автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Уральское городское просторечие как лингвокультурный феномен

Полный текст автореферата диссертации по теме "Уральское городское просторечие как лингвокультурный феномен"

На правах рукописи

ШАЛИНА Ирина Владимировна

УРАЛЬСКОЕ ГОРОДСКОЕ ПРОСТОРЕЧИЕ КАК ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

10 02 01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Екатеринбург 1 8 МАР 2010

2010

003493663

Работа выполнена на кафедре риторики и стилистики русского языка Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Уральский государственный университет имени А М Горького»

Научный консультант доктор филологических наук, профессор

Купина Наталия Александровна

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Борисова Ирина Николаевна

доктор филологических наук, профессор Ерофеева Тамара Ивановна

доктор филологических наук, профессор Химик Василий Васильевич

Ведущая организация ГОУ ВПО «Саратовский государственный

университет имени Н Г Чернышевского»

Защита состоится апреля 2010 года в // часов на заседании диссертационного совета Д 212 286 03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им А М Горького» (620000, Екатеринбург, пр Ленина, 51, комн 248)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им А М Горького»

Автореферат разослан_марта 2010 года

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

М А Литовская

Общая характеристика работы

Являясь подсистемой русского национального языка и разновидностью городской речи, просторечие представляет собой уникальный материал для разработки актуальных проблем русистики - собственно лингвистических, лингвокультурологиче-ских, этнолингвистических, социолингвистических, лингвогеографических и др Настоящее исследование посвящено изучению уральского городского просторечия

Описание подсистем национального русского языка в их становлении и взаимовлиянии (Л И Баранникова, В В Виноградов, Г О Винокур, Б А Ларин, С П Обнорский, Ф П Филин, А А Шахматов, Л П Якубинский и др) стимулировало интерес лингвистов к собственно просторечию, определению его статуса, истоков, социальной базы, выявлению его языковых особенностей В фундаментальной коллективной монографии «Городское просторечие проблемы изучения» (1984) просторечие было определено как «речь городских жителей, не владеющих нормами литературного языка» (Е А Земская, М В Китайгородская) На материале записей живой речи авторами были обобщены результаты системно-языкового анализа просторечия, осмыслен его статус

В последующие годы в научной литературе освещались результаты системно-структурного, лексико-семантического, функционально-стилевого, социолингвистического, регионального, культурно-речевого, лексикографического описания просторечия и его элементов (Ю А Бечьчиков, К А Войлова, А Н Еремин, О П Ермакова, Е В Ерофеева, Т И Ерофеева, Живая речь уральского города, Живое слово в русской речи Прикамья, Е А Земская, 3 Кестер-Тома, М В Китайгородская, Л П Крысин, Н А Купина, Б И Осипов, Н А Прокуровская, Н Н Розанова, Г Н Скляревская, А А Скребнева, В В Химик, В Д Черняк, А А Юнаковская, Языковой облик уральского города и др ) Можно утверждать, что время опровергает трактовку просторечия как маргинального явления Из современного поликультурного пространства России просторечие не вытеснено Напротив, оно "помолодело" и "социально окрепло"

Описание структуры и состояния современного русского языка, немыслимое без создания объективной картины функционирования его нелитературных подсистем, одной из которых явчяется просторечие, требует исчерпывающего набора «собственно лингвистических, социолингвистических и прагматических характеристик этого функционирования» (Е Н Ширяев)

Формирование антропоцентрической парадигмы гуманитарного знания привело к развороту лингвистической проб тематики в сторону человека и его места в культуре Антропологическую направленность получила лингвокультурология, в границах которой осуществляется описание получающих языковое воплощение культурных ценностей, нравственных и эстетических идеалов, норм и образцов коммуникативного поведения, национальных обычаев и традиций (Е М Верещагин, В В Воробьев, Е И Зиновьева, В И Карасик, В В Красных, В Г Костомаров, В А Маслова, Л Н Мурзин, Ю Е Прохоров, Г Г Слышкин, И А Стернин, 3 К Тарланов, В Н Телия, Е Е Юрков и др) Необходимость исследования просторечия как явления культуры, а лиц, говорящих на просторечии, как носителей «культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» (В И Карасик) обоснована в работах В Е Гольдина, Е А Земской, О А Михайловой, А Ф Прияткиной, Н И Толстого, А Д Шмелева и др Рассмотрение языка и культуры как явлений, связанных отношениями равнозначности и рав-

ноправности, позволило обнаружить изоморфизм структур в функциональном и внутрииерархическом (системно-стратиграфическом) плане литературный язык был соотнесен с культурой образованного слоя, диалекты - с культурой народной, крестьянской, а просторечие - с культурой промежуточной, которую обычно называют «третьей культурой» (Н И Толстой) Наметилась перспектива открытия новых граней разноаспектного описания городского просторечия как особого ментально-психологического и социального мира, вырабатывающего своеобразный кодекс речевого поведения (Е А Земская)

Объект диссертационного исследования - уральское городское просторечие Предмет анализа - извлекаемые из живого речевого взаимодействия горожан-уральцев коммуникативно-этические константы просторечия как лингвокультуры

Основная гипотеза исследования просторечная лингвокультура выступает как городской вариант культуры народной

Утрата духовных ориентиров, обусловленная идеологическими катаклизмами рубежа веков, привела к кризису идентичности, возникновению мозаичности ценностной картины мира. В этих условиях актуальным становится описание речевого быта групп горожан, сохраняющих традиции национальной культуры, ее ценности и установки

Наши информанты - это горожане-уральцы, люди разных возрастов, жители Екатеринбурга, районных рабочих городов и поселков Свердловской области квалифицированные рабочие, разнорабочие, мелкие служащие, работники торговли, домашние хозяйки, милиционеры, пенсионеры, а также заключенные Вслед за Л П Крысиным дифференцируем носителей просторечия-1 (горожане старшего возраста, не имеющие образования, речь которых обнаруживает явные связи с диалектом или пслудиалектом) и носителей просторечия-2 (горожане среднего и молодого возраста, как правило, имеющие среднее образование, речь которых лишена диалектной окраски и в значительной степени жаргонизирована)

Формальный критерий «образование» не всегда является показательным Среди пожилых носителей просторечия-1 есть люди полуграмотные, но есть и те, кто имеет законченное среднее или среднее специальное образование Среди носителей просторечия-2 много людей с незаконченным средним образованием, но есть и те, кто учится заочно в колледжах и вузах Последние активно или пассивно владеют литературным языком Включаясь в просторечную коммуникацию, молодые могут реализовы-вать просторечные языковые варианты, намеренно использовать просторечную манеру ведения диалога для поддержания доверительности разговора. В реальном коммуникативном взаимодействии "коэффициент просторечности" индивидуально варьируется (М В Китайгородская)

Исследуемые материалы - устные тексты-разговоры (Н А Купина), дневники, частная переписка, письма, адресованные Президенту РФ, представителям городской администрации, а также письменные высказывания на заданную тему Материал собран автором настоящей диссертации К анализу частично привлекаются записи текстов, осуществленные проживающими в городах и поселках Свердловской области студентами-заочниками М О Махнутиным, К А Барановой и др 1 Объем исследуемого материала во временной протяженности его звучания около 50 часов, что в письменной фиксации составляет около 400 страниц печатного текста Расшифровка

' М О Махнугин оператор-наладчик станков с числовым программным управлением с 1994 по 2000 гг учившийся без отрыва от производства на филологическом факультете Уральского государственного университета, записал разговоры рабочих Первоуральском новотрубного завода

4

звучащей речи сделана с опорой на методику оформления разговорных текстов, принятую на кафедре риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета, в целом преемственную по отношению к методике, разработанной коллективом ученых Института русского языка им В В Виноградова Российской академии наук и реализованной в книге «Русская разговорная речь Тексты» (1978)

В диссертации анализируются преимущественно тексты-разговоры и письма пожилых людей Демонстрационно представлены образцы речи людей молодых, сохраняющих в ситуациях профессионального или семейного общения приверженность ценностям и традициям унаследованной от родителей культуры, а иногда - отторжение этих ценностей Последнее позволяет судить о межпоколенческих связях и прогнозировать судьбу просторечия Устные и письменные тексты рассматриваются как документы эпохи, правдиво воссоздающие биографию целого поколения людей, входивших в одну типизированную лингвосоциокультурную общность и перешедших в другую лингвосоциокультурную среду

Цель диссертационного исследования - выявление, описание и систематизация коммуникативно-этических констант просторечной лингвокультуры Для достижения этой цели поставлены следующие задачи

- собрать и обработать монологический, диалогический и полилогический текстовой материал, отражающий живое речевое взаимодействие носителей уральского городского просторечия,

- представить очерк языковых особенностей уральского городского просторечия,

- уточнить необходимые для описания лингвокультуры состав тающие ее когнитивного фундамента,

- реконструировать и описать типовые культурные сценарии, их фрагменты и звенья,

- выявить имеющие речевую оформленность презумпции, представления, стереотипы, установки, определяющие поведение носителей просторечия в типовых коммуникативных ситуациях,

- охарактеризовать специфику речеповеденческих практик, отражающих существующие в просторечной лингвокультурной среде представления о коммуникативных и этических нормах,

- выявить и описать характерные для определенных микроколлективов лингво-культурные типажи

Методы и приемы исследования. Сбор живого разговорного материала производился в течение десяти лет (1999-2009) способом включенного наблюдения методами скрытой («скрытый микрофон») и открытой («открытый микрофон») магнитофонной записи Достоверность собранного устного материала обеспечивается знанием описываемой социальной среды «изнутри», личным знакомством со многими информантами, воспринимавшими собирателя текстов как члена «своего круга» В процессе записи устной речи, протекающей в условиях неофициального неподготов-пенного общения, автор диссертации переходил на просторечный код

Анализ текстов осуществлялся с помощью метода реконструкции культурных сценариев В процессе сценарной реконструкции использовалась группа методов и приемов лингвистической диагностики языковых средств текста, контекстологического анализа, стилистического комментирования, лингвокультурологической интерпретации речевых элементов текста, сценарных фрагментов и звеньев, а также лин-гвокультурологического портретирования

Научная новизна исследования. Лингвокультурологический анализ корпуса текстов, отражающих современное состояние определенного среза языкового существования уральского города, позволил охарактеризовать городское просторечие как тип лингвокультуры, выявить особенности мировидения носителей уральского просторечия, описать ценностные опоры, коммуникативно-этические константы просторечной лингвокультуры, сближающие ее с народной крестьянской культурой

На защиту выносятся следующие положения:

1 Взгляд «извне» и взгляд «изнутри» - принципиально разные подходы к исследованию просторечия Взгляд «извне» способствует выявлению языковых неправильностей, которые становятся яркими диагностическими пятнами речевого портрета, особенно в ситуации взаимодействия просторечия с литературным языком Для внут-рикультурной коммуникации, осуществляемой в рамках того или иного микроколлектива, сгруктурно-ортологическая ущербность речи нерелевантна. Взгляд «изнутри», направленный на поиск ментально значимых ценностных объектов, получающих вербализацию в речеповеденческих практиках носителей просторечия, дает возможность описать просторечие как лингвокультуру.

2 Находящая воплощение в речеповеденческих практиках, ролевом поведении, репертуаре жанров традиционная система ценностей, стереотипов, установок образует когнитивный фундамент просторечной лингвокультуры, позволяющий определить последнюю как городской вариант народной культуры

3 «Полиглотизм горожанина» (Б А Ларин) обусловливает кодовые переключения, которые осуществляются в границах оппозиции свой *-* чужой в процессе речевой деятельности и обнаруживают пересечение просторечия с литературным языком, диалектом, жаргонами

4 Для осмысления лингвокультуры оказывается существенной ее коммуникативно-этическая составляющая (нормы, оценки, презумпции, запреты, предписания), исследование которой открывает перспективы выявления основ внутренней коммуникативной ортологии

5 Социоцентризм, обеспечивающий устойчивость коллективной идентичности, проявляется в чувстве принадлежности к семейной, дружеской, профессиональной общностям, выступает как константа просторечной лингвокультуры, находящая воплощение в культурных представлениях, языковых предпочтениях, речеповеденческих практиках

6 Культурный сценарий является способом представпения и описания разномасштабных событий жизни носителей просторечия Он имеет особый хронотоп, композицию и типовую субъектную организацию Реконструкция общего и частных культурных сценариев позволяет выявить набор находящих воплощение в кооперативном и конфликтном речевом взаимодействии представлений, доминантных ценностных установок, охарактеризовать лингвокультурные типажи (учитель жизни, защитница семьи, разрушительница семьи, настоящий мужик, энтузиаст своего дела, душевная соседка, балагур и др )

7 Речеповеденческая и ментальная специфика просторечной лингвокультуры наиболее ярко проявляются в коммуникативном взаимодействии представителей разных лингвокультур, объединенных не только во временный (например, очередь в поликлинике к врачу), но и постоянный (например, семейный) микроколлектив

8 Целостность просторечной лингвокультуры обеспечивается устойчивостью коммуникативно-этических констант, системностью установок, внутрикультурной преемственностью, эволюционным характером развития от культурно-языкового

консерватизма (просторечие-1) к свободе, не отвергающей целесообразности сложившихся традиций (просторечие-2)

Теоретическая значимость исследования. Интерпретация уральского городского просторечия как лингвокультурного феномена углубляет сложившиеся теоретические представления о национальном коммуникативно-культурном пространстве, способствует решению задачи полномасштабного описания общенародной лингво-культуры

Практическая значимость исследования. Результаты исследования внедрены в практику преподавания лингвокультурологии, русского языка и культуры речи в Уральском государственном университете Материалы диссертации составили основу разработанного автором спецкурса «Живая речь уральского города»

Апробация результатов исследования. Основные положения работы излагались автором в докладах на международных научных конференциях («Русский язык в контексте современной культуры» (Екатеринбург, октябрь 1998), «Лингво-культурологические проблемы толерантности» (Екатеринбург, октябрь 2001), «Современный город межкультурные коммуникации и практики толерантности» (Екатеринбург, ноябрь 2004), «Риторика и риторизация образования» (Москва, МГГГУ,

2004), «Риторика в системе коммуникативных дисциплин» (Санкт-Петербург, апрель

2005), конференции, посвященной 90-летию со дня рождения проф Лидии Ивановны Баранниковой (Саратов, ноябрь 2005), «Язык города» (Бийск, ноябрь 2007), Российско-Белорусском семинаре «Языковое существование Урала и Республики Беларусь проблемы идентичности и толерантности» (Екатеринбург, май 2007), «Славянские языки аспекты исследования VI Супруновские чтения» (Минск, декабрь 2008), «Советская культура в современном социопросгранстве России трансформации и перспективы» (Екатеринбург, октябрь 2008)), всероссийских научных конференциях («Язык Система Личность» (Екатеринбург, апрель 2006), «Взаимодействие национальных художественных культур литература и лингвистика (проблемы изучения и обучения) (Екатеринбург, октябрь 2007)), региональных конференциях и семинарах в Екатеринбурге (май 1999, октябрь 2000, апрель 2007, май 2008, апречь 2009 и др)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, словарей и приложения, включающего основные сведения об информантах

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Введение содержит обоснование актуальности темы, формулировки гипотезы исследования, цели и вытекающих из нее задач, общую характеристику работы

В главе 1 ПРОСТОРЕЧИЕ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ разрабатываются принципы лингвокультурологического описания городского просторечия Композиционное деление главы обусловлено составом аспектных подходов к описанию объекта - собственно лингвистического и лингвокультурологического Исследовательская логика отражает переход от традиционной лингвоортологической характеристики просторечия к выявлению когнитивного фундамента просторечия как лингвокультуры

В разделе Просторечие как объект лингвистического анализа раскрыта социально-историческая обусловленность просторечия как подсистемы в составе национального русского языка. Языковым фундаментом просторечия являются территориальные диалекты и городские койне, "верхние этажи" просторечного "здания" смы-

каются с литературно-разговорной речью (J1 И Баранникова, В В Виноградов, К А Войлова, Е А Земская, JI Г Капанадзе, Г П Князькова, В И Собинникова, Э Г Туманян, Ф П Филин и др) Пестрота социальной базы, смешение разнородных общеупотребительных языковых элементов, обслуживающих устное обиходно-бытовое общение, - все это обусловливает проницаемость границ языковых подсистем, объясняет нечеткость критериев выделения просторечия

На первый план исследования просторечия как подсистемы национального языка выдвигается комплекс ортологических проблем, изучению которых соответствует взгляд «извне», позволяющий осуществить поуровневый анализ языковых единиц не-кодифяцированной речи горожан В настоящее время накоплен опыт описания просторечной фонетики (Е В Ерофеева, Н Н Розанова и др), просторечной морфологии (Е А Земская, М В Китайгородская и др), просторечной лексики и фразеологии (О П Ермакова, J1 Г Капанадзе, 3 Кестер-Тома, Н А Прокуровская, А А Скребнева, В В Химик и др), просторечного синтаксиса (М В Китайгородская, Т С Морозова, А Ф Прияткина и др), проведено комплексное поуровневое описание просторечия (Е А Земская, JI П Крысин) Обсуждается вопрос о существовании ядра общерусского просторечия и региональных вариантов подсистемы - воронежского, ижевского, омского, калужского, томского, прикамско-го, приамурского (Т. Б Банкова, Л А Грузберг, А Н Еремин, Е В Ерофеева, Т И Ерофеева, В В Пирко, Н А Прокуровская, Ф JI Скитова, А А Юнаковская и др)

Уральское городское просторечие рассматривается в диссертации как региональный вариант общерусского просторечия В его составе выделяются абсолютно специфические, относительно специфические и неспецифические языковые единицы (Ю М Скребнев) Специфика уральского просторечия, обусловленная влиянием окающих старожильческих говоров, выявляется преимущественно на фонетическом уровне, например, неполное оканье, выпадение [)] в интервокальном положении (помогут]), «щеканье» (по[и/]ерк), отвердение мягкого долгого шипящего (при-та[шюы]ла), утрата интервокального [б], [в] (б[ау]шка, д'[эу]шка), переход [э] в [о] в безударном положении на конце слова после шипящего (уж[о]) и др Диалектные черты наиболее устойчивы в речи пожилых горожан, живущих в отдаленных от Екатеринбурга районных городах и поселках В языковом сознании носителей просторе-чия-2 речь городская и речь деревенская дифференцируются Об этом свидетельствует наблюдаемая в текстах-разговорах игровая стилизация речи сельских жителей с акцентированием интонационных особенностей, выделением диалектизмов как «не своих» элементов У меня прабабке 115 лет И (карикатурно воспроизводится сильное оканье, выпадение интервокального [)], висячая интонация) «Мужиков-то у меня / милок /знашь /скоко было7»

В работе в очерковом виде на примере устных и письменных текстов проводится описание урапизмов, а также просторечных единиц, маркирующих общерусское городское просторечие2, например

[Из разговора соседок-пенсионерок М. И. и А. Ф.] М. И. В баню-то / в баню я даве* пришла / *ужас че деется* // Бабы-то* в перчатках / в лифчиках // Я зашла / * слушай /не могу / вся обожглася * // *Едрит твою мать * // < > А Ф. Холодной водой обливайся /я всегда так //Парюсь /парюсь /холодной водой обливаюсь // Здоро-

3 Отдельные просторечные элементы выделяются в диалогических фрагментах символом *, их сочетания -символом * *

вье //М. И. [перебивает] Да ну како* здоровье // Там одна ходит рыжая // Нынче че-то* белая / перекрасилась // Маленькая / толстая / кудрявая // Все время в парилке сидит // То коленки / то поясницу / то задницу* парит без конца // Её х[л 'ошш]ут* / х [л 'ошш]ут * /еле оттудова * выходит // А. Ф. Юна уже атрофировалася * // Ни холод / ни жару не чувствует // < > *Деньги заплатили / и замечания не сделай* // Я заплатила / сколь* хочу / столь* и моюся* //Для чего парилка7 Пари[т 'ся]* надо // М. И. Слушай / дак * жгет * руки // Юни в варежках / и б\узгал Упер * черный на ей* / как на пляжу* // А. Ф. А б\узгал"\тер-то* зачем7 М. И .А [шш'ы]пки-то* знаете как жгет*7 *А крестики дак во рту* // Крестик в рот / он горит у них тама* //Золото во рту / пошел хлеста[т 'ся] * // *Вот ведь жись-та* // *Страшное дело'* Слушайте / вчера захожу /храп такой у нас в подъезде // Я поднялася* / на третьем этаже лежит мужичошка* /храпит на весь дом //В рабочей одежде /работяга / видать* // Скорчился у батареи / жопу* греет / видать * тепло ему тама*// А. Ф. *Жопу греет /голова спит* // < >3

В рассматриваемом фрагменте выделены типичные для уральских говоров элементы (пари[от 'ся], хлеста[т 'ся], х[л 'ошш]ут, како (здоровье), че (че-mo), дак и др), неспецифические просторечные единицы {жгет, на пляжу, атрофировалася, на ей, оттудова, сколь, тама, жопа, мужичошка и др) В выделяемых просторечных конструкциях наблюдается свободная сочетаемость лексем, мена компонентов, видов синтаксической связи Плотность просторечных элементов и их сочетаний в текстах может быть различной Просторечные вкрапления в нейтральную канву текста маркируют текст как просторечный

Манера ведения диалога обнаруживает активную жизненную позицию носителей просторечия, личностное отношение к происходящему, острую реакцию на все, что отклоняется от привычного положения дел Устная обиходно-бытовая речь горожан насыщается эмоционально-оценочной лексикой, обсценизмами и / или стереоти-пизированными эвфемистическими номинациями, афористичными хлесткими выражениями, отражающими свойственную народному языковому сознанию образность Речь часто сопровождается выразительной жестикуляцией

В письменной коммуникации носителей просторечия проявляется установка «пишу как говорю», находящая воплощение не только в типовых орфографических аномалиях, но и в живых интонационно-грамматических структурах просторечно-разговорного характера, тематических повторах и скачках, избыточности и противоречивости смысла на отдельных участках текстового пространства

По нашим данным, носители просторечия-1 в большинстве случаев не задумываются о правильности и чистоте речи, но осознают необходимость кодовых переключений, обусловленных характером коммуникативной ситуации (официальная / неофициальная) и образом адресата (свой - чужой) Например, в телефонном разговоре бывшая медсестра Ф. П, демонстрируя владение коммуникативно-жанровыми нормами, дает профессиональный совет родственнице Т. А., бывшему врачу Ф. П. контролирует свою речь, учитывая интенции и статус адресата Функцию кодовых переключателей выполняют медицинские клише Полного переключения на литературный код все же не происходит Этому препятствуют автоматически проскальзывающие просторечные вкрапления, плеонастический монтаж слов, высокая частотность диминутивов (О П Ермакова), "небрежный" синтаксис

' В связи с ограниченным объемом автореферата реплики высказывания коммуникативных партнеров даются в линейном (горизонтальном) следовании друг за другом

Ф. П. Руки мойте все время / потому что Вы можете занести инфекцию // Марганец тоже хорошо / сам Бог велел / он же дезинфицирует инфекцию / слабый раствор / чтоб не щипало / крепкий будет щипать / еще дополнительно можете сделать ожог // Слабенький-слабенький * / прям чуть розовый // В кипяченой водичке * немного /где-нить* в мензурочке* или столовой ложечке* ненужной // *Такая вот / чтобы прокипятили / и раз-раз-раз тихонечко / или в баночке* / aha // *Не волнуйтесь давайте* / Тамар Санна //Площадь-то большая7 Да7 Кошмар' И третьей степени пузыри / *спали дак* //Возвышение такое /да? Возвышается над кожей //Ну ярко-красное /да? Ну вот / значит / первой степени //Ну давайте тихонечко // *Если че надо /дак* эт самое /я*//Если че есь* /дак* я Вам отправлю/угу-угу //< >

Осознанные установки в отношении к языку / речи, представления о правильном и целесообразном выборе языковых средств выявляются на материале речевого взаимодействия носителей просторечия-2, активно или пассивно владеющих литературным языком В «своем кругу», однако, контроль за литературной правильностью речи отсутствует В смешанном коллективе молодые толерантно относятся к консерватизму старших, которые отстаивают речевые употребления, укоренившиеся в просторечной среде, осознающиеся как узуальные и поэтому позволительные / желательные Стереотип как хочу, так и говорю в исследованных нами разговорах ревизии со стороны молодых людей не подвергается Установка на понимание сказанного обусловливает обратную связь между коммуникантами, выявляемую, например, в диалоге пожилого (В. И.) и молодого (Д.) рабочих В. И. Знаешь / что в Арабах / не празднуют 8-е Марта //Д. В Арабах? Ты хотел сказать в арабских странах? В. И.Ну/ может и так / Ну ты меня понял //

Диалогический материал позволяет утверждать, что язык воспринимается носителями просторечия как духовная ценность Анализ метаязыковых высказываний-рефлексивов (И Т Вепрева) обнаруживает ценностное отношение к языку, сформированное семьей и школой Нас с детства приучили // Я русский люблю только за то < >, Великий и могучий/сим все высказать можно //

Неотъемлемой составляющей просторечного быта являются обсценизмы Обеденная лексика воспринимается как ментально значимый ценностный объект Сам факт ее существования характеризуется как достояние нации Дак ты понимаешь / ты это самое / даже сматериться по-русски не можешь // - упрек в излишней вежливости Умение материться оценивается с эстетических позиций Матерятся / одни красиво / другие нет // Критерием ограниченности употребления мата является адресат как носитель культуры Ну / с культурным человеком по-культурному //, женщина Тут женщина / помолчи' Не выражайся' Очевидна также установка на производство необсценированного диалога как способа намеренного отчуждения, демонстрации нерасположения к адресату Свои (исключение составляют отдельные ситуации межличностных конфликтов) не воспринимают на свой счет обсценизмы, которые употребляются не в номинативной, а в экспрессивной функции Стихийная лингвистическая оценка матизмов носителями просторечия-1 / 2 показывает, что об-сценированный диалог выступает как непременное условие доверительного мужского общения в мужской компании сидим /употребляем // Осознается особый репертуар функций обсценизмов, служащих для эмоциональной разрядки (матерятся со злости), выражения чувств (излить душу, душу отвожу), заполнения пауз (для связки слов), восполнения бедности речи (У его [о рабочем] слов нету / он начинает матом крыть /слов не находит //) Основной признается функция интимизации коммуникации нам друг другу не обидно /да?

