автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Ситуационный подход в познании

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ситуационный подход в познании"

На правах рукописи

Векленко Павел Васильевич

СИТУАЦИОННЫЙ ПОДХОД В ПОЗНАНИИ

Специальность 09.00.01 — онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

005532698

О 5 СЕН 2013

Барнаул 2013

005532698

Работа выполнена на кафедре философии и политологии ФГКОУ ВПО «Омская академия МВД России»

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Денисова Любовь Владиленовна (ФГКОУ ВПО «Омская академия МВД России»)

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Мартишина Наталья Ивановна

(ФГБОУ ВПО «Сибирский государственный университет путей сообщения»)

доктор философских наук, профессор Федяев Дмитрий Михайлович (ФГБОУ ВПО «Омский государственный педагогический университет»)

доктор философских наук, профессор Федюкин Виктор Петрович (ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет»)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный

университет»

Защита состоится 4 октября 2013 г. в 10.00 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.005.07 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049, г. Барнаул, пр. Ленина, 61.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан 3 сентября 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Коростелева О. Т.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена несколькими основными причинами. Во-первых, повышение интенсивности социальных взаимодействий в условиях постиндустриального общества актуализирует проблему ситуационности индивидуального и общественного бытия. В силу нарастания и усложнения социальных связей человек становится субъектом многочисленных ситуаций, стремительно сменяющихся или складывающихся параллельно, наслаивающихся одна на другую. Научно-философский дискурс реагирует на эти изменения — ситуация, характеризующая бытие человека и бытие общества, начинает исполнять роль «атома» на первичном уровне анализа антропосоциальной реальности. В то же время понятие «ситуация» остается теоретически непроработанным, не интегрированным в концептуальные системы, определяющие функционирование и развитие научного знания.

Во-вторых, потоки разнообразных и нередко противоречивых сообщений, технологии манипуляции массовым сознанием, бесчисленное множество экспертных оценок и обывательских мнений придают ситуациям неясность, вносят в деятельность человека элемент беспорядка и неопределенности. После «информационного взрыва» (М. Н. Эпштейн) извечная мировоззренческая проблема смысла человеческого существования приобретает особую актуальность. В суете современных мегаполисов человек легко может стать жертвой ложных ценностей, навязанных пропагандой или агрессивной рекламой, утратить понимание собственного «жизненного проекта» (Ж.-П. Сартр) и растерять важные цели, удерживающие личностное бытие от деградации и распада. Успешное разрешение ситуаций требует выработки созидательных смыслов, позволяющих не только преодолевать неблагоприятные жизненные обстоятельства, но и сохранять человеческое достоинство, целостность личностных структур. Кроме того, созидательные, стимулирующие смыслы необходимы для решения социально значимых задач, сплочения людей в рамках коллективных субъектов, обеспечения эффективной совместной деятельности в неоднозначных, экстремальных ситуациях. Суетности, абсурдности существования и сложности информационной среды современный человек вынужден противопоставлять если не мудрость, требующую особого ритма жизни, то, по крайней мере, некую осмысленность. Возможности достижения такой конструктивной осмысленности в ситуациях максимальной социальной и экзистенциальной неопределенности нуждаются в философском исследовании.

В-третьих, проблема ситуационности личностного и общественного бытия вызвала самоорганизацию представителей научного и профессионального сообществ в форме ситуационного движения. Философы, ученые и специалисты-практики попытались осмыслить роль понятия «ситуация»

в научном познании, а также перспективы превращения разрозненных и противоречивых ситуационных представлений в междисциплинарную методологическую программу — ситуационный подход, опирающийся на «общую теорию ситуаций». Было проведено несколько всероссийских научных форумов, посвященных ситуационной проблематике, опубликован Манифест ситуационного движения, подобно сборнику «Системные исследования» были изданы сборники «Ситуационные исследования». В то же время ситуационная проблематика не получила должного воплощения в форме целостных философских исследований, результаты деятельности участников ситуационного движения не были подвергнуты критическому осмыслению, призванному выявить наиболее продуктивные, жизнеспособные идеи и обозначить направления дальнейшего развития ситуационной методологии в познании.

Таким образом, необходимость теоретической разработки ситуационных идей обусловлена жизненно-практическими проблемами, запросами на совершенствование социальных технологий, а также потребностями междисциплинарной методологии, в частности, в области социально-гуманитарных исследований.

Степень разработанности проблемы. Проблема трансформации современных ситуационных идей в ситуационный подход относится к числу неразработанных. Результаты комплексных исследований, посвященных данной тематике, в научно-философской литературе не представлены. В то же время в качестве важнейших предпосылок совершенствования ситуационных воззрений следует рассматривать:

' 1. Философские работы, посвященные теоретико-познавательной и методологической проблематике, в которых могут быть найдены основания теории ситуаций. Таким концептуальным значением для настоящего исследования, в частности, обладают:

— учение И. Канта о познании как единстве компонентов субъективного и объективного порядка, послужившее теоретическим основанием для формирования неклассической интроспективной онтологии, в которой не субъект произволен от бытия, а бытие конституируется субъектом;

— разработка понятия «ситуация» применительно к анализу художественных произведений в эстетике Г. В. Ф. Гегеля. Здесь обнаруживается преемственность между учением И. Канта и представлением о «ситуации отсутствия ситуации» Г. В. Ф. Гегеля: и в первом и во втором случае отмечается ключевая, фундирующая роль субъекта. У Канта субъективно обусловлено феноменальное бытие, у Гегеля — возникновение ситуации как первичное осмысление происходящего («безобидная определенность»), а затем и зрелость ситуации как коллизии;

— перестановка акцента с бытия абстрактно-всеобщего субъекта (Бога, Абсолютной идеи, Природы, Саморазвивающейся материи) на бытие ин-

дивидуального су&ьекта, что нашло воплощение в трудах А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, С. Кьеркегора;

_ появление концепта «ситуация» в неклассической философии, прежде

всего _ в экзистенциализме. Ситуация подвергается философской рефлексии — в творчестве К. Ясперса, А. Камю, Ж.-П. Сартра, О. Больнова, М. Хайдеггера;

— разработка понятий, раскрывающих сущность бытия индивидуального субъекта. К таковым следует отнести интенциональность как единство сознания с внеположной ему реальностью в феноменологической традиции, которая представлена Э. Гуссерлем, М. Мерло-Понги, и смысл как объективно обусловленная содержательность сознания, определяющая саму возможность человеческого бытия, — в этой интерпретации смысл рассмотрен в работах В. Франкла. ■

2. Публикации, осуществленные в рамках ситуационного движения, а также труды представителей частных наук, в которых затронуты темы си-туативности, ситуационности бытия и ситуации как понятия онтологии, теории и методологии познания. В указанных работах могут быть обнаружены различные варианты развития ситуационных идей, в частности:

_ А. И. Уемов, О. А. Липатова, А. К. Погасим, а также Т. С. Волчецкая

и С. И. Давыдов отдают приоритет параметру системности ситуации, связывают развитие ситуационных идей с понятиями элемента, структуры, связи, функции и др.;

— О. Ю. Абрамова, Н. М. Солодухо, В. Д. Евстрагов, Д. Е. Мартынов, М. Г. Румянцева, а также С. С. Фролов рассматривают преимущественно параметр неопределенности ситуации, фиксируют случайный характер формирования ситуаций, непредсказуемость развития ситуаций, чувствительность ситуаций к внешним возмущениям;

— параметр субъективной обусловленности ситуации нашел отражение в трудах Н. Н. Петровой и Э. А. Тайсиной, которые указывают на генетическую связь ситуации с бытием индивидуального субъекта, а ситуационный подход связывают с понятиями «единичное», «индивидуальное», «личностное», «конкретное»;

— двойственность сшуации отмечается И. В. Голубовичем, А. Ш. Шай-хутдиновой, Р. В. Габдреевым. Данные авторы считают, что сущность ситуации заключена в субъектно-объектном, событийно-смысловом взаимодействии;

— управляемость ситуации как наиболее важный ее параметр выделяется в работах В. П. Уланова, А. Н. Глебова, О. С. Егоровой, Е. В. Листвиной. Соответственно, ситуационный подход связывается с контролем над ситуацией, модификацией и созданием сшуации.

Несмотря на историко-философские предпосылки, современному ситуационному движению не удалось выработать общезначимую позицию в во-

просе об онтологических основаниях ситуационного подхода, выбрать наиболее перспективное направление развития ситуационных идей. Отсутствие единства в определении того, какие параметры ситуации следует учитывать при разработке понятийного аппарата теории ситуаций, принципов и алгоритмов ситуационного подхода, обусловило цель и задачи диссертационного исследования.

Проблема исследования заключена в неопределенности дальнейшего развития ситуационных идей в науке и философии. Неопределенность обусловлена отсутствием онтологических оснований, необходимых для формирования теории ситуаций и ситуационного подхода в познании, концептуальной размытостью основных понятий, определяющих специфику ситуационных воззрений. Проблема исследования может быть прояснена посредством вопросов: «На каком онтологическом фундаменте из разрозненных и противоречивых ситуационных идей может быть выстроена теория ситуаций? Возможен ли ситуационный подход как междисциплинарный инструмент познания? Какие понятия и принципы могут стать его концептуальным стержнем, позволив при этом занять достойное место в структуре научной методологии?»

Объектом исследования являются ситуационные идеи в современной науке и философии, различающиеся по степени теоретической организованности.

Предметом исследования выступают онтологические основания, позволяющие совершить переход от ситуационных идей к теории ситуаций и ситуационному подходу.

Целью исследования является преодоление неопределенности в развитии ситуационных идей путем подведения под них адекватных онтологических оснований, что предполагает целостное осмысление понятия ситуации, формирование понятийного аппарата теории ситуаций, выявление закономерностей развития ситуаций, разработку элементарных методологических решений ситуационного подхода как междисциплинарного инструмента научного познания.

Задачи исследования:

—■ эксплицировать онтологические основания ситуационного подхода, установить связь между ситуационными представлениями и философской традицией, а также методологическими программами, наиболее значимыми для современного научно-философского дискурса — системным подходом и герменевтикой;

— прояснить сущность ситуационного подхода как междисциплинарного метода научного познания;

— определить ключевые понятия, необходимые для описания ситуации в статике как структуры, в динамике — как кондиционально-смыслового вза-

модействия, фундируемого индивидуальным или коллективным субъектом, а также во множестве связей с другими ситуациями;

— зафиксировать основные закономерности развития ситуации как субъективно-объективной реальности;

— оценить когнитивный потенциал ситуационного подхода, разработать схемы (алгоритмы) и сформулировать принципы ситуационного подхода;

— критически осмыслить варианты ситуационного подхода, предложенные в рамках ситуационного движения, а также представленные в научной литературе;

— продемонстрировать возможности ситуационного подхода применительно к решению теоретических проблем в социально-гуманитарной области научных исследований.

