автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Социокультурные механизмы становления человека

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные механизмы становления человека"

САНКТ ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ЩЕРБАКОВ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ МЕХАНИЗМЫ СТАНОВЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА

Специальность 09 00 13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Санкт-Петербург 2008

003167790

Работа выполнена на кафедре философской антропологии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор философских наук, профессор Марков Борис Васильевич

доктор философских наук, профессор Желобов Андрей Петрович,

доктор философских наук, профессор Ломако Ольга Михайловна,

доктор философских наук, профессор Соколов Евгений Георгиевич

Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ»

Защита состоится « № » ^Мб^Л 2008 года в 1Н часов на заседании диссертационного совета Д 212 232 11 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу 199034, Санкт-Петербург, В,0 , Менделеевская линия, д 5, факультет философии и политологии, ауд ( Ьф

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им М Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан « » ¿у-^^А^^ллР 2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат философских наук, доцент ЛЕ Артамошкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Тема социокультурного становления человека долгое время находила свое выражение в основном в так называемых «философских проблемах антропогенеза», которые были представлены в десятках обширных монографий и множестве статей и разделов в учебной литературе В подавляющем большинстве этого массива исследований антропогенез рассматривался как процесс, включенный в биологическую эволюцию и представляющий собой «превращение обезьяны в человека» Проблема возникновения человека была плотно вписана в контекст диалектического и исторического материализма, концептуально оформляясь в терминах «диалектических законов развития» и «социально-исторической сущности человека» Однако после упразднения диалектического материализма, вместо ожидаемой ревизии устоявшихся взглядов на возникновение и становление человека, произошло неожиданное исключение этой проблемы из разряда актуальных философских тем По умолчанию в учебных курсах по философии продолжают воспроизводиться устаревшие и зачастую не соответствующие современным исследованиям представления, нуждающиеся в дополнении и коррекции Академическое оформление философской антропологии практически не произвело никаких изменений, поскольку в различных вариантах антропологий - социальной, культурной, психологической - не находится места антропогенетической проблематике, которая стала невидимкой на фоне возрождения религиозных идеалов человечности и духовности, несовместимых не только с прежними философскими установками, но и с современными научными представлениями о человеке, его происхождении и сущности Предпринимаются даже попытки исключить преподавание дарвиновской эволюционной теории из школьного курса биологии

С другой стороны, отвергнутая философами проблема практически полностью перешла в ведение биологов Для них человек оказывается звеном эволюции, движимой механизмами изменчивости и естественного отбора Но, успешно разбирая машинизированный образ человека на составляющие его биологические функции, биология в нерешительности останавливается перед освященными христианской культурой категориями духовности и свободы, разрывая существование человека на две несводимые друг к другу сферы - природного существования и духовной культуры Результатом такого удвоения сущности становится своего рода шизофреническое раздвоение самосознания современного человека, стремящегося усидеть сразу на двух стульях - природ-

ной причинности и культурной целесообразности Забота о теле и забота о душе становятся разнонаправленными и, в то же самое время, равноправными тенденциями в современной европейской культуре, что вызывает не только коллизии культурологического порядка, проявляющиеся в столкновениях «храма и рынка», но и психологические конфликты в личностном плане существования человека - фигура психоаналитика не случайно становится органичным элементом интерьера современности

Поэтому обращение к проблеме социокультурного становления человека представляется насущным и актуальным предприятием, задачу которого является как пересмотр прежних философских позиций, так и выработка новых подходов в исследовании становления человека как разумного существа, наделенного способностью устанавливать и поддерживать принципы собственного существования в системе взаимодействия с себе подобными Для достижения этой цели необходимо не только учесть результаты исследований круга «наук о человеке» - психологии, социологии, этнографии и антропологии, но и попытаться усвоить уроки биологического понимания человека, указывающего на ту сторону его существования, которая стыдливо замалчивалась в философии, главным образом обращенной к «чистым» его аспектам - воле, разуму и рассудку, и оставлявшей без внимания факты иной природы - желание, сексуальность, инстинкт и психический автоматизм

Исследования этологов и биологов-эволюционистов предлагают принципиально иное видение человека, позволяющее иначе поставить саму проблему человека Если для философии свойственно утверждение инобытия и вне-ггриродной сущности человека и связанные с этим поиски сущностных отличий человека и животного, то для этологии существенным является признание имманентной природности человека, направленное на его примирение со своей «подлинной» природой и отказ от «выдуманной» Ориентация на возвращение человека природе стала главным моментом биологического его понимания, которое берет начало в работах основоположника эволюционной теории Ч Дарвина С момента признания этой теории человек превращается в объект «наук о природе» и рассматривается исключительно с точки зрения формы Проблема антропогенеза становится разделом теории эволюции и рассматривается как морфогенез - возникновение и закрепление признаков, отличающих собственно человека от его дочеловеческих предков Очарование простотой и наглядностью морфологического определения человека достигает максимума в генетических исследованиях человека, когда он окончательно превращается в «объек-

тивную реальность», оформленную в виде генома, осуществляющего трансляцию фенотипа человека Натурализация форм человеческого существования становится сегодня уже не соблазнительной целью, а реальностью и задачей научного исследования Поведение человека сводится к генетически детерминированной программе, реализация которой не должна входить в противоречие с «условностями» культурного бытия Возвращение к природе обретает далеко не романтические черты, свойственные рассуждениям Ж Ж Руссо, а вполне технологический облик «исправления и коррекции» не только тела человека, отклонившегося от биологической программы, но и отношений между людьми

- посещение генетической консультации стало уже реальностью и даже необходимостью во многих европейских государствах, а поведение людей все чаще интерпретируется даже на обыденном уровне с позиций биологической целесообразности

Оборотной стороной биологического понимания человека является признание его морфологической стабильности Предполагается, что, выйдя из-под давления естественного отбора и укрывшись под защитой рациональных практик культуры, человек обретает видовую стабильность, оборачивающуюся моделью своего рода вечного человека, наделенного неизменными способностями

- умелостью, разумностью, языком Представление о такой стабильности становится основанием опасной самоуспокоенности и самоуверенности человека относительно оснований собственного существования, которые видятся ему исключительно как набор внешних угроз, в первую очередь экологических, эпидемиологических, космических и т п Оставляя без внимания социокультурные основания своей жизни, человечество, на наш взгляд, подвергает себя гораздо большей опасности, поскольку технологий разрешения этого типа проблем не пока не существует Уверенность в своем вневременном бытии, абсолютизация сущностных характеристик создают предпосылки для формирования статичной, «константной» модели человека, очерченной категориями самосознания, индивида и личности Однако эти категории адекватны только в отношении современного человека, являющегося продуктом длительного исторического процесса становления человеческих качеств

Поэтому реконструкция этого процесса, «археологический» поиск оснований человеческого существования является актуальной задачей, от решения которой зависит не только построение непротиворечивой теории антропогенеза, но и решение множества актуальных проблем современности, связанных с симптомами деградации и вырождения человеческих качеств и способностей,

прежде считавшихся субстанциальными В контексте этих проблем не менее актуальным представляется создание междисциплинарного теоретического пространства, которое бы позволило объединить многочисленные знания о человеке в единый исследовательский проект, работа над которым начиналась в рамках «философской антропологии» М Шелера, А Гелена и X Плесснера

Следует признать, что приобщение философов к обработке эмпирического материала палеоантропологии не принесло сколько-нибудь заметных дивидендов ни палеоантропологии и биологии, ни философской антропологии Размежевание, установленное между биологическими и гуманитарными науками по линии разделения природного и культурного существования человека, по сути дела, равнозначное разделению на дочеловеческое и собственно человеческие состояния, представляется крайне неудачным На этой разделительной черте в равной степени спотыкаются и биологи, и гуманитарии, поскольку, первым интересен и современный человек, претерпевающий морфологические изменения, а вторым, практически ничего не добавляет обращение к ископаемым останкам человекообразных существ

Одним из оснований построения интегральной модели человека может послужить предложенный французской школой «Анналов» историко-этнологический подход, который переключает внимание со столь популярных в середине XX века исследований так называемых «первобытных» племен и культур, на изучение оснований собственной культуры, которая представляет не менее ценный материал для исторического и этнологического исследования, чем живая экзотика застывшей древности Трудность такого исследования очевидна - событийная история скрывает за парадным фасадом подлинную реальность культуры, которая складывается из повседневных практик удовлетворения жизненных потребностей Поэтому историку нужно научиться читать на языке вещей, а этнологу - реконструировать культурную реальность из этих молчаливых сообщений Несмотря на все сложности, вознаграждение с лихвой окупает все затраты, поскольку становится возможным совершенно по-новому посмотреть на человека и его становление Благодаря возвращению вещного контекста, человек вновь обретает жизненную полноту существования, прежде ограниченную духовной стороной Вещи могут больше сказать о человеке, чем он сам, так как вещи и их использование открывают его телесное измерение, выходящее за пределы организма и способное к трансформациям и более эффективной трансляции

Телесность становится основополагающим феноменом человеческого бытия в антропологических исследованиях XX века, что позволяет иначе взглянуть и на процессы становления человека Теперь уже не сознание, а тело становится рабочим телом эволюции человека Человек развивается как совокупность телесных функций, в которых заключены способности мыслить и действовать по-человечески Именно тело - это то, что подвергается окультуриванию и культивированию Постепенное возвращение тела чрезмерно рационализированной и одухотворенной европейской культуре является одним из самых важных успехов современной антропологической мысли, который должен быть закреплен и развит

Не менее важным приращением гуманитарного знания стало социологическое исследование человека, выявляющее неразделимость становления социального и индивидуального Возвращение индивида в общество может быть осуществлено благодаря преодолению крайнего индивидуализма, свойственного современной европейской культуре и являющегося одной из главных причин искажения образа человека, который зачастую предстает в виде совокупности индивидуальных качеств, стремлений и потребностей Антропологам и культурологам следовало бы принять более активное участие в решении этой задачи Ведь без этого неосуществима и задача, поставленная в этом исследовании, -возвращение человека в культуру, понимаемую как непрерывный процесс производства человека и всего человеческого

Происхождение человека - это происхождение человеческих качеств, возникновение и закрепление которых и должно стать предметом интегральной антропологии Только в этом случае могут быть преодолены теоретические границы прежних исследований становления человека Возникновение человеческих качеств должно рассматриваться до того, как становится возможным говорить о видовом морфологическом своеобразии, поскольку, возможно, что именно эти качества и создали эту специфику Следовательно, возникновение и изменение проточеловеческих качеств, среди которых главную роль играют особенности поведения и социальной организации, является содержанием процесса антропогенеза, который, в свою очередь, следует понимать как социо- и культурогенез В недрах этого процесса и зарождаются видовые отличия, которые долгое время ошибочно принимались за первичные человеческие способности - прямохождение, умелость, сознание, мораль и многие другие «исключительные» признаки Однако обращение к социокультурным механизмам становления человека убедительно демонстрирует, что эти, считающиеся сегодня

неотъемлемыми «эксклюзивы», либо вовсе не являются таковыми, либо принадлежат к вторичным и финальным приобретениям человечества

Исследование механизмов социокультурного становления человека не только способно предъявить человека во всей его «цветущей сложности», но и сформировать интегральный дискурс о человеке В пределах этого дискурса, при сохранении традиционного дисциплинарного членения теоретических моделей, будет возможно их обогащение и усложнение, способное если и не устранить целиком неизбежную фрагментарность научного знания, то в значительной степени смягчить и сделать более проницаемыми дискурсивные границы А это, в свою очередь, позволит различным специалистам двигаться в направлении поиска общих оснований и общего языка описания человека, культуры и общества

Одним из наиболее перспективных приложений интегрального гуманитарного знания является сфера педагогики и педагогических исследований, основной проблемой которых до сих пор является подчиненность господствующим идеологическим схемам, не позволяющая беспристрастно взглянуть на проблемы воспитания и образования Такая идеологическая ангажированность педагогики может быть преодолена посредством обращения к глубинным социокультурным основаниям человеческого бытия, что сделает возможным выполнение ее главной функции - сохранения и воспроизводства человека

Не хочется быть излишне оптимистичным относительно практической применимости философского знания, но стоит отметить, что нынешние трудности в процессе модернизации России в значительной степени обусловлены антропологической безграмотностью «политической элиты», не замечающей бесперспективности технократических методов проведения реформ, не учитывающих сопротивление хабитуса российского населения, долгое время формировавшегося вне общеевропейского пространства культуры Степень разработанности проблемы. Как уже было отмечено, проблема антропогенеза не входит на сегодняшний день в число актуальных философских тем Однако с середины XIX века было накоплено огромное количество исследовательских материалов, отражающих как предпосылки ее возникновения, так и основные этапы развития Исторический и эволюционный подходы к исследованию человека сформировались в основном в течение XIX столетия и связаны с именами Г Спенсера, Ч Дарвина, К Маркса и Ф Энгельса Взаимно дополняя друг друга, теоретические построения этих авторов, легли в основу эволюционной парадигмы, как в естествознании, так и в гуманитарных науках

Противопоставляя свои теории гегелевскому пониманию имманентного исторического закона, эти концепции переводят истолкование исторического процесса в план материальных процессов «дифференциации и интеграции», «естественного отбора и борьбы за существование» и «материального производства»

Возникшая в первой половине XX века философская антропология не могла оставаться нейтральной по отношению к фундаментальным открытиям биологии и социологии Поэтому в исследованиях основоположников новой науки о человеке переосмысливается место человека в структуре мироздания Позиции при этом расходятся М Шелеру и Т де Шардену представлялось необходимым оставить человеку привилегированное положение во Вселенной как носителю разумного начала В то время как для X Плесснера и А Гелена характерно стремление рассматривать человека в контексте природных закономерностей

Большинство последующих проектов исследования человека в той или иной степени захвачены идеей материализации человеческой истории Это касается и орудийной теории антропосоциогенеза, разрабатывавшейся в СССР, и проекта «структурной антропологии» К Леви-Стросса, стремившегося к достижению математической строгости исследования социальных структур, материальным выражением которых признавались структуры родства, планировка поселений, орнаменты, одежда и украшения, правила отправления физиологических потребностей Технологический детерминизм в описании процессов становления человека определяет исследования М Маклюэна, Л Мамфорда и Э Тоффлера Дальнейшее предметное наполнение исторического процесса осуществлялось во французской «школе Анналов», в которой основное внимание было направлено на изучение изменений повседневной среды обитания человека, не только окружающей, но и формирующей его Наиболее интересные результаты этих исследований представлены в работах Ф Арьеса, Ф Броделя и Ж Ле Гоффа Среди отечественных авторов следует выделить работы А Я Гу-ревича, посвященные исследованию средневековой культуры и устанавливающие соответствие между категориями мышления и инструментарием культуры

Подобные исследования были инициированы этнографическим бумом конца XIX, начала XX столетий, когда детальному исследованию были подвергнуты сохранившиеся остатки «первобытных» культур американских индейцев, африканских и меланезийских племен Наиболее интересные результаты этих исследований представлены в работах Дж Фрэзера, Э Тэйлора, В

Тэрнера, Л Леви-Брюля, Б Малиновского, М Мид К сожалению, на большинстве этих работ лежит тень европоцентризма и колониализма, что необходимо учитывать при использовании излагаемых в них фактов

Наиболее важные проблемы в отношении темы представленного диссертационного исследования, касающиеся социологического, психологического и биологического аспектов антропогенеза, отражены в широком круге работ как зарубежных, так и отечественных авторов Проблема социогенеза становится одним из центральных пунктов уже у основоположников современной социологии - Э Дюркгейма, М Мосса и М Вебера Для французской социологии более характерно внимание к объективным социальным структурам, которые детерминируют содержание и структуру субъективного индивидуального опыта Это относится как к основоположникам этой школы, так и к виднейшим ее представителям в XX столетии - П Бурдье и М Фуко Следует отметить, что современным французским социологам свойственно стремление к подробной детализации социальных процессов Так, например, в работах А Моля делается попытка унификации социологических и естественнонаучных методов познания социальной реальности посредством привлечения теории информации А в исследованиях Б Латура радикальному переосмыслению подвергаются фундаментальные принципы новоевропейской науки, которая представляется как один из эффектов социальных отношений При этом традиционная оппозиция природа - культура ставится под сомнение благодаря демонстрации технологии «изготовления» этих и других фундаментальных категорий европейской научной культуры

Для немецкой социологической традиции, напротив, свойственно более внимательное отношение к личностным аспектам индивидуальности, в которых социальные отношения не столько отражаются, сколько ими поддерживаются Так, например, в исследованиях А Щюца, П Бергера и Т Лукмана используется метод феноменологической дескрипции социального поведения человека, который в равной степени и конструируется социальной средой, и способен активно воздействовать на социальные структуры Интересная концепция социогенеза, в которой осуществляется своего рода синтез социоцентристской и индивидуалистской традиций, разработана М К Петровым В его работах социальный прогресс неразрывно связан с индивидуальными изменениями, происходящими на уровне распределения профессиональных компетенций В этом же направлении двигался и Н Элиас, который пытался связать процессы психо-и социогенеза посредством анализа механизмов культурных изменений, на-

правленных к большей цивилизованности, и осуществляющихся как непрерывное приращение бытового инструментария индивида, изменяющегося в соответствии со своей оснащенностью

Проблемы психогенеза разрабатывались различными направлениями психологической науки с момента ее возникновения Если для Г Спенсера и В Вундта было «естественным» вписывание развития психических способностей человека в общий эволюционный контекст, что являлось следствием принятия гипотезы психофизического параллелизма, то для следующих поколений психологов более характерна автономизация психики и, следовательно, поиск закономерностей психического развития как самостоятельного процесса В этом направлении намечается сближение психологии и социологии и углубление философской рефлексии относительно сущности психики и психических процессов Это характерно для работ как зарубежных, так и отечественных исследователей Дж Брунера, Л С Выготского, В М Бехтерева, А Н Леонтьева, А Р Лурия, Ж Пиаже, М Коула и С Скрибнера Психическое рассматривается в них не только как совокупность внутренних процессов, но включается предметную среду, языковые структуры и социальные связи Редким исключением в отечественной психологии были исследования Б Ф Поршнева, одним из первых позволившего себе критиковать трудовую теорию антропогенеза и предложившего оригинальную концепцию психогенеза как социального процесса автономизации человеческой психики Важную роль в формировании такой оппозиции в отечественной науке сыграли незаконченные исследования КР Мегрелидзе

Среди философских исследований, посвященных проблемам психогенеза, выделяются работы Г Райла и Д С Деннета, в которых подвергаются анализу основания европейского рационализма, опирающегося, по мнению этих авторов, на слишком узкое понимание сознания Пределы сознания должны быть расширены посредством его включения в широкий контекст поведения, обычаев и социальной организации Проблематика генезиса сознания как психической структуры представлена в работах М К Мамардашвили и Э В Ильенкова, а также в работах современных исследователей философско-антропологических проблем В А Подороги, А Н Исакова, В Ю Сухачева и Ю М Шилкова

Наиболее интересными и продуктивными в контексте представленной диссертации являются начатые 3 Фрейдом исследования бессознательного, получившие разностороннее продолжение в психоаналитической традиции

Фрейд одним из первых осуществил попытку синтеза социального и психологического аспектов генезиса человеческого способа существования посредством соединения социальных и индивидуальных сторон психических связей и отношений, являющихся основанием культурного бытия человека Продолжая начатую Фрейдом работу, В Райх, Э Фромм, Э Эриксон и Ж Лакан превращают психоанализ в глубинную метапсихологию, обращенную к предельным основаниям человеческого существования в его направленности к «другому», и раскрывающую социальные механизмы становления человека

