автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Типический маскулинный образ в эллинистическом изобразительном искусстве

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типический маскулинный образ в эллинистическом изобразительном искусстве"

На правах руко, УДК 7 01

□03064435

Сечин Александр Георгиевич

ТИПИЧЕСКИЙ МАСКУЛИННЫЙ ОБРАЗ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения 17 00 04 - изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

1 в АВГ 2007

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2007

003064435

Работа выполнена на кафедре художественного образования и музейной педагогики Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет имени А И Герцена»

Научный руководитель

Нонна Александровна Яковлева, доктор искусствоведения, профессор

Официальные оппоненты

Леонид Иосифович Таруашвили, доктор искусствоведения

Тамара Антоновна Апинян, доктор философских наук, профессор

Ведущая организация

Государственный Эрмитаж (отдел Античного мира)

Защита диссертации состоится «'

2007 г на заседании

Диссертационного Совета Д 212. 199 11 Российского государственного педагогического университета им А И Герцена по адресу 191186 Санкт-Петербург, наб р Мойки, 48, корп 6, ауд 31

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке РГПУ им А И Герцена

Автореферат разослан Ж 2007 г

Ученый секретарь Диссертационного Совета кандидат педагогических наук, доцент С Л Б Михаленко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа посвящена проблеме физиогномической типизации по тендерным (маскулинным) признакам в эллинистическом изобразительном искусстве на примере тех из сохранившихся изображений Александра Великого, которые принято возводить к утерянным оригинальным статуям Ли-сиппа, и образов молодых гигантов горельефа Большого фриза Пергамского алтаря

Актуальность исследования

Актуальность диссертации определяется активностью и остротой обсуждения специалистами, занимающимися изучением античной культуры, места и роли искусствоведения в кругу гуманитарных наук, которые призваны исследовать древние памятники Успехи археологии и значительный скепсис самих археологов по отношению к теоретическим обобщениям историков искусства привели к тому, что все более возрастает разрыв между огромным объемом эмпирических данных о памятниках и «небольшой, сравнительно с этим объемом, степенью упорядоченности данных» (Л И. Таруашвили) Между тем перманентные споры искусствоведов с археологами имеют свою положительную сторону преодолевая скептицизм и описательный позитивизм коллег, историки искусства берут на вооружение новые методы исследования, нередко заимствуя их у смежных наук, и добиваются результатов, заслуживающих общественного признания и интереса

Одним из таких успешных методов является тендерный подход, актуальность которого обусловлена как пристальным вниманием современного постиндустриального общества к проблемам равенства полов, тендерной идентификации, смены пола и т п , так и заметной тендерной стратификацией античного общества, что находило явное отражение в общественном сознании в целом и в искусстве в частности Как известно, современная цивилизация многим обязана Древней Греции и Риму и, по-видимому, пришло время проследить истоки тендерной проблематики, а также способы ее проявления и разрешения в античной культуре

В диссертации тендерный подход реализован через призму античных физиогномических теорий, которые сложились на основе богатой физиогномической практики древних В современном мире физиогномика как технология распознавания характера человека по его внешности остается необычайно популярной на бытовом уровне, в обыденном сознании, - вал публикаций прикладных руководств на эту тему производит весьма сильное впечатление Однако неоспоримо и непрекращающееся влияние физиогномических воззрений на образно-художественное освоение действительности Проявление этого влияния, как и прежде, фиксируют произведения литературы и искусства В области художественного творчества приемы физиогномической типизации отнюдь не устаревают и требуют к себе пристального внимания искусствоведов их изучение позволит приблизиться к лучшему пониманию процесса типизации в искусстве вообще А в узком смысле античные физиогномические трактаты — «это бесценный и до сих пор мало использо-

ванный источник для реконструкции семиотики эллинистического портрета или византийской иконы» (С С Аверинцев, курсив мой -АС) Степень разработанности проблемы

Тендерная идентификация в античности была теснейшим образом связана с физиогномическими воззрениями древних и находила свое выражение повсюду в обыденной жизни, произведениях литературы и искусства, наконец, в теоретических трактатах, ряд которых сохранился Изучение античной физиогномики в Новое время, по нашему мнению, прошло несколько стадий I стадия может быть названа текстологической она продолжалась с эпохи Возрождения до конца XIX века и имела своей главной задачей собирание и реконструкцию физиогномических текстов, т е текстологическое изучение античной физиогномики Здесь необходимо отметить большой вклад немецких филологов-классиков Г Г Фюллеборна (1797), В Розе (1864) и, особенно, Р Ферстера (1884) Важной вехой на этом пути стала публикация в 1893 году Ферстером дошедших до нас в том или ином виде античных физиогномических трактатов Двухтомник Ферстера отличается исчерпывающей полнотой и превосходными комментариями и поэтому до сих пор не потерял своей научной ценности

Издание текстов Р Ферстером положило начало II стадии изучения античной физиогномики - феноменологической (описание и классификация фактов и изучение связей между ними), поскольку дало импульс широким поискам физиогномических описаний в античной литературе и их изучению как феномена литературного текста относительно типологии субъекта Дж Майсенер (1923, 1924), Й Меск (1932), Э Эванс (1935, 1941, 1945, 1948, 1950), Р Пэк (1941), Ж Куссэн (1953), А Уордмэн (1967), А Ф Лосев (1975), Д Сэнсоун (1980), А Лунд (1988), К Деру (1990), А Георгиаду (1992), Ф Сток (1992, 1993, 1995, 1998), В Н Илюшечкин (1998) С другой стороны, вслед за филологами историки искусства стали предпринимать с середины прошлого столетия попытки нащупать связи между физиогномикой и изобразительным искусством

С точки зрения теории литературы следует особо отметить введенное Дж Майсенер (1924) в научный оборот филологов-классиков понятие «ико-нический портрет» как основной формы физиогномического описания Американская исследовательница Э Эванс проработала практически все дошедшие до нас произведения древнегреческой и латинской литературы разнообразных жанров, отыскивая в них физиогномические характеристики Итогом ее многолетнего труда стала большая монография «Физиогномика в античном мире» (1969) А Ф Лосев включил подробный анализ «Физиогномики» Псевдо-Аристотеля в соответствующий том своей фундаментальной «Истории античной эстетики» (1975), считая этот трактат наиболее эстетическим из всего, что дошло до нас под именем Аристотеля

У археологов и историков искусства античная физиогномика в течение долгого времени не вызывала особого доверия в качестве средства интерпретации памятников изобразительного искусства Ученые считали ее беспорядочным и бессистемным сводом многочисленных внешних деталей

X Поллнов (1928) Появлявшиеся время от времени физиогномические комментарии к изображениям имели исключительно прикладной и дискретный характер Многие известные исследователи античного искусства и портрета в частности, начиная с Э К Висконти (1811), шли и идут этим путем, лишь иногда, при удобном случае, вспоминая о физиогномике X П Лоранж (1947), П Гепэн (1964), Э Шварценберг (1967, 1976), Т Хелыпер (1971), Л Джулиани (1986), Дж Дж Поллитт (1986), Б С Риджуэй (1990), П Цанкер (1995), А А Трофимова (1998, 2007) Такой удобный случай предоставляли, в частности, изображения Александра Великого, портреты которого, по мнению указанных ученых, стояли в начале формирования типического образа правителя эллинистической эпохи

В недрах истории философии и литературоведения сформировался взгляд на древнюю физиогномику с точки зрения используемых ею методов обобщения многообразного эмпирического материала, содержащегося как в специфических трактатах, так и в античной литературе в целом А МакК Армстронг (1958), Р Мегов (1963), Б П Реардон (1971), Ж Андрэ (1981), И М Нахов (1987), М М Сасси (1988/2001), В Лоран (2005), А Зюкер (2006) Результатом действия различных методов обобщения является ряд физиогномических типов, одним из которых выступает мужской тип в сопряжении с противоположным ему женским Таким образом, познание античной физиогномики вступило в новую, III стадию — теоретическую (объяснение фактов), сущность которой состоит в осмыслении физиогномики как способа типизации в литературе и изобразительном искусстве

В возрождении пристального внимания к античной физиогномике в наши дни особенно велика заслуга итальянской исследовательницы М М Сасси, в монографии которой «Наука о человеке в Древней Греции» (1988/2001) физиогномические взгляды древних органично встроены в систему античной антропологии Заслуживают пристального внимания труды М Глисон (1989, 1994), посвященные теме тендерной и, в частности, маскулинной физиогномики в античной литературе В конце прошлого века появились работы, в которых физиогномика рассматривается как форма семиотического знания Дж Манетти (1987/1993), Т Бартон (1994) Буквально в последние годы (2003—2007) в разных направлениях активно развивает свой проект «Физиогномика» французский университетский Центр Исследования и Изучения Обществ и Древних Культур Средиземного моря (CRESCAM) Ж Вильго (2005)

Среди исследований по эллинистическому изобразительному искусству выделяется полноценная физиогномическая интерпретация жанровой пластики у X П Лаубшера (1982) и, особенно, скульптур Атталова дара в одной из последних книг Э Стюарта (2004) Что касается вопроса, поставленного в настоящей диссертационной работе, то имеются публикации Б Фэра (1979), Р.Смита (1988), Б Килерих (1988, 1997), Э Стюарта (1993), Н Бормана (1994), где типический образ правителя эпохи эллинизма рассматривается, помимо прочего, и через призму античной физиогномики, причем, в основе физиогномической ипостаси этого «царского образа» лежат характерные

признаки «львиного», т е мужского типа При этом в центре внимания исследователей вновь оказываются изображения Александра Великого, целостный физиогномический облик которого трактуется функционально, как особое высказывание, обращенное к окружающим Однако процессы образования и дальнейшего развития этого высказывания в эллинистическом искусстве остаются невыясненными, что и стало предметом настоящей работы

Итак, данное диссертационное исследование призвано рассмотреть проблему физиогномической типизации по тендерным (маскулинным) признакам на примере художественного образа-типа правителя в эллинистическом изобразительном искусстве, чтобы окончательно соединить уже достаточно хорошо разработанный стилистический анализ античного типического портрета и семиотику античной физиогномики Материалами исследования послужили 1 Дошедшие до нас памятники эллинистического изобразительного искусства

1 1 Портреты Александра Великого маскулинного типа, которые принято связывать с именем скульптора Лисиппа, а также подобные изображения богов, мифологических героев и реальных людей (правителей)

1 2 Образы молодых гигантов и бога Гелиоса с Большого фриза Пергамско-го алтаря

2 Античные физиогномические трактаты (Псевдо-Аристотель, Полемон Лаодикейский, Адамантий, латинский аноним)

3 Физиогномические описания из сохранившихся произведений античной литературы («Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Об удаче и доблести Александра» его же, «Повесть о рождении и победах Александра Великого» Псевдо-Каллисфена, «Жизнь двенадцати цезарей» Светония и др)

4 Античные риторики (Аристотель, Дионисий Галикарнасский, Квинтили-ан, трактат неизвестного автора «О возвышенном» и др )

5 Искусствоведческие, археологические, культурологические, литературоведческие и музыковедческие исследования, посвященные эллинизму

Объект исследования эллинистическое изобразительное искусство Предмет исследования формирование и функционирование типического маскулинного образа в изобразительном искусстве эпохи эллинизма

Цель работы изучение физиогномики школы Аристотеля как способа типизации в античном изобразительном искусстве по тендерным (маскулинным) признакам

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи

1 Определить предмет античной физиогномики и показать обычный способ ее применения в интерпретации произведений изобразительного искусства

2 Рассмотреть методы обобщения действительности, свойственные античной физиогномике

3 Сформулировать дефиницию понятия типический маскулинный образ применительно к эллинистической эпохе в ходе анализа одной из основных физиогномических оппозиций «мужской / женский»

4 Исследовать формирование иконического образа человека-«льва» как визуальной метафоры, используя правила семиотики и неориторики - науки об убеждающей коммуникации вообще

5 Установить проявление типического маскулинного образа в виде челове-ка-«льва» в жизнеописаниях Александра Великого и его иконографии в трактовке скульптора Лисиппа

6 Проследить функционирование маскулинного образа-типа в искусстве эллинистической и римской эпох в качестве парадигмы лисиппова портрета Александра (феномен тиаПо А1ехапс/п, т е подражание Александру)

7 Осветить проблему иконографической идентификации портрета Александра Великого и образов молодых гигантов Большого фриза Пергамского алтаря

8 Рассмотреть композицию Гигантомахии Пергамского алтаря как «музыкальную» систему, в которой имеет место модуляция типического маскулинного образа

9 Определить роль маскулинного образа-типа в мифологическом контексте Гигантомахии алтаря Зевса в Пергаме

Гипотеза исследования определяется рядом предположений

• Античная физиогномика, помимо прочего, представляла собой инструмент художественного освоения действительности в виде формирования типических образов на основе явлений реального мира

• Между античной физиогномикой и пластическими искусствами существовала тесная взаимосвязь, которая позволяет интерпретировать дошедшие до нас древние изображения посредством физиогномических описаний

• Типические образы, сформировавшиеся в лоне античной физиогномики и в ходе изобразительной деятельности древних художников, обладали качествами целостной художественной формы, которая в дальнейшем развивалась по своим собственным законам

Методы исследования использованы как не утратившие значения традиционные (историко-художественный анализ, иконографическое описание, формально-стилистический анализ), так и новые для изучения античного изобразительного искусства тендерный подход, семиотический и структурный анализы, применение которых в антиковедении стало приносить ощутимые плоды уже в конце прошлого столетия

В ходе исследования автор также использовал следующие теоретические подходы

• Учение М М Бахтина о диалоге культур, в том числе о вечном диалоге с античной культурой, и принцип вненаходимости современного исследователя в таком диалоге стали философско-методологическим основанием данной работы

• Теория метафоры из общей риторики — одного из направлений современной неориторики - так называемой «Группы р> (Ж Дюбуа, Ф Пир, А Тринон и др ) использована для выявления формообразующей роли

риторики в античной физиогномике как способе типизации в литературе и искусстве

• Раздел семиотики об иконических знаках в интерпретации У Эко и Э Стюарта использован для выяснения знаковой природы образа Александра Великого

• Функциональная теория лада, которая была разработана в античном музыкознании и поддается реконструкции благодаря сохранившимся музыкально-теоретическим памятникам, применена для анализа восприятия во времени композиции Гигантомахии Большого фриза Пергамского алтаря Античное музыкальное мышление, основу структуры которого составлял диатонический тетрахорд, представлено в интерпретации Е В Герцмана

• Структурный анализ К Леви-Строса, восходящий к лингвистике и доказавший свою эффективность в сфере действия бессознательного (дореф-лективного) в культуре, использован для выяснения связи планов формы и содержания в структуре Большого фриза Пергамского алтаря

Кроме того, при разработке темы использовались такие общенаучные методы, как наблюдение, сравнение, анализ, синтез, абстрагирование, индуктивный и дедуктивный методы, обобщение Научная новизна исследования

Впервые детально прослежена на уровне конкретных художественных произведений эллинистического изобразительного искусства взаимосвязь между античной физиогномикой и скульптурой, что делает возможным не только рассматривать древние изображения в свете физиогномических описаний, но и находить в обеих областях адекватные феномены

Впервые обосновано и введено в научный оборот понятие «типического маскулинного образа» как художественной формы, которая возникает в эллинистическом изобразительном искусстве под влиянием личности молодого македонского царя, а затем автономно функционирует в художественной культуре эллинизма и Древнего Рима

