автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Социокультурное взаимодействие двух ветвей дальневосточной цивилизации - Кореи и Японии, III в. до н.э. - начало XUII в.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Иванов, Александр Юрьевич

Введение.

Глава 1. Социокультурное взаимодействие Кореи и Японии до возникновения государственности на Японских островах (1 тыс. до н.э. — начале IV в. н.э.).

1.1 Географические и природно-климатические факторы и условия взаимодействия населения Корейского полуострова и Японских островов.

1.2 Социально-политические процессы на территории Корейского полуострова и Японских островах в III в. до н.э. — нач. IV в.

1.3 Миграционные процессы с Корейского полуострова на Японские острова в период яёи и ранний кофун (III в. до н.э. - нач. IV в. н.э).

- миграции в период яёи.

- миграции в начальный период кофун.

1.4 Социально-экономическое, политическое и культурное влияние Кореи на Японию в III в. до н.э. - V в. н.э.

- влияние Кореи на материальную культуру Японии в период яёи и ранний кофун.

- влияние Кореи на духовную культуру Японии в период яёи и ранний кофун.

- влияние Кореи на формирование японской нации.

Глава 2. Социокультурное взаимодействие Японии и Кореи в V - IX ф вв.

2.1 Социально-политические процессы на территории Корейского полуострова и Японских островах в V — IX вв.

- социально-политическая и экономическая обстановка на Корейском полуострове в V-IX вв.

- социально-политическая и экономическая обстановка на Японских островах в V - IX вв.

2.2 Миграционные процессы с Корейского полуострова на Японские острова в V — IX вв.

2.3 Политические и торговые контакты Японии с Тремя корейскими государствами (Когурё, Пэкче, Силла) и Бохай

2.4 Влияние Трех государств на материальную и духовную культуру Японии в V-IX вв.

- влияние Кореи на материальную культуру Японии.

- влияние Кореи на духовную культуру Японии.

Глава 3. Обособление и формирование двух самостоятельных ветвей дальневосточной цивилизации — Кореи и Японии в IX-начале XVII вв.

3.1 Политика самоизоляции Кореи и Японии и социокультурное взаимодействие двух государств.

- влияние Кореи на внешнюю изоляцию Японии.

- политические и экономические отношения Кореи и Японии в период внешней изоляции.

3.2 Проблема социокультурного взаимодействия в период обособленного развития Японии и Кореи (Х-нач. XVII вв.).

- политика японских княжеств в отношении корейской культуры.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Иванов, Александр Юрьевич

Изучение истории того или иного государства невозможно без комплексного исследования исторических событий в том регионе, где это государство расположено. Историки, делающие акцент на изучении национальной истории, как правило, стараются опираться на специфические черты культуры и образа жизни определенной нации. Но, при этом, никто не будет отрицать интегрирующей роли таких мировых религий, как христианство, буддизм, ислам, вносящих свои коррективы в национальную ' культуру многих стран. Таким образом, изучая историю отдельного государства, необходимо ее более широкое и глубокое исследование не только в рамках каких-то местных явлений, но и в сфере взаимодействия национальной истории с окружающим миром. Такое комплексное изучение национальной истории в рамках региональной истории может отразить некоторые явления, которые были характерны не только для отдельной нации, но и для их соседей. Проведение таким методом исторического исследования позволит в большей мере представить картину национальной культуры в мировом пространстве и роли национальной культуры в мировой истории.

Актуальность работы исходит из современных взаимоотношений между Кореей и Японией. Разное понимание японскими и корейскими учеными проблемы взаимодействия корейской и японской культуры стало одной из причин формирования негативных факторов в различных областях корейско-японских отношений. Несмотря на видимые процессы интеграции в Восточной Азии в культурной, экономической и политической сфере, Япония и Корея пытаются сохранить статус-кво в понимании и осознании собственной культуры и культуры своего ближайшего соседа. Японская сторона, рассматривая традиционную культуру Японии подчеркивает самобытность японской нации, которая жила развивалась в одной и той же природной обстановке, на одном и том же пространстве, в одном и том же этническом составе; без иностранных вторжений и насильственного внедрения чужеземных элементов. По мнению японских ученых, автохтонному развитию японской культуры способствовали своеобразное географическое положение и историческая конъюнктура: ни один из соседей, якобы, не был достаточно т сильным, чтобы оказывать военное и политическое влияние на островное государство. Пропаганда этнической исключительности японцев повлияла на современное восприятие традиционной культуры в общественном сознании.

Противостояние корейских и японских ученых в собственном видении историко-культурных взаимоотношений между двумя государствами продолжается весьма длительное время, причем обе стороны не собираются отказываться от своих точек зрения и, тем более, опираться на мнение своего оппонента.

Таким образом, исходя из весьма сложных отношений между Кореей и

Японией, вызванных различным видением исторических событий в Восточной Азии, встает необходимость объективного отражения истории корейско-японских отношений в социокультурном аспекте. Все необходимые для этого предпосылки есть, поскольку советское корееведение оставило достаточно большое наследие для дальнейшего исследования истории Кореи. Помимо этого, за последнее время корейскими и японскими учеными сделано немало открытий, проливающих свет на неизвестные страницы прошлого Кореи и Японии и позволяющих более реально рассматривать исторические события древнего периода на Корейском полуострове и Японских островах.

Научное изучение проблемы. По данной теме в историографии можно выделить четыре основных направления: отечественная, западная, японская и ф корейская.

В советской и российской историографии специальных исследований, посвященных взаимодействию культур Кореи и Японии, нет. Среди них превалируют конкретные исследования по каждой из стран, и практически отсутствуют сравнительно-исторические работы.

Вопросы социокультурного взаимодействия Кореи и Японии отечественными учеными впервые были затронуты в XIX в. В 1883 г. JL Шренк в своей работе «Об инородцах Амурского края» отмечал проникновение с Корейского полуострова на Японские острова носителей материковой культуры. А.Г. Лубенцов, описывая корейские провинции Хамгён и Пхёнан, сообщал об этнических и культурных контактах корейцев и японцев.1 Начиная с 30-х гг. XX в. советские ученые проявляли неподдельный интерес к истории государств Восточной Азии. Но, как правило, серьезные работы касались в основном Японии, тогда как о Корее были лишь отрывочные упоминания.

Одним из первых советских ученых, отметивших тесные культурные связи между Японией и Кореей был, Н.И. Конрад, указывавший на серьезное влияние Кореи на развитие в Японии литературы и театрального искусства. В 1947 г. вышла книга Я.Б. Радуль-Затуловского «Конфуцианство и его распространение в Японии», которая стала первой работой, где наблюдается влияние корейских государств на формирование религиозного мировоззрения японцев.3

В 50-60-х гг. XX в. появляются исследовательские работы, в которых ученые-японоведы, поднимая вопрос становления японской нации и государственности в Японии, пытаются провести параллели с историческими процессами, происходившими в Корее. Наиболее интересными в этот период работами являются труды известных советских историков С.А. Арутюнова и М.В. Воробьева, которые большую часть своей научной жизни посвятили изучению истории Японии. Но если М.В. Воробьев проводил исследования в области историко-культурных связей Кореи и Японии,4 то С.А. Арутюнов обращал внимание на тесные корейско-японские этнические и языковые контакты.5 Серьезные исследования в области этнического родства корейцев и японцев еще в 50-х гг. были проведены М.Г. Левиным, сделавшим вывод, что в антропологическом плане японцы более близки корейцам.6

С ростом популярности японского языка в нашей стране появляется достаточно большое количество работ, касающихся происхождения японского языка. Большинство ученых-филологов, полагаясь на опыт западных исследователей, проводило прямую генетическую связь между японским и алтайским языками, относясь к корейскому языку лишь как к составной части алтайской семьи языков. Тем не менее, несколько работ советских ученых прямо указывало на тесные языковые связи Японии и Кореи. О родстве корейского и японского языков не раз указывали ученые А.В. Вовин и С.А. Старостин.

В 70-80-х гг. XX в. ученые начинают обращать внимание на религиозную обстановку в Японии и влияние на нее Кореи, хотя специальных работ по этому вопросу нет. Немаловажное значение в освещении процесса развития и распространения религиозных представлений в Корее и Японии имеют работы

С.В. Волкова, А.Н. Игнатовича, А.Н. Мещерякова, где наблюдается определенная взаимосвязь верований корейцев и японцев.8

В 90-е гг. XX в. выходит в свет несколько работ отечественных ученых, затрагивающих истоки японской культуры и нации. Наиболее интересными из них являются работы А.Н. Мещерякова, J1.M. Ермаковой, В.Н. Горегляда, В.В. Кожевникова, А.Е. Жукова, Г.Е. Светлова.9 Взаимоотношения между Кореей и Японией в период средневековья рассматриваются такими авторами, как В.М. Тихонов и Э.В. Шавкунов.10

Но, несмотря на очевидность тесных исторических контактов Кореи и Японии, социокультурное взаимодействие двух стран прослеживается лишь в отдельных моментах. Не отрицая заимствований японцами материковой культуры через Корею, многие ученые предпочитают говорить о своеобразии японской культуры, куда привносились только подходящие для японцев ценности китайской цивилизации.

Те советские ученые, кто активно занимался изучением истории и культуры Кореи, также, чаще всего, ограничивались пределами корейских государств, не уделяя серьезного внимания влиянию корейской культуры на японское общество. Исключением является совместная работа Р.Ш. Джарылгасиновой, посвятившей свою научную жизнь исследованиям в области древнекорейских государств, и С.А. Арутюнова, сделавшего немалый вклад в изучение этнокультурной истории Японии, в которой прослеживается взаимосвязь японской культуры с корейской.11

Японская историография имеет самый большой научный опыт в области историко-культурных связей Кореи и Японии. Еще в начале XVIII в. японский ученый Араи Хакусэки в своей книге «Тога» («Восточные вкусы») приводил сравнение двух языков, а в конце XVIII в. Фудзихара Сёгухацу выдвинул теорию родства японского и корейского языков.12 Несмотря на то, что эти работы часто ограничивались поверхностным сравнением схожих по произношению слов из лексического запаса корейского и японского языков, не обращая внимания на другие закономерности, их можно считать первой попыткой рассмотреть культурные связи Кореи и Японии. Непосредственно изучением культурного взаимодействия двух государств японские ученые начали заниматься с середины XIX в. Целью их исследований было прежде всего доказать древность японской цивилизации и божественное происхождение японской нации, исходя из чего на территории Кореи проводились тщательные археологические изыскания. Для этого в 1886 г. был создан императорский университет Тэйкоку, в стенах которого работал ряд японских ученых (Сигено Ясуцугу, Кумэ Кунитакэ, Хосино Ватару, Ёсида Того, Кан Масатомо), занимавшихся исследованиями в области корейско-японских отношений. На книгу Я. Сигэно «Кокусиган» («Видение истории Японии») ссылались впоследствии советские и китайские ученые. В книге Я. Сигэно впервые появилась теория о «едином происхождении предков Японии и Кореи».13 Суть этой теории заключалась в том, что корейцы произошли от японских племен, переселившихся с Японских островов и обосновавшихся на юге Корейского полуострова. Эта теория была поддержана Т. Ёсида в его работе «Никкан косидан» («Очерки древней истории Японии и Кореи»).14

После работ Сигэно и Ёсида в Японии выходило достаточно много трудов, касающихся истории Кореи. Это говорило о том, что в японские ученые проявляли большой интерес к Корее. В изучении истории и культуры Кореи было заинтересовано и правительство Японии, начавшее активную подготовку научных кадров и отправку их в Корею для научных исследований. Среди них были впоследствии и видные ученые в области корейской лингвистики Канадзава Сёдзабуро, Сидэхара Тайра, Такахаси Тору. Выполняя поставленные перед ними правящими кругами Японии задачи, они отражали определенные моменты в истории взаимоотношений между двумя государствами под углом зрения, должным доказать изначальное превосходство Японии над Кореей.

Знаменательным событием для японских ученых явилось их знакомство в 1884 г. с древнейшим памятником Кореи — стелой вана Квангэтхо, содержание которой дало повод японским историкам утверждать о полной достоверности летописей «Нихонсёки», где часто упоминается завоевание Кореи древними японцами. На основе изысканий в Корее и Южной Маньчжурии уже в 1893 г. в Японии вышла монография Кан Масатомо «Изучение Мимана» («Миманако»), впервые поднимавшая проблему существования на территории Кореи японских колоний.15

После установления протектората над Кореей в 1905 г. японские ученые приступили к полномасштабному изучению памятников корейской старины.

Но, даже несмотря на проведение японцами археологических раскопок по всей территории Корейского полуострова, исследования в области археологии оставались самым слабым звеном японской историографии, поскольку археологи ставили перед собой весьма четкую задачу - найти материал, доказывающий более позднее, чем Япония, историческое развитие Кореи и ведущую роль Японии в корейско-японских отношениях. Уже тогда японские историки выдвинули концепцию о том, что древняя история Кореи неразрывно связана с историей Японии. На основе исследований архитектурных памятников Кореи японским ученым Сэкино Тэй в 1912 г. была опубликована большая работа «Архитектура периода Силла» («Сираги дзитай-но кэнтику»), которая способствовала формированию у японских ученых устойчивых взглядов, что в древней культуре Кореи несомненно присутствуют следы древнеяпонской культуры.16

В начале XX в. характерной чертой японских исследований о корейской древности было утверждение, что история Кореи является придатком к истории Японии. Основной акцент японские ученые, такие как Ёсида Того, Кумэ Кунитакэ, Миядзаки Митисабуро, Наката Каору, Сигэно Ясуцугу, Хаяси Тайсукэ, Хосино Ватару, Цубои Кумами и др., делали на истории японской колонии Мимана, существование которой на территории Корейского полуострова обосновывало правомерность агрессивных притязаний Японии на Корею и подтверждало историческую необходимость ее аннексии. В 1913 г. вышла первая монография по истории Силла - «Сираги си», выпущенная Фу куда Ёсиносукэ, который объяснял расцвет корейских государств

17 исключительно благотворным воздействием Японии. Фукуда, а также Кубо Токудзи, пытаясь обосновать правомерность притязаний Японии на Корейский полуостров, заявляли, что Силла изначально являлось колонией японского племени идзумо, которое расселилось по побережью Японского моря и именовалось в истории Кореи как потомки Древнего Чосона, образовавшие

1Я шесть поселений в районе Сораболь. По этой версии выходило, что все культурные ценности, созданные племенами в этом регионе, на самом деле являются творением древних японских племен.

С усилением в Японии идеологии японоцентризма в 20-30-х гг. XX в. японские ученые стали подходить к истории Кореи как к самостоятельной дисциплине востоковедения, что говорит о повышении интереса к своему соседу. В этот период среди японских ученых все более популярной становилась теория происхождения корейских царских семей от японских правителей. Например, идеолог японоцентризма Сидэхара Тайра в своей книге «Беседы по истории Кореи» (Тёсэн сива) утверждал, что основатели Силла происходили от переселенцев из Японии, оказавших сильное влияние на укрепление этого государства.19 По сути дела Сидэхара Т. повторял мнение Фу куда Ё., также считавшего, что родоначальниками силлаского королевского рода японцев, которые принадлежали к наиболее отсталым жителям Японским островов. Таким образом, в изучении древней и средневековой истории корейско-японских отношений в 10-40-е гг. XX в. наблюдались непреодолимые факторы, связанные с консервативным взглядом японских ученых, выполнявших «государственный заказ» правительства Японии. Тем не менее, ряд японских ученых (Гото С., Моримото Р., Тома С.) в этот период справедливо отмечал культурное влияние корейских племен на формирование и развитие бронзовой и железной культуры в Японии.

После поражения Японии во второй мировой войне японским историкам пришлось отказаться от «теории божественного происхождения японской нации» и империалистических взглядов на корейско-японские отношения. Так, известный японский ученый Канадзава Сёдзабуро, ранее строго следовавший в фарватере идеологии японского империализма, после второй мировой войны стал более объективно походить к проблеме корейско-японских отношений в древности.20 В этот период среди японских ученых проявляется повышенный интерес к проблеме историко-культурных контактов Кореи и Японии, что повлекло за собой появление публикаций, посвященных изучению истории и культуры Кореи, которые опирались на новые письменные источники.21 Повышенный интерес к истории и культуре Корее был связан, прежде всего, с попыткой решения проблем происхождения государства на Японских островах. Если раньше утверждение о божественном происхождении японского государства не подвергалось ни малейшему сомнению, то после второй мировой войны японские ученые стали уделять большое внимание изучению истории не только своей страны, но и всей Восточной Азии. Они первыми сделали предположение о корейских корнях японской императорской семьи.