Биологическим аспектам проблемы антропогенеза уделяется значительное внимание в относительно молодой научной дисциплине - этологии Со второй половины XX века вслед за исследованиями Я Иксюоля, К Лоренца и Н Тинбергена, в которых эволюция понимается как процесс развития поведенческих программ, многие отечественные этологи обращаются к теме социогенеза -НА Тих, Л А Файнберг, М Л Бутовская, и биосоциальной эволюции -ЮМ Плюснин и Е Н Панов В этих работах претерпевает изменение понимание как эволюции, так и социальности, которая вводится в биологический контекст Этот подход получает дальнейшее развитие в социобиологии и эволюционной психологии, от которых ведет свою родословную бихевиоризм, доминирующий в американских гуманитарных исследованиях Биологи эволюционисты преобразуют ортодоксальную дарвиновскую теорию в соответствии с результатами современных генетических исследований Например, с точки зрения Р Докинза человек - это всего лишь «генетическая машина выживания», подчиняющаяся кибернетическим стратегиям успеха Подобная точка зрения отстаивается и в работах ВР Дольника Философской рефлексии биологического понимания человека посвящены работы А В Говорунова, в которых исследуются перспективы возникновения «искусственного человека», снабженного системой протезов, постепенно замещающих его природное тело

С философских позиций биологические проблемы антропогенеза рассматриваются в работах в основном советского времени Это исследования В П Алексеева, В В Бунака, ЮИ Ефимова, Я Я Рогинского и ЮС Семенова, главным образом обосновывающие и развивающие трудовую теорию антропогенеза Среди современных исследований можно выделить работы Н В Кля-гина и Л Б Вишняцкого, посвященные генезису человека, цивилизации и культуры

Из современных отечественных антропологических исследований наибольший интерес представляют начавшиеся в последнее десятилетие XX века

исследования повседневности как среды обитания и формирования человека В работах основоположника этого направления Б В Маркова представлены различные антропологические стратегии, нацеленные на поддержание и сохранение человеческого состояния в повседневных практиках его производства и воспроизводства Повседневность как вещное наполнение символического пространства культуры представлена в исследованиях В Д Лелеко и С Н Тесля Культурологические аспекты человеческого бытия анализируются в работах А В Бабаевой, А А Грякалова, В М Диановой, С Н Иконниковой, М С Кагана, А С Кармина, Л К Кругловой, В В Прозерского, Б Г Соколова, Е Э Суровой

Важные аспекты социокультурного становления человека рассматриваются в педагогической антропологии - одной из самых молодых «наук о человеке», исследования которой помимо размышлений о педагогическом наследии Я Коменского, Д Локка и Ж Ж Руссо и критического анализа современных педагогических новаций, направлены на выявление фундаментальных психических и ментальных структур, которые производятся и воспроизводятся в процессах воспитания, обучения и образования Наиболее интересные результаты этих исследований представлены в работах Б М Бим-Бада, А П Желобова, И С Кона, Н В Крыловой, О М Ломако, А П Огурцова и Е Г Соколова

В целом, рассматривая весь массив научных и философских исследований, посвященных проблемам социального, психологического, культурного и биологического развития человека следует отметить чрезвычайную фрагментарность и разрозненность знаний и интерпретаций, далеких как от единого образа человека, так и согласованного понимания его происхождения и становления

Цели и задачи исследования. Основной целью представленной диссертации является исследование филогенетических и онтогенетических механизмов социокультурного становления человека и разработка интегративной теоретической модели, ориентированной на возвращение человека из сконструированной им природы в прирожденную ему культуру Эту модель предполагается построить на основании синтеза биологических, социологических и психологических исследований с использованием философско-антропологических и культурологических методов изучения человека Такой синтезирующий подход делает возможным построение интегративной модели антропологического знания, в которой понятие «человек» приобретет необходимую полноту и непро-

тиворечивость Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач

- исследовать возникновение и генезис эволюционной парадигмы в науках о человеке,

- реконструировать и сравнить главные дискурсы о человеке в философии,

- рассмотреть антропологический проект в естественных и гуманитарных науках и на этой основе отобрать фактический материал для построения инте-гративной философско-антропологической модели становления и формирования человека,

- исследовать антропотехники и ангропотехнологии, осуществляющие конструирование и закрепление хабитуальных форм человеческого существования, как на уровне коллективных практик, так и на уровне индивидуального опыта «переживания себя»,

- вывести понятие антропогенеза из биологического контекста и рассмотреть его как процесс возникновения и становления человеческого способа существования в культуре,

- исследовать механизмы конституирования базовых концептов культуры -пространства и времени, посредством которых устанавливаются режимы функционирования как тела, так и сознания человека,

- раскрыть «технологическую» целостность структур телесности и сознания,

- связать категории социального, культурного и бессознательного посредством построения модели человека как единства соматических, психических и социальных функций

Методологическими основаниями исследования являются сформулированные в феноменологической традиции постулаты о тотальности человеческого бытия, которое разворачивается в историческую реальность становления идеальных смыслов и отношений, укорененных в реальности «жизненного мира», а также психоаналитическая реконструкция оснований культурного и социального порядков психической реальности Соединение феноменологических и психоаналитических методов, хотя и стало в европейской философской традиции привычным и распространенным приемом, но еще не исчерпало всех своих возможностей В первую очередь это относится к философско-антропологическим исследованиям, в которых синтез этих подходов представляется наиболее перспективным, поскольку способен объединить разрозненные фрагменты в целостный образ человека, который существует пока только в эскизах результатов отдельных наук В диссертации были также использованы

методы структурной антропологии К Леви-Стросса, функционализма Б Малиновского и семиотических исследований культуры Важными ориентирами на пути собирания человека послужили также «физиология» и генеалогия культуры Ф Ницше, «эмпирический трансцендентализм» Ж Делеза, «археологические» исследования М Фуко, социогенетические - Н Элиаса, и психогенетические-Ж Лакана

Научная новизна результатов исследования находит свое выражение в следующих положениях

- Представление о человеке как наиболее совершенном и приспособленном к окружающей среде животном не поддерживается в настоящее время даже в биологической антропологии В то же время и представления о биологической «ущербности» и «недостаточности» также нуждаются в коррекции, опровергаемые самим фактом доминирования человека в природе Поэтому в диссертации предлагается принципиально иное понимание антропогенеза не как адаптации к окружающей среде, а как установление, поддержание и распространение человеческого способа существования в уже человеческой среде очага, дома и социума

- Для раскрытия механизмов социокультурного становления человека вводится понятие бессознательного хабитуса - набора правил, реакций, способов действия, сложившихся на основе традиционных форм жизни и традируе-мых посредством практик воспитания, которые превращают «родовое существо» в члена социума

- В качестве первособытий культуры рассматриваются установления правил употребления пищи, использования одежды, обустройства жилища и изобретения орудий, которые и составляют конструктивные, а не утилитарные элементы культурного существования человека

- Пространственно-временной континуум как место бытия человека истолковывается как основополагающий феномен «антропной реальности», объективное и субъективное наполнение которого непосредственно зависит от ха-битуальной конституции человека

- Понятие «техники тела» трансплантируется из социогенетического контекста в антропогенетический, что позволяет выявить его онтологические ресурсы, представляющие собой возможность истолковать их как автономные механизмы конституирования телесности, осуществляющиеся в процессе эволюции технологий воспитания человека

- Тело предъявляется не как физиологическая конструкция, а как знаково-символическая реальность культуры, которая не только считывается другими, но и задает режимы поведения человека, обращаясь в символическую реальность смысла и значения

- Сознание не сводится к рефлексии, которая традиционно считается «сущностным основанием» человека, а рассматривается как результат длительного социокультурного процесса возникновения и закрепления человеческих способностей к самоконтролю, сдержанности и предусмотрительности, что дает возможность квалифицировать его в терминах телесности, привычки и чувственности

- Существующие технологии воспитания необходимы для приведения в соответствие «устройства» социокультурной реальности и индивида, и должны быть дополнены традиционно осуществляемыми в рамках семьи и дома навыками и умениями, в связи с тем, что в современном обществе эти пространства формирования человека подверглись глубокой трансформации и уже не работают как машины воспитания

В соответствии с полученными результатами исследования сформулированы

положения, выносимые на защиту:

1 Процесс антропогенеза, понимаемый в качестве составной части биологической эволюции, требует дополнения и рассмотрения его как самостоятельного процесса возникновения, закрепления и синтеза таких основополагающих элементов «антропной реальности» культуры, как пространство и время Возникновение и становление пространственных и временных ориентаций является важной составной частью генезиса человека и культуры Пространственно-временной континуум - это место человеческого бытия и не тождественно естественной среде, подобной окружающей среде животных Мир человека является социокультурной реальностью, в которой природа «перекодирована» знаками социума и предстает как место труда, познания и общения, а также как объект индивидуального восприятия

2 Становление форм этого восприятия связано с изменениями закрепленных в культуре способов конструирования человека, в число которых входят такие привычные способы действия, как правила приготовления и употребления пищи, использование одежды и организация жилища Регламентация человеческого поведения устанавливает режимы времени и формы организации пространства Такое понимание предъявляет человека как исторически изменчивую форму, которая является не только биологической и онтологиче-

ской реальностью, но и социокультурной конструкцией, реализуемой в повседневных практиках жизни В силу этого исследование человека с необходимостью предполагает обращение к социокультурным механизмам его становления, которые осуществляются как эволюция социальной организации, повседневных практик и технологий воспитания

3 Процесс социокультурного становления человека осуществляется посредством усложнения «телесной матрицы» хабитуса - психосоматического единства человеческих качеств и функций, определяющих своеобразие культурного бытия человека, его способа существования и опыта деятельности Телесность человека является единством биологических и социокультурных функций, и определяет своеобразие исторических и региональных типов культуры Именно такая интерпретация телесности позволяет сделать ее предметом комплексного, интегрального изучения человека и объединить результаты исследований естественных и гуманитарных наук

4 Повседневность является не только вещной средой обитания человека, закрепляющей обретенные им формы телесности, но и средоточием социокультурной эволюции Изменения повседневных практик, не являясь целенаправленным и сознательно запланированным процессом, приводят к формированию специфичных, для каждой культуры человеческих качеств и способностей В первую очередь это необходимо учитывать при решении проблем межкультурной коммуникации и модернизации, так как одной из главных причин сопротивления социокультурным новациям является консерватизм повседневных привычек и предпочтений, отменить которые посредством апелляции к разуму практически невозможно, и для их изменения необходима длительная культурная работа

5 Основанием культурного бытия человека являются не столько рационально-теоретические проекты обустройства жизни и производства артефактов, сколько «бессознательные» дисциплинарные механизмы функционирования социокультурных установлений К таким механизмам относятся техники тела как совокупность повседневных телесных практик, чаще всего остающихся незамеченными вследствие автоматического воспроизводства Техники тела выполняют функцию аккумулятора социальных воздействий на индивида и оказываются гораздо более эффективными, чем действия, направленные непосредственно к сознанию Являясь опосредованными, они оказывают на сознание не информирующее, а формирующее действие

6 Традиционные практики воспитания являются важнейшими элементами производства и воспроизводства человека и должны сохраняться в «высоких» культурах современности Несмотря на невозможность их полной рационализации и превращения в целенаправленную и «прозрачную» технологию конструирования человека, они обеспечивают координацию филогенетических и онтогенетических процессов социокультурной эволюции, преемственность и устойчивость культуры Традиционные формы жизни являются предметом онтологической антропологии, которая, собственно, и задает основания оценки общества и культуры с человеческой точки зрения Научно-практическая значимость исследования. Полученные результаты могут быть использованы в комплексных исследованиях человека, а также применены в разработке современных педагогических технологий и для решения проблем социальной и межкультурной коммуникации Решение этих проблем особенно актуально для современной российской действительности, захваченной эпохальными социальными и культурными процессами модернизации Очередной социальный эксперимент, производящийся на наших глазах должен стать не только источником эмпирических фактов для гуманитарных исследований и критики, но и сферой практической реализации научных рекомендаций и проектов

Материалы исследования могут быть использованы для подготовки методических и учебных пособий по философии, философской, социальной и культурной антропологии, культурологии и специальным курсам по философским и гуманитарным дисциплинам

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в монографии «Социокультурные механизмы становления человека антропотехники и антропотехнологии» (2007 г ), использованы в учебных пособиях «Философские проблемы науки и техники» (2004 г), «Проблемы философской антропологии» (2005 г ), «Проблемы теории познания классика и современность» (2007 г) Материалы диссертации были использованы для подготовки докладов, представленных на научной конференции «Философия XX века школы и концепции» (Санкт-Петербург, 2000 г), на межвузовском научном семинаре «Управление интеллект и субъективность» (Санкт-Петербург, 2002 г), на X международной научной конференции «Ребенок в современном мире Культура и детство» (Санкт-Петербург, 16-18 апреля 2003 г), научной конференции «Инновации и образование» (Санкт-Петербург, 2003 г ), на международной конференции «Человек постсоветского пространства» (Санкг-

Петербург, 24-25 февраля 2005г), на научной конференции «Коммуникативные процессы - традиции и инновации, технологии, тенденции» (Санкт-Петербург, 25 ноября 2005г ), на международной конференции «Дни Петербургской философии» (Санкт-Петербург, 2007 г)

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философской антропологии факультета философии и политологии Санкт-Петербургского государственного университета

Внедрение материалов и результатов исследования осуществлялось при подготовке методических материалов и чтении лекций по философии, философской антропологии, культурной антропологии и культурологии для студентов Санкт-Петербургского государственного университета и Петербургского государственного университета путей сообщения

Материалы диссертации были использованы при выполнении исследовательского проекта «Технологии воспитания и базовые концепты культуры», поддержанного грантом Министерства образования РФ РО 02-3 13-118 Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех частей, включающих десять глав, заключения и библиографии

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования и определяются его методы, цели и задачи

Часть 1. «Эволюционная парадигма в науках о человеке» посвящена исследованию основных дискурсов о человеке и состоит из четырех глав В первой главе «Поиски человека история и перспективы» анализируется возникновение и развитие эволюционных идей в европейской культуре XIX - XX веков, завершившееся формированием трех основных дискурсов о человеке социологического, психологического и биологического Каждый из этих дискурсов предъявляет собственный специфический способ усвоения эволюционных идей, благодаря которым был поставлен вопрос о происхождении и развитии человека На основе этих дискурсов сформировалось современное представление о человеке как средоточии множества сил социального, психического и природного происхождения На этом фундаменте построены модели понимания человека как исторически становящейся сущности, сохраняющие свою значимость до настоящего времени, но нуждающиеся в коррекции в соответствии с выявленными в представленном исследовании тенденциями к размыванию

дисциплинарных разграничений и интегративному синтезу методологических и эпистемологических позиций

Понятия развития и прогресса входят в тематический горизонт науки благодаря тем концептуальным сдвигам в научной «картине мира», которые были обусловлены нововременным стремлением к отграничению от прошлого, старого и несовременного Утверждаясь на новых «рациональных» основаниях, эта эпоха отмечена знаком подозрительности ко всему уже бывшему и подпи-тывается интересом к новому, будущему, развивающемуся В такой ситуации эволюционизм просто обязан был появиться для обоснования идеи прогресса Под эту идею подводится фундамент эмпирических исследований, в избытке поставляющих желаемые подтверждения необходимости и «естественности» прогрессивного процесса изменений

Именно обнаружение изменений приводит к созданию социологической модели человека Бе основу составляет признание человека социального непрерывно изменяющейся сущностью, а вернее сложным комплексом отношений, складывающихся из исторических, политических, экономических и других социальных обстоятельств Другими словами, прежнее «субстанциальное» понимание человека уступает место эволюционному подходу, предполагающему невозможность сведения человеческого существования к неизменной сущности и требующему приобщения человека к историческим законам изменения Отношение общественного и индивидуального становится главной проблемой социологической науки, поскольку оказывается затруднительным совместить два плана бытия человека Если фиксируются социальные изменения, то возникает необходимость обнаружить их в индивиде И наоборот Поэтому почти с самого начала в социологии намечается внутренний разрыв между холистическими и индивидуалистическими концепциями Одним из следствий этого противоречия становится экспансия объективных методов познания в социологии и дальнейшая натурализация понимания человека в других науках Однако, наряду с господством объективных методов в прикладных социологических исследованиях, в теоретической социологии получают все большее распространение феноменологические методы исследования, возвращающие человека в социум посредством наделения индивида статусом полноправного участника конструирования «социальной реальности»

Психологическая модель человека хотя и ориентирована на описание внутренних психических процессов но, по сути, продолжает процесс объективации человека, предлагая аппаратную конструкцию психики Внутренние

структуры психики соотносятся с внешними условиями, к которым необходимо приспособиться, поэтому процесс становления человека оформляется как адаптация к окружающей среде, приведение в соответствие внешнего и внутреннего В дальнейшем эта гипотеза Г Спенсера становится основанием большинства психологических теорий Однако свойственные аппаратной модели противоречия приводят к ее трансформации в направлении придания психическим процессам большей автономности Постепенно психика становится практически независимой сферой субъективности, генерирующей новые связи и отношения, приобретая в проекте психоанализа черты монады, формирующейся в системе социальных отношений Поэтому так же, как и в социологии, в психологии происходит антропологический поворот, направленный к выделению специфически человеческих свойств и качеств, а становление человека превращается в самостоятельный процесс, выделенный из общей эволюции жизни

Философский анализ биологического понимания человека дает основание утверждать, что, несмотря на внешнюю непротиворечивость теории биологической эволюции, предъявляющей человека в качестве одного из фрагментов непрерывных эволюционных процессов, натурализация человеческого бытия не может быть доведена до конца Выпадение человека из общего «плана природы», его эксцентричное и неустойчивое положение, позволяет говорить не только о его биологической ущербности, но и о недостаточности чисто биологической интерпретации Речь идет о том, что указание на так называемую компенсаторную функцию культуры, позволяющей исправить «ошибку природы», должно быть дополнено признанием эволюционной значимости социокультурной среды обитания человека, которая, возможно, является одним из главных факторов эволюции человека, а не эволюционной резервацией, в которой законы эволюции уже не действуют

В заключение намечаются задачи философской антропологии, которая должна стать наукой, объединяющей знания о человеке и задающей методологические основания построения интегральной модели человека Гчава вторая «Социальные механизмы антропогенеза» посвящена анализу социологической модели человека и возможности ее включения в интегральное антропологическое знание Эта модель является примером объективации социального бытия человека Социальность как объективная реальность отношений, структур и планов поглощает индивидуальные проявления человека, превращая их в функцию системы, представляющей собой гладкую поверхность, определяющую неизбежную одномерность социологической модели Однако сама со-

циалыюсть нуждается в критической рефлексии, являясь историческим феноменом, и претерпевает значительные изменения, не нашедшие практически никакого отражения в теории Понятие социогенеза хотя и является неотъемлемым элементом любой социологической теории - в ее обращенности к происхождению, причинам и следствиям социальных фактов, - но, тем не менее, остается весьма проблематичным вследствие принципиальной неукорененности социального в индивидуальном Вследствие этого возникает проблема истолкования соответствия индивидуальных и социальных изменений, поскольку не понятно, как осуществляется координация социальных и индивидуальных структур Эта проблема становится объектом рефлексии социологического знания, но не находит удовлетворительного решения, что выражается в раздвоении социологического проекта на объективно и субъективно ориентированные направления, которые опираются на постулаты, подвергающиеся взаимной и обоснованной критике

