автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Тибетский буддизм в Пекине при династии Цин (1644-1911) в культурно-историческом контексте эпохи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тибетский буддизм в Пекине при династии Цин (1644-1911) в культурно-историческом контексте эпохи"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ Санкт-Петербургский филиал

На правах рукописи

УСПЕНСКИЙ Владимир Леонидович

Тибетский буддизм в Пекине при династии Цин (1644-1911) в культурно-историческом контексте эпохи

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Санкт-Петербург 2004

Работа выполнена в Секторе Дальнего Востока Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Воробьева-Десятовская Маргарита Иосифовна доктор философских наук, профессор Буров Владилен Георгиевич доктор исторических наук, профессор Скрынникова Татьяна Дмитриевна

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится 17 декабря 2004 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 002.041.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Санкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН по адресу: 191186 Санкт-Петербург, Дворцовая наб., д. 18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН.

Автореферат разослан «_.. октября 2004 г.

Ученый секретарь Диссертационногс кандидат исторических наук

С.А.Французов

200 5-Ч -3-

J [ Т. СЛ Актуальность исследования обусловлена, прежде всего, необ-I b iJU ходимостью глубокого и всестороннего изучения истории буддийской культуры и важностью изучения той формы буддизма, которая распространена в России и ее странах-соседях.

Буддизм, унаследовав немало культурных достижений древней и средневековой Индии, утвердился в Тибете в период его наивысшего могущества и территориальной экспансии (VII-IX вв.). С этого времени берет начало мощная и неугасающая традиция книжности на тибетском языке, поскольку почти весь буддийский канон был переведен с санскрита и, частично, с китайского языка именно в этот период. Буддизм стимулировал развитие религиозного искусства и традиционных наук (медицина, астрология, поэтика, логика и др.). Не будет преувеличением сказать, что тибетский буддизм (ламаизм)1 явился главным достижением народов Центральной Азии в области духовной культуры.

В XVII-XIX вв. крупнейшим центров тибетского буддизма являлся Пекин - столица империи Цин. Именно там печаталась основная масса буддийских книг на тибетском и монгольском языках и изготавливались изображения буддийских божеств. Эти книги и священные изображения растекались только по монгольским и тибетских монастырям, но и попадали в значительном количестве в Россию, где служили оригиналами для последующих переизданий в бурятских монастырских печатнях. Точно taK же из Пекина поступали книги на тибетском и монгольском языках и в научные учреждения России; эти книги в настоящее время составляют гордость отечественных книжных собраний. Изготойленные в Пекине бронзовые статуи и иконы составляют основу-огромной коллекции ламаистского искусства, хранящейся в Государственном Эрмитаже. Поэтому диссертация является комплексным исследованием той "почвы", на которой произросла значительная и исключительно важная часть сохранившегося культурного наследия тибетского буддизма.

1 Хотя термин "ламаизм" считается устаревшим и неточным, ибо подразумевает, что тибетский буддизм есть нечто отличное от

"подлинного буддизма", он вынужденно употребляется в диссертации, поскольку Пекин с незапамятных времен является прежде всего центром буддизма китайского. При вссх своих недостатках он имеет то неоспоримое достоинство, что обо-

значения тибетской формы буддизма.

Предмет исследования. Диссертация посвящена исследованию сложного и уникального исторического феномена, который возник в XVII в. в результате маньчжурского завоевания Китая и интенсивных культурных контактов между народами, населявшими империю Цин. Этот исторический феномен заключался в том, что китайский город Пекин, административная столица империи Цин, стал одновременно крупнейшим центром развития, распространения и организации тибетского буддизма.

Цели и задачи исследования:

- выявить исторические и идеологические предпосылки и причины превращения Пекина в центр тибетского буддизма при династии Цин;

- восстановить, насколько позволяют это сделать имеющиеся источники, историю становления и функционирования учреждений тибетского буддизма в Пекине;

- выявить и проанализировать законодательные основания существования тибетских храмов и деятельности лам в Пекине при династии Цин;

- исследовать структуру ламаистской иерархии Пекина;

- выяснить связи Пекина с основным ареалом тибетского буддизма (Монголия, Тибет);

- исследовать историю печатания буддийской литературы на тибетском, монгольском и маньчжурском языках.

Источниковая база исследования. Диссертация является комплексным исследованием, для осуществления которого привлечены письменные источники на разных языках: тибетском, монгольском, отчасти китайском и маньчжурском - от канонических буддийских сутр до многоязычных словарей и официальных документов XVII-XIX вв.

Основными источниками для работы являются различные исторические сочинения на тибетском и монгольском языках: биографии и автобиографии лам, постоянно проживавших в Пекине или посещавших его; сочинения по истории буддизма; законы империи Цин, относящиеся к деятельности ламаистских учреждений Пекина; официальные документы, касающиеся пекинских лам. Главной ис-точнтсовой базой для настоящей диссертации послужили рукописные собрания Санкт-Петербургского государственного университета (автор составил и опубликовал каталог его монгольского фонда) и Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН

* »«3 '

I .»Л*««^ !

? • Г*

(автор руководит работой по компьютерной каталогизации его тибетского фонда).

Хронологические рамки исследования не о1раничены жестко периодом правления династии Цин - 1644-1911 гг. Причиной этого является то, что именно в этот период проявились многие тенденции исторического развития как собственно Китая, так и соседних народов. Эти тенденции часто уходят корнями в предшествующие века и даже в глубокую древность. Для понимания многих фактов религиозной жизни Пекина XVII - начала XX в. необходимо обращаться к прецедентам политической истории, к фактам культурной жизни китайцев, монголов и тибетцев, а также к аспектам буддийского мировоззрения, которое, в свою очередь, происходит из древней Индии. Превращение Пекина в центр тибетского буддизма стало возможным благодаря сочетанию многих факторов, которые рассмотрены в работе.

Научная новизна. В отличие от предшествующих исследований, в которых освещены и проанализированы отдельные аспекты рассматриваемой темы, в диссертации впервые восстановлена целостная история тибетского буддизма и функционирования его учреждений в Пекине при династии Цин. Исследование основано на большом количестве рукописей и ксилографов на монгольском и тибетском языках из петербургских собраний,' которые были неизвестны или никогда ранее не привлекались для научных исследований. В диссертации содержится много новых, фактов об истории печатания в Пекине ламаистских книг на разных языках, о покровительстве тибетскому буддизму со стороны маньчжурских императоров и высших аристократов. Впервые подробно проанализирована структура ламаистской иерархии Пекина.

Методологической основой диссертаций является принцип историзма, который предполагает анализ всех процессов и явлений в их взаимной связи и развитии. При проведении исследования важную роль играл комплексный подход к письменным источникам на разных языках, их сравнительный анализ.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы исследования заполняют существенный пробел в истории тибетского буддизма и позволяют более глубоко изучить и понять отдельные аспекты истории Китая и Монголии XVII - начала XX в. Результаты работы имеют важное значение для изучения истории культуры народов России, исповедующих тибетский буддизм (буряты, калмыки). Функционирование Пекина как центра тибетского буддизма яв-

ляется интереснейшим прецедентом взаимоотношений религии и государственной власти. Поэтому проведенное исследование важно для всестороннего понимания исторического опыта отношений государственной власти и буддизма и дает богатый материал для исследования проблемы этих взаимоотношений на типологическом уровне. Предпринятое в диссертации исследование Пекина как центра буддийского книгопечатания и переводов буддийских текстов на разные языки имеет большое значение для изучения истории книжности монгольских народов.

Апробация результатов исследования. Работа была обсуждена и одобрена на заседании Сектора Дальнего Востока Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Основные положения и выводы проведенного исследования были сообщены и обсуждены на научных конхрессах и конференциях: V Международном конгрессе монголоведов (г. Улан-Багор, МНР, 1987 г.); III Всесоюзной конференции востоковедов (г. Душанбе, 1988); Международном симпозиуме по изучению архивов династии Цин (г. Токио, Япония, 1996 г.); 42-й Международной конференции по востоковедению (г. Токио, Япония, 1997 г.); на семинарах Международной ассоциации тибетологических исследований: V (г. Нарита, Япония, 1989 г.), VI (г. Фагернес, Норвегия, 1992 г.), VII (г. Грац, Австрия, 1995 г.) и IX (г. Лейден, Нидерланды, 2000 г.) По тематике диссертации был прочитан доклад на заседании Ученого совета Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН и прочитан спецкурс на восточном факультете Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка цитированных источников и литературы, списка тибетских имен, названий и терминов, списка китайских имен, названий и терминов.

Во Введении обосновывается актуальность темы, сформулированы цели и задачи исследования.

Приоритетное значение северного геополитического вектора развития Китая на протяжении тысячелетий обусловило, в том числе, и превращение Пекина (кит. Бэйцзин - "Северная столица") в политический и культурный центр Китая. Еще у древних китайцев возникло представление о Китае как о Срединном государстве

(Чжун го), окруженном "варварами четырех сторон света". Но только последняя китайская империя Цин (1644-1911), которая была создана маньчжурами, сумела установить эффективный контроль над территориями к северу от Великой китайской стены.

Однако отношения между китайцами и соседними народами не сводились только к войнам: .это был своеобразный симбиоз двух моделей существования. Кочевники-"варвары" получали из Китая не только необходимые для их жизни продукты ремесленного производства, но и сами активно усваивали китайскую культуру, начиная с языка и представлений о мироустройстве. На протяжении многих веков некитайские народы (кидани, чокурчжэни, тангуты, монголы) сами создавали государства по китайскому образцу.

Район Пекина был населен китайцами еще в незапамятные времена. В 1-ом тысячелетии до н.э. здесь возник город Цзи, столица государства Янь (отсюда древнее название города - Яньцзин). Судьбоносным для будущего Пекина стал 937 г., когда город стал южной столицей (кит. Наньцзин) киданьСкого государства Ляо (907-1125). В 1153 г. он стал центральной столицей (кит. Чжунду) чжурчжэньского государства Цзинь. ,

В 1215 г. город был взят монгольскими, войсками, а в 1267 г. Хубилай, монгольский хан и основатель династии Юань (12601368), решил построить на этом месте с?рю главную столицу -Даду. Эта столица юаньских императоров прославилась на весь мир под монгольским названием Ханбалык ("Ханский город"). В 1368 г. монгольская династия Юань была свергнута, и ее последний император Тогон-Тэмур покинул Даду. "Плач" Тогон-Тэмура по оставляемой столице является одним из наиболее выдающихся памятников древней монгольской литературы.

Маньчжуры заняли Пекин летом 1644 г. У династии Цин были три столичных города, два из которых находились к северу от Великой китайской стены: Мукден на территории Маньчжурии, Пекин - на территории собственно Китая, и Чэндэ - на территории Монголии. Этот факт не был случайностью, а символизировал власть династии Цин над этими странами. Нигде в других частях империи идеология и вкусы маньчжурской династии не нашли столь яркого выражения, как в столичным городах. Пекин, как главная столица, отразил подъем и упадок империи Цин, причем период ее наивысшего могущества в ХУН-ХУШ вв. был одновременно и периодом небывалого расцвета тибетского буддизма.

Глава 1. Основные источники и исследования по истории тибетского буддизма в Пекине

§ 1. Источники и их изучение

На первый взгляд, источников по истории тибетского буддизма в Пекине немало. Это и книги, и надписи на стелах, и многочисленные архитектурные памятники и произведения религиозного искусства. Однако письменных источников, на основе которых можно было бы относительно полно изложить историю тибетского буддизма в столице империи, сохранилось немного.

Все дошедшие письменные источники можно разделить на две большие группы: официальные документы и памятники тибетской буддийской историографии. Это разделение следует осуществить не по лингвистическому принципу, а именно по жанровому, поскольку и те, и другие источники есть на всех языках, хотя и в разных пропорциях.

К официальным документам относится прежде всего "Уложение Палаты по делам зависимых территорий" (кит. "Лифаньюань цзе-ли"), которое с 1817 по 1908 гг. неоднократно издавалось в Пекине на маньчжурском, монгольском и китайском языках.

"Уложение" является главным источником сведений о ламаистских храмах Пекина, о количестве проживавших в нем лам, организации управления этими ламами, об обязанностях должностных лиц. Законам о ламах посвящены в "Уложении" пять глав, причем главное место отводится регламентации жизни и деятельности именно пекинских лам, а также лам, приезжавших в столицу из Монголии и Тибета для поднесения дани и совершения обрядов.

Наиболее изученным видом официальных документов являются императорские указы, высеченные на каменных стелах, установленных в различных ламаистских монастырях и храмах Пекина. Как правило, эти стелы воздвигали по случаю закладки или ремонта того или иного храма. Помимо сведений о причинах, побудивших воздвигнуть данную стелу, в императорских надписях часто приводятся исторические сведения о храме, общие рассуждения о буддизме и о благе государства и подданных. Эти надписи всегда сделаны на нескольких языках. Все надписи на стелах, кроме надписи 1651 г., сделанной по экстраординарному поводу - визиту в Пекин пятого далай-ламы, относятся ко времени правления императоров Канси (гг.правл. 1662-1722) и Цяньлуна (гг. правл. 1736-1795).

К особому жанру официальных документов следует отнести императорские предисловия к изданиям буддийского канона и от-

дельных буддийских сочинений. Для пекинских изданий буддийского канона на тибетском и монгольском языках характерно наличие каталога на нескольких языках, помещенного в особом томе, который начинался с императорского предисловия.

§ 2. Памятники тибетской буддийской историографии и их изучение

Наиболее важными источниками являются биографии тибетских и монгольских лам, которые постоянно проживали в Пекине или посещали его с различными целями.

Самыми информативными являются биографии трех Джанджа-хутухт - ламаистских иерархов, которые постоянно проживали в Пекине с конца XVII по середину XIX в.

Биография первого Джанджа-хутухты, Агван-Чойдана (16411714), которая называется "Жемчужные четки", сохранилась в монгольском переводе. В 1967 г. К.Загасгер опубликовал факсимиле текста и немецкий перевод, снабженный многочисленными примечаниями и указателями.

Второй Джанджа-хутухта, Ролби-Дорджэ (1717-1786), он же Ешэй-Джалцан, является наиболее знаменитым представителем этой династии. О нем упоминают все книги и статьи, которые касаются не только истории тибетского буддизма, но также буддийского искусства и архитектуры. Существуют две его большие биографии. Первую биографию, называемую "Солнечный све i", сразу же после его смерти написал его брат-лама, Агван-Тубтэн-Ванчуг. Она была переведена на монгольский язык, и оба текста были напечатаны в Пекине. В 1976 г. немецкий ученый Г.-Р.Кэмпфе опубликовал факсимиле тибетского и монгольского текстов, с кратким изложением их содержания.

Вторую биографию Ролби-Дорджэ, в двух томах, кратко называемую "Украшение учения школы Гелугпа", написал его ученик, Туган-хутухта Лобсан-Чойджи-Нима (1737-1802). Эта биография очень подробна, содержит много разнообразных сведений. Диссертант обнаружил в библиотеке Санкт-Петербургского университета уникальную рукопись - монгольский перевод этой биографии, который существенно облегчает понимание тибетского оригинала.

Биография третьего Джанджа-хутухты, Ешэй-Данби-Джалцана (1787-1846), содержится в объемистом сочинении на монгольском языке "Драгоценные четки". Это сочинение давно привлекло интерес исследователей, поскольку в нем содержатся биографии всех предшествующих Джанджа-хутухт, имеется очерк истории Монго-

лии и Китая и много других интересных сведений. В частности, там имеется описание Пекина, которое было переведено в 1934 г. немецким православным монголоведом В.Ункригом. Что касается страниц сочинения, непосредственно посвященных третьему Джанджа-хутухте, то в 1976-1977 гг. их факсимиле было опубликовано Г.-Р.Кэмпфе в двух статьях, вместе с кратким изложением их содержания.

Много важных сведений о ламаизме в Пекине содержится в биографии учителя Ролби-Дорджэ, Галдан-ширэту-хутухты Лобсан-Данби-Нимы (1689-1772). Ее автором был седьмой далай-лама, а монгольский перевод текста был напечатан в Пекине.

Крупный ученый лама Сумба-хамбо Ешэй-Балджор (17041788) немало места в своей "Автобиографии" на тибетском языке уделил описанию своих поездок в Пекин, Жэхэ и на Утайшань.

Очень ценным источником, который совершенно не использовался никем из исследователей, является двухтомная биография Джанлун-арья-пандиты Лобсан-Данби-Джалцана (1770-1845) на тибетском языке. Он был хубялгапом из аймака Абаганар Внутренней Монголии и стал известен как "Пандита-хутухта". На протяжении своей долгой жизни он неоднократно ездил в Пекин с различными целями, и описания этих поездок содержат множество бесценных для современного исследователя сведений (от описаний храмов до цен на предметы ламаистского культа).

Важным источником является написанная на монгольском языке "Биография" другого знаменитого ламы из Внутренней Монголии - Чахар-гэбши Лобсан-Чултэма (1740-1810). Чахар-гэбши получил образование в крупнейшем монастыре Пекина - Юнхэгуне, и в его "Биографии" подробно описан период ученичества. Эта "Биография" является исключительно редкой книгой и почти не использовалась исследователями.

Перечисленные биографии буддийских деятелей на тибетском и монгольском языках являются основными, но не единственными источниками сведений о Пекине. Немало сведений можно найти в биографиях высших тибетских лам, посетивших Пекин и живших там в разное время: пятого далай-ламы Агван-Лобсан-Джамцо (1617-1682) и тринадцатого далай-ламы Тубтэн-Джамцо (1876— 1933), третьего панчен-ламы Лобсан-Палдэн-Ешэя (1738-1780), халхаского Ундур-гэгэна (первого Джэбдзундамба-хутухты; 16351723), Туган-хутухты Агван-Лобсан-Джамцо (1680-1735), Джамьян-

шадпы II Гончок-Джигмэд-Вангпо (1728 1791) и других, которые были использованы в диссертации.

На тибетском и монгольском языках существуют краткие описания лишь двух ламаистских святынь Пекина: Сандалового Будды и Белого субургана (того, который находится на территории монастыря Мяоипсы). Автором обоих сочинений является Джанджа-хутухта Ролби-Дорджэ.

Сведения о Пекине и пекинских ламах можно найти в сочинениях, написанных на тибетском языке в жанре "история религии или доктрины" (тиб. сЬов 'Ьуит^) и посвященных истории буддизма в Монголии.

Автором первой "Истории буддизма в Монголии", написанной в 1819 г., является Лобсан-Цэбэл (1761-1835) из хошуна Тумэт Внутренней Монголии. Автором другой "Истории буддизма в Монголии", написанной в 1889 г., является лама Дарматала, он же Дам-чой-Джамцо, из аймака Багарин Внутренней Монголии.

Последний крупный памятник тибетоязычной монгольской историографии "Золотая книга", которую написал в 1919-1931 гг. ученый лама Дамдин (1867-1937) из Халхи, также является историей буддизма в Монголии. Почти целый раздел в ней посвящен истории строительства храмов в Пекине, деятельности' пекинским лам и вообще императорскому покровительству тибетскому буддизму.

Своеобразным источником сведений о тибетском буддизме в Пекине являются колофоны пекинских ксилографов на монгольском и на тибетском языках. Интересующие современного историка сведения в них обычно ограничиваются одной или двумя строками. Тем не менее, в них можно найти представляющие интерес имена, титулы, названия храмов, даты написания и напечатания сочинений

I

и многое другое.

§ 3. Краткий обзор изучения истории тибетского буддизма в Пекине

Многие важные работы по теме диссертации являются исследованиями и переводами письменных источников на китайском, маньчжурском, тибетском и монгольском языках.

Первой книгой, содержащей точные сведения о тибегском буддизме в Пекине, можно считать русский перевод "Уложения" Ли-фаньюаня, сделанный С.В.Липовцовым (1828). Почти одновременно с этим трудом, в 1829 г. было опубликовано "Описание Пекина" о. Иакинфа (Н.Я.Бичурина), которое содержит сведения о ламаистских храмах.

Основоположник отечественного монголоведения О.М.Ковалевский в 1830-1831 гг. посетил Пекин в составе одиннадцатой духовной миссии и собрал прекрасную коллекцию пекинских ксилографов буддийского содержания на монгольском языке. Не будет преувеличением сказать, что именно с этой коллекции началось в России научное изучение не только монгольского языка, но буддизма вообще.

В 1840-1850 гг. в Пекине находился великий русский ученый, будущий академик В.П.Васильев, который приобрел в Пекине большое количество книг на монгольском, тибетском, китайском и маньчжурском языках. Среди них была уникальная коллекция монгольских рукописей буддийского содержания из личной библиотеки принца Юньли (1697-1738). В статьях и частично опубликованных дневниковых записях В.П.Васильева разбросаны ценнейшие сведения о ламах Пекина.

Отдельные сведения о тибетском буддизме в Пекине содержатся в работах А.М.Позднеева, академика Б.Я.Владимирцова, Г.Ц.Цыбикова.

Ф.Лессинг, который работал в составе "Китайско-шведской экспедиции" С.Гедина в 1930-1933 гг., опубликовал в 1942 г. книгу "Юнхэгун: Ламаистский собор Пекина". Эта книга является подробнейшим описанием находящихся на территории Юнхэгуна храмов, залов, статуй и т.п. В книге содержится перевод и анализ ценных исторических документов и надписей на стелах.

В 1954 г. В.Хайссиг издал свой капитальный труд "Пекинские ламаистские ксилографы на монгольском языке: материалы к истории монгольской литературы", который стал качественно новым этапом в изучении монгольской буддийской литературы.

