автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Трагедия Е.И. Замятина "Атилла" в ракурсе теории этногенеза Л.Н. Гумилева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трагедия Е.И. Замятина "Атилла" в ракурсе теории этногенеза Л.Н. Гумилева"

На правах рукописи

УДК 82 ББК 83.2 П16

ПАНОВ Александр Юрьевич

ТРАГЕДИЯ Е.И. ЗАМЯТИНА «АТИЛЛА» В РАКУРСЕ ТЕОРИИ ЭТНОГЕНЕЗА Л.Н. ГУМИЛЕВА

Специальность 10.01.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

I

Тамбов 2009

1 0 да ?поз

003473023

Диссертация выполнена в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор

Полякова Лариса Васильевна

доктор филологических наук, профессор

Гончаров Петр Андреевич

кандидат филологических наук, доцент

Видная Ольга Евгеньевна

ГОУ ВПО «Воронежский государственный университет»

Защита состоится 24 июня 2009 года в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина по адресу: Тамбов, ул. Советская, 6, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина (ул. Советская, 6).

Автореферат размещен на официальном сайте ТГУ имени Г.Р. Державина (адрес сайта: Ьйр://\4\v\v ЛйиЛтЬ.га) 18 мая 2009 г.

Автореферат разослан «Х£» мая 2009 г.

Ученый секретарь ^

диссертационного совета /bf^ ' Пискунова C.B.

доктор филологических наук, irÇj

профессор

Русский прозаик, теоретик литературы, литературный критик и литературно-общественный деятель Евгений Иванович Замятин (1884-1937) принадлежит, бесспорно, к числу выдающихся художников XX века. Личность Замятина-художника привлекает всесторонностью его интересов в области литературы и энциклопедическими познаниями в общественных и естественных науках. В творчестве Замятина выразились приверженность писателя русским классическим литературным традициям, чуткое восприятие новых идей в отечественной и западной философии, стремление к воплощению в художественных произведениях некоторых значительных естественнонаучных открытий, склонность к теоретическим обобщениям. Именно такой уникальностью и оригинальностью творчества Замятина объясняется огромный интерес к нему как в отечественном, так и зарубежном литературоведении.

Изучению разных аспектов творческого наследия Замятина посвящены многочисленные исследования. Но несмотря на значительное количество работ о нем, некоторые фундаментальные проблемы его творчества остаются мало разработанными или и вовсе не обозначенными. Среди них - вопрос о творческой эволюции писателя в контексте естественнонаучных достижений, связанных прежде всего с именами Р. Манера и В.И. Вернадского. Без учета научных открытий этих ученых невозможно продуктивное осмысление мировоззрения Замятина-художника и его литературно-теоретических, исторических и философских взглядов.

В связи с таким подходом к творческому наследию писателя особый интерес представляет современная теория этногенеза - научная концепция выдающегося этнолога, историка, географа, поэта и переводчика Льва Николаевича Гумилева (1912-1992): некоторые вопросы, волновавшие Замятина на всем протяжении его творческого пути, и научные открытия, заметно влиявшие на их художественные решения в его произведениях, оказались основой теории этногенеза Л.Н. Гумилева. Несмотря на высокую степень изученности творческого наследия Замятина, по-прежнему остается мало исследованной его трагедия «Атилла» (1924-1928), воплотившая историософские искания художника, связанные прежде всего с фундаментальными вопросами этнологии.

В международных научных кругах Л.Н. Гумилев известен прежде всего как автор оригинальной теории этногенеза: возникновения, развития и исчезновения природных явлений - этносов (народностей, народов, наций) - на фоне географических изменений. Теоретическое обобщение Л.Н. Гумилевым грандиозного исторического материала нашло отражение в его трактате «Этногенез и биосфера Земли» (1989), в котором осуществлен переход от традиционной описательной этнографии к

новой науке - этнологии, изучающей взаимодействие природных и социальных закономерностей в истории человечества. Актуальность проблематики, разрабатываемой автором в трактате, неожиданные и неопровержимые ответы на фундаментальные вопросы, поставленные всем ходом развития историко-общественной и философской мысли XX века, новая методика, синтезирующая гуманитарные и естественные науки, -вот причины огромного общественного резонанса, вызванного выходом в свет книги «Этногенез и биосфера Земли», сразу ставшей крупным явлением культурной жизни страны.

Заключительный этап деятельности JI.H. Гумилева хронологически совпал с активным «возвращением» в историю русской литературы многих классиков первых десятилетий XX века, в том числе Е.И. Замятина.

Однако возможность сопоставления Е.И. Замятина и JI.H. Гумилева, представителей разных исторических эпох и творческих сфер, не ограничивается вышеуказанными временными рамками функционирования их трудов в русском обществе. Замятин и Гумилев, благодаря близости их типов теоретического мышления, независимо друг от друга, обогатили процесс познания этнического аспекта человеческого бытия идеями и открытиями, сохраняющими свое первостепенное значение. Поэтому актуальность диссертационного исследования, имеющего междисциплинарный характер, определяется активно формирующимся в современной науке о литературе перспективным направлением, которое связано с разработкой проблемы функциональной роли этнического аспекта в историко-литературных процессах, в создании художественных ценностей. Данное направление в современном литературоведении, сформулированное в Постановлении Президиума РАН «Об утверждении основных направлений фундаментальных исследований» от 1 июля 2003 года, № 233, п.п. 8.5. «Этногенез, этнокультурный облик народов, современные этнические процессы» и 8.7. «Духовные и эстетические ценности отечественной и мировой литературы и фольклора в современном осмыслении», остается чрезвычайно востребованным и сегодня.

Материалом диссертационного исследования является творческое наследие Замятина и научное наследие Гумилева.

Объектом исследования стали идейно-художественная структура пьесы Замятина «Атилла» и гумилевская теория этногенеза.

Предмет изучения - историософская парадигма трагедии Замятина в ракурсе учения об этногенезе Гумилева.

Цель исследования заключается в осмыслении пьесы «Атилла» в соотнесении ее с теорией этногенеза Гумилева, анализе замятинской художественной стратегии и жанровой природы произведения.

Целью диссертационного исследования обусловлены его задачи:

- исследовать концептуальные аспекты историософской концепции Замятина и учения об этногенезе Гумилева;

- выявить смысл и особенности художественного воплощения историко-философских открытий Замятина в пьесе «Атилла»;

- проанализировать пьесу Замятина «Атилла» в ракурсе художественно-теоретических исканий самого писателя и учения об этногенезе Гумилева;

- рассмотреть антиномию необходимости и свободы в контексте пьесы Замятина «Атолла» и теории этногенеза Гумилева;

- изучить уникальную художественную природу трагедии Замятина «Атилла» в свете концепции евразийства, ставшей методологической основой гумилевского учения об этногенезе;

- сформулировать особенности художественного мышления Замятина и пути его драматургического воплощения на страницах трагедии «Атилла» в ракурсе учения Гумилева об антисистемах.

Теоретико-методологическая база диссертационного исследования выстраивалась прежде всего на фундаменте междисциплинарного подхода, литературоведческого анализа и естественнонаучной, гуманитарной теории этногенеза Гумилева.

На страницах диссертации нашли воплощение научно-теоретические идеи А. Камю, X. Ортеги-и-Гассета, В.Э. Мейерхольда, Б.В. Томашевско-го, Ю.Н. Тынянова метафизического бунта, дегуманизации искусства и связанной с ней деформацией художественного изображения; концепция трагического гротеска, семантического многообразия театральной маски; доминирования эмоционального момента в архитектонике художественного произведения; дифференциации прозаического и стихового ритма, семантической многопланности художественного слова и основных этапах жанровой эволюции. Эти идеи способствовали многоуровневому анализу трагедии Замятина «Атилла» и созданию научного историко-литературного и религиозно-философского контекста замятинской пьесы.

Теоретико-методологическая база диссертационного исследования формировалась и с учетом научных концепций, отраженных в трудах отечественных и зарубежных замятиноведов, представителей разных литературоведческих школ: А.Ю. Галушкина, Л. Геллера, Р. Гольдта, Т.Т. Давыдовой, В.А. Келдыша, О.Н. Михайлова, Л.В. Поляковой и других.

Учтен опыт кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина в изучении замятинской проблематики художественного творчества.

В основу методологической базы исследования положен комплексный историко-литературный принцип анализа, опирающийся на синтез историко-функционального, междисциплинарного, сравнительно-типологического, структурно-поэтического, системного и культурологического методов и подходов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Основные аспекты историософской концепции Замятина, открыто сформулированные в его публицистических работах, обнаруживают сходство с концептуальными положениями теории этногенеза Гумилева. В процессе разработки концепции функционального сближения историософских и теоретических воззрений Е.И. Замятина и Л.Н. Гумилева следует исходить из близких для художника и ученого предпосылок системного подхода к историческим процессам; понимания процессов борьбы энергии и энтропии; утверждения факта бытия людей без инстинкта самосохранения.

2. Художественные открытия и гипотезы Замятина получили воплощение в пьесе «Атилла», обобщившей историко-философские искания писателя и продолжившей предшествующие открытия замятинской прозы.

3. Анализ трагедии Замятина «Атилла» в ракурсе художественных открытий самого писателя и теории этногенеза Гумилева способствует обнаружению уникальности идейно-художественной структуры пьесы и ее сходства с некоторыми концептуальными аспектами этнологии, Гуми-левское определение понятия этноса как коллектива людей с оригинальным стереотипом поведения, объединенных чувством бессознательной симпатии к «своим» и противопоставляющим себя прочим, «чужим» этносам, нашло отражение в сюжетной организации трагедии Замятина и в доминирующей роли конфликта «римляне - гунны», разделяющего героев пьесы на два противоборствующих лагеря. Тезис Гумилева об этносе как динамической системе, проходящей через ряд исторических возрастов - от момента его возникновения до исчезновения, воплотился на страницах замятинской пьесы в монологе Максимина, где проводится сравнение между Римом и дряхлеющим стариком, а гуннский суперэтнос обозначается человеком в расцвете сил. Пассионарии, инициирующие, по Гумилеву, создание новых этносистем и стремящиеся к изменению окружающего мира даже ценой собственной жизни, почти тождественны психологическим портретам героев трагедии Замятина: Атиллы, Ильде-гонды, Аэция, Гоура, Керки, Едекона, Ислы и Оногоста.

4. Замятин и Гумилев, независимо один от другого, выдвинули сходную философскую концепцию единства необходимости подчинения че-

ловека закономерностям этногенеза, неподвластным изменению со стороны деятельности человека, и свободы выбора каждого индивида, не зависящей от внешних факторов. С опорой на воззрения Гумилева значительно проясняется и художественная стратегия Замятине кой трагедии «Атилла», раскрывается ее этапное значение в художественно-философских исканиях Замятина. Кроме того, рассмотрение трагедии Замятина через призму понимания необходимости и свободы ученым-этнологом способствует более глубокому постижению всего сложного и противоречивого контекста творчества Замятина, формированшо нового для современной науки взгляда на героев пьесы «Атилла», их характеры и поступки.