Для достижения обоюдоприемлемого решения предлагается привлечь концептуальные ресурсы философской антропологии, способной на место искомого «тотального социального факта» поставить не менее тотальный факт антропный, в котором могли бы быть объединены как социальные, так и индивидуальные аспекты человеческого существования Для достижения этой цели осуществляется детализация «технической» стороны производства телесности человека Техники тела - это термин, введенный М Моссом и обозначающий совокупность повседневных телесных практик, чаще всего остающихся незамеченными вследствие бессознательного воспроизводства, однако выполняющих функцию аккумулятора социальных воздействий на индивида При этом они оказываются гораздо более эффективными, чем действия, направленные непосредственно к сознанию Теоретическая ценность этого понятия заключается в возможности расширить тематический горизонт исследования сознания, которое обретает глубину, сравнимую с психоаналитическим его пониманием, но при этом не требуется такой изощренной техники интерпретации Техники тела, в отличие от «бессознательного» в психоанализе, лежат на поверхности, представляя собой практически любое человеческое действие - режим дыхания, ходьба и бег, положение тела во сне и за работой, система питания и сексуальное поведение, - не являются естественными, а формируются в соответствии с социальными нормами, большинство из которых воспроизводятся автоматически, но в то же время включены в конструкцию сознания, предопределяя не только ценностные ориентации, но и познавательные установки

Хабитус или бессознательная матрица культуры производится посредством техник тела, которые в совокупности составляют слаженный механизм функционирования тела, человечность которого и заключена в первую очередь в них, а не только в его сознании Сознание - это означенная речью техника коммуникации, ставшая возможной в результате длительного процесса созидания человеческого тела-хабитуса Поэтому в качестве объекта исследования в представленной диссертации выступают социокультурные практики производства телесности как «рабочего тела» культуры, в котором овеществляются и опредмечиваются ее структурные компоненты При всей непосредственности тела, его кажущейся самоданности (что позволило Ф Ницше поставить тело-самость на место декартовского cogito), окончательное его концептуальное оформление в европейской культуре происходит только в последние столетия («тело - недавнее изобретение» Ж JI Нанси) Его близость и иллюзорная подконтрольность долгое время не позволяла философам, обращенным к вечным основам бытия, даже его заметить, не говоря уже о внимании и интересе Коренной поворот происходит только в конце девятнадцатого века и связан с именами Ф Ницше, предпринимающим «физиологическое» исследование вечных истин, и 3 Фрейда, который вслед за Ф А Мессмером и Ж М Шарко обращается к расшифровке языка тела, которое уже не воспринимается «темницей души» и материальным носителем субстанциального разума, а само обретает значение субстанциального начала душевных переживаний и ментальных процессов В соответствии с таким пониманием материализуется и «тело» культуры - его духовность квалифицируется как метафизическое заблуждение и начинаются поиски подлинных оснований ценностей и идеалов Однако результаты поисков оказались неожиданными - вскрытые механизмы духовности демонстрировали подчиненность человека нечеловеческим силам и воздействиям Переход от природы к культуре становится невозможным объяснить, и происходит теоретический разрыв между двумя этими феноменами Использование сознания в качестве связующего звена между природой и культурой трудно признать приемлемым решением, поскольку само сознание остается неопределенным в своих основаниях В такой ситуации обращение к проблематике телесности может оказаться продуктивным, так как тело является своего рода явлением третьего рода, совмещая в себе как физические, так и ментальные свойства Такое совмещение позволяет поставить телесность на первое место, поскольку из телесности «прорастают» как природные, так и ментальные феномены Тогда процесс антропогенеза должен рассматриваться как становление

телесности человека, которая формируется «жизненной реальностью» труда, отдыха и общения При этом тело является поверхностью, на которую наносятся знаки социума и культуры как в прямом смысле шрама, наколки или наказывающего удара, так и посредством включения его в механизмы привычки, в порядок ритуала и «текст» социокультурной традиции

В третьей гчаве «Психогенез и социосфера» исследование возможностей социологической модели человека уступает место исследованию психологической модели, которая не в меньшей степени нуждается в философской рефлексии, и вследствие малой дифференцированности философских и психологических объектов, и в силу очевидного дрейфа современной психологии в сторону философии Следует отметить, что изначально психологи были ориентированы на движение в противоположном направлении, пытаясь сконструировать свой объект по образу и подобию физики - естественнонаучного идеала знания Однако это направление было полностью поглощено идеалом механистической психологии, а уцелевшим после этого романтического увлечения психологам пришлось выстраивать более осторожные стратегии взаимодействия с естественными науками В качестве примера реакции на механицизм обычно указывают на концепцию «понимающей психологии» В Дильтея Однако, наиболее интересной, на наш взгляд, была концепция психогенеза, построенная на основании, несводимом к физическим элементам, и представляющая собой особую «психическую реальность», изначально снабженную атрибутами физической реальности - причинностью, энергией, и, что особенно актуально в контексте нашего исследования, способностью к развитию В отношении проблемы развития логика здесь вполне очевидна сохранить дисциплинарную автономию действительно было возможно только посредством выделения собственного фрагмента всеобщего эволюционного процесса, который должен быть наделен своеобразным содержанием, несводимым к универсальным принципам, и, в то же время, сопряженным с этим процессом Выполнение этой задачи оказалось сложнее, чем предполагалось, что проявляется в исследованиях как вполне лояльных классической психологической науке ученых - Ж Пиаже и Л С Выготского, так и критически ориентированных - 3 Фрейда, К Ясперса и Ж Лакана Однако и в том и другом случае реальность психогенеза остается в значительной степени ущербной Пиаже приписывает ей структуру метаэволюционного процесса, а Лакан тотализирует психическую реальность настолько, что заставляет смириться с абсолютным одиночеством носителя индивидуальной психики

На примере проблематизации в психологии и психоанализе понятий аутизма и реализма, характеризующих отношение психики к окружающему миру, в диссертации продемонстрирована необходимость введения психики в социальный контекст, образуемый взаимодействием индивидов, связанных как отношениями родства, так и социально регламентированными режимами труда, отдыха и получения удовольствия Изменения этих режимов рассматриваются как своего рода «субстанция» становления психических способностей индивида, интегрированного в систему «социального бессознательного», которое определяет специфические черты человеческого характера, являющегося как индивидуальной, так и социальной конструкцией Это означает, что формирование «индивидуальной» психики происходит в процессе встраивания и настраивания чувствующего тела в уже существующие границы социального порядка При этом сама индивидуальность - следствие и эффект этого порядка - возникает после длительного периода существования психики в модусе «коллективного тела», в котором границы индивида если и существуют, то являются подвижными и непостоянными Выявленная социокультурная детерминация психических механизмов должна обязательно учитываться в педагогических исследованиях развития ребенка в различных культурах Благодаря этому становление человека может быть включено в гораздо более широкий контекст социокультурных обстоятельств, в которых происходит постоянное умножение отношений детерминации, раскрываемое в социокультурных исследованиях В четвертой главе «Человек от биоса к логосу» производится «деконструкция» биологического понимания человека и рассматриваются процессы его становления Биологическая модель является примером самого мощного современного дискурса о человеке, представленного в антропологическом знании Эта мощность создается видимостью органичности и целостности этого способа описания В самом деле, в отличие от социологического - объективирующего, и психологического - субъективирующего подходов, биология предлагает понимание, совмещающее оба этих плана, рассматривая человека как биологическую единицу, которая реализует внутренний «субъективный» «жизненный проект» во внешних «объективных» обстоятельствах Таким образом, в духе высказывания Гете, что «в природе нет ни ядра, ни скорлупы», производится натурализация человека, который не только «выходит из природы», но, по сути, никогда ее не покидает Именно поэтому одним из самых привлекательных занятий для биологов является интерпретация явлений духовного порядка - языка, морали, искусства, на языке природной причинности и целесообразности

Апофеозом этих ппудий становится генетическое описание человека, в котором не остается места духовным явлениям, превращенным в функциональные единицы «приспособления», «адаптации» и «выживания» Понимаемый как «генетическая машина выживания» (Р Докинз), человек поставлен перед фактом животного автоматизма, который и является подлинным основанием его существования Эпатирующее определение «голая обезьяна» (Ч Моррис) постепенно воспринимается как вполне адекватное понятие, легитимизированное стремлением к «природному» совершенству, которое реализуется в практиках построения собственного тела, выверенных диетах, культе здоровья, и выражается в реабилитации сексуальности и озабоченности экологическими проблемами

Подозрительность к этому успешному проекту вызвана не только традиционалистской приверженностью к духовным ценностям, которые не так легко выкорчевать из культурного наследия человечества Для философа проблема здесь заключается в другом возвращение человека природе чревато не своими последствиями (хотя нацистский миф о расе достаточно неприятный исторический факт), а недостаточной обоснованностью этого проекта Некритическое восприятие природы (естественная установка в терминологии Э Гуссерля), ее безосновная онтологизация, делает биологическое описание человека в значительной степени фиктивным, несмотря на его успешность Дуализм человеческого существования между природой и культурой снимается в биологических интерпретациях слишком дорогой ценой - человек в них попросту исчезает, поскольку в его природном устройстве не обнаруживается ничего специфически человеческого На недостаточность чисто биологического описания человека указывает и то, что сами биологи проводят отчетливую границу между культурой и природой, телом и духом, предлагая гипотезы культурного аналога гена - «мема» (Р Докинз) или автономии морали (Р Райт) Однако подобный параллелизм не позволяет удовлетворительно решить проблему возникновения и становления собственно человека в единстве биологических, психических и социальных сторон его существования

Для решения указанных проблем социальность рассматривается в диссертации как важнейший фактор и сама среда эволюционного развития человека Превращение пасущегося, подчиненного психическому автоматизму существа в целенаправленно действующего охотника и собирателя, рассматривается как результат использования огня, предопределившего практики приготовления и распределения добычи Организованная вокруг совместно поддерживаемого

и используемого очага группа протолюдей становится первой устойчивой социальной структурой Она формируется еще на биологических основаниях, но является уже человеческой формой организации жизни, которая транслируется негенетическим способом и представляет собой первоустановление культуры, которая предопределяет дальнейшее эволюционирование биологических признаков и становление социальных и культурных норм и традиций

Часть 2. «Антропологическая аналитика культуры» состоит из трех глав, в которых для анализа процессов возникновения и становления культуры используется сформированный в предыдущей части интегральный антропологический подход

Первая глава «Антропная реальность культуры» посвящена анализу культурного способа существования человека В отличие от традиционного ее противопоставления природе и не менее привычного сведения культуры к набору артефактов и способам их изготовления и использования, культуре возвращается то, посредством чего она существует и воспроизводится, представляя собой устойчивые образы и образцы, которые проявляются в материальных и психических структурах, а именно - человек, производящий культуру и производимый ею Это отношение взаимообусловливания позволяет говорить о неразделимой целостности человека и культуры, а саму культуру рассматривать не как физическую или духовную реальность, а как антропную, - то есть реальность генезиса человеческого сознания, поведения, связей и отношений, определяющих возможность быть человеком

Культура обретается человеком не в результате отграничения от природы, а как способ обретения мы-идентичности, возникающей из противопоставления одной группы людей другой Таким образом, истоки культурного и социального бытия человека совпадают и, следовательно, само становление человека немыслимо вне социокультурного процесса формирования качеств, выступающих факторами борьбы за «человечность» - именно этим возможно объяснить по сей день сохраняющуюся межкультурную ревность, особенно между народами близкими по культуре

Антропологическая аналитика культуры фокусируется на антропологических «константах» человеческого существования пище, одежде и жилище Их константность функциональна Несмотря на культурные различия, все эти реалии присутствуют в любом человеческом сообществе В большинстве антропологических исследований именно присутствие следов приготовления пищи, ис-

пользования одежды и украшений, строительства хотя бы временных и примитивных жилищ, определяется как свидетельство уже человеческого состояния Таким образом, эти элементы принадлежат к первым событиям культуры и требуют более внимательного исследования, избавленного от искажающего влияния утилитаризма При всей полезности и природной целесообразности этих приобретений (хотя и это не бесспорно - известно, например, что благоприобретения эти привели к деградации физических кондиций начавших пользоваться ими людей) значительно большее значение они имеют как знаки культуры и телесные кодировки

Приготовление пищи маркирует переход к принципиально иному способу существования первых людей, включая их в осуществление и поддержание порядка, который идет вразрез с врожденными психическими реакциями и создает первые искусственные механизмы поведения Переход от состояния пасущегося - тут же поедающего найденную пищу - животного к собирательству не мог быть осуществлен вне практики использования огня для приготовления пищи Именно использование огня может быть помыслено как первоначало человеческого способа существования, предопределившего становление социальных структур, обоснованных необходимостью поддержания установленного порядка Очаг становится центром социальной структуры, точкой отсчета системы координат, устанавливающей иерархические отношения последовательности, участия и доли Посредством окультуривания процесса питания, тело человека подвергается первому опредмечиванию - входящая в него пища является его кодифицированным элементом и предполагает строгое следование ритуалу К удивлению этнографов во многих «примитивных» племенах поедание запрещенной пищи часто приводит к смерти нарушившего запрет, несмотря на ее физическую безопасность Да и современному человеку в таком случае грозит приступ рвотного «рефлекса» И это не случайно, поскольку тело - это не то, что питается пищей, а то, что записывается знаками дозволенного и запрещенного, умеренного и излишнего, своего и чужого

На первообразования тела наслаиваются покровы одежды, расширяющие его объем, а отнюдь не прикрывающие наготу, которая, как известно, впервые открывается лишь одетому К тому же первая «одежда» существует как чистый знак, являясь всего лишь украшением (это известно и «цивилизованным» женщинам) Гипотеза первичности украшения способна не только объяснить присутствие в современной одежде «бесполезных» деталей, но и прояснить социальные ее функции Одежда-украшение выполняет коммуникативные функции,

фиксируя социальный статус владельца, его родовую принадлежность, и является текстурой телесности, расчленяемой на значащие сегменты - пристойного и непристойного, открытого и закрытого, публичного и интимного Украшенное тело предъявляется другому, а другой присутствует в образе определенного тела Ужасающие европейцев практики трансформации данного Богом или природой тела с этой точки зрения представляются совершенно естественными, ведь тело никем и ничем не дается - оно производится в соответствии с установленными коллективными нормами и представлениями «Природная» норма тела-организма, устанавливаемая в европейской культуре, не более человечна и не менее травматична, чем «варварские» идеалы красоты

Жилище является продолжением конструирования тела и захватывает его всем своим обустроенным объемом Человек рождается, растет и умирает в доме, а точнее в определенном месте этого дома Именно жилище позволяет осуществить топографическую привязку тела, задавая пространственную координацию как коллективных, так индивидуальных действий Генезис жилого пространства отображает становление структуры личности в направлении от почти неразличимого элемента коллективного тела в родовом коммунитас индейцев, до автономного индивида, с самого рождения занимающего отдельную комнату в современном американском доме Функциональное зонирование жилого пространства, его обстановка, правила поведения в нем являются компонентами, с помощью которых производится инсталляция телесных функций, составляющих основу социального поведения человека Поэтому доместикация человека является важнейшим событием антропогенеза, а дом - наиболее сложным устройством, обеспечивающим реализацию антропотехник - техник производства тела и поддержания его в рабочем состоянии

В этих первоустановлениях культуры закладываются основания для основополагающих форм человеческого бытия - пространства и времени, которые в дальнейшем рассматриваются в настоящем исследовании как репрезентанты уровня развития культуры и человека

Во второй главе «Культура и цивилизованность» обосновывается возможность и необходимость преодоления ставшего традиционным противопоставления культуры и цивилизации С привлечением материалов социогенетических исследований Н Элиаса и исторических Ж Ле Гоффа и Ф Броделя прослеживаются изменения, произошедшие в европейской кулыуре Нового времени и связанные с закреплением новых норм цивилизованной жизни - застольного этикета, одежды и частного дома Именно эти формы рассматриваются как осно-

вание для возникновения категориального аппарата новоевропейской науки Такие фундаментальные для современного естествознания категории как время, пространство, причинность и энергия являются совсем недавними изобретениями европейской культуры, но успели обрести онтологический статус «объективной реальности», в то время как более адекватным было бы рассматривать их в контексте становления хабитуса современного человека, которые позволяют поддерживать нововременную «картину мира»

Смысл высказывания А Бергсона «нет ничего более искусственного, чем понятие естественного» становится совершенно очевидным, если проследить процесс формирования познавательных установок, протекающий не как реализация познавательного интереса субъекта познания, направленного на объект, а как конструирование и субъекта, и объекта познания, которое осуществляется как психо- и социогенез индивидуальных способностей Происходит он не как целенаправленный рациональный поиск наиболее эффективных и адекватных способов решения практических задач, как это предполагалось в «теории отражения», а в виде фигуративного оформления своеобразия культурного существования человека, вовлеченного в социальные игры идентификации, признания и престижа Именно они вовлекают человека в коллективные практики удержания и поддержания установленного порядка, который становится фундаментом «априорных» категорий Их врожденность не биологического, а социокультурного характера Этим и может быть объяснено то, что одна и та же «природа» является в столь различных образах у разных народов и в различное время Более того, изменения в понимании «природы» могут быть рассмотрены как симптомы становления человека, и послужить эмпирическим материалом «археологического» исследования культуры

В третьей главе «Человек в сетях повседневности» производится более детальное исследование феномена повседневности Рассматривается возникновение понятия повседневности и изменение его содержания в европейской культуре ХУП-ХХ в от полного ее неприятия и противопоставления чистой сфере творческой активности и теоретического опыта, до понимания повседневности как «плавильного тигля рациональности» (В Вандельфельс) Прослеживается корреляция этих изменений с трансформацией самих форм повседневной жизни Значительное внимание при этом уделяется оценке результатов советского эксперимента по созданию человека новой формации, который мыслился свободным от бытовых проблем и способным благодаря этому к сво-

бодной самореализации в труде и творчестве Однако результаты оказались практически противоположными

Разрушение фундаментальных форм повседневной жизни привели к искажению образа человека, утратившего вещную среду своего обитания и оказавшегося совершенно беспомощным перед очередным вызовом истории, не имея возможности обустроить и организовать свою жизнь в изменившихся социальных и политических условиях В качестве решения очевидных проблем модернизации предлагается как теоретическая, так и практическая реабилитация повседневности, которая в современной культуре занимает основное место формирования человеческих качеств и способностей, что не находит достаточного отражения в отечественных антропологических и культурологических исследованиях, часто продолжающих классицистские традиции принижения повседневности

Сегодня наблюдается стремительное расширение сферы повседневности, требующее изменения и теоретических установок в познании человека, охваченного плотной сетью повседневных форм жизни Такие достижение современной цивилизации, как интернет, мобильная связь и всеобщая автомобилизация, играют роль не только технических средств, облегчающих жизнь и повышающих степень комфорта, но и среды формирования новых человеческих качеств, исследование которых является актуальной задачей интегральной антропологии и условием сохранения фундаментальных оснований культуры

Непосредственное «техническое» осуществление производства культурного тела человека, становится предметом рассмотрения третьей части диссертации С учетом проделанной критико-рефлексивной работы, а также опираясь на факты, полученные в последнее время в социологии, психологии и культурологии, где сегодня происходит даже не поворот, а настоящая антропологическая революция, становится возможной попытка построения модели процесса очеловечивания «незавершенного» природой существа