Первое систематическое исследование структуры церковной организации ламаизма в Пекине сделал Р.Дж. Миллер в своей книге "Монастыри и культурные изменения во Внутренней Монголии" (1959). Одна глава так и называется: "Пекинская организация" и содержит сведения о высших ламах Пекина, законодательстве, выдержки из законов и императорских указов, краткий список храмов и т.п.

В 1978 была опубликована статья Д.Фаркухара "Император-бодхисаттва в системе управления империей Цин", которая является очерком маньчжурской политики по отношению к тибетскому буддизму.

В том же году была опубликована книга А.С.Мартынова "Статус Тибета в XVII XVIII веках в традиционной китайской системе политических представлений". В ней рассмотрен по китайским источникам начальный этап политики династии Цин по отношению к Тибету и тибетскому буддизму и подробно освещается история визита пятого далай-ламы в Пекин в 1652-1653 i г.

В 1980 г. в университете штата Индиана (США) С.Группер защитил диссертацию на тему "Императорский культ маньчжуров в первые годы динасши Цин: тексты и исследования тантрического святилища Махакалы в Мукдене". Приведенные в работе факты и их анализ свидетельствуют о том, что тибетский 'буддизм играл значительное место в жизни маньчжуров. Прежде' всего это касалось государственных ритуалов и обоснования легишмности новой династии.

В книге американской исследовательницы Э.С.Роски "Последние императоры: социальная история императорских учреждений династии Цин" (1998) императоры и их родственники рассматриваются как замкнутая социальная группа со своими вкусами, привычками, традициями и т.п. Как наглядно показано в книге, тибетский буддизм всегда присутствовал в жизни правящего клана.

Последней крупной работой, посвященной пекинским храмам, стала книга другой американской исследовательницы, С.Накэн, "Пекин: храмы и городская жизнь, 1400-1900 гг." (2000). Этот объемистый труд представляет собой очерк религиозной жизни Пекина при династиях Мин и Цин. Хотя тибетскому буддизму отведено немного места в книге, она содержит немало ценных сведений о ламаистских храмах.

Различные аспекты истории тибетского буддизма в Пекине затронуты также в работах Мяо Чжоу (1932), З.Ахмада (1970), Т.Д.Скрынниковой (1988), Ван Сянъюнь (2000), Ц. Бартоломью (1989, 1997), Ван Яо (1994), Исихамы Юмико (2001).

При всем разнообразии работ, посвященных изучению различных аспектов функционирования тибетского буддизма в Пекине в XVII - начале XX в., ни одна из них не дает целостной картины этого феномена.

Глава 2. Ламаистские храмы и духовенство Пекина

§ 1. Тибетский буддизм: возникновение и экспансия

Тибетский буддизм, сформировавшись как особая форма этой религии в VII-IX вв., в последующие века своей истории привлекал

различные народы Центральной Азии (тангутов, монголов, маньчжуров) в качестве неантагонистической альтернативы китайской культуре. Принятие тибетского буддизма не означало для этих народов тибетской ассимиляции; принятие же китайского буддизма было просто невозможно без принятия всей китайской культуры, в которую он полностью интегрирован. Стремившиеся не утратить свою этническую самобытность маньчжуры также обращались к тибетскому буддизму в том числе и по этой причине.

Территориальная экспансия Тибета в VIII в., а затем крушение централизованного государства и бегство монахов в сопредельные страны в IX в. имели одним из своих последствий значительное расширение ареала тибетского буддизма. В XI в. начался новый подъем буддизма в Тибете, тогда же возникли несколько буддийских школ (направлений), которые определили лицо тибетского буддизма и сохранились до нашего времени.

Тибетский буддизм смог занять важное место у тангутов, которые создали в конце X в. свое государство Си Ся (982-1227). Тангу-ты были родственным тибетцам народом, а само слово "тангут" стало в XVII в. стандартным названием для Тибета и тибетцев в монгольском и маньчжурском языках.

Значительная часть уйгуров в Х-XIV вв. были буддистами, и на уйгурском языке существовала богатая буддийская литература. Это были как переводы с санскрита, китайского и тибетского языков, так и оригинальные сочинения. Поэтому заимствование монголами уйгурской письменности в 1204 г. можно считать началом их знакомства с буддизмом. Вся базовая монгольская буддийская терминология - уйгурского происхождения.

Согласно традиционной тибетской и монгольской историографии, первые контакты монгольских ханов с тибетскими ламами состоялись в середине XIII в., т.е. в период наивысшего могущества Монгольской империи. Особо важное значение имело прибытие в ставку Хубилая в 1253 г. молодого иерарха школы Сакьяпа Пагба-ламы Лодой-Джалцана. В 1264 г. Пагба-лама получил титул государственного учителя (кит. гоши), что означало его назначение императорским наместником в Тибете. Управление покоренными народами с помощью месгных правителей практиковалось монголами (например, на Руси). Принципиальным моментом было назначение буддийского монаха правителем всего Тибета, и этот прецедент имел важное значение для последующей тибетской истории.

- 15В 1269 г. Хубилай пожаловал Пагба-ламе титул "императорский наставник, великий драгоценный владыка Дхармы". Тем самым было положено начало институту императорских наставников (кит. диши), который существовал во все годы правления династии Юань.

Первые императоры китайской династии Мин (1368-1643), которая сменила монгольскую династию Юань, вели активную политику по отношению к Тибету. Поэтому тибетские буддийские иерархи были частыми гостями сначала в Нанкине, куда была перенесена столица, а позже и в Пекине. Тесные контакты с китайским двором установили представители всех тибетских религиозных школ.

Повторное обращение монгольских князей к тибетскому буддизму произошло в XVI в. Как и в XIII в., этому событию предшествовала начавшаяся военная экспансия монголов в направлении Кукунора (Цинхай) и Тибета. Процесс обращения широких монгольских масс в буддизм занял несколько десятилетий. Как свидетельствуют письменные источники, в начале XVII в. в восточной Монголии, князья которой были ближайшими союзниками и родственниками маньчжурских ханов, буддизм был распространен незначительно, и шаманы сохраняли свое влияние. Поэтому проповедническая деятельность тибетских и монгольских лам распространялась и на маньчжуров тоже.

В 1621 г. тибетский лама по прозвищу Улуг-Дархан-нансо прибыл в ставку маньчжурского хана Нурхаци в Ляоян. Нурхаци принял ламу с большим почетом и сделал его настоятелем близлежащего монастыря Ляньхуасы. Улуг-Дархан-нансо имел две встречи с Нурхаци и вскоре умер (в 1622 г.). В 1630 г. сын Нурхаци, Хунтай-цзи (Абахай), воздвиг в Ляояне субурган над бренными останками ламы. На субургане были сделаны надписи, из которых следует, что Нурхаци назначил тибетского ламу главным ламой всего своего государства. Начиная с этого времени и до самого конца династии Цин тибетские и монгольские ламы постоянно присутствовали во всех маньчжурских столичных городах. Ламаизм получил достаточно широкое распространение не только среди монгольских, но и среди тунгусо-маньчжурских народов.

Таким образом, буддизм в его тибетской форме за свою более чем тысячелетнюю историю обнаружил немалую способность к экспансии и адаптации в самых разных этнических и политических

средах. Сам Тибет стал восприниматься соседними народами и самими тибетцами как страна буддизма.

§ 2. Пекинские храмы

По буддийским представлениям, чтобы эта религия могла существовать в каком-либо месте, там обязательно должны присутствовать "Три драгоценности", или "Три прибежища": Будда, его Учение (Дхарма) и монашеская община (сангха). В переносном смысле, под "драгоценностью Будды" (не только Шакьямуни) понимаются его изображения или статуи, которые являются объектами поклонения. Под "драгоценностью Дхармы" понимаются его проповеди, которые традиция признает подлинными. Под "драгоценностью Сангхи" понимают общину монахов, которую поддерживают верующие миряне.

Все "Три драгоценности" присутствовали в Пекине в полной мере. Причем, выражаясь языком буддийских текстов, "прибегнуть к покровительству Трех драгоценностей" мог не только китаец, но и тибетец или монгол ("ламаист"). Поэтому во времена маньчжурской династии Пекин стал не просто местом, где тибетский буддизм существовал и даже процветал, а считался одной из "великих областей, преисполненных замечательными признаками".

Тибетские источники сообщают, что в Пекине (по крайней мере, с середины XVIII в.) било двадцать восемь буддийских монастырей и храмов. По подсчетам С.Накэн, при династии Цин в Пекине функционировали пятьдесят три ламаистских храма. Согласно подсчетам Э.Роски, за время правления императоров Канси, Юн-чжэна и Цяньлуна, т.е. с 1(561 по 1795 гг., в Пекине было построено тридцать два ламаистских монастыря и храма.

Главная буддийская святыня Пекина - статуя Сандалового Будды - находилась в монастыре Хунжэньсы. Согласно легендам, эта статуя была изготовлена при жизни Будды Шакьямуни и лично освящена им самим.

Статуя Сандалового Будды, попав в Китай еще в IV в. н.э., была привезена в Яньцзин (будущий Пекин) в 1131 г. В общей сложности, в Пекине эта статуя меняла свое местопребывание шесть раз. Наконец, в четвертый год правления императора Канси (1665 г.), к северо-западу от "запретного города" для этой статуи был выстроен ламаистский храм Хунжэньсы.

При династии Цин статуя Сандалового Будды была постоянным объектом императорских приношений и поклонений. Император всегда посещал храм в первый день нового года, и все ламы Пе-

кина обязаны были собраться перед воротами храма. Это свидетельствует об исключительной ритуальной значимости святыни в общегосударственных масштабах, поскольку считалось, что молитвы и жертвоприношения, совершаемые императором в первый день года, имеют огромное значение для блага страны и подданных.

В 1900 г. во время подавления восстания ихэтуаней европейскими войсками храм был полностью разрушен, а статуя Сандалового Будды навсегда исчезла. Этот факт был истолкован тибетцами и монголами как предзнаменование скорого падения династии Цин.

Монастырь Сунчжусы составлял единый комплекс с двумя соседними: Фаюаньсы и Чжичжусы. Этот монастырь знаменит тем, что он являлся резиденцией Джанджа-х)[тухт и главным центром книгопечатания и торговли книгами на монгольском и тибетском языках. Он был построен на месте, где во времена династии Мин находились книгопечатные мастерские, и обращен в ламаистский храм в 1712 г.

Монастырь Мяоинсы, который иначе называется Байтасы (Храм Белого субургана), был воздвигнут .по повелению Хубилая в 1279 г. Главным архитектором этого необычного для Пекина архитектурного сооружения стал непалец Аниге. Согласно преданию, в этом субургане покоилась часть мощей самого Будды Шакьямуни. "Плач" последнего юаньского императора Тогон-Тэмура, покидающего навсегда свою столицу, упоминает и "разнообразно изукрашенный Белый субурган".

Эта святыня не была обойдена вниманием и при маньчжурах -ни ламами, ни императорами. Маньчжурские императоры оставили после себя пять надписей на стелах, установленных в монастыре. В частности, в 1785 г. император Цяньлун посетил Белый субурган в рамках мероприятий по празднованию пятидесятилетия своего царствования и сложил по этому случаю стихи па китайском языке.

Монастырь Хуансы был построен в 1651 г. на фундаменте старого храма времен киданьской династии Ляо специально к визиту в Пекин пятого далай-ламы и служил резиденцией далай-ламы в 1652-53 гг. Он состоял из восточной и западной частей. Восточная часть храма не сохранилась. При маньчжурах монастырь "Западный Хуансы" служил резиденцией для прибывавших из Тибета посольств и отдельных хутухт со свитами. Недалеко от монастыря останавливались в своих юртах монгольские посольства из Халхи, которые ежегодно прибывали на празднование нового года. В нем останавливался панчен-лама в 1780 г., здесь же он и скончался. По по-

велснию императора, в память о панчен-ламе в 1782 г. на территории монастыря был построен мраморный субурган высотой около 15 метров, украшенный надписями на санскрите. В настоящее время монастырь является училищем для ламаистского духовенства КНР.

Пудусы (другое название - Храм Махакалы) был самым крупным, но не единственным в Пекине храмом, посвященным этому божеству. Махакала является одним из наиболее почитаемых божеств-хранителей буддизма. По-тибетски его просто называют Гон-по, т.е. "Хранитель". Во времена монгольской династии Юань Махакала почитался как ее божество-хранитель. Последний монгольский хан Лигдан в числе реликвий имел печать династии Юань и золотую статую Махакалы. Согласно легенде, эта статуя была изготовлена по заказу Пагба-ламы из тысячи лянов золота и преподнесена им Хубилаю. (Согласно другой версии, наоборот, Хубилай подарил ее Пагба-ламе). В 1617 г. сакьяский лама Шарпа-хутухта подарил эту статую Лигдан-хану. После смерти Лигдан-хана в 1634 г. его окружение, включавшее двух жен, сына и Мэргэн-ламу, решили пойти на восток, чтобы сдаться маньчжурам. В 1635 г. в Мукдене статуя Махакалы и юаньска* государственная печать были преподнесены Хунтайцзи. Таким образом, состоялась передача государственного символа и божественного покровителя династии Юань, что имело результатом провозглашение на следующий год новой династии - Дай Цин. В 1638 г. в Мукдене был построен ламаистский храмовый комплекс Шищэнсы ("Храм полной победы"), где в отдельном павильоне была установлена золотая статуя Махакалы. В 1694 г. император Канси решил перенести статую Махакалы из Мукдена в Пекин. При этом храм в Мукдене не остался пустовать, поскольку для него была изготовлена точная копия статуи Махакалы из золота.

Наиболее крупным и знаменитым из пекинских ламаистских монастырей был Юнхэгун. В наше время он является действующим монастырем и одной из главных достопримечательностей столицы КНР. Он был основан в 1744 г. императором Цяньлуном на месте дворца своего отца, в котором тот проживал до своего восшествия на престол.

По свидетельству тибетских источников, императору Цяньлуну пришла мысль основать в Пекине монастырь-университет подобный тому, который существовал в древней Индии в Наланде.

На территории нового монастыря были построены многочисленные храмы. Для каждого из четырех факультетов монастыря-

унивсрситета: философского, тантрического, филоло! ическо1 о и медицинского, - были построены отдельные здания. В течение грех дней зимой 1745 г. проводилась церемония освящения монастыря, которой руководил Галдан-ширэту-хутухта. В том же году собрали пятьсот способных молодых монахов со всей Внутренней и Внешней Монголии. Для улучшения преподавания император повелел далай-ламе прислать из Тибета большую группу авторитетных ученых монахов. Во второй месяц следующего, 1746 года в новом монастыре впервые был проведено "Великое моление" (тиб. Монлам ченмо) по образцу того, который проводится в Лхасе ежегодно.

Разумеется, были необходимы огромные средства для строительства, поддержания в должном порядке и ремонта столь большого числа крупных монастырей и храмов. Недешево обходились содержание монахов и проведение обрядов., Поскольку все ламаистские храмы Пекина были построены по императорскому повелению, то и финансировались они из императорской казны через Дворцовое управление (Нэйуфу). Оно обладало большими возможностями и распоряжалось огромными средствами. Его доходы составляла рента с многочисленных казенных земель, доходы от реализации продукции императорских фабрик по производству фарфора и шелка и многое другое. Около ста пекинских храмов (в том числе все ламаистские) финансировались через Дворцовое, управление. Если храм однажды включался в его реестры, то он уже никогда не вычеркивался оттуда и имел гарантированный и существенный источник дохода. Каждый монастырь имел строгое штатное расписание, согласно которому определенное число лам разных категорий получали установленное денежное и продовольственное содержание.

Другим важным источником финансирования храмов был доход с земель, выделенных монастырям. Земли получали только наиболее крупные пекинские храмы, находившиеся под особым императорским покровительством. Плату с арендаторов собирало для монастырей Дворцовое управление. Например, Юнхэгун имел земельные участки в двадцати девяти уездах собственно Китая.

Важное значение имели пожертвования верующих. Кроме того, многие монастыри сдавали площади для проведения ярмарок.

§ 3. Пекинские ламы

В ХУП-ХТХ вв. ламаистская сангха Пекина была довольно многочисленной. Предположения исследователей, что во 2-ой пол. XVIII в. в Пекине проживало от четырех до пяти тысяч лам, не выглядят преувеличением. Согласно "Уложению" Лифаньюаня от

-201817 г., общее число штатных ламских единиц в пекинских монастырях составляло 2129 человек.

Для высших пекинских лам маньчжуры ввели должность "дзасак-лама". Возглавлял ламскую иерархию Пекина главный дза-сак-лама, который назывался "лама-[хранитель] печати" (монг. гашауап-и Ыат-а; кит. инь-лама). Он имел одного заместителя.

В Пекине имелось четыре дзасак-ламы, причем один из них имел пребывание в Юнхэгуне. Четырнадцать человек занимали должность "да-лама" (главный лама). Интересно, что глава Российской Православной духовной миссии в Китае также именовался "да-лама" в маньчжурских официальных источниках.

Четыре человека занимали должность фу-да-лама, т.е. "помощник главного ламы", причем один из них должен был владеть искусством рисования. Эта должность была единственной из числа самых высоких в пекинской иерархии, которую мог получить лама, продвигаясь снизу вверх по служебной лестнице.

Среднее руководящее звено пекинской ламаистской иерархии составляли так называемые сула-ламы - ламы без определенных обязанностей. Они занимались в основном преподавательской и хозяйственной деятельностью. К этому звену относились многочисленные дэмчи (хозяйственйики) и гэскуй (наблюдавшие за монашеской дисциплиной и порядком на религиозных службах).

Простые ламы делились на две большие группы:

1. гэлонм и гэцулы, т.е. монахи, принявшие все или основные обеты; '

2. байди, т.е. принявшие лишь начальные обеты.

Основную массу пекинских лам составляли монголы. Однако тибетцы занимали немногочисленные высшие начальственные должности. Это стало возможным потому, что, согласно традиции, на высших постах ламаистской иерархии должны были находиться хубилганы, "династии" которых уже существовали у тибетцев в течение нескольких веков, а у монголов в конце XVII - XVIII вв. только формировались.

Принято считать, что иерархию пекинских лам возглавляли Джанджа-хутухты (тибетское чтение Чанкья - название местности в Амдо). Это утверждение не вполне точно. В тибетском буддизме лама-хубилган был прежде всего объектом поклонения независимо от его личных качеств. В то же время задачи управления многочисленными пекинскими монастырями и ламами требовали, чтобы во главе иерархии стоял адекватный задачам человек: не только почи-

таемый, но и обладающий определенными личными и деловыми качествами. Поэтому Джанджа-хутухты возглавляли пекинскую лам-скую иерархию уже будучи в зрелом возрасте и имея некоторый жизненный опыт. Как свидетельствует история, должность главного дзасак-ламы Пекина занимали и другие ламы.

Однако Джанджа-хутухты обладали качеством, которое отличало их от всех других проживавших в Пекине лам и хубилганов. Они были единственными постоянно, т.е. с детства, живущими в столице хубилганами. Датой водворения Джанджа-хутухт на постоянное жительство в Пекине следует считать 1724 г. Тогда группа • высших пекинских лам подала императору Юнчжэну прошение на

маньчжурском языке, в котором они просили разрешить приехать в Пекин восьмилетнему Джанджа-хутухте Ролби-Дорджэ.

Джанджа-хутухты были не единственными хубилганами, проживавшими в Пекине. В литературе встречаются упоминания о семи, восьми или даже четырнадцати пекинских хутухтах. По всей видимости, не было фиксированного числа хутухт, постоянно проживавших в Пекине. Однако их костяк составляли так называемые "Восемь хутухт Кукунора": Джанджа-хутухта, Аджа-хутухта, Гал-дан-ширэту-хутухта, Тонхор-хутухта, Ра*о-хутухта, Минджул-хутухта, Чубсан-хутухта и Туган-хутухта. Долгое время проживали в Пекине и другие хутухты и хубилганы: Джирунг-хутухта, Намка-хутухта и другие.

Все эти хутухты не просто проживали в Пекине: они вызывались в столицу для занятия высших должностей в ламаистской иерархии. Связь этих хутухт с императорами и их столицей возникла в годы правления императора Канси, точнее, в 70-90-е гг. XVII в. Это были трудные и судьбоносные годы для империи Цин, когда возникла угроза ее существованию и экспансионистским возможностям. В это время резко возросла роль тибетских лам, которые выполняли поручения противостоящих сторой в качестве посланников и посредников. Те ламы, которые оказали содействие маньчжурским правителям в достижении ими политических и военных целей, приглашались для службы в столицу. Их последующие "воплощения" также удостаивались высоких должностей в пекинской ламаистской иерархии.

§ 4. Приезды тибетских и монгольских лам в Пекин

Согласно традиционным китайским политическим представлениям, послы от "окраинных народов" должны были регулярно посещать столицу для поднесения дани императорскому двору. В сто-

лице империи Цин не было недостатка в подобных посетителях, и ламы составляли среди них весьма многочисленный контингент. Приезды в Пекин всех лам можно разделить на рутинные и экстраординарные. Под рутинными понимается прибытие лам в столицу к новому году для совершения обрядов ради долголетия императора и последующего личного представления ему и поднесения дани. Под экстраординарными имеются в виду приезды высших тибетских и монгольских лам, как правило, по случаю какого-либо события. Обычно это было празднование юбилея императора.

