автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Традиционные нормы культуры поведения и этикет народов Дагестана, ХIХ - начало ХХ в.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Лугуев, Сергей Абдулхаликович

Введение.

1. Цели и задачи исследования. Краткий обзор использованной литературы.

2. Краткий исторический очерк социально-экономических отношений народов Дагестана.

Глава I. Общение, культура поведения, этикет.

1. Общение, культура поведения, этикет, моральные нормы.

2. Возраст, пол, степень родства, близости общающихся; социальные, этнические, конфессиональные различия.

3. Несоблюдение поведенческих норм, неэтикетное поведение; запреты, табу.

Глава II. Место общения, время общения, особенности организации пространства, этикетная атрибутика.

1. Место общения.

2. Время общения.

3. Проксемика.

4. Этикетная атрибутика.

Глава Ш. Речь, жест, мимика.

1. Общие требования к культуре речи.

2. Речевые формулы. Тропы.

3. Способы поддержания беседы.

4. Запретные темы, запретная лексика. Эвфемизмы.

5. Пол, возраст, социальное положение в речевом общении.

6. Жест, мимика в общении.

Глава IV. Ситуации проявления культуры поведения, этикетные ситуации.

1. Повседневно-бытовая культура поведения и этикет.

2. Трудовая культура поведения и этикет.

3. Праздничный этикет и культура поведения.2б

4. Нормы поведения в застолье.

5. Оказионные нормы поведения и этикет.

6. Нормы воинского поведения.

7. Некоторые нормы поведения, связанные с религией.

Введение диссертации2001 год, автореферат по истории, Лугуев, Сергей Абдулхаликович

1. Цели и задачи исследования. Краткий обзор использованной литературы

Проблемы особенностей исторически сложившейся национальной культуры отдельно взятого этноса или группы этносов всегда интересовали и исследователей-специалистов и широкую общественность. Этот интерес необычайно возрос в наши дни, характеризующиеся, помимо прочего, всплеском этнического самосознания и возросшей потребностью членов общества к познанию исторического прошлого своих предков и всего того, что составляло содержание и основу национально-культурной традиции. Отсюда, из факта затребованности широкими слоями населения, и вытекает настоятельная необходимость в историко-этнографических исследованиях, посвященных, в частности, проблемам традиционного общественного быт и духовной культуры.

Важно такое исследование и в несколько ином плане. Последнее полуторадесятилетие характеризуется массовым выходом из печати публикаций в лучшем случае полупрофессионального достоинства, где та или иная историко-этнографическая проблема или их совокупность весьма поверхностно и некомпетентно раскрывается лицами, не имеющими ни специальной подготовки, ни навыков научного исследования. Кроме того, в наше время отчетливо наметилась тенденция политизации науки и соответствующего снижения престижа историко-этнографического исследования. Научная разработка и публикация исследований по истории, этнографии и культуре народов в таких условиях просто необходима.

По сути дела, - замечают, в частности, А.К. Байбурин и A.JI. Топорков, -именно различия правил поведения в сходных ситуациях стимулировали тот интерес к быту разных народов, которым, в конечном счете, обязана своим возникновением этнография. Не будет преувеличением сказать, что первые этнографические описания относились именно к правилам общения, причем речь шла не о самом этикете, а об обычаях и обрядах, из которых этикет выделился сравнительно поздно. Как это нередко бывает в истории науки, то, с чего она начиналась, постепенно было оттеснено на периферию»1.

Этим интересам и отвечает предлагаемая вниманию работа, посвященная слабо разработанному комплексу вопросов традиционной культуры поведения и этикету народов Дагестана в XIX - начале XX века.

Система стандартизированных актов коммуникации, традиционно одобренные и престижные нормы поведения относятся к тому пласту народной культуры, который пронизывает собой всю жизнь любого общества, проявляя себя в подавляющем большинстве ситуаций, из которых собственно и строится ежедневная жизнь индивидуума, семьи, кровнородственного объединения, общины, союза общин, феодального образования и т.п.

Культура поведения, этикет всегда адресны, этничны. Диапазон их задействованности настолько широк, что сюда включаются несущественные на первый взгляд элементы, положения, характеристики, как выражение лица, походка, манера сидеть, одежда, обувь, положение частей тела при тех или иных актах коммуникации и т.д. В культуре общения, поведения, в этикете находят свое непосредственное отражение и специфика социального развития общества, и особенности традиционного хозяйства, и своеобразие идеологических представлений, поло-возрастная стратификация общества, соотношение кровно-родственных (семья, тухум) и соседских (община-джамаат) групп, объединений и много другое. Здесь «.зашифрована биологическая, социальная, историческая, философская, психологическая, а также объединяющая их все и в то же время стоящая как бы над ними Л этническая информация» . Рациональное и эмоциональное слито в культуре общения в синкретическом единстве. Национально-культурные стандарты общения стереотипны, устойчивы, сохраняются веками без изменений, порою уходя своими корнями в глубочайшую древность . Они являются общепринятой социальной нормой, с помощью которой общество осуществляет контроль над индивидуумом4. Механизмом передачи норм культуры поведения, этикета из поколения в поколение служит обычай в широком смысле слова (включая обряд и ритуал), являющийся опорой и основой всех этнических традиций.

Специфика внутреннего содержания предлагаемого вниманию исследования уже сама по себе предполагает преобладание принципа описательности над теоретизированием по крайней мере в двух планах. Во-первых, основные положения теории общения вообще и в частности выделение этнографического аспекта, пласта этой проблемы, выявление внутреннего содержания таких понятий, как культура общения, культура поведения, этикет и др. даны в более чем в двух десятках исследованиях Б.Х. Бгажнокова на примере этнографии общения и традиционного этикета адыгов и на основе научного и критического анализа предшественников и современных исследователей5. Эти научные разработки значительно расширены, дополнены и конкретизированы в работах А.К. Байбурина и A.JI. Топоркова6. Во-вторых, наглядное представление об особенностях и своеобразии традиционных форм культуры поведения, норм этикета может дать преимущественно системное их описание. Подчеркнем сразу же, что выполнение такой работы во многом облегчено разработанной А.К. Байбуриным программой этнографического исследования этикета, снабженной, к тому же, высокопрофессиональными у пояснениями . Эта программа легла в основу нашего исследования, равно как и данная A.M. Решетовым типология этикетных ситуаций8.

Основательная теоретическая разработанность темы - с одной стороны и кажущаяся необходимость преимущественного акцента в исследовании на описании тех или иных актов коммуникации - с другой не лишают настоящую работу и достаточной теоретичности. Несмотря на неподдельно огромный интерес отечественной науки к совокупности затрагиваемых диссертацией проблем, комплексных, монографических работ по этой тематике чрезвычайно мало, а посвященных отдельно взятому этносу и того меньше9. Глубокие, отдельно взятые, разработки, выполненные, как правило, на самом высоком научном уровне, чаще всего представлены специальными статьями, объединенными в тематические издания10. Наша же задача сводится к научному воссозданию традиционной культуры поведения и этикетных отношений в таком полиэтническом крае, как Дагестан. Здесь испокон веков складывалась традиционная общность, схожесть, а порой и идентичность общественно-культурных проявлений и характеристик в общественном быте и духовной культуре населяющих его народов. Эти общие проявления и характеристики базировались на генетической общности подавляющего большинства проживающих здесь народов, объяснялись примерно одинаковыми условиями и способами жизнеобеспечения, одними и теми же историческими этапами развития социальных отношений, экономики, культуры, подверженностью одним и тем же культурно-историческим влияниям, развивающихся к тому же в условиях постоянных многогранных контактов. Однако, как известно, подобная историко-культурная близость отнюдь не исключала сугубо местного, отличного, особого, этнодифференцирующего в быту и культуре отдельно взятых этносов, исторически сложившегося в силу специфических микрорегиональных черт природных, географических факторов, отдельных характеристик социально-политических условий развития, в силу преимущественных связей с народами Северного Кавказа, Закавказья и др. «Все племена (читай - народности - C.JI.) Дагестана очень похожи друг на друга и только привычный глаз может различить их - писал Сайд Габиев ученый, публицист, революционер. - Передать племенные особенности сложения, лица, костюмы и т.п. очень трудно. Особенности эти слагаются из суммы мелких, едва уловимых черт, из которых каждая в отдельности не бросается в глаза, но все вместе производят известное, для каждого племени свое особенное, впечатление»11. В этой плоскости и лежит одна из главных целей и задач нашего исследования: осветить общие черты, характеристики культуры поведения, традиционного этикета народов Дагестана и там, где это возможно, остановиться на этноспецифичном, особенном, дав при этом по возможности объяснения соответствующего порядка.

Здесь мы акцентируем внимание на нормах поведения, которые регулировались не юридическими установлениями, а были задействованы и контролируемы силой общественного мнения. Хорошо разработанные к интересующему нас времени нормы обычного права, охватывавшие собой все глубины, все стороны хозяйственно-экономических и сословно-социальных отношений (в значительной степени - и взаимоотношений отдельных социально-этнических образований), не предусматривали санкций по отношению к нарушителю, нарушителям норм культуры поведения и этикетного обхождения. Поскольку нормы этики послужили, как известно, базой, основой, на которой выросли нормы обычного права, здесь все же следует сделать существенную оговорку. Смысл ее заключается в том, что обычно правовые установления не предусматривали вмешательство в характеристики, проявления морально-этического, поведенческого, этикетного плана постольку, поскольку эти нарушения не наносили имущественного, морального урона, ущерба отдельному члену общества или группе лиц, не нарушали сложившиеся нормы коллективизма, общежития. К примеру, член общества, имеющий склонность к эмоциональным всплескам, в повседневной обыденности не нес адатного наказания, до тех пор, пока особенности его поведения не нарушали покой тяжело больного человека, пребывающей в тяжком горе семьи, отдыхающих после напряженного трудового дня односельчан и проч.

Культура поведения, этикетные отношения уже сами по себе, по внутреннему содержанию этих понятий, непосредственно связаны с моральными нормами, сложившимися, устоявшимися и развивающимися в обществе. Нормы эти до такой степени вошли в быт народа, что нередко находили отражение в целых блоках словосочетаний дидактического плана, например: «Подбодряй семью, радуй друга, будь ласков с родителями, учтив с соседями и приветлив к гостю»12. Отсюда вытекает настоятельная необходимость остановиться на этих нормах, имеющих в данном случае характер установок, точек отсчета, внутренних ориентиров для исторически сложившихся этнических характеристик культуры поведения и этикета. Ставя перед собой такую задачу, мы постоянно старались иметь ввиду факт наличия здесь двуединой связи. Культура поведения, проявление этикетных отношений у народов Дагестана, как и любых иных народов, не только вытекает из сложившихся в данном обществе морально-этических установок, но и, во-первых, является их «стабилизаторами», «закрепителями» в повседневно-бытовых и типических ситуациях, и, с другой стороны, своей динамической задействованностью формируют новые штрихи, черты, характеристики, положения моральных норм, господствующих в конкретной среде.

Культура поведения и этикет проявляются, реализуются в процессе общения. Численность общающихся при этом может состоять только из двоих, и это могут быть коммуниканты одного и того же пола, примерно одинакового возраста, одной и той же социальной среды, представители одного и того же вероисповедания и проч. Однако, наиболее рельефное, значимое значение, национально-культурную заданность культура поведения и особенно этикетные отношения обретают в том случае, если общающиеся принадлежат к различным поло-возрастным категориям, не находятся в кровном родстве или личной близости, привязанности (друг, товарищ, сосед), относятся к различным социальным слоям, являются представителями разных конфессий, разных этносов и др. Впрочем, исключения (надо полагать - подтверждающие правило) могут быть и здесь. Например, целый свод поведенческих норм соблюдала молодая женщина именно по отношению к членам своей новой семьи, т.е. по отношению к мужу, его родственникам и родственницам: имеется ввиду особые поведенческие характеристики невестки, предусмотренные традиционными обычаями, известными как семейные запреты и избегания.

Нормы традиционной культуры поведения и этикета очень часто носят не предписывающий, постулативный характер, а выражаются в запрете, табу. Поэтому одна из важнейших задач при раскрытии настоящей темы заключается в исследовании результатов, последствий несоблюдения поведенческих норм, антиэтикетного поведения, что в совокупности не может не характеризовать традиционные нормы культуры поведения и этикета.

Культура поведения и этикет в своей традиционности имеют ярко выраженное пространственно-временное выражение. Те или иные ситуационные поведенческие нормы реализуются в непосредственной зависимости от того, где именно происходит общение: в семейном кругу, в комнате, в собственном дворе, в доме соседа, родственника, кунака, у своего дома, на улице селения, за пределами селения и т.д. Кроме того, характер общения, а, следовательно, и культура поведения, этикет зависели от взаиморасположенности общающихся по отношению друг к другу: на той или иной дистанции, справа, слева, впереди, сзади, выше, ниже, внутри (помещения), снаружи и др. Немаловажна для характеристики особенностей культуры общения и этикета и так называемая этикетная атрибутика, иначе говоря, знаковая «нагрузка» предметов быта, хозяйственного обихода, подчеркивающая нормативность поведения коммуникантов, этикетные отношения между ними.

Главное средство человечного общения - это язык. Поэтому исследованию речевой культуры поведения, речевого этикета дагестанцев следует уделить особое внимание. При этом постоянно следует иметь в виду, что вырывать речевой этикет из общей системы этикетного поведения в той или иной среде можно лишь весьма условно и хотя бы только потому, что в культуре речевого общения, в речевом этикете в таком случае многое останется непонятным, иногда даже лишенным практического смысла. Поэтому следует рассмотреть общие традиционные требования к культуре речи, совокупность ситуационно наиболее часто применяемых речевых формул. Здесь, по нашему мнению, особый интерес представляют сложившиеся веками способы закрепления в речи особенностей этнокультурного восприятия реальности. В традиционной культуре речи, в речевом этикете они передаются посредством тропов, когда слова, понятия применяются в образном смысле, в семантическом смещении прямого их значения к переносному. Практически речь идет о традиционном наборе, о совокупности эпитетов, метафор, метонимий, синедох, аллегорий, гипербол, литот и др.

Культура речи, речевой этикет теснейшим образом связаны с неречевыми особенностями поведения. Более или менее целостная картина культуры поведения, этикетных отношений возникает в сочетании речевого общения с жестом и мимикой, которые тоже имеют непосредственный выход на характеристику особенностей общения. Они могут иметь и самостоятельное значение, т.е. попросту, заменять слово, речь, но чаще всего именно сопровождают последние, придавая им особую характеристику, смысловую и эмоциональную нагрузку.

Культура поведения, этикет наиболее ярко проявляются в типических этикетных ситуациях13. Речь идет о таких ситуациях, как повседневно-бытовая культура поведения и этикет, трудовой этикет и культура поведения, праздничный этикет и культура поведения, культура застолья, воинский, оказионный, религиозный этикет и культура поведения - и др.

Гуманитарными науками тема не обойдена. К ней неоднократно обращались психологи, лингвисты, философы, социологи - зарубежные и отечественные. Их концепции, построения, взгляды подвергнуты научному анализу целым рядом отечественных ученых. Наиболее полномасштабно и всесторонне такая работа проделана, как мы уже отмечали, Б.Х. Бгажноковым, предпринявшим основательные научные разработки отдельных теоретических и практических вопросов этнографии и теории коммуникации и на этой основе обосновавшим правомерность специального, историко-этнографического, изучения общения, необходимость с этой целью выделения особой субдисциплины - этнографии общения. Более четырех десятков статей и выступлений автора на республиканских, региональных, союзных и международных конференциях и симпозиумах легли в основу его вышеназванных монографий. На сегодняшний день профессор Б.Х. Бгажноков считается одним из ведущих отечественных авторитетов в области теории коммуникации, этнографии общения, традиционного этноэтикета.

Большое значение для решения целого ряда исследовательских задач нашей темы имеет научно обоснованный взгляд А.А. Леонтьева (а также его последователей и учеников) на общение как на внутреннюю активность общества, направленную на поддержание и развитие в нем социальных и этносоциальных связей и отношений14.

Неоценимый вклад в разработку вопросов теории коммуникации этнографии общения, стереотипных форм поведения, этноэтикета внес А.К. Байбурин. Совместно с A.JL Топорковым он вводит читателя в понятийный круг «этикет», «общение», «этнография общения», «культура поведения» и др., раскрывает исторические основы складывания и развития этикетных отношений15. В статье «Об этнографическом изучении этикета» А.К. Байбурин дает (ка* уже отмечалось, развернутую программу, специально разработанную для исследований по этикету16. В частности, им подробно рассмотрены

1 7 вопросы выявления этнических стереотипов поведения . При этнографическом изучении общения чрезвычайно важны положения концепции А.К. Байбурина об этнографичности как выражении соотношения конкретно-этнических и общекультурных свойств того или иного явления, об относительности различия общего и специфического в зависимости от имманентных, внутренне присущих, свойств различных культур и от позиции, непосредственно

18 занимаемой исследователем . А.К. Байбурин предлагает рассматривать два иерархических уровня социального поведения: мифоритуальный, реализующийся в рамках специфических социально-идеологических группирований, институтов, и бытовой. Эти же уровни у других исследователей обозначены как «институированные» и «бытовые, повседневные»19. Невозможно переоценить значение исследования А.К.

9П

Байбурина в определении места и значения ритуала в традиционной культуре . Тема эта и до сегодняшнего дня остается одной из самых актуальных и дискуссионных. В методическом и методологическом плане важны также статьи А.К. Байбурина, так сказать, «частного» плана. Например, при исследовании вопросов особенностей общения в зависимости от пола и возраста коммуникантов, при выявлении специфики организации пространства между общающимися весьма важны семантическое объяснение ученым принципов «половозрастного» членения жилища в объеме восточнославянских данных21.

Весьма значителен научный вклад в разрабатываемую проблематику A.M. Решетова. В частности, типологией этикетных ситуаций, данной им во вводной статье к сборнику об этикете народов Передней Азии, исследователи

22 руководствуются и поныне .