5. Сравнительно-типологический анализ художественно-теоретических взглядов Замятина в свете учения об этногенезе Гумилева предполагает и целесообразность сопоставления замятинского мировоззрения с основными аспектами евразийства - одного из крупнейших направлений русской историософской мысли. Именно в ракурсе евразийской концепции наиболее ярко освещается уникальная художественная природа трагедии Замятина «Атилла», поднимающая те же эпохальные и одновременно извечные проблемы, что предстают в исторических и философских трудах евразийцев. Через призму евразийской мысли яснее осознается и духовное сходство историософии Замятина с теорией этногенеза Гумилева, в свою очередь опиравшегося в процессе создания своего учения и на историко-методологический фундамент евразийства.

6. Мироощущение Замятина, пути художественного воплощения которого прослеживаются в особенностях поэтической системы замятин-ской трагедии «Атилла», выявляется и а контексте учения Гумилева об антисистемах, составляющего неотъемлемую часть его теории этногенеза. Онтологическая проблематика замятинской пьесы, в которой доминируют антитезы бытия и небытия, созидания и разрушения, жизни и смерти, соотносится с гумилевским понятием биполярности, обозначающим присутствие в мироздании полюса творческой полноты бытия и полюса небытия, стремящегося к аннигиляции окружающего мира. Отношение Замятина в процессе его творческой эволюции к объективному материальному миру, выраженное в идейно-художественной структуре трагедии «Атилла» и проанализированное в диссертации сквозь призму учения Гумилева об антисистемных целостностях, отличается преобладанием позитивного мировосприятия над негативным мироощущением.

Научная новизна исследования состоит в применении новой методики литературоведческого анализа, синтезирующего гуманитарные и естественнонаучные знания. Впервые осуществлен подход к трагедии

Замятина «Атилла» через естественнонаучную теорию этногенеза Гумилева, ставшую на страницах диссертационного исследования одним из инструментов осмысления художественного произведения.

Теоретическая значимость исследования заключается в возможности использования его положений и выводов в процессе формирования современного научного направления - «этнолитературоведения»; в разработке общефилософской компоненты истории русской литературы XX века; в использовании учения Гумилева об этногенезе в качестве метода литературоведческого анализа.

Практическое значение работы связано с перспективой использования ее результатов и отдельных наблюдений в обновлении библиографических списков по творчеству Замятина, в практике преподавания истории русской литературы XX века в вузе и школе.

Апробация результатов исследования. Положения диссертации отражены в 25 публикациях, из них 1 - в издании из списка ВАК Министерства образования и науки РФ, 1 - в зарубежном издании.

Основные научные идеи изложены в докладах на конференциях разных уровней: Пятых международных Замягинских чтениях (Тамбов, 2004), Международной студенческой конференции «Славяне в Европе: история и современность» (Польша, Краков, 2004), Международной научной конференции «Ментальность этнических культур» (Санкт-Петербург, 2005), Международном научном Интернет-семинаре «Теория синтетизма Е.И. Замятина и художественная практика писателя: эстетический ресурс русской литературы ХХ-ХХ1 веков» (Тамбов, 2006), Международном симпозиуме «Русская словесность в поисках национальной идеи» (Волгоград, 2007), Второй международной научной конференции «Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI веков» (Саратов, 2007), Всероссийской научной конференции «Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России» (Тюмень, 2005, 2006), ежегодных Дер-жавинских чтениях (ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009).

Структура диссертации включает Введение, три главы, объединяющие 6 параграфов, Заключение. Приложен список использованной литературы, состоящий из 84 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении содержится общая характеристика научного контекста диссертации, обосновываются цель и задачи диссертации, определяются ее актуальность и научная новизна, методы и принципы исследования, теоретическая и практическая значимость, формулируется методология, приводится краткая характеристика теоретической и историко-литературной базы исследования.

В главе I - «Философские предпосылки историософской концепции Е.И. Замятина в трагедии «Атилла» и теория этногенеза Л.И. Гумилева» - дается обоснование правомерности и целесообразности реализуемого в диссертации анализа трагедии Е.И. Замятина «Атилла» в ракурсе учения об этногенезе Л.Н. Гумилева.

Обращение к проблеме этногенеза прослеживается в творчестве Е.И. Замятина, начиная с 1924 года вплоть до кончины писателя в 1937 году. К решению этой проблемы в трагедии «Атилла» Замятин подходил с позиций своей историософской концепции, уже окончательно сформировавшейся к 1924 году и открыто сформулированной в публицистике писателя. Он, как и позже Л.Н. Гумилев, спроецировал закон борьбы энергии и энтропии на историю человечества. Велика доля вероятности того, что и Замятин, и Гумилев при создании своих концепций опирались на одни и те же историко-философские и естественнонаучные источники: труды В.И. Вернадского, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, О. Шпенглера.

Основу сюжетной канвы пьесы составляют реальные исторические события эпохи военного противостояния римской и гуннской держав, или, в терминологии Гумилева, римского и гуннского суперэтносов в 450-453 годах, преломленные, однако, через призму художественного воображения драматурга и подчиненные законам сценического художественного времени.

Увертюрой звучат римская труба-букцина и ответный скифский рог в начале первого действия. Она фиксирует напряжение римско-гуннского противостояния и определяет дальнейшее развитие сюжета как трагическое разрешение этого конфликта. Именно поэтому герои трагедии четко разделяются на два противоборствующих лагеря, и каждый персонаж пьесы, осознавая свою принадлежность к тому или иному суперэтносу, соответствующим образом ведет себя по отношению к другим действующим лицам трагедии. Кроме того, острота и непримиримость конфликта «римляне - гунны» вытекает из понимания героями трагедии невозможности смены их этнической принадлежности. Несмотря на многозначность этнонимов, действующие лица «Атиллы» легко ориентируются

в противостоянии римского и гуннского суперэтносов и причисляют себя к одному из них. В диссертации выясняется, что этническая принадлежность в пьесе зависит, как сказал бы Л.Н. Гумилев, от комплиментарное™ действующих лиц, чувства симпатии к представителям «своего», родного суперэтноса и антипатии к враждебному, «чужому» суперэтносу. В сухих и отрывистых репликах гуннские стражи не употребляют этнонимов «римляне» и «гунны», исходя из собственного восприятия этих этносов («чужие» - «наши») и в то же время отлично понимая друг друга.

С постепенным усложнением основного конфликта трагедии понятия «наши» и «чужие» расширяются и включают в себя не только гуннов и римлян, но и представителей других этносов: вандалов и галлов, образующих гуннский суперэтнос, и бургундов — часть римского суперэтноса. Поэтому столь противоречиво отношение Оногоста и Атиллы к Ильде-гонде, дочери короля бургундов: драматизм положения Ильдегонды заключается в ее одновременной принадлежности к бургундскому этносу и римскому суперэтносу.

Воссоздавая в пьесе эпоху столкновения римского и гуннского суперэтносов, драматург, как показано в диссертационном исследовании, учитывал различие в их историческом возрасте или, выражаясь языком Л.Н. Гумилева, несовпадение фаз этногенеза. По логике художника, старость этноса - результат утраты пассионарности, неизбежно наступающей с ходом неумолимого времени и потому независящей от воли отдельных, даже выдающихся личностей, в том числе и от великого гуннского вождя Атиллы.

Учитывая различные фазы этногенеза римского и гуннского суперэтносов и преобладания в каждом из них определенного психологического типа - пассионария, субпассионария или гармоничных индивидов, действующих лиц трагедии можно условно классифицировать согласно трем выше указанным гумилевским градациям пассионарности: пассионарии - Атилла, Аэций, Ильдегонда, Едекон, Исла, Оногост, Керка, Ан-ниан, Максимин; субпассионарии - Вигила, Приск, Марулл; гармоничные персонажи - Камель, Дулеб.

В художественном образе Атиллы воплотилась замятинская идея «еретичества» или «скифства», как идея существования немногочисленной группы людей, вечно стремящихся к недосягаемым идеалам, во имя которых они изменяют окружающий мир и жертвуют своей жизнью. Можно с уверенностью констатировать, что психологический портрет «еретика» или «скифа», составленный Замятиным в статьях и художественных обобщениях в 1920-е годы, тождествен характерологическому типу пассионария, описанный Гумилевым.

В диссертации обосновывается, что одним из фундаментальных философских выводов и Замятина, и Гумилева следует признать установленное ими соотношение между объективными закономерностями этногенеза и человеческой деятельностью, абстрагированное в философских категориях необходимости и свободы. Объективные закономерности этногенеза, детерминирующие человеческую деятельность и впервые научно сформулированные Гумилевым, получили оригинальное художественное воплощение в трагедии Е.И. Замятина «Атилла».

Дискретным принципом развития этногенеза, предполагающим указанные возрастные особенности этнопсихологии римского и гуннского суперэтносов, объясняется функционирование в идейно-художественной структуре трагедии «Атилла» понятия судьбы, включенной драматургом в категорию необходимости. Разрабатывая проблему соотношения судьбы и человеческой деятельности, Замятин в пьесе противопоставляет фатуму героев трагедии, не желающих безропотно подчиняться судьбе и стремящихся управлять ею в собственных целях: Атилла.

Судьба? Судьбу согну я, как лук, тетиву сплету из ее же волос — судьба моя будет мне служить!1

Однако, по мере развития драматического действия судьба предстает в трагедии, не зависящей от человека самостоятельной силой, безраздельно господствующей над персонажами и целыми этносистемами, выступая одновременно в нескольких ипостасях. Она выполняет в пьесе роль поворотного, этапного момента, предопределяющего дальнейший ход этнической истории гуннского н римского суперэтносов и жизненный путь действующих лиц трагедии. Судьба в замятинской пьесе модифицируется в «цепочку событий, каузально связанных их внутренней логикой»2, обозначаясь символом дороги, соединяющей жизненные линии Вигилы и Ильдегонды. Но именно судьба раскалывает гуннский суперэтнос и сеет непримиримую вражду между Атиллой и Вледой, прежде сплоченных продолжением исторического пути, унаследованного от предыдущих поколений.

Индивидуальные и неповторимые пути этносов и героев в пьесе ограничиваются неизбежным временным пределом, представляющим собой новое значение понятия судьбы и наступающего в независимости от

1 Замятин Е.И. Атилла// Собр. соч.: в 5 т. М., 2004. Т. 3. С. 369. Далее цит. это издание с указанием страниц в тексте.

2 Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2003. С. 75.