Часть 3. «Антропотехники и антропотехнологии» состоит из трех глав

В первой главе «Антропотехники пространства и времени» производится реконструкция социокультурного становления категорий времени и пространства и соответствующей им рецепции эмпирической «реальности» В самом деле, категории познания не могут существовать в пустом виде - на это указывал еще И Кант, - но индивидуально наполняемое переживание реальности необходимым образом должно быть сопряжено с всеобщим характером этого пережива-

ния Это и позволило Канту говорить о трансцендентальной идеальности времени и пространства Однако время является не столько элементом этоса сознания, идеальность которого вполне очевидна, сколько этосом тела, который формируется практиками труда и отдыха, режимом будней и праздников, оформляется и фиксируется в языке и искусстве, передается практиками воспитания, а изменяется спонтанными вторжениями заимствований и подражаний Время вырастает вместе с культурой и является главным объектом неосознаваемого, но предельно тщательного культивирования Всякая культура определяется собственной культурой времени, начиная с маниакальной приверженности к собственному счету времени (старый Новый год), и заканчивая индивидуальной сверхчувствительностью или, напротив, совершенной невосприимчивостью к «ходу времени» Поэтому более корректным представляется говорить не о генезисе понятия или образа времени, а об изменении «режима времени», устанавливаемого в границах того или иного социокультурного типа Этот режим находит свое выражение в вещной форме организации труда и отдыха, аудиовизуального оформления повседневности, способах обмена и накопления богатства, способах «измерения» и счета времени При этом режим осуществляется не посредством внешнего институционального принуждения, а благодаря закреплению на уровне психосоматических реакций индивида, которые затем оформляются концептуально

Подобная логика исследования времени применима и в отношении пространства В отличие от времени, пространство носит гораздо более выраженный интерсубъективный характер Если время конституируется в коллективных практиках удержания и воздержания, направленных на культивирование способности ждать и откладывать, другими словами, воздерживаться, т е ориентировано на формирование и закрепление индивидуальных способностей, то пространство создается практиками наделения и отделения, т е представляет собой развитие социальной регламентации — упорядочивания, учета и контроля Носителем пространственных представлений является в большей мере коммунальное™, а не индивидуальность Это проявляется и в том, что ориентироваться в пространстве гораздо сложнее, чем во времени, поскольку это предполагает не интуитивное усмотрение, а умение читать знаки Время дано непосредственно - в последовательности слов, действий, событий, которые закрепляются в памяти, ошибки возможны, но часто неверифицируемы (историческая память поэтому весьма условна) Пространство же всегда опосредовано знака-

ми и символами, без которых остались бы неразличимыми правое и левое, верх и низ, далекое и близкое

В споре относительно первичности, пространству обычно отводится первое место в силу его гораздо большей эмпирической мощности Пространство воспринимается множеством рецепторов зрением, слухом, осязанием - явно и чаще всего вполне сознательно, а другими «датчиками» - скрыто и неосознанно А в то время как ни одного рецептора времени так и не было обнаружено, это не мешает признанию его реальности в опыте индивидуального «восприятия» Однако такая естественная логика не всегда оказывается оправданной Действительно, фиксация пространственных отношений возможна только в режиме «остановленного» времени, дающего точку отсчета Объект только тогда зафиксирован, когда способен вновь-находиться Это вновь-нахождение уже расположено во времени, длительность которого отнюдь не скалькирована с протяженности Скорее наоборот, континуальность пространства становится возможной благодаря выработке длящегося акустического образа времени -крика, голоса, мелодии Впрочем, геометрическое «чистое» пространство так же не может стать объектом восприятия Получается, что «идеальные» образы времени и пространства действительно не выводятся из эмпирической реальности Но тогда их источником является сам представляющий субъект, наделенный способностью конструировать реальность Наделение же этими способностями отчетливо прослеживается в становлении категории пространства

Пространство начинается с выделения-выгораживания места со-бытия Изначально место не отделено от события, будучи его определением и ограничиваясь его временем В этот период единства пространство эмоционально переполнено и окрашено в цвет события, даже оставаясь «пустым» Нынешняя возможность мыслить пустое геометрическое пространство, непрерывное и изотропное, провоцирует абсолютизацию и перенос такого представления в прошлое Но многочисленные прорывы архаического пространства в суевериях позволяют осознать ошибочность такого переноса Прежде чем стать геометрической и физической протяженностью, пространство прошло долгий путь превращений и изменений, который еще не завершен, что необходимо учитывать и внимательно отслеживать происходящие изменения антропотехник его конструирования

Вторая глава «Коммунальность и коммуникация» демонстрирует, что наиболее наглядным образом становление пространства прослеживается при анализе средств и способов коммуникации, которая является «кровью» человеческого

общества Коммуникация расчерчивает социальное пространство линиями иерархий и дистанций, оживляет его движениями приятия и отторжения, и вносит тем самым элементы дискретности, задающие систему координат среды обитания человека До сих пор в русском языке сохраняется указание на связанность пространства и коммуникации Рассказывать о чем-либо - значит распространяться В искусстве коммуникации и сейчас важно «занять правильную позицию», «оценить уместность и своевременность» Но не только этимология способна указать на тесное переплетение практик общения и категориального аппарата мышления Не менее очевидно эта связь демонстрируется соответствием коммуникативной культуры и обустроенностью жизненного пространства Столь пристальное внимание уделяемое в европейской культуре поддержанию публичного, открытого взгляду соседа пространства, связано не столько с рациональными интенциями чистоты и гигиены, сколько с сопряженностью с выверенными и детализированными, доведенными до степени автоматизма практиками коммуникации, оформляющими коммунальную общность индивидов Автоматизм навыков коммуникации атомизированных индивидов, находящихся в эмоциональной пустоте, и приводит к утверждению механистического пространства европейской культуры, что способствует проекту научного освоения мира, но угрожает существованию самого человека

Особенно актуален анализ коммунальных форм жизни в связи с очевидными проблемами модернизации современной России и необходимости возвращения в пространство европейской культуры Восстановление этой целостности невозможно без преодоления традиционных форм коммунальной жизни, свойственных хабитусу российской культуры Расширение пределов коммуникативного взаимодействия происходит синхронно с расширением индивидуализированного социокультурного пространства А это, в свою очередь, возможно посредством трансформации повседневных практик в направлении постепенной реконструкции коммунальных оснований структуры личности В третьей главе «Технологии воспитания традиции и новации» в качестве «инструмента» антропогенеза и его социокультурной среды рассматриваются практики воспитания Речь идет именно о практиках, поскольку теоретические рассуждения о воспитании часто не соответствуют действительности Более того, сами эти рассуждения обоснованы уже сложившимися практиками и представляют собой своего рода рационализацию Поэтому обширный корпус педагогических текстов и опирающихся на них педагогико-антропологических ис-

следований приходится дополнять реконструкцией телесных практик формирования человека

В этом смысле показательно, что собственно педагогические изыскания появляются не ранее XVII столетия и являются характерными симптомами распада традиционной культуры, в которой практики воспитания были настолько действенны и органичны, что не нуждались в теоретическом осмыслении Но теоретическое обоснование не помогло, да и не могло помочь этим практикам, которые если и могут существовать, то только в составе жизнеспособной культуры В то же время педагогические исследования являются ценным материалом для антропологической диагностики социокультурных изменений конструкции человека, который «собирается» в каждой культуре определенным образом

Воспитание, превратившись в новоевропейское время из слаженного ансамбля антропотехник в методологически выверенную технологию, по сути дела, утратило функцию производства человеческого, которую успешно выполняли автоматически воспроизводившиеся традиционные практики воспитания Современные же практики воспитания представляют собой алхимическую смесь педагогических интуиций, советов родственников и знакомых, рекомендаций, почерпнутых из пособий по воспитанию Результатом осуществления этих практик становится тотальная невротизация современного человека, едва сдерживаемая усилиями психоаналитиков и фармацевтов, создающих антидепрессанты

Возобладавший в педагогике функциональный подход, предлагает технологию производства рационально обоснованных, «полезных» телесных функций и соответствующие критерии оценки возрастного развития Ребенок предстает в этих умопостроениях в виде развивающегося организма - физических и психических способностей, встроенных в выполнение общественно полезной работы При этом оставляются без внимания моменты постепенного его вхождения в культуру, которые не могут быть выстроены в технологическую цепочку целенаправленных воздействий и являются труднопредсказуемыми событиями индивидуальной истории

Поэтому представляется необходимым максимально осторожно относиться к детству как периоду, в котором осуществляется установка базовых функций и «настройка» параметров человеческого существования Точные обстоятельства этих воздействий не могут быть полностью рационализированы Возможно только воссоздание последовательности основополагающих этапов

антропогенеза, выявленных исследованием филогенеза человеческих качеств, которые должны повториться в онтогенезе Поэтому в качестве задачи педагогики формулируется создание антропогенетически выверенной «воспитательной среды», которая бы обеспечивала бесконфликтное вхождение ребенка в культуру в последовательности «фазовых переходов», посредством практик раннего ухода и предоставления «становящемуся человеком» адекватной предметной и речевой среды

Чудом сохранившиеся реликты традиционных воспитательных техник должны стать не только предметом этнографического коллекционирования, но, прежде всего, предметом тщательного антропологического исследования, способного выявить их подлинное значение для воспроизводства человека В первую очередь это касается практик ухода за новорожденными, среди которых приучение к опрятности, режим кормления, телесный и речевой контакт, игрушки и игры Малейшие изменения традиционно сложившихся антропотехник способны разрушить существующий образ человека, сформированный социоп-сихосоматическими схемами По сути дела речь идет о необходимости формирования принципиально иной, антропологически и культурологически ориентированной педагогики, основной задачей которой должно стать не формирование методологических рекомендаций, а защита и сохранение антропной реальности культуры

В заключении подводятся итоги исследования и намечаются пути продолжения по формированию и развитию интегральной модели человека Делаются выводы о необходимости коррекции понимания процесса становления человека в контексте выявленных проблем и изменений эволюционной парадигмы, произошедших как в естественных, так и гуманитарных науках Предлагаются способы применения полученных результатов для решения насущных проблем модернизации общества и сохранения культурных оснований человеческого бытия

Список работ, опубликованных по теме диссертации. Статьи в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК

1 Социальные механизмы антропогенеза // Философия в Петербурге Приложение к журналу «Философские науки», М, 2004 - 0,9 п л

2 «Антропная» реальность культуры // Вестник СПбГУ, 2004, серия 6, выпуск 5 - 1 п л

3 Человек цивилизованный привычки, ритуал и традиция // Вестник СПбГУ, 2007 Серия 6, выпуск 1 - 0,9 п л

4 Коммунальность и коммуникация // Вестник СПбГУ, 2007 Серия 6, выпуск 3 - 0,7 п л

Монографии

5 Социокультурные механизмы становления человека антропотехники и ан-тропотехнологии СПб Издательство СПбГУ, 2007 13,25 п л

Статьи в иных изданиях

6 К проблеме «детской культуры» в современном обществе // Ребенок в современном мире Материалы II международной конференции СПб, 1994 -0,1 пл

7 Проблема синтеза религиозного и философского опыта в XX веке // Секуля-ризационные процессы и христианская цивилизация Материалы международной конференции СПб, 1995 - 0,1 п л

8 Место сакрального в культуре постмодерна // Сакральное в культуре Материалы Ш международных религиоведческих чтений СПб, 1995 - 0,2 п л

9 Призвание и- или образование // Материалы III международной конференции «Ребенок в современном мире» СПб, 1996 - 0,1 п л

10 А Арто отказаться от слова//Антонен Арто и современная культура Материалы межвузовской конференции СПб , 1996 - 0,3 п л

11 Субъект философии возможна ли реконструкция7 // Философия XX века школы и концепции Материалы научной конференции СПб, 2000 - 0,2 п л

12 Миф в психоанализе // Смыслы мифа мифология в истории и культуре Сборник в честь 90-летия профессора М И Шахновича Серия «Мыслители» Выпуск№8 СПб,2001 -0,3 пл

13 Археология субъекта по ту сторону принципа пользы // Управление интеллект и субъективность Материалы межвузовского научного семинара СПб , 2002 - 0,3 п л

14 Философия воспитания интенциональный и функциональный подход // Философия детства и социокультурное творчество Материалы X международной конференции «Ребенок в современном мире Культура и детство» 16-18 апреля 2003 Т 25 - 0,4 п л

15 Homo soveticus в сетях повседневности // Материалы международной конференции в СПб , 24-25 февраля 2005г «Человек постсоветского пространства», СПб филос общество, 2005 с 471-477 - 0,3 п л

16 Пределы коммуникации антропологический взгляд // Сборник материалов конференции в СПб, 25 ноября 2005г «Коммуникативные процессы - традиции и инновации, технологии, тенденции» СПбГУГА, 2006 - 0,3 п л

!

Подписано в печать 05 03 2008 г Заказ № 8

2,16 п л Тираж 100 экз

Отпечатано на факультете философии и политологии СПбГУ 199034, С Петербург, Менделеевская лин д 5

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Щербаков, Владимир Петрович

Введение.

Часть I. Эволюционная парадигма в науках о человеке.

Глава 1. Поиски человека: история и перспективы.

Гшва 2. Социальные механизмы антропогенеза.

Глава 3. Психогенез и социосфера.

Гшва 4. Человек: от биоса к логосу.

Часть II. Антропологическая аналитика культуры.

Глава I. Ангропная реальность культуры.

Глава 2. Культура и цивилизованность.

Глава 3. Человек в сетях повседневности.

Часть III. Антропотехники и антропотехнологии.

Глава 1. Антропотехники времени и пространства.

Глава 2. Комму налы юсть и коммуникация.

Глава 3. Технологии воспитания: традиции и новации.

Введение диссертации2008 год, автореферат по философии, Щербаков, Владимир Петрович

Тема социокультурного становления человека долгое время находила свое выражение в основном в так называемых «философских проблемах антропогенеза», которые были представлены в десятках обширных монографий и множестве статей и разделов в учебной литературе. В подавляющем большинстве этого массива исследований антропогенез рассматривался как процесс, включенный в биологическую эволюцию и представляющий собой «превращение обезьяны в человека». Проблема возникновения человека была плотно вписана в контекст диалектического и исторического материализма, концептуально оформляясь в терминах «диалектических законов развития» и «социально-исторической сущности человека». Однако после упразднения диалектического материализма, вместо ожидаемой ревизии устоявшихся взглядов на возникновение и становление человека, произошло неожиданное исключение этой проблемы из разряда актуальных философских тем. По умолчанию в учебных курсах по философии продолжают воспроизводиться устаревшие и зачастую не соответствующие современным исследованиям представления, нуждающиеся в дополнении и коррекции. Академическое оформление философской антропологии практически не произвело никаких изменений, поскольку в различных вариантах антропологий - социальной, культурной, психологической - не находится места антропогенетической проблематике, которая стала невидимкой на фоне возрождения религиозных идеалов человечности и духовности, несовместимых не только с прежними философскими установками, но и с современными научными представлениями о человеке, его происхождении и сущности. Предпринимаются даже попытки исключить преподавание дарвиновской эволюционной теории из школьного курса биологии.

С другой стороны, отвергнутая философами проблема практически полностью перешла в ведение биологов. Для них человек оказывается звеном эволюции, движимой механизмами изменчивости и естественного отбора. Но, успешно разбирая машинизированный образ человека на составляющие его биологические функции, биология в нерешительности останавливается перед освященными христианской культурой категориями духовности и свободы, разрывая существование человека на две несводимые друг к другу сферы - природного существования и духовной культуры. Результатом такого удвоения сущности становится своего рода шизофреническое раздвоение самосознания современного человека, стремящегося усидеть сразу на двух стульях - природной причинности и культурной целесообразности. Забота о теле и забота о душе становятся разнонаправленными и, в то же самое время, равноправными тенденциями в современной европейской культуре, что вызывает не только коллизии культурологического порядка, проявляющиеся в столкновениях «храма и рынка», но и психологические конфликты в личностном плане существования человека - фигура психоаналитика не случайно становится органичным элементом интерьера современности.

Поэтому обращение к проблеме социокультурного становления человека представляется насущным и актуальным предприятием, задачу которого является как пересмотр прежних философских позиций, так и выработка новых подходов в исследовании становления человека как разумного существа, наделенного способностью устанавливать и поддерживать принципы собственного существования в системе взаимодействия с себе подобными. Для достижения этой цели необходимо не только учесть результаты исследований круга «наук о человеке» - психологии, социологии, этнографии и антропологии, но и попытаться усвоить уроки биологического понимания человека, указывающего на ту сторону его существования, которая стыдливо замалчивалась в философии, главным образом обращенной к «чистым» его аспектам - воле, разуму и рассудку, и оставлявшей без внимания факты иной природы — желание, сексуальность, инстинкт и психический автоматизм.

Исследования этологов и биологов-эволюционистов предлагают принципиально иное видение человека, позволяющее иначе поставить саму проблему человека. Если для философии свойственно утверждение инобытия и внеприродной сущности человека и связанные с этим поиски сущностных отличий человека и животного, то для этологии существенным является признание имманентной природности человека, направленное на его примирение со своей «подлинной» природой и отказ от «выдуманной». Ориентация на возвращение человека природе стала главным моментом биологического его понимания, которое берет начало в работах основоположника эволюционной теории Ч. Дарвина. С момента признания этой теории человек превращается в объект «наук о природе» и рассматривается исключительно с точки зрения формы. Проблема антропогенеза становится разделом теории эволюции и рассматривается как морфогенез — возникновение и закрепление признаков, отличающих собственно человека от его дочеловеческих предков. Очарование простотой и наглядностью морфологического определения человека достигает максимума в генетических исследованиях человека, когда он окончательно превращается в «объективную реальность», оформленную в виде генома, осуществляющего трансляцию фенотипа человека. Натурализация форм человеческого существования становится сегодня уже не соблазнительной целью, а реальностью и задачей научного исследования. Поведение человека сводится к генетически детерминированной программе, реализация которой не должна входить в противоречие с «условностями» культурного бытия. Возвращение к природе обретает далеко не романтические черты, свойственные рассуждениям Ж.Ж. Руссо, а вполне технологический облик «исправления и коррекции» не только тела человека, отклонившегося от биологической программы, но и отношений между людьми - посещение генетической консультации стало уже реальностью и даже необходимостью во многих европейских государствах, а поведение людей все чаще интерпретируется даже на обыденном уровне с позиций биологической целесообразности.

Оборотной стороной биологического понимания человека является признание его морфологической стабильности. Предполагается, что, выйдя из-под давления естественного отбора и укрывшись под защитой рациональных практик культуры, человек обретает видовую стабильность, оборачивающуюся моделью своего рода вечного человека, наделенного неизменными способностями — умелостью, разумностью, языком. Представление о такой стабильности становится основанием опасной самоуспокоенности и самоуверенности человека относительно оснований собственного существования, которые видятся ему исключительно как набор внешних угроз, в первую очередь экологических, эпидемиологических, космических и т.п. Оставляя без внимания социокультурные основания своей жизни, человечество, на наш взгляд, подвергает себя гораздо большей опасности, поскольку технологий разрешения этого типа проблем не пока не существует. Уверенность в своем вневременном бытии, абсолютизация сущностных характеристик создают предпосылки для формирования статичной, «константной» модели человека, очерченной категориями самосознания, индивида и личности. Однако эти категории адекватны только в отношении современного человека, являющегося продуктом длительного исторического процесса становления человеческих качеств.

