автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы сибирских татар

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы сибирских татар"

На правах рукописи

Ярзуткина Анастасия Алексеевна

ТРАДИЦИОННЫЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ, СКОТОВОДЧЕСКИЕ И ПРОМЫСЛОВЫЕ КУЛЬТЫ СИБИРСКИХ ТАТАР

Специальность 07.00.07 — этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Омск 2004

Работа выполнена на кафедре этнографии и музееведения Омского государственного университета

Научный руководитель:

кандидат исторических наук, доцент А.Г. Селезнев

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук А.В. Бауло

кандидат исторических наук Т.Н. Золотова

Ведущая организация:

Институт истории

им. Ш. Марджани Академии наук

Республики Татарстан

Зашита состоится 14 октября 2004 г. в 15-00 часов на заседании диссертационного совета К 212. 179. 04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Омском государственном университете (644077, г. Омск, пр. Мира 55а, учебный корпус № 2, аудитория 506).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Омского государственного университета (644077, г. Омск, пр. Мира 55а, читальный зал № 1).

Автореферат разослан " 6 " сентября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного сове кандидат исторических наук, доцент

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Настоящая работа посвящена исследованию земледельческих, скотоводческих и промысловых культов отдельных групп сибирских татар.

Актуальность темы обусловлена наличием существенных пробелов в изучении духовной культуры коренного тюркоязычного населения Западной Сибири.

В настоящее время накоплен и систематизирован материал по традиционному мировоззрению народов, проживающих на сопредельных с сибирскими татарами территориях. На этом фоне остается малоизученным регион юга Западной Сибири, который является, с одной стороны, самым северным форпостом исламской цивилизации, с другой, южной оконечностью сибирского мира.

Для тюркоязычного населения юга Западной Сибири характерен интегрированный традиционный тип хозяйствования, представляющий сложный синтез рыболовства, охоты, собирательства, скотоводства и земледелия. Это обстоятельство способствовало складыванию у отдельных групп сибирских татар комплексного мировоззрения, сочетающего земледельческие, скотоводческие и промысловые культы.

Объектом исследования является система традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар.

Предмет исследования составляют земледельческие, скотоводческие и промысловые культы тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар как один из компонентов системы их традиционного мировоззрения.

Состояние изученности темы. Ряд элементов промыслового, земледельческого и скотоводческого культов были описаны в работах исследователей, обращавшихся к проблемам традиционной культуры сибирских татар. Ввиду того, что каждый из этих культов занимает свою определенную нишу в традиционной культуре, состояние изученности темы нами характеризуется по отдельным аспектам, каждый из которых касается истории изучения промыслового, земледельческого и скотоводческого культов отдельных групп сибирских татар.

Промысловый культ сибирских татар исследован неравномерно. Раньше всего (конец XVII в.) он стал изучаться у барабинских татар. Что касается тобо-ло-иртышских и томских татар, то изучение этой темы началось у них значительно позже (начало XX в.).

В начале XVШ в. барабинцы были шаманистами, что вызвало к ним особый интерес исследователей, изучающих проблемы доисламских религиозных воззрений. В рамках изучения шаманства, учеными, побывавшими в Барабе в XVII - XVШ вв. было зафиксировано поклонение барабинцев семейным и родовым охранителям. Исследователи И. Идее, Л. Ланге, Д.Г. Мессершмидт, Ф.-И. Страленберг, Я. Линденау обратили внимание на то, что антропоморфные идолы выступали помощниками в промысле.

Ссылаясь на сведения авторов XVII - XVIII вв., З.Д. Титова и СВ. Иванов приводят подробное описание внешнего вида идола, места его хранения, обращения к нему и значение его для удачи в охоте. Наиболее полный анализ работ исследователей, касающихся культа семейных и родовых охранителей бара-бинских татар проведен в работе В. Диосеги. М.П. Алексеев и Э.П. Зиннер опубликовали ценные источники по домусульманским верованиям отдельных групп сибирских татар, в том числе сведения о промысловом культе: преимущественно записки иностранных путешественников XVI - XVШ вв.

А.Г. Селезневым и И.В. Беличем были введены в научный оборот новые полевые материалы по культу семейных и родовых охранителей, а также описаны другие аспекты промыслового культа барабинских татар.

Характеристика культовых фигурок других групп сибирских татар имеется в работах В.Б. Богомолова и Н.А Томилова. Автор данного исследования также обращалась к проблеме культа семейных и родовых охранителей у ряда групп сибирских татар и описал весенний обряд с использованием куклы-идола у тар-ских татар.

В рамках промыслового культа исследователи рассматривали образы духов-хозяев мест, которые могут оказать помощь на промысле. Так, внимание Ф.Т. Валеева привлекли такие важные в промысловом культе «хозяева», как Су Анасы, Су Сыер, Су Иясе, Су Бабасы, Урман Иясе и Пщын Пицэ. З.А. Баширо-ва попыталась классифицировать духов-хозяев сибирских татар. Образ Пщын проанализирован И.А Сыркиной; в энциклопедии «Мифы народов мира» В.Н. Басилов описал такие образы сибирских татар как Су Анасы и Пицен. В наших работах приведены характеристики духов-хозяев воды у тоболо-иртышских татар.

Промысловый культ исследовался в основном в рамках изучения шаманских воззрений барабинской группы татар. За пределами внимания исследователей оказались магические действия, совершаемые охотниками, рыболовами и собирателями во время промысла.

Земледельческий культ сибирских татар изучен неравномерно. Календарным праздникам сибирских татар посвящена обобщающая работа Р.К. Уразма-новой «Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар». Автор рассмотрела земледельческие обряды Эмэл, Карга туй, Цым, вызывания дождя, Сабантуй. К.С. Садыков описал обряды Эмэль, Боз карау и Шокрана.

Н.А. Томилов осветил процесс трансформации обряда вызывания дождя и праздник Сабантуй у томских татар на протяжении XX века. Упоминания об обряде вызывания дождя имеются в работах И.И. Авдеева и И.П. Струковой, И.А. Селезневой, В.В. Храмовой. Нами был охарактеризован земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и барабинских татар и обряд вызывания дождя у тоболо-иртышских татар.

Ценные сведения о мифологическом персонаже Хызыр Илйас, являющегося покровителем путников, домашнего скота и земледелия, содержатся в работах А.Г. и И.А. Селезневых.

На фоне описания календарных обрядов и праздников тоболо-иртышских и томских татар, не изученным оказался земледельческий обрядовый календарь барабинских татар и осенний цикл обрядов у всех групп сибирских татар.

Скотоводческий культ также изучен неравномерно. Обряды и поверья, связанные со скотоводством тобольских татар, частично отображены у Ф.Т. Ва-леева. В частности, он приводит такие имена духов-покровителей скота как Мол Иясе, Пэша она, Санги баба и описывает умилостивительные жертвы, устраиваемые в честь покровителей домашних животных. Однако, наиболее полная информация о покровителе скота Санге Баба у тарских, тобольских и курдакско-саргатских татар, содержится в исследованиях А. Г. и И.А. Селезневых. Магические способы лечения болезней скота у тарских и курдакско-саргатских татар получили освещение в работах Л.М. Кадыровой и Ю.А. Богдан.

Обычаи, обряды и поверья, связанные со скотоводством не были сопоставлены в работах авторов с основными циклами скотоводческого хозяйства. Это обусловило ряд пробелов в изучении скотоводческого культа, касающихся в основном магических действий, направленных на увеличение плодовитости скота. Вне поля зрения исследователей оказались скотоводческие обряды и поверья барабинских и томских татар.

Обзор литературы показал, что в изучении проблем промыслового, земледельческого и скотоводческого культов имеются определенные пробелы. Не в полной мере исследователями было уделено внимание целостной системе мировоззрения групп сибирских татар, сочетающей внеисламские элементы и мусульманскую традицию. Данная работа призвана восполнить имеющиеся пробелы, и представляет собой попытку всестороннего рассмотрения вопросов земледельческого, скотоводческого и промыслового культов сибирских татар.

Цель работы — охарактеризовать земледельческий, скотоводческий и промысловый культы тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар как компонент системы традиционного мировоззрения.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• выделить формы функционирования промыслового культа в культуре отдельных групп сибирских татар;

• изучить структуру земледельческого культа в традиционном мировоззрении отдельных групп сибирских татар;

• рассмотреть скотоводческие обряды, обычаи и поверья на фоне скотоводческого хозяйства;

• выявить закономерности существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного (исламского) синкретизма.

Хронологические рамки исследования определяются возможностями памяти информаторов, сведения которых можно отнести ко второй половине XX в. На данный период приходится начало активной деятельности основной части наших информаторов и их включение в традиционную культуру. Этнографические материалы - хранящиеся в Музее археологии и этнографии ОмГУ,

Музее археологии и этнографии Сибири ТГУ, отражают явления, бытующие во второй четверти - середине XX в. Привлечение сравнительного материала и другие способы верификации источника позволяют говорить о существовании некоторых обрядов, обычаев и верований во второй половине XIX в.

Территориальные границы исследования обусловлены характером расселения отдельных групп сибирских татар и охватывают район Среднего Прииртышья, Барабинской степи и Томского Приобья.

Источники и методы. Основным источником настоящей работы являются этнографические материалы, собранные в ходе полевых исследований комплексных археолого-этнографических экспедиций ОмГУ и Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН. Информация собиралась нами в течение семи полевых сезонов в д. Черталы Муром-цевского района, д. Большие Мурлы Болыиереченского района, д. Сеитово Тар-ского района, д. Гузенево Муромцевского района, д. Речапово, Киргап, Атачка Тарского района Омской области, д. Юрмы, Лаймы, Второвагай Вагайского района, д. Сабанаки, Иртышак, Тобольского района Тюменской области, д. Уленкуль, Черналы, Каракуль Болыиереченского района, д. Эбаргуль, Тюрме-тяки, Ильчибага Усть-Ишимского района Омской области, д. Заречно-Убинское Убинского района Новосибирской области, д. Большая Тебендя, Хутор Уба Усть-Ишимского района Омской области, д. Воробьеве Венгеровского района, д. Усманка Кыштовского района Новосибирской области. Таким образом, нам удалось охватить населенные пункты, где проживают представители тоболо-иртышской (тарская, курдакско-саргатская, тобольская подгруппы) и барабинской групп сибирских татар.

Методика полевого исследования базировалась на непосредственном, включенном и вызываемом наблюдении и опросе.

При сборе информации основное внимание уделялось вопросам, необходимым для выяснения форм бытования земледельческого, скотоводческого и промыслового культов («календарные обряды и праздники», «магические действия, связанные со скотом», «представления о сверхъестественных существах», «обереги, талисманы, амулеты», «приметы», «запреты», «магические действия на охоте и рыбной ловле», «представления о домашних и диких животных, птицах», «календарь» и т.д.).

Методы непосредственного, включенного и вызываемого наблюдения применялись для фиксации ряда обрядов и магических действий. На аудиокассеты были записаны тексты, имеющие отношение к культам, направленным на достижение успеха в хозяйственной деятельности (1,5 часа аудиозаписи, около 30 текстов благопожеланий и заговоров). Работа с этим видом источников включала в себя расшифровку текстов непосредственно в полевых условиях. Она проводилась при помощи знатоков языка и фольклора сибирских татар из числа местной интеллигенции, за что мы выражаем им благодарность.

В качестве этнографического источника также использовались материалы, собранные сотрудниками и студентами Томского государственного университета и Омского государственного университета в ходе этнографических экспедиций к томским, барабинским и тоболо-иртышским татарам.

Методология исследования. Среди основных методологических понятий, применяемых в данной работе, необходимо остановиться на понятии «культ», являющемся центральным в нашем исследовании. Культ (от лат. шИш - почитание, поклонение) понимается как установленные традицией действия, путем которых достигается помощь сверхъестественных сил человеку.

Под «традиционными культами» подразумевается часть традиционного мировоззрения, которая функционирует в рамках традиционной культуры. Традиционная культура выступает как часть общего понятия культуры, совокупность культурных форм и явлений (орудий, бытовых предметов, норм поведения, обиходных понятий, мировоззренческого комплекса), сложившихся в до-индустриальную эпоху. Именно в рамках традиционной культуры будет рассматриваться культ и именно поэтому, в данном случае, понятие «традиционный культ» определено как сложившаяся религиозно-магическая деятельность практически-духовного освоения мира, функционирующая в рамках традиционной культуры.

Важное значение имеет содержание понятий «земледельческий культ», «скотоводческий культ» и «промысловый культ». Земледельческие культы являют собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных с земледелием и направленных на обеспечение и сохранение урожая путем обращения за помощью к духам и богам. Скотоводческий культ представляет собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных со скотоводством. Все скотоводческие обычаи и обряды нацелены на убережение скота от болезней, мора и краж и увеличение его плодовитости. Промысловый культ определяется как воззрения, обряды, обычаи, нормы поведения, отражающие архаичные представления о растительном и животном мире, направленные на поддержание успеха в собирательстве, охоте и рыболовстве.

Одним из принципов работы является рассмотрение земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках системы религиозного синкретизма.

Как известно, для традиционного мировоззрения сибирских татар характерно явление религиозного синкретизма, то есть заимствование одной религией элементов другой, либо совокупность компонентов разных религий в новой религиозной системе. Принцип рассмотрения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма предполагает в настоящей работе исследование трансформации исламского фактора. Обращение к народной (бытовой) форме ислама допускает изучение тех реальных форм исламской традиции, которые сложились в конкретных исторических условиях в жизни народа.

Методологической базой, позволившей получить целостное представление об изучаемых реалиях, являются основные положения системного подхода.

На разных этапах исследования в соответствии с характером источников и поставленными задачами в работе используются сравнительно-исторический, структурно-функциональный методы, метод системного анализа, и морфологический метод.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что оно является первым описанием ранее неизученного компонента духовной культуры сибирских татар - системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов. Выявлены элементы культов в обрядах и праздниках - Эмэль, Цым, Карга буткасы, Сабантуй, Саламат и обряде вызывания дождя. В работе приводятся оригинальные тексты благопожеланий и заговоров, зафиксированные автором в ходе полевых исследований. Рассмотрены в сравнительном аспекте демонологические образы Су Анасы, Су Пари, Су Иясе, Су Сыер, Пи-цын Пица, Хызыр Илйас. Изучен генезис мифологических персонажей Айша-Фатима, Сулейман Пайхамбар, НухПайхамбар, Кугурт Фергитэ, Кара Угыз, Хава Ана, Чобан Бабай. Предложен новый подход к проблеме изучения традиционного мировоззрения, а в этих рамках и к проблеме изучения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов, на базе религиозного синкретизма. Предпринятое автором исследование культов, направленных на достижение успеха в хозяйственной деятельности, позволило реконструировать формирование и функционирование региональных, локальных форм народного ислама на территории юга Западной Сибири.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки проблем традиционного мировоззрения различных народов, в работах по этнографии Сибири, в краеведении, а также при написании различных учебных пособий и разработке курсов лекций.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации апробированы в выступлениях на 14 научных конгрессах и конференциях и отражены в 20 научных публикациях автора. Разработки автора были отмечены научными фондами.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка основных информаторов, списка использованной литературы и списка сокращений.

Во введении обоснована актуальность темы, определена объектно-предметная область, территориальные и хронологические рамки, поставлены цель и задачи, охарактеризована методологическая база и методы исследования, представлено состояние изученности темы, описана научная новизна и практическая значимость диссертационного исследования.

Первая глава "Традиционные промысловые культы сибирских татар" состоит из шести разделов.

В первом разделе рассматривается проблема систематизации промысловых культов. Исследуя промысловый культ, ученые обращали внимание на составляющие его элементы, социальную основу, генезис и связь его с тотемизмом и анимизмом. В этом разделе мы изложили различные точки зрения на определение места промыслового культа в системе религиозных представлений и понимание термина «промысловый культ», а также обратили внимание на его структуру. В результате анализа ряда работ нами была выявлена следующая тенден-

ция: исследователи классифицируют промысловый культ исходя из набора тех или иных магических действий, встречающихся у каждого конкретно описываемого ими народа. Именно поэтому универсальную схему промыслового культа выявить сложно.

Таким образом, можно констатировать, что ученые не смогли прийти к единому мнению в отношении структуры промыслового культа. И это вполне объяснимо, так как структурные элементы промыслового культа постоянно варьируют в зависимости от особенности промысловой деятельности и использования орудий промысла, а также в зависимости от того, какие промысловые животные распространены на той или иной территории, от наличия природных объектов (горы, тайга, море и т.д.), от особенностей традиционного мировоззрения народа в целом.

Опираясь на опыт исследователей промыслового культа и имеющийся в нашем распоряжении полевой этнографический материал можно говорить о функционировании промыслового культа у групп сибирских татар в следующих формах: магические действия, связанные с охотой, рыболовством и собирательством; представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла; приметы и запреты; амулеты и талисманы; обращения к семейным и родовым охранителям за помощью в промысле.

Во втором разделе дано описание магических действий, связанных с промыслом. Магические действия у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар были связаны с ходом промысла, соответствовали его этапам.