Новые взгляды японских ученых на характер и степень влияния Кореи на Японию формировались на основе трех видов исследования. В первую очередь, японские историки провели тщательное изучение древних китайских и корейских источников. Основываясь на этих материалах, Иноуэ Мицусада изучал историю Японии в контексте складывающейся в Северо-Восточной Азии обстановки. Следующим этапом являлось исследование археологических находок повсеместно на всей территории Японии, куда могла доходить миграционная волна с континента. Наконец, третьим видом исследования японских ученых являлось проведение сравнительных археологических работ, при которых использовались результаты изучения источника импортируемых в Японию технических и культурных инноваций.22

В период оккупации Кореи японские археологи проводили на полуострове раскопки в надежде доказать активное присутствие там древней японской культуры. Но уже с конца 40-х гг. XX в. в Японии публикуются работы, объективно оценивающие результаты археологических работ на территории Кореи, наиболее известными из которых являются исследования японских ученых Фудзита Рюсаку и Аримитцу Кёити. Р. Фудзита первым отметил, что в период неолита и энеолита юг Кореи и юго-западная часть Японии составляли единую культурную зону. В Японии также стали активно проводиться археологические изыскания, которые в сочетании с уже известными археологическими сведениями, собранными в Корее, дали давать интересные результаты. Это позволило многим японским ученым (Эгами Намио, Мидзуно Ю) утверждать об устойчивых контактах племен, проживавших на Корейском полуострове, с жителями Японских островов, которые, в свою очередь, оказывали влияние на формирование японской нации. По-прежнему, японские ученые проявляли огромный интерес к японским колониям на территории Корейского полуострова.24

В 50- начале 60-х гг. XX в. в Японии была выработана теория о завоевании Японии кочевыми племенами-всадниками из северных районов Кореи, основавшими первое японское государство. Основоположником такой концепции был японский ученый Эгами Намио, посвятивший проблеме «пришлых племен-всадников» ряд серьезных работ.25 В поддержку этой теории выступили и другие видные японские ученые, такие как Миками Ц., Иноуэ М.,

Исида Э.26 Появление "теории кочевых племен-всадников" было связано с научным анализом археологических находок, обнаруженных в Северной Корее японскими и северокорейскими учеными. Значительный вклад сделали японские ученые (Иноуэ Мицусада, Мори Коити, Сэки А., Хигути Т.) в изучении процесса миграции с Корейского полуострова и влияния корейских иммигрантов на развитие древнего японского государства. Большую роль в исследовании вопроса о влиянии Кореи и корейских переселенцев на формирование социальной организации на Японских островах и общественно-политических отношений Кореи и Японии сыграли японские ученые Иноуэ Мицусада, Цуда Сонити, Хирано Кунио, Мидзуно Акиёси.27 Археологические и исторические открытия, сделанные в Японии и Корее, позволили японским этнографам и антропологам (Кохама Мотоцугу, Эгами Намио, Канасэки Такэо)

ЛО найти общие нити в этнической истории японцев и корейцев. Занимаясь исследованиями в области истории Японии, М. Иноуэ отмечал, что невозможно воссоздать древнюю историю Японии только в рамках японской национальной истории, поскольку японцы были сильно подвержены влиянию извне. На этой основе М. Иноуэ, а также Мидзуно Ю одними из первых поставили под сомнение достоверность материала японских летописей, считая, что многие легендарные события, упоминаемые в «Нихонсёки» и «Кодзики», связаны с событиями в

Корее.30 В подтверждение мнения М. Иноуэ другой известный японский ученый, Э. Исида приводит примеры мифологического и топологического характера, свидетельствующие об историко-культурной общности развития Кореи и Японии.31 Продолжая работу предыдущих исследователей, специалист в области мифологии Обаяси Таре в своих работах о происхождении японских мифов провел четкие параллели между мифологией Кореи и Японии. В этот период японские ученые стали уделять больше внимания синхронным событиям на Корейском полуострове, без понимания которых история Японии представлялась бы неполной. Иноуэ Хидэо пришел к выводу, что общества Кореи и Японии вплоть до VII в. развивались параллельно в постоянном контакте друг с другом.33 Аналогичных взглядов придерживается Э. Тамура, который совместно с корейскими учеными исследовал древние культуры Кореи и Японии в их взаимодействии.34

В 80-90-х гг. появилось немало исследований, в которых японские ученые пытались определить интенсивность переселенческого потока с Корейского полуострова, его влияние на социокультурное развитие Японии и формирование японской нации. Так, в работе «Размышления о японском языке» («Синнихонго ко») профессор Мори Коити предложил карту проникновения на Японские острова японской культуры и языка, эпицентром которых был Корейский полуостров.35 По ней можно судить об интенсивности и массовости миграций с Корейского полуострова на архипелаг, а также степени культурного воздействия мигрантов на местное общество. На степень воздействия мигрантов на японскую культуру указывают работы японских ученых (Камато Сигэо, Тамура Энтё), исследовавших проблему трансмиссии буддизма из Кореи в Японию.36

В противовес этим подходам группа праворадикально настроенных японских ученых попыталась переосмыслить исторические факты в пользу некогда популярной в Японии теории «самобытности и исключительности японской культуры и общества». Примером этому является выпуск учебника по истории Японии для средних школ, где намеренно не упоминаются или искажаются некоторые факты в корейско-японских отношениях.37

Корейские ученые начали заниматься историей корейско-японских историко-культурных связей только после освобождения страны от японского колониализма. В 60-х гг. XX в. в северокорейском журнале «Ёкса квахак» («Исторические науки») стали появляться работы, посвященные корейско-японским отношениям. Их авторы опирались не только на корейские, но и японские источники. Основное внимание северокорейские ученые (Ким Сок Хён, Чхве Гильсон, Лим Джон Сан, Пак Мун Вон, Ким Дже Хён) уделяли взаимоотношениям между древними государствами Кореи и Японии, взаимопроникновению культур юга Корейского полуострова и Японских островов, а также гипотезе о вторжении северных кочевых племен через Корею на архипелаг. Наиболее известными учеными КНДР, сделавшими значительный вклад в изучении культурных и исторических контактов между двумя восточными государствами, являются Ким Сок Хён38 и Лим Джон Сан, на мнение которых часто ссылались многие советские ученые-востоковеды. Именно Ким Сок Хён, ссылаясь на неправильную интерпретацию японскими учеными древних текстов, впервые попытался опровергнуть устоявшееся мнение, что корейские государства издревле платили дань Японии.

Больших успехов в изучении проблемы взаимодействия корейской и японской культуры последнее время добились южнокорейские ученые, которые в первые годы становления исторической науки в Корее шли в фарватере японских и западных ученых. Неудивительно, что первые работы многих южнокорейских ученых чаще публиковались в японских изданиях, а труды японских и западных ученых помещались в научных журналах Южной Кореи. Так, работа южнокорейского лингвиста Ли Ги Муна "Genetic View on Japanese", давшая толчок для серьезных исследований в области корейско-японских языковых связей, как в Корее, так и в мире, была опубликована именно в японском журнале.39 Так же, как и ученые КНДР, южнокорейские исследователи (Ли Хон Джик, Ян Бён До) большое внимание уделяли древним корейско-японским отношениям на основе исторических летописей Кореи и Японии.40 При этом корейские археологи и историки широко привлекали материалы, собранные в Японии после 1945 г.

Полученные корейскими археологами в южных районах Корейского полуострова (географически наиболее приближенных к Японским островам) материалы к началу 70-х гг. позволили говорить об активном участии корейских государств в формировании японского общества и японской культуры и опровергнуть мнение некоторых японских ученых, что южная часть Кореи бедна неолитическими и бронзовыми памятниками культуры. Более того, многие корейские ученые поднимают вопрос прямого заимствования достижений корейской культуры японцами посредством вывоза с территории Кореи материальных ценностей и мастеров 41

В последнее время южнокорейская историография обращает особое внимание на отношения двух древнекорейских государств Пэкче и Силла с японским государством Ямато. Наиболее серьезными по данному вопросу являются работы Хон Вон Така, Ким Хюн Гу, Ким Ян Дука, Ким Вон Ёна, Ли Ги Дона, Ли Чон Мёна, Ли Хон Джика, Ли Хун Джона, Ли Ён Бума, Им Дон Квона.42 Среди работ южнокорейских ученых, посвященных социокультурному взаимодействию Японии и Кореи, особый интерес представляют исследования Ли Джон Мёна, рассматривавшего распространение материковой культуры на

Японских островах в связи с массовыми миграциями переселенцев с Корейского полуострова.43 Кроме того, некоторыми южнокорейскими учеными была активно поддержана теория японских историков Н. Эгами и Ц. Миками о проникновении через Корейский полуостров на Японские острова «племен-всадников». В связи с этим, корейские историки и археологи (Ким Джон Бэ, Ким Сон Хо) попытались увязать теорию завоевания Японии «племен-всадников» с Кореей, и, в частности, с северокорейскими племенами.44

С накоплением южнокорейскими учеными опыта исторических исследований в Корее все больше стало появляться работ, открыто критикующих взгляды японских ученых на некоторые страницы истории корейско-японских отношений и призывающих японцев пересмотреть те необъективные, по мнению корейских историков, моменты, которые были положены в основу учебников по истории.45

Активную работу по проблеме взаимодействия культур двух дальневосточных государств проводили также корейские ученые (Ким Даль Су, Ли Джин Хи, Ман Са Ви), проживавшие в Японии.46 Наиболее известен корейским и японским ученым кругам историк Ли Джин Хи, работа которого «Корея и японская культура», публиковалась как в Корее, так и в Японии.47 В своей работе Ли Джин Хи касается почти всех аспектов взаимодействия корейской и японской культур с доисторического периода до аннексии Кореи Японией.

Западные ученые на данную проблему стали обращать внимание во второй половине XIX в. Особый интерес проявлялся к Японии, что было связано с большими успехами этого государства в экономическом и политическом развитии после революции Мэйдзи в 1868 году. Такой же интерес у западных историков появился почти через сто лет к Корее, когда южнокорейское государство в кратчайшие сроки достигло больших результатов в своем экономическом развитии. Экономические успехи Южной Кореи заставили западных ученых обратить внимание на историческое прошлое Кореи, до этого считавшейся не более чем колониальным придатком сначала Китая, а затем Японии.

Одним из первых исследований западных ученых, посвященных корейско-японским культурным связям, являются труды английского лингвиста В.Г.

Астона, предпринявшего в конце XIX в. попытку выявить родственные связи японского и корейского языков.48 Позднее проблемой языковых связей Кореи и Японии занимались такие известные западные ученые, как С.И. Мартин, Р.А. Миллер, Б. Левин, С.Р. Рамсей.49

Одним из первых западных ученых об активном участии корейцев в формировании японской национальной культуры и создании первого японского государства писал Г. Б. Сэнсом, книга которого "Japan: A Short Cultural History", написанная в 30-х гг., была переиздана несколько раз, но до сих пор не потеряла своей актуальности.50

В западной историографии по данной проблеме можно выделить как работы, рассматривающие общие взаимоотношения между Кореей и Японией,51 так и труды, посвященные вопросам корейской и японской истории.52 Например, В. Эдварде, Дж. Киркланд, Г. Лэдьярд, продолжая разрабатывать теорию японских ученых, серьезно исследовали теорию о завоевании Японии «племенами-всадниками».53 Наиболее многогранные исследования по данной проблеме провел американский ученый Р.А. Миллер, рассматривавший в своих работах не только исторические отношения между древними государствами Кореи и Японии, но и их культурно-языковые связи.54

Таким образом, российские и зарубежные историки уделяют проблеме социокультурного взаимодействия Кореи и Японии достаточно большое внимание. Но более тщательный анализ литературы, отражающей социокультурные контакты Кореи и Японии, позволяет отметить недостаточную изученность поставленной проблемы. Это привело к тому, что среди японоведов до сих пор распространено мнение, что островное, то есть сравнительно изолированное положение Японии обеспечило повышение роли внутренних факторов развития над внешними.55 Между тем, объективная оценка характера корейско-японских отношений в период формирования дальневосточной цивилизации возможна лишь на основе глубокого и всестороннего изучения фактов и исторических событий в Восточной Азии. В связи с этим у автора возникла настоятельная потребность обратиться к этой теме, постаравшись отразить многогранные историко-культурные и общественно-политические связи Кореи и Японии. Ф

Цель и задачи исследования. Основной целью предлагаемого исследования является определение роли и значения социокультурных контактов Кореи и Японии в развитии двух ветвей дальневосточной цивилизации. Кроме того, цель данной работы состоит в реконструкции социокультурных процессов, определивших особенности общественно-культурного развития Японии и Кореи.

Для достижения поставленных целей в работе подвергаются анализу ряд важных аспектов данной проблемы, исходивших из:

- отношений между населением, мигрировавшим с Корейского полуострова и обратно, исходящих из принципов этнического родства и экономических контактов;

- отношений между государствами Кореи и Японии, регулируемых культурно-политическими запросами каждой из сторон.

Исходя из поставленных целей, автор ставит перед собой следующие задачи:

- рассмотреть природно-климатические и социально-политические факторы, оказывавшие на процесс миграций с Корейского полуострова на Японские острова;

- проанализировать процесс миграций как важнейшее условие Ф общественных и культурных контактов Кореи и Японии;

- проследить эволюцию социокультурных связей Кореи и Японии в процессе формирования и развития корейского и японского обществ;

- определить характер, формы и последствия социокультурного взаимодействия Кореи и Японии;

- отразить характер и особенности становления культуры и общества в Корее и Японии;

- определить основные этапы и масштаб корейско-японских отношений в процессе взаимодействия Кореи и Японии в социокультурной сфере.

Объектом исследования диссертации являются корейское и японское общества как два взаимодействующих в пространстве и времени самостоятельных субъекта исторического процесса.

Предмет исследования. В качестве предмета исследования взят процесс культурного и общественного взаимодействия Кореи и Японии. Как и Корея, Япония испытывала на себе влияние китайской культуры. Учитывая, что географическая близость Кореи и Японии способствовала тесным социально-культурным контактам, изучение корейско-японских отношений в древности и средневековье позволяет выяснить не только специфические черты, характерные для японского и корейского обществ, но и общие для них тенденции развития. В связи с этим автор не рассматривает социокультурное влияние Китая на Корею и Японию, ограничиваясь корейско-японскими контактами.

Территориальные рамки работы охватывают Корейский полуостров, Северо-Восток Китая, юго-западные и центральные районы Японии. Эти рамки обусловлены существованием на Корейском полуострове и в северо-восточной части Китая корейских государств (Древний Чосон, Когурё, Пэкче, Силла) Бохай , имевших тесные контакты с японским государством, которое контролировало западную и центральную части Японского архипелага. Территориальные рамки расширяются по мере интенсификации культурных контактов Кореи и Японии. Так, если в период «дзёмон» и «яёи» социокультурные контакты племен ограничивались югом Кореи, северной частью Кюсю и юго-западными районами Хонсю, то в период «кофун» эти рамки начинают охватывать север Корейского полуострова, центральные и восточные районы Японского архипелага. На более широком региональном уровне исследование по данной проблеме теряет динамику социокультурного взаимодействия из-за длительного противодействия аборигенного населения окраинных территорий Японских островов проникновению переселенцев с Корейского полуострова, несших с собой материковую культуру.

Хронологические рамки работы определяются степенью интенсивности взаимодействия японской и корейской культур на определенных этапах истории и охватывают период с III в. до н.э. до начала XVII в., то есть до того момента, когда между Кореей и Японией надолго прекращаются культурные и политические контакты. Внутренняя периодизация обусловлена характером взаимоотношений между двумя государствами. Период до IX в. н.э. был периодом наибольшей активности в корейско-японских связей, когда происходило становление и бурное развитие культур двух восточных государств. Период с IX до начала XVII вв., несмотря на политическую изоляцию Японии, отмечен опосредованным влиянием Кореи на дальнейшее развитие японской культуры.

Методологическую основу исследования составляют принципы научной объективности и историзма. Принцип научной объективности положен в основу всестороннего анализа всей совокупности фактов и выявления основных тенденций исторического процесса на территории Японии и Кореи.

Принцип историзма позволяет рассматривать развитие исторического процесса в Восточной Азии через призму взаимодействия этнических групп, проживавших в субрегионах, расположенных в географической близости друг от друга.

Использование при работе над диссертационным исследованием таких методов, как сравнительно-исторический, проблемно-хронологический и статистический, способствовали изучению процессов социокультурного взаимодействия Кореи и Японии. Сравнительно-исторический метод позволил сопоставить точки зрения разных сторон на одну проблему и найти общие сведения из различных источников. Проблемно-хронологический метод дал возможность рассмотреть в хронологическом порядке основные моменты корейско-японских историко-культурных отношений в древний и средневековый периоды. С помощью статистического метода автор стремился отразить степень социокультурных контактов и интенсивности переселений с Корейского полуострова на Японские острова, способствовавших культурному развитию и общественно-политическому росту японского государства.

Источниковая база исследования. Основную источниковую базу данной работы составляют три вида источников: исторические летописи, археологические и этнографические источники.

В китайских летописях «Ши цзи» («Исторические записки», I в. до н.э.) впервые сообщается о племенах дун-и («восточные варвары»), населявших обширные территории от Шаньдунского полуострова до Японских островов.56 К сожалению, в «Исторических записках» летописцы мало уделяли внимание племенам, проживавшим к востоку от Китая. Но, используя общий термин дун-и», китайцы, тем самым, подчеркивали культурную общность этих племен.

Помимо «Ши цзи», в работе использовались переводы Н.Я. Бичуриным, Н.В. Кюнером и М.Н. Паком китайских источников на русский язык.57 Особое внимание в этих работах уделялось историческим летописям «Ханыиу» («История династии Хань», I в. н.э.), «Саньгочжи» («Описание Трех государств», III в.), «Хоуханыпу» («История династии Поздняя Хань», V в.). Составители последних двух летописей Чэнь Шоу и Фань Е, употребив ф собирательное название дун-и для народов, проживавших не только на территории Северо-Восточного Китая и Корейского полуострова, но и части Японских островов, отмечали тесные культурные, этнические и языковые связи между корейцами и японцами.

Самым древним источником, по которому можно судить о политических и культурных связях между Кореей и Японией, является семизубцовый меч («Чхильчидо»), ныне хранящийся в синтоистском храме Исоногами. Дата изготовления и интерпретация выгравированного на нем текста до сих пор вызывает споры у корейских и японских ученых. Надписи, сделанные на семизубцовом мече, и более поздние корейские летописи указывают, что инкрустированный золотом семизубцовый меч был изготовлен в Пэкче в 369 г. и подарен японскому императору в 372 г. В японских летописях «Нихонсёки» # сообщается, что семизубцовый меч был передан в 252 г. (52 год правления Дзингу) пэкческим ваном японской правительнице.58 Историки, проводившие исследования по проблеме хронологии, объясняют это тем, что составители «Нихонсёки», указывая дату происходящих событий, ошиблись на два шестидесятиричных цикла, то есть на 120 лет. Таким образом, события, датированные 249-м и 252-м годами, на самом деле происходили, соответственно в 369 и 372 годах.

Предметом спора японских и корейских ученых стал также вопрос об интерпретации высеченного на мече иероглифа Японские ученые переводят его как «приносить в жертву», что позволяет им делать вывод о существовании вассальной зависимости Пэкче от японского императорского двора. Тем самым, японские исследователи по сути повторяют сообщения составителей «Нихонсёки» о том, что подаренный ваном Пэкче меч являлся знаком почтительности и «вечной покорности» Пэкче японскому правителю, Корейские ученые, оспаривая подобное мнение, ссылаются на то, что в надписи на мече был указан девиз правления одного из ванов Пэкче, правившего в V в. н.э., что могло свидетельствовать о возросшем могуществе корейского государства.59 Кроме того, корейские ученые в этот же иероглиф вкладывают другой смысл - «предлагать, снабжать», считая, что ван Пэкче подарил японскому императору сей меч в знак своего благоволения дружественному Пэкче государству,60 которое оказало помощь пэкчесцам в завоевании земель на юго-востоке Кореи.

Одним из древнейших письменных источников Кореи, отражающих корейско-японские отношения, является стела вана Квангэтхо, сохранившаяся на месте столицы Когурё Хвандо (совр. уезд Цзиань, КНР). Стела Квангэтхо, которая была обнаружена офицером японской армии Сако Кагэаки, послужила толчком для активного изучения в Японии древней истории Кореи.

Текст на стеле Квангэтхо по-прежнему вызывает сомнения у корейских ученых. В своих работах Ли Джин Хи и другие историки выдвигают серьезные доводы в пользу того, что тексты, снятые японцами со стелы Квангэтхо, были сфальсифицированы в целях подтверждения изначального могущества японского государства и подогнаны под соответствие их «официальной истории» Японии в период империализма. По мнению японских ученых, занимавшихся дешифровкой текста, надписи, сделанные на стеле, подтверждали достоверность «Нихонсёки», которые сообщают о завоевании Кореи японцами и установлении там своей колонии.61

Ли Джин Хи, считает, что работа, проведенная японскими учеными над истолкованием текста, изначально носила ненаучный и тенденциозный ft) характер. Сомнения уже вызывает то, что на стелу в 1883 г. обратил внимание офицер генштаба японской армии - человек, далекий от исторической науки. Это дает возможность предполагать, что в процессе распространения своего влияния на Корейском полуострове и в Маньчжурии японским представителям была поставлена задача - найти доказательства изначального могущества Японии.

