автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Творчество Клода Симона в контексте поэтики Нового Романа

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Вишняков, Алексей Георгиевич

1 Введение. Поэтика Клода Симона в 50-е годы: постановка проблемы.

2 Глава первая. Новый Роман в 50-е годы: сенакль Степных Волков.

2.1. «Поэтика Нового Романа»: а был ли мальчик?

2.2. Новый Роман или «новый роман»? Уяснение терминологии.

2.3. Практика книг и(ли) теория поэтики?

2.4. Сотворение читателя.

2.5. «Школа взгляда».

2.6. Отражения, вариации, повторы.

2.7. Распад и воссоздание человека.

2.8. Мир/Миф/Мистерия Нового Романа.

2.9. Полёт над хронотопом Нового Романа.

2.10. Ревность в лабиринте знаков и структур. «Ревность» (1957), «В лабиринте» (1959) А.Роб-Грийе.

2.11. Экскурсия в психоаналитический планетарий. «Планетарий» (1959) Н.Саррот.

2.12. Вивисекция изменения. «Изменение» (1957) М.Бютора.

2.13. Умеренно напевная сонатина об убийстве и ожидании страсти. «Модерато кантабиле» (1958) М.Дюрас.

3 Глава вторая. Бурление и пороги текста.

3.1. Напряжение плаценты. «Натянутый канат» (1947).

3.2. Рамочные структуры как проблема теории и истории литературы.

3.3. Переступая порог книги. О названиях романов Симона.

3.4. Увеличительное стекло эпиграфа и периода.

4 Глава третья. 50-е годы: прорастание и разрастание письма.

4.1. Immobile a grands pas. «Гулливер» (1952).

4.1.1. Гулливер на глиняных ногах?

4.1.2. Влияния и бриколаж. «Гулливер» в разрезе.

4.1.3. В зеркале «Гулливера».

4.1.4. Исступлённое оцепенение страдания.

4.1.5. Женщины «Гулливера» и не только.

4.1.6. Поединок диалога и тщета речи.

4.1.7. Дождь, размывающий мир. На машине сквозь мрак и день.

4.1.8. Хронофобия.

4.1.9. Под сенью Фолкнера в цвету.

4.2. Искус нормы. «Весна священная» (1954).

4.2.1. Весна в декабре. Общая характеристика.

4.2.2. Система персонажей.

4.2.3. Два подростка. Страх женщины.

4.2.4. Хронофобия.

4.2.5. Пролегомены к этике.

4.2.6. Лиро-философские отступления «Весны» и «Ветра».

4.2.7. Портрет художника в юности. Преемство и пустота.

4.2.8. Путешествие на край сказа. Селин и Симон.

4.3. Стихия и первоэлементы: книга как п(р)орыв. «Ветер.

Попытка воссоздания барочного ретабло» (1957).

4.3.1. Деяния Монтеса Блаженного.

4.3.2. Минус-приём как основа книги.

4.3.3. Тематический и нарративный субстраты поэтики Симона: мыслесказ и а-пунктуационное письмо.

4.3.4. Портрет в раме. Образ и орнамент.

4.3.5. Имена как письмена и семена.

4.3.6. Мелос и драма «Ветра». Симон. Музыка. Театр.

4.3.7. Движения и состояния.

4.3.8. Время-солнце-ветер. Символизм первоэлементов.

4.3.9. Бальзак, Толстой, Достоевский, далее - без остановок. Влияние в метафору.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Вишняков, Алексей Георгиевич

Итак, творчество всегда связано с некоторой неустойчивостью /./, которая является отражением хаотического начала в мире. Этим объясняется некоторая неустойчивость и в исследованиях творчества, постоянные переходы от точных описаний к неустойчивым, ибо характер изучения всегда связан с характером изучаемого предмета. Нельзя стремиться к большей точности, чем та, которая допускается самой природой изучаемого предмета (Аристотель). Поэтому, скажем, литературоведческие исследования допускают эмоциональные построения и в известной мере параллельны исследуемому предмету/./».

Д.С. Лихачёв.1

Парадокс - едва ли не ключевое слово к судьбе и творчеству Клода Симона (родился в 1913 году). Один из старейших из ныне живущих писателей Франции, Нобелевский лауреат - единственный для французов за последние 30 с лишним лет - не пользуется особой любовью соотечественников.2 Почти единодушной реакцией на его Нобелевскую премию во Франции было недоумение. Сам писатель не был этим удивлён. Он всегда держался на особицу. Экстаз слияния, единения ему чужд, он всегда от всего дистанцируется - от родных, приятелей детства, юношеских политических симпатий, анархистов в Испании, от «товарищей по оружию» во время войны, - как рядовых, так и офицеров-аристократов, от подпольщиков-сопротивленцев, от собратьев-новороманистов и т.д.; он - всему причастен, но ничему не свой. Пожалуй, его воинское звание - brigadier (и не офицер, и не солдат) -сопровождает Симона не только на дорогах Фландрии.

Тем не менее, был в его жизни период, когда он на какое-то время вошёл в группу анархистов-разрушителей от литературы, школу Нового Романа. Взрыв и его эхо были сильно разведены во времени; к тому времени, когда новые романы пробились к публике (первая половина 60-х гг.), сами новороманисты были уже сложившимися авторами, некоторые из которых (Дюрас, Бютор) бурно отрицали свою принадлежность к Новому Роману. Это выглядит как ещё один, и далеко не последний, парадокс, но к началу 60-х гг., времени первых настоящих успехов, и без того достаточно виртуальная группа фактически

1 Лихачёв Д.С. Очерки по философии художественного творчества. - Санкт-Петербург, 1996. -С.90.

2 «Клод Симон пишет и публикуется уже 60 лет. И уже 60 лет /./большая часть французских критики и публики выказывает ему упрямое, плотное, непробиваемое неприятие. Каждая книга, а их уже более 20, встречают ту же закрытость, ту же ленность, всё те же затверженные аргументы, ту же устаревшую песню о скучности, нечитабельности, непонятности, отсутствии романического. В результате поклонники «Дорог Фландрии» и «Георгию), оказываются в довольно нелепом положении людей, вынужденных «защищать» произведения, которые, как они прекрасно понимают, совершенно не нуждаются в адвокатах» - П.Лепап. (Цит.по: Le grand Robert des 6crivains de la langue fran?aise. - P., 2000. - P. 1320). развалилась. Инкубационный период, скрытый от не слишком любопытных современников мизерными тиражами и продажами первых книг, прошёл в интенсивной взаимной учёбе, в поиске каждым писателем своей манеры и своего материала. Возможно, именно это объясняет спокойную, некрикливую уверенность новороманистов в своей правоте, так раздражавшую оппонентов во время битвы за Новый Роман в первой половине 60-х гг.

50-е гг. привлекают наше внимание как время поисков и первых - таких важных! - удач, взаимной учёбы и общей борьбы за место под солнцем - своё, неповторимое для каждого из них. Одной из основных наших задач станет попытка показать, что как и для других новороманистов эти годы были для Симона временем прорастания - медленного, но неумолимого - и разрастания -бурного и неостановимого - его оригинального письма, с той разницей, что Роб-Грийе, Саррот, Дюрас или Беккет (в то время - бесспорный новороманист) прошли свой просколиум раньше. В то время получила известность фотография, запечатлевшая новороманистов у стен их цитадели - издательства «Минюи»: стоящие у стены люди, решительно глядящие в объектив. Менее известен неканонический, но очень характерный снимок, сделанный тогда же: та же мизансцена, но все они умудряются смотреть в совершенно противоположные стороны. Сбоку, особняком, стоит невысокий мужчина. Это -Клод Симон.