В работе рассматриваются магические действия, связанные с рыболовством: ежегодные сезонные жертвы реке или хозяйке/хозяину реки в виде монет и хлеба (тарские и курдакско-саргатские татары), обряд с куклой курцак, проводившийся во время ледохода (тарские татары), жертвы хозяйке реки при установке запорного сооружения (курдакско-саргатские татары), совместная трапеза тэляк, устраиваемая после первого весеннего улова (барабинские татары), перерезание рыбе горла, с целью выпустить душу (чон). Описывается место лодки в традиционном мировоззрении отдельных групп сибирских татар. Приводятся магические тексты, произносимые рыбаками в ходе рыболовного промысла.

Магические действия, совершаемые при собирательстве, сводились в основном к произнесению заговоров, целью которых было защитить свою жизнь в лесу и собрать как можно больше дикоросов.

Основные магические действия, связанные с охотой, совершались одним охотником или группой, в основном до, во время и после промысла. Обращает на себя внимание раздача мулле и пожилым людям милостыни садака перед началом охоты и принесение в жертву курицы перед коллективной охотой (тарские татары). Пассивная охота также сопровождалась рядом магических действий. Для того, чтобы зверь не почувствовал запах человека и «чтобы привлечь удачу» капканы и ловушки протирали отваром трав или смазывали медом и салом. В перерывах между промыслами капканы хранили на сеновале или в сарае вместе с остальными инструментами охоты. Отсутствие зверей в капкане

относили к неудаче и влиянию злых духов. В этом случае необходимо было протереть капкан отваром мяты.

Описываются магические обряды, способствующие воскрешению и дальнейшему размножению зверей. Охотничью удачу необходимо было сохранить и после возвращения с промысла. После охоты полагалось поделиться добычей.

В третьем разделе рассмотриваются представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла. К промысловому культу имеют отношение следующие мифологические существа: духи-хозяева мест - Су Иясе, Су Анасы / Су Ана, Су Бари, Су Бабасы^СуПицын, СуСыер, Урман Иясе, Пицын/Пицын Лица и «посредники» между Богом и человеком - Айша-Фатима и Юсуп Пайхамбар.

Духи-хозяева воды. Одним из важнейших сверхъестественных существ, имеющих значение в рыболовном промысле, был дух-хозяин воды, отвечающий как за водное пространство вообще, так и за его обитателей — рыб и, соответственно, принявший на себя в мировоззрении сибирских татар функции покровителя рыбной ловли. Несмотря на общность функций, это существо называли по-разному. Су Анасы / Су Ана — мать воды — женский демонологический персонаж. Повсеместно Су Анасы представлялась женщиной большого роста с белой кожей и длинными зелеными или золотыми волосами, которые она расчесывает золотым гребнем на берегу реки во время заката. Представления о характере Су Анасы неоднородны, во многом они связаны с важным значением хозяйки воды в промысловой деятельности. В честь хозяйки реки Су Анасы совершались сезонные жертвоприношения. Представления о Су Анасы находят аналогии с богиней Умай у алтайских народов и женскими божествами Древнего Востока.

Су Бабасы выступал мужским воплощением хозяина воды - «водяной старик», «дед воды». В промысловой деятельности он представлялся в качестве «вредителя», то есть мог отрицательно повлиять не только на исход промысла, но и воздействовать на жизнь человека.

В д. Сеитово, Киргап Тарского района и Инцисс Муромцевского района Омской области (тарские татары) зафиксировано название для хозяина воды -Су Бари/Су Пари. Его считали вредоносным духом, мешающим промыслу. Если обратиться к названию духа Су Бари/Су Пари, то можно проследить генезис его образа. Су - вода, пари - древний образ иранской мифологии. Такое название хозяина воды как Су Бари могло сформироваться через замену его древнего названия с сохранением части, указывающей на принадлежность к воде — су, на среднеазиатское название духа — пари. С другой стороны, мы можем видеть прямое заимствование образа Сув пари тарскими татарами у среднеазиатских народов, в частности у бухарцев. Образ Сув пари характерен для ряда среднеазиатских и кавказских народов — узбеков, азербайджанцев, туркмен и др. Представление о Су Бари как злом старике указывает на то, что сам его образ был, видимо, намного старше названия.

Еще одним названием хозяина воды является Су Иясе. Су Иясе представляется существом как женского, так и мужского пола. Считают, что он способен утащить человека на дно реки или озера. Су Иясе способен повлиять на улов. Для того чтобы его умилостивить рыбаки осенью находили место где образова-

лась тина и бросали туда хлеб. Чтобы хозяин воды не повредил человеку, в воду опускали железные предметы, а перед рыбной ловлей читали начальные слова первой суры Корана. Индивидуализированное общение с Су Иясе, без посредничества муллы или пожилых женщин, сохранение зооморфных черт свидетельствует в пользу глубокой архаичности воззрений о нем.

У тюменских и томских татар существуют представления о хозяевах воды Су Сыер и Кара Угыз. Обычно Су Сыер появляется из воды в виде коровы. Кара Угыз - хозяин воды, выглядит как огромный страшный бык. В диссертации рассмотрена связь представлений о водяных хозяевах в виде крупных рогатых животных с картиной мира, землей и творением и описали представления о мамонте как хозяине водной стихии.

Духи-хозяева леса. У барабинских татар бытуют представления о хозяйке леса Пицын/Бичен/Пицын Пищ. Бичен представляли в виде красивой женщины с белым лицом и длинными белыми волосами. По поверьям она живет в глухом лесу и при встрече с охотником старается завлечь его для сожительства. Сюжет сексуального избранничества между человеком и божеством, хозяином леса в женском обличье, от которого человек получает чудесный дар в обмен на строгое следование определенному правилу, является одним из наиболее древних мифологем в фольклоре самых различных народов. Существуют два предания о происхождении Пицын. Согласно первой легенде Пицын - это особый народ, живший некогда целым племенем по соседству с сибирскими татарами в лесах. По другой легенде Пичен или Пицын Пица были некогда реальными существами, причем исключительно женского пола.

В населенных пунктах, в которых проживают тоболо-иртышские и бара-бинские татары, хозяина леса называют Урман Иясе. Он представляется горбатым стариком с седой бородой и посохом. Урман Иясе считают хозяином всех животных, деревьев и трав в лесу. Охотники просят у него удачи в охоте. Удачу он дает тем, кто не ходит в лес пьяным, не кричит и не злословит в лесу. Наряду с Урман Иясе хозяином леса считали Шурале. На наш взгляд, подобный образ был заимствован сибирскими татарами у татар Поволжья и Приуралья.

- В д. Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области (курдакско-саргатские татары) хозяина леса называли - Аю Бабай (буквально «Дед медведь»). С образом Аю Бабая очень тесно связаны представления о медведе и культ медведя.

Социальная природа всех духов-хозяев такова, что их отношение к людям понимается как отношения обмена: люди дают духам жертвы, духи выделяют из своей «собственности» соответственный этому пай; если люди не приносят жертв или приносят их недостаточно, нарушают «установленные» духами обычаи, последние наказывают людей, в частности, лишают охотников добычи и подвергают их жизнь опасности. Другая, не менее характерная черта представлений об этих духах - их связь с явлениями природы, указывающая на то, что эти духи первоначально почитались в неразрывной связи со всем олицетворением сил природы.

Покровители промысла Наряду с духами-хозяевами мест в ряде населенных пунктов, где проживают курдакско-саргатские и барабинские татары, имелись представления о покровителях промысла.

У курдакско-саргатских татар нами был зафиксирован образ Айши-Фатимы, имеющий отношение к собирательству. Записаны тексты, в которых женщины обращались к ней за помощью при сборе ягод. Айша-Фатима, являясь в своей основе образом мусульманской мифологии, воплотила многие древние верования изучаемого населения.

Образ, имеющий отношение к рыболовному промыслу - Юсуп Пайхамбар - пророк Юсуп. В представлениях барабинских татар он выступал покровителем рыбаков и повелителем рыбы. Коранический образ Юсупа Пайхамбара органично влился в мировоззрение изучаемого населения. Айша-Фатима и Юсуп Пайхамбар стали элементами целостного мировоззрения отдельных групп сибирских татар. Под воздействием этого мировоззрения они трансформировались и приобрели черты покровителей промысла.

Четвертый раздел посвящен описанию примет и запретов. У разных групп сибирских татар промысловые приметы и запреты были связаны с охотничьим и рыболовным инвентарем, с дорогой до места промысла, поведением охотника и рыболова на промысле, с походом на промысел (идти - не идти) и в большинстве своем были направлены на выяснение результата промысла (плохой - хороший). Среди запретов магического характера наиболее выделялись те, в нарушении которых люди усматривали возможность магического воздействия или отрицательного влияния на промысел. Часть запретов была связана с представлением о том, что звери способны чувствовать человеческий запах.

В пятом разделе характеризуются талисманы и амулеты, хранимые охотниками и рыбаками для удачи в промысле и по поверьям, способные сохранить жизнь и здоровье. К охотничьим талисманам и амулетам относились части тела диких животных, голубые бусины, пришиваемые к одежде охотника и рыбака, и так называемые «тумар» - мешочки с вложенными в них листами бумаги, на которых были написаны выдержки из Корана.

В шестом разделе рассматривается значение семейных и родовых охранителей в промысловом культе. У томских, барабинских и тарских татар существовали антропоморфные идолы, которые передавались исключительно по мужской линии и ухаживать за ними могли только мужчины. У этих идолов кур-чак/курцак просили удачи в промысле. Перед выходом на охоту, хозяин предварительно кормил курчак, чтобы они послали ему добычу. На месте, где были поставлены капканы, охотники вешали на дерево своих антропоморфных идолов. Когда охотник возвращался из леса, он должен был отдать кусок мяса убитой дичи или зверя своему курчак.

О связи антропоморфных идолов с промысловым культом барабинских татар, а именно, с влиянием их на охотничью и рыболовную удачу свидетельствуют сообщения исследователей XVII - XVIII вв. В них говорится о том, что барабинские татары брали идола на охоту и везли его в специальных нарточках, шкурка первого убитого зверя доставалась идолу, у него же просили удачу. Эта

информация находит аналогии с современными этнографическими материалами.

Вторая глава "Традиционные земледельческие и скотоводческие культы сибирских татар" состоит из двух разделов.

В первом разделе анализируются земледельческие культы. Земледельческий культ выражен в календарных обрядах и праздниках. Весенние, летние, осенние и зимние праздники - это циклы обрядов, отвечающие датам солнцеворота и этапам сельскохозяйственных работ. Приводятся два типа классификаций земледельческого культа. Далее описывается весенний цикл обрядов и праздников.

Первым праздником весеннего цикла, у тоболо-иртышских и барабинских татар, знаменующий наступление Нового года является Эмель или как его еще называют в д. Юрмы и Лаймы Вагайского района Тюменской области (тобольские татары) - Гульуун/гульчан. Перед наступлением праздника Эмэль хозяйки во всех домах готовят круглые булочки — гульцун или кульче. Утром следующего дня дети или взрослые собираются группой, берут с собой мешочки, идут по улице, останавливаются возле домов и просят у хозяев садака - милостыню. В разных населенных пунктах тексты просьбы различались. Дети или взрослые, которые ходят по домам, желают хозяевам урожая, всходов и хорошей весны.

Эмель проходил как правило 23 марта, по некоторым сведениям 22 или 24 марта. Дата проведения праздника не случайна. Она выпадает на день весеннего равноденствия. Для определения корней праздника Эмэль было рассмотрено его название. Исследователи сибирских татар, упоминающие в своих работах этот праздник, выводят слово эмель от персидского хэмэл — буквально «овен», «март», следовательно корни обряда связывают со среднеазиатским Новым годом - Наурузом. Начало месяца хамам везде в Средней Азии, в Иране, Афганистане и других странах Востока еще с глубокой древности считали началом нового года - Навруз. Интересно, что апрель в народной огласовке в д. Улен-куль Болыпереченского района Омской области (тарские татары) называется Кой, буквально «овца», вполне возможно, что он связан с названием зодиакального знака «овен».

Что касается названия праздника Гулы(ун/Гулъчан, то оно, вероятно, происходит от названия круглых булочек, которые обязательно пеклись в этот день и затем раздавались. В диалектах сибирских татар имеется слово квльчэ в значении «булка, белый хлеб», «лепешка». Для сравнения: таджички перед Наврузом также пекли хлеб, который назывался - кулюч; на христианскую Пасху пекут специальный пасхальный хлеб, который называется кулич; кумыки в отдельных случаях, связанных с обрядами, пекли хлеб гулёче.

Анализ элементов праздника Эмэль показал, что это был обряд плодородия, отмечавший собой не только день весеннего равноденствия, но и начало сельскохозяйственного года.

В обряде Эмель, как и в мировоззрении в целом, важное значение имеет представление и отношение к милостыни садака. В милостыню садака у ряда групп сибирских татар входил определенный набор вещей, а именно, монеты, молочные продукты, яйца и хлеб. Интересно, что садака - исключительно му-

сульманское понятие в народной традиции превратилось в жертвоприношение духам-хозяевам мест. В действиях с садака имело место не просто пожертвование, но принцип «подарок-отдарок», характерный для многих народов.

У барабинских татар зафиксирован обряд Карга буткасы — «воронья каша». Перед началом обряда в каждом доме готовили блюдо из пшеницы или из любой другой крупы, затем в назначенное время люди шли на поле со своей кашей и устраивали совместную трапезу. Остатки кушанья разбрасывали по полю «для ворон». Каша имела особую роль как ритуальное блюдо в культуре отдельных групп сибирских, татар. Приготовление и употребление каши в обряде Карга буткасы у барабинских татар явно имело сакральную символику и было направлено на достижение плодородия не только земледельческого, но и скотоводческого. Название обряда Карга буткасы было связано, по нашему мнению, с названием месяца апреля aKarga Ai» - «месяц вороны».

В ряде населенных пунктов проживания тарских и ясколбинских (заболот-ных) татар было зафиксировано два обычая, связанных с прилетом весной птиц: встреча птиц весной в лесу с предварительным раскладыванием пищи для них на пнях и встреча скворцов. В культуре всех групп сибирских татар к птицам было особое отношение. Покровителями птиц и неба считались Хава Ана, Су-лейманПайхамбар.

У тобольских и курдакско-саргатских татар зафиксирован весенний праздник Цым. Накануне праздника хозяйки красили яйца, готовили поминальные блюда, мужчины совершали молитвы. В день проведения обряда жители деревни шли на кладбище. Мужчины приводили в порядок старые могилы, на новых ставили срубы и столбы (пагана), оставляли на могилах яйца и монеты, вместе с мужчинами обязательно был мулла. Затем возле кладбища устраивали совместную трапезу, на которой присутствовали и женщины, обязательным блюдом на трапезе были крашеные яйца. Жители тех деревень, где поблизости находились могилы святых (астана), обязательно относили туда крашеные яйца и деньги. Содержательная сторона обряда была связана с культом предков, об этом свидетельствует также перевод значения слова «цым» - «дерн», «годовщина смерти».

В большинстве населенных пунктов, где проживают тоболо-иртышские и барабинские татары нами были зафиксированы магические действия перед началом пахоты и сева: земледельцу, который раньше всех выходил в поле, местные жители дарили куриные яйца; на вспаханное поле люди бросали куриные яйца и хлеб; перед первой бороздой хозяева смазывали соху маслом с пожеланием доброго урожая.

Летний цикл календарной обрядности отдельных групп сибирских татар включал в себя праздник Сабантуй и обряд вызывания дождя.

Сабантуй (татарский сабан - «плуг», туй - «свадьба», «праздник»; буквально «праздник плуга») проходил в начале - конце июня, после окончания посевной. Условно Сабантуй у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар состоял из двух частей — жертвоприношения и игр. Жители одной или нескольких деревень собирались на поле после посевной до полудня. Женщины брали с собой еду. Начиналось приготовление к празднику: мужчины резали

скот (коров или баранов), женщины раскладывали еду, молодежь устанавливала посреди поляны столб, готовила лошадей для состязаний. Мясо животных варили в больших котлах - казанах. В полдень все садились группами на поляну, мулла и старые люди поздравляли людей с удачной посевной и совершали молитвы. После трапезы начинались состязания: борьба - кюреш; скачки на лошадях; прыжки в мешках; лазание по столбу за призами. Отдельные действия праздника Сабантуй тоболо-иртышских, барабинских и томских татар имеют аналогии с комплексом обрядов Сабантуй башкир, татар Поволжья и Урала.

У отдельных групп сибирских татар зафиксировано несколько вариантов проведения обряда вызывания дождя: обряд, сопровождающийся приготовлением каши и обряд с жертвоприношением. С помощью морфологического метода анализируются отдельные элементы обряда вызывания дождя: магическое обрызгивание водой, время и место проведения обряда, действия с останками жертвенного животного, значение цвета жертвенного животного и т.д. У отдельных групп сибирских татар бытовали магические действия, совершаемые при засухе: обливание могил, купание в реке черной курицы, обращения к покровителям дождя Кугурт Ферштэ, Нух Пайхамбар, Янгыр. У курдакско-саргатских и тарских татар существовало поверье, что дождь можно вызвать с помощью особого камня. Рассказы о «дождевом» камне в д. Ташетканы подтверждаются письменными источниками XVII - XVIII в.

Осенний цикл обрядности включал в себя семейный праздник Саламат, проводившийся после сбора урожая курдакско-саргатскими татарами. Название праздника связано с названием каши, которую употребляли в этот день - саламат. Саламат отмечался обычно в рамках одной семьи. Женщины накрывали стол, готовили выпечку и кашу из пшеничной муки на молоке - саламат. Затем семья собиралась за столом. Нередко приглашали родственников и пожилых людей и пили чай.

