автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Специфика властных отношений в условиях трансформации российского общества в конце XX - начале XXI вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Специфика властных отношений в условиях трансформации российского общества в конце XX - начале XXI вв."

На правах рукописи

Журавлева Ирина Владимировна

СПЕЦИФИКА ВЛАСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА В КОНЦЕ ХХ-НАЧАЛЕ XXI вв. (соцналыго-фнлософский аспект)

Специальность: 09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Кемерово 2006

Работа выполнена на кафедре философии ФГОУ ВПО «Томский государственный политехнический университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Корниенш Алла Александровна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Люрья Надежда Абрамовна

кандидат философских наук, доцент Крыгина Мария Викторовна

Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Новосибирский

государственный технический университет»

Защита оосгаится 26 декабря 2006 г в 14.00 часов на заседании диссертационного совета К 210.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук при ФГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет культуры и искусств» но адресу: 650029, г.Кемерово, ул. Ворошилова, 17, ауд. 218.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кемеровского государственного университета культуры и искусств

Автореферат разослан «23» ноября 2006 п

Ученый секретарь

диссертационного совета К 210.006.01 кандидат философских наук, доцент

Ю.В. Клецов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Конец XX - начало XXI вв. период глобальных коллизий в истории человечества — политических, экономических, социальных, культурных, в военной сфере, в сфере глобальной экологии и т.п. Для их преодоления создаются международные, национальные, региональные объединения и организации, имеющие либо государственный, либо общественный статус. Их эффективность определяется целым рядом факторов, в том числе политическими и социальными. Эффективность их деятельности значительно повышается, если указанные факторы и условия их деятельности в достаточной степени отрефлексированы на материалах истории человечества и современности и имеют способность и возможность проявить и реализовать свой волютативный потенциал, независимо от того какие средства используются - авторитет, право, насилие и др. Как показывает общественно-историческая практика наиболее результативным средством является власть.

Власть — одно из фундаментальных начал общества и политики, существующее там, где есть устойчивые объединения людей: в семье, производственных коллективах, различного рода организациях и учреждениях, в государстве — в этом случае мы имеем дело с верховной, политической властью. Примечательно, что власть есть отношение двустороннее, асимметричное, с доминированием воли властителя, взаимодействием субъекта и объекта власти. Власть относится к числу не только фундаментальных феноменов общественной жизни; по сути своей, это явление редкостной многоплановости, уникальный социокультур ны й феномен, уходящий корнями в мир инстинктов живой природы. Многоплановость феномена власти проявляет себя во множестве явлений — экономика, культура, наука, политика и др.

Российское государство ироссийский многонациональный народ - составные части современного общественно-исторического процесса. Многие из указанных глобальных коллизий современности присущи России. Изменение общественно-политического строя, развал экономики, распад Советского Союза, дискредитация государственной власти и т.п., и, наконец, начиная с 10-х гг. XXI, стремление государства и народа разрешить возникшие проблемы -все это говорит о том, что историческая динамика РФ в конце XX — начале XXI вв. отмечена высокой степенью неустойчивости. Для ее

устранения требуются большие усилия со стороны государства и общественных организаций, но ситуация еще не разрешена в приемлемой степени.

Сегодня, в начале XXI века, в общем комплексе демократических проблем современной России, проблема власти, ее природы, социального характера, ее эффективности, легитимности, конституционности и безопасности вышла на ведущие роли, и требует разработки новых концептуальных подходов в ее осмыслении. Это особенно важно в условиях общества транзитивного, переходного типа, в условиях модернизационных процессов, совершающихся в современной России. Все это обуславливает проблему настоящего диссертационного исследования.

Проблема диссертационного исследования заключается в следующем. Существование возможностей много вариантного социально-эконо-мического и политического развития в переходный период в России (конец XX — начало XXI вв.) обусловило наличие разнообразных социально-философских концепций реализации указанной многовариантности, прежде всего, в сфере властных отношений. В связи с этим актуализируется проблема определения условий и факторов реализации стратегии развития российской государственности в их социально-философской экспликации.

Степень научной разработанности проблемы. Перечисленные выше проблемы, касающиеся практики властных отношений общества переходного типа, составляют предмет исследования таких отечественных авторов, как E.H. Абрамова (исследование проблем социальной трансформации и формирования властвующей элиты), М.Н. Афанасьев, М.И. Малютин, Н.В, Куколев, А,Р. Магомедов (анализ изменений в механизме функционирования региональных элит, исследование проблем клиентилизма и российской государственности, а также процесс консолидации власти), Л.В. Бабаева, А.Е. Чиринова, ЕЛ. Таршис, В.Б. Березовский и С.Д. Червяков, JI.A. Резниченко (анализ бизнес-элиты как политического класса и особенности ее «олитического участия»), Т.П. Коржи хина, Ю.Ю. Фигатнер, М.С. Вселенский, О.В. Крыштановская (изучение становления и механизма действия феномена советской номенклатуры), P.A. Галямов (анализ особенностей трансформации политической элиты в постсоветский период, изучение форм адаптации элиты к новым реалиям), В.Я. Гельман (анализ проблем федеральной политики и местного самоуправления), В.В. Журавлев (попытка сформировать новые подходы к проблеме «власть-оппозиция», исследование тенденций

эволюции политической истории России), А.Г. Здравомыслов (изучение трансформации российского общества и кризисных явлений в пространстве власти в 90-е годы XX века); К.С. Индиатушшна (анализ проблемы регионального политического лидерства в России и путей его эволюции), Б.Н. Краснов, A.A. Кристева (изучение власти как явления общественной жизни), В.Г. Ледяев (формирование концептуального анализа власти), A.B. Понеделков (анализ генезиса и проблем становления в России политической элиты), В.В, Согрин (исследование проблемы «власть-реформы», а также анализ опыта российского конституционализма в региональном контексте).

Однако в трудах перечисленных авторов не обрисованы комплексные ориентиры — стратегии власти переходного времени, что могло бы найти свое отражение в ряде осмысления проблем, таких, как посткоммунистическая трансформация российского общества и практика властных отношений, политическая власть, специфика ее проявления и тенденции развития в транзитивном социуме, конституционные пределы государственной власти и совершенствование механизма эффективности защиты прав человека, становление новой российской государственности и реализация принципа конституционности в дискурсе власти в «обществе риска», особенности легитимности власти в переходный период, модернизация политико-правовых отношений в транзитивном социуме и консолидация власти, императивы либерализма и объективация либеральной идеи в пространстве властных отношений постперестроечного российского социума.

Объект — социальные трансформации в российском обществе переходного периода (конец XX - начало XXI вв.).

Предмет—специфика властных отношений в переходный период в России конца XX — начала XXI вв.

Целью исследования является социально-философский анализ процесса становления новых стратегий власти в обществе переходного типа, каким является постперестроечная Россия. Цель работы нашла отражение в постановке и решении ряда исследовательских задач:

1. Анализ характера социальности общества переходного типа в России.

2. Исследование процесса модернизации политико-правовых отношений в транзитивный период пореформенной России и феномена консолидации власти.

3. Изучение практики властных отношений в процессе формирования стратегий устойчивого развития в переходном

обществе.

4. Анализ специфики легитимности властивпереходныйпериод.

5, Экспликация проблемы конституционных пределов государственной власти и совершенствования механизма эффективной защиты прав человека.

Методологические основания исследования. Методологической основой исследования являются общие принципы системной методологии, которая позволяет проанализировать феномен власти в обществе переходного типа как целостного явления, как институт, тенденции функционирования и развития которого проявляются во множестве социальных связей и опосредований.

Особое значение имеет в анализе модернизационных стратегий власти в транзитивный период генетически-прогностический метод, позволяющий связать воедино различные проявления практики властных отношений в социуме, а также обозначить перспективу их развития.

Методология исследования, базирующаяся также на сочетании элементов системного подхода с логико-историческим и сравнительным анализом, позволяет не просто рассмотреть феномен власти в обществе транзитивного типа как систему, но и проанализировать структурированность этой системы, взаимосвязанность составляющих ее частей, раскрыть основание этой структурированности. В исследовании был использован общефилософский принцип сочетания исторического и логического, а осуществленный в исследовании социально-философский анализ позволил, обобщая частнонаучное знание, сформировать целостную систему представлений об общих закономерностях эволюции феномена власти в транзитивном российском обществе, охватить существенные свойства и характеристики этого феномена.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Выявлены и проанализированы характеристики социальной транзитивности общества переходного типа - маргинализация социальных групп, расплывчатость социальных границ, фрагментарность возникающих классов и социальных групп, социальная фрустрация и др.

1. Конкретизирована концепция конституционных циклов, позволяющая проанализировать этапы конституционного процесса в переходный период (кризис -разрушение равновесия -стабильность);

3. Разработан и отрефлексирован вариант классификации власти, концептуализирующей власть в терминах конфликта и оппозиции, на

основе комплексного критерия, элементами которого являются сфера существования власти, специфика субъекта и объекта власти, источники и мотивы подчинения субъекту (принуждение, манипуляция, авторитет, сила, убеждение).

Положения, выносимые на защиту:

1. В социуме переходного типа особенно явно проявляется различие феноменов «власть» и «управление», где власть интерпретирована как способность субъекта обеспечить подчинение объекта в соответствии со своими намерениями, что позволяет отличить ее от таких феноменов, как влияние, контроль, господство, манипуляция, авторитет, т.е. властное отношение рассматривается как вид каузальной связи, а управление как подвид этой связи, выражающий воздействие на объект с целью сохранения его качественной идентичности. Власть субъективирована, управление объективировано.

2. Целостный вариант концептуализации идеи власти в границах криологического дискурса, представлен как эволюционирующее явление, осмысленное в философских традициях XX века в рамках аналитического и диспозиционного подходов к феномену власти, дающих возможность и утверждения тезиса о необходимости инновационной деятельности как ведущей экзистенциальной силе разумных властных отношений.

3. В условиях транзитивного, поликультурного российского общества особую роль в формировании и последовательной реализации стратегии устойчивого развития играют принципы конституционности (правовая охрана и защита прав и свободы человека, частной собственности и публичных интересов всех участников общественных отношений, гарантий реальной многопартийности, противодействия любым проявлением политического радикализма и экстремизма).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что выводы, полученные в настоящем исследовании, способствуют углублению и конкретизации понимания механизма власти как социального феномена. Дают ключ к пониманию сути политических институтов, политических движений, самой политики в обществе переходного типа. Тем самым расширяется проблемное поле философии и политологии, закладываются методологические основы синтеза философии, социологии, политологии, истории. Конкретизируется содержание категориального аппарата указанных наук, его прогностическая значимость.

Практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения исследования могут быть использованы при подготовке ряда учебных пособий по философским проблемам власти и общества переходного типа, факультативных курсов «Философия власти», «Власть в переходном обществе», «Феномен транзитивной социальности» для аспирантов, соискателей, магистрантов, студентов. Результаты исследования могут быть полажены в основу региональных программ совершенствования практики властных отношений транзитивного общества.

Апробация работы. Основные положения исследования докладывались на следующих конференциях: региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы социальной философии» (Томск, 2004 г.); региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы социальной философии» (Томск, 2005 г.); региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы социальной философии» (Томск, 2006г.).

Диссертация в полном объеме обсуждалась на кафедре философии Томского государственного политехнического университета.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируется проблема исследования, определяется степени научной разработанности проблемы, ставятся цель и задачи исследования, методологические основы исследования, формируются научная новизна, положения, выносимые на защиту, приводится апробация работы.

Первая глава «Трансформация российского общества и практика властных отношений в конце XX — начале XXI вв.» посвящена выявлению характеристик социальной транзитивности общества переходного типа на основе концепции «общества риска» и анализ у формирующихся имманентных властных отношений на основе наличной социальной практики в указанный период.

В первом параграфе «Общество переходного типа как

феномен. Характеристики транзитивной социальности»

характеризуется современный этап развития российского общества как этап коренных преобразований и реформ во всех сферах общественной жизни, что свидетельствуют о трансформации самой сути социальных отношений, именно это позволяет характеризовать существующий ныне тип российского общества как «переходный». В целях осмысления этого феномена используется идея «конституционного цикла» А.Н. Медушевского, позволяющая понять взаимосвязь доминирующих фаз конституционного процесса в переходный период. Концепция цикла как такового присутствует в философских, социологических, культурологических, исторических, экономических концепциях Платона, Аристотеля, Макиавелли, Вико, Гегеля, Маркса, Конта, Шпенглера, Кондратьева, Парето, Михельса, Ростоу и др., там, где нужно понять типологически сходные фазы развития и дать их сравнительное описание.

