автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Смысловая структура метатекста в системе дискурсивно-коммуникативных стратегий О.Э. Мандельштама

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смысловая структура метатекста в системе дискурсивно-коммуникативных стратегий О.Э. Мандельштама"

На правах рукописи

ОСМАНОВ Виктор Мурадхановнч

СМЫСЛОВАЯ СТРУКТУРА МЕТАТЕКСТА В СИСТЕМЕ ДИСКУРСИВНО-КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ О.Э. МАНДЕЛЬШТАМА

10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 г МАЯ 2014

Махачкала - 2014

005548901

005548901

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель -доктор филологических наук, профессор Кадимов Руслан Гаджимурадович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Алиева Гюльнара Низамовна

(ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный технический университет»);

кандидат филологических наук, доцент Асельдерова Руманият Омаровна

(ГБОУ ДПО «Дагестанский институт повышения квалификации педагогических кадров»).

Ведущая организация -ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный университет»

Защита состоится « Л » —__2014 г., в 14 час., на

заседании диссертационного совета Д 212.051.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 78 (2-й этаж)

Автореферат диссертации разослан и размещен на сайте ВАК РФ « 3& » 2014 г. Адрес сайта www.vak.ed.gov.ru

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук

Э.Н. Гаджиев

ОЁЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется недостаточной разработанностью проблемы метатекста, отсутствием целостного его определения, нечеткими границами языкового материала, на который опираются ученые-лингвисты при его исследовании, слабой изученностью его смысловой структуры в художественно-публицистических произведениях конкретных авторов. В связи с этим появляется необходимость разработки концепции прагматической связи смысловой структуры метатекста и авторских коммуникативных стратегий.

Степень изученности темы. Последняя треть XX - начало XXI веков отмечены появлением фундаментальных работ по теории метатекста. Изучение метатекста ведется в следующих основных направлениях: функциональном (Т.Я. Андрющенко, Т.В. Шмелева, Н.К. Рябцева, В.А. Шаймиев, Я.А. Миговская, И.Т. Вепрева), текстоцентрическом (В.А. Шаймиев, Ю.М. Бокарева, Т.В. Шмелева), семантическом (Т.В.Шмелева, М.В. Всеволодова, Н.К..Рябцева), . функционально-стилистическом (В.А. Шаймиев, М.Н.Кожина, Я.А. Миговская, Е.А.Баженова), антропоцентрическом (Т.В. Шмелева, Ю.Д. Апресян, М.В. Ляпон, В.А. Шаймиев, Б.Ю. Норман, Е.Л. Гинзбург, А.Н. Ростова, И.Т. Вепрева).

Объектом исследования являются прозаические произведения Осипа Мандельштама («проза поэта») как отражение метатекстовых. интенций автора, сопряженных с выбором определенной дискурсивно-коммуникативной стратегии.

Предмет исследования— смысловая структура метатекста в ее лингвистических связях с дискурсивно-коммуникативными стратегиями автора прозаического текста, существующего в системе, конкретных жанров.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что в нем представлен системный анализ смысловой структуры метатекста прозаических произведений О.Э. Мандельштама, которые не рассматривались с позиций выявления в них множественных дискурсов и коммуникативных авторских стратегий.

Цель диссертационного исследования — выстроить систему функциональных связей метатекста (на различных смысловых уровнях его организации) и дискурсивно-коммуканикативных стратегий Осипа Мандельштама. . ■

Поставленная цель предполагает реализацию ряда задач:

- уточнить терминологический аппарат и методологию анализа;

- проанализировать смысловую структуру метатекста в определенном типе дискурса, репрезентованного жанром конкретного произведения;

з

-выявить дискурсивно-коммуникативные стратегии автора, заявленные на уровне смысловой структуры метатекста;

- представить типологию собственно авторских приемов организации смысловой структуры метатекста в прозаических произведениях Мандельштама.

Характер проблемы и поставленные цели и задачи обусловили выбор следующих методов исследования: описательного, включающего приемы наблюдения, сопоставления, обобщения, интерпретации языковых данных и классификации анализируемого материала; контекстуального анализа; используемого при исследовании метатекстовых элементов в рамках языкового и внеязыкового контекстов; трансформационного анализа, применяемого в случаях определения метатекстового потенциала отдельных элементов текста; компонентного анализа, позволяющего выявить, смысловую структуру единиц, которые образуют метатекст в тексте; дискурс-анализа текста, позволяющего выявить тип дискурса и характерные для него коммуникативные стратегии.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке проблемы анализа смысловой структуры метатекста в контексте дискур-сивно-коммуникативных стратегйй автора. Результаты, полученные в диссертации; могут быть использованы в дальнейшей разработке общих проблем метатекста, а также вопросов, связанных с интерпретацией прозаического текста. Исследование смысловой структуры, метатекста и особенностей специфики его функционирования расширяет представления о роли языковой личности в создании художественно-публицистического текста.

Практическая ценность исследования заключается в возможности применения его результатов в системе вузовского преподавания курса современного русского языка и истории русского литературного языка XX века, в процессе разработки спецкурсов и спецсеминаров по лингвистическому анализу художественного текста для студентов-филологов; в подготовке словаря метадефиниций Осипа Мандельштама.

Теоретическая основа исследования. Основные проблемы, связанные с изучением метатекста, освещаются и разрабатываются с опорой на труды А. Вежбицки, И.П. Вепревой, В.Г. Гака, М.В. Ляпон, А.Н. Ростова, Т.В. Шмелева и др., диссертационные работы A.A. Гилевой, Н.В. Луки-ной, А.Н. Черникова.

Методологической основой данного диссертационного исследования стали фундаментальные работы по теории текста (И.Р. Гальперин, Е.И. Диброва, В.А. Лукин, О.И. Москальская, Т.М. Николаева, В.Е.Чернявская и др.), теории метатекста (Ю.Д.Апресян, А. Вежбийка, И.Т. Вепрева, М.В. Ляпон, Н.П. Перфильева, А.Н. Ростова, Н.К. Рябцева',

В.А. Шаймиев и др.), по теории и практике коммуникативных стратегий (Р. Барт, М.М. Бахтин), по теории дискурса (Ван Дейк, Ю.С: Степанов).

Материалом исследования послужили собрания сочинений и писем О.Э. Мандельштама, вышедшие в разные годы, другие издания, в которых представлена художественно-публицистическая литература, эссеи-стика поэта. .

На защиту выносятся следующие положения:

1. Смысловая структура метатекста в прозе Мандельштама отражает дискурсивно-коммуникационные установки автора.

2. Жанры исследуемых текстов заявляют о характере дискурса, ко-, торому соответствуют в том числе метатекстовые интенции автора. Проза Мандельштама в репрезентованном многообразии жанров заявляет о вовлеченности в следующие типы дискурса: биографический, публицистический, литературно-критический, полемический. ■ ; .

3. Находясь в рамках биографического дискурса, автор выстраивает коммуникативные стратегии на уровне метатекста: комментирование интертекста интертекстом, стратегию десакрализации прецедентного текста, события, номинации, стратегии сочувствия и дискредитации биографи-руемой личности, стратегию построения ассоциативных рядов, отказа от конкретизации информации и аргументированной оценочности. ,

4. В рамках литературно-критического 'дискурса Мандельштам прибегает к стратегии культурологического комментария, исключающего непонимание со стороны реципиента и выражающего на метатекстовом уровне, процессы идентификации читательской аудитории. В литературно-критическом дискурсе Мандельштам выстраивает т&кже стратегии аргументированной оценочности, ¿огласия/несогласия с трактовкой фактологического материала.

