автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Стиль и смысл культурной деятельности. Виктор Шкловский и его современники 10-20-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стиль и смысл культурной деятельности. Виктор Шкловский и его современники 10-20-х годов"

Кб од

На правах рукописи

ШАМШИН Леонид Борисович

СТИЛЬ И СМЫСЛ КУЛЬТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Виктор Шкловский и его современники 10-20-х годов

Специальность - 240001 - теория культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологических наук

Москва 1998

Работа выполнена на кафедре теории и истории культуры факультета культурологии Государственной академии славянской культуры.

Научный консультант Официальные оппоненты

кандидат филологических наук, профессор Л.А. Сугай доктор филологических наук, профессор Л.Н. Михеева кандидат философских наук, доцент Т.В. Костылева

Ведущая организация - кафедра теории и истории культурь Российского государственного гуманитарного университета.

Защита состоится " ц чу и А 1998 в " ^ " часов ш заседании диссертационного совета К 053.43.01 в Государственное академии славянской культуры. Адрес: 123480, Москва, ул. Герое! Панфиловцев, д. 39, кор. 2.

С диссертацией можно познакомиться в библиотеке ГАСК.

Автореферат разослан " мо<Я_ 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, профессор

У

Г С.И. Бажов

Тут. мы подходим к проблеме стиля.

Со страхом опускаюсь я в этот океан ...

А.Ф.Лосев

Общая характеристика работы

Принципам комплексности и аксиологической направленности культурологических исследований соответствует внимание к категории стиля, предполагающее рассмотрение формы культурных явлений как комплексной (сложной и единой) смысловой ценности. Стиль -категория философско-гуманитарной проблематики, унаследованная культурологией вместе со всем комплексом специфики человеческой деятельности и производимого ею мира артефактов. В качестве реализации диалектического отношения общее/отдельное (реализации преимущественно эстетического характера) категория "стиль" применима к любым субъектам и объектам культуры и отражает одновременно качества их целостности и соотношения между собой.

Еще более широким, глубоким и значительным для культурологии является общекультурная (культурно-философская) категория смысла. В данной работе, однако, отнюдь не имеется в виду общая проблематика смысла как основополагающего ценностного аспекта культуры, а также и собственно смысла культурной деятельности, обнаруживаемого при ее разностороннем рассмотрении - все эти весьма принципиальные вопросы вряд ли вместились бы в одну специализированную работу вместе с проблемой стиля или во всяком случае потребовали бы от нее гораздо большей философско-методологической основательности (проще говоря, иной специализации). В данном случае имеется в виду лишь та часть (приращение) смысла, которая возникает в результате рассмотрения стиля, точнее, стиля как своеобразия и характерности процесса культурной деятельности. Поэтому понятия, сведенные воедино соединительным союзом, не равновелики в материале, структуре и содержании работы,- и смысл выступает лишь как смысл стилевых определений, как намерение показать равноправие смысла, являющегося конечным результатом стилевого анализа со смыслами, возникающими из рассмотрения других, "сугубо содержательных" сторон культурного явления.

Учитывая это и касаясь вопроса о разработанности темы, следует сказать, что реальная история изучения стиля как научной

проблемы - это история усмотрения и разработки проблематики стиля в отдельных дисциплинах гуманитаристики. Прежде всего в тех, в которых эстетический компонент человеческой деятельности проявлялся более ясно. В филологии: азианский и аттический стили античных риторик, средневековые стили, равные жанрам, ренес-сансная персонализация стилей, традиционные три стиля в риториках и поэтиках классицизма, фольклорно-этнографические и иронико-стилизаторские исторические открытия романтиков и многое другое. В русской филологии: основательное утверждение стилистики в трудах Ломоносова, новый подъем уже в XX веке в работах по поэтике (Русская формальная школа, П.Н.Сакулин, В.В.Виноградов, А.В.Чичерин, А.Н.Соколов и мн. др. уже до сегодняшнего дня), а также закрепление особой сферы функциональной лингвистической (и далее коммуникативно-семиотической) стилистики.

В искусствознании изучение стиля проделало большой путь от внешней фиксации классификационных признаков "больших стилей" к ныне уже классическим представлениям Г.Вельфлина, видевшего в истории стилей подлинную историю искусства, основанную на существенных оппозициях категорий "способов видения". Большое значение имеет определение Вельфлиным стиля одновременно как формы и выражения (структуры и смысла), указавшее перспективу дальнейшего разностороннего рассмотрения стиля. Особое место занимает стилистическое исследование музыки.

Позже характерно обнаружение этой проблематики в социологии ("стиль жизни", "стиль руководства"), в некоторых разделах философии ("стиль научного мышления" и даже "стиль философствования"). Расширяется применение категории стиля в работах по массовой коммуникации, массовой культуре, социологии моды и т.п. Общая разработка проблемы художественного стиля продолжается в философской эстетике (от Гете и Гегеля к М.М.Бахтину и А.Ф.Лосеву).

Стиль как характеристика целостного культурного пространства (исторического, этнического, цивилизационного) начинает осознаваться в начале XX века: в знаменитом труде О.Шпенглера, в ныне классических работах М.Вебера и Г.Зиммеля, затем в социологической теории П.Сорокина, в культурно-антропологических работах А.Кребера и других авторов. В отечественной литературе соответствующие попытки связать стиль и культуру делаются в начале XX века

Вяч.Ивановым, А.Белым, более специально Г.О.Винокуром, И.И.Иоффе и некоторыми другими.

