автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Способы и средства реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Способы и средства реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках"

На правахрукописи

ХОХЛОВЛ Надежда Владимировна

СПОСОБЫ И СРЕДСТВА РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНОЙ КАТЕГОРИИ УГРОЗЫ В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ

10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград — 2004

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Самарская гуманитарная академия».

Научный руководитель — доктор филологических наук,

профессор КарпенкоЛюдмила Борисовна.

Официальные оппоненты:

Ведущая организация

доктор филологических наук, профессор Волошин Юрий Константинович;

кандидат филологических наук, доцент Чесноков Иван Иванович.

Самарский государственный педагогический университет.

Защита состоится 10 декабря 2004 г. в 12.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.027.01 в Волгоградском государственном педагогическом университете (400131, г. Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан Ь ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

200Ы 24004

шш

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено комплексному контра-стивно-прагматическому анализу способов и средств выражения коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках. Тема диссертации предусматривает разработку вопросов различных областей лингвистики и смежных с ней наук: этно- и психолингвистики, стилистики, теории дискурса, лингвистики и психологии общения. Совмещение прагматического и грамматического подходов к изучению речевого акта угрозы на материале двух языков позволяет не только увидеть существенные особенности речевого взаимодействия коммуникантов, но и выявить этноспецифические черты реализации категории угрозы.

Актуальность работы определяется использованием методов сопоставительной лингвистики, связь которой с этнопсихологией и культурой позволяет развивать тему в контексте самых современных лингвистических исследований. В диссертации осуществляется многоаспектный подход к анализу речевой деятельности в русле антропоцентрической грамматики. Тема работы связана с перспективными направлениями разработки теории речевых актов и предполагает проведение научных поисков в актуальной в настоящее время области языкознания — лингвистической прагматике.

Коммуникативная категория угрозы тесно связана с эмоциями, характеризуется частотностью проявления в межличностном общении, имеет богатый набор средств речевого выражения. Все это привлекает внимание ученых разных специализаций и научных интересов. Частичное рассмотрение категории угрозы и ее языковых реализаций имеет место в работах Н. Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, 3. Вендлера, Е. В. Ерофеевой, Ю. М. Малиновича и Е. М. Семёновой, О. Г. Почепцова, Г. Г. Почепцова, Р. В. Шиленко и др. В частности, исследовано соотношение семантической категории страха и угрозы как причинно-следственная связь интеллектуальной природы (Мали-нович 1998). Выделены и подвергнуты классификации коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения (Благий 1994). Проанализированы семантические категории угрозы и предостережения на основе тактико-ситуативного подхода: в предмет лингвистического исследования включен определенный набор ситуаций, а также языковых форм реакций на акты угрозы и предостережения (Арский 1998). На материале русского и французского языков проанализированы прямые и косвенные способы выражения

РОС. НАЦИОНАЛЬНА БМЛИОТСКА

угрозы (Ерофеева 1997). Однако до сих пор не было предпринято комплексное изучение реализации категории угрозы в сопоставительном аспекте. Это, наряду с пониманием роли данной интенции в коммуникативной деятельности, определило выбор темы диссертации.

Объектом данного исследования является коммуникативная категория угрозы, реализуемая в речевых актах русского и английского языков.

Предмет изучения составляют универсальные и этноспецифиче-ские особенности способов и средств выражения интенции угрозы в русском и английском языках.

Цель данной работы состоит в выявлении сходств и различий при реализации угрозы в русском и английском языках и описании условий, влияющих на выбор языковых средств.

Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:

— представление языковых реализаций коммуникативной категории угрозы в систематизированном виде;

— установление межъязыковых сходств и различий в возможно -стях выражения речевых актов угрозы, определение их специфики в каждом из сопоставляемых языков;

— сопоставительное описание речевых актов угрозы в русском и английском языках, учитывающее разнообразие приемов их выражения;

— анализ использования средств выражения угрозы в речевом акте с точки зрения эффективности их употребления для достижения коммуникативной цели.

В качестве главных методов анализа менасивной (от англ. «to menace» — угрожать) интенции используются сопоставительный, описательный методы, полевой принцип и элементный анализ, т. е. рассмотрение коммуникативной категории угрозы как совокупности соответствующих речевых действий. Такой угол зрения возможен при системном подходе, когда объект рассматривается как единое, связное целое. В работе представлена количественная характеристика материала.

Научная значимость данной работы состоит в том, что в ней впервые дается разностороннее и многоаспектное лингвистически ориентированное описание реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках. Несмотря на довольно широкую распространенность изучения средств выражения конкретных рече-

вых интенций и безусловный интерес исследователей к прагматическим аспектам функционирования языка, работ на материале русского и английского языков, касающихся реализации угрозы, в литературе не отмечено.

Новизна предпринятого в диссертации анализа заключается в применении полевого принципа и категориального подхода к анализу реализации угрозы в языке, установлении базовой смысловой структуры угрозы, переводческих эквивалентов речевых актов; выявлении структурно-грамматических особенностей функционирования речевых формул со значением угрозы, в определении лексических и фразеологических единиц, наполняющих и формирующих речевые акты угрозы.

В качестве теоретической основы данной работы могут быть названы базовые положения сопоставительной лингвистики и перевода (Е. В. Бреус, В. Г. Гак, В. Н. Комиссаров, А. Д. Швейцер), концепции, разрабатываемые в современной прагмалингвистике (Н. Д. Арутюнова, В. В. Богданов, В. И. Герасимов, В. В. Дементьев, М. Н. Кожина, В. В. Лазарев, О. Г. Почепцов, Г. Г. Почепцов, К. Ф. Седов, И. П. Сусов, Ю. С. Степанов, И. В. Труфанова, М. Ю. Федосюк, Н. И. Формановская и др.), а также сопоставительной прагмалинг-вистике (В. Г. Гак, Л. Б. Карпенко, О. А. Лещенко, А. В. Михеев, Ш. Сафаров, И.И. Токарева). Используются положения, выработанные в философии языка Л. Витгенштейном, Б. Расселом и развитые в трудах Дж. Остина, Дж. Сёрла — создателей теории речевых актов. В работе нашли применение концепции «языковой картины мира» и «языкового сознания» (А. Вежбицкая, В. Г. Гак, Ю. Н. Караулов, Г. В. Колшанский, 3. К. Тарланов), лингвистики эмоций (Е. М. Вольф, Н. А. Красавский, Э. Л. Носенко, В. И. Шаховский и др.). Типология особенностей языкового выражения речевых действий ведется с ориентацией на анализ разговорной речи в работах Е. А. Земской, О. Б. Си-ротининой, Н. Ю. Шведовой. Коммуникативные категории и коммуникативно-семантические группы выделяются на основе концепций Ю. М. Малиновича, И. М. Семеновой, Н. И. Формановской.

Материалом исследования послужили тексты художественных произведений на русском и английском языках, их переводные соответствия. Данные извлечены методом сплошной выборки из произведений русской и английской литературы Х1Х—ХХ1 вв., из переводов этих текстов. Учитывается также материал толковых, фразеологических словарей обоих языков и двуязычных словарей. Корпус

сплошной выборки составил около 4 тыс. примеров, из них параллельных примеров на русском и английском языках — 3586. Общий объем проанализированных текстов составил более 21 тысячи страниц.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Коммуникативная категория угрозы явно или скрыто реализуется в различных речевых актах, столь же явно или скрыто выполняя воздействующую функцию.

2. Способы выражения угрозы: вербальные (прямые, косвенные, окказиональные) и невербальные. Наиболее частым способом выражения менасивного значения являются косвенные речевые акты угрозы.

3. Средства выражения угрозы организованы и могут быть представлены в виде коммуникативно-прагматического поля. Внутри этого поля отчетливо выделяются ядерные и периферийные средства экспликации менасивного значения. Базовой моделью речевых актов угрозы является агентивная модель.

4. Общими для русского и английского языков являются следующие особенности выражения угрозы:

а) наличие корреляционных пар «агентивность — пациентив-ность», «обусловленность — категоричность» в семантике и средствах выражения угрозы;

б) преимущественное использование косвенных речевых актов при выражении угрозы;

в) наличие специальных лексико-грамматических и интонационных средств выражения менасивной интенции;

г) широкое использование стилистически сниженной и бранной лексики.

5. Этноспецифические особенности следующие:

а) различный набор средств выражения коммуникативной категории угрозы в английском и русском языках, обусловленный грамматическими особенностями языков;

б) специфические для русского языка средства усиления экспрессивности: в частности, грамматические возможности построения односоставных менасивных конструкций, использование лексических маркеров интенции, более широкие возможности для построения неполных, эллиптических предложений; более значительная роль фра-зеологизированных компонентов при выражении угрозы в русском языке;

в) большая стереотипность английских речевых актов, более частотное по сравнению с русским языком использование базовых, нейтрально-литературных стилистических средств языка, моделей и лексем.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в построение семантической теории естественного языка и в теорию коммуникации, развивает основные положения теории речевых актов, уточняет классификацию типов речевых действий, участвуя в построении системы семантических и прагматических категорий.

Практическое значение диссертационного исследования состоит в возможности использования его результатов в теории и практике перевода, в теоретических описаниях русского и английского языков, в практике преподавания теоретической грамматики, лексикологии, лингвистической прагматики, контрастивной прагмалингвистики и других дисциплин.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры славянской филологии и культурологии Самарской гуманитарной академии, на научно-методической конференции «XXIV Кирилло-Мефодиевские чтения» (май 2001 г.); международной научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А. Н. Гвоздева (ноябрь 2002 г.); Всероссийской научной конференции «Языковая система, текст, дискурс» (сентябрь 2003 г.); на межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистического образования: теоретический и методологический аспекты» (ноябрь 2003 г.). По теме исследования опубликовано 5 работ общим объемом 1,5 п. л., в том числе 4 статьи и тезисы 1 доклада.

Структура. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор темы, актуальность и новизна исследования, определяются его объект, предмет, цель и задачи, формулируются основные положения работы.

В главе I «Коммуникативно-семантическая группа угрозы как объект сопоставительного исследования» излагаются теоретические

и методологические вопросы, на которых строится диссертационное исследование. Раскрывается сущность контрастивной прагмалингви-стики как лингвистической дисциплины, вводятся и определяются понятия «речевой акт», «коммуникативно-семантическая группа», «коммуникативная категория», дается интенциональная характеристика угрозы, анализируется прагматический аспект коммуникативной ситуации угрозы.

Коммуникативно-прагматическое исследование выдвигает в качестве своих задач, во-первых, установление коммуникативной ценности сопоставимых в структурно-семантическом плане единиц различных языков, а во-вторых, исследование используемых в разных языках средств, предназначенных для выражения одного и того же коммуникативного содержания (Гак 1987; Михеев 1987; Карпенко 1989;Сафаров 1989).

Речь в своей эмпирической данности представляет собой совокупность речевых актов. Сопоставительная лингвистика на современном этапе развития в качестве объекта исследования рассматривает структуру речевых актов и средства их выражения в двух или нескольких языках.

Речевой акт может содержать несколько интенций, а определенная интенция, соответственно, может присутствовать в речевых актах иной интенциональности. В связи с этим разделяются, в частности, понятия речевого акта угрозы и коммуникативной категории угрозы, которая может реализоваться в акте другой иллокутивной направленности. Термин интенция говорящего является центральным понятием прагматики, связывающим воедино все аспекты ее изучения.

Интенция угрозы представляет для лингвистов и психологов особый интерес, поскольку характеризуется сложной организацией компонентов значения и занимает не последнее место в реализации коммуникативных потребностей человека.

Угроза — действие (выполняемое при помощи жестов, мимики или речи), цель которого заключается в том, чтобы напугать собеседника намерением причинить ему вред. Содержание угрозы определяется комбинацией двух интенций (проявление гнева и недовольства по отношению к кому-либо; воздействие на собеседника возбуждением страха).

В ходе исследования отмечено, что отличительной особенностью речевых актов категории угрозы является их «диалогичность», или,

иначе, целенаправленная перлокутивность. Речевые акты подбадривания, лести, угрозы изначально строятся с расчетом на собеседника, и без планирования реакции собеседника эти речевые действия неосуществимы. Установлено, что угроза может быть актом начальной агрессии, защитным противодействием или эмоциональной реакцией. С точки зрения структурно-семантической организации речевые акты угрозы подразделяются на комиссивные (угроза-обещание: Я тебя проучу) и директивные (угроза-требование: Если не уйдёшь — пожалеешь).

Поскольку угроза является особой интенцией, находящейся на стыке различных значений и выраженной в той или иной степени во многих речевых актах и жанрах, при ее описании в данной работе используется понятие коммуникативной категории. Под данной категорией понимаются системные образования коммуникативных единиц языка, концентрирующие смысл, который несут речевые интенции. Коммуникативные категории — это основные прагматические «рычаги» коммуникации; при их использовании говорящий стремится создать определенную коммуникативную ситуацию, тот или иной тип отношений с адресатом.

