф.М. Война. Мы сильнее всех // Дневник писателя. В 2т. Т.2. (1877, 1880, 1881). -М.: Айрис-пресс, 2006. С. 96-100.

38. Достоевский Ф.М. Не всегда война бич, иногда и спасение // Дневник писателя. В 2т. Т.2. (1877, 1880, 1881). -М.: Айрис-пресс, 2006. -С. 100- 102.

39. Достоевский Ф.М. Спасет ли пролитая кровь? // Дневник писателя. В 2т. Т.2. (1877, 1880, 1881). М.: Айрис-пресс, 2006. - С. 102 -105.

40. Дырин А., Савинкин А. Полнее учитывать реальности ядерного века. Дискуссии. Обсуждения. // Международная жизнь. 1988. -№ 1.-С.102- 115.

41. Дырин А.И., Кузин В.П. Проблемы войны и мира в социально-философской мысли античности. М.: ГА ВС, 1992. - 144с.

42. Дугин А.Г. Философия войны. М.: Яуза, 2004. - 256с.

43. Дугин А.Г. Философия войны. Конфликтологические модели политического // Философия политики. М.: Арктогея, 2004. — С.356 — 380.

44. Емельянов Ю.Н., Скворцов Ю.Н., Тавровский А.В. Симво-лико-интегративный подход в современной культурной антропологии // Наука о культуре. Итоги и перспективы. М.: Изд-во МГУ, 1997. Вып.З. С.51 -75.

45. Жданов Ю.А., Давидович В.Е. Сущность культуры // Проблемы истории и теории культуры, Ростов н/Д., 2005. С. 195 - 428.

46. Замятин Д.Н. Геокультура: образ и его интеграции // Вестник Евразии. 2002. - №2. - С.5 - 18.

47. Зиммель Г. О сущности культуры // Г.Зиммель. Избранное. Т.1. Философия культуры. -М.: Юрист, 1996. С.475 - 482.

48. Зиммель Г. Понятие и трагедия культуры // Г.Зиммель. Избранное. Т.1. Философия культуры. М.: Юрист, 1996. - С. 445 - 474.

49. Зиммель Г. Изменение форм культуры // Г.Зиммель. Избранное. Т.1. Философия культуры. -М.: Юрист, 1996. С. 483 -488.

50. Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Г.Зиммель. Избранное. Т.1. Философия культуры. М.: Юрист, 1996. - С. 494 - 516.

51. Злобин Н.С. Культура и общественный прогресс. — М.: Наука, 1980.-326с.

52. Золотарев В.А., Саксонов А.В., Тюшкевич С.А. Военная история России. Жуковский; М.: Кучково поле, 2002. — 736с.

53. Золотарев В.А. Военная безопасность Государства Российского. М.: Кучково поле, 2001. - 484с.

54. Иконникова С.Н. История культурологических учений. -2-е изд. СПб.: Питер, 2005. 474с.

55. Ильин И. А. Духовный смысл войны / Родина и мы. //Составитель Ю. Т. Лисица. — Смоленск, 1995. С.69 - 90.

56. Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Путь к очевидности. -М.: Республика, 1993. С. 6 - 132.

57. Каган М.С. Философия культуры. СПб.: «Петрополис», 1996.-416с.

58. Каган М.С. Деятельность и культура // Диалектика общественного развития. JT.: Изд-во Ленинградского университета, 1988. - С.185 — 196.

59. Каган М.С. О субстанции, строении и функциях культуры (К вопросу об основаниях культурологи) // Личность. Культура. Общество. -2004. Т. 6. Вып. 2(22). - С. 123 - 134.

60. Калашников М., Крупнов Ю. Оседлай молнию. М.: ACT, 2003.-384с.

61. Калинин Б.А. Понимание войны в философии. Ставрополь: СВВАИУ, 1997. - 129с.

62. Калинин Б.А. Идея войны: Философско-культурологический анализ. Ставрополь: СГУ, 2001. — 217с.

63. Калинин Б.А. Эволюция идеи войны в культуре. Ставрополь: Сев-Кав ГТУ, 2002. - 124с.

64. Калинин Б.А., Шабаева Д.З. Неповторение войн: понятие и реальность. Ставрополь: Сев-Кав ГТУ, 2004. - 108с.

65. Каневский Б. М., Шебардин П. М. К вопросу о соотношении политики, войны и ракетно-ядерной катастрофы // Международная жизнь. 1987. —№ 10. - С. 120 - 129.