Все монгольские хутухты и хубилганы были разбиты на шесть очередей для приезда в Пекин и совершения там обрядов ради долголетия императора. Они должны были приезжать в столицу не позже третьего числа двенадцатого месяца. Чиновники Лифаньюаня строго следили, чтобы монгольские хутухты не уклонялись от своей обязанности приезжать в Пекин для совершения новогодних обрядов. Хутухта, пропустивший свою очередь по уважительной причине, был обязан приехать в столицу на следующий год. Если же под разными предлогами хутухта уклонялся от приезда в Пекин, то его полагалось лишать титула, а председателя сейма и хошунного дза-сака также привлекать к ответственности.

Посольства от далай-ламы и панчен-ламы должны были приезжать в Пекин ежегодно. Поскольку путь из Центрального Тибета до Пекина был весьма далек к труден, то указания относительно проезда тибетского посольства и правил его сопровождения рассылались из Пекина губернаторам провинций Цинхай, Ганьсу, Шаньси, Шэньси и Чжили.

Поездка в Китай рассматривалась участниками "даннических" миссий как уникальная коммерческая возможность, и в Пекине тибетцы закупали товары в больших количествах. Маньчжурские власти были вынуждены считаться с этим обстоятельством и даже выделяли тибетцам за счет казны некоторое количество дополнительных вьючных животных. При этом предметы, связанные с буддизмом, продолжали оставаться главными статьями тибетского экспорта. Состав дани, которую должные были подносить императору далай-лама и панчен-лама, а также их посланники лично от себя, был расписан заранее. С одной стороны, эта дань носила буддийский характер и должна была включать в себя бронзовые статуэтки божеств, четки и другие культовые предметы; с другой стороны, она должна была включать в себя и "местные продукты": тибетские благовония, тибетское сукно и другие предметы. Императорские

дары были строго дифференцированы в соответствии с рангом и положением адресата. Самые богатые дары, разумеется, предназначались далай-ламе.

За более чем двухсотлетнюю историю правления династии Цин высшие тибетские буддийские иерархи посещали Пекин три раза. Все три визита состоялись в очень важные для судьбы династии годы. Пятый далай-лама Агван-Лобсан-Джамцо посетил Пекин в 1652-1653 гг. - вскоре после того, как маньчжуры перешагнули за Великую Китайскую стену и на всех направлениях вели тяжелую борьбу за упрочение своей власти. Третий панчен-лама Лобсан-Палдэн-Ешэй посетил столицу в 1780 г., когда мощь империи была в зените: все геополитические задачи, стоявшие еще перед основателями империи, были выполнены, и границы полностью "умиротворены"; внутренняя обстановка тоже была стабильной. Посетивший Пекин в 1908 г. тринадцатый далай-лама Тубтэн-Джамцо стал свидетелем агонии маньчжурской династии, и даже одновременная смерть императора Гуансюя ц его знаменитой тетки, вдовствующей императрицы Цыси, произошла именно во время его визита.

Поэтому каждый из трех визитов нес ртпечаток той эпохи, в которой он происходил.

Глава 3. Тибетский буддизм в империи Цин и жизни маньчжурского императорского дома

§ 1. Покровительство буддизму императоров и высших аристократов

Маньчжурские правители вообще проявляли большой интерес к религии, что выразилось в строительстве ими большого числа храмов различных религий и их щедром материальном обеспечении. При династии Цин количество храмов, которые находились на императорском содержании, увеличилось в четыре раза по сравнению с периодом предшествовавшей династии Мин.

Личный интерес маньчжурских императоров и их родственников к тибетскому буддизму сохранялся и не исчезал никогда. Однако в XIX - начале XX в. императоры и высшая знать уже слишком окитаились, чтобы лично глубоко вникать в тибетские обряды и церемонии (что не мешало им принимать в них самое активное участие). Ламы совершали обряды в императорских дворцах и столичных храмах на протяжении всего периода правления династии Цин.

Маньчжуры познакомились с тибетским буддизмом и усвоили его в начале XVII в., т.е. на раннем этапе их государственности. Поэтому уже после создания империи он получил государственную поддержку и как их "национальная особенность" и средство самоидентификации. Можно сравнить государственную поддержку тибетского буддизма с поддержкой маньчжурского языка, хотя о равнозначности этих явлений говорить не приходится. Тем не менее, и маньчжурский язык, и тибетский буддизм были наследием, полученным от основателей империи Цин - Пурхаци и Хунтайцзи. В соответствии с китайской традицией каждый последующий император должен был приумножать, или, по крайней мере, не отвергать деяний своих предков. Весьма показательным фактом является законодательно закрепленное совершение обрядов при императорских гробницах маньчжурскими ламами на маньчжурском языке.

При императоре Канси тибетский буддизм в Пекине обрел устойчивую организационную структуру. По инициативе императора было построено много храмов не только в Пекине. Началось строительство храмов в Долонноре - летней резиденции Джанджа-хутухт. Строительство города Чэидэ - "летней столицы" империи было продолжено его внуком - императором Цяньлуном, который возвел там больше десятка грандиозных храмов в тибетском стиле.

Во время работы по кагалогизации тибетского фонда СПбФ ИВ РАН диссертант обнаружил тибетский ксилограф, который называется "Восхваление монахов, сделанное императором Канси в стихах" (Gong ma bde skyid rgyal pos rab tu byung pa la bstod par mdzad pa'i tshig bead bzhugs so). Этот небольшой ксилограф не зарегистрирован в опубликованных каталогах тибетских рукописей и никогда не был предметом научного изучения. По содержанию это произведение представляет собой выражение тоски угнетенного заботами правителя по простой жизни, которую, по его мнению, имеют монахи:

"Хотя я властвую над великой страной, заботы правления угнетают меня. И за сто лет у меня не будет того покоя, который имеет монах за полдня жизни. [...]

Увы! Мои богатства значительно превышают первоначальные расчеты. Но разве можно поменять мои одежды, украшенные драконами и лисьими шкурами, на духовные одежды?

В прошлой жизни я был в Индии простым монахом, по какой же причине я пал до рождения царем?"

Жанр императорского сочинения был определен самими тибетскими издателями, поскольку текст имеет боковое обозначение

Ь1о-зЬуоп£. Это выражение обычно переводят как "очищение ума", "тренировка ума" и т.п. Под этим названием известен целый жанр оригинальной тибетской буддийской литературы. Целью "очищения ума" является его направление на достижение просветления путем освобождения от привязанности к своему "я".

Многолетнее правление императора Цяньлуна стало периодом небывалого подъема тибетского буддизма не только в Пекине, но и других столичных городах - Мукдене и Чэндэ. Причиной этого яв-« ляется прежде всего тот факт, что сам император практиковал ти-

бетский буддизм и как правитель, и как верующий мирянин, и как посвященный адепт.

щ

В 1745 г. император Цяньлун получил посвящение в тантру Ча-красамвары от Джанджа-хутухты Ролби-Дорджэ. Император весьма серьезно относился к полученному посвящению и до конца жизни занимался медитативными практикам^, связанными с Чакрасам-варой. ,

В 1766-1767 гг. по императорскому повелению в Жэхэ был построен очередной грандиозный ламаистский монастырь Пулэсы. Одним из расположенных на его территории храмов был "Павильон света восходящего солнца" (кит. Сюй гуан гэ) круглой формы. Внутри этот павильон представлял собой не что иное, как трехмерную мандалу Чакрасамвары, огромная статуя которого стояла в центре. Во время визита в Жэхэ в 1780 г. панчен-лама неоднократно совершал в этом храме различные обряды. В 1767 г. по личному повелению императора "Чакрасамвара-тантра" была напечатана на тибетском, маньчжурском, монгольском и китайском языках.

Сохранились многочисленные свидетельства того, что император Цяньлун проявлял большой личный интерес к различным аспектам буддийской теории и практики. Знакомство как с китайской, так и с тибетской формами буддизма наводило императора на мысли об общем источнике их происхождения - Индии. Для него стало очевидным то преимущество, которое имеет тибетский язык перед китайским в отношении транскрибирования санскритских имен и тер* минов. Поэтому по личной инициативе императора были составлены и напечатаны несколько больших по объему многоязычных справочников, касающихся буддийской филологии.

Глубокий личный интерес к теории и практике тибетского буддизма был присущ поколению детей императора Канси. Его сыновья и дочери были инициаторами издания и написания многих буддийских сочинений, активно участвовали в проведении обрядов

Император Цяньлун, который был воспитан под влиянием этого поколения и вступил на престол молодым, разделял этот интерес.

В XVII в. значительное покровительство тибетскому буддизму оказывала императрица Сяочжуан Вэньхуанхоу (1613-1688) - дочь монгольского князя, мать императора Шуньчжи (гг.правл. 16441661). Тибетский буддизм занимал большое место и в жизни императрицы Сяошэн (ум. 1777), матери императора Цяньлуна. По случаю ее дней рождения ее царственный сын строил и ремонтировал храмы и дарил ей десятки тысяч статуэток Будды.

§ 2. Почитание маньчжурских императоров как воплощений бодхисаттвы Манджушри

Буддизм оказался именно той религией, которую успешно восприняли и Китай ("центр"), и окружавшие его народы ("периферия"). Однако сложившиеся на основании "первичной рецепции" из Индии две формы так называемой "северной ветви" буддизма - китайская и тибетская, развивались в значительной степени независимо одна от другой.

Как и монгольская династия Юань, маньчжурская династия Цин объединила в одном государстве ареалы и китайской, и тибетской форм буддизма (за исключением островной Японии и ряда районов России). За время, прошедшее после падения династии Юань в 1368 г., тибетский буддизм занял господствующее положение не только в религиозной, но и в политической жизни собственно Тибета, и успешно завоевал новые огромные регионы, прежде всего, населенные монгольскими народами.

Разница между тибетской и китайской формами буддизма состояла не только в языке или внешних атрибутах, но и в том, какое место занимала эта религия в жизни тех стран и народов, среди которых она распространилась. В то же время, при всех очевидных различиях, и тибетский, и китайский буддизм являются продуктами сохранения и развития полученного из Индии наследия. Именно эти общие истоки на некоторых поворотах истории делали взаимопонятными, и соответственно, результативными контакты Китая с народами Центральной Азии.

Буддизм в древней Индии был неортодоксальным в его отношении к Ведам учением. Он являлся одним из многих вариантных течений индийской религиозно-философской традиции, родившимся в обусловленный особенностями исторического развития период особенно интенсивных духовных поисков и организационных инноваций.

-27В Китае буддизм тоже не считался ортодоксальной доктриной, поскольку был религией иноземной. Для того, чтобы завоевать "постоянный статус", ему пришлось сначала "заговорить по-китайски" и отвоевать себе место во всех сферах жизни китайского общества. Этот процесс затянулся на несколько веков и завершился победой буддизма. Победа эта состояла не в том, что он занял господствующее положение и подавил другие религиозные и философские направления, а в том, что буддизм неразрывно интегрировался в китайскую культуру, и никакие императорские указы и политические потрясения не могли лишить его завоеванных позиций. Более того, уже в китаизированном виде буддизм совершил триумфальнее шествие далее на восток - в Корею и Японию.

В Тибете же, несмотря на сопротивление жрецов местной религии бон, буддизм восторжествовал, принес письменность и культуру, и какой-либо серьезной альтернативы на тибетской почве ему просто не было.

С древнейших времен в Китае существовала развитая государственность, причем государство воспринималось и мыслителями, и обычным населением не просто как сист'ема органов управления, а как воплощение воли Неба на земле. Пфсойификацией подобного идеала государственности стал китайский император (Сын Неба). Это был высший уровень власти, подчинявший себе все прочие общественные явления (а в теории - и природные явления тоже).

Государство, занимая главенствующую роль во всех аспектах жизни китайского общества, стремилось не допустить появления каких-либо альтернативных источников власти и над умами своих подданных. Поэтому религиозные верований имели лишь вспомогательное значение в деле управления страной, и имели право на существование лишь постольку, поскольку санкционировались государством и функционировали в рамках установленных им пределов.

Не считаться с буддизмом, который оказывал огромное влияние на умы населения, не мог ни один правитель Китая. Поэтому государственная власть Китая всегда стремилась использовать наилучшим образом ритуальный, интеллектуальный и любой иной потенциал буддизма.

Все эти тенденции взаимоотношений китайского государства с буддизмом получили при маньчжурах свое логическое завершение: пекинские монастыри имели высочайше утвержденные штатные расписания, а их монахи получали от государства жалованье.

Для того, чтобы укрепить свои позиции в жизни Китая, буддизм должен был внести свой вклад в сакрализацию государственного строя, и прежде всего, особы императора. Однако в Китае государство не позволило интегрировать себя в буддийский пантеон. Именование императоров бодхисаттвами, чакравартинами и другими буддийскими титулами не носило формально-административного характера, это были статусные эпитеты в ряду прочих восхвалений.

Если в Китае государство поставило буддизм под свой полный контроль, то в Тибете, наоборот, государственность постепенно приняла религиозную форму. При этом в Тибете возникла новая аристократия, принадлежность к которой определялась не кровнородственными связями, а верой в то, что душа умершего человека может переселяться в другого человека или иное живое существо.

Что же касается императоров династии Цин, то в тибетской буддийской традиции все они считались земными воплощениями бодхисаттвы Манджушри. Возникновение этой веры было не случайным явлением.

Манджушри считается воплощением интеллекта и мудрости всех Будд. Его главные атрибуты: в правой руке меч мудрости, а в левой книга. Поэтому в тибетской традиции все сколько-нибудь выдающиеся ученые ламы считались если не воплощениями Манджушри, то, по крайней мере, уподоблялись ему.

Бодхисаттва Манджушри прочно ассоциировался с Китаем, поскольку считалось, что Манджушри пребывает на священной горе Утайшань в провинции Шаньси. При династии Цин Утайшань превратился в ламаистский анклав на территории Китая и стал излюбленным местом паломничества маньчжурских императоров и их родственников, не говоря уже о монголах и тибетцах.

Согласно сложившимся географически-космологическим представлениям монголов и тибетцев, Монголия была сферой деятельности и местопребывания грозного бодхисаттвы Ваджрапани, Тибет - бодхисаттвы Авалокитешвары, Китай - бодхисаттвы Манджушри. Первый воплощает силу Будды, второй - его милосердие, третий -его интеллект.

Когда в 1652 г. в Пекин прибыл пятый далай-лама, то он пожаловал императору Шуньчжи следующий титул: "Небожитель, Манджушри, великий император и владыка". Сокращенный вариант этого титула "великий император Манджушри" стал стандартным

обозначением для всех императоров династии Цин в тибетском литературном языке.

Сами императоры весьма серьезно относились к тому факту, что некоторая часть подданных почитала их как воплощения Манд-жушри. Немало усилий для пропаганды своего образа живого бод-хисаттвы приложил император Цяньлун. В Пекине изготавливались иконы с изображениями императора-бодхисаттвы. Свои иконы-портреты император Цяньлун рассылал в крупнейшие храмы Пекина и Монголии.

Как и у других хубилганов ("живых богов"), у маньчжурских императоров существовала "генеалогическая линия" предыдущих воплощений. Панчен-лама Лобсан-Палдэн-Ешэй, который прибыл в Китай в 1780 г. для участия в празднествах по случаю 70-летия императора Цяньлуна, преподнес императору "молитву его последовательным воплощениям в прошлом". Всего там упомянуты одиннадцать прежних воплощений императора.

Среди "предшественников" императора были правители, йоги и монахи, - личности исторические и легендарные. Во времена Будды Шакьямуни в Индии это был царь Прасенаджит. В Тибете это был царь Мунэ-цэнпо (гг. правл. 797-799), а в Монголии - великий хан Хубилай (гг. правл. 1259-1294). Что касается лиц духовных, то панчен-лама отобрал тех из них, кто считался связанными с его собственными прежними "воплощениями". Среди них были индийский тантрист Самаяваджра, тибетский маг Дарчарва (XIII в.), восьмой настоятель монастыря Галдан Монлампал (1414-1491) и другие.

§ 3. Принц Юньли и тибетский буддизм

Семнадцатый сын императора Канси - Юньли (1697-1738) был одним из крупнейших государственных деятелей своего времени и одновременно глубоким знатоком и преданным последователем тибетского буддизма. Во время правления императора Юнчжэна (гг. правл. 1723-1735) он занимал одновременно несколько министерских постов, в том числе пост председателя Яифаньюаня. Юньли блестяще знал литературу и практику тибетского буддизма, руководил переводами с тибетского на монгольский язык и сам писал буддийские сочинения на тибетском и монгольском языках.

В 1734 1735 гг. Юньли в сопровождении Джанджа-хутухты Ролби-Дорджэ совершил миссию в восточный Тибет, где находился седьмой далай-лама Галсан-Джамцо. Эта миссия имела целью водворение далай-ламы на престоле в Лхасе после окончания междоусобной войны в Тибете.

В тибетских источниках содержится немало разрозненных сведений о деятельности Юньли на ниве тибетского буддизма в Пекине. Формально все пекинские ламы находились в его подчинении, поскольку он возглавлял Лифаньюань. Однако его личная сопричастность тибетскому буддизму далеко не исчерпывалась служебными обязанностями.

Юньли интересовался учениями различных школ тибетского буддизма, особенно, так называемой старой школы - Ньингмапа. Однако увлечение брата императора учениями иных нежели господствующая Гелугпа школ тибетского буддизма вызвало энергичное противодействие ряда высших пекинских лам и, прежде всего, главного дзасак-ламы Пекина в 1714-1735 гг. Туган-хутухты Агван-Чойджи-Джамцо.

В период правления императора Юнчжэна в Пекине среди высших лам сложились две группировки. Первую составляли пуристы и фундаменталисты школы Гелугпа. Ее можно назвать "гонлунской", поскольку ее лидеры Туган-хутухта, Сумба-хамбо и Джанджа-хутухта были крупнейшими ламами монастыря Гонлун в провинции Цинхай. Вторую группу возглавляли Ганджурва Лобсан-Чультем и его патрон и ученик Юньли. Их можно назвать духовными предтечами появившегося в тибетском буддизме в XIX в. движения "римэ" ("всеохватывающего"), стоявшего выше сектантских разногласий.

Сам Юньли получил немало религиозных посвящений и занимался самыми различными практиками. Получение нового имени было обязательной частью обряда посвящения в практику какого-либо божества. Всего диссертанту удалось обнаружить четыре тибетских имени Юньли: Будда-Гуру-цэл - наиболее часто им употребляемое; Лобсан-Вангьял-Дорджэ; Донёд-Дорджэ (в санскритской форме Амогхаваджра), Ешэй-Дорджэ-цэл.

В библиотеке Санкт-Петербургского государственного университета диссертанту удалось обнаружить два сочинения Юньли на монгольском языке, посвященных тибетскому буддизму. Первое является инструкцией по совершению ритуала освящения статуй божеств (шифр Мо^. С 370). Второе сочинение является инструкцией по проведению обряда достижения долголетия (шифр Могщ. С 84). Из этих сочинений следует, что Юньли хорошо разбирался в обрядовой стороне тибетского буддизма, причем его симпатии к школе Ньингмапа также проявились в них со всей очевидностью.

Юньли также был собирателем и издателем буддийской литературы на тибетском и монгольском языках. Часть его библиотеки приобрел академик В.П.Васильев в Пекине еще в 40-е гг. XIX в., и впервые сообщил об этих книгах в 1855 г. Эти книги ныне хранятся в библиотеке восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Они свидетельствуют как о масштабности интересов Юньли в области тибетского буддизма, так и о тех уникальных возможностях, которыми он располагал, чтобы реализовать религиозно-филологические предпочтения.

Книги из личной библиотеки Юньли на монгольском и тибетском языках находятся и в других странах: в Западногерманской библиотеке (г. Марбург, Германия); в библиотеке Кембриджского университета (Великобритания); в Королевской библиотеке (Копенгаген, Дания); библиотеке Педагогического университета Автономного района Внутренняя Монголия (г. Хух-Хото, КНР).

Среди книг, принадлежавших Юньлщ были копии уникальных монгольских рукописей времен династии Юань (например, "Двенадцать деяний Будды" Чойджи-Одсэра и "Разъяснение познаваемого" Пагба-ламы), тибетские издания XVII в., биографии различных деятелей тибетского буддизма, обрядовые сочинения. Юньли проявлял большой интерес к так называемой "Тайной автобиографии" пятого далай-ламы. Это объемное произведение представляет собой описание видений, пророчеств и других мистических переживаний, которые далай-лама испытывал в разные периоды своей жизни. Кроме того, там содержатся инструкции по проведению различных ритуалов, которые далай-лама разработал на основе своего мистического опыта. По инициативе Юньли был сделан полный монгольский перевод "Тайной автобиографии".

Довольно активно занимался Юньли и издательской деятельностью. Всего диссертанту удалось собрать сведения об 11 книгах, которые были напечатаны по его инициативе. Скорее всего, в действительности таких книг было значительно больше. Юньли выделил средства для издания очень важного учебного тибетско-монгольского словаря "Легкий для понимания" ("Тогбар лаба"), который составила группа пекинских лам и чиновников под руководством гуна Гомбоджаба. Этот словарь на протяжении почти двухсот лет являлся одним из главных учебных пособий для монгольских лам. Личный экземпляр Юньли хранится в библиотеке восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета (шифр Pig. 98). Особую ценность ему придает тот факт, что он

является четырехъязычным: китайские и маньчжурские эквиваленты тибетских слов вписаны в него каллиграфическим почерком.

