автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов"

На правах рукописи

Сергеева Надежда Михайловна

ТВОРЧЕСТВО Д. С. МЕРЕЖКОВСКОГО 1890-1900-Х ГОДОВ: СПЕЦИФИКА ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

2

с;"

Кострома - 2009

003462383

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Тихомиров Владимир Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Ёлшина Татьяна Алексеевна

кандидат филологических наук, доцент Кашина Наталия Константиновна

Ведущая организация — ГОУ ВПО «Ивановский государственный

университет»

Защита состоится 12 марта 2009 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.094.04 при Костромском государственном университете им. Н. А. Некрасова по адресу: 156961, г. Кострома, ул. 1 Мая, 16, ауд. 23.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова.

Автореферат разослан 09 февраля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

р

//

М. С. Бондарева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Личность Д. С. Мережковского была столь же сложной и противоречивой, как и та эпоха, которую он представлял. Как человек многоплановой и разносторонней одарённости, Мережковский реализовывался в нескольких направлениях: в литературном и критическом творчестве, религиозно-философских исканиях. Следует отметить, что устоявшееся в литературоведении понятие творческого метода оказывается не в состоянии охватить все аспекты многогранного наследия писателя, именно поэтому необходим поиск более универсального понятия. Таким понятием является художественное сознание, всё чаще выступающее в качестве ведущей категории в современных исследованиях по теории литературы. В этой связи представляется актуальным изучение особенностей художественного сознания, отразившихся в творчестве Д. С. Мережковского 1890-1900-х годов.

Степень научной разработанности проблемы

В процессе осмысления художественных произведений Д. С. Мережковского хронологически можно выделить три этапа: дореволюционный, советский и современный. Отзывы современников писателя были во многом субъективными, противоречивыми (от одобрения, попытки понять авторскую позицию до резкого неприятия) и касались, преимущественно, сути его религиозно-философских построений и форм их воплощения в литературных произведениях1. В советский период усилилась негативно тенденциозная оценка творчества Мережковского2.

На современном этапе литературоведческий анализ обширного наследия писателя проходит в нескольких направлениях: исследование литературной критики и публицистики (работы В. Н. Быстрова, Н. Г. Коптеловой, С. Н. Поварцова, Г. М. Фридлендера, Л. Г. Фризмана и др.), анализ символистских взглядов Д. С. Мережковского, отразившихся в его художественных произведениях (труды Е. А. Андрущенко, О. В. Дефье,

' Свод критических статей, касающихся творчества Д. С. Мережковского см., например, в антологии: Д. С. Мережковский: Pro et Contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А. Н. Николкжина. - СПб.. 2001.

2 См., например: Жданов В. Мережковский // Литературная энциклопедия / Под ред. А. В. Луначарского. - М., 1934.-Т. 7.

Л. А. Колобаевой, О. Н. Михайлова, 3. Г. Минц, Я. В. Сарычева и др.). Значительный вклад в процесс постижения формальных и содержательных сторон литературного творчества Мережковского внесли зарубежные учёные: О. Матич, А. Пайман, Т. Пахмусс, Б. Розенталь.

Важным вопросом на пути постижения специфики художественного сознания, отразившегося в двух трилогиях Д.С. Мережковского на историческую тему, является жанровая специфика входящих в них произведений. Ряд литературоведов воспринимает романы трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя» как преимущественно исторические (такой точки зрения придерживаются Э. Баццарелли, Д. Панченко, отчасти Е. Любимова и О. Михайлов); другая группа учёных (О. Дефье, Л. Колобаева, 3. Минц, Я. Сарычев, А. Чепкасов) считает, что это романы особого типа («историософские», согласно терминологии Л. Колобаевой). Многообразие жанровых трактовок произведений Мережковского современными исследователями (от романа исторического до историософского, романа мысли или романа, построенного на основе неомифологизма) подчёркивает актуальность и недостаточную разработанность этой проблемы.

Однако, несмотря на большое количество работ (в том числе и появившихся в последнее десятилетие диссертаций), посвященных определённым аспектам творчества Д. С. Мережковского, до настоящего времени нет обобщающего исследования, в котором бы творчество писателя 1890-1900-х годов анализировалось с точки зрения особенностей художественного сознания.

Существенными для решения проблемы диссертации стали современные научные изыскания, посвященные исследованию категории художественного сознания в литературоведческом и культурологическом ключе (работы С. С. Аверинцева, М. Л. Гаспарова, И. А. Едошиной, М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорского, Е. К. Созиной, В. И. Тюпы, 3. Я. Холодовой)3.

3 Аверинцев С. С. Андреев М. Л. Гаспаров М. Л. и др. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. - М., 1994; Едощина И. А. Художественное сознание модернизма: Истоки и мифологемы. - М.-Кострома, 2002; Мамардашвили М. К.

4

Объектом диссертационного исследования стали художественные, литературно-критические и публицистические произведения Д.С.Мережковского 1890-1900-х годов: две трилогии - «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя», а также предшествующие и сопутствующие их написанию литературно-критические и публицистические статьи, позволяющие глубже осмыслить особенности художественного сознания писателя.

Предмет исследования - художественное сознание, отразившееся в творчестве Д.С.Мережковского 1890-1900-х годов, включающее широкий спектр литературных феноменов от содержательного уровня текста до его поэтики.

Цель работы: определить особенности художественного сознания Д.С.Мережковского 1890-1900-х годов на материале его художественных, литературно-критических и публицистических произведений этого периода.

Поставленная цель определила задачи исследования:

- определить специфику философско-эстетических взглядов Д. С. Мережковского 1890-1900-х годов;

- показать воплощение основополагающих идей художественного мира писателя (двойственности и синтеза как её преодоления) в трилогиях «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя»;

- установить соотнесённость разных аспектов поэтики произведений указанного периода с определёнными типами художественного сознания.

Методология исследования основана на сочетании историко-генетического, сравнительно-типологического и герменевтического методов. Историко-генетический метод позволяет проследить связь произведения со всем богатством художественных, научных и идеологических исканий эпохи. Использование сравнительно-типологического метода помогает выявить специфику осмысления Мережковским исторической тематики в русской

Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. - М., 1997; Созина Е. К. Динамика художественного сознания в русской прозе 1830-1850-х годов и стратегия письма классического реализма: Дисс.... доктора филол. наук. - Екатеринбург, 2002; Тюпа В. И. Постсимволизм: Теоретические очерки русской поэзии XX века. - Самара, 1998; Холодова 3. Я. Художественное мышление М. М. Пришвина: Содержание, структура, контекст. - Иваново, 2000.

5

литературе. Герменевтический метод анализа даёт возможность выявить наиболее глубокие смыслы текста при сопоставлении языков культуры разных эпох.

Методологической и теоретической базой диссертации послужили труды С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, М. Л. Гаспарова, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, 3. Г. Минц, В. Н. Топорова, В. И. Тюпы, 3. Я. Холодовой, касающиеся поэтики словесного творчества античной, европейской и отечественной литературы. Нами учитывались работы исследователей творчества Д. С. Мережковского: отечественных (Е. А. Андрущенко, О. В. Дефье, Л. А. Колобаевой, А. В. Лаврова, О. Н. Михайлова, С. Н. Поварцова, Я. В. Сарычева и др.) и зарубежных (О. Матич, А. Пайман, Т. Пахмусс, Б. Розенталь).

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка систематизированного исследования двух трилогий Д. С. Мережковского на историческую тему («Христос и Антихрист» и «Царство Зверя») с позиции проявившихся в них особенностей художественного сознания; конкретизируется понятие философской прозы; в качестве материала выбраны малоисследованные тексты (трилогия «Царство Зверя»),

Положения, выносимые на защиту:

• для определения специфики творчества Д. С. Мережковского плодотворной оказывается категория художественного сознания, которая позволяет охватить разные аспекты многогранного наследия писателя; основной особенностью художественного сознания, отразившегося в трилогиях Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя», является его синтетический характер, сближающий разные литературные эпохи;

• различные элементы содержательного уровня и поэтики трилогий соотносятся с разными типами художественного сознания: в обращении к синкретизму древних культур, карнавализации

проявляется мифопоэтическая тенденция, характерная для архаического типа, установка на всеобъемлющую циклизацию литературного творчества, поэтика сновидений соотносятся с индивидуально-творческим сознанием;

• подтверждается и уточняется историософский характер трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя»; философско-эстетическая позиция Д. С. Мережковского 1890-1900-х годов, отразившаяся в них, динамична: взгляды писателя эволюционируют от представления об истории как борьбе двух противоположных начал (язычества и христианства, Христа и Антихриста) к надежде на грядущий синтез; от противопоставления плоти и духа к идее освящённой плоти, теории Третьего Завета; логика истории (от Богочеловека через вселенскую культуру к Богочеловечеству) представлялась следствием мистической революции;

• приоритет разума, отражающийся в мировоззренческой системе «нового религиозного сознания», характерной как для философско-публицистического, так и для художественного творчества Д, С. Мережковского, обусловливает близость трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя» к традициям философской прозы в русской литературе.

Практическая значимость исследования определяется тем, что его результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов истории русской литературы конца XIX - начала XX веков, в спецкурсах по литературе русского зарубежья, истории литературной критики рубежа XIX-XX веков, спецсеминарах, посвящённых творчеству Д. С. Мережковского.

Апробация работы. Главы диссертации и работа в целом обсуждались на заседаниях кафедры литературы Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. Отдельные положения исследования были представлены в виде докладов на Международной научно-практической конференции «Духовно-нравственные основы русской литературы» (Кострома, 2007); на

Всероссийских научных и научно-практических конференциях «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2004), «Философия и филология русского классического текста» (Пенза, 2007), «Грехнёвские чтения - VI» (Нижний Новгород, 2006); на межвузовских научных конференциях «Русская словесность: текст и контекст» (Иваново, 2004), «Литература XX-XXI веков: автор, текст, интерпретация» (Иваново, 2006, 2007, 2008). По материалам диссертации опубликовано 9 статей (в том числе 3 в изданиях, рецензируемых ВАК РФ).

Структура работы определяется поставленными целью и задачами, а также спецификой исследуемой проблемы: диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и библиографического списка, включающего 254 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы предпринятого исследования, анализируется степень разработанности проблемы, определяются цель, задачи, объект, предмет и научная новизна работы, формулируются положения, выносимые на защиту, определяется теоретическая и практическая значимость диссертации, представлены методологические основания исследования, сведения об апробации работы и характеристика её структуры.

В первой главе «Особенности философско-эстетической позиции Д.С.Мережковского 1890-1900-х годов» рассматривается специфика миропонимания Мережковского, отражённая в его литературно-критических и публицистических статьях указанного периода. Первый параграф «Философско-эстетические и литературные взгляды Д. С. Мережковского 1890-1902 годов» посвящен выявлению основных положений мировоззренческой системы писателя в период написания трилогии «Христос и Антихрист». Ключевые идеи, составляющие эту систему, не были

сконцентрированы в какой-то специальной теоретической работе, их можно найти и в литературно-критических, и в публицистических статьях автора.

Философско-эстетическая позиция Д. С. Мережковского формировалась в сложном и многоплановом контексте. Наиболее сильное влияние оказали на нее философские концепции Ф. Ницше и В. С. Соловьева. Связь их идей с миропониманием Мережковского 1890-1902 годов прослеживается на основе текстов статей «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы», «Пушкин», «Достоевский», «Л. Толстой и Достоевский».

В качестве основополагающих идей мировоззренческой системы Д. С. Мережковского указанного периода можно выделить следующие:

• идея искусства как высшей формы человеческой деятельности, теургии, идея художника как сверхчеловека-теурга;

• представление об аполлоническом и дионисийском в искусстве, идея двойственности человеческой природы;

• представление об истории как борьбе двух противоположных начал: язычества и христианства, Христа и Антихриста;

• идея грядущего синтеза как их объединения в Царстве Духа, который, по мысли Мережковского, осуществится уже в преображенной реальности, когда будет новая земля и новое небо.

