автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Сказочный эпос дагестанских азербайджанцев

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сказочный эпос дагестанских азербайджанцев"

Диссертационный совет Д 002.128.01 при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра РАН

На правах рукописи

Шихиева Мухбаре Шукуровна

СКАЗОЧНЫЙ ЭПОС ДАГЕСТАНСКИХ АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ: СПЕЦИФИКА, ТИПОЛОГИЯ, ПОЭТИКА

Специальность 10.01.09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2005

Работа выполнена на кафедре литературы Дагестанского государственного педагогического университета

Научный руководитель

- доктор филологических наук, профессор Курбанов Магомед Муслимович

Официальные оппоненты

- доктор филологических наук, профессор Джидалаев Нурулислам Сиражутинович

- кандидат филологических наук, доцент Хиднрова Эльмира Сиражудиновна

Ведущая организация

Дагестанский научно-исследовательский институт педагогики им. А. Тахо-Годи

Защита диссертации состоится 16 сентября 2005 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 002. 128.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук (367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 45; тел. (8722) 67-59-03)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Дагестанского научного центра Российской академии наук (ул. М. Гаджиева, 45).

Автореферат разослан 5 августа 2005 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета канд. филол. наук

Актуальность исследования. Фольклор дагестанских азербайджанцев, который является органически составляющим национального духовного наследия азербайджанского народа, еще не был объектом специального исследования. Нет необходимости доказывать, что без учета показаний фольклора дагестанских азербайджанцев наше представление о фольклоре азербайджанского народа не будет полным. Исследование национальной специфики, типологии и поэтики сказок дагестанских азербайджанцев явится посильной лептой в современную азербайджанскую фольклористику в плане полного и всеобъемлющего изучения фольклора народа.

Фольклор, в том числе и сказочный эпос дагестанских азербайджанцев, привлекает к себе внимание и в том плане, что он в течение столетий бытовал и в регионе Дербента - развивался в зоне активных экономических, социально-политических и культурных контактов азербайджанцев с народами Передней Азии и Дагестана и в первую очередь с табасаранцами, лезгинами, татами и др., устное народное творчество которых, в свою очередь, развивалось под непосредственным влиянием азербайджанского фольклора. Именно это обстоятельство делает интересным и актуальным изучение фольклора дагестанских азербайджанцев и в том числе сказочного эпоса, который бесспорно составляет наиболее богатую отрасль национального фольклорного наследия. Сказки дагестанских азербайджанцев как жанр развивались под влиянием разных этнических культурных традиций Востока и Кавказа, но вместе с тем они сохранили и пронесли через века свои сущностные и специфические особенности национального фольклора.

Кроме отмеченного, необходимость всестороннего изучения сказочного эпоса дагестанских азербайджанцев продиктована требованиями современной фольклористики, культурологи, учебно-воспитательными целями вузов и средних специальных учебных заведений республики и, наконец, что немаловажно отметить, возросшими духовными запросами общества.

Цели и задачи исследования. Цель работы - изучение сказок дагестанских азербайджанцев, их специфики, идейно-тематического многообразия, типологии и поэтики. Многоаспектность данной проблематики обусловливает решение следующих задач:

- выявить историко-культурные и бытовые причины возникновения сказок дагестанских азербайджанцев и их генетические межжанровые связи;

- исследовать сказки с позиции национальной специфики, проблематики, идейной направленности и поэтики;

- определить особенности становления и эволюции сказочной традиции дагестанских азербайджанцев

- показать типологическую общность азербайджанских сказок и сказочной прозы других народов, выявить контактные творческие связи;

- изучить некоторые механизмы сюжетообразования, трансформации и контаминации в структуре волшебной сказки;

- определить роль сюжетообразующих мотивов в сказочной традиции дагестанских азербайджанцев.

Научная новизна работы состоит в том, что она представляет собой первое в фольклористике монографическое исследование сказок дагестанских азербайджанцев. Работа построена на анализе фактического материала, представляющего большей частью полевые записи, материал вводится в научный оборот впервые. Исследование позволяет заключить, что самобытные традиции эпического творчества этноса сложились и развивались в течение веков в контакте с фольклором народов Южного Дагестана и Ближнего Востока.

Методологической и теоретической основой диссертации явились фундаментальные труды российских и зарубежных фольклористов и литературоведов. Изучение сказок велось в русле сравнительно-исторического и сравнительно-типологического исследования текстов на основе работ А.Н. Веселовского, В.Я. Проппа, Е.М. Меле-тинского, В.М. Жирмунского, Б.Н. Путилова, Э.В. Померанцевой, В.П. Аникина, Н.В. Новикова, В.М. Гацака, и др.

В работе использованы труды и дагестанских исследователей: Г.Г. Гамзатова, А.Ф. Лазаревича, A.A. Ахлакова, A.M. Аджиева, Х.М. Халилова, М. Р. Халидовой, М.М. Курбанова, Ф.А. Алиевой, Ф.О. Абакаровой, A.M. Ганиевой, Ф.З. Абакаровой, И.А. Халипаевой и других. Сравнительно-типологическим методом предпринята попытка определить закономерности преемственности и последовательности в историческом и эволюционном развитии общеэпических традиций в сказочной прозе дагестанских азербайджанцев.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит вклад в азербайджанскую фольклористику, и основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при разработке учебников и пособий по фольклору и литературам народов Дагестана для вузов, училищ и школ, обобщающих трудов по фольклористике, а также при составлении спецкурсов для студентов гуманитарных факультетов Даггосуниверсите-та и Даггоспедуниверситета по филологии и культурологии. Материалы работы могут быть полезными в идейно-эстетическом и нравственном воспитании молодежи.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

- сказки о животных возникли на основе тотемных поверий древних аборигенов региона и существенно трансформировались от мифологических сюжетов о тотемах до аллегорических изображений людей в образах животных в средневековье;

- особый пласт волшебных сказок составляют драконоборче-ские сюжеты с архаическими мотивами, где кечел Мамед, шахзаде или царевич сражаются против мифологических существ, а также сказки, в которых преобладают элементы тотемистического и антропоморфного порядка;

- торговые, культурные и военные контакты с соседями привели к проникновению в фольклор этноса тем, образов, мотивов из фольклора ираноязычных и арабоязычных народов, всесторонне обогативших его;

- бытовые сказки сложились в средневековье и отразили быт и нравы этноса. По своей тематике они делятся на следующие виды: социально-бытовые (сказки-загадки, о мудрых крестьянских дочерях, служителях культа, дураках и хитрецах, ловких ворах и т. д.), нравственные и семейно-бытовые (о глупых, ленивых и упрямых женах и т. д.). В последних широко используются приемы юмора, сатиры и гротеска;

- сказочная эпическая традиция, зародившаяся в глубине веков, претерпела эволюцию, создав за тысячи лет стадиальную и разноуровневую систему эстетического мышления этноса.

Объектом исследования являются более ста текстов сказок азербайджанцев, опубликованных в разных изданиях и записанных нами во время экспедиций в 2000-2004 гг. в городах и районах Юж-

ного Дагестана. Немалое количество сказок хранится в рукописных фондах ИЯЛИ ДНЦ РАН, СФЛ ДГПУ, НИИФЛИ ДГУ им. А Назаровича и у автора работы. Большая часть текстов записана нами и вводится в научный оборот впервые.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в пяти статьях, опубликованных в научных изданиях ДГПУ, ДНЦ РАН, на межвузовской конференции преподавателей ДГПУ. Вся работа обсуждалась на заседании кафедры литературы ДГПУ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 133 названия. Объем - 151 страница.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются актуальность, цели и задачи диссертации, степень изученности проблемы, научная новизна, методологические основы, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе - «Сказки о животных» говорится, что животный эпос является одной из разновидностей сказочной прозы. В древнейших формах сказки о животных были связаны с тотемистическими мифами. Ранняя форма животного эпоса - это, сложившийся в родовом строе мифологический рассказ о непосредственном родстве этноса с каким - либо животным предком, что обусловлено самой природой мифологического мышления. Создатели мифов, как и сами тотемные предки, жили в лесах, пещерах, занимались охотой, понимали язык зверей и птиц.

Тотемные предки у древних азербайджанцев еще не выявлены. Однако в репертуаре сказок сохранились сюжетные мотивы о родстве животных и человека, отношения охотников к диким и домашним животным, их совместная жизнь. К примеру, один из популярных персонажей сказочного эпоса охотник Пирим жил в лесу, знал язык лесных и домашних животных, лечил их, оберегал полезных и убивал некоторых диких зверей. В сказках «Овчи Пирим» («Охотник Пирим» - СУС 670), «Овчи Пиримин улюмю» («Смерть охотника Пи-рима») говорится, что его предки родились в лесу от отца-медведя и заблудившейся в лесу женщины, поэтому он так добр к остальным животным.

В диссертации отмечается, что, поскольку тексты сохранившихся сюжетов животного эпоса отображает средневековую жизнь, быт и нравы, их следует рассматривать как классических образцов животного эпоса, где аллегория является ведущим эстетическим приемом. Как и в архаических сюжетах, герои наделены двойственными признаками - животными и человеческими. Однако эта двойственность воспринимается несколько иначе, чем в сюжетах в эпоху мифологического мышления. В этом аспекте сказки дагестанских азербайджанцев типологически схожи со сказками народов Дагестана по тематике и системе образов. Здесь мы наблюдаем действия тех же самых животных, что и в творчестве соседствующих народов, но различающихся по местному колориту. К примеру, лиса, как и у других дагестанских этносов, - центральный персонаж. Она является

излюбленным героем животного эпоса самых разных этносов мира, в том числе и фольклора народов Востока. Лиса изворотлива, хитра и умна. Хотя образ лисы веками оставался без особых изменений, но сюжетообразующие мотивы и ситуации постоянно варьировались Главным соперником лисы в сказочной традиции выступает волк с соответствующими негативными качествами. Лиса чаще других зверей обманывает волка и жестоко смеётся над ним. Волк всюду остается обманутым хитрыми уловками лисы.

У древних азербайджанцев существовала целая серия сюжетов о лисе и волке в различных вариациях. Так, в сказке «Тулку ве гурт» («Лиса и волк») плутовка в очередной раз проводит волка своей хитростью (AT 30). В другой сказке о проделках лисы «Тулку ве чаккал» («Лиса и шакал») обманутым остался шакал. (Шакал в сказочной традиции европейцев встречается довольно редко. У народов Кавказа, Ближнего Востока и Средней Азии - в местах обитания зверя - шакал олицетворяет человека продажного и алчного.) Упомянутый сюжет является вариантом сказки «Тулку ве гурт» («Лиса и волк»). Он переносит нас в совершенно иной быт. В сказочном повествовании предстают облик, хитрость, лицемерие определённого человеческого типа; в сказке даётся даже некоторое подобие реальной обстановки.

Мотив «пленение неблагодарной змеи» - международный. Он соответствует типу сюжетов по каталогу финского фольклориста Ан-тти Аарне № 155 (А 155) и популярен в фольклоре многих народов мира, в том числе у азербайджанцев-терекеменцев под названием «Тулку вэ нахирчи» («Лиса и пастух»), В сказке говорится о том, как пастух, сжалившись над несчастной змеей, спас ее от смерти во время пожара, однако потом оказался под угрозой змеиного укуса, но выручила хитрая лиса, которая в конце философски изрекла пастуху: ('Запомни, пастух, никогда не пригревай змею!»