Речевое действие угрозы участвует в регулировании межличностных отношений, но это действие носит контрэтический характер (Се-мененко 1987). Выбор типа действия и способа его выполнения зависит от многих внешних обстоятельств. Установлено, что хотя в основе проявления агрессии лежат биологические процессы, они находятся в зависимости от социальных процессов и тесно взаимодействуют с ними.

Мельчайшей коммуникативной единицей коммуникативно-прагматической ситуации является речевой акт, реализующий соответствующую интенцию. Существует много классификаций речевых актов. В их рамках речевой акт угрозы относится исследователями либо к комиссивам (Серль, Вандервекен, Вундерлих, Богданов, Комина), либо к экспрессивам (Формановская, Шиленко), либо специально выделяется менасив (Почепцов). В данной работе речевой акт угрозы рассматривается в качестве экспрессива, т. к. он выражает эмоции и обозначает поведенческие отношения. Кроме того, в данном исследовании к речевому акту угрозы применяется термин «эмотивный речевой акт», поскольку на всех этапах своего существования он теснейшим образом связан с эмоциями.

При описании коммуникативных категорий невозможно обойтись без более конкретного понятия коммуникативно-семантической группы. Оно обозначает совокупность речевых актов, реализующих одну и ту же речевую интенцию (Формановская 1986). Коммуникативно -семантическая группа угрозы включает менасивные и менасивно-ди-рективные высказывания. Сюда входят акты угрозы, шантажа, ультиматума, психологического давления, предупреждения, категорического требования. К чисто менасивным высказываниям относится угроза-обещание карательного действия. Остальные типы речевых актов, входящие в категорию угрозы, являются менасивно-директив-ными, т. е. их значение определяется двумя интенциями — угрозы и требования.

Выявлено, что сосуществование интенций наблюдается в прото-типической конструкции с союзом если (Если не сделаешь — пожалеешь) , менасивной модели с союзами или-или (Или ты идешь, или тебе не поздоровится), в конструкции с союзом пот в условно-временном значении (Уходи отсюда, пока я тебя не побил).

В главе II «Способы и средства реализации угрозы в русском и английском языках» описываются различные способы выражения угрозы и в сопоставительном плане проводится анализ языковых средств ее выражения в русском и английском языках.

Способы выражения угрозы в русском и английском языках по своему набору и частоте употребления характеризуются сходством и единообразием. Интенция угрозы может быть выражена прямо (Ятебе отомщу), в высказываниях других иллокутивных типов, т. е. в косвенных речевых актах (Ятебя научу<... >, Ты за всёответишь и др.), невербально и специфично. В ходе исследования установлено, что в коммуникации наиболее часто отмечаются косвенные речевые акты угрозы, поскольку сокрытие, маскировка интенции угрозы способствуют увеличению воздействующей силы высказывания. Нередко угроза находит невербальное выражение (например, можно погрозить кулаком, пальцем; угроза может выражаться в одновременном напряжении лицевых мышц и рук, в недобром пристальном взгляде и т. д.). Невербальные способы выражения угрозы в русском и английском языковых сообществах, как показывает материал, также не имеют существенных отличий. И наконец, среди способов выражения угрозы существуют специфические типы этого речевого действия, имеющие какие-либо отступления в организации или осуществлении

речевого действия. В частности, могут быть нарушены интенциональ-ность (шутливая угроза: Ну, Катюха, смотри у меня!), обстоятельства осуществления речевого акта угрозы («дипломатическая угроза»: Покамы намеренырешать все вопросымирными средствами), условие реальности действия (ирреально-обусловленная угроза: Моя бы власть —я бы тебе...).

В качестве средств выражения угрозы в работе рассматриваются лексико-грамматические и контекстно-интонационные средства. Они всегда сочетаются в высказывании, но в каждом конкретном случае можно выделить основное средство, реализующее интенцию.

Интонационные и грамматические средства дополняют друг друга, взаимно компенсируя слабую выраженность в высказывании. Также дополняют друг друга контекст и интонация. Если контекст берет на себя основную роль в раскрытии интенции угрозы, следует говорить о контекстной реализации угрозы.

В кругу лексико-синтаксических средств рассматриваются, в первую очередь, разновидности семантико-синтаксических моделей ме-насивных предложений — типы субъектно-предикатной структуры речевых актов и типы полипропозициональных высказываний, а также особенности языкового оформления речевых актов угрозы (эмфатические средства).

В работе выделяются следующие семантико-синтаксические модели речевых актов угрозы: агентивная, пациентивная, имплицитная модели и имплицитная угроза. Последняя разновидность семантических моделей находится за пределами основного круга коммуникативно-семантической группы угрозы, поскольку менасивное значение соответствующих речевых актов только подразумевается. Имплицитная модель речевых актов угрозы представляет собой устойчивое выражение или неполный вариант менасивного высказывания, т. е. значение угрозы в них более явное, хотя прямое указание на карательное действие здесь тоже отсутствует.

Для речевого акта комиссивной угрозы характерна субъектно-предикатная структура пропозиции. Выделение типов субъектно-пре-дикатной структуры речевых актов угрозы уточняет характеристики двух центральных разновидностей семантических моделей: агентив-ной и пациентивной. Соотношение этих типов и подтипов наглядно представлено в таблице.

Соотношение агентивных и неагентивных (пациентивных) конструкций со значением угрозы в русском и английском языках

Семантическая модель Структурно-семантический тип предложения

Русский язык, примеры Кол-во То же, % Англ. язык, примеры Кол-во To же, %

Агентивные двусоставные Замолчи, я тебя убью! 423 40 Be quiet, or I'll kill you! 863 81

Определенно-личные Молчи, в зубы дам... 398 37 — —

Неагентивные двусоставные фразеологи- зированные Ты поплатишься за это! 67 6 You'll pay for this! 102 10

Двусоставные ситуативные Вернусь со всеми полками, твоя голова первая полетит... 28 3 I shall return with all my regiments, and your head shall be the first to roll... 45 4

Страдательные конструкции ... через 10 минут ты будешь поставлен к стенке! 19 2 ... you'll be flogged with a knout... 34 3

Определенно-личные Не суйся, нос сшибешь... 24 2 — — —

Неопределенно-личные Сдерут с твоей головы кожу!.. 26 2 — — —

Безличные Лучше не тронь меня, а то худо будет! 38 4

Инфинитивные Не сделаешь — быть тебе битым... 8 1 — - -

Прочие 34 3 — 21 2

Итого 1065 100 — 1065 100

Центральное положение в коммуникативно-семантической группе угрозы занимает агентивная модель (доля таких высказываний, согласно собранному материалу, и в русском, и в английском языках составляет в среднем около половины всех речевых актов угрозы). В агентивной модели выражена активность говорящего. Семантический инвариант интенции угрозы может быть представлен в виде предикатно-субъектной конструкции «Янакажу тебя». Например:

Я тебя породил, я тебя и убью! I begot you — and I will killyou!

(Гоголь)

Околоядерными составляющими коммуникативно-семантической группы угрозы являются пациентивные высказывания.

Пациентивная ориентация в отношении интенции угрозы имеет следующий вид: С тобой случится нечто плохое (Ты получишь). Па-циентивная конструкция только подразумевает активность, но не выражает ее. При использовании пациентивных моделей предложения привносятся такие нюансы значения, как, например, значения стихийности действия, его неконтролируемости со стороны угрожающего. Эти значения придают речевому акту угрозы большую экспрессивность и действенность. В числе пациентивных моделей мена-сивного содержания рассматриваются фразеологизированные выражения (Ты ответишь; ты увидишь...), ситуативные конструкции (Ты останешься здесь; твоя голова слетит с плеч...), страдательные обороты (Ты будешь наказан) и разновидности односоставных предложений русского языка. В английском языке нельзя абсолютно адекватно передать семантику безличных, инфинитивных предложений, а при передаче значения неопределенно-личных предложений используются другие конструктивные типы.

Приведем примеры разновидностей пациентивной модели мена-сивных предложений в русском и английском языках:

— Ты ответишь не спиной, го- You will answer not with your back,

ловой... but with your head...

(А. Толстой)

— Оставьте его в покое, не то Leave him alone, ifnot, you will

пожалеете! regret it.

(Multilex)

—.. .если он позволит себе <... > ...if he gives her any of his дерзость, то будет сурово нака-impertinence he will be punished зан. terribly.

(Dickens)

— Сдерут с твоей головы <...> You shallha ve your headskinned. кожу!

(Гоголь)

— He продашь — быть тебе If you don't sell it, you'll be flogged битым <...> <...>

(А. Толстой)

— ...Смотри,худо будет! ... You'll be sorryfor it!

(Горький)

В среднем доля пациентивной модели менасивного высказывания среди лексико-синтаксических конструкций, служащих для выражения угрозы, в сравниваемых языках составляет около 11,5% от всего количества речевых актов различных семантических моделей.

Среди русских средств выражения угрозы особую группу составляют эллиптические менасивные конструкции. Часть эллиптических предложений имеет неопределенную субъектно-предикатную структуру, которая в английском языке невозможна:

— Грабитель! Что берешь ?! Give it back or I'll use my bayonet Даешь назад, а то — штыком! on you!

(Шолохов)

— И подойду! — думал Кузьма. And ifhe jumps up and shouts I'll

— А вскочит, крикнет — в ры- punch him on thejaw!

ло!

(Бунин)

Установлено, что в русском языке гораздо более разнообразны модели менасивных предложений. В частности, разные типы односоставных предложений используются в русском языке в 44% случаев, доля эллиптических предложений при выражении интенции угрозы составляет 5%. В английском языке в подавляющем большинстве слу-

чаев (74%) при выражении угрозы используется агентивная двусоставная модель.

Речевой акт директивной угрозы представляет собой две пропозиции, которые соединяются при помощи причинно-следственной связи. Эта связь в полипропозициональном менасивном высказывании реализуется в обоих языках, как правило, посредством подчинительных или сочинительных союзов. Структурные разновидности полипропозициональных высказываний характеризуются некоторыми семантическими различиями, акцентирующими какую-либо часть высказывания. Оба анализируемых языка имеют в целом одинаково широкие возможности для построения разного рода сложных предложений со значением угрозы.

Если адресанту важно именно побуждение к действию, то используется конструкция с сочинительным союзом, в первой части которой находится глагол в повелительном наклонении, обозначающий требование, во второй части содержится менасив. В русском языке в этом случае активно употребляются следующие сочинительные союзы: а то (23%), а не то (9%), или (6%), иначе (3%), и, или-или (по 1%). В английском языке явно доминирует союз or (38%). На первом месте значение побуждения стоит и в подобных конструкциях с союзом пока (не) // before (согласно выборке, частота их употребления в обоих языках равна 3%). В ситуации устрашения собеседника используется прототипическая для инструментальной угрозы конструкция с союзом если (38%) //if(50%), в которой реализуется причинно-следственное значение. Адресант в некотором смысле проецирует невыполнение поставленного условия, и, соответственно, большую значимость имеет та часть предложения, в которой содержится непосредственно угроза. Модель с союзом пока (не) IIuntil в придаточном предложении и глаголом с отрицательной частицей в главной предикативной части конструирует нежелательную ситуацию, а конкретное требование только подразумевается. В русской речи активно используются бессоюзные высказывания (составляющие 15% от общего числа мена-сивных полипропозициональных конструкций), которые усиливают экспрессивный характер речевого сообщения.

Употребление того или иного типа полипропозиционального высказывания может свидетельствовать о степени эмоциональной напряженности, решимости выполнить действие или агрессивности коммуниканта.

. Помимо конструктивных ресурсов языков, предназначенных для выражения угрозы, в главе анализируются особенности языкового оформления наиболее типичных речевых актов угрозы. Существуют общие для рассматриваемых языков черты в построении речевых актов угрозы, например, парцелляция:

— Выйдите отсюда! Давайте, Get out ofhere! Outyou go. Or I'll

давайте ...А то сейчасмили- call a militiamin.

цию позову...

(Шукшин)

Парцеллированное менасивное высказывание за счет паузы между частями предложения позволяет выразить и директивное, и мена-сивное значения и сделать особый акцент на возможности карательного действия. Угроза кажется более продуманной, рациональной и поэтому более реальной.

Для речевых актов угрозы характерно нарушение синтаксической структуры:

— Пустите, гады... Матрос- Lemmego, swine!..Sailor

ню!..Всех!..Ррруб-лю! crap!...I'll...I'llkill 'em all!...

