автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социокультурный подход в исследовании переходных процессов в современной России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурный подход в исследовании переходных процессов в современной России"

, о;-;; '-л .....

1 На правах рукописи

БАГНО Ирины Геннадьевны

•и

социокультурный подход

в исследовании переходных процессов в современной россии

09.00.11 — социальная философия

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

ОМСК 1988

Работа выполнена на кафедре социологии и психологии Омского государственного аграрного университета.

Научные руководители доктор философских наук, профессор

ОЛЕХ Л.Г.,

кандидат философских наук, доцент БЕЗБОРОДОВ В.П.

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

ЦЕЛИЩЕВ Н.Н.

кандидат философских наук, доцент ДРОБЫШЕВ А.А.

Ведущая организация:

Омский государственный технический университет

Защита состоится 28 декабря 1998 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета К 064.36.05 в Омском государственном университете (644077, Омск, пр. Мира, 55-а, кора 2, ауд. 201).

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке ОмГУ.

Автореферат разослан ноября 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук,

доцент ВМ.Шкарупа

Актуальность темы исследования. Переходные процессы и состояния всегда привлекали внимание философов, историков, социологов, экономистов, специалистов, представляющих различные направления не только общественных, но и естественных наук. Характерно, что изучая проблемы современности в различных исторических ситуациях, в различные исторические эпохи, учёные воспринимали и осмысливали её как переходность. Восприятие и осмысление современности было направлено на выявление различий и противоречий между предшествующим и на-стожшдм состоянием общества, а также на сам переход, как проявление противоречий становления настоящего, подготавливающего грядущие перемены.

Переходность может быть истолкована и как состояние и как процесс. Как состояние она отражает перемены, реально достигнутые в конкретный исторический момент. В этом смысле переходность можно рассматривать как особый тип общества или особую историческую систему со свойственным ей устройством, закономерностями функционирования и методами регулирования. Как процесс она характеризуется динамикой изменений, их направленностью, временными рамками, этапами, стадиями, фазами, скоростью протекания переходных процессов и типами переходных механизмов. Такую точку зрения на переходность предлагает А.И. Пригожин в работе „Перестройка: переходные процессы и механизмы"'. К этому следовало бы добавить, что при анализе переходных процессов необходимо учитывать не только множественность ступеней перехода от одного качества к другому, но и разнокачественность самих ступеней.

Существует множество теоретических и прикладных аспектов исследования переходных состояний и процессов. Не слу чайно так широк и разнообразен круг научно-исследовательской литературы, посвященной данной проблематике.

Главные методологические трудности при обращении к анализу переходности в постсоветской России заключаются в том, что всярос "от чего к чему осуществляется переход" (как на глобальном уровне, так и на уровне конкретной исторической системы) является дискуссионным. Каковы конкретные контуры того, что может быть обозначено как современное общество? Каковы пути приближения к нему? Насколько, при каких ресурсах и какой стратегии процесс осовременивания можно регулировать и контролировать? Для России, пережившей за последнее десятилетие территориальный распад СССР, развал советской политической системы, крушение официальной идеологии, советских нравственных и

духовных идеалов, изменение форм собственности и всей экономической системы, эти вопросы приобретают особую остроту.

Драматизм современной ситуации усиливается высоким темпом изменений, их лавинообразным характером, что в свою очередь создает дефицит времени для научного осмысления происходящих процессов. Вместе с тем в среде отечественных учёных идет активная разработка и апробирование применительно к новым реалиям теорий системного кризиса и системной трансформации, цившшзационного развития и модернизации, теории катастроф, волновых явлений и т.д. Проблема, однако, заключается в том, что при анализе переходности в разных теориях у разных авторов за начальную точку отсчёта переходности принимаются её разнокачественные ступени. Соответственно основное содержание переходности также рассматривается по-разному, например, как переход:

• от тоталитарного общества к демократическому, гражданско-правовому;

• от социализма (феодального, казарменного, бюрократического, государственно-монополистического и т.д.) к капитализму (эпохи первоначального накопления капитала, номенклатурно-бюрократическому и т.д.);

• от имперского государства к национально-государственному суверенитету;

• от незрелого индустриализма, общества, сохраняющего черты патриархального, традиционного строя, к обществу информационного типа;

• от государственно-планового регулирования экономикой и социальной сферой к рыночным отношениям.

Существует, наконец, и такая трактовка российской переходности как эпохи цивилизационного распада и социальной деградации. Имеют место такие оценки современной российской ситуации как катастрофа демографическая, антропологическая (М.К. Мамардашвили), геополитическая (Е.Т. Гайдар) и т.д. Обращает на себя внимание характеристика ситуации как катастрофы, а также признание того, что значимость происходящего далеко выходит за региональные рамки. В любом случае историческая ситуация и процессы, разворачивающиеся в современном российском обществе и во всём постсоветском пространстве, отличаются своеобразием и даже уникальностью. Разумеется, уникальность происходящего относительна. "Будь процессы, в которых мы участвуем, действительно уникальны, это, по крайней мере, извинило бы наше неведение, поскольку ни одна из имеющихся теорий по определению никоим образом не могла бы быть использована для их понимания и интерпретации".1

1 ШтомпкаП. Социология социальных изменений.— М.: Аспект Пресс, 1996. С.10.

В изменениях, разворачивающихся в постсоветском пространстве и, более того, в посткоммунистической Восточной и Центральной Европе, можно выделить достаточно "неуникальных" аспектов по двум основаниям:

• "неуникальность" происходящего отражает закономерности и долговременные тенденции мирового развития;

• "иеуникалыгость" происходящего обнаруживается в повторяемости некоторых специфических для конкретного общества явлений социальной и культурной жизни; в этом смысле "неуникальность" для данного общества оборачивается уникальностью его исторической судьбы, и вольно или невольно напрашиваются аналогии с его собственным историческим прошлым.

Так, например, закономерной чертой переходных процессов в бывших социалистических странах можно считать маргинализацию значительной части населения. Общество становится открытым. Но социальная мобильность приобретает опасные очертания и масштабы, угрожающие сохранению соци&тьно-культурной целостности и стабильности развития общества. Складывается новая система социальной стратификации, и всё явственнее обозначаются противоречия различных категорий населения. Противоречия приобретают остроконфликтный характер, в результате чего нарастает социальная напряжённость. Неотъемлемой характеристикой переходных процессов для данного региона является системный кризис, главная причина которого заключается прежде всего в "неадекватных методах проведения реформ"2.

