Социокультурные факторы поддержания суверенитета

Шенкарева, Елена Олеговна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Социокультурные факторы поддержания суверенитета

Год: 2003
Автор научной работы: Шенкарева, Елена Олеговна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

Диссертация по культурологии на тему 'Социокультурные факторы поддержания суверенитета'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные факторы поддержания суверенитета"

На правах рукописи

ШЕНКАРЕВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА

< •

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ ПОДДЕРЖАНИЯ СУВЕРЕНИТЕТА ( НА ПРИМЕРЕ ИСТОРИИ ЧЕРНОГОРИИ ХУ-ХУШВВ.)

Специальность - 24.00.01. - теория и история культуры (исторические науки)

___АВТОРЕФЕРАТ__

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва-2003

Диссертация выполнена в секторе культурологических проблем социализации Российского института культурологии МК РФ

Научный руководитель: кандидат философских наук

Трошин Андрей Алексеевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Чекалова Александра Алексеевна

кандидат исторических наук Шервуд Евгения Андреевна

Ведущая организация - Центр цивилизационных

и региональных исследований РАН

Защита состоится «15» декабря 2003 г. в_часов на заседании Диссертационного совета Д 212.154.14 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, г. Москва, проспект Вернадского, 88, ауд. № 826.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, г. Москва, Малая Пироговская ул., д. 1.

Автореферат разослан « ноября 2003 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

Горяинова О.И.

Обоснование проблемы исследования и ее актуальность. Проблема влияния культурных факторов на особенности протекания различных социальных процессов, на их содержание и характер трансформации, на экономические, политические, правовые и иные социальные феномены является одной из ключевых проблем современного культурологического знания, тем вопросом, разработка которого остро актуализирована многими современными социальными обстоятельствами. Среди многих других явлений, подлежащих такого рода актуальному анализу, несомненно, может быть выделен феномен суверенитета, который стал предметом острых дискуссий как в рамках современной политической публицистики, так и в философских, правоведческих, политологических исследованиях отечественных и зарубежных ученых. Однако достаточно интенсивное обращение к разработке и обсуждению феномена суверенитета почти совершенно не рассматривает его культурологический аспект, который включает в себя, прежде всего, выявление и анализ тех культурных факторов, которые выступают как значимые для становления и поддержания суверенитета. Важно отметить также, что данный срез проблемы - это не только дополняет другие дисциплинарные исследования в теоретическом отношении, но и дает возможность более глубокого понимания реальных исторических процессов, так или иначе связанных с проблемой суверенитета.

В данном диссертационном исследовании акцент сделан на рассмотрении влияния культурных факторов на становление и поддержание суверенитета в контексте конкретных исторических процессов. Выбор того социокультурного пространства, на примере которого рассматривается проблема, был главным образом обусловлен тем обстоятельством, что именно история Черногории XV-XVIII вв. дает возможность проследить характер и особенности влияния культурных факторов на изучаемый феномен в условиях почти полного отсутствия иныхзначимых ресурсов для обеспечения поддержания суверенитета.

Балканы на протяжении веков являлись регионом геополитического разлома и сложных межэтнических отношений. В настоящее время мы наблюдаем завершение распада Югославии - процесс отделения Черногории от Сербии, в котором Черногория приобретает национальный суверенитет как международное признание своей культурной специфичности. В этой связи следует отметить, что существующее мнение о том, что Черногория являлась всего лишь объектом внешнеполитических манипуляций при развале единого сербского государства, не соответствует действительности. Исторически Черногория всегда была активным субъектом этнокультурных процессов на Балканах.

В контексте политических событий на территории бывшей Югославии можно наблюдать различные стратегии поиска, обретения, сохранения национальной идентичности, которая выражалась в форме национального суверените-

та. Еще раз подчеркнем, что история черногорской независимости интересна как социокультурная модель, отражающая ситуацию, когда экономический фактор, на пример, наличие развитых финансово-экономических ресурсов, не имел решающего значения для утверждение суверенитета. Интерес к изучению феномена Черногории связан с тем, что базой формирования ее суверенитета была только социокультурная ситуация, то есть суверенитет был обусловлен в основном внутренними факторами.

Степень разработанности проблемы. Впервые научный анализ черногорской истории был представлен в трудах так называемой «романтической» школы первой половины XIX в. (С. Милутинович-Саралийя и Д. Милакович). Хотя эти работы получили критическую оценку в современной литературе, их определяющая роль в развитии черногорской историографии не вызывает сомнений. В этих работах была осуществлена общая реконструкция черногорской истории, дан очерк черногорской культуры, введены в оборот важнейшие источники, впервые оформлена концепция «теократической государственности». Обоснование историками «романтической школы» идеи независимости Черногории и ее продолжительной борьбы с Турцией было вызвано, прежде всего, политической необходимостью.

В исследованиях конца XIX в. акцент в изучении проблемы черногорского суверенитета сместился. Это было связано, прежде всего, с процессами в общественном сознании, а также - с приближающимся 200-летним юбилеем княжеской династии Негошей. Кроме того, важная роль митрополии в черногорской истории в это же время привлекла интерес историков церкви. В ходе дискуссий сложились три основных точки зрения на данную проблему: 1) представление о том, что Черногория не была независимой до середины XIX в. и никаких особых форм государственного устройства здесь не существовало (И. Руварац, В.В. Макушев); 2) концепция «теократизма», подчеркивающая особенность черногорской государственности, основанной «на истинно христианском православном отношении между клиром и народом» (Й. Роганович); 3) «республиканская» теория А.И. Александрова, согласно которой Черногория представляла собой «народную республику» под верховным управлением митрополитов, до XVIII в. находившуюся в зависимости от Турции и Венеции.

Одно из важнейших исследований по истории и культуре Черногории было создано П.А. Ровинским. Широкая эрудиция и академическая образованность автора позволили ему вписать черногорский материал в общий южнославянский культурный контекст. Вслед за черногорскими историками Ровин-ский выделяет в истории Черногории период теократического правления митрополитов (1516-1851), на протяжении которого страна отстаивала свою независимость в ожесточенной борьбе с турками, и тщательно анализирует этот феномен.

В коллективной «Истории Черногории» (1970-1975 гг.) была изложена официальная концепция истории страны в контексте истории Сербии. Согласно этой концепции, несмотря на героическое сопротивление, все сербские земли были захвачены турками. Как буферная территория (между Турцией и Венецией) Черногория, в отличие от других сербских областей, получила достаточно широкую автономию и сохранила местные обычаи и право.

В советской и российской историографии 1980-1990-х гг. основное внимание уделялось русско-черногорским отношениям. В работах А.П. Бажовой подробно освещаются различные аспекты взаимосвязей России и Черногории: экономические, политические, переселенческие и культурные. Особое внимание обращено на проблемы развития венецианско-турецко-черногорских отношений. В 1990-х гг. отечественные исследователи получили доступ к новым источникам по истории внешней политики России. Современные российские историки высказывают точку зрения, что Черногория в изучаемый период не могла быть серьезным союзником России в борьбе с Портой, так как ее территория и население были невелики. Низкий уровень экономического развития, постоянная межплеменная рознь и слабость центральной власти значительно снижали значение Черногории как политического фактора на Балканах. В то же время существует и противоположная точка зрения, в соответствии с которой Черногория уже в XVIII в. обладала фактической независимостью от Османской империи, что имело важное значение для развития освободительного движения всех югославянских народов. Все остальные проблемы истории Черногории ХУ-ХУШ вв. остаются пока мало изученными.

В современной западной историографии специальных работ по Черногории мало, поскольку, как правило, черногорская история рассматривается в рамках сербской или общебалканской.

В исследовании В. Пешича (Черногория) утверждается, что основой черногорской культуры являлась специфическая система моральных ценностей, осно-

вой которой были «человечность» и «геройство». Сущность этой системы автор видит в равноправии полов, в стремлении черногорцев к свободе, правде, любви.

Таким образом, можно утверждать, что, несмотря на имеющийся большой блок собственно исторических исследований, а также работ, посвященных отдельным аспектам социокультурных процессов в Черногории, за рамками специального анализа остался такой важный для этого общества феномен, как сохранение суверенитета в контексте развертывания потенциала и интенсивного влияния комплекса социокультурных факторов, использования возможностей тех традиций и иных культурных оснований, которые были значимы для развития черногорской истории.

Теоретические и методологические основы исследования. В данном диссертационном исследовании понятие суверенитета является концептообра-зующим, поэтому необходимо выделить наиболее значимые характеристики этого явления отмеченные в классических исследованиях. В XVI в. определение суверенитета было дано Жаном Боденом и подразумевало «высшую, абсолютную и постоянную власть над гражданами и подданными в политическом сообществе». В XVIII в. французские мыслители-энциклопедисты обосновали идею суверенитета, которые должен принадлежать только народу.

Современная политическая наука выделяет несколько типов суверенитета: государственный, национальный и экономический. Государственный суверенитет определяется верховенством выборного правительства во внутренней жизни страны, а во внешнеполитических делах - признанием международным сообществом и другими субъектами международных отношений права данного правительства на юридически равных основаниях вступать во взаимоотношения с другими правительствами.

Данная работа, безусловно, не может игнорировать политологический и, в частности, внешнеполитический аспект суверенитета, поскольку это ведущий критерий для выделения и маркировки суверенитета как реально существующего явления. В этом случае верховная власть, основанная на суверенной воле народа, независима от кого бы то ни было во внутренних делах и в международных отношениях; она сама определяет, какими будут отношения с другими государствами, а последние не вправе вмешиваться во внутренние дела суверенного государства. Таким образом, мы видим не зону изоляции, сдерживаемую исключительно внешним давлением, а систему, признаваемую субъектом действия. Только этот факт и свидетельствует о наличии суверенитета.

Немецкий политолог и социолог Карл Шмитт предложил следующее определение суверенитета: суверенен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении. В своих работах К. Шмитт рассматривает это определение как «предельное понятие», с одной стороны, индивидуализированное для каждой культуры, а с другой стороны - являющееся примером идеального типического

решения. Расшифровывая свое определение, К. Шмитт уточняет, что речь идет о том, кто принимает решение в случае конфликта. Последнее обстоятельство применимо к истории Черногории в условиях турецкого владычества.

Особенность социально-политической организации Черногории рассматривается в диссертации через выделение двух социокультурных подсистем: племенной организации, объединенной теократическим администрированием, и системы гендерных отношений. В качестве теоретической основы анализа племенной организации и племенной идентичности продуктивным оказался социально-антропологический подход, в особенности - концепции племени (Э. Сервис, М. Фрид, A.B. Коротаев).

Соответственно для анализа второй из подсистем в качестве теоретических и методологических оснований использовались положения и теории, наработанные современными исследователями гендерных отношений. В культурологической парадигме основной задачей исследования является не просто определение причин и особенностей появления и утверждения того или иного типа гендерных отношений, а выявление влияния, которое эти взаимоотношения, в свою очередь, оказывали на социокультурное развитие данного общества и его историю.

Кроме того, для раскрытия проблематики работы использовались: метод исторической реконструкции, компаративный и комплексный анализ, системно-структурный подход.

Объектом исследования является суверенитет как социокультурный феномен.

Предметом исследования являются социокультурные факторы, существенные для поддержания суверенитета, которые рассматриваются на конкретном историко-культурном материале, в социально-динамическом процессе, характеризующем историю Черногории XV-XVIII вв.

Цель исследования. Целью диссертационного исследования является выявление определяющих социокультурных факторов формирования и сохранения черногорского суверенитета в условиях ограниченности природных и экономических ресурсов, а так же определивших модель социокультурного развития страны.

Задачи исследования. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

• рассмотреть основные принципы и подходы к исследованию суверенитета как культурно-исторического феномена и выявить значимые методологические принципы такого анализа;

• подвергнуть теоретическому анализу социокультурные факторы, влияющие на формирование суверенитета;

• проследить генезис черногорской племенной организации, на базе которой формировался черногорский суверенитет;

• рассмотреть проблему возникновения и трансформации черногорского теократизма;

• реконструировать целостную картину формирования феномена суверенитета Черногории в условиях бытования традиционной культуры и борьбы за независимость;

• определить исторические факторы формирования социокультурных характеристик личности, оказавших влияние на возникновение и развитие понятия суверенитет в определенной социокультурной ситуации (на материале истории Черногории XV-XVIII веков);

• дать комплексный анализ ситуации, рассмотрев ее не только с точки зрения геополитического развития региона, но и с точки зрения формирования восприятия социокультурного поля самими черногорцами.

Хронологические рамки исследования. Диссертационное исследование охватывает 300-летний период с 1496 по 1798 г. Именно в это время в Черногории оформилась особая социокультурная система черногорского теократизма и характеризующаяся правлением духовных лидеров - митрополитов.

Нижняя граница является в историографии общепринятой: в 1496 г. Георгий Црноевич бежал в Италию, и Зетское княжество - одно из феодальных владений, образовавшихся в результате распада Сербского царства - было ликвидировано. В качестве верхней границы в нашей работе выбран 1798 г. В этом году султан Селим III опубликовал фирман, в котором признал официально независимость Черногории.

Источники исследования. Источниковую базу исследования составили несколько групп источников: законодательные и актовые материалы, дипломатические документы, этнографические описания Черногории и Брды, записки путешественников и исторические произведения.

Из законодательных и актовых источников для данной работы наиболее важны «Законник Стефана Душана», дарственные грамоты князей Црноевичей и фирман султана Селима III.

В настоящее время опубликовано много источников, которые дают исчерпывающую характеристику русско-черногорским и венецианско-черногорским отношениям XVIII века, рассматривающие этапы борьбы Черногории с Портой. Значительный объем документов был опубликован в 1984 г. под редакцией А.П. Бажовой. Этот сборник является наиболее полной публикацией источников, освещающих югославянские дипломатические, экономические и культурные связи XVIII в.

Из этнографических произведений особо следует выделить материалы, собранные П.А. Ровинским и И.Ю. Поповичем-Липовацем.