Для современных отечественных исследований стиля характерно культурологическое расширение проблематики даже в работах, остающихся в русле традиционного искусствоведения (В.Г.Власов "Словарь стилей в искусстве". - М., 1994). В филологии культурологические трактовки и системные разработки по культуроведению (Ю.В.Рождественский) становятся нормой. (Работы постмодернистского уклона вообще не квалифицируются иначе как культурологические). В работах же, посвященных социологии и истории культуры эта проблематика по-своему трактуется у Л. М. Баткина (стиль жизни, стиль мышления), Л.Г.Ионина ' (моностилизм/полистилизм как характеристики культурной эпохи), у Э.А.Орловой (определение стиля как социокоммуникативной функции), у Л.А.Софроновой (перенос достижений поэтики на историю культуры), в работах киевских социологов (единственная на русском языке монография по "стилю жизни личности"). Общие философско-культурологические проблемы стиля рассмотрены в работе Е.Н.Устюговой ("Стиль как явление культуры". - СПб., 1994). Современные позиции относительно стиля в культуре представлены в словарной статье М.Н.Соколова ("Культурология. XX век. Словарь". - М., 1997). Образцами стилевого анализа конкретного культурного материала являются работы С.А.Аверинцева, Ю.М.Лотмана, Б.А.Успенского, Л.М.Баткина.

Заключим двумя важными, на наш взгляд, дополняющими друг друга цитатами. Г.О.Винокур пишет о значительности стиля, об универсальном характере этого явления: "Вся жизнь со всеми своими частными проявлениями только в свете стиля получает свой подлинный смысл и значение" и далее "...по отношению к мировоззрению вопрос стоит точно так же, как и по отношению к любому виду творчества (искусство, наука, философия и пр.), поскольку это является выражением личной жизни и признаком ее стиля." (Г.О.Винокур. Биография и культура. - М., 1927. - С.48,50). Э.В.Соколов отмечает особенности культурологического исследования: "Исследователя культуры должно интересовать как общее, так и особенное в личности. Изучение типологических особенностей сопровождается в культурологии характеристикой уникальных и неповторимых черт." (Э.В.Соколов. Культура и личность. - Л., 1972. - С. 171). Культурологическое иссле-

дование, таким образом, сочетает изучение индивидуального стиля и стилевой типологии "в диалектическом единстве" по схеме: индивидуальное - типическое - уникальное.

При всем этом, однако, разработанность темы в избранном (специальном, с конкретными выходами) аспекте представляется недостаточной, что проявляется в малом числе работ, в которых стилевой анализ является полноценным компонентом, а тем более основным содержанием исследования.

Поскольку в работе делается попытка произвести такое конкретное исследование на материале творчества В.Б.Шкловского, оказывается весьма важной по-своему приближающаяся к культурологической историко-литературная разработка творчества В.Б.Шкловского - зарубежные монографии (В.Эрлих, Р.Шелдон, А.Хансен-Леве, В.Дорн), публикации А.П.Чудакова, М.О.Чудаковой, Е.А.Тоддеса, О.Н.Панченко, В.И.Новикова, ценные библиографические персоналии, составленные Р.Шелдоном и А.Ю.Галушкиным. В статьях Б.Парамонова предлагается интересная и вероятно единственная собственно культурологическая трактовка творчества Шкловского (включающая, кстати, категорическое утверждение о его гениальности). Кроме того, во внимание должны быть приняты мемуарные и беллетристические материалы, биографические исследования, и, разумеется, работы по историко-культурному описанию эпохи (прежде всего "Русская идея" Н.А.Бердяева и из последних работ соответствующие главы "Введения в историю русской культуры" И.В.Кондакова).

Связанная с указанной недосточной разработанностью темы актуальность работы в общем смысле состоит в том, что ее направленность соответствует современным тенденциям развития социально-гуманитарных наук. В настоящее время все больше внимания уделяется не только прямым интерпретациям смыслов культурных продуктов (продуктов духовной культуры), но и толкованию смыслов, заключенных в характере самой деятельности по их производству. Более того, характер деятельности сам по себе является культурозна-чимым фактом, так как фиксируется и передается в культуре в качестве важного показателя типологических и уникальных качеств реального или условного субъекта деятельности (личности или социальной общности). Стилистические исследования представляются актуальными, т.к. позволяют установить идеологиче-ски независимый,

специальный взгляд на предмет, обосновать понимание новых смыслов, обеспеченное фактичностью внешнего выражения стилевых признаков.

Научная новизна работы связана с содержащимся в ней рядом предложений по использованию инструментария исследований стиля, по систематизации стилей при изучении русской культуры, по подходу к стилевой семантике. В части, демонстрирующей описание стиля и конструирование конкретных стилевых определений, впервые дано компактное определение стиля деятельности В.Б.Шкловского, указаны направления стилевой оценки деятельности его современников, предложены аргументы для общей характеристики стиля русской культуры первой трети XX века. Диссертационная работа имеет научно-практическое значение, которое заключается в возможности использования ее результатов как в научно-исследовательской, так и в педагогической работе. В частности, некоторые выработанные в ней определения имеют проясняющую и мнемоническую ценность.

Исследовательский подход, применяемый в работе, основывается на двух основных положениях:

- культура представляется совокупностью разнородных и разно-фактурных текстов, что позволяет использовать равноправно в качестве рабочего материала и явления, документально засвидетельствованные историей, и теоретические конструкты, и усвоенные культурой элементы художественного вымысла, и традиционные или новые обыденные представления ("предрассудки"), не отдавая ничему принципиального предпочтения, но лишь учитывая специфику каждого вида фактов культуры;

- культурология предстает не просто междисциплинарной областью знания, но, если можно так выразиться, есть сама междисциплинарность, т.е. ее предмет, метод, все аспекты специфики (включая предпосылки еще не разработанного пока стиля!) определяются отсутствием в ней традиционного дисциплинарного монолита (разумеется, всегда условного), наличием неустранимых разрывов и трещин в области гуманитарно-социального знания, которые она призвана заполнять своей изначальной антропологической сосредоточенностью, что и есть ее успех и научное достижение (а не метафизический взлет в отличие от философии).