Над эстампами, снятыми и привезенными Сако Когэаки, японские ученые работали в обстановке строгой секретности вплоть до обнародования текста. т

Эта секретность, собственно, и вызывает подозрения, что японские историки намеренно изменили текст, сфальсифицировав исторические факты. В качестве свидетельства фальсификации текста со стелы Квангэтхо Ли Джин Хи приводит материал, предоставленный Сако, в котором указан иероглиф ж. Но на фотографии 1935 года уже фигурирует иероглиф Ш. В таком случае, считает Ли Джин Хи, есть основания полагать, что и другие иероглифы с оригинала были заменены на те, которые бы совпадали с японской версией древней истории Восточной Азии.63 Сомнения в научности «работы» японских исследователей над текстом стелы вана Квангэтхо вызывает и тот факт, что наибольшее число утраченных иероглифов приходится именно на те разделы надписи, которые касаются взаимоотношений Когурё с японцами и событиях, происходивших на территории Кая. Например, раздел надписи, содержащий рассказ о походе на Имна Кара и Анра, оказался наиболее поврежденным, где было утрачено 83 иероглифических знаков.64

С другой стороны, стела, установленная в честь великих деяний вана Квангэтхо («Расширителя земель»), была призвана отразить могущество правителя Когурё, а отнюдь не Японии. Таким образом, как утверждают корейские ученые, при отсутствии древних корейских и китайских источников о вторжении японцев в Корею, ненадежности исторической информации «Нихонсёки» и фальсификации японскими учеными текста стелы Квангэтхо, события, связанные с японской колонией Мимана не могли иметь места в истории Кореи.

Исторические летописи Кореи «Самгук саги» («Летописи Трех государств» XII в.), «Самгук юса» ("Забытая история Трех государств" XIII в.), «Корёса» («История династии Корё») также являются важным источником в изучении историко-культурных отношений между Кореей и Японией. К сожалению, корейские летописи «Самгук саги» и «Самгук юса», будучи составленными намного позднее описанных в них событиях, основываются на исторических документах («Чеван унги», «Пэкче понги»), которые не дошли до наших дней. В отличие от японских летописей, «Самгук саги» и «Самгук юса» в большей степени отражают отношения между тремя корейскими государствами, нежели внешнеполитические связи с соседними государствами.

Нихонсёки» («Анналы истории Японии»), «Кодзики» («Записи о делах древности», VIII в.), а также географические описания западных японских провинций «Фудоки» (IX в.) явились основным источником конкретно-исторического анализа событий в Восточной Азии и корейско-японских отношений.65 Японские летописи наиболее полно отражают отношения между Кореей и Японией. В «Нихонсёки» встречаются значительные выдержки из более ранних корейских летописей «Пэкче понги» («Основные записи Пэкче»), которые не дошли до наших дней. Японские источники наиболее полно, хотя и «изнутри», описывают социокультурные отношения между Японией и Кореей, тогда как «внешние» источники, пригодные для межкультурного сопоставления и взаимодействия Кореи и Японии крайне немногочисленны и фрагментарны.

Недостатком древних японских источников является недостоверная датировка некоторых исторических событий, не согласующаяся со сведениями, отраженными в китайских и корейских исторических летописях. В частности, некоторые японские ученые сомневаются в достоверности некоторых эпизодов в отношениях между Кореей и Японией в IV - V вв. и признают обоснованность критического подхода к японским источникам. Икэучи Хироси и Суэмацу Ясукадзу, на основе изучения корейских летописей заключили, что достоверный материал в «Нихонсёки» относится к периоду не ранее середины IV в., а Иноуэ Мицусада, сравнив летописи «Кодзики» и «Нихонсёки» с китайскими династийными хрониками «Сун шу» и «Лян шу», признал достоверность материала японских летописей с V в. н.э., считая действительно существовавшими реальными лицами царей Ва - потомков пэкческой династии, начиная с Одзина.66

Недостатком японских источников является чрезмерное акцентирование внимания на существовании на Корейском полуострове японских колоний и регулярной выплате японскому императору дани корейскими государствами. С другой стороны, в летописях весьма сдержанно сообщается о военно-политических неудачах японцев в Корее. Таким образом, японские летописи «Кодзики» и «Нихонсёки» не были лишены идеологической направленности. Японские летописцы и историки, отражая определенные политические цели правителей, и утверждая об успешном противодействии корейским государствам, тем самым хотели доказать изначальное могущество Японии.

Археологическими источниками, послужили результаты научных изысканий корейских, японских и западных ученых. Корейские (Им Хё Джэ, Чхве Джон Пхиль, Чон Ён Нэ) и западные (Р. Пирсон, П. Роли-Кони) археологи, проводившие активные археологические раскопки неолитических стоянок на территории Южной Кореи, в своих работах указывают на тесные культурно-хозяйственные связи Кореи и Японии в период неолита и проникновении неолитической культуры на архипелаг с Корейского полуострова.67 Немаловажное значение оказали исследования археологов, ^ пытавшихся разрешить вопрос проникновения кочевых племен на Японские

ГО острова. Кроме того, археологические раскопки могильников на территории Кореи и Японии стали важным источником в изучении социокультурных контактов корейского и японского обществ. Наиболее активные археологические раскопки могильников проводились корейскими (Ким Вон Ён, Ким Ён Дук, Квон Хак Со, Ли Ин Сук, Ли Джон Вук, Пэ Хён Иль, Пэк Сон Гиль, Пак Ян Чин, Сон Бан Сон), японскими (Ниситани Тадаси, Окадзаки Кей), а также западными учеными (Дж. Грэйсон, С. Нельсон, Р. Пирсон, М. Риотто).69 Большую помощь при написании данной работы оказали осмотр экспонатов Национального музея г. Кёнджу и Национального этнографического музея в г. Сеуле, а также могильных захоронений в г. Кёнджу.

В качестве этнографических источников в работе были использованы материалы исследователей Дальнего Востока А.Г. Лубенцова, Л. Шренка и Э. Реклю, изучавших быт, культуру и нравы народов Дальнего Востока. На основе собранного материала ими был сделан сравнительный анализ социо- и этнокультурной близости корейцев и японцев.70

Научная новизна данной работы заключается в следующем:

1) процесс социокультурного взаимодействия Японии и Кореи впервые изучается всесторонне и комплексно, охватывая не только материальные и духовные связи двух государств, но и этническое и языковое родство корейцев и японцев,

2) впервые процесс миграций на Корейском полуострове, который оказал влияние на формирование корейских государств, рассматривается в тесной взаимосвязи с расселением пришельцев на Японских островах. Ф

В диссертационном исследовании проанализировано такое важное явление, как сходство исторических процессов в Корее и Японии, которое позволяет утверждать, что между определенными этническими группами, населявшими Корейский полуостров и Японский архипелаг, происходили определенные социокультурные контакты.

Практическая и теоретическая значимость работы исходит из того, что данная тема объединяет несколько смежных областей исторической науки, такие как археология, этнография, филология, лингвистика. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для более всестороннего изучения истории не только зарубежного, но российского Дальнего Востока, где также можно проследить культуры, встречающиеся как в Корее, так и в Японии. Собранные в данной работе сведения могут быть использованы для разработки спецкурсов и преподавания ряда образовательных дисциплин в вузе. Кроме того, положения и выводы данной диссертации могут оказаться полезными при изучении процесса становления и развития цивилизации в Северо-Восточной Азии и освещении истории двух государств Дальнего Востока. Это дает возможность не только обогатить наши знания и представления об отношениях между Кореей и Японией, но и взглянуть по-новому на исторические события в Северо-Восточном регионе.

Апробация работы. Основные проблемы диссертации были изложены автором в виде докладов на международной научной конференции «100 лет корееведения в ДВГУ (2000 г., Владивосток), Международном семинаре «Новые подходы к подготовке и изданию учебников по истории в Российской Федерации» (2001 г., Владивосток), международной конференции «АТР в глобальной политике, экономике и культуре XXI в.» (2002 г., Хабаровск), научных конференциях в Хабаровском государственном педагогическом университете (январь 2001 г., февраль 2002 г. Хабаровск). Некоторые положения диссертации изложены автором в таких печатных изданиях, как «Россия и АТР» (2001, № 1, 2002, № 3), Вестник центра корееведческих исследований ДВГУ (2000, № 1), «Вестник ДВО РАН» (2001, № 3) «Дальневосточное собрание» (2001, № 14), «АТР в глобальной политике, экономике и культуре XXI в.» (Хабаровск, 2002, вып. 1). Кроме того, часть диссертационного материала используется автором в лекциях по этнографии и истории Кореи и истории японского языка в XI НУ.

Структура работы определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения. В основу построения работы положен проблемно-хронологический принцип. Ф

1 Лубенцов А.Г. Хамхенская и Пхиенанская провинции Кореи. - Хабаровск, 1897, Шренх Л. Об инородцах Амурского края, т. 1-3. - СПб., 1883.

2 Конрад Н.И. Избранные труды. Литература и театр. - М., 1978., Конрад Н.И. О театральном искусстве 7-8 вв.// Театр и драматургия Японии. - М., 1965, Конрад Н.И. Японская литература от «Кодзики» до Токутоми. - М., 1974.

3 Радуль-Затуловский Я.Б. Конфуцианство и его распространение в Японии. - М.-Л., 1947.

4 Воробьев М.В. Древняя Япония. -M., 1958., Воробьев М.В. Древняя Корея. - М., 1961.

5 Арутюнов С.А. К оценке роли миграции в древней истории Японии// Советская этнография, 1960, № 1, Арутюнов С.А. Этническая история Японии на рубеже нашей эры// Восточно-азиатский этнографический сборник, т. 2. - М.-Л., 1961, Арутюнов С.А. От кого произошли японцы// Азия и Африка сегодня, 1966, № 6,

6 Левин М.Г. Этническая антропология и проблемы этногенеза народов Дальнего Востока. - М., 1958, Левин М.Г. Древнее расселение человечества в Восточной и Юго-Восточной Азии// Происхождение человека и древнее расселение человечества. - M., 1951, с. 325-354, Левин М.Г. Японцы// Очерки общей этнографии. Зарубежная Азия. - М., 1959.

7 Вовин А.В. О древнекорейско-древнеяпонских языковых связях// Народы Азии и Африки, 1986, № 5, Вовин А.В. К вопросу об этногенезе японцев// Народы Азии и Африки, 1988, № 4, Вовин А.В. Происхождение японского языка и японского народа// Япония. Ежегодник. 1989. - М., 1991, Старостин С.А. Алтайская проблема и происхождения японского языка. - М., 1991. ф 8 Волков С.В. Ранняя история буддизма в Корее. - М., 1985, Волков С.В. Государство и буддийская администрация в Корее в 6-9 вв.// Народы Азии и Африки, 1985, № 3, Игнатович A.H. Буддизм в Японии. — М., 1987, Игнатович A.H. Учение о теократическом государстве в японском будддизме// Буддизм н государство на Дальнем Востоке. - М., 1987, Буддизм и даосизм в Японии// Дао и даосизм в Китае. - М., 1982, Мещеряков

A.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм. - М., 1987, Мещеряков A.H. Буддизм и синтоизм в общественной жизни Японии 6-8 вв.// Народы Азии и Африки, 1979, № 1, Мещеряков А.Н. Эволюция синтоистского пантеона и социальная история Японии 6-8 вв.// Советская этнография, 1978, № 5, Мещеряков А.Н. Буддизм и синтоизм в древней Японии// Религии мира. - М., 1983, Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. -M., 1988.

9 Мещеряков А.Н. Внешний фактор в истории культуры Японии// Азия — диалог цивилизаций. - СПб., 1996, Мещеряков А.Н. Ранняя история Японского архипелага как социально-естественный и информационный процесс// Восток, 1995, № 5, Мещеряков А.Н. Религия Японии. Введение в этнокультурную текстологию// Религия Древнего Востока. - М., 1995, Горегляд B.H. Японская литература VIII-XV1 вв. - СПб., 1997, Горегляд

B.Н. Мифы Древней Японии// Предисловие к «Кодзики», т. 1, 1994, Ермакова Л.М. «Нихонсёки» - культурный полицентризм и выбор культуры/ Предисловие к «Нихонсёки», т. 1. - СПб., 1997. Жуков А.Е. Япония в азиатской истории// Дискуссионные проблемы японской истории. - М., 1991, Кожевников В.В. Японцы: кто они и откуда// Россия и ATP, 1997, № 4, Светлов Г.Е. Колыбель японской цивилизации. - M., 1994.

10 Тихонов В.М. Присоединение общины Кымгван к древнекорейскому государству Сипла// Восток, 1996, № 4. Шавкунов Э.В. Несколько слов о взаимоотношениях Бохая и Японии// Вестник ДВО РАН, 2001, № 3.

11 Арутюнов С.А., Джарылгасинова Р.Ш. Синтез традиционного и материального в культуре народов Восточной Азии// Народы Азии и Африки, 1975, № 4, Арутюнов С.А., Джарылгасинова Р.Ш. Япония: народ и культура. - М., 1981.

12 Пу Джи Ён. Ильбон, то ханаый хангук (Япония - ещё одна Корея?). - Сеул, 1995.

13 Сигэно Я. Кокусиган (Видение истории Японии). - Токио, 1880.

14 Ёсида Т. Никкан косидан (Очерки древней истории Японии и Кореи). - Токио, 1893.

15 Кан М. Миманако (Изучение Мимана). - Токио, 1893.

16 Сэкино Т. Сираги дзитай-но кэнтику (Архитектура периода Силла)// Кэнтику дзасси, 1912, № 302-303, 305307.

17 Фукуда Ё. Сираги си (История Силла). - Киото, 1913.

8Рю Хакку. Проблемы ранней истории Кореи в японской историографии.-М.,1975,с.27.

19 Сидэхара Т. Тёсэн сива (Беседы по истории Кореи). - Токио, 1924.

20 Канадзава С. Ниттё досоран (Обзор отношений между Японией и Кореей). - Токио, 1971, Канадзава С. Тёсэн кэнкю то «Нихонсёки» (Исследование Кореи и «Нихонсёки»)// Тёсэн гакухо, 1951, № 1.

21 Mishina S., Murakami Y. The Development of the Studies of Korean History and Culture in Japan// Acta Asiatica, No. 9, 1965, pp. 83-110, Okamoto Y. Japanese Studies on Korean History Since World War II// Monumenta Serica, Vol. 22, No. 2, 1963, pp. 470-532.

22 The Cambridge History of Japan, Vol. 1, Ancient Japan. - Cambridge: Cambridge University Press, 1993, p. 7.

23 Фудзита P. Тёсэн когогаку кэнкю (Археологические исследования в Корее). - Киото, 1948, Arimitsu К. An Objective View of Japanese Archaeological Works in Korea// Transactions of the Korea Branch of the Royal Asiatic Society, No. 42, 1966, pp. 75-79.

24 Суэмацу Я. Мимана мондай-но кэцумацу (Исход спора вокруг вопроса о Мимана)// Рэкиси, т. 1, 1948, № 7, Суэмацу Я. Мимана кобоси (История возвышения и падения Мимана). - Токио, 1949.

25 Egami N. The Formation of the People and the Origin of the State in Japan// Memoirs of the Research Department of the Toyo Bunko, No. 23, 1964, pp. 35-70, Egami N. Light on Japanese Cultural Origins from Historical Archaeology and Legend// Japanese Culture. Its Development and Characteristic/ - Chicago, 1962.

24 Миками Ц. Мансэн гэнси фунбо-но кэнкю (Изучение древних могил на территории Маньчжурии и Кореи), -Токио, 1961, Inoue М. Early Ancient Forms of Social Organization in Korea and Japan// Chosen gakuho, 1963, No. 4, Ishida E. Japanese Culture. Study of Origins and Characteristics. - Tokyo, 1974.

27 Иноуэ M. Нихон кокка-но кигэн (Происхождение японского государства). - Токио, 1960, Хирано К. Тайка дзэндай-но сякай кодзо (Социальная структура периода, предшествовавшего реформе Тайка)// Нихон рэкиси (История Японии), т. 2. - Токио: Иванами сётэн, 1962.

24 Эгами H. Эгами Н. Японская нация и культура// Япония: о себе и мире. 1994, № 10, Komatsu I. The Japanese People. Origins of the People and the Language. - Tokyo, 1962.

29 Иноуэ M. Нихон кокка-но кигэн (Происхождение японского государства). - Токио, 1980, с. 650.

30 Иноуэ М. Тэйки кара мита Кацураги удзи (Патронимия Кацураги, наблюдаемая в императорской хронике Тэйки)// «Кодзики» тайсэй (рэкиси коко хэн) (Исследования «Кодзики» (историко-археологический том)). -Токио: Хэйбонся, 1956, Иноуэ М. Нихон кокка-но кигэн (Происхождение японского государства). - Токио, 1980, Мидзуно Ю. Нихон кодай отё си рон дзё сацу (Введение в дискуссию по истории древних японских царских династий). - Токио, 1952.

31 Ishida Е. Japanese Culture. Study of Origins and Characteristics. - Tokyo, 1974.

32 Obayashi T. Japanese Myths of Descent from Heaven and Their Korean Parallels// Asian Folklore Studies, Vol. 43, No. 2, 1984, pp. 171-184, Obayashi T. The Ancient Myths of Korea and Japan// Acta Asiatica, No. 61, 1991, pp. 68-82, Obayashi T. The Japanese Myth of Nigihayahi and Its Korean Parallels// Proceedings The Ixth International Symposia. - Seoul: National Academy of Sciences, 1982, Obayashi T. The Origins of Japanese Mythology// Acta Asiatica, No. 31, 1977, pp. 1-23.

33 lnoue H. Early Ancient Forms of Social Organization in Korea and Japan// Chosen gakuho, No. 43, 1967.

34 Тамура Э., Хон Сун У к. Синра то Асука, Хакухо-но бунка (Силла и культура Асука и Хакухо). - Токио, 1975, Тамура Э. Кодай Тёсэн буккё то Нихон кодай буккё (Древний буддизм в Корее и древний буддизм в Японии). -Токио, 1969, Тамура Э. Синра то Нихон кодай бунка (Силла и древняя японская культура)

35Оно С., Мори К., Эгами Н. Син нихонго ко (Размышления о японском языке). - Токио: Асахи синбунса, 1981.

36 Kamata S. The Transmission of Paekche Buddhism to Japan// Introduction of Buddhism to Korea: New Cultural Patterns. - Berkeley: Asian Humanities Press, 1989, Tamura E. The Influence of Shilla Buddhism on Japan During the Asuka-Hakuho Period// Buddhist Culture in Korea. - Seoul: The Si-sa-yong-o-sa Publishers, Inc., 1982.

37 Иль ёкса кёгвасо отокхе кисульхаго иннынга? (Как интерпретируется история в японских учебниках?)// Ури мунхва, 2001, № 10-11, с. 64-65.

38 Ким Сок Хён. Чхоги чоиль кванге ёнгу (Корейско-японские отношения в ранний период). - Пхеньян, 1966, Ким Сок Хён. Ильбон Хунаяма кобунесо наон кхаре мёнмуне тэхаё (О надписи на мече, найденном в Японии в курганном могильнике Фунаяма)// Ёкса квахак, 1966, № 2, с. 194-200.