(Шолохов)

Как средство усиления экспрессивности при выражении угрозы не менее показательно использование настоящего времени в значении будущего:

— Если задумаешь шутки If you try any tricks, I'll shoot

шутить, стреляю.

(Шукшин)

— Стой, или будем стрелять! Who goes? Stand, or we _ fire

(Stevenson)

В русской части выборки зафиксировано немало речевых шаблонов. В специфических менасивных конструкциях в русском языке некоторые формы слов, междометия и частицы маркируют интенцию угрозы, например: смотри у меня, покричи еще (у меня), поговори-ка (у меня), вот я тебе, как дам и т. д. Это свидетельствует о большой роли фразеологизированных компонентов при выражении угрозы в русском языке.

Выражая угрозу, говорящий может использовать словосочетания типа голову оторву, морду расквашу, мозги вышибу и т. д., выбор которых он не обдумывает. По сравнению с их лексическими эквивалентами (убью, побью) они обладают значительно большей экспрессивностью. Особая экспрессивность в русской речи возникает за счет употребления просторечных слов и выражений, которые в речевых актах коммуникативной категории угрозы используются довольно часто. В английском языке употребляются, как правило, разговорные, а для огрубления речи — сленговые формы, которые имеют специфическую эмоциональную заряженность и экспрессивность.

В качестве периферийных элементов коммуникативной группы угрозы выступают всевозможные разновидности имплицитной угрозы и реализации имплицитной модели.

Контекстно-интонационные средства играют значительную роль при выражении угрозы. Поскольку имплицитно и интонационно выраженная угроза, с одной стороны, маскирует неэтичный характер этого действия, а с другой стороны, способствует усилению воздействия на адресата, такие речевые акты частотны в коммуникации.

Существует большая группа менасивных высказываний, в которых интенция угрозы не выражена специальными языковыми средствами. Под контекстно выраженной понимается угроза, в которой, во-первых, отсутствует прямое указание на карательное действие, а во-вторых, может быть не проявлена субъектно-предикатная структура.

В качестве имплицитной угрозы в данной работе рассматриваются экспрессивные вопросительные и побудительные менасивные предложения и различные типы предложений, в которых менасивное значение следует «додумывать», например:

— Не дури, Митрий, покуда Don'tfool around, Mitka, or I'll

не осерчал... get angry...

(Горький)

— Я тебя добром прошу... I'm asking you kindly...

(Шолохов)

— Ай не побоишься, волчонок ? Would you ?Aren 'tyou afraid, little

(Леонов) wolf-cub ?

К имплицитной модели менасивного высказывания относятся фразеологизированные менасивные выражения, в которых отсутству-

ет прямое указание на карательное действие. Речевые акты с этими компонентами имеют общее значение угрозы-предостережения:

Смотри!, Смотриу меня!, Better mindyou step!; Watch out.

Гляди!

Пеняйте на себя! It's yourfuneral; I shan't tellyou

again!

(Multilex)

Анализ функционирования речевых актов коммуникативной категории угрозы выявил частотность использования таких фразеоло-гизированных выражений, как:

— Попробуй... тронь! You just dare lay hands on me!

(Горький)

— Только попробуй! Take a turn.

— Пусть только попробует! Let him try!

— Ну погоди, парень! Just you wait, my lad!

(Multilex)

Поскольку такая фразеологизация обстоятельственных компонентов менасивных высказываний в английском языке возможна не всегда, в целом набор речевых актов угрозы здесь оказывается беднее. В частности, в русском языке существуют фразеологизированные выражения типа Ну попадись мне только; Покричи ещё...; Поговори-ка!; Только подойди!и т. д. Утратив живые нормы словосочетаемости, они стали воспроизводимыми самостоятельными речевыми актами, относящимися к имплицитной модели, поскольку не имеют традиционной структуры высказывания, которая отражала бы субъектно-пре-дикатные отношения. Соответствующие по смыслу английские речевые акты — это развернутые конструкции или другие синтаксические модели:

— Покричи еще на отца! Don't dare talk with yourfather

thus!

— Поговори у меня! Be quite, or I'll show you!

(Multilex)

— Поговори! — зарычал он. 'What's that?'heshouted.

(Горький)

— Суньтесь-ка! Hands off!

(Горький)

— Ox, попадись он мне в руки I'd like to get my hands on himfor

хоть на две минуты about two minutes.

(Salinger)

Возможны в этом контексте глаголы и других семантических групп: постучи еще; побегай еще и т. д. Во всех рассмотренных русских фразеологизированных высказываниях, имеющих застывшую условно-причинную семантику, подразумевается второй компонент: и я тебя накажу. В таком сокращенном виде речевые акты характеризуются большей экспрессивностью по сравнению с их полными вариантами. В английском языке набор речевых актов угрозы оказывается беднее, т. к. построение таких высказываний невозможно.

Интонация — это средство формирования высказывания, находящееся в тесном взаимодействии с лексическими и грамматическими средствами.

Если в прямых речевых актах угрозы интонационные средства выражения интенции являются вспомогательными по отношению к лексико-грамматическим, то в косвенных менасивных высказываниях (нефразеологизированных) именно интонация играет главную роль. Эта особенность полностью соответствует лингвистическому закону компенсации, согласно которому чем слабее выражено какое-либо значение грамматическими средствами, тем сильнее его интонационное выражение (Пешковский 1959).

Общей особенностью вопросительных конструкций является то, что они не предполагают ответа, хотя есть и вопросительная интонация, и вопросительные слова. Иллокутивная цель вопроса в таких высказываниях нейтрализуется, и они являются своеобразной формой запугивания, имеющей оттенки пренебрежения или унижения:

— Что ты сказал? — говорит. What's that? What's that? What I

Ируку приставил к уху, как am?

глухой. —Что ты сказал?Кто (Salinger)

я такой ?

— А ты хорошо подумал? Didyou think well?

(Multilex)

В русском и английском языках вопросительные конструкции используются для выражения угрозы одинаково часто.

Поскольку одной из основных интенций угрозы является директивная, употребление глагола в повелительном наклонении в мена-сивных высказываниях является вполне естественным. Но в имплицитно выраженной угрозе часть высказывания — собственно угроза — только предполагается:

Тихо пошел к воротам. Итам Mindyou keep quiet, Ivan...

сугрозой:

Смотри—помалкивай, Иван...

(А. Толстой)

Угроза также может выражаться при помощи «недоговоренных», «прерванных» предложений. В них пропущена рема, но многозначительный намек, подчеркнутый особой интонацией и «психологической» паузой, делает содержание высказывания совершенно ясным:

— Но если будешь воровать.....But if you steal...

(А. Толстой)

Итак, роль интонации может возрастать в имплицитно выраженной угрозе и в косвенных менасивных высказываниях, но правильнее в таких случаях говорить о взаимодействии интонации и контекста.

В заключении работы подводятся итоги исследования, делаются выводы об общем и национально-специфическом в реализации речевых актов угрозы русского и английского языков, определяются перспективы дальнейших исследований этого направления.

Сходство сопоставляемых языков в выражении угрозы состоит в том, что основные компоненты значения (агентивность — пациен-тивность, обусловленность — категоричность угрозы) в полной мере находят выражение в обоих языках. В целом языковые средства выражения угрозы в сравниваемых языках характеризуются многообразием и системностью. Объемы значения категории угрозы в русском и английском языках в целом адекватны друг другу.

Основные различия двух языков в выражении угрозы касаются набора средств, способных реализовать конкретное значение. Этот

набор более широкий в русском языке по сравнению с английским. В русском языке имеются возможности построения неполных, эллиптических предложений, предложений с обратным порядком слов, большую роль играет фразеологизация обстоятельственных компонентов менасивных высказываний; ситуация может быть представлена с помощью различных типов односоставных предложений. Английский язык, являясь гораздо более строгим относительно варьирования синтаксических норм, не располагает многими типами предложений, функционирующих в русской речи, а потому средства выражения рассматриваемой интенции являются в нем более стереотипными.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Хохлова Н. В. Реализация речевого акта угрозы при помощи несобственных языковых средств // XXIV Кирилло-Мефодиевские чтения: Материалы науч.-метод. конф. — Самара, 2001. — С. 49—52 (0,3 п. л.).

2. Хохлова Н. В. Угроза как способ регулирования межличностных отношений // Языковые средства в системе, тексте и дискурсе: Материалы Междунар. науч. конф., посвящ. памяти А. Н. Гвоздева. — Самара: Изд-во СамГПУ; Изд-во «Самарский университет», 2002. — С. 206—211(0,5 п. л.).

3. Хохлова Н. В. Актуализация средств различных ярусов при выражении угрозы в русском и английском языках // Языковая система — текст — дискурс: Категории и аспекты исследования: Материалы Всерос. науч. конф. — Самара: Изд-во «Самарский университет», 2003. — С. 75—80 (0,5 п. л.).

4. Хохлова Н. В. Роль категории угрозы в деловом общении // Корпоративная культура и управление: Материалы межвуз. науч.-практ. конф. — Самара: Самар. гуманит, акад., 2003. — С. 62—63 (0,1 п. л.).

5. Хохлова Н. В. Использование пациентивных конструкций при выражении угрозы в русском и английском языках // Актуальные проблемы лингвистического образования: теоретический и методологический аспекты: Сб. науч. ст. по материалам межрегион, науч,-практ. конф. — Самара: Самар. гуманит. акад., 2004. — С. 251—255 (0,4 п. л.).

X0XJ10BA Надежда Владимировна

СПОСОБЫ И СРЕДСТВА РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНОЙ КАТЕГОРИИ УГРОЗЫ В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ

Автореферат

Подписано к печати 27 10 2004 г Формат 60x84/16 Печать офс Бум офс Гарнитура Times Уел печ л 1,2 Уч-изд л 1,3 Тираж ЮОэкз Заказов? ^

ВГПУ Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр им В И Ленина, 27

Р22063

РНБ Русский фонд

2005-4 21004

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Хохлова, Надежда Владимировна

Введение.

Глава I. Коммуникативно - семантическая группа угрозы как объект сопоставительного исследования

Часть 1. Контрастивная прагмалингвистика как этап развития сопоставительного языкознания

1.1. Сопоставительный метод в языкознании.

1.2. Направления современных сопоставительных исследований.

1.3. Предмет и задачи контрастивной прагмалингвистики.

Часть 2.Семантико-прагматическая характеристика коммуникативной категории угрозы

2.1. Коммуникативная категория угрозы.

2.2. Семантическая характеристика интенции угрозы.

2.3. Понятие речевого акта угрозы.

2.4. Угроза как эмотивный речевой акт.

2.5. Речевой акт угрозы как форма социального действия.

Глава II. Способы и средства реализации угрозы в русском и английском языках

Часть 1. Способы выражения угрозы

1.1.Прямые способы выражения угрозы.

1.2.Косвенные способы выражения угрозы.

1.3.Окказиональные способы выражения угрозы.

1.4.Невербальные способы выражения угрозы.

Часть 2. Средства выражения угрозы в русском и английском языках

2.1 .Лексико-синтаксические средства выражения угрозы.

§1.Субъектно-предикатная организация речевых актов угрозы.

§2.Типы полипропозициональных менасивных высказываний.

§3.Лексико-грамматические особенности менасивных высказываний.

2.2. Контекстно-интонационная реализация угрозы

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Хохлова, Надежда Владимировна

Диссертационное исследование посвящено комплексному контрастивно-прагматическому анализу реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках. Тема работы предполагает рассмотрение средств и способов реализации коммуникативной интенции в русском и английском языках. Совмещение прагматического и грамматического подходов к изучению речевого акта и соответствующей коммуникативной категории даёт наиболее полное представление о речевой деятельности, позволяет увидеть самые существенные особенности речевого взаимодействия коммуникантов.

Данное исследование выполнено в русле контрастивной прагмалингвистики, сравнительно новой области языкознания, только накапливающей свою теоретическую и практическую базу. Само название дисциплины показывает сложность, многоаспектность объекта исследования. Главной задачей контрастивной прагмалингвистики является исследование средств разных языков, используемых при реализации одних и тех же коммуникативных заданий в типовых ситуациях общения.