Применительно к обществу переходного типа идея конституционных циклов реализуется через введение представления о фазах конституционного процесса в транзитивный период. Эти фазы - кризис (утрата конституционной легитимности); разрушение равновесия (политическая дискуссия по вопросам конституционности); формирование стабильности (когда выработан консенсус по вопросу будущей конституции). Конституционный цикл включает элементы разрыва и сохранения преемственности, при этом стадии конституционного цикла отражены в правовых актах и дают продвижение вперед новому конституционному принципу. Конечно, исторический процесс становления и развития конституционализма формирует модификации данного процесса. Можно провести различие конституции в формальном и реальном смысле, учесть соотношение правовых норм и политического режима. Переходная ситуация определяется как переход от неконсолидированного (или деконсолидированного) режима к консолидированному; его сопровождает высокий уровень социальной мобильности; как смена политического режима, когда новый режим имеет существенно отличные черты; как гибридный феномен, специфика которого определяется борьбой тенденций нового и старого режимов. Это промежуточная стадия между стабильными фазами, для которой характерна утрата социального равновесия и соответствующая пересмотру конституционного права, что выражает равновесие. Однако необходимо методологически различать кризис в собственном смысле и переходный процесс. Первый связан с разрушением

стабильности и разрывом преемственности, второй — представляет более длительную стадию, характеризующуюся синтезом прежней традиции новых процессов, порожденных кризисом.

Если говорить о существе динамики переходного периода, она определяется диалектикой деконституционализации (отмены старой конституции) и реконстшуционализации (введения новой).

В условиях транзитивного социума конституционная нестабильность сопряжена с политической нестабильностью, но эта связь отнюдь не имеет автоматического характера. Она может определяться ситуацией переходного периода от авторитаризма к демократии. Ряд авторов (А.Н. Медушевский, М. Дувертер, М. Камто.Ч. Сампфорд) говорят о таком варианте, как переход от демократии к авторитаризму, реализующему модель мнимого конституционализма, когда общество не подготовлено к демократии, а глава государства стремится укрепить личную власть. Сложность ситуации переходного периода не всегда может быть выражена привычными понятиями теории конституционного права.

Есть резон разделять исследовательскую позицию А.Н. Медушевского, который, говоря о специфике российского конституционализма переходного периода, выделял о его особенности, выражающиеся в том, что российский конституционализм опирается на непрочный баланс сил и имеет два типа авторитарной угрозы — коллективистско-бюрократическую диктатуру (советского или иного вида) и режим бонапартистского типа.

Доминирующая проблема нашего времени • переход к демократии как к новому социальному порядку. Предшествующее традиционалистское общество инкорпорировало индивида в жесткие социальные структуры. В новое время происходит их распад, идет формирование гражданского общества, возникает явление, которое Токвиль назвал « феноменом всеобщего равенства». Отсюда - рост влияния масс на принятие политических решений через систему всеобщих выборов, однако масс, неподготовленных к политике.

Понимание общества переходного, транзитивного типа несводимо лишь к такой его существенной характеристике, как кризис конституционный. По большому счету, общество в транзитивный период пребывает в состоянии нарушенного социального равновесия.

Характеризуя процессы, происходящие в социальной сфере переходного общества, можно назвать такие черты этих процессов, как тотальная маргинализация практически всех социальных групп; нечеткость, расплывчатость социальных границ, взаимопереходность

большинства социальных преобразований; отсутствие внутреннего единства, сколько-нибудь одинакового понимания общих интересов, фрагментарность всех вновь возникающих классов и социальных групп; криминальный характер классообразования; тотальная институ цио н ал из ация криминальных структур; стремительно растущая имущественная поляризация общества, которая порождается не столько рыночными, сколько криминальными механизмами класс кастогенеза; социальная фрустрация, вызываемая резкой имущественной дифференциацией; наличие огромного слоя населения, который представляет собой потенциальный средний класс; наличие острой социально политической борьбы.

Во втором параграфе «Тенденции и этапы в эволюции российского общества переходного типа» актуализированы положения, характеризующее транзитивное общество в начальный период его эволюции — период социальной стабильности, и в период ее дальнейшего развертывания - переходный период. Ситуацию социальной стабильности отражают модели линейного развития -либерализм или консерватизм, для которых существует разработанная система критериев развитости. Этими критериями в либерализме считаются преобладание идеологии прав человека, защищенность личности в отношениях с государством, контроль гражданского общества над государством, плюрализм, духовная свобода. В консервативной модели критерием развитости является преобладание моральных стимулов политического поведения, обеспечение преемственности с предыдущими формами правления, сохранение базовых норм и принципов организации власти.

В ситуации переходного периода эти критерии применить трудно, например, демократизация процедур управления власти, расширение плюрализма могут вызвать в этих условиях установление деспотических форм правления, потерю управляемости обществом, негативные для организации власти последствия. Полное представление о тенденциях и этапах эволюции переходного общества как явления невозможно вне обращения к идеям теории модернизации, сформировавшейся в 50-60-е годы XX века для описания политических судеб стран.

Сегодня накоплен опыт, позволяющий говорить о том, что существуют универсальные нормы и требования модернизации, используя которые можно сформировать политические и экономические структуры, позволяющие реагировать и достигать прогресса в развитии. При этом можно говорить о таких целях, как:

формирование рыночных [(товарно-денежных отношений; увеличение затрат на образование и рост роли науки в рационализации экономических отношений; формирование открытой социальной структуры с неограниченной мобильностью населения; плюралистическая организация власти; соблюдение прав человека; рост политических коммуникаций; консенсусные технологии реализации управленческих решений.

В эволюции переходных обществ можно выделить следующие этапы — этапы либерализации, демократизации, консолидации.

В России переходного времени в полной мере проявила себя зависимость процесса модернизации от национальных условий.

В третьем параграфе «Транзитивный период в России в дискурсе концепции «общества риска»» анализируются основные положения концепции «общества риска», используемые в работах У. Бека, А. Гидданса, О.Н. Яницкого и др., а также приложимость этой концепции к исследованию ситуации в современной России. В условиях переходного времени государство и общество в России представляют суть альтернативных полюсов ценностной ориентации, что приводит к распаду социальности. На специфичность протекания переходных процессов в России влияют ряд конфликтов — кризис идентичности, обуславливающий поиск новых духовных ориентиров для осознания своего места в обществе; кризис распределения культурных и материальных благ, вызванный качественным изменением стандартов и способов потребления, а также ростом социальных ожиданий граждан; кризис участия, выражаемый в логике привычных форм и механизмов вовлечения граждан в политику при увеличении числа стремящихся к участию в управлению и на базе создания нового баланса политических сил; кризис «проникновения», заключающийся в невозможности правящих сил, высших органов власти реализовывагь программу преобразования сфер общественной жизни в связи со снижением эффективности политического регулирования; кризис легитимности.

Формой актуализации социогенных рисков является энергия социального распада, т.е. актуализация социогенных рисков осуществляется посредством хаотичных неконтролируемых действий, разрушающих социальный порядок, нормативно-ценностные и организационные структуры.

Ситуацию дополняют политические риски, обусловленные интересами кланово-корпоративных структур для расширения политических возможностей. В этом плане риск становится предметом

торга с государством, особенно, юта он был выгоден этим структурам, когда они инспирировали весь цикл: «провоцирование риска — его нейтрализация». Таким образом, реформы и перестройка в целом предстали как образчик борьбы кланово-корпоративных структур за передел социально-освоенного пространства, результатом чего явилась глубокая реструктуризация. Она проводилась методами «дикого Запада», В этом случае риски сопровождались, как правило, снижением эффективности производства, расхищением ресурсов, превращением в «отходы» природного и человеческого капитала. Одновременно, происходившие процессы сепаратизма и авторитаризма усилили эту тенденцию.

Специфичность переходных процессов в России во многом связана с проблемами, порожденным» глобализацией. Сегодня очевиден факт включенности России в «третью волну» процессов 70-х годов. Начавшись в странах Южной Европы, Латинской Америки, Африке и других регионах, эти процессы проявляются в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности политических и экономических реформ, одновременного становления демократических политических институтов и либерализации экономики, в переходе к рыночным механизмам как основному регулятору экономической либерализации. Процессы политической демократизации и экономической либерализации переплетаются с процессами глобализации мировой экономики, все более близкими становятся культурные нормы и правила социального регулирования и политического поведения стран с разнообразным культурным и цивнлизационным наследием, с разными историческими и политическими традициями. Формы глобализации являются предметом ожесточенной политической борьбы во всех странах мира. При сохранении процесса включения России в современный мир, она, естественно, будет идти в направлении все большей открытости экономики и общества.

Четвертый параграф «Приватизация в дискурсе современной российской модернизации и проблемы власти» базируется на тезисе о том, что проблема формирования властных отношений в России переходного периода непосредственно связана с тенденциями приватизации, то есть процесса, в котором отражены различные интересы. Рассмотрены формы и тенденции приватизации. К числу таковых относится—«номенклатурная» приватизация, обеспечиваемая старой экономической элитой или господствующим классом. При этом спонтанный характер приватизации сопровождается коррупционными проявлениями. Далее, государственная приватизация, в условиях

которой новая политическая элита, выступая за приватизацию и рыночную экономику, рассматривает систему государственной власти, как способную обуздать спонтанную приватизацию номенклатурного типа, формирующую коррупционные механизмы. Эти формы, в российском социально-политическом контексте рассматриваются как доминирующие. В исследовании обоснована идея; в переходный период из старой промышленной номенклатуры вырастает новая буржуазия, но отношения между собственностью и контролем над нею по-прежнему находятся в стадии становления. Тенденция такова, что наращивают свои властные ресурсы группы, входящие в средний класс, - управленцы и новые предприниматели. Ситуация, в которой оказались специалисты, во многом зависит от состояния государственного сектора. Это означает, что раскол внутри среднего класса может стать актуальной проблемой и в России, но произойдет это иначе, чем в странах Запада. До настоящего момента можно было наблюдать становление мощного проекта, в рамках которого управленцы - «старая промышленная номенклатура» - выступают как доминирующая сила и держат под контролем властные ресурсы рабочих; классовый конфликт превратился в конфликт по распределению ресурсов в иерархической системе. Эта традиция укрепляется в ходе борьбы предприятий за свое выживание. Говоря о трансформации структур власти и собственности в России транзитивного времени, произошедшей в результате приватизации, что связано с изменением статуса политических сил во властных структурах постперестроечной России, можно констатировать, что приватизация явилась процессом, определившим характер сдвига власти и собственности в России постперестроечного времени, оказавшим глубочайшее воздействие на экономическую, социальную и политическую структуры российского общества. Общество ушло от эпохи тотальной командной экономики в эпоху рыночного хозяйства. Однако, итоги приватизации оказались не соответствующими проектам. Реформаторами была выбрана несоответствующая к российским условиям модель приватизации, противоречащая исторической и культурной традициям России. Эта модель характеризуется минимальной ролью государства в сфере экономики. Регулирование социального сектора осуществляется по остаточному принципу, на него государство воздействует лишь по той причине, что этот сектор не поддается эффективному регулированию в рамках свободной конкуренции. Выбор модели стратегии, как показано в работе, определил неверные условия приватизации.

Варианты оказались малоэффективными с позиции тех целей, которые были продекларированы.

Обосновывает тезис о перераспределении власти в политических структурах России. Возникла национальная буржуазия, важным звеном которой стал банковский капитал. Она заявила о претензиях на власть, оттеснила государственное чиновничество и хозяйственный директорат. Вследствие разделенности в России политической и экономической власти влияние капиталистического класса во многом уравновешивается властью бюрократии. Но, как показано в работе, пока в России не появится мощный средний класс, интересы большинства российских граждан могут быть проигнорированы предпринимательской элитой и чиновничьей «номенклатурой». Обозначилась картина «сдвига» собственности и власти в России: собственность «сдвинулась» от государственной к частной, власть -от власти государственной бюрократии к власти предпринимателей и банкиров.

Исходя из наличия трех фундаментальных типов собственности, можно говорить о трех оверстратах: оверстрате интеллектуальных собственниках, верстрате вещественных собственников, оверстрате собственников на управление (оверстрате «управленцев»). При решении проблемы политической институциализации оверстрагов утверждается, что социальный слой или значительная социальная группа стремится выразить интересы на политическом уровне посредством создания политических партий, массовых общественных движений, а политическая цель оверстраты достигается за счет «суммирования» разнообразных форм давления (лоббирования) на власть в ее эшелонах. При этом оверстрату определяют близость к власти, степень организованности, мощь финансовых ресурсов.