Важнейшим персонажем, связанным с земледельческим культом был Хы-зыр Илйас. Он представляется в образе существа антропоморфного вида, старика в белой одежде с посохом. Прототипами образа Хызыр Илйас являются ал-Хадир - распространенный образ устных преданий и мусульманской (в основном мистической) книжной традиции и Илйас — знаменитый коранический персонаж.

В комплексе обрядов, связанных с культом плодородия, применительно к труду земледельца особое внимание обращают на себя сакральные представления, связанные с результатом земледельческого труда - хлебом.

Во втором разделе охарактеризованы скотоводческие культы, представлены классификации скотоводческих обрядов и обычаев. Скотоводческий культ соотнесен со скотоводческий циклом тюркоязычного населения Западной Сибири, включающего два периода: весенне-летний, характеризующийся выпасом скота на пастбище и осенне-зимний, основанный на стойловом содержании скота. В мировоззрении всех групп сибирских татар каждый из обозначенных периодов маркировался. Магическими действиями сопровождался выгон скота весной и возвращение скота с пастбищ осенью. В соответствии с этими перио-

дами были отмечены такие важные для скотовода моменты как приплод и забой скота, уход за скотом, когда он находился в стойле и на пастбище.

В представлениях разных групп сибирских татар произошло определенное разграничение сверхъестественных покровителей скота на тех, которые обитают исключительно в стойле, и, соответственно, домашние животные находятся в их ведении в загоне, и тех, которые сопровождают, охраняют скот во время выпаса. К последним относились Санге Бабой, Чобан Бабай, Дауд Пайхамбар и ХайваннарХуджасе.

Наиболее ярким и насыщенным моментом обрядовой сферы является получение приплода. Здесь следует выделить магические действия предваряющие отел; магию связанную с собственно отелом (ожеребом и т.д.), и, наконец, ритуалы, исполняемые после отела и призванные обезопасить разрешившееся животное и его потомство от влияния недобрых сил. После отела совершался обряд, посвященный покровителю скота Санге Бабаю.

В мировоззрении ряда групп сибирских татар маркировался забой скота. В д. Киргап Тарского района (тарские татары) и д. Большая Тебендя Усть-Ишимского района (курдакско-саргатские татары) Омской области был зафиксирован обряд Коз котым куча (коз - «гусь»: котым куча — «угощение с молитвой»). Этот обряд проходил в ноябре до начала забоя скота.

При стойловом содержании скота часть магических действий была направлена на сохранение скота от «злых сил» в самом стойле, другая часть была связана с взаимоотношениями с духами-хозяевами скота, в ведении которых домашние животные находились зимой.

В ряде населенных пунктов, где проживают сибирские татары сохранились представления о духах-хозяевах скота, так называемых Иясе. Различались такие духи как Мол Иясе, Кура Иясе и Отнын Иясе, которые покровительствовали домашним животным, когда те находились в стойле.

Для того, чтобы начать сенокошение курдакско-саргатские татары устраивали обряд, направленный на прекращение дождя. Этот обряд можно отнести к скотоводческому циклу.

Скотоводческую направленность имел праздник Курмантип /Курмантын / Курманлык / Курманайт, зафиксированный в д. Большая Тебендя, Саургачи, Хутор Уба, Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области (курдакско-саргатские татары). Название праздника курдакско-саргатских татар свидетельствует о его генетическом родстве с обычаем киргизов «курбан-лык».

При продаже скота обычно отрезали от животного кусочек шерсти или несколько волосинок и складывали их в специальный мешочек, который хранили в загоне под потолком. У барабинских татар было принято оставлять немного навоза от проданной скотины. Все это необходимо было для того, чтобы уберечь оставшийся скот.

В целом, скотоводческий культ был органично встроен в процесс хозяйства и соответствовал основным его циклам.

В заключении изложены основные результаты исследования.

Приведенный материал выявил закономерность существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкре-

тизма. Их функционирование определялось хозяйственными нуждами изучаемого населения. Представленные культы тоболо-иртышских, барабинских и томских татар впитали в себя исламские традиции, сохранив при этом реликты ранних религиозных форм. Исследование культов, связанных с хозяйственной деятельностью показало, что ислам усваивая и принимая различные обряды плодородия, представления о духах-хозяевах, разнообразные магические действия, преобразовывал их в духе своего вероучения. В связи с этим воздействие ислама может быть признано одним из самых существенных факторов эволюции традиционного мировоззрения сибирских татар за последние два столетия.

Культовая практика сибирских татар развивалась на фоне своеобразных природных условий таежной и лесостепной зон. Существование земледельческих, скотоводческих и промысловых культов определялось комплексностью хозяйства тюркоязычного населения юга Западной Сибири, представляющего сложный синтез присваивающих и производящих отраслей. Развитие культов шло не только в русле общего процесса изменения верований, отражавшего перемены в религиозной жизни общества, но и под влиянием контактов различных культур. Типологическое сходство ряда элементов культов говорит о том, что в обрядах, обычаях и поверьях, связанных с земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством проявляются мировоззренческие универсалии, характерные для народов, занимающихся тем или иным видом хозяйственной деятельности.

Изложенный материал показывает богатство и многообразие религиозной деятельности тоболо-иртышских, барабинских и томских татар. На примере традиционных земледельческих, скотоводческих и промысловых культов открываются разнообразные образы демонологии и широкий комплекс обрядности. Многокомпонентная культовая практика тюркоязычного населения Западной Сибири является частью мировой культуры в целом.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:

1. Абрамова А. А. К представлениям об окружающей среде тарских татар (конец XIX - XX вв.) // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. - Томск, 1998. - С. 161-162.

2. Абрамова А.А. О представлениях тарских татар, связанных с охотничьим и рыболовным промыслами // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1998. - С. 149-151.

3. Абрамова А.А. История одного обряда (к вопросу о мусульманско-языческом синкретизме у тарских татар) // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Владивосток; Омск, 2000. - С. 209-213.

4. Абрамова А.А. Образ птицы в традициях и фольклоре некоторых групп сибирских татар // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000. - С. 143-145 (в соавторстве с О.П. Коломи-ец).

5. Абрамова А.А. «Юл хаир» и другие традиционные обряды отправления человека в дорогу у тарских татар // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000. - С. 141-143 (в соавторстве с А.В. Матвеевым).

6. Абрамова А.А. К вопросу определения хозяйственных культов в системе традиционного мировоззрения (на примере тоболо-иртышских татар) // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год: Тез. докл. - М., 2001. - С. 272.

7. Абрамова А.А. Образы водных существ в представлениях тоболо-иртышских татар // Мат-лы научн. молодежи, конференции «Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия». - Омск, 2001. - С. 30-31.

8. Абрамова А.А. Особенности обряда вызывания дождя у тарской группы сибирских татар // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. - Томск, 2001. - С. 93-94.

9. Абрамова А.А. Связь «рационального» и «иррационального» в представлениях, связанных с удачей в промысловой деятельности тоболо-иртышских татар // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий. - Барнаул, 2001. - С. 60-63.

10. Абрамова А.А. Элементы обряда вызывания дождя у тоболо-иртышских татар // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Нальчик; Омск, 2001. - С. 189-194.

11. Абрамова А.А. Третий охотник (к вопросу бытования промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 57-71.

12. Абрамова А.А. Рыбопромысловый календарь населения д. Эбаргуль (к вопросу о традиционном природопользовании) // Культурология традиционных сообществ: Мат-лы Всероссийск. научн. конференции молодых ученых. -Омск, 2002. - С. 78-84 (в соавторстве с Ю.Н. Ярзуткиным).

13. Абрамова А.А. Где прячется счастье охотника (к вопросу бытования промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Мат—лы Всероссийск. научн. конференции молодых ученых. - Омск, 2002.-С. 71-74.

14. Ярзуткина А.А. Земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и барабинских татар // Культура. Социум. Творчество. - Омск, 2002. - С. 353-358.

15. Ярзуткина А.А. «Идолопоклонство» сибирских татар: история изучения вопроса и опыт систематизации этнографических материалов // Тюркские народы: Мат-лы У-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» - Тобольск; Омск, 2002. - С. 504-509.

16. Ярзуткина А.А. Хазыр Илйас в Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Омск; Ханты-Мансийск, 2002. - С. 253-257 (в соавторстве с А.Г. Селезневым и И.А. Селезневой).

17. Ярзуткина А.А. Гульцун/Гульчан - праздник цветов или булочек? // V Конгресс этнографов и антропологов России: Тез. докл. - М., 2003. - С. 209.

18. Ярзуткина А.А. Обряды и поверья курдакско-саргатских татар, связанные со скотоводством // Науки о культуре - шаг в XXI в.: Сб. мат-лов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. - М, 2003. - С. 341-343.

19. Ярзуткина А.А. Элементы близнечного культа в традиционном мировоззрении тоболо-иртышских и барабинских татар (к вопросу о религиозном синкретизме у тюркоязычных народов Сибири) // Народная культура: личность, творчество, досуг (этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга). - Омск, 2003. - С. 106-107.

20. Ярзуткина А.А. Что такое «татарская Пасха»? (К вопросу о поиске корней обряда Цым/Цын у тобольских и курдакско-саргатских татар) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: Сб. на-учн. тр. - Омск, 2004. - Ч.П - С. 87-91.

1.09.0*4.

Формат бумаги 60x84 1/16

Печ. л. 1,25. Уч. изд. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ № W

Издательско-полиграфический отдел ОмГУ 644077, г. Омск-77, пр. Мира, 55-а

,1*1 64 08

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ярзуткина, Анастасия Алексеевна

Введение.'.

Глава 1. Традиционные промысловые культы сибирских татар.

1.1. К проблеме систематизации промысловых культов.

1.2. Магические действия, связанные с промыслом.

1.3. Представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла.

1.4. Приметы и запреты.'.

1.5. Талисманы и амулеты.

1.6. Значение семейных и родовых покровителей в промысловом культе.

Глава 2. Традиционные земледельческие и скотоводческие культы » сибирских татар.

2.1. Земледельческие культы.

2.2. Скотоводческие культы.'.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Ярзуткина, Анастасия Алексеевна

Актуальность темы. Настоящая работа посвящена исследованию земледельческих, скотоводческих и промысловых культов отдельных групп сибирских татар. Актуальность темы обусловлена наличием существенных пробелов в изучении духовной культуры коренного тюркоязычного населения Западной Сибири.

В настоящее время накоплен и систематизирован материал по ' традиционному мировоззрению народов, проживающих на сопредельных с j сибирскими татарами территориях. За последние полвека проведен целый ряд планомерных исследований, посвященных проблемам изучения традиционных культов народов севера Сибири, Поволжья, Приуралья и Центральной Азии1. На этом фоне остается малоизученным регион юга Западной Сибири, который является с одной стороны самым северным форпостом исламской цивилизации, с другой южной оконечностью сибирского мира. Эта территория с древности являлась ьоной взаимодействия угорских, самодийских, тюркских и монгольских народов. В результате взаимовлияний у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар сформировалось чрезвычайно оригинальное мировоззрение.

Для тюркоязычного населения юга Западной Сибири характерен комплексный традиционный тип хозяйствования, сложный синтез рыболовства, охоты, собирательства, скотоводства и земледелия, который способствовал складыванию у отдельных групп сибирских татар комплексного мировоззрения, сочетающего земледельческие, скотоводческие и промысловые культы.

Актуальность научного исследования традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских татар определяется не только слабой изученностью, но и перспективностью как ранее мало привлекавшегося источника при решении проблем религиозного синкретизма и реконструкции архаичных форм верований.

Объектом исследования является система традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских татар.

Традиционное мировоззрение - это система обобщенных взглядов на мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительности, а также обусловленные этими взглядами убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности, утвердившиеся и сохраняющиеся у определенной группы населения, ведущего традиционный образ жизни.

В настоящем исследовании будут рассмотрены некоторые аспекты традиционного мировоззрения отдельных групп сибирских татар.

В составе сибирских татар выделяются три этнотерриториальных массива: тоболо-иртышские, барабинские и томские. В свою очередь каждая из этих групп подразделяется на более мелкие этнотерриториальные образования. Схема дифференциации этих групп с выделением локальных образований этнографического характера представляется в следующем виде. Тоболо-иртышские татары включают в себя тюменско-туринских татар и их локальные группы - тюменскую, ялуторовскую, туринскую, верхотурскую; тобольских татар и их группы - аремзяно-надцинскую, искеро-тобольскую, бабасанскую, иштякско-токузскую; ясколбинских татар и их локальные группы - ясколбинскую, кошукскую, табаринскую; курдакско-саргатских татар и их группы - курдакскую и саргатско-утузскую; тарских татар и их группы - аялынскую и туралинскую. Барабинские татары подразделяются на барабинско-турашскую, любейско-тунусскую и теренинско-чойскую подгруппы. Томские татары включают в себя эуштинцев, чатов и обских татар2.

В диссертации рассматривается традиционное мировоззрение тюменско-туринских (ялуторовская группа), курдакско-саргатских (все локальные группы), тарских (все локальные группы) и тобольских (искеро-тобольская и бабасанская группы); барабинских (все локальные группы) и томских (чаты) татар.

При исследовании системы традиционного мировоззрения тюркоязычного населения юга Западной Сибири необходимо учитывать факторы, которые повлияли на складывание этой системы. Одним из важнейших факторов выступили своеобразные природные условия данного региона. Находясь в зоне умеренно-континентального климата, территория проживания отдельных групп сибирских татар представляет собой сочетание южной лесной, лесостепной и отчасти степной зон. Северная часть территории расселения изучаемого нами населения, прилегающая к Васюганыо, по преимуществу таежная. Южная часть степная, соприкасается е Кулундинской степью, а средняя (собственно Барабинская степь) - зона лиственных лесов и лесостепи3. Водный баланс распределен неравномерно, но в целом здесь десятки рек, с истоками в основном в системе васюганских болот, также много озер4.

Другим фактором, повлиявшим на складывание системы традиционного мировоззрения, является интегрированный хозяйственно-культурный тип рыболовов-охотников-скотоводов-земледельцев. Для хозяйства коренного тюркоязычного населения, расселенного в таежной и лесостепной зонах, была характерна комплексность занятий с примерно равным значением производящих и присваивающих отраслей5.

На традиционное мировоззрение воздействовали и многообразные историко-культурные связи разных групп сибирских татар с народами Поволжья, Приуралья, Центральной Азии и севера Западной Сибири.

Важным фактором в формировании традиционного мировоззрения тюркоязычного населения юга Западной Сибири была также религиозная история. Все группы сибирских татар в разное время подверглись исламизации. Вопрос о времени проникновения ислама к тюркоязычному населению лесостепной и южнотаежной зон Тоболо-Иртышского междуречья остается дискуссионным. Согласно наиболее распространенной точке зрения, ислам был введен в Сибирском ханстве как официальная религия в 70-е гг. XVI в. при хане Кучуме6. Мусульманство, как и всякая другая идеологическая система, получило развитие только у тех народов, у которых объективно сложились предпосылки для его распространения. Это объясняет неодновременность проникновения ислама в разные группы сибирских татар. Так, формирование барабинских татар как отдельной этнической общности произошло в XVII — начале XVIII в., причем в начале XVIII в. барабинцы были шаманистами, но уже к середине XVIII в. у них необычайно быстро и глубоко утверждается мусульманство7. В результате проникновения ислама в Сибирь у всех групп сибирских татар сложился своеобразный религиозный синкретизм8.

Предметом исследования являются земледельческие, скотоводческие и промысловые культы тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар как один из компонентов системы их традиционного мировоззрения.

В рамках обозначенного предмета под земледельческими (аграрными) культами будет пониматься комплекс ритуалов, праздников и верований, соответствующих земледельческой или земледельческо-скотоводческой стадиям в развитии хозяйства и направленных на обеспечение плодородия9. Скотоводческие культы - это система религиозно-магических обрядов и представлений, имеющих целью увеличить плодовитость скота и уберечь его от болезней и падежа, от хищных зверей и кражи10. Промысловые культы -совокупность любых обрядов, ориентированных на достижение сверхъестественным путем успеха охотничьего, рыболовного или иного промысла, вместе с теми - анимистическими или магическими — и ' представлениями, которые связываются с этими обрядами .

Состояние изученности темы. Некоторые элементы промыслового, земледельческого и скотоводческого культов описаны в работах исследователей, занимающихся проблемами традиционной культуры сибирских татар. Ввиду того что каждый из этих культов занимает определенную нишу в традиционной культуре, мы охарактеризуем состояние изученности темы по аспектам, касающимся истории изучения промыслового, земледельческого и скотоводческого культов отдельных групп сибирских татар.

История изучения промыслового культа. Промысловый культ сибирских татар изучен неравномерно. По барабинским татарам есть сведения относящиеся уже к концу XVII в., у тоболо-иртышских и томских татар изучение ряда аспектов промыслового культа началось значительно позже (начало XX в.).

В начале XVIII в. барабинцы были шаманистами, что вызвало к ним особый интерес исследователей проблем доисламских религиозных воззрений. В рамках изучения шаманства у этой группы сибирских татар ученые, побывавшие в Барабе в XVII-XVIII вв., зафиксировали у них поклонение семейным и родовым охранителям и описали ту часть культа, в которой эти «охранители» помогали человеку на промысле.