Следует сразу же отметить - и это задолго до нас сказано тем же Б.Х. Бгажноковым, что о необходимости выделения специального, этнографического пласта общения - этнографии общения - так или иначе говорили многие исследователи. Поэтому в своей работе мы обращались к трудам Э. Тэйлора, В. Вундта, Б. Малиновского, Ф. Боаса, Д. Хаймза23 и др.

Важное значение для нашей работы имели труды ученых, исследовавших поведение человека в обществе. В трактовке психологов поведение - это формы организованной деятельности для осуществления связи организма и среды его обитания24. Это - специфический механизм объективизации, благодаря действию которого человек выделяет себя из окружающей среды. При этом комплекс конкретных физических действий можно отнести к поведению «лишь в том случае, когда он переживается как носитель определенного смысла, значения, ценности»25.

Для философов поведение - это система действий сложного, организованного объекта, по поддержанию своего существования, направленная на выполнение той или иной функции и постоянно связанная с окружающей средой; это «система действий по поддержанию своего существования»26.

Несколько иное понимание поведения этнографами продиктовано тем, что этнографический подход «будет отличаться от прочих, ибо он исследует поведение как важный структурный компонент культуры, характеризуемый определенным знаковым содержанием и обусловленный социальными этническими и эстетическими традициями данного этноса»27.

Традиционный этикет дагестанцев - это этикет сельского населения. Поэтому для нашего исследования большое значение имела проблема сельского этикета, поставленная П.Г. Богатыревым28.

Для осуществления коммуникативного акта весьма значимо умение «войти» в общение с возможным соблюдением всех необходимых традиционных ситуационных норм. Отсутствие соответствующего опыта или его недостаточность создает для личности проблему «коммуникационного дискомфорта», страха общения, стеснительности29. В этой связи для круга вопросов нашей проблемы весьма значимо понятие «коммуникативная компетентность», под которой психологи понимают совокупность «знаний, языковых и неязыковых умений и навыков общения, приобретаемых человеком в ходе естественной социализации, обучения и воспитания»30.

Сохранность элементов традиционной культуры означает, в частности, и их преемственность. В этой связи для нас представляет значительный интерес статья И.М. Кузнецова об обыденных этнокультурных психологических представлениях. Наибольшей консервации подвержены те элементы этнической культуры, показывает, в частности, автор, которые в сознании ее носителей воспринимаются как наиболее важные, определяющие31.

О регулятивных аспектах культурной традиции на страницах «Советской этнографии» выступил К.С. Сарингулян. «.стереотипы культуры формируют не только экстериорные, но и интериорные стороны человеческой деятельности», задавая людям «стандарты их убеждений, предпочтений» -отмечает здесь автор32.

Стереотипы поведения обладают структурирующим свойством, связанным с центростремительной интровертной направленностью, пишет А.К. Байбурин33. В статье о соотношении традиций и социокультурных структур Б.М. Берштейн отмечает: «Чем сложнее система, тем большее место в ее жизнедеятельности занимают самоорганизация, саморегуляция, координация действий составляющих ее подсистем, согласования внутренних процессов и т.п., и сохранение этого опыта обеспечивает системе ее целостность и идентичность»34.

В конце 70-х - начале 80-х годов было отмечено повышение интереса к проблемам исследования этнических культур, что, в частности, отразилось в организации симпозиума35 и дискуссии36 по обсуждению круга входящих сюда

37 38 вопросов. В частности, Э.С. Маркаран , Б.М. Берштейн показали, что культура не существует вне механизма традиции, обеспечивающего ее межпоколенную трансмиссию. Стабильное функционирование культуры,

39 явствует из исследований О.Н. Яницкого , С.А. Арутюнова, Н.Н. Чебоксарова40, требует относительно высокой плотности и интенсивности информационных связей синхронного и диахронного порядка.

Исследуя проблемы, непосредственно связанные с этнографией общения, целый ряд исследований, исходя из положения, что общение непосредственно затрагивает и отношения, в том числе и социальные, пришел к выводу о необходимости рассматривать их с применением конкретно-социологических методов к решению историко-этнографических проблем, о плодотворности взаимного использования результатов и методов обеих наук41.

Философский аспект соотношения индивидуального и социально упорядоченного в общении проанализирован В.М. Соковиным, определившим главную функцию общения как средства регуляции поведения людей, социализации человека42.

Концептуальные разработки о соотношении «личное-коллективное» в поддержании взаимоотношений социально заданного порядка содержатся в работе Г.М. Андреевой43.

Проксемика - понятие, введенное Е. Холлом, заложившим основы учения о совокупности взаимосвязей деятельности человека и пространством, плодотворно интерпретированное и взятое на вооружение отечественными и зарубежными исследователями этнографии общения, этикета44.

Проблемы «построения языка этикета» рассматривает в своей работе Т.В. Цивьян. Условность этикетного поведения в системе вербального и невербального общения - с одной стороны, и социальную значимость г этикетного начала», его обусловленность традиций и системой этнических ценностных ориентаций - с другой им рассматривается как двуединое начало и внутреннее содержание формализованного общения внутри социальной

45 группы .

Весьма плодотворна удачная попытка исследователя рассмотреть на примере румынской фольклорной традиции «корпус правил, запретов, рекомендаций, поверий, примет, магических действий» и др. в системе кодифицированного бытового поведения носителей традиций, помещенных в «мифологизированное пространство», ориентированных на «мифоритуальный сценарий». «На уровне человека сценарий обеспечивает соотношение космических событий с основными этапами его жизни. Назначение человека состоит в правильном проигрывании сценария»46.

Структурная неоднородность объективированных форм поведения предопределяет их различное описание представителями различных отраслей гуманитарных наук. «Отсюда вытекает основная сложность, заключающаяся в низкой степени сопоставимости различных описаний, - совершенно справедливо отмечает А.К. Байбурин. - Выход видится прежде всего в разработке эффективного метаязыка, который позволил бы снять субстанциональную однородность таких многоярусных текстов, как обряд или этикет»47. Понятно, что проблема не обойдена внимание специалистов, и нашла отражение в коллективной статье А.А. Зализняка, Вяч. Вс. Иванова, В.Н. Топорова, в специальной статье самого же А.К. Байбурина48 и др.

В теории этнографии общения, в разработке значения тех или иных поведенческих характеристик, в исследованиях о месте и значении этнической специфики, этнического самосознания, об особенностях подхода к проблемам общения различных гуманитарных дисциплин, о проявлениях культурной конвенгертности общества, в том числе и в области общения, о способности стереотипизированных норм поведения выступать и в качестве средства общения, и как средства разобщения людей, о целесообразности выделения особого пласта общения - этнографии общения и во многом другом особое значение имеют работы Ю.В. Бромлея49.

Проблемы культурной динамики в этнографической науке вообще и в частности - в поведенческих стереотипах, вопросы соотношения обычая, ритуала и традиции, конкретные вопросы этикетного поведения и др. рассматриваются в исследованиях С.А. Арутюнова50.

В плане методического осмысления основополагающих положений, на которых строится наша работа, вопросы соотнесенности обычая и ритуала имеют принципиально важное значение. Если для С.А. Арутюнова это различие лежит в плоскости прагматики, то А.К. Байбуриным эта идея отрицается. Сравним: «Под обычаем следует иметь ввиду такие стереотипизированные формы поведения, которые связаны с деятельностью, имеющей практическое значение. Ритуал же объемлет только те формы поведения, которые являются чисто знаковыми и сами по себе практического значения не имеют, хотя и могут опосредованно быть использованы в практических целях (коммуникация, психотерапия и др.)» (С.А. Арутюнов. Обычай, ритуал, традиции. С. 97); «.в архаичном обществе все проявления практической и духовной деятельности были настолько тесно связаны между собой, что сколько-нибудь отчетливое противопоставление утилитарных и символических аспектов просто невозможно. Любой обычай, имеющий, с нашей точки зрения, практический смысл, был наделен и символическим значением. С другой стороны, символичность ритуала, его концентрация на ценностях знакового характера, вовсе не свидетельствует о полном отсутствии практических функций» (А.К.Байбурин. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения. С. 17). На наш взгляд, при кажущейся противоречивости суждений эти точки зрения взаимно не исключают одна другую: если в первом случае высказана точка зрения современного исследователя на содержательную сторону древних пластов культуры, то во втором из них определены генетические корни соотношения обычая и ритуала. Не случайно А.К. Байбурин свое построение заключает следующим замечанием: «Вообще проблема прогматики (взятая как в историческом, так и в этническом аспекте) (подчеркнуто нами - C.JI.) требует серьезного обсуждения» (с. 17), что, в частности, и подтверждается вниманием

-51 к ней со стороны целого ряда исследователей .

Взгляд на ритуал как на средство сохранения этнокультурного своеобразия общества обоснован Д. Сегалом52, ряд исследователей рассматривает ритуал как разновидность обычая53.

Многие культурологические аспекты поведения нашли свое отражение в исследованиях Ю.М. Лотмана. Так, им отмечено, что повседневное бытовое поведение составляет культурно-типологическое явление с достаточно рельефно выраженными эпохальными и этническими чертами54. Очень важны мысли исследователя в отношении того, что регламентация жизненно важных сфер поведения затрагивает лишь внешнюю сторону действия, характер же действия как такового остается неизменным55, об особой значимости текстов, «характеризующих структуру мира и отличающихся своей неподвижностью»; здесь же автор говорит о текстах, «характеризующих место, положение и деятельность человека в окружающем мире», о «движении субъекта внутри некого континиума» (т.е. в условиях непрерывного многообразия - С.Л.)56. Исследователь предлагает рассматривать два уровня социально-культурного поведения: бытовое (нейтрально организованное, немаркированное) и идеологическое (семиотически маркированное). При этом, по мнению ученого, больший удельный вес бытового поведения вытекает из более низкого

СП социального статуса . Отдавая должное этим построениям, заметим, тем не менее, что два уровня социально-культурного поведения вряд ли возможно рассматривать как «жесткие» схемы, потому что, во-первых, грань, отделяющая их друг от друга, зачастую либо едва обозначена, либо весьма условна; во-вторых, «нейтрально организованное», «ненормированное» социально-культурное поведение нередко приобретает такие характеристики на поздних этапах развития общества, когда его «семантическая маркированность» с течением времени стала обретать характер «нейтрально организованного».

Хорошо разработано Ю.М. Лотманом положение о вариативности, многообразности и типизированности поведения, подменяемого выработанными в обществе нормами. Поэтому, приходит к выводу автор,

58 поведение во многих отношениях стандартно ; здесь, по А.К. Байбурину, проявляются его (поведения) «центробежные и центростремительные тенденции»59.

Проблемы взаимосвязи традиции и вариативности в общении в области духовной культуры вообще60 занимают большое место в исследованиях К.В. Чистова. Ученый сделал плодотворную попытку обобщить построения и высказывания о соотношении понятий традиции и вариативности. Подводя итоги дискуссий по проблемам теории традиции, К.В. Чистов охарактеризовал значение вариативности как способа существования традиции. «Выделяя инвариант, - замечает автор, - порой забывают о том, что он может существовать только за счет варьирования». Соотношение стабильности и вариативности величина не постоянная, меняющаяся на разных этапах общественного развития и различающаяся в отдельных сферах материальной и духовной культуры61.

Культура поведения, формы традиционного этикета чаще всего имеют своими «точками отсчета» сложившиеся в том или ином обществе представления о нравственных ценностях. Это положение хорошо проиллюстрировано Я.В. Чесновым на конкретном этнографическом материале, собранном в Абхазии62.

Обусловленность культуры поведения и этикетных взаимоотношений половым различием рассматриваются в работах И.С. Кона . Посвящены этой проблеме исследования и других авторов64.

В экспериментальном психологическом исследовании И.И. Лунин обосновывает вывод, что половая идентичность и принятие соответствующих ролей формируются в ходе социализации личности. При этом механизмы освоения полоролевого поведения имеют отчетливый знаковый характер65.

Поведенческие характеристики мужчин и женщин определенным образом связаны с раннеидеологическими представлениями многих народов о двуедином целом мужского и женского начала, показывает JI.A. Абрамян, откуда берут начало культ близничества, побудительные причины обрезания и

66 клиторидектомии .

О генетических корнях особенностей кровнородственных взаимоотношений мужчин и женщин (брат-сестра) можно почерпнуть сведения из работы JLA. Абрамяна «Оскорбление и наказание: слово и дело». Здесь автор на примере взаимоотношений у австралийских племен говорит о связи именования сестры с определенными инцестуозными, резко табуированными,

СП устремлениями древнего человека .

Насыщенностью этнографическим материалом, информированностью и глубокими теоретическими построениями отличаются исследования Т.А. Бернштама о ролевых особенностях поведения девушек на коллективных молодежных посиделках, гулянках, хороводах, о поведенческих характеристиках в крестьянской среде в будни и в праздники68.

Научные изыскания ряда авторов представляют для нас интерес не только в информативном плане или наличием сведений об исторических корнях тех или иных обычаев, обрядов, но и возможностью проведения культурно-исторических параллелей. Так, например, знакомство со статьей Е.В. Ревуненковой69 позволяет нам говорить о схожести поведенческих традиций женщин, родственниц и жен охотников за головами народов Индонезии, и женщин народов Дагестана, провожающих или проводивших родственника, мужа в военный поход.

Речевые характеристики коммуникантов - важнейшая сторона изучения культуры поведения и этноэтикета. В статье В.И. Желвис речь идет о слое сниженной инвективной лексики в плане предпочтений тех или иных инвектив

70 мужской или женской частью этноса .

Большое значение для решения отдельных вопросов рассматриваемой нами проблемы имеют работы А.И. Першица. Так, весьма важно выдвинутое им положение о совокупности норм поведения и форм общения как о

71 составляющей предмет этнографии общения . По его классификации мифические сюжеты, определяющие зачастую поведенческие характеристики, это не реликты, а дериваты (производные) или адаптивные

72 эволюционировавшие) остаточные явления . О теоретических основах динамики традиций (в том числе и в общении) и их историко-этнографического истолкования автор говорит со страниц журнала «Народы Азии и Африки»73. Чрезвычайно важна для понимания феномена почитания старших его совместная с Я.С. Смирновой статья в журнале «Природа» и др.74

Обращенность стереотипов поведения на регулятивные функции внутри группы людей, коллектива, этнической общности сближает их с понятием социальной нормы - «базисной категории социального контроля»75. Поэтому для нас представляет особый интерес исследование по определению места и значения нормы в системе жизнедеятельности общества, социума в трудах Е.М.

76

Пенькова, О.Г. Дробницкого, М.И. Бобневой и др. Важное положение, на наш взгляд, выдвинул В.П. Левкович: понятие «норма» становится объемней от сопоставления его со стандартами поведения77.

Категории запретов «табу» играют важную роль в регламентации поведенческих характеристик. Одна из наиболее глубоких по содержанию

7о работ этого плана - это статья И.А. Чернова о семиотике запретов .

Ряд важных положений нашли свое обоснование в исследованиях Э.С. Маркаряна: об относительности различия общего и специфического в зависимости от имманентных свойств различных культур и от позиции исследователя; о том, что передача ненаследственной информации происходит в процессе социализации и основана на научении — и др.79

Основательны, научно разработаны положения и заключения Л.С. Выготского: о том, что поведение связано с активным использованием знаков; о взаимозависимости между особенностями поведения и содержанием этнического сознания; о том, что осознание сходства требует большей способности обобщения и концептуализации, чем осознание различия, которое возможно уже на чувственном уровне - и многие другие80.

Большой по объему и очень важный по значению фактический материал о традиционных нормах поведения, формах общения содержится в региональных этнографических исследованиях, дающих разнообразную характеристику материальной и духовной культуре русского крестьянства81.

В 1986 г. вышла в свет монография М.М. Громыко «Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в.». Работа замечательна уже тем, что здесь в научный оборот вводится большое количество письменных источников. Автор рассматривает и анализирует формы традиционной взаимопомощи, рассматривает роль сельской общины в формировании общественного мнения, в сохранении обычаев и обрядов, приводит ол классификацию способов коллективного общения по возрастным группам . Этические традиции русского крестьянства в других ее трудах даются уже как самостоятельные исследования83.

Особенности, образующие внешний облик и поведение человека, многообразны^ все они в конкретной коммуникации могут выполнять роль сигналов, выступать носителями значимой информации. Эти и другие важные положения нашли отражение в монографическом исследовании А.А. Бодалева84.

Проблемы речевого этикета в дагестанской среде занимает одно из центральных мест нашего исследования. В этой связи большое значение для нас имели работы Н.И. Формановской, В.Е. Голь дина, В.В. Колесова, Е.А. Земской, В.Г. Костомарова и др., посвященные изучению разных аспектов речевого этикета в русской среде85. Заслуживает внимания защищенная в последнее время кандидатская диссертация М.И. Хабибовой о русском речевом этикете в условиях Дагестанского полиэтнического региона86. Среди других исследований, затрагивающих или решающих проблемы речевого поведения, речевого этикета, обращает на себя внимание работа С.И. Королева о зарубежной этнопсихологии, где автор, в частности, приходит к выводу о приоритетной значимости общности национального языка перед общностью этнической психологии87, монография М.Е. Алпатова «Язык и общество», где автор останавливается на чисто лингвистических особенностях мужской и оо женской речи ; положение, выдвинутое В.В. Пименовым, согласно которому, человек, называя тот или иной язык своим родным языком, имеет ввиду не только и не столько реальное языковое поведение, но говорит и о «ценностной

89 ориентации по этому поводу» ; статья Г.А. Левинтона, исследовавшего специфические языки мужчин и женщин (в узком, лингвистическом, и в широком, семиотическом смысле слова) и зачастую имевшего ввиду именно языки, т.е. системы речевых, поведенческих и прочих правил, навыков, специфические для этих групп90 и др.