На материале диалогов пожилых и молодых носителей просторечия рассматриваются механизмы языковой игры, подтверждающие наличие креативной составляющей диалогического взаимодействия

Специально анализируется базирующаяся на идеях Н И Толстого типология речевых культур (В Е Гольдин, И А Иванчук, Т В Кочеткова, О Б Сиротинина и др) и место просторечия в ней Подчеркивается недостаточность полномасштабного описания просторечия с позиции «просвещенного лингвиста» Мотивируется выбор лингвокучьтурологического описания объекта.

В разделе Базовые лингвокультурологические понятия, используемые при анализе просторечия осуществляется поиск теоретических оснований решения целевой установки работы Освещается проблема взаимоотношения языка и культуры (Ш Балли, В Гумбольдт, А А Потебня, Э Сепир, Б Л Уорф и др), характеризуются современные гуманитарные подходы к ее решению Наблюдения и обобщения показывают, что культурная реальность со свойственным ей набором организованных форм и видов деятельности, духовных процессов и состояний становится одновременно естественным средоточием социального, нравственного бытия людей и средой их речевого существования, взращивает, наполняет, формирует и обновляет человека как личность, в которой интегрируются значимые в социокультурном и языковом отношениях черты (А Г Асмолов, Б С Ерасов, Л Н Коган, Н Н Козлова, А Я Флиер, Л А Шумихина и др)

Представлен обзор лингвистических исследований, рассматривающих культуру как резучьтат и процесс рефлексии над ценностно значимыми условиями природного, социального и духовного бытия человека, который является творцом создаваемых им окультуренных представлений (В Н Телия) Язык фиксирует и сохраняет информацию о постигнутой человеком действитечьности, служит для формирования культуры мышления, создает тексты как явления культуры (Н Д Арутюнова, Н Д Бурвикова, Е М Верещагин, В В Дементьев, В И Карасик, В Г Костомаров, Ю Н Караулов, В А Маслова, Л Н Мурзин, Ю Е Прохоров, Г Г Слышкин, Ю С Степанов, И А Стернин и др )

Обосновывается целесообразность лингвокультурологического и лингвокогни-тивного исследования просторечия В опоре на современные научные концепции уточняются базовые лингвокультурологические понятия Подчеркивается, что личностные / коллективные представления, презумпции, ценностные установки, стереотипы находят отражение в речевой коммуникации и составляют когнитивный фундамент лингвокультуры

Просторечие как особая лингвокультура имеет свой набор лингвокультурных типажей (О А Дмитриева, В И Карасик и др), каждый из которых отличается выраженными в речи перцептивно-образными, понятийно-дефиниционными характеристиками, ценностными предпочтениями и соответствующими знаковыми маркерами вербального и невербального поведения, отражающего специфику мировидения личности, входящей в лингвосоциокультурную общность

Речевая действительность обнаруживает наличие констант - «неких постоянных принципов культуры» (Ю С Степанов), обеспечивающих устойчивость и адаптационные возможности культурной реальности Необходимым признается выявление констант просторечной лингвокультуры

В разделе Этические основания культуры обосновывается выбор для анализа этической (нравственной) составляющей коммуникации Рассматриваются философские положения о нравственности - важнейшем мировоззренческом комплексе, кото-

рый формируется на основе коллективной деятельности и регулирует общение Обсуждаются принципы отбора существенных для исследования этических категорий и понятий, позволяющих осмыслить речевой мир носителей просторечия Выделяются базовые характеристики этического сознания как компонента сознания обыденного, в том числе автономный статус, рефлексивность, субъективность, нормативно-оценочная природа (Р. Г Апресян, Н В Голик, А А Гусейнов, О. Г Дробницкий и др) Функцией этического сознания является коллективная культурная память, нацеленная на запоминание значимых фактов и событий в жизни членов социума, обеспечивающая коллективную идентичность Этическое сознание формирует важный участок языковой картины мира, реконструирующий иерархии ценностей, ценностные ориентации, морально-нравственные предпочтения членов социума. Моменты осознания своих или чужих моральных состояний эксплицируются в коммуникативных практиках в виде проговаривания предписаний и запретов, этических тезисов, моральных принципов и оценок, метаязыковых комментариев, которые служат для выявления этических констант культуры

Категории этического сознания - ценности, оценки и нормы Ценности входят в ядро культуры, являются ее стержневым элементом, определяют ментальную сферу и мировоззрение как отдельной личности, так и социума. Наиболее существенные для культуры ценности организуются в ценностную картину мира, под которой понимается «система культурных концептов, рассматриваемая в ценностном измерении» (В И Карасик) Выявление ценностных доминант, существующих как в коллективном, так и индивидуальном сознании, - путь к описанию типологии лингвокультур, портретирования их представителей (Н Д Арутюнова, Н А Бердяев, Н Я Данилевский, А А Зализняк, К Касьянова, И Б Левонтина, Д С Лихачев, Н О Лосский, Н В Орлова, В С Соловьев, Ю С Степанов, Н В Уфимцева, А Д Шмелев и др) Этические ценности и антиценности эксплицируются с помощью оценок Обобщение положений философской и лингвистической аксиологии помогает осознать роль оценки в реконструкции константных культурных смыслов, выявить связь ценностно-нормативной системы социума и оценок, выполняющих функцию регуляторов поведения членов лингвокультурной общности, описать структуру и функции оценочного высказывания (Е М Вольф, А А Ивин, Н А Лукьянова, М В Ляпон, Т В Маркелова, Т В Матвеева, В Н Телия, М А Ягубова и др)

Коммуникативные нормы рассматриваются как правила речевого поведения, получившие форму предписаний для определенной коммуникативной ситуации и конвенционально закрепившиеся в культуре Этические нормы понимаются как правила должного речевого поведения, основанного на нормах морали и национально-культурных традициях (Л К. Граудина, А Едличка, О Б Сиротинина, Е Н Ширяев и др) Целесообразно разделять всеобщие этические нормы общения и нормы общения, принятые в определенных микроколлективах Понятия «норма», «правила поведения», «принцип», с помощью которых описывается общение внутри социокультурной общности, коррелируют с понятием «конвенция» Этические конвенции, являясь разновидностью конвенций социокультурных, налагают на участников коммуникативного взаимодействия определенные рече-ролевые обязательства, предписывают тот или иной (негласно узаконенный социальной средой) тип поведения, выполняют функцию прагматических регуляторов (М В Колтунова, К. Ф Седов, Н И Формановская и др) Выделенные исследовательские аспекты нормы мы связываем с представлением о коммуникативной ортологии культуры

Прослеживается историческая обусловленность этического сознания русских, которое на современном этапе характеризуется противоречивостью, ориентацией не только на национальные, но и на западные ценности (Ю Б Кузьменкова, А В Сергеева и др ) В то же время правомерно предположить, что отложившиеся нравственные установки, будучи глубинными структурами сознания, не могут быть подвержены радикальным изменениям

В разделе Культурный сценарий: определение понятия и типология анализируются имеющиеся в аспектных лингвистических исследованиях подходы к понятию «сценарий» (Р Абельсон, Н Ф Алефиренко, Дейк ванн, К А Долинин, М Минский, М Л Макаров, В В Петров, 3 Д Попова, И А Стернин, В В Красных, Р Шенк и др) Подчеркивается, что в отличие от когнитивного сценария, для которого характерна идея абстрактности, всеобщности, внеконтекстуальности репрезентируемого знания о реалиях действительности, культурный сценарий содержит выраженную аксиологическую доминанту, включающую ценностные установки культуры (А Вежбицкая, К Годдард), коммуникативные предписания, мнения, оценки людей как носитечей лингвокультуры, воспринимающих и интерпретирующих конкретные ситуации и события

Разрабатывая понятие «культурный сценарий», мы опираемся не на лингвоспе-цифические слова (А А Зализняк, И Б Левонтина, А Д Шмелев), а на корпус текстов-разговоров, представляющих частные истории жизни людей, связанных поко-ленческой общностью Прослеживается совпадение событийной канвы биографий информантов, ценностных ориентации в моделировании отношений с членами собственной семьи и окружающими Общими оказываются социокультурные предпочтения, оценки важных явлений общественной и личной жизни Тексты-разговоры показывают, что в жизненные истории так или иначе вписываются сходные события, совершающиеся в рамках того социального целого, членом которого является информант Эти события переживаются людьми, обнажая связь настоящего с прошлым и будущим Сценарная органика коммуникативных событий, вербализованность устойчивых представлений о своих, чужих, других, о жизни и жизненных перипетиях, вещном мире и др позволяют выявить нормативно-ценностные установки, стереотипы, описать типажи, характерные для данной лингвокультуры Параметры культурного сценария отбираются на основе сущностных характеристик, вмонтированных в сценарий

Хронотоп устанавливает пространственно-временные рамки события Прикреп-пенность человека к определенному локусу (деревенский дом, районный город, городская квартира) в значительной мере задает развитие событийного действия и формирование ролей Я родилась в деревне Каменка // В 1951 году я попала в город и там вышла замуж // Там и осталась // Базовая оппозиция город *-* деревня идентифицирует участников коммуникации как носителей социального статуса, испочнителей конвенциональных ролей, специфицирует культурные сценарии Время, маркируя переломные этапы жизни человека, играет культуросозидающую роль Темпоральная оппозиция раньше <-» теперь, сквозь призму которой многими пожилыми носителями просторечия осмысляются события, носит сквозной характер Она поляризует прошлое и настоящее Например, важное событие (вступление в партию) в устной передаче рассказчицы окрашено ностальгией по советскому времени Раньше это было достижение / что секретарь [имеет в виду секретаря партийной организации фабрики -И Ш] как бы агитирует //Это щас все стоптали под ногами/все перемололи/ перевернули и черте че / ниче не существует // «Эластичность» сценарного времени

проявляется в его возможности замедляться и ускоряться, длиться и проживаться вновь и вновь События жизненной сферы передаются как продолженные или точечные Выделяется два типа сценарного времени, ретроспективное (отдаленное и ближайшее) и реальное текущее настоящее, с позиций которого осуществляется оценка, а нередко ревизия прошедших событий Кроме того, задается в общем виде благоприятная / неблагоприятная сценарная перспектива.

Анализ субъектной организации культурного сценария позволяет выявить виды идентичности семейная, родовая (папка, мамка, доча, дедко, свекровка, не косола-повской породы), социальная (деревенские, городские, бедные, зажиточные, бомж), гендерная (девка, парень, мужик, бабешка), профессиональная (плотник, слесарь, шо'фер), региональная (свердловские, сибирский парень, уральцы), этническая (русские, немцы, татарка, евреечка) Типовые функционально-ролевые характеристики героев сценария - важный критерий выделения лингвокультурного типажа, например мать-заботница, мастер на все руки, закадычная подруга, сварливая свекровь, лучшая работница и др Статусно-ролевые номинации и предикации субъектов группируются на основании обобщенной идентификационной формулы Имя (местоимение) + таксономический/ характеризующий предикат Таксономический предикат выделяет лицо в границах какой-либо группы, микроколлекгива социальной (Ты ж деревенская //), конфессиональной (Мама староверка / кержачка была //, Папа у нас атеист был //), гендерной (Таська в молодости девка шибко завлекательная была//), возрастной (Я старуха старухой //, У нас песок из жопы сыпется //) и др Характеризующий предикат несет в себе спроецированную на образец оценку, в том числе нравственную ([о мачехе] бессовестная она //) Формульность подчеркивает важность идентификационных моделей, определяющих основания дихотомии свой чужой, способствует реализации наиболее устойчивых культурных смыслов, вычленение которых позволяет судить о специфике мировидения носителей лингвокульту-ры Прослеживается параллель речевая формула - культурный стереотип, стереотипная оценка Вербальные указатели идентичности в отвлечении от текстов складываются в большие и малые парадигмы, включающие опорные имена и глаголы физической/ рече-ментальной деятельности Парадигматические ряды дают возможность простедить сюжетную и композиционную организацию сценария, осмыслить нормативную основу статусно-ролевого поведения лица как представителя определенного макро / микроколлектива.

Систематизация собранных текстов, детализированно или точечно воспроизводящих разномасштабные события, позволяет разграничить общий и частный культурные сценарии Культурный сценарий, взятый в общей проекции на жизнь носителя лингвокультуры, не дает разверстку событий, а лишь фиксирует важные вехи жизни Отмеченность того или иного события («встреча с будущим избранником», «рождение ребенка», «строительство дома» и др) обусловливается рядом факторов, в том числе влиянием традиционных культурных представлений о смысложизненных ценностях Динамичность сценария создается за счет смены рубежных этапов, идеи преемственности поколений и повторяемости событий, цикличности жизненного круга В частных культурных сценариях, укрупняющих конкретные типовые событийные участки семейной, профессиональной, досуговой и других сфер жизни, личность предстает не как нечто константное и определившееся, а как динамическое (Г. О Винокур)

В нарративах, служащих базой для реконструкции культурного сценария, события как бы заново проживаются рассказчиками, проигрываются, как в пьесе или как

по напоминающему пьесу киносценарию (Е М Верещагин, В Г Костомаров) Повествование получает композиционную организацию выделяются фрагменты, соответствующие экспозиции, завязке, развитию действия, кульминации, развязке В ходе анализа реконструируются целостные культурные сценарии, их фрагменты и звенья Производитель текста-нарратива выступает как "монтажер", «осуществляя неожиданные перебросы в пространстве и времени, варьируя крупность плана, сжимая или растягивая время» (И А Мартьянова), совершая отбор, комбинацию и рекомбинацию пережитого Это позволяет динамизировать повествование, укрупнить и подчеркнуть существенное, психологически важное, ценное Специфика «монтажного мышления» зависит от ряда объективных и субъективных факторов масштабности события, психологического состояния коммуниканта, специфики памяти, призванной "собирать" мир в сознании человека. Одни информанты способны воскресить события прошлого в мельчайших подробностях, передать их динамику, "осколочная память" других позволяет представить лишь общий план события, "вырвать" на временной оси жизни "куски", звенья, не позволяющие сложиться целостной картине Во всех случаях реконструкции сценариев выявляется когнитивный фундамент лингвокультуры

В разделе Общий культурный сценарий: опыт реконструкции представлен взгляд носителя просторечной лингвокультуры на основополагающие явления жизни Сценарий выстраивается в виде цепочки событий, в своей целостной совокупности осмысляемых как судьба Он одновременно ретроспективен и проспективен прошедшее или будущее соотносится с настоящим, оценивается, причем оценка собственной жизни дается с точки зрения соответствия / несоответствия идеальной модели, на которую человек опирается и которую пытается воплотить в реальности

Общий сценарий позволяет точечно представить развертывающийся на оси времени в рамках рубежных этапов (детство —> юность —► молодость —> зрелость —> старость) основной событийно-фактологический ряд жизни-судьбы, недетализированно укладывающийся в условно-обобщенную формулу «родился - учился - создал семью

- обустраивал быт - поднимал детей - работал - вышел на пенсию - обзавелся внуками» Факт рождения становится точкой отсчета событийного ряда, разномасштабные события фиксируют рубежи, пороги или сктоны жизни, которая выступает "режиссером" культурного сценария Возрастные этапы связываются с представлениями о статусно-ролевых позициях субъектов, например, молодость - это время расцвета, пора влюбленности, проектирования будущего, "примерки" ролей жениха и невесты Этическая основа брака - любовь (стереотип жениться по любви) Материальный достаток молодоженов не обсуждается Цель жизни связывается с преодолением трудностей, борьбой за выживание Нравственные концепты труд, жизнь, семья осмысляются в границах эквиполентных оппозиций полнота бытия реализуется в единении трудовой и семейной жизни

Опорные звенья сценария группируются вокруг ценностных объектов, трех констант, обусловливающих нормальное (идеальное) функционирование семейной жизни Дом (сад) - первая константа Дом представляется оплотом хозяйственной и нравственной жизни семьи Сад (садик) символизирует результаты труда Культурно-фоновые знания участников коммуникации позволяют интерпретировать слово садик в соответствии с реалиями жизни 'небольшой участок земли (4—6 соток), используемый для подсобного хозяйства, а также неблагоустроенный дом' Важно, что в саду трудится вся семья Выращенными плодами питаются всю зиму Детишки (внучата)

- вторая культурная константа. Дети и внуки - слава и радость, залог продолжения рода, свидетельство признания выполненной родителями жизненной миссии Роди-

тели — третья культурная константа. Они дают жизнь, являются символом защиты, помощи, духовного покровительства. Сохраняется христианская заповедь «Чти отца своего и мать свою» Смысл жизни задается самой жизнью, поступенчатым проживанием каждого из ее этапов Общий сценарий развивается и конкретизируется в границах «своего круга», что подчеркивает значимость общности социального происхождения (деревенские) и общности испытаний в прошлом и настоящем

Отмечается диалектическая связь концептов жизнь, смерть, судьба (О П Ипанова, А А Осипова, А Д Шмелев, С В Щербицкая и др) Лексемы жизнь и судьба часто предстают как контекстные партнеры [Из диалога мужа С. и жены О.] О. Как ты докатился до жизни такой? С. Не я такой / жись* такая1 О. Кто ее делает такой7 С. Судьба есь * // Ну / не то что судьба / что гнет тебя // Сопротивляться не будешь / дак* согнет / будешь сопротивляться / че-то* получится // Судьба воспринимается как объективная данность, сила, определяющая жизнь и обычно не благоволящая человеку Ее можно побороть - для этого нужно поднять "планку жизни", преодолеть обстоятельства. В рассуждениях о судьбе отсутствует абсолютный фатализм модальность возможного обнаруживает непредопределенность результатов сопротивления Однако установка Сопротивляйся жизненным обстоятельствам. судьбе часто реализуется лишь на уровне рефлексии, в реальности жизнь-судьба "сносит" человека Формируется установка на примирение с действительностью человек "проигрывает" уготованное ему судьбой

Семейное счастье имеет нравственные основания, базируется на сотрудничестве супругов, их совместных усилиях, направленных на воспитание детей Долг родителей - вырастить детей, дать им образование, вывести в люди Важно, что богатство, достаток не осознаются как обязательные условия воспитания детей Нравственность, образование, напротив, воспринимаются как безусловные ценности Все тексты-разговоры объединены вербализацией единой жизненной установки (Жить и трудиться ради семьи, ради детей и их будущего) В. И. [вспоминает о родственниках и их сыне] Рая с Николаем Вовочку вырастили // Хороший парень / самостоятельный / образованный // Живи-радуйся //, М. В. [делится размышлениями о смысле жизни] Нам на том свете ничё не надо будет / ниче с собой не унесешь / ради их [детей -И Ш] живем-стараемся//

Формула счастливой жизни носителя просторечной лингвокультуры имеет три базовые составляющие счастье = муж/ жена+ дети + дом [Из диалога соседок] 3. А. Жись у нас / не сахар была // Ф. П. Не сахар / нет // И все равно мы считали / что счастливы // Я вот / например // Мужья хорошие / свой потом уголок / в конце концов был / дети // Концептуализируются представления о хорошем муже как, прежде всего, муже работящем, кормильце и о своем уголке, т е 'месте, где можно жить' Искомое добывается терпением, трудом, жертвенностью, преодолением невзгод, активностью

Речевая реконструкция общего культурного сценария позволяет выявить ценностную доминанту сознания носителя просторечия-1 семья - это смысложизненная ценность, а семейная доля - часть человеческой судьбы Социоцентрическое мироощущение носителя просторечия-1 исключает эгоизм и индивидуализм из всех сфер жизни

В главе 2 КУЛЬТУРНЫЕ СЦЕНАРИИ «ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ» и «ПУТЬ В ГОРОД» осуществляется реконструкция частных культурных сценариев Культурный сценарий «Жизнь в деревне» раскрывает культурно-биографические пресуппозиции, или предусловия социально-коммуникативного взаимодействия носителей

просторечия-1, выводимые из жизненных практик в родительской (деревенской) семье Культурный сценарий «Путь в город» основан на описании рубежного в жизни информантов события, знаменующегося переходом в новую лингвосоциокультурную среду

В разделе Культурный сценарий «Жизнь в деревне» представлена канва деревенской жизни события детства и юности общественно-исторического и личного масштаба проецируются на хронотоп, субъектную организацию сценария, функционально-ролевые характеристики членов семьи, а также базовые ценности деревенской культуры Лингвокультурологический анализ предваряется кратким очерком описания семейных будней Дается этнографическая и социокультурная характеристика крестьянской семьи в сопоставлении с современной городской семьей Подчеркивается, что в рамках семьи как «своего круга» формируются многие установки, носящие долгосрочный характер, складываются освященные семейными традициями жизненные убеждения, отрабатываются механизмы коммуникативного взаимодействия, закладывается и формируется отношение человека к жизни и людям. Семья открывает истоки самосознания человека и даже определяет его судьбу