Именно такое место и занимал он в этой антишколе антиромана1. Роб-Грийе привёл его в «Минюи» и напечатал там симоновский роман «Ветер» (1957), из которого по его совету автор выбросил чужеродные включения, объясняющие то, что позже стало письмом Симона. Сам Симон, чрезвычайно скупой на положительные оценки и признания о влияниях, всегда восторженно отзывался о «Ревности» Роб-Грийе. Именно в «школе Минюи», в которую он вошёл, пройдя сквозь одинаково чуждые ему модели Сартра, Арагона, Мальро и других живых классиков, как в катализаторе началось бурное прорастание его собственного письма, уже не нёсшего на себе печать влияния любимых им писателей (Достоевского, Фолкнера, Селина и др.).

В центре нашего исследования - три романа Симона: «Гулливер»(1952), «Весна священная» (1954), «Ветер. Попытка воссоздания алтаря в стиле барокко»(1957). Парадокс в отношении критики к этим .произведениям заключается в том, что если кто и интересовался ими, так это были традиционалистские критики. Любопытно, что даже постоянно возрастающий интерес к творчеству Симона, особенно после присуждения ему в 1985 Нобелевской премии за его творчество в целом, не изменили радикально положения. Возможно, это объяснимо поразительным богатством творчества Симона (18 романов за 50 с лишним лет работы), его разнообразием, в котором не тесно структуралистам, традиционалистам и психоаналитикам.

Нет ни одной монографии о «Гулливере», «Весне священной» и «Ветре». Даже о «Траве» (1958) - великолепном, абсолютно зрелом романе есть только одна работа - книга Ж.Рубишу - образец виртуозного и добросовестного анализа, но формализм в духе Жана Рикарду делает её достаточно тенденциозной (так, например, «Трава» сравнивается с «Ветром» лишь постольку, поскольку это отвечает установке автора на интерпретацию «Травы» как самопорождающего текста, а о более ранних романах не говорится вовсе, так как «ретроспективный взгляд на эти произведения неизбежно оказывается

1 Ниже мы вернёмся для более подробного анализа к этим понятиям. чуждым всему тому, что составляет оригинальность мира К.Симона».1 Подобное отношение к ранним романам Симона сохраняется, хотя Рикарду и его последователи давно утратили монополию на анализ творчества Симона.2

Романы Симона 50-х, периода до «Травы», никогда не были объектом пристального внимания критики.3 Если автобиографическое эссе «Натянутый канат»(1947) изучается хотя бы как набросок к «Дорогам Фландрии»(1960) -самому известному роману Симона, то «Гулливер» - единственное раннее произведение Симона, никогда не переиздававшееся после первой публикации. Все исследователи сходятся в том, что т.н. центральный период его творчества начинается с 1958 года, с «Травы», но и о ней чаще всего говорят лишь как о трамплине к «Дорогам Фландрии». А ведь по собственному признанию автора, «Дороги Фландрии» родились как отросток «Травы», которому не нашлось места в этом романе!

Сам Симон, неохотно рассуждающий о своём творчестве вообще, говорит о своей постепенной эволюции, в ходе которой он учился на собственных ошибках, извлекая максимальную пользу из своих первых, «вполне традиционных» романов. Выражая своё несогласие с мнением о резком переломе, произошедшем в его письме в конце 50-х годов, Симон уверен в целостности всего написанного им и в необходимости для него этапа освоения повествовательных приёмов традиционного романа.

Эволюцию поэтики и письма Симона обычно представляют следующим образом: в 50-е годы - традиционный романист, выспренно и вымученно рассуждающий об истории, смерти, времени, последователь Фолкнера и Достоевского, пытающийся растить их семена на французской послевоенной почве, в 60-е - новатор, ищущий правды памяти и восприятий, в 70-е -решительный противник «реализма», автор самопорождающих(ся) текстов — любимого объекта исследований рикардистов. В 80-е и 90-е годы, вместе с постепенным - после экспериментов 70-х годов - возвратом к манере центрального периода, началась переоценка ранних романов Симона - хотя опять же, главным образом лишь «Травы» - и интерпретация их как богатого

1 Roubichou G. Lecture de L'HERBE de Claude Simon.-Lausanne,1976.-p.l8 : «Произведения «до Ветра» не разбираются в этой работе, и не потому, что они не представляют интереса, а лишь потому, что это первые, иногда неуверенные, шаги по пути поисков, и потому, что ретроспективный взгляд на эти произведения неизбежно оказывается чуждым всему тому, что составляет оригинальность мира К.Симона, важнейшие характеристики которого данная работа должна определить».

2 В Интернет-каталоге работ о Симоне (по состоянию на август 2000 года) мы нашли лишь пять статей об интересующих нас романах: 1.Fletcher (John). - " Faulkner, Gulliver, and the problem of Evil ". - p. 239-247, dans Orion blinded: Essays on Claude Simon / sous la direction de Randi Birn et Karen Gould. - Londres ; Toronto : Associated University Press, 1981, 307 p. 2. Benot (Yves). - " Claude Simon : Le Sacre duprintemps [notes de lecture] ". - Les Lettres frangaises, 545,2-9 ёёс. 1954, p. 2. 3. Borrut (Michel). - " Le Sacre du Printemps et les origines de l'Espagne romanesque chez Claude Simon ". - Revue de Litterature Comparee, 71 (3), juil.-sept. 1997, p. 323-339. 4. Solomon (Philip H.). - " Life's Illusions : patterns of initiation in Le Sacre du printemps ". - p. 57-71, dans Orion blinded: Essays on Claude Simon / sous la direction de Randi Birn et Karen Gould. - Londres ; Toronto : Associated University Press, 1981, 307 p. 5. Verheye (Wim). - " L'ouverture et Pensemble dans Le Vent de Claude Simon ". - p. 70-79, dans Recherches sur le Roman II / sous la direction de Charles Grivel. - Groningen : Institut de Langues Romanes Rijksuniversiteit, 1984, 175 p.

3 Интересно посмотреть, как распределяются монографии о Симоне (данные - из того же Интернет-каталога): всего около 79 монографий, в том числе посвященных к-л общим или частным вопросам поэтики и письма - 60, «Истории» - 3, «Акации» - 1, «Триптиху» - 1, «Георгикам» - 3, «Фарсальской битве» - 1, «Дорогам Фландрии» - 10. резервуара психологических, этических, стилистических, философских тем и лейтмотивов, не раз использованных впоследствии писателем. Даже такой, достаточно однобокий, подход, распространённый и на романы до «Травы», открывает простор для продуктивного анализа ранних произведений Симона. Нашей же целью будет попытаться показать, что мир романов Симона не приемлет никакого, даже самого доброжелательного, членения и дробления на периоды и манеры, и изучение его ранних книг может быть не менее, а иногда и более продуктивным, чем разбор его широкоизвестных произведений 60-х - 90-х годов.