Возможно, проникновению в азербайджанский фольклор этого и ряда других сюжетов способствовало не только устное творчество персов и их соседей, с которыми азербайджанцы постоянно контактировали, этому способствовал и перевод санскритского памятника «Панчатантра» на арабский язык в различных вариантах под названием «Калила и Димна». (Известно, что этот сборник притч и басен в XVIII веке был переведен на аварский и лакский языки). Аналогичные сюжеты о лисе, шакале, волке, трудолюбивом верблюде, хитрой и алчной змее в форме вариантов и версий с элементами местного

колорита широко были известны на всем Ближнем Востоке. Среди дагестанских азербайджанцев эти сюжеты популяризировали сказочники (нагылчылар), народные певцы (магни чагыранлар) на восточных базарах в Дербенте, Кубе, Шемахе, хранители народной мудрости.

В сказках дагестанских азербайджанцев верблюд - самое трудолюбивое и добросовестное животное. Он доверчив и спокоен, лишен каких - либо негативных качеств, служит человеку преданно и честно. В сказке «Эщек ве деве» («Осёл и верблюд») животные решили пойти на свадьбу к соседям. Осёл, прежде чем выйти из дома, умылся, причесался, красиво оделся и зашёл за верблюдом, который вышел из дома, не умывшись. Осёл делает замечание верблюду по поводу его внешнего вида, на что верблюд отвечает: «Кого интересует, как я выгляжу? Все равно меня попросят воду носить».

В средневековых сказках дагестанских азербайджанцев, как и у других народов Дагестана, животный мир подобен миру людей классового общества с соответствующими социальными отношениями. Среди животных выделяются «правители» и «слуги», «всемогущие» и «немощные». В животном эпосс социальная иерархия определяет место того или иного животного в «общем лесу», уподобляясь человеческому общежитию. В таких сюжетах произошел процесс демифологизации сказок о животных, но обозначились четкие антагонистические противоречия в обществе путем аллегорического отображения средневековой жизни. «Царь зверей» - лев в сказках выполняет свои функции «правителя», держа в повиновении всех лесных обитателей. Никто не может ему перечить, он и питается мясом «своих поданных».

Художественное отображение такой абсолютной «звериной» монархии в сказках подобного плана в иносказательной форме недвусмысленно намекает на реальных правителей классового общества, где «царь зверей» может наказать или помиловать лесных жителей, исходя из своих «львиных» соображений. «Царю зверей» в сказках дается возможность контактировать с простыми зверями, но только для того, чтобы соблюдать какие-то установленные львом законы и порядки, а обычно он недоступен для «мелких зверюшек». По своей идейной направленности такие сюжеты выражают мысли простых тружеников, что лесной мир с его многообразием - это тоже своего рода прообраз человеческого общества, где законы и порядки

устанавливаются «сильным мира сего» Такое образное видение человеческой жизни запечатлено в целой серии сказок дагестанских азербайджанцев: «Аслан ве ики окуз» («Тигр и два буйвола»), «Шир вэ нежбер» («Лев и крестьянин»), «Тулку, шир вэ чаккал» («Лиса, лев и шакал»), «Шир вэ довшан» («Лев и заяц») и других.

У дагестанских азербайджанцев немало сказок, героями которых являются домашние животные и птицы. Они в аллегорической форме высмеивают лень, глупость, безответность и другие человеческие пороки. Сказки о домашних животных и птицах содержат подробности патриархальной бытовой обстановки. Речь зверей и птиц, мотивы их поступков, действия, сама житейская обстановка ~ всё свидетельствует об обыденном и привычном. Сказочные герои живут жизнью крестьян. Сказка «Хоруз вэ падишах» («Петух и падишах») относится к редким и характерным для фольклора народов Востока сказкам. Петух олицетворяет правдолюбца с характерным для него упрямством. Он пытается разоблачить жадного и алчного падишаха. В поэтике сюжета правдолюбие и упрямство доведены до сарказма, но социальная и моралистическая направленность остается в ней ведущей.

Сюжеты аналогичного содержания напоминают фольклорные басни, в центре которых - народная мудрость с установкой на назидательное моральное воздействие на публику. Такие сказки трудно отличить от басен. Басенный характер сказки с ее установкой не верить чрезмерной щедрости алчных и хитрых удивительно тонко прослеживается в аллегорической форме в версиях сказок из серии «Кот и мышь».

Генетическая связь сказок о животных с архаическим наследием не ограничивается использованием отдельных композиционных приемов поэтики, характерных только для этой разновидности сказок. В сказочной традиции дагестанских азербайджанцев встречаются тексты, которые воплотили в себе элементы поэтики как волшебной, так и бытовой сказки. Это ярко прослеживается в сюжетах, где говорится о людях и животных («Лев и крестьянин», «Волк и козлята», «Коварный лис» и др.). Вероятно, это связано с тем, что традиция рассказа сказки, а также постоянное бытование того или иного сюжета в массах, оставляли своеобразный отпечаток на сюжетах о животных. Ведь сказочники всегда старались использовать весь арсенал искусства сказочника для эффективного воздействия на слушателей.

Поэтому мастера сказочной импровизации пользовались «общими местами» для красочного оформления своего повествования. Это хорошо видно в бытовании международного сюжета о волке и козлятах, где козлята нарушили табу козы-матери.

Вторая глава - «Волшебно-фантастические сказки» состоит из двух параграфов,

В параграфе. 2.1. «Архаические сюжетные мотивы в сказочной традиции» аргументируются дается классификация волшебных сказок по тематическим критериям. Волшебно-фантастическая сказка как разновидность жанра воплотила в себе информацию и традиции всех предыдущих исторических эпох, а также наслоения эстетического мышления людей разноуровневого характера. В одном и том же тексте мы находим элементы мифологического, социального и исторического планов, составляющие полиэпохальный художественный конгломерат. Неудивительно, что некоторые сюжеты, повествуя о социальных конфликтах персонажей в царствах, где четко очерчены имущественное неравенство и социальный статус героев, одновременно совмещают во времени возможные коллизии древнейшего периода человеческой эволюции, где превалировало мифологическое, антропоморфное и анимистическое мировосприятие. Ведь категория эпического времени в сказках условна, и переплетение разноэпохапь-ных сюжетных мотивов и возможных событий в волшебной сказке -явление обычное.

Что же касается тематической разнородности волшебных сказок, то трудно найти сюжеты только о богатырях (драконоборческие) или социально ориентированные без древнейших мотивов. И в тех, и в других вполне возможны переплетения в одном тексте разных мотивов и тем (о богатырях, младшем брате, невинно гонимых, царевичах, падишахах и т. д.), что затрудняет их определение (или же обозначение) по преобладающим признакам. Но все же выделение из обшей массы волшебных сказок азербайджанцев сюжетов и сюжетных мотивов более древнего происхождения, на наш взгляд, дает возможность проследить процесс эволюции художественного мышления этноса за относительно большой период времени.

Исходя из этого, волшебно-фантастические сказки дагестанских азербайджанцев условно можно разделить на два вида: 1) - это сказки с архаическими сюжетами и мотивами, в которых содержатся элементы родства человека и животных, а также драконоборческие,

объединяющие мотивы борьбы героя (или богатырши) с разными мифологическими существами типа аждахи, див (дэв) и др; 2) сюжеты классических волшебно-фантастических сказок, в которых преобладают мотивы героики и социальной несправедливости, близкие к средневековой жизни.

Наиболее древними были сюжеты об охотничьим промысле и «родственных» связях человека и животных. В них отчасти сохранились поверья тотемистического, анимистического и антропоморфного характера, что будто бы человек - это часть животного мира Так, к примеру, сказке «Ширзаде» («Сын льва») герой родился в лесу у заблудившейся женщины Селем, Львица выкормила его. Мальчик рос «не по дням, а по часам», достигнув богатырской силы. У него были повадки «царя зверей». Герой был настотько силен, что в поединке умерщвлял богатырей «львиным ревом», понимал язык «коня-симурга» и русалки. Гиперболичны его действия: он с другими львами «съел сорок кастрюль плова», «выловил одной рукой морского коня-симурга», «укротил страшного дева» и т. д.

В сказках «Сказка об Искандере, знающем птичий язык», «Ахмед и Сенем» герои настолько сдружились со зверями и птицами, что воевали вместе против жестокого шаха и победили его огромное войско. В последнем сюжете Ахмед-шах - выходец из народа - «дал свободу всем лесным обитателям и назначил визирями льва и лису».

Особый пласт волшебных сказок составляют драконоборческие сюжеты, где герои сражаются против мифологических существ, олицетворяющих злые силы. Они базируются на традиционных элементах сказочной поэтики, напоминающих мотивы ближневосточных сюжетов: аждаха (или агдев) захватил родники, за кувшин воды требовал красавицу на съедание; чудовище охраняло богатства, похищенные у падишаха, пленных, рабов или представлял реальную угрозу населению царства.

Во всех аналогичных сюжетах, как правило, детально обрисовываются батальные сцены: бои происходят на стальном плацу (майдане) перед зрителями и шахом по законам чести и справедливости. К заходу солнца арена битвы напоминает вспаханное поле с лужами крови и пота. Только на третий день герою удается победить аждаху (агдева или дива) и обезглавить её. Фактически это «общее место» в волшебных сказках, и сказочники с охотой использовали его в различных сюжетах. Например, в сказках «Ржавый меч», «Сказка об Ис-

кандер-шахе», «Мелик-Мамед» повествуется о мужестве и находчивости младшего шахзаде (сына шаха). Он проходит в подземные царства и попадает во дворцы семиглавых и девятиглавых чудовищ. В подземном царстве герою приходится вступать в бой и с дивами и побеждать их.

Див (дев), как в мифологии народов Востока, так и сказочной традиции дагестанских азербайджанцев - это существо, обладающее необычной силой, жаждущий человеческого мяса и могущий летать. Див в сказочной традиции, как правило, имеет одну голову, но бывают исключения. Уничтожить дива-врага обычным оружием невозможно. Смерть чудовища «заключена в душе дива», которая хранится в стеклянном пузырьке на дне ларца в пещере.

В богатырских сюжетах раннего происхождения возможны и совместные сражения героя и девушки-богатырши с мифологическими существами, где девушка с фантастической силой помогает герою уничтожить агдевов или аждаху. Такие богатырши убивали всех побежденных мужчин в единоборствах и давали обет, что выйдут замуж только за тех, кто победит их. Согласно традиции, героиня-богатырша в мужском одеянии и доспехах вынуждала главного героя сражаться. Только к сумеркам герою удавалось победить противника. Тот снимал шлем, и взору собравшихся представали роскошные косы красавицы («общее место»), И хотя образы женщин-богатырш встречаются в сказках не так часто, тем не менее, они очерчиваются достаточно отчетливо и ярко («Ржавый меч», «Охай и Ахмед», «Дочь Шах-Аббаса» и др.). В «Сказке об Искандер-шахе» героини должны были состязаться со своими женихами в скачках и стрельбе из лука.

Другие архаические сюжетные мотивы в сказочном эпосе дагестанских азербайджанцев связаны с борьбой героя с аждахой - антагонистом героя волшебной сказки, выполняющим роль мифологического противника. Эти сюжетные мотивы, вероятно, уходят своими корнями в индоевропейскую мифологию. В мифах ряда народов мира аждаха имеет сходные названия, этимологически восходящие к иранскому одноголовому или многоголовому дракону «ажи-дахака». Такое устройство мироздания в мифах ряда ближневосточных и индийских народов «программирует» соответствие сказочных сюжетов «постоянной борьбе» добрых сил против олицетворения зла - дракона или аждахи. Возможно, мифологический образ аждахи формировался на базе миропонимания зороастризма, в основе которого лежит

вечное противостояние добра и зла, борьба между которыми составляет содержание мирового эволюционного процесса. Видно, поэтому к силам зла в иранской мифологии принадлежат дивы, демоны и прочие мифологические существа.