Реконструкция сценария начинается с его пространственно-временной организации Реальным пространством является Средний Урал, Свердловская область Основные события жизни в деревенской семье привязаны к деревенскому локусу, ло-кусам, граничащим с ним (близлежащие деревни и города поселкового типа), локусу дома Каждый тип пространства представлен номинативными парадигмами Их наличие свидетельствует о системном принципе организации культурной памяти, в которой хранятся ряды семантически связанных номинаций, причем каждый член ряда содержит культурно-фоновую ценностную информацию В процессе общения своих конкретная номинация вызывает схожие образные "отклики"

В границах культурного сценария выделяется несколько оппозиций Оппозиция деревня <-> колхоз (совхоз) указывает на идеологизацию пространства. Наблюдаются содержательные отличия в представлениях о деревне и колхозе Лексема деревня обычно используется в нарративах и разговорах о личной и семейной жизни Себя информанты называют деревенскими, но не колхозниками Именно слово деревенский является устойчивым вербальным сигналом коллективной идентичности В границах оппозиции свой <-> чужой разграничиваются своя и чужая территории, различающиеся степенью социокультурной и физической освоенности

В темпоральной организации сценария выделяется время несобытийное (некоторая временная протяженность, на которой нет "отметин") и событийное (личное и общественно-историческое) Вехи личной жизни человека часто маркируются крупными историческими событиями, что показывает переплетенность личного и общественно-исторического планов бытия в реальной жизни Потом закончилась война / время шло // В ноябре сорок восьмого года / через три года после войны / у моей старшей сестры была свадьба // Историческое время определяет судьбу поколений Субъект-деятель выступает как носитель сознания поколения, познавшего трудности военной и послевоенной жизни [Из письма В В Путину] < > работала в колхозе всю войну за трудодни, кормить не кормили хлебом

Рассказы-воспоминания содержат вербальные опознавательные сигналы военного и послевоенного времени трудодни, карточки, посадили за колоски, за мешок гнилой картошки Анализ показывает, что сценарное пространство и время функционально нагружены они становятся фоном, на котором разворачиваются события деревенской жизни Чем ярче событие, чем явственнее оно выводится в светлое поле

сознания, тем четче очерчены его пространственно-временные контуры Осознание причастности к событийно значимому времени, вовлеченность в события общественного масштаба - грани социоцентрического мироощущения

В описании субъектной организации «своего круга» выделяется собственно семейный круг, куда входят члены одной семьи, и круг, примыкающий к семье, связанный с семьей, включающий ближних и дальних, кровных и некровных родственников, а также соседей, друзей, односельчан Мама рожала шестерых / да папа с мамой / да дедушка с нами жил // Семьища была большущая //, Мы ходили к баушки-ной сестре / как мама ее называла / к тетке Парасковье //, Наши деревенские на лесозаготовках робили //Анализ номинаций субъектов, наполняющих «свой круг», позволяет говорить не только о единичных, но и о коллективных субъектах Бо'льшая часть номинаций родства - это общеупотребительные слова. Цепочки номинаций демонстрируют упорядоченность семейно-родственных отношений в деревенской лин-гвокультуре В просторечии сохраняются видовые термины родства, вышедшие из активного употребления (шурин, золовка, кума) Это свидетельствует о важности фактической родственной близости при допуске в ближний круг Регулярно вербализуются базовые представления о семейном статусе человека (человек есть существо семейное, иметь семью, детей - естественная потребность и необходимость), способствующие формированию важных ценностных установок Стремись создать семью. Дорожи семейно-родственными связями

Номинации субъектов входят в состав речевых формул совместности / разъединения, репрезентирующих идею соборности как чувства принадлежности к кругу своих Субъекты сценария предстают как носители социоцентрического сознания, складывающегося не только на основании родственных связей и пространственной близости, но и на основании духовной общности людей Дифференцируются носители культурной нормы и антинормы, что указывает на кооперативное существование или же распад «своего круга»

Функционально-ролевая характеристика членов «своего круга» выявляет социально-ролевой репертуар членов деревенской семьи, обусловленный хозяйственно-экономическим укладом жизни Отлаженность семейного механизма обеспечивается потребностью поддержания ролевого баланса, четкой реализацией императивных установок культуры Нарушение ритмичной, налаженной работы может быть связано с семейно-ролевым дефицитом потерей кормильца, вдовством и др В этом случае наблюдается субъектно-ролевая субституция Члены семейного круга исполняют как постоянные, так и переменные роли

Центральное место в семейной вертикали занимает отец За главой семьи традиционно закрепляются функции производителя и продолжателя рода, добытчика, кормильца, транслятора гендерных речеповеденческих стереотипов Труд на благо семьи осмысляется как моральный долг мужа / отца / деда Б. Б. Я деда свово все споминаю / он родил 14 человек / всех ро'стил / вырастил / людьми сделал / почти половину в войну потерял /много пережил /а в восимисят [восемьдесят] лет крепенький еще дедок был // Скотины полный двор / огородище / баню перестраивал / помню //Я пацаном помогал ему //Да еще тянул нас [детей и внуков - И Ш] всех как мог //

Работа осознается именно как труд физический, ручной Типаж умельца, мастеровитого хозяина в народной культуре оценивается высоко А. Б. Хоронили [отца. -И Ш] всей деревней / так как уважали//У отца ведь были золотые руки/ он все мог и всем помогал //Не менее важны роли, определяющие этическое поведение отца наставник, воспитатель, руководитель, защитник Конвенционализируется ролевой сте-

реотип мужик в доме физическая, материальная и моральная защита семьи - обязанность отца Ф. П. [сокрушается об отце] Сам голодал / все зубы потерял / в одной гимнастерке зимой ходил / но нам образование дал // Отец обчадает непререкаемым родительским авторитетом, дающим право руководить судьбой детей, инициирует важные события в их жизни Его решения определяются установками Отцу виднее. Отец желает детям только добра. Отец сказал, потребовал - следует выполнять Право отца на регламентацию поведения домочадцев не оспаривается 3. А. Как я могла отцА ослушаться // ОтЕц'

Мать / жена - постоянная роль, характеризующаяся неменяющимся репертуаром функций родительница, продолжательница рода, хранительница семейного очага, воспитательница Она заботится о питании и физическом комфорте всех членов семьи, духовном воспитании, обеспечивает трансляцию гендерных стереотипов (как и во что одеваться, как вести себя с домочадцами и членами ближнего круга, каким образом создавать уют и порядок в доме, как готовить, шить и вязать и др) А. Б. Мама Мария сидела с нами / в семье ведь нас / детей / было восемь человек' Пока настирает / наготовит на нас всех // Роли хозяйки, хранительницы семейного очага конвен-ционализируются, составляют основу нормативного канона личности женщины в деревенской культуре Персонология просторечной лингвокультуры наследует типажи матери-заботницы, хлебосольной, гостеприимной хозяйки Мать, как и отец, формирует нравственно-бытовой комплекс семейных ролевых прав, обязанностей, речепо-веденческих стереотипов Она несет ответственность как за «фактическую», так и за этико-эмоциональную сторону жизнедеятельности семьи

Главные субъекты семейного круга - отец и мать - солидаризируются в установках воспитания Воспитывай детей в строгости, подчинении и любви, не балуй их. Послушание и чувство долга по отношению к матери и отцу должны быть всегда. Советы, приказы и наказы родителей не обсуждаются Способы наказания за нарушение детьми коммуникативных или этических норм регтаментируются внутрисемейными нормами и традициями

Основные ролевые функции старшего брата / сестры помощник по дому и хозяйству, защитник младших Расширение ролевого репертуара связывается с взрослением, появлением младших, отсутствием главных субъектов семейного круга Мы с братом моим Витькой всегда пасли нашего теленка Борьку //, Братовья нас всегда защищали/в обиду не давали //В ходе анализа были выявлены внутрисемейные представления и установки в отношении труда Труд сопряжен с физическим напряжением и волевыми усилиями. За детьми, как и за всеми членами семьи, закреплены определенные трудовые обязанности. Трудиться и помогать другому - обязанность каждого. Человек, не отличающийся трудолюбием, нравственно неполноценен, заслуживает осуждения

Переменные роли детей (школьник, участник игры) определяются возрастом, видом деятельности, конкретной ситуацией Совместные игры и учеба способствуют формированию «своего круга» Круг друзей складывается в детстве Осваиваются роли друга, подруги, конфидента и др

Методом сплошной выборки из диалогов и нарративов были извлечены формульные сочетания, организованные по типу номинация субъекта {отец, мать, сын, дочь и под) + гтагольная словоформа Систематизированная в виде парадигм глагольная лексика позвочила достаточно потно охарактеризовать ролевые функции каждого из субъектов

Реконструируется предметно-вещный мир и досуг деревенской семьи, описывается обстановочный контекст жизни информантов устройство деревенского дома, уклад и традиции семьи Описание выполнено по материалам нарративов о вещном и духовном

Дом не только очерчивает внешние границы семейного мира, но имеет и хранит свою историю Он связан с важными событиями жизни большой семьи ( скоко воспоминаний //) О доме рассказывают как о близком человеке Тема вещного не самоценна. Она всплывает, когда информанты вспоминают о сиюминутном, бытовом В таком случае вещь (т е 'отдельный предмет, изделие') рассматривается как рядовой элемент обстановочного контекста Вместе с тем вещь может предстать как «душевно значимый предмет» (М В Китайгородская, Н Н Розанова), сохраняющий символическую связь с родительским домом Шаль китайская / как память о маме берегу //, Мамино колечко с сапфиром / цены ему нет //

Реконструировать обстановочный контекст позволяют извлеченные из текстов парадигматические ряды этнографем, например «Внутреннее убранство дома», «Одежда и украшения» Описание элементов парадигм выявляет социальный статус семьи. Например, собирательные существительные добро (т е 'утварь, вещи'), приданое служат маркерами достатка, который признается одной из основ семейного спокойствия и благополучия Бедность принимается, но семья всеми силами стремится выбраться из нужды Регулярно используются формулы, маркирующие экономическое положение Он из бедной семьи был //, Оне шибко богато жили //

В сознании членов семьи формируется эстетическая установка Обязанность каждого члена семьи - скрасить бедность По представлениям коммуникантов, родной дом должен быть уютным Уют наводится, т е создается преимущественно руками членов семьи Недостаток вещей компенсируется эстетически воздействующими деталями Е. Ю. У нас все в цветах было /у нас глиняные горшки были / на кажном окне по три стояло // < > У нас мебели-то не было / почти мало // Вот фикус большой был /роза большая была /и на окнах полно //

Уют обеспечивается поддержанием чистоты и порядка, наведением красоты Употребление имен культурных концептов (чистота, уют, порядок, красота) сопровождается совмещением этических и эстетических оценок Чистота в доме не мыслится в отдельности от телесной чистоты человека Приберемся / все вымоем /и в баню пошли всей семьей//

Социоцентрическое мироощущение проявляется и в сфере гастрономических пристрастий членов семьи Житийная установка Люблю то же. что члены моей семьи получает формульное закрепление А я как отец / такая же рыбница // (т е люблю рыбу, как отец)

Различаются повседневные и праздничные ситуации принятия пищи Обязательная составляющая застолья - угощение Ситуация угощения эксплицирует такие свойства русского человека, как гостеприимство и хлебосольство, которые характеризуются константностью и имеют прямую связь с общенациональными культурными традициями

В культурном сценарии деревенской жизни особое место занимает чередующийся с работой отдых Будни скрашиваются творческой работой для души, праздниками, играми, забавами Досуг старших и детей характеризуется возрастной спецификой Члены семьи, отличающиеся изобретательностью и мастеровитостью, своими руками делают санки, дощечки для катания, клюшки и др Родители поддерживают разумные

забавы детей Проявляется общая установка Обязанность взрослого - обустроить мир детей

Устойчива в общении членов семейного круга установка на смеховое (игровое) начало Игровой код может вкрапливаться в коммуникацию как реакция на фрустри-рующую ситуацию В этом случае шутки служат для снятия напряжения Балагурство может стать приметой речевого поведения одного из членов семьи, как правило, старшего (В В Блажес) Важно, что инициатор шуток, провоцируя объект на прогнозируемую поведенческую реакцию (смутить, напугать), не оскорбляет и не унижает его, не нарушает нормы этического взаимодействия А. Б. Дед шутить сильно любил / шутник большой //Мне было лет шесть или семь // И вот однажды пришли мы с ним вечероч из соседнего села / поздно уж совсем было // Сели за стол / вот дед и грит / «Баушка / куда гостью-то положим спать? Давай в ларь / где мука хранится / там мышей много / пусть вместе и спят // А наутро приготовь ей вот че // Я / значит / барана зарезал / дак там муди ['мошонка'] осталися поджарь ей / ой как вкусно» // Ну все/ я значит в рев / баушке покоя нет // [улыбается]

Остроумие, балагурство - неотъемлемая сторона лингвокультуры

Обобщаются коммуникативно-этические базовые ценности Труд на благо родных - одна из семейных ценностей Положительно оцениваются трудолюбие, физическая выносливость как мужа, так и жены Аксиологический предикат работящий(-ая) занимает в иерархии личностных качеств центральное место Его синтагматическая близость с общеоценочным предикатом хороший позволяет вывести цепочку хода мысли Если мужчина умеет работать, не отлынивает от работы - значит, он хороший семьянин / будет хорошим мужем 3. С. Тетушка замуж вышла в сорок седьмом // У нас дядя Коля украинец / он с Украины Западной // А ведь с Украины Западной мужчин не брали в армию / када война началася / потому что они считались власовцами / вспомни-ка историю // Послали на карьер работать //А че / он мужик работящий / хороший // Тада очень много наших деревенских баб вышло // Дуньки Соколовой старшая сестра / Вебер был / немец // У тети Груши Хамкиной / Зойка /у нее сын и дочь < >//

Показательно, что ни ксенофобия, ни идеологическая «неблагонадежность» не являются факторами влияния на выбор мужа. Нравственное начало, любовь к труду -достаточные основания для того, чтобы чужой был принят в семейный круг Каузато-ром симпатии, моральной и физической близости, налаживания долгосрочных отношений становится совместный труд

Супруги, исходя из презумпции взаимного уважения и поддержки, понимания меры ответственности друг перед другом и детьми, отталкиваются от ценностной установки Если хочешь иметь хорошую семью, старайся жить с домочадцами в мире и дружбе, учись ладить с близкими Поиски мира и лада (А Д Шмелев) проявляются в кооперативное™ коммуникативного поведения мужа и жены Реализуется нравственный критерий оценки семейной жизни Стереотип хорошо жить/ жить дружно подразумевает прежде всего уважение, взаимопонимание и согласие между членами семьи Мир и лад поддерживает внутрисемейная конвенция - ограничение на употребление бранной лексики у нас в семье /даже слова такого не было /«Иди к черту» // Осознанный поиск стратегии гармонизации речевого поведения (Стараешься как-то / ведь разругаться проще всего / из-за тарелки супа можно разругаться //) способствует предотвращению бытовых конфликтов

Брань, рукоприкладство рассматриваются в деревенской культуре не как нравственная распущенность и возможность «покуражиться», а как не переходящее грань

дозволенного, дающее разрядку средство Е. Ю. [об отце и матери] Он ее ругал / что она босиком ходила // Она вот зимой / надо из ведра вынести помои в огород / она идет босиком по снегу /редко када галоши оденет // Отец ее ругал / «Дак ты че эт / мать / делашь // Она не слушатся / он возьмет иматюгнется // Она и его этим полотенцем / чтобы рот не раскрывал // Он ее за дело ругал / она все равно не слушатся //

Обобщаются коммуникативные практики коррекции поведения супругов, например выговаривания, замечания, совета, поучения

Проблемы, касающиеся распределения благ, домашних обязанностей, решаются на основе этических норм общежития, неписаного этического семейного кодекса Члены семьи исходят из презумпции справедливости Внутрисемейные конвенции, определяющие право очередности на то или иное действие, регулируют речевое взаимодействие, предотвращают обиды и ссоры Е. Ю. [о братьях и сестрах] Лыжи у нас были /один покатается /потом второй идет /не ссорились /все по очереди //Не то чтобы сразу все вышли //

В сфере родства огромную роль играют семейно-родсгвенные связи, обеспечивающие преемственность поколений Презумпция родственного единения определяет внутрикультурные образцы коммуникативно-этического поведения членов семейного круга (приютить бедных родственников, помочь в поиске работы, в учебе, усыновить / удочерить детей дальних родственников), основанные на установке Как не помочь / свои же II Указанная установка формируется на базе представлений о необходимости налаживания долгосрочных отношений, моральной и материальной поддержки родственников Родство, свойство' - важная культурная ценность

Право называться своим /нашим получают по рождению, оно дается также тому, кого можно расспросить о родных и близких, с кем можно посоветоваться, вспомнить о прошлом, поговорить обо всем на свете Доверительная коммуникация осознается как важнейшая культурная ценность Стереотип жить по-родственному опирается на установки Родственники стремятся понимать и уважать друг друга. Старшие родственники дотжны прогнозировать семейные осложнения и способствовать их предотвращению Практикуется коллективное обсуждение общих проблем на семейном совете Право морального воздействия на другого получают старшие и опытные, желающие блага близким

Этическая установка на поддержание семейного мира и лада может вступать в противоречие с реальностью В русском обыденном сознании стереотипизируются отраженные в сценарии представления о неуживчивости свекрови и невестки, о «тяжелой руке» мужа, «длинном языке» женщины Объектом лингвокультурологической интерпретации в диссертации становится, например, встреча невестки и свекрови В ситуации знакомства коммуникативное напряжение преодолевается с помощью взаимных поисков коммуникативного лада В. И. [о свекрови] Переступает через порог / я к ней сразу кинулася //Первая / первая // «Ну /мама /здравствуйте / будем знакомы1» Она обняла меня и слезы покатилися // < > Толенька [о муже - И Ш] грит / «Мама / а ты че / не рада / что мы приехали7» Она / «От радости // Вот сынок / пришли-то годы /жениться надо» // < > Она захлопотала/забегала по избе //

Нам не удалось записать рассказы о ссорах в родительских семьях Возможно, память блокирует подробности конфликтных столкновений Возможно, отдельные стороны деревенской жизни идеализируются Важно, что многие нормативно-ценностные этические установки наследуются и находят воплощение в городской семье

В разделе Культурный сценарий «Путь в город» описывается переход деревенского паренька / деревенской девушки из одного локального жизненного пространства в другое (из деревни в город), драматический процесс включения в новые социальные отношения и кризис первичной идентичности Сценарий реконструируется на материале рассказов-воспоминаний Обостренно восприимчивым становится языковое и культурное самосознание героя, оказавшегося за пределами «своего круга» На базе дихотомии город «-» деревня, охватывающей весь корпус исследованных текстов, по разработанной схеме описываются хронотоп и субъектно-ролевая организация культурного сценария Выделяются типы субъектов (персонифицированные/ абстрактные, активные / пассивные), в той или иной степени влияющие на организацию и развитие сценария В разных ролевых ипостасях предстает родитель, инициатор нового, наставник, советчик Характеризуется типаж учителя жизни, руководящего освоением чужого культурно-коммуникативного пространства. Отец учит в меру своего опыта, понимая, что для "врастания" в новую среду сыну / дочери необходимо стать субъектом, научиться преодолевать фрустрацию, установить контакт с чужими людьми, городскими, кажущимися враждебными

В процессе реконструкции сценария нами выделены типы конфликтов Социокультурный конфликт формируется как следствие неравенства социальных и культурных позиций горожанина и деревенского жителя Оппозиции формируются внутри социального пространства (глухая деревня «-> ближе к городу), круга своих - чужих (отец, женщина из нашей деревни <-> директор медучилища, девки городские) Контрасты, включенные в темпоральную рамку раньше - теперь, охватывают трудовую деятельность и ее денежное вознаграждение (трудодни, палочки, денег не было *-* производственная работа, имели деньги) Значимо, особенно для молодой девушки, отличие внешнего вида деревенских и городских (пальтуха, сапожищи, пугало «-»туфельки, доха, платьишко) В границах оппозиции литературная речь «-» нелитературная речь обостряется речевой конфликт, развивающийся на фоне императивной формулы-наставления Приучайся по-городски // Речевой конфликт, соединяясь с социальным, перцептивно маркируется как «пороговая ситуация», влияющая на изменение культурно-языкового сознания Не ч£ / а чтО, Не аМ / а дА —► Я это на всю жись запомнила // Эмоционально-нравственную основу имеет внутриличностный конфликт Именем ключевого концепта становится лексема стыд Стыд как чувство, ущемляющее достоинство, и стыд как результат осознания вины перед родителями, страх перед чужим, жалость борются с чувством долга, послушанием, привязанностью к «своему кругу» Конфликты преодолеваются с помощью старших наставников, добрых людей, которые растолковывают, беседуют, успокаивают, советуют, направляют, помогают

Культурный сценарий «Путь в город» может иметь разные развязки - окончательный переезд в город и возвращение в деревню Последнее обусловливается рядом факторов, в том числе идеологических Обострение конфликтного противостояния связано с наивысшим напряжением психологического состояния субъекта, преодолевающего отчуждение от родного пространства. Отмеченные типы конфликтов стимулируют направления поиска новой идентичности

Анализ культурных ценностей и установок в границах дихотомии деревня «-> город позволяет описать столкновение двух типов идентичностей и соответственно двух ценностных систем Приводятся примеры противостояния субъектов-антагонистов - носителей деревенской культуры и носителей индустриально-городской культуры Например, в разговоре случайных попутчиков - деревенской

учительницы и рабочего-железнодорожника, носителя просторечия, - разрабатывается оппозиция город «-> деревня В деревне жить лучше, чем в городе <-» в городе тоже свои плюсы Активизируется цепочка нравственно-эмоциональных концептов в их внутренних (содержательных) и внешних проявлениях Приобщенная к крестьянской культуре учительница связывает с деревней не только волю, свободу, простор, физическое здоровье ( на воле выросли / все свое //), но и дружелюбие, непринужденность общения, жизненную устойчивость деревенских В деревне люди улыбаются друг другу// Всегда кто-нить рядом есь / и поговорить / и поплакать / и помочь / если надо // В отличие от деревни, город - это ограниченное пространство, тюрьма, зоопарк, звери, злоба, болезни, формализация человеческих связей и отношений Тюрьма здесь /а не жись // Злые все как собаки / толкаются / чахнут тут / как звери в зоопарке // Разорвать готовы /не дай Бог на ногу наступишь / или заденешь /или посмотришь не так //

Метафоричность усиливает аксиологическую поляризацию локусов Таксономические предикаты трансформируются в этические (деревенские —» добрые, городские —* злые), целенаправленно указывают на моральные устои деревенского уклада жизни (обустроенный дом, благополучие, прочные межличностные связи) Городской уклад жизни связывается с распадом семейной общности, а также с ограниченностью городского пространства, отсутствием уюта, уродством человеческих отношений, агрессией горожан и их разобщенностью

Зона противостояния коммуникантов - отношение к окультуренному / неокуль-туренному пространству Деревня воспринимается рабочим как место отдыха, возможность насладиться природой (отдохнуть, порыбалить, в баньке помыться) Ориентация на блага цивилизации, удобства, комфорт выражена в житийной установке В деревне жить тяжело Основой коммуникативной кооперации временно связанных людей становится положительное отношение к труду и семье, а также старикам, воплощающим жизненный идеал (робили всю жись сутра до ночи, просто жили, крепче, добрее были) Деревенских и городских объединяет поколенческая ментальная общность Главное в жизни - работать на благо семьи, а не масло в голове гонять

