автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Стратегия и тактика демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стратегия и тактика демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского"

На правах рукописи УДК 808.2 -73

КОМАРОВА Елена Анатольевна

СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА ДЕМАГОГИЧЕСКОГО РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2006

Работа выполнена на кафедре русского языка государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена».

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Мартьянова Ирина Анатольевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Рогова Кира Анатольевна;

кандидат филологических наук, доцент Костылёв Андрей Олегович

Ведущая организация: Новосибирский государственный

педагогический университет

Защита состоится «16 » ре2006 г. в № на заседании

диссертационного совета Д 212.199.04 по присуждению ученой степени доктора наук в Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 199053, Санкт-Петербург, 1-я линия В.О., д. 52, ауд. 47.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке РГПУ им. А И. Герцена (СПб., наб. р. Мойки, д. 48, корп. 5).

Автореферат разослан «/3» 2006 г.

Ученый секретарь ^ . I \

диссертационного совета ^ *

Сидоренко Константин Павлович

Общая характеристика работы

Реферируемая работа посвящена анализу изображения речевой демагогии в художественной прозе Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»).

Ф.М. Достоевский заслуженно считается мастером художественного изображения и разоблачения речевой демагогии, в которой он видел несомненную нравственную опасность для собственно личности и общества в целом. Трактовка речевой демагогии в творчестве Ф.М. Достоевского связана со сложностью разграничения понятий добро и зло, ложь и правда. Он раскрыл ущербность внутреннего мира демагога, его стремление к альтернативному упрощению действительности. В представлении Ф.М. Достоевского демагогия - это осознанная ложь не только окружающим, но и самому себе, что с наибольшей полнотой изображено в его художественных произведениях: Наблюдайте свою ложь и вглядывайтесь в нее каждый час, каждую минуту («Братья Карамазовы»),

В.В. Виноградов одним из первых лингвистически осмыслил опыт разоблачения речевой демагогии, осуществленный Ф.М. Достоевским на страницах «Дневника писателя». Публицистическое разоблачение демагогии сочеталось с её изображением в художественных произведениях Ф.М. Достоевского, в которых она получила разнообразное воплощение (семейно-бытовая, политическая и судебная демагогия). Специфика изображения речевой демагогии обусловлена замыслом произведений, неповторимостью образов персонажей. Ф.М. Достоевским были созданы классические образы демагогов: Фомы Опискина, Петра Верховенского, Федора Павловича Карамазова. Он раскрыл гибельный, разрушающий и саморазрушающий, характер демагогии.

В последнее время демагогическое речевое воздействие привлекает все большее внимание лингвистов (А.Н. Баранов, Т.В. Булыгина, А. Вежбицкая, В.В. Дементьев, А.К. Михальская, Т.М. Николаева, В.З. Санников, А.Д. Шмелев и др.). Ученые стремятся не только выявить отдельные приемы, но и систематизировать представления о стратегиях и тактиках демагогического речевого воздействия, о специфике их изображения в художественном тексте.

Актуальность исследования обусловлена насущным характером проблемы речевой демагогии как в общественной, так и в частной сферах современной коммуникации, связана с необходимостью лингвистической квалификации речевого поведения языковой личности демагога. Она определяется дискуссионностью трактовки понятий манипуляция и демагогия, а также терминов лингвистической интерпретации речевого воздействия (стратегия, тактика, коммуникативный ход и др.). В большинстве исследований (В.З. Демьянков, О.С. Иссерс, В.И. Карасик, А.К. Михальская, К.Ф. Седов, С.А. Сухих) нередко наблюдается смешение или взаимоподмена этих понятий. Требует осмысления и собственно языковая специфика

изображения и разоблачения

идиостиле

Ф.М. Достоевского. Исследование его творчества актуально не только в лексикологическом, но и в композиционно-синтаксическом аспектах.

Творчество Ф.М. Достоевского неоднократно становилось предметом разноаспектного филологического исследования (Н.Д. Арутюнова, М.М. Бахтин, М.М. Гиршман, Е.А. Иванчикова, Ю.Н. Караулов, В.Н. Топоров, Н.М. Чирков и др.), в том числе и в аспекте речевой демагогии. На лексическом уровне были проанализированы приемы создания речевых портретов персонажей-демагогов (JI.H. Чурилина, Е.М. Залогина). В собственно синтаксическом отношении внимание обращалось прежде всего на функциональный потенциал так называемых «излюбленных» синтаксических конструкций Ф.М. Достоевского (Е.А. Иванчикова). Однако до сих пор не был осуществлен анализ комплекса стратегий и тактик демагогического речевого воздействия, изображенных в художественной прозе писателя.

Объектом анализа являются художественные произведения Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы») как сфера изображения и разоблачения демагогического речевого воздействия. Предметом исследования выступают стратегии демагогического речевого воздействия, круг тактик и языковых средств, участвующих в их изображении.

Цель исследования - раскрыть специфику композиционно-синтаксического изображения стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в названных произведениях Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»), представить их классификацию и выявить приемы разоблачения демагогического речевого воздействия.

Цель определила необходимость решения следующих задач:

1) уточнение представлений о речевой демагогии, определение терминологического аппарата исследования (речевая стратегия, тактика, коммуникативный ход);

2) создание типологии демагогических стратегий и тактик, изображаемых Ф.М. Достоевским;

3) определение параметров текстовой зоны демагогического речевого воздействия в анализируемых произведениях Ф.М. Достоевского;

4) выявление тенденций использования языковых средств, участвующих в реализации демагогических стратегий в художественной прозе Ф.М. Достоевского.

Для решения поставленных задач в работе используются описательный, аналитический и сопоставительный методы.

Теоретическую базу диссертации составляют труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные проблеме речевого воздействия: собственно лингвистические (А.Н. Баранов, В.В. Дементьев, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв, Т.М. Николаева), исследования риторики власти (Р. Барт, А.К. Михальская, А.П. Чудинов) и «лингвистики лжи» (X. Вайнрих, P.M. Блакар, А. Вежбицкая, П. Серио), а также работы, выполненные с позиций психологии, социологии,

политологии (Э. Шостром, Е.Л. Доценко, С.Г. Кара-Мурза, Г. Шиллер, Ю.А. Ермаков).

На защиту выносятся следующие положения:

1) В рассматриваемых произведениях Ф.М. Достоевского изображены стратегии демагогического речевого воздействия (ДРВ) и развертывающие их тактики: дискредитации объекта ДРВ (тактики оскорбления и обвинения), самопрезентации субъекта ДРВ (тактики самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности), управления речевой коммуникацией (тактики близости и отстранения адресата, мнимого комплимента, контроля над распределением инициативы), информирования объекта ДРВ (тактики инструктирования, болтовни и провоцирования), поиска информации субъектом ДРВ (тактика расспросов).

2) В качестве взаимообусловленных выступают стратегии дискредитации объекта ДРВ - самопрезентации субъекта ДРВ, информирования объекта ДРВ - поиска информации субъектом ДРВ. Наиболее широкое развертывание получают стратегии управления речевой коммуникацией (четыре тактики), самопрезентации (три тактики) и информирования объекта ДРВ (три тактики). Характер развертывания стратегий определяется замыслом произведений Ф.М. Достоевского и неповторимостью созданных им образов персонажей-демагогов.

3) Контаминация тактик в прозе Ф.М. Достоевского обнаруживает парадоксальность речевой демагогии: тактика оскорбления сочетается с тактикой мнимого самоуничижения, отстранения адресата - с тактикой близости, инструктирования - с тактикой болтовни. Наряду с безусловно демагогическими тактиками оскорбления, самопохвалы и провоцирования, композиционно-синтаксическое развертывание получают тактики, которые не имеют априорно демагогического характера, но приобретают его в ходе реализации стратегий ДРВ (тактики болтовни, инструктирования и расспросов). Набор тактик в художественной прозе Ф.М. Достоевского не является строго фиксированным, поскольку динамический характер речевой стратегии допускает различные способы её осуществления.

4) Художественная проза Ф.М. Достоевского отличается синкретизмом разоблачения и изображения ДРВ. Синкретичные текстовые зоны ДРВ с присущими им тенденциями монологического и диалогического развертывания дифференцируются на провоцирующие ситуации и ситуации словесного поединка. Наряду с текстовыми ситуациями, в которых изображение и разоблачение представлены синкретично, в исследованных произведениях Ф.М. Достоевского присутствуют фрагменты с доминирующей разоблачающей установкой.

5) Маркерами изображения текстовой зоны ДРВ выступают лексемы с концептуальным значением (ложь, истина, правда и др.), а также эксплицирующие целеустановку и характер речевого поведения персонажей-демагогов (прием, уловка, тактика, роль, актер, впиваться, подловить, нарочно и др.). Внимание писателя к речевой демагогии выразилось в актуализации функционального потенциала служебных частей речи и вводных компонентов. Художественная значимость изображения демагогического речевого воздействия обусловила своеобразие композиционно-синтаксической аранжировки конструкций с прямой речью в произведениях Ф.М. Достоевского. Демагогическое противоречие между словом и делом раскрывается писателем при помощи пояснительных, присоединительных, сопоставительных и уступительных конструкций, функционирование которых обусловлено типом избираемой стратегии и тактики

Научная новизна исследования связана прежде всего с предлагаемым стратегическим подходом к лингвистической интерпретации изображения демагогического речевого поведения персонажей Ф.М. Достоевского. Впервые выявлен комплекс стратегий демагогического речевого воздействия и развертывающих их тактик, отражающих нравственное и художественное кредо писателя; вскрыта взаимообусловленность стратегий, качественные и количественные закономерности их тактической презентации, обоснована её вариативность, выявлены предпосылки контаминации тактик в художественной прозе Ф.М. Достоевского. Новизна исследования заключается также в определении тенденций монологического и диалогического развертывания тактик в зависимости от создаваемого писателем образа персонажа-демагога, от типа текстовой зоны демагогического речевого воздействия. Она связана с раскрытием влияния избираемых писателем стратегий и тактик на способ композиционно-синтаксического изображения речевого поведения его персонажей.