Итак, 50-е годы были для Симона порой ученичества, накопления материала, наработки приёмов, как он сам говорит, используя близкую ему область конного спорта: «Прежде, чем взять барьер, мне надо было научиться сидеть на лошади». Одну из важнейших задач, стоявших перед ним в то время, некий критик остроумно назвал «художественным экзорсизмом». Симону предстояло преодолеть влияние Достоевского, Фолкнера, Сартра и, как ни странно, Бальзака. Когда началась битва за Новый Роман, в которой участвовали последующие произведения Симона, критика набросилась на его романы, перечитав ради этого и ранние: «Основная цель К.Симона состоит в уничтожении реально прожитого времени и в замене его каким-то другим. Он достигает этого различными средствами/./. Но в связи с романами К.Симона неизбежно возникает вопрос, о котором невозможно не сказать: все приёмы, которые он употребляет, найдены им у Фолкнера, а точнее - в романах эпохи «Авессалома.»././Читая его романы, всегда испытываешь ощущение дурной пародии.».1

Потребность соотнести его письмо с чем-то понятным и известным постепенно теряла актуальность для критики, для самого же Симона это произошло гораздо раньше, и это ещё одна важная причина, по которой «Гулливер» заслуживает изучения, как последняя, в целом неудачная, попытка написать полифонический роман в духе Бальзака и Достоевского с учётом опыта модного тогда американского «чёрного» и достижений сартровского романа. «Весну священную» можно интерпретировать как вполне получившийся молодёжный покетбук. «Ветер» станет вариацией фолкнеровского романа, с героем Достоевского в центре, удивительно гармоничным сочетанием традиции и поиска собственных форм письма.2

Время заимствований, подражания, влияний заканчивалось. От «Травы» -самого оригинального произведения 50-х годов, в котором мощно и буйно разрастается то, что в предыдущих романах лишь прорастало — начинается новая эпоха, в которой немалую роль сыграет то, что будет позже названо интертекстуальностью, и здесь мы опять встретимся со многими, претерпевшими значительные метаморфозы, но всё же узнаваемыми особенностями письма раннего Симона, через всё творчество которого проходит страсть ко всевозможным коллажам, тому, что он сам называет бриколаж.

Невозможно отрицать явные и многочисленные заимствования в ранних романах Симона, но разве не могло бы быть плодотворным их изучение именно в силу этой эксплицитности и откровенности, редких для такого скрытного писателя, как Симон, не любящего допускать посторонних в свою мастерскую? Тем более, что эти влияния не исчезли бесследно, продолжая оказывать продуктивное воздействие и на последующие его книги. Большинство

1 Bloch-Michel J. Le present de l'indicatif. Essai sur le nouveau roman.-P.,1963.-p.29.

2 Ниже мы вернёмся к этой слишком схематичной и лаконичной характеристике. лейтмотивов Симона в том или ином состоянии присутствует в этих книгах: трагизм времени, описания с отклонениями от нормативного, синтаксис, фотография как одномоментный срез жизни, пристальный интерес к истории, живописи, смерти, постоянное расширение, «растягивание» возможностей языка и осознание их ограниченности, напряжённый эротизм, внимание к этическим проблемам, воинственное безбожие, превращение фразы в энергетический центр всего письма, прорастание и разрастание как важнейшие фазы становления симоновского текста, завороженность идеей неподвижного, дискретного, циклического движения и многие другие.

Одной из наших задач является попытка показать, что эти романы интересно не только изучать, но и просто прочесть, что их эпигонский, незрелый характер - во многом миф. Так, «Гулливер» - реалистический роман с экспозицией, портретными, речевыми и психологическими характеристиками персонажей, добросовестная попытка создания полифонического романа с проработанной интригой и целостной философией. Но вместе с тем, при ближайшем рассмотрении становится ясно, что это - реалистический роман вывернутый наизнанку, своего рода огромный интертекст бальзаковско-сартрианского типа.

В частности, первая из тринадцати глав, несмотря на вызывающую нечто вроде оторопи монументальную традиционность, по своим задачам и месту в композиции всего романа, явно не соответствует целям экспозиции. Как бы воспринимался «Отец Горио», если бы госпожа Воке, по-хозяйски расположившаяся в экспозиции, не только бесследно исчезла бы в дальнейшем, но даже не упоминалась бы? Но именно это происходит у Симона, когда неспешно и размашисто описываемый герой (с рассказом о предыдущей жизни, мыслями, чувствами, поступками), уже воспринимающийся как главный, вдруг покидает страницы книги, унося с собой свою тайну и трагедию. И таких моментов в этой «эпигонской», по мнению критики, книге много.

Бросая ретроспективный взгляд на эти неровно написанные книги, начинаешь понимать, что Симон не следует за традицией, как слепец за поводырём, а скорее боксирует с ней, как начинающий, но хладнокровный боец, пытающийся бороться с опытным соперником на его территории и проводить удары при каждой его оплошности. Конечно, большей частью эти, нередко достаточно неуклюжие, попытки наполнить старую форму новым содержанием, терпят поражение, но возможно именно явная очевидность провала стала той силой, которая неуклонно толкала Симона вперёд в его работе, о которой он сам любит говорить как о поисках на ощупь.1

Тайна этих романов Симона, их притягательность, даже с учётом определённой доли вторичности, кроется, возможно, в их патетической искренности, в том, что, будучи фактически первыми пробами пера, они, тем не менее, не были написаны юношей. Симон в 50-е годы - сорокалетний мужчина, испытавший горечь раннего сиротства, многое попробовавший, получивший приличное образование, многим увлекавшийся, особенно живописью, прошедший через искус социализма (был в СССР в самый разгар процесса над

1 «/./то, что я называю романом (поскольку, как все другие романы, это вымышленная история, выводящая на сцену персонажей, вовлекаемых в некое действие), романом, который, однако, не повествует об образцовой истории каких-то героев или героинь, а о той совершенно иной истории, коей оказывается ни на что не похожее приключение повествователя, неустанно пытающегося совершить на ощупь открытие мир в письме и через письмо» (Цит. по: Simon С. Orion aveugle. - Geneve, 1970. - P. 15).

Тухачевским), анархизма (принял участие в анархистском мятеже в республиканской Барселоне в 1936 году), кавалерист, по эскадрону которого в мае 1940 года прокатились танковые дивизии Роммеля, внимательный свидетель Сопротивления, хотя и здесь стоявший особняком, вечный нонконформист, отвергающий и капитализм, и социализм, эстет и исследователь реальной жизни «простых людей», не терпящий глубокомысленных многоглаголаний, хотя и злоупотребляющий ими подчас сам, особенно в «Гулливере».

В биографии и характере Симона, чертами которых он щедро наделяет героев этих романов, таится, возможно, и ключ к пониманию первостепенной особенности его мировоззрения и письма, в которых постоянно борются два начала: неослабевающий порыв к воле в нашем русском понимании слова и усмиряющая его воля автора - созидающая, структурирующая, терпеливая, требовательная. В романах до «Травы» борьба этих двух воль ещё не нашла гармоничных форм - порядок в хаосе1 - поражающих читателя зрелого Симона, но именно динамику этих поисков и было крайне интересно исследовать!

Нервный и энергетический центр симоновского текста, его основа и главная несущая структура - это фраза. Фраза-текст, фраза-вселенная, бесконечно длящаяся, пульсирующая, завораживающая. Её анализ даст ключ к пониманию его поэтики и письма. Ещё древними риториками было замечено капитальное значение «фраз-порогов», начинающих и завершающих текст. Именно поэтому анализ «увертюр» и «финалов», открывающих и завершающих текст фрагментов может быть не только весьма зрелищным, но и чрезвычайно полезным. Сами писатели всегда понимали огромное значение начала произведения, чего не скажешь о литературоведах. Даже термин, которым мы оперируем, не переведён, насколько нам известно, на русский язык и считается «термином палеографии», хотя он активно используется французскими литературоведами.2

Вот что пишет об этом Р.Жан: «Нет ничего более важного в романе, чем первая фраза: именно она приводит в движение книгу, «направляет» её, иногда даже резюмирует или даже заранее «воспроизводит» её всю. Фраза-порог - это, к тому же переход от молчания к слову, от того, что «до» к тому, что «после», от отсутствия к произведению, от небытию к бытию. /./ Первая фраза повествования - это всегда вход в некое новое лингвистическое 3 пространство, в романное поле, всплытие на поверхность повествовательного слова».