Во втором параграфе «Философско-эстетическая позиция Д.С. Мережковского 1905-1917 годов» рассматривается философско-эстетическая система Мережковского, сложившаяся в годы между двумя русскими революциями 1905 и 1917 годов. Суть её оставалась прежней: Мережковский был убеждён, что грядущий синтез сможет преобразить двойственность истории, противоборство Христа и Антихриста, уточнялся лишь путь достижения искомой гармонии. Такой синтез будет сопровождаться различными катастрофами, прежде всего - «революцией духа», в результате которой религия должна будет принять и освятить человеческую плоть, человеческое творчество, свободу человека - бунт.

Отвлекаясь от чисто умозрительных идей, Мережковский рисовал и более конкретные рецепты для осуществления своей религиозно-революционной концепции: необходим союз интеллигенции с церковью. На примере революции 1905 года Мережковский доказывал, что политические революции без революции в сознании - трагедия, «стихийная бессознательность». В человечестве в целом, и в России в особенности, такая мистическая революция уже назрела, и, если она не будет осуществлена, земная история скоро закончится. Если же человечество переживет еще одно религиозное обновление, то будущее - за «христианской общественностью». Революция должна была привести, по мысли Мережковского, к полному разрыву религии и государства, к соединению народа с интеллигенцией и, в конечном итоге, к установлению христианской безгосударственной общности.

России в возможном спасении человечества была уготована особая роль, которая определялась, по Мережковскому, тем, что Россия стояла как бы на грани двух миров - Востока и Запада. Россия, не принадлежащая ни к одному из этик миров, могла бы, по его мнению, избежать «мещанской» участи и встать на путь религиозного обновления. Логика истории виделась писателю так: от Богочеловека через всечеловечество (вселенскую культуру) к Богочеловечеству. Такой исход - следствие мистической революции. Если же религиозного обновления не произойдёт, - весь мир, и Россию в том числе, ждет «грядущий хам».

Глава вторая «Особенности художественного сознания в трилогии Д. С. Мережковского "Христос и Антихрист"» посвящена выявлению специфики художественного сознания в дискурсе анализа поэтики романов первой трилогии и состоит из четырёх параграфов. В первом параграфе «Трилогия "Христос и Антихрист": принципы циклизации» рассматриваются элементы содержательного и формального плана, объединяющие романы трилогии в единое художественное целое. Среди характерных для циклической структуры признаков прежде всего следует назвать идейно-тематическую общность трилогии.

Значимыми являются двойные названия романов: «Смерть богов. Юлиан Отступник», «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи», «Антихрист. Пётр и Алексей». Первая часть заголовков указывает на основное идеологическое наполнение трилогии: история представляется как борьба двух противоположных начал (язычества и христианства, Христа и Антихриста), попеременно одерживающих верх; однако истинная победа, по мысли автора, заключается в грядущем синтезе противоположностей.

В подзаголовки выносятся имена главных действующих лиц романов, чьи судьбы становятся своеобразной ареной религиозной борьбы. Обозначив в названиях романов основных героев, Мережковский определяет исторические рамки трилогии, даёт читателю возможность уже в выборе исторических эпох усмотреть определённую художественную закономерность. Писатель останавливает своё внимание только на самых ярких моментах в истории мира, между которыми - вековые прорывы (эпоха упадка Римской империи, Возрождение, царствование Петра Великого). И, что характерно, мы видим в романах Мережковского всегда кульминацию или разрешение кризиса, но не наблюдаем процесса его развития, нарастания. Историческая перспектива довольно ясна: события прошлого помогают Мережковскому понять проблемы современности, духовные искания конца XIX - начала XX веков (времени крайнего материализма и одновременно идеалистических порывов, эпохи столкновения религиозного чувства с научным знанием).

И все же связь романов в трилогии прослеживается не только на идейно-тематическом, но и на формальном уровне. Особого внимания заслуживают в этом отношении финалы каждой из частей цикла: это своеобразные скрепы, объединяющие разнородные (хотя бы даже в хронологическом плане) элементы в единое целое. Сквозным в трилогии становится также образ античной статуи (Афродиты - Белой Дьяволицы - Венеры).

Во втором параграфе «Историософия в трилогии "Христос и Антихрист"» показано, что в первой романной трилогии Д. С. Мережковского довольно ярко отразилось его мировоззрение. Этот факт в определённой мере

сближает рассмотренные произведения писателя с философской линией в развитии русской литературы ХУШ-Х1Х веков (А. Н. Радищев, А. И. Герцен и Н.Г.Чернышевский) и в дальнейшем в творчестве писателей-народников и марксистов.

Несмотря на то, что позиции перечисленных выше писателей очень различаются (вплоть до противоположности), по методологии литературного творчества Мережковский в определённом смысле приближается к указанным авторам. Очевидно, то или иное идейное содержание произведения не оказывает решающего влияния на выбор писателем определённого художественного языка, способа работы с материалом, и поэтому мы можем говорить о таких, на первый взгляд странных, сближениях. Идеологическое же наполнение художественных произведений Мережковского абсолютно оригинально, связано со спецификой философско-эстетической позиции писателя.

Для историософских взглядов писателя важна идея двойственности человеческой природы. Характеры главных героев построены в соответствии с этой эстетикой, причем в каждом из них автор подчёркивает один ведущий мотив. У Юлиана это - богоискательство; в образе Леонардо - двойственность; в характере Петра преобладает тёмная сущность антихриста.

Не менее значимы для понимания романов и представления писателя об истории как борьбе двух противоположных начал: язычества и христианства, Христа и Антихриста, идея грядущего синтеза как их объединения. Мережковский отмечал в авторском комментарии к своей первой трилогии: «Когда я начинал трилогию "Христос и Антихрист", мне казалось, что существуют две правды: христианство - правда о небе, и язычество - правда о земле, и в будущем соединении этих двух правд - полнота религиозной истины. Но, кончая <...> я уже знал, что обе правды - о небе и о земле - уже соединены во Христе Иисусе»4.

4 Мережковский Д.С. Предисловие к Полному собранию сочинений // Мережковский Д.С. Поли. собр. соч.: В 24 т.т. -М., 1914.-Т. 1. - С. VI.

Творчество Д. С. Мережковского с одной стороны располагалось в мировоззренческой системе «нового религиозного сознания» с приоритетом разума, а с другой, являясь неотъемлемой частью символизма, утверждало жизнь как творчество. Формы, в которых выражались представления деятелей Серебряного века о жизнетворчестве, были многообразными. Одной из них становится запечатленная в художественном тексте игровая эстетика.

В третьем параграфе «Поэтика игры в трилогии "Христос и Антихрист"» на основе работ культурологов (Й. Хейзинга), философов (Х.-Г. Гадамер, Ж. Деррида) и литературоведов (М. М. Бахтин) рассматриваются важные для нас особенности игры как таковой (представление об игре как серьёзном действии со своими чёткими правилами, как об одном из способов бытия) и формы её воплощения в художественном тексте. Мы заключаем, что игра представляет собой некий метаязык культуры, являющийся одним из ведущих способов организации жизненного и творческого пространства художниками начала XX века. В связи с этим, не претендуя на полноту обзора, в диссертации представлен контекст эпохи, определено магистральное направление творческих устремлений деятелей культуры Серебряного века. Однако у Мережковского в большей степени игровое начало проявило себя не в стремлении создавать определённый внешний облик, тип поведения, а как одна из важных составляющих его философской концепции, отразившейся в литературном творчестве.

Рассматривая игровой компонент трилогии «Христос и Антихрист», отмечаем, что он обнаруживает себя в романах на разных уровнях: от простого изображения игры (подробное воспроизведение карнавальных шествий, балаганных действ) до выстраивания характера героя в соответствии с определённой эстетической концепцией автора (человек играющий). Обращение к карнавализации - это своеобразные попытки писателя возродить интерес к язычеству, возможность показать такие моменты в характерах и поведении его героев, которые в обычных условиях могли бы и не проявиться. В неизменном внимании Мережковского (да и других символистов) к древним

культурам, их синкретизму проявляется мифопоэтическая тенденция, характерная для архаического типа художественного сознания. Но кроме использования в исследуемом романе такого наглядного элемента мениппеи, как карнавал, мы можем говорить о включении в его структуру и других составляющих серьезно-смехового жанра: изображение необычных морально-психических состояний человека (чаще всего раздвоение личности), смешение прозаического и стихотворного текста, использование вставных жанров. Несомненно также при написании романов и обращение автора к многовековой традиции народного смеха.

Игра - неотъемлемый атрибут жизни и творчества эпохи «конца века». Амбивалентный характер смехового мироощущения как нельзя лучше отражает общую тенденцию того времени: постоянное положение между жизнью и игрой, реальностью и нереальностью, верой и кощунством. Для Мережковского игра - это одна из возможностей выражения его историософских взглядов. Постоянное двусмысленное положение литературных героев между добром и злом, Христом и антихристом напрямую соотносится с его собственными духовными исканиями, с представлениями об истории как борьбе двух противоположных начал (язычества и христианства, плоти и духа).

Еще одной характерной тенденцией рубежа Х1Х-ХХ веков становится то, что искусство все чаще начинает обращаться к подсознанию как предмету художественной рефлексии. В соответствии с этой установкой поэты и писатели включают в структуру своих произведений всевозможные видения, пророчества и даже создают «снообразные» тексты.

Четвёртый параграф «Поэтика сновидений в трилогии "Христос и Антихрист"» посвящен исследованию снов литературных персонажей и других проявлений бессознательного, нашедших отражение в художественном языке романов. В параграфе охарактеризованы точки соприкосновения литературного творчества и сна с позиции психологии (3. Фрейд, К. Г. Юнг), на основе работы Ю. М. Лотмана выявлены важные для литературоведческого анализа особенности запёчатлённого в художественном тексте сновидения.

Мотив сна встречается в творчестве едва ли не всех поэтов и писателей Серебряного века (А. А. Ахматовой, К. Д. Бальмонта, А. А. Блока, М. А. Волошина, А. М. Ремизова, М. И. Цветаевой и др.), более того, в эту эпоху сновидение зачастую становится текстом, фактом литературы. В этом отношении не было исключением и творчество Д. С. Мережковского.

В ходе анализа трилогии «Христос и Антихрист» установлено, что сны появляются в романах неоднократно, они дифференцированы по форме, семантике и выполняют в повествовании разные функции. В тексте романов можно выделить следующие ситуации онирического характера: собственно сон (в том числе и сон-кошмар), видения, галлюцинации под воздействием дурманящих веществ, воспоминания о сновидении. Чаще всего видения, представленные в трилогии Мережковского, чётко структурированы: сон с лёгкостью отграничивается от реальности, начало засыпания и пробуждения обозначены соответствующими словесными формулами, но есть и исключения (например, полубред-полусон Джованни в романе «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи»).

Многие наиболее важные свои идеи Мережковский подаёт в художественном тексте посредством литературного сна персонажа, что позволяет в какой-то мере оправдать странные сближения и противоречивые метафизические схемы особенностями психологии героя, находящегося в состоянии изменённого сознания, представить мистические идеи в более убедительном для читателя виде, помогает драматизировать ситуацию. Прием сна позволяет проникнуть во внутренний мир героев, выполняя тем самым дополнительную характерологическую функцию. Онирические элементы (например, парафраз метафоры «жизнь есть сон» в романе «Смерть богов. Юлиан Отступник», восприятие Петербурга как страшного сна, кошмара в романе «Антихрист. Пётр и Алексей») являются своеобразными сквозными мотивами, скрепами, структурирующими роман, объединяющими произведение в единое целое, включающими его в широкий литературный контекст.

