автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Священное царство и царственное священство в религиозно-политической традиции Древнего Ближнего Востока: Египет, Месопотамия, Израиль

Полный текст автореферата диссертации по теме "Священное царство и царственное священство в религиозно-политической традиции Древнего Ближнего Востока: Египет, Месопотамия, Израиль"



На правах рукописи

Астапова Ольга Рудольфовна

СВЯЩЕННОЕ ЦАРСТВО И ЦАРСТВЕННОЕ СВЯЩЕНСТВО В

РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕГО БЛИЖНЕГО ВОСТОКА: ЕГИПЕТ, МЕСОПОТАМИЯ, ИЗРАИЛЬ

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (Древний мир)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва ,. \К ¡-^

А \ I4 \Л

2009 7Л

003470613

Работа выполнена в Отделе истории Института научной информации по общественным наукам Российской Академии Наук (ИНИОН РАН)

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор

Зубов Андрей Борисович

Официальные оппоненты - доктор исторических наук, профессор

Кормышева Элеонора Ефимовна

Кандидат исторических наук, доцент Томашевич Ольга Владимировна

Ведущая организация - ГМИИ им. A.C. Пушкина

Защита состоится «£> » иЮ/С^С 2009 года в ' /часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.03 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская площадь, д. 6, ауд. 228.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке РГГУ по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская площадь, д. 6

Автореферат разослан « У » 2009 года

Ученый секретарь кандидат исторических наук, доцент

Е.В. Барышева

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Институт царской власти является древнейшей формой государственного устройства в истории человечества и по сей день остается предметом как научного, так и общественного интереса и в силу своей удивительной долговечности, и по причине ореола священности, присущего личности монарха в различных культурах. Анализ и интерпретация мировоззренческих концептов, связанных с феноменами священного царства и царственного священства (имеется в виду священническая роль царя) на Древнем Ближнем Востоке, имеет исключительно важное значение для понимания особенностей и закономерностей развития мировых цивилизаций.

Представления о власти, сложившиеся в древних ближневосточных обществах и ставшие частью культуры греко-римского мира, а также древнееврейская идея государственности (через контекст Библии), явились важным компонентом политической теории христианской Западной Европы и Византии и оказали большое влияние на русскую общественно-политическую мысль. Реликты древних представлений о священной царственности существуют и поныне, и данная работа проливает дополнительный свет на истоки этого явления.

Хронологические рамки исследования охватывают IV - I тыс. до н.э. Сюда входит огромный период времени от зарождения государственности и возникновения централизованного государства в долине Нила, а также возникновения первых государственных образований в южной Месопотамии, до персидского завоевания Вавилонии (539 г. до н.э.) и Египта (525 г. до пл.). Рассматриваемая эпоха включает в себя и сравнительно небольшой отрезок времени существования монархического института в Древнем Израиле (XI - VI вв. до н.э.)1, а также время формирования в Израиле мессианских ожиданий в период изгнания и эпоху Второго храма (VI в. до н.э. -1 в. н.э.).

1 Мы придерживаемся хронологии, ориентированной на библейское повествование. Ок. 1000 - 926 гг. - период объединенного царства, 926 - 722 гг. - период разделенных царств, 722 - 586 гг. - иудейское царство при господстве Ассирии и Вавилонии.

Степень изученности темы. Исследования, в фокусе которых находилась проблема божественности царей и другие проблемы, связанные с феноменом царственности в Древнем мире, проводятся с начала XX века в рамках различных дисциплин: антропологии, этнографии, религиоведения, археологии. Однако работы, содержащие компаративный анализ представлений о царственности в различных культурах, сравнительно немногочисленны.

Одним из наиболее влиятельных исследований, затрагивающих проблему божественного царства, стала знаменитая «Золотая Ветвь» (Лондон, 1890-1915 гг.) Дж. Фрэзера, крупнейшего британского религиоведа и антрополога. Дж. Фрэзер, придерживавшийся эволюционистского подхода к развитию человечества (по схеме: магия-религия-наука) настаивал на типологическом сходстве всех «примитивных» культур, к каковым он относил равно и сообщества Древнего мира (в силу самой их древности), и современные «дикарские» культуры африканского континента. Мифологема царя-жреца, окутанного ореолом божественности, являлась, по мнению Дж. Фрэзера, одним из важнейших элементов мифологического сознания, универсальным для первобытных мифологий архетипом. Приверженность эволюционистскому подходу и стремление обнаружить в любой религиозной системе «магический» пласт древних верований привело Дж. Фрэзера к серьезной методологической ошибке: перенесению данных, полученных в результате исследования культур современных «примитивных» народов, на древние цивилизации, т.е. проведению тождества между деградировавшими и исходными культурными моделями. С позиций эволюционистской модели было написано и компаративное исследование А. Хокарта «Царство» (Лондон, 1927 г.).

Как реакция против эволюционистского подхода к изучению древних религий во второй четверти XX века оформились два направления, в Великобритании и Скандинавии, получившие общее название школы «Миф и Ритуал». В связи с феноменом древневосточной царственности школой «Миф и Ритуал» был поставлен вопрос соотношения моделей царственности в различных регионах Ближнего Востока. Представители данной школы (С. Хук, Г. Виденгрен, И. Энгнель) придерживались мнения о существовании единой

4

ближневосточной «культурной модели», внутренний стержень которой составляла традиция божественного царства. Единая культурная модель наиболее отчетливо просматривается в ряде ежегодных празднеств, в которых решающая роль отводилась царю.

Позиция школы «Миф и ритуал» подвергалась критике со стороны многих учёных. Однако аргументация исследователей (например, А. Кандолла), отрицавших возможность существования в Древнем Израиле священного царства по образцу окружающих народов, базирующаяся на утверждении несовместимости царствования Яхве и «абсолютной власти» египетского или, хотя и в меньшей степени, мссопотамского царя, т.е. несовместимости модели священного царства с монотеизмом, также несвободна от недостатков. Такой взгляд проистекает, с одной стороны, из несколько упрощенного понимания древневосточной царственности, а, с другой, из недооценки степени влияния соседних цивилизаций на Израиль, стремления сгладить проблематичность института царской власти в Израиле.

На недопустимость нивелирования существенных межкультурных различий указывал Г. Фрэнкфорт - видный представитель англосаксонской школы критического религиоведения. Принадлежащая перу этого исследователя монография «Царственность и боги» (Лондон, 1948 г.), по сей день остается наиболее фундаментальным исследованием, посвященным проблеме священного царства в Египте и Междуречье. Г. Фрэнкфорт сосредотачивался на проблеме соотношения божественного и человеческого в древневосточных царях и настаивал на радикальном различии между статусом правителя в Египте и Месопотамии. Еще одна, третья, ближневосточная модель царственности была реализована, по мнению Г. Фрэнкфорта, в сиро-палестинском регионе. Это модель израильской монархии, происходящая от наследственного племенного института власти - власти вождя, и не обладавшая священным статусом.

При всей глубине проникновения Г. Фрэнкфорта во внутреннюю логику верований древних обитателей Ближнего Востока, трактовки некоторых символических образов и категорий, весьма значимых для понимания сути

5

священной царственности, основаны в его исследовании на слишком буквальном прочтении и излишней «имманентизации» (т.е. отнесённости к реалиям посюстороннего мира) религиозных целей древнего человека.

В отечественной историографии проблема священной царственности в широком культурно-историческом контексте была поставлена А.Б. Зубовым в статье «Харизма власти» (1994-1995 гг.). По мнению этого автора, особенностью и ближневосточного, и южноазиатского, и дальневосточного образа царя является его двуприродность, благодаря чему оказывается возможным осуществление правителем посредничества между своими подданными и божеством.

Существенный вклад в разработку проблемы сакрализации власти в истории цивилизаций в отечественной историографии внесен вышедшей в 2005 году одноимённой коллективной монографией. Ведущие отечественные историки и культурологи (И.А. Ладынин, A.A. Немировский, И.С. Свенцицкая и др.) предприняли сравнительно-типологическое исследование феномена сакрализации власти на материалах различных обществ древности, средних веков и раннего Нового времени.

В западной историографии после выхода в свет книги Г. Фрэнкфорта исследования в области священной царственности на Древнем Ближнем Востоке представлены сборниками статей, содержащих анализ различных аспектов данной темы, обобщающих же компаративных исследований по проблеме соотношения моделей царственности и священнической роли царя с тех пор не предпринималось. Особенный интерес вызывает недавно изданный Институтом Востока Чикагского университета сборник, посвященный проблеме религии и власти в различных культурах2.

Целью диссертационного исследования стала реконструкция комплекса идей, сопряженных с концептами священного царства и царственного священства, и выявление особенностей формирования этих концептов в древних ближневосточных обществах.

2 Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond / Ed. by N. Brisch. Chicago: Oriental Institute of the University of Chicago, 2008. - (Oriental Institute Seminars; 4). - 271 p.

Поставленная цель определила круг задач исследования, в число которых входило:

1. определение религиозных коннотаций понятий «царь» и «царство» в религиозных картинах мира древних ближневосточных обществ на основе анализа письменных источников указанного временного периода;

2. выявление мировоззренческих мотиваций перехода к государственности на Древнем Ближнем Востоке;

3. определение «канонического» круга религиозных обязанностей и сферы ответственности древних ближневосточных правителей;

4. анализ характера и степени влияния египетских и месопотамских представлений о царственном священстве и священном царстве на библейский Израиль;

5. прояснение причин неоднозначного отношения библейских авторов к институту царской власти исходя из культурно-исторического контекста;

6. анализ динамики исторического развития комплекса представлений, связанных с феноменами царственного священства и священного царства в рассматриваемых обществах.

Объектом диссертационного исследования являлся институт царской власти на Древнем Ближнем Востоке - в Египте, Месопотамии, Израиле.

Предмет исследования — комплекс представлений о священном царстве и царственном священстве в ближневосточных обществах, отразившийся в письменных и вещественных памятниках и ритуалах.

Источниковую базу исследования составили многочисленные письменные и вещественные памятники, сопоставление которых позволило реконструировать различные составляющие картины мировидения древнего человека на Ближнем Востоке, и, в контексте этой картины, мировоззренческие категории, относящиеся непосредственно к кругу представлений о священном царстве и царственном священстве. Египетские и библейские тексты были проанализированы автором на языке оригиналов (или, в ряде случаев, сверены с оригиналом), месопогамские - в современных русских, английских и немецких переводах.

Подавляющее большинство всех сохранившихся свидетельств из Древнего Египта вызвано к жизни религией. В первую очередь, это тексты, имеющие отношение к заупокойному ритуалу, содержащие многочисленные ^космогонические и сотериологические аллюзии и проливающие значительный свет на место царственности в мировоззренческой системе древних обитателей долины Нила. К ним относятся Тексты пирамид, Тексты саркофагов и Книга мёртвых (подлинное название: «Изречения выхода в день»). В отношении религиозного мировоззрения египтян весьма информативны погребения додинастического и раннединастического Египта, надписи и изображения из гробниц царей и частных лиц различных эпох, в том числе надписи, содержащие жертвенные формулы, храмовые надписи и изображения эпохи Нового царства.

В работе использовались такие литературные сочинения, как трактат Плутарха «Об Исиде и Осирисе», включающий в себя эллинизированную реконструкцию осирического мифа, и древнеегипетские памятники: «Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара», содержащее наставления относительно сущности царской власти, предназначения царя и его отношения к подданным; «Пророчество Неферти» и «Речения Ипусера», дающие яркую картину событий, происходивших в Египте во время кризиса, постигшего страну на исходе III тыс. до н.э., и позволяющие сделать выводы о степени участия царя в поразившей страну «болезни».

При рассмотрении традиции священного царства в Древней Месопотамии в работе также привлекался широкий круг источников. Специфика источниковой базы Междуречья состоит в почти полном отсутствии древних ритуальных текстов, аналогичных Текстам пирамид. Религиозное мировоззрение шумеров реконструируется по этой причине на основании эпических текстов, дошедших до нас преимущественно в копиях времени правления III династии Ура и старовавилонского периода. Эти тексты отражают реликтовый уровень шумерской религиозной культуры, хотя и содержат аллюзии древних верований.

В работе были проанализированы шумеро-аккадские эпические тексты: царские гимны, гимны богам, мифологические предания, проливающие свст на предназначение и идеальный образ царя; поэтические композиции, связанные с царским священным браком; тексты и археологические находки, позволяющие реконструировать шумерские представления о посмертной участи человека и выявить роль царя в заупокойных чаяниях шумеров.

Царские вотивные, закладные и строительные надписи от старошумерской до ассирийской эпохи и изображения на стелах с памятными надписями дают сведения о титулатуре царя, о ритуалах, сопровождавших храмостроительство, о взаимоотношениях царя с богами.

О представлениях шумеров относительно генезиса земной власти можно судить по шумерскому «Царскому списку», составленному в XXI в. до н.э.

Для изучения религиозной роли царя необходимо привлечение юридических текстов (законов Шульги, Липит-Иштара, Хаммурапи), обилие которых составляло специфику месопотамской культуры с древнейших времен. Законодательная деятельность царей имела целью космизацию мироздания.

Весьма информативным источником для исследования религиозных представлений всех периодов истории Древнего Междуречья являются цилиндрические печати с изображениями божеств и мифологических сюжетов, существенно дополняющие литературные памятники.

Для прояснения специфики ассирийских представлений о царственности использовались надписи и анналы ассирийских царей.

Основными источниками при рассмотрении представлений о древнеизраильской царственности в диссертации являлись библейские книги Судей, Царств (в западной историографии их принято относить к девтерономической истории, в иудейской традиции - к ранним пророкам), Паралипоменон, повествующие о происхождении и функционировании института монархии в Древнем Израиле. В книгу Второзаконие вошли т.н. «законы о царе», содержащие предписания относительно прав и обязанностей царя в Израиле. Пророческие книги и ряд псалмов позволяют увидеть истоки мессианских надежд, на формирование которых повлиял ближневосточный

9

образ идеального царя. Данные источники предоставляют богатый материал и для воссоздания картины израильской «народной» религиозности домонархической и монархической эпох, обнаруживающей сильное тяготение к воспроизведению религиозных форм соседних народов, в особенности тех, в чьей земле обосновались израильтяне около 1200 г. до н.э.

На мифологические предания и культы доизраильского Ханаана, сохранявшиеся в реликтовом виде в Переднеазиатском Средиземноморье в I тыс. до н.э., т.е. современные монархической эпохе в Древнем Израиле, проливают свет мифо-поэтические тексты, происходящие из древнего Угарита (вторая половина II тыс. до н.э.).

Для выяснения роли фигуры царя-спасителя в мессианских ожиданиях межзаветного периода были привлечены кумранские тексты, а также некоторые псевдоэпиграфы, восходящие к эпохе Второго храма. О специфике, которую приобрели, с одной стороны, древневосточные представления о царе-спасителе, а, с другой - иудейские мессианские чаяния в раннехристианском богословии, можно судить по текстам Нового Завета.

Методология исследования. В работе использовался историко-феноменологический метод, являющийся одним из наиболее распространенных в современных историко-религиозных исследованиях. Наиболее видные представители этого метода - Р. Отто, Г. ван дер Леув, М. Элиаде. Исходной посылкой историко-феноменологического направления в религиоведении является убеждение в том, что, во-первых, религиозное переживание порождается сакральной реальностью, независимой от человеческого сознания (опытом «нуминозного» в терминологии Р. Отто), и, во-вторых, что эта реальность может иметь различные культурно обусловленные проявления в истории тех или иных народов или цивилизаций. При этом каждый культурно-исторический феномен рассматривается в системе его собственной внутренней логики. К числу таких феноменов мы относим и институт священного царства.

В работе также применялся компаративный культуроведческий подход, позволяющий обнаружить типологически сходные моменты и различия в мировоззренческих основаниях генезиса государственности и

функционирования царской власти в ближневосточных обществах, выявить специфические и общие черты во взглядах на священническую роль царя.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Впервые в отечественной историографии на основе историко-фсноменологического метода и междисциплинарного подхода выявлена существенная роль стремлений к восстановлению первоначального всевластия божественного Царя и победе над смертью в религиозных мотивах возникновения государственности в древних ближневосточных обществах.

2. На основе проведенной в работе реконструкции комплексной картины мировидения древнего человека на Ближнем Востоке предложена новая интерпретация проблемы «демократизации» царского заупокойного культа в Древнем Египте, отношения священного брака в Междуречье к заупокойным верованиям шумеров, соотношения божественного и человеческого в древневосточных царях.

3. Выявлено общее и особенное в динамике исторического развития комплекса представлений о роли царя в рассматриваемых обществах. Упования на сотериологическую миссию монарха сменяются в конце III тыс. до н.э. и в Египте, и в Междуречье упадком этих верований. В Израиле при «канонической» (в рамках яхвизма) невозможности сотериологии, связанной с фигурой царя, с одной стороны, и фактическом тяготении народа к модели царя-спасителя, с другой, крах монархии сопровождался возникновением ожиданий эсхатологического явления царя - спасителя Израиля3.

4. Предложено объяснение историософского смысла конфликта между силами притяжения и отталкивания от ближневосточной модели царственности в Древнем Израиле исходя из культурно-исторического контекста.

5. Впервые в отечественной историографии вопрос о причинах присвоения царского титула Иисусу Христу в раннехристианских текстах рассмотрен в контексте исконной семантики этого титула, выявленной на основе анализа древневосточных памятников.

3 «Эсхатон» в иудейской традиции понимается в смысле исполнения цели истории, ее свершения, а не как выход за пределы истории как таковой.

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты исследования важны для развития теории генезиса государства и политической власти и могут быть учтены в работах, затрагивающих проблематику культуры политических отношений на Древнем Ближнем Востоке. Материалы и выводы диссертации могут использоваться в дальнейших исследованиях по истории Древнего мира, религиоведению, ретроспективной политологии, библеистике, а также при составлении соответствующих лекционных курсов в высших учебных заведениях.

Апробация результатов исследования. Содержание и выводы диссертации обсуждались на заседаниях отдела истории ИНИОН РАН и нашли отражение в публикациях автора и лекциях, читаемых в Московском Свято-Филаретовском институте. По теме исследования были сделаны доклады на Сергеевских чтениях (МГУ, 2005), Библейских чтениях памяти о. Александра Меня (ВГБИЛ, 2007,2008).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и списка сокращений.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются его цели, задачи, методологические принципы, хронологические рамки, объект и предмет, а также научная новизна и практическое значение, даётся историография проблемы и обзор источников.

Глава I «Царь и царство в Древнем Египте» начинается с обзора существующих точек зрения по проблеме генезиса раннего государства в Египте. Современные теории происхождения государства, ни одна из которых не дает исчерпывающего ответа на этот вопрос, соотносятся с представлениями о генезисе и сущностной основе царственности самих египтян, отраженными в космогонических текстах Древнего, Среднего и Нового царств. В древних текстах генеалогия царской власти возводится к Богу-Творцу, воцарение Которого в сотворенном Им мире равнозначно Его проявлению в

12

противоположность состоянию инертности, в-себе-пребывания Божества в Нуне - превечных божественных Водах. Бог являет Себя в мире как Жизнь (Шу) и Правда (Тефнут-Маат), т.е. Его царствование означает торжество Правды и Жизни в сфере Его правления.

Однако нынешнее состояние мироздания не соответствует тому, что было в момент начала - ситуации совершенного миропорядка. Намеки на причины этого несоответствия, предельным выражением которого является смерть -удел всего сущего, содержатся в осирическом предании, уходящем корнями в глубокую древность. Недолжное состояние мироздания обусловлено разладом, конфликтом, происшедшим в божественной Девятерице, которую в Гелиопольской космогонической модели составляли Атум, Шу и Тефнут, Геб и Нут, Осирис, Исида, Сет и Нефтида (Руг. 1655а-Ь).

Суть конфликта состояла в попытке Сета, с которым отождествлялось все хаотизирующее, разрушительное, несущее беспорядок и смуту, узурпировать престол Осириса, ассоциировавшегося с жизнью и креацией, а также в последующем противоборстве Сета с Хором, сыном умерщвленного Осириса. Злодеяние, совершенное Сетом, можно интерпретировать как попытку узурпации престола Атума, к Которому возводился «род» Осириса (Руг. 167а), или, иными словами, как попытку отстранения Владыки-Вседержителя от правления земным миром.

Результатом поединка Хора и Сета явилось повреждение божественного Ока - Ока Хора (Уджат), тождественного Оку Ра (Уаджит), т.е. «органу» творения, через который Бог осуществляет проявление в мир Своих сил. Представление о необходимости «примирения» Хора и Сета, упразднения разлада, лишившего Творца всевластия и породившего смерть как сферу, изъятую из-под божественной власти, стало центральной составляющей древнеегипетского религиозного мировоззрения. Царь земной мыслился примирителем Двух Владык (Хора и Сета), земная царственность - способом восстановления царственности божественной.

Многочисленные аллюзии осирического мифа в заупокойных текстах, начиная с Текстов пирамид, не оставляют сомнений в отношении этого

13

предания не только к ситуации в мироздании, но и к «онтологии» человека. Примиряя в себе Двух Владык, царь становился (в идеале) совершенным человеком. Возможность участия в этом, человеческом, совершенстве царь подавал и своим верноподданным - и живым, и умершим.

Неотъемлемым элементом древнеегипетского комплекса представлений о священном правителе, царе-священнике, являлась вменяемая ему обязанность космизации мироздания посредством хранения и восстановления маат -божественной правды и справедливости, «вписанной» Создателем в первотворение. Призвание поддерживать маат и уничтожать ее антипод, иасфет, осуществлялось царем и посредством победоносных войн, и посредством праведного суда. Военный аспект деятельности царя как восстановителя маат стал идеологической рамкой военной экспансии правителей Нового царства.

Анализ содержания Текстов пирамид не дает достаточно веских оснований отнести их к разряду текстов, направленных на воскресение и теозис одного лишь царя. Царские регалии - атрибут воскресшего, в действительности являлись инсигниями Всецаря-Творца и даровались воскресшему не в силу его прижизненного царского статуса, но вследствие «превращения» его в бога и обретения силы восстания из мёртвых. Эта логика прочитывается и в додинастических погребениях, свидетельствующих о существовании в это время заупокойного культа, сходного с тем, что известен из Текстов пирамид, и в заупокойных текстах частных лиц Первого переходного периода, Среднего и Нового царств, настойчиво утверждающих сущностное родство человека с Богом. Все это позволяет поставить вопрос об адекватности характеристики происшедших на исходе Древнего царства перемен в области заупокойных верований как «демократизации» (точнее - «эгалитаризации») царского культа, а также о сути мировоззренческой перемены, приведшей к формированию единой государственности в Египте.

Ее начало ознаменовалось передачей царю крайне ответственной священнической роли в области заупокойного культа, прежде отправляемого каждым сыном для своего отца и воспроизводившего парадигму воскрешения

Осириса его сыном Хором посредством Ока Хора. Неадекватность сына этой задаче в случае его нечестия грозила отцу «смертью вторичной». С начала эпохи Древнего царства отмечается тенденция все большей сакрализации монарха, с которым отныне прочно связывались надежды его подданных на победу над всеми проявлениями хаоса и смерти. Во все последующие века древнеегипетской истории царь оставался первосвященником («владыкой ритуала»), храмовая иконографическая программа концентрировалась на образах Бог - царь.

Здравствующий царь утверждал торжество маат над иасфет в мире живых и являлся Хором, воскрешающим своего отца Осириса, для всех своих умерших верноподданных, о чем свидетельствует формула Шр <11 гяи) («жертвоприношение, которое дает царь»). Умерший правитель спасал своих верноподданных «как члены плоти своей» (Руг. 371а), переправляя их в божественное инобытие. Утверждение лояльности по отношению к царю и его благоволения к своему верноподданному стали постоянным элементом гробничных надписей частных лиц, выражавших, тем самым, свою личностную связь с правителем.

После падения Древнего царства, одним из факторов, а, возможно, и причиной которого явились сомнения в соответствии реальных царей роли спасителей, «гарантирующих» своим верноподданным вечность, воскресение каждого человека стало значительно меньше соотноситься египтянами с воскресением царя. Центр тяжести в личной эсхатологии4 переместился с ритуального компонента на нравственный, упование на царя-спасителя уступило место надежде, что следование маат даст каждому силу победить смерть и обрести божественное достоинство, символически выражаемое царскими регалиями. Однако не вовсе исчезает и сознание значимости для посмертной судьбы человека его связи с царем.

Дальнейший ход истории отмечен в Египте нарастанием разочарования в царственности как средстве спасения и все большим восприятием мифологического языка лишь в метафорическом смысле. С начала Нового

4 Под личной эсхатологией имеются в виду представления об участи человека после смерти.

15

царства - времени наивысшего расцвета политической жизни Египта и сильной централизации, божественность правителя провозглашалась с особенной нарочитостью, а ритуалы, в которых ему отводилась центральная роль, приобрели необычайную внешнюю торжественность. Однако за кажущимся возрождением древней веры в «божественного» царя-спасителя скрывалась все большая формализация его религиозной роли. Дискредитации монархии как космизующего мироздание института способствовала и реформаторская деятельность Эхнатона, претендовавшего на равнобожественный статус.

Конец Нового царства ознаменовался падением авторитета царей, превратившихся лишь в номинальных носителей власти, усилением тенденций к децентрализации. Однако, в силу неразрывной связи божественности и царственности, представление о божественности царей сохранялось на протяжении всей египетской истории, хотя по-настоящему актуальной роль царя как посредника - бога и совершенного человека, священника, восстанавливающего божественное царство и переводящего своих подданных из смерти в жизнь, оставалась лишь в эпоху Древнего царства.

В главе II «Царь и царство в Древнем Междуречье» рассматривается спектр проблем, связанных с традицией священного царства в этом регионе. Теории, объясняющие процесс развития и институциализации царской власти в Древнем Шумере, отводят ключевую роль в этом процессе соединению жречества и царства, «храма» и «дворца». Ответ на вопрос о возможных причинах этого соединения был дан нами исходя из анализа теологических представлений шумеров, реконструируемых на основе шумерских и аккадских текстов, содержащих реликты древних верований.

Религиозные воззрения шумеров относительно происхождения царской власти сближаются с представлениями древних египтян, утверждавших идею первичности божественного царствования относительно царственности земной. Согласно шумерскому «Царскому списку», во время оно царские (=божественные) инсигнии Ана - главы верховной триады богов шумерского пантеона, были спущены на землю и переданы земным властителям.

Однако, хотя Лн и обнаруживает черты верховного божества, его власть на земле в дошедших до нас текстах выглядит номинальной, сферой его правления являются Небеса, гимны и молитвы ему нечасты - он весьма напоминает известного многим народам deus otiosus. Богом, раскрывающим Ана в аспекте его царствования на земле, стал Энлиль, сын Ана, отождествившийся впоследствии с вавилонским Белом (Мардуком) и ассирийским Ашшуром. В ряде шумеро-аккадских текстов содержится мотив отстранения божественного Царя от царствования или противления его власти, влекущего катастрофические последствия для мироздания.

Правитель, в аспекте государственной и военной деятельности, считался земным представителем божественного Царя (Нингирсу-Нинурты, воителя и сына Энлиля - Царя всех земель). В распространении божественной власти на страну, а в идеале - на все мироздание, в космизации земного мира состояла сущность царского священства в Древнем Междуречье, как и в Египте. Исполнение этой задачи осуществлялось царем и посредством ритуала (участие в акиту и священном браке), и посредством храмостроительной и законодательной деятельности. Целью установления правды и справедливости в мире оправдывались в Месопотамии, как и в Египте, и военные кампании.

В связи с вопросом о соотношении божественного и человеческого в царе в работе отмечена проблематичность проводимого в исследовательской литературе разграничения священное - божественное или посредник - бог применительно к культуре Древнего Междуречья, равно как и Египта. В египетской культуре царь считался проводником божественных сил, действующих через него в земном мире, посредником в распространении божественной власти на живых и умерших своих подданных. Аккумуляция в царе всех божественных сил, то есть его «обожествление», мыслилась необходимым условием осуществления им своей посреднической миссии, для которой он, собственно, и был «выделен» из сообщества (то есть «сакрализован»). Таким образом, можно сказать, что «сакрализация» и «обожествление» являлись двумя взаимосвязанными аспектами египетского

концепта царственности. Есть основания полагать, что подобная ситуация имела место и в Междуречье.

Особое значение в религиозно-политической традиции Междуречья придавалось ритуалу священного брака, известному с глубокой древности. В ходе этого ритуала в древнейшей его форме воспроизводилось брачное соединение богини Инанны (акк. Иштар) и ее возлюбленного - пастыря Думузи (акк. Таммуза). Будучи дочерью и/или супругой Лиа, Инанна почиталась как владычица всех божественных МЕ («силы», «энергии», лишение которых равнозначно смерти), принадлежащих Лну, являясь своего рода «женским», обращенным к дольнему миру, аспектом Ана. Образ Инанны-Иштар -посредницы в передаче МЕ с Небес на землю, обнаруживает типологическое сходство с египетскими богинями (Хатхор, Сехмет/Бастет), персонифицирующими божественное Око - «проводник» божественных сил в мир земной.

