автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социальная история якутов в XVII - 50-х гг. XIX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная история якутов в XVII - 50-х гг. XIX в."

На правахрукописи

БОРИСОВАндриан Афанасьевич

СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ЯКУТОВ В ХУИ-50-х гг. XIX в.: ОБЩЕСТВО, ПРАВО, ЛИЧНОСТЬ В УСЛОВИЯХ РОССИЙСКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ

Специальность07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Якутск 2004

Работа выполнена в Институте гуманитарных исследований Академии наук Республики Саха (Якутия)

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Ремнев Анатолий Викторович

доктор исторических наук, профессор Дамешек Лев Михайлович

доктор исторических наук, профессор Троев Петр Семенович

Ведущая организация: Институт истории, археологии и этнографии

народов Дальнего Востока ДВО РАН

Защита состоится 4^Л-'^-^-'С-у.ч 2004 г. в 4.0часов на заседании регионального диссертационного совета ДМ 021.004.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.02 - «Отечественная история» в Институте гуманитарных исследований Академии наук Республики Саха (Якутия) по адресу: 677007, Якутск, Петровского, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института гуманитарных исследований Академии наук Республики Саха (Якутия)

Автореферат разослан « 44

2004 г.

1

Ученый секретарь диссертационного совета,. ? канд.ист.наук: -

А.А.Борисов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность и научная значимость темы. В современных условиях усложнения общественных отношений, развития права, повышения роли человеческого (личностного) фактора особо остро стоят вопросы социальной истории.

До сих пор в отечественной историографии господствовал один методологический подход к изучению истории. Социальная история рассматривалась через призму экономических факторов. Движущей силой истории признавалась классовая борьба. В частности, история якутов преподносилась как переход от отсталых социально-экономических форм к более развитым классовым отношениям. При этом совершенно игнорировались местные особенности, связанные с этническим своеобразием, например, роль обычного права в жизни общества, личностные факторы, вопросы самоуправления, которые находятся в центре внимания в настоящей диссертации.

Якутия более чем 370 лет назад стала частью России. Социальная история якутов стала развиваться под влиянием Российской государственности. Особенно это хорошо видно на примере исторического развития якутского самоуправления. Сегодня очень актуальны вопросы разграничения властных полномочий между различными уровнями государственной власти и местным (национальным) самоуправлением.

Сам процесс колонизации не стоит в фокусе исследования. Интерес представляют, прежде всего, изменения в социальной истории якутов под влиянием колонизации - мощного внешнего фактора. В современных исследованиях актуальным выглядит не одностороннее рассмотрение цивилизаторской деятельности Российского государства, а диалог между субъектом и объектом колонизации — между Россией и народами Якутии, в частности, якутами.

Историография темы социальной истории якутов обширна и в основном рассматривалась с точки зрения формационного подхода.

1 Очерки советской историографии Якутии. Якутск, 1976; Иванов В.Н. Русские учёные о народах северо-востока Азии (XVII-начало XX в.). Якутск, 1978; Иванов В.Н. Историческая мысль России XVIII — середины XIX в. о народах северо-востока Азии. М., 1989 и др. Наиболее развернутые специальные историографические обзоры содержатся в

РОС/НАЦИОНАЛЬНАЯ] БИБЛИОТЕКА { С.Пет*| 09 »0^

Поэтому при рассмотрении историографии разбору подверглись крупные и наиболее значимые труды, а также работы, проблемного характера.

Первые отрывочные сведения о социальных отношениях якутов содержатся в трудах российских путешественников Г.Ф.Миллера, И.Э.Фишера, И.Г.Георги, Я.И.Линденау, Г. фон Фика, И.И.Биллингса и др.2 Они отметили, якутские роды, имущественную дифференциацию якутов, разделение самих якутов на шесть разрядов, некоторые важнейшие исторические события, связанные с российской колонизацией Якутии, привели некоторые цифры о численности ясачных якутов. Таким образом, в XVII-XVШ вв. начали накапливаться эмпирические знания по интересующей нас теме.

За рубежом в названный период появились сочинения И.Э.Идеса, Н.К.Витзена, Ф.И.Стралленберга, изданные в Европе, где содержатся этнографические сведения3. В XVШ в. на Западе становятся известными некоторые обычаи из брачно-семейной жизни, элементы социальной организации т.д.

В первой половине XIX в. Ф.П.Врангель, А.Ф.Мидцендорф, Р.К.Маак и др.4 продолжили традиции своих предшественников. Они оставили добротные этнографические описания, подтвердив прежние знания и заметно расширив их. Р.К.Маак, кроме того, предпринял попытку изучить

следующих работах: Башарин Г.П. История аграрных отношений в Якутии (60-е гг. XVIII - середина ХГХ вв.). М., 1956; Иванов В.Н. Социально-экономические отношения у якутов. XVII век. Якутск, 1966 и др.

2 Миллер Г.Ф. История Сибири. М.; Л., 1937. Т.1; 1941. Т.2; Фишер И.Е. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПб., 1774; Георги И.Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов также их житейских обрядов, вере, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Часть вторая о народах татарского племени. Пер. с нем. СПб, 1776; Линденау Я.И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII века): Историко-этнографические материалы о пародах Сибири и Северо-Востока. Магадан, 1983; Сафронов Ф.Г. Записки Генриха Фика о якутах и тунгусах первой половины XVIII в. // Источниковедение и археография Сибири. Новосибирск:, 1977. С.235-249; Этнографические материалы северо-восточной географической экспедиции 1785-1795 гг. Магадан:, 1978. С.27—43 и др.

Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Иркутск, 1941; Иванов В.Ф. Историко-этнографическое изучение Якутии (XVП-XVIП вв.). М., 1974; Иванов В.Н. Русские учёные о народах северо-востока Азии ...; Он же. Историческая мысль в России....

4 Врангель Ф.П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому океану. М., 1948.; Миддендорф А.Ф. Путешествие на север и восток Сибири. 4.2. СПб., 1878; Маак Р.К. Вилюйский округ.-2-е изд. М., 1994 и др.

некоторые аспекты демографических процессов у вилюйских якутов (численность, характер и плотность расселения, брачность, рождаемость). Он пришел к выводу, что рост численности вилюйских якутов сильно

5

зависел еще от внешнего влияния .

Во второй половине XIX в. появляются капитальные труды политссыльных И.А.Худякова, Л.Г.Левенталя, Н.А.Виташевского, В.Л.Серошевского и других, посвященных этнографии якутов6. Л.ПЛевенталь первым серьезно изучил самоуправление якутов. Он поставил вопрос о существовании двух политических сил перед приходом русских — Тыгына и Легея, показал влияние Первой и Второй ясачных комиссий на самоуправление и экономику якутов, впервые подробно рассмотрел деятельность Якутской Степной Думы7. Наиболее подробную характеристику якутского «рода» дал В.Л.Серошевский. Более того, он предложил реконструкцию Союзного Совета, существовавшего, по его мнению, в историческом прошлом якутов8. Он выделяется тем, что первым выдвинул идею о том, что Тыгын, кангаласский тойон — это военный вождь, фигура нарицательная9. На наш взгляд, тезис В.Л.Серошевского о Союзном Совете заблуждение, на которое навела его фольклорная традиция якутов. По поводу Тыгына хотя и высказано интересное предположение, но интерпретация политической обстановки в якутских улусах к приходу русских не подкреплена достоверными источниками.

НА.Виташевский одним из первых систематически изучил обычное право якутов, поднял проблему общины и земельных отношений якутов в контексте фискально-административной политики России10. В его работах показаны отношения, возникавшие между тойонами-патронами и их подопечными - обедневшими родственниками.

5 Маак РХ-Указ. соч. С.187-195.

6 Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа. Л., 1969; Левенталь Л.Г. Подати, повинности и земля у якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С.221-448; Виташевский Н.А. Якутские материалы для разработки вопросов эмбриологии права // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С.89-220; Серошевский В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. 2-ое изд. М., 1993 и др.

7 Левенталь Л.Г. Указ. соч. С.221-448.

8 Серошевский В.Л. Указ соч. С.418-506.

910Там же. С.451.

10 Виташевский Н.А. Указ соч. С.89-220.

В этот период выходит целый ряд сочинений по обычному праву якутов11. В них разобраны многие так называемые юридические обычаи якутов. Это ценнейший источник, но многие сведения относятся к концу XIX в., что несколько выходит за рамки нашего исследования. Как видно, якутский «род» часто фигурирует в трудах исследователей второй половины XIX в., но он получил в целом интерпретацию в духе эволюционизма как пережиток первобытной эпохи.

В- XIX в., проезжавшие через Якутию, иностранные ученые и путешественники, оставили свои путевые очерки, как, например, работы Генри Лансделла «Through Siberia» и Чарльза Идена «Frozen Asia: a sketch of modem Siberia»1 , где кроме чисто этнографических сведений отмечается, что якуты ведут более оседлый образ жизни, чем остяки, киргизы, буряты, тунгусы.

В начале XX в. за рубежом появляются специальные социологические исследования, например, работа М.А.Чапличка13. Был сделан вывод в духе эволюционизма о переходе от изначальной матрилинейной, матрилокальной и матрипотестарной эндогамной организации к патрилинейной, патрилокальной, патрипотестарной экзогамности. В современной этнографии некоторые формы, казалось бы, первобытной организации, например, клан, рассматриваются как родоподобные, т.е. возникшие в гораздо позднее время.

В.В.Никифоров впервые попытался привлечь внимание к крупным личностям якутской истории, таким как А.Аржаков, опубликовав его

11 Костров Н. Очерки юридического быта якутов // Записки РГО по отделению этнографии. 1878. Кн.8. С.259-299; Харузин Н.Н. Юридические обычаи якутов (по материалам Н.П.Припузова) // Этнографическое обозрение. 1898. Вып.2. С.37-64; Кочнев Д.А. Очерки юридического быта якутов // Известия общества любителей археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1899. T.XV. Вып.5-6; Павлинов Д.М. Об имущественном праве якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С. 1—46; Он же. Брачное право у якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С.47-62 и др.

12 Lansdell H. Through Siberia. In two vol. Vol.1. London - Aylesbury: Hazell, Watson, Viney, 1882. Р.299-ЗО5; Eden C.H., F.R.G.S. Frozen Asia: a sketch ofmodern Siberia. Together with an account of the native tribes inhabiting that region. London: Society for promoting Christian knowledge. 1891. P.185-193.

13 См., HanpHMep:Aboriginal Siberia. Collected works of M.A.Czaplicka. In four vol. Edited by David Collins. Vol.2. Curzon, 1914. P.107-114.

знаменитый «План о якутах»14. В них он видел истоки национального движения якутов.

С.В.Патканов на основе данных первой всеобщей переписи 1897 г. проследил некоторые демографические процессы13. Он впервые дал полные данные о приросте якутского населения во второй половине ХУШ-Х1Х в., в том числе такие сведения как соотношение полов, рождаемость, смертность и т.д. Он пришел к выводу о том, что якуты - жизнеспособный народ. Таким образом, на рубеже XIX в. были подняты некоторые вопросы социальной истории. Сложились предпосылки для их концептуального осмысления.

В начале 1920-х гг. на уровне республиканских властей и в общественных кругах Якутии состоялась дискуссия о характере якутского общества16. Одна группа участников дискуссии во главе с Г.И.Лебедевым старалась представить якутских тойонов-родоначальников как класс эксплуататоров и тем самым оправдать борьбу против них. Другая группа (среди них видное место занимал И.Н.Барахов) обосновала вывод о социальной однородности якутского общества. Тойоны хотя и выделились по экономическим показателям из общей массы населения, тем не менее, не обладали особым классовым сознанием. Так, впервые, на основе научных наработок был предпринят анализ общественного строя якутов.

К 1920-м гг. в историографии обозначились основные научные проблемы. Поэтому далее историографические материалы расположены по проблемному принципу. Для этих целей мы выделили четыре группы исследователей. Первая группа исследователей (Г. А. Попов, Г.В.Ксенофонтов, П.А.Ойунский17) считала, что у якутов сложился развитый феодальный строй с элементами государственности. С точки зрения современных достижений эта идея выглядит мало доказуемой. Главная

14 Никифоров В.В. План о якутах с показанием казенной пользы и выгоднейших положениев для них (Текст проекта головы Борогонского улуса Алексея Аржакова, представленнаго им в 1789 г. Императрице Екатерине II) // Якутская жизнь. 1908. №33134. С.3-4; №35-36. С.З; №37. С.2; №42-43. С.З; №44. С.2.

15 Патканов С В. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев. Т.Ш. СПб., 1912; Он же. О приросте инородческого населения Сибири. Статистические материалы для освещения вопроса о вымирании первобытных племен. СПб, 1911. С.49-59.

16 См.: Алексеев Е.Е. История национального вопроса в Республике Саха (Якутия) (февраль 1917-1941 гг.). Якутск, 1998. С.170-172.

Попов ГА. Очерки истории Якутии. Якутск, 1924; Ойунский ПА. Общественный строй древних якутов // Кыым. 1937. 12 июня; Ксенофонтов Г.В. Ураангхай-сахалар. Очерки по древней истории якутов. Том 1 в 2-х книгах. Якутск, 1992.

слабость идеи заключена в узости источниковой базы, основанной исключительно на фольклорных данных.

Вторая группа (С.В.Бахрушин, О.В.Ионова, Б.АХарданов, Г.П.Башарин, Ф.Г.Сафронов, В.Н.Иванов, П.С.Софронеев и др.18) состоит из сторонников того мнения, что в якутском обществе существовали патриархально-феодальные отношения с преобладанием последних. Основоположник данного направления С.В.Бахрушин считал, что XVII в. был периодом «разложения родового строя, зарождения феодальных отношений», а ХУШ-ХГХ вв. - временем «господства феодальной формации с сохранением некоторой патриархальной оболочки»19. Но его главный оппонент сибирский историк В.ШИунков выступал за осторожное отношение к данным, показывающим социальные отношения у народов Сибири. Он был против того, чтобы считать социальный строй даже у самых продвинутых народов как феодальный или феодально-патриархальный, за исключением Сибирского ханства20. По-видимому, более близок к истине В.И.Шунков. Действительно в остяцких и вогульских княжествах ХУН-ХУН вв., как считал СВ.Бахрупшн, сложилась феодальная знать21, но ведь якутские тойоны не обладали подобно им правом получать ренту и они не служили за свои земельные владения.

Одна из основополагающих теорий была выдвинута Г.П.Башариным, который впервые подробно изучил аграрные отношения якутов в 60-х гг.

18 Бахрушин СВ. Исторические судьбы Якутии // Научные труды. Т.Ш. Избранные работы по истории Сибири ХУ1-ХУ11 вв. 4.2. История народов Сибири в XVI-XVII вв. М, 1955. С. 13-48; Он же. Очередные задачи исторического изучения Якутии // Научные труды. Т.Ш. 4.2. М., 1955. С.263-272; Ионова О.В. Из истории якутского народа (XVII век). Якутск, 1945; Ионова О.В., Сафронов Ф.Г. О социально-экономических отношениях в Якутии XVTI-XIX вв. // Вопросы истории. 1956. №8. С.115-120; Гарданов В.К. К вопросу о характере общественного строя у якутов в XVII в. // Советская этнография. 1946. №2. С.218-226; Башарин Г.П. Общественный строй якутов начала XVII в. // Вопросы истории. 1950. №4. С.91-102; Он же. О патриархально-феодальных отношениях в Якутии конца XVIII - первой половины XIX в. // Вопросы истории. 1955. №3. С.80-89; Он же. История аграрных отношений в Якутии ... ; Иванов В.Н. Социально-экономические отношения у якутов ...; Софронеев П. С. Якуты в первой половине XVIII в. Якутск, 1972 и др.

19 Бахрушин СВ. Очередные задачи исторического изучения Якутии ... С.269.

20 Шунков В.И. Генезис феодальных отношений в Сибири // Вопросы аграрной истории России. М:, 1974. С.238-253.

21 Бахрушин СВ. Остяцкие и вогульские княжства в XVI и XVII в. // Научные труды. ТЛИ. 4.1. М., 1955. С.86-152.

XVШ - середине XIX в.22 Ученый на конкретных примерах рассмотрел развитие крупных скотовладельческих хозяйств. Считал, что тойоны стали выделяться как эксплуататорский класс, сосредоточивший в своих руках огромные материальные ресурсы (скот, сенокосные угодья), а к 1820-м годам ставший монопольным собственником земли. В работах Г.ПБашарина ярко выраженная классовость его научного подхода является наиболее уязвимым местом.

В.Н.Иванов считал, что в XVII в. якуты находились на ранней стадии феодализма, а влияние общероссийского исторического процесса ускорило феодализацию23. При этом основное внимание уделяется эксплуатации тойонами так называемых «непосредственных производителей», которые рассматриваются в качестве нарождавшегося класса феодально зависимого крестьянства. Мы считаем, что феодализм явление специфичное европейское. Это сложный комплекс разного рода элементов и отношений, главными из которых являются сеньория, господское владение, основанное на эксплуатации зависимых крестьян и вассально-ленные связи. Соединение их порождает феодализм24. В работах исследователей второй группы нет анализа вассально-ленных отношений. Кроме того, под термином «тойон», в котором они видят нарождающийся класс феодалов, объединяется довольно широкий круг лиц. Не всегда четко видно реальный социальный статус эксплуататоров в случаях, где описывается якутская сеньория.

Третья группа ученых (Б.О.Долгих, И.С.Гурвич, Г.У.Эргис, В.Ф.Иванов и др.25) настаивала на концепции патрирхально-родовых или патриархально-феодальных отношений с преобладанием первых. Самый видный представитель данной группы, И.С.Гурвич, полагал, что земельный вопрос у якутов не был основным вопросом26. Тем самым, он недооценивал значение сенокосных угодий как важного фактора социальной истории

22 Башарин Г.П. История аграрных отношений.

23 Иванов В.Н. Указ. соч. С.397.

24 Гуревич А.Я. Марк Блок и «Апология истории» // Блок М. Апология истории или ремесло историка. М, 1986. С.202-203; Барг М.А. Проблемы социальной истории в освещении современной западной медиевистике. М., 1973. С.45,48, 54, 76

25 Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М, 1960; Гурвич И.С. К вопросу об общественном строе якутов в XVII-XIX веках. // Ученые записки ИЯЛИ ЯФ АН СССР. Якутск, 1955. Вып.З. С.3-17; Эргис Г.У. [Башарин ГЛ. История аграрных отношений в Якутии (60-е гг XVIII - середина ХГХ вв.). М, 1956. Ред.] // Советская этнография. 1958. №1. С.186-189; Иванов В.Ф. Социально-экономические отношения в Якутии (конец XVII - середина ХГХ вв.). Новосибирск, 1992.

якутов. Важным достижением третьей группы является тезис о подвижности социальных границ в якутском обществе.

Главным недостатком идейных позиций исследователей из третьей группы была теоретическая установка, обусловленная линейным восприятием исторического процесса, рассмотрение рода как пережитка первобытной эпохи.

Единственный представитель четвертой группы СА. Токарев считал, что развитие якутского общества к приходу русских шло по пути становления рабовладельческого строя27. С.А.Токарев впервые подробно проанализировал основные известные по источникам социальные категории якутского общества. Он ввел важный термин «клиентела», отражавший специфику социальных отношений якутов. Егр идеи подверглись наибольшей критике. Главной причиной уязвимости концепции С.А.Токарева стал опять-таки давление идеи жесткого детерминизма в смене общественно-экономических формаций, что первобытнообщинный строй непременно должен был смениться рабовладельческим.

Якутские этнографы А.И.Гоголев, Ф.Ф.Васильев в свое время обратили внимание на якутскую патронимию, используя полевые материалы , но если первый считает якутское общество в целом дофеодальным, то второй придерживался тезиса о большой глубине процесса феодализации. Таким образом, подобно своим коллегам -историкам они также не свободны от формационного подхода.

Какие же узловые вопросы вызвали наибольшие споры. Во-первых, интерпретация социальных категорий, выделенных в русских документальных источниках: «князец», «лутчие люди», «улусные люди», «живущие подле» и т.д. Во-вторых, дискутировались формы собственности. Большинство ученых, поскольку находилось под влиянием марксистской методологии, жестко увязывала этот вопрос с экономическими факторами. Например, тойонов («князцов») непременно рассматривали в контексте частной собственности на скот и землю. Считалось, что к концу XVIII в. они

27 История Якутской АССР. М., 1957. T.IIЯкутия о г 1930-х гг. до 1917 г. С. 17.

27 Токарев С.А. Общественный строй якутов в ХУП-ХУШ вв. Якутск, 1945; Он же. Еще раз о характере общественного строя якутов в XVII в. // Советская этнография. 1947. № 1. С.216-218.

28 Гоголев АИ. Социальная организация и традиционная семья якутов в XVII веке // Семья у народов Северо-Востока СССР. Якутск, 1988. С.89-97; Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. Якутск, 1995. С.42-61

стали монополистами основных средств производства. Но, даже сейчас хотя бы приблизительно невозможно выяснить абсолютный удельный вес тойонского землевладения. Кроме того, кого следует считать тойоном-феодалом? Всех ли подряд старшин, старост, князцов и улусных голов? Мы располагаем фактами, что значительная часть лиц, занимавших эти должности, владела небольшим количеством скота. Очень трудно однозначно определить реальное содержание таких социальных категорий как «улусные люди», «живущие подле» («соседи»-дьуккахи), «захребетники», «вскормленники» и т.д. Тем не менее, если обращать внимание не только на экономические связи, но и на личностные и кровнородственные отношения, то представляется возможным показать их характеристики.

Во-третьих, акцентировалось внимание на эксплуатации. Была ли она именно феодальной? Например, такие формы эксплуатации как передача скота на содержание или хасаас (аренда молочного скота на удой) напоминают создание прибавочной стоимости, но никак не феодальную ренту. Есть мнение, что кюляй (якутский обычай, согласно которому богач устраивал соревнование сенокосчиков за вознаграждение) - это форма отработочной ренты (своеобразная барщина). Но ведь туда приходили только лучшие косари, причем добровольно. Кроме того, следует рассмотреть контингент участников кюляя. Не было ли там большинство из того же ага ууса (клана) самого устроителя соревнования.

Тему исторического развития якутского самоуправления в историографии продолжил Г.А.Попов, написавший несколько работ о поездках якутских депутатов в столицу Российской империи2. Одновременно происходил сбор преданий о поездках МБозекова, С.Сыранова и А.Аржакова. В советское время специально рассматривали проблему якутского самоуправления СА.Токарев, М.Н.Мартынов, Г.П.Башарин, Н.С.Романов, В.Н.Иванов30. Н.С.Романов опубликовал ценные документальные материалы - наказы депутату С.Сыранову от якутских улусов. Позиции всех названных исследователей близки. Все признали, что

29 См., например: Попов Г. Якутские князцы и Екатерина II // Сборник материалов к

изучению Якутии. Якутск, б/г. №1. С.8-9.

31 Токарев С.А. Указ. соч. 88-89, 122-123,143-151; Мартынов М.Н. Якутия по наказам в комиссию 1767 года о сочинении проекта нового уложения // Ученые записки ИЯЛИ ЯФ АН СССР. Якутск, 1955. Вып.З. С.55-72 Башарин Г.П. Указ. соч. С.153-174; Романов Н.С. Ясак в Якутии в XVIII в. Якутск, 1956. С.92-98; Иванов В.Н. Указ. соч. С.349-357.

как депутатские поездки, так и Якутская Степная Дума были орудиями в классовой политике якутских тойонов. Выдвигаемый нами тезис о том, что тойоны не представляли собой класса, а являлись, прежде всего, клановыми главами существенно корректирует вышеназванный вывод.

Ф.Г.Сафронов в своих работах, посвященных русским на северо-востоке Азии, а также в некоторых специальных исследованиях описал важнейшие структуры якутского самоуправления (мирского управления)31. В нашей работе материал подвергся обобщению в контексте этапов борьбы якутов за самоуправление.

П.С.Троев посвятил целый раздел своей монографии идее местного самоуправления в трудах ссыльных и отношению к ней якутов, начиная с С.Сыранова до Е.Д.Николаева и В.В.Никифорова3\ Более подробно, он пишет о последних двух деятелях, но, что очень конструктивно, ученый рассматривает деятельность всех этих деятелей как единый исторический процесс.

По частным вопросам народонаселения исследования были продолжены в аспекте расселения (Г.А.Попов, А.С.Парникова33) и рассмотрения этнического состава якутов (Б.О.Долгих34). В сводных работах

B.М.Кабузана и С.М.Троицкого приведены количественные сведения о якутах по некоторым ревизиям35. По этим данным устанавливается не только общая численность якутов и динамика ее изменения во второй половине XVШ в., но и соотношение полов, размещение по регионам и т.д. Но полной картины демографических процессов у якутов с XVII в. до середины XIX в. до сих пор нет.

Таким образом, опыт историографии показывает, что интересующая нас проблема решалась в основном в зависимости от социально-

31 Сафронов Ф.Г. Русские на северо-востоке Азии в XVII - середине ХГХ вв. М., 1979.

C. 16-48; Сафронов Ф.Г. Якуты. Мирское управление в XVII - начале XX века. Якутск, 1987.

32 Троев П.С. Влияние ссыльных народников на культурную жизнь Якутии (60-90-е гг. XIX в.). Якутск: 1998. С.69-96.

33 Попов Г.А. Расселение якутов в XVII и начале XVIII ст. // Известия якутского отдела Государственного русского географического общества. Т.Ш. Якутск, 1928; Парникова А.С. Расселение якутов в XVII - начале XX вв. Якутск, 1971.

34 Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVH в. М., 1960.

35 Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII - первой половине ХГХ в. М, 1963; Кабузан В.М., Троицкий СМ. Новые источники по истории населения Восточной Сибири во 2-ой половине XVIII в. // Сов. этнография. 1966. №3. С.21-46; Кабузан В.М. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. М., 1990.

экономических вопросов истории. В названный период господствовала марксистская методология. Поэтому исследователи были стеснены в своих разработках. Назрела необходимость взглянуть на социальную историю якутов с иных методологических позиций. С точки зрения самих людей -одновременно, и субъектов, и объектов истории, с учетом их самоидентификации, культурных и этнических особенностей. Кроме того, материалы обычного права якутов мало использовались в трудах исследователей ХХ в.36 А, ведь, еще основоположник изучения юридических обычаев М.М.Ковалевский писал, что право - это «внешнее выражение общественных отношений»37. В историографии давно известно, что якуты, как и все сибирские инородцы, управлялись по своим так называемым «степным законам».

Объектом исследования является социальная история якутов с точки зрения новых методологических позиций.

Предмет исследования — якутское общество, важнейшие его институты и тенденции развития.

Целью исследования является изучение социальной истории якутов в условиях российской колонизации XVII — 50-х гг. XIX вв.

Задачи исследования:

1. Реконструировать якутское общества в позднее средневековье.

2. Показать характер начального этапа российской колонизации Якутии.

3. Проследить эволюцию самоуправления якутов. .

4. Показать место обычного права якутов в новых условиях социальной жизни в XVII - 50-х гг. XIX вв.

5. Рассмотреть генезис личности в социальной истории якутов XVII— 50-х гг. XIXJJB.