5. Характерным дискурсивно-кбмМуникативныМ приемом Мандельштама в литературно-критическом дискурсе является прием создания «минус понимания», актуализирующий читательское внимание, дифференцирующий читательскую аудиторию, заявляющий об уровне авторских претензий и ожиданий; здесь автор выстраивает стратегии обсуждения с читателем авторской рефлексии по поводу выбора оптимального способа высказывания.

6. В литературно-критическом дискурсе Мандельштам выстраивает стратегии обсуждения с читателем авторской рефлексии по поводу выбора оптимального способа высказывания.

7. В рамках полемического дискурса автор заявляет стратегию построения «Я-концепции», находящейся в оппозиции чужому мнению. В смысловой структуре метатекста репрезентованы следующие коммуникативные стратегии: отказ от обращения к адресату, создание иронических

смыслов : на имплицитном' уровне организации метатекста, стратегию комментирования высказывания оппонента, стратегию использования сниженной лексики, стратегию ранжирования: информации по степени важности, стратегию стилизации авторского высказывания.

Апробация результатов исследования. Материалы исследования обсуждались на заседаниях кафедры теории и истории русского языка Дагестанского государственного педагогического университета, представлены в виде научных докладов и, сообщений на научно-практических и теоретических конференциях: V Всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции (17 июня 2011, г. Самара), Международной заочной научно-практической конференции (29 ноября 2011, г. Тамбов). ; • ■

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включающей словари, электронные ресурсы и литературные источники.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи, указывается материал и методы его исследования, устанавливаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, а также формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе - «Теоретическая база метатекста» — рассматриваются основополагающие для предпринятого исследования понятия в контексте научного дискурса. В третьем разделе' главы рассмотрены структурно-семантические модели метатекста прозы Осипа Мандельштама.

Термин метатекст в работе понимается как двузначный (трактовка II.П. Перфильевой). Между лексико-семантическими вариантами метатекста наблюдаются отношения метонимического переноса двух типов:

1) семантическая квалификация высказывания, (в широком и узком значениях), отражающая его интеллектуальную обработку в аспекте речевой рефлексии говорящим относительно* плана выражения текста и оформляемая посредством вербального или невербального знаков;

2) компонент текста, который представляет собою множество вербальных и невербальных знаков, передающих рефлексию говорящего по поводу особенностей собственного речевого поведения (его манеры, логики изложения, структурирования высказывания, перехода от одной части к другой, ранжирования информации по степени значимости, выбора используемой лексики и ее интерпретации).

В качестве составляющих, из которых складывается и на которые делится текст, исследователи выделяют метатекстовые элементы.'Согласно теории P.O. Якобсона, любой такой компонент есть часть высказывания, выполняющая в нем метатекстовую функцию, которая заключается в том, что предметом речи, то есть денотатом, становится не само сообщение (выраженное текстом), а его код. ■

Сравнивая размышления о речевых метатекстовых элементах P.O. Якобсона и А. Вежбицки, можно обнаружить их единое понимание того, что эти элементы нельзя считать знаками текста. Они либо знаки языка, выполняющие метатекстовую функцию временно, либо речевые клише, обладающие указанными свойствами независимо от контекста. Любой метатекстовый элемент обладает свойством универсальности. В работах Т.М. Николаевой встречается термин «метатекстовый компонент»: любой текстовый знак, который отсылает не к данному, а к другому высказыванию (или же не к данному фрагменту высказывания, а к другому). Метавысказываниями В.А. Лукина считает «единицы метатекста, представленные предикативными единицами,, т.е. простыми предложениями разных типов». Можно дать более широкое определение метавы-сказывайия, которое может быть представлено и простыми осложненными предложениями. К метамаркерам, по мнению Н.П. Перфильевой, относятся знаки, которые не представляют прямо метатекст, а только содержат намеки на него: кавычки, шрифтовые выделения, абзацы, особая пунктуация.

Как считает Е.Г. Арюхина, метаоператоры — это метаязьжовые средства, которые предваряют последующее основное высказывание, представляющее пропозициональное содержание всего высказывания в целом. Метаоператоры выполняют функцию дополнительной номинации основного высказывания, вербализации речевого действия, которое совершает говорящий.

В метапоэтическом отношении рефлексия О.Э. Мандельштама распространяется на проблемы структурно-системных отношений в языке, проблемы языка как социокультурного явления. В основе метапоэтиче-ского дискурса лежат авторские концепты Мандельштама, Они представлены терминами в высказываниях автора о поэтическом тексте, их можно выявить через наблюдение над повторяемостью, через метатекстовые комментарии, в которых содержится информация о значимости того или иного; термина. Структурная модель метадефиниции состоит из трех частей: термин, который изображает языковой факт прозаических, текстов, связующая часть, сам метатекст, истолковывающий данный термин. Модель построения прозаической дефиниции О.Э. Мандельштама представлена следующим образом: семантическое ядро (СЯ) - логический опера-

тор (ЛО) - собственно, метатекст-(МТ). С позиций теории актуального членения СЯнужно считать-темой, а МТ - ремой высказывания. Следует выделить несколько вариантов расположения компонентов структурной модели, которые отражают разные направления процесса актуального членения высказывания: : ^

а) МТ с семантическим ядром-в постпозиции: «Как огромный циклопический глаз (KIT) — познавательная способность XIX века (ЛО) обращена в прошлое и в будущее (СЯ)» [Девятнадцатый век];

б) МТ с семантическим ядром в препозиции: «Гигантские крылья девятнадцатого века (СЯ) — познавательные способности девятнадцатого века (ЛО) не: стояли ни. в каком соответствии с его волей, с его характером, с его нравственным ростом (МГ)» [Девятнадцатый век];

в) МТ с семантическим ядром в интерпозиции: «Немыслимо читать песни Данта, не оборачивая их современности (МТ). Они для этого созданы. Они - снаряды для уловления будущего (СЯ). Они требуют комментария в Futurum (JIO)» [Разговор с Данте].

Во второй главе диссертации — «Метатекстовая организация ме-муарно-биографической прозы О.Э. ,Мандельштама» - исследуется языковая рефлексия автора, представленная в мемуарно-биографической прозе, рецензиях, эссе. :: ¡.

• г Чаще всего Мандельштам прибегает ^традиционной для мемуарного произведения авторской стратегии — рёпрезентовать событийный ряд как стечение случайно-неслучайных событий. Это метатекстовые конструкции ..со значением «вышло по.стечению обстоятельств», вводные и вставные конструкции типа: «.Неподвижные газетчики на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуарам, узкие пролетки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному, девяностые,ггоды слагаются в моем представлении из картин, разорванных, но внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обреченной провинциальностью умирающей жизни. Случилось так, что раннее мое петербургское детство прошло под знаком самого настоящего милитаризма, и, право, в этом не моя вина, а вина моей няни и тогдашней петербургской улицы» [Четвертая проза] (выделено жирным шрифтом нами -О-В.).

Использование обозначенных метаконструкций продиктовано авторским стремлением передать непреднамеренность, закономерную стихийность жизненного хронотопа, положенного в основу мемуарно-биографического повествования. С этой же целью актуализируются метапоказатели «кажимости», задача которых утвердить читателя в субъективности отбора событий,!. авторских впечатлений в ретроспективном тексте: «Мне сдается,' взрослые читали то же самое,

что и я, то есть главным образом приложения, необъятную, расплодившуюся тогда Литературу приложений к «Ниве» и пр. Интересы наши, вообще, были одинаковы, и я семи-восьми лет шел в уровень с веком» [Шум времени] (выделено жирным шрифтом нами - О.В.).