В драконоборческой сказке «Шах вэ Рустэм Зал» ( «Шах и Рустам Зал»), имеющей варианты у татов, табасаранцев и лакцев, герой неуязвим, как и в ряде эпосов народов мира, громаден, удивительно силен. Он съедает «за один раз целого быка, сорок чуреков». От крика Рустама Зала рушатся горы, замирает все вокруг. (Схожий мотив с эпическим героем зафиксирован и в одноименном эпосе азербайджанцев «Кер-оглы», легендарный герой криком мог умертвить своих противников.) Сюжеты подобного плана, вероятно, созданы по мотивам народной версии древнеиранского эпоса «Шах-наме», где одним из главных персонажей обрисован непобедимый Рустам Зал. Варианты сказаний эпоса широко были известны в устной и письменной традиции на Ближнем и Среднем Востоке, Кавказе и обрели сказочную форму.

В работе приводится типологические аналогии с богатырями из аварских сказок «Черный нарт» и «Морской конь», в лакской - «Безносый всадник», в табасаранской - «Пягьливан» («Богатырь))) в борьбе против аждахи, агдева, дева, старухи Карт и т. д. Их внешний облик, поведение и подвиги, созданные сказочной фантазией, выражают веру древних людей в превосходство человека (пусть и гиперболизированного героя) над мифологическими и полуфантастическими силами.

Типологическая общность образов мифологических существ в мировом фольклоре (аждаха, дракон, Змей-Горыныч и др.) и их функциональные особенности в сказочной традиции наводят на мысль о сходстве образного мышления древних индоевропейских этносов. Поэтика волшебно-фантастической сказки дагестанских азербайджанцев, сложившаяся за века, выработала множество атрибутов, характерных только для этой разновидности. Наиболее важными из таких являются приемы оборотиичества и волшебства. Без них немыслимы волшебные сказки, ибо они являются как сюжетообразую-щими элементами, так и эстетически обогащающими поступки и приключения персонажей. Оборотничество героев или животных в сказочной традиции характерно как для древних архаических сюжетов и мотивов, так и для сказок более позднего происхождения, на-

пример, сказок «Пятнистая змея», «Падишах и сын», «Змей-Эскендер» и д.

Таким образом, архаические мотивы в сказочной традиции дагестанских азербайджанцев запечатлели образ мышления древних людей, архаические формы его мировоззрения. Эти мотивы большей частью не исчезли из традиции, а в несколько иной форме органически вплелись в сюжеты и сюжетные мотивы сказок, возникших в период средневековья, когда социальные отношения людей стали определяющими в обществе.

В параграфе 2.2. «Классические волшебно-фантастические сказки» отмечается, что жизнь в средние века внесла свои коррективы в эстетическую систему волшебной сказки дагестанских азербайджанцев. Разложение рода, большой патриархальной семьи и переход к классовому обществу отразились в мотивах о «младшем брате» или падчерице, постепенно начинает идеализироваться социально обездоленный герой волшебной сказки. В эпоху феодализма это социальное звучание сказки усиливается. Шах (или царь) как распорядитель чужими судьбами становится одним из героев сказки.

Персонажи в сказках дагестанских азербайджанцев предстают широкой галереей типических образов. Среди них образ героя особенно важен, так как он во многом определяет идейно-художественное содержание волшебных сказок, воплощая в себе народные представления о справедливости, доброте, красоте, в нем как бы сконцентрированы все лучшие качества простого человека, благодаря чему герой становится художественным выражением идеала.

Высокие моральные качества героев раскрываются через их по-сгупки. К примеру, в сказке «Дустлугун сирри» («Тайна дружбы») кечал Мамед не бросает в беде шахзаде (сына шаха) Мелика и становится его верным другом. В некоторых сказках дагестанских азербайджанцев сюжеты о младшем брате аналогичны схеме: старик или бедняк имеет трех сыновей, которые отправляются по воле отца на поиски лекарства, белого коня, невесты и т. д. Однако встречаются и сюжеты о единственном сыне шаха, который выполняет волю отца («Кызыл лампа» («Золотой подсвечник») и др.). Сказка начинается с зачина Странствующий лекарь сообщил слепому шаху, что есть лекарство, которое может сделать его зрячим. Это кровь пятнистой рыбы, которая водится в белом море. По приказу шаха все рыбаки и сын шаха отправились к белому морю ловить рыбу. Но шахзаде сжалился

над рыбой. Она была так прекрасна, «что легче было отрубить собственную руку, чем ее голову». На прощание рыба человечьим голосом поблагодарила юношу и сказала: «Придет время, я сослужу тебе службу»(международный мотив).

Согласно сказочной традиции, отношения между братьями в сказке, как и у других народов, складываются по традиционной схеме. Старшие притесняют младшего, «по традициям майората, лишают его отцовского наследства, а когда он достигает своего благополучия благодаря отваге или удаче, братья убивают его и присваивают себе заслуги младшего» [СУС 780].

В подобных сказках более явными становятся мотивировки социального плана. На почве идеализации «социально обездоленного» возникает противопоставление персонажей- бедный - богатый, бесправный - всевластный. Галерею противников дополняют шах, жена и дочь шаха. Так, в сказке «Волшебное кольцо» жена шаха не может примириться с мыслью, что ее муж - кечал, и даже его богатство, которое он получает благодаря волшебному кольцу, не останавливает ее в стремлении извести мужа. Таким образом, антагонистические от- '

ношения персонажей становятся выражением конфликта двух социальных сторон, но строятся они на той же моральной основе, что и в героических сюжетах, - на столкновении добра и зла, бескорыстия и холодного расчета.

В волшебных сказок дагестанских азербайджанцев как неотъемлемая часть духовного эпического наследия представлены сюжеты, сюжетные мотивы и образы, близкие фольклору народов Ближнего Востока, в частности, фольклора ираноязычных народов, ко в переработанной и приспособленной к местным условиям форме. Это, как правило, «бродячие сюжеты» и сюжетные мотивы, широко известные в фольклоре народов Востока. Однако местный колорит и особенности менталитета дагестанских азербайджанцев вносят в эти мотивы свою образность и элементы самобытности. Даже беглое знакомство '

с некоторыми сюжетами позвотяет выделить сказки о шахах, падишахах, шахиншахах, об иранских дервишах-богомольцах, визирях и т д.

Фабула аналогичных сказок строится на приключениях младшего сына шаха (шахзаде), связанных в большинстве случаях с поисками возлюбленной Герой влюбляется либо во сне, выпив шараб из рук сказочной красавицы, либо увидев нарисованный художником портрет, либо под впечатлением рассказов странствующих дервишей

или купцов. Хотя завязкой общего сюжета может быть ограниченное количество традиционных элементов, основной упор делается на сами приключения. Так, в сказке «Шахзаде вэ кырх гьярамбаши» («Шахзаде и сорок разбойников») сын шаха оказался под землей в плену у сорока разбойников, которые требовали у шаха полцарства в качестве выкупа за единственного сына. Однако, благодаря сообразительности и умению ткать ковер, шахзаде, изобразив на ковре специальные узоры, сумел подать весть отцу, где он находится в плену.

Многовековое влияние ближневосточной культуры на развитие и обогащение фольклора дагестанских азербайджанцев имеет причины исторического, географического и языкового порядка. Дербент и земли компактного проживания азербайджанцев в течение тысячелетий находились в зоне непосредственного влияния персидской культуры в результате торговых, экономических и военных связей. Особенно интенсивными были эти связи в период правления Кубад-шаха и его сына Хосрова Первого Ануширвана, построивших «Нарын-калу» и «Горную стену» («Даг бары») в V - VI вв.

Шахи и шахиншахи обрисованы в сказках неоднородно. В одних - это жестокие и алчные изверги, в других - мудрые, добрые и справедливые правители. К примеру, шах Аббас, правивший империей в XVI- XVII веках, изображен как справедливый и добрый шах в сказках «Шах Аббас вэ вэзир» («Шах Аббас и визирь»), «Шах Абба-сын гызы» («Дочь шаха Аббаса») и др. В некоторых сюжетах повествуется, как шах Аббас, переодевшись в нищего, ходил по городам и селам своего владычества и интересовался жизнью бедняков, и главное тем, что народ говорит о шахе. Так, в сказке «Шах Аббас вэ уч бажи» («Шах Аббас и три сестры») шах Аббас и его визирь Аллах-верди случайно услышали разговор сестер. Старшая сказала: «Ай, Аллах, если бы я вышла замуж за сына визиря, то была бы самой счастливой». Вторая сестра заметила: «Никогда бы я не знала бед, если бы вышла замуж за сына вскиля». Тогда третья сестра категорически заявила: «Никогда я не вышла бы замуж за шаха и его придворных. Все они - нечестные люди».

Широко представлены в азербайджанских сказках мотивы поиска девушки-красавицы или женитьбы героя. Первый тип красавицы - это дочь шаха, похищенная мифологическими существами или горным орлом (ястребом), который в финале окажется красавцем-юношей, Описания красоты героини, на поиски которой отправляет-

ся персонаж, в сказочной традиции азербайджанцев вполне соответствуют восточной идеализации женской красоты с обилием различных художественно-выразительных средств (эпитетов, сравнений, символов и т.д.). Однородные или весьма схожие между собой в разных волшебных сюжетах описания красавиц являются своего рода «общими местами» сказочной поэтики, чем часто пользовались известные сказочники, но каждый старался отличиться в мастерстве, обогатив портрет героини различными вычурными красками. Так, в сказке «Самарканд падишахинин гызы» («Дочь самаркандского падишаха») героиня по красоте превосходит луну и солнце: «Что за девица, что за красавица, луне говорит - не выходи, я взойду, солнцу говорит - не выходи, я взойду!» Увидишь такую, от счастья умрешь. Брови черные, глаза черные, стан тонкий, осанка кипариса, походка джейрана, взгляд марала, губы, как лепестки розы, щеки, как рубины, будто на белый снег побрызгали кровью, зубы, как жемчуг».

Второй тип женских образов представлен героинями иного порядка. Это дочери простых земледельцев, сапожников, пастухов или лавочников. В отличие от «сказочных красавиц» из дворцов шаха, визирей или богатых купцов, героини из народной среды не выделяются внешним обликом, они примечательны своим духовным богатством. Такая героиня умна и воспитана, трудолюбива и честна. Она своим трудолюбием может повлиять на ленивого жениха, умом -восхитить известных визирей шаха и т. д. Так, в сказках «Шах и три сестры», «Шах и визирь», «Дынька» и других дан идеализированный образ простой азербайджанки.

Значительное место среди волшебных сказок дагестанских азербайджанцев занимают сказки о мачехе и падчерице (СУС 480 -АА 480), составляющие целый цикл: «Едди кардаш вэ бир бажы» («Семь братьев и одна сестра»), «Кавум» («Дынька»), «Уч бажи» («Три сестры»), «Угей гыз вэ угей ана» («Падчерица и мачеха»), «Дилсюз гызы» («Немая девушка») и др. Подобные сюжеты у каждого народа имеют свои особенности. В русском сказочном эпосе эта группа известна как сказки о «невинно гонимых». Композиционная структура этих сказок слагается из основного мотива: злая мачеха (или жена брата) преследует падчерицу (или золовку). Падчерица награждается за то, что выдерживает ряд испытаний, отличается доброжелательностью, послушанием, выполняет все наставления доброй соседки, дыньки, зайца и др.

