Терроризм как социокультурный феномен

Чудинов, Сергей Иванович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Терроризм как социокультурный феномен

Год: 2006
Автор научной работы: Чудинов, Сергей Иванович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Терроризм как социокультурный феномен'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Терроризм как социокультурный феномен"

На правах рукописи

ЧУДИНОВ Сергей Иванович

ТЕРРОРИЗМ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

Специальность 09.00.11 - Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Новосибирск 2006

Работа выполнена на кафедре философии Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (Сибстрин).

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор философских наук, профессор Сабиров Владимир Шакирович

доктор философских наук, профессор Лихачев Геннадий Данилович; кандидат философских наук, доцент Пальцев Андрей Иванович

Пермский государственный технический университет

Защита состоится 7 июня 2006 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета КМ 212.171.01 при Новосибирском государственном архитектурно-строительном университете (Сибстрин) по адресу: 630008, г. Новосибирск, ул. Ленинградская, 113, ауд. 239.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (Сибстрин).

Автореферат разослан « £»/Л(Х.Я 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент A.B. Колесникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования. Несмотря на множество все увеличивающихся научных исследований, представляющих взгляд со стороны различных наук и методологических подходов, проблема концептуализации терроризма как особого феномена бытия современного человека далека от своего разрешения. Современные исторические события показывают несоразмерность роста эмпирического материала уровню теоретической разработки террористической проблематики. Даже в западной гуманитарной науке, где изучение терроризма впервые выделилось в целую дисциплину, террологию (хотя это скорей сфера междисциплинарного исследования, нежели чем отдельная наука со своими методами и категориальным аппаратом), несмотря на обилие литературы, видна крайняя путаница даже относительно содержания базовых понятий террора и терроризма, не говоря уже об общей теории терроризма как социокультурном феномене.

Отечественная литература достаточно богата исследованиями терроризма, однако, при этом их основная масса, носящая общетеоретический характер, далека от философских аспектов в осмыслении проблемы терроризма. По общему количеству лидируют прежде всего юридические (относящиеся к рубрике уголовно-правовых наук) и исторические (в том числе публицистического характера) исследования. На втором месте в общем объеме литературы стоят социологические и политологические работы. Круг социально-философских работ, пожалуй, наиболее узок. Общей слабой стороной как юридических, так социологических и политологических исследований терроризма является, на наш взгляд, концентрация внимания на объективных (формальных) аспектах терроризма, тогда как субъективные моменты феномена (мотивы, ценности, эмоционально-нравственные переживания и др.) по большей части остаются за рамками исследований. А между тем для понимания терроризма как родового понятия, также как и для лучшзго уяснения особенностей современных видов и форм проявлений террористической активности представляются весьма актуальными социально-философские исследования, вскрывающие социокультурную, исторически изменчивую природу терроризма, включающую в себя глубинные метафизические основания, не фиксируемые, как правило, эмпирически. С позиции социальной философии внимание исследователя смещается с «объективных» причин экономического, социального, политического и др. характера, представляющих первичный интерес для иных гуманитарных дисциплин (политология, социология, геополитика, криминология, криминалистика и т.д.), на «субъективную» природу феномена, вытекающую, из экзистенциального опыта, миросозерцания и этических представлений

террориста. Нам представляется, что без этого невозможно адекватное и целостное представление о феномене терроризма.

Ситуация с научно-теоретической изученностью проблемы терроризма может быть продемонстрирована на частном примере двух конкретно-исторических видов терроризма, русском народническом терроризме (второй половины XIX — начала XX вв.) и современном исламистском («исламском») терроризме, достаточно подробно исследованных в отечественной литературе во многих исторических, политологических, юридических и социологических аспектах, но неудовлетворительно в социально-философском плане, вследствие чего испытывается значительный недостаток в концептуальном объяснении их сущности, а также обусловливающих причин и факторов метафизического порядка. Для восполнения данного пробела именно эти два типа терроризма избраны диссертантом в качестве материала для теоретического исследования феномена терроризма.

Степень разработанности темы. Проблема определения терроризма, несмотря на постоянно возвращающийся к ней интерес исследователей различных наук и огромное количество разработанных определений (в настоящее время насчитывается не менее ста), остается до сих пор в неудовлетворительном состоянии. Разработка проблемы определения понятий террора и терроризма, а также другие теоретические аспекты терроризма, рассматривающиеся преимущественно в социологическом и политологическом ракурсах, широко представлены в трудах западных ученых: У. Лакера, Е. Александера, Б. Крозье, JI. Бонанате, А. Бернарда, Я. Шрейберга, ГГ. Уилкинсона, Дж. Белла, Б. Дженкинса, Б. Миллера, Ч. Рассела, Г. Дэникера, И. Фетчера, X. Мюнклера, М. Креншо, P.E. Рубинштейна и многих других. Среди концептуальных исторических исследований феномена терроризма (террора), обращающихся к его историческим истокам и контексту зарождения понятия (французской революции), стоит отметить научные разработки французского исследователя П. Генифе. В настоящее время повышенный интерес западных и прочих зарубежных исследователей вызывает современный исламистский экстремизм и терроризм, в этой области работают множество исследователей, таких как Б. Тиби, Р. Митчел, Дж. Эспозито, Дж. Волл, Д. Пайпс, Й. Янсен, X. Мюнклер, Ж. Кепель, О. Руа, П. Марсден, Р. Жаккар, Й. Бодански и др.

государственного и международного терроризма) и международно-правовых аспектов борьбы с ним (A.M. Байчоров, А.Н. Трайнин, Е.Г. Ляхов, В.В. Лунеев, Г.И. Морозов, В.П. Емельянов, В.Е. Петрищев, К.Н. Салимов, Л.А. Моджорян, Т.С. Бояр-Созонович, Н.В. Жданов и др.). Особое место среди юридических трудов занимают криминологические исследования терроризма Н.Д. Литвинова, C.B. Помазана, М.В. Назаркина, Ю.М. Антоняна, И.В. Задорожной. Социологический подход к феномену терроризма демонстрируют В.В. Витюк, С.А. Эфиров, И.В. Данилевич, В.А. Эпштейн. Политологические исследования представлены трудами К.В. Жаринова, A.M. Бородина, И.В. Манацкова, A.C. Грачева, А.Г. Володина, В.Н. Коновалова, П.А. Сельцовского и др. Теоретико-психологические аспекты терроризма наиболее подробно разрабатывались Д.В. Ольшанским, опубликовавшего единственную в своем роде монографию «Психология терроризма» (СПб, 2002). Исторической реконструкцией генезиса понятия террора (терроризма) и «"террористической" ментальности» (на материале французской революции и русского революционного движения) занимались М.П. Одесский и Д.М. Фельдман.

Специальные социально-философские исследования русского народнического терроризма фактически отсутствуют. Однако можно выделить наличие широкого пласта литературы, близкого к данной проблематике. Мировозрение и идеология движения революционного народничества (от ишутинцев и нечаевцев до «Народной воли») подробно исследовалась многими советскими (Н.М. Пирумова, А.И. Володин, Ю.Ф. Карякин, Е.Г. Плимак, Э.С. Виленская, Р.В. Филиппов, Б.С. Итенберг, В.А. Малинин, А.И. Барабанова, Е.А. Ямщикова, H.A. Троицкий, И.К. Пантин, Е.Г. Плимак, В.Г. Хорос и др.) и некоторыми современными историками (Г.С. Кан, О.В. Будницкий, Ф.М. Лурье). Идеология и психология эсеровского терроризма представлены в публицистических и научных трудах В.М. Лаврова, К.В. Гусева, Л.Г. Прайсмана, P.A. Городницкого, К.Н. Морозова, М.И. Леонова. Единственным обобщающим историческим трудом по истории русского терроризма, предлагающим концептуальный взгляд на развитие его идеологии, является монография О.В. Будницкого «Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология» (М., 2000), в которой отдельно затрагиваются некоторые психологические и этические аспекты народнического и анархического терроризма в России. В немногочисленных культурологических исследованиях, вышедших в последние годы, были исследованы леворадикальная мифология как семиотическая система (М. Могильнер) и «культурная семантика революционного терроризма» (A.C. Баранов). Философия революционного народничества и феномен русской леворадикальной интеллигенции затрагивается в трудах русских мыслителей, философов и публицистов конца XIX — первой половины XX вв. (С.Н. Булгакова, H.A. Бердяева, М.О. Гершензона, С.Л. Франка, П.Б. Струве, Г.П. Федотова, Л.А. Тихомирова, Г.А.

Флоровского, B.B. Зеньковского, Ф.А. Степуна, А.Н. Потрясова), советских ученых (A.B. Малинина, В.А. Твардовской, В.3. Дворкина, H.H. Губанкова), а также ряда современных исследователей (В.В. Аксючица, О.С. Соиной, В.Ш. Сабирова, A.B. Колесниковой и др.). Из зарубежных авторов значительный вклад в разработку данной проблематики принадлежит трудам А. Келли, Р. Пайпса и А. Камю. Как показывает степень исследованности проблемы, в отечественной научной литературе изучены многие теоретико-философские аспекты русского народнического терроризма, однако практически отсутствует интегральное и концептуальное представление о данном социокультурном феномене.

Что касается теоретико-философской исследованности исламистского («исламского») терроризма в отечественной научной литературе, то можно констатировать, что в большинстве случаев данная проблема затрагивается косвенно и как частный аспект в рамках более широкой темы, когда предметом исследования становится либо феномен исламского фундаментализма (политического ислама или исламизма) (JI.P. Полонская, М.Т. Степанянц, И.В. Кудряшова, Р.Г. Ланда, A.B. Сагадеев, Л.И. Медведко, A.B. Германович, В.И. Комар, С.Э. Бабкин, К.И. Поляков, Д.А. Трофимов, А.Б. Борисов, О.В. Плешов, Т.П. Милославская, И.Л. Алексеев и др.), либо феномен исламского радикализма или экстремизма (И.П. Добаев, A.A. Игнатенко, A.B. Малашенко, A.B. Коровиков, В.В. Волков, Б.В. Долгов, Д.Б. Малышева, В.Н. Пластун и др.), или же ваххабизм как идеология религиозно-политического экстремизма (A.A. Игнатенко, A.B. Малашенко, И.П. Добаев, З.С. Арухов, В.Х. Акаев, С.Е. Бережной, Д.В. Макаров, A.A. Мантаев и др.). Социокультурные и доктринально-идеологические основы исламистского терроризма стали непосредственным предметом исследования лишь в отдельных научных и публицистических статьях и еще более редких монографиях A.A. Игнатенко, И.П. Добаева, В.И. Немчиной, М.З. Ражбадинова, Д.А. Трофимова, Ю.Л. Тегина, А.О. Филоника, Г.И. Мирского, А.И. Пальцева, A.B. Кырлежева и нек. др. Однако и в данных исследованиях, как правило, не представлены четкие критерии для теоретического отделения исламистского терроризма от (умеренного) исламского фундаментализма на уровне мировоззренческих отличий. Для понимания социально-философских аспектов исламистского терроризма в диссертации привлекались также научные разработки, дающие философскую характеристку современной западной цивилизации (немецкий философ Ф. Ницше, A.C. Панарин, В.А. Емелин, Л.В. Денисова) и раскрывающие причины социокультурного конфликта между современной западной цивилизацией и культурой традиционного общества (в частности, современного мусульманского общества) (американский ученый С. Хантингтон, А.Г. Дугин, Ю.А. Королев, A.B. Кырлежев, Э. Кулиев).

Объектом исследования является терроризм как социокультурный феномен.

Предметом исследования выступает социокультурная природа терроризма в его двух конкретно-исторических разновидностях: «альтруистическом терроризме» (русском народническом терроризме) и «исламо-фанатическом терроризме» (современном исламистском («исламском») терроризме).

Цель и основные задачи исследования. Цель исследования — социально-философский анализ и концептуализация терроризма как особого социокультурного феномена современности.

Поставленная цель требует решения следующих задач:

- определение базовых понятий террора и терроризма (и некоторых других связанных с ними понятий) в свете современного состояния проблемы, а также социально-философского анализа сущностной природы и общих системообразующих черт терроризма;

- разработка классификации субъекта и объекта терроризма и рассмотрение их диалектической взаимообусловленности;

- обоснование социально-философского подхода к классификации терроризма и разработка оригинальной типологии конкретно-исторических видов терроризма по социокультурным основаниям;

- составление социально-философской характеристики, причин, сущности и основных черт альтруистического терроризма;

- социально-философская характеристика русской леворадикальной интеллигенции (второй половины XIX — начала XX вв.) как субъекта альтруистического терроризма и выявление ресентиментных оснований в террористической мотивации;

- составление социально-философской характеристики причин, сущности и основных черт исламо-фанатического терроризма;

- рассмотрение исторического и социокультурного контекста, этапов эволюции, понятия и основных черт движения исламского фундаментализма, выступающего (в экстремистском варианте) духовно-идейной основой исламо-фанатического терроризма;

- специальное рассмотрение проблемы конфликта ценностей современной западной («западно-христианской») и мусульманской цивилизаций и вытекающего из него духовного протеста традиционной (исламской) культуры, выступающего в качестве особого фактора в генезисе исламо-фанатического терроризма.

(«альтруистического», анархического, «антисистемного» и «исламо-фанатического» терроризма). Основная часть работы (вторая и третья главы) посвящена подробному социально-философскому исследованию и сопоставлению двух конкретно-исторических типов терроризма: альтруистического терроризма и исламо-фанатического терроризма, ' с последующими выводами в заключении. По мнению диссертанта, общая теория терроризма, выделяющая в нем родовое, будет менее спекулятивной только лишь после тщательного компаративного исследования множества отдельных конкретно-исторических видов терроризма, весьма различных по своим духовным, идейно-теоретическим, экзистенциальным, психологическим и другим мотивам и основаниям.

В качестве методологии социально-философского исследования применяются основные положения философской феноменологической школы. В частности, из феноменологического категориального аппарата активно применяются понятия «интенциональных предметов» и «жизненного мира» в приложении к сознанию субъекта терроризма. При этом диссертант опирается на ключевые работы основателя феноменологии Э. Гуссерля, опубликованные на русском языке, а также некоторых авторитетных феноменологов и критиков феноменологии (Н.В. Мотрошиловой, И.Н. Шкуратова, К.А. Свасьяна, П. Прехтля). Феноменологический подход позволяет четко отмежевать социально-философский ракурс исследования от исторического, социологического, психологического и иных гуманитарных подходов в исследовании духовных и ментальных оснований терроризма.

В-третьих, в работе используется философская теория ресентимента, применяемая в качестве методологических оснований к изучению специфики мотивационных основ альтруистического терроризма. В качестве философского понятия ресентимент был введен в оборот Ф. Ницше. М. Шелер создал развернутую теорию ресентимента, показав его феноменологические и социологические аспекты. В работе используются разработки не только основоположников, но и некоторых современных отечественных ученых, занимающихся данной тематикой (Р.Г. Апресян, А.Н. Малинкин, О.С. Соина, В.Ш. Сабиров).

Новизна исследования.