Отличительная особенность мандельштамовского метатекста -функциональная значимость метатекстовых компонентов, указывающих на акт присоединения дополнительной информации, о которой автор вспоминает случайно, двигаясь в соответствии со стихийным характером своих воспоминаний: «Нужно сказать, что промельк гербовой кареты с золотыми птичками на фонарях или английских санок с рысаками в сетке всегда меня разочаровывал» [Шум времени];

«Семен Афанасьич Венгеров, родственник мой по матери (семья виленская и гимназические воспоминания), ничего не понимал в русской литературе и по Службе занимался Пушкиным, но «это» он понимал. У ■ него «это» называлось: о героическом характере русской литературы»

[Шум времени] (выделено жирным шрифтом нами - О.В.)-V: Уточняющий метатекст достаточно часто представляет собой неразвернутый сюжет (семЬя виленская и гимназические воспоминания), что выражает авторскую интенцию к расширению границ повествования, указывает на наличие перспективы для развития мемуаров в определенном направлении, позволяет читателю вступить в процесс дешифровки авторской мысли, почувствовать общность эмоциональных переживаний и оценок. .... ■ ■

: Метатекстовая организация «Шума времени» отмечена, приемом «смысловой цепочки». Выстраивая таким образом метатекст своих мемуаров, Мандельштам поощряет читателя как к соразмышлению, так и к эмоциональному проникновению в авторский замысел; «Вот и теперь еще разные старые дамы и хорошие провинциалы, э/селая похвалцть кого-нибудь, говорят: «светлая личность», а я понцмаю, что они хотят сказать. Это про нашего Острогорского иначе нельзя сказать, как на языке того времени, и старомодная напыщенность этого нелепого выражения уже не кажется смешной. Я уверен, что у него была именно чеховская невообразимая улыбка. Он не привился в двадцатом веке, хотя и хотел в него попасть. Он любил Блока (а в какую рань!) и печатал его в своем «Образовании» [Шум времени] (выделено жирным шрифтом нами

- О.В.). ,

Приемы шгтертекста создают для читателя дополнительную возможность для дешифровкй не только, авторского замысла, но и для постижения личностно-эстетических пристрастий Мандельшама: «А представьте, что для известного возраста и мгновения Каутский (я называю его, конечно, к примеру, не он; так Маркс, Плеханов, с гораздо большим

правом) тот же Тютчев, то есть источник космической радости, податель сильного и стройного мироощущения, мыслящий тростник и покров, 'НакЫнутый'над'бездной» [Шум времени].

Метатексты, в которых содержится оценка героя «Египетской марки» Парнока и автора^ находятся в отношениях смысловой одпозиции. Это относится, во-первых, к метатексту, указывающему на' степень объективности-необъективности автора и его героя в процессе участия в 'мемуарно-биографичеёком дискурсе. Метатекстовые лексемы «помнить», " «знать», «память» выстраиваются в оппозиционные пары по следующему принципу: то, что помнит автор, не дано помнить и понимать Парноку; то, что для Парнока очевидно, воспринимается автором под знаком сомнения: «Одна боковая дорожка в Летнем саду, положение которой я запамятовал, но которую без труда укажет всякий знающий человек. Жил в' Петербурге человечек в лакированных туфлях, презираемый швейцарами и женщинами. Звали его Парнок. Ранней весной он выбегал на'улщу й топал по непросохшим тротуарам овечьими копытцами. В феврале он запомнил такое событие» [Египетская марка]. Однако чуть ниже читаем: «У него были ложные воспоминания: например, он был уверен, что когда-то, мальчиком, прокрался в пышную конференц-залу и включил свет. Все гроздья лампочек и пачки свеч с хрустальными сосульками вспыхнули сразу мертвым пчельником. Электричество хлынуло таким страшным потоком, что стало больно глазам и он заплакал. Я твердо знал, что Шапиро честен, и, радуясь этому, втайне желал, чтобы никто не смел быть честным, кроме него» [Египетская марка] (выделено жирным шрифтом нами - О.В.).

Литературный интертекст Мандельштама строится путем перечисления литературных имен, большинство из которых получает метатекстовую оценку посредством ранжирования, введения пояснительно-комментирущего текста, графического выделения и т.д. Например, упоминаний в одном ряду множества несовместимых, разновёликих ' имен, противостоящих друг другу эстетических представлений требует от Мандельштама пояснительного текста: «В розовой комнате,' как во всякой диванной, происходил сумбур. Из чего составлялся сумбур означенной диванной начала текущего века? Скверные открытки - аллегории Штука и Жукова, открытка-сказка», словно выскочившая из Надсона, простоволосая, с закрученными руками, увеличенная углем на большом картоне. Ужасные «Чтецы-декламаторы», всякие «Русские музы» с П.Я., Михайловым и Тарасовым, где мы добросовестно искали поэзии и все-таки иногда смущались. Очень много внимания Марку Твэну и Джерому (самое лучшее и здоровое из всего нашего чтения). Дребедень разных «Анатем», «Шиповников» и

«Сборников Знания». Все вечера загрунтованы, смутной памятью об усадьбе в Луге, где гости спят на полукруглых диванчиках в гостиной, и орудуют сразу шесть бедных теток. Затем еще дневники, автобиографические романы: не достаточно ли сумбура?» [Шум

времени], (выделено жирным шрифтом Мандельштамом),,

Прецедентные имена,в «Шуме времени» Мандельштама репрезенто-ваны автором таким образом, чтобы облегчить реципиенту восприятие авторской мысли: «Розовая комната соответствовала диванной из «Войны и мира». Из посетителей розовой комнаты, их было очень немного, мне запомнилась некая, Наташа, нелепое и милое созданье. Борис Наумович терпел ее, как домашнюю дуру. Наташа рыла по рчереди эсдечкой, эсеркой, православной, католичкой, эллищстко^щерсофкой с разными перебоями. От частой перемены убеждений она презкдевременнрпоседела. Будучи эллинисткой, она напечатала роман из жизни Юлия Цезаря на римском курорте Байи, причем Байи поразительно смахивал на Сест-рорецк (Наташа была здорово богата)» [Шум времени] (выделено жирным шрифтом Мандельштамом).

О.Э Мандельштам использует прецедентные наименования, чтобы предупредить читателя: его высказывание заключает в себе метатекст с оценочно-эмоциональной загруженностью. В своих оценках «домашней дуры» он солидарен с. Толстым, который отказывал своей героине в качествах интеллектуального ума,, ß биографическом дискурсе автор, оценивая ту или иную личность, выражает свое отношение к биографируемой личности. Стратегия дискредитации в данном случае является имплицит-> ной формой актуализации основной коммуникативной стратегии автора. Посредством метатекста-Наташа бььщ.здорово богата - Мандельштам хочет.сказать читателю о гом,чтоНат:аша из его воспоминаний не может быть полностью соотнесена с образом .героини,романа J1.H. Толстого,

Анализ «Шума времени», и «Египетской .марки» с позиций авторских предпочтений в выборе цитируемого произведения показал, что 60 % цитат в тексте Мандельштама принадлежат ф. Тютчеву, 30 % ~ А- Блоку, ,5 % - другим классикам русской .литературы, в частности J1.H. Толстому, 5 % - афористическим текстам разного происхождения. О. Мандельштам, ограничивая круг цитируемых текстов^ передает читателю следующую , .информацию: его интересы в области русской литературы сосредоточены ^ на произведениях авторов, чья, эстетическая концепция базируется на системе глубоких философских раздумий.