Подобные однотипные сюжеты, но с характерными национальными особенностями, бытовали в творчестве всех народов Дагестана. Так, типологически схожие ситуации встречаются в лакской сказке «Заза - белая корова», в даргинской - «Мачеха - ведьма», в табасаранской - «Айханум и Периханум», в ногайской - «Безрукая девушка», в лезгинской - «Бибихатун», в кумыкской - «О падчерице», в русской - «Сказка о злой мачехе» и т. д.

Сюжеты и мотивы о «невинно гонимых» носят международный характер (СУС 480). В них контрастно даны образы злой, безжалостной мачехи и бедной притесняемой сиротки. В противопоставление падчерице обрисован образ родной дочери мачехи - ленивой и брюзгливой, грязной и капризной. Однако каждый народ внес в эти мотивы свое специфическое, характерное для его образа жизни, нравов и менталитета. Типичным примером такому явлению может послужить ' азербайджанский сюжет о бедной сиротке под названием «Фатма»,

имеющей варианты и в творчестве других кавказских народов.

' Несомненно, аналогичные сюжеты в фольклоре дагестанских

азербайджанцев могли возникнуть не в глубокой древности, когда в сказочной традиции мифологическое мышление играло существенную роль, а в более поздней социальной жизни, где имущественные права членов семьи, чаще всего сирот, золовки, снохи и других попирались со стороны мачехи в моногамной семье. «Невинно гонимыми» в сказочной традиции определены конкретные персонажи: падчерица (или падчерицы) и сноха.

За сотни лет бытования в народном творчестве сказки дагестанских азербайджанцев выработали богатую поэтику, во многом перекликающуюся с образностью в фольклоре других народов. Это касается как сюжетов с архаическими элементами, так и тех, которые формировались в средневековый период жизни этноса. При всем сю» жетном различии волшебные сказки обладают единством композиционной структуры. Это выражается в строгой соотнесенности элементов сюжета, образующих последовательность развивающихся действий от завязки к кульминации, ведущей к развязке. Действия сказки строятся по принципу нарастания: каждый предшествующий мотив поясняет последующий, подготавливая события основного, кульминационного, который передает наиболее драматический момент сюжетного действия. Герой побеждает антагониста, выполняет трудные

поручения своего отца или возлюбленной, раскрывает козни ведьмы и благополучно возвращается с невестой сказочной красоты на родину

В третьей главе «Бытовые сказки» говорится, что трудно установить время их изначального сложения. Однако, судя по тематике, проблематике и системе художественных образов, можно утверждать, что они начали складываться в средневековом классовом обществе.

Учитывая разнообразие и богатство сюжетов и их циклизацию по наиболее характерным тематическим группам, бытовые сказки дагестанских азербайджанцев можно разделить на следующие разновидности: социально-бытовые (сказки-загадки, о дураках и шутах, о ловких ворах, муллах, кадиях, старостах, об одурачивании и т. д.).. нравственные, семейно-бытовые (о ленивой, злой, глупой и упрямой жене, об отношениях мужа и жены и т. д.). Эта классификация, естественно, является условной, поскольку те или иные сюжетные моти- 1 вы вполне могут встречаться рядом в разных видах бытовых сказок.

Одним из популярных видов бытовой сказки является сказка-загадка, основанная на древнейшем эпическом приеме «загадывание 4

- отгадывание». Этот художественный прием уходит корнями в древнейшие формы словесного состязания людей между собой Он встречается в героическом эпосе, в волшебно-фантастических сказках, в жанре загадки и т. д. Традиции загадывания и отгадывания естественным образом переняты бытовыми сказками для «испытания» противника в целях определения его умственной гибкости и сообразительности. Истоки «загадок - отгадок» - в древнейших обычаях испытания мудрости жениха или же свадебного сговора.

В сказках-загадках, как правило, простой человек обрисован честным, умным и дальновидным. Герою этих сказок задаются загадки, которые он разгадывает без труда, благодаря своему уму. Так, сказке «Шах вэ гыз» («Шах и девушка» -- СУС 1415; А 875) бедная героиня решила сложные задачи шаха: приобрела жеребца, похожего <

на его коня, нашла щенка, похожего на его пса, родила сына, похожего на него самого, и стала любимой женой шаха.

Широкая популярность в фольклоре дагестанских азербайджанцев бытовых сюжетов о вельможах и тружениках, в которых крестьянин или башмачник ничем не уступает богатому по уму, объясняется желанием людей труда показать свою природную мудрость, независимую от имущественного благополучия. На Кавказе всегда

были в почете люди-острословы и балагуры, мудрецы и юмористы. Они в сказках легко обыгрывали богача, высмеивали его тупость и несообразительность. Так, в сказке «Бостанчи вэ шах Аббас» («Огородник и шах Аббас») говорится о том, что шах и его визирь, переодевшись в дервишей, отправились «в люди, чтобы узнать, что в народе говорят о правителях и вельможах» (общее место и в волшебных сказках). Мудрый огородник перехитрил не только визиря, но и самого шаха Аббаса.

Идеализация героя из нищих слоев крестьянства или другого неимущего представителя как мудрого и щедрого человека веками шлифовалась в народном творчестве, что вполне соответствовало идеалам и надеждам простых людей. Как правило, типичными положительными персонажами в бытовых сказках выступали бедняк, ке-чал (плешивый), дочь пастуха, башмачник, огородник, пастух, носильщик и т. д. Аналогичные сюжеты о загадывании и отгадывании встречаются в фольклоре и других народов Дагестана: «Мудрая дочь пастуха» (лак.), «Умный крестьянин» (дарг.), «Мудрая девушка» (дарг.), «Ашуг Халил», «Хан и крестьянская дочь» (табас.) и другие.

В сказках-загадках используются приёмы иносказания, алогизм, контрастность, преувеличение, тоже направленные на обогащение главного приема - состязание умов, в свою очередь выявляющие позицию рассказчика. Это говорит о традиции иносказательной речи, широко используемой древними мудрецами, ашугами и острослова-ми.Сюжеты и мотивы об умной дочери бедняка широко известны в мировом фольклоре. Эти «бродячие сюжеты», как правило, завершаются женитьбой богача, даже шахзаде или царевича, на мудрой дочери пастуха, крестьянина, башмачника, носильщика и т. д.

В сказках-загадках и мудрых ответах есть два типа заданий. Первый наиболее распространённый тип - сказки-вопросы. Подобные произведения имеют краткое содержание и лаконичную мысль, они построены в традиционной форме и прямолинейном выявлении замысла, сюжег их не развит в ситуациях, не осложнён конфликтом. В них посредством состязаний выявляется дидактическая мысль, дающая пищу для упражнения ума соперников.

Другой тип сказок -- это те, в которых описывается какая-то конкретная ситуация, но в форме иносказания. Иносказательная речь в эпической традиции имеет глубокие корни. Вопросно-ответная форма встречи незнакомых сказочников, ашугов, сказителей друг с

другом представляла собой на средневековом Востоке творческое зрелище, когда соперники демонстрировали свои способности поэтической импровизации.

Особый цикл социально-бытовых сказок азербайджанцев составляют сюжеты, посвященные служителям культа, сельским кадиям, кази и т. д. Воспроизводя классовые конфликты в сфере реальной обстановки горской дореволюционной жизни, бытовая сказка прибегает к обобщенным типовым характеристикам. Есть произведения, которые в разных вариантах и версиях бытуют почти у всех народов Дагестана, и тематически схожие сюжеты их становятся международными. Например, сюжет о том, как проучили муллу, бытует с некоторыми вариациями у аварцев, лезгин, кумыков и др. Типологически похожие ситуации с сатирической и юмористической остротой о жадном кадии описаны в сказках лезгин («Носильщик»), аварцев -«Шейх из Ботлиха», о хитрых и алчных служителях мечети и церкви - у табасаранцев («Могила святейшего»), лакцев («Собака богача Шамсу»), русских («Похороны козла»), дагестанских азербайджанцев - «Жадный мулла» и т. д.

Ярким образцом лицемерия и алчности служителей ислама можно считать бытующий среди дагестанских азербайджанцев и теперь международный сюжет, соответствующий по сравнительному указателю СУС 1842 «Шахсеван хаджиненин ити» («Пес шахсеван-ского хаджи»), записанный еще в 1886 г. А. Захаровым в г. Шемахе и напечатанный в VI т. СМОМПК, а в последующем зафиксированный во многих регионах Кавказа. В сюжете в сатирических тонах разоблачается «святой имам», простивший хаджи похороны пса, когда услышал о завещанных ему псом «пятидесяти жирных баранах».

Аналогичный прием едкой сатиры использован и в сюжете «Аккюллу дегирманчи» («Находчивый мельник»), где мельник высмеивает хитрого муллу. «Святой отец», желая обойти других очередников, заявил: «Если ты не пропустишь меня без очереди и не смелешь мне муку, я попрошу Аллаха, чтобы он заморозил воду и твоя несчастная мельница остановилась». «Эх, мулла, мулла, - ответил мельник с сарказмом, - если ты сможешь заморозить воду, то не лучше ли тебе попросить Аллаха превратить твое зерно в муку?»

Образцом бытовых сказок на нравоучительную тематику служит международный сюжет, бытовавший у азербайджанцев как «Ед-ди нар чубухи» («Семь гранатовых прутьев»). Варианты этой сказки

существуют почти у всех народов Дагестана, однако в них речь идет не о гранатовых прутьях, а о прутьях веника, что не меняет моралистической установки сказки. Мысль сказочной истории переходит в пословицу, в которой очевиден нравственный смысл: «Аллаха имаэт амайа исуан - Аллаха исуан демекдиз» («Слушаться отца - слушаться Аллаха, идти против отца - идти против Аллаха»),

В составе семейно-бытовых сказок выделяются сюжеты, высмеивающие женское упрямство, глупость, лень, неряшливость, болтливость и т. д. Произведения данной группы отличаются насыщенностью конкретными деталями, динамической напряженностью, передачей внутреннего состояния героя, подробной фиксацией действий («Халва», Довга» и др.).

В Заключении подводятся общие итоги и отмечается, что сказочный эпос дагестанских азербайджанцев имеет многовековую историю. Сказки о животных трансформировались от мифологических сюжетов о тотемных предках до аллегорических изображений людей в образах животных. В репертуаре сказочной традиции сложились серии сюжетов о волке и лисе, коте и мышах, лисе и змее, о «царе зверей» льве, в которых основу составляют как интерпретированные «бродячие» сюжеты, так и самобытные их варианты.

Сказки дагестанских азербайджанцев сохранили до наших дней богатый арсенал сюжетов и мотивов, тем и образов. Эпическая традиция, начавшаяся в глубине веков, претерпела свою эволюцию, создав за тысячи лет стадиальную и разноуровневую эволюционную систему эстетического мышления этноса.

Основное содержание диссертации отражено в следующих работах:

1. Шихиева М.Ш. Сюжетные мотивы о «невинно гонимых» в эпической традиции дагестанских азербайджанцев // Вестник кафедры литератур народов Дагестана и Востока: сб. ст. Вып. 3. - Махачкала: ДГУ, 2004. - 0,3 п. л.

2. Шихиева М.Ш. Сказки-загадки в сказочной традиции дагестанских азербайджанцев // Научное обозрение: сб. ст. Вып. 1. - Махачкала: ДНЦ РАН, 2004. - 0,4 п. л.