Сведения о культуре поведения и этикете народов Северного Кавказа содержатся в монографических исследованиях В.К. Гарданова «Общественный быт адыгских народов», А.Х. Магометова «Культура и быт осетинского народа», Б.А. Калоева «Осетины»*, И.Х. Калмыкова «Черкесы»91 и в ряде других.

Традиционные нормы культуры и этикета дагестанских народов отдельными вкраплениями, сюжетами, эпизодами встречаются в кавказских хрониках «Дербент-наме», «Ахты-наме», «Тарихи-Дагестан», «Гюлистан-Ирам», «Асари-Дагестан» и др. эпохи средневековья, в статьях и исследованиях последних десятилетий XVIII в. И.Г. Гербера, Л.И. Тихонова, Ф.Ф. Симоновича, Н.Т. Дренякина, П.Г. Буткова и других; первой половины XIX в. Дебу, Засе, Ю. Клапрота, Н. Гакстгаузена, И.И. Стебницкого, М.А. Коцебу, Ф.А. Шнитникова, К.К. Краббе, Ф.И. Гене, А.Ф. Десимона и др. В годы Кавказской войны и после нее офицеры и чиновники С. Броневский, Н.П. Калюбакин, К.Ф. Сталь, М.И. Венюков писали о народах северо-западного Кавказа, а В.И. Голенищев-Кутузов, О.И. Константинов, П.К. Услар и др. - о народах Дагестана; выходит в свет работа генерала Н. Дубровина «Очерк Кавказа и народов, его населяющих» - первый том его двухтомной «Истории В этом исследовании есть и небольшой раздел «Этикет». войны и владычества русских на Кавказе», 1871 г. Множество статей помещается в официальных изданиях «Сборник сведений о кавказских горцах (1868-1881 гг.)», «Сборник сведений о Кавказе (1871-1885 гг.)» и сменившем его «Сборнике сведений для описания местностей и племен Кавказа (18811929гг.)». В 60-е годы появляются работы А.В. Комарова, Н. Воронова, П.С. Петухова, А.Ф. Пасербского и др.; в 80-е годы - Д.Н. Анучина, Ф.И Леонтовича, М.М. Ковалевского, Л.П. Загурского, О.В. Маргграфа и многих других, а также труды западноевропейских ученых - А. Беккера, Т. Радде, Б. Дорна, Й. Клапрота, Р. Эркерта, В. Минорского и др.; в 1900 гг. - П.Ф. Свидерского, Р. Вишина, К.Ф. Гана, К.М. Курдова, П.П. Надеждина, Н.И. Кузнецова и др. Из всего многообразия авторов, подробные сведения о которых вместе с краткими характеристиками их работ системно перечислены М.О. Косвеном92, мы назвали только тех, в трудах которых интересующий нас круг вопросов затрагивается хоть в какой-то степени.

Немалый интерес для освещения вопросов нашей темы представляют труды местной интеллигенции - А. Омарова, Д. Бабаева, A.M. Алиханова-Аварского, Д.Б. Бутаева, С.И. Габиева, Б. Далгат и др. Прекрасно зная специфику жизни и быта родного народа, они оставили для потомков описания жизненного уклада горцев Дагестана, нередко останавливаясь на их поведенческих характеристиках, формах общения, нормах поведения и др.

Большой интерес для нашей темы представляют работы Г.Ф. Чурсина, Е.М. Шиллинга , в статьях и монографиях которых по обычаям, традициям народов Дагестана, по отдельным сторонам их духовной культуры содержится значительный материал интересующего нас характера.

Трудно переоценить значение работ М.О. Косвена, в работах которого по проблемам семейных, кровнородственных отношений, отношений искусственного родства у народов Дагестана, Кавказа приводятся, хотя чаще всего и контекстуально, поведенческие характеристики, элементы этикетных

94 отношении, традиционной культуры поведения .

Нормы культуры общения и этикетных отношений зачастую генетически восходят к ранним формам социальной организации общества. Поэтому в своей работе мы обращаемся к исследованиям по истории идеологии и культуре

95 доклассовых организации .

Интересующие нас в настоящем исследовании проблемы очень часто, если не чаще всего, находили свое отражение в семье, в семейном быте96. В дагестановедческой литературе этому кругу вопросов уделено значительное внимание. В 1985 г. вышла в свет монография проф. С.Ш. Гаджиевой «Семья и брак у народов Дагестана в XIX - начале XX в.». Здесь автор, основываясь на богатейшем полевом этнографическом материале и на собственных исследованиях (числом более полутора десятков единиц), подытоживает многолетнюю работу целого коллектива авторов: Г.Ф. Чурсина, Б.К. Далгат, З.А. Никольской, Е.М. Шиллинга, Л.Б. Панек, P.M. Магомедова, Х.-М. Хашаева, В.П. Дзагуровой, М.М. Ихилова, А.И. Алиева, Г.А. Сергеевой, М.А. Агларова, С.С. Агашириновой, А.Г. Булатовой, Б.М. Алимовой и др.97 Кроме того, семье и семейному быту дагестанцев уделено внимание и в подобной же обобщающей работе Я.С. Смирновой по народам Северного Кавказа98.

Этика взаимоотношений супругов, родителей и детей, свойственников, невесток и родни мужа, зятя и родни жены и проч. составляет особый раздел этических традиций, с особой спецификой входящих сюда вопросов. Такой направленностью, в частности, характеризуются работы Н.А. Миненко, и в значительной степени - М.М. Громыко99. Особый интерес в этой совокупности проблем занимает целая категория специфических взаимоотношений, которая известна под наименованием «семейные запреты и избегания». Речь идет о традиционных ограничениях в общении и специфических нормах поведения между одним из супругов и домочадцами, родственниками другого, между супругами, между родителями и детьми100. По вопросам места и роли этой совокупности обычаев, характерных для многих народов101, в свое время на

102 страницах «Советской Этнографии» развернулась дискусстия . В Дагестане, по определению С.Ш. Гаджиевой, обычаи эти проявлялись в общем в редуцированной, осколочной, порой в трудноуловимой форме103.

Особые поведенческие нормы были характерны для членов общества в атмосфере календарных, религиозных и семейных праздников. Праздничная культура народов Дагестана на объемном этнографическом материале освещена А.Г. Булатовой104.

Исследователи отмечали особые нормы общения участников коллективного застолья. У адыгских народов, например, они довольно подробно описаны В.К. Гордановым, Г.Х. Шамановым105. Привлекала совокупность таких вопросов и дагестанских исследователей106.

Отдельные стороны культуры поведения в народной среде рельефно раскрываются через смысловое содержание календарных праздников. В этом направлении исследователями проделана большая работа. Первые крупные исследования по этой проблематике принадлежат В.В. Чичерову и В.Я. Проппу107. Далее итоги изучения календарных праздников и обрядов

1 П9 подведены в целом цикле обобщающих трудов . Значительное внимание уделено народным календарям и дагестановедами (статьи и разделы А.Г. Трофимовой, С.Ш. Гаджиевой, А.Р. Шихсаидова, М.-З.О. Османова, Ш.М. Ахмедова, Б.Г. Алиева, А.Г. Булатовой, М.Р. Гасанова, Г.А. Гаджиева, С.А. Лугуева и др.; монографии С.Ш. Гаджиевой109, М.И. Исрапилова110, тематический сборник111 и др.).

Особые, ритуализованные нормы поведения характерны были между участниками мужских и юношеских увеселительных собраний, трансформировавшихся к XIX в. в таковые из традиционных так называемых мужских союзов - «общественных институтов, зародившихся в процессе разложения первобытного общества и получивших широкое. распространение в предклассовом обществе»112. С исчерпывающей полнотой для горцев Кавказа, в том числе и Дагестана, тема эта исследована Ю.Ю. Карповым, литература о пережиточной сохранности таких союзов у многих народов мира полнее всего

113 представлена в монографии этого же автора .

Наиболее рельефно особенности традиционных норм поведения и этикета в дагестанской среде отразились в общественных обычаях, составляющих основное содержание традиционного общественного быта - в обычаях взаимопомощи, кровной мести и особенно в институтах гостеприимства и куначества.

Обычаи эти у дагестанцев довольно подробно описаны в серии историко-этнографических исследований и очерков отдельных народов горного края, в публикациях о материальной культуре. Опубликованы по этой тематике и специальные статьи114.

В плане исследования поведенческих характеристик в дагестанском обществе самое пристальное внимание заслуживают адаты, нормы обычного права, «совокупность. юридических обычаев - тех догосударственных норм, которые составили. древнейший слой права»115. «Обычное право этнично, -утверждает А.И. Першиц, - это право соплеменностей, перерастающих или переросших в народности»116.

Связь между нормами морали, лежащими в основе традиционных норм поведения, и обычноправовыми установлениями настолько тесны, что не рассматривать последние в контексте нашей проблематики невозможно.

Как и в совокупности юридических обычаев других народов мира, традиционные нормы поведения дагестанских горцев непосредственно перекликаются с нормами адатов аварцев, даргинцев, лакцев, кумыков, лезгин и др. народностей, вытекают из этих норм или генетически, исторически лежат в их основе117.

Большой фактический материал, непосредственно относящийся к нашей теме, содержится в серии историко-этнографических исследований и очерков отдельных народов Дагестана, в разделах «Семейный быт», «Общественный быт», «Духовная культура», «Хозяйство», «Материальная культура»118. Другая часть подобных же исследований, рекомендованных к печати, хранится в Рукописном фонде Института ИАЭ ДНЦ РАН119.

Цель настоящего исследования вытекает непосредственно из названия диссертации: раскрыть по возможности наиболее сущностные черты традиционной культуры поведения и этикета народов Дагестана, дать развернутое описание и научный анализ этнографическим аспектам культуры поведения и этикета в XIX - начале XX вв. как составной части традиционной духовной культуры и общественного быта дагестанцев. Для решения этой цели мы поставили перед собой несколько задач:

- определить место и роль этнографии общения в системе традиционной культуры народов Дагестана;

- определить место и значение культуры поведения и этикета в системе составных духовной культуры и общественного быта дагестанских народностей;

- определить место и значение традиционной культуры поведения в системе семейных, кровнородственных, соседскообщинных, межобщинных, межэтнических отношений на уровнях общения «личность-личность», «отдельное лицо - группа лиц», «группа-группа»;

- раскрыть целесообразность рассмотрения, изучения культуры поведения и этикета многочисленных народностей Дагестана как преимущественно единого пласта традиционно-бытовой культуры Дагестанской историко-культурной области - части Кавказской историко-культурной провинции;

- показать степень соответствия традиционных норм поведения и этикета дагестанцев особенностям их социально-экономического и культурного развития;

- рассмотреть, насколько это представляется возможным, генетические корни и пути развития отдельных поведенческих норм или их совокупностей;

- определить общее, повсеместное в области норм поведения и традиционного этикета у дагестанских народностей, а также выявить специфическое, отдельное у того или иного народа или микрорегиона;

- провести возможно широкие культурно-исторические параллели с соответствующими формами традиционной культуры других народов Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Мусульманского Востока и др.

Хронологические рамки исследования нами выбраны не случайно. Во-первых, весь традиционный жизненный уклад горцев Дагестана с точки зрения этнографа, претерпев известные и неизбежные (закономерные) изменения, сохранил свои основные характеристики вплоть до недавнего времени. С большей или меньшей долей вероятности мы можем это утверждать лишь по отношению к XIX веку: глубже этнографу заглянуть весьма затруднительно, а во многих случаях и невозможно. Интересна и сама по себе эпоха XIX - начала XX века, периода активизации русской политики (а, следовательно, и русского влияния) в Дагестане, периода бурных событий 20-50-х гг., периода весьма значимых изменений в политической, хозяйственной, экономической, административной жизни народов Дагестана, периода хоть и замедленного, но неуклонного проникновения в экономику Дагестана элементов капиталистических отношений: все это в совокупности не могло как-то не отразиться на культуре поведения и этикете. При этом мы старались помнить, что категории духовной культуры, зачастую генетически восходящих к древним стадиям развития человеческого общества, проявляют нередко необычайную жизнедеятельность и слабо подвержены изменениям.

Методической основой работы послужили труды вышеперечисленных признанных специалистов по теории коммуникации, а также исследования известных специалистов по истории Дагестана P.M. Магомедова, Х.-М.О. Хашаева, Х.Х. Рамазанова, С.Ш. Гаджиевой, А.Р. Шихсаидова, В.Г. Гаджиева, Г.Ш. Каймаразова и др., в которых развитие исторического процесса представлено как диалектическое единство условий социально-экономического, политического характера и соответствующих им, ими определяемых форм и проявлений культуры.

В плане методологии мы опирались на утвердившийся в науке взгляд на общение и его составляющие как на проявление «внутренней активности общества», как на «одну из важнейших форм существования этнических общностей и культур, специфическое выражение всей исторически

19П сложившейся культуры этносов» . Эти положения в прямой форме или контекстуально на основании исследований предшественников разработаны, развиты, концептуально изложены Ю.В. Бромлеем, Б.Х. Бгажноковым, А.К. Байбуриным, С.А. Арутюновым, К.В. Чистовым, Т.А. Бернштамом, A.JI.

О

Топорковым, JI.A, Абрамян, В.И. Желвич, М.Ф. Альбедиль, Е.Г. Рабинович, Е.В. Ревуненковой, Т.В. Цивьян, М.М. Громыко и др.

При изучении традиционной культуры поведения необходимо сочетание социального и этнического аспектов. Социальные прослойки, малые (контактные) социальные группы в Дагестане имели свои, хотя в целом и не ярко выраженные, этические традиции, которые (что тоже весьма важно) реализовывались в рамках историко-культурной специфики конкретного этноса, а иногда получившие окраску особенностей тех или иных этнических групп населения. Основное внимание в настоящем исследовании уделено категории свободного узденства, составлявшего в численном выражении подавляющее большую часть населения Дагестана.

Настоящая работа - это первый опыт системного этнографического изучения традиционных норм поведения и этноэтикета дагестанских народов. Для охвата возможно широкого, объемного материала, характеризующего поведенческую культуру рассматриваемого полиэтнического образования, нами объединены в одном исследовании и традиционные нормы поведения как таковые, и составная этой совокупности - нормы традиционного этикета. Это преднамеренное расширение - уточнение поля исследования предпринято для усиления акцента не только на нормах поведения вообще, сколько именно на традиционной культуре поведения.

Определенное внимание уделяется в работе уточнению отдельных определений и понятий.

Научно-практическая значимость работы определяется тем, что степень изученности традиционных норм поведения и этикета позволяет глубже проникнуть в мир духовной культуры дагестанских народов, более отчетливо осознать проистекание этнических процессов на различных стадиях развития общества. Кроме того, думается, что положения, освещенные в работе, могут внести значительный вклад в дело воспитания населения, особенно подрастающего поколения, в духе апробированных веками норм межличностного и группового общения, несущих в себе позитивный заряд гуманизма, уважения к личности, идею рационального восприятия иноэтнической культуры и ее ценностных ориентаций. Материалы исследования могут служить основой курса истории и этнографии народов Дагестана, несколько более объемней представить читающийся в последние годы в средних специальных и высших учебных учреждениях республики курс лекций «Культура и традиции народов Дагестана».

Спецкурс «Традиционный этикет народов Дагестана» читается автором студентам исторического факультета Дагестанского государственного университета с 1995 г.

Источники, на которых базируется работа, в целом представлены двумя их видами. Это, во-первых, сведения, почерпнутые из публикаций авторов XVIII, чаще - XIX в., современных авторов и, во-вторых, полевые этнографические материалы, собранные в различных (практически - во всех) районах Дагестана в период сезонов этнографических экспедиций или в ходе специальных командировок с 1973 по 1999 г. Широко использованы здесь также и материалы Рукописного фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиционные нормы культуры поведения и этикет народов Дагестана, ХIХ - начало ХХ в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Перу автора, одним из первых оставивших сведения о Дагестане, принадлежали такие слова: «Знайте, что Дагестан - прекрасная страна, благословенная для своих, грозная для других и изобилующая богатством через справедливость народов.»1. Не материализованные богатства в общем-то бедной ресурсами стране видел Мухаммед-Рафи, не человеколюбивая мудрость правителей и владык восхваляется им «Богатство» края он видел в простых, понятных, рациональных нормах общественного поведения и в этом же усматривал и «справедливость народов».

Историкам дагестанской культуры хорошо известно, что нигилистическое отношение к национальному культурному наследию народов Дагестана имеет свою историю., от голого отрицания самого факта наличия зачатков культуры в прошлом их истории и игнорирования положительного значения ее памятников до искажения характера духовной жизни дореволюционного сознания народов» - отмечает академик Г.Г. Гамзатов. - Понадобились десятилетия, исполненные бурной, разносторонней собирательной и исследовательской работы вширь и вглубь, чтобы культурное наследие народов Дагестана . представало перед современником в ином и новом качестве, чтобы развеять былое «неведение» и «неразумение», отголоски прежнего вульгаризаторского третирования этого наследия»2.

Получить представление о культуре народа, не зная специфических правил его поведения, практически невозможно» - совершенно справедливо отмечают авторы работы «У истоков этикета»3.