По инициативе Юньли были напечатаны несколько небольших канонических буддийских сочинений. На монгольском языке он издал знаменитую сутру "Вималакирти-пирдеша"; отдельно на тибетском и на монгольском языках - "Сутру поклонения семи Буддам врачевания".

Юньли являлся одним из наиболее сведущих в тибетском буддизме людей своего времени. Вместе с тем оп был одним из высших сановников империи и возглавлял Лифаньюань, и это обстоятельство нельзя игнорировать при анализе его деятельности. Поэтому глубокие познания Юньли свидетельствуют не только о его выдающейся образованности, но и о том, что высшая власть в Пекине была полностью в курсе всех аспектов тибетского буддизма - от его истории до новейших интеллектуальных веяний.

§ 4. "Рассуждение о ламах" ("Лама шо") императора Цянь-луна

Многие исследователи связывают покровительственную политику маньчжуров по отношению к тибетскому буддизму с чисто практической задачей обеспечения действенного и всестороннего контроля над Монголией и Тибетом. С подобным мнением трудно спорить, поскольку укрепление государства было первоочередной задачей всех сменявших друг друга императоров, и для этой цели использовались все средства: от европейской артиллерии до религиозных верований. Тем не менее рассматривать действия императоров, направленные на поддержку тибетского буддизма, лишь с точки зрения политической целесообразности будет упрощением и, соответственно, искажением исторической действительности.

В 1792 г., т.е. в конце своего многолетнего правления, император Цяньлун лично высказался относительно прежней и современной политики по отношению к тибетскому буддизму. Свое сочинение император назвал "Рассуждение о ламах" (кит. "Лама шо"). Текст этого сочинения на маньчжурском, китайском, монгольском и тибетском языках был высечен на большой мраморной стеле, которая была помещена в специально построенном павильоне в Юнхэ-гуне.

В своих рассуждениях император отталкивается от религиозной политики монгольской династии Юань, которая служит для него отрицательным примером. Поэтому император Цяньлун отмечает, что его политика по отношению к тибетскому буддизму "пе яв-

ляется чрезмерным почитанием лам, как это было при династии Юань". Однако верховная власть не могла игнорировать того факта, что часть населения империи, проживающая на огромных территориях, почитает лам и готова повиноваться слову далай-ламы и панчен-ламы. Поэтому задача состояла в том, чтобы высшие ламы влияли на монголов в нужном для власти направлении. По словам самого императора, его личная вовлеченность в дела тибетского буддизма вызывала неодобрение некоторых китайских сановников.

Императора Цяньлуна беспокоила тенденция превращения монгольских хубилганов в новую аристократию, состоящую из родственников монгольских владетельных князей. По его мнению, это несовместимо с принципами буддизма и может привести к деградации ламаистского духовенства. Согласно императорскому повелению, в крупнейшем пекинском монастыре Юнхэгун стала проводиться жеребьевка кандидатов, которые должны были стать новыми воплощениями скончавшихся хутухт и хубилганов. Причем речь шла именно о монгольских хутухтах, начиная от Джэбдзундамба-хутухты.

При всех возможных толкованиях "Рассуждения о ламах", успешная политика маньчжурской династии по отношению к монголам явилась отчасти результатом их религиозной политики. То особое отношение к тибетскому буддизму, которое демонстрировали императоры и их родственники, было в значительной степени обусловлено их личными религиозными пристрастиями. Но при этом никогда не упускались из виду возможные последствия их религиозной политики как для Монголии и Тибета, так и для империи в целом.

Глава 4. Книгопечатание и изготовление предметов ламаистского культа в Пекине

§ 1. Пекинские издания буддийского канона на тибетском, монгольском и маньчжурском языках

В буддизме существует совершенно особенное отношение к книге, аналогичного которому нет ни в одной другой религии мира. По буддийским воззрениям, Учение Будды (Дхарма - вторая из буддийских драгоценностей) сохраняется, будучи запечатленным в форме книги. Каноническая литература буддизма, т.е. собрание текстов, которые традиция признает подлинными словами Будды, также имеет свои особенности по сравнению с другими религиями. Во-

первых, не существует некоего "будди^ик^о ^(¿^^с^ще, кото-

КИММОТЕМ . Сйстч>вурт ■ оа аао •*» (

.. . '^«Г*

рый признается всеми буддийскими школами и направлениями. Во-вторых, в любом из своих вариантов буддийский канон настолько велик по объему, что представляет собой не одну кюпу, а собрание книг или даже целую библиотеку. В-третьих, еще со времен Будды Шакьямуни поощрялся перевод его проповедей на местные языки. Поэтому канонические сочинения сохранились в виде переводов на разные языки, а индийские оригиналы многих из них оказались утраченными.

Перевод и распространение буддийской литературе в Китае начались значительно раньше, чем в Тибете. Соответственно, значительно раньше там появились как полные комплекты канона, так и переводы отдельных буддийских сочинений.

Китай - страна древнейшей традиции книжности, и даже сама бумага является китайским изобретением. Постоянная переписка буддийских книг с благочестивыми целями стимулировала появление другого важнейшего изобретения - книгопечатания, которое осуществлялось с деревянных (реже с металлических) досок. Эта техника печати, известная как ксилография, начиная с конца VI -начала VII в. получила широчайшее распространение на Дальнем Востоке и в Центральной Азии.

История появления и издания тибетского буддийского канона неразрывно связана с Пекином. В 1285-1287 гг., т.е. при монгольской династии Юань, был составлен новый каталог китайского буддийского канона. Этот каталог, известный как "Каталог годов Чжиюань" ("Чжиюань лу"), явился результатом сверки китайских и тибетских текстов.

К началу XIV в. на тибетском языке имелись все необходимые для составления канона тексты. Однако впервые полный комплект Ганджура на тибетском языке был напечатан лишь в 1410 г. в Пекине (или Нанкине, поскольку там в это время находилась официальная столица династии Мин) по повелению императора Чэн-цзу (гг. правл. 1403-1424). В 1605-1606 гг. в Пекине были заново вырезаны доски и напечатан тибетский Ганджур в 108 томах. Оба эти издания до сих пор остаются неизученными.

Последующие пекинские издания тибетского буддийского канона были осуществлены уже при династии Цин, причем размах издательской деятельности не имел прецедентов в предшествующие века. Первый раз при маньчжурах доски для тибетского Ганджура были вырезаны по повелению императора Канси в 1684-1692 гг.

Это издание стало одним из наиболее авторитетных вариантов буддийского канона, которое широко используется в современной тибетологии. На основе первого издания в Пекине тибетский Ганд-жур издавался еще по крайней мере четыре раза: в 1700 г., в 17171720 гг., в 1737 г. ив 1765 г.

Издание тибетского Данджура - собрания комментариев к Ганджуру в 225 томах, написанных индийскими учителями, было также впервые осуществлено в Пекине. Халхаский Ундур-гэган обратился к императору Канси с просьбой "пригласить" Данджур в столицу из Лхасы и напечатать его. Император выполнил просьбу хутухты, и в 1721 г. началась работа по изданию Данджура. Есть все основания предполагать, что сам император хотел увидеть тибетский Данджур напечатанным к своему семидесятилетию, когорое приходилось на 1723 г. Однако он не дожил совсем немного до этого события, и завершено было это не имевшее по тем временам аналогов в истории тибетской книжности издание уже в 1724 г. при императоре Юнчжэне. Новый император повелел добавить к .Данд-журу 7 томов сочинений Джанджа-хутухты Агван-Чойдана и 20 томов сочинений Цзонхавы.

108 томов Ганджура и 225 томов Данджура (оба со справочными томами на четырех языках) вместе в собраниями сочинений Цзонхавы в двадцати томах и Джанджа-хутухты Агван-Чойдана в семи томах и составили "Пекинское издание тибетской Трипитаки".

Монгольский Ганджур, рукописный экземпляр которого попал к Хунтайцзи в 1635 г. вместе со статуей Махакалы и государственной печатью, был одной из главных реликвий династии Цин. Он был помещен на хранение в построенный в Мукдене храм Махакалы. Этот или иной Ганджур стал основой осуществленного в Пекине в 1718-1720 гг. ксилографического издания монгольского Ганджура.

Беспрецедентным по объему и сложности религиозно-филологическим предприятием стал перевод Данджура на монгольский язык и его издание в 1741-1749 гг. Данджур превосходил по объему всю существовавшую к тому времени письменную литературу на монгольском языке. Однако император Цяньлун повелел осуществить это предприятие и выделил все необходимые средства. Из Тибета и Монголии были собраны в Пекин сотни ученых лам. Руководить работой было поручено Джанджа-хутухте Ролби-Дорджэ и Галдан-Ширэту-хутухте Лобсан-Данби-Ниме. Оригина-

лом для перевода служило пекинское изданием тибетского Данджу-ра 1721-1724 гг.

Среди монгольских рукописей из собрания принца Юньли хранящихся в собрании восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета, имеются четыре тома Данджура. Как показало проведенное диссертантом текстологическое исследование, они отличаются от переводов, которые содержатся в печатном Данджуре. Из этого можно сделать вывод, что работа по переводу Данджура началась почти сразу же после завершения издания тибетского Данджура в 1724 г.

Создание буддийского канона на маньчжурском языке и его издание в 1772-1790 гг. стало одним из наиболее масштабных и смелых проектов в истории всей буддийской книжности за предшествующие два тысячелетия ее существования.

По императорскому повелению была создана особая комиссия из пятисот человек, председателем которой был назначен Джанджа-хутухта Ролби-Дорджэ. Эта комиссия сначала определила репертуар текстов, которые должны были составить маньчжурский Ганджур. Оригиналом для перевода служили буддийские тексты на китайском языке. Однако для перевода использовался также и монгольский Ганджур. Близость маньчжурского и монгольского языков и единство их письменности позволили использовать переводческий опыт монголов.

Таким образом, в ХУН-ХУШ вв. в Пекине был несколько раз напечатан тибетский Ганджур; впервые напечатаны и тибетский Данджур, и монгольский Ганджур; переведен и напечатан монгольский Данджур; составлен, переведен и напечатан маньчжурский Ганджур; напечатана китайская Трипитака (Дацзанцзин). Все эти издания были напечатаны в императорских мастерских на исключительно высоком полиграфическом уровне и роскошно оформлены внешне. Никогда и нигде слово Будды не удостаивалось такого внимания и не распространялось в таких грандиозных масштабах.

§ 2. Пекинские издания буддийских книг и сборников

В ХУП-Х1Х вв. громадное количество отдельных буддийских текстов и сборников на тибетском, монгольском, маньчжурском и китайском языках были ксилографически напечатаны в Пекине. В Пекине было сосредоточено практически всё книгопечатание на монгольском языке в империи Цин. Потребителями издательской иродукцйи были прежде всего ламы, которым книги были необхс-

димы для совершения религиозных служб, обрядов и ученых занятий.

Уникальность Пекина как центра буддийской книжности состояла в том, что в нем одновременно издавали старые монгольские переводы и делали большое количество новых. Старые монгольские переводы здесь же редактировались и при необходимости дополнялись.

Печатание буддийских книг в Пекине как на тибетском, так и на монгольском языках представляло собой единый процесс. Эти издания осуществляли одни и те же люди - от спонсоров до резчиков.

Наиболее крупными видами сборников, после Ганджура и Данджура, являются собрания сочинений отдельных тибетских и монгольских авторов, которые по-тибетски почетно именуются "сумбум" ("сто тысяч речений"). В библиотеках Санкт-Петербурга и зарубежных стран автору удалось обнаружить 13 пекинских изданий сумбумов на тибетском языке. Их авторами являются I лавным образом высшие пекинские иерархи: Джанджа-хутухты, Аджа-хутухта, Туган-хутухта, Галдан-Ширэту-хутухта и другие.

На монгольском языке были изданы только три сумбума: Цзон-хавы (20 томов), Джанджа-хутухты Агван-Чойдана (7 томов) и Мэргэн-диянчи Лобсан-Данби-Джалцана (4 тома).

Другими видами сборников являются собрания текстов, часто употреблявшихся в религиозной практике (своего рода молитвословы). Они, в свою очередь, подразделяются на две группы. Первую составляют собрания канонических текстов (это небольшие сутры, гимны, молитвы и т.п.); такие сборники называются по-тибетски "сундуй" ("собрание дхарани"). На тибетском языке этот сборник издавался в Пекине по крайней мере четыре раза: в 1674, 1691, 1729 и 1731 гг.; на монгольском языке он также издавался четыре раза.

Вторую группу составляют сборники текстов "чойджод рабсал" ("проясняющие религиозную жизнь"), которые предназначались для ритуальной практики конкретного монастыря. Таких сборников было издано в Пекине шесть: два на тибетском, три на монгольском и один на маньчжурском языках. Последний сборник был составлен и напечатан по личному повелению императора Цяньлуна.

Что касается пекинских изданий отдельных текстов, то канонические тексты из Ганджура преобладают среди них и по количеству названий, и по числу страниц. Особенно это относится к изданиям на монгольском языке. Неоднократно печатались громадные по

объему сутры из раздела Ганджура "Праджияпарамита" ("Совершенство мудрости").

Много раз были напечатаны как на тибетском, так и на монгольском языках такие канонические сочинения, как "Сутра золотого света", "Панчаракша" (пять текстов, посвященных пяти божествам-хранителям) "Сутра великого освобождения", "Алмазная сутра" и многие другие.

В Пекине были изданы основные трактаты тибетской медицины. Базовый медицинский трактат "Джудши" ("Четыре основы") издавался два раза на тибетском и один раз на монгольском языке. "Лхантаб" ("Дополнение") - авторитетный комментарий к "Джудши", который написал регент Тибета Санджай-Джамцо (1653-1705), дважды издавался на тибетском и монгольском языках. Другой классический комментарий к "Джудши", который также написал Санджай-Джамцо, - "Вайдурья онбо" ("Голубой лазурит") был издан в Пекине в четырех томах на тибетском языке.

Пекинские издания отразили всё многообразие жанров тибетской буддийской литературы. История буддизма и биографическая литература представлена многочисленными жизнеописаниями - от Будды Шакьямуни до Джанджа-хутухт. Несколько раз на тибетском и монгольском языках было напечатано известное сочинение "Мани гамбум", составление которого приписывается первому царю Тибета Сонцэн-гампо (гг. правл. 629-649).

В 1716 г. в Пекине было напечатано на монгольском языке сказание о Гэсэр-хане - любимом эпическом герое тибетцев и монголов. Несмотря на широкую популярность Гэсэриады в Центрально? Азии, именно в Пекине было осуществлено ее единственное печатное издание. Все остальные книжные варианты эпоса как на тибетском, так и на монгольском языке существовали только в рукописном виде.

Немало маньчжурских буддийских текстов, переведенных с тибетского и монгольского языков, были напечатаны в Пекине. Несколько переводов с тибетского на китайский были напечатаны в составе многоязычных изданий.

Пекинские монастыри имели постоянные контакты с китайскими ремесленниками. Ламы готовили переписанный на тонкой бумаге текст, который затем служил трафаретом для вырезания ксилографических досок. После изготовления эти доски поступали на хранение в монастырь Сунчжусы, где и печаталось нужное количество экземпляров.

§ 3. Изготовление предметов культа

Огромный буддийский пантеон, насчитывающий сотни различных божеств, нашел свое отражение в скульптурных и живописных изображениях. Хотя при династии Юань тибетский буддизм занимал привилегированное положение в столичном городе Даду, от этого времени сохранилось очень немного предметов изобразительного искусства и свидетельств об их изготовлении. В больших количествах бронзовые статуи буддийских божеств изготавливали в Пекине в 1-ой трети XV в., особенно во времена минских императоров Чэн-цзу и Сюань-цзуна (гг. правл. 1425-1435). Многие из них были отправлены в Тибет в качестве императорских даров.

При династии Цин Пекин превратился в крупнейший центр изготовления предметов ламаистског о культа. Этот вид ремесленного искусства стал исключительно рентабельным, поскольку в XVII-XIX вв. в Монголии и Амдо (современные провинции Цинхай и Ганьсу) строили тысячи крупных и мелки^ буддийских храмов и монастырей. Строительство многочисленных грандиозных храмов в Пекине и Жэхэ, особенно во времена императора Цяньлуна, 1ребо-вало огромного количества ритуальных предметов для обеспечения их нормального функционирования. Тот факт, что заказчиком часто выступал сам император, стимулировало производство ритуальных предметов высокого качества - как в отношении используемых материалов, так и по уровню художественного исполнения.

В 1661 г. были основаны казенные ткацкие мастерские (киг. Чжицзаоцзюй). Выпускавшаяся ими продукция не ограничивалась изделиями ткачества: это была и одежда, и предметы искусства, и предметы религиозного культа. Целью производства было использование этой продукции императорским двором для собственных нужд и в качестве даров тибетским и монгольским посланцам.

Однако даже пекинские мастерские не могли изготавливать статуи в тех количествах, которые требовал весь ареал тибетского буддизма. Поэтому главным центром по производству бронзовой буддийской скульптуры, выполненной в технике выколачивания, стал Долоннор - летняя резиденция Джанджа-хутухт. Стат-уи из До-лоннора предназначались не только для монастырей и храмов Монголии. Большими караванами они постоянно вывозились в Амдо и даже центральный Тибет.

Не обошлось без продукции пекинских мастерских и строительство буддийского храма в Петербурге. Все необходимые ритуальные принадлежности и статуи основатель храма Агван Доржиев

заказал в мастерских Пекина и Долоннора, куда отправил для этого свое фамильное золото. Они были доставлены в Петербург двумя большими партиями задолго до окончания отделки храма - в июле и ноябре 1910 г.

Хорошо представлена буддийская бронзовая скульптура в отечественных собраниях. Например, продукция пекинских мастерских составляет не менее 70% собрания тибетской бронзы Государственного Эрмитажа.

В XVII - 1-ой пол. XX в. Пекин являлся крупным центром ламаистской живописи. В Юнхэгуне существовала школа по подготовке живописцев. Художниками были как монгольские ламы, так и китайцы. Китайские живописные мастерские и лавки, торговавшие иконами, располагались поблизости от Юнхэгуна.

В произведениях ламаистского искусства из мастерских Пекина тибетский религиозно-художественный стиль реализовывался с помощью китайских технологий. Естественно, китайское влияние не исчерпывалось технологиями, а выражалось и в привнесении китайских эстетических представлений, элементов декора, пейзажной живописи и т.п. Усиление китайского влияния заметно на предметах ламаистского культа, изготовленных во 2-ой пол. XVIII - начале XX в.

Мастерские Пекина, Долоннора и Утайшаня были главными производителями ритуальных предметов ламаизма и центрами подготовки ремесленников во всей империи Цин. Их продукция значительно преобладала и сама определяла общий стиль, которому часто подражали в Тибете и Монголии местные изготовители.

В Заключении формулируются основные выводы диссертационного исследования.

Превращение Пекина в один из крупнейших мировых центров тибетского буддизма стало возможным в результате уникального стечения исторических обстоятельств.

Благодаря своему географическому положению район Пекина с древних времен стал областью контактов (как военных, так и мирных) китайцев со степными народами, жившими к северу.

Во 2-ой половине XVI в. началась новая волна экспансии тибетского буддизма, направленная на север. Постепенно буддизм восприняли все монгольские, а также некоторые тюркские и тунгусо-маньчжурские народы. Знакомство с тибетским буддизмом совпало у маньчжуров со временем возникновения их государства.

Создание огромной империи из нескольких государств (Китай, Монголия, Тибет), причем как реального административно-политического образования, а не умозрительной "универсальной монархии", потребовало от маньчжурских правителей нестандартных подходов. Выступая как наследники одновременно и китайской, и центральноазиатской традиций, маньчжурские императоры не жалели усилий для поддержания этого своего образа в глазах подданных. Маньчжурская династия справилась с задачей и объединить, и в чем-то разграничить в одном государственном организме как собственно Китай, так и другие народы, при этом оставаясь "своей" для обоих.

Одновременно маньчжуры, которые составляли абсолютное меньшинство населения империи, стремились обеспечить себе обособленное положение и не допустить собственной ассимиляции. На основе монгольской письменности был создан маньчжурский письменный язык, который стал государственным. Тибетский буддизм стал компонентом маньчжурской культуры, которую сменявшие друг друга императоры стремились уберечь от деградации и забвения, - средством самоидентификации не-ханьской правящей элиты империи на протяжении почти 300 лет.

Поэтому политика династии Цин по отношению к тибетскому буддизму вовсе не исчерпывалась соображениями политической целесообразности. И это особенно заметно на примере столичных городов - Пекина, Мукдена (Шэнцзина) и Чэндэ, т.е. там, где религиозные склонности правителей и их окружения проявились сильнее, чем где-либо в других местах.

Император и его родственники были небольшой, но самой влиятельной в стране социальной группой. И если тибетский буддизм имел для них важное значение, то они имели в своем распоряжении все возможности для того, чтобы их религиозные пристрастия были запечатлены в камне, бронзе и на бумаге.