поступков и желаний замятинских героев, пытающихся отдалить свою судьбу или вовсе ее избежать. Неотвратимость временного предела олицетворяется в образе вороного коня, замыкающего метаморфозой ряд «конных» метафор судьбы и символизирующего своей смертью итог жизненного пути Атиллы. Подобная интерпретация образа вороного коня позволяет предположить заложенную в нем аллюзию на библейский символ коня вороного из Откровения св. Иоанна Богослова (Апокалипсис): «...И вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей» (Откр. 6:5).

Вытекающее го прерывного характера жизни человека и этнического процесса необратимое направление времени принимает, согласно замя-тинской концепции, обратимый вектор под воздействием энергетической «революции».

Проецируясь на сферу человеческой деятельности в пьесе, закономерность смены необратимого вектора времени направлением обратимого движения осуществляется также и через попытку разрушения гуннами стареющего римского суперэтноса. Диалектическое единство проявлений созидания и разрушения, заключенное в феномене «революции», символизирует в трагедии образ молота - орудия, изначально сочетающего в себе созидающее и деструктивное начала. Выразительной иллюстрацией влияния на человека в трагедии «Атилла» взаимодействующих полярных векторов временного процесса может служить картина, нарисованная Л.Н. Гумилевым: «...Новый этнос, молодой и творческий, возникает внезапно, ломая обветшалую культуру и обездушенный, т.е. утративший способность к творчеству быт старых этносов...; в грозе и буре он утверждает свое право на место под солнцем, в крови и муках он находит свой идеал красоты и мудрости, а потом, старея, он собирает остатки древностей, им же некогда разрушенных»1. В процессе анализа действий и психологического облика персонажей трагедии «Атилла» невольно напрашивается следующий вывод о положении человека в этногенезе: сковывая железными и непреложными законами человеческую деятельность, необходимость разрушает свободу выбора человека, снимая с него нравственную ответственность за совершенные им поступки. Однако в создании драматического узла пьесы автором используются, как выразился бы Гумилев, альтернативные ситуации, требующие от действующих лиц сознательного выбора решений, способных корректировать в трагедии реальный ход исторических событий.

1 Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989. С. 15.

Следует заметить, что к трагической смерти Атиллы приводит целый ряд его ошибочных судьбоносных решений: вручение перстня Аэцию, освободившего из плена Вигилу, который затем вернулся во дворец Атиллы с новой попыткой покушения; принятие условий Ильдегонды и женитьба на ней вместо казни бургундской принцессы; потеря этнической связи со своими подданными.

Таким образом, отрицая фатальную предопределенность этногене-тического процесса, Замятин, как и Гумилев в учении об этногенезе, предоставляет героям трагедии на персональном уровне свободу выбора.

В главе II - «Художественная система трагедии Е.И. Замятина «Атилла» в ракурсе учения Л.Н. Гумилева об антисистемах» - рассматривается мироощущение Замятина и пути его художественного воплощения в поэтической системе трагедии «Атилла» в контексте учения Гумилева об антисистемах. Историческое развитие этносферы сопровождается, по Гумилеву, непрестанным взаимодействием этносов между собой на разных уровнях этнической иерархии и в различных формах контактирования.

Главной особенностью, характеризующей химеру, которая является одним из вариантов этнических контактов, следует признать деформацию оригинальных стереотипов поведения. Именно в химерных образованиях «повседневная жизнь теряет свою повседневную обязательную целеустремленность, и люди начинают метаться в поисках смысла жизни, которого они никогда не находят»1. Позитивному мироощущению, благословляющему материальный мир в его многообразии и сложности, противостоит мироощущение негативное, безотчетно выражающее деструктивный идеал и предполагающее аннигиляцию тварного бытия. Получая максимальное распространение в химерных образованиях, негативное мироощущение наиболее выпукло и последовательно декларируется в соответствующих мировоззренческих системах, которые играют порой роковую роль в судьбе того или иного этноса. Порожденные разумом и жизнеотрицающим мироощущением негативные концепции провозглашают метафизический нигилизм и способствуют возникновению антисистем - псевдоэтнических целостностей. Поэтому гумилевская концепция антисистем приобретает статус научного метода, применимого и в изучении истории литературы, творческого наследия отдельных писателей.

В трагедии Замятина «Атилла», как показано в диссертационном исследовании, отразился трагический разлад между полнотой бытия и смертью, описанный в гумилевской теории антисистем. Предпосылки

1 Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. СПб., 2003. С. 192.

своего бунта Атилла излагает в диалогах со своими антагонистами, что придает особые семантические оттенки его монологам. Отвергая вопросительное утверждение Аэция «а разве не прекрасен мир?» (с. 396), Атилла выдвигает антитезис «весь мир ужасен», приобретающий функцию лейтмотива в диалоге с магистром римской пехоты и конницы и представляющий собой истоки бунта главного героя.

Невербальным подтверждением позиции Атиллы в споре с Аэцием служит экспозиция третьего действия, которую можно назвать художественной моделью исторического процесса. Нельзя забывать, что все действие проходит под покровом ночи, наступившей после Каталаунской битвы, одного из кровопролитнейших сражений в мировой истории. А на фоне ночного мрака зловещим символом выглядит «Е д е к о н с топором» (с. 389), олицетворяющий вечную тьму кровавой истории. И логичной деталью, дополняющей экспозицию подобной картины мира, является выход на сцену творца кровавой истории - Атиллы. Наполнение мотива ночи семантикой смерти подчеркивается сравнением молчания с землей и ночью. Метафорическое обозначение смерти молчанием земли включает в себя сравнение с ночью, которое наполняется семантикой метафоры. Вербальное выражение соединяется со сценической визуально-стью, смещая ночную экспозицию в условный план, в ракурсе которого она воспринимается безраздельным торжеством смерти.

В то же время смерть неожиданно выступает в трагедии единственной и не подлежащей сомнению абсолютной истиной, определяющей для человека реальность бытия. Люди в замятинской пьесе оказываются подлинными рабами смерти, для которых вечным уделом остается постоянное и безуспешное ее преодоление, как доя Сизифа - непрестанный подъем камня в гору. Бунт Атиллы, объявленный против несправедливого миропорядка, отвергает прежде всего господство смерти, которое распространяется и на гуннского владыку. Такой же одинокий, как и главный герой дебютного рассказа Замятина, Атилла мечтает вырваться из тюрьмы-истории. Но на Бога, как Сергей Белов в рассказе «Один», он уже не возлагает надежды и не ждет от Него спасения, полагаясь только на собственные силы. Однако отвергая путь Богочеловечества, через который совершается истинное преображение мировой истории, и, выбирая стезю человекобога, жаждущего божественной власти, Атилла остается один на один со смертью, безраздельно царящей в круговороте исторического процесса. И смерть, отождествленная в трагедии с судьбой человеческой, такой же неотвратимой и предопределенной, безжалостно карает бунтаря за дерзкую попытку освобождения.

Бросая с такой легкостью вызов судьбе и объявляя о своем превосходстве над ней, гуннский владыка заявляет о бессилии козней смерти против него, а смерть, составляющая непреложный человеческий удел, доказывает свою власть над бунтарем и кесарем. Вот почему такое раздражение у зрителей должна вызывать Ильдегонда, казалось, гораздо больше заслуживающая простого человеческого сочувствия, чем Атилла, проливающий столько крови на протяжении всей трагедии. Но в гуннском бунтаре, сдвигающем неподвижный камень кровавой истории, зритель видит олицетворение собственной судьбы и осознает, что от результата бунта Атиллы зависит его собственная участь в мировом развитии.

Используя образную терминологию А. Камю, замятинский Атилла художественно синтезирует взаимоисключающие противоположности -Прометея и Цезаря: искренне стремясь к освобождению человечества, Атилла видит себя творцом и владыкой новой реальности и потому тотально отрицает предыдущую историю человечества, в которой «люди, как псы, как звери, всю жизнь гребут, согнувшись...» (с. 397). Ужасающая игра цифрами между Атиллой и Аэцием - торг за новую и преображенную историю, а сто тысяч жизней - лишь цена, которой должно быть оплачено освобожденное человечество. Атилла мужественно отвергает путь философского оправдания убийства, избегая приемов логики и релятивизма. Убийство есть убийство, и разрушение есть разрушение. Деструктивные поступки можно подвергнуть осуждению или обойти молчанием, но рационально оправдать их нельзя. И Атилла несет на себе тяжкий камень ответственности за многие тысячи человеческих жизней, не перекладывая груз своей совести на законы универсума или философские концепции.

Тотальное отрицание истории оказывается всеобщей смертью. Путь бунта главного героя трагедии лежит через смерть и разрушение, обещающих грядущую жизнь и созидание, но в ходе диссертационного исследования проясняется, что зритель видит на сцене лишь ночной мрак Каталаунского поля, уготованный бунтующему человечеству, и невольно задумывается о противоположности между бытием и небытием, созиданием и разрушением. Бунтарский порыв, освященный светлой целью свободы, пробуждает в действующих лицах трагедии деструктивные инстинкты убийства и разрушения, которые проявляются в криках Едекона, бессознательно обнаруживающего негативную суть бунта.

Бунт гуннского владыки завершается гибелью многих тысяч людей и его собственной смертью, но можно ли отказаться от идеи преображения несправедливой истории, в которой власть между собой делят смерть и бессмыслица? Возможность воплощения, которая представлялась Замя-

тину очень доступной и даже банальной, в трагедии вдруг оказывается почти недосягаемой для главного героя. Поэтому в финале пьесы вместе с гибелью Атиллы звучат «самые последние, самые страшные, самые бесстрашные "зачем?" и "дальше?"»1. Каким образом может наступить истинное преображение кровавой и бессмысленной истории, если единственно возможный путь бунта также возвращается к бессмысленной череде убийств, замыкая порочный круг? Философский акцент в пьесе смещается именно на смерть, которая объявляется в итоге истинным злом, противоположным добру - полноте бытия.

Но тогда в исторической эволюции человечества необходимо признать некую цель, определяющую смысл ее развития и формирующую человеческие ценности. Поэтому Замятин не отрекается в «Атилле», как Сергей Белов в рассказе «Один», от несправедливого исторического процесса, что повлекло бы за собой торжество небытия и смерти, а погружает главного героя в стихию истории, где властвует закон силы без всяких моральных критериев.

Разрешая извечный религиозно-философский вопрос о смысле жизни, который постоянно ставится присутствием смерти в мире, Замятин, как выясняется в диссертации, соединяет в трагедии «Атилла» горизонтальную, земную, и вертикальную, сверхисторическую, линии преображения истории. В пересечении горизонтальных и вертикальных линий складывается крест, избавляющий мир от крови и смерти и придающий ему истинный смысл.

В главе III - «Историософия Е.И. Замятина (трагедия «Атилла»): евразийство и теория этногенеза Л.Н. Гумилева» - прослеживается духовное единство историософии Замятина с теорией этногенеза Гумилева сквозь призму концепции евразийства.