Добавим, что для Нового Романа вообще и для Симона в частности инципит имеет не только не меньшее значение, чем для традиционного романа (вспомним хотя бы бальзаковские или толстовские начала), но, возможно, и большее - в силу своей «инаковости», непохожести на то, к чему читатель привык, и следовательно, он по необходимости несёт в себе, наряду с самим текстом, некие правила о том, как этот текст следует читать. Таким образом, читатель, хочет он того или нет, должен, хотя бы на первых страницах книги, стать литературоведом (заветная мысль Барта и прочих телькелистов Мы перефразируем, хотя и сохраняя мысленно соотношение артиклей, название известной статьи Рикарду «Ип ordre dans la debacle» (in: Simon C. La Route des Flandres. - P., 1963. -p.p.277-302).

2 cp. «Incipit - «он начинает» (лат.), термин палеографии, обозначающий первые слова рукописи либо произведения». Цит. по: Арагон JI. Я так никогда и не научился писать, или Мои incipit.(1969).// «Огонь Прометея - М., 1987.-с376.

3 Цит. по: Position et oppositions sur Ie roman contemporain./Textes recueillis par M.Mansuy-P.,1971.-p.l30. рикардистов о стирании граней в триаде писатель-критик-читатель), чтобы уяснить, что и как хочет сказать ему текст.

Приступая к данной работе, мы наложили на условия её выполнения ряд ограничений. Во-первых, говоря о поэтике Симона в целом, мы пытаемся исследовать её на примере только трёх романов, исходя из их очевидной «недоисследованности» симонистикой и богатых возможностей такого анализа, что вовсе не исключает пристального внимания к другим его произведениям и вписывается в нашу концепцию присутствия - хотя бы в эмбриональной форме - всех важнейших составляющих поэтики и письма Симона в его ранних романах и позволяет исследовать - и синхронически, и диахронически - его творчество как динамичный, эволюционирующий, открытый процесс.

Во-вторых, по мере втягивания в материал, мы были вынуждены отказаться от попытки интерпретации творчества Симона как неотъемлемой части поэтики Нового Романа, о чём пойдёт речь в первой главе. В-третьих, нам показалось важным и интересным опробовать тот инструментарий, который оказался в наших руках при изучении творчества Симона и теории литературы вообще, что мы и сделали через текстуальный анализ-прочтение (как это называет Ц.Тодоров) рамочных структур практически всех романов Симона, попытавшись увидеть в них, как в капле, воды всю мощь и очарование его поэтики, богатство и парадоксальное разнообразие приёмов его письма.

В-четвёртых, разрастание нашего исследования стало причиной отказа от подробного анализа «Травы» как этапной, пороговой книги,1 вершины и квинтэссенции поисков Симона в 50-е годы. Тем не менее, сквозь всю нашу работу проходит эта идея, подтверждение и разработка которой потребуют от нас, как мы поняли, вплотную подойдя к этому, объёма, сопоставимого со всем уже написанным. С другой стороны, невозможность развёрнутого рассмотрения романов 50-х годов как некоего подножия «Травы» пошла, думается, на пользу их анализу как самодостаточных произведений. Всё это и определило общую структуру нашей работы.

В первой главе делается попытка очертить контуры поэтики Нового Романа на основе произведений 50-х гг. Натали Саррот («Планетарий», 1959), Алена Роб-Грийе («Ревность» 1957, «В лабиринте», 1959), Мишеля Бютора («Изменение», 1957), Маргерит Дюрас («Модерато кантабиле», 1958), в её связи с основными, ключевыми понятиями поэтики К.Симона, которые затем будут подробно проанализированы. Мы выдвигаем предположение о 50-х годах как чрезвычайно интересном для любых компаративистских и синтезирующих исследований Нового Романа периоде, когда новороманисты оказывали наибольшее влияние друг на друга, давая тем самым единственный и никогда более не повторившийся повод говорить о них как о школе.

Вторая глава призвана решить несколько несходных задач, общая цель которых - подготовка к подробному и всестороннему анализу трёх романов 50-х годов. Довольно быстро поняв, что анализ романов 50-х годов не может быть основательным без изучения «Натянутого каната» (1947), мы решили начать нашу работу со знакомства с этой своеобразной и практически не изученной книгой.

Не менее необходимой для целостного, синтезирующего, диахронического взгляда на поэтику Симона в 50-е годы нам кажется попытка выявить некие

1 Обычная интерпретация места «Травы» - как начала центрального периода — кажется нам неполной. Мы пытаемся восстановить в правах как самодостаточные не только остальные ранние романы, но и саму «Траву». лейтмотивы симоновской поэтики вообще, предпринятая нами в Приложении 3. Этим мы хотели направить вектор нашей работы от простой интерпретации текста в сторону более широких теоретических обобщений. Практической проверкой общих выводов станет анализ рамочных структур почти всех романов Симона, представленных в Приложении 1. Во второй главе преобладают диахронические тенденции и делается попытка показа поэтики Симона в её динамической эволюции. Здесь ставится проблема влияний, творчество Симона сопоставляется с предшественниками, современниками и антагонистами, показывается социокультурный контекст творчества Симона в 50-е гг., без представления о котором вряд ли возможно адекватное понимание его поэтики. Важно и то, что наша работа - фактически первое исследование творчества Симона на русском языке, и потому значение этой главы и Приложений как опыта панорамного обзора всего Текста Симона понятно и, надеемся, оправдано.

В третьей главе, посвящённой прорастанию и разрастанию письма Симона в трёх романах 50-х гг., разбираются основные источники и потоки его поэтики не только в этот период, а вообще, в их динамике и эволюции (что делается на основе выводов и результатов, полученных в первой и второй главах), но через синхронический срез 50-х гг. Общетеоретические положения, заявленные в предыдущих главах, подробно анализируются здесь через их проявление в конкретных текстах. Если в предыдущей главе делается попытка очертить общие контуры поэтики Симона как процесса, то в этой главе мы изучаем то, как этот процесс проявился в конкретных романах 50-х годов.

Заключение подводит некоторые итоги всей нашей работы, расставляя акценты на самых важных её результатах. Приложение 1 позволит нам окинуть одним взглядом представленные в хронологической последовательности плоды полувековой работы Симона в литературе и сосредоточиться на основных проблемах хотя и сложного, противоречивого, многогранного, но единого симоновского Текста. Необходимость именно такого - синтезирующего -подхода к своему творчеству неоднократно подчёркивал сам Симон в ответ на попытки вычленить и противопоставить некие периоды или манеры в его методе. В ходе этой работы, опираясь на Приложение 3, мы продолжили анализ ключевых понятий и лейтмотивов поэтики и письма Симона.

Таким образом, мы пытаемся взглянуть на нашу проблему с точки зрения как диахронии, так и синхронии, чтобы увидеть не только масштабы и темп непрерывных трансформаций, но и их конкретные условия и последствия. Думается, что продуктивность подобного синтезирующего подхода перевешивает его неизбежные недостатки: определённую громоздкость, пестроту, ветвящуюся, многовекторную направленность мысли и текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Клода Симона в контексте поэтики Нового Романа"

5 Заключение.