Методологические основания диссертационного исследования. Для эффективного решения поставленной проблемы использовались следующие методологические положения:

— общей методологической основой диссертации служила идея диалектического синтеза. В соответствии с этим положением диалектики, ситуационные представления изначально рассматривались не в качестве замены, а как средство интеграции традиционных для отечественного научно-философского дискурса системной и герменевтической программ;

— методологическим и эвристическим основанием осмысления структуры «субъект-обстоятельства-смысл», положенной в основание теории ситуаций, послужил комплекс идей, почерпнутых из философского наследия. Понимание ситуации как отношения между субъектом и обстоятельствами, опосредуемого смыслами, а также положение о иесводимости смыслов к обстоятельствам и обстоятельств к смыслам опираются на выводы, имеющиеся в трудах М. Монтеня, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, М. Мерло-Понти, Э. Гуссерля, К. Ясперса, А. Камю, Ж.-П. Сартра, О. Больнова. Идея контроля над ситуацией и возможности ее преобразования восходит к наследию Ф. Бэкона. Выводы о специфике смыслового компонента ситуации, его неотделимости от компонента событийного, и его стимулирующем значении, основаны на идеях В. Франкла;

— интерпретация смысла как совокупности неоднородных содержаний сознания (ясных и неотчетливых, стимулирующих и блокирующих, организованных и неорганизованных) опирается на положения современной теории сознания, психоанализа, психологической теории деятельности — работы 3. Фрейда, X. Линдемана, В. А. Лекторского, А. Г. Спиркина, Л. П. Гримака, Ю. А. Александровского, Ю. В. Щербатых;

—■ рассмотрение динамики ситуации как кондиционально-смыспового взаимодействия, с присущим ему противоречием между целерациональ-

ным ядрам смысла и прорывающимися периферическими содержаниями, осуществлялось на основе современных представлений о детерминизме, включая его информационную составляющую, изложенных в трудах Ю. В. Сачкова, Б. С. Украинцева, Б. Б. Кадомцева, В. А. Лекторского, А. Г. Спиркина; •■

— определение возможности трансформации ситуационных представлений в ситуационный подход потребовало обращения к сравнительной методологии, что позволило установить целесообразность ситуационного метода как синтетической исследовательской программы, направленной на преодоление ограничений, свойственных системной и герменевтической методологии. Сопоставление проводилось на основе изучения трудов, с одной стороны, Л. фон Берталанфи, Р. Акофа, Дж. Клира, Г. П. Щедровицкого, А. Н. Аверьянова, В. Н. Садовского, А. И. Уёмова, с другой — В. Г. Кузнецова, X. Г. Гадамера, Г. Г. Шпета.

Научная новизна исследования.

1. Показано многообразие ситуационных идей, характеризующих современную науку и философию, и отсутствие концептуального единства в рамках ситуационного движения. Выделены признаки, приписываемые ситуации различными авторами и задающие направление философско-методологическим исследованиям ситуационной проблематики. Таковыми являются системность, неопределенность, субъективная обусловленность, двойственность и управляемость ситуации.

2. Установлена связь между современными ситуационными представлениями и философской классикой —теорией познания И. Канта, «ситуацией» в эстетике Гегеля, а также концептами неклассической философии — «смыслом», «интенциональностыо» и «пограничной ситуацией».

3. В качестве концептуального основания теории ситуаций и ситуационного подхода к решению задач научного познания предложена интроспективная онтология, выделенная из неклассического философского дискурса.

4. Сформулировано авторское определение ситуации как относительно обособленного кондиционалыю-смыслового взаимодействия, опосредуемого индивидуальным или коллективным субъектом.

5. Предложена авторская версия ситуационного подхода, сущность которой состоит в рассмотрении реальности как множества кондиционально-смысловых взаимодействий.

6. Выявлен ситуационный инвариант, представленный структурой «субъект-обстоятельства-смысл». Предложены понятия для описания динамики ситуации и связей между ситуациями.

7. Выявлены основные закономерности развития ситуаций как кондиционально-смысловых взаимодействий, разработаны простейшие схемы (алгоритмы) и принципы ситуационного подхода.

8. Обосновано интегрирующее значение предлагаемой в настоящем исследовании версии ситуационного подхода, показана возможность взаимодополнения понимания и объяснения в рамках ситуационных исследований.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Ситуационные идеи могут быть упорядочены и преобразованы в теоретическую систему (теорию ситуаций) с помощью положений интроспективной онтологии неклассического философского дискурса. Теория ситуаций есть концептуальное основание ситуационного подхода в познании. Сущность ситуационного подхода заключается в рассмотрении реальности как множества кондиционально-смысловых взаимодействий.

2. В онтологическом аспекте ситуация есть относительно обособленное кондициоиалыю-смысловое взаимодействие, фундируемое субъектом. Сущность ситуации заключается в избирательности индивидуального сознания и, как следствие, парциальности и гетерогенности феноменального бытия, его непреодолимой двойственности, обусловленной взаимодействием мира и сознания.

3. В гносеологическом аспекте ситуация есть универсальный конструкт, используемый для описания разнообразия мира наряду с традиционными теоретическими средствами — системой, текстом, фактом, явлением, объектом, процессом и т. д. В социально-гуманитарных исследованиях «ситуация» может быть рассмотрена как «атом» первичного уровня социального анализа наряду с «индивидом», «малой группой» или «общественным отношением».

4. В методологическом аспекте ситуация обеспечивает взаимодополнение понимания и объяснения: понимание действий индивидуальных субъектов в конкретных ситуациях рассматривается как предпосылка объяснения процессов, протекающих на вышележащих уровнях социальной организации. Ситуационный подход направлен на интеграцию естественно-научного и гуманитарного компонентов культуры в целом и социально-гуманитарного познания в частности.

5. Понятийный аппарат теории ситуаций включает три группы понятий: первая служит прояснению структуры ситуации — «субъект», «обстоятельства», «смысл», «событийный компонент ситуации», «смысловой компонент ситуации»; вторая описывает динамику ситуацгш — «целерациональное ядро смысла», «периферические содержания», «стимулирующие доминанты», «подавляющие доминанты»; третья представлена понятиями, отражающими связи между ситуациями, — «метаситуация», «сверхпродуктивность ситуации».

6. Основные закономерности развития ситуации, или «ситуационные максимы» отражают обусловленность возникновения, развития и исхода ситуации смыслом — комплексом содержаний индивидуального сознания.

Внутренние противоречия, свойственные сознанию, способны определять как процесс целеполагания, так и процесс достижения цели, что, соответственно, сказывается на эффективности деятельности, развитии и исходе ситуации. В частности, ситуационные максимы фиксируют следующее:

— смысл — это атрибут ситуации, бессмысленные ситуации невозможны, есть лишь обстоятельства, смысл которых не найден;

— возникновение, развитие и исход ситуации определяются смыслом, проецируемым субъектом на обстоятельства;

— смысл несводим к обстоятельствам, как и обстоятельства несводимы к смыслу;

— смысл, проецируемый субъектом, способен увеличить или уменьшить интенсивность воздействия обстоятельств на субъекта;

— смысл, проецируемый субъектом, способен трансформировать неблагоприятные (опасные, деструктивные) обстоятельства в благоприятные (полезные, конструктивные), и наоборот.

Таким образом, центральным противоречием теории ситуаций выступает взаимодействие между целерациональным ядром смысла и периферическими содержаниями, порождаемыми иррациональными инстанциями психики (бессознательным, сверхсознательным) и способными разрушить ядро и блокировать деятельность.

7. Принципами ситуационного подхода являются следующие положения: несводимость объективной реальности к субъективной и наоборот, синтез (как взаимодополнение объективистских и субъективистских методологических программ), методологическая преемственность, амбивалентность смысла, принцип многоуровневого исследования.

8. Ситуационный подход является дополнением и возможным средством преодоления теоретической и исторической ограниченности наиболее востребованных в отечественной философии и науке методов познания — системного подхода и герменевтики. Событийный компонент ситуации может быть осмыслен как система, смысловой интерпретирован как текст: ситуационный подход обеспечивает компромисс между «системой» и «смыслом».

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в следующем:

— результаты работы могут быть использованы для прояснения онтологического и теоретико-познавательного статуса концептов неклассической философии;

— выводы диссертации могут служить концептуальной основой дальнейшего развития ситуационной методологии решения теоретических и практических задач;

— предлагаемый вариант ситуационного подхода может найти применение в социально-гуманитарных исследованиях;

— исследование дает целостное представление о современном ситуационном движении в отечественной науке;

— материалы и выводы диссертации могут быть использованы в преподавательской деятельности, в том числе при разработке курсов истории философии, онтологии и теории познания, истории и философии науки, методологии научного познания.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования доведены до сведения научной общественности на форумах различного уровня: всероссийской научно-практической конференции «Наука, образование, профессия: актуальные проблемы образования и воспитания российской молодежи в третьем тысячелетии» (Красноярск, 2002); всероссийской научной конференции «Вторые Кузбасские философские чтения: Образы толерантного общения» (Кемерово, 2002); V региональной межвузовской конференции «Актуальные проблемы социальных наук» (Томск, 2003); всероссийской научно-практической конференции «Молодежь и ценности современного российского общества» (Омск, 2005); IV российском философском конгрессе (Москва, 2005); всероссийском семинаре «Ситуационные исследования» (Казань, 2005); всероссийской научной конференции «Ценности интеллигибельного мира» (Магнитогорск, 2007); всероссийской научно-практической конференции «Воспитание духовности: ценностные основы идентичности личности» (Екатеринбург, 2007); научно-практической конференции «Международные юридические чтения» (Омск, 2007); V российском философском конгрессе (Новосибирск, 2009); международной научной конференции «Онтология и аксиология права» (Омск, 2009, 2011, 2013); всероссийской научной конференции «Религиозная ситуация в российских регионах» (Омск, 2010, 2012); всероссийской научной конференции «Реальность. Человек. Культура: фундаментализм как тип мировоззрения. Ореховские чтения» (Омск, 2011); IV сибирском психологическом форуме «Ценностные основания психологии и психология ценностей» (Томск, 2011); VII международной заочной конференции «Современные вопросы науки — XXI век» (Тамбов, 2011); VI российском философском конгрессе (Нижний Новгород, 2012).