Что же касается уникальности данных процессов, то во-первых, в истории не было перехода от социализма к капитализму. Во-вторых, нужно чётко разграничивать демократизацию как процесс, как долговременную тенденцию исторического развития и как тип социально- полшгческого устройства. Демократизация, как тенденция исторического развития, есть уравнивание условий жизни (А. Токвиль). И в этом смысле демократическим можно считать общество, в котором не существует фундаментальных различий в условиях существования между членами коллектива, различий между сословиями и классами. Это общество, в котором все индивиды, составляющие коллектив, равны в социальном плане, т.е. нет наследуемого различия общественного положения и все виды деятельности, профессии, знания, почести доступны каждому.

" Данилов АЛ. Переходное общество: Проблемы системной трансформации.— Мн.: ОО Харвесг, 1998. С. 19.

Согласно этому советский период в развитии российского общества нельзя рассматривать как выпадение или движение, имеющее обратное направление мировой общеисторической тенденции развития.

Как большую историческую эпоху длительного перехода от закрытого общества к обществу открытого типа трактует демократизацию и К. Поп-пер. Он считает, что этот переход берет своё начало в античности и продолжается по сей день. При этом демократия принимает различные виды и формы. Так, например, А. То ¡свиль различал демократию деспотическую и либеральную, К. Маркс писал о демократии рабовладельческой, буржуазной и пролетарской, различал демократ!®) политическую и экономическую, чётко разграничивал демократию формальную и органическую, русский философ И.О. Ильин. О колониальной демократии, как детище XX в., пишет А. Зиновьев.

Тоталитаризм является такой же долговременной тенденцией исторического развития, как и демократизация, по отношению к которой он проявляет себя как контртенденция. Об опасности усиления тоталитарных тенденций в индустриально развитых странах в связи с появлением новых политических и социальных технологий, новых эффективных средств манипулирования массовым сознанием, с тревогой писали Хаксли, Ман-гейм, Фромм, Маркузе. А неомарксист Валлерстайн пошёл в своих утверждениях ещё дальше. Он считает, что демократизация мировой системы капитализма приблизилась в настоящее время к своей пороговой черте.

Генеральный директор Международного финансового бюро Министерства финансов Японии Э. Сакакибара утверждает: "Пути к демократии и неоклассическому капитализму не обязательно являются уншеаль-ными. Переходная стратегия зависит от исторической фазы, в которой находится конкретная экономика". Фундаментальный вопрос, с точки зрения японского исследователя, заключается в том, "является гаи нет демократия и неоклассический капитализм единственной и конечной целью, и стоит ли даже намечать здесь какие-либо задачи". Иными словами, эпоха грандиозных социальных экспериментов для России, да и для всего человечества в целом, не закончилась.

В третьих, не является, вероятно, пережитком и империя. Как форма государственного устройства она преобразуется, перерастая рамки государственной организации и управления._ Изменяясь, основные имперские принципы действуют в новых надгосударственных формах финансовых, технологических, информационных и прочих империй.

Степень изученности темы. Некоторые аспекты переходных процессов в современном российском обществе получили определённое освещение в связи с анализом понятий социокультурная система, цивилизацион-

ный и формационный тип развитая, стабильность и кризис, модернизация, прогресс и регресс, в синергетике — нелинейное развитие неравновесных систем (С.П. Курдюмов, E.H. Князева, М.Д. Ахундов, Л.Б.Баженов, И.А. Акчурин, В.И. Аршинов и т.д.).

Аспекты изучения переходных процессов: динамика демографических изменений народонаселения, изменения в технико-технологической и технико-организационной сферах, в социальной структуре и в структуре отношений между людьми, изменения в системе национально-культурных ценностей. На уровне конкретного общества или социокультурной системы эти изменения являются отражением переходных процессов общемирового масштаба, вместе с тем, имеют свои особенности.

Специфика переходных процессов рассматривается в контексте проблем модернизации и "запаздывающего", "догоняющего" развития, а также традиционного для России '"социокультурного раскола" (A.C. Ахиезер); в контексте проблем перехода от общества индустриального типа к обществу информационного типа; в контексте проблем, связанных со сменой стадий развития в рамках локального цивилизационного типа. Иными словами в российской переходности могут быть выделены особенности, гтрисушис как формационньш, так и цивилизациониым переходам. На эвристичность сочетания формадионного и цивилизационного подходов в изучении переходных процессов и состояний указывают А. Ковалев, В. Кузьмин, В. Шейнис, JI. Рейскер, Л. Васильев, В. Хорос, Е. Раппсовсюш.

Классическими образцами изучения больших исторических эпох и переходов между ними являются работы Маркса, Токвиля, Вебера, Дюрк-гейма, Сорокина, Парсонса, Ясперса, Мангейма.

Необычайно широк круг литературы, посвящённой особенностям исторического развития России как локальной цивилизации. Но работ, специально посвященных анализу переходных процессов и их типологии, не .много, что создаёт определённые методологические трудности изучения специфики переходных процессов в современном российском обществе. В данной ситуации для автора особую ценность представляли работы, содержащие анализ и теоретические выводы относительно процессов, происходящих в странах "экс-социализма" (см. работы В.О. Рукавишникова, А.Н. Данилова), а также работы, направленные на критическое осмысление исторического наследия теоретической социологии и современных дискуссий по фундаментальным концепциям социальной теории (П. Штомпка. С. Платонов, Ю. Качановский).

Основной целыо данного исследования является изучение и систематизация особенностей двух методологических подходов — формационно-го и цивилизационного — которые могут быть использованы при анализе

переходных процессов, разворачивающихся в современном российском обществе.

Общая задача диссертационного исследования состоит в философском обобщении особенностей российской переходности, сочетающей в себе изменения формационного и цивилизационного качества. В соответствии с этим предпршшмается попытка конкретизировать представления:

• о направленности переходного процесса в современном российском обществе;

• о характере качественных изменений формационных и цивилизаци-онных структур современного российского общества;

• о механизмах реализации данных изменений.