Поэтому реконструкция этого процесса, «археологический» поиск оснований человеческого существования является актуальной задачей, от решения которой зависит не только построение непротиворечивой теории антропогенеза, но и решение множества актуальных проблем современности, связанных с симптомами деградации и вырождения человеческих качеств и способностей, прежде считавшихся субстанциальными. В контексте этих проблем не менее актуальным представляется создание междисциплинарного теоретического пространства, которое бы позволило объединить многочисленные знания о человеке в единый исследовательский проект, работа над которым начиналась в рамках «философской антропологии» М. Шелера, А. Гелена и X. Плесснера.

Следует признать, что приобщение философов к обработке эмпирического материала палеоантропологии не принесло сколько-нибудь заметных дивидендов ни палеоантропологии и биологии, ни философской антропологии. Размежевание, установленное между биологическими и гуманитарными науками по линии разделения природного и культурного существования человека, по сути дела, равнозначное разделению на дочелове-ческое и собственно человеческие состояния, представляется крайне неудачным. На этой разделительной черте в равной степени спотыкаются и биологи, и гуманитарии, поскольку, первым интересен и современный человек, претерпевающий морфологические изменения, а вторым, практически ничего не добавляет обращение к ископаемым останкам человекообразных существ.

Одним из оснований построения интегральной модели человека может послужить предложенный французской школой «Анналов» историко-этнологический подход, который переключает внимание со столь популярных в середине XX века исследований так называемых «первобытных» племен и культур, на изучение оснований собственной культуры, которая представляет не менее ценный материал для исторического и этнологического исследования, чем живая экзотика застывшей древности. Трудность такого исследования очевидна - событийная история скрывает за парадным фасадом подлинную реальность культуры, которая складывается из повседневных практик удовлетворения жизненных потребностей. Поэтому историку нужно научиться читать на языке вещей, а этнологу - реконструировать культурную реальность из этих молчаливых сообщений. Несмотря на все сложности, вознаграждение с лихвой окупает все затраты, поскольку становится возможным совершенно по-новому посмотреть на человека и его становление. Благодаря возвращению вещного контекста, человек вновь обретает жизненную полноту существования, прежде ограниченную духовной стороной. Вещи могут больше сказать о человеке, чем он сам, так как вещи и их использование открывают его телесное измерение, выходящее за пределы организма и способное к трансформациям и более эффективной трансляции.

Телесность становится основополагающим феноменом человеческого бытия в антропологических исследованиях XX века, что позволяет иначе взглянуть и на процессы становления человека. Теперь уже не сознание, а тело становится рабочим телом эволюции человека. Человек развивается как совокупность телесных функций, в которых заключены способности мыслить и действовать по-человечески. Именно тело — это то, что подвергается окультуриванию и культивированию. Постепенное возвращение тела чрезмерно рационализированной и одухотворенной европейской культуре является одним из самых важных успехов современной антропологической мысли, который должен быть закреплен и развит.

Не менее важным приращением гуманитарного знания стало социологическое исследование человека, выявляющее неразделимость становления социального и индивидуального. Возвращение индивида в общество может быть осуществлено благодаря преодолению крайнего индивидуализма, свойственного современной европейской культуре и являющегося одной из главных причин искажения образа человека, который зачастую предстает в виде совокупности индивидуальных качеств, стремлений и потребностей. Антропологам и культурологам следовало бы принять более активное участие в решении этой задачи. Ведь без этого неосуществима и задача, поставленная в этом исследовании, - возвращение человека в культуру, понимаемую как непрерывный процесс производства человека и всего человеческого.

Происхождение человека — это происхождение человеческих качеств, возникновение и закрепление которых и должно стать предметом интегральной антропологии. Только в этом случае могут быть преодолены теоретические границы прежних исследований становления человека. Возникновение человеческих качеств должно рассматриваться до того, как становится возможным говорить о видовом морфологическом своеобразии, поскольку, возможно, что именно эти качества и создали эту специфику. Следовательно, возникновение и изменение проточеловеческих качеств, среди которых главную роль играют особенности поведения и социальной организации, является содержанием процесса антропогенеза, который, в свою очередь, следует понимать как социо- и культурогенез. В недрах этого процесса и зарождаются видовые отличия, которые долгое время ошибочно принимались за первичные человеческие способности - пря-мохождение, умелость, сознание, мораль и многие другие «исключительные» признаки. Однако обращение к социокультурным механизмам становления человека убедительно демонстрирует, что эти, считающиеся сегодня неотъемлемыми «эксклюзивы», либо вовсе не являются таковыми, либо принадлежат к вторичным и финальным приобретениям человечества.

Исследование механизмов социокультурного становления человека не только способно предъявить человека во всей его «цветущей сложности», но и сформировать интегральный дискурс о человеке. В пределах этого дискурса, при сохранении традиционного дисциплинарного членения теоретических моделей, будет возможно их обогащение и усложнение, способное если и не устранить целиком неизбежную фрагментарность научного знания, то в значительной степени смягчить и сделать более проницаемыми дискурсивные границы. А это, в свою очередь, позволит различным специалистам двигаться в направлении поиска общих оснований и общего языка описания человека, культуры и общества.

Одним из наиболее перспективных приложений интегрального гуманитарного знания является сфера педагогики и педагогических исследований, основной проблемой которых до сих пор является подчиненность господствующим идеологическим схемам, не позволяющая беспристрастно взглянуть на проблемы воспитания и образования. Такая идеологическая ангажированность педагогики может быть преодолена посредством обращения к глубинным социокультурным основаниям человеческого бытия, что сделает возможным выполнение ее главной функции - сохранения и воспроизводства человека.

Не хочется быть излишне оптимистичным относительно практической применимости философского знания, но стоит отметить, что нынешние трудности в процессе модернизации России в значительной степени обусловлены антропологической безграмотностью «политической элиты», не замечающей бесперспективности технократических методов проведения реформ, не учитывающих сопротивление хабитуса российского населения, долгое время формировавшегося вне общеевропейского пространства культуры.

Степень разработанности проблемы. Как уже было отмечено, проблема антропогенеза не входит па сегодняшний день в число актуальных философских тем. Однако с середины XIX века было накоплено огромное количество исследовательских материалов, отражающих как предпосылки ее возникновения, так и основные этапы развития. Исторический и эволюционный подходы к исследованию человека сформировались в основном в течение девятнадцатого столетия и связаны с именами Г. Спенсера, Ч. Дарвина, К. Маркса и Ф. Энгельса. Взаимно дополняя друг друга, теоретические построения этих авторов, легли в основу эволюционной парадигмы, как в естествознании, так и в гуманитарных науках. Противопоставляя свои теории гегелевскому пониманию имманентного исторического закона, эти концепции переводят истолкование исторического процесса в план материальных процессов «дифференциации и интеграции», «естественного отбора и борьбы за существование» и «материального производства».

Возникшая в первой половине XX века философская антропология не могла оставаться нейтральной по отношению к фундаментальным открытиям биологии и социологии. Поэтому в исследованиях основоположников новой науки о человеке переосмысливается место человека в структуре мироздания. Позиции при этом расходятся. М. Шелеру и Т. де Шар-дену представлялось необходимым оставить человеку привилегированное положение во Вселенной как носителю разумного начала. В то время как для X. Плесснера и А. Гелена характерно стремление рассматривать человека в контексте природных закономерностей.

Большинство последующих проектов исследования человека в той или иной степени захвачены идеей материализации человеческой истории. Это касается и орудийной теории антропосоциогенеза, разрабатывавшейся в СССР, и проекта «структурной антропологии» К. Леви-Стросса, стремившегося к достижению математической строгости исследования социальных структур, материальным выражением которых признавались структуры родства, планировка поселений, орнаменты, одежда и украшения, правила отправления физиологических потребностей. Технологический детерминизм в описании процессов становления человека определяет исследования М. Маклюэна, JI. Мамфорда и Э. Тоффлера. Дальнейшее предметное наполнение исторического процесса осуществлялось во французской «школе Анналов», в которой основное внимаиие было направлено на изучение изменений повседневной среды обитания человека, не только окружающей, но и формирующей его. Наиболее интересные результаты этих исследований представлены в работах Ф. Арьеса, Ф. Броделя и Ж. Ле Гоффа. Среди отечественных авторов следует выделить работы А.Я. Гуре-вича, посвященные исследованию средневековой культуры и устанавливающие соответствие между категориями мышления и инструментарием культуры.

Подобные исследования были инициированы этнографическим бумом конца XIX, начала XX столетий, когда детальному исследованию были подвергнуты сохранившиеся остатки «первобытных» культур американских индейцев, африканских и меланезийских племен. Наиболее интересные результаты этих исследований представлены в работах Дж. Фрэзера, Э. Тэйлора, В. Тэрнера, Л. Леви-Брюля, Б. Малиновского, М. Мид. К сожалению, на большинстве этих работ лежит тень европоцентризма и колониализма, что необходимо учитывать при использовании излагаемых в них фактов.

Наиболее важные проблемы в отношении темы представленного диссертационного исследования, касающиеся социологического, психологического и биологического аспектов антропогенеза, отражены в широком круге работ как зарубежных, так и отечественных авторов. Проблема со-циогенеза становится одним из центральных пунктов уже у основоположников современной социологии — Э. Дюркгейма, М. Мосса и М. Вебера. Для французской социологии более характерно внимание к объективным социальным структурам, которые детерминируют содержание и структуру субъективного индивидуального опыта. Это относится как к основоположникам этой школы, так и к виднейшим ее представителям в XX столетии — П. Бурдье и М. Фуко. Следует отметить, что современным французским социологам свойственно стремление к подробной детализации социальных процессов. Так, например, в работах А. Моля делается попытка унификации социологических и естественнонаучных методов познания социальной реальности посредством привлечения теории информации. А в исследованиях Б. Латура радикальному переосмыслению подвергаются фундаментальные принципы новоевропейской науки, которая представляется как один из эффектов социальных отношений. При этом традиционная оппозиция природа - культура ставится под сомнение благодаря демонстрации технологии «изготовления» этих и других фундаментальных категорий европейской научной культуры.

Для немецкой социологической традиции, напротив, свойственно более внимательное отношение к личностным аспектам индивидуальности, в которых социальные отношения не столько отражаются, сколько ими поддерживаются. Так, например, в исследованиях А. Щюца, П. Бергера и Т. Лукмана используется метод феноменологической дескрипции социального поведения человека, который в равной степени и конструируется социальной средой, и способен активно воздействовать на социальные структуры. Интересная концепция социогенеза, в которой осуществляется своего рода синтез социоцентристской и индивидуалистской традиций, разработана М.К. Петровым. В его работах социальный прогресс неразрывно связан с индивидуальными изменениями, происходящими на уровне распределения профессиональных компетенций. В этом же направлении двигался и Н. Элиас, который пытался связать процессы психо- и социогенеза посредством анализа механизмов культурных изменений, направленных к большей цивилизованности, и осуществляющихся как непрерывное приращение бытового инструментария индивида, изменяющегося в соответствии со своей оснащенностью.

Проблемы психогенеза разрабатывались различными направлениями психологической науки с момента ее возникновения. Если для Г. Спенсера и В. Вундта было «естественным» вписывание развития психических способностей человека в общий эволюционный контекст, что являлось следствием принятия гипотезы психофизического параллелизма, то для следующих поколений психологов более характерна автономизация психики и, следовательно, поиск закономерностей психического развития как самостоятельного процесса. В этом направлении намечается сближение психологии и социологии и углубление философской рефлексии относительно сущности психики и психических процессов. Это характерно для работ как зарубежных, так и отечественных исследователей: Дж. Брунера, Л.С. Выготского, В.М. Бехтерева, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурия, Ж. Пиаже, М. Коула и С. Скрибпера. Психическое рассматривается в них не только как совокупность внутренних процессов, но включается предметную среду, языковые структуры и социальные связи. Редким исключением в отечественной психологии были исследования Б.Ф. Поршнева, одним из первых позволившего себе критиковать трудовую теорию антропогенеза и предложившего оригинальную концепцию психогенеза как социального процесса ав-тономизации человеческой психики. Важную роль в формировании такой оппозиции в отечественной науке сыграли незаконченные исследования К.Р. Мегрелидзс.

Среди философских исследований, посвященных проблемам психогенеза, выделяются работы Г. Райла и Д.С. Депнета, в которых подвергаются анализу основания европейского рационализма, опирающегося, по мнению этих авторов, на слишком узкое понимание сознания. Пределы сознания должны быть расширены посредством его включения в широкий контекст поведения, обычаев и социальной организации. Проблематика генезиса сознания как психической структуры представлена в работах М.К. Мамардашвили и Э.В. Ильенкова, а также в работах современных исследователей философско-антропологических проблем В.А. Подороги, А.Н. Исакова, В.Ю. Сухачева и Ю.М. Шилкова.

Наиболее интересными и продуктивными в контексте представленной диссертации являются начатые 3. Фрейдом исследования бессознательного, получившие разностороннее продолжение в психоаналитической традиции. Фрейд одним из первых осуществил попытку синтеза социального и психологического аспектов генезиса человеческого способа существования посредством соединения социальных и индивидуальных сторон психических связей и отношений, являющихся основанием культурного бытия человека. Продолжая начатую Фрейдом работу, В. Райх, Э. Фромм, Э. Эриксон и Ж. Лакан превращают психоанализ в глубинную метапсихо-логию, обращенную к предельным основаниям человеческого существования в его направленности к «другому», и раскрывающую социальные механизмы становления человека.

Биологическим аспектам проблемы антропогенеза уделяется значительное внимание в относительно молодой научной дисциплине — этологии. Со второй половины XX века вслед за исследованиями Я. Икскюля, К. Лоренца и Н. Тинбергена, в которых эволюция понимается как процесс развития поведенческих программ, многие отечественные этологи обращаются к теме социогенеза - Н.А. Тих, Л.А. Файнберг, М.Л. Бутовская, и биосоциальной эволюции — Ю.М. Плюснин и Е.Н. Панов. В этих работах претерпевает изменение понимание как эволюции, так и социальности, которая вводится в биологический контекст. Этот подход получает дальнейшее развитие в социобиологии и эволюционной психологии, от которых ведет свою родословную бихевиоризм, доминирующий в американских гуманитарных исследованиях. Биологи эволюционисты преобразуют ортодоксальную дарвиновскую теорию в соответствии с результатами современных генетических исследований. Например, с точки зрения Р. Докинза человек — это всего лишь «генетическая машина выживания», подчиняющаяся кибернетическим стратегиям успеха. Подобная точка зрения отстаивается и в работах В.В. Бунака и В.Р. Дольника. Философской рефлексии биологического понимания человека посвящены работы А.В. Говорунова, в которых исследуются перспективы возникновения «искусственного человека», снабженного системой протезов, постепенно замещающих его природное тело.

С философских позиций биологические проблемы антропогенеза рассматриваются в работах в основном советского времени. Это исследования В.П. Алексеева, Ю.И. Ефимова, Я.Я. Рогинского и Ю.С. Семенова, главным образом обосновывающие и развивающие трудовую теорию антропогенеза. Среди современных исследований можно выделить работы Н.В. Клягина и Л.Б. Вишняцкого, посвященные генезису человека, цивилизации и культуры.

Из современных отечественных антропологических исследований наибольший интерес представляют начавшиеся в последнее десятилетие XX века исследования повседневности как среды обитания и формирования человека. В работах основоположника этого направления Б.В. Маркова представлены различные антропологические стратегии, нацеленные на поддержание и сохранение человеческого состояния в повседневных практиках его производства и воспроизводства. Повседневность как вещное наполнение символического пространства культуры представлена в исследованиях В.Д. Лелеко и С.Н. Тесля. Культурологические аспекты человеческого бытия анализируются в работах А.В. Бабаевой, А.А. Грякалова, В.М. Диановой, С.Н. Иконниковой, М.С. Кагана, А.С. Кармина, JI.K. Круг-ловой, В.В. Прозерского, Б.Г. Соколова, Е.Э. Суровой.

Важные аспекты социокультурного становления человека рассматриваются в педагогической антропологии — одной из самых молодых «наук о человеке», исследования которой помимо размышлений о педагогическом наследии Я. Коменского, Д. Локка и Ж.Ж. Руссо и критического анализа современных педагогических новаций, направлены на выявление фундаментальных психических и ментальных структур, которые производятся и воспроизводятся в процессах воспитания, обучения и образования. Наиболее интересные результаты этих исследований представлены в работах Б.М. Бим-Бада, А.П. Желобова, И.С. Кона, Н.В. Крыловой, О.М. Лома-ко, А.П. Огурцова и Е.Г. Соколова.

В целом, рассматривая весь массив научных и философских исследований, посвященных проблемам социального, психологического, культурного и биологического развития человека следует отмстить чрезвычайную фрагментарность и разрозненность знаний и интерпретаций, далеких как от единого образа человека, так и согласованного понимания его происхождения и становления.

Цели и задачи исследования. Основной целью представленной диссертации является исследование филогенетических и онтогенетических механизмов социокультурного становления человека и разработка интегратив-ной теоретической модели, ориентированной на возвращение человека из сконструированной им природы в прирожденную ему культуру. Эту модель предполагается построить на основании синтеза биологических, социологических и психологических исследований с использованием фило-софско-антропологических и культурологических методов изучения человека. Такой синтезирующий подход делает возможным построение инте-гративной модели антропологического знания, в которой понятие «человек» приобретет необходимую полноту и непротиворечивость. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:

- исследовать возникновение и генезис эволюционной парадигмы в науках о человеке;

- реконструировать и сравнить главные дискурсы о человеке в философии;

- рассмотреть антропологический проект в естественных и гуманитарных науках и на этой основе отобрать фактический материал для построения интегративной философско-антропологической модели становления и формирования человека;

- исследовать антропотехники и ангропотехнологии, осуществляющие конструирование и закрепление хабитуальных форм человеческого существования, как на уровне коллективных практик, так и на уровне индивидуального опыта «переживания себя»;

- вывести понятие антропогенеза из биологического контекста и рассмотреть его как процесс возникновения и становления человеческого способа существования в культуре;

- исследовать механизмы конституирования базовых концептов культуры - пространства и времени, посредством которых устанавливаются режимы функционирования как тела, так и сознания человека;

- раскрыть «технологическую» целостность структур телесности и сознания;

- связать категории социального, культурного и бессознательного посредством построения модели человека как единства соматических, психических и социальных функций.

Методологическими основаниями исследования являются сформулированные в феноменологической традиции постулаты о тотальности человеческого бытия, которое разворачивается в историческую реальность становления идеальных смыслов и отношений, укорененных в реальности «жизненного мира», а также психоаналитическая реконструкция оснований культурного и социального порядков психической реальности. Соединение феноменологических и психоаналитических методов, хотя и стало в европейской философской традиции привычным и распространенным приемом, но еще не исчерпало всех своих возможностей. В первую очередь это относится к философско-антропологическим исследованиям, в которых синтез этих подходов представляется наиболее перспективным, поскольку способен объединить разрозненные фрагменты в целостный образ человека, который существует пока только в эскизах результатов отдельных наук. В диссертации были также использованы методы структурной антропологии К. Леви-Стросса, функционализма Б. Малиновского и семиотических исследований культуры. Важными ориентирами на пути собирания человека послужили также «физиология» и генеалогия культуры Ф. Ницше, «эмпирический трансцендентализм» Ж. Делеза, «археологические» исследования М. Фуко, социогенетические — Н. Элиаса, и психогенетические - Ж. Лакана.

Научная новизна результатов исследования находит свое выражение в следующих положениях:

- Представление о человеке как наиболее совершенном и приспособленном к окружающей среде животном не поддерживается в настоящее время даже в биологической антропологии. В то же время и представления о биологической «ущербности» и «недостаточности» также нуждаются в коррекции, опровергаемые самим фактом доминирования человека в природе. Поэтому в диссертации предлагается принципиально иное понимание антропогенеза не как адаптации к окружающей среде, а как установление, поддержание и распространение человеческого способа существования в уже человеческой среде очага, дома и социума.

