автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социально-политическая история мордовского народа

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-политическая история мордовского народа"

,6 О»

. . р «98

На правах рукописи

АБРАМОВ Владимир Кузьмич

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ МОРДОВСКОГО НАРОДА (1897- 1939)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

НИЖНИЙ НОВГОРОД 1997

Работа выполнена на кафедре новейшей истории народов России Мо] довского государственного университета имени Н. П. Огарева.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Бугай Н. Ф. доктор исторических наук, профессор Куканова Н. Г. доктор исторических наук, профессор Седов А. В.

Ведущее учреждение: Нижегородский государственный педагогический университет

Защита состоится <ЛЬ:> 1997 г. на заседании Дис сертационного совета Д-063.77.04 в Нижегородском государственном университете им. Н. И. Лобачевского по/адресу: 603005, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д. 2, ауд. № 310.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке

ННГУ им. Н. И. Лобачевского по адресу: г. Нижний Новгород, пр. Гагари на, д. 23, корп. 1.

Автореферат разослан С1997 г.

/

Ученый секретарь

Диссертационного совета, .

доктор исторических наук ^ Д, Д КорниЛО!

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ. Формирование национального самосозна-II в один из важнейших аспектов мировосприятия, столетиями являющее-привилегией самых сильных народов земли, затронувшее в XIX в. лишь «более крупные из негосударственных наций Западной Европы1, в XX в. побрело и глобальный характер. Нарастание этого процесса породило и нстра национал-социализма с его громадным зарядом межнациональной иежрасовой ненависти, вызвавшим крупнейшую в истории войну и от-гную реакцию "не арийских" народов; национально-освободительные ре-пюции, сокрушившие все колониальные империи и всеобщее понимание ¿ложной истины, что каждому народу удобнее разговаривать на родном >ше, использовать соответствующую только его интеллектуально-ихическому складу систему школьного образования, учреждений кулму-!, способ жизни в целом.

"Национальный вопрос - одна из актуальнейших проблем современно- Э1а установка отечественной исторической науки, выдвинутая в нале 70-х гг. XX в., неоднократно подтверждалась в последующие десяти-тия, когда при распаде Югославии, СССР и др. буквально взрывались гионы, в том числе и те, в которых традиционно уделялось внимание шмоотношениям различных народов и на государственном уровне мно-е делалось для удовлетворения их специфических национальных потребней. Не теряет злободневное™ и другой вывод тех относительно спо-йных лег: "проблема национальных отношений выдвигается на одно из рвых месг в политической структуре современного мира"3.

В процесс вовлекаются все новые народаг, даже самые немногочислен-1е, что экстраполирует актуальность и значимость темы и на следующий <1 в. Огромная, взрывоопасная энергия, таящаяся, как выяснилось, в на-онально ущемленных народах, заставляет более внимательно относиться троблемам развития каждого из них, учитывать корреляции их внутрен-х потребностей и внешних условий существования.

ОБЪЕКТ И АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Объектом настоящего ис-

1 Национальное движение в Центральной Егропе: Сотрудничество и нтакты (30-70 годы XIX в.). М., 1091. С.З.

'Национальные отношения и государство в современный период. М.( 72. С.21.

3 Там же. С.5.

следования является мордва - один из крупнейших народов России, тра; ционно игравший немаловажную роль в ее истории, третий по численнос в финно-угорской языковой группе. Его жизнь в XX в. полна противо] чий. С одной сгороны это пробуждение общенационального самосознан и воссоздание утраченной семь веков назад государственности, с друг повышение дисперсности и сокращение численности, приобщение к об! европейской культуре и профессиональное освоение важнейших обласп духовной деятельности, но одновременно - усиление ассимиляционн процессов в сфере общественного сознания, оформление литературн мордовских (эрзя и мокша) языков и общее сужение сферы обращения р( ного языка и т.д. Негативные симптомы требуют немедленного изученш выработки конкрегных предложений государственным органам. Тем данного исследования стала жизнь мордовского народа в XX в. преимуи сгвенно в социально-политическом аспекте. Термин "народ" употребляет в традиционном смысле для обозначения социально-политической фор» этноса1.

Социально-политическая история народа один из важнейших внешн признаков его естественного внутреннего развития, и в то же время один основных показателей реакции на изменяющуюся историческую обстанс ку. Необходимость учета специфических проявлений в различных нащ нальных регионах единых для всей страны социально-политических пр цессов подчеркивалась всеми теоретиками и практиками В.О.Ключевского с его широко известным взглядом на историю, преж всего как "идиографическую науку", до апологета единых закономерноет общественного развития В.ИЛенина, говорившего о "настоятельной нес ходимости" изучения и обобщения местного опыта2. Эта специфика преж всего обусловлена социально-экономическими и культурными особенн стями. Поэтому в дополнение к социально-политическим явлениям, преж всего представляющим собой внешние исторические признаки, в исслел вание включены вопросы социально-экономического и культурного вн) реннего развития мордвы.

ИСТОРИОГРАФИЯ ПРОБЛЕМЫ. Отечественная историограф накопила обширную ли тературу но проблемам мордовскою народа нерв< половины XX в. Часть их была освещена уже в 1900-х гг. в стать

'Философский энциклопедический словарь.М., 1983. С.395.

1 См. Ленин В.И. Речь на IV сессии ВЦИК IX созыва 31 октября 19

г. Поли.соОр.соч. Т.45. С.249.

Ф.Аладьина, С.В.Аникина, В.В.Бажанова, М.Е.Евсевьева, Г.К.Ульянова ф. Большинство этих работ были либо этнографическими, либо злобо-евно-публицистическимн, написанными в условиях Первой русской ре-июции. В 1914 г, Ф.Ф.Советкиным в Московском коммерческом инеш-ге была защищена кандидатская диссертация "Историко-шфафический очерк мордвы", в которой он касался вопросов новейшей гории народа. В 20-30-е годы были опубликованы работы И.Васнльева, М.Е.Евсевьева, А.Е.Любимова, М.Т.Маркелова, Л.Полумордвинова, П.С.Рыкова и др1. Эти исследования были выполне-I на высоком профессиональном уровне и в рамках общепартийных уставок являли собой новый шаг в развитии мордовской историографии. Но них прослеживалась вся долгая история народа, поэтому описание его сложения в начале XX в. имело в основном обзорный и даже фрагментар-1й характер. Кроме того, работы мордовских историков этого периода сто были направлены на решение политической задачи создания Мор-вской автономии, что приводило к гипертрофированному показу одних орон народной жизни и замалчиванию других. Как правило, преувеличи-лась культурная отсталость и бедность мордвы, преуменьшались досги-:ния до Октябрьской революции. Из этих трудов выделяется монография В.Васильева2, в которой подробно рассмотрен ряд социально-титических проблем начала века, в частности, организация Мордовской ггономии, дается политическая характеристика группы "автономистов", 1енка ряда национальных деятелей и т.д.

Репрессии 2-й половины 30-х гг., с одной стороны, буквально выбили /чшую часть мордовских историков, что существенно сказалось на уровне 1учных публикаций, а с другой - сделали опасной саму тему изучения соименной истории мордвы, ибо любое объективное исследование нацио-шьных. проблем неизбежно влекло за собой обвинение в национализме, ттисоветской пропаганде н т.д. Поэтому историки ориентировались, швным образом, на темы, изучение которых прямо вытекало из партий-ых установок не только общего характера, но и порожденных идеологиче-

1 Васильев Д.И. История мордовской народности. М., 1932; Евсевьев .Е. Мордва Тат.республики //Материалы по изучению Татарстана, ал.2. Казань, 1925; Любимов А.Е. Краткий исторический очерк мор-эвского народа. Пенза, 192?; Маркелов М.Т. Мокшаэрзятнень эрямо янгест. М., 1929; Мордовское население Пензенской губернии, его оошлое и современное состояние /Под ред.Г.А.Полумордвинова. Пена, 1927.

2См. Васильев Т.В. Мордовия. М., 1931.

скими кампаниями (юбилеи революционных событий, классовая боры развитие промышленности и т.п.)1.

"Оттепель", наступившая после смерти И.В.Сталина, дала возма ность новому поколению ученых расширить тематику своих исследован» С 50-х гг. выходит значительное число монографий, освещающих праю чески все основные этапы истории мордовского народа и края в первой i ловине XX в2.

Основным проблемам начала века посвящена книга И.И.Фирстс "Мордовия в годы первой русской революции". Исходя из собственных i следований и выводов Т.Е.Купряшкина, главными предпосылками peí люции он считал наличие значительных крепостнических пережитков в ; ревне; опору самодержавия на бюрократический чиновничье-помещич;

1 Купряшкин Т.Е., Самаркин В.И. 1917 год в Мордовии. Саране 1939; Бор М.З. развитие социалистической промышленности в Мордо ской АССР. Саранск, 1941, Купряшкин Т.Е. Революция 1905-1907 г на территории Мордовской АССР. Саранск, 1942; Котков К.А. Народн образование в Мордовской АССР, Саранск, 1946 и др. >

2 Фирстов И.И. Мордовия в годы первой русской революции. Саране 1955; Филатов Л.Г. Железнодорожники Мордовии в огне первой русск революции. Саранск, 1972; Филатов Л.Г. Первая русская революция территории Мордовии. Саранск, 1976; Захаркина А.Е., Фирстов И.; Мордовия в годы трех народных революций: хроника (1895 - май 19 г.). Саранск, 1957; Дсрожкин М.В. Установление Советской власти Мордовии. Саранск, 1957; Корсаков И.М., Романов М.Н. Из истор: Мордовии в годы Гражданской войны. Саранск, 1958; Котков С.К. Тр: дящиеся Мордовии в борьбе за восстановление сельского хозяйст: (1921-1926 гг.). Саранск, 1970; Ивашкин С.С. Рабочий класс в 6opi бе за победу колхозного строя в Мордовии. Саранск, 1957; Arei A.B. Победа колхозного строя в Мордовской АССР. Саранск, 1961 Агеев A.B. Социалистическое преобразование сельского хозяйст; Мордовской АССР. Саранск, 1979; Васькин И.А. Национальное возро; дение мордовского народа . Саранск, 1956; Яшкин И.А. Формирован! мордовской социалистической нации. Саранск, 1960; Яшкин И.A. Mo] довская социалистическая нация - детище Октября. Саранск, 1971 Попков Г.В. Осуществление ленинской национальной политики в Морд( вии (1917-1962). Саранск, 1963; Букин М.С. Образование Мордовск« АССР. Саранск, 1964; Букин М.С.Образование и развитие Мордовск( автономии. Саранск, 1977; Букин М.С. Становление и развитие Mo] довской Советской государственности. Саранск, 1991; Адушкин H.I Социально-экономическое развитие села Мордовии. Саранск, 197! Адушкин Н.Е. Рабочий класс Мордовии. Саранск, 1981; Адушкин H.Ï Народная, национальная, социалистическая. Саранск, 1988; Кисел<

A.Л. Социалистическая культура Мордовии. Саранск, 1959.; Ивашю

B.C. Формирование советской интеллигенции в Мордовии. Сарано 1977; Таллин Н.В. Очерки истории мордовской школы. Саранск, 195( Сандина Т.И. Развитие народного образования в Мордовии. Сарано 1969; Кирдяшкин В.В. Мордовия на пути к всеобщему среднему образе ванию. Саранск, 1974; Автайкин И.Е. Периодическая печать Мордов» в годы социалистического строительства. Саранск, 1975; Клиыкш A.B. Женщины Мордовии в борьбе за социализм. Саранск, 1976 и др.

парат со всем его "произволом, беззаконием, мракобесием и националь-м гнетом"1. С учетом специфической терминологии можно придти к за-гачению, что данный вывод обобщает практически все основные причн-;, вызвавшие в стране социально-политический кризис начала века . Этим автором исследованы последствия революции, в частности, реализация олыпинской реформы на территории Мордовии и сделан вывод о ее не-аче2.

Положение крестьянства Мордовии накануне и в годы Первой миро-й войны исследовал Н.В.Полин. Наряду с социально-экономическими облемами он уделил внимание и социально-политическим3.

Процессы, связанные с подготовкой и развертыванием сначала Фев-льской, а затем Октябрьской революций, анализировал в своих работах .В.Дорожкин. По его мнению, с которым фудно не согласиться, прева-рующее значение в установлении Советской власти в крае сыграли авто-ггет и решения III Всероссийского сьезда Советов и руководящая роль эммунисгической партии4.

Тема Гражданской войны зрадиционно являлась одной из важнейших мордовской историографии. Монографическим исследованием этой про-1емы стала работа И.М.Корсакова, М.И.Романова "Из истории Мордент в годы Гражданской войны". Основываясь на большом документаль-)м материале, авторы впервые обобщили деятельность партийных, советах и военных органов по развертыванию административного аппарата, роительству 1-ой армии Восточного фронта, подробно осветили ход бое-/IX действий в Среднем Поволжье летом и осенью 1918 г. Эта книга яви-1сь значительным вкладом в историографию Гражданской войны в По->лжье. К сожалению, в ней мало затронут период 1919-1920 гг. и недоста->чно, сточки зрения нашей темы, представлены социальные данные.

В 60-е гг. по теме Гражданской войны появились исследования .А.Ефимова5. Автор, введя дополнительный архивный материал, рас-

1Фирстов И.И. Указ.соч. С.205.

1Фирстов И.И. Аграрная реформа Столыпина на территории Мордовии, аписки МНИИЯЛИЭ. Вып.15. Саранск, 1952. С.82-100

'Полин Н.В. Положение крестьянства Мордовии в годы Первой мировой эйны. Труды МНИИЯЛИЭ. Сер.историч. Вып.38. Саранск, 1969. С.184-09.

4Лорожкин М.В. Установление Советской власти в Мордовии. Саранск, 997. С.147-148, 186-187.

5 Ефимов И.Д. Мордовия в годы Гражданской войны и иностранной ин-ервенции: Автореф.дисс.канд.ист.наук. М, 1968 и др.

смотрел проблему организации и деятельности военных комиссариате! Мордовии, причины и ход крестьянских восстаний начала 1919 г., воешн и продовольственный вклад Мордовского края и т.д. Он впервые вышел коммунистический ракурс, показав роль эсеров в этих событиях. Эта« внедрения коммунистической идеологии в среду мордовского народа » следованы И.А.Юриным1. Указанные работы по периоду установления С ветской власти и Гражданской войны рассматривали главным образом с циально-нолитические проблемы, но они касались и социальн экономических явлений, что в совокупности дает общую картину систо "военного коммунизма" в крае.

Преимущественно социально-экономические аспект^ периода нэ) представлены в монографии С.К.Коткова2. В ней автор, в основном I примере северных уездов Пензенской и северо-западных - Симбирской г бершш, проследил общий ход восстановления сельского хозяйства кра дал общую характеристику голода, поразившего Поволжье в 1921-1922 гг.

Одна из самых трагических страниц в истории , мордвы коллективизация - рассматривается в работах М.В.Агеева3. Однако, от носят преимущественно экономический характер, основаны, главным обр зом, на официальной фальсифицированной статистике и не дают поэтои общего представления о катастрофе и масштабе потерь, поразивших мо] довский народ в этот период.

Проблема возрождения мордовской государственности, пожалуй, на1 более разработана национальной историографией. Она подробно рассма ривается в монографиях И:А.Васькина и И.АЛшкина, является централ ной темой книг М.С.Букина, многочисленных статей других авторов. В > работах проанализированы основные этапы формирования мордовской а) тономии, исследованы действующие факторы, представлены фигуры, ок. завшие существенное влияние на этот процесс. В книге И.АЛшкина допо; нительно изложены основные положения марксистско-ленинской теори наций и национальных отношений, согласно которых создавалась мордо]

'Юрин И.А.Агитационно-пропагандистская и культурно-воспитательна работа Коммунистической партии среди мордовского народа в первы годы Советской власти, автореф.дисс.канд.наук. Горький, 1970.

2 Котков С.К. Трудящиеся Мордовии в борьбе за восстановление сель ского хозяйства (1921-1926 гг.). Саранск, 1970. '

3 Агеев М.В. Победа колхозного строя в Мордовской АССР. Саранск 1960; Агеев М.В. Социалистическое преобразование сельского хозяй ства Мордовской АССР. Саранск, 1979.

ая государственность, что чрезвычайно важно для уяснения общих поли-ческих условий се создания. Все же, на наш взгляд, идеологическая де-рминация, недоступность многих секретных документов из фондов КГБ груднили освещение особенностей и негативных последствий реализации I» мордвы общероссийской схемы государственного оформления немно-»численных народов.

Проблемы развития мордовской культуры и формирования нацио-шьной интеллигенции в первой половине XX в. рассмотрены в работах .Л.Киселева и В.С.Ивашкина.

На базе этих монографий был выпущен ряд трудов обобщающего ха-ncicpa. Несомненным достижением национальной исторической науки нал выпуск "Очерков истории Мордовской АССР"1. Авторам удалось от-азить историю мордовского народа с древнейших времен до середины XX на уровне лучших научно-теоретических исследований своего времени, оставленные в жесткие рамки политической цензуры они тем не менее от-азались от использования заведомо фальсифицированных статистических одений из официальных справочников и iiponaiaiwiicicKnx брошюр. Если о соображением цензуры не могли привести какие-либо действительные акты, то во всяком случае намекали на них, используя для этого общие |разы из лексикона партийных директив и давая, таким образом, возмож-осгь вдумчивому читателю вырабатывать представление о реальных со-ытиях. Существенно меньшим по объему оказался двухтомник "История ¿орловской АССР", выпущенный через двадцать лег после "Очерков"2. !го авторы на базе дополненных и переработанных архивных материалов, учетом накопленного мордовской исторической наукой двадцатилетнего пыта, попытались сказать новое слово в национальной историографии. И 01я им не удалось сохранить объем проблемат ики "Очерков" (в частности делено меньше внимания столыпинским реформам, Первой мировой вой-ie, Февральской революции и др.), все же удалось в целом удержаться на [осггигнутом научно-теоретическом уровне. Издание "Истории" стало по-[езным вкладом в развитие мордовской науки и исторического сознания.

Этого, к сожалению, нельзя сказать об "Истории Советского крестьян-

1 Очерки истории Мордовской АССР в 2 тт. Т.1. Саранск, 1955. Т.2. ;ар анск, 1961.

2 История Мордовской АССР в 2 тт. Т.1. Саранск, 1979; Т.2. Са-занск, 1981.

ства Мордовии"1. Работа готовилась и выхолила в свет в условиях практ чески снятой политической цензуры, начала повсеместного открытия et ретных фондов областных архивов. Тем не менее, она основана, главнь образом, на старых документах, введенных в научный оборот еще в 50-' гг. Большинство ее авторов не специализировались на аграрных пробл мах. Более того, методологические подходы работы являются шагом наз; даже в сравнении с исследованиями 50-70-х годов. Особенно наглядно 31 проявилось при рассмотрении проблем "военного коммунизма", коллект визации, голода 1921-1922 гг. О последнем, одном из самых трагическ! событий в истории мордовского крестьянства, сказано буквально нескол ко общих слов. В то время, как в границах современной Республики Мо] довия уже были подсчитаны основные сельскохозяйственные показать для 1920, 1917, 1911-1912 гг. и т.д., почти все авторы статистически иллюс рируя это г период, в основном пользовались хронологически совершенн несовместимой уездной статистикой.

В 90-е гг. начался пересмотр рада положений, в т.ч. касавшихся нэп; коллективизации и др. Проблема репрессий 30-х гг. активно разрабатыв; ется не только историками,'но и публицистами2. Однако, монографий, во сторонне освещающих эти вопросы пока нет.'

Лучшие из работ мордовских историков выполнены с использование богатого фактическою материала, вводят в научный оборот большое кс личество документов и, в совокупности, дают общее достаточно емко представление об истории мордовского края в рассматриваемый период Однако, даже они в рамках'нашей темы имеют три недостатка. Первый вы текал из методологически детерминированного взгляда на нацию, ка общность людей, объединенных, главным образом, единством экономики i территории. Поэтому объектом исследования в них выступает не мордой ский народ, а население Мордовии, которое было преимущественно рус

'История Советского крестьянства Мордовии в 2 тт. 4.1. Саранск, 1987; 4.2. Саранск, 1989.

2 См. Филатов Л.Г. Коллективизация в Мордовии //На перекрестк< мнений. Саранск, 1990. С.186-199; Адушкин Н.Е. Трагедия сельски: труженников //Вестник Мордов.ун-та. 1992. N 1. С.13-15; Юрченко! В. А. Провинциальные реалии нэпа //На перекрестке мнений. Саранск,1990. С.165-185; Ивашкин B.C. Знать и помнить //На перекрестке мнений. Саранск,1990. С.200-204; Епишин В.В. Мартиролог 1937-го //Полит.вестн. 1989. N 3. С.40-45; Епишин В.В. По следа» расстрелянной экспедиции // Саранские вести. 1995. 26 января; Директорский мартиролог // Саранские вести. 1995. 14 февраля; Кровавая чехарда //Саранские вести. 1995. 26 февраля к др.

им. Территория современной Республики Мордовия является весьма обной моделью для рассмотрения межнационального взаимодействия, рактерного для Среднего Поволжья в общем и среды мордовского наро-, в частности. Но реализация подобной модели становится возможной [шь при четком уяснении соотношения основных социально-ономических параметров национальных групп и определенных ими осо-ишостей их социально-политического поведения. Подобной дифферен-1ации в этих работах не было, а национальный аспект выражался фраг-:нтарно, как правило, на уровне отдельных примеров. В книгах .А.Балашова, Н.Ф.Мокшина, коллективных монографиях "Мордва и Иордва Заволжья" преодолевается эта локализация1, но они раскрывают киь этнофафический и историко-культурный аспекты темы. Второй не-эстаток, чисто методический, был обусловлен уровнем развития количе-гвенного анализа в отечественной исторической науке вообще и мордов-сой, в частности. Территория современной Республики Мордовия сложить из фрагментов различных административных единиц зрех экономико-;ографических регионов страны. С начала века до образования Мордов-сого округа (1928) она охватывала последовательно части трех-четырех уберний и восьми-тринадцати уездов. При этом ни один из этих уездов олкостью в состав Мордовии не вошел, к тому же их территории значи-ельно менялись, иногда в два и более раза. В таких условиях единствен-ым способом получения точного статистического материала является уммирование извлеченных из публикаций и архивов данных мелких адми-истративных единиц - волостей, сел, сельских обществ, расположенных на ерритории занимаемой ныне РМ. Из-за чрезвычайной трудоемкости этого [етода исследователи просто суммировали общеуездные сведения. Если в Лордовию вошло более половины уезда, он брался целиком, менее - обыч-ю отбрасывался1. Такой способ статистического решения вопроса привода, по крайней мере, к трем последствиям:

становилось невозможным сопоставлять абсолютные показатели Мор-(овской республики, области, округа с совокупностью указанных уездов,

1 См.Балашов В.А. Культура и быт мордовского колхозного села. Са->анск, 1975; Он же. Бытовая культура мордвы. Саранск, 1992; Мокшин 1.Ф. Этническая история мордвы. Саранск, 1977; Он же. Мордовский >тнос. Саранск, 1981; Мордва. Историко-этнографические очерки. Са->анск, 1981; Мордва Заволжья. Саранск, 1994; Мордва: историко-сульгуркые очерки. Саранск, 1995 к др.

2См., например: История Мордовской АССР. Саранск,1979. Т.1. С.6.

т.е. нарушалось одно из важнейших условий применения диахронного м тода исследования;

диахропиое сопоставление количественных данных по одним и тем л уездам без учета территориальной динамики последних порождало нед нусгимо большие погрешности;

"смазывалось" представление о .национальной специфике края ибо пр создании Мордовской автономии в ее границы из уездов-доноров преж> всего включались мордовские села.

Подобный подход давал известную возможность получить представл! ние о экономическом положении населения в целом и с помощью средни величин оценить примерную численность его социальных и национальны групп, но рассчитанные таким образом конкретные цифры были далеки о реальных.

При отсутствии полноценной статистики историки оперировали поро: совершенно несоносгавимыми даже общими данными. Например, количе ство десятин переданных крестьянству Мордовии по декрету "О земле (речь идег только о пашне и покосе) определялось в этих исследованиях ! 830 тысяч, в 1 миллион (3 изд. БСЭ) и т.д. Но несложные подсчеты показы вают, что в Мордовии всей некрестышской земли вместе с болтами, нес ками, землями, находившимися под водой, постройками, дорогами, а такао лесами (занимавшими тогда до треги территории края) было не более 961 тысяч дес. Еще чаще делались неверные выводы в отношении интегральны; количественных показателей. Так, одна из серьезных ошибок была дону щена М.З.Бором при оценке степени "капиталистического расслоения" раз личных национальных групп крестьянина на основании распределен») между ними вненадельной земли. Подсчитав, что мордовские крестьяне имели меньшую долю вненадельной земли, чем кресгьяне других национальностей, он сделал вывод о меньшем проникновении в их среду рыночных канигалисгических отношений1. Более точные цифры показывают, что у русского крестьянства Мордовии большую часть вненадельной земли концентрировали малоземельные бывшие помещичьи крестьяне, покупавшие ее, в основном, коллективно - общинами, а у татарского населения большую часть вненадельной земли составляли чегвертные, а не покупные участки. Вплоть до настоящего времени многие исследователи используют

1 Сн.Бор М. 3. К истории аграрного движения в Мордовии в феврале-октяСре 1917 г. //Рукоп.фонд МНИИЯЛИЭ. И-105. Л.39-41.