Глава третья «Особенности художественного сознания в трилогии Д.С. Мережковского "Царство Зверя"» посвящена определению способов работы писателя с историческими источниками, выявлению специфики художественного мировосприятия Мережковского во второй трилогии и включает три параграфа. В первом параграфе «Трилогия "Царство Зверя" в рецепции современников» выявляются особенности читательского восприятия драмы и романов трилогии в современный писателю период. Это даёт возможность выделить наиболее неоднозначные художественные образы и дискуссионные эпизоды в произведениях, позволяет определить направления исследовательской деятельности и способствует более глубокому осмыслению особенностей художественного сознания писателя.

Отметим, что все произведения, входящие в «Царство Зверя», начиная с первых публикаций, вызвали в читательской среде неподдельный интерес. Основная дискуссия, развернувшаяся в критике, касалась художественного метода писателя, принципов работы автора с историческим материалом. Все рецензенты без исключения отдают должное эрудиции Мережковского, отмечают его скрупулезность в исследовании известной эпохи, однако далее их мнения расходятся. В большинстве своём критики (например, П. А. Берлин, Л. Н. Войтоловский, Б. А. Садовский, М. Л. Слоним) не приемлют тот метод работы с документальным материалом, который применяет писатель. С их точки зрения, драма и романы перегружены ненужными бытовыми подробностями, многочисленными цитатами, историческими анекдотами, которые лишь усложняют восприятие их основной идеи. Однако не все оппоненты Мережковского столь категоричны: есть и те, кто пытается понять специфику художественного сознания писателя, определить жанровые особенности его произведений (такую позицию занимают, например, Ф. Д. Батюшков, В. Я. Брюсов).

Во втором параграфе «Трилогия "Царство Зверя": особенности циклизации» рассматривается специфика процесса циклообразования, отразившаяся во второй трилогии Д. С. Мережковского на историческую тему.

«Царство Зверя» изначально задумывалось автором как цикл. Трилогии присущ ряд характерных для циклической структуры признаков, а именно: общность проблематики (закономерности течения российской истории, проблемы самодержавной власти и революции), система лейтмотивов и художественных скреп.

Анализ текста трилогии показывает, что одним из основных образов, объединяющих драму и романы, является образ императора Павла I. Герой драмы, открывающей трилогию, неоднократно появляется в романах «Александр I» и «14 декабря» то в снах персонажей, то в полунамёках, фигура покойного императора повсюду сопровождает действующих государей, актуализируя определённые черты их характеров, задавая тон повествованию.

Важной особенностью «Царства Зверя» является родовая принадлежность входящих в трилогию текстов. Традиционно в циклы объединяются произведения, принадлежащие к одному литературному роду. Здесь же мы сталкиваемся со смешанным типом цикла. Отчасти это может быть связано с тем, что художественное сознание автора трансформировалось, претерпевало изменения в процессе работы над трилогией: от задуманного первоначально объединения хроник до нетипичного цикла, включающего драму и два романа (в индивидуально-творческом художественном сознании в системе жанров на первое место выдвигается именно роман). Однако первоначальный замысел всё же накладывает отпечаток на жанровую специфику «Александра I» и «14 декабря»: романы диалогизированы, построены по монтажному принципу, все нити действия в них стремятся к кульминационному моменту повествования. Кроме того, следует отметить, что ещё при жизни автора и «Александр1», и «14 декабря» неоднократно инсценировались. Эти особенности, по-видимому, и позволили автору создать столь необычное единство.

В третьем параграфе «Историософия в трилогии "Царство Зверя"»

выявляется логика работы писателя с историческим материалом в трилогии. В период написания «Царства Зверя» у писателя была возможность широко

использовать фундаментальные труды по истории России, в числе которых прежде всего следует назвать работы Н. К. Шильдера «Император Павел I» (1901), «Император Александр I, его жизнь и царствование» (1897-1898), «Николай I» (1903), Е. С. Шумигорского «Император Павел! Жизнь и царствование» (1907). Революция 1905 года повлекла за собой ослабление цензуры, что, в свою очередь, привело к появлению работ, посвященных «тёмным пятнам» русской истории. Таковыми, например, являются изданный А.С.Сувориным сборник «Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников» (1907) и книга Г. Василича «Император Александр I и старец Фёдор Кузьмич» (1911). Стали доступны широкому кругу читателей записки и воспоминания декабристов, материалы допросов.

Основой сюжета драмы и романов трилогии «Царство Зверя», Мережковский сделал значимые вехи русской истории: убийство императора Павла I, последние годы жизни и смерть Александра I, восстание на Сенатской площади.

Все поименованные действующие лица в драме, открывающей трилогию, - реальные исторические фигуры, вымышленных персонажей среди них нет. Сюжетным центром «Павла I» является сцена цареубийства, однако главная проблема пьесы иная - развенчание самодержавия, доказательство того, что на престол взошел «страшный Зверь», обагривший кровью святую русскую землю.

Таким зверем в пьесе представляется Павел, образ его яркий, колоритный и неоднозначный: он кажется и чудом, и чудовищем одновременно. Это диалектическое соединение противоположных бездн, - по сути дела та же самая «кощунственная ложь», которая некогда преследовала самого Мережковского и от которой ему все же удалось освободиться (обе правды соединены в Христе Иисусе). Именно в этом окончательном преодолении обманчивого соединения Христа с антихристом заключается главный смысл драмы «Павел I», явившейся своеобразной иллюстрацией нового религиозного сознания как религиозно-философского учения, стремящегося к Богочеловечеству, к вхождению в Третий Завет Духа.

Роман «Александр I» во многом развивает проблематику драмы. Однако если в пьесе Павел - центральная фигура, то роман об Александре, напротив, очень многоплановый, с разветвленным сюжетом, многогеройный. В произведении воссоздан широкий исторический и идеологический фон: показан петербургский свет и участники декабристского заговора, и религиозные секты, и представители масонской ложи.

И всё же фигуре самого императора, чьё имя не случайно вынесено в название романа, отдаётся некоторое предпочтение. Важным для постижения идейного смысла «Александра I» и определения логики работы писателя с историческими источниками является легенда о Фёдоре Кузьмиче, включенная в роман. Из множества приведённых Г. Василичем в его книге «Император Александр I и старец Фёдор Кузьмич» слухов и легенд, касающихся фигуры императора, Мережковский избирает для художественного воплощения одну. По мнению писателя, высшую духовную потенцию Александра I угадывает народное сознание, создавшее легенду о царе, убежавшем от царства и ставшим безвестным Божьим странником. Именно это предание в романе объясняет и оценивает духовное существо героя. Для Мережковского не приемлемы трактовки последних лет царствования императора Александра как времени страшной реакции (такова, например, позиция А. Н. Пыпина). Его художественная версия исторических событий иная: Александр действительно обманул надежды России, отступив от первоначальных планов реформирования, однако он скорее не актёр, беспристрастно разыгрывающий свою роль, а фигура глубоко драматическая, достойная сострадания.

В романе «14 декабря» Мережковский стремится раскрыть трагедию декабристов, которых в целом можно считать бескорыстными рыцарями русской истории. Писатель и здесь очень чуток к противоречиям и общества в целом, и отдельной личности. Он не скрывает, что в декабризм пришли люди самого разного человеческого склада и разных устремлений. Характерно, что для достижения достоверности повествования Мережковский включает в роман как элементы реальных мемуаров членов Тайных обществ и участников

восстания (С. Г. Волконского, И. Д. Якушкина), так и полностью вымышленные дневниковые записи (подробный дневник Елизаветы Алексеевны в действительности, по свидетельству Великого князя Николая Михайловича, был сожжен Николаем I).

Несмотря на скрупулёзное изучение Д. С. Мережковским исторических источников, драму и романы второй трилогии нельзя назвать чисто историческими, они ближе к произведениям историософской направленности. Здесь мы находим ту же мысль о противоборстве Христа и антихриста, но теперь антихристианство воспринимается не как личное качество человека, а как неотъемлемый атрибут власти, поэтому революция - дело Христово -призвана уничтожить антихристово дело. Однако революция заканчивается кровопролитием: круг замыкается, возникает новое царство зверя.

В Заключении подведены итоги исследования, намечены возможные перспективы затронутых в диссертации вопросов.

Художественное сознание, отразившееся в трилогиях Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя» носит синтетический характер, сочетает в себе черты разных литературных эпох.

Перспективными направлениями развития затронутых в диссертации вопросов представляются следующие: рассмотрение творчества Д. С. Мережковского с позиции документально-художественной литературы, расширение историко-литературного контекста исследования, а также изучение позднего (эмигрантского) творчества писателя с точки зрения проявившихся в нём особенностей художественного сознания.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

В ведущих научных журналах и изданиях, рецензируемых ВАК РФ: 1. Сергеева Н. М. Игра как составляющая творческого метода

Д. С. Мережковского [Текст] / Н. М. Сергеева // Вестник Костромского

государственного университета им. H.A. Некрасова. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. № 2. С. 150-154. 0,45 п. л.

2. Сергеева II. М. Поэтика сновидений в художественном сознании Д. С. Мережковского [Текст] / Н. М. Сергеева // Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008. № 1. С. 140-143. 0,45 п. л.

3. Сергеева Н. М. Роман Д.С.Мережковского «Александр I» в рецепции современников [Текст] / Н. М. Сергеева // Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2008. № 3. С. 196-199. 0,35 п. л.

В других изданиях:

4. Сергеева Н. М. Роман Д. С. Мережковского «Смерть богов. Юлиан Отступник» в свете представления об игровой природе культуры [Текст] / Н. М. Сергеева // Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании: В 2 т. М.: МГПИ, 2004. Т. 2. С. 187-190. 0,15 п. л.

5. Сергеева Н. М, Феномен Леонардо да Винчи в творческом осмыслении Д. С. Мережковского и А. Л. Волынского [Текст] / Н. М. Сергеева // Филологические штудии: Сборник научных трудов. Иваново: ОАО «Издательство "Иваново"», 2006. Вып. 10. С. 14-22. 0,5 п. л.

6. Сергеева Н. М. Судьба христианства в представлении Д. С. Мережковского (на материале романа «Смерть богов. Юлиан Отступник») [Текст] / Н. М. Сергеева // Духовно-нравственные основы русской литературы: Сборник научных статей: В 2 ч. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. Ч. 1. С. 303-309. 0,25 п. л.

7. Сергеева Н. М. Царь-антихрист: художественное осмысление личности Петра I в романе Д. С. Мережковского «Антихрист. Пётр и Алексей» [Текст] / Н. М. Сергеева // 2007 год - год русского языка.

Философия и филология русского классического текста: Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: РИОПГСХА, 2007. С. 139-140. 0,2 п. л.

8. Сергеева Н. М. Игровой компонент романа Д. С. Мережковского «Антихрист. Пётр и Алексей» [Текст] / Н. М. Сергеева // Грехнёвские чтения: Сборник научных трудов. Нижний Новгород: Изд. Ю. А. Николаев, 2007. Вып. 4. С. 164-169. 0,3 п. л.

9. Сергеева Н. М. Семантика снов в романе Д. С. Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» [Текст] / Н. М. Сергеева // Филологические штудии: Сборник научных трудов. Иваново: ОАО «Издательство "Иваново"», 2008. Вып. 11. С. 5-12. 0,35 п. л.

Сергеева Надежда Михайловна

ТВОРЧЕСТВО Д. С. МЕРЕЖКОВСКОГО 1890-1900-Х ГОДОВ: РАЗВИТИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Подписано в печать: 05.02.2009 г. Формат 60x90 1/16. Усл. печ. л. 1. Заказ № 0109. Тираж 100 экз.