Впервые физиогномическое истолкование маскулинного типа на примере определенных изображений Александра Великого, ставших у наследников его империи образцами для подражания, получило объяснение на уровне механизма, с помощью которого создавались эти своеобразные риторические высказывания В ходе исследования были выявлены конкретные способы формирования иконических образов в эллинистическом искусстве на основе законов риторики, действующих в отношении визуальных метафор

Впервые типический маскулинный образ не только выявлен в горельефе Большого фриза Пергамского алтаря, но с помощью функциональной теории лада античной музыкальной системы описана его функция в композиции, которая здесь в свою очередь подчинена законам риторического высказывания Произведенный анализ позволяет говорить о синтезе искусств и поставить вопрос о риторике как основополагающем способе связи содержания и выражения в эллинистическом искусстве

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что разработан понятийный аппарат и создана аналитическая модель по

использованию античной физиогномики как инструмента интерпретации древних изображений Примененный в данном исследовании структурный анализ процесса типизации с помощью теории метафоры может быть использован при создании методики функционально-семиотического, анализа произведения изобразительного искусства, созданного в «эпоху рефлектирующего традиционализма» (С С Аверинцев) под эгидой и с использованием инструментария неориторики

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что материалы диссертации могут быть включены в историю античного искусства, использованы в педагогической практике при создании методических и учебных пособий по вопросам искусствоведения, при подготовке лекционных курсов, в разработке учебных программ и проведении семинарских занятий по античной культуре и изобразительному искусству, а также в музейной деятельности

Положения, выносимые на защиту

1 Античная физиогномика рассматривается как отражение художественного освоения действительности в типических образах литературы и изобразительного искусства, формируемых по тендерным (в том числе мужским, или маскулинным) признакам с привлечением зоофизиогномики

2 Процесс типизации в античной физиогномике осуществлялся по законам логики Аристотеля путем образования референциальных метафор (в терминологии общей риторики «Группы ¡л»), в пластических искусствах референ-циальной метафоре изоморфна визуальная метафора

3 Понятие «типический маскулинный образ» сформулировано и разработано на основе античной физиогномической теории школы Аристотеля и рассмотрено на примере хрестоматийных памятников эллинистической эпохи изображений Александра Великого и молодых гигантов Большого фриза Пергамского алтаря Такой образ-тип приобретал качества самостоятельной художественной формы, развиваясь и функционируя в дальнейшем по собственным правилам, причем, эти правила, в конечном счете, также подчинены законам риторики

4 Риторика как инструмент порождения высказываний (= неориторика, общая риторика) является уникальным средством, позволяющим эффективно использовать современные научные подходы для восстановления смысла и воздействия памятников, которые были созданы в «эпоху рефлектирующего традиционализма» Создатели древних произведений искусства вкладывали в них определенный смысл и предполагали определенное воздействие на их потребителей (заказчиков, зрителей), ожидания которых, в свою очередь, оправдывались благодаря принятым в данном социуме кодам узнавания

5 Изучение античной физиогномики в Новое время прошло три этапа 1) текстологический (эпоха Возрождения - конец XIX в ), 2) феноменологический (первая половина XX в ) и 3) теоретический (вторая половина XX в ), который продолжается

Апробация результатов исследования

Основные результаты исследования

- были изложены на I Международных философско-культурологических чтениях «Язык и текст Онтология и рефлексия» (Санкт-Петербург, 1992), на межвузовской научной конференции «Художественное воспитание и проблемы искусствознания» (Екатеринбург и Магнитогорск, 1992), на VII и IX научных конференциях, посвященных члену-корреспонденту Академии наук СССР, профессору М В Доброклонскому, в Санкт-Петербургском государственном академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И Е Репина (1994 и 1996), на научной конференции, посвященной юбилею доктора искусствоведения, профессора Н Н Калитиной, в Санкт-Петербургском государственном университете (1996), на конференции, посвященной итогам научно-исследовательской работы за 1997 год, и на Международном научно-практическом семинаре «Экология визуальности и изобразительное искусство» (2006) в Русском музее, на заседании круглого стола «Александр Великий Жизнь образа в мировой культуре» в Государственном Эрмитаже (2007),

- воплощены в процессе преподавания истории античного изобразительного искусства в Санкт-Петербургском государственном академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И Е Репина и на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета, а также в педагогической работе в Российском государственном педагогическом университете имени А И Герцена,

- опубликованы в научных изданиях по вопросам искусства и музейной педагогики

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованных источников и литературы, а также списка принятых сокращений, приложения и отдельно переплетенного альбома иллюстраций Объем диссертационного исследования составляет 130 страниц

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, рассматривается степень ее разработанности, определяются цель и задачи исследования, формулируется ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, излагаются методологические основы работы

В первой главе Теоретико-методологические основы типизации в античной физиогномике разъясняется предмет античной физиогномики и ее традиционное использование в интерпретации изобразительного искусства, исследуются свойственные ей методы обобщения действительности, а также формулируется понятие «типического маскулинного образа»

В параграфе 1 1 Античная физиогномика и ее применение в истолковании произведений изобразительного искусства дана характеристика физиогномического учения древности и рассмотрен традиционный способ его использования в качестве инструмента интерпретации античных памятников

Физиогномика, которая учит распознавать характер человека по его внешности, возникла как практическое знание, но впоследствии благодаря Аристотелю (384-322 гг до н э) приобрела статус науки С именем великого древнегреческого философа связывают самый ранний из дошедших до нас физиогномических трактатов - «Физиогномику» Псевдо-Аристотеля (конец IV или начало III вв до н э) Трактат постулирует главный физиогномический принцип — возможность распознавания характера живого существа по его внешности, ибо явленное в видимости не противопоставляется его сущности, но составляет с ней единое целое Представление древних о единстве тела и души, которое находило выражение в понятии эйдос (eiöog) — вид, целостный объемно-пластический внешний облик живого существа (человека, зверя и т п), задающий его способы чувствования и мышления, а также линию поведения, лежало в основе античной физиогномики

Физиогномическая характеристика как литературная форма представляет собой иконический (eIkovikoi;) портрет - сжатое бессоюзное описание внешности конкретного человека, которое в античности известно со времен Гомера и выполняло в художественных текстах двоякую функцию (1) благодаря своей реалистичной форме придавало вымышленному образу большую убедительность, (2) через внешность выражало характер персонажа, например, в известном описании Терсита {Нот И II 216-219) Последняя функция свойственна и физиогномическим трактатам

Археологи и историки искусства обращаются к физиогномическим текстам со времен И И Винкельманна, особенно популярны физиогномические комментарии у тех из них, кто занимается вопросами иконографии Однако характер подобных комментариев очень однообразен и, как правило, сводится к указанию на один-два характерных признака в портретных изображениях того или иного персонажа древней истории, значение которых расшифровывается с помощью отсылок к трактатам по физиогномике

Исследователи обыкновенно используют в подобных случаях наблюдение (аутопсию) одного, наиболее вероятного, или нескольких сходных изображений бога, мифологического героя или исторического лица, а затем из этого наблюдения методом индукции делают заключение

Э Стюарт (2004) предпринял попытку взглянуть глазами античного физиогнома на известные римские копии скульптур пергамской школы, изображавших умирающих или уже поверженных варваров В отличие от своих предшественников он попытался в каждом случае сформировать целостный образ рассматриваемой статуи, апеллируя к важной физиогномической категории общего впечатления (emnpeneia), а также опирался на греческую классификацию «чужих», в которой галл и перс представляли собой оппозицию «северного» и «южного» типов варваров

Классификация по существенным признакам является типологией Чтобы выяснить, какие типы формируются внутри античной физиогномики, как отбираются признаки того или иного типа, какую систему в итоге эти типы образуют, следует обратиться к физиогномическим методам обобщения

многообразия реального мира живых существ

В параграфе 1 2 Физиогномические методы обобщения действительности античные физиогномические трактаты рассмотрены с точки зрения используемых в них методов обобщения явлений человеческого общества и животного мира

Методология физиогномики стала предметом рефлексии уже в античности В начале первой части трактата Псевдо-Аристотеля изложены три способа физиогномической систематизации эмпирического материала, которые обычно использовали в своей практике предшественники Аристотеля

1) зоологический метод (¿к тсиг вг]р'ш\>), т е на основании внешнего сходства человека с животным того или иного вида, поскольку животные одного вида обладают определенным характером, при этом совершенно не принимаются во внимание возможные различия в поведении отдельных особей, таким образом, каждый вид животного представляет собой физиогномический тип, например, льва или орла,

2) этнологический метод, который основан на разнообразии рас и этносов, а свойственные им черты характера обусловлены отличающимися друг от друга средами обитания, различия между отдельными людьми вновь не принимаются в расчет, и каждый народ представляет собой соответствующий физиогномический тип, например, египтянина или скифа,

3) этический метод (ката та т]вг\) основан на наблюдении внешнего выражения эмоций горя, удовольствия и других страстей, - человек подвержен той из них в большей степени, знаки которой читаются в его облике постоянно, независимо от его настроения в конкретный момент времени, отсюда следовал вывод о его принадлежности физиогномическому типу, например, угрюмого или добродушного

Одной из характерных черт античной физиогномической литературы является то, что все авторы рассматривают методологию физиогномики одновременно теоретически, исторически и критически Уже в трактате Псевдо-Аристотеля зоологический и этический методы подвергнуты существенной критике Но главной ошибкой своих предшественников автор трактата считал использование физиогномических приемов изолированно друг от друга

Система античных физиогномических методов в целом выглядит крайне запутанной и противоречивой Например, большую роль в интерпретации характера человека играл внешний вид членов его тела, так что некоторые современные ученые в качестве третьего метода называют анатомический, включая сюда и наблюдения за эмоциональным состоянием испытуемого

А Зюкер (2006) считает внешней и обманчивой саму изложенную выше систему трех методов, которую на протяжении многих лет исследователи некритично заимствовали из древних трактатов Их объективный анализ приводит Зюкера к выводу о существовании в античной физиогномике не трех, а двух методов аналогического и аналитического Аналогический включает в себя такие разновидности способов, как зоологический, этноло-

гический и характерологический, которые в итоге предлагают целую сеть типов льва, кельта, холерика и т д Аналитический действует двумя способами статическим (анализ частей тела) и динамическим (анализ манер поведения) Используя постулируемое Аристотелем разделение характера, статический способ опирается на врожденную и постоянную природу (фш1д) человека, а динамический - на его подверженный непрерывно наблюдаемым изменениям нрав (г/вод)

Помимо указанных методов и обусловленных ими физиогномических типов, в античной физиогномике большую роль играли еще два важных формальных критерия уже упоминавшееся «общее впечатление» (¿mnpeneia) и биполярное отношение «мужского» и «женского» типов, оппозиция которых буквально пронизывает все физиогномические тексты Ввиду особого значения этих категорий в контексте данной работы их рассмотрению посвящен следующий параграф

В параграфе 1 3 Оппозиция «мужской /женский» в античной физиогномике. Понятие «типический маскулинный образ» рассматривается тендерный аспект античной физиогномики с акцентом на мужском физиогномическом типе

Тендерный аспект был одним из важнейших в античной физиогномике, ибо все живое делилось на два типа соответственно доминированию мужского или женского начала в том или ином существе Речь идет не о различии с точки зрения реального пола, но о расхождении, которое имеет в виду также ярко выраженный психический компонент, следовательно, о двух противоположных психосоматических полах, чтобы отсюда проследить две различные манеры бытия В «Физиогномике» Псевдо-Аристотеля, написанной по-гречески, это деление выражено словосочетаниями то appev ytvoQ («мужской род», «мужественный класс») и то drjAv yevog («женский род», «женственный класс»), в латинском переводе им соответствуют masculinum genus и femimnum genus

В разделении на мужской и женский типы принимали участие все способы аналогического и аналитического методов Характеристика частей тела и эмоций, как правило, были увязаны с проявлением маскулинного либо фемининного начала Германец (мужской класс) противопоставлялся египтянину (женский класс), благородный - коварному, орел — куропатке Среди зверей, согласно античной физиогномике, наиболее ярким воплощением маскулинности был лев (о Xecov), тендерной оппозицией которому древние полагали другой вид крупных кошек - гепарда (fj napbaAic,, по-гречески - женского рода) Довольно пространное физиогномическое описание льва в трактате Псевдо-Аристотеля (Ps -Arist Phsgn 5 809b 41 1-26) заканчивается следующими словами «В отношении души он благороден и щедр, великодушен, честолюбив, милостив, прям и привязан к тем, с кем живет» Кроме того, физиогномическими признаками львиной природы, как правило, отмечены люди мужественного склада Эта корреляция вводится часто употребляемым в

«Физиогномике» выражением «это соотносится со львами» (оггаферетш ет то у с Акоутас;), хотя следует заметить, что оборот «это соотносится с мужественным [классом]» (ауаферетш ёт то арреу [уёх'од]) не менее популярен В обоих случаях идет речь о благородном и бесстрашном существе, что позволяет объединить в один класс льва и мужественного человека - класс, который мы называем маскулинным типом

Итак, с точки зрения зоофизиогномики лев является парадигмой мужского типа в животном мире Роль зоофизиогномического способа определения маскулинности человека, по-видимому, была ведущей, поскольку именно в этом случае вступало в игру общее впечатление (етпрепеих) — физиогномический термин, который в данном контексте означает одновременно и «сходство» человека со львом, и «гармонию» его членов и эмоций в отношении львиного характера Именно это понятие, с трудом поддающееся переводу на современные языки, представляется ключевым для античной физиогномики и с точки зрения эстетики (психосоматическая гармония), и с точки зрения типизации (типологическое сходство) По мнению М М Сасси, в центре физиогномических представлений древних всегда находился «чистый грек», идеальная фигура которого часто рисовалась по принципу от протвно-го не женщина и не варвар Для воплощения этого идеального типа в пластических искусствах чрезвычайно важно понятие «характер», значение которого тогда отличалось от того, которое вкладывается в него сейчас

В рассматриваемый период характер (характер) — это черта, знак, примета, присущая человеку или животному по природе, от рождения и указывающая на его внутренние качества Таким образом, иконический портрет льва — это физиогномическое описание эйдоса этого зверя маскулинного типа как набора его характеров В определенных условиях такое описание превращалось в топос, общее место, которое прикладывалось к персонажу уже в готовом виде достаточно вспомнить многочисленные сравнения греков со львом у Гомера В более позднее время такой прием стал обычным для сочинений биографического жанра, где иконические портреты были неотъемлемой частью одной из постоянных рубрик жизнеописания — характеристики внешнего облика персонажа Следовательно, физиогномический тип — это иконический портрет, или образ, описывающий физиогномические признаки - характеры, общие для какой-либо группы живых существ Физиогномы, занимаясь типизаг/ией этих единичных явлений, вырабатывали своеобразный субстрат художественных образов - типы И историографы второй софистики, которые все без исключения были риторами, могли использовать эти готовые типы в своих сочинениях Таким образом, маскулинный тип - это мужской (мужественный) физиогномический тип на определенном этапе его существования в античности Маскулинному типу синонимичен типический маскулинный образ В античной литературе и изобразительном искусстве этот тип образно представлен метафорой человека-«льва», которая получила яркое воплощение в жизнеописаниях и портретах Александра Великого

Во второй главе Изображения Александра Великого как типический маскулинный образ рассматривается формирование этого образа как public image эллинистического монарха, а также его функционирование в данной роли в изобразительном искусстве эллинистической и римской эпох

В параграфе 2 1 Иконический образ человека-"льва" в свете семиотики и общей риторики с привлечением теории иконических знаков Ч С Пирса и У Эко, а также общей риторики коллектива лингвистов Льеж-ского университета (Группы ¡л) выявляется механизм образования визуальной метафоры человека-«льва»