Методы исследования в соответствии с этим определяются его темой и материалом. В работе применяется метод сравнительного

исследования характера деятельности отдельных персон (а также коллективных субъектов), основанный на определенной степени отвлечения от идеологической и общесодержательной направленности их деятельности. Покоясь на понимании культуры как совокупности (ансамбле) разнофактурных текстов, метод сравнения позволяет свободно соотносить между собой процессы и результаты деятельности, факты истории и факты искусства (литературы), т.е. фактически реализовать свойственный культурологии междисциплинарный подход. При характеристике стиля отдельных деятелей культуры применяется ныне вновь актуализированный в социологии и истории биографический метод, а также методика экспресс-анализа (определение по "первичным" и "вторичным" признакам, без специальной углубления, что позволяет рассматривать большее число объектов). В то же время характер работы диктует естественное предпочтение, отдаваемое методам интерпретационного направления. Наконец, в работе можно обнаружить следы нередко применяемого в последнее время "ризоматического" метода (т.е. предложения для каждого самостоятельного фрагмента целого собственных оснований). Это связано с уже упоминавшимися междисциплинарностью и недостаточной разработанностью темы.

Общей целью работы является намерение показать возможности, возникающие при использовании общегуманитарной (и общенаучной) категории стиля в виде культурологического понятия "стил! культурной деятельности".

Для этого предполагается решение следующих задач :

- показать состав необходимого и достаточного аппарата стилистического исследования культурной деятельности в культурологии;

- показать некоторые возможные направления обогащения смысла культурных явлений за счет толкования стилевых определений;

- показать некоторые возможные варианты систематизации стилей культурной деятельности (на материале русской культуры);

- показать возможность конкретного анализа персонально* культурной деятельности и конструирования стилевого определения (на материале деятельности В.Б. Шкловского в 10-20-е годы);

- показать возможный подход к определению стиля культурно} эпохи на основе обобщения анализа (экспресс-анализа) стиле?

персональной культурной деятельности современников (на материале русской культуры первой трети XX века).

На защиту выносятся следующие положения:

- стиль культурной деятельности, в своих определениях находящийся в несомненной зависимости от контекста существования субъекта деятельности (как и вообще явления стиля, формы зависят от "материи", в которой они рождаются и осуществляются), может служить основанием для выявления смысла культурных явлений одновременно и наравне с их собственно сущностным, "независимым" содержанием;

- систематизация стилей деятельности в культуре может проводиться в сответствии с "парадигматическим" (по образцам, исторически характерным для основных групп, составляющих социокультурную сферу жизни) и "синтагматическим" (методом укрупнения масштаба субъектов деятельности - группировкой) подходами;

- стиль персональной культурной деятельности В.Б.Шкловского в 10-20-е годы, характерно (репрезентативно) объединявшей теорететическую и несколько видов практической деятельности (литературно-художественной, организационно-публицистической и практики публичного поведения), может быть представлен компактным определением "механика воскрешения", указывающим, что решительность намерений культурного реформирования в данном случае не порывает с культурным прошлым, но, напротив, существенно связана с ним;

- единство теоретических и практических видов деятельности, опознанная как черта стиля В.Б.Шкловского, оказывается репрезентативной, так как выступает в качестве характеристики культурной активности многих представителей русской культуры первой трети XX века, указывая на то, что их стиль определяется намерением осуществить радикальную полноту культуротворчества;

- указанная общая черта стилей современников предоставляет дополнительный аргумент в пользу очевидно условного, но приемлемого для культурологии определения указанной культурной эпохи как "ренессансной" (или "ренессансно-романтической").

Для реализации этого представлена работа, состоящая из введения, двух глав, примечаний к ним, заключения и списка использованной литературы.

Краткое содержание работы Работа начинается теоретической частью (глава 1), в которой раскрываются положения общей стилистики, получающие затем необходимое развитие при использовании понятия стиля культурной деятельности на широком поле исследования культуры, в данном случае в основном на материале русской культуры XX века.

За этим (глава 2) следуют образцы конкретно-исторического стилевого анализа культурной деятельности субъектов разного социального масштаба, все основанные на рассмотрении вариантов сочетания/разграничения разных видов деятельности. А именно, стиль персональной культурной деятельности (2.1-2.3 В.Б.Шкловский) и определение стилевых черт отдельной эпохи (2.42.6 - первая треть XX века). Каждый раз стилевые определения интерпретируются как приближение к выявлению смысла культурной деятельности. Таким образом, структура работы позволяет незамедлительно актуализовать теоретические посылки в конкретном историческом материале.

Во введении дается общая характеристика исследования, обосновывается выбор темы, ее актуальность и новизна, ставятся цель исследования и задачи, необходимые для ее достижения, определяются методы и основные положения, выносимые на защиту.

Глава 1 "Исследование стилей в культурологии" посвящена постановке проблемы стиля культурной деятельности как аспекта культурологических исследований.