Особое место среди источников занимают путевые заметки XVII-XVIII вв. Среди них выделяются материалы венецианских чиновников (прежде всего М. Болица), а также - русских дипломатов и путешественников (П.А. Толстой, М. Тарасов, Е.П. Ковалевский, А. Попов и И.И. Срезневский.

В группу исторических произведений входят труды М. Орбини, митрополитов Василия Петровича и Петра I Петровича.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на материале комплексного исследования культуры Черногории ХУ-ХУШ вв. выявлены и многоаспектно проанализированы социокультурные факторы, обеспечившие формирование и поддержание независимости страны в условиях политической и культурной экспансии Османской империи.

В работе предложена интерпретация черногорского теократизма как социокультурной системы, образованной племенами и церковной иерархией во главе с митрополитом, который признавался религиозным и политическим главой всего народа.

Научно-практическая значимость работы. Сформулированные в исследовании положения, идеи и выводы могут быть использованы для дальнейшего развития теории социокультурной динамики и методологии ее анализа.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в научной и преподавательской деятельности, при разработке курсов истории культуры, истории Балкан и отечественной истории.

Положения выносимые на защиту:

• Уникальность феномена Черногории ХУ-ХУШ вв. заключается в том, что базой формирования и сохранения ее суверенитета были преимущественно социокультурные факторы.

• В Черногории понятие суверенитета в его общепринятом европейском понимании оформиться не могло, поскольку в рамках племенной культуры, основанной на племенной идентичности, человек отождествлял себя прежде всего со своей родственной группой, а не со страной или нацией.

• «Черногорский теократизм» являлся особой социокультурной системой, состоящей из двух подсистем: племенной организации и тендерных отношений, а также включал не связанную с ними генетически церковную иерархию во главе с митрополитом.

• Для гендерной культуры Черногории характерно институционально поддерживаемое доминирование женского архаического элемента, являвшегося консервативным ядром всей социокультурной системы. Мужчины главенствовали в официальной церковной иерархии, то же самое наблюдалось в обрядах, связанных с родовыми и племенными традициями, соответственно, их роль была определяющей и в историческом самосознании.

• Сохранение Черногорией своего суверенитета на протяжении XV-XVIII вв. явилось следствием сочетания следующих факторов: геополитического, тендерного и конфессионального, а также факторов племенной идентичности и социокультурной трансформации.

Апробация выводов, выносимых на защиту. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании Сектора культурологических проблем социализации Российского института культурологии МК РФ. Отдельные положения и выводы диссертации были изложены в статьях, тезисах и выступлениях на научных конференциях, заседаниях методологического семинара молодых ученых РИК МК РФ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. В приложении приводится список использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, степень ее научной разработанности, определяется объект исследования. Представлены теоретические и методологические основания исследования, характеризуется источниковая база и структура работы, а также обосновываются выводы, имеющие научную новизну.

Первая глава «ЧЕРНОГОРСКИЙ ТЕОКРАТИЗМ КАК ОСОБЫЙ СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН» посвящена генезису и развитию специфической политической организации в Черногории в ХГУ-ХУШ вв.

В первом параграфе «Социальная и институциональная трансформация черногорского общества в ХУ-ХУ11 вв.» рассматривается позднесредневе-ковая история последнего независимого сербского княжества Зеты (1355-1496 гг.), а так же процессы, протекавшие в Черногории после падения Зетского княжества. Данные процессы в совокупности образуют фактор социокультурной трансформации, который обуславливал возникновение и сохранение представлений о независимости в Черногории.

Прообраз будущей Черногории - Зетское княжество - сформировалось в результате распада Сербского царства после смерти Стефана Душана (1355). К 1375-1377 гг. при Георгии I (1362-1379) Зета превратилась в самое могущественное сербское княжество, контролируя Адриатическое побережье и наиболее развитые районы Южной Сербии. Постоянно играя на противоречиях между Турцией, Венецией и Венгрией, наследникам Георгия I удавалось сохранить независимость. Во внешней политике они ориентировались на Сербское княжество Лазаревичей.

Балыпа III (1403-1421) сменил провенецианскую политику на протурец-кую и начал борьбу с Венецией за приморские города. Под влиянием своей ма-

тери Елены Лазаревны он перешел в православие и сделал его официальной государственной религией. Эта реформа оказала важнейшее влияние на последующую историю Черногории.

После смерти Бальши III Зета была присоединена к Сербии, но фактическая власть перешла в руки местной знати. В 1452 г. Стефан Црноевич признал сюзеренитет Венеции и был утвержден «великим воеводой», выступавшим представителем всей Зеты в сношениях с республикой. С правления Стефана Црноевича страна все чаще называется «Черная Гора».

Правление Ивана Црноевича (1464/1465-1490) прошло в постоянных войнах с Османской империей. В 1481 г. князь был вынужден признать сюзеренитет султана и выплачивать дань. Около 1487 г. в Цетинье была основана первая в Юго-Восточной Европе типография, где впервые были изданы книги на южнославянском языке. Георгий Црноевич (1490-1496) сохранил тесные связи с Венецией. В 1496 г. султан заподозрил Георгия в участии в заговоре, и князь вместе с семьей и двором уехал в Италию. Его брат Стефан правил княжеством как турецкий вассал до 1498 г., когда также был вынужден бежать в Венецию.

В конце XV в. произошло окончательное крушение центральной власти и феодальной социально-политической организации в Черногории. В ожесточенных войнах с турками погибло значительное количество феодальной знати. Сложившийся вакуум власти заполнила племенная верхушка, окончательно занявшая место прежней элиты, а также церковь.

Начиная с 1496 г. территория страны была включена в Скадарский санджак. Черногория находилась на особом положении: на ее территории не было турецкой системы аграрных отношений, а ее жители считались филурджиями -свободными и не были обложены различными податями, а платили единый налог (харач). Однако в действительности турецкое владычество в Черногории было номинальным. В условиях отсутствия центральной власти контроль за отдельными племенами был практически невозможен. Единственным общечерногорским авторитетом являлся владыка (митрополит), но он избегал открытого сотрудничества с турецкими властями. Таким образом, выплата харача и признание власти султана зависели исключительно от доброй воли самих черногорских племен.

С начала XVI в. черногорские племена усиливают свои связи с Венецией. Республика снабжала их деньгами и оружием для борьбы с турками. В ответ на это османские правители должны были предпринимать регулярные походы, чтобы держать Черногорию в повиновении.

После турецкой экспедиции 1519/1520 гг. горные племена были ослаблены. Центр борьбы с турками сместился в предгорья - Брду. Антитурецкое восстание племен Брды в 1609-1638 гг. показало, что власти Порты в Черногории фактически не существовало. Османская администрация была неспособна контролировать регион, и держать племена в покорности можно было только путем

постоянных военных акций. Набеги племенных отрядов свидетельствовали о том, что сами черногорцы представляли серьезную опасность для империи. В связи с этим Порта переходит от политики предоставления широкой автономии к политике террора и насильственной исламизации православного населения. Это привело к глубокому конфликту между христианами и «потурченцами», который подогревался льготами, предоставлявшимися турками новообращенным мусульманам.

Концом XVI в. датируются первые сведения о существовании в Черногории общего збора. Он представлял собой общее собрание всех свободных взрослых мужчин. Председательствовали на нем племенные старшины. Общечерногорский збор являлся олицетворением всей страны. В функции збора входило урегулирование межплеменных конфликтов и вопросы мира и войны.

Вторым важнейшим моментом стало превращение митрополита Черногории в реальную политическую фигуру. В XVI в. он был скорее духовным лидером и был вынужден балансировать между племенами и турецкой администрацией, чтобы сохранить церковные владения. С конца XVI в. митрополитами становятся представители различных племен, а в начале XVII в. они начинают принимать участие в войнах с турками. С 1660-1670-х гг. митрополит становится представителем Черногории на международной арене, что признает Венецианская республика, а также фактически и Османская империя.

Рост политического веса церкви нашел свое обоснование в легенде о передаче власти над Черногорией митрополитам: последний воевода из династии Црноевичей решил покинуть страну и издал особый хрисовул (грамоту), в котором передавал свою светскую власть владыке. Таким образом, черногорские митрополиты являются законными наследниками последней княжеской династии.

Превращение митрополита в политического лидера Черногории привело к соперничеству за этот пост между различными племенами. Начиная со второй половины XVII в. митрополитов начинает избирать збор старшин. С этого момента все основные элементы черногорской «теократии» можно считать окончательно оформившимися.

Второй параграф «Культурно-политические факторы развития черногорского теократизма» посвящен первому периоду истории Черногории под властью митрополитов из династии Негошей.

В 1697 г. народное собрание в Цетинье избрало владыкой Нико Петровича Шепчевича из Негошей (в монашестве Данила). В 1702 г. по инициативе митрополита в одну ночь были перебиты, изгнаны или насильно перекрещены все «потурченцы» - принявшие ислам черногорцы. Таким образом Данила открыто объявил религиозную войну Турции.

Активизация русской политики на Балканах вначале XVIII в. в связи с подготовкой к русско-турецкой войне привела к установлению связей с Черногорией, которая разочаровалась в политике Венеции. Начиная в 1711 г. Прутский

поход, Петр 1 рассчитывал на антитурецкое выступление югославянских народов. К черногорцам был послан царский эмиссар, который подписал соглашения, предусматривающие оказание помощи русским войскам. Черногорцы вступили в войну и удерживали силы противника возле городов Никшич, Спуж и Подгорица, отвлекая их от участия в военных действиях против русской армии. После провала Прутского похода турецкие войска предприняли два опустошительных похода на Черногорию (в 1712 и 1714 гг.).

Несмотря на упрочившиеся русско-черногорские росло значение экономической и политической зависимости черногорских племен от Венецианской республики, с 1718 г. полностью контролировавшей Адриатическое побережье.

По предложению Венеции с этого времени черногорцы начинают избирать своего гувернадура (губернатора), который наряду с владыкой осуществлял светскую власть. Гувернадуру и ряду племенных старейшин сеньория стала выдавать постоянную денежную плату, что делало многих из них послушным орудием венецианской политики.

Митрополитом Данилой была предпринята попытка реформировать управление Черногорией. Им был создан верховный государственный орган по типу Сената - «Суд владыки Данилы». В его состав входили 12 влиятельных представителей племенной знати, которые имели право вводить тяжелые наказания за кровную месть, разъединявшую черногорские племена. Это был первый шаг в стремлении создать и укрепить государственную власть в Черногории в XVIII в.

Преемник Данилы Савва Петрович продолжил укреплять связи с Россией и в 1742-1744 гг. тайно совершил поездку в Петербург. Однако затем он сменил свой курс на провенецианский, за что в 1750 г. был фактически отстранен от власти племянником Василием Петровичем (1750-1766).

В середине XVIII в. созданные при Даниле органы власти совершенно утратили свой авторитет: кровная месть вновь заменила суд, племена опять начали междоусобную борьбу. Василий Петрович пытался вести борьбу против племенной разобщенности и до своей смерти боролся с венецианским влиянием. Не раз при нем дело доходило до кровавых столкновений с властями и войском республики. Даже его смерть в Петербурге в 1766 г. молва приписывала отравлению венецианским агентом. Таким образом, и в середине XVIII в. черногорские митрополиты всячески укрепляли отношения с Россией, которая открыто вступается за эту горную страну перед европейскими державами.

Взаимоотношения с Россией осложнились в связи с появлением в Черногории самозванца Степана Малого (1764-1774), выдававшего себя за императора Петра III. Его власть признали Черногория, Кучи, Пиперы, Белопавличи. По предложению Степана Малого на самом массовом в Черногории в XVIII в. збо-ре, где присутствовал каждый второй черногорец, было принято решение: прекратить междоусобицы и заключить мир на вечные времена. До 1774 г. Степан

Малый оставался единственным и полноправным правителем Черногории. Поход турецкой армии в 1768 г. с целью его свержения оказался безуспешным.

Роль Степана Малого в истории Черногорского государства подробно исследована. Югославский историк Г. Станоевич считает, что, «хотя его деятельность не привела к коренным общественным переменам она способствовала преодолению племенной розни и созданию национальной государственности».

После смерти митрополита Саввы правителем Черногории стал его племянник Петр1 Петрович Негош (1781-1830). Петра I можно считать подлинным создателем черногорской государственности. При нем были учреждены правительство и суд, которые действовали опираясь на законодательные акты: «Одлука» 1796 г., первый черногорский законник 1796 г. «Стяга» и «Законник общий Черногорский и Бердский» 1798 г.

В результате двух побед при Мартиничах и Крусах (1796 г.) над войсками североалбанского Махмуд-паши Бушати, который пытался расширить свои территории, Черногория добилась укрепления своей фактической независимости и значительно упрочила внешнеполитическое положение.

В 1798 г. султан Селим III издал фирман, в котором провозглашалось: «Мы, султан Селим-эмир-хан, царствующий от неба до земли, от востока до запада, Царь всех Царей, даем знать нашим визирям, пашам и кади в Боснии. Герцеговине, Албании и Македонии, находящимся по соседству с Черной Горой, что черногорцы никогда не были подданными Нашей Высокой Порты, -дабы они были хорошо приняты на наших границах, и мы надеемся, что они также будут поступать по отношению к нашим подданным». Но несмотря на фактическую независимость, Черногория не получила международного признания и не имела четко зафиксированных границ.

В заключение главы делается вывод о том, что Черногория была фактически независима не только в XVIII в., но и ранее - на протяжении XVI - XVII вв. Показательным является также предоставление султаном Черногории особого статуса, что являлось косвенным признанием неспособности Порты удержать страну под контролем. Внешними факторами оказавшими влияние на формирование и под держание представлений о независимости в Черногории являлись природно-географический, внешнеполитический и фактор социокультурной трансформации.

В Главе второй «ФАКТОР ПЛЕМЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О НЕЗАВИСИМОСТИ В ЧЕРНОГОРИИ» дана общая оценка племенной организации, которая, наряду с теократической формой правления, является составляющей специфики социокультурного развития Черногории.