В «Шуме времени» реализован такой м^гатекст, как примечание . автора. Примечания автора, содержат в себе и прием комментирования цитаты. В частности, цитата из Тютчева вызывает желание автора не ' . только назвать источник цитирования, но и заявить о своих ассоциациях

и

по поводу процитированного текста: «Язвительно-вежливый петербуржец, говорун поздних символических салонов, непроницаемый, как молодой чиновник, хранящий государственную тайну, Недоброво появлялся всюду читать Тютчева, как бы предстательствовать за него. Речь его, и без того чрезмерно ясная, с широко открытыми гласными, как бы записанная на серебряных пластинках, прояснялась на удивленье, когда доходило до Тютчева, особенно до альпийских стихов: «А который год белеет» и «А заря и нынче сеет». Тогда начинался настоящий разлив открытых «а»: казалось, чтец только что прополоскал горло холодной альпийской водой <Примечание автора>» [Шум времени] (написано в ломаных скобках Мандельштамом).

В своих мемуарных произведениях Мандельштам предпринимает попытку осмысления политического' содержания своего времени через анализ связей действительности и литературы. Контактно расположенный с интертекстовыми включениями; метатексг приобретает отчетливо выраженную функционально-прагматическую " направленность: «Эрфуртская программа, марксистские пропилеи, рано, слишком рано приучили вы дух к стройности, но мне и многим другим дали ощущение жизни в предысторические годы, когда жизнь жаждет единства и стройности, когда выпрямляется позвоночник века, когда сердцу нужнее всего красная кровь аорты! Разве Каутский - Тютчев? Разве дано ему вызывать космические ощущения («и паутины тонкий волос дрожит на праздной борозде»)? А представьте, что для известного возраста и мгновения Каутский (я называю его, Конечно, к примеру, не он, так Маркс, Плеханов, с гораздо большим правом) тот же Тютчев, то есть источник космической радости, податель сильного и стройного мироощущения, мыслящий тростник и покров, накинутый над бездной» [Шум времени] (выделено жирным шрифтом нами - О.В).

Интертекстовые включения комментируются автором, который главным своим намерением видит ироническое сопоставление философии Тютчева и философии марксистов. Авторская позиция становится близкой читателю, который консолидируется с ним в том, что подобное мировосприятие характерно для молодого человека, идеализирующего действительность.

Ц Роль прецедентных феноменов в контексте создания иронических смыслов могут играть не только прецедентные высказывания, но и прецедентное имя, отсылка к прецедентному тексту: «Й вот, в Зегевольде, с эрфуртской программой в руках, я по духу был ближе Коневскому, чем если бы я поэтизировал на манер Жуковского и романтиков, потому что зримый мир с ячменями, проселочньши дорогами, замками и солнечной паутиной я сумел населить, социализировать, рассекая схемами,

подставляя под голубую твердь далеко не библейские лестницы, по которым всходили и опускались не ангелы Иакова, а мелкие и крупные собственники, проходя через стадии капиталистического хозяйства» [Шум времени] (выделено жирным шрифтом нами - О.В).

В биографическом дискурсе автор сообщает адресату свой жизненный путь и использует аллюзии как способ донесения до читателя отношения к биографируемой личности, собственных оценок действительности, эмоционального состояния по поводу конкретного события и т.д.

В этом контексте возрастает роль метатекста, в котором автор ком-, ментирует аллюзии во избежание непонимания со стороны реципиента. Мандельштам в «Египетской марке» - произведении, пронизанном интертекстуальными связями, - в комментирующем метатексте призывает читателя выстроить общий с ним дискурс, объясняет факт присутствия в биографическом тексте множества аллюзий и реминисценций: «Страгйно подумать, что наша жизнь — это повесть без фабулы и героя, сделанная из пустоты и стекла, из горячего лепета одних' Отступлений, из петербургского инфлюэнцного бреда. Розовоперстая Аврора обломалй Свои цветные карандаши. Теперь они валяются, как птенчики, с пустыми разинутыми клювами. Между тем во всем решительно мне чудится задаток любимого прозаического бреда. Знакомо ли вам это состояние?» [Египетская марка] (выделено жирным шрифтом нами - О.В).

Таким образом, в метатексте модусного плана выражается субъективное ощущение времени и событий, характерное для мемуарно-биографического произведения через метатекстовые конструкции со значением непредсказуемости, стихийности жизненного хронотопа, «кажимости», присоединения дополнительной информации, вызванной ассоциативными размышлениями биографируемой личности. Диктумный уточняющий мегатекст в мемуарно-биографических произведениях Мандельштама представляет собой метатекстовые высказывания, нагруженные авторской иронией.

Семантическое ядро метатекста мемуарно-биографических произведений Мандельштама составляют лексемы «помнить», «знать», «память», выстраиваемые в оппозиционные пары с единицами «забывать», «забывчивость» и сигнализирующие о невозможности создания объективного образа ретроспективного времени. Интертекст. в' мемуарно-биографической прозе поэта является структурно-смысловым уровнем метатекста. Метатекстовые конструкции, содержащие комментарий интертекста, являются основой авторской стратегии формирования смыслов. Мегатекст в мемуарной прозе Мандельштама заявляет также характер отношения автора к прецедентному феномену. Включение метатекста в

структуру мемуарного текста отвечает жанровой заданное™ произведений. "'• -.•■-■.. , •■■:•■ . ■ ■ ••.■■.-,,

В третьей главе диссертационного исследования - «Смысловая структура мётатекста в публицистике н эссеистике О.Э. Мандельштама» — реконструируется смысловая структура метатек-ста в эссе «Разговор о Данте». Метатекст анализируется с точки зрения выявления в нем метамаркеров, метакомпонентов, представленных мета-высказываниями и метафрагментами.

Наиболее частотным метамаркером метатекста «Разговора о Данте» ■являются кавычки. Посредством, кавычек Мандельштам заявляет свое право оспаривать общепризнанные суждения, мнения;, и оценки, касающиеся личности Данте,..: интерпретации его творчества: «Появился «таинственный» Дант французских гравюр, состоящий из капюшона, орлиного носа и чем-mö промышляющий на. скалах. У нас в России жертвой этого сластолюбивого невежества со стороны не читающих Данта восторженных его адептов явился не кто, как Блок» [Разговор о Данте] (выделено жирным шрифтом Мандельштамом).

Собственно авторским является прием отстранения от сказанного, когда Мандельштам заключает в кавычки не слова Данте, которого часто Цитирует, а слова гипотетического реципиента, с мнением которого приходится считаться. При этом Мандельштам отказывается разделить точку - зрения «воображаемого читателя» и сигнализирует об этом с помощью кавычек: «Семантические циклы дантовских песней построены таким образом, что начинается, примерно, - «мед», а кончается - «медь»; начинается - «лай», а кончается - «лед». Дант, когда ему нужно, называет ' веки глазными губами. Это когда на ресницах виснут ледяные кристаллы Мерзлых слез и образуют корку, мешающую плакать» [Разговор о Данте] (выделено жирным шрифтом нами - О.В).

К обозначенной смысловой фуккции предельно близка функция передачи посредством кавычек прямого, но неверного значения переводимых с итальянского языка , слов и выражений. Мандельштам неоднократно указывает читателю на то, что нельзя дословно переводить Данте, интерпретировать его творческие намерения и художественные смыслы, опираясь на примитивное знание итальянского языка: «Сила дантовского сравнения - как это ни странно - прямо пропорциональна^ возможности без него обойтись. Оно никогда не диктуется нищенской логической- необходимостью. Скажите, пожалуйста, какая была необходимость приравнивать близящуюся к окончанию поэму к части туалета - «gonna» (по-теперешнему - «юбка», а по-староитальянскому - в лучшем случае «плащ» или вообще «платье»), а себя уподоблять портному, у которого - извините за выражение -

вышел весь материал?» [Разговор о Данте] (выделено жирным шрифтом Мандельштамом). .,.