Кроме того, положения диссертационного исследования были апробированы в ходе внедрения в учебный процесс в Омской академии МВД России в рамках методического комплекса дисциплины «Человек в опасной ситуации».

Структура и объем исследования. Текст диссертационного исследования состоит из введения, четырех глав, включающих четырнадцать параграфов, заключения и списка литературы, содержащего 256 наименований. Работа изложена на 274 страницах компьютерной верстки.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяется состояние разработанности проблемы, указываются методологические основы работы, определяются объект и предмет исследования, его цель и задачи, а также научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

Первая глава «Специфика ситуационных идей» посвящена рассмотрению ситуационных представлений в обыденной речи и современной науке, истории философии, что необходимо для определения роли ситуационных воззрений в познании, степени их теоретической зрелости, а также направлений дальнейшего развития.

В первом параграфе «Понятие „ситуация" в речевых структурах повседневности» эксплицируются основные значения слова «ситуация» в обыденных коммуникативных практиках, что позволяет охватить многообразие современных ситуационных представлений и тем самым определить объект исследования в его границах, а также зафиксировать необходимые исходные определения. «Ситуация» в речевых структурах повседневности, вплетающихся в том числе в научно-философские дискурсы, предстает как «совокупность обстоятельств», «возвышение над повседневностью», «результат осознания противоречия», «источник жизненного опыта», «многомерная реальность», «необходимость выбора». Все перечисленные особенности ситуации обусловлены тем, что ситуация есть кондгщионально-смысловое взаимодействие, отношение между субъектом и внешними, объективными условиями (кондициями) существования, опосредуемое смыслом. Данная дефиниция принимается в качестве рабочей гипотезы о сущности ситуации как онтологического конструкта и методологической категории и используется в поиске философских (онтологических) оснований ситуационного подхода.

Во втором параграфе «Ситуационные идеи в современной науке» рассматривается воздействие ситуационных идей на отраслевые научные дискурсы:

— в исторической науке акценты смещаются от схем (которые в известном смысле априорны), объясняющих развитие социума как смену общественно-экономических формаций или некую цикличность, к интерпретации изменений в обществе как результатов активности индивидуального сознания. История становится не наукой о прошлом, а наукой о людях во врёмени. В ситуации индивидуальное и социальное несводимы друг к другу, их соотношение не определяется незыблемыми историческими законами, а лишь обнаруживает некую статистическую закономерность. Каждая историческая (революционная, социокультурная) ситуация есть уникальная комбинация смыслов и обстоятельств;

— в психологии изучение психических процессов и состояний осуществляется в контексте внешних обстоятельств и смыслового (символического) их наполнения, а поведение в целом — как результат личностно-ситуационного взаимодействия в соответствии с формулой К. Левина, согласно которой поведение есть функция личности и ситуации. Формируются новые методы психодиагностики жизненных ситуаций (например, метод психологической автобиографии) как специфических объектов исследования. «Ситуация» становится ключевой категорией в понятийном аппарате психологических исследований;

— в педагогике формируются подходы к обучению, которые не укладываются в рамки классической классно-урочной системы. Все чаще принимаются во внимание индивидуальные особенности обучаемого: развитие памяти, внимания, работоспособности, предпочтения обучаемого, мотивация к получению знаний и т. д. (создание «индивидуальных образовательных маршрутов», введение факультативных занятий и курсов по выбору обучаемых и др.); разрабатываются методы вовлечения обучаемых в моделирование ситуаций (ситуационно-ролевые, деловые игры) и т. д.;

— в юридических науках утверждается правопонимание, альтернативное господствующей среди юристов-ученых и юристов-практиков традиционной нормативистско-этатистской модели. В рамках альтернативного пра-вопонимания не право определяет развитие ситуаций, а развитие ситуаций становится основным источником права, подобно судебному прецеденту или договорным отношениям, фиксируемым письменно и приобретающим свойства нормативного акта;

— в естественных науках еще в первой половине прошлого века утвердилось представление о «наблюдателе», что можно расценивать как корректировку естественно-научной парадигмы познания на индивидуальную субъективность, «человеческий фактор» и относительность знания о мире. Если в классической науке наблюдатель выводится из экспериментальной ситуации, то в неклассической наблюдатель в нее вовлекается, т. е. рассматривается в качестве фактора, определяющего результат процесса познания. В квантовой физике полагается, что явление создается в процессе измерения, оно не существует до акта измерения. Получение информации об объекте оказывается зависимым от типа экспериментальной установки; и в этом смысле характер информации, которая будет получена, определяется наблюдателем;

— в прикладных технических дисциплинах все большее внимание уделяется структурно-подобным ситуациям, возникающим в процессе функционирования человеко-машинных комплексов. Понятия «оператор», «пилот», «диспетчер» переосмысливаются с учетом значимых для управления искусственными системами эмоциональных состояний и смысловых доминант,

постепенно преодолевается редукция человека к «подсистеме» или «узлу» управления.

В то же время, несмотря на широкое распространение и устойчивый интерес со стороны научной и философской общественности, современные ситуационные представления далеки от теоретической целостности и нередко приобретают ненаучные формы. Поэтому утверждения о существовании теории ситуации, ситуационном подходе и ситуационной методологии необоснованны и преждевременны. Трансформация ситуационных идей в организованные формы методологического знания требует философских исследований, подведения неких онтологических оснований под пестрое и неупорядоченное множество ситуационных воззрений в целях их концептуализации, устранения пробелов и внутренних противоречий.

Поиск онтологических оснований теории ситуаций и ситуационного подхода начинается в третьем параграфе «Ситуационные идеи в философии». В качестве предвосхищения современного понимания ситуации как отношения между субъектом и обстоятельствами, опосредуемого смыслами, следует рассматривать рассуждения М. Монтеня, хотя он и не использует данного понятия, говоря о том, что «внешние обстоятельства» приобретают тот или иной «характер» в зависимости от «внутренних свойств».

В философии Нового времени ситуационные представления испытывают значительное влияние зарождающегося сциентизма. Коннотация рационального контроля над обстоятельствами приобретает все большую популярность. Р. Декарт и Ф. Бэкон вносят существенный вклад в обоснование осмысления-переживания ситуации как объекта вмешательства и контроля, что в полной мере соответствует духу этого периода: новоевропейскому практически ориентированному логоцентризму.

В немецкой классической философии понятие «ситуация» было разработано применительно к анализу художественных произведений в эстетике Г. В. Ф. Гегеля. Гегель указывает на недостаточность одних лишь «внешних обстоятельств» для возникновения ситуации — говорить о зрелости ситуации следует лишь тогда, когда внутреннее противоречие данной ситуации подвергается рефлексии. Ситуация в работе немецкого мыслителя описывается в качестве объективно-субъективной реальности, обстоятельств, обладающих смысловым единством.

Классическое философское наследие содержит ряд важнейших в концептуальном отношении предпосылок для формирования теории ситуации и ситуационного подхода в познании. Однако предметом методологического осмысления ситуационные представления станут лишь в неклассическом дискурсе.

Глубинные трансформации культуры, произошедшие в XIX в., положили конец практически безраздельному господству абсолютистских пред-

ставлений о бытии как умопостигаемой, сакральной реальности, созидаемой божественным субъектом, и обратили философствующий разум к бытию индивидуального субъекта во вполне определенных обстоятельствах, т. е. к жизненной ситуации. Концептуально этот переворот был подготовлен И. Кантом. Его учение о познании, согласно которому не бытие порождает субъекта, а субъект порождает бытие (единственно доступное опыту феноменальное бытие, противопоставляемое «вещи в себе»), является тем самым «неклассическим импульсом», который впоследствии вызовет бурное развитие феноменологии, экзистенциальной философии и постмодернистской традиции, с ее ценностным релятивизмом, и приведет к утверждению интроспективной (о/я лат. introspectio, т. е. «смотрю изнутри» или, с позиции индивидуального, конкретного субъекта, — «взираю на мир глазами вот-этого-самого-человека») онтологии в качестве негласной программы неклассического философствования. Понимание бытия как взаимодействия субъекта и объективной реальности, продуцирующего смысл и опосредуемого им, отражено по крайней мере в трех важнейших концептах неклассической интроспективной онтологии — «интенциональности» (Э. Гуссерль), «ситуации» (К. Ясперс) и собственно «смысле» (В. Франкл).

Интроспективная онтология характеризуется:

1) первичностью субъекта по отношению к бытию (гносеологизмом, противопоставляемым онтологизму классики);

2) обращением к индивидуальному субъекту как предельному основанию бытия (в противовес абстрактно-всеобщему субъекту классики);

3) истолкованием бытия как столкновения мира (объективной реальности) и индивидуального субъекта;

4) последовательным дуализмом — невозможностью сведения Я к Миру, и наоборот;

5) психологизмом — мир в интроспективной онтологии виден субъекту исключительно сквозь призму его переживаний.

Следует отметить, что неклассическая традиция характеризуется тенденцией к антисхематизму и антиэссенциализму, поэтому интроспективная онтология не может быть обнаружена в целостных, отрефлексированных и упорядоченных формах, а лишь реконструирована на материале герменевтики, феноменологии и экзистенциализма. По этой же причине неклассической философии не удалось выработать значимой в междисциплинарной плоскости теории ситуаций, осуществить превращение разрозненных и противоречивых ситуационных представлений в универсальный, транслируемый от одной отрасли научного познания к другой, ситуационный подход. В то же время в XX в. понятие «ситуация» de facto обрело статус категории гносеологии. В трудах Д. Дьюи, Д. Мида, К. Поппера, а также работах современных авторов широко используются конструкты «познавательная ситуация», «про-

блемная ситуация», «проверочная ситуация». При этом понятие «ситуация» служит:

— описанию генезиса проблем в науке и философии или процесса про-блематизации в познании;

— ограничению интеллигибельных, абстрактных схем, отражающих сущность познания;

— ограничению принципа объективизма;

— описанию совокупности искусственно создаваемых условий, необходимых для экспериментальной (практической) проверки знания.