Теоретическая значимость работы связана с разграничением понятий манипуляция и демагогия; с уточнением понимания речевой демагогии; с определением терминологического аппарата исследования (речевая стратегия, тактика, коммуникативный ход); с построением типологии демагогических стратегий и тактик, изображаемых Ф.М. Достоевским; с определением параметров текстовой зоны демагогического речевого воздействия в анализируемых произведениях; с выявлением закономерных тенденций использования языковых средств, участвующих в реализации демагогических стратегий в художественной прозе Ф.М. Достоевского. В ходе анализа получила подтверждение гипотеза развития приемов изображения и разоблачения речевой демагогии в художественной прозе писателя, в результате чего собственно лингвистическое обоснование получили представления об одной из важных сторон идиостиля Ф.М. Достоевского в целом.

Практическая значимость состоит в том, что полученные выводы и наблюдения могут быть использованы при разработке лекционных курсов «Стилистика», «Риторика», «Синтаксис современного русского языка», «Теория коммуникации», «История русского литературного языка», а также при проведении спецкурсов и спецсеминаров по этим дисциплинам.

Анализ проводился путем сплошной выборки из текстов повести «Село Степанчиково и его обитатели», романов «Бесы» и «Братья Карамазовы», а также глав «Дневника писателя», которые, вступая в мотивирующие отношения с художественными произведениями Ф.М. Достоевского, раскрывают систему нравственных ценностей писателя и его отношение к демагогии. Картотека содержит 830 примеров текстовых ситуаций демагогического речевого воздействия, объем которых варьируется от одного высказывания до нескольких содружеств высказываний.

Апробация результатов диссертационного исследования проводилась в форме выступлений на Герценовских чтениях (2004 г.), а также на заседаниях проблемной группы кафедры русского языка РГПУ им. А.И. Герцена (2004 г.). Основные положения и результаты исследования отражены в четырех публикациях, а также в выступлениях с докладами на международной научно-методической конференции «Русский язык и литература как отражение национально-культурного развития» (СПб., Санкт-Петербургский государственный университет технологии и дизайна, 2004); на Всероссийских научных конференциях «Слово. Словарь. Словесность: экология языка (к 250-летию A.C. Шишкова)» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2004), «Слово. Словарь. Словесность: социокультурные координаты (к 110-летию профессора Н.П. Гринковой)» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2005).

Структура работы отражает ход исследования. Диссертация (общим объемом 225 страниц) состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и списка текстовых источников.

Основное содержание работы

Во введении формулируются цель и задачи исследования, определяются его объект и предмет, дается краткая характеристика изучаемого материала и методов его анализа, обосновываются актуальность и научная новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость.

В первой главе определяются теоретические основания исследования стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского.

В процессе анализа обширной научной литературы, посвященной творчеству Ф.М. Достоевского (Н.Д. Арутюнова, М.М. Бахтин, Р.Л. Бэлнеп, В.В. Виноградов, Е.А. Иванчикова, Ю.Н. Караулов, Д.Э. Томпсон, В.Н. Топоров, Ю.Н. Тынянов и др.), решалась задача определения аспектов лингвистического исследования, необходимых для интерпретации стратегий и тактик ДРВ, изображенных в его прозе. Наиболее актуальными для анализа изображения речевой демагогии в произведениях Ф.М. Достоевского являются

не только лингвистические труды, рассматривающие диалектику соотношения авторского и персонажного слова, погружение писателя в сферу чужой речи, приемы динамической композиции, работы, посвященные анализу идиостиля Ф.М. Достоевского в лексикологическом, синтаксическом, лингвориторическом аспектах, но и современные исследования политического дискурса, псевдоаргументации, демагогического мифотворчества. Исследователи отмечают внутреннюю напряженность художественного мира Ф.М. Достоевского, что проявляется на психологическом, сюжетном, жанровом уровнях и обусловливает своеобразие его идиостиля.

Синтаксис Ф.М. Достоевского был предметом изучения многих ученых (Е.А. Иванчикова, М.М. Гиршман и др.). Переходы персонажей от одного временного отрезка к другому, от описания прошлых событий к «сиюминутным» высказываниям имеют различительные признаки в синтаксисе писателя. Одновременно с этим формы аффективного синтаксиса (повторы, градационные усиления, самоперебивы) и ритмические контрасты выполняют объединяющие функции и создают общее движение повествования Ii Д Арутюнова выявила характерный для произведений Ф.М. Достоевского «синтаксис неуправляемых действий».

Для интерпретации ДРВ оказываются значимыми достижения не только синтаксического, но и лексикологического анализа идиостиля Ф.М. Достоевского, его лексикографического описания (Словарь языка Достоевского 2001-2003; Статистический словарь языка Достоевского 2003). Исследователями выявлены лексические средства, несущие особую функциональную нагрузку в текстах Ф.М. Достоевского. Атмосфера произведений писателя создается при помощи слов внезапности: вдруг, неожиданно, необычности странный, странно (В.Н. Топоров), чрезмерности: слишком (A.JI. Слонимский, A.A. Белкин) и слов кажимости (Н.Д. Арутюнова).

Основы лингвистической интерпретации изображения и разоблачения ДРВ в художественной прозе Ф.М. Достоевского заложил В.В. Виноградов в работе «Поэтика и риторика» (1930). Ученый выявил приемы художественного изображения речевой демагогии и наметил пути её дальнейшего исследования. Однако в дальнейшем её интерпретация не стала в лингвистике самостоятельной задачей. Были отмечены лишь отдельные проявления речевой демагогии (Р. Бэлнеп, В.Е. Ветловская, Е.М. Залогина, Т. Мотидзуки, Д. Томпсон, JI.H. Чурилина), но и эти наблюдения представляли собой второстепенные линии в исследованиях и оставались разрозненными.

Демагогическое речевое воздействие является разновидностью более широкого феномена речевого воздействия. Во многих исследованиях доминирует суждение о его однонаправленном характере. Обращение к произведениям Ф.М. Достоевского позволило углубить представления о разрушающем двунаправленном характере ДРВ, нацеленном как на жертву, так и на самого демагога.

Интерпретация демагогического речевого воздействия потребовала обращения к теории речевых актов как одной из первых концепций, в которой рассматриваются единицы речевой деятельности. Для анализа изображения

s

ДРВ в художественной прозе Ф.М. Достоевского оказывается значимым далеко не весь понятийный аппарат теории речевых актов, однако в работе сохраняют свою актуальность термины иллокутивный и перлокутивный аспекты, косвенный и интерпретационный речевые акты и др.

Выхода за рамки интерпретации ДРВ в терминах теории речевых актов (ТРА) потребовала эстетическая природа исследуемого художественного текста, так как ТРА преимущественно ориентируется на монологическую форму речи, на отдельное высказывание, не учитывает закономерности построения диалога, игнорируя иллокутивный и перлокутивный эффекты реплики-реакции.

Исследование стратегий и тактик речевого поведения персонажей Ф.М. Достоевского потребовало уточнения их понимания. Эти термины актуальны в современной филологии (Е.М. Верещагин, И.И. Гулакова, Т.А. ван Дейк, В.З. Демьянков, Г.А. Золотова, ILK. Онипенко, М.Ю. Сидорова, О .С. Иссерс, M.JT. Макаров, А.К. Михальская, Н.В. Муравьева, К.Ф. Седов). Они применяются в лингвориторике, в теории текста, речевой конфликтологии, что, однако, не означает их полной терминологической определенности. При самом общем понимании стратегии как замысла, а тактики как ее реализации, в лингвистическом смысле они остаются не до конца уточненными.

Разнообразие точек зрения на природу коммуникативной стратегии объясняется тем, что это одно из центральных теоретических понятий прагматики. Уже в основе значения слова «стратегия» лежит идея планирования действий. На стадии формирования механизм стратегии включает в себя целеполагание и оценку ситуации, на стадии выполнения происходит процесс вербализации. Это обусловило взаимосвязанность стратегии и тактики, понимаемой как реализация, речевое воплощение ментальных установок адресата. Понятие стратегия включает в себя не только интенции говорящего, его коммуникативную компетенцию, но и правила коммуникации, учет предполагаемых намерений адресата.

В реферируемой диссертационной работе стратегия рассматривается как планирование процесса речевой коммуникации, определяющее её успешность. Способом реализации стратегии выступает тактика. Сферами развертывания тактик в художественном тексте являются речевые формы монолога, диалога и полилога.

Особенностью речевой стратегии демагогического типа является значительная деформация картины мира адресата, происходящая в результате речевого воздействия со стороны демагога. Демагогическая стратегия понимается как однонаправленное планирование речевой коммуникации, при котором учитываются интересы только одного участника речевого общения (демагога), при этом второй коммуникант пассивен, выступая в роли объекта (жертвы) речевого воздействия.

Актуальным представляется вопрос о типологии стратегий и наборе обслуживающих их тактик (И.Н. Горелов, К.Ф. Седов, Е.М. Верещагин и др.). Так, в монографии О.С. Иссерс «Коммуникативные стратегии и тактики русской речи» (2003) выделяются основные и вспомогательные стратегии. На

наш взгляд, их классификация, предлагаемая О.С. Иссерс, во многом условна, причины выделения прагматических, диалоговых и риторических стратегий не выглядят убедительными. Вместе с тем необходимо отметить широту данного исследования, то, что это первая лингвистическая работа, полностью посвященная исследованию коммуникативных стратегий и тактик русской речи.

В проанализированных произведениях Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы») доминируют две группы стратегий ДРВ' объектно-ориентированные, в которых преобладает направленность на адресата как объект демагогии (стратегии дискредитации объекта ДРВ, управления речевой коммуникацией, информирования объекта ДРВ, поиска информации субъектом ДРВ) и субъектно-ориентированные, в которых преобладает направленность на говорящего (стратегия самопрезентации субъекта ДРВ).

Обращение к проблеме изображения речевой демагогии в художественном тексте потребовало разграничения самих понятий манипуляция и демагогия. Понятие демагогия входит в более широкое понятие манипуляция, социальные, культурные и исторические предпосылки которого имеют глубокие корни. Манипуляция представляет собой вид психологического воздействия, продиктованного стремлением заставить кого-либо думать и вести себя именно так, как необходимо манипулятору, но при этом создать иллюзию самостоятельности решений и действий адресата. Манипуляция ориентируется на разные типы человеческого восприятия, используя различные знаковые системы, стихией же существования демагогии является преимущественно публичная речь, что не исключает значимости невербального поведения демагога (его позы, мимики, тембра голоса и т.д.). Демагогия теснее, чем манипуляция, связана со сферами политики и этики и направлена на имитацию нравственного поведения.