- Для раскрытия механизмов социокультурного становления человека вводится понятие бессознательного хабитуса - набора правил, реакций, способов действия, сложившихся на основе традиционных форм жизни и традируемых посредством практик воспитания, которые превращают «родовое существо» в члена социума.

- В качестве первособытий культуры рассматриваются установления правил употребления пищи, использования одежды, обустройства жилища и изобретения орудий, которые и составляют конструктивные, а не утилитарные элементы культурного существования человека.

- Пространственно-временной континуум как место бытия человека истолковывается как основополагающий феномен «антроппой реальности», объективное и субъективное наполнение которого непосредственно зависит от хабитуальной конституции человека.

- Понятие «техники тела» трансплантируется из социогенетического контекста в антропогенетический, что позволяет выявить его онтологические ресурсы, представляющие собой возможность истолковать их как автономные механизмы конституирования телесности, осуществляющиеся в процессе эволюции технологий воспитания человека.

- Тело предъявляется не как физиологическая конструкция, а как знако-во-символическая реальность культуры, которая не только считывается другими, но и задает режимы поведения человека, обращаясь в символическую реальность смысла и значения.

- Сознание не сводится к рефлексии, которая традиционно считается «сущностным основанием» человека, а рассматривается как результат длительного социокультурного процесса возникновения и закрепления человеческих способностей к самоконтролю, сдержанности и предусмотрительности, что дает возможность квалифицировать его в терминах телесности, привычки и чувственности.

- Существующие технологии воспитания необходимы для приведения в соответствие «устройства» социокультурной реальности и индивида, и должны быть дополнены традиционно осуществляемыми в рамках семьи и дома навыками и умениями, в связи с тем, что в современном обществе эти пространства формирования человека подверглись глубокой трансформации и уже не работают как машины воспитания.

В соответствии с полученными результатами исследования сформулированы положения, выносимые на защиту:

1. Процесс антропогенеза, понимаемый в качестве составной части биологической эволюции, требует дополнения и рассмотрения его как самостоятельного процесса возникновения, закрепления и синтеза таких основополагающих элементов «антропной реальности» культуры, как пространство и время. Возникновение и становление пространственных и временных ориентаций является важной составной частью генезиса человека и культуры. Пространственно-временной континуум — это место человеческого бытия и не тождественно естественной среде, подобной окружающей среде животных. Мир человека является социокультурной реальностью, в которой природа «перекодирована» знаками социума и предстает как место труда, познания и общения, а также как объект индивидуального восприятия.

2. Становление форм этого восприятия связано с изменениями закрепленных в культуре способов конструирования человека, в число которых входят такие привычные способы действия, как правила приготовления и употребления пищи, использование одежды и организация жилища. Регламентация человеческого поведения устанавливает режимы времени и формы организации пространства. Такое понимание предъявляет человека как исторически изменчивую форму, которая является не только биологической и онтологической реальностью, но и социокультурной конструкцией, реализуемой в повседневных практиках жизни. В силу этого исследование человека с необходимостью предполагает обращение к социокультурным механизмам его становления, которые осуществляются как эволюция социальной организации, техник тела и технологий воспитания.

3. Процесс социокультурного становления человека осуществляется посредством усложнения «телесной матрицы» хабитуса — психосоматического единства человеческих качеств и функций, определяющих своеобразие культурного бытия человека, его способа существования и опыта деятельности. Телесность человека является единством биологических и социокультурных функций, и определяет своеобразие исторических и региональных типов культуры. Именно такая интерпретация телесности позволяет сделать ее предметом комплексного, интегрального изучения человека и объединить результаты исследований естественных и гуманитарных наук.

4. Повседневность является не только вещной средой обитания человека, закрепляющей обретенные им формы телесности, но и средоточием социокультурной эволюции. Изменения повседневных практик, не являясь целенаправленным и сознательно запланированным процессом, приводят к формированию специфичных для каждой культуры человеческих качеств и способностей. В первую очередь это необходимо учитывать при решении проблем межкультурной коммуникации и модернизации, так как одной из главных причин сопротивления социокультурным новациям является консерватизм повседневных привычек и предпочтений, отменить которые посредством апелляции к разуму практически невозможно, и для их изменения необходима длительная культурная работа.

5. Основанием культурного бытия человека являются не столько рационально-теоретические проекты обустройства жизни и производства артефактов, сколько «бессознательные» дисциплинарные механизмы функционирования социокультурных установлений. К таким механизмам относятся техники тела как совокупность повседневных телесных практик, чаще всего остающихся незамеченными вследствие автоматического воспроизводства. Техники тела выполняют функцию аккумулятора социальных воздействий на индивида и оказываются гораздо более эффективными, чем действия, направленные непосредственно к сознанию. Являясь опосредованными, они оказывают на сознание не информирующее, а формирующее действие. 6. Традиционные практики воспитания являются важнейшими элементами производства и воспроизводства человека и должны сохраняться в «высоких» культурах современности. Несмотря на невозможность их полной рационализации и превращения в целенаправленную и «прозрачную» технологию конструирования человека, они обеспечивают координацию филогенетических и онтогенетических процессов социокультурной эволюции, преемственность и устойчивость культуры. Традиционные формы жизни являются предметом онтологической антропологии, которая, собственно, и задает основания оценки общества и культуры с человеческой точки зрения. Научно-практическая значимость исследования. Полученные результаты могут быть использованы в комплексных исследованиях человека, а также применены в разработке современных педагогических технологий и для решения проблем социальной и межкультурной коммуникации. Решение этих проблем особенно актуально для современной российской действительности, захваченной эпохальными социальными и культурными процессами модернизации. Очередной социальный эксперимент, производящийся на наших глазах должен стать не только источником эмпирических фактов для гуманитарных исследований и критики, но и сферой практической реализации научных рекомендаций и проектов.

Материалы исследования могут быть использованы для подготовки методических и учебных пособий по философии, философской, социальной и культурной антропологии, культурологии и специальным курсам по философским и гуманитарным дисциплинам.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в монографии «Социокультурные механизмы становления человека: антропотехники и антропотехнологии» (2007 г.); использованы в учебных пособиях «Философские проблемы науки и техники» (2004 г.), «Проблемы философской антропологии» (2005 г.), «Проблемы теории познания: классика и современность» (2007 г.). Материалы диссертации были использованы для подготовки докладов, представленных на научной конференции «Философия XX века: школы и концепции» (Санкт-Петербург, 2000 г.), на межвузовском научном семинаре «Управление: интеллект и субъективность» (Санкт-Петербург, 2002 г.), на X международной научной конференции «Ребенок в современном мире. Культура и детство» (Санкт-Петербург, 16-18 апреля 2003 г.), научной конференции «Инновации и образование» (Санкт-Петербург, 2003 г.), па международной конференции «Человек постсоветского пространства» (Санкт-Петербург, 24-25 февраля 2005г.), на научной конференции «Коммуникативные процессы - традиции и инновации, технологии, тенденции» (Санкт-Петербург, 25 ноября 2005г.), на международной конференции «Дни Петербургской философии» (Санкт-Петербург, 2007 г.).

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философской антропологии факультета философии и политологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Внедрение материалов и результатов исследования осуществлялось при подготовке методических материалов и чтении лекций по философии, философской антропологии, культурной антропологии и культурологии для студентов Санкт-Петербургского государственного университета и Петербургского государственного университета путей сообщения.

Материалы диссертации были использованы при выполнении исследовательского проекта «Технологии воспитания и базовые концепты культуры», поддержанного грантом Министерства образования РФ PD 02-3.13118.

Часть I. Эволюционная парадигма в науках о человеке

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурные механизмы становления человека"

Заключение.

Проведенное исследование социокультурных механизмов становления человека позволяет сделать несколько важных выводов. В первую очередь необходимо отметить как важность такого исследования, так и трудности его осуществления. Социокультурная конструкция образует каркас культурного бытия и определяет специфичность собственно человеческого его существования — его родовую сущность. Перенос внимания с биологических компонентов вида homo sapiens, которые при этом не устраняются и не отрицаются, а включаются в процесс коэволюционного развития человеческого рода, является одним из значимых результатов представленного исследования.

Однако именно преобладание в современных гуманитарных и естественнонаучных исследованиях биологических интерпретаций, граничащих с абсолютизацией этой стороны человеческого бытия, составляет главную проблему в силу необходимости учитывать и несомненные успехи конкурирующего дискурса. Очевидны достижения медицины и физиологии, успешно продлевающих жизнь и поддерживающих работоспособность человека. Неуклонно снижается смертность и предотвращаются многие болезни человеческого тела. Но увлеченность изучения человеческого организма скрывает и множество проблем, которые оказываются вне поля зрения ученых, не замечающих включенность человека не только в природные связи, но и в сложную структуру социокультурных детерминаций, среди которых и сама возможность научного познания. Человек является сложноорганизованным единством органических и сверхорганических механизмов, слаженная работа которых является результатом длительного процесса их согласования.

Именно эта согласованность и стала главным предметом представленного исследования, результатом которого стал вывод об изначальной соположенности процессов биологического и социокультурного становления человека. А это, в свою очередь, требует применения интегральных и комплексных методов изучения человека. Одной из главных проблем реализации интегрального подхода является отсутствие адекватного языка подобного исследования. Соответственно, одной из главных задач для продолжения начатой работы является формирование такого языка интегральной антропологии, который бы оказался способен преодолеть центробежные тенденции размежевания наук о человеке и их взаимного непонимания и неприятия.

Социокультурное происхождение человека оспаривается многими биологами, не принимающими антропологический тезис о биологической недостаточности и ущербности человека, но собранный в ходе работы над диссертацией материал дает основание поддержать теорию биосоциальной коэволюции, в ходе которой социальные первоустановления стали той специфической средой обитания проточеловека, который смог превратиться в наиболее успешное живое существо, занявшей практически все экологические ниши. Речь идет о том, что культура не является совокупностью протезов, поддерживающих изначально слабое и не способное выжить без подобных подпорок существо. Скорее, наоборот, специфические биологические признаки человека возникли в определенных социокультурных обстоятельствах, которые и стали первыми элементами антропной реальности. С этим, в частности, напрямую связаны затруднения палеоантропологии в поисках связующего звена между еще не и уже человеком. Вероятнее всего это связано со значительным ускорением эволюционных процессов возникших в одной из популяций гоминид в результате возникновения особой культуры взаимоотношений, которые позволили вести другой образ жизни и сменить экологическую нишу. На это указывал и Б.Ф. Порш-нев в связи с проблемой орудийной деятельности предков человека. Вооруженность и одновременная агрессивность были несовместимыми в естественных условиях и выживание стало возможным благодаря сложившейся системе подавления агрессивных импульсов. В ряду этих культурных приобретений необходимо так же выделить использование огня возникновение пищевых ритуалов.

Поэтому культуру необходимо рассматривать не как вспомогательный, а как основополагающий феномен человеческого бытия, вне которого человека просто не могло возникнуть. Поэтому культура не может быть сведена только к целе- и ценностно-рациональным практикам и включает в себя огромный пласт установлений вошедших буквальным образом в плоть и кровь человека, формируя кажущиеся врожденными реакции и способности, которые транслируются в практиках ухода и воспитания. Именно эти практики обеспечивают основание традиции, типизации и преемственности, которые происходят в автоматическом режиме и не требуют осознания и рационализации.

Таким образом, своеобразие человека заключается в преимущественно негенетическом способе трансляции специфически человеческих качеств, которые неотделимы от культурной среды его обитания. Поэтому следует говорить о человеке не как о биологическом виде, а как принципиально ином способе организации жизни, основанном не единстве соматического наследования и экстрасоматической традиции.

Основой существования этой формы жизни является единство соматических, психических и социальных функций, объединяемых телом человека, которое является уже не биологическим организмом, а телесной матрицей культуры - хабитусом, который и является своего рода субстратом социокультурных изменений и способом фиксации культурного своеобразия. Каждой культуре соответствует свой собственный способ хабитуаль-ной конституции индивида, в нее включенного. Этим и объясняется мо-надность и рациональная непроницаемость различных культур в отношении друг друга и культуры в отношении самой себя. Прежде всего это связано с включенностью структур сознания и познавательных процедур в сформированный культурой хабитус. Это предопределяет практически неизбежное впадение в иллюзию «естественной установки». Представитель одной культуры воспринимает совершенно естественным свое поведение и противоестественным - поведение представителя другой. Разного рода «центризмы» обусловлены этой же причиной. Европоцентризм является одним из примеров такой иллюзии, отягощенной еще и уверенностью, что сформированная европейской наукой картина мира является единственно верной и совершенно объективной, в отличие от всех остальных «мифологических» представлений. Помимо культуры и природы, искаженным в результате оказывается и образ самого человека, представляемого в качестве вневременной неизменной сущности.

Проведенный анализ социокультурного становления человека показывает несостоятельность подобных претензий и необходимость преодоления подобных установок, несмотря на сопротивление сформированного в определенных условиях хабитуса. Поэтому единственной успешной стратегией представляется обращение в первую очередь к исследованию условий формирования человека, способному открыть глаза на действительное положение дел, а именно на обусловленность знания социальными и культурными предустановками, которые и определяют категориальный аппарат познания. Преодоление европейского «нарциссизма» возможно посредством реконструкции процесса формирования познавательных установок, связанного с изменениями культуры и социума.

Диссертационное исследование достаточно ясно продемонстрировал возможность такой реконструкции, и в общих чертах прояснил механизмы этого процесса. Следует признать, что необходимо более полное и детальное их исследование, с привлечением гораздо большего фактического материала, касающегося как прошлого, так и настоящего хотя бы европейской культуры, но, в идеале, как можно большего числа различных культур, что позволило провести сравнительный анализ и, возможно, выявить, сходство и различия социокультурных детерминант изменчивых форм воплощения человека.

Одним из главных направлений такого исследование должно стать изучение повседневности как среды формирования своеобразия культуры и социума. Хотя исследования повседневности в последнее время заметно интенсифицировались, особенно в петербургской антропологической и культурологических школах, не стоит останавливаться на достигнутых результатах. Успешно начатые исследования, представленные в том числе и в данной работе, можно и необходимо продолжить, более широко используя междисциплинарный подход, который, хочется надеяться, показал свою эффективность на примере представленной диссертации.

Особая значимость исследования повседневности заключена в возможности выявить способы конструирования формы человека посредством обширного набора антропотехник, которые в данном исследовании были представлены как важнейшие компоненты социокультурного становления человека. Несмотря на несомненную актуальность, подобное исследование является предельно сложным предприятием в силу органичности антропотехник, которые способны в силу этого пройти мимо исследователя, который сам был ими сформирован. Поэтому исследование прошлых или «примитивных» культур оказывается более успешным, чем своей собственной. В особенности это касается европейской культуры, опирающейся на категории свободы и индивидуализма, предполагающие возможность самореализации и самоопределения. Выявление скрытых от сознания детерминант поведения и мышления часто оказывается серьезным испытанием для носителя таких установок. Возможно, именно этим объясняется недостаточное количество работ, посвященных этой теме. В первую очередь это относится к многим представителям современной российской культуры, воспитанных на идеалах чистой духовности и отрицания «мещанского быта». Однако неуважение и невнимание к повседневности может стать причиной дальнейшего упадка и потери человеческого облика.

Не менее важными элементами европейской культуры являются концепты пространства и времени, лежащие в основании научной картины мира. В представленном исследовании была предпринята попытка «разоблачения» и этих фундаментальных оснований, посредством обращения к их социокультурному генезису. Выявленная сконструированность пространства и времени как категорий научного опыта и индивидуального восприятия, указывает на относительность и недопустимость абсолютизации любой картины мира и способно смягчить обостряющийся конфликт между научным и повседневным мышлением. Главным же выводом должно стать понимание уязвимости человека, культуры и мира, поскольку они не являются безусловными объективными данностями, а существуют благодаря довольно хрупким и ненадежным механизмам транслирования формы человека, сбои в которых способны привести к утрате кажущихся незыблемыми ценностей современной культуры.

Главная опасность заключена в непредсказуемом вторжении в процесс транслирования человеческого, который осуществляется посредством попытки рационализации человеческого бытия в медицинских и особенно педагогических практиках. Медицинский дискурс приоритета здорового тела способен подорвать строй культуры, производство которого не всегда совместимо с рекомендациями врачей. Но прежде всего это касается игнорирование выявленного в настоящем исследовании значения традиционных практик воспитания, обеспечивавших успешное воспроизводство человека в культуре. Поэтому одной из главных задач современного гуманитарного знания является разработка воспитательных технологий, обеспечивающих и поддерживающих это становление.

Как и процесс общей эволюции жизни, социокультурное становления человека является труднопредсказуемым, нелинейным процессом, в котором практически невозможно выявить генеральное направление и цель. Ризоматическая модель эволюции, получившая распространение в современной биологии, может быть применена и к процессу становления человека. А это означает, что выживание человека никем и ничем не гарантировано и требуется предельная осторожность в подходах к изучению хрупкой реальности его бытия и понимание недопустимости социальных экспериментов, способных безвозвратно разрушить антропную реальность культуры и, тем самым, самого человека. Внимание к традиционным формам жизнеустройства человека должно стать главным направлением дальнейшего исследования социокультурных механизмов становления человека.

Список научной литературыЩербаков, Владимир Петрович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Абрамова Н.Т. Несловесное мышление. М.: ИФРАН, 2002. - 234 с.

2. Автопомова Н.С. К спорам о научности психоанализа // Вопросы философии. 1994, №4.

3. Автопомова Н.С. Концепция археологического знания М. Фуко // Вопросы философии. 1972. №8.

4. Адлер Б.Ф. От наготы до обильных одежд. Берлин: Гос. изд-во РСФСР, 1923. -43 с.

5. Адо И. Свободные искусства и философия в античной мысли. Г1ер. с фр. М.: Греко-латипский кабинет Ю.А. Шичалина. 2002. — 475 с.

6. Адо П. Что такое античная философия? Пер. с фр. М.: Изд-во гуманитарной литературы. 1999.-317 с.

7. Адорпо Т. Избранное: Социология музыки. Пер. с нем. М.; СПб.: Университетская книга, 1998.-445 с.

8. Алексеев В.II. Становление человечества. М.: Политиздат, 1984. -462 с.

9. Антология исследований культуры. Интерпретации культуры. СПб.: Издательство СПбГУ. 2006. 720 с.

10. Ашропологический поворот в философии XX века. Вильнюс: Институт философии, социологии и права. 1987. 165 с.

11. А пучин Д.Н. Открытие огня и способ его добывания. М.; П.: Гос. Изд-во Трудовой рабочий кооператив «Печатный техник». 1923. -40 с.

12. Апель К.-О. Трансформация философии. Пер. с нем. М.: Логос. 2001. 344 с.

13. Аристотель. Сочинения, в 4 т. Т. 3. М.: «Мысль». 1981.- 613 с.

14. Аристотель. Соч. в 4 т. Т. 4. М.: «Мысль», 1983.

15. Арто А. Театр и его двойник. Пер. с фр. М.: Мартис, 1993. С.191.

16. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке. Пер. с фр. Екатеринбург: Изд-во УрГу, 1999.-416 с.1 7. Афанасьев А.Н. Живая вода и вещее слово. М.: Советская Россия. 1988. 508 с.

17. Ахиазаров Э.Б. Контуры эволюции. СПб.: «Недра». 2002. 440 с.

18. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. Пер. с фр. М.: Прогресс. 1989. 615 с.

19. Барт Р. Мифологии. Пер. с фр. М.: Изд-во имени Сабашниковых, 1996. 314 с.

20. Батай Ж. Внутренний опыт. Пер. с фр. СПб.: Аксиома. 1997. 368.

21. Башляр Г. Психоанализ огня. Пер. с фр. М.: «Гнозис». 1993. 147 с.

22. Белик А.А. Психологическая антропология. История и теория. М.: РАН, 1993 190 с.

23. Берг Л. С. Номогенез или эволюция на основе закономерностей. П.: Госиздат, 1922. 306 с.

24. Бергер Г1., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. Пер. с нем. М.: «Медиум». 1995. 323 с.

25. Бергер П. Приглашение в социологию: Гуманистическая перспектива. Пер. с нем. М.: Аспект Пресс. 1996. 168 с.

26. Бергсон А. Два источника морали и религии. Пер. с фр. М.: Канон, 1994. -382 с.

27. Бергсон А. Собр. Соч. Т. 1: Опыт о непосредственных данных сознания. Пер. с фр. М.: Московский клуб. 1992. 325 с.

28. Бессознательное: природа, функции, методы исследования, т.т. 1-4. Тбилиси, 1978.

29. Бехтерев В.М. Избранные работы по социальной психологии. М.: «Наука», 1994. -400 с.

30. Бехтерев 5.М. Проблемы развития и воспитания человека. М.: МИПСИ; Воронеж: «МОДЭК». 1997.-416 с.

31. Битииас Б.П. Введение в философию воспитания. М.: «АРТ+N», 1996. 135 с.

32. Блейлер Э. Аффсктивность. внушение, паранойя. М.: «Маркетинг», 2001. 206 с.

33. Боас Ф. Ум первобытного человека. М.: Гос. изд. 1-я Образцовая типография в Москве. 1922.-153 с.

34. Богораз В.Г. Чукчи. JT.: Изд-во Ип-та пародов Севера ЦИК СССР, 1934. 191 с.

35. Бодрийяр Ж. Система вещей. Пер. с фр. М.: Рудомино. 1995. С. 173.

36. Бодрайяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Пер. с фр. Екатеринбург: Изд-во Урал. Ун-та, 2000. 100 с.

37. Бойко А.И. Проблема бессознательного в философии и конкретных науках. Киев: Вища школа. 1978.-С. 135.

38. Большаков В.Ю Эволюционная теория поведения. СПб.: Изд-во СПбГУ. 2001. -496 с.

39. Бородой Ю.М. Эрошка смерть - табу: трагедия человеческого сознания. М.: Гнозис. 1996.-413 с.

40. Бочоршивили А. Т. Философия, психология, эстетика. Тбилиси: «Мецниереба». 1979. 198 с.

41. Болдуин Д. Духовное развитие детского индивидуума и человеческого рода. В 2 тт. Т. 1. М.: «Московское кн-во». 1911. — 336 с.

42. Бочдуии Д. Духовное развитие детского индивидуума и человеческого рода. В 2 тт. Т. 2. М.: «Московское кн-во», 1911. — 238 с.

43. Бродель Ф. Материальная цивилизация и экономика капитализма в XV-XVIII вв. Том I. Структуры повседневности: возможное и невозможное. Пер. с фр. VI. 1986.

44. Бродечь Ф. Материальная цивилизация и экономика капитализма в XV-XVIII вв. Том 2. Игры обмена. М.: Прогресс. 1988. 632 с.

45. Бродель,Ф. Материальная цивилизация и экономика капитализма в XV-XVIII вв. Том 3. Время мира. М.: Прогресс. 1992. -679 с.

46. Бруиер Дж., Олвер Р., Гринфилд П. Исследование развития познавательной деятельности. Пер. с англ. М.: Педагогика. 1971. 391 с.

47. Бувресс Ж. Правила, диспозиции и габитус // S/A'2001. Социоанализ Пьера Бурдье. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. М.; СПб. 2001.

48. Бунак В.В. Род «Homo», его возникновение и последующая эволюция. М.: «Наука», 1980. -328 с.

49. Бурдье Г1. Социология политики. Пер. с фр. М.: Socio-Logos, 1993. 336 с.

50. Бурдье П. За рационалистический рационализм // S/A'97. Альманах Российско-французского центра социологических исследований института социологии РАН. М.: Инт-т эксперим. психол., 1996. С. 9-30.

51. Буржуазная социология на исходе XX века: критика новейших тенденций. М.: «Наука». 1986.-279 с.

52. Буржуазная философская антропология XX века. М.: Наука. 1986. 295 с.

53. Бутовская МЛ., ФайнбергЛ.А. У'истоков человеческого общества. Поведенческие аспекты эволюции человека. М., «Наука», 1993. 255 с. .

54. Бюлер К. Теория языка. Пер. с нем. М.: Прогресс, 1993. 502 с.

55. Вебер М. Избранные произведения. Пре с нем. М.: Прогресс, 1990. 804 с.

56. Вебер М. Избранное. Образ общества. Пер. с нем. М.: Юрист. 1994. 702 с.

57. Захер-Мазох Л. фон. Венера в мехах. Ж. Делез. Представление Захер-Мазоха. 3. Фрейд. Работы о мазохизме. М.: РИК «Культура». 1992. 379 с.

58. Вагнер В. Биологические основания сравнительной психологии (бнопснхология). СПб.: Т-воМ.О. Вольф, 1912.-436 с.

59. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный гигль рациональности // СОЦИО-ЛОГОС. М.: Прогресс. 1991. С. 39-50

60. Вейлэ К. Культура бескультурных пародов. М., Пг.: Гос. изд. тин. им. Н. Бухарина 1924,- 142 е.

61. Вейлэ К. Элементы человеческой культуры. М., П.: Гос. изд-во «Мосполиграф». 1923. -144 с.

62. Вейсмсш А. Лекции но эволюционной теории / Пер. с нем. В. Елпатьевского и Г. Риттера. П.: М. и С. Сабашниковы. 1918.-505 с.

63. Витгенштейн Л. Философские рабош. Ч. 1. М.: Гнозис. 1994. -612 с.

64. Вишняцкий Л.Б. Введение в пренсторию. Проблемы антропогенеза и становления культуры. Кишинев: Высшая Антропологическая Школа, 2002. 312 с.

65. Вишняцкий Л. Б. Человек в лабиринте эволюции. М.: «Весь Мир». 2004. 156.

66. Волоишыоа В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб.: Аста- пресс, 1995. -380 с.

67. Волоишнов В.Н. Фрейдизм. М.: «Лабиринт», 1993. 119 с.

68. Вундт В. Очерки психологии / Пер. с нем. Д.В. Викторова. М.: «Московское кн-во», 1912. 300 с.

69. Выготский JI.C. Мышление и речь. М.: «Лабиринт», 1999. 352 с.

70. Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Искусство. 1986.— 573 с.

71. Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996 152 с.

72. Гегель Г.Ф.В. Феноменология духа. СПб.: Наука. 1992. -443 с.

73. А. Герпес М. Первобытная культура / Пер. с нем. А.Д. Анучнна. М.: Гос. изд., 1-я тип. МСНХ «Печатное искусство». 1923. 146 с.

74. Гефдинг Г. Очерки психологии основанной на опыте. СПб., 1904.

75. Грякалов А. А. Письмо и событие. Эстетическая топография современности. СПб.: «Наука». 2004. 484 с.

76. Гудков Л.Д. Культура повседневности в новейших социологических теориях. М., 1988. -31 с.

77. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.: «Искусство», 1990. 396 с.

78. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. Пер. с нем. М.: Гнозис, 1994. 192 с.

79. Гуссерль Э. Начало геометрии. Введение Жака Деррида. М.: Ad Marginein. 1996. 267 с.

80. Гюйо Л/. Воспитание и наследственное! ь. Социологическое исследование / Пер. с фр. К. Толстой. СПб.: А.С. Суворин, 1899. 330 с.

81. Гюйо М. Происхождение идеи времени / Пер. с фр. Н. Южиной. СПб.: «Знание». 1899. -372 с.

82. Давитаишичи Л.Ш. Учение об эволюционном прогрессе (теория ароморфоза). Тбилиси: «Мецниереба». 1972.-324 с.

83. Дарвии Lf. Происхождение человека и половой подбор. Пер. с англ. М. Филиппова. СПб.: Изд-во доктора философии М. Филиппова. 1896. 320 с.85 .Декарт Р. Соч. в 2 т. Т. 1. М.: Мысль. 1989. 656 с.

84. Делез Ж. Фуко. Пер. с фр. М.: Изд-ио гуманитарной литературы. 1998. 172 с.

85. Делёз Ж. Различие и повторение. Пер с фр. СПб.: «Петрополис», 1998. 384 с.

86. Депнет Д.С. Виды психики: на пути к пониманию сознания. Пер. с англ. М.: Идея-Пресс. 2004. 184 с.

87. Деррида Ж. О грамматологии. Пер с фр. М.: «Ad Marginem», 2000. 512 с.

88. Дилыпей В. Описательная психология. Пер. с нем. СПб.: Алетейя. 1996. 153 с.

89. Додельцев Р.Д. Концепция культуры З.Фрейда. М.: Знание, 1989. -60 с.

90. Докинз Р. Эгоистичный ген. Пер. с англ. М.: «Мир», 1993. 317 с.

91. Дольник В.Р. Вышли мы все из природы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. М.: Linka-press, 1996. -323 с.

92. Дольто Ф. На стороне ребенка. Пер. с фр. СПб.: Петербург-XXl век, 1997. 278 с.

93. Дорофеев Д.Ю. За поворотом: философская антропология в горизонте феноменоологии множественных реальностей // Общественное призвание философии: прил к журн. «Философские науки». М.: Акад. Гуманитарных исслед. 2006. С. 30-49.

94. Дорохов Ю. Психоанализ и современная культура// Silentium, СПб., 1991.

95. Дюмон Л. Homo hierarchicus: опыг описания системы каст. Пер. с фр. СПб.: «Евразия». 2001.-480 с.

96. Дюмон Л. Эссе об индивидуализме. Пер. с фр. Дубна: «Феникс», 1997. 304 с.

97. Дюркгеим Э. Социология. Её предмет, метод и предназначение. Пер. с фр. М.: Канон, 1995 -352 с.

98. Ефимов Ю.П. Философские проблемы теории антропосоциогенеза. JL: «Наука». 1981. 192 с.

99. Желобов А.П. Этика и гуманизм. Опьп гуманитарной экспертизы русской этической мысли. СПб. 1998.-125 с.

100. Жиж'ек С. 13 опытов о Ленине. М.: Ad Marginem, 2003. 253 с.

101. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. Пер. с англ. М.: Художественный журнал. 1999. 235 с.

102. Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. Пер. с нем. М.: Айрис-пресс, 2004. 617 с.

103. Иванов Вяч. Вс. Наука о человеке: Введение в современную антропологию: Курс лекций. М.: РГГУ. 2004. 195 с.

104. Ильенков D.B. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991. 464 с.

105. Исаков A.M., Сухачев В.Ю. Этос сознания. СПб.: СПбГУ, 1999. 264 с.

106. История зарубежной психологии. М.: МГУ. 1986. 342 с.

107. История и психология. Под ред. Б.Ф. Поршнева. М.: Наука. 1971. -384 с.

108. История человечества. Т. 1. Доисторические времена и начало цивилизации. Под. ред. З.Я. Де Лаата. М.: МАГИСТР-ПРЕСС, 2003. 682 с.

109. Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. СПб.: Петрополис, 2003.

110. Канетти D. Масса и власть. М.: Ad Marginem. 1997. 528 с

111. Кант И. Ашропология с прагматической точки зрения. СПб.: Наука. 1999. -510 с.

112. Кант П. Трактаты. СПб.: Наука, 1996. 552 с.

113. Кармин А.С. Культура и психика // Философский Петербург. Приложение к журналу «Философские науки». М. 2004.

114. Касавин И.Т. Традиции и интерпретации: Фрагменты исторической эпистемологии. СПб. Изд-во РХГИ. 2000. 320 с.

115. Касавин И. Т., Щавелев С.П. Анализ повседневноеги. М.: Канон+, 2004. -432 с.

116. Кассиль В.Г. Пищевое поведение в онтогенезе. Л.: Наука. 219 с.

117. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. Пер. с нем. М.: Гардарпка. 1998. 779 с.

118. Кассирер Э. Избранное: индивид и космос. Пер. с нем. М.: Университетская книга. 2000.-653 с.

119. Каменский Я.А. Сочинения. iVl.: «Наука». 1997. -476 с.

120. Каменский Я.А., Локк Д., Руссо Ж.Ж., Песталоцци И.Г. Педагогическое наследие. М.: Педагогика. 1987.-416 с.

121. Кон Н.С Ребенок п общество (нсюрико-этнографическая перспектива). М.: «Наука», 1988.-270 с.

122. Кои И.С. Социологическая психология. М.: МПСИ; Воронеж: МОДЭК. 1999. 554 с.

123. Конев В.А. Онтология культуры. Самара: Самар. ун-т, 1998. 195 с.

124. Концепт движения в языке и культуре / Под. ред. В.Н. Топорова М.: Индрик, 1996. -383 с.

125. Коул М„ Скрибнер С. Культура и мышление. Психологический очерк. М.: «Прогресс», 1977.-262 с.

126. Красная книга культуры / Ред. И.Т. Фролов. М.: Искусство. 1989. -423 с.

127. Кропоткин П.А. Взаимная помощь как факюр эволюции. СПб.: «Знание», 1907. 352 с.

128. Лакан Ж. Функция и поле речи п языка в психоанализе. М.: Гнозис. 1995. 101 с.

129. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. Пер. сфр. М.: Логос, 1997.- 184 с.

130. Лакан Ж. Семинары. Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54). Пер. с фр. М.: Логос. 1998.-432 с.

131. Лакан Ж. Семинары. Книга 11: Четыре основные понятия психоанализа (1964). Пер. с фр. М.: Логос. 2004. 304 с.

132. Ламберт Д. Доисторический человек: кембриджский путеводитель. Пер с англ. Л.: Недра. 1991.

133. Ламетри Ж. Сочинения. Пер. с фр. М.: «Мысль», 1976. 551 с.

134. Латур Б. Новою времени не было. Эссс по симметричной антропологии. Пер. с фр. -СПб.: Изд-во Европ. ун-та в СПб. 2006. 240 с.

135. Леви-Брюль Л. Первобытный менталитет. Пер. с фр. / Перевод Е. Калыцпкова. СПб.: «Европейский дом». 2002. 399 с.

136. Леви-Строс К. 1Мифологики. Том 1. Сырое и приготовленное. Пер. с фр. М.; СПб.: Уннверситетскаяя книга. 1999. —406 с.

137. Леви-Строс К Структурная антропология. Пер. с фр. М.: Наука, 1983. 536 с.

138. Ле Гофф Ж. Другое Средневековье. Время, труд и культура Запада. Пер с фр. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та. 2000. 326 с.

139. Леклерк М. Воспитание и общество в Англии / Пер. с англ. М.А. Шишмаревой. СПб.:»Народная польза». 1899.-516 с.

140. Лелеко В.Д. Пространство повседневности в европейской культуре. СПб.: Изд-во СПбГУКИ. 2002. 304 с.

141. Леонтьев А.И. Эволюция психики. Избранные психологические труды. М.: МПСИ; Воронеж: «МОДЭК», 1999. -416 с.

142. Леонтьев А.Н. Философия психологии. М.: МГУ. 1994. — 287 с.

143. Лёгиль Ф. Лакан за и против Ясперса // Иной. Психоаналитический альманах 2. Париж. 1994.-С.8-29.

144. Летурно Ш. Эволюция воспитания у различных человеческих рас. СПб.: «Народная польза», 1900.-499 с.

145. Ломака О.М. Эвристическое измерение педагогической антропологии // Инновации и образование. Сборник материалов конференции. Серия "Symposium", выпуск 29. СПб. 2003.

146. Лоренц К. Агрессия (так называемое зло). Пер. с нем. М.: «Прогресс», 1994. 271 с.

147. Лоренц К. Обротная сторона зеркала. Пер. с нем. М.: Республика, 1998. —492'с.

148. Лоренцер А. Археология психоанализа. Интимность и социальное страдание. Пер. с нем. М.: Прогресс-Академия. 1996. 304 с.

149. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.

150. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: «Мысль», 1982. -623 с.

151. Лотман Ю.М. Семпосфера. СПб.: Искусство-СПБ. 2004. 703 с.

152. Лонг Р.Д. Расколотое «Я». СПб.: Белый кролик. 1995. 352 с.

153. Майр Э Популяции, виды и эволюция. Пер. с англ. М.В. Мины. М.: «Мир». 1974. -460 с.

154. Майр Э. и др. Эволюция. Пер. с англ. Н.О. Фоминой. М.: «Мир». 1981. 264 е.

155. Макинтайр А. После добродетели: исследование теории морали. Пер. с англ. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга. 2000. — 384 с.

156. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего / Пер. с англ. И.О. Тюриной. М.: Академический Проект: Фонд «Мир», 2005. -496 с.

157. Малиновский Б. Научная теория культуры. М.: ОГИ, 1999. 208 с.

158. Малиновский Б. Магия, наука и религия. М.: «Рефл-бук», 1998. 288 с.

159. Мамардашвили М.К. Лекция о психоанализе // Логос. М. 1994. №5. С. 123-140.

160. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси: Мецниереба, 1984. — 82 с.

161. Мамардашвили М.К. Необходимость себя. Введение в философию, доклады, статьи, философские заметки. М.: «Лабиринт». 1996.-432 с.

162. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути. М. Пруст "В поисках утраченного времени". СПб.: изд-во РГХИ, 1997. 571 с.

163. Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. Пер. с англ. М.: Логос. 2001.-408 с.

164. Марков Б.В. Знаки бытия. СПб.: Наука, 2001 566 с.

165. Марков Б.В. Культура повседневности. СПб.: Питер, 2008. 352 с.

166. Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб.: Алетейя, 1999. — 294 с.

167. Марков Б.В. Человек и общество в процессе цивилизации. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество. 2003. — 102 с.

168. Марков Б.В. Человек. Бог и государство в философии Ф. Ницше. СПб.: Владимир Даль. 2005. 670 с.

169. Марков Б.В. Проблема человека в посгаптропологическую эпоху // Философская мысль в Санкт-Петербурге. Идеи и развитие. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. С. 130-146.

170. Марков Б.В. Философская антропология. СПб.: Питер, 2008. 352 с.

171. Марков Б.В., Шевякова Л.Г1. Антропология образования в эпоху масс-медиа // Общественное призвание философии: прил к жури. «Философские науки». М.: Акад. Гуманитарных исслед. 2006. С. 477-493.

172. Марр П.Я. Яфетидология. М.: Кучково поле, 2002. 478 с.

173. Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М.: «Территория будущего». 2005. 304 с.

174. Мегрелидзе К. Р. Основные проблемы социологии мышления. Тбилиси: «Мецниереба». 1973.-438 с.

175. Мерло-Поити М. Феноменология восприятия. Пер. с фр. СПб.: «Ювента». 1999. 606 с.

176. Механизмы культуры. Под ред. Б.А. Успенского. М.: «Наука», 1990. -265 с.

177. Мечников И. И. Этюды о природе человека. М.: Изд-во АН СССР. 1961. 289 с.

178. Миллер Д., Гсиаптер Ю. Прибрам К. Планы и структура поведения. Пер. с англ. М.: «Прогресс». 1965.-238 с.