В разделе "Стили культурной деятельности" (1.1) в общем виде представлена принятая в работе точка зрения на культурную деятельность и на специфику ее стиля. Отмечается различие стилей продуктов деятельности и стиля самой деятельности. Продукты культурной деятельности (предметы исследования традиционных гуманитарных дисциплин) предстают свидетельствами характера этой деятельности. Существенно, что стиль представляет явление цельным, позволяет рассмореть его различные стороны. Приводятся примеры вариантов персональной деятельности как культурного единства, указывается на возможность обогащения смыслов культуры за счет определения принципа организации этих единств (стиля) и толкования его значений. Подчеркивается, что предметом исследования является

обобщение особенностей различных видов культурной (продуктивной и культурозначимой) деятельности и их соотношение как характеристики стиля единого субъекта. Полученный компактный результат должен быть раскрыт как уточнение и/или обновление понимания смысла этой деятельности, известного ранее по ее продуктам. Привлекательным оказывается, что, определяя стиль, мы можем все время прибегать к понятиям и реалиям самой истории культуры (аналогиям, ассоциациям, моделям, схемам).

В разделе "Аппарат исследования стилей" (1.2) рассматривается набор (ограничение) понятий, необходимых для стилевого анализа процессов культурной деятельности субъектов разного масштаба. Понятия выделяются путем приложения общетеоретических взглядов на стиль к специфике культурной деятельности как явления более широкого, чем предметы отдельных гуманитарно-социальных наук (и, соответственно, деятельность, рассматриваемая в их рамках). К этому набору относятся понятия (рабочие дефиниции) - стиля, культурной деятельности, видов культурной деятельности, репрезентативности видов культурной деятельности, стилевых признаков, масштаба стиля, стилевых определений (формул, моделей, именований), интерпретации стилевых определений.

Стиль, вслед за Е.Н.Устюговой, определяется как принцип организации формы. Это наиболее общее определение не оставляет вне стилевого подхода ни одно явление культуры, так как все они обладают эстетическим компонентом и все нуждаются в общем понятии, определяющим форму ("идею" формы, "структуру" формы). Выражение "достилевой" (традиционный или канонический) период в развитии культуры является в таком случае лишь особенностью словоупотребления, указывающей лишь на особенность состояния стиля в данный период. Понятие культурной деятельности в данной работе фактически совпадает с понятием культурозначимой деятельности, то есть такой, которая оставляет в истории культуры вполне различимые следы, фиксирующиеся и передающиеся под "именной маркой" данного субъекта деятельности. Определение характера (стиля) деятельности в таком случае будет существенной характеристикой самого субъекта. Варианты соединения в активности одного субьекта традиционно отделяемых друг от друга видов деятельности (универсалиция/специализация), конструкции их сочетания являются

признаками стиля целостной культурной деятельности (стилистическими признаками). Заключение о стилевой конструкции, выстроенное на основе анализа стилистических признаков, является искомым определением стиля. Вербализации стилевых определений возможны в виде моделей ("алгебраических" схем, построенных на отвлеченных оппозициях общей семантики), формул (формулировок, метафорически выстраивающих понятия и реалии истории мировой культуры) и именований (имен со всем богатством их культурного потенциала). Эти определения являются рафинированным материалом для смыслового (семантического) толкования, стилевого содержание. Такое толкование является фактически вторичной вербализацией, обеспечивающей предложение культурного смысла, т.е. подлинного основания существования культурного явления.

В разделе "Семантика стиля" (1.3) затрагивается сложный вопрос о схеме ориентаций в области семантики стиля, или более конкретно - при толковании стилевых определений. Наиболее простой представляется координатная схема ориентаций вертикаль/горизонталь, закрепленная, в частности, во множестве мифологических представлений (в обобщении - сакральное/земное). Образно такую схему можно представить в виде колеса (круга, плоскости) на вертикальной оси, например, компас (древнейший ориентационный прибор). По горизонтали смыслы стиля располагаются в ориентации типологическое / уникальное (в соответствии с современными семиотико-коммуникативными, лингвоцентрическими представлениями о культурной информации - соотношения известное/новое, тематическое/рематическое). По вертикали уровни смыслов соответствуют семантической градации системного знания или условному "распределению наук" в соответствии с языковым оформлением их названий: "икаический" уровень (семантика, семиотика и т.д.,) - обозначение предметной области; "измический" уровень (марксизм, структурализм) - обозначение области методов и подходов; "логический" уровень (филология, антропология) обозначение области применения закономерностей данной науки; "софический" уровень (историософия, антропософия) - обозначение области, претендующей на полноту сущностного проникновения. (Разумеется, в реальности языка названия научных дисциплин лишь в очень малой степени соответствуют этому семантическому ранжиру).

В вертикальной ориентации разные типы стилевых определений имеют разные возможности подняться до осмысления на том или ином уровне. Различные сферы деятельности по-разному наполнены стилевыми вариантами. Чем меньше стилевое разнообразие в данной сфере, тем более высоким уровнем осмысления отличается каждое стилевое определение. Горизонтальное ' и вертикальное в систематизации семантических трактовок в своей простоте являются настолько универсальной схемой, что иногда предлагается ее взаимопереход со второй, столь же универсальной, схемой -статическое/динамическое (оба типа схематизаций имеют при этом множество вариантов наполнения как общесемантическими; так и конкретными историко-культурными оппозициями). Данный подход к семантике стиля рассматривается как параллель и дополнение к существующим систематизациям смыслов.