Неустанно повторяя мысль о сочетании и примирении азийских и европейских начал в исторической судьбе России - Евразии, евразийцы одновременно сохраняли и предельно обостряли извечное и неразрешимое конфликтное противопоставление Востока и Запада, Азии и Европы. Однако раскрывая сложные и глубокие противоречия между Востоком и Западом, евразийство включает их противостояние в более широкую и менее привычную антитезу «Запад -- не Запад», впервые сформулированную Н.С. Трубецким в его труде «Европа и человечество» (1920). Преобладающую черт}' европейской психологии составляет, по Трубецкому, эгоцентризм, которым проникнуты, согласно Трубецкому,

1 Замятин Е.И. О литературе, революции, энтропии и о прочем // Собр. соч.: в 5т. М„ 2004. Т.З. С. 176.

-столь распространенные в научном обиходе термины «общечеловеческая цивилизация», «общечеловеческая культура». Но вступая на путь подражания Европе как идеалу, отмечал Трубецкой, каждый народ, в том числе и российский, утрачивает свой национальный облик, не преобразуясь, однако, в европейцев.

«Будь самим собой!» - лозунг, традиционно обращенный к единичной личности, адресуется теперь евразийством к целым народам. Стержнем евразийской теории полицентризма, составляющей отдельного индивида и народ, является глубоко религиозное учение Л.П. Карсавина о личности. Заключая в себе индивидуализацшо высших личностей - семьи, народа, Церкви, человечества и, наконец, Сына Божьего Иисуса Христа, индивидуальная личность, согласно концепции Карсавина, актуализируется одновременно в «высших «Я», последним пределом которых является единственное «Я» Богочеловека.

В поистине революционном пересмотре евразийцами прежней системы ценностей и взглядов просматривается продолжение вековых традиций русской историософской и религиозной мысли.

Подобное суждение об основателях евразийства можно с полным правом отнести и к их современнику Е.И. Замятину. Замятинское понимание России и ее исторического пути выражается прежде всего в интерпретации фундаментальной проблемы взаимоотношений Востока и Запада, превратившейся из объекта научно-философских исследований евразийцев в тематическую основу трагедии «Атилла». В высказывании о пьесе в «Автобиографии» необходимо отметить, в первую очередь, прямое указание драматурга на проведение в «Атилле» исторической параллели с современностью, содержащей в себе ключ к идейно-художественной структуре трагедии. Такому тематическому заданию соответствует в замятинской трагедии «Атилла» «семантическая двупланность» (по терминологии Ю.Н. Тынянова) поэтических конструкций, вызывающая и систематизирующая в пьесе ряд определешшх художественных приемов.

Свое вербальное выражение в произведении тема столкновения Востока и Запада получает впервые в устах римского поэта Марулла: Рим, трепещи! Слышишь звяк, слышишь гул, слышишь топот с Востока? Гунны могучие мы - мы несемся, как буря на Запад. Гунны могучие мы ... (с. 384).

В диссертации внимание акцентируется на том, что комическая окраска ситуации, обрамляющей реплику Марулла, вуалирует ее глубокое историко-философское содержание, выдавая стихи поэта за набор ба-

нальиых и художественно слабых фраз. А между тем именно пятистишие второстепенного персонажа пьесы образует смысловой центр всей трагедии, фокусирующей концептуальные аспекты историософии Замятина. Напомним, что появление на сцене Марулла мотивируется в пьесе декламацией сочиненной им оды гуннскому вождю Атилле. Используя одический жанр как фабульный элемент в художественном построении трагедии, Замятин вводит в сюжетную композицию пьесы и жанровую характеристику оды, данную римским поэтом в диалоге с Ильдегондой.

А меж,ду тем, в оде Марулла, предназначенной для прославления Атиллы, воспевается вовсе не главный герой трагедии, а гуннский народ, производя впечатление логической неувязки в отдельном эпизоде трагедии. Применяя в синтаксической организации стиховой речи поэта фигуру анафоры («гунны могучие мы..., гунны могучие мы...» (с. 384), Замятин настойчиво выделяет местоимение «мы», намечая мучительный для своего творчества конфликт между «я» и «мы», личностью и сверхличными общностями. Именно в трагедии «Атилла» Замятин преодолевает противопоставление понятий «я» и «мы», актуализируя образ Атиллы в гуннском этносе, получающего нндивидуацшо в личности основного действующего лица пьесы. Смысловое единство главного героя I! надындивидуальной гуннской личности подсказывается в поэтической системе трагедии образным параллелизмом, основанным на введении мотива бури. Сопоставление Маруллом гуннского нашествия с бурей соотносится в пьесе с развернутым сравнением и его последующей метафоризацией в монологе воина-бургунда.

Оказываясь солидарным с учением Л.П. Карсавина, Замятин, как показано в диссертации, выстраивает в трагедии образный ряд «Атилла -гунны - Восток», обогащая семантический план художественного образа Атиллы, расширяющегося в пьесе до категории Востока, сосредоточенного, в свою очередь, в лице гуннского вождя.

Ода Марулла отличается в замятинском произведении и особой рит-мико-интонационной структурой, напоминающей в сочетании с приемами анафоры и градации неотвратимое приближение гуннов к Римской империи, лексически выраженное в стихах римского поэта.

В контексте эгоцентричного стремления Рима к порабощению окружающих его народов военная экспансия гуннов предстает осуществлением великой миссии их освобождения от римского владычества. Отождествляя в пьесе гуннов с Востоком, а римлян, соответственно, с Западом, Замятин проецирует историческую ситуацию V века на взаимоотношения Европы с русским миром, выдвигая, как и евразийцы, идею грядущего ниспровержения Россией европейского господства над остальным человечеством.

Становясь тематической основой трагедии «Атилла», историософская проблематика, как доказывается в диссертации, избирается объектом научного осмысления в теории этногенеза Гумилева. Отмечая в своей концепции колебательный тип движения этносов, Гумилев, как и Замятин, отрицает линейный прогресс в этногенезе, развенчивая теорию градации этносов на «цивилизованные» и «отсталые» и формулируя единую схему прохождения определенных фаз этногенеза для всех без исключения этносистем. Констатируя позитивный результат этнических контактов России и Азии, Гумилев описывает негативный фон взаимоотношений российского и европейского суперэтносов, проиллюстрированный и Замятиным в «Атилле», и различие противоположных векторов во взаимодействии России с Азией и Европой объясняет влиянием феномена отрицательной и положительной комплиментарное™.

В Заключении подведены итоги исследования.

Фундаментальные положения историософской концепции Замятина, изложенные в его публицистических и литературно-критических работах, перекликаются с основными аспектами теории этногенеза Гумилева. Замя-тинский тезис о необходшости преодоления энергетическими вспышками энтропийных процессов, пронизывающих общественно-политическую и этническую историю, а также различные сферы человеческой деятельности, соотносится с гумилевской гипотезой о пассионарных толчках (негэн-тропийных импульсах), порождающих новые этносы и нарушающих энтропийный процесс, связанный с неизбежной потерей энергии живого вещества. Замятинская теория «еретичества», которая предполагает существование индивидов, готовых ради изменения окружающего мира пожертвовать собственной жизнью, перекликается с обозначенным Гумилевым психологическим типом пассионария, который характеризуется доминированием пассионарного импульса над инстинктом самосохранения и жертвенностью ради достижения поставленных целей и идеалов.

Литературоведческая проекция теории этногенеза Гумилева на художественную систему трагедии Замятина «Атилла» раскрывает основные особенности поэтической конструкции пьесы и сходство ведущих приемов замятинской поэтики в «Атилле» с концептуальными положениями теории этногенеза Гумилева. Сюжетное построение замятинской пьесы, основанное на драматическом конфликте гуннов и римлян и резко разделяющее действующих лиц на две противоположные группы, имеет этнический характер и соответствует гумилевской дефиниции этноса, объединяющего индивидов со сходным стереотипом поведения и противостоящего прочим, «чужим» этническим системам. Вербально воплощающийся в монологе Максимина о неумолимом времени ракурс сюже-тостроения замятинской трагедии получает отражение в гумилевском

положении, представляющем этнос динамической системой, неизбежно проходящей все фазы развития от рождения до исчезновения. Характерологическое построение образа Атиллы и многих других центральных и второстепенных персонажей трагедии Замятина, готовых ради достижения поставленных целей пожертвовать своей жизнью и соответствующих психологическому типу «еретика» из замятинской публицистики, почти тождественны психологическому портрету пассионария, обрисованному в гумилевской теории этногенеза. Замятин и Гумилев, независимо один от другого, сформулировали сходные концепции диалектического единства необходимости и свободы, выражающегося в одновременном подчинении человека объективным закономерностям этногенеза и свободы выбора каждого индивида в его поступках на персональном уровне.

Сравнительно-типологический анализ трагедии Замятина «Атилла» в ракурсе теории этногенеза Гумилева позволяет сопоставить историософские воззрения писателя с основными положениями концепции ученого. Не отождествляясь полностью ни с Западом, ни с Востоком, Россия, согласно евразийству, синтезирует и восточные, и западные начала, образуя уникальный географический и культурный мир - Евразию. Замятин-ское понимание России и ее исторического пути выражается прежде всего в интерпретации фундаментальной проблемы взаимоотношений Востока и Запада. Гунно-римский конфликт в замятинской трагедии просматривается сквозь призму извечного противостояния Востока и Запада, семантическая двупланность которых колеблется между временными отрезками прошлого, настоящего и будущего. В контексте эгоцентричного стремления Рима к порабощению окружающих его народов военная экспансия гуннов предстает осуществлением великой миссии их освобождения от римского владычества. Отождествляя в пьесе гуннов с Востоком, а римлян, соответственно, с Западом, Замятин проецирует историческую ситуацию V века на взаимоотношения Европы с русским миром, выдвигая, как и'евразийцы, идею грядущего ниспровержения Россией европейского господства над остальным человечеством.

Приравнивая в трагедии гуннскую и российскую державы, Замятин тем самым предупреждает о мрачных перспективах русской истории вопреки теории прогресса, не сомневающейся в безоблачном и светлом будущем человечества. Историософские взгляды Замятина, отразившиеся в трагедии «Атилла», предвосхитили теоретический фундамент учения об этногенезе Гумилева. Отмечая в своей концепции колебательный тип движения этносов, Гумилев, как и Замятин, отрицал линейный прогресс в этногенезе, развенчивая теорию градации этносов на «цивилизованные» и «отсталые» и формулируя единую схему прохождения определенных фаз этногенеза для всех без исключения этносистем.