зт вывод , логически переходящий в суждение об общем менее высоком, м у соседей уровне разлития мордовского народа. Другие историки, кон-ттировав в общем менее высокий уровень жизни населения Мордовии по авнению с рядом других регионов ничтоже сумняшеся, относили это «жде всего на счет мордовского крестьянства, в то время как его эконо-[ческие показатели превосходили соответствующие данные других на-юнальных групп и т.п.

Таким образом, следует подчеркнуть, что традиционно применяемые в следованиях способы получения статистических данных для территории ордовик до образования автономии, хотя и давали возможность оценки ;ономическо1Ч> положения населения в целом и примерного соотношения о социальных и национальных групп, приводили к получению диахронно ¡сопоставимых сведений, которые, как правило, не могли служить серьезом обоснованием и многим социально-политическим выводам.

Третий недостаток определялся условиями работы предшественников: жрытие документов властями, цензура, особенно жесткая в автономиях и д. не способствовали объективности выводов либо по причине их базиро-шия на фальсифицированной официальной статистике, либо из-за невоз-ожности публикаций. Так, по официальным данным переписи 1939 г. об-:ая численность мордвы составляла от 1451,4 до 1456,3 тыс. чел.1, Мордо-ии - 1,2 млн.чел., причем доля коренного населения в автономии с начала 3-х гг. "увеличилась" до 37,4 %г. Отсюда, естественно, вытекало, что общее экращение населения Мордовии "почти на 300 тысяч человек" явилось 1едствием "военного времени" (1941-1945 В.А.)3, а уменьшение затем его ордовской доли до 34 % было вызвано естественно ассимиляцией. В то же ремя по сокрытым данным переписи 1937 г. мордвинов, т.е. людей с мор-овским самосознанием, к концу 30-х гг. в стране оставалось лишь 1248,9 ыс.чел.4, а доля мордвы в населении автономии сократилась с 39,6 % в на-але десятилетия до 34,1 % в конце5. Таким образом, давалась совершенно [звращенная картина динамики населения с последующими выводами, не

1 БСЭ. Изд.2. Т.20. М., 1954. С.203-200; Мордва. Саранск, 1981. :.315.

1 Вопросы этнической истории мордовского народа / Труды ин-та эт-юграфии им. Н.Н.Миклухо Маклая. Т.XIII. Вып.1. И., 1960. С.62.

'Мордва. Саранск, 1981. С.26, 318.

4 Всесоюзная перепись населения 1937 г. Краткие итоги. М., 1991. :.83-93.

5Средняя Волга. Соц.-эконом.очерк. М.- Самара, 1932. С.29; Козлов 1.И. Динамика населения СССР //История CCCP.1991.fi 5. с. 14.

имеющими никакого значения для науки и даже чрезвычайно опасны для административной практики.

Указанные проблемы национальной историографии вынуждают об] титьси к отечественным и зарубежным работам. Поскольку мордовский i род почти полностью состоял из крестьян, то особый интерес представля публикации, посвященные крестьянству.

Недавний выход в свет историографических работ В.А.Балашо! Л.Г.Филатова и В.АЛОрченкова но отечественной и зарубежной истор» графии практически избавляет нас от обзора литературы последних ле Вместе с этим хотелось бы отметить ряд обстоятельств. Губернии, еост; ляющие основной ареал мордвы, являлись в этот период важнейшей ж> ницей страны и главным театром военных действий в начале Граждански войны. Поэтому им уделялось особое внимание, что следует прежде все из работ Т.В.Осиповой. В.М.Андреева, В.В.Гармиза, Е.Г.Гимиельсок М.И.Давыдова, Ю.К.Стрижкова и др.2. Но сам масштаб общесоюзных всероссийских исследований предопределял в лучшем случае уяснение сл цифики Поволжского региона в целом, но не одной из многочисленных н циональных групп его населения. Естественнее было встретить национал ный аспект в работах поволжских историков по этому периоду, но и зде< классовый подход к событиям, в частности, Гражданской войне и марка стско-ленинское понятие "наций" ограничивал рассмотрение национальнь особенностей рамками соответствующих автономий3. В качестве одного i примеров можно назвать работу И.Е.Петрова4. В ней, говоря о борьбе ч;

1 См. Балашов В.А., Юрченков В.А. История отечества. Саране» 1994; Филатов Л.Г., Юрченков В.А. Мифы и реальность. Саране* 1989. С.145-226.

1 См.Анфимов В.Н. Российская деревня в годы Первой мировой войны М., 1962; осипова Т.В. Классовая борьба в деревне в период подге товки и проведения Октябрьской революции. М., 1974; Андреев В.И Под знаменем пролетариата. 1981; Гармиза В.В. Крушение эсеровски правительств. М., 1970; Гимпельсон Е.Г. "Военный коммунизм": поли тика, практика, идеология. М., 1973; Давыдов П.И. Борьба за хлеб 1971; Юрков И.А. Экономическая политика партии в деревне. 1917 1920. М., 1980 и др.

3 См.Кураев В. Октябрь в Пензе. Пенза( 1957; Чистов Б.Н., Гнуто H.A., Афанасьев Б.Н. Установление Советской власти в Симбирско губернии. Ульяновск, 1957; Мухарямов М.К. Гражданская война в Та тарии (1918-1919 гг.). Казань, 1969; Медведев Е.И. Крестьянств Среднего Поволжья в Октябрьской революции. Куйбышев, 1970; Литви А.Л. Крестьянство Среднего Поволжья в годы гражданской войны. Ка зань, 1972 и др.

4 См. Петров И.Е. Чувашия в первые годы диктатуры пролетариата Чебоксары, 1961.

некого народа н уделяя много внимания частично вошедшему в Чувашию автономию Алатырскому уезду, игравшему роль важной опорной ба-большевиков в борьбе против Ко и уча и др., автор ни разу не сказал о пичии мордвы, составлявшей там около 30 % населения (остальные 70 % ггавляли русские). Впрочем, встречаются явления вообще трудно объяс-мые в каком бы 1« ни было методологическом аспекте. Так, М.Спирин, скрупулезно подсчитывая десятые доли процента участия то-шш иного народа в строительстве Красной армии не назвал мордовский род, хотя именно на территории его автономии практически была созда-1 армия Восточного фрон та1.

В последние годы многие из ранее выдвинутых положений пересмат-ваются, как историками, так и публицистами. Это г процесс несомненно 1Сит позитивный и благотворный характер. Тем не менее, старые подходы сто проявляются и в новых публикациях. Прежде всего здесь имеется иду стремление распространить на всю огромную и разнообразную стра-■ какие-то единые экономические и политические рекомендации и ожить от них одинакового эффекта во всех регионах. Кроме того, наблюда-ся тенденция к "приусилению" изначальных антикоммунистических и ан-совегских настроений в России. Так, в компилятивной статье Е.Медведева в числе основных причин, вызвавших Гражданскую войну, ¡зываегся хлебная монополия и введение продовольственной диктатуры шьшевиками2. Поскольку главным театром военных действий тогда было оволжье, подобная точка зрения должна подтверждаться массовым передом местных крестьян на сторону Комуча. Однако, как известно, нро-;ошло обратное. Крестьяне, в конце концов поддержали большевиков, а : Комуч с его свободной торговлей хлебом и "осторожной" экономиче-ой политикой. Кроме того, хлебная монополия была введена еще до при->да большевиков к власти, а практическая реализация майских декретов I периферии началась уже после восстания чехословаков. Вряд ли можно :страполировать на Поволжье и утверждение, что не интервенцня была 1авным фактором падения в регионах Советской власти. Такая точка зре-1я и ранее высказывалась А.Л.Литвиным, то другие исследователи -[.К.Мухарямов, Е.И.Медведев, уделяя большое внимание колебаниям »еднето крестьянства, определяющую роль в падешш Советской власти в

1 См.Спирин Л.М. Классы и партии в Гражданской войне в России L917-1920 гг."). М., 1968. С.346.

гМедведев P.E. Трудная весна 1918 г. //Волга, 1989.С.160-169

регионе в конечном итоге справедливо отводили интервенции. "Уже в <{к рале 1918 г. в России, подчеркивает Е.И.Медведев, - а гак же в Поволжье было сил, чтобы свергнуть Советскую власть1. Это подтверждается заявл ниями самих руководителей Комуча, что без помощи интервентов они смогли бы продержаться у власти "и одной недели";2 "не будь чехов, дост точно было несколько десятков хороших бойцов и мы пропали бы"1, с к торыми соглашается и А.И.Деникин4.

Зарубежная историография, уделяя немало внимания узловым пробл мам революции и Гражданской войны в России в целом, значительно ре> рассматривает проблемы ее отдельных народов. Во всяком случае редю упоминания о мордве носят, как правило, компилятивный, опосредова нын через общероссийскую литературу характер. Это касается и каких б то ни было статистических сведений.

В современных условиях возрастает значимость исследований пер но; нэпа, как с точки зрения получения конкретных сведений по мордовскоь краю, так и в общем политико-экономическом аспекте. Среди отечества ных работ мордовскому ареалу значительное внимание уделяется в мот графии Ю.А.Полякова, выпущенной в 60-е гг.5. Надо отдать должное авт< ру, создавшему в сложных идеологических и политических условиях фу1 ¿^ментальное исследование. Ничуть не отклоняясь от политической терм! лологии своего времени, порой даже переходя на эмоциональный тон, х. рактерный для коммунистических пропагандистских брошюр он, тем ? менее, смог показать не только картину народных страданий и масштаб голода 1921-1922 гг., не только основные этапы и механизм реализации н: па, но и подробно осветить связанные с ними проблемы отечественной зарубежной историо1рафии.

Работы последних лег дают достаточно подробную общую картин нэпа и его характеристик в различных аспектах как в отечественной, так и зарубежной историографии. Анализируя историографию проблем) В.В.Муравьев пришел к выводу, что борьба за введение нэпа характериз(. валась, главным образом, противодействием трех моделей развития стрг

1 Цит.по: Медведев Е.И. Гражданская война в среднем Поволжь (1918-1919). Саратов, 1974. С.54.

2Цит.по: Гармиза В.В. Указ.соч. С.12.

'Цит.по: Гражданская война в Поволжье. Казань, 1974. С.58.

4 См. Деникин А.И. Очерки русской смуты //Вопросы истории. 1992. 8-9. С.12.

5Поляков Ю.А. Переход к нэпу и Советское крестьянство. М., 1967.

>1: Шанина-Соколышкова, Троцкого и официальной линии большинства ЦК РКП(б)'. По мнению М.А.Свищена "значительная часть отечествен-»IX историков полагает, что нэп мог обеспечить поступательное развитие раны и позволял вести социалистическое хозяйство, не прибегая к мерам резвычайного характера, что он оказался гуманной демократической аль-:рнативой системе, сложившейся в 30-х гг." и его ликвидация имела под )бой не спонтанные экономические, а политические причины2. В зарубежен! историографии, как следуег из материалов специально посвященной эпу международной конференции в Бирмингеме в 1987 г., большинство ченых считает, что нэп вполне обеспечивал "умеренные темпы развития, о они не позволяли превысить темпы 1910-х гг. и тем более обеспечить те, оторые были заданы советским руководством"3.

Проблема коллективизации и репрессий 30-х гг. в настоящее время ак-ивно разрабатывается отечественными историками4. В мордовской исто-мографии современных монографических всесторонних исследований в тих сферах пока нет.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ РАБОТЫ. Исходя из состояния историографической разработки темы, в настоящей диссертации ставится цель: рассмотреть )бщий ход истории мордовского народа в первой половине XX в., опирать на точный статистический материал, выявить наиболее важные этапы и события народной жизни. Эту цель предполагается достичь путем решения бедующих задач: прежде всего, соотнести данные переписей, проводимых в первой половине XX в. (а также в 1897 г.) с одной и той же базовой территорией и проследить на ее примере динамику демографических и социально-экономических показателей, выявить структуру мордвы в начале исследуемого периода, экономическое и культурное положение среди других народов Поволжья, рассмотреть состояние в период глобальных социально-политических потрясений кризиса начала века, Первой мировой войны, Октябрьской революции, Гражданской войны. Особое внимание предполагается уделить нэпу, таким трагическим событиям в жизни народа, как го-

' Муравьев В.В. ВСНХ и государственная экономическая политика 1921-1926 гг. Автореф.дисс.канд.ист.наук. М., 1994. С.7, 18.

1 Свищеа М.А. Еще один взгляд на НЭП //История СССР. 1991. N 2.

С.181-187.

3Дэвис Р., Гатрел П. От царизма к НЭПу. Пер.с англ.// Вопросы истории. 1992. N 8-9. С.31-41.

4 См., например: Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.). М., 1972; Он же. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994.

лод 1921-1922 гг. и коллективизация. Автор не может также обойти вопр сы организации Мордовской автономии и культурного строительства. Е тесгвеино, что различная степень разработанности проблем в мордовскс историш рафии определяет соотношение архивного и компилятивного м териапа в разделах настоящей работы: от преимущественно первого в ра деле "Коллективизация" к преимущественно второму в главе о возрожд нии мордовской государственности.

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ. Автор н; стоящей работы, будучи по своему образованию представителем советскс исторической школы, во взгляде на историю в общем придерживается зн; менитого постулата, что "общественное бытие определяет общественнс сознание"1. Однако, это не означает доведения его до абсурда и огранич! ния понятия общественного бытия лишь способом производства матер! альных благ.

По мнению автора, переживающая современный методологически кризис отечественная историческая наука вполне способна выйти из неп опираясь на собственные силы и достижения. Большую помощь в этом мс жет оказать опыт великого В.О.Ключевского, разработавшего первый российской исторической науке методологический курс2.

Отказавшись от одностороннего подхода к историческим процесса! как следствию определяющей роли провидения, великих личностей ил; классовой борьбы, он уже тогда видел источник их зарождения и формирс вания во взаимосвязи природных, экономических, этнических, социально политических н других факторов.

Задача настоящего исследования в методологическом аспект« облегча ется тем, что современные во многом дискуссионные, подходы ориентиро ваны лишь на крупные социумы типа России в целом, но мало применимь для сравнительно малочисленного дисперсно расселенного народа, чья ис тория является, главным образом, совокупностью реакций на внешние воз действия. Тем не менее и она представляет собой закономерный результат взаимодействия множества разнообразных факторов, что приводит к необ ходимости уяснения причинно-следственной связи изучаемых процессов 1 явлений. Выводы, разумеется, должны определяться системой фактов. От

'См. Маркс К, К критике политической экономии /Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13. С.7.

2 См.Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. М., 1974. С.107-108.

вая дань российской исторической традиции, автор стремился к иллюст-ции выводов типичными на его взгляд примерами, отдавая предпочтение дчным находкам предшественников. Методика исследования в плане вы-жеция и анализа информации предусматривает применение традицион-,1х описательных и сравнительно новых количественных методов. Мето-(чески и технически количественные методы базируются на аппарате ма-матической статистики, что подразумевает применение соответствующей >работки данных и вызвало использование регрессионного, корреляцион-}го, информационного (энтропийного) и факторного анализа для количе-венного выражения и оценки взаимосвязи процессов и явлений. Совме-ение традиционного исторического лексикона с математическими поня-1ями несомненно ухудшило стиль изложения. Однако, введение новых ко-пчественных методой позволило более точно сформулировать и конкрети-(ровать основные выводы.

В исследовании материала предусматривалась традиционная взаимо-1язь синхронных и диахронных методов, когда взятые в синхронном ас-екте совокупности событий выстраивались в динамический ряд. Особенно то касается социально-экономических показателей. Однако, важнейшие вления и процессы, составляющие отдельные проблемы, рассматривались менно в диахронном плане. Историко-сравнительный подход проявлялся, лавным образом, в рассмотрении мордовских проблем на межнациональ-ом поволжском и общероссийском фоне.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАМКИ 1ССЛЕДОВАНИЯ определялись его объектом и аспектом. Важнейшие таны истории народа обычно не совпадают с календарными сроками, но в ;анном случае между ними имеется близкое соответствие. Вхождение моравского народа в советскую эпоху практически занимает всю первую но-говину XX века до начала Второй мировой войны. Поскольку любое науч-юе исследование должно базироваться на точной количественной информации начало нашего периода детерминировано Первой всеобщей перепилю Российской империи 1897 г. Наиболее ошимальной границей его жончания представляются переписи 1937 и 1939 гг. Все приведенные в ра-¡01« хронологические показатели до I февраля 1918 т. даны но старому .тилю (Юлианскому календарю), далее - по новому (Григорианскому).

Территориальные рамки исследования, с одной сюроны, определяются феалом мордвы, включающим всю бывшую территорию Российской им-

перии и Советского Союза, а с другой, возможностью точной статистич! ской информации. Для отражения важнейших и просто интересных собь тий в жизни народа необходимо учитывать весь его ареал, для извлечени возможно более полных демофафических сведений о нем - всю территс рию, на которой эти данные собирались и, наконец, совершенно ясно, чт важнейшие социально-политические явления неотделимы от их эпицентр автономного образования мордовского народа. К этим основным требовг ниям добавляются и другие, вытекающие из использования методов коли чественного анализа, опирающихся на точную статистику и прежде всег на социально-экономические показатели. Последние особенно важны дл основной социальной фунны (класса) мордовского народа - крестьян. П< характеру социально-экономические показатели являются относительным! и для решения исследовательских задач в диахронном аспекте требую сравнения между собой, а в синхронном - с однотипными показателям! других национальных групп и исторических категорий населения. Отсюда учетом настоящей темы вытекает ряд непременных условий:

во-первых, необходимо оперировать показателями одного и того ж базового района с неизменяющимися административными границами;

во-вторых, для сравнения однотипных показателей, например, кресть ян различных исторических категорий и национальных групп желательш их проживание в одном географическом районе, то есть в однотипных при родных условиях и в рамках единого хозяйственного уклада сформирован ного этими условиями;

в-третьих, для получения репрезентативных данных необходим охват большей или, но крайней мере, значительной части исследуемой нацио нальной группы населения и всех ее социальных групп.

Этим условиям удачно удовлетворяет территория Мордовской реснуб лики. Ее границы существенно не менялись с начала 30-х гг. Разработка ав ■юром "Метода соотношений"1 позволила получить для указанной территории статистический материал с небольшой относительной пофешностьк и для более ранних периодов (1926,1920,1917, 1911-12,1897 гг.).

В плане выборочного метода Мордовия удачно совместила части двенадцати уездов, четырех губерний (1911-12 гг.) (Нижегородской, Пензенской, Симбирской и Тамбовской), трех экономико-геофафических регио-

'См. Абрамов В.К. Математические метода в исторических исследованиях. Саранск, 1988. С.64-71.

ов страны, где проживала соответственно значительная, большая и подав-иющая часть мордовского народа. Мордовия являлась одним из аграрных айонов России. Крестьяне составляли около 97 процентов ее населения, го соответствовало их доле и в общей численности мордвы. Совокупность взаимосвязь социальных, национальных, природных и администратнв-ых факторов дают шгтерссную возможность изучать на примере Мордо-ии социально-экономические и социально-политические процессы, харак-ерные для всего мордовского края.

Образование в 1928 г. Средне-Волжской области, практически охва-ившей весь мордовский край, кроме незначительной части Нижегород-кой и Саратовской губернии, представило нам первоклассную стати-ггику на конец 20-х гг. Таким образом, в зависимости от конкретных ис-ледовательских задач в данной работе представлялась и использовалась 1ся полученная информация о мордовском народе. Демографические 1анные брались со всей территории соответственно Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации. Основные социально-жономические и политические явления рассматривались в мордовском фае, включающем части ныне Нижегородской, Пензенской, Снмбир-:кой, Тамбовской, Самарской губернии (областей), а при необходимости з Саратовской и Оренбургской губерниях (областях). Причем, основное внимание уделено первым четырем, включающим коренную территорию и большую часть мордовского народа. Базовым статистическим регионом и эпицентром рассмотрения социально-политических проблем настоящей темы является территории Мордовской республики. Для изучения процессов уездного уровня чаще всего выбирался либо Ардатовский уезд, имевший максимальную долю эрзянского населения, либо Спасский, в котором доля мокшан достигала половины жителей.

Все расчеты сделаны по территории Мордовской АССР на 1 января 1940 г. (25,9 тыс.кв.км.). Села, расположенные на этой площади определены по карте 1947 г. (в период 1940-47 гг. территория МАССР не менялась) н точным подворным переписям 1911-1912 гг. Пензенской (53 % населения Мордовия), Симбирской (26 %), Тамбовской (17 %) губерний. По Нижегородской части Мордовии (4 %), где такие переписи не проводились, сведения получены из списков населенных мест н архивных данных.

В 1897-1939 гг. территория Мордовии включала части 8-13 уездов 3-4-х губерний. Общая площадь указанных уездов в 1897 и 1926 гг. лишь на 1

процент отличалась от показателя 1911-1912 гг. В то же время информащ онный анализ показал крайне несущественную разницу (менее I %) равн< мерности распределения населения и территорий уездов в данном регионе что давало возможность взаимно корректировать их показатели.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА. Данная работа является первой попыткой и< следования истории мордовского народа в период с конца XIX в. до начал 2 Мировой войны, опирающегося на точный статистический материал небольшой конкретно учтенной относительной погрешностью и примене ние новейших методов количественного анализа. Впервые научное иссле дование о мордовском народе, охватывающее столь длительный временно; период и особенно 1929-1939 гг., базируется на ранее секретных документа ЦГА РМ, ЦНДИ РМ, архива Управления Федеральной службы безопасно сти Российской Федерации по Республике Мордовия (ФСБ, ранее ОГПУ НКВД, КГБ). Разработка и использование более точного статистическое материала и широкого круга новых, ранее секретных источников позволи ло автору подтвердить ряд положений, выдвинутых предшественниками 1 нридга к новым выводам, норой неожиданным.

ХАРАКТЕРИСТИКА ИСТОЧНИКОВ. Основными источниками дан получения статистических сведений о мордовском народе и населенш Мордовской автономии явились переписи 1897, 1911-12, 1917, 1920, 1926 1937 и 1939 гг. Первая всеобщая Перепись Российской империи 1897 г. про водилась по единому образцу во всех губерниях. Она дает точное представление о сословной и социальной структуре народов страны, их ареалах и распределении, профессиональных занятиях, религиозных верованиях, грамотности и т.д. с весьма невысокой но1решносгью и уже давно является статистической базой многих исследований. Пожалуй, единственным ее недостатком в аспекте нашей т емы является учет населения ло родному языку, а не по национальности. Однако, принимая во внимание ассимиляцию русскоязычной мордвы можно придти к выводу, чтхэ в рассматриваемый период мордовским народом являлась та его часть, которая к концу XIX в. сохранила родной язык. Поэтому указанный недостаток переписи 1897 г. для нашего исследования не существенен.

Основой составления статистических соотношений экстраполируемых на перспективные и ретроспективные переписи стали земские подворные

'См. Абрамов в.К. Количественный анализ в исторических исследования. Саранск. 1996. С.175-176.

ереписи 1910-1912 гг., проводившиеся на территории Мордовии в основ-ом в 1911-1912 гг. Они охватили почти весь мордовский народ, в том чис-е около 96 % населения, жившего тогда на территории современной Рес-ублики Мордовия. Переписи проводились по губерниям и различались ак объемом, так и ориентацией. Однако, из богатейшего материала, пред-гавленного в них, были использованы, главным образом, данные о демо-рафическом и экономическом положении крестьянства, выраженные всю-у в одних и тех же показателях. Наиболее полные сведения имеются по Тензенской губернии, волости которой составили половину населения Мордовии. Она собрала "почти идеальные, как по полноте, так и по каче-тву, сведения о крестьянском хозяйстве", став по оценке специалистов классическим примером подобных переписей"1. Не уступали ей по качест-|у, лишь по количеству аспектов, переписи и других губерний края. Для Нижегородской части (здесь подобной переписи не было); составившей 4,2 4 населения Мордовии, сведения были взяты из архивов. Вошедшие в со-,тав автономии территории определялись путем сравнения карты респуб-тики 1947 г. с планами сел, и картами соответствующих губерний, а иногда уездов 1910-х гг. и данными переписей.