В заключение параграфа рассмотрено явление «сдвига власти», возможное в условиях постиндустриального общества. Применительно к России - это проект прогностического характера, говорящий о смещении источника власти в условиях постиндустриального общества, ее главная составляющая - знание; интеллектуалы как производители знания и информации будут играть значительную роль и в общественной, и в политической жизни, хотя они не становятся правящей элитой общества. Ведущая роль здесь по-прежнему принадлежит политической бюрократии. Власть бюрократии будет еще больше возрастать. Политическая система будет эволюционировать к антибюрократической «демократии

участия». Постиндустриальное общество опирается на три фундаментальных типа собственности (вещественная собственность, интеллектуальная собственность, собственность на управление). Человек в постиндустриальную эпоху имеет три возможности повысить свой социальный статус: накопление вещественной собственности (предпринимательство, финансовая деятельность, в первую очередь), управленческая карьера (государственная служба, менеджмент), интеллектуальная деятельность (наука, образование, журналистика, культура, юридический и экономический консалтинг).

В этих условиях власть сдвигается от безраздельного господства оверстратов вещественных собственников и управленцев к «триумвирату» оверстратов. Политическая институализация оверстраты интеллектуальных собственников - признак постиндустриальной стадии развития. «Сдвиг собственности» в постиндустриальную эпоху есть перемещение акцентас вещественной и управленческой собственности на интеллектуальную собственность. Последняя становится ведущим типом собственности в постиндустриальном обществе.

Вторая глава «Феномен власти в исторической динамике» посвящена анализу эволюции феномена власти в истории европейского общества.

В первом параграфе «Проблема власти в философии античности, Нового времени и современности» эксплицируются начальные смыслы, которые легли в основу социально-философской традиции анализа феномена власти. В психологическом аспекте власть есть отношение лидерства: власть устанавливается в межличностном взаимодействии, где обособляются ведущая и ведомая сторона. В гносеологическом аспекте власть представлена как целенаправленный способ утилизации знания. В организационном аспекте власть представляет собой негэнтропийный ресурс, воплощающийся в наращивания порядка, уровня организации. В политическом аспекте впасть есть способ осуществления влияния, подчинения, принуждения, побуждения в соответствии с фактическим балансом социальных сил. В философской традиции античности, наибольшую известность в вопросе о власти представляют позиции Платона и Аристотеля. Платон, как известно, полагал, что у личности не может быть интересов, отличных от интересов государства. Аристотель утверждал обратное. Но и Платон, и Аристотель сконцентрировали исследование феномена власти на отношениях господства и подчинения, и природы государства.

Античная традиция в понимании власти была продолжена в XV веке. Н. Макиавелли известен стремлением обосновать теорию государства с позиций этики, философии, права, основанных на принципе единой, неизменной природы человека. Он выводил необходимость государства из эгоистической природы человека, из его стремления к личному интересу и к самосохранению.

Прогрессивное значение учения Гоббса о государстве заключается, прежде всего, в том, что он рассматривал государство как человеческое, а не божественное установление. Государство, по Гоббсу, возникло на основе общественного договора из естественного догосударственного существования, когда люди жили разобщенно и находились в состоянии «войны всех против всех». Государство было учреждено в целях обеспечения всеобщего мира н ограждения безопасности. В противовес феодальной схеме сословной иерархии, Гоббс придерживался принципа изначального всеобщего равенства людей. В результате общественного договора права отдельных граждан, добровольно ограничивших свою свободу, были перенесены на государя (или государственные органы), на которого была возложена также функция охраны мира и благоденствия. Благо народа, считал Гоббс, - высший закон государства. Забота о мире - основа «естественного права», созданного общественным договором. Гоббс превозносил роль государства, признаваемого абсолютным сувереном. Его возвеличение мощного государства было одной из первых теорий буржуазной диктатуры, основная задача которой, по Гоббсу, -прекращение гражданской войны. В вопросе о формах государства симпатии Гоббса были на стороне монархии.

Связующим звеном между философским и социально* политическим учением Гоббса служит его этика. Поскольку гражданский мир рассматривался Гоббсом как величайшее благо, естественные законы нравственности совпадают с гражданскими добродетелями. Интересы государства объявляются Гоббсом высшим критерием морали.

Позднее Монтескье видел в истории продукт деятельности законодателей и определял закон как человеческий разум, управляющий народами. Ориентируясь на принципы естественного права и общественного договора, Монтескье приходил к выводу, что люди сознательно отказались от «естественного состояния» и пришли к государству и частной собственности. Монтескье сыграл роль и как критик королевского деспотизма, которому он противопоставлял конституционную монархию английского образца, защищающего

частнособственнические устои и формальные свободы. В этом политическом идеале Монтескье отразилась его позиция компромисса аристократии и буржуазии.

В социологических взглядах Дж. Локка получила отражение его идея политического компромисса буржуазии с дворянством. Дж. Локк был одним из родоначальников английского буржуазного либерализма. Локк - сторонник отделения верховной законодательной власти (парламент) от власти исполнительной (с включением судебной и военной) и «федеративной», т.е. внешних сношений (министры и король). Теория разделения властей отражала практически сложившееся разделение власти между буржуазией и дворянами. Эту политическую концепцию Локк пытался обосновать социологически: по его мнению, общественный договор создал правительственную власть, обязанную охранять «естественные права» людей: личную свободу и частную собственность. В отличие от Гоббса, Локк считал, что правительство обязано само подчиняться законам, в противном случае нация возвращает себе право суверена, т.е. право насильственно расторгнуть договор с данным правительством и образовать новое, которому и передается вновь суверенитет.

Далее, анализируются взгляды Ф. Ницше на природу власти. Подчеркивается, что, согласно Ф. Ницше, под влиянием влечений и потребностей человек истолковывает мир определенным образом. Ибо всякое влечение, по Ницше, есть «известный род властолюбия», стремящегося навязать свою перспективу как норму всем другим влечениям. Несправедливость, притеснение, эксплуатация не являются прерогативой той или иной социальной формы жизни. Это глубинная характеристика «жизни» как таковой. Апелляция к разуму и правде (истине)-лишь заменяющий прямое физическое принуждение способ одной воли влиять на другую волю (в том числе и коллективную). Рациональная аргументация и вообще любые рассуждения, согласно Ницше, значимы лишь постольку, поскольку они обозначают перспективу некоторой воли, стремящейся к расширению своего могущества. В любой философской полемике дело идет не о поиске истины, а о жизнеутверждении, подчинении чужой воли своей.

Проблема власти в философской традиции XX века обрела новый аналитический смысл в работах М. Вебера. М. Вебер исходил из понимания власти как возможности проводить внутри данных социальных отношений собственную волю вопреки сопротивлению и независимо от того, на чем основана эта возможность.

Несомненной заслугой М. Вебера явилась попытка выявить

особый харизматический тип власти, противопоставив его таким типам как легальный и традиционный. Харизма - исключительная духовная одаренность человека, что окружающими воспринимается как сверхъестественная сила постижения и воздействия, недоступная обычным людям. Величие носителей харизмы признается всеми, однако нравственная и историческая оценка их деятельности различна. М. Вебер считал, что харизматическая власть - это власть вождя, основанная на безоговорочном, радостном подчинении; эта власть поддерживается верой в избранность, в харизму. Харизматический вид власти М. Вебером противопоставляется легальному и тради цион иому.

В дальнейшем обращается внимание на подход к феномену власти Т. Парсонса, выраженный в традиции функционального определения: власть —«обобщенный посредник» отношений в обществе. Проблема власти исследуется в социологической концепции В.Парето, где проблема власти обрела статус проблемы статуса властвующей элиты. Творческая силаалит - основа функционирования общественных процессов. Исследованы также поведенческие концепции власти, сформированные в границах бихевиорального направления, - игровая и рыночная модель власти; анализируется проблема генезиса власти в работах 3. Фрейда, В. Райха, Э. Фрамма, Р. Кауфмана. Показано, что психоанализ впервые обращается к власти слова. Школа Ж. Лакана полностью концентрируется на изучении власти языка. Также раскрыта специфика постановки и решения проблемы власти в философии постмодерна, сформировавшегося в культурном самосознании Запада в последней трети XX века. Изложен концептуальный подход к феномену власти, предлагаемый в политической семиологии Р.Барта, Ж.Батая, в политической антропологии Э. Канетти, в исследованиях М.Фуко. Работа также содержит анализ проблемы власти, предложенный Р,Далем в границах американского плюрализма, исследующего реальные процессы принятия решений. Это стало также основой подхода Бакрача, Бараца, Кренсона, изучающих природу демократии в США, проблему гегемонии. Сюда же можно отнести работы С. Люкеса, Э. Лаклау, Ш. Муффе, М. Манна, М. Каллона, Б. Латура. Анализируется прогностическая концепция власти, ориентированная на тезис об инновационной деятельности как ведущей экзистенциальной силе общества, для которого основным фактором исторического процесса явится совокупный эволюционный (инновационный) политический разум.

Второй параграф «Концептуальный анализ феномена власти в пространстве политических отношений» посвящен анализу основ концепции власти, ибо политологии и этики вкладывают разное содержание в понятие власти, что можно зафиксировать в работах X. Арендт, П. Морриса^ А. Гиденса, С. Лукса, Г, Симона, Ю.Хабермаса и др.

Каков статус феномена власти в пространстве политического дискурса? Проблема определения природы власти является центральной в современной кратологии, поскольку оттого, насколько широки границы кратологического дискурса, зависит качество социологической информации, смысл и содержание практических рекомендаций, теоретический образ социальной реальности. Огромное влияние концепция власти оказывает - на результаты эмпирических исследований. Об этом, в частности, говорит сопоставление исследовательских проектов Ф.Хантера и Р.Даля. Используя «репутационный» метод, Ф. Хантер пришел к выводу об элитистском характере распределения власти в американском обществе, в то время как <фешенческий» метод Р. Даля привел его к плюралистическим оценкам. Не случайно всплеск интереса к определению понятия власти приходится на 1950-1960-е годы, когда власть стала объектом прикладного исследования, прежде всего в политической науке. В этом естественном интересе к проблеме кроется и опасность - угроза превращения понятия власти в нечто аморфное и неопределенное. Недостаточное внимание к концептуальным проблемам привело к тому, что «властью» начали называть любые явления и события, хоть как-то связанные с воздействием одних людей на других или со сферой политики в целом. Редко исследователи обращаются к анализу области и пределов применения понятия, его содержательной специфики и места в общей понятийной структуре.

Сегодня в литературе наиболее значимым и мощным объяснительным потенциалом обладают два сформировавшихся подхода: альтернативный («эпизодический») н диспозиционный. Представляющие альтернативный подход Э. Кэплэн, X. Саймон, Р. Даль, Н. Полеби подходят к власти как к разновидности социального поведения, определяя ее в терминах каузальности: «иметь власть» означает «осуществлять» ее. Нереализующийся потенциал - не власть; властное отношение возникает в случае, если существующий потенциал успешно используется.

Диспозициониая концепция власти проводит различие между

«властью» (потенциалом) и «влиянием» (действием). Ядром «власти» является способность (возможность) повелевать, впадение (обладание) чем-либо, т.е. диспозиция, тогда как «влияние» однозначно указывает на действие.

Сторонники диспозиционного подхода исследуют «скрытые» формы власти (власть над сознанием и установками людей, что трудно идентифицировать). При отождествлении власти с ее наблюдаемым осуществлением бездействие квалифицируется как безвластие; отсутствие же поведения - это форма поведения, а отказ от решения -тоже решение:

В социальной практике осуществление власти обычно выступает средством управления, а субъект власти одновременно является и субъектом управления. Если результат управления выражается в достижении целей, то результат власти - в подчинении объекта субъекту, что может обеспечить достижение целей. Ситуации неудач в политике и реализации целей субъекта управления определяются либо отсутствием у него необходимой власти, либо ее неумелым использованием (ошибками в управлении).