В приведенном метафрагменге особую смысловую нагруженность несет тире как метаоператор, задача которого - сигнализировать об определенных авторских. !уинтенцщх:5 тире ., способствует семантико-' синтаксической организации метатекст^эыстраивая его в соответствии с определенным ритмическом рисунком^ авторской фразы, и передает авторскую интонацию. ... , .

Функцию привлечения читательского взимания с целью выстроить с ним диалоговые отношения выполняет многоточие: «Неуважение к по,, этической материи, которая постигаетсялищь через,, исполнительство, лишь через дирижерский полет, — ,оно-то и бъьщ, причиной всеобщей слепоты кДанту, величайшему .хозяину и распорядителю этой материи, величайшему дирижеру европейского,,искусства,, @рер%дившему на многие столетия формирование оркестра, адекватного —Ачему%,^ ^интегралу дирижерской палочки...» [Разговор о Данте]. ^ ....

В литературной эссеистике Мандельштам выстраивает метатекст, выражающий авторскую уверенность в ,.репрезентованных читателю рассуждениях о творчестве того или иного писателя поэта,. !£рт факт, что Мандельштам не сомневается в правоте своих суждений,, как того требует жанр литературного эссе, подтверждают такие метакомпоненты: «До нас* разумеется, не дошли Дантовы. черновикц. Мы не имеем возможности работать над историей его текста. Но отсюда, конечно, еще не следует, что не было перемаранных рукописей и что текст вылупился готовы,», как Леда из яйца или Афина Паллада из головы Зевса» [Р^грвор,0( Данте] (выделено жирным шрифтом намигг О.В).

Метатекстов.ьщ компоненты, заявляющие идею А,диалогизации авторского текста, выстраиваются в. «Разговоре о Данте» в определенной иерархи^ смыслов. В метатексте мандельштамовского произведения доминируют метатекстовые компоненты со значением апелляции к воспринимающему сознанию: «Давайте вспомним, что Дант Алигьери жил во времена расцвета парусного мореплаванья и высокого парусного искусства. Давайте не погнушаемся иметь в виду, что он созерцал образцы парусного лавированъя и маневрированья. Дант глубоко чтил искусство современного ему море плаванья. Он был учеником этого наиболее уклончивого и пластического спорта, известного человечеству с древнейших времен» [Разговор о Данте] (выделено жирным шрифтом нами -О.В).

В отдельных метатекстовых компонентах Мандельштам непосредственно обращается к реципиенту посредством вопросных конструкций: «Угодно ли вам познакомиться со словарем итальянских

рифм? Возьмите весь словарь итальянский, и листайте его как xómuhte... Здесь все рифмует друг с другом. Каждое слово просится в concordanza» [Разговор о Данте] (выделено жирным шрифтом нами -

О.В).

Следующую позицию занимают метакомпоненты со значением апелляции к' Соображению реципиента: «Итак, вообразите себе, что в поющий и ревущий орган вошли, как в приоткрытый дом, и скрылись в нем 'патриарх Авраам и царь Давид, весь Израиль с Исааком, Иаковом и всеми га родичами и Рахилью, ради которой Иаков столько претерпел» [Разговор о Дан ré] (выделено .жирным шрифтом нами - О.В).

'Посредством метакомпонентов, репрезентующих идею общих для автора н читателей моделей мировосприятия, способов мышления, МаУадельппам заявляет идею близости к идеальному читателю, наделённому способностью 'к 'соразмышлению: «Нам уже трудно себе представить, каким образом абсолютно всем знакомые вещи — ШкЬльная шпаргалка, входившая в программу обязательного начального обучения, - каким образом вся.библейская космогония с ее христианскими придатками могла восприниматься тогдашними образованными людьми буквально как свежая газета, как настоящий экстренный выпуск» [Разговор о Данте] (выделено жирным шрифтом нами - О.В).

В других эссе Мандельштама отмечены следующие разновидности метатекстовых высказываний со значением речевой самооценки: .

1. Автор завершает свой выбор, но обсуждает с реципиентом причину и адекватность этого выбора: «Ad claras Asiae volemus urbes мучит и тревожит сильнее, чем любая футуристическая загадка. Этого нет по-русски. Но ведь это должно быть по-русски. Я взял латинские стихи, потому что русским читателем они явно воспринимаются как категория долженствования: императив звучит в них нагляднее. Но это свойство всякой поэзии, поскольку она классична. Она воспринимается как то, что должно быть, а не как то, что уже было» [Слово и культура]. ; ■ ,

2. Автор осознает, что его выбор не является оптимальным, но не видит прагматического смысла в поисках замены и заключает не очень удачное слово, выражение в кавычки, т.е. имлицитно выражает недовольство или иронию, которые должен почувствовать читатель: «Где нет его, там в лучшем случае - «прогресс», а не история, механическое движение часовой стрелки, а не священная связь и смена событий» [Чаадаев];

«Различаются явно: пасторально-пастушеская (Bucoliques, Idylles) и грандиозное построение почти «научной поэзии» [Заметки о Шенье].

3. Автор предлагает читателю синонимичное слово или выражение, которое заключает в скобки: «Типическая биография захватчика и удач-

ника Бонапарта распылилась у Бальзака в десятки так называемых «романов удачи» (roman de réussite), где основная движущая сила - не любовь, а карьера, то есть стремление пробиться из низших и средних социальных слоев в верхние» [Конец романа].

Интересным и собственно мандельштамовским можно назвать такой прие;.1 «грамматики самооценки», как указание на альтернативную синтаксическую конструкцию: «В ту самую минуту вспыхнула вся трагическая глубина сознат{я народных масс, (когда) засвистали пули, люди бросились врассыпную, попадали на землю в зверином страхе, забывая друг о друге» [Кровавая мистерия 9-е января].

4. Автор использует афористические выражения, отдельные слова, фразеологизмы на итальянском, французском, латинском языках. В мета-тексте создается значимое для читателя указание на соответствующий уровень культурной компетенции, вне которого невозможно постижение смысла авторского высказывания: «Alles Vergängliches Ist nur ein Gleichnis. Все преходящее только подобие. Возьмем, к примеру, розу и солнце, голубку и девушку. Неужели ни один из этих, образов сам по себе не интересен, а роза — подобие солнца, солнце '.— подобие розы и т.д.? Образы выпотрошены, как чучела, и набиты чужим содержанием. Вместо символического «леса соответствий» — чучельная мастерская» [О природе слова].

5. Автор задает вопросы прагматического характера, связанные с лингвистической интерпретацией слова, понятия, смысла; «А главное, зачем отождествлять слово с вещью, с предметом, который оно обозначает? Разве вещь хозяин слова? Слово — Психея,, Живое слово,не обозначает предмета, а свободно выбирает, как бы для жилья, ту .или иную предметную значимость, вещность, милое тело, И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но незабытого тела» [Слово и культура] (во всех пяти пунктах выделено мирным шрифтом нами - O.B). . : . ; • . ■

Полемика Мандельштама с адресатами его писем начинается с такого метатекстового указания на оппозиционность и даже неуважение; к адресату, как отсутствие обращения в начале письма или наличие формально необходимого обращения, которое подвергается при этом.максимально возможному в рамках жанра снижению. Например, письмо «Ленинградским писателям» он начинает не с характерного для его переписки с советскими писателями и их литературными объединениями обращения: «Дорогие товарищи»: «Дорогие товарищи! Я попрошу ленинградцев потребовать смены редакции «Литгазеты», которая казнила меня за 20 лет каторжной работы...» [Ленинградским писателям].