Речевая демагогия представляет собой целенаправленное деструктивное речевое воздействие на адресата, в основе которого лежит намеренное искажение событий и фактов, ступенчатая подача информации и элиминация отдельных информационных звеньев. Традиционно исследование демагогии было связано с выявлением недопустимых уловок и приемов. Современный лингвистический подход к речевой демагогии требует её стратегического и тактического осмысления, трактовки в качестве разновидности речевого воздействия с определенным набором стратегий и развертывающих их тактик.

Разоблачительные страницы «Дневника писателя», где представлен публицистический анализ речевой демагогии, соотносятся с художественной прозой Ф.М. Достоевского. В «Дневнике писателя» он раскрыл демагогические приемы, с помощью которых его современники, адвокаты и журналисты, манипулировали общественным мнением: ...строки эти довольно ничтожны .... Но в них есть выверт и старая приевшаяся ложь («Дневник писателя» за 1873); Ложь и фальшь, вот что со всех сторон, и вот что иногда несносно! («Дневник писателя» за 1876, май).

Сложность и бесконечная изменчивость мира, окружающего человека, воплощаются в антиномии ясности/неопределённости языка. Ф.М. Достоевский не только глубоко осознавал эту парадоксальную двойственность, но и показал, что она может умело использоваться демагогом: ...настоящая правда всегда неправдоподобна < .> чтобы сделать правду правдоподобнее, нужно непременно подмешать к ней лжи («Бесы»), Размывание границ между концептами ложь и правда ведет к утрате ценности слова. Демагоги Достоевского девальвируют его, превращая в объект манипуляции. Парадокс речевой демагогии в понимании Достоевского заключается в том, что люди, использующие язык как инструмент для управления окружающими, подчас сами не чувствуют его. Слова нивелируются, превращаясь в «словечки». Характеризуя речевое поведение капитана Лебядкина, автор замечает, что он «...большой любитель словечек». «Умелое словцо» приводит в восторг другого персонажа-демагога - Липутина. «Игрой на словах» называет высказывания Николая Ставрогина Петр Верховенский. При этом в изображении Достоевского персонаж-демагог предстает в качестве сложной языковой личности, стремящейся к самоорганизации речи и создающей иллюзию самостоятельности поступков объекта речевого воздействия.

В творчестве Ф.М. Достоевского происходит усложнение не только изображения ДРВ, но и приемов его разоблачения. Наряду с текстовыми ситуациями, в которых изображение и разоблачение представлены синкретично, в исследуемых произведениях Ф.М. Достоевского выявляются фрагменты с доминирующей разоблачающей установкой. Если изображение ДРВ осуществляется преимущественно в речевой зоне персонажей, то его разоблачение доминирует в речевой зоне автора-рассказчика.

В произведениях Ф.М. Достоевского ДРВ изображается в сфере чужой речи, в разных формах её проявления (в конструкциях с прямой и косвенной речью, в несобственно-прямой речи, в тематической речи, в диалогических единствах), что потребовало обращения к лингвистическим трудам, посвященным этой проблеме. Актуальными для исследования ДРВ оказываются работы (С Г. Ильенко, Ф Б. Аманалиевой, Н В. Максимовой, А.П. Стельмашук, Н.И. Чирковой), содержащие наблюдения о «диалогических» взаимоотношениях персонажной и авторской речевых зон, о комментирующей части слов автора, её расширении, о разных способах её композиционно-синтаксической аранжировки.

Внимание к расширению слов автора в конструкциях с прямой речью особенно важно для исследования художественной прозы Ф.М. Достоевского, так как оно позволяет раскрыть разоблачительный характер взаимоотношений комментирующей части слов автора и собственно прямой речи, обнаружить взаимообусловленность их лексического наполнения и синтаксического развертывания:

- Я нарочно крикнул изо всей силы, чтобы вы успели приготовиться, -торопливо, с удивительною наивностью прошептал Петр Степанович, подбегая к столу, и мигом уставился на пресс-папье и на угол письма.

- И, конечно, успели подглядеть, как я прятал от вас под пресс-папье только что полученное мною письмо, - спокойно проговорил Николай Всеволодович, не трогаясь с места («Бесы»)

Расширенная часть слов автора, обусловленная характером текстовой реализации конструкций с прямой речью, включает:

- характеристику речи персонажа-демагога (отвечал Фома слабым голосом, но с невыразимым достоинством; голосом человека, прощающего врагам своим),

- изображение мимики (возопил Фома, обводя всех гордым и решительным взглядом; отвечал с постной миной),

- раскрытие интенций демагога (У Петра Степановича действительно были некоторые замыслы на родителя По-моему, он рассчитывал довести старика до отчаяния и тем натолкнуть его на какой-нибудь явный скандал, в известном роде),

- указание на коммуникативные неудачи, которые терпят персонажи-демагоги ( ..продолжай Петр Степанович все более и более сердясь и беспокоясь и не находя надлежащего тона).

Специфика разоблачения ДРВ в художественной прозе Ф M Достоевского обнаруживается в оформлении комментирующей части слов автора не только в виде отдельного высказывания (а), но и вынос ее в абзац (б):

а) Господа, рассудите, однако, правда ли, что вы все готовы? (.К чему готовы? - вопрос неопределенный, но ужасно заманчивый.) («Бесы»),

б) Много значил этот монастырек в моей жизни' Много горьких елея я из-за него пролил! <...>

Опять нотабене. Никогда и ничего такого особенного не значил наш монастырь в его [Федора Павловича Карамазова. - Е.К.] жизни, и никаких горьких слез не проливал он из-за него Но он до того увлекся выделанными слезами своими, что на одно мгновение чуть было себе сам не поверил; даже заплакал было от умиления; но в тот же миг почувствовал, что пора поворачивать оглобли назад («Братья Карамазовы»).

Композиционно-синтаксическая специфика идиостиля Ф.М. Достоевского выражается, в частности, в том, что комментирующие слова автора одной конструкции с прямой речью (СА1 ) могут вступать во взаимоотношения со словами автора другой конструкции (СА2):

- Старые философские места, одни и те же с начала веков, - с каким-то брезгливым сожалением пробормотал Ставрогин.

- Одни и те же' Одни и те же с начала веков, и никаких других никогда1 - подхватил Кириллов с сверкающим взглядом, как будто в этой идее заключалась чуть не победа («Бесы»).

В контрастные взаимоотношения могут вступать комментирующие слова автора (CAI) и прямая речь персонажа (ПР2) разных конструкций с прямой речью:

- Pierre, ты бы мог со мной выражаться иначе, не правда ли, друг мой? совсем даже тихо промолвил Степан Трофимович.

- Не кричи, пожалуйста, - замахал Pierre руками, - поверь, что всё это старые, больные нервы, и кричать пи к чему не послужит («Бесы»),

Определение теоретических оснований исследования позволило сосредоточиться во второй главе на изображении стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в повести «Село Степанчиково и его обитатели», романах «Бесы» и «Братья Карамазовы».

В рассматриваемых произведениях изображены стратегии ДРВ и развертывающие их тактики: дискредитации объекта ДРВ (тактики оскорбления и обвинения), самопрезентации субъекта ДРВ (тактики самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности), управления речевой коммуникацией (тактики близости и отстранения адресата, мнимого комплимента, контроля над распределением инициативы), информирования объекта ДРВ (тактики инструктирования, болтовни и провоцирования), поиска информации субъектом ДРВ (тактика расспросов).

Исследование выявило тенденции использования синтаксических средств и сопутствующих им дейктических и служебных слов в развертывании тактик. Тактике инструктирования, например, соответствуют безличные {...вам придется пойти), определенно-личные (Тогда ступайте себе на все четыре стороны; окончательно и порешим; сделаем неприметно) и инфинитивные предложения (...каким образом вам оставить Общество и кому сдать . ). Изображение тактики расспросов априорно связано с использованием вопросительных высказываний. Но её демагогический характер обусловил, наряду с функционированием собственно-вопросительных предложений, эмотивно-оценочных (О, как разбили вы мое сердце/) и импрессивных квазивопросов (Как! Я знаю? я... я... то есть я!.. Обидели!; Как только песня!).

С каждой тактикой связано решение определенных функциональных задач. Тактика болтовни, например, позволяет демагогу рассеять внимание адресата, под видом объективной оценки предложить собственную интерпретацию событий, деформировать сведения в нужном направлении, а тактика расспросов в сложной для демагога коммуникативной ситуации выполняет защитные функции, выступая способом преодоления неудачи. Тактика контроля над распределением инициативы позволяет демагогу инициировать общение, удерживать внимание окружающих, завершать речевую коммуникацию.

Художественное своеобразие реализации демагогических стратегий в прозе Ф.М. Достоевского обнаруживают и другие тактики, например, самопохвалы и имитации откровенности. Тактика самопохвалы субъекта ДРВ реализуется в прямых и косвенных оценочных высказываниях. В первом случае в роли синтаксического субъекта выступают местоимение «я», лексемы с семантикой неопределенности (кое-кому, кое-какие и др.), сложноподчиненные предложения с предикативно-описательной номинацией лица {те, которые . ) Косвенные оценочные высказывания строятся на контрасте: объект оценки (демагог) противопоставляется другим объектам, действия или качества которых оцениваются негативно: Другой и в генеральском чине, да ничего не получает, - значит, не за что• пользу царю не приносит А я вот двадцать

тысяч получал, когда у министра служил... («Село Степанчиково и его обитатели»),

В произведениях Ф.М. Достоевского, с их общей атмосферой исповедальности, частотны примеры подлинной откровенности персонажей (Митя, Алеша и др.). Парадокс заключается в том, что исповеди произносятся разными героями Достоевского, в том числе и персонажами-демагогами (Ставрогин о браке с Лебядкиной и о своей виновности в её гибели, Петр Верховенский о планах разрушения старого мира и др.). Но если во время ,

искренних исповедей персонажи часто откровенны во вред своим будущим действиям, то мнимая откровенность демагогов таких последствий не имеет. Самофальсифицированные высказывания (А.Д. Шмелёв) персонажей-демагогов разоблачают квазиоткровенность их речевого поведения: (Ставрогин) Переменили тактику?

