автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-философское наследие античности в восточнославянской духовности Средневековья (XI - первая треть XVII в.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-философское наследие античности в восточнославянской духовности Средневековья (XI - первая треть XVII в.)"

На правах рукописи

ЕГОРКИН Владимир Георгиевич

ОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ ЧТИЧНОСТИ В ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОЙ ДУХОВНОСТИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (XI - первая треть XVII вв.)

Специальность 09.00.11 - социальная философия 09.00.03 - история философии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских, наук

Санкт-Петербург 1995

Работа выполнена на кафедре философии Российского государственного пед чесого университета имени А.И.Герцена.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Б.А.Ерунов доктор философских наук, профессор А.Л.Казни доктор философских наук, профессор Л.Т.Кривупшн

Ведущая организация - Санк']-Петербургская кафедра философии Росеи Академии Наук

Защита диссертации состои тся «2 9» л<-у/л]995 года в ' _ ча^

заседании Специализированного совета Д 113.05.10 по присуждению ученой ст доктора философских наук при Российском государственном педагошческом ут ситеге имени А.И.Герцена но адресу: 191186, г. Санкт-Петербург, ул. М.Поса. д.26, ауд.317 - факультет философии человека.

С диесер гацней можно ознакомн I ься в фундаментальной библиотеке упиверс

Автореферат разослан « ^ ^ » ¿-¿""¿'.-^_1995 года.

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат философских паук, доцент

А.Н.Муравьев

Подписано к: печати 19.07.95, зак.№ 002, тираж 200 экз. Отпечатано ООО «Каре»

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы Становление и развитие культуры восточных славян испытывало разнообразные няния во взаимодействии с культурными традициями иных времен и народов, эрчески преобразуя их в соответствии со спецификой этносоциальных условий, ювных запросов общества. В средние века в оркестре таких взаимосвязей весьма летную роль играл длительный и нелегкий процесс освоения восточнославянской «шюстыо социально-философского наследия античности, поражая своей глубиной, ожностыо и оригинальностью коллизий.

Между тем вопрос о наследовании духовным миром Древней Руси социально-гаософских богатств античности до сих пор является наиболее плохо изученным и, к следствие, дискуссионным. Долгое время русским вообще было отказало в факте щесгвования самой их философской мысли в эпоху Средневековья, причем отказано к зарубежными, так и отечественными учеными, одни из которых считали, что сская философская мысль зарождается лишь в дискуссиях славянофилов и западни-в, а другие ошибочно полагали, что вся философская культура допетровской Руси была потным «невешасием». Такое отрицание сопровождалось и отвержением нашей ховности от античной философия - общепризнанного источника совремепнойфнлософ-011 мыслина многих континентах земного шара (Ф.Томсон, Г.Г.Шпет, А.А.Галактионов, Ф.Никандров и др.), - что породило в свою очередь ложные выводы о неполноценности лучшем случае о вторичности) всего социокультурного опыта восточных славян, о обходнмости для них слепо копировать исторические пути других народов. Таким образом, античная философия признавалась культурной субстанцией совре-нного западного интеллектуализма. Что касается генетической связи русской мысли гаследием античности, то эта проблема остаетсяиб решенной до сейпоры. Мы далеки утверждения, что она вовсе не поднималась на страницах исследований средневе-вой культуры Руси, однако фундаментальной научной разработки данного предмета куда не существует, что обусловливает актуальность и перспективность разносто-ннего ее изучения как исторически закономерного, хронологически длительного олюционного процесса передачи социально-философского материала античности, ансформирующегося применительно к конкретным социокультурным условиям сточнославянского региона, духовность которого входила в систему византийского авославия, что, в свою очередь, детерминировало специфику восприятия ею не лько философского рационализма, но также эллинского и эллинистического газма, давшего начало богословским системам как в Западной Европе, так у южных восточных славян, послужившего впоследствии одним из источников русского лигиозного философствования. Судьба античного социально-философского наследия в духовности Древней Руси □валяет дать боле полную картину всей восточнославянской культуры Средневековья, ределитъ, с одной стороны, ее уникальность, а с другой, - установить онтологическое гносеологическое родство с интеллектуальными модусами западноевропейские ч родов и снять таким образом вопрос об «ущербности» русского национального духа,' вековой- его «рбделенности» сокровищами античной философии. Изучаемая в диссертации проблема актуальна не только в социально-философском, торико-философском, либо общекультурном плане. Современный переломный :риод исторического пути России настоятельно требует определения духовных

корней русского социума, дабы различить традиции имманентно присущие ему и называемые «общечеловеческие ценности», в качестве коих нам пытаются навя: шаблонные формы тривиального прагматизма (а нередко и прямо антикультур; субстанции), призванные либо в качестве компенсатора отечественной духовно! либо деструктирующие последнюю. Таким образом, осмысление восточнославянс духовности закономерным наследником античной социально- и общефилософс: культуры с необходимостью утверждает ее весомый статус в антропологичес: традиции, способствует повышению русского национального сознания.

Степень разработанности проблемы

Интерес ученых к проблеме философского элемента античности в культ восточных славян пробуждается в конце XIX - начале XX вв. в ходе прежде вс историко-литературных и библиографических изысканий, недостатка в которых испытывала российская наука того времени, поэтому тема данной диссертации является совершенной новостью в отечественной научной мысли: она так или ин затрагивалась на страницах ряда работ. Однако об античных социально-философа идеях в восточнославянской книжной культуре дореволюционные российские автс упоминают хотя и неоднократно, но вскользь, как бы мимоходом, в контекс интересующих их проблем; причем речь у них идет о неких общих античных знаш (чаще всего мифологических). В этой связи характерны работы А.С.Архангельскс М.В.Безобразовой, А.Н.Веселовского, А.Галкша, В.З.Завитневича, А.С.Лаппо-Да1 левского, ХЛопарева, Н.К.Никольского, Н.А.Скаблановича, М.Н.Сперанско Н.М.Сумцова, А.И.Соболевского, К.В.Харламповича. Для нашей диссертации исс. дования дореволюционных российских ученых главным образом важны потому, ч вогпервых, они замечают сам факт бытия кулыурно-философского материала ант! ности в книжности Древней Руси, а во-вторых, - это публикация вербальных русс» источников Средвековья, содержащих данный материал (многие из них не переизда доныне). Подлинным же первопроходцем в интересующей нас проблеме можно назв; В.Н.Перетца, историко-литературное исследование которого посвящено выявлен античного философского элемента в древнерусской «Пчеле» (в частности, сократич ко-хшатоновских и аристотелевских фрагментов). Однако следует отметить, что у само отсутствие в то время понятия «русская философская мысль Средневеков! наложило отпечаток на выводы исследователя, который полагал, что сведен русского читателя об античной древности были весьма скудными, а это привело к то! что знакомство наших предков с философской литературой Древней Греции (и 1 более Рима) страдало односторонностью и тенденциозностью.

Справедливости ради мы должны выделить и труды русских историк В.О.Ключевского, Н.В.Костомарова, М.О.Кояловича, В.В.Нечаева, М.Д.Приселко; А.Е.Преснякова/С.М.Соловьева, В .Я .Уланов а, которые дают обстоятельную сощ культурную Характеристику условий, в которых осуществлялось освоение духовн) миром восточных славян идей и понятий античной философии. Здесь же необходи упомянуть и фундаментальный труд митрополита М акария по истории русской церю ,тде характеризуется ряд литературных произведений, содержащих интересующий к материал. Философско-методологическую основу изучаемой проблемы состави труды русских мыслителей ИА.Ильина, К.НЛеонтьева, А.Ф.Лосева, А.А.Потеб1 П.А.Флоренского, а также произведения М.Хайдехтера и Х.-Г.Гадамера по проблем герменевтики, Г.Гегеля - по истории философии.

Вместе с тем следует отметить, что в пореволюционное время предмет дапного сертационного исследования долго оставался вне поля зрения отечественной юсофской науки. Исключение составляют здесь работы русских мыслителей, завшихся за рубежом. Это книга Г.В.Флоровскош по истории визащийского и ского богословия, выявляющие имманентную связь православной богословской :ли и неоплатонизма, а также труд В.НЛосского по мистическому богословию точной церкви. В 60 - 80гг. исследование данной проблемы становится более енсивным. О проникновении античных философских идейна Русь пишут Н.С.Козлов .Б.Кобрин, появляется ряд историко-литературных трудов, так или иначе ставящих бяему взаимосвязи античной л древнерусской культур. Среди них необходимо ;елитърабогаВ.С.Адриаповой-Перегц, Д.М.Булашша, М.В.Дмигриева, И.П.Еремипа, ^.Зимина, Д.СЛихачева, Н.А.Мещерского, Г.М.Прохорова, О.В.Творогова п др. I дают богатый материал для построения и понимания научной концепции нашего педования. Невозможно игнорировать и работы по истории науки и техники в сии, которые содержат интересный фактологический материал по теме данного сертационного исследования (Соколов М.В., Кузаков В.К.). Существенную помощь ошшании предмета последнего оказали изыскания С.С.Акершгцева в области антийской философии, В.В .Бычкова - в византийской и древнерусской эстетике, С.Петрова - в сфере философии диалога культур.