66. Капто А.С. Философия мира: истоки, тенденции, перспективы. М.: ИПЛ, 1990. - 432с.

67. Капто А. С. Толерантность в контексте концепции «Куль1тура мира» // Безопасность Евразии. 2001. - № 1. — С. 175 - 186.

68. Капто А.С. Энциклопедия мира. М.: Книга и бизнес, 2002.- 544с.

69. Капто А.С. От культуры войны к Культуре Мира. — М.: Республика, 2002. 431 с.

70. Капто А.С. Серебрянников В.В. Военное равновесие — важнейший фактор сдерживания войн // Социально-гуманитарные знания. — 2003. -№ 5.-С. 20-33.

71. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарики, 1998.-С. 784с.

72. Кассирер Э. Философия символических форм. Т.2. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. — 280с.

73. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Вестник Московского университета. Серия 7 (Философия). 1990. - №2. -С.58 - 69.

74. Карсавин Л.П. Философия истории. — СПб.: «Комплект», 1993.-351с.

75. Керсновский А. А. Философия войны // Философия войны. Сб. Составитель И.В. Домнин. М.: Анкил-воин, 1995. - С.11 - 98.

76. Киршин Ю.Я., Попов В.М., Савушкин Р.А. Политическое содержание современных войн. М.: Воениздат, 1987. - 335с.

77. Клакхон К. Универсальные категории культуры // Личность. Культура. Общество. 2001. - Т. III. Вып. 2 (8). - С. ,111 - 137.

78. Кларк Уэсли К. Как победить в современной войне (Ирак, терроризм и американская империя). М.: Альпина Бизнес Бук, 2004. - 240с.

79. Клаузевиц К. О войне. В 2т. М.: Воениздат, 1936.

80. Клаузевиц К. О войне. В 2т. М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica,2002.

81. Ковачев А.Н. Символы власти и их интерпретация в различных культурах // Антропология власти. В 2т. Т.1. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2006. - С.249 - 273.

82. Комадорова И.В. Символическая антропология Л.Уайта // Вестник Московского университета. Серия 7 (Философия). — 2000. — №5. — С.93- 105.

83. Кондратков Т.Р. Кардинальная проблема современности:I

84. Идеологическое противоборство по вопросам войны и мира. М.: Политиздат, 1985.-207с.

85. Кондратков Т.Р. Формирование научного понимания войны и критика его фальсификаторов. — М.: Изд. Воен. акад. Ген. шт. ВС СССР, 1976.-291 с.

86. Конопатов С.Н., Юдин В.В. Традиционный смысл понятия «война» устарел // Военная мысль. — 2001. — №1. — С.53 —57.

87. Корчмит-Матюшов В.И. Предназначение войны. — М.: Слово, 2000.-217с.i

88. Крамаренко В.Ю. , Никитин В.Е., Андреев Г.Г. Интеллект человека. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1990. — 182с.

89. Кревельд М. Трансформация войны: Пер с англ. М.: Аль-пина Бизнес Букс, 2005. - 344с.

90. Крылов А.И. Соотношение политики и ядерной войны. (Роль философии в борьбе за новое мышление): Учебное пособие. М.: ВПА, 1990.- 100 с.

91. Крылов А.И. Ядерная опасность и философия марксизма. -М.:ВИА, 1964.-334 с.1

92. Культура: теории и проблемы. М.: Наука, 1995. - 279с.

93. Кэмпбелл Дж. Мифы, в которых нам жить. К.: «София»; М.: ИД «Гелиос», 2002. - 252с.

94. Лавренов С.Я. Война XXI века: Стратегия и вооружение США. М.: Изд-во ACT, 2005. - 314с.

95. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.-384с.

96. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая (информационно-психологическая) война. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. 448с.

97. Локальные войны: История и современность / Под ред. И.Е. Шаврова. М.: Воениздат, 1981. 304с.

98. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982.-480с.

99. Лосев А.Ф. Проблемы становления символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1995. — 320с.

100. Макиавелли Н. Государь // Н. Макиавелли. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве. М.: Мысль, 1996.-С.37- 109.

101. Макиавелли Н. О военном искусстве. М.: Воениздат, 1939.-223с.

102. Малиновский В.Ф. Рассуждение о мире и войне // Избр. общественно политические сочинения. М.: ИПЛ, 1958. — 169с.

103. Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Языки русской культуры, 1997. — 217с.