3 Lee Gi-mun. Genetic View on Japanese// Chosen gakuho, 1963, No. 27.

40 Lee Hong Jik. The Relationship of Korea and Japan in Earliest Period of Their Histories// Koreana Quarterly, Vol. 5, No. 2 (Summer 1963), pp. 140-145, Ян Бён До. Самгук сидэуый Хангук, Чунгук, Ильбоне кукче кёюк

Международное образование в Корее, Китае и Японии в период Трех государств)// Чунан тэхаккё нонмунчип (Сборник трудов Чунанского университета), 1963, № 8, 117-139.

41 Hwang Su-yong. Silla Temple Bells Carried to Japan// Korean Frontier, Vol. 1, No. 6 (August 1970), 13-17, Хян Су Ён. Ильбонесо тхвечхаджин иропорин Пэкче мунхва (Потерянная культура Пэкче, найденная в Японии), Пу Джи Ён. Ильбон - то ханаый хангук? (Япония - ещё одна Корея?). - Сеул, 1997, Им Дон Квон. Ильбонане ый Пэкче мунхва (Пэкческая культура в Японии) - Сеул, 1994.

42 Hong W. Relationship Between Korea and Japan in Early Period: Paekche and Yamato Wa. - Seoul: llsimsa, 1988, Hong W. Paekche of Korea and the Origin Yamato Japan. - Seoul: Kudara International, 1994, Kim Hyun-koo. A Study of Korea-Japan Relations in Times: Centering on the Taika Reforms and Formation of Cooperation among Silla, Japan and China// Korea Journal, Vol. 29, No. 10 (October 1989), pp. 18-27, Kim Won-yong. Impact of Ancient Korean Culture upon Japan// Korea Journal, Vol. 12, No. 6 (June 1972), pp. 34-35, Kim Young-duk. Wae Japan as a Tamno of Paekche// Transactions of the Korea Branch of Royal Asiatic Society, No. 71, 1996, pp. 1-8, Lee Chung-myun. A Study of Shinto Shrines in Ancient Japan with Reference to Korean migration// Chirihak yongu, No. 14, 1989, Lee Hong Jik. The Relationship of Korea and Japan in Earliest Period of Their Histories// Koreana Quarterly, Vol. 5,

Л No. 2 (Summer 1963), pp. 140-145, Lee Hyoun-jong. Korean Influence on Japanese Culture (1)// Korean Frontier, Vol.

1, No. 6 (August 1970), pp. 8-10, Lee Ki-dong. Shilla's Kolp'hum System and Japan's Kabane System// Korean Social Science and Humanities, No. 11, 1984, pp. 7-24, Lee Yong-bum. Korea's Political Power in Ancient Japan// Korea Journal, Vol. 12, No. 6 (June 1972), pp. 30-34, Хон Вон Так. Пэкче ва Ямато Ильбоне кивон (Пэкче и происхождение японского государства). - Сеул, 1994, Им Дон Квон. Ильбонане ый Пэкче мунхва (Пэкческая культура в Японии) - Сеул, 1994.

43 Lee Chung-myun. Iron Smelting in Ancient Japan with Reference to Korean migration// Chirihak yongu, No. 10, 1985, pp. 1-14, Lee Chung-myun. A Study of the Aya and Hata Clans in Ancient Japan with Reference to Korean migration// Chirihak yongu, No. 12, 1987, 413-434, Lee Chung-myun. Vestiges of Korean migration on the Sanin and Hokuriku Regions in Ancient Japan// Chirihak yongu, No. 12, 1987, pp. 229-247, Lee Chung-myun. A Study of Shinto Shrines in Ancient Japan with Reference to Korean migration// Chirihak yongu, No. 14, 1989.

44 Kim Jung-bae. The Question of Horse-Riding People in Korea (1), (2)// Korea Journal, Vol. 18, No. 9 (September 1978), pp. 39-50; Vol. 18, No. 11 (November 1978), pp. 41-52.

Kim Song-ho. Origins of the Japanese Polity: A Textual Reconsideration of the Horse-Rider Theory// Korea Journal, Vol. 15, No. 12 (December 1985), pp. 4-3.

45 Lee Eun-soon. History and Politics in Japanese-Korean Relations: Textbook Controversy and Beyond// Journal of Northeast Asian Studies, Vol. 2, No. 4 (December 1983), pp. 69-93, Rhee M.J. New Histories for Old: The Japanese Attempt to Rewrite Korean History// Asian Pacific Quarterly, Vol. 26, No. 1 (Spring 1994), pp. 36-49.

46 Ким Даль Су. Нихон-но накано Тёсэн бунка (Корейская культура в Японии), т. 1-4. - Токио: Коданся, 19831984.

47 Ли Джин Хи. Хангукква ильбон мунхва (Корея и японская культура). - Сеул: Ыльсомунхваса, 1984.

48 Aston W.G. A Comparative Study of Japanese and Corean// Journal of Royal Anthropological Society of Great 1ф Britain and Ireland, New series, Vol. 11,- London, 1897.

49 Lewin B. Japanese and Korean. The Problems the History of a Linguistic Comparison// Journal of Japanese Studies, Vol. 2, No. 2, 1976, Martin S.E. Lexical Evidence Relating Korean to Japanese// Language, Vol. 42, No. 2, - New Haven - London, 1966, Miller R.A. Old Japanese Phonology and the Korean-Japanese Relationship// Language, Vol. 43, No. 1, - Baltimore, 1967, Miller R.A. Origins on Japanese Language. - Seattle, 1980, Ramsey S.R. Are the Korean and Japanese related? The Current State of Theorizing// Korean Studies Forum, No. 4, 1978.

50 Sansom G.B. Japan: A Short Cultural History. - Tokyo: Charles E. Tuttle Company, 1993.

31 Farris W.W. Ancient Japan's Korean Connection// Korean Studies, No. 20, 1996, pp. 1-22, Miller R.A. A Early Korea and Early Japan// Asian and Pacific Quarterly of Cultural and Social Affair, Vol. 19, No. 1 (Spring 1987), pp. 14, Miller R.A. Yamato and Paekche// Asian Pacific Quarterly, Vol. 26, No. 3 (Spring 1987), pp. 1-13. 52 Edwards W. Event and Process in the Foundation of Japan: The Horserider Theory in Archaeological Perspective// The Journal of Japanese Studies, Vol. 9, No. 2 (Summer 1983), pp. 265-295, Grayson J.H. Mimana, A Problem in Korean Historiography// Korea Journal, Vol. 17, No. 8 (August 1977), 65-69, Kirkland J.R. The Horseriders in Korea: A Critical Evaluation of a Historical Theory// Korean Studies, No. 5, 1981, pp. 109-128, Ledyard G. Galloping Along with the Horseriders: Looking for the Founders of Japan// The Journal of Japanese Studies, Vol. 1, No. 2 (Spring 1975), pp. 217-254.

Edwards W. Event and Process in the Foundation of Japan: The Horserider Theory in Archaeological Perspective// The Journal of Japanese Studies, Vol. 9, No. 2 (Summer 1983), pp. 265-295, Kirkland J.R. The Horseriders in Korea: A Critical Evaluation of a Historical Theory// Korean Studies, No. 5, 1981, pp. 109-128, Ledyard G. Galloping Along with the Horseriders: Looking for the Founders of Japan// The Journal of Japanese Studies, Vol. 1, No. 2 (Spring 1975), pp. 217-254.

Miller R.A. Old Japanese Phonology and the Korean-Japanese Relationship// Language, Vol. 43, No. 1, - Baltimore, 1967, Miller R.A. Origins on Japanese Language. - Seattle, 1980, Miller R.A. A Early Korea and Early Japan// Asian

• and Pacific Quarterly of Cultural and Social Affair, Vol. 19, No. 1 (Spring 1987), pp. 1-4, Miller R.A. Yamato and Paekche// Asian Pacific Quarterly, Vol. 26, No. 3 (Spring 1987), pp. 1-13, Miller R.A. A Korean Poet in Eighth-Century Japan// Korea Journal, Vol. 25, No. 11 (November 1985), pp. 4-21, Murayama S., Miller R.A. The lnariyama Tumulus Sword Inscription// The Journal of Japanese Studies, No. 5, 1979, pp. 405-438.

55 Жуков A.E. Япония в азиатской системе// Дискуссионные проблемы японской истории. - М., 1991, с. 160. 56Сыма Цянь. Ши цзи (Исторические записки). - М., 1996.

57 Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т.2. - М.-Л., 1950. Бичурин Н.Я. Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии. - Чебоксары,

1960, Пак M.H. Описание корейских племен начала нашей эры (По «Саньго чжи»)// Проблемы востоковедения,

1961, № 1, с. 115-138, Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. - М., 1961.

38 Нихонсёки (Анналы Японии). Т. 1,свиток 1,-М.,1994,с.267-282.

59 Ким Сок Хён. Чхоги чоиль кванге ёнгу (Исследование корейско-японских отношений в ранний период), -Пхеньян, 1966, с. 194.

Ким Хян Су. Ильбонесо твечхаджин иропорин пэкчемунхва(Потерянная культура Пэкче, найденная в Японии)//Синтонъа, 1997,№5,с.531-532.

61Сисайонъосаджон (Терминологический словарь текущих событий), Кукса (История Кореи): Квангэтхованби (Стела Квангэтхо),- Сеул, 1993, с.392.

62 Ли Джин Хи. Котайо рёхи-но кэнюо(Изучение надгробной стелы Квангэтхо),-Токио,1972, с.37.

63 Ли Джин Хи. Хангуква ильбонмунхва, с.55.

64 Джарылгасинова Р.Ш. Этногенез и этническая история корейцев по данным эпиграфики (стела Квангэтхо), -M., 1979, с. 87.

65 Ким Бусик. Самгук саги (Исторические летописи Трех государств), т. 1, Летописи Силла, - M., 1959, Ким Бусик. Самгук саги, тт. 2-3, Летописи Когурё и Пэкче. - M., 1995, Кодзики (Записи о деяниях древности), в 2-х тт. - СПб., 1994, Нихонсёки (Анналы Японии), в 2-х тт. - СПб., 1997, Древние фудоки (Географическое описание провинций Хитати, Харима, Бунго, Хидзэн). - M., 1969, Идзумо фудоки (Географическое описание провинции Идзумо). - M., 1966, Ирён. Самгук юса (Забытая история Трех государств), - Пхеньян, 1960.

Сырицын И.М. Современная историография о формировании и социальной структуре древнего государства//Вестник МГУ, 1970, №2, с.55.

67 lm Hyo-Jai. Preliminary Archaeological Research on Cheju Island// In Proceedings of International Congress of Anthropological and Ethnological Sciences, XXX, 1970, Im Hyo-Jai. Prehistoric Rice Agriculture in Korea// Pacific Northeast Asia in Prehistory: Hunter-Fisher-Gatherers, Farmers and Sociological Elites. - WA: Washigton State University Press, 1992, Im Hyo-Jai. The New Archaeological Data Concerned with the Cultural Relationship between Korea and Japan in the Neolithic Age// Korea Journal, No. 35:3 (Autumn 1995), p. 31-39, Choe Chong-pil. The Diffusion Route and Chronology of Korean Plant Domestication// The Journal of Asian Studies, No. 41:3 (May 1982), p. 519-529, Choe Chong-pil. Origins of Agriculture in Korea// Korea Journal, No. 30:11 (November 1990), p. 4-14, Chon Young-nai. Introduction of Rice Agriculture into Korea and Japan: From Perspective of Polished Stone Implements// Pacific Northeast Asia in Prehistory: Hunter-Fisher-Gatherers, Farmers and Sociological Elites. - WA: Washigton State University Press, 1992, Pearson R.J. Paleoenvironment and Human Settlement in Japan and Korea// Science 197, No. 4310 (September, 23, 1977), p. 1239-1246, Pearson R.J. Preliminary Archaeological Research on Cheju Island// Proceedings of the VIII International Congress of Anthropological and Ethnological Sciences, No. 3, 1968, p. 199-204, Rowley-Conwy P. Postglacial and Early Farming Economies in Japan and Korea: West European Perspective// World Archaeology, No. 16:1 (June 1984), p. 28-42 .

68 Kim Jung-bae. The Question of Horse-Riding People in Korea// Korea Journal, No. 18:9 (September 1978), p. 39-50, No. 18:11 (November 1978), p. 41 -52, Edwards W. Event and Process in Founding of Japan: The Horserider Theoiy in Archaeological Perspective// The Journal of Japanese Studies, No. 9:2 (Summer 1983), p. 265-295.

69 Kim Wong-yong. Report of Excavation of Two Paekche Tombs// Transactions of the Korea Branch of the Royal Asiatic Society, No. 37, 1961, p. 119-122, Kim Wong-yong. Wall Painting of Koguryo Tombs// Korea Journal, No. 3:7 (July 1963), p. 19-21, No. 6:4 (April 1968), p. 21-23, Kim Wong-yong. Three Royal Tombs// Korean Culture, No. 1:1 (Winter 1980), p. 35-37, Kim Wong-yong. Recent Archaeological Discoveries in the Republic of Korea// Art and Archaeology of Ancient Korea. - Seoul: The Taekwang Publishing Co., 1986, Kim Wong-yong. A Cylindrical Pottery Stand from Seoul: A Possible Relationship with Japanese Ento-haniwa// Art and Archaeology of Ancient Korea. -Seoul: The Taekwang Publishing Co., 1986, Kim Wong-yong. Recent Discoveries in the Archaeology Silla and KayaII Traditional Cultures of the Pacific Society: Continuity and Change. - Seoul: Seoul National University Press, 1990, Kim Wong-yong, Rearson R.J. Three Royal Tombs: New Discoveries in Korean Archaeology// Art and Archaeology of Ancient Korea. - Seoul: The Taekwang Publishing Co., 1986, Kim Young-Duk. The Great Tumulus of Whangnam// Transactions of the Korea Branch of the Royal Asiatic Society, No. 72, 1997, p. 35-42, Kwon Hack-soo. Unveiling the Past of Kaya: A Review of Recent Archaeological Investigations on Kaya Kingdoms of Ancient Korea// Korean and

Korean American Studies Bulletin, No. 8:1/2 (Spring/Summer 1997), p. 24-30, Lee Insook Early Glass in Korean Archaeological Sites// Korean and Korean American Studies Bulletin, No. 8:1/2 (Spring/Summer 1997), p. 14-23, Lee Jong-wook. Silla Tombs in the Kyongju Basin: A Critical Review// Journal of Social Sciences and Humanities, No. 64 (December 1986), p. 97-143, Pai Hyung 11. The Nangnang Triangle in China, Japan and Korea// Korean Culture, No. 15:3, p. 32-41, Рак Yang Jin. Archacological Evidence of Puyo Society in Northern China// Korea Journal, No. 36:4 (Winter 1996), p. 39-54, Paik Seung-gil. Excavation of Tomb ofPaekche King Muryong// Korea Journal, No. 11:8 (August 1971), p. 48-51, Song Bang-song. Koguryo Instruments in Tomb No 1 at Chang-chuan// Musica Asiatica, No. 6, 1991, p. 1-17, Nishitani T. The Kaya Tumuli: Window on the Past// The Japan Foundation Newsletter, No. 21:3 (November 1993), p. 1-6, Okazaki Kei. Mural Painting of Ancient Tombs Recently Found in Korea, China and Japan// Proceedings International Symposium Commemorating the 30th Anniversary of Korean Liberation. - Seoul: National Academy of Sciences, 1975, Grayson, James H. Excavations of Late Kaya Period Tumuli in Koryong, Korea: Chisan-dong Tombs 32-35 and Associated Burials// Bulletin of the Indo-Pacific Prehistory Association 5 (1984): 64-73, Nelson S.M. The Archaeology of Korea. - Cambridge: Cambridge University Press, 1993, Nelson S.M. Archaeological Discoveries in Korea// Korean Culture, No. 15:3, 1994, p. 22-31, Pearson R.J. Social Ranking in the Kingdom of Old Silla: Analysis of Burials// Journal of Anthropological Archaeology, No 8:1 (March 1989), p. 1-50, Riotto M. Jar-Burials in Korea and Their Possible Social Implications// Korea Journal, No. 35:3 (Autumn 1995), p. 40-53.

70 Лубенцов А.Г. Записки Приамурского отдела, т. 2, вып 4. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. -Хабаровск, 1897, Шренк Л. Об инородцах Амурского края, в 3-х тт. — СПб., 1883, Реклю Э. Земля и люди. Кореи и Япония. - СПб., 1885.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурное взаимодействие двух ветвей дальневосточной цивилизации - Кореи и Японии, III в. до н.э. - начало XUII в."

Заключение

1. На протяжении длительного времени между Корейским полуостровом и Японскими островами происходил регулярный процесс миграций. Этот процесс начался еще в период палеолита, когда Корейский полуостров был соединен с Японией «сухопутным мостом», по которому племена с материка попадали на архипелаг. Наиболее активные переселения племен на Японские острова происходили в период энеолита (по японской хронологии - в период яёи). В этот период проникавшие на архипелаг племена + с юга Кореи оседали в северной части острова Кюсю и юго-западной части острова Хонсю, вытесняя аборигенное население из этих районов. Активное освоение земель и перенаселенность Севера Кюсю и Юго-Запада Хонсю вынуждало переселенцев продвигаться во внутренние районы Японии. Но это продвижение было замедлено противодействием местных племен центральных районов Японии и географической изолированностью южной части Кюсю. Основной причиной переселений племен с Корейского полуострова на Японские острова являлся поиск более лучших климатических условий, а также значительный рост населения на материке, вызванный «неолитической революцией» и ростом производительных сил. В дальнейшем, к этим факторам добавилась нестабильная обстановка на севере Корейского полуострова и в Южной Маньчжурии, откуда, под давлением ханьцев и северных кочевых % племен начался массовый исход жителей северных и центральных районов Кореи на юг. Переселение этих групп мигрантов в Японию привело к еще большей социальной напряженности, приводившей, иногда, к прямому вооруженному столкновению между различными племенными объединениями, представленными переселенцами старой и новой волны, а также аборигенными жителями. Часть переселенцев в поисках новых земель распространялась в центральных районах Японии, южной части Кюсю и на островах Рюкю. В период раннего железного века (по японской хронологии - в период кофун) на территорию Японии стали проникать представители северокорейских племен, сначала попытавшихся закрепиться на юго-востоке Кореи. Осев на северо-западе Кюсю, им удалось распространить свое политическое влияние на западные и восточные районы Японии, оттесняя местных жителей на окраинные территории архипелага. Столь быстрое распространение пришельцев на Японских островах было предопределено владением ими более совершенным оружием, применением в военных действиях конницы и более строгой военно-политической организацией, присущей кочевым племенам. После образования первого японского государства в VI в. массовые волны миграций с Корейского полуострова сменились переселениями отдельных групп людей, расселявшихся на территории Японии в определенных местными правителями районах. В исторических летописях зафиксировано переселение с Корейского полуострова наиболее представительных групп —хата и ая.