6. Охарактеризовать основные тенденции и перспективы социальной истории якутов XVII — 50-х гг. XIX вв. в условиях российской колонизации.

36 Работы якутских правоведов М.М.Федорова, М Н.Игнатьевой, О.Д.Максимовой посвящены правовому положению якутов в составе Российской империи.

37 Ковалевский М.М. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом. Опыт в области сравнительной этнографии и истории права проф. Максима Ковалевского. Выпуск первый // Приложение к журналу «Вестник и библиотека самообразования за февраль 1905 г.» СПб., 1905. С.7.

Хронологические рамки исследования ограничены, с одной стороны, началом российской колонизации с XVII в. (при этом рассматривается материал, относящийся к более раннему времени, с целью показать органическую связь якутской истории средневековья и нового времени), с другой, временем, знаменуемым новыми явлениями в истории российской колонизации Якутии 50-х гг. XIX в.

Территориальные рамки исследования охватывают границы бывшей Якутской области, в частности, Якутский и Вилюйский округа, частично, Олекминского и Верхоянского округов - ареал основного расселения якутов. Именно здесь сформировались и развились основные особенности социального строя якутов. Примеры, взятые с этих территорий, являются типичными для якутов.

Методологическая основа и методика исследования. В свое время М.Блок, обосновывая свой новый подход к изучению истории, оказавший столь сильное воздействие на мировую историографию, призывал понять, а не судить историческое прошлое38. В советской историографии часто именно судили те или иные исторические свершения.

В нынешних условиях демократизации общественной мысли появились крупные работы, посвященные социальной истории России, где особо рассмотрены проблемы генезиса личности, правовых институтов,

39 п

самоуправления . В центре внимания стоит сам человек и социальные институты, созданные им. Указаны слабые места советских историков: 1) экономизм, 2) априоризм (например, деление людей на эксплуатируемых и эксплуататоров), 3) презентизм, 4) материализм (недооценка людей, личности), 5) объективизм (игнорирование отношений внутри социальной группы и между группами, самоидентификация), 6) универсализм (недооценка национальных особенностей), 7) идеологизация и

40 Гл

политизация . С чем в полной мере можно согласиться.

В частности, в определении понятия «общественного класса» первое место занимали экономические характеристики: «система определенных

38 Блок М. Апология истории или ремесло историка. Изд. 2-ое, доп. / Пер. с франц. М., 1986.С.79-82.

39 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (^КШ! — начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. 2-е изд. СПб., 2000. Т. 1-2.

40Тамже.Т.1.СЛ4.

41 т»

производственных отношении», «отношение к средствам производства» . В западной историографии под классами подразумеваются большие группы, людей в индустриальном обществе, отличающиеся по роду занятий, величине дохода, власти и влиянию в обществе, но имеющие равные гражданские права42. В любом случае ни одна социальная группа якутов не может претендовать на роль «класса». Даже если игнорировать непременную привязку термина «класс» к марксовской эпохе.

В отечественной этнографии- много сделано в определении таких важных для социальной истории якутов дефиниций как «род», «патронимия», «потестарные. институты»43. В . своей работе мы интерпретируем якутский «род», известный по русским документам, как «клан» — особую социальную группу, основанную на кровно-родственных связях, но обладающую целым рядом отличительных черт. Признаки патронимии: общий хорошо памятный мужской предок, сегментация большой семьи, компактное проживание, остатки коллективной собственности (выгон), взаимопомощь, экзогамия или эндогамия, иерархия. При этом выявилось две основных тенденции рассматривать патронимию -как поздний род (О.В.Косвен, Н.А.Кисляков) и как новообразование (А.Д.Давыдов, А.И.Робакидзе)44. Мы склонны разделять вторую точку зрения.

Под «презентизмом» подразумевается перенесение современных представлений на исторические. Особенно это касается категорий сознания. В 1990-х. гг. отечественные историки обратили внимание на вопросы исторического контекста, в котором появился тот или иной источник, выраженный в памятнике менталитет его автора и повседневность45. Ведь, нельзя переносить наши современные представления, навеянные национальным движением и патриотизмом, на время Тыгына - крупного кланового главу, видного деятеля позднего средневековья. В его образе следует вычленять архетип («первообраз») - изначальную схему

41 Социально-экономические отношения и соционормативная культура / Отв. ред. А.И.Першиц, ДЛрайде. М., 1986. С.65.

42 Миронов Б.Н. Указ. соч. С.76.

43 См., например: Социально-экономические отношения...; Народы мира. Историко-этнографический справочник. М., 1989 и др.

44 Там же. С.11-12.

45 Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. 1991. №2-3. С.21-36.

представлений, лежащих в основе фольклорного сюжета. Так как, о Тыгыне мы в основном знаем из материалов исторического фольклора.

Рассмотрение генезиса личности от персонажа, ограниченного мифологической схемой до существа, обладающего метафизической и моральной ценностью, от нравственного и священного сознания до фундаментальной (рациональной) формы мышления46 поможет понять многие моменты и социальной истории якутов. Личность - это не просто единица исторического процесса (как- носитель, материальных благ, например); но это еще и проводник ментальности, выразитель разного уровня сознания, психики. Каждой эпохе соответствует свой тип личности. Например, в эпоху средневековья личность, как. правило, растворена в коллективе, преобладает чувственность, религиозность и т.д. В Новое время наступает век рационализации и индивидуализации. В современном обыденном понимании личность связывается с правовым статусом гражданского общества. Перед нами стоит задача проследить на имеющихся примерах начальные стадии развития личности у якутов.

Термин «колонизация» в диссертации используется в более широком смысле, свободном от идеологизации. Он включает в себя не только освоение, но и социокультурное содержание- В российской историографии термин утвердился со времен В.О.Ключевского и М.К.Любавского . В интерпретации названных ученых он не носит, как в более позднее время, заидеологизированный. характер, ибо основан на критериях цивилизационного характера, учитывающего природные и культурно-исторические особенности стран и народов.

В отечественной историографии до сих пор сильно марксистское теоретическое осмысление государства — основного института власти в классовом обществе, ядра его политической системы, орудии подавления в руках господствующих классов. В западной историографии государство рассматривается в качестве очередной ступени в непрерывной эволюции форм социокультурной интеграции. По-видимому, государство — это, несомненно, ступень в развитии общества, но не обязательно детерменированная непосредственно процессом классобразования. На наш

46 Мосс М. Общества. Обмен. Личность Труды по социальной антропологии / Пер. с франц. М., 1996. С.264-292.

взгляд, также не стоит недооценивать такой фактор как сильное внешнеполитическое окружение.

Проблема существования государственности у скотоводческих народов является фундаментальной теоретической проблемой. Большинство западных специалистов и многие отечественные ученые оперируют следующей иерархической таксономией известных форм организации и управления человеческих коллективов: локальная - группа - община -вождество - раннее государство - национальное государство48. Даже самые крупные объединения номадов (например, Хунну) считаются вождествами49. У якутов государства не было, но и понятие «вождество» применимо только к раннеякутскому улусу. Большую роль играют низкая плотность населения и отсутствие внешней угрозы. Также сильное воздействие оказывают клановые отношения.

У народов Сибири в изучаемое время в отличие от русских и их соседей главную роль в социальной жизни по-прежнему играли традиционные институты, в частности, обычное право — комплекс норм, регулирующих практически все стороны общества, сохраняющего элементы традиционности. Поэтому царское правительство активно пользовалось этим обстоятельством, особенно, в эпоху принятия «Устава об инородцах» 1822 г.

Понятие правового плюрализма - сосуществование в рамках одной политической системы разных правовых систем - утвердилось в отечественной науке за последнее десятилетие50. Якуты начала XIX в. представляют образец подобного явления.

Мы придерживаемся теории многолинейности. Теория линейного развития человечества обедняет исторический процесс, унифицируя его, подгоняя под единую схему огромное многообразие форм. Прогресс можем смениться регрессом. Развитие может ограничиваться простым воспроизводством достигнутого на предыдущем витке истории на протяжении долгого времени. Следует говорить о цикличности

44, Ключевский В.О. Курс русской истории. ТЛИ // Ключевский В.О. Сочинения в 9 т. М., 1988; Любавский М.К Историческая география России в связи с колонизацией. 2-е изд. СПб, 1996.

41 Историографию вопроса см.: Крадин Н.Н. Империя Хунну. Изд- 2-е. М., 2002. С.241.

49 Там же.

50 Тезисы XI международного конгресса «Обычное право и правовой плюрализм в изменяющихся обществах». М., 1997.

исторического развития, особенно когда дело касается традиционных обществ.

При разработке структуры исследования был применен проблемно-хронологический метод. Важно было показать не только специфику тех или иных исторических явлений и процессов, но неразрывность социальной истории якутов. В фокусе исследования находились такие главные ее составляющие как общество, право и личность - субъективные по своей природе явления. Поэтому в ходе исследования важно было не переносить более поздние представления на ранние. С этой целью применялся широкий спектр методов: ретроспективный, структурный, историко-сравнительный и др. Также названные методы были призваны показать историческую динамику изучаемых явлений в диахронии. Для анализа количественных показателей применялся статистический метод.

Источниковедческая база. Настоящая работа написана на основе изучения документальных источников XVII — XIX вв. из архивов гг.Москвы, Санкт-Петербурга и Якутска. Также использованы вспомогательные источники: археолого-этнографические (в основном опубликованные), фольклорные источники (частично опубликованные и хранящиеся в архивах Санкт-Петербурга и Якутска).

В исследовании привлекались опубликованные архивные источники. В частности, сборники русских документов по истории XVII-XVIII вв., сборники обычного права якутов, отдельные публикации документов и т.д51.

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в фонде 1177 «Якутская приказная изба» рассматривались судебные дела, документы ясачного сбора, материалы, показывающие колониальную политику Московского государства. В фондах 214 «Сибирский приказ» и 607 «Якутская воеводская канцелярия» интерес представили дела, связанные с взаимоотношениями царской власти и якутским самоуправлением.

Аналогичные материалы привлечены и из фондов Архива Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории РАН (СПбФИРИ

Пекарский Э.К. Материалы по обычному праву якутов: (Три документа). Сборник МАЭ. Т.У. 1925. С.660-706; Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в.: Сб. документов. Л., 1936; Материалы по истории Якутии XVII в. (Документы ясачного сбора). В 3-х частях. Москва:, 1970; Описание Иркутского наместничества 1792 года. Новосибирск, 1988 и др.

5 Самоквасов Д.Я. Сборник обычного права сибирских инородцев. Варшава, 1876;

РАН) - «Якутская приказная изба» (фонд 160). Из архивных материалов Института Востоковедения РАН в г.Санкт-Петербурге (ИВ РАН) нас заинтересовали фонды НА.Виташевского (фонд 11), и В.М.Ионова (ф.22). Использованы материалы А.А.Попова из фондов Музея археологии и этнографии им. Петра Великого (КунстКамеры) (фонд 14). Для нашей работы интерес представили неопубликованные работы И.П.Сойкконена по этнографии якутов (фонд 47), материалы, собранные Э.К.Пекарским (фонд 202), ЛГ.Левенталем (фонд 161) из фондов Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (ПФА РАН). Фонды Российского государственного исторического архива (РГИА), в соновном, дали нам материал по случаям применения обычного права в судебной практике XIX в. (фонды 159, 381, 383, 391, 1286, 1285, 1291, 1409 и др.). В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ ОР) просмотрены фонды Эрмитажного собрания, где хранятся ценные записи якутских обычаев из частных архивных коллекций.

В фондах Национального архива Республики Саха (Якутия) (НА PC (Я)) были использованы фонд 180-и Якутский земский суд, ф. 178-и Якутская верхняя расправа, фонд 179-и Якутская нижняя расправа, 192-и Якутский окружной суд, фонд 14-и Якутский окружной стряпчий, где отложились документы второй половины XVШ-XIX в., показывающие взаимодействие обычно-правовых норм якутов и царской законодательно-судебной практики, народонаселение, структуру самоуправления и т.д.. Наибольшую ценность представляют фонды Инородных управ: 29-и -Батурусской, 30-и—Баягантайской, 31-й—Борогонской, 36-и—Дюпсинской, 39-и — Кангаласской, 43-и — Мегинской, 44-и — Намской, 48-и—Таттинской, а также родовых управлений: 59-и — 1-е Бологурское родовое управление; ф.62-и - 2-е Бордонское родовое управление; ф.89-и - Тюбяйское родовое управление и другие, где отложились многочисленные документы, показывающие случаи функционирования обычного права якутов.

Из фондов Архива Якутского научного центра Сибирского отделения РАН (ЯНЦ СО РАН) привлечены материалы из фонда 4 «Деятели литературы и истории Якутии», где содержатся поздние «списки» из «Выписок о ясашных» - важнейшего памятника обычного права саха XVIII в., а также архив Баягантайской инородной управы, где имеются судебные дела якутов о семейно-брачных, земельных отношениях и пр. Здесь же хранятся самые ранние из сохранившихся писем на якутском языке. Так же

интерес представляет Фонд 5 «Институт языка, литературы и истории», в котором имеются различные материалы, собранные учеными Института, в том числе и неопубликованные.

Научная новизна заключена в самой постановке проблемы. Формулировка темы акцентирует внимание на прежде малоизученные аспекты.

1. Предлагается новая концепция развития якутского общества через институты самоуправления и коллективного и личностного сознания (самоидентификации). Тем самым расширяются возможности познания исторического прошлого якутского народа. Применены методики верификации данных исторического фольклора - единственного источника показать внутреннее мироощущение якутов позднего средневековья. Памятники якутской письменности появляются только в XIX в. Автор активно использовал эти первые памятники для интерпретации коллективного и личностного сознания якутов.

2. Новизна также заключена в новом подходе — рассмотрение социального строя якутов через призму обычного права. До сих пор решение проблемы находилось в связи с разработкой социально-экономических аспектов в духе классовой теории. Обычное право есть внешнее отражение общественного строя. В обычаях как в зеркале видны главные особенности.

3. Автор обращает внимание на Х^-середину XIX вв. - на эпоху, когда якутский народ вступил во взаимодействие с государственностью, этнокультурами, социальной средой и экономикой России. Концентрируется внимание на XVII, отчасти, на XVIII в., где имеется возможность застать еще не затронутую влиянием западных цивилизаций архаичную якутскую культуру и общество. Изучение этого времени позволяет проложить своеобразный «мостик» между гипотетическими реконструкциями, относящимися к ранней этнической и социальной истории якутов и зафиксированной в максимально полном объеме традиционной «классической» культурой - и обществом якутов конца XVIII—XIX вв. Сделана попытка органически связать позднесредневековую и новую историю якутов. Впервые рассматривается социальная история якутов на фоне российской колонизации.

4. В диссертации впервые рассмотрен механизм реализации колониальной политики и борьба якутов за самоуправление. Истоки

национального движения якутов связаны именно со сложными отношениями между имперскими колониальными институтами и структурами самоуправления якутов. Ясак и податная система в целом оказывали мощное внешнее воздействие на социальную историю якутов. Параллельно шли процессы этнокультурной трансформации и экономического характера (влияние складывавшегося всероссийского рынка). В диссертации обращено внимание на важнейшие тенденции социальной истории.

5. Впервые обосновывается тезис о клановом характере якутского общества. До сих пор вопрос решался по жесткой схеме перехода от первобытного родового строя к классовому. Выделены важнейшие черты якутского клана: ага ууса-клан строился по образу и подобию семьи, отсюда развивалась иерархичность властной системы, сосуществовали частная и коллективная формы собственности и т.д.

Научно-практическое значение работы. Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих, систематических работ по истории Якутии, учебных пособий, в лекционной практике. Автор принял участие в написании академической Истории Якутии: глава 2 «Средняя Лена в XIV-первой половине XVII в.», глава 5 «Социально-экономические отношения в Якутии XVII-XIX вв.» (в соавторстве), глава 7 «Этнодемографическая структура народонаселения региона» (в соавторстве), глава 9 «Культуры народов Якутии в составе Российского государства» (в соавторстве).

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в докладах и выступлениях на научных и научно-практических конференциях регионального, республиканского и федерального уровней. В частности, на республиканской научной конференции «Государственность Республики Саха (Якутия): история, современность и будущее» (Якутск, 1997 г.); на научно-практической конференции, посвященной 150-летию выхода в свет первого литературного памятника на якутском языке - «Воспоминаний» АЛ.Уваровского (Якутск, 1998 г.); на научно-практической конференции "Республика как субъект федерации: итоги и перспективы развития федеративных отношений (на примере РС (Я)". (Якутск, 2000 г.) на всероссийской научной конференции «Якутия форпост освоения Северо-востока Азии, Дальнего Востока и Русской Америки» (Якутск, 2002 г.). Автор диссертации принял участие в

работе XI международного конгресса «Обычное право и правовой плюрализм в изменяющихся обществах» (Москва, 1997 г.), VII и XI научно-практических семинаров Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. (Омск, 1998 и 2002 гг.).

Рукопись обсуждалась на совместном заседании Отдела истории и Центра этнологических исследований Института гуманитарных исследований АН PC (Я) и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений. Такая структура работы обусловлена главной целью исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении показана актуальность изучаемой темы. Сформулированы цель и задачи исследования, определены хронологические и территориальные рамки исследования, подведена методологическая основа исследования, рассмотрена историография темы, определена источниковая база исследования, показана научная новизна работы, апробация результатов, полученных в ходе работы над диссертацией.

В первой главе «Историко-культурная общность на Средней Лене в позднее средневековье», состоящей из четырех параграфов, рассматриваются характерные черты якутского общества XIII - первой половины XVII в.

В первом параграфе «Основные категории-якутского позднего средневековья» рассматриваются те категориальные понятия, через которые в дальнейшем изложении диссертации более отчетливо видны особенности социальной истории якутов изучаемого времени: периодизация, время, пространство, население, коммуникации, обмен и торговля, отношение к природе, средства выражения, коллективное сознание и личность, религиозное сознание, право. При этом используются источники, непосредственно свидетельствующие об изучаемых явлениях. Выделены наиболее значимые особенности: связь хронологических и пространственных измерений с хозяйственным циклом, верованиями, низкая плотность населения, гармония с природой, личность выделена из

коллектива, но сохраняют значение традиционные коллективные представления, например, шаманистические верования.

Во втором параграфе «Древнеякутские культуры на Средней Лене» показаны характерные черты известных палеокультур якутов XIII - XVI вв. (кулун-атахской, «малых домов», «кыргыс етехов»). Они показывают стадиальность и некоторые локальные отличия. Этногенетические процессы еще активны. По некоторым материалам можно судить о социальном строе якутов, например, поселения культуры «малых домов» скорее всего, принадлежали низшей социальной категории балыксытов-рыбаков. Таким образом, вся культура представляет собой локальный вариант кулун-атахской культуры. В целом, рассмотренные культуры показывают единство хозяйственно-культурного типа, широкое расселение древнего якутского населения.

В третьем параграфе «Социальная и потестарная организация» анализируются существовавшие к приходу русских социально-политические институты якутов: клан-патронимия (ага ууса), сословие, раннеякутский улус, власть тойонов и т.д. При этом автор придерживается интерпретации кланов-патронимий как родоподобных, вторичных образований, строившихся по образу и подобию семьи. Прослежены главные признаки якутского клана: иерархия, сегментация большой семьи, компактное проживание, взаимопомощь. Основу клана составляли несколько родственных по отцовской линии семей. Малая форма семьи преобладала. Рассматриваются социальные слои якутского общества: тойоны-князцы, «лутчие люди», «улусные люди», «живущие подле», воспитанники и др. Вокруг тойонов-клановых глав были сосредоточены важнейшие социальные связи. Отсутствие других официально-политических институтов, которые обеспечили бы покровительство и защиту, создавало условия для клиентства — следствие клановой иерархии. Широкий круг клиентов тойонов укреплял весь клан. Клиентство носило патриархальный характер. Это была не феодальная зависимость, связанная с землей. Взаимоотношения между тойонами и клиентами строились на взаимной выгоде. Мы проанализировали случаи эксплуатации так называемых «непосредственных производителей» в тойонских хозяйствах, известные в историографии. Такая эксплуатация не являлась исключительным правом только лишь тойонов. В социальной стратификации основное население - улусные люди через родство и клиентство вовлекались в клановые группы. Русские документы

зафиксировали в этих категориях именно клановые отношения. Если в тойонах и «лутчих людях» следует видеть клановых глав, и их ближайшую родню, то термины «улусные люди», «живущие подле» и другие отражают различную степень иерархической подчиненности членов якутских кланов. В целом, улусный человек был полноправным представителем какого-нибудь клана, ибо обладал экономической самостоятельностью, возглавлял крепкую семью и т.д. Он был кровным родственником кланового главы, но не столь близким, как категория «лутчих людей». Под термином «живущий подле» подразумевалась именно клиентская зависимость, внешне видная, что ее легко заметили русские казаки. Клиентами были и «улусные люди», но они имели больше прав, чем «живущие подле». Остальные категории «воспитанники», «захребетники», «балыксыты» не имели самостоятельного значения. Рабы у якутов действительно представляли группу, близкую по своему положению к сословию. В целом, социальный строй якутов следует охарактеризовать как кланово-сословный.

Раннеякутский улус представлял собой достаточно рыхлую группу клановых группировок объединенных между собой в силу исторической памяти о метаэтническом состоянии якутов. Клановая децентрализация сильно затрудняла развитие таких крупных организационных институтов как вождество или государство.

Четвертый параграф «Тыгын тойон - клановый глава («первый среди равных») и политическая ситуация на Средней Лене накануне прихода русских» посвящен анализу личности и этносоциального феномена тойона Тыгына — знаковой фигуры якутского позднего средневековья. В исторической памяти якутов его имя стало нарицательным. Это важнейший национальный символ. В лице Тыгына мы видим, как реально жившего видного кланового главу (по документам XVII в. он известен под именем князца Тынины), так и легендарный, мифологический образ, несущий в себе архетип - древние представления об идеальном хозяине-господине. Образ Тыгына прошел длительную эволюцию. Этому способствовало центральное положение Кангаласского улуса, экономическая мощь его кланов. Личные качества (харизма, полководческий дар) сыграли не последнюю роль.

Кроме того, цикл исторических легенд о Тыгыне представляет собой отражение сложных этнических процессов, протекавших на Средней Лене в средние века. Они отразились в фольклорном цикле «века войн» или «эпохи Тыгына». Мы выделили два культурно-исторических ареала, в пределах

которых существовали два архетипа, соответственно, образ властного тойона и образ богатыря-одиночки. Они как бы олицетворяли те этнические начала, из которых сформировался якутский этнос. Ведь якуты долгое время помнили и сейчас помнят о своем происхождении от двух родоначальников Омогоя и Эллэя. Власть Тыгына не распространялась дальше Кангаласского улуса - одного из шести-семи раннеякутских улусов. В каждом улусе были свои клановые лидеры, некоторые из которых не уступали по значению Тыгыну (Мымак, Легей, Омолдон и др.). Частые вооруженные столкновения, не затихавшие и в первые годы прихода русских, во многом, являлись следствием такого дуалистического генеалогического противопоставления в сознании якутов.

Вторая глава «Российская колонизация Якутии: Московское государство и якутское общество», состоящая из трех параграфов, раскрывает процесс взаимодействия государственных структур России с социально-политическими институтами якутов на ранних этапах российской колонизации.

В первом параграфе «Начало российской колонизации» ставится вопрос о характере российской колонизации через призму представлений якутов о первых русско-якутских контактах. Прежде всего, решается вопрос о характере включения Якутии в состав Российского государства. В историографии Сибири, в целом, были высказаны противоречивые мнения — от интерпретации данного процесса как завоевания (Г.Ф.Миллер, С.А.Токарев, И.М.Троцкий и др.) до тезиса о мирном вхождении (Г.П.Башарин, В.Н.Иванов~и др.) в состав России. В трудах западных ученых (Д.Ланцев, Р.Пирс и др.) единодушно признается завоевательный характер продвижения русских в Сибирь. К 1960-м гг. ведущие сибирские ученые (В.И.Шунков, Ф.Г.Сафронов и др.) стали склонятся к термину «присоединение». Вместе с тем, было предложено учитывать местные особенности изучаемого исторического процесса. Об этом впервые писал С.В.Бахрушин. Для Западной Сибири признано, что насильственные методы преобладали, а для Восточной Сибири, наоборот, присоединение или вхождение прошло в целом мирно. Эту мысль развили современные исследователи (А.Н.Огурцов, А.С.Зуев). Например, однозначно говориться о завоевании значительной части Западной Сибири и некоторой части Южной Сибири.

На современном этапе предлагаются новые трактовки. Более тщательно анализируется содержание самих понятий. Например, сопоставляются термины «присоединение» и «освоение» и разводятся термины «колонизация» и «завоевание» (А.С.Зуев). Некоторые исследователи вкладывают более широкий социокультурный смысл в понятие «колонизация» (Т.Н.Очирова, МПЛерная). Продолжается выявление локальных особенностей проникновения русских в различные регионы Сибири. Очень интересен вывод о том, что для более объективного представления о характере взаимоотношений между русскими и аборигенами важно рассмотреть представления самих коренных народов Сибири об этом процессе (А.СЗуев). Поэтому в данном разделе работы важно охарактеризовать общественно-политическую ситуацию в Якутии к приходу русских и показать отражение событий колонизации в этническом и историческом сознании якутов.

Прежде всего, следует обратить внимание на большую степень политизированности и идеологизированности понятий «завоевание», «присоединение», «добровольное вхождение». Термин «колонизация» имеет более широкое содержание, но его противопоставлять предыдущим понятиям конечно же нельзя, так как это разноуровневые понятия. Якутия, как и остальная Сибирь, стала колонией России. Проводилась колониальная политика. В историографии Сибири всесторонне изучены крестьянская (В.ШЛунков) и торгово-промышленная (СВ.Бахрушин, П.Н.Павлов) колонизации. Колонизация Сибири, в целом, была непосредственно связана с ясачной политикой (В.И.Огородников, С.В.Бахрушин, В.И.Шунков, В.ВЛокшишевский, В.В.Александров, А.Н.Копылов, П.Н.Павлов, Н.АМиненко, Л.М.Дамешек и др.). Как считает Л.МДамешек, хотя, ясак, постепенно, эволюционировал от формы ренты-налога (дани) к государственному обложению статус коренных народов в составе России остался противоречивым52. С одной стороны, стремление подчинить народы Сибири общеимперским законам, а с другой стороны, признание местной специфики5.

52 Дамешек Л.М. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX — начале XX века. Иркутск. 1983.С.132-133.

53 Дамешек Л.М., Дамешек И.Л. Народы Сибири в законодательном механизме империи XVПI-XIX вв. // Мир Центральной Азии. Т.Н. 4.1. История. Социология: Материалы международной научной конференции. Улан-Удэ, 2002. С.70-71.

Не случайно особое внимание современных исследователей, посвященных имперскому аспекту, говорится о диалоге между центром и региональной властью54. Таким образом, пересматривается односторонний подход, при котором Сибирь показывалась только как страдательный объект колониальной политики. Мы согласны с тезисом С.Г.Скобелева о внутренней национально-конфессиональной автономии аборигенов Сибири в составе Российской империи55. Это была составная часть правительственной политики по отношению к сибирским народам.