Аристотель неоднократно обращался к метафоре человека-«льва» в самых разнообразных своих сочинениях Широко известен пример из его «Риторики», призванный показать разницу между такими фигурами речи, как сравнение и метафора «Так, когда поэт говорит об Ахилле 'он ринулся, как лев', это есть сравнение Когда же он говорит 'лев ринулся' - это есть метафора так как оба обладают храбростью, то поэт, пользуясь метафорой, назвал Ахилла львом» (Arist Rhet III 40 1406 b 20-23) В заключительной главе «Первой аналитики» {Arist Anal pr II 27 70 b 6—39) Аристотель формулирует физиогномическую логику вновь на примере льва, по существу, разъясняя при этом ее знаковую природу тот, кто имеет большие конечности (Б), храбр (А), каждый лев (В) имеет большие конечности, следовательно, все львы отличаются храбростью Схематически этот силлогизм можно представить следующим образом

Большие конечности

Храбрость

В

Лев

Чтобы физиогномическое заключение было возможно, необходимо, по Аристотелю, соблюдение двух условий (1) определенный внешний признак должен всегда сопутствовать определенному свойству, поэтому А и Б имеют одинаковый объем и могут быть легко переставлены местами, (2) признак Б должен быть присущ не одному лишь роду львов (В), но и существам другого рода, - иначе не будет уверенности в том, что он является знаком именно этого свойства Следовательно, данный признак, или характер, задает некую новую общность существ, объединяющих львов и храбрых людей с большими конечностями в класс, или тип, который физиогномика трактует как маскулинный

Дж Манетти в книге «Теории знака в классической древности» (1987/1993) в главе, посвященной Аристотелю, выделяет его физиогномику как «специальный тип нелингвистического знака» Физиогномическая логика древнегреческого философа позволяет привлечь для анализа античных иконических образов современную семиотику и тесно связанную с ней общую риторику В семиотике портрета существует представление об иконическом знаке, который, по мнению Ч С Пирса, отражает физическое сходство изо-

браясения с моделью (референтом) У Эко недавно предложил иное, более сложное толкование этого понятия Иконические знаки отнюдь не исчерпываются лишь визуальным сходством с моделью, но содержат в себе также ее мыслимую характеристику, которая понятна зрителю, и, таким образом, видимое должно корреспондировать с мыслимым на понятном публике языке Лингвисты «Группы р> предложили тройственную структуру иконического знака, где этот мыслимый компонент выделен в качестве типа, который регулирует трансформацию референта в означающее, поддерживая между ними соответствие Чтобы быть понятыми, художники использовали без труда и тотчас узнаваемые, известные широкому кругу зрителей визуальные метафоры - эквиваленты топосов в литературе, прежде всего в риторике «Художник выбирает их и из искусства, и из опыта, чтобы информировать определенную публику - своих образцовых [моделируемых] зрителей - о личности модели, ее стремлении и праве на бессмертие» (Э Стюарт)

Физиогномика обладала для этого прекрасными возможностями, в том числе предлагая целый арсенал признаков маскулинного типа - метафоры мужественного человека-«льва», формирование которой можно описать, привлекая общую риторику как науку о порождении высказываний

1 Понятийная метафора

где И - исходное слово, Р - результирующее слово, П - промежуточное понятие (общее для И и Р) , о С - обобщающая синекдоха, с С - сужающая синекдоха, Е - сумма (операция)

2 Референциальная (визуальная) метафора

И

-► (П) -

Храбрость (благородство и т

* Р

(о С + с С) £ Мужественный человек

Лев,

И -

Лев

(П)

-► Р

Мужественный человек,

(с С + о С) П

«Хорошо расчлененные конечности и тело», «слегка впалые глаза», «нахмуренный лоб», «соразмерный квадрат на лбу», «волосы надо лбом, обращенные вверх и назад» ит д,

где П — произведение (операция)

3 Эйдос - иконический портрет (образ)

Храбрость (благородство и т п )

Мужественный человек

Лев

\

«Хорошо расчлененные конечности и тело» и д

Последняя «формула» как бы конденсирует в себе весь накопленный опыт обобщения действительности, реализующийся как в литературе (верхняя часть схемы - понятийная метафора), так и в пластических искусствах (нижняя часть - визуальная метафора), где, учитывая специфику пространственное™, промежуточное звено как визуальный код метафоры тоже находит материальное воплощение

В античности иконический образ человека-«льва», а, следовательно, и маскулинный тип обрели в лице Александра Великого, если верить древним историкам и биографам, плоть и кровь в жизни и - благодаря работам Ли-сиппа - убедительное выражение в искусстве

В параграфе 2 2 Изображения Александра Великого - пластический коррелят типического маскулинного образа в свете изложенных выше соображений о визуальной метафоре человека-«льва» рассматривается иконография македонского царя, прежде всего, те из сохранившихся его скульптурных портретов, которые современная наука связывает с именем Лисиппа

В греческой культуре маскулинный тип издавна был представлен в виде героя, например, Ахилла, у которого он, скорее всего, и был заимствован Александром Великим в конце IV в до н э О македонском царе известно, что он и в жизни стремился играть роль любимых героев Высказываются мнения о том, что Александр так активно и целеустремленно использовал для этого костюм, грим, этикет, что уже сам мог бы считаться произведением искусства Есть и менее радикальные суждения не исключена имеющая далеко идущие последствия случайность совпадения его реального облика с господствовавшими в греческом обществе представлениями о героической внешности Либо, напротив, будучи от природы наделен далеко не мужественным видом, он, тем не менее, требовал от художников выражения своего «львиного» характера вовне, причем так, чтобы его изображения были верно прочитаны публикой

Как бы то ни было, это нашло отражение как в словесном описании внешности и характера молодого царя, так и в его многочисленных изображениях Иконический портрет Александра Великого в литературной форме был важной частью биографических сочинений, посвященных бурной жизни македонского царя Наряду с достаточно общими чертами физиогномическо-

го облика молодого героя юностью, красотой, «хорошо расчлененным телом» - были и чрезвычайно характерные знаки его львиной натуры, из которых наиболее широкий резонанс получила так называемая avaoToAr\ - хохолок волос, вздымающийся надо лбом

Как известно из сочинений древних авторов Плиния Старшего, Плутарха, Апулея и других, - за Лисиппом специальным царским указом было закреплено исключительное право лепить Александра с натуры Хотя сейчас существует мнение о том, что многие античные писатели и риторы использовали сообщение об этом декрете как общее место для украшения своих текстов, остается непререкаемым первенство Лисиппа в создании нового художественного образа его патрона

В настоящее время круг произведений, которые возводят к статуям Александра работы Лисиппа, обычно включает в себя скульптурные головы четырех типов Эрбах, Дрезденского, «Шварценберг», Азара, а также полнофигурное изображение царя вроде луврской статуэтки Фукэ Все указанные типы представлены несколькими сохранившимися памятниками, — местонахождение либо имя владельца наиболее характерного из них и дало название кругу соответствующих произведений С Лисиппом эти статуи - в основном мраморные римские копии — связывают благодаря сравнительному стилистическому и иконографическому анализу, подкрепленному сведениями из древних письменных источников По мнению ряда авторитетных современных исследователей (Э Шварценберг, Т Хельшер, Э Стюарт, К Форстер), наиболее близок к лисиппову прообразу так называемый Александр «Шварценберг» — мраморная голова, ранее принадлежавшая известному австрийскому историку античного искусства Э Шварценбергу, который передал ее в Глиптотеку Мюнхена Голова, будучи частью статуи больше естественной величины человеческой фигуры, о чем свидетельствуют ее размеры, явно была рассчитана на точку зрения снизу Именно при таком направлении взгляда на нее проявляются величественность и сдержанность художественного образа, которые приличествовали правителю

Доблесть (аретф и другие добродетели Александра, его мужественность (appEvconia), наконец, «львиность» (Aeovrojdrjc; = Aicov + elboc) его натуры требовали соответствующего внешнего выражения, признаки которого в пластических произведениях позволяют описать себя терминами, определениями и конструкциями из физиогномических трактатов Б Килерих (1988, 1997) исследовала эту тему, трактуя изображения македонского царя как своеобразный public image, обращенный к его подданным Следует отметить, что иконический портрет Александра отличался от широко распространенного в античности идеала «золотой середины» воплощенный в нем маскулинный тип по многим позициям находился не точно посередине между двумя крайностями, а ближе к одной из них Например, «Физиогномика» Псевдо-Аристотеля была готова увидеть в присущем этому типу благородстве скорее проявление такой слабой стороны человеческой натуры, как гнев-

ливость, чем смиренность Возможно, подобные отклонения от строгого равновесия возникли не без влияния реальной личности македонского царя

В соответствии со своим статусом, полководец часто показывался в действии, охваченным пафосом охоты или битвы В основе такого понимания характера, подчеркивающего развитие нрава (г\вод) человека, лежала этико-психологическая система понятий, обязанная своим теоретическим обоснованием, как и физиогномика, Аристотелю С данной теорией древнегреческого философа-энциклопедиста связано понятие динамического порт-рета-«пафоса» Александра Великого

Если сам Александр Македонский явился «новым medium of Art, т е новым объектом для художественного изучения» (О Ф Вальдгауер) в эллинистическую эпоху, то его физиогномическая маска, возникшая на основе соответствующих представлений о молодых героях, прежде всего, об Ахилле, стала новой художественной формой, которая просуществовала длительное время уже самостоятельно, конечно, подвергаясь различным модификациям

В параграфе 2 3 Imita tu) Alexandri в портретном искусстве эллинизма и Древнего Рима идет речь о том, как лисиппов портрет Александра в качестве иконического образа правителя продолжил свое существование и развитие после смерти македонского царя

В эллинистическую эпоху сложилась, по выражению Р Смита, теория царской власти, которая в том числе подразумевала визуальную ипостась царя, основанную на физиогномическом маскулинном типе Поскольку рассмотренный в предыдущем параграфе образ Александра Великого стал первым в ряду подобных иконических портретов и их пластических коррелятов, неудивительно, что прослеживается его влияние на иконографию последующих античных правителей как эллинистических царей, так и римских полководцев и императоров В результате Александр Великий становится «фактором истории искусства» (Т Хельшер), а его образ — «фактором художественного стиля» (А А Трофимова) На наш взгляд, imitatio Alexandri в портретном искусстве является одним из способов осуществления типического маскулинного образа в литературе и изобразительном искусстве

Согласно Р Смиту, основными аспектами royal image — образа царя -были возраст, поза (или положение головы относительно тела), прическа и физиогномика Как правило, это человек двадцати-тридцати лет, безбородый, что вызывало ассоциации с вечно молодыми героями, подобно Ахиллу, и олимпийскими богами, подобно Аполлону и Дионису Голова никогда не расположена строго в фас, но слегка повернута и наклонена, что, по словам Плутарха, было свойственно Александру и «чему впоследствии подражали многие из преемников и друзей царя» (Александр, 4) Длинные волосы, как у богов, могли иметь ясно выраженный львиный знак - хохолок надо лбом -àvaoToArj, присущий образу Александра Лица эллинистических монархов в их портретах также имели некоторое обобщенное строение и выражение, восходящее к «позднеклассическому мужскому канону» (Р Смит), который

мы определяем как типический маскулинный образ Многочисленные примеры таких изображений эллинистических властителей эпигонов и диадо-хов, Ариарта, Деметрия, Митридата, Пирра и др , - приведены в монографии Р Смита «Эллинистические царские портреты» (1988)

1тиаПо А1ехапс!г1 имело место и в римском портретном искусстве Так, Плутарх сообщает (Помпей, 2, 1), что волосы Помпея, претендовавшего на титул Великого, тоже торчали надо лбом, и этим определялось сходство римского полководца с Александром Сохранившиеся скульптурные портреты, которые, возможно, и послужили древнегреческому биографу основанием для описания внешности римского полководца, подтверждают эту особенность его облика - наличие таотоЛт) Но в остальном физиогномика Помпея совершенно своеобразна Таким образом, столь впечатляющий целостный образ человека-«льва» был сведен к его детали применением изобразительной риторической фигуры типа синекдохи, частного случая метонимии, когда перенос значения (обобщение или сужение) состоит в употреблении целого в смысле части и наоборот

Но в римской культуре были попытки и полноценного возрождения метафоры львинообразного существа, воплощением которого стал император Август Его иконический портрет в сочинениях римских историков, особенно у Светония, снабжен соответствующими физиогномическими признаками Правда, образ Августа строится, хотя и с оглядкой на Александра Великого, но все же параллельно, избегая прямых реминисценций

В третьей главе Типический маскулинный образ в структуре Большого фриза алтаря Зевса в Пергаме на примере изображений молодых гигантов, сражающихся против олимпийских богов, и Гелиоса выясняется способ функционирования данного образа как целостной художественной формы, отвлеченной от имени конкретного исторического прототипа

В параграфе 3 1 Портрет Александра Великого и образы молодых гигантов Большого фриза Пергамского алтаря: проблема иконографической идентификации образ человека-«льва», проанализированный во второй главе диссертации, выявляется в композиции Большого фриза алтаря в Пергаме, где он развернут в ряд горельефных изображений молодых гигантов

В конце XX века археолог В Радт выдвинул гипотезу о принадлежности знаменитой пергамской головы Александра Великого Большому фризу алтаря Зевса Радт аргументировал свои выводы, имея в виду не только общее впечатление и стиль памятника, но на основе досконального сличения мельчайших деталей изображений, а также химического состава и приемов обработки мрамора При этом немецким ученым были замечены многочисленные черты физиогномического сходства этой головы фактически со всеми сохранившимися изображениями молодых гигантов, которые, как отмечали многие исследователи, чрезвычайно похожи друг на друга Выделяя в основе образа Алкионея «нормальную красоту соответствующей юношеской головы» (Г фон Брунн), ее находили и находят у гигантов Ота (восточный фриз), противника богини Дионы (северный фриз) и других А А Трофимова обратила внимание на то, что лицо македонского царя придано и богу Гелиосу,

что еще больше запутывает дело, так как тиаНо А1ехапс1г1 обнаруживает себя в изображениях представителей обеих противоборствующих сторон

С выводами Радта согласились далеко не все специалисты-антиковеды, но отвергать типологическое сходство и даже единство образов молодых гигантов и Александра теперь уже невозможно Имеются попытки объяснить этот феномен, например, антимакедонской политикой пергамских царей (Б. Риджуэй) С точки зрения истории искусства важна констатация, что «портрет македонского царя, созданный в Пергаме, превращается в пластическую формулу, наиболее яркое воплощение пергамских стилистических форм» (А А Трофимова) В контексте данной диссертационной работы эта пластическая формула представляет собой исследуемый нами типический маскулинный образ

В параграфе 3 2 Большой фриз алтаря Зевса как «музыкальная» система. Модуляция типического маскулинного образа композиция Гиганто-махии Пергамского алтаря рассматривается через призму функциональной теории лада, которая была разработана в античном музыкознании и поддается реконструкции благодаря сохранившимся музыкально-теоретическим памятникам

Фриз как поле изображения обладает специфическими свойствами Разворачиваясь в пространстве в виде длинной ленты, он предполагает некоторую длительность восприятия, т е восприятие во времени В зофорном фризе Парфенона, который строго логичен и линейно однонаправлен, повествователен, время восприятия зрителем изображенной процессии точно вымерено и согласовано со временем ее прохождения в реальности В пергам-ском же фризе такое согласование явно не предусмотрено Здесь время восприятия всего изображения намного длительнее фактически запечатленного на нем одного момента сражения В конечном счете эта одномоментность представленных сцен вовсе уничтожает длительность восприятия Поэтому в данном случае более уместно говорить не о ритмизованной речи (своего рода речитативе), а о музыке - в том смысле, как трактует музыку К Леви-Строс, когда он пишет о ней как инструменте для уничтожения времени