Объектом насмешек бывших сельчан, давно живущих в городе, становится городская барыня, жеманная, не знающая реалий деревенского быта ( далеко от травы живет //) и нередко попадающая в глупое положение Идентификаторами маскулинности и феминности, наследуемыми просторечной лингвокультурой, становятся телесность, физическая и духовная крепость, умение приспосабливаться к обстоятельствам Общность жизненных ассоциаций, принятие духа народного словесного творчества, шутливая речевая манера объединяют горожан, помнящих о своих деревенских корнях Актуализируется оппозиция городские, не перестающие оставаться деревенскими ♦-+ городские, отпавшие от деревни

На разных участках культурного сценария наблюдаем сцены застолья Бывшие односельчане собираются в городской квартире / деревенском доме юбиляра (юбиляров), вспоминают детство и юность Звучат тосты, в том числе и стихотворные, песни, хранящие память о краях родных и юбилее В застольных речах ярко проявляется оппозиция город <-> деревня Концепт деревня становится ключевым В одном из текстов ценностная составляющая концепта деревня выявляется на базе внутритекстовых номинативных парадигм, косвенно вовлекающих в сравнение деревню и город [в деревне] небо выше, земля теплее, снег белее, дом роднее, задушевней песня, [у деревенских] совесть чище, они гостеприимнее На базе уступительных связей реализуется

цепочка хода мысли деревенских Хоть в деревне жить тяжелее, чем в городе, краях заморских, но это моя / наша родина, судьба

Межкультурные контакты показывают важное место в картине мира духовного и вселенского (судьба, счастье, душа и под) Это свидетельство сохранности, принятия просторечной культурой космоцентризма, свойственного культуре деревенской

В главе 3 КУЛЬТУРНЫЙ СЦЕНАРИЙ «ЖИЗНЬ В ГОРОДЕ»: СТРУКТУРА И СПЕЦИФИКА проводится речевая реконструкция частных культурных сценариев, их фрагментов и звеньев Прослеживается становление просторечной лингвокуль-туры реконструируются культурные сценарии, описывающие начало самостоятельного пути, освоение города (часть I) и современную жизнь носителей просторечия (часть II) Сценарии эксплицируют культурные представления о семейной и трудовой жизни, о пространстве, времени и событиях настоящего с позиций прожитого Типо-логизируются микроколлективы и культурные типажи, которые рассматриваются сквозь призму лингвокультурологической оппозиции свои «-» чужие

Часть I Освоение города включает четыре раздела. В разделе Предварительные замечания формулируются положения, связанные с проблемой поиска человеком ценностных опор в новом социокультурном пространстве Слом крестьянского ритма жизни, усвоение урбанистических ценностей способствуют формированию новых социальных связей и ментальных опор Происходит освоение городского языка и статуса горожанина Переселенцы из деревни оказываются вовлеченными в разнообразные городские практики, отраженные в культурном сценарии, имеющем свой хронотоп, особую субъектную структуру, событийную сетку

Оппозиция город «-» деревня встраивается в систему частных пространственных оппозиций, анализ которых позволяет вскрыть многообразные столкновения города и человека Представлен лингвокультурологический очерк описания города-завода как специфического участка уральского геопространства

В разделе Культурный сценарин-1 «Начало самостоятельного пути» описывается специфика пространственно-временной организации сценария Ключевой топоним Урал служит для обозначения общего пространства Идентификаторы уралец, (коренная) уралочка, уральцы используются как сигналы региональной коллективной общности На географической карте Урала выделяются локусы разной протяженности область, район, город, поселок городского типа Жизненно важной для выходца из сельской местности оказывается спецификация правого члена универсальной оппозиции деревня город промышленный (заводской, рабочий), районный город, поселок городского типа

Охарактеризованы вербальные знаки, свидетельствующие о перестройке пространственного мышления информантов в системе координат «город - деревня» и «городской центр - городская окраина» Выявляемые из коммуникативных практик вербальные знаки локусов фиксируют результат постепенного врастания в городское пространство Вторчермет, Уралмаш, комната на Сакко и Ванцетти, бараки по Большакова, табачная фабрика, Клуб Профинтерна, парк Павлика Морозова, партийная организация Ленинского района, наш завод, наша больница Культуроспеци-фическую информацию несут лексемы барак, угол, актуализирующие смыслы временной социальной устроенности

Темпоральные границы культурного сценария варьируются это предвоенный / военный / послевоенный периоды, характеризующиеся событийной значимостью -поступление в училище, служба в армии, демобилизация, свадьба, рождение ребенка смерть отца, вступление в ряды КПСС и др

Происходит переоценка ценностей бывшего деревенского жителя Концепт город наполняется новыми смыслами Родная деревня всё чаще оценивается как глухомань, а город ассоциируется с возможностью накопления культурного и социального капитала, перспективами устройства налаженной жизни, обретением новой положительной идентичности А. Б. Када мне исполнилось двадцать лет / я переехала в город Карптск / да так и осталась здесь насовсем // Здесь же познакомилась с дедом [о муже —И Ш]/замуж за него вышла /забеременела < >родила девочку /назвала Аней / и все нормально потом стало < > я устроилась в завод и проработала там много лет //

Описание субъектной организации показывает направления поиска героями культурного сценария «своего круга» Продемонстрировано, что смена хронотопа приводит к ослаблению межсубъектных деревенских контактов, распаду прежних социокультурных и коммуникативных связей, детерминирует появление новых субъектов социально-коммуникативного взаимодействия Родительский семейный круг отдаляется, контакты с друзьями, оставшимися в деревне, перестают носить постоянный характер, зато становятся актуальными контакты с городскими родственниками Постепенно формируется временный «свой круг» городская родня (дядя по тете мамы, городские сродственники), бывшие деревенские, ставшие горожанами (парень с нашей деревни, землячка), члены учебной группы, рабочего коллектива (мастер, бригадир, напарница, девки из группы), соседи Другие, но не чужие - это коренные горожане, взрослые, представители интеллигенции и простые люди хозяева квартиры, в которой снимают угол (У нас женщина работала одинокая в Посылторге / она нас пожалела / она нам даже коечку выделила //), люди, в доме которых прислуживают (Работала в няньках // Кира Афанасьевна Павлова / врач // Инженер ВИЗовско-го завода Юрий Михалыч / ее муж //), под чьим руководством работают, учатся, занимаются общественной работой (мастер цеха, директор медучилища, секретари партийной организации)

Функционально-ролевая характеристика членов «своего круга» выявляет ролевую составляющую субъектного взаимодействия Описываются механизмы допуска в «свой круг» и исключения из него, ценности и антиценности новых социокультурных сообществ

Городские родственники помогают молодым людям из деревни, способствуют осознанию чувства родовой общности, которое наиболее ярко проявляется в событийно значимое время В основе поведенческих стереотипов возить по родственникам, принимать родственников лежат преемственные по отношению к традиционной культуре установки Стремись поддерживать родственные контакты, отмечать юбилейные даты родных и близких. Организуй запоминающийся прием гостей-родственников. будь хлебосольным и гостеприимным 3. С. [о родных] И вот они возили тетю Лелю по родственникам // [воспроизводит слова гостьи] «Ой / кАк нас там приняли /кАк нас приняли'»

Актуальной остается роль наставника, характерная для коренных горожан, поддерживающих неопытных молодых людей, способствующих оптимизации процесса их вторичной социализации При этом выдерживается иерархия отношений (например, девушка-няня не допускается к столу членов семьи, ей оставляют еду) Ролевое неравенство иногда снимается ( хозяин квартиры любил меня как дочку //) Доминирует общекультурная установка Жалей слабых, беспомощных, помогай нуждающимся. даже если приходится чем-либо жертвовать

Активно осваиваются роли квартиранта, общежитского, соседа, реализующиеся в кооперативных практиках взаимодействия квартирантов и хозяев, соседей Выявлены этические установки, на которых они базируются Помогай тем, с кем живешь рядом, делом и словом. Сам с добром и к тебе добро: Свои не должны вредить своим Усвоенные в детстве и ранней юности, эти установки переносятся в новые жизненные условия, накладываются на коммунально-бытовое существование новых микроколлективов, членов которых связывают, по сути, полусемейные отношения Конфликтные коммуникативные практики (например, практика морального и физического издевательства хозяина над квартирантами И он каждый раз приходил пьяный и начинал куражиться //) приводят к разрыву коммуникативных контактов

Свои и чужие дифференцируются на морально-этических основаниях. Обман, жадность, подлость, нежелание работать, лень, пьянство, издевательство, отсутствие жалостливости, сострадания к нуждающимся обусловливают исключение субъектов из «своего круга» Трудолюбие, поддержка, открытость способствуют допуску других в уже сложившуюся общность, причем национальность не является препятствием для сближения Качественные и поведенческие характеристики инородцев (физическая выносливость, сила, трудолюбие, трудовой энтузиазм, готовность помочь, открытость, ярко выраженное волевое начало, привязанность к семье) близки русскому нравственному идеалу

Оппозиция горожанин «-» деревенский вскрывает штампы сознания Городские считают деревенских наивными, неотесанными, глупыми Пусть так думают На самом деле деревенских не так легко обмануть Они себе на уме, все видят и понимают

Описывается предметно-вещный мир и досуг, обстановочный контекст городской жизни, реконструируются штрихи к портрету переселенца. Установка Стремись быть привлекательным, несмотря на бедность акцентирует жизненную устойчивость, несгибаемость бывших деревенских в трудных обстоятельствах

В процессе реконструкции сценария характеризуется советский культурный бьгг со свойственной ему аскетизацией приватной сферы жизни «Субстратом советского образа жизни» выступает коммунальность (Т А Круглова) В. И. К нам пришли [представители жилищной комиссии - И Ш] /условий у нас нету //Мы с Толей [о муже] на кровати / Рая [сестра] на полу //, Ф. П. Комната / в два ряда кровати / шофера' спали / а мы [о себе и муже] в углу за простынкой / а живот у меня уже большой//

Ментальные установки, направленные на обустройство своего угла, поддерживаются в речи разнообразными лексико-грамматическими средствами агентивными структурами, глаголами созидания, активного физического, интеллектуального действия, движения, перемещения (подмылиться, начать строиться, построиться, перевозить, переехать и др), культурноспецифическими однокоренными образованиями (самстрой, самстроевский, самстроевцы), демонстрируют устойчивость традиционного общества Рассматривается советская культурная практика, обивать пороги начальства, добиваясь положенного по закону жилья Сама ходила // Записалась на прием /захожу // Так и так /живу в мужском общежитии в комнате вместе со всеми / дак че же /мне там и рожать 7

В разделе «От знакомства к браку»: фрагменты культурного сценария-2 анализируются участки сценария, связанные с созданием собственной семьи, систематизируются культурные представления о поведении супругов в ситуации измены

Ситуации знакомства и добрачного коммуникативного общения представлены глазами мужчины и женщины Инициатором знакомства с девушкой, как правило, яв-

ляется мужчина На меня обратил внимание парень один // Девушка может отвергнуть не своего (студентом был) или, по этическим причинам, своего Фактором, приводящим к коммуникативному разладу, может стать конфликт интенций Мне на танцы пойти хочется/а он мне стихи читает //

Девичья невинность традиционно воспринимается как условие, соблюдение которого позволяет девушке вступить в «честный» брак. Реализуется тендерная установка Соблюдай запрет на физическую близость до свадьбы Ведь казалось бы можно/в общежитии я одна осталась / но / ни-ка-да' Семантика глаголов ходить, дружить, встречаться лишена сем физической близости Скромность и стыдливость концептуализируются, становятся составляющими общего представления о нравственном поведении девушки Стереотип встречаться красиво регламентирует поведение влюбленных Табуизация определенных поз и жестов обусловлена действием установок Непозволительно при посторонних касаться определенных частей мужского / женского тела (лапать, хапать, хватать, иапать, тискать), прижиматься друг к другу (обжиматься) Нарушающий установки осуждается Молодой человек может проявлять разную степень активности и напористости по отношению к девушке Активное сексуальное поведение мужчины отражается в стереотипе спортить девку ('лишить невинности'), существующем в обыденном представлении о взаимоотношении полов Слова с корнем люб- имеют низкую частотность Табуированная в разговорах носительниц просторечия-1 тема физиологической стороны любви охотно обсуждается в мужских диалогах и полилогах Женщина в них выступает как объект вожделения, похоти, удовлетворения естественных потребностей, но не душевной привязанности Обнаруживаются гендерные стереотипные установки, за которыми стоит мужской этический кодекс Спортил девку - виноват, значит, обязан жениться. Если можно скрыть факт прелюбодеяния, сделай это. Каждый мужчина в молодости должен спортить хоть одну девку - это закон природы. Девка рада первой связи - это для нее возможность выйти замуж. Девка всегда старается извлечь для себя выгоду -не жалей ее Ситуация лишения невинности может ускорить наступление кульминационного момента (вступление в брак) Она молоденькая очень была / а он ушлый // Спортил ее// Пришлось остаться I/ < > Их в горисполкоме дедка списал // Прослеживается институциональное влияние на заключение брака Под ручки /ив горисполком //, Она его силком в горисполком повела // Семантика подобных высказываний позволяет говорить об определенных этических уступках (здесь - о необязательности уважительного отношения к девушке, а также искренности и правдивости в вербальных контактах молодого человека с девушкой до вступления в брак) Очевидно, что границы этической позволительности расширяются

Живая ретроспекция позволяет воссоздать ситуацию супружеской измены глазами женщины-работницы Субъекты культурного сценария - жена, которая правдами и неправдами хочет вернуть мужа, разлучница (женщина с Урала, молодая девка), несущая душевный разлад в налаженную семейную жизнь, муж (шофер, кладовщик), решившийся на измену Просторечная лингвокультура принимает общекультурные представления о взаимной любви, уважении, честности супругов Жена (мать) является блюстительницей семейно-нравственных устоев, подчиняется мужу как главе семьи, кормильцу и добытчику Муж и дети на первом месте // Материнский подвиг освящается Любовная связь с женатым мужчиной осуждается Как не стыдно / за женатым мужиком / < > а мне надо двух дочерей кормить II Жена предстает как борец за семейное счастье, действует в соответствии с установкой на сохранение семьи любой ценой Анализируются коммуникативно-речевые практики возвращения в

семью неверного мужа, основанные на установке Для спасения семьи от распада все средства хороши практика выговаривания ('в надежде на понимание, собравшись с силами, сказать открыто, в лицо мужу или разлучнице все, что наболело, оценить его / ее поведение как этически непристойное и тем самым облегчить душу'- Я потом к ним ездила / сказала мужу [о супруге разлучницы - И Ш] // < > я все высказала //), практика рукоприкладства (Я ее ухватила за волосы и давай тискать /до того у меня стоко злости / энергии //), часто сопровождаемая целенаправленным переходом на обеденный код с целью обозначения эмоциональной характеристики аморальных действий разлучницы Тендерная специфика проявляется в способе рукоприкладства, который имплицитно толкуется защитницей семьи как не наносящий ущерба здоровью, но позволяющий поставить обидчика на место Как крайняя мера воздействия используется административная практика оформления на 15 суток, выступающая в данном случае как институциональный регулятор аморального и агрессивного поведения разлучницы Оформила бабешку на 15 суток //Для возвращения мужа в семью жена не стесняется в средствах. Лингвокультурный типаж защитница семьи, по нашим наблюдениям, базируется на архетипе мудрой жены, проявляющемся в этических установках на терпение и прощение Достижение сиюминутного искомого коммуникативного результата и долгосрочного жизненного результата ( писят три года живем //) обеспечивается личными усилиями по строительству пошатнувшегося мира и лада Ну потом у нас все наладилося / я это сгладила // Очевидно, что органичная для христианского мировосприятия способность страдать и прощать не утрачена и сегодня

Выводятся этические установки носительницы просторечия-1, способствующие сохранению семейного лада Супруги должны помнить о семейном долге. Непозволительно разрушать чужую семью. С женатым мужчиной нельзя вступать в интимные отношения - это стыдно. Муж, отец детей не должен встречаться с другой женщиной, тратить на нее деньги. Не пристало отцу и мужу забывать о детях, которых нужно кормить. Непозволительно все заботы о детях взваливать на жену. В ситуации распада семьи для женщины хороши все средства,-позволяющие вернуть мужа. Соперницу нужно поставить на место и проучить. Необходимо выговориться, высказать наболевшее. а потом простить близкого человека Базовые установки вступают в оппозицию с установками, направленными на разрушение семьи Женщина может на время пренебречь семейным долгом. Не стыдно вступать в интимные отношения с женатым мужчиной. Можно скрыть от мужа любовную связь Согласно нашим данным, эти установки носят ситуативный характер При столкновении типажей защитница семьи <-» разлучница (соблазнительница) актуализируется система установок, направленных на созидание / разрушение семьи

В разделе Трудовая деятельность и общественная работа: культурного сце-нария-3 и его фрагменты выявляются представления и ценностные установки носителей посторечной лингвокультуры в отношении труда и человека труда, а также общественной деятельности Выделяются номинативные парадигмы профессий субъектов сценария машинист компрессорной, электрик, слесарь, токарь, станочник, грузчик, кочегар, дворник, разнорабочий, дробильщица, ветфельдшер, учетчица, уборщица, нянечка, санитарка, резчица бумаги, посудомойка и др Анализируются вписанные в определенный хронотоп ситуации каждодневного исполнения трудовых обязанностей [Из письма Президенту РФ] Я ветеран тыла и труда и инвалид II группы проработала на ж д транспорте 40 лет и 21 день < >

Труд в сознании носителя просторечной лингвокультуры сопряжен с тяжестью, интенсивностью, травмами, болезнями Женщина наравне с мужчиной выполняет тяжелую физическую работу Всю окись в тяжести /Всю жись тяжелое //Установка Работать надо / не делать эксплицирует представление об осознанной необходимости труда - источника жизни, естественного состояния человека. Труд дает возможность не унижаться, не попрошайничать, является основой самоуважения и профессиональной гордости Отношение к результатам труда этноспецифично (М М Громыко, В И Карасик, В В Колесов) важен не только результат, но и сам процесс, а также мотивации труда

Выделен набор типизированных, преемственных по отношению к деревенской культуре свойств, конструирующих идеальный образ человека труда - типаж энтузиаста своего дела трудолюбие, скромность, расторопность, активность (Я на месте никада не сижу //, И я все успевала сделать //, в отстающих не числились //), умение стать лучшим в трудовом коллективе (передовик производства, первая дробильщика), добросовестность, проявляемая, в частности, в знании своей и смежных профессий (Я много знающая //, у меня широкого профиля //), чувство локтя, взаимопомощь (И вот так всегда всех выручаю //) В пучок базовых свойств попадают терпеливость, коммуникативное умение ладить с членами трудового коллектива.

Носитель просторечия-1 выступает как советский человек, оценивая отношение к труду с идеологически заданных позиций В его сознании устойчивы представления о трудовом энтузиазме, готовности жертвовать своими интересами во благо страны, относиться к производственному коллективу как семье В текстах-разговорах, объединенных темой трудовой этики и служащих основой для реконструкции частного сценария, наблюдаем взаимодействие концепта труд с рядом концептов уважение, почет, скромность, честность, достоинство, бескорыстие Речевой стереотип почет и уважение (висеть на Доске почета, работать с почетом, быть на почете) регулярно включается в высказывания для выражения справедливой оценки результатов труда, признания трудовых заслуг Плата за самоотверженный труд (установка Не все измеряется деньгами) - почет и уважение, общественное признание трудовых заслуг, публичные уверения в значительности трудовых результатов, чувство «глубокого удовлетворения»

Обесценивание советских образцов отношения к труду, утилитарно-прагматический подход к делу, сформировавшийся в молодежной среде, вызывает осуждение стариков, вступает в противоречие с установкой на бескорыстный труд

Описывается рубежный этап в жизни советского человека - вступление в партию Это судьбоносное событие позволяет простой работнице / простому рабочему овладеть идеологическим (партийным) кодом, занять определенную ступень в социальной иерархии Социально-политическое чутье - важный фактор, способствующий новой инициации - выражено в установке Щас-то как на жись надо смотреть / коли продвигают / шагай вперед / не бойся // Специально характеризуется типаж коммунист

Анализируются лексемы-советизмы (Н А Купина), воссоздающие ритуал вступления в партию Характеризуется идеологическое сознание субъекта, обработанное идеями и мифами, рожденными советской политической системой Систематизируются идеологические установки Верить в идеи марксизма-ленинизма ( мы верили / мы всегда кричали «ура» // заложен у нас этот фундамент //), Отстаивать эти идеи, проявляя ответственность, бдительность, стойкость, отточенность политического сознания (И вот я всю эту ответственность / всю эту нагрузку оправдала //),

Проявлять активную гражданскую и жизненную позицию {Шагали вперед / в ногу / шагали рядом с жизнью //), Добросовестно трудиться, принимая посильное участие в строительстве нового общества ( работала честно и с почетом //, работала без всяких замечаний //), Ответственно относиться к партийным поручениям {Ой побегала / будь здоров //, это такая ответственность //), Выступать публично {Очень часто вела я председательскую работу / на партсобрании меня выбирали председателем //), Прибегая к идеологическим атрибутам-символам революционных идей и побед, демонстрировать гражданскую идентичность {Я флаг вывешивала всегда //Леня Морозов [сосед] вывешивал и я //, Песни пели/конечно /мы нашихревлюционных лет //) Наблюдается "пропитывание" идеологическими смыслами этических концептов ответственность, честность, трудолюбие, доверие, правда

Отмечается идеологическое упрямство носителей просторечия-1, в постперестроечное время сохраняющих верность многим ментальным советским образцам (А в душе-то мы все равно держим //), оценивающих новую российскую действительность с советских позиций Свое, наше (советское) отстаивается как лучшее, как воплощение социальной справедливости и духовности Иное, не свое не всегда понимается, часто не принимается и в ряде случаев получает негативную оценку как воплощение несправедливости, бездуховности, жестокости Раньше ить это /знаешь/это седни депутаты наши стоят / шило на мыло // А тада строго было / попробуй-ка не выполни че-нить // Продленное прошлое обусловливает отсутствие развязки сценария У меня и седня партбилет //В границах непрошедшего времени мифологизируется партийная жизнь, идеализируется партийная работа на благо людей Вместе с тем приобщение к каналам общекультурной информации, политическая гласность обусловливают переоценку ценностей советского времени Актуализируется дихотомия правда <->• ложь Попробуй-ка /за трибуну встанешь /да че-нить соврешь / глаза выцарапают / а щас //, Мы верили / «За Сталина / за Родину» / а что творилося / это двояко //, Это ложь //

В целом реконструкция культурных сценариев части I «Освоение города» показывает, что вторичная социализация субъекта происходит в опоре на базовые ментальные установки, выработанные не только деревенской культурой, но и культурой советской Крестьянский подход к жизни в основных ее проявлениях является доминирующим, сохраняется в отношении к обустройству дома, работе, семье, труду Советский подход к жизни, базирующийся на идеологическом воспитании членов общества, проявляется в особом чувстве локтя, пролетарском отношении к труду и его результатам В условиях крушения ценностно-смысловых систем социалистические установки, советская идентичность сохраняются