К имеющимся в достатке сложностям трактовки стилевого содержания относится и то, что в зависимости от позиции рассмотрения это содержание может оборачиваться и проблемой метода (методологией, методикой), и мировоззрением (миросозерцанием, идеологией), и проблемой генезиса ("материя" происхождения, "глина творения") и спецификой холического (принципиально целостного) подхода. Несмотря на то, что данная работа может претендовать лишь на некоторое прикосновение к вопросам культурной семантики, в том числе и семантики стиля, в заключение обратим внимание на то, что может все же служить некоторым выводом. Толкования смыслов стиля относятся к редуцирующим, сводимым смыслам, к "смыслам подозрения". Цель полного выявления смысла явления культуры зависит от возможности одновременного "держания" (держания в уме) независимого смысла, заключенных в нем идей, и смысла, зависимого от субъекта деятельности (от качеств личности), от обстоятельств и ситуации его формирования, в том числе от фактора стиля. Равноправная возможность смыслоизвлечения из разных сторон культурного явления соответствует намерению его полного рассмотрения (см. "Одиссей 96" - М., 1997, в частности, статья В.П.Визгина).

Раздел "Парадигматическая систематизация стилей: маргинальные стили" (1.4) начинается с вводных представлений о применяемой в работе систематизации стилей. Исходя из позиции, что

стилем в обязательном порядке обладает необозримое число явлений культуры, в том числе множество (все) субъектов культурной деятельности, в качество необходимой процедуры выступает систематизация стилей, их логическая группировка. Систематизированное представление о стилях культурной деятельности позволяет приблизиться к пониманию стиля культуры как ансамбля, для анализа которого существенными оказываются и научные представления, и достижения художественной практики, и традиции повседневности.

Предлагается два возможных входа в систему стилей:

а) "синтагматический" (горизонтально развертываемый, син-. хронный, связанный с феноменологически-герменевтическим

"описанием-разгадыванием" явлений). Здесь основным предметом рассмотрения является стиль персональной деятельности конкретной исторической личности, который затем позволяет определять стиль . объектов более крупного масштаба (группы, регионы, эпохи и др.) в качестве конфигурации (точнее, констелляции) репрезентативных индивидуальных стилей. Логическим стержнем такой систематизации является последовательное укрупнение масштаба стиля и, соответственно, субъекта деятельности;

б) "парадигматический" (вертикально соотнесенный, диахронный, связанный с функционально-социологическим "описанием-объяснением"). Здесь рассматриваются исторические изменения и инварианты стиля различных (и вновь, репрезентативных) видов деятельности, субъектом которых является, как правило, более или менее стабильная социальная группа (со своей субкультурой) и соответствующий ей "идеальный тип" личности. Логика такой систематизации заключается в подходе к оценке целого (национальной культуры) по результатам оценки его сегментов в единых параметрах. При парадигматической систематизации стилей деятельности основные социальные группы образуют стабилизированную матрицу стилей, группируемых в маргинальный и магистральный блоки.

Для оценки стилей применяются уже известные обощенные горизонтальные и вертикальные параметры. "Горизонтальными" параметрами является широко применяемая "географическая" ориентировка Запад - Восток. Западное направление обозначается, точнее, как западноевропейское и связывается с понятиями активность, индивидуалистичность, практичность ("рациональность"). Восточное

направление уточняется как самобытно-русское (амальгама русско-евразийских и русско-византийских черт) и связывается с пассивностью (созерцательностью), коллективизмом ("соборностью"), эмоциональностью ("страстностью"). Реально стиль каждый раз представляет собой историческое смешение западного и самобытно-русского, в котором довольно сложно разобраться. В нашем случае первичной оценки акцентирование западного означает возможность данной сферы деятельности быть успешным посредником в освоении западных образцов. А акцентирование самобытно-русского означает блокирование (или торможение) такой возможности.

"Вертикальные" параметры представляют соотношение верх/низ и имеют две реализации: внешнюю (социально-стратификационную) и внутреннюю (духовно-нравственную). Для социально более размытых во многих отношениях субъектов маргинальных блоков деятельности этот параметр предстает внутренней духовно-нравственной ориентацией по оси "священное" (светлое, добротворное, подвижническое), ради которого и отвергается недостаточно совершенный социальный норматив, и "греховное" (уголовно и/или нравственно преступное), которое насильственно извергает нарушителя из социального норматива. Для магистрального блока деятельности, социальная определенность которого оказывается исторически стабильной, вертикальная оценка идет по оси противопоставления "аристократическое" (элитарное) - "простонародное" (или просто народное). Распределение условных оценок по вертикали в общем означает перспективы либо осложняющего развития, "совершенствования", либо "застойное" опрощение и риск социально-нравственного падения. Выявленная определенность стиля деятельности соответствует исторической судьбе субкультуры и типизированной личности ее представителя (героя, лидера).

Затем следует оценка стилей маргинального блока, занимающая первое место вследствие того, что они реже обращают на себя внимание и поэтому более подробно рассмотрены в работе. К маргинальному блоку относятся традиционно негативно оцениваемые и/или рискованные типы деятельности: авантюрность, богемность, "босячество" (аутсайдерство), экстремизм ("бунтарство"). В целом четыре вида маргинальных стилей можно описать нижеследующим образом. Авантюрность - наиболее устойчивый западно орие-

нтированный и наиболее определенный в своем низменном, греховно-преступном положении. Наиболее "русский" из всех "босяцкий" стиль в то же время находится в неустойчивом нижнем положении. Стиль русской богемы довольно причудливо смешивает русские и западные черты, имеет тенденцию рассматриваться как возвышенный. Наконец, бунтарский, экстремистский стиль так же "заражен" западностью и крайне неустойчив в своем верхнем, идеализированном положении. - ■ Эта очевидно вполне условная схема позволяет привязать часто остающиеся в небрежении (или оценивающиеся по вертикальной шкале, то есть с сугубо нравственных позиций) маргинальные стили к принятой ориентации Запад - Восток, традиционно считающейся существенной для русской культуры. Такое распределение соответствует представлениям о превалировании индивидуально-активного начала в западных культурах по сравнению с русской.