На метатекстовом смыслообразующем уровне происходит сближение обращения «дорогие товарищи» и перифразы «ленинградцев». Не найдя поддержки, Мандельштам уже в следующем письме, адресованном ленинградским писателям, отказывается от обращения, выражая тем самым свое отношение к адресату.

Анализ всего корпуса эпйсголярных текстов с обозначенным адресатом (официальные и неофициальные объединения советских писателей) показал, что всего в 2 случаях из 10 Мандельштам использует обращение. Однако нельзя не указать на то, что данные обращения свидетельствуют не о готовности автора соответствовать коммуникативным ожиданиям адресата, а о признании своей подчиненности адресату, вызванной рядом экстралингвистических факторов. Так, в одном из последних писем поэта читаем: «Уважаемый тов. Ставский! Прошу Союз Советских Писателей расследовать и проверить позорящие меня высказывания воронежского областного отделения Союза: Вопреки утверждениям Обл<астного> Отд<еления> Союза, моя воронежская деятельность никогда не была разоблачена Обл<астным> Отд<елением>, но лишь голословно опорочена задним числом. При первом же контакте с Союзом я со всей беспощадностью охарактеризовал свое политическое преступление, а не «ошибку», приведшее меня к адмвысылке» [В Секретариат Союза Советских писателей (около 30 апреля 1937 г.)] (выделено жирным шрифтом Мандельштамом).

Стратегия метатексговой организации заявлена метакомпонентами имплицитного уровня: шрифтовыми выделениями, заключением в кавычки отдельных слов и словосочетаний, становящимися сигналами присутствия скрытого смысла. Мандельштам вынужден принять несправедливые обвинения в свой адрес, вынужден смириться с приговором, в то же время текст письма выражает желание автора противостоять несправедливым нападкам со стороны коллег.

В метатекстовой организации писем Осипа Мандельштама заметное место занимает прием подчеркивания, т.е. выделения слова, фразы, принципиально значимых для автора. Подсчет выделенных путем подчеркивания отдельных лексем, словосочетаний, предложений показал, что общий объем подчеркнутого, так или иначе графически выделенного текста составляет 2 % от общего количества слов. Ориентируясь на метатекстовые графические указания автора, мы выделили корпус лексем, наиболее часто (больше 2 раз) подчеркнутых автором: казнили, травля, клевета, процесс (в сочетании с прилагательными уголовный и скандальный), плагиат.

Прием подчеркивания усиливается путем использования повторов: «С самого начала редакция «Литературной Газеты» вела себя как заинтересованная сторона. Крайне резкий по тону и по выуажени-

ям фельетон Заславского был напечатан без всякой проверки и без каких бы то ни было редакционных примечаний. Между тем мое письмо, и письмо группы писателей редакция сочла нужным. сопроводить оговоркой: «редакция оставляет на ответственности авторов писем допущенные в них резкости топа и выражений». Допуская подобное неравенство, газета фактически солидаризуется с Заславским и предрешает заключение конфликтной комиссии» [В Исполнительное бюро Федерации объединений советских писателей, 14 мая 1929 г.] (подчеркнуто Мандельштамом, выделено жирным шрифтом нами — О.В.).

Метатекстовая организация разножанровых произведений Осипа Мандельштама, включённых в различные виды дискурсивных отношений, отмечена стремлением автора к адекватному читательскому восприятию. Она создаёт целостное представление о способах апелляции автора к воспринимающему сознанию, заявляет об авторской рефлексии по отношению к языку.

В Заключении подводятся итоги работы и намечаются области теоретического и практического применения результатов исследования.

В мемуарно-биографической прозе. Осипа Мандельштама метатекст эксплицирует субъективность, ретроспективность, оценочность, временные деформации, стремление к самокоррекции, уточнению авторской мысли, актуализирует взаимодействие с читателем, способствует построению диалоговых, доверительных отношений с читателем.

Метатекст литературно-критических статей Мандельштама, рецензий выстроен по законам «поэтической филологии» и выражает стремление автора выразить не только субъективную точку зрения, нр и объективно научную. Мандельштам в своих литературно-критических статьях занимает позицию субъекта, который является не только производителем речи, но и оценивает сказанное. ..

В письмах Мандельштама сформирована «Я-концепция автора», ко-, торый осознаёт своё творческое и личностное превосходство по отношению к адресату. Посредством многократного повторения местоимения «Я», различных стратегий самохарактеристики (чаще всего это метатек-стовые высказывания, заявляющие в метафорических формулах установку: «Я-другой»), автор выстраивает систему самоидентификационных презентаций своей личности.

.О V. >.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих, публикациях автора:

I. Статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ:

1. Османов В.М. Индивидуальность и своеобразие облика языковой личности О.,Мандельштама в зеркале прозаических текстов // Известия Дагестанского. Государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. №' 4 (13). Махачкала, 2010. С. 101-105.

2. Османов В.М. Концепция 1 культуры в метадефинициях О.Э. Мандельштама // Известия Дагестанского государственного йедагоги-ческого,ур^вер?итета. Общественные и гуманитарные науки. № 4 (21). Махачкала, 20 12. С. 94- 98.

,3. Османов В.М. Метатекст переписки О.Э. Мандельштама // Вестник Дагестанского государственного университета. № 4. Махачкала, 2014. С. 181-187.

II. Статьи, опубликованные в других изданиях:

4. Османов В.М. Автоопредёление поэтического текста (О.Э. Мандельштам) // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. № 4 (9). Махачкала, 2009. С. 61-63.

'5. Османов В.М. Антропоцентрическая сущность прозаических ме-тадефиниций О. Мандельштама // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М., 2010. С. 253-257.

6. Османов В.М. О. Мандельштам - редактор и рецензент // Научные проблемы образования третьего тысячелетия. По материалам V Всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции (17 июня 2011). Самара, 2011. С. 153-158. '

7. Османов В.М. «Густота образности» в поэтической прозе О. Мандельштама // Современные тенденции в науке: новый' взгляд. Материалы международной заочной научно-практической конференции (29 ноября 2011). Тамбов, 2011. С. 102-06. ''

8. Османов В.М. Метапоэтические элементы в письмах О. Мандельштама //. Вестник гуманитарного научного образования. № 6. М., 2012. С. 47 - 52. : ' '

9. Лекова П.А, Османов В.М. Метамаркеры в литературном эссе Осипа Мандельштама «Разговор о Данте» // Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Вып. 4. Махачкала. 2013. С. 73-77.