104. Марсдер П. Талибан: Война и религия в Афганистане. — Го-родец-издат, 2002. 236с.

105. Меггле Г. Мысли об иракской войне // Логос. 2003. - №3. - С.53 — 69.

106. Менуа Ж. Церковь и война; от библейских времен до атомной эры // Философия права. № 2(4). - 2001. - С. 57-67.

107. Месснер Е.Э. Всемирная мятежевойна. — Жуковский; М.: Кучково поле, 2004. 512с.

108. Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль: Тексты. М.: Мысль, 1996. - С.213 - 232.

109. Найдыш В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма. — М.: Гардарики, 2002. — 554с.

110. Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры. -М.: Гардарики, 2002. 407с.

111. Оружие и конфликты XXI века. Дискуссия // Международная жизнь. 2001. -№ 9 -10. - С. 124-141.

112. Павилёнис Р.И. Проблема смысла. М.: Мысль, 1983.286с.

113. Павлов А.В. Война. Армия. Религия. М.: Воениздат, 1988.- 158 с.

114. Павлов А., Ляшенко В. Соотношение войны и политики: дискуссии и проблемы // Коммунист Вооруженных Сил. 1980. № 1. — С.102 — 115.

115. Панарин А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М.: Логос, 1998. - 392с.

116. Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. — М.: Изд-во Эксмо, 2004. 640с.

117. Парсонс Т. Понятие культуры и социальной системы // О социальных системах М.: Академический Проект, 2002. - С.687 - 692.

118. Парсонс Т. Роль идей в социальном действии // О социальных системах М.: Академический Проект, 2002. - С.521 542.

119. Парсонс Т. Социальная система и культура // О социальных системах М.: Академический Проект, 2002. - С.693 - 776.

120. Паяр К. Возможен ли вечный мир? Кант или миротворческий разум // Логос. 2003. - № 1. - С. 10 - 17.

121. Пацифизм в истории. Идеи и движения мира. М.: ИВИ РАН, 1998. -290с.

122. Переслегин С. Б. Вторая Мировая: война между реальностями. М: Яуза, 2006. -321с.

123. Петров М.К. Язык, знак, культура. М.:'Едиториал УРСС, 2004. - 328с.

124. Плюханова М.Б. Сюжеты и символы московского государства. СПб.: Акрополь, 1995. - 336с.

125. Плуцер-сарно А. Языковые основы информационной войны на Кавказе // Логос. №5. - 2005. - С.276 - 280.

126. Попов И.М. Война будущего: взгляд из-за океана. М.: Изд-во ACT, 2004. - 444с.

127. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2т. М.: Феникс, 1992.

128. Поцелуев С.П. Символическая политика: констелляция понятий для подхода к проблеме // Полис. 1999. — №5. — С. 62 — 76.

129. Проблемы войны и мира. Критика современных буржуазных социально-философских концепций. М.: Мысль, 1967 - 462 с.

130. Проблемы мира и социального прогресса в современной философии. — М.: Политиздат, 1983. -320с.

131. Проэктор Д.М. Мировые войны и судьбы человечества. Размышления. М.: Мысль, 1986. — 318с.

132. Прудон П. Ж. Война и мир (Исследование о принципе и содержании международного права). В 2т. М., 1864.

133. Пукшанский Б.Я. Обыденное знание. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1987. - 152с.

134. Рассел Б. Здравый смысл и ядерная война. М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. - 79с.

135. Рубцов Н.Н. Символ в искусстве и жизни. М.: Наука, 1991,- 174с.

136. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или принципы политического права // Ж.-Ж. Руссо. Об общественном договоре. Трактаты. -М.: Терра Книжный клуб, 2000. - С.195 -322.

137. Руссо Ж.-Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми // Ж.-Ж. Руссо. Об общественном договоре. Трактаты. М.: Терра - Книжный клуб, 2000. - С.51 - 150. (

138. Рыбкин Е. И. Война и политика в современную эпоху.— М., 1973,- 143 с.

139. Рыбкин Е. И. Критика буржуазных учений о причинах и роли войн в истории: Философско-исторический очерк. М.: Наука, 1979. — 240с.1

140. Сенявская Е.И. Противники России в войнах XX века: Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. — М.: «Российская политическая энциклопедия, 2006. — 288с.

141. Сенявская Е.С. Героические символы: реальность и мифология войны // Отечественная история. М., 1995. - №5. - С. 30 - 44.

142. Серебрянников В.В. Эволюция представлений о войне // Социология современных войн. М.: Альфа-М, 2004. - С.44 - 53.