2. Период с IV по VIII вв. н.э., отмеченный тесными контактами ^ Японии с тремя корейскими государствами - Когурё, Пэкче и Силла, стал временем массового перемещения на Японские острова квалифицированной рабочей силы, мастеров, ученых и буддийских священнослужителей с Корейского полуострова. Наиболее активную роль в социально-культурном обмене с Японией сыграло государство Пэкче, по просьбе японских правителей отправлявшего на острова своих представителей. Взамен они получали военную и политическую поддержку японского двора. После гибели Пэкче многие пэкческие аристократы и ученые бежали именно в Японию и шли на службу японскому государству.

В период Объединенной Силла взаимоотношения Кореи и Японии продолжались. После того, как в конце VIII в. оба государства взяли курс на политическую самоизоляцию, дипломатические отношения Кореи и Японии и * тесные социокультурные контакты представителей двух государств прервались надолго, хотя контакты на частном уровне и переселения небольших групп на Японские острова продолжались.

3. Массовые переселения с Корейского полуострова на Японские острова, длившиеся, по крайней мере, на протяжении тысячелетия, оказали серьезное влияние на этническую обстановку в Японии и антропологический облик современных японцев. Японскими археологами и антропологами было выявлено, что в период яёи облик корейских поселенцев на севере Кюсю сильно отличался от облика жителей других районов Японии и носил ярко выраженный континентальный характер, соответствующий антропологическим данным современных корейцев. В период кофун континентальный тип продолжал распространяться по большей территории Японии, оттесняя малайско-полинезийский (палеолитический) тип в северные и южные районы Японских островов. Этот процесс продолжался до тех пор, пока не были прекращены активные этнические контакты представителей Кореи и Японии, результатом которого явилась политическая самоизоляция Японии от внешнего времени. С этого момента на Японских островах интенсифицировался естественный процесс смешения континентального типа с аборигенным (палеоазиатским) типом, результатом которого стало формирование современного облика японцев.

4. Особое положение Кореи относительно Японского архипелага и * материковой частью Азии предопределило ей в древние времена роль «культурного моста», по которому в Японию проникали значительные группы носителей континентальной цивилизации. В период неолита в Японию через Корейский полуостров проникала более совершенная техника изготовления гончарных изделий и выращивания заливного риса, широко распространенного на юге Кореи. Период яёи отмечен распространением в Японии бронзовой культуры с элементами шаманистических верований, которые проникли на архипелаг через Корейский полуостров. Начиная с периода кофун, через Корейский полуостров на Японские острова массово проникают образцы континентальной цивилизации, которые активно распространялись в японском обществе переселенцами из Кореи, более адаптированных к достижениям материковой культуры. В первую очередь, проникновение в Японию м. общественно-политической мысли с материка позволило создать в стране предпосылки для формирования основ первого японского государства. С V в. н.э. Корейский полуостров начинает играть активную роль как проводник буддизма и буддийской культуры на Японские острова. Кроме того, в условиях географической отдаленности Японии от центра континентальной цивилизации, Корея играла роль политического посредника между японским государством и Китаем. Через Корейский полуостров в Китай отправлялись японские делегации, а иногда Корея сама представляла интересы Японии на внешнеполитической арене. С VIII в. Япония потеряла интерес к материковой культуре, обусловленной рядом причин внутреннего и внешнего характера (страх перед военным вторжением Кореи и Китая, внутриполитические конфликты на материке, достаточно накопленный опыт для самостоятельного общественно-культурного развития), что привело к резкому ослаблению культурного потока через Корейский полуостров на острова.

5. Географическая близость и регулярные этно-политические контакты, выраженные миграционными процессами и взаимоотношениями культурного и экономического характера, позволяют говорить о культурной общности двух ветвей дальневосточной цивилизации, которую можно наблюдать и по сей день. О древности культурной общности двух государств свидетельствуют как данные археологических исследований, так и письменные источники. Общность корейской и японской культуры прослеживается как в духовной, так и материальной культуре.

- Свидетельством культурной и, даже исторической общности Кореи и Японии служат их мифы и предания. Во многих корейских и японских мифах обнаруживается не только схожесть сюжетов, но и упоминание общих для Кореи и Японии географических и топонимических названий. В японских мифах место действия нередко переносится с корейской почвы на японскую.

О культурной общности Кореи и Японии говорит родственная связь корейского и японского языков. Оба принадлежат к алтайской языковой семье, в которой они образуют отдельную подгруппу. Это связано с тем, что корейский язык обособился от алтайских, в частности, тунгусо-маньчжурских языков несколько тысячелетий назад, тогда как с японским языком связи продолжались вплоть до первого тысячелетия н.э. Более того, основа современного японского языка сформировалась на территории Корейского полуострова. Процесс выделения японского языка из корейского языка начался в период яёи, когда часть протокорейских племен переселилась с Корейского полуострова на Японские острова, и усилился, когда прекратились массовые миграции с Корейского полуострова на Японские острова, ускорился процесс смешения переселенцев из Кореи с аборигенами - носителями малайско-полинезийских языков. Между корейским и японским языками до сих пор прослеживаются устойчивые языковые связи. Сравнительный анализ алтайских и малайско-полинезийских языков, проделанный учеными-лингвистами, подтверждает, что японский язык в большей степени родствен корейскому языку, и в меньшей степени - малайско-полинезийским.

Тесные контакты различных племенных групп Корейского полуострова и Японских островов, а также взаимоотношения Японии с тремя корейскими государствами оказали серьезное влияние на духовную культуру японцев. Многие духовные черты японцев при тщательном изучении находят свои аналоги на материке, в том числе, и в Корее. Так, основное понятие религиозных представлений японцев - «ками» (дух, бог), имеет материковое происхождение, и соответствует корейскому «кам». Это говорит о том, что шаманистические верования и поклонение различным духам, легшие в основу японского синтоизма и существующие в нынешнем виде, сформировались вне пределов Японского полуострова или в тесной связи с пришельцами с Корейского полуострова - носителями тех или иных религиозных представлений.

Ключевую роль сыграли корейцы в популяризации и распространении буддизма и буддийской культуры в Японии. В то же время, заимствуя буддизм из Китая через Корею, японцы, также как и корейцы, воспринимали буддийские идеи, подгоняя и адаптируя их в соответствии с собственным менталитетом. Однако с XIV в. идейно-политическая обстановка на территории двух государств сложилась так, что духовная культура Кореи и Японии стала развиваться в разных направлениях. Японские правители начали укреплять основы буддийских верований в сочетании с местными верованиями, тогда как в Корее наблюдался спад буддийской культуры и рост популярности конфуцианской идеологии, которая сыграла важную роль в установлении между Кореей и Китаем отношений на принципе «садэджуи» (преклонение перед великой державой).

Корея, которая воспринимала конфуцианские идеи одновременно с буддизмом, также сыграла немалую роль в распространении конфуцианства в Японии, которое было взято японцами на вооружение в целях усовершенствования государственной системы. С проникновением конфуцианства в Японии распространяется китайская письменность. В условиях нехватки образованных кадров в Японии миссию по распространению письменности взяли на себя конфуцианские ученые из

Кореи, ставшие выполнять при дворе функции писцов и монополизировавшие в стране административную работу. Предполагается, что именно корейские ученые впервые стали применять в Японии фонетическо-иероглифическую письменность манъёгана, подобие которой (иду) существовало в Корее уже в IV веке. Таким образом, и в Корее, и в Японии сложились предпосылки для создания национальной письменности на основе китайских иероглифов. Но, общая незаинтересованность стремившихся к «китаизации» корейской культуры ученых-конфуцианцев в распространении упрощенного вида письма, лишавшего их монополии на образованность, повлияло на то, что национальная письменность в Корее была введена только в XV в. С другой стороны, чувство обособленности Японии от материковой культуры, потребность внутреннего общения на архипелаге и желание развития самобытной культуры, подталкивало японскую аристократию создать в кратчайшие сроки собственную письменность, ради чего были привлечены все новшества, которыми обладали они и их соседи.

Не менее активно шел процесс взаимодействия материальной культуры Кореи и Японии. В период неолита происходил процесс обмена достижениями материальной культуры между жителями юго-восточных районов Корейского полуострова и западной прибрежной частью Японских островов. В конце первого тысячелетия до н.э. - начале первого тысячелетия н.э. на Японские острова проникают многие образцы материковой культуры, которые либо воспринимаются в чистом виде, либо в сочетании с местными приобретают свои специфические черты. В период яёи на территории Японии распространяются элементы бронзовой культуры и более совершенная техника изготовления гончарных изделий, которыми обладали переселенцы с Корейского полуострова. Несмотря на то, что элементы материальной культуры яёи в наибольшей степени отражаются в северной части Кюсю и юге Хонсю, что говорит об активном взаимодействии этих районов с Кореей, влияние материковой культуры наблюдалось и в других регионах Японии. В период кофун распространение материковой культуры на Японских островах не ограничивается лишь западной и, отчасти, центральной районами архипелага, а достигает восточных и северных границ Японии. В этот период влияние культуры Кореи сказывается в еще большей степени, определившей культурный и политический облик поздней эпохи «кофун», выраженный в смене церемониальных традиций на воинские (конская сбруя, оружие) и бытовые. Для периода кофун был также характерен ввоз большого количества железа с Корейского полуострова в центральные районы Кинай, куда высшая аристократия племен ямато перенесла свой центр из Северного Кюсю. Еще большего расцвета достигла японская культура с распространением в Японии буддизма, оказавшего огромное влияние на развитие архитектуры, скульптуры и живописи японцев. Но ввиду отсутствия подлинных мастеров в создании образцов буддийской культуры, основными носителями и создателями буддийского искусства являлись корейские переселенцы и их потомки. Даже после прекращения интенсивных контактов Кореи и Японии с территории Корейского полуострова продолжался вывоз материальных ценностей, оказавшихся ненужными на определенный момент корейской истории, или захваченных японцами во время военных действий против Кореи. Это сказалось на том, что на данный момент в материальной японской культуре обнаруживается достаточно много элементов, которые имеют корейское происхождение. Так, из 80 перевезенных в свое время корейских колоколов, ныне на территории Японии находится 50, большинство из которых было подарено японским храмам. Самым древним корейским колоколом из находящихся в Японии является колокол, отлитый для силлаского храма Муджинса в 745 г. Из отлитых в Силла колоколов можно отметить колокол в синтоистском храме Дзёку в Цуруга, датированный 833 г., колокол в храме Усахагимангу (преф. Оита), изготовленный в 904 г., а также колокол в храме Нагатоичи близ Симоносеки (преф. Симанэ). Из колоколов периода Корё наибольшее внимание обращают колокол в храме Сёрендзи (преф. Хиросима, 963 г.), колокол в храме Энниги (преф. Сага, 1026 г.), колокол в храме Какумандзи в Осаке (1030 г.), колокол Ондзёндзи (преф. Оцу, 1032 г.). Из других предметов буддийской материальной культуры можно отметить скульптурные и портретные изображения Будды. Только на островах Цусима и Ики ныне находится 60 изваяний Будды периода Силла и Корё. Точно установлено, что более 80 картин, находящихся в Японии, принадлежат кисти корёских мастеров буддийской живописи. Таким образом, в культурных связях между материком и архипелагом Корейский полуостров играл преобладающую роль на протяжении длительного времени, что стало важным фактором в развитии культуры на Японских островах. Столь тесные культурные контакты между Кореей и Японией были возможны благодаря их географической близости, регулярной миграции на архипелаг населения Корейского полуострова и взаимному характеру корейско-японских отношений, выраженных заинтересованностью и непосредственным участием японцев в делах корейских государств.

Все вышеперечисленные примеры свидетельствуют, что между Кореей и Японией происходило активное социокультурное взаимодействие, результаты которого видны и сегодня, несмотря на то, что в период позднего феодализма, и особенно, в новое время, историческое развитие двух государств пошло по совершенно разным путям, отразившись на специфике корейского и японского обществ.

Список научной литературыИванов, Александр Юрьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источникина русском языке

2. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. В 2-х тт. М.-Л.: Изд-во вост. лит., 1950.

3. Бичурин Н.Я. Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1960. - 758 с.

4. Древние фудоки (Хитати, Харима, Бунго, Хидзэн). М.: Наука, 1969. - 339 с.

5. Идзумо фудоки, М.: Наука, 1966. - 224 с.

6. Ким Бусик. Самгук саги (Исторические записки Трех государств). Т. 1. Летописи Силла. М.: Изд-во Вост. лит., 1959. - 384 с.

7. Ким Бусик. Самгук саги (Исторические записки Трех государств). Т. 2. Летописи Когурё. Т. 3. Летописи Пэкче. М.: Восточная литература, 1995. -405 с.

8. Кодзики (Записи о делах древности), в 2-х тт., СПб.: Шар, 1994.

9. Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М.: Изд. вост. лит., 1961. - 392 с.

10. Лубенцов А.Г. Записки Приамурского отдела, т. 2, вып 4. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. Хабаровск: Приамур. отд. Рус. географ, об-ва, 1897.

11. Материалы по истории кочевых народов в Китае III-V вв. В 4-х выпусках. -М., 1989.

12. Нихонсёки: Анналы Японии, в 2-х тт. СПб.: Гиперион, 1997.

13. Пак М.Н. Описание корейских племен начала нашей эры (По «Саньго чжи»)//Проблемы востоковедения. 1961. № 1. С. 115-138.

14. Сыма Цянь. Ши цзи (Исторические записки). — М.: Восточная литература, 1996.-462 с.

15. Шренк Л. Об инородцах Амурского края. В 3-х тт. — СПб.: Академия наук, 1883-1903.на корейском языке

16. Ирён. Самгук юса (Забытая история Трех государств), в 2-х тт. Сеул: Хангук чаюкёюкхёпхве, 1967.

17. Ким Бу Сик. Самгук саги (Исторические записки Трех государств), в 2-х тт. — Сеул: Хангук чаюкёюкхёпхве, 1970.

18. Корёса (История Корё). Пер. на кор. язык, в 10-и тт. — Пусан: Тэдончхульпханса, 1965-1971.на японском языке

19. Араи X. Доку си ёрон (Неофициальное мнение об истории). — Токио: Иванами сётэн, 1974. 371 с.

20. Кодзики (Записи о делах древности). Токио: Иванами сётэн, 1970. - 342 с.1. Литературана русском языке

21. Абаев Н.В. Чань-буддизм и культура психологической деятельности в средневековом Китае. М.: Наука, 1983. - 125 с.

22. Аболмасов А.П, Немзер Л.А. Словарь японских географических названий, -М.:ГИС, 1959.-580 с.щ, 3. Авдулов А.А. Статуя Великого Будды в Нара: символ, памятник, знак//

23. Дискуссионные проблемы японской истории. — М.: Наука, 1991. С. 91-111.

24. Алексеев В.П., Бромлей Ю.В. К изучению роли переселений народов в формировании новой этнической общности// Советская этнография. 1968. № 2. С. 35-45.

25. Алпатов В.М. Япония. Язык и общество. М.: Наука, 1988. - 136 с.

26. Андреева Ж.В. Проблемы периодизации (на примере неолитического периода)// Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. — М.: Наука, 1994. С. 86-107.

27. Артановский С.Н. Историческое единство человечества и взаимное влияние культур. М.: Просвещение, 1967. - 268 с.

28. Артановский С.Н. На перекрестке идей и цивилизаций. СПб.: Спб. гос. академия культуры, 1994. - 224 с.

29. Арутюнов С.А. Дзимму-тэнно: Мифический вымысел и историческая реконструкция// Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. -М.: Наука, 1975. С. 9-11.

30. Ф 10. Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г. Древнейший народ Японии: судьбыплемени айнов, М.: Наука, 1992. - 207 с.

31. И. Арутюнов С.А. Древние трансокеанские связи: миф и реальность// Советская этнография. 1967. № 4. С. 143-149.

32. Арутюнов С.А. К оценке роли миграций древней истории Японии// Советская этнография. 1960. № 1. С. 60-71.

33. Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие, М.: Наука, 1989. - 248 с.

34. Арутюнов С.А. Об айнских компонентах в формировании японской народности и её культуры// Советская этнография. 1957. № 2. С. 3-14.

35. Арутюнов С.А. От кого произошли японцы// Азия и Африка сегодня. 1966. №6. С. 34-35.

36. Арутюнов С.А. Палеометалл северо-западной части Тихого океана. -Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1982. 103 с.

37. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества// Расыи народы. Вып.2. М.: Наука, 1972. С. 8-41.

38. Арутюнов С.А., Жуковская H.JI. «Святые» реликвии: миф и действительность. М.: Политиздат, 1987. - 107 с.

39. Арутюнов СЛ., Джарылгасинова Р.Ш. Синтез традиционного и материального в культуре Восточной Азии// Народы Азии и Африки. 1972. № 5. С. 98-104.

40. Арутюнов С.А., Светлов Г.Е. Старые и новые боги Японии. М.: Наука, 1968.-200 с.

41. Арутюнов С.А. Топонимика Юго-Западной Японии как источник для этногенетических исследований// Топонимика Востока. М.: Изд. вост. лит., 1962. С. 77-82.

42. Арутюнов С.А. Традиционное и заимствованное в современной материальной культуре японского города// Советская этнография. 1964. № 5. С. 65-78.

43. Арутюнов С.А. Этническая история Японии на рубеже нашей эры// Восточно-азиатский этнографический сборник. Вып. 2. М.: Наука, 1961. С. 137-175.

44. Арутюнов С.А. Этнографический очерк// Современная Япония. — М.: Наука, 1968. С. 45-70.

45. Арутюнов С.А., Джарылгасинова Р.Ш. Япония: народ и культура, М.: Знание, 1991. -63 с.

46. Бакшеев Е.С. Представление о «душе», «жизни» и «сердце» в традиционной японской культуре// Вестник МГУ. Серия 13. «Востоковедение». 2001. № 3. С. 17-36.

47. Бродский В.Е. Искусство Японии. VI-XVI вв.// Всеобщая история искусства. Т. 5. М.: Искусство, 1964. С. 413-429.

48. Бродский В.Е. Японское классическое искусство. Очерки. М.: Искусство, 1969. -286 с.

49. Бромлей Ю.В. К характеристике понятия «этнос»// Расы и народы. ВыпЛ.-М.: Наука, 1971. С. 9-33.

50. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. - 412 с.

51. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. - 283 с.

52. Брук С.И., Чебоксаров Н.Н. Межэтнические общности// Расы и народы. Вып. 6.-М.: Наука, 1976. С. 15-41.

53. Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в средние века. М.: Наука, 1982. - 317 с.

54. Буддизм и государство на Дальнем Востоке. М.: Наука, 1987. - 225 с.

55. Вайнштейн С.И. Некоторые вопросы истории древнетюркской культуры// Советская этнография. 1966. № 3. С. 62-74.

56. Ванин Ю.В. Феодальная Корея в XIII-XIV вв. М.: Изд. вост. лит., 1962. -198 с.

57. Ванин Ю.В. Экономическое развитие Кореи в XVI-XVIII вв. М.: Наука, 1968.-285 с.