Отпечатано: Студия оперативной полиграфии «Авантитул» г. Кострома, пр-т Мира, 51. Тел.: (4942) 55-28-62

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сергеева, Надежда Михайловна

Введение.

Глава 1. Особенности философско-эстетической позиции

Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов.

§ 1. Философско-эстетические и литературные взгляды

Д.С. Мережковского 1890-1902 годов.

§ 2. Философско-эстетическая позиция Д.С. Мережковского 1905-1917 годов.

Глава 2. Особенности художественного сознания в трилогии

Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист».

§ 1. Трилогия «Христос и Антихрист»: принципы циклизации.

§ 2. Историософия в трилогии «Христос и Антихрист».

§ 3. Поэтика игры в трилогии «Христос и Антихрист».

§ 4. Поэтика сновидений в трилогии «Христос и Антихрист».

Глава 3. Особенности художественного сознания в трилогии

Д.С. Мережковского «Царство Зверя».

§ 1. Трилогия «Царство Зверя» в рецепции современников.

§ 2. Трилогия «Царство Зверя»: особенности циклизации.

§ 3. Историософия в трилогии «Царство Зверя».

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Сергеева, Надежда Михайловна

Критика начала XX века не оставляла без внимания творчество Мережковского, однако отзывы современников были во многом субъективными, противоречивыми: от одобрения, попытки понять авторскую позицию до резкого неприятия.

В. Розанов в статье «Среди иноязычных (Д.С. Мережковский)» так I определил специфику творчества писателя: «Новизна и великое дело Мережковского заключалось в том, что он положил задачею соединить, слить остроту и остроту, острое в христианстве и острое в язычнике; обоих их "юродства"» [194, 89]. Этот тезис звучит скорее как похвала, но отнюдь не как укор в схематизме, некой философской обусловленности художественного творчества. В. Розанов даже в какой-то мере сочувствовал Мережковскому, поскольку он «со всем богатством совершенно новых тем - тем, наконец, житейски важных, ибо они рушат или преобразовывают, но ничего не оставляют в прежнем виде» [194, 103] — остается непонятым, точно говорит на ином языке.

• А. Блок в своей статье «Мережковский» неоднократно говорил о том, что Мережковский — художник, и как всякий художник он безнадежно влюблен. «О влюбленности его свидетельствуют не только многие образы его романов, но также самые на первый взгляд прозаические страницы его критических статей» [51, 246]. И «основной страстью» его воли А. Блок считал приверженность культуре. Мережковский «до изнеможения говорит о Христе, и только о Нем» [51, 244] именно потому, что он глубоко культурный писатель: «Он не просто любит культуру, он еще и влюблен в нее» [51, 245]. Именно в этом, по мысли А. Блока, скрывалась причина неприятия позитивистами творчества Мережковского: «Сознательно и бессознательно современные люди больше всего боятся романтизма, феерий» [51, 245].

• • з

Полемизируя с А. Блоком в своей более поздней статье «Трагическое остроумие», В. Розанов по-новому оценивает те же творческие принципы Мережковского: «Такого трезвого и аккуратного писателя я еще не встречал. Несмотря на вражду к позитивизму, чисто словесную <. .> он на самом деле весь позитивен, трезв, не опьянен, не задурманен, не заражен никакими чарами» [195, 106]. Иными словами, то, что А. Блоку кажется увлеченностью религией, культурой, так свойственной художнику, В. Розанов рассматривает теперь как чистый рационализм, привнесенный в литературное творчество.

На схематизм как основной принцип творчества Мережковского указывал и К. Чуковский в своей работе «Д.С. Мережковский (Тайновидец вещи)». По его мнению, «трилогия г-на Мережковского написана для того, чтобы обнаружить "бездну верхнюю" и "бездну нижнюю", "Богочеловека" и "Человекобога", "Христа" и "Антихриста", "Землю и Небо", слитыми в одной душе, претворившимися в ней в единую, цельную, нерасточимую мораль, в единую правду, в единое добро» [243, 142]. К. Чуковский отмечает обусловленность романов писателя его философско-эстетической концепцией и говорит, что когда наступает «время художественной расплаты по векселям теорий», Мережковский — «злостный банкрот, потому что не умея дать синтез в душах, он дает его только в вещах» [243, 148].

Сходную позицию занимал И. Ильин. В своей статье «Мережковский — художник» он отмечает, что. писатель «вкладывает в историю свои выдумки, и тасует и колдует в ее материале, заботясь о своих построениях, а совсем не об исторической правде <.> Итак: он злоупотребляет историей для своего искусства и злоупотребляет искусством для своих исторических схем и конструкций» [114, 375]. Мережковский, в понимании Ильина, ни историк, ни художник, ни философ в полном смысле слова, однако «его романы и образы его всегда суть лишь иллюстрации к тезисам» [114, 387].

Большое внимание к Мережковскому проявил Н. Бердяев. В работе «Новое христианство (Д.С.Мережковский)» [49, 331-353] философ отмечает, что все творчество писателя, бесспорно, имеет определенную религиозную основу. Н. Бердяев подробно анализирует ее и приходит к заключению, что причина трагической отделенности писателя от современников состоит во «вселенскости» затронутых в романах вопросов.

Интересна точка зрения А. Белого. В своей статье «Мережковский» он писал: «Воистину что-то новое увидал Мережковский! И оно несоизмеримо с существующими формами творчества <. .> Мережковский при всей огромности дарования нигде не довоплощен: не до конца большой художник, не до конца проницательный критик, не до конца богослов, не до конца историк, не до конца философ. И он больше, чем только поэт, больше, чем только критик. Оставаясь в пределах строгого искусства, почти невозможно говорить о его "Трилогии". Все равно вырвешься в мистику, в историю культуры, в идеологию» [43, 259-260]. В отношении особенностей романного творчества Мережковского А. Белый во многом сходится с другими современниками писателя. Но в отличие от них он не пытается втиснуть произведения Мережковского в узкие рамки общепринятых жанров: «Для уяснения его деятельности, — пишет А. Белый, - приходится придумать какую-то форму творчества, не проявившуюся в нашу эпоху <. .> Мережковский — вопиющее недоумение нашей эпохи. Он - загадка, которая упала к нам из будущего» [43, 265].

Мы видим, что уже современники Мережковского в качестве характерной особенности эстетической позиции писателя отмечали философскую основу его литературного творчества.

Изучавшие творчество З.Н. Гиппиус литературоведы К. Азадовский и А. Лавров подчеркивали, что для специалистов и для рядовых читателей в советский период «имя Гиппиус оставалось одним из самых известных в русской литературе рубежа веков <.> и вместе с тем одним из самых неизвестных, нераскрытых в его многостороннем содержании и непознанных в его подлинной сущности. То же следует сказать о муже Гиппиус, ее духовном спутнике и единомышленнике, крупнейшем русском писателе Дмитрии Сергеевиче Мережковском. Насильственное изъятие этих имен из истории отечественной культуры не прошло даром: представления о литературном процессе конца XIX — начала XX века оказались — хотя и не только по этой причине! — существенно искаженными и обедненными» [27, 3-4].

После довольно длительного перерыва интерес к литературному наследию Д.С. Мережковского вырос. В настоящее время к его творчеству обращаются не только филологи, но и специалисты других областей знания: философы (В.А. Кувакин, Н.А. Царева и др.), историки (Т.Н. Полевик, B.JI. Семигин и др.), культурологи (Ф.Т. Ахунзянова, С.П. Бельчевичен, О.В. Десяткова, В.Н. Тараскина и др.).

Несмотря на то, что в последнее десятилетие появилось значительное количество диссертационных работ, посвященных исследованию разных аспектов художественных и публицистических трудов Мережковского, в современном литературоведении доныне остается ряд малоисследованных проблем, касающихся важных этапов творчества писателя. Подобная ситуация связана, в частности, с тем, что подавляющее большинство существующих работ (в том числе и современных диссертаций) посвящено трилогии Мережковского «Христос и Антихрист», как более сильной в художественном отношении. Частные аспекты содержательного плана второй трилогии затронуты в статьях Т.И. Дроновой, в ряде диссертаций (О.Ю. Круглова, А.Н. Михина, А.В. Петрова) рассматриваются отдельные части трилогии (драма

Павел I» и роман «Александр I»), И все же поэтика и идейное наполнение «Царства Зверя» во многом остаются не проясненными.

До недавних пор не существовало монографического исследования многогранного творчества писателя, а имеющиеся работы противоречивы и неоднозначны. Основные разногласия возникают у литературоведов в отношении жанровой специфики романов Д.С. Мережковского. Руководствуясь этим принципом, литературоведов - исследователей романного творчества писателя - мы предлагаем условно разделить на две группы: к первой мы относим ученых, воспринимающих романы трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя» как преимущественно исторические (такой точки зрения придерживаются Д. Панченко, Э. Баццарелли, отчасти Е. Любимова и О. Михайлов); представители второй группы (3. Минц, О. Дефье, Л. Колобаева, А. Ваховская, Я. Сарычев, А. Чепкасов) считают, что это романы особого типа («историософские» согласно терминологии Л. Колобаевой).

Восприятию художественных произведений Мережковского как исторических немало способствовал тот факт, что автор тщательно собирал и исследовал исторические свидетельства, документы, на что указывают многочисленные скрытые и прямые цитаты в тексте.

Д. Панченко отмечает: «Роман Д.С. Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» целиком опирается на исторические свидетельства. В том, что касается самого героя — его жизни, творчества, и суждений, а также обстоятельств,' в которых он жил, автор почти ничего не придумывает» [184, 269]. Исследователь считает этот роман исключительно историческим и предлагает оценивать его по канонам реалистической прозы.

Итальянский ученый Э. Баццарелли считает, что «в целом автор достаточно точен в изображении миланской жизни описываемого времени» [41, 55]. Исследователь воспринимает роман лишь как описание исторических событий эпохи и Леонардо как человека этой эпохи.

О. Михайлов в статье «Пленник культуры (о Д.С. Мережковском и его романах)» в качестве особенности его произведений приводит следующее: «Форма традиционного романа смыкается с беллетризованной документальной биографией» [167, 15]. Литературовед также склонен считать произведения Мережковского скорее историческими романами, на что указывает, по его мнению, достоверные факты, обильно включенные писателем в повествование.

Таким образом, мы видим, что перечисленные выше исследователи творчества Мережковского воспринимают романы его трилогий лишь как отражение действительных, реальных событий прошлого. Однако понимание трилогии «Христос и Антихрист» (а равно и трилогии «Царство Зверя») как преимущественно исторических романов ограничивает их трактовку, так как при этом не учитываются эстетические и философские взгляды Д.С. Мережковского — одного из основоположников русского символизма.

Другая группа исследователей придерживается иной точки зрения, считая произведения Мережковского романами особого типа.

Л. Колобаева отмечает, что уже первая трилогия Мережковского («Христос и Антихрист») явила этот новый тип: «Романы Мережковского отличаются тем, что в них резко возрастает роль условности, фантастики и это связано с утвердившимся в его художественном сознании способом генерализующей символики. Романный строй его произведений держится властью символов, которые тяготеют к всеобъемлющим, вселенским смыслам» [126, 8]. Исследовательница считает романы Мережковского историософскими и приходит к выводу, что в основе их лежит мифопоэтическое мышление. На этом сходится большинство современных литературоведов.

3. Минц прямо пишет о том, что первая трилогия Мережковского «мало похожа на русский исторический роман XIX века» [162, 8]. Исследовательница называет эти произведения «романом мысли» и считает их «важной вехой на пути русской и мировой литературы от "полифонического" (М. Бахтин) романа Достоевского к "концептуальному" роману XX века» [163, 10].