(П. Верховенский) Тактики нет Теперь во всем ваша полная воля, то есть хотите сказать да, а хотите - скажете нет Вот моя новая тактика А о нашем деле не заикнусь до тех самых пор, пока сами не прикажете. Вы смеетесь? На здоровье, я и сам смеюсь. Но я теперь серьезно, серьезно, серьезно, хотя тот, кто так торопится, конечно, бездарен, не правда ли? Все равно, пусть бездарен, а я серьезно, серьезно («Бесы»),

В художественной прозе Ф.М. Достоевского речевая демагогия изображается в двух основных типах текстовых ситуаций, различающихся тенденциями своего развертывания: провоцирующая ситуация (демагог -жертва) тяготеет к монологическому построению, а словесный поединок (демагог - демагог) получает преимущественно диалогическое развертывание.

В провоцирующей ситуации, развертывание которой наиболее широко представлено в художественной прозе Ф.М. Достоевского, демагог (Петр Верховенский, Фома Опискин, Федор Павлович Карамазов и др.) занимает активную позицию, стремясь управлять своей жертвой - пассивным коммуникантом:

(Федор Павлович Карамазов) Те-те-те' Ханжество и старые фразы' Старые фразы и старые жесты! Старая ложь и казенщина земных поклонов! Знаем мы эти поклоны! <...> Не люблю, отцы, фальши, а хочу истины! <...> Больше я к вам не приду, просить будете па коленях, не приду. < ..> - застучал он кулаком по столу в припадке выделанного чувства («Братья Карамазовы»),

В пространстве словесного поединка встречаются два демагога (П. Верховенский - Кармазинов, П. Верховенский - Н. Ставрогин), выступающие в переменной роли субъекта / объекта обоюдного «

демагогического воздействия. Оба демагога, занимая в общении активную позицию, пытаются реализовать собственные тактики и прогнозируют коммуникативные интенции партнёра: •

- А-а! - приподнялся Кармазинов с дивана, утираясь салфеткой, и с видом чистейшей радости полез лобызаться - характерная привычка русских людей, если они слишком уж знамениты. Но Петр Степанович помнил по бывшему уже опыту, что он лобызаться-то лезет, а сам подставляет щеку, и потому сделал на сей раз то же самое; обе щеки встретились. Кармазинов, не

показывая виду, что заметил это, уселся на диван и с приятностию указал Петру Степановичу на кресло против себя, в котором тот и развалился.

- Вы ведь не... Не желаете ли завтракать7 — спросил хозяин, на этот раз изменяя привычке, но с таким, разумеется, видом, которым ясно подсказывался вежливый отрицательный ответ Петр Степанович тотчас же пожелал завтракать. Тень обидчивого изумления омрачила лицо хозяина, но на один только миг; он нервно позвонил слугу и, несмотря на все свое воспитание, брезгливо возвысил голос, приказывая подать другой завтрак

- Вам чего, котлетку или кофею? - осведомился он ещё раз.

- И котлетку, и кофею, и вина прикажите ещё прибавить, я проголодался, - отвечал Петр Степанович, с спокойным вниманием рассматривая костюм хозяина («Бесы»),

Зоны ДРВ могут располагаться в тексте Ф.М. Достоевского контактно и дистантно (например, в серии диалогов Ивана Карамазова и Смердякова). Их границы определяются радиусом ДРВ, который, в свою очередь, обусловлен выбором стратегии и тактики и варьируется от одного высказывания до нескольких содружеств высказываний.

Например, в одном абзаце развертывается тактика мнимого самоуничижения, частотная в речевой сфере Фомы Опискина: Я беден, Егор Ильич, но ни за что на свете не возьму теперь вашего золота, от которого я еще и вчера отказался' («Село Степанчиково и его обитатели») Тогда как развертывание тактики провоцирования (П. Верховенский - Юлия Михайловна) занимает двадцать четыре абзаца:

- Вам непременно надо сцену? На ком-нибудь злобу сорвать? Ну и рвите на мне, только скорее, потому что время идет, а надо решиться. Напортили чтением, скрасим балом Вот и князь того же мнения Да-с, не будь князя, чем бы у вас там кончилось? [пропущено 20 абзацев. - Е.К.]

- Так согласитесь, что вы теперь даже обязаны появиться на бале Ведь это штука важная, ведь вы его сами на кафедру взвели. Вы именно должны теперь публично заявить, что вы с этим не солидарны, что молодец уже в руках полиции, а что вы были необъяснимым образом обмануты («Бесы»)

Набор тактик в художественной прозе Ф.М. Достоевского не является строго фиксированным, поскольку динамический характер речевой стратегии допускает различные способы её осуществления. В прозе Ф.М. Достоевского реализация стратегии изображается при помощи как одной тактики (расспросов), так и комбинации речевых тактик (самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности) Тактика расспросов не обнаруживает примеров контаминации с другими тактиками, однако для неё характерно соединение с коммуникативными ходами признания. Это объясняется демагогическим характером расспросов, которые нужны персонажам Ф.М. Достоевского отнюдь не для получения сведений.

В проанализированных произведениях Ф.М. Достоевского наиболее широкий диапазон развертывания имеют стратегии самопрезентации субъекта ДРВ, управления речевой коммуникацией и информирования объекта ДРВ, которые в большей степени определяют характер интеракции, ориентируются

на предоставление сведений и допускают различные манипуляции с ними (искажение, ступенчатую подачу информации, опущение отдельных информационных звеньев). Характер этих стратегий определяет выбор обслуживающих их тактик: самопохвалы, мнимого самоуничижения, близости и отстранения адресата, имитации откровенности, мнимого комплимента, контроля над распределением инициативы, инструктирования, болтовни и провоцирования.

Стратегия поиска информации субъектом ДРВ, в отличие от других стратегий, не позволяет демагогу активно воздействовать на ценностные установки адресата, поэтому в реализации этой стратегии участвует только одна тактика расспросов. Она частотна в речевом общении Ставрогина с двумя его жертвами-двойниками - Кирилловым и Шатовым. В первом диалоге с Кирилловым в речевой сфере демагога большую часть высказываний - 19 из 27 (70%), а во втором диалоге - 13 из 21 (62 %) составляют вопросительные высказывания (общевопросительные и альтернативные).

В проанализированных произведениях Ф.М. Достоевского выделены три группы тактик ДРВ. В первую группу входят тактики, имеющие недемагогические варианты: мнимого комплимента, имитации откровенности, мнимого самоуничижения. Исследование выявило, что положительные эмоционально-настраивающие тактики (комплимента, откровенности, самоуничижения) в произведениях Ф.М. Достоевского способны изменять свой характер на демагогический.

Во вторую группу входят тактики недемагогической природы: обвинения, болтовни, инструктирования, расспросов. В художественной прозе Ф.М. Достоевского они приобретают демагогический характер в зависимости от условий коммуникации, от того, как демагог Достоевского оперирует информацией в процессе развертывания тактики.

Третью группу составляют безусловно демагогические тактики: оскорбления, самопохвалы, близости и отстранения адресата, провоцирования.

Как уже говорилось, набор тактик в идиостиле Ф.М. Достоевского демонстрирует установку писателя не только на усложнение изображения речевой демагогии, но и на обнаружение её парадоксальности: тактика оскорбления контаминируется с тактикой мнимого самоуничижения, отстранения адресата - с тактикой близости, инструктирования - с тактикой болтовни. Контаминация тактик ДРВ обусловлена их взаимодополняющим характером.

В идиостиле Ф.М. Достоевского речевая демагогия изображается целым комплексом языковых средств. Маркерами ДРВ выступают лексемы с концептуальным значением ложь, истина, правда, а также лексемы, эксплицирующие речевое поведение демагога (прием, уловка, тактика, роль, актер, шут; вдруг, внезапно, нарочно; вцепиться, впиваться, подловить и др.):

Уж так и знала! Вечно про пансион начнете, когда попрекать собираетесь, - уловка ваша; Да ведь я с тактикой: я вру, вру, а вдруг и умное слово скажу, именно тогда, когда они все его ищут; ...я ведь нарочно вызвал улыбку хвастливым словом «хитрил», для того, чтобы вы тотчас же и

рассердились («Бесы»); Явилась, например, наглая потребность в прежнем шуте - других в шуты рядить; Фетюкович .. как бы играл и резвился впивался все более и более весьма ловко распорядился («Братья Карамазовы»),

Функциональный потенциал пояснительных, присоединительных, сопоставительных, уступительных синтаксических конструкций обнаруживает противоречие между словом и делом демагога: ...ты был прижгивальщиком, то есть лакеем добровольным...(«Бесы»); А стало быть, чем я [Смердяков. - Е.К.] тут выйду особенно виноват, если, не видя ни там, ни тут своей выгоды, ни награды, хоть кожу-то по крайней мере свою сберегу? («Братья Карамазовы»),

Своеобразную актуализацию при этом получают служебные части речи (союзы и частицы). Разнообразны функции союза но, который вводит как обвинение оппонента (П Верховенский), так и самооправдание демагога (Смердяков), участвует в создании приема мнимого согласия с собеседником (Федор Павлович Карамазов, адвокат Фетюкович) и приема намека:

- Всякий чувствует себя честным человеком и не уклонится от общего

дела, - закривился хромой, - но...

- Нет-с, тут уж дело не в но, - властно и резко перебил Верховенский («Бесы»).

При помощи союза хоть и... но в одном высказывании происходит контаминация тактик самопохвалы и мнимого самоуничижения демагога: ...я хоть и шут и представляюсь шутом, но я рыцарь чести и хочу высказать. .(«Братья Карамазовы»)

Вводные компоненты (стало быть, следовательно, кстати и др.) позволяют имитировать «объективный», последовательный характер демагогической псевдоаргументации: ...а стало быть, могли опять вам что-нибудь доверить, следовательно, себя скомпрометировать («Бесы»)

Характер развертывания стратегий определяется замыслом произведений Ф.М. Достоевского и неповторимостью создаваемых им образов персонажей-демагогов. Очевидна их эволюция в прозе писателя: если классический демагог Фома Фомич Опискин («Село Степанчиково...», 1859) - это образ-гротеск, трагикомический персонаж, претендующий на роль литератора, проповедника, нравственного учителя, то Николай Ставрогин («Бесы», 1871) - фигура демоническая Он реализует себя в искусственных размышлениях и словесных экспериментах, к которым подталкивает собеседников, поэтому именно в его речевой сфере частотна тактика расспросов. При этом, заражая других своими сомнениями и безверием, демагог не несет за них никакой ответственности.