Часть II Городская жизнь сегодня и сейчас включает два раздела. Описываются звенья культурного сценария, отражающие постсоветское время жизни носителей просторечия-1 - пенсионеров, ведущих размеренный образ жизни, занимающихся внуками, хозяйством, садоводческими работами Специфика их деятельности обусловливает пространственную организацию сценария коммуникативное взаимодействие ограничено локусами квартиры, магазина, баня, подъезда, двора, электрички Реальное настоящее для большей части пожилых носителей просторечной лингво-культуры является малособытийным либо бессобытийным Хронотоп и субъектная организация сценария - значимые параметры выделения типов микроколлективов

Описание субъектной организации «своего круга» выявляет костяк регулярно воспроизводимых номинаций членов собственно семейного круга, близких и дальних родственников, соседей, друзей, бывших сотрудников Выделяются нейтральные

(отец, мать, ребята, дедушка, соседка, подруга и др) и ограниченные в употреблении (сродственники, брательник, ребятенок, пацанка, мало'й, племяш, свекруха) языковые обозначения, набор которых позволяет определить состав и структуру «своего круга» Социоцентризм сознания носителя просторечной лингвокультуры проявляется в потребности обозначить, подчеркнуть статусно-ролевую позицию человека, который признается своим (ЮраРусин, те 'Юра, муж соседки Дуси', моя сватья) Наполнение парадигмальных рядов номинаций членов «своего круга» свидетельствует об устойчивости его субъектной организации

В разделе Культурные представления носителей просторечия о пространстве, времени и событиях настоящего с позиций прожитой жизни выявляются коммуникативно-этические константы просторечной лингвокультуры Прожившие трудную жизнь коммуниканты осознают свой преклонный возраст (старпер, старье) и плохое физическое состояние (инвалидка, развалина развалиной) Действует установка Старость заслуживает уважения. Болезни и физические страдания - основание для помощи и сочувствия В устных и письменных текстах стереотипизируется описание болезней и социальных тягот. Например, в письмах Президенту РФ речевые стереотипы используются для весомого обоснования излагаемой просьбы Мы с мамой живем Здоровья нет Больные, болеем Помогите пожалуйста или напишите письмо

Темпоральная оппозиция раньше *-* теперь предстает как аксиологическая Поляризация хорошего и плохого преемственна по отношению к деревенской культуре и прошлому, в том числе советскому Идеализируются некоторые стороны общественной жизни, этика семейных, дружеских, трудовых отношений, эстетика быта и речевого поведения, физического облика человека, например А. Ф. У меня Володя [сын] подрабатывал / на автобазе сторожил // Ну хотя он все время на стипендию учился / а все равно подрабатывал // М. П. Не гри* // Раньше ить * праздно не проводили вот так/ не шастали* по этим// А. Ф. Где там шастать* //Жись* такая трудная у нас была //

Анализ показывает, что отдельные культурные установки не абсолютизируются Так, установка Жить - значит работать реализуется в потребности пенсионера наполнить свою жизнь трудом, полезными делами Никакой работы не будет / что же это такое? В то же время актуальны и установки в отношении к активному отдыху и компанейскому общению Отдыхай и веселись от души, чтоб было о чем вспомнить. Не избегай общества людей, стремись организовать общение и поддержать компанию Описан типаж заводилы компании с присущим ему неиссякаемым жизнелюбием, непосредственностью, коммуникативной раскованностью Типаж певуньи и плясуньи (поведенческая формула Плечи распыляю и пошла //), обнажает умение показать себя, радоваться проявлениям жизни, быть веселой, естественной и открытой в любом возрасте

Культурными константами остаются гостеприимство и щедрость Бедность пожилых, живущих на скромную пенсию, заставляет экономить (Дак ты поменьше мяса-то покупай/да парь /да жарь //Вот захотела я ись /постную похлебку сварила / наелась / и как хорошо / с майонезом //), однако осуждаются скупость и жадность, особенно если они распространяются на членов «своего круга» (установки На своих не экономь. Если пришли гости / родственники, обязательно угости их от души, не скупись, не жалей денег) А. И. [о дне рождения невестки] Она / «Ну давай чаем попою» // «Ну давай / стакан чаю выпью я» // Ну и эт самое / налила да конфет по-ло'жила// И я две конфетки сьела с чаем/ и все / че эт// На день рожденья приехала //И смех / и грех//

Разговоры о земном демонстрируют отношение носителей просторечия-1 к деньгам и богатству Обнищавшие пожилые люди транслируют сохранность советского идеологического предписания Жить как все, не выделяться, формирующего негативное отношение к новым богатым Идентификаторы типа новая русская, богач, кулачка выделяют новый социальный мой, противопоставленный бедным Образ богатого вызывает открытую неприязнь и зависть, выплеск речевой агрессии Вместе с тем отмечается формирование следующих ментальных установок Богатым быть незазорно. Активный, хозяйственный, мастеровитый человек в наши дни может разбогатеть 3. А. Вот если бы щас нашим мужикам // Я больше чем уверена / что мой Илюшка какое-нить дело бы открыл /или по дереву / или по машинам/хоть бы какое-нить // И конечно /мы бы тоже имели деньги //

Объектом описания становится правосознание носителя просторечной лингво-культуры, сформированное тоталитарной системой Оно основывается на страхе перед государством, непонимании политических перемен ( не понимали / че такое перестройка //, боялись //, Я не верша в это //) Содержательные смыслы предписания Жить по советским законам объясняют политическую пассивность (не требовать, не жаловаться, не выступать, не ходить, не митинговать, быть довольным, получать (крохи), радоваться (тому, что есть), мириться (со всем), думать (что так и надо), слушаться) Политические предписания и лозунги новейшего времени в обыденном сознании простого человека примитивизируются, свертываются до утопических представлений об экономическом благополучии и рае Вот всего будет изобилие /ты токо приходи и выбирай / ч'е те надо //

Представления о справедливости / несправедливости вербализуются в письмах-литаниях (Н Рис) носителей просторечия-1, адресованных представителям власти Письма содержат просьбы о помощи не только близким, но и посторонним людям Концепт справедливость является этической константой Анализ выявляет типажи правдоискатель, поборник справедливости Авторы писем исходят из презумпции попранной справедливости (А Д Шмелев) Выявляется установка Справедливость должна быть восстановлена [Из письма Президенту РФ] Но возмутило нас опубликование в газете Егоршинские Вести о ветеране великой отечественной войны < > наш солдат живет в таких условиях без холодной воды и тепла < > Таких участников ВОВ осталось совсем немного хотя перед смертью создайте им условия умереть в человеческих условиях < > Но встает сердце узнаешь когда люди находятся в таких условиях, а главное солдат который защищал нас от врага Мне тоже 75 лет я пережила войну в ужасных условиях военного времени но сейчас все есть и я не жалуюсь на свою судьбу Но с такой жизнью солдата я и веемы не можем смириться1

Социоцентризм народного сознания проявляется в экспликации сопричастности общей судьбе страны, единении с другим(и) Оппозиция стыдно <-+ не стыдно разделяет народ и тех, кто от него оторвался стыдно нашей стране «-» мэру города Коре-лину В 77 не стыдно Объектами этической оценки становятся чиновники, которые предстают бездушными людьми, попирающими нравственные ценности, нарушающими коммуникативные нормы [Из писем представителям власти] Они по своим законам живут, у них свой устав, Мне не нравятся [чиновники - И 111 \ объяснять нужно по-человечески, Когда кончится такое издевательство над нами, Им не понять там на верху как нам тяжело, Мы уже не знаем к кому обращаться, бьемся лбом в стену

Обобщенная оценка поведения власть имущих передается метафорически в письменных текстах носителей просторечия-2 У них в душе пусто Представители

власти ассоциируются с неведомой силой, жестокой, циничной, изворотливой. То что они говорят это лиш вызубренные фразы для утешения народа, Больше всего на что я зол на власть которая беспредельно обходится с людьми, нашим народом, Правду правительство утаило от народа

Чиновникам противостоит Президент, воплощающий высшую государственную власть, которая должна защитить, гарантировать порядок и безопасность В простом человеке жива надежда на "сильную руку" Ну кто-то нам старым, убогим должен помогать и защищать Помогите пожалуйста или напишите письмо Я буду молить за вас днем и ночью В Президенте страны видят живого человека, которому можно доверить свою беду и боль, с которым можно установить коммуникативный контакт, поговорить по душам Здравствуйте, дорогой всеми уважаемый Владимир Владимо-рович наш президент Генералиус, а главное совсеми простой добродушный обходительный человек, я по телевизеру смотрю, ежедневно ваши выступления и как бы я поговорила с Вами

Ценностное отношение к историческим событиям страны и ее героям формирует гражданскую идентичность Этические высказывания Стыдно нашей стране, Унизительно и страшно за нашу Россию отражают свойственные носителям просторечной лингвокультуры патриотизм и соборность [Из письменных работ носителей просто-речия-2] На 100 % уверен что если бы солдату предоставилась возможность сра-жатся в бою за свою родину И без вопросов и восклицаний, раздумий он бы пошол в него и сражался до последней капли крови, И эти парни которые бесстрашно сражались в этих боях навсегда останутся в наших сердцах И мы будем до конца своих дней чтить их благородные поступки Одним словом «Патриотизм»

Эксплицируется межпоколенческая установка в отношении воинской обязанности Молодому человеку необходимо отслужить в армии Мой приятель прежде чем пойти служить, подумал, стоит-ли идти служить или нет? Ноу него небыло выбора так как его отец сказал ему Настоящий мужик тот кто отслужит в армии [из письменной работы носителя просторечия-2] Важными составляющими сознания носителя просторечия являются интернационализм и гуманизм необходимо просто на-просто объединение всех народов и наций независимо от цвета кожи. Ведь когда все будут дружные между собой конфликтовать будет неиззачего

Механизмы коллективной культурной памяти включаются при обсуждении событий прошлого, «наследия» социалистической идеологии Прослеживается опора на «идеологемы-святыни» (Н А Купина) и соответствующие знаки советского идеологического кода.

В разделе Свои и чужие: микроколлективы и типажи устанавливается зависимость между типизированными локусами, где «кипит и бьется» повседневная жизнь субъектов сценария, и микроколлективами Охарактеризованы принципы формирования семейного микроколлектива, микроколлектива соседей, дружеского микроколлектива, временного микроколлектива

Описание семейного микроколлектива выявляет представления и установки носителей просторечной лингвокультуры в отношении семьи как смысложизненной ценности, позволяет проследить их общность с ценностными установками деревенской культуры Семейная идентичность осознается как ключевой конструкт личности Материальный достаток ( все купила, оделася, в квартире стенка есть //) не может служить заменой семейному счастью Стереотип заиметь семью имплицитно передает представления о наличии комплекса константных культурных конвенций о семейной иерархии, ролевом поведении членов семьи

Ролевые права и обязанности мужчины как главы семейства обобщены в типаже нормальный мужик Нормальный мужик - это хороший семьянин За ним сохраняются роли добытчика, кормильца, хозяина, на нем лежит основная мужская работа по дому [Жена о муже] Знал / что работа и семья на первом месте / вкалывал физически / деньги в дом приносил / кормил одевал // Ключевой лексемой с положительной оценкой становится признаковое имя работящий (трудяга, работяга, хозяйственный, мастер, мастер на все руки, золотые руки) Нормальному мужику даются "скидки" право на употребление спиртного после выполнения тяжелой физической работы, право иметь заначку ('место, где что-нибудь спрятано, убрано от других, про запас') Противоположный типаж - никчемный мужик - тот, кто не выполняет ролевые обязанности [Жена о муже] Че вот он / приходил пил и все //Хоть проблемы / чтобы накормить ребенка или хоть копейку дать ему / нету / что ты // Вот так вот всю жись / В стереотипе повезти / не повезти с мужем обобщаются представления об идеальном муже работает, зарплату приносит жене, не пьет, не бьет, не матерится, не ворует деньги из дома Ну не повезло ей / блин / в личной жизни / не повезло // Такой тунеядец и алкаш попался //, Нине повезло в замужестве // Николай отличный мужик / отличный // Он даже и материться не умеет // Вот у Раи Николай / тот был бандюга // Она каждый день была битая //

Женщина (мать / бабушка) предстает не только как хозяйка и воспитательница детей, но и спутница мужа Стереотип быть в чистоте и обиходе отражает результат усилий женщины, направленных на создание бытовых условий, поддерживающих внешнюю форму мужа и состояние внутренней удовлетворенности Мужская точка зрения (повезти с женой) основывается на работоспособности женщины, ее умении ухаживать за мужем, смотреть за ним, готовить, стирать, а также принимать его слабости Анализ устных и письменных текстов позволяет выявить устойчивость типажа заботницы, обобщающего архетипические представления о жене и матери, ее силе (могучая женщина), жертвенности

Объектом отдельного анализа становятся отраженные на разных участках культурного сценария ролевые функции матери / бабушки — берегини рода и семьи, защитницы, жалостливицы Женский взгляд на семью обобщен в установках У детей должен бьггь отец. Плохо, если член семьи уходит из жизни от отчаяния. Нельзя сидеть сложа руки, если близкому человеку трудно и плохо. Нужно помогать членам семьи морально и материально. Дом служит оплотом семьи: Помочь в семейной беде может конкретный человек, обладающий властью. Не стыдись «идти на поклон» ради близких

Об устойчивости модели семейных отношений, выработанных старшими, свидетельствуют письменные и устные тексты носителей просторечия-2 Молодыми отторгаются инокультурные сценарии семейной жизни («Жена содержит мужа», «Главное в семейных отношениях - секс» и др) В письмах заключенных, покинувших «свое» пространство, семья, родители, мать, жена, ребенок остаются ценностными ориентирами Формируется цепочка хода мысли жизнь, любовь и счастье близкого человека важнее материального благополучия Выплатили им [родителям погибшего в Чечне солдата - И Ш] 300 тыс руб и двух комнатную квартиру А что эти деньги, квартира Ведь сына и нашего товарища этим не вернешь, А многих Солдатов матеря потеряли своих сыновей им на сердце было очень ни ловко самого дрогоценого сына потеряли просто это нельзя описать, Заставляет задуматся даже те несчас-ные матери которые после нелепой, трагической смерти своего сына будут потом всю жизнь в огромных страданиях Регулярно вербализуется идея духовной связи ро-

дителей и детей Реализуется установка. Долг детей - отблагодарить родителей за все, что они сделали Концепт родители вступает в отношения наложения и включения с этическими концептами благодарность, вина, раскаяние, долг, память, стыд, помощь [Из письма Президенту РФ] Прошу рассмотреть мое заявление < > на приобретение мраморного памятника отцу инвалиду Великой Отечественной войны к 60 летию Победы над фашизмом, отец имел два ранения (потверждается документом) он умер в 1981 г < > Я сама не в состоянии, пенсия 2153 руб, я сирота родилась в 1942 г, меня воспитали приемные родители, короче подобрали в лесу во время войны, нас б девочек высадили на этой станции Я жертва войны Мне стыдно что я не могу помочь родителям, до слез обидно перед предками, что ихнии могилы как у безымянных солдат пусты < >

Семейную идентичность поддерживают входящие в речевой репертуар старших членов семьи «дидактические» жанры (Н В Орлова) наставления, совета, замечания Они направлены на регуляцию поведения младших членов семьи, часто содержат моральную оценку их действий и поступков А. Б. [дает наказ внуку-студенту] Не шатайся там / не пей //Да не кури / Миша /у нас ить никто в семье не курит // Учись хорошо /занятий не прогуливай / а то будешь / как Толя Рыжий / дворником робить //

Нарушение семейного этического кодекса, конвенциональных правил ролевого поведения, соответствующих ожиданиям близких, становится потенциально конфликтным Интерпретируются речеповеденческие практики семейных конфликтов Анализ показывает, что причиной конфликта свекрови и невестки, тещи и зятя становится идеализация модели внутреннего семейного мироустройства старшими членами семьи, консервативное сознание которых не приемлет сдвигов в распределении ролей, коммуникативных практик, кроме тех, которые ими усвоены Теща / свекровь чувствуют себя наиболее опытными, компетентными (А В Занадворова) в вопросах внутрисемейных отношений, поэтому открыто поучают зятя / невестку Ролевая иерархия как способ регламентации семейных отношений ярко проявляется в конфликтной ситуации На этом основана этическая сторона взаимодействия Старший использует ролевое право на критику младшего члена семьи [Теща - зятю] Я ни разу не видела / чтобы вы с женой обсудили сели / че купить / че сделать //, Ешь всегда один / никада жену не ждешь // Младший отвергает менторство [Невестка - свекрови] Нече навязывать нахально / я все равно при своем мнении //, [Зять - теще] Не понимаете ниче /дак не лезьте //

Тексты-разговоры носителей просторечия подтверждают общекультурное представление о неуживчивости сварливой свекрови и строптивой невестки, живущих под одной крышей Там/где две женщины /у одной плиты не сварят // Там все равно дележка качнется // Общее пространство существования, объединяющее невестку и свекровь, заставляет каждую отстаивать ролевое право быть хозяйкой дома, что неизбежно приводит к ущемлению коммуникативных прав старшего или младшего члена семьи По представлениям свекрови, невестка должна соблюдать семейные конвенции уважать устои / порядок дома, в который ее приняпи, перестроиться, приспособиться, а потом внедрять свое, не грубить, не лениться, не лежать до 12 часов, помогать в работе по дому, ладом стирать / готовить, следить за детьми По представлениям невестки, хорошая свекровь не критикует в пух и прах / «Вот / дескать /манную кашу за три минуты сварила / как так можно» //, относится по-хорошему / не как поганка 1/, проявляет деликатность, не настраивает сына против жены ( мужа чтоб на свою сторону не склонила //) Ролевое противоборство воплощается в культурном

сценарии «Семейный конфликт» и его конкретных разновидностях «Свекровь ссорится с невесткой», «Свекровь ссорит молодых», «Невестка сживает свекровь со свету»

Обобщаются результаты анализа культурного сценария «Свекровь ссорится с невесткой» Устанавливается ситуативное разрушение ролевой иерархии (бывшие свекровь и невестка вынужденно живут под одной крышей), что делает возможным выплеск вербальной агрессии с обеих сторон Описывается механизм ссоры инициальная реплика вызывает ответный отклик в заданной тональности, начинается перебранка, которая, набирая обороты, развивается лавинообразно Подобная схема повторяется и в ситуации взаимодействия бывших супругов Привычность эмоциональной разрядки сгпаживает ссору, поэтому инвективы и даже рукоприкладство воспринимаются участницами ссоры менее остро, чем сторонним наблюдателем Проникновение в чужую личную сферу затрагивает преимущественно нравственное достоинство коммуникативного партнера. Остро воспринимаются упреки, связанные с отношением к труду, заботой о доме и семье (засранка, ниче не делала, пыль и грязь) Ярлыковый характер идентификаторов (бомж, неработень, бомжиха, тельтеха, квашня и др), свидетельствует о стереотипном характере языкового способа понижения социального и морального статуса человека Сценарий ссоры демонстрирует утрату специфики речевых гендерных практик обсценизмы становятся для женщины, так же как и для мужчины, типичным способом выражения вербальной агрессии Десоциализация, нехватка средств для содержания дома - социальные причины утраты межличностного уважения и - шире - нарушения этических норм

Обобщаются и характеризуются речевые жанры конфликтного общения инвективы ([свекровь - невестке] Ты нищая //), упреки ([теща - зятю] Кто сына-то будет кормить7 Все на жену свалил7), попреки ([теща - зятю] Пришел на все готовенькое //), угрозы ([муж - жене] Подожди / я вот не вытерпю / я тебя подыму и на жопу опущу//) проклятия ([невестка - свекрови] Да чтоб ты сдохла'), наговоры и др

Описание микроколлектива соседей отражает речевое взаимодействие жителей многоквартирного дома образующих микроколлектив на основе постоянных контактов и пространственной близости Образная составляющая концепта сосед отражает восприятие субъекта как человека общительного, открытого, приветливого, реже -конфликтного Выявлен типаж душевная соседка Это хороший человек, обладающий высокой нравственностью, проявляющейся прежде всего в общении Описаны содержательные смыслы этического предиката душевная добрая, скромная, общительная, рассудительная, гостеприимная, хозяйственная, например обо всем-обо всем можно было говорить / и про политику / и про все //, Мы угощались то пирогами / то блинами //, Чистюля / дома всегда чисто у нее было / прибрано // Взгляд со стороны фиксирует такие важные составляющие типажа как верность мужу, преданность семье, опрятный внешний вид и умение следить за собой

В сознании коммуникантов-соседей не концептуализируются представления о закрытости жизни отдельной семьи (Все про всех знаем //) Социоцентризм носителей просторечной лингвокультуры проявляется в житийной формуле, обобщающей эмоционально-этический опыт взаимодействия соседей скоко пережито /ив горе и в радости // Стереотип жить по-соседски объединяет группу кооперативных практик, к числу которых относятся угощение приготовленными блюдами и обмен кулинарными рецептами (Фаина / открывай /уху горячую несу //), совместные встречи праздников (Как Новый год / стол на площадку вытаскиваем / закусочка / бутылочка // И пошло-поехало // Музыку включим / танцуем // Ой / весело как у нас всегда было //),

поминовение умерших, посещение соседки (реже соседа) с целью обсуждения текущих дел и новостей (Заходи ко мне /расскажешь / как ты в деревню съездила //) Установки Следует заботиться о своих. Своим можно доверять делают возможными доставку соседкой почтовых отправлений (Глаиш /открывай' Почтальон Печкин пришел // Газеты возьми и жировку ['квитанция о квартплате']), покупку для соседей продуктов Соседям оставляют ключи от квартиры, в их присутствии ведут личные разговоры по телефону В отдельных случаях наблюдается перерастание соседских отношений в дружеские и даже родственные Основания такой трансформации - нравственные Галя из первого подъезда за три дня до смерти отписала соседке свою квартиру // Ну дак че / дружили они скоко лет // Она ей как сестра была / в последнее время ухаживала за ней / Галя уже не вставала //

Гармонизирующие и конфликтные коммуникативные практики соседских посиделок выявляют жанрово-тематический репертуар, типовые ролевые позиции, этические конвенции взаимодействия Описаны типажи душа компании, конфидент, балагур, конфликтер

Установки на кооперативность общения, другоцентричность (Н В Уфимцева) исключают коммуникагивный эгоцентризм Внутри микроколлектива избегают тех, кто не умеет слушать других, ущемляет права адресата, захватывает права на Я-тему (Т В Матвеева), навязывает свою точку зрения как единственно возможную, использует жестовые позы, нарушающие гармонию коммуникативного пространства и эстетику разговора. Нина Федоровна вышла гулять / все соседки разбежались / никто не хочет с ней общаться //Дак че /невозможно /это больной чек [человек] //Всемрот затыкает / руками машет / в грудь тыкает «Я / я / я' Я ходячая энциклопедия' Я все знаю'» Повседневное общение с соседями - неотъемлемая сторона языкового существования носителей просторечия-1

Описание дружеского микроколлектива показывает, что в просторечной лин-гвокультуре дружба выступает как неподвластная времени культурная константа (деревенские подружки детства /юности / и всей нашей жизни) Дружеские связи формируются в молодые годы, поддерживаются в течение жизни, угасают или активизируются на разных отрезках времени Типажи подруга / друг (неразлучные подруги, закадычная подруга) акцентируют степень глубины нравственно-эмоциональных и коммуникативных связей субъектов сценария От друга / подруги ждут помощи, моральной и материальной поддержки, сочувствия, друг - это тот, кто поможет бескорыстно, посочувствует, с кем можно общаться, кому можно доверять Напротив, типаж подруги-предательницы связывается с нарушением общекультурных конвенций