1. В диссертации решается проблема определения понятий террора и терроризма, разграничения их содержания и смысловой взаимосвязи. В результате проведенного анализа различных подходов и определений терроризма предлагается авторская дефиниция, отграничивающая терроризм как от террора (подобного, но не идентичного терроризму вида политического насилия), так и от криминальных видов целенаправленного устрашения, таких как шантаж, захват заложников с целью выкупа и т.д. (так называемый «криминальный терроризм»), и заключающая в себе основные системообразующие признаки терроризма как социокультурного феномена.

2. Диссертационная работа представляет собой первую попытку целенаправленного приложения феноменологической методологии к научному исследованию феномена терроризма, потому общий характер работы можно обозначить как феноменология терроризма. .

3. В работе намечается новый социально-философский подход к проблеме типологии терроризма, в рамках которого предлагается сопоставительное описание нескольких конкретно-исторических видов терроризма, а также подробная сравнительная характеристика двух асинхронных по времени существования и качественно разнородных видов терроризма (русского народнического терроризма второй, половины XIX — начала XX вв. и современного исламистского («исламского») терроризма), в связи с чем вводятся понятия «альтруистического» и «исламо-фанатического терроризма».

4. Аргументировано обосновывается тезис о нигилистических истоках альтруистического терроризма, который представлен в диссертационной работе концептуально как продукт радикальной переоценки традиционных метафизических (христианских) ценностей при сохранении бессознательного религиозного чувства и духовных устремлений леворадикальной интеллигенции. В связи с чем в работе доказывается утверждение о том, что революционное народничество, составлявшее основу миросозерцания альтруистического терроризма, можно рассматривать в качестве особого типа религиозности, по сути идолопоклоннического, но вобравшего в себя некоторые чисто христианские аберрации.

5. Впервые в научном исследовании выявляется значение и роль ресентиментного сознания в генезисе альтруистического терроризма в контексте социально-философской характеристики русской леворадикальной интеллигенции как субъекта данного типа терроризма.

6. В диссертации предлагается описание основных сущностных черт сознания исламо-фанатического терроризма, которое рассматривается как относительно самостоятельный. тип мировоззрения, основанный на экстремистской версии исламского фундаментализма и отличный от умеренного исламского фундаментализма. Отдельно рассматривается ведущая роль духовного протеста в мотивации исламо-фанатического терроризма в свете проблемы социокультурного конфликта современной «западно-христианской» и современной мусульманской цивилизаций.

Научные положения, выносимые на защиту.

1. Терроризм как социокультурный феномен представляет собой вариативные конкретно-исторические формы пассионарных социально-протестных движений, институционализирующихся в автономных оппозиционных организациях, стремящихся достичь определенных политических целей или радикального социально-политического преобразования общества и использующих стратегию психологического устрашения систематическим насилием. Основными сущностными чертами

терроризма являются: политический характер, идеологичность, элемент психологического эффекта, пассионарный социальный протест.

2. В работе доказывается утверждение о необходимости дополнения классификации терроризма по формальным признакам, в том числе идейно-политической направленности, типологией терроризма на основе комплексного социокультурного критерия (мотивы, ценности, моральные нормы и идеалы, составляющие миросозерцание субъекта терроризма). По данному критерию предлагается краткая социально-философская характеристика нескольких конкретно-исторических типов терроризма: альтруистического, исламо-фанатического, антисистемного и анархического. Первые два становятся предметом специального исследования во второй и третьей главах диссертации.

3. Согласно основным положениям диссертации, альтруистический терроризм представляет собой особую конкретно-историческую разновидность терроризма в условиях царской России второй половины XIX — начала XX вв., субъектом которого выступала леворадикальная народническая интеллигенция. Данный тип терроризма имеет несколько сущностных черт: крайний альтруизм, основывающийся на безусловном приоритете блага общества над интересами индивида; примат автономной морали (радикальный морализм); коллективистский мессианизм; пессимистический революционный эсхатологизм, включающий в себя демонизацию образа власти («самодержавия»).

4. Скрытой духовно-психологической основой крайнего альтруизма как центрального нравственного принципа альтруистического терроризма является ресентиментное сознание, сложившееся в особых исторических обстоятельствах бытия русской интеллигенции, занимавшей маргинальное социокультурное положение между «молотом» самодержавного государства и «наковальней» народной стихии.

5. Исламо-фанатический терроризм представляет собой конкретно-исторический вид терроризма, зародившийся на третьем этапе мировой исторической эволюции (с ] 970-х гг.) движения исламского фундаментализма в ходе размежевания экстремистского крыла от умеренного фундаментализма. Его основными сущностными чертами являются: фанатическая религиозность (включающая в себя абсолютизацию ритуальной стороны религии; примат религиозно-правовых общественных установлений перед внутренним усовершенствованием личности мусульманина; восприятие справедливости исключительно как наказания грешников и воздаяния «врагам веры»); фатализм, склоняющийся к абсолютно-детерминистической интерпретации исламского догмата о предопределении; мессианизм «спасшейся общины». Одним из ведущих факторов в генезисе исламо-фанатического терроризма является духовный протест традиционной исламской культуры против навязывания либеральных ценностей, исторически сложившихся в лоне светской западной

«либерально-демократической» цивилизации, нигилистичной в отношении собственных духовных (христианских) основ. , .

Теоретическая и практическая значимость исследования. В данном диссертационном исследовании разработаны и обоснованы теоретические положения, позволяющие по-новому взглянуть на сущностную природу терроризма, его место в обществе и культуре. В частности, проводится черта между явлениями террора и терроризма с одной стороны, и между терроризмом и внешне подобными ему видами криминального устрашения, с другой; приводится подробная классификация субъекта и объекта терроризма; предлагается попытка построения новой типологии терроризма. Диссертационное , исследование показывает метафизическую глубину и социокультурную обусловленность феномена терроризма, природа которого гораздо сложнее внешне подобного криминального насилия. Данные разработки могут быть востребованы для более правильного юридического определения явления терроризма, практической деятельности соответствующих государственных правоохранительных органов в деле борьбы с терроризмом, а также более точного и политкорректного употребления самого термина в политической деятельности. Разработанные идеи и положения диссертации могут предоставить концептуальную основу для проведения дальнейших социально-философских, этических, политологических, социологических и исторических исследований феномена.

Материалы диссертации также могут быть использованы при разработке лекционных курсов, пособий и методических рекомендаций в курсе социальной философии, политологии, социологии, отечественной и всеобщей истории, спецкурсов по истории российского и современного терроризма, глобальным проблемам человечества.

Апробация работы. Некоторые положения диссертации получили отражение в ряде докладов на ежегодной апрельской Научно-технической конференции Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (НГАСУ) (в 2003 , 2004 и 2005), II Международной научно-практической конференции «Правовые проблемы становления: и развития гражданского общества в России» (Новосибирский государственный аграрный университет (НГАУ), 2005), межвузовской конференции «Перспективы исторического и культурологического образования в школе и вузе: теория и практика» (Новосибирский государственный педагогический университет (НГПУ), 2005), II Межвузовской научно-практической конференции «Глобальные проблемы цивилизации. Человек: предвидимое будущее» (НГАУ, 2005) и Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука: Технологии, Инновации» (Новосибирский государственный технический университет (НГТУ), 2005). Тезисы докладов и статьи опубликованы в соответствующих сборниках. Материалы диссертации легли в основу спецкурса «Терроризм как

глобальная проблема человечества», читаемого автором в НГАУ (с сентября 2005).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения и библиографического списка (302 наименования). Общий объем работы - 212 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяется степень научной разработанности проблемы, формулируются объект и предмет, цель и задачи исследования, характеризуется его методологическая основа, раскрывается научная новизна работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту, также устанавливается теоретическая и практическая значимость исследования.

Глава первая «Логико-методологический аспект проблемы» посвящена ключевым проблемам теоретического исследования терроризма, таким как проблеме определения понятий террор и терроризм и их смыслового разграничения, выявления сущностных признаков терроризма как социокультурного феномена, классификации субъекта и объекта терроризма и их диалектической взаимообусловленности, проблеме классификации и типологии терроризма.

В первом параграфе «Террор и терроризм: анализ исходных понятий» рассматривается проблема определения понятия терроризма в его соотношении с понятием террора. Констатируется, что, во-первых, исторически понятие «терроризм» является производным от понятия «террор», во-вторых, смысл понятий эволюционировал. Если первоначально два понятия почти отождествлялись (во времена французской революции конца XVIII в.), во второй половине XX в. терроризм становится вполне самостоятельным понятием. Большинство современных ученых, отмечая определенное родство и генетическую взаимосвязь террора и терроризма как социально-политических феноменов, проводит принципиальное различие между ними на уровне субъекта. Если субъект террора характеризуют как объективно более сильную сторону (государство), подавляющую более слабую (его граждане или подданные), то субъектом терроризма принято считать объективно более слабую сторону, оппозиционную официальным структурам (подпольные политические организации, оппозиционные правящим элитам). Это отношение можно выразить в следующей формуле: террор всегда репрессивен, а терроризм, наоборот, субверсивен.

Для выведения четкой дефиниции терроризма, все распространенные определения в рамках различных научных и методологических подходов предлагается классифицировать на три вида взависимости от того, на каком из выделяемых сущностных элементов феномена ставится акцент. Так, первый разряд определений делает упор на психологическую сторону

терроризма, элемент устрашения (А. Бернард, П. Уилкинсон, Ю.М. Антонян, К.Н. Салимов, М.П. Одесский, Д.М. Фельдман, Ю.В. Гаврилин, М.В. Смирнов и др.). Второй вид определений ставит акцент на элементе насилия с политическими целями (У. Лакер, Б. Крозье, Б. Дженкинс, В. и С. Маллисон, В.В. Витюк, И.В. Данилевич, С.А. Эфиров, В.А. Эпштейн и др.). Некоторые существенные недостатки, присущие односложным дефинициям как первого (тенденция смешения терроризма как формы политической деятельности с разнообразными видами криминального устрашения), так и второго вида (растворение терроризма в широкой сфере политического насилия, в частности, приравнивание террористического акта к политическому убийству) пытаются устранить определения терроризма, относящиеся к третьей разновидности, которые можно условно назвать «смешанными». Они пытаются синтезировать несколько основных признаков терроризма, не выдвигая на первый план лишь один из них, при этом выделяемые признаки варьируются в своем количестве от двух и более (A.M. Байчоров, В.Е. Петрищев, В.П. Емельянов и др.).

В параграфе проводится попытка рассмотреть терроризм не только лишь как насильственный метод, либо тактику или стратегию политической борьбы, а как некий интегральный социокультурный феномен, в котором выделяются следующие сущностные элементы:. политический характер явления; идеологичность; элемент психологического эффекта, или целенаправленное устрашение; пассионарная форма социального протеста. Последняя черта требует особого комментария. Дело в том, что терроризм берется на вооружение меньшинствами (социальными, этническими и т.д.), испытывающими по каким-либо причинам состояние угнетенности, несправедливости. В отличие от «терророподобных» (выражение С.А. Эфирова) криминальных . видов устрашения терроризм отличается публичностью (привлечением внимания обществе нности), которую и объясняет социально-протестная сторона феномена: терроризм зависим от сочувствия и поддержки определенных слоев населения, борцом за интересы которых пытается себя представить.

Суммируя все вышеперечисленные сущностные черты феномена терроризма в единое целое, можно предложить следующую авторскую дефицию:, терроризм — это стратегия психологического устрашения систематическим насилием, используемая автономными оппозиционными организациями, пассионарно выражающими протест определенных социальных слоев (как правило, каких-либо меньшинств), стремящихся достичь определенных политических целей или радикального социально-политического преобразования общества.

Во втором параграфе «Диалектика субъекта и объекта терроризма», в значительной степени базируясь на классификации криминолога Н.Д. Литвинова, переработанной и дополненной автором, предлагается следующая типология субъекта терроризма по уровню

структурно-организационного усложнения: одиночный терроризм, групповой терроризм, терроризм организации, терроризм партии, транснациональный (международный) терроризм и государственный терроризм. В связи с последним типом субъекта, ставится и решается проблема разграничения понятий государственного террора и государственного терроризма.

Объект терроризма имеет сложтгую структуру, что связано с особенностью терроризма как инструмента косвенного влияния. Воздействие на непосредственную жертву не представляет для террориста конечной цели, а лишь является средством косвенного влияния на более широкий объект (частью которого является жертва) или же совершенно отличный от непосредственной жертвы объект (нападение на гражданское население в целях воздействия на власть). Данная особенность отличает терроризм от других форм политического насилия, где цель достигается напрямую, например, в случае «одноходовой комбинации» при политическом убийстве (В.Е. Петрищев). В связи с данной особенностью для описания структуры объекта терроризма предлагается ввести понятия «прямого» (цель, поражаемая в конкретной акции) и «косвенного» объектов терроризма.

Между субъектом и объектом терроризма существует тонкая диалектическая взаимосвязь. В альтруистическом терроризме (русский народнический терроризм второй половины XIX - начала XX вв.) выбор в качестве «прямого» объекта представителей государственного аппарата был связан со спецификой миросозерцания самих террористов. Будучи объективно отчужденными как от государства, так и от народа, революционеры-народники все же стремились влиться в народную жизнь героическим и мессианским способами. Потому альтруистический терроризм использовал стратегию индивидуального терроризма, следующего первой из выше указанных моделей объекта терроризма. В случае исламо-фанатического терроризма специфика объекта диалектически детерминирует поведение субъекта. Данному типу терроризма присущ не нигллистичный, а глубоко консервативный дух, он стремится к отстаиванию своих традиций и собственной культурной идентичности под прессом мощнейшего идеологического и социокультурного влияния со стороны западной секулярной культуры. По сути, именно инокультурное влияние и становится объектом (в самом широком смысле), достойным уничтожения. В такой ситуации уже возможен массовый терроризм, исходящий из ксенофобии по отношению к чужеродным культурным традициям.

В третьем параграфе «Типология терроризма» рассматривается современное состояние проблемы классификации терроризма, предпринимается попытка создания авторской типологии терроризма. Отмечается, что на данный момент существует огромное количество классификаций терроризма, но наиболее содержательной с точки зрения социально-философского анализа представляется классификация по идейно-политическому содержанию (цель и идейная доктрина). На основе

критического разбора распространенных классификаций по данному критерию диссертант приходит к выделению трех основных видов терроризма: социально-политического, националистического (этнического) и религиозно-идеологического. Отдельно рассматривается проблема так называемого «криминального терроризма», практически общепризнанного в качестве самостоятельного вида терроризма благодаря усилиям ученых уголовно-правовой направленности. (К.Н. Салимов, Ю.М. Антонян, В.В. Лунеев и др.). С юридической точки зрения, основывающейся на критериях формально-«объективного» характера и гораздо менее учитывающей субъективные моменты (мотивация, мировоззрение, идеология), выделение «криминального терроризма» правомерно и даже практически целесообразно с уголовно-правовых позиций. Однако формы проявления криминальной активности, внешне подобные терроризму (взрывы, захваты заложников, убийства отдельных лиц высокого социального статуса), не выдерживают проверки критериями для определения терроризма, выведенными в первом параграфе первой главы диссертации (среди четырех критериев подходит только один, элемент психологического эффекта, и. то, лишь частично), вследствие чего чисто теоретически «криминальный терроризм» не может быть признан одной из разновидностей терроризма.