В своем подавляющем большинстве имеющие общие генетические корни, близкие по языку, прошедшие примерно одни и те же этапы исторического развития, тесно общающиеся между собой народы Дагестана имели и исторически сложившиеся общие формы культуры. Сочетание специфических черт экономики и культуры выделяют народы Дагестана в отдельную историко-культурную область, являющуюся частью Кавказской историко-культурной провинции4. Понятно, что в этих условиях у различных народностей Дагестана исторически сформировались общие, или, во всяком случае, весьма схожие черты культуры поведения и этикета, получившие дополнительное усиление такого сближения в эпоху средневековья, с ростом роли ислама в общественной и личной жизни. Влияние это было глубоким и всеобъемлющим, обыденные нормы поведения стали рассматриваться как нечто угодное Богу и не противоречащее догмам ислама. Длившийся веками процесс унификации поведенческих норм у различных народов Дагестана с распространением ислама намного усилился. Поэтому, собственно, мы и имеем возможность говорить о культуре поведения, о традиционных нормах поведения, об этикете дагестанцев, а не скажем, аварцев, даргинцев, лакцев и проч. До полной идентичности представлений о нормах поведения, разумеется .дело не дошло. «Принадлежность различных племен и народов к общемусульманской культуре не лишала их культурного своеобразия, находившего свое выражение в психологии, искусстве, бытие»- отмечают -например, И.М. Филынтинский и Б.Л. Шидфар6. Попав в любую иноэтническую дагестанскую среду, специально совершенно не подготовленный горец свободно ориентировался в вопросах, как ему общаться, находиться вместе, рядом со старшими и младшими, с мужчинами и женщинами, с рядовым членом общества или с духовным лицом, представителем местного управления, не боялся нарушить какие-то установление, связанные с выражением соболезнования, поздравления, другого какого-либо знака сопричастности к тому или иному событию - и т.д.

И все же, со всей очевидностью, различая имели место. Они в основном касались частностей, отдельных штрихов, характеристик. Это объяснялось и хозяйственно-экономическим укладом различных частей Дагестана, й их географическим расположением, и соответствующими заимствованиями и влияниями, и исторически сложившимися узкорегиональными традициями и др.

Так. например, преимущественное занятие земледелием и исторически обусловленная наибольшая контактность с другими народами способствовали меньшей занятости женщины - кумычки в сфере земледелия и животноводства и большей степени ее «затворничества» по сравнению с женщиной - горянкой, невысокую занятость мужчины- кумыков в ремесленном производстве и отходничестве - условия, определенным образом отразившиеся на поведенческих, этикетных характеристиках. В быту и культуре у кумыков, тесно контактирующих с народами Северного Кавказа, отразились своеобразные черты и характеристики, заимствованные или, (что почти одно и то же) сложившиеся под влиянием осетин и адыгских народов. У горцев Центрального Дагестана сложился целый ряд традиционных норм поведения, связанных с ремеслом, отходничеством соответствующие напутствия и пожелания, проводы и встречи и проч), ест целый ряд традиций (и, есйенно, сотвествующих поведенческих норм), связанных с отгонным скотоводством. В застольях народностей Западного Дагестана появились элементы грузинской культуры (нетрадиционные для дагестанцев сравнительно многословные, цветастые тосты, застольное пение и др.); в обычаях, связанных с гостеприимством у народностей Южного Дагестана привились черты, свойственные соседнему Азер$уджану (тенденция к нормированному обмену подарками, дарение денег домочадцам хозяина, денежное одаривание музыкантов и певцов и др.) Целый ряд обычаев, обрядов и вытекающих из них поведенческих характеристик был связан с сугубо местными верованиями, с освященными обычаями, традициями, объектами природы, святыми местами, могилами и проч.

Следует, однако, заметить, что различия особенного, местного, узкорегионального лежали не столько в сфере специфического, сколько в области значительности, приоритетности для местного населения тех или иных ^ общих для дагестанцев, поведенческих норм и запретов. Так, например, степень подчеркнутой повседневной отчужденности в общении полов у аштикулинских лакцев была ниже по сравнению с кумухскими, у предгорных даргинцам выше по сравнению с горными, у аварской группы народов Западного Дагестана ниже по сравнению с собственно аварцами, в целом у лакцев ниже по сравнению с аварцами и даргинцами - и проч.

Нормы так называемых семейных запретов и избеганий были характерны для всех без исключения дагестанцев, однако наиболее рельефно они проявлялись у кумыков, ногайцев, терекеменцев, дербентских азербайджанцев, т.е. там, где традиции форм покупного брака оказались наиболее живучими.

Культура поведения и этикетные отношения в какой-то степени с находились в зависимости или, точнее, в соотношении tyf исторически сложившейся систем^' местного управления, от сословной градации местного населения. В феодальных образованиях и в союзах сельских общин абсолютное совпадение традиционных поведенческих характеристик не ожидалось, и не только потому, что степень «подражательства» местной верхушки среди населения первой категории было выше чем во второй (зачастую «копировалась» особая манера говорить внешне вежливо, но с явным оттенком снисхождения и безразличия; общаясь с кем-либо, говорить с ним, слегка повернув голову (собственно - обратив лицо) чуть влево или вправо, в позе «прямая шея, опущенный подбородок, взгляд в сторону», манеру говорить в подчеркнуто замедленном темпе в стиле «роняя слова», Ш*едя фразы»; манеру проявлять минимум эмоций на чье-либо остроумие, шутку, выходку, манеру есть, откусывая маленькие кусочки, отправляя в рот маленькие порции, сводя жевательные и глотательные действия к крайнему минимуму - и т.п.). В союзах сельских общин подчеркнуто почтительное отношение к старшему по возрасту, к главе тухума, к старшине, к другим категориям лиц сельского управления проявлялась четче, рельефней. Однако, как уже нами подчеркивалось, в обществе, с недостаточно развитыми сословно-классовыми отношениями все эти различия не носили принципиальный характер. Более того, все, что в установившейся традиции, в откликах общественного мнения считалось обязательным, желательным,

Iчи . престижным, или напротив, запретным, недостаточным в поведенческих характеристиках распространялось на рядового свободного узденя в такой же степени, как и отпрыска ханско-бекского сословия.

В этом отношении представители сословно неполноценных категорий населения находились в особых условиях, весьма затрудненных с точки зрения требований морали и нравственности. Не следование традиционным нормам поведения, основам этикета с их стороны обществом осуждалось, хотя, вместе с тем, воспринималось как ожидаемое («что ожидать от лага!»). Строгое следование всем традиционным предписаниям общения опять-таки вызывало в обществе неадекватную оценку («вы посмотрите, пытается держаться как уздень»). Такое отношение к этой категории местного населения, основательно сглаженное к XIX в., все же оставалось в узденской среде вплоть до 20-30-х гг. XX в. Здесь следует уточнить, что речь идет главным образом о феодальных оразованиях. В союзах сельских общин подобного рода противопоставления сказывались значительно слабее, а зачастую (например, в Западном Дагестане) сводились на нет.

Условия социально-экономического, культурного развития приводили нередко к тому, что в каком-либо местном микрорегионе, в небольшой группе селений или в отдельно взятом селении сохранялись в пережиточном состоянии отголоски былых общественных отношений, обычаев, обрядов, ритуалов, некогда характерных для всего Дагестана или значительной его части. Так, например, рудименты «мужских союзов» к XIX - началу XX в. сохранились повсеместно, но только е Кубачах этот институт был представлен к первым десятилетиям XX е. е более нлн менее полном объеме. Только у ахЕахцев, а именно северных ахЕахцеЕ (Цунита - Ахеэх) примерно до такого же времени сохранился обряд опахивания (огоражнвання скота от эпизоотии), связанный с персонажем «Зулул». Только у цезскнх шантлннцев в наиболее полном объеме сохранился праздник встречи зимы, а у лезгин Самурской долины - «праздник цветов», «праздник черешни» - и т.д. Разумеется, что для указанного населения характерны были и соответствующие поведенческие характеристики, так сказать частного, узколокального характера, непосредственно связанные с местными проявлениями культуры.

Для Дагестана, как и для других регионов, характерно наличие этнических групп, е силу ряда причин оторванных от основного этнического массива и издавна проживающих в нноэтническом окружении. Историко-этнографическое изучение одной из них - населения лакских селений на. территории даргинцев, в частности показало, что стремление не раствориться е нноэтннческон среде привело к сохранности здесь значительного числа обычаев, обрядов, верований, некогда, скорее всего, характерного для Есех лакцев или, может быть, для большей части народа, Так, например, среди местного населения, по пока еще нами не выясненным причинам, оказались живучими обычаи, связанные с авункулатом; только для этого мнкрорегнона, насколько нам известно, характерен обычай «стояния у порога», суть которого - акт признания отцом своего ребенка, рожденного, по традиции, женой в доме родителей; только здесь нами обнаружен обряд «деления опорного столба» — Еоздание почестей ноеым хозяином дома опорному столбу жнлшца - и др. Понятно, что и в этих случаях местное население придерживалось целого ряда поведенческих норм, отличных от общедагестанских.

В значительной мере унифицировались поведенческие нормы дагестанских народностей в связи с распространением ислама. Его идеология проникала в сознание населения необычайно глубоко, накладывая свой отпечаток буквально на все сферы личной и общественной жизни каждого горца, каждой горянки. Общение дагестанцев, почти во всех формах, видах его проявления, было пропитано идей приверженности к исламским ценностям, глубокого почитания Всевышнего и его Пророка. Приветствия, добро и благопожелания, поздравления, изъявление благодарности, высказывание просьбы, выражение удовлетворенности, радости, восхищения, восторга равно как и недовольства, печали, осуждения, гнева и т.д. чаще всего либо выражалось с упоминанием имени Бога, Пророка, либо эти субстанции имелись ввиду, обращение к ним носило условный, контекстовый характер. Однако это внешняя, видимая (точнее слышимая), так сказать, осязаемая на слух сторона дела. Приверженцы ислама (иначе - подавляющее большинство населения Дагестана) сознательно, а чаще всего на уровне подсознания видели воплощение принятого, достойного, обязательного, желательного в любом поведенческом акте как б^г^г-одное, отвечающее букве и духу Корана, сунны и ее хадисов, шариата.

Традиционные нормы поведения, как и другие формы традиционной духовной культуры, имеют тенденцию к застойности, консервативности, с трудом поддаются изменению. Объясняется это преимущественно отношением к ним носителей подобных культурных проявлений как к элементам, составным культуры этноса, проявлениям национально-культурной специфики. С точки зрения исследователя отношение к подобному положению вещей может быть двояким. Во-первых, слабая подверженность изменениям и влияниям способствует сохранению в д культуре поведений всего положительного, несущего в себе заряд уважительного отношения человека к человеку, личности к коллективу. В традиционных нбмах поведения, е этикете дагестанцев много такого, что отвечает самым бысокнм требованиям понятия «воспитанныйчеловек», тут есть чем гордиться, есть чему учить подрастающее поколение. Однако, с другой стороны, некая «закрытость» совокупности тех же норм, малоподЕерженносгь изменениям, усиленная, к тому же «привязкой» этих норм к положениям, постулатам ислама, создает (усиливает?) тенденцию к национально-культурной обособленности, исключительности, к тому, что еще недавно именовалось хлестким определением «нацчванство». Этн тенденции ставят невидимую преграду проникновению в традшщонную культуру дагестанцев других, общественно-значимых и апробированных идей, положений, норм н, таким образом, в какой-то степени затрудняют взаимопонимание между дагестанцами н представителями другнхз национально-культурных ориентации, могут тормозить процесс оптимальной интернационализации культуры н быта.

Здесь мы вплотную подошли к идее осознания традиционных норм поведения и этикета как к определенному типу регуляторов этнических процессов, активизирующих илн тормозящих их. Таким образом, внутреннее, понятийное, «значнмостное» содержание традиционных норм поведения, этикета значительно расширяется, Еыходяза рамки определения только как одной из составной, характеристик традиционной духовной культуры.

За время существования человечества с лнца землн исчезли десятки цивилизаций, многие сотнн народов, носителей специфической высокой культуры. Исчезновение любого, даже самого малочисленного народа -невосполнимая потеря для человечества - мысль, не единожды высказанная лучшими умами. Являясь достоянием того или иного этноса, играя исключительно важную роль в процессе социализации личности, нормы поведения, этикет тем самым выполняют высокую миссию в процессе самовоспроисзЕодства этноса со всеми его атрибутивными данностями: язык, обычаи, традиции, ритуалы, ценностные ориентации, концепции миропонимания н мироощущения н т.д.

Общество мало «ЕопрсфтзЕестн», для ^ его нормального функционирования необходимо еще обеспечить максимальную согласованность взаимоотношений его частей н составных. Нокы традиционного поведения и этикет выполняют н эту задачу, внося элемент детализированной упорядоченности отношений между различными социальными, кровно-родственнымн, поло-возрастными н другими группами общества. В зависимости от форм, специфики этой согласованности перед нами встает тип человеческой общности - в значит ельной степени результат задейстЕованности тех же норм поведения в конкретном социуме.

Наконец, культура общения, как показал Б.Х. Бгажноков преимущественно на примерах коммуникативного поведения адыгов, ничто иное, как одна из субснстем соционормативной культуры этноса (в нашем случае - группы этносов). «Определяя осноеы традиционной культуры общения адыгов, состаЕ и специфику типичных принципов, стандартов, атрибутов коммуникации, мы убедились е том, что деятельность общения органически связана с другими характерными для этноса исторически сложившимися видами, способами, средствами деятельности, - пишет исследователь. - Этикет, как оказалось, имеет тенденцию вовлекать е сферу своего действия и влияния не только многообразие. коммуникативных и коммуникативно значимых действий, но н культуру этноса в целом»1"1.

Выделение норм традиционной культуры поведения и этикета е тему' самостоятельного исследования: дает возможность раскрыть целый ряд таких сторон духовной культуры, общественного быта, кот орые нередко выпадают из поля зрения историка и этнографа, а также уЕИдеть в новом аспекте уже достаточно хорошо изученные явления, бключне их е систему нравственно -этических представлений и норм поведения.

Итак, из проделанной работы напрашиваются некоторые выводы, основанными из которых мы считаем следующие:

1. Культура поведения и этикет народов Дагестана, рассматриваемые в этнографическом аспекте, дают возможность глубже проникнуть в особенности традиционной культуры дагестанцев, понять морально-этические устои общества, ценностные ориентации, отчетливей представить внутреннюю структуру общества (социальную, экономическую, политическую, культурную), систему взаимоотношений различных групп общества (правящая верхушка - независимые уздени - зависимое узденство - сословно неполноценная категория населения; духовенство и другие социальные группы населения; межсемейные, межтухумные, межджамаатские и другие отношения; старшие-младшие, мужчины -женщины, взрослые - дети и др.).

2. Рассмотренные нами вопросы и затронутые проблемы позволяют, вслед за другими исследователями и в частности - вслед за Б.Х. Бгажноковым смотреть на культуру поведения и этикетные отношения как на составные общения, выступающего одним из действенных механизмов обеспечения жизнедеятельности, развития и самовоспроизводства этносов.

3. Неразвитость процесса классообразования, социальной градации общества в Дагестане привели, в частности, к тому, что большинство норм поведения и этикета обслуживало не только узденство, но и феодальную знать, и феодализирующуюся прослойку населения в лице джамаатской имущей и управленческой верхушки. Такое положение вещей в немалой степени вытекало из того факта, что дагестанская община - джамаат представляла собой исторически сложившееся микролитическое образование с характерными функциями самоуправления, саморегулирования и самоконтролирования.

4. Характерный для Дагестана тип гражданской общины обеспечивал каждому своему члену защиту его прав гражданственности и собственности.

Каждому члены общины, являющемуся в известном смысле и совладельцем общинной собственности, в свою очередь вменялось в обязанность стоять на страже общинных интересов, даже в ущерб своим собственным. Из этого положения втекал целый ряд поведенческих характеристик члена джамаата, проникнутого убеждением приоритетности общего, джамаатского перед собственным, частным. Частное выражение этого принципа приоритетности - регламентация общиной начала, продолжительности и окончания сельскохозяйственных работ - ярко выраженный хозяйственный рационализм в интересах всего джамаата, целесообразность которого апробирована веками. Опять же, и здесь мы имеем прямой «выход» на специфику традиционных норм поведения.

5. В социальном отношении Дагестан и в XIX в. характеризовался как край с развивающимися (с разной интенсивностью в различных его частях) феодальными отношениями, переплетающимися с существенными пережитками патриархальных отношений. Такие черты, доставшиеся в наследство от более ранних этапов исторического развития общества, как главенствующая роль мужчин в обществе, семье и быту, культ стариков, старших по возрасту, отголоски культа предков налагали отпечаток своеобразия на поведенческие характеристики, формировали нормативность традиционной культуры общения. Это же можно сказать и о сохранившихся до первых десятилетий и дольше институтах и обычаях кровной мести, гостеприимства, взаимопомощи, ишкиля (барамты), системы заложничества, присяги и соприсяжничества и др.

6. Не могли не формировать, контролировать, направлять традиционные нормы поведения дагестанцев и их юридические обычаи. Собственно своды адатов любого уровня (джамаатские, адаты союзов сельских общин, союзов вольных обществ) «напрямую» с моральными нормами общества не связывались, что в совокупности с отсутствием непосредственной увязки с устно-народным творчеством (мифы, предания, жанр паремии) не позволяет отнести их (своды адатов), по А.И. Першицу, к категории обычного права7. Тем не менее, запреты, разрешения и санкции адатных норм базировались не на исторически сложившихся морально-этических нормах, господствовавших в обществе, а нормы эти формировали и поведение человека в обществе вообще, и этикетные отношения в частности.

7. Одной из значимых точек отчета, характеризующих в глазах дагестанца престижное поведение - это вполне осознанное, но зачастую доведенное до уровня подсознания, до автоматизма противопоставление «свободной» и «несвободной» личности, иначе - поведенческих характеристик, «присущих» узденфю и лагу (куку, раяту), точнее человеку узденского и лагского происхождения. Главным образом на таком противопоставлении и основывались определения «узденство» (как совокупность человеческих качеств и морально-этических норм), «узденский», «по-узденски», «как у узденей» и т.п. (храбрость, отвага, прямота, деликатность, щедрость, чистоплотность, правдивость, сдержанность в еде - и т.д.).

8. В значительной степени определялись традиционные нормы поведения и формы этикетного обхождения принципом глубокого уважения к женщине. Патриархальные порядки, господствовавшие в дагестанской среде, производственно-бытовая загруженность и перегруженность женщин не давали возможности поверхностому наблюдателю увидеть подлинное ее положение в обществе. Такая «близорукость» была на руку и тем, кто в угоду «власти предержащим», из конъюнктурных соображений сгущал краски, рисуя «бесправное положение серой, забитой горянки» («как было плохо совсем еще недавно - как много дала новая власть!»).