Во второй главе «Теория ситуаций и когнитивные параметры ситуационного подхода» с учетом изучения ситуационной проблематики в историко-философском ключе и выявленных онтологических предпосылок предпринимаются попытки формирования теории ситуаций, разработки принципов и элементарных схем ситуационного подхода в познании.

В первом параграфе «Структура ситуации: субъект, обстоятельства, смысл» проясняется сущность ключевого концепта, выявляется ситуационный инвариант. Таковым является триада «субъект — обстоятельства — смысл», поскольку отсутствие одного из компонентов не позволяет утверждать наличие ситуации.

В целом понятие «субъект» интерпретируется в соответствии с философской традицией: субъект является носителем деятельности и генератором смыслов, опосредующих эту деятельность.

Под обстоятельствами понимаются внешние по отношению к субъекту условия, определяющие его активность. Представление о внешнем характере условий может быть конкретизировано:

— в пространственном отношении — как воспринимаемая внеположен-ность субъекту;

— во временном отношении — как предшествование действию субъекта;

— в функциональном отношении — как независимость от субъекта в момент действия.

Смысл определяется как комплекс содержаний, наполняющих (образующих) сознание субъекта под воздействием внешних факторов. В исследовании понятие смысла используется в следующих основных значениях:

— в персональном значении смысл есть субъективная реальность, определяющая осознанную и целенаправленную активность или пассивность индивидуального субъекта в ситуации;

— в трансперсональном значении смысл есть реальность общественного сознания, определяющая осознанную и целенаправленную активность или пассивность коллективного субъекта в ситуации;

— в культурологическом значении смысл есть идеальная структура (образ, сюжет, поведенческий стереотип, эталон, норма), возникающая как элемент ситуации и принимающая различные формы объективации, сохраняемая, модифицируемая и воспроизводимая в теле культуры.

Смысл обладает структурой: целерациональное ядро смысла, обеспечивающее деятельность субъекта в ситуации, окружено периферическими содержаниями, которые способны не только поддерживать целостность ядра (эффективность мотивации), но и разрушать его (блокировать деятельность субъекта на интеллектуально-волевом уровне). Воздействие периферических содержаний на целерациональное ядро смысла проясняется на примере психологического феномена «бревно над пропастью». Помимо функциональных отличий, содержания сознания, образующие смысл, неоднородны: по степени осознанности ядро представлено ясными значениями, периферические структуры неотчетливы; по эмоциональной окраске смысловые структуры можно подразделить на стимулирующие деятельность и подавляющие, деструктивные и конструктивные, жизнеутверждающие и жизнеотрицающие.

Таким образом, ситуация не является пребыванием в объективных условиях, ситуация есть органичное единство, со-бытие субъекта и мира, каким он открывается в опыте. Взаимопроникновение мира и субъекта с необходимостью вызывает к жизни смысл. Субъект выступает медиатором между реальностью физической и реальностью интеллигибельной. Посредством сознания субъекта объективные обстоятельства вызывают к жизни смыслы, посредством деятельности субъекта смыслы порождают изменения в объективной реальности. Поэтому ситуация есть относительно обособленное, локализуемое во времени и пространстве кондиционалыю-смысловое взаимодействие. Соответственно, в рассмотрении объекта познания в качестве кондиционально-смыслового взаимодействия заключена сущность ситуационного подхода.

Во втором параграфе «Динамика ситуации: рациональное ядро и доминанты смысла» фиксируются основные закономерности развития ситуации.

Процессы интериоризации и объективации отражают различные по направленности акты информационного причинения (от объективной реальности к сознанию и от сознания к реальности), находящиеся в основании взаимодействий субъекта и окружающей реальности. В психике человека данные акты, наряду с актами мышления, образуют сложные цепи информационного причинения — они усложняются за счет спонтанных, непредсказуемых комбинаций, обусловленных влиянием иррациональных инстанций. Подсистема управления в сложном полифинальном образовании, каким является человек, испытывает постоянное давление этих независимых от сознания сущностей. Именно иррациональные инстанции воздействуют на сознание, обеспечивая сохранность или подрывая целостность рационального ядра. Соответственно, субъективная

сторона целенаправленного поведения не сводится к одной цели, оформившейся в подсистеме управления и подлежащей осуществлению. Смысл ситуации как множество актуальных значений и, соответственно, субъективная сторона деятельности характеризуется наличием альтернативных вариантов, альтернативных целей, которые конкурируют в процессе целеполагания.

Для описания исходного этапа деятельности используется понятие модуса ситуации. Оно отражает первоначальное осознание субъектом сложившейся обстановки. Выбор субъектом модуса ситуации свидетельствует о том, что структура ситуации сложилась, и субъект оперирует осмысленными обстоятельствами как целостностью. Выбор модуса совпадает с моментом возникновения ситуации или началом ее развертывания как относительно обособленного кондиционально-смыслового взаимодействия. В настоящем исследовании рассматривается три модуса ситуации: подчинение — такое осмысление обстоятельств субъектом, которое приводит к бездействию; использование — осмысление обстоятельств субъектом, порождающее деятельность, направленную на извлечение выгоды; преодоление — осмысление обстоятельств субъектом, приводящее к деятельности, направленной на устранение опасности.

Следующий шаг — введение и прояснение понятий «стимулирующая доминанта» и «подавляющая доминанта». Данные понятия отражают уровень организации периферических содержаний, достаточный для оказания существенного воздействия на целерациональное ядро смысла. При сопоставлении модусов и доминант становится очевидным, что деятельность субъекта наименее эффективна и фактически обречена на провал в неблагоприятной (опасной, непродуктивной) ситуации, под воздействием подавляющих содержаний на целерациональное ядро смысла. Целерациональное ядро смысла будет разрушено под напором негативных переживаний, питаемых объективно невыгодными (опасными) условиями, образующими ситуацию. С другой стороны, наиболее эффективна деятельность, осуществляемая в благоприятных внешних условиях, при господстве конструктивно-стимулирующих содержаний, образующих защитную оболочку вокруг целерационального ядра. Так или иначе, с помощью разнообразных терминов («мотивации», «установки», «настроя» и пр.) и схем эти утверждения имеются в современной науке и не являются оригинальными. Представляется, что утверждения нетривиального свойства могут быть сформулированы при рассмотрении оставшихся комбинаций модусов и доминат, а именно:

— деятельность субъекта в неблагоприятных условиях (в опасной, непродуктивной ситуации), при доминировании конструктивно-стимулирующих содержаний может быть эффективной и успешной;

— деятельность субъекта в благоприятных условиях в случае преобладания деструктивно-подавляющих содержаний может оказаться неэффективной и безуспешной.

Данные положения указывают на феномен смыслового преображения реальности: под действием доминант сознания смысловой компонент ситуации (смысловые доминанты) нивелирует действие событийного компонента ситуации (стечения объективных внешних обстоятельств, ее образующих) и становится ведущим фактором. Рассмотрение деятельности субъекта в контексте информационного причинения позволяет зафиксировать основные закономерности развития ситуации в «ситуационных максимах»:

— смысл — атрибут ситуации, бессмысленные ситуации невозможны, есть лишь обстоятельства, смысл которых не найден;

— возникновение, развитие и исход ситуации зависят от смысла, проецируемого субъектом на обстоятельства;

— смысл несводим к обстоятельствам, как и обстоятельства несводимы к смыслу;

— смысл, проецируемый субъектом, способен увеличить или уменьшить интенсивность воздействия обстоятельств на субъекта;

— смысл, проецируемый субъектом, способен трансформировать негативные (деструктивные) обстоятельства в позитивные (конструктивные), и наоборот.

Поскольку теория ситуаций не может ограничиваться построениями, отражающими устройство и развитие отдельных ситуаций, и должна фиксировать существенные связи между ситуациями, постольку в третьем параграфе «Сверхпродуктивность ситуации и метаситуация» формируется понятийный аппарат для описания реальности как множества связанных кондиционально-смысловых взаимодействий.

Ситуация не всегда уходит в прошлое, нередко она продолжает существовать, оставляет глубокие, неизгладимые следы: «уникальный смысл сегодня — это универсальная ценность завтра. Таким способом творятся религии и создаются ценности» (В. Франкл). В той или иной мере сверхпродуктивна каждая ситуация, при условии, что она не завершается безвестной гибелью субъекта. Независимо от исхода, каким бы он ни был — положительным или отрицательным, за исключением прекращения существования данного субъекта, ситуация приумножает индивидуальный опыт и предопределяет поведение в аналогичных ситуациях в будущем либо становится жизненной доминантой, кардинально изменяя вектор развития личности — ситуацией-травмой, ситуацией-перерождением, ситуацией-подъемом. Если же рассматривать сверхпродуктивность в трансперсональном (общественном, коллективном, межличностном) измерении, то здесь данное свойство определяется коммуникативными процессами — смыслу недостаточно появиться, о нем должны узнать другие люди. Если же смысл исходной ситуации растиражирован, то следует вести речь о метаситуации. Её сущностные черты:

— метаситуация отражает связь исходной ситуации с бесконечным множеством аналогичных последующих ситуаций. Смысловая структура исхо-

дной ситуации переносится на последующие и, соответственно, определяет их возникновение, развитие и исход;

— метаситуация сверхпродуктивна в трансперсональном отношении. Смыслы, выработанные субъектом, детерминируют разрешение не только данной, личностно переживаемой исходной ситуации, но и бесчисленное множество аналогичных последующих ситуаций с другими субъектами;

— метаситуация разворачивается в пределах социальной реальности, поскольку факт ее существования как объективации смысловой (идеальной) структуры определяется, в отличие от архетипов, преимущественно небиологическими, культурными факторами;

— метаситуация как источник смысла неисчерпаема, возможности тиражирования ее смысловой структуры бесконечны и зависят лишь от параметров коммуникативного пространства;

— метаситуация, выступая элементом культуры, может быть охарактеризована как сознательно, целенаправленно фиксируемая смысловая структура, определяющая развитие различных форм общественного сознания и, соответственно, общественное бытие.