Различение власти и управления важно в нескольких отношениях. В практическом плане - при анализе возможностей социальных субъектов обеспечивать подчинение других субъектов и достигать определенных целей (властный и управленческий аспекты позволяют понять причины неудач управленческих действий, - источники эффективности, характеристики и закономерности властвования и управления не тождественны). В моральном плане это различение позволяет определить ответственность за события. В оценочном плане различение власти и управления облегчает оценку социального устройства с позиции рациональности распределения власти и его влияния на управленческие процессы.

Очень важная особенность феномена власти фиксируется рядом аналитиков (Т.Болл, В.ПЛедяев), отмечающих, что концептуализация результата власти и уточнение границ понятия связаны с вопросом о соотношении субъективных (персонализированных) и объективных (структурных) факторов в достижении подчинения объекта: власть возникает в системе социальных отношений, формирующей условия каузального отношения между субъектом и объектом и предопределяющей совокупность ресурсов, которыми они обладают. Не все политические события есть результат власти. Часто политические процессы протекают независимо от устремлений субъектов власти и способов осуществления последней. В анализе

политической практики необходимо различение результатов деятельности властных субъектов и политических событий, которые при сложившихся обстоятельствах неизбежны. На власть, ее субъектов и носителей нельзя и не следует возлагать ответственность абсолютно за все происходящее в обществе.

Вопрос о критериях власти и классификации форм власти продолжает оставаться дискуссионным. Ряд авторов полагают: властное отношение возникает тогда, коша есть конфликт между субъектом и объектом. Власть характеризуется как «негативное», связанное с подавлением или ущемлением интересов объекта. Эта точка зрения связана с разными методологическими аргументами и интерпретациями «интересов», однако «власть» по определению заключает в себе конфликт между субъектом и объектом. Речь идет о конфликте преференций (предпочтений). Большинство авторов Вебер, Лассуэлл, Даль, Блау, Бэрри, Моррис, считают, что власть, осуществляемая над людьми, ассоциируется с конфликтом, сопротивлением, принуждением. Попытки рационального обоснования данного тезиса ограничиваются указанием на необходимость отличать контролируемое поведение объекта от автономного и вывести из сферы власти ситуации, когда человек следует чьему-то совету, руководствуется моральными принципами. По сути, за пределы власти выводятся побуждение, убеждение, манипуляция и некоторые формы авторитета.

Классификаций форм власти достаточно много. Как известно, специфика классификации определяется лежащим в основе классификации основанием. Ряд исследователей (Г. Лассуэл и А. Каплан) стремятся отразить детали властных отношений, и их классификации характеризуются значительным числом позиций или фиксируют наиболее общие отличия и выделяют относительно немного форм власти, деля их на подвиды. Кроме того, различия классификаций зависят от расхождения в трактовке власти. П. Бахрах и М. Барац, Т. Парсонс, X. Арендт выводят за пределы властных отношений силу, манипуляцию и авторитет. В классификациях концептуализирующих власть в терминах конфликта и оппозиции не упоминаются убеждение, экспертиза, манипуляция и побуждение. Но эти формы власти учитываются авторами, которые придерживаются широкой интерпретации этого понятия, включая в него контроль субъекта над сознанием, поведением объекта. Основаниями таких классификации выступают:

- 1) сфера существования (осуществления) власти (власть

экономическая, политическая, идеологическая);

2) характер (формационный тип) общественных отношений (власть рабовладельческая, феодальная, капиталистическая);

3) специфика субъекта и объекта власти (власть индивидуальная и коллективная, государственная и негосударственная);

4) источники и мотивы подчинения объекта субъекту (принуждение, убеждение и др.).

В российских публикациях 1960-1990-х годов наибольшее внимание уделялось классификациям первого и второго типов, типологизация же по источникам подчинения (термин «методы власти») сводилась к проведению различий между убеждением и принуждением. В трудах зарубежных ученых, напротив, преобладают классификации четвертого типа. Разнообразные классификации власти даны в работах ИЛ. Болясного, Н.М. Кейзерова, А.И. Кима, И.И. Кравченко, В.В. Крамника, О.М. ЛедяевоЙ, Б.М. Макарова, Б.В. Меньшикова, Н.И. Осадчего, В.Л. Усачева, В.Г. Ледяева.

Интересный вариант классификации представлен В.Г.Ледяевым; он говорит о существовании шести форм власти, различающихся по источникам подчинения объекта субъекту. Данный тип классификации представляется автору наиболее значимым сточки зрения объяснения многообразия властных отношений. К ним относятся сила, принуждение, побуждение, убеждение, манипуляция и авторитет.

Рассмотренные формы власти - сила, побуждение, принуждение, убеждение, манипуляция, авторитет, - охватывают все возможные ее проявления. Но в реальной жизни различные формы власти чаще всего проявляются не в чистом, а в «смешанном» виде.

Возникая из ролевой неоднородности людей, власть сводится к системе преимуществ, представляющих дополнительные степени свободы, и дающие право одним влиять на самоутверждение других. Операционализируют власть позитивные (стимулирующие добровольное подчинение) и негативные (осуществляющие принуждение) санкции, которые усиливают асимметрию субъекта и объекта власти. Вообще говоря, наличие подобной асимметрии -стандартное место в ситуации власти, между тем обнаруживается

нюанс, упускать из виду который недопустимо. Бее сводится к пределу полномочий властных функций, который достаточно неустойчив и переступать который нежелательно, опасно: там, где баланс кардинальных целей и средств поддержания власти подрывается, власть вырождается. Цель власти состоит в том, чтобы посредством прямого или косвенного воздействия на людей, их объединения или разъединения:

а) противодействовать деструкции, кризису, упадку, нейтрализовать напряжение, конфликты;

б) стремиться к максимуму стабильности общественного целого, способствовать его совершенствованию, упрочению, прогрессу.

В третьем параграфе «Власть и проблемы формирования стратегии устойчивого развития в российском транзитивном обществе» изложены императивы устойчивости общества. Но в то же время проблема устойчивости общества представлена и как проблема власти. Сопоставление власти и управления обнаруживает, что сама впасть выступает в виде управления, управление - в виде власти. Но управление не есть функционирование власти. Управление шире, чем власть. Власть - элемент управления, источник силы управления. Процесс управления представляет собой процесс реализации властной воли для достижения цели; управление является средством, при помощи которого целенаправленное воздействие власти из возможности превращается в действительность. Именно власть, реализуемая через элитарные слои, способна проявить в полной мере функцию управления социумом, в том числе сыграть определенную роль в ситуации деструкции в обществе, и обеспечить существование базовых ценностей общества, хотя бы в силу того, что доминирующим качеством элитарных групп является ответственность (Хосе Ортега-и- Гассет): избранные - это те, кто требует от себя больше, даже если требование к себе непосильно. Именно в ситуации социальной деструктив но сти существует опасность разрушения интериоризованных ценностей, и предотвращение этого процесса разрушения - функция властных структур.

Функционирование интериоризованных ценностей общественного развития, имеющих статус регуляторов функционирования социума и детерминант человеческого поведения, является доминирующей задачей властных структур. Одной из функций властных структур является обеспечение существование и

легитимности системы ценностных ориентации общества для всей системы общественного сознания. Это нужно для того, чтобы в общестенном сознании не возникло пространство духовного вакуума, что чревато опасностью массовых проявлений девиантно го поведения; последнее же является признаком деструктивных процессов, происходящих в обществе, признаком кризисной ситуации. Обеспечение властными структурами существования и легитимности системы ценностных ориентации - одна из существеннейших функций власти. И в момент, когда происходит процесс смены элит, возникает угроза трансформации ценностных ориентации социума. Если это происходит, если это не будет предотвращено, возможен масштабный кризис общественного развития, что означает утрату обществом состояния устойчивости.

Формирование национальной стратегии устойчивого развития России естественным образом должны включать синтезированные фундаментальные достижения доперестроечного периода, равно как и все то положительное, что положено и реализовано преобразованиями переходного периода. Реформы, проводимые властью России, могут иметь положительные результаты лишь в ситуации, когда основой реформ является собственный экономический и интеллектуальный потенциал, результативная государственная власть, играющая значительную роль в управлении социально-экономическими процессами.

В ряду ориентиров государственной политики по обеспечению интеграции России в процессе устойчивого опережающего развития особое место занимает использование социальных критериев Ии учет социальных последствий при принятии властных решений, формирование органов народовластия, которые явились бы механизмами социальной солидарности и интеграции политического разума и воли политиков с созидательной энергией общества; наконец, в числе этих ориентиров - опора в экономической стратегии на государственный сектор наукоемких отраслей промышленности, обращение к мировому и отечественному опыту системного реформирования экономических отношений.

Специфичность сложившейся в по еле перестроечной России практики властных отношений в том, что сегодня «партия власти», осуществляющая высшие властные полномочия в государстве , как таковой политической

партией не является. А партии, получившие в общественном сознании отражение как «партии власти», в действительности не являются таковыми.

И хотя многопартийность стала реальностью, многопартийность в статусе совокупности политических партий в обществе, борющихся за власть, и влияние на принятие политических решений, не переросла еще в партийную систему, характеризующую определенный уровень зрелости многопартийности. О последнем можно говорить лишь в случае, если она играет доминирующую роль в процессе принятия стратегических государственных решений. Отдельная же политическая партия может считаться политической силой, только будучи способной оказывать эффективное влияние на государственную политику. И только в этом случае возможно формирование эффективной стратегии устойчивого развития.

В главе третьей «Особенности российской системы власти в переходный период» эксплицируются признаки российской власти в переходный период, анализируются социальные основания российской государственности.

В первом параграфе «Специфика политической власти в транзитивном социуме» выявляются отличительные признаки политической власти по отношению к любому другому типу власти. Ее отличительными признаками являются:

- верховенство, обязательность ее решений для всего общества и, соответственно, для всех других видов власти. Она может ограничить влияние других форм власти, поставив их в разумные границы, либо вообще устранить их;

- всеобщность, т.е. публичность. Это означает, что политическая власть действует на основе права от имени всего общества;

- легальность в использовании силы и других средств властвования в пределах страны;

- моноцентричность, т.е. существование общегосударственного центра (системы властных органов) принятия решений;

- широчайший спектр используемых средств для завоевания, удержания и реализации власти.

Обращаясь к проанализированной раннее теории конституционных кризисов, автор утверждает, что циклическая теория конституционных кризисов может быть использована и для анализа

политической ситуации в современной России, в поиске приемлемых путей решения социальных проблем. Очевидным преимуществом модели конституционного цикла является то, что она позволяет соотнести статическое состояние с состоянием изменения в рамках единой концепции конституционного процесса, выявить сходные фазы данного процесса в различные исторические периоды и в разных правовых культурах, наконец, понять механизм становления нового конституционного строя.

Существо всей динамики переходного периода определяется диалектикой деконституционализации (отмены старой конституции) и реконституцнонализации) введения новой). Между этими двумя полюсами - переходный режим. Доминантной проблемой права переходного периода является вопрос обоснования ценности конституционных норм, что может базироваться на простом принятии его общественным мнением или своего рода общественном договоре. В эпохи конституционных революций существует два полярных мнения — согласно одному, сам факт революционного изменения делает конституцию приемлемой, согласно другому - приемлемость определяется степенью соответствия конституционного процесса фундаментальным, представлениям общества о демократии и праве. В промежутке между двумя крайними фазами конституционного цикла в обществе происходят политические изменения, связанные с его структурной перестройкой в направлении демократии или авторитаризма. Сам же механизм разрешения конфликта легитимности и законности имеет существенную специфику проявления в различных правовых культурах.

Обобщения различных конституционных ситуаций, возможных в условиях кризиса переходного периода от авторитаризма к демократии, можно выдвинуть ряд моделей перехода:

- модель сохранения конституции, созданной недемократическим режимом с сохранением неприкосновенных зон и трудной процедурой внесения поправок, которая позволяет обеспечить определенную преемственность в развитии политической системы; эта модель, затрудняя изменения в конституции, делает более сложным процесс демократического перехода;

- модель сохранения в условиях перехода к демократии прежней «бумажной» конституции авторитарного режима; эта модель позволяет реализовать некоторые демократические нормы ранее чисто фиктивной конституции, но в ней — опасность «парализующего эффекта» тех норм конституции, которые не соответствуют условиям

перехода к демократии;

- модель создание конституции временным правительством с сохранением юридически недемократических властей; эта модель решения конституционного вопроса создает в основном законе противоречие, которое должно быть устранено позднее, а связь возникновения конституции с временным правительством может помешать демократической консолидации ввиду недостаточности социальной поддержки;

- модель, созданная в противоречивых условиях и отражающая фактическую расстановку сил недемократических институтов, при этом формально-демократический характер конституции и ее соответствии задачам демократического перехода сталкивается с трудностями политического противостояния;

- модель восстановления предшествующей демократической конституции, однако эта формула не учитывает изменений, произошедших в обществе за время авторитарного режима, как не позволяет учесть и рань политических процедур и институтов прежней конституции в осуществлении демократического переворота;

- модель создания конституции, основанная на народном выборе, и с последующим одобрением на народном референдуме.