Поскольку все существующие классификации в большей степени основаны на формальных признаках терроризма и даже типология по идейно-политической направленности не устраняет этих недостатков, в работе утверждается необходимость разработки типологии терроризма по конкретному социокультурному содержательному наполнению. На основе комплексного критерия (мотивы, ценности, смыслы, моральные нормы и идеалы, составляющие сознание субъекта терроризма) в качестве отдельных примеров выделяются несколько конкретно-исторических типов терроризма (альтруистический терроризм, анархический терроризм (Южная Европа, США и Россия, конец XIX — начало XX вв.), антисистемный терроризм («левый терроризм» 1970-80-х гг. в Западной Европе и Японии) и исламо-фанатический терроризм) и приводится их краткая социально-философская характеристика. Альтруистический и исламо-фанатический типы терроризма раскрываются лишь в общих чертах, поскольку последующие главы посвящены их подробному исследованию. Несколько более обстоятельно описываются два остальных типа: анархический и антисистемный терроризм.

В главе второй «Альтруистический терроризм» раскрывается социально-философская характеристика причин, сущности и основных черт альтруистического терроризма.

В первом параграфе «Характерные черты и сущность альтруистического терроризма» на основе сравнения современных определений альтруизма и анализа понятий «альтруизм», «эгоизм» и «аномия» как этических течений в социологической теории самоубийства Э. Дюркгейма раскрывается философский смысл понятия альтруизма.

Проводится различие между альтруизмом как нравственно-императивной установкой, характерной для любой террористической организации и альтруистической установкой на совершение личной жертвы во имя «народа» как высшим нравственным принципом в жизни террориста. Поскольку последнее является характерной чертой только русского народнического терроризма (второй половины XIX — начала XX вв.), что связано с этическим идеалом, объединяющим всех революционных народников вне зависимости от идеологических отличий, данный тип терроризма предлагается именовать «альтруистическим». Субъектом' альтруистического терроризма выступала русская леворадикальная интеллигенция, занимавшая маргинальное положение в русском обществе, находясь, между «молотом» абсолютистского государства и «наковальней» народных масс.

Среди характерных черт альтруистического терроризма, позволяющих описать сущность данного конкретно-исторического типа терроризма, выделяются: крайний альтруизм, имеющий ресентиментную основу; примат автономной морали-, коллективистский мессианизм; пессимистический эсхатологизм. Ресентиментный характер альтруизма означает, что сознательно демонстрируемая жертвенная любовь к народу во многом была лишь ценностной иллюзией, маскирующей ненависть к самодержавной власти. Под приматом автономной морали подразумевается абсолютизация этических принципов народничества, оторванных от традиционной духовной основы (православия) и наложившихся на низкую правовую культуру мышления. Две из последних черт носят бессознательно-религиозный характер. Коллективистский мессианизм возвышал роль леворадикальной интеллигенции как социальной группы в целом, но полностью обесценивал личность отдельного революционера. Пессимистический эсхатологизм начал складываться после катастрофы «хождения в народ» 1870-х, сменив оптимистический эсхатологизм как ожидание скорого пришествия социалистического «царства Божьего», характерный для мирно-пропагандистского этапа народничества! В его содержание входит вместо любви к народу (хоть во многом и мнимой, но все же любви) превалирование ненависти к власти, демонизация образа государственной власти, потеря надежды на скорую мобилизацию масс в целях построения социально-политического идеала и готовность к длительной борьбе с властью как главным «внешним» препятствием на своем пути. •

В эволюции народнического сознания от оптимистического эсхатологизма в сторону пессимистического эсхатологизма особое внимание уделяется перемене смыслового наполнения (ноэматического смысла) ключевых интенциональных предметов (ноэм), в качестве которых рассматриваются понятия «народ» и «самодержавие». С изменением восприятия трудового народа от идеализированного образа к представлению об его искаженной человеческой природе (интенциональный предмет «народ-

раб») и демонизацией образа государства некоторые народники начинают склоняться к индивидуальному насильственному протесту, что и привело к открытому противоборству с государством.

Второй параграф «Русская леворадикальная интеллигенция как субъект альтруистического терроризма» посвящен субъекту альтруистического терроризма, который рассматривается в двух ракурсах: во-первых, с позиции объективного социокультурного положения и роли интеллигенции в русском обществе XIX века, во-вторых, в феноменологическом аспекте, который подразумевает реконструкцию первичного феноменального опыта («жизненного мира» или «пространства» интерсубъективной реальности субъекта) и основных особенностей коллективного сознания леворадикальной интеллигенции.

Диссертант разделяет точку зрения о происхождении русской интеллигенции, которая связывает рождение последней с эпохой Петра I, Концептуально интеллигенция представляется как особый социальный слой, возникший в результате социокультурного раскола русского общества на вестернизированную (светский господствующий класс) и традиционную (православный народ, состоящий из податных сословий) части общества, завершившегося к началу XIX в. Интеллигенция представляла собой особую часть светской и вестернизированной части русского общества, для которой была характерна «идейность задач» и «беспочвенность идей» (Г.П. Федотов), вследствие маргинального социокультурного положения между самодержавным государством и народными массами. Для самодержавного государства критически мыслящий интеллигент, все более проникавшийся западной либеральной культурой, представлял опасность. Для народа, духовно неукорененный в собственной национальной культуре, интеллигент-атеист был непонятен и чужд.

В диссертационной работе рассматриваются периоды эволюции интеллигентского слоя от лояльности по отношению к власти до открытой оппозиционности и революционности. Описываются основные черты миросозерцания народнической интеллигенции середины XIX в. Пристальное внимание уделяется одному из таких этапов, периоду «нигилизма» 1860-х гг. Понятие «нигилизм» было введено И.С. Тургеневым, обозначившим этим словом особое идейное умонастроение и общественное движение в среде русской интеллигенции, имеющее резко антитрадиционный характер. В философии Ф. Ницше понятие «нигилизм» получило второе рождение, приобретя более широкое и глубокое значение. Именно Ницше первым заговорил о «нигилизме» как драматическом социокультурном процессе в недрах европейской цивилизации, несущим в себе отход культуры от своих собственных духовных оснований, сутью которого является переоценка традиционных ценностей. В этом процессе Ницше выделял три формы, или стадии нигилизма, последовательно сменяющие друг друга и следующие от потери прежней веры в смысл бытия в целом через утрату

чувства космической гармонии и своего места в мире к полному отказу от прежней метафизической картины мира как иллюзорной. На последней стадии, которую Ницше называет «полным нигилизмом», жизнь в сознании человека становится борьбой единичных воль, измышляющих свои субъективные представления о мире, исходя из интересов личной «воли'к власти». Однако полный нигилизм может быть отсрочен и заменен попыткой сохранения прежнего метафизического восприятия реальности в виде специфической формы нигилизма, том или ином варианте «неполного нигилизма». Так, западно-европейский социализм Ницше расценивал как неполную форму европейского нигилизма, восстанавливающего в искаженных формах христианскую метафизику. Нововременная европейская история полна вариантов неполного нигилизма в виде различных идеологических и общественных движений, объединенных единым основанием: четко выраженной тенденцией к переносу духовных стремлений человека, обращенных к абсолютному идеалу, в социально-политическую плоскость. Духовность человека, потерявшая связь с Богом, повсеместно трансформировалась в «социальную религиозность» (JI.A. Тихомиров), ставшую двигателем перманентных социальных революций.

На русской культурной почве в условиях кризиса национальной духовной традиции (православия) формой проявления неполного нигилизма стало народничество как широкое общественно-политическое движение и даже как особая парадигма сознания. С возникновением народничества в душе леворадикальной интеллигенции сложился особый тип религиозности, по своей сути идолопоклоннический, но вобравший в себя некоторые чисто христианские аберрации («народопоклонство» в терминологии H.A. Бердяева или «народопоклонничество» у С.Н. Булгакова), где главным предметом культа выступал идеализированный русский народ.

После недолгого периода неудачных попыток мирного воплощения социальной утопии (в виде активной пропаганды народнических идей, «хождения в народ» и т.п.) «терроризм», первоначально возникший как уникальный интенциональный предмет народнического сознания, предлагал новую форму борьбы за свои идеалы и один из наиболее прямых вариантов устранения разлада народнической теории с практикой. Вылившись в практические действия, он стал, по сути, «единоличным бунтом» (Л.А. Тихомиров) наиболее радикальных интеллигентов-народников против действительной жизни во имя абсолютного идеала, к которому не приблизили другие способы борьбы.

В третьем параграфе «Ресентиментное сознание как основа альтруистического терроризма» рассматривается проблема ресентиментной основы альтруистического терроризма. Путем обращения к разработкам основоположников теории ресентимента, Ф. Ницше и М. Шелера, подробно описывается сущность феномена, его основные признаки, причины и условия возникновения. Ресентимент в понимании М. Шелера

представляет собой «самоотравление души», или долговременную психическую установку, возникающую вследствие систематического запрета на выражение известных душевных движений и аффектов, самих по себе нормальных и относящихся к основному содержанию человеческой натуры (жажда мести, ненависть, злоба, зависть и т.д.), запрета, порождающего склонность к определенным ценностным иллюзиям и соответствующим оценкам. Ключевыми факторами в образовании ресентимента являются сильное стремление к реализации некой ценности наряду с чувством «бессилия» ее достичь и длительным внутренним блокированием негативных аффектов, возникающих вследствие фрустрации. Шелером выделяется два типа ресентимента: сознательная девальвация ценностей (басня о лисе и кислом винограде), которая может перейти в иллюзорное восприятие и фальсификацию самих ценностей (второй тип ресентимента).

Маргинальность социокультурного положения русской интеллигенции в царской России, несоответствие коллективной самооценки и уровня общественного признания, создавали благоприятную социальную почву для рождения ресентимента. На наличие ресентиментного сознания в данной среде указывал сам М. Шелер, более подробно этот тезис раскрывается в разработках О.С. Соиной, дающей подробную характеристику русской интеллигенции в свете ее сознательной антитрадиционности как «способа миропонимания и мирочувствия», и связывающей последний с ресентиментом.

В диссертационной работе подробно раскрывается утверждение о ресентиментной основе крайнего альтруизма как центральной черты сознания альтруистических террористов, объясняющее почему самопожертвование террориста рассматривалось " как полное отрицание своего субстанционального «я». На основе анализа и интерпретации некоторых воспоминаний и сочинений народников и современников (А. Измайлович, А. Биценко, П.Н. Ткачева, С.Л. Франка), прослеживается генезис ресентиментного сознания в лагере леворадикальной интеллигенции, аргументировано доказывается, что ценностная фальсификация предметной картины мира (второй тип ресентимента) предшествовала террористической практике народников. Охватив массы интеллигентского слоя, коллективный ресентимент стал формировать новые моральные оценки и целую систему морали. Таким образом, в частности, произошло складывание интенционального предмета «народ-раб» в сознании интеллигенции при переходе от оптимистическо-эсхатологического и мирно-пропагандистского этапа народничества к пессимистическо-эсхатологическому и террористическому. Недовольство своей слабостью, своим «раболепием» перед властью и отсутствием реальных возможностей заставить с собой посчитаться — все эти чувства были перенесены интеллигенцией из собственного душевного микрокосма на русский народ и общество в целом. Со времени перелома в отношении к народу (рубежное событие - «хождение

в народ») начинается вырабатываться сильнейший ресентимент, основанный, с одной стороны, на разочаровании в своем представлении о народе, а с другой, желанием мести за свои поруганные мечтания и жестокие гонения со стороны царской власти. В этом аспекте терроризм стал одним из вариантов долго, не выплескиваемой интеллигентской, мести правительству. А поскольку в плане общественного резонанса терроризм стал наиболее результативным действием, он превратился. в устойчивую традицию, продолжавшуюся не менее полувека.

Глава третья «ИсламО-фанатический терроризм» посвящена социально-философской характеристике причин, сущности и основных черт исламо-фанатического терроризма.

В первом параграфе «Характерные черты и сущность исламо-фанатического терроризма» раскрываются исторический и социокультурный контекст зарождения исламо-фанатического терроризма, рассматривается проблема периодизации движения исламского фундаментализма, его раскола на умеренный и экстремистский лагерь, выделяются основные черты сознания субъекта исламо-фанатического терроризма. *

Опираясь на разработки Д.А. Трофимова и И.П. Добаева выделяются четыре этапа в становлении и развитии исламского фундаментализма (за образец, взято историческое развитие фундаментализма в Египте), прогрессирующих от умеренности в идеологических взглядах до радикализма и экстремизма. На четвертом этапе (с конца 1980-х) происходит зарождение международных террористических организаций («Аль-Каида» и «Мировой фронт джихада»), где организационное усложнение субъекта совпадает с новым этапом духовно-идеологической эволюции: до логического конца доводится представление о неизбежности конфронтации мусульманского Востока с христианским Западом и иудейским Израилем на религиозно-культурной основе,, возрастает глобальность террористической стратегии, первейшей задачей устанавливается борьба с «дальним врагом» (США и Израилем, олицетворяющими экспансию Запада), которая считается необходимой для установления исламских режимов в отдельных мусульманских государствах и возрождения всемирного халифата.

•В параграфе рассматривается проблема субъекта исламо-фанатического терроризма, выделяются основные группы, составляющие социальную базу исламского экстремизма, отмечается крайняя разнородность последней. Вместе с тем констатируется, что субъект исламо-фанатического терроризма вряд ли возможно привязать к какой-либо одной ведущей социальной группе. Для понимания единой мировоззренческой основы, предпринимается попытка реконструкции сознания субъекта исламо-фанатического терроризма, понимаемого феноменологически: как предрасположенность к особому мировосприятию, а также переживанию догматов ислама, отделяющую данную общность как от «ортодоксальных» и

традиционалистских мусульман, так и от приверженцев умеренного фундаментализма. ,

Среди выделяемых черт сознания субъекта исламо-фанатического терроризма выделяются три основные: фанатическая религиозность; ярко выраженный фатализм и мессианизм «спасшейся общины». Фанатическая религиозность означает сведение исламской религии как богатой духовной традиции к религиозной идеологии, что включает в себя несколько частных моментов: абсолютизацию ритуальной стороны религии; примат религиозно-правовых общественных установлений перед внутренним усовершенствованием личности мусульманина; восприятие справедливости исключительно как наказания грешников и воздаяния «врагам веры». Фатализм напрямую связан с догматом исламского вероучения о предопределении человеческой судьбы Богом, но в случае исламо-фанатического террориста усиливается в сторону абсолютно-детерминистического восприятия событий, где любой фактический результат относится к сфере сотворения Богом, а человеческой свободе отводится место только на уровне направленности воли и чистоты намерения. Данные особенности мировоззрения лежат в основе метафизики и психологии характерной именно для исламо-фанатического терроризма практики использования террористов-самоубийц (шахидов). Последняя черта исламо-фанатического терроризма, мессианизм «спасшейся общины», косвенно связана с корпоративистско-эгапитаристским характером социального учения ислама, где личное благочестие неразрывно связано с общиной верующих как коллективном носителе святости (Б.Г. Капустин).. Будучи убежденной в господстве новой «джахилийи» (доисламское языческое невежество) среди большинства современных мусульман, любая исламо-фанатическая террористическая группировка рассматривает себя как спасшуюся от всеобщей джахилийи и адского пламени общину «чистых» единобожников, являющуюся проводником божественной воли в истории человечества, что представляет собой особую версию коллективистского мессианизма. Мессианизм ислама как «религии земного господства» (Л.А. Тихомиров) приобретает в данном случае крайне сектантскую и агрессивную трактовку, ориентированную на насильственное водворение царствия Божьего на земле.