Необходимо отметить, что, помимо движения от исходной ситуации к множеству последующих структурно подобных ситуаций, особого внимания заслуживает движение в обратном направлении. Такое движение характерно для специфического метода, который содержательно может быть охарактеризован как ситуационная редукция. Сущность ее заключается в том, что исследователь описывает и объясняет реальность посредством ее сведения к некоторой исходной ситуации (метаситуации), подобно тому, как в естественных науках явление подводится под фундаментальный закон природы. Использование ситуационной редукции осмыслено на материале концепций генезиса, права Т. Гоббса, генезиса религии Л. Фейербаха, генезиса нравственности 3. Фрейда. И Гоббс, и Фейербах, и Фрейд повествуют так, как если бы речь шла о событиях, имевших место в действительности, в конкретной ситуации. Тот, кому адресованы данные учения, невольно представляет себе некое собрание людей, подписывающих исторически важное соглашение об отказе от части своих естественных свобод во имя всеобщей безопасности и порядка, мучительные раздумья мудреца, созидающего в своем воображении всемогущее и добрейшее божество или роковую «встречу» братьев, озабоченных осуществлением репродуктивной функции, со своим ненавистным отцом.

Специфика ситуационной редукции видится в следующем:

1. Ситуационная редукция не является разновидностью натуралистической редукции, поскольку основное внимание в этом процессе уделяется механизмам смыслообразования, прояснению содержаний индивидуального и коллективного сознания — мотивам, целям, превалирующим эмоциям.

2. В основе ситуационной редукции лежат логические операции индукции, абстрагирования, идеализации, гипостазирования. Этот метод выходит за рамки научного познания и используется в обыденном, художественном, религиозном типах освоения действительности.

3. В познании социальных явлений ситуационная редукция является разновидностью движения от конкретного к абстрактному.

4. В процессе ситуационной редукции конструирование метаситуации осуществляется преимущественно средствами обыденного языка.

5. Искусственная метаситуация детальна, она представляет собой локализованный во времени и пространстве набор обстоятельств.

6. Конструирование метаситуации есть попытка зафиксировать реальность с размытым контуром, при том что метаситуация есть вполне определенный набор условий, реальность, ею отражаемая, не может быть локализована в принципе.

Итогом развертывания теории ситуаций во второй главе исследования является понятийный аппарат, представленный тремя группами конструктов, которые проясняют сущность ситуации в статике — как структуры, в динамике — как кондиционапьно-смыслового взаимодействия, и во множестве — как метаситуации. Представляется очевидным, что в единстве указанные конструкты способны обеспечить специфический «угол зрения» на исследуемую реальность, могут использоваться как объяснительно-описательные средства и эвристические инструменты.

Четвертый параграф «Ситуационный подход в социально-гуманитарном познании» посвящен определению методологического статуса ситуационного подхода и возможностей его использования в философских и научных исследованиях.

Специфика предлагаемой версии ситуационного подхода, в которой представлен инструментарий для освоения действительности в качестве кондиционально-смысловых взаимодействий, заключена в его исходной ориентации на социально-гуманитарную область, охватывающую не только науки о «природе», «культуре» или «деятельности человека», но и философию как гуманитарное знание. Ситуационный подход в данном случае предназначен для выявления зависимостей между объективными явлениями и смыслами, продуцируемыми сознанием на эти явления в процессе преобразования мира, что соответствует понятию антропосоциальной реальности. Его статус может быть определен в качестве междисциплинарного в силу того, что смыслы не свойственны неживой природе, а также живой — на тех ее ступенях, где отсутствует сознательная активность. Представляется очевидным, что предлагаемые методологические инструменты адекватны области социально-гуманитарных исследований. В то же время нельзя исключать значимости ситуационного подхода в решении задач, стоящих перед естественными на-

уками. Очевидно, что фундаментальные исследования в области физики не лишены влияния смыслов и обусловлены индивидуальной субъективностью. Ситуационный подход может быть использован в исследованиях, посвященных методологии естественных наук, в частности, эстетическим предпосылкам формирования научных концепций, неотчетливым содержаниям сознания исследователя, научной интуиции, предопределивших результаты его теоретической деятельности, значению «наблюдателя» в экспериментальном познании как носителя индивидуальной субъективности.

С учетом специфики социально-гуманитарного познания, особенностей его объекта и метода, теоретическое значение ситуационного подхода видится в обеспечении взаимодополнения естественно-научной и гуманитарной исследовательских программ. Использование ситуации в качестве формы организации предмета социально-гуманитарных исследований обеспечивает теоретический синтез: понимание конкретных ситуаций на первичном уровне анализа антропосоциальной реальности является необходимой предпосылкой объяснения процессов и явлений на более высоких уровнях социальной организации. Понимание конкретных ситуаций есть основание для типических обобщений, выявления закономерностей развития структурно подобных ситуаций, охватываемых тем или иным типом ситуаций — опасных и выгодных, стабильных и революционных, познавательных и практических.

Пятый параграф «Принципы и алгоритмы ситуационного подхода» конкретизирует ситуационный подход в руководящих положениях и процедурах исследования. • '

В качестве руководящих положений ситуационного подхода выделены:

— принцип несводимости субъективной реальности к объективной, и наоборот, что, однако, не исключает их взаимной детерминации, опосредуемой сознанием и деятельностью субъекта;

—- принцип синтеза: ситуационный подход в социально-гуманитарном познании рассматривается в качестве снятия противоречий между объективистской и субъективистской методологическими программами, между естественно-научной и гуманитарной составляющими культуры, между классической и неклассической моделями философствования;

— принцип преемственности: ситуационный подход не противопоставляется традиционным для отечественных науки и философии исследовательским программам, а является их логическим продолжением, не лишенным собственного оригинального содержания;

— принцип амбивалентности смысла: роль смысла в ситуации неоднозначна, смысл может и стимулировать деятельность субъекта и подавлять ее, открывать некие альтернативы или лишать субъекта альтернатив, способствовать преодолению ситуации или осложнять положение субъекта;

— принцип многоуровневого исследования', ситуационный подход предназначен для выявления связей между различными уровнями организации антропосоциальной реальности от конкретных ситуаций как единичных случаев, до типов ситуаций, фундируемых социальным субъектом в лице малых контактных или больших неконтактных групп.

В качестве элементарных методологических решений, проясняющих ситуационный подход к теоретическим проблемам в социально-гуманитарных исследованиях, предложены следующие схемы или алгоритмы:

— экспликации универсалий культуры в рамках антропологических, культурологических, социологических и политологических исследований;

— оценки эффективности деятельности индивидуального и коллективного субъектов в социально-гуманитарных исследованиях экспертно-консультативной направленности;

— оценки эффективности деятельности в контексте социальной регуляции, ориентированные на социально-гуманитарные исследования экспертно-консультативного характера;

— смысловой интервенции, предназначенные для выработки и внедрения стимулирующих доминант, обеспечивающих эффективное управление социальными процессами.

Третья глава исследования «Ситуационный подход в структуре научной методологии» посвящена определению права на существование ситуационного воззрения на мир, установлению возможности дополнения ситуационным подходом традиционных методов научного познания.

В первом параграфе «Версии ситуационного подхода» проводится сопоставление различных вариантов ситуационного подхода с целью обоснования жизнеспособности версии, предложенной в диссертационном исследовании. В современной отечественной науке понятие «ситуация» нередко используют для замещения категории «система», утверждая при этом, что был применен некий новый «ситуационный подход». В действительности же преодолеть традиционное системное мышление путем рассуждений о ситуации как о совокупности обстоятельств не удается, поскольку и «совокупность», и «множество», и «стечение» обстоятельств могут и должны описываться как система. Кроме того, понятием «ситуативность» нередко замещают такие категории, как «случайность» и «нелинейная система», подменяя таким образом «ситуационным подходом» диалектику и динамику нелинейных систем (синергетику). Представляется очевидным, что подобные манипуляции не только теоретически несостоятельны — они не вносят в научный инструментарий нового, такого, чего не содержат «система», «случайность», «нелинейная система», но и недопустимы с этической точки зрения, как попытки скрыть за новым названием старые и хорошо известные категории и принципы.

Во втором параграфе «Ситуационный подход и системная методология» ситуационный подход рассматривается в контексте системных идей. Ситуация может быть рассмотрена как «система обстоятельств»: объективные обстоятельства, противополагаемые субъекту, есть некая структура с внутренними и внешними связями, эмерджентными свойствами — системный подход выступает здесь безотказным эвристическим и описательным средством. Однако со смысловым компонентом ситуации возникают трудности — в отечественной методологии системные представления ориентированы на познание материальных систем (прежде всего, природных и технических), и конструкт «система» есть продукт классической экстраспективной онтологии, в основании которой лежит представление об абстрактно-всеобщем субъекте. Системный подход не предназначался для анализа смысловых структур, определяющих индивидуальное бытие, — ему прочились иные цели: совершенствование научной коммуникации в качестве универсального языка и орудия постановки проблем, оптимизация отношений между наукой и производством, обеспечение практики алгоритмами решения сложных задач. Поэтому ситуация как конструкт, представляющий собой результат теоретического компромисса между классической, экстраспективной «системой» и неклассическим, интроспективным «смыслом», есть средство преодоления как исторической, так и концептуальной ограниченности системного подхода.

В третьем параграфе «Ситуационный подход и герменевтика» ситуационные идеи сопоставляются с идеями герменевтики. Вполне закономерно появление вопроса: если системный подход не ориентирован изначально на исследование субъективной реальности, смыслового многообразия, определяющего деятельность субъекта, то почему бы вместо гипотетического ситуационного подхода не использовать традиционные средства герменевтики? Ответ очевиден — герменевтика не является деятельно ориентированной методологией, для герменевтики смысл, полученный в результате интерпретации текста, есть ценность, независимо от того, в каких отношениях этот смысл состоял с объективной реальностью. Герменевтику не интересуют практические последствия действия смысловых доминант, кроме того, текст, адекватно воспроизводящий временную структуру ситуации, возможен лишь по ее завершении. Поэтому он всегда отражает ситуацию post factum — противное порождает невозможность движения по герменевтическому кругу: незавершенная ситуация дает обрывок повествования, интерпретация которого как непреодолимой недосказанности устремляется в дурную бесконечность. В то же время смысл может быть зафиксирован в каждый момент, относящийся к данной ситуации, независимо от того, завершилась ли она или находится в стадии генезиса. Другими словами, текст соотносим с результатом ситуации, а смысл есть фактор, определяющий возникновение, развитие и исход ситуации. Кроме того, смысл не во всех ситуациях становится повествованием,

нуждающимся в процедуре интерпретации для понимания, смысл не всегда объективируется, т. е. не всегда приобретает признаки текста, однако во всех ситуациях смысл определяет субъекта, а значит и его деятельность, и ситуацию в целом. Герменевтика как онтология основана на том, что все в мире может быть понято как осмысленный знак или слово, однако герменевтика как метод возможна лишь там, где слова и знаки представляют единство, смысл которого необходимо постичь с помощью специальных инструментов.