Наиболее сложное сочетание тактик и коммуникативных ходов присущи речевому поведению Федора Павловича Карамазова и Петра Верховенского. Ф.П. Карамазов использует пять стратегий и семь тактик. Особенностью его речи является эклектичность, склонность к сочетанию разнонаправленных тактик в провоцирующей ситуации ДРВ, используемые им демагогические приемы имеют эмоционально-настраиваюгций потенциал. Политический провокатор П. Верховенский обладает более разнообразным репертуаром

стратегий и тактик, частотными в его речи являются тактики оскорбления, болтовни, провоцирования. Сложный характер речевого поведения этого персонажа-демагога проявляется как в провоцирующих ситуациях ДРВ, так и в условиях словесного поединка.

Заключение

Обобщение результатов исследования позволило сделать следующие выводы:

Персонажами-демагогами Ф.М. Достоевского используются демагогические стратегии: дискредитации, самопрезентации, управления речевой коммуникацией, информирования, поиска информации.

Стратегии демагогического речевого воздействия (дискредитации и самопрезентации, информирования и поиска информации) в художественной прозе Ф.М. Достоевского отличаются взаимообусловленностью.

В идиостиле Ф.М Достоевского контаминация демагогических тактик (оскорбления и мнимого самоуничижения, «отстранения» и «близости» адресата, инструктирования и болтовни) выражает установку писателя на обнаружение парадоксальности речевой демагогии. Контаминация тактик демагогического речевого воздействия мотивирована их взаимодополняющим характером.

Проанализированные произведения Ф.М. Достоевского отмечены синкретизмом изображения и разоблачения речевой демагогии в двух типах текстовых зон ДРВ: в провоцирующей ситуации (тенденция монологического развертывания) и ситуации словесного поединка (тенденция диалогического развертывания). Наряду с синкретичными текстовыми ситуациями, в его произведениях представлены фрагменты с доминирующей разоблачающей установкой.

Маркерами ДРВ в художественной прозе Ф.М. Достоевского выступают не только лексемы с концептуальным значением (ложь, истина, правда и др.), но и лексемы, эксплицирующие целеустановку и характер речевого поведения персонажей-демагогов. Художественная значимость изображения демагогического речевого воздействия в прозе Ф.М. Достоевского обусловила своеобразие композиционно-синтаксической аранжировки конструкций с прямой речью в его произведениях. Демагогическое противоречие между словом и делом раскрывается писателем при помощи пояснительных, присоединительных, сопоставительных и уступительных конструкций, функционирование которых обусловлено типом избираемой стратегии и тактики. Внимание Ф.М. Достоевского к речевой демагогии выразилось в актуализации функционального потенциала служебных частей речи и вводных компонентов.

Основные выводы и материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении идиостиля Ф.М. Достоевского, в анализе изображения демагогических стратегий и тактик в творчестве других писателей, в распознавании приемов речевой демагогии в сфере современной массовой коммуникации.

Опыт разоблачения и изображения демагогических стратегий и тактик в произведениях Ф.М. Достоевского представляет несомненный интерес не только для филологов, но и для всех, чья публичная речь входит в круг их профессиональной деятельности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Юркина Е.А. Стратегии демагогической интерпретации действительности в повести Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Материалы Четвертых Филологических чтений. 23-24 октября 2003. Том 1. Лингвистика. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2003. - С.121 - 127 (0,65 п.л.).

2. Юркина Е.А. Варьирование форм демагогического речевого поведения персонажей романа Ф.М. Достоевского «Бесы» // Русский язык и литература как отражение национально-культурного развития: Материалы докладов и сообщений международной научно-практической конференции -СПб.:СПГУТД, 2004. - С.294-297 (0,3 п.л.).

3. Юркина Е.А. Доминанта коммуникативного поведения как основа типологии персонажей-демагогов романа Ф.М. Достоевского «Бесы» // Интерпретатор и текст: проблемы ограничений в интерпретационной деятельности: Материалы Пятых Филологических чтений (20-22 октября 2004). - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2004. - С. 17-23 (0,5 п.л.).

4. Юркина Е.А. Проблема риторического идеала и демагогического речевого воздействия в творчестве Ф.М. Достоевского // Слово. Словарь Словесность: Экология языка. Материалы Всероссийской конференции (Санкт-Петербург, 10-12 ноября 2004). - СПб.: Изд-во «САГА», 2005. - С.279-281 (0,2 п.л.).

Подписано в печать 11.01 2006.г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл.печ.л.1,0. Тираж 100 экз. Заказ № Л 53

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В.Щ., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd lema@mail.ru

í

i

f

I

I

I

I

i

t

!

í ¡

í I

I

I i

f■

\

>

\ }

I-22S

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Комарова, Елена Анатольевна

Введение.

Глава 1. Теоретические основания исследования стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского.

1. Основные аспекты лингвистического исследования художественной прозы

Ф.М. Достоевского.

2. Актуальные вопросы изучения речевого воздействия и его изображения в художественном тексте.

2.1 Речевое воздействие.

2.2 Интерпретация речевого воздействия в теории речевых актов.

2.3 Речевая стратегия и тактика.

2.4 Чужая речь как сфера изображения речевого поведения персонажей в художественном тексте.

3. Специфика демагогического речевого воздействия.

3.1 Речевая демагогия.

3.2 Разоблачение демагогического речевого воздействия в «Дневнике писателя» и художественной прозе Ф.М. Достоевского.

4.Выводы по первой главе.

Глава 2. Изображение стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели»,

Бесы», «Братья Карамазовы»).

1. Стратегия дискредитации объекта ДРВ.

1.1 Тактика оскорбления.

1.2 Тактика обвинения.

1.3 Контаминация тактик оскорбления и обвинения.

2. Стратегия самопрезентации субъекта ДРВ.

2.1 Тактика самопохвалы.

2.2 Тактика мнимого самоуничижения.

2.3 Тактика имитации откровенности.

2.4 Контаминация тактик самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности.

3. Стратегия управления речевой коммуникацией.

3.1 Тактики близости и отстранения адресата.

3.2 Тактика мнимого комплимента.

3.3 Тактика контроля над распределением инициативы.

3.4 Контаминация тактик близости и отстранения адресата.

4. Стратегия информирования объекта ДРВ.

4.1 Тактика инструктирования.

4.2 Тактика болтовни.

4.3 Тактика провоцирования.

4.4 Контаминация тактик болтовни, имитации откровенности, оскорбления и обвинения

5. Стратегия поиска информации субъектом ДРВ.

5.1 Тактика расспросов.

6. Выводы по второй главе.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Комарова, Елена Анатольевна

Работа посвящена анализу изображения речевой демагогии в художественной прозе Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»).

Ф.М. Достоевский заслуженно считается мастером художественного изображения и разоблачения речевой демагогии, в которой он видел несомненную нравственную опасность для собственно личности и общества в целом. Трактовка речевой демагогии в творчестве Ф.М. Достоевского связана со сложностью разграничения понятий добро и зло, ложь и правда. Он раскрыл ущербность внутреннего мира демагога, его стремление к альтернативному упрощению действительности. В представлении Ф.М. Достоевского демагогия — это осознанная ложь не только окружающим, но и самому себе, что с наибольшей полнотой изображено в его художественных произведениях: Наблюдайте свою ложь и вглядывайтесь в нее каждый час, каждую минуту («Братья Карамазовы»).

В.В. Виноградов одним из первых лингвистически осмыслил опыт разоблачения речевой демагогии, осуществленный Ф.М. Достоевским на страницах «Дневника писателя». Публицистическое разоблачение демагогии сочеталось с её изображением в художественных произведениях Ф.М. Достоевского, в которых она получила разнообразное воплощение (семейно-бытовая, политическая и судебная демагогия). Специфика изображения речевой демагогии обусловлена замыслом произведений, неповторимостью образов персонажей. Ф.М. Достоевским были созданы классические образы демагогов: Фомы Опискина, Петра Верховенского, Федора Павловича Карамазова. Он раскрыл гибельный, разрушающий и саморазрушающий, характер демагогии.

В последнее время демагогическое речевое воздействие привлекает все большее внимание лингвистов (А.Н. Баранов, Т.В. Булыгина, А. Вежбицкая, В.В. Дементьев, А.К. Михальская, Т.М. Николаева, В.З. Санников, А.Д. Шмелев и др.). Ученые стремятся не только выявить отдельные приемы, но и систематизировать представления о стратегиях и тактиках демагогического речевого воздействия, о специфике их изображения в художественном тексте.

Актуальность исследования обусловлена насущным характером проблемы речевой демагогии как в общественной, так и в частной сферах современной коммуникации, связана с необходимостью лингвистической квалификации речевого поведения языковой личности демагога. Она определяется дискуссионностью трактовки понятий манипуляция и демагогия, а также терминов лингвистической интерпретации речевого воздействия (iстратегия, тактика, коммуникативный ход и др.)- В большинстве исследований (В.З. Демьянков, О.С. Иссерс, В.И. Карасик, А.К. Михальская, К.Ф. Седов, С.А. Сухих) нередко наблюдается смешение или взаимоподмена этих понятий. Требует осмысления и собственно языковая специфика изображения и разоблачения речевой демагогии в идиостиле Ф.М. Достоевского. Исследование его творчества актуально не только в лексикологическом, но и в композиционно-синтаксическом аспектах.

Творчество Ф.М. Достоевского неоднократно становилось предметом разноаспектного филологического исследования (Н.Д. Арутюнова, М.М. Бахтин, М.М. Гиршман, Е.А. Иванчикова, Ю.Н. Караулов, В.Н. Топоров, Н.М. Чирков и др.), в том числе и в аспекте речевой демагогии. На лексическом уровне были проанализированы приемы создания речевых портретов персонажей-демагогов (JI.H. Чурилина, Е.М. Залогина). В собственно синтаксическом отношении внимание обращалось прежде всего на функциональный потенциал так называемых «излюбленных» синтаксических конструкций Ф.М. Достоевского (Е.А. Иванчикова). Однако до сих пор не был осуществлен анализ комплекса стратегий и тактик демагогического речевого воздействия, изображенных в художественной прозе писателя.