179. Моль А. Социодинамика культуры. М.: «Прогресс», 1973. -406 с.

180. Мопсои П. Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. СПб.: «Нотабене». 1992.-445 с.

181. Моитессори М Разум ребенка. М: Грааль. 1997. 173 с.

182. Морган Л.Г. Дома и домашняя жизнь американских туземцев / Пер. с англ. М.О. Косвена. JI.: Изд-во Ип-та народов Севера ЦИК СССР, 1934. 199 с.

183. Моргай Л.Г. Древнее общество / Пер. с англ. М.О. Косвена. JL: Изд-во Ип-та народов Севера ЦИК СССР. 1935. 350 с.

184. Морган Л.Г. Привычка и инстинкт / Пер. с англ. М. Чепинской. СПб.: Ф. Павленков, 1899.-314 с.

185. Морэ А. Дави Ж. На заре истории. Очерки первобытной культуры. Пер. с фр. М.: Госиздат. 1925. 153 с.

186. Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Груды по социальной антропологии. Пер. с фр. М.: «Восточная литература» РАН. 1996. 360 с.

187. Мосс М. Социальные функции священного. Пер. с фр. СПб.: Евразия, 2000. -444 с.

188. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Киев: "ПСА", 1995. 314с.

189. Медведев В. И. Объяснение. Понимание. Язык. СПб.: Ступени, 1997. 200 с.

190. Молчанов В.И. Время и сознание. М.: Высшая школа. 1988. 143 с.

191. Мид М. Культура и мир детства. Пер. с англ. М.: «Наука», 1988. 429 с.

192. Напси Ж.-Л. Corpus. М.: Ad Marginem, 1999. 256 с.

193. Наука и альтернативные формы знания. Под ред. Б.В. Маркова. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995.-256 с.

194. Научная рациональность и структуры повседневности. СПб.: С-Петерб. дом ученых АН. 1999.-249 с.

195. Неретина С., Огурцов А. Время кулыуры. СПб. Изд-во рус. христиан, туманит. Ин-та. 2000.

196. Нестурх М.Ф. Происхождение человека. М.: «Наука», 1970 -440 с.

197. Ницше Ф. Избранные произведения в 2 т. Т. 1 М.: «Мысль», 1996. 829 с.

198. Ницше Ф. Избранные произведения в 2 т. Т. 2 М.: «Мысль». 1996. 829 с.

199. Новые идеи в социологии. Под ред. М.Н. Ковалевского п Е.В. де-Роберш. Сб. № 2. Социология и психология. СПб.: Изд-во «Образование», 1914. 136 с.

200. Перо Б. Нравственное воспитание, начиная с колыбели. Пер. с фр. М.: «Московское кн-во». 1911. 343 с.

201. Песталоцци И.Г. Избранные педагогические сочинения в 2-х т. Т. 1. М.: Педагогика. 1981.-334 с.

202. Петров М.К. Язык, знак, культура. М.: Наука. 1991. 328 с.

203. Пиаже Ж. Генетическая эпистемология. Пер. с фр. СПб.: Питер, 2004. 164 с.

204. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. Пер. с фр. М.: Педагогика-пресс. 1999. 526 с.

205. Плеснер X. Ciynentr органического и человек: введение в философскую антропологию. М.: РОССПЭН. 2004. 368 с.

206. Плюснин Ю.М. Проблема биосоциальной эволюции. Новосибирск. «Наука», 1990. -240 с.

207. Плюснин Ю.М. Пространственное поведение человека (методы проксемических исследований. Препринт. Новосибирск. 1990.-45 с.

208. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. М.: Наука. 1993. -317 с.

209. Подорога В.А. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию. М.: "Ad Marginem". 1995.-339 с.

210. Попов Б.И. Философия воспитания. М.: «Akademia», 2000. 63 с.

211. По/тер К. Открытое общество и его враги. Том И. Время лжепророков: Гегель. Маркс и другие оракулы. М.: Феникс. 1992. 528 с.

212. Поришев Б.Ф. О начале человеческой истории (Проблемы палеопсихологии). М.: «Мысль», 1974. -487 с.

213. Прейер Б. Душа ребенка. Пер. с нем. И.А. Сикорского. СПб.: А.Е. Рябченко, 1891. -207 с.

214. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс. 1986.-432 с.

215. Проблема сознания в современной западной философии. Критика некоторых концепций. М.: Наука. 1989. 250 с.

216. Проблема человека в западной философии. Сб. пер. с англ. нем. фр. М.: Прогресс. 1988.-547 с.

217. Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. М.: «Лабиринт». 1998. -512 с.

218. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. Опыт историко-этнографического исследования. М.: «Лабиринт», 2000. 192 с.

219. Пути интеграции биологического и социо-гуманитарного знания. М.: Наука. 1984. -240 с.

220. Работы Л.А. Уайта по культурологии (сб. пер.). М.: ИНИОН, 1996. 169 с.

221. Рс/йх В. Психология масс и фашизм. СПб.: Университетская книга, 1997. 380 с.

222. Райх В. Характерноанализ. М.: «Республика». 1999. С. —464.

223. Райл Г. Понятие сознания. М.: Идея-Пресс. 1999. -408 с.

224. РиСю Т. Психология чувств. Ч. 1-2. Киев-Харьков: Ф.А. Иогансон. 1897. 378 с.

225. Рид Т. Исследование человеческого ума на принципах здравого смысла / пер. с англ. Ю.Е. Милютина. СПб.: Алетейя. 2000. 352 с.

226. Рикёр //. Герменевтика. Этика. Политика. Пер. с фр. М.: ACADEMIA. 1995. 160 с.

227. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Пер. с фр. М.: Медиум. 1995. 416 с.

228. Ритуальное пространство культуры. СПб.: Symposium, 2001. 451 с.

229. Рогинекии Я.Я. Проблемы антропогенеза. М.: «Высшая школа», 1977. 263 с.

230. Розанов В.В. Опавшие листья: лирико-философские записки. М.: Современник, 1992. 543 с.

231. Руткевич А.\4. От Фрейда к Хайдсггеру. М.: Политиздат, 1985. 175 с.

232. Рыоз М., Уилсон Э.О. Дарвинизм и этика// Вопросы философии. 1987. № 1.

233. Самосознание европейской культуры XX века. М.: Политиздат, 1991. 366 с.

234. Савчук В. В. Кровь и культура. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995. 180 с.

235. Семиотика пространства и пространство семиотики. Труды по знаковым системам XIX / по ред. Ю.М. Лотмана. Тарту: Тартусский гос. университет, 1986. 186 с.

236. Сергеев К.А. Поэтическое и техническое измерение мышления // Балтийские философские чтения. Вып 1. Проблема сравнимости и соизмеримости философских традиций. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. С. 88-96.

237. Сеченов И.М. Элемешы мысли. СПб.: Питер. 2001. -416 с.

238. Символы в культуре. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1992. 144 с.

239. Слотердайк П. Критика цинического разума. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001.- 584 с.

240. Современная зарубежная этнопсихология. Реферативный сборник. М.: АН СССР. Инт этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. 1979. — 253 с.

241. Современная наука: познание человека. Под. ред. И.Н. Смирнова. М.: «Наука». 1988.- 204 с.

242. Социальная философия и философская антропология / Под. ред В.А. Кругликова. М.: ИФРАН, 1995.-242 с.

243. Соколов Б. Г. Культура и традиция // Метафизические исследования. Вып. 4. Культура. Альманах Лаборатории метафизических исследований при философском факультете СПбГУ. СПб. 1997. С. 27-49.

244. Спенсер Г. Основания социологии. Ч. 1-2. СПб.: Изд-во И.Д. Сытина. 1898. -432 с.

245. Спенсер Г. Основания социологии. Ч. 3-8. СПб.: Изд-во И.Д. Сытина. 1898. 707 с.

246. Спенсер Г. Основания психологии. Ч. 1-5. СПб.: И.И. Билибин, 1897.-390 с.

247. Спиноза Б. Избранные произведения. Ростов на Дону: «Феникс», 1998. 608 с.

248. Стенин B.C. Философская антропология и философия пауки. М. «Высшая школа». 1992,- 191 с.

249. Степии B.C. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М.: Прогресс традиция. 2003. 744 с.

250. Стратегии ориентации в постсовременносги. (Коллективная монография). СПб.: «Борей Принт». 1996. 180 с.

251. Структура культуры и человек в современном обществе / Ред. А.И. Арнольдов. Э.А. Орлова. М.: АН СССР. Ин-г философии. 1987. 184 с.

252. Сурова Е.Э. Европеец «отчужденный»: Персонал истекая личность. СПб.: Изд-во СПбГУ. 2004. 284 с.

253. Сухачев В.Ю. Знаки человека // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира. Сб. статей. Выпуск I. Санкт-Петербург. 2001. С. 318-332.

254. Тайлор Е.Б. Доисторический бьп человечества и начало цивилизации / Пер. с англ. Е. Валицкого. М.: Д.И. Преспов. 1868. 508 с.258. 'Гард Г. Законы подражания / Пер. с фр. СПб.: Ф. Павленков, 1892. 370 с.

255. Тард Г. Социальная логика / Пер. с фр. М. Цейтлин. СПб.: тип. 10.И. Эрлих, 1901. -491 с.

256. Теория и жизненный мир человека / В.Г. Федотова, Н.М. Смирнова, А.В. Барбасов и др. М.: Рос. АН Ин-т философии, 1995. 206 с.

257. Тейяр де Шардеи П. Феномен человека. 11ер. с фр. М.: «Наука», 1987. 240 с.

258. Ten В.В. .Из пены морской. Инверсионная теория антропогенеза. СПб.: Инсайт. 2005. 232 с.

259. Тесля С.Н. Опыт аналитики повседневного. М.: Изд-во МГУ, 1995. 229 с.

260. Тих Н.А. Предыстория общееша (сравнительное психологическое исследование). Л.: Изд-во ЛГУ. 1970.-311 с.

261. Тома Ф. Внушение и его значение в воспитании. М.: Д.В. Байков и К, 1896. 128 с.

262. Топинар П. Антропология / Пер. с фр. И.И. Мечникова. СПб.: А.Ф. Пантелеев. 1879. -518с.

263. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Изд. группа «Прогресс», «Культура», 1995. -623 с.

264. Традиционная пища как выражение этнического самосознания / Ред. А.С. Арутюнов, Т.А. Воронина. М.: Наука. 2001. 293.

265. Трофименчеико Р. Два фетиша власти, замеченные в Молдавии // Вестник психоанализа. СПб. 2002. № I. С. 152-161.

266. Тульчинский ГЛ. Постчеловеческая персопология: Новые перспективы свободы и рациональности. СПб.: Алетейя. 2002. 677 с.

267. Тэрнер В. Символ и ритуал / Пер. с англ. М.: Паука. 1983. 277 с.

268. Уайт .V Метаистория. Историческое воображение в Европе XIX века / Пер. с англ. Е.Г. Трубннон и В.В. Харитонова. Екатеринбург: Изд-во УрГу. 2002. 528 с.

269. Уайтхед А.И. Избранные работы по философии. М.: Прогресс. 1990. 717 с.

270. Уранос и Кроиос. Хронотоп человеческого мира / Ред. И.Т. Касавин. М.: «РТ-Пресс». 2001.-259 с.

271. Уоллес А.Р. Дарвинизм. Изложение теории естественного подбора и ее приложений / Пер. с англ. М.А. Мензбира. М.: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1899. 753 с.

272. Уорд Л. Психические факторы цивилизации / Пер. с англ. Е.И. Бошняк. М.: Тип. ли г. т-ва И.Н. Кушнеревич, 1897. 384 с.

273. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Зарубежная лингвистика. I. М. 1999. С. 58 -92.

274. Утехин И. Очерки коммунально! о быта. М.: ОГИ. 2001. 248 с.

275. Уэльбек А/. Мир как супермаркет. М.: Ad Marginem, 2004. 155 с.

276. Феномен человека. Антология / Сост. и ред. П.С. Гуревич. М.: Высшая школа, 1993. -349 с.

277. Философия человека: Сборник научных трудов / Научные редакторы: П.С. Гуревич. Н.К. Поздняков. Омск: Изд-во ОмГУ. 2004. - 654 с.

278. Философская антропология. Очерк истории / Под ред. Б.В. Маркова. А.Н. Исакова. СПб.: Изд-во СГ16ГУ. 2003. 384 с.

279. Фоу.чи Р. Еще один неповторимый вид. Экологические аспекты эволюции человека. М. 1990.

280. Фрэзер Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М.: Политиздат. 1980. 831 с.

281. Фрейд А., Фрейд 3. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов. Составитель и ред. М.М. Решетников. СПб.: В.-Е.Ин-r Пснхоан., 1997. 387 с.

282. Фрейд 3. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990. 447 с.

283. Фрейд 3. Очерки по психологии сексуальности. Пер. с нем. Минск: «Попурри». 2001. -480 с.

284. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1989. -455 с.

285. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. 289 с.

286. Фрейд 3. Избранное. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. 352 с.

287. Фрейд 3. Тотем и табу. М.: Олимп: Назрань: ACT, 1998. 446 с.

288. Фробеииус JI. Детство человечества / Пер. с нем. С.Д. Чулока. СПб.: П.В. Луковииков. 1910.-306 с.

289. Фролов П.Т. Перспективы человека. Опыт комплексной постановки проблемы, дискуссии, обобщения. М.: Политиздат, 1983. 350 с.

290. Фромм Э. Душа человека / Пер. с англ. М.: Назрань: ACT. 1998. 662 с.

291. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-Центр. 1996. 208 с.

292. Фуко А/. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. Пер. с франц. М.: Касталь. 1996. 448 с.

293. Фуко М Слова и вещи. М.: Прогресс. 1977. 487 с.

294. Хабермас 10. Социальная проекция Фрейда и утопия общества // Философская и социологическая мысль. 1990. №2.

295. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы: На пути к либеральной евгенике? М.: Весь мир. 2002.-143 с.

296. Хайдеггер XI. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика. 1993. -447 с.

297. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem. 1997. -451 с.

298. Хлеб в народной культуре. Этнографические очерки / Ред. А.С. Арутюнов, Т.А. Воронина. М.: Наука. 2004. 413 с.

299. Холдейн Дж. Факторы эволюции / Пер с англ. Б.Н. Васина. М. Л.: Биомедгиз, 1935. - 122 с.

300. Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса. М.: МГУ, 1980. -301 с.

301. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика. 1996. -448 с.

302. Человек в кругу семьи. История частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под. ред. Ю.Л. Бессмертного. М.: Изд. центр РГГУ, 1996. -372 с.

303. Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры. Под ред. А.Я. Гуревича. М.: «Наука». 1990.-240 с.

304. Чемберлен А.Ф. Дитя. Очерки по эволюции человека / Пер. с англ. Ч. 1-2 М.: «Московское кн-во». 1911.

305. Чудаков П.А. Нужна вещная стратегия современности // Красная книга культуры. М. 1989.

306. Шерток Л., Сосаор Р. дс Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда. М.: Прогресс. 1991.-288 с.

307. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. JL: Изд-во Ленингр. Ун-та. 1991. 288 с.

308. Шопенгауэр А. Избранные произведения. М., 1992. -479 с.

309. Эволюция, культура, познание I 14.П Меркулов, Е.Н. Шульга, Г. Фольмер и др. М.: РАН Ин-т философии. 1996. 167 с.

310. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. 432 с.

311. Элиаде М. Мефистотель и Андрогин / Пер. с фр. Е.В. Баевской, О.В. Давтян. СПб.: Алетейя. 1998.-374 с.

312. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ. 1994. 144 с.

313. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис. 2001. 331 с.

314. Элиас Н О процессе цивилизации. Социогепегические и психогенетические исследования. Т. 1. Изменения в поведении высшею слоя мирян в странах Запада. М.; СПб.: Уннв. кнш а. 2001. 332 с.

315. Эрдманн Б. Научные гипотезы о душе и 1еле / Пер с нем. В.Н. Половцовой. М.: Тип. т-ва И.Д. Сытина. 1910.-347 с.

316. Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: «Летний сад». 2000. -416 с.

317. Эриксон Э. Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование. М.: «Медиум». 1996.-506 с.

318. Эрчих П., Холм Р. Процесс эволюции. М. 1966.

319. Эспинас А. Социальная жизнь животных. Опыт сравнительной психологии с прибавлением краткой истории социологии. СПб., 1882. -496 с.

320. Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Паука. 1991.- 320 с.

321. Этология человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы М.: Старый сад. 1999.-487 с.

322. Якобсон Р. Язык и бессознательное. М.: Гнозис. 1996. 248 с.

323. Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс. 1985. -456 с.

324. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат. 1991. 527 с.

325. Яспсрс К. Собрание сочинений по психопатологии. Т. 2. М., СПб.: «Академия». 1996. 256 с.

326. Alltag im 16. Jahrhundert. Sludien zu Lebensformen in mittekeuropaischen Stadten. Wiener Beitrage zur Geschichte dcr Neuzeit. Bd. 14. Wien: Verlag fur Geschichte und Politik, 1987. -326 c.

327. Anthropologic nach dcm Tode des Menschen. Vervollkommnung und Unverbesserlichkeit / Herausgegeben von D. Kainper und Cr. Wulf. Frankfurt a.M. 1994. 462 c.

328. Bolnow O. Mensch und Raum. Stuttgart: W.Kohlhammer Verlag, 1963. -310 c.

329. Duerr H.P. Der Mythos vom ZivisationsprozeB. Frankfurt a.M., 1992, Bd. 1. 516 c.

330. Elias N. Uber die Zcit. Arbeilen zur Wissenssoziologie I. Frankfurt am Main : Suhrkamp, 1989.-196 c.

331. EreudS. Psychoanalyse. Ausgewahlle Schriften. Leipzig. 1990. -458 c.

332. Gerteis K. (Hg.) Alltag in der Zeit der Aufklarung. Hamburg: Felix Meiner Verlag GmbH. 1991.- 142 c.1 337. Greverus l.M. (Hg.) Denkmalraume Lebensraume / Hessische Blatter fur Volks- und

333. Kulturforschung. Bd. 2/3. GieRen: Wilhelm Schmitz Verlag, 1976.-308 c.

334. Jaspers K. Von der Wahrheit. Miinchen. 1991. 1103 c.

335. Landmann M. Philosophische anthropologic: menschliche Selbstdarstellung in Geschichte und Gegenwart. Berlin: New York: Waller de Gruyter. 1982. 225 c.

336. Monad J. Zufall und Notwendigkeil. Philosophische Fragen der moderncn Biologie. Miinchen: R. Piper & Co. Verlag. 1972. 238 c.

337. Scheler Л/. Schriften zur Anthropologic. Stuttgart: Philipp Reclam jun. 1994. -315c.

338. Steginueller IV. 1 lauptstroemugen der Gegenwartsphilosophie. В 1. Stuttgart. 1989. 736 c.

339. Stein H. Freuds letzte Lehre oder Eros und die Linien des Affes Azuit. Heidelberg. 1993. -342 c.

340. Wege aus der Moderne. Schlusseltexte der Postmodernc-Diskussion. Berlin. 1994. 456 c.

341. Haeffnev G. Philosophische anthropologic. Stuttgart: W. Kohlhammer GmbH. 1989. 180 c.

342. Oelmiiller IK Grundkurs philosophische anthropologic. Miinchen: Fink, 1996. 172 c.

343. Xochellis P. Erziehung am Wcndepunkt? Grundstrukluren des .padagogisehen Bezuges" in heutigen Sicht. Miinchen. 1974.