В доисторическом прошлом священный брак с Инанной вменялся в обязанность жрецов-энов У рука, в периоды Урук-Джемдет-Наср и раннединастический (далее: РД) приобретших, ввиду важности возлагаемых на них сакральных функций, и политическую власть. К шумерскому «парадигмальному» браку Инанны и Думузи восходят и браки богов в Вавилонии и Ассирии.

Вопреки распространенному в научной литературе мнению, что основным назначением священного брака в Междуречье была стимуляция плодородия полей, скота и людей, регенерации жизни природы, шумеро-аккадские тексты дают достаточно веские основания для утверждения, что главный его смысл заключался в соединении божественного и человеческого, передаче с Небес на землю божественных МЕ. Именно через священный брак актуализировалось событие нисхождения на землю небесной царственности, положившее начало совершенному миропорядку, характеризующемуся наличием связи Небес и Земли. Соединение священства (эиства) и царства вполне закономерно в этой связи: жрец, соединявшийся с владычицей Небес в одну плоть и наделявшийся, тем самым, всей полнотой божественных МЕ, становился обладателем

18

божественной власти, мыслившейся источником власти политической. Последняя же являлась «инструментом» распространения божественной власти на все сферы земного мира, средством его освящения.

В диссертации на материале различных источников показано, что представление о богопричастности царей, впервые артикулированное Нарам-Суэном, сопроводившим свое имя божественным детерминативом, уходит вглубь веков, в старошумерскую древность. Причиной более дерзновенного, чем прежде, провозглашения божественности Нарам-Суэна, а затем монархов III династии Ура, могло стать беспрецедентное уменьшение во время их правления зазора между фактической реальностью и ее «идеальной» парадигмой, когда масштабы царства земного максимально приблизились к масштабам царства божественного.

Вместе с тем, источники не оставляют сомнений в человеческой природе даже самых «божественных» правителей, и это неудивительно: наибольшим достоинством царя как земного представителя божества считалась его человеческая синергийность последнему. Будучи обладателем божественных МЕ, царь почитался как совершенный человек, что нашло отражение и в старошумерских текстах, и в царской гимнографии III династии Ура. Учитывая, что в месопотамском, как и в египетском, религиозном мировосприятии первоначальное состояние человека характеризуется его «кровным родством» с богами, можно предположить, что, воссоединяя «божье и человечье» посредством священного брака, пастырь земной, как это было и в Египте, восстанавливат в изначальном совершенстве и человеческое естество всех своих пасомых, мыслившихся его земным «продолжением».

Сходство египетской и месопотамской цивилизаций в отношении священнической роли царя позволяет задаться вопросом, не распространяется ли это сходство и на особую роль правителей Междуречья в заупокойных верованиях. Из дошедших до нас текстов можно заключить, как это нередко и происходит, что шумеро-аккадские воззрения на посмертную участь человека сближаются, скорее, с древнегреческими представлениями о мрачном царстве

Аида, нежели с древнеегипетскими верованиями в посмертный суд, воскресение и вхождение воскресшего в божественное инобытие.

Однако, учитывая, что большинство письменных источников Междуречья отражают реликтовый уровень религиозной культуры и имеют литературный, а не ритуальный характер, основанная лишь на них реконструкция шумерских заупокойных верований, якобы сводящихся к представлению об уходе по смерти в «страну без возврата», не может быть признана вполне адекватной. На это указывает и несоответствие между месопотамскими литературными памятниками и заупокойными практиками: первые определенно противоречат египетским верованиям в превращение смерти в переход в жизнь, вторые обнаруживают с ними несомненное сходство. Причина этого противоречия может объясняться тем, что тексты, написанные для живых, служили своего рода напоминанием о бренности всего «человеческого, слишком человеческого», побуждая взыскать вечного и бессмертного, а ритуалы, совершаемые для умерших, преследовали не дидактическую, но сотериологическую цель, которая, по крайней мере, в древнейшие эпохи и в период становления государственности в Шумере, не слишком отличалась от упований египтян.

В аккадском эпосе о Гильгамеше тайна, приоткрытая герою пережившим потоп Утнапишти-Зиусудрой, обретшим бессмертие, неотличима от той, что составляла самую сердцевину египетских заупокойных чаяний: чтобы победить смерть, нужно из человека стать богом (ср.: Руг. 459а). Этой же цели служил в Междуречье священный брак как способ замещения смертного бессмертным. Предметы, найденные в погребениях РД некрополя Ура, содержащие символику Инанны и Думузи и их брака, предоставляют убедительные данные о связи заупокойных чаяний древних шумеров с этим ритуалом, египетским аналогом которого являлся и брак Исиды, Владычицы жизни, с мертвым Осирисом, и подношение умершему, наделенному именем Осириса, Ока Хора во время жертвенного ритуала.

Анализ погребений из некрополя Ура и изобразительных памятников РД эпохи позволяет прийти к заключению, что древние правители Междуречья

20

почитались как победители смерти, выходящие из ее царства вместе с Думузи. Именно о силе этой веры в РД период свидетельствует и практика добровольного самопожертвования многих царских подданных, желавших совершить переход из смерти в жизнь вместе и под защитой своего владыки -супруга богини, доброго пастыря своих овец, победителя смерти. Данная практика, прослеживающаяся и в РД Египте, также подтверждает типологическую близость шумерской и египетской культур в области заупокойных чаяний и роли царя в их осуществлении на заре истории.

После падения III династии Ура отмечается все большая «секуляризация» царской власти в Междуречье, превалирование политического над религиозным. Этот процесс дошел до своего логического конца в Ассирии. Ассирийские царские надписи и анналы, хотя и содержат традиционные формулы, в том числе - относительно всецелой покорности царей богам, не оставляют иллюзий относительно подлинных устремлений ассирийских владык: высокой целью расширения пределов земли Ашшура и великих богов мотивировались политические амбиции и жажда славы и обогащения их земных служителей.

Глава III «Царь и царство в Древнем Израиле» посвящена проблеме древнеизраильской царственности. В течение двухсот лет после обоснования в земле ханаанской институт монархии не устанавливался в Израиле. Формой его политической организации была конфедерация племен, непосредственно управляемая Яхве - Единственным Царем. Первой вехой на пути формирования государственности в Израиле стало учреждение института судейства, необходимость которого была вызвана, согласно начальным главам книги Судей, забвением веры отцов, неспособностью управляться Яхве без посредничества человека. Учреждение монархии рассматривалось современниками - адептами яхвизма, дальнейшим затемнением идеала непосредственной теократии. Мера ниспадения израильского народа, пожелавшего иметь царя, «как у прочих народов», оценивается Яхве и Его пророком Самуилом как богоотступничество (1 Цар. 8:7-8).

Однако в ряде фрагментов, вошедших в повествование о генезисе царской власти в Израиле, событию учреждения монархии дается вполне позитивная оценка: оно представляется как божественное установление, милость Яхве, внявшего воплю народа и даровавшего ему царя - спасителя народа от руки филистимлян (1 Цар. 9:16). Избранник Божий становится правителем, помазанным на царство через пророка Яхве, и, тем самым, фигура царя максимально приближается к фигуре харизматического вождя эпохи судей. Царские предикаты от царей великих империй, несмотря на глубокий контраст с политическими реалиями, переносятся на наследников престола царя Давида. В Пс. 110 царь именуется «священником по чину Мелхиседека» - древнего царя Салима и священника Бога Всевышнего из Быт. 14:18-20.

Для ответа на вопрос о возможности воспроизведения в Израиле модели священного царства в работе было проведено сопоставление некоторых основополагающих установок яхвизма с религиозными воззрениями соседних народов, обусловивших возникновение этой модели. Судя по археологическим находкам в сиро-палестинском регионе, а также на основании текстов, происходящих из Древнего Угарита, можно сделать вывод, что обитатели земли, в которой обосновались потомки Авраама, не в меньшей степени, чем египтяне и шумеры, были озабочены проблемой превращения смерти в переход к жизни. Адептам яхвизма, напротив, не позволялось вовсе задаваться вопросом о спасении от смерти. Предметом своей «предельной заботы» сыны Авраама могли иметь лишь исполнение воли Яхве в этой, посюсторонней, жизни. Лишь в эпоху Второго Храма проблематика жизни после смерти входит в иудейскую традицию (первые упоминания идеи воскресения мёртвых засвидетельствованы в еврейской литературе в III-II вв. до н.э.).

Согласно «законам о царе», содержащимся в книге Второзаконие (Втор. 17:15Ь - 17:20), но восходящим к несохранившейся «конституции Самуила» (1 Цар. 10:25), монархия является институтом, учреждение которого в Израиле возможно, но никоим образом ни необходимо, ни неизбежно. Царь, согласно Второзаконию, должен быть лишь политическим лидером, напоминающим, скорее, современного президента, нежели ближневосточных монархов-

22

спасителей. Исполнение царями священнических обязанностей категорически недопустимо в Израиле.

Тем не менее, народ хотел иного: быть, как прочие народы, знающие действенное «средство» спасения от смерти. Интерес к данной проблематике, неразрешимой в рамках яхвизма, не ослабевал в Израиле ни в домонархическую эпоху, ни в период монархии. Пророческие книги изобилуют обличениями народа в блудодеяниях «на всяком высоком холме и под всяким ветвистым деревом» (Иер. 2:20), совершении плачей по Таммузу (Иез. 8:14) и приготовлении жертвенных хлебов Астарте (Иер. 7:18, 44:19) - все эти священнодействия восходят к той же сотериологической модели, что и царский священный брак. Правители же Северного и Южного царств с готовностью откликались на потребность народа видеть в них «спасителей овец своих». Самым тяжким грехом, в который цари вовлекали свой народ, было совершение ими детских жертвоприношений, являвшихся в пуническом мире извращенным вариантом заместительной жертвы и категорически запрещенных израильтянам (Лев. 18:21).

В параграфе, посвященном керигме библейского историографа (Девтерономиста), факт амбивалентного отношения библейских авторов к царственности рассматривался в свете теологической проблемы места монархии в Израиле. Суть указанной амбивалентности проясняется культурно-историческим контекстом и может быть сведена к следующему. С одной стороны, все религиозные представления, сопряженные с фигурой царя у сопредельных народов, были известны израильтянам домонархической эпохи, и именно поэтому к требованию царя пророк Самуил относится не как к выбору народом формы своего политического устроения, но как к избранию альтернативного, по образу «прочих народов», пути спасения. Вместе с тем, в библейском повествовании обнаруживаются и следы позитивного переосмысления, в соответствии с вероучением израильской религии, ближневосточных идей. Поскольку тема спасения в яхвизме связана с идеей союза-завета, наименование дарованного царю Давиду обетования Яхве словом 1ТНЗ (2 Цар. 23:5) придает институту царской власти сотериологические

23

коннотации, хотя и принципиально иные, нежели у «прочих народов» - не предполагающие выхода за пределы истории, не связанные с проблематикой жизни после смерти.

В эпоху Второго храма на основании допленных надежд на происходящего из дома Давидова царя - спасителя народа израильского, и пророческих прозрений о новом Давиде оформляются надежды на явление в эсхатологической перспективе лица, именуемого «мессией», который совершит окончательное восстановление Израиля. С царственным потомком Давида связывались надежды на решение социально-политических задач: разгром внешних врагов, установление социальной справедливости, суд над нечестивыми. Обетование царю священнических прерогатив в 110 псалме всегда оставалось недопонятым в иудейской традиции.

Однако образ Мелхиседека органично вошел в раннехристианское богословие. В Иисусе Христе, по мысли автора новозаветного Послания к евреям, исполнилось древнее пророчество о непреходящем священстве «по чину Мелхиседека» - царственном священстве. Известно, что из всего спектра мессианских ожиданий, бытовавших в то время, первые последователи Иисуса из Назарета избрали Мессию-Царя, утверждая, вопреки очевидности, что в Нём исполнилось именно это чаяние. Проведенное исследование позволяет заключить, что возможной причиной присвоения царского статуса Иисусу Христу являются уходящие в глубокую древность сотериологические коннотации царского статуса: Царь - значит Посредник, Спаситель, Бог и одновременно Совершенный Человек.

В Заключении в концентрированном виде сформулированы основные выводы исследования.

Значительным фактором в процессе возникновения института царской власти в Древнем Египте и Месопотамии стало стремление этих народов найти наиболее надежный способ осуществления своих религиозных верований, сложившихся в догосударственную эпоху. К основным составляющим комплекса этих верований можно отнести идею первоначального всевластия

божественного Царя, восстанавливаемого через царя земного, а также заупокойные чаяния.

В Египте и Шумере прослеживается определенное сходство в священнической роли царя. В обеих религиозных системах на царя возлагались надежды, связанные с явлением божественных сил в мир земной, восстановлением божественной правды и справедливости в мире и победой над смертью. Роль месопотамского правителя - человеческого супруга богини, в заупокойном контексте типологически подобна роли египетского царя -подателя Ока Хора своим умершим верноподданным.

Неспособность фактической реализации царями парадигмального образа правителя вызвала упадок представлений о сотериологической миссии царя и в Египте, и в Междуречье в конце III тыс. до н.э. В Египте уже на исходе Древнего царства идея царя-спасителя уступает место представлению, что только личная праведность открывает перед каждым человеком врата Неба. В Междуречье после падения III династии Ура религиозная составляющая царской власти все больше уступает место политической, использующей религию лишь для своей легитимации.

В Израиле установление монархической формы правления по образу «прочих народов» обусловлено желанием народа иметь не только политические, но и сотериологические гарантии, обеспечиваемые этим институтом. Амбивалентное отношение библейских авторов к монархии объясняется, с одной стороны, религиозным смыслом этого института в окружающем Израиль культурном пространстве и осознанием его альтернативным яхвизму путем спасения, а, с другой, притягательностью образа царя-спасителя, к которому восходят истоки мессианских ожиданий в иудаизме.

Невозможность осуществления в Древнем Израиле модели священного царства обусловлена спецификой установок яхвизма, касающихся отношений народа с Богом, отсутствием в ветхозаветной религии сотериологической составляющей как личной, так и коллективной эсхатологии. Сфера ответственности израильского царя и его роль в жизни общества должна была

25

ограничиваться решением социально-политических вопросов и не могла быть сопоставима со сферой ответственности и ролью ближневосточных монархов-космократоров, спасителей своих подданных.

В то же время, в раннехристианских текстах для описания спасительной миссии Иисуса Христа используются два мессианских образа: сына Давидова -праведного царя Израиля, и Мелхиседека - ближневосточного царя-священника. В соединении этих образов можно усмотреть актуализацию восходящего к глубокой древности сотериологического смысла царского титула.

Основные положения диссертации отражены в опубликованных работах автора.

Публикации в ведущих научных журналах из перечня, утверждённого ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Царь и царство в Древнем Египте (к проблеме религиозных коннотаций) // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. 2008. № 3. С. 5-16; № 4. С. 5-17. (2 п.л.).

2. Священный брак в заупокойных чаяниях древних обитателей Междуречья // Вопросы истории. 2008. № 12. С. 109-119 (1 пл.).

3. Рецензия на книги: Texts from the Pyramid Age / Transi, by N.C. Strudwick. Leiden, Boston: Brill, 2005. - 522p.; The Ancient Egyptian Pyramid Texts / Transí, by J.P. Allen. Leiden: Brill, 2005. - 471 p. // Вестник древней истории. 2008. № 2. С. 169-175. (0,5 п.л.).

Прочие публикации: 1. Христология Послания к евреям в свете представлений о священной царственности на Древнем Ближнем Востоке (Египет и Месопотамия) // Альфа и Омега. 2009. №1 (54). С. 12-27. (1 пл.).

Подписано в печать: 28.04.2009

Заказ № 1977 Тираж -100 экз. Печать трафаретная. Типография «11 -й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Астапова, Ольга Рудольфовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЦАРЬ И ЦАРСТВО В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ.

1.1. Проблема генезиса государственности в Древнем Египте.

1.2. Две Земли.

1.3. Образ Бога на земле.

1.4. Примиритель «Двух Владык».

1.5. Хранитель маат.

1.6. Бог и Царь в заупокойных чаяниях египтян.

1.7. Хор, защищающий своего отца.

1.8. Кризис веры в царя-спасителя.

1.9. Закат «божественного» царства.

1.10. Резюме.

ГЛАВА 2. ЦАРЬ И ЦАРСТВО В ДРЕВНЕМ МЕЖДУРЕЧЬЕ.

2.1. Проблема генезиса царственности в Древней Месопотамии.

2.2. «Бог отдыхающий» и Бог царствующий.

2.3. Проблема обожествления правителя в Древнем Междуречье.

2.4. Пастырь, призванный Энлилем.

2.5. Священный брак в религиозно-политической традиции Междуречья.

2.6. Священный брак в заупокойных чаяниях древних обитателей Междуречья.

2.7. Закат священного царства.

2.8. Резюме.

ГЛАВА 3. ЦАРЬ И ЦАРСТВО В ДРЕВНЕМ ИЗРАИЛЕ.

3.1. Возникновение государственности в Израиле.

3.2. Проблема существования израильского варианта священного царства.

3.3. Керигма Девтерономиста.

3.4. Идея спасения и царь-спаситель в Израиле.

3.5. Резюме.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Астапова, Ольга Рудольфовна

Институт царской власти является древнейшей формой государственного устройства в истории человечества и по сей день остается предметом как научного, так и общественного интереса, и в силу своей удивительной долговечности, и по причине ореола священности, присущего личности монарха в различных культурах.

В связи с институтом царской власти в истории государственности прослеживаются две основные модели.

Для первой не характерна сакрализация правителя. Такая модель существовала в арийском сообществе ведической эпохи. Правитель (раджа) являлся здесь лишь военным предводителем и вершителем суда, могущим быть лишь заказчиком ритуала, совершаемого жрецом (брахманом), почитать которого обязан правитель как представитель низшей, сравнительно со жреческой, варны.

Вторая модель монархии может быть охарактеризована как священное г^арство. В религиозно-политических традициях древности, где была реализована эта модель, правитель почитался лицом священным, то есть в некотором смысле отделенным от сообщества для исполнения религиозных задач, составлявших, используя терминологию П. Тиллиха, предмет «предельной заботы» (ultimate concern) этого сообщества1, и занимал «ключевое место в системе жизненно важных взаимоотношений 9 подвластных ему людей с их божествами / Богом» . Такая модель возникла в конце IV тыс. до н.э. на Ближнем Востоке, на грани III — II тыс., в раннедворцовый период (2000-1700 гг. до н.э.) - на Крите, являвшемся древнейшим очагом цивилизации в Европе, а также существовала в древнем

1 Предельной является, по П. Тиллиху, та забота, что «лишает все прочие заботы их предельной значимости и делает их лишь предварительными». См.: Типлих 77. Систематическая теология: В 2 т.: Пер. с нем. — М.-СПб., 2000. - С. 18.

2 Андреева JI.A., Боидаренко Д.М., Kopomaee А.В., Нелшровскгш А.А. Введение // Сакрализация власти в истории цивилизаций / РАН. Центр цивилизацпонных и региональных исследований. - М., 2005. - Ч. 1. / Отв. ред. Д.М. Бондаренко. — С. 8.

Китае, судя по археологическим данным, с середины II тыс. до н.э. (династия Шан), согласно же китайской традиции - с конца III или начала II тыс. до н.э.

Данная работа посвящена исследованию феноменов священного царства и царственного священства в религиозно-политической культуре Древнего Ближнего Востока - колыбели мировой цивилизации. Говоря о царственном священстве, мы имеем в виду священническую роль царя (как носителя царственности), понимаемую не в узкокультовом плане, но расширительно, то есть как всякую деятельность, направленную на освящение подвластного ему пространства, превращение последнего в царство, а также на включение в это царство своих верноподданных3.

Актуальность данного исследования определяется в значительной степени тем, что анализ и интерпретация мировоззренческих концептов, связанных с феноменами священного царства и царственного священства на Древнем Ближнем Востоке имеет исключительно важное значение для понимания особенностей и закономерностей развития мировых цивилизаций.

Представления о власти, сложившиеся в древних ближневосточных обществах и ставшие частью культуры греко-римского мира, а также древнееврейская идея государственности (через контекст Библии), явились важным компонентом политической теории христианской Западной Европы и Византии и оказали большое влияние на русскую общественно-политическую мысль. Реликты древних представлений о священной царственности существуют и поныне, и данная работа проливает дополнительный свет на истоки этого явления.

Хронологические рамки исследования охватывают IV — I тыс. до н.э. Сюда входит огромный период времени от зарождения государственности и возникновения централизованного государства в долине Нила, а также

3 Термин «царственность» выражает, как отмечает И.П. Вейнберг, пограничность государства в древневосточных обществах, его «одновременную принадлежность к миру богов и миру людей (тогда как семантика слова «государственность» сближает его преимущественно с миром людей)» (Вейнберг И.П. Рождение истории. — М., 1993. — С. 166). Понятие «царство» обозначает объект, «охваченный» царственностью. Такой объект представляет собой «некое ограниченное и обособленное, упорядоченное и качественно определенное пространство — город и / или страну, которая вследствие «охвата» его царственностью превращается в «царство»», воспринимаемое' древневосточным человеком как «обладающее выраженной сакральностью территорнально-политическое образование» ( там же. С. 172). возникновения первых государственных образований в южной Месопотамии, до персидского завоевания Вавилонии (539 г. до н.э.) и Египта (525 г. до н.э.). Рассматриваемая эпоха включает в себя и сравнительно небольшой отрезок времени существования монархического института в Древнем Израиле (XI-VI вв. до н.э.)4, а также время формирования в Израиле мессианских ожиданий в период изгнания (586 - 537 гг. до н.э.) и эпоху Второго храма (VI в. до н.э.-1 в. н.э.).

Целью данного исследования является реконструкция комплекса идей, сопряженных с концептами священного царства и царственного священства, и выявление особенностей формирования этих концептов в древних ближневосточных обществах.

Исходя из сформулированной цели, в работе будет предпринята попытка решения следующих задач:

1. определить религиозные коннотации понятий «царь» и «царство», в религиозных картинах мира древних ближневосточных обществ на основе анализа письменных источников указанного временного периода;

2. выявить мировоззренческие мотивации перехода к государственности на Древнем Ближнем Востоке;

3. определить «канонический» круг религиозных обязанностей и сферу ответственности древних ближневосточных правителей;

4. проанализировать характер и степень влияния египетских и месопотамских представлений о царственном священстве и священном царстве на библейский Израиль;

5. прояснить причины неоднозначного отношения библейских авторов к институту царской власти исходя из культурно-исторического контекста;

6. проанализировать динамику исторического развития комплекса представлений, связанных с феноменами царственного священства и священного царства в рассматриваемых обществах.

4 Мы придерживаемся хронологии, ориентированной на библейское повествование. Ок. 1000 — 926 гг. — период объединенного царства, 926 — 722 гг. — период разделенных царств, 722 — 586 гг. — иудейское царство при господстве Ассирии и Вавилонии (см.: Dietrich W. The Early Monarchy in Israel: The Tenth Century B.C.E. -Atlanta, 2007.-P. 16).

Объектом диссертационного исследования является институт царской власти на Древнем Ближнем Востоке - в Египте, Месопотамии, Израиле.

Предмет исследования - комплекс представлений о священном царстве и царственном священстве в ближневосточных обществах, отразившийся в письменных и вещественных памятниках и ритуалах.

Источниковую базу исследования составляют многочисленные письменные и вещественные памятники, сопоставление которых позволяет реконструировать различные составляющие картины мировидения древнего человека на Ближнем Востоке, и, в контексте этой картины, -мировоззренческие категории, относящиеся непосредственно к кругу представлений о священном царстве и царственном священстве. Египетские и библейские тексты будут проанализированы автором в оригинале или, в ряде случаев, в современных английских и русских переводах и сверены с оригиналом. Месопотамские литературные источники будут цитироваться большей частью по электронному изданию Института Востока Оксфордского университета (ETCSL), содержащему публикации шумерских литературно-религиозных текстов в транслитерации и с английским переводом. При анализе старошумерских надписей будет использовано издание X. Штайбля5. Ветхозаветные тексты цитируются в работе по синодальному переводу6, новозаветные - по переводу еп. Кассиана (Безобразова) . В качестве оригинальных изданий библейских текстов будут использованы стандартное о научное издание Biblia Hebraica Stuttgartensia и Новый Завет на греческом языке9.

Подавляющее большинство всех сохранившихся, свидетельств из Древнего Египта вызвано к жизни религией. В диссертации будет использован широкий круг источников всех периодов египетской истории. В первую очередь, это тексты, имеющие отношение к заупокойному ритуалу и

5 Steible Я. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Т. I-II. - Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982.

6 Библия. Синодальный перевод. - 4-е изд. - Брюссель, 1989.

7 Новый Завет. Новый перевод с греческого подлинника. — The British and Foreign Bible Society, 1991.

8 Biblia Hebraica Stuttgartensia. - Stuttgart, 1990. 9

The Greek New Testament. Fourth Revised Edition / Ed. by B. Aland, K. Aland, J. Karavidopoulos, C.M. Martini and B. Metzger. - Stuttgart, 1994. содержащие многочисленные космогонические и сотерические аллюзии, позволяющие: определить религиозные коннотации самих понятий «царь» и «царство»^ а также: проливающие значительный, свет на, генезис и место царственности: в мировоззренческой системе древних обитателей долины Нила. К ним относятся&Тёксты пирамид, Тексты саркофагов и так называемая Книга мёртвых (подлинное название Rw nw prt m hrw - «Изречения» выхода в день»)10.

Привлечение этих источников для реконструкции представлений о царственности; на заре истории, а также выяснения- роли; религиозного фактора в процессе генезиса единой государственности; в Египте, оправдано мировоззренческой' . , преемственностью династического Египта; додинастической эпохе, чрезвычайной^ консервативностью- египетской религии в «константах» своей структуры, подтверждаемой анализом: археологических данных (см. ниже).

Тексты пирамид: (самый; древний египетский корпус религиозных текстов)- высечены, на стенах внутренних; помещений царских гробниц, расположенных в мемфисском некрополе Саккара. Впервые Тексты пирамид появляются в гробнице последнего царя V династии Унаса (2367 — 2347 гг. до н.э.)1 \ примеру которого последовали цари и царицы VI династии Тети, Пепи I, Анхесенпепи II, Мёренра, Пепи 1Г, Нсйт, Ипут II, Уджебетни, а также царь VIII династии: Иби. Публикация сводного издания» Текстов? пирамид, , по сей день считающегося; стандартным изданием, была начата немецким египтологом К. Зете в 1908 году12. Тексты пирамид являются главным источником для изучения религии, египтян эпохи Раннего, и Древнего царств. Хотя развернутые тексты, появляются; сравнительно поздно и лишь, в царских пирамидах,.они, несомненно, восходят к более раннему времени: их

10 «Выход в день» — эвфемизм воскресения как выхода из «ночи» смерти в «день» жизни. Название «Книга мертвых» принадлежит немецкому египтологу К.Р. Лепсиусу, опубликовавшему в 1842 г. ряд текстов, относящихся к этому памятнику.

11 Здесь и далее древнеегипетские даты даются-по изданию: von Bcckerath ./. Chronologie des pharaonischen Agypten: Die Zeitbestimmung der.agyptischen Geschichte von der Vorzeit bis 332. v. Chr. - Mainz, 1997. —244 S:

12 Sethe K. Die altiigyptischen Pyramidentexte: 4 Vols. — Leipzig, 1908-1922.

13 Сравнительно со временем существования письменности, исчисляющимся к моменту появления текстов в пирамиде Унаса почти тысячелетием. язык и орфография весьма архаичны, а в некоторых речениях просматриваются реминисценции древних, в том числе додинастических, погребальных практик. Тексты наносились на стены пирамид со свитков папируса (так называемых «исходных копий»), содержащих запись полукурсивным письмом древнего заупокойного ритуала, совершавшегося не только для царей14. В диссертации Тексты пирамид цитируются по изданию К. Зете с учётом комментированных переводов С. Мерсера, Р. Фолкнера и Дж. Аллена15.