ХУН-Х1Х вв. были временем наивысшего расцвета тибетского буддизма во всем его огромном ареале. Это стало возможным во многом благодаря всесторонней целенаправленной деятельности маньчжурской династии по его поддержке и распространению. Великолепие храмов Пекина, многочисленность и влиятельность буддийского сообщества отразили этот небывалый подъем, а сама столица стала одним из крупнейших и важнейших исторических центров развития тибетского буддизма.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

• Монографии

1. Prince Yunli (1697-1738): Manchu Statesman and Tibetan Buddhist. Tokyo: Institute for the Study of Languages and Cultures of Asia and Africa, 1997 - VIII, 140 pp.;

2. Catalogue of the Mongolian Manuscripts and Xylographs in the St. Petersburg State University Library. Tokyo: Institute for the Study of Languages and Cultures of Asia and Africa, 2001 - XV, 530,186 pp.;

• Статьи и рецензии, появившиеся в журналах, включенных в «Перечень ведущих научных журналов и изданий, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора наук»

3. Ламаистский Пекин: от Шунь-чжи до Дао-гуана. - Восток, 1996, № 4, с. 40-51;

4. Рец. на кн.: Шамов Г.Ф. Профессор О.М.Ковалевский: Очерк жизни и научной деятельности. Казань, 1983. - Народы Азии и Африки, 1986, № 2, с. 205-207;

5. Рец. на кн.: Sayang Seden. Erdeni-yin tobciy-a. Kokeondtir qaryayulun tayilburilaba (Саган-Сэцэн. Драгоценное сказание. Подготовка текста и комментарии Хух-Ундура). Пекин, 1987. -Народы Азии и Африки, 1989, № 2, с. 201-203;

• Прочие статьи и рецензии

6. К истории составления тибетско-монгольского словаря "Тогбар лаба",- В кн.: Mongolica. Памяти Б.Я.Владимирцова, 1884-1931. М.: Наука, 1986, с. 110-112;

7. Об истории перевода Данджура на монгольский язык.- В кн.: Пятый международный конгресс монголоведов. Доклады советской делегации. Т. 1. История, экономика. М.: Наука, 1987, с. 148-153;

8. Буддийский канон. - В кн.: Книга Монголии. М.: Книга, 1988, с. 191-200;

9. Биографические сведения о халхаских джалхандза-хутухтах - В кн.: Исследования по истории и культуре Монголии. Новосибирск: Наука, 1989, с. 75-83;

10. Деятельность ламаистских учреждений Пекина при династии Цин- Петербургское востоковедение, 1997, вып. 9, с. 205-207;

11. Qoricar-Mergen as an Incarnation of Padmasambhava: a Legend About the Propagation of Buddhism in Mongolia. - In: Tibetan Studies: Proceedings of the 6th Seminar of the International Association for Tibetan Studies, Fagerness: The Institute for Comparative Research in Human Culture, 1992. Vol. 2. Oslo, 1994, pp. 916-919;

12. The Illustrated Manuscript of the Fifth Dalai Lama's "Secret Visionary Autobiography" Preserved In the St. Petersburg Branch of the Institute of Oriental Studies.- Manuscripta Orientalia, St. Petersburg: Thesa, 1996, vol. 2, pt. 1, pp. 54-64;

13. Old Tibetan and Mongolian Collections in the Libraries of St. Petersburg - Asian Research Trends, Tokyo: The Centre for East Asian Cultural Studies for Unesco, 1996, No. 6, pp. 173-184;

14. The Tibetan Equivalents to the Titles of the Texts in the St. Petersburg Manuscript of the Mongolian Kanjur: A Reconstructed Catalogue - В кн.: Tibetan Studies: Proceedings of the 7th Seminar of the International Association for Tibetan Studies, Graz 1995. Wien: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1997. Vol. 3, pp. 113-176;

15. Some Rare Oirat Manuscripts in the Collection of the St. Petersburg University Library.- Studia Indologiczne. Warszawa: Uniwersytet Warszawski, 1997, vol. 4, pp. 195-202;

16. Printing of Books in Tibetan and Mongolian in Beijing under the Qing Dynasty.- In: Transactions of the International Conference of Eastern Studies, No. 42. Tokyo: Toho Gakkai, 1997, pp. 175-76;

17. Рец. на кн.: Elena De Rossi Filibek. Catalogue of the Tucci Tibetan Fund in the Library of IsMEO. Rome, 1994 - Central Asiatic Journal, Wiesbaden: Harrassowitz, 1996, No. 40 (2), pp. 302-04;

18. Рец. на кн.: Evelyn S. Rawski: The Last Emperors: A Social History of Qing Imperial Institutions. Berkeley: University of California Press, 1998. - Acta Orientalia, Copenhagen, 2000, vol. 61, pp. 300-303;

19. The Previous Incarnations of the Qianlong Emperor According to the Panchen Lama Bio bzang dpal ldan ye shes. - В кн.: Tibet, Past and Present: Tibetan Studies I. Proceedings of the

Ninth Seminar of the International Association for Tibetan Studies, Leiden 2000. Leiden: Brill, 2002, pp. 215-228;

20. Три рукописных тома монгольского "Данджура" из библиотеки Санкт-Петербургского университета - В сб.: Mongolica-IV. СПб.: Петербургское востоковедение, 1998, с. 17-19;

21. Le texte des Visions secrètes du Ve Dalaï Lama et sa diffusion dans l'espace du bouddhisme tibétain. — В кн.: Rituels tibétains: Visions secrètes du Ve Dalaï Lama. Paris: Réunion des Musées Nationaux, 2002, pp. 25-31;

22. Монголы и буддизм в XIII веке.- Буддизм и христианство в культурном наследии Центральной Азии: Материалы международной конференции (Бишкек, 3-5 октября 2002 г.).- Бишкек: Центр издательского развития, 2003, с. 166-172;

23. The "Beijing Lamaist Centre" and Tibet in the XVII - early XX century - In: Tibet and Her Neighbours: A History. London: Edition Hansjôrg Mayers, 2003, pp. 107-115;

24. Коллекция О.М.Ковалевского в собрании восточных рукописей и ксилографов библиотеки Санкт-Петербургского университета,- В кн.: Монголовед О.М.Ковалевский: Биография и наследие (1801-1878). Казань: Алма-Лит, 2004, с. 231-250.

í' !t

l>

I,

I

Отпечатано в ООО «АкадемПринт». С-Пб. ул. Миллионная, 19 Тел.: 315-11-41. Подписано в печать 08.09.04. Тираж 100 экз.

»19077

РНБ Русский фонд

2005-4 16750

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Успенский, Владимир Леонидович

Введение.

Глава 1. Основные источники и исследования по истории тибетского буддизма в Пекине. 12—

§ 1. Источники и их изучение

§ 2. Памятники тибетской буддийской историографии и их изучение

§ 3. Краткий обзор изучения истории тибетского буддизма в Пекине

Глава 2. Ламаистские храмы и духовенство Пекина.40—

§ 1. Тибетский буддизм: возникновение и экспансия.

§ 2. Пекинские храмы.

§ 3. Пекинские ламы.

§ 4. Приезды тибетских и монгольских лам в Пекин.

Глава 3. Тибетский буддизм в империи Цин и жизни маньчжурского императорского дома.152—

§ 1. Покровительство буддизму императоров и высших аристократов

§ 2. Почитание маньчжурских императоров как воплощений бодхисаттвы Манджушри.

§ 3. Принц Юньли и тибетский буддизм.

§ 4. "Рассуждение о ламах" ("Лама шо") императора Цяньлуна.

Глава 4. Книгопечатание и изготовление предметов ламаистского культа в Пекине. 240—

§ 1. Пекинские издания буддийского канона на тибетском, монгольском и маньчжурском языках.

§ 2. Пекинские издания буддийских книг и сборников.

§ 3. Изготовление предметов культа.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Успенский, Владимир Леонидович

Представленная диссертация посвящена исследованию сложного и уникального исторического феномена, который возник в XVII в. в результате маньчжурского завоевания Китая и интенсивных культурных контактов между народами, населявшими империю Цин. Этот исторический феномен заключался в том, что китайский город Пекин, административная столица империи Цин, стал одновременно крупнейшим центром развития, распространения и организации тибетского буддизма (ламаизма).

Диссертация является комплексным исследованием, для осуществления которого привлечены письменные источники на разных языках: тибетском, монгольском, отчасти китайском и маньчжурском — от канонических буддийских сутр до многоязычных словарей и официальных документов XVII — начала XX в.

Именно в период правления династии Цин проявились многие тенденции исторического развития как собственно Китая, так и соседних народов. Эти тенденции часто уходят корнями в глубокую древность, и поэтому хронологические рамки исследования не ограничены указанным периодом. Для понимания многих фактов религиозной жизни Пекина XVII — начала XX в. необходимо обращаться к прецедентам политической истории, к фактам культурной жизни китайцев, монголов и тибетцев, а также к аспектам буддийского мировоззрения, которое, в свою очередь, происходит из древней Индии. Превращение Пекина в центр тибетского буддизма стало возможным благодаря сочетанию многих факторов, которые рассмотрены в работе.

Приоритетное значение северного геополитического вектора развития Китая на протяжении тысячелетий, обусловило, в том числе, и превращение Пекина (кит. Бэйцзин — "Северная столица") в политический и культурный центр Китая. Еще у древних китайцев возникло представление о

Китае как о Срединном государстве (Чжун го), окруженном "варварами четырех сторон света". Но только последняя китайская империя Цин (1644—1911), которая была создана маньчжурами, сумела установить эффективный контроль над территориями к северу от Великой китайской стены.

Однако отношения между китайцами и соседними народами не сводились только к войнам: это был своеобразный симбиоз двух моделей существования. Кочевники-"варвары" получали из Китая не только необходимые для жизни кочевников продукты ремесленного производства, но и сами активно усваивали китайскую культуру, начиная с языка и представлений о мироустройстве. На протяжении многих веков некитайские народы (кидани, чжурчжэни, тангуты, монголы) сами создавали государства по китайскому образцу.

Район Пекина был населен китайцами еще в незапамятные времена. В 1-ом тысячелетии до н.э. здесь возник город Цзи, столица государства Янь (отсюда древнее название города — Яньцзин). Судьбоносным для будущего Пекина стал 937 г., когда город стал южной столицей (кит. Наньцзин) киданьского государства Ляо. В город 1153 г. стал центральной столицей (кит. Чжунду) чжурчжэньского государства Цзинь.

В 1215 г. город был взят монгольскими войсками, а в 1267 г. Хубилай, монгольский хан и основатель династии Юань, решил построить на этом месте свою главную столицу — Даду (кит. "Великая столица"). Эта столица юаньских императоров прославилась на весь мир под названием Ханба-лык (монг. "Ханский город"). В 1368 г. монгольская династия Юань была свергнута, и ее последний император Тогон-Тэмур (Шуньди) покинул Даду. "Плач" Тогон-Тэмура по оставляемой столице является одним из наиболее выдающихся памятников древней монгольской литературы.

Маньчжуры заняли Пекин летом 1644 г. У династии Цин были три столичных города, два из которых находились к северу от Великой китайской стены: Мукден на территории Маньчжурии, Пекин — на территории собственно Китая, и Чэндэ — на территории Монголии. Этот факт не был случайностью, а символизировал власть династии Цин над этими странами. Нигде в других частях империи идеология и вкусы маньчжурской династии не нашли столь яркого выражения, как в столичным городах. Пекин, как главная столица, отразил подъем и упадок империи Цин, причем период ее наивысшего могущества в XVII—XVIII вв. был одновременно и периодом небывалого расцвета тибетского буддизма.

Тибетский буддизм пришел в Пекин (тогда столичный город Даду монгольской династии Юань) в XIII в., и существует там и поныне. Многие важнейшие для истории тибетского буддизма события произошли именно в Пекине. Так, там было осуществлено первое издание и не менее пяти переизданий громадного по объему (333 тома) буддийского канона на тибетском языке, существовавшего до того времени лишь в единичных рукописных списках. Редактирование, перевод большей части и издание канона на монгольском языке были выполнены только в Пекине, где было сосредоточено почти все книгопечатание на монгольском языке. В XVIII в. был создан заново буддийский канон на маньчжурском языке, оформленный в тибетском стиле. Собрания сочинений тибетских и монгольских буддийских авторов, а также отдельные книги (часто многотомные) печатались и переписывались в Пекине в огромных количествах. Расцвет буддийской книжности в Пекине стал могучим стимулом для развития монгольского, маньчжурского и тибетского языков, традиционной учености и религиозного искусства.

При династии Цин строительство в Пекине ламаистских храмов и изготовление предметов культа приобрели небывалый размах. Большая часть из дошедших до нашего времени бронзовых ламаистских скульптур и икон, в том числе находящихся в крупнейших музеях мира, включая Государственный Эрмитаж, были изготовлены в мастерских Пекина.

Именно из Пекина книги на монгольском и тибетском языках и предметы ламаистского культа расходились в огромных количествах по всей империи Цин и попадали в сопредельные страны, в том числе и в Россию, где часто служили образцами для последующего воспроизводства местными печатниками и мастерами.

Изучение истории тибетского буддизма в Пекине затрудняется недостатком источников, их фрагментарностью и недостаточной информативностью в интересующем нас плане. Кроме того, эти источники написаны на разных языках. Надо учитывать тот факт, что многие ламаистские реалии пекинской жизни были утрачены и забыты уже к началу XX в. Отражающая их лексика была также забыта и не может быть восстановлена с помощью современных словарей. Поэтому для правильного понимания источников диссертант был вынужден проделать, прежде всего, большую лингвистическую работу по сопоставлению книг и документов на разных языках и изучению многоязычных лексикографических пособий XVIII— XIX вв.

Уникальные письменные источники на тибетском, монгольском и маньчжурском языках, привезенные из Пекина, хранятся ныне в библиотеке Санкт-Петербургского государственного университета и в фондах Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Эти книжные богатства были привезены в Петербург на протяжении XIX в. из Пекина стараниями ряда выдающихся отечественных востоковедов, прежде всего, О.М. Ковалевского и академика В.П. Васильева. В процессе изучения темы диссертант составил полный описательный систематический каталог монгольской коллекции СПбГУ (опубликован в Токио, Япония в 1999—2000 г. и переиздан там же в 2001 г.) и принял активное участие в составлении компьютерного каталога тибетского фонда СПбФ ИВ РАН (издан в виде CD-ROM диска в Нью-Йорке, США). Именно рукописи и ксилографы на тибетском, монгольском и маньчжурском языках, хранящиеся в научных библиотеках Санкт-Петербурга, стали основной источ-никовой базой настоящей диссертации.

В работе впервые введено в научный оборот уникальное собрание монгольских рукописей принца Юньли (1697—1738), который являлся одновременно одним из крупных маньчжурских государственных деятелей и выдающимся знатоком тибетского буддизма и его литературы. Эти книги, ныне хранящиеся в библиотеке восточного факультета СПбГУ, привез из Пекина в середине XIX в. академик В.П. Васильев. Свою работу над этой коллекцией диссертант обобщил в книге на английском языке "Принц Юньли — маньчжурский политический деятель и тибетский буддист" (опубликована в Токио в 1997 г.).

Немало сведений о тибетском буддизме в Пекине и его деятелях удалось собрать из имеющихся в тибетском фонде СПбФ ИВ РАН пекинских ксилографов на тибетском языке, а также из биографий и автобиографий тибетских лам, посещавших Пекин с различными целями. Поиски необходимых сведений потребовали от диссертанта многих лет работы и ознакомления с тысячами печатных и рукописных книг на тибетском и монгольском языках. Привлечение этих материалов дало возможность исправить многие неточности, попавшие в работы предшественников и современных авторов. Диссертация отчасти является и научным анализом и обобщением собирательской работы основоположников отечественных монголоведения и тибетологии (не по вине которых это обобщение опоздало почти на сто лет).

Диссертант имел возможность в 1988 и 1990 гг. лично посетить Пекин и посетить сохранившиеся ламаистские храмы. Собранные в КНР материалы были использованы в работе. Работа в крупнейших библиотеках буддийской и востоковедной литературы Японии в 1996—1997 гг. и последующие годы позволила диссертанту ознакомиться практически со всеми работами по теме диссертации на европейских, китайском и японском языках. Диссертант имел возможность получить консультации у лучших мировых специалистов по истории Тибета и буддизма, а также апробировать содержащиеся в работе выводы и положения на наиболее представительных и престижных международных конференциях и семинарах.

Поскольку Пекин являлся императорской резиденцией, то немало места в работе уделено рассмотрению вопросов, связанных с отношением маньчжурских императоров к тибетскому буддизму. Это потребовало рассмотрения политики предшествующих династий Юань и Мин по отношению к тибетскому буддизму. Вопросы, связанные непосредственно с политикой маньчжуров по отношению к Тибету и Монголии, рассмотрены в диссертации лишь в той степени, в которой эта политика отражалась на религиозной жизни Пекина тех времен.

Исходя из специфики объекта исследования и характера имеющихся источников, диссертант поставил перед собой следующие главные задачи:

- выявить исторические и идеологические предпосылки и причины превращения Пекина в центр тибетского буддизма при династии Цин;

- восстановить, насколько позволяют это сделать имеющиеся источники, историю становления и функционирования учреждений тибетского буддизма в Пекине;

- выявить и проанализировать законодательные основания существования тибетских храмов и деятельности лам в Пекине при династии Цин;

- исследовать структуру ламаистской иерархии Пекина;

- выяснить связи Пекина с основным ареалом тибетского буддизма (Монголия, Тибет);

- исследовать историю печатания буддийской литературы на тибетском, монгольском и маньчжурском языках.

Некоторые частные вопросы, связанные с историей тибетского буддизма в Пекине, рассмотрены в отечественной и зарубежной науке достаточно подробно (например, визиты в Пекин пятого далай-ламы в 1652— 1653 гг. и третьего панчен-ламы в 1780 г.). Поэтому, стремясь избежать повторов, диссертант счел возможным более подробно остановиться на малоизученных и спорных вопросах. И вместе с тем — изложить целостную картину крупнейшего и в своем роде уникального явления в духовной и политической жизни Китая, оказавшего огромное влияние на культуру народов Центральной Азии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тибетский буддизм в Пекине при династии Цин (1644-1911) в культурно-историческом контексте эпохи"

Заключение

Пекин превратился в один из крупнейших мировых центров тибетского буддизма уже в XVII в., т.е. одновременно с установлением власти маньчжурской династии Цин, и оставался таковым до самого конца ее правления в 1911 г. Это стало возможным благодаря уникальному стечению исторических обстоятельств.

Благодаря своему географическому положению район Пекина с древних времен стал областью контактов (как военных, так и мирных) китайцев со степными народами, жившими к северу. В течение 2-го тысячелетия н.э. Пекин являлся столицей государств, созданных разными народами: китайцами, киданями, чжурчжэнями, монголами и маньчжурами. Строительство Даду — столицы монгольской империи Юань в 1270 г. стало новым этапом в развитии города. С этого времени Пекин окончательно становится административным центром Китая, и никакие временные переносы столицы не смогли поколебать этого статуса.

Все народы Дальнего Востока и Центральной Азии издревле испытывали сильнейшее политическое и военное воздействие Китая и его определяющее культурное влияние. Тибет не был исключением, однако его географическое положение способствовало проникновению индийского влияния. Буддизм, унаследовав немало культурных достижений древней и средневековой Индии, утвердился в Тибете в период его наивысшего могущества и экспансии (VII—IX вв.). С этого времени берет начало мощная и неугасающая традиция книжности на тибетском языке. Буддизм стимулировал развитие религиозного искусства и традиционных наук. Уже в XI—XIII вв. тибетский буддизм стал оказывать сильное влияние на культуру народов Центральной Азии (тангутов, уйгуров, монголов). В империи Юань тибетский буддизм занял привилегированное положение, и в ее столице Даду были построены первые тибетские храмы. В дальнейшем, при династии Мин, он все еще сохранял свое влияние в столице. Тибетский буддизм явился главным достижением народов Центральной Азии в области духовной культуры, вполне сопоставимым с культурными достижениями Китая.

Во 2-ой пол. XVI в. началась новая волна экспансии тибетского буддизма, направленная на север. Постепенно буддизм восприняли все монгольские, а также некоторые тюркские и тунгусо-маньчжурские народы. Знакомство с тибетским буддизмом совпало у маньчжуров со временем возникновения их государства.

Создание огромной империи из нескольких государств (Китай, Монголия, Тибет), причем как реального административно-политического образования, а не умозрительной "универсальной монархии", потребовало от маньчжурских правителей нестандартных подходов. Выступая как наследники одновременно и китайской, и центральноазиатской традиций, маньчжурские императоры не жалели усилий для поддержания этого своего образа в глазах подданных. Маньчжурская династия справилась с задачей и объединить, и в чем-то разграничить в одном государственном организме как собственно Китай, так и другие народы, при этом оставаясь "своей" для обоих. Важную роль сыграло покровительство тибетскому буддизму, который являлся главной идеологической, культурной и отчасти экономической силой в Центральной Азии. С одной стороны, прагматическая политика маньчжурских императоров была выдержана в лучших китайских традициях государственности. Тибетский буддизм стал при маньчжурах постоянным и существенным элементом даннических отношений с тибетцами и монголами. Этот очевидный факт не противоречит буддийским представлениям об идеальном правителе, долг которого — обеспечить безопасность государства от внешних врагов и стабильность в обществе. Цинские императоры никогда не упускали из виду свою главную задачу: управлять подвластным населением наиболее действенным образом, и поэтому тибетский буддизм неизбежно становился важнейшим инструментом политики.

Одновременно маньчжуры, которые составляли абсолютное меньшинство населения империи, стремились обеспечить себе обособленное положение и не допустить собственной ассимиляции. На основе монгольской письменности был создан маньчжурский письменный язык, который стал государственным. Тибетский буддизм стал компонентом маньчжурской культуры, которую сменявшие друг друга императоры стремились уберечь от деградации и забвения — средством самоидентификации не-ханьской правящей элиты империи на протяжении почти 300 лет.