Замятинское мировосприятие, выраженное в художественной конструкции трагедии «Атилла», проясняется в свете учения Гумилева об антисистемах, стремящихся к аннигиляции окружающего мира. Выстраивая на прочной онтологической базе собственную этическую концепцию, Гумилев формулирует взаимоисключающие позиции утверждения окружающего мира и отрицания бытия, которые называет соответственно добром и злом по отношению к человеку и материальному бытию. Деструктивные и созидающие стереотипы поведения обусловлены, в свою очередь, противостоянием негативного и позитивного мироощущений, являющихся результатом одного из типов этнического контакта - химеры. Именно в ареале химеры, по Гумилеву, формируются псевдоэтнические образования — антисистемы, деятельность которой подчинена логике метафизического нигилизма, облекающегося в идеологические формы философских и религиозных концепций, а также проникающего в сферу искусства.

В контексте гумилевской теории жизнеотрицающих систем замятинское восприятие бытия предстает результатом сложной творческой эволюции писателя, в которой отрицание бытия мучительно переплетается с его благословением во всем многообразии форм. Художественная картина мира, нарисованная Замятиным во многих его произведениях («Один», «Огни святого Доминика», «Мы»), оказывается мрачной тюрьмой для человека, обреченного на вечные страдания в одиночестве без всякой божественной помощи. Поэтому единственным способом освобождения из гагена ужасной действительности провозглашается метафизический бунт против нее, опирающийся в замятинском мировоззрении на философский релятивизм. Вместе с тем в трагедии «Атилла» метафизический бунт главного героя против вековечного исторического процесса, представляющего собой череду непрерывных кровопролитий, превращается в нигилистическую революцию и оборачивается закономерной гибелью бунтаря.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Панов А.Ю. Трагедия Е.И. Замятина «Атилла»: историософская антитеза «Восток - Запад» в ракурсе теории этногенеза Л.Н. Гумилева и концепции евразийства // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2007. Вып. 7. С. 163-168 (издание включено в список ВАК Министерства образования и науки РФ).

2. Панов А.Ю., Полякова Л.В. «Пещера» Е.И. Замятина в свете идей «Диалектики мифа» А.Ф. Лосева И VIII Державинские чтения. Филология и журналистика. Тамбов, 2003. С. 33-34.

3. Панов А.Ю., Полякова Л.В. Теория пассионарности Л.Н. Гумилева и художественно-теоретические поиски Е.И. Замятина // IX Державинские чтения. Филология и журналистика. Тамбов, 2004. С. 37-38.

4. Панов А.Ю. К постановке проблемы ракурса художественно- теоретических открытий Е.И. Замятина и теории этногенеза Л.Н. Гумилева (трагедия «Атилла») // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: в XIV кн. Кн. XII/подред. Л.В. Поляковой. Тамбов, 2004. С. 155-171.

5. Панов АЛО. Художественно-теоретические поиски Е.И. Замятина и естественнонаучные открытия В.И. Вернадского: к постановке проблемы // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: в XIII кн. Кн. XII / под ред. Л.В. Поляковой. Тамбов, 2004. С. 171-173.

6. Панов А.Ю., Полякова Л.В. Историософская концепция трагедии Е.И. Замятина «Атилла» в контексте теории этногенеза Л.Н. Гумилева // X Державинские чтения. Институт филологии. Факультет журналистики. Тамбов, 2005. С. 57-58.

7. Панов А.Ю. К проблеме сходства концептуальных аспектов теории Л.Н. Гумилева и философско-исторической концепции Е.И. Замятина // Менталыюсть этнических культур. Материалы Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 2005. С. 133-139.

8. Панов А.Ю. К вопросу о концепции соотношения свободы и необходимости в системе взглядов Е.И. Замятина и Л.Н. Гумилева // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования. Материалы Ш-й Международной научно-практической конференции. Часть 2. Тамбов, 2005. С. 145-147.

9. Панов А.Ю. К вопросу о трактовке антиномии необходимости и свободы в контексте историософской концепции Е.И. Замятина и учения об этногенезе Л.Н. Гумилева // Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России. Материалы всероссийской научно-практической конференции, посвященной Дню славянской письменности и культуры 24 мая 2005 года. Часть II. Тюмень, 2005. С. 135-137.

10. Панов А.Ю. К постановке проблемы ракурса художественно-теоретических открытий Евгения Замятина и теории этногенеза Льва Гумилева // Slowianie w Europie. Historia. Kultura. J?zyk. II, Collegium Co-lumbinum. Krakow, 2005. C. 245-265.

11. Панов А.Ю. К проблеме осмысления в ракурсе антиномии необходимости и свободы историософских взглядов Е.И. Замятина (трагедия «Атилла») и теории этногенеза Л.Н. Гумилева П Русская литература XX века: онтология и поэтика. Научная школа профессора Л.В. Поляковой. Коллективная монография. Тамбов, 2005. С. 37-41,

12. Панов А.Ю., Полякова Л.В. Проблема антиномии необходимости и свободы в творчестве Е.И. Замятина и в теории этногенеза Л.Н. Гуми-

лева /У XI Державинекие чтения. Институт филологии. Факультет журналистики. Тамбов, 2006. С. 45-46.

13. Панов А.Ю. К постановке проблемы ракурса художественно-теорепгческих открытий Е.И. Замятина и теории этногенеза JI.H. Гумилева // Литература русского зарубежья. Е.И. Замятин. Вып. II: Материалы Всерос. конкурса научи, студенч. работ, ноябрь 2004 / отв. ред. и сост. Н.В. Сорокина. Тамбов, 2006. С. 12-33.

14. Панов А.Ю. Историософия Е.И. Замятина (трагедия «Атилла»): евразийство и теория этногенеза Л.Н. Гумилева // Наука и образование: проблемы и перспективы. Материалы 8-й региональной научно-практической конференции аспирантов, студентов и учащихся. Часть 1. Бийск, 2006. С. 232-235.

15. Панов А.Ю. Историософская концепция Е.И. Замятина в контексте теории евразийства и учения об этногенезе Л.Н. Гумилева // Татшцев-ские чтения: актуальные проблемы науки и практики. Материалы международной научной конференции. Тольятти, 2006. С. 200-203.

16. Панов А.Ю. Историософская концепция Е.И. Замятина: евразийство и теория этногенеза Л.Н. Гумилева // Национальный и региональный «Космо-Психо-Логос» в художественном мире писателей русского Подстепья (И.А. Бунин, Е.И. Замятин, М.М. Пришвин): научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы, документы. Елец, 2006. С. 332-335.

17. Панов А.Ю. Трагедия Е.И. Замятина «Атилла» и теория этногенеза Л.Н. Гумилева: к проблеме времени и систем оценки временной категории в этносе // XII Державинекие чтения. Институт филологии. Факультет журналистики. Тамбов, 2007. С. 80-83.

18. Панов А.Ю. Трагедия Е.И. Замятина «Атилла» в свете евразийства и теории этногенеза Л.Н. Гумилева // Русская словесность в поисках национальной идеи. Материалы международного научного симпозиума. Волгоград, 2007. С. 152-157.

19. Панов А.Ю. Историософские взгляды Е.И. Замятина и учение об этногенезе Л.Н. Гумилева: ракурс антиномии необходимости и свободы // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Коллективная монография: в XIV кн. Кн. XIV. Тамбов, 2007. С. 128-137.

20. Панов А.Ю. Сила традиций: евразийство и теория этногенеза Л.Н. Гумилева в свете трагедии Е.И. Замятина «Атилла». Научный доклад // Диалоги о русской литературе: Сб. работ молодых исследователей. Тамбов, 2008. С. 69-78.

21. Панов А.Ю. Метафорическое воплощение темы войны в пьесе Л.М. Леонова «Золотая карета». Отзыв о научном докладе М.С. Тимони-ной // Диалоги о русской литературе: Сб. работ молодых исследователей. Тамбов, 2008. С. 137-138.

22. Панов А.Ю. Игра как средство характеристики персонажей в комедиях А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты» и «Бешеные деньги». Отзыв о научном докладе H.A. Коломлиной // Диалоги о русской литературе: Сб. работ молодых исследователей. Тамбов, 2008. С. 175-176.

23. Панов А.Ю. Трагедия Е.И. Замятина «Атилла» в контексте учения об этногенезе JI.H. Гумилева // XIII Державинские чтения. Институт русской филологии. Материалы научн. конферен. преподавателей и аспирантов, посвященной 265-летию со дня рождения Г.Р. Державина. Февр. 2008 г. Тамбов, 2008. С. 99-102.

24. Панов А.Ю. Трактовка понятия «личность» в трагедии Е.И. Замятина «Атилла»: евразийство и теория этногенеза Л.Н. Гумилева // Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI веков: Сб. научн. трудов. Выпуск II. Саратов, 2008. С. 156-160.

25. Панов А.Ю. Интерпретация романа Е.И. Замятина «Мы» в ракурсе учения об антисистемах Л.Н. Гумилева: к постановке проблемы // XIV Державинские чтения. Институт русской филологии. Тамбов, 2009. С. 170-175.

Подписано в печать 19.05.2009 г. Формат 60x84/16. Объем 1,4 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1338. Бесплатно. 392008, Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Панов, Александр Юрьевич

Глава 1. Философские предпосылки историософской концепции Е.И. Замятина в трагедии «Атилла» и теория этногенеза Л.Н. Гумилева

1.1. Основные аспекты борьбы энергии и энтропии Е.И. Замятина в контексте учения об этногенезе Л.Н. Гумилева

1.2. Антиномия необходимости и свободы в трагедии «Атилла» Е.И. Замятина и в учении об этногенезе Л.Н. Гумилева

Глава 2. Художественная система трагедии Е.И. Замятина «Атилла» в ракурсе учения Л.Н. Гумилева об антисистемах

2.1. Эволюция онтологического мировоззрения Е.И. Замятина и теория антисистем Л.Н. Гумилева

2.2. Художественная архитектоника трагедии Е.И. Замятина «Атилла» сквозь призму учения Л.Н. Гумилева о жизнеотрицающих системах

Глава 3. Историософия Е.И. Замятина (трагедия «Атилла»): евразийство и теория этногенеза Л.Н. Гумилева

3.1 Идейно-художественная структура трагедии Е.И. Замятина «Атилла» в ракурсе основных положений евразийства

3.2 Историософские воззрения Е.И. Замятина и основоположников евразийства в свете теории этногенеза Л.Н. Гумилева

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Панов, Александр Юрьевич

Русский прозаик, теоретик литературы, литературный критик и литературно-общественный деятель Евгений Иванович Замятин (1884 - 1937) принадлежит, бесспорно, к числу выдающихся художников XX века. Личность Замятина-художника привлекает всесторонностью его интересов в области литературы и энциклопедическими познаниями в общественных и естественных науках. В творчестве Замятина выразились приверженность писателя русским классическим литературным традициям, чуткое восприятие новых идей в отечественной и западной философии,мление к воплощению в художественных произведениях некоторых значительных естественнонаучных открытий, склонность к теоретическим обобщениям. Именно такой уникальностью и оригинальностью творчества Замятина объясняется огромный интерес к нему как в отечественном, так и зарубежном литературоведении.