Объектом анализа являются художественные произведения Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы») как сфера изображения и разоблачения демагогического речевого воздействия. Предметом исследования выступают стратегии демагогического речевого воздействия, круг тактик и языковых средств, участвующих в их изображении.

Цель исследования - раскрыть специфику композиционно-синтаксического изображения стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в названных произведениях Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»), представить их классификацию и выявить приемы разоблачения демагогического речевого воздействия.

Цель определила необходимость решения следующих задач:

1) уточнение представлений о речевой демагогии, определение терминологического аппарата исследования {речевая стратегия, тактика, коммуникативный ход);

2) создание типологии демагогических стратегий и тактик, изображаемых Ф.М. Достоевским;

3) определение параметров текстовой зоны демагогического речевого воздействия в анализируемых произведениях Ф.М. Достоевского;

4) выявление тенденций использования языковых средств, участвующих в реализации демагогических стратегий в художественной прозе Ф.М. Достоевского.

Для решения поставленных задач в работе используются описательный, аналитический и сопоставительный методы.

Теоретическую базу диссертации составляют труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные проблеме речевого воздействия: собственно лингвистические (А.Н. Баранов, В.В. Дементьев, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв, Т.М. Николаева); исследования риторики власти (Р. Барт, А.К. Михальская, А.П. Чудинов) и «лингвистики лжи» (X. Вайнрих, P.M. Блакар, А. Вежбицкая, П. Серио), а также работы, выполненные с позиций психологии, социологии, политологии (Э. Шостром, E.JT. Доценко, С.Г. Кара-Мурза, Г. Шиллер, Ю.А. Ермаков).

На защиту выносятся следующие положения:

1) В рассматриваемых произведениях Ф.М. Достоевского изображены стратегии демагогического речевого воздействия (ДРВ) и развертывающие их тактики: дискредитации объекта ДРВ (тактики оскорбления и обвинения), самопрезентации субъекта ДРВ (тактики самопохвалы, мнимого самоуничижения и имитации откровенности), управления речевой коммуникацией (тактики близости и отстранения адресата, мнимого комплимента, контроля над распределением инициативы), информирования объекта ДРВ (тактики инструктирования, болтовни и провоцирования), поиска информации субъектом ДРВ (тактика расспросов).

2) В качестве взаимообусловленных выступают стратегии дискредитации объекта ДРВ - самопрезентации субъекта ДРВ, информирования объекта ДРВ - поиска информации субъектом ДРВ. Наиболее широкое развертывание получают стратегии управления речевой коммуникацией (четыре тактики), самопрезентации (три тактики) и информирования объекта ДРВ (три тактики). Характер развертывания стратегий определяется замыслом произведений

Ф.М. Достоевского и неповторимостью созданных им образов персонажей-демагогов.

3) Контаминация тактик в прозе Ф.М. Достоевского обнаруживает парадоксальность речевой демагогии: тактика оскорбления сочетается с тактикой мнимого самоуничижения, отстранения адресата - с тактикой близости, инструктирования - с тактикой болтовни. Наряду с безусловно демагогическими тактиками оскорбления, самопохвалы и провоцирования, композиционно-синтаксическое развертывание получают тактики, которые не имеют априорно демагогического характера, но приобретают его в ходе реализации стратегий ДРВ (тактики болтовни, инструктирования и расспросов). Набор тактик в художественной прозе Ф.М. Достоевского не является строго фиксированным, поскольку динамический характер речевой стратегии допускает различные способы её осуществления.

4) Художественная проза Ф.М. Достоевского отличается синкретизмом разоблачения и изображения ДРВ. Синкретичные текстовые зоны ДРВ с присущими им тенденциями монологического и диалогического развертывания дифференцируются на провоцирующие ситуации и ситуации словесного поединка. Наряду с текстовыми ситуациями, в которых изображение и разоблачение представлены синкретично, в исследованных произведениях Ф.М. Достоевского присутствуют фрагменты с доминирующей разоблачающей установкой.

5) Маркерами изображения текстовой зоны ДРВ выступают лексемы с концептуальным значением {ложь, истина, правда и др.), а также эксплицирующие целеустановку и характер речевого поведения персонажей-демагогов {прием, уловка, тактика, роль, актер, впиваться, подловить, нарочно и др.)- Внимание писателя к речевой демагогии выразилось в актуализации функционального потенциала служебных частей речи и вводных компонентов. Художественная значимость изображения демагогического речевого воздействия обусловила своеобразие композиционно-синтаксической аранжировки конструкций с прямой речью в произведениях Ф.М. Достоевского. Демагогическое противоречие между словом и делом раскрывается писателем при помощи пояснительных, присоединительных, сопоставительных и уступительных конструкций, функционирование которых обусловлено типом избираемой стратегии и тактики.

Научная новизна исследования связана прежде всего с предлагаемым стратегическим подходом к лингвистической интерпретации изображения демагогического речевого поведения персонажей Ф.М. Достоевского. Впервые' выявлен комплекс стратегий демагогического речевого воздействия и развертывающих их тактик, отражающих нравственное и художественное кредо писателя; вскрыта взаимообусловленность стратегий, качественные и количественные закономерности их тактической презентации, обоснована её вариативность, выявлены предпосылки контаминации тактик в художественной прозе Ф.М. Достоевского. Новизна исследования заключается также в определении тенденций монологического и диалогического развертывания тактик в зависимости от создаваемого писателем образа персонажа-демагога, от типа текстовой зоны демагогического речевого воздействия. Она связана с раскрытием влияния избираемых писателем стратегий и тактик на способ композиционно-синтаксического изображения речевого поведения его персонажей.

Теоретическая значимость работы связана с разграничением понятий манипуляция и демагогия; с уточнением понимания речевой демагогии; с определением терминологического аппарата исследования {речевая стратегия, тактика, коммуникативный ход)', с построением типологии демагогических стратегий и тактик, изображаемых Ф.М. Достоевским; с определением параметров текстовой зоны демагогического речевого воздействия в анализируемых произведениях; с выявлением закономерных тенденций использования языковых средств, участвующих в реализации демагогических стратегий в художественной прозе Ф.М. Достоевского. В ходе анализа получила подтверждение гипотеза развития приемов изображения и разоблачения речевой демагогии в художественной прозе писателя, в результате чего собственно лингвистическое обоснование получили представления об одной из важных сторон идиостиля Ф.М. Достоевского в целом.

Практическая значимость заключается в том, что полученные выводы и наблюдения могут быть использованы при разработке лекционных курсов «Стилистика», «Риторика», «Теория коммуникации», «История русского литературного языка», а также при проведении спецкурсов и спецсеминаров по этим дисциплинам.

Рекомендации по использованию результатов исследования. Основные положения исследования целесообразно применять в преподавании стилистики, синтаксиса современного русского языка, теории текста, а также на семинарских занятиях по этим дисциплинам.

Анализ проводился путем сплошной выборки из текстов повести «Село Степанчиково и его обитатели», романов «Бесы» и «Братья Карамазовы», а также глав «Дневника писателя», которые, вступая в мотивирующие отношения с художественными произведениями Ф.М. Достоевского, раскрывают систему нравственных ценностей писателя и его отношение к демагогии. Картотека содержит 830 примеров текстовых ситуаций демагогического речевого воздействия, объем которых варьируется от одного высказывания до нескольких содружеств высказываний.

Апробация результатов диссертационного исследования проводилась в форме выступлений на Герценовских чтениях (2004 г.), а также на заседаниях проблемной группы кафедры русского языка РГПУ им. А.И. Герцена (2004 г.). Основные положения и результаты исследования отражены в четырех публикациях, а также в выступлениях с докладами на международной научно-методической конференции «Русский язык и литература как отражение национально-культурного развития» (СПб., Санкт-Петербургский государственный университет технологии и дизайна, 2004); на Всероссийских научных конференциях «Слово. Словарь. Словесность: экология языка (к 250-летию А.С. Шишкова)» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2004), «Слово. Словарь. Словесность: социокультурные координаты (к 110-летию профессора Н.П. Гринковой)» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2005).

Структура работы отражает ход исследования. Диссертация (общим объемом 225 страниц) состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и списка текстовых источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Стратегия и тактика демагогического речевого воздействия в художественной прозе Ф.М. Достоевского"

Основные выводы и материалы исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении идиостиля Ф.М. Достоевского, в анализе изображения демагогических стратегий и тактик в творчестве других писателей, в распознавании приемов речевой демагогии в сфере современной массовой коммуникации.

Опыт разоблачения и изображения демагогических стратегий и тактик в произведениях Ф.М. Достоевского представляет несомненный интерес не только для филологов, но и для политиков, журналистов и всех тех, чья публичная речь входит в круг их профессиональной деятельности.

Заключение

Настоящее исследование было посвящено анализу изображения стратегий и тактик демагогического речевого воздействия в произведениях Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели», «Бесы», «Братья Карамазовы»). Оно было сопряжено с решением ряда актуальных проблем современной лингвистики, с определением терминологического аппарата, учитывающего достижения теории речевых актов, с осмыслением чужой речи в коммуникативно-синтаксическом аспекте.

Наиболее актуальными для анализа изображения демагогического речевого воздействия в произведениях Ф.М. Достоевского являются исследования, рассматривающие внутреннюю диалогичность идиостиля Достоевского, погружение писателя в сферу чужой речи, приемы динамической композиции, диалектику соотношения авторского и персонажного слова и др.

Опыт теории речевых актов оказался недостаточным для интерпретации художественного изображения речевой демагогии в целом и в прозе Ф.М. Достоевского в частности.

Речевая стратегия представляет собой планирование процесса коммуникации, определяющее её успешность. Способом реализации стратегии выступает тактика. Развертывание тактики происходит в серии коммуникативных ходов.