Поэтому политика династии Цин по отношению к тибетскому буддизму вовсе не исчерпывалась соображениями политической целесообразности. И это особенно заметно на примере столичных городов — Пекина, Мукдена (Шэнцзина) и Чэндэ (в Жэхэ), т.е. там, где религиозные склонности правителей и их окружения проявились сильнее, чем где-либо в других местах. И если строительство ламаистских храмов в Мукдене и Чэндэ можно отчасти объяснить их местонахождением к северу от Великой китайской стены, то строительство этих храмов в Пекине с первых лет династии можно объяснить лишь духовными потребностями новых правителей Поднебесной. Показательно, что почти все ламаистские храмы находились во "внутреннем городе" (где проживало "знаменное" население) или близ его ворот, а во "внешнем городе" (где жили китайцы) не было ни одного. Храмы и монастыри предполагали наличие в них лам, которые постоянно совершали службы. Для этого были необходимы в больших количествах священные книги, предметы культа, инвентарь для проведения ритуалов и т.п. Не говоря уже о том, что всех лам надо было обеспечить едой и одеждой. Поэтому не только строительство, но и поддержание жизнедеятельности ламаистских монастырей в условиях Пекина требовало огромных средств. Эти расходы возрастали еще более, когда множество монгольских и тибетских лам приезжали в Пекин для совершения новогодних обрядов и для поднесения дани. Средства, необходимые для осуществления столь масштабного проекта, имелись только у императоров и их ближайшего окружения.

Император и его родственники были небольшой, но самой влиятельной в стране социальной группой. И если тибетский буддизм имел для них важное значение, то они имели в своем распоряжении все возможности для того, чтобы их религиозные пристрастия оказались запечатлены в камне, бронзе и на бумаге.

Финансирование шло через Дворцовое управление (Нэйуфу), что делало пекинские ламаистские монастыри, с одной стороны, полностью обеспеченными, с другой — полностью зависимыми от императорской воли и наличия средств в казне. Официально никаких сокращений числа храмов и лам в Пекине не производилось до самого конца династии. Однако с середины XIX в. реально выделяемые суммы на их содержание значительно уменьшились, а разграбление Пекина иностранными интервентами в 1900 г. навсегда подорвало прежнее великолепие столицы, в том числе как центра религиозной жизни.

Буддийское сообщество в Пекине было организовано в лучших тибетских традициях. Там даже был свой постоянно проживающий хубилган — Джанджа-хутухта. Высшие должности в иерархии занимали также хубил-ганы. В то же время, все пекинские ламы занимали должности в соответствии с высочайше утвержденным штатным расписанием, получали жалованье и обязаны были подчиняться установленным законам. Таким образом, с одной стороны, эти ламы выполняли ритуальные функции, необходимые для государства и, прежде всего, лично императора. С другой стороны, их можно считать находившимися на императорском жаловании квалифицированными специалистами в области всего, что связано с тибетским буддизмом. Их услуги часто оказывались незаменимыми при ведении дел, связанных с Тибетом и Монголией.

Печатание литературы тибетского буддизма в Пекине достигло в XVIII в. небывалых масштабов, не прекращалась и работа по переводу буддийских текстов с одного языка на другой. В XVIII в. в Пекине был несколько раз напечатан тибетский Ганджур (108 томов), впервые напечатан тибетский Данджур (225 томов), впервые напечатан монгольский Ганджур, переведен и напечатан монгольский Данджур, переведен и напечатан маньчжурский Ганджур, издана китайская Трипитака. Все эти издания были напечатаны в императорских печатных мастерских на исключительно высоком полиграфическом уровне и роскошно оформлены внешне. Пекинские издания тибетских Ганджура и Данджура значительно превосходят по качеству печати все другие имеющиеся издания. Никогда и нигде слово Будды не удостаивалось такого внимания и почитания и не распространялось в таких грандиозных масштабах.

При династии Цин Пекин превратился в крупнейший центр изготовления предметов ламаистского культа. Строительство многочисленных грандиозных храмов в Пекине и Жэхэ, особенно во времена императора Цяньлуна, требовало огромного количества ритуальных предметов для обеспечения их нормального функционирования.

Изготовленные в Пекине предметы ламаистского культа и отпечатанные книги вывозились не только в Монголию и Тибет, но попадали в немалых количествах и в Россию.

Необходимо отметить, что строительство ламаистских храмов в Пекине в XVII—XVIII вв. и печатание там книг являлись частью того же процесса, который происходил одновременно и в Монголии, где шло становление организованного буддийского сообщества. Монголия в те времена была кочевой, и возникавшие монастыри становились едва ли ни главными центрами оседлости. Пекин же всегда являлся для монголов центром городского буддизма. Именно в эти века был огромный спрос у монголов на предметы религиозного культа. Связанное с буддизмом ремесленное производство и торговые операции стали исключительно выгодными и рентабельными для китайских мастеров. Хотя исторически Пекин находился вне ареала тибетского буддизма, он находился с ним в теснейшей связи. С XVII в. уже Пекин в значительной степени начинает диктовать стиль всему ареалу тибетского буддизма, особенно монголам. В XVII— XIX вв. Пекин сыграл выдающуюся роль в развитии буддийской книжности и искусства.

Книги на монгольском языке при династии Цин вообще печатали почти только в Пекине. Сохранившиеся фрагменты личной библиотеки принца Юньли свидетельствуют о том, что литература тибетского буддизма имелась в Пекине в значительно больших объемах, чем ранее предполагалось.

XVII—XIX вв. были временем наивысшего расцвета тибетского буддизма во всем его огромном ареале. Это стало возможным во многом благодаря всесторонней целенаправленной деятельности маньчжурской династии по его поддержке и распространению. Великолепие храмов Пекина, многочисленность и влиятельность буддийского сообщества отразили этот небывалый подъем, а сама столица стала одним из крупнейших и важнейших исторических центров развития тибетского буддизма.

Цитированные источники и литература

Список сокращений, принятых при цитировании и ссылках на источники и литературу:

АБСХ — "Автобиография" Сумба-хамбо Ешэй-Балджора. mKhan ро е rte ni pandi tar grags pa'i spyod tshul brjod pa smra 'dzin bcud len. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 7357/7

БГШХ — "Биография Галдан-ширэту Лобсан-Данби-Нимы" седьмого далай-ламы Галсан-Джамцо. sKal-bzang rgya-mtsho. Khri chen sprul pa'i sku blo bzang bstan pa'i ñi ma dpal bzang po'i rnam par thar pa dpyod ldan yid dbang 'gugs pa'i pho ña. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 5496/1

БДжАПХ — "Биография Джанлун-арья-пандиты Агван-Лобсан-Данби

Джалцана". rJe btsun dpal ldan bla ma dam pa lcang lung arya pandi ta rin po che ngag dbang blo bzang bstan pa'i rgyal mtshan dpal bzang po'i rnam par thar pa mkhas pa'i yid 'phrog ñor bu'i do shal zhes bya ba'i smad cha.

Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 8623

БДжХЕД — "Биография Джанджа-хутухты Ешэй-Данби-Джалцана".

Jögelen itegel sasin-u Jula maha-a bajar-dhar-a Janggiy-a yisis bstanbii rgialmcan srii-badr-a-yin törül-ün üyes-lüge selte-yin cadig: yurban oron-i jesküleng bolyayci yayca cimeg: sayin nomlal-un cintamani-yin eriken kemegdekü terigün debter orosiba. Рукописный фонд СПбФ ИВ РАН, Q 232

БДжХРД-1 — "Биография Джанджа-хутухты Ролби-Дорджэ" Агван

Тубтэн-Ванчуга. Ngag-dbang thub-bstan dbang-phyug. rDo rje 'chang leang skya rol pa'i rdo rje ye shes bstan pa'i sgron me dpal bzang po'i rnam par thar pa dad pa'i padmo rnam par 'byed pa ñi ma'i 'od zer. Тибетский фонд СПбФ

ИВ РАН, В 8377

БДжХРД-2 — "Биография Джанджа-хутухты Ролби-Дорджэ" Туган-хутухты Лобсан-Чойджи-Нимы. Thu'u-bkwan Blo-bzang chos-kyi nyi-ma. Khyab bdag rdo rje sems dpa'i ngo bo dpal ldan bla ma dam pa ye shes bstan pa'i sgron me dpal bzang po'i rnam thar pa mdo tsam brjod pa dge ldan bstan pa'i mdzes rgyan. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, А 15627

БТПЛ — "Биография третьего панчен-ламы Лобсан-Балдан-Ешэя" Джамьян-Шадпы II Гончог-Джигмэд-Вангпо. dKon-mchog 'jigs-med dbang-ро. rJe bla ma srid zhi'i gtsug rgyan pan chen thams cad mkhyen pa bio bzang dpal ldan ye shes dpal bzang po'i zhal snga nas kyi rnam par thar pa nyi ma'i 'od zer. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 7144

БТХ — "Биография Туган-хутухты Лобсан-Чойджи-Джамцо" Туган-хутухты Лобсан-Чойджи-Нимы. Thu'u-bkwan Blo-bzang chos-kyi nyi-ma. Grub pa'i dbang phyug ngag dbang chos kyi rgya mtsho'i rnam thar dpag bsam ljon bzang. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 6688

БУГ — "Биография Ундур-гэгэна" Ешэй-Тубтэна. Ye-shes thub-bstan. Khyab bdag 'khor lo'i mgon po rje tsun dam pa bio bzang bstan pa'i rgyal mtshan gyi rnam thar skal bzang dad pa'i shing rta. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 9235/5

БЧГ — "Биография Чахар-гэбши Лосан-Чултэма". Getülgegci degedü blam-a adalidqal ügei acitu boyda sumadi siila siri badr-a-yin gegen-ü yerüngkei-yin Jokiyal namtar-i tobci-yin tedüi ügülegsen süsüg-ün lingqu-a-yi mösiyelgegci naran-u gerel degedü mör-i geyigülün üiledügci kemegdekü orosibai. Рукописный фонд СПбФ ИВ РАН, Н 304

ЗКД — "Золотая книга" Дамдина. The Golden Annals of Lamaism being the Original Tibetan Text of the Hor-chos-hbyuñ of Blo-bzañ-rta-mgrin entitled 'Dzam gling byang phyogs chen po hor gyi rgyal khams kyi rtogs pa brjod pa'i bstan bcos chen po dpyod ldan mgu byed ngo mtshar gser gyi deb ther zhes bya ba bzhugs so. Ed. by Lokesh Chandra. New Delhi, 1964. (Sata-Pitaka Series; 34)

ЛФБЦзЛ — Циндин Лифаньбу цзели (Высочайше утвержденное "Уложение Палаты по управлению делами зависимых территорий"). Пекин, 1992 (репринтное издание)

ДАН СССР — Доклады Академии Наук СССР

ПВ — Петербургское востоковедение

ППВ — Письменные памятники Востока

ПС — Православный собеседник

PB — Русский вестник

AF — Asiatische Forschungen

АОН — Acta Orientalia Hungarica

BEFEO — Bulletin de l'École française d'Extrême-Orient

CAJ — Central Asiatic Journal

HJAS — Harvard Journal of Asiatic Studies

JAH — Journal of Asian History

JAS — Journal of Asian Studies

JRAS — Journal of the Royal Asiatic Society

PIAC 1996 — Proceedings of the 38th Permanent International Altaistic Conference (PIAC). Kawasaki, Japan: August 7—12, 1995. Ed. by Giovanni Stary. Wiesbaden: Harrassowitz, 1996

PIAC 1993 — Proceedings of the 35th Permanent International Altaistic Conference. September 12—17, 1992. Taipei, China. Taipei: Center for Chinese Studies Materials, 1993

PIATS 1992 — Ihara Shoren and Yamaguchi Zuiho (eds.). Tibetan Studies: Proceedings of the 5th Seminar of the International Association for Tibetan Studies, Narita 1989. Vol. 1: Buddhist Philosophy and Literature. Vol. 2: Language, History and Culture. Narita: Naritasan Shinshoji, 1992 (Monograph Series of Naritasan Institute for Buddhist Studies, Occasional Papers 1&2) PIATS 1994 — Kvaerne P. (ed.). Tibetan Studies: Proceedings of the 6th Seminar of the International Association for Tibetan Studies, Fagernes 1992. 2 vols. Oslo: The Institute for Comparative Research in Human Culture, 1994 (The Institute for Comparative Research in Human Culture, Occasional Papers 1,1&1,2)

PIATS Graz 1997 — Krasser H., Much M.T., Steinkellner E., Tauscher H. (eds.). Tibetan Studies: Proceedings of the 7th Seminar of the International Association for Tibetan Studies, Graz 1995. Vol. 1—2. Wien: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1997 (Beiträge zur Kultur- und Geistesgeschichte Asiens, Nr. 21)

PIATS 2002 — Blezer H. (ed.). Tibet, Past and Present: Tibetan Studies I.

Proceedings of the Ninth Seminar of the International Association for Tibetan

Studies, Leiden 2000. Leiden: Brill, 2002

TP — T'oung Pao

ZAS — Zentralasiatische Studien

ZDMG — Zeitschrift der Deutschen Morgenländischen Gesellschaft

Источники на тибетском языке1

Биография Джамьян-Шадпы II Гончок-Джигмэд-Вангпо" Гунтана Кончог-Данби-Донмэ — Gung-thang dKon-mchog bstan-pa'i sgron-me. Dus gsum rgyal ba'i spyi gzugs rje btsun dkon mchog 'jigs med dbang po'i zhal snga nas kyi rnam par thar pa rgyal sras rgya mtsho'i 'jug ngogs. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 7127/1

Биография Лобсан-Цэбэла" Джамьян-Тубтэн-Нимы — 'Jam dbyangs thub bstan nyi ma. rGyal ba'i sras po e rte ni mer gan mkhan rin po che gu shri dka' bcu bio bzang tshe "phel ba'i rnam par thar pa gtam du brjod pa padma dkar po'i phreng ba. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 5797

Восхваление монахов" императора Канси — Rab byung gi bstod pa bzhugs so. Тибетский фонд СПб ФИВ РАН, В 8078/8

История Белого субургана" Джанджа-хутухты Ролби-Дорджэ — lCang-skya Rol-pa'i rdo-rje. rGyal khab chen po'i nub sgo'i mchod rten dkar po'i dkar chag dad pa rgyas byed. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 6323/15

1 В настоящий перечень источников не вошли источники, помещенные в списке сокращений.

История буддизма в Китае" гуна Гомбожаба — mGon-po-skyabs. rGya nag gi yul du dam pa'i chos dar tshul gtso bor bshad pa bio gsal kun tu dga' ba'i rna rgyan. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 9321

История буддизма в Монголии" Лобсан-Цэбэла — Blo-bzang tshe-'phel. Chen ро hör gyi yul du dam pa'i chos j'i ltar byung ba'i tshul bshad pa rgyal ba'i bstan pa rin po che gsal bar byed pa'i sgron те. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 8406

История Сандалового Будды" Джанджа-хутухты Ролби-Дорджэ — ICang-skya Rol-pa'i rdo-rje. Tsan dan jo bo'i lo rgyus skor tshad phan yon mdor bsdus rin po che'i phreng ba. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 6323/14

Источник драгоценных наставлений" Минджул-хутухты Джамбал-Принлэя — gSo rig bstan bcos mtha' dag gi snying po rnams phyogs geig tu bsdus pa man ngag rin chen 'byung gnas. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 9067

Каталог Данджура" Туган-хутухты Агван-Лобсан-Джамцо — Th'u-bkwan Ngag-dbang chos-kyi rgya-mtsho. bsTan 'gyur rin po che'i dkar chags bio gsal mgul rgyan tsinta ma ni'i 'phreng mdzes. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, А 4295.

Молитва о долголетии императора Канси" Джанджа-хутухты Агван-Чойдана — ICang-skya Ngag-dbang chos-ldan. 'Jam dbyangs gong ma chen po'i brtan bzhugs dge legs char 'bebs. Тибетский фонд СПбФ ИВ РАН, В 8183/4

Список научной литературыУспенский, Владимир Леонидович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Агван-Дандар, 2001 — Агван-Дандар. Разъяснение смысла чайного жертвоприношения / Пер. с тиб. Успенского В.Л. // Восток. Философия. Религия. Культура / Под. ред. Е.А. Торчинова. СПб., 2001. С. 236—250

2. Андреев, 1992 — Андреев А.И. Из истории петербургского буддийского храма // Альманах Orient. Вып. 1: Буддизм и Россия. СПб., 1992. С. 6—37

3. Барадийн, 1924 — Барадийн Б. Статуя Майтреи в Золотом храме в Лавране. Л., 1924 (Bibliotheca Buddhica; XXII)

4. Барадин, 1999 — Барадин Базар. Жизнь в тангутском монастыре Лавран: Дневник буддийского паломника. 1906—1907. Подг. к публ., введ., комм. Ц.П. Ванниковой. Улан-Удэ — Улан-Батор, 1999

5. Бира, 1960 — Бира Ш. Монгольская тибетоязычная историческая литература (XVII—XIX вв.). Улан-Батор, 1960

6. Бира, 1964 — Бира Ш. О "Золотой книге" Ш. Дамдина. Улан-Батор, 1964

7. Бира, 1978 — Бира Ш. Монгольская историография (XIII—XVII вв.). М., 1978

8. Богословский, Москалев, 1984 — Богословский В.А., Москалев A.A. Национальный вопрос в Китае (1911—1949). М., 1984

9. Васильев, 1850 — Васильев В.П. Пекинский дневник (Машинописная копия, сделанная П.Е. Скачковым). Архив востоковедов СПб ФИВ РАН, Ф. 130. On. 1, № 25

10. Васильев, 1855 — Васильев В.П. О некоторых книгах, относящихся к истории буддизма, в библиотеке казанского университета // Ученые записки Имп. АН по первому и третьему отделениям, Т. 3. СПб., 1855. С. 1—33

11. Васильев, 1857а — Васильев В.П. Выписка из дневника, веденного в Пекине // РВ. 1857. Т. 9. № 10. С. 145—200; № 12. С. 477—497

12. Васильев, 18576 — Васильев В.П. Записка о восточных книгах в С.-Петербургском университете // РВ. 1857. Т. 11, № 7. С. 305—343

13. Васильев, 1895 — География Тибета. Перевод из тибетского сочинения Миньчжул Хутукты В. Васильева. СПб., 1895

14. Васубандху, 1994 — Васубандху. Абхидхармакоша (Энциклопедия Абхидхармы). Раздел третий: Учение о мире / Пер. с санскрита, введ., комм, и истор.-философ. иссл. Е.П. Островской и В.И. Рудого. СПб., 1994

15. Владимирцов Б.Я. Монгольский Данджур // ДАН СССР. 1926. Вып. 2. С. 31—34

16. Владимирцов, 1926 — Владимирцов Б.Я. Надписи на скалах халхаского Цогту-тайджи. Статья первая // Известия АН СССР. 1926. С. 1253—1280

17. Востриков, 1962 — Востриков А.И. Тибетская историческая литература. М., 1962

18. Глаголев, 1901 —Глаголев С.С. Религии Китая. М., 1901 Гой-лоцава Шоннупэл, 2001 — Гой-лоцава Шоннупэл. Синяя летопись / Пер. с тиб. Ю.Н. Рериха, пер. с англ. О.В. Альбедиля и Е.Ю. Харьковой. СПб., 2001

19. Гомбоджаб, 1973 — "Да Тан си юй цзи" Сюань Цзана в тибетском переводе гуна Гомбожава / Пред. Ш. Бира. Улан-Батор, 1973 (Monumenta Histórica, tomus 6, fase. 2)

20. Е Лун-ли, 1979 — Е Лун-ли. История государства киданей (Цидань го чжи) / Пер. с кит., введ., комм, и прил. B.C. Таскина. М., 1979

21. Ермаченко, 1974 — Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М., 1974

22. Камегулов, 1888 — Камегулов Д. Распространение христианства среди бурят в XIX столетии. Рукопись. Национальный архив Республики Татарстан. Казань, 1888. Ф. 10. Оп. 2. Д. 1044

23. Китайский благовестник — Китайский благовестник: 1685—1935. Юбилейный сборник, посвященный 250-летию со дня основания Российской Православной Духовной Миссии в Китае. Пекин, 1935

24. Крюков, 2000 — Крюков В.М. Текст и ритуал: опыт интерпретации древнекитайской эпиграфики эпохи Инь — Чжоу. М., 2000

25. Крюков, Малявин, Софронов — Крюков М.В., Малявин В.В., Соф-ронов М.Ф. Китайский этнос в средние века (VII—XIII вв.). М., 1984

26. Крюков, Переломов, Софронов, Чебоксаров — Крюков М.В., Переломов JI.C., Софронов М.Ф., Чебоксаров H.H. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 1983

27. Кычанов, 1968 — Кычанов Е.И. Очерк истории тангутского государства. М., 1968

28. Кычанов, 1987 — Кычанов Е.И. Государственный контроль за деятельностью буддийских общин в Китае в период Тан — Сун (VII—VIII вв.) // Буддизм и государство на Дальнем Востоке. М., 1987. С. 71—90.

29. Леонов, 1985 — Леонов Г.А. Э.Э. Ухтомский. К истории ламаистского собрания Государственного Эрмитажа // Буддизм и литературно-художественное творчество народов Центральной Азии. Новосибирск, 1985. С. 101—116

30. Липовцов, 1828 — Уложение Китайской палаты внешних сношений. Т. 2 / Перевел с маньчжурского С. Липовцов. СПб., 1828

31. Марко Поло, 1956 — Книга Марко Поло / Пер. со старофранц. И.П. Минаева. М., 1956.