Много перспектив при определении социально-политического статуса Сибири в составе Российского государства дает решение этого вопроса в контексте этнических процессов. С одной стороны, характер русского национального сознания: согласованность с окружающим пространством, внутренней четкости и ясности его обустройства, самодентификация народа как части природно-культурного ландшафта, главная имперская идея -земли и народы Сибири - неотъемлемая часть Российского государства, а с другой стороны, различная степень этнической консолидированности коренных народов Сибири56. О зависимости характера русско-якутских контактов от специфики социальных связей якутского общества в свое время писали С.А.Токарев и В.Н.Иванов.

Первые русско-якутские контакты весьма противоречиво отразились в сознании якутов. С одной стороны, чувство горечи поражения, а с другой, неизбежности случившегося. В историческом сознании сформировались две альтернативы развития этих взаимоотношений, которые связаны с именами Тыгына (сторонника силовых методов) и Легея (приверженца компромисса). В конечном счете, реализовалась вторая альтернатива.

Весьма непросто обстоит вопрос о характере русско-якутских ранних контактов. Если сопоставлять с аналогичными событиями в других регионах, то там есть определенные ориентиры (сражения, захваты политических центров для термина «завоевание», политические акты для терминов «присоединение» или «вхождение»). В Якутии же такие ориентиры неопределенны. Акт 1632 г., когда П.Бекетов объясачил

54 Ремнев А.В. Региональные параметры имперской «географии власти». Сибирь и Дальний Восток // Ab Imperio. 2000. №3/4. С.343-358.

55 Скобелев С.Г. Коренные народы Сибири: опыт управления в Российской империи и СССР (XVII-XX вв.) // Сибирская заимка. 1998-1999.

56 Павлинская Л.Р. Сибирь в контексте евразийской теории // Евразия: этнос, ландшафт, культура. СПб., 2001. С.26-27,75-76.

несколько десятков якутских князцов с их «родами», с одной стороны, сопровождался насилиями (нападениями, стычками, репрессиями), а с другой, принесением «шерти» (элемент добровольности). Последующие события (восстания 1630-х гг., события 1642 г.) еще более запутывают вопрос. Быстрый исход восстаний, не имевших дальнейшего продолжения, пассивное в целом сопротивление (если сравнивать с другими народами Сибири, тунгусами, юкагирами, чукчами) не может быть просто объяснено военно-техническим преимуществом казачьих отрядов. Причины следует искать в «социальных порядках якутов» (СА.Токарев), в той системе отношений, которая стала складываться в новых условиях. Действительно, невмешательство русских во внутренний уклад жизни, с одной стороны, и особенности социального строя якутов (дисперсность расселения, клановость, наличие неосвоенных пространств), с другой, предопределили мирный в целом характер включения Якутии в состав России. В последующих главах раскрываются эти причины, т.е. рассматривается история якутов в составе Российского государства.

Второй параграф «Якутское самоуправление в структуре государственной системы России» посвящен особенностям управления Якутией в связи с обширностью и удаленностью территории, проблемам утверждению системы ясачных волостей, установлению прочной связи воеводская администрация с элитой якутского общества—князцами, наслегу в губернской системе управления, попытке провести реформу государственной системы управления в Сибири в начале XIX в и самоуправлению якутов.

Древними собственно якутским формами самоуправления были раннеякутские улусы, на основе которых возникли с приходом русских ясачные волости. Они носили территориальный характер в том смысле, что возникли на основе этнических групп, образовавших якутский этнос. Длительное проживание на определенных территориях закрепило территориальную принадлежность к улусам. С другой стороны, раннеякутский улус состоял из кланов-патронимий. В каждом из шести улусов (Батурусском, Бетунском, Борогонском, Кангаласском, Мегинском и Намеком) к приходу русских было до 5-6 и более кланов с общей численностью населения по 2-4 тыс. чел. в каждом. Через ясачную систему волостей видно как осуществлялось вовлечение социальной элиты тойонов-князцов в новую административную систему. В первые годы было

зафиксировано большое количество тойонов в каждом улусе. В дальнейшем происходит их уменьшение. С одной стороны, власти стремились, по-видимому, упростить свои взаимоотношения с якутской элитой, выделяя из их среды наиболее крупных тойонов, а с другой, внутри улусов происходила борьба за лидерство. Не случайно якутские депутаты М.Бозеков и Ч.Капчинов придавали большое значение официальному признанию за ними звания князца по сравнению с другими клановыми предводителями. Постепенно царская администрация наделяет их судебной власть в масштабе своих волостей. Говорить о союзе тойоната и царизма не приходится. Скорее речь может идти о патерналистской (термин, принятый в западной историографии) политике.

Впоследствии прослеживается эволюция этой системы. Возникают административные улусы - центры якутского самоуправления. В результате губернской реформы 1708 г. Якутский уезд оказался в составе обширной Сибирской губернии. Интересно, что укрупнение произошло и в ясачной системе волостей якутов. К 1725 г. оформились 5 административных улусов вместо бывших 35 волостей. Они почти совпали в своих границах с раннеякутским улусами. Бетунский раннеякутский улус слился с Намским. По некоторым данным видны интенсивные процессы внутри улусов, связанные с возникновением новых волостей и исчезновением старых. Лидерство упрочили кланы, связанные с так называемыми «коренными» волостями. Поэтому в некоторых улусах существовали волости с одинаковыми названиями, например, 8 Кангаласских в Кангаласском улусе, 8 Борогонских в Борогонском и т.д.

До воцарения Екатерины II в управлении Сибирью возникли сложности с субординацией различных уровней административной системы. Кроме того, неясны были взаимоотношения губернаторов и восстановленного на короткое время Сибирского приказа. Эта неразбериха отразилась на положении народов Сибири, в частности, якутов, страдавших от злоупотреблений чиновников.

Областная реформа Екатерины II заложила основы будущего переустройства управления Сибирью. Якутская область начинает получать вновь большую самостоятельность. Утвердилось деление области на уезды, будущие округа, просуществовавшие до 1917 г. Укрепилась улусная система за счет сложения своеобразной структуры самоуправления, основанной на улусных головах и управах. Введение же наслежной системы - нового

уровня самоуправления отвечало фискальным интересам казны. С наслега-общины было легче собирать ясак и требовать исполнения повинностей. Облегчен был полицейский контроль. Наслеги, введенные в результате ясачных и аграрных реформ второй половины XVIII в. послужили катализаторами сложных, зачастую напряженных отношений между кланами. Выделились господствующие кланы, которые захватили больше земли. Отсюда нараставшая борьба за власть. Сибирская администрация столкнулась с необходимостью выбирать между выборным и наследственным началом в утверждении органов самоуправления аборигенных народов. В конце концов, хотя формально провозглашалась выборность, предпочтение было отдано наследственности. Якутские кланы нередко использовали принцип выборности в целях борьбы за власть.

Реформы управления Сибирью («Положение» 1812 г. губернатора Н.И.Трескина, «Устав об управлении инородцами» 1822 г.) были призваны урегулировать противоречия в системе управления между различными уровнями власти и взаимоотношения государства с самоуправлением инородцев. Фактически были узаконены обычноправовые нормы сибирских народов, что значительно облегчило их дальнейшую интеграцию в составе Российского государства. В целом, реформы первой четверти XIX в. сыграли важную роль в утверждении и укреплении основных структур якутского самоуправления (род (клан) — наслег — улус).

В третьем параграфе «Ясачная политика Российского государства и этапы борьбы якутов за самоуправление» анализируется важнейший механизм колониальной политики - система ясака и выделены три этапа борьбы за самоуправление якутов. Ясак был главной целью российской колонизации Сибири и Якутии как ее важнейшей части. В историографии подробно исследованы методы и формы сбора ясака и ясачная политика в целом. Хотя ясак многие ученые считают сравнительно легкой повинностью, все же он был, если к нему присоединить многочисленные подати и повинности тяжелым бременем для якутов. Казенный извоз поставил якутское население в середине XVIII в. на грань бедности и нищеты. Поэтому развитие якутского самоуправления идет рука об руку с эволюцией ясачной политики,.

1 этап. Первыми шагами были коллективные челобитные якутов из различных ясачных волостей середины XVII в. о ясачном недоборе и о его причинах. В них впервые формулируются требования якутов облегчить

ясак. В качестве борьбы за самоуправление возникает идея депутации от имени якутов на прием непосредственно в Москву к царю. Прослеживаются несколько поколений якутских депутатов, направлявшихся в столицу, от Ники Мымакова и Мазары Бозекова, до Софрона Сыранова и Алексея Аржакова, наконец, до депутатов, ездивших в Иркутск на рубеже XVШ-XIX вв.

Если обстоятельства первой поездки детей намского князца Мымака -князца Ники «с братьями», датируемой 1660 г. еще недостаточно хорошо изучены, то депутация князцов М.Бозекова, Н.Никина, Т.Орсюкаева 16761677 гг. и другие, приходящиеся на последние десятилетия XVII в., подробно изучены в историографии. Сквозь требования якутов об облегчении ясачного режима, расширение судебных полномочий князцов отчетливо просматриваются обещякутские интересы. Особенно это видно на примере идеи единоначалия, когда якутские тойоны стали особо заботиться о своем статусе в качестве князцов на службе у царя.

Мазары Бозеков понимал значимость официального признания со стороны государства своего социально-политического статуса. Он продолжил искать пути компромисса с Москвой, но по-прежнему находсь в рамках улусно-кланового сознания, оспаривая первенство с Нохто Никиным на основании прямого родства с Тыгыном.

2 этап С.Сыранов, побывавший в столице столетием позже, был избран депутатом от имени якутов публично на сходе пяти князцов из пяти центральных улусов Якутского уезда. Им предложена обширная программа («Наказы» от улусов и его «Пополнение») мероприятий по улучшению ухудшившегося социального и экономического положения якутов. Это и просьба оградить от произвола чиновников, и передача функций сбора ясака самим якутам, и освобождение якутов от казенного трактового извоза и т.д. Целый ряд правительственных указов, изданных в 1770-80-х гг. о списании недоимок по ясаку, о не посылании ясачных сборщиков, о суде по обычному праву, о передаче ясака в ведомство Кабинета ее императорского величества свидетельствуют об успехах борьбы якутов за самоуправление. С.Сыранов боролся и за создание должности якутского областного начальника, продолжив тем самым давнюю борьбу якутов за единоначалие.

3 этап Депутация А.Аржакова и его «План о якутах» 1789 г. продолжили на новом этапе развития самоуправления якутов. Особенно важными были положения «Плана» о причинах кризисного положения

якутов, об учреждении «якутского совестного суда», об открытии «училища для якутского народа», о передаче расчищенных земель тем, кто их первым обработал. Эти мероприятия ясно нацеливали на дальнейшее расширение прав и возможностей якутского самоуправления, создавая его культурную и экономическую базу. А.Аржаков мыслит рациональными категориями. Это уже человек новой формации. На рубеже XVШ-XIX вв. происходят важные события, знаменовавшие успехи якутского самоуправления. Так, воспользовавшись отменой принудительных казенных подрядов на трактовые перевозки, якуты стали осуществлять эти перевозки вольным наймом. Это способствовало накоплению значительных денежных средств в их руках. Формируется слой грамотных якутов, обслуживавших общественные нужды. Особо выделяются такие личности как Н.Рыкунов. Это первый из якутов человек, получивший образование за пределами Якутии. Он принял активное участие в подготовке и проведении реформ управления Сибирью в первой четверти XIX в.

Существовавшая очень короткое время Якутская Степная Дума (18271838 гг.) является кульминацией в борьбе якутов за самоуправление. Попытка якутов поднять самоуправление до областного уровня была решительно пресечена царским правительством как покушение на важнейшие прерогативы власти, так же как это случилось с попыткой А.Аржакова добиться уравнения гражданских прав тойонов и русских дворян. В диссертации рассматривается история возникновения Думы. Обращается внимание ее состав. Большой вклад в ее создание внес А. Уваровский, наполовину русский, наполовину якут, автор «Воспоминаний» - первого литературного произведения на якутском языке. Вопросы сбора ясака, раскладки податей и повинностей, казенных подрядов на почтовых трактах и т.д. перешли в руки Думы. Важнейшими мероприятиями Думы стали новое перераспределение земли в наслегах, поиск новых земель для заселения, созыв «семилусного собрания», где обсуждались вопросы, которые должны были быть представлены специальными выборными депутатами на высочайшем приеме у Николая I. Деятельность Думы вышла за рамки, установленные «Уставом» 1822 г., поэтому она была закрыта. Образование Думы стало проявлением начавшегося процесса консолидации якутского народа. К середине XIX в. усилился земельный вопрос, и сложились предпосылки для областной самостоятельности Якутии.

Как известно личность в Новое время рационализируется, активное начало преобладает. Выдвигаются проекты определения статуса якутов в Российском государстве. Но если С.Сыранов это еще человек средневековой эпохи, то А.Аржаков - представитель Новой времени. Первый защищает устои своего общества, традиции, второй ищет новые пути, понимает выгоду, делает расчеты. А.Аржаков образован, его язык и мышление европеизированы. Активны, и Н.Рыкунов, и А.Уваровский -непосредственные участники якутского реформаторства. Образованность постепенно становится существенным фактором. Они мыслят масштабно, открывая для себя горизонты правового и государственного сознания. Именно в это время зарождается идея о лидерах этнического уровня, например, о Тыгыне.

В третьей главе «Якуты на пороге нового времени», состоящей из двух параграфов, рассмотрены важнейшие тенденции социальной истории якутов XVII- 50-х гг. XIX в.

В первом параграфе «Обычное право и закон: путь к правовому плюрализму» представлена эволюция обычного права якутов, регулировавшего практически все стороны социальной жизни. Вначале рассмотрены обычаи, существовавшие к приходу русских (по документальным источникам XVII в., дополненным материалами исторических преданий) в области семейно-брачных, имущественных, властных отношений. Господствовала малая форма патриархальной семья. Нормой был моногамный брак, но существовала полигамия, вызванная экономической необходимостью у зажиточных якутов. Брак был сопряжен с выплатой калыма с многочисленными подарками обеих сторон. Соблюдались экзогамные запреты. Выбор невесты осуществляли старшие родственники (родители, дядья). Ответственность за нарушение брачных обязательств несли и ближайшие родственники. Имущественные отношения совмещали частно-семейное и коллективное (клановое, улусное) начала. Якуты четко знали о принадлежности тех или иных сенокосных угодий на протяжении длительного времени. Сенокосы, как и скот, находились в частном владении, а пастбища и промысловые угодья в коллективном. Осуществлялось захватное право — право первенства в освоении земли.

Существовала сложная система обычаев, связанных с одариванием. Например, взаимные одаривания (бэлэх, кэсии и ыаллыы). Эти виды одаривания устанавливали социальный статус и взаимную степень

РОС,' НАЦИОНАЛЬНА* I „ БИБЛИОТЕКА |

33 СПстерб^г *

о» тез *

расположения друг к другу участников. Они служили важнейшим регулятором общественных отношений. Также это было средство установления властных отношений. Властные отношения концентрировались в руках клановых глав-князцов. Но то была не выборная власть родовых старейшин, и не сеньоральная власть феодалов. Материалы обычного права показывают характерные для клановых глав властные отношения: право на власть на правах сильного и старшего в иерархии кровно-родственных отношений, ограниченные пределами личного авторитета судебные полномочия и т.д. Судебная власть регулировалась правом сильного. Был распространен принцип саморасправы. Судебное разбирательство осуществлялось между отдельными семьями. Широко была распространена композиция - возмещение ущерба за различные преступления. За убийство, например, выплачивалась годовщина (композиция) скотом и рабами. Таким образом регулировался обычай кровной мести.

В условиях российской колонизации нормы обычного права якутов не только сохранились, но и адаптировались в новой правовой и государственной системе. Важную роль сыграли фактические кодификации обычноправовых норм якутов («Инструкция» В.Л.Владиславича-Рагузинского 1728 г., «Выписки о ясашных» 1763 г., памятники обычного права первой четверти XIX в. и др.). Косвенное влияние русского законодательства на обычное право якутов началось еще во второй половине

XVII в. Особенно интенсивно власти стали вмешиваться в судопроизводство. Из компетенции суда князцов были изъяты дела об убийствах, о крупных кражах и т.д. В других областях права, особенно в семейно-брачных, имущественных отношениях вмешательство русского права было минимальным.

Во втором параграфе «Социо-культурпое развитие якутов» проанализированы значение сохранения полуоседлого образа жизни якутов для развития хозяйства, изменения в социальной структуре, роль процесса укрупнения хозяйств для экономического развития, историко-демографические процессы и феномен культурного «классицизма» конца

XVIII - XIX вв. как индикатора начала консолидационных и интеграционных процессов у якутов.

Полуоседлый образ жизни позволял якутам использовать максимум пригодного для жизни пространства. Большую часть года (с октября до мая)

якуты проводили на зимниках (кыстыках) в стационарных юртах-балаганах. Они жили в защищенных от ветров местах, там, где было заготовлено за лето сено. В мае начиналась летовка (сайылык), куда они переезжали вместе со всем скотом. Там в зависимости от истощения пастбищ они могли переезжать с места на место вслед за скотом. В сентябре начинался переезд на зимники, но некоторые якуты имели еще оторы (осенние жилища), где проводили время до переезда на зимник. Делалось это в целях экономии запасов сена, расположенных в разных местах. Якуты всячески оберегали особенности своего быта, очень болезненно реагируя на рекомендации русских властей перейти на полную оседлость. Постепенно, особенно, заметно это стало в XIX в. подвижность якутов все больше ограничивается.

Социальная структура на протяжении изучаемого периода в целом сохранилась. Единственно исчезло сословие рабов, слившееся с категорией работников. В конце XVII - начале XVIII в. начинает формироваться слой якутского дворянства, но поскольку в конце XVIII в. его права не были подтверждены, быстро исчез, так и не оформившись окончательно.

Проявились некоторые качественные изменения с точки зрения экономического состояния социальных групп. По сравнению с XVII в. в XVIII в. увеличился слой населения, жившего в основном за счет скотоводства с 15,16% до 44,5%. Удельный вес малоскотных хозяйств сократился с 60,81% до 35,5%, а бесскотных с 20% увеличился до 24%.

В первой половине XIX в. 51 % хозяйств существовал за счет скотоводства, 15% дополняли скотоводство другими источниками доходов (приработками, звероловством, рыболовством), а 28% были практически лишены скота. К ним следует добавить еще 6% так называемых «балыксытов»-рыбаков, которые жили только рыбной ловлей. Поэтому следует констатировать, что общее благосостояние увеличилось. Расширился и упрочился слой средних хозяев, удельный вес которых превысил 50%. Они обеспечивали рост производительных сил, давая заработать своим малоимущим собратьям и поддерживая через наслежные институты существование «кумаланов»-нищих.

Возникшая в первой четверти XIX в. земельная теснота, была вызвана демографическими процессами, колебаниями климата, борьбой между кланами и наслегами. Не случайно именно с этого времени учащаются разделы наслегов именно по клановой принадлежности. Хотя в результате работы Второй ясачной комиссии произошло перераспределение земли в

пользу средних слоев по-прежнему за членами конкретных «родов»-кланов закреплялись земельные участки. В это время появляется бунтарское движение ВМанчары, но его не следует считать выражением классовой борьбы.

Экономическое положение тойонов в среднем осталось на прежнем уровне (166,9 голов скота на хозяйство в XVII в., 107,9 голов - в XVIII в. и 165,6 голов в XIX в.). Начиная со второй половины XVIII в. происходит укрупнение отдельных тойонских хозяйств. Появились огромные состояния, выражавшиеся в тысячах голов скота. Чего ранее не было. Тем не менее, жестких границ между различными социальными категориями по-прежнему не было. Переход из одной группы в другую не вызывал затруднений.

Демографическое развитие якутов показало устойчивую тенденцию к росту. В особо благоприятные периоды (первая треть XVIII — вторая половина XVIII-первая половина XIX в.) наблюдались скачкообразные увеличения численности населения. Интересно, что климатические изменения (засуха) и сопровождавший их падеж скота не сильно сказались на отмеченной тенденции. По-видимому, во многом большую роль сыграли особенности полуоседлого образа жизни (способность якутов, покинув засушливые районы, перейти в более плодородные), клановая взаимопомощь, распространенная на наслежный уровнь. Призрение нищих и разорившихся было общественным делом. Значительную лепту вносили тойоны.

Для более ранних периодов, конечно же, данных не достаточно, чтобы делать более широкие выводы. Прямые военные потери XVII в. хотя и выглядят сравнительно небольшими, но для отдельных улусов они были катастрофичными, как, например, для бетунских якутов. Самыми заметными были косвенные потери в результате усиливавшегося оттока населения из центральных улусов на окраины. На Вилюе, Олекме и северных реках выросли значительные колонии якутов. К началу XIX в. 38% якутов проживали за пределами первоначальной ойкумены якутов.

У якутов были довольно высокие показатели по средней продолжительности жизни и соотношению смертности и рождаемости. Они сопоставимы с общероссийскими показателями. Комплексный тип хозяйства, сбалансированное сочетание производящего и присваивающего хозяйства, жизнеутверждающие моральные и нравственные установки, поддерживаемые обычно-правовыми нормами (любовь к жизни, к

многодетности, стремление создать семью и т.д.), сохранение в условиях российской колонизации внутреннего уклада жизни способствовали вышеназванным позитивным тенденциям.

Действительно, как это отмечалось в этнографической литературе, якуты на протяжении второй половины XVIII-XIX вв. переживали этнокультурный подъем. Усилились этноконсолидационные процессы. Поскольку были задействованы и экономические факторы. Вовлечение в рынок через извоз, торговлю и другие каналы разрывали патриархальную клановую замкнутость. Сложные процессы шли в культурном развитии. В искусстве оно выразилось в стремлении к совершенству. Именно в этот период возникли те образцы, которые известны миру как якутские: костюм, чорооны-кубки, орнамент, косторезное искусство и т.д. В мировоззрении якутов происходят важные изменения. В цельную систему представлений о мироздании вторгаются православные установки и ценности. Быстрое и безболезненное крещение якутов за несколько десятилетий, начиная с 1760-х гг. до 1820-х гг, конечно же во многом было стимулировано экономическими льготами (освобождение на некоторое время от ясака и т.д.), но все же, по-видимому, имелись другие основания, связанные с восприимчивостью древнего религиозного сознания к новой вере. Это не только синкретизм в догматике, но и проявившаяся тяга якутов к образованности. За короткий срок среди якутов распространяется русская письменность. К середине XIX в. сотни людей приобщились к русской грамоте. Успехи якутского самоуправления были обусловлены достаточным уровнем образованности его лидеров. Появление прединтеллигенции было закономерным явлением. С той поры, когда появляется тончайший слой людей, думающих о перспективах развития своего народа и пытающихся активно претворять в жизнь, выработанные самой жизнь насущные идеи, следует говорить об этапных явлениях в социальной истории народа.

В Заключении подведены итоги исследования.

1. В позднее средневековье на Средней Лене развивались три древнеякутские культуры, которые проявляли заметное культурно-хозяйственное единство. Основные категории якутского позднего средневековья носят во многом традиционный характер. Процесс этногенеза еще активен. Внутренние социальные отношения нередко носят этнический характер.- Фольклорный цикл о «веке Тыгына» («времени войн»),

сформировавшийся в позднейшее время внутри себя содержит отражение названных исторических коллизий. В образе Тыгына отразились коллективные представления якутского народа. Они подобно религиозному сознанию выполняли важную роль в самоидентификации якутов.

Одним из результатов настоящего диссертационного исследования является анализ генезиса личности в социальной истории якутов в условиях русской колонизации XVII-XIX вв. На примерах некоторых наиболее видных деятелей якутской истории выявлено несколько стадий развития: от клановых лидеров средневекового общества (Тыгын, Логуй и др.) до рационально мыслящих деятелей Нового времени (А.Аржаков, А.Уваровский и др.).

2. В диссертации социальная история якутбв впервые исследуется через призму обычного права, которое официально было признано царским правительством, и можно говорить о своеобразном правовом плюрализме, действовавшем в изучаемый период. В диссертации прослежены изменения, произошедшие в обычном праве якутов в области суда и властных, семейно-брачных, имущественных отношений. Обычаи якутов продемонстрировали устойчивость, что во многом было предопределено особой политикой царского правительства»

До 1760-х гг. прямого воздействия со стороны Русского государства и законодательства на обычное право якутов не наблюдается. После 1760-х гг. Русское государство непосредственно вмешивается во внутренний уклад жизни якутов, устанавливая опеку над традиционными институтами и изменив административную структуру (введение наслежной системы). Обычное право якутов по инициативе царского правительства приобретает статутный характер: «Выписки о ясашных» 1763 г., «План о якутах» А.Аржакова 1789 г., записи якутских «законов» в конце XVIII — начале XIX в. и др. Другими словами, названные памятники стали официально использоваться в повседневной практике.

3. Исторические события 1630-х гг., происходившие в Якутии нельзя однозначно назвать «вхождением», «завоеванием» или «присоединением». Пока оправдан и более корректен термин «колонизация». При этом противопоставления его предыдущим понятиям нет. В принципе любое длительное по времени проникновение народов и государств на чужую территорию с целью ее заселения и эксплуатации является колонизацией. Это историческая необходимость, особенно если речь идет о крупных

странах, тем более, об империях. Важно определить преимущественный характер колонизации. В ходе колонизации возникают много новых явлений в истории колонизаторов и колонизуемых.

Русская колонизация Якутии XVII-середины XIX вв. носила преимущественно торгово-промышленный, сравнительно мирный характер, при активной роли государства. Поэтому этносы, подвергшиеся воздействию этой колонизации, испытали в большей своей массе опосредованное влияние на свою культуру, социальные, экономические институты. Они сохранили численность населения, образ жизни, хозяйственный уклад, территорию проживания.

4. Изменения в организации управления в Якутии, связанные с обширностью и удаленностью вновь приобретенной территорией происходили параллельно с эволюцией самоуправления якутов: превращение ясачных волостей, основанных на особой раннеулусной организации якутов, в укрупненные административные улусы, появление наслежной (общинной) системы. Попытки реформирования управления Сибирью в начале XIX в. закрепили сформировавшуюся улусную систему в Якутии. Исключительное внимание в политике царского правительства в Якутии, как и на большей территории Сибири, уделялось ясачной системе. Это был сложный механизм, регулировавший колониальную политику. Ясак служил важным инструментом во взаимоотношениях между центром и периферией. С самого возникновения ясачный режим в Якутии был тяжелой повинностью, и борьба за нейтрализацию его разрушительного воздействия на экономику якутов стимулировала развитие якутского самоуправления, прошедшего ряд этапов. Нами выделены три этапа: 1) со второй половины

XVII в. до середины XVIII в.; 2) середина XVIII в.; 3) 1789-1838 гг.