Таким образом, ситуационный подход, каким он представлен в настоящем исследовании, ориентирован на преодоление практических ограничений герменевтики, что является еще одним аргументом в защиту его целесообразности.

Безусловно, ситуационный подход не является «методологической панацеей», ему также присущи ограничения — ориентация на социально-гуманитарные исследования и нецелесообразность использования в естественно-научных, т. е. в познании объектов физической реальности (неживой и живой природы), бытие которых не обусловлено высшими формами психического отражения и генерацией смысловых структур. Тем не менее, ситуационный подход способен задавать специфический взгляд на изучаемую реальность, способствуя тем самым открытию таких её свойств, которые не обнаруживались традиционными методологическими средствами.

В четвертой главе «Практика ситуационного исследования» демонстрируется использование эвристического потенциала ситуационной методологии применительно к решению частной теоретической проблемы — осмыслению феномена опасности.

Выбор ситуации опасности обусловлен непреходящей актуальностью исследования феноменов опасности и безопасности, осмыслением опасности и сопутствующих явлений (страха, стресса, пограничных ситуаций, мужества, бесстрашия и пр.) в науке и философии, что служит наглядным материалом и выгодно отличает опасные ситуации от других типов ситуаций, а также самой сущностью опасной ситуации, поскольку в ней зависимость исхода от смысловых доминант наиболее очевидна.

В первом параграфе «Событийный компонент ситуации опасности» феномен опасности анализируется с помощью традиционных средств — диалектики и системной методологии. Опасность определяется посредством диалектической категории как возможность наступления неблагоприятных изменений в форме разрушительных последствий. Структура опасной ситуации включает следующие элементы:

— агента опасности — элемент источника опасности, всецело обращенный к объекту, носитель энергии, вещества, информации, сообщаемой объекту, подвергающемуся угрозе (системе-мишени). Мыслится как вероятная непосредственная причина предвосхищаемого неблагоприятного следствия, в единстве с другими условиями образующая полную причину. Агент

опасности обладает разрушительным потенциалом, достаточным для качественного преобразования системы-мишени;

— систему-мишень — объект, подвергающийся опасности, любое явление действительности, ожидаемое изменение которого под действием агента опасности оценивается негативно системой-наблюдателем. Система-мишень в условиях реальной опасности досягаема и проницаема для воздействия агента опасности, обладает ценностью для наблюдателя;

— наблюдателя — систему, которая негативно оценивает грядущее изменение системы-мишени вследствие реализации опасности. Наблюдатель — сложный, многоуровневый социальный субъект: конкретный человек, небольшая контактная группа, большая неконтактная социокультурная группа, человечество в целом.

Экспликация структуры ситуации опасности позволила сформулировать определение: опасность есть возможность возрастания энтропии под действием агента в системе-мишени, обладающей г/енностыо для наблюдателя. Кроме того, описание элементов опасного стечения обстоятельств обеспечило разграничение непосредственного разрушительного воздействия агента опасности и ожидаемого разрушительного воздействия, а также установление зависимости второго от первого. Ситуация опасности связана не только с предвосхищаемым разрушением, которое произойдет в случае перехода реальной опасности в действительность (к состоянию осуществившейся опасности), но и с непосредственным разрушением, обусловленным отображением развертывающейся угрозы психикой системы-мишени. Соответственно, чем эффективнее система подавляет непосредственное энтропийное воздействие источника реальной опасности, тем эффективнее ее сопротивление ожидаемому возрастанию энтропии. В терминах ситуационного подхода это положение означает, что эффективность деятельности по преодолению опасности зависит от стабильности целерационального ядра смысла и наличия стимулирующих доминант в сознании субъекта.

Исследованию специфики подавляющих доминант, их роли в развитии ситуации опасности посвящен второй параграф «Подавляющие доминанты в ситуации опасности».

Базовым подавляющим, жизнеотрицающим смыслом опасности выступает ее интерпретация как личностно переживаемого преддверия небытия. Исходный жизнеотрицающий смысл расщепляется на спектр производных смыслов. Опасность предстает как иллюзия, что приводит к утрате субъектом связи с реальностью и неадекватным действиям. Опасность воспринимается как минимум свободы, что порождает чувство беспомощности и парализует волю субъекта. Опасность рассматривается.как время подготовки к переходу в загробный мир, и это также приводит к прекращению борьбы за жизнь и сосредоточению на сакральных приготовлениях. Опасность становится пово-

дом к отказу от самоконтроля, и субъект снимает с себя груз ответственности за происходящее, полагаясь лишь на инстинкты. Восприятие опасности как абсолютной негативной свободы снимает все запреты и ограничения, неопределенность в опасной ситуации рождает мародерство, приводит к открытым расправам с обидчиками, а ощущение безнаказанности вызывает эйфорию. И, наконец, опасность, явившаяся в образе возмездия богов, рождает острые эсхатологические переживания и панику.

В третьем параграфе «Стимулирующие доминанты в ситуации опасности» рассматриваются жизнеутверждающие интерпретации данного феномена, способствующие преодолению угрожающих обстоятельств.

Базовой стимулирующей смысловой структурой выступает опасность как испытание, которая стимулирует ответственное, творческое преодоление угрожающей ситуации. Исходная структура расщепляется и предстает как средство обеспечения эффективности социальных норм, поскольку опасностью подкрепляются запреты и предписания, направленные на воспроизводство и сохранение наиболее важных общественных отношений. Опасность становится средством интеграции в социальные структуры, играя важную роль в процедурах «вступительного испытания» или «боевого крещения». Опасность воспринимается как условие переживания полноты бытия, становится уникальной возможностью для проявления человеком мужества и профессионализма среди царящего вокруг хаоса и паники. Воспринимая опасность как средство связи со сверхъестественным миром, человек придает угрожающим обстоятельствам сакральный характер и намеренно их создает для получения божественных истин в тех случаях, когда его собственных познавательных возможностей недостаточно. Кроме того, опасность является фактором актуализации ценностей, предотвращает развитие потребительского, сугубо утилитарного отношения к достижениям человеческого общества, как к материальным, так и к духовным его благам.

Таким образом, создание условий для формирования в сознании индивидуального или коллективного субъекта стимулирующих доминант, обеспечивающих целостность рационального ядра и эффективную деятельность, является залогом успешного преодоления опасности.

В заключении подводятся итоги исследования, излагаются основные его результаты, намечаются перспективы дальнейшего изучения ситуационной проблематики.

Список публикаций по тематике диссертационного исследования: Монографии и учебные пособия:

1. Веклепко П. В. Человек в опасной ситуации: учебное пособие. — Омск: Омская академия МВД России, 2010. — 112 с.

2. Веклепко П. В. Ситуационные представления: генезис, сущность, перспективы: монография. —Омск: Омская академия МВД России, 2012, — 114 с.

3. Веклепко П. В. Ситуационный подход в познании: монография. — Омск: Амфора, 2012. — 144 с.

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК для опубликования основных результатов диссертаций па соискание ученой степени доктора наук:

4. Веклепко П. В. Системность и ситуативность правового дискурса // Философия права. — 2009. — № 1 (32). — С. 18-21.

5. Веклепко П. В. Интроспективная онтология как основание ситуационных представлений // Научный вестник Томского государственного университета. — 2010. — № 337. — С. 32-35.

6. Веклепко П. В. Ситуационный подход: сущность, онтологическое основание, место в структуре общенаучной методологии // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2010.—№4. — С. 37^1.

7. Веклепко П. В. Ситуационные представления как мировоззренческое и методологическое основание синтеза объяснения и понимания // Омский научный вестник. — 2011. — № 6. — С. 85-88.

8. Веклепко П. В. Развитие ситуационных представлений: концептуальные тупики // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2011. — № 3. — С. 39-44.

9. Веклепко П. В. Смысл деятельности, или Пропасть между человеком и машиной // Психопедагогика в правоохранительных органах. — 2011. — №4. —С. 69-72.

10. Веклепко П. В. Понятийный аппарат теории ситуаций // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2012. — № 3. — С. 47-51.

11. Веклепко П. В. Специфика ситуационного подхода // Наука о человеке: гуманитарные исследования. — 2012. — № 2. — С. 169-175.

Другие научные публикации:

12. Веклепко П. В. Системный подход и категория «функция»: от естествознания к праву // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2002. — № 1. — С. 86-88 (0,2 п. л.)

13. Веклепко П. В. Системный подход к социальным явлениям — новое или забытое старое? // Наука, образование, профессия. Актуальные проблемы образования и воспитания российской молодежи в третьем тысячелетии:

мат-лы всероссийской научно-практической конференции. — Красноярск, 2002, —С. 219-220 (0,1 п. л.)

14.Веклеико П. В. Системный подход как инструмент общенаучной методологии // Роль права в формировании гражданского общества в Российской Федерации: материалы межвузовской научной конференции. — Омск: Омский юридический институт, 2002. — С. 30-32 (0,1 п. л.)

15. Веклеико П. В. Толерантность и системный метод познания // Вторые Кузбасские философские чтения. Образы толерантного общения: мат-лы всероссийской научной конференции. — Кемерово: Инт, 2002. — Ч. 2. — С. 155-156(0,1 п. л.)

16. Веклеико П. В. Системный подход и объект преступления // Место и роль органов внутренних дел в системе уголовной юстиции: мат-лы научной конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2003. — С. 29-31 (0,1 п. л.)

17. Веклеико П. В. Социально-правовая сфера через призму системности // Онтология и аксиология права: мат-лы международной научной конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2003. — С. 36-37.

18. Веклеико П. В. Опасность: опыт системного анализа // Международные юридические чтения: мат-лы научно-практической конференции. — Омск: Омский юридический институт, 2004. — Ч. 4. — С. 137-140 (0,1 п. л.)

19. Веклеико П. В. Источник реальной опасности: опыт философского осмысления // Подходы к решению проблем законотворчества и правоприменения: сб. науч. тр. адъюнктов и соискателей. — Омск: Омская академия МВД России, 2004. — Вып. П. —С. 197-199(0,1 п. л.)

20. Веклеико П. В. Опасность в молодежной субкультуре // Молодежь и ценности современного российского общества: мат-лы всероссийской научно-практической конференции. — Омск: Ютон, 2005. — С. 227-229 (0,1 п. л.)