Тексты саркофагов — собрание заупокойных текстов, записываемых, начиная с конца эпохи Древнего царства, в особенности во время правления XI-XII династий Среднего царства (2119 - 1794/3 гг. до н.э.), на стенах гробниц и стенках деревянных четырехугольных саркофагов частных лиц, представлявших гробницу в миниатюре. Тексты саркофагов представляют собой гетерогенную совокупность заупокойных заклинаний, восходящих к той же традиции, из которой возникли и ритуальные практики додинастической эпохи, и заклинания, записанные в царских гробницах Древнего царства. Сводный корпус Текстов саркофагов опубликован в стандартном семитомном издании А. де Бука, в котором насчитывается 1185 речений из 159 источников, происходящих из 13 среднеегипетских центров16. Те заклинания из саркофагов Среднего царства, которые встречаются в Текстах пирамид, не вошли в издание А. де Бука. В 2006 году они были опубликованы Дж. Алленом. В работе Тексты саркофагов анализируются по изданию А. де Бука с учётом комментированного перевода Р. Фолкнера17.

Книга мертвых (Изречения выхода в день) представляет собой свод заупокойных речений и относящихся к ним иллюстраций (виньеток), содержащихся на свитках папируса, сопровождавших умершего в инобытие со времени Второго переходного периода. Некоторые из этих текстов

14 См.: Allen J.P. The Ancient Egyptian Pyramid Texts. - Leiden, 2005. - P. 5.

15 Mercer SAB The Pyramid Texts in Translation and Commentary: 4Vols. - New York, London, Toronto, 1952, Faulkner R О The Ancient Egyptian Pyramid Texts. - Oxford, 1969. - 330 p.; Allen J.P. Op. cit.

16 de Buck A The Egyptian Coffin Texts: 7 Vols. - Chicago, 1935-1961.

17 Faulknet R О The Ancient Egyptian Coffin Texts: 3 Vols - Warminster, 1973-1978. записаны также на стенах гробниц, стенках саркофагов, пеленах мумий, скарабеях, фигурках ушебти. Древнейшие папирусы датируются серединой XV столетия до н.э. Многие главы Книги выхода в день восходят к речениям Текстов пирамид и Текстов саркофагов. Манускрипты Нового царства были

1 Я опубликованы Э. Навиллем в 1886 г . Фиванская версия Книги мертвых, включающая папирус Ани (имя царского писца, для которого предназначались тексты) - лучший и наиболее авторитетный из иллюстрированных папирусов Фиванской версии, была опубликована У. Баджем в 1898 г19.

Для прояснения теологических оснований древнеегипетской царственности представляется необходимым привлечение памятника Мемфисского богословия (Британский музей, № 498) — текста, скопированного (согласно предваряющей его «пояснительной» надписи) с раннего оригинала на каменную плиту по приказу фараона Шабаки ок. 710 г; до н.э. Текст содержит мемфисскую версию космогенеза. Точная датировка оригинала затруднительна, но, возможно, он восходит к эпохе Древнего царства" . Текст опубликован Дж. Брестедом в 1901 году .

Ценным источником по древнеегипетскому мировоззрению является трактат Плутарха «Об Исиде и Осирисе», содержащий реконструкцию осирического мифа, лишь аллюзии которого имеются в Текстах пирамид. Несмотря на позднее происхождение этого источника, ориентированного на позднеегипетское, всецело негативное, восприятие образа Сета (у Плутарха — Тифона), эллинизированную форму изложения и влияние на трактовку египетского мифа греческой философии, дух и смысл египетской мифологемы передан Плутархом — выдающимся экзегетом египетской

18 Naville Е. Das Agyptische Totenbuch der XVIII. bis XX. Dynastie aus verschiedenen Urkunden zusammengestellt. - Berlin, 1886.

19 Budge EAW. The Chapters of Coming Forth by Day. - London, 1898.

20 См.: AEL I. — P. 51. По мнению Я. Ассмана, в основе данного текста, составленного при XXV династии, лежат различные разновременные источники, в том числе восходящие к Древнему или Среднему царству (Assmatm J. The Mind of Egypt. History and Meaning in the Time of the Pharaohs. -N.Y., 2002. - P. 346, 354).

21 Breasted J.H. The Philosophy of a Memphite Priest // Zeitschrift fur Agyptische Sprache und Altertumskunde. -1901. - Bd. 39. - P. 39-54; Pis. I-II. религии, использовавшим непосредственные объяснения египетских жрецов и, возможно, материалы «Священной книги» Манефона" , достаточно верно.

Яркую картину событий, происходивших в Египте во время кризиса, постигшего страну на исходе III тыс. до н.э., предоставляют такие литературные сочинения, как «Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара», «Пророчество Неферти», «Речения Ипусера».

Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара», составленное в XXI в. до н.э., в период правления Гераклеопольского царского дома (IX-X династии), считается древнейшим политическим трактатом23. Наставления, преподанные царем своему сыну относительно сущности царской власти, предназначения царя, его отношения к подданным, о необходимости царского благочестия, позволяют сделать выводы о древнеегипетском образе идеального монарха и концепции царственности. Текст сохранился на трех папирусах, частично дополняющих друг друга: Р: St. Petersbourg 1116 А (вторая половина XVIII династии), P. Moscow 4658 (конец XVIII династии) и P. Carlsberg 6 (конец XVIII династии).

Речения Ипусера» (P. Leiden 344, Recto) и «Пророчество Неферти» (Р. St. Petersbourg 1116 В), созданные, по всей вероятности, во время Первого переходного периода, весьма информативны в отношении фактологической и духовной сути событий этой эпохи и степени участия царя в поразившей страну «болезни». Социальный кризис приобретает в этих произведениях поистине космологический масштаб.

В диссертации будут учитываться и другие источники, проливающие свет на основания веры египтян в возможность победы над смертью и сотерическую роль царя, а также позволяющие проследить динамику исторического развития этих представлений: погребения додинастического и раннединастического Египта, надписи и изображения из гробниц царей и

22 См.: Васильева О.А. Интерпретация образа Тифона в трактате Плутарха «Об Иснде и Осирисе» // Древность: историческое знание и специфика источника. - М., 2000. — С. 35-38.

23 Демидчик А.Е. Безымянная пирамида: Государственная доктрина древнеегипетской Гераклеопольской монархии.-СПб., 2005.-С. 10. частных лиц различных эпох, в том числе надписи, содержащие жертвенные формулы, храмовые надписи и изображения эпохи Нового царства.

При рассмотрении традиции священного царства в Древней Месопотамии также будет использован широкий круг источников. Специфика источниковой базы Междуречья состоит в почти полном отсутствии древних ритуальных текстов, аналогичных египетским Текстам пирамид. Религиозное мировоззрение шумеров реконструируется по этой причине на основании эпических текстов, дошедших до нас преимущественно в копиях времени правления III династии Ура (ок. 2112 —

24

1997 гг. до н.э.) и старовавилонского периода (1894 - 1595 гг. до н.э.) . Эти тексты отражают реликтовый уровень шумерской религиозной культуры, хотя и содержат аллюзии древних верований" . При работе с месопотамскими источниками исследователю необходимо учитывать слова М. Элиаде: «На заре своей истории (то есть письменной цивилизации — О.А.) шумерская религия являет себя уже «древней». Безусловно, обнаруженные к настоящему времени тексты фрагментарны, и их интерпретация исключительно трудна. И тем не менее, несмотря на все белые пятна, можно заметить, что некоторые религиозные традиции уже утрачивают в эту эпоху свой изначальный

Л/Г смысл» . В данном диссертационном исследовании в ряде случаев будет применяться ретроспективный подход к источникам Междуречья (как, впрочем, и Египта): учитывая, что в позднейших текстах могут содержаться трансформированные в ходе истории следы древних представлений, мы полагаем возможным использовать предоставляемый ими материал для реконструкции религиозного мировоззрения обитателей Междуречья не только синхронных, но и более древних периодов истории, или, точнее, для

24 Здесь и далее даты истории Междуречья даются по изданию: Бикерман Э. Хронология Древнего Мира. -М., 1976.

25 Здесь уместно вспомнить проводимое современными «примитивными» народами различение между «истинными» и «ложными» историями. Первые, доступные лишь посвященным, имеют отношение к началу мира и происхождению смерти, даже вспоминать их в недолжное время, то есть вне культа, опасно. Вторые имеют профанное содержание, их можно рассказывать в любое время и всем. Различие между египетской и месопотамской источниковой базой (имеются в виду письменные источники) приблизительно такое же, как между «истинными» и «ложными» историями.

26 Eliade М. A History of Religious Ideas: 3 Vols. - Vol. I: From Stone Age to the Eleusinian Mysteries. - Chicago, 1978.-P. 57. реконструкции первоначального смысла тех или иных позднейших мифологических образов и религиозных явлений. Наиболее плодотворным, на наш взгляд, является сопоставление письменных и вещественных источников, что позволяет воссоздать более полную картину шумерского мировоззрения на заре истории.

В работе будут проанализированы старошумерские царские надписи, а также шумеро-аккадские эпические тексты, сохранившиеся как в более ранних, так и поздних, в том числе ассирийских, версиях: царские гимны, гимны богам, мифологические предания. Особое внимание будет уделено таким текстам, как шумерское предание о потопе, сказание о подвигах Нинурты, миф об Анзу, миф об Инанне и Эбихе, легенда об Этане, миф об Адапе, а также антропогоническим текстам Шумера и Вавилонии: сказанию об Энки и Нинмах, сказанию об Атрахасисе.

Фрагмент шумерского предания о потопе, содержащего1 важные . сведения, касающиеся космогонии, творения человека, происхождения царственности, а также названий допотопных городов, сохранился на одной табличке в шесть столбцов, найденной экспедицией X. Хильпрехта в 1899 г. в Ниппуре. В конце сохранившегося фрагмента говорится о даровании пережившему потоп Зиусудре, именуемому здесь царем, жизни, подобной жизни божьей, а также дыхания, подобного дыханию божьему. Текст впервые опубликован А. Пёбелем в 1914 г.

Сказание о подвигах Нинурты, сына Энлиля, дошло до нас в старовавилонской, среднеассирийской и нововавилонской версиях. Большинство табличек происходит из Ниппура, хотя оригинальное предание возникло в Лагаше, по всей вероятности, во время правления царя Гудеа. В поэтических образах в тексте повествуется о попытке узурпации Энлилевой власти неким персонажем по имени Асаг (обычно трактуемому как «болезнь») и его низложении Нинуртой (в лагашской версии — Нингирсу).

Миф об Анзу, также рассказывающий о попытке узурпации божественной царственности, сохранился в ассирийской, происходящей из библиотеки Ашшурбанапала, версии и в более древней, датирующейся первой половиной II тыс. до н.э. версии из Суз. Сама мифологема восходит к шумерским временам.

Предание «Инанна и Эбих» является мифологическим фрагментом цикла гимнов, посвященных богине Инанне, составленных Энхедуанной - дочерью Саргона Аккадского, верховной жрицей Нанны в храме этого бога в Уре. В тексте повествуется об отказе со стороны мятежной Горы по имени Эбих, покориться Инанне, дочери небесного Царя Ана. Инанна предстает здесь в образе богини-воительницы, вступающей в битву с Эбихом и покоряющей его. Возможные политические коннотации мифа являются, скорее всего, лишь частным проявлением ситуации противления власти небесного Царя, описываемой мифо-поэтическими средствами.

Легенда об Этане, содержащая рассказ о том, как царственность была спущена с небес, и об избрании богами первого послепотопного царя I династии Киша, совершившего таинственный полет на крыльях орла в небо, к престолу Ана, сохранилась во фрагментах из трех версий: старовавилонской, среднеассирийской и новоассирийской (из библиотеки Ашшурбанапала). По всей вероятности, в основе легенды лежат древние предания -изобразительный сюжет полета пастыря в небо на крыльях орла встречается, по крайней мере, уже в староаккадскую эпоху.

Текст мифа об Адапе был обнаружен среди документов Телль-эль-Амарны (XIV в. до н.э.). Несколько фрагментов были найдены в библиотеке Ашшурбанапала. В этом тексте повествуется о «путешествии» героя к престолу Ана и безрассудном отказе от бессмертия.

Шумерское сказание об Энки и Нинмах, содержащее рассказ о происхождении человека, возможно, лежит в основе вводной части вавилонского предания об Атрахасисе, известного в нескольких разновременных версиях, от старовавилонской до новоассирийской. Антропогонические тексты проливают значительный свет на сотерическую роль царя, восстанавливающего человеческое естество в его совершенном состоянии.

Предметом нашего исследования- станут также царские вотивные, закладные и строительные надписи от старошумерской до ассирийской эпохи-и изображения- на стелах с памятными надписями, дающие сведения о титулатуре царя, о «каноническом» образе идеального правителя, о ритуалах, сопровождавших строительство храма. Тексты, архаического периода происходят из архивов Шуруппака (совр. Телль Фара), Абу-Салябиха (поселение близ- Ниппура), Лагаша. Таблички из Шуруппака и Абу-Салябиха содержат древнейшие (ок. 2600 г. до н.э.) списки богов. Древнейшими надписями, дошедшими до нас от шумерских правителей; являются надписи Энмебарагеси, лугаля Киша, найденные в долине Диялы .

В работе будут использованы данные из' старошумерских царских надписей: из< надписи на «Стеле коршунов» (Ean. 1) и победной; реляции*. Эаннатума (Еап; 2) (XXV в. до н.э.-); надписи на конусе Энметены (Ent. 28-29) (XXIV в. до^н.э.), текста конусов*Урукагиньг.(Ukg. 4-5) (XXIV в. до н.э.), надписей Лугалькигиннедуду, лугаля,Ура, эна Урука (XXIV в: до н.э.) (Lukin. 2; 4), говорящих о божественном избрании правителя, о взаимоотношениях правителя с богами. Немалый интерес для настоящего исследования представляют такие источники, как знаменитая победная» стела Нарам-Суэна (2236-2200* гг. до н.э:)и пространная строительная надпись Гудеа, правителя II династии Лагаша (XXII в. до н.э.), на двух глиняных цилиндрах, содержащая'рассказ о строительстве и освящении храма бога Нингирсу. В работе- также будут использованы- царские надписи, обнаруженные в результате археологических исследований, организованных совместно Университетским музеем в Пенсильвании и Британским музеем, проводившихся в Южном Ираке в сезон 1922 - 1927 гг. (UETI).

Для реконструкции ритуальной роли шумеро-аккадских царей будут привлечены- такие источники, как Энума Элииг — сохранившаяся во

27 Емельянов В. Древний Шумер. Очерки культуры. - СПб., 2003. — С. 63. • фрагментах I тыс. до н.э., но восходящая, по мнению большинства исследователей, к старовавилонскому периоду поэма о сотворении мира, являвшаяся частью вавилонского новогоднего ритуала; текст, сохранившихся в ниневийской* и ашшурской версиях и именуемый, в зависимости от интерпретации, текстом о «предполагаемой смерти и восстании Мардука» или «Ордалией- Мардука», датирующийся VII веком до н.э., а также программа вавилонских новогодних празднеств, записанная на табличках селевкидского^периода, но восходящая к более ранним временам.

Поскольку в связи со священнической ролью царя существенное, внимание в работе будет уделено ритуалу священного брака и его интерпретации, необходимо определить круг источников, связанный с этим священнодействием. Среди литературных источников * выделяют поэтические тексты, повествующие об ухаживании и сватовстве Думузи к богине 28

Инанне ; песни; воспевающие^ любовь богини и земного пастыря, составленные от лица Инанны29; поэтические композиции, имеющие непосредственное отношение к царскому ритуалу'— такие тексты известны от времени правления- Шульги, и Иддин-Дагана30, а также тексты, в сохранившихся фрагментах которых имя царя не упоминается: поэма* ощаре-Думузи и Инанне, в которой повествуется о желании богини разделить брачное ложе с царем, приводимым* Ниншубуром, призывающим на- него благословение богини (Dumuzid-Inana D1); текст, названный Т. Якобсеном

Л |

Свадебным текстом Доилыцика» (Dumuzid-Inana Р) , в котором о брачном соединении говорится в терминах поля и пахаря; восхваление Инанны, где рассказывается о приготовлении жрецами алтаря (брачного ложа?) для Думузи, приближающегося к богине с восхвалениями ее груди,

28 См.: Kramer S.N. Cuneiform Studies and the History of Literature: The Sumerian Sacred Marriage Texts // PAPS. - 1963.-Vol. 107. — №6 - P. 493-501; Якобсен Т. Сокровища тьмы: история месопотамской религии: Пер. с англ. — М., 1995.-С. 40-46.

29 Kramer S.N. Op. cit. P. 508-516.

30 Ibid. P. 501-508.

31 Якобсен Т. Указ. соч. С. 59. уподобляемой плодородным полям, и просьбой пить из ее сосцов воду изобилия (Inana G).

Для реконструкции шумерских представлений о заупокойной участи человека, в свете которых будет рассмотрена роль царя в заупокойных чаяниях древних обитателей Междуречья, могут быть использованы такие тексты, как Смерть Ур-Намму, Смерть Гильгамеша, эпос о Гильгамеше, гимн Нунгаль, миф о нисхождении богини Инанны в подземный мир, вавилонские плачи по Таммузу.

Смерть Ур-Намму (Ur-Namma А) — литературная композиция, составленная вскоре после смерти этого правителя в 2094 г. до н.э. С.Н. Крамером были подготовлены к публикации несколько версий текста, включая недавно обнаруженные фрагменты из Ниппура и копию из Суз. Поэма содержит подробное описание «жизни» в подземном мире, а также заупокойных практик шумеров.

Смерть Гильгамеша - текст, составленный, возможно, в период III династии Ура, но сохранившийся только в старовавилонских манускриптах. Фрагменты стандартной (ниппурской) версии были опубликованы С.Н. Крамером в 1944 г. Новые фрагменты текста были найдены в Телль Хаддаде (древний Метуран) в начале 80-х годов XX века. Публикация обоих (ниппурской и метуранской) версий была осуществлена А. Кавиньо и Ф. I

Аль-Рави в 2000 г.

Древнейшая версия аккадского эпоса о Гильгамеше, от которой сохранилось несколько отрывков, датируется старовавилонским периодом, но является, по всей вероятности, копией более раннего текста. Кроме того, существуют Периферийная и Ниневийская версии эпоса. Первая представлена аккадскими фрагментами, найденными в Палестине и хеттской столице Хаттусе (совр. Богазкёй), а также фрагментами переводов на хеттский и хурритский языки, также найденными в Богазкёе. Все фрагменты этой версии датируются XV-XII вв. до н.э. Множество фрагментов Ниневийской версии происходят из библиотеки Ашшурбанапала и

1 i i S I датируются VII веком, ряд фрагментов происходит из Ашшура (IX в.) и Урука. В основу аккадского эпоса положены предания о Гильгамеше, известные по текстам III династии Ура, но восходящие к старошумерским временам: Гильгамеш и Агга; Гильгамеш и небесный Бык; Гильгамеш и Хувава; Гильгамеш, Энкиду и Подземный мир.

Сказание о Гильгамеше, правителе Урука, и Агге, правителе Киша (Gilgames and Aga), представляет интерес в связи с тем, что оно содержит рассказ об исторических событиях раннединастической (далее: РД) эпохи и позволяет сделать некоторые заключения об общественной организации шумерского общества того времени. Таблички с записью текста датируются первой половиной П тыс. до н.э., но само произведение восходит, по всей вероятности, к преданиям почти тысячелетней давности, когда Урук освободился от власти Киша.

Гимн Нунгаль (Nungal А), богине подземного мира - чрезвычайно популярный, судя по множеству найденных в Ниппуре экземпляров, текст времени правления III династии Ура. Одной из центральных идей, содержащихся в- тексте, является тема посмертного суда, совершаемого Нунгаль. Сводный текст из 120 строк был составлен О. Шёбергом и опубликован в 1973 г.

Шумерский миф о нисхождении богини Инанны в подземный мир, предшественник аккадского мифа о нисхождении Иштар, дошедшего в списках I тыс. до н.э., реконструирован по табличкам первой половины II тыс. до н.э., найденным в Ниппуре. Таблички переписывались в старовавилонских школах писцов. В этом предании появляется важный для понимания религиозного* мировоззрения обитателей Древнего Междуречья сотерический принцип замены: Думузи идет в мир мертвых за Инанну, Гештинанна — за Думузи.

Из археологических источников огромный интерес представляют погребения РД некрополя Ура, содержащие бесценный материал, позволяющий сделать важные выводы относительно заупокойных чаяний древних шумеров и роли правителя в этих чаяниях. Детальное описание этих погребений содержится во II томе издания JI. Вулли (UE II), представляющем результаты раскопок на месте древнего Ура. Кроме того, в работе будут учтены археологические материалы предшествующих эпох, в частности, описанные и проанализированные в работах отечественной исследовательницы Е. Антоновой .

На представления о генезисе земной власти проливает свет шумерский «Царский список», составленный в XXI в. до н.э. «Список» открывается именами допотопных царей, правивших с момента, когда «царственность была спущена с небес», в Эриду, Бадтибире, Лараке, Сиппаре, Шуруппаке. Многие династии, правившие одновременно в различных городах, представлены в «Списке» как последовательно сменяющие друг друга (при этом под династией следует понимать любой последовательный ряд царей, правивших подряд в одном городе). По мнению ряда исследователей, цель «Списка» «состояла в том, чтобы идеологически обосновать существование единой царской власти в Месопотамии»33. Основанием для данного суждения является кажущееся противоречие между идеей единой царской власти и реальностью «номовых государств», конгломерат которых представляло собой Древнее Междуречье вплоть до образования державы Хаммурапи, а также постоянным противоборством центробежных и центростремительных тенденций, отмечаемым в этом регионе в течение III-II тыс. до н.э.34. «Список» в таком контексте должен был служить «пропаганде» центростремительных сил. Хотя политические мотивации возникновения «Списка», безусловно, нельзя игнорировать, утверждение новизны содержащейся в нём идеи небесного, то есть божественного, источника земной царственности едва ли оправдано, свидетельством чему являются старошумерские надписи, в которых царь земной предстает как человек,

32 Антонова Е.В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока. — М., 1990. — 287 е.; Антонова Е.В. Месопотамия на пути к первым государствам. — М., 1998. - 223 с.

33 Якобсон В.А. Становление империи и имперской идеологии в древней Месопотамии // Государство на древнем Востоке: Сб. ст. / Отв. ред. Э.А. Грантовский, Т.В. Степугина. - М., 2004. - С. 128.

34 Там же. С. 126. одарённый властью божеством - его, земного царя, г{арём. Едва ли можно счесть новым и представление о необходимости непрерывного пребывания божественной царственности на земле - оно относится к базовым установкам шумерской религиозной культуры, в которой наличие земного обладателя божественной власти во все века служило своего рода «гарантией» актуализации божественного царствования в мире человеческом. Новой и политически мотивированной могла быть лишь корреляция между единым божественным источником царственности и единственностью места ее «пребывания» на земле.

Для реконструкции религиозной роли месопотамских правителей необходимо привлечение юридических текстов, обилие которых составляло особенность месопотамской культуры с древнейших времен. Законодательная деятельность царей имела целью космизацию мироздания. Древнейший свод законов приписывается Ур-Намму, основателю III династии Ура, хотя является, по мнению большинства исследователей, творением его сына Шульги . В следующем столетии появляются законы Липит-Иштара. Фрагменты кодекса законов XIX столетия найдены в Эшнунне. Наиболее известным продолжателем законотворческой традиции Шумера стал Хаммурапи, называвший себя г{арем справедливости. Двухметровая базальтовая стела со сводом законов Хаммурапи была обнаружена в 1901 г. в Сузах французской археологической экспедицией Ж. де Моргана. Стела первоначально была установлена в Сиппаре и была вывезена оттуда в XII в. до н.э. эламским царем Шутрук-Наххунте после предпринятого им успешного похода в Вавилонию. По всей вероятности, подобные стелы устанавливались во многих городах страны.

Весьма информативным источником для исследования религиозных представлений всех периодов истории Древнего Междуречья, в том числе, представлений о царственности, являются цилиндрические печати с

35 См.: Steinkeller P. The Administrative and Economic Organization of the Ur III State: The Core and the Periphery // The Organization of Power Aspects of Bureucracy in the Ancient Near East / Ed. by McGuire Gibson and Robert D. Biggs. - Chicago, 1987. - P. 21. изображениями различных божественных сущностей,- мифологических сюжетов^ и персонажей. Такие печати, изготавливавшиеся- из; различных материалов-(минералов, золота, серебра),, использовались в Месопотамии; с конца IV - начала III тысячелетия до н.э. В начале РД 111 периода (ок. 2600 г.) на печатях, помимог изображений, стало; появляться имя владельца, затем к имени стал добавляться титул. В эпоху Саргона Аккадского обычной стала практика, записи' имени, а иногда; и должности владельца и его отца. В аккадскую эпоху получили распространение надписи, в. которых владелец свидетельствовало своей-лояльности царю; а при III династии Ура - царю или, богу. В ряде случаев- печати; могли- содержать более: пространные посвятительные надписи, включающие имя? божества;, которому была посвящена? печать,, ис того;, ради; кого она посвящалась, этому, божеству. Ассирийские: печати, как правило, не; содержат надписей. В работе' будет использован; обширный? материал, собранный» Г. Франкфортом и;

УС. опубликованнышвЛ939 г.ч .

Для прояснения специфики.: ассирийских представлений о царственности будут использованы надписи ассирийских царей, в том числе относящиеся к жанру анналов, прослеживающегося, со времени правления Адада-нерари I (1307— 1275 гг.) - основателя Среднеассирийской державы:

Основными источниками, при; рассмотрении», представлений? о древнеизраильской царственности; станут библейские книги Второзаконие, Судей;, 1-4 книги Царств , 1-2 книги Паралипоменон, обычно именуемые произведением Хрониста; или Летописца,, а также псалмы, и пророческие книги Ветхого Завета.

В книгах Судей, Царств и Паралипоменон содержатся повествования, говорящие о происхождении и функционировании; института: монархии в Древнем Израиле: В 17 главу книги Второзаконие вошли так называемые

36 Franltfort Н. Cylinder Seals. A Documentary Essay on the Art and Religion of the Ancient Near East. — London, 1939,-328 p., ill.

37 1-2 книги Царств в западных изданиях Библии называются, в соответствии.с масоретским текстом, 1-2 книгами Самуила,. а 3-4 Царств - 1-2; книгами Царей. В Синодальном переводе названия этих книг приводятся согласно Сегпуагинте. В дальнейшем при ссылках на эти книпг мы будем следовать Синодальномуизданию. законы о царе», содержащие предписания относительно прав и обязанностей царя в Израиле. Пророческие книги и ряд псалмов позволяют увидеть истоки мессианских чаяний, на формирование которых, возможно, повлиял ближневосточный образ идеального царя.

Для выяснения роли фигуры царя-спасителя в мессианских ожиданиях так называемого межзаветного периода будут привлечены кумранские тексты, отнюдь не всегда отражающие верования лишь этой иудейской секты, а также некоторые псевдоэпиграфы, восходящие к эпохе Второго храма (Псалмы Соломона, Книга Еноха, Заветы двенадцати патриархов). О специфике, которую приобрели, с одной стороны, древневосточные представления о царе-спасителе, а, с другой — иудейские мессианские ожидания в раннехристианском богословии, можно судить по текстам Нового Завета — Евангелиям и апостольским Посланиям.

Исторические» (а точнее было бы сказать — историософские) и > пророческие книги Ветхого Завета предоставляют богатый материал и для воссоздания картины израильской «народной» религиозности домонархической и монархической эпохи, обнаруживающей сильное тяготение к воспроизведению религиозных форм соседних народов, в особенности тех, в чьей земле обосновались израильтяне около 1200 г. до н.э. Этот материал будет дополнен археологическими данными, происходящими из Сиро-Палестинского региона, весьма информативными в отношении верований и практик ханаанейско-аморейских сообществ от среднебронзового до конца железного века. Эти верования и практики проливают свет на причины стремления израильтян иметь царя, «как у прочих народов». В работе будет использован богатый иконографический маитериал (изображения на скарабеях, печатях, амулетах, изделиях из слоновой кости) и письменные памятники, представленные в работе О. Келя

JO и К. Уэлингера . Обращает на себя внимание огромное количество египетских изобразительных мотивов, свидетельствующих о существенном

38 Keel О., Uehlinger С. Gods, Goddesses, and Images of God in Ancient Israel. - Edinburgh, 1998.-466 p. влиянии Египта на формирование культурного пространства, в котором находился древний Израиль. Для прояснения религиозных верований ханаанейского сообщества второй половины II тыс. до н.э. в - работе будет использован ряд мифо-поэтических текстов, происходящих из древнего

OQ

Угарита . Эти источники, несмотря на фольклорный характер, доносят до нас отголоски древних преданий и культовых практик, сохранявшихся в реликтовом виде в Переднеазиатском Средиземноморье в I тыс. до н.э., то есть современных монархической эпохе в Древнем Израиле. Угаритская культура может рассматриваться как локальный вариант, существовавший в

- 40 рамках ханаанеиско-амореиского.культурного единства .