В ходе диссертационного исследования выявлены некоторые важнейшие тенденции социальной истории якутов - изучаемого времени: сохранение особенностей полуоседлого образа жизни, социальной структуры, в целом, расширение и упрочение слоя средних хозяев, отсутствие жестких границ между различными социальными категориями Демографическое развитие якутов показало устойчивую тенденцию к росту. В особо благоприятные периоды (первая треть XVIII в., вторая половина

XVIII в., первая половина XIX в.) наблюдались скачкообразные увеличения численности населения. В результате оттока населения из центральных улусов на окраины на рр.Вилюе, Олекме и северных реках выросли

значительные колонии якутов (к началу XIX в. там проживало около 40% якутов). Выявлены другие демографические показатели: относительно высокая средняя продолжительность жизни, нормальное соотношение смертности и рождаемости, сопоставимое с общероссийскими показателями.

Якуты на протяжении второй половины XV1II-XIX вв. переживали этнокультурный подъем, выразившийся в феномене культурного «классицизма», когда появились те образцы, которые известны миру как якутские: костюм, чороон, орнамент, косторезное искусство и т.д. Восприимчивость древнего религиозного сознания к христианизации является следствием его цельности с элементами системности. Не случайно появление в этот период прединтеллигенции.

5. Одним из основных итогов исследования является тезис о клановом характере якутского общества. Якутский клан строился по образу и подобию семьи, Глава клана - это не только генетический родоначальник, но и сюзерен, устроитель традиционного кланового социума, но клиентские связи не были связаны с землей.

В условиях отсутствия сильной централизованной власти, например, вождества или государства, гарантом выступали естественно возникавшие кровно-родственные коллективы - патронимии-кланы. Они давали политическую защиту. Властные функции клановых глав дальше границ нескольких кланов (улусов) не выходили. К приходу русских существовало 5-6 таких конгломератов - «раннеякутских улусов», только внешне напоминавших вождества. Как показал ход исследования, клановые отношения оказывали прямое воздействие практически на все стороны истории якутов: на коллективное и личностное сознание, на развитие самоуправления, на социальную структуру и т.д. Правительство Российской империи осознало важность сохранения данной особенности якутской истории и учитывало ее в своей колониальной политике.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Борисов А.А. Якутские улусы в эпоху Тыгына. Якутск: Бичик, 1997. 160 с. (8 п.л.)

2. Борисов А.А. Якутское общество и обычное право (XVII - начало XX в.). М.: Книжный дом «Университет», 2002. 160 с. (10 п.л.).

3. Борисов А.А. Межэтнические контакты и этносознание саха // Региональные особенности межнациональных отношений: (Материалы межвузовской научной конференции, посвященной международному году коренных народов). Якутск, 1994. С.139-141 (0,1 п.л.).

4. Борисов А.А. Исторический фольклор и этносознание якутов // Этнос: традиции и современность (сборник научных трудов). Якутск, 1994. С.24-31(0,5п.л.).

5. Борисов А.А. К вопросу о характере субэтнических образований якутов XVII в. // Конференция научной молодёжи "Эрэл-95": (Тезисы докладов). Якутск, 1995. С.112 (0,1 п.л.).

6. Борисов А.А. Образы Тыгына и богатыря-одиночки в этносознании саха // Наука и образование. Якутск. 1996. №2. С.88-92 (0,5 П.Л.).

7. Борисов А.А. Общественный строй саха к приходу русских // Наука и образование Якутск. 1997. №3. С. 175-178 (0,3 п.л.).

8. Борисов А.А. О социально-политическом развитии якутского общества в XVII-XX вв.: обычное право, тойонат и самоуправление // Тезисы XI международного конгресса «Обычное право и правовой плюрализм в изменяющихся обществах». М., 1997. С.40-41 (0,1 п.л.).

9. Борисов А.А. Субэтнические подразделения якутов в XVII в. // Историко-этносоциальные исследования: региональные проблемы (сборник научных трудов). Новосибирск, 1998. С.62-72 (0,5 п.л.).

Ю.Борисов А.А. Легенды о Тыгыне и богатырях-одиночках: фольклорный образ и этническая история // Народная культура Сибири: Материалы VII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 1998. С. 155-158 (0,3 п.л.).

11. Первый опыт якутского парламентаризма (Степная Дума) // Государственность Республики Саха (Якутия): история, современность и будущее. Якутск, 1999. С.12-18 (0,4 п.л.).

12. Борисов А.А. События 1630-1640-х гг. в этносознании якутов // Наука в Якутии: достижения и проблемы (сборник статей молодых учёных АН РС (Я)). Новосибирск, 2000. С.5-16 (0,5 п.л.).

13.Борисов А.А. Идея власти и традиционные общественные институты саха // Республика Саха (Якутия): путь к суверенитету. Якутск, 2000. С.7-33 (совм. С В.В.Ушницким) (1 п.л.).

14. Борисов А.А. Формы земельной собственности саха в системе традиционных общественных институтов // Материалы науч.-практ. конф. Молодежи «Интеллектуальный потенциал молодежи - селу XXI века». Якутск, 2000. С. 25 8-259 (0,1 п.л.).

15. Борисов А.А. О древней потестарной организации саха // Республика как субъект федерации: итоги и перспективы развития федеративных отношений (на примере PC (Я): тезисы докл. Респ. Науч.-практ. конф. (26 октября 2000 г.). Якутск, 2000. С. 15-16 (0,1 п.л.).

16. Борисов А.А. Исторический фольклор саха: типология образа кланового главы // Literatura ludova / Отв. ред. А.Кучинский. — Вроцлав. 2000. NR 6(44) listopad-grudzien. C.9-15 (на польском языке) (0,5 п.л.).

17. Борисов А. А. А.Я.Уваровский об образе жизни якутов // Афанасий Уваровский: гуманист и просветитель. Якутск, 2000. С.41-47 (0,5 п.л.).

18. Борисов А.А. Из истории самоуправления Хангаласского улуса // Священные и памятные места Хангалас: историко-краеведческий атлас. Якутск, 2000. С.40-45 (0,5 п.л.).

19. Борисов А.А. О древней потестарной организации саха // Сб. докл. науч.-практ. конф. «Республика как субъект федерации: итоги и перспективы развития федеративных отношений (на примере PC (Я)». Якутск, 2001. С.325-333 (0,5 п.л.).

20. Борисов А.А. К вопросу о формировании поведенческого «кодекса» саха // Здоровый образ жизни: обычаи и традиции народов Якутии. Якутск, 2001. С6-10 (0,4 п.л.).

21. Борисов А.А. Обычное право якутов о собственности на землю // Якутский архив. Якутск. 2001. №3. С.45-48 (0,5 п.л.).

22. Борисов А.А. Об этнодемографической ситуации в Якутии в XVIII в. // Якутский архив. Якутск, 2002. №3, С.37-42 (0,6 п.л.).

23. Борисов А.А. О характере первых русско-якутских контактов // Ленский острог и освоение северо-востока Азии (материалы конференции). Якутск, 2002. С. 46-51 (0,4 п.л.).

24. Borisov A.A. The first yakut law of land relations // Indigenous ecological practicies and cultural traditions in Yakutia: history, ethnography and politics (Horth East Asian studies series 6). Sendai: The Center for Northeast Asian Studies, Tohoku University, 2003. Pp. 33-43 (1 п.л.).

25. Борисов А.А. Старинное якутское хозяйство и общество. Очерк 3 // Народ саха от века к веку: Очерк истории. Новосибирск, 2003. С.62-73 (0,5 п.л.).

26. Борисов А.А. Изменения в общественном строе и хозяйстве. Очерк 6. // Народ саха от века к веку: Очерк истории. Новосибирск, 2003. С. 108-124 (0,5 п.л.) (совм. с В.П.Захаровым).

27. Борисов А.А. Взаимоотношения Российского государства и якутского общества в XVII в. // Якутия - форпост освоения северо-востока Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки (XVII-XX вв.). Якутск (в печати) (0,5 п.л.).

28. Борисов А. А. «Тыгын и русские»: опыт исторической интерпретации фольклорного сюжета // Народная культура Сибири: материалы Шастинских чтений и XI научно-практического семинара Сибирского регионального центра по фольклору (8-11 октября 2002 г.). Иркутск (0,5 п.л.). (в печати).

29. Борисов А.А. Земельный договор и обычаи якутов (историко-этнографический аспект) // Этнографическое обозрение (0,6 п.л.) (в печати).

0-486«

Изд. лиц. № 000053 от 20.09.97. Подписано в печать 04.03.2004. Формат 60х 84/16. Бумага тип. №2. Гарнитура «Тайме». Печать офсетная. Печ. л. 2,75. Уч.-изд. л. 3,43. Тираж 100 экз. Заказ 11. Издательство ЯГУ, 677891, г. Якутск, ул. Белинского, 58.

Отпечатано в типографии издательства ЯГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Борисов, Андриан Афанасьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ ОБЩНОСТЬ НА СРЕДНЕЙ ЛЕНЕ В ПОЗДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ.

1.1. Основные категории якутского позднего средневековья.

1.2. Древнеякутские культуры на Средней Лене.

1.3. Социальная и потестарная организация.

1.4. Тыгын - клановый

глава («первый среди равных») и политическая ситуация на Средней Лене накануне прихода русских.

ГЛАВА ВТОРАЯ. РОССИЙСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ЯКУТИИ: ГОСУДАРСТВО И ЯКУТСКОЕ ОБЩЕСТВО.

2.1. Начало российской колонизации.

2.2. Якутское самоуправление в структуре государственной системы России.

2.3. Ясачная политика Российского государства и этапы борьбы якутов за самоуправление.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЯКУТЫ НА ПОРОГЕ НОВОГО ВРЕМЕНИ.

3.1. Обычное право и закон: путь к правовому плюрализму.

3.2. Социо-культурное развитие якутов.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Борисов, Андриан Афанасьевич

Актуальность, тема и задачи исследования.

В современных условиях усложнения общественных отношений, развития права, повышения роли человеческого (личностного) фактора особо остро стоят вопросы социальной истории. Человек творит свою историю посредством самосознания, переживая события при помощи чувств, и потому оценка тех или иных исторических моментов формировалась на протяжении длительного времени и она оказывала воздействие на весь ход исторического процесса.

До сих пор в отечественной историографии господствовал один методологический подход к изучению истории. Социальная история рассматривалась через призму экономических факторов. Движущей силой истории признавалась классовая борьба и т.д. История якутов преподносилась как переход от отсталых социально-экономических форм к более развитым классовым. При этом совершенно игнорировались местные особенности, связанные с этническим своеобразием, например, роль обычного права в жизни общества, личностные факторы, вопросы самоуправления и т.д. В настоящем исследовании рассматриваются важнейшие особенности социальной истории якутов XVII-середины XIX в. То, что называется «внутренним состоянием общества», а также «сферой человеческого сознания - неотъемлемой структурой социальной жизни»1. При этом автор стремится показать органическую связь социальной истории якутов с предыдущими эпохами, разрывая прежнюю хронологию - история «до» и история «после» XVII в.

Диссертация посвящена изучению оригинальных якутских форм общественной организации, эволюции традиционных институтов в рамках российской государственности. Обращается внимание на особенности восприятия российской колонизации якутским обществом. При этом сам процесс колонизации не стоит в фокусе исследования. Нас интересуют, прежде всего, изменения в социальной истории якутов под влиянием колонизации -мощного внешнего фактора. В современных исследованиях актуальным выглядит не одностороннее рассмотрение цивилизаторской деятельности Российского государства, а диалог между субъектом и объектом колонизации -между Россией и народами Якутии, в частности, якутами.

В диссертации исследуется последовательное развитие традиционного якутского самоуправления. Из подобного рода исследований лучше прослеживается преемственная связь между прошлым и настоящим. Это выглядит на сегодняшний день также актуальным, исходя из современных проблем разграничения различных уровней администрирования в стране.

Исследуются такие области социальной истории якутов как право, образ жизни, социальная стратификация, социальная мобильность, народонаселение. Все это помогает лучше понять важнейшие тенденции истории якутов.

Только рассмотрение поставленной проблемы в связи с другими историческими факторами и комплексное изучение источников позволило обосновать авторский взгляд на важнейшие тенденции социальной истории якутского общества. Таким образом, целью исследования является изучение социальной истории якутов в условиях российской колонизации XVII - 50-х гг. XIX вв. Для достижения ее необходимо решить следующие задачи:

1. Реконструировать якутское общество в позднем средневековье.

2. Охарактеризовать начальный период российской колонизации Якутии и его воздействие на социальную историю якутов.

3. Проследить эволюцию самоуправления якутов.

4. Показать место обычного права якутов в новых условиях социальной жизни.

5. Рассмотреть генезис личности в социальной истории якутов.

6. Охарактеризовать основные тенденции и перспективы социальной истории якутов в условиях российской колонизации.

Хронологические рамки исследования ограничены, с одной стороны, началом российской колонизации (при этом рассматривается материал, относящийся к более раннему времени, с целью показать органическую связь якутской истории средневековья и нового времени), а с другой, временем, знаменуемым важнейшими явлениями в истории российской колонизации Якутии (очередным этапом крестьянской колонизации - заселение Нюрбы, переселение скопцов и т.д., интенсивное строительство церквей, начало массовой политической ссылки); в административном развитии Якутии, получившей в 1851 г. статус губернии; в культурной жизни якутов: появление прединтеллигенции, начало богослужения на якутском языке (1859 г.), знаменовавшего переворот в народном сознании, появление первых больниц в области, выход в свет важнейших первых памятников якутской письменности -«Воспоминаний» А.Я.Уваровского, «Катехизиса», наконец, - «О языке якутов» академика О.Н.Бетлингка - первой научной грамматики якутского языка. При этом термин «средневековье» не несет социально-экономическую нагрузку.

Территориальные рамки исследования охватывают границы бывшей Якутской области, в частности, Якутский и Вилюйский округа, частично, Олекминский и Верхоянский округа - ареал основного расселения якутов. Именно здесь сформировались и развились основные особенности социального строя якутов. Примеры, взятые с этих территорий, являются типичными для якутов.

Методологическая основа

Отечественная наука, долго развивавшаяся изолированно, ныне интегрируется в мировое научное сообщество. Происходит взаимообогащение методологии исследования. В 90-х гг. в общетеоретических трудах, посвященных истории России стал использоваться опыт, накопленный в зарубежной историографии. В свое время М.Блок, обосновывая свой новый подход к изучению истории, оказавший столь сильное воздействие на мировую историографию, призывал понять, а не судить историческое прошлое2. В советской историографии часто именно судили те или иные исторические свершения. Нам необходимо отказаться от надменной позиции наблюдателя «с высоты наших дней». Деяния предков соизмеримы с современными лишь с учетом историко-культурных условий, в которых они свершались.

В нынешних условиях демократизации общественной мысли появились крупные работы, написанные на интересующую нас тему, где особо рассмотрены проблемы генезиса личности, правовых институтов3. В указанных исследованиях в центре внимания стоит сам человек и социальные институты, созданные им. «Главная проблема . состоит в том, чтобы переосмыслить уже собранные данные с точки зрения современной социальной науки, ибо в течение долгого времени они анализировались сквозь призму теории и методологии середины XIX в.»4. В якутской историографии накоплен обширный историографический материал, значительный объем которого интепретировался с точки зрения развития социально-экономических категорий: диалектики базиса и надстройки, прозводительных сил и производственных отношений, классовой борьбы и революций и т.д.

В современной историографии указаны слабые места советских историков: 1) экономизм, 2) априоризм (например, деление людей на эксплуатируемых и эксплуататоров), 3) презентизм, 4) материализм (недооценка людей, личности), 5) объективизм (игнорирование отношений внутри социальной группы и между группами, самоидентификация), 6) универсализм (недооценка национальных особенностей), 7) идеологизация и политизация5. С чем в полной мере можно согласиться.

В частности, при определении понятия «общественного класса» его базисной характеристикой определялись экономические характеристики. «Общественные классы - большие группы людей, отличающиеся друг от друга местом, которое они занимают в системе определенных производственных отношений, т.е. в определенном общественно-экономическом укладе. Основой и одновременно важнейшим составным элементом этого различия мест является различие отношения данных групп людей к средствам производства». Другими словами, одни владеют ими, а другие нет или ограниченно владеют6. В западной историографии под классами подразумеваются большие группы людей в индустриальном обществе, отличающиеся по роду занятий, величине дохода, власти и влиянию в обществе, но имеющие равные гражданские права7. В любом случае ни одна социальная группа якутов не может претендовать на роль «класса». Даже если игнорировать непременную привязку термина «класс» к марксовской эпохе.

Сословия - «в докапиталистических классовых обществах социальные группы, различаемые по присущим каждой из них правам и обязанностям, о закрепленным обычаем или законом» . Французское слово estate, обозначающее сословие больше определяет юридическую и государственную форму, ибо среди его признаков фигурируют помимо 1) специфических прав и функций, закрепленных в обычае или законе, 2) наследственности, также и 3) корпоративность, 4) особый менталитет, сознание, 5) право на самоуправление и участие в государственном управлении, 6) внешние признаки сословной принадлежности9. В последней трактовке термин более применим к обществам, живущим в условиях государственности.

Совершенно справедливо, что даже в Московском государстве не было классов и сословий, а были социальные группы, в которых большую роль играло происхождение10. В более же позднее время в русском законодательстве термину сословие соответствовало русское слово «состояние»11. Поэтому даже исходя только из этой методологической посылки, не говоря уже о частных критериях, например, феодального общества, мы также говорим о социальных группах в якутском обществе. Социальную группу рабов-кулутов в якутском обществе в известной мере можно сблизить с сословием, так как их статус был наследственный и был закреплен обычаем.

Так как этнография также занимается социальными институтами в традиционных обществах, каковым являлось якутское общество, мы в своей диссертации обращаемся и к теоретическим выкладкам ведущих представителей этой науки. Так, например, много сделано в определении дефиниций «рода», «патронимии», потестарных институтов12. Для истории якутов большое значение имеет теоретическое содержание понятия «клан» -особой социальной группы, основанной на кровно-родственных связях, но обладающей целым рядом отличительных черт. В этнографии утвердился термин-синоним клана «патронимия» - семейно-родственная группа, группа относительно близких родственников по отцовской линии, возводящих себя к общему хорошо памятному мужскому предку Признаки патронимии: сегментация большой семьи, компактное проживание, остатки коллективной собственности (выгон), взаимопомощь, экзогамия или эндогамия, иерархия. Выявилось две основные тенденции рассматривать патронимию - как поздний род (О.В .Косвен, Н.А.Кисляков) и как новообразование (А.Д.Давыдов, А.И.Робакидзе)13. Мы склонны разделять вторую точку зрения. Клановая организация была распространена у многих народов Евразии: славянских, тюркских, монгольских, иранских, северокавказских народов бывшего Советского Союза, а также у южных и западных славян, кельтских и германских народов, арабов и т.д.14 В Новое время, когда появились иные более приспособленные к изменившимся условиям индустриальной эпохи формы социальной и политической организации, она уступила им место почти повсеместно.

Под социальной мобильностью мы понимаем подвижность внутри социальных групп, интенсивность переходов. Она была весьма характерна для якутского общества XVII - 50-х гг. XIX в. Именно это обстоятельство создавало трудности в оценке общего характера якутского общества.

Под «презентизмом» подразумевается перенесение современных представлений на исторические события и явления. Особенно это касается категорий сознания. В 1990-х гг. отечественные историки обратили внимание на вопросы исторического контекста, в котором появился тот или иной источник, выраженный в памятнике менталитет его автора и повседневность. Ведь люди, оказавшиеся в конкретной исторической ситуации будут вести себя в зависимости от картины мира, своего психического состояния15. Например, нельзя переносить наши современные представления, навеянные национальным движением и патриотизмом на время Тыгына - крупного кланового главу, видного деятеля позднего средневековья. В образе его следует вычленять архетип ("первообраз") - изначальную схему представлений, лежащих в основе фольклорного сюжета. Так как, о Тыгыне мы в основном знаем из материалов исторического фольклора.

Рассмотрение генезиса личности от персонажа, ограниченного мифологической схемой до существа, обладающего метафизической и моральной ценностью, от нравственного и священного сознания до фундаментальной (рациональной) формы мышления16 поможет понять многие моменты в социальной истории якутов. Личность - это не просто единица исторического процесса (как носитель материальных благ, например), но это еще и проводник ментальности, выразитель разного уровня сознания, психики. Каждой эпохе соответствует свой тип личности. Например, в эпоху средневековья личность, как правило, растворена в коллективе, преобладает чувственность, религиозность и т.д. В Новое в1ремя наступает век рационализации, индивидуализации и т.д. В современном обыденном понимании личность связывается с правовым статусом гражданского общества. Перед нами стоит задача проследить на имеющихся примерах начальные стадии развития личности у якутов.

Мы не располагаем достаточным объемом источников, чтобы говорить о групповом сознании, поэтому вынуждены ограничиться только рассмотрением личностного сознания на примерах отдельных выдающихся деятелей якутской истории (Тыгын, М.Бозеков, А.Аржаков, А.Уваровский и др.). Они презентируют собой некоторые веяния эпохи, переход от средневековья к новому времени, от чувственного к рациональному воприятию мира. Поскольку не имелось возможности специально посвятить перечисленным личностям отдельные разделы внутри текста диссертации анализ личностно-психологических характеристик погружен в ткань наших рассуждений об особенностях социальной организации, самоуправления и социокультурного развития якутов.

В своем исследовании мы не можем обойти такую важную проблему как вопрос о характере включения Якутии в состав Русского государства. В историографии были предложены термины «завоевание», «присоединение»,

1 7 вхождение», «добровольное вхождение» . Все эти термины носят политический характер и в советское время были заидеологизированы. В 1930-х гг. под влиянием партийных установок о реакционности царизма утвердился термин «завоевание» (С.А.Токарев). В 1950-х гг. стали говорить о «добровольном вхождении» (Г.П.Башарин), либо о «присоединении» (О.В.Ионова, Ф.Г.Сафронов). Причем и Г.П.Башарин, а также и О.В.Ионова до этого использовали термин «завоевание». На такое положение вещей вновь большое влияние оказали директивы центральных органов власти. В 1960-х гг. стараниями сибирских исследователей (В.И.Шунков) утвердился более нейтральный термин «присоединение»18. Сибирь воспринималась как единое целое, поэтому на Якутию также распространились общие тенденции историографии.

Справедливости ради следует отметить, что некоторые ведущие ученые (например, С.В.Бахрушин) предложили дифференцировано подойти к характеру включения отдельных частей Сибири в состав России. Эту мысль развили современные исследователи (А.Н.Огурцов, А.С.Зуев). Например, однозначно говорится о завоевании значительной части Западной Сибири и некоторой части Южной Сибири.

На наш взгляд, данные термины следует рассматривать с точки зрения политической. Однозначно можно говорить, например, о завоевании, когда и с той и с другой сторон действуют сопоставимые политические структуры одного порядка (например, межгосударственные отношения). В некоторых случаях просто не хватает источников, как в нашем случае.

Тем не менее, когда однозначно решить вопрос о «завоевании» или «вхождении» невозможно, представляется уместным использовать термин «колонизация», по-видимому, более ёмкий, но его противопоставлять предыдущим терминам, конечно же, нельзя. У него есть то преимущество, что он включает в себя не только политические и экономические факторы, но и социокультурные. Об этом все чаще пишут в современной историографии Сибири.

Есть простое возражение. Если при встрече разных народов погибают люди, значит это насилие, завоевание. Но ведь все познается в сравнении. Приведем только один разительный пример. На о.Гаити до прихода европейцев жило не менее 300 тыс. аборигенов. В XVI в. осталось 500 чел. Как сравнить это явление с ситуацией, например, в Якутии XVII в.? Сразу видно, что ставить в один ряд эти факты невозможно.

Хоть и утверждается, что, например, завоевание одноактный или короткий по времени процесс, но и здесь можно возразить. Североамериканские индейцы по-настоящему были завоеваны только на протяжении второй половины XIX в. А ведь со дня плавания Джона Кабота в 1497 г. прошло несколько столетий. То же самое с вхождением. Процесс интеграции Грузии с Россией растянулся от Георгиевского трактата 1783 г. на десятилетия до начала XIX в. А Кавказ, в целом, так или иначе, оказался в составе России далеко не сразу. Достаточно вспомнить Кавказскую войну.

Поэтому термин «колонизация» более широкий по своему содержанию. В российской историографии он утвердился со времен В.О.Ключевского и М.К.Любавского19. В интерпретации названных ученых он не носит, как в более позднее время, заидеологизированный характер, ибо основан на критериях цивилизационного характера, учитывающего природные и культурно-исторические особенности стран и народов.

Якутия, как и остальная Сибирь, стала колонией России. Проводилась колониальная политика. В историографии Сибири всесторонне изучены крестьянская (В.И.Шунков) и торгово-промышленная (С.В.Бахрушин,

П.Н.Павлов) колонизации. Колонизация Сибири, в целом, была непосредственно связана с ясачной политикой (В.И.Огородников,

С.В.Бахрушин, В.И.Шунков, В.В.Покшишевский, В.В.Александров,

А.Н.Копылов, П.Н.Павлов, Н.А.Миненко, Л.М.Дамешек и др.). Как считает

Л.М.Дамешек, хотя, ясак, постепенно, эволюционировал от формы рентыналога (дани) к государственному обложению статус коренных народов в составе России остался противоречивым.20 С одной стороны, стремление подчинить народы Сибири общеимперским законам, а с другой стороны,

01 признание местной специфики .

Не случайно особое внимание современных исследователей уделяется имперскому аспекту. А.В.Ремнев22 сделал важный вывод о диалоге между центром и региональной властью. Таким образом, пересматривается односторонний подход, при котором Сибирь показывалась только как страдательный объект колониальной политики. Мы согласны также с тезисом С.Г.Скобелева о внутренней национально-конфессиональной автономии

23 аборигенов Сибири в составе Российской империи . Это была составная часть правительственной политики по отношению к сибирским народам. Кроме того, Казна и Кабинет находились в противоборстве в вопросах получения ясака24. На наш взгляд, верхушка коренных народов использовала эти противоречия, обращаясь напрямую к центральной власти, противопоставляя ее местной власти.

Много перспектив при определении социально-политического статуса Сибири в составе Российского государства дает решение этого вопроса в контексте этнических процессов25. С одной стороны, основанная на характере русского национального сознания: согласованности с окружающим пространством, внутренней четкости и ясности его обустройства, самоидентификации народа как части природно-культурного ландшафта, главная имперская идея - земли и народы Сибири - неотъемлемая часть Российского государства, а с другой стороны, различная степень этнической консолидированности коренных народов Сибири26. Теория Л.Н.Гумилева о положительной комплиментарности между определенными этносами27, во многом повлиявшая на вышеприведенные положения, как нельзя лучше подходит для анализа особенностей российской колонизации Сибири.

Под самоуправлением мы понимаем формы социальной самоорганизации, начиная с небольших групп, например, кровно-родственных. Для народов, не имевших своей государственности важно рассмотреть интеграцию самоуправления с государственной системой, в составе которой они оказались.

В отечественной историографии до сих пор сильно марксистское теоретическое осмысление государства - основного института власти в классовом обществе, ядра его политической системы, орудии подавления в руках господствующих классов, тогда как интерпретации западных ученых характеризуются рассмотрением государства в качестве очередной ступени в

28 непрерывной эволюции форм социо-культурной интеграции . По-видимому, государство - это, несомненно, ступень в развитии общества, но не обязательно детерминированная непосредственно процессом классообразования.