Одно из ранних упоминаний о культовых фигурках, которых барабинские татары брали с собой на промысел, имеется у члена русского 1 посольства в Китай И. Идеса (1692)". В этом же аспекте описывает идолов

11 барабинских татар и Л. Ланге (1716) . Некоторые, еще более ранние сведения о семейных и родовых духах-охранителях барабинских татар, помогающих на охоте, приводятся членом Русского географического общества Н. Костровым14.

Рисунки и описания культовых фигурок барабинских татар, сделанные в XVIII в. Д.Г. Мессершмидтом и Ф.-И. Страленбергом приведены в работах З.Д. Титовой (1976), С.В. Иванова (1979) и V. Dioszegi (1978)15. Ссылаясь на сведения Д.Г. Мессершмидта, Ф.-И. Страленберга и Я. Линденау, З.Д. Титова и С.В. Иванов подробно описывают внешний вид идола, место его хранения, обращения к нему и значение его для удачи в охоте16.

Наиболее полный анализ работ исследователей XVII-XVIII в., касающихся культа семейных и родовых охранителей барабинских татар,

17 проведен в В. Диосеги . В процессе характеристики антропоморфных идолов автор проанализировал генетические связи барабинских татар с различными этническими общностями.

Некоторые сведения по интересующей нас теме можно почерпнуть у

1Я

М.П. Алексеева и Э.П. Зиннера , опубликовавших в середине XX в. ценные источники - преимущественно записки иностранных путешественников XVI-XVIII вв.19

О подлинно научном интересе к домусульманским верованиям барабинских татар можно говорить только по отношению ко второй половине XX в. С середины 60-х гг., когда началось систематическое изучение татар Сибири, информация об их домусульманских воззрениях не только пополнилась за счет полевого этнографического материала, но и перешла со стадии эмпирической в стадию аналитическую. В работе А.Г. Селезнева «Барабинские татары» приводится этимология названий кукол-идолов (курчак, чалу, эттеней)20. Автор сопоставляет данные письменных источников XVIII в. по культовым фигуркам барабинских татар с современным полевым этнографическим материалом21.

И.В. Белич, Н.И. Новикова и Н.А. Томилов в коллективной статье описали предметы религиозного культа в коллекциях музея Омского университета, в их числе - два идола барабинских татар .

Что касается других аспектов промыслового культа барабинских татар, то ряд сведений имеется в публикациях И.В. Белича «Природа в доисламских верованиях сибирских татар (конец XIX - начало XX вв.)» и «К культу медведя у сибирских татар», где проанализированы запреты, соблюдавшиеся барабинцами на охоте; обращено внимание на охотничьи амулеты, которые барабинцы хранили для удачи. В этих статьях имеется информация о культе медведя у ясколбинских (заболотных) татар .

Описания культовых фигурок у других групп сибирских татар имеются в работах В.Б. Богомолова и НА. Томилова. На основе полевого этнографического материала В.Б. Богомолов охарактеризовал антропоморфные идолы у барабинской и тарской групп. Ценность его исследования состоит не только в систематизации сведений о куклах, но и в определении места данного феномена в современной культуре сибирских татар. Автор также сопоставил изображение кукол с аналогичными предметами других народов Сибири и Средней Азии и попытался проследить эволюцию конструкции и внешнего вида данных фигур религиозного назначения24. Однако, как и С.В. Иванов, ставя целью исследование скульптуры сибирских татар, В.Б. Богомолов обращал основное внимание на внешний вид антропоморфных изображений.

Н.А. Томилов, анализируя религиозные воззрения томских татар на основе полевого этнографического материала, фиксирует у них воспоминания о вере в духов-идолов25, им описаны их функции, внешний вид и правила обращения с ними: «Кукол считали живыми существами — духами, но помимо умилостивительного отношения распространено было порой и довольно фамильярное обращение с ними: в случае неудач на охоте, какого-либо несчастья их могли наказать»26.

В своих работах автор также обращался к данной теме, в частности, был систематизирован полевой этнографический материал, касающийся культа семейных и родовых охранителей у ряда групп сибирских татар27, описан весенний обряд с использованием куклы-идола у тарских татар .

В рамках промыслового культа исследователи рассматривали образы духов-хозяев мест, которые могут оказать помощь на промысле. Так внимание Ф.Т. Валеева привлекли такие важные в промысловом культе «хозяев», как Су Анасы, Су Сыер, Су Иясе, Су Бабасы, Урман Иясе и Пицын

29

Пицэ . З.А. Баширова попыталась классифицировать духов-хозяев сибирских татар (к сожалению, не приведя их названия), разделила на три группы: духи-хозяева местные, являющиеся объектом почитания определенной местности; духи-хозяева всеобщие - хозяева воды, леса, озер, степей и т.д.; духи, не имеющие привязки к какому-либо предмету или территории30. Образ Пицын проанализирован в статье И.А. Сыркиной31. В энциклопедии «Мифы народов мира» В.Н. Басиловым описаны Су Анасы и

Пицен 2. В работах автора настоящего исследования приведены описания духов-хозяев воды у тоболо-иртышских татар . В ряде исследований имеются упоминания данной категории сверхъестественных существ у разных групп сибирских татар (работы И.И. Авдеева и И.П. Струковой,

A.Г. Селезнева, И.А. Селезневой, Н.А. Томилова, М.Б. Фатеевой,

B.В. Храмовой) 34. Некоторые аспекты промыслового культа отдельных групп сибирских татар описаны нами35.

История изучения земледельческого культа. Относительно изучен земледельческий культ у групп сибирских татар, имеющих давние земледельческие традиции. Как известно, барабинцы даже в конце XIX — начале XX вв. мало занимались земледелием. У тоболо-иртышских татар земледелие в большинстве хозяйств в этот период стало играть главную роль. Томские татары начали проявлять интерес к земледелию только с XIX в. под влиянием русских; в целом же земледелие имело для них небольшое значение36.

Календарным праздникам сибирских татар посвящена обобщающая статья Р.К. Уразмановой «Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар», написанная на основе материалов, полученных в Тюменском, Тобольском, Вагайском, Нижне-Тавдинском районах Тюменской области и Тарском, Тевризском, Усть-Ишимском, Большереченском районах Омской области. Проанализировав земледельческие обряды Эмэл, Карга туй, Цым, обряд вызывания дождя и Сабантуй, автор приходит к выводу о том, что процесс эволюции праздничной культуры сибирских татар шел в едином русле с таковым у вол го-уральских татар37.

В работе К.С. Садыкова приведены описания таких обрядов как Эмэлъ, Боз карау и Шокрана38. К сожалению, автор не указал, у каких конкретно групп сибирских татар бытовали зафиксированные им обряды. Н.А. Томилов показал, как трансформировался обряд вызывания дождя и праздник Сабантуй у томских татар на протяжении XX века39. Упоминания об обряде вызывания дождя имеются в статьях И.И. Авдеева и И.П. Струковой40, И.А. Селезневой41 и в дневнике В.В. Храмовой42. Автором данного исследования был описан земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и барабинских татар и обряд вызывания дождя у тоболо-иртышских татар44.

Ценные сведения о мифологическом персонаже Хызыр Илйас, являющемся покровителем путников, домашнего скота и земледелия, содержатся в работах А.Г. и И.А. Селезневых45.

История изучения скотоводческих культов. Скотоводческий культ также изучен неравномерно. Обряды и поверья, связанные со скотоводством тобольских татар, частично рассмотрены у Ф.Т. Валеева: приведены имена духов-покровителей скота Мол Иясе, Пэша ана, Санги баба, описаны умилостивительные жертвы, устраиваемые в честь покровителей домашних животных46. Однако наиболее полная информация о покровителе скота Санге Баба у тарских, тобольских и курдакско-саргатских татар содержится в

А <4 статьях А.Г. и И.А. Селезневых , где не только дано описание этого образа, но и выяснен его реальный прототип. Авторы охарактеризовали также обряды, посвященные этому персонажу48.

Магические способы лечения болезней скота у тарских и курдакско-саргатских татар получили освещение в публикациях JI.M. Кадыровой и Ю.А. Богдан49.

Обзор литературы показал, что проблемы, касающиеся промыслового, земледельческого и скотоводческого культов, исследователями традиционной культуры сибирских татар уже поставлены. Однако в их изучении имеются определенные пробелы. В частности, промысловый культ рассматривался в основном при анализе шаманских воззрений барабинской группы татар. У других групп, вероятно, культ семейных и родовых духов-охранителей также существовал, но к XVII в. уже исчез в связи с исламизацией и поэтому не фиксируется даже в XVIII в. Этим же, объясняется и невнимание исследователей к изучению промыслового культа у этих групп сибирских татар.

За рамками внимания этнографов оказались магические действия, совершаемые охотниками, рыболовами и собирателями во время промысла.

На фоне описания календарных обрядов и праздников тоболо-иртышких и томских татар, не изучен земледельческий обрядовый календарь барабинских татар и осенний цикл земледельческих обрядов у всех групп сибирских татар.

Пробелы в изучении скотоводческого культа, касающиеся в основном магических действий, направленных на увеличение плодовитости скота, обусловлены главным образом рассмотрением соответствующих обычаев, обрядов и поверий вне связи с циклами скотоводческого хозяйства. За рамками внимания исследователей оказались скотоводческие обряды и поверья барабинских и томских татар.

Недостаточное внимание уделено целостной системе мировоззрения групп сибирских татар, сочетающей внеисламские элементы и мусульманскую традицию.

В ряде публикаций автор настоящего исследования попыталась глубже осветить обозначенные проблемы50. Диссертационное исследование призвано восполнить имеющиеся пробелы и представляет собой попытку всестороннего рассмотрения всего спектра проблем, имеющих отношение к земледельческому, скотоводческому и промысловому культам отдельных групп сибирских татар.

Цель настоящего исследования — охарактеризовать земледельческий, скотоводческий и промысловый культы тоболо-иртышских, барабинских и томских татар как компонент системы традиционного мировоззрения. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

-выделить формы функционирования промыслового культа в культуре отдельных групп сибирских татар;

-изучить структуру земледельческого культа в традиционном мировоззрении отдельных групп сибирских татар;

-рассмотреть скотоводческие обряды, обычаи и поверья на фоне скотоводческого хозяйства;

-выявить закономерности существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного (исламского) синкретизма.

Хронологические рамки исследования определяются возможностями памяти информаторов. Полученные от них сведения относятся ко второй половине XX в. На данный период приходится начало активной деятельности основной части наших информаторов и их включение в традиционную культуру51. Этнографические материалы, хранящиеся в Музее археологии и этнографии ОмГУ, Музее археологии и этнографии Сибири ТГУ, отражают реалии второй четверти - середины XX в. Привлечение сравнительного материала и другие способы верификации источников позволяют говорить о существовании некоторых обрядов, обычаев и верований во второй половине XIX в.

Территориальные границы исследования обусловлены характером расселения отдельных групп сибирских татар и охватывают район Среднего Прииртышья, Барабинской степи и Томского Приобья. Автором проводился сбор этнографического материала в местах компактного проживания тоболо-иртышских и барабинских татар - в Тобольском, Вагайском районах Тюменской области; Большереченском, Муромцевском, Тарском, Усть-Ишимском районах Омской области, Венгеровском, Кыштовском и Убинском районах Новосибирской области.

Источники и методы. Основным источником настоящей работы являются этнографические материалы, собранные в ходе полевых исследований комплексных археолого-этнографических экспедиций ОмГУ и Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН. Информация собиралась нами в течение семи полевых сезонов: в 1996 г. в д. Черталы Муромцевского района Омской области (руководители отряда - С.Н. Корусенко и А.Г. Селезнев), в 1997 г. в д. Большие Мурлы Большереченского района Омской области (руководители

- С.Н. Корусенко и А.Г. Селезнев), в 1998 г. в д. Сеитово Тарского района и д. Гузенево Муромцевского района Омской области (руководитель -С.Н. Корусенко), в 1999 г. в деревнях Речапово, Киргап, Атачка Тарского района Омской области, Юрмы, Лаймы, Второвагай Вагайского района и Сабанаки, Иртышак Тобольского района Тюменской области (руководитель

- С.Н. Корусенко), в 2000 г. в деревнях Уленкуль, Черналы, Каракуль Большереченского района Омской области (руководитель - С.Н. Корусенко), в 2001 г. в деревнях Эбаргуль, Тюрметяки, Ильчибага Усть-Ишимского района Омской области (руководитель - А.Г. Селезнев) и Заречно-Убинское Убинского района Новосибирской области (проведена на средства автора), в 2002 г. в деревнях Большая Тебендя, Хутор Уба Усть-Ишимского района Омской области (руководитель - А.Г. Селезнев), Воробьево Венгеровского района и Усманка Кыштовского района Новосибирской области (руководитель - М.А. Корусенко). Таким образом, нам удалось охватить населенные пункты, где проживают такие группы сибирских татар как тоболо-иртышская (тарская, курдакско-саргатская, тобольская подгруппы) и барабинская.

Методика полевого исследования базировалась на непосредственном, включенном и вызываемом наблюдении и опросе. Проводилось интервью с основными, так называемыми ключевыми информаторами (чаще всего людьми, занимающимися промыслом в настоящее время) с последующим дополнением полученных сведений по отдельным вопросам у менее компетентных респондентов.

При сборе информации основное внимание уделялось вопросам, необходимым для выяснения форм бытования земледельческого, скотоводческого и промыслового культов («календарные обряды и праздники», «магические действия, связанные со скотом», «представления о сверхъестественных существах», «обереги, талисманы, амулеты», «приметы», «запреты», «магические действия на охоте и рыбной ловле», «представления о домашних и диких животных, птицах», «календарь» и т.д.). Например, при фиксации этнографических материалов об обряде уточнялось время и место его проведения, цель обряда, непосредственный ход церемонии, его участники, функции участников, магические тексты, сопровождающие обряд, необходимая атрибутика (предметы, пища и т.д.).

Методы непосредственного, включенного и вызываемого наблюдения применялись для фиксации ряда обрядов и магических действий. На аудиокассеты были записаны тексты, имеющие отношение к культам, направленным на достижение успеха в хозяйственной деятельности (1,5 часа аудиозаписи, около 30 текстов благопожеланий и заговоров). Работа с этим видом источника включала в себя расшифровку текстов непосредственно в полевых условиях. Она проводилась при помощи знатоков языка и фольклора сибирских татар из числа местной интеллигенции, за что мы выражаем им благодарность.

В качестве этнографического источника также использовались материалы, собранные сотрудниками и студентами Томского государственного университета (1969-1974 гг.) и Омского государственного университета (1974-1990 гг.) в ходе этнографических экспедиций к томским, барабинским и тоболо-иртышским татарам.

В Музее археологии и этнографии Сибири ТГУ нами были проработаны материалы этнографических практик, относящиеся к томским чатам (МЭЭ ТГУ 1969-1970 гг. Т. 391-1, 391-2, 391-3, 391-4, 391-6, 391-7, 391-10, 391-13, 391-15, 391-16; 1971-1973 гг. Т. 503-1, 503-2, 503-4, 503-5, 5037, 503-9, 505, 542, 542-1, 542-2, 603-8, 608-1).

Информацию по мировоззрению тюменско-туринской и других групп сибирских татар мы извлекли из материалов этнографических экспедиций, хранящихся в Музее археологии и этнографии ОмГУ (Ф. I. П. 1-3, 1-13, 2-2, 2-6, 2-7, 2-11, 2-15, 2-18, 3-9, 3-10, 3-12, 3-17, 4-1, 5-7, 5-9, 5-11, 6-1, 7-2, 7-4,

8-4, 8-9а,б, 9-1, 9-2, 10-2, 11-4, 11-10, 45-1, 60-1, 60-2, 68-1, 71-1, 72-7, 73-2, 76-1, 80-1, 84-1, 84-2, 86-3, 94-3, 94-6, 103-2, 105-3, 111-2, 111-4, 113-2). Проверка достоверности ретроспективной информации обеспечивалась сопоставлением собранного материала на этапе реконструкции. Отбирались только факты, согласующиеся друг с другом, неоднократно повторяющиеся и не вступающие между собой в противоречия. Подобный подход обеспечил введение в научный оборот только тех данных, которые имеют объективную познавательную ценность.

Все полевые этнографические материалы, изложенные в диссертации, в том числе и собранные автором, хранятся в Музее археологии и этнографии Омского государственного университета.

Методология исследования. Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы закономерно связаны с системой жизнеобеспечения. Как известно, важнейшим элементом системы жизнеобеспечения, ее центральным звеном является хозяйственная деятельность. Для традиционного общества эта деятельность ограничивается оседло-земледельческой, кочевническо-скотоводческой или/и охотничье

ГЛ рыболовческо-собирательской . Хозяйство выступает «рациональным» способом общения человека и природы. К сфере «рационального» принято относить положительные знания и навыки, относящиеся к природе,

53 хозяйству, технологии . При прямом диалоге человека с природой рациональных методов было не всегда достаточно. Чтобы обеспечить благополучную жизнедеятельность отдельного человека и коллектива в целом, необходимо было использовать другие методы воздействия на природу - «иррациональные» - разного рода религиозные представления, суеверия, магию, анимистические взгляды и мифологию54.