Выявлены составляющие культурной практики дружеского общения (мужского и женского) в просторечном кругу - организация застолья со спиртным (Они приходили /у нас и выпивка / и стол / все было хорошо), разговор по душам (А Вежбицкая, В В Дементьев, А Д Шмелев и др)

Установки на эмоциональную отзывчивость, душевную чуткость, коммуникативную поддержку друга зафиксированы и в письменных работах носителей просто-речия-2 Он [друг] тАк это рассказывал что его чувства, эмоции, страдания, страх, боль в душе передавались мне И я не мог найти слов, чтобы посочувствовать ему Мне токо оставалось кивать головой и больше не чего сделать не мог Отмечается внутрикутьтурная преемственность представлений о дружбе

В разделе Временный коллектив анализируются ситуации взаимодействия незнакомых людей, вынужденных вступать в коммуникативный контакт, демонстрируя "технологию культуры" (Ю Е Прохоров) Анализ маркеров, фиксирующих проявле-

ние и переработку чужого в своем и своего в чужом, выявляет черты типового портрета носителя просторечной лингвокультуры Разговоры членов временного коллектива характеризуются гармонизирующим / дисгармонизирующим коммуникативным результатом Выявляются разговоры о вечном (судьбе, смысле жизни, справедливости, счастье, памяти) и о земном, сиюминутном (шубе, колбасе, стиральной машине и т п)

Анализ гармонизирующих текстов-разговоров случайных попутчиков показывает, что коммуникативными ориентирами, обеспечивающими комфорт речевого общения, служат общекультурные этикетные нормы, в основе которых лежат установки в отношении проявления вежливости / грубости (Е А Земская, И М Кобозева, Н И Формановская, М А Кормилицына, Г Р Шамьенова и др), представления о достойном / недостойном речевом поведении Ментальные образцы отливаются в ре-чеповеденческие стереотипы, конвенциональные способы означивания своего / чужого коммуникативного статуса, позволяющие охарактеризовать собственное поведение носителя просторечной лингвокультуры, обнаруживающее отношение к другим / чужим Коммуникативное сближение с попутчиком осуществляется носителем просторечной лингвокультуры на основе знания статусных правил поведения (формы «Вы-общения»), употребления этикетных речевых формул, в частности извинения (Вы далеко едете / извините7 Вы извините / что я спросил //), утешения, комплиментарно-сти (Да где уж Вам доживать /рано пока //), сочувствия (Одной-то все равно тяжко //), смягчения возражения (Дак это не токо у вас / согласитесь //) Субъект-деятель исходит из презумпции доверия к коммуникативному партнеру, который обладает достоверной информацией А это правда / что Борик [о Б Н Ельцине - И Ш] для вашей школы компьютеры закупил? Установки на кооперативность. неформальность и доверительность общения, раздепяемые коммуникантами, диктуют стремление задавать вопросы, проявляя заинтересованность (Вы в Талице живете7 Это че ж /родина царя Бориса7), и отвечать на них искренне, эмоционально реагировать (Судьба1 Да Вы че7') Подобная манера речевого поведения характерна для типажа благодушного

Открытость коммуникативных контактов с незнакомым, экстравертивность ин-терпретативно-оценочной деятельности по осмыслению жизненных впечатлений, отсутствие условностей - яркие особенности речевого поведения человека из народа В культурном сценарии отражены искренность, открытость убеждений носителя просторечной лингвокультуры, его стремление к неформальности общения, готовность "впустить" в личное пространство, что обусловливает допустимость вопросов и ответов интимно-личностного характера (А муж7 - Муж умер//) Очевидно, что зона этически допустимого в просторечном общении шире, чем в общении литературно-разговорном

Воспроизводство субкультурных стереотипов в ситуации общения с незнакомым / малознакомым человеком детерминируется своеобразными представлениями носителей просторечной культуры о мире, о себе и других людях Например, к относительно специфическим стереотипным номинациям, бытующим как в народной, так и просторечной культуре, можно отнести интимно-личностные вопросы, обращенные к незнакомому, антропонимы - уменьшительные (уничижительные, фамильярные) формы от имен публичных людей (Борик, Наиська - Борис и Наина Ельцины)

Записи разговоров незнакомых людей, носителей просторечной культуры, собранные в общественном транспорте, в очередях, поликлинике и т п, выявляют еще одну особенность коммуникации внутри временных коллективов - настороженность,

агрессивность, неприятие чужого, подозрительное отношение к чужаку, навязывание своего мнения, безапелляционность в оценках, суждениях Темой «прекословных» разговоров нередко становится общественно-политическая ситуация в стране, деятельность лиц, облеченных властными полномочиями, и власти в целом, а также собственная жизнь, включенная в социальный контекст Пожилые люди, живущие за чертой бедности, обиженные равнодушием властей, испытывающие чувство попранной справедливости, вызванное столкновением советских и постсоветских реалий (Н А Купина), часто проявляют речевую несдержанность Например, ментально значимые стереотипы Раньше жили лучше / Раньше жили хуже поляризуют мнения, повышают конфликтогенность общения, провоцирует перебранку и разрыв коммуникативного контакта. Вот седня в очереди стояла на улице [речь идет о продаже продуктов "с машин", без наценки] /и вот там одни/одни старухи стоят /одни бабки/за этой /мукой приехали // И начали там / вот одна / «Оне там все отъелись / их там поубивать надо»/да другая /«Да че /мы плохо живем/ли че ли9 Вы вспомните /че мы раньше ели / и траву ели» // А тут все как налетели на нее / «Мы с Вами не разговариваем» // Характерный для просторечной лингвокультуры стереотип коммуникативной компенсации основывается на ожидании коммуникативного отклика незнакомого человека, прогнозировании унисонности эмоционально-оценочных реакций Возможен и прямой отказ от коммуникативного контакта А одна тетка / «Женщина /а Вы у нас спросили /нам интересно это слушать или нет9 Нам неинтересно / замолчите» ' Она раз / и сразу замолчала //

По нашим данным, типажи конфликтера (характеризуется догматичность отстаивания расхожих, обывательских стереотипов) и кликуши (характеризуется крикливая, визгливая манера речи, употребление клише-обобщений Кругом одни евреи //, Разграбили страну / довели до нищеты //) распространены в просторечной лингво-культуре

Выявлен круг детабуированных тем (болезни, смерть, секс, частная жизнь близких, публичных людей и др) Проведен анализ речевого поведения, исключающего «церемониальный этикет» (Т В Крылова, И А Шаронов), который предписывает коммуниканту учитывать свой и чужой статусы, задает жесткую ролевую обусловленность каждого участника упорядоченного действа

Обобщаются приметы просторечной манеры коммуникативного взаимодействия Например, А. (женщина приблизительно 50 лет) и Б. (женщина приблизительно 40 лет) стоят на остановке в ожидании автобуса А. пристально и долго разглядывает Б , потом решается заговорить А. [сначала робко, потом увереннее] *Дама / у Вас шуба дорогая9 Слушайте* / че стоит9* Б. [уклоняясь от ответа] Да нет /не очень // А. А я свою цигейковую до'ху* токо* по праздникам/а на постоянную носку [показывает] в транспорте-то трепать / в пальтушке* зиму пробегаю //А че* это за мех такой9 Б. Да это кролик крашеный // А. [несколько разочарованно] Ты скажи / научились //Но красиво1 [Подходитавтобус, коммуникантки расстаются]

Носитель просторечной лингвокультуры считает нормальным беззастенчиво разглядывать незнакомого человека, задавать ему вопросы, бесцеремонно рассказывать о фактах личной жизни и интересоваться подробностями жизни незнакомого, откровенно говорить о собственных эмоциональных переживаниях, прямо выражать свое отношение к происходящему и собеседнику Прямооценочность - одна из ярких характеристик просторечной коммуникации

В Заключении обобщаются результаты проведенного исследования

Основное содержание диссертации отражено в следующих работах:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1 Купина H А, Шалина И В Современное просторечие взгляд изнутри [Текст] / H А Купина, И В Шалина // Рус яз в пауч освещении - 2004 - № 7 - С 23-62 (1, 25 п л / 1, 25 п л )

2 Шалина И В Просторечная речевая культура стереотипы и ценности [Текст] /И В Шалина //Изв Урал ун-та -2005 -Вып 9, №35 -С 203-216 (Сер Гуманитарные науки Филология Языкознание)

3 Шалина И В Жизненный сценарий носителя просторечной культуры общий взгляд [Текст] / И В Шалина//Вест Челяб гос ун-та -2009 -№5(143) -С 143-148 (Сер Филология Искусствоведение, вып 29)

4 Шалина И В Уральское городское просторечие возможности лингво-культуроюгической интерпретации [Текст] // Изв Урал ун-та - 2009 - № 1/2 (63) -С 15-23 (Сер 2 Гуманитарные науки Филология Языкознание)

5 Шалина И В Культурный сценарий «Жизнь в деревенской семье» из опыта лингвокультурологической интерпретации [Текст] / И В Шалина // Вестн Томск гос ун-та.-2009 -№320, март - С 31-37

6 Шалина И В Уральское городское просторечие лингвокультурные типажи [Текст] / И В Шалина//Изв Урал ун-та -2009 -№4(66) - С 134-143 (Сер 2 Гуманитарные науки Филология Языкознание)

Монография

7 Шалина И В Уральское городское просторечие культурные сценарии [Текст] /ИВ Шалина , [науч ред H А Купина] - Екатеринбург Изд-во Урал унта, 2009 - 444 с

Главы в коллективных монографиях

8 Шалина И В Коммуникативно-кутьтурное пространство общий взгляд и возможности интерпретации [Текст] /ИВ Шалина // Русский язык в контексте культуры / под ред H А Купиной - Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 1999 - С 60-72

9 Шалина И В Причины и виды культурно-речевой дисгармонии [Текст] / И В Шалина // Культурно-речевая ситуация в современной России / под ред H А Купиной -Екатеринбург Урат ун-т,2000 - С 272-287

10 Шалина И В Ошибка как средство установления коммуникативного контакта [Текст] /ИВ Шалина // Философские и лингвокультурологические проблемы то терантности коллект монография / отв ред H А Купина и M Б Хомяков -Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2003 - С 410-419

11 Шалина И В Толерантность / интолерантность в просторечной семейной культуре [Текст] /ИВ Шалина // Культурные практики толерантности в речевой коммуникации коллект монография / отв ред H А Купина, О А Михайлова -Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2004 - С 489-516

12 Шалина И В Вражда и согласие в повседневной культуре [Текст] /ИВ Шалина // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности

коллект монография / отв ред И Т Вепрева, Н А Купина, О А Михайлова. -Екатеринбург Изд-воУрал ун-та, 2006 - С 485-515

13 Шалина И В Советская составляющая уральской просторечной культуры [Текст] /ИВ Шалина // Советское прошлое и культура настоящего монография

в 2 т / отв ред Н А Купина, О А Михайлова. - Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2009 -Т 2 -С 304-321.

Учебные пособия

14 Данилов С Ю, Енина Л В , Шалина И В Русский язык репетиционные тесты учеб пособие для выпускников и абитуриентов [Текст] / С Ю Данилов, Л В Енина, И В Шалина - Екатеринбург Изд-во ООО «УралЭкоЦентр», 2003 -144 с (Сер «Приложение к учебнику») (Зп л / Зп л / Зп л)

15 Павлова Н С,ПикулеваЮ Б, Шалина И В Речевая культура молодого специалиста учеб пособие [Текст] /НС Павлова, Ю Б Пикулева, И В Шалина -Екатеринбург Изд-во Урал ун-та, 2008 - 164 с (3,5 п л / 3,5 п л /3,5 п л )

16 Купина Н А, Шалина И В Собственно речевые и речеповеденческие конфликты их источники и проблемы лингвистической диагностики [Текст] /НА Купина, И В Шалина // Речевая конфликтология учеб пособие / отв ред М Я Дымарский - СПб Изд-во РГПУ им А И Герцена, 2008 - С 17-32 (0,45 п л / 0,45 п л)

Статьи, материалы докладов, тезисы

17 Шалина И В О формировании культурно-аксиологической компетенции [Текст] /ИВ Шалина // Актуальные проблемы культурно-речевого воспитания тезисы докл науч-практ Конф Екатеринбург, 27-28 марта 1996 г-Екатеринбург Ур-ГУ, 1996 -С 78-79

18 Шалина И В Типы оценочных реакций [Текст] /ИВ Шалина // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе материалы шкоты молодых лингвистов (Пенза, 25-29 марта 1997 г) -Пенза Изд-воПГУ, 1997 -Вып 2 - С 46-47

19 Шалина И В Речевые стереотипы в динамическом пространстве русской культуры [Текст] /ИВ Шалина // Стилистика и прагматика тез докл науч конф Пермь, 25-27 ноября 1997 г - Пермь Изд-во Перм гос ун-та, 1997 - С 17-18 (В соавт с H А Купиной, 0,025 п л / 0,025 п л )

20 Купина H А , Шалина И В Отражение русского типа в мужской речи горожан-провинциалов [Текст] / H А Купина, И В Шалина // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения науч -метод бюл - Красноярск , Ачинск, 1998 -Вып 6 - С 48-56 (0,25 п л /0,25п л)

21 Шалина И В Коммуникативно-культурное пространство общий взгляд [Текст] /ИВ Шалина // Русский язык в контексте современной культуры . тез докл междунар конф Екатеринбург, 29-31 октября 1998 г-Екатеринбург УрГУ, 1998 -С 140-141

22 Купина H А, Шалина И В Мужской разговор о женщинах и превратностях семейной жизни [Текст] /НА Купина, И В Шалина // Русская жешцина-2 Женщина глазами мужчины материалы теор Семинара. Екатеринбург, 25 мая 1999 г - Екатеринбург УрГУ, 1999 -С 68-80 (0,37п л /0,37п л)

23 Шалина И В Фатическое общение в просторечном коммуникативно-культурном пространстве [Текст] /ИВ Шалина // Вопр стилистики межвуз сб науч трудов -Саратов Изд-воСарат ун-та, 1999 -Выпуск28 -С 143-156

24 Шалина И В Ошибка как средство установления коммуникативного контакта [Текст] /ИВ Шалина // Лингвокультурологические проблемы толерантности тез докл междунар конф -Екатеринбург УрГУ,2001 -С 320-322

25 Шалина И В К вопросу о культурно-языковой специфичности речи носителя просторечия [Текст] /ИВ Шалина // Язык и общество в синхронии и диахронии труды и материалы Междунар конф, поев 90-летию со дня рождения проф. Лидии Ивановны Баранниковой - Саратов, 2005 -С 132-136

26 Шалина И В Стереотипы как социокультурные маркеры речевого поведения личности [Текст] / И. В Шалина // Зап Горного ун-та. Т 60 Риторика в системе коммуникативных дисциплин / Санкт-Петербург roc горный ин-т (техн ун-т) СПб, 2005 - Часть 2 - С 148-149

27 Шалина И В Этические источники речеповеденческих конфликтов [Текст] /ИВ Шалина // Речевые конфликты и проблемы современной языковой политики материалы Всерос науч конф Екатеринбург, 3-4 октября 2006 г - Екатеринбург, 2006 -С 81-82

28 Купина H А, Шалина И В Речевые конфликты и их источники [Текст] / И В Шалина // Речевые конфликты и проблемы современной языковой политики материалы Всерос науч конф Екатеринбург, 3-4 октября 2006 г - Екатеринбург, 2006 - С 31-32 (0,025 п л /0,025 п л)

29 Шалина И В Гармонизирующая интерпретация в педагогическом дискурсе [Текст] /ИВ Шалина // Лингвометодические чтения материалы регион межвуз науч -метод конф Екатеринбург, 2 февраля 2006 г - Екатеринбург Изд-во УГГУ, 2006 - С 33-38

30 Шалина И В Лингвокультурологическая оппозиция город - деревня и ее реализация в речи горожан-уральцев (на материале общения носителей просторечной речевой культуры) [Текст] /ИВ Шалина // Социокультурное развитие города история и современность сб науч трудов / отв ред И Е Левченко, Л С Лихачева -Екатеринбург Урал ин-т социального образования, 2006 - С 40-57

31 Купина H А, Шалина И В Просторечие и вопросы ортологии [Текст] / H А Купина, И В Шалина // Вопросы культуры речи, IX Сер 7 Ин-т рус яз им В В Виноградова РАН - M, Наука, 2007 -73-93 (0,6 п л /0,6п л)

32 Шалина И В Культурный сценарий как репрезентант этических пред-.ставлений и ценностных установок носителей просторечия [Текст] /ИВ Шалина // Непрерывное образование, взаимодействие с работодателем сб материалов III Всерос науч -практ конф Екатеринбург, 9-12 апреля 2007 г - Екатеринбург Изд-во УГГУ, 2007 -С 117-125

33 Шалина И В Культурный сценарий «Супружеская измена» (по разговорам-воспоминаниям носителей уральского просторечия) [Текст] /ИВ Шалина // Жанры речи Вып 5 Жанр и культура - Саратов Сарат гос ун-т, 2007 - С 247262

34 Шалина И В Кучьтурный сценарий «Путь в город» в поисках самоидентичности (на материале текстов-разговоров носителей уральского городского просторечия) [Текст] /ИВ Шалина // Язык города материалы Междунар науч -практ конф (Бийск, 8-9 ноября 2007 г ) - Бийск Бийск гос пед ун-т, 2007 - С 173-178

35 Шалина И В Просторечная культура уральского города в поисках иден-тичностей [Текст] /ИВ Шалина // Взаимодействие национальных художественных культур литература и лингвистика (проблемы изучения и обучения) материалы XIII науч -практ конф словесников Екатеринбург, 23-24 октября 2007 г. - Екатеринбург, 2007 -С 193-199

36 Шалина И В Концепт «труд» и его отражение в сознании горожан-уральцев /ИВ Шалина // Советская культура в современном социопространстве России трансформации и перспективы 2008 май [Электронный ресурс] URL http //www ciar usu ru/hundler/56789/1639

37 Шалина И В Групповая идентичность в зеркале уральской просторечной традиции (по материалам письменных тестов носителей просторечия-2) [Текст] / И В Шалина//Славянские языки аспекты исследования сб науч ст / Белорус гос ун-т, каф теорет и славян Языкознания , под общ ред Е H Руденко - Минск Изд центр БГУ, 2009 -С 244-253

Подписано в печать 12 02 2010 г Формат 60 х 84 / 16 Бумага офсетная Уч - изд л 2,75 Уел печ л Тираж 100 экз Заказ N° 3<2 Отпечатано в ИПЦ «Издательство УрГУ» 620083, г Екатеринбург, ул Тургенева, 4

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Шалина, Ирина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.5

ГЛАВА 1. ПРОСТОРЕЧИЕ В ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ

И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ.20

1.1. Просторечие как объект лингвистического исследования.20

1. 2. Базовые лингвокультурологические понятия, используемые при анализе просторечия.60

1.3. Этические основания культуры.74

1. 4. Культурных! сценарий: определение понятия и типология.93

1. 5. Общий культурный сценарий: опыт реконструкции.112

ВЫВОДЫ.121

ГЛАВА 2. КУЛЬТУРНЫЕ СЦЕНАРИИ «ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ» И «ПУТЬ В ГОРОД».125

2. 1. Культурный сценарий «Жизнь в деревне».125

2. 1.0. Предварительные замечания.125

2. 1. 1. Пространственно-временная организация.130

2. 1.2. Субъектная организация «своего круга».142

2. 1. 3. Функционально-ролевая характеристика членов своего круга».154

2. 1.4. Предметно-вещный мир и досуг деревенской семьи.170

2. 1. 5. Базовые ценности.183

2. 2. Культурный сценарий «Путь в город».196

2. 2. 1. Хронотоп и субъектно-ролевая организация.196

2. 2. 2. Культурные ценности и установки в границах дихотомии деревня — город.207

ВЫВОДЫ.217

ГЛАВА 3. КУЛЬТУРНЫЙ СЦЕНАРИЙ «ЖИЗНЬ В ГОРОДЕ»:

СТРУКТУРА И СПЕЦИФИКА.220

Часть I Освоение города

3. 0. Предварительные замечания.220

3. 1. Культурный сценарий-1 «Начало самостоятельного пути».223

3. 1. 1. Пространственно-временная организация.224

3. 1.2. Субъектная организация: в поисках «своего круга». 231

3. 1.3. Функционально-ролевая характеристика членов своего круга».235

3. 1.4. Предметно-вещный мир и досуг.249

3.2. «От знакомства к браку»: фрагменты культурного сценария-2. 253

3.2. 1. Знакомство и начало семейной жизни.254

3. 2. 2. Семейная жизнь как она есть. 261

3. 3. «Трудовая деятельность и общественная работа»: культурный сценарийи его фрагменты. 273

ВЫВОДЫ.291

Часть II Городская жизнь сегодня и сейчас: звенья культурного сценария «Жизнь в городе»

3. 4. Субъектная организация «своего круга».294

3. 5. Культурные представления носителей просторечия о пространстве, времени и событиях настоящего с позиций прожитой жизни.300

3. 6. Свои и чужие: микроколлективы и типажи. 324

3. 6. 1. Семейный микроколлектив. 325

3. 6. 2. Микроколлектив соседей. 362

3. 6. 3. Микроколлектив друзей и знакомых.373

3. 6. 4. Временный микроколлектив. 378

ВЫВОДЫ. 387

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Шалина, Ирина Владимировна

Являясь подсистемой русского национального языка и разновидностью городской речи, просторечие представляет собой уникальный материал для разработки актуальных проблем русистики - собственно лингвистических, лингвокультурологических, этнолингвистических, социолингвистических, лингвогеографических и др. [См.: Земская 2004: 247; Китайгородская, Розанова 1996: 222-224; Шарифуллин 2007: 45-50]. Настоящее исследование посвящено изучению уральского городского просторечия.

Описание подсистем национального русского языка в их становлении и взаимовлиянии [См.: Виноградов 1938; Ларин 1977; Филин 1974; Шахматов 1916; Якубинский 1953 и др.] стимулировало интерес лингвистов к собственно просторечию, выявлению его истоков, социальной базы, языковых особенностей. В 1984 г. вышла в свет первая фундаментальная монография «Городское просторечие. Проблемы изучения». Ее появление, как отмечали в предисловии ответственные редакторы Е. А. Земская и Д. Н. Шмелев, было вызвано терминологической неоднозначностью, потребностью в четком определении статуса просторечия и его места в структуре современного русского языка. Системно-языковой анализ «речи городских жителей, не владеющих нормами литературного языка» [Земская, Китайгородская 1984: 66], позволил выявить типические черты просторечия, осмыслить основные механизмы просторечных образований и описать их специфику, проявляющуюся на разных уровнях языка.

Проведенное поуровневое описание просторечия стимулировало дальнейшую разработку исследования этого неоднородного в лингвистическом и социальном аспектах феномена. За прошедшие после выхода коллективной монографии 25 лет в научной литературе подробно освещались результаты системно-структурного, лексико-семантического, функционально-стилевого, социолингвистического, регионального, культурно-речевого, лексикографического описания просторечия и его элементов [См.: Банкова 1987; Бельчиков 1984; Войлова 2000; Ермакова 1999; Еремин 1997; 2001; Е. Ерофеева 2005; Т. Ерофеева 1991; Живая речь уральского города 1988; Живое слово в русской речи Прикамья 1989; Земская 2004; 2004; Кестер

Тома 1993; Китайгородская 1988; Крысин 2003; 2008; Купина 2003; Михайлова 2003; Осипов 1991; Прияткина 2000; Прокуровская 1996; Сиротинина 2000; 2003; Скляревская 1988; Скребнева 1988; Химик 2000; Черняк 1994; 2003; Юнаковская 1994; 2004; Языковой облик уральского города 1990 и др.].