За последние годы опубликован целый ряд историко-философских исследований, ало которым положил труд М.Н.Тихомнрова, впервые серьезно поставивший рос о действительно существующей, но еще пе изученной области философского пня - древнерусской философии. Это работы АЛ.Карташева, Г.Г.Майорова, ¡.Полякова, А.Д.Сухова, прот.Юкономцева, диакона Г.Зяблицева, митрополита некого Филарета, С.СХоружеш, рассматривающие вопрос об идеях античной гософии в древнерусской книжной культуре в общем контексте анализа средневе-ой философии. Труды М.Н.Громова и А.Ф.Замалеева послужили отправной точкой концепции данного исследования о двух тенденциях в освоении восточнославян-й духовной культурой социально-философских достижений античности. При тении теоретико-методологических вопросов проблемы невозможно игнорировать ысление древнерусскими книжниками греческих философских понятий и создание этой основе отечественной терминологии. Вот почему в диссертации уделяется тигельное внимание рассмотрению данной проблемы. До сей поры не существует одного фундаментального философского исследования этой темы, тогда как в асти лексикологии, истории логики и русского литературного я^ыка уже имеются ьезные наработки Е.М.Верещагина, В.В.Колесова, П.С.Попова,Р.А.Симонова, [.Стяжкина. При раскрытии природы и особенностей трансформации категориаль-о аппарата античной философии восточнославянской духовностью автор опирался груды этих ученых.

Особо следует сказать об изучении украинскими н белорусскими учеными отечес-яной философской мысли эпохи феодализма, которые подчеркивают взаимосвязь демических курсов киево-могилянской профессуры и творчества деятелей западно-ской культуры XVII!. с идеями Платона, Эпикура, Аристотеля и др. (Дмитриченко Евдокпмешсо В.Ю., Захара И.С., Кашуба М.В., Короткий В.Г. Литвинов В.Д., так В.М., Подокшин С.О., Стратий Я.М. н пр.). В этих трудах устанавливается цность духовного наследия восточнославянских народов, обоснованная единством исторических судеб, что доказывает принадлежность таких мыслителей, как

Ф.Скорина, В.Суражскнй, Х.Филалет, И.Вишенский, М.Смотрицкий и др. к едш системе восточнославлянской средневековой культуры. В эпоху, о которой идет р в диссертации, все они осознавали себя представителями русского этноса, неоднократно подчеркнуто в их произведениях. В последние годы опубликовг десятки статей в изданиях различного характера, так или иначе затрагаваюи изучаемую проблему.

Среди немногих зарубежных исследований можно отметить труды Д .Еркович, М Дж; Э.Кенан, Т.Градовского, В.Ведера, Э.Тазбира, посвященных изучению отдельных аси тов восточнославянской духовности Средневековья, однако вопрос о трансформации в ] социально-философских идей античности не рассматривается. Исключение среди ] составляют работы болгарских ученых (Ангелов Б.С., Цветков И.А.).

Слабая изученность проблемы питает почву для сохранения явно устарев! сегодня европоцентристской оценки исследуемого нами феномена, открывает возм< ностъ негативных заключений и надуманных схем в процессе научного анал средневековой духовности восточных славян в ее взаимодействии с античной фило фией. Античный философский материал в вербальных памятниках восточнославя кой духовности рассматривается эпизодически, зачастую бессистемно (применится: к контекстам интересующих авторов тем),' без учета его социально-философск наполнения и роли как одного из логнко-методологических субстратов восточное вянской мыслительной культуры. Зачастую остается в стороне, с одной стороны, ф; многовекового противостояния восточно- и западнохристианской культур, а с друг - то, что одной из связующих их нитей бьио наличие в обеих античного социаль философского материала, интерпретированного согласно специфике духовного ст] этих феноменов, что впоследствии дало возможность не только .взаимодействи изучаемом нами процессе, но и развития общекультурных связей, особенно в рега< польско-русского порубежья, где такие мыслители, как Ф.Скорина, И.Федорет А.М.Курбский развернули активную культурно-просветительную деятельность в У столетии. Это дает право говорить об интегративной тенденции в развитии восточн лавянской и западноеврепейской культур, наметившейся в ту эпоху. В фундам! данного процесса заложены специфически трансформированные в обеих социаль: философские идеи античности.

Безусловно, исследование интересующей нас проблемы стало бы невозможным тщательного анализа самих вербальных источников Средневековья, таящих в ci богатейший материал антично!! мысли, «спрятанный» зачастую в контексте социаль политических и богословских построений, - вот почему мы считаем необходим отдельно сказать и о них. Выбор источников определился степенью их изученност научной литературе, равно как и необходимостью анализа той или иной работ! соответствии с предложенной в диссертации концепцией развития двух тенденци освоении античных социально-философских идей. Таким образом, мы сосредоточ! основное внимание лишь на тех памятниках, в которых эти тенденции проявляю достаточно полно. Вместе с тем мы не утверждаем, что лишь этими источник! ограничен ареал распространения античного социально-философского материал древнерусской книжности, однако определенный объем диссертации не дает возмс ности включить весь корпус источников в поле исследования проблемы. Дабы избеж упреков в излишнем эмпиризме, либо в подмене содержательного изучения перепт ванием цитат, следует подчеркнуть, что средневековое многословие, разумеется, могло предвидеть требований настоящего времени, вот почему в процессе работы

смогли избежать цитирования значительных по объему текстовых фрагментов, ширное цитирование предполагают и основные методы исследования: фупкциональ-й анализ текста и философская герменевтика, позволяющие более адекватно крыть специфику трансформации в книжном слове Древней Руси идей античности.

Цель и основные задачи исследования Исходя из актуальности и неразработанности проблемы, диссертант избрал ее в [естве своего диссертационного исследования. Основная цель работы - создание юстного представления о феномене освоения восточнославянской духовностью ичного социально-философского материала, раскрытие его специфики, анализ логических процессов культуры на примере изучаемого явления. Полиаспектность |блемы, длительность исторической эпохи, в условиях которой осуществлялась люция данного предмета, многообразие источников и имен - все это побудило редоточить внимание на методологически важных вопросах, содержание которых крывается в четырех главах диссертации, показывая, с одной стороны, процесс лектического развития, а с другой, - единство и целостность различных проявлений ледуемого фепомена. Построение научной концепции предполагает взаимодейст-социально-мировоззренческого и теоретико-методологического подходов к обьек-гсследования. В этой связи в диссертации решаются следующие задачи:

- устанавливается генетическое родство восточнославянской духовности Средневе-ья с социально-философскими идеями античности;

- определяются пути освоения древнерусской мыслью античной философской одологаи в наиболее важных ее аспектах: освоение категориального аппарата, ровождающееся созданием отечественной социально-философской терминологии, кже использование античной логики в древнерусских теоретических построениях; • анализируется социокультурная роль восточного христианства в изучаемом омене;

■ рассматривается специфика последнего на славянском Востоке в сравнении с щноевропейским опытом;

устанавливается периодизация в исследуемом процессе;

осуществляется анализ социально-мировоззренческой значимости античной фи-эфской методологии для эволюции восточнославянской духовности; исследуется феномен интеграции восточнославянской духовности Средневековья встианской духовной парадигме;

раскрывается значимость изучаемого феномена в становлении и развитии >вной культуры восточных славян.

Научная новизна исследования. Положения, выносимые на 'защиту Насколько позволяет объем диссертации, раскрывается ретроспектива освоения >вным миром восточных славян социально-философского материала античности в сексте средневековой культуры, поднимаемая как творческий диалог двух духов-систем. Объединение социально-мировоззренческого и теоретико-методологачес-I подходов позволяет преодолеть полиаспектность проблемы и вычленить предмет яого анализа. Путем функционального анализа текстов, а также с помощью юневтического метода, доказывается закономерная преемственность духовностью очных славян социально-философского материала античности и тем самым, во-;ых, предлагается понимание последнего как органического элемента древнерус-

ской духовной культуры, а во-вторых, опровергается устаревший европоцентристе взгляд на обделенность данной культуры философскими знаниями античности. В э связи вводятся в научный оборот малоисследованные вербальные памятники воет нославянской культуры (в томчисле работы В.Суражского, ХФилалета, М.Смотрицк и др.).

Рассматривается феномен освоения древнерусской книжностью категориальг аппарата античной философии как единый процесс, что позволяет получить кош туально целостную картину взаимодействия античной социально-философской мы и восточнославянской духовности, где первая выступает в качестве общего отношению ко второму - особенному, - а в субъективном таорчестве мыслите! книжников актуализировано единичное.

Диссертация представляет собой исследование, в котором рассматриваются гене и специфика изучаемого явления в рамках предлагаемой концепции развития д тенденций (логико-гносеологической и мистико-символической) на протяжении л тельного исторического времени, в котором диссертант выделяет два период соответствии с вектором ориентации восточнославянских мыслителей сначала византийский, а потом на западноевропейский опыт.

Изучается диалектическая взаимосвязь социально-политических взглядов воет нославянских авторов с социально-философскими идеями античности на оси осмысления первыми античной философской методологии. Осуществляется ана логико-методологического обоснования книжниками своих идей в процессе теорс ческой полемики с западными интеллектуалами. Существо научных положен разрабатываемых в диссертации, заключается в установлении новых фактов и обос ваоии решения ряда вопросов социальной философии, истории русской философа мысли на примере анализа изучаемой проблемы.

В обобщенной форме выделим следующее:

1. Со времени крещения Руси духовность восточных славян получила обшир] доступ к социально-философскому материалу античности посредством перевода старославянский язык трудов каппадокийцев и Иоанна Дамаскина, позднее (с Х/^ - (Псевдо-) Дионисия Ареопагита и исихастов, а также включения в культурный обо произведений древнебодгарской литературы, где античный социально-философс: материал представлен широко и разнообразно.