Первый параграф «Классическое черногорское племя: структура, племенной этос и традиции» посвящен основным характеристикам социально-политической структуры черногорских племен в XVII - XVIII вв.

В конце XVIII в. в Старой Черногории насчитывалось 24 племени. Кроме них существовали еще два приморских (Грбляне и Паштровичи), а также племена Брды - Пиперы, Белопавличи, Кучи, Васоевичи, Морачи и Ровци. Племена Черногории, как правило, насчитывали 1-2 тысячи человек.

П.А. Ровинский определил следующие признаки черногорского племени: 1) идея о едином происхождении и родстве, отражавшиеся в племенных преданиях и праздновании дня одного святого; 2) экзогамия; 3) неотчуждаемость принадлежащих племени земель и другого недвижимого имущества.

Представления о едином происхождении являлись определяющими в групповой идентификации черногорцев. Предания утверждали, что каждое племя произошло от одного родоначальника, сыновья которого основывали его внутренние подразделения, тем самым создавая не только внутриплеменное единство, но и межплеменные связи.

Празднование дня племенного святого (так называемое «крестно имя») было одним из важнейших средств выражения племенной солидарности. Некоторые племена праздновали дни нескольких святых, что отражало их гетерогенный состав.

Верховным органом управления племени был збор - общее собрание всех взрослых мужчин. В ведении збора находились прежде всего политические и административные функции - избрание должностных лиц, объявление войны, заключение мира и другие внешнеполитические вопросы. Збор был также высшей судебной инстанцией: на нем разбирались важные тяжбы, грозившие единству всего племени, разрешались ссоры.

Высшим лицом в политической иерархии был воевода - общеплеменной военачальник. Он избирался из числа взрослых мужчин на общем зборе. Существование должности воеводы было тесно связано с политическим статусом племени. Слабые племена, не имевшие воевод, подчинялись своим более сильным соседям.

Нижнюю ступень системы управления составляли кнезы - главы сел и братств. Кнез был самым влиятельным лицом в селе, он созывал збор, разрешал споры и конфликты, осуществлял суд. Кнез часто возглавлял военный отряд и представлял возглавляемую им группу на племенном уровне. Должность кнеза передавалась по наследству.

Племя делилось на братства. Братство было в основном целиком локализовано и занимало от части села до несколько селений. Село часто сливалось с братством или его подразделением и получало патронимическое название. В большинстве своем братства были экзогамны. Братства делились на отдельные роды или узгиие братства. Дробление происходило по мере разрастания ис-

ходных групп. Братства владели общими землями и угодьями, включая выпасы и леса. Члены братства были связаны единством и солидарностью, что проявлялось, в частности, в хозяйственной взаимопомощи.

Братство состояло из отдельных семей (породица, фамелъя), которые населяют домохозяйство (куча). В горной Черногории недостаток свободной земли препятствовал слишком большому разрастанию семей, поэтому здесь преобладали малые семьи. Но сохранились и семьи большие (кучи).

' Помимо формальной линии родовых структур в Черногории существовало несколько важных культурных элементов, которые имитировали родовые связи и распространяли сеть родовых отношений на более широкий круг, чем непосредственные родичи. Это побратимство и кумовство.

Побратимство было широко распространено среди мужчин и прежде всего было связано с боевой жизнью: оно было соединено с обязательствами оказывать друг другу помощь в нужде, иногда с риском для жизни. В этнографических исследованиях говорится о двух типах побратимства - малое побратимство и побратимство по нужде. Мужчина и женщина тоже могли заключить побратимство, при этом женщина называлась посестримой.

Обычай кумовства был распространен в Черногории даже шире, чем обычай побратимства. Исследователи Черногории ХГХ в. описывали пять видов «кумовства»: «кумовство венчано» (свадебное), «кумовство крштено» (крестное), «кумовство шишано» (военное), «кумовство неволе» (по неволе), «кумовство умира освете» (прекращающее кровную месть).

Племя как объединение братств представляло собой политическое, военное и моральное единство. Защита соплеменников считалась важной обязанностью любого черногорца. Усиление племенной идентичности накладывалось на суровые природные условия и недостаток свободных земель. Все это приводило к ожесточенным конфликтам между племенами, приобретавшим форму межплеменных войн. Попытки митрополитов в-XVIII в. остановить межплеменную вражду не увенчались успехом. Во многом это было связано с тем, что конфликты осуществлялись через кровную месть.

Кровная месть (крена освета) - один из наиболее характерных черт племенной культуры в Черногории. Первые сведения о нем относятся еще к XV в., а как показали полевые исследования К. Боэма, идея кровной мести сохранялась в горных долинах вплоть до 60-х гг. XX в.

Кровная месть разворачивалась на протяжении поколений, поскольку в ее основе лежала идея родства и корпоративности. Кровь была символом целого комплекса отношений. Племена считались у крови, когда между ними существовала вражда. Участник осветы считался кровником. При убийстве племя теряло кровь, кровь составляла долг мстителя и кровь «успокаивалась» при заключении мира и прекращении мести при посредничестве судей.

Таким образом, в основе черногорской племенной организации и племенного этоса лежало родство. Племя и братство считались выше национальности и религии. Все посты в племенах могли занимать только сородичи, и ни одно племя не признавало власти чужаков.

Во втором параграфе «Генезис племенной организации в Черногории» рассматриваются вопросы формирования племен как специфической формы социокультурной общности.

Проблема происхождения племенной организации в Черногории является одной из наиболее дискуссионных. В историографии сложились две точки зрения на этот вопрос. По мнению П.А. Ровинского, Й. Ерделяновича, Й. Йова-новича черногорские племена - это остаток архаической социальной организации славян. Альтернативная точка зрения, согласно которой племена являются новой формой социальной организации и появились из скотоводческих общин-катунов после турецкого завоевания, получила широкое распространение среди историков, этнографов и антропологов.

Первые сведения о внутренней структуре племен Зеты относятся к началу XV в. Основным источником здесь служит договор, заключенный между Венецианской республикой и племенем Паштровичей. Из договора видно, что высшим органом власти в племени Паштровичей был ежегодный збор (племенное собрание), на котором выбирали должностных лиц. Збор не был общим собранием, а был образован 12 братствами.

Вырисовывающаяся по материалам венецианско-паштровичских договоров ситуация отражает первый этап формирования в Черногории (Зете) новых социальных структур, когда племе было не собственно племенем, а представляло собой скорее объединение общин с выборным управлением.

В XIV в. в Зете сохранялась территориальная община (жупа), состоявшая из нескольких сел. Фактически жупа превратилась со временем в низшую административно-территориальную единицу, управлявшуюся чиновником царской администрации.

С началом турецкого завоевания миграция из долин и предгорий в горы значительно усилилась. Это привело к земельному голоду и росту конфликтов из-за угодий. В условиях упадка центральной власти выросла необходимость во взаимопомощи на локальном уровне. Таким образом, люди могли надеяться только на локальные социальные институты (семья, община). Это вызвало повсеместное укрупнение семей и общин и исчезновение частных земельных владений. Особенно этот процесс усилился после крушения Зетского княжества в 1496 г.

Безусловно, горные районы Зеты сохраняли более архаичные черты социальной организации, чем остальные сербские земли. Однако консервация на этой территории сербских племенных объединений маловероятна. Против теории «племенного континуитета» говорит и история отдельных племен. Как ука-

зывал П.А. Ровинский, среди черногорских племен существовали «старые» и «новые». Новые племена состояли из потомков жителей из сербских и албанских земель, бежавших от турок, и с конца XV в. численно преобладали.

Итак, племя в Черногории - группа населения, живущего на одной территории, но не связанного кровным родством. Тем не менее, племя здесь мимикрировало под родовую структуру. Однако сама родовая организация появилась, вероятно, одновременно с племенами или чуть раньше.

. Роль родовых институтов, кровная месть, развитие набеговой системы в виде четничества, статус женщины - все это сближает Черногорию с другими горскими культурами, например, с Швейцарией или «вольными обществами» Северного Кавказа. Однако черногорское племя в XVII-XVIII вв. существенно от них отличалось. Во-первых, в нем существовала идея происхождения от одного предка и общее самоназвание. Во-вторых, существовал общеплеменной культ святого. В-третьих, управление осуществлялось не коллегией выборных лиц, а наследственным лидером, который, тем не менее, опирался на консенсус и не мог обойти збор. Судя по всему, черногорское «теме» действительно можно рассматривать как классическое племя.

В отечественной исторической науке термин «племя» вслед за классическим эволюционизмом прочно связывается с эпохой первобытности (например, «эпоха первобытных племен», «родо-племенной строй», «родо-племенные отношения»). В современной же политической антропологии широко распространено мнение, что племя «может быть совершенно непервобытной, достаточно поздней формой политической организации». A.B. Коротаев в ряде работ показал, что племя является реальной альтернативой иерархическим формам социально-политической организации (вождество, раннее государство).

В конце параграфа реконструируются следующая последовательность генезиса племенной организации в Черногории:

1. На первом этапе (начало - вторая треть XV в.) в связи с ослаблением центральной власти важную роль приобретают отдельные общины и их объединения, строившиеся по традиционному для Южной и Центральной Европы магистратному принципу.

2. Турецкие набеги и массовое переселение жителей соседних сербских земель в последней трети XV в. привели к ломке старых отношений между общинами и переходу всей полноты власти к племенам.

3. На протяжении XVI в. племенная система окончательно оформляется в ходе непрекращающейся борьбы с турками. В это время окончательно исчезают элементы магистратур в системе управления и должность воеводы переходит в руки племенной аристократии.

Итак, племенная структура, этос и традиции черногорцев позволяют выделить фактор племенной идентичности, оказавший влияние на возникновение и сохранение суверенитета страны.

В третьей главе «ТРАДИЦИОННАЯ ЧЕРНОГОРСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР ПОДДЕРЖАНИЯ СУВЕРЕНИТЕТА» анализируются различные аспекты традиционной культуры и тендерная компонента социокультурной системы Черногории на материалах ХУИ-ХУШ вв.

Первый пара1раф «Особенности традиционной черногорской культуры и ее гендерный аспект» посвящен компонентам традиционной культуры черногорцев. В рамках тендерной компоненты рассматриваются патриархальные обычаи и обряды, мифологическое и эпическое наследие Черногории.

Эпическая поэзия, наиболее характерная часть черногорского словесного фольклора, создавалась и бытовала в условиях постоянного сопротивления черногорцев турецкому завоеванию. В Черногории бытовали различные типы песен, разные по месту возникновения и распространения, а также существовало определенное деление песен по тендерному принципу. К «женским песням» исследователи традиционно относят, календарно-обрядовые, похоронные плачи, плясовые, колыбельные и так называемые «любовные». Из эпоса женщины предпочитали баллады, а мужчины - юнацкие и эпические песни. Свадебные, заздравные мифические песни исполнялись как женщинами, так и мужчинами.

Мифические песни посвящены персонажам раннесербской языческой традиции, которые выступали в человеческой ипостаси. Мифологические представления отчасти формировали женский образ в социокультурной системе Черногории. В народной черногорской поэзии, практически неразрывной с сербской, женщины являются в мифических образах преданий, то вилами, то морами и вепггицами.

В нашей работе мы используем теорию тендера как культурной метафоры, по которой мужское и женское существуют как элементы культурно-символических рядов: мужские - оружие и война, женские - хозяйство и рождение детей.

Иностранные путешественники отмечая своеобразие положения черногорской женщины, подчас неправильно трактовали внешние проявления веками сложившихся традиций и обычаев как показатель приниженного, полурабского положения женщины. Черногорка занималась почти всей работой: домашним хозяйством, ремеслом, торговлей, зачастую земледелием. С другой стороны, права женщины были надежно защищены моралью общества: никто из мужчин не мог даже притронуться к женщине с дурными намерениями - это считалось позором. В особенности высоко ценилось материнство: мать почиталась настолько, что оскорбление нанесенное ей приводило подчас к межплеменным столкновениям и убийствам.

Безусловно, в социальных структурах Черногории преобладали мужчины, но женщине позволялось заключать устные и письменные контракты. В случае обиды женщина могла жаловаться на мужа не только своим родньм, но в суде, у нее было право требовать развода. Черногорка была освобождена от телесного

наказания, и суд не мог приговорить ее к палочным ударам как мужчин, но в тюрьму ее сажали на более долгий срок. Незамужняя девушка также могла самостоятельно выступать перед должностными лицами и перед судом, излагая свои претензии. Присяга женщины имела одинаковое значение с присягой мужчин.

Женщина как член семьи могла после смерти отца получить в наследство и управлять всем движимым и недвижимым имуществом кроме оружия, которое принадлежало ближайшему родственнику мужского пола.

Мужчины социализировались таким образом, что главным для них становилась война как борьба и защита семей и территории от врага. Образ врага «чужого» воплощался в турках-мусульманах. Как и во многих других племенных и горских обществах, война играла важнейшую роль в жизни черногорцев. Речь идет не столько о межплеменных столкновениях, сколько о набегах на соседние земли.

Сложившаяся набеговая система формировала особый тип социализации мальчиков. Уже с младенчества их начинали обучать стрельбе и владению холодными оружием. В них воспитываются удаль и геройство, стремление к боевым подвигам и победам. Молодые юноши объединялись в четы - военные отряды, которые нападали на турецкие и албанские поселения и угоняли скот. Четы являлись важной формой социальной солидарности в черногорском обществе.

Особые условия жизни способствовали формированию специфической патриархальной морали. Патриархальная мораль черногорцев состояла из следующих добродетелей (моральных ценностей): стремления к свободе, тяготение к моральному равенству людей, преданности родине, ценности физической и ментальной жизни человека, понимание правды, справедливости, чести и обязательств, любви, дружбы, согласия и гостеприимства, искренности, уважения предков и умерших или погибших, совести как личного суда.

Во втором параграфе «Конфессиональный фактор в культуре черногорцев» рассматривается проблема взаимоотношений «сакрального», церковно-православного и бытового в традиционной культуре.