Главная, пожалуй, цель нашей работы: вывести романы 50-х годов из тени последующего творчества Симона, взглянуть на них не как (во всяком случае -не только) на более или менее очевидный источник - тематический или нарративный - для последующих книг, но как на самостоятельный, самодовлеющий, по-симоновски центростремительный и одновременно динамичный, открытый навстречу всему продуктивному, мир. И дело здесь не в личных пристрастиях (ни один из ранних романов не входит в тройку особенно любимых нами романов Симона). Симон - уже признанный классик французской литературы, а прерогатива классика - обязательно не избранный, а полный анализ его творчества. Волшебное свойство классики - осознание потомками (или современниками, что бывает нечасто) её всеобъемлющего, тотального характера. У автора-классика могут быть неудачные, раздражающие, незрелые произведения, но никогда не бывает случайных. Именно поэтому, а не потому что нам не терпится убедить кого бы то ни было в высоком качестве ранних романов Симона, мы занимаемся ими.

Мы уверены, что знакомство с Симоном, начинающееся с «Дорог Фландрии», как это обычно происходит, не может не быть неполным и даже ущербным. Осознание этого началось на излёте рикардизма с фундаментальной монографии Рубишу о «Траве», после чего этот шедевр ранне-зрелого Симона был канонизирован. К трём оставшимся романам 50-х годов, которые мы объединили под названием Трилогия в духе Достоевского, интерес обычно убывает по мере продвижения от третьего к первому: если за «Ветром» признаются некоторые достоинства, «Весну священную» положительно оценивают хотя бы как поворот к новой манере - с подачи самого Симона, то на долю «Гулливера» не выпадает ни одного доброго слова.

А между тем, при внимательном ознакомлении с этой громоздкой, неповоротливой, на первый взгляд, махиной, нетрудно заметить её глобальные претензии. Кажется, нет ни одной из важнейших, болезненных проблем послевоенной Франции, которой писатель, у которого позже создастся репутация затворника, нелюдима, специалиста по раскопкам в своей личной биографии и даже мизантропа, не попытался бы затронуть и вполне по-толстовски (что позже уйдёт в самые потаённые глубины его поэтики и этики) не дал бы свой собственный рецепт, ответ или вариант решения. В «Гулливере» Симон бросил окружающим и самому себе вызов, вполне сравнимый по смелости с а-пунктуацией «Дорог Фландрии». Вызов оказался неудачным, незамеченным и неоценённым. Но без громоздкой, разветвлённой, до предела усложнённой и всё же доведённой до конца композиции «Гулливера» вряд ли стал бы возможен через четверть века самый сложный и совершенный по композиции, проблематике и письму симоновский роман - «Георгики» - не говоря уж о том, что в нём начинается прорастание - после периода ферментации в «Натянутом канате» - многих важнейших особенностей поэтики Симона.

Весна священная» стала первым, после чувствительных поражений первых трёх книг, удачным продуктом, как сейчас говорят, писателя Симона. Видимо жестоко уязвлённый - но и наученный, как мы попытались показать -провалом «Гулливера», он поставил перед собой скромную задачу рассказать историю - мориаковскую по тематике и селиновскую по настрою. Нам удалось обнаружить и изучить ещё один источник «Весны священной» - роман Достоевского «Подросток». Плодотворным оказался и анализ этого романа как единственного симоновского молодёжного покетбука. Даже достаточно поверхностное его прочтение1 выявило целый веер тем и уровней для анализа и интерпретирования. Так что и этот роман таил в себе гораздо больше интересного, нежели традиционно принято в нём находить.

Самым продуктивным и объёмным (нам даже пришлось отказаться от рассмотрения целого ряда проблем в силу ограниченности рамок нашей работы) оказался анализ «Ветра». На этом этапе нашей работы, венчающем её, мы попытались перейти к динамическому, сквозному, диахроническому рассмотрению поэтики Симона в её целокупности, ибо роман давал для этого прекрасную, никем пока неиспользованную, возможность. Благодаря его переходному, рубежному характеру показалось возможным ухватить, запечатлеть вечно движущееся, невероятно динамичное симоновское письмо и постараться проанализировать не только пути его метаморфоз, но и те закономерности, которые ими движут.

Не менее поразительные и поучительные плоды принесло изучение языка и символики книг 50-х годов. Язык Симона по лексическим и стилистическим средствам становится на протяжении 50-х годов всё строже, однороднее, но, парадоксально, ощущение богатства, роскоши, тропического буйства и изобилия не ослабевает, а усиливается. Чужеродные элементы, непереваренные, неусвоенные влияния, вносившие в эту сильную своей композитной монолитностью фугу, дребезжащие, натужные ноты - уходят. Панорамный - с включением в поле зрения и «Травы»2 - взгляд на эти книги вызывает ощущение траектории: от тяжеловесной вымученности «Гулливера» - сквозь осторожную соразмерность целей и средств «Весны священной», через патетичную, всё ещё иногда картонную, монументальность «Ветра» - к барочному бурлению «Травы», пронизанному солнцем и идеей смерти. Несколько утрируя, можно сказать, что Ветер и Трава — достаточно полное выражение двух характернейших граней (уровней, потоков) письма и поэтики

1 Мы получили его по МБА из Санкт-Петербурга, и нам пришлось проработать его в два присеста.

2 С сожалением констатируем, что по причине цейтнота и значительного превышения всех допустимых размеров нам пришлось отказаться от анализа «Травы», ради которого, собственно, пять лет назад и начиналась эта работа. По тем же причинам за её рамками осталось более подробное рассмотрение рамочных структур симоновских романов, в первую очередь -инципитов и эксплицитов.

Симона: монументального патетического Ставшего и неуловимого в своей броуновской эволюции от состояния к движению Становящегося.

В нашей стране изучение Нового Романа ещё только начинается. Как заметил Стендаль, русские копируют французов с задержкой в пятьдесят лет, но думается, что в данном случае задержка пошла на пользу. В наше время русское литературоведение наконец-то получило возможность вести непредвзятое изучение того, что ранее считалось идеологически невыдержанным или даже вредным. Кроме того, закончилась, как хочется верить, полоса слепого преклонения перед западной научной традицией и нигилистического уничижения отечественной - российской и советской. С самого начала нашей работы нами руководило желание попробовать взглянуть и на Новый Роман, и на Клода Симона без оглядки на западные и обветшавшие советские интерпретации и оценки, а глазами постсоветского русского читателя и исследователя и показать, что любовь к Толстому или Булгакову ничуть не противоречит интересу к западному авангардному искусству и даже раскрывает в нём какие-то новые грани, которые на Западе показались несущественными или вовсе остались незамеченными. В этом нам примером послужили французские семиотики, с энтузиазмом и полувековым опозданием открывавшие для себя русских формалистов.

Драма Нового Романа в России состоит в том, что он продолжает оставаться - в силу полной непереведённости1 - Terra Incognita для любителей литературы, не знающих французского языка. Положение усугубляется нередкими, на наш взгляд, перекосами и несуразностями в оценке Нового Романа, продолжающими бытовать в отечественной науке. Желание внести свою лепту в исправление этой ситуации было одним из важных стимулов нашей работы. Другим важнейшим стимулом стала констатация почти полного и единодушного равнодушия симонистики к ранним романам Симона и желание доказать ущербность такого урезанного анализа поэтики Симона. Очень рано стала очевидной необходимость как-то совместить синхронический срез изучения раннего пласта симоновской поэтики и обобщающего, диахронического взгляда на неё.

Таким образом, нам пришлось (посчастливилось!) пытаться решить целый комплекс взаимозависимых, нередко противоречивых и перепутанных проблем. Считать, что нам удалось их решить - самонадеянно, но хочется верить, что сама их постановка будет небесполезна и сослужит добрую службу делу продвижения в Россию Нового Романа и одного из его ярчайших представителей - Клода Симона.