В обстоятельной монографии, посвященной роману Мережковского о Леонардо, О. Дефье показывает, что писатель весьма вольно подходит к интерпретации исторических фактов. Литературовед приходит к заключению, что «Воскресшие боги» представляют собой «структурно-содержательное повествование нового переходного типа (курсив О. Дефье. - Н.С.), противоречиво "соединяющее разнородное в одно", но обнаруживающее в этом соединении чрезвычайно плодотворные художественно-творческие перспективы» [84, 122].

Сравнивая Мережковского с его женой, исследователь творчества Зинаиды Николаевны А. Лавров замечает: «Их творческое содружество было тем более примечательным, что по внутреннему психологическому складу, по типу поведения и душевному темпераменту Мережковский и Гиппиус мало походили друг на друга. У Мережковского в эпицентре сознания всегда - идея, масштабные культурно-исторические процессы, всеобщее, отражающееся в частном <.> В своих произведениях Мережковский неизменно декларирует определенную систему убеждений <.>» [138, 9].

С. Ломтев приходит к выводу о том, что «социальный аспект истории никак не интересует писателя. Мережковскому важнее внутреннее содержание эпохи, соотносимое с его историософскими взглядами. На первом плане в романах трилогии — попытка в художественном творчестве выразить свои философские взгляды» [148, 20]. С. Ломтев подчеркивает мысль о том, что история, реальные события не есть содержание романа.

Это лишь фон, на котором разворачивается жизнь, полностью подчиненная авторскому замыслу. Здесь мы сталкиваемся с точкой зрения, сходной с позицией некоторых критиков начала XX века (в частности, И. Ильина, расценивавшего художественное творчество Мережковского лишь как иллюстрацию его философской теории).

Я. Сарычев также полагает, что в основе всего философско-публицистического и художественного наследия Мережковского лежит «неохристианская» доктрина, оригинальная еретическая религия «Третьего Завета Святого Духа». Литературовед признает, что по внешней атрибутике романы Мережковского близки историческим, но им все же не чужда и историософская проблематика, это «действительно романы "нового типа", модернистские, со всеми их неотъемлемыми и неотчуждаемыми признаками и принципами» [200, 107].

По мысли А. Чепкасова, важнейшим художественным принципом автора трилогии «Христос и Антихрист» является неомифологизм: «исторический сюжет здесь лишь план выражения, тогда как план содержания — миф, проясняющий и объясняющий тайный смысл происходящего посредством сквозных символов, мотивов, мифологем» [242, 13].

Таким образом, мы приходим к выводу, что эта группа исследователей творчества Д.С. Мережковского считает его романы не отражением действительности, а построением нового содержательного плана на фоне исторически точных событий.

Как видим, многообразие жанровых трактовок произведений Мережковского современными исследователями (от романа исторического до историософского, романа мысли или романа, построенного на основе неомифологизма) подчеркивает актуальность и недостаточную разработанность этой проблемы. Более логичной и доказательной нам кажется трактовка произведений Мережковского как романов историософских, построенных в соответствии с оригинальной авторской концепцией.

При этом следует заметить, что историософия не тождественна философии истории. Опираясь на размышления Виктора Аксючица, отметим основные различия между этими понятиями: «Историософский вопрос — это всегда вопрос о началополагающем акте и о завершающем акте человечества, цивилизации, народа. Если философия истории обобщает исторический процесс как таковой, выясняет его наиболее общие закономерности, то историософия выясняет смысл судьбы конкретного исторического субъекта. Историософия более индивидаулистична и персоналистична, ее интересует индивидуальная судьба народа и фактор личности в истории. Предметом философии истории является само поле истории и ее закономерности. Предметом историософии является судьба субъекта исторического действия, жизнь исторических организмов. Поэтому в философии истории изучаются общие рационалистические законы, а в историософии — экзистенциальные персоналистические принципы» [28].

Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной изученностью литературного творчества Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов с точки зрения особенностей художественного сознания, а также дискуссионностью проблемы, связанной с жанровой спецификой его произведений.

Цель работы: определить особенности художественного сознания Д. С. Мережковского 1890-1900-х годов на материале его художественных, литературно-критических и цублицистических произведений этого периода.

Поставленная цель определила задачи исследования:

- определить специфику философско-эстетических и литературных взглядов Д. С. Мережковского 1890-1900-х годов;

- показать воплощение основополагающих идей художественного мира писателя (двойственности и синтеза как ее преодоления) в трилогиях «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя»;

- установить соотнесенность разных аспектов поэтики произведений указанного периода с определенными типами художественного сознания.

Объектом нашего исследования стали художественные и философские произведения Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов: две трилогии - «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя», а также предшествующие и сопутствующие их написанию литературно-критические статьи, позволяющие глубже осмыслить особенности литературного таланта писателя. Не случайно еще современники Дмитрия Сергеевича указывали на тесную связь творчества Мережковского-художника и Мережковского-критика. Так, например, А. Белый в своей статье, посвященной писателю, прямо отмечает: «Не понять его романов без его критики. И критики - без романов» [43, 264].

Следует отметить, что понятие художественного (или творческого) метода в настоящее время подвергается сомнению. Все чаще в качестве ведущих категорий в современных литературоведческих исследованиях выступают понятия «художественное сознание» и «художественный язык». Такой позиции придерживается, например, В.И. Тюпа в работе «Постсимволизм: Теоретические очерки русской поэзии XX века», опираясь при этом на теоретические работы С.С. Аверинцева.

Категория художественного сознания отражает «историческое сознание той или иной эпохи, ее идеологические потребности и представления, отношения литературы и действительности, определяет совокупность принципов литературного творчества в их теоретическом (художественное самосознание в литературной теории) и практическом (художественное освоение мира в литературной практике) воплощениях»

25, 3]. Иными словами, художественное сознание эпохи, по мнению С.С. Аверинцева, «претворяется в ее поэтике, а смена типов художественного сознания обусловливает главные линии и направления исторического движения поэтических форм и категорий» [25, 3]. При этом исследователь указывает, что границы между разными типами художественного сознания в значительной степени размыты: они могут перекрещиваться, сливаться в пределах одной эпохи или, наоборот, дробиться в творчестве отдельных писателей. И все же возможно выделение наиболее общих и устойчивых типов художественного сознания. В коллективном труде «Историческая поэтика» их выделяется три: 1) архаический или мифопоэтический; 2) традиционалистский или нормативный; 3) индивидуально-творческий или исторический, то есть опирающийся на принцип историзма.

Особенно важной категория сознания становится для постижения того, что есть модернизм. На это указывает И.А. Едошина, отмечая, что в отличие от классического искусства, которое «исходило из идентификации художественного образа с реальным опытом человека» [98, 20], модернизм ищет совпадений с тем, что «располагается внутри самого человека — сознательным, подсознательным, бессознательным» [98, 20].

Предмет нашего исследования — художественное сознание в творчестве Мережковского 1890-1900-х годов, включающее широкий спектр литературных феноменов от содержательного уровня текста произведения до его поэтики.

Проблема выяснения особенностей художественного сознания (миропонимания) в творчестве Д.С. Мережковского важна прежде всего в силу разносторонности интересов писателя, включающих философию, публицистику и литературную критику. Как мы уже отмечали, понятие творческого метода не охватывает всей специфики произведений

Мережковского, именно поэтому необходим поиск более универсального понятия. Таким понятием и является категория художественного сознания.

Структура работы определяется поставленными целью и задачами, а также спецификой исследуемой проблемы: исследование состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и библиографии. В первой главе рассматриваются особенности миропонимания Мережковского, отраженные в его литературно-критических и публицистических статьях; во второй главе последовательно раскрываются разные грани художественного сознания писателя (от содержательного уровня произведений до поэтики) в трилогии «Христос и Антихрист», третья глава выявляет логику работы писателя с историческим материалом в трилогии «Царство Зверя».

Методологической и теоретической базой диссертации послужили труды С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, М. JI. Гаспарова, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, 3. Г. Минц, В. Н. Топорова, В. И. Тюпы, 3. Я. Холодовой, касающиеся поэтики словесного творчества античной, европейской и отечественной литературы. Кроме того нами учитывались работы исследователей творчества Д. С. Мережковского: отечественных (Е. А. Андрущенко, О. В. Дефье, Л. А. Колобаевой, А. В. Лаврова, О. Н. Михайлова, С. Н. Поварцова, Я. В. Сарычева и др.) и зарубежных (О. Матич, А. Пайман, Т. Пахмусс, Б. Розенталь).

Методология исследования основана на сочетании историко-генетического, сравнительно-типологического и герменевтического методов. Историко-генетический метод позволяет проследить связь произведения со всем богатством художественных, научных и идеологических исканий эпохи. Использование сравнительнотипологического метода помогает выявить специфику осмысления

Мережковским исторической тематики в русской литературе.

Герменевтический метод анализа дает возможность выявить наиболее глубокие смыслы текста при сопоставлении языков культуры разных эпох.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка систематизированного исследования двух трилогий Д. С. Мережковского на историческую тему («Христос и Антихрист» и «Царство Зверя») с позиции проявившихся в них особенностей художественного сознания; конкретизируется понятие философской прозы; в качестве материала выбраны малоисследованные тексты (трилогия «Царство Зверя»).

Положения, выносимые на защиту:

• для определения специфики творчества Д. С. Мережковского плодотворной оказывается категория художественного сознания, которая позволяет охватить разные аспекты многогранного наследия писателя; основной особенностью художественного сознания, отразившегося в трилогиях Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя», является его синтетический характер, сближающий разные литературные эпохи;

• различные элементы содержательного уровня и поэтики трилогий соотносятся с разными типами художественного сознания: в обращении к синкретизму древних культур, карнавализации проявляется мифопоэтическая тенденция, характерная для архаического типа, поэтика сновидений соотносится с индивидуально-творческим сознанием;

• подтверждается и уточняется историософский характер трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя»; философско-эстетическая позиция Д.С.Мережковского 1890-1900-х годов, отразившаяся в них, динамична: взгляды писателя эволюционируют от представления об истории как борьбе двух противоположных начал (язычества и христианства, Христа и Антихриста) к надежде на грядущий синтез; от противопоставления плоти и духа к идее освящённой плоти, теории

Третьего Завета; логика истории (от Богочеловека через вселенскую культуру к Богочеловечеству) представлялась следствием мистической революции;

• приоритет разума, отражающийся в мировоззренческой системе «нового религиозного сознания», характерной как для философско-публицистического, так и для художественного творчества Д. С. Мережковского, обусловливает близость трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя» к традициям философской прозы в русской литературе.

Практическая значимость исследования определяется тем, что его результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов истории русской литературы конца XIX - начала XX веков, в спецкурсах по литературе русского зарубежья, истории литературной критики рубежа XIX-XX веков, спецсеминарах, посвященных творчеству

Д. С. Мережковского.

Апробация работы. Главы диссертации и работа в целом обсуждались на заседаниях кафедры литературы Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Отдельные положения исследования были представлены в виде докладов на Международной научно-практической конференции «Духовно-нравственные основы русской литературы» (Кострома, 2007); на Всероссийских научных и научно-практических конференциях «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2004), «Философия и филология русского классического текста» (Пенза, 2007), «Грехнёвские чтения - VI» (Нижний Новгород, 2006); на межвузовских научных конференциях «Русская словесность: текст и контекст» (Иваново, 2004), «Литература XX-XXI веков: автор, текст, интерпретация» (Иваново, 2006, 2007, 2008). По материалам диссертации опубликовано 9 статей (в том числе 3 в изданиях, рецензируемых ВАК РФ).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Д.С. Мережковского 1890-1900-х годов"

Заключение

Личность Д.С. Мережковского была столь же сложной и противоречивой, как и та эпоха, которую он представлял. Как человек многоплановой и разносторонней одаренности, Мережковский реализовывался в нескольких направлениях: в литературном творчестве, религиозно-философских исканиях. Становление писателя проходило в теснейшем контакте с его критической деятельностью, не случайно он обращал внимание читателей на то, что между его книгами, «несмотря на их разнородность, иногда разногласие, существует неразрывная связь. Это — звенья одной цепи, части одного целого. Не ряд книг, а одна издаваемая только для удобства в нескольких частях. Одна — об одном» [16, VI]. Подобная слитность художественных и нехудожественных текстов, отсутствие противопоставления между ними относит нас к архаическому типу сознания, когда «выражение предфилософских размышлений и обнародование решений общинного или государственного авторитета <.> очень эффективно способствует <.> вызреванию возможностей художественного слова» [25, 8]. Так и у Мережковского литературные произведения очень часто представляют весьма убедительные иллюстрации философской системы.