143. Серебрянников В.В. К вопросу о «холодных» и «горячих» войнах // Военная мысль. 2002. - № 2. - С.74 - 80.

144. Серебрянников В.В. Войны России. М.: Научный мир, 1998.-380с.

145. Серебрянников В.В. Социология войны. М.: Научный мир, 1998.-398с.

146. Сингаевский В.Н. Военно-государственные символы России. М.: ACT, 2008. - 256с.

147. Символы, образы, стереотипы современной культуры // Седьмой международный философско-культурологический симпозиум. -СПб.: ФКИЦ «Эйдос», 2000. 326с.

148. Сисе X. Справедливая война? О военной мощи, этике и идеалах // Хенрик Сисе; пер. с норв. М.: Изд-во «Весь мир», 2007. - 176с.

149. Слипченко В.И. К какой войне должна быть готова Россия? // Будущая война. М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2005. - С. 9-40.1

150. Слипченко В.И. Системный анализ процессов вооруженной борьбы в конфликтах и войнах в период с 1991 года и по настоящее время // Безопасность Евразии. 2003. - № 4(14). - С. 377 - 385.

151. Слипченко В.И. Войны шестого поколения. Оружие и военное искусство будущего. — М.: Вече, 2002,— 384с.

152. Соболева М.Е. Система и метод в философии символических форм Э. Кассирера // Вопросы философии. 2000. - №2. - С.87 - 101.

153. Соловьев B.C. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч. В 2т. Т.1.М.: Мысль, 1988. С.47 - 548.

154. Соловьев В. С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соч. В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С.635 - 662.

155. Сорокин П.А. Флуктуация войн в системе межгрупповых отношений // П.А. Сорокин. Социальная и культурная динамика. М.: Астрель, 2006. - С. 675 - 720.

156. Сорокин П.А. Социологическая интерпретация «борьбы за существование» и социология войны // Социология современных войн. М.: Альфа-М, 2004. - С.134 - 183.

157. Сорокин П. А. Причина войны и условия мира // Социол. исследования. 1993. - № 2. - С. 140 - 148.

158. Сорокин П. Социальная и культурная мобильность // Человек. Цивилизация. Общество. Сб. М.:ИПЛ, 1992. - С.297 - 424.

159. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия // Вступ. ст. и составление Б.С.Ерасова. -М.: Гардарики, 2001. 556с.

160. Степнова Л.А. Социальная символика России // Социс. -1998.-№7.-С.90- 1000.

161. Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве. М.: Воениздат, 1955.- 124с.

162. Супряга А.В. О войнах XXI века // Военная мысль. 2002. - №6. С.10- 15.

163. Сычева С.Г. Проблема символа в философии. Томск: Изд-во Томского ун-та, 2000. — 198с.

164. Тэрнер В. Символ и ритуал. -М.: Прогресс, 1983. -277 с.

165. Тимошев P.M. Освобождение как условие и функция победы в войне // Философия освобождения. — М.: Мегапир, 2005. — С.53 — 63.

166. Тихомиров JI.A. О смысле войны // Христианство и политика. М., Калуга: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 2002. - С.200 - 213.

167. Тойнби А.Дж. Героические века // Постижение истории. Сб. М.: Айрис-пресс, 2003. - С. 23 - 38.

168. Тойнби А.Дж. Современный момент истории // Цивилизация перед судом истории. Сб. М.: Айрис-пресс, 2003. - С. 275 - 283.

169. Топоров В.Н. Миф, ритуал, символ. М.: Республика, 1995.- 624с.

170. Тоффлер Э. Война и антивойна М.: Изд-во ACT, 2005.412с.

171. Тоффлер Э. Шок будущего. М.: Изд-во ACT, 2004. - 557с.

172. Требин М.П. Войны XXI века. М.: ACT; Мн.: Харвест, 2005.-608с.

173. Троцкий Л. Их мораль и наша // Вопросы философии. -1990. -№ 5. С.105 - 126.

174. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Антология. Общ. Ред. и составление Н.К. Гаврюшина. М.: Издательская группа «Прогресс-Культура», 1994.-С. 243 -488.

175. Тюшкевич С.А. Новый передел мира М.: «Проспект», 2004.-288с.

176. Уайт Л.А. Наука о культуре. Избранное. М., 2004.

177. Уайт. Л. Культурология // Личность. Культура. Общество. -2004. Вып. 1 (21). - С.245 -251.