9. Союзы сельских общин в Дагестане появлялись и исчезали в зависимости от социально-политической обстановки. Однако, в подавляющем большинстве случаев это были долговременные объединения по принципу территориальной компактности, с союзными (наряду с местными, джамаатскими) формами управления и с союзным сводом адатов (опять же наряду с задействованными сводами адатов отдельных джамаатов). Чаще всего именно в них, союзах общин, складывались со временем какие-то специфические формы культуры, именно в союзах сельских общин, нередко по составу полиэтнических, наблюдались черты, характеристики, отдельные детали, эпизоды в культуре общения, поведения, в этикете.

10. В дагестанских обществах со слабо выраженной государственностью аппарат принуждения как таковой не сформировался, да и не мог сформироваться в его классическом виде (армия, полиция, тюрьма и проч.). Выбираемые или назначаемые в системе управления общины специальные должностные лица, выполнявшие наряду с другими и фискально-полицейские функции, носили преимущественно символический характер, своего рода характер атрибута сельского управления, и к принуждению, как к таковому, прибегали лишь в исключительных случаях. Упорядоченность взаимоотношений любого, в том числе и правового уровня ложилось даже не на общинный управленческий аппарат, а на тухумную организацию. Она воздействовала на члена своего коллектива исключительно силой общественного мнения, которое главным образом здесь, в тухуме, и формировалось, а уже затем становилось «достоянием» джамаата. Следование членов джамаата традиционным местным нормам культуры поведения и этикета, таким образом, обеспечивалось главным образом силой общественного мнения.

11. Нормы традиционного поведения и этикетных отношений народов Дагестана находились в полном соответствии с особенностями общественного строя, общественного быта, социально-экономических отношений, господствовавших в обществе. Они не оставались неизменными, приспосабливались к новым условиям, развиваясь в соответствии с новыми условиями, хотя процесс этот был, как нами уже выше отмечалось, существенно заторможен. Прочно войдя в повседневную жизнь и быт членов общества, нормы эти в значительной степени переросли в морально-этические характеристики общества. Подавляюще большинство этих норм, с несколько измененной в соответствии с требованиями сегодняшнего дня содержательной сутью, могут быть рекомендованы членам современного общества как образец для подражания, как достойное духовное наследство нескольких десятков поколений предков.

Свою работу мы рассматриваем как первый опыт специального изучения традиционных норм поведения и этикета народов Дагестана. Многие вопросы нашей тематики освещены достаточно схематично, другие остались в стороне и совершенно не затронуты. Например, предстоит еще осветить проблемы норм общественного и личного поведения на джамаатских и союзных сходах и собраниях, многие нормы, связанные с религиозными праздниками, с пережитками и рудиментами ранних форм религии и мировоззрения, норм межэтнического, межнационального общения и др.; не затронуты нами основы эпистолярного, литературного, спортивного, любовного, эротического этикета - и ряд других существенных проблем. Предстоит еще серьезная работа по сбору полевого этнографического материала, по систематизации и научной обработке уже накопленного, но не использованного нами материала. Предстоит еще большая работа по более системному, более широкому охвату вопросов и проблем темы, что потребует усилий коллективного труда этнографов и представителей смежных научных дисциплин.

Все это в будущем и надеемся, что в скором.

Список научной литературыЛугуев, Сергей Абдулхаликович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Материалы РФ Института ИАЭ Дагестанского НЦ Российской АН

2. Агларов М.А. Андийская группа народностей в XIX начале XX в.: Историко-этнографические очерки. Махачкала, 1965 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 67.

3. Агларов М.А. Андийцы: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1988 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 679.

4. Асиятилов С.Х. Гидатлинцы. Махачкала, 1967 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 249.

5. Бутаев Д.Б. Дагестанские народности, их языки, занятия, численность и местонахождение. Махачкала, 1932 // Ф. 5. Оп. 3. Д. 8.

6. Гаджиев Г.А. Чамалалы: Историко-этнографическое исследование. XIX начало XX в. Махачкала, 1988 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 693.

7. Гаджиев Г.А. Багулалы: Историко-этнографическое исследование.

8. XIX начало XX в. Махачкала, 1991 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 787.

9. Гаджиев Г.А. Духовная культура народов Южного Дагестана. XVIII XIX вв. Махачкала, 1995 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 813.

10. Гаджиева С.Ш. Дагестанские азербайджанцы. XIX начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1991 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 730.

11. Дибиров М.А. Гидатлинцы. Махачкала, 1993 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 770.

12. Исламмагомедов А.И. Органы общественного управления и территориально-родственные организации рутулов и цахуров в XIX начале

13. XX в. Махачкала, 1990 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 717.

14. Исламмагомедов А.И., Дибиров М.А. Аварцы: Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала, 1998 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 860.

15. Исламмагомедов А.И. Общественный быт народов Дагестана. XIX -нач. XX в. Махачкала, 1990 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 771.

16. Курбанов М.-З. Ю. Сюргинцы. XIX нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 857.

17. Лугуев С.А. Ахвахцы: Историко-этнографическое исследование. XIX начало XX в. Махачкала, 1985 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 618.

18. Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Дидойцы (цезы): Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала, 1987 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 671.

19. Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Каратинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала, 1991 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 733.

20. Лугуев С.А. Балхарцы: Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала, 1998 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 859.

21. Магомедханов М.М. Тиндинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала, 1998 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 855.

22. Ризаханова М.Ш. Гунзибцы: Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала. 1987 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 659.

23. Ризаханова М.Ш. Гинухцы: Историко-этнографическое исследование. XIX нач. XX в. Махачкала 1991 // Ф. 3. Оп. 3. Д. 735.

24. Чурсин Г.Ф. Авары: Этнографический очерк IIФ. 5. Оп. 5. Д. 65.1.. Документы и материалы

25. Адаты Дагестанской области и Закавказского округа / Под ред. И.Я.Сандрыгайло. Тифлис, 1899. 622 с.

26. Адаты даргинских обществ // ССКГ. Тифлис: Изд. Кавказского горек. Упр., 1873. Вып. 7. С. 1-128.

27. Адаты жителей Кумыкской плоскости // ССКГ. 1872. Вып. 6. С.1.72.

28. Адаты южно-дагестанских обществ // ССКГ. 1873. Вып. 7. С. 172.

29. Алибеков Манай. Адаты кумыков. Махачкала: Дагкнигиздат, 1927. 40 с.

30. Гидатлинские адаты / Подг. печати Х.-М. Хашаев и М.С. Саидов. Махачкала: Дагкнигаиздат, 1957. 28 с.

31. Дагестанская область: Свод статистических данных, извлечённых из посемейных списков населения Закавказья. Тифлис: Изд. Кавказского стат. Ком. 1898. 206 с.

32. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50 гг. XIX в.: Сб. док. / Сост. В.Г. Гаджиев, Х.Х. Рамазанов. Махачкала: Дагкнигаиздат. 1959.

33. Из истории права народов Дагестана: Материалы и документы / Сост. А.С. Омаров. Махачкала: Изд. Даг ФАН СССР, 1968. 240 с.

34. Материалы по истории Дагестана и Чечни / Под ред. С. Бушуева и Р. Магомедова. Махачкала: Дагиздат , 1940. Ч. 2, 3.

35. Памятники обычного права Дагестана XVII-XIX вв. Архивные материалы / Сост., предисл. и примеч. Х.-М. Хашаева. М.: Наука, 1965. 268 с.

36. Русско-дагестанские отношения в XVIII начале XIX в.: Сб. док. / Сост. В.Г. Гаджиев, Д.-М. Габиев, Н.А. Магомедов и др. М., Наука, 1988. 357 с.

37. Феодальное отношение в Дагестане. XIX начале XX в.: Архив материалы / Сост., предисл. и примеч. Х-.М. Хашаева. М.: Наука, 1969. 396 с.1.I. Статьи и монографии.

38. Абельдяев Н. Заметки о домашнем быте дагестанских горцев / К. 1857. №50-51.

39. Абрамзон С.М. Формы родоплеменной организации у кочевников Средней Азии // Родовое общество: Этнографические материалы и исследования М.: Изд-во АН СССР, 1951. С.42-71.

40. Абрамян JI.A. Первобытный праздник и мифология. Ереван: Просвещение, 1983. !80 с.

41. Абрамян JI.A. Оскорбление и наказание: Слово и дело / К истолкованию арнемледского обычая миррири // Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985. С. 279-296.

42. Абрамян Л.А. Мир мужчин и мир женщин: Расхождение и встреча // Этнографические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991. С.109-132.

43. Абрамян Л.А., Демирханян А.Р. Мифологема близнецов и мировое дерево // Историко-филологический журнал. М., 1985. № 4. С. 2641.

44. Авдеев А.Д. Маска: Опыт типологической классификации по этнографическим материалам // Сб. МАЭ. Л.,1957. Вып. 17 С. 30-41.

45. Агаширинова С.С. Материальная культура лезгин.Х1Х начало XX в. М.: Наука, 1978. 304 с.

46. Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII -начале XIX в. М.: Наука, 1988. 238 с.

47. Агларов М.А. Техника сооружения террасных полей и вопросы эволюции форм собственности у аварцев (до XX в.) // УЗ ИИЯЛ. 1964.Вып. 13. С. 177-193.

48. Агулы: Сборник статей по истории, хозяйству и материальной культуре. Махачкала: Изд. Даг ФАН СССР, 1975. 186 с.

49. Аджиев A.M. Жанр кумыкских четверостиший частушек «сарын» и «такмак» // Жанры фольклора народов Дагестана. Махачкала: Изд. ФАН СССР, 1979. С. 26-48.

50. Айгази // Песни народов Дагестана. Л.: Наука, 1970. С. 31-36.

51. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества. М.: Высшая школа, 1990. 352 с.

52. Алиев Б.Г. Союзы сельских общин Дагестана в XVIII первой половине XIX в. Махачкала. Изд. Даг. НЦ РАН, 1999. 338 с.

53. Алиев Б.Г., Умахзнов М.-С.К. Историческая география Дагестана XVII начала XIX в. Махачкала: Изд. Даг.НЦ РАН, 1999, Кн. 1. 366 с.

54. Алиева Ф. Закон гор // Избр. соч. б 2-х томах. Махачкала: Даган&нздат, 1970. Т. 1 С. 54-56.

55. Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX начало XX в. Исторнко-этнографическое исследование. Махачкала: Изд. Дат. НЦ РАН, 1992. 264 с.

56. Алнмова Б.М. Кайтагн.Х1Х начало XX в.: Исторнко-этнографическое исследование. Махачкала: Изд. Юпнтер, 1998. 228 с.

57. Алнмова Б.М., Магомедов Д.М. Ботлнхцы. XIX -начало XX в.: Исторнко-этнографическое исследование. Махачкала: Изд. Даг. НЦ РАН, 1993. 190 с.

58. Алимова Б.М., Лугуев С-.А. Годоберинцы,XIX начало XX в.: Исторнко-этнографическое исследование. Махачкала: Изд. Даг. НЦ РАН, 1997. 174 с.

59. Алкадарн Г.-Э. Асарн Дагестан: Исторические сведения о Дагестане. Махачкала: Изд. Дат. научи-исслед. нн-та, 1929. 184 с.

60. Алпатов М.Е. Язык и общество. М.: Просвещение, 1988. 178 с.-"Л

61. Альбе^диль М.Ф. Регламентация поведения в связи с. четырьмя стадиями жнзнн в индуизме // Этнические стереотипы поведения. JL: Наука, 1985. С, 65-94

62. Амирое Г.-М. Среди горцеЕ Северного Дагестана: Из дневника гимназиста //ССКГ 1873. Вып. 7. С. 1-77.

63. Амнрьянц И.А., Самнр ат-Таняр. Иранский этикет /7 Этикет народов Передней Азнн. М. Наука, 1988. С. 69-80.

64. Андреев Ю.В. Мужские союзы в поэмах Гомера // ВДИ. 1964. №4. С. 31-51.

65. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Наука, 1980. 220 с.

66. Анисимов И.Ш. Кавказские евреи горцы // Сборник материалов по этнографии, издаваемый Дашковским этнографическим музеем в Москве. М., 1888. №3. С. 37-51.

67. Анисимов С. Кавказский край: Путеводитель. М.; JL: Госиздат, 1928.

68. Анучин Д.Н. Отчёт о поездке в Дагестан летом 1882 г. // ИРГО. Вып. 4. Т. 20. С. 63-78.

69. Арсеньев В.Р. О воспроизводстве стереотипного полоролевого поведения бамбара // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991. С. 29-38.

70. Арутюнов С.А. Этнографическая наука и изучение культурной динамики // Исследования по общей этнографии. М.: Наука, 1979. С. 2460.

71. Арутюнов С.А. Введение // Этнография питания народов стран Зарубежной Азии. М.: Наука, 1981. С. 3-11.

72. Арутюнов С.А. Обычай, ритуал, традиция // СЭ.1981. № 2. С 1841.

73. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. М.: Наука, 1972. Вып. 2. С. 64-78.

74. Ахвердов А.И. Описание Дагестана. 1804 г. // ИГЭД. С. 213-229.

75. Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология // Материальная культура и мифология. JL: Наука, 1981. С. 215-226.

76. Байбурин А.К. Некоторые вопросы изучения объективированных форм культуры (к проблеме этнографического факта) // Памятники культуры народов Европы и европейской части СССР. JL: Наука, 1982. С. 5 31.

77. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. JL: Наука, 1983. 191 с.

78. Байбурин А.К. Этнические аспекты изучения стереотипных форм поведения и культура // СЭ. 1985. № 2. С. 36-46.

79. Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения //Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985. С. 7-21.

80. Байбурин А.К. Об этнографическом изучении этикета // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 30-37.

81. Байбурин А.К. Ритуал: Своё и чужое // Фольклор и этнография: Проблемы реконструкции фактов в традиционной культуре. Л.: Наука, 1990.

82. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-сематический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. 240 с.

83. Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета: Этнографические очерки. Л.: Наука, 1990. 166 с.

84. Бакиханов А.-К. Гюлистан Ирам. Баку: Изд. Общества обслед.и изуч. Азербайджана, 1926. 196 с.

85. Балашов Д.М. Русская свадьба. М.: Наука, 1985. 220 с.

86. Бамматова А.Р. Этическая мысль народов Дагестана и современность. Махачкала: Дагучпедгиз, 1982. 60 с.

87. Бгаженоков Б.Х. Адыгский этикет. Нальчик: Эльбрус, 1978. 152с.

88. Бгажноков Б.Х. Коммуникативное поведение и культура: К определению предмета этнографии общения // СЭ. 1978. № 5.

89. Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1983. 230 с.

90. Бгажноков Б.Х. Тайные и групповые языки адыгов // Этнография народов Кабардино-Балкарии. Нальчик: Изд. К.-Б. НИИ, 1997. Вып. 4. С. 7081.

91. Беляев Е.А. Предисловие // Шарль Р. Мусульманское право. М.: Изд. АН СССР, 1959. С. 3-12.

92. Беляев Е.А. Арабы, ислам и Арабский халифат в раннем средневековье. М.: Наука, 1965. 280 с.

93. Березин Н.И. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Казань: Изд. Казанского университета, 1850. Ч. 1-2. 120 е., 134 с.

94. Березин Н.И. Кровная месть у осетин // К. 1856. № 67.

95. Березин Н.И. Кавказ. Петроград, 1917. 96 с.

96. Берже А.П. Этнографическое обозрение Кавказа. СПб.: Изд. Департ. Уделов, 1879. 296 с.

97. Берже А.П. Материалы для описания нагорного Дагестана // КК на 1859 г. 1858. С. 249-288.

98. Бернштам Т.А. Обряд «расставания с красотой»: К семиотике некоторых элементов материальной культуры в восточнославянском свадебном обряде // Памятники культуры народов Европы и европейской части СССР. Л.: Наука, 1982. С. 84-99.

99. Бернштам Т.А. Будни и праздники: Поведение взрослого в русской крестьянской среде. (XIX начало XX в) // Этнические стериотиры поведения. Л.: Наука, 1985. С. 120-158.

100. Бернштам Т.А. К реконструкции некоторых русских переходных обрядов совершеннолетия // СЭ. 1986. № 6. С. 22-41.

101. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни общины XIX -начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры. Л.: Наука, 1988. 278 с.

102. Бернштам Т.А. Совершеннолетие девушки в метафорах игрового фольклора: Традиционный аспект русской культуры // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991. С. 234257

103. Бернштейм Б.М. Выражение этнической специфики в художественной культуре // Методологические проблемы исследованияэтнических кулътур-Матерналы симпозиума. Ереван: Изд. АНАрм. ССР., 1978. С. 111-133.

104. Бернштейн Б.М. Традиции н социокультурные структуры // СЭ. 1981. №2. С, 13-32.

105. Бнжава З.Х. Культурные концепты е кабардинском языке. Нальчик: Изд. К.-Б. Госуниверснтета, 1997. 140 с.

106. Бенкевнч Е.Р. Верования грузин /У Религиозное верование народов СССР. М.: Наука, 1931. С. 32 46.

107. Боас Ф. Ум первобытного человека. М; JI., 1926. 360 с.

108. БобнеЕа М.И. Социальные нормы н регуляция поведения. М.: Наука, 1978. 220 с.

109. Бодалёв А.А. Восприятие человека человеком. Л.: Наука, 1965. 230 с.

110. Бокарёв Е.А. Смычно-гортанные аффрикаты продагестанского языка: Опыт реконструтощн /7 Вопросы .языкознания. 1958. № 4. С. 44-58.

111. Болонев Ф.Ф. Народный календарь семейскнх Забайкалья. (Вторая полоЕнна XIX начало XX е.). Новосибирск: Наука, 1978. 216 с.

112. Брегадзе Н А. Очерки по агроэтнографнн Грузин. Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1982. 230 с.