Мы стремились показать, что без уяснения философско-эстетических взглядов Мережковского невозможно объективное истолкование его литературного творчества, в частности его трилогий «Христос и Антихрист» и «Царство Зверя». Выдвижение на первый план историософского содержания в определенной мере сближает произведения писателя, входящие в эти трилогии, с философской линией в развитии русской литературы XVIII-XIX веков (А. Н. Радищев, А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский) и в дальнейшем в творчестве писателей-народников и марксистов.

Для историософских взглядов писателя важна идея двойственности человеческой природы (противоборство духа и плоти, Христа и антихриста). Характеры главных героев трилогии «Христос и Антихрист» построены в соответствии с этой эстетикой, причем в каждом из них автор подчеркивает один ведущий мотив. У Юлиана это — богоискательство; в образе Леонардо - двойственность; в характере Петра преобладает темная сущность антихриста. Не менее значимы для понимания романов и представления писателя об истории как борьбе двух противоположных начал (язычества и христианства) и мысль об их грядущем объединении.

В трилогии «Христос и Антихрист» синтеза противоборствующих элементов бытия мы не находим, Мережковский лишь намекает на его возможность в дальнейшем. Однако ожидания не оправдываются: и в «Царстве Зверя» актуализируется та же мысль о противоборстве Христа и антихриста, но теперь антихристианство воспринимается не как личное качество человека, а как неотъемлемый атрибут власти, поэтому революция — дело Христово — призвана, уничтожить в исторической перспективе антихристово дело. . .

Во второй трилогии — «Царство Зверя» Д.С. Мережковский остается мыслителем со своим оригинальным мировоззрением: драма и романы, посвященные истории России, передают отнюдь не официальную позицию исторической науки того времени, в них отразился авторский взгляд на события не столь отдаленного прошлого. Несмотря на скрупулезное изучение писателем исторических источников, драму и романы второй трилогии нельзя назвать чисто историческими, они ближе к произведениям историософской направленности, поскольку главная проблема «Царства Зверя» выходит за рамки исторических событий.

Приоритет разума, отражающийся в характерной для философско-публицистического и художественного творчества Д. С. Мережковского мировоззренческой системе «нового религиозного сознания», становится неотъемлемой частью его миропонимания. С другой стороны — литературные искания писателя невозможно адекватно оценить вне символизма, утверждавшего жизнь как творчество. Формы, в которых выражались представления деятелей Серебряного века о жизнетворчестве, были многообразными. Одной из них становится запечатленная в художественном тексте игровая эстетика.

Амбивалентный характер смехового мироощущения как нельзя лучше отражает духовное состояние творческой личности рубежа веков: постоянное положение между жизнью и игрой, реальностью и нереальностью, верой и кощунством. Для Мережковского игра — это одна из возможностей выражения его историософских взглядов. Постоянное двусмысленное положение литературных героев между добром и злом, Христом и антихристом напрямую соотносится с его собственными духовными исканиями, с представлениями об истории как борьбе двух противоположных начал (язычества и христианства, плоти и духа).

Обращение в литературном творчестве к карнавализации — это своеобразные попытки писателя возродить интерес к язычеству, возможность показать такие моменты в характерах и поведении его героев, которые в обычных условиях могли бы и не проявиться. В неизменном внимании Мережковского (да й других символистов) к древним культурам, их синкретизму проявляется мифопоэтическая тенденция, характерная для архаического типа художественного сознания.

Еще одним способом выражения историософской позиции автора является включение в ткань романов элементов онейросферы. Многие наиболее важные свои идеи Мережковский подает в художественном тексте посредством литературного сна персонажа, что позволяет в какой-то мере оправдать странные сближения и противоречивые метафизические схемы особенностями психологии героя, находящегося в состоянии измененного сознания, представить мистические идеи в более убедительном для читателя виде, драматизировать ситуацию.

Важной для прояснения специфики художественного сознания Д.С. Мережковского является его установка на всеобъемлющую циклизацию литературного творчества. Тенденции к «открытости» произведений, множественности их редакций, к циклообразованию как таковые являются характерными чертами нормативного типа художественного сознания. В творчестве Мережковского ситуация осложняется: традиционный цикл претерпевает изменения.

Значимой особенностью «Царства Зверя» является родовая принадлежность входящих в трилогию текстов. Здесь мы сталкиваемся со смешанным типом цикла. Отчасти это может быть связано с тем, что художественное сознание автора трансформировалось, претерпевало изменения в процессе работы над трилогией: от задуманного первоначально объединения хроник до нетипичного цикла, включающего драму и два романа (в индивидуально-творческом художественном сознании в системе жанров на первое место выдвигается именно роман). Однако первоначальный замысел все же накладывает отпечаток на жанровую специфику «Александра I» и «14 декабря»: романы диалогизированы, построены по монтажному принципу, все нити действия в них стремятся к кульминационному моменту повествования. Кроме того, следует отметить, что ещё при жизни автора и «Александр I», и «14 декабря» неоднократно инсценировались. Эти особенности, по-видимому, и позволили автору создать столь необычное единство.

Художественное сознание в творчестве Д.С. Мережковского, таким образом, выходит за рамки индивидуально-творческого типа, характерного, согласно теории С.С. Аверинцева, для эпохи символизма. Оно значительно шире таких жестких рамок и включает в себя элементы художественного сознания других эпох.

Перспективными направлениями развития затронутых в диссертации вопросов представляются следующие: рассмотрение творчества Д. С. Мережковского с позиции документально-художественной литературы, расширение историко-литературного контекста исследования, а также изучение позднего (эмигрантского) творчества писателя с точки зрения проявившихся в нём особенностей художественного сознания.

Список научной литературыСергеева, Надежда Михайловна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Мережковский Д.С. Александр I // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. -М., 1990. Т. 3.

2. Мережковский Д.С. Антихрист. Петр и Алексей // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990. - Т. 2.

3. Мережковский Д.С. Было и будет: Дневник, 1910-1914; Невоенный дневник. 1914-1916. -М., 2001.

4. Мережковский Д.С. Воскресшие боги. Леонардо да Винчи // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990. - Т.т. 1,2.

5. Мережковский Д.С. Грядущий Хам. Чехов и Горький. — М., 1906.

6. Мережковский Д.С. Достоевский // Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т.т. — М., 1994. — Т. 1.

7. Мережковский Д.С. Записные книжки и письма // Русская речь. 1993,- №5.

8. Мережковский Д.С. «Как бы мне хотелось с Вами много и много поговорить.»: Письма к М.Н. Ермоловой // Театр. — 1993.-№7.

9. Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. — М., 1995.

10. Мережковский Д.С. Л.Толстой и революция // Мережковский Д.С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. М., 1991.

11. Мережковский Д.С. Неоромантизм в драме: Критический очерк // Вестник иностранной литературы. 1894. - № 11.

12. Мережковский Д.С. О новом значении древней трагедии: (Вступительное слово к представлению «Ипполита») // Новое время. 1902. — 15 (28) окт.

13. Мережковский Д.С. О новом религиозном действии. (Открытое письмо Н.А. Бердяеву) // Мережковский Д.С. Грядущий Хам. Чехов и Горький. — М., 1906.

14. Мережковский Д.С. О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т.т. М., 1994. - Т. 1.

15. Мережковский Д.С. Павел I // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990. - Т. 3.

16. Мережковский Д.С. Предисловие к Полному собранию сочинений // Мережковский Д.С. Полн. собр. соч.: В 24 т.т. -М., 1914.-Т. 1.

17. Мережковский Д.С. Пророк русской революции // Мережковский Д.С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. — М., 1991.

18. Мережковский Д.С. Пушкин // Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т.т. М., 1994. - Т. 1.

19. Мережковский Д.С. Семь смиренных // Мережковский Д.С. Полн. собр. соч.: В 24 т.т. -М., 1914. Т. 15.

20. Мережковский Д.С. Смерть богов. Юлиан Отступник // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990. - Т. 1.

21. Мережковский Д.С. Теперь или никогда // Мережковский Д.С. Грядущий Хам. Чехов и Горький. М., 1906.

22. Мережковский Д.С. 14 декабря // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990. - Т. 4.

23. Волынский А. Жизнь Леонардо да Винчи. М., 1997.

24. Критические и теоретические работы

25. А.Н. A.JI. Волынский. Леонардо-да-Винчи. Издание А.Ф. Маркса, СПб., 1900. // Исторический вестник. 1901. -Кн. 1 (СПб).

26. Аверинцев С.С. Андреев М.Л. Гаспаров М.Л. и др. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. — М., 1994.

27. Адлер А. Сны и их толкование // Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. — М., 1995.

28. Азадовский К.М. Лавров А.В. З.Н. Гиппиус: Метафизика, личность, творчество // Гиппиус З.Н. Сочинения: Стихотворения. Проза. — Л., 1991.

29. Аксючиц В.В. О понятии историософии // http://www.pravoslavie.ru/iurnal/040408120034

30. Алексеев М.П. Уильям Годвин // Из истории английской литературы.-М.-Л., 1960.

31. Андрущенко Е. Фризман Л. Критик, эстетик, художник // Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т.т. — М., 1994. -Т. 1.

32. Андрущенко Е.А. • «Безнадежный плач о Боге.» // Мережковский Д.С. Драматургия. Томск, 2000.

33. Асмус В.Ф. Философия и эстетика русского символизма // Литературное наследство. М., 1937. - Т.т. 27-28.

34. Ахунзянова Ф.Т. Религиозные проекты в культуре Серебряного века и художественные формы их воплощения

35. Д.С.Мережковский и В.В.Розанов): Автореф. дисс. . канд. культурологии. — Киров, 2006.

36. Барятинский В. «Пятницы Полонского» и «Пятницы Случевского» // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. -М., 1993.

37. Басинский П. Хам уходящий: «Грядущий Хам» Д.С. Мережковского в свете нашего опыта // Новый мир. — 1996.-№ п.

38. Батюшков Ф. «Пророки и праотцы русской свободы». По поводу нового романа Мережковского из эпохи декабристов //Речь. 1912.-№6.

39. Бахрах А. Померкший спутник // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. СПб., 2001.

40. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

41. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

42. Бахтин Н. Мережковский и история // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. СПб., 2001.

43. Баццарелли Э. Заметки о романе Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» // Д.С. Мережковский: Мысль и слово. М., 1999.

44. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года // Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т.т. М., 1956. - Т. 10.

45. Белый А. Мережковский // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. — СПб., 2001.

46. Белый А. Начало века // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. — СПб., 2001.

47. Белый А. Символизм как миропонимание // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т.т. — М., 1994. — Т. 2.

48. Белый А. Театр и современная драма // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т.т. — М., 1994. — Т. 2.

49. Бельчевичен С.П. Проблема взаимосвязи культуры и религии в философии Д.С. Мережковского. — Тверь, 1999.

50. Берберова Н. Курсив мой // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. — СПб., 2001.

51. Бердяев Н. Новое христианство (Д.С. Мережковский) // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. — СПб., 2001.

52. Берлин П. Александр I и декабристы в искажении Д. Мережковского■// Новый журнал для всех. — 1913. № 4.