178. Уайт JI. Энергия и эволюция культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. — СПб.: Университетская книга, 1997.-С. 439-465.

179. Уайт. Л. Понятие культуры // Личность. Культура. Общество. 2004. - Вып. 1 (22). - С. 59 - 86.

180. Уайтхед А.Н. Символизм: его смысл и воздействие. — Томск: Водолей, 1999. 64с.

181. Уолц К.Н. Человек, государство и война: теоретический анализ // Теория международных отношений. М.: Гардарики, 2003. - С.93 -114.

182. Философия освобождения. М.: Мегапир, 2005. - 288с.

183. Федоров Н. Ф. Письма к различным лицам. Вашкевичу (12 ноября 1898г.) // Соч. М.: Мысль, 1982. С.614 - 621.

184. Философия войны / Под общ. ред. А.Б. Григорьева. — М.: Издательский центр «АНКИЛ ВОИН», 1995. - 240 с.

185. Философское наследие В.И. Ленина и проблемы современной войны. М.: Воениздат, 1972. - 560с.

186. Философия мира против идеологии войны. М.: Мысль,1988.-314с.

187. Флиер А .Я. Культура насилия // Личность. Культура, общество. 2004. - Вып. 4(24). - С. 202 - 210.

188. Фохт Б.А. Определение символической формы и проблема значения в философии языка Э. Кассирера // Вопросы философии. — 1998. — №9.-С. 150- 174.

189. Фрагменты ранних греческих философов. 4.1. М.: Наука,1989.-516с.

190. Франк С.Л. Реальность и человек. М.: Республика, 1997.479с.

191. Фрейд 3. Почему война // Курьер ЮНЕСКО. 1993. - Май. - С.46 - 48с.

192. Хабермас Ю. Спор о прошлом и будущем международного права // Вопросы философии. 2004. - №3. - С. 12 — 19.

193. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: Изд-во ACT, 2003.-603с.

194. Хейзинга Й. Homo Ludens. М.: Изд-во ACT, 2004. - 539с.

195. Хофмайстер X. Воля к войне, или бессилие политики. — СПб.: ИЦ: «Гуманитарная академия», 2006. 288с.

196. Цыганков П.А. Проблема войны в социологии международных отношений // Социология современных войн: Материалы научного семинара / Под ред. П.А. Цыганкова и И.П. Рязанцева. М.: Альфа-М, 2004. - Вып. 1. - С. 11 -29.

197. Чебан В.В. Духовный фактор в войнах будущего// Вестник Академии военных наук. №2(3). - 2003. - С. 58 - 61.

198. Человек и война. Сборник статей. М.: АИРО-ХХ, 2001 —480с.

199. Чик Г. Единицы культуры // Общественные науки и современность. 2000. - №2. - С. 112 -119.

200. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000): Монография. — Екатеринбург, 2001. -238с.

201. Шахов М.Н. Философские аспекты анализа освободительных войн России // Философия освобождения. М.: Мегапир, 2005. — С. 121 — 142.

202. Швырев B.C. Понимание в структуре научного сознания // Загадка человеческого понимания. — М.: ИПЛ, 1990. — С. 8 — 24.

203. Шестов Л. Власть ключей // Соч. В 2т.Т. 1 .М.: Наука, 1993.

204. Широкорад А.Б. Наша великая мифология. Четыре гражданских войны с XI по XX век. М.: ACT, 2008. - 412с.

205. Шлейермахер Ф. Речи о религии. Монологи. М., Киев, 1994.-369с.160

206. Шпенглер О. Закат Европы. Ростов н./Д.: Феникс, 1998. 640с.

207. Штейнметц Р. Философия войны. Пг., 1915. - 327с.

208. Эко У. Осмысляя войну // Пять эссе на темы этики. СПб.: Изд-во Симпозиум, 2000. — С. 9 25.

209. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: Петрополис, 1998. - 432с.

210. Эпштейн М. Говорить на языке всех культур // Наука и жизнь. 1996.-№1. С. 101 - 103.1

211. Эрн В.Ф. Меч и крест // Эрн В.Ф. Сочинения. М., 1991. -С. 297-385.

212. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. - 286с.

213. Юнг К.Г. Человек и его символы. СПб.: Б.С.К., 1996.454с.

214. Якушев А.А. Субъективно-идеалистический смысл теории символизма А.Уайтхеда // Вопросы философии. 1962. - № 12. - С.117 — 129.