Советская историография выделяет следующие основные признаки государства: 1) отделенная от народа публичная власть, 2) система налогообложения, 3) деление населения по территориальному, а не по родственному принципу29. По одной из самых известных классификаций ранних государств к числу основных признаков относят: 1) общие социально-экономические показатели, 2) налогообложение, права и обязанности граждан,

3) специализированный административный аппарат, 4) право и законы30. Марксистский подход и в этом вопросе основывается на примате социально-экономических факторов и, прежде всего, классогенеза. На наш взгляд, все же не стоит недооценивать внешний фактор - сильное внешнеполитическое окружение.

Проблема существования государственности у скотоводческих народов является фундаментальной теоретической проблемой. Большинство западных специалистов и многие отечественные ученые оперируют следующей иерархической таксономией известных форм организации и управления человеческих коллективов: локальная группа - община - вождество - раннее государство - национальное государство31. Даже самые крупные объединения номадов (например, Хунну) считаются вождествами32. У якутов государства не было, но и термин «вождество» применим только к раннеякутскому улусу. Большую роль играют низкая плотность населения и отсутствие внешней угрозы. Также сильное воздействие оказывают клановые отношения.

У народов российской восточной периферии в изучаемое время в отличие от русских и их соседей главную роль в социальной жизни по-прежнему играли традиционные институты. Поэтому приходится рассматривать многие исторические явления через призму, например, обмена дарами как «тотального о -1 социального факта» . Еще шире речь идет об обычном праве - обширном комплексе норм, регулирующих практически все стороны общества, сохраняющего элементы традиционности. Существующие в современной юридической антропологии определения обычного права как наследия первобытности (Ю.И.Семенов, А.И.Першиц) и просто как о нормах, о которых все знают (Н.И.Новикова) прямо не противоречат друг другу. Вне всякого сомнения, любая обычноправовая норма основана на обычае. Последний же может возникнуть и в современном обществе. Обычное право направлено на сохранение существующего общественного строя. Поэтому царское правительство активно пользовалось этим обстоятельством, особенно, в эпоху принятия «Устава об инородцах» 1822 г.

Понятие правового плюрализма - сосуществование в рамках одной государственной системы разных правовых систем - утвердилось в отечественной науке за последнее десятилетие34. Якуты начала XIX в. представляют образец подобного явления.

Мы придерживаемся теории многолинейности истории. Теория линейного развития человечества обедняет исторический процесс, унифицируя его, подгоняя под единую схему огромное многообразие форм. Прогресс может смениться регрессом. Развитие может ограничиваться простым воспроизводством достигнутого на предыдущем витке истории на протяжении долгого времени. Следует говорить о цикличности исторического развития, особенно когда дело касается традиционных обществ.

В работе использован сравнительно-типологический метод. Типологически сходные исторические явления способствуют раскрытию глубинных причин тех или иных событий. При разработке структуры исследований применен хронологический метод. Отбор и анализ некоторых источников производился на основе метода критической верификации. В частности, данные фольклорных источников соотносились с русскими письменными документами.

Историография темы

В предлагаемой постановке проблемы тема социальной истории якутов еще не фигурировала в историографии35. Поэтому в нашей историографии мы старались обратить внимание на исследователей, чьи работы непосредственно посвящены изучаемой проблеме. При рассмотрении историографии XX в. разбору подверглись крупные и наиболее значимые исследования.

Первые отрывочные сведения о социальных отношениях якутов содержатся в трудах российских путешественников Г.Ф.Миллера, И.Э.Фишера,

И.Г.Георги, Я.И.Линденау и др.36 Они отметили, что якуты разделялись на роды, привели некоторые цифры о численности ясачных якутов, отметили некоторые важнейшие исторические события, связанные с российской колонизацией Якутии. Я.И.Линденау на основании фольклорных данных впервые написал о существовании у якутов господского рода Тыгына37. Кроме того, ему принадлежит интересное наблюдение об имущественной дифференциации якутов, о разделении самих якутов на шесть разрядов38. Случайный невольный наблюдатель якутской исторической действительности, ссыльный сановник Г. фон Фик зафиксировал, что якуты состояли «в разных малых фамилиях», каждая из которых имела своего князца. Одни имели зажиточных, а другие «убогих» подчиненных . Он же был свидетелем разорения якутов под гнетом комиссаров, собиравших ясак и от других тягостей. Все названные авторы также как и их последователи (И.И.Биллингс, Г.А.Сарычев, Карл Мерк и др.) оставили многочисленные этнографические описания быта якутов. Таким образом, в XVII-XVIII вв. начали накапливаться эмпирические знания по интересующей нас теме. Наибольший интерес конечно же вызывают замечания названных авторов о некоторой социальной и имущественной дифференциации.

За рубежом в указанный период появились сочинения И.Э.Идеса, Н.К.Витзена, Ф.И.Стралленберга, изданные в Европе, где содержатся этнографические сведения40. В XVIII в. на Западе становятся известными некоторые обычаи из брачно-семейной жизни, элементы социальной структуры и т.д.

В первой половине XIX в. Ф.П.Врангель, А.Ф.Миддендорф, Р.К.Маак и др.41 продолжили традиции своих предшественников. Они оставили великолепные этнографические описания, подтвердив прежние знания и заметно расширив их. Р.К.Маак, кроме того, предпринял попытку изучить некоторые аспекты демографических процессов у вилюйских якутов (численность, характер и плотность расселения, брачность, рождаемость). Он пришел к выводу, что рост численности вилюйских якутов сильно зависел еще

42 от внешнего влияния .

Во второй половине XIX в. появляются капитальные труды политссыльных И.А.Худякова, Л.Г.Левенталя, Н.А.Виташевского, В.Л.Серошевского и других, посвященных этнографии якутов43. Впервые в указанных трудах появляются концептуальные положения о некоторых сторонах социальных отношений якутов. Л.Г.Левенталь, пожалуй, самым первым серьезно изучил самоуправление якутов. Он поставил вопрос о существовании двух политических сил перед приходом русских - Тыгына и Легея, показал влияние Первой и Второй ясачных комиссий на самоуправление и экономику якутов, впервые подробно рассмотрел деятельность Якутской Степной Думы. Ему же принадлежит приоритет в анализе системы податей и повинностей, сложившейся в Якутии после прихода русских44. Э.К.Пекарский и Г.Ф.Осмоловский поставили проблему якутского рода в специальной работе45. Также подробную характеристику якутского рода дал В.Л.Серошевский. Более того, он предложил реконструкцию Союзного Совета, существовавшего, по его мнению, в историческом прошлом якутов46. Он выделяется тем, что первым выдвинул идею о том, что Тыгын, хангаласский тойон - это военный вождь, фигура нарицательная47. Учёный совершенно справедливо указывал на отличие якутского «ие уса» (ийэ ууса - патронимического подразделения) от материнского рода древних этрусков, ликийцев, делаваров, могикан. На наш взгляд (это мы показали в своей диссертации), тезис В.Л.Серошевского о Союзном Совете заблуждение, на которое навела его фольклорная традиция якутов. По поводу Тыгына хотя и высказано интересное предположение, но интерпретация политической обстановки в якутских улусах к приходу русских не подкреплена достоверными источниками.

Н.А.Виташевский одним из первых систематически изучил обычное право якутов, поднял проблему общины и земельных отношений якутов в

48 контексте фискально-административной политики России . В его работах показаны отношения, возникавшие между тойонами-патронами и их подопечными - обедневшими родственниками.

В этот период выходит целый ряд сочинений по обычному праву якутов49. В них разобраны многие так называемые юридические обычаи якутов. Это ценнейший источник, но многие сведения относятся к концу XIX в., что несколько выходит за рамки нашего исследования. Д.А.Кочнев — один из первых якутских интеллигентов писал: «у якутов существовали роды (биис ууса, ийэ ууса, ага ууса), аймахи (фратрии) и дьоны (племена)»50. Таким образом, исследователи обычного права ввели в научный оборот основные термины социальной организации якутов.

Как видно, якутский род часто фигурирует в трудах исследователей второй половины XIX в., но он получил в целом интерпретацию в духе эволюционизма как пережиток первобытной эпохи.

Указанные исследователи поставили многие вопросы социальной истории якутов, но решение некоторых из них вызывает споры. Это и вопрос о завоевательном характере российской колонизации, и вопрос о Тыгыне. В целом, в историографии до начала XX в. был накоплен большой эмпирический материал и выдвинуты интересные идеи.

В XIX в., когда Якутию начинают официально посещать иностранные ученые и путешественники, появляются путевые очерки, как, например, работа Генри Лансделла «Through Siberia»51, описывающая внешний вид, жилище, пищу, одежду, занятия, язык коренного населения, Чарльза Идена «Frozen Asia: a sketch of modern Siberia»52, где кроме того, говорится о верованиях и крещении якутов, их характере, а также отмечается, что это племя ведет более оседлый образ жизни чем остяки, киргизы, буряты, тунгусы.

В начале XX в. издаются специальные социологические исследования. В частности, М.А.Чапличка в своей книге «Аборигенная Сибирь» анализирует брачные отношения якутов53. Со ссылкой на Р.К.Маака и В.Л.Серошевского делается обзор брачной обрядности и делается вывод о переходе от изначальной матрилинейной, матрилокальной и матрипотестарной эндогамной организации к патрилинейной, патрилокальной, патрипотестарной экзогамности. В данном случае мы вновь видим влияние эволюционизма. В современной этнографии некоторые формы казалось бы первобытной организации, например, клан рассматриваются как родоподобные, т.е. возникшие в гораздо позднее время.

Видный представитель первого поколения якутской интеллигенции В.В.Никифоров впервые попытался привлечь внимание к крупным личностям якутской истории, таким как А.Аржаков, опубликовав его знаменитый «План о якутах»54. В них он пытался найти истоки национального движения якутов.

С.В.Патканов на основе данных первой всеобщей переписи 1897 г. проследил некоторые демографические процессы55. Он впервые дал полные данные о приросте якутского населения во второй половине XVIII-XIX в., в том числе такие сведения как соотношение полов, рождаемость, смертность и т.д. Он пришел к выводу о том, что якуты - жизнеспособный народ.

В начале 1920-х гг. на уровне республиканских властей и в общественных кругах Якутии состоялась дискуссия о характере якутского общества56. Она имела важное значение для выработки курса национальной политики. Одна группа участников дискуссии (ее возглавлял Г.И.Лебедев) старалась представить якутских тойонов-родоначальников как класс эксплуататоров и тем самым оправдать борьбу против них. Другая группа (среди них видное место занимал И.Н.Барахов) обосновала вывод о социальной однородности якутского общества. Тойоны хотя и выделились по экономическим показателям из общей массы населения, тем н^ менее, не обладали особым классовым сознанием. Материалы дискуссии публиковались в прессе и, на наш взгляд, имеют большое значение для историографии темы. Так как, впервые, на основе научных наработок был предпринят анализ общественного строя якутов.

Начиная с 1920-х гг. в историографии обозначились основные научные проблемы. Поэтому далее историографические материалы расположены по проблемному принципу. Исследователи предпринимают попытки обобщить накопленный материал и предложить свои законченные концепции. Всего на протяжении XX столетия можно назвать имена более двадцати крупных ученых. Их можно разделить на четыре группы.

Первая группа исследователей (Г.А.Попов, Г.В.Ксенофонтов,

57

П.А.Ойунский ) считала, что у якутов сложился феодальный строй. Более того, Г.В.Ксенофонтов энергично настаивал на идее о сохранении остатков наследственной власти тегинов. Выдвинул гипотезу о единовластии якутов под началом династии тегинов, последний представитель которой Тыгын жил во времена прихода русских. С точки зрения современных достижений эти идеи ученого выглядят мало доказуемыми. Главная слабость идеи заключена в узости источниковой базы, основанной исключительно на фольклорных данных.

Вторая группа (С.В.Бахрушин, О.В.Ионова, Б.А.Гарданов, Г.П.Башарин, со

Ф.Г.Сафронов, В.Н.Иванов, П.С.Софронеев и др. ) придерживалась того мнения, что в якутском обществе существовали патриархально-феодальные отношения с преобладанием последних. Основоположник данного направления С.В.Бахрушин считал, что в XVIII и в XIX вв. в Якутии был уже феодализм. «Классная» система землепользования, установившаяся в первой половине XIX в. и широкие права, предоставленные тойонам Уставом Сперанского, закрепили феодальную систему, хотя и с сохранением некоторых внешних форм родового строя, приспособленных к новым феодальным условиям»59. По его мнению, XVII в. - период «разложения родового строя, зарождения феодальных отношений», a XVIII-XIX вв. - «господства феодальной формации с сохранением некоторой патриархальной оболочки»60. Но его главный оппонент сибирский историк В.И.Шунков выступал за осторожное отношение к данным, показывающим социальные отношения у народов Сибири. Был против того, чтобы считать социальный строй даже у самых продвинутых народов как феодальный или феодально-патриархальный, за исключением Сибирского ханства61.

Действительно, в остяцких и вогульских княжествах XVI-XVII вв., как считал С.В.Бахрушин, сложилась феодальная знать62, но ведь якутские тойоны не обладали подобно им правом получать ренту, они не служили за свои земельные владения.

Г.П.Башарин, автор одной из основополагающих теорий, самый видный представитель второй группы о сильном развитии патриархально-феодальных отношений у якутов, впервые подробно изучил аграрные отношения якутов в 60-х гг. XVIII - середине XIX в.63 На конкретных примерах рассмотрел развитие крупных скотовладельческих хозяйств. Считал, что тойоны стали выделяться как эксплуататорский класс, сосредоточивший в своих руках огромные материальные ресурсы (скот, сенокосные угодья), а к 1820-м годам ставший монопольным собственником земли. В работах Г.П.Башарина ярко выраженная классовость его научного подхода является наиболее уязвимым местом.

По мнению В.Н.Иванова, в XVII в. якуты находились на ранней стадии феодализма, а влияние общероссийского исторического процесса ускорило феодализацию64. При этом основное внимание уделяется эксплуатации тойонами так называемых «непосредственных производителей». Все же, феодализм явление специфичное европейское. Это сложный комплекс разного рода элементов и отношений, главными из которых являются сеньория, господское владение, основанное на эксплуатации зависимых крестьян и вассально-ленные связи. Соединение их порождает феодализм65. В работах исследователей второй группы нет анализа вассально-ленных отношений. Кроме того, под термином «тойон», в котором они видят нарождающийся класс феодалов, объединяется довольно широкий круг лиц. Не всегда четко виден реальный социальный статус эксплуататоров в случаях, где описывается якутская сеньория.

Третья группа (Б.О.Долгих, И.С.Гурвич, Г.У.Эргис, В.Ф.Иванов и др.) настаивала на концепции патрирхально-родовых или патриархальнофеодальных отношений с преобладанием первых. Самый видный представитель данной группы, И.С.Гурвич, полагал, что земельный вопрос у якутов не был основным вопросом66. В.Ф.Иванов также в целом разделял точку зрения о патриархально-феодальном характере социально-экономических отношений якутов в XVII-XIX вв., но считал, что родовые порядки еще сохраняли большое место в жизни общества67. Другими словами, ученый указывал на степень феодализации, по его мнению, не достигшую необходимого предела. Недостатком идейных позиций исследователей из третьей группы была теоретическая установка на рассмотрение рода как пережитка первобытной эпохи.

Важным достижением третьей группы был тезис о подвижности социальных границ в якутском обществе.

Четвертая группа представлена одним исследователем С.А.Токаревым, который считал, что развитие якутского общества шло по пути становления о рабовладельческого строя . С.А.Токарев предложил свое оригинальное видение якутского общества XVII-XVIII вв., впервые подробно проанализировав основные известные по источникам социальные категории якутского общества. Он ввел важный термин «клиентела», отражавший специфику социальных отношений. Его идеи подверглись наибольшей критике. Главной причиной уязвимости концепции С.А.Токарева стал опять-таки давление идеи жесткого детерменизма в смене общественно-экономических формаций, что первобытнообщинный строй непременно должен был смениться рабовладельческим.

В 90-х гг. было относительно немного работ по проблемам социальной и экономической истории. В статье Т.Г.Рубинштейн предпринята попытка разделить ясакоплателыциков-якутов на три группы по размеру ясака, но сделано это несколько грубо69. В частности, автор не оправданно назвал третью группу «беднейшими якутами», куда отнес 75,6% якутов от общего числа ясачных . В действительности, именно среди них было много представителей средних слоев общества.

Якутские этнографы А.И.Гоголев, Ф.Ф.Васильев в свое время обратили внимание на якутскую патронимию, используя полевые материалы71, но если первый считает якутское общество в целом дофеодальным, то второй придерживался тезиса о большой глубине процесса феодализации.

Вокруг каких узловых вопросов развернулись споры и дискуссии?

Во-первых, интерпретация социальных категорий, выделенных в русских документальных источниках. Во-вторых, дискутировались формы собственности. Большинство ученых, поскольку находилось под влиянием марксистской методологии, жестко увязывала этот вопрос с экономическими факторами. Например, тойонов непременно рассматривали в контексте частной собственности на скот и землю. Считалось, что к концу XVIII в. они стали монополистами основных средств производства. Даже сейчас хотя бы приблизительно невозможно выяснить абсолютный удельный вес тойонского землевладения. Кроме того, кого следует считать тойоном-феодалом? Всех ли подряд старшин, старост, князцов и улусных голов? Мы располагаем фактами, что значительная часть лиц, занимавших эти должности, владела небольшим количеством скота. Очень трудно однозначно определить реальное содержание таких социальных категорий как «улусные люди», «живущие подле» («соседи»-дьуккахи), «захребетники», «вскормленники» и т.д. Но если обращать внимание не только на экономические связи, но и на личностные и кровнородственные, то представляется возможным показать их характеристики.

В-третьих, акцентировалось внимание на эксплуатации. Была ли она именно феодальной? Например, такие формы эксплуатации как передача скота на содержание или хасаас (аренда молочного скота на удой) напоминают создание прибавочной стоимости, но никак не феодальную ренту. Есть мнение, что кюляй (якутский обычай, согласно которому богатый землевладелец устраивал соревнование сенокосчиков за вознаграждение) - это форма отработочной ренты (своеобразная барщина). Но ведь туда приходили только лучшие косари, причем добровольно. Кроме того, следует посмотреть контингент участников кюляя. Не было ли там большинство из того же ага ууса (клана) самого устроителя соревнования.

К сожалению, материалы обычного права якутов мало использовались в трудах практически всех исследователей XX в. Основоположник изучения юридических обычаев М.М.Ковалевский писал, что право - это "внешнее

72 выражение общественных отношений . В историографии давно известно, что якуты как и все инородцы управлялись по своим так называемым «степным законам».

Вопросы самоуправления начали рассматриваться еще в дореволюционное время (Л.Г.Левенталь, В.В.Никифоров). Если первый противопоставлял местный патриотизм общеякутскому, то второй интерпретирует материал, как начало национального движения якутов. Г.А.Попов написал несколько работ о поездках якутских депутатов в столицу

ТХ

Российской империи . Одновременно происходил сбор преданий о поездках М.Бозекова, С.Сыранова и А.Аржакова. В советское время специально рассматривали проблему якутского самоуправления С.А.Токарев, Г.П.Башарин и М.Н.Мартынов74. Последний опубликовал ценные документальные материалы - наказы депутату С.Сыранову от якутских улусов. Позиции всех названных исследователей близки. Все признали, что как депутатские поездки, так и Якутская Степная Дума были орудиями в классовой политике якутских тойонов. Выдвигаемый нами тезис о том, что тойоны не представляли собой класса, а являлись, прежде всего, клановыми главами существенно корректирует вышеназванный вывод.

Из современных исследователей следует назвать П.С.Троева, который посвятил один раздел своей монографии идее местного самоуправления в трудах ссыльных и отношению к ней якутов, начиная с С.Сыранова до Е.Д.Николаева и В.В.Никифорова75. Более подробно, он пишет о последних двух деятелях, но, что очень конструктивно, ученый рассматривает деятельность всех их как единый исторический процесс.

Ф.Г.Сафронов в своих работах, посвященных русским на северо-востоке Азии, а также в некоторых специальных исследованиях описал важнейшие структуры якутского самоуправления (мирского управления)76. В нашей работе материал подвергся обобщению в контексте этапов борьбы якутов за самоуправление.

Как мы уже убедились, по вопросам народонаселения, начало разработки которых началось еще в дореволюционное время (Р.К.Маак, С.В.Патканов), исследования были продолжены в аспекте расселения (Г.А.Попов, А.С.Парникова77) и рассмотрения этнического состава якутов (Б.О.Долгих78). В сводных работах В.М.Кабузана и С.М.Троицкого, в которых обобщен колоссальный материал по демографии Российской империи, приведены

79 . количественные сведения о якутах по некоторым ревизиям . По этим данным устанавливается не только общая численность якутов и динамика ее изменения во второй половине XVIII в., но и соотношение полов, размещение по регионам и т.д. В статье Т.Г.Рубинштейн, посвященной анализу возможностей материалов ясачного сбора для реконструкции структуры якутского общества XVII в. также даны интересные сведения о динамике численности якутов80.

Полной же картины демографических процессов у якутов с XVII в. до середины XIX в. до сих пор нет.

Таким образом, опыт историографии показывает, что интересующая нас проблема решалась в основном в зависимости от социально-экономических вопросов истории. В названный период господствовала марксистская методология. Поэтому исследователи были стеснены в своих разработках. Назрела необходимость взглянуть на социальную историю якутов с иных методологических позиций. С точки зрения самих людей - одновременно, и субъектов, и объектов истории, с учетом их самоидентификации, культурных и этнических особенностей.

Источниковая база исследования

Настоящая работа написана на основе изучения документальных источников XVII - XIX вв. из архивов гг.Москвы, Санкт-Петербурга и Якутска. Также использованы вспомогательные источники: археолого-этнографические (в основном опубликованные), фольклорные источники (частично опубликованные и хранящиеся в архивах гг.Санкт-Петербурга и Якутска).

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в фонде 1177 (Якутская приказная изба) рассматривались судебные дела, документы ясачного сбора, материалы, показывающие колониальную политику Московского государства. В фондах 214 (Сибирский приказ) и 607 (Якутская воеводская канцелярия) интерес представили дела, связанные со взаимоотношениями царской власти и якутским самоуправлением. Например, о поездках якутских депутатов в XVII в., челобитные и прошения якутов и др.

Аналогичные материалы привлечены и из фондов Архива Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории РАН (СПбФИРИ РАН) - фонд 160 (Якутская приказная изба). Из архивных материалов Института Востоковедения РАН г. Санкт-Петербург (ИВ РАН) нас заинтересовали фонд 11 (фонды Н.А.Виташевского), и фонд 22 (фонд В.М.Ионова). Мы ознакомились с фондом 14 (материалы А.А.Попова) из фондов Музея археологии и этнографии им. Петра Великого (КунстКамеры), где содержатся записи исторического фольклора якутов. Для нашей работы интерес представили фонд 47 (Комиссии по изучению ЯАССР) -неопубликованные работы И.П.Сойкконена по этнографии якутов, материалы, фонда 202 (фонд Э.К.Пекарского), фонда 161 (фонда Л.Г.Левенталя) из Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (ПФА РАН). В Российском государственном историческом архиве (РГИА) вы изучали материалы по случаям применения обычного права в судебной практике XIX в., сведения о социально-культурном развитии якутов: фонды 159, 383, 468, 573, 1264, 1286,

1409 и др., представляющие центральные правительственные учреждения Российской империи. В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ ОР) просмотрены фонды Эрмитажного собрания, где хранятся ценные записи якутских обычаев из частных архивных коллекций.

В фондах Национального архива Республики Саха (Якутия) (НА PC (Я)) особый интерес представили фонд 1-й (Якутская воеводская канцелярия), фонд 14-и (Якутский окружной стряпчий), фонд 178-и (Якутская верхняя расправа), фонд 179-и (Якутская нижняя расправа), фонд 180-и (Якутский земский суд), фонд 192-и (Якутский окружной суд), где отложились документы второй половины XVIII-XIX в., показывающие взаимодействие обычно-правовых норм якутов и царской законодательно-судебной практики, народонаселение, структуру самоуправления и т.д. Наибольшую ценность представляют в этом плане фонды Инородных управ: 29-и Батурусской, 30-и, Баягантайской, 31-и Борогонской, 36-и Дюпсинской, 39-и Кангаласской, 43-и Мегинской, 44-и Намской, 48-и Таттинской, а также родовых управлений: 59-и - 1-е Бологурское родовое управление; ф.62-и - 2-е Бор донское родовое управление; ф.89-и - Тюбяйское родовое управление. Поиск новых документов по случаям применения обычного права якутов еще далек от того, чтобы охватить в достаточно полной мере хотя бы основные области: суд и властные отношения, семейно-брачное, имущественное право.

Из фондов Архива Якутского научного центра Сибирского отделения РАН (Архив ЯНЦ СО РАН) привлечены материалы из фонда 4 (Деятели литературы и истории Якутии), где содержатся поздние "списки" из "Выписок о ясашных" - важнейшего памятника обычного права якутов XVIII в., а также архив Баягантайской инородной управы, где имеются судебные дела якутов о семейно-брачных, земельных отношениях и пр. Здесь же хранятся самые ранние из сохранившихся писем на якутском языке. В названном фонде содержатся бесценные записи образцов якутского исторического фольклора. Так же интерес представляет Фонд 5 (Институт языка, литературы и истории), в котором имеются различные полевые материалы, собранные учеными Института, в том числе и неопубликованные. Здесь же хранится копия «Описания якутов» Я.И.Линденау.

В общей сложности просмотрены материалы около 50 архивных фондов, из которых в диссертации задействовано около 30 фондов. В диссертации впервые в историографии привлечен большой корпус источников по обычному праву якутов. Это касается, прежде всего, архивных фондов НА PC (Я) и РГАДА.

В исследовании привлекались опубликованные источники. Прежде всего, сборники обычного права якутов. Самой полной публикацией текста "Объяснений якутов Якутской области о законах и обычаях их" являются "Материалы по якутскому обычному праву (три документа)", подготовленной oi

Э.К.Пекарским . Первая публикация этого важнейшего документа состоялась в 1876 г. Её автор профессор Д.Я.Самоквасов .

Эта своеобразная "Якутская Правда" переиздавалась за последние годы дважды83. В этих же изданиях опубликованы два других важных памятника обычного права якутов. Это "Сведения, составленные . Олекминского ведомства якутских 5-ти волостей князцами и лучшими родовичами о законах и обычаях инородцев" и "Сведения составленные . якутскими головами и поверенными верхоянским, элгетским и устьянским со старостами некоторых родовых управлений и лучшими родовичами о законах и обычаях инородцев" в 1823 г.84

В 1824 г. якутскими депутатами (борогонским головой Иваном Мигалкиным, кангаласскими бывшими головами Саввой Кириллиным и Николаем Рыкуновым) была составлена записка "О законах и обыкновений издревле существуемых у якутов Якутской области и округи" во многом повторяющая вышеупомянутый документ. Текст записки был дважды опубликован85.