53. Блок А. Мережковский // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. — СПб., 2001.

54. Блок А. О театре // Блок А. Собр. соч.: В 6 т.т. Л., 1982. -Т. 4.

55. БойчукА.Г. Дмитрий Мережковский // Русская литература рубежа веков (1890 начала 1920 годов). -М., 2001. - Кн. 1.

56. Борисова Л.М. На изломах традиции: Драматургия русского символизма и символистская теория жизнетворчества. -Симферополь, 2000.

57. Брюсов В. Две книги. (Д.Мережковский. Павел I. — Ф. Сологуб. Пламенный круг) // Весы. — 1908. — № 6.

58. Брюсов В. Предисловие // Брюсов В. Земная ось. М., 1911.

59. Брюсов В.Я. Театр будущего // Литературное наследство. -М, 1976.-Т. 85:

60. Бугров Б.С. Драматургия русского символизма. М., 1993.

61. Быстров В.Н. Исповедание красоты и веры (Творчество Д. Мережковского-критика) // Русская литература. — 2005. -№2.

62. Василич Г. Император Александр I и старец Федор Кузьмич. -М., 1911.

63. Васильева Е.В. Драма Д.С.Мережковского «Павел I» в контексте нового религиозного сознания // Писатель, творчество: Современное восприятие: Сборник научных статей. Курск, 1998.

64. Васильева Е.В. Ницшеанские мотивы в романе Д.С. Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» // Писатель, творчество: Современное восприятие: Сборник научных статей. — Курск, 1998.

65. Ваховская A.M. Проза Д.С. Мережковского 1890-х — 1900-х гг.: Становление и художественное воплощение концепции культуры: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — М., 1996.

66. Великий Князь Николай Михайлович. Император Александр I. Опыт исторического исследования. — Пг., 1914.

67. Вислова А.В. На грани игры и жизни. (Игра и театральность в художественной жизни России «серебряного века») // Вопросы философии. 1997. - № 12.

68. Войтоловский Л. Александр I. Новый роман Д.С. Мережковского // Киевская мысль. — 1911. — № 178.

69. Войтоловский JI. Александр I. Роман Д.С. Мережковского // Киевская мысль. — 1913. — №81.

70. Волошин М.А. Лики творчества. — Л., 1988.

71. Волынский А.Л. Современная русская беллетристика: (Приложение к лекции) // Молоствов Н.Г. Борец за идеализм. (А.Л. Волынский). — СПб., 1903.

72. Воронцова Т.В. ,К проблеме . изменения заглавия первого романа трилогии Мережковского «Христос и Антихрист» // Литературоведческий журнал. 2001. - № 15.

73. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. — М., 1988.

74. ГерцыкЕ. Волошин // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1993.

75. Гиппиус З.Н. Воспоминания. — М., 2001.

76. Гиппиус З.Н. Дмитрий Мережковский // Гиппиус З.Н. Живые лица. Воспоминания: В 2 т.т. Тбилиси, 1991. - Т. 2.

77. Гиппиус-Мережковская 3. Дмитрий Мережковский. -Париж, 1951.

78. Гофман М. Петербургские воспоминания // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. -М, 1993.

79. Грифцов Б. Три мыслителя: В. Розанов, Д. Мережковский, Л. Шестов.-М., 1911.

80. Гулыга А.В. Принципы эстетики. М., 1987.

81. Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской православной церкви. Нижний Новгород, 2006.

82. Дворцова Н.П. М. Пришвин и его «вечные спутники» (Д. Мережковский, В. Розанов, А. Ремизов). Тюмень, 1995.

83. ДерридаЖ. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук // Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2000.

84. Десяткова О.В. Идея свободы и личности в культурологической концепции Д.С. Мережковского: Автореф. дисс. . канд. культурологии. Киров, 2006.

85. Дефье О.В. Д. Мережковский и новое эстетическое сознание серебряного века русской культуры // Время Дягилева. Универсалии серебряного века: Материалы Третьих Дягилевских чтений / Сост. В.В. Абашев. Пермь, 1993.

86. Дефье О.В. Д. Мережковский: Преодоление декаданса (Раздумья над романом о Леонардо да Винчи). М., 1999.

87. Дефье О.В. Путь к гармонии (Д.С. Мережковский) // Русская словесность. — 1993. — № 5.

88. Дневник Ал. Блока 1911-1913 / Под ред. П.Н. Медведева. -Л., 1928.

89. Добужинский М. Встречи с писателями и поэтами // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. — М., 1993.

90. Долгополов Л.К. На рубеже веков: О русской литературе конца XIX начала XX века. - Л., 1977.

91. Долинин Д. Дмитрий Мережковский // Русская литература XX века (1890 1910) / Под. ред. С. Венгерова. - М., 1914.

92. Драматургические искания Серебряного века: Межвузовский сборник научных трудов. — Вологда, 1997.

93. ДроноваТ.И. Особенности историзма трилогии Д.С. Мережковского «Царство Зверя» // Литературоведческий журнал. 2001. — № 15.

94. Дронова Т.И. Трилогия Д.С. Мережковского «Царство Зверя»: Историософская концепция и ее воплощение в слове // Слово в системе школьного и вузовского образования: Материалы межвузовской научной конференции. — Саратов, 1998.

95. Дронова Т.И. Трилогия Д.С.Мережковского «Царство Зверя»: Откровение о судьбе России // Творчество В.Я. Шишкова в контексте русской литературы XX века: Материалы научной конференции. — Тверь, 1999.

96. Дукор И. Проблемы драматургии символизма // Литературное наследство. -М., 1937. Т.т. 27-28.

97. Евреинов Н.Н. Апология театральности // Евреинов Н.Н. Театр как таковой. — СПб., 1912.

98. Евреинов Н.Н. Введение в монодраму. СПб., 1909.

99. Егорова О.Г. Проблемы циклизации в русской прозе первой половины XX века: Автореф. дисс. . доктора филол. наук. Волгоград, 2004.

100. ЕдошинаИ.А. Художественное сознание модернизма: Истоки и мифологемы. М.-Кострома, 2002.

101. Ельницкая Л.М. Сновидения в художественном мире Лермонтова и Блока: миф о демоне // Сон — семиотическое окно: XXVI Випперовские чтения. М., 1993.

102. Еремин И.П. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики. — М.-Л., 1966.

103. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989.

104. Ермолаев М. Загадки Мережковского // Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. — М., 1995.

105. Ждановский Н. Шаталов С. Просветительские тенденции в реализме (Н.Г. Чернышевский и писатели-демократы 60-х годов) // Развитие реализма в русской литературе / Под ред. У.Р. Фохта: В 3 т.т. -М., 1973.-Т. 2.-Кн. 1.

106. Задражилова М. Символизированное пространство в исторической прозе Мережковского // Д.С. Мережковский: Мысль и слово. -М., 1999.

107. Зеньковский В. Мережковский, его идеи // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. СПб., 2001.

108. ЗобнинЮ.В. Дмитрий Мережковский: Жизнь и деяния. -М., 2008.

109. Иванов В.И. Ницше и Дионис // Весы. 1904. - № 5.

110. Иванов Г. «Бродячая собака»: Из петербургских воспоминаний // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1993.

111. Иванова Е.В. Самоопределение раннего символизма // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX — начала XX в. М., 1975.

112. Изм. А. Роман Мережковского «Александр!» // Биржевые ведомости. 1913. -№ 13339.

113. Ильев С.П. Эволюция мифа о Петербурге в романах Мережковского («Петр и Алексей») и Андрея Белого

114. Петербург») 11 Д.С. Мережковский: Мысль и слово. — М., 1999.

115. Ильин И. Мережковский — художник // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина.- СПб., 2001.

116. История русской критики: В 2 т.т. М. - Л., 1958. — Т. 2.

117. Исупов К.Г. В поисках сущности игры // Философские науки. 1977. -№ 6.

118. Исупов К.Г. Второе рождение проблемы «игра и искусство» // Философские науки. — 1974. — № 5.

119. Исупов К.Г. Историческая реальность как художественное произведение // Исупов К.Г. Русская эстетика истории. — СПб., 1992.

120. Исупов К.Г. Эстетические метаязыки русской культуры и историософии XX века: от универсализации к профанации // Исупов К.Г. Русская эстетика истории. — СПб., 1992.

121. Карасев Л.В. Метафизика сна // Сон семиотическое окно: XXVI Випперовские чтения. — М., 1993.

122. Ключевский В.О. О русской истории. -М., 1993.

123. Ковалев С.И. История Рима. Л., 1986.

124. КовыршинМ.А. Языческая символика в художественном мире трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист»: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — Елец, 2008.

125. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. М., 1990.

126. Колобаева Л.А. Русский символизм. М., 2000.

127. Колобаева JI.A. Тотальное единство художественного мира. (Мережковский — романист) // Д.С. Мережковский: Мысль и слово. -М., 1999.

128. Коптелова Н.Г. Образ града Китежа в осмыслении писателей-символистов и «новокрестьян». К постановке проблемы // Духовная основа русской и славянских литератур: Сборник научных статей. — Кострома, 2008.

129. КореневаМ.Ю. Д.С.Мережковский и немецкая культура // На рубеже XIX-XX веков. Л., 1991.

130. Криволапова Е.М. «Преодолеть без утешенья»: Зинаида Гиппиус и ее время. Орел, 2006.

131. Криволапова Е.М. Игра как составляющая философско-эстетического сознания Зинаиды Гиппиус // Феномен игры в культуре и образовании. — Курск, 2003.

132. Криволапова Е.М. Литературное творчество З.Н.Гиппиус конца XIX начала XX века (1893-1904 гг.): Религиозно-философские аспекты: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -СПб., 2003.

133. Круглов О.Ю. Историческая реальность и художественный вымысел в романе «Антихрист. Петр и Алексей» и драме «ПавелI» Д.С.Мережковского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1996.

134. Крылов В.Н. Русская символистская критика: генезис, традиции, жанры. — Казань, 2005.

135. Кувакин В.А. Религиозная философия в России. — М., 1980.

136. Кулешова О.В. Притчи Дмитрия Мережковского: Единство философского и художественного. М., 2007.

137. Кун Н.А. Боги Древней Греции. М., 1992.

138. КушлинаО. Спор галерки с партером: Русская драматургия первой половины XX века // Драма первой половины XX века. М., 2000.

139. Лавров А.В. З.Н.Гиппиус и ее поэтический дневник // Гиппиус З.Н. Стихотворения. СПб., 1999.

140. Лавров А.В. Русские символисты: Этюды и разыскания. -М., 2007.

141. Ландор М. Большая проза из малой (Об одном становящемся жанре в XX веке) // Вопросы литературы. — 1982.-№8.

142. Лебедев Ю.В. У истоков эпоса (очерковые циклы в русской литературе 1840-1860-х годов). Ярославль, 1975.

143. Лекции по истории эстетики / Под ред. М.С. Кагана. — Л., 1974.-Вып. 2.

144. Л ем С. Модель культуры // Вопросы философии. 1969. -№8.

145. Леонардо да Винчи. Избранные произведения. Переводы, статьи, комментарии: В 2 т.т. — М., 2000. — Т. 1.

146. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. - № 8.

147. Лихачев Д.С. Литература — реальность — литература: Статьи. -Л, 1984.

148. Лихачев Д.С. Смех как мировоззрение // Лихачев Д.С. Панченко A.M. Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

149. Ломтев С.В. Д.С. Мережковский (1866-1941). // Ломтев С.В. Проза русских символистов. М., 1994.

150. Лопов С. Николай I // Жизнь искусства. 1922. - № 13.

151. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. -М., 1976.

152. ЛосскийН.О. Д.С.Мережковский // ЛосскийН.О. История русской философии. — М., 2000.