Можно утверждать, что время опровергает трактовку просторечия как маргинального, непрестижного явления. Просторечие не только не «сошло на нет»1, но, проявив черты определенной "живучести", "помолодело" и "социально окрепло", чему в значительной мере способствовало расширение границ речевой свободы, обусловленное группой факторов, в числе которых «социальные, экономические и политические перемены, происходящие в нашей стране, отсутствие продуманной государственной языковой политики» [См.: Купина 2000: 3].

Ощущается необходимость в создании объективной картины функционирования нелитературных подсистем русского языка, в состав которых включается просторечие, потребность в исчерпывающем наборе «собственно лингвистических, социолингвистических и прагматических характеристик этого функционирования» [Ширяев 2000: 21]. По справедливому замечанию Л. П. Крысина, просторечие и диалекты продолжают питать литературный язык новыми средствами, которые используются в качестве стилистически нейтральных, стилистически окрашенных или контекстно ограниченных единиц [См.: Крысин 2008: 69]. Вместе с тем кардинальный поворот дисциплин гуманитарного направления к человеку как точке отсчета в анализе тех или иных явлений ставит новые задачи в исследовании языка, требует новых подходов и методик его описания.

Формирование антропоцентрической научной парадигмы «привело к развороту лингвистической проблематики в сторону человека и его места в культуре, ибо в центре внимания культуры и культурной традиции стоит языковая личность во всем ее своеобразии <.>» [Маслова 2001 : 7]. Включение в объект лингвистики человека в качестве «основного героя, проявляющего свои индивидуальные и типизированные черты, обусловленные местом и временем жизни, образованием и культурой, этнической и профессиональной принадлежностью» [Милославский 2006: 50], способствовало разработке культурологических аспектов решения проблемы языкового существования как отдельной личности, группы, так и социума в целом.

1 Ср.: Просторечие «с ростом культуры должно сойти на нет» [Девкин 1984: 17] 6

Лингвокультурология, в которой нашли гармоническое соединение лингвистика и культурология, стала достоянием «собственно антропологической парадигмы науки о языке, центром притяжения которой является феномен культуры» [Телия 1996: 122], поставила в центр своего исследования «язык как систему воплощения культурных ценностей» [Мурзин 1996: 10]. В понятийное поле культурных ценностей включаются разнообразные феномены, объединенные способностью проектировать человеческие устремления и обновлять в поколениях культурное наследие народов: нравственные и эстетические идеалы, нормы поведения, национальные обычаи и традиции и др. - словом, общезначимые образцы, уникальные произведения, духовные ориентиры, имеющие социальное значение [См.: Словарь-справочник по проблематике ценностей . 2002: 59]. Лингвокультурологию интересует, как культура инкорпорируется в языковые сущности, как репрезентируются и осмысляются в языке элементы материальной и духовной культуры народа [См.: Верещагин 2005; Воробьев 1997; Зиновьева 2006; Карасик 2002; 2003; 2004; Красных 2003; Костомаров 2005; Маслова 2001; Слышкин 2004; Стернин 1999; Тарланов 2005; Телия 1996; 1999; 2004; Прохоров 1997 Юрков 2006 и др.]. Среди последних могут быть особо выделены нравственные ценности и идеалы как составляющие духовного кода культуры, который «пронизывает все наше бытие, обусловливает наше поведение и любую деятельность, предопределяет оценки, даваемые себе и окружающему миру» [Красных 2003: 308].

Специалисты отмечают целесообразность исследования просторечия как явления культуры. Так, Е. А. Земская считает, что городское просторечие можно изучать как «особый языковой, ментально-психологический и социальный мир, имеющий своеобразный кодекс речевого поведения» [Земская 2004: 243]. А. Д. Шмелев высказывает предположение об особой картине мира, характерной для просторечия: «Своими особыми картинами мира характеризуются <.> диалекты русского народа, язык фольклора, городское просторечие, различные жаргоны, обсценный дискурс» [Шмелев 2005: 457]. О. А. Михайлова отмечает, что в участке лексикона с семами-ограничителями, включающем просторечные единицы, со всей очевидностью проявляется исконно русское мировосприятие [См.: Михайлова 1998: 181]. В. Е. Гольдин пишет о том, что заслуживает внимания изучение характерного для России XX века типа языковой личности людей, прошедших первичную социализацию в деревенской культуре, владеющих или владевших диалектом как родной речью, но под влиянием социальных условий жизни (система государственного образования, смена места жительства и / или сфер коммуникации и др.) более или менее полно овладевших литературной речевой культурой или воплощаемой просторечием «третьей культурой». Носители этой культуры «в процессе жизни развили новые для себя вербально-семантические, когнитивные и прагматические структуры» [Гольдин 2000: 56]. По мнению А. Ф. Прияткиной, несомненно, подлежат выяснению, наряду с языковыми особенностями, психологические особенности и тип мышления носителя просторечия [См.: Прияткина 2000: 234].

Объект диссертационного исследования - уральское городское просторечие. Предмет анализа - извлекаемые из живого речевого взаимодействия горожан-уральцев коммуникативно-этические константы просторечия как лингвокультуры.

Основная гипотеза исследования: просторечная лингвокультура выступает как городской вариант культуры народной.

Утрата духовных ориентиров, обусловленная идеологическими катаклизмами рубежа веков, привела к кризису идентичности, возникновению мозаичности ценностной картины мира. В этих условиях актуальным становится описание речевого быта групп горожан, сохраняющих традиции национальной культуры, ее ценности и установки.

Цель диссертационного исследования — выявление, описание и систематизация коммуникативно-этических констант просторечной лингвокультуры. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

- собрать и обработать монологический, диалогический и полилогический текстовой материал, отражающий живое речевое взаимодействие носителей уральского городского просторечия;

- представить очерк языковых особенностей уральского городского просторечия;

- уточнить необходимые для описания лингвокультуры составляющие ее когнитивного фундамента;

- реконструировать и описать типовые культурные сценарии, их фрагменты и звенья; t

- выявить имеющие речевую оформленность презумпции, представления, стереотипы, установки, определяющие поведение носителей просторечия в типовых коммуникативных ситуациях;

- охарактеризовать специфику речеповеденческих практик, отражающих существующие в просторечной лингвокультурной среде представления о коммуникативных и этических нормах;

- выявить и описать характерные для определенных микроколлективов лингвокультурные типажи.

Принципиален вопрос о выборе исследовательской позиции, «эпистемологическом статусе практики исследования» [Козлова 2005: 20] - взгляде «извне» и «изнутри». Взгляд «извне» способствует реализации ортологоцентрического подхода к изучению просторечия. Наша исследовательская позиция - взгляд «изнутри» - позволяет сосредоточиться на описании реального культурно-коммуникативного пространства - заключенного в географические, темпоральные, социальные границы общения носителей просторечия, опирающегося на усвоенные идеалы и ценности, вырабатывающего культурные представления, установки, речеповеденческие стереотипы и нормы, устанавливающего ролевую иерархию, права и обязанности коммуникантов в разных коммуникативных ситуациях, а также соответствующие формы взаимодействия с другими лингвокультурами. В диссертационной работе реализован опыт анализа языкового существования горожан-уральцев как носителей «культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» [Карасик 1996: 3]. Выполненное в русле лингвокультурологического направления, диссертационное исследование способствует преодолению узкого ортологического взгляда на просторечие как источник языковых аномалий. Мы пытаемся также продемонстрировать ограниченность взгляда на носителей просторечия как лиц, «не поднявшихся до уровня «интеллигентного владения языком», представляющего сложную, в основном книжную культуру» [Прокуровская 1996: 67], маргинальных языковых личностей, характеризующихся недостатком «общей и мыслительной культуры, начитанности, духовности» [Золотова 1996: 188], людей без «капитала» [См.: Козлова, Сандомирская 1996: 50].

Наши информанты - это горожане-уральцы, люди разных возрастов, жители Екатеринбурга, районных рабочих городов и поселков Свердловской области: квалифицированные рабочие, разнорабочие, мелкие служащие, работники торговли, домашние хозяйки, милиционеры, пенсионеры, а также заключенные. Немаловажной в этой связи является социолингвистическая характеристика информантов. Критерий социальной и языковой неоднородности просторечия положен в основу противопоставлений: старое и молодое просторечие [См.: Земская 2004; Еремин 2001]; «полные просторечники» и «частичные просторечники» [См.: Юнаковская 2007: 53-54]; первичное городское просторечие и типичное городское просторечие [См.: Янкова 2007: 55] и др. Вслед за Л. П. Крысиным дифференцируем носителей просторечия-1 (горожане старшего возраста, не имеющие образования, речь которых обнаруживает явные связи с диалектом или полудиалектом) и носителе!! просторечия-2 (горожане среднего и молодого возраста, как правило, имеющие среднее образование, речь которых лишена диалектной окраски и в значительной степени жаргонизирована).

Формальный критерий «образование» не всегда является показательным. Среди пожилых носителей просторечия-1 есть люди полуграмотные, но есть и те, кто имеет законченное среднее или среднее специальное образование. Среди носителей просторечия-2 много людей с незаконченным средним образованием, но есть и,те, кто учится заочно в колледжах и вузах. Последние активно или пассивно владеют литературным языком. Включаясь в просторечную коммуникацию, молодые могут реализовывать просторечные языковые варианты, намеренно использовать просторечную манеру ведения диалога для поддержания доверительности разговора. В реальном коммуникативном взаимодействии "коэффициент просторечности" индивидуально варьируется [См.: Китайгородская 1988: 162].

Основной массив исследуемого языкового материала - устные тексты-разговоры (термин Н. А. Купиной) носителей уральского городского просторечия. Для анализа привлекаются дневники, частная переписка, письма, адресованные Президенту Российской Федерации, представителям городской и областной администрации; письма а также письменные высказывания заключенных на заданную тему. Стилистика, пунктуация и орфография письменных текстов сохранены. Отметим, что письма носителей просторечия - малоизученный объект исследования, на который, по наблюдениям Е. А. Земской, «совсем не обращают внимания или обращают внимание крайне редко». Между тем эти «берестяные грамоты XX в.», отражающие реальную бесхитростную речь, представляют собой источник особой ценности, являются «свидетельствами жизни, быта, субкультуры значительной части современных горожан» [Земская 2004: 374; 385; См. также: Ким 2004; Осипов 1996; 1997; Черняк 1994; 2003].

В диссертации анализируются преимущественно тексты-разговоры и письма пожилых людей. Данные их языкового паспорта (термин Е. Д. Поливанова) - пол, место жительства, возраст, профессиональная принадлежность - приводятся в приложении. Демонстрационно представлены образцы речи людей молодых, паспортные сведения о которых приводятся перед монологическими, диалогическими и полилогическими фрагментами текстов. Молодые носители просторечия сохраняют в ситуациях профессионального или семейного общения приверженность ценностям и традициям унаследованной от родителей культуры, а иногда - отторжение этих ценностей. Последнее позволяет судить о межпоколенческих связях и прогнозировать судьбу просторечия.

Охарактеризуем методику сбора материала. Сбор живого материала представляет особую сложность. Устные тексты собирались автором в течение десяти лет (1999-2009) способом включенного наблюдения методами скрытой («скрытый микрофон») и открытой («открытый микрофон») магнитофонной записи. Достоверность собранного устного материала обеспечивается знанием описываемой социальной среды «изнутри», личным знакомством со многими информантами, воспринимавшими собирателя текстов как члена «своего круга». В процессе записи устной речи, протекающей в условиях непосредственного, неофициального, неподготовленного общения, автор диссертации переходил на просторечный код, не проявляя своей литературной компетенции. Некоторые письменные тексты, а также фотографии, запечатлевшие жизненные события, были доверительно переданы автору информантами, которые знали, как эти материалы будут использованы. Из этических соображений имена и фамилии авторов писем изменены.

К анализу частично привлекаются записи текстов, осуществленные проживающими в городах и поселках Свердловской области студентами-заочниками: М. О. Махнутиным, К. А. Барановой и др. Большая часть этих материалов У расшифрована автором. Объем всего исследуемого материала во временной протяженности его звучания - около 50 часов, что в письменной фиксации составляет около 400 страниц печатного текста. Расшифровка звучащей речи сделана с опорой на методику оформления разговорных текстов, принятую на кафедре риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета [См.: ЖРУГ 1995: 7-10], в целом преемственную по отношению к методике, разработанной коллективом ученых Института русского языка им. В. В. Виноградова Российской академии наук и реализованной в книге «Русская разговорная речь. Тексты» (1978).

Не умаляя значения социологических и психолингвистических методов исследования (например, метода анкетирования, метода ассоциативного эксперимента и др.), позволяющих представить относительно объективную картину ценностных ориентации информантов [См., например: Лебедева 2000], подчеркнем достоверность лингвокультурологических результатов метода включенного наблюдения. Естественные условия взаимодействия не скованных опросниками коммуникантов, вспоминающих, живописующих события детства, юности, молодости и оценивающих настоящую жизнь преимущественно сквозь призму накопленного опыта, обеспечивают включение когнитивных механизмов памяти, которые лежат в основе порождения жанра воспоминания и позволяют судить о его особенностях. К ним относят «психическое отражение прошлого взаимодействия человека с действительностью, способность хранить информацию и избирательно ее актуализировать, ассоциативное всплывание образов, воспроизведение воспоминаний в порядке от общего к частному, соотношение эпизодической и семантической памяти, диссоциация различных временных «я» личности» [Орлова 2004: 9].

Закономерен вопрос о соотношении правды и вымысла в диалогах и нарративах информантов. Мы признаем, что человеческая память субъективна, что существует некий «фермент недостоверности», заложенный в воспоминаниях, который обусловлен тем, что никакой разговор через многие годы нельзя воспроизвести в его словесной конкретности и никакие события внешнего мира не могут быть известны человеку во всей полноте [См.: Гинзбург 1977]. Тем не менее, считаем, что собранный нами материал характеризуется жизненной правдой, установкой на подлинность. В письмах и разговорах содержится то, что «сказалось само». Повествуя о своих судьбах, информанты исходят из своеобразной «презумпции правоты» [См.:

Николина 2002: 11], связанной с утверждением ими именно своих оценок и суждений как верных и справедливых, причем события, факты, оценки совпадают, пересекаются в текстах-разговорах и нарративах разных людей. Сказанное позволяет рассматривать устные и письменные тексты как документы эпохи, правдиво воссоздающие биографию целого поколения людей, входящих в одну типизированную лингвосоциальную общность и переходящих в другую лингвосоциальную среду.

В основе анализа собранных текстов лежит метод реконструкции культурных сценариев. Опора на эмпирический материал - корпус текстов-разговоров, обладающих относительной законченностью, содержательной и модальной целостностью, тематической определенностью, - позволяет выявить типовые события и ситуации, закономерности речевого поведения коммуникантов, связанных общностью лингвосоциокультурной биографии, разделяющих общую для всех судьбу, являющихся «носителями одних и тех же идей и понятий, определенным образом связанных с реализацией этой судьбы» [Мангейм 1998: 31]. В процессе сценарной реконструкции использовалась группа методов и приемов лингвистической диагностики языковых средств текста, контекстологического анализа, стилистического комментирования, лингвокультурологической интерпретации речевых элементов текста, сценарных фрагментов и звеньев, а также лингвокультурологического портретирования.

Идея множественности языковых личностей, различающихся не только способами языкового существования, но и стоящими за ними нормативно-ценностными предпочтениями, осознается не только учеными. Она вербализуется людьми, далекими от науки, но чутко ощущающими «карнавальность» и негомогенность современного культурно-коммуникативного пространства. Размышления об этом находим, например, у писателя В. Пьецуха: «Я думаю, есть много русских народов. Вот мы с вами [об интеллигенции -И. Ш.]- это один народ, со всем тем, что всякому народу присуще, — от иерархии ценностей до языка [выделено нами - И. Ш.]. Как говорим мы, не говорят ни новые русские, ни крестьяне, ни промышленный пролетариат, ни уголовники. Все перечисленные мною категории - это отдельные нации, которые на суверенных правах входят в понятие «великорусский народ» [См.: Селиванова 1997]. Если перевести сказанное на язык науки, можно предположить существование языковых картин мира представителей разных социальных общностей - крестьянской, интеллигентской, рабочей, уголовной. Соответственно можно ставить вопрос о специфичности, «освоенности», «проработанности» социальной общностью, члены которой объединены более или менее одинаковыми культурно-языковыми компетенциями, хотя бы отдельных участков языковой картины мира. Например, яркие речевые портреты носителей современного просторечия, жителей российской провинции, воссоздает в своих произведениях уральский драматург Николай Коляда [См.: Шалина 1998]. Закономерно, что "драматургом" может выступить сама жизнь и в качестве "героев пьесы" могут предстать реальные, а не вымышленные лица. Живой текстовой материал требует особого подхода. Обоснуем реализованную методику анализа.

Опорным для нашего исследования является понятие «культурный сценарий». Мы оттолкнулись от идеи сценарного воплощения событийной канвы жизненной и языковой биографии информантов. Исследователи проводят аналогию между коммуникативным событием (ситуацией), коммуникативным взаимодействием вообще и театральным сценарием в частности. Приведем отдельные формулировки: «Типичная коммуникативная ситуация может быть уподоблена исполнению пьесы по заранее известному сценарию» [Верещагин, Костомаров 1999: 15]; «события скорее воспринимаются в их театральном обличии» [Арутюнова 1988: 179]. Подчеркивается сценарная органика коммуникации как ролевой игры. Так, проблема поиска понятия для адекватного описания социального взаимодействия коммуникантов приводит социолога-исследователя человеческих документов к метафоре игры как средству репрезентации социального: «Причастность <.> социальных акторов к одной культуре можно интерпретировать, опираясь на метафору игры, которая выступает как познавательное и методологическое средство». Речь идет о социальной игре, предполагающей участников и правила, причем последние могут быть приложимы и «к закономерности, присущей практикам», и к модели, построенной исследователем ради целей исследования <.> [См.: Козлова 2005: 63-64].

Целевые установки работы обусловили композицию ее основных разделов.

В первой главе разрабатываются принципы лингвокультурологического описания городского просторечия. Композиционное деление главы обусловлено составом аспектных подходов к описанию объекта — собственно лингвистического и лингвокультурологического. Исследовательская логика отражает переход от традиционной лингвоортологической характеристики уральского городского просторечия к выявлению когнитивного фундамента, позволяющего описать просторечие как лингвокультурный феномен.

Принципиальной для нас является акцентуация этической составляющей коммуникативного взаимодействия субъектов, которая является стержнем культурного сценария. Среди выявляемых представлений и нормативно-ценностных установок главная роль отводится этическим, позволяющим осознать константы просторечной лингвокультуры.

Реконструируется и анализируется общий культурный сценарий, который соотнесен с линией жизни носителя просторечия-1 и обозначаемыми на ней значимыми вехами-событиями. Анализ вербальной канвы общего культурного сценария позволяет выявить ключевые ценностные идеи и установки исследуемой лингвокультуры.

Во второй и третьей главах анализируются частные культурные сценарии, которые реконструируются в опоре на выделяемые внутри общего культурного сценария типовые событийные участки, вписанные в определенный хронотоп, характеризующиеся набором коммуникативных событий и составом действующих лиц. Полнота и последовательность вербального представления событий (эпизодов) позволяют говорить о целостном сценарии; "стертость", "вынутость", лакунарность -о фрагментах и звеньях культурного сценария.

Реконструкция целостного культурного сценария, его фрагментов и звеньев обусловливается особенностями монтажного сопряжения событий, о которых рассказывают информанты. И. А. Мартьянова, исследовавшая феномен литературной кинематографичное™, отмечает, что монтаж находит свое выражение не только в искусстве, но и <.> в частной жизни и в быту, что было афористично выражено В. Б. Шкловским: «В жизни все монтажно, только нужно найти, по какому принципу» [См.: Мартьянова 2002: 9-13]. Рассказывая о фактах и событиях своей жизни, информант выступает как монтажер, «осуществляя неожиданные перебросы в пространстве и времени, варьируя крупность плана, сжимая или растягивая время» [Там же], совершая отбор, комбинацию и рекомбинацию того, что он наблюдал, слышал, видел, пережил, запомнил. Это позволяет ему динамизировать повествование, укрупнить и подчеркнуть существенное, психологически важное, объективировать, то, что он считает ценным / антиценным. Специфика «монтажного мышления» информанта зависит от ряда объективных и субъективных факторов. Так, рубежные / драматические события жизни (например, «вступление в партию», «супружеская измена»), как правило, описываются ярко, запоминаются в деталях. Значимы также индивидуальные особенности личности, например, психологическое состояние, в том числе специфика личной памяти рассказчика, призванной «"собирать" мир, накапливать его в сознании человека, обретающего таким образом чувство укорененности в бытии и ощущение внутреннего единства своей индивидуальности» [Бронникова 2009: 13]. Последнее позволяет поставить вопрос об идентичности - индивидуальной и коллективной [См.: Эриксон 2006; Хёсле 1994; Купина 2009 и др.].

Первый культурный сценарий «Жизнь в деревне» можно рассматривать как своего рода культурно-биографическую пресуппозицию: выявляются предусловия социально-коммуникативного взаимодействия носителей просторечия-1, соотносимые с их "культурной грамотностью" - усвоенными в детстве (в родительской семье) знаниями и умениями, позволяющими интерпретировать события, вступать в коммуникацию, оценивать результативность своего и чужого речевого поведения. Реконструкция культурного сценария «Жизнь в городе» позволяет описать события последующей самостоятельной жизни информантов.

В конкретных историях жизни обнажаются и драматические моменты, свидетельствующие о кризисе идентичности личности, поиске ею основ самоопределения. Они отражены, например, в культурных сценариях «Путь в город», «Прием в партию» и др.

Сценарии характеризуются особой субъектной организацией. На сцене жизни "деятели-актеры" "разыгрывают", "проживают" те или иные события, страдают и любят, делятся сокровенным. Их голоса сливаются в общем многоголосии. Тем не менее, среди субъектов-действователей выделяются подгруппы, демонстрирующие не просто «вовлеченность <.> в определенную конфигурацию событий, но и тождественность ответов, одинаковый характер реакции на переживаемые события» [Мангейм 1998: 31], а также ориентацию на определенные ценности культуры и их защиту. Указанные признаки могут служить основанием для портретирования лингвокультурных типажей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Взгляд «извне» и взгляд «изнутри» - принципиально разные подходы к исследованию просторечия. Взгляд «извне» способствует выявлению языковых неправильностей, которые становятся яркими диагностическими пятнами речевого портрета, особенно в ситуации взаимодействия просторечия с литературным языком. Для внутрикультурной коммуникации, осуществляемой в рамках того или иного микроколлектива, структурно-ортологическая ущербность речи нерелевантна. Взгляд «изнутри», направленный на поиск ментально значимых ценностных объектов, получающих вербализацию в речеповеденческих практиках носителей просторечия, дает возможность описать просторечие как лингвокультуру.

2. Находящая воплощение в речеповеденческих практиках, ролевом поведении, репертуаре жанров традиционная система ценностей, стереотипов, установок образует когнитивный фундамент просторечной лингвокультуры, позволяющий определить последнюю как городской вариант народной культуры.

3. «Полиглотизм горожанина» (Б. А. Ларин) обусловливает кодовые переключения, которые осуществляются в границах оппозиции свой <-> чужой в процессе речевой деятельности и обнаруживают пересечение просторечия с литературным языком, диалектом, жаргонами.