Большой пласт документов XVII в. отражён в сборнике "Материалы по

ЯЛ истории Якутии XVII в." . Ценные материалы содержатся в двух старых публикациях - в издании, подготовленном Е.Д.Стреловым "Акты архивов оп

Якутской области" и в первом крупном сборнике документов по истории Якутии "Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в."88

В 1948 г. А.П.Окладников опубликовал "Описание . о нравах, качестве и обхождениях, находящихся во окрестности и ведомстве города Якуцка ясашных разных родов иноверцах", дающее фактический материал по второй

89 половине XVIII в. . О ценнейших источниках - "Наказах якутов в комиссию 1769 года о сочинении проекта Нового Уложения" впервые опубликованных М.Н.Мартыновым выше уже говорилось. О публикации В.В.Никифоровым "План о якутах" А.Аржакова тоже. Они показывают впервые непосредственно мысли якутов, хоть и облеченные в русскую канцелярскую форму. В отдельных положениях авторов создателей этих документов проступают традиционные взгляды якутов на земельное право, самоуправление и т.д.

В исследовании использованы сборники русского законодательства, опубликованные в разное время. Это "Устав об управлении инородцев" 1822 г.90, "Положение об инородцах" 1892 г.91 и др.

За последние годы опубликованы «Опись Якутской Архивы» по материалам Г.Ф.Миллера92 и «Наказ царя Михаила Федоровича первым

93 якутским воеводам Петру Головину и Матвею Глебову» . Если первая дает общее представление о сохранившихся документах, то второй документ является непосредственным свидетельством политики царского правительства в Якутии XVII в. Большое значение имеет «Описание Иркутского наместничества 1792 г.»94, где дается топографическое описание бывшей Якутской провинции. Помимо обзора географии и административно-территориального положения Якутии приводятся интересные сведения о самоуправлении и о социо-культурном развитии якутов.

Кроме того, многие исследования историков-якутоведов могут использоваться как источники. Названный корпус источников неравнозначен. Если, например, акты ясачного сбора непосредственно отражают историческую реальность, то документы, показывающие обычное право демонстрируют это через преломление в сознании их составителей.

Источники сообщают историку только те сведения, о которых он эти источники вопрошает. Наивно и глубоко ошибочно распространенное представление, будто материал исторических памятников подсказывает исследователю его сюжеты»95. Источники, непосредственно исходящие от якутов, а значит прямо свидетельствующие об их культуре и сознании, в основном, относятся к концу XIX-XX в. В XVII в. мы имеем опосредованные через русские документы волевые акты якутов (судебные иски, челобитные грамоты, распросные речи и т.д.). От XVIII в. (и без того обедненного в плане источников) кроме аналогичных предыдущему периоду актов сохранились пересказы некоторых фольклорных памятников (записи участников российских академических экспедиций), проекты и наказы якутских депутатов, например, С.Сыранова, А.Аржакова и др. Лучше обстоит дело с источниками XIX в. Их достаточно много. Насколько мы можем экстраполировать представления якутов XIX в. на предыдущие эпохи. Предания, записанные политссыльными на рубеже XIX-XX вв., тем более якутским фольклористами в 20-30-е гг. - это представления о прошлой жизни человека конца XIX-XX в. Какой якутский источник может сравниться, например, с европейскими средневековыми exempla XIII в. - короткими дидактическими и морализирующими рассказами, анекдотами96 по своей информативности для получения представлений об основных категориях сознания предков якутов? Поэтому нам приходится, говоря о картине мира якутов изучаемого времени использовать только те немногие и отрывочные источники, которые остались нам от XVII-середины XIX в. Исторический фольклор важнейшая составляющая этнического сознания, поэтому памятники устной традиции бесписьменного народа при критическом анализе их достоверности могут служить ценнейшим источником

97 в исследовании и социальной истории якутов .

При анализе материалов обычного права якутов может возникнуть предвзятое представление о нравах давно ушедших эпох. В частности, о склочности или драчливости людей, живших несколько столетий назад. В связи с этим, хочется отметить, что очень точно названа книга А.Я.Гуревича о «культуре безмолвствующего большинства»98. Ведь, доставшиеся нам источники отражают лишь вершину айсберга - только кризисные, пограничные между правом и нарушением права, моменты в истории народа. О жизни остальной массы людей, как правило, не переступавших эту границу, и потому не зарегистрированной источниками, мы можем только догадываться или предпринимать более или менее удачные реконструкции.

Научная новизна работы и выдвигаемые на защиту положения.

Научная новизна работы заключена в самой постановке проблемы социальной истории якутов. Формулировка темы акцентирует внимание на прежде малоизученные аспекты проблемы.

1. Предлагается новая концепция развития якутского общества через коллективное и личностное сознания (самоидентификацию). Тем самым расширяются возможности познания исторического прошлого якутского народа. Применена методика верификации данных исторического фольклора -единственного источника показать внутреннее мироощущение якутов позднего средневековья с документальными и этнографическими источниками. Памятники якутской письменности появляются только в XIX в. Автор активно использовал эти первые памятники для интерпретации коллективного и личностного сознания якутов. Благодаря этому выявлены некоторые архетипичные явления в традиционном менталитете якутов.

2. Новизна также заключена в новом подходе - рассмотрении социального строя якутов через призму обычного права. До сих пор решение проблемы находилось в основном в связи с разработкой социально-экономических аспектов в духе классовой теории. Обычное право есть внешнее отражение общественного строя. В обычаях, как в зеркале, видны его главные особенности. Важнейшие стороны социального бытия якутов были основаны на нормах обычного права.

3. Новизна работы заключена и в том, что автор обращает внимание на XVII-середину XIX вв. - на эпоху, когда якутский народ вступил во взаимодействие с государственностью, этнокультурами, социальной средой и экономикой России. Концентрируется внимание на XVII, отчасти, на XVIII в., где имеется возможность застать еще не затронутую влиянием западных цивилизаций архаичную якутскую культуру и общество. Изучение этого времени позволяет проложить своеобразный "мостик" между гипотетическими реконструкциями, относящимися к ранней этнической и социальной истории якутов и зафиксированной в максимально полном объеме традиционной "классической" культурой и обществом якутов конца XVIII-XIX вв. Сделана попытка органически связать позднесредневековую и новую историю якутов. Впервые рассматривается социальная история якутов на фоне российской колонизации.

4. В диссертации впервые изучен механизм реализации колониальной политики и борьба якутов за самоуправление. Истоки национального движения якутов связаны именно со сложными отношениями между имперскими колониальными институтами и структурами самоуправления якутов. Государственная политика посредством ясака и податной системы в целом оказывали мощное внешнее воздействие на социальную историю якутов. Интересы казны способствовали консервации и сохранению традиционных форм социальной организации якутов. Параллельно шли процессы этнокультурной трансформации и экономического характера (влияние складывавшегося всероссийского рынка). В диссертации обращено внимание на важнейшие тенденции социальной истории. Особое внимание обращено на социокультурные явления: образ жизни, общее благосостояние, клановый патронат и взаимопомощь, демографические процессе в динамике их развития, взаимовлияния социальных и культурных процессов и т.д.

5. Впервые обосновывается тезис о клановом характере якутского общества. До сих пор вопрос решался по жесткой схеме перехода от первобытного родового строя к классовому. Выделены важнейшие дифференциальные признаки якутского клана: принцип построения его по образу и подобию семьи, отсюда складывание иерархичности системы властных отношений, сосуществование частной и коллективной форм собственности и т.д. Аморфность, рассредоточение социальных связей на уровне кланов - основные характеристические особенности якутского общества. В диссертации показаны взаимоотношения кланового строя и государственной и законодательной системы Российского государства.

Апробация исследования

Основные положения диссертации изложены в докладах и выступлениях на научных и научно-практических конференциях регионального, республиканского и федерального уровней. В частности, на Межвузовской научной конференции, посвященной международному году коренных народов (г.Якутск, 1994 г.), на республиканских конференциях молодых ученых и специалистов (г.Якутск, 1994-2000 гг.), на республиканской научной конференции «Государственность Республики Саха (Якутия): история, современность и будущее» (г.Якутск, 1997 г.); на научно-практической конференции, посвященной 150-летию выхода в свет первого литературного памятника на якутском языке - «Воспоминаний» А.Я.Уваровского (г.Якутск, 1998 г.); на научно-практической конференции «Республика как субъект федерации: итоги и перспективы развития федеративных отношений (на примере PC (Я)» (г.Якутск, 2000 г.) на всероссийской научной конференции «Якутия форпост освоения Северо-востока Азии, Дальнего Востока и Русской

Америки» (г.Якутск, 2002 г.). Автор диссертации принял участие в работе XI международного конгресса «Обычное право и правовой плюрализм в изменяющихся обществах» (Москва, 1997 г.), VII и XI научно-практических семинаров Сибирского регионального вузовского центра по фольклору (г.Омск, 1998 и 2002 гг.).

По предлагаемой теме опубликовано две монографии. Также данной теме посвящены около 30 научных статей. Рукопись обсуждалась на совместном заседании Отдела истории и Центра этнологических исследований Института гуманитарных исследований АН PC (Я) и рекомендована к защите.

Практическая значимость.

Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих, систематических работ по истории Якутии, учебных пособий, в лекционной практике. Автор принял участие в написании академической Истории Якутии: глава 2 «Средняя Лена в XIV-первой половине XVII в.», глава 5 «Социально-экономические отношения в Якутии XVII-XIX вв.» (в соавторстве), глава 7 «Этнодемографическая структура народонаселения региона» (в соавторстве), глава 9 «Культуры народов Якутии в составе Российского государства» (в соавторстве).

Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих 9 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, 12 приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальная история якутов в XVII - 50-х гг. XIX в."

Выводы по третьей главе

Обычное право якутов официально было признано царским правительством и, можно говорить о своеобразном правовом плюрализме, действовавшем в изучаемый период.

Следует подчеркнуть, что семейно-брачное право якутов на протяжении изучаемого времени просуществовало почти в неизменном виде. Чего не скажешь о наследственном праве. Здесь было больше трансформаций, связанных с ясачными и аграрными реформами 1760-х гг. и 1820-30-х гг. Поскольку, у якутов сформировалась земельная община, с этого времени, общинные структуры (родовые управления, особенно, инородные управы) стали контролировать распределение имущества между наследниками, а значит вмешиваться в семейные отношения в этой области. В частности, ограничивалась власть глав семей в отдельных случаях, более пропорциональными стали доли наследства (ранее очень ограниченные права были у вдов). Наслежные и улусные власти стремились сохранить устойчивость семей -хозяйственных и податных единиц, которые обеспечивали земельный фонд и благосостояние общины.

Традиционные формы заключения якутского брака: брак по сватовству, брак с отработкой калыма, левират, брак с похищением невесты продолжали существовать и в XIX в. Все они отражали хозяйственные, социальные особенности якутского бытия, носили на себе отпечаток особого образа жизни, связанного со скотоводством. Разобщённость, клановость якутского населения так же были источником этих форм традиционного брака якутов. Левират исчезает с регулированием русским государством системы калыма.

Полигамия была связана с культурно-историческими особенностями того времени. Она носила сугубо прикладной, хозяйственный характер, как одна из форм организации крупных частновладельческих скотоводческих хозяйств. Часто, под многоженством ошибочно рассматривалось то положение, когда после неудачного брака, связанного с бесплодием жены, муж женился во второй раз, чтобы иметь детей. За полигамию принимали разведённые семьи, когда муж отдалял от себя жену, выделив её скот. Кроме того, мужчина, имевший всё-таки несколько жён, как правило, — богатый скотовладелец, нёс ответственность за них, обеспечивая их жизнь, выделяя им скот. Обычай полигамии исчез постепенно не только с введением христианства с последней трети XVIII в., но и под неумолимым влиянием новой социально-экономической ситуации, когда в результате ужесточения государственного и общинного контроля за землепользованием стало обременительно рассредоточивать индивидуальное семейное хозяйство.

Права членов семьи связывались с имущественным правом. В старину (в XVII в.) авторитет отца и отцовского клана имел большое значение. Интересы женщины, имевшей детей, тем более пожилых женщин, охранялись обычным правом. Общинность несколько демократизировала семейные отношения: теперь старший сын, как потенциальный член общины, имевший право на земельный надел, мог на равных вести отношения с главой семьи.

Угон скота в XVIII в. стал караться более крупным размером штрафа, который увеличился в несколько раз. Также стало практиковаться публичное сечение лозами, ранее не известное якутам. С установлением власти царской администрации дела об убийствах подлежали рассмотрению в русском суде.

Обычай одаривания регулировал имущественные отношения между различными семьями, в одних случах, устанавливая подчинение и зависимость (кэЬии, соболон), в других, обеспечивая поддержку молодым семьям (торкут). Другие формы одаривания (бэлэх, ыаллыы), по-видимому, были обязательны для заключения каких-либо деловых соглашений. Этот характерный обычай проявил большую устойчивость и сохранялся и в позднейшее время.

Якутскому обычному праву был известен обычай принесения клятвы («шерти» по русским документам), что активно использовалось царским правительством, особенно, в процессе приведения в подданство России населения вновь колонизуемых территорий. Обычай сохранился на протяжении изучаемого периода, несколько видоизменившись.

Таким образом, выше было доказано, что тойоны-князцы XVII в., ставшие впоследствии царскими служащими на должностях родовых старшин, наслежных старост и улусных голов, имели властные полномочия, которые вначале основывались на правах клановых глав, а затем на признании со стороны русских властей их полномочий по сбору ясака, раскладки податей, судебных функций в решении исков определённого размера.

До 1760-х гг. обычноправовые традиции якутов в области потестарности, самоуправления, суда почти не испытывали прямого воздействия со стороны русского государства и законодательства. В этот период установился контроль над взаимоотношениями между улусами без проникновения в их внутреннюю структуру. Из компетенции традиционных судебных институтов якутов были изъяты наиболее крупные дела (убийства, грабежи и кражи в крупных размерах).

После вышеназванной даты и на протяжении XIX в. русское государство непосредственно вмешивается в эти сферы, устанавливая опеку над традиционными институтами и изменив административную структуру (введение наслежной системы). Обычное право якутов по инициативе царского правительства приобретает статутный характер: «Инструкция» С.В.Владиславича-Рагузинского 1728 г., «Выписка о ясашных» 1763 г., «Пополнение к наказам якутов в Комиссию по составлению нового Уложения Российской империи» С.Сыранова 1767 г., «План о якутах» А.Аржакова 1789 г., записи якутских «законов» в конце XVIII - начале XIX в. и др.

Отношение российского государства к обычному праву на раннем этапе колонизации (XVII - первая треть XVIII в.) было двойственным. С одной стороны, было стремление ограничить его действие путем изъятия верховной власти, крупного размера криминальных дел из компетенции якутского суда, контроль за имущественными отношениями (разделы, калымы и пр.) с целью проведения ясачной политики. С другой стороны, практически негласное допущение обычноправовых норм в повседневную практику. Начиная со второй трети XVIII в. проводится политика правового плюрализма.

Переход к полной оседлости дал многие преимущества в социальном развитии якутов. В частности, изменилось соотношение долей крупного рогатого скота и лошадей в хозяйстве в пользу первого, происходит концентрация производства (возникают крупные хозяйства). Социальная структура в целом не претерпела существенных изменений, но исчезло сословие рабов. Слой средних хозяев окреп. Короткий период существовала немногочисленная прослойка якутских дворян. Зарождается слой предпринимателей.

Первое столетие русской колонизации не затронуло основ якутского общественного строя. Сохранился хозяйственный уклад и система клановых и улусных связей. На протяжении следующего века усиливается воздействие государства на экономику якутов. Вначале путём вовлечения во всероссийский рынок (торговля, казённый извоз), затем была проведена ясачная и земельная реформа, трансформировавшая социальные и экономические отношения якутов. Возникла земельная община - наслег, ограничившая рост частного землевладения. Налоговая система напрямую была связана с землепользованием якутов. Как следствие вышеуказанных исторических явлений и проведённых государственных мероприятий явилось обезземеливание и обнищание якутского населения. Нарастала социальная напряжённость. «Устав» 1822 г. и классная система землепользования на некоторое время упорядочили ситуацию, официально закрепив права и обязанности ясачного населения. Попытки ослабить социальный конфликт из-за земельной тесноты, предпринятые Второй ясачной комиссией и Якутской Степной Думой, по-видимому, имели некоторый успех. Это видно, например, из увеличения числа землепользователей. Всё же из-за отсутствия последовательности проводимых мероприятий и непродолжительности существования первого органа областного самоуправления якутов положительное разрешение земельного вопроса и удовлетворение внутренних социальных запросов общества остались непреодолимой проблемой. Да и не могло быть иначе. Ведь и сейчас стоят типологически сходные проблемы. Это и вопрос о земельной собственности, о самоуправлении и о взаимоотношениях государства и общества.

К середине XIX в. в Якутию проникают совершенно новые экономические явления, связанные с техническим прогрессом и воздействием капиталистических отношений (предпринимательства). Вместе с тем, несмотря на сосредоточение значительных средств в руках отдельных лиц не наблюдается складывание классовых отношений. Переход из одной социальной категории в другую был делом времени, исчисляемым одним-двумя поколениями.

Данные исторической демографии показывают жизнеспособность и большой потенциал якутского общества на пороге нового времени. Нам удалось проанализировать некоторые данные по динамике демографического развития в целом, рождаемости и смертности, продолжительности жизни, соотношении полов у якутов. Признавая неполноту и условность полученных цифр, все же они позволяют отметить некоторые тенденции. Так, благоприятные периоды в демографическом развитии якутов в первой трети XVIII в. и во второй половине XVIII - первой половине XIX в. совпали с позитивными процессами в социальной и экономической истории якутов. Предстоит громадный объем работы по сбору, что называется «по крупицам» новых данных по исторической демографии якутов, распыленных по различным архивам и архивным фондам, в разрозненных источниках с целью проверки и уточнения полученных предварительных выводов.

Конец XVIII-XIX вв. характеризовались в якутской истории также возникновением феномена культурного «классицизма»: переход от строгости форм и эпической фундаментальности к пропорциональности, гармоничности, законченности идей в её некоторых областях. Например, в декоративно-прикладном искусстве. Он совпадает с активным воздействием русской культуры, массовой христианизацией, распространением письменности, образования и книжности. Мировоззрение якутов показало свою устойчивость и одновременно восприимчивость ко всему новому. Это было обусловлено цельностью религиозных воззрений якутов, которые при вступлении в контакт с христианскими догматами дали своеобразный синкретизм веры. Он выразился не только в смешении конкретных представлений о боге, но и в появлении среди якутов людей, совмещавших в себе две культурные традиции. Появление прединтеллигенции у якутов во многом - результат их благотворного взаимодействия в XVIII-XIX вв.

Это свидетельствует о глубине и исторической значимости процессов, происходивших в социальной истории якутов указанного времени.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации исследованы вопросы социальной истории якутов XVII -50-х гг. XIX в. Вначале была рассмотрена историко-культурная общность якутов XIII-XVII вв., ее основные характерные особенности. Предпринята попытка реконструкции архаичного общества якутов, которое застали русские землепроходцы XVII в. Выявлены архетипы исторического и этнического сознания якутов. Охарактеризованы институты древней потестарной организации. В XVII в. началась колонизация Якутии Русским государством. Мы проследили, какие изменения произошли в якутском обществе: развитие самоуправления, трансформацию обычного права, социо-культурные процессы. Определены важнейшие тенденции социальной истории якутов при переходе от позднего средневековья к Новому времени.

1. В позднее средневековье на Средней Лене развивались три древнеякутские культуры, которые проявляли заметное культурно-хозяйственное единство. Основные категории якутского позднего средневековья носят во многом традиционный характер. Процесс этногенеза еще активен. Внутренние социальные отношения нередко носят этнический характер. Фольклорный цикл о «веке Тыгына» («времени войн»), сформировавшийся в позднейшее время внутри себя содержит отражение названных исторических коллизий. В образе Тыгына отразились коллективные представления якутского народа. Они подобно религиозному сознанию выполняли важную роль в самоидентификации якутов.

Одним из результатов настоящего диссертационного исследования является анализ генезиса личности в социальной истории якутов в условиях русской колонизации XVII-XIX вв. На примерах некоторых наиболее видных деятелей якутской истории выявлено несколько стадий развития. К приходу русских перед нами предстают в первую очередь личности якутских тойонов -клановых глав. Они являются носителями коллективного сознания, олицетворяя главные формы социальной организации якутов - ага ууса, как выдающиеся потомки основателей кланов. Тыгын и Логуй как наиболее крупные деятели предрусской истории осознают каждый по-своему пределы якутского социума, его возможности при контакте с иноэтничной средой. Первый на пути конфронтации, второй на пути компромисса. М. Бозеков понимал значимость официального признания со стороны государства своего социально-политического статуса. Он продолжил искать пути компромисса с Москвой. Но он по-прежнему находился в рамках улусно-кланового сознания, оспаривая первенство с Н.Никиным на основании прямого родства с Тыгыном.

Как известно личность в Новое время рационализируется, активное начало преобладает. Выдвигаются проекты определения статуса якутов в Российском государстве. Но если С.Сыранов это еще человек средневековой эпохи, то А. Аржаков - представитель Новой истории. Первый защищает устои своего общества, традиции, второй ищет новые пути, понимает выгоду, делает расчеты. А.Аржаков образован, его язык и мышление европеизированы, также как Н.Рыкунов и А. Уваровский - непосредственные участники якутского реформаторства. Образованность постепенно становится существенным фактором. Они мыслят масштабно, открывая для себя правового и государственного сознания. Именно в это время зарождается идея о лидерах этнического уровня, например, о Тыгыне.

2. В диссертации социальная история якутов впервые исследуется через призму обычного права, которое официально было признано царским правительством, и можно говорить о своеобразном правовом плюрализме, действовавшем в изучаемый период. В диссертации прослежены изменения, произошедшие в обычном праве якутов в области суда и властных, семейно-брачных, имущественных отношений. Обычаи якутов продемонстрировали устойчивость, что во многом было предопределено особой политикой царского правительства.

До 1760-х гг. прямого воздействия со стороны Русского государства и законодательства на обычное право якутов не наблюдается. Помимо установления верховенства государства над потестарной организацией якутов и некоторого ограничения судебной власти тойонов (например, изъятия из их компетенции наиболее крупных дел - убийства, грабежи и кражи в крупных размерах), царское правительство оставило за собой право на природные ресурсы, которые, однако, активно стали разрабатываться только в XIX в.

После 1760-х гг. Русское государство непосредственно вмешивается во внутренний уклад жизни якутов, устанавливая опеку над традиционными институтами и изменив административную структуру (введение наслежной системы). Обычное право якутов по инициативе царского правительства приобретает статутный характер: «Выписки о ясашных» 1763 г., «План о якутах» А.Аржакова 1789 г., записи якутских «законов» в конце XVIII - начале XIX в. и др. Другими словами, названные памятники стали официально использоваться в повседневной практике.

3. Русское государство раздвинуло свои границы далеко на восток. В XVII в. колонизационный процесс, перевалив Урал, достиг берегов Лены. Имеющиеся источники не дают оснований назвать события 1630-х гг. «вхождением», «завоеванием» или «присоединением». Пока оправдан и более корректен термин «колонизация». При этом противопоставления его предыдущим понятиям нет. Необходимо более объективно подходить к терминам «колония», «колонизация», «колониальный», «колониальная политика». Прежде всего, нужно избавить их от однозначно негативных оценок. В принципе любое длительное по времени проникновение народов и государств на чужую территорию с целью ее заселения и эксплуатации является колонизацией. Это историческая необходимость, особенно если речь идет о крупных странах, тем более, об империях. Важно определить преимущественный характер колонизации. В ходе колонизации возникают много новых явлений в истории колонизаторов и колонизуемых. Это не только синтез культур, рынок, но и сложные политические, идеологические, социальные взаимоотношения. В известной мере устанавливается диалог между метрополией и колонией, вначале в большей мере односторонний, впоследствии, двусторонний.

Русская колонизация Якутии XVII-середины XIX вв. носила преимущественно торгово-промышленный, сравнительно мирный характер, при активной роли государства. Поэтому этносы, подвергшиеся воздействию этой колонизации, испытали в большей своей массе опосредованное влияние на свою культуру, социальные, экономические институты. Они сохранили численность населения, образ жизни, хозяйственный уклад, территорию проживания.

XVII в. стал во многом рубежным периодом в истории якутов, но до сих пор его считали неким водоразделом, делившую ее на историю «до» и «после» прихода русских. Поэтому несколько принижалась роль оригинальных институтов социальной и потестарной организации якутов. Вместе с тем они сохранились и в условиях российской колонизации, на их основе развилось самоуправление якутов в составе Русского государства.

4. С первых же лет колонизации проявились особые черты организации управления в Якутии, связанные с обширностью и удаленностью вновь приобретенной территорией. Вначале имело место приравнивание Якутского уезда к статусу Разряда, затем стремление расширить несправедливо урезанные Петром I областные полномочия вплоть до уровня губернии.

Ясачные волости, основанные на особой раннеулусной организации якутов, эволюционировали через укрупнение в административный улус в сторону превращения в наслежную систему. Утверждается общинность в ущерб клановому началу.

Попытки реформирования управления Сибирью в начале XIX в. закрепили сформировавшуюся улусную систему в Якутии. Поскольку структуры якутского самоуправления изначально были подчинены интересам ясачного сбора исключительное внимание в политике царского правительства в Якутии, как и на большей территории Сибири, уделялось ясачной системе. Это был сложный механизм, регулировавший колониальную политику. Ясак, доля которого в бюджете страны, с каждым последующим столетием снижалась, тем не менее, служил важным инструментом во взаимоотношениях между центром и периферией. С самого возникновения ясачный режим в Якутии был тяжелой повинностью, и борьба за нейтрализацию его разрушительного воздействия на экономику якутов стимулировала развитие якутского самоуправления, прошедшего ряд этапов. Нами выделены три этапа. Первый был связан с урегулированием важнейших сфер взаимоотношений Русского государства и якутов, прежде всего, ясака и судебной системы (со второй половины XVII в.). Выдающуюся роль сыграли петиционное движение якутов 50-х-60-х гг. XVII в. и первые поездки якутских тойонов в Москву. Вторая половина столетия была наиболее благоприятным периодом для якутского самоуправления. Второй этап (середина XVIII в.) проходил под знаком борьбы за допущение к участию сбора ясака самих якутов, сопротивления казенному извозу на трактах, произволу и лихоимству местного чиновничества. Третий этап начинается с «Плана о якутах» А. Аржакова и продолжался до Якутской Степной Думы. Главными становятся проблемы расширения судебных полномочий Инородческих структур самоуправления, освобождения от опеки полиции. К середине XIX в. усилился земельный вопрос, и сложились предпосылки для областной самостоятельности Якутии.

В ходе диссертационного исследования выявлены некоторые важнейшие тенденции социальной истории якутов изучаемого времени. Якуты долгое время сохраняли особенности своего полуоседлого образа жизни для более гибкого реагирования на природно-климатические изменения.

Социальная структура на протяжении изучаемого периода в целом сохранилась. Единственно исчезло сословие рабов, слившееся с категорией работников. Проявились некоторые качественные изменения. Расширился и упрочился слой средних хозяев, удельный вес которых превысил 50%. Причем, что важно тех хозяев, которые жили за счет продуктов скотоводства.