Однако посредством изменений лишь в правовой сфере невозможно выйти из кризиса. Реформы должны охватить все сферы общества, общество эпохи трансформации должно освобождаться от догм и обрести свободу поиска эксперимента.

В заключение параграфа анализируются тенденции развития политической власти, которые проявляются следующим образом:

1. В усилении интенсивности процессов демократизации политической власти. Четко выраженным является процесс замены форм политической власти, основанных на прямом насилии и подчинении, формами общественного консенсуса и самоуправления. Об усилении демократической тенденции во властных отношениях свидетельствуют повышение роли в воздействиях на властные отношения общественных движений и неполитических объединений, становление и развитие в посттоталитарных странах гражданского общества.

2. В возрастании фактора легитимности власти как обязательного признака цивилизованной власти. Властные структуры всех стран предпринимают максимум усилий для обеспечения легитимности политической власти, т.е. признания ее законного характера обществом.

3. В высоких темпах бюрократизации аппарата властных структур. Данный процесс идет практически во всех странах и имеет негативные последствия. Связано это с тем, что, осуществляя конкретные управленческие функции, бюрократия подвергается воздействию различных заинтересованных групп и отдельных лиц.

4. В негативном процессе нарастания конфликтности между различными ветвями власти. Эта тенденция отрицательно воздействует на экономическую и политическую стабильность России.

Во втором параграфе «Специфика становления института политических партий в российском социально-политическом контексте: к проблеме многопартийности» рассмотрено явление многопартийности в российском социально-политическом контексте, раскрыта его специфика.

Анализ проблемы партийного строительства в России, позволяет утверждать, что основная проблема в следующем: партии, которые намерены бороться за звание «правящей партии», не готовы к этой роли ни теоретически, ни методически. Программы партий подготовлены как «билет для вхождения во власть», но не как «проект решения проблем народа». Поэтому в политических документах российских партий слаба их политическая составляющая: отношение к личностным и экономическим свободам человека. Выбор проблем, решаемых партией, носит бессистемный, пиаровский характер. Партии и политики не дискутируют с другими партиями и политиками по каждой из проблем, а «разрабатывают» каждая свои темы.

Перспективы построения в России гражданского общества, равно как и перспективы постсоветского развития связаны с состоянием российской многопартийности и становлением института политических партий. Политические партии и движения создают для рядовых граждан возможности, хотя бы в какой-то степени, влиять на правящую элиту, влиять на ее обновление, заставляют ее действовать не только в собственных интересах. В деятельности партий реализуются фундаментальные принципы демократии - политический плюрализм, представительство, выборность должностных лиц. В современных либерально-демократических системах партии, как правило, выступают в качестве носителей конкурирующих друг с другом политических курсов, не ставя под сомнение законность существующего конституционного строя. Появление и развитие политических партий в значительной мере свидетельствует об эффективности политической системы общества, является важным фактором укрепления демократической природы государства,

обеспечения политических прав граждан и формирования в стране гражданского общества.

Ситуация в России переходного времени сложилась таким образом, что с развитием многопартийности связывались надежды на быстрый переход к демократии после краха тоталитарного режима и ухода КПСС с политической сцены. Но результаты становления партийной системы в России оставляют противоречивое впечатление.

Полноценная партия должна обладать разветвленной структурой, между различными частями которой существует строго оговоренное разделение полномочий и обязанностей. Она должна иметь достаточное число активистов, региональную сеть отделений и избираемые центральные органы. С точки зрения развитых организационных структур полноценной партийной системы в России нет. Существующие в России партии в большинстве своем - это не столько сформировавшиеся партии классического типа, сколько протопартни, находящиеся в процессе становления. Исключение составляют только КПРФ и, в определенной степени, «Единая Россия».

Значительная часть российских партий претендует на выражение интересов всего общества в целом, выражая на самом деле интересы только своих членов. Многие политические объединения называют себя выразителями интересов т.н. «среднего класса», признавая в то же время, что «средний класс» как таковой в современной России еще не сложился. Нередко та или иная партия заявляет, что выступает от имени конкретной социальной группы, однако при этом сама эта группа не спешит делегировать данной партии такое право (это наиболее характерно для партий, выступающих от лица бизнесменов и предпринимателей). Если даже партии удается заручиться поддержкой представителей определенного социального слоя, то, как правило, за счет связи с его верхушкой (пример - Аграрная партия России).

Тормозящим фактором развития партий является также российская традиция политических партий, когда в основной своей массе они вырастали не из недр гражданского общества, а формировались вокруг популярных лидеров, парламентских фракций, влиятельных финансовых группировок. Такой подход во многом породил и организационную специфику российских партий как «рыхлых», «недоразвитых», находящихся в рамках «садового кольца», и имеющих слабое представительство в регионах. Почти все российские партии строились «сверху вниз», поэтому они являются, в первую очередь, политическим орудием лидера, а не представителем

интересов какого-либо сегмента гражданского общества.

В сложившейся постсоветской политической системе партии не только не участвуют в формировании исполнительной власти, но и оказывают весьма ограниченное влияние на ее политический курс, а роль законодательной власти, в которой партии представлены достаточно весомо, остается недостаточно высокой.

При этом государственная власть главным образом опирается не на партийные, а на корпоративные интересы.

Третий параграф «Формирование оснований российской государственности и реализация принципов конституционности в современной России» посвящен анализу становления российской государственности в переходный период как процессу реализации идей разделения властей, открытого судопроизводства, защиты прав человека.

Идея разделения властей имеет статус политико-правовой доктрины и конституционного принципа в современной постперестроечной России, выступает в качестве высшего законодательного требования, - последнее отражено в ст. 10 Конституции Российской Федерации.

В постперестроечной России именно на этом принципе основано становление новой российской государственности, формирование и функционирование новых государственных институтов, оформление структур политической власти. Позитивна и роль механизма разделения властей в обеспечении процессов демократизации общественной жизни, в укреплении социальных и политических гарантий, препятствующих узурпации власти, для блокировки негативных подвижек в направлении тоталитаризма, произвола и несвободы. И не только это. Роль и значение разделения властей как конституционного принципа представляют себя наряду, с такими социально-детерминирующими факторами, как рьшочно ориентированная экономика, развитие гражданского общества не только в сфере политической, но и в области права, в сфере законодательной деятельности государства, в правотворчестве, в пересмотре доктринальных основ современного уголовного права. Практика разделения властей влияет на формирование новых подходов к уголовно-правовой доктрине в условиях становления новой российской государственности.

Важно также правильно оценить место конституции в политической жизни страны, реальные возможности и последствия её изменения. Неверно считать, что источник наших бед - плохие

законы; важно понимать, что уровень демократизма общества, социально-политическая безопасность определяются многими факторами. Бели экономический кризис будет продолжаться, никто не даст гарантий, что развитие будет идти в конституционных рамках, какие бы изменения в Основной закон ни были внесены.

Профессионалы, занимающиеся проблемами законотворчества, отмечают три момента, чрезвычайно важных для сегодняшней ситуации в России.

Во-первых, важен настоящий закон о порядке внесения поправок в главы III - VIII Конституции (т.е. не требующих созыва Конституционного Собрания), который несколько ограничивает возможности региональных элит тормозить прохождение конституционных поправок.

Во-вторых, существует известное пространство государственных становлений, перестройки в котором могут осуществляться посредством здания федеральных законов и федеральных конституционных законов.

В-третьих, ряд важных поправок к Конституции нужно поставить на законодательный конвейер, как только войдёт в сипу закон о порядке внесения таких поправок, и сегодня необходимо включить в их обсуждение общественное мнение.

Двусторонняя связь и взаимовлияние общества и суда является тем каналом, который обеспечивает публичность судебного разбирательства. Открытое судебное разбирательство воспитывает общество, демонстрирует правомерные образцы поведения.

Принцип открытого судопроизводства закреплен в Конституции РФ, в международных документах, ратифицированных Россией: отправление правосудия должно быть гласным, открытым, публичным (за исключением оговоренных законом случаев), приговор всегда оглашается публично. Нарушение этого принципа означает нарушение права на честный и беспристрастный суд. Международные документы и практика их применения налагают на государства обязательства организовывать свою судебную систему так, чтобы этого нарушения права на честный и беспристрастный суд не происходило.

Открытость отправления правосудия реализуется главным образом в публикациях о судебных процессах в периодической печати и в публикациях профессиональных судебных отчетов, общество узнает о системе отправления государства и тем реализует свое право на информацию. Здесь сходятся основополагающие права человека, без которых невозможно создание и существование демократического

общества: право на честный суд и право на информацию, право на свободу слова (в данном случае журналистов).

Правовые государства мирового сообщества не идеальны. Они складывались по-разному, имея свои особенности и недостатки. Но в этом процессе прослеживалась и общая черта - движение человечества к свободе, осознанное стремление обуздать государственную власть, заставив её уважать и защищать право, честь и достоинство личности как высшую ценность, обеспечить эффективную и оптимальную защиту прав человека.

Именно властным структурам надлежит обеспечить эффективность механизмов защиты прав человека. Сама по себе эта проблема многослойна, она может быть представлена во множестве аспектов: социально- психологического свойства, экономического и политического. Россия сегодня стоит перед необходимостью радикальной трансформации множества социальных структур и отношений; решение этой проблемы определено и тем, насколько сильным будет государство, - будут ли сформированы основы правовой государственности, что позволит обеспечить как приоритет прав человека, так и осознание роли государства в признании этих прав в защите этих прав. Для властных структур создание основ сильной правовой государственности должно начаться с создания предпосылок, которые могли бы обеспечить реализацию сформулированных в Конституции Российской Федерации прав человека, - с формирования процедур, институтов и механизмов правовой защиты, с формирования юридических гарантии, законом созданных (например, судебная защита прав и свобод человека). Эти процедуры проверяются опытом; их упрощение, как правило, говорит о начале формирования антиправовых традиций.

В правовом государстве высшим авторитетом обладает закон, исключена диктатура определенного класса, партии, группировки, управленческой бюрократии; и в конституционных пределах соревнование общественно- политических организаций. На защиту закона и правопорядка ориентированы государственная власть, общественное мнение, потенциал средств массовой информации, именно в этих условиях исключается произвол властей, разного рода общественных структур, правовой нигилизм. Демократия же понимается не только как права и свободы, но и как гражданская ответственность, строгое соблюдение закона, самоконтроль и самодисциплина; как реализация принципов всеобщего, прямого и равного избирательного права, как условие обеспечения в

государственных и общественных делах. Правовое государство заинтересовано в том чтобы каждый член общества сознательно выбирал для себя наиболее разумный, оптимальный способ общения с окружающей средой, согражданами, властями, и выбор помогают ему сделать общественные институты, средства массовой информации.

Именно гражданская суверенность личности, означающая расширение прав и свобод личности, означает становление основ правового государства. В России транзитивного времени формируется новый взгляд на статус гражданина и природу его прав, формируется политическая культура, ориентированная не только на демократические традиции, но и на традиции либеральные, в основе которых лежит представление о том, что личность независима и автономна от государства. И сложность проблемы - в развитости и демократических традиции, в том чтобы ввести их в законодательную практику - лишь тогда можно будет говорить о сформированном механизме реализации идеи правовой государственности. Сегодня же конституционное право утратило символическое значение.

В «Заключении» подводятся основные итоги диссертационного исследования и намечаются перспективы его дальнейшего развития, которые заключаются в анализе множества социальных связей и опосредований с целью выработки эффективной стратегии изучения феномена властных отношений в обществах переходного, транзитивного периода.

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях:

1. Журавлева И.В. К вопросу о воспитании молодежи с проявлениями асоциального поведения в условиях властных отношений переходного времени. Известия ТПУДООб.6.-С. 128135.

2.Журавлева И.В. Власть, специфика ее проявления и тенденции развития в переходный период: к постановке проблемы. Актуальные проблемы социальной философии. Труды региональной научно-практической конференции. - Томск: Изд-во ТГГУ, 2006. - С. 78-81.