Раздел "Парадигматическая" систематизация стилей: магистральный блок" (1.5).

К магистральному блоку отнесены следующие нормативные для общественного сознания направления деятельностей: административно-политическая (бюрократическая), военная (военно-политическая), интеллектуальная и коммерчески-деловая. Определение стиля каждого из них предполагается в координатах: западное - русское и аристократическое - народное. Эти параметры, как и в случае маргинальных стилей, являются тем, что можно назвать расплывчато "метастилем", или - социокультурными обстоятельствами стилевого определения. Общая оценка магистрального блока деятельностей сводится к следующему распределению. Устойчиво русский и близкий народному сознанию - русский коммерческий стиль (от купцов по Островскому до "новых русских"); наиболее проникнутый западностью и наиболее воплощающий черты элитарности ("аристократизма") -русский бюрократический стиль (от старого "высшего света" до "чикагских мальчиков" недавнего времени). По отношению к этим полюсам менее устойчивы два других стиля: русский интеллектуальный "стиль - в значительной определяющийся западным влиянем и в то же время традиционно ориентированный на народность, русский военный стиль - более гармоничный, преимущественно национальный (патриотичный) по духу, понятный и близкий народу.

Что касается соотношении стилей маргинального и магистрального блока деятельностей, то следует заметить, что для маргинальных стилей характерна непротиворечивость идеального типа и многочисленных реальных примеров (характерное отсутствие лицемерия ввиду отсутствия необходимости в нем, любой "босяк" всегда босяк, хотя бы даже и не идеальный), в то время как для нормативно стабилизированных магистральных блоков' характерно явление частого рассогласования с идеалом (например; идеальный чиновник;, образец честного исполнения долга и реальней;чиновник, не только нерадивый, но зачастую прямо действующий против государственных интересов). Однако это является дополнительной характеристикой, указывающей на различное отношение к общественно признанному нормативу в сознании представителей двух разных блоков деятельности. Главной чертой все же остается само их взаимодополнение, указывающее на наличие светлой и теневой сферы в человеческой деятельности.

С учетом условности, свойственной всякой эстетической характеристике объектов, в качестве полюсов русской культуры, соответствующих стилям маргинальных и магистральных блоков деятельности, можно выставить фигуры Распутина и Пушкина. Григорий Распутин оказывается не чужд никакой разновидности маргинальной сферы активности, в то же время он олицетворяет и греховность и претензию на святость, и национальную характерность и пренебрежение национальными интересами. Активность Пушкина, в свою очередь, не чужда по своим интересам ни одному из магистральных видов деятельности, а также объединяет в себе западную и русскую культурную специфичность, аристократические и народные культурные идеалы. Качеством, связывающим эту освещенную солнцем вершину русской культуры и ее бездну (финальную черную полынью в невском льду), являются художественные качества обеих натур; проявившиеся в своей конструктивной и деструктивной разновидности. Обнаруживаемое, таким образом, при стилистическом исследовании общее свойство русской культуры связано с разумеется неоднократно указывавшейся ранее "русской (славянской) мечтательностью", повышенной долей проективного элемента в деятельности и поведении творцов и носителей русской культуры.

Раздел "Синтагматическая" систематизация стилей: от персонального стиля к стилю эпохи" (1.6) содержит примеры, на материале русской культуры XX века указывающие возможности стилистического анализа в соответствии с этапами укрупнения масштаба субъектов деятельности (кумуляция). В начале рассматривается стиль персональной культурной деятельности В.Б.Шкловского, далее следует переход к стилю, культивировавшемуся Русской формальной школой, видным представителем которой он был, затем рассматривается в целом культурная эпоха первой трети XX века, XX век в целом и, наконец, черты стиля, характерные для современой ситуации. При этом синтагматическая систематизация позволяет при последовательном расширении масштаба стиля сохранять в качестве основного предмета исследование конкретной персональной деятельности. Это достигается путем констелляции - группировки персональных стилей для характеристики более крупного объекта.

В данной работе эта программа далее реализуется относительно стиля персональной деятельности В.Б.Шкловского, частично относительно группового стиля Русской формальной школы и других объединений или организаций, а также в качестве итоговой задачи относительно подхода к стилевой характеристике эпохи 10-20-х годов. Другие этапы синтагматического укрупнения (кумуляции) бегло очерчиваются в этом разделе: в целом стилевая динамика XX века (эволюция типа культурного деятеля: "титаны" начала века, функционеры, уклонисты, современные лидеры-прагматики) и в конце концов указываются характерные черты современной ситуации (переход к свободному стилевому определению - "полистилизм" или "конец стиля" в выражениях разных авторов).

Методологическим выводом из рассмотрения приведенных вариантов систематизации, значимым для культурологии как научной области, сочетающей достаточно разнообразные методы исследования, в данном случае оказывается уместность предварительных схематических ограничений на пути к дальнейшей свободе интерпретирования исторически уникальных явлений, в частности в области культурной стилистики.

Глава 2 "Стили в русской культуре первой трети XX века" содержит переход к конкретному анализу разномасштабных, но

связанных между собой стилей культурной деятельности персональных, групповых, эпохального.