Книги Второзаконие, Судей и 1-4 книги Царств принято относить к девтерономической истории (в иудейской традиции книги от Иисуса Навина до 4 Цар. относятся к «ранним пророкам»). Термин «девтерономическая история» был введен в научный оборот М. Нотом41. По его мнению,- книги, Иисуса Навина, Судей, Самуила (1-2 Цар.) и Царей (3-4 Цар.)были задуманы как единое историческое произведение, создатель которого, Девтерономист, свое суждение о прошлом, основывал на требовании единства культа Яхве -норме, содержащейся- главным образом в книге Второзаконие, ранняя версия которой* уже существовала ко времени правления царя Иосии (к 622 г. до н.э.). По- мнению М: Нота, этот историграф, живший в Палестине после разрушения Иерусалима (середина VI в. до н.э.), тематически объединил в рамках своей историко-богословской схемы различные доступные ему древние предания, снабдив их богословским обрамлением и своими комментариями и пояснениями.

В дальнейших исследованиях высказывались различные точки зрения относительно времени и целей составления девтерономической истории, а также состава книг, явившихся результатом работы Девтерономиста. Э.

39 Угарит упоминается в текстах из Эблы последней четверти III тыс. до н.э. В конце XIII в. до н.э. город был разрушен.

40 См.: Шифмаи И.Ш. Культура Древнего Угарита (XIV-XIII вв. до н.э.). - М., 1987. - 236 с.

41 Noth М. Uberlieferungsgeschichtliche Studien I. - Halle, 1943. — 266 S.

Никольсон и М. Вайнфельд42 полагали, что следует говорить не о единственном авторе, а о девтерономической школе. По мнению Э. Никольсона, ранняя версия книги Второзакония, обнаруженная царем Иосией в Храме, была составлена во время правления Манассии (687-642 гг. до н.э.) после ассирийского завоевания Северного царства в 721 г. до н.э. Окончательную редакцию девторономической истории Э. Никольсон датировал, как и М. Нот, эпохой плена.

Ф.М. Кросс предложил идею двух девтерономических редакций: первая (Dtr1) датируется временем царя Иосии (VII в. до н.э.) и является «программным документом его реформы», вторая (Dtr ) - эпохой плена (завершена к 550 г. до н.э.)43. Подлинным историописателем можно назвать лишь Девтерономиста времени Иосии, девтрономист же эпохи плена лишь добавил 4 Цар. 23:28-25:30 и еще ряд кратких блоков текстов. Однако, по мнению Ф.М. Кросса, теология Dtr2 отличается от теологии Dtr1. Первая редакция, служившая царской пропаганде, достигает высшей точки в образе Иосии, вторая редакция интерпретирует исторические события в свете происшедшей в 586 г. до н.э. катастрофы - разрушения Иерусалима.

Ряд исследователей выделяют несколько слоев обработки девтерономического произведения, осуществленной в период изгнания и после него, которым соответствуют различные керигмы, обнаруживаемые в

44 тексте .

Наиболее вероятным временем окончательной редакции библейских Хроник считается первая половина IV века до н.э. — период политической стабилизации в Палестине, хотя однозначно можно говорить лишь о послепленном времени их составления. По мнению многих исследователей,

42 Nicholson Е. IV. Deuteronomy and Tradition. - Philadelphia, 1967. - 145 p.; Weinfeld M. Deuteronomy and the Dcuteronomistic School. - Oxford, 1972. - 467 p.

43 Cross F.M. Canaanite Myth and Hebrew Epic. - Cambridge, 1973. P. 287.

44 См.: Dietrich W. Prophetie und Geschichte: Eme Redaktionsgeschichtliche Untersuchung zum deuteronomistischen Geschichtswerk. - G6ttingen, 1972. - 158 S.; Smend R. Das Gesetz und die Volker // Probleme biblischer Theologie. - Mtinchen, 1971. - S. 494-509; Veijola T. Die ewige Dynastie. David und Die Entstehung seiner Dynastie nach der deuteronomistischen Darstellung. - Helsinki, 1975. - 164 S.; Idem. Das Konigtum in der Beurteilung der deuteronomistischen Historiographie. Eine redaktionsgeschichtliche Untersuchung. — Helsinki, 1977.-147 S. эти книги являются единым целым и представляют собой попытку создания историографической модели, отличной от модели девторономической истории, хотя и являющейся ее продолжением. Местом написания книг обычно считают Иерусалим, а авторство возводится к иерусалимскому священнику, имя которого до нас не дошло.

В последние десятилетия в связи с вопросом происхождения монархии в Древнем Израиле была обозначена источниковедческая проблема, суть которой состоит в сомнениях, высказанных рядом исследователей относительно аутентичности Библии как источника для реконструкции исторических реалий. В частности, израильский археолог И. Финкелыптейн, основываясь на новейших археологических данных, оспаривает возможность существования развитого- территориально-политического образования на территории- Израиля и Иудеи в X веке до н.э.45. В Израиле государство возникает не ранее IX века до н.э., в Иудее - лишь,во?второй половине VIII века до н.э.46. Таким образом, библейская картина двух государств - сестер, представлявших собой единое демографическое- и культурное целое, не подтверждается, библейское повествование объявляется «идеологическим конструктом» послепленной эпохи47.

Кроме того, наличие зазора между народной религиозностью и яхвизмом, отраженного и в самих библейских текстах , и в археологических находках монархической эпохи, обнаруженных на территории Палестины, позволяет многим* исследователям-религиоведам делать вывод о политеистическом характере религии допленного Израиля, неотличимой от религии ханаанеев. «В течение четырех с половиной столетий существования

45 Fmkelstein /. State Formation in Israel and Judah: A Contrast in Context, A Contrast in Trajectory // Near Eastern Archaeology. - 1999. - Vol. 62. - № 1. - P. 35-52.

46 По мнению А. Йоффе, израильское и иудейское царства возникли в рамках происходившего в X-IX вв. до н.э. процесса образования на юге Леванта «вторичных этнических государств». Царь Израиля упоминается на знаменитой стеле Меши (850 г. до н.э.), от 805 г. до н.э. сохранились два фрагмента надписи in Телль Дана, в которой упоминаются и «царь Израиля», и «дом Давидов». См.: Joffe А.Н. The Rise of Secondary States in the Iron Age Levant // JESHO. - 2002. - Vol. 45. - P. 450.

47 См. также: Garbim G. History and Ideology in Ancient Israel. - New York, 1988 - 222 p.; Finkelstein I. The Archaeology of the United Monarchy: An Alternative View // Levant. - 1996. - Vol. 28. - P. 177-187; Finkelstein I. The Rise of Early Israel: Archaeology and Long-Term History // The Origin of Early Israel — Current Debate: Biblical, Historical and Archaeological Perspectives. - Beer-Sheva, 1998. - P. 7-39.

48 См., например: Иез. 20:23-32. одного или двух израильских монархических государств (1020-586 гг. до н.э.), - пишет Б. Лэнг, — основной религией (в Израиле - О.А.) была

49 политеистическая религия, неотличимая от религии соседних народов» . Подобного мнения придерживаются и другие ученые50.

Тем не менее, в настоящем исследовании мы будем исходить из того неоспоримого факта, что проблема монархии акцентирована в библейском повествовании, и трудно предположить, что она являлась, для его авторов предметом чисто теоретического интереса. «Убедительное подтверждение тому, — пишет И.П. Вейнберг, - обращение Девтерономиста к, спорам о нужности или' ненужности, целесообразности или нецелесообразности государственности, о формах управления»51. Кроме того; мы будем исходить из доверия библейскому тексту как историческому источнику в том, что основополагающие установки древнеизраильской религии оформились в домонархическую эпоху52, а все свидетельства израильского «политеизма» объясняются отступлением, осуждаемым' верными сторонниками1 яхвизма, вполне- могущими* быть и в меньшинстве, в силу чего1 и получившими в пророческих писаниях наименование верного «остатка» (~)NW) .

Степень, изученности темы. Научная литература; посвященная концепту священного царства в различных культурах, обширна. Исследования; в фокусе которых находилась проблема божественности царей и другие проблемы, связанные с феноменом царственности в Древнем мире, проводятся с начал а. XX века в рамках различных дисциплин: истории, антропологии, этнографии, религиоведения, археологии. Однако работы, содержащие компаративный анализ представлений о царственности в различных культурах, сравнительно немногочисленны.

49 Цнт. по кн.: Keel О., Uehlinger С. Op. cit. Р. 2.

50 См., например: Knauf Е.А. Zur Herkunft und Sozialgeschichte Israels. 'Das Bockchen in der Milch seiner Mutter' // Biblica. - 1988. - Vol. 69. - P. 153-169; Weippert M. Synkretismus und Monotheismus. Religionsinterne Konfliktbewaltigung im alten Israel // Kultur und Konflikt. - Frankfurt/Main, 1990. - S.143-179.

51 Вейнберг И.П. Указ. соч. С. 167-168.

52 Традиционные установки древнеизраильской религии характеризуются категорическим отрицанием религиозных практик сопредельных Израилю народов, уподобление которым всегда расценивается библейскими авторами как отступление от Яхве — Единственного Бога, Которому дозволялось поклоняться и служить.

53 См., например: Ис. 10:21-22, 37:31-32; Иер. 23:3; Мих. 5:7.

Одним из наиболее влиятельных исследований, затрагивающих проблему «божественного царства», стала знаменитая «Золотая Ветвь» Дж. Фрэзера, крупнейшего британского религиоведа и антрополога54. Дж. Фрэзер, придерживавшийся эволюционистского подхода к развитию человечества (по схеме: магия-религия-наука) настаивал на типологическом сходстве всех «примитивных» культур, к каковым он относил равно и сообщества Древнего- мира (в силу самой их древности), и современные «дикарские» культуры африканского континента. Дж. Фрэзер показывает, что мифологема царя-жреца, окутанного ореолом божественности, являлась одним из важнейших элементов мифологического сознания, универсальным для первобытных мифологий архетипом. Царей почитали не только носителями особой жизненной силы и исполнителями обрядов, от которых зависело благобытие сообщества, но и богами, способными оделить своих подданных всяческими благами. Когда царь становился немощным, неспособным исполнять свои обязанности, или в случае различных бедствий, постигающих племя; он торжественно приносился в. жертву ради процветания^ своего народа.

Приверженность эволюционистскому подходу, согласно которому религия возникает из магии, и стремление обнаружить в любой религиозной системе «магический» пласт древних верований привело Дж. Фрэзера к серьезной методологической ошибке: перенесению данных, полученных в результате исследования-культур современных «примитивных» народов, на древние цивилизации или, иными словами, проведению - тождества между деградировавшими и исходными культурными моделями (см. ниже).

Идея- ритуального убийства «божественного» царя получила,развитие в трудах последователей Дж. Фрэзера, в том числе Ч.Г. Селигмана55, Ч.К. Мика56, Т. Гэстера57. Т. Гэстер применил ее к древним ближневосточным культурам. Царь как бог или земной представитель бога ежегодно

I

54 FrccerJ.G. The Golden Bough: a Study in Magic and Religion: 12 Vols. - 3d. ed. - London, 1911-1915

I 55 Seligman Ch.G. Egypt and Negro Africa: A Study in Divine Kingship. - London, 1934. - 82 p.

56 Meek Ch K. A Sudanese Kingdom. - London, 1931. - 548 p.

57 Gaster Т.Н. Thespis: Ritual, Myth and Drama in the Ancient Near East. - New York, 1950. - 498 p. I S претерпевал символическую или даже реальную смерть. Убийство прежнего царя и восхождение на престол нового «имитировало» смерть божества плодородия и ритуально «стимулировало» его возрождение, тем самым, содействуя благобытию сообщества.

Распространенные в первобытных сообществах представления об особой священной роли царя были подробно исследованы, с привлечением с о огромного фактического материала, А. Хокартом , хотя его работа в значительной мере уже устарела. А. Хокарт исследовал систему идей, выражаемую термином «божественное царство», уделяя особое внимание представлениям о царственности на африканском континенте. Веру в божественность царей А. Хокарт относил к древнейшим проявлениям религиозности человека: «мы не имеем права, - писал он, - при нынешнем состоянии нашего знания утверждать, что поклонение богам предшествовало поклонению царям; мы этого не знаем. Возможно, никогда не было ни богов без царей, ни царей без богов»59.

Как и Дж. Фрэзер, А. Хокарт не проводил различия между древними народами и современными дикарями, исследовал представления о царственности вообще, направляя внимание не на- сущностную основу данного феномена, а на внешние его проявления. В результате одинаковую интерпретацию получили у него представления о царственности, бытовавшие в столь различных и ■ без дополнительных оговорок несопоставимых разновременных культурах, как в Вавилонии, Египте, Индии, Греции, Меланезии, Фиджи, Древнем Риме, у древних германцев и т.д. Все эти представления, по его мнению, объединяет идея царя — подателя плодородия, увеличения рождаемости людей и полезных животных, посюстороннего благобытия, исцелений, гаранта наиболее благоприятного для человеческого сообщества порядка вещей в природе60. Для А. Хокарта, как и для Дж. Фрэзера, не существует различий между первичными моделями

58 Hocart A.M. Kingship. - London, 1927. - 250 p.

59 Ibid. P. 7.

60 Ibid. P. 238. царственности, возникшими в древних ближневосточных культурах, и их формальным воспроизведением другими народами в позднейшие эпохи, что является, несомненно, серьезным недостатком его работы.

Как убедительно показано в работах видного румынского религиоведа М. Элиаде - наиболее влиятельного представителя Чикагской школы религиоведения61, а также отечественного исследователя древних религий А.Б. Зубова62, религиозность современных неписьменных народов являет собой деградировавший вариант древних религиозных традиций, сохраняющихся у этих народов в весьма редуцированном виде и все более предающихся забвению. Лишь «следы» древних верований фиксируются в их преданиях и религиозных практиках, ориентированных всецело на обеспечение сколь возможно лучшего уровня бытования человека в посюстороннем мире. Характеризуя религиозность современных неписьменных народов, М. Элиаде отмечает тот факт, что высшие небесные боги оттесняются здесь «на периферию религиозной жизни и могут быть даже преданы почти полному забвению; господствующие место занимают другие сакральные силы, более доступные для человека, более близкие к его повседневному опыту и более полезные в практическом смысле»63. «Можно сказать, - продолжает М. Элиаде, — что в данном случае мы становимся свидетелями «постепенного нисхождения сакрального в сферу

64 конкретного» .

Предельная натурализация религии, являющаяся характерной чертой современных «примитивных» сообществ, есть результат деградации, упадка религиозности. По этой причине объяснение древних верований через этнографические и мифологические материалы позднейших эпох возможно лишь при условии предварительного определения путей и логики развития сопоставляемых культур, доминанты их религиозного сознания, в противном

61 Чикагская школа начала складываться во второй половине XX века и достигла кульминации в изданной под редакцией М. Элиаде в 1987 г. многотомной Энциклопедии религий (ER).

62 Зубов А.Б. История религий: курс лекций. Книга первая. Доисторические и пнеисторические религии. — М., 2006.-436 с.

63 Элиаде Af Трактат по истории религий: Т. 1. — СПб., 1999. - С. 104.

64 Там же. С. 119. же случае оно оказывается методологически некорректным и может привести исследователя к неверным интерпретациям.

Собранный Дж. Фрэзером и другими этнологами и антропологами богатейший фактический материал послужил пищей для размышлений многим исследователям, не всегда соглашавшимся с позицией «эволюционистов». Как реакция против эволюционистского подхода к изучению древних религий во второй четверти XX века возникли два направления, в Великобритании и Скандинавии, получившие общее название школы «Миф и ритуал». В связи с феноменом древневосточной царственности школой «Миф и ритуал» был поставлен вопрос соотношения моделей царственности в различных регионах Ближнего Востока. В вышедших в свет в 1933, 1935 и 1958 гг. под редакцией профессора С. Хука сборниках «Миф и ритуал», «Лабиринт», «Миф, Ритуал и Царственность»65 были рассмотрены ритуальные практики различных народов Древнего Ближнего Востока и Малой Азии, включая древний Израиль, и сделаны выводы о существовании единой ближневосточной» «культурной модели», внутренний стержень которой составляла традиция божественного царства. Эта модель, представлявшая собой совокупность идей и культовых практик, рассматриваемых как единое целое, имеющее определенную внутреннюю логику, распространилась от одного или нескольких центров, оказавших влияние на соседние культуры. Единая культурная модель наиболее отчетливо просматривается в ряде ежегодных празднеств, в которых решающая роль отводилась • царю: ритуальное воспроизведение смерти и воскресения божества, рецитация космогонического мифа, ритуальная битва, в которой инициировалось событие победы над всеми богопротивными силами, ритуал священного брака, торжественная процессия, в которой царь представлял божество.

65 Myth and Ritual / Ed. by S.H. Hooke. - Oxford: Oxford University Press, 1933. - 204 p.; The Labyrinth / Ed. by S.H. Hooke. - New York: The Macmillan Company, 1935. - 288 p.; Myth, Ritual and Kingship / Ed. by S.H. Hooke. - Oxford: Clarendon Press, 1958. - 308 p.

Скандинавские исследователи И. Энгнель и Г. Виденгрен, подобно своим британским коллегам, настаивали на фундаментальном единстве архетипа священного царства на всем Ближнем Востоке от Египта до

Анатолии и на божественной природе всех ближневосточных царей. В своем труде, посвященном исследованию божественного царства на Древнем

Ближнем Востоке И. Энгнель приводит многочисленные свидетельства божественности» царей Египта, Месопотамии, доизраильского Ханаана, а также находит в Ветхом Завете множество свидетельств, указывающих на наличие священного царства в Израиле, обнаруживая в библейских текстах известный из вавилонских акпту мотив искупительных страданий царя, его

66 смерти и возвращения к жизни .

Г. Виденгрен указывал на месопотамское происхождение израильской мифологии и ритуальных практик. И в Месопотамии, и в сиро-палестинской доизраильской, и в израильской культурах царь рассматривался как Древо

ГП

Жизни для своего народа, восстановитель райского состояния мироздания . По мнению Г. Виденгрена, лишь сравнительно небольшая часть древнеизраильских текстов вошла в известный нам корпус книг Ветхого Завета. Это лишь те тексты, где выражено резко отрицательное отношение к мифо-ритуальной модели окружающих народов. Тексты же, отражающие мнение большинства народа, не сохранились, вследствие чего позицию этого большинства приходится реконструировать на основе лишь ряда аллюзий и полемических фрагментов. Подобные реконструкции основываются у Г. Виденгрена, как и у И. Энгнеля, на чисто формальных, внешних критериях сходства с ближневосточной традицией священной царственности и нередко оказываются достаточно произвольными.

Сходные идеи относительно израильской царственности выдвигались и прежде. Норвежский ученый 3. Мовинкель, занимавшийся исследованием

66 Engnell I. Studies in Divine Kingship in the Ancient Near East. — Uppsala, 1943. - 241 p.

67 Widengren G. The King and the Tree of Life in Ancient Near Eastern Religion. - Uppsala, 1951. — 79 p.; Idem. Early Hebrew Myths and Their Interpretation // Myth, Ritual and Kingship / Ed. by S.H. Hooke. - Oxford, 1958. -P. 149-203. так называемых «царских псалмов»68, в своем фундаментальном труде выражал убеждение в том, что эти псалмы имеют культовую основу и могут

69 служить основанием для реконструкции древнеизраильского культа . Опираясь на обширный библейский, месопотамский, египетский материал, а также на поздние раввинистические источники, 3. Мовинкель попытался реконструировать «чинопоследование» новогодних празднеств в Израиле, представлявших собой, согласно его теории, аналог вавилонского акиту, на основе чего этот исследователь делал вывод о существовании «божественного царства» в израильском варианте.

X. Шмидт, разделяя в целом точку зрения 3. Мовинкеля, придавал еще большее значение роли царя в ритуалах, связанных с воцарением Яхве, и видел в ряде царских псалмов указание на то, что интронизация земного царя повторялась ежегодно и соотносилась с воспроизводимым ритуально событием воцарения Яхве70.

После исследований, проведенных представителями школы «Миф и ритуал», как отмечал С. Брэндон, не остается сомнений в «фундаментальной важности царственности как религиозного института в различных культурах

П1

Древнего Ближнего Востока» . Тем не менее, позиция этой школы подвергалась критике со стороны многих ученых, в том числе, самого С. Брэндона, а также известного немецкого библеиста М. Нота и видного британского археолога и историка религий Г. Франкфорта, критиковавшего выводы и подход Дж. Фрэзера. Акцент на сходствах между различными культурами угрожает нивелированием их весьма существенных различий. По мнению Г. Франкфорта, аккадская ритуальная модель была совершенно

68 К царским псалмам обычно относят Пс. 2, 18, 20, 21, 45, 72, 89, 110, 132, 145 (нумерация дана по масоретскому изданию).

69 Mowinckel S.O.P. Psahnenstudien II: Das Thronbesteigungfest Jahwas und der Ursprung der Eschatologie. -Oslo, 1922.

70 Schmidt H. Die Thronfahrt Jahves am Fest der Jahreswende im alten Israel. - Tubingen, 1927.

71 Brandon S.G.F. The Myth and Ritual Position Critically Considered // Myth, Ritual and Kingship / Ed. by S.H. Hooke. - Oxford, 1958. - P. 290. безосновательно и произвольно наложена представителями школы «Миф и

72 ритуал» на религию Израиля .

Доказательству принципиальной невозможности реализации в Израиле модели «священного царства» по образцу окружающих народов была посвящена статья А. Кандолла, аргументация которого в основном базировалась на утверждении несовместимости царствования Яхве и «абсолютной власти» египетского или, хотя и в меньшей степени, месопотамского царя . Однако этот аргумент едва ли может считаться исчерпывающим, поскольку исходит, с одной стороны, из несколько упрощенного понимания древневосточной царственности, а, с другой, из недооценки степени влияния соседних цивилизаций на Израиль, стремления сгладить проблематичность института монархии в Израиле.

Принадлежащая перу Г. Франкфорта - представителя англо-саксонской школы критического религиоведения первой половины XX века, классическая монография «Царственность и боги», изданная в 1948 году74, по сей день остается наиболее фундаментальным исследованием, посвященным проблеме священного царства в Египте и Междуречье. Г. Франкфорт подходит к проблеме древневосточной царственности с точки зрения феноменологии религий, интерпретируя феномен царственности исходя из общекультурного контекста каждой цивилизации. Сопоставляя мировоззренческие концепты двух ближневосточных культур, он приходит к

ПС выводу, что они обнаруживают больше различий, нежели сходства . И в Египте, и в Месопотамии царь рассматривался как посредник между своими подданными и богами, но в Месопотамии царь был большим из людей (lu-gal - «большой человек»), избранником богов, в Египте же — воплощением божества. После выхода в свет книги Г. Франкфорта представление о

72 Frankfort Н. The Problem of Similarity in Ancient Near Eastern Religions. - Oxford, 1951. - P. 8.

73 Cundall A.E. Sacral Kingship - The Old Testament Background // Vox Evangelica. - 1969. - Vol. 6. - P. 31-41.

74 Frankfort H. Kingship and the Gods; A Study of Ancient Near Eastern Religion as the Integration of Society and Nature. - Chicago, 1948.-444 p.

75 Ibid. P. 287. радикальном различии между статусом правителя в Египте и Месопотамии прочно утвердилось в исследовательской литературе.

В эпилоге Г. Франкфорт отмечает наличие еще одной, третьей, ближневосточной модели царственности, реализованной в сиро-палестинском регионе, где проживали древние евреи. Это модель израильской монархии, происходящая от наследственного племенного института власти - власти вождя, и не обладавшая, в отличие от первых двух, священным статусом.

Работу Г. Франкфорта отличает глубокий анализ религиозных взглядов древнего человека, реконструируемых на обширном фактическом материале. Тем не менее, Г. Франкфорт, хотя и в несравнимо меньших, нежели А. Хокарт, масштабах, также привлекает для объяснения реалий далекого прошлого данные современных «примитивных» африканских культур. При всей глубине проникновения Г. Франкфорта во внутреннюю логику верований древних обитателей долины Нила и Междуречья трактовки некоторых символических образов и категорий, весьма значимых для понимания сути священной царственности, основаны в его исследовании на слишком буквальном прочтении. Например, справедливо отмечая, что доминантой духовных устремлений египтян являлась проблема жизни после смерти, исследователь говорит об этой жизни как о вечной жизни в круговращении солнца и звезд76, «реинтеграции» в жизнь природы, ее

77 циклы . Еще большей натуралистичностью отмечены интерпретации религиозных идей обитателей Древнего Междуречья, чьи интересы, по мнению Г. Франкфорта, ограничивались исключительно сферой посюстороннего. В силу «физиографических» особенностей Двуречья, его обитатели гораздо в большей степени, нежели египтяне, защищенные от внешних инвазий пустынями и живущие в достаточно стабильных климатических условиях, всегда ощущали угрозу хаотизации в случае

76 Ibid. Р. 170.

77 Ibid. Р. 117, 120. разлада между человеческим сообществом и природными силами . Гармонизации жизни сообщества с жизнью природы содействовали религиозные культы, в которых участвовали правители, боги же мыслились

79 лишь как имманентные природные силы . На решение проблемы стабилизации экологической ситуации, увеличения плодородия, земного изобилия были ориентированы культы, связанные с «умершим и воскресшим» божеством, известным в Месопотамии под различными именами. Научная честность и блестящая интуиция Г. Франкфорта делает его книгу незаменимым источником для любого исследования, посвященного древневосточной царственности, но некоторые его выводы, обусловленные

80 излишней «имманентизацией» религиозных целей древнего человека, нуждаются в корректировке.

В тот же год, что и монография Г. Франкфорта, были опубликованы лекции К. Гадда, объединенные под общим названием «Представления о божественном правлении на Древнем Востоке»81. В работе предпринят сравнительный анализ религиозных идей, связанных с генезисом и функционированием царственности в Египте, Месопотамии, у хеттов, в

Финикии, Израиле. Исследование К. Гадда, хотя и содержит многие весьма ценные замечания автора, носит более обзорный, сравнительно с фундаментальным трудом Г. Франкфорта, характер.

Религиозные аспекты древневосточной царственности и, в особенности, проблема статуса правителя в древних обществах анализируются в монографии известного византиниста и слависта Ф. Дворника, посвященной византийской теократической идее и ее истокам, которые он справедливо

82 увидел на Древнем Востоке . В отношении египетских и месопотамских представлений о царственности автор следует концепции Г. Франкфорта, полностью разделяя его точку зрения об их существенном различии:

78 Ibid. Р. 4-5.

79 Ibid. Р. 277-280.

80 Имеется в виду отнесение к реалиям посюстороннего мира.

81 Gadd C.G. Ideas of Divine Rule in the Ancient East. - London, 1948. - 101 p.

82 Dvormk F. Early Christian and Byzantine Political Philosophy: Origins and Background: 2 Vols. - Washington, 1966.-975 p. божественность» египетских фараонов, с одной стороны, и «человечность» или, самое большее, «усыновленность» месопотамских правителей богам, с другой83.

В отечественной историографии проблема священной царственности в широком культурно-историческом контексте впервые была поставлена А.Б. од

Зубовым . По мнению этого автора; особенностью и ближневосточного, и южноазиатского, и дальневосточного образа царя является его двуприродность, благодаря чему оказывается возможным осуществление правителем посредничества между своими подданными и божеством.

В настоящей работе, являющейся продолжением направления исследований А.Б. Зубова, мы будем использовать ту же, что-и Г. Франкфорт, методологию рассмотрения представлений о священном царстве и царственном священстве в контексте комплексной картины мировидения древних обитателей долины Нила и Междуречья, учитывая при этом результаты религиоведческих исследований М. Элиаде, показавшего, что во многих культурах древности прослеживается, с одной стороны, представление о некоем зазоре между совершенством мироздания в момент «начала» и его нынешним состоянием, а, с другой — стремление к устранению этого зазора. Одним из методов возвращения мироздания в «идеальное» состояние, исправления его в соответствии с замыслом-Создателя, и стала, как будет показано ниже, модель священного царства.

85

При этом особое внимание будет уделено проблеме личной эсхатологии , которая, по нашему мнению, проливает дополнительный свет на генезис и особенности функционирования царской власти и в Египте, и в Междуречье. Кроме того, в работе будет исследована специфика библейского взгляда на царственность в культурно-историческом контексте, проведен анализ влияния ближневосточных цивилизаций на образ идеального царя и

83 Ibid. Vol. I. P. 29.

84 Зубов А.Б. Харисма власти. От современности к древности (опыт архетипической реконструкции) // Восток. - 1994. - № 4. - С. 22-35; 1994. - № 5. - С. 11-21; 1994. - № 6. - С. 23-32; 1995. - № 2. - С. 80-99; Зубов А.Б., Павлова О. II. Религиозные аспекты культуры Древнего Востока: образ царя // Религии Древнего Востока. - М., 1995. - С. 34-84.