58. Василенко И.А. Диалог культур, диалог цивилизаций// Вестник РАН. 1996. № 5. С. 394-402.

59. Виноградова Н.А., Николаева Н.С. Скульптура Японии III-XIV вв. М.:

60. Изобразительное искусство, 1981. 239 с.

61. Бовин А.В. К вопросу об этногенезе японцев// Народы Азии и Африки. 1988. № 4. С. 90-98.

62. Вовин А.В. О древнекорейско-древнеяпонском языковых связях// Народы Азии и Африки. 1986. № 5. С. 98-102.

63. Вовин А.В. Происхождение японского языка и японского народа// Япония 1989. Ежегодник. - М.: Наука, 1991. С. 225-233.

64. Волков С.В. Государственная служба и чиновничество в щ раннесредневековой Корее// Государство в докапиталистических обществах

65. Азии. М.: Наука, 1987. - 319 с.

66. Волков С.В. Государство и буддийская администрация в Корее в VI-IX вв.// Народы Азии и Африки. 1985. № 3. С. 96-102.

67. Волков С.В. Ранняя история буддизма в Корее. М.: Наука, 1985. - 152 с.

68. Воробьев М.В. Древняя Корея. Историко-археологический очерк. М.: Изд. вост. лит., 1961. - 147 с.

69. Воробьев М.В. Древняя Япония. Историко-археологический очерк. М.: Изд. вост. лит., 1958. - 119 с.

70. Воробьев М.В. Маньчжурия и Восточная Внутренняя Монголия (с древнейших времен до IX века включительно). — Владивосток: Дальнаука, 1994.-408 с.

71. Воробьев М.В. Межсословные и внутрисословные границы в раннесредневековой Японии (по кодексу «Тайхо Ёро рё VIII в.)// Классы и сословия в докапиталистических обществах Азии: проблема социальной мобильности. -М.: Наука, 1986. С. 74-89.

72. Воробьев М.В. Некоторые формы зависимости в Древней Японии.// Проблемы социальных отношений и форм зависимости на Древнем Востоке. М.: Наука, 1984. С. 238-264.

73. Воробьев М.В. Некоторые черты древней японской культуры в свете типологического анализа// Страны и народы Востока. Вып. 23. М.: Наука, 1982. С. 129-141.

74. Воробьев М.В. Очерки по истории науки, техники и ремесла в Японии. -М.: Наука, 1976.-231 с.

75. Воробьев М.В. Япония в III-VII вв.: этнос, общество и окружающий мир. -М.: Наука, 1980.-344 с.

76. Воробьев М.В. Японский кодекс «Тайхо Ёро рё (VIII в.) и право раннего средневековья. М.: Наука, 1990. — 382.

77. Гальперин A.J1. Очерки социально-политической истории Японии в период позднего феодализма, М.: Изд. вост. лит., 1963. - 200 с.

78. Гельвальдъ Г. Происхождение новой культуры.— СПб., 1889.

79. Геологическое развитие Японских островов. — М.: Мир, 1968. 720 с.

80. Глускина А.Е. Заметки о японской литературе и театре. — М.: Наука, 1979.-296 с.

81. Глускина А.Е. Старинные японские предания// Советское востоковедение. 1958. № 3. С. 114-119.

82. Глухарева О.Н. Ювелирное искусство Силла// Корейское классическое искусство. М.: Наука, 1972. С. 30-37.

83. Глухарева О.Н. Японская керамика XVII-XIX вв.// Японское искусство. -М.: Изд. вост. лит., 1959. С. 61-84.

84. Горегляд В.Н. Буддизм и японская культура VIII-XII вв.// Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в средние века. М.: Наука, 1982. С. 122-205.

85. Горегляд В.Н. Мифы древней Японии// Предисловие к «Кодзики». Т.1. — СПб.: Шар, 1994. С. 7-26.

86. Горегляд В.Н. Некоторые тенденции развития японской культуры// Япония: идеология, культура и литература. — М.: Наука, 1989. С. 4-9.

87. Горегляд В.Н. Японская литература VIII-XVI вв. СПб.: Востоковедение, 1997. - 416 с.

88. Гривнин B.C. Из истории книгопечатания в Японии// Народы Азии и Африки. 1964. № 1. С. 129-139.

89. Гривнин B.C. Начало книгопечатания в Японии// Сборник «Китай и Япония. История и филология». М.: Изд. вост. лит., 1961. С. 314-320.

90. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М.: Наука, 1979. -368 с.

91. Григорьева Т.П. Японская литература. М.: Наука, 1964. — 282 с.

92. Гришелева Л.Д. Формирование японской национальной культуры. М.: Наука, 1986. - 285 с.

93. Деревянко А.П. Каменный век Северной, Восточной и Центральной Азии. Новосибирск: Изд. НГУ, 1975. - 232 с.

94. Деревянко А.П. Культура яёи и её связи с материковыми культурами// Археология Северной и Центральной Азии. Новосибирск: Наука. 1975. С. 138-149.

95. Деревянко А.П. Палеолит Дальнего Востока и Кореи. — Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1983. 216 с.

96. Деревянко А.П. Ранний железный век Дальнего Востока. Ч. 2. — Новосибирск: Изд. НГУ, 1972. 275 с.

97. Деревянко А.П. Палеолит Японии. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1984. - 272 с.

98. Джарылгасинова Р.Ш. Древние когурёсцы (к этнической истории корейцев). М.: Наука, 1972. - 202 с.

99. Джарылгасинова Р.Ш. Когурёсцы// Восточно-азиатский этнографический сборник. Вып. 2. М.: Наука, 1961. С. 176-216.

100. Джарылгасинова Р.Ш. Китай и Корея в V в. до н.э. III в. н.э.// Китай и соседи в древности и средневековье. - М.: Наука, 1970. С. 90-99.

101. Джарылгасинова Р.Ш. Когурёсцы и их роль в сложении корейской народности// Советская этнография. 1960. № 5. С. 42-57.

102. Джарылгасинова Р.Ш. Корейские мифы о культурных героях// Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. М.: Наука, 1970. С. 62-72.

103. Джарылгасинова Р.Ш. Роль топонимики в изучении ранней этнической истории Кореи// Топонимика Востока. М.: Изд. вост. лит., 1970. - 211 с.

104. Джарылгасинова Р.Ш. Этногенез и этническая история корейцев по данным эпиграфики. М.: Наука, 1979. - 182 с.

105. Джарылгасинова Р.Ш. Этноним Когурё// Этнонимы. Сб. статей М.: Наука, 1970. С. 78-86.

106. Дискуссионные проблемы японской истории. М.: Наука, 1991. - 175 с.

107. Ф 85. Древний Восток: этнокультурные связи. М.: Наука, 1988. - 338 с.

108. Елисеев Д.Д. Корейская средневековая литература пхэсоль. — М.: Наука, 1968.- 136 с.

109. Еремеев Д.Е. Роль кочевников в этнической истории// Расы и народы. Вып. 12. -М.: Наука, 1982. С. 19-42.

110. Ермакова JI.M. Три типа ритуальных текстов Древней Японии// Религии Древнего Востока. М.: Восточная литература РАН, 1995. С. 259-301.

111. Ермакова Л.М. «Нихонсёки» культурный полицентризм и выбор культуры// Предисловие к «Нихонсёки» (Анналы Японии). Т. 1. - СПб.: Гиперион, 1997. С. 5-112.

112. Жуков А.Е. Япония в азиатской истории (некоторые перспективы сравнительно-исторических исследований)// Дискуссионные проблемы японской истории.-М.: Наука, 1991. С. 154-171.

113. Жущиховская И.С. Гончарство первобытных культур юга Дальнего Востока как палеоэкономическое явление// Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. -М.: Наука, 1994. С. 148-204.

114. Ш 92. Зенина Л.В. Корея в 1-Х вв.// История стран зарубежной Азии в средние века. -М: Наука, 1970. С. 35-42.

115. Златкин И.Я. Концепция истории кочевых народов А. Тойнби и историческая действительность// Современная историография стран Зарубежного Востока. М.: Наука, 1971. С. 131-193.

116. Иванов А.Ю. Влияние корейского языка на процесс формирования японского языка// Вестник центра корееведческих исследований ДВГУ. Вып. 1. Владивосток: Изд. ДВГУ, 2000. - с. 52-60.

117. Иванов А.Ю. Историческая общность Кореи и Японии в мифах и легендах// Вестник ДВО РАН. 2001. № 3. С. 105-117.

118. Иванов А.Ю. Распространение письменности в Японии// Россия и АТР. 2002. №3. С. 112-117.

119. Иванов А.Ю. Этногенез японцев: к вопросу о влиянии корейцев на процесс формирования японской нации// Россия и АТР. 2000. № 1. С. 40-47.

120. Игнатович А.Н. Буддизм и даосизм в Японии// Дао и даосизм в Китае. -М.: Наука, 1982. С. 179-206.

121. Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. М.: Наука, 1993. - 701 с.

122. Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М.: Наука, 1987.-314 с.

123. Игнатович А.Н. Историческая хроника «Нихонги» о знакомстве японцев с буддизмом// Народы Азии и Африки. 1985. № 2. С.118-128.

124. Игнатович А.Н. Учение о теократическом государстве в японском буддизме// Буддизм и государство на Дальнем Востоке. М.: Наука, 1987. С. 146-179.

125. Ионова Ю.В. К вопросу о культе медведя, пещер и гор у корейцев// Страны и народы Востока. Вып. 6. — М.: Наука, 1968. С. 54-57.

126. Ионова Ю.В. Пережитки тотемизма в религиозных обрядах корейцев// в Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. — М.: Наука, 1970.1. С. 147-174.

127. Ионова Ю.В. Некоторые вопросы ранней истории Кореи// Страны и народы Востока, Вып. 13. — М.: Наука, 1972. С. 176-181.

128. Иофан Н.А. Из истории японской музыки VII-IX вв.// Искусство Японии. -М: Наука, 1965. С. 23-40.

129. Иофан Н.А. Культура Древней Японии, М.: Наука, 1974. - 261 с.

130. Иофан Н.А. О буддийской иконографии в Японии в VII-VIII вв.// Индийская культура и буддизм. М.: Наука, 1972. С. 246-258.

131. Иофан Н.А. О двух древних японских музыкальных инструментах// Китай, Япония. История и филология. М.: Изд. вост. лит., 1961. С. 321-323.

132. Иофан Н.А. Протояпонская и древнеяпонская культура (к проблеме формирования стиля)// Япония: идеология, культура, литература. — М.: Наука, 1989. С. 101-105.

133. Ирумада Н. Новое толкование истории страны и регионализма в Японии// ЭКО. 1998. № 3. С. 156-163.

134. Щ 112. Искусство Японии. М.: Изобразительное искусство, 1985. - 58 с.

135. История Кореи в буржуазной историографии. М.: Наука, 1976. - 191 с.

136. История народов Восточной и Центральной Азии с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1986. - 584 с.

137. Ито Н., Миягава Т. История японского искусства. М.: Прогресс, 1965. -158 с.

138. Итс Р.Ф. Этногенетические исследования// Расы и народы. — М.: Наука, 1980. С. 11-28.

139. Иэнага С. История японской культуры. М.: Прогресс, 1985. - 230 с.

140. Кабанов A.M. Формирование системы «годзан» («пяти монастырей») и бюрократизация дзэн-буддизма// Буддизм и государство на дальнем Востоке. -М.: Наука, 1987. С. 180-203.

141. Квон Бён Рин. Исторические уголки королевства Пэкче// Сеул. 1994 (Зима). С. 4-13.

142. Квон Бён Рин. Чхонджуский музей древнего книгопечатания: традиции печатного дела в Корее// Сеул. 1996 (Лето). С. 5-11.

143. Ким Мин А. Выставка «Великое Корё»// Сеул. 1995 (Зима). С. 4-11.

144. Кирквуд К.П. Ренессанс в Японии: Культурный обзор XVII в., М.: Наука, 1988. - 303 с.

145. Кожевников В.В. Кто они и откуда?: к вопросу о появлении японцев на Японских островах// Россия и АТР. 1997, № 4, с. 96-109.

146. Колпакчи Е.М. Очерки по истории японского языка, т. 1. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1956.-236 с.

147. Комаровский Г.Е. Творчество Энку// Искусство Японии. — М.: Наука, 1965. С. 41-62.

148. Конрад Н.И. Возникновение и развитие феодализма в Японии III-IV вв.// Всемирная история. Т. 3. М.: Госполитиздат, 1967. С. 52-57.щ 127. Конрад Н.И. Запад и Восток. М.: Наука, 1972. - 496 с.

149. Конрад Н.И. Избранные труды. История. М.: Наука, 1974. - 471 с.

150. Конрад Н.И. Избранные труды. Литература и театр. — М.: Наука, 1978. -462 с.

151. Конрад Н.И. О театральном искусстве Японии VII-VIII вв.// Театр и драматургия Японии. — М.: Наука, 1965. С. 7-33.

152. Конрад Н.И. Очерки истории культуры средневековой Японии VII-XVI вв., М.: Искусство, 1980. - 144 с.

153. Конрад Н.И. Очерки японской литературы. М.: Худ. лит., 1973. - 462 с.

154. Конрад Н.И. Театральные представления Древней Японии// Искусство Японии. М.: Наука. С. 5-22.

155. Конрад Н.И. Японская литература от «Кодзики» до Токутоми. — М.: Наука, 1974. 567 с.

156. Концевич Л.Р. Исторические названия Кореи// Этнонимы. Сб. — М.: Наука, 1970. С. 61-77.

157. Концевич Л.Р. Материалы для диахронного изучения корейской ♦ топонимики// Топонимика Востока. Новые исследования. — М.: Наука, 1964.1. С. 55-73.

158. Корейское классическое искусство. М.: Наука, 1972. - 96 с.

159. Корнилов М.Н. О типологии японской культуры (японская культура в теориях «Нихондзинрон» и «Нихон бункарон»)// Япония: культура и общество в эпоху НТР. -М.: Наука, 1985. С. 36-58.

160. Крюков М.В. Этничность, безэтничность и этническая непрерывность// Расы и народы. М.: Наука, 1989. С. 5-18.

161. Лазарев А. Плюс китаизация всей страны// Япония сегодня. 1998. № 4. С. 19-21.

162. Лазарев Г.З. Древнее и прекрасное искусство// Проблемы этнографии Востока. М.: Географическое общество СССР, 1973. С. 23-33.

163. Ларичев В.Е. Бронзовый век Северо-Востока Китая// Советская археология. 1961. № 1. С. 10-23.

164. Ларичев В.Е. Палеолит и мезолит Японии// Сибирь и её соседи в древности. Новосибирск: Наука, 1970. С. 66-108.

165. Ларичев В.Е. Палеолит Северной, Центральной и Восточной Азии. Ч. 1. -Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1969. С. 390. Ч. 2. 1972. С. 415.

166. Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Древнее расселение человечества в Восточной и Юго-Восточной Азии// Происхождение человека и древнее расселение человечества. М.: Наука, 1951. С. 325-354.

167. Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области// Советская этнография. 1955.№4. С.3-15.

168. Левин М.Г. Этническая антропология и проблемы этногенеза народов Дальнего Вобтока. М.: Изд. АН СССР, 1958. - 359 с.

169. Левин М.Г. Этническая антропология Японии. М.: Наука, 1971.-235 с.

170. Левин М.Г. Японцы// Очерки общей этнографии. Зарубежная Азия. М.: т Изд-во АН СССР, 1959. - с. 25-121.

171. Ли Чен Вон. Очерки новой истории Кореи. М.: Иностранная литература, 1952. - 192 с.

172. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. — М.: Учпедгиз, 1957. 620 с.

173. Мазур Ю. Н. Словопроизводство в корейской и японской лексике китайского корня// Новое в японской филологии. Вып 6. — М.: Изд. МГУ, 1984. С. 57-65.

174. Малявин В.В. Новейшие исследования даосизма в Японии// Народы Азии и Африки. 1985. № 3. С. 160-164.

175. Марков Г.Е. Оседание кочевников и формирование у них территориальных общностей// Расы и народы. Вып. 4. — М.: Наука, 1974. С. 27-44.

176. Марков Г.Е. Этнос, этнические процессы и проблема образа жизни// Расы и народы. Вып. 7. М.: Наука, 1977. С. 9-28.

177. Матвеев З.Н. Бохай (Из истории Восточной Азии VIII-X вв.). Сер. 6. — ф Владивосток, 1929. 36 с.

178. Мерперт Н.Я. Об этнокультурной ситуации 4-3 тыс. до н.э. в Циркумпонтийской зоне// Древний Восток: этнокультурные связи. — М.: Наука, 1988. С. 7-36.

179. Мещеряков А.Н. Буддизм и синтоизм в древней Японии// Религии мира. История и современность. Ежегодник. — М.: Наука, 1983.

180. Мещеряков А.Н. Буддизм и синтоизм в общественной жизни Японии в VI-VIII вв.// Народы Азии и Африки. 1979. № 1. С. 40-52.

181. Мещеряков А.Н. Внешний фактор в истории культуры Японии// Азия — диалог цивилизаций. СПб.: Гиперион, 1996. С. 17-55.

182. Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М.: Наука, 1988. - 240 с.

183. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм. М.: Наука, 1987.- 189 с.

184. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: культура и текст. М.: Наука, 1991. -224 с.

185. Мещеряков А.Н. Из истории политической мысли Японии: концепция национальной исключительности К. Тикафуса// История политической мысли и современность. — М.: Наука, 1988.

186. Мещеряков А.Н. История как метаязык раннеяпонской словесности// Дискуссионные проблемы японской истории. М.: Наука, 1991. С. 112-126.

187. Мещеряков А.Н. Нара первая столица Японии// Вопросы истории, 1985. № И. С. 183-188.

188. Мещеряков А.Н. О некоторых особенностях раннеяпонского буддизма// Древняя Индия. Историко-культурные связи. — М.: Наука, 1982. С. 219-227.

189. Мещеряков А.Н. Эволюция синтоистского пантеона и социальная история Японии VI-VIII вв.// Советская этнография. 1978. № 5. С. 134-140.

190. Михайлова Ю.Д. Некоторые тенденции социально-политической мысли в период Токугава// Япония: идеология, культура, литература. — М.: Наука, 1989. С. 40-47.

191. Молодякова Э.В. Вклад культуры Японии в программу «Культура мира»//Япония 1998-1999. - М.: Диалог-МГУ, 1999. С. 181-200.

192. Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы заселения человеком СевероВосточной Азии. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1977. - 263 с.

193. Навлицкая Г.Б. Осака. М.: Наука, 1983. - 287 с.

194. Народы Восточной Азии, M.-JL: Наука. Ленинград, отделение, 1965. -1027 с.

195. Никитина М.И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом. -ф М.: Наука, 1982.-328 с.

196. Никитина М.И. К вопросу о роли зрительного знака// Народы Азии и Африки. 1973. № 5. С. 122-132.

197. Никитина М.И. Луна и Солнце как элементы пространственно-временной системы сиджо// Теоретические проблемы изучения литературы Дальнего Востока. -М.: Наука, 1977. С. 248-261.