Среди основных методологических понятий, применяемых в данной работе, мы считаем необходимым остановиться на термине «культ», являющемся центральным в нашем исследовании. Культ (от лат. cultus — почитание, поклонение) понимается как установленные традицией действия, путем которых достигается помощь сверхъестественных сил человеку55. Наряду с религиозными действиями (обрядами) к категории культа относятся ритуальные предметы (в том числе и изображения духов и богов), а также места, где совершаются обряды (святилища и пр.). Учитывая то, что культ находится в прямой зависимости от представлений о характере богов и духов и взаимоотношений людей с ними, он воплощает в жизнь идеи, связанные с пониманием потребностей сверхъестественных существ; при смене идеи, меняется и культ56. С одной стороны, культ выступает как обобщение ряда явлений религиозного порядка, с другой - под словом «культ» следует понимать и отдельные элементы религиозной практики: жертвоприношения, праздники, молитвы и т.д. В отличие от обряда, культ не является целостностью, т. е. явлением как таковым, ограниченным во времени и пространстве, он состоит из набора этих целостностей. При всем этом, культ имеет практически всегда свою сферу функционирования (промысловый культ, культ деревьев, христианский культ и т.д.), и именно ей подчинен набор тех или иных религиозных явлений, наполняющих содержание культа.

Под «традиционными культами» мы подразумеваем часть традиционного мировоззрения, которая функционирует в рамках традиционной культуры. Однако, как справедливо заметил А.Г. Селезнев, понятие «традиционная культура», несмотря на частоту употребления, является весьма неопределенным и расплывчатым в этнографической литературе57. Традиционная культура выступает как часть общего понятия культуры, совокупность культурных форм и явлений (орудий, бытовых предметов, норм поведения, обиходных понятий, мировоззренческого комплекса), сложившихся в доиндустриальную эпоху. Характерным признаком традиционной культуры является ее прямая или косвенная связь с повседневной жизнью народа, производством элементарных материальных благ, преобладанием натурального хозяйства58. Традиционная культура характеризуется также как культура бесписьменная, внегородская, негосударственная, различные ее отрасли профессионально не специализированы, и таким образом она резко отграничивается от другой культуры, так называемой «элитарной» - письменной, профессиональной, государственной (городской), индустриальной и постиндустриальной59. Именно в рамках традиционной культуры будет рассматриваться культ/культы, и именно поэтому понятие «традиционный культ» определено нами как сложившаяся религиозно-магическая деятельность практически-духовного освоения мира, функционирующая в рамках традиционной культуры. Таким образом, говоря о традиционном в духовной сфере культуры, нужно понимать, что «речь идет о миропонимании людей, сложившемся в эпоху господства мифопоэтического мышления. Созданная в ту эпоху картина мира эволюционировала, изменялась, но в общих чертах сохранилась в некоторых обществах»60.

Важное значение имеет содержание понятий «земледельческий культ», «скотоводческий культ» и «промысловый культ». Земледельческие культы являют собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных с земледелием и направленных на обеспечение и сохранение урожая путем обращения за помощью к духам и богам61. Начало систематическому изучению аграрных культов было положено немецким ученым В. Маннхардтом, который и ввел понятие «аграрный культ» (1866 г.). Для современного изучения аграрного культа характерны следующие идеи, которые будут важны в процессе дальнейшего исследования: 1) аграрный культ и календарная обрядность определены трудовым циклом62; 2) важная роль в сложении аграрного культа принадлежит культу предков или ритуалу

63 тч проводов на «тот свет» ; 3) годовые аграрные праздники зависят от астрономических циклов - равноденствия и солнцестояния; 4) аграрные культы, или культы плодородия, есть культы ктеические, цель которых — стимулирование деторождения; 5) календарные ритуальные состязания суть отражение древнего фратриального деления общества64.

Скотоводческий культ представляет собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных со скотоводством. Все скотоводческие обычаи и обряды направлены на убережение скота от болезней, мора и краж и увеличение его плодовитости. Содержание скотоводческого культа отражает систему скотоводческого хозяйства того или иного народа (кочевое, полукочевое скотоводство и т.д.) и определяется объектом скотоводства - разведением определенных видов животных.

Промысловый культ - это воззрения, обряды, обычаи, нормы поведения, отражающие архаичные представления о растительном и животном мире, направленные на поддержание успеха в собирательстве, охоте и рыболовстве. Основой, на которой формируются промысловые нормы поведения, является вера в постоянное умирание и воскрешение природы и, соответственно, в необходимость сохранения и размножения обычных объектов промысла, составляющих основу жизнеобеспечения человеческих коллективов. Важная черта этих верований - наделение окружающего мира человеческими качествами, в том числе социальной организацией. Многие народы считали, что прародители, хозяева отдельных видов животных или хозяева территории (духи-хозяева) производят и/или распоряжаются каждый отдельным видом животных или всеми животными и растениями на своей территории и по своей милости посылают их охотнику. Охотник же обязан выполнять правила обращения с убитым зверем, чтобы обеспечить его последующее возрождение, почитать духов-хозяев и приносить им жертвы, способствовать размножению объектов охоты, убивать не больше зверей, чем это необходимо для поддержания жизни своего коллектива65.

Земледельческий, скотоводческий и промысловый культы находятся в зависимости от соотношения тех или иных видов традиционной хозяйственной деятельности. Таким образом, в каждом отдельно взятом традиционном сообществе система этих культов будет специфичной, а сочетание различных элементов обрядов и верований, связанных с хозяйственной деятельностью, будет варьироваться.

Одним из принципов работы является рассмотрение земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках системы религиозного синкретизма.

Как известно, для традиционного мировоззрения сибирских татар характерно явление религиозного синкретизма, т. е. заимствование одной религией элементов другой либо совокупность компонентов разных религий в новой религиозной системе66. Иными словами, религиозный синкретизм выступает как процесс взаимодействия ранних и поздних форм религии и как результат — выработка нейтральных норм культа, представляющих собой не столько отрицание поздним пластом более раннего, а усвоение и переработку первым второго67. Религиозный синкретизм - это объективный процесс слияния и взаимодействия генетически и типологически разных религиозных систем или их элементов и образование новой целостной системы религиозного мировоззрения со своей специфической структурой68, которую необходимо учитывать при рассмотрении различных компонентов мировоззрения. Религиозный синкретизм, как правило, результат смешения верований и культов, относящихся к натуралистическим69 и профетическим70

71 религиям . В настоящее время профетические, дуалистические доктрины, за немногими исключениями, представлены в форме мировых монотеистических религий. В том случае, если имеет место синкретизм мировых профетических религий с монистическими, натуралистичными религиозными воззрениями, характерными для традиционных сообществ (или так называемыми ранними религиозными верованиями), появляется особый вид религиозного синкретизма. Он может быть обозначен как народная (фольклорная) версия мировой религии .

Принцип рассмотрения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма предполагает в настоящей работе исследование трансформации исламского фактора. Обращение к народной (бытовой) форме ислама допускает изучение тех реальных форм исламской традиции, которые сложились в конкретных исторических условиях в жизни народа73. Народный ислам — это часть религиозной жизни, взаимодействующая с формальным исламом по определению и потому никогда не существующая совершенно автономно74. Основной определяющей чертой народной формы религии является сосуществование «высокой» (мировой) религии и религиозных воззрений «простого народа», для которого «высокая» религия актуальна лишь фактом своего существования и который в своих повседневных интересах руководствуется не священным писанием, а традицией, «верой предков»75.

Методологической базой, позволившей получить целостное представление об изучаемых реалиях, стали основные положения системного подхода, изложенные в ряде теоретических трудов76. Понятие системы является центральным в системном подходе. В данной работе принимается определение В.Г. Афанасьева: «Система — это совокупность объектов, взаимодействие которых вызывает появление новых, интегративных качеств, не свойственных отдельно образующим систему компонентам»77. Традиционное мировоззрение сложная система, выступающая в свою очередь частью других систем (природной, хозяйственной, этнокультурной и т.д.) и меняющаяся вместе с ними.

Земледельческие, скотоводческие и промысловые культы выступают как отдельные компоненты целостной динамической системы традиционного мировоззрения, состоящие из определенной совокупности взаимосвязанных элементов и выполняющие ряд функций. Сами земледельческие, скотоводческие и промысловые культы представляют собой целостность — результат взаимодействия элементов в определенной системе связей. В соответствии с этим, в исследовании предполагается установление тех элементов, из которых состоят земледельческие, скотоводческие и, промысловые культы, и определение связей между элементами внутри системы, а также с традиционным мировоззрением в целом, окружающей средой и хозяйством. Важным является выявление механизма внутреннего и внешнего функционирования системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов.

На разных этапах исследования в соответствии с характером источников и поставленными задачами в работе используются сравнительно-исторический, структурно-функциональный, метод системного анализа, и морфологический методы.

Использование сравнительно-исторического метода применялось для сравнения элементов с точки зрения места рассматриваемых явлений в мировой культуре. В первую очередь привлекались аналогии с культурой народов со сходными процессами в мировоззрении, а именно проживающих в местах распространения ислама. Далее сравнение происходило с мировоззрением народов, у которых также имели место процессы трансформации мировой религии (христианства и др.). Третий тип аналогии необходим был для выявления архетипов, свойственных для ранних стадий мировоззрения и встречающихся у большинства народов, не связанных между собой генетически.

Использование структурно-функционального метода в работе предполагало изучение элементов системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов с позиции выполнения ими определенных функций. Далее, в соответствии с функциональной направленностью, проводилась типологизация явлений.

Использование метода системного анализа позволило рассмотреть структурные элементы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов во всех их связях, взаимодействиях, отношениях и опосредованиях. Кроме того, системный анализ предполагал исследовательскую характеристику этнографических фактов первоначально путем их классификации, а затем анализа отдельных элементов в рамках этой классификации.

Морфологический метод использовался в работах В.Я. Проппа для анализа сказки78. В настоящей работе морфологический метод применяется для характеристики форм (составных частей) обряда и их отношения друг к другу, другими словами, при рассмотрении строения обряда.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что оно является первым описанием ранее не изученного компонента духовной культуры сибирских татар - системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов. Выявлены элементы культов в обрядах и праздниках Эмэль, Цым, Карга буткасы, Сабантуй, Саламат и обряде вызывания дождя. В работе приводятся оригинальные тексты благопожеланий и заклинаний, зафиксированные автором в ходе полевых исследований. Рассмотрены в сравнительном аспекте демонологические образы Су Анасы, Су Пари, Су Иясе, Су Сыер, Пицын Пица, Хызыр Илйас. Изучен генезис мифологических персонажей А йша-Фатима, Сулейман Пайхамбар, Нух Пайхамбар, Кугурт Ферштэ, Кара Угыз, Хава Ана, Чобан Бабай. Предложен новый подход к проблеме изучения традиционного мировоззрения, а в этих рамках и к проблеме изучения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов на базе религиозного синкретизма. Предпринятое автором исследование культов, направленных на достижение успеха в хозяйственной деятельности, позволило реконструировать формирование и функционирование региональных локальных форм народного ислама на территории юга Западной Сибири.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения проблем традиционного мировоззрения различных народов, в работах по этнографии Сибири, в краеведческих исследованиях, а также при написании различных учебных пособий и разработке курсов лекций.

Апробация результатов исследования. Основные положения отражены в 20 научных публикациях . Автор выступил с научными докладами на IV Международной конференции «Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий» в Омске в 1998 г., на XI Региональной Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции «Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. Теория, методология, практика» в Томске в 1998 г., на XII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции «Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении» в 2001 г. в Томске, на IX и X семинарах «Интеграция археологических и этнографических исследований» в Нальчике в 2001 г. и в Ханты-Мансийске в 2002 г., на V Сибирском симпозиуме «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тюркские народы» в Тобольске в 2002 г., на конференции-семинаре молодых ученых «Науки о культуре - шаг в XXI в.» в Москве в 2002 г., на всероссийской научно-практической конференции «Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития» в Омске в 1998, 2000, 2002, 2004 гг., а также на IV Конгрессе этнологов и антропологов России. Наше исследование заняло III место на конкурсе работ Молодых ученых (в рамках конференции «Культурология традиционных сообществ» -Омск, 2002 г.).

Работа по теме диссертации была отмечена и проводилась при поддержке авторитетных научных фондов, предоставивших автору гранты:

- грант молодых ученых Омского государственного университета (2002 г.);

- грант АНО ИНО-Центр (проект КТК 247-2-02) совместно с Министерством образования Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США) в рамках программы «Межрегиональные исследования в общественных пауках» (2003-2004 гг.)

Кроме того, в период работы над диссертацией автор принимала участие в выполнении следующих проектов в качестве исполнителя:

- грант Российского гуманитарного научного фонда в 2001 г. 02-0118105-е «Экспедиционное исследование традиционной культуры коренного горно-таежного населения Южной Сибири (опыт экспериментального изучения локального культурного комплекса)» (руководитель А.Г. Селезнев).

- грант № 365 конкурса-экспертизы молодежных проектов РАН «Проблемы формирования и развития локальных культурных комплексов на территории лесостепной и южнотаежной полосы Сибири (Теоретико-методологические и конкретно-исторические аспекты исследования)» (руководитель А.Г. Селезнев).

- совместный грант Воронежского, Казанского и Омского университетов при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) и Центрально-Европейского университета «Виртуальный музей как материал для преподавания в области изучения культурного наследия» (руководитель Омской группы А.Г. Селезнев).

- грант Российского гуманитарного научного фонда № 03-01-00483а «Мировые религии на окраине цивилизации: второе пришествие ислама в Сибирь» (руководитель Е.Ю. Смирнова).

Поддержка научных фондов отражает социальную востребованность темы данного исследования.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка основных информаторов и списка использованной литературы. Во введении определяются цели и задачи исследования, методическая основа работы, дается характеристика источников и состояние изученности темы. В первой главе анализируются обряды и верования, связанные с производящими видами хозяйственной деятельности, т. е. земледельческие и скотоводческие культы. Во второй главе на основе особенностей структуры промыслового культа рассматриваются обряды и верования, связанные с присваивающими формами хозяйства. В заключении сводятся воедино основные выводы и положения проведенного исследования, подводится итог, в соответствии с поставленными задачами и целью.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы сибирских татар"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе на основе полевых этнографических материалов были изучены земледельческие, скотоводческие и промысловые культы тоболо-иртышской, барабинской и томской групп сибирских татар как компонент системы традиционного мировоззрения.

Традиционные культы, направленные на достижение успеха в хозяйственной деятельности тоболо-иртышских, барабинских и томских татар, выступают как исторически сложившийся тип религиозных отношений. Его составными элементами являются религиозно-магические действия и представления, направленные на достижение удачи в охоте, рыболовстве, собирательстве и плодородия в земледелии и скотоводстве и связанные с необходимостью успешного жизнеобеспечения отдельного индивида или группы людей «иррациональным» способом. Другими словами, традиционные хозяйственные культы - это «иррациональный» способ отношений человека с окружающей природой.

Промысловый культ выражался в магических действиях, направленных на достижение удачи в охоте, рыболовстве и собирательстве, представлениях о духах-хозяевах мест и покровителях промысла, использовании охотничьих амулетов и талисманов, соблюдении запретов на промысле и вере в приметы. Особой формой проявления промыслового культа было обращение людей, принимавших участие в хозяйственном процессе, за помощью к антропоморфным изображениям семейных и родовых духов-охранителей. В промысловом культе были выявлены реликты ранних религиозных форм — анимизма, тотемизма и фетишизма. Они мало трансформировались даже под влиянием такой религии, как ислам. Однако именно сохранение этих реликтов, как выяснилось в процессе изучения, придало мировоззрению отдельных групп сибирских татар синкретический характер и обусловило существование у них оригинального мировоззрения.

Земледельческий культ тоболо-иртышских, барабинских и томских татар представлял собой систему календарных обрядов и праздников, соответствующих основным земледельческим циклам. Важную роль в некоторых обрядах плодородия отдельных групп сибирских татар играл культ предков. Годовые аграрные праздники находились в прямой зависимости от астрономических циклов - весеннего равноденствия и летнего солнцестояния. Включенность календарных обрядов и праздников тоболо-иртышских, барабинских и томских татар в систему традиционного мировоззрения определило то, что практически каждый из обрядов сочетал внеисламские элементы и мусульманскую традицию. В обрядах и праздниках летнего цикла основным распорядителем церемонии был мулла. Основным моментом всех земледельческих ритуалов было совершение мусульманской молитвы. При помощи морфологического метода был проведен анализ календарных обрядов отдельных групп сибирских татар.

Скотоводческие обряды, обычаи и поверья тоболо-иртышских, барабинских и томских татар соотнесены с основными скотоводческими циклами: весенне-летним, характеризующимся выпасом скота на пастбище, и осенне-зимним, основанным на стойловом содержании скота. В рамках скотоводческого культа отдельных групп сибирских татар были охарактеризованы представления о духах-хозяевах и покровителях скота. Данные персонажи (Мол Иясе, Кура Иясе, Отнын Иясе, Хайваннар Худжасе, Улят, Дауд Пайхамбар, Санге Бабай, Хызыр Илйас, Чобан Бабай) воспринимались самими носителями культуры как неотъемлемая часть мусульманской религии, что позволяет заключить, что эти образы являются компонентом исламской культуры в целом. Все сколько-нибудь важные события хозяйственной деятельности, связанные со скотоводством, маркировались теми или иными магическими действиями или обрядами.