85 Под личной эсхатологией имеются в виду представления об участи человека после смерти. представления о смысле и назначении древнеизраильской царственности, которой в монографии Г. Франкфорта посвящено лишь несколько страниц эпилога.

Проблемы становления и функционирования государственности на Древнем Востоке рассматриваются в изданных Институтом востоковедения РАН сборниках статей «Государство и социальные структуры на древнем Востоке» (1989 г.) и «Государство на Древнем Востоке» (2004 г.).

В первом сборнике предпринимается попытка выяснить, как политические и идеологические институты и представления влияли на экономическую и социальную структуру общества. Однако, хотя авторы сборника и уделяют внимание религиозной составляющей государственных институтов, религия рассматривается ими лишь как «наиболее существенная часть древней идеологии»86, которая понимается как производная социально-политической жизни общества. Соответственно, первичными и наиболее значимыми для авторов сборника остаются всё же политические мотивации и смыслы, производными которых являлись, по их мнению, те или иные религиозные концепты, в свою очередь, влияющие на социально-экономическую жизнь древних обществ.

Во втором из вышеназванных сборников предметом исследования стал государственный и общественный строй государств Древнего Востока, их административные институты, право, религия. Особое внимание в сборнике уделяется концепции «восточного деспотизма». Отдельные аспекты рассматриваемой нами проблемы священного царства и царственного священства в Египте, Месопотамии, Израиле разрабатываются в статьях В.А.

0*7 ОО ОП

Якобсона , А.Б. Зубова и О.И. Зубовой (Павловой) и И.П. Вейнберга . В работе И.П. Вейнберга проводится реконструкция древнееврейской идеи s6 Дандамаев М.А. Государство, религия и экономика в древней Передней Азии // Государство и социальные структуры на древнем Востоке / Отв. ред. М.А. Дандамаев. - М., 1989. - С. 5-6.

57 Якобсон В.А. Становление империи и имперской идеолопш в древней Месопотамии // Государство на Древнем Востоке: Сб. ст. / Отв. ред. Э.А. Грантовский, T.B. Степугина. - М., 2004. - С. 124-131.

88 Зубов А.Б, Зубова (Павлова) О.И. Природа власти царей древнего Египта (К проблеме «восточного деспотизма») И Государство на Древнем Востоке . С. 204-225.

89 Вейнберг И.П. Древнееврейское государство: идея и реальность // Государство на Древнем Востоке . С. С. 300-310. государственности, повлиявшей на становление и функционирование реального древнееврейского государства. Принципиальным отличием нашего исследования является компаративный «срез» проблемы. В статье В.А. Якобсона рассматривается процесс развития политических форм в Месопотамии, динамика противостояния имперской идеологии и идеологии сопротивления имперским тенденциям. Темой исследования А.Б. Зубова и О.И. Зубовой (Павловой) является понимание египтянами духовной природы царя.

Существенный вклад в разработку проблемы сакрализации власти в истории цивилизаций в отечественной историографии внесен изданной в 2005 году одноименной коллективной монографией, в которую вошли работы ведущих отечественных историков и культурологов90. В монографии предпринимается сравнительно-типологическое исследование феномена сакрализации власти на материалах различных обществ древности, средних веков и раннего Нового времени. Особое внимание уделено вопросам соотношения сакрализации и обожествления власти, сакральных и профанных функций правителя, места институтов власти и ее носителей в картине мира. Концептуальной посылкой сборника является разделение феноменов сакрализации и обожествления власти: в первом случае носитель верховной власти признается божеством, во втором он остается человеком, «но считается обладателем особенно значительных, и притом сближающих или тесно связывающих его с божествами возможностей для обеспечения всеобщего благополучия»91. При этом, по мнению составителей сборника, обожествление земной власти и ее носителей возможно лишь в культурах, обозначенных в типологии К. Ясперса как «доосевые». Этим культурам «чуждо понятие о чем-либо «свехъестественном», «трансцендентном».Их божества конечны, уязвимы, подвержены космической несвободе; они так же «материальны», как и любые другие объекты и существа». Мир же богов

90 Сакрализация власти в истории цивилизаций / РАН. Центр цивилизационных и региональных исследований: Ч. 1-3. -М., 2005.

91 Андреева JI.A, Боидаренко Д.М. Указ. соч. С 9. здесь моделируется по образу и подобию мира людей»92. Подобная характеристика архаических культур является, на наш взгляд, по меньшей мере, спорной, и, соответственно, «картина мира» древних ближневосточных сообществ и место царственности в ней видится нам несколько иначе93. Определение ключевых «параметров» этой картины в каждой из рассматриваемых культур составляет одну из основных задач настоящей работы. Проблема разделения феноменов сакрализации и обожествления власти также представляется нам, в случае Египта и Междуречья, не до конца разрешенной, требующей дальнейших углубленных исследований всего комплекса смыслов, сопряженных с концептами царской «божественности» и «сакральности» в данных культурах.

Проблеме сакрализации власти в древневосточных обществах посвящены статьи И.А. Ладынина94 и А.А. Немировского95. В статье И.А. Ладынина содержится очерк эволюции древнеегипетских представлений о царском культе с конца додинастического периода (до XXXII-XXXI вв. до н.э.)по начало Среднего царства (XX в. до н.э.). В статье А.А. Немировского рассматривается концепция царственности в различные периоды истории Междуречья, анализируются представления о царе, его взаимоотношениях с богами и своими подданными, а также ряд других аспектов феномена сакрализации власти в инварианте месопотамской культуры, сложившемся во II-I тыс. и представлявшем собой существенную модификацию мировоззренческой системы III династии Ура.

92 Там же. С. 11.

93 Небесспорным является, с нашей точки зрения, и тезис о нспрпдаппп архаикой этического смысла противопоставлению «священного» и «профанного», то есть об отсутствии связи между ритуальной и нравственной чистотой в архаических культурах. «Ритуально чистый правитель или божество, — пишут авторы Введения, — не делается от этого (этически) лучше, он всего лишь лучше технически защищен» (там же. С. 32). Последний тезис, впрочем, отчасти верен: ритуальная чистота сама по себе не делает никого этически лучше, но этическая некачественность в нормальном случае ставит под сомнение ритуальную адекватность того или иного «священного» лица.

94 Ладынин И.А. Сакрализация царской власти в древнем Египте в конце IV — начале II тыс. до н.э. // Сакрализация власти в истории цивилизаций / РАН. Центр цивилизационных и региональных исследований. - М , 2005. - Ч. 1. / Отв. ред. Д.М. Бондаренко. - С. 63-94.

95 Нелтровский А.А. Только человек, но не просто человек: сакрализация царя в древней Месопотамии // ' Сакрализация власти. С. 95-145.

В западной историографии после выхода в свет книги Г. Франкфорта исследования в области священной царственности на Древнем Ближнем Востоке представлены сборниками статей, посвященных различным аспектам данной проблемы, обобщающих же компаративных исследований с тех пор не предпринималось.

В 1959 году в сборнике под названием «Священное Царство» были изданы материалы VIII Международного конгресса по Истории религий, проводившегося в Риме в 1955 году96. Хронологические и пространственные рамки сборника весьма обширны. Непосредственное отношение к теме настоящего исследования имеет статья К. Блеекера, посвященная статусу и

07 культовой» роли1 царицы в Древнем Египте , а также 3. Мовинкеля «Общевосточные и специфически израильские элементы- в израильской концепции священного царства»98.

Месту монархии в социо-религиозных традициях Древнего Востока посвящен изданный в 1984 году сборник, в который вошли материалы 31 Международного Конгресса Гуманитарных Наук в Азии, и Северной Африке99. Издание включает работы по отдельным аспектам политической теологии в. различных регионах: в сиро-палестинском, у хеттов, в Египте, в Месопотамии ахеменидской эпохи, ведической Индии, сасанидском Иране.

В вошедшей- в- данный сборник статье JI. Мунтинга100 на, основе материалов, из архивов царского дворца Эблы (северная Сирия, приблизительно 2400 г. до н.э.) рассматривается концепция, древней сиро-палестинской царственности. JI. Мунтинг иллюстрирует справедливость точки зрения Г. Франкфорта относительно более секуляризированного, сравнительно с Египтом и Месопотамией, характера царственности в сиро

96 La Regalita sacra : contributi al tema dell' VIII Congresso internazionale di storia delle religioni, Roma, aprile 1955 = The Sacral Kingship: Contributions to the Central Theme of the VHIth International Congress for the History of Religions, Rome, April 1955. - Leiden : Brill, 1959. - 748 p.

97 Bleeker C.J The Position of the Queen in Ancient Egypt // Ibid. P. 261-268.

98 Mowinckel S. General Orient and Specific Israelite Elements in the Israilite Conception of the Sacral Kingdom // Ibid. P. 283-292.

99 Monarchies and Socio-Religious Traditions in the Ancient Near East / Ed. by H.l.H. Prince Takahito Mikasa. -Wiesbaden: Harrassowitz, 1984.-83 p.

100 Muntingh L.M. The Conception of Ancient Siro-Palestinian Kingship in the Light of Contemporary Royal Archives with Special Reference to the Recent Discoveries at Tell Mardikh (Ebla) in Syria // Ibid. P. 1-10. палестинском регионе. Эблаитский царь III тыс. до н.э., хотя и носил титул, записанный в билингвах как шумерское еп, не являлся верховным жрецом, как это было в Шумере. Он был политической, а не культовой фигурой, хотя и не вовсе лишенной религиозного значения: правитель мог совершать жертвоприношения, являвшиеся частью официального культа в Эбле.

Другой автор сборника, К. Мысливец, в статье «Иконографические, литературные и политические аспекты идентификации бога с монархом в Древнем Египте»101 иллюстрирует на обширном материале различных периодов истории Египта идею идентификации правителя с Атумом -Творцом вселенной в гелиопольской теологии.

Вышедший в 1998 г. под редакцией Дж. Дэя сборник «Царь и Мессия в

1 ПО

Израиле и на Древнем Ближнем Востоке» содержит обзорные статьи Дж. Бейнса и В. Лэмберта по древнеегипетской и месопотамской царственности соответственно103, а также множество работ, посвященных мессианской тематике в библейских текстах и образу Мессии в постбиблейском иудаизме (в апокрифах, псевдоэпиграфах, рукописях Мертвого моря, раввинистических текстах). К сожалению, данное издание оказалось нам недоступно.

Из недавних западных исследований, посвященных проблеме священной ' царственности, следует отметить изданный в 2008 г. сборник «Религия и власть: божественное царство в Древнем Мире и позже», в который вошли материалы семинара, организованного Институтом Востока Чикагского

104 университета в феврале 2007 г . Автор введения и редактор сборника Н. Бриш, относит к наиболее перспективным на сегодняшний день направлениям междисциплинарные и межкультурные исследования, в основу которых положен компаративный подход. Пространственный диапазон

101 Mysliwiec К Iconographic, Literary and Political Aspects of an Ancient Egyptian God's Identification with the Monarch II Ibid P. 44-50.

102 King and Messiah in Israel and the Ancient "Near East: Proceedings of the Oxford Old Testament Seminar / Ed. by J. Day. - Sheffield: Sheffield Academic Press, 1998. - 528 p. - (JSOTSup 270).

103 Baines J. Ancient Egyptian Kingship: Official Forms, Rhetoric, Context // Ibid. P. 16-53; Lambert IV.G. Kingship in Ancient Mesopotamia // Ibid P. 54-70.

104 Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond / Ed. by N. Brisch. - Chicago, 2008. -271 p. - (Oriental Institute Seminars; 4). работ, представленных в сборнике, включает Древний Египет, Месопотамию,

Китай, Древнюю Персию и Древний Рим. Особое внимание уделено царственности в древней Месопотамии, со времени выхода в свет монографии Г. Франкфорта остававшейся на периферии межкультурных исследований. Ряд авторов сборника указывают на то, что в категории божественного и человеческого, используемые в научной литературе применительно к древневосточным царям; влагаются* смыслы, свойственные западной культуре, что не вполне корректно,.а также высказывают серьезные сомнения в целесообразности различения между «божественными» (в терминологии Дж. Фрэзера) и «священными» царями105. Проблеме определения- статуса месопотамских правителей посвящены работы видных ассириологов П. Михаловского106 и И. Винтер107, к которым мы будем неоднократно обращаться по ходу исследования. Кроме того, авторами сборника отмечается < необходимость отказа от универсализации предложенной'. Дж. Фрэзером- модели царственности, строящейся, на основе концепций умирающего-воскресающего бога, священного.* брака, искупительной жертвы и в особенностифитуального цареубийства, равно как

108 и от эволюционистского подхода .

Из исследований, посвященных проблеме священного царства в Месопотамии следует отметить опубликованный в 1974 году в Париже сборник «Дворец и Царственность», в который вошли материалы XIX Международного конгресса» ассириологов, проходившего в 1971 году109. Сборник содержит статьи, посвященные как общим, так и частным вопросам, связанным с концепцией царственности в различные периоды истории Междуречья, от шумерского до ассирийского и нововавилонского.

105 Set G.J. The Divine Prototypes // Ibid. P. 13-15; Gilbert M. The Sacralized Body of Akwapim King // Ibid. P. 173.

106 Michalowski P. The Mortal Kings of Ur: A Short Century of Divine Rule in Ancient Mesopotamia // Ibid. P. 3346.

107 Winter I. Touched by the Gods: Visual Evidence for the Divine Status of Rulers in the Ancient Near East // Ibid P. 75-101.

108 BrischN. Introduction I I Ibid. P. 1-2.

109 Le Palais et la Royaute / Ed. by P. Garelli. - Paris, 1974. - 490 p.

Литература, посвященная древнеегипетской царственности, обширна. Без рассмотрения этой темы не обходится практически ни одно исследование по религии Древнего Египта. Основной проблемой; разрабатываемой в историографии древнеегипетской царственности, является, вопрос соотношения между царем и Божеством110. Большинство исследователей первой половины XX столетия были согласны с мнением о божественности египетского монарха, выраженном в Энциклопедии религии и этики:-«сколь далеко мы бы ни уходили вглубь веков, мы сталкиваемся с концепцией монархии, основанной всецело на ассимиляции царя и богов»111. Многочисленные факты, подтверждающие божественность древнеегипетских монархов, были собраны французскими исследователями Ж. Байе112 и А. Морэ113. Наиболее крайней точки зрения относительно божественности египетского царя» - земного «воплощения» божества, придерживался>Г. Франкфорт.

Критическую в отношении подхода Г. Франкфорта: позицию занял французский^ исследователь Ж. Познер. В' работе «О божественности фараона»114 он предоставил убедительные аргументы в пользу человеческого статуса египетского1 монарха, божественность которого, по его мнению, являлась лишь официальной* идеологемой, метафорой. И сами правители, и народ прекрасно, сознавали реальную зависимость царей от богов, их низший, сравнительно с богами, статус.

X. Еёдике в монографии; посвященной концепции царственности в эпоху Древнего царства115, проводил различение между царем-человеком, vis-a-vis Бога, обозначаемым как hm, и царем как представителем Бога в мире людей, обозначаемым понятием nsw. Царь земной являлся временным носителем божественного царского статуса.

110 Здесь и далее, когда слово «Бог» будет употребляться по отношению к Богу-Творцу или к Верховному Божеству, оно будет выписываться с заглавной буквы.

111 Foucart G. King (Egyptian) // ERE. - Vol. VII. - P. 711.

112 Baillet J. Le regime pharaonique dans ses rapports avec revolution de la morale en Egypte : Vol. I-II. - Paris, 1912-1913.

113 MoretA. Du caractere religieux de la royaute pharaonique. - Paris, 1902.

114 Posener G. De la divinite du Pharaon. — Paris, 1960. - (Cahiers de la Societe Asiatique. Т. XV).

115 Goedicke H. Die Stellung des Konigs im Alten Reich. - Wiesbaden, 1960. - 95 S.

Представление о божественном характере института царской? власти и человечности индивидуальных. носителей царского: статуса, примиряющее две крайности, стало; весьма популярным в исследовательской литературе. «Богом» правитель являлся лишь во время совершения общественных священнодействий; когда он выступал всецело, как ритуальная фигура, образ Божества, «сливающийся» с Первообразом.,

Этот взгляд разделяет Д. Вильдунг, отмечающий, что отдельные, цари могли также возвышаться до божественного статуса по смерти116. Стремление перенести .божественный характер института царственности на личность, носителя царского статуса;, представить себя в глазах народа земной манифестацией^ Божества, побуждало царей? во все века использовать . божественные атрибуты как в изображениях, так и в текстах, сооружать гигантские колоссы, передающие, скорее, их сверхъестественные качества,, нежели, индивидуальные, свойства. Однако никогда царь, не мог стать «истинным: божеством», «природа царей никогда,не могла быть той же, что природа богов»; они'являлись «эфемерными богами»; да и то лишь в течение времени своей земной жизни, заполняя вакуум в религиозной жизни народа, по мере усложнения теологической системы все более ощущавшего свою

117 отдаленность от. богов .

JI. Белл в исследовании, посвященном культу царского Ка в Луксорском

118 храме в эпоху Нового? царства , проливающему, по его мнению, свет на саму концепцию царственности в эту эпоху, идентифицирует «божественность» царской «должности» с категорией Ка, воплощением которого становился царь в процессе коронации. Возобновление акта наделения- царя божественным Ка, «преображение» человека в бога, происходило во время; ежегодного празднества Опет. Каждый «индивидуальный» царь рассматривался, таким образом, как звено в цепи божественной царственности, восходящей к самому началу египетской

116 Wildung D. Egyptian Saints. Deification in Pharaonic Egypt. - New York, 1977. - 110 p.

1,7 Ibid. P. 27-28. '

118 Bell L. Luxor Temple and the Cult of the Royal Ka // JNES. - 1985. - Vol. 44. - P. 251-294. истории. Как воплощение царского Ка каждый царь является богом «ех officio», доколе он занимает царский престол, то есть до смерти119. JI. Белл проводит аналогию между египетской концепцией царственности и средневековой доктриной «двух тел» правящего монарха: тела «природного» и тела «политического». Последнее, будучи «бессмертной составляющей царственности», не умирает, но передается от одного «природного» тела к другому. При этом все присущие «телу природному» несовершенства никак не затрагивают «политическое» тело царя, сообщающее «бессмертие»

120 индивидуальному царю как Царю вообще .

Подобное разграничение ритуального и реального, на наш взгляд, не вполне оправдано, когда, речь идет о мировоззрении древних египтян, видевших в. царственности- именно способ устранения» зазора между ритуальным и реальным: Целью> совершения ритуала является- изменение реальности, осуществление в пространстве и времени вневременных реалий, «описываемых» той или,иной мифологемой. Действенность.же ритуала, как будет показано ниже, напрямую зависела от того, сколь полно «божественность» реально; а не только ритуально, реализовывалась в царе как единственном легитимном совершителе всех ритуалов.

Сходных, хотя и с некоторыми коррективами, взглядов1 на природу царя и царственности придерживается и Д. Нортон121, предлагающий в отношении египетского царя мыслить в терминах двух лиц, «сопребывавших» в нем. С одной стороны,, существовала его индивидуальная человеческая личность, которая.обычно не акцентировалась, хотя и не отрицалась. G другой стороны, существовало» то, что можно было бы назвать- божественной, бессмертной царской личностью, которая превосходила отдельного смертного монарха, но при этом пребывала в каждом- правящем царе. Хотя отдельные цари приходили и уходили, считалось, что на протяжении трехтысячелетней истории Древнего Египта был только1 один царь: божественная царская

119 Ibid. Р. 258.

120 Ibid. Р. 294.

121 Lorton D. The Institution of Kingship in Ancient Egypt // A Delta-man in Yebu: Occasional Volume of the Egyptologists' Electronic Forum No. 1. Universal Publishers/uPUBLISH.com. - USA, 2003. - P. 3-11. личность, которую именовали Хором или живущим царским Ка.

Полемизируя с Н.-К. Грималем, обратившим внимание на «безличный» образ монарха, складывающийся в результате анализа исторических текстов, составленных от его имени, но при этом мало говорящих о личных качествах царя, Д. Нортон высказывает мнение, что качества, отраженные в царских эпитетах, следует приписывать даже не царской должности, но интерпретировать их как идеальные качества этой божественной личности.

Концептуальное значение для настоящей работы имеет исследование немецкого египтолога, историка религии и культуры Я. Ассмана «Египет:

122 теология и благочестие ранней цивилизации» . В данной работе, охватывающей весь период существования египетской культуры, концепция царственности рассматривается в рамках комплексного исследования египетской религии, в которой центральное место занимает категория маат -идея разумного порядка, управляющего всем и охватывающего мир людей, вещей, природы и космических явлений. Методологически интересна для нашей темы интерпретация генеалогии и назначения царской власти, предложенная Я. Ассманом на основе анализа космогонических текстов и ряда египетских мифологем, в частности, осирического мифа.

Значительный интерес для понимания феномена священного царства, сакрального статуса, ритуальной роли и титулатуры женщин царского дома (супруги, матери, дочери царя) в Древнем Египте представляет исследование JI. Трой, содержащее глубокий анализ египетских мифологем, категорий и символических образов, в особенности тех, что связаны с «женскими» божественными сущностями123.

Из сравнительно недавних работ, посвященных проблеме древнеегипетской царственности, следует отметить вышедший в 1995 году сборник «Царственность в Древнем Египте»124, охватывающий все периоды истории Египта, начиная с додинастического. По мнению Дж. Бэйнса, чья

122 Ассман Я Египет: Теология и благочестие ранней цивилизации: Пер. с нем. -М., 1999.-368 с.

123 Troy L. Patterns of Queenship in Ancient Egyptian Myth and History. - Uppsala, 1986. - 236 p.

124 Ancient Egyptian Kingship / Ed. by D. O'Connor, D.P. Silverman. - Leiden, New York, Koln, 1995. - 347 p. статья «Царственность, дефиниция культуры и легитимация» вошла в указанный сборник125, царь занимал промежуточное положение между богами и людьми. Он находился в подчиненном положении по отношению к богам, о чем, в частности, свидетельствуют изображения поздней додинастической эпохи, на которых царь представлен принимающим дар жизни от богов. Однако царские изображения значительно превышают в размерах другие человеческие существа, что позволяет Дж. Бэйнсу прийти к заключению о большей близости царя к миру богов, нежели людей. Исследователь считает оправданным деление всех населяющих Космос существ на четыре категории: царь, боги, духи умерших и люди. В соответствии с этим делением, три действия конституируют круг царских обязанностей: он умилостивляет богов, совершает заупокойные приношения ради умерших, «судит» своих живых подданных. Взаимодействие людей с богами могло осуществляться только.через царя.

Вопрос ритуальной роли раннединастических правителей, а также особенности царских и частных погребений эпох Раннего и Древнего царств, рассматриваются в статье «Истоки египетской царственности» того же автора126, указывающего на ритуализацию всей сферы царского правления уже в самые древние времена, позволяющую говорить о «ритуале правления».

Особенностям функционирования института царской власти при XVIII и XIX династиях посвящены статьи Д. Редфорда127 и В1 Мернейна128.

В связи с библейским взглядом на монархию внимание исследователей, начиная со второй половины XIX века, было обращено, прежде всего, на амбивалентность структуры библейского повествования, в центре которого находится данная тематика. Для объяснения противоречивости библейского текста использовался метод литературного анализа, результаты же

125 Baines J. Kingship, Definition of Culture, and Legitimation // Ibid. P. 3-47.

126 Baines J. Origins of Egyptian Kingship // Ibid. P. 95-155.

127 Redford D.B. The Concept of Kingship During the Eighteenth Dynasty II Ibid. P. 157-183.

128 Murnane W.J. The Kingship of the Nineteenth Dynasty: A Study in the Resilience of an Institution // Ibid. P. 185-217. сравнительного анализа моделей царственности окружающих Израиль народов для этой цели не привлекались.

Долгое время большинство, исследователей находилось под влиянием

100 концепции Ю. Велльгаузена , согласно которой две различающиеся оценкой'института царской власти традиции, обнаруживаемые в 1 Цар. 7-12, восходят к разновременным источникам: 1 Цар. 9:1-10:16; 11, где царственность оценивается^ положительно, относится к более раннему и аутентичному источнику, а 1 Цар. 7:2 - 8:22; 10:17-27; 12 - к более позднему и менее исторически достоверному, имеющему явную антимонархическую направленность. Антимонархическая полемика, полагал Ю. Велльгаузен, не могла начатьсяфанее падения Северного царства — события; затмившего все очевидные на момент установления царственности преимущества монархического устроения; Возникновение монархической формы правления в Израиле стало, по- мнению Ю. Велльгаузена, высочайшей точкой его истории, по отношению к которой! теократия послепленного периода представляла собойшесомненный регресс.

Исходные посылки данного, историко-критического, подхода к библейскому тексту вообще и к повествованиям об учреждении царственности в частности состоят в том, что библейский рассказ представляет собой результат позднейшей обработки древних преданий, передаваемых из поколения в поколение, то есть не является информацией, сохраненной современниками событий. Каждая обработка несет на себе отпечаток той или иной концепции, в которую редакторы «укладывали» имеющиеся в их распоряжении данные, чем и объясняются некоторые противоречия, в том числе в отношении к событию установления института царской власти, прослеживающиеся в девтерономической.истории.

М. Нот, соглашаясь с мнением Ю. Велльгаузена и других исследователей, придерживающихся сходных взглядов на библейское повествование, приписывал негативную оценку монархии Девтерономисту,

129 Wellhausen J. Prolegomena to the History of Ancient Israel. -New York, 1957 [1885]. - 552 p. работавшему в Палестине во время вавилонского плена130. Историческая картина, представленная Девтерономистом, получилась в результате наложения его историко-богословской схемы на доступные ему древние предания (1 Цар. 9:1-10:16; 11), содержащие более или менее позитивную оценку монархии - таким образом сложились 1 Цар. 7-12. «Этот исторический труд, написанный под впечатлением национального краха и распада, естественно, содержит негативную оценку монархии», — писал Дж. Бленкинсопп131, разделявший точку зрения Ю. Велльгаузена и М. Нота.

Несмотря на то, что взгляды Ю. Велльгаузена и М. Нота пользовались поддержкой со стороны многих исследователей, еще с 60-х годов XX века стали появляться работы, авторы которых высказывали критическое к ним отношение. А. Вайзер, опровергая заключения Ю. Велльгаузена, не соглашался с антимонархической позицией составителей библейского повествования об установлении монархии: все предания; вошедшие в 1 Цар. 7-12, передают настроения описываемой эпохи, в них отрицается лишь царственность по образу окружающих народов, а не институт монархии как

-132 таковой .

М. Вайнфельд выражал уверенность в про-монархических настроениях Девтерономиста и полагал, что составителями девтерономической истории

1 o'l являются придворные писцы . Главы 7-12 Первой книги Царств, содержащие антимонархическую полемику, резко контрастирующие с остальной частью девтерономической истории, могут вообще не принадлежать перу Девтерономиста.

К.-Х. Бернхардт134 также был убежден, что ни Второзаконие, ни исторические традиции, возникшие на его базе, не знают фундаментального отвержения монархии, но только критику отдельных царей — настолько,

130 Noth М. Op. cit.

131 Blenkmsopp J. The Quest of the Historical Saul // No Famine in the Land / Eds. J. Flanagan and A.W.Robinson. -Missoula, 1975.-P. 77.

132 Weiser A. Samuel: Seine geschichtliche Aufgabe und religiose Bedeutung. Traditionsgeschichtlichc Untersuchungen zu I Samuel 7-12.-G6ttingen, 1962.-94 S.

133 WeinfeldM. Deuteronomy and the Deuteronomistic School. - Oxford, 1972.-467 p.

134 Bernhardt K.-H. Das Problem der altorientalischen Konigsideologic im Alten Testament unter besonderer Beriicksichtung der Geschichte der Psalmenexegese dargestellt und kritisch gewurdigt. - Leiden, 1961. -351 p. насколько они не соответствовали очерченному в законах о царе (Втор. 17) образу идеального правителя. К.-Х. Бернхардт отмечал также, что исследование источников, относящихся к эпохе Плена и послепленным временам (книги Паралипоменон, пророки, апокалиптические писания) показывает, что во время Плена антимонархические настроения имели тенденцию, скорее, к смягчению, нежели к ужесточению, и, кроме того, идею фундаментального неприятия царственности в эпоху Плена и позже трудно увязать с процессами, происходящими в ту же эпоху, именно - с эсхатологическими надеждами на царя-спасителя от семени Давида, находящимися в фокусе веры иудеев.