Методологической основой исследования являются методы и принципы философского анализа: метод восхождения от абстрактного к конкретному и сравнительно-исторический метод. Автор опирался на идею К. Маркса о большом историческом переходе от предыстории к подлинной истории человечества и на многочисленные интерпретации данной идеи мыслителями, представляющими разные философские направления. В исследовании были также использованы идеи теории локальных культурно-исторических типов Н. Данилевского и его главный вывод о том, что прогресс заключается в освоении всех форм и направлений творческой деятельности человека, обязательным условием которой является сохранение многообразия и самобытности культурно-исторических типов.

Научная новизна и отличительная особенность диссертации заключается в разработке теоретических вопросов исследования переходных процессов в постсоветской России. Это выразилось в следующих основных моментах:

1. В выделении формационных и цивилизациош1Ы.\ аспектов российской переходности.

2. В использовании для характеристики ступеней развития формационных и цивилизационных структур идеи больших и малых циклов, в рамках которых действуют различные механизмы качественных изменении.

3. В раскрытии специфики развития Российской цивилизации, заключающейся в доминировании роста и изменения качества цивилизационных структур по сравнению с формационными структурами.

4. В выделении такой особенности постсоветского периода развития, как затухание динамики цивилизационного роста и усиление цивилизаци-онной неопределённости при нарастании динамизма изменений формационных структур.

5. В попытке преодолеть господствующий взгляд на специфику исторического развития России как запаздывающего или догоняющего.

Послеоктябрьский советский период развития автор рассматривает как конструктивно-инновационный период развития Российской цивилизации и считает некорректным определение типа исторического развития России, как "запаздывающего" или "догоняющегоТакое определение игнорирует изменения, связанные с ростом цивилизационных структур и изменение цивилизационного качества.

Теоретическая и практическая значимость.

Теория нового глобального перехода находится в стадии разработки. Автор предпринял попытку внести посильную лепту в исследование проблем переходности с точки зрения социокультурного подхода.

Апробация работы.

Диссертационное исследование выполнялось и обсуждалось на кафедре социологии Омского государственного аграрного университета. Идеи и разработки диссертации использовались автором при чтении курса лекций по социологии и истории мировых цивилизаций. Отдельные положения работы отражены в 8 публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во иведешт раскрывается актуальность и состояние изученности темы исследования, её научно-практическая значимость, формулируется цель и задачи настоящей работы, освещается новизна исследования.

В первой главе "Методологические проблемы социокультурного анализа развития общества в переходный период" дается анализ теоретических конструкций и понятийного аппарата, который может быть использован для описания и объяснения крупных исторических переходов.

В первом параграфе "Периодизация исторического процесса. Исторические типы общества" автор излагает свою точку зрения на особенности и сложности теоретического анализа социокультурных объектов.

Объект социокультурного анализа обладает сложной многоуровневой структурой и представляет собой системную целостность, характеризующуюся преемственностью исторического развития, спецификой внутренних и внешних связей. "Социокультурный объект

есть и социальный, и культурный объект, рассматриваемый и в синхронии и в диахронии жизни человеческих сообществ".3

В принципе, объектом социокультурного исследования могут быть мораль, право власть, идеология, хозяйство, семья и т.д. Диссертант обратился к исследованию переходных процессов в современной России. При анализе переходных состояний я процессов, смене исторических эпох, типов общественного развития невозможно обойти вниманием проблему соотношения общего, особенного и единичного. Собственно говоря, с выявления общего, особенного и единичного в историческом развитии отдельных стран и народов и начинается социокультурное исследование. Второй его отличительной чертой является изучение значимости изменений происходящих в обществе, третьей - ориентация внимания исследователя на повторяемость процессов и явлений "в пространстве (в разных обществах), во времени или в пространстве и во времени".4

В социальной философии проблемы переходных процессов и состояний тесно связаны с вопросами о внутренней сущности исторического развития и с периодизацией исторического процесса, на основании чего выделяются исторически определённые типы общественного развития или типы общества: формация или цивилизация.

Автор подчёркивает многозначность понятия "цивилизация", классический смысл которого заключается в противопоставлении стадии цивилизации предцивилизащш, выявлении границ между цивилизациями, в выделении стадий цивилизационного развития. Проанализировав более современные варианты понятия, а также космологическую (В.И. Вернадский, В. П. Казначеев, И. Пригожин, А.Л. Чижевский) и историософиче-екую (П.Я. Чаадаев, Н. Бердяев, К. Ясперс, Р. Коллингвуд и др.) точки зрения на цивилизацию, диссертант приходит к следующему выводу: общий смысл понятия цивилизации предполагает духовно-ценностное измерение общества, преемственность в его развитии. Цивилизация рассматривается как сложная система самоорганизации, в развитии которой молено выделить ряд стадий, фаз или циклов больших и малых.

В настоящем исследовании понятие цивилизации употребляется, главным образом, для обозначения культурно-исторического типа или локальной российской цивилизации.

Наряду с понятием "цивилизация", в социальной философии используется понятие "формация". Оба понятия служат для обозначения типа исторического развития, но под разным утлом зрения. Понятие форма-

3 Розов U.C. Структура цивилизации и тенденции мирового развития,- Новосибирск, 1992. С. 12-13.

А Сорокин ПА. Социокультурная динамика и эволюционизм//Американская социологическая мысль - IV. Изд. МГУ, 1994. С. 358.

цил находит свое применение для обоснования и изучения проявлений единства общемирового исторического процесса, понятие цивилизации — для объяснения и изучения многообразия его культурно-этнических форм. Применительно к конкретно-историческому обществу формацион-ные и цивилизационпые характеристики отражают общее и особенное в его развитии, затрагивают синхронные и диахронные аспекты исторических изменений, и, кроме того, могут быть представлены различными структурами, образующими цивилизационный или формационный комплекс.

Структуры локальной цивилизации: ландшафт, природно-географи-ческие и климатические характеристики; этносы, как носители биосоциальных и социокультурных характеристик; социальные и культурные ядра, благодаря которым определяется степень родства или исключительности относительно других цивилизаций. Данные структуры, а также темп, ритм развития и направление культурно-творческой деятельности, представляют собой важнейшие составляющие цивилизационпого ком-шгекса и определяют особенности малой цикличности.