1 Или ещё хуже - искажённой переведённости. Положение с переводами новых романов иначе как нелепое не охарактеризуешь. Абсолютно не переведены Дюрас, Пенже. По одному роману -у Бютора и Симона, причём в нашей работе мы показали существенные недостатки этих переводов, вызванные своеволием переводчиков и цензурой. Роб-Грийе как бы повезло - в последние годы его переводят и переиздают, но не изданы по-русски ни программная книга «За новый роман», ни «Ревность», ни «Дом свиданий». Но чемпион по переводам - Саррот, и если на Западе Новый Роман - это Роб-Грийе, то в России его олицетворением становится Саррот, что ещё более неверно.

Список научной литературыВишняков, Алексей Георгиевич, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Андреев Л.Г. и др. История французской литературы. - М., 1987. - 543 с.

2. Андроников И.Л. Одна страница./ Андроников И.Л. Великая эстафета. М., 1975.C.C.268-273.

3. Арагон Л. Я так никогда и не научился писать, или Мои incipit.(1969). // «Огонь Прометея». -М., 1987. с.с.376-454.

4. Аристотель. Об искусстве поэзии. — М., 1957. 181 с.

5. Балли 111. Французская стилистика. М., 1961 - 394 с.

6. Бальзак О. Шагреневая кожа. Собрание сочинений в 24 томах, т. 18. - М., 1960. - 607 с.

7. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика.//Сост., общая редакция и вступ.статья Г.К. Косикова. М., 1989. - 615 с.

8. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

9. Бреннер Ж. Моя история французской литературы. М., 1994. - 351 с.

10. Бютор М. Изменение, Роб-Грийе А. В лабиринте, Симон К. Дороги Фландрии, Саррот Н. Вы слышите их? Романы. М., 1983. - 669 с.

11. Валери П. Об искусстве. М., 1993. - 506 с.

12. Валери П. Юная Парка. Стихи, поэма, проза. М., 1994. - 238 с.

13. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1971. - 447 с.

14. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. - 404 с.

15. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. - 255 с.

16. Вишняков А.Г. Лейтмотивы поэтики Клода Симона. // В сб. Проблемы истории литературы. Сборник статей. Выпуск одиннадцатый. М., 2000. - с.с.173-179.

17. Вишняков А.Г. О названиях романов Клода Симона. Опыт перевода и интерпретации.// В сб. Актуальные вопросы французской филологии. Выпуск первый. Орехово-Зуево, 2001 -с.с. 3-6.

18. Вишняков А.Г. Поэтика романов К.Симона. (сводный реферат).// Реферативный журнал РАН, сер.7, Литературоведение, 1999-2, с.с.101 107.

19. Вишняков А.Г. Прорастание индивидуальной манеры письма в романах К.Симона 1950-х гг. (Постановка проблемы).// В сб. Проблемы истории литературы. Сборник статей. М., 1999. -с.с.87-93.

20. Вишняков А.Г. Рамочные структуры как проблема литературы.// В сб. Литература на рубеже тысячелетий. Сборник материалов международной научно-практической конференции. Выпуск 1. Орехово-Зуево, 2001. - с.с. 19-25.

21. Гак В.Г. теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис. М., 1981.

22. Гёте И.В. Об искусстве. М., 1975. - 622 с.

23. Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. М., 1987 - 399 с.

24. М.Горький. О литературе. М., 1953. - 867 с.

25. Джойс Д. Улисс. М., 1997, (электронная версия - 2000).

26. Достоевский Ф.М. Подросток. Роман. М., 1984. - 608 с.

27. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений, т.5. М., 1973. - 407 с.

28. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений, т.9. М., 1982. - 610 с.

29. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. Электронная версия. М., 2000.

30. Есин А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения. М., 1998. - 248 с.

31. Женетт Ж. Фигуры. Работы по поэтике, т. 1. М., 1998. - 469 с.

32. Женетт Ж. Фигуры. Работы по поэтике, т.2. М., 1998. - 472 с.

33. Жид А. Возвращение из СССР.// Жид А. Подземелья Ватикана. Фальшивомонетчики. Возращение из СССР. М„ 1990. - с.с.520-619.

34. Завадовская С.Ю. Литература Франции. XX век. М., 1993. - 303 с.

35. Зенкин С.Н. Р.Барт теоретик и практик мифологии.// Зенкин С.Н. Работы по французской литературе. - Екатеринбург, 1999. - 310 с.

36. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. - 255 с.

37. Каралишвили Р. Мир романа Г.Гессе. Тбилиси, 1984. - 262 с.

38. Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966. - 375 с.

39. Келдыш Ю.В. Опера. // Музыкальная энциклопедия, т.4. М., 1978. - с.с. 19 - 46.

40. Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994. - 603 с.

41. Книга начал./Сост. Варжапетян. М., 1993.

42. Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму. М., 1998. - 189 с.

43. Костюшкина Г.М. Современные направления во французской лингвистике. Структурализм и постструктурализм. М., 1996 - 241 с.

44. Кржижановский С. Поэтика названий. М., 1931 - 32 с.

45. Кузнецов И.Н. Научные работы: методика подготовки и оформления. Минск, 2000 - 544 с.

46. Лауреаты Нобелевской премии, т.2. М., 1992. - с.с.410-412.

47. Литературный энциклопедический словарь./Под общей ред.В.М.Кожевникова и П.А.Николаева. М., 1987. - 750 с.

48. Лихачёв Д.С. Очерки по философии художественного творчества. Санкт-Петербург, 1996. -159 с.

49. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. - 383 с.

50. Лотман Ю.М., Минц З.Г., Мелетинский Е.М. Литература и мифы.// Мифы народов мира, в 2 томах.-М., 1980.-т. l-c.c.58-65.

51. Малларме С. Сочинения в стихах и прозе. -М., 1995 -565 с.

52. Манифесты французской литературы: Сборник.// Сост. Л.Г.Андреев, Н.П.Козлова. М., 1981.-688 с.

53. Манн Т. Доктор Фаустус. Жизнь немецкого композитора Адриана Леверкюна, рассказанная его другом. М., 1959. - 615 с.

54. Мифы народов мира, в 2 томах. М., 1980. - т.1, 672 е., т.2,720 с.

55. Монтень М. Опыты. Книги первая и вторая. М., 1979. - 704 с.

56. Ницше Ф. Антихристианин. Опыт критики христианства.// В сб.: Сумерки богов. Ф.Ницше, З.Фрейд, Э.Фромм, А.Камю, Ж.-П.Сартр. М., 1990. - с.с. 17-93.

57. Общая риторика./Общ.редакция и вступ.статья Авеличева А.К. М., 1986. - 392 с.

58. Ожегов С.И. Словарь русского языка.//Под ред. Н.Ю.Шведовой. М., 1986. - 796 с.

59. ОРФО. Толковый электронный словарь, более 96 тыс. слов. М., 1997.

60. Пастернак Б.Л. Избранные произведения. М., 1991. - 656 с.

61. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., 1990. - 342 с.

62. Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917 г. М., 1998. - 333 с.

63. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. - 364 с.

64. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969. - 166 с.

65. Пруст М. У Германтов. М., 1993. - 543 с.

66. Рильке P.M. Избранные сочинения. М., 1998. - 704 с.

67. Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1997. - 597 с.

68. Руднев В. Морфология реальности: Исследования по «философии текста». М., 1996. -207с.

69. Руднев В .П. Словарь культуры ХХв. М., 1997. - 381 с.

70. Свифт Д. Сказка бочки. Путешествия Гулливера. М., 1976. - 430 с.

71. Селин Л.-Ф. Путешествие на край ночи. М., 1994. - 434 с.