Православная церковь в Черногории, также как и в других югославянских землях, в условиях османского гнета в значительной мере способствовала сохранению народного самосознания. Поэтому соотношение между «народным» и «официальным» христианством здесь было отличным от России.

Священники принимали активное участие в борьбе с турками. Служители церкви, включая митрополитов, носили оружие (даже при отправлении служб и совершении обрядов), могли занимать высшие военные должности в ополчении

(воевода, сердар, полководец и др.). В боевых действиях принимало участие и черное духовенство (монахи-калудеры).

С распространением христианства и деятельностью монастырей в Черногории было тесно связано и развитие просвещения. При почти полной неграмотности населения священники как образованные люди пользовались большим уважением. В Черногории, как и в Сербии, функцию школы выполняли монастыри, где учителями выступали священники. Однако бедность церкви также влияла на невысокий уровень образования. Отсутствие церковных книг заставляло заучивать священные тексты на память, и авторы XIX в. отмечали, что службы велись нараспев, напоминая исполнение эпических песен. Церковные книги, облачения и утварь были одной из основных статей помощи России Черногории с начала XVIII в.

В этой связи церковь оказывала решающее влияние на формирование у черногорцев представления о России. В общественном сознании, формировавшемся церковью, делался упор на единоверии и генетическом родстве черногорцев, сербов и шире - православных южных славян - с русским народом.

Несмотря на религиозность, можно отметить, что веротерпимость была отличительной чертой черногорской культуры; все религии пользовались в стране одинаковыми правами. Это видно на примере традиции гостеприимства или вошедших в народную жизнь церковных праздников.

Народные обычаи черногорцев, хотя имели параллели в культуре других югославянских народов, обладали яркой спецификой, которая заключалась в тесном переплетении «сакрального», церковного и бытового.

В обрядовой сфере были сильны языческие мотивы, поэтому женские обряды были теснее связаны с гаданием, свадебными и календарными праздниками. Мужчины главенствовали в официальной церковной иерархии, а также в обрядах, связанных с родовыми и племенными традициями.

В заключение отмечается, что в традиционной черногорской культуре можно выделить мужскую и женскую сферы. Мужская сфера - это война и общественно-политическая деятельность. Женская сфера - ремесло, торговля, домашнее хозяйство. Все это привело к складыванию особого типа тендерных отношений в изолированной социокультурной среде.

Этнокультурный материал из истории Черногории позволяет выделить гендерный и конфессиональный факторы поддержание черногорской независимости в условиях перманентной османской угрозы.

В Заключении подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы.

Положения диссертации получили отражение в следующих публикациях:

1. Шенкарева Е.О. Взаимоотношения Черногории с Россией, Венецией и Турцией в кон. XVII в. - 1735 г. // Проблемы славяноведения: Сборник научных статей и материалов. Вып. 2. Брянск: Изд-во БГПУ, 2000. С. 39-52. 0,7 п.л.

2. Шенкарева Е.О. Русско-югославянские культурно-просветительские связи в первой половине XVIII века // Науки о культуре - шаг в XXI век: Сборник материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. М., 2001. С. 151-155.0,3 п.л.

3. Шенкарева Е.О. Черногория в российской исторической литературе XIX в. // Проблемы славяноведения: Сборник научных статей и материалов. Вып. 4. Брянск: Изд-во БГУ, 2002. С. 75-83. 0,5 п.л.

4. Шенкарева Е.О. Тендерные аспекты традиционной черногорской культуры // Науки о культуре - шаг в XXI век: Сборник материалов ежегодной конференЦии-семинара молодых ученых. М., 2003. С. 143-146. 0,4 п.л.

Подп. к печ. 05.11.2003 Объем 1.25 п.л. Заказ № 452 Тир. 100 Типография МПГУ

#21024

i i

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Шенкарева, Елена Олеговна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВАI

ЧЕРНОГОРСКИЙ ТЕОКРАТИЗМ КАК ОСОБЫЙ СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ

ФЕНОМЕН

§ 1. Социальная и институциональная трансформация черногорского общества в XV-XVII вв.

§ 2. Культурно-политические факторы развития черногорского теократизма

ГЛАВА II

ФАКТОР ПЛЕМЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ

ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О НЕЗАВИСИМОСТИ В ЧЕРНОГОРИИ

§ 1. Классическое черногорское племя: структура, племенной этос и традиции

§ 2. Генезис племенной организации в Черногории

ГЛАВА III

ТРАДИЦИОННАЯ ЧЕРНОГОРСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР

ПОДДЕРЖАНИЯ СУВЕРЕНИТЕТА

§ 1. Особенности традиционной черногорской культуры и ее тендерный аспект

§ 2. Конфессиональный фактор в культуре черногорцев

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Шенкарева, Елена Олеговна

Содержание научной проблемы и ее актуальность. Проблема влияния культурных факторов на особенности протекания различных социальных процессов, на их содержание и характер трансформации, на экономические, политические, правовые и иные социальные феномены является одной из ключевых проблем современного культурологического знания, тем вопросом, разработка которого остро актуализирована многими современными социальными обстоятельствами. Среди многих других явлений, подлежащих такого рода анализу, несомненно, может быть выделен феномен суверенитета, который стал предметом острых дискуссий как в рамках современной политической публицистики, так и в философских, правоведческих, политологических исследованиях отечественных и зарубежных ученых. Однако достаточно интенсивная разработка и обсуждение феномена суверенитета почти совершенно не затрагивают его культурологический аспект, который включает в себя, прежде всего, выявление и анализ тех культурных факторов, которые выступают как значимые для становления и поддержания суверенитета. Важно отметить также, что данный срез проблемы не только дополняет другие дисциплинарные исследования в теоретическом отношении, но и дает возможность более глубокого понимания реальных исторических процессов, так или иначе связанных с проблемой суверенитета.

В данном диссертационном исследовании акцент сделан на рассмотрении влияния культурных факторов на становление и поддержание суверенитета в контексте конкретных исторических процессов. Выбор того социокультурного пространства, на примере которого рассматривается проблема, был главным образом обусловлен тем обстоятельством, что именно история Черногории XV-XVIII вв. дает возможность проследить характер и особенности влияния культурных факторов на изучаемый феномен в условиях почти полного отсутствия иных значимых ресурсов для обеспечения поддержания независимости.

Балканы - мост между Западом и Востоком, перекресток мировых цивилизаций - являются регионом геополитического разлома и сложных межэтнических отношений. История югославянских народов - это цепь событий, явлений, лиц, то разъединяющих их между собой, то сплачивающих в единое целое. В настоящее время мы наблюдаем завершение распада Югославии - процесс отделения Черногории от Сербии, в котором Черногория вновь приобретает присущий ей суверенитет и культурную специфичность.

В контексте событий последнего десятилетия на территории бывшей Югославии можно наблюдать различные стратегии поиска, обретения, сохранения национальной идентичности, которая выражалась в форме национального суверенитета. Существует поверхностное мнение о том, что Черногория являлась объектом политических манипуляции в ходе разделения единой сербской нации. В действительности Черногория всегда была активным субъектом этнокультурных процессов на Балканах.

История черногорской независимости интересна как социокультурная модель, отражающая ситуацию, когда экономический фактор, например, наличие развитых финансово-экономических ресурсов, не имел решающего значения для утверждение суверенитета. Уникальность феномена Черногории заключалась в том, что базой формирования суверенитета была только социокультурная ситуация, то есть суверенитет был обусловлен в основном внутренними факторами. Черногория отстаивала свою суверенность на протяжении трех столетий, сохранив язык, традиционную культуру и приверженность христианству, несмотря на постоянное исламское давление.

Хронологические рамки исследования. Настоящее диссертационное исследование охватывает 300-летний период с 1496 по 1798 г. Именно в это время в Черногории оформилась особая социокультурная система, получившая в литературе название «черногорского теократизма», характеризующаяся правлением духовных лидеров - митрополитов.

Нижняя граница является в историографии общепринятой: в 1496 г. Георгий Црноевич бежал в Италию, и Зетское княжество - одно из феодальных владений, образовавшихся в результате распада Сербского царства - было ликвидировано. В качестве верхней границы в нашей работе выбран 1798 г. В этом году султан Селим III опубликовал фирман, в котором официально признал независимость Черногории.

Теоретические и методологические основы исследования.

В данном диссертационном исследовании понятие суверенитета является концептообразующим. Классическое определение суверенитета было дано французским политическим мыслителем и теоретиком естественного права Жаном Боденом в восьмой главе первой книги «Шесть книг о государстве» (1576 г.) и подразумевало «высшую, абсолютную и постоянную власть над гражданами и подданными в политическом сообществе». Суверенитет представлялся Бодену сконцентрированным в личности правителя, что отражено в этимологии слова.

В XVIII в. французскими мыслителями-энциклопедистами обосновывалась идея, что суверенитет должен принадлежать только народу. Эта идея нашла свое отражение в законодательстве Французской революции, где полнота верховных прав принадлежит народу, который осуществляет свое право посредством голосования.

Данная работа, безусловно, не может игнорировать политологический и, в частности, внешнеполитический аспект суверенитета, поскольку это ведущий критерий для выделения и маркировки суверенитета как реально существующего явления. В этом случае верховная власть, основанная на суверенной воле народа, независима от кого бы то ни было во внутренних делах и в международных отношениях; она сама определяет, как будут складываться отношения с другими государствами, а последние не вправе вмешиваться во внутренние дела суверенного государства. Таким образом, мы видим не зону изоляции, сдерживаемую исключительно внешним давлением, а систему, признаваемую субъектом действия. Только этот факт и свидетельствует о наличии суверенитета.

Немецкий политолог и социолог Карл Шмитт предложил следующее определение суверенитета: суверенен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении1. В своих работах К. Шмитт рассматривает это определение как «предельное понятие», с одной стороны, индивидуализированное для каждой культуры, а с другой стороны - являющееся прил мером идеально-типического решения . Расшифровывая свое определение, автор уточняет, что речь идет о том, кто принимает решение в случае конфликта. Последнее обстоятельство применимо к истории Черногории в условиях турецкого владычества.

Особенность социально-политической организации Черногории рассматривается в диссертации через выделение двух социокультурных подсистем: племенной организации, объединенной теократическим администрированием, и системы тендерных отношений. В качестве теоретической основы анализа племенной организации и племенной идентичности продуктивным оказался социально-антропологический подход, в особенности - концепции племени3.

Геидерные исследования - одно из наиболее актуализированных направлений в современных науках о культуре, нацеленных на изучение социальных и культурных реализаций биологического пола и различных форм сексуальности. Концептуальной основой современных тендерных исследований стало понятие гендер, обозначающее все те социальные и культурные нормы, правила и роли, которые общество приписывает людям в зависимости от их биологического пола. В этом контексте способ мышления, виды деятельности и нормы поведения мужчин и женщин вовсе не определены самой природой: во внесоциальной (внекультурной) сфере ни мужчина, ни женщина «не существуют»4. Иначе говоря, понимание того, что такое мужчина и женщина, какое поведение приличествует каждому из них, каковы должны быть отношения между ними, есть не простое отражение или прямое продолжение биологических свойств, а продукт культурно-исторического развития.5.

Современные отечественные исследователи отмечают, что тендерная история в России до сих пор остается «белым пятном» исторической науки, часто подменяется историей женщин или историей быта. На самом деле она заключается не в простом описании мужчин и женщин и их основных характеристик, а в систематическом выявлении их взаимосвязей через постоянное сравнение в рамках различных исторических ситуаций. Применение тендера как категории анализа позволяет раскрыть исторический процесс во всем его многообразии и функциональности6.

Понятое «women's power» (власть женщин) применяется во множестве работ, рассматривающих воздействие женщин на политические решения и политические события, их роль в экономике и общественной жизни, их влияние на формирование и передачу культурных стереотипов (в том числе посредством собственной творческой работы), а также особенности так называемых женских сетей влияния. Очень редко обладая формальным авторитетом, женщины действительно располагали эффективными каналами неформального влияния: устраивая браки, они устанавливали новые семейные связи; обмениваясь информацией и распространяя слухи, формировали общественное мнение; оказывая покровительство, помогали или препятствовали политической карьере мужчин; принимая участие в волнениях и восстаниях, проверяли на прочность официальные структуры власти и т. д.7

В культурологической парадигме основной задачей исследования является не просто выявление причин и особенностей появления и утверждения того или иного типа тендерных отношений, а выявление того влияния, которое эти взаимоотношения в свою очередь оказывали на социокультурное развитие данного общества и определяли его историю.

Объектом исследования является суверенитет как социокультурный феномен.

Первое исследование истории Черногории в России принадлежало русскому путешественнику А. Попову. Его произведение имело описательный характер, хотя автор приводит в нем интересные факты и фрагменты народных песен, посвященных тому или иному событию10.

Ряд исследований по истории Черногории был создан черногорскими студентами, обучавшимися в России - Д. Бакичем11, 1

Ж. Драговичем и М. Драговичем. Одно из их достоинств - использование архивных источников по русско-черногорским отношениям. Марко Драгович в своей работе излагает собственную точку зрения на проблему принятия Черногории под покровительство Российской империи во время правления митрополита Василия Петровича13.

Одно из важнейших исследований в историографии принадлежит филологу, этнографу, журналисту П.А. Ровинскому, который жил и работал в Черногории в течение 30 лет (1879-1906 гг.)14. Трехтомный труд Ро-винского представляет собой настоящую энциклопедию истории, культуры, географии, этнографии и археологии Черногории и включает в себя данные, собранные автором в результате полевой работы. Широкая эрудиция и академическая образованность автора позволила ему вписать черногорский материал в общий южно-славянский культурный контекст. Его значение не утрачено и до сих пор: неслучайно в 1989 г. труд Ровин-ского был переведен на сербскохорватский язык.

Вслед за черногорскими историками Ровинский выделяет в истории Черногории период теократического правления митрополитов (15161851), на протяжении которого страна отстаивала свою независимость в ожесточенной борьбе с турками15. Отдельный раздел посвящен анализу природы этого феномена16. Ровинский был первым, кто провел научное исследование племенной организации в Черногории17. Опираясь на многочисленные источники, собранные им самим сведения и компаративный материал по другим южно-славянским народам, он пришел к выводу, что племена были остатками родового строя древних славян.