3. Журавлева И.В. Формирование оснований российской государственности в транзитивном социуме. Актуальные проблемы социальной философии Труды региональной научно-практической конференции. - Томск: Изд-во ТПУ, 2006.-С. 114-117.

Журавлева И.В. Власть в дискурсе политических отношений: концептуальный аспект. Актуальные проблемы социальной философии. Труды региональной научно-практической конференции. - Томск; Изд-во ТПУД006. - С. 96-99.

Отпечатано в типографии ООО "Типография" г. Юрга, пр. Победы 12 Б, оф.2. Тел. (384-51) 4-24-42 Тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Журавлева, Ирина Владимировна

if- стр.

ВВЕДЕНИЕ 4-

ГЛАВА 1. ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА И ПРАКТИКА ВЛАСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КОНЦЕ XX

НАЧАЛЕ XXI вв. 12

1.1. Общество переходного типа как феномен. Характеристики 12-29 транзитивной социальности

1.2. Тенденции и этапы в эволюции российского общества 30-46 переходного типа

1.3. Транзитивный период в России в дискурсе концепции 46-59 «общества риска»

1.4. Приватизация в дискурсе современной российской 59-88 модернизации и проблемы власти

ГЛАВА 2. ФЕНОМЕН ВЛАСТИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ 89-ДИНАМИКЕ 162 2.1. Проблема власти в философии античности, Нового времени и 89-современности 130 ^ 2.2. Концептуальный анализ феномена власти в пространстве Неполитических отношений 146 2.3. Власть и проблемы формирования стратегии устойчивого 146-развития в российском транзитивном обществе

ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ 163В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД 222 3.1. Специфика политической власти в транзитивном социуме 3.2. Специфика становления института политических партий в 182российском социально-политическом контексте : к проблеме многопартийности fl 3.3. Формирование оснований российской государственности и 194реализация принципов конституционности в современной 222 России

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Журавлева, Ирина Владимировна

ВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования

Власть - одно из фундаментальных начал общества и политики, существующее там, где есть устойчивые объединения людей: в семье, производственных коллективах, различного рода организациях и учреждениях, в государстве - в этом случае мы имеем дело с верховной, политической властью. Примечательно, что, никогда не являясь свойством или отношением одного действующего лица, власть есть отношение двустороннее, асимметричное, с доминированием воли властителя, взаимодействием субъекта и объекта власти. Власть относится к числу не только фундаментальных феноменов общественной жизни; по сути своей это явление редкостной многоплановости, уникальный социокультурный феномен, уходящий корнями в мир инстинктов и живой природы. Многоплановость феномена власти проявляет себя во множестве отношений - экономика, культура, наука, институты государства и политика теснейшим образом связаны с властью; сам же вопрос о природе власти ставился уже в IV веке до н.э. Аристотелем.

Сегодня, в начале XXI века, в общем комплексе демократических проблем современной России, проблема власти, ее природы, социального характера, ее эффективности, информированности, легитимности, конституционности и безопасности вышла на ведущие роли и требует разработки новых аналитических подходов. Это особенно важно в условиях общества транзитивного, переходного типа, в условиях модернизационных процессов, совершающихся в современной России.

Ключевыми проблемами для аналитиков становятся проблемы, касающиеся углубления понимания сущности, содержания, структуры современной власти в транзитивном социуме, субъектов и объектов власти, ее носителей и защитников, типов, видов, форм и закономерностей, принципов и особенностей, функций и методов, механизмов и технологий, состояния российской многопартийности. Последнее хотелось бы подчеркнуть особо. Дело в том, что состояние российской многопартийности во многом определяет перспективы постсоветского развития России; политические партии сегодня - один из важнейших базовых элементов структуры современного общества, без которого не мыслится функционирование представительной демократии, равно как не мыслится и формирование законодательной ветви государственной власти через процедуру конкурентных выборов. Партии возникли как инструмент реализации групповых интересов конфликтующих социальных сил посредством осуществления государственной власти. Одновременно справедливо утверждать, что система многопартийности превратилась в пореформенной России в мощный фактор демократизации политической системы нашей страны в целом. Это показатель развитости гражданского общества. Именно в деятельности партий реализуются такие базовые, фундаментальные принципы демократии, как политический плюрализм, представительство, выборность. В условиях либерально-демократических систем программы властвующих партий являются отражением конкурирующих политических курсов; при этом, однако, под сомнение не ставится законность существующего конституционного строя. Когда-то М.Вебер, исследуя процесс формирования партийных систем, писал о многопартийности как о детище демократии, избирательного права для масс, о том, что развитие политической многопартийной системы - показатель эффективности политической системы общества, фактор укрепления демократической природы государства, условие обеспечения политических прав граждан.

Степень теоретической разработанности проблемы

Перечисленные выше проблемы, касающиеся практики властных отношений общества переходного типа, составляет предмет исследования таких отечественных авторов, как Е.Н. Аврамовой (исследование проблем социальной трансформации и формирования властвующей элиты), Н. Афанасьева, М. Малютина, Н.В. Куколева, А. Магометова (анализ изменений в механизме функционирования региональных элит, исследование проблем клиентилизма и российской государственности, а также процесс консолидации власти), JI.B. Бабаевой, А.Е. Чириновой, Е.Я. Таршиса, В. Березовского и С. Червякова, JT.A. Резниченко (анализ бизнес-элиты как политического класса и особенности ее «олитического участия»), Т.П. Коржихиной, Ю.Ю. Фигатнера, М.С. Вселенского, О.В. Крыштановской (изучение становления и механизма действия феномена советской номенклатуры), Р. Галямова (анализ особенностей трансформации политической элиты в постсоветский период, изучение форм адаптации элиты к новым реалиям), В. Гельмана (анализ проблем федеральной политики и местного самоуправления), В.В. Журавлева (попытка сформировать новые подходы к проблеме «власть-оппозиция», исследование тенденций эволюции политической истории России), А.Г. Здравомсылова (изучение трансформации российского общества и кризисных явлений в пространстве власти в 90-е годы XX века); Индиатуллиной К.С. (анализ проблемы регионального политического лидерства в России и путей его эволюции), Б.Н. Краснова, А.А. Кристевой (изучение власти как явления общественной жизни), В.Г. Ледяева (формирование концептуального анализа власти), А.В. Понеделкова (анализ генезиса и проблем становления в России политической элиты), В.В. Согрина (исследование проблемы «власть-реформы», а также анализ опыта российского конституционализма в региональном контексте).

Однако в трудах перечисленных авторов не обрисованы комплексные ориентиры - стратегии власти переходного времени, что могло бы найти свое отражение в ряде проблем, таких, как посткоммунистическая трансформация российского общества и практика властных отношений, политическая власть, специфика ее проявления и тенденции развития в транзитивном социуме, конституционные пределы государственной власти и совершенствование механизма эффективности защиты прав человека, становление новой российской государственности и реализация принципа конституционности в дискурсе власти в «обществе риска», особенности легитимности власти в переходный период, модернизация политико-правовых отношений в транзитивном социуме и консолидация власти, императивы либерализма и объективация либеральной идеи в пространстве властных отношений постперестроечного российского социума,- именно это выделило исследовательскую парадигму данной работы. Исследуя стратегии власти транзитивного общества, мы пытались связать эту проблему с процессом становления в России переходного времени гражданского общества, обосновать тезис о том, что само формирование института многопартийности в транзитивный период выступает как признак становления гражданского общества: усиливается эффективность представительных институтов, партии берут на себя роль посредников, обеспечивающих коммуникативные процессы в отношении «политические элиты - общество», одновременно, как показано в исследовании, политические партии, представительствуя во власти, становятся законодательной и исполнительной властью; гражданское общество интегрируется в государство, обретает властные механизмы принятия государственных решений и распределения ресурсов. Сами же партии обретают возможность транслировать интересы гражданского общества, превращаясь в посреднике в системе «гражданское общество -государство».

Анализируя стратегии модернизации власти в обществе переходного типа, мы исследовали характеристики социальной транзитивности, стремились раскрыть специфику общества переходного типа как феномена, проанализировали тенденции и этапы эволюции российского общества постперестроечного периода, а также охарактеризовали специфику транзитивного периода в России в дискурсе концепции «общества риска».

Цель и задачи исследования

Основной целью исследования является социально-философский анализ процесса становления новых стратегий власти в обществе переходного типа, каким является постперестроечная Россия. Цель работы нашла отражение в постановке и решении ряда исследовательских задач; среди них автор выделяет следующие: концептуализация идеи власти в границах кратологического дискурса; анализ практики властных отношений в условиях пост коммунистической трансформации российского общества; исследование российской системы власти с позиций современного анализа властных систем, анализ феномена политической власти, специфики ее проявления и тенденций развития в транзитивном социуме; анализ специфики легитимности власти в переходный период, исследование проблемы конституционных пределов государственной власти и совершенствования механизма эффективной защиты прав человека; исследование многопартийности как свидетельства эффективности политической системы, фактора укрепления демократической природы государства и средства обеспечения политических прав граждан и одного из средств формирования гражданского общества; исследование процесса модернизации политико-правовых отношений в транзитивный период пореформенной России и феномен консолидации власти; изучение практики властных отношений и процесса формирования стратегий устойчивого развития в переходном обществе.

Методологические основания исследования

Методологической основой исследования стала системная методология , которая позволила подойти к анализу феномена власти в обществе переходного типа как к целостному много аспектному явлению, позволила рассмотреть феномен власти как институт, тенденции функционирования и развития которого проявляются во множестве социальных связей и опосредований; системная методология позволила выработать эффективную стратегию изучения феномена власти в транзитивный период как целостности, раскрыть механизмы, обеспечивающие эту целостность; предполагалось , что тенденции власти в переходный период определены особыми системообразующими, интегративными связями власти как объекта.

Особое значение в анализе модернизационных стратегий власти в транзитивный период имел в работе генетически-прогностический метод, позволивший связать воедино различные проявления практики властных отношений, а также обозначить перспективу ее развития.

Методологией, которая позволила выявить детерминирующее влияние социокультурного окружения на параметры власти, явился активно используемый в исследовании социокультурный подход.

Методология исследования, базирующаяся на сочетании системного подхода с логико-историческим и сравнительным анализом, позволила не просто рассмотреть феномен власти в обществе транзитивного типа как систему, но и проанализировать структурированность этой системы, взаимосвязанность составляющих ее частей, раскрыть основание этой структурированности. В исследовании был использован и общефилософский принцип сочетания исторического и логического, а осуществленный в исследовании социально-философский анализ позволил, обобщая частнонаучное знание, сформировать целостную систему представлений об общих закономерностях эволюции феномена власти в транзитивном российском обществе, охватить существенные свойства и характеристики этого феномена.

Научная новизна исследования

Научная новизна исследования определяется решением поставленных задач и в обобщенном виде заключается в следующем: дан целостный анализ общества переходного типа, исследованы характеристики социальной транзитивности; сам же российский транзитивный период исследован в дискурсе рискогенного общества; исследована трансформация сути социальных отношений в транзитивный период; раскрыта система социальных противоречий, являющихся источником социальных изменений в обществе переходного типа; обоснован тезис о существе динамики переходного периода, определяемый диалектикой деконституционализации и реконституционализации; в характеристике переходного периода использована идея конституционных циклов, позволяющая проанализировать этапы конституционного процесса в переходный период (кризис - разрушение равновесия - стабильность); концептуально значимым в дискурсе аналитической парадигмы проведенного исследования является тезис о специфике легитимности режима политической власти и сохранения стабильности в обществе переходного типа; легитимность власти рассмотрена в качестве фактора, необходимого для реализации реформ; раскрыты тенденции практики властных отношений, исследована специфика политической власти в транзитивном российском обществе; обоснована идея конституционных пределов государственной власти; проанализированы особенности легитимности власти в переходный период, раскрыты основания модернизации политико-правовых отношений, равно как и предпосылки консолидации власти в дискурсе транзитивной социальности; исследован феномен многопартийности как фактор укрепления демократической природы государства, средство формирования основ гражданского общества и показатель эффективности политической системы; впервые в аналитической литературе предложен целостный вариант концептуализации идеи власти в границах кратологического дискурса, исследованы подходы к феномену власти в философских традициях XX века (аналитический и диспозиционный подходы к феномену власти), предложен вариант прогностического анализа концепций власти, а также рассмотрен тезис о инновационной деятельности как ведущей экзистенциальной силе будущего ноократического общества; раскрыт объяснительный потенциал анализируемых подходов; обосновано различие феноменов «власть» и «управление»; предпринята попытка решить вопрос о критериях властного отношения; власть определена как способность субъекта обеспечить подчинение объекта в соответствии со своими намерениями,- показано, что подобная интерпретация власти позволяет отличить ее от таких понятий, как влияние, контроль, господство, манипуляция, авторитет и рассмотреть властное отношение как разновидность каузальной связи; предложен вариант классификации власти, концептуализирующей власть в терминах конфликта и оппозиции; при этом определены такие основания классификации, как сфера существования власти, формационный тип общественных отношений; специфика субъекта и объекта власти, источники и мотивы подчинения субъекту (принуждение, манипуляция, авторитет, сила, убеждение).