Экономическое положение тойонов в среднем осталось на прежнем уровне. Начиная со второй половины XVIII в. происходит укрупнение отдельных тойонских хозяйств. Тем не менее, жестких границ между различными социальными категориями по-прежнему не было. Переход из одной группы в другую не вызывал затруднений.

Демографическое развитие якутов показало устойчивую тенденцию к росту. В особо благоприятные периоды (первая треть XVIII в., вторая половина XVIII в., первая половина XIX в.) наблюдались скачкообразные увеличения численности населения. Интересно, что климатические изменения (засуха) и сопровождавший их падеж скота не сильно сказались на отмеченной тенденции. Здесь, по-видимому, во многом большую роль сыграла особенность полуоседлого образа жизни якутов - способность, покинув засушливые районы, перейти на более плодородные земли. Также помогла клановая взаимопомощь, распространившаяся на наслежном уровне.

Для более ранних периодов, конечно же, данных не достаточно, чтобы делать более широкие выводы. Прямые военные потери хотя и выглядят сравнительно небольшими, но для отдельных улусов они были катастрофичными, как, например, для бетунских якутов. Самыми заметными были косвенные потери в результате усиливавшегося оттока населения из центральных улусов на окраины. На Вилюе, Олекме и северных реках выросли значительные колонии якутов. К началу XIX в. около 40% якутов проживали за пределами первоначальной ойкумены якутов.

У якутов были довольно высокие показатели по средней продолжительности жизни и соотношению смертности и рождаемости. Они сопоставимы с общероссийскими показателями. Комплексный тип хозяйства, сбалансированное сочетание производящего и присваивающего хозяйства, жизнеутверждающие моральные и нравственные установки, поддерживаемые обычно-правовыми нормами (любовь к жизни, к многодетности, стремление создать семью и т.д.), сохранение в условиях российской колонизации внутреннего уклада жизни способствовали вышеназванным позитивным тенденциям.

Якуты на протяжении второй половины XVIII-XIX вв. переживали этнокультурный подъем. Усилились этноконсолидационные процессы. Поскольку были задействованы и экономические факторы. Вовлечение в рынок через извоз, торговлю и другие каналы разрывали патриархальную клановую замкнутость. Сложные процессы шли в культурном развитии. В искусстве оно выразилось в стремлении к совершенству. Именно в этот период оформились те образцы, которые известны миру как якутские: костюм, чороон, орнамент, косторезное искусство и т.д. В мировоззрении якутов происходят важные изменения. В цельную систему представлений о мироздании вторгаются православные установки и ценности. Быстрое и безболезненное крещение якутов в течении нескольких десятилетий, начиная с 1760-х гг. до 1820-х гг., конечно же, во многом было стимулировано экономическими льготами (освобождение на некоторое время от ясака и т.д.), но все же, по-видимому, имелись другие основания, связанные с восприимчивостью древнего религиозного сознания к новой вере. Это не только синкретизм в догматике, но и проявившейся тяге якутов к образованности. За короткий срок среди якутов распространяется русская письменность. К середине XIX в. сотни людей приобщились к русской книжности. Успехи якутского самоуправления были обусловлены достаточным уровнем образованности его лидеров. Появление прединтеллигенции было закономерным явлением. С той поры, когда появляется тончайший слой людей, думающих о перспективах развития своего народа и пытающихся активно претворять в жизнь выработанные самой жизнь насущные идеи следует говорить о этапных явлениях в социальной истории этого народа.

5. Одним из основных итогов исследования является тезис о клановом характере якутского общества. Якутский клан строился по образу и подобию семьи, глава которой переносил свои отцовские функции на весь уус. Глава клана - это не только генетический родоначальник, но и сюзерен, устроитель традиционного кланового социума. Кроме того, в якутском обществе существовала сложная система вассально-сюзерениальных (клиентских) связей, но в феодальном обществе вассалитет непосредственно связан с землей (феодом, леном). У якутов же клиенство не было связано с землей.

В ходе исследования основных признаков вождества или государства -более крупных таксонов социальной и политической организации в полной мере не выявлено. В условиях отсутствия сильной централизованной власти, гарантом выступали естественно возникавшие кровно-родственные коллективы - патронимии-кланы. Они давали политическую защиту. Власть клановых глав (тойонов-князцов) покоилась на личном авторитете, но была ограничена экономической самостоятельностью семей, входивших в клан. Большую роль играли идеологические связи (генеалогия), клановые дружины (боотураптар). Такие крупные тойоны как Тыгын претендовали на власть не только в масштабе своего клана, но и пытались распространить свое влияние на родственные и соседние патронимические группы. Все же дальше границ нескольких кланов (улусов) власть даже наиболее значительных тойонов не выходила. К приходу русских существовало 5-6 таких конгломератов -«раннеякутских улусов», только внешне напоминавших вождества. Как показал ход исследования, клановые отношения оказывали прямое воздействие практически на все стороны истории якутов: на коллективное и личностное сознание, на развитие самоуправления, на социальную структуру и т.д. Правительство Российской империи осознало важность сохранения данной особенности якутской истории и учитывало ее в своей колониальной политике.

Список научной литературыБорисов, Андриан Афанасьевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ИСТОЧНИКИ А. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

2. Архивохранилища федерального значения

3. Архив Института Востоковедения РАН г.Санкт-Петербург (ИВ РАН):1. Фонд 11 (Н.А.Виташевский)1. Оп.11. Д.4, 11.

4. Архив Санкт-Петербургского филиала Института российской истории Российской академии наук (СПбФ ИРИ РАН):

5. Фонд 160 (Якутская приказная изба)1. Стб. 315, 562

6. Российский государственный архив древних актов (РГАДА) в Москве:

7. Фонд 214 (Сибирский приказ) Стб. 235; Стб.250; Стб.368; Стб.899. Фонд 607 (Якутская воеводская канцелярия) Оп.2. Д.49.

8. Фонд 1177 (Якутская приказная изба) Оп.1. Д.16, 43, 63, 128, 182; Оп.З. Д.51, 128, 140, 227, 276, 285, 434, 621, 876, 937, 1065, 1066, 2766, 2810; Оп.4. Д.12, 51.

9. Российский государственный исторический архив (РГИА) в Санкт-Петербурге:

10. Фонд 159 (Департамент Путей сообщения) Оп.1. Д.138.

11. Фонд 383 (Первый департамент Министерства государственных имуществ)

12. Оп.6. Д.5375, 5380; Оп.29. Д.908.

13. Фонд 468 (Комитет его Императорского величества Министерство императорского двора) Оп.9. Д.909.

14. Фонд 573 (Департамент окладных сборов министерства финансов) Оп.З. Д.5052.

15. Фонд 1264 (Первый Сибирский комитет) Оп.1. Д.285, 376, 380.

16. Фонд 1286 (Департамент полиции исполнительной) Оп.1. Д.231.

17. Фонд 1409 (Собственная его императорского величества канцелярия) Оп.1. Д.128.

18. Санкт-Петербургский филиал Архива Российской академии наук (ПФА РАН):

19. Фонд.47 (Комиссия по изучению ЯАССР)1. Оп.2. Д. 159.1. Фонд 161 (Л.Г.Левенталь)1. Оп.1. Д.4, 5,6.1. Фонд 202 (Э.К.Пекарский)1. Оп.1. Д.78

20. Ученый архив Российского географического общества в Санкт-Петербурге (РГО):

21. Фонд (Разряд) 63 (Рукописи трудов членов Географического общества и другие документы по Якутской губернии)1. Оп.1. Д.11.

22. Архивохранилища республиканского значения.

23. Архив Якутского научного центра Сибирского отделения РАН (Архив ЯНЦ СО РАН) в г.Якутске:

24. Фонд 4 (Деятели литературы и истории Якутии)

25. Оп.1. Д.20, 21, 121; Оп.14. Д.29, 30, 35, 36, 37, 38; Оп.16. Д.1, 4, 26, 47.

26. Фонд 5 (Институт языка, литературы и истории)

27. Оп.1. Д. 151; Оп.З. Д.524.

28. Национальный архив Республики Саха (Якутия) (НА PC (Я) в г.Якутске:

29. Фонд 1-й (Якутская воеводская канцелярия)1. Оп.1. Д.2.

30. Фонд 13-и (Якутский областной стряпчий) Оп.1. Д.56.

31. Фонд 29-и (Батурусская инородная управа) Оп.2. Д.412, 461, 1015.

32. Фонд 30-и (Баягантайской инородная управа) Оп.1. Д.24, 45, 60.

33. Фонд 31-й (Борогонская инородная управа) Оп.2. Д.5, 173, 199, 339, 412, 589, 594, 1663. Фонд 36-и (Дюпсинская инородная управа) Оп.1. Д.6, 70, 95.

34. Фонд 37-и (Жиганская инородная управа) Оп.1. Д.142, 338.

35. Фонд 39-и (Кангаласская инородная управа) Оп.2. Д. 146.

36. Фонд.43-и (Мегинская инородная управа) Оп.З. Д.10.

37. Фонд 62-и (2-е Бордонское родовое управление) Оп.1. Д.13.

38. Фонд 180-и (Якутский окружной земский суд)

39. Оп.1. Д. 12, 25, 31, 95, 274, 316, 364, 370, 374, 377, 378, 380, 442, 451, 452, 467, 493, 511, 958, 973, 974, 1043, 1065, 1073, 1100, 1680; Оп.2. Д.381, 598, 608.1. Б. ОПУБЛИКОВАННЫЕ1. Законодательные документы

40. Важнейшие узаконения и распоряжения правительства, касающиеся Якутской области, б/м., б/г. 112 с.

41. Положение об инородцах // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. СПб., 1892. Т.28. 4.2. С. 1-24.

42. Сборник узаконений и распоряжений правительства об административном и общественном устройстве и управлении Якутской области / Сост. якутский губернатор И.И.Крафт. Якутск: Областная типография, 1912. 298 с.

43. Устав об управлении инородцев: Права инородцев // Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. СПб., 1830. Т.38. С.394-416.

44. Документальные сборники и публикации источников

45. Актовые источники по истории России и Сибири XVI-XVIII веков в фондах Г.Ф.Миллера. Описи копийных книг. В двух томах. Опись Якутской Архивы. Книга третья. Новосибирск, 1994.

46. Акты архивов Якутской области (1650—1800) / Под ред. Е. Д.Стрелова. Якутск, 1916. 310 с.

47. Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. В 12-ти т. СПб.: Типогр. Отд-ния СЕИВК, 1842. T.IV. 565 с.

48. Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. T.I. 4.2. (2-я пол. XVII века). Иркутск: Крайгиз, 1936. 152 с.

49. Бакай Н. Захват, купля и продажа инородок Якутской области служилыми людьми в первой половине XVII в. // Известия общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете. Вып.2. T.XI. Казань, 1893. С. 1-3.

50. Башарин Г.П. К истории Западной Якутии (документы о распределении земли в вилюйских волостях 70-х гг. XVIII в.) // Якутский архив (сборник статей и документов). Вып.1. Якутск: Кн. изд-во, 1960. С.69-170.

51. Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией. СПб.: В типогр. Эдуарда Праца, Т.П. 1846. 297 с. T.VII. 1859. 374 (5) с. T.VIII. 1862. 350 (6) с. T.IX. 1875. 353 с. T.XI. 1875.320 с.

52. Иванов В.Н. Наказ царя Михаила Федоровича первым якутским воеводам Петру Головину и Матвею Глебову по вопросам управления новым Якутским уездом // Иванов В.Н. Вхождение северо-востока Азии в состав Русского государства. Новосибирск, 1999. С. 171-196.

53. Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в.: Сб. документов. Д., 1936. 294 с.

54. Линденау Я.И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII века): Историко-этнографические материалы о народах Сибири и Северо-Востока. Магадан: Кн. изд-во, 1983. 176 с.

55. Мартынов М.Н. Якутия по наказам в комиссию 1767 года о сочинении проекта нового уложения // Ученые записки ИЯЛИ ЯФ АН СССР. Якутск, 1955. Вып.З. С.55-72.

56. Материалы по истории Якутии XVII века: (Документы ясачного сбора). В 3-х ч. М.: Наука, 1970. 1269 (24) с.

57. Никифоров В.В. План о якутах с показанием казенной пользы и выгоднейших положениев для них (Текст проекта головы Борогонского улуса Алексея Аржакова, представленнаго им в 1789 г. Императрице

58. Екатерине II) // Якутская жизнь. 1908. №33-34. С.3-4; №35-36. С.З; №37. С.2; №42-43. С.З; №44. С.2.

59. Обычное право народов Сибири (буряты, якуты, эвенки, алтайцы, шорцы) / Сост. В.В.Карлов. М.: Старый сад, 1997. 396 с.

60. Окладников А.П. К истории этнографического изучения Якутии: (Описание быта и нравов Якутии, сочиненные в г.Якутске в 1768-1769 и 1785 гг.)// Сборник материалов по этнографии якутов. Якутск, 1948. С. 1746.

61. Описание Иркутского наместничества 1792 года. Новосибирск: Наука. Сибирское отд-ние, 1988. 254 с.

62. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII в. на северо-востоке Азии: Сб. документов / Сост. Н.С.Орлова М.: Географгиз, 1951.620 с.

63. Памятники права Саха (Якутия): Сб. документов и материалов / Отв. ред. М.М.Федоров. Якутск: Бичик, 1994. 200 с.

64. Пекарский Э.К. Материалы по обычному праву якутов: (Три документа) // Сборник МАЭ. Л., 1925. T.V. С.660-706.

65. Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. СПб.: В типогр. бр. Пантелеевых, 1875. Т.П. 1229 с.

66. Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах: Сб. документов о великих русских географических открытиях на северо-востоке Азии в XVII веке / Сост. М.И.Белов. Л.; М. 1952. 386 с.

67. Самоквасов Д.Я. Сборник обычного, права сибирских инородцев. Варшава, 1876. XII, 282 с.

68. Сафронов Ф.Г. Записки Генрих Фика о якутах и тунгусах первой половины XVIII в. // Источниковедение и археография Сибири. Новосибирск: Наука, 1977. С.235-250.

69. Токарев С.А. Несколько данных XVII в. о якутах и их соседях // Сборник материалов по этнографии якутов. Якутск, 1948. С.6-16.

70. Федоров М.М. Памятник обычного права якутов 1824 г.: Учеб. пособие. Якутск: Изд-воЯГУ, 1991. 87 с.

71. Этнографические материалы северо-восточной географической экспедиции 1785-1795 гг. Магадан: Кн. изд-во, 1978. 176 с.1. ЛИТЕРАТУРА

72. Аверкиева Ю.П. Индейцы Северной Америки: от родового общества к классовому. М.: Наука, 1974. 348 с.

73. Агеев А.Д. Движение России на Восток и США на Запад: сходства и оппозиции (методологический аспект) // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Кн.2. М., 1997. С. 18-23.

74. Алексеев А.Н. Древняя Якутия: железный век и эпоха средневековья. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнорграфии СО РАН, 1996. 96 с.

75. Алексеев Е.Е. История национального вопроса в Республике Саха (Якутия) (февраль 1917-1941 гг.). Якутск: ИГИ АН PC (Я), 1998. 320 с.

76. Алексеев Е.Е. Федеративный центр и автономия: (на примере Якутской АССР (1917-1941 гг.). Якутск: «Бичик», 2000. 384 с.

77. Альтернативные пути к цивилизации: Кол. монография / Под ред. Н.Н.Крадина и др. М.: Логос, 2000. 368 с.

78. Антонов Н.К. Материалы по исторической лексике якутского языка. Якутск: Кн. изд-во, 1971. 175 с.

79. Артемьев А.Р. Открытие и начало присоединения Забайкалья и Приамурья к Российскому государству в середине XVIII в. // Русские землепроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. (историко-археологические исследования). Владивосток, 1998. Т.З.

80. Афанасий Уваровский: гуманист и просветитель: Сб. науч. ст. Якутск: ИГИ АН PC (Я), 2000. 128 с.

81. Барг М.А. Проблемы социальной истории в освещении современной западной медиевистике. М., 1973.

82. Барсуков И. Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский по его сочинениям, письмам и рассказам современников. М: В синодальной типографии, 1883. 770+14 с. XIV е..

83. Бахрушин С.В. Воеводское управление Якутии // Якутия в XVII веке. Якутск, 1953. С.220-254.

84. Бахрушин С.В. Исторические судьбы Якутии // Научные труды. T.III. Избранные работы по истории Сибири XVI-XVII вв. 4.2. История народов Сибири в XVI-XVII вв. М., 1955. С. 13-48.

85. Бахрушин С.В. Остяцкие и вогульские княжства в XVI и XVII в. // Научные труды. T.III. 4.1. М., 1955. С.86-152.

86. Бахрушин С.В. Открытие Якутии русскими в XVII веке и присоединение ее к России // Якутия в XVII веке. Якутск, 1953. С. 10-66.

87. Бахрушин С.В. Очередные задачи исторического изучения Якутии // Научные труды. T.III. 4.2. М., 1955. С.263-272.

88. Бахрушин С.В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. // Научные труды. T.III. 4.1. С. 15-162.

89. Бахрушин С.В. Положительные результаты русской колонизации в связи с присоединением Якутии к Русскому государству // Научные труды. T.III. 4.2. М., 1955. С.236-253.

90. Бахрушин С.В. Пути в Сибирь в XVI-XVII вв. // Научные труды. T.III. 4.1. М., 1955. С.72-136.

91. Бахрушин С.В. Ясак в Сибири в XVII веке // Научные труды. T.III. 4.2. М, 1955. С.49-85.

92. Бахрушин С.В., Токарев С.А. Положительные результаты присоединения Якутии к Русскому государству // Якутия в XVII веке. Якутск, 1953. С.411-436.

93. Башарин Г.П. В составе свободной России: научно публицистический сборник. М. Артфлекс, 2002. 400 с.

94. Башарин Г.П. Из истории приобщения якутов к русской земледельческой культуре. Якутск, 1958.

95. Башарин Г.П. Историческое значение вхождения Якутии в состав Российского государства. Якутск: Кн. изд-во, 1957. 32 с.

96. Башарин Г.П. История аграрных отношений в Якутии (60-е гг XVIII -середина XIX вв.). М.: Изд-во АН СССР, 1956. 428 с.

97. Башарин Г.П. История животноводства в Якутии второй половины XIX начала XX вв. Якутск, 1962.

98. Башарин Г.П. История земледелия в Якутии (XVII 1917 г.). В 2-х т. Якутск: Кн. изд-во, 1989. T.I. 348 с. Т.П. 412 с.

99. Башарин Г.П. К освещению истории социально-экономических отношений и классовой борьбы в Якутии досоветского периода // Ученые записки ЯГУ. Вып.14. Серия исторические науки. Якутск, 1963. С.73-86.

100. Башарин Г.П. Некоторые вопросы историографии вхождения Якутии в состав России. Якутск: Кн. изд-во, 1971. 136 с.

101. Башарин Г.П. Обозрение историографии дореволюционной Якутии. Якутск: Кн. изд-во, 1965. 70 с.

102. Башарин Г.П. Общественный строй якутов начала XVII в. // Вопросы истории. 1950. №4. С.91-102.

103. Башарин Г.П. О патриархально-феодальных отношениях в Якутии конца XVIII первой половины XIX в. // Вопросы истории. 1955. №3. С.80-89.

104. Березкин И.Г. Первый грамотный якут // Сборник научных статей Вып.1. Якутск, 1955.

105. Березкин И.Г. По следам наших предков и современников. Якутск: Кн. изд-во, 1987. 112 с.

106. Блок М. Апология истории или ремесло историка. Изд. 2-ое, доп. / Пер. с франц. М.: Изд-во «Наука», 1986. 256 с.

107. Боло С.И. Прошлое якутов до прихода русских на Лену: по преданиям якутов бывшего Якутского округа. Якутск: Бичик, 1994. 352 с. (на якут. яз.).

108. Борисов А.А. А.Я.Уваровский об образе жизни якутов // Афанасий Уваровский: гуманист и просветитель. Якутск, 2000. С.41-47.

109. Борисов А.А. Идея власти и традиционные общественные институты саха // Республика Саха (Якутия): путь к суверенитету. Якутск, 2000. С.7-33 (совм. С В.В.Ушницким).

110. Борисов А.А. Изменения в общественном строе и хозяйстве. Очерк 6. // Народ саха от века к веку: Очерк истории / Отв. ред. В.Н.Иванов. Новосибирск, 2003. С. 108-124 (совм. с В.П.Захаровым).

111. Борисов А.А. Исторический фольклор и этносознание якутов // Этнос: традиции и современность (сборник научных трудов). Якутск, 1994. С.24-31.

112. Борисов А.А. Исторический фольклор саха: типология образа кланового главы // Literatura ludova / Отв. ред. А.Кучинский. Вроцлав. 2000. NR 6(44) listopad-grudzien. С.9-15 (на польском языке).

113. Борисов А.А. К вопросу о характере субэтнических образований якутов XVII в. // Конференция научной молодёжи "Эрэл-95": (Тезисы докладов). Якутск, 1995. С.112.

114. Борисов А.А. К вопросу о формировании поведенческого "кодекса" саха // Здоровый образ жизни: обычаи и традиции народов Якутии. Якутск, 2001. С.6-10.

115. Борисов А.А. Легенды о Тыгыне и богатырях-одиночках: фольклорный образ и этническая история // Народная культура Сибири: Материалы VII научно-практического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 1998. С. 155-158.

116. Борисов А.А. Межэтнические контакты и этносознание саха // Региональные особенности межнациональных отношений: (Материалы межвузовской научной конференции, посвященной международному году коренных народов). Якутск, 1994. С. 139-141.

117. Борисов А.А. Об этнодемографической ситуации в Якутии в XVIII в. // Якутский архив. Якутск, 2002. №3, С.37-42.

118. Борисов А.А. Образы Тыгына и богатыря-одиночки в этносознании саха // Наука и образование (Якутск). 1996. №2. С.88-92.

119. Борисов А.А. Общественный строй саха к приходу русских // Наука и образование (Якутск). 1997. №3. С. 175-178.

120. Борисов А.А. Обычное право якутов о собственности на землю // Якутский архив. 2001. №3. С.45^8.

121. Борисов А.А. О древней потестарной организации саха // Сб. докл. науч.-практ. конф. "Республика как субъект федерации: итоги и перспективы развития федеративных отношений (на примере PC (Я)". Якутск, 2001. С.325-333.

122. Борисов А.А. О социально-политическом развитии якутского общества в XVII-XX вв.: обычное право, тойонат и самоуправление // Тезисы XI международного конгресса «Обычное право и правовой плюрализм в изменяющихся обществах». М., 1997. С.40-41.

123. Борисов А.А. О характере первых русско-якутских контактов // Ленский острог и освоение северо-востока Азии (материалы конференции). Якутск, 2002. С.46-51.

124. Борисов А.А. Первый опыт якутского парламентаризма (Степная Дума) // Государственность Республики Саха (Якутия): история, современность и будущее. Якутск, 1999. С. 12-18.

125. Борисов А.А. События 1630-1640-х гг. в этносознании якутов // Наука в Якутии: достижения и проблемы. Сб. ст. молодых ученых Академии наук PC (Я). Новосибирск, 2000. С.5-16.

126. Борисов А.А. Старинное якутское хозяйство и общество. Очерк 3 // Народ саха от века к веку: Очерк истории / Отв. ред. В.Н.Иванов. Новосибирск, 2003. С.62-73.

127. Борисов А.А. Субэтнические подразделения якутов в XVII в. // Историко-этносоциальные исследования: региональные проблемы (сборник научных трудов). Новосибирск, 1998. С.62-72.

128. Борисов А.А. Формы земельной собственности саха в системе традиционных общественных институтов // Материалы науч.-практ. конф. молодежи "Интеллектуальный потенциал молодежи селу XXI века". Якутск, 2000. С.258-259.

129. Борисов А.А. Якутское общество и обычное право (XVII XIX вв.). М.: Книжный дом «Университет», 2002. 160 с.

130. Борисов А.А. Якутские улусы в эпоху Тыгына. Якутск: Бичик, 1997.160 с.

131. Бояршинова З.Я. К вопросу о присоединении Сибири к Русскому государству // Труды Томского государственного университета. Т. 128. Томск, 1954. С.61-82.

132. Бравина Р.И. Погребальный обряд якутов (XVII-XIX). Якутск: Изд-воЯГУ, 1996. 232 с.

133. Брагина Д.Г. Этнические процессы в Центральной Якутии. Якутск: Кн. изд-во, 1985. 86 с.

134. Васильев Ф.Ф. Раннеякутский улус: социальные и военные структуры // Этнос: традиции и современность. Якутск, 1994. С.32-50.

135. Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. Якутск: Кн. изд-во, 1995. 224 с.

136. Виташевский Н.А. Якутские материалы для разработки вопросов эмбриологии права // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С.89-220.

137. Врангель Ф.П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому океану совершенное в 1820, 1821, 1823, 1824 гг. экспедицией под начальством флота лейтенанта Ф.П.Врангеля. М.: Изд-во Главсевморпути, 1948. 455 с.

138. Вруцевич М.С. Обитатели, культура и жизнь в Якутской области // Записки ИРГО. T.XVII. Вып.П. СПб., 1891. 41 с.

139. Вруцевич М.С. Юридические обычаи якутов // Журнал гражданского и уголовного права. Кн.З. СПб., 1891.

140. Габышев Н.А. Афанасий Уваровский и его «Воспоминания». Якутск,1995.

141. Габышев Н.А. Первой литературное произведение на якутском языке // Ученые записки Института языка, литературы и истории ЯФ АН СССР. Вып.5. Якутск, 1958. С. 107-117.

142. Гаврильева Р.С. Одежда народа саха конца XVII середины XVIII века. Новосибирск: Наука, 1998. 144 с.

143. Гарданов В.К. К вопросу о характере общественного строя у якутов в XVII в. // Советская этнография. 1946. №2. С.218-226.

144. Гемуев И.Н., Сагалаев A.M., Соловьев А.И. Легенды и были таежного края. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1989. 176 с.

145. Гоголев А.И. Историческая этнография якутов: Народные знания и обычное право: Учеб. пособие. Якутск: Изд-во ЯГУ, 1983. 103 с.

146. Гоголев А.И. Лекции по исторической этнографии якутов. Якутск: Изд-во ЯГУ, 1978. 80 с.

147. Гоголев А.И. Социальная организация и традиционная семья якутов в XVII веке // Семья у народов Север-Востока СССР: Сб. науч. трудов. Якутск, 1988. С.89-98.

148. Гоголев А.И. Якуты: (Проблемы этногенеза и формирования культуры). Якутск: Изд-во ЯГУ, 1993. 136 (32) с.

149. Гоголев З.В. Об изменениях в социально-экономическом строе в Якутии во второй половине XIX начале XX вв. // Труды Института языка, литературы и истории ЯФ СО АН СССР. Вып.2(7). Якутск, 1960. С.67-131.

150. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. 2-е изд., испр. и доп. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. 495 с.

151. Гурвич И.С. К вопросу об общественном строе якутов в XVII-XIX веках. // Ученые записки ИЯЛИ ЯФ АН СССР. Якутск, 1955. Вып.З. С.3-17.