Черногория.» содержит также описание венецианско-черно-горских отношений и борьбы черногорцев с Турцией в изучаемый период. Дополнительную характеристику внешнеполитическим связям Черно

1 б гории можно найти в различных статьях П.А. Ровинского . В статье «Россия и славяне» он отмечает, что «в основе изучения России поставлено изучение всего славянского мира; наука признала, что плодотворное изучение России может быть только при совокупном и параллельном изучении остальных славянских племен, что русское вполне определяется как видовое понятие славянского»19.

В исследованиях конца XIX в. акцент в изучении проблемы черногорского суверенитета сместился. Это было связано прежде всего с процессами в российском общественном сознании, а также приближающимся 200-летним юбилеем княжеской династии Негошей. Кроме того, важная роль митрополии в черногорской истории привлекала интерес историков церкви. В ходе дискуссий этого этапа сложилось три основных точки зрения на данную проблему.

1. Известный сербский историк о. Иларион Руварац утверждал, что Черногория не была независимой до середины XIX в., и никаких особых форм государственного устройства здесь не существовало. Церкви принадлежала важная роль в духовной жизни, но ее политическое влияние было незначительно . Этой же точки зрения придерживались русские историки ученые В.В. Макушев и Е.Е. Голубинский21, а также некоторые историки-слависты. Точка зрения И. Рувараца, посвятившего этому вопросу специальное исследование, наиболее радикальна: в XVI-XVII вв. Черногория входила в состав Османской империи и управлялась пашами, в конце XVII в. перешла под власть Венецианской республики, а в XVIII

- середине XIX в. управлялась венецианскими «гувернадурами». Остальные исследователи полагали, что Черногория обрела фактическую независимость на рубеже XVII-XVIII вв.

2. Концепция «теократической государственности», отталкивающаяся от работ 1-й половины XIX в., была дополнена Йованом Роганови-чем . Роганович, работавший на стыке истории и истории церкви, рассмотрел проблему черногорской теократии с точки зрения православных церковных канонов. По его мнению, теократия не является чуждой православию: «Черногорский теократизм . основан на истинно христианском православном отношении меэ/сду клиром и народом»15. Поскольку в православии отсутствует резкое разделение между церковной иерархией и паствой, народ - это «тело Церкви». Таким образом, участвуя в избрании митрополитов, народ передавал им и церковную, и светскую власть.

3. Достаточно оригинальная гипотеза была высказана профессором Казанского университета А.И. Александровым. Он полагал, что Черногория представляла собой «народную республику» под верховным управлением митрополитов24, которая до XVIII в. находилась в зависимости от Турции и Венеции.

С созданием Королевства сербов, хорватов и словенцев в 1918 г. (с 1929 г. - Югославия) черногорская история получила иное освещение. Основной тенденцией истории Балкан в югославской историографии считается объединение земель, населенных южными славянами, в единое государство. Работа Й. Йовановича «Образование черногорского государства и развитие черногорской нации»25 представляет собой обзорное исследование, охватывающее период с VII в. до 1918 г. Она ознаменовала собой новый этап в изучении черногорского прошлого. С созданием в 1948 г. Исторического института Черногории началась комплексная разработка проблем политической и социально-экономической истории республики.

В 1955 г. вышла в свет монография Б. Павичевича «Образование черногорского государства»26. В отличие от книги Йовановича, она охватывает лишь время с 70-х годов XVIII в. до конца 1850-х годов. Это было первое исследование, в котором складывание централизованного государства в эпоху Негошей связывалось с экономическими процессами, развитием товарно-денежных отношений и имущественного неравенства внутри племен.

Целый ряд работ, принадлежавших перу Г. Станоевича, посвящен различным проблемам истории Черногории27. В его первой книге рассматривался начальный этап формирования государства в Черногории в конце XVII - первой трети XVIII в.28 В другой его монографии анализируется роль южных славян и Черногории в венецианско-турецких войнах XVI-XVIH вв.29

В 1970-е гг. появился ряд фундаментальных работ, посвященных становлению черногорской государственности. Коллектив авторов «Истории Черногории», изданной в 1970-1975 гг., создал официальную концепцию истории Черногории в контексте истории Сербии . Согласно этой концепции, несмотря на героическую борьбу народа, все сербские земли были захвачены турецкими захватчиками. Как буферная территория (между Турцией и Венецией) Черногория, в отличие от других сербских областей, получила достаточно широкую автономию и сохранила местные обычаи и право31. Этот труд позволяет также взглянуть на положение Черногории в системе международных отношений с точки зрения югославских авторов, которые, естественно, местами преувеличивают значение того или иного события в истории своей родины для европейской политики.

В отечественной историографии 1980-1990-х гг. основное внимание уделялось русско-черногорским отношениям. Все остальные проблемы истории Черногории позднего средневековья и нового времени остаются не изученными.

В 1982 г. вышла книга А.П. Бажовой, ведущего специалиста по изучению русско-югославянских отношений32. Этот труд подробно освещает различные аспекты взаимосвязей России и Черногории: экономические, политические, переселенческие и культурные. Не ускользают от внимания автора и проблемы развития венецианско-турецко-черногорских сношений. Все работы А.П. Бажовой созданы на основе исследования источников Архива внешней политики России, архива АН СССР и на анализе работ югославских авторов.

В 1986 г. вышел сборник статей советских и югославских ученых «Южнославянские земли и Россия в XVIII веке»33. В нем была дана оценка отношениям балканских славян и России, роли югославянско-русских связей в развитии освободительного движения и т.д.

В 1990-х гг. исследователи получили доступ к новым источникам по истории российской внешней политики. Результатом новых исследований стал сборник статей серии «Балканские исследования»34. Во входящих в него статьях показывается каким образом определялось отношение европейских стран к Черногории.

Последняя монография А.П. Бажовой посвящена роли России в политике на Балканах в конце XVIII - начале XIX в.35 В ней содержится детальное описание борьбы черногорцев с Махмудом-пашой Бушати и деятельностью Петра I Петровича по укреплению русско-черногорских связей в период правления Александра I.

Современные российские историки высказывают точку зрения, что Черногория в изучаемый период не могла быть серьезным союзником России в борьбе с Портой, так как ее территория и население были невелики. Низкий уровень экономического развития, постоянная межплеменная рознь и слабость центральной власти значительно снижали значение Черногории как политического фактора на Балканах36. Напротив, Ю.П. Аншаков говорит о том, что Черногория уже в XVIII в. обладала фактической независимостью от Османской империи, что имело важное значение для развития освободительного движения всех югосла-вянских народов37.

В современной западной историографии специальных работ, посвященных Черногории, мало, как правило, черногорская история рассматривается в рамках сербской или общебалканской38. Наиболее важным является труд Дж. Файна39, который рассматривает историю Черногории до первой трети XVI в. в контексте истории всех сербских земель.

В целом же можно отметить, что научная литература посвящена главным образом проблемам черногорской истории, в то время как социокультурные или антропологические исследования на черногорском материале крайне редки. К ним относятся работы американского антрополога Кристофера Боэма, которые посвящены кровной мести и ее месту в черногорской культуре40. Исследование Боэма частично опиралось на материалы его полевой работы в Черногории 1960-е гг. Автор рассматривает кровную месть как важную часть традиционной культуры, связанную с представлениями о социальном устройстве и родстве. Исследователь показывает, что многие обычаи, связанные с кровной местью, известные в XIX в., сохранились и в XX в.

Другое важное исследование - монография В. Пешича «Патриархальная мораль черногорцев»41. По мнению автора, основой черногорской культуры являлась специфическая система моральных ценностей, основой которой были чо/ство («человечность») и jynauimeo («геройство»). Он реконструирует ее посредством анализа народных пословиц и поговорок, а также песенного наследия. Сущность этой системы автор видит в равноправии полов, в стремлениях черногорцев к свободе, правде, любви; особо много составляющих морали он видит не только в кровных связях мать, отец, брат, сестра), но и в отношениях так называемого кумовства, побратимства и гостеприимства.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является выявление определяющих социокультурных факторов формирования и сохранения черногорского суверенитета в условиях ограниченности природных и экономических ресурсов, а так же определивших модель социокультурного развития страны.

Для реализации данной цели ставятся следующие исследовательские задачи:

• подвергнуть теоретическому анализу социокультурные факторы, влияющие на формирование суверенитета;

• рассмотреть проблему возникновения и трансформации черногорского теократизма;

Источники исследования. Источники по истории балканских стран XV-XVIII вв. исключительно многочисленны. Они включают законодательные и актовые материалы, дипломатические документы, этнографические описания Черногории и Брды, записки путешественников, исторические произведения и др.

Из законодательных и актовых источников для данной работы наиболее важны «Законник Стефана Душана» (1349), который дает панораму социальной и экономической жизни сербских земель накануне османского завоевания42, а также дарственная грамота князя Ивана Црноевича на построение храма Рождества Богородицы и монастыря в Цетинье, переведенная на русский язык П.А. Ровинским43. Документ проливает свет на ранний этап формирования племенной организации в Черногории.

Среди них особо выделяются документы, опубликованные в 1895 г. в сборнике «Споменик: Материал за исторщу Црне Горе». В них широко представлены грамоты правителей России и Черногории, письма, приказы Коллегии иностранных дел, реляции послов относительно связей двух стран в изучаемый период. В данной работе использована лишь одна книга этой серии, в которой содержатся документы, характеризующие русско-черногорские отношения в период правления Елизаветы Петровны и черногорского Василия Петровича44.

Документы, содержащиеся в публикации «Зборник докумената из исторще Црне Горе (1685-1782)», освещают венецианско-черногорские отношения, степень зависимости и подотчетности Черногории венецианскому сенату45.

Значительный объем документов был опубликован в 1984 г. под редакцией А.П. Бажовой46. Этот сборник является наиболее полной публикацией источников, освещающих русско-югославянские дипломатические, экономические и культурные связи XVIII в. Документы по Черногории распределяются очень неравномерно, что определяется наличием архивных материалов, и в определенной мере отражают степень активности и особенности внешнеполитических контактов в различное время.

Кроме того, для данной работы интересны документы, опубликованные под общим названием «Черногорско-русские отношения 1711-1918»47. Это всевозможные записки, отчеты и донесения по черногорской тематике. Такого рода документы содержат сведения об общественно-политическом положении Черногории, формировании в ней государственности.

Из этнографических произведений особо следует выделить книгу И.Ю. Поповича-Липоваца «Черногорцы и черногорские женщины»48. Автор сам черногорец по происхождению - дал подробное описание черногорской культуры XIX в., запечатлев многие исчезавшие на тот момент обычаи. В сферу его внимания попали социальная и военная организация, семья, образование, положение женщины, суеверия, роль церкви, мораль и многое другое. Изложение автор добавляет воспоминаниями о своем детстве. Богатство материала делает эту работу неоценимым источником для социокультурного исследования.

Особое место среди источников занимают путевые заметки путешественников. Наиболее раннее из таких произведений - «Описание Скадарского санджака» Мариана Болицы - дворянина из Котора на службе Венеции. Этот документ был написан в 1614 г. и содержит подробное географическое и демографическое описание черногорских земель, а также сведения по истории, культуре и политической организации страны. «Описание.» было переведено на русский язык и издано П.А. Ровинским49.

Петр Андреевич Толстой (1645-1729) - российский государственный деятель и дипломат, который в 1697 г. был послан Петром I в Италию для изучения морского дела и по пути посетил ряд городов на восточном побережье Адриатики. Его дневник содержит лишь ряд описаний черногорских городов.

Подпоручик Севского полка Михаил Тарасов в 1766 г. был послан правительством Екатерины II в Черногорию для доставки императорской грамоты, субсидии Цетинскому монастырю, церковной утвари, а также имущества умершего в Петербурге владыки Василия Петровича. В своем журнале он описывает Черногорию: ее политическое устройство и природные ресурсы. Наиболее важны характеристики Тарасова данные митрополиту Савве и его окружению, которые совпадают с мнением ряда других авторов о Савве Петровиче, как о слабовольном, проавстрийски настроенном деятеле.

Записки русских путешественников XIX в. - Е.П. Ковалевского, А. Попова и И.И. Срезневского50 содержат интересные детали бытовой культуры черногорцев.

История Зетского княжества в правление Балыиичей и Црноевичей (XIV-XV вв.) подробно освещена в произведении Мавро Орбини «Славянское царство». Орбини (ок. 1550-1611) - далматинский историк, считающийся родоначальником югославянской исторической науки.

Источниками по истории Черногории при митрополитах являются произведения владык Василия Петровича (1754) и Петра I Петровича (1835). Это были первые образцы истории Черногории и черногорского народа51.

Структура исследования. Проблематика, цели и задачи исследования определяют структуру исследования.

Диссертация состоит из введения, в котором дается обоснование исследования, трех глав, в которых освещаются основные вопросы темы и заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурные факторы поддержания суверенитета"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования было выявлено, что уникальность феномена Черногории XV—XVIII вв. заключается в том, что базой формирования и сохранения ее суверенитета были преимущественно социокультурные факторы.

1. Геополитический фактор. Географическая изолированность основной части Черногории делала эти территории труднодоступными. В условиях преимущественно скотоводческого хозяйства и рассеянного характера населения турецкие власти не имели возможности установить эффективный контроль над страной. Располагаясь на границе между турецкими и венецианскими владениями, Черногория играла важную роль в ве-нецианско-турецком противостоянии XVI-XVII вв. Эта роль официально признавалась Портой, предоставившей ей автономию: здесь не было турецкой системы аграрных отношений, а ее жители считались филурджия-ми - свободными и не были обложены различными податями, а платили единый налог (харач). В рамках подготовки антитурецкой коалиции в 1614 г. союзники планировали использовать в качестве плацдарма Черногорию, «как страну свободную, никогда не покорявшуюся Турции».

С начала XVIII в. Черногория заняла важное место в российской политике на Балканах, направленной на ослабление Османской империи, потому что царское правительство рассматривало эту страну как независимую и православную.