Формат 60x84 1/16. Бумага офсет 1. Печать ризографная. Гарнитура Тайме. Усл.п.л. 1,2. Заказ № 166-14. Тир. 100 экз. Отпеч. в тип. ИП Тагиева Р.Х. г. Махачкала, ул. Батырая, 149. 8 928 048 10 45 "ОЭОР МАТ"

Текст диссертации на тему "Смысловая структура метатекста в системе дискурсивно-коммуникативных стратегий О.Э. Мандельштама"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

______ _______На правах рукописи

4 Э <3^ Э1

Османов Виктор Мурадханович

СМЫСЛОВАЯ СТРУКТУРА МЕТАТЕКСТА В СИСТЕМЕ ДИСКУРСИВНО-КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ О.Э. МАНДЕЛЬШТАМА

Специальность: 10.02.01 - русский язык

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -

доктор филологических наук, профессор Кадимов Руслан Гаджимурадович

Махачкала - 2014

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение..................................................................................................................3

Глава I. Теоретическая база метатекста.........................................................12

1.1. Метатекст в контексте научного дискурса.....................................12

1.2. Терминологические категории: метакомпонент, метавысказывание, метафрагмент, метаоператор..............................................22

1.3. Метатекст прозы Мандельштама: структурно-семантические модели.....................................................................................................................29

Выводы...........................................................................................................38

Глава II. Метатекстовая организация мемуарно-биографической прозы О.Э. Мандельштама............................................................................................40

2.1. Авторская рефлексия как основа формирования метатекста............40

2.2. Авторские стратегии в метатексте биографии....................................48

2.3. Интертекст и метатекст в мемуарно-биографической прозе Мандельштама..........................................................................,............................59

Выводы..........................................................................................................70

Глава III. Смысловая структура метатекста в публицистике, эссеистике и письмах О.Э. Мандельштама........................................................................72

3.1. Метатекстовые компоненты и метамаркеры в литературном эссе Мандельштама «Разговор о Данте».....................................................................72

3.2. Комментирующий метатекст в литературно-критических статьях Мандельштама.......................................................................................................86

3.3. Речевая самооценка в метатексте литературно-критической прозы Мандельштама.....................................................................................................100

3.4. Метатекст переписки Мандельштама................................................111

Выводы.........................................................................................................127

Заключение.........................................................................................................129

Список использованной литературы............................................................134

Список источников...........................................................................................150

ВВЕДЕНИЕ

Эффективная организация речевого воздействия на читателя, его картину мира, систему ценностей - важнейшая задача коммуникативных стратегий, репрезентованных автором в тексте и метатексте своих произведений.

Под коммуникативной стратегией мы понимаем совокупность речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели [Иссерс 1999].

Выстраивая классификацию коммуникативных стратегий, О.С. Иссерс [Иссерс 1999] выделяет основные и вспомогательные. К первым ею отнесены стратегии информирования, дискредитации, подчинения и прочие, т.е. стратегии, оказывающие непосредственное воздействие на адресата. Вспомогательные же стратегии, по мнению О.С. Иссерс, способствуют эффективной организации диалогового взаимодействия и могут быть подразделены на прагматические (построение имиджа, формирование эмоционального настроя), диалоговые (контроль над темой, контроль над инициативой) и риторические (привлечение внимания, драматизация).

Таким образом, коммуникативные стратегии автора художественно-публицистического произведения реализуются не только на текстовом уровне, но и на метатекстовом, где происходит контроль над вербализацией, заявляет о себе авторская рефлексия, выстраиваются диалоговые отношения с читателем.

Смысловая структура метатекста, таким образом, отражает следующие коммуникационные установки автора: презентация собственного текста, самоидентификация (стратегии построения «Я-концепции»), идентификация читательской аудитории, комментирование собственного текста или текста другого автора, полемизирование (построение стратегий согласия/несогласия, сочувствия/дискредитации).

О.С. Иссерс принадлежит также принципиально важное для нашего исследования утверждение, что «общим для речевых жанров и

коммуникативных стратегий является то, что жанрообразующие признаки, влияющие на дифференциацию жанров, используются одновременно в качестве параметров, определяющих выбор коммуникативной тактики. К таким параметрам относятся цель коммуникации, сфера коммуникации (официальная/неофициальная), образы автора и адресата (авторитет, информированность, заинтересованность и т.п.)» [Иссерс 2003: 74 - 78].

Коммуникативные стратегии автора литературно-публицистического текста заявляют о себе в контексте конкретного дискурса, что в литературном творчестве связано с обращением автора к определённому жанру: публицистическому (эссе, статья), биографическому (мемуарно-биографическая проза), полемическому (критические статьи, письма в адрес оппонентов).

Литературное творчество всегда сопряжено с метаязыковой рефлексией -попытками осмыслить сущность языка в контексте конкретных творческих задач автора. P.O. Якобсон утверждал, что «способность говорить на каком-то языке подразумевает также способность говорить об этом языке» [Якобсон 1975: 123].

Рефлексивные отношения автора литературного высказывания к способам этого высказывания получили в лингвистике разные определения: «наивная метаязыковая рефлексия» — «folk-linguistics» (Г.М. Хёнигсвальд), «наивная лингвистика» (Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев), «мнимая лингвистика» (Т.В. Цивьян), «воображаемая филология» (В.П.Григорьев), «поэтическаяфилология» (Я.И. Гин, Л.В. Зубова). Эта зона метаязыковой рефлексии формируется внутри литературного процесса и представлена следующими видами дискурсов: литературный манифест, декларация, теоретическая статья или трактат, металитературное эссе.

По утверждению А.Н. Чернякова, «поэтическая филология» - «область пересечения неспециализированных обыденных и специализированных научных метаязыковых рефлексий». Этим автором впервые было предпринято комплексное исследование метаязыковой рефлексии в

«поэтической филологии» авангардизма путем выяснения положения литературного метатекста в системе других метатекстов (в первую очередь в рамках теоретической лингвистики), особых способов организации стратегий его дискурса [Черняков 2007: 2].

Консолидируясь с А.Н. Черняковым по целому ряду концептуально значимых положений о процессах метаязыковой рефлексии, мы высказываем положение о том, что процессы формирования метаязыковых смыслов, заявленных на разных уровнях метатекста, связаны с конкретным жанром литературного высказывания, его вовлечённостью в определённые дискурсивные отношения.

В данном исследовании реализован коммуникативный подход с опорой на коммуникативно-прагматическую модель текста. При этом мы учитываем известное положение Кросса, который утверждал, что любой текст - это результат множества дискурсов [Кгоэз 1979].

Принципиально значимым для современной теории текста является его изучение как «продукта коммуникативной деятельности говорящего и как объекта коммуникативной деятельности слушающего» [Чувакин 1999: 7 - 8].

В данном диссертационном исследовании текст понимается как органичное целое, связанное с авторской позицией. Это целое включает два обязательных элемента — базовый компонент, в котором содержится основная и субъективно-концептуальная информация высказывания, и метатекст, другими словами, комментарий языковых, пространственно-композиционных и других особенностей самого высказывания.

Обращение к прозаическим текстам О.Э. Мандельштама - эссеистике, литературно-критическим статьям, мемуарно-биографической прозе, письмам - обусловлено недостаточной изученностью смысловой структуры метатекста такого лингвистического феномена, как «проза поэта», обусловившего характер дискурсивно-коммуникативных стратегий автора.

Актуальность данного исследования определяется недостаточной разработанностью проблемы метатекста, отсутствием объективно целостного

его определения, нечеткостью границ языкового материала, описываемого учеными-лингвистами, которые освещают проблему метатекста, недостаточной изученностью смысловой структуры метатекста в художественно-публицистических произведениях конкретных авторов.

Знакомство с современной теорией метатекста, представленной в трудах Р. Барта, А. Вежбицки, М.В. Ляпон, Н.П. Перфильевой, У. Эко и др., как нам представляется, приводит к следующим выводам: она нуждается в расширении знаний о типических свойствах метатекста, о единицах, которые формируют его, об их роли в коммуникативном процессе, месте в структуре художественного и публицистического текста. Кроме того, в данном исследовании разработана концепция прагматической связи смысловой структуры метатекста и авторских коммуникативных стратегий.