2. Овладение восточнославянскими мыслителями таким материалом есть закс мерный факт становления и развития на Руси социально-философской мысли в цел Этот процесс осуществлялся в рамках двух взаимосвязанных тенденций - логи гносеологической и мистико-символической - на протяжении всего Средневеко] Его можно разделить на два основных периода: византийской ориентации (XI -1 XVI вв.) и овладения западноевропейским опытом (нач. XVI - кон. XVII вв.).

3. С одной стороны, объект диссертационного исследования представляет со уникальный феномен, который отражает оригинальный путь социокультурной эво. ции Руси. С другой, - он тесно связан с византийскими источниками и через ни? только стал региональной модификацией христианской духовной парадигмы, н унаследовал социально-философские идеи Древней Эллады. С начала XVI в. постег но нарастали и к концу XVII в. достигли наивысшего подъема западноевропейс влияния. Поэтому, подчеркивая специфический характер данного процесса, н помнить, что он имеет общие черты с аналогичными явлениями в Западной Еврс Только в целостности этих двух сторон можно понять сущность изучаемой пробле

4. Усилия восточнославянских книжников в осмыслении категорий античной тософип привели к тому, что к концу Хв. на Руси сложилась вполне разработанная стема социально-философских терминов. Однако изменившиеся исторические гговия (прежде всего влияние Реформации и Коптрреформации), выразившиеся в острешш многовекового противостояния западноевропейской цивилизации и вос-чнославянской культуры, обусловили переход апологетов православия от византий-о-ориентированных стереотипов, трансформации античного материала к философ-ому дискурсу, где главную роль играл уже западноевропейский опыт Нового времени, нный аспект рассмотрен диссертантом согласно предлагаемой концепции усложпя-цегося семантического структурирования в сочетании с диссоциативпо-ассоциатив-м методом терминотворчества.

5. Поиски восточнославянских мыслителей привели к органическому синтезу зантизма и западноевропейского опыта, начало которому положили Ф.Скорина и М.Курбский, а нашел он свое завершение в творчестве З.Копыстенского. Такой нтез создал перспективу развития трех ветвей восточнославянской мыслительпости: гословия, религиозно-философской мысли и светской рациональной философии, юрческий синтез византийско-русской и западноевропейской моделей освоения циалыю-философского наследия античности стал бы невозможен без создания Скориной и особенно А.М.Курбским системы новых секуляризированных крптери-. Эта важная сторона творчества отечественных мыслителей осуществлялась на базе ознания ими античной философской методологии.

6. В конце XVI - начале XVII вв. в ходе полемики западнорусских православных торов с их католико-униатскими и протестанскими оппонентами произошло осмыс-нне и латентное включение логико-философского материала античности (прежде его силлогистики Аристотеля) в восточнославянскую мысль, что воплотило и кончило переход от стереотипов древнерусского философствования к дискурсу этого времени. Творчество западнорусских книжников оказало непосредственное ияние на изучаемый процесс в московско-русской мыслительной культуре.

7. Вне зависимости от субъективной оценки объективно существует факт многове-вого процесса освоения восточнославянской духовностью социально-философского следия античности, трансформированного в ней специфически и послужившего ним из действенных факторов развития отечественной социально-философской кли. Таким образом, идеи античной философии есть органический элемент сточнославянской духовности Средневековья.

I

Научно-практическая значимость диссертации

Идеи, материалы и результаты диссертации способствуют формированию целостно-и углубленного представления о развитии отечественной философии, о месте и роли личных социально-философских идей в эволюции духовного строя восточных авян, пониманию диалогических процессов в социокультурных системах и особенно гредеяешпо корней современной русской духовной культуры, обнаруживающей внее родство с социально-философским наследием античного мира, которое было дотировано на русской почве согласно запросам отечественной истории. Все это хрывает новые возможности д ля понимания проблематики восточнославянской (и в стности - русской) духовности, ее уникальности и ценности в истории мировой 'льтуры. На основе анализа изучаемой проблемы делается вывод об исторической :обходимости духовного пути России, создавшей единственно дееспособную модель

бытия античной философии в социокультурных условиях восточнославянского р она Средневековья, объективированную в достижениях политической и культур жизни Российского государства.

Рассмотрение феномена античной философии как органического элемента сре, вековой духовности восточных славян во многом может прояснить и современ: духовную ситуацию, когда под эгидой «общечеловеческих ценностей» России нав5 ваются квазикультурные явления, направленные на деструкцию ее как самостоят( ной этносоциальной экзистенции. Вместе с тем теоретические положения диссерта осмысливают примеры подлинно творческого диалога культур, делая очевид невозможность всяческих искусственных, чуждых народному духу новообразоват

Материалы диссертации находят применение в курсах по социальной философ истории русской философии, культурологии, служат методологическими ориентир в разработке отдельных аспектов истории отечественной философии и культур] также культурологии, используются в преподавании философии и мировой худоа таенной культуры.

Апробация работы

Теоретические выводы и положения диссертации были изложены в виде докла и выступлений на Всероссийской научной конференции «Русская философия: пре ственность и роль в современном мире» (Санкт-Петербург, 1992), 2-м Саг Петербургском симпозиуме историков русской философии «Русская философ новые решения старых проблем» (Санкт-Петербург, 1993), 11 Всероссийской кон ренции «Человек в мире диалога» (Санкт-Петербург, 1993), научной конфсрсн: «Жизнь. Смерть. Бессмертие.» (Санкт-Петербург, 1993), научной хонфереы «Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке» (Сан Петербург, 1994), научной конференции «Социальная философия и философ истории: открытое общество и культура» (Санкт-Петербург, 1994), 11 Междунар ной конференции «Ребенок в современном мире» (Санкт-Петербург, 1994), Межд> родной научно-практической конференции «Польская духовность в контексте к) турной и научной жизни Санкт-Петербурга» (Санкт-Петербург, 1994), Междунар ных Санкт-Петербургских религиоведческих чтениях «Опыт религиозной жизн ценности культуры» (Санкт-Петербург, 1994), доклады по теме диссертации 61 сделаны на кафедре истории русской философии Санкт-Петербургского универсш и на кафедре философии Росийского государственного педагогического универсш им.А.И.Герцена. Основные идеи диссертации изложены в статьях и монотрас] «Наследие античной философии в восточнославянской духовности Средневеко (XI - первая треть XVII вв.)». (Бийск, 1995).

Структура и объем диссертации

В соответствии с содержанием и логикой материала текст, занимающий страниц, состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литерату включающего 464 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность, научная новизна и перспективность ледования, пели и задачи диссертации.

В первойглаве «Тенденции включения античных социально-философских идей уховную культуру восточных славян: генезис и специфика» рассматриваются очники социально-философского материала античности в духовности Древней :и, к которым относятся труды византийских «отцов» Восточной церкви, древнебол-ская литература, а также произведения (Псеидо-) Дионисия Ареоптт и афонских тахов-исихастов. В них берут начало две основных тенденции в освоении античного щально-философского наследия духовностью восточных славяп. Духовный мир Руси испытал первые византийские влияния в то время, когда в самой :точной Римской империи была в значительной степени утрачена прямая связь с шнекой языческой культурой. Победившая христианская церковь, с одной стороны, вела отрицание античной («внешней») философии в ранг официальной оценки всей ичности, стремясь утвердить самоценность нового религиозного учения («внугрен-Í» философии), а с другой, - использовала социально-философские идеи античности г собственных теологических построений, латенпю применяя их в контексте ооновских сочиненений. Так христианство сохранило в своей литературе мпогое, эаботанное в античную эпоху, в ее лучшую пору.

В таком переработанномвиде социально-философский материал античности попал Русь после крещения ее в X в., где восточнославянская духовность траисформиро-га его специфически в рамках двух основных направлении. Первое из них - логико-гносеологическое - берет истоки в умеренно-рационалис-[еских взглядах капиадокийской школы (Василий Великий, Григорий Назианзин >гослов), Григорий Нисский - (IV в.) и Иоанна Дамаскнна (VIII в.) которые гользовали философский язык античности для выражения, защиты и иллюстриро-[ия основных идей христианства. Василий Великий в своих «Беседах на Шестод-I» дает пространное толкование книги Бытия, переводя библейские образы на язык шнистической натурфилософии и космологии. Подчеркивая релятивный момент лософского познания, а также противоречивость последнего, он утверждает абсо-т христианской истины в ходе взаимосвязанных логических суждений. Такой прием только свидетельствует о глубоком знании В асилием античной классики, ной станет ьма характерным в произведениях восточнославянских мыслителей. Отвергая тностъ философского познания в ходе аргументированной критики направлений шнекой философии, Василий в то же время признает необходимость объяснения ра видимых вещей, усваивает в своих рассуждениях квинтэссенцию античной >сеологии (от конкретики в познании земного бытия к предельным абстракциям в ьяснении потустороннего), перенося, по существу, эллинскую натурфилософию в >софик> своего трактата как богатый иллюстративный материал к богословским ;мам. Одновременно он выдвигает тезис о тем, что изучение духовной природы ювека позволяет понять высшую мудрость Бога, перерабатывая знаменитую прота->ову мысль (познай самого себя - и ты познаешь весь мир) применительно к своей щенции богопознания посредством разумного мышления. Этот принцип антрополо-1ации онтологии и гносеологии христианства на античной основе будет подхвачен азвит духовным творчеством Древней Руси. Таким образом, понятия и идеи аптичпой лософии, воспринятые автором «Шестоднева» в качестве готовых форм, в которые )бнее всего отливать его собственные взгляды, являются в трактате и объектом

авторской критики. Такой дуализм в отношении к «Внешней» сониально-фялосо< кой мысли бьш передан в святоотеческой литературе на Русь.