Тема работы предусматривает разработку вопросов различных областей лингвистики и смежных с нею наук: этно- и психолингвистики, стилистики, теории дискурса, лингвистики и психологии общения. Такие междисциплинарные работы очень актуальны в настоящее время, так как становится всё более популярной идея синтеза гуманитарных знаний, в частности о разных аспектах человеческой деятельности. Метод исследования явления в его единстве и взаимной связи частей, сведение в единое целое данных, добытых анализом, становится возможным и необходимым тогда, когда различные отрасли знания в изолированном виде не могут дать ответы на возникающие вопросы. Уже в середине XX века учёных-лингвистов перестал удовлетворять редукционистский подход к языку, предложенный Ф. де Соссюром и продуктивно разрабатывавшийся на протяжении первой половины прошлого века [Сусов 1984: 3]. Благодаря сознательному отграничению лингвистики от говорящего субъекта и фокусированию внимания на структуре языка учёными были достигнуты определённые успехи в выявлении внутрисистемных связей и отношений. Но такой подход вместе с тем заметно обеднял лингвистическую науку, и понимание этого стало толчком и причиной развития целого ряда научных направлений, поставивших в центр своих исследований человека. В сферу научных интересов были включены явления и понятия обыденной жизни. Прагматика, выдвинув в качестве объединяющего принцип употребления языка, охватила многие темы, изучавшиеся в таких разделах лингвистики, как риторика и стилистика, актуальный синтаксис, теория, типология и психология речи и речевой деятельности, теория коммуникации и функциональных стилей, социолингвистика, психолингвистика, теория дискурса, психология общения и др. [БЭС 1998: 390]. Таким образом, лингвистическая прагматика отвечает синтетическому подходу к языку [Арутюнова, Падучева 1985: 3]. В поле зрения прагматики оказались стратегии и тактики общения, правила, которым следуют собеседники, ситуации общения, речевые акты, отношения между участниками коммуникации и т.д. [Формановская 1984: 67].

Теория речевых актов - из которой в большой степени берёт начало данная работа, является в настоящее время основой и отправной точкой многих исследований, выполненных в прагматическом ключе. Сделав объектом своего изучения не просто предложение-высказывание, а реализуемые предложениями действия, она не просто расширила поле лингвистических изысканий, но и помогла по-новому увидеть традиционные грамматические проблемы [Pisarek 1995: 7]. Главной задачей этой теории стало установление соответствия между речевыми актами и единицами речи. На сегодняшний день особый интерес вызывают подобные исследования в сопоставительном плане, поскольку они вскрывают национальное своеобразие речевых действий в разных языках.

В качестве объекта анализа в данном исследовании выступает коммуникативная категория угрозы, реализуемая посредством различных речевых актов русского и английского языка.

Внимание к этому типу высказываний объясняется их сложной природой: с одной стороны, речевые акты коммуникативной категории угрозы строятся по законам прагматики языка; с другой стороны, они очень тесно связаны с эмоциями, так как являются актами агрессии. Тесное переплетение рационального и эмоционального в речевом действии угрозы представляет бесспорный интерес для исследования. Не меньший интерес вызывает сложная семантическая структура менасивного высказывания и связанное с этим разнообразие средств и способов выражения угрозы, их многочисленные оттенки и нюансы значений.

Предметом диссертационного исследования являются универсальные и этноспецифические характеристики способов и средств выражения интенции угрозы в русском и английском языках.

Цель данной работы состоит в выявлении сходств и различий при реализации угрозы в русском и английском языках.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

-представление языковых реализаций коммуникативной категории угрозы в систематизированном виде;

-интерпретация эмпирических данных, их лингвистическое осмысление;

-установление межъязыковых сходств и различий в возможностях выражения данных актов речи, более глубокое познание их сущности и специфики в каждом из сопоставляемых языков;

- проведение полного сопоставительного описания выбранных речевых актов в русском и английском языках, учитывающее самые разнообразные приёмы их выражения;

- проверка, осмысление теории речевых актов посредством соотнесения основных положений теории и конкретных высказываний;

- анализ использования средств выражения угрозы в речевом акте с точки зрения эффективности их употребления для достижения коммуникативной цели.

В соответствии с поставленными задачами использовались следующие методы и приёмы лингвистического анализа: сопоставительный, описательный методы, количественная характеристика языкового материала. В качестве основных способов анализа менасивной (от англ. to menace -угрожать) интенции выбран описательный метод и элементный анализ, то есть рассмотрение коммуникативной категории угрозы как совокупности соответствующих речевых действий. Такой угол зрения возможен при системном подходе, когда объект считается единым, связным целым. Таким единым целым и является, на наш взгляд, категория угрозы. Важное место занимает в данной работе аналитический метод, при котором из всего многообразия речевых средств выражения угрозы извлекается базовая модель менасива.

Актуальность работы определяется использованием методов сопоставительной лингвистики применительно к средствам и способам выражения угрозы. Тема исследования связана с перспективными направлениями разработки теории речевых актов и предполагает проведение научных поисков в актуальной в настоящее время области языкознания -лингвистической прагматике. С одной стороны, работа посвящена изучению конкретного типа речевого акта, с другой стороны, она осуществляет многоаспектный подход к анализу речевой деятельности в русле антропоцентрической грамматики.

Научная значимость данной работы состоит в том, что в ней впервые представляется разностороннее и многоаспектное лингвистически ориентированное описание реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках.

Новизна предпринятого в диссертации анализа заключается в применении полевого принципа и категориального подхода к анализу реализации угрозы в языке, установлении базовой смысловой структуры угрозы, переводческих эквивалентов речевых актов; выявлении структурно-грамматических особенностей функционирования речевых формул со значением угрозы, определении лексических и фразеологических единиц, наполняющих и формирующих речевые акты угрозы.

В диссертации предпринята попытка дать целостную характеристику речевого акта угрозы. Эта характеристика учитывает и причины его возникновения, и различную целевую направленность конкретных актов, и общие черты в способах выражения угрозы, и различия, касающиеся не только состава коммуникативно-семантической группы в русском и английском языках, но и особенностей функционирования речевых актов.

Такая разносторонность поставленных задач исследования отнюдь не означает выход за пределы собственно лингвистики, хотя, безусловно, свидетельствует о расширении круга объектов этой науки. Процесс взаимопроникновения гуманитарных наук друг в друга идёт особенно активно в последние десятилетия и является закономерным этапом формирования знания от первоначального, стихийного синтеза через глубокий анализ явлений к осознанному их синтезу. Каждая наука, наработав свой понятийный аппарат, делает теперь свой вклад в междисциплинарные исследования. Одной из таких областей исследования является теория общения. Она создаётся при активном участии психологии, философии, социологии, педагогики, этнографии, теории информации, других наук. Лингвистическая теория общения, вбирая в себя достижения различных гуманитарных наук, главным объектом изучения считает текст как основную единицу общения и интеракцию как объёмные коммуникативные взаимодействия.

Теоретическая основа исследования - базовые положения сопоставительной лингвистики и перевода (Е.В. Бреус, В.Г. Гак, В.Н. Комиссаров, А.Д. Швейцер), концепции, разрабатываемые в современной прагмалингвистике (Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, А. Вежбицкая, В.Г. Гак, В.И. Герасимов, В.В. Дементьев, М.Н. Кожина, В.В. Лазарев, О.Г. Почепцов,

Г.Г. Почепцов, К.Ф. Седов, И.П. Сусов, Ю.С. Степанов, И.В. Труфанова, М.Ю. Федосюк, Н.И. Формановская и др.), а также сопоставительной прагмалингвистике (В.Г. Гак, О.А. Лещенко, А.В. Михеев, Ш. Сафаров, И.И. Токарева). Используются тезисы, выработанные в философии языка JI. Витгенштейном, Б. Расселом и развитые в трудах логиков оксфордской школы Дж. Остина, Дж. Сёрла - создателей теории речевых актов. В работе нашли применение концепция «языковой картины мира» и «языкового сознания» (В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, Г.В. Колшанский, З.К. Тарланов), положения лингвистики эмоций (Е.М. Вольф, Н.А. Красавский, Э.Л. Носенко, В.И. Шаховский и др.). Типология особенностей языкового выражения речевых действий ведётся с ориентацией на анализ разговорной речи в работах Е.А. Земской, О.Б. Сиротининой, Н.Ю. Шведовой. Коммуникативные категории и коммуникативно-семантические группы выделяются на основе концепций Ю.М. Малиновича, И.М. Семёновой, Н.И. Формановской.

Частичное рассмотрение категории угрозы и её языковых реализаций имеет место в работах Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, 3. Вендлера, Е.В.Ерофеевой, Ю.М. Малиновича, О.Г. Почепцова, Г.Г. Почепцова, Е.М. Семёновой, Р.В. Шиленко и др. В частности, рассмотрение проблематики вербальной реализации угрозы на синтаксическом уровне предлагает Ю.М. Малинович [Малинович 1998]. Учёный выделяет прагматический аспект как осознанное воздействие и собственно эмоционально-экспрессивный фактор в цепи: эмоция - воля - эффект. Соотношение семантической категории страха и угрозы определяется как причинно-следственная связь интеллектуальной природы. Т. Л. Благи й выделяет и классифицирует коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения [Благий 1994]. Семантические категории угрозы и предостережения проанализированы также на основе тактико-ситуативного подхода: в предмет лингвистического исследования включён определённый набор ситуаций, а также языковых форм реакций на акты угрозы и предостережения [Арский 1998]. На материале русского и французского языков проанализированы прямые и косвенные способы выражения угрозы [Ерофеева 1997]. Несмотря на значительный интерес лингвистов к различным коммуникативным категориям и появление ряда работ по этой теме, целостной характеристики речевого действия угрозы дано не было, как не было выявлено и системности средств выражения этой интенции на материале русского и английского языков.

Параллельные тексты рассматриваются в качестве самостоятельных языковых фактов, отдельно от текста-источника и, соответственно, в качестве источника данных о наличии определённых моделей в разных языках и их частотности. Основанием для лингвистической интерпретации языковых фактов и для соответствующих выводов является учёт всех возможностей перевода, вскрывающий наличие-отсутствие в сопоставляемых языках полных или частичных соответствий. Поскольку основная масса материала взята из художественных текстов и их переводов, оправданным является обращение к проблемам перевода. Контрастивная лингвистика и теория перевода тесно связаны между собой, но они имеют разные объекты и цели исследования (см: Швейцер 1987). Несоответствие типов конструкций в параллельных текстах нередко оказывается следствием свободного перевода, а не показателем возможностей языка при реализации той или иной модели. При анализе этих языковых фактов нередко рождаются интересные наблюдения, касающиеся особенностей функционирования речевых действий угрозы, которые тем не менее не заслоняют общую картину средств и способов реализации интенции угрозы в сравниваемых языках.

Материалом исследования послужили тексты художественных произведений на русском и английском языках, их переводные соответствия. Данные собраны методом сплошной выборки из произведений русской литературы XIX - XXI вв., из произведений английской литературы того же периода, из переводов этих текстов. Для удобства восприятия в левом столбце, независимо от языка текста-источника, приведён текст на русском языке, а в правом - на английском. В целях обеспечения полноты и всеохватности материала учитываются также данные толковых, фразеологических словарей обоих языков и двуязычных словарей. Корпус сплошной выборки составил около 4 тысяч примеров, из них параллельных примеров на русском и английском языках - 3586 единиц. Общий объём проанализированных текстов составил более 21 тысячи страниц.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определённый вклад в построение семантической теории естественного языка и в теорию коммуникации, развивает основные положения теории речевых актов, уточняет классификацию типов речевых действий, участвуя в построении системы семантических и прагматических категорий.

Практическое значение данного исследования состоит в возможности использования его результатов в теории и практике перевода, в теоретических описаниях русского и английского языков, в практике преподавания теоретической грамматики, лексикологии, лингвистической прагматики и контрастивной прагмалингвистики.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Коммуникативная категория угрозы явно или скрыто реализуется в различных речевых актах, столь же явно или скрыто выполняя воздействующую функцию.

2. Способы выражения угрозы делятся на вербальные (прямые, косвенные, окказиональные) и невербальные. Наиболее частотный способ выражения менасивного значения - косвенные речевые акты угрозы.

3. Средства выражения угрозы организованы и могут быть представлены в виде коммуникативно-прагматического поля. Внутри этого поля отчётливо выделяются ядерные и периферийные средства экспликации менасивного значения.

4. Общими для русского и английского языков являются следующие особенности выражения угрозы: а) наличие коррелятивных пар агентивность - пациентивность, обусловленность - категоричность в семантике и в средствах выражения угрозы; б) преимущественное использование косвенных речевых актов при выражении угрозы, связанное с нежелательностью использования этого речевого действия; в) наличие специальных лексико-грамматических и интонационных средств выражения менасивной интенции; г) широкое использование стилистически сниженной и бранной лексики.

5. Этноспецифические особенности следующие: а) различный набор речевых актов коммуникативной категории угрозы в английском и русском языках, объясняемый грамматическими особенностями языков; б) более значительная роль фразеологизированных компонентов при выражении угрозы в русском языке; в) специфические для русского языка средства усиления экспрессивности: в частности, грамматические возможности построения односоставных менасивных конструкций, использование лексических маркеров интенции, более широкие возможности для построения неполных, эллиптических предложений; в) большая стереотипность английских речевых актов, более частотное по сравнению с русским языком использование базовых, нейтрально-литературных стилистических средств языка, моделей и лексем.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры славянской филологии и культурологии Самарской гуманитарной академии, на научно-методической конференции XXIV Кирилло-Мефодиевские чтения (май 2001), на международной научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А.Н.Гвоздева (ноябрь 2002), на Всероссийской научной конференции «Языковая система, текст, дискурс» (сентябрь 2003 года), межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистического образования: теоретический и методологический аспекты» (ноябрь 2003 года). По теме исследования опубликовано 5 статей.