Таким образом, были получены волости и села, расположенные на территории Мордовии для 1911-1912 гг. и их основные социально-экономические показатели. Затем соотношения 1911-12 гг. переносились на переписи 1917, 1920, 1926 и 1897 гг. В первом случае такой перенос дал относительную погрешность в -0,5 %; во втором около ±1 %; в третьем и четвертом примерно ±1,5 % от показателей указанных переписей. Что же касается точности последних, то по данным составителей итогов переписи 1917 г. в Симбирской губернии совершенно не были описаны 4367 хоз. (1,4 %), в той числе в Ардатовском уезде - 493 (1,4 %)., Карсунском - 2847 (6,9 %); в Пензенской губернии - 1163 (0,4 %) хоз., что при перенесении этих погрешностей на территорию Мордовии дает общую относительную ошибку в -0,6 % только по хозяйствам2.

Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1920 г. еще менее точна, чем 1917 г. Так, по оценке тамбовских статистиков количество пашни у

'Источниковедение истории СССР. М., 1973. С.360.

1Поуездные итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной

переписи 1917 г. по'57 губерниям и областям. М., 1923. С. X, XII, XXII.

крестьян на 8-9 %, а посевов на 7-8 % превосходило ее сведения1. Знач тельные погрешности имеют и другие показатели. Таким образом, качес венные ошибки указанных переписей намного перекрывают количестве! ные неточности, возникающие при перенесении соотношений с 1911-12 г на 1917 и 1920 гг., что дает возможность получать методом соотношеня по территории Мордовии социально-экономический материал, не уст; пающий по точности данным указанных переписей. Перепись 1926 г. пол; чила у специалистов высокую оценку "устойчивости, репрезентативности достоверности"2. Поэтому ошибка в ±1,5%, возникающая при перенесени соотношений 1911-12 гг., видимо, выходит за интервал погрешностей а мой переписи. Но смоделированный статистический материал удобно ко{ ректировать фактическими данными образовавшегося в 1928 г. Мордо£ ского округа, тем более что в 1926 г. в границах Мордовии мы оцениваа лишь количество населения, а общую численность мордвы рассматриваем границах России. Последнее утверждение справедливо и для переписи 1897 г.

Всесоюзная перепись 1937 г., как известно, была объявлена дефектной проведенной с грубейшими нарушениями положений статистической наук! и утвержденных правительством инструкций. Причина этого заключалась ; том, что она неожиданно для сталинского руководства показала резкое па дение темпов прироста населения. Однако, современные оценки дают осно вания для заключения, что сведения переписи была "сравнительно точны ми"3. Что же касается переписи 1939 г., то в ее итоговых данных специали сты отметили "преднамеренный переучет и перераспределение" численно сти населения4, которые прежде всего коснулись регионов и народов < уменьшающимися показа телями.

Основными источниками для написания работы стали документы и материалы, извлеченные из архивов гг. Москвы, Арзамаса, Нижнего Новгорода, Пензы, Саранска, Тамбова и Ульяновска. В общем были изучены материалы 52 фондов 14 архивов.

Уровень точности дореволюционных материалов весьма высок, что, видимо, определялось общим уровнем российской сгатисгико-

1 Сборники очерков по вопросам экономики и статистики Тамбовской губернии /Тамбов. Губ.стат.бюро. Тамбов, 1922. С.22.

2Федорова H.A. Всесоюзная перепись населения 1926 г.: анализ статистической информации. Казань. 1991. С.121-130.

'Вестник статистики. 1990. К.7. С.66.

4 Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. М., 1992. С.8-9.

экономической школы начала века. Из документов периода Октябрьской революции и Гражданской войны наиболее точными по нашей теме являются отчеты партийных и государственных органов. Однако, и в них встречаются но1решности. Чаше всего расходятся сведения в отчетах различных учреждений. Например, по донесениям уполномоченных организация комитетов бедноты в Краснослободском уезде шла с августа по октябрь', а по ведомостям задолженности заработной платы председателям комбедов с июля по ноябрь1. Значительные несовпадения возникают с началом ирод-разверстки в губернских, уездных и прочих документах. Сведения уездных статистических и посевных комитетов о посевах 1920 г. различались, например, в Карсунском уезде на 5%, Ардатовском на 12,5 %, Алатырском на 22,5 %3 и т.д.

В годы Гражданской войны в партийных и советских документах явно выражено различие в информации для своих (партийных) и остальных.

В последующие годы, до начала коллективизации, документы разнообразных учреждений края в общем базируются на одних и тех же статистических данных и расхождения в них вызваны, главным образом, ведомственными интересами или различной квалификацией работников. Литература и пресса по рассматриваемым проблемам достаточно откровенны и пользуются общепринятой статистикой. Это относится даже к освещению таких событий как, например, голод 1921/22 гг. С началом "сплошной" коллективизации разделение статистических сведений на действительные и опубликованные усиливается. В прессе и литературе приводятся одни цифры, в документах партийных органов и ОГПУ (НКВД) - другие. Так, например, в докладе председателя Мордовского облисполкома в 1930 г. указывается доля коллективных крестьянских хозяйств в 1,5 % на осень 1929 года, а в статистическом справочнике - 3,1 %4. Особенно сильно расходятся данные по темпам роста валового продукта промышленности, сельского хозяйства, поголовья скота и т.п.

Со второй половины 30-х гг. возникает "тройная бухгалтерия", когда органы НКВД вводят в заблуждение не только "широкие массы", но и партийный и советский аппарат Мордовии. Так, в "Политико-экономической

1ГДЛО. Ф.Р-9. Оп.1. д.67. Л.75-07.

1 Там же. д.75. Л.1-19,

3ГАУО. Ф.Р-101. Оп.1. д.50. Л.13,23.

4 ЦГА РМ. Р—238. ОпЛО. д.6. л.17; Советская Мордовия. Саранск, 1940. С.41.

характеристике Мордовской АССР" до 15 августа 1940 г., переданной в обком и облисполком МАССР, приводятся такие данные: в 1929-1933 гг. произошло 150 массовых выступлений крестьян, было выселено 559 "кулацких хозяйств", "изъято" 1840 чел. антисоветского элемента и т.д.1. В то же время по данным ОГПУ (НКВД), находящимся в архиве этих органов и ЦГА РМ только за 1929 и первую треть 1930 гг. в Мордовии произошли 220 массовых выступлений крестьян, которые продолжались и в последующие годы2. Только до апреля 1931 г. за пределы Средне-Волжского края было выслано 926 крестьянских семей, из них 317 в 1930 г. Зи всего лишь за январь-март 1930 г. осуждено коллегией ОГПУ 2363 чел.4. Обращает на себя внимание нарочито помпезный тон фальсифицированных отчетов НКВД правительству Мордовии во второй половине 30-х гг. Документы, хранящиеся в ранее секретных фондах ЦГА РМ и архиве УФСБ РФ по Республике Мордовия, рисуют совершенно иную картину коллект ивизации и репрессий, нежели та, которая могла найти свое отражение в исследованиях до 1990-х гг. При этом невысокий средний интеллектуальный уровень работников НКВД и их осведомителей не позволял реально оценивать многие происходящие события и даже отдельных людей. Например, в отчетах ОГПУ (НКВД) неизменно давалась характеристика Мордовии как региона с максимальным развитием дезертирства и общей слабой военной организацией в годы Гражданской войны, в то время как она имела один из наивысших по стране показателей добровольчества и фактически явилась базой формирования и материального обеспечения нескольких стрелковых и кавалерийских дивизий с весьма высоким уровнем боеспособности.

При написании диссертации большую помощь оказали опубликованные сборники документов, которые практически сняли проблему марксистско-ленинской интерпретации событий и предоставили множество конкретных фактов5. Кроме архивных материалов, данных переписей и доку-

1 Политико-экономическая характеристика Мордовской АССР на 15 августа 1940 г. Архив УФСБ РФ по РМ. д.20-41. Л.II.

2ЦГА РМ. ф.1-238. On.ll. д.33. Л.124.

1 Архив УФСБ РФ по РМ. д.113-2. Л.122.

4ЦГА РМ Ф.Р-238. Оп.11. д.46. Л.104._

5Политика Советской власти по национальному вопросу за три года. 1917-1920. М., 1920; Мордовский округ. Саранск, 1929; Средняя Волга. М. - Самара, 1930; то же. 1932; то же . 1934; Аграрная политика Советской власти (1917-1918 гг.). Документы и материалы. М., 1954; Революционная борьба трудящихся Пензенской губернии в 19051907 гг. СО.док. Пенза, 1955/ Революционное движение в Нижнем Новгороде и Нижегородской губернии в 1905-1907 гг. Сб.док.и материа-

ментальных публикаций широко использовались исследования предшественников, воспоминания участников событий, отражались материалы центральных, губернских и мордовских газет.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ И ЕЕ ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ. Основные положения исследования представлены в монографии "Мордовский народ (1897-1939)" (Саранск, 1996, 26,5 пл.),книге "По следу времени (Саранск, 1991, 16 пл.) 20 научных статьях, 10 докладах и выступлениях на международных, всероссийских и региональных конференциях: Чебоксары, 1982; Казань, 1984; Киров, 1987; Йошкар-Ола, 1988; Свердловск, 1990; Минск, 1991; Оулу (Финляндия), 1993; Саранск, 1994; Сомбатхей (Венгрия), 1995; Пенза, 1996. Использованы при написании второго тома "Истории Мордовской АССР" (Саранск, 1981), "Истории Мордовии в лицах" (Саранск, 1994); применяются в лекциях и практических занятиях со студентами Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарева. Могут быть использованы в лекциях и семинарах по истории Средне-Волжского региона, при создании обобщающих работ по истории народов Среднею Поволжья и России, а также в административной практике.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. Работа состоит из введения, восьми глав с примечаниями, заключения и приложения, в которое вынесены 30 наиболее громоздких таблиц. В ней приведены 83 цифровых таблицы и 4 карты.

Во введении обосновывается значение и актуальность темы, дается ис-юрио/рафия вопроса и характеристика источников, устанавливается объ-

лов.Горький, 1955; Революция 1905-1907 годов нз территории Мордовии. Сб.док. и материалов. Саранск, 1955; Симбирск и Симбирская губерния в революции 1905-1907 гг. Ульяновск, 1955; Ворьба за установление и упрочение Советской власти в Симбирской губернии. Ульяновск, 1957; Победа Октябрьской Социалистической революции в Нижегородской губернии. Горький, 1957; Подготовка и победа Великой Октябрьской Социалистической революции в Пензенской губернии. Пенза, 1957; Установление Советской власти в Мордовии. Саранск, 1957; Мордовия в период упрочения Советской власти и Гражданской войны. Саранск, 1959; Тамбовская область за 50 лет. Воронеж, 1967; Крестьянское движение в России в годы Первой мировой войны. М., 1965; Переписка Секретариата ЦК РСДРП (О) - РКП (О) с местными партийными организациями. ТТ.1-8. М., 1967-1974; Мордовская партийная организация в документах и цифрах (1918-1972 гг.). Саранск, 1975; Декреты Великого Октября. Л., 1977; Декреты Советской власти. Т.1-10. М., 1952-1980; Образование Мордовской ДССР. Саранск, 1981; Культурное строительство в Мордовской АССР. Саранск,. 1986; История Мордовии в лицах. Саранск, 1994; Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1918-1921 гг. "Ангоновщина1*. Тамбов, 1994 и др.

ект и аспект исследования, определяются его цели и задачи, хронологические и территориальные рамки.

Первая глава - "Мордовский народ в начале XX века".

В первом параграфе - "Природные условия проживания и особенности мордовского национального типа" - дается характеристика месгоразвития народа, климатических и ландшафтных условий края; хозяйственного уклада, жилищ, питания, антропологии и языка мордвы. Мордовский народ исторически сложился на обширной территории Окско-Волжского междуречья с единым климатом и единым водным режимом. Здесь климатическому однообразию сопутствуют резко отличающиеся друг от друга ландшафтные зоны. Северная часть региона занята широколиственными лесами, южная - лесостепью. Восточная часть - располагается на Приволжской возвышенности, западная - занимает часть Окско-Донской низменности, включающей бассейны Мокши, Цны, верховья Хонра и Воронежа. По хозяйственному укладу и типу жилищ мордвины мало отличались от русских. Похожи были и их структуры питания с некоторым преобладанием у первых над вторыми мясных продуктов.

Исторически мордва делится на два субэтноса - эрзян и мокшан, занимающих различные ландшафтные зоны края, имеющих особенности в антропологическом типе и языке. Находясь южнее и располагаясь в основном на Окско-Донской низменности, мокшанский субэтнос постоянно контактировал с разнообразными этносами, занимавшими причерноморские степи. В нем преобладает северо-нонтийский антропологический чин. Эрзяне же в основном относятся к западно-балтийскому типу с примесью северо-ионтийского. В целом мордва "принадлежит к европеоидной большой расе", более того, "к типичным европеоидам"1. За последнее тысячелетие мордовские чины существенно не изменились2.

Языковая ситуация отличается большим разнообразием . Давно уже являясь "самостоятельными лингвистическими категориями", эрзянский и мокшанский языки распадаются на диалекты, первый - на пять, второй - на три-четыре, включающие, в свою очередь, десятки говоров3. Это обуслов-

1 Марк К.Ю. Этническая антропология мордвы /Вопросы этнической истории мордовского народа. М., 1960. С., 123-143.

гТретьяков П.Н. К вопросу возникновения и древней истории финно-угорских племен Поволжья /Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. С.31, 32, 34.

'Мордва. Историко-этнографические очерки. Саранск, 1981.- С.50-51; Ерыушкин Г,И. Ареальные исследования по восточным финио-

но днсперсным расселением народа среди русски* и обрусевшей мордвы, личеегвешш превышающей часть, сохранившую национальное самосоз-ние.

Второй параграф - "Расселш;ге,_лемрдафи^ )1)дны но переписи 1897 года" - поснящен проблемам, указанным в его на-анин. Численность населения с родным мордовским языком составляла в »ссийской Империи 1022,8 тыс.чел., нроживанших в основном в Нижего-)декой, Пензенской, Симбирской, Тамбовской, Самарской и Саратовской бернпих. Ни в одном уезде мордва не составляла большинства. Террнга-»альная дисперсность, сложившаяся еще в XVII и XVIII вв. в результате ¡ленанравленной политики центральной пласт1, поддерживалась гради-«жной миграцией из-за малоземелья и процессом ассимиляции. Напри-ер, в Нижегородской губернии но оценке специалистов насчитывалось гало полумиллиона полностью обрусевшей мордвы2, ста тысяч человек, »ранивших национальное самосознание, но перешедших на русский язык пятидесяти тысяч мордовскоязычных3. Соотношение этих групп составило здесь 10:2:1. Однако, несмотря на темпы ассимиляции численность, ордовскоязычного населения возрастала благодаря высоким показателям ождаемоеш. По утвердившемуся мнению к XX в. мордва принадлежала "к тмым плодовитым народностям восточной России"4

По сословным признакам население с родным мордовским языком мело около 0,001 % купцов, 0,003 % дворян, 0,02 % духовенства, 0,5 % ка-аков, 1,0% мещан, 98,4 % крестьян. При эти 96,4% населения занималось емледелием. Сравнительно высокой была доля мордвы в адмшшетратив-ых, судебных и полицейских органах края; около 98,9 % относилось к нра-ославным и 1,1 % к старообрядцам.

Сравнение мордвы с основными народами Поволжья но уровню 1 ра-готности, здоровья и нравственности дает следующую картину (табл.1)

Таким образом, мордовский народ к началу XX в. состоял почти иол-юстью из крестьян, являвшихся не только социальной группой, способной

торским языкам. М., 1984. С.10; Черапкин И.Г, Диалекты мордвы-юкши юб.Пензенской губ. Ученые записки Саратов.гос.ун-та. Т.8.-(ып.ЗО. Саратов, 1930. С.19-31.

1См.МельниковПечерский П.И. Очерки мордвы. Саранск, 1981. С. 42.

'Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. Т.21. С.36.

' Первая всеобщая перепись Российской империи. Т.25. Спб.1904. Г.IX; Т.Х. Спб. 1901. С.95.

4Смирнов И.Н. Мордва... Казань, 1895. С.121-122.

устоять против ассимиляционных процессов, но и своей перманентной э" нической подпиткой делавшей возможным существование других социал! но-значимых групп. В связи с этим возрастает значение социальнс экономического анализа крестьянства.

Таблица

Народы Поволжья но переписи 1897 г.

Показатель Население

с врождаиилми с психиче- в местах ли-

грамотное, физическими скими недос- шения свобо

% недостатками, татками, ды,

%и /00

Марийцы 7,9 5,8 0,5 0,2

Мордвины 8,5 5,2 0,7 0,2

Немцы 63,9 2,7 1,2 0,1

Русские 18,8 3,4 1,0 0,4

Татары 19,0 6,5 0,9 0,9

Чуваши 7,7 13,0 0,7 0,3

В среднем 18,7 4,2 1,0 0,4

В третьем параграфе - "Социально-экономическая характеристик} мордовской деревни по подворным переписям 1911-1912 гг." подробно рассматривается состояние мордовского крестьянства в сравнении с русским I татарским, т.е. основных национальных групп населения края, формы об щежитии, системы управления и т.д., в 1раницах Мордовии приводите* главные статистические показатели национальных групп и исторически? категорий (24 показателя 12 групп). В Мордовии насчитывалось 193894 крестьянских хозяйства, из которых 16587 числились отсутствующими и 177307 наличными. Общая численность наличного крестьянского населения составляла 1 млн.142тые.чел., из них 52,7 % жили в бывших государственных общинах; 27,6 бывших помещичьих и 19,2 % бывших удельных; 0,5 "Л крестьян в основном русской и мордовской национальности жили в поселках и на хуторах. Русские крестьяне составляли 55,1 % общинников; мордовские - 37,5; татарские - 5%. 2,4 % крестьян жили в смешанных общинах. Средняя мордовская семья насчитывала 6,8 чел. поровну у эрзян и мокшан; татарская и русская по 6,2 чел. и средняя по Мордовии - 6,4 чел. Основные экономические показатели в различных группах имели следующий вид (табл.2).

Посевная площадь средне-статистического хозяйства с учетом аренды менялась 4,7 дес., валовой сбор зерна - 200-250 пуд.

Таблица 2

Экономические показатели крсчггьян

Показатель Своей земли Арендованной* Безземельных, Безлошадных,

вдес.на 1 на- земливдесли 1 % %

лнч.хоз. 1ИЛИЧ.ХШ.

Поселки 17,3 2,5 1,9 24,4

Быв.гос. 8,7 0,6 1,5 29,0

Быв.пом. 6,6 1.0 3,8 37,7

Быв .уд. 6,8 1,6 3,0 33,2

Ь среднем 7,8 1,2 2,4 32,3

Мордвины 8,5 1,4 1,8 26,6

Русские 7,2 0,9 2,8 35,7

Татары 8.2 0,5 3,1 36,3

* Аренда показана по Симбирской и Тамбовской частям Мордовии

Около 10 % крестьян выделялись в земледельческую верхушку, 37 соот-

ветствовали средним показателям и 53 % можно отнести к бедным. Недостаток земли вынуждал их прибегать к промыслам дома и на стороне. Зажиточные также част занимались ими, вкладывая деньги в прибыльные торгово-промышленные предприятия. Соотношения этих социальных групп по

Мордовии было таким (табл.3) '

Таблица 3

_Структура хозяйств с побочными заработками _

Показатель Отсутствующ Хоз.с пром.в Хоз. с торг. ВСЕГО, % I

их хоз.в % ко % ко всем пром.завед. в

всем * % ко всем

Поселки 4,0 18,7 4,5 27,2

Быв.гос. 7,4 35,1 4,3 46:8

Быв.пом. 9,6 52,4 4,4 66,4

Бы в.уд. 10.2 56,1 5,4 71,7

В среднем 8,5 44,1 4,6 57,2

Мордвины 7,1 38,7 5,2 51,0

Русские 9,4 46,8 4,3 60,5

Татары 10,6 52,0 2,7 65,3

* Отсутствующим, приписным наличным и посторонним.

В целом обеспечивая себя хлебом, крестьянство Мордовии до трети его продавало. При этом корреляционная связь между урожайностью и ценами на местных рынках Гю коэффициенту Фехнера равнялась ли.ш, - 0,3, что свидетельствует о подавляющем влиянии Всероссийского аграрного рынка,

на котором мордовские крестьяне выступали прежде всего поставщика» продовольствия, сырья и рабочей силы.

Основной формой поселений мордовских крестьян являлись деревни села (веле). Средняя людность мордовских сел в крае составляла около 1 тыс.чел. (татарских - I зыс., русских - 0,7 тыс.), значительно меняясь в зав симости от исторической категории крестьян и ландшафта. Наиболее кру ными были села бывших удельных крестьян, расположенные в степной лесостепной зоне, наименее бывшие помещичьи, лесные села.

Административно мордовские крестьяне объединялись в сельские о щества (общины), жизнь в которых регулировалась демократическими тр дициями, выработанными многовековым опы том. Законодательная и ире ставительская власть объединялась в сельском сходе (промкс), на которь могли приходить все взрослые мужчины, но правом голоса обладали тол ко "самостоятельные домохозяева". Промкс решал важные для общины в просы, выбирал старосту (нрявт), сотских и десятских, помогавших ему организационных, фискальных и полицейских функциях. Естественно, ра виваясь вместе с крестьянством , община представляла для него оптимал ную социальную среду, выполнявшую не только экономические, но и кул турные и другие функции, обеспечивала правовую защиту и т.п.

В то же время экономически и политически община входила в прог воречие с задачами государства по интенсификации производства, упра лению и т.д.

В четвертом параграфе -"Формирование и деятельность мордовскс ин теллигенции" - говорится об условиях и результатах развития школьно! образования в мордовской среде, первых успехах интеллигентов, мордо ских не только по национальности, по и сфере своей деятельное) Н.П.Барсова, А.Ф.Юртова, М.Е.Евсевьева.Анализ демографического, о циально-экономического и нравственного состояния мордовского народа начале XX в. приводит к выводу о сравнительно хорошем исходном пол жении и предполагает весьма благоприятный прогноз его дальнейше! развития.

Вторая глава - "Мордовский народ в условиях социалыю-политическо! кризиса начала XX в.

Первый параграф - "Крестьянское движение в мордовском крае в 190 1907 гг." - раскрывает основную специфику проявления общетосударства ного кризиса начала века.

Крестьянское движение проявлялось в различных формах дезорганизации помещичьих экономии (45 %), стихийных разделах и погромах (5 %). Особенно часто случались поджоги (50 % всех установленных эксцессов) -типичные акты крестьянского террора. Наибольшую активность в движении проявило мордовское бывшее удельное и помещичье крестьянство, наименьшую - русские и мордовские бывшие тсударст венные села. Эпицентром недовольства всех исторических и национальных категорий крестьян прежде всего являлись русские помещики. В крае было разгромлено или сожжено каждое пятое-шесгое имение (по всей империи пострадала их пятнадцатая часть).

В весенне-летние месяцы движение переживало некоторый спад, что было связано с сезонностью сельскохозяйственных работ, формированием и деятельностью 1 и 2 Государственной Думы. В 1907 г. с усилением карательных акций очередного подъема не произошло. Основной силой подавления крестьян стала регулярная армия и казачьи части.

Второй параграф - "Мордовская интеллигенция в Первой русской революции" - посвящен формам и мегодам деятельности интеллектуальной элиты народа. Используя демократизацию общественной жизни, представители мордовской интеллигенции попытались улучшить дело просвещения своего народа, развить национальное самосознание в мордовской среде. Были предприняты попытки организовать специальные школы для подготовки учителей, начат выпуск первых национальных газет и др. В этот период активизируется деятельность А.Ф.Аладьина С.В.Аннкина, В.В.Бажанова, М.Е.Евсевьева, Ф.Ф.Советкина, Г.К.Ульянова, С.Д.Эрьзи и других, ставших заметными фигурами на общероссийском, а иногда и мировом уровне; мордовская интеллигенция складывается в социально значимую национальную группу.

В третьем параграфе - "Аграрная реформа П.А.Столыпина в мордовском крае" - показаны ход и результаты реализации политики правительства, предусматривавшей раскол общины, усиление среднего социального слоя и разрешение а»рарно1Х> вопроса. Наибольший результат реформа дала в экономической сфере. Расширение аграрного рынка стимулировало эффективность использования земли. Возросли средняя товарность крест ьянских хозяйств, их обеспеченность усовершенствованным инвентарем. До 1 мировой войны урожайность основных кулмур повысилась в крае в среднем на 10 %, а валовой сбор зерновых более чем на 20 %. Быстрыми

темпами росла промышленность, перерабатывающая сельскохозяйственные продукты. Но эти изменения касались в основном лишь малочисленных слоев зажиточных хозяйств. Подавляющей массы крестьян они не затронули. В то же время в социально-политической сфере реформа потерпела полный провал. Средне-Волжская община еще более укрепила надельное землевладение (ем.табл.4).