Леви-Строс различает две системы отсчета, которыми оперирует музыка физиологическую, то есть естественную, которая основана на использовании органических ритмов и значимой прерывности, и культурную, где имеется шкала музыкальных звуков Вторая система отсчета связана с понятием лада, в котором характер отношений между тонами способен к абстрагированию от чисто музыкальной формы по функциональному признаку

Система лада в античной музыке значительно отличалась от современной В основе музыкальной системы лежала не октава, крайние звуки которой сливались бы в один разновысотный звук, а тетрахорд («четырехструн»), то есть для древнего грека в один звук сливались первый и четвертый Система из пяти тетрахордов (примерно две октавы) представляла собою так называемую совершенную систему - звукоряд, подобный современной фортепианной клавиатуре Ладотональные отношения внутри тетрахорда были

двух типов тесис (веек;) и дюнамис (бгпнхрк;) Тесис определял положение звука в звукоряде, дюнамис - функциональное значение звука

Довольно хорошо изучено центральное положение музыкальной эстетики античности - учение об этосе ладов и ритмов, то есть о весьма определенном нравственном воздействии на человека каждого из них Согласно Аристотелю, образ, включенный в такую систему, где он обретал движение «следующее за шумом», то есть упорядоченное, «окультуренное», через действия, которые «суть знаки этических свойств», словно был вплетаем в некую музыкальную ткань произведения - «музыку», ведь одно из первоначальных значений этого слова - художественное произведение в широком смысле этого слова

В Большом фризе алтаря Зевса указанные выше ладовые характеристики тесиса и дюнамиса можно усмотреть в положении и значении изображенных фигур Действительно, по тесису-положению все их можно разделить на четыре типа [1] боги, [2] герои (например, Геракл), [3] молодые гиганты и [4] бородатые гиганты со змеиными ногами и другими звериными чертами Функция — дюнамис — в сражении также имеет четыре градации - [1] смерть (гиганты) и [IV] уничтожение (боги) - словно два «устоя лада», а между ними

— два «неустоя», характерных для смертных гигантов [11] тяготеющее к смерти состояние поражения (например, Алкионей) и [111] порыв активно сражающихся (например, противник Зевса Порфирион)

Плиты с группами Афины и Зевса, расположенные напротив входа в огороженный участок, на котором располагался алтарь, как бы маркировали собой условный композиционный центр Большого фриза Поверженный Афиной крылатый юноша Алкионей задает общую тему-тональность неотвратимой гибели всех, кто восстал против богов-олимпийцев Если принять во внимание физиогномическую идентичность молодых гигантов (см п 3 1) и забыть о различии их имен, то, двигаясь вдоль восточной стены алтаря далее, зритель обнаруживает в изображении полную алогичность происходящего Сначала вслед за поражаемым насмерть юношей (Алкионеем) прохожий видит его уже умирающим (имеющиеся лакуны не мешают проследить обнаруженную систему), что, конечно, не противоречит логике развития действия Затем он вновь наблюдает юношу, поражаемого Лето — матерью Аполлона и Артемиды, что тоже вполне подлежит усвоению здравым смыслом. Но далее юный гигант (От), живой и невредимый, устремляется в бой против Артемиды, - как понять это воскрешение9 Еще более удивительным оказывается явление в юго-восточной части алтаря бога Гелиоса, лицо которого показывает тот же самый иконический образ

Объяснить этот алогизм может античная музыкальная теория, если обратиться к зафиксированной ею совершенной системе Мелодия, двигаясь вверх, могла пойти либо через тон (а в целом, вместе с тетрахордом средних,

— через квинту) на тетрахорд разделенных (разделение) или (через кварту) — на тетрахорд соединенных (соединение) Такой мелодический ход носит название модуляции {цЕта^оАц) системы Именно с помощью такой модуля-

ции-метаболы можно объяснить указанное выше изменение дюнамиса молодого гиганта на восточной стороне фриза вместо логичного попадания в нижнюю область смерти-тишины (парамеса разделенных), он становится богоравным соперником Артемиды (меса соединенных = месе средних) В случае с Гелиосом эта модуляция приобретает своего рода апогей, так как одновременно с дюнамисом радикально меняется и тесис образа Теоретики античной музыки отмечали удивительное «блуждание в чувствах», вызываемое этой фигурой Если отбросить чисто музыкальную интервальную терминологию и учесть только изменение дюнамиса и тесиса, то станет ясно, - на фризе в данном случае имеет место подобная метабола

Метабола — одно из фундаментальных понятий риторики, как античной, так и новой теоретической - общей Ритор Дионисий Галикарнасский (I в до н э ) называет разнообразие (иста^оАт]1) наряду с тремя другими главными источниками красоты и приятности речи мелодией, ритмом и уместностью Рассуждения о важности разнообразия в речах и способах его достижения встречаются и в других античных сочинениях о риторике, например, в трактате «О возвышенном» Ритмическим модулем Большого фриза, надо полагать, служила двухчленная композиция Зевса и Афины дважды по четыре фигуры - то есть «равный», или двудольный ритм Именно эти ритмы обладали этосом для выражения возвышенного и достоинства, о чем также пишут Дионисий Галикарнасский и автор трактата «О возвышенном» Изменение ритма в композиции фриза наиболее удачно отражает схема М Пфаннера в частности, заметно чередование двудольных ритмов с трехдольными, которые преобладают в северной и южной частях фриза Их этос наиболее ярко выражает накал борьбы (Аристид Квинтилиан)

Таким образом, благодаря «наложению» композиции Большого фриза на античную музыкальную «культурную решетку» (К Леви-Строс) стала прозрачна его структурная основа Это позволило выявить (1) временную упорядоченность в кажущемся пространственном хаосе, (2) способ эмоционального воздействия на зрителя и, наконец, (3) общность художественных средств пластических и мусических искусств

В параграфе 3 3 Мифологический аспект модуляции маскулинного образа-типа в Гигантомахии Пергамского алтаря данная фигура изобразительной риторики рассматривается как выражение древней мифологической оппозиции «смерть / бессмертие»

В основе скульптурного декора Пергамского алтаря лежит миф о гигантах, который наиболее обстоятельно изложен в «Мифологической библиотеке» Аполлодора (II в до н э , то есть время создания алтаря) У Апол-лодора впервые описание внешнего вида гигантов совпадает с их иконографией на фризе Гесиод (VIII в до н э ), который в «Теогонии» о самой битве богов с гигантами вообще ничего не сообщает, рисует их облик без звериных черт Да и более ранние изображения Гигантомахии, например, на фризе сокровищницы сифносцев в Дельфах, полностью совпадают в отношении внешности гигантов с характеристикой Гесиода они практически ничем не отличаются от олимпийских богов Иконографическое новаторство Гиганто-

махии Пергама позволяет спросить может быть, Аполлодор описал битву богов с гигантами, отталкиваясь от, несомненно, виденного им изображения17 Э Симон (1975) обнаруживает в Гигантомахии влияние стоического мировоззрения, которое мог привнести философ Кратет, обосновавшийся в Пер-гаме при Евмене II

Сам миф не был выдуман ни эллинистическими филологами, ни философами О его древнем происхождении в числе прочих факторов (уже упоминавшиеся изображения периода архаики) свидетельствует ясно прочитываемая структура Используя известный метод К Леви-Строса, можно выделить наиболее древнее смысловое ядро гигантомахии, сформированное по принципу оппозиции смерть / бессмертие Смертный герой - Геракл - необходим олимпийским богам для победы над гигантами В конечном счете он обретает бессмертие и возносится на Олимп Гераклу противостоит Алкио-ней, обладающий бессмертием на родной земле и могущий обрести его в полной мере, вкусив волшебной травы Нетрудно заметить, что этот миф полностью укладывается в модель медиативного процесса, предложенную К Леви-Стросом

Fx(a) Fy(b) = Fx(b) Fa-\(y),

где а и b - два члена (деятеля, персонажа), из которых первый (а) связан с чисто негативной функцией х, а второй (ft) - с позитивной функцией у, но способен принимать и негативную функцию х , являясь, таким образом, посредником между х и у В данном мифе роль медиатора выпала Гераклу, его соперник обречен на поражение

Выясненная в предыдущих параграфах функциональная структура Гигантомахии алтаря Зевса также полностью соответствует данной формуле Алкионей, как и другие молодые гиганты, умирает При более пристальном рассматривании головы Алкионея с точки зрения античной физиогномики обнаруживается существенная деталь в трактовке его волос, отличающая гиганта от того воплощения типического маскулинного образа, каковой предстает в лисипповом Александре его агаотоАт] оказывается чрезмерной, что выдает горячую, невежественную и варварскую душу (Anon Lat Phsgn 14), — и он будет мертв' Поэтому и сравнение гиганта Ота с богами, и тем более воплощение этого образа в лице бога Гелиоса должны были восприниматься алогичными метаболами - модуляциями, диссонирующими с общим смыслом неизбежности приговора судьбы

Таким образом, молодые гиганты Большого фриза алтаря Зевса в Пер-гаме представляют собой вариации типического маскулинного образа, его превращенную форму Их различия обусловлены разным функциональным значением («дюнамисом») в структуре фриза Взятое в совокупности, развитие данного образа подчинено закону метаболы, общему как для музыки, так и для риторики эллинистической эпохи

В заключении представлены основные выводы диссертационного исследования Анализ античной физиогномики школы Аристотеля с точки зре-

ния применения заложенных в ней способов обобщения действительности к процессу формообразования и функционирования типического маскулинного образа как художественной формы позволил обнаружить один из базовых принципов, лежавших в основе типизации в изобразительном искусстве эллинистической эпохи, - это поэтика «общего места», т е риторика

Удалось на примерах сохранившихся изображений Александра Великого и его подражателей - эллинистических и древнеримских правителей -наглядно показать, что античная физиогномика действительно представляла собой инструмент художественного освоения действительности в виде формирования типических образов на основе явлений реального мира При этом формирование типического маскулинного образа, одним из изводов которого является лисиппов Александр Великий, осуществлялось по законам образования референциальной (визуальной) метафоры, которые в данном случае не противоречат ни логике, ни риторике Аристотеля, а напротив, согласуются с его правилами для данных наук

На примере образов молодых гигантов Большого фриза Пергамского алтаря, которые представляют собой вариации маскулинного образа-типа, удалось обнаружить формально мусическое и риторическое основание их включения в композицию Гигантомахии Это основание согласуется с теоретическими установками античной музыки в виде функциональной теории лада и античной риторики в форме разнообразия - модуляции — термина, общего и для музыкальной теории, и для элоквенции

Таким образом, доказано, что между физиогномикой и пластическими искусствами существовало взаимодействие, которое позволяет интерпретировать произведения изобразительного искусства посредством физиогномических представлений древних, опираясь при этом на богатый арсенал рефе-ренциальных метафор, имеющийся в античных физиогномических трактатах Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

1 СечинА Г Риторический эйдос Александра Македонского в искусстве эпохи эллинизма // Язык и текст Онтология и рефлексия Материалы к I Международным философско-культурологическим чтениям (17-21 августа 1992 г , Санкт-Петербург) СПб Философско-культурологический исследовательский центр «Эйдос», 1992 (0,75 п л )

2 Сечин А Г Риторика как формообразующий принцип античного портрета (на примере изображений Александра Македонского) // Художественное воспитание и проблемы искусствознания Тезисы докладов межвузовской научной конференции Магнитогорск Магнитогорский гос пед ин-т, 1993 (0,1 п л)

3 Сечин А Г Обратная сторона «апофеоза в античном портретном искусстве» К иконографии образа правителя в эллинистическо-римскую эпоху // Проблемы развития зарубежного и русского искусства Материалы Седьмой науч конф в память проф M В Доброклонского СПб С -Петерб гос акад ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им И Е Репина, 1995 (0,2 п л)

4 Сечин А Г Мозаика «Битва Александра с Дарием» в контексте сочинений Аристотеля о поэтике и риторике // Проблемы развития зарубежного искусства Материалы Девятой науч конф в память проф M В Доброклонского СПб С -Петерб гос акад ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им И Е Репина, 1996 (0,15 п л)

5 Сечин А Г Образ всадника в римско-эллинистическом искусстве как возможный иконографический источник памятника Петру Великому Э -M Фальконе // Искусство Франции и русско-французские художественные связи СПб Гос Эрмитаж, 1996 (0,1 п л)

6 Сечин А Г К вопросу о сюжете статуи M И Козловского «Бдение Александра Македонского» // Страницы истории отечественного искусства / Гос Русский музей СПб Palace Editions, 1999 Вып 5 XVI - XIX век (0,35 п л )

7 Сечин А Г Визуальная метафора в изобразительном искусстве // Экология визуальности и изобразительное искусство Научно-исследовательский проект «Экологическая роль изобразительного искусства в условиях интенсивного визуального потока» Доклады и тезисы выступлений (14 - 16 сентября 2006 года) СПб Гос Русский музей, 2007 (0,2 п л )

8. Сечин А. Г. Античная физиогномика как способ типизации в изобразительном искусстве // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. Аспирантские тетради: Научный журнал. 2007. № 10 (31). - Апрель. (0,35 п. л.).

Отпечатано в ООО «Инжиниринг Сервис» Санкт-Петеррбург, ул Казанская, д 7

Подписано в печать 20 06 2007 Формат 60x80 1/16 Бумага офсетная Усл/печ л 1,25 Заказ №584 Тираж 150

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Сечин, Александр Георгиевич

Введение.

Глава I. Теоретико-методологические основы типизации в античной физиогномике.

§1.1. Античная физиогномика и ее применение в истолковании произведений изобразительного искусства.

§1.2. Физиогномические методы обобщения действительности.

§1.3. Оппозиция «мужской / женский» в античной физиогномике.

Понятие «типический маскулинный образ».

Глава II. Изображения Александра Великого как типический маскулинный образ.

§2.1. Иконический образа человека-«льва» в свете семиотики и общей риторики.

§2.2. Изображения Александра Великого - пластический коррелят типического маскулинного образа.

§2.3. Imitatio Alexandri в портретном искусстве эллинизма и Древнего

Рима.

Глава III. Типический маскулинный образ в структуре Большого фриза алтаря

Зевса в Пергаме.

§3.1. Портрет Александра Великого и образы молодых богов и гигантов Большого фриза Пергамского алтаря: проблема иконографической идентификации.

§3.2. Большой фриз алтаря Зевса как «музыкальная» система. Модуляция типического маскулинного образа.

§3.3. Мифологический аспект модуляции маскулинного образа-типа в

Гигантомахии Пергамского алтаря.

Введение диссертации2007 год, автореферат по искусствоведению, Сечин, Александр Георгиевич

Данная работа посвящена проблеме физиогномической типизации по тендерным (маскулинным) признакам в эллинистическом изобразительном искусстве на примере тех из сохранившихся изображений Александра Великого, которые принято возводить к утерянным оригинальным статуям Лисиппа, и образов молодых гигантов горельефа Большого фриза Пергамского алтаря.