Во втором параграфе «Исламский фундаментализм: понятие и основные черты» предметом изучения становится феномен исламского фундаментализма, заложивший духовно-идейные основы исламо-фанатического терроризма. В параграфе ставится несколько вопросов: проблема определения термина «исламский фундаментализм», его адекватности и смысловых границ, типологии идейных течений в современном исламе, выявление основных типологических черт исламского фундаментализма, отличающих его от других идейных течений в исламе.

Анализ всевозможных позиций и точек зрения по проблеме типологии идейных течений в современном исламе (Л.Р. Полонская, М.Т.

Степанянц, H.B. Жданов, A.A.. Игнатенко, З.И. Левин, A.B. Коровиков, И.П. Добаев, К.И. Поляков) показывает, что исламский фундаментализм, будучи самостоятельным идейным течением, сочетает в себе некоторые черты, присущие двум другим течениям: реформизму и традиционализму. Исламский фундаментализм представляет собой «ультраконсерватизм», ратующий за буквальное восстановление первоначального облика веры, очищенной от всех поздних интерпретаций (средневековой ортодоксии) и исторически сложившихся региональных традиций мусульманских стран (этнический компонент) (A.B. Малашенко). Но наряду с этим он имеет и реформаторский элемент, поскольку разрешает новую интерпретацию вероучения и стремиться дать адекватный ответ на проблемы современности.

Несмотря на то, что многие отечественные ученые имеют тенденцию отождествления исламского фундаментализма с салафизмом (средневековое течение за возвращение к практике раннего ислама), рассматривая первый в качестве современной формы салафизма, диссертант разводит данные понятия. Фундаментализм, на взгляд автора представляет собой более широкое понятие, объединяющее в едином представлении как суннитские, так и шиитские «возрожденческие» течения в исламе на основе общих типологических черт. В параграфе выделяются основные типологические черты исламского фундаментализма с их подробным описанием, при этом по ходу изложения отмечаются некоторые важные различия между суннитской и шиитской формами фундаментализма. В заключении подчеркивается мысль о необходимости четкого теоретического разграничения миросозерцания исламского фундаментализма и сознания, лежащего в основе исламо-фанатического терроризма.

В третьем параграфе «Духовный протест традиционной культуры как ведущий фактор исламо-фанатического терроризма» проводится попытка рассмотрения социокультурных причин исламо-фанатического терроризма в свете тезиса С. Хантингтона о столкновении цивилизаций. Пристальное внимание уделяется определению социокультурного и духовного состояния противостоящих друг другу западно-христианской и мусульманской цивилизаций. Отмечается, что западно-христианская цивилизация, пережившая принципиальный пересмотр собственных социокультурных основ в эпоху модерна, может сохранять свое прежнее наименовние лишь с определенной долей условности, скорее она может называеться «либерально-демократической _ цивилизацией» (Э. Кулиев). Ведущими направлениями культурного развития современного постиндустриального общества Запада выступают две линиии развития: продолжение модернистских тенденций (универсалистский неолиберальный идеологический проект США, диктующий стандарты глобализации в современном мире), которые оспариваются альтернативными постмодернистскими культурными тенденциями. Если эпоха модерна (XVII -первая половина XX вв.), выражаясь языком Ф. Ницше, манифестировала

повсеместное распространение декаданса и разных форм неполного нигилизма (веру в бесконечные возможности разума, науки, социальный прогресс и т.д.), современный постмодерн означает то, что западная цивилизация находится на пороге «полного нигилизма»: наиболее глубокого, чем когда бы то ни было, размытия традиционных (христианских) ценностей.

Пережив западный колониализм и постколониальную эпоху с ее активным подражательством Западу, процессом модернизации и секуляризации традиционных обществ, мусульманская цивилизация находится на стадии повторного возрождения, что проявляется в возврате к традиционности и реисламизации общества и государства (с конца 1970-х — начала 1980-х, периода так называемого «исламского бума»), В таких условиях конфликт представляет собой столкновение между двумя системами ценностей, этико-политнческой и социо-политико-религиозной: неолиберализмом и исламом, одинаково претендующими на универсальность. В более общем плане это столкновение культуры современного (западного секулярного) общества с культурой традиционного общества, представленной в данном случае наиболее консервативной и наименее подверженной модернизации из всех восточных культур (мусульманской). Делается вывод, что если первоначально исламский фундаментализм был реакцией на колониализм и постколониальную зависимость мусульманских стран от Запада, то в современности фундаментализм в исламе и производный от него исламо-фанатический терроризм могут рассматриваться как ультраконсервативная реакция на гегемонию светских ценностей западной цивилизации, проявляющейся, в том числе, в глобализации. Важнейшей составляющей мотивации данного типа терроризма становится духовный протест против «безбожных» секулярных основ общественно-государственной жизни нигилистической по отношению к собственным религиозно-культурным основаниям западно-христианской цивилизации, уже перешедшей на вторую ступень изживания собственных культурных традиций (эпоха постмодерна).

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются общие выводы, проводятся наиболее существенные параллели между альтруистическим и исламо-фанатическим терроризмом.

Основные положения диссертации содержатся в следующих авторских публикациях:

1. Чудинов С.И. Субъект современного терроризма И Труды НГАСУ. - Новосибирск: НГАСУ, 2003. -Т.6, №1 (22). - С. 166-170.

2. Чудинов С.И. Моральная сущность революционного терроризма в России (конец XIX - начало XX вв.) // Тезисы докладов 61-й научно-технической конференции. - Новосибирск: НГАСУ, 2004.-С.130-131.

3. Чудинов С.И. Моральный аспект терроризма в дореволюционной России (конец XIX - начало XX вв.) // Труды НГАСУ. - Новосибирск, 2004. -Т.7. №1 (28). — С. 146-150.

4. Чудинов С.И. Религиозные основы альтруистического терроризма // Тезисы докладов 62-й научно-технической конференции, посвященной 75-летию НГАСУ (Сибстрин). - Новосибирск, 2005. - С.143-144.

5. Чудинов С.И. Альтруистический тип личности и русский терроризм // Школа мысли. Альманах гуманитарного знания. — Новосибирск, 2005. — №5. — С.67-79.

6. Чудинов С.И. Терроризм и «права человека»: попытка феноменологических рассуждений // Актуальные проблемы защиты прав человека: сборник материалов Межрегионального симпозиума. — Новосибирск: СИМОР, 2005.-С.122-123.

7. Чудинов С.И. Ресентиментное сознание как основа альтруистического терроризма // Правовые проблемы становления и развития гражданского общества в России: Материалы 2-й международной научно-практической конференции (Новосибирск, 26-27 мая 2005 г.) / Новосиб. гос. аграр. ун-т. - Новосибирск, 2005. - 4.2. - С. 191-209.

8. Чудинов С.И. Дефиниция терроризма как теоретическая проблема // Правовые проблемы становления и развития гражданского общества в России: Материалы 2-й международной научно-практической конференции (Новосибирск, 26-27 мая 2005 г.) / Новосиб. гос. аграр. ун-т. - Новосибирск, 2005. - 4.2. - С.209-224.

9. Чудинов С.И. Альтруистический терроризм: сущность и основные черты // Правовые проблемы становления и развития гражданского общества в России: Материалы 2-й международной научно-практической конференции (Новосибирск, 26-27 Máfl 2005 г.) / Новосиб. гос. аграр. ун-т. - Новосибирск, 2005,-4.2.-С.254-261.

10. Чудинов С.И. Нигилизм и альтруистический терроризм // Труды НГАСУ. - Новосибирск: НГАСУ, 2005. - Т.8, №3 (33) - С.71-75.

Печатное издательство «Агро-Сибирь» 630039 г.Новосибирск, ул.Никитина, 155 Тел.: 267-19-90, 264-00-72 e-mail: agroprint@onIine.sinor.ru формат 60x84/16, объем 1, 75 п.л., тираж 100 экз., заказ № 36-с, подписано в печать 03.05.06 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Чудинов, Сергей Иванович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ЛОГИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ.

§ 1. Террор и терроризм: анализ исходных понятий.

§ 2. Диалектика субъекта и объекта терроризма.

§3. Типология терроризма.

ГЛАВА II. АЛЬТРУИСТИЧЕСКИЙ ТЕРРОРИЗМ.

§1. Характерные черты и сущность альтруистического терроризма.

§2. Русская леворадикальная интеллигенция как субъект альтруистического терроризма.

§3. Ресентиментное сознание как основа альтруистического терроризма.

ГЛАВА III. ИСЛАМО-ФАНАТИЧЕСКИЙ ТЕРРОРИЗМ.

§ 1. Характерные черты и сущность исламо-фанатического терроризма.

§ 2. Исламский фундаментализм: понятие и основные черты.

§ 3. Духовный протест традиционной культуры как ведущий фактор исламо-фанатического терроризма.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Чудинов, Сергей Иванович

Отечественная литература достаточно богата исследованиями терроризма, однако, при этом их основная масса, носящая общетеоретический характер, далека от философских аспектов в осмыслении проблемы терроризма. По общему количеству лидируют прежде всего юридические (относящиеся к рубрике уголовно-правовых наук) и исторические (в том числе публицистического характера) исследования. На втором месте в общем объеме литературы стоят социологические и политологические работы. Круг социально-философских работ, пожалуй, наиболее узок. Общей слабой стороной как юридических, так социологических и политологических исследований терроризма является, на наш взгляд, концентрация внимания на объективных (формальных) аспектах терроризма, тогда как субъективные моменты феномена (мотивы, ценности, эмоционально-нравственные переживания и др.) по большей части остаются за рамками исследований. А между тем для понимания терроризма как родового понятия, также как и для лучшего уяснения особенностей современных видов и форм проявлений террористической активности представляются весьма актуальными социально-философские исследования, вскрывающие социокультурную, исторически изменчивую природу терроризма, включающую в себя глубинные метафизические основания, не фиксируемые, как правило, эмпирически. С позиции социальной философии внимание исследователя смещается с «объективных» причин экономического, социального, политического и др. характера, представляющих первичный интерес для иных гуманитарных дисциплин (политология, социология, геополитика, криминология, криминалистика и т.д.), на «субъективную» природу феномена, вытекающую из экзистенциального опыта, миросозерцания и этических представлений террориста. Нам представляется, что без этого невозможно адекватное и целостное представление о феномене терроризма.

Ситуация с научно-теоретической изученностью проблемы терроризма может быть продемонстрирована на частном примере двух конкретно-исторических видов терроризма, русском народническом терроризме (второй половины XIX - начала XX вв.) и современном исламистском («исламском») терроризме, достаточно подробно исследованных в отечественной литературе во многих исторических, политологических, юридических и социологических аспектах, но неудовлетворительно в социально-философском плане, вследствие чего испытывается значительный недостаток в концептуальном объяснении их сущности, а также обусловливающих причин и факторов метафизического порядка. Для восполнения данного пробела именно эти два типа терроризма избраны диссертантом в качестве материала для теоретического исследования феномена терроризма.

Степень разработанности темы. Проблема определения терроризма, несмотря на постоянно возвращающийся к ней интерес исследователей различных наук и огромное количество разработанных определений (в настоящее время насчитывается не менее ста), остается до сих пор в неудовлетворительном состоянии. Разработка проблемы определения понятий террора и терроризма, а также другие теоретические аспекты терроризма, рассматривающиеся преимущественно в социологическом и политологическом ракурсах, широко представлены в трудах западных ученых: У. Лакера, Е. Александера, Б. Крозье, JI. Бонанате, А. Бернарда, Я. Шрейберга, П. Уилкинсона, Дж. Белла, Б. Дженкинса, Б. Миллера, Ч. Рассела, Г. Дэникера, И. Фетчера, X. Мюнклера, М. Креншо, Р.Е. Рубинштейна и многих других. Среди концептуальных исторических исследований феномена терроризма (террора), обращающихся к его историческим истокам и контексту зарождения понятия (французской революции), стоит отметить научные разработки французского исследователя П. Генифе. В настоящее время повышенный интерес западных и прочих зарубежных исследователей вызывает современный исламистский экстремизм и терроризм, в этой области работают множество исследователей, таких как Б. Тиби, Р. Митчел, Дж. Эспозито, Дж. Волл, Д. Пайпс, Й. Янсен, X. Мюнклер, Ж. Кепель, О. Руа, П. Марсден, Р. Жаккар, Й. Бодански и др.

Для отечественной литературы по данной проблематике в целом характерна многосторонность в освещении проблем терроризма при неудовлетворительной социально-философской разработанности темы. Общие теоретические работы в основном представлены юридическими, политологическими и социологическими исследованиями. Наиболее обширны юридические исследования, представляющие разработки правового определения понятий терроризма и его разновидностей (в частности, государственного и международного терроризма) и международно-правовых аспектов борьбы с ним (A.M. Байчоров, А.Н. Трайнин, Е.Г. Ляхов, В.В. Лунеев, Г.И. Морозов, В.П. Емельянов, В.Е. Петрищев, К.Н. Салимов, Л.А. Моджорян, Т.С. Бояр-Созонович, Н.В. Жданов и др.). Особое место среди юридических трудов занимают криминологические исследования терроризма Н.Д. Литвинова, С.В. Помазана, М.В. Назаркина, Ю.М. Антоняна, И.В. ф

Задорожной. Социологический подход к феномену терроризма демонстрируют В.В. Витюк, С.А. Эфиров, И.В. Данилевич, В.А. Эпштейн. Политологические исследования представлены трудами К.В. Жаринова, A.M. Бородина, И.В. Манацкова, А.С. Грачева, А.Г. Володина, В.Н. Коновалова, П.А. Сельцовского и др. Теоретико-психологические аспекты терроризма наиболее подробно разрабатывались Д.В. Ольшанским, опубликовавшего единственную в своем роде монографию «Психология терроризма» (СПб, 2002). Исторической реконструкцией генезиса понятия террора (терроризма) и «"террористической" ментальности» (на материале французской революции и русского революционного движения) занимались М.П. Одесский и Д.М. Фельдман.