Григорий Назианзин дал блестящий пример полемилческого использования элл! ской философии в применении к социальным ситуациям в своих гомилиях («Словал ставших достоянием духовного мира восточных славян еще в XI в. Обличительи «Слова», направленные против гонений на христиан при императоре Юлиане Отст нике, являют собою пространное доказательство права христианства на античн философию, пронизанное в целом философской культурой Древней Греции. Вскрьг в ходе полемики суть квазирелипш пифагорейцев как характерных представите! эллинской философии, Григорий разделяет понятия философского знания и рели озной веры, и потому объявляет античную философию общим достоянием, владет которым не зависит от конфессиональной принадлежности человека: философия мешает вере, поскольку ей не тождественна. Социально-практическая ценно< философии (один из основополагающих принципов античности), выгода от нее церк составляют для Назианзина суть его понимания эллинского философского несле® Вот почему он не декларирует пренебрежение «внешней» философией, но форму; рует программу работы с социально-философским материалом античности, кото[ сводится к следующим требованиям:

а) тщательный анализ прочитанного;

б) дифференциация пригодного и непригодного;

в) перевод необходимого в контекст современности;

г) выработка теоретических постулатов (образцов) и практических правил основе сделанных обобщений и выводов.

Назианзин широко применяет античную диалектику и силлогистику в ходе сво доказательств, социализируя выводы в лучших традициях эллинской философской мыс;

Для Григория Нисского и Иоанна Дамаскина также характерны элементы ращ налыюго осмысления «внешней» философии, логико-гносеологического ее освоеш Однако мы ограничимся лишь упоминанием этого, поскольку обстоятельный анализ взглядов уже дан рядом исследователей (Громов М.Н., Козлов Н.С., Замалеев А.<Г

Опыт богословия каппадокийцев и Дамаскина, ставший для восточнославянск книжников образцом осмысления античной классики и трансформации социалы: философских идей прошлого в иных социокультурных и исторических условиях, б] использован в Древней Болгарии, в частности, в трактате Иоанна, экзарха Болгарскс «Шестоднев» (Хв.), получившего широкое распространение на Руси. Хорошо усво византийскую традицию в отношении к социально-философскому наследию античне ти, Иоанн умело сочетает в своем произведении критику воззрений Аристоте; Платона, парменида и пр. с постоянным обращением к их трудам, в ходе че социально-философский материал античности подвергается творческому осмыслен! в целях перевода в контекст иной эпохи, иной мировоззренческой системы сообщения ему тем самым творческого импульса к дальнейшему духовному быти Разум и слово Иоанн (вслед за каппадокийцами и Дамскиным) не отвергает, но призна высшим даром Бога человеку, а следовательно «узаконивает» философский диску в системе христианского вероучения. Социально-философский материал античное (в качестве иллюстраций и объекта критики) присутствует в трактате Иоанна в гораз более широкой степени, нежели чем у его византийских предшественников. Таю образом, болгарский мыслитель не только не Отринул опыт византийцев, нопостарал расширить круг обращения к наследию эллинской философии, способствуя е

аптации на славянской почве. Таковы в целом характерные особенности византий-;ого н древнеболгарского источников лошко-пюсеолотческой тенденции. Истоки другого пути освоения социально-философского наследия античности мы ходим в творениях (Псевдо-) Дионисия Ареопапгга (кон. V - нач.VI вв.) и иснхастов .'IV в.). (Псевдо-) Дионисий в корпусе «Ареопагитик» создает целостную систему шстианского богословия с гораздо большей степенью растворенности античных шософем в богословском материале, чем у каппадокийцев и Дамаскина. От отдает лжное человеческому разуму лишь в применении последнего к земным «разделени-I» божества. Разум действует только в катафатической экзегезе - познании Бога в его юложительных» (бытийных) проявлениях, где бытие понимается не обязательно сериальным, но скорее в качестве сферы человеческих понятий о материальном, нафаза - это путь от сверхчувственного и сверхразумного созерцания божественного ветоносного мрака» к умопостигаемому миру реальных вещей - «разделений и ергий» Бога. Другая сторона гносеологии Ареопапгга - апофатический путь движе-[я человеческого ума к «неизреченному» Богу (апофаза) - суть последовательное псечение» всех «положительных» (поддающихся разумному осмыслению) характе-[стик бытия, ведущее к принципиально непознаваемому трансцендентному (Богу). 1фатико-апофатический антиномизм Ареопапгга можно определить как мистичес-й. В мистике (Псевдо-) Дионисия латентно трансформированы важнейшие идеи линской философии, наполненные соответственно мистическим содержанием, гедовательно, способ освоения Ареопаппом античного материала является по своему рактеру мистическим. Из мистицизма вытекает и символический метод (Псевдо-) юнисия, где символ - результат деятельности интеллекта по постижению проявлений кралыгого объекта, причем проявлений духовных, но вместе с тем обладающих 1териальным космическим бытием. «Божественные имена» - символы проявлений >га - в понимании Ареопапгга есть одновременно и такие духовные символы ансцендентного Единого, в которых оно отчасти проявляет свою сущность челове-скому разуму. Однако «Божественные имена» - это еще и центральные философские тегории античности (количество, качество, мера и пр.). Таким образом, важная черта осеологии (Псевдо-) Дионисия - философское наполнение мистической символики [елью духовного постижения последней. Поскольку земные симводы божественного [ступают в форме категорий, сущность их раскрывается также философским языком, едставляющим собою сложный конгломерат неоплатонической и классической пинской философии. Поэтому философия Ареопапгга есть христианский синтез ех достижений древнегреческой мысли, использованных как гносеологический струментарий для создания богословской мистико-символической системы. По сути ла он как бы оживил христианскую догму дыханием античности, придав духовности истианства важнейшие черты последней: цельность взгляда на мир, динамический тиномизм понятий, диалектичность. На Руси «Ареопагитши» стали известны в нце XIV в., оказав значительное влияние на формирование национальной духовнос-после разброда и шатаний удельного феодализма (в теоретическом плане - передача ыта философского синтеза, в социально-мировоззренческом - собирание духовных л общества для решительного отпора татаро-монголам.)

В этот же период в древнерусской духовности возросло влияние афонского ихазма, идеи которого черпались книжниками из творчества Григория Синаита и игория Паламы, редуцировавших в своей доктрине «умного делания» гносеологию эеопаппа: они абсолютизировали апофазу, обеднив тем самым общую сумму

социально-философского материала античности, которую предлагали «Ареопаги ки». Степень латентности античных философем, весьма высокая уже у Ареопапп творениях исихастов достигла апогея. Мистическая символика надежно скр: античную подоплеку сихастских психологических и гносеологических концеш предоствляя тем самым полную свободу для резких нападок на «поганскую» филе фию, на деятельность разума вообще. Патристическая критика философии уступ место бездоказательному отрицанию, что начало доминировать в отношенш последней из восточнославянских книжников. Исихазм сыграл роль не проводи социально-философских идей античности, но могучего и действенного византизь духовной культуре восточных славян, причем византизма не в его органической св с эллинской социально-философской культурой, а в кризисном, упадническом вь: женин, замыкающем духовность в тисках мистических исканий субъекта и бескомп миссно отрицающем всякое рациональное веяние. Вместе с тем внимание исихазм внутреннему миру человека внесло положительный момент во влиянии его доктр! на восточнославянскую духовность, предоставляяизвестную теоретическую основу развития психологических, этических и эстетических идей на Руси. Исихазм да возможность мыслить о мышлении с помощью утонченных апофатических символ позволяя (хотя и весьма ограниченно) осваивать понятийный аппарат антич] философии. Мистико-символическая тенденция, берущая начало в творчестве Ар пашта и исихастов, надолго определила судьбу социально-философского насле, античности в восточнославянской духовности Средневековья.

Проведенный нами анализ источников позволяет выделить специфические че] двух тенденций, преломленные через призму склада ума восточных славян, а имен эклектичность и адаптированность социально-философских идей античности в бог ловском контексте, их фрагментарность, систематизация фрагментов согласно зап сам духовности и этико-практическая направленность, широкий спектр философе! имен, латентность использования социально-философского материала, а также из рательность философем. Эти черты проявлялись в течение длительного перв периода освоения социально-философского наследия античности на Руси с XI по > вв., который можно назвать периодом начального накопления и осмысления духовп богатств Эллады (периодом византийской ориентации). Богатства эти стали достоя ем древнерусской культуры на заре отечественной государственности, и поэте лишенность восточнославянского духа античных социально-философских дости: ний есть не более, чем миф.

Глава вторая «Категориальный аппарат античной философии и понятий1 творчество средневековой Руси» посвящена анализу методологически важ! проблемы освоения древнерусскими книжниками понятийно-категориального аппа та античности и создания на этой основе социально-философской терминоло] средствами родного языка.