3. Шихиева М.Ш. Тотемистические истоки сказок о животных // Научное обозрение: сб. ст. Вып. 1. - Махачкала: ДНЦ РАН, 2004. -0,3 п. л.

4. Шихиева М.Ш. Цикл сказок дагестанских азербайджанцев о шахе Аббасе П Материалы региональной научно-практической конференции. - Махачкала: ДГТТУ, 2004. - 0,4 п. л.

5. Шихиева М.Ш. Классификация волшебных сказок азербайджанцев // Актуальные проблемы языка и литературы: сб. ст. - Махачкала: ДГПУ, 2005. - 0,4 п. л.

Заказ № 163. Тираж 100. ГУП </ Типография ДНЦ РАН» 36701 5. Махачкала, 5-й жилгородок . корпус 10

I

t

►

)

»14543

РНБ Русский фонд

2006^4 8190

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шихиева, Мухбаре Шукуровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ.

ГЛАВА 2. ВОЛШЕБНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЕ СКАЗКИ

2.1 Архаические сюжетные мотивы в сказочной традиции.

2.2. Классические волшебно-фантастические сказки.

ГЛАВА 3. БЫТОВЫЕ СКАЗКИ.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Шихиева, Мухбаре Шукуровна

Актуальность исследования. Сказка — один из древнейших жанров народного творчества, сокровищница человеческой мудрости и фантазии, источник познания эстетического мышления наших предков. В ней отобразились различные исторические периоды жизни этноса, составляющие своеобразные пласты развития его материальной и духовной культуры. Изучение национальной специфики, типологии и поэтики сказок дагестанских азербайджанцев имеет важное значение для осмысления всего фольклора, представляющего своеобразную художественную летопись древнего народа и отражением его вековых эстетических идеалов. А эволюционные процессы, происшедшие в жанре сказки за тысячи лет активного бытования, поступательное движение эпического творчества от мифологического мышления древних предков к конкретно-историческому осмыслению действительности обуславливают рассмотрение поэтики сказок как закономерного процесса развития художественного мышления народа.

Дагестанские азербайджанцы как народ сложились в процессе длительного исторического развития и постепенной консолидации древних племен (албанцев, удинов, каспиев, талышей и др.) с гуннами, огузами, кыпчаками и др. Как отмечает азербайджанский исследователь М.А. Дадашзаде, «наряду с Антропате-ной1 на земле нынешнего Азербайджана, предположительно во II веке до нашей эры, образовалось Албанское государство (Кавказская Албания). Оно занимало территорию от Дербентского ущелья (Главный Кавказский хребет) до Мугани, места слияния Куры и Аракса»2.

Кавказская Албания была страной высокой культуры и пестрой по составу различных этнических образований. Античные авторы, в частности, историк и географ Страбон «свидетельствует о наличии здесь 26 племен с разными язы

1 Антропатена - древнее название территории Азербайджана. Оно восходит к имени правителя Антропат - «хранителя огня».

2 Дадашзаде М.А. История азербайджанской литературы. Краткий очерк. Баку: ЭЛМ, 1971. С.5. ками3». Древние албанцы проповедовали язычество, поклоняясь солнцу, луне и т. д. и совершая в храмах обряды, сопровождавшиеся жертвоприношениями. Со временем албанские племена приняли обряды зороастризма, связанные с новым религиозным мировоззрением. Это было результатом экспансии персидских орд в У веке, когда Сасаниды захватили всю приморскую территорию до Дербента и господствовали там до прихода арабов в начале УШ века.

Однако в 450 году албанские племена восстали против арабов. «Отряды восставших освободили часть Азербайджана от захватчиков. Повстанцы уничтожили гарнизон в Дербенте и заняли город., повсюду истребили сасанидских чиновников, разрушили тюрьмы и освободили узников. Но разрозненные племена не смогли устоять против мощной армии персов. Шах Иездигард 11 двинул против повстанцев огромную и хорошо вооруженную армию под командованием визиря Михр-Нерсеха».4

В средние века с территории компактного проживания дагестанских азербайджанцев в результате персидских (У-У1 вв.), арабских (УШ вв.) и тюрко-сельджукских походов (ХП в.) была выселена часть местных аборигенов, и земли были заселены ираноязычными татами, персами и арабами. В течение длительного времени шла интенсивная ассимиляция народов и этнических групп. И общим для всех жителей дербентского региона приморья стал древний разговорный тюркский язык. По мнению С.Ш. Гаджиевой, «смена коренных языков населения тюркским разговорным языком здесь относится к XI - ХШ векам»5.

Таким образом, процессы формирования азербайджанского народа с его этническими группами, особенно в зоне древнего города Чора (Дербента), были весьма сложными и неоднородными. Этот конгломерат племен и народов на

3 История Азербайджана. Т.1. С древних времен до присоединения Азербайджана к России. Под ред. И.А.Гусейнова, A.C. Сумбатзаде. Баку: Изд-во АН Аз.ССР,1958.С.51.

4 История Азербайджана. Т.1.С.85.

3 Гаджиева С.Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 1990. С.8. относительно небольшой территории создал уникальное устное народное творчество, вобравшее в себя эпические и лирические жанры с многообразием тем, идей, образов как самобытных, так и международного плана.

Другой особенностью фольклора дагестанских азербайджанцев следует считать то обстоятельство, что он развивался на артерии Великого шелкового пути средневековья, проходившего из Индии и Персии через Дербент, крупного торгового и культурного центра Кавказа, куда со своими товарами приезжали купцы со всего Закавказья и жители Страны гор. В Дербенте и по всему приморью языком межплеменного общения до XX века был тюркский (татарский) разговорный язык. Эти и другие объективные причины способствовали обогащению и эволюционному развитию духовной культуры дагестанских азербайджанцев в течение многих веков тревожной истории.

В этой связи представляет серьезный научный интерес изучение сказок дагестанских азербайджанцев как жанра, исторически испытавшего влияние разных эпохальных культурных традиций. Необходимость монографического изучения сказочного эпоса этноса продиктована современными задачами фольклористики, культурологии, духовными запросами общества и учебно-воспитательными задачами вузов, средних специальных учебных заведений и школ республики.

Сказки дагестанских азербайджанцев - «нагыллар»- разнообразны по темам, сюжетам и персонажам, но большинство их объединяет стержневая идейная направленность - борьба добра со злом, которая завершается поражением последнего. Это противостояние отображалось в самых разных ракурсах и разновидностях сказочного эпоса: от примитивного осуждения, высмеивания героев, их поступков, неприемлемых простым тружеником негатива зла, до полного его уничтожения. Поэтому противоборствующие силы и системы образов, четкая поляризация деяний персонажей настроены в сказках с установкой на их непримиримую и бескомпромиссную борьбу.

Немалый научный интерес представляет и система эстетического мышления этноса, испытавшего лишения и страдания за многие века борьбы с иноземными захватчиками, эволюционные процессы сказочной традиции, отстаивавшей мечты человека о справедливой жизни для труженика.

Степень изученности темы. К записям и публикациям сказок народов Дагестана приступили еще в XIX веке. Одним из первых собирателей произведений сказочного эпоса был Айдемир Чиркеевский, который еще в 1867 году издал собранный им первый сборник аварских сказок и песен.6

В кавказских сборниках («Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа» - СМОМПК и «Сборник сведений о кавказских горцах» -ССКГ) опубликовано в разное время некоторое количество текстов сказок дагестанцев.7

В первые десятилетия советской власти интерес к собиранию и изучению сказок дагестанских народов заметно усилился. В 1927 году вышел уникальный первый сборник дагестанских сказок на русском языке, подготовленный Дагестанским научно-исследовательским институтом национальной культуры.8 В послевоенное время особый вклад в собирание, переводы и издание сказок дагестанских народов внесли литературовед Н.В.Капиева и фольклорист А.Ф. Назаревич.9

Начиная с двадцатых годов XX века, велась большая и систематическая работа по собиранию и публикации произведений народного творчества. В послевоенные годы XX в. изданы сборники сказок на многих письменных язы

6 Аварские сказки и песни, собранные А.Чиркеевским. Темир-Хан-Шура, 1867.

7 ССКГ. Тифлис, 1868, вып. 1; Тифлис, 1873, вып.7.С.32-34; СМОМПК, Тифлис, 1882, вып 2. С. 121- 137; Тифлис, 1892, вып. 14. С. 194-200; Тифлис, 1905, вып. 35; Тифлис, 1912, вып. 42 ; Тифлис, 1913, вып 43. и др.

8 Дагестанские сказки. Вып. 1. Махачкала, 1927.

9 Дагестанские народные сказки. Сост. и подг. текста Н. Капиевой. Махачкала; Даггиз, 1954; Назаревич А.Ф. В мире горской народной сказки. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1962; Сказочные самоцветы Дагестана. Сост. Переводы, коммент. А. Назаревича. Махачкала 1975 и др. ках народов Дагестана, в том числе и на азербайджанском, а некоторые переведены и на русский язык10.

В последние десятилетия XX века студентами и аспирантами Даггосу-ниверситета и Даггоспедуниверситета проделана большая работа по собиранию сказок и других жанров фольклора народов Дагестана. Уникальные тексты на четырнадцати языках народов Дагестана, в том числе и на азербайджанском, хранятся в Рукописных фондах ИЯЛИ ДНЦ РАН, НИИФЛИ ДГУ им. А. Наза-ревича и Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверситета (СФЛ ДГПУ).

Изучению жанра сказки посвящены многочисленные труды российских исследователей. Среди них выделяются фундаментальные работы известных фольклористов: Н.П. Андреева, В.Я. Проппа, Е.М. Мелетинского, Э.В. Померанцевой, Н.В. Новикова, В.П. Аникина, Н.М. Ведерниковой и др.11

Что же касается исследования сказочного наследия народов Дагестана, ,<:м*%'\ то серьезное его изучение началось лишь с середины XX в., хотя и были шаги, " I % предпринятые просветителями конца XIX и начала XX веков. Первая попытка изучить и понять тематику и проблематику устных сокровищ дагестанских этносов была сделана еще в 1868 году русским исследователем-языковедом ^ П.К.Усларом в работе «Кое-что о словесных произведениях горцев»12.

10 Юноша. Сказки для детей. Сост. и обработ. Х.М.Халилов. Лак. язык. Махачкала, 1956; Сказки. Сост. С.Гаджиева, Г. Мусаханова. Махачкала, 1959. Кум. яз.; Лезгинские народные сказки. Сост. A.M. Ганиева. Махачкала, 1980. Лезг. яз.; Аварские народные сказки. Сост. М.-С. Саидов. Махачкала, 1959. Авар, яз.; Даргинские народные сказки. Сост. 3. Абдулла-ев. Махачкала, 1959. Дарг. яз.; Золотой сундук. Сказки татов Дагестана. Сост. А Куккулу. М.Наука, 1974; Сказки народов Дагестана. Сост. Х.Халилов. М.,1965; Сказки народов Дагестана. Сост. Х.М.Халилов, М.-З.О.Османов. Махачкала, 1989; Сказки народов Дагестана. В 2-х томах. Сост. К.Мазаев, С.Касумов. Махачкала, 1997 и др. Андреев Н.П. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне. Л.,1929; Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. ЛГУ, 1968; Его же. Морфология (волшебной) сказки. М., 1969; Мелетинский Е.М. Герои волшебной сказки. Происхождение образа. М., 1958; Аникин В.П. Русская народная сказка. М: Просвещение, 1977.; Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М.:Наука, 1975 и другие.

12 Услар П.К. Кое-что о словесных произведениях горцев.//ССКГ. Тифлис, 1868. Вып.1.