Стремлением к всестороннему описанию коммуникативно-семантической группы угрозы и её конкретных реализаций продиктована структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

В первой главе излагаются теоретические и методологические вопросы, на которых строится работа; даётся описание сопоставительного метода и контрастивно-прагматического направления, определяется их значение для сравнительного языкознания. Вводятся и определяются понятия «речевой акт», «коммуникативно-семантическая группа», «коммуникативная категория», даётся интенциональная характеристика угрозы. В главе анализируется прагматический аспект коммуникативной категории угрозы, анализируются этапы порождения и восприятия речевого акта угрозы. Во второй главе описываются различные типы речевого действия угрозы и в сопоставительном плане проводится анализ языковых средств выражения этой интенции в русском и английском языках.

Заключение содержит выводы, касающиеся реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Способы и средства реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках"

Выводы. Контекст является средством выражения угрозы, если никакие языковые средства не участвуют в передаче менасивного значения. Имплицитная угроза часто используется в коммуникации, поскольку её неясный, недоговорённый или невысказанный смысл имеет большой заряд воздействующей силы.

На языковом уровне именно соответствующая интонация позволяет определить менасивное значение некоторых высказываний, поскольку их языковые структуры в первичном своём значении предназначены (или могут быть использованы) для выполнения совершенно других коммуникативных задач. Роль интонации может возрастать в имплицитной угрозе и в косвенных менасивных высказываниях, но правильнее в таких случаях говорить о взаимодействии интонации и контекста. Если контекст берёт на себя основную роль в раскрытии интенции угрозы, следует говорить о контекстной реализации угрозы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предметом сопоставительного анализа, представленного в настоящем исследовании, была реализация в русском и английском языках избранного типа речевых актов. Выбор данного типа речевых действий был мотивирован, во-первых, разнообразием и разнородностью их форм выражения, во-вторых, довольно активным участием данных актов в речевом общении и в-третьих, отсутствием в научной литературе систематического описания менасивных речевых действий.

Угроза рассматривается в контексте теории речевых актов в качестве элемента-действия. Произнесение говорящим в своей речи высказывания того или иного типа считается определённым, целенаправленным, мотивированным действием. Эти действия в сочетании с неязыковыми осуществляют регулирование межличностных отношений субъектов коммуникации. Угроза произносится в состоянии эмоциональной напряжённости, то есть «в состоянии непосредственного чувственного переживания человеком несоответствия между его жизненно важными потребностями (мотивами) и явлениями действительности» [Носенко 1981: 12]. Экстремальность ситуации, в которой протекает речевой акт угрозы, позволяет снимать все ограничения, свойственные нормальному общению.

Итоги проведённого исследования, полученные в результате анализа эмпирического материала, позволяют сформулировать следующие выводы, касающиеся возможностей реализации речевых действий в сравниваемых языках:

1. Угроза может быть выражена прямо, косвенно, невербально. Имплицитная угроза является одной из разновидностей косвенных речевых актов. Замечено, что косвенные речевые акты угрозы более эффективны для достижения цели (запугать собеседника), так как они привносят значения неизбежности, стихийности и т.д. В значении угрозы одним из основных компонентов является значение активности говорящего - либо деятельностной, либо эмоциональной. Наиболее интересны речевые акты, в которых эта активность случайно или намеренно затушёвывается. В частности, в русских неопределённо-личных предложениях, выражающих угрозу, эта активность скрывается, привнося значение неизбежности действия из-за действительной или мнимой независимости его исполнения от воли говорящего: . через пять минут вас изжарят - In five minutes you will be roasted alive. В английском языке это значение передаётся посредством конструкции пассивного залога. В значении русских безличных предложений есть компонент стихийности действия, независимости его осуществления от воли конкретного человека: Ты меня лучше не тронь, а то худо будет - Don't start getting at me, or you 41 be sorry= Я сделаю тебе плохо. В английском языке фиксируется утрата многих оттенков значения. Экспликация субъекта при переводе безличного предложения приводит, во-первых, к смещению акцента от действия (состояния) частично на самого носителя этого состояния или исполнителя действия; во-вторых, сильно сужаются границы распространения этого действия или состояния. Предложения типа .прощенья тебе не будет от нас - we 7/ never forgive you по-разному акцентируют конструктивные члены предложения, составляющие его семантическую структуру в целом.

Несоответствия семантики типа предложения и значения менасивного высказывания выполняют определённую роль - угроза, выраженная посредством таких предложений, является более экспрессивной.

2. Прототипический вариант комиссивной угрозы реализуется в повествовательном предложении при помощи простой предикативной конструкции, основу которой составляет сказуемое, выраженное глаголом в форме 1-го л. ед.ч. сов. вида буд. времени. В английском языке глагол-сказуемое употребляется в Future Indefinite Tense, на которое накладывается значение сов. вида. Глагол в английском языке не может выражать значение лица, из-за чего является обязательным употребление местоимения. Этим обусловлена невозможность построения неполных предложений при выражении угрозы, которые в русских текстах прибавляют экспрессивности.

Прототипический вариант директивной угрозы представляет собой полипропозициональную конструкцию, которая состоит из условного придаточного предложения с союзом если// if и главного предложения, содержащего непосредственно угрозу. При этом в русском языке по сравнению с английским наблюдается гораздо большее разнообразие в использовании полипропозициональных конструкций и соответствующих соединительных союзов.

На периферии коммуникативно-прагматического поля находятся речевые акты, построенные по пациентивной и имплицитной модели, ещё дальше от центра оказываются речевые акты имплицитной угрозы.

3. В русском и английском языках отмечается параллелизм многих конструкций, но существуют целый блок синтаксических моделей, не имеющих точных соответствий в английском языке. Помимо отмеченных конструкций, это касается также инфинитивных, эллиптических предложений, фразеологизированных оборотов и др.: Не миновать тебе виселицы - You will not escape a gallows / Я их, мужиков, в кррровъ! - I'll have the blood of those muzhiks! / Я ему покажу, где раки зимуют! - "I will show him a thing or two!" "I will give him something to remember me by!"/ Ты у меня будешь знать- I'll show you и т.д. «Недоговорённая» угроза является более экспрессивной. В английском языке ограничены возможности построения эллиптических предложений, из-за чего не может быть передана экспрессивность русских конструкций с нулевым глаголом-предикатом. В целом, именно синтаксические «вариации» формируют наблюдаемое многообразие высказываний, реализующих угрозу.

4. Анализ лексики речевых актов угрозы показал, что для них характерно использование грубопросторечной лексики. Важным критерием в использовании той или иной лексемы являются социолингвистические характеристики общающихся. В центре нашего внимания были диалогические ситуации, максимально приближенные к разговорной речи.

Разговорная речь характеризуется использованием готовых речевых формул. Это объясняется автоматизмом протекания речевого акта. Говорящий, находясь в условиях непринужденного общения, стремится упростить и облегчить своё «речевое поведение», поэтому он часто прибегает к языковым стереотипам. Так, выражая угрозу, её источник может использовать высказывания типа «голову оторву», «морду расквашу», «мозги вышибу» и т.д., выбор которых он не обдумывает. По сравнению с их лексическими эквивалентами («убью», «побью») они обладают значительно большей экспрессивностью. Поскольку конкретная лексема часто оказывается не важной, при переводе на другой язык могут использоваться «стержневые» слова данной группы. Некоторые глаголы не имеют точных семантических соответствий. И в том, и в другом случае всё внимание сосредоточивается на передаче стилистической характеристики слова.

5. Отмечено, что при выражении угрозы говорящий часто применяет негативную оценочную лексику, характеризующую адресата, среди которой выделяется общеоценочная и частнооценочная. Так как общеоценочные единицы (оскорбления) характеризуются отрывом от своего денотата и дают только самую общую оценку «плохой», при переводе не возникает проблемы точной передачи значения. Главное условие - должно быть стилистическое соответствие между словами. Например, слова «сволочь», «поганец», с точки зрения употребления не отличаются друг от друга, поэтому их перевод может осуществляться с использованием одной лексемы (например, «bugger»). Частнооценочная лексика характеризует объект с разных сторон, следовательно, перевод должен отражать именно эту характеристику. Но некоторые слова не имеют точных соответствий в английском языке. Например, разговорное слово «бесстыдник» переводится в словаре непристойным словом, несоответствующим русскому, поэтому при переводе используется лексема «brute»(«CKomuna»). Это значение, однако, может быть передано следующим образом: shameful one, но здесь происходит грамматическая трансформация. Налицо отсутствие точного соответствия в английском языке. Представляется, что и в английском языке есть оценочные лексемы, полностью не переводимые на русский язык.

Вообще у многих языковых единиц существуют такие значения и наслоения значений, которые не могут быть точно переданы в другом языке. Правила речевого поведения различаются в связи со своеобразием общественно-культурных традиций. Нетождественность реализаций речевых актов в русском и английском языках является следствием особенностей грамматического строения языков, а эти особенности в свою очередь обусловливаются частичным расхождением языковой картины мира. Но несмотря на очевидные различия в выражении угрозы в сопоставляемых языках, можно констатировать, что объёмы значения категории угрозы в русском и английском языках языке адекватны друг другу. Так или иначе, лингвистические средства выражения угрозы как в русском, так и в английском языках очень многообразны и характеризуются системностью.

Дальнейшее изучение категории угрозы может быть продолжено в направлении выявления коммуникативных категорий и описания их взаимодействия, небезынтересно обнаружить связь между речевыми актами, а возможно, и коммуникативными категориями побуждения, неодобрения, угрозы и инвективности.

Список научной литературыХохлова, Надежда Владимировна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Бунин И. Деревня // Собр. соч.: В 6 т. М.: Сантакс, 1994. С. 9-114.

2. Бунин И. Суходол // Собр. соч.: В 6 т. М.: Сантакс, 1994. С. 114-162.

3. Бронте Ш. Джен Эйр. М.: Правда, 1988. 512 с.

4. Гоголь Н.В. Тарас Бульба // Собр. соч.: В 9 т.М.: Русская книга, 1994. Т.2. С. 218-321.

5. Горький A.M. Избранное. Челябинск: Южно-уральское книжное издательство, 1976. 384 с.

6. Горький A.M. Фома Гордеев // Горький А.Н. Фома Гордеев. Дело Артамоновых. М.: Правда, 1974. С. 3-267.

7. Диккенс Ч. Оливер Твист. М.: Худож. Лит, 1984. 215 с.

8. Коллинз Уилки. Женщина в белом // Коллинз Уилки Собрание сочинений в десяти томах. Т. 2. М.: Пересвет, 1993. 571 с.

9. Кочетов В.П. Журбины. Л.: Лениздат, 1981. 344 с.

10. Лондон Дж. Морской волк. Зов предков. Белый Клык. М.: Правда, 1984. 560 с.

11. Пушкин А.С. Дубровский // Соч.: в 3 т. Худож. лит., 1987. Т. 3. С. 126-190.

12. Пушкин А.С. Капитанская дочка // Соч.: В 3 т. Худож. лит., 1987. Т. 3. С. 232-332.

13. Скотт В. Квентин Дорвард: Роман / Пер. с англ. М.: Русская книга, 1993. 416 с.

14. Стивенсон Роберт Льюис. Остров сокровищ. Чёрная стрела: Романы. Куйбышев: Куйбышевское книжное изд-во, 1988. 420 с.

15. Сэлинджер Дж. Д. Над пропастью во ржи: Романы, повести, рассказы / Пер. с англ. М.: ЗАО Изд-во Эксмо-Пресс, 2000. 438 с.

16. Твен М. Приключения Тома Сойера. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1982. 237 с.

17. Твен М. Приключения Гекльберри Финна. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1983. 302 с.

18. Теккерей У. Ярмарка тщеславия: Роман без героя / Пер. с англ. М.: Худож. лит.,1983. 658 с.

19. Толкиен Дж. P.P. Хранители. Летопись первая из эпопеи «Властелин колец» // Толкиен Дж. P.P. Собрание сочинений: В 4 т. Т.2. Тула: Филин, 1994. 444 с.

20. Толстой А.Н. Петр Первый. М.: Худож. лит.,1964. 663 с.

21. Толстой А.Н. Хождение по мукам: Трилогия. Том 1. Книга 1: Сестры. -Книга 2: 18-й год. М.: Худож. лит. 1976.