Таблица 4

Динамика землевладения в Средне-Волжском крае _ в начале XX в., %_____

Годы Правобережье Край

Частное Надгльное Казна удел. Частное Надельное Казна удел.

1905 31,8 46,8 21,4 22,6 58,9 18,5

1917* 22,1 61,5 16,4 16,6 67,3 16,1

в%к 1905 69,2 132,0 76,4 70,4 70,4 87,1

* % 1917 к 1905 г. определен по абсолютным показателям.

Особенно интенсивно шея этот процесс на правобережье Волги в районах коренного расселения мордвы. Здесь за все время реализации .олы-пинской реформы, направленной на уменьшение надельного землевладения и увеличение частного, первое увеличилось на треть, а второе на треть уменьшилось. Несмотря па формально большую долю (до 22 %) крестьян, давших заявления на выход из общины, было закреплено менее 10 % надельной земли. При этом подавляющая часть выделенцев фактически либо уже порвала связь с земледелием, либо намеревалась сделать это. Лишь 6,5 % выделившихся домохозяев получили одобрительные приговоры от своих общин. В чисю мордовских селах этот процент был еще меньше. Немногочисленные хуторяне (0,5 %), не став социальной опорой царскому правительству, »требовали от него дополнительных сил и средств для их защиты от общин.

Кризис 1905-1907 г.г., массовые выступления крестьян, активная общественная деятельность мордовской интеллигенции произвели глубокий переворот в национальном сознании народа и политической структуре региона. Традиционная опора царской власти русские помещики утратили свое влияние на крестьянство. Мордовская община перестала быть управляемой. Попытки правительства П.А.Столыпина стабилизировать обстановку потерпели неудачу.

Третья глава - "Мордовский народ в голы Первой мировой войны и рс-олкщии 1917 |ода".

В первом параграфе - "Мордовская деревня в годы Первой мировой ойны" - анализируется социально-экономическая и внутриполитическая обстановка в 1914-1917 гг. За годы войны в армию было мобилизовано 49,6 "о трудоспособных мужчин. Прямые потери на фронте составили до 20 ты-яч чел., косвенные (от уменьшения рождаемости и др.) - вдвое больше. Тем 1е менее, численность мордовского народа и населения Мордовии нродол-кали увеличиваться. Ухудшение экономической конъюнктуры выразилось 1 натурализации хозяйства, существенном сокращении промыслов, росте >еспосевных (до 8 %) и безлошадных (до 33,5 %) дворов, снижении качества >бработки земли, площади посевов и т.д. В то же время количество рабо-шх лошадей снизилось незначительно, прежним осталось поголовье проективных коров. Значительно большие изменения произошли в социаль-ю-политическом и психологическом плане, что выражалось в срыве хлеб-юй монополии, усилении аграрных беспорядков, резком росте дезертирст-за и т.д. Уход из общин наиболее сильных и авторитетных мужчин, традиционно являвшихся в них основой правопорядка, повысил социальную юль женщин и молодежи - категорий населения психологически неустой-1ивых и легко поддающихся внушению.

Во втором параграфе - "Февральская революция" - рассматривается период от февраля 1917 г. до марта 1918 г., т.е. реального прихода к власти Советов в большинстве волостей края.

Реорганизация старой системы управления не привела к адекватной 5амене ее новой, подчиняющейся центральной власти. В отличие от большинства уездных земств, органов Временного правительства, волостные управы (волостные исполнительные комитеты), как правило, становились органами крестьянской власти, что способствовало размаху крестьянского движения. В нем до марта 1918 участвовало до 20 % всех сел. Наибольшую активность в движений проявили жители русских бывших помещичьих сел, давшие 66 % всех учтенных эксцессов. В ходе восстания, апофеоз которого пришелся на октябрь-ноябрь, подавляющее большинство помещичьих имений и столыпинских хуторов было разгромлено.

В третьем пара1рафе - "Аграрная реформа" - исследуются ход и итоги реализации декрета "О земле". Декрет отражал идеи национализации, социализации и отчасти муниципализации, выраженные атрарными про-

граммами ведущих партий страны. Практически для мордовского края oí de jure утвердил состояние, сложившееся de facto к осени 1917 г., когд; большая часть помещичьей земли уже была захвачена крестьянами по по становлениям земельных комитетов

Его реализация вызвала немалые трудности статистического, органи зационного и технического порядка, но в то же время поставила партийны! и советские органы в выгодное положение третейских судей. По сути деле сводилось к уравнительному перераспределению земли по едокам с учетои помещичьей, частновладельческой и др. Всего, например в границах Мор довии, общины дополнительно получили около 210 тыс.десятин помещичь ей, удельной, государственной, церковной земли и 100 тыс.дес. крестьян ской частновладельческой , всего около 310 тыс.дес. пашни и покоса (в : раза меньше, чем считалось ранее). При этом душевое землепользовани« возросло здесь на 10 %. В Пензенской, Симбирской и особенно Самарское губерниях рост превосходил этот показатель, но всюду он был неравномерен но категориям. Больше всего земли получили бывшие помещичьи кре стьяне. Бывшие государственные общины, в целом, даже потеряли некоторое ее количество. Из национальных категорий наибольший рост наблю дался у русских, наименьший - у мордвы. В ходе реализации декрета произошло социально-экономическое нивелирование крестьян. Например, пс совокупности выборочных уездов Пензенской и Тамбовской губерний мордва имела 5,4 дес. пашни на 1 хозяйство, татары - 5,4, русские - 5,3 дес.2. Социальная база коммунистов в деревне существенно усилилась.

В четвертом параграфе - "Октябрьская революция и установление Советской власти в мордовском крае" - рассматривается процесс внедрения коммунистической диктатуры, который в peí ионе носил в основном тот же характер, что и по всей стране.

Распределение политических сил осенью 1917 г. показали выборы в Учредительное Собрание. Около 78 % голосов получили эсеры, баллотировавшиеся по единым спискам, 10 % - большевики, 5 % национальные организации. Остальные партии влияния на крестьянство края не имели. Приход к власти Советов происходил преимущественно мирным путем и закончился в основном в феврале-марте 1918 г. При этом фактически про-

1 См. Осипова Т.В". Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Октябрьской революции. М., 1974. С.168.

2 Сборник статистических сведений по Пензенской губернии 1920-1926 гг. Пенза, 1927. С.358.

юшло изменение лишь формы местных органов власти при неизменности с политической ориентации и социальной базы. До лета 1918 г. коммуни-ическому правительству также, как ранее Временному и царскому, не щлось поставить под своей контроль деревню. Положение стало меняться эсле создания на местах комитетов бедноты и разветвленной сети ячеек КП (б), зависимых от центра. Им не удалось ста ть единственной властью а местах, но они смогли, контролируя перевыборы Советов, к концу 1918 -ачалу 1919 г. полностью вытеснить левых эсеров и составить в них комму-истическое большинство, что было расценено В.И.Лениным как оконча-ельная победа пролетарской революции в деревенских "захолустьях"1. Ре-иющим фактором в завоевании коммунистами мордовской деревни стала еализация Декретов "О земле", "О мире", Декларации прав народов Рос-ии, внедрение в административную практику принципов национального авноправия, а также сочетание широкой пропаганды с умелой тактикой финуждения.

Четвертая гггава - "Мордовский край в гады Г^шедякхой войны".

Первый пара1раф - "Война в мордовском крае в 1918 г." - носвящен юрьбе коммунистов с Чехословацким корпусом и Комучем. Гражданская юйна в регионе началась восстанием часгей Чехословацкого корпуса в Лензе. С занятием ими Самары развернулась деятельность Комитета чле-юв Учредительного Собрания, где главную роль шрали правые эсеры и иеньшевикн. Комуч, декпар1фовавший "третий путь" в революции - путь демократии - постепенно был вынужден перейти к принудительным мерам три сборе налогов, комплектовании армии и т.д. Однако, в отличие от правительства В.И.Ленина ему не удалось создать действенною механизма реализации своей власти. В то же время весьма либеральная его политика в I ационалыюм и агарном вопросах после большевиков носила вторичный характер. Все это предопределило гибель Комуча, названного А.И.Деникиным "тусклым и мелким отображением Советского правительства"2. Судьба Комуча показала политическую слабость в крае среднего слоя населения, традиционно являющеюся социальной базой демократии. Победа в Поволжье значительно укрепила положение коммунистов и стала их первым шагом к победе по всей аране.

1 Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский. Поли.собр.соч. Т.37. С.315.

•Деникин А.И. Очерки русской смуты. Вопросы истории, 1992,- N 8-

9. С.12.

Во втором параграфе - "Военный коммунизм" - показаны формы, ме тоды и последствия этой политики и мордовском крае, основное внимани уделено продразверстке. Практически система продразверстки стала скпа дываться в крае с весны-лета 1918 г. Ее официальное введение в январе 19Г г. означало лишь усиление экономических тягот. Так называемые хлебны "излишки" постепенно утратили свое экономическое значение и стали рас считываться, исходя из соображений "сметных потребностей в хлебе дл1 республики"'. Повсеместное их изъятие вызвало резкое снижение носевны] площадей, ухудшение качества их обработки, изменение структуры посево1 и т.д. Основной силой, на которой держалась продработа, были 11, 17, 18 24 бригады ВОХР, продотряды из Владимирской, Ивано-Вознесенской Костромской, Московской и Петро|радской губерний2. Губернии основно го ареала мордвы в годы войны дали около половины всего заготовленного СН К хлеба3, что подорвало их сельскохозяйственный потенциал.

В третьем параграфе - "Социально-политическое положение мордовского края в 1919-1920 гг." - рассматриваются причины и ход крестьянских восстаний февраля-марта 1919 г., реализация "третьего стратегического лозунга "коммунистов в деревне, военное и национальное строительство.

Усиление экономических тягот, откровенная диктатура в социально-политической сфере, злоупотребления при сборе чрезвычайного налога и проч. вызвали в мордовском крае целый ряд крестьянских восстаний, из которых наиболее крупным, охватившим до 150 тыс.чел., было "Чапанное движение". Эти восстания вынудили руководство РКП (б) отказаться от планов немедленной социализации деревни и перейти к политике союза с основными массами крестьянства, что выразилось в ослаблении налогового гнета, предоставлении беспартийным большого участия в органах власти и т.д. Расширение социальной опоры, позволило РКП (б) превратить мордовский край в важную военную, продовольственную, топливную и сырьевую базу. Сформированные в крае соединения (в т.ч. 15, 20, 24, 25, 59 сд, 12 кд) отличались высокой боеспособностью и внесли решающий вклад во многие победы коммунистов на фронтах Гражданской войны. В общем, мордовский народ направил в Красную Армию свыше 100 тыс. "ш тыков и

'Шлихтер А. Г. Аграрный вопрос и продовольственная политика в первые годы Советской власти. М., 1975. С.391.

2 РГВА Ф. 42. Оп.1. Д.878. Л.36; Д.902. Л.41-44 об; Д.909. Л.2.

1 Статистический ежегодник 1918-1920 гг. Т. VIII. Вып.1. М.', 1921.4.2. C.3.

1бель". Числа, характеризующие его участие в борьбе против коммуни-юв, были на порядок меньше.

В четвертом параграфе - "Последствия Гражданской войны" - анализи-уегся социально-экономическое состояние края к концу 1920 г. Количест-о наличных хозяйств в Мордовии увеличилось на 3,4 %. Потери трудоспо-эбных мужчин составили 14-15 тыс.чел. на миллион населения. Общая его неленноегь с 1917 г. не уменьшилась. В экономической сфере закончилось равнение землепользования всех национальных фуни и исторических ка-егорий крестьянства, исчезли безземельные крестьяне. Доля беспосевных озяйсгв сократилась с 8 до 2 %. Количество рабочих лошадей снизилось на 0 %, одновременно с 34 до 32 % сократился процент безлошадных хо-яйсгв. На прежнем уровне сохранилось поголовье продуктивных коров. В . ■о же время отчетливо проявились симптомы начинающегося сельскохо-яйственного кризиса, что выразилось в сокращении посевных площадей на 30 % с 1913 г.), истощении нолей из-за ухудшения качества обработки, тзносе инвентаря и т.д. Прежде всего, это было следствием системы прод-зазверстки, уничтожившей материальные стимулы сельскохозяйственного 1роизводства.

Гражданская война, навязанная народам России, в т.ч. мордовскому, толитичсскими партиями нанесла стране огромные материальные и нрав-ггвенные потери. В то же время она была воспринята основной массой мордвы, как война социально и национально-освободительная. Этим в значительной мере объясняется высокая боеспособность сформированных в крае соединений и экономическая поддержка, оказанная РКП (б) местным крестьянством.

Пятая глава - "Мордовский край в 1920-е годы".

В нервом наратрафе - "Борьба прочив "военного коммунизма" -представлены различные формы движения за либерализацию экономической политики. Усиление принудительных мер в сфере сельскохозяйственного производства после окончания войны, когда основная масса крестьян ожидала их смягчения и ослабления налотвою тега, закономерно привело к обострению политической обстановки в производящих районах страны. Мощные восстания произошли практически во всех губерниях мордовского края. Наиболее сильными стали Антоновское в Тамбовской губернии, Киржеманское - Симбирской, "Армии Правды" - в Самарской. По лозунгам и составу участников они, в основном, продолжали крестьянские

выступления зимы - весны 1919 г., но отличались большим упорство! уровнем организации и преодолением уездной и даже губернской локаш зации. Именно они заставили правительство В.ИЛенина начать отступл ние от принципов "военного коммунизма".

Во втором параграфе - "Голод 1921/22 года" - показаны причины масштабы этой трагедии. Отход правительства от воент коммунистических методов был вынужденным и формальным. Замет продразверстки продналогом и одновременное введение центром товар< обмена по фиксированным ценам практически не изменили ситуации т местах. Весной 1921 г. в производящих районах произошло очередное ре кое снижение посевов. Лишь осенью 1921 г. Правительство стало перех< дить к реальным рыночным отношениям. Двухлетние попытки экстрапол: ции "военного коммунизма" с военного на мирный период привели к ма совому голоду 1921/22 гг. Основными его причинами в мордовском крг стали: предварительное изъятие у крестьян всех зерновых, в т.ч. семенны запасов, невыполнение государственных обязательств по централизованно поставке семян для весеннего ярового сева, неурожай озимых вследствие з: сухи, поздняя и недостаточная продовольственная помощь правительств голодающим районам. Этот голод явился величайшей трагедией в истори мордовского края, никогда не случавшейся ранее в таких масштабах. Н смотря на меры, принимаемые Помголом, и др., смертность по голодак щим районам увеличилась в 2-5 раз. Только по Самарской, Саратовской Симбирской губерниям погибло более 700 тыс.человек, в Среднем Пово; жье от голода умерло до трети всех детей1. Экономические потери кресл янства в 1921/22 гг. превзошли общие за Первую мировую и Граждански войны вместе взятые. Даже по "слабоголодающей" Симбирской губерни произошло уменьшение рабочих лошадей в два раза и продуктивных коре в полтора; прочий скот понес еще большие потери"2.

Третий параграф - "Мордовский край в условиях новой экономическо политики". Нэп, переход к которой был завершен в 1922-1923 гг., создал благоприятные условия для развития мордовского края. Крестьянство пл. тило по налогам лишь около 2 % доходов или в 3-4 раза меньше, чем до р< волюции. Земельный Кодекс РСФСР, безоговорочно утверждая национ:

1 См. Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М. 1967. С.291.

2 ГАУО. Ф.Ю1.0П.2, Д.39. Л.1, 7, 11; ЦГА РМ. Ф.Р-55. Оп.1. Д.69 Л.249.

изацию земли в общегосударственном масштабе, предоставлял тем не мс-ее достаточно возможностей для реализации различных социально-<ономичсскнх форм деятельности на ней, и придавал "законную силу су-(ествующим на местных обычаях взаимоотношениям".

Положения 1924-27 гг. о полостных органах власти способствовали юрмированию на всеобщей выборной основе волостных и сельских ортов, базировавшихся на местном бюджете н ориентированных на решение 1естных задач . Благоприятные условия начинают сказываться в крае уже с есны 1922 г. ростом посевных площадей. К 1926 году было восстановлено юголовье скота (кроме рабочих лошадей) и экономический потенциал в 1Слом. В условиях нэпа вновь начался быстрый рост населения, достигший, I 1926-1928 гг. 2% в год. По сравнению с другими народами Поволжья чис-1енность мордвы росла средними темпами.

1920-е гг. в целом стали для мордовского народа периодом резкой сметы традиционных форм сознания и социально-экономических потрясений, особенно катастрофические последствия, в т.ч. для генофонда, имел голод. Цаже спустя годы это выражалось в сниженной рождаемости, повышенной цетской смертности, общем падении национальных жизненных сил. Вторая половина 20-х гг. характеризовалась благоприятными историческими условиями.

Шестая глава - "Оформление мордовской государственности".

В первом параграфе - "Предпосылки создания мордовской автономии" - дается характеристики факторов, способствующих и препятствующих возрождению государственности мордовского народа, которая 'традиционно представлялась различными формами автономии в составе России.

Основными предпосылками являлись общегосударственная политика по "решению национального вопроса", мощный демографический, интеллектуальный и энергетический подъем, переживаемый мордвой в начале века. Последнее проявилось в усилении мордовского представительства в структурах партийных и советских органов, создание при них национальных секций, отделов и подотделов, а в целом - формировании действенного механизма реализации планов возрождения государственности. Мешали процессу дисперсность расселения мордвы, сравнительно невысокий культурный уровень и слабо выраженная идея национальной консолидации у основной массы народа.

Во втором параграфе - "Организация политической и территориальной

базы мордовской государственности" - компилятивно представлены уело вия и этапы создания мордовских секций при различных органах власти 1 оформления последовательно национальных сельских советов (1924), во лостей (1925), районов (1926), округа (1928), области (1930).

Третий параграф - "Создание экономической базы мордовской авто номии" - включает социально-экономическую характеристику мордовской округа, затем области в составе Средне-Волжского края.

В момент образования округ имел территорию в 26,4 тыс.кв.км. и общее население 1341,9 тыс.чел. К 1930 г. площадь автономной области Составила 25,3 тыс.кв.км, численность населения - 1389,6 тыс.чел., в том числс мордвы 39,6 %'. По обеспеченности пашней (6,6 га. на 1 хоз.), лугами (0,2) и покосами (0,6) крестьянст во Мордовии было обеспеченно хуже, чем крестьяне других округов региона. Соответственным образом уступало оно и по сумме капиталов, вложенных в сельскохозяйственный инвентарь и скот (65,8 и 257,0 руб. на 1 хоз.). Однако, по вложению в 1 га (102,7 руб.), т.е. по степени интенсивности сельскохозяйственного производства Мордовия находилась на первом месте среди восьми регионов края2. В то же время составленная из аграрных окраин 4-х губерний мордовская автономия имела наименьшую долю городского населения, со всеми вытекающими отсюда последствиями в сфере промышленности, грамотности и т.д. Широко разрекламированная помощь центра "отсталым окраинам" для Мордовии выражалась в незначительных цифрах. Так, расходы по бюджету на I человека предусматривались в 1928/29 финансовом году в сумме 5,9 руб. (для сравнения в Татарии 11,7; Чувашии - 12,2; в среднем по Средне-Волжскому краю - 9,9; но РСФСР - 13,4 руб.)3. Первое Правительство Мордовии верно оценило потенциальные возможности региона и сделало ставку на развитие сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности, которое было успешным вплоть до начала коллективизации.

В четвертом параграфе - "Формирование национального аппарата управления" - говорится о подготовке национальных кадров управления. Их формирование на базовой территории целенаправленно началось с 1924 г. Создание автономии положило начало так называемой "коренизации", призванной представить мордву в органах власти соответственно ее доли в

1 Образование Мордовской АССР. Документы и материалы. Саранск, 1981. N 80. С.158-159.

!Средне-Волжский край. М.( Самара, 1930. С.168.

3 ЦГА РМ. Ф. Р-238. ОпЛО. Д.6. Л.381.

аселении, перевести на родной язык делопроизводство в мордовских рай-нах и т.д. Однако, из-за недостаточного количества квалифицированных пециалистов, саботажа на местах и т.д. выполнить эти задачи не удалось. | 1936 г. "кореннзацня" сменилась борьбой с "буржуазным национализ-юм", что привело к существенному сокращению мордовского представн-ельства во всех сферах управления.

Оформление государственности мордовского народа практически [ришлось на небывалый кризис, связанный с коллективизацией и репрес-иями 1930-х гг., что наложило глубокий отпечаток на характер дальней-иего развития автономии и особенно органы управления. Первый слой 1ысших руководителей Мордовии, в основном, составился из талантливых, >пытных людей, самостоятельно сделавших карьеру в различных регионах гграны и объединившихся для национального строительства. Во второй юловине 30-х гг. он постепенно был заменен выдвиженцами с невысоким /ровнем общего развития и профессиональной подготовки. Кроме того, с тачала автономии во главе партийного (фактического) руководства не бы-10 ни одного мордвина.

В целом Мордовская автономия 30-х гг. представляется недостаточно эрганизованной для обеспечения оптимальных условий социально-экономического развития мордовского народа.

Седьмая глава. "Мордовский народ и культурная революция".

В первом параграфе -"Основные элементы культурной революции. Смена идеологии" - раскрываются особенности этого процесса в мордовской среде. Для крестьянского народа с небольшим количеством интеллигентов, воспитанных , как правило, в революционно-демократическом духе, смена идеологии означала, прежде всего, борьбу с религиозным мировоззрением, что на практике сводилось, главным образом, к закрытию церквей, "изъятию" служителей культа й антирелигиозной пропаганде, принимавшей порой весьма 1рубые формы (вскрытие мощей Серафима Саровского и т.п.). С учетом сравнительно недавней, не менее грубой, христианизации мордвы, такая политика приносила определенные результаты. Развитие культуры "вширь" и "вглубь" означало ликвидацию массовой без-1рамотносги, расширение сет школ, культурно-просветительных учреждений и переход к профессиональному освоению главных культурных сфер: литературы, т-еатра, музыкального и изобразительного искусства и т.д. Особенности коренились в содержании процесса, в том, что основные ду-

ховные ценности в стране были накоплены на русском языке, а осношш; масса мордовского народа даже родной язык знала лишь на хозяйственно бытовом уровне. Отсюда вытекали задачи выхода мордовских наречий зз пределы бытовой сферы, массовое овладение русским литературным языком и внедрение с помощью последнего в техническую, политическую и на учную области, т.к. их освоение на базе мордовского языка была маловероятным вследствие специфики его понятийною аппарат, крайне ограниченной материальной базы мордвы и т.д.

Второй параграф - "Школьное образование и просвещение" - раскрывает условия и этапы реализации плана по развитию культуры "вширь". Отсутствие автономии у мордвы негативно сказывалось на организации мер по ликвидации неграмотности, развитию системы школьного образования, учреждений культуры вообще. К 1926 г. мордовский народ по уровню грамотности, числу учащихся в средних и высших учебных заведениях оказался на последнем месте среди коренных народов Поволжья. Образование автономии значительно улучшило условия просвещения народа. К концу 30-х гг. была, в основном, ликвидирована не1рамогносгь, существенно повышена доля граждан со средним и высшим образованием. Однако, полностью ликвидировать отставание в этих областях не удалось (табл.5)

Таблица 5

Уровень образования крупнейших народов Поволжья

в 1926-39 гг.

| Показатель % грамотных %»в 1939 г. % считают^ род ным язык азоат национальности

1926 г. 1939 г. со срсщшм образованна* с высшим образованием.

ё Марийцы 34,4 70,6 34,7 1,5 98,7

I Мордвины 29,1 68,1 28,8 1,4 88,6

| Немцы 78,5 93,5 69,7 5,2 88,4

I Русские* 58,0 83,4 81,4 6,2 99,8

1 Татары 41,7 77,9 50,3 2,2 96,6

[ Чуваши 41,9 78,2 57,2 2,6 96,7

* Данные по РСФСР.

Наиболее активную роль в просвещении мордвы сыграли М.Е.Евсеьев, Г.К.Ульянов, Е.В.Скобелев, З.Ф.Дорофеев, И.Ф.Прокаев, И.Х.Бодякшин, Н.Н.Важдаев и др.

В третьем параграфе - "Профессиональное освоение основных сфер ду-

тной жизни" - показан процесс выделения из мордовской среды устойчи->й социальной lpyniibi интешшгенции и профессиональное освоение ею жнейших областей духовной культуры.