152. Гурвич И.С. Организация ясачного обложения в Якутии // Якутия в XVII в. Якутск, 1953.

153. Гурвич И.С. Эксплуатация коренного населения Якутии царизмом и борьба якутского населения против нее // Якутия в XVII веке. Якутск, 1953. С.255-288.

154. Гурвич И.С. Ясак в Якутии в XVII в. // Материалы по истории Якутии XVII века (Документы ясачного сбора). М., 1970. С. XLV-XLVII.

155. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников (ExemplaXIII в.). М.: Икусство, 1989. 368 с.

156. Гуревич А.Я. Марк Блок и «Апология истории» // Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1986. С. 182-231.

157. Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. 1991. №2-3. С.21-36.

158. Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

159. Дамешек И.Л. Азиатская окраина России во внутренней политике правительства первой половины XVII в. (административный аспект) // Вестник международного центра азиатских исследований. Иркутск, 2000. С.74-84.

160. Дамешек И.Л. Российские окраины во внутренней политике империи // Вестник международного центра азиатских исследований. Иркутск, 2001. С.119-127.

161. Дамешек И.Л. Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.). Иркутск: Оттиск, 2002. 208 с.

162. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX начало XX века). Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1986. 168 с.

163. Дамешек Л.М. Устав об управлении инородцев М.М.Сперанского и Г.С.Батенькова // Памяти декабристов. Иркутск, 1975. С.21-45.

164. Дамешек Л.М. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX начале XX века. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та. 1983. 136 с.

165. Дамешек Л.М., Дамешек И.Л. Народы Сибири в законодательном механизме империи XVIII-XIX вв. // Мир Центральной Азии. Т.П. 4.1.

166. История. Социология: Материалы международной научной конференции. Улан-Удэ, 2002. С.69-73.

167. Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 622 с.

168. Долгих Б.О. Этнографический состав населения Якутского уезда в XVII веке // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. 1955. Bbin.XXIV. С.30-50.

169. Дьяконова Н.Н. Проблемы интелигентоведения: генезис и формирование якутской интеллигенции // Наука и образование. 2001. №3. Задачи земства в Якутской области. Иркутск, 1905. С. 1-28. Залкинд Е.М. Общественный строй бурят в XVIII и первой половине

170. XIX века. М.: Наука, 1970. 370 с.

171. Залкинд Е.М. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1958. 320 с.

172. Захаров В.П. Пушной промысел и торговля в Якутии (конец XIX -начало XX в.). Новосибирск, 1995.

173. Зуев А. С. Анадырская партия: причины и обстоятельства ее организации // Вопросы социально-политической истории Сибири (XVII

174. XX века). Новосибирск, 1999.

175. Зуев А. С. Поход Д. И. Павлуцкого на Чукотку в 1731 г. // Актуальные проблемы социально-политической истории Сибири (XVII-XX вв.). Новосибирск, 2001.

176. Зуев А.С. Русские и аборигены на Крайнем Северо-Востоке Сибири во второй половине XVII первой четверти XVIII вв. Новосибирск: Новосибир. гос. ун-т, 2002. 330 с.

177. Зуев А.С. Характер присоединения Сибири в новейшей историографии Сибири // Евразия культурное наследие древних цивилизаций. Вып.1. Культурный космос Евразии. Новосибирск, 1999. С.124-136.

178. Иванов В.Н. Вхождение северо-востока Азии в состав Русского государства. Новосибирск: Наука. Сиб. изд. фирма РАН, 1999. 199 с.

179. Иванов В.Н. Вхождение Якутии в состав Российского государства // Якутия и Россия: 360 лет совместной жизни. Якутск, 1994.

180. Иванов В.Н. Историческая мысль в России XVIII середины XIX в. о народах северо-востока Азии. М.: Наука, 1989. 248 с.

181. Иванов В.Н. К вопросу об образе жизни якутов XVII в. // Якутский архив. Якутск, 1966. Вып. 3. С.37-45.

182. Иванов В.Н. Образование Якутского уезда // Якутский архив(Сб. статей и документов). Вып.1. Якутск, 1964. С.69-82.

183. Иванов В.Н. Перепись 1642 г. в Якутском уезде и ее роль в ясачном обложении // Якутский архив (Сб. статей и документов). Вып.1. Якутск, 1964. С.83-120.

184. Иванов В.Н. Предисловие // Уваровский А.Я. Воспоминания. Якутск, 1995. С.5-16.

185. Иванов В.Н. Русские учёные о народах северо-востока Азии (XVII-начало XX в.). Якутск: Кн. изд-во, 1978. 320 с.

186. Иванов В.Н. Социально-экономические отношения у якутов. XVII век. Якутск: Кн. изд-во, 1966. 424 с.

187. Иванов В.Н. Судебный иск из-за земли у якутов: (К изучению челобитных якутов XVII в.) // Ученые записки ЯГУ. Серия исторических наук. Якутск, 1963. Вып. 14. С.111-115.

188. Иванов В.Н. Якутия в составе Русского государства (XVII век). Якутск: ЯФ Издательства СО РАН, 2002. 156 с.

189. Иванов В.Ф. Историко-этнографическое изучение Якутии (XVII-XVIII вв.). М.: Наука, 1974. 188 с.

190. Иванов В.Ф. Социально-экономические отношения в Якутии (конец XVII середина XIX вв.). Новосибирск: Сибирское отд-ние, 1992. 228 с.

191. Иванов В.Ф. Письменные источники по истории Якутии XVII века. Новосибирск: Наука. Сибирское отд-ние, 1979. 240 с.

192. Иванов В.Ф. Русские письменные источники по истории Якутии XVIII начала XIX в. Новосибирск: Сибирское отд-ние, 1991. 213 с. Иванов В.Х. Якутская резьба по кости. М., 1979. Иванов С.А. Аканье и оканье в говорах якутского языка. Якутск, 1980. 184 с.

193. Иванов С.А. Центральная группа говоров якутского языка. Фонетика. Новосибирск: ВО "Наука". Сиб. изд. Фирма, 1993. 352 с.

194. Игнатьева М.Н. К вопросу о выкупном браке по обычному праву якутов // Полярная звезда. 1983. №2. С.117-119.

195. Игнатьева М.Н. Сахалар нэ1шлиэстибэннэй бырааптара (XVII-XIX уйэлэр) // Хотугу сулус. 1984. №8. С.97-99.

196. Игнатьева М.Н. Обычное право якутов (XVII-XIX вв.): Автореф. дис. . канд. юрид. наук. / АН СССР. Ин-т государства и права. М., 1989. 24 с.

197. Ионин А.А. Материалы к вопросу об экономическом положении населения Якутской области в XVII веке // Известия ВСОИРГО. 1888. T.XIX. №3. С.93-95.

198. Ионова О.В. Из истории якутского народа (первая половина XVII века). Якутск: Кн. изд-во, 1945. 112 с.

199. Ионова О.В., Сафронов Ф.Г. О социально-экономических отношениях в Якутии XVII-XIX вв. // Вопросы истории. 1956. №8. С.115-120.

200. Исторические предания и рассказы якутов / Изд. подгот. Г.У.Эргисом. В 2-х частях. М.; Д.: Изд-во АН СССР. Ленингр. Отд-ние, 1960. 4.1. 322 с. 4.2. 359 с.

201. Исторические связи народов Якутии с русским народом. Якутск,

202. История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5-ти т. JL: Наука, 1968. Т.2. Сибирь в составе феодальной России. 538 с.

203. История СССР с древнейших времен до наших дней. T.IV. М.:, 1967.

204. История Якутской АССР. В 3-х т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 19551963. Т.1. Окладников А.П. Якутия до присоединения к Русскому государству. 2-е изд. доп. и перераб. 432 с. Т.2 Якутия от 1630-х гг. до 1917 г. 419 с.

205. История Японии / Ю.Д.Кузнецов, Г.Б.Новлицкий, И.М.Сырицын. М.: Высшая школа, 1988.

206. Итс Р.Ф., Яковлев А.Г. К вопросу о социально-экономическом строе ляншаньской группы народности и // Община и социальная организация у народов Восточной и Юго-Восточной Азии. Л., 1967. С.64-106.

207. Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII первой половине XIX в. М.: Наука, 1963.

208. Кабузан В.М. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. М.; Наука, 1990.

209. Кабузан В.М., Троицкий С.М. Новые источники по истории населения Восточной Сибири во 2-ой половине XVIII в. // Советская этнография. 1966. №3. С.21-46.

210. Казарян П.Л. Якутия в системе политической ссылки России. 18261917 гг. Якутск, 1998.

211. Каппелер Андреас. Россия многонациональная империя. М.: Изд-во «Прогресс-традиция», 1997. 344 с.

212. Карлов В.В. Обычное право народов Сибири и его изучение // Обычное право народов Сибири. М., 1997. С.47-73.

213. Ключевский В.О. Курс русской истории. T.III // Ключевский В.О. Сочинения в 9 т. М., 1988.

214. Колодезников С.К. Категории традиционной культуры якутов: пространство, время, движение // Духовная культура в жизни этноса: сборник научных трудов. Якутск, 1991. С.5-27

215. Константинов И.В. Материальная культура якутов XVIII в. (по материалам погребений). Якутск: Кн. изд-во, 1971. 211 с.

216. Константинов И.В. Происхождение якутского народа и его культуры // Якутия и ее соседи в древности. Якутск: Издание ЯФ СО АН СССР, 1975. С. 106-173.

217. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 220 с.

218. Костров Н. Очерки юридического быта якутов // Записки РГО по отделению этнографии. 1878. Кн.8. С.259-299.

219. Крадин Н.Н. Вождество: современное состояние и проблемы изучения // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М, 1995. С.11-61.

220. Крадин Н.Н. Империя Хунну. Изд. 2-ое, перераб. и доп. М.: Логос, 2002.312 с.

221. Крадин Н.Н. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Альтернативные пути к цивилизации: Кол. Монография. М, 2000. С.З 14336.

222. Ксенофонтов Г.В. Ураангхай-сахалар. Очерки по древней истории якутов. Том 1 в 2-х книгах. Кн.1. Якутск: Кн. изд-во, 1992. 416 с.

223. Ксенофонтов Г.В. Эллэйада. Материалы по мифологии и легендарной истории якутов. М.: Наука, 1977. 248 с.

224. Куббель JI.E. Потестарная и политическая этнография // Исследования по общей этнографии. М., 1979.

225. Кулаковский А.Е. Якутской интеллигенции. Якутск, 1992.

226. Кустуров Д.В. СэЬэн Ардьакыап «Сахалар тустарынан былана». Якутск: Бичик, 2001. 96 с.

227. Левенталь Л.Г. Подати, повинности и земля у якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С.221-448.

228. Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией. 2-е изд. СПб: Лань, 2001.

229. Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века. М., 1996.

230. Майнов И.И. Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области. СПб., 1912.

231. Маак Р.К. Вилюйский округ. 2-е изд. М.: Яна, 1994. 592 с.

232. Майнов И. Предисловие // Павлинов Д.М., Виташевский Н.А., Левенталь Л.Г. Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л, 1929. C.I-XXXIII.

233. Максимова О.Д. Правовое регулирование общественных отношений якутов в XIX начале XX в. Якутск, 2001.

234. Мамет Л.П. Колониальная политика царизма в Якутии в XVII-XIX вв. // 100 лет якутской ссылки: Сб. якутского землячества. М., 1934. С.24-77.

235. Марей А.В. Особенности социально-политической организации печенегов // Альтернативные пути к цивилизации: Кол. Монография. М., 2000. С.337-343.

236. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. М.: Гос. изд-во политической лит-ры, 1960. Т.21.

237. Материалы по казахскому обычному праву. Сб.1. Алма-Ата: Изд-во АНКаз. ССР, 1948.350 с.

238. Мегино-Кангаласский улус: история, культура, фольклор. Якутск: Бичик, 2001.328 с.

239. Миддендорф А.Ф. Путешествие на север и восток Сибири. 4.2. СПб., 1878.

240. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.; Д.: Изд-во АН СССР, 1937. Кн.1.607 с.

241. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. 2-е изд. СПб. Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. T.l. Т.2. 568 с.

242. Москаленко С.В. Скобелев С.Г. Потери коренного населения Сибири в ходе боевых действий в конце XVI-XX вв. // Сибирская заимка (электронный журнал). 2001. №2.

243. Москвин И.С. Воеводы и начальники г.Якутска и их действия // Памятная книжка Якутской области на 1863 г. 1-е изд. Якут. обл. стат. комитета. СПб., 1864. С. 165-202.

244. Мосс М. Общества. Обмен. Личности. Труды по социальной антропологии / Пер. с франц. М.: Изд-ая фирма «Восточная литература» РАН, 1996. 360 с.

245. Никифоров В.В. Материалы к истории якутского самоуправления // Якутская жизнь. 1908. №33-34. С.З.

246. Новикова Н.И. Обычное право коренных народов Севера в системе российского законодательства: прошлое и настоящее // Обычай и закон. Исследования по юридической антропологии. М.; Изд. дом «Стратегия», 2002. 400 с.

247. Носов М.М. Предки якутов по преданиям потомков // Сб. трудов иссл. об-ва «Саха кэскилэ». Якутск, 1926. Вып.З. С.26—42

248. Овчинников М.П. К истории третейского суда у якутов // Сибирский архив. 1915. №10. С.413-452.

249. Огурцов А.Н. Русская экспансия в Южной Сибири // Кузнецкая старина. Вып.2. Новокузнецк, 1994. С.3-14.

250. Окладников А.П. Ленские древности. Якутск: Якут. гос. типогр., 1945. Вып.1. 94 е.; 1946. Вып.2. 185 с.

251. Окладников А.П. Социальный строй предков якутов // Советская этнография. 1947. №2. С.95-121.

252. Очерки советской историографии Якутии. Якутск: Кн. изд-во, 1976.264 с.

253. Очирова Т.Н. Присоединение Сибири как евразийский социокультурный вектор внешней политики Московского государства // Цивилизации и культуры. Научный альманах. Вып.1. М., 1994. С. 131-152.

254. Павлинов Д.М. Брачное право у якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С.47-62.

255. Павлинов Д.М. Об имущественном праве якутов // Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. Л., 1929. С. 1-46.

256. Павлинская JI.P. Сибирь в контексте евразийской теории // Евразия: этнос, ландшафт, культура. СПб., 2001. С.20-89.

257. Павлов П.Н. Промысловая колонизация Сибири в XVIII в. Красноярск: Красноярский гос. пед. ин-т, 1974. 238 с.

258. Парникова А.С. Расселение якутов в XVII начале XX вв. Якутск: Кн. изд-во, 1971. 152 с.

259. Парфенова О.А. Лидер в потестарном сознании саха. Автореф.дис. . канд ист наук. Якутск, 1999. 21 с.

260. Патканов С.В. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев. T.III. СПб., 1912.

261. Патканов С.В. О приросте инородческого населения Сибири. Статистические материалы для освещения вопроса о вымирании первобытных племен. СПб: Типогр. Импер. АН, 1911. 210 с.

262. Пекарский Э.К. Кочевое или оседлое племя якуты? // Сибирские вопросы. 1908. №37-38. С.39-40.

263. Пекарский Э.К., Осмоловский Г.Ф. Якутский род до и после прихода русских // Памятная книжка Якутской области на 1896 г. Вып.1. Якутск, 1895. С. 1-48.

264. Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М., 1979. С.210-240.

265. Петров П.П. Инородная управа: функции и место в иерархии аппарата управления (начало XX в.) // Якутия и Россия: история и перспективы содружества народов. Якутск, 1992. С.22-24.

266. Предания, легенды и мифы саха (якутов) / Сост. Н.А.Алексеев и др. Новосибирск: «Наука». Сиб. изд-ая фирма РАН, 1995. 400 с.

267. Приклонский B.JI. Три года в Якутской области // Живая старина. 1891. Вып.Ш. С.48-84.

268. Попов Г.А. Бунтарство в Якутском округе в первой половине XIX столетия // Сборник трудов научно-исследовательского института языка и культуры при СНК ЯАССР. Вып. 1. М.; Якутск, 1937. С.97-129.

269. Попов Г.А. Очерки истории Якутии. Якутск, 1924. 122 с.

270. Попов Г.А. Расселение якутов в XVII и начале XVIII ст. // Известия якутского отдела Государственного русского географического общества. T.III. Якутск, 1928. С.41-49 с карт.

271. Попов Г. Якутские князцы и Екатерина II // Сборник материалов к изучению Якутии. Якутск, б/г. №1. С.8-9.

272. Потапов И.А. Якутская резьба по дереву. Якутск, 1972. 144 с.

273. Предания, легенды и мифы саха (якутов) / Сост. Н.А.Алексеев, Н.В.Емельянов, В.Т.Петров. Новосибирск: "Наука". Сибирская издательская фирма РАН, 1995.400 с.

274. Прутченко С. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским учреждением 1822 г. в строе управления Русскогогосударства (Историкоюридические очерки). СПб: Типогр. А.С.Суворина, 1899. 408 с.

275. Расцветаев М.К. Очерки по экономике и общественному быту у якутов // Якутская АССР. Вып.7. Л.: Изд-во АН СССР, 1932. 160 с.

276. Ремнев А.В. Административно-территориальное устройство сибирского региона в XIX в. (теоретические проблемы) // Вестник Омского университета. Специальный выпуск 3. Омск, 1996. С. 44-45.

277. Ремнев А.В. Региональные параметры имперской «географии власти». Сибирь и Дальний Восток // Ab Imperio. 2000. №3/4. С.343-358.

278. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика первой половины XIX в. Омск, 1995. 356 с.

279. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М.: ИВИРАН, 1998. 278 с.

280. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдалённом прошлом. Опыт в области сравнительной этнографии и истории права проф. Максима Ковалевского. Выпуск первый // Приложение к журналу "Вестник и библиотека самообразования" за февраль 1905 г. СПб., 1905.

281. Романов Н.С. Ясак в Якутии в XVIII в. Якутск, 1956. 108 с.

282. Романова Е.Н. Якутский праздник ысыах: истоки и представления. Новосибирск: ВО «Наука» Сибирская изд. фирма, 1994. 160 с.

283. Савельева Л.П. Новозеландский колонист и сибирский поселенец: опыт социокультурного сравнения // Восток: афро-азиатские общества: история и современность. 1995. №4. С.71-78.

284. Савина Т.Б. Понятие интеллигенции: проблемы концептуализации // Интеллигенция и мир (Иваново). 2001. №1. С. 12-13.

285. Сафронов Ф.Г. Василий Манчары. Якутск, 1991. 99 с.

286. Сафронов Ф.Г. Вопрос о присоединении Якутии к Русскому государству в советской исторической литературе // Изв. СО АН СССР. Сер. Общ. Наук. 1969. №1. Вып.1. С.53-58.

287. Сафронов Ф.Г. Дореволюционные начальники Якутского края. Якутск: КИФ «Ситим», 1993. 56 с.

288. Сафронов Ф.Г. Крестьянская колонизация бассейнов Лены и Илима в XVII в. Якутск, 1956. 208 с.

289. Сафронов Ф.Г. Русские на северо-востоке Азии в XVII-середине XIX вв. М.: Наука, 1979. 260 с.

290. Сафронов Ф.Г. Русские промыслы и торги на северо-востоке Азии в XVII середине XIX в. М., 1980. 144 с.

291. Сафронов Ф.Г. Якуты. Мирское управление в XVII начале XX века. Якутск, 1987. 128 с.

292. Сафронов Ф.Г., Иванов В.Ф. Письменность якутов. Якутск: Кн. изд-во, 1992. 80 с.

293. Саха былыргы сэЬэннэрэ уонна кэпсээннэрэ / Сост. И.Г.Березкин. Якутск: Кн. изд-во, 1977. 304 с.

294. Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в XVI-XVIII вв. М., 1962.

295. Скрынникова Т.Д. Монгольское кочевое общество периода империи // Альтернативные пути к цивилизации: Кол. монография. М, 2000. С.344-355

296. Сем Ю.А. «Положение» 1812 г. иркутского гражданского губернатора Н.Трескина об управлении народами Восточной Сибири и Дальнего Востока // История, социология, филология Дальнего Востока. Владивосток, 1971. С. 174-178.

297. Сем Ю.А. Особенности национально-колониальной политики царизма на Дальнем Востоке в эпоху феодализма и капитализма // История, социология и филология дальнего Востока. Владивосток: ДНТТ АН СССР, 1971. С.150-168.

298. Семенов Ю.И. Обычное право в доклассовом обществе; возникновение, сущность и эволюция // Обычное право народов Сибири. М., 1997. С.9-46.

299. Серошевский B.JI. Якуты. Опыт этнографического исследования. 2-ое изд. М.: РОССПЭН, 1993. 736 с.

300. Слепцов П.А. Русские лексические заимствования в якутском языке (дореволюционный период). Якутск: Кн. изд-во, 1964. 196 с.

301. Слепцов П.А. Якутский литературный язык. Истоки, становление норм. Новосибирск: Наука, 1986. 264 с.

302. Слепцов П.А. Традиционное право наследования у якутов (сер. XIX нач. XX века) // Вестник ЛГУ. 1984. Вып.2. №8. С. 102-104.

303. Слепцов П.А. Традиционная семья и обрядность у якутов (XIX -начало XX в.). Якутск, 1989.

304. Соколова З.П. Социальная организация хантов и манси в XVIII-XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М., 1983.

305. Софронеев П.С. Якуты в первой половине XVIII в. Якутск, 1972. 184с.

306. Социально-экономические отношения и соционормативная культура / Отв. ред. А.И.Першиц, Д.Трайде. М.: Наука, 1986. 237 (2) с. (Свод этнографических понятий и терминов).

307. Токарев С.А. Еще раз о характере общественного строя якутов в XVII в. // Совесткая этнография. 1947. №1. С.216-218.

308. Токарев С.А. Общественный строй якутов в XVII-XVIII вв. Якутск: Кн. изд-во, 1945. 414 с.

309. Токарев С.А. Очерк истории якутского народа. М.: Соцэкгиз, 1940.248 с.

310. Токарев С.А. Происхождение сельской общины у якутов // Исторические записки. М., 1945. Вып.14. С.170-201.

311. Токарев С.А. Шаманство у якутов в XVII в. // Советская этнография (сборник статей). Вып.П. М.;Л., 1939. С.88-102

312. Томсинов В.А. Светило российской бюрократии: исторический портрет М.М.Сперанского. М., 1991.

313. Троев П.С. Влияние ссыльных народников на культурную жизнь Якутии (60-90-е гг. XIX в.). Якутск: ГУП «Полиграфист», 1998. 358 с.

314. Троцкий И.М. Некоторые проблемы истории Якутии XVII века // Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в.: Сб. документов / Под ред. Я.П.Алькора, Б.Д.Грекова. Л., 1936. C.III-XXX.

315. Тураев В.А. Россия и народы Дальнего Востока: взаимодействие двух миров // Вестник ДВО РАН. 1997. №1.

316. Уваровский А.Я. Воспоминания. Якутск: ЯСИА, 1995. 224 с.

317. Федоров М.М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России. Иркутск: Изд-во Иркут. Ун-та, 1991. 186 с.

318. Федоров М.М. Правовое положение народов Восточной Сибири (XVII начало XIX века). Якутск: Кн. изд-во, 1978. 207 с.

319. Фишер И.Е. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. СПб.: Изд-во при имп. АН, 1774. 631 с.

320. Харузин Н.Н. Юридические обычаи якутов (по материалам Н.П.Припузова) // Этнографическое обозрение. 1898. Вып.2. С.37-64.

321. Хоч А.А. Административная политика М.М.Сперанского в Сибири и «Устав об управлении инородцев» 1822 г. // Вестник МГУ. Серия: История. 1990. №8.

322. Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа. Л., 1969. 440 с.

323. Чемезов В.Н. Первые школы в Якутии // Доклады на пятой и шестой научных сессиях ЯФ СО АН СССР. Якутск, 1954.

324. Чемезов В.Н., Петров Д.Д. 325-летие вхождения Якутии в состав Российского государства. Якутск, 1957.

325. Черная М.П. Проблемы русской колонизации и христианизации Сибири (опыт комплексного анализа) // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. Томск, 1996. С. 129-143.

326. Чибиряев С.А. Великий русский реформатор: жизнь, деятельность, политические взгляды М.М.Сперанского. М., 1989.

327. Ширина Д.А. Петербургская академия наук и Северо-Восток 1725— 1917 гг. Новосибирск: Наука, 1994. 272 с.

328. Широкова Н.С. Древние кельты на рубеже старой и новой эры. JL: Изд-во ЛГУ, 1989. 224 с.

329. Шишигин Е.С. Распространение христианства в Якутии. Якутск: ЯНЦ СО РАН, 1991. 116 с.

330. Шкунаев С.В. Община и общество западных кельтов. М.: Наука, 1989. 192 с.

331. Шунков В.И. Вопросы аграрной истории России. М: Наука, 1974. 376с.

332. Шунков В.И. Генезис феодальных отношений в Сибири // Вопросы аграрной истории России. М., 1974. С.238-253

333. Шунков В.И. Основные проблемы изучения истории Сибири // Вопросы аграрной истории России. М., 1974. С. 198-217.

334. Шунков В.И. Некоторые проблемы истории Сибири // Вопросы аграрной истории Сибири. М., 1974. С.223-237.

335. Щукин Н. Поездка в Якутск. Изд. 2-е. СПб.: В типогр. Департамента военных поселений, 1844. 316 с.

336. Щукин Н. Якуты // Журнал МВД. 4.7. СПб.: В типогр. МВД, 1854.

337. Элерт А.Х. Народы Сибири в трудах Г.Ф.Миллера. Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 1999. 240 с.

338. Энциклопедический словарь Репринтное воспроизведение издания Ф.А.Брокгауз И.А.Ефрон 1890 г. Т.29. М., 1991.

339. Эргис Г.У. Башарин Г.П. История аграрных отношений в Якутии (60-е гг XVIII середина XIX вв.). М., 1956. Рец. // Советская этнография. 1958. №1. С. 186-189.

340. Ядринцев Н.М. Сибирские инородцы, их быт и современное положение. СПб., 1891.

341. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. К юбилею трехсотлетия. Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. СПб.: Типогр. М.М.Стасюлевича. 1882.

342. Якутия в XVII веке (очерки) / Под ред. С.В.Бахрушина, С.А.Токарева. Якутск: Кн. изд-во, 1953. 438 с.

343. Якутия и Россия: 360 лет совместной жизни (Материалы респ. науч.-практ. конф. Якутск 22-23 октября 1992 г.). Якутск, 1994. 180 с.

344. Aboriginal Siberia. Collected works of M.A.Czaplicka. In four vol. Edited by David Collins. Vol.2. Curzon.

345. Eden C.H., F.R.G.S. Frozen Asia: a sketch of modern Siberia. Together with an account of the native tribes inhabiting that region. London: Society for promoting christian knowledge, 1891.

346. Siberia: problems and prospects for regional development. Edited by Alan Wood. London-New York-Sydney: Croom Helm, 1987. 239 pp.

347. Yermak's campaign in Siberia (A selection of documents). Edited by T.Armstrong. Works issued by The Hakluyt society. Second series. No. 146. London, 1975. 311 pp.