21. Веклеико П. В. Онтологические смыслы феномена опасности // Философия и будущее цивилизации: тезисы докладов и выступлений IV российского философского конгресса: в 5 т. — М.: Современные тетради, 2005. — Т. 4,— С. 24-25.

22. Веклеико П. В. Преодоление опасной ситуации: деятельностный и смысловой аспекты // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2006,—№2, —С. 3-9.

23. Веклеико П. В. Религиозное сознание и светская культура: прошлое и будущее // Философия. Культура. Гуманизм: история и современность: мат-лы международной научно-практической конференции. — Оренбург, 2006. — С. 342-344.

24. Веклеико П. В., Денисова Л. В. Религиозное сознание и светская культура: три этапа эволюции социальных систем // Философия и социальная динамика XXI: проблемы и перспективы: сборник статей II международной конференции. — Омск: СИБИТ, 2007. — С. 180-184.

25. Векленко П. В. Светская культура как механизм обеспечения безопасности // Онтология и аксиология права: тезисы докладов и сообщений Третьей международной конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2007.—С. 161-163.

26. Векленко П. В. Ценностный аспект ситуационности бытия // Ценности интеллигибельного мира: сборник статей Всероссийской научной конференции. — Магнитогорск: ГОУ ВПО «МГТУ», 2007. — Вып. 4. — С. 134-138.

27. Векленко П. В. Непродуктивный экстрим в современной массовой культуре // Международные юридические чтения: мат-лы научно-практической конференции. — Омск: Омский юридический институт, 2007. —Ч. 1, —С. 61-64.

28. Векленко П. В. Конструктивная идентичность: ситуационный подход// Воспитание духовности: Ценностные основы идентичности личности: мат-лы Всероссийской научно-практической конференции. — Екатеринбург: ГОУ ВПО «РГППУ», 2007. — С. 101-106.

29. Векленко П. В. Понятие «ситуация» в речевых структурах повседневности // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2008. — №3. —С. 45-49.

30. Векленко П. В. Ситуация как конкретное бытие: историко-философский аспект // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2009. — №1. —С. 19-23.

31. Векленко Л. В. Становление и сущность ситуационных представлений// Наука. Философия. Общество: мат-лы V философского конгресса. — Т. 1. —Новосибирск: Параллель, 2009. -— С. 16-17.

32. Векленко П. В. Понятие «ситуация»: между смыслом и системой // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2009. —№4. — С.39-42.

33. Векленко П. В. Ситуационные представления в уголовном праве // Онтология и аксиология права: тезисы докладов и сообщений Четвертой международной конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2009. — С. 53-55.

34. Векленко П. В. Ситуационизм vs сциентизм // Реальность. Человек. Культура: фундаментализм как тип мировоззрения. Ореховские чтения: мат-лы Всероссийской научной конференции. — Омск: ОмГПУ, 2010. — С. 30-32.

35. Религиозная ситуация: смысловые доминанты // Религиозная ситуация в российских регионах: тезисы докладов и сообщений Второй всероссийской научно-практической конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2010. —С. 13-16.

36. Векленко П. В. Прецедент в праве как метаситуация // Онтология и аксиология права: тезисы докладов и сообщений Пятой международной конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2011. — С. 6-7.

37. Векленко П. В. Ситуационные представления и социальные технологии // Современные вопросы науки — XXI век: сборник научных трудов по 30

материалам VII международной научно-практической конференции. — Тамбов: Тамбовский областной институт повышения квалификации работников образования, 2011. — Вып. 7. — Ч. 2. — С. 18-19.

38. Векленко П. В. Смысл деятельности: структура и динамика // Ценностные основания психологии и психология ценностей: сб. материалов IV сибирского психологического форума. — Томск: Томское университетское издательство, 2011. — С. 22—24.

39. Векленко П. В. Ситуационный подход к управлению социальными системами // Современные тенденции в науке: новый взгляд: сб. научных трудов по материалам Международной заочной научно-практической конференции: в 9 ч. — Тамбов: ТРОО «Бизнес-Наука-Общество», 2011. — Ч. 3. — С. 39-40.

40. Векленко П. В. Понятие «метаситуация» в гуманитарном познании // Вопросы образования и науки: теоретический и методический аспекты: сборник научных трудов по материалам Международной заочной научно-практической конференции: в 7 ч. — Тамбов: ТРОО «Бизнес-Наука-Общество», 2012. — Ч. 3. — С. 30-31.

41. Векленко П. В. Ситуационный подход в познании: онтологические основания // Философия в современном мире: диалог мировоззрений: мат-лы VI российского философского конгресса: в 3 т. — Н. Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та, 2012. — Т. 2. — С. 14—15.

42. Векленко П. В. Религиозная ситуация: созидательные смыслы // Религиозная ситуация в российских регионах: тезисы докладов и сообщений Третьей всероссийской научно-практической конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2012. — С. 118-120.

43. Векленко П. В. Ситуационный подход и герменевтика // Общество, современная наука и образование: проблемы и перспективы: сб. научных трудов по материалам международной научно-практической конференции: в 10 ч. — Тамбов: ТРОО «Бизнес-Наука-Общество», 2012. — Ч. 4. — С. 32-34.

44. Векленко П. В. Стадии ситуационного исследования // Наука и образование в жизни современного общества: сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции: в 12 ч. — Тамбов: ТРОО «Бизнес-Наука-Общество», 2012. — Ч. 8. — С. 32-33.

45. Векленко П. В. Понятие «ситуация» в познании правовой реальности // Онтология и аксиология права: тезисы докладов и сообщений Шестой международной конференции. — Омск: Омская академия МВД России, 2013.—С. 3-5.

Подписано в печать 09.08.2013 г. Усл. печ. л. 1,9. Уч.-изд. л. 1,9. Тираж 100 экз. Заказ № 462 ГПиОП Омской академии МВД России 644092, г. Омск, пр-т Комарова, д. 7

Текст диссертации на тему "Ситуационный подход в познании"

Алтайский государственный университет

На правах рукописи

05201351880

ВЕКЛЕНКО ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

СИТУАЦИОННЫЙ ПОДХОД В ПОЗНАНИИ Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук

Научный консультант: доктор философских наук, профессор Л. В. Денисова

Барнаул 2013

Оглавление

Введение.................................................................................3

Глава I. Специфика ситуационных идей

§ 1. Понятие «ситуация» в речевых структурах повседневности............16

§ 2. Ситуационные идеи в современной науке....................................28

§ 3. Ситуационные идеи в философии.............................................45

Глава II. Теория ситуаций и когнитивные параметры ситуационного подхода

§ 1. Структура ситуации: субъект, обстоятельства, смысл....................82

§ 2. Динамика ситуации: рациональное ядро и доминанты смысла........100

§ 3. Сверхпродуктивность ситуации и метаситуация..........................117

§ 4. Ситуационный подход в социально-гуманитарном познании..........136

§ 5. Принципы и алгоритмы ситуационного подхода..........................147

Глава III. Ситуационный подход в структуре научной методологии

§ 1. Версии ситуационного подхода..............................................159

§ 2 Ситуационный подход и системная методология.........................180

§ 3. Ситуационный подход и герменевтика.........................................192

Глава IV. Практика ситуационного исследования

§ 1. Событийный компонент ситуации опасности.............................205

§ 2. Подавляющие доминанты в ситуации опасности........................218

§ 3. Стимулирующие доминанты в ситуации опасности.....................233

Список литературы

249 .255

Введение

Актуальность темы исследования обусловлена несколькими основными причинами. Во-первых, повышение интенсивности социальных взаимодействий в условиях постиндустриального общества актуализирует проблему ситуационности индивидуального и общественного бытия. В силу нарастания и усложнения социальных связей человек становится субъектом многочисленных ситуаций, стремительно сменяющихся или складывающихся параллельно, наслаивающихся одна на другую. Научно-философский дискурс реагирует на эти изменения — ситуация, характеризующая бытие человека и бытие общества, начинает исполнять роль «атома» на первичном уровне анализа антропосоциальной реальности. В то же время понятие «ситуация» остается теоретически непроработанным, не интегрированным в концептуальные системы, определяющие функционирование и развитие научного знания.

Во-вторых, потоки разнообразных и нередко противоречивых сообщений, технологии манипуляции массовым сознанием, бесчисленное множество экспертных оценок и обывательских мнений придают ситуациям неясность, вносят в деятельность человека элемент беспорядка и неопределенности. После «информационного взрыва» (М. Н. Эпштейн) извечная мировоззренческая проблема смысла человеческого существования приобретает особую актуальность. В суете современных мегаполисов человек легко может стать жертвой ложных ценностей, навязанных пропагандой или агрессивной рекламой, утратить понимание собственного «жизненного проекта» (Ж.-П. Сартр) и растерять важные цели, удерживающие личностное бытие от деградации и распада. Успешное разрешение ситуаций требует выработки созидательных смыслов, позволяющих не только преодолевать неблагоприятные жизненные обстоятельства, но и сохранять человеческое достоинство, целостность личностных структур. Кроме того, созидательные, стимулирующие смыслы необходимы для решения социаль-

но значимых задач, сплочения людей в рамках коллективных субъектов, обеспечения эффективной совместной деятельности в неоднозначных, экстремальных ситуациях. Суетности, абсурдности существования и сложности информационной среды современный человек вынужден противопоставлять если не мудрость, требующую особого ритма жизни, то, по крайней мере, некую осмысленность. Возможности достижения такой конструктивной осмысленности в ситуациях максимальной социальной и экзистенциальной неопределенности нуждаются в философском исследовании.

В-третьих, проблема ситуационности личностного и общественного бытия вызвала самоорганизацию представителей научного и профессионального сообществ в форме ситуационного движения. Философы, ученые и специалисты-практики попытались осмыслить роль понятия «ситуация» в научном познании, а также перспективы превращения разрозненных и противоречивых ситуационных представлений в междисциплинарную методологическую программу — ситуационный подход, опирающийся на «общую теорию ситуаций». Было проведено несколько всероссийских научных форумов, посвященных ситуационной проблематике, опубликован Манифест ситуационного движения, подобно сборнику «Системные исследования» были изданы сборники «Ситуационные исследования». В то же время ситуационная проблематика не получила должного воплощения в форме целостных философских исследований, результаты деятельности участников ситуационного движения не были подвергнуты критическому осмыслению, призванному выявить наиболее продуктивные, жизнеспособные идеи и обозначить направления дальнейшего развития ситуационной методологии в познании.