Приведенный материал выявил закономерность существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма. Их функционирование определялось хозяйственными нуждами изучаемого населения. Представленные культы тоболо-иртышских, барабинских и томских татар впитали в себя исламские традиции, сохранив при этом реликты ранних религиозных форм. Механизм взаимовлияния ислама и домусульманских верований, который удалось проследить на примере полевых этнографических материалов, вероятно, является общим для разных частей мусульманского мира. Исследование культов, связанных с хозяйственной деятельностью, показало, что ислам, усваивая и принимая различные обряды плодородия, представления о духах-хозяевах, разнообразные магические действия, преобразовывал их в духе своего вероучения. В связи с этим воздействие ислама может быть признано одним из самых существенных факторов эволюции традиционного мировоззрения за последние два столетия.

Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы были неотъемлемым компонентом системы традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских татар. Представленные в работе культы развивались на фоне своеобразных природных условий таежной и лесостепной зон. Существование земледельческих, скотоводческих и промысловых культов определялось комплексностью хозяйства тюркоязычного населения юга Западной Сибири, представляющего сложный синтез присваивающих и производящих отраслей. Однако специфика этих культов объясняется не только природными и экономическими факторами. Развитие земледельческих, скотоводческих и промысловых культов во многом было обусловлено уже сложившимся традиционным мировоззрением, оставленным предшествующими поколениями. Все изменения в культах вырастали на почве прежних воззрений. В частности, отголосками прежних шаманских культов являются обычаи обращения за помощью в промысловой деятельности к антропоморфным изображениям семейных и родовых духов-охранителей. Эти обычаи рассматривались носителями культуры в рамках целостного мировоззрения, и постепенно они стали неотъемлемой частью исламской традиции.

На земледельческие, скотоводческие и промысловые культы отдельных групп сибирских татар оказала влияние религиозная история, основным моментом которой было проникновение ислама. У тюменско-туринских, тобольских, курдакско-саргатских и томских татар исламские традиции прослеживаются наиболее четко в связи с их ранней исламизацией. В культах барабинских и тарских татар в большей степени выявляются архаические черты. Это вполне закономерно, учитывая то, что мусульманство проникло к представителям этих групп только в XVIII в.

Развитие земледельческих, скотоводческих и промысловых культов отдельных групп сибирских татар шло не только в русле общего процесса изменения верований, отражавшего перемены в религиозной жизни общества, но и под влиянием контактов различных культур. Народы Поволжья, Приуралья и Центральной Азии принесли в Сибирь свои формы обрядности. Их влияние наиболее четко прослеживается в земледельческом и скотоводческом культах. Традиции народов Поволжья, Приуралья и Центральной Азии и тюркоязычного населения Западной Сибири со временем слились воедино, но в неодинаковых сочетаниях, т. к. у разных групп сибирских татар и даже в разных населенных пунктах были распространены различные черты обрядов и верований. Особенно ярко это выявляется на примере обряда вызывания дождя. Несмотря на единство цели, обряд вызывания дождя имеет совершенно различные формы выражения. Типологическое сходство ряда элементов культов говорит о том, что в обрядах, обычаях и поверьях, связанных с земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством, проявляются мировоззренческие универсалии, характерные для народов, занимающихся тем или иным видом хозяйственной деятельности.

Несмотря на то, что земледельческие, скотоводческие и промысловые культы представляют собой целостную систему, имеются различия в представлениях и обрядности. Эти различия могут быть значительными у одной и той же локальной группы. Разнообразие форм, видимо, было характерно для культов, связанных с хозяйственной деятельностью. В этом отношении особо следует обратить внимание на представления о сверхъестественных существах. Люди, жившие далеко друг от друга и принадлежавшие к разным группам сибирских татар, обращались к одним и тем же персонажам с просьбами об удаче или плодородии (Хызыр Илйас, Санге Бабай и др.). С другой стороны, фиксируются персонажи, представления о которых существовали в рамках одного населенного пункта (Юсуп Пайхамбар, Дауд Пайхамбар, Нух Пайхамбар, Кугурт Фергитэ). Рассмотренные сведения показывают не только принципиально общие черты, но и многообразие вариантов земледельческого, скотоводческого и промыслового культов.

Изложенный материал показывает богатство и многообразие религиозной деятельности тоболо-иртышских, барабинских и томских татар. На примере традиционных земледельческих, скотоводческих и промысловых культов открываются разнообразные образы демонологии и широкий комплекс обрядности. Многокомпонентная культовая практика тюркоязычного населения Западной Сибири является частью мировой культуры в целом.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ИНФОРМАТОРОВ

Тарские татары Д. Атачка Тарского района Омской области

Азанова (Кадраева) Магира Айсеевна, 1934 г. р., образование 4 кл.

Д. Большие Мурлы Большереченского района Омской области

Зулкарнеева (Имьяминова) Хайничамал Хайретдиновна, 1920 г. р., неграмотная.

Щ Баратова Хасифа Хакимовна, 1931 г. р., образование 4 кл.

Ярашев Руслан Базарович, 1950 г. р., образование 8 кл.

Д. Гузенево Муромцевского района Омской области

Авязова (Файзулина) Ануса Манзуровна, 1937 г. р., образование 4 кл. Дуляков Минниахмат Харисович, 1939 г. р., образование 4 кл. Дулякова (Абдулова) Хатыма Мухаметовна, 1937 г. р., неграмотная. Кабарова (Давлетова) Хабира Гареевна, 1934 г. р., неграмотная. Сафиуллина (Шабанова) Минира Сираевна, 1936 г. р., образование 3 кл. Сайфуллина (Бакаева) Минчиян Шайхиевна, 1930 г. р., образование 4 кл. Шабанов Шамшутдин Хисаметдинович, 1937 г. р., образование 4 кл. Шабанов Кашаф Карымович, 1924 г. р., образование 4 кл. Шабанов Рафаэль Мингалеевич, 1950 г. р., образование 7 кл. Шабанова (Шарафутдинова) Загида Халиулловна, 1958 г. р., образование кл.

Юсупова (Кабарова) Махмуйса Кабировна, 1910 г. р., неграмотная.

Д. Каракуль Большереченского района Омской области

Кучуков Хейтвад Рашитович, 1928 г. р., образование 4 кл.

Д. Киргап Тарского района Омской области Аптасарова (Шарипова) Рукия Хабибуловна, 1928 г. р., образование 4 кл. 0 9

Ниязов Ариза Ромазанович, 1916 г. р., образование 4 кл. Шарыпова Бибиракия Хабибуловна, 1930 г. р., образование 4 кл. Шихов Мансур Мукминович, 1922 г. р., образование 4 кл. Шихова (Хасанова) Марсия Насыповна, 1933 г. р., образование 3 кл. Шихова (Мухамедьярова) Сагида Хариповна, 1924 г. р., образование

7 кл.

Д. Речапово Тарского района Омской области

Имьяминова (Саитова) Макфура Хакимовна, 1927 г. р., образование 4 кл. Каримова (Курманова) Шафика Алимовна, 1924 г. р., неграмотная.

Д. Сеитово Тарского района Омской области

Балтабаева (Курманова) Эмельхаят Абдулхалимовна, 1939 г. р., образование 5 кл.

Баязетова (Мухамаджиева) Майсафа Карибовна, 1932 г. р., образование 2 кл.

Бергутова (Бергутова) Абира Мухаметовна, 1917 г. р., образование 4 кл. Иксанова (Курманова) Нурфаян Начиповна, 1949 г. р., образование 10 кл.

Имьяминова (Имьяминова) Сара Сариповна, 1919 г. р., образование 3 кл. Имьяминов Минур Махаутович, 1956 г. р., образование 8 кл. Иштиряков Ахтям Камаевич, 1939 г. р., образование 7 кл. Курманова (Муратова) Марьям Зайфуловна, 1947 г. р., образование 8 кл. Муратова (Агафурова) Мартума Мунировна, 1934 г. р., образование среднее.

Назырова Халиса Зенатовна, 1949 г. р., образование 10 кл.

Д. Уленкуль Большереченского района Омской области

Закирова (Гумарова) Хакарбонат Хучаповна, 1928 г. р., образование 7 кл. Карымов Рафаэль Габайдуллович, 1935 г. р., образование 5 кл.

Комучина, (Аширова) Матина Салахетдиновна, 1933 г. р., образование

4 кл.

Хасанова (Муралеева) Нурия Шариповна, 1939 г. р., образование 7 кл. Ширбагин Ратиф Шарифович, 1927 г. р., образование 4 кл.

Д. Черналы Большереченского района Омской области

Ахмадеев Аглям Сафеевич, 1929 г. р., образование 4 кл.

Хасанова (Ниязова) Мансия Мухаметшеевна, 1952 г. р., образование

9 кл.

Курдакско-саргатские татары

Д. Большая Тебендя Усть-Ишимского района Омской области

Айнуллина (Мачитова) Гульмадина Хукмуловна, 1935 г. р., образование 6 кл.

Давлетшеева (Сабарметова) Ураза Рахимовна, 1927 г. р., образование 4 кл.

Тимербаева Начия Эбрусовна, 1969 г. р., образование среднее. Хабибуллина Мусабира Макуловна, 1913 г. р., неграмотная.

Д. Ильчибага Усть-Ишимского района Омской области

Маннакова (Хамитуллина) Кюльбахита Халитулловна, 1914 г. р., неграмотная.

Фаттахов Вакил Вакилович, 1950 г. р., образование 8 кл.

Д. Тюрметки Усть-Ишимского района Омской области

Алтынбаева (Ганеева) Мойсарвар Мирсултановна, 1929 г. р., образование 4 кл.

Д. Хутор Уба Усть-Ишимского района Омской области

Вакилева (Алиева) Фатыма Халидулловна, 1926 г. р., образование 3 кл.

Д. Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области

Аминова (Ниязова) Сульхабира Халитовна, 1923 г. р., неграмотная. Вахитова (Алеева) Флора Айтуковна, 1934 г. р., образование 6 кл. Ильясова Роза Мансуровна, 1949 г. р., образование среднее. Кучукова (Янбаева) Сульхия Рахимовна, 1926 г. р., образование 3 кл. Миргалиева (Габдулхасанова) Роза Гариповна, 1951 г. р., образование среднее.

Мирясов Нуриман Сатретдинович, 1956 г. р., образование среднее. Муратов Искандар Айдарович, 1927 г. р., неграмотный. Речапова Алимчан Салиповна, 1932 г. р., образование 2 кл. Уразов Минач Айтмухаметович, 1939 г. р., образование 5 кл.

Тобольские татары

Д. Второвагай Вагайского района Тюменской области

Курмандаев Малик Камалетдинович, 1927 г. р., образование 7 кл. Курмандаева (Кадырова) Анчинан Мурсаитовна, 1912 г. р., неграмотная. Хайрутдинова Наиля Айсовна, 1944 г. р., образование среднее.

Д. Лаймы Вагайского района Тюменской области

Аптрашитова Салиха Абдулхалеевна, 1942 г. р., образование 7 кл.

Д. Сабанаки Тобольского района Тюменской области

Юнусов Сенатулла Абульбаисович, 1927 г. р., образование 5 кл.

Д. Юрмы Вагайского района Тюменской области

Зульхарнеева (Бибикова) Роза Давлетовна, 1925 г. р., образование среднее.

Камалетдинова (Назырова) мутиха Назыровна, 1927 г. р., образование

4 кл.

Капшанова (Рахимова) Камиля Аптулловна, 1929 г. р., образование 4 кл. Сайчабаров Ахтям Рахматуллович, 1934 г. р., образование среднее. Сайчабарова (Насырова) Шарбига Байматовна, 1924 г. р., образование

3 кл.

Барабинские татары

Д. Воробьево Венгеровского района Новосибирской области

Айнуллина (Качукова) Марзия Аптулхалимовна, 1937 г. р., образование

4 кл.

Бикбулатова (Качукова) Начия Аптельхалимовна, 1934 г. р., образование

7 кл.

Ниясова (Мухаметова) Нурия Харисовна, 1913 г. р., неграмотная.

Д. Заречно-Убннское Убинского района Новосибирской области

Исанбаева (Харасова) Миниса Тухватулловна, 1930 г. р., образование

3 кл.

Харасова (Гимазетдинова) Миньямал Хуснутдиновна, 1900 г. р., неграмотная.

Д. Усманка Кыштовского района Новосибирской области

Абульхасанова (Хамидулина) Мунира Калимелловна, 1926 г. р., образование 4 кл.

Аптулов Рахматлай Ахметович, 1955 г. р., образование 8 кл.

0 Гумерова Василя Мухаметовна, 1930 г. р., образование 4 кл.

Малюкова (Хамидуллина) Галлия Мухаметовна, 1940 г. р., образование

4 кл.

Мухамедьярова (Умерова) Хаирниса Хайдулловна, 1948 г. р., образование 6 кл., считается в деревне знахаркой.

Халикова (Аптулова) Фатима Хакмухаметовна, 1937 г. р., образование

4 кл.

Яншина (Хамидуллина) Муфакира Шариповна, 1933 г. р., образование 4 кл. Р 0 Ф

Список научной литературыЯрзуткина, Анастасия Алексеевна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Абашин С.Н. Ислам и культ святых в Средней Азии // Этнографическое обозрение. 2001. - № 3.

2. Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические и этнокультурные связи. Фрунзе: Наука, 1990. - 404 с.

3. Абрамзон С.М. Рождение и детство киргизского ребенка (из обычаев и обрядов тяньшаньских киргизов) // Сборник музея антропологии и этнографии. Т. XII. - 1949. - С. 78-138.

4. Абрамова А.А. Где прячется счастье охотника (к вопросу бытования промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Материалы Всероссийской научной конференции молодых ученых. Омск, 2002. - С. 71-74.

5. Абрамова А.А. История одного обряда (к вопросу о мусульманско-языческом синкретизме у тарских татар) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток; Омск, 2000. - С. 209-213.

6. Абрамова А.А. К вопросу определения хозяйственных культов в системе традиционного мировоззрения (на примере тоболо-иртышских татар) // IV Конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год. Тезисы докладов. М., 2001.

7. Абрамова А.А. К представлениям об окружающей среде тарских татар (конец XIX-XX вв.) // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. Томск, 1998.- С. 161-162.

8. Абрамова А.А. О представлениях тарских татар, связанных с охотничьим и рыболовным промыслами // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1998. - С. 149-151.

9. Абрамова А.А. Образы водных существ в представлениях тоболо-иртышских татар // Материалы научной молодежной конференции «Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия». Омск, 2001. - С. 3031.

10. Абрамова А.А. Особенности обряда вызывания дождя у тарской группы сибирских татар // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск, 2001. — С. 93-94.

11. Абрамова А.А. Третий охотник (к вопросу бытования промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых. Омск, 2002. — С. 57-71.

12. Абрамова А.А. Элементы обряда вызывания дождя у тоболо-иртышских татар // Интеграция археологических и этнографических исследований. — Нальчик; Омск, 2001. С. 189-194.

13. Абрамова А.А., Коломиец О. П. Образ птицы в традициях и фольклоре некоторых групп сибирских татар // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск, 2000. - С. 143-145.

14. Абрамова А.А., Матвеев А.В. «Юл хаир» и другие традиционные обряды отправления человека в дорогу у тарских татар // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск, 2000. — С.141-143.

15. Абрамова А.А., Ярзуткин Ю.Н. Рыбопромысловый календарь населения д. Эбаргуль (к вопросу о традиционном природопользовании) // Культурология традиционных сообществ: Материалы Всероссийской научной конференции молодых ученых. Омск, 2002. - С. 78-84.

16. Абрамян JT.A. Общее двойничество по некоторым этнографическим и фольклорным данным // Историко-филологический журнал. 1977. - № 2 — С. 15-23.

17. Авдеев И.И., Струкова И.П. Тобольские и тюменские татары (Историко-этнографический очерк) // Омская область. 1937. - № 3 - С. 66-73.

18. Агапкина Т.А. Кузьма и Демьян // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: «ЭЛЛИС ЛАК», 1995. - С. 235.

19. Агапкина Т.А. Месячные // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: «ЭЛЛИС ЛАК», 1995. - С. 258-260.

20. Агапкина Т.А. Пасха // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: «ЭЛЛИС ЛАК», 1995. - С. 299.

21. Агроклиматический справочник по группе северных районов Омской области. Свердловск, 1966. - 162 с.

22. Аграрные культы, земледельческие культы // Атеистический словарь / Под ред. М.П. Новикова. М.: Политиздат, 1986. - С. 7-8.

23. Ажигали С.Е. Религиозность и обрядность сельчан Казахстана в ближайшей ретроспективе // Обычаи и обряды казахов в прошлом и настоящем. Алматы, 2001. - С. 35-96.

24. Аламшоев М.М., Каландаров Т.С. Об одном ирригационном празднике шунганцев долины Ф. Шахдары (Западный Памир) // Этнографическое обозрение. 2000. - № 4. - С. 68-73.

25. Алексеев М.П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Иркутск, 1941. - 368 с.

26. Алексеев Н.А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. — Новосибирск: Наука, 1980. 318 с.

27. Алишина Х.Ч. Тоболо-иртышский диалект языка сибирских татар. — Казань: Изд-во Казанского педагогического института, 1994. 119 с.

28. Анисимов А.Ф. Космогонические представления народов Севера. М.; Л.: Наука, 1959.-285 с.

29. Анисимов А.Ф. Общее и особенное в развитии общества и религии народов Сибири. Л.: Наука, 1969. - 148 с.

30. Анисимов А.Ф. Представления эвенков о шингкэн'ах и проблема происхождения первобытной религии // Сборник Музея антропологии и этнографии. 1949. - Т. XII. - С. 160-194.

31. Антонова Е.В., Чвырь Л.А. Таджикские весенние игры и обряды и индоиранская мифология // Фольклор и историческая этнография. М., 1983. — С. 22-43.