Специальные социально-философские исследования русского народнического терроризма фактически отсутствуют. Однако можно выделить наличие широкого пласта литературы, близкого к данной проблематике. Мировозрение и идеология движения революционного народничества (от ишутинцев и нечаевцев до «Народной воли») подробно исследовалась многими советскими (Н.М. Пирумова, А.И. Володин, Ю.Ф. Карякин, Е.Г. Плимак, Э.С. Виленская, Р.В. Филиппов, Б.С. Итенберг, В.А. Малинин, А.И. Барабанова, Е.А. Ямщикова, Н.А. Троицкий, И.К. Пантин, Е.Г. Плимак, В.Г. Хорос и др.) и некоторыми современными историками (Г.С. Кан, О.В. Будницкий, Ф.М. Лурье). Идеология и психология эсеровского терроризма представлены в публицистических и научных трудах В.М. Лаврова, К.В. Гусева, Л.Г. Прайсмана, Р.А. Городницкого, К.Н. Морозова, М.И. Леонова. Единственным обобщающим историческим трудом по истории русского терроризма, предлагающим концептуальный взгляд на развитие его идеологии, является монография О.В. Будницкого «Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология» (М., 2000), в которой отдельно затрагиваются некоторые психологические и этические аспекты народнического и анархического терроризма в России. В немногочисленных культурологических исследованиях, вышедших в последние годы, были исследованы леворадикальная мифология как семиотическая система (М. Могильнер) и «культурная семантика революционного терроризма» (А.С. Баранов). Философия революционного народничества и феномен русской леворадикальной интеллигенции затрагивается в трудах русских мыслителей, философов и публицистов конца XIX - первой половины XX вв. (С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, М.О. Гершензона, СЛ. Франка, П.Б. Струве, Г.П. Федотова, J1.A. Тихомирова, Г.А. Флоровского, В.В. Зеньковского, Ф.А. Степуна, А.Н. Потрясова), советских ученых (А.В. Малинина, В.А. Твардовской, В.З. Дворкина, Н.Н. Губанкова), а также ряда современных исследователей (В.В. Аксючица, О.С. Соиной, В.Ш. Сабирова, А.В. Колесниковой и др.). Из зарубежных авторов значительный вклад в разработку данной проблематики принадлежит трудам А. Келли, Р. Пайпса и А. Камю. Как показывает степень исследованности проблемы, в отечественной научной литературе изучены многие теоретико-философские аспекты русского народнического терроризма, однако практически отсутствует интегральное и концептуальное представление о данном социокультурном феномене.

З.С. Арухов, В.Х. Акаев, С.Е. Бережной, Д.В. Макаров, А.А. Мантаев и др.). Социокультурные и доктринально-идеологические основы исламистского терроризма стали непосредственным предметом исследования лишь в отдельных научных и публицистических статьях и еще более редких монографиях А.А. Игнатенко, И.П. Добаева, В.И. Немчиной, М.З. Ражбадинова, Д.А. Трофимова, Ю.Л. Тегина, А.О. Филоника, Г.И. Мирского, А.И. Пальцева, А.В. Кырлежева и нек. др. Однако и в данных исследованиях, как правило, не представлены четкие критерии для теоретического отделения исламистского терроризма от (умеренного) исламского фундаментализма на уровне мировоззренческих отличий. Для понимания социально-философских аспектов исламистского терроризма в диссертации привлекались также научные разработки, дающие философскую характеристку современной западной цивилизации (немецкий философ Ф. Ницше, А.С. Панарин, В.А. Емелин, Л.В. Денисова) и раскрывающие причины социокультурного конфликта между современной западной цивилизацией и культурой традиционного общества (в частности, современного мусульманского общества) (американский ученый С. Хантингтон, А.Г. Дугин, Ю.А. Королев, А.В. Кырлежев, Э. Кулиев).

Объектом исследования является терроризм как социокультурный феномен.

Цель и основные задачи исследования. Цель исследования -социально-философский анализ и концептуализация терроризма как особого социокультурного феномена современности.

Поставленная цель требует решения следующих задач:

- составление социально-философской характеристики причин, сущности и основных черт альтруистического терроризма;

- социально-философская характеристика русской леворадикальной интеллигенции (второй половины XIX - начала XX вв.) как субъекта альтруистического терроризма и выявление ресентиментных оснований в террористической мотивации;

Методологические основы и теоретические источники исследования. В диссертационном исследовании активно используется компаративный метод (метод сравнительного анализа). В первой главе осуществлена попытка построения авторской типологии конкретноисторических видов терроризма по социокультурным критериям на основе данных компаративного анализа нескольких видов терроризма («альтруистического», анархического, «антисистемного» и «исламо-фанатического» терроризма). Основная часть работы (вторая и третья главы) посвящена подробному социально-философскому исследованию и сопоставлению двух конкретно-исторических типов терроризма: альтруистического терроризма и исламо-фанатического терроризма, с последующими выводами в заключении. По мнению диссертанта, общая теория терроризма, выделяющая в нем родовое, будет менее спекулятивной только лишь после тщательного компаративного исследования множества отдельных конкретно-исторических видов терроризма, весьма различных по своим духовным, идейно-теоретическим, экзистенциальным, психологическим и другим мотивам и основаниям.

В качестве методологии социально-философского исследования применяются основные положения философской феноменологической школы. В частности, из феноменологического категориального аппарата активно применяется понятие «интенциональных предметов» и «жизненного мира» в приложении к сознанию субъекта терроризма. При этом диссертант опирается на ключевые работы основателя феноменологии Э. Гуссерля, опубликованные на русском языке, а также некоторых авторитетных феноменологов и критиков феноменологии (Н.В. Мотрошиловой, И.Н. Шкуратова, К.А. Свасьяна, П. Прехтля). Феноменологический подход позволяет четко отмежевать социально-философский ракурс исследования от исторического, социологического, психологического и иных гуманитарных подходов в исследовании духовных и ментальных оснований терроризма.

Новизна исследования.

3. В работе намечается новый социально-философский подход к проблеме типологии терроризма, в рамках которого предлагается сопоставительное описание нескольких конкретно-исторических видов терроризма, а также подробная сравнительная характеристика двух асинхронных по времени существования и качественно разнородных видов терроризма (русского народнического терроризма второй половины XIX -начала XX вв. и современного исламистского («исламского») терроризма), в связи с чем вводятся понятия «альтруистического» и «исламо-фанатического терроризма».

4. Аргументировано обосновывается тезис о нигилистических истоках альтруистического терроризма, который представлен в диссертациониой работе концептуально как продукт радикальной переоценки традиционных метафизических (христианских) ценностей при сохранении бессознательного религиозного чувства и духовных устремлений леворадикальной интеллигенции. В связи с чем в работе доказывается утверждение о том, что революционное народничество, составлявшее основу миросозерцания альтруистического терроризма, можно рассматривать в качестве особого типа религиозности, по сути идолопоклоннического, но вобравшего в себя некоторые чисто христианские аберрации.

6. В диссертации предлагается описание основных сущностных черт сознания исламо-фанатического терроризма, которое рассматривается как относительно самостоятельный тип мировоззрения, основанный на экстремистской версии исламского фундаментализма и отличный от умеренного исламского фундаментализма. Отдельно рассматривается ведущая роль духовного протеста в мотивации исламо-фанатического терроризма в свете проблемы социокультурного конфликта современной «западно-христианской» и современной мусульманской цивилизаций.

Научные положения, выносимые на защиту.

3. Согласно основным положениям диссертации, альтруистический терроризм представляет собой особую конкретно-историческую разновидность терроризма в условиях царской России второй половины XIX - начала XX вв., субъектом которого выступала леворадикальная народническая интеллигенция. Данный тип терроризма имеет несколько сущностных черт: крайний альтруизм, основывающийся на безусловном приоритете блага общества над интересами индивида; примат автономной морали (радикальный морализм); коллективистский мессианизм; пессимистический революционный эсхатологизм, включающий в себя демонизацию образа власти («самодержавия»),

5. Исламо-фанатический терроризм представляет собой конкретно-исторический вид терроризма, зародившийся на третьем этапе мировой исторической эволюции (с 1970-х гг.) движения исламского фундаментализма в ходе размежевания экстремистского крыла от умеренного фундаментализма. Его основными сущностными чертами являются: фанатическая религиозность (включающая в себя абсолютизацию ритуальной стороны религии; примат религиозно-правовых общественных установлений перед внутренним усовершенствованием личности мусульманина; восприятие справедливости исключительно как наказания грешников и воздаяния «врагам веры»); фатализм, склоняющийся к абсолютно-детерминистической интерпретации исламского догмата о предопределении; мессианизм «спасшейся общины». Одним из ведущих факторов в генезисе исламо-фанатического терроризма является духовный протест традиционной исламской культуры против навязывания либеральных ценностей, исторически сложившихся в лоне светской западной «либерально-демократической» цивилизации, нигилистичной в отношении собственных духовных (христианских) основ.

Теоретическая и практическая значимость исследования. В данном диссертационном исследовании разработаны и обоснованы теоретические положения, позволяющие по-новому взглянуть на сущностную природу терроризма, его место в обществе и культуре. В частности, проводится черта между явлениями террора и терроризма с одной стороны, и между терроризмом и внешне подобными ему видами криминального устрашения, с другой; приводится подробная классификация субъекта и объекта терроризма; предлагается попытка построения новой типологии терроризма. Диссертационное исследование показывает метафизическую глубину и социокультурную обусловленность феномена терроризма, природа которого гораздо сложнее внешне подобного криминального насилия. Данные разработки могут быть востребованы для более правильного юридического определения явления терроризма, практической деятельности соответствующих государственных правоохранительных органов в деле борьбы с терроризмом, а также более точного и политкорректного употребления самого термина в политической деятельности. Разработанные идеи и положения диссертации могут предоставить концептуальную основу для проведения дальнейших социально-философских, этических, политологических, социологических и исторических исследований феномена.

Апробация работы. Некоторые положения диссертации получили отражение в ряде докладов на ежегодной апрельской Научно-технической конференции Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета (НГАСУ) (в 2003, 2004 и 2005), II Международной научно-практической конференции «Правовые проблемы становления и развития гражданского общества в России» (Новосибирский государственный аграрный университет (НГАУ), 2005), межвузовской конференции «Перспективы исторического и культурологического образования в школе и вузе: теория и практика» (Новосибирский государственный педагогический университет (НГПУ), 2005), II Межвузовской научно-практической конференции «Глобальные проблемы цивилизации. Человек: предвидимое будущее» (НГАУ, 2005) и Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука: Технологии. Инновации» (Новосибирский государственный технический университет (НГТУ), 2005). Тезисы докладов и статьи опубликованы в соответствующих сборниках. Отдельные теоретические разработки диссертанта также была апробированы при организации и проведении совместно с зав. кафедрой философии к.ф.н., проф. Н.Н. Винокуровой двух открытых семинаров «Проблемы современного терроризма»: на юридическом факультете НГАУ (4 декабря 2004) и факультете государственного и муниципального управления НГАУ (22 апреля 2005). Материалы диссертации легли в основу спецкурса «Терроризм как глобальная проблема человечества», читаемого автором в НГАУ (с сентября 2005).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Терроризм как социокультурный феномен"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ основных методологических подходов к проблеме дефиниции терроризма, представленных как в западной, так и отечественной литературе, показывает, что выделение лишь одного из признаков терроризма в качестве центрального (элемента нелегитимного насилия с политическими целями или же психологического элемента устрашения) редуцирует явление и размывает его смысловой стержень до слияния с иными формами политического или криминального насилия. В таком случае наиболее взвешенным подходом представляется синтезирующий несколько неотъемлемых признаков терроризма в одном «смешанном» определении. Следуя данной установке среди основных сущностных признаков терроризма можно перечислить следующие четыре: политический характер, идеологичность, элемент психологического эффекта (целенаправленного устрашения), пассионарный социальный протест. Отсюда, любое проявление политического насилия может классифицироваться в качестве террористического лишь при условии соответствия всем четырем системообразующим признакам терроризма. Таким образом, терроризм как социокультурный феномен представляет собой вариативные конкретно-исторические формы пассионарных социально-протестных движений, институционализирующихся в автономных оппозиционных организациях, стремящихся достичь определенных политических целей или радикального социально-политического преобразования общества и использующих стратегию психологического устрашения систематическим насилием.

Альтруистический и исламо-фанатический терроризм представляют собой конкретно-исторические типы терроризма, весьма различные по социокультурным причинам и характеристикам, типу сознания, не говоря уже о тактике и методах совершения террористических актов, но обнаруживающие между собой некоторые неожиданне параллели. Если альтруистический терроризм произошел из оторванности от духовной традиции (хотя ему далеко не чуждо бессознательное религиозное чувство), исламо-фанатический терроризм, наоборот, апеллирует к духовной традиции и традиционной религозности. В основе последнего лежит эксплицитно выраженная фанатическая религиозность, абсолютизирующая буквалистское понимание принципа единобожия. При этом общим для двух исторических видов терроризма в данном аспекте является выдвижение на первый план морали как универсального критерия оценки истины и регулятора всех общественных отношений. Ньюансы заключаются в том, что если в альтруистическом терроризме (революционная) мораль автономна (от духовной традиции) и по сути искусственна, в фанатическом терроризме вся духовная традиция сводится к системе религизно-этических правил, детально регламентирующих весь образ жизни правоверного, склоняясь, в итоге, к полностью законнической и морализаторской этике при выхолащивании более глубоких духовных моментов из исламского вероучения.

Одинаково неистовый героизм и самопожертвование двух видов терроризма вдохновляется совершенно различным восприятием истории. В случае альтруистического терроризма - история не предопределена и жестко не детерминирована, она творится усилиями людей, в которых высочайшая роль отводится субъективному фактору, индивидуальной воли отдельных личностей, которые могут «подтолкнуть» историю (А. Желябов325) и направить ее движение в русло поступательного социального прогресса. Для сознания исламо-фанатического террориста история насквозь фаталистична, все что случается, уже предопределено Богом. Человек по существу ничего не решает, все происходит по воле Аллаха, единственное, что остается во власти человека - это чистота личных намерений и направленность воли. И все-таки, есть ли что-либо, что объединяет эти два типа сознания? По всей видимости, да. В основе и того, и другого лежит особый коллективистский мессианизм, хоть и различающийся в деталях. Общим пафосом,

325 История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях / Автор-составитель О.В. Будницкий. Ростов н/Д, 1996. С. 16. объединяющим оба столь непохожие террористические движения, является жажда построения царствия Божьего на земле с подчеркнутым верховенством государственно-общественных установлений в деле основания идеального социально-политического устройства. Различается лишь путь: введение религиозно-правового закона, шариата, или же принципов народнического социализма. Однако остается еще одна важная параллель, на которую стоит обратить особо пристальное внимание.