Изучению разных аспектов творческого наследия Замятина посвящены многочисленные исследования. Но несмотря на значительное количество работ о нем, некоторые фундаментальные проблемы его творчества остаются мало разработанными или и вовсе не обозначенными. Среди них — вопрос о творческой эволюции писателя в контексте естественнонаучных достижений, связанных прежде всего с именами Р. Майера и В.И. Вернадского. Без учета научных открытий этих ученых невозможно продуктивное осмысление мировоззрения Замятина-художника и его литературно-теоретических, исторических и философских взглядов.

В связи с таким подходом к творческому наследию писателя особый интерес представляет современная теория этногенеза — научная концепция выдающегося этнолога, историка, географа, поэта и переводчика Льва Николаевича Гумилева (1912 — 1992): некоторые вопросы, волновавшие Замятина на всем протяжении его творческого пути, и научные открытия, заметно влиявшие на их художественные решения в его произведениях, оказались основой теории этногенеза JI.H. Гумилева. Несмотря на высокую степень изученности творческого наследия Замятина, по-прежнему остается мало исследованной его трагедия «Атилла» (1924 — 1928), воплотившая историософские искания художника, связанные прежде всего с фундаментальными вопросами этнологии.

В международных научных кругах JT.H. Гумилев известен прежде всего как автор оригинальной теории этногенеза: возникновения, развития и исчезновения природных явлений — этносов (народностей, народов, наций) - на фоне географических изменений. Теоретическое обобщение JI.H. Гумилевым грандиозного исторического материала нашло отражение в его трактате «Этногенез и биосфера Земли» (1989), в котором осуществлен переход от традиционной описательной этнографии к новой науке - этнологии, изучающей взаимодействие природных и социальных закономерностей в истории человечества. Актуальность проблематики, разрабатываемой автором в трактате, неожиданные и неопровержимые ответы на фундаментальные вопросы, поставленные всем ходом развития историко-общественной и философской мысли XX века, новая методика, синтезирующая гуманитарные и естественные науки, - вот причины огромного общественного резонанса, вызванного выходом в свет книги «Этногенез и биосфера Земли», сразу ставшей крупным явлением культурной жизни страны.

Заключительный этап деятельности JI.H. Гумилева хронологически совпал с активным «возвращением» в историю русской литературы многих классиков первых десятилетий XX века, в том числе Е.И. Замятина.

Однако возможность сопоставления Е.И. Замятина и JI.H. Гумилева, представителей разных исторических эпох и творческих сфер, не ограничивается вышеуказанными временными рамками функционирования их трудов в русском обществе. Замятин и Гумилев, благодаря близости их типов теоретического мышления, независимо один от другого, обогатили процесс познания этнического аспекта человеческого бытия идеями и открытиями, сохраняющими свое первостепенное значение. Поэтому актуальность диссертационного исследования, имеющего междисциплинарный характер, определяется активно формирующимся в современной науке о литературе перспективным направлением, которое связано с разработкой проблемы функциональной роли этнического аспекта в историко-литературных процессах, в создании художественных ценностей. Данное направление в современном литературоведении, сформулированное в Постановлении Президиума РАН «Об утверждении основных направлений фундаментальных исследований» от 1 июля 2003 года, № 233, п.п. 8.5. «Этногенез, этнокультурный облик народов, современные этнические процессы» и 8.7. «Духовные и эстетические ценности отечественной и мировой литературы и фольклора в современном осмыслении», остается чрезвычайно востребованным и сегодня.

Материалом диссертационного исследования является творческое наследие Замятина и научное наследие Гумилева.

Объектом исследования стали идейно-художественная структура пьесы Замятина «Атилла» и гумилевская теория этногенеза.

Предмет изучения - историософская парадигма трагедии Замятина в ракурсе учения об этногенезе Гумилева.

Цель исследования заключается в осмыслении пьесы «Атилла» в соотнесении ее с теорией этногенеза Гумилева, анализе замятинской художественной стратегии и жанровой природы произведения.

Целью диссертационного исследования обусловлены его задачи:

- исследовать концептуальные аспекты историософской концепции Замятина и учения об этногенезе Гумилева;

- выявить смысл и особенности художественного воплощения историко-философских открытий Замятина в пьесе «Атилла»;

- проанализировать пьесу Замятина «Атилла» в ракурсе художественно-теоретических исканий самого писателя и учения об этногенезе Гумилева;

- рассмотреть антиномию необходимости и свободы в контексте пьесы Замятина «Атилла» и теории этногенеза Гумилева;

- изучить уникальную художественную природу трагедии Замятина «Атилла» в свете концепции евразийства, ставшей методологической основой гумилевского учения об этногенезе;

- сформулировать особенности художественного мышления Замятина и пути его драматургического воплощения на страницах трагедии «Атилла» в ракурсе учения Гумилева об антисистемах.

Теоретико-методологическая база диссертационного исследования выстраивалась прежде всего на фундаменте междисциплинарного подхода, литературоведческого анализа и естественнонаучной, гуманитарной теории этногенеза Гумилева.

На страницах диссертации нашли воплощение научно-теоретические идеи А. Камю, X. Ортеги-и-Гассета, В.Э. Мейерхольда, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова метафизического бунта, дегуманизации искусства и связанной с ней деформацией художественного изображения; концепция трагического гротеска, семантического многообразия театральной маски; доминирования эмоционального момента в архитектонике художественного произведения; дифференциации прозаического и стихового ритма, семантической многопланности художественного слова и основных этапах жанровой эволюции. Эти идеи способствовали многоуровневому анализу трагедии Замятина «Атилла» и созданию научного историко-литературного и религиозно-философского контекста замятинской пьесы.

Теоретико-методологическая база диссертационного исследования формировалась и с учетом научных концепций, отраженных в трудах отечественных и зарубежных замятиноведов, представителей разных литературоведческих школ: А.Ю. Галушкина, JI. Геллера, Р. Гольдта, Т.Т. Давыдовой, В.А. Келдыша, О.Н. Михайлова, JI.B. Поляковой и других.

Учтен опыт кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина в изучении замятинской проблематики художественного творчества.

В основу методологической базы исследования положен комплексный историко-литературный принцип анализа, опирающийся на синтез историко-функционального, междисциплинарного, сравнительно-типологического, структурно-поэтического, системного и культурологического методов и подходов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Основные аспекты историософской концепции Замятина, открыто сформулированные в его публицистических работах, обнаруживают сходство с концептуальными положениями теории этногенеза Гумилева. В процессе разработки концепции функционального сближения историософских и теоретических воззрений Е.И. Замятина и JI.H. Гумилева следует исходить из близких для художника и ученого предпосылок системного подхода к историческим процессам; понимания процессов борьбы энергии и энтропии; утверждения факта бытия людей без инстинкта самосохранения.

2. Художественные открытия и гипотезы Замятина получили воплощение в пьесе «Атилла», обобщившей историко-философские искания писателя и продолжившей предшествующие открытия замятинской прозы.

3. Анализ трагедии Замятина «Атилла» в ракурсе художественных открытий самого писателя и теории этногенеза Гумилева способствует обнаружению уникальности идейно-художественной структуры пьесы и ее сходства с некоторыми концептуальными аспектами этнологии. Гумилевское определение понятия этноса как коллектива людей с оригинальным стереотипом поведения, объединенных чувством бессознательной симпатии к «своим» и противопоставляющим себя прочим, «чужим» этносам, нашло отражение в сюжетной организации трагедии Замятина и в доминирующей роли конфликта «римляне — гунны», разделяющего героев пьесы на два противоборствующих лагеря. Тезис Гумилева об этносе как динамической системе, проходящей через ряд исторических возрастов — от момента его возникновения до исчезновения, воплотился на страницах замятинской пьесы в монологе Максимина, где проводится сравнение между Римом и дряхлеющим стариком, а гуннский суперэтнос обозначается человеком в расцвете сил. Пассионарии, инициирующие, по Гумилеву, создание новых этносистем, и стремящиеся к изменению окружающего мира даже ценой собственной жизни, почти тождественны психологическим портретам героев трагедии Замятина: Атиллы, Ильдегонды, Аэция, Гоура, Керки, Едекона, Ислы и Оногоста.

4. Замятин и Гумилев, независимо один от другого, выдвинули сходную философскую концепцию единства необходимости подчинения человека закономерностям этногенеза, неподвластным изменению со стороны деятельности человека, и свободы выбора каждого индивида, не зависящей от внешних факторов. С опорой на воззрения Гумилева значительно проясняется и художественная стратегия замятинской трагедии «Атилла», раскрывается ее этапное значение в художественно-философских исканиях Замятина. Кроме того, рассмотрение трагедии Замятина через призму понимания необходимости и свободы ученым-этнологом способствует более глубокому постижению всего сложного и противоречивого контекста творчества Замятина, формированию нового для современной науки взгляда на героев пьесы «Атилла», их характеры и поступки.

5. Сравнительно-типологический анализ художественно-теоретических взглядов Замятина в свете учения об этногенезе Гумилева предполагает и необходимость сопоставления замятинского мировоззрения с основными аспектами евразийства — одного из крупнейших направлений русской историософской мысли. Именно в ракурсе евразийской концепции наиболее ярко освещается уникальная художественная природа трагедии Замятина «Атилла», поднимающая те же эпохальные и одновременно извечные проблемы, что предстают в исторических и философских трудах евразийцев. Через призму евразийской мысли яснее осознаётся и духовное сходство историософии Замятина с теорией этногенеза Гумилева, в свою очередь опиравшегося в процессе создания своего учения и на историко-методологический фундамент евразийства.

6. Мироощущение Замятина, пути художественного воплощения которого прослеживаются в особенностях поэтической системы замятинской трагедии «Атилла», определяется в контексте учения Гумилева об антисистемах, составляющего неотъемлемую часть его теории этногенеза. Онтологическая проблематика замятинской пьесы, в которой доминируют антитезы бытия и небытия, созидания и разрушения, жизни и смерти, соотносится с гумилев-ским понятием биполярности, обозначающим присутствие в мироздании полюса творческой полноты бытия и полюса небытия, стремящегося к аннигиляции окружающего мира. Отношение Замятина к объективному материальному миру, выраженное в идейно-художественной структуре трагедии «Атилла» и проанализированное сквозь призму учения Гумилева об антисистемных целостностях, отличается преобладанием позитивного мировосприятия над негативным мироощущением в творческой эволюции писателя.

7. Замятин и Гумилев, каждый по-своему, обогатили процесс познания этнического аспекта человеческого бытия идеями и открытиями, опирающимися на обобщения эмпирического характера.

Научная новизна исследования состоит в применении новой методики литературоведческого анализа, синтезирующего гуманитарные и естественнонаучные знания. Впервые осуществлен подход к трагедии Замятина «Атилла» через естественнонаучную теорию этногенеза Гумилева, ставшую на страницах диссертационного исследования одним из инструментов осмысления художественного произведения.