В разделе "Культурная персоналия В.Б.Шкловского" (2.1) описываются основные компоненты культурной сферы, обозначаемой маркой "В.Б.Шкловский" - имя, портрет, биография, состав его трудов и отзывов о нем. Приведены аргументы того, что В.Б.Шкловский предстает харизматической личностью для рассматриваемого периода и тем самым подтверждает культурозначимость своей деятельности. При весьма значительном объеме связанной с В.Б.Шкловским мемуарной литературы, особый интерес вызывает его присутствие в качестве прототипа ("героида") в целом ряде художественных произведений писателей его современников - Сербинов в "Чевенгуре" (1927) и "Шкловский" в "Антисексусе" (1928) А.Платонова, Шполянский в "Белой гвардии" (1927) М.Булгакова, Некрылов в "Скандалисте" (1927) В.Каверина, а также раассказ Поля Морана "Я жгу Москву" (1924) , баллада Е.Полонской "Беглец" (1922) .

В разделе "Стиль В.Б.Шкловского: виды деятельности" (2.2.) рассматриваются четыре вида персональной культурной активности Шкловского, осуществлявшиеся в период 10-20-х годов одновременно, указывается на стиль каждого из них:

- литературно-эстетическая (в экстраполяции - культурологическая) теория как своеобразное воскрешение "нормативной", то есть в данном случае действенной, влиятельной поэтики;

- организационная, критико-публицистическая и просветительская деятельность, направленная на профессионализацию филологической, литературной и кинематографической работы ("ремесло") как утопия воскрешения цехового братства;

- литературно-художественное творчество (писательство) как воскрешение приемов сентиментального и романтического субъективизма;

- особенности публичного поведения как попытка воскрешения традиции романтического индивидуализма.

Констатируется, что четыре выделенных вида деятельности, осуществлявшейся в то время одновременно имеют в данной схематизации не просто изоморфную, но прямо идентичную конструкцию.

В разделе "Стиль В.Шкловского: общее определение и смысл" (2.3.) вышеупомянутая конструкция определяется формулой "механика воскрешения", которая соответствует каждый раз повторяющемуся в новом конкретном виде соединению компонентов: цели "воскрешения", приемы "механики", материалы архаики. Особо следует отметить важное обстоятельство, заключающееся в том, что три из указанных видов деятельности являются реализацией в разных видах практической деятельности теоретического положения ранее предложенного как ведущий первотезис теории В.Б.Шкловского (теория остранения - возвращение к жизни автоматизированных, утративших ощущаемость феноменов искусства, культуры). Объединение теории и практики в единой персональной активности, принципиальное обнаружение самой возможности такого сочетания и, особенно, сознательное отношение к такому сочетанию окажется, согласно нашему предположению, чертой персонального стиля В.Б.Шкловского, наиболее перспективной при переходе к рассмотрению связанных с ним стилей большего масштаба.

Затем следует попытка истолкования формулы "механика воскрешения". Смысл ее определяется объединением противоречивых начал: механика - живительная сила. Относительная успешность такого объединения создает новую позицию в русской культуре, плодотворность которой ощущается до настоящего времени. Эта сущностная особенность стиля В.Б.Шкловского фиксируется писателями современниками: О.Форш - "андерсеновский стальной соловей", О.Мандельштам - метафора "Шкловский-фонтан". Образ Мандельштама со свойственной ему глубиной укоренения в классической (в данном случае русской) культуре отсылает к стихотворению Ф.И.Тютчева "Фонтан", посвященному красоте, мощи, живительной силе, но принципиальной ограниченности человеческой мысли, ее прекрасной и необходимой, но лишь "полубожественной" игре. Стиль Шкловского в этом варианте определения указывает на аналоги такой стилевой линии в мировой культуре, линии, обладающей мощной риторической энергетикой, способной выстраивать культурно значительные, но все же ограниченные в своей метафизической глубине, "полубожественные" вселенные умных слов, ярких чувств и эффектных поступков - Фр.Шлегель, Сираио де Бержерак, А.Марлинский, шекспировский Меркуцио, стерновский Йорик и

другие. Отметим ту же парадоксально-оксюморонную конструкцию в новейшем отзыве об уже неразличимых в постмодернистской трактовке стиле/мировоззрении В.Б.Шкловского - "трагедийный гедонизм" (Б.Парамонов. Конец стиля. - М., 1997 - С.34). Элементы академической филологической подготовки, футуристического эстрадного наступления, фантастического военно-революционного быта соответственно характерность маргинальной (богемной, авантюрной) и магистральной (интеллектуальной, академической) принадлежности, а также личная интеллектуальная и литературная независимость и одаренность - все это складывается в достаточно жизнеспособную на фоне других утопий своего времени систему "механики воскрешения", которая при всем ее радикалистском новаторстве не порывает с прошлым, а, напротив, основывается на его культурных достижениях.

Раздел "Персоналии и стили: ближний круг современников"

(2.4).

Рассматривая в этом разделе стили деятельности некоторых значительных в культурном отношении персон, так или иначе связанных с активностью В.Б.Шкловского, а также с развитием гуманитарных наук и художественной практики в этот период (Б.М.Эйхенбаум, Ю.Н.Тынянов, Р.О.Якобсон, В.Я.Пропп, Н.Я.Марр, в сравнении с М.М.Бахтиным, Г.Г.Шпетом, А.Ф.Лосевым и др.), а также некоторых известных культурных объединений того времени (ОПОЯЗ, "Серапионовы братья", Леф и др.), приходим к следующим выводам:

1. Принцип совмещения теоретической и практической деятельности оказывается в том или ином варианте "обязательным" (так или иначе неустранимым) признаком стиля деятельности для всех персон эпохи десятых - двадцатых годов, так или иначе связанных с В.Б.Шкловским и Русской формальной школой.

2. Эта стилевая линия доминирует в гуманитарной науке десятых - двадцатых годов, отодвигая в это время на задний план всех сохранявших верность традиционной специализации теоретической и практической деятельности (ученых-академистов, писателей, сосредоточенных на традиционных занятиях), предоставляя им возможность выдвинуться лишь в последующие эпохи.