Актуальность исследования

Актуальность диссертации определяется активностью и остротой обсуждения специалистами, занимающимися изучением античной культуры, места и роли искусствоведения в кругу гуманитарных наук, которые призваны исследовать древние памятники. Успехи археологии и значительный скепсис самих археологов по отношению к теоретическим обобщениям историков искусства привели к тому, что все более возрастает разрыв между огромным объемом эмпирических данных о памятниках и «небольшой, сравнительно с этим объемом, степенью упорядоченности данных»1. Между тем перманентные споры искусствоведов с археологами имеют свою положительную сторону: преодолевая скептицизм и описательный позитивизм коллег, историки искусства берут на вооружение новые методы исследования, нередко заимствуя их у смежных наук, и добиваются результатов, заслуживающих общественного признания и интереса.2

Одним из таких успешных методов является: тендерный подход, актуальность которого обусловлена как пристальным вниманием современного постиндустриального общества к проблемам равенства полов, тендерной идентификации, смены пола и т. п., так и заметной тендерной стратификацией антич

1 Таруашвили Л. И. Искусство Древней Греции: Словарь. М., 2004. С. 13.

2 О спорах археологов с искусствоведами см.: Ridgway В. S. The Study of Classical Sculpture at the End of the 20th Century // AJA. 1994. Vol. 98, № 4. P. 759-772. В этой же чрезвычайно важной с методологической точки зрения статье Б. Риджуэй пишет о новых методах исследования античных памятников, включая семиотику и тендерный подход. О методах см. также: Stewart A. Greek Sculpture // The Oxford Histoty of Western Art / Ed. by M. Kemp. Oxford, 2002. P. 12. ного общества, что находило явное отражение в общественном сознании в целом и в искусстве в частности. Как известно, современная цивилизация многим обязана Древней Греции и Риму и, по-видимому, пришло время проследить истоки тендерной проблематики, а также способы ее проявления и разрешения в античной культуре.

В диссертации тендерный подход реализован через призму античных физиогномических теорий, которые сложились на основе богатой физиогномической практики древних. В современном мире физиогномика как технология распознавания характера человека по его внешности остается необычайно популярной на бытовом уровне, в обыденном сознании, - вал публикаций прикладных руководств на эту тему производит весьма сильное впечатление.1 Однако неоспоримо и непрекращающееся влияние физиогномических воззрений на образно-художественное освоение действительности. Проявление этого влияния, как и прежде, фиксируют произведения литературы и искусства. В области художественного творчества приемы физиогномической типизации отнюдь не устаревают и требуют к себе пристального внимания искусствоведов: их изучение позволит приблизиться к лучшему пониманию процесса типизации о в искусстве вообще. А в узком смысле античные физиогномические трактаты -«это бесценный и до сих пор мало использованный источник для реконструкции семиотики эллинистического портрета или византийской иконы»4 (курсив мой. - А. С.).

Степень разработанности проблемы

Тендерная идентификация в античности была теснейшим образом связана с физиогномическими воззрениями древних и находила свое выражение повсюду: в обыденной жизни, произведениях литературы и искусства, наконец, в

3 Краткий обзор использования физиогномики в интерпретации искусства и культуры тех эпох, когда она процветала, см.: Barton Т. S. Power and Knowledge: Astrology, Physiognomies, and Medicine under the Roman Empire. Ann Arbor, 1994. P. 95-96.

4 Аверинцев С. С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975. С. 392. (Прим. 59). С. С. Аверинцев отмечал, что практика изобразительного искусства древности и средневековья явно руководствовалась физиогномическими теориями этих эпох. теоретических трактатах, ряд которых сохранился. Изучение античной физиогномики в Новое время, по нашему мнению, прошло несколько стадий.

I стадия может быть названа текстологической: она продолжалась с эпохи Возрождения до конца XIX века и имела своей главной задачей собирание и реконструкцию физиогномических текстов, т. е. текстологическое изучение античной физиогномики. Здесь необходимо отметить большой вклад немецких филологов-классиков Г.Г. Фюллеборна (1797), В.Розе (1864) и, особенно, Р. Фёрстера (1884). Важной вехой на этом пути стала публикация в 1893 году Фёрстером дошедших до нас в том или ином виде античных физиогномических трактатов. Двухтомник Фёрстера отличается исчерпывающей полнотой и превосходными комментариями и поэтому до сих пор не потерял своей научной ценности.

Издание текстов Р. Фёрстером положило начало II стадии изучения античной физиогномики - феноменологической (описание и классификация фактов и изучение связей между ними), поскольку дало импульс широким поискам физиогномических описаний в античной литературе и их изучению как феномена литературного текста относительно типологии субъекта: Дж. Майсенер (1923, 1924), Й. Меск (1932), Э. Эванс (1935, 1941, 1945, 1948, 1950), Р.Пэк (1941), Ж. Куссэн (1953), А. Уордмэн (1967), А.Ф.Лосев (1975), Д. Сэнсоун (1980), А. Лунд (1988), К. Деру (1990), А. Георгиаду (1992), Ф. Сток (1992, 1993, 1995, 1998), В. Н. Илюшечкин (1998). С другой стороны, вслед за филологами историки искусства стали предпринимать с середины прошлого столетия попытки нащупать связи между физиогномикой и изобразительным искусством.

С точки зрения теории литературы следует особо отметить введенное Дж. Майсенер (1924) в научный оборот филологов-классиков понятие «икони-ческий портрет» как основной формы физиогномического описания. Американская исследовательница Э. Эванс проработала практически все дошедшие до нас произведения древнегреческой и латинской литературы разнообразных жанров, отыскивая в них физиогномические характеристики. Итогом ее многолетнего труда стала большая монография «Физиогномика в античном мире» (1969). А. Ф. Лосев включил подробный анализ «Физиогномики» Псевдо-Аристотеля в соответствующий том своей фундаментальной «Истории античной эстетики» (1975), считая этот трактат наиболее эстетическим из всего, что дошло до нас под именем Аристотеля.

У археологов и историков искусства античная физиогномика в течение долгого времени не вызывала особого доверия в качестве средства интерпретации памятников изобразительного искусства. Ученые считали ее беспорядочным и бессистемным сводом многочисленных внешних деталей: X. Поллнов (1928). Появлявшиеся время от времени физиогномические комментарии к изображениям имели исключительно прикладной и дискретный характер. Многие известные исследователи античного искусства и портрета в частности, начиная с Э. К. Висконти (1811), шли и идут этим путем, лишь иногда, при удобном случае, вспоминая о физиогномике: X. П. Лоранж (1947), П. Гепэн (1964), Э. Шварценберг (1967, 1976), Т. Хёлыпер (1971), Л. Джулиани (1986), Дж. Дж. Поллитт (1986), Б. С. Риджуэй (1990), П. Цанкер (1995), А. А. Трофимова (1998, 2007). Такой удобный случай предоставляли, в частности, изображения Александра Великого, портреты которого, по мнению указанных ученых, стояли в начале формирования типического образа правителя эллинистической эпохи.

В недрах истории философии и литературоведения сформировался взгляд на древнюю физиогномику с точки зрения используемых ею методов обобщения многообразного эмпирического материала, содержащегося как в специфических трактатах, так и в античной литературе в целом: А. МакК. Армстронг (1958), Р.Мегов (1963), Б. П. Реардон (1971), Ж. Андрэ (1981), И. М. Нахов (1987), М. М. Сасси (1988/2001), В. Лоран (2005), А. Зюкер (2006). Результатом действия различных методов обобщения является ряд физиогномических типов, одним из которых выступает мужской тип в сопряжении с противоположным ему женским. Таким образом, познание античной физиогномики вступило в новую, III стадию — теоретическую (объяснение фактов), сущность которой состоит в осмыслении физиогномики как способа типизации в литературе и изобразительном искусстве.

В возрождении пристального внимания к античной физиогномике в наши дни особенно велика заслуга итальянской исследовательницы М. М. Сасси, в монографии которой «Наука о человеке в Древней Греции» (1988/2001) физиогномические взгляды древних органично встроены в систему античной антропологии. Заслуживают пристального внимания труды М. Глисон (1989, 1994), посвященные теме тендерной и, в частности, маскулинной физиогномики в античной литературе. В конце прошлого века появились работы, в которых физиогномика рассматривается как форма семиотического знания: Дж. Манетти (1987/1993), Т. Бартон (1994). Буквально в последние годы (2003-2007) в разных направлениях активно развивает свой проект «Физиогномика» французский университетский Центр исследования и изучения обществ и древних культур Средиземноморья (CRESCAM): Ж. Вильго (2005).

Среди исследований по эллинистическому изобразительному искусству выделяется полноценная физиогномическая интерпретация жанровой пластики у X. П. Лаубшера (1982) и, особенно, скульптур Атталова дара в одной из последних книг Э. Стюарта (2004). Что касается вопроса, поставленного в настоящей диссертационной работе, то имеются публикации Б. Фэра (1979), Р. Смита (1988), Б. Килерих (1988, 1997), Э. Стюарта (1993), Н. Бормана (1994), где типический образ правителя эпохи эллинизма рассматривается, помимо прочего, и через призму античной физиогномики, причем в основе физиогномической ипостаси этого «царского образа» лежат характерные признаки «львиного», т. е. мужского типа. При этом в центре внимания исследователей вновь оказываются изображения Александра Великого, целостный физиогномический облик которого трактуется функционально, как особое высказывание, обращенное к окружающим. Однако процессы образования и дальнейшего развития этого высказывания в эллинистическом искусстве остаются невыясненными, что и стало предметом настоящей работы.

Итак, данное диссертационное исследование призвано рассмотреть проблему физиогномической типизации по тендерным (маскулинным) признакам на примере художественного образа-типа правителя в эллинистическом изобразительном искусстве, чтобы окончательно соединить уже достаточно хорошо разработанный стилистический анализ античного типического портрета и семиотику античной физиогномики.

Материалами исследования послужили:

1. Дошедшие до нас памятники эллинистического изобразительного искусства:

1.1. Портреты Александра Великого маскулинного типа, которые принято связывать с именем скульптора Лисиппа, а также подобные изображения богов, мифологических героев и реальных людей (правителей).

1.2. Образы молодых гигантов и бога Гелиоса с Большого фриза Пергамского алтаря.

2. Античные физиогномические трактаты (Псевдо-Аристотель, Полемон Jlao-дикейский, Адамантий, латинский аноним).

3. Физиогномические описания из сохранившихся произведений античной литературы («Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Об удаче и доблести Александра» его же, «Повесть о рождении и победах Александра Великого» Псевдо-Каллисфена, «Жизнь двенадцати цезарей» Светония и др.).

4. Античные риторики (Аристотель, Дионисий Галикарнасский, Квинтилиан, трактат неизвестного автора «О возвышенном» и др.).

5. Искусствоведческие, археологические, культурологические, литературоведческие и музыковедческие исследования, посвященные эллинизму.

Объект исследования: эллинистическое изобразительное искусство. Предмет исследования: формирование и функционирование типического маскулинного образа в изобразительном искусстве эпохи эллинизма.

Цель работы: изучение физиогномики школы Аристотеля как способа типизации в античном изобразительном искусстве по тендерным (маскулинным) признакам.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

1. Определить предмет античной физиогномики и показать обычный способ ее применения в интерпретации произведений изобразительного искусства.

2. Рассмотреть методы обобщения действительности, свойственные античной физиогномике.

3. Сформулировать дефиницию понятия типический маскулинный образ применительно к эллинистической эпохе в ходе анализа одной из основных физиогномических оппозиций «мужской / женский».

4. Исследовать формирование иконического образа человека-«льва» как визуальной метафоры, используя правила семиотики и неориторики - науки об убеждающей коммуникации вообще.

5. Установить проявление типического маскулинного образа в виде человека-«льва» в жизнеописаниях Александра Великого и его иконографии в трактовке скульптора Лисиппа.

6. Проследить функционирование маскулинного образа-типа в искусстве эллинистической и римской эпох в качестве парадигмы лисиппова портрета Александра (феномен imitatio Alexandri, т. е. подражание Александру).

7. Осветить проблему иконографической идентификации портрета Александра Великого и образов молодых гигантов Большого фриза Пергамского алтаря.

8. Рассмотреть композицию Гигантомахии Пергамского алтаря как «музыкальную» систему, в которой имеет место модуляция типического маскулинного образа

9. Определить роль маскулинного образа-типа в мифологическом контексте Гигантомахии алтаря Зевса в Пергаме.

Гипотеза исследования определяется рядом предположений: • Античная физиогномика, помимо прочего, представляла собой инструмент художественного освоения действительности в виде формирования типических образов на основе явлений реального мира.

• Между античной физиогномикой и пластическими искусствами существовала тесная взаимосвязь, которая позволяет интерпретировать дошедшие до нас древние изображения посредством физиогномических описаний.

• Типические образы, сформировавшиеся в лоне античной физиогномики и в ходе изобразительной деятельности древних художников, обладали качествами целостной художественной формы, которая в дальнейшем развивалась по своим собственным законам.

Методы исследования: использованы как не утратившие значения традиционные (историко-художественный анализ, иконографическое описание, формально-стилистический анализ), так и новые для изучения античного изобразительного искусства тендерный подход, семиотический и структурный анализы, применение которых в антиковедении стало приносить ощутимые плоды уже в конце прошлого столетия.

В ходе исследования автор также использовал следующие теоретические подходы:

• Учение М. М. Бахтина о диалоге культур, в том числе о вечном диалоге с античной культурой, и принцип вненаходимости современного исследователя в таком диалоге стали философско-методологическим основанием данной работы.

• Теория метафоры из общей риторики - одного из направлений современной неориторики - так называемой «Группы р> (Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тринон и др.) использована для выявления формообразующей роли риторики в античной физиогномике как способе типизации в литературе и искусстве.

• Раздел семиотики об тонических знаках в интерпретации У. Эко и Э. Стюарта использован для выяснения знаковой природы образа Александра Великого.

• Функциональная теория лада, которая была разработана в античном музыкознании и поддается реконструкции благодаря сохранившимся музыкально-теоретическим памятникам, применена для анализа восприятия во времени композиции Гигантомахии Большого фриза Пергамского алтаря. Античное музыкальное мышление, основу структуры которого составлял диатонический тетрахорд, представлено в интерпретации Е. В. Герцмана. • Структурный анализ К. Леви-Строса, восходящий к лингвистике и доказавший свою эффективность в сфере действия бессознательного (дорефлек-тивного) в культуре, использован для выяснения связи планов формы и содержания в структуре Большого фриза Пергамского алтаря.

Кроме того, при разработке темы использовались такие общенаучные методы, как наблюдение, сравнение, анализ, синтез, абстрагирование, индуктивный и дедуктивный методы, обобщение.

Научная новизна исследования

Впервые детально прослежена на уровне конкретных художественных произведений эллинистического изобразительного искусства взаимосвязь между античной физиогномикой и скульптурой, что делает возможным не только рассматривать древние изображения в свете физиогномических описаний, но и находить в обеих областях адекватные феномены.

Впервые обосновано и введено в научный оборот понятие «типического маскулинного образа» как художественной формы, которая возникает в эллинистическом изобразительном искусстве под влиянием личности молодого македонского царя, а затем автономно функционирует в художественной культуре эллинизма и Древнего Рима.

Впервые физиогномическое истолкование маскулинного типа на примере определенных изображений Александра Великого, ставших у наследников его империи образцами для подражания, получило объяснение на уровне механизма, с помощью которого создавались эти своеобразные риторические высказывания. В ходе исследования были выявлены конкретные способы формирования иконических образов в эллинистическом искусстве на основе законов риторики, действующих в отношении визуальных метафор.