Понятие формации, несмотря на свою теоретическую строгость, также имеет несколько смысловых значений, связанных с большим и малым циклом. В большом цикле развития К. Маркс выделял 3 формации: первичную или архаическую, вторичную или экономшгескую (классово-антагонистическую) и третичную или коммунистическую. С таким делением всемирно-исторического процесса связан широкий смысл понятия формации. В узком смысле формацией можно называть только вторичную или экономическую (классово-антагонистическую). По Марксу, вто-р1гчной формации свойственны: экономические производственные отношения, отношения частной собственности, социально-классовая структура общества и государственное управление. Формирование их происходит в рамках первичной формации на высшей фазе её развития и обеспечивает в дальнейшем действие механизмов формационного экономического развития (вторичной экономической формации или классово-антагонистической формации). При переходе к третичной формации основные структуры экономической формации утрачивают свою определённость. Переход к третичной формации - это по существу переход на новую стадию мирового цивилизациоппого развития.

Во втором параграфе "Переходность, механизмы реализации переходов" анализируются формы движения формационного (эволюция и революция) и цивилизационного (эволюция и процессы, обратные эволюции) комплексов, а также механизмы реализации формационных и циви-лизационных переходов. Переходность как исторический этап в развитии общества означает качественное изменение структур формационного и

цивилизационного комплексов. Но формационные и цивилизационные переходы могут не совпадать по времени и уж тем более могут отличаться внутренним мехашимом преобразования качества. Формационные механизмы действуют на основе накопленного цивилизационного качества. В механизмах цившшзационных изменений наиболее значимы механизмы преемственности. Цивилизационное качество проявляет себя в непрерывности и постепенности исторического движения, тогда как фор-мационное качество в рамках большого формационного цикла и переходов внутри экономической формации, проявляется в разрыве с историческим прошлым, как прерыв постепенности, скачок в развитии.

Формационные изменения сопровождаются цивилизационными сдвигами, временной утратой цившшзационной качественной определенности. В теориях цивилизации наряду с поступательной линией эволюционного развития допу скается и даже считается естественным нисходящее, обрат-нос развитие — регресс, реварваризация, цивилизационный распад, завершающий большой цикл цивилизационного развития. Временная утрата цивилизационной качественной определенности не означает завершения большого цивилизационного цикла, но может быть соотнесена с малым внутрицивилизационным переходом, например, со стадией надлома или трансформации цивилизации.

В конкретных исторических условиях, на протяжении большого исторического периода, общество может развиваться путём прогрессирования цившшзационных структур, не прогрессируя, при этом, формащюнно (если под формационным прогрессом понимать смену способа производства и экономический рост). Теоретически можно выделить классический вариант цивилизационного развития (Древний Восток), классический вариант формационного развития (Западная Европа) и смешанный вариант (Россия), который характеризуется циклической сменой лидерства цивилизационпых и формациопных структур.5 Теория формационного развития К. Маркса также содержит идею больших и малых фор-мационных циклов и соответственно больших и малых формацианных переходов. Понятие цивилизации используется ученым для обозначения общечеловеческого опыта по созданию средств и расширению возможностей поддержания общественного порядка и безопасности, средств, обеспечивающих для общества внутренний и внешний обмен и общение. Начало большого формационного цикла означает и начато цивилизационного цикла. Линия обратного, нисходящего развития цивилизации К. Марксом не рассматривается, так как ему было свойственно прогрессистское

5 Этим можно объяснить "прерывность" исторического развития российской цивилизации, о которой писал Н. Бердяев ("Истоки и смысл русского коммунизма").

видение исторического процесса, который мыслился им как всемирный исторический процесс.

Малые циклы формацнонного развития, согласно теории К. Маркса, означают смену прогрессивных эпох, знаменующих утверждение в качестве господствующего нового способа производства, расширяющего по сравнению с предшествующим возможности роста производительных сил, способствующего движению к универсализации внутреннего и внешнего обмена или общения. В этом отношении особо выделяется эпоха становления крупного промышленного производства и буржуазно- капиталистических отношений, эпоха формирования мирового рынка, разрушения ограниченности местного национального производства. Эту эпоху можно назвать эпохой кризисов локальных цивилизаций. К. Маркс не единственный из исследователей, обративших внимание на то, что нации, отстающие в своем промышленном развитии, оказываются вынужденными принять буржуазный способ производства под угрозой гибели. Но именно этот способ производства создает материальные и организационные предпосылки для начала нового перехода, завершающего большой формационный и цивилнзационный цикл. Механизм данного большого (по времени и по масштабам изменений) перехода имеет форму движения обратного тому, которое имело место при переходе от неантагонистической классовой формации к классово-антагонистической экономической формации. К. Маркс рассматривал его как диалектический процесс, как положительное отрицание пли снятие противоречий, вызванных ростом основных формационных структур.

Основной вывод первой главы: на фазе перехода от формацнонного развития к неформационному начинается фазовый переход к завершению большого цикла локальной цивилизации. В обществе, где данные фазы совпадают, процессы развития приобретают форму обратного движения; общество повторяет свою историю в обратном порядке и в ускоренном темпе.

Вторая глава "Модернизационныс изменения в контексте циви-лизационного и формацнонного подходов" посвящена анализу теорий, в которых крупные исторические переходы рассматриваются через призму ценностных отношении.

Третий параграф "Культура и ценности в трансформирующейся системе"

Идея о том, что любое общество можно описать и понять только через присущую ему систему значений, норм, ценностей наиболее последовательно применялась в исследованиях классиков социологии М. Вебера, Э. Дюркгейма, П. Сорокина и Т. Парсонса. При этом значения, нормы, ценности рассматривались ими как основной фактор всякой культуры.