Теоретическая значимость исследования заключается в возможности использования его положений и выводов в процессе формирования современного научного направления - «этнолитературоведения»; в разработке общефилософской компоненты истории русской литературы XX века; в использовании учения Гумилева об этногенезе в качестве метода литературоведческого анализа.

Практическое значение работы связано с перспективой использования ее результатов и отдельных наблюдений в обновлении библиографических списков по творчеству Замятина, в практике преподавания истории русской литературы XX века в вузе и школе.

Результаты исследования апробированы в 25 публикациях. В соответствии с «Перечнем ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук» опубликована 1 работа.

Основные положения диссертационного исследования изложены в докладах на конференциях разных уровней: Пятых международных Замятин-ских чтениях (Тамбов, 2004), Международной студенческой конференции «Славяне в Европе: история и современность» (Польша, Краков, 2004), Международной научной конференции «Ментальность этнических культур» (Санкт-Петербург, 2005), Всероссийской научной конференции «Славянорусские духовные традиции в культурном сознании народов России» (Тюмень, 2005, 2006), Международной научной конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, 2006), Региональной научно-практической конференции аспирантов, студентов и учащихся «Наука и образование: проблемы и перспективы» (Бийск, 2006), Международной научной конференции «Национальный и региональный «Космо-Психо-Логос» в художественном мире писателей русского Подстепья (И.А. Бунин, М.М. Пришвин, Е.И. Замятин)» (Елец, 2006), Международном научном Интернет-семинаре «Теория синтетизма Е.И. Замятина и художественная практика писателя: эстетический ресурс русской литературы XX-XXI веков» (Тамбов, 2006), Международном симпозиуме «Русская словесность в поисках национальной идеи» (Волгоград, 2007), второй международной научной конференции «Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI веков» (Саратов, 2007), ежегодных Державинских чтениях (ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003 - 2009); в работах, представленных на Всероссийских студенческих с международным участием конкурсе научных студенческих работ «Литература русского зарубежья» (2002, 2004) и внутривузовских конкурсах научных студенческих работ (2004, 2005, 2006).

Структура диссертации включает Введение, три главы, объединяющие 6 параграфов, Заключение. Приложен список использованной литературы, состоящий из 84 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трагедия Е.И. Замятина "Атилла" в ракурсе теории этногенеза Л.Н. Гумилева"

Заключение

Основные итоги диссертационного исследования.

1. Фундаментальные положения историософской концепции Замятина, изложенные в его публицистических и литературно-критических работах, перекликаются с основными аспектами теории этногенеза Гумилева. Замя-тинский тезис о необходимости преодоления энергетическими вспышками энтропийных процессов, пронизывающих общественно-политическую и этническую историю, а также различные сферы человеческой деятельности, соотносится с гумилевской гипотезой о пассионарных толчках (негэнтропий-ных импульсах), порождающих новые этносы и нарушающих энтропийный процесс, связанный с неизбежной потерей энергии живого вещества. Замя-тинская теория «еретичества», которая предполагает существование индивидов, готовых ради изменения окружающего мира пожертвовать собственной жизнью, перекликается с обозначенным Гумилевым психологическим типом пассионария, который характеризуется доминированием пассионарного импульса над инстинктом самосохранения и жертвенностью ради достижения поставленных целей и идеалов.

2. В трагедии Замятина «Атилла», материалом которой послужила историческая эпоха военного столкновения Западной Римской империи с гуннской державой, концепция «еретичества» и тезис о борьбе энергии борьбы и энтропии в универсуме художественно спроецированы на конкретную историческую ситуацию. В идейно-художественной структуре замятинской пьесы нашли воплощение основные приемы поэтики писателя, которые в художественном синтезе с теорией извечной борьбы энергии и энтропии способствовали новаторским открытиям Замятина в области познания этнического аспекта истории человечества.

3. Литературоведческая проекция теории этногенеза Гумилева на художественную систему трагедии Замятина «Атилла» раскрывает основные особенности поэтической конструкции пьесы и сходство ведущих приемов замятинской поэтики в «Атилле» с концептуальными положениями теории этногенеза Гумилева. Сюжетное построение замятинской пьесы, основанное на драматическом конфликте гуннов и римлян и резко разделяющее действующих лиц на две противоположные группы, носит этнический характер и соответствует гумилевской дефиниции этноса, объединяющего индивидов со сходным стереотипом поведения и противостоящего прочим, «чужим» этническим системам с иным поведенческим стереотипом. Вербально воплощающийся в монологе Максимина о неумолимом времени ракурс сюжето-строения замятинской трагедии, в котором римляне предстают умирающей суперэтнической системой, а гунны - молодым этносом в расцвете сил, получает отражение в гумилевском положении, представляющем этнос динамической системой, неизбежно проходящей все фазы развития от рождения до исчезновения. Характерологическое построение образа Атиллы и многих других центральных и второстепенных персонажей трагедии Замятина, готовых ради достижения поставленных целей пожертвовать своей жизнью и соответствующих психологическому типу «еретика» из замятинской публицистики, почти тождественны психологическому портрету пассионария, обрисованному в гумилевской теории этногенеза.

4. Одним из основных философских выводов и Замятина, и Гумилева стало осмысление взаимодействия между объективными законами процесса этногенеза и человеческой деятельностью, выраженное в категориях необходимости и свободы. Согласно гумилевской теории этногенеза, деятельность целых этносистем и отдельного человека запрограммирована неизменными закономерностями этногенеза, от детерминированности которых невозможно освободиться. Вместе с тем каждому человеку на персональном уровне предоставлена свобода воли в альтернативных ситуациях, от разрешения которых зависит судьба человека. Благодаря проекции гумилевского понимания соотношения необходимости и свободы на идейно-художественную структуру трагедии «Атилла» открывается сложный идейный стержень замятинской пьесы и прочерчивается линия противоречивых творческих исканий писателя. Обращение Замятина к философской антиномии необходимости и свободы в трагедии «Атилла» является закономерным для писателя, на всем протяжении творческого пути стремившегося к обретению абсолютной свободы и всегда убеждавшегося в невозможности ее окончательного достижения. В пьесе «Атилла» отразился духовный перелом Замятина в художественном восприятии философского противопоставления свободы и необходимости. Осознавая трагизм неизбежного подчинения человеческой свободы объективным законам окружающего мира, предельно заостренный в романе «Мы», Замятин накладывает в трагедии «Атилла» извечную философскую антиномию на соотношение глобальных этнических закономерностей и свободы воли отдельного индивида. Поэтому в замятинской трагедии «Атилла» человек сознательно обрекает себя на трагическую участь, вступая в противостояние с непреложными законами этногенеза. Вместе с тем, Замятин в пьесе «Атилла» принимает антиномичное решение проблемы необходимости и свободы, отвергая изначальное противопоставление этих категорий и достигая диалектического единства в их философском синтезе. Основное содержание категории необходимости в замятинской трагедии составляют объективные этноге-нетические законы, воплощенные в художественной архитектонике пьесы. В то же время ход исторических событий на персональном уровне в замятинской трагедии может изменяться под влиянием поступков действующих лиц, принимающих те или иные решения. Отвергая неизменную предопределенность глобального процесса этногенеза, Замятин наделяет героев трагедии «Атилла» свободой выбора в альтернативных ситуациях. Замятин и Гумилев независимо друг от друга сформулировали сходные концепции диалектического единства необходимости и свободы, выражающегося в одновременном подчинении человека объективным закономерностям этногенеза и свободы выбора каждого индивида в его поступках на персональном уровне.

5. Сравнительно-типологический анализ трагедии Замятина «Атилла» в ракурсе теории этногенеза Гумилева позволяет сопоставить историософские воззрения Замятина с основными положениями концепции евразийства - одной из крупнейших парадигм русской историософии. Не отождествляясь полностью ни с Западом, ни с Востоком, Россия, согласно евразийству, синтезирует и восточные, и западные начала, образуя уникальный географический и культурный мир - Евразию.

Однако подчеркивая сочетание в исторической судьбе России Востока и Запада, евразийство заостряло их конфликтное противопоставление, включая формулу «Запад - Восток» в более широкую антитезу «Запад - «не Запад». Называя отличительной чертой этнопсихологии европейцев этноцентризм, евразийство обнаруживало его в теории линейного прогресса, представляющей венцом тысячелетней эволюции европейскую культуру.

Замятинское понимание России и ее исторического пути выражается прежде всего в интерпретации фундаментальной проблемы взаимоотношений Востока и Запада, превратившейся из объекта научно-философских исследований евразийцев в тематическую основу трагедии «Атилла». Гунно-римский конфликт в замятинской трагедии просматривается сквозь призму извечного противостояния Востока и Запада, семантическая двупланность которых колеблется между временными отрезками прошлого, настоящего и будущего. В контексте эгоцентричного стремления Рима к порабощению окружающих его народов военная экспансия гуннов предстает осуществлением великой миссии их освобождения от римского владычества. Отождествляя в пьесе гуннов с Востоком, а римлян, соответственно, с Западом, Замятин проецирует историческую ситуацию V века на взаимоотношения Европы с русским миром, выдвигая, как и евразийцы, идею грядущего ниспровержения

Россией европейского господства над остальным человечеством.

Приравнивая в трагедии гуннскую и российскую державы, Замятин тем самым предупреждает о мрачных перспективах русской истории вопреки теории прогресса, не сомневающейся в безоблачном и светлом будущем человечества. Историософские взгляды Замятина, отразившиеся в трагедии «Атилла», предвосхитили теоретический фундамент учения об этногенезе Гумилева. Отмечая в своей концепции колебательный тип движения этносов, Гумилев, как и Замятин, отрицал линейный прогресс в этногенезе, развенчивая теорию градации этносов на «цивилизованные» и «отсталые» и формулируя единую схему прохождения определенных фаз этногенеза для всех без исключения этносистем. Констатируя позитивный результат этнических контактов России и Азии, Гумилев описывал негативный фон взаимоотношений российского и европейского суперэтносов, проиллюстрированный Замятиным в «Атилле», и объяснял разницу противоположных векторов во взаимодействии России с Азией и Европой влиянием феномена отрицательной и положительной комплиментарности.