Понятие "рабоче-крестьянская интеллигенция" достаточно точно вы-1жает сущность социального слоя работников умственного труда, сфор-трованного в 20-30-е гг. Это было поколение вчерашних крестьян, при-анных обеспечивать удовлетворение основных социально-политических, ономнческнх и культурных потребностей мордовского народа и, в пер-то очередь, мордовской автономии. Специалисты целенаправленно гото-шись в различных вузах страны но разнарядкам Наркомпроса, а с 1930-х ■. и в Мордовском агропединституте, пединституте, комвузе. К 1937 г. в ^публике работали тысячи специалистов, из них 1,3 ты с. мордвинов, бы-1 организованы научные учреждения: Научно-исследовательский инсти-гт соцземледелия, Институт мордовской национальной культуры, Респуб-1канский краеведческий музей, Мордовский государственный лесной за-эведник. Появились исследования, выполненные на высоком профессио-альном уровне в области истории, языкознания (М.Е.Евсевьев, А.П.Рябов, .Г.Черанкин и др.) Фундаментальные труды М.И.Сумгина, удостоенные осударственной премии, выдвинули его в ряд крупнейших ученых страны.

Мордовская литература развивалась на русском и родном языках, реди русскоязычных большую известность получили поэт М.П.Герасимов прозаик А.Я.Дорогойченко. Шел активный процесс формирования лите-ггурных мордовских (эрзя и мокша) языков, появились талантливые писали (Ф.М.Чесноков), издано первое собрание сочинений И.П.Безбородов). Был создан национальный театр, поставлены первые ордовские спектакли и оперы, выдвинулись певцы всесоюзного масштаба I.A.Русланова и И.М.Яушев). На мировой уровень поднялось творчество .Д.Эрьзи, работавшего в это время во Франции, затем Аргентине.

"Культурная революция" принесла весьма противоречивые резуль-тгы. Грубое вмешательство в религиозную жизнь, закрытие церквей, эмка традиционных моральных-устоев и т.п. не могло не нанести пси-элогической травмы значительной части народа, не могли не возбу-ить (а с учетом других явлений и усилить) неприязненное отношение к оммунистической диктатуре. В то же время, ликвидация неграмотности, азверт ывание системы школьною образования в совокупности с расшире-ием социальных перспектив и национальным государственным строитель-

ством стимулировали умственную деятельность населения, способствовш переходу бывшего крестьянского народа в иное интеллектуальное качеств

Восьмая глава -"Мордовский народ накануне Второй мировой войны".

В первом нарафафе - "Коллективизация" - отражены ход и итоги нр цесса социалистического переустройства деревни, обернувшегося для мор вы настоящей катастрофой. Сплошная коллективизация практически нач лась в Мордовии с января 1930 г. Вопреки утверждениям партийного рук< водства она не была подготовлена ни материально, ни психологически. более чем тысячи колхозов региона самими крестьянами был организов; лишь 21. Остальные создавались с помощью всевозможных репрессий: ча тичных и полных конфискаций скота и имущества, арестов, выселения > края и т.д., которые планировались централизованно. Только в начале 19; г. из МАО предусматривалось "изъять" 1000 чел., выселить 1200 семей1. Д ревня ответила на коллективизацию массовыми волнениями, в которы участвовали десятки тысяч крестьян. В ходе репрессий за январь-март 193 г. коллегией ОГПУ было осуждено 2363 чел. и выслано в северный край 31 семей2. Тем не менее партийное руководство было вынуждено официальн подтвердить принцип добровольности при вступлении в колхоз, что вызь вало массовый выход из них: на 10.03.30 г. в Мордовии числились колле] тивизированными 49,7 % крестьянских хозяйств, на 20.04.30 г. - 8,3 %3 (П России - 23,6 %).

Следующая кампания по коллективизации началась в 1931 г. и сопрс вождалась многочисленными арестами, выселением семей (к марту - 631, осени примерно по 200 из каждого района), ротацией сельских и районны органов власти (в год по 2-3 состава), массовыми злоупотреблениями (пр максимально возможной доле так называемых кулаков в 2 % было раску лачено около 15 %). Выселяемые из Мордовии семьи вывозились, главньп образом, на север, Урал, в Сибирь и казахстанские степи.

Наблюдалось массовое бегство крестьян из колхозов4. С помощью все возможных репрессий к 1937 г. удалось коллективизировать около 82 крестьян, в то же время сельское население значительно сократило» (см.табл.6).

'ЦЦНИ РМ. Ф.269. Ол.1. Д.30. Л,16.

2ЦГА РМ. Ф. Р-238. On.ll. Д.46. Л.74-77, 104; ЦЦНИ. Ф. 269.0П.1. Д.38. Л.162-163; Архив УФСБ РФ по РМ. Д.12-2. Л.89, 92, 122-123.

3 ЦГА РМ. Р-238. Оп.Ю. Д.6. Л.2, 55-56.

* Архив УФСБ РФ по РМ. Д.19-26. Л. 22, 99, 100-103, 131-133.

47

Таблица 6

Население Мордовинв 1897-1937 it. _

Год Все населе- В т.ч. сельское, %мордонскот %крольянскнх.

ние, тыс. чел. тыс,чел, населения Хоз. в колхозах

1897 974,9 928,8

1917 1242,4 1210,9* 38,5

1920 1270,0 1227,8

1926 1313,3 1265,3 38,5 1,5

1931** 1389,6 1338,6 39,6 10,2

1932 1385,1 1332,6 38,4 71,5

1934 1311,8 1256,1 36,8 62,7

1937 1194,2 1105,2 34,5- 82,0

* Крестьянское население.

** До 1931 г. данные получены методом соотношений по официальным переписям в стандартных (25,9 тыс.кв.км.) границах, затем приведены фактические ЦСУ на 1 января (на 25,3 тыс.кв.км. проживало 1338,6 тыс. чел.)

Коллективизация стала главной причиной прекращения роста и последующею снижения численности населения автономии и всего мордовского народа. Она сопровождалась также катастрофическими экономическими потерями: количество лошадей сократилось вдвое, коров - в 2,5 раза, овец -в 6,5 раза и т.д. Общие потери скота в эти годы превзошли совокупность потерь за Первую мировую, Гражданскую войны и голод 1921/22 и 1924/25 гг.

Второй параграф - "Казни 2-й половины 1930-х годов" - посвящен, в основном, зрагическим событиям 1936-1938 гг. Как известно, сталинские репрессии этого периода в различных регионах имели различные идеологические прикрытия. В Мордовии арестованные обвинялись, главным образом, в принадлежности к "правым чроцкистам и буржуазным националистам". Кампания в прессе против последних началась в 1935 г. "В первую очередь удар был направлен против научных работников и писателей"1. Многие из них обвинялись в панфинизме, стремлении вывести Мордовию из соаана России под протекторат Финляндии, шпионаже в ее пользу, подготовке покушения на руководителей партии и т.п. Затем репрессии охва-

1 Ивашкин B.C. Знать и помнить //На перекрестке мнений. Саранск, 1991. С.202.

тили партийный и советский аппарат. Наиболее крупными процессами а ли суд над "Мордовским правотроцкиеюсим буржуазт националистическим террористическим блоком", по которому было j премировано около ста человек - практически вся национальная твор' екая интеллигенция; "над А.В.Часовниковым" 41 чел (главным образо нредрики и секретари райкомов) и т.д.1. Всего по оценке В.В.Епишина с ганами НКВД было сфабриковано 15 тыс. дел; число жертв измерялось х сятками тысяч, оказываясь сопоставимым с последствиями голода и ко лективизации. Были расстреляны или погибли в лагерях почти все ведущ представители мордовской интеллигенции. К осени 1937 г. из 32 сотрудн ков Института мордовской культуры осталось 8; Мордовская писательск организация лишилась половины членов и была распущена; в Педагогия ском институте после арестов основной контингент преподавателей cocí вили приезжие и т.д. Аресты совершенно дезорганизовали деятельное всех учреждений науки и культуры, которая была восстановлена лишь 1939 гАОднако, репрессии, запугав на короткое время основную массу и селения, в перспективе давали противоположный результат. Они продуц ровали действительных противников режима из тех, кто ранее был его з щитником. Если в 1930 г. в Мордовии на учете ОГПУ насчитывалось 4! "антисоветчиков", то в 1939 г. после арестов, высылки и изгнания сотен ti сяч людей в сводках НКВД значился уже 6021 чел. "антисоветского элеме та, преимущественно крестьян и рабоче-крестьянской интеллигенции"3.

В третьем параграфе - ."Социально-экономическое состояние мордо ского народа в конце 1930-х гг." - показаны итоги социалистических прео1 разований в автономии и в среде мордовского народа. К концу 30-х гг. с щественно изменилась социальная структура населения Мордовии. До] городского населения увеличилась до 10 % (в 1920 - 3 %); численность раб< чих - до 30 тыс.чел., причем четвертую часть наемного персонала стали о ставлять женщины4. Существенно возросла доля образованных людей. В i же время условия коллективизации и репрессий привели к арестам, прин дательному выселению и бегству из края многих жителей, что дополпялос

'Архив УФСБ РФ по РМ. Д.3916.Л.76.; Саранские вести, 1994. 21 де кабря. Л.6.

1 Ивашкин B.C. Указ.соч. С.204; ЦГА РМ. Ф. Р-175. Оп.1. Д.28Е

Л.93, 247; Мордовский университет. Саранск, 1993. С.9.

'Архив УФСБ РФ по РМ. Д.20-41. Л.41.

4Архив УФСБ РФ по РМ. Д.20-41. Л.14-15; ЦГА РМ. Оп.1. Д.30. Л.2 об.

ненаправленными вербовками. В первой половине 30-х гг. из Мордовии рбовалось до 40 тыс.чел. ежегодно1. В результате общее население авто-1мии уменьшилось с 1398,9 тыс.чел. (на площади 25,3 тыс.кв.км.) до 1188,6 1С.чел. (25,9 тыс.кв.км.). Причем, в числе последних были учтены более 36 ic. заключенных и охраны (категории А, Б, В), так называемых мордов-:их лагерей2. Доля мордвы сократилась с 39,6 % до 34,1 %3.

Таким образом, прямые потери автономии с учетом естественного при->сга составили около 400 тыс.чел., косвенные от уменьшения рождаемости и д., вдвое больше, при зтом прямые потери мордовского населения превысил 200 тыс.чел. Эти данные категорически опровергают прежние утверждения, го сокращение населения Мордовии есть следствие войны4, а уменьшение дои мордвы в населении автономии - естественной ассимиляции.

Процессы, происходившие в автономии, вполне отражали жизнь всего юрловского народа. В эти годы произошло резкое сокращение численно-ги мордвы в Средне-Волжском регионе - на его коренной территории, т.е. острадала наиболее компактно живущая, наиболее жизнеспособная часть [арода, сохранившая национальный тип, язык, традиции и т.д. (см.табл.7).

Таблица 7

Численность мордовского народа в 1897-1937 гг., тыс.чсл.

Год Общая численность В том числе:

по родному языку в Европейской России в Средне-Волжском регионе

1897 1022,8 988,6 920,6

1920 1154,3 1095,8 988,6

1926 1339,3 1266,6 1196,4 1070,7

1937* 1248,9 1162,8 886,4

* Перепись 1939 г. дала около 1,5 млн.чел. мордовской национальности, но с учетом современных исследований (см.Всесоюзная перепись 1939. М.,1992. С.6) это число представляется завышенным, хотя формально граждан мордовского происхождения (но уже не обладающих мордовским самосознанием) могло быт ь и больше.

1 ЦГА РМ. Ф.Р-175. Оп.1. Д.30. Л.27 об.; Ф. Р-238. Оп.11. Д.124, 157.

1 ЦГА РМ. Ф.р-662. Оп.9. Д.193. Л.1; Всесоюзная перепись населения 1937 г. Краткие итоги. М., 1991. С.16, 166.

'Эта доля с небольшими колебаниями сохранилась до конца XX в,

4 См. Например. Мордва. Историко-этнографические очерки. Саранск, 1981. С.26.

Вывезенные за пределы коренной территории разбросанные по все стране мордовские семьи в перспективе должны были подвергнуться быс рой ассимиляции.

Таким образом, прямые общие потери мордовского народа с учето естественного прироста составили более 200 тыс.чел. Депортация с коре1 нык. земель более 300 тыс.чел. ломка традиционного хозяйственного укла; и т.д. нанесли разрушительный удар по генофонду народа, запасу его жи ненных сил.

Выводы даны но главам.

В заключении исследования изложен общий вывод. История мордо1 ского народа - следствие взаимодействия процессов внутреннего развития внешних факторов в первой половине XX в. характеризовалась социапьш политическими и экономическими ка таклизмами. Первые десятилетия век стали временем мощного подъема жизненных сил народа, выразившегося бысгром росте населения, увеличении его экономического потенциала политической активности, появлении в областях политики, науки, литер, туры и искусства крупных деятелей общероссийского и даже мировог уровня. В рамках общероссийского социума мордовский, иреимущесгвенн крестьянский народ, стал активным участником политического процесс: Его активность в революционных событиях стимулировалась интерперсс иальным стремлением к ликвидации неполноправного социального и ш ционального положения. В национально-освободительном аспекте воспрт нималась и Гражданская война, что обусловило высокие боевые качест в сформированных в мордовском крае соединений и превратило собствен« территорию Мордовии в важную стратегическую базу Советской власти.

Рост населения и общий подъем народной энергии продолжались д начала 30-х гг., несмотря на значительные потери от боевых действий, эаи демий и всеобщего голода 1921/22 г. Этому способствовала также нова экономическая политика, ориентированная на широкие рабоче крестьянские массы, которыми практически являлся весь мордовский на род. Она создана весьма благоприятные условия для восстановлении жиз ненных сил народа и подготовки его государственности.

Формирование автономии явилось выдающимся событием мордовско) истории последних, веков. Оно не только повысило политический стазу народа, но и создало конструктивные условия для развития его духовной I материальной культуры. Однако, реализация сталинского плана коллекти

нации, репрессии 30-х гг. нанесли разрушительный удар по его социаль-юкономическому укладу, морально-этическим традициям, физически перебили лучшую часть крестьянства и национальной интеллигенции. Этот lap был нанесен народу властью, пользовавшейся в мордовской среде жжением и доверием, что привело к его существенной моралыю-злнтнческон дезориентации. Следствием всех этих процессов явилось аб-шютное сокращение численности мордвы, значительное снижение ее доли населении автономии, ухудшение генофонда.

Оставшиеся после репрессий 30-х гг. национальные кадры управлении или, в основном, составлены из интеллектуально малоразвитых и нравст-;нно ущербных людей, пренебрежительно относившихся к истории, языку культуре мордовского народа. В рамках сложившейся в стране админист-ативно-хозяйсгвенной системы бюрократический аппарат Мордовии ормировал традицию национал-нигилизма в своей среде, активно внедряя ; в общественное сознание. Мордовская автономия в конце 30-х гг. не олько не выполняла своей главной функции - создания оптимальных усло-ий для развития мордовскою народа, но и способствовала его политиче-кой и психологической дезинтеграции, делала практически беспомощным еред бессистемным и разрушительным выкачиванием из ею среды люд-ких, продовольственных и иных ресурсов.

Тем не менее, мордва продолжала оставаться одним из крупных наро-ов страны, чья численность давала гарантию выживания даже в таких ус-овиях. Такой же гарантией, несмотря на свою формальность и ограничен-юсть, являлась мордовская автономия, сохранявшая политическую нер-пективу этнической консолидации и реального возрождения народа.

Основные положения диссертации изложены в работах:

. Мордовиянь креегьятнэ - мировой васенцэ войнадонть икеле. //Сятко.

1981 JSfe 3. С. 72-73. На эрз.яз. !. Крестьянство Мордовии и Красная Армия (1918-1919) IIСельское хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья в период строительства социализма. Чебоксары, 1982. С.48-52. t. К вопросу о экономическом положении крестьянства Мордовии накануне Первой мировой войны //Вопросы истории Мордовской АССР. Саранск, 1982. Тр. МНИИЯЛИЭ; Вып. 66. С.149-169.

4. Крестьянство Мордовии в годы гражданской войны: Автореф.дг ...канд.иег.наук. Горький, 1982.20с.

5. Осуществление Декрета о земле в Мордовии //Проблемы аграрной и тории Поволжья в переходный период от капитализма к социашш (1917-1937). Саранск, 1988. С. 34-49.

6. Пинггь нильгонкинза. //Мокша. 1989. № 6. С.78-82. На мокш.яз.

7. Крестьянское движение в Мордовии в 1917 г. // Крестьянское хозяйсл и культура деревни Среднего Поволжья. Йошкар-Ола: 1990. С.169-170.

8. По следу времени. Саранск: Мордов.кн.изд-во, 1991.304 с.

9. Макар Евсевьевич Евсевьев II Московский журнал. 1994. № 4. С.58-60

10. Демографическая и социально-политическая характеристика мордо ской сельской общины //Возрождение мордовского народа. Саране 1994. С.16-20.

11. Количественный анализ в исторических исследованиях: Учеб.пособи (Методика и практические результаты применения в исследовании К1 личественных методов). Саранск, 1996.248 с.

12. Мордовский народ (1897-1939). Саранск: Изд-во Мордов.ун-та, 199 412 с.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Абрамов, Владимир Кузьмич

Введение

Примечания.

Глава 1. Мордовский народ в начале XX в.

§ 1. Природные условия проживания и особенности мордовского национального типа.

Географическое положение.

Особенности национального типа.

§ 2. Расселение, демография и социальная структура мордвы по переписи 1897 г.

Размещение и численность

Физическое и нравственное состояние.

Вероисповедание.

Социальная структура

§ 3. Социально-экономическая характеристика мордовской деревни по подворным переписям

1911 — 1912 гг.

Сельская община

Волость

Крестьянское хозяйство

Социальная и культурная роль общины

Структура крестьянства.

Экономическое положение.

Расслоение крестьянства

Товарно-денежные отношения

§ 4. Формирование и деятельность мордовской интеллигенции.

Школьное образование.

Примечания.

Г л а в а 2. Мордовский народ в условиях социально-политического кризиса начала XX в.

§ 1. Крестьянское движение в мордовском крае в 1905 — 1907 гг.

Нарастание движения

Всероссийский Крестьянский союз.

Этапы и формы движения.

Подавление крестьянства.

Итоги крестьянского движения

§ 2. Мордовская интеллигенция в первой русской революции.

§ 3. Аграрная реформа П. А. Столыпина в мордовском крае

Примечания.

Глава 3. Мордовский народ в годы Первой мировой войны и революции 1917 г.

§ 1. Мордовская деревня в годы Первой мировой войны.

§ 2. Февральская революция

Крестьянское движение.

Мордовское культурно-просветительное общество.

§ 3. Аграрная реформа.

§ 4. Октябрьская революция и установление Советской власти в мордовском крае.

Выборы в Учредительное собрание

Переход власти к Советам

Левые эсеры.

Комбеды.

Организация сельских ячеек РКП (б)

Комуч.

Примечания.

Глава 4. Мордовский край в годы Гражданской войны

§ 1. Война в мордовском крае в 1918 г.

Начало войны

Формирование Народной армии

Создание Чапаевской дивизии

Формирование 1-й армии

§ 2. „Военный коммунизм"

Продразверстка.

Торговая монополия

Трудовая повинность.

Социализация сельского хозяйства.

§ 3. Социально-политическое положение мордовского края в 1919 — 1920 гг.

Восстания начала 1919 г.

Изменение курса РКП (б) в деревне

Военное строительство

Национальное строительство.

§ 4. Последствия Гражданской войны

Примечания.

Глава 5« Мордовский край в 20-е гг.

§ 1. Борьба против „военного коммунизма".

Крестьянские восстания 1920 — 1921 гг.

Отмена продразверстки.

§ 2. Голод 1921/22 г.

Помощь голодающим.

Медицинское обслуживание голодающих районов.

Социальная жизнь.

Последствия голода.

§ 3. Мордовский край в условиях новой экономической политики

Переход к нэпу.

Земельный кодекс РСФСР

Положения о волостных органах власти

Примечания.

Глава 6. Оформление мордовской государственности

§ 1. Предпосылки создания мордовской автономии.

Основные элементы ленинской национальной политики.

Факторы, способствовавшие и мешавшие образованию автономии

§ 2. Организация политической и территориальной базы мордовской государственности

Мордовские отделы и секции при органах государственной власти

§ 3. Создание экономической базы мордовской автономии.

Мордва в составе Средне-Волжской области (края)

§ 4. Формирование национального аппарата управления.

Примечания.

Глава 7. Мордовский народ и культурная революция

§ 1. Основные элементы культурной революции. Смена идеологии

§ 2. Школьное образование и просвещение

Ликвидация неграмотности.

Подготовка кадров для школ.

Культурно-просветительные учреждения.

§ 3. Профессиональное освоение основных сфер духовной жизни.

Подготовка специалистов высшей квалификации

Проблемы мордовского языка.

Газеты и журналы

Введение диссертации1997 год, автореферат по истории, Абрамов, Владимир Кузьмич

Формирование национального самосознания как одного из важнейших компонентов мировосприятия, столетиями являвшееся привилегией самых сильных народов, затронувшее в XIX в. лишь наиболее крупные из негосударственных наций Западной Европы1, в XX в. приобрело лавинообразный и глобальный характер. Нарастание этого процесса породило и монстра национал-социализма с его громадным зарядом межнациональной и межрасовой ненависти, вызвавшим крупнейшую в истории войну и ответную реакцию „неарийских" народов, национально-освободительные революции, сокрушившие все колониальные империи, и всеобщее понимание несложной истины, что каждому народу удобнее разговаривать на родном языке, использовать соответствующую только его интеллектуально-психическому складу систему школьного образования, учреждений культуры, способ жизни.

Национальный вопрос — одна из актуальнейших проблем современности"2 — эта установка отечественной исторической науки, выдвинутая в начале 70-х гг. XX в. в более или менее благополучном тогда в аспекте межнациональных отношений советском обществе, неоднократно подтверждалась в последующие десятилетия, когда при распаде Югославии, СССР и т. д. — буквально взрывались регионы, в том числе и те, в которых традиционно уделялось внимание взаимоотношениям различных народов и на государственном уровне многое делалось для удовлетворения их специфических национальных потребностей. Не теряет злободневность и другой вывод тех сравнительно спокойных лет: „проблема национальных отношений выдвигается на одно из первых мест в политической структуре современного мира"3.

В процесс вовлекаются все новые народы, даже самые немногочисленные, что экстраполирует значимость темы и на следующий, XXI в. Огромная, взрывоопасная энергия, таящаяся, как выяснилось, в национально ущемленных народах, заставляет более серьезно подходить к проблемам внутреннего развития каждого из них, учитывать корреляции их внутренних потребностей и внешних условий существования.

Многие современные проблемы зарождались в первой половине XX в. — в эпоху глобального распространения коммунистической идеологии и начала ее практической реализации. При этом объективный анализ происходящих процессов был тогда затруднен относительной кратковременностью периода, чрезвычайно насыщенного экстраординарными социально-политическими событиями, идеологизиро-ванностью общественного сознания, а нередко и просто невозможен из-за сокрытия властями фактов, политической цензуры и репрессий. В наше время, когда общество ищет оптимальное направление своего дальнейшего развития, появилась возможность и возросла потребность в беспристрастных обобщающих исследованиях, позволяющих реально рассмотреть пройденный путь с точки зрения социального опыта.

Значимость темы определяется также объектом настоящего исследования. Мордва — один из крупнейших народов России, третий по численности в финно-угорской языковой группе, традиционно игравший немалую роль в истории страны. Его жизнь в нашем столетии отмечена противоречиями. С одной стороны, это пробуждение общенационального самосознания и воссоздание утраченной семь веков назад государственности, с другой — повышение дисперсности и сокращение численности, особенно неестественное на фоне роста почти всех других народов СССР и России до 1990-х гг.; приобщение к общеевропейской культуре и профессиональное освоение важнейших областей духовной деятельности: науки, литературы, изобразительного и театрального искусства, но одновременно и усиление ассимиляции в области общественного сознания; оформление литературных мордовских (эрзя и мокша) языков и общее сужение сферы обращения родного языка и т. д. Негативные симптомы требуют незамедлительного изучения и выработки конкретных предложений государственным органам.

Темой данной работы стала жизнь мордовского народа в первой половине XX в. преимущественно в социально-политическом аспекте. Термин „народ" употребляется здесь для обозначения совокупности людей, обладающих мордовским, в том числе эрзянским или мокшанским, самосознанием, и в этом смысле являющейся социально-политической формой этноса4.

Социально-политическая история народа — один из главных внешних признаков его естественного внутреннего развития и в то же время один из основных показателей реакции на изменяющуюся историческую обстановку. Необходимо признать, что данная часть мордовской историографии представлена недостаточно, особенно если сопоставить ее с успехами этнографии. А ведь без исследования к этого важнейшего процесса невозможно приблизиться к пониманию сущности народа, глубинных, общих факторов его бытия и сознания. Последнее, разумеется, не означает, что объектом исследования должен быть народ как „вещь в себе" (Ding an sich). Однако только уяснение хотя бы главных внутренних потребностей развития каждого конкретного народа в многонациональной России поможет в дальнейшем избежать ошибок трафаретной, уже несостоявшейся в СССР, политики по отношению к ним. Наконец, надо учитывать специфические проявления единых для всей страны социально-политических процессов в различных национальных регионах. С последним, кажется, согласны все теоретики и практики от В. О. Ключевского с его широко известным взглядом на историю как на „идиог-рафическую науку" до апологета единых закономерностей общественного развития В. И. Ленина, говорившего, тем не менее, о настоятельной необходимости изучения и обобщения местного опыта5. Эта специфика обусловлена, прежде всего, экономическими и культурными особенностями. Поэтому в дополнение к социально-политическим явлениям, представляющим собой внешние исторические признаки, в круг нашего рассмотрения включены вопросы социально-экономического и культурного, внутреннего развития мордвы.