В годы советской власти началась серьезная работа по собиранию и изучению сокровищ дагестанских народов. Большинство изданных сборников сказок сопровождалось предисловиями по тематике, идейной направленности,/ национальной специфике и особенностях поэтики дагестанских сказок. В этом плане немало сделано литературоведом Н. Капиевой и фольклористом А.Ф. На-заревичем, которые попытались определить пути становления и развития сказочных разновидностей в фольклоре горцев.

А в 60- 70 годы XX века исследователи проявили серьезный интерес к изучению сказочного эпоса отдельных народов. Так, в статье У.Б.Далгат

11

Юмор и сатира в дагестанском фольклоре» рассматриваются общие приемы и средства сатирического осмысления действительности в фольклоре горцев. В работах Х.М.Халилова, М.Р.Халидовой, А.М.Ганиевой, А.М.Аджиева, Ф.З. Абакаровой, Ф.О.Абакаровой, Ф.А. Алиевой, А.М.Черчиева, A.M. Абдурахма-нова, Н.Х. Авшалумовой, В.С.Кирюхина, М.М.Магомедова и других освещаются различные аспекты природы и поэтики сказок ряда народов Дагестана в коллективном труде «Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана»14.

Но, к сожалению, до сих пор еще нет ни одной опубликованной монографии по сказкам дагестанцев за исключением удачного, на наш взгляд, исследования бытовых сказок горцев Ф.А. Алиевой15, хотя целый ряд статей в различных сборниках делал успешные попытки освещать некоторые общие и специфические особенности сказок дагестанцев. В этой связи выделяются и коллективные труды дагестанских фольклористов с названиями «Жанры фольклора народов Дагестана»16, «Дагестанская народная проза»17, «Проблемы

13 Далгат У.Б. Юмор и сатира в дагестанском фольклоре. // Вопросы народно-поэтического творчества. М.:Изд.АН СССР, 1960.

14 Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. (Сб. статей). Махачкала, 1987.

15 Алиева Ф.А. Дагестанская народная сказка: (О сюжетике бытовых сказок). Махачкала: Даг.кн.изд-во, 1983.

16 Жанры фольклора народов Дагестана. Махачкала, 1979.

17 Дагестанская народная проза. Махачкала: изд-во ДФ АН СССР, 1982. межжанровых взаимосвязей в фольклоре народов Дагестана»,18 «Традиционный фольклор народов Дагестана»19 и др., где исследуются идейно-тематические особенности, сюжетика, поэтика сказок некоторых народов Дагестана. Отрадно, что в сборнике впервые в дагестанской науке уделяется серьезное внимание проблемам генезиса, поэтике и эволюции некоторых разновидностей сказок. В монографических трудах М.М.Курбанова20 и А.М.Ганиевой21 изучаются особенности сказок табасаранцев и лезгин в ряду исследования других жанров фольклора.

В последние годы в дагестанской фольклористике возрос интерес к азербайджанскому фольклору. Но основное внимание уделялось фольклорным связям. Начало изучения азербайджанско-дагестанских связей заложил А.Ф. На-заревич.22 На общие генетические и типологические корни в дагестанской и азербайджанской народной поэзии и литературах указывает литературовед Ф. X. Джабраилова. Некоторые вопросы табасаранско-азербайджанских контактных связей рассматривались в статье М.М. Курбанова.24 Эту же тему с привлечением большого полевого материала лирических жанров всесторонне исследовал в своей диссертационной работе 3. Н. Магомедов.25 Проблемы типологических сходств и контактных связей кумыкского фольклора с устным

18 Проблемы межжанровых взаимосвязей в фольклоре народов Дагестана. Сб статей. Махачкала: изд-во ДФ АН СССР, 1990.

Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991.

20 Курбанов М.М. Душа и память народа: Жанровая система табасаранского фольклора и ее историческая эволюция. МахачкалаДагкнигоиздат, 1996.

21 Ганиева A.M. Очерки устно-поэтического творчества лезгин М.: Наука, 2004.

22 Назаревич А. Ф. Азербайджанско-дагестанские культурно-историчесние связи в фольклоре и поэзии Дагестана. Учёные записки АТУ. - Баку, 1965, №4.

Джабраилова Ф. X. Из истории азербайджанско-дагестанских литературных связей: Авто-реф. дис. канд. фил наук. Махачкала, 1973.

4 Курбанов М. М. О табасаранско-азербайджанских фольклорных связях // Дагестанский фольклор во взаимосвязях с иноэтническим фольклором. Махачкала, 1985.

5 Магомедов 3. Н. Дагестано-азербайджанские фольклорные связи (на материале песенного фольклора табасаранцев и азербайджанцев, проживающих в Южном Дагестане), Автореф. канд. дисс. Махачкала, 1977. творчеством ряда народов, в том числе азербайджанского как тюркоязычного, касается и фольклорист А. М. Аджиев.26

Непосредственным изучением фольклорного наследия дагестанских азербайджанцев занялась фольклорист С.Х. Хурдамиева в диссертации «Дастаны и ашугская поэзия дагестанских азербайджанцев» , где исследовательница освещает богатство и многообразие дастанного и ашугского творчества народа. В то же время богатый сказочный эпос азербайджанцев Дагестана до сих пор не привлекал внимания фольклористов, и предлагаемая работа является лишь первой попыткой монографического исследования жанра сказки древнего этноса.

Несмотря на видимую простоту тематики, проблематики, сюжетной структуры и образной системы, сказка, пожалуй, один из сложнейших жанров народного творчества для исследования. В ней отразилась жизнь человека, его художественное мышление со способами эстетического восприятия мира и человеческих мечтаний в многоуровневом плане, начиная с примитивных магиче ских, тотемистических, анимистических и антропоморфных поверий. Если конкретный сюжет сказки формировался в средние века и, естественно, отражает быт, нравы и жизненные коллизии человека, то это не значит, что он ограничивается этим периодом развития человека. В сказке вполне возможно использование сюжетных мотивов и поверий более древнего происхождения, что порою затрудняет ее стадиальную и разноуровневую реконструкцию. Переплетение средневековой бытовой обстановки с давно минувшими периодами конкретных этносов, волшебно-фантастические превращения с вполне возможными событиями из вымышленной жизни персонажей создавали в сказке фон интригующей убедительности для слушателя.

26 Аджиев А. М. Дальние дороги песни. - Махачкала, 1977.

27 Хурдамиева С.Х. Дастаны и ашугская поэзия дагестанских азербайджанцев. Автореф. канд. дисс. Махачкала, 2000.

Цели и задачи исследования. Цель работы - изучение сказок дагестанских азербайджанцев, их специфики, идейно-тематического многообразия, типологии и поэтики. Многоаспектность данной проблематики обусловливает решение следующих задач: выявить историко-культурные и бытовые причины возникновения сказок дагестанских азербайджанцев и их генетические межжанровые связи; исследовать сказки с позиции национальной специфики, проблематики, идейной направленности и поэтики; определить особенности становления и эволюции сказочной традиции этноса; изучить типологическую общность сказок со сказочной прозой других народов и выявить контактные творческие связи; определить роль сюжетообразующих мотивов в сказочной традиции азербайджанцев.

Научная новизна работы состоит в том, что она представляет собой первое в дагестанской фольклористике монографическое исследование сказок дагестанских азербайджанцев. Работа построена на анализе фактического материала, представляющего большей частью полевые записи, вводимые в научный оборот впервые. Исследование позволяет заключить, что самобытные традиции эпического творчества этноса сложились и развивались в течение веков в контакте с ^ фольклором народов Южного Дагестана и Ближнего Востока.

Методологической и теоретической основой диссертации явились фундаментальные труды российских и зарубежных фольклористов и литературоведов. Изучение сказок велось в русле сравнительно-исторического и сравнительно-типологического исследования текстов на базе работ А.Н. Веселовского, В.Я. Проппа, Е.М. Мелетинского, В.М. Жирмунского, Б.Н. Путилова, Э.В. Померанцевой, В.П. Аникина, Н.В. Новикова, В.М. Гацака, и др.

В работе использованы труды и дагестанских исследователей: Г.Г. Гамзатова, А.Ф. Назаревича, A.A. Ахлакова, A.M. Аджиева, Х.М. Халилова, М. Р. Халидовой, М.М. Курбанова, Ф.А. Алиевой, Ф.О. Абакаровой, A.M. Ганиевой, Ф.З Абакаровой, И. А. Халипаевой и других. Сравнительно-типологическим методом предпринята попытка определить законы преемственности и последовательности в историческом и эволюционном развитии общеэпических традиций в сказочной прозе дагестанских азербайджанцев.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при разработке учебников и пособий по фольклору и литературам народов Дагестана для вузов, училищ и общеобразовательных школ, обобщающих трудов по фольклористике. Работа в целом послужит ценным трудом при составлении спецкурсов для студентов гуманитарных факультетов Даггосуниверситета и Даггоспе-дуниверситета по филологии и культурологии. Материалы работы могут быть полезными в идейно-политическом и нравственном воспитании молодежи.

Объектом исследования являются более ста текстов сказок дагестанских азербайджанцев, опубликованных в разных изданиях и записанных нами во время полевых экспедиций в 2000- 2004 гг. в городах и районах Южного Дагестана. Немалое количество сказок азербайджанцев хранятся в рукописных фондах ИЯЛИ ДНЦ РАН, Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверсите-та (СФЛ ДГПУ), НИИФЛИ ДГУ им. А. Назаревича и в личном архиве автора работы. Большая часть текстов записана диссертантом и вводится в научный оборот впервые.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в четырех статьях, опубликованных в научных изданиях ДГПУ, ДНЦ РАН, на межвузовской конференции преподавателей ДГПУ. Вся работа обсуждалась на заседании кафедры литературы ДГПУ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 133 названий. Объем работы -151 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сказочный эпос дагестанских азербайджанцев"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показал исследованный материал, сказочный эпос дагестанских азербайджанцев имеет древнюю историю. В нем отразились жизнь древнего этноса в его многовековом разнообразии и художественное мышление с различными способами, формами эстетического восприятия мира и отображения человеческих мечтаний в многоуровневом плане, начиная с примитивных тотемистических, анимистических и антропоморфных поверий. Стадиальное формирование сказочных традиций в фольклоре дагестанских азербайджанцев и их эволюция непосредственно связаны с многовековой историей народа, который пережил различные этапы своего экономического и духовного развития.

Сохранившийся до сих пор сказочный материал, переданный через десятки поколений, живших в определенных жизненных условиях и обогащенный эпическими традициями различных эпох, позволяет однозначно судить о высоком уровне художественного мышления народа. И это убеждает нас в том, что народные сказки никогда не были беспочвенной примитивной фантазией. Наоборот, они сложились в определенных социально-исторических этапах древних азербайджанцев и отражали твердую веру человека в осуществимость своих мечтаний в конфликтах добра со злом, света над тьмой, правды с ложью.

Исследование сказок о животных этноса позволило определить генетическое, типологическое и тематическое родство их со сказочным эпосом других дагестанцев. Общность исторически сложившегося социально-экономического уклада жизни горцев Дагестана породила целый ряд сходных тем, образов, мотивов, сюжетов, а также устойчивую сказочную традицию у дагестанских народов. Однако это не значит, что сказки дагестанских азербайджанцев идентичны другим и лишены самобытности и оригинальности.