22. Толстой JI.H. Детство. Отрочество. Юность. Казань: Татарское книжное издательство, 1976. 365 с.

23. Толстой JI.H. Анна Каренина. T.l. М.: Правда, 1962. 487 с.

24. Уэллс Герберт. Избранное. На англ. языке. М.: Прогресс, 1981.218 с.

25. Уэллс Герберт. Собрание соч. в 15-ти томах. Т. 1. М.: Изд-во «Правда», 1964. 461 с.

26. Фурманов Дм. А. Чапаев. М.: «Молодая гвардия», 1967. 320 с.

27. Хэмингуэй Э. По ком звонит колокол // Хэмингуэй Э. По ком звонит колокол: Роман, повесть / Пер. с англ. М.: Амальтея, 1993. С. 7-389.

28. Хэмингуэй Э. Фиеста (И восходит солнце) // Хэмингуэй Э.Убийцы: Романы, рассказы / Пер. с англ. М.: Амальтея, 1993. С. 13-177.

29. Шолохов М. Тихий Дон // Собр. соч.: В 8 т. М.: Правда, 1962. Т.2-5.

30. Шолохов М. Поднятая целина // Собр. соч.: В 8 т. М.: Правда, 1962. Т. 6. 334 с.

31. Шоу Б. Пигмалион // Шоу Б. Избранное. На английском языке. М.: Прогресс, 1977. С. 123-202.

32. Шукшин В. М. Рассказы // Шукшин В.М. Собр. соч. В 5 т. Т. 3,4. Екатеринбург: «Посылторг», 1994.

33. Англоязычная библиотека © «МЦФ» Москва 2000; ® ИДДК™ Москва 2000.

34. Bronte Charlotte. Jane Eyre. M.: Foreign languages Publishing House, 1954.

35. Bunin Ivan. Suchodol // Stories and poems. M.: Progress Publishers, 1979. P.137.189.

36. Bunin Ivan. The village // Stories and poems. M.: Progress Publishers, 1979. P. 25-137.

37. Carroll L. Alice's Adventures in Wonder-land. Кэрролл Л. Приключения Алисы в Стране чудес. Набоков В. Аня в стране чудес. Повесть-сказка. На английском и русском языках. М.: ОАО Изд-во «Радуга», 2001. 317 с. 156-282.

38. Collins Wilkie. The Woman in White // Англоязычная библиотека.© «МЦФ» Москва 2000; ® ИДДК™ Москва 2000

39. Dickens Ch. The adventures of Oliver Twist. M.: Foreign languages Publishing House, 1955. 551 p.

40. Furmanov Dmitry. Chapayev. M.: Foreign languages Publishing House, 1956.

41. Hemingway E. For whom the bell tolls. M.: Progress Publishers, 1981. 660 p.

42. Hemingway E. Fiesta. The sun also rises. M.: Международные отношения, 1981. 248 р.

43. Gogol N. Taras Bulba. M.: Foreign languages Publishing House, 1964. 145 p.

44. Gorky M. Foma Gordeev. M.: Foreign languages Publishing House, 1955.360 p.

45. Kochetov V. The Zhurbins. M.: Foreign languages Publishing House, 1953. 496 P

46. London J. The call of the wild // Англоязычная библиотека.© «МЦФ» Москва 2000; ® ИДДК™ Москва 2000

47. Leonov L. The Russian Forest. M.: Progress Publishers, 1966. 719 p.

48. Pushkin A. Dubrovski. M.: Foreign languages Publishing House, 1955. 135 p.

49. Pushkin A. The captain's doughter. M.: Progress Publishers, 1965. 135 p.

50. Salinger J.D. Nine stories. Franny and Zooey. Raise High the Roof Bean, Carpenters. M.: Progress Publishers, 1982. 438 p.

51. Scott W. Quentin Dorward. M.: Foreign languages Publishing House, 1962. 650 P

52. Sholochov M. Quiet Flows the Don. M.: Raduga Publishers, 1984. Vol. 1,2 . 55.Sholochov M. The soil upturned. M, L: Co-operative publishing society of foreign workers, 1934. 471 p.

53. Shukshin V. I want to live. Short stories. M.: Progress Publishers, 1973. 257 p. 57.Stevenson R. L. Treasure Island. Kidnepped. The Black Arrow. London. Octopus Books. Limited, 1978. 623 p.

54. Thackeray W. Vanity Fair. A novel without a hero. In two parts. M.: Foreign languages Publishing House, 1951. 435 p.

55. Tolkien J.R.R. The fellowship of the ring. St. Petersburg: "Wave Nine", 1994. 432 p.

56. Tolstoy A. Peter the Great // Collected works in six volumes. M.: Progress Publishers, 1982. Vol. 4, 5.

57. Tolstoy A. Ordeal. A Trilogy. T.l. M.: Foreign languages Publishing House, 1953.382 p.

58. Tolstoy Lev. Childhood. Adolescence. Youths. Raduga: Publishers Moscow, 1988.414 р.

59. Tolstoy Leo Anna Karenina. M., 1933.

60. Twain M. The Adventures of Tom Sawyer. The Adventures of Huckleberry Finn. M.: Foreign languages Publishing House, 1948. 490 p.3. СЛОВАРИ

61. Лубенская С.И. Русско-английский фразеологический словарь. М.: Языки русской культуры, 1997.1056 с.

62. Новый англо-русский словарь / В.К. Миллер, В.Л. Дашевская, В.А. Коплан и др. М.: Русский язык, 1996. 880 с.

63. Ожегов и Шведова 1992 Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азъ Ltd, 1992. 960 с.

64. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Главный редактор В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 685 с.1. T*Kyf

65. Multilex English-Russian Electronic Dictionary MultiLex 2.0 Copyright ©MediaLingua JSC 1996, 1997.

66. НАУЧНЫЕ СТАТЬИ, МОНОГРАФИИ, ИССЛЕДОВАНИЯ

67. Аврорин 1975 Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. Л.: Наука, 1975. 276 с.

68. Агапова 2003 Агапова С.Г. Прагмалингвистический аспект английской диалогической речи. Автореф. дисс. докт. филол. наук. Ростов н/Д., 2003. 42 с.

69. Адмони 1994 Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. СПб.: Наука, 1994. 151 с.

70. Алефиренко 2002 Алефиренко Н.Ф. Этноязыковое кодирование смысла в зеркале культуры // Мир русского слова. 2002. №2.

71. Анипкина 2000 Анипкина Л.Н. Оценочные высказывания в прагматическом аспекте // Филологические науки. 2000. №2. С. 58-65.

72. Апресян 1994 Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка // Апресян Ю.Д. Избранные труды. T.l. М., 1994.

73. Аракин 2000 Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков.: Учеб. пособие. М.: ФИЗМАТ ЛИТ, 2000. 256 с.

74. Арбекова 1977 Арбекова Т.И. Лексикология английского языка (практ. курс). Учеб. пособие для студентов ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высшая школа, 1977. 240 с.

75. Арский 1998 Арский А.А. Семантические категории угрозы и предостережения и их вербальная реализация в современном немецком языке (тактико-ситуативный подход). Дис.канд. филол. наук. Иркутск, 1998. 180 с.

76. Ю.Арутюнова 1976 Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. 383 с.

77. П.Арутюнова 1981 Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. Серия Литература и язык. 1981. №4. С. 356-367.

78. Арутюнова, Падучева 1985 Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // НЗЛ. Вып. 16. Лингвистическаяпрагматика. М.: Прогресс, 1985. С.3-43.

79. Арутюнова 1992 Арутюнова Н.Д. Жанры общения // Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1992. 280 с.

80. Байрамуков 2001 Байрамуков P.M. Речевое действие угрозы в рассказах В.М. Шукшина. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Ставрополь, 2001.19 с.

81. Байсара 1986 Байсара Л.И. Некоторые синтаксические процессы как стилистические средства организации текста // Фразеологическая семантика в коммуникативном аспекте. М.: Изд-во МГУ, 1986. С. 19-35.

82. Баранов, Крейдлин 1992 Баранов А.Н., Крейдлин Г.Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания. 1992. №2. С. 8499.

83. Бахтин 1979 Бахтин М.М. Высказывание как единица речевого общения // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 246280.

84. Бахтин 1979а Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1979. с. 250-297.

85. Бек 1984 Бек В. Коммуникативно-функциональный подход к языку как средство интенсификации обучения русскому языку // Русский язык за рубежом. 1984. № 6. С. 55-57.

86. Благий 1994 Благий Т. Л. Коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения в современном немецком языке: Дис. канд. филол. наук. Иркутск, 1994. 160 с.

87. Богданов 1989 Богданов В.В. Классификация речевых актов // Личностные аспекты языкового общения: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1989. С. 25-36.

88. Бондарко 1978 Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978. 175 с.

89. Бондарко 1983 Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л.: Наука, 1983. 208 с.

90. Бондарко 1987 Бондарко А.В. Семантические категории в аспектесопоставительных исследований // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М.: Наука, 1987. С. 26-37.

91. Бреус 2002 Бреус Е.В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский: Учеб. пособие. М.: Изд-во УРАО, 2002. 208 с.

92. Брызгунова 1969 Брызгунова Е.А. Звуки и интонация русской речи. М.: Наука, 1969. 251 с.

93. Будагов 1963 -Будагов Р.А. Сравнительно-семасиологические исследования. (Романские языки). М.: Наука, 1963. 177 с.

94. Будагов 1985 Будагов Р.А. Сходства и несходства между родственными языками (романский лингвистический материал). М.: Наука, 1985. 271 с.

95. Булыгина 1981 Булыгина Т.В. О границах и содержании прагматики // Известия АН СССР. Серия Литература и язык. 1981. № 4. С. 333-342.

96. Бэрон, Ричардсон 1997 Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. Спб.: Питер, 1997. 336 с.

97. Васильев 1988 Васильев Л.Г. Языковое сообщение и человеческий фактор // Языковое общение. Процессы и единицы: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1988. С. 29-35.

98. Васильев 1981 Васильев Л.М. Семантика русского глагола. М.: Наука, 1981.273 с.

99. Васильева 1999 Васильева Э.П. Понятие неадресованного волеизъявления и способы его выражения в английском языке // Язык и культура (исследования по германской филологии): Сб. научных статей. Самара: Изд-во "Самарский университет", 1999. С. 44-47.

100. Васильева, Кирьянова 1993 Васильева Э.П., Кирьянова С.В. Речевой акт совета и способы его выражения // Семантические и прагматические аспекты коммуникации: Межвуз. сб. науч. статей. Самара: Изд-во «Самарскийуниверситет», 1993. С. 59-65.

101. Васильева 2001 Васильева Э.П. Типология речевых актов порицания в стилизованной английской разговорной речи // Прагматика форм речевого общения: Межвуз. сб. науч. статей. Самара, Изд-во «Самарский университет», 2001. С. 161-171.

102. Васильева 2002 Васильева Э.П. Потенциал повествовательных предложений к созданию косвенных речевых актов // Коммуникация в диалоге культур: Межвуз. сб науч. статей. Самара, Изд-во «Самарский университет», 2002. С. 171-80.

103. Вежбицкая 1985 Вежбицкая А. Речевые акты // H3JI. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс , 1985. С. 251-276.

104. Вежбицкая 1996 Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.

105. Вендлер 1986 Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 238-250.

106. Виноградов 1975 Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. 559 с.

107. Винокур 1993 Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. М.: Наука, 1993. 172 с.

108. Винокур 1955 Винокур Т.Г. О некоторых особенностях диалогической речи // Исследования по грамматике русского литературного языка. М. Изд-во АН СССР, 1955. С. 35-58.

109. Витгенштейн 1994 Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Философские работы. 4.1. М.: Гнозис, 1994. С. 1-75.

110. Витгенштейн 1985 Витгенштейн Л. Философские исследования // НЗЛ. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 79-129.

111. Войскуновский 1990 Войскуновский А.Е. Я говорю, мы говорим.: Очерки о человеческом общении. М.: Знание, 1990. 192 с.

112. Волошинов 2000 Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке // М.Бахтин под маской.

113. М.: Лабиринт, 2000. С. 350-487.

114. Вольф 1982 Вольф Е.М. Состояние и признаки Оценки состояний // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. С. 54-69.

115. Вольф 1989 Вольф Е.М. Эмоциональные состояния и их представления в языке // Логический анализ языка. Проблемы интенциональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. С. 156-172.

116. Гак 1977 Гак В.Г. Сопоставительная лексикология: (на материале французского и русского языков). М.: Наука, 1977. 182 с.

117. Гак 1979 Гак В.Г. Сопоставительные исследования и переводческий анализ // Тетради переводчика. Вып. 16. М.: Наука, 1979. С. 11-12.