Впервые типический маскулинный образ не только выявлен в горельефе Большого фриза Пергамского алтаря, но с помощью функциональной теории лада античной музыкальной системы описана его функция в композиции, которая здесь в свою очередь подчинена законам риторического высказывания. Произведенный анализ позволяет говорить о синтезе искусств и поставить вопрос о риторике как основополагающем способе связи содержания и выражения в эллинистическом искусстве.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что разработан понятийный аппарат и создана аналитическая модель по использованию античной физиогномики как инструмента интерпретации древних изображений. Примененный в данном исследовании структурный анализ процесса типизации с помощью теории метафоры может быть использован при создании методики функционально-семиотического анализа произведения изобразительного искусства, созданного в «эпоху рефлектирующего традиционализма» (С. С. Аверинцев) под эгидой и с использованием инструментария неориторики.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что материалы диссертации могут быть включены в историю античного искусства, использованы в педагогической практике при создании методических и учебных пособий по вопросам искусствоведения, при подготовке лекционных курсов, в разработке учебных программ и проведении семинарских занятий по античной культуре и изобразительному искусству, а также в музейной деятельности.

Положения, выносимые на защиту

1. Античная физиогномика рассматривается как отражение художественного освоения действительности в типических образах литературы и изобразительного искусства, формируемых по тендерным (в том числе мужским, или маскулинным) признакам с привлечением зоофизиогномики.

2. Процесс типизации в античной физиогномике осуществлялся по законам логики Аристотеля путем образования референциальных метафор (в терминологии общей риторики «Группы /i»); в пластических искусствах референциаль-ной метафоре изоморфна визуальная метафора.

3. Понятие «типический маскулинный образ» сформулировано и разработано на основе античной физиогномической теории школы Аристотеля и рассмотрено на примере хрестоматийных памятников эллинистической эпохи: изображений Александра Великого и молодых гигантов Большого фриза Пергамского алтаря. Такой образ-тип приобретал качества самостоятельной художественной формы, развиваясь и функционируя в дальнейшем по собственным правилам, причем эти правила, в конечном счете, также подчинены законам риторики.

4. Риторика как инструмент порождения высказываний (= неориторика, общая риторика) является уникальным средством, позволяющим эффективно использовать современные научные подходы для восстановления смысла и воздействия памятников, которые были созданы в «эпоху рефлектирующего традиционализма». Создатели древних произведений искусства вкладывали в них определенный смысл и предполагали определенное воздействие на их потребителей (заказчиков, зрителей), ожидания которых, в свою очередь, оправдывались благодаря принятым в данном социуме кодам узнавания.

5. Изучение античной физиогномики в Новое время прошло три этапа: 1) текстологический (эпоха Возрождения - конец XIX в.), 2) феноменологический (первая половина XX в.) и 3) теоретический (вторая половина XX в.), который продолжается.

Апробация результатов исследования

Основные результаты исследования: - были изложены на I Международных философско-культурологических чтениях «Язык и текст: Онтология и рефлексия» (Санкт-Петербург, 1992), на межвузовской научной конференции «Художественное воспитание и проблемы искусствознания» (Екатеринбург и Магнитогорск, 1992), на VII и IX научных конференциях, посвященных члену-корреспонденту Академии наук СССР, профессору М. В. Доброклонскому, в Санкт-Петербургском государственном академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина (1994 и 1996), на научной конференции, посвященной юбилею доктора искусствоведения, профессора Н. Н. Калитиной, в Санкт-Петербургском государственном университете (1996), на конференции, посвященной итогам научно-исследовательской работы за 1997 год, и на Международном научно-практическом семинаре «Экология визуальности и изобразительное искусство» (2006) в Русском музее, на заседании круглого стола «Александр Великий. Жизнь образа в мировой культуре» в Государственном Эрмитаже (2007);

- воплощены в процессе преподавания истории античного изобразительного искусства в Санкт-Петербургском государственном академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина и на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета, а также в педагогической работе в Российском государственном педагогическом университете имени А. И. Герцена;

- опубликованы в научных изданиях по вопросам искусства и музейной педагогики.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованных источников и литературы, а также списка принятых сокращений, приложения и отдельно переплетенного альбома иллюстраций. Объем диссертационного исследования составляет 130 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типический маскулинный образ в эллинистическом изобразительном искусстве"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ античной физиогномики школы Аристотеля с точки зрения применения заложенных в ней способов обобщения действительности к процессу формообразования и функционирования типического маскулинного образа как художественной формы позволил обнаружить один из базовых принципов, лежавших в основе типизации в изобразительном искусстве эллинистической эпохи, - это поэтика «общего места», т. е. риторика. Риторика пронизывала все «тело» эллинизма, была инструментом плодотворной интерпретации наследия предыдущей эпохи классического эллинства и ферментом для новых представлений, новых культурных феноменов. Иконический образ Александра Великого - человека-«льва» - один из особо впечатляющих результатов этого синтеза.

В диссертационном исследовании удалось на примерах сохранившихся изображений Александра и его подражателей - эллинистических и древнеримских правителей - наглядно показать, что античная физиогномика действительно представляла собой инструмент художественного освоения действительности в виде формирования типических образов на основе явлений реального мира. При этом формирование типического маскулинного образа, одним из изводов которого является Лисиппов Александр Великий, осуществлялось по законам образования референциальной (визуальной) метафоры, которые в данном случае не противоречат ни логике, ни риторике Аристотеля, а напротив, согласуются с его правилами для данных наук.

Физиогномика, выраставшая из сравнения-аналогии - первого, наиболее простого способа осмысления мира, являлась своеобразным накопителем рождаемых риторической традицией художественных образов. Она оформлялась по закону риторического кода, структура которого включала в себя смысловую и материальную определенность образуемой пары. Смысловая часть тяготела к непосредственно языковому выражению в виде понятийной метафоры, что прорывалось уже в рамках самой дисциплины (см., например, описание льва); материальная существовала в тексте как референциальная метафора и свободно могла стать ее пластически реализованной формой. Таким представляется принцип образования физиогномического знака. Обозначаемое им - характер существа, доминирующее качество его души. Оно могло быть выражено двумя способами: определяющим («лев благороден» - статический «портрет-маска», обладающий джентльменским набором довольно четких физиогномических признаков) и действующим («лев ринулся» - динамический «портрет-пафос», где изобразительная метафора легко могла достичь своей полной формы, то есть замены одного существа другим, например, человека - львом, и, таким образом, слиться с метафорой понятийной). Оба эти способа использовались при изображении Александра Великого.

Так на основе реального вида (эйдоса) македонского царя был создан его иконический портрет (образ) - представление об идеальное человеке мужественного типа - герое, который стал новым тропом - «общим местом» пластического языка эпохи. В Новое время подобный процесс называют «идеализацией», однако по отношению к античности этот термин не может быть признан удовлетворительным. Идеализация подразумевает наличие индивидуальности -автономной личности, но эллинизму, как показывает и наша работа, было чуждо подобное представление о человеке. Это выразилось, в частности, и в самом способе фиксации действительности только методом внешнего (эйдетического) обобщения, а не в отражении субъективного внутреннего мира. Поэтому вид (эйдос) фиксировался не в индивидуальном портрете, а именно в типе, а тип в свою очередь становился «общим местом». Подобным образом подошла античность и к запечатлению Александра вроде «нового Ахилла». Личность македонского царя подверглась известному нивелированию, была совершенно безболезненно принесена в жертву этому идеалу героя.

Как самостоятельная художественная форма типический маскулинный

224 образ оказался включен в «кривую движения смыслообраза» героя, наказанного смертью за богоборчество, - в гущу пергамской Гигантомахии. «Испол

224 Выражение Я. Э. Голосовкера: Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987. С. 47-48. нить» же вариации на заданную тему, используя пространственно-временное поле изображения фриза, была вновь призвана риторика в ее, если можно так сказать, музыкальной форме. В композиции Большого фриза было воплощено свойство музыки «. иметь последовательное иерархическое строение и разлагаться на дискретные элементарные компоненты, сконструированные для данной конкретной цели (ad hoc), но в строгом соответствии с определенными мо

ЛОГ делями.» Роль такой модели сыграла функциональная система античного музыкального лада, соотнесенная со структурой мифа о противоборстве богов с гигантами. Так, на примере образов молодых гигантов Большого фриза Пер-гамского алтаря, которые представляют собой вариации маскулинного образа-типа, нам удалось обнаружить формально мусическое и риторическое основание их включения в композицию Гигантомахии. Это основание согласуется не только с указанными теоретическими установками античной музыки, но и античной риторики в форме разнообразия - метаболы - термина, общего и для музыкальной теории, и для элоквенции.

Такой синтез эллинистического искусства был обусловлен, по-видимому, двумя причинами: с одной стороны, еще не утерянными связями с дорефлек-тивными мифологическими представлениями, и с другой - дидактической установкой на убедительность риторики и проникновенность музыки. Пластика в этой ситуации, словно оправдывая свое положение молчаливого искусства, внимала своим разговорчивым и, видимо, более зрелым сестрам, училась у них, причем, не без помощи физиогномики, занимавшей промежуточное положение между временными и пространственными искусствами. Взаимодействие физиогномики и пластики, доказанное нами, позволяет интерпретировать произведения изобразительного искусства посредством физиогномических представлений древних, опираясь при этом на богатый арсенал референциальных метафор, имеющийся в античных физиогномических трактатах.

225 Якобсон Р. К вопросу о зрительных и слуховых знаках // Семиотика и искусствометрия. M., 1972. С. 85.

Список научной литературыСечин, Александр Георгиевич, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Александр Великий в легендах и исследованиях Востока и Запада / Сост. Е. В. Колобова. М.: Алетейа, 2000. - 384 с.

2. Александрия / Подгот. текста, пер. и коммент. Е. И. Ванеевой // Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XV века / Вступ. ст. Д. С. Лихачева; Сост. и общая ред. Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. М.: Худож. лит., 1982. - С. 22-173.

3. Античная музыкальная эстетика / Вступ. очерк и собрание текстов проф. А. Ф. Лосева М.: Гос. муз. изд-во, 1960. - 304 с.

4. Античные риторики / Под ред. А. А. Тахо-Годи М.: Изд-во МГУ, 1978. -352 с.

5. Античные теории языка и стиля / Под общ. ред. О. М. Фрейденберг. МЛ.: Гос. соц.-экон. изд-во, 1936. - 341 с.

6. Аполлодор. Мифологическая библиотека / Изд. подгот. В. Г. Борухович. -М.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1972. 214 с. - (Литературные памятники).

7. Апулей. «Метаморфозы» и др. сочинения / Сост. и науч. подгот. текста М. Гаспарова. М.: Худож. лит., 1988. - 399 с. - (Библиотека античной литературы. Рим).

8. Аристотель. История животных / Пер. с древнегреч. В. П. Карпова; Под ред. и с примеч. Б. А. Старостина. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1996.-528 с.

9. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1983. - (АН СССР. Ин-т философии. Филос. наследие).

10. Ю.Арриан. Поход Александра. СПб.: Алетейа, 1993. - 367 с. - (Античная библиотека).

11. Басни Эзопа / Пер., ст. и коммент. М. Л. Гаспарова. М.: Наука, 1968. -320 с. - (Литературные памятники).

12. Гесиод. Подстрочный перевод с греческого / Вступ., пер. и примеч.

13. Г. Властова. СПб.: Общественная польза, 1885. - 280 с. И.Гесиод. Теогония / Пер. с древнегреч. В. В. Вересаева // Эллинские поэты.- М.: Худож. литература, 1963. С. 169-202.

14. Гомер. Илиада / Изд. подгот. А. И. Зайцев. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1990. - 572 с. - (Литературные памятники).

15. Гомер. Одиссея / Изд. подгот. В. Н. Ярхо. М.: Наука, 2000. - 482 с. -(Литературные памятники).

16. Греческая эпиграмма / Изд. подгот. Н. А. Чистякова. СПб.: Наука, 1993.- 448 с. (Литературные памятники).

17. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Ред тома и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев; Пер. М. Л. Гаспарова.- 2-е изд., испр. М.: Мысль, 1986. - 571 с. - (Филос. наследие).

18. Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. С приложением сочинений Диодора, Юстина, Плутарха об Александре / Отв. ред. А. А. Вигасин. М.: Изд-во МГУ, 1993. - 464 с.

19. Квинтилиан М. Ф. Двенадцать книг риторических наставлений: В 2 ч. / Пер. А. Никольского. СПб.: Рос. акад. наук, 1834. - Ч. 1. - 486 е.; Ч. 2. -522 с.

20. Ксенофонт. Сократические сочинения. СПБ.: Комплект, 1993. -415 с.-(Античная библиотека).

21. Менандр. Комедии. Герод. Мимиабы. «Жалоба девушки» / Вступ. ст. К. Полонской. М.: Худож. лит., 1964.220 возвышенном / Пер., ст. и примеч. Н.А.Чистяковой. М.-Л.: Наука, 1966. - 149 с. - (Литературные памятники).

22. Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве / Изд. подгот. Г. А. Таронян. М.: Ладомир, 1994. - 941 с.

23. Плутарх. Исида и Осирис. Киев: «УЦИММ-ПРЕСС», 1996. - 250 с.

24. Плутарх. Сравнительные описания: В 2 т. / Изд. подгот. С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров, С. П. Маркиш. М.: Наука, 1994. - Т. 1. - 702 е.; Т. 2. -672 с. - (Литературные памятники).

25. Повесть о рождении и победах Александра Великого / Пер. с лат. и ст.-фр., сост., вступ. ст. и коммент. Н. Горелова. СПб.: Азбука-классика, 2004. - 256 с.

26. Светоний Г. Т. Жизнь двенадцати цезарей / Изд. подгот. М. Л. Гаспаров, Е. М. Штаерман. М.: Наука, 1993. - 364. - (Литературные памятники).

27. Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. Трагедии / Коммент. С. Ошерова, Е. Рабинович. М.: Худож. лит., 1986. - 541 с. - (Библиотека античной литературы. Рим).

28. Феофраст. Характеры / Пер., ст. и примеч. Г. А. Стратановского. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1974. - 123 с. - (Литературные памятники).

29. Фрагменты ранних греческих философов / Отв. ред. и авт. вступ. ст. И. Д. Рожанский. М.: Наука, 1989. - (Памятники философской мысли). -Ч. I.: От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. - 575 с.

30. Цицерон. Философские трактаты / Отв. ред., сост., авт. вступ. ст. Г. Г. Майоров. М.: Наука, 1985. - 382с. - (Памятники философской мысли).

31. Элиан. Пестрые рассказы / Пер., ст., примеч. и указ. С. В. Поляковой. -М.-Л.: Наука, 1964. 185 с. - (Литературные памятники).

32. Апопуте Latin. Traite de physiognomonie / Texte etabl., trad, et commente par J. Andre. Paris: Societe d'edition "Les Belles Lettres", 1981. - 155 p. -(Collection des Universities de France).

33. Aristides Quintilianus. De musica libri III / Ed. A. Jahn. Berlin: S. Calvary & Co, 1882.-98 p.

34. Aristides Quintilianus. On music: In Three Books / Transl., with Introd., Comment, and Annot. by Th. J. Mathiesen. New Haven and London: Yale University Press, 1983. - 217 p.112

35. Scriptores Physiognomonici Graeci et Latini: In 2 vol. / Rec. R. Foerster. -Lipsiae: Teubner, 1893.

36. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

37. Аверинцев С. С. Греческая литература и ближневосточная «словесность» (противостояние и встреча двух творческих принципов) // Типология и взаимосвязи литератур Древнего мира. М.: Наука, 1971. - С. 206-266.

38. Аверинцев С. С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981. - С. 3-14.

39. Аверинцев С. С. Жанр как абстракция и жанры как реальность // Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. -М.: Наука, 1989. С. 3-25.