В первой главе была произведена попытка раскрытия метафизических корней альтруистического терроризма в свете нигилистических тенденций в социокультурной динамике царской России XIX века, разрыва традиционной русской культуры как органической целостности на светско-западническую и традиционно-православную части. Важно заметить, что нигилизм по своему происхождению имел западный характер. Как прогрессирующий социокультурный процесс переоценки традиционных метафизических ценностей (ценностей традиционной культуры), постепенного их упразднения и замены на «посюсторонние» и эмпирические ценности нигилизм выступал духовным стержнем всей нововременной европейской истории. В России нигилизм был вторичен, производен от западно-христианского нигилизма, но именно он лег в основу секуляризации и вестернизации русской культуры, растянувшейся на века (с XVIII по XX столетия). Леворадикальная интеллигенция, постепенно выделившаяся из западническо-светской части русского общества, стала продуктом русского нигилизма и одновременно агентом его дальнейшего распространения и углубления: некритическое заимствование интеллигенцией секулярных ценностей западного светского гуманизма, демократии и либерализма породило целый лагерь русских революционеров-демократов, западников-либералов, а позже и народников-социалистов. Традиционные (христианские) метафизические ценности в сознании леворадикальной интеллигенции к середине XIX в. были перевернуты с «ног на голову»: вместо Бога был воздвигнут кумир «народа», вместо религиозной веры позитивистическая вера в науку, вместо христианского эсхатологизма и ожидания царства Божия - революционный эсхатологизм и утопизм земного рая, вместо любви к ближнему и братству в вере - равенство и братство всех трудящихся. Однако народничество (в первую очередь, революционное народничество) как парадигма сознания интеллигенции той эпохи демонстрировала еще не полный отрыв от прежних высших ценностей: народничество представляло собой национальный вариант неполного нигилизма, чем был социализм в случае Западной Европы. За исповеданием воинственного атеизма и позитивизма скрывались религиозные порывы духовной жизни интеллигента-народника, который не мог и не хотел жить без «объективного» смысла и надиндувидуальной цели личной жизни.

Как показывает социально-философское исследование исламо-фанатического терроризма, истоки последнего лежат в непримиримом столкновении традиционного общества с современной западной цивилизацией, перешедшей в своем развитии уже на стадию постмодерна, что означает дальнейший откат от собственной традиции и углубление нигилистических тенденций в культуре при одновременном предложении миру глобального проекта неолиберализма в духе позднего модерна (США). Исламо-фанатический терроризм в таком свете может рассматриваться как наиболее крайняя форма ультракосервативной реакции традиционной мусульманской культуры, испытывающей давление «безбожных» неолиберальных ценностей.

Таким образом, монархическая Россия первой половины XIX - начала XX в. и мусульманский мир в XX - XXI вв. демонстрируют совершенно различные социокультурные реакции на прогрессирующий нигилизм Запада («западно-христианской цивилизации»). Под нигилизмом в данном случае мы понимаем секуляризацию и десакрализацию культуры вследствие радикального аксиологического переворота в мировоззрении западного человека. В первом случае социокультурным ответом стал феномен русского народничества и производного от него альтруистического терроризма, во втором - исламский фундаментализм и исламо-фанатический терроризм. Эти реакции по своей природе и направленности диаметрально противоположны. Если духовное и идеологическое влияние западной культуры на стадии неполного нигилизма было положительно воспринято наиболее чувствительным «реципиентом» западнической части русского общества (интеллигенцией) и преобразовано в собственные, во многом эпигонские, либеральные и революционно-демократические идеи, то в случае с исламской культурой доминирующее воздействие Запада столкнулось со слабой степенью восприимчивости, а позже и с активным противостоянием. Влияние западного нигилизма лишь углубило внутренние нигилистические тенденции в русской культуре, но активизировало глубоко консервативные и даже ультраконсервативные тенденции внутри культуры мусульманских стран. Эти два исторических примера демонстрируют нам не только две совершенно иные реакции на нигилизм, но и показывают особенности двух культур: дискретность и подверженность западному влиянию русской культуры и «упрямую» консервативность мусульманской культуры, способную генерировать под влиянием внешнего фактора сильнейшие формы фанатической религиозности.

Список научной литературыЧудинов, Сергей Иванович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. 11 сентября 2001: Первый день новой эры / О. Фочкин, А. Яшлавский. -М.: Тайдекс Ко, 2001.-352 с.

2. Акаев В.Х. «Северокавказский ваххабизм» разновидность исламского радикализма // Бюллетень ВИУ. - Вып.1. - 2000; Интернет-версия: http://humanities.edu.ru/db/msg/8219.

3. Аксючиц В.В. Орден русской интеллигенции очаг духовной болезни // Интернет: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/040730135253.

4. Аксючиц В.В. Родовые болезни дворянской интеллигенции // Интернет: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/040610125511.

5. Аксючиц В.В. Русская интеллигенция о русском характере // Интернет: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/ideas/russkharakter.htm.

6. Алексеев И.Л. Цивилизационные параметры исламского фундаментализма: к постановке проблемы // Интернет: http://profi.gateway.kg/alekseev.

7. Ал-Мавдуди А.А. К чему призывает Ислам. М.: Бадр, 2001 - 31 с.

8. Альтруизм // Интернет: http://www.glossary.ru.

9. Аль-Банна X. Сборник посланий // Интернет: http://islamicl7.chat.ru.

10. Аль-Маудуди А.А. Мы и западная цивилизация. 1-е изд. М.: ТВИС, 1993.- 174 с.

11. Аль-Усеймин Мухаммад ибн Салих. Предопределение Аллаха / пер. Кулиева Э.Р. // Интернет: http://www.islam-ru.com.

12. Аль-Фаузан С.Ф. Книга единобожия / Пер. 3. И. Абу Абдуллах; Ред. М. Абдуллах. Баку, 1998. 131 с.

13. Антология современного анархизма и левого радикализма. В 2-х тт. -Т.2: Флирт с анархизмом. Левые радикалы. М.: Ультра.Культура, 2003. -368 с.

14. Антонян Ю.М. Терроризм: Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: Щит-М, 1998. - 305 с.

15. Апресян Р.Г. Альтруизм // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Науч.-ред. совет: B.C. Степин и др. М.: Мысль, 2000. - Т.1. - С.91.

16. Арухов З.С. Внутренние и внешние факторы политического радикализма в исламе // Интернет:http://www.kavkaz21 .ru/Archi v/2001 /06/19/analitik3 .htm.

17. Арухов З.С. Экстремизм в современном исламе // Интернет: http://rd.dgu.ru/terrteorl .html.

18. Архив «Земли и воли» и «Народной воли» / Ред. и предисл. С.Н. Валка. -Б.м.: Всесоюзное о-во политкаторжан и ссыльно-поселенцев, Б. г. 414 с.

19. Архипова Д. Глобализация глазами арабо-мусульманского мира // Интернет: http://www.polit.ru/country/2003/07/22/621761 .html.

20. Ат-Тамими Мухаммад ибн Сулейман (Ибн Абд аль-Ваххаб). Книга Единобожия / с комментариями Абдурахмана ас-Саади; Пер. с араб. 2-е изд. М.: Бадр, 2000. - 253 е.; Интернет-версия: http://www.islam-ru.com/biblioteka.htm.

21. Ат-Тамими Мухаммад ибн Сулейман (Ибн Абд аль-Ваххаб). Отведение сомнений // Интернет:http://www.kavkazcenter.com/russ/islam/islamlib/otsomnenii.shtml.

22. Ат-Тамими Мухаммад ибн Сулейман (Ибн Абд аль-Ваххаб). Три принципа и их доказательства // Интернет: http://www.islam-ru.com/biblioteka.htm.

23. Бабкин С. Э. Движение политического ислама в северной Африке. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближ.Востока, 2000. - 340 с.

24. Байчоров A.M. Неоколониализм и международный терроризм. Минск: Изд-во «Университетское», 1985. - 158 с.

25. Баранов А.С. Революционный терроризм как феномен русской культуры конца XIX начала XX века: Автореф. дис. канд. культурол. наук. М., 2000.-26 с.

26. Барабанова А.И., Ямщикова Е.А. Народовольцы в Петербурге. Л.: Лениздат, 1984.-223 с.

27. Баталов Э.Я. Философия бунта. (Критика идеологии левого радикализма). -М.: Политиздат, 1973. 210 с.

28. Бачко Б. Робеспьер и террор / пер. с фр. Д. Бовыкина // Исторические этюды о французской революции (Памяти В.М. Далина) / Отв. ред. А.В. Чудинов. М.: ИВИ РАН, 1998; Интернет-версия: http://liberte.newmail.ru/Baczko.html.

29. Башамил М.А. Как мы понимаем единобожие // Интернет: http://molites.narod.ru/islamhousekitap.htm.

30. Бердяев Н.А. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон, 1998. - 398 с.

31. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. -220 с.

32. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека: (Опыт персоналистической философии). Париж: YMCA-Press, 1972 - 220 с.

33. Бердяев Н.А. Философия свободы. Харьков: Фолио; М.: ACT, 2002. -732 с.

34. Бережной С.Е. Исламский фундаментализм на юге России: Автореф. дис. . канд. полит, наук. Ростов н/Д, 2004. 22 с.

35. Бережной С.Е., Добаев И.П., Крайнюченко П.В. Ислам и исламизм на Юге России / Под общ. ред. Ю.Г. Волкова. Ростов н/Д: Издательство СКНЦВШ, 2003.-235 с.

36. Бодански И. Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке / Пер. с англ. В.А. Быстрова. М.: Вече, 2002. - 384 с.

37. Богров В. Дм. Богров и убийство Столыпина. Берлин: Издательство «Стрела», 1931.- 139 с.

38. Борисов А.Б. Роль ислама во внутренней и внешней политике Египта (XX век). -М: Наука, 1991.-215 с.

39. Бородин A.M. Политические проблемы современного терроризма: Автореф. дис. . канд. пол. наук. М., 2001.-23 с.

40. Бояр-Созонович Т.С. Международный терроризм и международная законность: Автореф. дис. канд. юр. наук. М., 1989. 17 с.

41. Бояр-Созонович Т.С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Киев, Одесса: Лыбидь, 1991. - 161 с.

42. Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX начало XX в.). -М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. - 399 с.

43. Будницкий О.В. Терроризм глазами историка. Идеология терроризма // Вопросы философии. 2004. №5. - С.3-19.

44. Будницкий О.В. Женщины-террористки в России. Ростов н/Д: Издательство «Феникс», 1996. - 640 с.

45. Булгаков С.Н. О противоречивости современного безрелигиозного мировоззрения (Интеллигенция и религия) // История религии / Ельчанинов А., Эрн В., Флоренский П., Булгаков С. М.: Центр «Рудник», 1991. Репринтное издание 1909. -С.212-245.

46. Бурин С. Судьбы безвестные: С. Нечаев, Л. Тихомиров, В. Засулич. М.: Ин-т всеобщ, истории РАН, 1994. - 284 с.

47. Бурцев В.Л. Борьба за свободную Россию. Мои воспоминания. Берлин: Издательство «Гамаюн», 1923. - 379 с.

48. Васильев A.M. Исламский экстремизм как проявление кризиса мусульманской цивилизации // ЭКО. 2003. №7. - С.74-93.

49. Вехи. Из глубины.-М.: Правда, 1991.-607 с.

50. Виленская Э.С. Революционное подполье в России (60-е гг. XIX в.). -М.: Наука, 1965.-488 с.

51. Витюк В.В. Социальная сущность и идейно-политические концепции современного «левого» терроризма: Автореф. дис. . д-р. фил. наук. М., 1985.-43 с.

52. Витюк В.В. Под чужими знаменами: Лицемерие и самообман «левого терроризма». М.: Мысль, 1985. - 206 с.

53. Витюк В.В., Данилевич И.В. Терроризм как политический феномен и как теоретическая проблема // Интернет: http://www.h-rights.ru/obj/doc.php?ID=199095.

54. Витюк В.В., Эфиров С.А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность / Отв. ред. Г.В. Осипов. -М.: Наука, 1987. 318 с.

55. Волк С.С. Народная воля: 1879-1882 / Ред. Ш.М. Левин. М.: Наука, 1966.-491 с.

56. Волков В. О природе исламского радикализма // Отечественные записки. 2003. №5. - С.250-259.

57. Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев? -М.: Мысль, 1976.-295 с.

58. Гаврилин Ю.В., Смирнов Л.В. Современный терроризм: сущность, типология, проблемы противодействия: Учебное пособие. М.: ЮИ МВД России; Книжный мир, 2003. - 66 с.

59. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894-1917 / Пер. с англ. Е. Дорман. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. - 448 с.

60. Генифе П. Политика революционного террора 1789-1794: Пер. с фр. / Под ред. А.В. Чудинова. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 320 с.

61. Гершуни Г.А. Из недавнего прошлого. Париж: Издание Центрального Комитета Партии социалистов-революционеров, 1908. - 247 с.

62. Городницкий Р.А. Боевая организация партии . социалистов-революционеров в 1901-1911 гг. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998. - 239 с.

63. Городницкий Р.А. Егор Сазонов: мировоззрение и психология эсера-террориста // Отечественная история. 1995. №5. - С. 168-174.

64. Грачев А.С. Политический экстремизм. М.: Мысль, 1986. - 269 с.

65. Губанков Н.Н. Место русского революционного нигилизма в эволюции освободительного движения // Философия и освободительное движениев России / Под ред. А.А. Ермичева, С.Н. Савельева. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. -С.110-123.

66. Гусев К.В. Эсеровская богородица. М.: Луч, 1992. - 158 с.

67. Гуссерль Э. Интенциональные предметы / пер. с нем. Р. Громов // Логос. -2001. №5/6. С Л 3 5-164.

68. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - 752 с.

69. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т.1: Общее введение в чистую феноменологию / Пер. с нем. А.В. Михайлова. -М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 336 с.

70. Давыдов Ю.В. Герман Лопатин, его друзья и враги. М.: Сов. Россия, 1984.-220 с.

71. Давыдов Ю.Н. От деидеологизации к гиперидеологизму. (Эволюция леворадикальных воззрений). Аналитический обзор // Концепции реидеологизации и их критика. Реферативный сборник. М.: ИНИОН АН СССР, 1978.-С.222-247.

72. Денисова Л.В. Догматическое основание метафизических систем. -Омск: МВД России. Омский юрид. ин-т, 1999. 242 с.

73. Дворкин В.З. Концепция интеллигенции в социальной философии народничества // Философия и освободительное движение в России. / Под ред. А.А. Ермичева, С.Н. Савельева. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. -С.131-145.

74. Дзлиев М. Международный терроризм как социально-политический феномен // Безопасность Евразии. 2002. №3. - С.576-590.

75. Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика / Отв ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д: Издательство СКНЦ ВШ, 2002. - 416 с.

76. Добаев И.П. Политические институты исламского мира: идеология и практика / Отв. редактор Ю.Г.Волков. Ростов н/Д: Издательство СКНЦ ВШ, 2001.-80 с.

77. Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: ' сущность, эволюция, опыт противодействия. Ростов н/Д: Ростиздат, 2005.-304 с.

78. Долгов Б. Феномен исламского фундаментализма (на примере Алжира) // Восток. 2001. №2. - С.55-66.

79. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 9т. Т.5.: Бесы. - М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство ACT», 2003. - 844 с.

80. Дробницкий О.Г. Альтруизм // Большая Советская Энциклопедия (в 30 т.). Изд. 3-е / Гл. ред. A.M. Прохоров. М.: «Советская Энциклопедия», 1969. -Т.1. -С.485.