X. Букер, поддерживая-мнение Мартина Нота о принадлежности 1 Цар. 7:2 - 8:22; 10:17-27;, 12 Девтерономисту, впервые предпринявшему труд по составлению историописания Израиля, не видел противоречий между собственной позицией автора и ранней традицией, сохраненной им в 1 Цар. 9:1-10:16: «царственность никоим образом не отвергается в корне; ее начало обязано непосредственному действию Яхве, от которого она принимает свой религиозный статус»135. Элементы критики царственности, по мнению этого исследователя, безусловно, присутствуют в библейском повествовании, но они, скорее, суть предостережение Израилю, нежели отвержение института царства как такового.

Т. Ишида в своей докторской диссертации, посвященной вопросу происхождения династического царства в древнем Израиле136, утверждал, что все предания, входящие в 1 Цар. 7-12, отражают взгляды современников описываемых событий, и прослеживаемая в них неоднозначность отношения к монархии есть характерная черта той эпохи, сохраненная в библейском рассказе об установлении царственности. В качестве возможных причин неоднозначного отношения исследователь называет, во-первых, конфликт интересов различных политических групп, возникший в связи с новой

135 Boecker H.J. Die Beuerteilung der Anfange des Konigtums in den deuteronomistischen Abschnitten. Ein Beitrag zum Problem des «deuteronomistischen Geschichtswerks». -Neukirchen, 1969. — S. 35.

136 Ishida T. The Royal Dynasties in Ancient Israel. A Study on the Formation and Development of Royal-Dynastic Ideology. - Berlin, 1977. - 211 p. политической ситуацией, во-вторых, формирование фундаментальных традиций древнеизраильского сообщества происходило в домонархический период, что обусловило сильные антимонархические настроения внутри этого сообщества, в-третьих — антимонархические ■ настроения в действительности могли быть направлены против конкретного человека -Саула137. Т. Ишида категорически не согласен с представлением о позднем распространении антимонархических настроений и критическом отношении к институту царской власти самого Девтерономиста.

И.П. Вейнберг, уделяющий в своей работе «Рождение истории» значительное внимание проблеме царственности, царства и царя в историческом процессе и анализирующий место указанной триады в модели

1 о мира ближневосточного историописания> середины I тыс. до н.э. , придерживается точки зрения, согласно которой в девтерономическом сочинении и в ветхозаветной модели мира в целом «имеются две противоположные ориентации - анти- и прогосударственная, первая более древняя, и вторая более поздняя, которые с разной интенсивностью проявляются в- различные эпохи ветхозаветной истории и в различной социально-идеологической среде»139.

Таким образом, проблема амбивалентности в отношении института царской власти в библейском повествовании либо сглаживалась, либо решалась путем выделения позиций автора (или группы авторов) и используемых им источников и выявления зазора между этими позициями. Г. Гербрандт в своем исследовании «Царственность согласно Девтерономической Истории»140 отмечал узость последнего подхода. Ставя целью своего исследования выяснение взгляда Девтерономиста на царственность в Израиле, Г. Гербрандт исходит из того, что неоднозначное отношение библейского историографа к монархии не может быть объяснено

137 Ibid. Р. 29-31.

138 См. также: Вейнберг И.П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. - М.: Наука, 1986. - С. 115140.

139 Вейнберг И.П. Рождение. С. 169.

140 Gerbrandt G.E. Kingship according to the Deuteronoraistic History. - Atlanta, 1986. - 229 p. соединением в его произведении разновременных преданий, в том числе тех, которые не укладываются в его богословскую схему. «Почти невероятно, — пишет он, — чтобы . Девтерономист включил в свою историю предания 1 Цар. 9:1-10:16; 11, резко противоречащие его идеологии, а затем, дабы опровергнуть их, написал повествование 1 Цар. 7:2-8:22; 10:17-27; 12, характеризующееся амбивалентностью. Более правдоподобно, что Девтерономист использовал в своем историописании имеющиеся в его распоряжении источники, приспособив их к своему труду таким образом, чтобы полученное в результате произведение отражало его собственную точку зрения. Это означает, что не только повествования, составленные самим Девтерономистом, выявляют его взгляды, но и те предания, которые он включил в свой труд, также важны (для этой цели — О.А.)»ш.

На наш взгляд, неоднозначное отношение к царственности, прослеживающееся в девтерономической истории, является приемом, намеренно примененным библейскими авторами для создания цельной картины, выявляющей теологическую проблему места монархии в Израиле. На то, что повествование об установлении царственности в Израиле построено таким образом, чтобы высветить теологическую проблематичность этого события, указывали, в частности, Д. Маккарти142 и А. Майес143. Однако при всех обозначенных выше подходах эта проблема в значительной степени теряет свою остроту. Полностью разделяя позицию Г. Гербрандта относительно концептуальности и цельности библейского историописания, мы постараемся рассмотреть поставленную библейскими авторами проблему исходя из круга религиозных идей, с древнейших времен сопряженных с феноменом царственности и образом царя на Ближнем Востоке и, безусловно, известных и библейскому историописателю, и еврейскому народу описываемых им эпох. Поскольку установление

141 Ibid. Р. 142.

142 McCarthy D.J. The Inauguration of the Monarchy in Israel // Interpretation. - 1973. - Vol. 27. - P. 401.

143 Mayes A.D.H. The Rise of Israelite Monarchy // Zeitschrift fur die alttestamentliche Wissenschaft. - 1978. - Bd. 90.-P. 12. института царской власти в Израиле обусловлено желанием уподобления «прочим народам» (1 Цар. 8:5), именно историко-религиозный контекст может дать целостное понимание места и роли монархии в религиозно-политической традиции библейского Израиля.

Методология исследования. В работе будет использоваться историко-феноменологический метод, являющийся одним из наиболее распространенных в современных историко-религиозных исследованиях. Наиболее видные представители этого метода — Р. Отто, Г. ван дер Леув, М. Элиаде. Исходной посылкой историко-феноменологического направления в религиоведении является убеждение в том, что, во-первых, религиозное переживание ' порождается- сакральной реальностью, независимой от

144 человеческого, сознания , и, во-вторых, что эта реальность может иметь различные культурно обусловленные проявления в истории тех или иных народов» или цивилизаций. При этом каждый культурно-исторический феномен рассматривается в^ системе его > собственной, внутренней''логики. К числу таких феноменов- мы» относим и институт священного царства, исследование которого будет проводиться в контексте комплексной*картины мировидения человека1 на Древнем Ближнем Востоке.

Также в работе будет использован компаративный культуроведческий подход, позволяющий обнаружить типологически сходные моменты и различия- в мировоззренческих основаниях генезиса государственности и функционирования царской власти в рассматриваемых ближневосточных обществах, выявить специфические и общие черты во взглядах на священническую роль царя.

Научная-новизна исследования состоит в следующем: 1. Впервые в^ отечественной историографии на основе историко-феноменологического метода и междисциплинарного подхода выявляется существенная роль стремлений к восстановлению первоначального всевластия божественного Царя и победе над смертью- в религиозных

144 Опытом «нуминозного» в терминологии Р. Отто. См.: Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным: Пер. с нем. — СПб., 2008. — С. 19. мотивах возникновения государственности в древних ближневосточных обществах.

2. На основе реконструкции, комплексной картины мировидения древнего человека на Ближнем Востоке предлагается новая интерпретация проблемы «демократизации» царского заупокойного культа в . Древнем Египте, отношения: священного брака в Междуречье к заупокойным верованиям; шумеров, соотношения божественного и человеческого в древневосточных царях.

3. Выявляется общее; и особенное в динамике исторического развития комплекса представлений о роли царя в рассматриваемых обществах. Упования на сотерическую миссию монарха сменяются: в конце III тыс. до н.э. и в Египте, и в Междуречье упадком; этих верований. В Израиле при «канонической» (в рамках яхвизма) невозможности; сотериологии, связанной с фигурой царя, с одной стороны, и фактическом тяготении народа к модели царя-спасителя, с другой, крах монархии; сопровождался; возникновением ожиданий эсхатологического явления царя- спасителя Израиля:

4; Предлагается объяснение историософского смысла конфликта между силами притяжения к ближневосточной модели царственности в Древнем Израиле и отталкивания от нее исходя, из культурно-исторического контекста.

5. Впервые в отечественной историографии вопрос о причинах присвоения царского титула Иисусу Христу в раннехристианских текстах рассматривается в контексте исконной семантики этого титула, выявляемой на основе анализа древневосточных памятников.

Теоретическая и практическая значимость, работы. Результаты данного исследования важны для развития теории генезиса государства и политической власти и могут быть учтены в; работах, затрагивающих проблематику культуры политических отношений на Древнем Ближнем Востоке. . Материалы и выводы диссертации могут использоваться в дальнейших исследованиях по истории Древнего мира, религиоведению, ретроспективной политологии, библеистике, а также при составлении соответствующих лекционных курсов в высших учебных заведениях. Многие наблюдения и выводы диссертации будут интересны широкому кругу историков, культурологов, религиоведов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, в которых решаются основные исследовательские задачи, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений и условных обозначений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Священное царство и царственное священство в религиозно-политической традиции Древнего Ближнего Востока: Египет, Месопотамия, Израиль"

Заключение

В данной работе исследовалась система представлений о священном царстве и царственном священстве в государственных сообществах Древнего Египта и Междуречья, а также проблема влияния этих представлений на библейский Израиль. В ходе исследования были проанализированы различные источники, позволяющие реконструировать религиозные воззрения ближневосточных народов, понимание которых необходимо для прояснения причин возникновения государственности и места этого института в мировоззренческой'системе Древнего Ближнего Востока.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.

Круг идей, связанных с феноменами священного царства и царственного священства, обнаруживает определенное типологическое сходство в Египте и Междуречье. И в древнеегипетском, и в шумерском религиозном мировосприятии царский статус являлся прерогативой- Бога-Творца / Верховного Божества, царственность земная вторична относительно царственности небесной, а политические коннотации этого института несущественны относительно религиозного его смысла.

В Египте воцарение Бога-Творца означало действенность Его сил в земном мире и противополагалось до-космогоническому в-Себе-пребыванию. Подобные представления имели место и в Древнем Шумере: мифологический образ нисхождения небесной царственности на землю содержит в себе идею распространения власти Небесного Царя на земной мир, утверждение Верховного Божества, правившего дотоле лишь миром божественным, Царем Неба и Земли.

В Египте и Шумере прослеживается сходство и в религиозных мотивах государствообразования. Ключом* к пониманию религиозных причин генезиса института царской власти в этих культурах является мифологема отстранения Верховного Божества от правления земным миром, сохранившаяся в мифологических преданиях многих народов, как правило, более-менее отчетливо сознающих огромное значение этого события для судеб мироздания: им был положен конец некоему первоначальному этапу бытия мира, радикально отличающемуся от нынешнего характером отношений Бога и человека.

В Египте представление об искажении первоначального миропорядка нашло отражение в осирическом предании, связующем мотив борьбы за престол Атума, Владыки-Вседержителя, с причинами смертности человека. В Месопотамии, по представлениям, фиксируемым в исторический период, сферой правления Ана, верховного Божества месопотамского пантеона, являются Небеса, Он превращается в deus otiosus. В эпоху зарождения государственности на юге Междуречья и в долине Нила обе великие ближневосточные культуры являли собой яркий пример религиозных традиций, ориентированных на исправление мироздания, возвращение его под власть Творца, упразднение всевластия смерти. Этой цели и служила земная царственность.

С начала эпохи Древнего царства в Египте отмечается тенденция все большей сакрализации монарха, углубления веры в необходимость и возможность посредничества одного в деле спасения многих. По всей вероятности, представление о царе как «владыке ритуала», единственном легитимном жреце проистекает из его роли в заупокойном культе. Начало единой государственности ознаменовалось передачей царю всех жреческих прерогатив, связанных с заупокойным культом, обязанность совершения которого прежде вменялась сыну каждого умершего. Сущность священнического служения царя в области заупокойного культа состояла в преображении в божественных 2hw, то есть в бого-приобщении, своих верноподданных, мыслившихся его земным «продолжением».

В эпоху Древнего царства на правителя были перенесены все упования, связанные с явлением божественных сил и в мире живых, о чем свидетельствует, в частности, включение имени Ра в царскую титулатуру. Священническая миссия здравствующего монарха состояла в космизации подвластной ему страны, в идеале — всего мироздания, посредством хранения и восстановления маат, ведения победоносных войн, целью которых считалось распространение маат на весь мир.

В царе и через царя упразднялся породивший хаос и смерть «раздор» (hnnw) в божественной Девятерице, примирялись «Два Владыки» (Хор и Сет), и, тем самым, исправлялась разлаженность мироздания, а также, что особенно важно, человеческого естества. Царь как примиритель Двух Владык являлся Совершенным Человеком, в котором в полной мере реализовывалось человеческое естество. Царь подавал возможность участия в этом изначальном человеческом совершенстве своим верноподданным.

Поскольку в древнеегипетском мировосприятии божественность и царственность традиционно считались понятиями синонимичными, а залогом победы над смертью любого человека являлась его богопричастность, регулярное присвоение царского статуса и царских инсигний лицам нецарского звания в заупокойных текстах и изобразительных мотивах с конца эпохи Древнего царства может объясняться не эгалитаризацией царского заупокойного культа и приспособления исконно царских текстов для частных лиц, но возобновлением уходящей в глубины доистории веры в божественность каждого воскресшего, символически выражаемой царскими регалиями, которые в действительности являются инсигниями Всецаря -Бога-Творца.

В силу неразрывной связи божественности и царственности представление о божественности царей сохранялось на протяжении всей египетской истории, хотя по-настоящему актуальной роль царя как посредника — бога и совершенного человека, священника, восстанавливающего божественное царство и переводящего своих подданных из смерти в жизнь, была лишь в эпоху Древнего царства. Кризис египетской государственности I, II, и III Переходных периодов и Саисской эпохи во многом следует рассматривать как следствие прогрессирующего упадка представлений об исключительной сотерической миссии царя среди египтян. Уже на исходе Древнего царства идея необходимости ритуального эквивалента Хора, воскрешающего отца своего Осириса, уступает место представлению, что только личная праведность открывает перед каждым, человеком врата Неба.

Процесс формирования властных структур в Древнем Междуречье также сопровождался присвоением статуса посредников, между божественным и земным мирами, правителям, культовая роль которых превосходила политическую и являлась первичной по.отношению к ней:

Сущность царственного священства в Месопотамии, как и в Египте, состояла в распространении власти божественного Царя на весь земной.мир, претворении его в священное пространство, характеризующееся неотчужденностью Земли от Неба, а также, как это было* и в Египте - в восстановлении человеческого-естества в его совершенном состоянии^

Возможной.'причиной^соединения священства и,царства в Месопотамии* являлось стремление к уменьшению-зазора между фактической реальностью и ее «идеальной» парадигмой, минимизации разрыва между «священным» и «профанным»,- областью-культа и сферой* политики. С исполнением» задачи, освящения, космизации. мира и «онтологического» исправления человека (царских верноподданных) была связана деятельность царей по строительству и восстановлению храмов, законодательная, военная, пастырская деятельность.

Основным методом соединения земного с небесным, приобщения1 божественному являлся в Междуречье священный брак, в котором правитель выступал как человеческий супруг богини. Таким образом, как и в Египте, в-Месопотамии божественное входило в со-общение с земным через царя. Хотя всегдашнее памятование «человечности» правителя- отличает месопотамскую традицию священного царства от египетской, отличие это лишь внешнее: внутренний стержень обеих древних культур составляло чаяние жизни под владычеством Небесного Бога, реализуемое через царя — соединителя-божественного и земного миров.

Со священным браком связывались в Шумере и надежды на победу над смертью. Представление о мире мертвых как «стране без возврата» -сравнительно позднее явление, не характерное для эпохи начала государственности в Шумере.

Заупокойные практики РД эпохи и аллюзии в позднейших текстах свидетельствуют о типологической близости в сфере заупокойных чаяний и методов их реализации шумерской и древнеегипетской культур на заре их истории. В заупокойном контексте роль месопотамского правителя как совершителя священного брака, являвшегося способом замещения смертного бессмертным с целью победы над смертью, типологически подобна роли египетского царя - подателя Ока Хора своим умершим верноподданным.

Посредническое служение вменялось и живым, и умершим правителям Древнего Междуречья: первые, выступая в качестве супругов богини в ритуале священного брака, скрепляли связь Небес и Земли, тем самым, способствуя благобытию своих подданных в этом мире, вторые почитались как победители смерти, переводящие своих верноподданных в Инобытие. Потребность в осуществлении этих чаяний и послужила, по всей вероятности, существенным фактором в процессе генезиса и институциализации государственности в Месопотамии.

После падения III династии Ура религиозная составляющая царской власти все больше уступает место политической, использующей религию лишь для своей легитимации. Дальнейший ход истории отмечен в Междуречье все большей формализацией и идеологизацией религиозного аспекта царской власти.

Принципиальным отличием яхвизма от религий Древнего Египта и Месопотамии являлось отсутствие в нем сотерической составляющей как личной, так и коллективной эсхатологии. Поэтому, а также ввиду отсутствия представления о возможности исправления мироздания, возвращения его в идеальное первозданное состояние посредством тех или иных ритуальных действий, принцип посредника между Богом и человеком, спасителя от смерти во все времена оставался чуждым яхвизму.

Прочно связанные: с царственностью в великих соседних державах сотерические коннотации позволяют заключить, что установление монархической; формы правления по образу прочих народов обусловлено в Израиле желанием народа иметь от правителя не только политические, но и сотерические гарантии: По этой причине учреждение монархии рассматривается, библейскими авторами как. богоотступничество, измена народа своему призванию.

Сфера ответственности израильского царя и его роль в жизни сообщества должна4была ограничиваться решением социально-политических вопросов ш не. могла быть сопоставима со сферой ответственности- и ролью ближневосточных монархов-космократоров, спасителей своих подданных. Тяготение народа и его царей' к реализацию сотериологической модели царственности по образу соседних народов, явилось, согласно; Девтерономисту, причиной постигших Израиль и Иудею бедствий, приведших в конце концов к краху монархической: системы правления как таковой.

Однако; несмотря на несомненную чуждость яхвизму, идея царя-спасителя, парадоксальным образом, становится* органической частью иудейской традиции; Поскольку тема спасения? в ветхозаветной, религии; связана с идеей союза-завета, наименование дарованного, царю Давиду обетования Яхве словом Л^Л придает, институту царской власти сотерические коннотации; хотя и принципиально иные, нежели у прочих народов - - не предполагающие. выхода за пределы истории, не связанные с проблематикой жизни после смерти.

Реминисценции ближневосточного образа идеального царя, царя-спасителя, прослеживаются в мессианских ожиданиях,. формирующихся уже в эпоху изгнания, под влиянием которых "находились и авторы библейских исторических и пророческих книг. Именно этим объясняется амбивалентное отношение авторов девтерономической истории к царственности.

Установление монархического института по образу прочих народов сопряжено с усилением опасности религиозного синкретизма, грозит ассимиляцией с народами, из среды которых «выделен» Израиль, а потому получает негативную оценку. Однако идея царя-спасителя, совершенного человека, образа Бога на земле сохраняет свою притягательность и для Девтерономиста, и для Хрониста, и для пророков, использующих ее для возвещения народу грядущего спасения в эпоху катастроф, постигших Северное и Южное царства.

Тем не менее, сознание неприемлемости идеи сотерии, реализуемой через соединение в одном лице священства и царства, сохраняется в иудейской традиции. В-мессианских чаяниях на исходе эпохи Второго храма царские и священнические прерогативы остаются разделенными. С царственным потомком Давида — мессией-давидидом, связывались по преимуществу надежды на решение социально-политических задач.

Идея Царя-Спасителя, совершающего священнодействие примирения небесного и земного и упраздняющего смерть, чуждая иудейской религиозной культуре, но столь органичная египетской и месопотамской, стала центральной составляющей раннехристианского учения. Раннехристианские представления о Едином Посреднике между Богом и людьми - «Человеке Иисусе Христе» (1 Тим. 2:5) и Сыне Божием, во многом сближаются с древними ближневосточными верованиями. Этим объясняется использование для описания спасительной миссии Иисуса двух мессианских образов: сына Давидова — праведного царя Израиля, и Мелхиседека — ближневосточного царя-священника.

Список научной литературыАстапова, Ольга Рудольфовна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Синодальный перевод: 4-е изд. Брюссель, 1989.

2. Еноха книга Эфиопская версия апокрифической книги Еноха. Рус. перевод: Книга Еноха: Апокрифы / Пер. прот. А. Смирнова. - М.: Азбука-классика, 2003. - С. 13-96.

3. Заветы двенадцати патриархов, сыновей Иакова Публ.: Charles R.H. The Greek Versions of the Testaments of the 12 Patriarchs. - Oxford, 1908. Рус. перевод: Книга Еноха: Апокрифы / Пер. прот. А. Смирнова. - М.: Азбука-классика, 2003. - С. 208-280.

4. Законы Липит-Иштара Публ.: Steele F.R. The Code of Lipit-lshtar // AJA. - 1948. - Vol. 52. - № 3. - P. 425-450. Engl, transl. by S.N. Kramer: ANET. -P. 159-161.

5. Законы Ур-Намму Публ.: Roth M.T. Law Collections from Mesopotamia and Asia Minor. Atlanta: Scholars Press, 1995. - (Writing from the Ancient World / Society of Biblical Literature; 6). - P. 13-21. Рус. перевод В.A. Якобсона: ВДВ. - С. 160-162.

6. Иудейские древности Иосиф Флавий. Иудейские древности. Сочинение в 20-ти книгах: в 2 т. - М.: ACT, 2007.

7. Кумранские тексты Публ.: The Dead Sea Scrolls. Study Edition / Ed. by F. Garcia Martinez and EJ.C. Tigchelaar. - Leiden: Brill, 1999. - 1361 p.

8. Об Исиде и Осирисе Плутарх. Об Исиде и Осирисе. Пер. Н.Н. Трухиной: ВДИ. - 1977. -№ 3. - С. 253-265; № 4. - С. 229-249.

9. Псалмы Соломона Ветхозаветные апокрифы / Пер. с греч. Е.В. Витковского. -М.: ACT, 2001. - С. 139-174.

10. Сказание о Саргоне Публ.: King L.W. Chronicles Concerning Early Babylonian Kings. Vol. II. - London: Luzac and со., 1907. - P. 87-96. Engl, transl. by E.A. Speiser: ANET. - P. 119; рус. перевод И. Дьяконова: ЛДМ. -С. 297-298,420-421.

11. Энума Элиш (аккадская поэма о сотворении мира). — Публ.: Smith G. The Chaldean Account of Genesis. London, 1876. Engl, transl. by E.A. Speiser: ANET. - P. 60-72; рус. перевод В. Афанасьевой: ЛДМ. - С. 35-57, 342349.

12. Эпос о Гильгамеше Публ.: Thompson R.C. The Epic of Gilgamish. -Oxford, 1930. Engl, transl. by E.A. Speiser: ANET. - P. 72-99; рус. перевод И. Дьяконова: ЛДМ. - С. 137-207, 367-380.

13. Die altagyptischen Pyramidentexte Публ.: Sethe К. Die altagyptischen Pyramidentexte: 4 Vols. - Leipzig: Hinrichs, 1908-1922.

14. Biblia Hebraica Stuttgartensia. Stuttgart, 1990.

15. The Book of Gates Публ.: Piankoff A. The Tomb of Ramesses VI. - New-York: Pantheon Books, 1954. - (Bollingen Series XL, 1). - P. 137-224.

16. The Cursing of Agade ETCSL 2.1.5.

17. The death of Gilgames -ETCSL 1.8.1.3.

18. Dumuzid-Inana A (a balbale to Inana) ETCSL 4.08.01.

19. Dumuzid-Inana D1 (a song of Inana and Dumuzid) ETCSL 4.08.30.

20. Dumuzid-Inana H (a tigi to Inana) ETCSL 4.08.08.

21. Dumuzid-Inana P (a balbale to Inana) ETCSL 4.08.16.

22. Dumuzid's dream ETCSL 1.4.3.

23. Ean. 1 (надпись Эаннатума на «Стеле коршунов») Публ.: SAK 10. 4. а; Steible Н. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil I. -Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982. - S. 120-145.

24. Ean. 2 (победная реляция Эаннатума, энси Лагаша) Публ.: SAK 20. 4. b; Steible Н. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil I. -Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982. - S. 145-151.

25. The Egyptian Book of the Dead Публ.: Naville E. Das Agyptische Totenbuch der XVIII. bis XX. Dynastie aus verschiedenen Urkunden zusammengestellt. - Berlin, 1886; Budge E.A.W. The Chapters of Coming Forth by Day. - London, 1898.

26. The Egyptian Coffin Texts Публ.: Buck A. de. The Egyptian Coffin Texts: 7 -Vols. - Chicago: University of Chicago Press, 1935-1961.

27. An Elegy on the death of Nannaya ETCSL 5.5.2.

28. Enki and the world order ETCSL 1.1.3.

29. Enki and Ninmah ETCSL 1.1.2.

30. Enlil A (Enlil in the E-kur) ETCSL 4.05.1.

31. Enlil and Ninlil ETCSL 1.2.1.

32. Enmerkar and En-suhgir-ana ETCSL 1.8.2.4.

33. Ent. 28-29 (надпись Энметены, энси Лагаша, на глиняных конусах) — Публ.: SAK 36. 6. n; Steible Н. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil I. Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982. - S. 230245.

34. The Epic of Anzu Публ.: Annus A. The Standard Babylonian Epic of Anzu. -Helsinki, 2001. Engl, transl. by E.A. Speiser: ANET. - P. 111-113.

35. Etana (вавилонский эпос об Этане) — Публ.: Novotny J.R. The Standard Babylonian Etana Epic. Helsinki, 2001. Engl, transl. by E.A. Speiser: ANET.-P. 114-118.

36. The Flood story Публ.: Civil M. The Sumerian Flood Story // Lambert W.G., MillardA.D. Atrahasis. - Oxford, 1969. - P. 138-145; ETCSL 1.7.4.

37. Gilgames and Aga ETCSL 1.8.1.1.

38. Gilgames, Enkidu and the nether world ETCSL 1.8.1.4.

39. The Greek New Testament. Fourth Revised Edition / Ed. by B. Aland, K. Aland, J. Karavidopoulos, C.M. Martini and B. Metzger. Stuttgart, 1994.

40. Gudea A (a tigi to Bau for Gudea) ETCSL 2.3.2.

41. Gudea, cylinders A and В ETCSL 2.1.7.

42. Iddin-Dagan A (a sir-namursaga to Ninsiana for Iddin-Dagan) ETCSL 2.5.3.1.

43. Iddin-Dagan В (a praise poem of Iddin-Dagan) ETCSL 2.5.3.2.

44. Inana В (the exaltation of Inana) ETCSL 4.07.2.

45. Inana С (a hymn to Inana) ETCSL 4.07.3.

46. Inana D (a hymn to Inana as Ninegala) ETCSL 4.07.4.

47. Inana E (a tigi to Inana) ETCSL 4.07.5.

48. Inana G (a sir-namsub to Inana) Публ.: Kramer S.N. Cuneiform Studies and the History, of Literature: The Sumerian Sacred Marriage Texts II PAPS. -1963. - Vol. 107. - № 6. - P. 503-505; ETCSL 4.07.7.52. Inana and An-ETCSL 1.3.5.

49. Inana and Bilulu: an ulila tolnana- ETCSL 1.4.4.

50. Inana and Ebih ETCSL 1.3.2.

51. Inana and Enki-ETCSL 1.3.1.

52. Inana and Su-kale-tuda ETCSL 1.3.3.

53. Inana's descent to the nether world ETCSL 1.4.1.r

54. Inanna's self-praise — Публ.: SjobergA.W. A Hymn to Inanna and Her Self-Praise // JCS. 1988. - Vol. 40. - № 2. - P. 165-186.

55. Ipuwer (Речения Ипусера) Публ.: Gardiner A.H. The Admonitions of an Egyptian Sage from a Hieratic Papyrus in Leiden (pap. Leiden 344 Recto). -Hildesheim: G. Olms Verlag, 1969.

56. Isme-Dagan A+V (a praise poem of Isme-Dagan) ETCSL 2.5.4.01.

57. Isme-Dagan J (a love song of Isme-Dagan) ETCSL 2.5.4.10.

58. Isme-Dagan X (a hymn to Enki for Isme-Dagan) ETCSL 2.5.4.24.

59. The Kes temple hymn ETCSL 4.80.2.

60. KTU 1.5; 1.6 (поэма о борьбе Силача Ба'лу и Муту) Публ. (в транслитерации), перевод: Шифман И.Ш. О Ба'лу. Угаритские поэтические повествования. — М.: Восточная литература, 1999. - С. 129248.