У М. Вебера на первый план выдвинулись смысловые значения и регулирующая (социально-ориентационная) функция этого фактора. Всякая культура, по М. Веберу, "представляется выходом человека из органически предначертанного ему цикла естественной жизни".6 И потому, культура для человека, — прежде всего идея оправдания разрыва с природой и придание этому разрыву смысла и ценности. Религиозные представления есть не что иное, как первые попытки систематизации размышлений человека о смысле мира. Вебер рассматривает их в качестве компонентов культуры или ее универсальных ценностей. Их влияние на материальную сторону культурной жизни играет роль фактора то ускоряющего, то замедляющего развитие общества.

Динамику исторического развития Вебер связывал с изменением картины мира. Базисными отношениями, определяющими межцнвилизаци-онные различия по Веберу, выступают картины мира и идеи, образующие ценностное ядро культуры, а так же жизненные потребности и отношения индивидов. Ступени цивилизациотшого развития характеризует тип рациональности, господствующий тип социальной ориентации и поведения.

Для Дюркгейма наиболее значимыми представлялись интеграционная функция культурного фактора и институциональные формы её обеспечения. Переход от традиционного общества к индустриальному сопровождается, по Дюркгейму, сменой типов социальной интеграции или сменой типов солидарности. Базисные отношения данного переходного механизма, согласно Дюркгейму, могут быть представлены ''коллективными представлениями" и социальными структурами. Развитие общества трактуется как усиливающаяся дифференциация и индивидуализация социальных структур, связанная с углубляющейся специализацией и профессионализацией труда. Коллективные представления менее динамичны, чем социальные структуры. В переходный период разрыв в их динамике усиливается, в результате чего коллективные представления утрачивает ранее принадлежавшую им интегративную функцию. В основе дезинте-гративных процессов, разрушающих социальную организацию общества в переходный период, лежит кризис нравственности или кризис ценностей. Переход на новую ступень цивилизационного развития — от механической солидарности, свойственной традиционному обществу, — к органической солидарности, свойственной индустриальному. обществу, Дюркгейм связывал с формированием и высвобождением частных интересов из сферы общего коллективного интереса.

Сорокин и Парсонс, сделав акцент на интегральной функции культурного фактора, рассматривали культуру как качественную опредслён-

6 Вебер М. Избр. произв.- М, 1990. С. 341.

ность социальной системы. Но Парсонс рассматривал культуру и ценности в стабильном обществе, а Сорокин - в контексте кризисного развития, больших переходов и циклов развития культурных сверхсистем. Всякая культурная сверхсистема интегрируется и определяется одним основополагающим принципом или главной ценностью, что находит свое проявление в доминирующих чертах искусства, науки, философии, религии, этики н права, в основных формах социальной и политической организации, нравах и обычаях, образе жизни и мышления общества.7 Все перечисленные части такой интегрированной культуры чаще всего взаимозависимы. В случае изменения одной из них остальные неизбежно подвергаются трансформации. П. Сорокин выделял три цикла развития культурной сверхсистемы. Смена цикла означает у него смену основополагающего принципа или главной ценности, обеспечивающих интегриро-ванкость важнейших частей культуры.

В структуре социокультурных явлений П. Сорокин выделял три компонента: людей, значения и носителей, проводников социального взаимодействия. Все три компонента связаны между собой, образуя неразрывное единство в процессе значимого взаимодействия. Динамика социокультурного изменения заключается в смене поколений людей, в изменении значимости образцов и изменении проводников социального взаимодействия.

В четвёртом параграфе "Соотношение и взаимосвязь национально-культурных и политических ценностей" рассматривается механизм их взаимодействия. В кризисных ситуациях национально-культурные ценности способны выполнять мобилизационную функцию в политической сфере, а также функцию легитимизации политических притязаний, использующих их социальных групп. Национально-культурные ценности включают в себя: идею национального единства и согласия, идею общей судьбы, образ Родины, национального героя и т.д.

Преломляясь в сфере политических отношений, они преобразуются в идеал общественно-политического и государственного устройства, идеал представителя нации, политического лидера и т.д. Они тесно связаны с ценностными представлениями о добре, истине и красоте. Отношение различных социальных групп к национально-культурным ценностям зависит от их позиций, статусов и ролей.

Основанием для сопоставления ценностных отношений может служить:

1 Сорокин ПЛ. Человек. Цивилизация. Общество М.: Политиздат, 1992. С. 429.

— уровень теоретической проработанности и место национально-культурных ценностей в идеологии социальных групп, претендующих на политическое господство;

— творческий потенциал этих идеологий;

— степень распространения и восприятия той или иной идеологии в обществе (среди каких социальных групп);

— отношение к историческому прошлому и перспективам развития общества. • ,

В третьей главе "Социокультурный анализ современных российских процессов" изменение формационного и цивилизационного качества, рассматривается в рамках большого формациотгого перехода, начало которому было положено Октябрьской революцией.

В пятом параграфе "Социальные сдвиги и трансформации в цикле большого формационного перехода" автор развивает свою мысль о том, что Россия в Октябре 1917 года совершила цивилизационньш рывок, положив начало переходу к информационному развитию, первой вступила'в эпоху системных последовательных преобразований и грандиозных социальных экспериментов. Но формационные предпосылки в России, к началу Октябрьской революции, ещё не вызрели, а значит не вызрели и предпосылки для положительного уничтожения или освоения частной собственности. Вместо господства частной собственности в России, в сфере экономических отношений, устанавливается господство всеобщей частной собственности, т.е. монополия собственности сохраняется. Рывок России к информационному тппу развития обеспечивался главным образом за счёт цивилизационных ресурсов (природных, демографических, духовных) и ускоренного роста цивилизационных структур. Автор отдаёт должное тем исследователям, которые внимательно изучили, вскрыли трудности, противоречия реального советского социализма (М. Восленский, А. Зиновьев, И. Шафаревич, И. Клямкин, В. Найшуль и др.), но выражает своё несогласие с таким определением советского реального социализма, как "феодальный" или "государственно-капиталистический"; во-первых, потому, что советское общество, по крайней мере, до середины 60-х годов, характеризуется динамизмом социальных изменений; во-вторых потому, что шщустриалнзируюпдайся государственный социализм разрушил структуры легального развития капитализма и загнал его в теневую криминальную сферу. В-третьих, потому, что использование принудительной системы труда, даже по отношению к крестьянам, не являлось феодализмом и барщиной. Слишком велика была социальная мобильность, текучесть и возможность "увильнуть" от работы. Были разрушены основные феодальные структуры: Помещичье землевладение, сословный строй. Устранены такие особенности феодализма, как эконо-

мическая замкнутость, самодостаточность хозяйственных сдишщ и регионов. В ходе индустриализации создавалась материально-техническая и организационная база для формирования государственной системы социальных гарантий.