6. Замятинское мировосприятие, выраженное в художественной конструкции трагедии «Атилла», проясняется в свете учения Гумилева об антисистемах, стремящихся к аннигиляции окружающего мира. Согласно концепции Гумилева, объективному материальному бытию противостоит вакуум, и поэтому для действительности возможны два альтернативных варианта развития - достижение творческой полноты или уничтожение многообразного бытия. Выстраивая на прочной онтологической базе собственную этическую концепцию, Гумилев формулирует взаимоисключающие позиции утверждения окружающего мира и отрицания бытия, которые называет соответственно добром и злом по отношению к человеку и материальному бытию. В сфере этногенеза гумилевское понятие биполярности, непосредственно связанное с этической проблематикой, преломляется через два способа поведенчеческую линии преображения истории и победы над смертью. В пересечении горизонтальных и вертикальных линий складывается крест, избавляющий мир от крови и смерти и придающий ему истинный смысл. Замятин до конца осознал бунтарский путь человекобога, неотвратимым финалом которого становится смерть и небытие, и связал грядущее преображение истории через крест Богочеловека. ской доминанты, векторы которых направлены либо к усложнению этноси-стемы, либо к ее упрощению. Деструктивные и созидающие стереотипы поведения обусловлены, в свою очередь, противостоянием негативного и позитивного мироощущений, являющихся результатом одного из типов этнического контакта - химеры. Именно в ареале химеры, по Гумилеву, формируются псевдоэтнические образования — антисистемы, деятельность которой подчинена логике метафизического нигилизма, облекающегося в идеологические формы философских и религиозных концепций, а также проникающего в сферу искусства. В контексте гумилевской теории жизнеотрицающих систем замятинское восприятие бытия предстает результатом сложной творческой эволюции писателя, в которой отрицание бытия мучительно переплетается с его благословением во всем многообразии форм. Художественная картина мира, нарисованная Замятиным во многих его произведениях («Один», «Огни святого Доминика», «Мы»), оказывается мрачной тюрьмой для человека, обреченного на вечные страдания в одиночестве без всякой божественной помощи. Поэтому единственным способом освобождения из плена ужасной действительности провозглашается метафизический бунт против нее, опирающийся в замятинском мировоззрении на философский релятивизм. Неприятие страшной реальности, в которой торжествуют страдания и смерть, составляет подоплеку эстетического идеала Замятина, предусматривающего деформацию художественного изображения и отрицающего воплощение окружающей действительности. Вместе с тем в трагедии «Атилла» метафизический бунт главного героя против вековечного исторического процесса, представляющего собой череду непрерывных кровопролитий, превращается в нигилистическую революцию и оборачивается закономерной гибелью бунтаря. Поднимая в пьесе извечный вопрос о смысле истории, в которой смерть является единственной победительницей, Замятин соединяет в трагедии «Атилла» горизонтальную, земную и вертикальную, сверхистори

Список научной литературыПанов, Александр Юрьевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Замятин Е.И. Сочинения // Автор статьи М.О. Чудакова, коммент. Евг. Барабанова. М.: Книга, 1988. (Из литературного наследия). 574 с.

2. Замятин Е.И. Избранное // Предисл. О.Н. Михайлова. М.: Изд-во «Правда», 1989. 463 с.

3. Замятин Е.И. Избранные произведения. Повести. Рассказы. Сказки. Романы. Пьесы // Сост. А.Ю. Галушкина. Предисл. В.Б. Шкловского, вступ. ст. В.А. Келдыша. М.: Советский писатель, 1989. 766 с.

4. Замятин Е.И. Мы. Романы, повести, сказки // Сост. и автор вступ. ст. И.О. Шайтанов. М.: Современник, 1989. 560 с.

5. Замятин Е.И. Избранные произведения: в 2 т. // Сост. и примеч. О.Н. Михайлова. М.: Художественная литература, 1990.

6. Замятин Е.И. Избранные произведения // Вступ. ст., сост. и коммент. Е.Б. Скороспеловой. М.: Советская Россия, 1990. 539 с.

7. Замятин Е.И. Мы: сборник // предисл. О.Н. Михайлова. М.: Молодая гвардия, 1990. 365 с.

8. Замятин Е.И. Избранные произведения // Вступ. ст., сост. и коммент. JT.B. Поляковой. М.: Международный издательский дом «Синергия», 1997. 400 с.

9. Замятин Е.И. Я боюсь. Литературная критика. Публицистика. Воспоминания // Сост. и коммент. А.Ю. Галушкина. Подгот. текста А.Ю. Галушкина, М.Ю. Любимовой. Вступ. ст. В.А. Келдыша. М.: Наследие, 1999. 359 с.

10. Замятин Е.И. Собр. соч.: в 5 т. М.: Русская книга, 2004. Т. 1-3.

11. О Е.И. Замятине в конце XX — начале XXI веков

12. Гольдт Р. Мнимая и истинная критика западной цивилизации в творчестве Е.И. Замятина. Наблюдения над цензурными искажениями пьесы «Атилла» // Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1996. Т. И. №2. 322-350 с.

13. Желтова Н.Ю. Проза Е.И. Замятина: пути художественного воплощения русского национального характера. Тамбов, 2003. 184 с.

14. Комлик Н.Н. Творческое наследие Е.И. Замятина в контексте традиций русской народной культуры. Монография. Елец: Елецкий гос. пед. ин-т,2000. 265 с. Автограф.

15. Лядова Е.А. Трагедия «Атилла» в творческой эволюции Е.И. Замятина. Монография. Тамбов, Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. 153 с. Автограф.

16. Полякова Л.В. Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы как литературной эпохи. Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, 2000. 283 с.

17. Зарубежные монографин о Е.И. Замятине

18. Gildner A. Proza Jewgienija Zamiatina. Krakow, 1993. 146 w.

19. Goldt R. Thermodynamik als Textem. Die Entropisatz als poetologische Chiffre bei E.I. Zamjatin. Mainz, 1995. 736 p.

20. Работы общеметодологического и историко-литературного характера

21. Бахтин М.М. Искусство и ответственность / Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 7-8.

22. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа / Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 297-325.

23. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике / Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. С. 11-193.

24. Бахтин М.М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Вопросы литературы и эстетики Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. С. 447-483.

25. Белый А. Душа самосознающая. М.: Изд-во «Канон+», 1999. 560 с. (История философии в памятниках).

26. Бердяев Н.А. Самопознание: сочинения. М.: Изд-во «Эксмо»; Харьков: Изд-во «Фолио», 2003. 624 с. (Серия «Антология мысли»).

27. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека. М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: Изд-во «Фолио», 2004. 678 с.

28. Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. 176 с.

29. Бердяев Н.А. Судьба России: сочинения. М.: Изд-во «Эксмо»; Харьков: Изд-во «Фолио», 2004. 736 с. (Серия «Антология мысли»).

30. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М.: Айрис-пресс, 2004. 576с.

31. Вернадский В.И. Живое вещество. М.: Наука, 1978. 593 с.

32. В.И. Вернадский и Тамбовский край. М.: «Издательский дом «Ноосфера», 2002. 192 с.

33. Веселовский А.Н. Мерлин и Соломон: избранные работы. М.: Изд-во «Эксмо-пресс»; СПб.: Terra Fantastica, 2001. 864 с. (Серия «Антология мысли»),

34. Веселовский А.Н. Народные представления славян. М.: ООО «Издательство ACT», 2006. 667 с.

35. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989. 764с.

36. Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. СПб.: СЗКЭО «Издательский Дом «Кристалл»», 2003. 416 с.

37. Гумилев Л.Н. От Руси до России. М.: Айрис-пресс, 2004. 320 с.

38. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. СПБ.: СЗКЭО, ООО «Издательский Дом «Кристалл»», 2003. 608 с.

39. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М.: Айрис-пресс, 2003.384 с.

40. Гумилев, Л.Н. Черная легенда. М.: Айрис-пресс, 2002. 576 с.

41. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М.: Айрис-пресс, 2003.560 с.

42. Гумилев Л.Н. Этносфера: история людей и история природы. СПБ.: ООО «Издательский дом «Кристалл», 2003. 576 с.

43. Дугин А.Г. Проект «Евразия». М.: Эксмо, Яуза, 2004. 512 с.

44. Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. СПб.: Азбука-классика, 2001.496 с.

45. Из глубины: сборник статей о русской революции. М.: Изд-во Московского университета, 1990. 298 с.

46. История ересей: сборник. М.: ООО «Издательство ACT»; ОАО «Люкс», 2004. 572 с.

47. Камю А. Миф о Сизифе; Бунтарь. Минск.: ООО «Попурри», 2000.544 с.

48. Карсавин Л.П. Религиозная сущность большевизма // «Звезда». 1994. №72. С. 169-174.

49. Карсавин Л.П. Путь православия. М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: Изд-во «Фолио», 2003. 557 с.

50. Кожинов В.В. Победы и беды России. М.: Изд-во «ЭКСМО-пресс», 2002.512 с.

51. Лавров С.Б. Лев Гумилев: Судьба и идеи. М.: Айрис-пресс, 2003.608 с.

52. Леонтьев К.Н. Храм и церковь. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 636 с.

53. Лосский В.Н. Боговидение. М.: ACT, 2006. 759 с.

54. Лосский Н.О. Избранное. М.: Правда, 1991. 624 с.

55. Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы: в 2 ч. М.: Искусство, 1968. Ч. 1,2.

56. Мережковский Д.С. Больная Россия. Л.; Изд-во ЛГУ, 1991. 272 с.

57. Мережковский Д.С. В тихом омуте. М.: Советский писатель, 1991.496 с.

58. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. М.: ООО «Издательство «Эксмо», 2007. 752 с.

59. Непомнящий B.C. Введение в художественный мир Пушкина // Пушкин. Русская картина мира. М.: Наследие, 1999. С. 21-54.

60. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. 588 с.

61. Осокин Н.А. История альбигойцев и их времени. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 896 с.

62. Розанов В.В. Мысли о литературе. М.: Современник, 1989. 607 с.

63. Розанов В.В. Метафизика христианства. М.: ООО «Издательство ACT», 2000. 864 с.

64. Русская идея: сборник произведений русских мыслителей. М.: Айрис-пресс, 2004. 512 с.

65. Русский мир: сборник. М.: Изд-во «Эксмо»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. 864 с.

66. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат, 1991.366 с.

67. Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. 701 с.

68. Соловьев B.C. Чтения о Богочеловечестве. М.: ООО «Издательство ACT», 2004. 251 с.

69. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М.: ООО «Издательство ACT», 2003.396 с.

70. Троцкий Л.Д. Литература и революция. М.: Политиздат, 1991. 400 с.

71. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект-пресс, 2002. 334 с.

72. Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика. СПб.: Азбука-классика, 2001. 512 с.

73. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. 574 с.

74. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. 352 с.

75. Флоровский Г.В. Восточные отцы Церкви. М.: ACT, 2005. 633 с.

76. Франк С.Л. Сочинения. Минск: Харвест, М.: ACT, 2000. 800 с.

77. Хомяков А.С. О старом и новом. М.: Современник, 1988. 462 с.

78. Шеллинг Ф.В.И. Философия искусства. М.: Мысль, 1999. 608 с.

79. Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983. 384с.

80. Эйхенбаум Б.М. О прозе: сборник статей. Л.: Художественная литература, 1969. 504 с.

81. Эйхенбаум Б.М. Мой временник: Художественная проза и избранные статьи 20-30-х годов. СПб.: Инапресс, 2001. 652 с.