Особенности социального и политического устройства Черногории стали причиной того, что в XVIII в. «Великие державы» (Англия, Франция, Габсбургская монархия) не рассматривали ее как суверенное политическое образование, а включали в состав турецких владений.

В самой же Черногории понятие суверенитета в его общепринятом европейской наукой понимании оформиться не могло, поскольку в рамках племенной культуры, основанной на племенной идентичности, человек отождествлял себя прежде всего со своей родственной группой, а не со страной или нацией. Надплеменной уровень идентичности олицетворялся с митрополитом и церковно-религиозными структурами, то есть идентичность была сосредоточена не в политико-правовой, а в морально-религиозной сфере. В связи с этим сама постановка вопроса о возможности зависимости православных черногорцев от мусульманской Османской империи была невозможна.

Отношения с Турцией формировались и развивались на уровне племенных структур и строились на основе личных отношений племенных лидеров с конкретным пашой. Отношения с Венецианской республикой строились на разных этапах и на уровне племенной организации, и на уровне митрополита как носителя государственного начала. С установлением в XVIII в. тесных отношений с Россией возникла идея о том, что черногорцы подвластны православному русскому царю.

2. Фактор социокультурной трансформации. Турецкая экспансия в XV в. привела к социокультурной трансформации сербского общества. В условиях упадка центральной власти при Црноевичах и нарастания центробежных тенденций возникла необходимость во взаимопомощи на локальном уровне. Таким образом, люди могли надеяться только на традиционные социальные институты (семья, община). Это вызвало повсеместное укрупнение семей и общин.

Архаизация социокультурной системы привела к формированию на основе земледельческих и пастушеских общин особой социокультурной общности - племени. Племя характеризовалось эгалитарной структурой, декларируемым равенством всех членов племени, отсутствием специализированных институтов власти и управления. Все вопросы решались на общем собрании мужчин (зборе), а в некоторых случаях на зборе утверждались племенные должностные лица.

Вторым компонентом социокультурной трансформации черногорского общества стало усиление роли церкви в жизни страны. В XVI в. глава черногорской церкви - митрополит - был прежде всего духовным лидером, но начиная с XVII в. он превращается в политическую фигуру, которая принимает активное участие в дипломатических и военных действиях. С появлением в конце XVI - начале XVII в. общечерногорского збора, считавшегося проводником воли всех черногорцев, а также збора старшин, митрополиты нередко возглавляют эти надплеменные органы.

Окончательное оформление черногорская теократическая система получила при Даниле Петровиче-Негоше (1697-1735), ставшем основателем династии митрополитов. С этого момента должность митрополита закрепляется за Негошами и передается от дяди к племяннику. В XVIII в. митрополит является лидером всех племен: представляет страну на международной арене, председательствует на общечерногорском зборе, имеет высшую судебную власть и возглавляет союзное войско во время войны.

Черногорский теократизм можно определить как особую социокультурную систему, состоящую из племенной организации и церковной иерархии во главе с митрополитом, который был религиозным и политическим главой всего народа.

3. Фактор племенной идентичности. Племя состояло из братств, представлявших собой локализованные родовые группы (линиджи). В целом племя строилось не на родовой, а на территориальной основе, поскольку объединяло мигрантов из разных земель. Однако внешне племя имитировало родовую структуру: его единство обосновывалось в эпической традиции, в преданиях об общем происхождении, родоначальники братств считались сыновьями одного человека - эпонима племени.

Развитие племен сопровождалось усилением внутриплеменной консолидации, что нашло свое выражение в развитии института кровной мести (iосветы). С усложнением родовой организации кровная месть стала главным способом разрешения межгрупповых конфликтов и приобрела ритуализированный характер. В центре концепции осветы стояла идея о крови (крви) как основе родовой группы, которая требует отмщения в случае оскорбления или убийства.

Племенное общество базировалось на племенном этосе. В его основе лежали идеи о равенстве всех членов племени, преданности племени и своей родовой группе, уважению к предкам и т.д. Племенной кодекс чести включал представления о справедливости, взаимных обязательствах, любви и дружбе, гостеприимстве и совести как основания личного суда. Особое место в племенном этосе занимала храбрость и мужество как главные характеристики человека. В условиях постоянной османской угрозы все мужчины воспитывались воинами, стремившимися к победе. Воинские навыки оттачивались и в ходе межплеменных усобиц. Важную роль играла и верность православию: не прекращавшаяся война с турками рассматривалась сквозь призму борьбы в защиту христианской веры. В результате племенное ополчение, состоявшее из всех мужчин, обладало исключительно высоким боевым духом и боевыми качествами, неоднократно нанося тяжелые поражения турецкой армии, которая была одной из лучших в Европе.

4. Гендерные отношения. Специфика черногорского племенного общества и геополитическая ситуация привели к складыванию особого типа тендерных отношений в изолированной социокультурной среде. Мужская сфера - это война и общественно-политическая деятельность. Все должности в племенах занимали мужчины, а женщины могли оказывать лишь неформальное влияние. В равнинных областях мужской работой считалась также пахота. Женская сфера — ремесло, торговля, домашнее хозяйство. Черногорка могла владеть имуществом, вести торговые дела наравне с мужчинами и хотя зачастую, казалось, имела более низкий статус, чем мужчина, в действительности обладала большей независимостью, чем европейская женщина.

В соотношении мужского и женского в мифологическом наследии просматривается явное доминирование женских образов, в то время как в эпической поэзии преобладал мужской элемент.

Для тендерной культуры Черногории характерно институционально поддерживаемое доминирование женского архаического элемента, являвшегося консервативным ядром всей социокультурной системы. Мужчины главенствовали в официальной церковной иерархии, то же самое наблюдалось в обрядах, связанных с родовыми и племенными традициями, соответственно, их роль была определяющей и в историческом самосознании.

5. Конфессиональный фактор. В ходе турецкого завоевания феодальная культура с ее иерархичностью, резкой гранью между «высокой» и «народной» культурой была уничтожена. В этой связи произошла архаизация социокультурной системы, а роль хранителя и транслятора культурных традиций утвердилась за православной церковью. Племенная обособленность преодолевалась осознанием религиозно-культурного единства. Важнейшую роль в этом играла православная церковь. Ее позиция подкреплялась легендой о том, что последний князь Зеты Георгий Црноевич передал власть над страной главе церкви - митрополиту Вавиле.

Черногорское духовенство практически не выделялось из народа, хотя составляло отдельную группу: сан передавался по наследству в пределах одной семьи. Внутренняя жизнь клира не была так жестко регламентирована, как в других православных странах. Священники принимали активное участие в борьбе с турками. Служители церкви носили оружие (даже при отправлении служб и совершении обрядов), могли занимать высшие военные должности в ополчении (воевода, сердар, полководец и др.). Несмотря на религиозность, отличительной чертой черногорской культуры была веротерпимость: все религии пользовались в стране одинаковыми правами.

С распространением христианства и деятельностью монастырей в Черногории было тесно связано и развитие просвещения. При почти полной неграмотности населения священники как образованные люди пользовались большим уважением. Церковные книги, облачения и утварь были одной из основных статей помощи России Черногории с начала XVIII в. В этой связи церковь оказывала решающее влияние на формирование у черногорцев представления о России. В общественном сознании, формировавшемся церковью, делался упор на единоверии и генетическом родстве черногорцев, сербов и шире - православных южных славян - с русским народом.

Все вышеперечисленные факторы активно взаимодействовали в социокультурной истории страны и способствовали сохранению Черногорией своей независимости на протяжении трех столетий. При этом следует подчеркнуть равнозначность их влияния. Хотя факторы вступали в действие не одновременно, периоды доминирования того или иного фактора определить невозможно.

Список научной литературыШенкарева, Елена Олеговна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Репина Л.П. Гендерная история сегодня: проблемы и перспективы Адам и Ева: Альманах гендерной истории. Вып. 1, М., 2001. 7; См. так же: Пушкарева Н.Л. Тендерные исследования и исторические науки Тендерные исследования, 2000. 3. 166-186; Общество. Тендер. Культура: Материалы международной назд1но-практической конференции (Омск, 20-21 сент. 2001). Ч.

2. Омск, 2001, Культура и общество в средние века раннее новое время. Методика и методология современных историко-антропологических и социокультурных исследований. М,, 1998, 67, МилутиновиЬ Capajnuja HcTopnja Црне Торе от исконна до новиега времени, Београд, \S35; МилаковиЬ Д. Иcтopиjя Црне Торе, Загреб, 1856, См.: Аншаков Ю.П. Становление черногорского государства и Россия (1798-1856). М„ 1998.

3. Попов А. Очерк истории Черногорья //ЖМНП. 1846. №3. 89-142, Бакич Д. Черногория под управлением владык Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 198. 1

5. Драгович Ж. Очерки из церковной жизни Черногории Странник, 1881. Т.

6. Драгович М. Митрополит Черногорский Василий Петрович и его сношения с Россией. СПб,, 1882, Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем. СПб., 18881915. Т, 1-3,

7. Ровинский П.А. Двухсотлетие сношений России с Черногорией ЖМНП. 1885. 9-10. 3-24; Он оке. Отношения между Россией и Черногорией при владыках ЖМНП. 1912. 6. 185-231; Он о/се. Россия и славяне Древняя и новая Россия. 1878. 2. 144-

8. Ровинский П.А. Россия и славяне Древняя и новая Россия. 1878. 2. 144-170. См.: Руварац И. Монтенегрина: Прилошци ncTOpnjn Црне Горе. Земун, 1899. См.: Макушев В.В. Самозванец Степан Малый Русский вестник. 1869. 7-9. 28; Голубинский Е.Е. Краткий очерк истории православных церквей Болгарской, Сербской и Румынской или Молдово-Валашской. М., 1871. 600. См.: Роганович Й. Черногорский теократизм 1496-1

9. Казань, 1899. Там же. 17. См.: Александров А. Материал и некоторые исследования по истории Черногорья. Казань, 1897; Он oice. Нова Кола, произведение черногорского князя Николая I, и значение самостоятельной жизни черногорских племен в истории исконной независимости сербского народа в Черной Горе Учен, запис. Казан. Университета. Казань, 1

10. Joeanoeuh J. Ствараше Црногорске државе и pa3B0J црногорске националности. Цетин>е, 1

11. ПавичевиЬ Б. Ствараше црногорске државе. Београд, 1

12. Cmauojeeuh Г. Црна Гора у доба владике Данила. Цетин>е, 1955; Он о/се. ШЙепан Мали. Београд, 1957; Он о/се. Црна Гора пред стваран>е државе. Београд, 1962; Он о/се. 1угословенске земЛ)е у млетачко-тзфским ратовима XVI-XVIII BHJeKa. Београд, 1970; Он owe. Митрополит Bacилиje Петровий и н>егова доба 1740-1766 гг. Београд, 1

13. Cmauojeeuh Г. Црна Гора у доба владике Данила... CmoHoJeeuh Г. 1угословенске земл>е у млетачко-турским ратовима... HcTOpHJa Црне Горе. Кн>. 2: Од Kpaja XII до Kpaja XV BHJeKa. Титоград, 1970. Т. 1-2; HcTOpHJa Црне Горе. Кн,. 3: Од почетка XVI до Kpaja XVIII BHJeKa. Титоград, 1975. HcTopnja Црне Горе, Кн>. 3...

14. Баоюова А.П. Русско-югославянские отношения во второй половине X V I I I B М., 1982. 1угословенске земл>е и PycHJa у XVIII веку. Београд, 1986. См.: Балканские исследования. Вып. 15: Россия и славяне: Политика и дипломатия. М.: Наука, 1992.

15. Fleuiuh B. naTpnjapxanHH морал Црногораца: 4OJCTBO и jynaiuTBO Црногораца као систем морала. Титоград, 1

16. Законник Стефана Душана (1349-1354) История Сербии и Черногории. Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. 478-

17. Грамота Ивана Черноевича на построение храма Рождества Богородицы и монастыря в Цетинье Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем. СПб., 1888. Т. 1. 765-

18. Споменик: MaTepnjaFi за ncTopnjy Црне Горе. Београд, 1895, кн>

19. Зборник докумената из ncTopnje Црне Горе (1685-1782). Цетин>е, 1

20. Политические и культурные отношения России с югославянскими землями: Документы. М., 1

21. Црногорско-руски односи 1711-1918 гг.: Документы. Кн..

23. Попович-Липовац И.Ю. Черногорцы и черногорские женщины. СПб., 1

24. Болица М. Описание Скадарского санджака Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем. СПб., 1888. Т. 1. 785-

25. Ковалевский ЕЛ. Четыре месяца в Черногории. СПб., 1841; Попов А. Путешествие в Черногорию. СПб.,1847; Путевые письма И.И. Срезневского из славянских земель 1839-1842 гг. СПб., 1

26. Василий Петрович. История о Черной Горы. М., 1860; Петар Цеттьски. Кратка HCTopnja Црне Горе Грлица: Календар Цернегорски. ЦрнаГора, 1835.

27. Георгий решился передать цетинскому митрополиту, Вавиле, свою светскую власть, а сам уехал в Венецию (1499 г.), где уже и остался до конца своей жизни»\

28. Высшая власть в Черногории должна принадлежать народной скупщине, она выражает суверенитет народа, в ее функции входит принятие новых законов; выбор митрополита, губернатора, седаров, воевод.

29. Решения правительства являются обязательными для каждого черногорца, но и оно в своей деятельности обязано исполнять законы, утвержденные народом и высоким покровителем (т. е. русским царем).

30. Судебные органы как по уголовным, так и по гражданским делам находятся в подчинении правительству. Оно выбирает судей, которые решают дела на основании существующих законов, подлежащих утверждению русским императором. Правительство по согласованию с высоким покровителем уполномочено заключать мир и включать в свой состав временных членов.

31. Правительство составляется из двух частей: сенат младших и старших сенаторов, оно возглавляется двумя председателями. Сенаторы выбираются из числа седаров (2 сенатора), воевод (3 сенатора), кнезов (7 сенаторов). Из первого состава сенаторов четверо выбираются на один год; четверо на два и еще четверо на три года.