32. Мартынов, 1978 — Мартынов A.C. Статус Тибета в XVII—XVIII веках в традиционной китайской системе политических представлений. М., 1978

33. Мартынов, 1987 — Мартынов A.C. Государство и религии на Дальнем Востоке (вместо предисловия) // Буддизм и государство на Дальнем Востоке. М., 1987. С. 3—46

34. Минаев, 1887 — Минаев И.П. Буддизм: Исследования и материалы. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1887

35. Мункуев, 1965 — Мункуев Н.Ц. Китайский источник о первых монгольских ханах: Надгробная надпись на могиле Елюй Чу-цая. Пер. и исслед. М., 1965

36. Мункуев, 1975 — Мэн-да бэй-лу ("Полное описание монголо-татар"). Факсимиле ксилографа / Пер. с кит., введ., комм, и прил. Н.Ц. Мункуева. М., 1975

37. Огнева, 2003 — Огнева О.Д. 1мператор Цяньлун в рол1 тибетського святого // Схщний cbît. 2003. № 2. С. 121—133

38. Ольденбург, 1903 — Сборник изображений 300 бурханов. По альбому Азиатского музея с примечаниями издал С.Ф. Ольденбург. Ч. 1. СПб., 1903 (Bibliotheca Buddhica; 5)

39. Панкратов, 1998 — Панкратов Б.И. Буддийская философская литература. Предметы изучения на философском факультете (цаннид дацан) // Борис Иванович Панкратов. Монголистика. Синология. Буддология. СПб., 1998. С. 275—288

40. Парфионович, 1978 — Сутра о мудрости и глупости (Дзанлун) / Пер. с тиб., введ. и комм. Ю.М. Парфионовича. М., 1978

41. Пигулевская и др., 1958 — Пигулевская Н.В., Якубовский А.Ю., Петрушевский И.П., Строева Л.В., Беленицкий Л.М. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века. Л., 1958

42. Позднеев, 1896 — Позднеев A.M. Монголия и монголы. Результаты поездки в Монголию, исполненной в 1892—1893 гг. Т. 1. СПб., 1896

43. Позднеев, 1993 — Позднеев A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу. Элиста, 1993 (репринтное издание)

44. Покотилов, 1893 — Покотилов Д.Д. У-тай. Его прошлое и настоящее. СПб., 1893

45. Пубаев, 1981 — Пубаев P.E. "Пагсам-чжонсан" — памятник тибетской историографии XVIII века. Новосибирск, 1981

46. Сазыкин, 1988 — Сазыкин А.Г. Иллюстрированные рукописи и ксилографы "Ста тысяч стихов" // Книга Монголии. М., 1988. С. 229—232

47. Сазыкин, 2001 — Сазыкин А.Г. Каталог монгольских рукописей и ксилографов Института востоковедения РАН. Т. 2. М., 2001

48. Сидихменов, 1985 — Сидихменов В.Я. Маньчжурские правители Китая. М., 1985

49. Скачков, 1977 — Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977

50. Скрынникова, 1988 — Скрынникова Т.Д. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия. XVI — начало XX века. Новосибирск, 1988

51. У Хань, 1980 — У Хань. Жизнеописание Чжу Юаньчжана / Пер. с кит. Желоховцева А.И., Боровковой JI.A., Мункуева Н.Ц. М., 1980

52. Успенский, 1908 — Успенский С. Въезд тибетского далай-ламы в Пекин//ПС. 1908. № 11. С. 636—640

53. Успенский, 1986 — Успенский B.JI. К истории составления тибетско-монгольского словаря "Тогбар лаба" // Mongolica. Памяти Б.Я. Владимирова, 1884—1931. М., 1986. С. 110—112

54. Успенский, 1988 — Успенский B.JI. Буддийский канон // Книга Монголии. М.: Книга, 1988. С. 191—200

55. Успенский, 1989 — Успенский B.J1. Биографические сведения о халхаских джалхандза-хутухтах // Исследования по истории и культуре Монголии. Новосибирск, 1989. С. 75—83

56. Успенский, 1995 — Поучения Джанджа-хутухты Агван-Чойдана / Пер. с тиб. В.Л. Успенского // ПВ. 1995. Т. 7. С. 59—364

57. Успенский, 1998 — Успенский В.Л. Три рукописных тома монгольского "Данджура" из библиотеки Санкт-Петербургского университета // Mongolica-IV. СПб., 1998. С. 17—19

58. Цендина, 1999 — История Эрдэни-дзу. Факсимиле рукописи / Пер. с монг., введ., комм, и прил. А.Д. Цендиной. М., 1999

59. Цыбиков, 1919 — Цыбиков Г.Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета. Пгд., 1919

60. Цыбиков, 1991 — Цыбиков Г.Ц. Дневник поездки в Китай в 1909 г. // Избранные труды. Т. 2. Новосибирск, 1991. С. 113—121

61. Шамов, 1983 — Шамов Г.Ф. Профессор О.М. Ковалевский: Очерк жизни и научной деятельности. Казань, 1983

62. Шастина, 1957 — Шара туджи: Монгольская летопись XVII века. Сводный текст, пер., введ. и прим. Н.П. Шастиной. М.; Л., 1957

63. Шастина, 1973 — Лубсан Данзан. Алтан тобчи ("Золотое сказание")/ Пер. с монг., введ., комм, и прил. Н.П. Шастиной. М., 1973

64. Шастина, 1994 — Шастина Н.П. Китайцы-иконописцы в Улан-Баторе (Очерк) // Mongolica-III: Из архивов отечественных монголоведов XIX — начала XX вв. СПб., 1994. С. 26—27

65. Ширендыб, 1963 — Ширендыб Б. Монголия на рубеже XIX—XX веков (История социально-экономического развития). Улан-Батор, 1963

66. Щербатской, 1916 — Щербатской Ф.И. Тибетский перевод сочинений Samtanantarasiddhi Dharmakirti и Samtanantarasiddhitika Vinitadeva вместе с тибетским толкованием, составленным Агваном Дандар-Лхарамбой. Пгд., 1916 (Bibliotheca Buddhica; 19)

67. Яхонтов, 1991 — Маньчжурские рукописи и ксилографы Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина: Систематический каталог / Сост. К.С. Яхонтов. Л., 1991

68. Яхонтов, 1994 — Яхонтов К.С. Китайские и маньчжурские книги в Иркутске. СПб., 1994

69. Литература на европейских языках

70. Ahmad, 1970 — Ahmad Z. Sino-Tibetan Relations in the Seventeenth Century. Roma, 1970 (Serie Orientale Roma; 40)

71. Arlington, Lewisohn, 1935 — Arlington L.C. and Lewisohn W. In Search of Old Peking. Peking, 1935

72. Bareau, 1993 — Bareau A. Le Bouddha et les rois // BEFEO, 1993, tome 80.1, p. 15—39

73. Bartholomew, 1992 — Bartholomew T. Three Thankas from Chengde // PIATS, 1992, p. 353—359

74. Bartholomew, 1997 — Bartholomew T. Thankas of the Qianlong Period // Tibetan Art (Towards a Definition of Style) / Ed. by J.C. Stinger and P. Denwood. London, 1997, p. 104—117

75. Bartlett, 1991 — Bartlett B.S. Monarchs and Ministers: The Grand Council in Mid-Ch'ing China, 1723—1820. Berkeley, 1991

76. Bauer, 1961 — Bauer W. Zwei mehrsprachige Gedichtinschriften Kaiser Ch'ien-lungs aus dem "Gelben Tempel" zu Peking // Studia Sino-Altaica: Festschrift für E. Haenisch. Wiesbaden, 1961, S. 21—30

77. Bawden, 1957 — Bawden C.R. A First Description of a Collection of Mongol Manuscripts in the University Library, Cambridge // JRAS, 1957, p. 151—160

78. Bawden, 1961 — Bawden C.R. The Jebtsundamba Khutukhtus of Urga. Wiebaden, 1961 (AF; Bd. 9)

79. Bawden, 1980 — Bawden Ch.R. A Volume of the Kanjur in Manchu Translation in the Library of the Wellcome Institute // ZAS, 1980, Bd. 14/2, S. 65—84

80. Bray, 1997 — Bray, John. French Catholic Missions and the Politics of China and Tibet, 1846—1865 // PIATS, 1997, p. 83—96

81. Buerscher, Tarab Tulku, 2000 — Buerscher, Hartmut and Tarab Tulku. Catalogue of Tibetan Manuscripts and Xylographs. 1—2 vols. Copenhagen, 2000

82. Chayet, 1985 — Chayet A. Les temples de Jehol et leurs modèles tibétains. Paris, 1985

83. Ch'en, 1945 — Ch'en K.S.K. The Tibetan Tripitaka // HJAS, 1945—1947, vol. 9, p. 53—62

84. Chuang, 1993 — Chuang Chi-fa. A Study of the Ch'ing Dynasty Manchu Translation of the Tah Tsang Ching // PIAC, 1993, p. 59—71

85. Dagyab, 1995 — Dagyab Rinpoche. Buddhist Symbols in Tibetan Culture: An Investigation of the Nine Best-Known Groups of Symbols. Boston, 1995

86. Das, 1979 — Das S.C. A Tibetan-English Dictionary with Sanskrit Synonyms. Delhi, 1979 (репринтное издание)

87. Douglas, White, 1976 — Douglas N. and White M. Karmapa: The Black Hat Lama of Tibet. London, 1976

88. Eimer, 2000 — Eimer H. Spurensicherung: Das verschollene Berliner Fragment des Wanli-Kanjur // ZAS, 30 (2000), S. 27—51

89. Elliott, 1992 — Elliott M. Turning a Phrase: Translation in the Early Qing Through a Temple Inscription of 1645 // Aetas Manjurica, 1992, vol. 3, p. 12—41

90. Fairbank, Reischauer, 1989 — Fairbank J.K. and Reischauer E.O. China: Tradition and Transformation. Sydney, 1989

91. Farquhar, 1970 — Farquhar D.M. Some Technical Terms in Ch'ing Dynasty Chinese Documents Relating to the Mongols // Mongolian Studies / Ed. by Louis Ligeti. Budapest, 1970, p. 119—127 (Bibliotheca Orientalis Hungarica; 14)

92. Farquhar, 1978 — Farquhar D.M. Emperor as Bodhisattva in the Governance of the Ch'ing Empire // HJAS, 1978, vol. 38, No. 1, p. 5—34

93. Franke, 1964 — Franke H. Die dreisprachige Gründungsinschrift des "Gelben Tempels" zu Peking aus dem Jahre 1651 // ZDMG, 1964, Bd. 114, S. 391—412

94. Franke, 1981 — Franke H. Tibetans in Yüan China // China under Mongol Rule / Ed. by John D. Langlois, Jr. Berkeley, 1981, p. 296—328

95. Franke, 1994 — Franke H. Consecration of the "White Stüpa" in 1279 // Asia Major, 3rd series, 1994, vol. 7, pt. 1, p. 155—183

96. Franke, Laufer, 1914 — Franke O. und Laufer B. Epigraphische Denkmäler aus China. Erster Teil: Lamaistische Tempelinschriften aus Peking, Jehol und Si-ngan. Berlin — Hamburg, 1914

97. Franz, 1984 — Franz R. von. Die unbearbeiteten Peking-Inschriften der Franke-Lauferschen Sammlung. Wiesbaden, 1984 (AF; Bd. 86)

98. Fuchs, 1930 — Fuchs W. Zum mandjurischen Kandjur // Asia Major, 1930, vol. 6, S. 388—402

99. Gernet, 1995 — Gernet J. Buddhism in Chinese Society: An Economic History from the Fifth to the Tenth Centuries / Transl. by F. Verellen. New York, 1995

100. Grupper, 1980 — Grupper S.M. The Manchu Imperial Cult of the Early Ch'ing Dynasty: Texts and Studies on the Tantric Sanctuary of Mahäkäla at Mukden. Ph. D. dissertation. Indiana University, 1980

101. Grupper, 1984 — Grupper, S.M. Manchu Patronage and Tibetan Buddhism during the First Half of the Ch'ing Dynasty // The Journal of the Tibet Society, 1984, vol. 4, p. 47—75

102. Gyurme Dorje, 1996 — Gyurme Dorje. Tibet Handbook, With Bhutan. Chicago, 1996

103. Haenisch, 1962 — Haenisch E. Das Vorwort zur kaiserlichen Druckausgabe des tibetischen Tandjur von Jahre 1724 // AOH, 1962, t. 15, fasc. 1—3, p. 125—141

104. Heissig, 1954 — Heissig W. Die pekinger lamaistischen Blockdrucke in mongolischer Sprache: Materialen zur mongolischen Literaturgeschichte. Wiesbaden, 1954 (AF; 2)

105. Heissig, 1961 — Heissig W. Mongolische Handschriften. Blockdrucke. Landkarten. Wiesbaden, 1961

106. Hirakawa, 1990 — Hirakawa Akira. A History of Indian Buddhism: From Säkyamuni to Early Mahäyäna. Translated and edited by P. Groner. Honolulu, 1990

107. Hughes, 1943 — Hughes L. The Kuo Ch'in Wang Textiles // Gazette des Beaux-Arts. September 1943, p. 129—148

108. Hughes, 1945 — Hughes L. The Kuo Ch'in Wang Brocades // Gazette des Beaux-Arts. February 1945, p. 65—82

109. Hummel, 1943—1944 — Hummel A.W. (ed.) Eminent Chinese of the Ch'ing Period (1644—1912). Washington, vol. 1, 1943; vol. 2, 1944

110. Jachontov, 2001 — Jachontov K.S. Katalog mandjurischer Handschriften und Blockdrucke in den Sammlungen der Bibliothek der Orientalischen Fakultät der Sankt-Petersburger Universität. Aus dem russischen von H. Walravens. Wiesbaden, 2001

111. Jagchid, 1984 — Jagchid S. The Sinicization of the Mongolian Ruling Class in the Late Manchu Ch'ing Period // Transactions of the International Conference of Orientalists in Japan. Tokyo: The Toho Gakkai, 1984, Nos. 28— 29, p. 52—69

112. Jigdrel Yeshe Dorje, 1991 — Jigdrel Yeshe Dorje, Dudjom Rinpoche. The Nyingmapa School of Tibetan Buddhism: Its Fundamentals and History. 2 vols. / Transl. from Tibetan by Gyurme Dorje and M. Kapstein. Boston, 1991

113. Jong, 1968 — Jong J.W. de. Ree. ad op.: S. Bira. O "Zolotoj knige" S. Damdina. Ulan-Bator, 1964 // TP, 1968, vol. 54, p. 173—189

114. Joshi, 1987 — Joshi L.M. Studies in the Buddhistic Culture of India During the Seventh and Eighth Centuries A.D. Delhi, 1987

115. Kam, 2000 — Kam Tak-Sing. The dGe-lugs-pa Breakthrough: The Uluk Darxan Nangsu Lama's Mission to the Manchus // CAJ, 2000, vol. 44, No. 2, p. 161—176

116. Kämpfe, 1974 — Kämpfe H.-R. Die soziale Rolle des 2. Pekinger Lean skya-Qutuqtu Rol pa'i rdo rje (1717—1786): Beiträge zu einer Analyse anhand tibetischer und mongolischer Biographien. Inaugural-Dissertation zur

117. Erlangung der Doktorwürde der Philosophischen Fakultät der Rheinischen Friedrich-Wilhelms-Universität zu Bonn. Bonn, 1974

118. Kämpfe, 1976 — Kämpfe H.-R. Ni ma'i 'od zer/ Naran-u gerel: Die Biographie des 2. Pekinger Lean skya-Qutuqtu Rol pa'i rdo rje (1717—1786) // (Monumenta Tibetica Historica, Abteilung 2, Bd. 1. Sankt Augustin: Wissenschaftsverlag, 1976

119. Martin, 1990 — Martin D. Bonpo Canons and Jesuit Cannons: On Sectarian Factors Involved in the Ch'ien-lung Emperor's Second Goldstream Expedition of 1771—1776 Based Primarily on Some Tibetan Sources // Tibet Journal, 1990, vol. 15, No. 2, p. 3—28

120. Miller, 1959 — Miller R.J. Monasteries and Culture Change in Inner Mongolia. Wiesbaden, 1959 (AF; 2)

121. Mitamura, 1993 — Mitamura Taisuke. Chinese Eunuchs: The Structure of Intimate Politics. Tokyo, 1993

122. Mizuno, 1996 — Mizuno Kogen. Essentials of Buddhism: Basic Terminology and Concepts of Buddhist Philosophy and Practice. Tokyo, 1996

123. Mungello, 1989 — Mungello D.E. Curious Land: Jesuit Accommodation and the Origins of Sinology. Honolulu, 1989

124. Nakamura, 1971 —Nakamura Hajime. Ways of Thinking of Eastern Peoples: India — China — Tibet — Japan / Ed. by Philip P. Wiener. Honolulu, 1971

125. Naquin, 2000 — Naquin S. Peking: Temples and City Life, 1400—1900. Berkeley, 2000

126. Noguchi, 1993 — Noguchi Tetsuro. A Genealogy of Millenarian Movements in China // Millenarianism in Asian History / Ed. by Ishii Yoneo. Tokyo, 1993, p. 25—53

127. Okada, 1995 — Okada Hidehiro. The Imperial Seal in the Mongol and Chinese Tradition // PI AC, 1996, p. 273—280

128. Pang, 1995 — Pang T.A. N.N. Krotkov's Account of his Trip to the Sibe Buddhist Monastery in 1899 // PIAC, 1996, p. 281—290

129. Pang, 2001 — Pang T.A. Descriptive Catalogue of Manchu Manuscripts and Blockprints in the St. Petersburg Branch of the Institute of Oriental Studies Russian Academy of Sciences. Wiesbaden, 2001

130. Pelliot, 1911 — Pelliot P. Les m^ kouo-che ou "maîtres du royaume" dansle bouddhisme chinois // TP, 1911, vol. 12, p. 671—676

131. Petech, 1972 — Petech L. China and Tibet in the Early XVIIIth Century: History of the Establishment of Chinese Protectorate in Tibet. 2nd, revised ed. Leiden, 1972

132. Poppe, 1967 — Poppe N. The Twelve Deeds of Buddha: A Mongolian Version of Lalitavistara. Wiesbaden, 1967 (AF; 23)

133. Rawski, 1998 — Rawski E.S. The Last Emperors: A Social History of Qing Imperial Institutions. Berkeley, 1998

134. Richardson, 1985 — Richardson H.E. A Corpus of Early Tibetan Inscriptions. London, 1985

135. Rockhill, 1910 — Rockhill W.W. The Dalai Lamas of Lhasa and Their Relations With the Manchu Emperors of China. 1644—1908 // TP, 1910, vol. XI, p. 1—104

136. Roerich, 1967 — Roerich G.N. The Author of the Hor-chos-hbyun // Ю.Н. Рерих. Избранные труды. M.: Наука, 1967. С. 225—229

137. Sadakata, 1997 — Sadakata Akira. Buddhist Cosmology: Philosophy and Origins. Tokyo, 1997

138. Samuel, 1993 — Samuel G. Civilized Shamans: Buddhism in Tibetan Societies. Washington and London, 1993

139. Schuh, 1977 — Schuh D. Erlasse und Sendschreiben mongolischer Herrscher für tibetische Geistliche. Samkt Augustin, 1977

140. Skilling, 1997 — Skilling P. From bKa' bstan bcos to bKa' 'gyur and bsTan 'gyur // PI ATS, 1997, vol. 3, p. 87—111

141. S0rensen, 1993 — S0rensen H.H. Lamaism in Korea during the Late Koryo Dynasty // Korea Journal, 1993, vol. 33, No. 3, p. 67—81

142. Stael-Holstein, 1936 — Stael-Holstein A. von. The Emperor Ch'ien-Lung and the Larger Süramgamasötra // HJAS, 1936, vol. 1, No. 1, p. 136—146

143. Steinhardt, 1990 — Steinhardt N.S. Chinese Imperial City Planning. Honolulu, 1990

144. Strickmann, 1996 — Strickmann M. Mantras et Mandarins: le bouddhisme tantrique en Chine. Paris, 1996

145. Suzuki, 1961 —The Tibetan Tripitaka: Peking Edition. Reprinted under the Supervision of the Otani University / Ed. by Daisetz Suzuki, vol. 165—168. Catalogue. Tokyo — Kyoto, 1961

146. Sweet, 1995 — Sweet M.J. Mental Purification (Bio sbyong): A Native Tibetan Genre of Religious Literature // Tibetan Literature: Studies in the Genre: Essays in Honor of Geshe Lhundup Sopa / Ed. by J.I. Cabezon and R.R. Jackson. Ithaca, 1995, p. 244—260

147. Takasaki, 1987 — Takasaki Jikido. An Introduction to Buddhism / Transl. by R.W. Giebel. Tokyo, 1987

148. Tanaka, 1994 — Tanaka Yuko. A Note on the History, Materials and Techniques of Tibetan Applique Thangkas // PIATS, 1994, 873—876

149. Taranatha, 1997 — Täranätha's History of Budhism in India / Transl. from Tibetan by Lama Chimpa, A. Chattopadhyaya. Ed. by D. Chattopadhyaya. Delhi, 1997