Отечественная историография накопила довольно обширную литературу по проблемам мордовского народа первой половины XX в. Отдельные их аспекты были освещены уже в 1900-х гг. в статьях А. Ф. Аладьина, С. В. Аникина, В. В. Бажанова, М. Е. Евсевьева, Г. К. Ульянова и др. Большинство этих работ были либо этнографическими, либо злободневно-публицистическими — написанными в условиях Первой русской революции. В 1914 г. Ф. Ф. Советкиным в

Московском коммерческом институте была защищена кандидатская диссертация „Историко-этнографический очерк мордвы", в которой раскрывался ряд социально-экономических вопросов новейшей истории народа.

В 20-х — начале 30-х гг. наблюдается настоящий информационный взрыв в сфере исследования национальной мордовской истории. Публикуются работы Д. И. Васильева, А. А. Гераклитова, М. Е. Евсевьева, А. Е. Любимова, М. Т. Маркелова, Г. А. Полумордвинова, П. С. Рыкова6 и др., в которых ученые обращались к различным сторонам современного экономического и социально-политического состояния мордвы. Эти исследования, выполненные на высоком профессиональном уровне в рамках общепартийных установок, являли собой новый шаг в развитии мордовской историографии. Но в них прослеживалась вся долгая история народа, поэтому описание его положения в начале XX в. имело в основном обзорный и даже фрагментарный характер. Кроме того, работы этого периода часто были направлены на решение политической задачи создания мордовской автономии, что приводило к гипертрофированному показу одних сторон народной жизни и замалчиванию других. Как правило, преувеличивалась культурная отсталость и бедность мордвы, преуменьшались ее достижения до Октябрьской революции. Из этих трудов выделяется монография Т. В. Васильева7, в которой подробно рассмотрен ряд социально-политических проблем начала века, в частности организация мордовской автономии, дается политическая оценка группы „автономистов", ряда национальных деятелей и т. д. Книга Т. В. Васильева — одного из самых талантливых подвижников возрождения мордовской государственности, непосредственного участника описываемых им событий — не просто глубокое исследование, но и важный источник по истории мордовского народа в XX в.

Казни второй половины 30-х гг. по сфабрикованным обвинениям в причастности к „Мордовскому правотроцкистскому буржуазно-националистическому террористическому блоку", с одной стороны, буквально выбили лучшую часть мордовских историков, что существенно сказалось на уровне научных публикаций, а с другой стороны, сделали чрезвычайно опасной саму тематику из области современной истории мордвы, ибо любое объективное исследование неизбежно влекло за собой обвинение в национализме, антисоветской пропаганде и т. п. Поэтому в конце 30-х — начале 40-х гг. историки ориентировались преимущественно на сферы, изучение которых не входило в противоречие с общепартийными установками и национальной политикой на местах (классовая борьба, развитие промышленности и т. п.). Среди монографий, выпущенных в эти годы, можно отметить книги М. 3. Бора „Развитие социалистической промышленности Мордовской АССР" (Саранск, 1941), Т. Е. Купряшкина, В. И. Самаркина „1917 год в Мордовии" (Саранск, 1939), Т. Е. Купряшкина „Революция 1905 — 1907 гг. на территории Мордовской АССР" (Саранск, 1942) и др.

В период Второй мировой войны и первые послевоенные годы характер исторических работ определялся мобилизацией народных сил на победу и восстановление разрушенной страны, поэтому в них преобладало пропагандистское и агитационное начало. Сказывалось и влияние тоталитарного режима. „Оттепель", наступившая после смерти И. В. Сталина, дала возможность новому поколению историков более реально, разумеется в рамках коммунистической идеологии, оценить события XX в.

С 50-х гг. выходит значительное число монографий, освещающих практически все основные этапы истории Мордовии в первой половине XX в. В соответствии с марксистско-ленинской методологией прежде всего рассматривались важнейшие проявления классовой борьбы. Их перечень хорошо представлен в книге А. Е. Захаркиной и И. И. Фирстова „Мордовия в годы трех народных революций"8. Социально-политическим проблемам начала века посвящена книга И. И. Фирстова „Мордовия в годы первой русской революции". Используя свои данные и выводы Т. Е. Купряшкина автор дает общую социально-экономическую характеристику населения того периода, делает выводы о причинах революции, подробно раскрывает ее этапы и связанные с нею различные события. Главными предпосылками революции, по его мнению, были: „1) наличие значительных крепостнических пережитков, основанных на помещичьем полукрепостном землевладении и кабальной эксплуатации крестьянства; 2) господство диктатуры помещиков-крепостников в лице самодержавия со всем его бюрократическим чиновничье-помещичьим аппаратом, произволом, беззаконием, мракобесием и национальным гнетом"'. Если отвлечься от общепринятой в те годы политической терминологии, то можно прийти к выводу, что данная оценка причин революции 1905— 1907 гг. справедлива и до настоящего времени почти не претерпела изменений. Этим же автором достаточно подробно проанализированы последствия революции на территории Мордовии, в частности реализация столыпинской реформы1 о.

События революций, в первую очередь рабочее движение, освещены в исследованиях Л. Г. Филатова11. Однако национальный аспект в них почти не затронут. Положение крестьянства накануне и в годы Первой мировой войны рассмотрел Н. В. Полин. Наряду с социально-экономическими проблемами он уделил внимание и социально-политическим12.

Предпосылки и развертывание сначала Февральской, а затем Октябрьской революции проанализировал М. В. Дорожкин13. По его мнению, первостепенное значение в установлении Советской власти в крае сыграли авторитет и решения II и III Всероссийских съездов Советов и руководящая роль Коммунистической партии14. Этот вывод не оспаривается до сих пор. Тема революции была также отражена в многочисленных разных по форме, но методологически единообразных книгах („За власть Советов" (Саранск, 1957), „Под звездой Октября" (Саранск, 1967), „Незабываемые годы" (Саранск, 1976), М. Ф. Жиганова „Посланцы Ленина в Мордовии" (Саранск, 1980) и др.).

Гражданская война также стала одной из важнейших тем в мордовской историографии 50 — 80-х гг.15 Специальное исследование этой проблемы провели И. М. Корсаков и М. И. Романов16. На основании большого документального материала они впервые обобщили деятельность государственных и военных органов по развертыванию административного аппарата, строительству 1-й армии Восточного фронта, подробно осветили ход боевых действий в Среднем Поволжье летом и осенью 1918 г. Эта книга стала значительным вкладом в историографию Гражданской войны в Поволжье и до настоящего времени не потеряла своего научного значения. К сожалению, в ней мало представлен период 1919 — 1920 гг. и недостаточно, в аспекте нашей темы, социально-экономические данные.

В 60 — 70-е гг. по теме Гражданской войны появились публикации И. А. Ефимова17. Автор, вводя дополнительный архивный материал, рассмотрел военное строительство в Мордовии, причины и ход крестьянских восстаний начала 1919 г., сделал попытку показать роль мордовского крестьянства в борьбе с белочехами и колчаковскими войсками. Он впервые вышел за коммунистический ракурс, раскрыв место эсеров в этих событиях.

Указанные работы по периоду установления Советской власти и Гражданской войны касались главным образом социально-политических проблем. Но затрагивались также и социально-экономические явления: национализация промышленности, введение монополии на торговлю, продразверстки и т. д., что в совокупности дает общую картину системы „военного коммунизма" в крае.

Социально-экономические аспекты периода нэпа представлены в монографии С. К. Коткова18. В ней ученый, преимущественно на примере северных уездов Пензенской и северо-западных — Симбирской губернии, не только проследил общий ход восстановления сельского хозяйства, но и дал общую характеристику страшного голода, поразившего Поволжье в 1921 — 1922 гг.

Одной из самых трагических страниц в истории мордвы — коллективизации посвящены работы М. В. Агеева19. Однако в них исследуется экономическая сторона процесса, они основаны, прежде всего, на официальной статистике и поэтому не создают полного представления о катастрофе и масштабе потерь, понесенных мордовским народом в эти годы.

Тема возрождения мордовской государственности, пожалуй, самая изученная в национальной историографии. Она подробно рассматривается в монографиях И. А. Васькина, И. А. Яшкина, Т. В. Попкова, является центральной в книгах М. С. Букина20, многочисленных статьях. Всесторонне проанализированы основные этапы формирования мордовской автономии, содействующие и противодействующие факторы. Рассказывается также о деятелях, оказавших существенное влияние на этот процесс. В книгах И. А. Яшкина и Т. В. Попкова изложены положения марксистско-ленинской теории наций и национальных отношений, согласно которым строилась мордовская государственность, что чрезвычайно важно для уяснения общих политических условий ее создания. Все же, на наш взгляд, идеологическая атмосфера тех лет, недоступность секретных документов из фондов КГБ не дали возможности более подробно осветить особенности и негативные последствия для мордвы реализации общероссийской схемы государственного оформления немногочисленных народов.

Проблемы развития мордовской культуры и формирования национальной интеллигенции в первой половине XX в. обстоятельно исследованы А. Л. Киселевым и В. С. Ивашкиным21.

Кроме того, мордовские историки подготовили ряд работ, в которых с позиций официальной методологии диахронно были описаны основные классы, социальные группы и политические организации населения края, важнейшие сферы его общественной жизни22 и т. д.

В эти же годы были выпущены труды обобщающего характера. Несомненным достижением национальной исторической науки стал выход в 50-х — начале 60-х гг. „Очерков истории Мордовской АССР"23. В них отражена история мордовского народа с древности до середины XX в. на уровне лучших научно-теоретических исследований того времени. Поставленные в жесткие рамки политической цензуры, авторы „Очерков" тем не менее отказались от использования заведомо фальсифицированных статистических сведений из официальных справочников и пропагандистских брошюр. Если они и не могли привести какие-либо действительные факты, то во всяком случае намекали на них, используя для этого общие фразы из лексикона партийных директив и давая, таким образом, вдумчивому читателю возможность составить представление о реальных событиях. Например, говоря о сложном процессе коллективизации в Мордовии в 1930 г., авторы останавливаются на цифре в 30,2 % коллективизированных крестьянских хозяйств, опуская последующее увеличение до 49,7 и падение до 8 %. Вместо этого следует фраза: „Благодаря мерам, принятым Центральным Комитетом партии, ошибки и искривления партийной линии в колхозном строительстве были ликвидированы, успехи в коллективизации закреплены. Начался новый большой приток крестьян в колхозы". Через несколько страниц указывается действительная цифра в

48,5 %, но уже относящаяся к августу 1931 г.24 При этом на соседней странице дается сноска на опубликованный, но недоступный рядовому читателю источник, где динамика коллективизации в Средне-Волжском крае отражена более или менее точно. Такое вынужденное обращение со статистикой и форма изложения событий, несмотря на все свои недостатки, позволили создателям „Очерков" правдиво отразить сложные процессы истории мордовского народа и края, что сохраняет и еще долго будет сохранять научную значимость этого фундаментального труда.

Существенно меньшим по объему оказался двухтомник „История Мордовской АССР", выпущенный через двадцать лет после „Очерков"25. Его авторы на базе дополненных архивных материалов, с учетом накопленного мордовской исторической наукой опыта попытались сказать новое слово в национальной историографии. И хотя им не удалось охватить объем проблематики „Очерков" (в частности, уделено меньше внимания столыпинским реформам, Первой мировой войне, Февральской революции и др.), все же этот труд соответствует достигнутому научно-теоретическому уровню.

Этого, к сожалению, нельзя сказать об „Истории советского крестьянства Мордовии"26. Большинство участвовавших в ее написании не специализировались на аграрных проблемах. И хотя книга выходила в свет в условиях практически снятой политической цензуры, использованные методологические подходы являются шагом назад даже по сравнению с исследованиями 50 — 70-х гг. Особенно наглядно это проявилось при рассмотрении проблем „военного коммунизма", коллективизации, голода 1921— 1922 гг. О последнем, одном из самых трагических событий в жизни крестьян сказано буквально несколько общих слов. В то время как в границах современной Республики Мордовия (РМ) уже были подсчитаны основные сельскохозяйственные показатели 1911 — 1912, 1917, 1920 гг., авторы, статистически иллюстрируя этот период, пользовались хронологически несовместимой уездной статистикой, не предупреждая читателя, что площади уездов значительно менялись, иногда в два и более раза.

С конца 80-х гг. начался пересмотр ряда положений, в том числе касавшихся нэпа, коллективизации и др. Проблема репрессий 30-х гг. активно разрабатывается не только историками, но и публицистами27. Однако монографий, всесторонне освещающих эти вопросы, пока нет.

Лучшие из работ 50 — 90-х гг. выполнены с использованием богатого фактического материала, вводят в научный оборот большое количество архивных документов и в совокупности дают достаточно емкое представление об истории мордовского края в рассматриваемый период. Но и они имеют два существенных недостатка.

Первый вытекает из методологически детерминированного взгляда на нацию как общность людей, объединенных главным образом единством экономики и территории. Поэтому объектом анализа берется не мордовский народ, а население Мордовии, которое было преимущественно русским. Территория современной Мордовии, как будет показано ниже, является весьма удобной моделью для изучения социально-экономического и политического межнационального взаимодействия, характерного для Среднего Поволжья и среды мордовского народа в частности. Но реализация подобной модели становится возможной лишь при четком уяснении соотношения основных социально-экономических параметров различных национальных групп и вытекающих их этого соотношения особенностей их социально-политического поведения. Подобной дифференциации в этих работах не было, а национальный аспект отражался фрагментарно, как правило, на уровне отдельных примеров. Работы В. А. Балашова, Н. Ф. Мокшина, коллективные монографии „Мордва" и „Мордва Заволжья"28 свободны от этого недостатка, но они раскрывают лишь этнографический и историко-культурный аспекты.

Второй недостаток, чисто методический, обусловлен невысоким уровнем применения количественного анализа в отечественной исторической науке, в том числе и мордовской. Дело в том, что территория Республики Мордовия сложилась из фрагментов различных административных единиц трех экономико-географических регионов страны. С XIX столетия до образования Мордовского округа (1928 г.) она охватывала последовательно части трех—четырех губерний и восьми—тринадцати уездов. При этом ни один из этих уездов полностью в состав Мордовии не вошел, к тому же их границы значительно менялись: например, площадь Ардатовского уезда — от 4,0 до 6,4 тыс. км2, Инсарского — от 2,9 до 4,5, Красносло-бодского — от 4,1 до 6,5, Саранского— от 3,4 до 4,6, Сергачского — от 3,2 до 6,9, Спасского (Беднодемьяновского) — от 4,0 до 8,6, Темниковского — от 3,0 до 5,4 тыс. км2 и т. д. В таких условиях единственным способом получения точного статистического материала является суммирование извлеченных из публикаций и архивов данных мелких административных единиц — волостей, сел, сельских обществ, располагавшихся на территории, занимаемой ныне РМ.

Из-за чрезвычайной трудоемкости этого метода исследователи просто суммировали общеуездные сведения. Если в Мордовию вошло более половины уезда, он брался целиком, если менее — обычно отбрасывался. Вот типичный пример из „Истории Мордовской АССР": „Для социально-экономической характеристики края авторы пользовались сведениями по Инсарскому, Краснослободскому, Наров-чатскому, Саранскому уездам Пензенской губернии, Ардатовскому уезду Симбирской губернии, Спасскому и Темниковскому уездам Тамбовской губернии"29. Подобный статистический подход приводил по крайней мере к трем существенным последствиям: становилось невозможным сопоставление абсолютных показателей Мордовской республики, области, округа с совокупностью указанных уездов, т. е. нарушалось одно из важнейших условий применения диахронного метода исследования; диахронное сопоставление количественных данных по одним и тем же уездам без учета территориальной динамики последних порождало недопустимо большие погрешности; смазывалось" представление о национальной специфике края, ибо при создании мордовской автономии в ее границы из уездов-доноров включались, прежде всего, мордовские села.

Это давало известную возможность получить представление об экономическом положении населения в целом и с помощью средних величин оценить примерную численность его социальных и национальных групп, но рассчитанные таким образом конкретные цифры были весьма приблизительными.

При отсутствии полноценной статистики историки оперировали порой совершенно несопоставимыми даже общими данными. Например, количество десятин, переданных крестьянству Мордовии по Декрету о земле (речь идет только о пашне и покосе), определялось в „Истории Мордовской АССР" равным 830 тыс., в БСЭ (3-е изд.) — 1 млн и т. д. Но несложные подсчеты показывают, что в Мордовии, имеющей площадь в 2,3 — 2,4 млн дес., некрестьянской земли, вместе с болотами, песками, землями, находившимися под водой, постройками, дорогами, а также лесами (занимавшими тогда до трети территории края), было не более 960 тыс. дес.

Еще чаще делались неверные заключения из-за неправильной оценки соотношения компонентов в интегральных количественных показателях. Так, одна из серьезных ошибок была допущена М. 3. Бором при рассмотрении степени „капиталистического расслоения" национальных групп крестьянства края на основании распределения между ними вненадельной земли. Подсчитав, что мордовские крестьяне, если учесть их численность, имели этой земли меньше, чем крестьяне других национальностей, он сделал вывод о меньшем проникновении в их среду рыночных капиталистических отношений30. Более точные и дифференцированные по типам землевладения цифры свидетельствуют, что у русского крестьянства Мордовии большую часть вненадельной земли концентрировали малоземельные бывшие помещичьи крестьяне, покупавшие ее в основном коллективно — общинами, а у татарского населения эту землю составляли преимущественно четвертные, а не покупные участки. Вплоть до настоящего времени многие исследователи используют этот вывод, логически переходящий в суждение об общем менее высоком, чем у соседей, уровне развития мордовского народа. Другие историки, констатировав низкий (дореволюционный) уровень жизни населения Мордовии по сравнению с рядом других регионов, ничтоже сумняшеся относили это прежде всего на счет мордовского крестьянства, в то время как в действительности его экономические показатели превосходили соответствующие данные у других национальных групп.

Таким образом, следует подчеркнуть, что традиционно применяемые в исследованиях мордовских историков способы расчета социально-экономических показателей для территории Мордовии до образования автономии, хотя и открывали возможность оценки экономического положения населения в целом и примерного соотношения его социальных и национальных групп, но не давали диахронно сопоставимый статистический материал, который мог бы служить серьезным обоснованием для социально-политических выводов.

Указанные проблемы национальной историографии вынуждают обратиться к другим отечественным и зарубежным публикациям. Поскольку мордовский народ почти полностью состоял из крестьян, то особый интерес представляют труды, посвященные крестьянству. Известно, что в советской науке его, начиная с XX в., рассматривали преимущественно с точки зрения подготовки к Октябрьской революции и социалистическим преобразованиям. Эта тема была одной из ведущих, на что указывают многочисленные историографические исследования31.

Выход в свет книг В. А. Балашова, Л. Г. Филатова и В. А. Юрченкова избавляет нас от обзора литературы последних лет32. Вместе с тем хотелось бы отметить ряд обстоятельств. Губернии, составляющие основной ареал проживания мордвы, были в этот период важнейшей житницей страны и главным театром военных действий в начале Гражданской войны. Поэтому они постоянно находились в сфере внимания исследователей, что следует прежде всего из работ Т. В. Оси-повой, В. М. Андреева, В. В. Гармизы, Е. Г. Гимпельсона, М. И. Давыдова и др.33, посвященных социально-политическим явлениям, оказавшим наибольшее воздействие на жизнь мордовского народа. Но сам масштаб общесоюзных и российских исследований предопределял в лучшем случае уяснение особенностей Поволжского региона в целом, но не одной из многочисленных национальных групп его населения.

Естественнее было встретить национальный аспект в работах поволжских историков, но и здесь классовый подход к событиям, в том числе Гражданской войны, и марксистско-ленинское понятие наций ограничивали рассмотрение национальных особенностей рамками соответствующих автономий34. Иногда это приводило к абсурду. В качестве примера можно назвать работу И. Е. Петрова. Говоря о борьбе чувашского народа и уделяя много внимания частично вошедшему в чувашскую автономию Алатырскому уезду, игравшему роль опорной базы большевиков в борьбе против Комуча и др., автор ни разу не сказал о наличии мордовского крестьянства, насчитывавшего там около 30 % населения (70 % составляли русские)35. Впрочем, в отечественной историографии встречаются положения, вообще трудно объяснимые в каком бы то ни было методологическом аспекте. Так, Л. М. Спирин, скрупулезно подсчитывая десятые доли процента участвовавших в строительстве Красной Армии представителей того или иного народа, не назвал мордовский народ, хотя именно на территории его автономии практически была создана 1-я армия Восточного фронта36.

В последние годы многие из прежних утверждений пересматриваются как историками, так и публицистами. Этот процесс, несомненно, носит позитивный характер и способствует установлению истины. Тем не менее, старые подходы часто ощущаются и в новых публикациях. Прежде всего мы имеем в виду стремление распространить на всю огромную и разнообразную страну какие-то единые экономические и политические рекомендации и ожидать от них одинакового эффекта во всех регионах. Также наблюдается тенденция к преувеличению изначальных антикоммунистических и антисоветских настроений в России. Например, в статье Р. Медведева „Трудная весна 1918 года" в числе основных причин, вызвавших Гражданскую войну, называется хлебная монополия и введение продовольственной диктатуры майскими декретами большевиков37. Поскольку главным театром военных действий летом и осенью 1918 г. было Поволжье, подобная точка зрения должна подтверждаться массовым переходом местных крестьян на сторону Комуча. Однако произошло обратное: крестьяне в конце концов поддержали большевиков с их продовольственной диктатурой, а не Комуч с его свободной торговлей хлебом и „осторожной" экономической политикой. Кроме того, хлебная монополия была введена еще до прихода большевиков к власти, а практическая реализация майских декретов на периферии началась уже после восстания бело-чехов. Вряд ли можно экстраполировать на Поволжье и положение, что не интервенция была главным фактором падения в регионах Советской власти. Подобная мысль и ранее высказывалась А. Л. Литвиным. Но другие исследователи

М. К. Мухарямов, Е. И. Медведев), уделяя большое внимание колебаниям среднего крестьянства, определяющее место в этом процессе справедливо отводили интервенции. Е. И. Медведев подчеркивает: „Уже в феврале 1918 г. в России, а также в Поволжье не было сил, чтобы свергнуть Советскую власть"38.

Неустойчивую позицию крестьян и других, в общем-то, лояльных слоев населения можно обнаружить во всех регионах и в масштабе всей страны, однако Советскую власть удавалось свергать лишь в тех крестьянских районах, где прямо сказывалось влияние интервентов. В частности, имеются заявления самих руководителей Комуча, что без помощи последних Комуч не смог бы продержаться „и одной недели"39; „не будь чехов, достаточно было несколько десятков хороших бойцов, и мы пропали бы"40 и т. д.

Период нэпа, как показывает предварительный демографический анализ, был весьма благоприятным для мордовского народа. В то же время его ликвидация стала исходным пунктом последовавшей затем демографической и экономической катастрофы. Поэтому изучение данного периода в аспекте мордовской истории представляется чрезвычайно важным, тем более при актуальности опыта нэпа для России, выходящей ныне из системы „военного социализма". Отечественная наука всегда уделяла большое внимание этому периоду41. Мордовскому ареалу значительное место отводится в монографии Ю. А. Полякова „Переход к нэпу и советское крестьянство"42. Надо отдать должное автору, создавшему в сложных идеологических и политических условиях фундаментальное исследование. Ничуть не отклоняясь от политической терминологии своего времени, порой даже переходя на эмоциональный тон, характерный для коммунистических пропагандистских брошюр, он тем не менее не только смог показать картину народных страданий и масштабы голода 1921 — 1922 гг., основные этапы и механизм реализации нэпа, но и достаточно подробно осветить связанные с ними проблемы отечественной и зарубежной историографии43.

Работы последних лет дают достаточно подробную общую картину нэпа44. Анализируя историографию этого периода, В. В. Муравьев пришел к выводу, что до середины 80-х гг. отечественные историки „идеализировали хозяйственную роль партии в НЭПе", а затем их внимание сосредоточивается на исследовании противоречий экономики и политики 20-х гг. Борьба за введение нэпа, по его мнению, представляла собой противостояние трех моделей развития страны: Шанина—Сокольникова, Троцкого и официальной линии большинства в ЦК РКП (б)45. По замечанию М. А. Свищева, значительная часть отечественных историков полагает, что нэп мог обеспечить поступательное развитие страны и социалистического хозяйства, не прибегая к мерам чрезвычайного характера, был гуманной демократической альтернативой системе, сложившейся позже в 30-х гг., и его ликвидация была вызвана не спонтанными экономическими, а политическими причинами46.