Обращение к произведениям Ф.М. Достоевского позволило углубить представления о разрушающем двунаправленном характере ДРВ, нацеленном как на жертву, так и на самого демагога. Художественная значимость изображения демагогического речевого воздействия в прозе Ф.М. Достоевского обусловила своеобразие композиционно-синтаксической аранжировки конструкций с прямой речью в его произведениях. Большую функциональную нагрузку приобретает расширение слов автора, которые играют разоблачающую роль: маркируют демагогический характер слов персонажа, опровергают их, свидетельствуют об успешности / неуспешности демагогической тактики. Имитируя полноценное речевое общение, демагоги нередко прибегают к средствам диалогизации (многочисленные обращения к присутствующим, организация вопросо-ответного комплекса и др.).

Речевая демагогия представляет собой целенаправленное деструктивное речевое воздействие на адресата, в основе которого лежит намеренное искажение событий и фактов, ступенчатая подача информации и элиминация отдельных информационных звеньев. Современный d лингвистический подход к речевой демагогии требует её стратегического и тактического осмысления.

Персонажами-демагогами Ф.М. Достоевского используются демагогические стратегии: дискредитации, самопрезентации, управления речевой коммуникацией, информирования, поиска информации. Стратегии демагогического речевого воздействия (дискредитации и самопрезентации, информирования и поиска информации) в прозе писателя отличаются взаимообусловленностью.

В идиостиле Ф.М. Достоевского контаминация демагогических тактик (оскорбления и мнимого самоуничижения, отстранения и близости адресата, инструктирования и болтовни) выражает установку писателя на обнаружение парадоксальности речевой демагогии. Контаминация тактик Ч демагогического речевого воздействия обусловлена их взаимодополняющим характером. Выявляются тенденции использования синтаксических, дейктических, служебных средств в развертывании тактик.

Изображение тактики мотивировано образом персонажей. В произведениях Ф.М. Достоевского представлены образы классического демагога (Фома Опискин), демагогов-шутов (капитан Лебядкин, Федор Павлович Карамазов, Липутин и др.), политического провокатора (Петр Верховенский). Вершиной эволюции этих образов становится демоническая фигура Николая Ставрогина.

Проанализированные произведения Ф.М. Достоевского отмечены синкретизмом изображения и разоблачения речевой демагогии в двух типах текстовых зон ДРВ: в провоцирующей ситуации (тенденция монологического развертывания) и ситуации словесного поединка (тенденция диалогического развертывания). Наряду с синкретичными текстовыми ситуациями, в его произведениях представлены фрагменты с доминирующей разоблачающей установкой.

Маркерами ДРВ в художественной прозе Ф.М. Достоевского выступают не только лексемы с концептуальным значением {ложь, истина, правда и др.), но и лексемы, эксплицирующие целеустановку и характер речевого поведения персонажей-демагогов. Демагогическое противоречие между словом и делом раскрывается писателем при помощи пояснительных, присоединительных, сопоставительных и уступительных конструкций. Внимание Ф.М. Достоевского к речевой демагогии выразилось в актуализации функционального потенциала служебных частей речи и вводных компонентов.

Список научной литературыКомарова, Елена Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аксенова Г.Н. Когнитивные стратегии аргументативной речевой деятельности (на материале судебной речи). Автореф. . канд. филол. наук. -Барнаул, 2003. -21с.

2. Аманалиева Ф.Б. Недиалогические конструкции с прямой речью и их функционирование в художественном тексте. Автореф. . канд. филол. наук.-Л., 1989.- 17с.

3. Античные теории языка и стиля. М.-Л., 1936.

4. Апресян Р.Г. Сила и насилие слова // Человек. 1997. № 5. С. 133-137.

5. Артюшков И.В. Внутренняя речь и её изображение в художественной литературе (на материале романов Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого). -М.: МГТГУ, 2003.-348с.

6. Арутюнова Н.Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему»-реплики в русском языке // НДВШ. Филологические науки. 1970. № 3. С.44-58.

7. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. Т.40. 1981. № 4. С. 356-367.

8. Арутюнова Н.Д. Феномен второй реплики, или о пользе спора // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. — С. 175-189.

9. Арутюнова Н.Д. Стиль Достоевского в рамке русской картины мира // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: памяти Т.Г. Винокур. М.: Наука, 1996.-С. 61-87.

10. Баранов А.Н., Крейдлин Г.Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания 1992. № 3. С.84-99.

11. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Художественная (У литература, 1972.-470с.

12. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 424с.

13. Белкин А.А. Читая Достоевского и Чехова. М.: Художественная литература, 1973. - 304 с.

14. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. - С.88-120.

15. Богданов В.В. Речевое общение. Прагматические и семантические аспекты. -Л., 1990.-88 с.

16. Болинджер Д. Истина проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М.: Прогресс. 1987. - С.23-43.

17. Болотнова Н.С. Функционирование глаголов говорения в конструкциях с прямой речью // Классы глаголов в функциональном аспекте. Свердловск: УрГУ, 1986. -С.53-60.

18. Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. - 464 с.

19. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Диалогические функции некоторых типов вопросительных предложений // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. Т.41, 1982, №4. С. 314-326.

20. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Оценочные речевые акты извне и изнутри // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. - С.51-70.

21. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. «Правда факта» и «правда больших откровений» // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. -М.: Наука, 1995. -С. 126-133.

22. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Языковая концептуализация мира. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 576с.

23. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Грамматика позора // Логический анализ языка. Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. - С.216-234.

24. Бычихина О.В. Высказывания со значением отказа: семантико-прагматический и когнитивный аспекты. Автореф. . канд. филол. наук. -Барнаул, 2004. с.20.

25. Бэкон Фр. Новый Органон // Бэкон Фр. Соч. в 2 т. Т.2. М.: Мысль. 1977.

26. Бэлнеп Роберт Л. Структура «Братьев Карамазовых». СПб.: Академический проект, 1997. — 144 с.

27. Вайскопф М. Писатель Сталин. -М.: Новое литературное обозрение, 2001. -384 с.

28. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., Прогресс. 1987. - С. 47-83.

29. Вежбицка А. Метатекст в тексте // НЗЛ: Вып.8. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. - С.402-421.

30. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи. Саратов, 1997. С.99-110.

31. Верещагин Е.М., Ротмайр Р., Ройтер Т. Речевые тактики «призыва к откровенности» // Вопросы языкознания, 1992. №6. С. 83-90.

32. Ветловская В.Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л.: Наука, 1977. -200с.

33. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М.: Изд-во АН СССР, 1963.-255с.

34. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971. -240 с.

35. Виноградов В.В. Поэтика и риторика // О языке художественной прозы. Избранные труды. М.: Наука, 1980. - С.98-175.

36. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. -РАН, Ин-т русского языка, М.: Наука, 1993. - 171с.

37. Волгин И.Л. Последний год Достоевского. М.: Известия, 1990. - 656с.

38. Волков А.А. Курс русской риторики М.: Изд-во Храма св. мученицы Татианы, 2001.-474с.

39. Гиршман М.М. Совмещение противоположностей // Типология стилевого развития XIX века. М.: Наука, 1977. С.208-229.

40. Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Основы речевой коммуникации. М.: ИНФРА-М, 1997.-272 с.

41. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М.: Лабиринт, 1998. -256 с.

42. Горина Е.В. Газета в аспекте речевого воздействия на личность. Автореф. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004. - 21 с.

43. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // НЗЛ. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. -М.: Прогресс, 1985. С.217-237.

44. Гулакова И.И. Коммуникативные стратегии и тактики речевого поведения в конфликтной ситуации общения. Автореф. . канд. филол. наук. Орёл, 2004. - 19 с.

45. Гусейнов А.А. Моральная демагогия как форма апологии насилия // Вопросы философии. 1995. №5.С.5-12.

46. Гусейнов Г.Ч. Ложь как состояние сознания // Вопросы философии. 1989. №11. С. 65-68.

47. Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - 310с.

48. Дементьев В.В. Непрямая коммуникация и её жанры. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. - 248с.

49. Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии общения (интерпретирующий подход к аргументации) // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. Т.40, 1981, №4. С. 327-337.

50. Демьянков В.З. «Теория речевых актов» в контексте современной лингвистической литературы. Обзор направлений // H3JI. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С.223-235.

51. Дённингхаус С. Под флагом искренности (лицемерие и лесть как специфические явления речевого жанра «притворство») // Жанры речи. Вып.2. Саратов, 1999. С.203-213.

52. Доценко E.JI. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. -СПб.: Речь, 2003.-304 с.

53. Иванчикова Е.А. Синтаксис художественной прозы Достоевского. М.: Наука, 1979.-288с.

54. Иванчикова Е.А. Рассказчик в повествовательной структуре произведений Достоевского // Достоевский: материалы и исследования. СПб., 1994. Т.Н. С.41-50.

55. Иванчикова Е.А. Как говорят герои Достоевского // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: памяти Т.Г. Винокур. М.: Наука, 1996. - С.90-97.

56. Ильенко С.Г. Сложноподчиненные предложения с придаточными, присоединяемыми к главному союзом если в современном русском языке //

57. Русистика. Избранные труды. СПб.:Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. -С.225-281.

58. Ильенко С.Г. Синтаксические единицы в тексте // Русистика. Избранные труды. СПб.:Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. - С.389-461.

59. Имплицитность в языке и речи. М.: Языки русской культуры, 1999. -200 с.

60. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Эдиториал УРСС, 2003. - 284 с.

61. Карасик В.И. Социальный статус человека в лингвистическом аспекте // «Я», «субъект», «индивид» в парадигмах современного языкознания. М., 1992. -С.47-85.

62. Караулов Ю.Н. Русская идея, русская речь и идиостиль Достоевского // Язык как творчество: Сб. статей к 70-летию В.П. Григорьева. М., ИРЯ РАН, 1996. — С.237-242.

63. Караулов Ю.Н., Гинзбург E.JI. Язык и мысль Достоевского в словарном отображении // Словарь языка Достоевского. Вып.1. М., 2001.

64. Кашина Н.В. Человек в творчестве Ф.М. Достоевского. М.: «Художественная литература», 1986. - 318с.

65. Каширина Л.Г. Авторская речевая сфера в смысловой структуре образа Алёши Карамазова в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Автореф. . канд. филол. наук. Л., 1988 - 18с.

66. Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // НЗЛ: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986.-С.7-21.