40. Аверинцев С. С. Плутарх и античная биография. К вопросу о месте классика жанра в истории жанра. М.: Наука, 1973. - 278 с.

41. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1977. - 320 с.

42. Аверинцев С. С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М.: Наука, 1975.-С. 371-397.

43. Аверинцев С. С. Риторика как подход к обобщению действительности // Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981. - С. 15-46.

44. Александр Великий. Путь на Восток. Каталог выставки. Государственный Эрмитаж. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2007. 512 с.

45. Алпатов М. В. Художественные проблемы искусства Древней Греции. -М.: Искусство, 1987. 222 с.

46. Ю.Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Примеч. С. С. Аверинцева, С.Г.Бочарова. 2-е изд. - М.: Искусство, 1986. -444 с.

47. П.БелМ., БрайсенН. Семиотика и искусствознание / Пер. с англ. Е. и Г. Ревзиных // Вопросы искусствознания. 1996. - № 9 (2/96). - С. 521— 559.

48. Бычков В. В. Эстетика поздней античности. II III века. - М.: Наука, 1981.-325 с.

49. Вальдгауер О. Ф. Лисипп. Берлин: Гос. изд-во РСФСР, 1923. - 47 с.

50. Вальдгауер О. Ф. Этюды по истории античного портрета. Часть 2. Л — М.: ОГИЗ - ИЗОГИЗ, 1938. - 296 с.

51. Винкельман И. И. История искусства древности. Малые сочинения / Изд. Подготовил И. Е. Бабанов. СПб.: Алетейя, Государственный Эрмитаж, 2000. - 800 с.

52. Гаспаров М. Л. Античная риторика как система // Гаспаров М. Л. Об античной поэзии: Поэты. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000. - С. 424-472.

53. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа / Пер. с нем. Г. Шпета. СПб.: Наука. С.-Петербургское отд-ние, 1992. - 443 с. - (Слово о сущем).

54. ГерцманЕ. В. Античное музыкальное мышление. Л.: Музыка. Ленингр. отд-ние, 1986. - 224 с.

55. ГерцманЕ. В. Пифагорейское музыкознание. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2003. - 384 с. - (Серия «Studia classica»).

56. Голова Ахилла (фрагмент статуи) // Шлиман. Петербург. Троя. Каталог выставки в Государственном Эрмитаже, Санкт-Петербург, 19 июня 18 октября 1998 года. - СПб.: АО «Славия», 1998. - Каталог, № 78. - С. 223225.

57. ГолосовкерЯ. Э. Логика мифа. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1987. - 218 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

58. Илюшечкин В. Н. Античная физиогномика // Человек и общество в античном мире. М.: Наука, 1998. - С. 441-465.

59. Кларк К. Нагота в искусстве: Исследование идеальной формы / Пер. с англ. М. Куренной, И. Кытмановой, А. Толстовой. СПб.: Азбука-классика, 2004. - 480 с. - (Художник и знаток).

60. Костюхин Е. А. Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1972. -189 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

61. Леви-Строс К. Мифологики: В 4 т. Т. 1: Сырое и приготовленное / Пер. с фр. - М.; СПб.: Университетская книга, 1999. - 406 с. - (Книга света).

62. Леви-Строс К. Структурная антропология / Пер. с фр. М.: Наука, 1983. -536 с. - (Этнографическая библиотека).

63. Лосев А. Ф. Двенадцать тезисов об античной культуре // Лосев А. Ф. Дерзание духа. М.: Изд-во политической литературы, 1988. - С. 153— 170.31 .Лосев А. Ф. История античной эстетики: Аристотель и поздняя классика. М.: Искусство, 1975. - 776 с.

64. Лосев А. Ф. История античной эстетики: Ранний эллинизм. М.: ООО «Издательство ACT», 2000. - 960 с. - (Вершины человеческой мысли).

65. Лотман Ю. М. Риторика // Труды по знаковым системам. Тарту: Тартуский гос. ун-т. - 1981. - Вып. 12. - С. 8-28. - (Ученые записки Тартуского университета; Вып. 515).

66. Михайлов А. В. Из истории характера // Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. М.: Наука, 1990. - С. 43-72.

67. Нахов И. М. Физиогномика как отражение способа типизации в античной литературе: К постановке проблемы // Живое наследие античности. М., 1987. - С. 69-88. - (Вопросы классической филологии; Вып. 9).

68. Неверов О. Я. Иконография Митридата VI: феномен портретной глиптики эллинизма // Мировая культура: Традиции и современность / Сост. Т. Б. Князевская. М.: Наука, 1991. - С. 149-157.

69. Неверов О. Я. К иконографии Митридата Евпатора // ТГЭ. Л.: Искусство. Ленингр. отд-ние, 1972. - Т. 13. - С. 110-118. - (Культура и искусство античного мира; 4).

70. Неверов О. Я. Митридат и Александр: к иконографии Митридата VI // СА. 1971. -№ 2. - С. 86-95.39.0бщая риторика / Пер. с фр. / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тринон и др.; общ. ред. и вступ. ст. А. К. Авеличева. М.: Прогресс, 1986. - 392 с.

71. Пичикян И. Р. Александр-Геракл // Пичикян И. Р. Культура Бактрии (ахеминидский и эллинистический периоды). Очерки. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991.-С. 183-189.

72. Полевой В. М. Искусство Греции: Древний мир. М.: Искусство, 1970. -328 с.

73. Пропп В. Я. Морфология сказки. 2-е изд. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1969.

74. Таруашвили Л. И. Тектоника визуального образа в поэзии античности и христианской Европы: К вопросу о культурно-исторических предпосылках ордерного зодчества. М.: Языки русской культуры, 1998. - 376 с.

75. Татаркевич В. Античная эстетика / Пер. с польск. Предисл. А. Сикоры. -М.: Искусство, 1977. 327 с.

76. Тахо-Годи А. А. О древнегреческом понимании личности на материале термина soma // Вопросы классической филологии. М., 1971. - Вып. 3-4.-С. 273-297.

77. Трофимова А. А. Александр Великий и гиганты Пергамского фриза (еще раз о голове пергамского стиля из собрания Эрмитажа) // Эрмитажные чтения памяти Б.Б.Пиотровского (14.11.1908 15.Х.1990): Тезисы докладов. - СПб.: Гос. Эрмитаж, 1995. - С. 52-55.

78. Трофимова А. А. Жизнь мифа в античном искусстве: судьба Ахилла // Шлиман. Петербург. Троя. Каталог выставки в Государственном Эрмитаже, Санкт-Петербург, 19 июня 18 октября 1998 года. - СПб.: АО «Славия», 1998.-С. 180-195.

79. Трофимова А. А. Лицо, обращенное к небу // Александр Великий. Путь на Восток. Каталог выставки. Государственный Эрмитаж. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2007. - С. 19-28.

80. Трофимова A. A. Imitatio Alexandri в искусстве эпохи эллинизма // Эллинистические штудии в Эрмитаже. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2004. - С. 62-73.

81. Усманова А. Р. Знак иконический (или Иконичность) Электронный ресурс. // Культурология: теория, школы, история, практика: [Электронная б-ка]. <http://www.countries.ru/librarv/semiotic/znakicon.htm>

82. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1978. - 605 с. - (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

83. З.Фрейд енберг О. М. «Характеры» Теофраста // Серия филологических наук. Л.: Ленинградский гос. ун-т. - 1941. - Вып. 7. - С. 129-164. -(Ученые записки Ленинградского гос. ун-та; Вып. 63).

84. Химмельман Н. Последовательность самых ранних портретов Александра Македонского // Мировая культура: Традиции и современность / Сост. Т. Б. Князевская. -М.: Наука, 1991. С. 157-167.

85. ХодзаЕ. Н. Две терракоты из собрания Эрмитажа в контексте эллинистического портрета // Эллинистические штудии в Эрмитаже. -СПб.: Гос. Эрмитаж, 2004. С. 74-92.

86. Шапиро М. Некоторые проблемы семиотики визуального искусства. Пространство изображения и средства создания знака-образа / Пер. с англ. // Семиотика и искусствометрия. -М.: Мир, 1972. С. 136-163.

87. Шапиро М. Стиль / Пер. с англ. // Советское искусствознание-24. М.: Советский художник, 1988. - С. 385-425.

88. Шестаков В. П. Античность П Шестаков В. П. От этоса к аффекту. История музыкальной эстетики от античности до XVIII века. М.: Музыка, 1975. - Ч. 1. - С. 11-68.

89. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / Пер. с итал.

90. В. Г. Резник и А. Г. Погоняйло. СПб.: «Симпозиум», 2004. - 544 с. бО.Якобсон Р. К вопросу о зрительных и слуховых знаках / Пер. с англ. //

91. Amberger-Lahrman М. Anatomie und Physiognomie in der hellenistischen Plastik: Dargestellt am Pergamonaltar. Stuttgart: Franz Steiner, 1996. - 61 S. - (Abh. der Akad. der Wiss. u. Lit., Geistes u. Sozialwissenschaftliche Kl.; Jahrg. 1996, Nr. 10).

92. AmelingW. Alexander und Achilleus. Eine Bestandsaufnahme // Zu Alexander dem GroBen. Festschrift G. Wirth zum 60. Geburtstag am 9.12.86: In 2 Banden. Amsterdam: Adolf M. Hakkert, 1988. - Bd. 2. - S. 657-692.

93. Andronicos M., Rhomiopoulou K., Yalouris N. The Search for Alexander. An Exhibition. New York: Graphic Society Boston, 1980. - 192 p.

94. Armstrong A. MacC. The Methods of the Greek Physiognomists // Greece and Rome. 1958. - Vol. 5. - P. 52-56.

95. Barton Т. S. Power and Knowledge: Astrology, Physiognomies, and Medicine under the Roman Empire. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1994. - 254 p. - (The Body, in Theory: Histories of Cultural Materialism).

96. Bernoulli J. J. Die erhaltenen Darstellungen Alexanders des GroBen. Ein Nachtrag zur griechischen Ikonographie. Munchen: Verlagsanstalt F. Bruckmann A.-G., 1905. - 156 S.

97. Bieber M. Alexander the Great in Greek and Roman Art. Chicago: Argonaut Inc. Publishers, 1964. - 98 p.

98. BieberM. The Portraits of Alexander // Greece and Rome. 1965. - Vol. 12, №2.-P. 183-188.

99. Bieber M. The Sculpture of the Hellenistic Age. Rev. ed. - New York: Columbia University Press, 1961. - 232 p.

100. Bohm C. Imitatio Alexandri im Hellenismus: Untersuchungen zum politischen Nachwirken Alexanders des Grofien in hoch- und spathellenistischen Monarchien. Munchen: V. Florentz, 1989. - 232 S. - (Quellen und Forschungen zur antiken Welt; Bd. 3).

101. Borrmann N. Kunst und Physiognomik: Menschendeutung und Menschendarstellung im Abendland. Koln: DuMont, 1994. - 240 S.

102. Breckenridge J. D. Likeness: A Conceptual History of Ancient Portraiture. -Evanston: Northwestern University Press, 1968. 293 p.

103. Brilliant R. Gesture and Rank in Roman Art: The Use of Gestures to Denote Status in Roman Sculpture and Coinage. New Haven: Connecticut Academy of Arts & Sciences, 1963. - 238 p. - (Memoirs of the Connecticut Academy of Arts & Sciences; Vol. 14).

104. BrownB. R. Royal Portraits in Sculpture and Coins: Pyrrhos and the Successors of Alexander the Great. New York: Peter Lang, 1995.- 121 p. -(Hermeneutics of Art; Vol. 5).

105. Brunn H. v. Uber die kunstgeschichtliche Stellung der Pergamenischen Gigantomachie // Jahrbuch der Koniglich Preussischen Kunstsammlungen. -1884. Bd. 5, H. 3. - S. 231-292.

106. BurnL. Hellenistic Art: From Alexander the Great to Augustus. Los Angeles: The J. Paul Getty Museum, 2004. - 190 p.

107. Coussin J. Suetone physiognomoniste dans les Vies des XII Cesars II REL. -1953.-Vol. 31.-P. 234-256.

108. Dagron G. Image de bete ou image de dieu: La physiognomonie animale dans la tradition greque et ses avatars byzantins // Poikilia. Etudes offertes a Jean-Pierre Vernant. Paris: Editions de l'Ecole des hautes tudes en sciences sociales, 1987.-P. 69-80.

109. Dihle A. Studien zur griechischen Biographie. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1956. - 121 S. - (Abh. der Akad. der Wiss. in Gottingen, Philosophisch-hist. Kl.; 3. Folge, Nr 37).

110. Evans E. C. Galen the Physician as Physiognomist // ТАРА. 1945. - Vol. 76.- P. 287-298.

111. Evans E. C. Literary Portraiture in Ancient Epic // HSCP. 1948. - Vol. 58-59.-P. 189-217.

112. Evans E. C. Physiognomies in the Ancient World. Philadelphia: American Philosophical Society, 1969. - 101 p. - (Transactions of the American Philosophical Society. New Series. - Vol. 59, P. 5).

113. Evans E. C. Roman Descriptions of Personal Appearance in History and Biography // HSCP. 1935. - Vol. 46. - P. 43-84.

114. Evans E. C. A Stoic Aspect of Senecan Drama: Portraiture // ТАРА. 1950. -Vol. 81.-P. 169-184.

115. Evans E. C. The Study of Physiognomy in the Second Century A. D. // ТАРА.- 1941. Vol. 72. - P. 96-108.

116. FehrB. Bewegungsweisen und Verhaltensideale: Physiognomische Deutungsmoglichkeiten der Bewegungsdarstellung an griechischen Statuen des 5. und 4. Jhs. v. Chr. Bad Bramstedt: Moreland Editions, 1979. - 143 S.

117. Fittschen K. Pathossteigerung und Pathosdampferung: Bemerkungen zu griechischen und romischen Portrats des 2. und 1. Jahrhunderts v. Chr. // AA. -1991.-H. 2. S. 253-270.

118. Foerster R. De Apulei quae fertur physiognomonia recensenda et emendanda // JclPh. 1887. - Suppl., Bd. 15, H. 8. - S. 557-590.

119. Foerster R. De Loxi physiognomonia // RhM. Neue Folge. 1888. - Bd. 43. -S. 505-511.

120. Foerster R. De Polemonis physiognomonicis dissertatio. Kiel: Schmidt und Klaunig, 1886.-27 S.

121. Fowler В. H. The Hellenistic Aesthetic. Bristol: Bristol Press, 1989. - 213 p.

122. Frel J. Alexander with the Lance // Lysippe et son influence: Etudes de divers savants / reunies par J. Chamay et J.-L. Maier. Geneve: Association Hellas et Roma, 1987. - P. 77-79. - (Hellas et Roma; Vol. 5).

123. Fuelleborn G. G. Abrifi einer Geschichte und Literatur der Physiognomik // Beitrage zur Geschichte der Philosophic. Zullichau und Freystadt: Bey Friedrich Frommann, 1797. - Stuck 8. - S. 1-188.

124. Fuelleborn G. G. Zusatze zu meiner Geschichte der Physiognomik im 8. Stuck der Beitrage // Beitrage zur Geschichte der Philosophic. Jena und Leipzig: Bey Friedrich Frommann, 1798. - Stuck 9. - S. 164-169.

125. Fullerton M. D. "Der Stil der NachahmerA Brief Historiography of Stylistic Retrospection // Ancient Art and Its Historiography / Ed. by A. A. Donohue and M. D. Fullerton. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. - P. 92117.