Утонченная социально-философская терминология Эллады попала на Русь адап рованной в богословском контексте рассмотренных выше источников. Восточное, вянские мыслители приложили немалые усилия к тому, чтобы на основе христиа] зированного субстрата создать терминологическую систему лексическими средства старославянского языка. С принятием христианства духовность Древней Руси сдел; огромный скачок, сломав рамки мифологического мировосприятия и войдя в парам ры христианской духовной парадигмы, формой которой выступало вероучение дат религии. Эту форму предстояло усвоить восточнославянской духовности. Христиа

ая духовная парадигма была воспринята Русыо в греческой модификации и, следова-глыю, передала ей все особенности использования социально-философского насле-[ш античности в византийском и древнеболгарском богословии. Латентная античность бусловила внутреннюю логику парадигмы, объективированную с помощью письмен-ой речи, где главную роль сыграли ключевые слова, призванные семантически цекватно выразить представления о мире в интегрированной форме (понятия, ереданные терминами). Логизм восточнохристианской духовной парадигмы, таким 'разом, выражен в речи-логосе. Понятно, что передача византийского логизма юсходящего к античному) на Руси требовала предельного внимания переводчиков к зчности формы и адекватности содержания терминов языка, который являлся шродуктором восточнохристианских идей в инокультурном окружении. Поэтом)' дача создания восточнославянской социально-философской терминологии па базе ггичной, вероятнее всего ставившаяся в общем контексте распространения христи-ккого слова на Руси, но в то же время вполне осознававшаяся книжпиками-ыслителями, выдвигается на первый план. Феномен, вызванный к жизни этой задачей, эедполагал создание отечественной терминологии, способной адекватно выразить эвые идеи, являвшие собою содержание христианской духовной парадигмы. Посколь-/ в славянском язычестве они отсутствовали, древнерусская духовность должна была ;воить множество неизвестных понятий и передать их средствами родного языка, тяги ого читательской аудитории. Таким образом, процесс вхождения востояносла-нской духовности в параметры христианской духовной парадигмы закономерно щержит в себе освоение понятийно-категориального аппарата античности и создание I этой основе собственной социально-философской терминологии.

Проведенный нами анализ источников позволил выдвинуть концепцию усложняю-егося семантического структурирования, в соответствии с которой развивался учаемый процесс: от уровня единичного древнеславянского слова-эквивалента еческому понятию - к смысловой лексической инвариации, затем - к уровню носительно устоявшегося термина и, наконец, - к попыткам дефиниции последнего к верхнему пределу исследования. Для изучаемого периода такой уровень структу-[рования представляется вполне достаточным, ибо более сложные структуры, язанные со становлением терминологического поля, характерны в более позднее емя. При этом важен не только сам факт восточнославянского терминотворчества антично-византийской основе, но и (как результат) изменепие качества и суммы ания (трансформация его и наращивание), переданного «учителями»-греками «уче-кам»-славянам. Согласно принципу усложняющегося семантического структуриро-ния мы рассматриваем терминацшо в постоянных для изучаемого временного риода величинах: слово-эквивалент - речение (предложение)комментарий - дефини-я. Границы этих величии выступают основными параметрами исследуемого объекта, м процесс перевода с греческого предшествующих смысловых единиц лексики пяет собою сложнейшую логико-пгосеологаческуго процедуру, в ходе которой реводчик осуществляет требующее значительных усилий мышления деяние с целью гкватно выразить в знаках старославянскогоязыка содержание греческих терминов, ьединенных в логической системе христианской теологии. Поэтому, осуществляя ревод, восточнославянские мыслители волей-неволей должны были усвоить антич--византийский стиль философского мышления, что требовало всесторонне обдуман-то и корректно примененного творческого подхода. Таковьм, по нашему мнению, гается диссоциативно-ассоциативный подход, выражающий аналитико-синтетичес-

кую деятельность мышления и предполагающий различные уровни терминацци основе осмысления античного субстрата.

Первая его фаза (диссоциативная) предусматривает движение мысли от целык по смыслу текстового фрагмента к предложению и затем к единичному ело Следующая стадия (ассоциативная) - «зеркальное отражение» первой: от найденн« слова-эквивалента - к цельному тексту. Этот подход осуществлялся как в конкретн (персональных текстовых) ситуациях, так и в целом, являясь стержнем терминаци изучаемом временном периоде, когда восточнославянская мысль совершила путь возникновения и становления терминосодержащего слова с характерной для hi нормой семантической вариативности, позволяющей изучить не только смыслов оттенки передаваемого социально-философского материала, но и трансформиров; его во всесторонне обдуманных лексемах родного языка. Такая норма позволь преобразовать антично-византийские понятия в специфических условиях духови культуры Руси, заложить основу собственного философско-терминологического пс (до философского термина как такового) с весьма ограниченной семашическ вариативностью, а в целом ряде случаев единичой семантикой, позволяющей осущ твить смысловую законченность, полноту понятия, выраженного термином, након дать его филофскую дефиницию. Если на стадии диссоциации мысль дробится г влиянием разнообразных чувственных восприятий книжника-мыслителя, объекта! руясь при этом полисемантично, при помощи лексической синонимии, то на ступе ассоциации происходит ее освобождение от довлеющего и дробящего ее влият чувственных восприятий (А.А.Потебня). Мысль постепенно сгущается в термин основном орудии философской дискурсии, находимом через обдумывание егс социально-богословской полемике, в комментариях-»сказах» и т.п.

Процесс восточнославянского социально-философского терминотворчества базе осмысления античного субстрата осуществлялся главным образом в раш логико-гносеологической тенденции с применением на ранних его стадиях (XI -вв.) методов поморфемного перевода, приводящего к созданию языковых калек случаях отсутствия греческого философского понятия славян), а также пословш перевода, когда находилось слово-эквивалент, способное выразить весь смысл пере ваемого им понятия. Такие источники, как «Шестоднев» Иоанна Экзарха и «Пче< (известна на Руси с конца XIII в.) дают нам многочисленные подтверждения, 1 применение второго метода было более характерным для древнерусской книжное трансформирующей к тому же античные понятия путем приращения смыслов бла даря лексическим инвариантам, передающим различные семантические отгеи осваиваемого понятия. Следовательно, уже на первоначальной стадии терминаг восточнославянские мыслители совершают переход к более сложному ее уровш поиску семантической инвариации средствами национальной лексики. Дисссрта1 рассматривает процесс приращения смыслов на примере трансформации гречесю философского понятия «ум» («нус»), выраженного в «Шестодневе» и «Пчеле» цел рядом близких (но не адекватных) ему по смыслу славянских лексем. Дальнейи анализ эволюции термина, сгущения его семантики, превращения в «слово сл( (П.А.Флоренский) в творчестве Иосифа Волоцкого (кон. XV в.) и Максима Грека я пол. XVIb) показывает, что здесь количество смысловых инвариаций поня: сводится к минимуму, что свидетельствует о выходе процесса смысловой лексичеа инвариации (диссоциирование) из фазы количественного накопления смыслов оттенков понятия путем синонимического употребления разных языковых моделей;

означения одного и того же понятия в период внутреннего качественного изменения, щность которого заключалась в интеграции главных признаков понятия (ассоцииро-ние), выраженных ранее несколькими терминами. Целый ряд социалыю-философ-их терминов перешел в статус относительно «устоявшихся» и живущих специфичес-й потаенной жизнью в религиозном контексте.

Однако такое положение уже не соответствовало изменившимся историческим товцям, и в первую очередь усилившимся влияниям Реформации и Контрреформации древнерусскую духовность. Все это детерминировало поиски апологетов правосла-I и прежде всего А.М.Курбского (2-я пол. ХУ1в). в направлении перехода от зантийско-ориентированных стереотипов мышления к философскому дискурсу )вого времени, где главную роль играл уже западноевропейский опыт'освоения [даалыго-философских ценностей античности. Изменившиеся социалыго-историчес-е условия продиктовали и новаторство Курбского в области терминации, который нентировался здесь на светскую науку с отводящейся ей важной ролью в познании ровых истин. На примере качественного осмысления Курбским категории «ум» мы гждаемся, что русский книжник значительно социализировал и секуляризировал утреннее содержание данного понятия, уравнивая в нем светскую философскую дрость и постулированную церковной традицией премудрость Священного писания, этой целью он решительно деформирует относительно устоявшуюся качественную юстность понятия, наполняя его новым смыслом, что закономерно вызывает тичественные изменения: терминологическое поле категории расширяется. Подо-эе наблюдалось в «Шестодневе» Иоанна Экзарха и «Пчеле», когда первичное •гысление древнегреческой философской категории вызвало к жизни множество 1вянских терминосодержащих слов, называющих ее многозначность. Деятельность рбского знаменует качественно новую стадию в разработке социально-философс-т терминологии - выход ее за пределы церковного порога на философские пути вого времени. Рассыпая устоявшееся терминологическое поле с одновременным толнением терминов социально-философским смыслом, Курбский переходит на лиуго стадию восточнославянского терминотаорчества той поры. Он всесторонпе шсливает семантику терминов в речениях, чтобы перейти сначала к их комментарию в своих «сказах» и глоссах, а затем и к развернутым философским Милициям. На этом пути книжпик обращается к западноевропейскому опыту, тцествляя синтез традиционных и новых веяний в древнерусской мысли. С такой целью Курбский определяет не только греческие, но и латинские термины-:дикаты, пытаясь придать им статус категорий с помощью синтетического осмыс-[ия их наиболее общих семантических признаков. В этой связи терминологические )еделения мыслителя можно разделить на три основных группы, количественной »атеристикой которых выступает лексический объем пояснений, а качественной -смысловая полнота или степень философского наполнения понятий:

а) краткие пояснения сущности выражаемых термином понятий;

б) обстоятельное комментирование вводимых в оборот социально-философских итий с целью определения их категориального статуса;

в) выработка философской дефиниции термина (попытка выразить в кратком [ении философскую сущность понятия, законченность мысли, содержащейся в назывании).