32. Аргынбаев X. Народные обычаи и поверья казахов, связанные со скотоводством // Хозяйственно-культурные традиции народов Средней Азии и Казахстана. М., 1975. - С. 194-205.

33. Атеистический словарь / Под ред. М.П. Новикова. М.: Политиздат, 1986.-512 с.

34. Ахметова Ш.К. Казахи Западной Сибири и их этнокультурные связи в городской среде. Новосибирск: Изд-во института археологии и этнографии СО РАН, 2002.-104 с.

35. Ахметова Ш.К., Селезнев А.Г. О мусульманско-языческом синкретизме у народов Западной Сибири // Народы Сибири и сопредельных территорий. — Томск, 1995.-С. 263-272.

36. Ахохова Е.А. Адыгский религиозный синкретизм: Автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 1996.

37. Байбурин А.К. Календарь и трудовая деятельность человека. Л.: Знание, 1988.-32 с.

38. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб.: Наука, 1993. — 239 с.

39. Бартольд В.В. Сочинения. М.: Наука, 1973. - Т. VIII. - 735 с.

40. Басилов В.Н. Культ святых в исламе. М.: Мысль, 1970. — 144 с.

41. Басилов В.Н. Оберег // Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов. — М., 1993.-Вып. 5.-С. 135.

42. Басилов В.Н. Пицен // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1988. -Т. 2.-С. 316.

43. Басилов В.Н. Су Анасы // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1988.-Т. 2.-С. 471.

44. Басилов В.Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. М.: Наука, 1992.-328 с.

45. Басилов В.В., Соколова З.Д. Народов Сибири верования // Религии народов современной России: Словарь. М.: Республика, 2002. - С. 273-282.

46. Басилов В.Н., Тульцева JI.A. Культ (религиозный) // Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 5. М., 1993. — С.113.

47. Басилов В.Н., Филимонова Э.Г. Религиоведение в России // Религии народов Современной России: Словарь. М.: Республика, 2002. - С. 405.

48. Бахрушин С.В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI-XVII вв. // Бахрушин С.В. Научные труды. М.: Наука, 1955. - Т. III. - Ч. I.

49. Баширова З.А. Природа в религиозных представлениях сибирских татар // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1984. - С. 87-89.

50. Баялиева Т.Д. Доисламские верования и их пережитки у киргизов. — Фрунзе: Ил им, 1972. 170 с.

51. Белич И.В. О начале исламизации сибирских татар // Проблемы этнографии и социологии культуры. Омск, 1988. - С. 103-106.

52. Белич И.В. Культ медведя у сибирских татар // Обские Угры. Материалы II Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (12 16 декабря, 1999 г., г. Тобольск). - Тобольск; Омск, 1999. - С. 86-90.

53. Белич И.В. Легенда о «ташатканском камне» // Аборигены Сибири: Проблемы изучения исчезающих языков и культур. Новосибирск, 1995. — Т. II.-С. 80-83.

54. Белич И.В. Природа в доисламских верованиях сибирских татар (конец XIX начало XX вв.) // Культурные и хозяйственные традиции народов Западной Сибири. - Новосибирск, 1989. - С. 133-140.

55. Белич И.В., Новикова Н.И., Томилов Н.А. Предметы религиозного культа в коллекциях Музея археологии и этнографии Омского университета // Этнокультурные явления в Западной Сибири. — Томск, 1986. С. 190-195.

56. Бережнова М.Л. Архаичные верования в современной деревне (к вопросу об этногрупповой принадлежности их носителей) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск, 2000. — С.151-152.

57. Березницкий С.В. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов амуро-сахалинского региона. — Владивосток: Дальнаука, 2003.-486 с.

58. Бикбулатов Н. Башкиры // Народы Башкортостана. Историко-этнографические очерки. Уфа, 2002. - С. 51-112.

59. Бичурин Н.Я. (Иакинф) Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.; Л., 1950. - Т. II. - 215 с.

60. Богдан Ю.А. Народная ветеринария тарских и курдакско-саргатских татар // Народная культура: Личность, творчество, досуг (этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга. Омск, 2003. -С. 16-18.

61. Богдан Ю.А., Кадырова Л.М. Традиционно-бытовые способы лечения животных у тарских и курдакско-саргатских татар // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Уфа, 1997. — С. 22-25.

62. Богомолов В.Б. Скульптура сибирских татар XIX первой трети XX вв. // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1992. - С. 20-26.

63. Бойнов А.И., Кузьмин А.И. Пойма Иртыша. Омск, 1975. - 346 с.

64. Брагинский И.С. Из истории таджикской народной поэзии. М., 1956. -280 с.

65. Бутанаев В.Я Культ богини Умай у хакасов // Этнография народов Сибири. Новосибирск, 1984. - С. 93-105.

66. Бутанаев В.Я. Традиционная культура и быт хакасов. Абакан: Хакас, кн. изд-во, 1996. - 223 с.

67. Валеев Ф.Т. Западно-Сибирские татары во II половине XIX начале XX вв. (Историко-этнографический очерк). - Казань: Татар, кн. изд-во, 1980. -232 с.

68. Валеев Ф. Т. Обереги как пережиток доисламских верований у сибирских татар // Из истории Сибири. Вып. 19. - М., 1976. - С. 244-249.

69. Валеев Ф.Т. О религиозных представлениях западно-сибирских татар // Природа и человек в религиозных верованиях народов Сибири и Севера. — М., 1976.-С. 320-331.

70. Валеев Ф.Т. Сибирские татары. Казань: Татарское книжное издательство, 1993. - 208 с.

71. Василевич Г. Некоторые данные по охотничьим обрядам и представлениям у тунгусов // Этнография. 1930. -№ 3. — С. 57-71.

72. Васильев В.И. Сихиртя уходят под землю (предания) // От Урала до Енисея (народы Западной и Средней Сибири). Томск, 1995. - С. 5-35.

73. Васильев С.С. Приметы о погоде, урожае и охоте якутов Соттинского наслега. Якутск: Изд-во ЯАССР, 1945. - 45 с.

74. Введение // Этническая экология. М., 1991. - С. 5-18.

75. Вдовин И.С. Историко-культурные данные по этногенезу чукчей и коряков // Проблемы этногенеза и этнической истории аборигенов Сибири. — Кемерово, 1986.-С. 120-123.

76. Вдовин И.С. Природа и человек в религиозных представлениях чукчей // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири. Л., 1976.-С. 217-237.

77. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М.: «София», 2003. - 240 с.

78. Вирсаладзе Е.Б. Грузинский охотничий миф и поэзия. — М.: Наука, 1976.

79. Вирсаладзе Е.Б. Из истории охотничьего эпоса в Грузии // Краткие сообщения Института этнографии. 1958. - Т. XXIX. - С. 70-75.

80. Вундт В. Миф и религия. СПб., б.г.

81. Гаджиева С.Ш. Традиционный земледельческий календарь и календарные обряды кумыков. Махачкала: Махачкалинское кн. Изд-во, 1989.-96 с.

82. Ганцкая О.А. Поляки // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы (конец XIX начало XX вв.). Весенние праздники. - М., 1977.-С. 202-220.

83. Геннеп А. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. — М.: Восточная литература, 1999. 198 с.

84. Георги Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. -СПб., 1799.-Ч. II.-178 с.

85. Георги И.Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, а также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ и прочих достопримечательностей. — Ч. 1. СПб., 1776.

86. Головнев А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. — Екатеринбург: УрО РАН, 1995. 606 с.

87. Гордлевский В.А. Избранные произведения. М.: Изд-во восточной литературы, 1962. - Т. III. - 611 с.

88. Горненский И.С. Легенды Памира и Гиндукуша. М.: Аллетея, 2000. — 208 с.

89. Грачева Г.Н. Промысловый культ // Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 5. М., 1993. - С. 171.

90. Гроздова И.Н., Токарев С.А. Введение // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983.-С. 5-7.

91. Демидов С. О пережитках верований, связанных с водной стихией и рыболовством у туркмен // Труды Института истории, археологии и этнографии АН Туркменской ССР. Т. VII. б.г., 1963. - С. 119-134.

92. Денисова И.М. Зооморфная модель мира и ее отголоски в русской народной культуре // Этнографическое обозрение. 2003. — № 6. - С. 19-40.

93. Джикиев А. Традиционные туркменские праздники, развлечения и игры. -Ашхабад: Ылым, 1983. -212 с.

94. Древнетюркский словарь. JL: Наука, 1969. - 676 с.

95. Дульзон А.П. Система счета времени у чулымских татар // Краткие сообщения Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М.; JL, 1950. -С. 60-63.

96. Дьяконова В.П. О значении реки и воды в культуре тюркоязычных народов Саяно-Алтая // Исторический ежегодник. Специальный выпуск. Посвящается 60-летию профессора Николая Аркадьевича Томилова. Омск, 2001.-С. 63-81.

97. Дьяконова В.П. Религиозные представления алтайцев и тувинцев о природе и человеке // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири. Л., 1976. - С. 268-290.

98. Е. Среди инородцев Тарского округа // Сибирский вестник. 1894. — №90.

99. Еремин Г.И. Домусульманские верования «заболотных» татар Западной Сибири // Вопросы истории СССР. М., 1972. - С. 421-440.

100. Женщина в мифах и легендах. Энциклопедический справочник. — Ташкент: Главная редакция энциклопедий, 1992. 304 с.

101. Жигалина О.И. Календарно-праздничная культура курдов передней Азии: традиции и инновации // Календарно-праздничная культура народов зарубежной Азии: традиции и инновации. М., 1997. - С. 15-21.

102. Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М.: Наука, 1988. - 195 с.

103. Жуковская Н.Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика. М.: Восточная литература, 2002. - 247 с.

104. Жуковская Н.Л. Народные верования монголов и буддизм (к вопросу о специфике монгольского ламаизма) // Археология и этнография Монголии. — Новосибирск, 1978.-С. 36.

105. Журавлев А.Ф. Должен ли диалектолог быть этнографом? // Русская речь. 1988. - № 5. - С. 94-96.

106. Журавлев А.Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян. Этнографические и этнолингвистические очерки. М.: Изд-во «ИНДРИК», 1994.-256 с.

107. Запреты религиозные // Атеистический словарь / Под ред. М.П. Новикова.-М.: Политиздат, 1986. 512 с. - С. 158.

108. Зеленин Д. К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки. М.: Индрик, 1995, - 432 с.

109. Зеленин Д.К. Истолкование пережиточных религиозных обрядов // Советская этнография. 1934. -№ 5. - С. 3-16.

110. Зеленин Д.К. Табу слов у народов Восточной Европы и северной Азии. Ч. 1. Запреты на охоте // Сборник Музея антропологии и этнографии Т. VIII.- 1929.-С. 1-152.

111. Зенько А.П. Представления о сверхъестественном в традиционном мировоззрении обских угров: Структура и вариативность. Новосибирск: Наука, 1997.- 160 с.

112. Зенько А.П., Селезнев А.Г. Об общих чертах в духовной и социальной культуре угорских и тюркских народов Западной Сибири // Проблемы этнографии и социологии культуры. Омск, 1988. - С. 44-41.

113. Зиннер Э.П. Известия шведских военнопленных о Сибири // Ученые записки Иркутского педагогического института. Иркутск, 1961. - Вып. XVIII.-С. 21-30.

114. Зиннер Э.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых XVIII в. Иркутск, 1968.

115. Зуев В.Ф. Материалы по этнографии Сибири XVIII в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1947.-96 с.

116. Иванов В.В. Близнечные мифы // Мифы народов мира: Энциклопедия. — М., 1991.-С. 174-176.

117. Иванов С.В. Орнаментика и обряды, связанные с амурской лодкой // Советская этнография. 1935. - № 4-5. - С. 62-84.

118. Иванов С.В. Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар. — Л.: Наука, 1979.- 195 с.

119. Ионов В.М. Дух-хозяин леса у якутов // Сборник Музея антропологии и этнографии. 1916. - Т. VI. - Вып. 1. - С. 1 -33.

120. Ислам. Словарь атеиста / Под ред. М.Б. Пиотровского. М.: Политиздат, 1988.-254 с.

121. Ислам. Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991. — 315 с.

122. История правительственного обследования в XVIII в. Пермского края в этнографическом отношении // Известия Общества археологии, истории и этнографии Казанского государственного университета. 1929. - Т. XXXIV. - Вып. 3-4. - С. 27-54.

123. Йунус // Ислам: Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991. — С. 121.

124. Йусуф // Ислам: Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991. — С. 121-122.

125. Йунус // Мусульманская священная история: От Адама до Иисуса. М.: Ладомир, 1996.-С. 169.

126. Кабо В.Р. Первоначальные формы религии // Религии мира. История и современность. Ежегодник. 1986 г. -М., 1987.-С. 148-156.

127. Кагаров Е. Классификация и происхождение земледельческих обрядов // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском государственном университете. Казань, 1929. - Т. XXXIV . - Вып. 3-4. -С. 189-196.

128. Кайюм-Насыров. Поверья и обряды казанских татар, образовавшиеся мимо влияния на жизнь их суннитского магометанства. — СПб., 1880. 30 с.

129. Каландаров Т.С. Святилища Западного Памира // Полевые исследования Института этнологии и антропологии РАН. М., 2002. - С. 219-239.

130. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. М.: Наука, 1973. - 287 с.

131. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М.: Наука, 1983. - 305 с.

132. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники. М.: Наука, 1978. - 296 с.

133. Календарные обряды и праздники народов Восточной Азии. Годовой цикл. М.: Наука, 1988. - 360 с.

134. Калоев Б.А. Земледелие народов Северного Кавказа. — М.: Наука, 1981. — 246 с.

135. Кантемир Д. Книга Система или состояние мухамеданской религии напечатается повелением Его Величества Петра Великого. СПб., 1722.

136. Карапетова И.А. Промысловые культы лесных ненцев // Религиоведческие исследования в этнографических музеях. Л., 1990. — С. 58-63.

137. Каруновская Л.Э. Из алтайских верований и обрядов, связанных с ребенком // Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. VI. - 1927. -С. 35.

138. Карьялайнен К. Ф. Религия югорских народов. Томск: Изд-во Том. унта, 1996.-264 с.

139. Катанов Н. Известия Лоренца Ланге о Сибири и Сибирских инородцах // Ежегодник государственного Тобольского музея. Тобольск, 1905. — Вып. XV.

140. Катанов Н.Ф. Образцы народной литературы тюркских племен. СПб., 1907.

141. Кереитов Р.Х. Мифологические персонажи традиционных верований ногайцев // Советская этнография. 1980. - № 2. - С. 117-127.

142. Кисляков Н.А. Некоторые иранские поверья и праздники в описаниях западноевропейских путешественников XVII в. // Мифология и верования народов Восточной и Южной Азии. — М., 1973. С. 179-194.

143. Кисляков Н.А. Охота таджиков р. Хингоу в быту и фольклоре // Советская этнография. - 1937. - № 4. — С. 104-119.

144. Корусенко М.А. Погребальный обряд тюркского населения низовьев р. Тара в XVII-XX вв.: Опыт анализа структуры и содержания. Новосибирск: Наука, 2003.- 191 с.

145. Корусенко М.А., Мерзликин В.В., Селезнев А.Г. Об особенностях погребальных сооружений тоболо-иртышских татар // Третьи исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. Омск, 1995. - С. 122-126.

146. Косидовский 3. Библейские сказания. М.: Политиздат, 1987. - 463 с.

147. Костров Н. Каинская Бараба // Тобольские губернские ведомости, 1874. -Вып. 38.

148. Краснодембская Н.Г. Приметы // Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов. М., 1993. - Вып. 5- С. 167-168.

149. Кужугет А.К. Зрелищность спортивных состязаний // Гуманитарные исследования в Туве. Сборник научных статей. М., 2001. - С. 209-217.

150. Кулемзин В.М. Человек и природа в верованиях хантов. Томск: Изд-во Том. Ун-та, 1984.-191 с.

151. Кьодо Э. Гарил: жертвоприношение предкам в культе Чингисхана // Этнографическое обозрение. 1993. -№ 2. - С. 97-102.

152. Лаврентьева Л.С. Символические функции еды в обрядах // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л., 1990.-С. 37-46.

153. Лавров Л.И. Доисламские верования адыгейцев и кабардинцев // Краткие исследования института этнографии. — 1951. С. 193-236.

154. Липская-Бальронд Н.А. Материалы по этнографии гольдов // Сибирская живая старина. Иркутск, 1925. - Вып. Ill, IV. - С. 140-156.

155. Лобачева Н.П. К истории календарных обрядов у земледельцев Средней Азии // Древние обряды, верования и культы народов Средней Азии. — М., 1986.-С. 8-12.

156. Лысенко О.В., Островский А.Б. Логические схемы окказиональных обрядов вызывания дождя белорусского Полесья // Язычество восточных славян.-Л., 1990.-С. 108-119.

157. Мавлютов P.P. Ислам. М.: Изд-во политич. литературы, 1974. - 168 с.

158. Мажитов Н.А. Южный Урал в XII XIV вв. - М.: Наука, 1977.

159. Малов С.Е. Шаманский камень «яда» у тюрков Западного Китая // Советская этнография. 1947. - № 1.

160. Маретин Ю.В., Трисман В.Г. Пережитки ранних форм религии у индонезийских рыболовов // Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. М., 1970. - С. 120-146.