Научно-практическая значимость исследования

Выводы, полученный в настоящем исследовании, способствуют углублению и конкретизации понимания механизма власти как феномена и поэтому могут служить теоретико-методологической основой в решении практических задач. Выводы исследования дают ключ к пониманию сути политических институтов, политических движений, самой политики, а также и решению определенной совокупности задач реальной практики властных отношений. Понимание сущности и характера стратегий власти в обществе переходного типа имеет также важнейшее значение для понимания природы политики и государства транзитивного времени, позволяет выделить политику и политические отношения переходного времени из всей совокупности общественных отношений транзитивного социума.

Положения исследования могут быть использованы при подготовке ряда учебных пособий по философским проблемам власти и общества переходного типа, при чтении факультативных курсов «Философия власти», «Власть в переходном обществе», «Феномен транзитивной социальности» аспирантам, соискателям, магистрам.

Апробация исследования

Результаты исследования нашли отражение в материалах региональной конференции по актуальным проблемам социальной философии; автор принимал участие в работе ряда конференций по проблемам гуманитарных наук (Томск-2004-2006 г.г.); основные идеи исследования явились предметом обсуждения на семинаре по проблемам власти в переходный период. Результаты исследования положены в основу раздела региональной программы совершенствования практики властных отношений транзитивного общества.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Специфика властных отношений в условиях трансформации российского общества в конце XX - начале XXI вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В проведенном исследовании автор исходил из понимания власти как одного из фундаментальных начал общества и политики, существующего там, где есть устойчивые объединения людей: не являясь свойством или отношением одного действующего лица, власть, считает автор, есть отношение двустороннее, асимметричное, с доминированием воли властителя, взаимодействием субъекта и объекта власти. Власть относится к числу не только фундаментальных феноменов общественной жизни; по сути своей это явление редкостной многоплановости, уникальный социокультурный феномен. Многоплановость феномена власти проявляет себя во множестве отношений - экономика, культура, наука, институты государства и политика теснейшим образом связаны с властью. В начале XXI века, в общем комплексе демократических проблем современной России, проблемы власти, ее природы, социального характера, ее эффективности, информированности, легитимности, конституционности, безопасности вышли на ведущие позиции и требуют разработки новых аналитических подходов. Это особенно важно в условиях общества транзитивного, переходного типа, в условиях модернизационных процессов, совершающихся в современной России. Для аналитиков доминирующими становятся проблемы, касающиеся углубления понимания сущности, содержания, структуры современной власти в транзитивном социуме, субъектов и объектов власти, ее носителей и защитников, типов, видов, форм закономерностей, принципов и особенностей, функций и механизмов, технологий, состояния российской многопартийности. Эти проблемы в аналитическом смысле чрезвычайно перспективны. Политические партии сегодня - один из важнейших базовых элементов структуры современного общества, без которого не мыслится функционирование представительной демократии, равно как не мыслится формирование законодательной ветви государственной власти через процедуру конкурентных выборов. Партии возникли как инструмент реализации групповых интересов конфликтующих социальных сил посредством осуществления государственной власти, система же многопартийности превратилась в пореформенной России в мощный фактор демократизации политической системы в целом. Именно в деятельности партий реализуются также базовые, фундаментальные принципы демократии, как политический плюрализм, представительство, выборность. В условиях либерально-демократических систем программы властвующих партий являются отражением конкурирующих политических курсов; при этом, однако, под сомнение не ставится законность существующего конституционного строя. Когда-то М.Вебер, исследуя процесс формирования партийных систем, писал о многопартийности как о детище демократии, избирательного права для масс, о том, что развитие политической многопартийной системы - показатель эффективности политической системы общества, фактор укрепления демократической природы государства, условие обеспеченности политических прав граждан.

Перспективен и ряд других проблем, таких, как посткоммунистическая трансформация российского общества и практика властных отношений, политическая власть, специфика ее проявления и тенденции развития в транзитивном социуме, конституционные пределы государственной власти и совершенствование механизмов эффективности защиты прав человека, становление новой российской государственности и реализация принципа конституционности в дискурсе власти в «обществе риска», особенности легитимности власти в переходный период, модернизация политико-правовых отношений в транзитивном социуме и консолидация власти, императивы либерализма и объективация либеральной идеи в пространстве властных отношений постперестроечного российского социума. В дальнейшем, исследуя специфику власти транзитивного общества, следует связать это проблему с процессом становления в России переходного времени гражданского общества, обосновать тезис о том, что само формирование института многопартийности в транзитивный период выступает как признак становления гражданского общества: усиливается эффективность представительных институтов, партии берут на себя роль посредников, обеспечивающих коммуникативные процессы в отношении «политические элиты - общество»; одновременно политические партии, представительствуя во власти, становятся законодательной и исполнительной властью; гражданское общество интегрируется в государство, образуя властные механизмы принятия государственных решений и распределения ресурсов, сами же партии получают возможность транслировать интересы гражданского общества, превращаясь в посредника в системе «гражданское общество - государство». Анализ стратегии модернизации власти в обществе переходного типа позволит исследовать характеристики социальной транзитивности, раскрыть специфику общества переходного периода как феномена, показать закономерности формирования социальной структуры транзитивного социума, проанализировать тенденции и этапы эволюции российского общества постперестроечного периода, а также охарактеризовать специфику транзитивного периода в России в дискурсе концепции «общества риска». Такой автору видится аналитическая перспектива. Решение перечисленных проблем позволит углубить и конкретизировать понимание механизма власти как феномена, будет служить теоретико-методологической основой в решении практических задач; даст ключ к пониманию сути политических институтов, политических движений, самой политики, а также к решению определенной совокупности задач реальной практики властных отношений. Понимание сущности и характера стратегий власти в обществе переходного периода окажется важным для понимания природы политики и государства транзитивного времени, позволит выделить политику и политические отношения переходного времени из всей совокупности общественных отношений транзитивного социума. При этом важно использовать потенциал системной методологии; ее возможности позволят подойти к анализу феномена власти в обществе переходного типа как к целостному многоаспектному явлению, рассмотреть феномен власти как институт, тенденции функционирования и развития которого проявляются во множестве социальных связей и опосредований; системная методология позволит выработать эффективную стратегию изучения феномена власти в транзитивный период как целостности, раскрыть механизмы, обеспечивающие эту целостность (предполагается, что тенденции власти в переходный период определены особыми системообразующими, интегративными связями власти как объекта), позволит связать воедино различные проявления практики властных отношений и обозначить перспективу ее развития.

Общее количество печатных работ-8, из них непосредственно по теме диссертации опубликовано 4 работы:

1. Журавлева И.В. К вопросу о воспитании молодежи с проявлениями асоциального поведения в условиях властных отношений переходного времени.\\ Томск, Известия ГПУ № 6, 2006. с. 128-135.

2. Журавлева И.В. Власть, специфика ее проявления и тенденции развития в переходный период: к постановке проблемы.//Сб. Актуальные проблемы социальной философии. Труды региональной научно- практической конференции.-Томск, Изд-во ТПУ, 2006. с.78-81

3. Журавлева И.В. Формирование оснований российской государственности в транзитивном социуме.\\ Сб.Актуальные проблемы социальной философии . Труды региональной научно-практической конференции.-Томск, Изд-во ТПУ, 2006. с. 114-117

4. Власть в дискурсе политических отношений: концептуальный аспект.\\ Сб.Актуальные проблемы социальной философии . Труды региональной научно-практической конференции.- Томск, изд-во ТПУ,2006. с. 96-99.

Список научной литературыЖуравлева, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Авраамова Е., Дискин И. Социальная трансформация и элиты. //Общественные науки сегодня. 1994, № 3.

2. Алексеев С.С. Основы правовой политики в России. М., 1995.

3. Алексеев С.С. Теория права. М., 1994.

4. Алексеева Т.А. Личность и политика в переходный период: проблемы легитимности власти // Вопросы философии. 1998, № 7.

5. Апресян Р.Г., Гусейнов А.А. Демократия и гражданство // Вопросы философии. 1996, № 7.

6. Арбатов А. Безопасность: российский выбор. М., 1999.

7. Аристотель. Сочинения: В 4-х т./ Пер. с древнегреческого. Общ. ред. А. Доватура. М., 1983.

8. Афанасьев М.Н. Изменения в механизме функционирования правящих региональных элит. // Полис. 1994, № 6.

9. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М., 1997.

10. Афанасьев М.Н. Правящие элиты России: образ деятельности // МЭ и МО. 1966, №3.

11. Бабаева Л.В., Таршис Е.Л., Резниченко Л.А. Элита России: о настоящем и будущем страны//Социс. 1996, № 4.

12. Бабаева Л.В., Чирикова А.Е. Бизнес-элита России. Образ мировоззрения и типы поведения//Социс. 1995, №4.

13. Бегинин В.И. Общественное правосознание и государственность. Саратов, 1994.

14. Березовский В., Червяков С. Современная политическая элита России // Свободная мысль М., 1993, № 1.

15. Березовский Е.Б. Политическая элита российского общества на рубеже эпох: историко-социологическое исслед. М., 1999.

16. Бессознательное власти. Беседа с Подорогой В.А. // Бюрократия и общество. М., 1991.

17. Бланкенагель А. О понятии правового государства. // Общественные науки и современность. 1990, № 2.

18. Бочаров В.А. Аристотель и традиционная логика. М., 1984.

19. Бурдье П. Природа легитимности // Свободная мысль. 1994, № 1.

20. Быкова М.Ф. рецензия на книгу: Хейде JI. Осуществление свободы. Введение в Гегелевскую философию права. // Вопросы философии. 1997, № 11.

21. Бюрократия, Авторитаризм и будущее демократии в России (Материалы "Круглого стола") // Вопросы философии. 1993, № 2.

22. Вайнштейн Г. Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии //МЭиМО. 1997, №8.

23. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

24. Вебер М. Класс, статус и партия // Социальная стратификация. Вып. 1.М., 1992.

25. Виноградов Г.Г. Очерки и теория права. М., 1915.

26. Власть и право: Из истории русской правовой мысли. Л., 1990.

27. Власть: очерки современной политической философии Запада. М., 1989.

28. Власть и оппозиция / Российский политический процесс XX столетия/1. М.,РОССПЭН, 1995.

29. Возможен ли пакт общественно-политических сил России? ("Круглый стол")//Полис. 1996, №5.

30. Ворожейкина Т.Е. Социальные последствия российских реформ в свете опыта Латинской Америки 11МЭ и М О. 1995, № 6.

31. Вселенский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.,

32. Гаджиев К.С. Заметки о перспективах российской государственности. // Вопросы философии. 1994, № 9.

33. Гаджиев К.С. Политическая философия. М., 1999.

34. Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. М., 1995.

35. Галямов Р. Политические элиты российских республик: особенности трансформации в постсоветский период //Полис. 1998, № 2.

36. Гегель Г. Философия права. М., 1990

37. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 3. М., 1977.

38. Гельвановский М. Россия на пути к нормальной хозяйственной системе // Общественные науки и современность. 1993, № 5.

39. Гельман В. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в РоссииII Общественные науки и современность. 1997, № 4.

40. Гельман В. Как выйти из неопределенности?// Pro et Contra. 1998. Т.З. №3.

41. Гельман В. Региональные режимы: завершение трансформации?// , Свободная мысль. 1996, № 9.

42. Гельман В. Федеральная политика и местное самоуправление// Власть. 1997, №9.

43. Гельман В. Шахматные партии российской элиты// Pro et Contra. 1996. T.l. № 1.

44. Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В двух томах. Изд. 2-е. СПб., 2000.

45. Голенкова З.Т. Трансформация и социальное неравенство // Социально-экономические проблемы трансформации российского общества. Тюмень, 1998.

46. Гордон Л.А., Плискевич Н.М. Развилки и ловушки переходного периода // Политические исследования. 1994, № 4, 5.