Таким образом, в разработке восточнославянской социально-философской терми-гогаи на базе античной Курбский как бы заново проделал всеь терминотворческий

путь своих предшественников от многозначности лексической синонимии до полно осмысления терминов в их дефинициях. Его смелость в ломке привычной византийск догмы терминации, достаточно прочно усвоенной древнерусскими книжниками середине XVI в., открытое обращение не только к «внешнему» философствоваш эллинов (возрождение традиции каппадокийцев и Дамаскина), но и к опыту латинскс мыслительного дискурса, обусловили в творчестве Курбского удачный синтез терм нетворческой деятельности восточного и западного христианства. #

Своеобразный и значительный вклад в создание восточнославянской социалы философской терминологии на основе античной был сделан и средствами мистик символического направления, тексты которого необходимо используют отвлеченну и в первую очередь философскую терминологию. Сначала она развивалась в рамк аллегорезы, которая предусматривает, во-первых, непременное опредмечивание мт тических символов, во-вторых, доступное человеческому мышлению комментири ние последних с помощью опредленных, логически ассоциированных слов, и третьих, распредмечивание, вторичную символизацию результатов аллегорезы. Д столь сложной процедуры использовался утонченный терминологический инструме тарий. Употребление социально-философской терминологии в мистическом символ! ме аллегорезы рассматривается в диссертации на примере творчества Кирил Туровского (XII в.), который использовал термины не в лексической их вариативное] но в завершенном виде ключевых слов; целый ряд последних употребляется в том: значении и в современных философских текстах («свет», «тьма», «слово», «Бо1 «плотский», «душевный» и пр.) Следовательно, для начального периода мистик символического освоения восточнославянской духовностью понятийного социальи философского инструментария античности характерно стремление к его точн экспликации национальными языковыми средствами. Точность обусловлена задача] эффективной передачи христианских идей с целью их адекватного понимания усвоения адресатом. Основной лексический метод терминации этого периода однозначное отождествление греческого термина с ближайшим по смыслу славянсю словом, либо морфологическое калькирование.

Следующая фаза терминации начинается с появлением на Руси «Ареопагитш которые дали восточнославянской духовности обилие разнообразных социалы философских терминов, восходящих к понятийно-терминологическому аппара античности. Появление «Ареопагитик» обогатило количественно древнерусск; социально-философскую терминологию, качественно повысило уровень универсал ности, обсолютности и емкости передаваемых терминами значений, раеншри имплицитное бытие эллинской философской семантики в мыслительности восточн: славян, детерминировав тем самым его дополнительные возможности к дискурсии. Э возможности таили в себе способность породить при благоприятных обстоятельстг процесс имплицитной секуляризации мышления. Заметную роль сыграли апофатич< кий путь познания истины, который был, во-первых, неплохой школой аналитическс мышления, во-вторых, развивал критичность как мысли в целом, так и определен слова-экспликатора в частности, и в-третьих, количественно расширил социалы философское терминологическое поле. Доказательство отказа от мышления в тво] ниях русских последователей исихазма, в особенности Нила Сорского (2-я пол.XV1 разработка психофизической техники «божественных озарений», - все это требова безукоризненной аргументации в теоретико-мистических изысканиях, а следователь и развития мыслительной дискурсии. Так, во фрагменте Сорского о «мысленн

шш» мы встречаемся с попыткой возвести термины «прилогь», «сочетание», яожение», «пленение», «страсть» в ранг категорий путем установления их всеоб-ности в дефинициях. Таким образом, именно в творчестве Сорского мы находим вершение периода византийской ориентации, выйти за пределы которого предстояло 1альнейшем А.М.Курбскому и его последователям. С именем Нила Сорского связана :рвая попытка вывести процесс разработки восточнославянской социально-фило-|фской терминологии на базе античной на уровень дефиниции термина, философско-

осмысления его как категории, перевода имплицитного бытия рационального в национальном в плоскость экспликации путем верифицированного определения, жовы общие черты трансформации категориального аппарата античной философии понятийном творчестве средневековой Руси.

Глава третья «Органический синтез византизма и опыта западноевропейской ционалъности: поиски критериев» посвящена изучению выработки новых крите-[ев использования социально-философского материала античности восточнославян-:ими мыслителями XVI в., деятельностью которых (равно как и новаторством в рминотворчестве) начинается второй период в исследуемом процессе: период воения западноевропейского опыта. В изучаемую эпоху господствовавший длитель-ie время критерий непротиворечивости авторских рассуждений истинам Священного [сания и предания перестал удовлетворять восточнославянских мыслителей. Поэтому гроисходит смена критериев, обусловленная следующими социально-историческими «чинами:

а) усиление политической экспансии католического Запада на православный авянский Восток с целью установления здесь режима экономического и политичес-то господства западноевропейских государств;

б) потребность Русской православной церкви - социально-духовного интегратора сской нации - в эффективных средствах защиты от политических и идеологических ютивников (особенно на западнорусских землях в составе Речи Посполитой, где спансия была наиболее интенсивной);

в) отсутствие на Руси системы школьного образования и (как следствие) слабая щготовка церковных идеологов к серьезной полемике с противником;

г) необходимость просвещенных защитников православия, воплощавшего в то емя национальные интересы русского народа. В этой связи кардинальной гносеоло-ческой причиной смены критериев явилась необходимость освоения новых (запад-европейских) теоретических ценностей, не менее важных, чем ценности визаший-о-славянского мира, что и определило следующие гносеологические источники учаемого предмета:

а) византийская патристическая литература, понимаемая как образец логико-шософской разработки христианской догматики;

б) западноевропейская схоластика с изъятием из ее содержания доминирующих ей апологии католической догматики и политического верховенства Ватикана.

ПриоритетвразработкеновыхкритериевпринадлежитФ.СкоринеиА.М.Курбскому, [ровоззрение которых можно определить как ренессансное, а критериальную ятельность - как начало гуманистического направления в эволюционизирующей циональной духовности. Ф.Скорина хорошо понимал опасность духовной экспансии толицизма и протестантства, а потому в значительной мере ориентировался на адиционные способы мышления. Вместе с тем он осознавал и новизну социально-торической обстановки, а потому и выдвинул на первый план социальный критерий.

В своих произведениях он осуществляет перевод библейского онтологизма в сф социального не в нравственно-учительном (традиционном) аспекте, но в гносеолс ческом (ренессансном), согласно требованиям античной классики. Верифика] авторского суждения посредством ссылки на библейский текст у Скорины первой р< уже не играет, но служит иллюстрацией основной мысли автора, аргументируют свою точку зрения с помощью опоры на античную идею о социальной пользе знан которая в его прочтении выступает критерием социальной пользы философск знания для русских. Конкретизируя этот критерий применительно к отраженны работах ситуациям, Скорина отстаивает гуманистическую мысль о назначении пр служить интересам общего блага. Сфера идеологических устремлений книжнн таким образом, целиком принадлежит к области социума, трансцендентное мыслится им как традиционный авторитет либо конфессиональный индикат Следовательно, содержательной доминантой произведений Скорины является в оп деленной мере секуляризированная человеческая мысль. Исходя из этого, моа определить и основной гносеологический критерий гуманиста как критерий научн доказательства истины путем логических рассуждений при формальной верификат посредством ссылки на библейский текст (критерий формальной верификащ Последний противоположен по содержанию и древнерусскому постулированию ссылкой на авторитет Священного писания и предания, и схоластической формалв ции в соответствии авторскггх рассуждений идеям Библии, но в то же врем; тождествен им как творческий синтез двух подходов в результате наполне] социально-философским содержанием традиционных духовных стереотипов. Обг методологическое направление, отражавшее потребности восточнославянского ду? изменившихся исторических условиях, быдо верно усвоено Скориной, что и дало < возможность внести ощутимые положительные изменения в вековые критериалы устои Древней Руси и создать тем самым гносеологические предпосылки для филосс ских исканий Андрея Курбского.

Как мыслитель А.М.Курбский стоит на рубеже двух периодов в эволюции антич] социально-философской мысли в восточнославянской духовности, вот почему для творчества, с одной стороны, характерна латентность философствования, а с друг - осознанные попытки выхода за пределы последней. Ориентация его на света философское знание определяет и черты выработанных гуманистом новых критерг которые можно разделить на три группы согласно характеру задач, решению коих < должны были способствовать.

1. Социальные критерии проявляются в общественно-политических взглядах гумав та и служат конкретизированным выражением критерия, выдвинутого Скориной.

В этой связи Курбский подвергает в своих трудах нелицеприятной крип состояние культуры в России, выступая последовательным сторонником распрост нения научных знаний и выдвигая в результате первоначальный социальный крите] о необходимости науки для русского общества. По убеждению гуманиста, име) наука,- образование должны способствовать правильному разумению православ) истины, укреплению и процветанию всей церковной системы, призванной объедин русских в их противостоянии западной экспансии. Таким образом, мерой истинно приобретаемого знания выступает его необходимость для успешного развития Росс В «Третьем послании Ивану Грозному» Курбский уточняет, каким именно дол> быть это знание и что будет следствием его распространения, приводя в качес теоретического аргумента отрывок из книги М.Т.Цицерона «Парадоксы». Русо

гслитель не комментирует цитируемый фрагмент, что свидетельствует о его полном »гласин с римлянином. Примечателен и сам факт обращения православного писателя латинскому авторитету, что вовсе не характерно для существовавшей до Курбского гховной традиции в Древней Руси.