113. Броневскнй С. Новейшие географические н исторические нзЕестня о Кавказе. М.: Тип. С. СеливаноЕского. 1S23. Ч. 1, 2. 490с.

114. Бромлей Н.Я. Образ жнзнн н культура социалистического общества. (Некоторые методологические аспекты) // Траднцнн в современном обществе: Исследования этнокультурных процессов. М.: Наука, 1990. С, 109-122.

115. Бромлей Ю.В., Шкаратан О.И. О соотношении нсторнн, этнографии н социологии // СЭ. 1969. № 3.

116. Бромлей Ю.В. Этнос н этнография. М.: Наука, 1973. 283 с.

117. SO. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии: Очерки теории и истории. М.: Наука, 1981. 390 с.

118. Бромлей Ю.В, Очерки теории этноса. М.; Наука, 1983. 412 с.

119. Бромлей Ю.В. Этнографическое изучение функций культуры // Традиции в современном обществе: Исследования этнокультурных процессов. М.: Наука, 1990. С. 7 33.

120. Булатов А.О. Экофилъные и экофобные факторы расселения народов Дагестана // Наука и молодёжь. Махачкала; Дагкнигиздат, 1997. С. 41-49.

121. Булатов А.О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX начале XX в. Махачкала: Дагкнигиздат, 1990. 266 с.

122. Булатов Б.Б., Лугуев С.А. Духовная культура народов Дагестана в

123. XVIII-XIX вв. (Аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала: Тип. «Мост», 1999. 216 с.

124. Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографические очерки. XIX -начало XX в. Махачкала: Изд. Дзг. ФАН СССР, 197 L 196 с.

125. Булатова А.Г. Зимние игры и развлечения в традиционном общественном быту народов горного Дагестана // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX начале XX в.: Сборник статей. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1987. С. 63-78.

126. Булатова А.Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в XIX начале XX в. Л.: Наука, 1988. 198 с.

127. Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографическое исследование.

128. XIX- начало XX. Махачкала: Юпитер, 2000, 340 с,

129. Бусыгин Е.П., Зорин Н.В., Михайличенко Е.В. Общественный и семейный быт русского сельского населения Среднего Поволжья. Казань, 1973. 280 с.

130. Буцковский A.M. Выдержки из описания Кавказской губернии исоседних горских областей. 1812. // ИГЭД. С. 239-246.

131. БушуеЕ С.К. О кавказском мюридизме // Вопросы истории. 1956. № 12.

132. ВаиееЕ З.Н. Из истории родового быта Юго-Оснтин. Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1955. 102 с.

133. Варданян JI.B. Традиции мужских возрастных групп у армян (конец ХГХ начало XX в.) // Армянская этнография и фольклор: Материалы и исследования. Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1981. Вып. 12. С-. 32-42.

134. Васильев А.Т. Казикумухцы /./ ЭО. 1899. № 3. С. 61-98.

135. Васильева Е.И., Рашад Сабри Рашид. Об особенностях курдского этикета // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 127-147.

136. Вильер де Лнлъ-Адам. Две недели е Даргинском округе: ПутеЕые заметки // С-СКГ. 1875. Вып. 8. С. 1-25.

137. Винникое И.Н. К вопросу о возникновении института «избегания» // СЭ. 1927. № 2. С. 77 87.

138. ВороноЕ Н.И. Из путешествия по Дагестану /У ССКГ. 1870. Вып. 3. С. 1-40.

139. Вундт В. Очеркипснхологнн. М.: Изд. Моск. психолог, общества, 1897. 388 с.

140. Выготский Л.С. Избранные психологические сочинения. М., 1961.361 с.

141. Выготский Л.С. Сознание как проблема психологии поведения // Собр. соч. М., 1982. Т. 1. С, 89 117.

142. Выготский Л.С. Мышление и речь /У Собр. соч. М., 1982. Т. 1. С. 230 280.

143. Габнев С. Лаки: Их прошлое и быт // СМОМПК. 1916. Вып. 36. С. 1-100.

144. Гаврилов П.Г. Устройство поземельного быта горских племён Северного Кавказа//СС-КГ. 1869. Вып. 2. С, 1-78.

145. ГаджнеЕ В.Г. Роль России в нсторнн Дагестана, М.: Наука, 1965. 392 с.

146. ГаджнеЕ Г.А. Доисламские ЕероЕания pi обряды народое Нагорного Дагестана. М. Наука, 1991. 182 с.

147. Гад яснев Г.А. Амулеты н талисманы народ ое Дагестана. Махачкала: Дагкнигнздат, 1996. 184с.

148. Гаджиев М.Г., Давудов О.М., Шнхсандов А.Р. История Дагестана. С дреЕненших времён до конца XV е. Махачкала: Изд. Даг.НЦ РАН, 1996. 482 с.

149. Гаджиева С.Ш. Очерки истории н этнографнн дагестанских терекемейцеЕ //УЗ Дат. пединститута. Махачкала, 1958. Вып. 2. С. 3046.

150. ГаджнеЕа С.Ш. Кумыки: И с т оршсо -зтногр афич е ско е исследование. М : Изд. АН СССР, 1961. 388 с.

151. Гаджиева С.Ш. Материальная культура ногайцев в XIX начале XX е. М. Наука, 1976. 313 с.

152. Гаджиева С.Ш. Семья н брак у народов Дагестана в XIX начале XX в. М.: Наука, 1985. 360 с.

153. ГаджнеЕа С.Ш. Дагестанские терекеменцы: Историко-эткографическое исследование. М.: Наука, 1985. 300 с.

154. ГаджнеЕа С.Ш. Традиционный земледельческий календарь и календарные обряды кумыкоЕ. Махачкала: Дагкнигиздат, 1989. 92 с.

155. Гаджнева С.Ш. Аталычество н побратимство в Дагестане. XVIII -начало XIX е. Махачкала: Дагкннгиздат 1995. 152 с.

156. ГаджнеЕа С.Ш., Османов М.О., ПашаеЕЗ А.Г. Материальная культура даргшшеЕ. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1967. 300 с.

157. Гамзатов Р. Мой Дагестан. М., 1972. 380 с.

158. Гамзатов Г.Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1979. 230 с.

159. Гамзатов Р. Горянка. Махачкала: Дагкнигиздат, 1977. 18 с.

160. Ган К.Ф. Путешествие в Кахетию и Дагестан (летом 1898 года) // СМОМПК. 1902. Вып. 31. С. 49-96.

161. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов. (XVTII -первая половина XIX в.). М.: Наука, 1967. 332 с.

162. Гасанов М.Р. Из истории Табасарана. XVTII начало XIX в. Махачкала: Дагкнигиздат, 1978. 100 с.

163. Герасимов О.Г. На ближневосточных перекрёстках. М.: Наука, 1983.206 с.

164. Гербер И.Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728. // ИГЭД. С. 60-120.

165. Гидулянов П.Г. Сословно-поземельный вопрос и раятская зависимость в Дагестане // ЭО 1901. № 1. С. 1-31.

166. Гилев К. Путевые заметки по Дагестану // К. 1860. № 3.

167. Глиноецкий Н. Поездка в Дагестан: Из путевых заметок, веденных на Кавказе в 1860 г. // ВС. 1862. № 2. С. 387-422.

168. Гмелин С.Г. Путешествие по России для исследования всех трёх царств в природе естества. СПб.: Изд. Импер. АН, 1785. Ч. 3. 336 с.

169. Гольдин В.Е. Речь и этикет. М.: Просвещение, 1983. 312 с.

170. Гольдин В.Е. Обращение: Теоретические проблемы. Саратов: Изд. Саратовского университета, 1987. 230 с.

171. Громыко М.М. О некоторых задачах исторической социологии // Изв. Сибирск. Отд. АН СССР / Сер. обществ, наук. Новосибирск, 1967. № 11. Вып. 3. С. 61-80.

172. Громыко М.М. Трудовые традиции русских крестьян Сибири. (XVIII первая половина XIX в.) Новосибирск: Наука, 1975. 220 с.

173. Громыко М.М. Проблемы и источники исследования этнических традиций русских крестьян XIX в. // СЭ. 1997. № 5. С. 62-74.

174. Громыко М.М. Проблемы, методы и источники исследования этнических традиций восточных славян (XVIII- XIX вв.) // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX Международный съезд славистов. М., 1983. С. 80-88.

175. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М.: Наука, 1986. 290 с.

176. Грюнберг А.Л., Рахманов P.P. Этикет у народов Афганистана // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 189-220.

177. Гулиа Д. Божество охоты и охотничий язык у абхазов // К этнографии Абхазии. Сухуми, 1926. С. 40-50.

178. Далгат У.Б. Песнь о Хочбаре// Фольклор и литература народов Дагестана. М.: Наука, 1962. С. 87-91.

179. Даниялов А.Д. Классовая борьба в Дагестане во второй половине XIX начале XX вв. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1970. 294 с.

180. Джанашвили М. Древняя Грузия. Тифлис, 1911. 340 с.

181. Джемаледдин Казикумухский. Ал-Адаб ул Марзия: Накшбандийский трактат. Оксфорд: Изд. The Society for Central Asian Studies, 1986. 54 с. (русского текста)

182. Дзагуров А. Кустари в стране гор. М., 1931. 32 с.

183. Дибиров М.А. Народные игры и состязания в дагестанских мужских союзах //Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX -начале XX в. Сборник статей. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1987. С. 7992.

184. Дирр A.M. Краткий грамматический очерк аварского языка. Тифлис, 1906. 86 с.

185. Дир А.М. Божества охоты и охотничий язык у кавказских горцев // Труды XIII съезда русских естествоиспытателей и врачей. Тифлис, 1916. Ч. 1.С. 31-38.

186. Дмитриев В.А. О ритуальной метрике северокавказского жилища // Этносемиотика ритуальных предметов. СПб.: Изд. Российского этнографического музея. 1993. С. 27-43.

187. Добрович А.Б. Общение: Наука и искусство. М.: Наука, 1976. 180 с.

188. Дренякин И.Т. Описание Ширвина. 1796. // ИГЭД. С. 157-172.

189. Дробижева JI.M. История и социология. М.: Наука, 1974. 310 с.

190. Дробницкий О.Г. Понятие морали: Историко-критический очерк. М.: Наука, 1974. 280 с.

191. Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб.: Изд. Департамента уделов, 1871. Т. 1. Кн. 1. 640 с.

192. Думанов Х.М. Обычное имущественное право кабардинцев. Нальчик: Эльбрус, 1976. 150 с.

193. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1900. 530 с.

194. Евецкий О. Статистическое описание Закавказского края с присовокуплением статьи: Политическое состояние Закавказского края в исходе XVIII в. и сравнение оного с нынешним. СПб.: Изд. штаба корпуса внутренней стражи, 1835. 306 с.

195. Егорова В.П. Из народных традиций Дагестана // ВИЭД. 1970. Вып. 2. С. 83-94.

196. Егорова В.П. Некоторые формы организации досуга сельского населения Дагестана//ВИЭД. 1972. Вып. 3. С. 61-72.

197. Егорова В.П. О состоянии кровосмещения в Дагестане во второй половине XIX начале XX в. // ВИЭД. 1976. Вып. 7. С. 98-117.

198. Емельянов Ю.Н., Кузьмин Е.С. Теоретические и методические осноеы соцнально-пснхолопгческого тренинга. Л., 1983. 185 с.

199. Еремеев Д.Е. На стыке Азии н Европе. М.: Наука, 1980. 72 с.

200. Ерёмина В. И. К вопросу об исторической общности представлений свадебной и погребальной обрядности // Русский фольклор. Л.: Наука, 1987. Вып. 24. С. 76-89.

201. Желвнс В.И. Инвектива: Мужское н женское предпочтение /У Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991. С. 266-284.

202. Жуковская Н. Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М.: Наука, 1988. 198 с.

203. Законы Ману / Пер. С.Д. Эльманоеича, провер. и исправл. Г.Ф. Ильина. М.: Наука, 1960. 361 с.

204. Зализняк А.А., Иванов Вяч. Вс., Топоров В Н. О возможности структурно-типологического изучения некоторых моделирующих семиотических систем /V Структурно-типологические исследования. М.: Наука, 1962. С. 42 66.

205. Зеленин Д. К. Табу слов у народов Восточной Европы н Северной Азии. Л.: Изд. АН СССР, 1929. Ч. 1. 93 с.

206. Зеленин Д.К. Магическая функция слов и словесных произведений /7 АН СССР академику Н.Я. Mappv. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1935. С. 58-72.

207. Земская Е.А. Об одной новой модели фразеологического сочинения // Вопросы культуры речи. М.: Изд. АН СССР, 1963. Вып. 4. С. 26-41.

208. Зибер Н.И. Очерки первобытной экономической культуры. М.: Соцэкгнз, 1937. 256 с.

209. Золоторёв A.M. Теория деуполостн как «новый путь» этнологии //СЭ. 1933. № 1. С. 58-68.

210. Иваненко В.И. Гражданское управление за Кавказом. Тифлис, 1901.46 с.

211. Иванов А.И. Социально-экономическое и политическое положение Дагестана до завоевания царской Россией // Исторический журнал. 1940. № 2. С. 21-36.

212. Иванчик А.И. Воины псы: Мужские союзы и скифские вторжение в Пеоеднюю Азию // СЭ. 1988. № 5. С. 46 - 55.

213. Инал-Ипа Ш.Д. Абхазы. Сухуми: Изд. Алашара, 1965. 42 с.

214. Инал-Ипа Ш.Д. Очерки об абхазском этикете. Сухуми: Изд. Алашара, 1984. 190 с.

215. Исламмагомедов А.И. Формы общественного досуга у горцев Дагестана // Вопросы общественного быта народов Дагестана. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1987. С. 45-62.

216. Исрапилов М.И. Солнечные календари Кегерского Нагорья. Махачкала: Дагкнигиздат, 1991. 118 с.

217. История Дагестана: В 4-х томах. Т. 1. М.: Наука, 1967. 432 с.

218. История Дагестана с древнейших времен до наших дней. Махачкала: Изд. Даггоспединститута. 1997. 386 с.

219. Итс Р.Ф. Введение в этнографию: Учебное пособие. Изд. 2. JL: Изд. Ленинградского университета, 1991. 168 с.

220. Ихилов М.М. Народности лезгинской группы: Этнографическое исследование прошлого и настоящего лезгин, табасаранцев, рутулов, цахуров агулов. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1967. 370 с.

221. Калмыков И.Х. Черкесы: Историко-этнографический очерк. Черкесск: Карач.-Черкес. Отд. Ставропольского книжного изд-ва, 1974. 344 с.

222. Калухский Мирза. Ответ хану // Дагестанская литература: Хрестоматия. Махачкала: Дагучпедгиз. 1989. С. 95.

223. Каранаилов О. Аул Чох // СМОМПК. 1884. Вып. 4. С. 1-24.

224. Карпов Ю.Ю. Общинный зимний праздник у цезов // СЭ. 1983. № 3. С. 114-119.

225. Карпов Ю.Ю. Персонажи шаитлинского праздника игби: Атрибуты костюма и общественные функции // Сб. МАЭ. Л., 1989. Вып. 43. С.133-152.

226. Карпов Ю.Ю. Маска и образ // Этносемантика ритуальных предметов: Сб. научных трудов. СПб.: Изд. Рос. Этнографического музея, 1993. С. 16-27.

227. Карпов Ю.Ю. Джигит и волк: Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. СПб.: Изд. Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого, 1996. 312 с.

228. Керимов Г.М. Шариат и его социальная сущность. М.: Наука, 1978. 224 с.

229. Кисляков Н.А. Семья и брак у таджиков. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1959. 200 с.

230. Кисляков Н.А. Очерки по истории семьи и брака у народов Средней Азии и Казахстана. Л.: Наука. 1969. 240 с.

231. Кильчевская Э.В., Иванов А.С. Художественные промыслы Дагестана. М.: Всесоюзн. Коопер. Изд-во, 1959. 175 с.

232. Ковалевский М.К., Бларамберг И.Ф. Описание Дагестана. 1831 г. //ИГЭД. С. 306-312

233. Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон: Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении. М., 1886. Т. 1.

234. Ковалевский М.М. Родовое устройство Дагестана // Юридический вестник. М., 1888. № 12. С. 513-551.

235. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. М.: Тип. Мамонтова и К0, 1890. Т. 1. 290 с. Т. 2. 304 с.

236. Коган М.Э. (.оведенческие индикаторы этнокультурных ориентацией у горожан // Этнические стереотипы поведения. Д.: Наука, 1985. С. 34-47.

237. Козлов С.Я. Тайные ритуальные общества в Западной Африке //Религии мира: История и современность. М., 1983. С. 26-42.

238. Козубский Е.И. Памятная книжка Дагестанской области. Темир-Хан-Шура: Русская типография, 1901. 413 с.

239. Колесов В.В. Культура речи культура поведения. Л., 1988. 160с.

240. Колшанский Г.В. Паралингвистика. М.: Наука, 1974. 280 с.

241. Комаров А.В. Адаты и судопроизводство по ним // ССКГ. 1868. Вып. 1.С. 1-88.

242. Комаров А.В. Народонаселение Дагестанской области (с этнографической картой) // ЗКОИРГО. Тифлис, 1873. Вып. 8. С. 1-49.

243. Комарова Т.А. Женщина и мужчина: Отношение к традиционной культуре / На материалах Чувашской АССР // Расы и народы. М., 1987. Вып. 17.

244. Кон И.С. Этнография и проблемы пола // СЭЛ983. № 3.

245. Кон И.С. Ребёнок и общество: Историко-этнографическая перспектива. М.: Наука, 1988. 272 с.

246. Королёв С.И. Вопросы этнопсихологии в работах зарубежных авторов. М.: Наука, 1970. 220 с.

247. Косвен М.О. Аталычество //СЭ. 1935. № 2. С. 47-58.

248. Косвен М.О. Пережитки матриархата у народов Кавказа // СЭ. 1936. №4-5. С. 17-31.

249. Косвен М.О. Обычай «возращения домой» // КСИЭ.1946. № 1. С. 27-31.