81. Дугин А.Г. Трансформация политических институтов и структур в процессе модернизации традиционных обществ: Автореф. дис. . д-ра полит, наук. Ростов н/Д, 2004. 33 с.

82. Дугин А.Г. Философия политики. М.: Арктогея, 2004. - 614 с.

83. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд / Пер. с фр. А.Н. Ильинского. СПб: Союз, 1998. - 492 с.

84. Емелин В.А. Ницше и постмодернизм // Интернет: http://emeline.narod.ru/nietzsche.htm.

85. Емелин В.А. Постиндустриальное общество и культура постмодерна // Интернет: http://emeline.narod.ru/postindustrial.htm.

86. Емелин В.А. Постмодернизм: проблемы и перспективы // Интернет: http://emeline.narod.ru/problems.htm.

87. Емельянов В.П. Терроризм и преступления с признаками терроризирования: уголовно-правовое исследование. М.: Юрид. центр Пресс, 2002. - 289 с.

88. Жаккар Р. Именем Усамы бин Ладена. Секретное досье на террориста, которого разыскивает весь мир / Пер. с фр. Л. Пантина и др. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - 381 с.

89. Жаринов К.В. Терроризм и террористы: Ист. справочник / Под общ. ред. А.Е. Тараса. Мн.: Харвест, 1999. - 606 с.

90. Жданов Н.В., Игнатенко А.А. Ислам на пороге XXI века. М.: Политиздат, 1989. - 349 с.

91. Задорожная И.В. Криминологический анализ терроризма в системе современного преступного насилия: Автореф. дис. . канд. юр. наук. М., 2001.-24 с.

92. Замковой В.И., Ильчиков М.З. Терроризм глобальная проблема современности. -М.: Фирма «Гардарика»; ИМПЭ, 1996. - 73 с.

93. Зензинов В. Пережитое. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. - 414 с.

94. Зеньковский В.В. История русской философии. М.: Академический Проект; Раритет, 2001. - 880 с.

95. Зину Мухаммед ибн Джамил. Исламская акида (вероучение, убеждение, воззрение) по Священному Корану и Достоверной Сунне / Пер. с араб. 4-е, перераб. изд. М.: Бадр, 1998. - 134 с.

96. Зину Мухаммад ибн Джамиль. Наставления по исправлению личности и общества // Интернет: http://www.islam-ru.com/biblioteka.htm.

97. Зину Мухаммед ибн Джамиль. Столпы ислама и веры / Пер. с араб. М.; с. Первомайское (Даг. ССР): ПК «Сантлада», 1992. 153 с.

98. Игнатенко А.А. Ислам и политика. М.: Институт религии и политики, 2004. - 256 с.

99. Игнатенко А.А. Обыкновенный ваххабизм, часть 1. Еретическое течение в исламе // Интернет: http://www.russ.ru.

100. Игнатенко А.А. Обыкновенный ваххабизм, часть 2. Особенности учения «единобожников» // Интернет: http://www.russ.ru.

101. Игнатенко А.А. Обыкновенный ваххабизм, часть 3. Социально-политические последствия распространения ваххабизма в мире // Интернет: http://www.russ.ru.

102. Игнатенко А.А. Халифы без халифата. М.: Наука, 1988. - 205 с.

103. Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе // Профи. 2000. №2. -С.27-33.

104. Игнатенко А.А. InterTeppop в России. Улики. М.: Издательство «Европа», 2005. - 112 с.

105. Индивидуальный политический террор в России: XIX начало XX в.: Материалы конференции / Сост. К.Н. Морозов. - М.: Мемориал, 1996. -183 с.

106. Интеллигенция Власть - Народ / Ред.-сост. Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. - М.: Наука, 1992. - 341 с.

107. Ю7.Иларион (Троицкий), архиепископ. Грех против церкви. Думы о русской интеллигенции // Иларион (Троицкий), архиепископ. Церковь как союз любви. М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского богословского института, 1998.-С.152-170.

108. Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики / Отв. ред. А. И. Ионова. М.: Наука, 1985. - 279 с.

109. Ислам в современной политике стран Востока (конец 70-х начало 80-х гг. XX в.) / Отв. ред. Л. Р. Полонская. - М.: Наука, 1986. - 278 с.

110. П.Ислам и исламизм / Под общ. ред. Е.М. Кожокина, В.И. Максименко. -М.: Рос. ин-т стратег, исслед., 1999. 238 с.

111. Ислам и политика / Отв. ред. В.Я. Белокриницкий и А.З. Егорин. М.: Издательство «Крафт+»; ИВ РАН, 2001.-416 с.

112. Ислам и политика на Северном Кавказе / Отв. ред. В.В. Черноус. -Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. 183 с.

113. Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке / Сост. М.Р. Арунова. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближ.Востока, 2001. - 259 с.

114. История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях / Автор-составитель О.В. Будницкий. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1996.-576 с.

115. Итенберг Б.С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х годах XIX в. М.: Наука, 1965.-443 с.

116. Камю А. Бунтующий человек / Пер. с фр.; Общ. ред., сост. предисл. и примеч. А. Руткевича. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999. -414 с.

117. Кан Г.С. «Народная воля». Идеология и лидеры. М.: Пробел, 1997. -194 с.

118. Карабчевский Н.П. Что глаза мои видели. Берлин: Издание О. Дьяковой и Ко, 1921. -Т.2. Революция и Россия. - 168 с.

119. Карпец И.И. Преступления международного характера. М.: Прогресс, 1983.-380 с.

120. Келли А. Самоцензура и русская интеллигенция: 1905-1914 // Вопросы философии. 1990, №10. - С.52-66.

121. Кепель Ж. Джихад: Экспансия и закат исламизма / Пер. с фр. В.Ф. Денисова. М.: Ладомир, 2004. - 468 с.

122. Кепеци Б. Идеология «новых левых» / Пер. с венгерского. М.: Прогресс, 1977.-323 с.

123. Клевенский М.М. «Европейский революционный комитет» в деле Каракозова // Революционное движение 1860-х гг. / Под ред. Б.П. Козьмина. М.: Издательство всесоюзного о-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1932. - С. 147-167.

124. Козьмин Б.П. Нечаев и его противники в 1868-1869 гг. // Революционное движение 1860-х гг. / Под ред. Б.П. Козьмина. М.: Издательство всесоюзного о-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1932. - С. 168226.

125. Колесникова А.В. Жизнетворчество русской интеллигенции, или Бытие, творящее идеи нового бытия. Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2005. -148 с.

126. Колпакиди А. Краткий курс истории RAF // Черная звезда. 1996. №13; Интернет-версия: http://mikeshuv.narod.ru/Istorija/raf.html.

127. Комар В.И. Исламские политические движения в Северной Африке: генезис и типология / Отв. ред. Ткаченко А.А. М.: ИА РАН, 2001. - 47 с.

128. Коровиков А.В. Исламский экстремизм в арабских странах. М.: Наука, 1990.- 167 с.

129. Ш.Косухин Н.Д. Политизация ислама и проблема столкновения цивилизаций в современном мире // Интернет: http://humanities.edu.ru/db/msg/44345.

130. Креншо М. Терроризм и международное сотрудничество / АН СССР, ИНИОН (Реферат). М., 1990. - 14 с.

131. Кривенький В.В. Анархисты // Политические партии России. Конец XIX первая треть XX века. Энциклопедия. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. - С.32-35.

132. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990. - 526 с.

133. Кудряшова И.В. Исламский фундаментализм как тип политического сознания: Автореф. дис. канд. полит, наук. М., 1999.-24 с.

134. Кудряшова И.В. Фундаментализм в пространстве современного мира // Полис. 2002. №1.-С.66-77.

135. Куканов А.В. Государственная власть и политический терроризм партии социалистов-революционеров (1900-1905 гг. ): Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб, 1997.-22 с.

136. Кулиев Э. Американский гегемонизм и исламский традиционализм: перспективы диалога // Интернет: http://www.waytoquran.net.

137. Кутб М. Измышления вокруг ислама // Интернет: http://www.islam-ru.com/biblioteka.htm.

138. Кутб М. Нет Божества кроме Аллаха // Интернет: http://www.islam-ru.com/biblioteka.htm.

139. Кутб М. Светские люди и ислам // Интернет: http://www.islam-ru.com/biblioteka.htm.

140. Кутб С. Будущее принадлежит исламу // Интернет: http://islam-bel.narod.ru/buducheeislamy.htm.

141. Кутб С. Вехи на пути // Интернет: http://www.tawhid.narod.ru.

142. Кутб С. Под сенью Корана. М.: УММА, 2003 - 537 с.

143. Кырлежев А. Ислам и Запад после 11 сентября // Континент. 2002. № 2 (112). -С.321-331.

144. Кырлежев А. Постсекулярная эпоха // Континент. 2004. №2 (120). -С.252-264.

145. Кырлежев А. Терроризм и система религиозных смыслов // Интернет: http://www.novopol.ru/article678.html.ч

146. Лавров В.М. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора. М.: «Прогресс-Академия», 1995.-288 с.

147. Лакер У. Истоки / Пер. с англ. С. Белова // Иностранная литература. -1996. №11. С. 190-202.

148. Ланда Р.Г. Исламский фундаментализм // Вопросы истории. 1993. №1. -С.32-41.

149. Лапина В.Г. Альтруизм // Социологическая энциклопедия. М.: Мысль, 2003. - Т.1. - С.32-33.

150. Латышева М. Женщины-террористки. М.: Изд-во Яуза; Изд-во Эксмо, 2003.-320 с.

151. Левин З.И. Общественная мысль на Востоке. Постколониальный период.- М.: Вост. лит., 1999. 198 с.

152. Левин З.И. Развитие общественной мысли на Востоке: Колониальный период XIX-XX вв. М.: Наука, 1993. - 245 с.

153. Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 512 с.

154. Линдер И.Б., Нечипоренко О.М., Титков С.А. По ту сторону зеркала. -М.: «Кумир», б.г.

155. Литвинов Н.Д. Роль идеи в развитии антигосударственного терроризма.- Воронеж: ВИ МВД России, 1999. 118 с.

156. Литвинов Н.Д. Террористические организации: формирование и деятельность: (политически-правовой анализ). -М.: Голос, 1999. 219 с.

157. Литература партии «Народная воля» / Под ред. А.В. Якимовой-Диновской и др. М.: Всесоюзное о-во политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1930.-336 с.

158. Луис Б. Ислам и запад / Пер. С. Кулланда. М.: Библ.-богосл. ин-т св. апостола Андрея, 2003. - 317 с.

159. Лунеев В. Организованная преступность, уголовный терроризм в условиях глобализации // Социологические исследования. 2002. №5. -С.60-67.

160. Лунеев В. Тенденции терроризма и уголовно-правовая борьба с ним // Государство и право. 2002. №6. - С.35-39.

161. Лурье Ф.М. Нечаев: Созидатель разрушения. М.: Мол. гвардия, 2001. -434 с.

162. Любутин К.Н., Пивоваров Д.В. Диалектика субъекта и объекта. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1993. 412 с.

163. Ляхов Е.Г. Политика терроризма политика насилия и агрессии. - М.: Междунар. отношения, 1987. - 181 с.

164. Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом. М.: Междунар. отношения, 1979. - 168 с.

165. Ляхов Е.Г. Терроризм и межгосударственные отношения. М.: Междунар. отношения, 1991.-212 с.

166. Назаркин М.В. Криминологическая характеристика и предупреждение терроризма: Автореф. дис. канд. юр. наук. М., 1998.-22 с.

167. Николаевский Б.И. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М.: Политиздат, 1991. - 384 с.

168. Макаров Д.А. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. М.: Центр стратегических и политических исследований, 2000. - 84 с.

169. Малашенко А.В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М.: Гендальф, 2001.-180 с.

170. Малашенко А.В. Полюбить радикала // Отечественные записки. 2003. №5. - С.234-244.

171. Малинин В.А. Философия революционного народничества. М.: Наука, 1972.-340 с.

172. Малинкин А.Н. Учение Макса Шелера о ресентименте и его значение для социологии // Социологический журнал. 1997. №4. - С.116-150.

173. Малышева Д. Ислам в современном мире // Новый мир. 2002. №2. -С.115-128.

174. Малышева Д.Б. Братья-мусульмане как идейно-политическая сила в арабском мире // Идейно-политические течения в арабских странах. Реферативный сборник ИНИОН. М., 1983. - С.140-155.

175. Мамардашвили М.К. Анализ сознания в работах Маркса // Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990. -С.295-314.

176. Манацков И.В. Политический терроризм: (Региональный аспект): Автореф. дис. . канд. фил. наук. Ростов н/Д, 1998. 22 с.

177. Мантаев А.А. «Ваххабизм» и политическая ситуация в Дагестане: Дис. . канд. полит, наук. М., 2002. 186 с.

178. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества / Пер. с англ., послесл., примеч. А.А. Юдина; Сост., предисл. В.Ю. Кузнецова. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 526 с.

179. Марсден П. Талибан. Война и религия в Афганистане / Пер. с англ. Е. Егоровой, Е. Клиновой. М.: ООО «Городец-издат», 2002. - 173 с.

180. Маудуди Сайид Абуль Аля. Политическая теория ислама // Отечественные записки. 2003. №5. - С.332-341.

181. Махмуд Аль-Абд Сакер. Государственный терроризм международно-правовое преступление: Автореф. дис. канд. юр. наук. М., 1990. - 14 с.

182. Медведко Л.И., Германович А.В. Именем Аллаха. Политизация ислама и исламизация политики. М.: Политиздат, 1988. - 254 с.

183. Международная безопасность и проблемы терроризма. Учебное пособие / Отв. ред.: А.Г. Володин, В.Н. Коновалов. Ростов н/Д; М.: Изд-во СКНЦВШ, 2002.-144 с.

184. Милославская Т.П. Начальный этап деятельности ассоциации «Братьев-мусульман» // Религии мира. История и современность: Ежегодник. М.: Наука, 1982. - С.86-98.

185. Мирский Г.И. Международный терроризм, исламизм и палестинская проблема. М.: ИМЭМО РАН, 2003. - 102 с.

186. Могильнер М. Мифология «подпольного человека»: радикальный микрокосм в России начала XX века как предмет семиотического анализа. М.: Новое литературное обозрение, 1999. - 208 с.

187. Моджорян J1.A. Терроризм: правда и вымысел. М.: Юрид. лит., 1983. -207 с.

188. Морозов Г.И. Терроризм преступление против человечества. - М.: ИМЭМО, 2001.-161 с.

189. Морозов И.Л. Политический экстремизм леворадикальные течения. Учебное пособие для студентов и аспирантов. - Волжский: Издательство ВФ МЭИ, 2002.-70 с.

190. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998. - 622 с.

191. Мотрошилова Н.В. Идеи I Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. М.: «Феноменология - Герменевтика», 2003. - 720 с.

192. Мюнклер X. Терроризм как стратегия коммуникации. Послание 11 сентября // Internationale Politik. 2001. №12. - С. 19-30.