72. Семиотика./Составление, вступительная статья и общая редакция Ю.С.Степанова. М., 1983.-636 с.

73. Симон К. Дороги Фландрии.// В сб. Бютор М. Изменение, Роб-Грийе А. В лабиринте, Симон К. Дороги Фландрии, Саррот Н. Вы слышите их? Романы. М., 1983. - 669 с.

74. Симон К. Дороги Фландрии. Нобелевская лекция. // В сб.Бергсон А. Смех. Сартр Ж.-П. Тошнота. Симон К. Дороги Фландрии. Библиотека «Лауреата Нобелевской премии». -М.,2000. -608 с.

75. Словарь литературоведческих терминов./ Редакторы-составители: Л.И.Тимофеев, С.В.Тураев. М., 1974. - 509 с.

76. Современное зарубежное литературоведение. Страны Западной Европы и США. Концепции, школы, термины./А.В.Дранов, И.П.Ильин, А.С.Козлов и др. М., 1996. - 317 с.

77. Сохор А.Н. Музыка. // Музыкальная энциклопедия, т.З. М., 1976. - с.с. 730-752.

78. Стравинский И. Диалоги. Л., 1979. - 414 с.

79. Структурализм: «за» и «против». Сборник статей.//Под ред.Е.Я.Басина и М.Я.Полякова. -М., 1975.-466 с.

80. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 12 томах, т.5. М., 1987. - 430 с.

81. Томашевский Б.В. Поэтика (Краткий курс). М., 1996.-117 с.

82. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. - 332 с.

83. Трущенкова Е.В. Французский «новый роман» в современном контексте.// В сб. Современный роман: опыт исследования./ Отв.редактор Е.Цурганова. М., 1990. - с.с.232-244.

84. Философский словарь.// Под редакцией И.Т.Фролова. М., 1987. - 590 с.

85. Философский энциклопедический словарь. Электронная версия. М., 2001.

86. Фолкнер У. Сарторис. Медведь. Осквернитель праха. М., 1974. - 575 с.

87. Французская литература, 1945-1990. М., 1995. - 924 с.

88. Французская поэзия XIX XX веков. Антология. /Сост. С.И.Великовский. - М., 1982. - 671 с.

89. Французская философия сегодня.//Ответственный редактор И.С.Вдовина. М., 1979. - 261 с.

90. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. - 445 с.

91. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999. - 398 с.

92. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. т.7. - М., 1985. - 732 с.

93. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. т.17. - М., 1987. - 525 с.

94. Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1985. - 265 с.

95. Эйхенбаум Б. О прозе. О поэзии. М., 1986. - 454 с.

96. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987. - 406 с.

97. АШёгёв R.-M. Le roman d'aujourd'hui.1960 1970. - P., 1970. - 277 p.

98. Allemand R.-M. A.Robbe-Grillet. P., 1997. - 252 p.

99. Astier P. La crise du roman fran?ais et le nouveau r£alisme. P., 1969. - 347 p.

100. Balzac O. Le chef d'ceuvre inconnu. P., 2000. - 42 p.

101. Balzac O. Le рёге Goriot. -P., 1966.-255 p.

102. Baqu£ F. Le Nouveau Roman. P., 1972. - 146 p.

103. Baijon L. De Baudelaire & Mauriac. Tournai, 1962. - 300 p.

104. Barrere J.-B. La cure d'amaigrissement du roman. P., 1964. - 119 p.

105. Barthes R. Le degr£ zero de Г denture. P., 1972. - 187 p.

106. Barthes R. Mythologies. P., 1957. - 247 p.

107. Barthes R. Oeuvres completes. P., 1993. - t.l - 1595 p.

108. Barthes R., Nadeau M. Sur la ИПёгаШге. P., 1980. - 51 p.

109. Bourdet D. Brfeves rencontres. P., 1963. - 262 p.

110. Bruezi£re M. Histoire descriptive de la littdrature contemporaine. P., 1976. -1.2. - 380 p.

111. Brunel P. La ПйёгаШге fran?aise aujourd'hui. Essai sur la ИйёгаШге fran^aise dans la seconde тоШё du XX-e Steele. P., 1997. - 222 p.

112. Butor M. Essais sur le roman. P., 1969. - 184 p.

113. Butor M. La Modification. P., 1965. - 312 p.

114. Cali' A. Pratiques de lecture et d^criture (Oilier, Robbe-Grillet, Simon). P., 1980. - 131 p.

115. Calle-Gruber. C.Simon: le temps, ГёспШге. // in: Litterature, №83, 1991. p.p.31 - 42.

116. Chapsal M. Quinze ёспуатэ. P., 1963. - 188 p.

117. Claude Simon. A la recherche du ^ferent. / Textes choisis par R.Sarkonak. P., 1994., t.l. - 145 P

118. Ctement-PerrierA. C.Simon. La fabrique du jardin. P.,1998. - 128 p.

119. Compagnon A. La seconde main, ou La travail de citation. P., 1979. - 414 p.

120. Dallenbach L. Claude Simon. P., 1988. - 217 p.

121. Dallenbach L. La canne de Balzac. P., 1996. - 214 p.

122. Dallenbach L, Le recit spdculaire. Essai sur la mise en abyme. P., 1977. - 253 p.

123. Descamps C. Les id6es philosophiques contemporaines en France. P., 1986. - 192 p.

124. Dictionnaire de la Лёопе et de l'histoire Нйёгаке du XIX-е s. ё. nos jours./ Armentier L. P., 1986.-335 p.

125. Dictionnaire de linguistique et des sciences du langage. //J.Dubois et al.-P., 1994.-514 p.

126. Dictionnaire des littdratures fran9aises et 6trang£res. P., 1985.

127. Dictionnaire des symboles et des th&nes littdraires. / Aziza C.et al. P., 1978. - 204 p. 131 .Du Marsais, Тгакё des Tropes. - P., 1981. - 322 p.

128. Duncan A. Lire L 'Herbe.ll in Simon C. L'Herbe. P., 1994. - p.p. 187 - 202.

129. Ducrot O., Todorov T. Dictionnaire encyclop6dique des sciences du langage. P., 1972. - 469 p.

130. Duras M. Moderato cantabile. P., 1965. - 179 p.

131. Fitch B.T. Participe prdsent et proc6d6s narratifs chez C.Simon. / in: Matthews J. Un nouveau roman? Recherches et tradition. P., 1964. - p.p. 199 - 216.

132. FletcherJ. New directions in literature. London, 1968. - 176 p.

133. Fontanier P. Les figures du style. P., 1968. - 507 p.

134. Genette G. Seuils. P., 1987. - 389 p.

135. Genette G. Vertige fix6. // in: Robbe-Grillet A. Dans le labyrinthe. P., 1971. - p.p. 271 - 310.

136. Gocel V. HISTOIRE de Claude Simon: 6criture et vision du monde. P., 1996. - 350 p.

137. Goldenstein J.-P. Pour lire le roman. Bruxelles,1988. - 127 p.

138. Gottlieb G. C.Simon. Argenteuil, 1995. - 48 p.

139. Goux J.-P. Un homme travers6 par le travail. Entretien avec C.Simon. // in LaNouvelle Critique,№105. P.,1977. - p.p.32 - 44.