250. Косвен М.О. Очерки этнографии Кавказа // СЭ. 1946. № 2. С. 109-144.

251. Косвен М.О. Мариархат. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1948. 96 с. '

252. Косвен М.О. Семейная община // СЭ. 1948. № 3. С. 76-88.

253. Косвен М.О. Пер^гЬд от матриархата к патриархату // ТИЭ: Родовое общество. М., 1951. Вып. 14. С. 54-65.

254. Косвен М.О. Патронимия и проблемы структуры рода // Вопросы этнографии Кавказа. Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1952. С. 257-266.

255. Косвен М.О. Очерки истории первобытной культуры. М.: Изд. АН СССР, 1957. Изд. 2,240 с.

256. Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке // КЭС. М., 1955. Ч. 1. С. 265-374; М., 1958 Ч. 2. С. 139-274; М.,Ч. З.С. 158-288.

257. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. М.: Изд. АН СССР, 1961.280 с.

258. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М.: Изд. АН СССР, 1963. 220 с.

259. Костеницкий Я.И. Записки об Аварской экспедиции на Кавказе в 1837 г. СПб.: Тип. Э. Праща, 1851. 122 с.

260. Костомаров В.Г., Шварцкопф Б.С. Об изучении отношения говорящего к языку // Вопросы культуры речи. М.: Наука, 1966. Вып. 7. С. 23-36.

261. Котович В.Г. Каменный век в Дагестане. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1964. 290 с.

262. Котович В.Г. Проблемы культурно-исторического и хозяйственного развития населения древнего Дагестана. М.: Наука, 1982. 232 с.и

263. Красильникова Е.В. Жест структура высказывания в разговорной речи // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1983. С. 214-235.

264. Куббель JI.E. Потестарная и политическая этнография // Исследования по общей этнографии. М.: Наука, 1979. С. 241-277.

265. Кузнецов И.М. Об обыденных этнокультурных психологических представлениях // СЭ. 1983. № 2,С. 76-88.

266. Кумухсий Сайд (Габиев Сайд). Обычный суд и военно-народное управление у кавказских горцев // Мусульманин. Париж, 1910. № 16. С. 357-360.

267. Кунижева JI.3. Народные традиционные запреты в быту абазин // Вопросы археологии и традиционной этнографии Карачаево-Черкесии. Черкесск: Карач.-Черк. Отд. Ставропольского книжного изд-ва, 1987. С. 142145.

268. Лазарев Я.Д. О гуннах Дагестана // К. 1859. № 34-38.

269. Леббок Дж. Начало цивилизации и первобытное состояние человека. СПб., 1836. 143 с.

270. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Изд. АН СССР, 1937. 320 с.

271. Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде. (Свадьба как диолог) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991. С. 210-234.

272. Левкович В.П. Обычай и ритуал как способы социальной регуляции поведения // Психологические проблемы регуляции поведения. М.: Наука, 1976. С. 210-240.

273. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев: Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса: Тип. П.А. Зелёного, 1882. Вып. 1. 437 с. Вып. 2. 396 с.

274. Леонтьев А.А. Психология общения. Тарту: Изд. Госуниверситета, 1974. 360 с.

275. Летурно Ш. Социология, основанная на этнографии. СПб., 1895. Вып. 1.

276. Лобанов-Ростовский М.Б. Кумыки, их нравы, обычаи и законы // К. 1846. №37-38.

277. Лоитман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры•Is

278. Труды по знаковым системам. Тарту: Изд. Госуниверситета, 1969. Вып. 4. С. 20-48.

279. Лоитман Ю.М. Статьи по типологии культуры. Тарту: Изд. Госуниверситета, 1970. 206 с.

280. Лоитман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и

281. Африки. М.: Наука, 1973. С. 14-32.f—i

282. Ломинадзе В. Встреча Нового года у имеретин // СМОМПК. 1892. Вып. 13. С. 25-30.

283. Лугуев С.А. Взаимопомощь в хозяйственной деятельности лакцев (вторая половина XIX начало XX в.) // Хозяйство народов Дагестана в XIX - XX вв. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1979. С. 99-109.

284. Лугуев С.А. О кровной мести у лакцев во второй половине XIX -начале XX в. // Семейный быт народов Дагестана в XIX XX вв. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1980. С. 75-88.

285. Лугуев С.А. Гостеприимство и куначество у лакцев (вторая половина XIX начало XX в.) // Семейный быт народов Дагестана в XIX -XX вв. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1980. С. 67-74.

286. Лугуев С.А. Женщина в семье и в быту в прошлом и настоящем // Горянка. Махачкала, 1980. № 1. (на лакск. яз.)

287. Лугуев С.А. Некоторые формы ритуализованного досуга ахвахцев // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX начале XX в. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1987. С. 112-119.

288. Лугуев С.А. Изменения в традиционной культуре общения народов Дагестана после присоединения к России // Дагестан в составе России: Исторические корни дружбы народов России и Дагестана. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1990. С. 168-172.

289. Лугуев С.А., Магомедханов М.М. О традиционной культуре питания народов Дагестана // Система питания народов Дагестана (XIX XX вв.).Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1990. С. 8-14.

290. Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Бежтинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX начало XX в. Махачкала: Изд. Даг. НЦ РАН, 1994. 250 с.

291. Лунин И.И. Культурно-исторические аспекты психологии пола // Психика и пол детей и подростков в норме и патологии. Л., 1986. С. 3-26.

292. Лыкошкин Н.С. «Хороший тон» на Востоке. Пг., 1915. 200 с.

293. Лысенко О.В. Контекстуальные связи формальных единиц в структуре ритуалов первой пахоты // Этносемиотика ритуальных предметов. СПб.: Изд. Рос. Этнографического музея, 1993. С. 43-58.

294. Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Новосибирск: Наука, 1988. 224 с.

295. Лейн Э.У. Нравы и обычаи египтян в первой половине XIX в. М.: Наука, 1982. 268 с.

296. Люлье Л.Я. О гостеприимстве у черкесов // К. 1859. № 7.

297. Магомедов А.Дж. Традиционное художественное ремесло Дагестана (XIX начало XX в.). Махачкала: Изд. Даг. НЦ РАН, 1999. 206 с.

298. Магомедов Д.М. Социально-экономическое развитие союзов сельских общин Западного Дагестана в XVIII начале XIX в. // Развитие феодальных отношений в Дагестане. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1980. С. 92-116.

299. Магомедов Д.М. Некоторые особенности социального развития союзов сельских общин Западного Дагестана в XV XVIII вв. // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII - начале XIX в. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1981. С. 26-43.

300. Магомедов М.Г. История Дагестана с древнейших времен до конца XIX в. Махачкала: Изд. полигр. Центр ДГУ, 1997. 294 с.

301. Магомедов P.M. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII начале XIX в. Махачкала: Дагкнигиздат, 1957. 408 с.

302. Магомедов P.M. Дагестан: Исторические этюды. Махачкала: Дагкнигиздат, 1971. 266 с.

303. Магомедов P.M. Дагестан: Исторические этюды. Махачкала: Дагкнигиздат, 1975. Яып. 2. 270 с.

304. Магомедов P.M. По аулам Дагестана. Махачкала: Дагучпедгиз, 1979. 160 с.

305. Магомедов P.M., Магомедов А.Р. История Дагестана. Махачкала: Дагкнигиздат, 1994. 230 с.

306. Магомедханов М. Истинные и ложные последователи тариката // ССКГ. 1870. Вып. 4. С. 1-20.

307. Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа: Историко-этнографическое исследование. Орджоникидзе: Изд. Ир, 1968. 568 с.

308. Максимов А.Н. Из истории семьи у русских инородцев // ЭО-1902. № 1.С. 44-61.

309. Максимов А.Н. Ограничение отношений между одним из супругов и родственниками другого // ЭО. 1908. № 1-2. С. 54-60.

310. Маммаев М.М. Декоративно-прикладное искусство Дагестана: Истоки и становление. Махачкала, 1985. 346 с.

311. Мамбетов Г.Х. О гостеприимстве и застольном этикете адыгов // УЗ АНИИ ЯЛИ. Майкоп, 1968. Вып. 8. С. 228-250.

312. Маргграф О.В. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. М.: Тип. С.В. Гурьянова.1882. 288 с.

313. Маргиани Д. Сванеты (некоторые черты быта) // СМОМПК. 1890. Вып. 10. С. 81-89.

314. Маркарян Э.С. Интегративные тенденции во взаимодействии общественных и естественных наук. Ереван, 1977. 220 с.

315. Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории традиции // СЭ. 1981.№2. С. 75-88.

316. Марков Е. Очерки Кавказа. СПб.; М., 1904. 400 с.

317. Машурко М. Из области народной фантазии и быта Тифлисской и Кутаисской губ. // СМОМПК. 1903. Вып. 32. С. 80-86.

318. Мела Махмуд Баязиди. Нравы и обычаи курдов / Пер. М.Б. Руденко. М.: Наука, 1972. 180 с.

319. Мехтулинские ханы // ССКГ. 1869. Вып. 2. С. 1-17.

320. Мид М. Культура и мир детства: Избранные произведения. М.: Наука, 1988. 430 с.

321. Миненко Н.А. К изучению семейной этики сибирского крестьянства второй половины XVIII в. // Крестьянство Сибири XVIII -начала XIX в.: Классовая борьба, общественное сознание и культура. Новосибирск: Наука, 1975. С. 106 138.

322. Миненко Н.А. Взаимоотношения супругов в русских крестьянских семьях Западной Сибири XVIII первой половины XIX в. // СЭ. 1978. № 2. С. 74—89.

323. Миненко Н.А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII первой половины XIX в.). Новосибирск: Наука, 1979. 350 с.

324. Мирзоев Ш.А. Народная педагогика Дагестана: Содержание, формы и методы воспитания. Махачкала: Дагучпедгиз, 1986. 124 с.

325. Монпоре де Дюбуа. Путешествие вокруг Кавказа у черкесов и абхазов, в Колхиде, в Грузии, в Армении, в Крыму / Пер. с франц. Н.А. Данкевич-Пущиной. Сухуми: Абгиз, 1937. 178 с.

326. Морган Л.Г. Дома и домашняя жизнь американских туземцев. Л.: Изд. Ин-та народов Севера, 1934. 300 с.

327. Морган Л.Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. Л.: Изд. Ин-та народов Севера, 1934. 352 с.

328. Мусаев Г. Рутулы (XIX начало XX вв.): Историко-этнографическое исследование. Махачкала: Юпитер, 1997. 282 с.

329. Мусаева М.К. Взаимопомощь и ее формы у хваршин // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX начале XX в. Махачкала: Изд. Даг ФАН СССР, 1987. С. 126-131.

330. Мусаева М.К. Хваршины. XIX начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала: Изд. Даг. НЦ РАН, 1995. 234 с.

331. Мусукаев А.И. Об обычаях и законах горцев: Традиционные и общественные институты в советской исторической науке. Нальчик: Эльбрус, 1986. 152 с.

332. Мухаммед-Рафи. Дагестанские летописи: Извлечения из истории Дагестана // ССКГ. 1871. Вып. 5. С. 9-30.

333. Мухаммед Садык-и Кашкари. Адаб-уль-салихан. (Кодекс приличий на Востоке) / Пер. Н. Лыкошина. Ташкент, 1895. 202 с.

334. Неверовский А.А. Истребление аварских ханов в 1834 г. СПб.: Тип. воен. учеб. заведений. 1848. 37 с.

335. Неверовский А.А. Краткий исторический взгляд на Северный и Средний Дагестан в топографическом и статистическом отношениях. СПб.: Тип. воен. учеб. завед., 1847. 64 с.

336. Никитин В. Курды. М.: Наука, 1964. 261 с.

337. Николаева Т.М., Успенский Б.А. Языкознание и паралингвистика // Лингвистические исследования по общей и славянской типологии. М.: Наука, 1966. С. 91-112.

338. Никольская З.А. Из истории семейно-брачных отношений у аварцев // КСИЭ. 1949. Вып. 8. С.36 50.

339. Норденстам И.И. Описание Антль-Ратля. 1832 г. // ИГЭД. С. 319328.

340. Омаров А. Воспоминания муталима// ССКГ. 1868. Вып. 1. С. 13-64.

341. Омаров А. Как живут лаки: Из воспоминания детства // ССКГ. 1870. Вып. 3. С. 1-46.

342. Омаров С.М. Основы народной педагогики Дагестана. Махачкала: Изд. НИИ педагогики, 2000. 112 с.

343. Оршо Э. Арабский этикет в Иордании // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 114-126.

344. Османов М.-З.О. Формы традиционного скотоводства народов Дагестана в XIX начале XX в. М.: Наука, 1990. 298 с.

345. Османов М.О. Хозяйственно-культурные типы (ареалы) Дагестана (с древнейших времен до начала XX века). Махачкала: Изд. Даг. НЦ РАН, 1966.316 с.

346. Османов М.-Э. О щедрости и чести // Дагестанская литература: Хрестоматия. Махачкала: Дагучпедгиз, 1985. С. 134.

347. Очерки истории Дагестана. В 2-х томах. Махачкала: Дагкнигиздат, 1957. Т. 1.392 с.

348. Панян А.Е. Обычай избегания у армян и его изживание за годы советской власти // Историко-философский журнал. 1986. № 2. С. 34—49.

349. Парту-Патима // Песни народов Дагестана. Л.: Наука, 1970. С. 2024.

350. Пеньков Е.М. Социальные нормы регуляторы поведения. М., 1972. 180 с.

351. Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М.: Наука, 1979. С. 210-240.

352. Першиц А.И. Динамика традиций и возможности их источниковедческого истолкования // Народы Азии и Африки. 1981. № 5. С. 3-18.

353. Першиц А.И. Остаточные явления в культуре // Природа, 1982. № 10. С. 91-98.

354. Першиц А.И. Воспитательство // Свод этнографических понятий и терминов: Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. С. 38-39.

355. Першиц А.И., Смирнова Я.С. Геронтология почитание старших // Природа, 1986. № 5. с. 38-51.

356. Петухов П. Очерк Кайтаго-Табасаранского округа // К. 1867. № 2, 12, 13, 16.

357. Петрушевский И.П. Джаро-Белоканские вольные общества в первой трети XIX столетия: Внутренний строй и борьба с российским колониальным наступлением . Тифлис: Заря Востока, 1934. 64 с.

358. Пименов В.В. Удмурты: Опыт компонентного анализа этноса. Л.: Наука, 1977. 262 с.

359. Пиралов А.С. Краткий очерк кустарных промыслов Кавказа. Изд. 2. СПб.: Якорь, 1913. 127 с.

360. Пиралов А.С. Организация производства и вывоза ковров за границу // Экономический вестник Закавказья. Тифлис, 1921. № 1. С. 72-81.

361. Пирогов Н.И. Отчет о путешествии по Кавказу. М., 1952. 32 с.

362. Подберезский И.В. Сампагита, крест и доллар. М.: Просвещение, 1974. 168 с.

363. Покровский Н.И. Мюридизм у власти // Историк-марксист, 1934. № 2. С. 26-37.

364. Потемкин П.С. Краткое историко-этнографическое описание о кабардинских народах, сделанное в 1784 году поручиком Павлом Потемкиным // Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. М.: Изд. АН СССР, 1957. Т. 2. С. 353-368.

365. Прокопьева Н.Н. Женская рубаха у русских в ритуалах жизненного цикла // Этносемиотика ритуальных предметов. СПб.: Изд. Рос. этнограф, музея, 1993. С. 58-68.

366. Пропп В.Я Русские аграрные праздники. JL: Наука, 1963. 180 с.

367. Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана: Материалы к истории народов Дагестана с древнейших времен до начала XX в. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1964. 278 с.

368. Рамазанова С.К. Цовкра I. Вторая половина XIX XX вв.: Историко-этнографические очерки. Махачкала: Юпитер, 1998. 248 с.

369. Рахимов P.P. «Мужские дома» в традиционной культуре таджиков. Л.: Наука, 1990. 156 с.

370. Ревункова Е.В. Мужские и женские роли в обряде охоты за головами у народов Индонезии // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991. С. 159-169.

371. Решетов A.M. Народы Передней Азии и их этикет // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 3-11.

372. Родионов М.А. Этнокультурные особенности «языка жестов» у арабов Сирии и Ливана // Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985. С. 243-250.

373. Родионов М.А. Мурувва, асабийа, дин: К интерпретации ближневосточного этикета // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 60-68.

374. Родионов М.А. Характерные черты этикета у ливанцев // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 81-99.

375. Розен Р.Ф. Описание Чечни и Дагестана. 1830 г. // ИГЭД. С. 281292.

376. Рубинштейн C.JI. Основы общественной психологии. М.: Учпедгиз, 1948. 500 с.

377. Руновский А. Взгляд на сословные права и на взаимные отношения в Дагестане // ВС. 1862. № 8. С. 373 404.

378. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. 608 с.

379. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М.: Наука, 1987. 754 с.

380. Сабурова JI.M. Культура и быт русского населения Приангарья. Конец XIX XX вв. Л.: Наука, 1967. 288 с.

381. Сагалаев A.M., Октябрьская И.В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Знак и ритуал. Новосибирск: Наука, 1990. 210 с.

382. Самурский (Эфендиев) Н. Дагестан. М.; Л.: Госиздат, 1925. 150 с.

383. Сарингулян К.С. О регулятивных аспектах культурной традиции // СЭ. 1981. №2. С. 102-112.

384. Сегал Д. Мир вещей в семантике // ДИ. 1968. № 4. С. 32-37.

385. Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895. 380 с.

386. Семенов Ю.И. Как возникло человечество. М.: Наука, 1966. 174 с.

387. Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи. М.: Наука, 1974. С.200.

388. Семенов Ю.И. Союз мужской // Свод этнографических понятий и терминов: Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. С. 192.

389. Сергеева Г.А. Арчинцы. М.: Наука, 1967. 192 с.