193. Мюнклер X. Терроризм сегодня: Война становится асимметричной// Иностранная литература. 2004. №9. - С.218-225.

194. Мяло К.Г. На путях бунта: от протеста к террору // Иностранная литература. 1984. №3. - С. 197-212.

195. Мяло К.Г. Под знаменем бунта (очерки истории и психологии молодежного протеста в 1950 -1970гг.). М.: Мол. гвардия, 1985. - 287 с.

196. Ницше Ф. Воля к власти / Пер. с нем. Сост. и примеч. И.В. Минакова. -М.: Изд-во Эксмо; Харьков: Изд-во Фолио, 2003. 860 с.

197. Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты: Опыт критической характеристики. Л.: Лениздат, 1972.-296 с.

198. Одесский М.П., Фельдман Д.М. Поэтика террора и новая административная ментальность: очерки истории формирования. Пособие по спецкурсу. М.: РГГУ, 1997. - 202 с.

199. Ольшанский Д.В. Психология терроризма. СПб: Питер, 2002. 288 с.

200. Пайпс Р. Россия при старом режиме / Пер. с англ. В. Козловского. М.: «Независимая газета», 1993.-421 с.

201. Пайпс Р. Русская революция / Пер. с англ. В 3 т. М.: РОССПЭН, 1994. - 4.1. -398 с.

202. Пальцев А.И. Менталитет и ценностные ориентации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков). Новосибирск: Сибирское таможенное управление, 2001. - 140 с.

203. Пальцев А.И. Терроризм и права человека // Актуальные проблемы защиты прав человека: сборник материалов Межрегионального симпозиума. Новосибирск: СИМОР, 2005. - С.94-97.

204. Панарин А.С. Искушение глобализмом. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.-416 с.

205. Пантин И. К., Плимак Е. Г., Хорос В. Г. Революционная традиция в России: 1783-1883 гг.-М.: Мысль, 1986.-341 с.

206. Петрищев В.Е. Заметки о терроризме. М.: Едиториал УРСС, 2001. -288 с.

207. Пирумова Н.М. Бакунин. М.: Мол. гвардия, 1970. - 399 с.

208. Пластун В.Н. Эволюция деятельности экстремистских организаций стран Востока. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. - 711 с.

209. Плешов О.В. Ислам, исламизм и номинальная демократия в Пакистане. -М.: Институт востоковедения РАН; Издательство «КрафтЬ», 2003. 260 с.

210. Политическая полиция и политический терроризм в России (Вторая половина XIX нач. XX вв.). Сборник документов и материалов / Сост. Е.И. Щербакова и др. - М.: АИРО-ХХ, 2001. - 520 с.

211. Полонская JI.P. Современный исламский фундаментализм: политический тупик или альтернатива развития // Азия и Африка сегодня. 1994. №11.- С.22-29.

212. Поляков К.И. Арабский Восток и Россия: Проблема исламского фундаментализма Изд. 2-е, стереотип. М: Едиториал УРСС, 2003 - 160 с.

213. Поляков К.И. Исламский фундаментализм в Судане. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближ.Востока, 2000. - 168 с.

214. Помазан С.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты противодействия терроризму: Автореф. дис. . канд. юр. наук. М., 2001. -23 с.

215. Померанц Г. Интеллигенция: идейность задачи и беспочвенность идей // Интернет: http://deja-vu4.narod.ru/InteIIigentsia.htmI.

216. Поуст Дж. Мы против них: групповая динамика политического терроризма // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып.4. Терроризм. - М., 1993. - С.29-44.

217. Прайсман Л.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. -М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.-432 с.

218. Прехтль П. Введение в феноменологию Гуссерля. Томск: Издательство «Водолей», 1999. - 96 с.

219. Ражбадинов М.З. Радикальный исламизм в Египте (на примере деятельности и идеологии организации «Аль-Джихад» в последней четверти XX века): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 2002. -21 с.

220. Ражбадинов М.З. Радикальный исламизм в Египте (на примере деятельности и идеологии организации «Аль-Джихад» в последней четверти XX века): Дис. канд. ист. наук. М., 2002. 194 с.

221. Революционное правление и террор. Подборка материалов // Интернет: http://liberte.newmail.ru/terror.html.

222. Революционный радикализм в России: век девятнадцатый / Под ред. E.JI. Рудницкой. М.: Археогр. центр, 1997. - 570 с.

223. Ропшин В. (Савинков Б.В.) Конь бледный. Ницца: Издание М.А. Туманова, 1913. - 80 с.

224. Ропшин В. (Савинков Б.В.) То, чего не было / Вст. ст. Ю. Давыдова. -М.: Худож. лит., 1990. 399 с.

225. Рубинштейн Р.Е. Алхимики революции: Терроризм в современном мире / АН СССР, ИНИОН (Реферат). М., 1989. - 12 с.

226. Румянцева Т.Г., Сидоренко Н.Н. Ресентимент // История философии: Энциклопедия / Сост. и гл. научн. ред. А.А. Грицанов. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. - С.857-858.

227. Сабиров В.Ш. Проблема добра и зла в христианской этике // Человек. -2001. №5 С.125-135; №6 - С.104-111.

228. Савинков Б.В. Избранное. JL: Худож. лит.: Ленингр. отд-ние, 1990. -430 с.

229. Сагадеев А. Исламский фундаментализм: что же это такое? // Азия и Африка сегодня. 1994. № 6. - С2-1.

230. Салимов К.Н. Современные проблемы терроризма. М.: Щит-М, 2000. -215 с.

231. Сардар 3., Девис М.В. Почему люди ненавидят Америку? / Пер. с англ. С.Л. Могилевский. М.: Изд-во Проспект, 2003. - 240 с.

232. Сатановский Е. Глобализация терроризма и ее последствия // Международная жизнь. 2001, № 9/10. - С.17-25.

233. Свасьян К.А. Феноменологическое познание. Пропедевтика и критика. -Ереван: Издательство АН Армянской ССР, 1987. 198 с.

234. Сельцовский П. Разновидности и формы терроризма в современных условиях // Социально-гуманитарные знания. 2003. №4. - С.301-307.

235. Сикоев P.P. Талибы: религиозно-политический портрет. 2-е изд. М.: Институт востоковедения РАН; Издательство «Крафт+», 2004. - 256 с.

236. Современный терроризм: состояние и перспективы / Отв. ред. Е.И. Степанов. М.: Едиториал УРСС, 2000. - 240 с.

237. Соина О.С. «Пушкинская речь» Ф.М. Достоевского. Опыт современного прочтения // Человек. 2001. №3. - С. 153-163; №4. - С. 165-175.

238. Спиридович А.И. Записки жандарма. М.: Худож. лит.: Фонд творч. инициатив, 1991.-263 с.

239. Степанянц М.Т. Мусульманские концепции в философии и политике XIX-XX вв. М.: Наука, 1982. - 248 с.

240. Степанянц М.Т. Реконструкция религиозной мысли в исламе // Вопросы философии. 2002. №3. - С.42-54.

241. Степняк-Кравчинский С.М. Грозовая туча России / Сост., предисловие и примеч. Б. Романова. М.: Новый Ключ, 2001. - 479 с.

242. Степняк-Кравчинский С.М. Сочинения. В 2 т. М.: Худож. лит., 1987. -Т.2.-461 с.

243. Твардовская В.А. Социалистическая мысль России на рубеже 1870-1880-х гг. М.: Наука, 1969.-241 с.

244. Терроризм: современные аспекты / Отв. ред. М.П. Киреев. М.: Акад. упр. МВД России, 1999. - 102 с.

245. Терроризм в современном капиталистическом обществе: Реф. сб. / ИНИОН АН СССР. Выпуск I. - М., 1980. - 190 с.

246. Терроризм в современном капиталистическом обществе: Реф. сб. / ИНИОН АН СССР. Выпуск И. - М., 1981.-291 с.

247. Терроризм в современном капиталистическом обществе: Реф. сб. / ИНИОН АН СССР.-Выпуск III. -М., 1983.-191 с.

248. Тиби Б. Является ли ислам политической религией? // Неприкосновенный запас. 2002. №6. - С.41-49.

249. Тихомиров JI.A. Государственность и религия // Тихомиров JI.A. Апология веры и монархии. -М.: Москва, 1999. С.123-134.

250. Тихомиров J1.A. Начала и концы. Либералы и террористы // Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 18921897 гг. М.: Москва, 1997. С.68-112.

251. Тихомиров Л.А. Почему я перестал быть революционером // Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 18921897 гг. М.: Москва, 1997. С.23-67.

252. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М.: Москва, 2000. - 592 с.

253. Тихомиров Л.А. Тени прошлого. М.: Москва, 2000. - 712 с.

254. Толстой Л.Н. Исповедь // Избранное. Ростов н/Д: Издательство «Феникс», 1998.-538 с.

255. Трайнин А.Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. М.: Изд-во АН СССР, 1956. - 299 с.

256. Троицкий Н.А. «Народная воля» перед царским судом (1880-1894). 2-е изд., испр. и доп. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1983. - 423 с.

257. Трофимов Д.А. Исламский фундаментализм в Арабских странах: истоки и реалии. // Восток. 1992. №1. - С. 112-126.

258. Трофимов Д.А. Исламский фундаментализм в политической жизни Египта: (Конец 60-х-80-е годы): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М„ 1991.-30 с.

259. Трофимов Д.А. Оппозиционные религиозно-политические группировки Египта (на примере организации «Джихад») // Современный ислам: политико-идеологические и социально-экономические проблемы / Под ред. М.А. Хрусталева. М.: Изд. МГИМО, 1990. - С.86-107.

260. Узденов Т. А. Политическая идеология и практика исламского фундаментализма (На примере современного Судана): Автореф. дис. . канд. полит, наук. СПб, 2001. 20 с.

261. Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции // Федотов Г.П. Судьба и грехи России. В 2 т. СПб: София, 1991. - Т. 1. - С.66-101.

262. Федотова В. Терроризм: от старого к новому // Философские науки. -2003. №2.-С.5-26.

263. Феофанов К.А. Цивилизационные истоки международного терроризма // Социально-гуманитарные знания. 2004. №5. - С.-39-53.

264. Филиппов Р.В. Революционная народническая организация Н.А. Ишутина И.А. Худякова (1863-1866). - Петрозаводск: Карел, кн. изд., 1964.-229 с.

265. Флоровский Г.А. Пути русского богословия. Париж: YMCA-Press, 1983.-600 с.

266. Франк C.JI. Крушение кумиров // Сочинения. М.: Правда, 1990. -С.113-180.

267. Фукуяма Ф. Конец истории ? // Вопросы философии. 1990. №3. -С.134-148.

268. Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Время и бытие: Статьи и выступления / Пер. с нем.; сост. В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993. -С.63-176.

269. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. 1990. №7.-С. 143-176.

270. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / пер. с англ. Велимеева Т., Новикова Ю. М.: ACT, 2003 - 608 с.

271. Хачим Ф.И. Вопросы государства и права в идеологии исламского фундаментализма // Правоведение. 2001. №1. - С.20-27.

272. Хевеши М.А. Антикапиталистический бунт «новых левых» // От абсолюта свободы к романтике равенства (Из истории политической философии) / Отв. ред. М.М. Федорова, М.А. Хевеши. М.: ИФРАН, 1994.-С.195-211.

273. Хишам Мохсен Мохаммад Ассакаф. Теоретические основы и практическая деятельность исламского фундаментализма в Египте: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1996. 16 с.

274. Хогефельд Б. К истории РАФ / Пер. с нем. Я. Кандрора// Иностранная литература. 1996. №11.- С.203-220.

275. Хохлов И.И. Глобальный джихад Салафи международная террористическая сеть Аль-Каида // Интернет: http://www.nationalsecurity.ru\library\00016\00016part2.htm.

276. Челядинский А. Терроризм и современные международные отношения // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 2001. №3; Интернет-версия: http://beljournal.by.rU/2001/3/10.shtml.

277. Чернов В.М. Перед бурей. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. - 412 с.

278. Чернавский М.М. В Боевой организации // Каторга и ссылка. 1930, №7 - С.7-39; № 8/9 - С.26-65.

279. Чер-унг Пак. Ресентимент, оценка, знание и социальное действие в учении Макса Шелера: опыт исследования социологии чувств / пер. с нем. Малинкина А.Н. // Социологический журнал. 1997. №4. - С. 151164.

280. Чудинов А.В. Суровое «счастье Спарты» (Современники Французской революции о феномене Террора) // Человек эпохи Просвещения. М.: Наука, 1999.-С. 173-187.

281. Чурков Б.Г. Мотивационно-идейные основы современного терроризма // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып.4. Терроризм. - М., 1993. - С.45-62.

282. Шамир И. Хозяева дискурса: Американо-израильский терроризм. -М.: Гилея, 2003.-205 с.

283. Шахов М.Н. Теоретические проблемы современного терроризма. М.: ИБПИТ, 2003.-280 с.

284. Шелер М. Ресентимент в структуре моралей / Пер. с нем. А.Н. Малинкина. СПб: Наука; Университетская книга, 1999. - 231 с.

285. Шкуратов И.Н. Феноменологический подход в психологии: история и перспективы (по работам Э. Гуссерля): Дис. . канд. фил. наук. М., 2002. -181 с.

286. Эпштейн В.А. Политический терроризм как феномен современного общества: Автореф. дис. канд. соц. наук. Казань, 1998. -30 с.

287. Эфиров С. А. Партизанские войны и терроризм // Интернет: http://terrorism.wallst.ru/digest0007.htm.

288. Якан Ф. Ислам: идеи, движения, перемены. 1-е изд. М.: ПК «Сантлада», 1992. - 64 с.

289. Ayatullah Shaykh Muhammad 'АН Taskhiri. Towards a Definition of Terrorism// Al-Tawhid. 1987. Vol. V, №1; Internet: http://www.al-islam.org/al-tawhi d/definition-terrorism.htm.

290. Esposito J.L. Islam and democracy / J.L. Esposito, J.O. Voll. New York: Oxford University Press, 1996. - 232 p.

291. Jenkins B.M. International terrorism: A new kind of warfare. Santa Monica: Rand Corporation, 1974. - 13 p.

292. Lewis B. What went wrong? : Western impact and Middle Eastern response. -New York: Oxford University Press, 2002. 180 p.

293. Martyrdom not suicide operations // Internet: http://www.hamasonline.com.

294. Martyrdom operations in islam // Internet: http://www.hamasonline.com.

295. Paksoy H.B., Phil D. Thoughts on «religious fundamentalism» identity in Central Asia// Internet: http://www.hartford-hwp.com/archives/53/137.html.

296. Pipes D. Militant Islam reaches America. New York: W.W. Norton, 2002. -309 p.

297. Seyyed Hossein Nasr. Islam and the question of violence // Al-Serat. Selected articles (1975-1983) / Edit. J. Cooper. London: Muhammadi Trust, 1983; Internet: http://www.al-islam.org/al-serat/IslamAndViolence.htm.

298. Zubair Qamar. Wahhabism: Understanding the roots and role models of islamic extremism // Internet: http://www.sunnah.org/articles/Wahhabiarticleedit.htm.