140. Greimas A.J., Courtes J. S6miotuque. Dictionnaire raisonne de la Аёопе du langage., t.l P., 1980.-422p.

141. Greimas A.J., Courtes J. S6miotuque. Dictionnaire raisonn6 de la thdorie du langage., t.2 P., 1986.-270p.

142. Grevisse M. Le bon usage. Grammaire franfaise. P., 1993. - 1762 p.

143. Guerm<bs S. L'6cho du dedans. Essai sur La Route des Flandres de C.Simon. P., 1997. - 204p.

144. Guiraud P. La stylistique. P., 1967. - 120 p.

145. Guiraud P., Kuentz P., La stylistique. P., 1970. - 327 p.

146. Hanse J. Nouveau dictionnaire des difficult6s du fran9ais moderne. Louvaine-la-Neuve, 1994. -983 p.

147. Hollenbck J. Elements baroques dans les romans de C.Simon. P., 1982. - 190 p.

148. Janvier L. Une parole exigeante. Le Nouveau Roman. P., 1964. - 184 p.

149. Jardinier de la тётоке. // in: La Quinzaine litt6raire. №724, oct.1997. -p.5 -6.

150. Kuhle T.R. Chronos und Thanatos: zum Existentialismus des «nouveau romancier» C.Simon.-Tiibingen,1995. 533 p.

151. Le Grand Robert de la langue fran9aise., t.t.l 10. - P., 1986.

152. Le Grand Robert des 6crivains de la langue fran9aise. P., 2000. - 1521 p.

153. Le Nouveau Roman en questions. / Textes rdunis par R.-M.Allemand. P., 1992. - 152 p.

154. Le Sage L. C.Simon et l'Eccldsiaste. // in: Matthews J. Un nouveau roman? Recherches et tradition. P., 1964. - p.p.217 - 224.

155. Les critiques de notre temps et le Nouveau Roman. P., 1972. - 191 p.

156. Les Lettres Fran9aises, 1957 1959.

157. Lindahl M. La conception du temps dans deux romans de C.Simon. Uppsala, 1991. - 107 p.

158. Lire Claude Simon: Colloque de Cerisy. / Ensemble reuni par J.Ricardou. P., 1986. - 469 p.

159. Literature. XX-e stecle. Textes et documents / B. Lecherbonnier et al. P., 1992. - 896 p.

160. Longuet P. Claude Simon. P., 1998. - 89 p.

161. Matthews J. Un nouveau roman? Recherches et tradition. P., 1964. - 255 p.

162. Mauries P. Roland Barthes. P., 1992. - 520 p.

163. Mazaleyrat J., МоНтё G. Vocabulaire de la stylistique. P., 1989. - 379 p.

164. Morier H. Dictionnaire de роё^ие et de rhdtorique. P., 1981. - 1263 p.

165. Mourier M., Homme-orchestre autobiophage. // in: La Quinzaine Нйёгаке. №724, oct. 1997. p.4.

166. Nadeau M. Le roman fran?ais depuis la guerre. P., 1992. - 280 p.

167. Nouveau Roman: hier, aujourd'hui. / Dir. par J.Ricardou. P , 1972. -440 p.

168. Patillon M. РгёЫв d'analyse Нйёгаке. P., 1974. - 143 p.

169. Paulhan J. Traite des Figures / in: Du Marsais, Тгакё des Tropes. P., 1981. - p.p.269 - 322.

170. Pierrot A.H. Stylistique de la prose. P., 1993. - 319 p.

171. PingetR. Fiston. Lausanne, 1981. - 129 p.

172. Popin J. La ponctuation. P., 1998. - 128 p.

173. Position et oppositions sur le roman contemporain. / Textes recueillis par M.Mansuy P., 1971. -254 p.

174. Proust M. A le recherche du temps perdu. Du c6t6 de chez Swann. Moscou, 1976. - 435 p.

175. Raymond J. Pratique de la litt<5rature: Roman. Po6sie. P., 1978. - 299 p.

176. Reitsma-La Brujeere C.I. Passe et present dans les Georgiques de C.Simon: Etudes intertextuelles et narratologiques d'une reconctruction de l'Histoire. Amsterdam. - 265 p.

177. Reuter Y. Introduction & l'analyse du roman. P., 1991. - 176 p.

178. Revue des Sciences Humaines.№220. Claude Simon. P., 1990.-232 p. 183 .Rey-D6bove J. Lexique. S<5miotique. - P., 1979. - 156 p.

179. Ricardou J. Le Nouveau Roman. P., 1973. - 189 p.

180. Ricardou J. Nouveaux probtemes du roman. P., 1978. - 350 p.

181. Ricardou J. Pour une th6orie du Nouveau Roman. P., 1971. - 264 p.

182. Robbe-Grillet A. Ang61ique ou L'enchantement. P., 1988. - 253 p.

183. Robbe-Grillet A. Dans le labyrinthe. P., 1971. - 310 p.

184. Robbe-Grillet A. Instantaras. P., 1962. - 109 p.

185. Robbe-Grillet A. La Jalousie. P., 1961. -218 p.

186. Robbe-Grillet A. Le voyeur. -P., 1973.-314p.

187. Robbe-Grillet A. Les derniers jours de Corinthe. P., 1994.-237 p.

188. Robbe-Grillet A. Pour un nouveau roman. P., 1964. - 183 p.

189. Robichez J. Precis de literature fran^aise du XX-e s. P., 1985. - 467 p.

190. Robrieux J.-J. Les figures de style et de rhetorique. P., 1998. - 128 p.

191. Roubichou G. Lecture de L'HERBE de Claude Simon. Lausanne, 1976. - 337 p.

192. Matthews J. Un nouveau roman? Recherches et tradition. P., 1964. - p.p. 225-240. 205.Simon C. Gulliver. - P., 1952. - 381 p. 206.Simon C. Histoire. - P ., 1967 - 435 p.

193. Simon C. L'Herbe. P., 1994 (первое издание - 1958). - 202 p.

194. Simon C. L'Invitation. P., 1987. - 63 p.

195. Simon C. Le Sacre du printemps. P., 1954 (premiere publication), 1974. - 316 p.

196. Simon C. Le Vent. Tentative de restitution d'un retable baroque. P., 1957. - 241 p.

197. Simon C. Les corps conducteurs. P., 1971.-225 p.

198. Simon C. Les G<5orgiques. P., 1981. - 477 p.

199. Simon C. Orion aveugle. Gendve, 1970. - 146 p.221 .Souriau E. Vocabulaire d'esth<$tique. P., 1990. - 1424 p.

200. Suhamy H. La po<5tique. P., 1991. - 126 p.

201. Suhamy H. Les figures de style. P., 1981. - 128 p.

202. Sykes S. Les romans de Claude Simon. P., 1979. - 194 p.

203. Thierry F. C.Simon: Une experience du temps. P., 1997. - 226 p.

204. Thoraval J.et al. Les nouveaux romanciers. Etude critique. P., 1976. - 256 p.

205. Todorov T. Poftique de la prose. P., 1971.-252 p.

206. Valette-Fondo M. L'ordre du descriptif dans LES CORPS CONDUCTEURS // in: L'ordre du descriptif, par J.Bessiere. P., 1988., p.p.79 - 96.

207. Vanbergen P. Aspects de la litterature franfaise contemporaine. P., 1973. - 192 p.

208. Vanbergen P. Pourquoi le roman? P., 1974. - 221 p.

209. Vareille J.-C. Fragments d'un imaginaire contemporain: Pinget,Robbe-Grillet,Simon. P., 1989. -142 p.

210. Vercier В., Lecarme J. Litt6rature en France depuis 1968. P., 1982. - 320 p.

211. Villaume M. Grammaire temporelle des r6cits. P., 1990. - 124 p.

212. Wieder C. Elements de psychanalyse pour le texte litt6raire. P.,1988. - 165 p.

213. Woodworth S.D. W.Faulkner en France. P., 1959. - 156 p.