61. KTU 1.10; 1.11; 1.93, 1.101 (поэма о любви Ба'лу и его сестры 'Анату) -Публ. (в транслитерации), перевод: Шифман И.Ш. О Ба'лу. Угаритские поэтические повествования. М.: Восточная литература, 1999. - С. 82128.

62. KTU 1.14; 1.15; 1.16 (поэма «О Карату») Публ. (в транслитерации), перевод: Шифман И.Ш. Угаритский эпос. — М.: Восточная литература, 1993.-С. 27-152.

63. KTU 1.17; 1.18 (поэма «Об Акхите») Публ. (в транслитерации), перевод: Шифман И.Ш. Угаритский эпос. — М.: Восточная литература, 1993.-С. 174-288.

64. KTU 1.20; 1.21; 1.22; 1.108 (поэма «О рапаитах») Публ. (в транслитерации), перевод: Шифман И.Ш. Угаритский эпос. - М.: Восточная литература, 1993. - С. 293-313.

65. Lipit-Estar A (a praise poem of Lipit-Estar) ETCSL 2.5.5.1.

66. Lipit-Estar В (a praise poem of Lipit-Estar) ETCSL 2.5.5.2.

67. Lipit-Estar С (an adab to An for Lipit-Estar) ETCSL 2.5.5.3.

68. Lugalbanda in the mountain cave ETCSL 1.8.2.1.

69. Lukin. 2, 4 (посвятительные надписи Лугалькигиннедуду) Публ.: SAK 153. 3. b; Steible H. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil II. -Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982. - S. 299-303.

70. Luzag. 1 (посвятительная надпись Лугальзаггиси) — Публ.: SAK 152. 2; Steible H. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil II. -Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982. S. 315-320.

71. Neferti (Пророчество Неферти) Публ.: Golenischeff W.S. Le papyrus hieratiques №115, 1116 A et 1116 В de l'Ermitage imperial a St. Petersbourg. - Spb., 1913. - Pis. XXIII-XXV.

72. Nergal С (a tigi to Nergal) ETCSL 4.15.3.

73. Ninurta's exploits (a sir-sud to Ninurta) ETCSL 1.6.2.

74. Nungal A (a hymn to Nungal) ETCSL 4.28.1.

75. P. Berlin 3029 (строительная надпись Сенусерта I) Публ.: Buck A. de. Studia Aegyptiaca I. - Rome, 1938. - (Analecta Orientalia, 17). - P. 48-57; Engl, transl.: AELI.-P. 115-118.

76. P. Prisse (Поучения Птаххотепа) Публ.: Zaba Z. Les Maximes de Ptahhotep. - Prague, 1956. Engl, transl. by J.A. Wilson: ANET. - P. 412-418; AELI.-P. 61-80.

77. Program of the Pageant of the Statue of the God Anu at Uruk ANET. - P. 342-343.

78. Rim-Sin A (a prayer to Enlil for Rim-Sin) ETCSL 2.6.9.1.

79. Rim-Sin С (a prayer to An for Rim-Sin) ETCSL 2.6.9.3.

80. The song of the hoe -ETCSL 5.5.4.

81. The Story of Sinuhe (P. Berlin 10499; P. Berlin 3022; the Ashmolean Ostracon № 5629) Публ.: Blackman A.M. The Story of Sinuhe. Bibliotheca Aegyptiaca, II. - Brussels, 1932. - P. 1-41.

82. The Sumerian king list ETCSL 2.1.1.

83. Su-ilTsu A (an adab to Nergal for Su-illsu) ETCSL 2.5.2.1.

84. Su-SuenE (an adab to An for Su-Suen) перевод: ETCSL 2.4.4.5.

85. Sulgi A (a praise poem of Sulgi) Публ.: Klein J. Three Sulgi Hymns. Sumerian Royal Hymns Gloryfying King Sulgi of Ur. - Ramat-Gan: Bar Ilan University Press, 1981.-P. 188-217; ETCSL 2.4.2.01.

86. Sulgi В (a praise poem of Sulgi) ETCSL 2.4.2.02.

87. Sulgi С (a praise poem of Sulgi) ETCSL 2.4.2.03.

88. Sulgi D (a praise poem of Sulgi) Публ.: Klein J. Three Sulgi Hymns. Sumerian Royal Hymns Gloryfying King Sulgi of Ur. - Ramat-Gan: Bar Ilan University Press, 1981. - P. 50-123; ETCSL 2.4.2.04.

89. Sulgi E (a praise poem of Sulgi) ETCSL 2.4.2.05.

90. Sulgi G (an adab to Enlil for Sulgi) ETCSL 2.4.2.07.

91. Sulgi О (a praise poem of Sulgi) ETCSL 2.4.2.15.

92. Sulgi P (a praise poem of Sulgi) ETCSL 2.4.2.16.

93. Sulgi Q (an adab to Utu for Sulgi) ETCSL 2.4.2.17.1. V V V

94. Sulgi X (a praise poem of Sulgi) Публ.: Klein J. Three Sulgi Hymns. Sumerian Royal Hymns Gloryfying King Sulgi of Ur. - Ramat-Gan: Bar Ilan University Press, 1981. - P. 124-166; ETCSL 2.4.2.24.

95. Temple Program for the New Years Festivals at Babylon ANET. - P. 331334.

96. Ukg. 4-5 (надпись Урукагины, энси Лагаша, на глиняных конусах) -Публ.: SAK 46. 8. h; Steible Н. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil I. Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1982. - S. 288312.

97. Ur-Namma A (The death of Ur-Namma) ETCSL 2.4.1.1.

98. Ur-Namma В (a tigi to Enlil for Ur-Namma) ETCSL 2.4.1.2.

99. Ur-Namma С (a praise poem of Ur-Namma) ETCSL 2.4.1.3.

100. Ur-Ninurta В (a tigi to Enki for Ur-Ninurta) ETCSL 2.5.6.2.

101. Ur-Ninurta E (an adab to An for Ur-Ninurta) ETCSL 2.5.6.5.

102. Urn. 49 (посвятительная надпись Ур-Нанше) Публ.: SAK 6. h; Steible H. Die Altsumerischen Bau- und Weihinschriften. Teil I. - Wiesbaden, 1982. -S. 110-111.

103. Utu В (a hymn to Utu) ETCSL 4.32.2.

104. Utu F (a sir-namsub to Utu) ETCSL 4.32.f.1.. Литература.

105. Амусин И. Д. Тексты Кумрана. Вып. 1. - М.: Наука, 1971. - 496 с.

106. Антонова Е.В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока. -М.: Наука, 1990.-287 с.

107. Антонова Е.В. Месопотамия на пути к первым государствам. М.: Восточная литература, 1998. — 223 с.

108. Ассиро-вавилонский эпос. СПб.: Наука, 2007.

109. Ассман Я. Египет: Теология и благочестие ранней цивилизации: Пер. с нем. М.: Присцельс, 1999. - 368 с.

110. Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности: Пер. с нем. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 368 с.

111. Афанасьева В. От начала начал. Антология шумерской поэзии. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997. -496 е.: ил.

112. Берлев ОД. Египет // Источниковедение истории Древнего Востока: Учебник для студ. Истфаков вузов. М.: Высшая школа, 1984. - С. 5663.

113. Берлев ОД. Трудовое население Египта эпохи Среднего царства. М.: Наука, 1972.-364 с.

114. Берлев ОД. «Золотое имя» египетского царя // Ж. Шампольон и дешифровка египетских иероглифов. -М.: Наука, 1979. С. 41-59.

115. Берлев О. Д. Два царя — Два Солнца: к мировоззрению древних египтян // Discovering Egypt from the Neva: The Egyptological Legacy of Oleg D. Berlev / Ed. by Stephen Quirke. Berlin, 2003. - P. 1-18.

116. Бикерман Э. Хронология Древнего Мира: Пер. с англ. М.: Наука, 1976.-336 с.

117. Большаков А. О. Человек и его двойник. СПб.: Алетейа, 2001. - 288 с.

118. Браулик Г. Теории, касающиеся девтерономического исторического произведения (DtrG) // Введение в Ветхий Завет / Под ред. Э. Ценгера: Пер. с нем. М.: ББИ, 2008. - С. 253-270.

119. Бубер М. Два образа веры II Два образа веры: Пер. с нем. М.: Республика, 1995. - С. 233-340.

120. Булгаков С. Н. Свет невечерний. М.: Республика, 1994. - 415 с.

121. Прот. Сергий Булгаков. Агнец Божий. М.: Общедоступный православный университет, 2000. — 464 с.

122. Васильева О.А. Интерпретация образа Тифона в трактате Плутарха «Об Исиде и Осирисе» // Древность: историческое знание и специфика источника. -М.: Когелет, 2000. С. 35-38.

123. Вейнберг И.П. Рождение истории. М.: Наука, 1993. - 352 с.

124. Вейнберг И.П. Древнееврейское государство: идея и реальность // Государство на древнем Востоке: Сб. ст. / Отв. ред. Э.А. Грантовский, Т.В. Степугина. М.: Восточная литература, 2004. - С. 300-310.

125. Виноградов А.К. Древнеегипетский фразеологизм «Девять луков» // Мероэ. М., 1985. - Вып. 3. - С. 78-97.

126. Виноградов И. В. Раннее и древнее царства Египта // ИВ. С. 147-164.

127. Ггшбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы: Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2006. - 572 с.

128. Дандамаев М.А. Государство, религия и экономика в древней Передней Азии // Государство и социальные структуры на древнем Востоке / Отв. ред. М.А. Дандамаев. -М.: Наука, 1989. С. 4-16.

129. Дейнека Т.А. Обоснование внешней политики Египта в царских надписях XVIII династии: Автореф. дис. канд. ист. наук. СПб., 1992. -33 с.

130. Демидчик А.Е. Несколько замечаний о «родстве» египтян с божеством // Мероэ.-М., 1999.-Вып. 5.-С. 107-126.

131. Демидчик А.Е. Безымянная пирамида: Государственная доктрина древнеегипетской Гераклеопольской монархии. СПб.: Алетейа, 2005. -272 с.

132. Демидчик А.Е. Государственная доктрина древнеегипетской Гераклеопольской монархии: Автореф. дис. докт. ист. наук. СПб., 2007. - 54 с.

133. Дьяконов ИМ. Средневавилонский период в Нижней Месопотамии и Эламе // История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческих цивилизаций. 4.1. Месопотамия. -М.: Наука, 1983. - С. 415-444.

134. Дьяконов И. М. Города-государства Шумера // ИВ. С. 45-56.

135. Емельянов В.В. О первоначальном значении шумерского ME (методология исследования категорий мироощущения) // ВДИ. 2000. -№2.-С. 150-173.

136. Емельянов В.В. Древний Шумер. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003.-320 с.

137. Емельянов В.В. Категория ME в старошумерских и саргоновских текстах // ВДИ. 2003. - №1. - С. 71-84.

138. Емельянов В.В. Ритуал в Древней Месопотамии. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003. 320 с.

139. Зубов А.Б. Парламентская демократия и политическая традиция Востока. -М.: Наука, 1990. 391 с.

140. Зубов А.Б. Сотериологическая модель генезиса государственности // Восток. 1993. - № 6. - С. 5-8.

141. Зубов А.Б. Харисма власти. От современности к древности: опыт архетипической реконструкции // Восток. 1994. - № 4. — С. 22-35; № 5. -С. 11-21; №6.-С. 23-32; 1995.-№2.-С. 80-99.

142. Зубов А.Б., Павлова О. И. Религиозные аспекты культуры Древнего Востока: образ царя // Религии Древнего Востока. — М.: Восточная литература, 1995. С. 34-84.

143. Зубов А.Б. Мин-Амон «Телец Своей Матери» // Древний Египет: язык- культура сознание. - М.: Присцельс, 1999. - С. 150-161.

144. Зубов А.Б. Человек образ и подобие Божие в религиозных воззрениях египтян // Древний Восток: общность и своеобразие культурных традиций. - М.: Институт Востоковедения РАН, 2001. - С. 52-79.

145. Зубов А.Б., Зубова (Павлова) О.И. Природа власти царей древнего Египта (К проблеме «восточного деспотизма») // Государство на древнем Востоке: Сб. ст. / Отв. ред. Э.А. Грантовский, Т.В. Степугина. М.: Восточная литература, 2004. - С. 204-225.

146. Зубов А.Б. История религий: курс лекций. Книга первая. Доисторические и внеисторические религии. М.: МГИМО-Университет, 2006. -436 с.

147. Иеремиас И. Богословие Нового Завета. Часть первая. Провозвестие Иисуса: Пер. с нем. М.: Восточная литература, 1999. - 367 с.

148. История Востока. Т.1. Восток в древности. М.: Восточная литература, 2002. - 688 с.

149. История Древнего Востока. Тексты и документы. М.: Высшая школа, 2002.

150. Кеес Г. Заупокойные верования древних египтян: Пер. с нем. — СПб.: Журнал «Нева», 2005. 496 с.

151. Кереньи К. Дионис: Прообраз неиссякаемой жизни: Пер. с нем. М.: Ладомир, 2007.-319 с.

152. Коган Л., Тищенко С. Бама: Заметки о статье в словаре Кёлера — Баумгартнера // Библия. Литературные и лингвистические исследования.- М.: РГГУ, 2001.- Вып. 4. С. 78-113.

153. Когда Ану сотворил небо. Литература древней Месопотамии / Сост. В.К. Афанасьевой и И.М. Дьяконова. -М.: Алетейа, 2000.

154. Кормышева Э.Е. Религия Куша. — М.: Наука, 1984. — 264 с.

155. Кормышева Э.Е. Избрание царя в Куше (по материалам стел Хорсиотефа и Настасена)//Мероэ. -М., 1985.-Вып. 3. С. 140-162.

156. Корниенко Т.В. Первые храмы Месопотамии. Формирование традиции культового строительства на территории Месопотамии в дописьменную эпоху. СПб.: Алетейа, 2006. - 312 е., ил.

157. Коростовцев М.А. Религия древнего Египта. М.: Наука, 1976. — 336 с.

158. Крол А. Египет первых фараонов. М.: Рудомино, 1999. - 224 с.

159. Ладынин И.А. К интерпретации образа царя Хуфу в сказках папируса Весткар // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2001»: История. -М., 2001. С. 124-126.

160. Лах Я. Благословен Грядущий во имя Господне: Пер. с польского. М.: Паолине, 2001.-234 с.

161. Лурье И.М. Очерки древнеегипетского права. — Ленинград: Издательство Государственного Эрмитажа, 1960. 355 с.

162. Оппенхейм А.Л. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации: Пер. с англ. -М.: Наука, 1990. 319 с.

163. Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным: Пер. с нем. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2008. - 272 с.

164. Павлова О.И. Амон Фиванский. Ранняя история культа (V-XVII династии). -М.: Наука, 1984. 175 с.

165. Павлова О.И. Мин «Владыка чужеземных стран» // Культурное наследие Востока. Проблемы, поиски, суждения. - Ленинград: Наука, 1985.-С. 34-44.

166. Павлова О.И. Жертвенный ритуал в текстах пирамиды Унаса // Древний Египет: язык культура - сознание. - М.: Присцельс, 1999. - С. 184-210.

167. Павлова О.И., Зубов А. Б. Реальность падшести и парадигма совершенства // Совершенный человек. Теология и философия образа. -М.: Институт Востоковедения РАН, 1997. С. 173-212.

168. Перепелкин Ю.Я. Переворот Амен-хотпа IV. Часть I. М.: Наука, 1967. -296 с.

169. Прусаков Д.Б. Раннее государство в Древнем Египте. — М.: Институт Востоковедения РАН, 2001. 176 с.

170. Рад Г. фон. Девтерономическая теология истории в третьей и четвертой книгах Царств // Библейские исследования: Пер. с англ. М.: Институт Славяноведения и Балканистики РАН; 1997. - С. 531-549.

171. Рузер С. Кому мешал Мессия из,рода Давида? О некоторых тенденциях в еврейской экзегезе периода второго храма // Вестник Еврейского университета. 2002. - № 7 (25). - С. 67-90.

172. Стучевский И.А. Рамсес II и Херихор (из истории древнего Египта эпохи Рамессидов). М.: Наука, 1984. - 248 с.

173. Тантлевский И.Р. История и идеология Кумранской общины. — СПб.: Институт Востоковедения РАН, Санкт-Петербург, фил., 1994. 366 с.

174. Тантлевский И.Р. Книги Еноха. — М.: Мосты культуры, 2002. — 376 с.

175. Тиллих П. Систематическая теология: В 3 т. / Пер. с нем. М.-СПб.: Университетская книга, 2000. - Т. 1. - 463 с.

176. Томашевич О.В. Астарта в Египте // Мероэ. М., 1999. - Вып. 5. - С. 254-269.

177. Флоренский П.А. Иконостас. М.: Искусство, 1995. - 255 с.

178. Франк-Каменецкий ИГ. Памятники Египетской религии в Фиванский период. — Ч. I. (Культурно-исторические памятники Древнего Востока. Вып. 5). — М., 1917. - 71с.

179. Франк-Каменецкий И.Г. Религия Амона и Ветхий Завет // Сборник трудов профессоров и преподавателей Гос. Иркутского университета. — Иркутск, 1921.-Отд. 1, вып. 1.-С. 114-140.

180. Ценгер Э. Книга двенадцати пророков // Введение в Ветхий Завет / Ред. Э. Ценгера: Пер. с нем. М.: ББИ, 2008. - С. 676-768.

181. Шифман И.Ш. Культура Древнего Угарита (XIV-XIII вв. до н.э.). М.: Наука, 1987. - 236 е., илл.

182. Шифман И.Ш. Угаритский эпос. М.: Восточная литература, 1993. -339 с.

183. Шифман И.Ш. О Ба'лу. Угаритские поэтические повествования. М.: Восточная литература, 1999. - 536 с.

184. Эдакое А.В. Египетское государство в VII-IV вв. до н.э. // Государство на древнем Востоке: Сб. ст. / Отв. ред. Э.А. Грантовский, Т.В. Степугина. -М.: Восточная литература, 2004. С. 187-203.

185. Элиаде М. Священное и мирское: Пер. с фр. — М.: Издательство МГУ, 1994. 144с.

186. Элиаде М. Трактат по истории религий: В 2 т. СПб.: Алетейа, 1999.

187. Эмери У.Б. Архаический Египет: Пер. с англ. СПб.: Летний Сад, 2001. -384 с.

188. Якобсен Т. Сокровища тьмы: история месопотамской религии: Пер. с англ. М.: Восточная литература, 1995. - 294 с.

189. Якобсон В.А. Цари и города древней Месопотамии // Государство и социальные структуры на древнем Востоке / Отв. ред. М.А. Дандамаев. -М.: Наука, 1989. С. 17-37.

190. Якобсон В.А. Становление империи и имперской идеологии в древней Месопотамии // Государство на древнем Востоке: Сб. ст. / Отв. ред. Э.А. Грантовский, Т.В. Степугина. — М.: Восточная литература, 2004. С. 124-131.

191. Abush Т. Marduk // DDD. Р. 1014-1026.

192. Albright W.F. Samuel and the Beginnings of the Prophetic Movement. -Cincinnati: Hebrew Union College Press, 1961. 28 p.

193. Allen J.P. The Ancient Egyptian Pyramid Texts. Leiden: Brill, 2005.- 522 P

194. Allen J.P. Some Aspects of the Non-royal Afterlife in the Old Kingdom // The Old Kingdom Art and Archaeology. Proceedings of the Conference held in Prague, May 31-June 4, 2004. Prague: Czech Institute of Egyptology, 2006.-P. 9-18.

195. Allen L. C. Ezekiel 20-48 // WBC. Vol. 29.

196. Allen L.C. Psalm 101-150//WBC. Vol. 21.

197. Alster B. Tammuz // DDD. P. 1567-1579.

198. Alt A. The Formation of the Israelite State in Palestine // Essays on Old Testament Histoiy and Religion. New York: Basil Blackwell, 1968. - P. 224-309.

199. Ancient Near Eastern Texts Relating to the Old Testament / Ed. by Pritchard J.B. Third Edition with Supplement. Princeton: Princeton University Press, 1969.-711 p.

200. Anderson A. A. The Book of Psalms: 2 Vols. London, 1972. - 966 p.

201. Anthes R. The Original Meaning of M¥ hrw II JNES. 1954. - Vol. 13. - № 1. -P. 21-51.

202. Arnold D. Royal Cult Complexes of the Old and Middle Kingdoms // Temples of Ancient Egypt / Ed. by Shafer B.E. Ithaca: Cornell University Press, 1997.-P. 31-85.

203. Assmann J. The Mind of Egypt. History and Meaning in the Time of the Pharaohs / Transl. by A. Jenkins. New York: Metropolitan Books, 2002. -513 p.

204. Baillet J. Le regime pharaonique dans ses rapports avec revolution de la morale en Egypte : 2Vols. Paris: Emmanuel Riviere, 1912-1913.

205. Baines J. Kingship, Definition of Culture, and Legitimation // Ancient Egyptian Kingship / Ed. by D. O'Connor, D.P. Silverman. Leiden, New York, Koln: Brill, 1995. - P. 3-47.

206. Baines J. Origins of Egyptian Kingship // Ancient Egyptian Kingship / Ed. by D. O'Connor, D.P: Silverman. Leiden, New York, Koln: Brill, 1995. - P. 95-155.

207. Bard K.A., Carneiro R.L. Patterns of Predynastic Settlements Location, Social Evolution, and the Circumscription-Theory // Cahiers de Recherches de Tlnstitut de Papyrologie et d'Egyptologie de Lille. 1989. - Т. 11 - P. 15-23.

208. Barre M.L. 3rs (h)hyym "The Land of the Living?" // JSOT. 1988. - Vol. 41.-P. 37-59.

209. Baumgartel E.J. The Cultures of Prehistoric Egypt. II. London, New York, Toronto: Oxford University Press, 1960. - 164 p., ill.

210. Baumgartel E. J. Some Remarks on the Origins of the Titles of the Archaic Egyptian Kings I I JEA. 1975. - Vol. 61. - P. 28-32.

211. Bell L. Luxor Temple and the Cult of the Royal Ka II JNES. 1985. - Vol. 44.-P. 251-294.

212. Bell L. The New Kingdom «Divine» Temple: the Example of Luxor // Temples of Ancient Egypt / Ed. by В. E. Shafer. Ithaca: Cornell University Press, 1997.-P. 127-184.

213. Bernhardt K.-H. Das Problem der altorientalischen Konigsideologie im Alten Testament unter besonderer Berticksichtung der Geschichte der Psalmenexegese dargestellt und kritisch gewiirdigt. Leiden: Brill, 1961. -351 p. - (VT Supplement. Vol. 8).

214. Billing N. Nut, the Goddess of Life. Uppsala, 2002. - 490 p., ill. - (Uppsala Studies in Egyptology 5).

215. Bjerke S. Remarks on the Egyptian Ritual of "Opening the Mouth" and Its Interpretation//Numen.- 1965.-Vol. 12.-№ 3.-P. 201-216.

216. Bleeker C.J. The Position of the Queen in Ancient Egypt // The Sacral Kingship. Leiden: Brill, 1959. - P. 261-268.

217. Bleeker C. J. Egyptian Festivals. Enactments of Religion Renewal. Leiden: Brill, 1967.-153 p.

218. Blenkinsopp J. The Quest of the Historical Saul // No Famine in the Land / Eds. J. Flanagan, A. W. Robinson. Missoula: Scholars Press, 1975. - P. 7599.

219. Bloch-Smith E. M. The Cult of the Dead in Judah: Interpreting the Material Remains//JBL.- 1992.-Vol. 111.- №2. -P. 213-224.

220. Boccaccini G. Roots of Rabbinic Judaism. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. - 230 p.

221. Boecker H. J. Die Beuerteilung der Anfange des Konigtums in den deuteronomistischen Abschnitten. Ein Beitrag zum Problem des «deuteronomistischen Geschichtswerks». Neukirchen: Neukirchener Verlag, 1969.-99 p.

222. Bonnet C. Melqart // ER. Vol. IX. - P. 5846-5849.

223. Bourghouts J. F. The Evil Eye of Apopis // JEA. 1973. - Vol. 59. - P. 114150.

224. Brandon S.G.F. The Myth and Ritual Position Critically Considered // Myth, Ritual and Kingship. Oxford: The Clarendon Press, 1958. - PI 261-292.

225. Breasted J.H. Ancient Records of Egypt: 5 Vols. — Chicago: The University of Chicago Press,' 1905-1907.

226. Breasted J. H. The Dawn^of Conscience. New York: C. Scribner's Sons, 1933.-431 p.

227. Brisch N. Introduction // Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond / Ed. by N. Brisch. Chicago, 2008. - (Oriental Institute Seminars; 4). - P. 1-11.

228. Buber M. Kingship of God. New York: Harper & Row, Publishers, 1967. -228 p.

229. Budge E. A. W. The Book of the Dead. London, New York: Arkana, 1986 1899.-698 p.

230. Bur en E.D. The Dragon in Ancient Mesopotamia // Orientalia. 1946. - Vol. 15. -Fasc. Vi. - P. 1-45.

231. Carmichael C.M. The Laws of Deuteronomy. Ithaca: Cornell University Press, 1974.-277 p.

232. Castillo J.S. Nagbu: Totality or Abyss in the First Verse of the Gilgamesh Poem // Iraq. 1998. - Vol. LX. - P. 219-221.

233. Clark R.T.R. Myth and Symbol in Ancient Egypt. London: Thames & Hudson, 1978.-292 p.141 .Clements R.E. The Deuteronomistic Interpretation of the Founding of the Monarchy in I Sam. 8 // VT. 1974. - Vol. 24. - P. 398-410.

234. Cohen A.C. Death Rituals, Ideology, and the Development of Early Mesopotamian Kingship. Toward a New Understanding of Iraq's Royal Cemetery of Ur. Leiden, Boston: Brill, 2005. - 244 p. - (Studies in ancient magic and divination 7).

235. Collins J.J. The Scepter and the Star: The Messiahs of the Dead Sea Scrolls and Other Ancient Literature. New York: Doubleday, 1995. - 270 p.

236. Collins P. The Sumerian Goddess Inanna (3400-2200 ВС) // Papers from the Institute of Archaeology. London: Institute of Archaeology, 1994. - Vol. 5. -P. 103-118.

237. Collins P. Trees and Gender in Assyrian Art // Iraq. 2006. - Vol. LXVIII. -P. 99-100.

238. Cooney K.M. The Edifice of Taharqa by the Sacred Lake: Ritual Function and the Role of the King // JARCE. 2000. - Vol. 37. - P. 15-47.

239. Cooper A.M. Phoenician Religion // ER. Vol. X. - P. 7128-7133.

240. Cross F.M. The Divine Warrior in Israel's Early Cult // Biblical Motifs. Origins and Transformations / Ed. by A. Altman. Cambridge: Cambridge University Press, 1966.-P. 11-30.

241. Cross F. M. Canaanite Myth and Hebrew Epic. Cambridge: Harvard University Press, 1973. - 376 p.151 .Cundall A.E. Sacral Kingship The Old Testament Background // Vox Evangelica. - 1969. - Vol. 6. - P. 31 -41.

242. Cwick A. Relief Decoration in the Royal Funerary Complexes of the Old Kingdom: PhD Thesis. Warsaw University, 2003. - 357 p., ill.

243. Davies G. H. Judges VIII 22-23 //VT. 1963. - Vol. 13. -P. 151-157.

244. Davis B.C. Is Psalm 110 A Messianic Psalm? // Biblioteca Sacra. 2000. -Vol. 157.-P. 160-173.

245. Derry D.E. The Dynastic Race in Egypt // JEA. 1956. - Vol. 42. - P. 80-85.

246. Demaree R.J. The Ih ikr n Rr- stelae. On Ancestor Worship in Ancient Egypt.- Leiden: Brill, 1983. 290 p.

247. Dietrich W. Prophetie und Geschichte: Eine Redaktionsgeschichtliche Untersuchung zum deuteronomistischen Geschichtswerk. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1972. - 158 p.

248. Dietrich W. The Early Monarchy in Israel: The Tenth Century B.C.E. / Transl. by J. Vette. Atlanta: SBL, 2007. - 378 p.159. van DijkJ. Le motif cosmique dans la pensee sumerienne // Acta Orientalia. -1964. Vol. XXVIII. - P. 1-59.

249. Eliade M., Sullivan L. E. Deus Otiosus // ER. Vol. IV. - P. 2309-2313.163 .Engnell I. Studies in Divine Kingship in the Ancient Near East. Uppsala: Almqvist & Wiksells boktr., 1943.-241 p.

250. Faulkner R.O. The Ancient Egyptian Pyramid Texts. Oxford: The Clarendon Press, 1969. - 330 p.

251. Faulkner R.O. The Ancient Egyptian Coffin Texts: 3 Vols. Warminster: Aris&Phillips Ltd., 1973-1978.

252. Faulkner R.O. The Ancient Egyptian Book of the Dead. London: British Museum, 1985.- 192 p.6%. Finkelstein I. The Archaeology of the United Monarchy: An Alternative View //Levant. 1996. - Vol. 28. - P. 177-187.