32. Председателями правительства являются митрополит и гувернадур. Духовная власть митрополита независима от правительства, а каждый вновь избранный митрополит обязан прибыть в Петербург и получить подтверждение на сан от Св. Синода.

33. Fine J. V. The Late Medieval Balkans: A Critical Survey from the Twelfth Century to the Ottoman Conquest. Ann Arbor, 1987. P. 358-

34. Zivkovic D. Istorija Cmogorskog naroda. Cetinje, 1989. T.l. Emmert T.A. Serbian Golgotha, Kosovo, 1389. New York, 1990. См.: ZivkovicD. Istorija Cmogorskog naroda. T.l. См.: Дроссард Черногория: Историческое введение

35. Дроссард Черногория: Историческое введение.

36. Славянские народы Юго-Восточной Европы и Россия в XVIII в. М., 2003. 30. HcTopnja Црне Горе. Кн>. 3: Од почетка XVI до Kpaja XVIII BnjeKa. Титоград, 1975. 16-19. Цит. по: HcTOpHJa Црне Горе. Ка. 3... 25. См.: Истори]аЦрне Горе. Кн,. 3. 68-69. Цит. по: HcTOpHJa Црне Горе. Кн,. 3.

37. Василий Петрович. История о Черной Горы. М., 1860. HcTopnja Црне Горе. Кн>. 3. 76. Там же.

38. Болица М. Описание Скадарского санджака Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем. СПб., 1888. Т. 1.

39. Современный болгарский город Пловдив. Болица М. Указ. соч. 812

40. Василий Петрович. Указ. соч. См.: Zivkovic D. Istorija Cmogorskog naroda. T.l, См.: Войнович Д. История сербского народа. История Зеты и Черногории История Сербии и Черногории. Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. 136. См.: History of Montenegro <http://www.njegos.org/nmhistory/ histl.htm>. Перевод Й. Рогановича: Роганович Й. Черногорский теократизм 14961

41. Казань, 1899.С. 60. Там же.

42. Василий Петрович. Указ. соч.

43. Дроссард Черногория: Историческое введение.

44. Добронравов Н. Общие понятия о славянах: Сербия. Черногория. Босния. Герцеговина История Сербии и Черногории: Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. 24. См., например: Грамота Ивана Черноевича на построение храма Рождества Богородицы и монастыря в Цетинье Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настояш;ем. СПб., 1888. Т. 1. 765-777. См.: HcTOpHJaL(pHe Горе. Кн>. 3... 33-34. Цит. по: HcTOpHJa Црне Горе. Кн>. 3...

45. Прошлост Црне Горе као предмет научног истраживааа и обрале. Титоград, 1987.

46. Здесь и далее перевод автора. Роганович Й. Указ. соч.

47. Прошлост Црне Горе као предмет научног истраживааа...

48. Ровинский П.А. Двухсотлетие сношений России с Черногорией ЖМ1Ш. 1885. 9-10. 5-

49. Балканские исследования. М.: Наука, 1992, Вып. 15, 20 и след. Зборник докумената из ncTOpnje Црне Горе (1685-1782). Цетин>е, 1956. 385 Голиков И.И. Деяния Петра Великого. М., 1838. 33. См.: История Югославии. М., 1963. Т. 1, 215 и след. Богоявленский Указ. соч.

50. Ровинский П.А. Отношения между Россией и Черногорией... С, 189. Баэ1С0ва А.П. Русско-югославянские отношения во второй половине X V I I I B M 1982.

51. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом...

52. Политические и культурные отношения России с югославянскими землями: Документы. М., 1984. Док.

53. Бажова А.П. Русско-югославянские отношения...

54. Политические и культурные отношения... Док. 103. Там же. Док. 113. ел В работе использованы принятые в документах сокращения: е.и.в. Его Императорское Величество, е.ц.в. Его царское величество, в.и.в. Ваше Императорское Величество. Драгович М. Митрополит Черногорский Василий Петрович и его сношения с Россией. СПб., 1882,

55. Ровинский П.А. Отношения между Россией и Черногорией...

56. Споменик... 15. См.: Бажова А.П. Русско-югославянские отношения... 73 и след. Споменик... 14, Бажова А.П. Русско-югославянские отношения,., 73, Политические и культурные отношения,,. С, 132, См.: Бажова А.П. Русско-югославянские отношения... 76.

57. Зборник докумената...

58. Политические и культурные отношения... Док. 152,153,

59. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом...

60. Балсова А.П. Русско-югославянские отношения...

61. Политические и культурные отношения... Док.

62. Црногорско-руски односи... Док.

63. Политические и культурные отношения... Док. 218. Там же. Док. 222. См.: БаэюоваА.П. Русско-югославянские отношения... 92 и след. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... 568-569. Цит. по: Бажова А.П. Русско-югославянские отношения... 98 и след. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... 252. См.: История Югославии. М., 1963. Т. 1, 222. Цит. по: 1угословенске земл>е и Pycnja у XVIII веку. Београд, 1986.

64. Политические и культурные отношения... Док. 255. Там же. Док.

65. Тамже. Док. 261. Taм же. Док.265. См.: Попов А. Очерк истории Черногорья ЖМНП. 1846. 3.

66. Перевод Д. Войновича {Войнович Д. Указ. соч. 140). Аишаков Ю.П. Становление черногорского государства и Россия (17981856). М., 1998. 34. См.: Баэюова А.П. Русско-югославянские отношения...; История Югославии. М., 1963. Т. 1; HcTopnja Црне Горе. Кн>. 3: Од почетка XVI до Kpaja XVIII BHJCKa. Титоград, 1975 и др. Аншаков Ю.П. Указ. соч. 33. Там же. 32.

67. Pejovic D. С т а Gora и doba Petra I i Petra II. Beograd, 1981. P.

68. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2. 140-141. См.: BapjaKmapeeuh М. Предала о за]едничком пореклу неких црногорских и неких арбанашких племена Становништво словенског пори]екла у АлбаниЗи: Зборник радова са ме]ународног научног скупа одржаног на Цетикьу 21, 22. и 23. jyna 1990. године. Титоград, 1991. См.: Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2.

69. Попович-Липовац И.Ю. Черногорцы и черногорские женщины. СПб., 1887.

70. Taмжe. 100. См.: Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2. 160. "Там же. 164-165. HcTopnja Црне Горе. Кн,. 3.

71. Например, см.: Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1963. 149-

72. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2. 142. Там же. 142. Там же. 145. См.: Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2. 142-

73. ВукманоеиН И. Паштрови11и: Антропопгеографическо-етнолошка испитыван>а. Цетин>е, 1

74. Косвен М.О. Ук. соч. 149. См.: ЕрдельановиН J. Неке црте формиран>у племена код динарских срба Гласник географског друштва. 1921, Т. 5. См: ГоряновБ.Т. Черногория. М., 1

75. Линидж группа, прослеживающая родство по восходящей линии до 5-6 поколений при наличии реального общего предка. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 105. См.: Ковалевский Е.П. Указ. соч. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 188-190. Там же.

76. Шешана ружье (сербскохорв.; Толстой И.И. Сербскохорватскорусский словарь. М., 2000. 674.)

77. Boehm Blood Revenge: The Anthropology of Feuding in Montenegro and Other Tribal Societies. Lawrence, 1984. P. 51-

78. Попович-Лшовац И.Ю. Указ. соч. 203-

80. Lindow J. Bloodfeud and Scandinavian Mythology Alvissmal. 1994 [1995]. Vol. 4. P.

81. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т.2. 164. См.: РовинскийП.А. Черногория в ее прошлом... Т.2. Ч. ЕрдельановиН J. Стара Црна Гора: Етничка прошлост и формиран.е црногорских племена. Београд, 1926; Joeanoeuh J. McTopnja Црне Горе. 3 доп. изд. Београд, 1

82. JoeaHoeuh J. HcTopnja Црне Горе... 62. В частности см.: Fine J.V. The Late Medieval Balkans: A Critical Survey from the Twelfth Century to the Ottoman Conquest. Ann Arbor, 1

83. Аншаков Ю.П. Становление черногорского государства и Россия (1798-1856).М., 1998. 34. Там же. 35. См.: Bozic L. Srednjovekovni Pastrovici Istorijski casopis. 1959. Br. 9-10, C.151-

84. Fine J. V. The Late Medieval Balkans... P. 518. Там же. P.

85. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2.

86. Коротаев А.В. Горы и демократия: к постановке проблемы Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995. 77-

87. Карпов Ю.Ю. Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии Отв. ред. Курылев В.П. Т. 1. М., 1990. 7-

88. Перевод А.В. Коротаева: Коротаев А.В. Вождества и племена Страны Хашид и Бакил. М., 1998.

89. Kopomaee A.B. Вождества и племена Страны Хашид и Бакил. М., 1998.

90. Коротаев А.В, Сабейские этюды: Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейской цивилизации. М., 1

91. Подробнее см.: Коротаев А.В. Сабейские этюды... 143-146.

92. Караджич B.C. Сербские народные песни сказки из собрания Вука Стефановича Караджича. М., 1987.

93. Например: «Московские подарки и турецкие отдарки», «Поход турок на Вену» и т. д. См.: Там же. 267-

94. Например: «Девушка и солнце», «Вила строит город», «Люба огненного змея» и т. д. См.: Там же. 30-42,

95. Попов А. в Черногорию.

96. Попов А. Путешествие... 214-

98. Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000, 303. См.: Вульфсон Э.С. Черногория и черногорцы. М., 1909. 16-

99. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч.; Вульфсон Э.С. Указ. соч. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 144. См.: Караджич B.C. Указ. соч. Там же. 46-

100. Подробнее о теориях тендера см.: Воронина О.А. Формирование тендерного подхода в социальных науках. Тендерный калейдоскоп. Курс лекций. М:, 2001. 8-32.; Антология тендерной теории. Минск, 2

101. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч.

102. Гладстон У. Черногория. СПб., 1877. 44-49. См.: Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 202-210. В частности имеются в виду осетины, аварцы и жители Сванетии, которые практиковали обычай умерщвления новорожденных девочек, ради рождения сына. Подробнее см.: Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб., 2001. См.: Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 202-214. Там же. 175-179. Там же. 173. См.: Ковалевский Е.П. Четыре месяца в Черногории. СПб., 1841. 59-

103. Дроссард Черногория. СПб., 1877; Гладстон У. Черногория. СПб., 1877. 44-

104. Подробнее см.: Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. Попов А. Путешествие 67. См.: Вульфсон Э.С. Указ. соч.

105. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч.

106. ПешиН В. Патри]архални морал Црногораца: 4OJCTBO и jyHamTBo Црногораца као систем морала. Титоград,, 1986.

107. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 175-179. Там же. 179.

108. Карпов Ю.Ю. Женское пространство...

109. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч.

110. Папич Ж. Национализм, война, гендер: Экс-феминность и эксмаскулинность экс-граждан экс-Югославии Тендерные исследования Харьковский центр тендерных исследований. Вып. 2. М., 1999.

111. Карпов Ю.Ю. Женское пространство...

112. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2, Ч. 2.

113. Болица М. Описание Скадарского санджака. 812-

114. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2, Ч. 2. 1-

115. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч. 52-

116. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом... Т. 2, Ч. 2.

117. ПешиП В. Указ соч. 120-

118. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч.

119. Здесь кинжал (сербскохорв.). Путевые письма И.И. Срезневского из славянских земель 1839-1842 гг. СПб., 1895. 228. XVIII век: Славянские и балканские народы и Россия. М., 1998.

120. Политические и культурные отношения России с югославянскими землями: Документы. М., 1984.

121. Попович-Липовац И.Ю. Указ. соч.

122. ПешиП В. Указ соч.

123. Ускоки беглецы из Албании и Герцеговины. Дроссард Черногория. 67-68.

124. Болица М. Описание Скадарского санджака Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем. Т. 1. СПб., 1888. 785-

125. Василий Петрович. История о Черной Горы. М., 1

126. Грамота Ивана Черноевича на построение храма Рождества Богородицы и монастыря в Цетинье Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем. Т. 1. СПб., 1888. 765-777.

127. Законник Стефана Душана (1349-1354) История Сербии и Черногории. Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. 478-496.

128. Записка венецианскому Сенату о заслугах черногорцев перед венецианской республикой и неправдах чинившихся им пограничным комиссаром в Которе Николином Болицей (1744 г.). СПб., 1882. 6. 7. 8. 9. 10. 11.

129. Зборник докумената из истори]е Црне Горе (1685-1782) При ред. J. МиловиЙ Цетише, 1956. JoBanoBHh Б. Црногорци о себи. Београд, 1986. 1угословенске земл.е и Pycnja В. Чубриловийа. Београд, 1986, Караджич B.C. Сербские народные песни сказки из собрания Вука Стефановича Караджича. М., 1

130. Ковалевский Е.П. Четыре месяца в Черногории. СПб., 1

131. Мармье К. Из Парижа в Черногорье: Путевые записки К. Мармье. Вырезки из отд.: Науки и художества. [Б.м., б.г.]. Т. 123-124, отд.

132. Матери]ал за ncTopnjy Црне Горе времена митрополита Данила, Саве и ВасилиЗа Петровича Споменик СКА. Кн.. XXV. Београд, 1895. у XVIII веку Под ред.

133. Орбини М. Книга историографическая початия, имяне, славы и расширения народа славянского и их царей и владетелей под многими имянами и со многими царствами, королевствами и провинциями. СПб., 1722. 14. 15. 16. 17.

134. Петар Цетиаски. Кратка ncTopnja Црне Горе Грлица: Календар Цернегорски. Црна Гора, 1

135. Политические и культурные отношения России с югославянскими землями: Документы. М., 1984. 426 с. Попов А. Путешествие в Черногорию. СПб., 1

136. Путевые письма И.И. Срезневского из славянских земель 1839-1842 гг. СПб., 1

137. Црногорско-руски односи 1711-1918 гг.: Документы. Кн>.