Согласно тексту цитаты, представления гуманиста о государственном устройстве раны есть прежде всего представления о свободном равном праве всех ее жителей ) отношению к единому закону. Вместе с Цицероном Курбский симпатизирует 'спублнканской демократии, противопоставляя ее тирании Грозного. Гуманистичес-ш идеал мыслителя - не покорный верноподданный, но свободный гражданин, юзнагогций свою роль в демократическом государстве с помощью философского ания. Следовательно, провозглашение подлинной гражданской свободы есть высший лпгцип социальной философии А.М.Курбского. Этот принцип целиком заимствован 1 из римской философии, и такое всецелое приятие обусловливает следующий вывод: помощью античной философской мудрости может и должно произойти изменение шального строя Руси. Завершением социально-политических взглядов гуманиста в ношении их к пользе античной философии можно считать его утверждение о том, о лишь философски просвещенные государства достигают процветания. Таким ¡разом, мы можем сформулировать комплексный социальный критерий, въгработан-,гй мыслителем в процессе его многогранной деятельности, как необходимость учения и социальной актуализации античного философского наследия для создания ободного гражданского строя в России и укрепления ее экономической, политичес->й и культурной мощи.

2. Онтологические критерии.

а). Естественность философского дискурса как высшего дара Бога человека. Здесь /рбский усиливает патристическое отношение к философии, наполняя пгосеологи-ские понятия христианским отнологизмом. Подобная иммапентизация философско-знания в православной доктрите отнюдь не сродни латентному бытию эллинского юбомудрия» в духовности восточных славян, ибо направлена она не к богопознанию раскрытию божьего в человеке, но на познание и обхснегше духовного и материально бытия методами рационального мышления.

б). Органическое единство философской и религиозной рефлексии. Этот критерий фбский обосновывает вольно цитированным новозаветным постулатом «ходите во ем, яко же образ имаете нас» (Филип. 3, 17), т.е., философствуя, верьте во Христа; змыпияйте, будучи истинными христианами. Гуманист старается упрочить античную шософию в православной вероучителыгой системе как ее органический элемент. >лее того, без философского наполнения Курбский мыслит веру как отход от «пути сподня». Таким образом, отологические представления туманиста полагают фило-фию неотъемлемым и естественным элементом христианской духовности, в соответ-вии с чем он и формирует свои критерии.

3. Гносеологические критерии выдвинуты писателем в признании этого единства ух духовных начал (религии и философии). Всегда связывая свои размышления о итософии с задачами социокультурной эволюции русских, Курбский вырабатывает кие критерии:

а). Равнозначность и взаимозависимость религиозного и философско-рационалис-ческого путей познания истины, ибо, по его мнению, религиозная догматика без оры на философию теряет свою убедительность, а философия без религиозного полнения лишается духовной ценности.

б). Точность в разработке и применении понятийно-категориального аппара связанная с адекватностью перевода источников. Этот критерий обоснован стремле! ем писателя обрести не ложную, искаженную, но абсолютную божественную исти посредством точности в языковых средствах ее передачи, что связано с правильност: социально-философской терминологии (этим объясняются и значительные усил Курбского в ее разработке), а также с адекватностью перевода богословских философских источников. Искаженные умышленно, либо по причине недостаточн образованности переводчиков, они, по словам Курбского, ведут «к полуверию, новомысленной и хромой феологии».

в). Необходимость использования в теоретических построениях православия ри ского философского наследия. Данный критерий обусловлен неудовлетворителып состоянием книжного фонда на Руси. Постоянное сравнение образовательных уровн Запада и Востока, попросту - нехватка нужной литературы, - все это застави. Курбского искать источники знания за пределами тех возможностей, которые преде тавляла православная культура. Ни на греческом, ни тем более на русском языках ] было произведений Аристотеля, зато на латыни - общепризнанном языке европейск! средневекой науки - их было более чем достаточно как в переводах произведен] самого философа, так и в схоластических переработках. Курбский, безусловн осознавал могущество античного диалектико-логнческого оружия, которым и хот овладеть во всей его полноте. Именно потому он и обратился с схоластическо! трактату Иоганна Спагенберга, изданному в 1544г. в Кракове. Тем самым мыслите, положил начало новой традиции в освоении социально-философского насле® античности на Руси, опосредованной западноевропейским транслятором.

г). Избирательность. Этот критерий выдвинут в результате понимания Курбскг опасностей, которые таили в себе «ядовитые софизматы» схоластики, с помощь которых католики искусно внушали аудитории убеждение о непогрешимости главенстве папы Римского. И коль скоро православный мыслитель обращался испытанному оружию своих врагов - схоластической логике - то он был долже отличать истину от лжи. Критерий избирательности обязывал книжника к предельно* вниманю в освоении новой информации.

д). Обязательное применение в теоретизировании логических методов Аристотс; с опорой на выверенные факты.

Такой критерий разработан по причине неудовлетворенности Курбского социальна философскими знаниями, полученными из патристики, ибо они были далеко не полным Между тем схоластический метод использования античной потоки и диалектики предума ривал овладение логическими способами доказательства во всей их разносторонност предлагаемой Аристотелем. Все это заставило Курбского обратить самое пристальнс внимание на логику. Однако приступая к ее изучению по трактату Спагенберга, писатс; поставил своей целью не доказательство чего угодно (включая и ложь), но отыскание защшу истины. Разъяснению такой позиции и посвящены «сказы» Курбского, предаю! ланные его статье «От другие диалектики Иоанна Спанинъбергера о силогизл вытолковано», где он излагает три причины, побудившие писателя сделать теоретическс обобщешге трактата, каковым и является данная статья:

а). Ознакомление читателя со статусом и функциональной сущностью силлогизмо: а также с доказательствами при помощи последних.

б). Выработка у читательского адресата умения отличить логические доказател: ства от софистических.

в). Формирование полемического мастерства с помощью средств логики. Таким 1разом, овладение античными логическими знапиями Курбский считает ключом к ишманию всей философии. ,

Усилиями Ф.Скорины и особенно А.М.Курбского (творчество которых осущес-лялось в русле логико-гносеологической тенденщщ) вместо одного общего критерия юдневековья с господствующей в его содержании догматикой Свящеиного писания предания в XVI в. была создана сложная критериальная система с социализирован-iM и секуляризированным содержанием. Социальные, отнологические и пгосеолога-ские аспекты ее связались воедино доминирующей здесь идеей естественности и обходимости социалыю-фхшософского наследия античности для отпора западной спансин и создания мощной и процветающей русской державы. В разработке новых итериев Скорина и Курбский приступили к теоретическому синтезу византийского западноевропейского опыта в освоепии античной философии, который послужил пульсом к дальнейшей эволюции восточпославянской духовности в условиях зднего Средневековья.

Четвертая глава «Трансформация логико-философских и социальных идей тичности в западнорусской полемике конца XVI - первой трети XVII вв.»

?ершает исследование проблемы, сформулированной в заголовке диссертации. Она свящепа изучению механизма использования социальпо-философского и логическо-материала античности в теоретизировании мыслителей-полемистов, определению тодики обоснования ими своих идей. Здесь также выясняется роль виднейших лемистов в развитии и утверждении логико-философских методов античности для основания теоретичесих положений, специфика использования античной логики в произведениях.

Западнорусские полемисты первыми в восточнославянском регионе реализовали в эих трудах критерии Скорины и Курбского. Литературная полемика на рубеже XVI [VII вв. была вызвана идеологической борьбой между сторонниками православия и иато-католицизма. Светская политика всегда определяла религиозные интересы лемистов, стимулируя их к исследованию социально-исторических проблем в ходе эатирования тринитарных, христологических, петрологических, культовых и сюжетов с целью поставить их на службу одной из полемизирующих сторон, минирующей идеей полемики была мысль о вероисповедном единстве народов огонационального государства - Речи Посполитой, попимаемого как единство ркви в едином «Божьем мире» (так специфически преломилась в духовности той ры античная идея о единстве социума в его взаимосвязи с природой). Жесткие говия полемической «войны идей» с необходимостью диктовали использование тстотелевой силлогистики, а также диалектики в античном ее понимании как сусства вести ученый спор.

Инициатором этого процесса выступил талантливый польский автор, иезуит Петр арга, чей трактат «О единстве церкви Божией под одним пастырем» (1577) и срывает первую страницу полемической эпопеи. Он посвящен всестороннему сазательству необходимости в объединении враждующих конфессий христианства I эгидой папского Рима, чьи права на гегемонию в христианском мире Скарга сазывал с помощью схоластизированных силлогизмов Аристотеля. Генеральным годом его полемики выступает аристотелевский дедуктивпый метод, когда движение :сли идет от общего к частному. Основной рабочий способ убеждения - категоричес-я несовершенный (требующий развернутого доказательства) силлогизм, заложенный

как в саму структуру произведения, так и в содержание его конкретных эпизоде Трактат «О единстве», таким образом, задал и тематику, и общий тон полемическо процесса, оказав значительное влияние на обращение восточнославянских мыслител к логико-философским идеям Стагарита.