Проблемы коллективизации и репрессий 30-х гг. спорадически поднимались со времени „оттепели". События, происходившие в начале 30-х гг., в том числе в Поволжском регионе, нашли свое отражение в работах Н. А. Ивницкого47. Автору удалось раскрыть общие масштабы трагедии всего российского крестьянства и, в частности, сельского населения Средней Волги — основного ареала мордвы. В последние годы вопросы этого периода активно разрабатываются отечественными историками48. Их исследования приводят к пониманию общности трагедии этих лет для всех народов страны.

Знакомство с советской историографией проблем первой половины XX в. показывает, что, несмотря на жесткие идеологические рамки, ограничивавшие ученых, политическую цензуру и всеобъемлющую „руководящую роль Коммунистической партии", лучшие работы в совокупности дали вполне реальную картину исторического процесса, по которой подготовленный и объективно мыслящий читатель мог составить адекватное представление о происшедших событиях.

Зарубежная историография, отличаясь разнообразием методологических подходов и уделяя немало внимания узловым проблемам России первой половины XX в., гораздо реже обращалась к истории ее отдельных народов. Во всяком случае редкие упоминания о мордве носят, как правило, компилятивный, опосредованный через общероссийскую литературу, характер. Это касается и всякого рода статистических сведений.

Исходя из состояния историографической разработки темы, мы поставили целью рассмотреть основные этапы истории мордовского народа с конца XIX в. до начала Второй мировой войны, опираясь на точный статистический материал с небольшой конкретно учтенной относительной погрешностью. Эту цель предполагается достичь путем решения ряда задач. Прежде всего, необходимо соотнести данные переписей, проведенных в 1897 г. и в первой половине XX в., по одной и той же базовой территории, проследить динамику демографических и социально-экономических показателей, а затем с помощью точных статистических сведений выявить структуру мордовского народа в начале исследуемого периода, проанализировать его экономическое и культурное положение среди других народов Поволжья, состояние мордвы в период глобальных социально-политических потрясений — Первой мировой войны, Октябрьской революции, Гражданской войны. Особое внимание будет уделено нэпу и таким трагическим событиям в жизни народа, как голод 1921 — 1922 гг. и коллективизация. Мы не можем также обойти вопросы организации мордовской автономии и культурного строительства. Естественно, что различная степень освещенности проблем в мордовской историографии определяет соотношение архивного и компилятивного материала: от преимущественно первого в разделе о коллективизации к преимущественно второму в главе о возрождении мордовской государственности.

Автор, будучи по образованию представителем советской исторической школы, во взгляде на историю придерживается знаменитого постулата, что „общественное бытие определяет общественное сознание"49. Однако это не означает доведения его до абсурда и ограничения понятия общественного бытия лишь способом производства материальных благ. По нашему мнению, переживающая методологический кризис отечественная историческая наука вполне способна выйти из него, опираясь на собственные силы и достижения. Большую помощь в этом может оказать опыт великого В. О. Ключевского, разработавшего первый в российской исторической науке методологический курс. Отказавшись от одностороннего подхода к историческим процессам как следствию определяющей роли провидения, великих личностей или классовой борьбы, он уже тогда видел источник их зарождения и формирования в сложнейшей взаимосвязи природных, экономических, этнических, социально-политических и других факторов50.

Точно так же, признавая определенную зависимость науки от господствующей идеологии и политики, неизбежную автокорреляцию в развитии общественных взглядов на исторический процесс, автор не склонен сводить их к принципу „партийности", который, как показала практика, неизменно вырождается либо в прентизм51, либо, что еще хуже, в догматизм, исходящий не из реального социального опыта, а из омертвелых теоретических конструкций прошлых эпох. В общем, работа основана на положении, что ход истории имеет рациональный характер, а историческая наука позволяет достаточно верно отразить его, если опирается на систему фактов, выраженных в количественной форме.

Задача нашего исследования в методологическом аспекте облегчалась тем, что современные дискуссионные подходы52 ориентированы лишь на крупные социумы типа Российской империи или Российской Федерации, но не вполне применимы для сравнительно малочисленного дисперсно расселенного народа, чья история является главным образом совокупностью реакций на внешние воздействия. Тем не менее и она представляет собой закономерный результат взаимодействия множества разнообразных факторов, что приводит к необходимости установления причинно-следственной связи изучаемых процессов и явлений. Выводы, разумеется, должны определяться системой фактов, что вытекает из структурно-функционального анализа. Следуя российской исторической традиции, автор будет стремиться к иллюстрации выводов типичными, на его взгляд, описательными примерами, отдавая предпочтение удачным находкам своих предшественников.

Методика исследования в плане получения, выражения и анализа информации предусматривает использование как традиционных описательных, так и сравнительно новых количественных методов. Методически и технически количественные методы базируются на аппарате математической статистики, что подразумевает применение соответствующей математико-статистической обработки имеющихся данных, а также регрессионного, корреляционного, информационного (энтропийного) и факторного анализа для количественного выражения и оценки взаимосвязи процессов и явлений. Совмещение традиционного исторического лексикона с математическими понятиями, несомненно, должно сказаться на стиле изложения и, к сожалению, не в лучшую сторону. Однако введение новых количественных методов позволит сделать более точные выводы и конкретизировать основные положения исследования.

В изложении материала учитывается традиционная взаимосвязь синхронных и диахронных принципов, когда взятые в синхронном аспекте важнейшие явления жизни мордовского народа выстраиваются в динамический ряд. Особенно это касается социально-экономических показателей. В то же время те из них, которые составляют отдельные проблемы, рассматриваются именно в диахронном плане. Историко-сравнительный подход реализуется, главным образом, при раскрытии мордовских проблем на общероссийском фоне.

Хронологические и территориальные рамки исследования определяются его объектом и выбранным аспектом. Главные этапы социально-политической истории народа обычно не совпадают с временными периодами, но в данном случае между ними имеется близкое соответствие. Жизнь мордовского народа в советскую, социалистическую эпоху приходится на XX в. Его начало и конец включают социально-политические кризисы, обозначившие переход к этой эпохе и выход из нее.

Поскольку любое научное исследование должно базироваться на точной количественной информации, началом изучаемого периода принято проведение первой всеобщей переписи Российской империи 1897 г., давшей богатый статистический материал, дифференцированный по национальным и социальным признакам. Автор не оставляет надежды на анализ всего советского периода мордовской истории, но в данном случае он ограничен сложностью проблем и запланированным объемом диссертации. С учетом этого оптимальным временем окончания рассматриваемого периода представляется конец 30-х гг. (переписи 1937 и 1939 гг.). Все приведенные в работе хронологические показатели до 1 февраля 1918 г. даны по старому стилю (Юлианскому календарю), далее — по новому (Григорианскому) .

Территориальные масштабы обусловлены, с одной стороны, широчайшим ареалом расселения мордвы, включающим всю бывшую территорию Российской империи, Советского Союза и „дальнее" зарубежье, а с другой — наличием точной статистической информации. Для отражения важнейших и просто интересных событий в жизни народа необходимо учитывать весь ареал, для извлечения возможно более полных демографических сведений о нем — всю территорию России и Советского Союза, на которой они собирались. Наконец, совершенно ясно, что его главные социально-политические явления неотделимы от их эпицентра — автономного образования мордовского народа: Мордовской области и республики.

К этим требованиям добавляются и другие, вытекающие из использования методов количественного анализа, опирающихся на точную статистику, и прежде всего на социально-экономические показатели. Последние особенно важны для основной социальной группы (класса) мордовского народа — крестьян. По своему характеру социально-экономические показатели относительны, и для решения исследовательских задач в диахронном аспекте необходимо их сопоставление между собой, а в синхронном — с однотипными показателями других национальных групп и исторических категорий населения. Отсюда, с учетом нашей темы, следует ряд непременных условий: при диахронном подходе можно оперировать только показателями одного и того же базового района с неизменяющимися административными границами; для сравнения однотипных показателей, например касающихся крестьян различных исторических категорий и национальных групп, желательно брать проживающих в одном географическом районе, т. е. в однотипной природной обстановке и в рамках единого хозяйственного уклада, сформированного этим фактором; для получения репрезентативных данных нужен охват большей или, по крайней мере, значительной части исследуемой национальной группы крестьянства и всех ее социальных групп.

Этим требованиям весьма полно удовлетворяет территория Мордовской республики. Ее границы существенно не менялись с начала 30-х гг. Разработка автором метода соотношений53 позволила получить для указанной территории статистический материал с небольшой относительной погрешностью и для более ранних основных социально-политических этапов (1926, 1920, 1917, 1911 — 1912, 1897 гг.).

С точки зрения выборочного метода Мордовия удачно совместила части двенадцати уездов, четырех губерний (1911 — 1912 гг.) — Нижегородской, Пензенской, Симбирской и Тамбовской, трех экономико-географических регионов страны, на которые приходились соответственно значительная, большая и подавляющая доли мордовского народа. Мордовия была одним из аграрных районов России. Крестьяне насчитывали около 97 % ее населения, что соответствовало их удельному весу в общей численности мордвы. Немаловажным обстоятельством является и сложный состав крестьянства автономной территории. Здесь проживала значительная часть трех крупнейших этнических групп региона (русские, мордвины, татары), а также были представлены все исторические разряды крестьянства. Крестьяне-общинники состояли из бывших государственных, бывших помещичьих, бывших удельных и т. д., выделившиеся из общин — из отрубников и хуторян.

Совокупность и взаимосвязь социальных, национальных, природных и административных факторов дают возможность изучать на примере Мордовии социально-экономические и социально-политические процессы, характерные для всего мордовского края. Наконец, численность мордовского народа несущественно превышала численность населения, проживавшего на территории Мордовии, т. е. они сопоставимы не только социально, но и демографически. Следовательно, при соответствующей корректировке допустимо в известных случаях переносить абсолютные статистические показатели, полученные на территории Мордовской республики, на весь мордовский народ.

Благодаря образованию в 1928 г. Средне-Волжской области (позднее края), практически охватившей весь мордовский край, кроме незначительной части Нижегородской и Саратовской губерний, мы имеем первоклассную статистику на 20-е гг.

Таким образом, в зависимости от конкретных исследовательских задач используется вся информация о мордовском народе. Демографические данные берутся по всей территории Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации. Основные социально-экономические и политические явления прослеживаются в пределах мордовского края, включающего Нижегородскую (Горьковскую), Пензенскую, Симбирскую (Ульяновскую), Тамбовскую, Самарскую (Куйбышевскую) губернии (области), а при необходимости и часть Саратовской и Оренбургской губерний (областей). Причем главное внимание уделено первым четырем, куда входит коренная территория мордовского народа и где проживает большая его часть. При анализе процессов в Средне-Волжском крае дифференцируются левобережная и правобережная части и последняя рассматривается как древнейший ареал расселения мордвы.

Базовым статистическим регионом и эпицентром социально-политических проблем служила территория Мордовской республики. Для изучения процессов уездного уровня чаще всего выбирался либо Ардатовский уезд, имевший максимальную долю эрзянского населения и хорошо организованный статистический учет, либо Спасский, в котором мокшане составляли половину жителей. Все расчеты сделаны по территории Мордовской АССР на 1 января 1940 г. (25,9 тыс. км2). Села, расположенные на этой площади, определены по карте 1947 г. (в период 1940 — 1947 гг. границы МАССР не менялись) и точным подворным переписям 1911 — 1912 гг. Пензенской (53 % населения Мордовии), Симбирской (26 %), Тамбовской (17 %) губерний. Для Нижегородской части Мордовии (4 %), где такие переписи не проводились, сведения получены из списков населенных мест и архивных данных.

До образования Мордовской автономной области территории уездов — ее доноров в рассматриваемый хронологический период неоднократно менялись (прил. 1). В 1922 — 1923 гг. Спасский и Темниковский уезды были переданы из Тамбовской губернии в Пензенскую, Алатырский уезд частично вошел в Чувашскую автономную область, частично — в Ардатовский и Карсунский уезды. В 1925 г. Керенский, Наровчатский и Темниковский уезды были включены в Спасский (Беднодемьяновский), а Инсарский — в Рузаевский, который выделился из него же в 1918 г. В этот период варьировали и площади уездов, особенно в

1917 — 1925 гг. Однако все эти изменения происходили в основном в рамках одного региона.

Общая площадь указанных уездов в 1926 г. лишь на 1 % отличалась от показателя 1897 г., что дает возможность определить ошибку, возникающую при экстраполяции соотношений 1911 — 1912 гг. на другие периоды. Информационный анализ показал крайне несущественную разницу (менее 1 %) в равномерности распределения населения и территорий уездов в данном регионе. Все это говорит о том, что с относительно небольшой погрешностью вполне можно использовать демографические и социально-экономические соотношения, полученные по базовым подворным переписям 1911 — 1912 гг., для перенесения их на данные переписей 1897, 1917, 1920, 1926 гг., а также для характеристики населения, жившего на территории Мордовской республики в эти годы.

Основными источниками статистических сведений о мордовском народе и населении мордовской автономии служили переписи 1897, 1911 — 1912, 1917, 1920, 1926, 1937 и 1939 гг. Первая всеобщая перепись Российской империи 1897 г. проводилась по единому образцу во всех губерниях. Она дает представление о сословной и социальной структуре народов страны, их ареалах и дисперсности, профессиональных занятиях, религиозных верованиях, грамотности и других характеристиках с весьма невысокой погрешностью и уже давно является статистии ✓ и и ■ ■■ и V» ческой базой многих исторических исследовании. Пожалуй, единственный ее недостаток в ракурсе нашей темы — учет населения по родному языку, а не по национальности. Однако, принимая во внимание интенсивность процесса ассимиляции русскоязычной мордвы, можно прийти к выводу, что в рассматриваемый период мордовским народом являлась та его часть, которая к концу XIX в. сохранила родной язык. Поэтому недостаток переписи 1897 г. для нашего исследования не существен.

Основой составления статистических соотношений, экстраполируемых на перспективные и ретроспективные переписи, стали весьма точные земские подворные переписи 1910 — 1912 гг., проходившие на территории Мордовии преимущественно в 1911 — 1912 гг. Они охватили почти весь мордовский народ, в том числе около

96 % населения, жившего тогда на территории современной Республики Мордовия. Переписи проводились по губерниям и различались как объемом, так и ориентацией. Однако из богатейшего материала, представленного в них, были использованы главным образом данные о демографическом и экономическом положении крестьянства, выраженные всюду в одних и тех же показателях.

Наиболее полные сведения имеются по Пензенской губернии, в волостях которой была сосредоточена половина населения Мордовии. Здесь подворная перепись велась в 1911 — 1912 гг. (в 1913 г. уточнялись данные по Тепловской волости Саранского уезда). Она собрала „почти идеальные, как по полноте, так и по качеству, сведения о крестьянском хозяйстве", став, по оценке специалистов, „классическим примером подобных переписей"54. В Симбирской губернии перепись осуществлялась в 1910—1911 гг., в Тамбовской— в 1912 г. Для части Нижегородской губернии, где переписи не было (это 4,2 % населения Мордовии), сведения о количестве хозяйств были взяты за 1911 г., населения — за 1916 г., землевладении — за 1902— 1903 гг. (лес, покос и неудобные земли) и 1910 — 1911 гг. (пашня и покос)55.

Вошедшие в состав Мордовии территории уездов определялись путем сравнения карты республики 1947 г. с картами соответствующих губерний, а иногда уездов и даже планами сел. Если часть какой-либо волости оказывалась за пределами спроектированной границы Мордовии, сначала по карте, а затем по данным переписей находились вошедшие села. Если указанные в документах села на картах не обнаруживались (альтернативный вариант не встречался), то их местонахождение устанавливалось картографически, с помощью курвиметра и циркуля по приведенным в материалах переписей трем расстояниям: до уездного центра, ближайшей железнодорожной станции и населенного пункта с больницей56.

Таким образом были получены волости и села, расположенные на территории Мордовской АССР в границах 1940 г., и их основные социально-экономические показатели для 1911 — 1912 гг. В сумме они дали общую характеристику Мордовии, а в уездных долях — соотношение уездных вкладов в нее. Затем эти соотношения переносились на переписи 1917, 1920, 1926 и 1897 гг. В первом случае такой перенос дал относительную погрешность в —0,5 %, во втором — около ±1 %, в третьем и четвертом — примерно ±1,5 % от показателей названных переписей. Что же касается точности последних, то, по данным составителей итогов переписи 1917 г., в Симбирской губернии совершенно не были описаны 4 367 хозяйств (1,4 %), в том числе в Ардатовском уезде — 493 (1,4 %), Карсун-ском — 2 847 (6,9 %), а в Пензенской губернии — 1 163 (0,4 %) хозяйств. При перенесении этих погрешностей на территорию Мордовии общая относительная ошибка равна -0,6 % только по хозяйствам57.

Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1920 г. еще менее точна, чем 1917 г. Так, по оценке тамбовских статистиков, количество пашни у крестьян на 8 — 9 %, а посевов — на 7 — 8 % было выше указанного в переписи58. Значительные неточности имеют и другие показатели. Следовательно, качественные ошибки этих переписей намного перекрывают количественные неточности, возникающие при перенесении соотношений с 1911 — 1912 гг. на 1917 и 1920 гг., что открывает возможность получать методом соотношений социально-экономический статистический материал по территории Мордовии, не уступающий по достоверности данным указанных переписей.

Перепись 1926 г. отмечена у специалистов весьма высокой оценкой „устойчивости, репрезентативности и достоверности"59. Поэтому погрешность в 1,5 %, допускаемая при перенесении соотношений 1911 — 1912 гг., видимо, выходит за интервал погрешностей самой переписи. Но смоделированный статистический материал удобно корректировать фактическими данными образовавшегося в 1928 г. Мордовского округа, тем более что в 1926 г. в границах Мордовии мы оцениваем лишь количество населения, а общую численность мордвы рассматриваем в границах России. Последнее утверждение справедливо и для переписи 1897 г.

Всесоюзная перепись 1937 г., как известно, была объявлена дефективной, проведенной с грубейшими нарушениями положений статистической науки и утвержденных правительством инструкций. Причина этого заключалась в том, что она совершенно неожиданно для сталинского руководства показала резкое падение темпов прироста населения. Однако современный анализ дает основание для заключения, что сведения переписи были „сравнительно точными"60.

Перепись 1939 г., по оценке специалистов, дала „намеренный переучет" населения СССР минимум на 2,9 млн чел.61 Он касался, прежде всего, регионов и народов с уменьшающимися показателями. Поэтому ее сведения о мордовском народе не могут вызывать доверия. Особенно подозрительной кажется доля городских жителей (19,6 %). В то же время структура населения Мордовской АССР (с учетом категории А) отражена достаточно точно.

Основными источниками для нашей работы стали также документы и материалы, извлеченные из архивов Москвы, Арзамаса, Нижнего Новгорода, Пензы, Саранска, Тамбова и Ульяновска. В общей сложности были изучены материалы 52 фондов 14 архивов.

Уровень точности материалов дореволюционных фондов весьма высок, что, видимо, определялось общим уровнем российской статистико-экономической школы начала века. Из документов периода Октябрьской революции и Гражданской войны наиболее точными являются отчеты партийных и советских органов. Однако и в них встречаются погрешности. Чаще всего расходятся сведения в отчетах различных учреждений. Например, согласно донесениям уполномоченных организация комитетов бедноты в Краснослободском уезде шла с августа по октябрь 1918 г.62, а по ведомостям задолженности заработной платы председателям комбедов — с июля по ноябрь63. С началом продразверстки заметные различия возникают в губернских, уездных документах и т. д. Сведения уездных статистических и посевных комитетов о посевах 1920 г. отличались, например, в Карсун-ском уезде на 5,0 %, Ардатовском — на 12,5, Алатырском — на 22,5 % и более64.

В партийных и советских документах периода Гражданской войны наблюдается тенденция сводить без достаточных оснований некоторые эксцессы к „контрреволюционным восстаниям", хотя они не выходили за пределы волнений, недора-зуменй и т. д. Не совпадает информация, готовящаяся для своих (партийных) кадров и остальных граждан.

При этом до начала коллективизации документы учреждений края в общем базируются на одних и тех же статистических данных и расхождения в них вызваны, главным образом, ведомственными интересами или недостаточной квалификацией работников. Литература и пресса пишут о проблемах достаточно откровенно и пользуются общепринятой статистикой. Это относится даже к освещению таких событий, как, например, голод 1921 — 1922 гг. С началом „сплошной" коллективизации усиливается разделение статистических сведений на действительные и опубликованные. В прессе и литературе приводятся одни цифры, в документах партийных, советских органов и ОГПУ (НКВД) — другие. Так, в докладе председателя Мордовского облисполкома в 1930 г. указывается доля коллективных крестьянских хозяйств на 1 октября 1929 г. 1,5 %, а в статистическом справочнике — 3,1 %65. Особенно противоречивы сведения о темпах роста валового продукта промышленности, сельского хозяйства, поголовья скота и т. п.

Со второй половины 30-х гг. возникает „тройная бухгалтерия", когда органы НКВД вводят в заблуждение не только „широкие массы", но и партийный и советский аппарат Мордовии. Например, в „Политико-экономической характеристике Мордовской АССР" (с момента образования Мордовского округа и до 15 августа 1940 г.), переданной в обком и облисполком МАССР под грифом „совершенно секретно", указываются следующие данные: в 1929 — 1933 гг. произошло 150 массовых выступлений крестьян, было выселено 559 „кулацких хозяйств", „изъято" 1 840 чел. „антисоветского элемента" и т. д.66 В то же время согласно данным ОГПУ (НКВД), находящимся в архиве этих органов и ЦГА РМ, только за 1929 г. и первую треть 1930 г. в Мордовии было 220 массовых выступлений крестьян, которые продолжались и в последующие годы67. Только до апреля 1931 г. за пределы Средне-Волжского края было выслано 926 крестьянских семей, из них 317 — в 1930 г.68, а всего лишь за январь—март 1930 г. осуждено коллегией ОГПУ 2 363 чел.69

Обращает на себя внимание нарочито помпезный тон фальсифицированных отчетов НКВД правительству Мордовии во второй половине 30-х гг. Создается впечатление, что тогда сотрудники НКВД относились к нему не вполне серьезно. Поэтому период коллективизации и репрессий анализируется нами только на основе ранее секретных и „совершенно секретных" документов из ЦГА РМ и архива УФСБ РФ по Республике Мордовия с предпочтением последних. Они рисуют совершенно иную картину этих трагических событий, нежели та, которая могла найти отражение в исследованиях, проводившихся до 90-х гг. При этом учитывается, что в целом невысокий интеллектуальный уровень работников НКВД и их осведомителей не позволял реально оценивать многие происходящие события и даже отдельные личности. Например, в отчетах ОГПУ (НКВД), направляемых в высшие инстанции, неизменно давалась характеристика Мордовии как региона с весьма высоким уровнем дезертирства в годы Гражданской войны, в то время как она имела один из наивысших показателей добровольчества и значительно большую долю мужчин, вступивших в Красную Армию, чем в среднем по стране, и т. д.

Следует также отметить, что сотрудники архива УФСБ по РМ сами определяли выдаваемые для исследования дела по указанным темам. Это исключало возможность составления репрезентативной выборки, а значит, снижало уровень объективности исторического анализа. Недостаток источников ощущался, прежде всего, при изучении вопросов, связанных с подавлением крестьянских восстаний, коллективизацией и репрессиями 30-х гг. (когда дело касалось структуры репрессий и судеб конкретных людей). В то же время это мало отражалось на уяснении общих масштабов потерь, которые было сравнительно несложно установить количественными методами.

При написании монографии большую помощь оказали опубликованные сборники документов, которые практически сняли проблему марксистско-ленинской интерпретации событий и предоставили множество конкретных фактов70. Наряду с архивными материалами, данными переписей и документальных публикаций широко использовались исследования предшественников, воспоминания участников событий. Также отражены материалы центральных, губернских и мордовских газет: „Правда", „Известия ЦК РКП (б)", „Беднота", „Жизнь национальностей", „Известия ВЦИК", „Якстере теште", „Нижегородская коммуна", „Самарские епархиальные ведомости", „Пензенские епархиальные ведомости", „Завод и пашня", „Красная Мордовия", „Од веле", „Эрзянь коммуна", „Известия Саранского Совета",

Известия Рузаевского Совета", „Известия Наровчатского Совета", „Мужик", „Саранские вести", „Темниковские известия" и др. Кроме конкретных данных периодическая печать хорошо доносит уровень интеллекта и нравственности общества той эпохи.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См.: Национальное движение в Центральной Европе: Сотрудничество и контакты (30 — 70 годы XIX в.). М., 1991. С. 3. 2

Национальные отношения и государство в современный период. М., 1972. С. 21.