Такие исследователи, как Э. Фромм, А. Тоффлер, Б. Вышеславцев и др.. рассматривали СССР в качестве прототипа индустриального общества, не смешивая противоречия и пороки собственно индустриализма и советского социализма.

В постсоветской России, наряду с неразрешёнными противоречиями советского реального социализма и индустриализма, на первый план выдвигаются противоречия, свойственные уже новой фазе перехода от экономической формащш к неэкономической, или к информационному обществу.

В шестом параграфе "Трансформация цивилизационного комплекса при смепе циклов цивилизационного развития" автор выдвигает положение о том, что рост цивилизационных структур и изменение цивилизационного качества превалировали в российской истории над формационными изменениями. На разных этапах исторического развития рост цивилизационных структур определялся сочетанием различных факторов. В доимперский период развития на формирование и рост цивилизационных структур особое влияние оказали следующие факторы:

• периферийное положение по отношению к двум цивилизационным мирам — Востоку и Западу (П.Я. Чаадаев, Н. Бердяев);

• становление российской цивилизации происходит на территории, населенной племенами, не испытавшими на себе влияние ранее существовавших цивилизаций. Вместе с тем российская цивилизация, в процессе своего становления и развития, постоянно находилась под давлением опыта других цивилизаций, существовавших с ней в одном историческом времени и территориально близко к ней примыкавших (К. Леонтьев);

• отсутствие естественных рубежей, обеспечивающих прикрытие от внешних вторжений и равнинная местность, благоприятствовавшая стихийной колонизации, ускоряли рост государства, накладывали отпечаток на его своеобразный характер. Боевой строй, и всеобщее государственное тягло — так определяет его Ключевский.

На всем протяжении российской истории государство выступает как доминирующая цивилизационная структура, в значительной степени определяющая и цивилизационное качество.

В имперский период развития на рост цивилизационных структур влияло то, что:

• Россия в рамках государственного единства превратилась в конгломе-ративное полиэтническое, поликонфессиональное образование;

• благодаря территориальному росту, Россия достигла естественных рубежей и пришла в непосредственное территориальное соприкосновение со странами, принадлежавшими к иным цивилизационным мирам;

• в самой Российской империи, особенно в приграничных районах, пролетало население, тяготевшее к этим цивилизационным мирам. Октябрь 1917 года автор выделяет в качестве исторического рубежа,

условной точки отсчета начала инновационного цикла развития российской цивилизации, в рамках имперского периода ее развития, который завершается в 1985 — 1991г.г. Вместе с тем в послеоктябрьский советский период развития происходят глубокие изменения формациошюго характера, свойственные малому формационному циклу. Эти изменения затрагивают существующие формы собственности и социально-массовую структуру общества. Начало инновационного цикла совпало с началом перехода к внеформационному развитию. Переход к внеформацион-ному развитию начинает осуществляться в условиях неразвитости ка-питатнсгического способа производства в России, в условиях хозяйственной разрухи, вызванной войной, глубокого социально-политического кризиса, в условиях угрозы распада целостности страны и утраты ее независимости. Все это не могло не повлиять на усиление лидерства цивили-зационных изменений по сравнению с формационными, чго в целом было свойственно российской истории. На познавательном уровне это создает трудности в определении формационного типа советского общества и соответственно сущности изменений последующего постсоветского этапа развития.

Всего существует более 400 концепций цивилизационной и геополитической идентичности страны. Наиболее часто встречаются такие определения российской цивилизации:

• христаанско-православная цивилизация — в определении подчеркивается ее родство с западноевропейской христианской цивилизацией и социокультурная роль православной религии, давшей начало нравственному и социальному идеалу;

• русскоязычная цивилизация — акцент делается на своеобразном стиле мышления и жизни, на национальных образах картины мира, при этом подчеркивается многонациональный состав России, в которой русский язык играл важную роль во внутреннем межкультурном общении;

• промежуточная цивилизация, переставшая быть традиционной, но так и не ставшая либерально-демократической — в определении на пер-

вый план выдвигается тип общественного воспроизводства, особенности менталитета, тал личности;

• индустриально-аграрная цивилизация — подчеркивается специфика социальной организации, социальной структуры и социальных регуляторов;

• имперская цивилизация — в определении подчеркивается тысячелетняя авторитарная традиция, неправовой характер взаимоотношений государства и общества, милитаризованный характер всей жизни общества, внешняя политика, построенная на прямом диктате и военной угрозе (евразийцы отстаивали положительный смысл понятия империи, применительно к российской цивилизации).

Каждое из этих определений! отражает особенности формирования и развития российской цивилизации. История становления и развития российской цивилизации - это поиск решения проблемы, как совместить и •'приладить" др)т к другу, в рамках единого государственного устройства, фрагменты различных цивилизационных миров и различных национально-культурных укладов.

В этом смысле Россия, намного опережая другие государства, пытается разрешить проблему, которая со второй половины XX века приобретает особую актуальность в силу ее глобального масштаба. Примером опережающего развития является также применение программирования и планирования в масштабах общенационального развития, а также социализация собственности, на базе которой формируется система социальных гарантий.

Ускоренный рост цивилизационных структур неизбежно ведёт к истощению ресурсов цивилизационного развития. Уже со второй половины 70-х - начала 80-х происходит затухание динамизма цивилизационных структур. В постсоветский период лидерство в динамике исторических изменений переходит к формационным структурам. Характерно, что, если в центре внимания отечественных обществоведов, обращавшихся к изучению советского периода развития, была проблема определения его формационного типа, то в постсоветский период на первый план выдвинулась проблема цивилизацнонной определенности и более того — жизнеспособности российской цивилизации. Необходимо также отмстить, что если формацнонная определенность более или менее прослеживается при переходе от советского этапа развития к постсоветскому, то при соотнесении с тенденциями общемирового развития эта определенность заметно уменьшается. При анализе действия механизмов преемственности обнаруживается, что цикл российской истории, как истории народной колонизации и территориальных приращений, получает свое полное завершение и начинается новый цикл, развитие которого характеризуется обратно

направленным движением: территориальным распадом государственно-политического целого, "выдавливанием" русского и русскоязычного населения с территорий коренных национальностей и даже с территорий, где проживало преимущественно русское население.