Ответом на вызов Скарги стала книга православного автора Василия Суражскс «О единой истинной вере» (1588), где проблема единства рассматривалась с диаме рально противоположной точки зрения: она мыслилась как духовное единст христиан под водительством божественного пастыря - Иисуса Христа, исключают всеобщее подчинение одному земному церковному владыке. В отличие от Скар Суражский использует в качестве основного метода доказательств античную диале тику в ее сократическо-платоновском прочтении, развивая в дебатах имманентн; логику противоречий. В таком смысле логика трактата В асилия выглядит гораздо бол гибкой и подвижной, более живой, нежели силлогические триады Скарги. Платоничс кая диалектика в его книге сочетается и с аристотелевским диалектическим гносе логизмом, актуализируясь во взаимномпереходе.взаимооиределенностииобусловле ности предметов и явлений, вьфаженных в понятиях единой детерминантной це суждений. Они проявляются прежде всего в мастерском снятии суто духовных пробл вопросами социального бытия. Мысль Василия текуча, подвижна и не заботится строгом формальном обеспечении, что отражается в богатой сюжетике трактата зафиксировано в его структуре, где один элемент последовательно исходит из друга предыдущего, являясь одновременно началом последующего. Весьма часты в кш Суражского и традиционные приемы древнерусского философствования (аллегоре постулирование со ссылкой на авторитет, проповедь), сопровождающиеся как прави нападками на неправедность «внешней» философии. Это дает основание считг трактат В.Суражского первым значительным произведением восточнославянск духовности, переходящей на пути мыслительного дискурса в доказательстве решили ных и светских истин с помощью логико-философского материала античности.

Следующий шаг в этом направлении сделал Христофор Филалет в своей кш «Апокрисис» (1597), явившейся ответом на памфлеты Скарги «Синод Брестский> «Оборона синода Брестского», ставившие своей целью оправдать в глазах обществ( ности уже состоявшууюся церковную унию (1596). Текст книги Филалета представш собою логическую цепь причинно-следственных взаимосвязей, где силлогистическ суждения вытекают одно из другого. Экспликация автором общего логически принципа своих размышлений, апеллирующая к «деятельному уму» читателя, ситуап но актуализирует важное положение социально-философских взглядов Стагири Функциональный анализ текста показывает, что «Апокрисис» Филалета есть созг тельное и удачное воплощение его автором индуктивного метода Аристотеля западнорусской полемической литературе. Степень секуляризации идей в тракт; весьма высока, она успешно переводит полемическую проблематику из облас христианской догматики в социально-политическую сферу, где конфессиональные д тинкции становятся лишь своеобразными духовными индикаторами взглядов Финале

Значительный вклад в процесс освоения логико-философского материла античн ти внес М.Г.Смотрицкий. Питомец западноевропейских университетов, писат< блестяще овладел совокупностью философских знаний, дававшихся в них соглас общепринятой схоластической традиции. Его трактаты «Антиграфи» (1608) и особ-но знаменитый «Фринос» («Плач» - 1610) отличаются мастерским вошгощенг силлогистики в защите социальных идеалов православия. Особенностью их являе

рокое использование латинской философской терминологии, усилившее премы оластики в духовном поле текста. В этом смысле оба произведения по форме уже opee схоластические, нежели чем выраженные в духе того синтеза православия, атонизма и аристотелизма, который наблюдается в трудах Суражского и Филалета. [сто схоластическими являются все поздние произведения Смотрицкого. Следует отметить, что все проанализированные работы относятся к логико-осеологическому направлению, однако изучаемый нами феномен продолжал развиться и в русле мпстико-символической тенденции, ярким представителем которой л Иван Вишенскнй, трасформировавший силлогистику в контексте традиционного евнерусского филомофствования. Декларативное отрицание «внешней» философии помешало ему латентно использовать силогизмы в доказательстве нравственно-стических идеалов афонского монашества в противовес католическим духовным [шостям. Вишепский легко переводит мистические образы в сферу социальности, з свидетельствует о его знакомстве с этим типичным принципом античной филосо-и. Следует также отметить, что в своих трудах он продолжает осуществлять совный синтез православной, византийско-античной и западноевропейской мысли. Заврешить этот процесс было суждено архимандриту Киево-Печерской лавры ирии Копыстенскому в объемном трактате «Палинодия» (1622), отличительной яой которого можно назвать использование всего арсенала средств логико-лософского доказательства. Копыстенский широко применяет известные методы «нерусской мистической символики, сочетая их одновременно с доказательствами [юрме сложных полисиллогистичсских построений. В социальном плане важно пшание автором русского социума как закономерного преемника древнегреческо-а восточнославянской культуры как естественного продолжения античной. Подводя 1ткий итог нашему размышлению, надо сказать, что незаурядный талант [опыстенского сделал его книгу лучшим образцом западнорусской полемической ературы на рубеже XVI - XVII столетий.

В разделе «Заключение» отмечается, что одной из главных особенностей восточ-лавянского (в частности, русского) духовного пути состоит в постоянном отпоре жотикой «прелести» западной цивилизации, ставящей своей целыо включепие Руси феру своего экономического и политического господства. Эту опасность видели точнославяиские мыслители-книжники, втечеииемногихвековсобориотрудивши-над созданием отечественной духовности. В ходе своих трудов они не только не ались использования социально-философского наследия античности, но напротив, емились выбрать из него все необходимое для своей духовной культуры, перенимат ружествепный византийский, и враждебный западноевропейский опыт вдумчиво, таено особенностям национального характера. Объем социально-философского ериала античности в духовной культуре восточных славян постепенно нарастал, и ■й трети XVII в. стал играть заметную роль в переходе отечественной духовности стереотипов Средневековья к философскому дискурсу Нового времени. С откры-м Киево-Согилянской и Славяно-греко-латипской академий соцнально-философ-е наследие античности сделалось достоянием широкого круга обучавшейся в них одежи, которая потом применяла изученное в своей практической деятельности на го отечественной культуры. Этот процесс освоения античных философских ítctb в середине и конце XVII в. имеет свои интересные специфические черты, [уживающие отдельного углубленного исследования, что предполагает перспектив-гь дальнейшего изучения данной темы.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Критический анализ богословской концепции добра и зла как средство в формирова: мировоззрения студентов-заочников//Совершенствование преподавания общественных нау системы идейно-воспитательной работы на заочных отделениях институтов. - Барнаул, 19! 0,2 п.л.

2. Мистическое учение традиционного русского православного богословия о сущности и путях его преодоления. - Л., 1983. - 1 п.л. (Деп.).

3. Мистические характеристики категорий добра и зла в традиционном русском правосу ном богословии. - Л., 1983. - 1 п.л. (Деп.).

4. Модернизация интегрирующей функции религии и ее влияние на человеческий факт Ускорение социально-экономического развития и человеческий фактор. - Барнаул, 1987. - 0,3

5. Психология религиозного фанатизма и ее влияние на сознание молодежи/УТеоретичес вопросы формирования сознания советской молодежи. - Барнаул, 1987. - 0,5 п.л. (В соаг Ю.Г.Гребельниковым).

6. О некоторых новациях в религиозной идеологии//Динамика общественного сознаш условиях перестройки. - Барнаул, 1988. - 0,4 п.л.

7. Книга П.Скарги «О единстве» и обращение к наследию античной философи западнорусской полемической литературе конца XVI - начала XVII вв.//Философски естественнонаучные аспекты антропологии. - СПб - Донецк, 1992. - 0,4 п.л.

8. О некоторых особенностях использования античного материала в «Палинод З.Копыстенского//Русская философия: преемственность и роль в современном мире. - Ч СПб, 1992. - 0,3 п.л.

9. Отзвуки античности в творчестве И. А.Хворостинина//Русская философия: новые ре 1Ш старых проблем. -4.1. - СПб, 1993. - 0,3 п.л.

10. «Толь грозная и высокая догма» (Христианская Троица как духовная модель мирозд; в западнорусской литературной полемике конца XVI - начала XVII вв.)//Социокульту] эволюция: методология исследования и теория. - Бийск, 1993. - 0,6 п.л.

11. Реминисценции античной философии в понимании смысла жизни восточнославяш духовностью Средневековья//Жизнь. Смерть. Бессмертие. - СПб, 1994. - 0,3 п.л.

12. Античная философия и древнерусская дууховность: диалог двух культур//Человек в 1 диалога. - СПб, 1993. - 0,2 п.л.

13. Верноподданный или гражданин? (Социально-философские идеи античности в твор тве А.М.Курбского)//Социальная философия и философия истории: открытое общесп культура. - СПб, 1993. - 0,3 пл.

14. Логико-теоретическое обоснование абсолюта православной нравственности в трав В.Суражского «О единой вере» (1958 г.у/Современная логика: проблемы теории, истор применения в наухГе. - СПб, 1994. - 0,2 п.л.

15. Влияния польской духовности в освоении наследия античной философии восточнс вянской мыслью XVI - ХУЛ веков//Польская духовность в контексте культурной и нау жизни Санкт-Петербурга. - СПб, 1994. - 0,2 п.л.

16. Ознакомление старших школьников со становлением русской философской терм логии как средство формирования их дискурсивного мышления//Ребенок в современном ь

- СПб, 1994. - 0,2 п.л.

'17. Наследие античнчой философии в восточнославянской духовности Средневековы

- первая треть ХУЛ вв.). Монография. - Бийск, 1995. - 8 п.л.

18. Униатская духовность: генезис и спецификаУ/Философские проблемы личности. -Б1 1995. - 1 пл. • ' "

19. Религиозные и античные философские ценности в духовной культуре позднего русс Средневековья//Опыт религиозной жизни и ценности культуры. - СПб, 1994. - 0,2 п.л. .

20. Античные философские мотивы в религиозно-нравственных исканиях И. А.Хворости] /Нравственный идеал русской философии. - 4.2. - Спб, 1995. - 0,2 п.л.

21. Традиции православия и концепции русской школы//Философия образования и трад русской школы. - СПб, 1995. - 0,2 п.л.