150. Taube, 1968 — Taube M. Zur Textgeschichte einiger Gzu^s-bsdus-Ausgaben // ZAS, Bd. 2, 1968, S. 55—66 Tokan, 1982 — Tokan Tada. The Thirteenth Dalai Lama. Tokyo, 1982 Treasured Thangkas — The Treasured Thangkas in Yonghegong Palace. Beijing, 1994

151. Tsai Mei-fen, 1994 — Tsai Mei-fen. Art Between Tibet and the Ch'ing Court: Tibetan Religious Objects in the Collection of the National Palace Museum // PIATS, 1994, vol. 2, p. 889—905

152. Unkrig, 1934 — Unkrig W.A. Peking in einer mongolischen Biographie der lCaii-skya Chutukhtu // Sinica Sonderausgabe, Jahrgang 1934, S. 45—57

153. Uspensky, 1995 — Uspensky V.L. The Tibetan Equivalents to the Titles of the Texts in the St. Petersburg Manuscript of the Mongolian Kanjur: A Reconstructed Catalogue // PIATS, 1997, vol. 3, p. 113—176

154. Uspensky, 1997 — Uspensky V.L. Prince Yunli (1697—1738): Manchu Statesman and Tibetan Buddhist. Tokyo, 1997

155. Uspensky, 2001 — Uspensky V.L. Catalogue of the Mongolian Manuscripts and Xylographs in the St. Petersburg State University Library. Tokyo, 2001

156. Uspensky, 2002 — Uspensky V.L. The Previous Incarnations of the Qianlong Emperor According to the Panchen Lama Bio bzang dpal ldan ye shes // PIATS, 2002, p. 215—228

157. Wakamatsu, 1992 — Wakamatsu, Hiroshi. Ilayuysan Qutuytu: An Essay // PIATS, 1992, p. 845—848

158. Walravens, 1981 — Walravens H. Buddhist Literature of the Manchus: A Catalogue of the Manchu Holdings in the Raghu Vira Collection at the International Academy of Indian Culture. New Delhi, 1981 (Sata-pitaka Series; vol. 274)

159. Wang Yao, 1994 — Wang Yao. The Cult of Mahäkala and a Temple in Beijing //Journal of Chinese Religions, 1994, No. 22, p. 117—126

160. Wang, 2000 — Wang, Xiangyun. The Qing Court's Tibet Connection: Lcang skya Rol pa'i rdo rje and the Qianlong Emperor // HJAS, 2000, vol. 60, No. 1, p. 125—163

161. Wayman, 1991 — Wayman A. Yoga of the Guhyasamäjatantra: The Arcane Lore of Forty Verses. Delhi: Motilal Banarsidass, 1991

162. Weiers, 1988 — Weiers M. Zum Verhältnis des Ch'ing-Staats zur lamaistischen Kirche in der frühen Yung-cheng Zeit // ZAS, 1988 1989., Bd. 21, S. 115—131

163. Yamaguchi, 1970 — Yamaguchi Zuiho (ed.). Catalogue of the Toyo Bunko Collection of Tibetan Works on History. Tokyo, 1970

164. Yontan Gyatso, 1994 — Yontan Gyatso. Le monastère de La-mo bde-chen dans l'Amdo // PIATS, 1994, vol. 2, p. 981—989

165. Yoshimizu, 1989 — Yoshimizu Chizuko (ed.). Descriptive Catalogue of the Naritasan Institute Collection of Tibetan Works, vol. 1. Narita, 1989

166. Источники и литература на монгольском языке

167. Алтан-Оргил, 1982 — Altan Orgil. Köke-qota-yin süm-e keyid (Храмы Хух-хото). Хух-хото, 1982

168. Источники по истории Хух-хото" — Kökeqota-yin teüken mongyol surbulji bicig (Монгольские источники по истории Хух-хото). Т. 1—4. Хух-хото, 1988

169. Мэргэн-гэгэн, 1986 — Mergen gegen Lubsangdambijalsan-u 'bum jarliy kemegdekü orosiba (Собрание сочинений Мэргэн-гэгэна Лобсан-Данби-Джалцана). Хух-Хото, 1986

170. Разъяснение познаваемого" Пагба-ламы Лодой-Джалцана — Medegdegün-i belgetey-e geyigülügci ner-e-tü sastir. Рукописный отдел Библиотеки восточного факультета СПбГУ, Mong. С 64

171. Словарь монгольского языка" — Mongyol-un iisiig-ün quriyaysan bicig. Рукописный отдел СПбФ ИВ РАН, G 123

172. Сэцэнцогт, 1988 — Secincoytu. Mongyol üges-ün ijayur-un toli (Словарь корней монгольского языка). Хух-Хото, 1988

173. Я Ханьчжан, 1992 —Ya Qan-jang. Bancin erdeni-yin namtar (Биографии панчен-лам). Хух-хото, 1992

174. Jlumepamypa на китайском языке

175. Ван Сэнь, 1987 — 5ЕШ- Ван Сэнь. Сицзан фоцзяофачжань шилюе (Краткий исторический очерк развития буддизма в Тибете). Пекин, 1987

176. Мяо Чжоу, 1994 — Мяо Чжоу фаши. Мэн цзанфоцзяо ши (История буддизма в Тибете и Монголии). Гуанлин, 1994 (репринтное издание)

177. Сян Сы, 2001 — q.tjf. Сян Сы. Чжунгофоцзин цзунцзи Дацзанцзин (Собрание буддийских сутр Китая, называемое "Трипитака")- ШШШ "Цзыцзиньчэн", 2001. № 4. С. 11—14

178. Тибетско-китайский словарь" ШМ^ч^Й Цзан хань да цыдянь (Большой тибетско-китайский словарь). Т. 1—3. Пекин, 1986

179. Цин ши rao" — Цин ши rao цзяо чжу (Сверенное иснабженное комментариями издание "Черновой истории династии Цин"). Т. 10. Тайбэй, 1988

180. Литература на японском языке

181. Исихама, 2001 — .f" ^ У Ь {АШШФМ^Й^Шъ Исихама

182. Юмико. Тибэтто буккё сэкай-но рэкиситэки кэнкю (Исследования по истории ареала тибетского буддизма). Токио, 2001

183. Список тибетских имен, названий и терминов

184. Агван-Дандар Ngag-dbang bstan-dar

185. Агван-Данпэл Ngag-dbang bstan-'phel

186. Агван-Лобсан Ngag-dbang blo-bzang

187. Агван-Лобсан-Джамцо Ngag-dbang blo-bzang rgya-mtsho

188. Агван-Лобсан-Чойджи-Джамцо Ngag-dbang blo-bzang chos-kyi rgya-mtsho

189. Агван-Палдэн Ngag-dbang dpal-ldan

190. Ачжа-Хутукту A-kyä hu-thog-thu банди bande бон bon

191. Брайбун 'Bras-spungs Бром-тонпа 'Brom-stong-pa Буддха-Гуру-цэл Buddha gu-ru-rtsal Будон Ринчендуб Bu-ston Rin-chen-grub Бэгцэ beg-tse

192. Бэнсапа Лобсан-Дондуб dBen-sa-pa Blo-bzang don-grub "Вайдурья онбо" Beedürya sngon-po Гёнпа-Рабсэл dGongs-pa rab-gsalгабджу dka'-bcu Галдан dGa' Idan

193. Галдан-Чинчаглин dGa'-dan byin-chags-gling Галдан-Чойхорлин dGa'-ldan chos-'khor-gling Галдан-Шаддуб-лин dGa'-ldan

194. Галдан-ширэту-хутухта Лубсан-Данби-Нимы dGa' Idan khri-pa hu-thog-thu

195. Галсан-Джамцо sKal-bzang rgya-mtsho

196. Галсан-Чойджи-Джамцо sKal-bzang chos-kyi rgya-mtsho1. Ганджур bKa'-'gyur1. Ганджурва bKa'-'gyur-ba1. Ганьчжур bKa'-'gyur1. Гартар mGar-thar1. Гелугпа dGe-lugs-pa

197. Гоман-дацан sGo-mang grwa-tshang1. Гомбоджаб mGon-po-skyabs1. Гонлун dGon-lung1. Гонпо mGon-po

198. Гончог-Гьялпо dKon-mchog rgyal-po

199. Гунга-Джамцо Kun-dga' rgya-mtsho

200. Гунга-Одсэр Kun-dga' 'od-zer1. Гунтан Gung-thang1. Гьюмэ rGyud-med1. Гьюто rGyud-stodгэбкуй dge-bskosгэбши dge-bshes1. Гэ дун дуб dGe-'dun-grubгэлон dge-slong

201. Гэлэг-Намхай dGe-legs nam-mkha' гэскуй dge-bskosгэцул dge-tshul далха dgra-lha Дамдин rTa-mgrin Дампа Dam-pa

202. Дамчой-Джамцо Dam-chos rgya-mtsho Дамчой-Рабджай Dam-chos rab-rgyas Данджур bsTan-'gyur Дандзин-Рабджай bsTan-'dzin rab-rgyas Дандзин-Чойдар bsTan-'dzin chos-dar Данма-Дубчэн 'Dan-ma grub-chen Даньчжур bsTan-'gyur Дарчарва mDar-'phyar-ba Дерге sDe-dge

203. Джалхандза-хутухта rGyal-khang-rtse hu-thog-thu Джамба Byams-pa Джамбал 'Jam-dpal

204. Джамбал-Принлэй 'Jam-dpal 'phrin-las Джамбал-Чултэм 'Jam-dpal tshul-'khrims Джамчен-цорджэ Byams-chen chos-rje Джамьян-Джалцан 'Jam-dbyangs rGyal-mtshan

205. Джамьян-цорджэ Таши-Палдэн 'Jam-dbyangs chos-rje bKra-shis dpal-ldan

206. Джамьян-шадпа 'Jam-dbyangs bzhad-pa

207. Джанджа-хутухта ICang-skya hu-thog-thu

208. Джанлун-арья-пандита ICang-lung a-rya pandita

209. Джанчуб-Дорджэ Byang-chub rdo-rje

210. Джирунг-хутухта rJe-drung hu-thog-thu1. Джудши" rGyud-bzhi

211. Джэбдзундамба-хутухта rJe-btsun dam-pa hu-thog-thu Дзая-пандита-хутухта Dza-ya pandita hu-thog-thuдзогчен rdzogs-chenдиба khri-pa1. Дондуб Don-grub

212. Донёд-Дорджэ Don-yod rdo-rje1. Дорджэтэн rDo-rje-gtan

213. Дригун-Каргьюдпа 'Bri-gung bka'-rgyud-pa1. Дрэпунг 'Bras-spungsдуйнхор dus-'khor

214. Дэмо-хутухта De-mo hu-thog-thu

215. Дэшин-Шэгпа De-bzhin gshegs-pa

216. Ешэй-Балджор Ye-shes dpal-'byor

217. Ешэй-Данби-Джалцан Ye-shes bstan-pa'i rgyal-mtshan

218. Ешэй-Джалцан Ye-shes rgyal-mtshan

219. Ешэй-Дорджэ-цэл Ye-shes rdo-rje-rtsal

220. Ешэй-Ринчен Ye-shes rin-chen

221. Ешэй-Тубтэн Ye-shes thub-bstanидам yi-dam

222. Ишдандзан-Ванджил Ye-shes bstan-'dzin dbang-rgyal Йонтан-Джамцо Yon-tan rgya-mtsho Кадампа bKa'-gdams-pa Кам Khams1. Канчэнай Khang-chen-nas

223. Карма-бакши Чойджи-лама Karma pakshi Chos-kyi bla-ma Карма-Каргьюдпа Karma bka'-'rgyud-pa Кончог-Дандар dKon-mchog bstan-'dar Кончог-Джигмэ-Вангпо dKon-mchog 'jigs-med dbang-po Кумбум sKu-'bum

224. Кунга-Джалцан Kun-dga' rgyal-mtshan Кунга-Таши-Джалцан Kun-dga' bkra-shis rgyal-mtshan

225. Кхон 'Khon Лавран Bla-brang Лайджи-Дорджэ Las-kyi rdo-rje лама bla-ma

226. Лобсан-Ешэй-Тэнпа-Рабджай Blo-bzang ye-shes bstan-pa'i rab-rgyas

227. Лобсан-Нима Blo-bzang nyi-ma

228. Лобсан-Норбу-Шэйраб Blo-bzang nor-bu shes-rab

229. Лобсан-Палдэн-Ешэй Blo-bzang dpal-ldan ye-shes

230. Лобсан-Принлэй Blo-bzang 'phrin-las

231. Лобсан-Хайдуб Blo-bzang mkhas-grub

232. Лобсан-Цэбэл Blo-bzang tshe-'phel

233. Лобсан-Чойван-Дорджэ Blo-bzang chos-dbang rdo-rje

234. Лобсан-Чойджи-Джалцан Blo-bzang chos-kyi rgyal-mtshan

235. Лобсан-Чойджи-Нима Blo-bzang chos-kyi nyi-ma

236. Лобсан-Чойин Blo-bzang chos-dbyings

237. Лэгпи-Шэйраб Legs-pa'i shes-rab "Мани гамбум" Ma-ni bka'-'bum манрампа sman-rams-pa Миларепа Mi-la ras-pa Минджул-хутухта sMin-grol hu-thog-thu Минджур-Дорджэ Mi-'gyur rdo-rje Миньяг Mi-nyag

238. Пагба-лама 'Phags-pa bla-ma Пагбалха 'Phags-pa-lha "Падма гатан" Padma bka'-thang Падма-Принлэй Padma 'phrin-las

239. Палдэн-Ешэй-Чойджи-Дагпа Blo-bzang dpal-ldan chos-kyi grags-pa

240. Палчен-Чойджи-Дондуб dPal-chen chos-kyi don-grub

241. Полха Соднам-Тобгьял Pho-lha bSod-nams thob-rgyal1. Потала Po-ta-la1. Пунцаг-хан Phun-tshogs

242. Пунцог-Дзамлин Phun-tshogs 'dzam-gling1. Рабдан Rab-brtanрабджамба rab-'byams-pa1. Радэн Rwa-sgreng1. Ралпацан Ral-pa-can

243. Рахо-хутухта Ra-kho hu-thog-thuримэ ris-med

244. Ринчен-Джалцан Rin-chen rgyal-mtshan Ринчен-Санпо Rin-chen bzang-po Ролби-Дорджэ Rol-pa'i rdo-rje

245. Ронтон Шакья-Джалцан Rong-ston Shäkya rgyal-mtshan1. Рунгва Rung-ba1. Сакьяпа Sa-skya-pa

246. Сакья-пандита Sa-skya pandita1. Сампэл bSam-'phel1. Самъе bSam-yas

247. Санджай-Джалцан Sangs-rgyas rgyal-mtshan Санджай-Джамцо Sang-rgyas rgya-mtsho Сасум-намгьял Sa-gsum rnam-rgyal Содном-Джамцо bSod-nams rgya-mtsho

248. Содном-Кундулин bSod-nams kun-sdud-gling солпон gSol-dpon

249. Сонцэн-Гампо Srong-btsan sgam-po

250. Сумба-хамбо Sum-pa mkan-poсумбум gsung-'bum1. Сундуй gZungs-'dus1. Сэгью srad-rgyud1. Сэнгэ Sengge1. Сэра Se-ra

251. Сэра-Мэй Se-ra-smad Сэроджаб gSer-'od-skyabs Тагпа-хутухта rTag-pa hu-thog-thu танка thang-ka

252. Ташилхунпо bKra-shis lhun-po "Тогбар лаба" rTogs-par sla-ba Толин mTho-ling

253. Тонхор-хутухта sTong-'khor hu-thog-thu торма gtor-ma

254. Цомдан Ригби-Ралдри bCom-ldan Rig-pa'i ral-gцорджэ chos-rje1. Цурпху mTshur-phu

255. Цэбэл-гуши Tshe-'phel goshrl

256. Цэнгонджаб Tshe-mgon-skyabs

257. Цэнпо номун-хан bTsan-po no-mon-han1. Цэрин Tshe-ring

258. Чабчогпал sKyabs-mchog-dpal1. Чакра Tsakra1. Чамдо Chab-mdo

259. Чжанчжа-Хутукту ICang-skya hu-thog-thu чжуд rgyud

260. Список китайских и японских имен, названий и терминов

261. Байта сунгуан Й^пз^т^ Байтасы Й^о^ бао-и

262. Баоаньсы {^зёг^р Баодисы ЦШхР Баосянлоу бэйди 4Ж Бэйпин ^Ь2? Бэйхай Ш Бэйцзин Вайчэн Ваньли

263. Ваньфолоу ЖШШ Вэй Ш вэйбань ШЙЕ Вэйхайвэй ШШШ Вэнь Цзунъяо Вэньчэн ЗСШ Ганьсу 1е}*Ш Го-ван ^ЕЕ Гококудзи ШИШгоши швшгуан дин го ши ЩЩШШЩ Гуансюй УбШ1. Гуанфусы ШШ^Р

264. Дай Цин Юн чжэн лю нянь сы юэ ши у жи Ань дин мэнь вай1. Цзюнь Фу чэн кэ Дай Цин

265. Дай цы пу ду си чжэн си фу чжи шэн шан чэн вэнь шу хуан дишмшштштшззт^1. Дай Чжэнцзюэсы ^lEJIxfдай гуаньдин гоши ^/ШЖШЁЩ Дайгэ {Хт Дайцин гуча

266. Далай лама мяо ШШВДЧЙШ далама эЁЧРШ Даогуан ЦШ Дао-у-ди ШЗШ дасюэши

267. Дацзанцзин ^ШШ. диндай ЩЩ даши ^СЁЩдиши дабао фаван ^ВЩу^Ш^З!дишидо it1. Долунь

268. Дун Хуансы ЖзИс^Р Дунлицзин Р/1Щ1 Дуньхуан ШШ дутундэмуци ШтК^дянь mt1. Елюй Чуцай ЩШШи Жэньцзун1. Жэныноудянь^ИЩЦ^ Жэхэинь лама ЕРН$!Шинь Ц1. Иньли1. ИньчжэньЛ^Шихэтуань ЩПЦЦ Ицзин ШШ "Ицзин" ЩМ Кайпинфу ЦЦ^Я^ Кандэ ЛШ Канси

269. Конфуций (Кунцзы) коувай Р^ лама цзяо "Лама шо" "Ли цзи" |1 Лингусы

270. Лифаньбу ЙШгрВ Лифаньюань ЩШгИп: Лунфусы ЩЩтР Лю Бинчжун лю бу Тлр|5 Люй Гуан йт^лян м1. Лянчжоу1. Ляньхуасы ЖТЕ^Р Ляо Ж1. Ляоян1. Маньба ЦВ Махакала сы Минминхао ^¡Ш Миньчжоу1. Миньчжунсы Шч&^Г1. Мулань 7{чЩмэймэн Ш1. Мэнгу ямынь1. Мяоинсы

271. Нандзё Бунъю Ш^ЗШ; Наньцзин Ш^Н Наньюань Ш^Е Нингосы Нэйуфу ЩШШ Нэйчэн Р^Ш нэйшу РуЩ няньбань ^-Щ. Пудусы1. Пуцзин чаньлинь ШШ'Т'Щ^1. Пушэнсы1. Сайвайсань чжи да чэнь Саньбаосы

272. Саньфосы Саньцзан HÜ Сётоку fgíl Си Ся ЩЖ Си Хуансы Сианьфу Щ^Ш синбу дачэньЯОи^Ё Синин ЮзЗр Синцзун Цтк Синьсы1. Синьцзян iffiM1. Сифаньтан1. Сихуамэнь Ш^РР1!1. Сицзан жицзи" ЩЩШ1. Сиюань ЩЩ1. Суй pfсула лама1. Сунчжусы1. Сун

273. Сычуань И. И Сюань Цзан Сюанье

274. Сюаньтун ИГЩ Сюаньцзун Сюй гуан гэ сян хуа \a\lk1. Сянгосы Сяньфэн

275. Сяньчжунцы Ш^/М Сяочжуан Вэньхуанхоу Тайнин ЩЩ Тайхуанхоу Тайцзун Тан Л*

276. Таньчжэсы уЩЩзЩ? тахуан тахоу ЖЖу^/п толоцзин бэй ШШШШ тоуму1. Тунфусы и.Ш# Тунчжитянь мин з^пр"1. Тяньтань ^с®1. У и хэ би цзи яо" ШМаШШШ1. У Саньгуй1. У Цзэтянь1. Утайшань ЛЯ:!-!.1. Утасы 2£:£1г#1. Ухоу

277. Хэйлунцзян Mfill Хэйсы Ц=*р Хэтаохэшан ^Pfnîцан сула лама 'ЙШШШШ Цзаобаньчу зиШЁ Цзи M

278. Цинвэньцзы цзин гуань Цингуй ШШ. Цинхай

279. Цинцзин хуачэн Цинь Щ Цыдусы ШЖ^ Цыси ~ШШ Цыэньсы цюэ Ш цян ^ Цяньлун Цяньмэнь Чантайсы Чанъань

280. Чаньфусы р|Ш# чаньши Щ чаогун1. Чахань лама мяо Ш^ШЦйШ

281. Чжунцзун Фл? Чжунчжэндянь Ф1Е1Р& Чжэнцзюэсы lEJft^ чжэнши THjfe чишу ШШ

282. Юнмусы ЯсЗ^р Юннинсы Юнхэгун ШЖЁ Юнчжэн ЩлЕ Юньли

283. Юньнань ШШ Ючжоу ян Ш Янь 5р5 Яньцзин рпЕ^С Яо Син ШШ1. Ш^МШШМШ