47. Графский В.Г. Научный симпозиум, 1997, «Право и мораль в истории: проблемы ценностного подхода (философско-правовая тематика). // Государство и право. 1998, № 8.

48. Дуванов С. Когда говорят "За нами Москва", отступать некуда // Новая газета. 1999, № 2.

49. Еллинек Г. Изменения и преобразования конституций. СПб., 1907.

50. Журавлев В.В. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М., 1995.

51. Замятин Д.Н, Замятина И.Ю. Пространство российского федерализма //Полис. 2000, № 5.

52. Заславская Т.И. Бизнес- слой российского общества: сущность, структура, статус. //Социс. 1995, № 3.

53. Заславская Т.И., Громова Р.Г. К вопросу о "среднем классе" российского общества // Мир России. 1998, № 4.

54. Здравомыслов А.Г. Власть и общество в России: кризис 90-х годов //Общественные науки и современность. 2000, № 5.

55. Здравомыслов А.Г. Власть и общество в России 90-х годов // ОНС. 2000, №6.

56. Иванов А., Устименко С. «Партия власти» в современной России: ретроспектива и перспектива // Власть. 2003, № 8.

57. Интеллигенция. Власть. Народ (Антология). М., 1993.

58. Исаев И.А. История государства и права России. М., 1999.

59. История политических и правовых учений. М., 1988.

60. История политических и правовых учений. М., 1996.

61. Индиатуллина К.С. Региональное политическое лидерство в России: пути эволюции. Казань, 1997.

62. Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 2. М., 1968.

63. Капустин Б.Г. Посткоммунизм как постсовременность (Российский вариант) // Политические исследования. 2001, № 5.

64. Кашин Д. О. Социокультурные факторы устойчивости общества. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Томск, 1999.

65. Керимов Д.А. Предмет философии права. // Государство и право. 1994, №7.

66. Клямкин И.М. Политическая социология переходного общества. Народ и политика // Политические исследования. 1993, № 4.

67. Козлихин И.Ю. Идея правового государства: история и современность. СПб. 1993.

68. Конышев В.В. Альтернативы реформирования государственной собственности//Собственность и реформа. М., 1995.

69. Коржихина Т.П., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: Становление, механизм и действие // Вопросы истории. 1993, № 7.

70. Красильщиков В., Гутник В., Кузнецов В., Белоусов А. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994.

71. Краснов Б.И. Власть как явление общественной жизни. //Социально-политический журнал. 1991, № 11.

72. Кристева А.А. Власть и элита в обществе без гражданского общества. //Социс. 1996, №4.

73. Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995, № 1.

74. Крыштановская О.В. Номенклатура нашего времени //Общая газета. 1997.

75. Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту// Общественные науки и современность. 1995, № 1.76. "Куда идет Россия? Общее и особенное в современном развитии". М.,1997.

76. Кудрявцев В.Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1996.

77. Кудрявцев В.Н., Лукашева Е.А. Новое политическое мышление и права человека. // Вопросы философии. 1990, № 5.

78. Кузьмина А.В. Идея справедливости в либеральной традиции. М.,1998.

79. Куколев И.В. Региональные элиты: борьба за ведущие роли продолжается//Власть. 1996, № 1.

80. Куколев И.В. Трансформация политических элит в России // Общественные науки и современность. 1997. № 4.

81. Куколев И.В. Формирование бизнес-элиты //Общественные науки сегодня. 1996, №2.

82. Култыгин В.П. Исследование социальной структуры в переходных обществах // Социальные исследования. 2002, № 4.

83. Курбатов В.И. Магия власти: Харизма и реалии. Ростов-на-Дону, Феникс, 1996.

84. Лапина Н., Чирикова А. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор. М., 2000.

85. Левада Ю.А. Человек политический: Сцена и роли переходного периода //Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1996, № 4.

86. Ледяев В.Г. Власть, интерес и социальное действие. //Социологический журнал. 1998, № 1-2.

87. Ледяев В.Г. Власть: Концептуальный анализ. Полис. 2000, № 1.

88. Ледяев В.Г. Современные концепции власти: Аналитический обзор. //Социологический журнал. 1996, № 3-4.

89. Ледяев В.Г. Формы власти: типологический анализ. //Полис.2000, № 2

90. Лившиц Р.З. Теория права. М., 1994.

91. Лопаева В.В. Социология права: в поисках новой парадигмы. // Государство и право. 1992. № 7.

92. Лукин А.В. Переходный период в России: демократизация и либеральные реформы // Политические исследования. 1999, № 2.

93. Магомедов А. Мистерия регионализма. Региональные правящие элиты и региональные идеологии в современной России: модели политического воссоздания «снизу». М., Московский общественный научный фонд, 2000.

94. Магомедов А. Политические элиты российской провинции//МэиМО. 1994, №4.

95. Магомедов А. Политический ритуал и мифы региональной элиты //Свободная мысль. 1994, № 6.

96. Малютин М. «Новая» элита в новой России //Общественные науки и современность. 1992, № 2.

97. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4.

98. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7.

99. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 23.

100. Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение. Соч. Т.1 М., 1995.

101. Ю2.Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе, М.,1998.

102. Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993.

103. Медушевский А.Н. Конституционные кризисы в обществах переходного типа. //Вопросы философии. 1999, № 12.

104. Михайлов А.П. Моделирование российской власти //Социс.2001, № 5.106. конституционного права. // Государство и право. 1993, № 3.

105. Ю7.Михельс Р., «Социология политических партия в условияхдемократии» //«Диалог», 1990, № 5-9, 1991, № 4.

106. Морозова JI.A. Конфликт закона и правовая реформа («круглый стол»). // Государство и право. 1997, № 12.

107. Никонов В. Россия в поисках места в мире // Вестник российской ассоциации международных исследований. 2001, № 2.

108. Новикова JL, Сиземская И. Идеи мессианизма в русской философии истории // Общественные науки и современность. 1995, № 6.

109. Орехов A.M. Бюрократия: от традиционного общества к информационному //Социально-политический журнал. 1996, № 6.

110. Орехов A.M. Интеллектуальная собственность как объект философского исследования //Вестник Моск. ун-та. Сер 7. Философия. 1997, № 1.

111. Орехов A.M. О двух цивилизационных путях развития //Второй международный философский симпозиум «Диалог цивилизаций: Восток — Запад». М., 1995.

112. Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980

113. Поздняков А. Информационная война за влияние в мире и политическая власть // Власть. 1996. № 10.

114. Политико-правовое устройство реформируемой России: планы и реальность. СПб., 1995.

115. Понеделков А. В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России. Ростов-на-Дону, 1995.

116. Понеделков А., Огарев А. Лидер, элита, регион. Ростов-на-Дону, 1995.

117. Правовая власть.// Власть. 1997, № 12.

118. Пугачев В.П. Информационная власть и демократия // Общественные науки. 1999, №4.

119. Пугачев В.П. Средства массовой информации в современном политическом процессе // Вестник МГУ. Сер 12. Политические науки. 1995, № 5.

120. Пугачев В.П. Информационный тоталитаризм как перспектива4либеральной демократии в XXI веке // На рубеже веков. 1997, № 4.

121. Ривера Ш.В. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России: репутационный анализ // Полис. 1995, №6.

122. Римашевская Н.М. Социальные последствия экономических трансформаций в России//Социологические исследования. 1997, № 6.

123. Римашевская Н.М. Человек и реформы: секреты выживания. М., 2003.

124. Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., РОССПЭН, 1999.

125. Сенякин И.Н. Специализация и унификация российского законодательства. Проблемы теории и практики. Саратов, 1993

126. Современный либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. М., 1998.

127. Согрин В.В. Британский либерализм: этапы развития и течения // Новая и новейшая история. 1996, № 4.

128. Согрин В.В. Западный либерализм и российские реформы //Свободная мысль. 1996, № 1.

129. Согрин В.В. Политическая история современной России. 1985-2001: от Горбачева до Путина. М., 2001.

130. Согрин В.В. Уроки российской действительности и современные реформы // Вопросы философии. 2002, №11.

131. Соловьёв В. С. Соч. в 2-х т. М., 1990. т. 1.

132. Стариков Е.Н. Социальная структура переходного общества (опыт «инвентаризации») // Политические исследования. 1994, № 4.

133. Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992.

134. Тоффлер О. Проблема власти на пороге XXI века // Свободная мысль. 1992, № 1.

135. Тоффлер О. Проблема власти на пороге XXI века // Свободная мысль. 1992, №2.

136. Тощенко Ж. Т. Элита? Кланы? Касты? Клики? Как назвать тех, кто правит нами//Социс. 1999, №11.

137. Петросян В.Н. Понятие и сущность ноократического общества // Вопросы философии. 2002, № 4.

138. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность./М., 1998.

139. Хабермас Ю. Современность. // Современная западная социология. СПб., 1992.

140. Хайек Ф. Дорога к рабству. М., 1992.

141. НЗ.Черниловский З.М. Правовое государство на перекрестке мнений. // Государство и право. 1996, № 5.

142. Шамшурин В.И. Идея права в социальной философии П.И. Новгородцева. // Социологические исследования. 1993, № 4.

143. Шевцова Л.Ф. Дилеммы посткоммунистического общества //Полис. 1996, №5.

144. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993.

145. Щербинин А.И. Драматургия власти // Полис. 1996, № 6. 148.Энтин JI.M. Разделение властей: Опыт современных государств. М.,1995.

146. Яковлев A.M. Конституционный строй: социальный и правовой аспект.//Вопросы философии. 1995, № 10.

147. Яницкий О.Н. Модернизация в России в свете концепции «общества риска» // Полис. 1995, № 6.

148. Яницкий О.Н. Экологическое движение в России. Критический анализ. М., 1996.

149. Arendt Н. The Human Condition. Chicago, 1958; idem. On Violence. Crises of the Republic. N.Y., 1972.

150. Arendt H. On Violence. L.: Penguin Books. 1970.

151. Arendt H. Communicative Power. — S. Lukes (ed.) Power. Oxford: Blackwell, 1986.

152. Bachrach P., Baratz M.S. The Two Faces jf Power. — "American Political Science Review", 1962, № 56.

153. Bachrach P. and Baratz M.S. Power and Poverty: Theory and Practice. N.Y. L. -Toronto: Oxford University Press, 1970.

154. Bachrach P., Baratz M.S. Power and Poverty: Theory and Practice. N.Y. -L.-Toronto, 1970.158.

155. Beck U. Risk Society. Toward and New Modernity. L., 1992.

156. Beck U. Ecological Enlightenment. Essays on the Politics of the Risk Society. New Jersey, 1995.

157. Blau P.M. Differentiation of Power. — R. Bell, D.V. Edwards and R.H. Wagner (eds). Political Power: A Reader in Theory and Research. N.Y.: The Free Press; L.: Collier-Macmillan. 1969.

158. Connolly W.E. The Terms of Political Discourse. Pimceton, 1983.

159. Crespigny A. de. Power and Its Forms. "Political Studies", 1968, vol. 16, №2.

160. Dahl R.A., Lindbolm C.E. Politics, Economics, and Welfare. Planning and Politico-Economic Systems Resolved into Basic Social Processes. N.Y. -L., 1953.

161. Dahl R. Power as the Control of Behavior. Lukes S. (ed.) Power. Oxford.

162. Di Leo R. La politica di tipo comunista: il caso del PCUS//Quaderni dell'Istituto Orientale di Napoli. 1988, №2.

163. Etzioni A. The Active Society: A Theory of Societal and Political Processes. L.: Collier-Macmillan; N.Y.: The Free Press. 1968.

164. Habermas J. Die nachnolende Revolution. Frankfurt am Main, 1990.

165. Habermas J. The Theory Communicative Action. Boston, 1984.

166. Hermet G. Le Passage a la Demorcatie. P.ENSP, 1996;

167. Lukes S. Power: a Radical View L., 1974.

168. Lukes S. Power: A Radical View. L. Basingstoke, 1974.

169. Lukes S. Essays in Social Theory. L. Basingstoke, 1977.

170. Lukes S. Power and Authority. — T.B. Bottomore and R. Nisbet (ed.) A History of Sociological Analysis. L.: Heinemann. 1978.

171. Przevorski A. Democracy and the Market. Political and Economic Reformin Eastern Europe and Latin America. N.Y., 1997.i

172. Weber M. Zur Russischen Revolution von 1905. Schriften und Reden.1986.1905-1912. Tubingen, 1989.