198. Никитина М.И. Миф о Женщине-Солнце в корейской культуре. М.: Наука, 1982. - 120 с.

199. Никитина М.И., Троцевич А.Ф. Очерки истории корейской литературы до XIVb. М.: Наука, 1969. - 238 с.

200. Николаева Н.С. Декоративное искусство Японии. — М.: Искусство, 1972. -87 с.

201. Николаева Н.С. Искусство стран Дальнего Востока. — М.: Наука, 1979. -372 с.

202. Николаева Н.С. Художественная культура Японии XVI в. — М.: Искусство, 1986. 237 с.

203. Окладников А.П. Древнейшие культуры Приморья и Приамурья в свете исследований 1953-1956 гг.// Сборник статей по истории Дальнего Востока. — М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 5-80.

204. Окладников А.П. К вопросу о древнейшем населении Японских островов и его культуре// Советская этнография. 1946. № 4. С. 22-28.

205. Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. М.: Наука, 1994. С. 212.

206. Пак М.Н. К периодизации ранней истории Кореи// Историография стран Востока. М.: Изд-во МГУ, 1977. С. 77-119.

207. Пак М.Н. Некоторые спорные вопросы истории Кореи// Вопросы истории. 1957. № 8. С. 166-180.ф 189. Пак М.Н. Новые представления о древней истории Кореи// Вестник

208. МГУ. Серия «Востоковедение». 1978. № 3. С. 3-13.

209. Пак М.Н. Очерки ранней истории Кореи. М.: Изд-во МГУ, 1979. - 239 с.

210. Пак М.Н. О характеристике социально-экономических отношений в государстве Силла (III-VI вв.)// Вопросы истории. 1956. № 7. С. 49-65.

211. Пак М.Н., Юриков Х.К. Тенденции в изучении истории Кореи современными японскими историками// Современная историография стран Зарубежного Востока. М.: Наука, 1969. С. 168-185.

212. Пасков С.С. Современная японская буржуазная историография. М.: Наука, 1982. - 162 с.

213. Пасков С.С. Япония в раннее средневековье, VII-XII вв. М.: Наука, 1987.- 195 с.

214. Первобытная периферия классовых обществ до начала Великих географических открытий (Проблемы исторических контактов). М.: Наука, 1978.-301 с.f> 196. Петрова О.П. Древнеяпонские термины родства// Советская этнография.1965. №3. С. 79-89.

215. Петрова О.П. О генезисе японских омонимов «вата»// Китай, Япония: история и филология. — М.: Изд. вост. лит., 1961. С. 304-313.

216. Пинус Е.М. Древние мифы японского народа// Китай, Япония. История и филология. М.: Изд. вост. лит., 1961. С. 220-228.

217. Пинус Е.М. «Кодзики» — Записи о делах древности// Проблемы Дальнего Востока. 1973. №4. С. 175-177.

218. Письменные памятники Востока. Ежегодник. — М.: Наука, 1977. — 326.

219. Поливанов Е.Д. Предварительные сообщения об этимологическом словаре японского языка// Проблемы востоковедения. 1960. № 3. С. 174-184.

220. Поливанов Е.Д. Избранные труды. Труды по восточному и общему языкознанию. -М.: Наука, 1991. 622 с.

221. Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию. М.: Наука, 1968. - 376 с.

222. Попов К.А. Законодательные акты средневековой Японии. — М.: Наука,1984.- 107 с.

223. Попов К.А. Некоторые вопросы топонимики Харима-но куни// Топонимика Востока. М.: Наука. 1969. С. 71-86.

224. Попов К.А. Фудоки (к истории изучения японского памятника VIII в.)// Китай, Япония. История и филология. М.: Изд-во вост. лит., 1961, с. 182199.

225. Попов К.М. Япония. Очерки развития национальной культуры и географической мысли. М.: Мысль, 1964. - 394 с.

226. Прасол А.Ф. Первые учебные заведения и становление образования в Японии (VIII-XI вв.)// Россия и АТР. 1998. № 4. С. 68-86.

227. Проблемы этнографии и этнической истории народов Азии, М.: Наука, ^ 1968.-282 с.

228. Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы: этнографические очерки. М.: Наука, 1983.-270 с.

229. Пучков П.И. Интегрирующая и дезинтегрирующая роль религии в этническом процессе// Расы и народы. -М.: Наука, 1991. С. 22-29.

230. Радуль-Затуловский Я.Б. Конфуцианство и его распространение в Японии. М.: Изд. АН СССР, 1947. - 451 с.

231. Размышления о японской истории. М.: ИВ, 1996. - 116 с.

232. Рамстэдт Г.И. Грамматика корейского языка. — М.: Изд. вост. лит., 1961. -232 с.

233. Ранняя этническая история народов Восточной Азии. М.: Наука, 1977. -288 с.

234. Рашковский Е.Б. Востоковедная проблематика в культурно-исторической концепции А. Дж. Тойнби. М.: Наука, 1976. - 199 с.

235. Реклю Э. Земля и люди: Корея и Япония, СПб., 1885.

236. Рю Хакку. Проблемы ранней истории Кореи в японской историографии. -# М.: Наука, 1975.-с. 200.

237. Свадеш М. Лингвистические связи Америки и Евразии// Этимология. М.: Наука, 1965. С. 271-322.

238. Светлов Г.Е. Возврат к религии? (по материалам исследований религиозного сознания японцев// Япония. Ежегодник. 1985. — М.: Наука, 1986. С. 225-238.

239. Светлов Г.Е. Колыбель японской цивилизации. М.: Искусство, 1994. -270 с.

240. Светлов Г.Е. Путь богов. Синто в истории Японии, М.: Мысль, 1985. -240 с.

241. Серошевский В. Собрание сочинений. Т. 4. Корея. Очерки. М., 1923.

242. Сибирь, Центральная и Восточная Азия в древности. Неолит эпоха металла. Новосибирск: АН СССР. Сиб. отделение, 1978. - 155 с.

243. Сибирь, Центральная и Восточная Азия в древности. Эпоха палеолита. -Новосибирск: АН СССР, Сиб. отделение, 1976. 189 с.

244. Сила-Новицкая Т.Г. Культ императора в Японии: мифы, история,доктрины, политика. — М.: Наука, 1990. — 204 с.

245. Симонова-Гудзенко Е.К. О появлении богини Аматэрасу в японской мифологическом пантеоне// Япония: идеология, культура, литература. М.: Наука, 1989. С. 106-115.

246. Скульптура древней и средневековой Японии. Каталог выставки. — JL: Советский художник, 1969. 27 с.

247. Сондэрс Э.Д. Японская мифология// Мифология древнего мира. М.: Наука, 1977. С. 405-431.

248. Спеваковский А.Б. Религия синто и войны. — JL: Лениздат, 1987. 109 с.

249. Спеваковский А.Б. Самураи — военное сословие Японии. — М.: Наука, 1981.- 169 с.

250. Старостин С.А. Алтайская проблема и происхождение японского языка,1. М.: Наука, 1991.-296 с.

251. Старостин С.А. К проблеме реконструкции праяпонской фонологической системы// Очерки по фонологии восточных языков. — М.: Наука, 1985. С. 271-280.

252. Стэнли-Бейкер Дж. Искусство Японии. — М.: Слово, 2002. С. 239.

253. Сырицын И.М. Современная историография о формировании и социальной структуре древнего государства// Вестник МГУ. Сер. XIV. "Востоковедение». 1970. № 2. С. 54-60.

254. Сыромятников Н.А. Древнеяпонский язык. М.: Наука, 1972. - 175 с.

255. Сыромятников Н.А. Об урало-алтайском слое древнеяпонского языка// Народы Азии и Африки. 1967. № 2. С. 117-130.

256. Сэнсом Г.Б. Япония: Краткая история культуры. СПб.: Евразия, 1999. -572 с.

257. Танге К. Архитектура Японии. Традиция и современность. М.: Прогресс, 1976. - 239 с.

258. Тихонов В.М. Присоединение общины Кымгван к древнекорейскомугосударству Силла// Восток: Афро-Азиатские общества; история и современность. 1996. № 4. С. 16-27.

259. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1996. - 608 с.

260. Токарев С.А. Проблемы типов этнических общностей// Вопросы философии. 1964. № 11. С. 43-53.

261. Токарев С.А. Что такое мифология?// Вопросы истории, религии и атеизма. Вып. 10. -М.: Изд. АН СССР, 1962. С. 338-375.

262. Толстогузов А.А. Очерки истории Японии VII-XIV вв. Становление феодализма. М.: Вост. лит., 1995. - 331 с.

263. Толстогузов А.А. Социально-экономические особенности японского города конца VII-VIII вв.// Дискуссионные проблемы японской истории. -М.: Наука, 1991. С. 59-90.

264. Тосака Д. Японская идеология. — М.: Прогресс, 1982. — 264 с.

265. То Ю Хо. О мегалитической культуре Кореи// Советская этнография. 1962. №4. с. 84-92.

266. Троцевич А.Ф. Оппозиция земля — небо в корейских мифах// Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. М.: Наука, 1977. С. 239-247.

267. Троцевич А.Ф. Корейские легенды о предках-основателях государств Тонмене и Чумоне// Народы Азии и Африки. 1968. № 2. С. 125-128.

268. Хани Г. История японского народа. — М.: Изд. вост. лит., 1957. 214 с.

269. Ханин З.Я., Горегляд В.Н. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Вып. 6-М.: Наука, 1971, 193 с.

270. Ханин З.Я. Парии в японском обществе. М.: Наука, 1980. - 250 с.

271. Ханин З.Я. Социальные группы японских париев. М.: Наука, 1973. -203 с.щ 254. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций// Полис. 1994. № 1. С. 33-57.

272. Хасэгава С. Как создавалось японское письмо// Курьер ЮНЭСКО. 1968. №9-10. С. 69-72.

273. Холодович А.А. О предельных и непредельных глаголах (по данным корейского и японского языков)// Филология стран Востока. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1963. С. 3-11.

274. Хруслов Г.В. Советская и западная историография периода феодализма и генезиса капитализма в Японии// Историография стран Востока. М.: Изд. МГУ, 1977. С. 187-199.

275. Чард Ч., Морлан Р. Абсолютная хронология каменного века Японии// Сибирь и ее соседи в древности. — Новосибирск: Наука, 1970. С. 109-138.

276. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. — М.: Наука, 1985.-271 с.

277. Чебоксаров Н.Н. Основные этапы формирования антропологического состава Восточной Азии. — М.: Наука, 1964. С. 11.

278. Чебоксаров Н.Н. Проблемы типологии этнических общностей в трудах ф советских ученых// Советская этнография. 1967. № 4. С. 94-109.

279. Черевко К.В. Некоторые замечания о языке «Кодзики»// Народы Азии и Африки. 1966. №3. С. 117-123.

280. Черевко К.Е. Специфика литературного двуязычия в древней Японии// Народы Азии и Африки. 1959. № 2. С. 90-101.

281. Чжань Цзюнь. Особенности развития культуры Бохая// Медиевистские исследования на дальнем Востоке России. Владивосток: Дальнаука, 1994. с. 57-68.

282. Чхве Джонпхиль. Новый взгляд на неолит Кореи// Археология, этнография и антропология Евразии. 2001. № 3. С. 39-50.

283. Шавкунов Э.В. Некоторые вопросы истории Приморья и Приамурья в VI-XII вв.// Сборник статей по истории Дальнего Востока. — М.: Изд. АН СССР, 1958.-351 с.

284. Шавкунов Э.В. Несколько слов о взаимоотношениях Бохая и Японии// Вестник ДВО РАН. 2001. № 3. С. 100-104.

285. Шацкий Е. Утопия и традиция. М.: Прогресс, 1990. - 454 с.

286. Шелепов Г.В. Общность происхождения — признак этнической общности// Советская этнография. 1968. № 4. С. 65-74.

287. Шишкина Г. Древняя Япония загадочная и удивительная// Япония сегодня. 1997. № 11. С. 27-29.

288. Шоков А.Ф. Археология Кореи. Воронеж: Изд. Воронеж. Ун-та, 1962. -56 с.

289. Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. -М.: Наука, 1984.-581 с.

290. Эгами Н. Японская нация и культура Японии// Япония: о себе и мире. 1994. №Ю. С. 41-81.

291. Юриков Х.К. Некоторые проблемы социальной организации когурёсцев в японской историографии// Народы Азии и Африки. 1972. № 4. С. 169-179.

292. Юриков Х.К. Освещение современными японскими историками вопросов возникновения государственности в Корее// Историография стран Востока. Проблемы социально-экономической истории феодализма в странах Востока. М., 1969. С. 180-208.

293. Юриков Х.К. Современные японские историки о системе кольпхум в Силла// Страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. М.: Наука, 1969. С. 128-139.

294. Языки и литература Дальнего Востока. — М.: Изд-во АН СССР, 1958. — 118 с.

295. Япония: вопросы истории. М.: Изд-во вост. лит., 1959. — 330.

296. Японские легенды о чудесах IX-XI вв. М.: Наука. 1984. - 183 с.

297. Японское искусство. — М.: Изд-во вост. лит., 1959. 148 с.

298. Яценко Б.П. Особенности японской топонимики// Топонимика Востока. Новые исследования. М.: Наука, 1964. С. 73-83.1. На английском языке

299. Ahn Hwi Joon. Korean influence on Japanese Ink Paintings of the Muromachi Period// Korea Journal. 1997. Vol. 37. No. 4 (Winter). P. 195-220.

300. Akima Toshio. The Myth of the Goddess of the Undersea World and the Tale of Empress Jingu's Subjugation of Silla// Japanese Journal of Religious Studies. 1993. Vol. 20:2-3 (September). P. 95-185.

301. Arimitsu K. An Objective View of Japanese Archaeological Works in Korea// Transactions of the Korea Branch of the Royal Asiatic Society. 1966. No. 42. P. 7579.

302. Barnes, G.L. Discoveries of Iron Armour on the Korean Peninsula// Papers of the British Association for Korean Studies. 1994. No. 5. P. 105-130.

303. Barnes, G.L. Korea and Japan 1000 ВС AD 650// Past Worlds: The Times Atlas of Archaeology. London: Times Books, 1988. P. 98- 130.

304. Barnes G.L. The Development of Stoneware Technology in Southern Korea// Pacific Norteast Asia in Prehistory: Hunter Fisher — Gatherers, Farmers, and Sociopolitical Elites. - Pullman, WA: Washington State University, 1992. P. 23-31.

305. Barnes G.L. The Role of the Be in the Formation of the Yamato State. -Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

306. Best J.W. Early Korea's Role in the Stylistic Formulation of the Yumedono Kannon, a Major Monument of Seventh-Century Japanese Buddhist Sculpture// Korea Journal. 1990. No. 10 (October). P. 13-25.

307. Cheon Kwan-wu. A New Interpretation of the Problems of Mimana (I-II)// Korea Journal. Vol. 14. No. 2. P. 9-23. Vol. 14. No. 4. P. 31-44.

308. Cho Yong-jung. A Study of The Paekche Gilt-bronze Incense Burner Excavated from Nungsan-ri, Puyo in 1993// Korea Journal. 1994. Vol. 34. No. 3 (Autumn). P. 82-98.

309. Choe Chong-pil. A Critical Review of Research on the Origin of Koreans and Their Culture// Hanguk sangosa hakpo. 1991. No. 9. P. 7-43.

310. Choi Sung-rak. The Iron Age Culture in Southern Korea// Korean and Korean-American Studies Bulletin. 1997. Vol. 8, No. 1-2 (Spring/Summer). P. 513.

311. Covell J.C., Covell A. Korean Impact on Japanese Culture: Japan's Hidden History. London. 116 p.

312. Covell J.C. Japan's Deification of Korean Ceramics// Korea Journal. May. 1979. P. 19-26.

313. Covell J.C. Korea's Cultural Roots. Seoul: Hollym, 1982.

314. Covell J.C. Korea's Huge Wave Which Brought Buddhist Art to Japan// Korea Journal. Vol. 19. No. 3. P. 33-41.

315. Edwards W. Event and Process in the Founding of Japan: The Horseriders Theory in Archaeological Perspective// The Journal Japanese Studies. 1983. Vol. 9. No. 2 (September). P. 265-295.

316. Farris W.W. Ancient Japan's Korean Connection// Korean Studies. 1996. Vol. 20. P. 1-22.

317. Grayson J.H. Excavations of Late Kaya Period Tumuli in Koryong, Korea: Chisan-dong Tombs 32-35 and Associated Burials// Bulletin of the Indo-Pacific Prehistory Association. 1984. No. 5. P. 64-73.

318. Grayson J.H. Mimana, A Problem in Korean Historiography// Korea Journal. 1977. Vol. 17. No. 8 (August). P. 65-69.

319. Grayson J.H. The Myth of Tang'un: A Dramatic Structural Analysis of a Korean Foundation Myth// Korea Journal. 1997. Vol. 37. No. 1 (Spring). P. 35-52.

320. Han Kyung-Koo. The Japanese View of Korean People and Culture// Korea Journal. 1998. Vol. 38. No. 3 (Autumn). P. 228-243.

321. Hatada T. An Interpretation of the king Kwanggaet'o// Korean Studies. 1979. No. 3.P. 1-17.

322. Hirano K. The Yamato State and Korea in the Fourth and Fifth Centuries//ф

323. Acta Asiatica. 1977. Vol. 31. P. 57-82.

324. Hong Son-p'yo. Korean Painting of the late Choson Period in Relation to Japanese Literati Painting// Korea Journal. 1980. May. P. 17-24.

325. Hong W. Relationship Between Korea and Japan in Early Period: Paekche and Yamato Wa. Seoul: Ilsimsa, 1988.

326. Hong W. Paekche of Korea and the Origin Yamato Japan. Seoul: Kudara International, 1994.

327. Hurst III, G. Cameron. Japans Hidden History: Korean Impact on Japanese Culture// Korea Journal. Vol. 25. No. 3. P. 30-32.

328. Inoue H. Early Ancient Forms of Social Organization in Korea and Japan// Chosen gakuho. 1974. Vol. 73. No.10. P. 31-35.

329. Kawakita M. Introduction of Japanese Art// Series of Japanese Life and Culture. Vol. 7 Tokyo, 1963. P. 10-60.

330. Keane J. The Kami Concept. A Basis for Understanding the Dialogue// Orient Studies. 1980. No. 16 (December). P. 1-50.

331. Kidder J.E. The Newly Discovered Takamatsuzuka Tomb// Monumenta Nipponica. 1972. Vol. 27. No. 2 (Autumn). P. 245-251.

332. Kim Hyun-koo. A Study of Korea-Japan Relations in Times: Centering on the Taika Reforms and Formation of Cooperation among Silla, Japan and China// Korea Journal. 1989. Vol. 29. No. 10 (October). P. 18-27.

333. Kim Jung-bae. The Question of Horse-Riding People in Korea (1). (2)// Korea Journal. 1978. Vol. 18. No. 9 (September). P. 39-50; 1978. Vol. 18, No. 11f (November). P. 41-52.