Раздел "Персоналии и стили: общий круг современников" (2.5). Переходя теперь к более широкой перспективе лиц и организаций

рассматриваемой эпохи (среди них А.Белый и В.И.Иванов, Б.В.Савинков и Н.С.Гумилев, А.А.Богданов и К.Б.Радек, Л.Д.Троцкий и А.В.Луначарский, "Перевал" и РАПП, Религиозно-философское общество и Союз писателей, Пролеткульт и университеты желательная в данном случае пестрота), обнаруживаем, что среди деятелей, индифферентно или враждебно настроенных относительно идей В.Б.Шкловского и Русской формальной школы, на первый план, однако, также выдвигаются фигуры, сочетавшие теоретическую и практическую деятельность (причем практическую деятельность примерно в тех же областях - художественная литература и беллетристика, организационно-публицистическая деятельность, выделяющееся общественное поведение). И лишь в последующие эпохи (после радикальной чистки) торжествует специализация, определившая ученым - ученое, писателям - писательское, идеологам -идеологическое, функционерам - функционерское поле деятельности.

В разделе "Стиль и смысл и культурной эпохи" (2.6) подводится итог работы, проведенной во второй главе. Считая рассмотренные выше персоналии и стили достаточно репрезентативными, указанный признак (теория + практика) можно считать показателем стиля первой трети XX века, указывающим на стремление осуществить радикальную полноту культуротворчества. Стиль эпохи приобретает качества, позволяющие определять его как интегративный, неспециализированный, универсалистский, синтетический и, в конце концов, в этой своей интенции - утопический. В то же время первая треть XX века включает большое разнообразие индивидуальных и групповых стилей (полистилистичность), причем ее первая характеристика этому способствует.

Совместное присутствие этих двух качеств делает стиль этой эпохи характерным для времен, проникнутых духом обновленческого подъема, к которым уместно применить в качестве переносного определения выражения "ренессансный", "неоромантический" или "ренессансно-романтический". Аналогом возрожденческого воскрешения в данном случае является новое обращение к мировой культуре, не противоречащее, а, наоборот, побуждающее акцентировать собственное, "славянское", своеобразие. Аналогом "освободительной секуляризации" несколько парадоксальным образом оказывается отказ от однозначности революционно-демократического взгляда на русскую

культуру (в том числе от его атеистического акцента), ведущий к открытию новых возможностей, в том числе в религиозно-философском творчестве.

Применение для характеристики этой эпохи выражения "ренессанный проект" указывает на комплексный характер происходящих перемен, на успешно осуществлявшуюся автономию высокой культуры в общественной жизни, позволяет использовать аргументы стилевых характеристик, а также обосновать единство всего периода первой трети XX века как периода последовательного выдвижения корректировки и отклонения "ренессансного проекта".

В Заключении повторяются основные выводы работы. Связанной с этими выводами перспективной и наиболее интересной с точки зрения автора данной работы проблематикой являются: вопрос о повествовательности,'в виде которой нам явлена история ("повествовательный разум истории" у Ортеги-и-Гассета, проблема повествователь-ности у П.Рикера, нарратив как средство культурной коммуникаци и нарратология как эпистемологический метод) и его соотношение с концептуальной схематизацией, в том числе с "ясностью" стилевых определений; вопрос о культурной семантике стиля в связи с общей динамикой смыслообразующих позиций (лишь частично затронутый в работе); вопрос о возможностях автономии культуры, о потенции ее самостоятельного развития (исходя из того, что это определенным образом имело место в первой трети XX века).

Апробация работы проводилась на "Ломоносовских чтениях" (ежегодных научных конференциях МГУ) в 1995, 1996, 1997, на Культурологических чтениях, проводимых кафедрой культурологии Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук (ИППК МГУ) в 1995, 1996, 1997 годах, во время семинарских занятий, спецкурсов и отдельных лекций для слушателей ИППК МГУ. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры теории и истории культуры ГАСК.

Публикации по теме диссертации:

1. В.Шкловский: стиль и смысл культурной деятельности// "Ломоносовские чтения" - М.: МГУ, 1995 (0,2 а.л.)

2. Проблема стиля культуры//"Ломоносовские чтения" - М.: МГУ, 1996 (0,2 а.л.)

3. Русская культура XX века: стилистические исследования / / Культура, человек, образование. Сб. тезисов докладов международной конференции - М.: МГУ, 1996 (0,3 а.л.)

4. К определению стиля культурной эпохи (Россия, первая треть XX века)//Культура, человек, образование. Сб. материалов международной конференции - М.: МГУ, 1996 (0,3 а.л.)

5. Стилистические исследования в культурологии//Вопросы культурологического образования. Сб. - М.: МГУ, 1997 (0,3 а.л.)

6. Авантюрность в русской культуре//Вторые культурологические чтения. Сб. - М.: МГУ, 1997 (0,3 а.л.)

7. В.Б.Шкловский. ZOO.//Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Русская литература XX века. - М.: ACT, Олимп, 1997 (0,2 а.л.)

8. Распутин и Пушкин. О систематизации стилей при изучении русской культуры//"Третьи культурологические чтения" Сб. - М.: МГУ, 1998 (0,3 а.л.)

9. Биография//Культурология. XX век. Словарь. - СПб: Университетская книга, 1997 (0,3 а.л.)

10. Русская формальная школа//Культурология. XX век. Словарь. - СПб: Университетская книга, 1997 (0,3 а.л.)

11. Виктор Шкловский: харизматическая личность в русской культуре 10-20-х годов / / Серафим: Вестник ГАСК (в печати) - 0,7 а.л.