161. Марков Г.Е. Очерки немецкой науки о народах. М.: Наука, 1993. - Ч. 2.

162. Мерзликин В.В. Намогильные столбы тобольских татар // История и культура Сибири. Омск, 2001. - С. 298-305.

163. Мец А. Мусульманский Ренессанс. М.: ВиМ, 1996. 544 с.

164. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.: Изд-во АН СССР, 1937. - 607 с.

165. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.: Восточная литература, 1999. — Т. 1. -630 с.

166. Муродов О. Древние образы мифологии у таджиков долины Заревшана. Душанбе: Изд-во «Дониш», 1979. - 116 с.

167. Муродов О.М., Полякова Е.А. Трансформация мифологических и легендарных образов в таджикско-персидских хрониках XI XV вв. — Душанбе: Дониш, 1986. - 220 с.

168. Мустафина P.M. Бытовой ислам в Казахстане // Обычаи и обряды казахов в прошлом и настоящем. Алматы, 2001. - С. 28-35.

169. Мухиддинов И. Земледелие памирских таджиков Вахана и Ишкашима. -М.: Наука, 1975.-126 с.

170. Напольеких В.В. Рец. на: Неоязычество на просторах Евразии. Сост., ред. В.А. Шнирельман / Приложение к журналу «Страницы». М., 2001. — 177 с. // Вестник Евразии. - М., 2002. - № 1 (16). - С. 151-159.

171. Народные знания. Фольклор. Свод этнографических понятий и терминов. — М.: Наука, 1991. — Вып. 4.

172. Негмати А. Земледельческие календарные праздники древних таджиков и их предков. — Душанбе, 1989. 127 с.

173. Нильссон М. Греческая народная религия. СПб.: Алетея, 1998. - 245 с.

174. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманстве. Опыт сопоставления структур. М.: Восточная литература, 1984. - 301 с.

175. Новиков А.И. Некоторые аналогии к мамонту из области алтайской этнографии // Сборник Музея антропологии и этнографии. 1949. — Т. XI. — С. 160.

176. Новикова Н.И. Традиционные праздники манси. М.: Изд-во РАН, 1995. -223 с.

177. Новикова Н.И. Некоторые южные черты в духовной культуре манси // Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1979. - С. 189-191.

178. Новосибирская область: Природа и ресурсы. Новосибирск, 1978.

179. Огудин B.JI. Культ пещер в народном исламе // Этнографическое обозрение. 2003. - № 1. - С. 69-86.

180. Островский А.Б. Мифология и верования нивхов. СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1997. - 288 с.

181. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1993.-816 с.

182. Пари // Женщина в мифах и легендах. Энциклопедический словарь. -Ташкент, 1992. С. 209-210.

183. Перевалова Е.В. Две традиции в сакральном отношении к собаке у нижнеобских хантов // Интеграция археологических и этнографических исследований. Новосибирск; Омск, 1996. - С. 83-87.

184. Петров В. Опыт стадиального анализа «охотничьих игрищ» (к постановке вопроса) // Советская этнография. 1934. - № 6. — С. 140-177.

185. Пещерова Е.М. Праздник тюльпана (лола) в селе Исфара Кокандского уезда // Сборник в честь В.В. Бартольда. Ташкент, 1927. - С. 374-384.

186. Пиотровский М.Б. Коранические сказания. М.: Наука, 1991. - 219 с.

187. Подвижники ислама: Культ святых и суфизм в Средней Азии и на Кавказе / Сост. С.Н. Абашин, В.О. Бобровников. М.: Восточная литература, 2003.-336 с.

188. Покровская А.В. Земледельческая обрядность // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С. 67-90.

189. Полосин B.C. Синкретизм религиозный // Религии народов современной России. М., 2002. - С. 472-474.

190. Попов А.А. Материалы по истории якутов б. Вилюйского округа // Сборник Музея антропологии и этнографии. 1949. - Т. XI. - С. 255-313.

191. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. Л.: Наука, 1991. - 210 с.

192. Потапов Л.П. Охотничьи поверья и обряды у алтайских турков // Культура и письменность Востока. Баку, 1929.

193. Потапов Л.П. Охотничий промысел алтайцев. (Отражение древнетюркской культуры в традиционном охотничьем промысле алтайцев). -СПб., 2001.- 167 с.

194. Прокофьева Е.Д. Селькупы // Народы Сибири. М.; Л., 1956. - С. 679.

195. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986.-365 с.

196. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. Л.: Наука, 1963.

197. Путь к свету (вероучение, поклонение, нравственность). М.: Ихлас, 2002.-191 с.

198. Радлов В.В. Из Сибири. -М., 1989. 749 с.

199. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1888. - Т. I., 1899. -Т. II., 1905.-Т. III, 1911.-Т. IV.

200. Рахимов М.Р. Следы древних верований в земледельческих обячаях и обрядах таджиков Каратегина и Дарваза в XIX начале XX в. // Краткие сообщения Института этнографии. - 1958. - Т. XXIX. - С. 76-83.

201. Рахимов P.P. Явление «зеленого Пророка» в представлении таджиков // Краткое содержание докладов Лавровских Среднеазиато-Кавказских чтений 1993 г. СПб., 1994. - С. 76-77.

202. Родионов М.А. Ислам классический. СПб.: Азбука-классика, 2003. — 224 с.

203. Руденко С.И. Башкиры. Историко-этнографические очерки М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955.-393 с.

204. Русско-китайские отношения в XVIII веке. Материалы и документы. — М.: Наука, 1978.-С. 489.

205. Сагалаев A.M. Алтай в зеркале мифа. Новосибирск: Наука, 1992. — 176 с.

206. Садыков К.С. Некоторые обряды и обычаи сибирских татар // Сибирские татары. Материалы I Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (14-18 декабря, 1998 г., Тобольск). Омск, 2000. — С. 145-147.

207. Салмин А.К. Макрообряды типа чюк II Традиционное хозяйство и культура чувашей. Чебоксары, 1988. - С. 72-83.

208. Сафиуллина Ф.С. Карманный татарско-русский и русско-татарский словарь. Казань: Казан. Кн. Изд-во, 1997. - 285 с.

209. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков (общетюркские и межтюркские основы на гласные) М.: Наука, 1974. — 349 с.

210. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на буквы «В», «Г», «Д». М.: Наука, 1980.-395 с.

211. Селезнев А.Г. Барабинские татары: истоки культуры и этноса. — Новосибирск: Наука, 1994. 176 с.

212. Селезнев А.Г. Копье и гребень (к семантике антропоморфных намогильных сооружений тоболо-иртышских татар) // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Омск, 1999. — С. 260-263.

213. Селезнев А.Г. Локальные (ареальные) культурные комплексы как форма существования традиционной культуры // Интеграция археологических и этнографических исследований. СПб.; Омск, 1998. — Ч. И. - С. 57-62.

214. Селезнев А.Г. Традиционная культура и культурология традиционных сообществ // Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых. Омск, 2002. - С. 10-22.

215. Селезнев А.Г., Мерзликин В.В. Материалы по погребальной обрядности тюменских и тобольских татар // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. Новосибирск, 1999. - Т. 4. - С. 117-195.

216. Селезнев А.Г., Мерзликин В.В. Намогильные столбы тобольских татар // Интеграция археологических и этнографических исследований. Нальчик; Омск, 2001. - С. 222-228.

217. Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Духи и души в традициях народного ислама Сибири (к изучению религиозного синкретизма в малых локальных культурных комплексах) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Нальчик, 2001. - С. 229-236.

218. Селезнева И.А., Селезнев А.Г. Рыболовство и охота в поселениях тарских татар (опыт исследования малых локальных культурных комплексов)

219. Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. — Новосибирск, 2002.-С. 197-224.

220. Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Занге-Ата и Хызыр-Ильяс: исторические и этнические аспекты распространения ислама в Сибири // Этнографическое обозрение. 2003. - № 6. - С. 41-56.

221. Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Культурология сибирского ислама: Занге-Баба и Хазыр-Илйас в Сибири // Культурологические исследования в Сибири. 2003. -№ 3 (11). - С. 200-216.

222. Селезнева И.А. Духовная культура как аспект хозяйственной деятельности // Досуг. Творчество. Культура. Омск, 2000. - Ч. 1. - С. 36-39.

223. Селезнева И.А. Забой скота у тарских татар (по полевым материалам) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 1999. -С. 189-193.

224. Селезнева И.А. Молозиво в ритуальной практике сибирских татар // Тюркские народы: Материалы V Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск, 2002. - С. 469^472.

225. Селезнева И.А. Традиционное хозяйство тарских татар (вторая половина XIX начало XX века): Дис. . канд. ист. наук. - Новосибирск, 2000.

226. Селькупская мифология / Сост. Г.И. Пелих. Томск: Изд-во HTJT, 1998. -80 с.

227. Семенов А. Из области религиозных верований горных таджиков // Этнографическое обозрение. 1899. - № 4. - С. 81-91.

228. Сенкевич-Гудкова В.В. Мамонт в фольклоре и изобразительном искусстве казымских хантов // Сборник Музея антропологии и этнографии. -1949.-Т. XI.-С. 156-159.

229. Серебрякова М.Н. К вопросу об истоках и эволюции традиционного мировоззрения турок // Традиционное мировоззрение у народов Передней Азии. М., 1992. - С. 61-97.

230. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995.-416 с.

231. Снесарев Г.П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. М.: Наука, 1969. - 336 с.

232. Снесарев Г.П. Три Хорезмские легенды в свете демонологических представлений // Советская этнография. 1973. - № 1. - С. 48-59.

233. Соколова В.К. Весеннее-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. М.: Наука, 1979.

234. Соколова З.П. Животные в религиях. СПб.: Лань, 1998. - 288 с.

235. Сохадзе А.К. Пережитки скотоводческих культов у западногрузинских горцев // VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1964. - С. 138-140.

236. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. — М.: Наука, 2001.-822 с.

237. Сухарева О.А. Пережитки демонологии и шаманства равнинных таджиков // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. М.: Наука, 1975.-С. 5-85.

238. Сыркина И.А. Фольклор тобольских татар как источник для изучения этногенеза и этнокультурных связей населения Северного Притоболья // Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1979.-С. 133-134.

239. Таджики Каратегина и Дарваза / Под ред. Н.А. Кислякова, А.К Писарчик. Душанбе: Дониш, 1966. - Вып. 1. - 378 с.

240. Тан-Богораз В.Г. К вопросу о применении марксистского метода к изучению этнографических явлений // Этнография. М., 1930. - № 1-2. -С. 3-52.

241. Татарско-русский словарь. М., 1966.

242. Татарско-русский учебный словарь / Под ред. Ф.А. Ганиева. М.: Диагора, 1993.-416 с.

243. Татары Среднего Поволжья и Приуралья. — М.: Наука, 1967. 538 с.

244. Титова З.Д. Барабинские татары // Из истории Сибири. М., 1976. — Вып. 19.-С. 108-148.

245. Титова З.Д. Источники XVIII в. на западноевропейских языках по изучению коренных народов Сибири и Северо-Востока: Дис. . докт. ист. наук.-Л., 1989.

246. Токарев С.А. Обычаи, обряды и поверья, связанные с животноводством // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С. 90-95.

247. Токарев С.Н. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990. - 622 с.

248. Толстов С.П. Древний Хорезм. М.: Изд-во МГУ, 1948.

249. Толстов С.П. Религия народов Средней Азии // Религиозные верования народов СССР. Т. 1. -М.; Л.: Московский рабочий, 1931. - С. 241-364.

250. Толстова Л.С. Исторические предания Южного Приаралья. М.: Наука, 1984.-246 с.

251. Толстые Н.И. и С.М. Заметки по славянскому язычеству. Вызывание дождя у колодца // Русский фольклор. Поэтика русского фольклора. М., 1981.-С. 53-68.

252. Толстые Н.И. и С.М. Вызывание дождя в Полесье // Славянский и балканский фольклор. — М., 1978. С. 81-95;

253. Томилов Н.А. Общественный быт и духовная культура томских татар // Духовная культура народов Сибири. Томск, 1980. - С. 137-167.

254. Томилов Н.А. Особенности синтеза хозяйства и культуры у народов Южной и Средней полосы Западной Сибири // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы. Томск, 1979. - С. 122-127.

255. Томилов Н.А. Очерки этнографии тюркского населения Томского Приобья. Томск.: Изд-во Том. Ун-та, 1983. - 215 с.

256. Томилов Н.А. Проблемы этнической истории (по материалам Западной Сибири). Томск: Изд-во ТГУ, 1993. - 222 с.

257. Томилов Н.А. Тюркоязычное население Западно-Сибирской равнины в конце XVI первой четверти XIX вв. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981. -275 с.

258. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек и общество. Новосибирск: Наука, 1988. - 224 с.

259. Троицкая А.П. Каталог архива Кокандских ханов XIX века. М.: Наука, 1968.-582 с.

260. Троицкая A.JI. Первые сорок дней ребенка (чилля) среди оседлого населения Ташкентского и Чимкентского уездов // В.В. Бартольду. — Ташкент, 1927. С. 352-368.

261. Тульцева JI.A. Аграрные культы // Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов. — М., 1993. Вып. 5. - С. 11-12.

262. Тумашева Д.Г. Словарь диалектов сибирских татар. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1992.-255 с.

263. Тумашева Д.Г., Насибуллина А.Х. Словарь диалектной лексики татарских говоров Тюменской области. Тюмень: ТОГИРРО, 2000. - 170 с.

264. Тэйлор Э. Первобытная культура. — М.: Изд-во политической литературы, 1989. 573 с.

265. Тюрки Таежного Причулымья. Популяция и этнос. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991.-246 с.

266. Уразманова Р.К. Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар // Сибирские татары. Материалы I Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (14-18 декабря, 1998 г., Тобольск). Омск, 2000. - С. 157-159.

267. Уразманова Р.К. Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар // Сибирские татары. Казань, 2002. - С. 126-142.

268. Уразманова Р.К. Обряды и праздники татар Поволжья и Урала (Годовой цикл XIX начала XX вв.). - Казань: Дом печати, 2001. - 196 с.

269. Уразманова Р.К. Особенности традиционных народных праздников татар Среднего Поволжья (к вопросу этнического районирования культуры) // Этнокультурное районирование татар Среднего Поволжья. — Казань, 1991. -С. 78-104.

270. Уразманова Р.К. Праздники и обряды астраханских татар // Астраханские татары. Казань, 1992. - С. 90-92.

271. Фатеева М.Б. Религиозные верования сибирских татар. Образы духов-хозяев // Проблемы этнографии и социологии культуры. Омск, 1988. -С. 106-107.

272. Фатыхова Ф.Ф. Образ птицы в этнографии и фольклоре башкир // Интеграция археологических и этнографических исследований. М.; Омск, 1999.-С. 225-226.

273. Фиельструп Ф.А. Из обрядовой жизни киргизов начала XX века. М.: Наука, 2002. - 300 с.

274. Филимонова Т. Д. Вода в календарных обрядах // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы (конец XIX начало XX вв.). - М., 1983.-С. 130-144.

275. Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М.: Изд-во политической литературы, 1986 . - 703 с.

276. Храмова В.В. Западносибирские татары // Народы Сибири. М.; JL, 1956. -С. 473-491.

277. Цинциус В.В. Воззрения негидальцев, связанные с охотничьим промыслом // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX — начале XX вв. М., 1971. - С. 170-189.

278. Чернецов В.Н. Источники по этнографии Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. - 280 с.

279. Чиндина JT.A История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья (рёлкинская культура). Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991. — 184 с.

280. Шишкин А.С. Некоторые общие черты отношения к собаке в представлениях обских угров и иранцев // Интеграция археологических и этнографических исследований. Новосибирск; Омск, 1996. — С. 63-65.

281. Шишкин В.А. Мазары в Зенги-Ата // Бартольду — туркестанские друзья, ученики и почитатели. Ташкент, 1927. — С. 161-168.

282. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Ладомир, 1999. -488 с.

283. Ю(шков) И. Сибирские татары // Томские губернские ведомости. 1861. -№42.

284. Языки мира. Тюркские языки. М.: Индрик, 1997. - 544 с.

285. Ярзуткина А.А. Гульцун/Гульчан праздник цветов или булочек? // V Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. Омск. 9-12 июня 2003 г. - М., 2003. - С. 209.

286. Ярзуткина А.А. Обряды и поверья курдакско-саргатских татар, связанные со скотоводством // Науки о культуре шаг в XXI в. Сборник материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. - М., 2003. — С. 341-343.

287. Ярзуткина А.А. Что такое «татарская Пасха»? (К вопросу о поиске корней обряда Цым/Цын у тобольских и курдакско-саргатских татар) //253

288. Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Сборник научных трудов Омск, 2004. - Ч. II - С. 87-91.

289. Ярзуткина (Абрамова) А.А., Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Хазыр Илйас в Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. — Омск; Ханты-Мансийск, 2002. С. 253-257.

290. Dioszegi V. Pre-Islamic Shamanism of the Baraba Turks and some Ethnogenetic Conclusions // Shamanism in Siberia. Budapest, 1978. - P. 83-167.

291. Seleznev A.G. Le synretisme islam-paganisme chez les peuples turks de Siberie jccidentale // En islam Siberian Paris: Edition de I'EHESS, 2000. -P. 341-356.

292. Taube Ja. Leonid Pavlovic Potapovs Materialen zur Kulturgeschichte der Usbeken aus den Jahren 1928-1930. Wiesbaden: Harrasowits Verlag, 1995.