390. Сергеева Г.А. Обычай избегания у народов Грузии // ПИИЭ. 1974. № 3. С. 84-96.

391. Серебрякова М.Н. О некоторых особенностях этноэтикета у современных турок // Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 221-283.

392. Сержпутовский М.К. Поездка в Нагорный Дагестан // Живая старина. 1917. Вып. 16. С. 76 96.

393. Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности. М.: Наука, 1989. 352 с.

394. Симонович Ф.Ф. Описание Южного Дагестана. 1796 г. // ИГЭД. С. 138-156.

395. Смирнова Я.С. Обычаи избегания у адыгейцев и их изживание в советскую эпоху // СЭ. 1961. № 2. С. 40-52.

396. Смирнова Я.С. Избегание и процесс его отмирания у народов Северного Кавказа // Этнические и культурно-бытовые процессы у народов Кавказа. М.: Наука, 1978. С. 55 68.

397. Смирнова Я.С. Семья и семейный быт у народов Северного Кавказа. Вторая половина XIX XX вв. М.: Наука, 1983. 264 с.

398. Смирнова Я.С., Першиц А.И. Избегание: Формационная оценка или «этический нейтралитет»? // СЭ. 1978. № 6. С. 30^14.

399. Снесарев Г.П. Традиция мужских союзов в ее позднейшем варианте у народов Средней Азии // Материалы Хорезмской экспедиции. М.: Наука, 1963. Вып. 7. С. 122-148.

400. Снесарев Г.П. О реликтах мужских союзов в истории народов Средней Азии. М.: Наука, 1964. 218 с.

401. Соковин В.М. О природе человеческого общения: Опыт философского анализа. Изд. 2. Фрунзе, 1974. 202 с.

402. Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. XIX начало XX в. М.: Наука, 1979. 288 с.

403. Сражение с Надир-Шахом // Песни народов Дагестана. Л.: Наука,1970. С. 17-19.

404. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М.: Наука, 1985. 150 с.

405. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право: Вопросы теории и практики. М.: Наука, 1986. 256 с.

406. Тамай А.И. Материалы к вопросу о феодализме в истории Дагестана //Революционный Восток. М., 1935. № 5. С. 116-137.

407. Тарихи Дербент-наме / Пер. и под ред. М. Алиханова-Аварского. Тифлис: Тип. Я.И. Либермана, 1898. 192 с.

408. Ташлицкая Э.Н. Дагестанские безворсовые ковры. Махачкала: Дагкнигиздат, 1967. 140 с.

409. Тернер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. 180 с.

410. Техов Д. Охотничий язык у осетин // Известия ЮО НИИ. Цхинвали,1971. Вып. 16. С. 121-137.

411. Тихонов Л.И. Описание Северного Дагестана. 1796 г. // ИГЭД. С. 125-137.

412. Токарев С.А. Сущность и происхождение магии // ТИЭ. 1959. Вып. 51. С. 16-31.

413. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. Изд. 3. М.: Изд. политической литературы, 1976. 576 с.

414. Толстой Н.И. Вербальный текст как ключ к семантике обряда // Структура текста. М.: Наука, 1984. Вып. 81. С. 41-62.

415. Топоров В.Н. О космогонических источниках раннеисторических описаний // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. С. 126-139.

416. Топоров В.Н. Древо жизни // Мифы народов мира. М.: Наука, 1980. Т. 1.С. 395-397.

417. Тормасов А.П. Выдержки из «Ведомости», содержащие сведения о численности населения Дагестана. 1811г.// ИГЭД. С. 237-238.

418. Тошматов Н.Э. Традиционные мужские объединения и их роль в семейной обрядности у населения Ура-Тюбе // Изв. АН Тадж. ССР. 1987. № 4. С. 111-138.

419. Тэйлор Э.Б. Антропология. СПб., 1882. 216 с.

420. Тэйлор Э.Б. О методе исследования развития учреждений // ЭО. 1890. №2. С. 14-23.

421. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура М.: Изд. политической литературы, 1989. 574 с.

422. Узнадзе Д.Н. Формы поведения человека // Психологические исследования. М.: Наука, 1966. С. 368-410.

423. Успенский Д.И, Родины и крестины, уход за родильницей и новорожденным // ЭО. 1894. № 4. С. 78-90.

424. Ушаков Д.Н. Материалы по народным верованиям великорусов // ЭО. 1896. №2-3. С. 148-162.

425. Фадеев А.В. Россия и восточный кризис 20-х годов XIX в. М.: Изд. АН СССР, 1958. 278 с.

426. Филыптинский И.М., Шидфар Б.Л. Очерки арабо-мусульманской культуры. М.: Наука, 1971. 300 с.

427. Фадеев А.В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. М.: Изд. АН СССР, 1960. 398 с.

428. Фишман О.М. Знаковые функции утвари: методика описания и сбора информации // Этносемиотика ритуальных предметов: Сб. научных трудов. СПб.: Изд. Рос. этнографического музея, 1993. С. 221-230.

429. Формановская Н.И. Вы сказали: «Здравствуйте!»: Речевой этикет в нашем общении. Изд. 3. М.: Знание, 1989. 158 с.

430. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М.: Знание, 1989. 236 с.

431. Формановская Н.И., Шевцова С.В. Речевой этикет: Русско-английские соответствия. Справочник. М.: Высшая школа, 1990. 88 с.

432. Формозов А.А. Очерки по первобытному искусству. М.: Искусство, 1969. 250 с.

433. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Изд. 2. М.: Изд. политической литературы, 1986. 704 с.

434. Хаппалаев Ю. Семена ложатся в борозду. М.: Художественная литература, 1976. 148 с.

435. Харузин Н. Этнография: Семья и род. СПб., 1903. Вып. 2. С. 128148.

436. Хаханов А.С. Празднование Нового года у грузин // ЭО. 1889. Вып. 3. С. 29^0.

437. Хачатрян А.А., Тохманян P.M. Невербальные средства общения в армянской среде // Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. М.: Наука, 1982. С. 91-116.

438. Хашаев Х.-М. Занятия населения Дагестана. Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР. 1959. 116 с.

439. Хашаев Х.-М. Общественный строй Дагестана в XIX в. М.: Изд. АН СССР, 1961.262 с.

440. Хейдмец П.С. Пространственная регуляция общения человека // Труды по психологии. Тарту: Изд. Госуниверситета, 1977. Вып. 6. С. 72-82.

441. Хорватова Э. Традиционные юношеские союзы и инициационные обряды у западных славян // Славянский и балканский фольклор, Реконструкция древней славянской культуры: Источники и методы. М.: Наука, 1989. С. 82-112.

442. Цаголов Г.М. Охотничий язык и обряды у осетин //ТВ. 1895. № 53. С. 36-62.

443. Церцвадзе И.И. Андийский язык. Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1965. С. 246-280.

444. Цивьян Т.В. К некоторым вопросам построения языка этикета // Труды по знаковым системам. Тарту, 1966. Вып. 2. С. 21-55.

445. Цивьян Т.В. К семантике пространственных , и временных показателей в фольклоре // ЕпПештки: Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 3-30.

446. Цивьян Т.В. Мифологическое программирование повседневной жизни // Этнические стерепотипы поведения. Л.: Наука, 1985. С. 154-178.

447. Чернов И.А. О семиотике запретов // Труды по знаковым системам Тарту: Изд. Госуниверситета, 1967. Вып. 3. С. 46-53.

448. Черных Е.Н. Проявление рационального и иррационального в археологической культуре: К постановке проблемы // С А. 1982. № 4. С. 8-20.

449. Чеснов Я.В. Нравственные ценности в традиционном абхазском поведении//ПИИЭ. 1980-1981. М., 1984. С. 101-112.

450. Чибиров Л.А. Народный земледельческий календарь осетин. Цхинвали: Ирыстон, 1976. 282 с.

451. Чибиров Л.А. Древнейшие пласты духовной культуры осетин. Цхинвали: Ирыстон, 1984. 218 с.

452. Чистов К.В. Этническая общность, этническое сознание и некоторые проблемы духовной культуры // СЭ. 1972. № 3. С. 59-75.

453. Чистов К.В. Традиция и вариативность // СЭ. 1983. № 2. С. 5-19.

454. Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв. М.: Изд. АН СССР, 1957. 140 с.

455. Чолаев К.И. Дореволюционные черты этнической психологии народов Северного Кавказа // Вопросы национальной психологии. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского книжного издательства, 1972. С. 122-138.

456. Чурсйин Г.Ф. Очерки по этнологии Кавказа. Тифлис.: Тип. К.П. Козловского, 1913. 190 с.

457. Чурсин Г.Ф. Амулеты и талисманы кавказских народов // СМОМПК. 1929. Вып. 46. С. 59-72.

458. Шамхалы Тарковские // ССКГ. 1869. Вып. 2. С. 7-8.

459. Шарль Р. Мусульманское право. М.: Изд. АН СССР, 1959. 230 с.

460. Шегрен A.M. Религиозные обряды осетин, ингушей и их соплеменников при различных случаях // К. 1846. № 27-30.

461. Шиллинг Е.М. Дагестанские кустари. М., 1926. 46 с.

462. Шиллинг Е.М. Женские художественные промыслы дагестанского селения Балхар. Пятигорск, 1936. 28 с.

463. Шиллинг Е.М. Ковроткачество Дагестана // СЭ. 1936. № 4-5. С. 6278.

464. Шиллинг Е.М. Кубачи. Пятигорск, Орджоникидзевское краевое изд-во, 1937. 130 е., с ил.

465. Шиллинг Е.М. Пережитки мужских союзов в Дагестане // Доклады исторического фак-та МГУ. М.: Изд. Московского госуниверситета, 1947. Вып. 6. С. 20-28.

466. Шиллинг Е.М. Кубачинцы и их культура: Историко-этнографические этюды. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1949. 223 е.; с ил.

467. Шихсаидов А.Р. Распространение ислама в Южном Дагестане в XXV вв. // УЗ ИИЯЛ. 1959. Вып. 6. С. 221-240.

468. Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII-XV вв.). Махачкала: Изд. Даг. ФАН СССР, 1969. 250 с.

469. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л.: Изд. Ленинградского универ-та, 1936. 220 с.

470. Шурц Г. История первобытной культуры. СПб.: Якорь, 1907. 312 с.

471. Щепальский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Просвещение, 1969. 180 с.

472. Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Тифлис: Гуттенберг, 1907. 616 с.

473. Юшков С.В. К вопросу об особенностях феодализма в Дагестане (до русского завоевания) // УЗ Свердловского госуниверситета. Свердловск, 1938. Вып. 1. С. 65-86.

474. Яницкий О.Н. Социально-информационные аспекты урбанизации // Урбанизация и рабочий класс в условиях научно-технической революции. М.: Наука, 1970. С. 27-48.

475. Ястребов В. Новые данные о союзах неженатой молодежи на юге России // Киевская старина. 1896 (Отд. оттиск).

476. Argule М. The psychology of interpersonal behavior. London, 1977.

477. Beffu H. Japan: An Anthropological Introduction. San-Francisco-Scranten-London-Toronto, 1971.

478. Doi L.T. Amee: A key consent for understanding Japanese personality Structure // Japanese culture, its development and characteristics. Chicago, 1962.

479. Good W.I. Religion among the primitives. Glencoe, 1951.

480. Hall E. The Silent language. N.Y. Doubleday, 1959.

481. Hall E. A System for the Notation of Proxemic Behavior // American Anthropologist. 1963. № 65.

482. Hall E. Prothemics the Study of Mens Spatial Relations // Man's image in Midicine and Anthropology. N.Y., 1969.

483. Hall E. A System for the Notation of Proxemic Behaviour // American Anthropologist. 1966. Vol. 65.

484. Hall E. The Hidden Dimension. N.Y, 1966.

485. Hall E. Proxemics // Current Anthropology. 1968. Vol. 9.

486. Hymes D. Introduction towards Ethnographies of Communication // American anthropologist. 1964. № 6.

487. Ji-Fu Juan. Space and Plase. London, 1977.

488. Klineberd O. Race differences. N.Y, 1935.

489. Loeser Fr. Deontik. Berlin, 1966.

490. Malinowski Br. The problem of Meaning in Primitive languages // Supplement to: Ogden C.K, Richards J.A. The Meaning of Meaning. London, 1923.

491. Mead M. Male Femali // A study of sexes in changing world. N.Y., 1975.

492. Nasr R.T. Semiotics and the teaching of Arabic as a foreign Language // Degres Bruxelles, 1984. 12. № 38.1.. Тезисы и краткие содержания докладов

493. Бгажноков Б.Х. К определению понятия «стиль общения» // Мат. V Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Тез. докл. Л., 1975.

494. Бгажноков Б.Х. Национальная культура и проблема этнографического изучения коммуникативного поведения // Национальная культура и общение: Материалы конференции. Тез. докл. М., 1977.

495. Бгажноков Б.Х. Культура общения и этикет // Мат. X Всемирного социологического конгресса / Доклады социолингвистов. Тез. докл. М., 1982.

496. Богатырев П.Г. Семантика и функция сельского этикета // Материалы IV Летней школы по вторичным моделирующим системам. Тез. докл. Тарту, 1970.

497. Буриев А.Б., Рассудова Р.Я. Мужские объединения и община у узбеков и таджиков на рубеже XIX-XX вв. // Кракт. содерж. докл. Среднеазиатско-Кавказских чтений. Л., 1983.

498. Гарданов В.К. Аталычество // Материалы IX Международного конгресса антропологических и этнографических наук / Докл. советской делегации. М., 1973.

499. Есбергенов X. Мужские собрания «зияфат» у каракалпаков // Мат Всесоюзн. сессии по итогам полевых этнографических и антропологических иследований 1982-1983 гг. Тез. докл. Черновцы, 1984.

500. Исламмагомедов А.И. Мужские собрания гьорко рукъ у аварцев // Мат. научи, сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ Даг. ФАН СССР в 1984-1985 гг. Тез. докл. Махачкала, 1986.

501. Лугуев С.А. Реликты мужских союзов в общественном быте лакцев // Мат. Всесоюзн. сессии по итогам полевых этнографических исследований в 1980-1981 гг. Тез. докл. Нальчик, 1982.

502. Лулугев С.А. Отношение к женщине: Традиции и проблемы воспитания подрастающего поколения // Мат. Всесоюзн. научн. конф. «Национальные и социально-культурные процессы в СССР». Тез. докл. Кн. 2. Омск, 1990.

503. Лугуев С.А. Женщина-горянка в семье и в обществе: Традиционное и новое // Крат, содерж. докл. Республиканской научно-практич. конф. «Современная семья: Проблемы, трудности, надежды». Махачкала, 1990.

504. Лугуев С.А. О традиционных нормах общения у народов Дагестана в сфере «мужчина-женщина» // Крат, содерж. докл. Лавровских (Среднеазиатско-Кавказских) чтений. 1990-1991 гг. СПб., 1992.

505. Лугуев С.А. Еще раз об общественном и семейном положении горянки в дореволюционном Дагестане // Кратк. содерж. докл. Лавровских (Среднеазиатско-Кавказских) чтений. 1990-1991 гг. СПб., 1992.

506. Лугуев С.А., Рамазанова З.Б. Традиционная культура застолья народов Дагестана // Кратк. содерж. докл. Лавровских чтений. 1996-1997 гг. СПб., 1998.

507. Сазонова М.В. О женских возрастных группах в Хорезме // Кратк. содерж. докл. Среднеазиатско-Кавказских чтений. Л., 1978.1. V. Авторефераты

508. Азаров А.И. Традиционные мужские союзы Меланезии. Конец XIX -серединаXX в.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л., 1985.

509. Азизов С.А. Болынесемейные и семейнородственные организации лезгинской группы народов Южного Дагестана и Северного Азербайджанаво второй половине XIX начале XX в.: Автореф. дис. . докт. ист. наук. Махачкала, 2000.

510. Арсеньев В.Р. Социальные аспекты традиционной хозяйственной деятельности бамбара (Республика Мали): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л., 1988.

511. Бабич И.Л. Правовая культура адыгов (История и современность): Автореф. дис. . докт. ист. наук. М., 2000.

512. Бгажноков Б.Х. Культура общения и этнос: Автореф. дис. . докт. ист. наук. М., 1984.

513. Иштванович М. Проблема генезиса грузинской локальной редакции сказочного типа «перемена пола»: Автореф. дис. . канд. филол. наук, Тбилиси; Будапешт, 1959.

514. Карпов Ю.Ю. «Вольные» общества Северного Кавказа в XVIII -первой половине XIX вв.: К вопросу о роли патриархально-родовых и общинных институтов в процессе формирования раннеклассовых отношений: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л., 1984.

515. Карпов Ю.Ю. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. XIX- начало XX в.: Автореф. дис. . докт. ист. наук, СПб., 1999.

516. Лугуев С.А. Общественный быт лакцев во второй половине XIX -начале XXв.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л., 1981.

517. Маан О.В. Социализация личности в традиционно-бытовой культуре абхазов (вторая половина XIX начало XX в.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1990.

518. Озиев М.К. Социально-экономические причины сохранения влияния ислама (На материалах автономных республик Северного Кавказа): Автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 1990.

519. Очиаури Т.А. Из истории древнейших верований грузин: (Кадагоба в Хевсурити): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Тбилиси, 1950.

520. Панеш Э.Х. Этносоциальная история адыгов в X-XIII вв.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. JL, 1983.

521. Рагимова Б.Ф. Сельская община у самурских лезгин в конце XVIII--XIX в.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. JL, 1987.

522. Тендрякова М.В. Первобытные возрастыне инициации и их психологический аспект (по австралийским материалам): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1992.

523. Хабибова М.И. Русский речевой этикет в условиях полиэтнического региона: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 2000.

524. Чочиев А.Р. Пережитки военно-демократического уклада в общественном быту осетин в прошлом: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Тбилиси, 1979.

525. Эриашвили Ж.Г. Древнейшие социально-религиозные институты в горных районах Грузии (по этнографическим материалам XIX начала XX в.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Тбилиси, 1983.