334. Kim Song-ho. Origins of the Japanese Polity: A Textual Reconsideration of the Horse-Rider Theory// Korea Journal. 1985. Vol. 15. No. 12 (December). P. 4-23.

335. Kim Won-yong. A Cylindrical Pottery Stand from Seoul// Art and Archaeology of Ancient Korea. Seoul: The Taekwang Publishing Co., 1986. P. 31-34.

336. Kim Won-yong. Discoveries of Rice in Prehistoric Sites in Korea// the Journal of Asian Studies. 1982. Vol. 41. No. 3 (May). P. 513-518.

337. Kim Won-yong. Impact of Ancient Korean Culture upon Japan// Korea Journal. 1972. Vol. 12. No. 6 (June). P. 34-35.

338. Kim Won-yong. Recent Discoveries in the Archaeology of Silla and Kaya// Traditional Cultures of the Pacific Societies: Continuity and Change. — Seoul: Seoul National University Press, 1990.

339. Kim Won-yong. Report of the Excavations of Two Paekche Tombs// Transactions of the Korea Branch of the Royal Asiatic Society. 1961. No. 37. P. 119-122.

340. Kim Won-yong. Some Aspects of the Interrelation of Korean, Chinese and Japanese Arts// Korea Journal. Vol. 17. No. 11. p. 10-14.

341. Kim Won-yong. Three Royal Tombs// Korean Culture. 1980. Vol. 1. No. 1 (Winter). P. 35-37.

342. Kim Won-yong. Wall Paintings of Koguryo Tombs// Korea Journal. 1966. Vol. 6. No. 4 (April). P. 21-23.

343. Kwong Yigu. The Population of Ancient Korea in Physical Anthropological Perspective// Korea Journal. 1990. Vol. 30. No.10. P. 4-12.

344. Kim Yong-dok. Study of Japanese History in Korea// Korea Journal. 1985. Vol. 15. No. 12 (December). P. 70-82.

345. Kim Young-duk. Wae Japan as a Tamno of Paekche// Transactions of the ^ Korea Branch of Royal Asiatic Society. 1996. No. 71. P. 1-8.

346. Kirkland J.R. The Horseriders in Korea: A Critical Evaluation of a Historical Theory// Korea Journal. 1981. Vol. 5. P. 109-128.

347. Ledyard G. Gallopping Along with the Horseriders: Looking for the Founders of Japan// The Journal of Japanese Studies. 1975. Vol. 1. No. 2 (Spring). P. 217254.

348. Lee Chung-myun. Iron Smelting in Ancient Japan with Reference to Korean migration//Chirihak yongu. 1985. No. 10. P. 1-14.

349. Lee Chung-myun. A Study of the Aya and Hata Clans in Ancient Japan with Reference to Korean migration// Chirihak yongu. 1987. No. 12. P. 413-434.

350. Lee Chung-myun. Vestiges of Korean migration on the Sanin and Hokuriku Regions in Ancient Japan// Chirihak yongu. 1987. No. 12. P. 229-247.

351. Lee Chung-myun. A Study of Shinto Shrines in Ancient Japan with Reference to Korean migration// Chirihak yongu. 1989. No. 14. P. 15-21.

352. Lee In-sook. Early Glass in Korean Archaeological Sites// Korean and Korean-American Studies Bulletin. 1997. Vol. 8. No. 1-2. P. 14-23.

353. Lee Ki-dong. Shilla's Kolp'hum System and Japan's Kabane System// Korean Social Science and Humanities. 1984. No. 11. P. 7-24.

354. Lee Yong-bum. Korea's Political Power in Ancient Japan// Korea Journal. 1972. Vol. 12. No. 6 (June). P. 30-34.

355. Miller R.A. A Korean Poet in Eighth-Century Japan// Korea Journal. 1985. Vol. 25. No. 11 (November). P. 4-21.

356. Miller R.A. Early Korea and Early Japan// Asian and Pacific Quarterly of Cultural and Social Affairs. 1994. Vol. 19. No. 1 (Spring). P. 1-4.

357. Miller R.A. Yamato and Paekche// Asian and Pacific Quarterly. 1994. Vol. 26. No. 3 (Autumn). P. 1-13.

358. Mishina S., Murakami Y. The Development of the studies of Korean History and Culture in Japan//Acta Asiatica. 1965. No. 9. P. 83-110.

359. Mizuno Yu. The Origins of the Japanese People// Understanding Japan. 1968. No. 22. P. 8-74.

360. Murayama S., Mller R.A. The Inariyama Tumulus Sword Inscription// The Journal Japanese Studies. 1979. No. 5. P. 405-438.

361. Nelson S. M. Archaeological Discoveries in Korea// Korean Culture. 1994. Vol. 15. No. 3. P. 22-31.

362. Nelson S. M. The Archaeology of Korea. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.

363. Nelson S. M. The Introduction and Development of Iron Production in Korea. A Survey// World Archaeology. 1989. Vol. 20. No. 3 (February). P. 422-433.

364. Nishitani T. The Kaya Tumuli: Window on the Past// The Japan Foundation ^ Newsletter. 1993. Vol. 21. No. 3 (November). P. 1-6.

365. Obayashi T. Japanese Myths of Descent from Heaven and Their Korean Parallels//Asian Folklore Studies. 1984. Vol. 43. No. 2. P. 171-184.

366. Obayashi T. The Ancient Myths of Korea and Japan// Acta Asiatica. 1991. No. 61. P. 68-82.

367. Okazaki K. Mural Painting of ancient Tombs Recently Found in Korea, Chinathand Japan// Proceedings International Symposium Commemorating the 30 Anniversary of Korean Liberation. Seoul: National Academy of Sciences, 1975. P. 67-71.

368. Ono S. The Japanese Language and its Sources// Japanese Culture/ Its Development and Characteristics. London, 1962. P. 17-21.

369. Рае Hyung II. The Politics of Korea's Past: The Legacy of Japanese Colonial Archaeology in the Korean Peninsula// East Asian History. 1994. No. 7 (June). P. 25-48.

370. Рае Hyung II. The Nangnang Triangle in China, Japan and Korea// Korean Culture. 1994. Vol. 15. No. 3. P. 32-41.if0 77. Pearson R.J. Japan, Korea and China: The Problem of Defining Continuities// Asian Perspectives. 1976. Vol. 19. No. 1. P. 176-189.

371. Pearson, Richard J. Paleoenvironment and Human Settlement in Japan and Korea// Science 197. 1977. No. 4310 (September, 23). P. 1239-1246.

372. Ramstedt G.J. Paralipomena of Korean etymologies. — Helsinki, 1982. P. 212.

373. Rhee M.J. New Histories for Old: The Japanese Attempt to Rewrite Korean History//Asian Pacific Quarterly. 1994. Vol. 26. No. 1 (Spring). P. 36-49.

374. Riotto M. Jar-Burials in Korea and Their Possible Social Implications// Korea Journal. 1995. Vol. 35. No. 3 (Autumn). P. 40-53.

375. Rowley-Conwy. P. Postglacial Foraging and Early Farming Economies in Japan and Korea: A West European Perspective// World Archaeology. 1984. Vol. 19. No. 1 (June). P. 28-42.

376. Sample L.L. Prehistoric Cultural relations between Western Japan and Southeastern Korea//Asian Perspectives. 1976. Vol. 19. No. l.P. 172-175.

377. Sansom G.B. Japan. A Short Cultural History. Tokyo: Charles E. Tuttle1. Company, 1993. 548 p.

378. Syromiatnikov N.A. The Ancient Japanese language. M.: Nauka, 1981. -175.

379. Tamura E. The Influence of Silla Buddhism on Japan During the Asuka-Hakuho Period// Buddhist Culture in Korea. Seoul: The Sisa-yongo-sa Publishers Inc., 1982. P. 41-62.

380. The Cambridge History of Japan. Vol. 1-6 — Cambridge: Cambridge University Press, 1993-1995.

381. Tsunoda R., de Bary W.T., Keene D. Sources of Japanese Tradition. — New York-London: Columbia University Press, 1971. 928 p.

382. Windows on the Japanese Past: Studies in Archaeology and Prehistory. — ^ Michigan: The University of Michigan, 1986.

383. Yi Chong-hang. On the True Nature of "Wae" in Samguk sagi// Korea Journal. 1977. Vol. 17. No. 11 (November). P. 51-59.

384. Yu Hak-ku. Early Historical Relations between Korea and Japan: Some Methodological Issues// Korea Journal. 1990. Vol. 30. No. 6 (June). P. 45-48.1. На корейском языке

385. Иль ёкса кёгвасо отокхе кисульхагоинна? (Как интерпретируют историю Японии в японских учебниках?)// Ури мунхва (Корейская культура). 2001. № 10-11.

386. Им Дон Квон. Ильбонане пэкче мунхва (Пэкческая культура в Японии). — Сеул: Хангук кукчекёрю чэдан, 1994. 189 с.

387. Им Хё Джэ. Хангугу коиндольгва минджоге тонъджильсон (Корейские дольмены и единство нации)// Ури мунхва. 2001. № 8. С. 6-7.

388. Ким Бён И. Хангук мунхвава сеге мунхва (Культура Кореи и мировая культура)// Хангукса симин канджва (Гражданский курс лекций по истории Кореи). Вып. 4. Сеул: Ильчогак, 1989. С. 1-13.

389. Ким Джэ Сок. Тхониль Силла, Пархэва ильбоне кванге (Отношения между Объединенной Силла, Бохай и Японией). — Сеул: Ильчиса, 1993. 626 с.

390. Ким Сок Хён. Ильбон Хунаяма кобунесо наон кхаре мёнъмуне тэхаё (О надписи на мече, найденном в могильном кургане Фунаяма в Японии)// Ёкса квахак. 1966. № 2. С. 194-200.

391. Ким Сок Хён. Чхоги чоиль кванге ёнгу (Корейско-японские отношения в ранний период). Пхеньян: Сахве квахак чхульпханса, 1966. - 338.

392. Ю.Ким Хян Су. Ильбонесо твечхаджин иропорин пэкче мунхва (Потерянная культура Пэкче, найденная в Японии)// Синтона. 1997. Май. С. 528-542.

393. Ли Ги Бэк. Хангукса силлон (Новые взгляды на историю Кореи). Сеул: Ильчогак, 1989. - 544 с.

394. Ли Гу Ёль. Ильче чхимнякква корёчагиый сунан (Агрессия японского империализма и невзгоды корёского селадона)// Тонъа. 1997. Май. С. 554565.

395. Ли Джин Хи. Хангукква ильбон мунхва (Корея и японская культура). Сеул: Ыльсо мунхваса, 1984. - 240 с.

396. Мун My Вон. Ханминджок сасангва сахве хёнсиль (Идеология корейской нации и общественная реальность)// Минджок чисон. 1989. № 7. С. 210-220.

397. Нохира С. Ильбонын хангуге ёнътхо (Япония территория Кореи)// Кыктон мундже. 1998. № 7. С. 128-140.

398. Пак Сон Бон. Кая сонъсвева Силлаый якчин (Процветание и упадок Кая и развитие Силла)// Когук сосик. 1996. № 9. С. 52-53.

399. Пак Сон Бон. Когурёый пальчонгва Квангэтхован пимуне сильсанъ (Развитие Когурё и действительное содержание стелы вана Квангэтхо)// Когук сосик. 1996. № 7. С. 52-53.

400. Пак Сон Бон. Пархэва Когурё мунхваый кесынъ (Наследие культуры Бохай и Когурё)// Когук сосик. 1997. С. 54-55.

401. Пархэрыль чхаджасо (В поисках государства Бохай). — Сеул: Чонджэнъкинёмгван, 1998. 70 с.

402. Пирюпэкчева ильбоне кукка кивон (Пэкче в период правления Пирю и генезис государства в Японии). Сеул: Чимунса, 1982. - 370 с.

403. Пу Джи Ён. Ильбон, то ханаый хангук (Япония еще одна Корея?). - Сеул: Хансон, 1997.-296 с.

404. То Су Хи. Пэкче чонгио ва караоый кванге (Связи языка раннего Пэкче с языком Кара)// Хангыль. 1985. № 187. С. 23-31.

405. Ханиль кодэ мунхва ый ёнгёль (Древние культурные связи между Кореей и Японией). Сеул: Соуль пресс, 1994. - 269 с.

406. Хван Ги Док. Чосоне чхондонги сидэ (Эпоха бронзы в Корее). — Пхеньян: щ Сахве квахак чхульпханса, 1984. 128 с.

407. Чон Хё Ун. Кодэ ханиль чончхи кёсоп ёнгу (Исследование древних политических связей Кореи и Японии). — Сеул: Хагён мунхваса, 1995. 352с.

408. Чхве Джин. Таси сынын ханиль кодэса (Заново написанная древняя история Кореи и Японии). Сеул: Тэхан кёгвасо, 1996. - 312 с.

409. Ю Чан Су. Ури чосане сумгёри сараиннын Нара (Дыхание предков корейцев в Нара)// Ури мунхва. 1998. № 2. С. 18-27.1. На японском языке

410. Инатоми Э. Ниппондзин то ниппон бунка (Японцы и японская культура). — Токио: Рисося, 1963. 286 с.

411. Иноуэ К. Нихон-но рэкиси (История Японии). — Токио: Нанива синсё, 1967. -248 с.

412. Иноуэ М. Нихон кокка-но кигэн (Происхождение японского государства). -Токио: Иванами сётэн, 1980. 229 с.

413. Исимода Т. Нихон рэкиси (История Японии). В 2-х тт. Токио: Иванамисётэн, 1962.

414. Иэнага С. Нихон-но киндай сигаку (Современная историческая наука в Японии). Токио: Нихон хёрон синся, 1957. - 266 с.

415. Канахиса Т. Амамини икиру нихон кодай бунка (Древняя культура Японии). — Токио: Токосёин, 1963. 465 с.

416. Като X. Ниппон бункарон (Дискуссии о японской культуре). Токио: Токио, Токумасётэн, 1966. - 380 с.

417. Ким Даль Су. Нихон-но нака-но тёсэн бунка (Корейская культура в Японии). В 4-х тт. Токио: Коданся, 1983-1984.

418. Киндаити К. Кокугоси (История японского языка). Токио: Каэсёин, 1963. -192 с.

419. Ю.Кодай-но Нихонкай сётиикан (соко бунка то корю) (Районы Японского моря в древние времена (их культура и обмен)). Сёгаккан, 1984. - 239 с.

420. П.Кодза. Нихон рэкиси (История Японии). Т. 1. Гэнси Кодай (Первобытные времена), Т. 2. Кодай (Древние времена). Токио: Токкё дайгаку сюппанкай, 1984.

421. Манабэ Т. Сёсоин-но хобуцу (Сокровища храма Сёсоин). — Токио: Хэйбонся, 1981.- 168 с.

422. Мацубара М. Ханива (Глиняные статуэтки). — Токио: Согэнся, 1960. 95 с.

423. Мацусада X. Адзиа-но рэкиси (История Азии). — Токио: Тонэй, 1980. 198 с.

424. Миками Ц. Маесэн гэнси фунбо-но кэнкю (Изучение древних могил на территории Маньчжурии и Кореи). — Токио, 1961. — 697.

425. Морисуэ Ё. Нихонси-но кэнкю (Исследования японской истории). — Токио: Обунся, 1955.-360 с.

426. Наоки К. Нара (Город Нара). Токио: Иванами сётэн, 1982. - 239 с.

427. Нихон рэкиси (История Японии). В 15 тт. Токио: Иванами сётэн, 1962-1964.

428. Нихон дзэнси (Полная история Японии). Токио: Коданся, 1991. - 1279 с.

429. Нихон рэтто дайтидзукан (Большой атлас Японских островов). — Токио: Сёгаккан, 1990. 375 с.

430. Нихонси нэнпё (Хронология японской истории). Токио: Иванами сётэн, 1980. - 332 с.

431. Рай С. Нихон гайси (Неофициальная история Японии). Токио: Иванами сётэн, 1976. - 387 с.

432. Рай С., Рай Ц. Нихон гайси (Неофициальная история Японии). — Токио: Иванами сётэн, 1981. 498 с.

433. Сэридзава Т. Нихон кюсэкки дзидай (Эра палеолита в Японии). Токио: Иванами сётэн, 1982. - 232 с.

434. Тагути У. Нихон кайпо коси (Краткая история развития японской культуры). -Токио: Иванами сётэн, 1966. 233 с.

435. Такаги Т. Нихон-но рэкиси. Куни-но хадзимари (История Японии. Возникновение страны). — Токио: Иомиури синбунся, 1981. 304 с.

436. Тасиро X. Ниппон-но дэнто тэки бунка (Традиционная культура Японии). -Токио: Токай дайгаку сюппанкай, 1966. 196 с.

437. Тома С. Ямато-но гоо (Пять правителей Ямато). Токио: Иванами сётэн, 1981.-204 с.

438. Учебная и справочная литература1. На русском языке

439. Васильев JI.C. История Востока. Т. 1. М.: Высшая школа, 1998. - 495 с.

440. История стран зарубежной Азии в средние века. — М.: Наука, 1970. 640 с.

441. История Кореи. Т. 1. М.: Изд. вост. лит., 1960. - 418 с.

442. История Кореи. Т. 1. С древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1974.-470 с.

443. История Японии с древнейших времен до 1868 года. Т. 1. М.: Институт востоковедения РАН, 1998. - 659 с.

444. Кожевников В.В. Очерки истории Японии VII-XI вв. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. — 271 с.

445. Кожевников В.В. Очерки древней истории Японии. Владивосток: Изд. ДВГУ, 1998. - 186 с.

446. Кузнецов Ю.Д. История Японии. М.: Высшая школа, 1988. - 431 с.

447. Мифы народов мира. Энциклопедия, в 2-х тт. М.: Олимп, 1997. Ю.Основы этнографии, - М.: Высшая школа, 1968. - 359 с.

448. Пак М.Н. Очерки ранней истории Кореи. М.: МГУ, 1979. - 238 с.

449. Симонова-Гудзенко Е.К. История ранней и средневековой Японии, М.: Московский гос. институт международных отношений, 1989. - 95 с.

450. Страны и народы. Зарубежная Азия. Общий обзор, Юго-Восточная Азия. — М., 1971.

451. Толстокулаков И.А. Очерк истории корейской культуры. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. - 236 с.

452. Эйдус Х.Т. История Японии с древнейших времен до наших дней. М.: р Наука, 1968.-220 с.

453. Языки Азии и Африки. Т. 5. М.: Наука, 1993. - 432 с.

454. Языки зарубежного Востока. -М.: Наука. 1977. 192 с.

455. Языки мира. М.: Индрик, 1997. - 408 с.1. На корейском языке

456. Кукса (История Кореи). В 2-х тт. Сеул: Кукса пхёнчхан вивонхве, 1994.

457. Синхангукса (Новая история Кореи). — Сеул: Тхэыль чхульпханса, 1994. -719 с.

458. Сиса ёно саджон (Терминологический словарь текущих событий). Сеул: Сисамунхваса, 1993. - 560 с.

459. Хангукса тхыккан (Спецлекции по истории Кореи). — Сеул: Соультэхакчхульпханбу, 1990. 578 с.