253. Finkelstein I. The Rise of Early Israel: Archaeology and Long-Term History // The Origin of Early Israel Current Debate: Biblical, Historical and Archaeological Perspectives. - Beer-Sheva: Ben-Guryon University of the Negev Press, 1998. - P. 7-39.

254. Finkelstein I. State Formation in Israel and Judah: A Contrast in Context, A Contrast in Trajectory // Near Eastern Archaeology. 1999. — Vol. 62. — № 1. -P. 35-52.

255. Foster B.R. Mesopotamia // A Handbook of Ancient Religions / Ed. by J. R. Hinnels. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. - P. 161-213.

256. Foucart G. King (Egyptian) // ERE. Vol. VII. - P. 711-715.

257. Franke D. The Middle Kingdom Offering Formulas A Challenge // JEA. -2003.-Vol. 89.-P. 39-57.

258. Frankfort H. Cylinder Seals. A Documentary Essay on the Art and Religion of the Ancient Near East. London: Macmillan, 1939. - 328 p., ill., pis.

259. Frankfort H. Kingship and the Gods; A Study of Ancient Near Eastern Religion as the Integration of Society and Nature. Chicago: University of Chicago Press, 1948. - 444 p., ill.

260. Frankfort H. The Birth of Civilisation in the Near East. Bloomington: Indiana University Press, 1951. - 118 p.

261. Frankfort H. The Problem of Similarity in Ancient Near Eastern Religions. -Oxford: The Clarendon Press, 1951. 23 p.

262. Frankfort H. The Dying God // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1958. - Vol. 21. - №. 3A. - P. 141-151.

263. Frazer J.G. The Golden Bough: a Study in Magic and Religion: 12 Vols. -3d ed.-London: Macmillanand со., 1911-1915.

264. Freedman D. N. The Chronicler's Purpose // The Catholic Biblical Quarterly.- 1961.-Vol. 23.-P. 436-442.

265. Frymer-Kensky T. The Tribulations of Marduk the So-Called "Marduk Ordeal Text" // JAOS. 1983. - Vol. 103. - №1. - P. 131-141.

266. Garbini G. History and Ideology in Ancient Israel. New York: Crossroad, 1988.-222 p.

267. Gardiner A.H. Egyptian Grammar. 3d. ed. - Oxford: Griffith Institute, 2001.- 646 p.

268. Gaster Т.Н. Thespis: Ritual, Myth and Drama in the Ancient Near East. -New York: Schuman, 1950. 498 p.

269. Gerbrandt G.E. Kingship according to the Deuteronomistic History. — Atlanta: Scholars Press, 1986.-229 p.

270. Gilbert M. The Sacralized Body of Akwapim King // Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond / Ed. by N. Brisch. -Chicago, 2008. (Oriental Institute Seminars; 4). - P. 171-190.

271. Giveon R. The Impact of Egypt on Canaan. Freiburg: Universitatsverlag, 1978.-132 p.

272. Goedicke H. Die Stellung des Konigs im Alten Reich. — Wiesbaden: O. Harrassowitz, 1960. 95 S.

273. Goedicke H. Unity and Diversity in the Oldest Religion of Ancient Egypt // Unity and Diversity: Essays in the History, Literature and Religion of the

274. Ancient Near East / Ed. by H. Goedicke, J.J.M. Roberts. Baltimore, London: The Johns Hopkins University Press, 1975. - P. 201-218.

275. Gray J. Sacral Kingship in Ugarit // Ugaritica VI. Paris, 1969. - P. 289-302.

276. Grayson A.K. The Early Development of Assyrian Monarchy // Ugarit-Forschungen. 1971.-Bd. 3.-P. 311-319.

277. Grayson A.K. Assyrian Royal Inscriptions: 2 Vols. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1972- 1976.

278. Griffiths J.G. The Origins of Osiris and his Cult. Leiden: Brill, 1980. - 2871. P

279. Guralnick E. The Chrysapha Relief// JEA. 1974. - Vol. 60. - P. 175-188. \91.Haber S. From Priestly Torah to Christ Cultus: The Re-Vision of Covenantand Cult in Hebrew // Journal for the Study of the New Testament. 2005. -Vol. 28.-№ l.-P. 105-124.

280. Haeny G. New Kingdom "Mortuary Temples" and "Mansions of Million Years" // Temples of Ancient Egypt / Ed. by B.E. Shafer. Ithaca: Cornell University Press, 1997. - P. 86-126.

281. Halpern B. The Constitution of the Monarchy in Israel. Cambrige: Scholars Press, 1981.-410 p.

282. Hart G. The Routledge Dictionary of Egyptian Gods and Goddesses. 2nd ed. - London, New York: Routledge, 2005. - 170p.

283. Hassan F.A. The Predynastic of Egypt // Journal of World Prehistory. 1988. Vol. 2.-№2.-P. 135-185.

284. Hawass Z. A Fragmentary Monument of Djoser from Saqqara // JEA. 1994. -Vol. 80.-P. 45-56.

285. Hawass Z. The Programs of the Royal Funerary Complexes of the Fourth Dynasty // Ancient Egyptian Kingship / Ed. by D. O'Connor, D.P. Silverman. Leiden, New York, Koln: Brill, 1995. - P. 221-261.

286. Hayes W.C. Most Ancient Egypt: Chapter III. The Neolithic and Chalcolithic Communities of Northern Egypt // JNES. 1964. - Vol. 23. - № 4. - P. 217272.

287. Heider G.C. Molech // DDD. P. 1090-1097.

288. Hocart A. M. Kingship. London: Oxford University Press, 1927. - 250 p.

289. Holm T.L. Phoenician Religion (Further Considerations) // ER. Vol. X. - P. 7134-7135.

290. Hornung E. Conceptions of God in Ancient Egypt. The One and the Many / Transl. by J. Baines. Ithaca, New York: Cornell University Press, 1996. -296 p., ill.

291. Iversen E. Reflections on the some Ancient Egyptian Royal Names // Pyramid studies and other essays presented to I.E.S. Edwards. London: Egypt Exploration Society, 1988. - P. 78-88.

292. Jacobsen T. The Sumerian King List. Chicago: The University of Chicago, 1939. - 216 p. - (Assyriological Studies 11).

293. Jacobsen T. Sumerian Mythology: A Review Article // JNES. 1946. - Vol. 5. — № 2. - P. 128-152.

294. Jacobsen T. Early Political Development in Ancient Mesopotamia // ZA. NF. 1957. - Bd. 18 (52). - P. 91-140.21 в. Jacobsen T. Ancient Mesopotamian Religion: The Central Concerns // PAPS. 1963. - Vol. 107. - № 6. - P. 473-484.

295. Jacobsen T. Primitive Democracy in Ancient Mesopotamia // Toward the Image of Tammuz and Other Essays on,Mesopotamian History and Culture /

296. Ed. by W. L. Moran. Cambridge: Harvard University Press, 1970. - P. 157170.

297. Jacobsen T. The Name Dumuzi // The Jewish Quarterly Review, New Ser. -1985. Vol. 76. - № 1. - P. 41-45.

298. James E.O. Prehistoric Religion: A Study in Prehistoric Archaelogy. New York: Praeger, 1957. - 300 p., ill.221 .Joffe A.H. The Rise of Secondary States in the Iron Age Levant // JESHO. -2002. Vol. 45. - P. 425-467.

299. Johnson A.R. The Psalms // The Old Testament and Modern Study / Ed. by H.H. Rowley. Oxford: The Clarendon Press, 1951. - P. 162-209.

300. Johnson A.R. Hebrew Conceptions of Kingship // Myth, Ritual, and Kingship / Ed. by S.H. Hooke. Oxford: The Clarendon Press, 1958. - P. 204-235.

301. Junker H. The Offering Room of Prince Kaninisut. Vienna: Kunsthistorischen Museum, 1931. - 35 p., ill.

302. Keel O., Uehlinger C. Gods, Goddesses, and Images of God in Ancient Israel. Edinburgh: T&T Clark, 1998. - 466 p.

303. Kemp B.J. The Egyptian 1st Dynasty Royal Cemetery // Antiquity. 1967. Vol. 41.-№ 161.-P. 22-32.

304. Kemp B.J. Old Kingdom, Middle Kingdom and Second Intermediate Period c. 2686-1552 ВС. // Ancient Egypt. A Social History / Ed. by B.G. Trigger, В J. Kemp. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. - P. 71-182.

305. Kemp B.J. Ancient Egypt: Anatomy of a Civilization. London, New York: Routledge, 1989: - 356 p., ill.

306. Kenyon KM. Jericho-// Archaeology. 1967. - Vol; 20. - P. 268-275.

307. Klein J. The Royal Hymns of Shulgi King of Ur: Man's Quest for> Immortal Fame // Transactions of the American Philosophical. Society. 1981. - Vol. 71. -№ 7. - P. 1-48.232'.KnaufE.Ai Zmv Herkunft und=Sozialigeschichte Israels. 'Das-Bockchem in-der.

308. Kramer S.N. Cuneiform Studies^andlthe:, History- of Literature: The Sumerian Sacred Marriage Texts // PAPS. 1963. - Vol. 107. - Щ6; - P^.485-527.

309. Kramer S.N. The Death of Urnammu // Near Eastern Studies Presented to N. It H: Prince Takahito Nikasa on the Occasion of his Seventhy-fifthiBirthday. -Wiesbaden: O.' Harrassowitz; 1991. Pi 193-214.

310. KrebernikM. Die Gotterlisten aus Fara // ZA. 1986; - Bd. 76. - P; 161-204.

311. Krzyzaniak L. Early Farming Cultures on the Lower Nile. The Predynastic Period,in Egypt. Varsovie, 1977. 169 s.- (Travaux du Centre d'Arceologie Mediterraneenne de l'Academie Polonaise des Sciences 21).

312. Lambert W.G. The Seed of Kingship // Le Palais et la Royaute / Ed. by P. Garelli. Paris: Librairie Paul Geuthner, 1974. - P. 427-440.

313. Lambert W.G. The Theology of Death // Death in Mesopotamia. Papers read at the XXVI Recontre assyriologique intemationale / Ed. by B. Alster. -Copenhagen: Akademisk Forlag, 1980. (Copenhagen Studies in Assyriology. Vol. 8). - P. 53-66.

314. Langdon S. Babylonian Liturgies. Sumerian Texts from the Early Period and from the Library of Ashurbanipal. Paris: Librairie Paul Geuthner, 1913. -151 p., pis.

315. Langdon S. Tammuz and Ishtar. A Monograph upon Babylonian Religion and Theology. Oxford: The Clarendon Press, 1914.-196 p.

316. Langdon S. Sumerian Liturgical Texts. Philadelphia: The University Museum, 1917.-203 p., pis.

317. Langdon S. Sumerian Liturgies and Psalms. Philadelphia: The University Museum, 1919. - 351 p., pis.

318. Langlamet F. Les recits de 1'institution de la royaute (1 Sam VII-XII). De Wellhausen aux travaux recents // Revue biblique. 1970. - № 77. - P. 161200.

319. Larsen M.T. The City and its King. On the Old Assyrian Notion of Kingship // // Le Palais et la Royaute / Ed. by P. Garelli. — Paris: Librairie Paul Geuthner, 1974.-P. 285-300.

320. Lewis T. J. The Ancestral Estate in 2 Samuel 14:16 // JBL. 1991. - Vol. 110. -№ 4. - P. 597-612.251 .Lewis T. J. Teraphim//DDD. P. 1588-1601.

321. Lichtheim M. The Songs of the Harpers // JNES. 1945. - Vol. 4. - P. 178212.

322. Lichtheim M. Ancient Egyptian Literature: 3 Vols. Berkeley: University of California Press, 1973 - 1980.

323. Liverani M. Critique of Variants and Titulary of Sennacherib // Assyrian Royal Inscriptions: New Horizons / Ed. by F.M. Fales. Roma: Institute per L'Oriente, 1981. - P. 225-257.

324. Lorton D. The Treatment of Criminals in Ancient Egypt through the New Kingdom // JESHO. 1977. - Vol. 20. - P. 2-64.

325. Lorton D. The Institution of Kingship in Ancient Egypt // A Delta-man in Yebu: Occasional Volume of the Egyptologists' Electronic Forum No. 1. Universal Publishers/uPUBLISH.com. USA, 2003. - P. 3-11.

326. Lowery R.H. The Reforming Kings: Cult and Society in First Temple Judah. -Sheffield: JSOT Press, 1991.-236 p.

327. Mafico T.L.J. Judge, Judging // The Anchor Bible Dictionary / Ed. by D.N. Freedman: 6 Vols.-New York: Doubleday, 1992.-Vol. 3.-P. 1104-1106.

328. Mander P. Dumuzi // ER. Vol. IV. - P. 2520-2523.

329. Mayes A.D.H. The Rise of Israelite Monarchy // Zeitschrift fur die alttestamentliche Wissenschaft. 1978. -Bd. 90. - P. 1-19.

330. McCarthy D.J. II Samuel 7 and the Structure of the Deuteronomic History // JBL.- 1965.-Vol. 84.-P. 131-138.

331. McCarthy D.J. The Inauguration of the Monarchy in Israel // Interpretation. -1973.-Vol. 27.-P. 401-412.

332. McNamara M. Melchizedek: Gen 14, 17-20 in the Targums, in Rabbinic and Early Christian Literature // Biblica. 2000. - Vol. 81. - P. 1-31.

333. Meek Ch. K. A Sudanese Kingdom. London: K. Paul, Trench, Trubner & Co., 1931.-548 p.

334. Meek T.J. A Hymn to Ishtar, K. 1286 // The American Journal of Semitic Languages and Literatures. 1910. - Vol 26. - № 3. - P. 156-161.

335. Meek T.J. Babylonian Parallels to the Song of Songs // JBL. 1924. - Vol. 43.-No. 3/4.-P. 245-252.

336. Mercer S.A.B. "Emperor" Worship in Babylonia // JAOS. - 1916. - Vol. 36. -P. 360-380.

337. Mercer S.A.B. The Pyramid Texts in Translation and Commentary: 4Vols. -New York, London, Toronto: Longman, Green and Co., 1952. Vol. 2: Commentary. - 526 p.

338. I.Mercer S.A.B. The Pyramid Texts in Translation and Commentary: 4Vols. -New York, London, Toronto: Longman, Green and Co., 1952. Vol. 4: Excursuses. - 327 p.

339. Michalowski P. The Mortal Kings of Ur: A Short Century of Divine Rule in Ancient Mesopotamia // Religion and Power: Divine Kingship in the. Ancient World and Beyond / Ed. by N. Brisch. Chicago, 2008. - (Oriental Institute Seminars; 4).-P. 33-46.

340. Miller N.F. Plant Forms in Jewellery from the Royal Cemetery at Ur // Iraq. -2000. Vol. LXII. - P. 149-155.

341. Morenz S. Egyptian Religion / Transl. by A. E. Keep. Ithaca, New York: Cornell University Press, 1996. - 379 p.

342. Moret A. Du caractere religieux de la royaute pharaonique. Paris, 1902.

343. Mosis R. Untersuchungen zur Theologie des chronistischen Geschichtswerkes. Freiburg: Herder, 1973. - 247 S.

344. Mowinckel S.O.P. Psalmenstudien II: Das Thronbesteigungfest Jahwas und der Ursprung der Eschatologie. Oslo, 1922.

345. Mowinckel S.O.P. He That Cometh. Oxford: B. Blackwell, 1956. - 528 p. 219. Mowinckel S.O.P. General Orient and Specific Israelite Elements in the1.railite Conception of the Sacral Kingdom // The Sacral Kingship. Leiden: Brill, 1959.-P. 283-292.

346. Newsome J.D. Toward a New Understanding of the Chronicler, and His Purposes // JBL. 1975. - Vol. 94. - P. 201-217.

347. Nicholson E.W. Deuteronomy and Tradition. Philadelphia: Fortress Press, 1967.-145 p.

348. Nickels burg G.W.E. Resurrection // Encyclopedia of the Dead Sea Scrolls / Ed. in chief L.H. Schifman, J.C. VanderKam. Oxford: Oxford University Press, 2000. - P. 764-767.

349. North R. The Religious Aspects of Hebrew Kingship // Zeitschrift fur die alttestamentliche Wissenschaft. 1932. -Bd. 50. - P. 8-38.

350. Noth M. Uberlieferungsgeschichtliche Studien I. Halle: Max Niemeyer Verlag, 1943.-266 S.

351. Noth M. The Background of Judges 17-18 // Israel's Profetic Heritage / Ed. By B.W. Anderson, W. Harrelson. New York: Harper & Brothers, 1962. -P. 68-85.

352. O'Brien А.А. The Serekh as an Aspect of the Iconography of Early Kingship // JARCE. 1996. - Vol. 33. - P. 123-138.

353. O'Connor D. A Regional Population in Egypt to circa 600 B.C. // Population Growth: Anthropological Implications / Ed. by B. Spooner. Cambridge: MIT Press, 1972.-P. 78-100.2921 Odell M.S. Ezekiel. Macon: Smith & Helwys Publishing; .2005. - 565 p.

354. Oppenheim A.L. The Golden Garments of the Gods // JNES. 1949. - Vol; 8. -№ 3. - P. 172-193.

355. Orlov A. Melcizedek Legend of 2 (Slavonic) Enoch // Journal for the Study of Judaism. 2000. - Vol. 31. - P. 23-38.

356. Pap L.I. Das israelitische Neujahrsfest. Kampen: J.H. Kok, 1933; - 93 p.

357. Parker 5.Я The Ugaritic Deity Rapi'u // Ugarit-Forschungen. 1972. -Bd. 4. -P. 97-104.

358. Perez Largacha A. The Nile Delta during Naqada III // Gongresso . Internationale di Egiptologia (Torino, 1-8 Septembre 1991). Torino, 1992.1. P. 489-495. .

359. Petersen A.R: The Royal God. Enthronement Festivals in Ancient Israel and Ugarit. Sheffield: JSOT Press, 1998. - (Copenhagen International Seminar 5). - 121 p.301 .Petrie W. M. F., Quibell J.E. Ballas. London: B. Quaritch, 1896. - 44 p.,pis. •

360. Petrie. W.M.F. Scarabs and Cylinders with names. London: School: of Archaeology in Egypt, 1917. - 46 p., ill., pis. .

361. Petrie W.M.F. Prehistoric Egypt. London: British School of Archaeology in Egypt, 1920.-54 p., pis.

362. Pettinato G. Akitu // ER. Vol. I. - P. 221-224.

363. Piankoff A. The Tomb of Ramesses VI. New-York: Pantheon Books, 1954. - 434p., ill. - (Bollingen Series XL, 1).

364. Pinch G. Handbook of Egyptian Mythology. Santa Barbara: ABC-CLIO, 2002.-255 p.

365. Pope M.H. El in the Ugaritic Texts. Leiden: Brill, 1955. - 116 p.

366. Porada E. Notes on the Sargonid Cylinder Seal, Ur 364 // Iraq. 1960. - Vol. XXII.-P. 116-123.

367. Posener G. De la divinite du Pharaon. Paris, 1960. - (Cahiers de la Societe Asiatique. Т. XV).

368. Postgate J.N. Early Dynastic Burial Customs at Abu Salabikh // Sumer. -1980. Vol. XXXVI. - P. 65-82.

369. Prince J.D. A Hymn to Nergal // JAOS. 1907. - Vol. 28. - P. 168-182.

370. PuettM. J. Bones//ER. Vol. II. - P. 1013-1016.313. von Rad G. Old Testament Theology: 2 Vols. London, Leiden: Brill, 2001.

371. Radau H. Sumerian Hymns and Prayers to God Nin-Ib. Philadelphia: University of Pennsylvania, 1911. - 88 p., pis.

372. Radau H. Sumerian Hymns and Prayers to God Dumu-zi or Babylonian Lenten Songs. Mtinchen, 1913. - 66 p., pis.

373. Redford D.B. Akhenaten, the Heretic King. Princeton: Princeton University Press, 1984.-255 p., ill.

374. Redford D.B. The Concept of Kingship During the Eighteenth Dynasty // Ancient Egyptian Kingship / Ed. by D. O'Connor, D.P. Silverman. Leiden, New York, Koln: Brill, 1995.-P. 157-183.

375. Reymond E.A.E. The Mythical Origin of the Egyptian Temple. New York: Manchester University Press, 1969. - 355p.

376. Ringgren H. Religions of the Ancient Near East. London: Westminster Press, 1973.- 197 p.

377. Rooke D.W. Jesus as Royal Priest: Reflections on the Interpretation of the Melchizedek Tradition in Heb 7 // Biblica. 2000. - Vol. 81. - P. 81-94.

378. Roth A.M. Fingers, Stars, and the "Opening of the Mouth": The Nature and Function of the Ntrwj blades // JEA. - 1993. - Vol. 79. - P. 57-79.

379. Ruzer S. Son of God as Son of David: Luke's Attempt to Biblicize a Problematic Notion // Bibel und Babel' 3 / Ed. by L. Kogan, N. Koslova, S. Loesov, S. Tishchenko: Vinona Lake: Eisenbrauns, 2006. - P. 321-352.

380. Scurlock J.A. К 164 (BA 2, P. 635): New Light on the Mourning Rites for Dumuzi?//RA.- 1992.-Vol. 86.-P. 53-67.

381. Segal A.F. Life After Death: The Social Sources // The Resurrection. An Interdisciplinary Symposium on the Resurrection of Jesus. Oxford: Oxford University Press, 1997. - P. 90-125.

382. Segal A.F. Life After Death. A History of the Afterlife in the Religions of the West. New York: Doubleday, 2004. - 866 p.

383. Seligman Ch.G. Egypt and Negro Africa: A Study in Divine Kingship. London: G. Routledge and sons, 1934. 82 p.

384. Selz G.J. The Divine Prototypes // Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond / Ed. by N. Brisch. Chicago, 2008. -(Oriental Institute Seminars; 4). - P. 13-32.

385. Shafer B.E. Temples, Priests, and Rituals: An Overview // Temples of Ancient Egypt / Ed. by B.E. Shafer. Ithaca: Cornell University Press, 1997. - P. 130.

386. Silverman D.P. Divinity and Deities in Ancient Egypt // Religion in Ancient Egypt / Ed. by B.E. Shafer. Ithaca: Cornell University Press, 1991. - P. 987.

387. Smend R. Das Gesetz und die Volker // Probleme biblischer Theologie / Ed. By H.W. Wolff. Munchen: Chr. Kaiser Verlag, 1971. - S. 494-509.

388. Soggin J.A. Judges. A Commentary. Philadelphia: Westminster Press, 1981. -305 p.337.;Spalinger A. The Concept of the Monarchy During the Saite Epoch // Orientalia. 1978. - Vol. 47. -Fasc. 1. -P. 12-36.

389. Strudwick N. Texts from the Pyramid Age. Leiden: Brill, 2005. - 522p. -(Writings from the ancient world / Society of Biblical Literature; 16).

390. Tadmor H. History and Ideology in the Assyrian Royal Inscriptions // Assyrian Royal Inscriptions: New Horizons / Ed. by F.M. Fales. — Roma: Institute per L'Oriente, 1981.-P. 13-34.

391. Treves M. Two Acrostic Psalms // VT. 1965. - Vol. 15. - P. 81-90.

392. Trigger B.G. The Rise of Egyptian Civilization // Ancient Egypt. A Social History / Ed. by B.G. Trigger, B.J. Kemp. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.-P. 1-70.

393. Tropper J. Spirit of the Dead I IDDD. P. 1524-1530.

394. Troy L. Patterns of Queenship in Ancient Egyptian Myth and History. -Uppsala: Almquist & Wiksell International, 1986. 236 p., ill.

395. Thureau-Dangin F. Die Sumerischen und Akkadischen Konigsinschriften. -Leipzig: Hinrichs, 1907. -275 p.

396. Uphill E. The Sed-Festivals of Akhenaton // JNES. 1963. - Vol. 22. - № 2. -P. 123-127.

397. Uphill E. The Egyptian Sed-Festival Rites // JNES. 1965. - Vol. 24. - № 4. -P. 365-383.

398. Van De Mieroop M. King Hammurabi of Babylon: a Biography. Maiden: Blackwell, 2005. - 171 p., ill.

399. Vanderburgh F.A. Babylonian Tammuz Lamentations. BM Tablet 23702 // AJSL.- 1911.-Vol. 27.-№4.-P. 312-321.350.de Vaux R.O.P. Ancient Israel: Its Life and Institutions. Livonia: Dove Booksellers, 1997. - 592 p.

400. Veijola T. Die ewige Dynastie. David und Die Entstehung seiner Dynastie nach der deuteronomistischen Darstellung. Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia, 1975. - 164 S.

401. Veijola T. Das Konigtum in der Beurteilung der deuteronomistischen Historiographie. Eine redaktionsgeschichtliche Untersuchung. Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia, 1977. - 147 S.353. te VeldeH. Seth, God of Confusion. Leiden: Brill, 1967. - 168p.

402. Veldhuis N. The Solution of the Dream: A New Interpretation of the Bilgamesh' Death//JCS.-2001.-Vol. 53.-P. 133-148.

403. Veldhuis N. Entering the Netherworld // Cuneiform Digital Libraiy Bulletin. 2003.-№ 6.-P. 1-4.

404. Wakeman M.K. Sacred Marriage // JSOT. 1982. - Vol. 7. - № 22. - P. 2131.

405. Way Th. von der. Die Grabungen in Buto und die Reichseinigung // MDAIK. 1991. Vol. 47. - P. - 419-424.

406. Weinfeld M. The Period of the Conquest and of the Judges as seen by Earlier and the Later Sourses // VT. 1967. - Vol. 17. - P. 93-113.

407. Weinfeld M. Deuteronomy and the Deuteronomistic School. Oxford: The Clarendon Press, 1972. - 467 p.

408. Weinfeld M. The Worship of Molech and of the Queen of Heaven and its Background //Ugarit-Forschungen. 1972. -Bd. 4. - P. 133-154.

409. Weippert M. Synkretismus und Monotheismus. Religionsinterne Konfliktbewaltigung im alten Israel // Kultur und Konflikt. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1990. - S.143-179.

410. Weiser A. Samuel: Seine geschichtliche Aufgabe und religiose Bedeutung. Traditionsgeschichtliche Untersuchungen zu I Samuel 7-12. Gottingen, Vandenhoeck & Ruprecht, 1962. - 94 S.

411. Weisman Z. The Prophetic Pattern of Anointing Kings in Ancient Israel // Monarchies and Socio-Religious Traditions in the Ancient Near East / Ed. by H. I. H. Prince Takahito Mikasa. Wiesbaden: Harrassowitz, 1984. - P. 2126.

412. Wellhausen J. Prolegomena to the History of Ancient Israel. New York: Meridian Books, 1957 1885. - 552 p.

413. Wengrow D. The Archaeology of Early Egypt. — Cambridge: Cambridge University Press, 2006: 343 p.

414. Westenholtz J.G. Goddesses of the Ancient Near East 3000 1000 ВС. // Ancient Goddesses: The Myths and the Evidence. — London: British Museum Press, 1998.-P. 63-82.

415. Westfall C.L. Messianic Themes of Temple, Enthronement, and Victory in Hebrews and the General Epistles // The Messiah in the Old and New

416. Testaments / Ed. By S.E. Porter. Cambridge: W.B. Eerdmans Publishing Company, 2007. - P. 210-229.

417. Widengren G. The King and the Tree of Life in Ancient Near Eastern Religion. — Uppsala: Lundequistska bokhandeln, 1951.-79 p., ill.

418. Widengren G. Early Hebrew Myths and Their Interpretation // Myth, Ritual and Kingship. Oxford: The Clarendon Press, 1958. - P. 149-203.

419. Wildung D. Egyptian Saints. Deification in Pharaonic Egypt. New York: New York University Press, 1977. - 110 p.

420. Wilkinson T.A.H. Early Dynastic Egypt. London, New York: Routledge, 2005.-373 p.

421. Wilson J.V.K. Some Contributions to the Legend of Etana // Iraq. 1969. -Vol. XXXI.-P. 8-17.

422. Winter I. Review of Treasures from the Royal Tombs of Ur / Ed. by R.L. Zettler, L. Home // AJA. 2000. - Vol. 104. - № 4. - P. 794-796.

423. Wittfogel K. Oriental Despotism: a Comparative Study of Total Power. New Haven: Yale University Press, 1957. - 556 p.

424. Wolff H. W. The Kerigma of the Deuteronomic Historical Work // The Vitality of Old Testament Tradition. Atlanta: Scholars Press, 1975. - P. 83-100.