3 Там же. С. 5.

4 См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 395.

5 См.: Ленин В. И. Речь на IV сессии ВЦИК IX созыва 31 октября 1922 г. // Полн. собр. соч. Т. 45. С. 249. См.: Васильев Д. И. История мордовской народности. М., 1932; Гераклитов А А. Саратовская мордва. Саратов, 1926; Евсевьев M. Е. Мордва Тат-республики. Казань, 1925; Любимов А. Е. Краткий исторический очерк мордовского народа. Пенза, 1927; Маркелов М. Т. Мокшэрзятнень эрямо пингест. М., 1929; Полумордвинов Г. А., Машкин А. Т., Рыков П. С. Очерки истории мордвы. Пенза, 1929; Мордовское население Пензенской губернии, его прошлое и современное состояние / Под ред. Г. А. Полумордвинова. Пенза, 1927. п

См.: Васильев Т. В. Мордовия. М., 1931.

См.: Захаркина А. Е., Фирстов И. И. Мордовия в годы трех народных революций: Хроника (1895 — май 1918 г.). Саранск, 1957. Фирстов И. И. Мордовия в годы первой русской революции. Саранск, 1955. С. 285.

10 См.: Фирстов И. И. Аграрная реформа Столыпина на территории Мордовии // Зап. / МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1952. Вып. 15. С. 82 — 100.

См.: Филатов Л. Г. Железнодорожники Мордовии в огне первой русской революции. Саранск, 1972; Филатов Л. Г. Первая русская революция на территории Мордовии. Саранск, 1976.

12

См.: Полин Н. В. Положение крестьянства Мордовии в годы первой мировой войны // Тр. / МНИИЯЛИЭ. 1969. Вып. 38. С. 184 — 209.

1Я

См.: Дорожкин М. В. Мордовия от февраля к Октябрю 1917 г. // Зап. / МНИИЯЛИЭ. 1951. Вып. 13. С. 3 — 55; Дорожкин М. В. Установление Советской власти в Мордовии. Саранск, 1957.

14 См.: Дорожкин М. В. Установление Советской власти в Мордовии. С. 147 — 148, 186 — 187.

15 См.: Ефимов И. А. Мордовия в годы гражданской войны и иностранной интервенции: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1968; Юрин И. А. Агитационно-пропагандистская и культурно-просветительная работа Коммунистической партии среди мордовского народа в первые годы Советской власти: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Горький, 1970; Абрамов В. К. Крестьянство Мордовии в годы гражданской войны: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Горький, 1982 и др.

16 См.: Корсаков И. М., Романов М. Н. Из истории Мордовии в годы гражданской войны. Саранск, 1958.

17 См.: Ефимов И. А. Помощь трудящихся Мордовии в разгроме Колчака// Тр. / МНИИЯЛИЭ. 1969. Вып. 38. С. 149 — 168; Ефимов И. А. Развитие социалистической революции в деревне летом и осенью 1918 г. // Вопросы истории и археологии Мордовской АССР. Саранск, 1976. Вып. 2. С. 18 — 33. Большим пробелом для мордовской науки явилось неиздание монографического исследования И. А. Ефимова о Гражданской войне.

18 См.: Котков С. К. Трудящиеся Мордовии в борьбе за восстановление сельского хозяйства (1921 — 1926 гг.). Саранск, 1970.

19 См.: Агеев М. В. Победа колхозного строя в Мордовской АССР.

Саранск, 1960; Агеев М. В. Социалистическое преобразование сельского хозяйства

Мордовской АССР. Саранск, 1979. 20

См.: Васькин И. А. Национальное возрождение мордовского народа. Саранск, 1956; Яшкин И. А. Формирование мордовской социалистической нации. Саранск, 1960; Яшкин И. А. Мордовская социалистическая нация — детище Октября. Саранск, 1978; Попков Т. В. Осуществление ленинской национальной политики в Мордовии (1917 — 1962). Саранск, 1963; Букин М. С. Образование Мордовской АССР. Саранск, 1964; Букин М. С. Образование и развитие Мордовской автономии. Саранск, 1977; Букин М. С. Становление Мордовской советской национальной государственности. Саранск, 1990 и др. 21

См.: Киселев А. Л. Социалистическая культура Мордовии. Саранск, 1959; Ивашкин В. С. Формирование советской интеллигенции в Мордовии. Саранск, 1977.

См.: Ивашкин С. С. Рабочий класс в борьбе за победу колхозного строя в Мордовии. Саранск, 1957; Адушкин Н. Е. Социально-экономическое развитие села Мордовии. Саранск, 1975; Адушкин Н. Е. Рабочий класс Мордовии. Саранск, 1981; Адушкин Н. Е. Народная, национальная, социалистическая. Саранск, 1988; Из истории формирования и развития рабочего класса Мордовии. Саранск, 1977; Очерки истории Мордовской организации КПСС. Саранск, 1979; Ососков В. А., Котков К А. Народное образование в Мордовской АССР. Саранск, 1946; Талдин Н. В. Очерки истории мордовской школы. Саранск, 1956; Сан-дина Т. И. Развитие народного образования в Мордовии. Саранск, 1969; Кирдяш-кин В. В. Мордовия на пути к всеобщему среднему образованию. Саранск, 1974; Автайкин И. Е. Периодическая печать Мордовии в годы социалистического строительства. Саранск, 1975; Климкина А. В. Женщины Мордовии в борьбе за социализм. Саранск, 1976 и др.

См.: Очерки истории Мордовской АССР: В 2 т. Т. 1. Саранск, 1955; Т. 2. Саранск, 1961.

24 См.: Очерки истории Мордовской АССР. Т. 2. С. 189, 194. Этому изданию дают высокую оценку многие ведущие историки страны.

25 См.: История Мордовской АССР: В 2 т. Т. 1. Саранск, 1979; Т. 2. Саранск, 1981.

См.: История советского крестьянства Мордовии. Ч. 1. Саранск, 1987.

27

См.: Филатов Л. Г. Коллективизация в Мордовии // На перекрестке мнений. Саранск, 1990. С. 186 — 199; Адушкин H. Е. Трагедия сельских тружеников // Вестн. Мордов. ун-та. 1992. № 1. С. 13 — 15; Юрченков В. А. Провинциальные реалии нэпа //На перекрестке мнений. С. 165 — 185; Ивашкин В. С. Знать и помнить// На перекрестке мнений. С. 200— 204; Епишин В. В. Мартиролог 1937-го // Полит, вестн. 1989. № 3. С. 40 — 45; Епишин В. В. По следам расстрелянной экспедиции // Саранские вести. 1995. 26 янв.; Директорский мартиролог // Там же. 14 февр.; Кровавая чехарда // Там же. 26 февр. и др.

См.: Балашов В. А. Культура и быт мордовского колхозного села. Саранск, 1975; Балашов В. А. Бытовая культура мордвы. Саранск, 1992; Мокшин Н. Ф. Этническая история мордвы. Саранск, 1977; Мокшин Н. Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1981; Мордва: Историко-этнографические очерки. Саранск, 1989; Мордва Заволжья. Саранск, 1994; Мордва: Историко-культурные очерки. Саранск, 1995 и ДР.

29 История Мордовской АССР. Саранск, 1979. Т. 1. С. 6.

30

См.: Бор М. 3. К истории аграрного движения в Мордовии в феврале — октябре 1917 года // РФ МНИИЯЛИЭ. И-105. Л. 39 — 41.

31

См.: Данилов В. П. Основные итоги и направления изучения советского крестьянства и проблемы аграрной истории советского общества. М., 1974; Чин-чиков А. М. Советская историография первых аграрных преобразований и начального этапа колхозного строительства (1917 — 1937). Саратов, 1974; Погудин В. И. Путь советского крестьянства к социализму. М., 1985 и др.

32

См.: Балашов В. А., Юрченков В. А. История отечества. Саранск, 1994; Филатов Л. Г., Юрченков В. А. Мифы и реальность. Саранск, 1989. С. 145 — 216.

33

См.: Анфимов А. Н. Российская деревня в годы первой мировой войны. М., 1962; Осипова Т. В. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Октябрьской революции. М., 1974; Андреев В. М. Под знаменем пролетариата: Трудовое крестьянство в годы гражданской войны. М., 1981; Гармиза

B. В. Крушение эсеровских правительств. М., 1970; Гимпельсон Е. Г. Военный „коммунизм": политика, практика, идеология. М., 1973; Давыдов М. И. Борьба за хлеб. М., 1971; Юрков И. А. Экономическая политика партии в деревне. 1917 — 1920. М., 1980 и др.

См.: Кураев В. Октябрь в Пензе. Пенза, 1957; Чистов Б, Н., Гнутое М. А., Афанасьев Б. Н. Установление Советской власти в Симбирской губернии. Ульяновск, 1957; Медведев Е. И. Установление и упрочение Советской власти на Средней Волге. Т. 1. Куйбышев, 1958; Медведев Е. И. Крестьянство Среднего Поволжья в Октябрьской революции. Куйбышев, 1970; Мухарямов М. К. Гражданская война в Татарии (1918 — 1919 гг.). Казань, 1969; Гражданская война в Поволжье (1918 — 1920). Казань, 1974; Литвин А. Л. Крестьянство Среднего Поволжья в годы гражданской войны. Казань, 1972; Ионенко И. М. Солдаты тыловых гарнизонов в борьбе за власть Советов. Казань, 1976 и др. Интересно, что большинство указанных авторов, несмотря на различия в оценках причин прихода к власти Комуча, сходятся во мнении о бесперспективности „третьего пути" (см., например, монографию А. Л. Литвина). 35

См.: Петров И. Е. Чувашия в первые годы диктатуры пролетариата. Чебоксары, 1961. о/:

См.: Спирин Л. М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917 — 1920 гг.). М., 1968. С. 346.

37 См.: Медведев Р. Трудная весна 1918 года // Волга. 1989. № 2.

C. 160 — 169.

38

Медведев Е. И. Гражданская война в Среднем Поволжье (1918 — 1919). Саратов, 1974. С. 54.

39 Цит. по: Гармиза В. В. Указ. соч. С. 12.

4® Цит. по: Гражданская война в Поволжье. С. 58.

4* См.: Новая экономическая политика: вопросы теории и истории. М., 1974;

Нэп — взгляд со стороны. М., 1991; НЭП — приобретения и потери. М., 1994 и др.

42

См.: Поляков Ю. А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967.

43

В совершенном диссонансе с этой книгой находится вторая, выпущенная Ю. А. Поляковым через пятнадцать лет (в соавторстве), — „Новая экономическая политика: разработка и осуществление" (М., 1982). В ней, кажется, остались только тон и лексика из пропагандистских брошюр.

44 См.: Бочкарев Ю. П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 20-е годы. М., 1989; Дмитриенко В. П. Военный коммунизм, НЭП // История СССР. 1990. № 3. С. 3 — 26.

45 См.: Муравьев В. В. ВСНХ и государственная экономическая политика 1921 — 1926 гг.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1994. С. 7, 18.

46 См.: Свищев М. А. Еще один взгляд на НЭП // История СССР. 1991. № 2. С. 181 — 187. Примерно такого же мнения придерживается и большинство зарубежных ученых (см.: Дэвис Р. У., Гатрел П. От царизма к НЭПу // Вопр. истории. 1992. № 8 — 9. С. 31 — 41). лт

См.: Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929 — 1932 гг.). М., 1972; коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов)'. М., 1994.

См.: Страницы истории советского общества. М., 1989; Реабилитация: Политические процессы 30 — 50 годов. М., 1991; Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1991; Суровая драма народа. М., 1989 и др.

49 Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 7.

50 См.: Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1937. Т. 1. С. 8 — 12.

51 Подход к рассмотрению исторических явлений с точки зрения интересов той или иной политической партии, общественного движения и т. д.

Цивилизационный подход, вытекающая из него теория модернизации и др.

См.: Абрамов В. К. Математические методы в исторических исследованиях.

Саранск, 1988. С. 64 — 71; Абрамов В. К. Количественный анализ в исторических исследованиях. Саранск, 1996. С. 62 — 69, 175 — 176.

54 Источниковедение истории СССР. М., 1973. С. 368.

55 См.: Списки населенных мест Нижегородской губернии. Н. Новгород, 1911, 1916; ГАНО. Ф. 48. Оп. 246. Д. 54 а. Л. 3 — 8, 11, 14; Ф. 64. Оп. 7. Д. 471. Л. 80, 83, 84; Д. 375. Л. 15, 16, 37, 53, 66, 80, 83, 97, 98, 103, 104; Оп. 8 б. Д. 274. Л. 12, 13; Д. 300. Л. 1, 4, 6, 9, 16, 20; Ф. 1762. Оп. 252. Д. 13. Л. 24, 29, 33.

56 См.: Мордовская АССР. 1 : 400 000. М., 1947; Нижегородская губерния. 1 : 840 000. СПб., 191.; Пензенская губерния. 1 : 630 000. СПб., 191.; Симбирская губерния. 1 : 336 000. Симбирск, 191.; Тамбовская губерния. 1 : 420 000. СПб., 191.; Специальная карта Европейской России/Под ред. И. А. Стрельбицкого. 1:420 000. СПб., 1907 — 1917 (РГВИА. Ф. 416. Оп. 1. Д. 31. Л. 73, 95).

См.: Поуездные итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года по 57 губерниям и областям / ЦСУ. М., 1923. С. X, XII, XIII. Таким образом, погрешности, возникшие при перенесении соотношений 1911 — 1912 гг. на 1917 г., не вышли за рамки переписи. го

См.: Сборники очерков по вопросам экономики и статистики Тамбовской губернии / Тамбов, губерн. стат. бюро. Тамбов, 1922. С. 22. Федорова Н. А. Всесоюзная перепись населения 1926 г.: анализ статистической информации. Казань, 1991. С. 121 — 130. Вестн. статистики. 1990. № 7. С. 66.

61 См.: Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. М., 1992. С. 8 — 9.

62 ГАПО. Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 67. Л. 75 — 87.

63 Там же. Д. 75. Л. 1 — 19.

64 ГАУО. Ф. Р-101. Оп. 1. Д. 50. Л. 13, 23. По посевам 1921 г. расхождение достигало 40 — 50 %.

65 ЦГА РМ. Ф. Р-238. Оп. 10. Д. 6. Л. 17; Советская Мордовия. Саранск, 1940. С. 41.

66 См.: Политико-экономическая характеристика Мордовской АССР на 15 августа 1940 г.//Архив УФСБ РФ по РМ. Д. 20-41. Л. 11.

67 ЦГА РМ. Ф. Р-238. Оп. 11. Д. 36. Л. 124.

68 Архив УФСБ РМ по РФ. Д. 113-2. Л. 122.

69 ЦГА РМ. Ф. Р-238. Оп. 11. Д. 46. Л. 104.

70

См.: Аверьев В. Н. Комитеты бедноты: Сб. материалов. Т. 1. М.; Л., 1933; Аграрная политика Советской власти (1917 — 1918 гг.): Документы и материалы. М., 1954; Борьба за установление и упрочение Советской власти в Симбирской губернии: Сб. документов. Ульяновск, 1957; Борьба рабочих и крестьян под руководством большевистской партии за установление и упрочение Советской власти в Тамбовской губернии (1917 — 1918 гг.): Сб. документов. Тамбов, 1957; Подготовка и победа Великой Октябрьской социалистической революции в Пензенской губернии: Сб. документов и материалов. Пенза, 1957; Установление Советской власти в Мордовии: Документы и материалы. Саранск, 1957; Мордовия в период упрочения Советской власти и гражданской войны: Документы и материалы. Саранск, 1959; Крестьянское движение в России в годы первой мировой войны. М.; Л., 1965; Тамбовская область за 50 лет. Воронеж, 1967; Восьмой съезд РКП (б). М., 1959; Декреты Советской власти. Т. 1 — 10. М., 1952 — 1980; Возникновение и деятельность коммунистических партийных организаций Мордовии (1918 — 1920): Документы и материалы. Саранск, 1960; Социалистическая индустриализация и развитие рабочего класса Мордовии. Саранск, 1977; Образование Мордовской АССР: Документы и материалы. Саранск, 1981; Культурное строительство в Мордовской АССР: Сб. документов. Ч. 1. Саранск, 1986; История Мордовии в лицах. Саранск, 1994; Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919— 1921 гг.: „Антоновщина": Документы и материалы. Тамбов, 1994 и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-политическая история мордовского народа"

Заключение.445

Единицы измерения. 448

Список научной литературыАбрамов, Владимир Кузьмич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. До 1932 г. основная часть мордовских литераторов входила во Всероссийскоеобщество крестьянских писателей, а другая состояла в Российской ассоциациипролетарских писателей. Согласно апрельскому постановлению 1932 г. ЦК ВКП(б)

2. Кириллова „Валске Сура лангсо", стихи А. Зинькова, П. У. Гайни, М. А.

3. Бебана, М. И. Безбородова и др. Из недостатков отмечена преимущественно де-66ревенская тематика произведении .

4. Низкая заработная плата и бытовая неустроенность приводили к потере кадров. Тем не менее уже в начале 30-х гг. сложилась постоянная группа подвижников мордовского театрального искусства из числа ведущих артистов — Н. И. Агевнина,

5. Ф. В. Сычкова, скульптура „Полежаев" и картина „Сожжение Алены в г. Тем-никове в XVII веке" И. Н. Абрамова.

6. См.: Ленин В. И. О кооперации // Поли. собр. соч. Т. 45. С. 376 — 377.9

7. См.: Ленин В. И. Очередные задачи Советской власти//Поли. собр. соч. Т. 36. С. 188.

8. См.: Ленин В. И. VIII съезд РКП (б) 18 — 23 марта 1919 г. // Поли. собр. соч. Т. 38. С. 165 — 168.

9. Ленин В. И. О продовольственном налоге // Полн. собр. соч. Т. 43. С. 228.

10. См.: Ленин В. И. Странички из дневника // Полн. собр. соч. Т. 45. С. 363 — 364.

11. Дорофеев 3. Ф. Собр. соч. Саранск, 1964. С. 213. Антирелигиозная деятельность 3. Ф. Дорофеева началась задолго до революции.п

12. Цит. по: Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994. С. 98.

13. ЦГА РМ. Ф. Р-238. Оп. 1. Д. 25. Л. 89, 125—128.0

14. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР: Сб. документов. Ч. 1. Саранск, 1986. № 3. С. 27.

15. См.: Киселев А. Л. Социалистическая культура Мордовии. Саранск, 1959. С. 33.

16. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 4. С. 29. 12

17. Более высокий показатель грамотности немцев за пределами их автономииобъясняется более значительной долей сельского населения в ней.1 я

18. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 12. С. 53.14 Там же. № 31. С. 81.

19. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 42, 44 — 46, 48, 52 — 53.

20. См.: СУ. 1918. № 74. Ст. 812.17

21. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 2. С. 26.18

22. См.: Бибин М. Т., Осовский Е. Г. Макар Евсевьев — первый мордовскийученый, просветитель, педагог. Саранск, 1988. С. 21.20

23. См.: Очерки истории Мордовской АССР. Саранск, 1961. Т. 2. С. 206.21

24. Ивашкин В. С. Указ. соч. С. 64 — 65.22

25. Очерки истории Мордовской АССР. Т. 2. С. 205. Рабочим председателемсъезда был избран 3. Ф. Дорофеев, почетным — М. Е. Евсевьев.23

26. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 368.

27. Очерки истории Мордовской АССР. Т. 2. С. 206.25

28. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 53. С. 106 — 107.

29. ЦГА РМ. Ф. Р-238. Оп. 10. Д. 6. Л. 31.27

30. Культурное строительство в Мордовской АССР. № 51. С. 103, 104.

31. ЦГА РМ. Ф. Р-175. Оп. 1. Д. 75. Л. 205.29

32. См.: Красная Мордовия. 1934. 16 дек.30

33. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 56. С. 109 — 110.31 Там же. № 15. С. 57.У33

34. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 15. С. 58.

35. ЦГА РМ. Ф. Р-175. Оп. 1. Д. 285. Л. 211, 212.35

36. Культурное строительство в Мордовской АССР. № 12. С. 46.

37. См.: Мордва. Саранск, 1981. С. 222.37

38. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 17. С. 60.

39. Там же. С. 303, 312, 324 — 325.

40. Киселев А. Л. Указ. соч. С. 123.

41. Там же. С. 139 — 140; Культурное строительство в Мордовской АССР. № 223. С. 307; № 228. С. 314.

42. См.: Ивашкин В. С. Указ. соч. С. 65 — 66.1. АО

43. См.: Очерки истории Мордовской АССР. Т. 2. С. 286.л о

44. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 95, 101 — 102,

45. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 98 — 99.

46. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 66. С. 120 — 121.

47. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 98.

48. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 104 — 107.1. А А

49. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 95; Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 371.

50. ЦДНИ. Ф. 269. Оп. 1. Д. 477. Л. 1; Очерки истории Мордовской АССР. Т. 2. С. 289.

51. См.: История Мордовии в лицах. Саранск, 1994. С. 226; Стенограммы мордовской языковой конференции. С. 4.

52. ЦДНИ. Ф. 269. Оп. 1. Д. 450. Л. 3.

53. См.: Очерки истории Мордовской АССР. Т. 2. С. 210 — 211.

54. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 95. С. 162 — 163.

55. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 124.

56. С 1951 г. „Советская Мордовия", с 1994 г. „Известия Мордовии".

57. С 1991 г. „Республика молодая".1. ГО

58. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 100. С. 169. 59 См.: Красная Мордовия. 1934. 22 дек. Данные взяты из: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 147 — 148.

59. Мордовские газеты не ограничивались этими жанрами: например, „Якстере теште" публиковала главы из романа А. В. Дуняшина.

60. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 146. В наименовании газет и журналов автор придерживается транскрипции, устоявшейся в исторической литературе. Фактически же их названия нередко отличались („Од вяле" и др.).

61. Культурное строительство в Мордовской АССР. № 102. С. 171. См. также: С. 167, 176, 182 — 183.

62. ЦГА РМ. Ф. Р-175. Оп. 1. Д. 30. Л. 21.

63. Литературная энциклопедия. М., 1929. Т. 2. Стб. 469.65 Там же. Т. 3. Стб. 388.

64. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 192, 195 — 198. См.: Брыжинский В. С. Народный театр мордвы. Саранск, 1985. С. 17 —

65. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 242. Их отобрали из 300 претендентов.

66. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 146. С. 227.

67. Там же. С. 236, 244, 246, 248.71

68. См.: Энциклопедический музыкальный словарь. М., 1966. С. 446.1. ТУ

69. См.: Сураев-Королев Г. А. Символ отчего края // Штрихи к портретам. Саранск, 1990. С. 161.

70. Киселев А. Л. Указ. соч. С. 255.1. ТА

71. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 239 — 240, 242 — 243.

72. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 256 — 257.

73. В 1948 г. театр был закрыт. При написании разделов о литературе и театреавтор консультировался с К. Г. Абрамовым.77

74. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. С. 268 — 276; Киселев А. Л. Указ. соч. С. 252 — 253, 257, 259.

75. Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1926. 23 мая.79

76. См.: Абрамов К. Г. Степан Дмитриевич Эрьзя. Саранск, 1979. С. 94 —95.

77. См.: Киселев А. Л. Указ. соч. С. 172.82

78. См.: Культурное строительство в Мордовской АССР. № 70. С. 126 — 127.1. ОО

79. Летом 1934 г. он был реорганизован в Мордовскую областную сельскохозяйственную станцию.1. Глава 8

80. МОРДОВСКИЙ НАРОД НАКАНУНЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

81. Примерно такие же показатели планировались и в Мордовии. К началу 1930 г. здесь только в потребкооперацию было включено 60 % крестьян6. При этом 14 % хозяйств, как уже указывалось, должны были войти в колхозы.

82. Орехово-Зуева и других городов страны19. „Шефствовал" над коллективизацией20в Мордовии Ленинский район Москвы .

83. Присутствуют: Жинов, Сидоров, Шилкин.

84. Слушали: Обсуждение отношения Мордовского обкома ВКП(б) от 29/1 с. г. по вопросу подготовки к проведению массового выселения кулацких хозяйств из пределов Средне-Волжского края.

85. Постановили: 1) Для подготовки на местах вопроса массового выселения кулацких хозяйств из пределов края мобилизовать все силы парторганизации района с расчетом не менее 2 чел. коммунистов на каждый с/совет (список прилагается) .

86. Данную контрольную цифру „95" кулацких хозяйств, подлежащих выселению, считать недостаточной. Поручить уполномоченному ОГПу тов. Шилкину договориться с обл. штабом о добавлении 5 хозяйств кулацких семей доведя1. УАконтрольную цифру до 100.» .

87. Антиколхозное движение весной 1930 г.