Тенденция рассредоточения русского и русскоязычного населения продолжает действовать, но уже как направленный вовне эмиграционный поток наиболее квалифицированных и предприимчивых групп населения.

Если до Октябрьской революции Российская империя представляла собой конгломеративное, с ярко выраженными характеристиками исторического полиморфизма образование, системное качество которого проявлялось в значительной степени во внешнем международном, межциви-лизационном обмене и общении, то за годы Советской власти усиливается внутрисистемное качество данного образования. Внутрисистемное общение и обмен становятся более интенсивными, многоуровневыми, подчиняются единому плановому руководству, ориентированному на социально-экономическое и социально-культурное выравнивание регионов, на углубление внутреннего национально-регионального международного разделения труда. При этом усиливается тенденция самодостаточного цившшзационного развития, что на идеологическом уровне декларируется как альтернативное относительно западноевропейского (капиталистического) варианта развитие. Сама возможность реализации альтернативного развития была тесно связана с его цивилизационно-ресурсной обеспеченностью.

Исторический полиморфизм в сочетании с интернациональным коммунистическим идеалом, очень близким русской православной идее коллективного спасения через коллективную жертву, а также крестьянскому общинному идеалу общего блага, общей пользы, достижимых через артельную организацию хозяйствования и уравнительное распределение были важнейшим цивилизационным ресурсом такого развития. Тем более что русское и русскоязычное население составляли большую часть в составе населения Российской империи и в СССР и отличались в целом более высокой мобильностью, широтой распространения грамотности и уровнем образования, по крайней мере, до 60-х, 70-х годов XX века. Этническое многообразие и полифоничность национальных культур способствовали их взаимообновлению и развитию, а русский язык выступая в качестве важнейшего средства внутреннего международного общения и обмена.

За годы Советской власти происходит постепенное сближение социальной структуры этнических групп, что приводит к усилению состязательности в межэтнических взаимоотношениях. По мере утверждения индустриального способа производства, межэтнические контакты стано-

вятся более интенсивными и массовыми. Взаимодействуя, этносы выступают, как носители национально-культурных традиций и хозяйственных укладов. В тоже время этносы являются носителями биосоциальных характеристик, таких как жизнеспособность, адаптивность, пассионарносгь, которые зависят от фазы этногенеза. Их несовпадение накладывает отпе- " чаток и может существенно осложнять процесс межэтнического взаимодействия: в общении начинает доминировать навязывание, обмен становится неэквивалентным.

Исследователи заговорили о биосоциальных характеристиках этносов только в конце 80-х — начале 90-х годов, что связано не только с ослаблением идеологической цензуры. Несовпадение фаз этногенеза п возникающие при этом сложности и противоречия в межэтническом общении носили до этого времени скрытый характер, а при проявлении гасились силовыми методами либо путем централизованного планово-перераспределительного обмена.

В конце 80-х — начале 90-х годов противоречия приобретают открытый характер и перерастают, как считает А. Андреев, в "этническую революцию". Но, вероятно, более точным является определение данной ситуации как распад локальной цивилизации, вызванный исчерпанием ресурсов самодостаточного развития. Автор подчеркивает значимость такого цивилизационного ресурса, как этническая пассионарность. Важно то, что резкое снижение пассионарности затронуло наиболее многочисленный и наиболее интегрированный в систему индустриальных отношений русский этнос, который исторически являлся этническим ядром российской цивилизации.

В истории мировых цивилизаций смена культурного, политического и экономического доминирования одного этноса другим всегда сопровождается глубокими цивилизационными изменениями: трансформацией или распадом локальных цивилизаций.

Резкое снижение пассионарности и кризис национально-культурных ценностей еще не являются свидетельством цивилизационного распада. Но на данном этапе развития российская цивилизация утрачивает также и свое территориальное государственно-политическое единство. Государственно-политическую независимость получают бывшие союзные республики. Признание государственно-политической независимости требуют от России отдельные национально-этнические группы, входящие в ее состав.

В постсоветский период российская цивилизация ул<е не выступает как системная целостность по отношению к другим цившгазационным мирам. Её способ включения в сложившуюся мировую систему становится мозаичным и фрагментарным. Причем отдельные фрагменты некогда единой локальной цивилизации тяготеют к разным цивилизационным мирам и в

перспективе могут быть поглощены ими. В первую очередь это относится к среднеазиатскому региону, Северному Кавказу и к Дальнему. Востоку.

Несомненно, что процесс цивилизациошюго распада связан и с исчер-. панностыо такого цившшзационного ресурса как конкретно-исторический способ производства. Конкретно-исторический способ производства входит в состав ресурсов локального цившшзационного развотия поскольку: 1) обеспечивает технически и организациошю внутренний и внешшш обмен и общение: 2) степень открытости или изолированности общества зависит от наделенности его природными и сырьевыми ресурсами более или менее адекватными данному способу производства и новому более прогрессивному, получающему распространение в системе мирового международного общения и обмена.

Этот новый способ производства рассматривается как многоукладная система, в которой ведущее положение занимают виды деятельности, связанные с производством, передачей и хранением информации. Особо выделяется биотехнолошческий уклад, затрагивающий основы естественного воспроизводства.

На Западе система формируется на базе высокоразвитого индустриального производства. Её формирование в значительной степени стимулируется истощением природных энергетических сырьевых ресурсов, нарастанием эколопгчсского дисбаланса, вызванных ускоренным индустриальным ростом.