Степень изученности темы. Последняя треть XX - начало XXI веков отмечены появлением фундаментальных работ по теории метатекста. Изучение метатекста ведется в следующих основных направлениях: функциональном (Т.Я. Андрющенко, Т.В. Шмелева, Н.К. Рябцева, В.А.Шаймиев, Я.А. Миговская, И.Т. Вепрева [Андрющенко 1981, Шмелева 1984(в), Рябцева 1994, Шаймиев 1998, Миговская 2001, Вепрева 2001]), текстоцентрическом (В.А. Шаймиев, Ю.М. Бокарева, Т.В. Шмелева, [Шаймиев: 1996, Шмелева: 1998, Бокарева: 1999], семантическом (Т.В. Шмелева, М.В. Всеволодова, Н.К. Рябцева [Шмелева: 1988, Всеволодова: 2000, Попович 1980]), функционально-стилистическом (В.А. Шаймиев, М. Н. Кожина, Я.А. Миговская, Е.А. Баженова [Шаймиев: 1999, Кожина: 2001, Миговская: 2001, Баженова: 2002]), антропоцентрическом (Т.В. Шмелева, Ю.Д. Апресян, М.В. Ляпон, В.А. Шаймиев, Б.Ю. Норман, Е.Л. Гинзбург, А. Н.Ростова, И.Т. Вепрева [Шмелева: 1984, Апресян: 1995, Ляпон: 1986, Шаймиев: 1996, Норман: 1994, Гинзбург: 1996, Ростова: 2000. Вепрева: 2002, Шмелева: 2003]).

По мнению И.Т. Вепревой, метаязыковые высказывания следует рассматривать в качестве исследовательской базы, чтобы выявить

мировоззренческие установки языковой личности, социокультурные умонастроения, психологическое состояние личности и общества в связи с нерасчлененностыо для обыденного сознания языкового средства и того, для чего оно используется [Вепрева2002: 75 - 76].

Несмотря на разноплановый характер изучения метатекста, его теорию можно представить в качестве фрагментарной картины, которой необходимы дополнительные фактические сведения и теоретические обобщения с целью создания единой теории метатекста.

Объектом исследования являются прозаические произведения О.Э. Мандельштама («проза поэта») как отражение метатекстовых интенций автора, сопряжённых с выбором определённой дискурсивно-коммуникативной стратегии.

Предмет исследования - смысловая структура метатекста в её лингвистических связях с дискурсивно-коммуникативными стратегиями автора прозаического текста, существующего в системе конкретных жанров.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что в нём представлен системный анализ смысловой структуры метатекста прозаических произведений О.Э. Мандельштама, которые не привлекались к лингвистическому анализу с позиций выявления в них множественных дискурсов и коммуникативных авторских стратегий.

Цель диссертационного исследования - выстроить систему функциональных связей метатекста (на различных смысловых уровнях его организации) и дискурсивно-коммуканикативных стратегий О.Э. Мандельштама.

Поставленная цель предполагает реализацию ряда задач:

- уточнить терминологический аппарат и методологию анализа;

- проанализировать смысловую структуру метатекста в определённом типе дискурса, репрезентованного жанром конкретного произведения;

- выявить дискурсивно-коммуникативные стратегии автора, заявленные на уровне смысловой структуры метатекста;

- представить типологию собственно авторских приёмов организации смысловой структуры метатекста в прозаических произведениях Осипа Мандельштама.

Характер проблемы, а также поставленные цели и задачи обусловили выбор следующих приемов и методов исследования:

1) описательный, который включает приемы наблюдения, сопоставления, обобщения, интерпретации языковых данных и классификации анализируемого материала;

2) метод контекстуального анализа, который используется при исследовании того, как реализуется значение метатекстовых элементов в рамках языкового и внеязыкового контекстов;

3) метод трансформационного анализа, применяемый в случаях определения метатекстового потенциала отдельных элементов текста;

4) метод компонентного анализа, который позволяет выявить смысловую структуру единиц, образующих метатекст в тексте;

5) метод дискурс-анализа текста, позволяющий выявить тип дискурса и характерные для него коммуникативные стратегии.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке проблемы анализа смысловой структуры метатекста в контексте дискурсивно-коммуникационных стратегий автора.

Результаты, полученные в диссертации, могут быть использованы в дальнейшей разработке общих проблем метатекста, а также вопросов, связанных с интерпретацией прозаического текста.

Исследование смысловой структуры метатекста и особенностей специфики его функционирования расширяет представления о роли языковой личности в создании публицистического текста.

Практическая ценность исследования заключается в возможности применения его результатов в системе вузовского преподавания курса современного русского языка и истории русского литературного языка XX века, в процессе разработки спецкурсов и спецсеминаров по

лингвистическому анализу художественного текста для студентов-филологов; в подготовке словаря метадефиниций Осипа Мандельштама.

Теоретической основой исследования послужили труды

A. Вежбицки, И.П. Вепревой, В.Г. Гака, М.В. Ляпон, А.Н. Ростова, Т.В.Шмелева, A.A. Гилёвой, Н.В. Лукиной, А.Н. Чернякова и других ученых, в которых освещаются и разрабатываются основные проблемы, связанные с изучением метатекста, а также научные сведения, сопряженные с концепцией диссертационной работы.

Методологической основой диссертационного исследования стали фундаментальные работы по теории текста (И.Р. Гальперин, Е.И. Диброва,

B.А. Лукин, О.И. Москальская, Т.М. Николаева, В.Е. Чернявская и др.), теории метатекста (Ю.Д. Апресян, А. Вежбицка, И.Т. Вепрева, М.В. Ляпон, Н.П. Перфильева, А.Н. Ростова, Н.К. Рябцева, В.А. Шаймиев и др.), по теории и практике коммуникативных стратегий (Р. Барт, М.М. Бахтин), по теории дискурса (Ван Дейк, Ю.С. Степанов).

Материалом исследования послужили собрания сочинений и писем О.Э. Мандельштама, вышедшие в разные годы, а также другие издания, в которых представлено художественно-публицистическое наследие поэта и его эссеистика.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Смысловая структура метатекста в прозаических произведениях О.Э. Мандельштама отражает дискурсивно-коммуникационные установки автора;

2. Жанры исследуемого корпуса текстов заявляют о характере дискурса, которому соответствуют в том числе метатекстовые интенции автора. Проза Мандельштама в репрезентованном многообразии жанров заявляет о вовлечённости в следующие типы дискурса: биографический, публицистический, литературно-критический, полемический;

3. Находясь в рамках биографического дискурса, автор выстраивает следующие коммуникативные стратегии на уровне метатекста:

комментирование интертекста интертекстом, стратегию десакрализации прецедентного текста, события, номинации, стратегии сочувствия и дискредитации биографируемой личности, стратегию построения ассоциативных рядов, отказа от конкретизации информации и аргументированной оценочности;

4. В рамках литературно-критического дискурса Мандельштам прибегает к стратегии культурологического комментария, исключающего непонимание со стороны реципиента и выражающего на метатекстовом уровне процессы идентификации читательской аудитории. В литературно-критическом дискурсе Мандельштам выстраивает также стратегии аргументированной оценочности, согласия/несогласия с трактовкой фактологического материала;

5. Характерным дискурсивно-коммуникативным приёмом Мандельштама в литературно-критическом дискурсе является приём создания «минус понимания», актуализирующий читательское внимание, дифференцирующий читательскую аудиторию, заявляющий об уровне авторских претензий и ожиданий; здесь автор выстраивает стратегии обсуждения с читателем авторской рефлексии по поводу выбора оптимального способа высказыв