Таким образом, необходимость теоретической разработки ситуационных идей обусловлена жизненно-практическими проблемами, запросами на совершенствование социальных технологий, а также потребностями междисциплинарной методологии, в частности, в области социально-гуманитарных исследований.

Степень разработанности проблемы. Проблема трансформации современных ситуационных идей в ситуационный подход относится к числу неразработанных. Результаты комплексных исследований, посвященных данной тематике, в научно-философской литературе не представлены. В то же время в качестве важнейших предпосылок совершенствования ситуационных воззрений следует рассматривать:

1. Философские работы, посвященные теоретико-познавательной и методологической проблематике, в которых могут быть найдены основания теории ситуаций. Таким концептуальным значением для настоящего исследования, в частности, обладают:

— учение И. Канта о познании как единстве компонентов субъективного и объективного порядка, послужившее теоретическим основанием для формирования неклассической интроспективной онтологии, в которой не субъект производен от бытия, а бытие конституируется субъектом;

— разработка понятия «ситуация» применительно к анализу художественных произведений в эстетике Г. В. Ф. Гегеля. Здесь обнаруживается преемственность между учением И. Канта и представлением о «ситуации отсутствия ситуации» Г. В. Ф. Гегеля: и в первом и во втором случае отмечается ключевая, фундирующая роль субъекта. У Канта субъективно обусловлено феноменальное бытие, у Гегеля — возникновение ситуации как первичное осмысление происходящего («безобидная определенность»), а затем и зрелость ситуации как коллизии;

— перестановка акцента с бытия абстрактно-всеобщего субъекта (Бога, Абсолютной идеи, Природы, Саморазвивающейся материи) на бытие индивидуального субъекта, что нашло воплощение в трудах А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, С. Кьеркегора;

— появление концепта «ситуация» в неклассической философии, прежде всего — в экзистенциализме. Ситуация подвергается философской рефлексии — в творчестве К. Ясперса, А. Камю, Ж.-П. Сартра, О. Больнова, М. Хайдеггера;

— разработка понятий, раскрывающих сущность бытия индивидуального субъекта. К таковым следует отнести интенциональность как единство сознания с внеположной ему реальностью в феноменологической традиции, которая представлена Э. Гуссерлем, М. Мерло-Понти, и смысл как объективно обусловленная содержательность сознания, определяющая саму возможность человеческого бытия, — в этой интерпретации смысл рассмотрен в работах В. Франкла.

2. Публикации, осуществленные в рамках ситуационного движения, а также труды представителей частных наук, в которых затронуты темы ситуативности, ситуационности бытия и ситуации как понятия онтологии, теории и методологии познания. В указанных работах могут быть обнаружены различные варианты развития ситуационных идей, в частности:

— А. И. Уемов, О. А. Липатова, А. К. Погасий, а также Т. С. Волчецкая и С. И. Давыдов отдают приоритет параметру системности ситуации, связывают развитие ситуационных идей с понятиями элемента, структуры, связи, функции и др.;

— О. Ю. Абрамова, Н. М. Солодухо, В. Д. Евстратов, Д. Е. Мартынов, М. Г. Румянцева, а также С. С. Фролов рассматривают преимущественно параметр неопределенности ситуации, фиксируют случайный характер формирования ситуаций, непредсказуемость развития ситуаций, чувствительность ситуаций к внешним возмущениям;

— параметр субъективной обусловленности ситуации нашел отражение в трудах Н. Н. Петровой и Э. А. Тайсиной, которые указывают на генетическую связь ситуации с бытием индивидуального субъекта, а ситуационный подход связывают с понятиями «единичное», «индивидуальное», «личностное», «конкретное»;

— двойственность ситуации отмечается И. В. Голубовичем, А. Ш. Шайхутдиновой, Р. В. Габдреевым. Данные авторы считают, что

сущность ситуации заключена в субъектно-объектном, событийно-смысловом взаимодействии;

— управляемость ситуации как наиболее важный ее параметр выделяется в работах В. П. Уланова, А. Н. Глебова, О. С. Егоровой, Е. В. Листвиной. Соответственно, ситуационный подход связывается с контролем над ситуацией, модификацией и созданием ситуаций.

Несмотря на историко-философские предпосылки, современному ситуационному движению не удалось выработать общезначимую позицию в вопросе об онтологических основаниях ситуационного подхода, выбрать наиболее перспективное направление развития ситуационных идей. Отсутствие единства в определении того, какие параметры ситуации следует учитывать при разработке понятийного аппарата теории ситуаций, принципов и алгоритмов ситуационного подхода, обусловило цель и задачи диссертационного исследования.

Проблема исследования заключена в неопределенности дальнейшего развития ситуационных идей в науке и философии. Неопределенность обусловлена отсутствием онтологических оснований, необходимых для формирования теории ситуаций и ситуационного подхода в познании, концептуальной размытостью основных понятий, определяющих специфику ситуационных воззрений. Проблема исследования может быть прояснена посредством вопросов: «На каком онтологическом фундаменте из разрозненных и противоречивых ситуационных идей может быть выстроена теория ситуаций? Возможен ли ситуационный подход как междисциплинарный инструмент познания? Какие понятия и принципы могут стать его концептуальным стержнем, позволив при этом занять достойное место в структуре научной методологии?»

Объектом исследования являются ситуационные идеи в современной науке и философии, различающиеся по степени теоретической организованности.

Предметом исследования выступают онтологические основания,

/

позволяющие совершить переход от ситуационных идей к теории ситуаций и ситуационному подходу.

Целью исследования является преодоление неопределенности в развитии ситуационных идей путем подведения под них адекватных онтологических оснований, что предполагает целостное осмысление понятия ситуации, формирование понятийного аппарата теории ситуаций, выявление закономерностей развития ситуаций, разработку элементарных методологических решений ситуационного подхода как междисциплинарного инструмента научного познания.

Задачи исследования:

— эксплицировать онтологические основания ситуационного подхода, установить связь между ситуационными представлениями и философской традицией, а также методологическими программами, наиболее значимыми для современного научно-философского дискурса — системным подходом и герменевтикой;

— прояснить сущность ситуационного подхода как междисциплинарного метода научного познания;

— определить ключевые понятия, необходимые для описания ситуации в статике как структуры, в динамике — как кондиционально-смыслового взамодействия, фундируемого индивидуальным или коллективным субъектом, а также во множестве связей с другими ситуациями;

— зафиксировать основные закономерности развития ситуации как субъективно-объективной реальности;

— оценить когнитивный потенциал ситуационного подхода, разработать схемы (алгоритмы) и сформулировать принципы ситуационного подхода;

— критически осмыслить варианты ситуационного подхода, предложенные в рамках ситуационного движения, а также представленные в научной литературе;

— продемонстрировать возможности ситуационного подхода применительно к решению теоретических проблем в социально-гуманитарной области научных исследований.

Методологические основания диссертационного исследования. Для эффективного решения поставленной проблемы использовались следующие методологические положения:

— общей методологической основой диссертации служила идея диалектического синтеза. В соответствии с этим положением диалектики, ситуационные представления изначально рассматривались не в качестве замены, а как средство интеграции традиционных для отечественного научно-философского дискурса системной и герменевтической программ;

— методологическим и эвристическим основанием осмысления структуры «субъект-обстоятельства-смысл», положенной в основание теории ситуаций, послужил комплекс идей, почерпнутых из философского наследия. Понимание ситуации как отношения между субъектом и обстоятельствами, опосредуемого смыслами, а также положение о несводимости смыслов к обстоятельствам и обстоятельств к смыслам опираются на выводы, имеющиеся в трудах М. Монтеня, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, М. Мерло-Понти, Э. Гуссерля, К. Ясперса, А. Камю, Ж.-П. Сартра, О. Больнова. Идея контроля над ситуацией и возможности ее преобразования восходит к наследию Ф. Бэкона. Выводы о специфике смыслового компонента ситуации, его неотделимости от компонента событийного, и его стимулирующем значении, основаны на идеях В. Франкла;

— интерпретация смысла как совокупности неоднородных содержаний сознания (ясных и неотчетливых, стимулирующих и блокирующих, организованных и неорганизованных) опирается на положения современной теории сознания, психоанализа, психологической теории деятельно-

сти — работы 3. Фрейда, X. Линдемана, В. А. Лекторского, А. Г. Спиркина, Л. П. Гримака, Ю. А. Александровского, Ю. В. Щербатых;

— рассмотрение динамики ситуации как кондиционалъно-смыслового взаимодействия, с присущим ему противоречием между целе-рационалъным ядром смысла и прорывающимися периферическими содержаниями, осуществлялось на основе современных представлений о детерминизме, включая его информационную составляющую, изложенных в трудах Ю. В. Сачкова, Б. С. Украинцева, Б. Б. Кадомцева, В. А. Лекторского, А. Г. Спиркина;

— определение возможности трансформации ситуационных представлений в ситуационный подход потребовало обращения к сравнительной методологии, что позволило установить целесообразность ситуационного метода как синтетической исследовательской программы, направленной на преодоление ограничений, свойственных системной и герменевтической методологии. Сопоставление проводилось на основе изучения трудов, с одной стороны, Л. фон Берталанфи, Р. Акофа, Дж. Клира, Г. П. Щедровицкого, А. Н. Аверьянова, В. Н. Садовского, А. И. Уёмова, с другой — В. Г. Кузнецова, X. Г. Гадамера, Г. Г. Шпета.

Научная новизна исследования.

1. Показано многообразие ситуационных идей, характеризующих современную науку и философию, и отсутствие концептуального единства в рамках ситуационного движения. Выделены признаки, приписываемые ситуации различными авторами и задающие направление философско-методологическим исследованиям ситуационной проблематики. Таковыми являются системность, неопределенность, субъективная обусловленность, двойственность и управляемость ситуации.

2. Установлена связь между современными ситуационными представлениями и философской классикой — теорией познания И. Канта, «си-

туацией» в эстетике Гегеля, а также концептами неклассической философии — «смыслом», «интенциональностью» и «пограничной ситуацией».

3. В качестве концептуального основания теории ситуаций и ситуационного подхода к решению задач научного познания предложена интроспективная онтология, выделенная из неклассического философского дискурса.

4. Сформулировано авторское определение ситуации как относительно обособленного кондиционально-смыслового взаимодействия, опосредуемого индивидуальным или коллективным субъектом.

5. Предложена авторская версия ситуационного подхода, сущность которой с