Индустриальный способ производства в рамках локального цивилиза-ционного развития далеко не исчерпал своих возможностей в СССР, хотя симптомы кризиса роста начинают проявлять себя уже с 60-х годов XX века. Это и первые техногенные экологические катастрофы, и депопуляция народов Крайнего Севера, и массовый отток молодежи из села, и острый продовольственный кризис начала 60-х годов. Но планово-распределительное, директивное, централизованно-иерархическое управление и организация общественной жизни, свойственные примитивному социализму, не являются тормозом для развития индустриального производства. Более того, они способствуют ускоренному индустриальному развитию и временно снижают остроту кризиса роста путём перераспределения всех необходимых ресурсов, в том числе и трудовых, путем государственной поддержки экологического движения вплоть до санкционирования отдельных форм протеста и гражданских инициатив: за здоро-Еый быт, за создание комфортной среды обитания, шефскую помощь со стороны промышленных предприятий "своим" микрорайонам и т.д.

Вместе с тем, ускоренное индустриальное развитие было невозможно без массовой подготовки квалифицированных специалистов для разных отраслей народного хозяйства, без ускоренного развития научно-

технического знании, отвечающего потребностям индустриального производства, что в конечном итоге вело к формированию широкого среднего слоя в СССР, слоя, без которого немыслимо информационное общество.

Создание среднего слоя в СССР опережало создание организационно-технических и правовых основ информационного общества. Тем не менее, зачатки его научно-технической базы формируются уже с начала 60-х годов. Это освоение космоса и развитие космических технологий, создание атомных станций и появление первых вычислительных машин, бурное развитие радиоэлектроники и опыты в области генной инженерии. Организационно-технические предпосылки формирования информационно-коммуникационных систем закладывались созданием большого количества отраслевых НИИ, КБ и спецлабораторий практически при любом промышленном предприятии, развернувшимся в 60-е годы движением изобретателей и рационализаторов. Поддержание и рост зарождающихся постиндустриальных информационных структур был невозможен в рамках самодостаточного изолированного развития. Методы управления и организации примитивного социализма противоречили самой логике их развития.

С распадом империи в постсоветский период развития устраняются, казалось бы, идеологические, политические и экономические барьеры для включения России в систему мировых коммутшкационных связей и завершается традиционное исторически обусловленное противоположение России Запад}', как внешней зоне общения и обмена. Но цнвилизацион-ный распад сопровождается ослаблением внутренних межрегиональных связей и социальной деградацией значительной части среднего слоя. Действие механизма преемственности — разрыва пршпшает форму возврата и усиления раскола культуры, действовавшего в императорской России на уровне общения дворянской элиты и основной массы населения, а в самой элите, как раскол между западниками и славянофилами. В современной России этот раскол воспроизводится на уровне общения и обмена центра — периферии, богатых — бедных слоев населения, на уровне общения национально-этнических групп.

Симптомы локального цивилизационного распада проявляют себя в большей степени, как движение обратное движению к информационному обществу, поскольку они отражают дезинтеграционные для локальной цивилизации процессы. С одной стороны, общество располагает более совершенными в техническом отношении средствами для регулярного и интенсивного обмена, с другой — для большей части населения доступ к ним сужается в связи с ухудшением их материально-экономического положения и коммерциализацией базисных для системы социальных гарантий сфер образования и здравоохранения.

Симптомы локального цивилизационного распада вполне соответствуют определению социокультурной ситуации как глобальному кризису индустриального развития и кризису становления постиндустриальных структур. Глобальный кризис индустриального развития сопровождается конкурентной борьбой за естественные природные ресурсы, материальные ценности и рынки сбыта. Активным поиском качественно новых ресурсов, среди которых интеллектуальный потенциал играет особую роль, и борьбой за его использование сопровождается кризис становления постиндустриальных структур. И, наконец, общецнвилизациониый кризис проявляет себя, как борьба между собственно социальными и «не - социальными», но камуфлирующимися под них формами организации, которые образуют теневые структуры в экономике, политике, искусстве спорте и т.д.

Камуфлируясь под традиционные формы саморегуляции они способны не только приспосабливаться к уже сложившимся социальным структурам, но и стремятся подчинить их своему влиянию. Распад локальной цивилизации создаёт для этого особо благоприятную почву.

В заключение диссертации автор обобщает результаты, изложенные в работе; выделяет основные идеи, проведённые через всё исследование, определяет направления дальнейшего изучения проблем переходности современной России.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. Анализ элементов жизненной стратегии студенчества в контексте современных переходных процессов // Молодёжь на пороге XXI века: Тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции 28-29 октября. Омск: Изд. ОГТУ, 1998. С. 103-105.

2. Будущее семьи: ''Золотой век" или "уход в небытие"?//Молодая семья: Мотивы вступления в брак. Первый ребёнок. Причины разводов: Тез. обл. научно-практической конференции 19 ноября. - Омск: Изд. ОГТУ, 1998. С. 29-31.

3. Влияние национального характера на политическую культуру социального субъекта//Соотношение общей и политической культуры: творческие и прикладные аспекты: Тез. докл. Республиканской научной конференции. Комсомольск-на-Амуре, 1991. С. 43-44.

4. Городская экология. Основные идеи, опыт и уроки Чикагской школы //Проблемы культуры городов России: Материалы Второго всероссийского научно-практического семинара. Омск: Сибирский филиал Российского института культурологии, 1996. Часть 1, с. 29-32.

5. Политическая социализация: механизмы вступления молодого человека в политическую деятелыюсть//Социально-философские и гуманитарные проблемы качества деятельности: Всесоюзная научная конференция "Качество деятельности в механизме общественного прогресса": Тез. докл. Омск, 1990. С. 14-15.

6. Социокультурный подход в исследовании современных российских процессов//Современные социально-экономические проблемы развития Росс1ш. Материалы научно-практической конференции 29-30 ноября 1994 г. Кн. 1. Омск, 1994. С. 13-14.

7. Творчество и проблема преодоления отчуждения//Социокультурные механизмы творческого развития личности. Методические материалы. Новосибирск, 1992. С. 26-35.

8. Характерные черты и противоречия в духовной лап ни крестьян // Крестьянин —- хозяин: Возможен ли?: Всесоюзная научная конференция: Тез. выступл. Целиноград, 1990. С. 243-244.

Сдано в печать 25.11.98. Формат 60x84 1/16. Печать офсетная. Бум.тип. № 3. Уч.-изд.л 1,0. Тираж 80 экз. Заказ 314.

Типография издательства ОмГАУ, Омск-8, СибакоЕская. 4