118. Гак 1985 Гак В.Г. К типологии функциональных подходов к изучению языка//Проблемы функциональной грамматики. М.: Наука, 1985. С. 5-15.

119. Гак 1987 Гак В.Г. К проблеме сопоставительно-типологического анализа речевого акта и текста // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М.: Наука, 1987. С. 37-48.

120. Гак 2000 Гак В.Г. Язык как форма самовыражения народа // Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000. С. 54-60.

121. Галайдина 1978 Галайдина Н.А. О ситуативной обусловленности интонаций // IV республиканская конференция по вопросам методики и теории преподавания иностранных языков. Ташкент: Изд-во Ташкентского гос. ун-та, 1978. С. 19-29.

122. Гвоздев 1967 Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. Часть 1. М.: Просвещение, 1967. 432 с.

123. Герасимова 1985 Герасимова О.И. О типах значений косвенных высказываний // Прагматический и семантический аспекты синтаксиса.

124. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1985. С. 150-158.

125. Гладуш 1986 Гладуш Н.Ф. Директивная функция повествовательных предложений // Языковое общение и его единицы. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1986. С. 23-29.

126. Гловинская 1993 Гловинская М.Я. Семантика глаголов речи с точки зрения теории речевых актов // Русский язык в его функционировании. М.: Наука, 1993. С. 158-216.

127. Гойхман, Надеина 1997 Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Основы речевой коммуникации. М.: Инфра-М, 1997. 272 с.

128. Гордон, Лакофф 1985 Гордон. Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого общения // НЗЛ. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 276-303.

129. Грайс 1985 Грайс Г.П. Логика и речевое общение // НЗЛ. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 217-228.

130. Гридин 1983 Гридин В.Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. С. 113-119.

131. Громоздова 2000 Громоздова Л.В. Модальность утверждения и отрицания в английском и русском языках: лингвопрагматический аспект. Дисс. канд. филол. наук. Краснодар, 2000. 227 с.

132. Давыдова 2003 Давыдова Т.А. Речевой акт упрёка в английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Иркутск, 2003. 16 с.

133. Дементьев 1997 Дементьев В.В. Фатические и информативные коммуникативные замыслы и коммуникативные интенции: проблемы коммуникативной компетенции и типология речевых жанров // Жанры речи. Саратов, 1997 (микрофильм).

134. Денисов 1973 Денисов В.Ф. Интонационная структура фраз, передающих комплекс эмоций от недовольства до ярости в английском языке / Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 1973.

135. Дерябин 1974 Дерябин B.C. Чувства, влечения, эмоции. JL: Наука, 1974. 259 с.

136. Додонов 1978 Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М.: Политиздат, 1978. 272 с.

137. Дьячкова 2000 Дьячкова И.Г. Высказывания-похвалы и высказывания-порицания как речевые жанры в современном русском языке. Дисс. канд. филол. наук. Омск, 2000. 140 с.

138. Егорова 1995 Егорова М.А. Контрастивно-прагматический анализ способов реализации просьбы: сопоставление Британской, американской и русской традиций. Дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1995. 181 с.

139. Ерофеева 1997 Ерофеева Е.В. Прямые и косвенные способы выражения речевого акта угрозы во французском языке // Филологические науки. 1997. №1. С. 66-74.

140. Жельвис 1988 Жельвис В.И. Инвективная стратегия как национально-специфическая характеристика // Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. С. 98-108.

141. Иванова, Бурлакова, Почепцов 1981 Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. М.: Высшая школа, 1981. 285 с.

142. Иванова 1997 Иванова В.И. Содержательные аспекты предложения-высказывания. Тверь: Изд-во Тверского гос. ун-та, 1997. 162 с.

143. Иванова 1996 Иванова Н.М. Сравнительно-сопоставительный анализ имён на ник/nik в русском и польском языках: на материале памятников 16 века. Дисс. канд. филол. наук. М., 1996. 167 с.

144. Ивановский 1999 Ивановский Д.Ю. Сопоставительное описание глагольных средств выражения извинения в английском и русском языках. Дисс. канд. филол. наук. М., 1999. 179 с.

145. Изард 1980 Изард Кэррол Е. Эмоции человека. М.: Изд-во МГУ,1980.464 с.

146. Изард 1999 Изард Кэррол Е. Психология эмоций. СПб и др.: Питер, 1999. 460 с.

147. Казанцева 1999 Казанцева Е.А. Когнитивно-сопоставительное описание синонимических парадигм с доминантами 'to frighten' и 'пугать'. Дисс. канд. филол. наук. Краснодар, 1999. 167 с.

148. Карасик 2001 КарасикВ. И. Аспекты языковой личности // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. тр. Волгоград: Колледж, 2001. С. 172-183.

149. Карасик 2002 Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Гнозис, 2002. 331 с.

150. Карпенко 1989 Карпенко Л.Б. О коммуникативном подходе в сопоставительных исследованиях // Синхронно-сопоставительное изучение грамматического строя славянских языков: Тезисы докладов и сообщений советско-польской конференции. М., Б.И., 1989. С.20-22.

151. Кларк, Карлсон 1986 Кларк Г.Г., Карлсон Т.Б. Слушающие и речевой акт // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 270-322.

152. Кобозева 1986 Кобозева И.М.«Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Просвещение, 1986. С. 3-22.

153. Кодухов 1977 Кодухов В.И. Общее языкознание. Учеб. для студентов филол. спец. ун-тов и пед. ин-тов. М.: Высшая школа, 1977. 297 с.

154. Кожина 1999 Кожина М.А. Речевой жанр и речевой акт (некоторые аспекты проблемы) // Жанры речи. Саратов, 1999. (микрофильм).

155. Кокорина 1990 Кокорина С.И. Об отражении в высказывании речевых интенций говорящего и некоторых задачах прикладного описания языка // Русский язык за рубежом. 1990. № 4. С. 67-75.

156. Колшанский 1974 Колшанский Г.В. Паралингвистика. М.: Наука, 1974. 147 с.

157. Колшанский 1984 Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984. 257 с.

158. Комина 1983 Комина Н.А. Систематика коммуникативно-прагматических типов высказывания // Прагматические аспекты функционирования языка. Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та, 1983. С. 93-101.

159. Комиссаров 1973 Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М.: Международные отношения, 1973. 215 с.

160. Комиссаров 1980 Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Международные отношения, 1980. 167 с.

161. Конрад 1985 Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // НЗЛ. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 349-384.

162. Кострова 1999 Кострова О.А. Прагматический контекст и импликативный смысл вежливого высказывания // Язык и культура (исследования по германской филологии): Сб. научных статей. Самара: Изд-во "Самарский университет", 1999. С. 16-25.

163. Красавский 1990 Красавский Н. А. О терминологическом и обиходном обозначении эмоций // Коммуникативные аспекты значения: Межвузовский сборник научных работ. Волгоград: Изд-во ВГПИ им. А.С. Серафимовича, 1990. С. 162-169.

164. Красавский 2001 Красавский Н. А. Концептосфера эмоций: Методы и результаты лингвокультурологического изучения // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: науч. тр. Волгоград: Колледж, 2001. С. 40-64.

165. Крестинский 1989 Крестинский С.В. Коммуникативная нагрузка молчания в диалоге // Личностные аспекты языкового общения: Межвуз.сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1989. С. 14-19.

166. Крюков 1988 Крюков А.Н. Фоновые знания и языковая коммуникация // Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. С. 19-34.

167. Крысин 1976 Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих // Социально-лингвистические исследования. М.: Изд-во МГУ, 1976. С. 78-92.

168. Крысин 1989 Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989. 186 с.

169. Кубарев 1960 Кубарев Е.М. О сопоставительном методе в языкознании. На примере категории отрицания в русском и немецком языках // Сборник статей по теории и методике русского языка. Учёные записки. Вып. 32. Куйбышев: Изд-во КГПИ, 1960. С. 107-125.

170. Кузнецова 1989 Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М.: Наука, 1989.218 с.

171. Куцый 2003 Куцый С.В. Лингвокультурная специфика концептов «богатство» и «бедность» (на материале русского и английского языков). Автореф. дисс. канд. филол. наук. Ставрополь, 2003. 25 с.

172. Лазариди 2001 Лазариди М.И. Номинативно-функциональное поле психических состояний в современном русском языке. Автореф. дисс. докт. филол. наук. Волгоград, 2001.

173. Левитов 1972 Левитов Н.Д. Психическое состояние агрессии // Вопросы психологии. 1972. № 6. С. 165-172.

174. Леонтьев 1969 Леонтьев А.А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Наука, 1969. 307 с.

175. Леонтьев 1969а Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. М.: Просвещение, 1969. 214 с.

176. Леонтьев 2000 Леонтьев А.А. Универсально-сопоставительная лингвистика //Язык: теория, история, типология. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 210-213.

177. Лук 1982 Лук А.Н. Эмоции и личность. М.: Знание, 1982. 92 с.

178. Лукьянова 2002 Лукьянова B.C. Коммуникативные неудачи в комедии абсурда: на материале сопоставительного анализа английского и русского языков. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М, 2002. 23 с.

179. Майерс 1997 Майерс Д. Социальная психология. СПб.: Питер, 1997.684 с.

180. Макаров 1991 Макаров МЛ. Отражение межличностных отношений во взаимодействии коммуникативных стратегий в диалогическом дискурсе // Прагматика и логика дискурса. Ижевск: Изд-во Ижевского гос. ун-та, 1991. С. 66-73.

181. Малинович 1989 Малинович Ю.М. Экспрессия и смысл предложения: Проблемы эмоционально-экспрессивного синтаксиса. Иркутск: Изд-во Иркутского гос. ун-та, 1989. 213 с.

182. Малинович, Семёнова 1990 Малинович Ю.М., Семёнова И.М. Коммуникативно-прагматический класс предложений угрозы // Логико-семантические и прагматические проблемы текста. Красноярск: Изд-во КГПИ, 1990. С. 58-62.

183. Мамушкина 2003 Мамушкина С.Ю. Семантика и прагматика междометий в современном английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Самара, 2003. 20 с.

184. Маслов 1978 Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978.

185. Меликян 2001 Меликян В.Ю. Об основных типах нечленимых предложений в русском языке // Филологические науки. 2001. № 6. С.79-89.

186. Миронова 2001 Миронова Е.Е. Сопоставительный системный анализ английской и русской лексики: на материале лексики архитектурных конструкций. Дисс. канд. филол. наук. М., 2001. 175 с.

187. Михеев 1987 Михеев А.В. Контрастивная прагматика (социативные аспекты) // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М.: Наука, 1987. С. 175-181.

188. Мокиенко 1987 Мокиенко В.М. Сопоставление в теории и практике преподавания русского языка как иностранного // Русский язык за рубежом. 1987. № 5. С. 55-60.

189. Муханов 1993 Муханов И.Л. Имплицитные смыслы как составная часть семантико-прагматического потенциала высказывания // Русский язык в его функционировании. М.: Наука, 1993. с. 81-87.

190. Муханов 2001 Муханов И.Л. Интонация в её отношении к речевой прагматике (к проблеме функционально-прагматических описаний языка) // Русский язык за рубежом. 2001. №1. С. 44-46.

191. Нерознак 1986 Нерознак В.П. О трёх подходах к изучению языков в рамках синхронного сравнения (типологический - характерологический -контрастивный) // Сопоставительная лингвистика и обучение неродномуязыку. М.: Наука, 1987. С. 5-26.

192. Нечай 1999 Нечай Ю.П. Семантико-синтаксические средства выражения эмоционально-экспрессивных значений частиц в немецком и русском языках: сопоставительный анализ. Дисс. канд. филол. наук. М., 1999. 183 с.

193. Никитин 1988 Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 1988. 168 с.

194. Никиточкина 2001 Никиточкина JI.B. Семантическое поле созидания в русском и немецком языках. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 2001. 19 с.

195. Никифорова 1986 Никифорова Р.В. К вопросу о сложных речевых актах // Речевые акты в лингвистике и методике: Межвуз. сб. науч. трудов. Пятигорск: Изд-во ПГПИИЯ, 1986. С. 159-165.

196. Николаева 1977 Николаева Т.М. Фразовая интонация славянских языков. М.: Наука, 1977. 137 с.

197. Николаева 1985 Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М.: Наука, 1985.168 с.

198. H3JI. Вып. 25. Контрастивная лингвистика. М.: Прогресс, 1989. 283 с.

199. Норман 1994 Норман Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб.: Изд-во С-Петербург. гос. ун-та, 1994. 228 с.

200. Носенко 1975 Носенко Э. JI. Особенности речи в состоянии эмоциональной напряженности. Днепропетровск: Изд-во Днепропетровского гос. ун-та, 1975. 102 с.

201. Носенко 1981 Носенко Э. JL Эмоциональные состояния и речь. Киев: Изд-во Киевского гос. ун-та, 1981. 99 с.