153. Лотман Ю.М. Сон — семиотическое окно // ЛотманЮ.М. Семиосфера. М., 2000.

154. Любимова Е.Н. Трилогия «Христос и Антихрист» // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990. - Т. 2.

155. Ляпина Л.Е. Литературная циклизация (К истории изучения) // Русская литература. 1998. — № 1.

156. Ляпина Л.Е. Циклизация в русской литературе XIX века. — СПб., 1999.

157. М.Г. Д. Мережковский. Павел I, драма // Вестник Европы. — 1908.-Кн. 8.

158. Магомедова Д.М. О Д.С.Мережковском и его романе «Юлиан Отступник» // Мережковский Д.С. Смерть богов. Юлиан Отступник. — М., 1993.

159. Маковский С. Портреты современников // Серебряный век: Мемуары / Сост. Т. Дубинская-Джалилова. — М., 1990.

160. Мамардашвили М.К. Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке.-М., 1997. •

161. Матич О. Христианство Третьего Завета и традиция русского утопизма // Д.С. Мережковский: Мысль и слово. — М., 1999.

162. Матюшенко Л. От психологического течения критического реализма к социологическому (А.И. Герцен) // Развитие реализма в русской литературе / Под ред. У.Р. Фохта: В Зт.т.-М., 1973.-Т. 2.-Кн. 1.

163. Минералова И.Г. Русская литература Серебряного века: Поэтика символизма. М., 2008.

164. Минц 3.Г. О трилогии Д.С.Мережковского «Христос и Антихрист» // Мережковский Д.С. Христос и Антихрист: Трилогия. М., 1990.

165. Минц З.Г. Поэтика русского символизма. — СПб., 2004.

166. Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. М., 1995.

167. Михайлов О.Н. От Мережковского до Бродского. М., 2004.

168. Михайлов О.Н. Пленник культуры (о Д.С. Мережковском и его романах) // Мережковский Д.С. Собр. соч.: В 4 т.т. М., 1990.-Т. 1.

169. Михайловский Б.В. Символизм // Русская литература конца XIX начала XX века: 1901-1907. - М., 1971.

170. Михин А.Н. Роман Д.С.Мережковского «Александр I»: художественная картина мира: Дисс. . канд. филол. наук. — Магнитогорск, 2004.

171. Могилянский Н. О «Бродячей собаке» // Воспоминания о серебряном веке, / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. -М., 1993.

172. Мусатов В.В. Пушкин в эстетическом самосознании символистов // Художественные традиции в историко-литературном процессе. Л., 1989.

173. Нагорная Н.А. Виртуальная реальность сновидения в творчестве А. Ремизова и В. Пелевина // Проблемы литературных жанров: Материалы IX Международной научной конференции. Томск, 1999.

174. Немирович-Данченко Вл.И. Избранные письма: В 2 т.т. -М., 1979.-Т. 2.

175. Нечаенко Д.А. Сон, заветных исполненный знаков: Таинство сновидений в мифологии, мировых религиях и художественной'литературе. — М., 1991.

176. НиколаеваТ.В. Историософская поэзия Ф.И.Тютчева в контексте развития русской поэзии XIX столетия: Дисс. . канд. филол. наук. — Кострома, 2006.

177. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т.т. / Сост., ред. изд., вступ. ст. и примеч. К.А. Свасьяна. М., 1997. - Т. 1.

178. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. — М., 1990.

179. ОжиговА. Литературные мотивы. Три трагедии. — Александр Первый, Елисавета, молодая Россия. — Роман Д. Мережковского. Образ победителя Наполеона // Современное слово. - 1913. -№ 1853.

180. Океанский В.П. Русская метафизическая лирика XIX века: Е.А. Баратынский, А.С. Хомяков, Ф.И. Тютчев (поэтика пространства): Автореф. дисс. . доктора филол. наук. — Иваново, 2003.

181. Очерки истории русской театральной критики. Конец XIX — начало XX в. Л., 1979.

182. П.А. Александр I // Русская молва. -1913.-№81.

183. Пайман А. История русского символизма. — М., 2000.

184. Панченко A.M. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: История и культура. СПб., 2005.

185. Панченко Д. Леонардо и его эпоха в изображении Д.С. Мережковского // Мережковский Д.С. Воскресшие боги. Леонардо да Винчи. М., 1993.

186. Пильд Л. Мережковский и Тургенев // Русская литература. — 1998.-№ 1.

187. Письма З.Н. Гиппиус к A.JI. Волынскому. Публикация A.JI. Евстигнеевой и Н.К. Пушкаревой // Минувшее: Исторический альманах. — М.; СПб., 1993. — Вып. 12.

188. Поварцов С.Н. Траектория падения: О литературно-эстетических концепциях Мережковского // Вопросы литературы. 1986. - № 11.

189. ПодорогаВ.А. Ф.Кафка. Конструкция сновидения // Сон -семиотическое окно: XXVI Випперовские чтения. М., 1993.

190. Попов Н. «Павел» Д. Мережковского на краковской сцене // Театр и искусство. 1911. - № 1.

191. ПчелинаО.В. Д.С.Мережковский: Цивилизация и культура. -М., 2006.

192. Пыпин А. Исследования и статьи по эпохе Александра!. -Пг., 1916.

193. Ренан Э.Ж. Жизнь Иисуса. М., 1991.

194. Родина Т.М. Александр Блок и русский театр начала XX века.-М., 1972.

195. Розанов В. Среди иноязычных (Д.С.Мережковский) // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. СПб., 2001.

196. Розанов В. Трагическое остроумие // Д.С.Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. СПб., 2001.

197. РудичВ. Дмитрий Мережковский (1866-1941) // История русской литературы: XX век: Серебряный век / Под ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды, Е. Эткинда. М., 1995.

198. Руднев В.П. Сновидение и событие // Сон семиотическое окно: XXVI Випперовские чтения. - М., 1993.

199. Садовский Б. Оклеветанные тени (О романе Д.С. Мережковского «Александр I») // Северные записки. — 1913.-№ 1.

200. СарычевВ.А. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизнетворчества». — Воронеж, 1991.

201. СарычевЯ.В. Религия Дмитрия Мережковского: «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. Липецк, 2001.

202. СегалХ. Функция сновидений // Современная теория сновидений. — М., 1999.

203. СлонимМ. Литература эмиграции // Воля России. — 1925. — №4.

204. Соболев А.Л. Д.С.Мережковский в работе над романом «Смерть богов. Юлиан Отступник» // Д.С. Мережковский: Мысль и слово. М., 1999.

205. Соболев А.Л. Мережковские в Париже (1906-1908) // Лица. Биографический-альманах. -М.; СПб., 1992.

206. СозинаЕ.К. Гностическая традиция в романной трилогии Д.С.Мережковского «Христос и Антихрист» (1896-1905) // Творчество писателя и литературный процесс. — Иваново, 1993.

207. Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об антихристе и с приложениями. — М., 1991.

208. Старикова Е.В. Реализм и символизм // Развитие реализма в русской литературе / Под ред. У.Р. Фохта: В 3 т.т. — М., 1974. Т. 3.

209. Старикова Е.В. Субъективистские историко-литературные концепции // Русская наука о литературе в конце XIX — начале XX века. — М., 1982.

210. СтеблякВ.В. Провидческий дар русской художественной культуры конца XIX — начала XX веков (Д.С. Мережковский, М.А. Врубель). — Омск, 1998.

211. Страхов И.В. Психология сновидений. — Саратов, 1955.

212. Страшкова O.K. Споры о театре и драме в эстетическом контексте конца XIX начала XX веков. Эскизы. — М., 2000.

213. Стюарт Г. Восприятие сновидения и трансфер // Современная теория сновидений. М., 1999.

214. Тагер Е.Б. Возникновение модернизма // Русская литература конца XIX начала XX века: Девяностые годы. — М., 1968.

215. Тихомиров В.В. «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева как философский диалог // Чудовский сборник: Материалы Всероссийской конференции «Чудовские чтения», 7-8 июня 2000 г. — Великий Новгород, 2001.

216. Толстой Н.И. Славянские народные толкования снов и их мифологическая основа // Сон — семиотическое окно: XXVI Випперовские чтения. -М., 1993.

217. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. — М., 1995.

218. ТюпаВ.И. Постсимволизм: Теоретические очерки русской поэзии XX века. Самара, 1998.

219. Фейхтвангер JI. О' смысле и бессмыслице исторического романа // Литературный критик. 1935. - № 9.

220. Феодорит, еп. кирский. Церковная история. — М., 1993.220.221.222.223.224.225.226.227,228229230231232233234

221. Фет А.А. О стихотворениях Ф. Тютчева // Фет А.А. Сочинения: В 2 т.т: М., 1982. - Т. 2.

222. Финк Е. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии: Переводы / Под общ. ред. Ю.Н. Попова. М., 1988.

223. Фрейд 3. Психология бессознательного. — М., 1989. Фрейд 3. Толкование сновидений. Ереван, 1991. Фридлендер Г.М. Д.С. Мережковский и Генрик Ибсен (У истоков религиозно-философских идей Мережковского) // Русская литература. - 1992. — № 1.

224. Фридлендер Г.М. Мережковский и Достоевский // Достоевский: Материалы и исследования. — СПб., 1992. Фризман Л.Г. Пушкин в концепции Мережковского // Известия АН ССР: Серия литературы и языка. 1991. -Т. 50.-№5.

225. Фромм Э. Забытый язык. Введение в науку понимания снов, сказок и мифов // Фромм Э. Душа человека. М., 1992. Хализев В.Е. Теория литературы. — М., 2000. ХейзингаИ. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. — М., 1992.

226. Ходасевич В.Ф. Некрополь: Воспоминания. — Париж, 1976.

227. Ходасевич В.Ф. О символизме // Критика русского символизма: В 2 т.т. / Сост., вступ. ст., преамбулы и примеч. Н.А. Богомолова. М., 2002. - Т. 2.

228. Холодова З.Я. Художественное мышление М.М. Пришвина: Содержание, структура, контекст. — Иваново, 2000.

229. Христофорова О.Б. Функции смеха в ритуале: Смех как знак // Смех: Истоки и функции. — СПб., 2002.

230. Царева Н.А. Русский символизм: Основные принципы и историософия. Владивосток, 2005.

231. Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников. — СПб., 1907.

232. Цетлин М. О новом романе Мережковского // Современные записки. — 1921. — № 5.

233. Чепкасов А.В. Миф о Петербурге в творчестве Д.С.Мережковского 1900-1910-х гг. // Проблемы литературных жанров: Материалы IX Международной научной конференции. — Томск, 1999.

234. Чепкасов А.В. Неомифологизм в творчестве Д.С.Мережковского 1890-1910-х годов: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — Томск, 1999.

235. Чуковский К. Д.С.Мережковский (Тайновидец вещи) // Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. СПб., 2001.

236. Шайкевич А. Петербургская богема (М.А. Кузмин) // Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1993.

237. Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование: В 4 т.т. СПб., 1898. - Т. 4.

238. Шильдер Н.К. Император Павел I. М., 2007.

239. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. — М., 1900.

240. Шумигорский Е.С. Император Павел I. Пб., 1907.

241. Эйхенбаум Б. Д.С. Мережковский — критик //

242. Д.С. Мережковский: pro et contra / Сост., вступ. ст.,коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. — СПб., 2001.

243. Э-р П. A.JI. Волынский. Леонардо-да-Винчи // Русские ведомости. 1909. -№ 56.

244. Юнг К.Г. Психология бессознательного. — М., 2001.

245. Янская И. Кардин В. Между фактом и вымыслом // Дружба народов. 1979. - № 2.1. Справочники и словари

246. Кассу Ж. Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка. М., 2000.

247. Поэтика: Словарь актуальных терминов и понятий / Гл.науч. ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2008.