Формировавшиеся на местном быте и нравах сказки четко обозначили колоритные качества, характерные данному этносу. Но такие сюжеты составляют незначительное меньшинство сказок: «Дэвэ, тулки вэ гурт»» («Верблюд, лиса и волк»), « Эщек вэ деве» («Осел и верблюд»), «Хоруз вэ падишах» («Путух и падишах»), «Дэвэ вэ тулки» («Верблюд и лиса»), «Гелгеле хала» («Гелгела тетя») и другие.

Сказки о животных в процессе многовекового живого бытования существенно трансформировались, начиная с мифологических повествований о тотемных предках и завершая аллегорическим изображением людей в образах животных. В репертуаре сказочной традиции сложились целые серии сюжетов о волке и лисе, коте и мышах, лисе и змее, о «царе зверей» льве, в которых основу составляют как интерпретированные международные «бродячие» сюжеты, так и новые самобытные их вариации.

Историко-типологическое изучение волшебно-фантастических сказок дагестанских азербайджанцев привело нас к заключению, что они формировались в народном творчестве как отзвук на мифологические поверья древних людей. Наиболее ранними повествования волшебного характера были сказки о жизни людей, занимавшихся охотничьим промыслом. В этих сюжетах сохранились до сих пор рудименты тотемистических и анимистических верований людей, ибо в течение длительного периода эволюции человек по своему антропоморфному мировосприятию верил в свою генетическую связь с животным миром.

Вера в мечты и в существование других фантастических миров, где якобы господствовали справедливость и добро, создали большой арсенал различных сюжетов и мотивов, в которых простой земледелец или скотовод, огородник или башмачник достигали благополучие честным трудом и добром. Поэтому, можно констатировать, что большинство традиционных волшебных сказок дагестанских азербайджанцев возникло на основе конкретных общественных отношений, характерных средневековью.

Особый пласт азербайджанских волшебных сказок составляют драконо-борческие или богатырские сюжеты с архаическими мотивами, где герои(кечел Мамед, шахзаде или царевич ) сражаются против мифологических существ типа агдева или аждахи, а также сказки, в которых преобладают элементы тотемистического и антропоморфного порядка. Анализ тематики, поэтики и структуры богатырских волшебных сказок привел нас к выводу, что сюжеты их делятся на два вида: первые составляют сказки, в которых преобладают местные национальные мотивы и сюжеты. Это сказки: «Охотник Пирим», «Тайна дружбы», «Сказка об Искандер-шахе», «Ржавый меч», «Шах Аббас и три сестры», «Охай и Ахмед», «Змей-Эскендер»), «Победитель дэвов», серия сюжетов о мальчике Джиртане типа « Джиртан и аждаха», мачехе и падчерице «Фатма» и другие. Это не значит, что они полностью состоят из мотивов и сюжетов местного происхождения. В них вполне логично вписаны и мотивы, широко распространенные в сказках многих народов мира.

Второй тип волшебных сказок представляют заимствованные сюжеты из культуры других народов, в частности, из фольклора народов Востока, но обогащенные местным колоритом и элементами. Это сказки о шахах, падишахах, визирях, шахзаде, Шах-Аббасе, Шах-Исмаиле: «Мелик-мамед», «Золотой подсвечник», «Шах и его визирь», «Падчерица и мачеха», «Немая девушка», «Волшебное кольцо», « Мелик и Мамед » и другие.

Анализ культурных связей азербайджанцев с народами Ближнего Востока позволил заключить, что торговые, культурные и военные контакты этноса с южными соседями привели к проникновению в фольклор этноса тем, образов, мотивов и сюжетов из фольклора ираноязычных и других тюркоязычных народов, обогатив его всесторонне. Дербент и прилегающие территории проживания азербайджанцев с 1У века до экспансии арабских племен в начале УШ века находились в зоне усиленного влияния сасанидского Ирана. Заимствования шли не только напрямую из богатой персидской культуры, но и через старый тюркский ( татарский) язык, который с XII века стал языком межплеменного общения народов Южного Дагестана. В этом особую роль принадлежал Дербенту — крупному торговому и культурному центру средневековья. Поэтому названия мифологических существ «аждаха», «агдев», «конь-симург», собственные имена иранских правителей Кубад-шах, Ануширван, Шах-Аббас, Иезди-герд, Шах-Исмаил, слова «дервиш», «кешюш», «везир», «векил», «туман», «шербет», «пяхливан» и другие стали частью лексики азербайджанского языка.

В обогащении азербайджанского фольклора ближневосточными мотивами в средние века особую роль сыграли соседние ираноязычные племена, переселенные Кубад-шахом и Хосровым I Ануширваном в V - VI века в зону дербентского прохода для военного укрепления города и цитадели «Нарын-кала» и «Горной стены» («Даг-бары»), являющейся границей между Сасанидским Ираном и Хазарским каганатом и арабы, заселенные туда же для укрепления военного присутствия и исламской миссионерской деятельности. Вероятно, культурные и торговые связи с ираноязычными и арабоязычными этносами способствовали проникновению в азербайджанскую сказочную традицию сюжетов, мотивов и образов Рустам Зала (героя персидского эпоса «Шах-наме»), бога-тырей-драконоборцев, шахов, шахиншахов, персонажей из сказок серии «Тысяча и одна ночь» и т.д.

Преобладающее большинство героев волшебных сказок азербайджанцев — это сын бедняка кечел Мамед и шахзаде (сын шаха) . У каждого из них - свой путь и способы достижения цели. Но их объединяет то, что они влюбляются в сказочные красавицы чаще всего по рассказам купцов, странствующих дервишей или при виде образа (портрета) «луноликой», «солнцеподобной» дочери царя или шаха во сне или наяву. Композиция аналогичных сюжетов имеет «за-програмированную» поэтикой схему: герой мучается по заочной возлюбленной, отправляется в трудный и долгий с приключениями путь в царство ( крепость) обитания нареченной, преодолевает большие трудности, тайно встречается с девушкой, временно теряет рассудок из-за ее красоты, состязается с соперниками или аждахой, добывается своего, уничтожив зло, и сказка завершается свадьбой с обильными угощениями.

Немалое место в сказочной традиции отводится сюжетам о «мачехе и падчерице» (СУС 480 АА), где персонажи наделены полярными качествами. Анализ текстов показывает, что начало возникновения мотива «мачеха и падчерица» связано с периодом разложения патриархальной общины и образованием моногамной семьи. Аналогичные сказочные сюжеты о «невинно гонимых» складывались и развивались в общем русле международной сказочной традиции, где «злая мачеха» притесняла «невинную падчерицу», независимо от ее достоинств. Мачеха и ее родная дочь капризны, ленивы и жестоки, а сирота — явная их противоположность. Эти сказочные сюжеты за сотни лет бытования выработали свою композиционную структуру, где первую часть составляют картины жестоких притеснений сирот, а вторая — восстановление справедливости и уничтожения зла. Наиболее яркими образцами этого плана являются сказки «Фатма»и «Мачеха и падчерица».

Бытовые сказки дагестанских азербайджанцев также начали складываться в средневековье и всесторонне отражали повседневный быт и нравы этноса. По своей тематике и системе художественных образов они перекликаются с подобными образцами дагестанских горцев и делятся на следующие виды: социально-бытовые (сказки-загадки, о мудрых крестьянских дочерях, служителях культа, дураках и хитрецах, ловких ворах и т.д.), нравственные и семейно-бытовые ( о лентяях, глупых, ленивых и упрямых женах и т.д.). В последних широко используются приемы юмора, сатиры и гротеска.

Являясь образцами самобытными, они отразили местные традиции, обычаи и нравы, поскольку сложились на основе реальной действительности. Вместе с тем, проблематика и сюжетное разнообразие, система художественных образов и поэтика произведений позволяют отметить, что бытовые сказки дагестанских азербайджанцев типологически весьма близки сюжетам других соседних народов. В них нередко используются и мотивы международного плана, высмеивающие жадность, глупость, лицемерие и другие пороки. Возможно, самобытными являются сюжеты: «Довга», «Халва», «Огородник и Шах Аббас», «Шах Аббас, визирь и башмачник», «Чокнутый юноша», «Про ленивого Шей-дуллу», «Справедливость» и другие.

Бытовые сказки свидетельствуют о высокой морали древних азербайджанцев, их презрении к человеческим порокам. Вместе с тем, они высокоидейны и глубоко дидактичны; в них видно стремление сказочников воздействовать на слушателей и воспитывать их в духе доброты и благородства. Нравственные принципы, заложенные в сказочной традиции азербайджанцев, отразили сложившиеся в течение веков их общественные и бытовые отношения как людей дагестанского этноса.

Сказки дагестанских азербайджанцев сохранили до наших дней богатый арсенал сюжетов и мотивов, тем и образов. Эпическая традиция, начавшаяся в глубине веков, претерпела свою эволюцию, создав за тысячи лет стадиальную и разноуровневую эволюционную систему эстетического мышления этноса.

Список научной литературыШихиева, Мухбаре Шукуровна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Абакарова Ф.З. Об особенностях дагестанской детской сказки. Дагестанская народная проза. Махачкала, 1982,

2. Абакарова Ф.О. Дагестанская и грузинская сказка (Некоторые вопросы общности и своеобразия).// Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. Махачкала. 1987.

3. Аббасов И. Азербайджанский фольклор в армянских истоках XIX в. (на азерб.яз.). Баку, 1977.

4. Абдурахманов A.M. Сказки о животных и фольклорная басня: типологическая общность и жанровая специфика. Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. Махачкала, 1987..

5. Авшалумова Н.Х. Народная татская сказка»Бижон и Менежон» и романтическая поэма Фирдоуси «Бижан и Минижа». //Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. Сост. А.М.Ганиева. Махачкала, 1987.

6. Аджиев A.M. Об общности и отличительных особенностях сюжетики сказки и героического эпоса.// Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. Махачкала, 1987.

7. Азадовский М.К. Статьи о литературе и фольклоре. М.-Л.: Гослитиздат, 1960.

8. Алиева А.И. Поэтика и стиль волшебных сказок адыгских народов. М.:Наука,1986..

9. Алиева Ф. А. Дагестанская народная сказка //О сюжетике бытовых сказок. Махачкала: Даг.кн. изд-во, 1983. Ю.Алиева Ф.А. Эстетические особенности дагестанских сказок. Жанры сказок в фольклоре народов Дагестана. Махачкала, 1987. И.Алкадари Г.Э. Асари-Дагестан: Исторические сведения о Дагестане. Махачкала, 1994.

10. Андреев Н.П. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне. Л.,1929.

11. Аникин В. П. Русская народная сказка. М.: Просвещение, 1977. И.Аникин В.П. Искусство психологического изображения в сказках о животных. Фольклор как искусство слова. М., 1969. 1 З.Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. М., 1957.

12. Араслы Г. Ашугское творчество. Баку. 1980. П.Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. 1 З.Астахова A.M. Народные сказки о богатырях русского эпоса. М.-Л., 1962.

13. Афанасьев А. Н. Народные русские сказки. Изд. 6-е в трех томах. М., 1957.

14. Ахундов А. Предисловие. Аз.ССР, 1956.

15. Бабаев И., Эфендиев П. Азербайджанское устное народное творчество. Баку, 1981.

16. Бараг Л.Г. Сказочная фантастика и народные верования. Советская этнография, №6, 1966.

17. Бахтина В.А. Эстетическая 1972.

18. Бэеп1у Н. М. Воспитательное значение детского фольклора. Кишинев, 1980.

19. Вавилова М.А. Эволюция некоторых разновидностей русской бытовой сказки сказки о ловком воре). Автореф. канд. дисс. М,, 1971.

20. Велиев В.А. Жанры азербайджанского устного народного творчества. Автореф. дисс. докт. фил. наук. Баку, 1972.

21. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М.:Наука, 1975.

22. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л.: Наука, 1940.

23. Взаимосвязи и взаимодействия национальных литератур. М.: Изд-во АН СССР, 1961. функция сказочной фантастики. Саратов, Азербайджанские сказки. Б.: изд-во АН

24. Сказка великорусская, украинская и белорусская. Одесса, 1924.

25. Гаджиева Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX начало XX вв. Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 1990.

26. Ганиева A.M. Образ Шарвили в богатырских сказках.//Жанры фольклора народов Дагестана. Махачкала, 1979. ЗЗ.Ганиева A.M. Сказки. Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991.

27. Ганиева A.M. Типология волшебных сказок народов Дагестана и Северного Кавказа. Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана.-Махачкала, 1987. ЗЗ.Ганиева A.M. Очерки устно-поэтического творчества лезгин М.: Наука, 2004. Зб.Грантовский Э.А. Зороастризм Боль, сов. энциклоп. Третье изд.Т.9. М.: Сов. энцикл., 1972.

28. Гудоровская Е.А. О классификации волшебных сказок Советская этнография, 1965. 2

29. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л.: Наука, 1967

30. Гэниев Се]феддин. Ширван фольклор муЬити. Бакы: Озан, 1997 (азерб. яз.).

31. Далгат У.Б. Фольклор и литература народов Дагестана. М.: Изд-во вост. лит-ры, 1962.

32. Далгат У.Б. Юмор и сатира в дагестанском фольклоре. Вопросы народно-поэтического творчества. М.: Изд. АН СССР, 1960.

33. Джабраилова Ф.Х. Из истории азербайджанско-дагестанских литературных связей: Автореф. дисс... канд. фил. наук. Махачкала, 1973.

34. Джамшидов Ш.А. «Китаби деде Коркут» как памятник азербайджанского устного народного творчества: Автореф. дисс... канд. фил. наук. Баку, 1965.

35. Джэфэрли МэЬэррем. Азэрба]жан мэЬэббэти дастанларынын поэтикасы. Бакы: Элм, 2000 (азерб. яз).

36. Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. (Сб. статей). Махачкала, 1987.

37. Жанры фольклора народов Дагестана. Махачкала, 1979.

38. Жирмунский В.И. Сравнительное литературоведение. Восток и запад. Л.: Наука, 1979.

39. Жирмунский В.М. Избранные труды. Тюркский героический эпос. Л.: Наука, 1974.

40. Жирмунский В.М. К вопросу о международных сказочных сюжетах. В кн. Историко-филологические исследования. Сб. статей. М.,1967.

41. Колесницкая Н.И. Загадка в сказке.// Уч. записки ЛГУ. Серия филологическая. Вып. 12, 1941.

42. Конрад Н.И. Запад и Восток. М.: Наука. 1972.

43. Конская У.С. Карельская сатирическая сказка. М., 1965.

44. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. М.: Изд-во вост.лит-ры, 1961.

45. Костюхин Е.А. Типы и формы животного эпоса. М,: Наука, 1987.

46. Кравцов Н.И. Проблемы славянского фольклора. М.: Наука, 1972.

47. Кравцов Н.И. Проявление художественного единства в фольклорных произведениях Фольклор как искусство слова. М., 1966.

48. Крымский А.Е. История Персии, литературы и дервишской теософии. М., 1916. бО.Кудрявцев А.А. Дербенту 5000 лет. М.: Сов. Россия, 1989. 19 26. В.М. Народный героический эпос: Сравнительноисторические очерки. М., 1962. сундук. Сказки татов Дагестана. Сост. А Куккулу. М.:Наука,

49. Курбанов М.М, Душа и память народа: Жанровая система табасаранского фольклора и ее историческая эволюция. Махачкала:Дагкнигоиздат, 1996.

50. Курбанов М.М. Эпические жанры табасаранского фольклора. Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 1995. бЗ.Курбанов Ш. Этапы развития азербайджанско-русских литературных связей в XIX в. Баку, 1969.

51. Лебедев В.В. Словесное искусство наследников Шахразады.//Арабские народ, сказки. Пер.с араб., предисл., примечания В.В. Лебедева. М.:Наука,1994.

52. Магомедов З.Н. Дагестано-азербайджанские фольклорные связи (на материале песенного фольклора табасаранцев, проживающих в Южном Дагестане). Дисс... канд. фил. наук. Махачкала, 1977. бб.Магомедов P.M. Дагестан. Исторические этюды. Махачкала, 1975.

53. Мелетинский Е.М. Герои волшебной сказки. Происхождение образа. М., 1958. бВ.Мелетинский Е.М. Первобытные истоки словесного искусства.// Ранние формы искусства. М., 1972.

54. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.:Наука,1976.

55. Мелетинский Е.М. Структурно-типологическое изучение сказки. В кн. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969. 71.Миф фольклор литература. Сб. статей. Д.: Наука, 1978.

56. Мифология народов Дагестана. Сб. статей. Махачкала, 1984.

57. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. 2-е изд. ТЛ.М., 1991.

58. Морохин В.Н. Прозаические жанры русского фольклора. М.: Высшая школа, 1983.

59. Назаревич А.Ф. Азербайджанско-дагестанские культурно-исторические связи в фольклоре и поэзии Дагестана. //Ученые записки АГУ. Баку, 1965.

60. Назаревич А.Ф. В мире горской народной сказки. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1962.

61. Никифоров А.И. Народная детская сказка драматического жанра: Сказочная К М С И в 1927 г. М., 1928. О ИСЯ 78.НОВИКОВ Н.В. Образы Л.:Наука,1974.

62. Панчатантра. Пер. с санкрита и примеч. А.Я. Сыркина. М.:Изд.-во АН СССР, 1958.

63. Персидские народные сказки. Сост. М,-Н. О.. Османов. М.: Наука, 1987.

64. Померанцева Э.В. О русском фольклоре. М.: Наука, 1977.

65. Померанцева Э.В. Судьбы русской сказки. М.:Наука,1965.

66. Пропп В.Я. Морфология (волшебной) сказки. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Наука, 1998.

67. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М.:Наука, 1958.

68. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М.: Наука, 1976.

69. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. М. :Наука, 1976.

70. Рошияну Н.М. Традиционные формулы сказки. М.: Наука, 1974.

71. Савушкина Н.И. Драматизированный образ в некоторых жанрах русского фольклора. Доклад на У11 Международном конгрессе антропологических и этнографических наук. М., 1965.

72. Савченко С В Русская народная сказка. История собирания и изучения. Киев, 1974. 90.СМОМПК, Тифлис, 1882, вып 2.

73. Соколов Б.М. Сказки. В кн.: Русский фольклор. М., 1941.

74. Сравнительный указатель сюжетов /Сост. Л.Г Бараг, И.П. Березовский, К.П.Кабашников, Н.В.Новиков. Л.:Наука.1979. 93.ССКГ. Тифлис, 1868, вып. 1.

75. Сумцов Н.Ф. Мышь в народной словесности Этнографическое обозрение. 1891. восточнославянской волшебной сказки.

76. Тарасенкова Е.Ф. Жанровое своеобразие русских сатирических сказок.// Русский фольклор: Материалы и исследования. Т.2., 1975.

77. Тахмасиб М.Г. Обычай, традиция, обряд, праздник. Литература и искусство (на азерб. яз), 1966. 11.

78. Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991.

79. Тресков И.В. Фольклорные связи Северного Кавказа. Нальчик, 1963.

80. Услар П.К- Кое-что о словесных произведениях горцев.//ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1.

81. Фильштинский И.М. История арабской литературы X-XIII вв. М.: Наука, 1991.

82. Халидова М. Р. Тотемические истоки сказочных образов народов Дагестана. //Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана. Махачкала, 1987.

83. Халидова М.Р. Малые дидактические жанры аварского фольклора. Махачкала, 1974.

84. Халидова М.Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачкала, 1992.

85. Халилов Х.М. Социальные мотивы в волшебных сказках народов Дагестана.//Жанр сказки в фольклоре народов Дагестана.-Махачкала,1987.

86. Халипаева И.А. Мифология тюркских народов: эволюционные процессы (на материале мифологии кумыков и их диаспоры): Автореф. дисс. докт. фил. наук. Баку, 1995.

87. Ханмагомедов СО. Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана. М.:Искусство,1979.

88. Храпченко М.Б. Горизонты художественного образа. М.: Худ. лит-ра, 1986. 108. Хут Ш.Х. Сказочный эпос адыгов. Майкоп, 1981.

89. Шукуров Arajap. азерб. яз.). «Дэдэ Горгуд» мифолокиЗасы. Бакы: Элм, 1999.(

90. Юдин Ю.И. Русская народная бытовая сказка и история.// Русский фольклор: Историческая жизнь народной поэзии. М., 1976. Т. 16.

91. Юдин Ю.И. Историко-художественная проблематика русских народных бытовых сказок о разрешении трудных задач и мудрых отгадчиках Проблемы историзма в художественной литературе. Научные труды Курского пединститута, 1973. Т.24.

92. Ярахмедов И.Я. Азербайджано-лезгинские литературные связи в XVIIXIX вв.: Автореф. дисс. канд. фил. наук. Баку, 1969.

93. Источники 114. 115. 116. 117. 118. 119. 120. 121.

94. Азерба]чан нагыллары. Баку, 1961 азерб. яз). Азербайджанские сказки. Сост. А. Ахундов. Баку:Изд-во АН Аз. Азербайджанские сказки, мифы, легенды. Сост. А.Набиев.Баку: Аз. 1

95. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Изд. 6-ое в 3-х томах. Дагестанские народные сказки. Сост. и подг. текста Н. Калиевой. Золотой сундук. Сказки тагов Дагестана. Сост. А Куккулу, 1974. ССР, 1956. гос. изд.-во, Т.З,М.,1

96. Махачкала: Даггиз, 1954. М.:Наука, 1

97. Полевой материал, собранный нами в 2000- 2004 гг. в г. Дербенте, Рукописный фонд ИЯЛИ ДНЦ РАН, ф.

98. Дербентском и Табасаранском районах (личный архив). Персидские народные сказки. Сост. М.-Н.О. Османов.М.: Наука,

99. Рукописный фонд Студенческой фольклорной лаборатории ДГПУ Рукописный фонд НИИФЛИ ДГУ им. А. Назаревича. Сатира и юмор народов Дагестана. Сост. Ахлаков А.А., Халилов Магомедов 3. и др. Махачкала, 1

100. Сказки народов Дагестана. В 2-х томах. Сост. К.Мазаев, Касумов. Сказки народов мира. Сост. М. Сулейменов. Алмаата: Жалын, Сказки народов Северного Кавказа. Сост. Н. Бабаханова. Ростов-наСказки народов Дагестана /Сост. Халилов X. М. и Османов М.-З. Сказки народов Дагестана./ Сост.; предисл. и примеч. Х.М. ХалилоСказки. Сост. Гаджиева, Г. Мусаханова. Махачкала, 1

101. Сказочные самоцветы Дагестана. Сост., пер., коммент. А. НазаревиТысяча и одна ночь. Избранные сказки в 3 т. Пер. с араб. М.Салье. (СФЛ ДГПУ). Д. 1050 1086. Х.М., Махачкала: Даг.кн.изд-во, 1997. 1

102. Дону: Рост. кн. изд-во, 1959. О. Махачкала, 1989. ва. М.,1965. ча. Махачкала, 1

103. Сост. Б. Шидфар. М.: Худ. лит-ра, 1987.