126. Gebauer K. Alexanderbildnis und Alexandertypus // AM. 1938/1939. - Bd. 63/64. -S. 1-106.

127. Georgiadou A. Idealistic and Realistic Portraiture in the Lives of Plutarch // ANRW. Geschichte und Kultur Roms im Spiegel der neueren Forschung. -1992. Т. II. - Bd. 33, 6. Teilband. - S. 4616-4623.

128. Giuliani L. Bildnis und Botschaft: Hermeneutische Untersuchungen zur Bildniskunst der romischen Republik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1986. -335 S.

129. Gleason M. W. Making Men: Sophists and Self-presentation in Ancient Rome. Princeton, N. J.; Chichester: Princeton University Press, 1994. -193 p.

130. Guepin J. P. Leonine Brows and the Shadow of Pyrgotelos // BABesch. 1964. - Jg. 39.-P. 129-139.

131. HannestadN. Imitatio Alexandri in Roman Art // Alexander the Great. Reality and Myth / Carlsen J. a. o., edd. Roma: "L'Erma" di Bretschneider, 1997. - P. 61-69. - (Analecta Romana Instituti Danici; Suppl. 20).

132. Heres H. Griechisches Erbe in der pergamenischen Kunst // Hellenische Poleis: Kriese Wandlung - Wirkung. - Berlin: Akademie Yerlag, 1974. - Bd. 3.-S. 1589-1608.

133. HimmelmannN. Herrscher und Athlet. Die Bronzen vom Quirinal. -Milano: Olivetti, 1989. 247 p.

134. HolscherT. Alexander der GroBe: ein personlicher Riickblick. Politisches Image und anthropologische Rolle: Vortrag am 07.06.1999 // Athene. Blatter der Deutsh-Griechischen Gesellschaft Berlin. 1999. - Jg. 4, H. l.-S. 33-35.

135. HolscherT. Ideal und Wirklichkeit in den Bildnissen Alexanders des GroBen. Heidelberg: Winter, 1971. - 59 S. - (Abh. der Heidelberger Akad. der Wiss., Philosophisch-hist. Kl.; Jahrg. 1971, Nr 2).

136. JohnsonF. P. Lysippos. Durham, N. C.: Duke University Press, 1927. -334 p.

137. KiilerichB. The Public Image of Alexander the Great // Alexander the Great. Reality and Myth / CarlsenJ. a. o., edd. Roma: "L'Erma" di Bretschneider, 1997. - P. 85-92. - (Analecta Romana Instituti Danici; Suppl. 20).

138. KiilerichB. Physiognomies and the Iconography of Alexander // SO. -1988.-Vol. 63.-P. 51-66.

139. Kleiner G. Das Bildnis Alexanders des GroBen // Jdl. 1950-1951. -Bd. 65-66. - S. 206-230.

140. Kleiner G. Bildnis und Gestalt des Mithridates // Jdl. 1953. - Bd. 68. -S. 73-95.

141. Kleiner G. Das hellenistische Herrscherbild // Studies in Classical Art and Archaeology. A Tribute to P. H. von Blanckenhagen / Ed. by G. Kopcke and M. B. Moore. Logust Valley, N. Y.: J. J. Augustin Publisher, 1979. - P. 129-137.

142. Koepp F. Uber das Bildnis Alexanders des Grossen. Berlin: Druck und Verlag von Georg Reimer, 1892. - 33 S. - (52. Programm zum Winckelmannfeste der Archaologischen Gesellschaft zu Berlin).

143. Korte А. Характер // Hermes. 1929. - Bd. 64, H. 1. - S. 69-86.

144. Krahmer G. Nachahmung des 5. Jahrhunderts in pergamenischen Statuen // RM. 1925. - Bd. 40. - S. 67-106.

145. KrienG. Der Ausdruck der antiken Theatermasken nach Angaben im Polluxkatalog und in der pseudoaristotelischen "Physiognomik" // OJh. 1955. -Bd. 42.-S. 84-117.

146. KunzeM. Der groBe Marmoraltar von Pergamon: Seine Wiederentdeckung, Geschichte und Rekonsruktion. Berlin: Staatliche Museen: die Antikensammlung, 1988. - 48 S.

147. Laubscher H. P. Fischer und Landleute: Studien zur hellenistischen Genreplastik. Mainz am Rhein: Philipp von Zabern, 1982. - 134 S.

148. LauterH. Alexanders wahres Gesicht // Zu Alexander dem GroBen. Festschrift G. Wirth zum 60. Geburtstag am 9.12.86: In 2 Banden. -Amsterdam: Adolf M. Hakkert, 1988. Bd. 2. - S. 717-743.

149. Leimbach R. Plutarch iiber das Aussehen Alexanders des GroBen // AA.- 1979.-H. 2.-S. 213-220.

150. Lichtenberg G. C. Uber Physiognomik wider die Physiognomen. Zu Beforderung der Menschenliebe und Menschenkenntnifi. 2. vermehrte Aufl.- Gottingen: Bei Johann Christian Dieterich, 1778. 93 S.

151. Lichtenberg G. C. Versuch eines Beweises iiber die physiognomischen KenntniB der Pferde. Frankfurt am Main: In der EBlingerischen Buchhandlung, 1778. - 42 S.

152. Loeschke G. Relief aus Messene // Jdl. 1888. - Bd. 3. - S. 189-193.

153. L'Orange H. P. Apotheosis in Ancient Portraiture. Oslo: H. Aschehoug & Co.; Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1947. - 156 p. -(Instituttet for sammenlignende kulturforskning. Serie B: Skrifter; Vol. 44).

154. Lund A. A. Physiognomica in der "Germania" des Tacitus // RhM. -1988.-Bd. 131, H. 3-4.-S. 358-369.

155. Manetti G. Theories of the Sign in Classical Antiquity / Transl. from the Italian by Chr. Richardson. Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press, 1993. - 197 p.

156. MegowR. Antike Physiognomielehre // Altertum. 1963. - Bd. 9. - S. 213-221.

157. Mesk J. Die Beispiele in Polemons Physiognomonik // Wiener Studien. -1932.-Bd. 50.-S. 51-67.

158. Mette H.-J. Der "GroBe Mensch" // Hermes. 1961. - Bd. 89, H. 3. - S. 332-344.

159. Michel D. Alexander als Vorbild fur Pompeius, Caesar und Marcus Antonius: Archaologische Untersuchungen. Bruxelles: Latomus. Revue des Etudes Latines, 1967. - 139 p. - (Coll. Latomus; Vol. 94).

160. Misener G. Iconistic Portraits // CP. 1924. - Vol. 19. - P. 97-123.

161. Misener G. Loxus, Physician and Physiognomist // CP. 1923. - Vol. 18.-P. 1-22.

162. Nielsen A.M. ". fecit et Alexandrum Magnum multis operibus". Alexander the Great and Lysippos // Acta Archaeologica. 1987. - Vol. 58. -P. 151-170.

163. Nielsen A.M. The Mirage of Alexander a Minimalist View // Alexander the Great. Reality and Myth / CarlsenJ. a. o., edd. - Roma: "L'Erma" di Bretschneider, 1997. - P. 137-144. - (Analecta Romana Instituti Danici; Suppl. 20).

164. Onians J. Art and Thought in the Hellenistic Age: The Greek World View 350-50 В. C. London: Thames and Hudson Ltd., 1979. - 192 p.

165. Pack R. A. Artemidorus and the Physiognomists // ТАРА. 1941. - Vol. 72.-P. 321-334.

166. PfannerM. Bemerkungen zur Komposition und Interpretation des GroBen Fries von Pergamon // AA. 1979. - H. 1. - S. 46-57.

167. PicardCh. Lysippe: l'oeuvre et Г influence // Manuel d'archeologie grecque: La sculpture: IV. Periode classique IVе siecle (deuxieme partie). -Paris: Editions A. et J. Picard et Cie, 1963. - Chap. 10. - P. 423-753.

168. Pollitt J. J. The Ancient View of Greek Art: Criticism, History, and Terminology. New Haven and London: Yale University Rress, 1974. - 281 P

169. Pollitt J. J. Art in the Hellenistic Age. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1986. - 329 p.

170. PollnowH. Historisch-kritische Beitrage zur Physiognomik // Jahrbuch der Charakterologie. 1928. - Bd. 5. - S. 157-206.

171. Radt W. Der 'Alexanderkopf in Istanbul. Ein Kopf aus dem Grossen Fries des Pergamon-Altars // AA. 1981. - H. 4. - S. 583-596.

172. Reardon B. P. Courants litteraires grecs des IIе et IIIе siecles apres J.-C. -Paris: Les Belles Letres, 1971. 464 p. - (Annales litteraires de l'universite de Nantes. Fasc. 3).

173. Ridgway B. S. Hellenistic Sculpture I: The Styles of ca. 331-200 В. C. -Bristol: Bristol Classical Press, 1990. 288 p.

174. Ridgway В. S. Hellenistic Sculpture II: The Styles of ca. 200-100 В. C.- Madison: The University of Wisconsin Press, 2000. 374 p.

175. Ritter H. W. Die Bedeutung des Diadem // Historia. 1987. - Bd. 36. -S. 290-301.

176. Robertson M. A History of Greek Art: In 2 vol. Cambridge: Cambridge University Press, 1975. - 835 p.

177. Roisman J. The Rhetoric of Manhood: Masculinity in the Attic Orators.- Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 2005. 275 p.

178. SalisA. v. Der Altar von Pergamon: Ein Beitrag zur Erklarang des hellenistischen Barockstils in Kleinasien. Berlin: Georg Reimer, 1912. - 177 S.

179. Sansone D. Plutarch, Alexander, and the Discovery of Naphtha // GRBS. -1980.-Vol. 21.-P. 63-74.

180. Sassi M. M. The Science of Man in Ancient Greece / Transl. from the Italian by P. Tucker; with a foreword by Sir G. Lloyd. Chicago and London: The University of Chicago Press, 2001. - 224 p.

181. Schmidt E. Der Grofle Altar zu Pergamon. Leipzig: VEB E. A. Sumann Verlag, 1961.

182. Schmidt J. Physiognomik // RE. 1941. -Bd. 20. - Sp. 1064-1074.

183. Schreiber Th. Studien iiber das Bildnis Alexanders des GroBen. -Leipzig, 1903. (Abhand. der philolog.-hist. Klasse der Konigl. Sachsischen Ges. der Wiss.; Bd. 21).

184. Schwarzenberg E. From the Alessandro Morente to the Alexandre Richelieu // JWCI. 1969. - Vol. 32. - P. 398-405.

185. Schwarzenberg E. Der lysippische Alexander // BJb. 1967. - Bd. 167. -S. 58-118.

186. Schwarzenberg E. The Portraiture of Alexander // Alexandre le Grand. Image et realite / Fondation Hardt pour 1'Etude de l'antiquite classique. Entretiens. Geneve, 1976. - Vol. 22. - P 223-267, 268-278 (discussion).

187. Schwarzenberg E. Zum Alexander Rondanini oder Winckelmann und Alexander // Wandlungen: Studien zur antiken und neueren Kunst. Ernst Homann-Wedeking gewidmet. Waldsassen-Bayern: Stiftland-Verlag, 1975. -S. 163-188.

188. Simon E. Augustus: Kunst und Leben in Rom um die Zeitenwende. -Munchen: Hirmer, 1986. 279 S.

189. Simon E. Pergamon und Hesiod. Mainz am Rhein: Philipp von Zabern, 1975.-63 S.

190. Smith R. R. R. Hellenistic Royal Portraits. Oxford: Clarendon Press, 1988.- 196 p.

191. Smith R. R. R. Hellenistic Sculpture. London: Thames and Hudson, 1991.-287 p.

192. Smith R. R. R. Kings and Philosophers // Images and Ideologies: Self-definition in the Hellenistic World / Ed. by A. Bulloch, E. S. Gruen, A. A. Long, and A. Stewart. Berkeley; Los Angeles; Oxford: University of California Press, 1994. - P. 202-211.

193. Stamatiou A. Alexander the Great as a Lion Hunter // Практика тov XII Aiedvovg owedptov кАааькщ apxaioAoyiac;, AQrjvati 4-10 Еетецррюу 1983. 1988.- Тоцос; В.-P. 209-217.

194. Stewart A. Alexander in Greek and Roman Art // Brill's Companion to Alexander the Great / Ed. by J. Roisman. Leiden: Brill, 2003. - P. 31-68.

195. Stewart A. Attalos, Athens, and the Akropolis: The Pergamene "Little Barbarians" and Their Roman and Renaissance Legacy / With essay on the pedestals and the Akriopolis South Wall by M. Korres. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. - 358 p.

196. Stewart A. Faces of Power: Alexander's Image and Hellenistic Politics. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1993. - 545 p. -(Hellenistic Culture and Society; Vol. 11).

197. Stewart A. Greek Sculpture // The Oxford History of Western Art / Ed. by M. Kemp. Oxford: Oxford University Press, 2002. - P. 12-23.

198. Stewart A. Greek Sculpture. An Exploration: In 2 vol. New Haven and London: Yale University Press, 1990. - Vol. 1.-380 p.; Vol. 2.-881 p.

199. Stewart A. Narration and Allusion in the Hellenistic Baroque // Narrative and Event in Ancient Art / Ed. by P. J. Holliday. Cambridge and New York: Cambridge University Press, 1993. - P. 130-174. - (Cambridge Studies in New Art History and Criticism).

200. Stock F. Physiognomonica Maniliana // Manilio: Fra poesia e scienza: Atti del convegno : Lecce, 14-16 maggio 1992 / A cura di D. Liuzzi. -Galatina: Congedo, 1993.-P. 169-184.

201. Stock F. II prologo del De Physiognomonica / Prefazioni, prologhi, proemi di opere tecnico-scientifiche latine: In 2 vol. / A cura di C. Santini e N. Scivoletto. Roma: Herder editrice e libreria, 1992. - Vol. 2. - P. 501-517.

202. Stock F. Ritratti fisiognomici in Svetonio I I Biografia e autobiografia degli antichi e dei moderni / A cura di I. Gallo e L. Nicastri. Napoli: Edizioni scientifiche italiane, 1995. - P. 109-135.

203. Thiersch H. Lyssips Alexander mit der Lanze // Jdl. 1908. - Bd. 23. -S. 162-169.

204. Thomas R. Hellenistische Wurzeln romischer Herrscherikonographie: Zur Alexanderangleichung des Augustus // Jdl. 1995. - Bd. 110. - S. 367403.

205. Traite du signe visuel: pour une rhetorique de l'image / Groupe (i (F. Edeline, J.-M. Klinkenberg, P. Minguet). Paris: Seuil, 1992. - 504 p.

206. Visconti E. Q. Iconographie greque: En 3 vol. Paris: De Pimprimerie de P. Didot l'Aine, 1811. - Vol. 1.-322 p.; Vol. 2. - 374 p.; Vol. 3.-334 p.

207. Vorster Chr. Die Bildnisse Alexanders des Grossen // Die Geschichte der antiken Bildhauerkunst: 2. Klassische Plastik / Hrsg. von P. C. Bol. Mainz am Rhein: Philipp von Zabern, 2004. - S. 409-412.

208. Wardman A. E. Description of Personal Appearance in Plutarch and Suetonius: the Use of Statues as Evidence // CQ. New Series. 1967. - Vol. 17.-P. 414-420.

209. WeippertO. Alexander-Imitatio und romische Politik in republikanischer Zeit. Inaug. Diss. Augsburg: Julius-Maximilianus-Universitat zu Wurzburg, 1972. - 259 S.

210. WillersD. Zwei Lowenjagdgruppen des vierten Jahrhunderts v. Chr // Hefte des Archaologischen Seminars der Universitat Bern. 1979. - Bd. 5. -S. 21-26.