202. Остин 1986 Остин Дж. JI. Слово как действие // H3JI. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 22-131.

203. Остин 1986а Остин Дж. JI. Классификация перформативных глаголов // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 194- 212.

204. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесённость с действительностью. М.: Наука, 1985.271 с.

205. Погорелко 2001 Погорелко A.M. - Система средств адресации русского и английского языков как разновидность лингвокультурологического поля. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 2001. 21 с.

206. Попова 2000 Попова В.П. Средства выражения модального значения «волеизъявления» в русском и английском языках: сопоставительный аспект. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 2000. 22 с.

207. Петелина 1986 Петелина Е.С. Речевые акты, принципиально невыразимые перформативными глаголами // Речевые акты в лингвистике и методике: Межвуз. сб. науч. трудов. Пятигорск: Изд-во ПГПИИЯ, 1986.1. С. 182- 188.

208. Пешковский 1959 Пешковский A.M. Интонация и грамматика // Избранные труды. М.: Просвещение, 1959. С.177-191.

209. Попова 2000 Попова В.П. Средства выражения модального значения волеизъявления в английском и русском языках (сопоставительный аспект). Дисс. канд. филол. наук. Краснодар, 2000. 148 с.

210. Попова, Стернин 1984 Попова З.Д., Стернин П.А. Лексическая система языка. Воронеж, Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1984. 148 с.

211. Почепцов 1975 Почепцов О.Г. Прагматический аспект изучения предложения // Иностранные языки в школе. 1975. №6. С. 15-23.

212. Почепцов 1981 Почепцов Г.Г. Предложение // Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. М.: Высшая школа, 1981. с. 164-281.

213. Почепцов 1986 Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. Киев: Изд-во Киевского гос. ун-та, 1986. 116с.

214. Почепцов 1986 Почепцов О.Г. Интенциональный анализ // Речевые акты в лингвистике и методике: Межвуз. сб. науч. трудов. Пятигорск: Издво ПГПИИЯ, 1986. С. 159-165.

215. Рассудова 1990 Рассудова О.П. Смысл высказывания и языковые категории. Некоторые проблемы функционального описания языков // Русский язык за рубежом. 1990. №3. С. 88-93.

216. Рейковский 1979 Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979. 392 с.

217. Рич 1984 Рич Э. Эллиптические конструкции русского разговорного синтаксиса (в сопоставлении с английским) // Русский язык за рубежом. 1984. № 6. С. 85-89.

218. Романов 1982 Романов А.А. Коммуникативно-прагматические и семантические свойства немецких высказываний-просьб. Дисс. канд. филол. наук. Калинин, 1982. 168 с.

219. Романов 1984 Романов А.А. Прагматические особенности перформативных высказываний // Прагматика и семантика синтаксических единиц: Сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1984. С. 86-92.

220. Романов 1986 Романов А.А. Иллокутивые индикаторы прямых и косвенных речевых актов // Речевые акты в лингвистике и методике: Межвуз. сб. науч. трудов. Пятигорск: Изд-во ПГПИИЯ, 1986. С. 195-200.

221. Рубинштейн 1970 Рубинштейн C.JI. Эмоции // Психологические исследования: Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 152-181.

222. Сафаров 1989 Сафаров Ш. Речевые действия этноспецифической личности // Личностные аспекты языкового общения. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1989. С. 61-65.

223. Светличная 2003 Светличная Т.Ю. Сравнительная лингвокультурная характеристика цветообозначения и цветовосприятия в английском и русском языках. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Пятигорск, 2003. 17 с.

224. Светозарова 1982 Светозарова Н.Д. Интонационная система русского языка. Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. 171 с.

225. Седов 1998- Седов К.Ф. Анатомия жанров бытового общения // Вопросыстилистики. Вып.27. Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1998. (микрофильм).

226. Селяев 1995 Селяев А.В. Сопоставительный анализ лингвистических средств выражения положительных и отрицательных эмоций в британском и американском вариантах английского языка. Дисс. канд. филол. наук. Нижний Новгород, 1995. 211 с.

227. Семченко 1987 Семченко Л.П. Несоответствия между речевым актом и средствами его экспликации // Прагматические условия функционирования языка. Кемерово, Изд-во Кемеровского гос. ун-та, 1987. С. 10-15.

228. Сёрл 1986 Сёрл Дж. Р. Косвенные речевые акты // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 195-223.

229. Сёрл 1986а Сёрл Дж. Р. Классификация иллокутивных актов// НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 170-194.

230. Сёрл 19866 Сёрл Дж. Р. Что такое речевой акт? // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 151-170.

231. Смагина 1996 Смагина С.В. Глаголы удивления в английском и русском языках: сравнительно-сопоставительный подход. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1996. 21 с.

232. Сёрл, Вандервекен 1986 Сёрл Дж. Р., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // НЗЛ. Вып. 18. Логический анализ естественного языка. М.: Прогресс, 1986. С. 242-263.

233. Сиротинина 1974 Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и её особенности. Учеб. пособие. М.: Просвещение, 1974. 144 с.

234. Скобликова 1997 Скобликова Е.С. Современный русский язык: Синтаксис простого предложения. Учеб. пособие. Самара: Изд-во СамГПИ -Изд-во "Самарский университет", 1997. 325 с.

235. Сорокин, Марковина 1988 Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Культура и её этнопсихолингвистическая ценность // Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. С. 5-19.

236. Сорокин, Тарасов, Шахнарович 1979 Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович А.М. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М.: Наука, 1979. 327 с.

237. Сосновцева 2002 Сосновцева Т.И. Некоторые особенности английской спонтанной диалогической речи // Единицы языка и их функционирование: Межвуз. сб. науч. трудов. Саратов: Научная книга, 2002. С. 202 - 206.

238. Степанов 1981 Степанов Ю.С. В поисках прагматики // Известия АН СССР. Серия Литература и язык. 1981. № 4. С. 302-315.

239. Стросон 1986 Стросон П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // НЗЛ. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 131-151.

240. Сусов 1984 Сусов И.П. Коммуникативно-прагматическая лингвистика и её единицы // Прагматика и семантика синтаксических единиц: Сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1984. С.3-12.

241. Сусов 1986 Сусов И.П. Прагматическая структура высказывания // Языковое общение и его единицы: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1986. С. 7-11.

242. Сусов 1989 Сусов И.П. Личность как субъект языкового общения// Личностные аспекты языкового общения: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1989. С. 9-16.

243. Сухих 1986 Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его единицы: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1986. С. 71-77.

244. Сухих 1987 Сухих С.А. Организация диалога // Языковое общение: Единицы и регулятивы: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1987. С. 95-102.

245. Сятковский 1976 Сятковский С. Основные принципы сопоставительного анализа языков // Русский язык за рубежом.1976. № 4.С.67-73; № 5.С. 70-73.

246. Тарасов 1987 Тарасов Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики. М.: Наука, 1987. 166 с.

247. Тарланов 1998 Тарланов З.К. Русские безличные предложения в контексте этнического мировосприятия // Филологические науки, 1998, №5-6. С. 65 -75.

248. Теория перевода и сопоставительный анализ языков. М.: Изд-во МГУ, 1985. 144 с.

249. Торсуева 1976 Торсуева И.Г. Эмоциональность в речи // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). М.: Наука, 1976. С. 205-214.

250. Торсуева 1979 Торсуева И.Г. Интонация и смысл высказывания. М.: Наука, 1979. 111 с.

251. Труфанова 2001 Труфанова И.В. О разграничении понятий «речевой акт», «речевой жанр», «речевая стратегия», «речевая тактика» // Филологические науки. 2001. № 3. С. 56-66.

252. Фёдоров 1952 Фёдоров А.В. Основные вопросы теории перевода // Вопросы языкознания. 1952. № 5. С. 5-17.

253. Федорова 1983 Федорова Л.Л. О двух референтных планах диалога // Вопросы языкознания. 1983. № 5. С. 97-101.

254. Федосюк 1997 Федосюк М.Ю. Нерешённые вопросы теории речевых жанров // Вопросы языкознания. 1997. № 5. С. 102-120.

255. Филимонова 2002 Филимонова Г.Б. Зависимость языкового выражения директивных речевых актов от коммуникативной ситуации (на материале военной коммуникации). Автореф. дисс. канд. филол наук. Минск, 2002. 22 с.

256. Формановская 1984 Формановская Н.И. Способы выражения просьбы в русском языке (прагматический подход)//Русский язык за рубежом. 1984. № 6. С. 67-72.

257. Формановская 1986 Формановская Н.И. О коммуникативно-семантических группах и интенциональной семантике их единиц // Языковое общение и его единицы. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1986.1. С. 18-27.

258. Формановская 1998 Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. М.: Изд-во Института рус. яз. им. Пушкина, 1998. 290 с.

259. Формановская 1998а Формановская Н.И. К уточнению понятия «экспрессивные речевые акты» // Русский язык за рубежом. 1998. № 4.1. С. 40-45.

260. Франк Д. Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистики и риторики // H3JI. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С. 363-374.

261. Хаймс 1975 Хаймс Д.Х. Этнография речи // Новое в лингвистике. Вып. 7. М.: Иностр. лит., 1975. С. 42-95.

262. Храковский 1988 Храковский B.C. Теоретический анализ условных конструкций (семантика, исчисление, типология) // Типология условных конструкций. СПб.: Наука, 1988. С. 7-97.

263. Цейтлин 1976 Цейтлин С.Н. Синтаксические модели и их синонимика // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976. С. 12-20.

264. Цеплитис 1974 Цеплитис Л.К. Анализ речевой интонации. Рига: Зинатне, 1974. 272 с.

265. Чанышева 1984 Чанышева 3.3. Взаимодействие языковых и неязыковых факторо в процессе речевого общения. Учеб. пособие. Уфа: Изд-во Башкирского гос. ун-та, 1984. 80 с.

266. Чупина 1987 Чупина Г.А. Принцип деятельности и язык. Философско-методологический анализ. Красноярск: Изд-во Красноярского гос. ун-та, 1987. 192 с.

267. Чуракова 1998 Чуракова Л.И. Прагматические аспекты перевода: переводческая компетентность (из практики перевода) // Семантика и прагматика языка в диалоге культур. Самара: Изд-во "Самарский университет", 1998. С. 113-115.

268. Шаховский 1987 Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1987. 190 с.

269. Шаховский 1998 Шаховский В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филологические науки. 1998. №2. С. 59-65.

270. Шведова 1960 Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 373 с.

271. Швейцер 1987 Швейцер А.Д. Контрастивная лингвистика и теория перевода // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М. : Наука, 1987. С. 157-167.

272. Шиленко 1985 Шиленко Р.В. К определению класса экспрессивных высказываний // Прагматический и семантический аспекты синтаксиса. Калинин: Изд-во Калининского гос. ун-та, 1985. С. 29-36.

273. Юсупов 1988 Юсупов У. К. Сопоставительная лингвистика как самостоятельная дисциплина // Методы сопоставительного изучения языков: Сб. статей АН СССР Института языкознания. М.: Наука, 1988. С. 6-12.

274. Ярцева 1981 Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. 111 с.

275. Fillmore 1984 Fillmore Ch.J. Remarks on Contrastive Pragmatics // Contrastive Linguistics: Prospects and Problems. Berlin, Moulton, 1984. P. 119140.

276. Gumperz 1982 Gumperz J. Discourse strategics: Studies in interactional socio-linguistics. Cambridge: Cambridge Univ. Press,1982.235 p.

277. Handbook of discourse analysis. Vol. 3. Discourse and dialogue. London: Longman, 1985. 251 p.

278. Miller, Weinert 1998 Miller J., Weinert R. Spontaneous spoken language: syntax and discourse. Oxford: Clarendon, 1998. 457 p.

279. Oleksy 1983 Oleksy W. Pragmatic equivalence in contrastive studies: requests in Polish and English // Cross-language analisis and second language acquisition. Vol. 2. Syvaskyla, 1983. P. 79-93.

280. Pisarek 1995 Pisarek L. Речевые действия и их реализация в русском языке в сопоставлении с польским (экспрессивы). Wroclaw, 1995. 160 с.

281. Sadok 1974 Sadok J.M. Toward a linguistic theory of speech acts. New York: Academic Press, 1974. 217 p.

282. Schiffrin 1998 Schiffiin D. Approaches to Discourse. Blackwell/Oxford UK & Cambridge USA, 1998. 342 p.

283. Sinclair, Coulthard 1975 Sinclair Mc.H., Coulthard R.M. Towards an analysis of discourse. London: Oxford Univ. Press, 1975 162 p.

284. Wierzbicka 1991 Wierzbicka A. Cross-cultural pragmatics: The semantics ofhuman interaction. Berlin: Mouton de Gruyter, 1991. 214 p.