67. Кобозева И.М., Лауфер Н.И. Интерпретирующие речевые акты // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. - С.61-69.

68. Ковалев Г.А. Три парадигмы в психологии три стратегии психологического воздействия // Вопросы психологии. 1987. №3. С. 41- 46.

69. Кожевникова К. Спонтанная устная речь в эпической прозе на материале современной русской литературы. Praha, 1970. - 168с.

70. Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. -М.: Правда, 1989. 656с.

71. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. № 1. С.3-17.

72. Криницын А.Б. Исповедь подпольного человека. К антропологии Ф.М. Достоевского. М.: МАКС Пресс, 2001. - 372с.

73. Кришталева Л.Г. Заметки к философии поступка у Достоевского (на материале романа «Братья Карамазовы») // Вопросы философии. 1999. №1. с. 65-76.

74. Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции. -Екатеринбург-Пермь: ЗУУНЦ, 1995. -143 с.

75. Купина Н.А. Идеологические процессы и проблемы новой русской риторики // Лики языка. К 45-летию научной деятельности Е.А. Земской. -М.: Наследие, 1998.-С.212-222.

76. Левин Ю.И. О семиотике искажения истины // Избранные труды. Поэтика. Семиотика. -М., 1998.|С.595-605.

77. Лихачев Д.С. Небрежение словом у Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Л., Наука, 1976. Вып.2. С.30-41.

78. Логинов А.В. Вопросительное предложение и вопросно-ответный комплекс во внутренней речи персонажа художественного реалистического произведения. Автореф. . канд. филол. наук. СПб., 1992. - 18с.

79. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. -280с.

80. Максимова Н.В. «Чужая речь» как коммуникативная стратегия. М.: Изд-во РГГУ, 2005.-317с.

81. Маркасова О.А. Группа речевого сопровождения как элемент высказывания и текста. Автореф. . канд. филол. наук. Томск, 1999. - 19с.

82. Матвеева Т.В. Управление собеседником в диалогическом речевом общении // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004. -Вып.4. Власть и речь. - С. 152-165.

83. Милых М.К. Прямая речь в художественной прозе. Ростов-на Дону, Кн. изд., 1958.-240с.

84. Минеева С.А. Полемика диспут - дискуссия - М.: Знание, 1990. - 63с.

85. Михальская А.К. Русский Сократ. Лекции по сравнительно-исторической риторике. -М.: Изд. Центр «Академия», 1996. 189 с.

86. Михальская А.К. Основы риторики. Мысль и слово. М.: Просвещение, 1996.-416 с.

87. Морозова Н.А. Коммуникативные типы предложений-высказываний в художественном драматическом тексте (на материале пьес А.П. Чехова): Автореф. . канд. филол. наук. — СПб., 1996. -23с.

88. Мотидзуки Т. Тема казуистики а романе «Братья Карамазовы» // Достоевский в конце XX века: Сб. статей/ Сост. Степанян К.А. М.: Классика плюс, 1996. - С.289-297.

89. Муравьева Н.В. Язык конфликта. М., ТЕРМИКА, 2004.

90. Набоков В.В. Лекции по русской литературе. М.: Независимая газета, 1996.-440с.

91. Павлова К.Г. Искусство спора: логико-психологические аспекты М.: Знание, 1988. -61с.

92. Падучева Е.В. Прагматические аспекты связности диалога // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. Т.41, 1982, №4. С. 305-313.

93. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесённость с действительностью. -М.: Наука, 1985.-271с.

94. Панкратов В.Н. Уловки в спорах и их нейтрализация М.: Рос. пед. агентство, 1996.-43с.

95. Пёппель JI. Фигура умолчания в политическом дискурсе // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000. - С.306-312.

96. Поварнин С.А. Спор. О теории и практике спора // Вопросы философии. -1990. №2.

97. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. М.: Наука, 1990. -135 с.

98. Романова Т.В. Модальность как текстообразующая категория в современной мемуарной литературе. СПб., Изд-во С.-Петрб. ун-та, 2003. -269с.

99. Романенко А.П. Советская словесная культура: образ ритора. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. - 210с.

100. Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М.: Наука, 1993. - 220с.

101. Русская грамматика в 2-х т. Т.2: Синтаксис М.: Наука, 1980. - 709с.

102. Самсонова Н.Н. Структура и функции вопросительных предложений (типа русских вопросов со словом «как»), Автореф. . канд. филол. наук. -М., 1989.-25с.

103. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: «Языки русской культуры», 1999. - 544с.

104. Свинцов В.И. Полуправда // Вопросы философии. 1990, №6. С. 54- 61.

105. Седов К.Ф. Внутрижанровые стратегии речевого поведения: «ссора», «комплимент», «колкость» // Жанры речи. Саратов, 1997. - С. 188-193.

106. Селезнев Ю.И. Многоголосие стилевой системы // Типология стилевого развития XIX века. -М.: Наука, 1977. С. 168-207.

107. Сентенберг И.В., Карасик В.И. Псевдоаргументация: некотрые виды речевых манипуляций // Речевое общение и аргументация. СПб., «Экополис и культура», 1993. Вып.1. С.30-38.

108. Сергеич П. (Пороховщиков С.) Искусство речи на суде. М.: Юридическая литература, 1988. - 384с.

109. Серио П. Русский язык и анализ современного политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла. М., 1999.

110. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // H3JI: Вып. 17. Теория речевых актов. -М.: Прогресс, 1986. С. 151-169.

111. Сковородников А.П. Язык насилия в современной российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Научно-методический бюллетень. Красноярск - Ачинск, 1997. Вып.2.С. 10-15.

112. Соловьева А.К. О некоторых общих вопросах диалога // Вопросы языкознания, 1965, № 6. С.103-110.

113. Спивак M.JI. Взаимодействие трагического и комического в поэтике Ф.М. Достоевского (романе «Бесы», «Братья Карамазовы»). Автореф. . канд. филол. наук. -М., 1987. — 16 с.

114. Стельмашук А. Диалогизация и способы её реализации в различных речевых сферах современного русского языка. Автореф. . канд. филол. наук.-СПб., 1993.-34 с.

115. Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его единицы. Калинин, Калининск. гор. ун-т, 1986. - С.71-77.

116. Сухотин А.К. Парадоксы науки. М.: Молодая гвардия, 1980. - 239 с.

117. Речевое воздействие: психологические и психолингвистические проблемы. М.: РАН, Ин-т языкознания, 1986. - 247 с.

118. Тарасова И.П. Структура личности коммуниканта и речевого воздействия // Вопросы языкознания. 1993. №5. С. 70-82.

119. Техника дезинформации и обмана. М.: Мысль, 1978. - 246 с.

120. Трипольская Т.А. Косвенные оценочные высказывания: способы выражения и интерпретации их адресатом //Актуализация семантико-прагматического потенциала языкового знака. Новосибирск: изд-во НГПУ, 1996. -С.79-89.

121. Томпсон Д.Э. «Братья Карамазовы» и поэтика памяти. СПб.: Академический проект, 2000. - 344 с.

122. Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаичными схемами мифологического мышления // Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М.: Издательская группа «Прогресс» «Культура», 1995. С. 193-258.

123. Труфанова И.В. О разграничении понятий: речевой акт, речевой жанр, речевая стратегия, речевая тактика // Филологические науки. 2001. №3. С.56-65.

124. Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь (К теории пародии) // Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С.198-226.

125. Федосюк М.Ю. Исследование средств речевого воздействия и теория жанров речи // Жанры речи. Саратов, 1997. - С.67-85.

126. Фёдорова JI.JI. Типология речевого воздействия и его место в структуре общения // Вопросы языкознания. — 1991. №6. С. 46-50.

127. Хундснуршер Ф. Основы, развитие и перспективы анализа диалога // Вопросы языкознания. 1998. №2. С. 38-50.

128. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис / Отв. ред. Т.В. Булыгина- М.: Наука, 1992. 281 с.

129. Чирков Н.М. О стиле Достоевского. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 187с.

130. Чиркова Н.И. Репрезентация диалога в художественном прозаическом тексте (на материале романов И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв»). Автореф. . канд. филол. наук. СПб., 1992. - 19с.

131. Чудинов А.П. Умение убеждать: практическая риторика. Екатеринбург, 1996.

132. Чумаков Г.М. Синтаксис конструкций с чужой речью. Киев: Вища школа, 1975. - 220 с.

133. Чурилина JI.H. Лексическая структура художественного текста: принципы антропоцентрического исследования. СПб., 2002.

134. Чурилина Л.Н. Антропоцентризм художественного текста как принцип организации его лексической структуры: Автореф. доктора филол. наук. -СПб., 2003.-39 с.

135. Шведова Н.Ю. К изучению русской диалогической речи. Реплики-повторы // Вопросы языкознания. — 1956. №2. С.67-82.

136. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М.: Мысль, 1980. - 326 с.

137. Шмелёв А.Д. Парадокс самофальсификации // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. - С. 83-94.

138. Шостром Э. Анти-Карнеги. Минск, Попурри, 2004. - 400 с.

139. Щенников Г.К. Иван Карамазов русский Фауст // Достоевский в конце XX века: Сб. статей / Сост. Степанян К.А. - М.: Классика плюс, 1996. -С.298-329.

140. Янко Т.Е. Коммуникативные стратегии русской речи. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 384с.

141. Словари и справочные пособия

142. ИЭССРЯ Историко-этимологический словарь современного русского языка в 2-х т. - М., 1994. - Т.2

143. СРЯ Ожегов С.И. Словарь русского языка. - Екатеринбург, «Урал -Советы», 1994.

144. ССИС Современный словарь иностранных слов. - СПб., «Дуэт», 1994.

145. СЭС Современный энциклопедический словарь. -М., 1986.

146. СЯД Словарь языка Достоевского. Лексический строй идиолекта. Выпуск 1 / РАН. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова - М.: Азбуковник, 2001.

147. Longman Dictionary Of Contemporary English. L., 1995.

148. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4-х т. М.: Рус. яз., 2002.

149. Список текстовых источников

150. Ф.М. Достоевский. Собрание сочинений в 15 томах. Л.: «Наука», Ленинградское отделение. - 1988-1996.

151. Ф.М. Достоевский. Дневник писателя / Сост. В.Н. Бунин. СПб., Лениздат, 2001.-735с.