138. Подгорица; Москва, 1992. П. Литература 19. 20. 21. XVIII век: Славянские и балканские народы и Россия. М., 1

139. Александров А. Материал и некоторые исследования по истории Черногорья. Казань, 1

140. Александров А. Нова Кола, произведение черногорского князя Николая I, и значение самостоятельной жизни черногорских племен в истории исконной независимости сербского народа в Черной Горе //Ученые записки Казанского Университета. 1897. 14-30. 22. 23. 24.

141. Антология гендерной теории. Минск, 2000, Аншаков Ю.П. Становление черногорского государства и Россия (1798-1856). М., 1

142. Бажова А.П. Из истории культурных связей югославян с Россией в XVIII в //Вопросы истории. 1979. №10. 88-

143. Бажова А.П. Из югославянских земель в Россию Вопросы истории. 1977. №2. 124-137.

144. Бажова А.П. Русско-югославянские отношения во второй половине XVIII в. М., 1982. 27. 28. 29. 30. 31. 32. 33. 34.

145. Бажова А.П. Россия и югославяне в конце XVIII начале XIX в. М., 1

146. Бакич Д. Черногория под зшравлением владык Журнал Министерства народного просвещения, Ч, 198. 1

148. Балканские исследования. Вып. 1: Международные отношения на Балканах. М., 1

149. Балканские исследования. Вып. 6: Культура народов Балкан в новое время. М., 1

150. Балканские исследования. Вып. 7: Исторические и историкокультурные процессы на Балканах. М., 1

151. Балканские исследования. Вып. 15: Россия и славяне: Политика и дипломатия. М., 1

152. Балканские исследования. Вып. 17: Церковь в истории славянских народов. М., 1

153. Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России. Ч. 1. М., 1

154. Бapjaктapeвиti М. Предан>а о за]едничком пореклу неких црногорских и неких арбанашких племена Становништво словенског пори]екла у Албании: Зборник радова са меународног научног скупа одржаног на Цетишу 21,22 и 23 jyna 1990 године. Титоград, 1991. 36. 37. 38.

155. Белич А.И., Станоевич С, Л. Борьба за духовное и политическое объединение сербов, хорват и словинцев. Петроград, 1

156. Богоявленский Из русско-сербских отношений при Петре Первом //Вопросы истории. 1946. 8-9. 19-

157. Бодянский О.М. О народной поэзии славянских племен. М., 1

158. Буда А. Борьба албанского народа под предводительством Скандербега против турецких завоевателей Повесть о Скандербеге Розов Н.Н., Чистякова Н.А. (отв. ред.). М.; Л., 1957. 57-92.

159. Винавер В. Претлед ncTopnje новца у jyтocлoвeнcким земл>ама XVIXVIII век. Беотрад, 1

160. Войнович Д. История сербского народа. История Зеты и Черногории История Сербии и Черногории. Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. 34-203.

161. Вопросы истории славян: Социально-экономическое и политическое развитие зарубежных славянских народов в эпоху феодализма. Воронеж, 1985. 45. 46. 47. 48. 49. 50. 51. 52. 53.

162. Воробьева И.Г. Венецианская республика и югославянские земли в XV-XVII вв. Калинин, 1

163. Воронина О.А. Формирование тендерного подхода в социальных науках Тендерный калейдоскоп: Курс лекций. М., 2001. 8-

164. Восточный вопрос во внешней политике России конца XVIII начала XIX в. М., 1

165. ВукмановиН И. Паштрови11и: Антропоптеографическо-етнолошка испитыван>а. Цетин>е, 1

166. Вульфсон Э.С. Черногория и черногорцы. М., 1

167. Гильфердинг А.Ф. Письма об истории сербов и болгар. М., 1

168. Гильфердинг А.Ф. Чем поддерживается православная вера у южных славян? Русская беседа. 1860. 1. 1-

169. Гладстон У. Черногория. СПб., 1

170. Голиков И.И. Деяния Петра Великого. М., 1

171. Голубинский Е.Е. Краткий очерк истории православных церквей Болгарской, Сербской и Румынской или Молдово-Валашской. М., 1871. 55. 56.

172. Горянов Б.Т. Черногория. М., 1

173. Готье Ю.В. История южных славян. М., 1

174. Дмитриев П.А., Сафронов Г.И. Сербия и Россия. СПб., 1997.

175. Добронравов Н. Общие понятия о славянах. Сербия. Черногория. Босния. Герцеговина История Сербии и Черногории. Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. 5-33. 59. 60. 61. 62.

176. Достян И.С. Борьба сербского народа против турецкого ига в XVначале XIX вв. М., 1

177. Драгович Ж. Очерки из церковной жизни Черногории Странник, 1881. Т.

178. Драгович М. Митрополит Черногорский Василий Петрович и его сношения с Россией. СПб., 1

179. Дроссард Черногория. СПб., 1

180. Дроссард Черногория: Историческое введение

181. ЕрдельановиЬ J. Неке црте формиран>у племена код динарских срба Гласник географског друштва. 1921. Т.

182. ЕрдельановиН J. Стара Црна Гора: Етничка прошлост и формиран>е црногорских племена. Београд, 1

183. История внешней политики России XVIII век. М., 1

184. История Европы. Т. 4. М., 1

185. История Сербии и Черногории. Босния, Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия. М., 2002. HcTopnja Црне Горе. Кш. 2: Од Kpaja XII до Kpaja XV ви]ека. Титоград, 1970. Т. 1-2. HcTopnja Црне Горе. Кн.. 3: Од почетка XVI до Kpaja XVIII ви]ека. Титоград, 1

186. История Югославии. Т. 1. М., 1

187. История южных и западных славян. М., 1969. JoBanoBHh J. Ствараше Црногорске државе и разво] црногорске националности. Цетин>е, 1948.

188. Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб., 2

189. Качановский В.В. История Сербии с половины XIV до конца XV века. Киев, 1

190. Клецина И.С. Гендерная социализация: Учеб. пособие. СПб., 1

191. Княжецкая Е.А. Связи России с Далмацией и Бокой Которской при Петре I Советское славяноведение. 1973. 5. 46-

192. Коротаев А.В. «Апология трайбализма»: Племя как форма социально-политической организации сложных непервобытных обществ Социологический журнал. 1995, 4. 68-86.

193. Коротаев А.В. Горы и демократия: к постановке проблемы Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995. 77-93.

194. Коротаев А.В. От вождества к племени? Некоторые тенденции эволюции политических систем Северо-Восточного Йемена за последние две тысячи лет Этнографическое обозрение. 1996. 2. 8191. 83. 84. 85.

195. Коротаев А.В. Сабейские этюды: Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейской цивилизации. М., 1

196. Коротаев А.В. Вождества и племена Страны Хашид и Бакил. М., 1

197. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1

198. Костяшов Ю.В. Сербы в Австрийской монархии в XVIII в. Калининград, 1997.

199. Кочубинский А.А. Сношения России при Петре Первом с южными славянами и румунами. М., 1

200. Крадин Н.Н. Политическая антропология: Учебное пособие. М., 2

201. Кулаковский П.А. Начало русской школы у сербов в XVIII в. СПб., 1

202. Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы в эпоху просвещения. М., 1

203. Лещиловская И.И. Сербская культура XVIII в. М., 1

204. Макушев В.В. Задунайские и адриатические славяне. СПб., 1

205. Макушев В.В. Исследования об исторических памятников и бытописателях Дубровника. СПб., 1

206. Макушев В.В. Самозванец Степан Малый Русский вестник. 1869. 7-

207. МилаковиЬ Д. Иcтopиjя Црне Горе. Загреб, 1

208. Милутиновий CapajflHJa HcTOpnja Црне Горе от исконна до новиега времени. Београд, 1

209. Михнева Р. Россия и Османская империя в международных отношениях в середине XVIII в. (1739-1756). М., 1

210. Мордовцев Д. Самозванец Степан Малый Русская беседа. 1860. I e 15-

211. Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000.

212. Новичев А.Д. История Турции. Т. 1. Л., 1963.

213. Носков В.В. История и гендерная история Гендерная история: Pro et contra. СПб., 2000. 40-42.

214. Общество. Гендер. Культура: Материалы международной научнопрактической конференции (Омск, 20-21 сент. 2001 г.). Ч.

215. Орешкова Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971.

216. Пушкарева Н. Тендерные исследования и исторические науки Тендерные исследования. 2000. 3, 166-186.

217. Пушкарева Н.Л. История, итоги и перспективы институализации womens gender studies в российской исторической науке Тендерная история: pro et contra. СПб., 2000. С, 21-30.

218. Пушкарева Н.Л. Тендерная методология в истории. Тендерный калейдоскоп: Курс лекций. М,, 2001. 52-76.

219. Раич И, История разных словенских народов наипаче болгар, хорватов и сербов. Вена, 1794-1795. Ч. 1-4.

220. Репина Л.П. Тендерная история сегодня: проблемы и перспективы Адам и Ева: Альманах гендерной истории. Вып. 1. М., 2001. 5-13.

221. Ровинский П.А. Двухсотлетие сношений России с Черногорией ЖМНП. 1885. 9-10. 3-24.

222. Ровинский П. А. Отношения между Россией и Черногорией при владыках//ЖМНП. 1912. 6. 185-231.

223. Ровинский П.А. Россия и славяне Древняя и новая Россия. 1878. №2. 144-170.

224. Ровинский П.А. Черногория в ее прошлом и настоящем, СПб., 1888-1915.1,1-3,

225. Роганович Й. Черногорский теократизм 1496-1

227. Руварац И. Монтенегрина: Прилошци ncTopnJH Црне Торе. Земун, 1899.

228. Славяне и Россия. М., 1972.

229. Славянские культуры в эпоху формирования и развития славянских наций XVIII-XIX вв. М., 1978.

230. Славянские культуры и Балканы в XVIII-XIX вв. София, 1978.

231. Славянские народы Юго-Восточной Европы и Россия в XVIII в. М., 2003.

232. Славянский альманах. М., 1999,

233. Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997.

234. Советское славяноведение Сост. И.А. Калоева. М., 1963. т

235. Срезневский И.И. Юго-западные славяне: СПб., 1856. (Отт. Из Вестника Русского географического о-ва). 138. CTaHojeBnh Г. Црна Гора у доба владике Данила. ЦетинэС, 1955. 139. CTanojeBHh Г. ШЙепан Мали. Београд, 1957. 140. CTaHOJeBnh Г. Црна Гора пред ствараае државе. Београд, 1962. 141. CTaHojeBHh Г. Тугословенске земл>е у млетачко-турским ратовима XVI-XVIII BHJeKa. Београд, 1970.

236. Стано]евиЙ Г. Митрополит Васили]е Петровий и аегова доба 1740»> 1766 гг. Београд, 1978.

237. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX вв. М., 1976.

238. Формирование национальных культур в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977.

239. Формирование национальных независимых государств на Балканах (кон. XVIII-70-e годы XIX в.). М., 1986.

240. Хитрова Н.И. Черногория в национально-освободительном движении на Балканах. М., 1979. 4t>

241. Шмитт К. Политическая теология. Сборник. М., 2000.

242. Юбилей князей Негошей в Черногории: 1696-1896 гг. М., 1896.

243. Boehm Montenegrin Social Organization and Values: Political Ethnography of a Refuge Area Tribal Adaption. New York, 1983.

244. Boehm С Blood Revenge: The Anthropology of Feuding in Montenegro and Other Tribal Societies. Lawrence, 1984.

245. Bozic L. Srednjovekovni Pastrovici Istorijski casopis. 1959. Br. 9-10. C.151-185.

246. Brown С The Imperial Legacy: The Ottoman Imprint on the Balkans and the Middle East. New York, 1996.

247. Durham T. Serbia: The Rise and Fall of a Medieval Empire. York, 1989.

248. Emmert T.A. Serbian Golgotha, Kosovo, 1389. New York, 1990.

249. Fine J.V. The Late Medieval Balkans: A Critical Survey from the Twelfth Century to the Ottoman Conquest. Ann Arbor, 1987. Щ)

250. Fried M. On the Concepts of "Tribe" and "Tribal Society" Essays on the Problem of Tribe. Seattle; London, 1967. P. 3-20.

251. History of Yugoslavia Dedijer V., Bozic I., Cirkovic S., Ekmecic M. New York et al., 1974.

252. Inalchik H. The Middle East and the Balkans Under the Ottoman Empire. Bloomington, 1993.

253. Jelavich B. History of Balkans. Vol. 1: Eighteenth and Nineteenth Centuries. Cambridge etc., 1983.

254. Jelavich B. Russias Balkan Entangelments 1806-1

256. Lindow J. Bloodfeud and Scandinavian Mythology Alvissmal. 1994 [1995]. Vol. 4. P. 51-68.

257. Service E. Primitive Social Organization: An Evolutionary Perspective. New York, 1971.

258. Stavrianos L.S. The Balkans since 1

260. Zivkovic D. Istorija Cmogorskog naroda. Cetinje, 1989. T.l.

261. Zivkovic D. Istorija Cmogorskog naroda. Cetinje, 1992. T.2. i n Справочно-библиографические издания

262. Советская историческая энциклопедия: В 16 тт. М., 1961-1976.

263. Толстой И.И. Сербскохорватско-русский словарь. 7-е изд., стереотип. М., 2000.

264. Политология, Энциклопедический словарь. М., 1993. IV. Интернет-публикации

265. History of Montenegro Српска земл.а Црна Гора. <http://www.njegos.org/mnhistory/ histl .htm>.

266. Montenegro under the Vladikas (Bishops), 1516-1697 <http://www.montenegro.org/vIadikas.html>.

267. Vlahovic P. The Serbian Origins of the Montenegrin Српска земла Црна Гора, <http://www.njegos.org/past/vlahovic.htm>.

268. Zeta (Duklja) under the second Montenegrin dynasty, the Balsic (13561427) <http://www.montenegro.org/baIsic.htmI>.

269. Zeta (Montenegro) under the third Montenegrin dynasty, the Cmojevic (1427-1516) <http://www.montenegro.org/cmojev.html>.