4. Для осмысления лингвокультуры оказывается существенной ее коммуникативно-этическая составляющая (нормы, оценки, презумпции, запреты, предписания), исследование которой открывает перспективы выявления основ внутренней коммуникативной ортологии.

5. Социоцентризм, обеспечивающий устойчивость коллективной идентичности, проявляется в чувстве принадлежности к семейной, дружеской, профессиональной общностям, выступает как константа просторечной лингвокультуры, находящая воплощение в культурных представлениях, языковых предпочтениях, речеповеденческих практиках.

6. Культурный сценарий является способом представления и описания разномасштабных событий жизни носителей просторечия. Он имеет особый хронотоп, композицию и типовую субъектную организацию. Реконструкция общего и частных культурных сценариев позволяет выявить набор находящих воплощение в кооперативном и конфликтном речевом взаимодействии представлений, доминантных ценностных установок, охарактеризовать лингвокультурные типажи (учитель жизни, защитница семьи, разрушительница семьи, настоящий мужик, энтузиаст своего дела, балагур и др.).

7. Речеповеденческая и ментальная специфика просторечной лингвокультуры наиболее ярко проявляется в коммуникативном взаимодействии представителей разных лингвокультур, объединенных не только во временный (например, очередь в поликлинике к врачу), но и постоянный (например, семейный) микроколлектив.

8. Целостность просторечной лингвокультуры обеспечивается устойчивостью коммуникативно-этических констант, системностью установок, внутрикультурной преемственностью, эволюционным характером развития: от культурно-языкового консерватизма (просторечие-1) к свободе, не отвергающей целесообразности сложившихся традиций (просторечие-2).

Научная новизна исследования. Лингвокультурологический анализ корпуса текстов, отражающих современное состояние определенного среза языкового существования уральского города, позволил охарактеризовать городское просторечие как тип лингвокультуры, выявить особенности мировидения носителей уральского просторечия, описать ценностные опоры, коммуникативно-этические константы просторечной лингвокультуры, сближающие ее с народной крестьянской культурой.

Теоретическая значимость исследования. Интерпретация уральского городского просторечия как лингвокультурного феномена углубляет сложившиеся теоретические представления о национальном коммуникативно-культурном пространстве, способствует решению задачи полномасштабного описания общенародной лингвокультуры.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования внедрены в практику преподавания лингвокультурологии, русского языка и культуры речи в Уральском государственном университете. Материалы диссертации составили основу разработанного автором спецкурса «Живая речь уральского города».

Апробация результатов исследования. Основные положения работы излагались автором в докладах на международных научных конференциях («Русский язык в контексте современной культуры» (Екатеринбург, октябрь 1998);

Лингвокультурологические проблемы толерантности» (Екатеринбург, октябрь 2001); «Современный город: межкультурные коммуникации и практики толерантности» (Екатеринбург, ноябрь 2004); «Риторика и риторизация образования» (Москва, МПГУ, 2004); «Риторика в системе коммуникативных дисциплин» (Санкт-Петербург, апрель 2005); конференции, посвященной 90-летию со дня рождения проф. Лидии Ивановны Баранниковой (Саратов, ноябрь 2005); «Язык города» (Бийск, ноябрь 2007); Российско-Белорусском семинаре «Языковое существование Урала и Республики Беларусь: проблемы идентичности и толерантности» (Екатеринбург, май 2007); «Славянские языки: аспекты исследования. VI Супруновские чтения» (Минск, декабрь 2008); «Советская культура в современном социопространстве России: трансформации и перспективы» (Екатеринбург, октябрь 2008)); всероссийских научных конференциях («Язык. Система. Личность» (Екатеринбург, апрель 2006); «Взаимодействие национальных художественных культур: литература и лингвистика (проблемы изучения и обучения) (Екатеринбург, октябрь 2007)); региональных конференциях и семинарах в Екатеринбурге (май 1999; октябрь 2000; апрель 2007; май 2008; апрель 2009 и др.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, словарей и приложения, включающего основные сведения об информантах.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Уральское городское просторечие как лингвокультурный феномен"

ВЫВОДЫ

Реконструкция звеньев культурного сценария (часть II «Городская жизнь сегодня и сейчас») позволила описать специфику реального настоящего носителей просторечной лингвокультуры. Пожилыми людьми оно оценивается с позиции полученного жизненного опыта. В границах оппозиции раньше <-> теперь, охватывающей разные стороны общественной жизни (экономика, политика, этика семейных, дружеских, трудовых отношений, эстетика быта и речевого поведения и др.), вербализуются оценки фактов, событий, лиц и др. Проявляется поляризация этического сознания, усвоившего ментальные образцы прошлого (в том числе советского) как положительные, а ментальные образцы нового времени как отрицательные. Вместе с тем в своих мыслительных проектах носитель просторечной лингвокультуры готов если не воплотить, то хотя бы примерить на себя и своих близких новые социальные роли (например, роль предпринимателя).

Ключевыми идеями ценностного сознания носителей просторечия-1 являются идеи сострадания, терпения, справедливости, правды, труда, патриотизма, гуманизма, жизнестойкости, жизнелюбия. оптимизма. Описаны устойчивые типажи лингвокультуры - правдоискатель, поборник справедливости. Этническая и гражданская идентичность осознаются как принадлежность к русскому народу.

Ценности патриотизма, миролюбия, справедливости, соборности укореняются в сознании молодых людей. Типаж настоящий мужик включает важную составляющую - обязательную службу в армии.

В границах универсальной оппозиции свой <-> чужой оцениваются представители власти — бездушный, лживый чиновник и справедливый правитель. Коммуникативная практика выговаривания наболевшего реализуется в жанре писем-литаний, адресованных Президенту России / губернатору области / мэру города. Выявляется устойчивость стереотипа сильной руки.

Советская составляющая просторечной лингвокультуры проявляется в сохранности образа власти. Правосознание носителя просторечия сформировано социалистическими установками (Жить как все, не выделяться), частично объясняющими агрессивность речевого поведения, вызванную появлением богатых людей. Вместе с тем наблюдается появление новых установок (Богатым быть не зазорно; Активный, хозяйственный, мастеровитый человек в наше время может стать богатым), отражающих динамику сознания носителей просторечной лингвокультуры.

В работе описано речевое существование микроколлективов - постоянных и временных. В сознании носителя просторечной культуры сохраняются унаследованные базовые смыслы, связанные с представлениями о семье как коренной ценности. Семейная идентичность осознается как ключевой конструкт личности. Комплекс конвенций о семейной иерархии, ролевых правах и обязанностях, стандартах коммуникативного поведения членов семьи заложен в речевом стереотипе заиметь семью. Дестереотипизация традиционных представлений о семье, иерархии семейного ролевого поведения - причина активизации конфликтных коммуникативных практик. В типажах * могучая женщина*, жалостливица, берегиня рода и семьи обобщаются архетипические представления о матери, ее физической и нравственной силе, заботе о близких, жалости, жертвенности, асексуальности. Конвенционализируются представления о настоящем мужике / никчемном мужике в проекции на мужскую / женскую точку зрения.

Микроколлектив соседей, характеризующийся более или менее постоянными связями, объединяет коммуникантов на основе не только пространственной, но и душевной общности. В отдельных случаях наблюдается трансформация соседских отношений в дружеские. Образная составляющая концепта «сосед» отражает восприятие субъекта как человека общительного, открытого, приветливого, гостеприимного. Выявлены следующие культурные типажи: душевная соседка, конфидент, балагур, заводила компании, плясунья и певунья. Особое внимание уделено характеристике типажа конфликтер. Показано, как на базе кооперативных коммуникативных практик, некоторые из которых носят ритуализованный характер, формируется стереотип жить по- соседски.

Культурный сценарий отражает речевое бытие дружеского микроколлектива, который формируется на основе эмоционально-положительных коммуникативных контактов. Дружба - одна из базовых ценностей лингвокультуры. Выделяется типаж закадычный(ая) друг / подруга. Концептуализируются представления о друге как человеке бескорыстном, независтливом, сострадательном, отзывчивом, преданном, искреннем. Культурный сценарий совместного времяпрепровождения сочетается с разговором по душам, застольем.

Взаимодействие во временном микроколлективе зримо обнажает контактность, прямооценочность просторечной культуры, транспонирующей в коммуникативное пространство как общекультурные, так и специфические коммуникативные нормы, речеповеденческие стереотипы, речевые жанры. Оппозиция свой - чужой, свой -другой формирует зоны согласия и очаги напряжения, диктует выбор типа коммуникативной координации, активизирует речевые практики, маркирующие внутрикультурные нормы. Выделяются типажи благодушного, конфликтера, кликуши.

К ценностным доминантам просторечной лингвокультуры относятся уважительное отношение к старикам, труд как основа жизни, кооперативное общение, гостеприимство, душевность, справедливость, правда, терпение, патриотизм, миролюбие, соборность. Отрицательно оцениваются скупость, жадность. Стереотипы жить по-человечески, общаться по-человечески содержат представления как об обустроенном жилье, так и необходимости душевной связи с людьми.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационном исследовании предложена лингвокультурологическая интерпретация уральского городского просторечия. Реализация целевой установки, связанной с выявлением коммуникативно-этических констант просторечной лингвокультуры, осуществлялась на базе корпуса показательных устных и письменных текстов, отражающих реальное языковое существование уральской провинции. Носители городского просторечия не составляют единый языковой коллектив. В работе преимущественно анализировалось просторечие-1, носители которого объединены поколенческой общностью и сходством так называемых «паспортных» характеристик. В ходе анализа, однако, были выявлены особенности речевого поведения и речевой манеры, общие для всех носителей просторечия.

Речевой материал, собранный методом включенного наблюдения, определил выбор исследовательской позиции (взгляд «изнутри»), обеспечившей, как надеется автор, достоверность описания просторечной лингвокультуры. С помощью категориального аппарата лингвокультурологии, координации когнитивного, аксиологического и коммуникативно-прагматического аспектов анализа были описаны ментально ценностные образцы просторечной культуры, выявлены концептуальные представления, нормативно-ценностные установки, запреты, речеповеденческие стереотипы.

Мы оттолкнулись от идеи сценарного воплощения событийно-фактологической канвы жизненной и языковой биографии информантов. Предложенное определение культурного сценария (см. выводы по главе I), разработанная типология культурных сценариев способствовали укрупнению объекта исследования, в процессе которого были реконструированы общий и частные культурные сценарии, различающиеся масштабностью и количеством включаемых в них культурно значимых событий. Выделение набора категориальных характеристик культурного сценария (пространство, время, субъектная организация, функционально-ролевые позиции героев сценария) позволило унифицировать лингвокультурологический анализ. Метод сценарной реконструкции был использован для фиксации и систематизации коммуникативно-этических констант, вербализуемых в процессе кооперативного и конфликтного общения носителей просторечия.

Хочется еще раз отметить, что собранный языковой материал, включающий основные жанровые разновидности устных и письменных текстов, функционирующих в повседневном речевом обиходе, а также разработанная методика реконструкции культурных сценариев позволили доказать выдвинутую гипотезу: просторечная лингвокультура выступает как городской вариант культуры народной. Действительно, систематизированные на каждом из этапов исследования культурные представления и нормативно-ценностные установки обнаруживают неразрывную связь просторечной лингвокультуры с культурой крестьянской. Крестьянский подход к жизни в основных ее проявлениях является доминирующим. Он сохраняется в отношении к труду, в восприятии своих, других и чужих. Ключевыми остаются идеи терпения, справедливости, правды, сострадания, гостеприимства, соборности / коллективизма. Как и в культуре крестьянской, семья и дом являются базовыми смысложизненными ценностями. В фундаментальных речекультурных практиках носителей просторечия одновременно проявляются частичный фатализм и умеренный практицизм. Регулярное речевое воплощение получает социоцентричность сознания носителей просторечия-1. Культурные сценарии отражают концептуальную важность разговоров о вселенском и бытийном мироздании (судьба, счастье, душа и под.). Это свидетельство сохранности, принятия просторечной культурой космоцентризма, свойственного культуре деревенской. Многие усвоенные в детстве и ранней юности «деревенские» культурные модели переносятся в городскую жизнь информантов. Вторичная социализация (переезд в город и жизнь в городе) не затрагивает этических основ доминирующего типа коллективной идентичности: городские, не перестающие быть деревенскими. Этническая и гражданская идентичность - осознание принадлежности русскому народу, причастности к судьбе России - не подвергается разрушительным внешним влияниям.

Воздействие крестьянской культуры на просторечную лингвокультуру не следует абсолютизировать. Анализ показал укорененность в сознании носителей просторечия-1 ценностных установок советской культуры. Базирующийся на идеологическом воспитании членов общества, советский подход к жизни проявляется в особом чувстве локтя, пролетарском отношении к труду и его результатам, ответственности за порученное дело, характере патриотизма, особенностях правосознания. Реализация советских идеологических стереотипов обнаруживает ностальгию по советскому прошлому, устойчивость которой связана, в частности, с кризисом классового самосознания, неудовлетворенностью чувства социальной справедливости.

Выделенные в процессе реконструкции культурных сценариев лингвокультурные типажи (учитель жизни, мастер на все руки, хозяин / хозяйка дома, настоящий мужик, верная жена, послушные дети, душевная соседка, правдоискатель, поборник справедливости', ср.; энтузиаст своего дела, лучший рабочий / работница, общественница, коммунист и др.) также обнаруживают влияние крестьянской и советской культур на становление языковой личности носителя просторечия. Создание персонологии просторечной лингвокультуры, мировоззренческое портретирование ее носителей — актуальная задача современной лингвокультуролгии.

Срезовый анализ обнаружил отсутствие мировоззренческого разрыва между носителями просторечия-1 и просторечия-2. Последнее проявляется в использовании общего языкового кода как средства внутрикультурной коммуникации, в сознательном выборе молодыми людьми фундаментальных жизненных и речеповеденческих практик, апробированных отцами и дедами. Представляется, что проблема языковой и внутрикультурной преемственности требует специального рассмотрения.

Реализованный в диссертации лингвокультуроцентрический подход к объекту исследования позволил охарактеризовать пути становления просторечия-1. Перспективная задача русистики видится в целостном описании русского городского просторечия как национального лингвокультурного феномена - в единстве языковых, ментальных, коммуникативных составляющих.

Список научной литературыШалина, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Автономова Н. С. Рассудок. Разум. Рациональность / Н. С. Автономова. М. : Наука, 1988.-287 с.

2. Актуальные проблемы современной лингвистики / под ред. Л. Н. Чурилиной. М. : «Флинта», 2007. - 416 с.

3. Алефиренко Н. Ф. Концепт и значение в жанровой организации речи: когнитивно-семасиологические корреляции / Н. Ф. Алефиренко // Жанры речи. -Саратов, 2005. Вып. 4 : Жанр и концепт. - С. 50-63.

4. Алефиренко Н. Ф. Современные проблемы науки о языке : учебное пособие / Н. Ф. Алефиренко. -М. : Флинта; Наука, 2005. 416 с.

5. Антонов Д. А. Идентичность и идентитет общества / Д. А. Антонов // Теория и история. 2008. - 2-3. - С. 46-54.

6. Апресян Р. Г. Постижение добра. М.: Молодая гвардия, 1986. 207 с.

7. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания / Ю. Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. - С. 37-67.

8. Апресян Ю. Д. Избранные труды : в 2 т. Т.1 : Лексическая семантика (синонимические средства языка) / Ю. Д. Апресян. 2-е изд., испр. и доп. - М. : Языки русской культуры : Вост. лит. РАН, 1995. - 472 с.

9. Арутюнов С. А. Народные механизмы языковой традиции / С. А. Арутюнов // Язык культура - этнос. - М., 1994. - С. 5-12.

10. Арутюнова Н. Д. Введение / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999. - С. 3-11.

11. Арутюнова Н. Д. От редактора / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991. - С. 3-15.

12. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы / Н. Д. Арутюнова. М. : Наука, 1976. - 383 с.

13. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Н. Д. Арутюнова. М. : Наука, 1988. - 341 с.

14. Асмолов А. Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа : учебник для вузов по специальности «Психология» / А. Г. Асмолов. М. : Смысл, 2001.-415 с.

15. Байбурин А. К. У истоков этикета / А. К. Байбурии, A. JI. Топорков. -Ленинград : Наука, 1990. 166 с.

16. Байкулова А. Н. Речевое общение в семье : дисс. . канд. филол. наук / А. Н. Байкулова ; Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского Саратов, 2006. - 290 с.

17. Балеевских О. Ю. «Семейные моды» российской молодежи: от конфликта поколений к толерантным практикам семейной жизни / О. Ю. Балеевских // Семья: между насилием и толерантностью. — Екатеринбург, 2005. С. 164-172.

18. Балясникова О. В. «Свой-чужой» в языковом сознании носителей русской и английской культур : Дисс. . канд. фил. наук / О. В. Балясникова. М., 2003. -204 с.

19. Банкова Т. Б. Лексика томского городского просторечия (типология описания) : Дисс. . канд. филол. наук / Т. Б. Банкова. Томск, 1987. - 197 с.

20. Баранникова Л. И. Просторечие как особый социальный компонент языка / Л. И. Баранникова // Язык и общество: Межвуз. науч. сб. статей. Вып. 3. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1974. С. 3-22.

21. Баранникова Л. И. Просторечие и литературная разговорная речь / Л. И. Баранникова // Язык и общество: Межвуз. науч. сб. статей. Вып. 4. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1977. С. 59-77.

22. Баранникова Л. И. Общее и русское языкознание: Избранные работы / Л. И. Баранникова. М. : КомКнига, 2005.-256 с.

23. Баранов А. В. Человек в городе / А. В. Баранов // Духовное становление человека. Л., 1992. С. 80-95.

24. Баранов А. Н. Понятие речевой формулы: определение и типология / А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский // Русский язык сегодня. М, 2003. - Вып. 2. - С. 3956.

25. Бауман 3. Индивидуализированное общество / 3. Бауман. М. : Логос, 2002. -390 с.

26. Бауман 3. Глобализация: последствия для человека и общества / 3. Бауман. -М. : Весь мир, 2004. 188 с.

27. Бахтин M. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин M. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - С. 234-407.

28. Беликов В. И. Социолингвистика / В. И. Беликов, Л, П. Крысин. М. : Изд-во РГГУ, 2001.-437 с.

29. Белов В. И. Лад: Очерки о народной эстетике. Пьесы : В 3-х т. Т. 3 / В. И. Белов. М.: Современник, 1984. - 479 с.

30. Бельчиков Ю. А. Просторечие / Ю. А. Бельчиков // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. - С. 409.

31. Бельчиков Ю. А. Стилистика и культура речи / Ю. А. Бельчиков. М. : Изд-во У РАО, 2000. - 160 с.

32. Бельчиков Ю. А. Академик В. В. Виноградов (1895-1969): Традиции и новаторство в науке о русском языке: Учебное пособие / Ю. А. Бельчиков. М., 2004.-191 с.

33. Бергер П. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. М Лукман. М. : Медиум, 1995. - 323 с.

34. Бердяев Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев // Мыслители русского зарубежья: Бердяев, Федотов. СПб. : Наука, 1992. - 464 с.

35. Бердяев Н. А. Самопознание: опыт философской автобиографии / Н. А. Бердяев. М. : Мысль, 1991. - 318 с.

36. Березович Е. Л. Русская национальная личность в зеркале языка: В поисках объективной методики анализа / Е. Л. Березович // Русский язык в контексте культуры / Под ред. Н. А. Купиной. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1999. - с. 31-42.

37. Бескова И. А. О природе трансперсонального опыта / И. А. Бескова // Вопросы философии. 1994. -№ 2. - С. 35-45.

38. Блажес В. В. Комический дублет русского народного разговорного этикета / В. В. Блажес // Культурно-речевая ситуация в современной России. -Екатеринбург, 2000. С. 186-196.

39. Бобнева М. И. Нормы общения и внутренний мир личности / М. И. Бобнева // Проблема общения в психологии. М., 1981. - С. 246-254.

40. Богданова В. А. Взаимодействие этических и коммуникативных норм / В. А. Богданова, Т. В. Кочеткова // Хорошая речь. Саратов, 2001. - С. 197-211.

41. Борисова И. Н. Конфликтогенная ситуация в повседневном общении / И. Н. Борисова // Язык вражды и согласия в социокультурном контексте современности: коллективная монография. Екатеринбург, 2006. - С. 89-125.

42. Борисова И. Н. Основы стилистики, культуры речи и риторики : учебное пособие для студентов гуманитарных факультетов / И. Н. Борисова, Н. А. Купина, Т. В. Матвеева. Екатеринбург : УрГУ, 1995. - 84 с.

43. Борисова И. Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика / И. Н. Борисова. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2001. - 408 с.

44. Борисова И. Н. Непринужденная коммуникация в пространстве диалогического общения / И. Н. Борисова // Вопросы культуры речи / отв. ред. А. Д. Шмелев ; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН.- М. : Наука, Вып. 9. -2007.-С. 170-185.

45. Бутакова JI. О. Авторское сознание в поэзии и прозе: когнитивное моделирование / Л. О. Бутакова. Барнаул, 2001.

46. Брату сь Б. С. Нравственное сознание личности (Психологические исследования) / Б. С. Братусь. М. : Знание, 1985. - 64 с.

47. Бронникова Е. В. От памяти к беспамятству: к вопросу о типологии персонажей в романе А. Платонова «Чевенгур» / Е. В. Бронникова // Вестник Челябинского государственного университета. Вып. 29. Филологии. Искусствоведение. 2009. - № 5. - С. 13-16.

48. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Оценка при вторичной коммуникации // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М.: Наука, 1996. С. 236-242.

49. Бурное И. В. Соотношение концептов «душа», «дух», «ум», «mind», «soul», «spirit» / И. В. Бурное // Язык и ментальность: Текст и концепт. СПб., 2004. -Вып. 1.-С. 135-145.

50. Бытие человека в культуре (опыт онтологического подхода) / Е. К. Быстрицкий и др. Киев : Наукова думка, 1991. - 176 с.

51. Бэрон Р. Агрессия / Р. Бэрон, Д. Ричардсон, СПб.: Питер, 1997. - 336 с. Вежбицкая А. Дискурс и культура / А. Вежбицкая, К. Годдард // Жанры речи. - Саратов, 2002. - Вып. 3. - С. 118-156.

52. Вежбицкая А. Русские культурные скрипты и их отражение в языке / А. Вежбицкая // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. - С. 467-500.

53. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: Грамматическая семантика. Ключевые концепты культур. Сценарии поведения / А. Вежбицкая. М. : Языки русской культуры, 1999. - 779 с.

54. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики / А. Вежбицкая. -М. : Языки славянской культуры, 2001. 272 с.

55. Вепрева И. Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху / И. Т. Вепрева. -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2002. 380 с.

56. Верещагин Е. М. В поисках новых путей развития лингвострановедения: Концепция речеповеденческих тактик / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М. : Ин-т рус. яз. им. А. С. Пушкина, 1999. - 84 с.

57. Верещагин Е. М. Язык и культура. Три лингвострановедческих концепции: лексического фона, речеповеденческих тактик и сапиентемы / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М. : «Индрик», 2005. - 1040 с.

58. Верещагин Е. М. Язык и культура: лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М. : Русский язык, 1990. - 247 с.

59. Виноградов В. В. Современный русский язык : Учеб. пособие / В. В. Виноградов. М. : Учпедгиз, 1938. Вып. 1. 155 с.

60. Виноградов В. В. Язык Пушкина. Пушкин и история русского литературного языка. / В. В. Виноградов. М. : Наука. - 2000.

61. Виноградов С. И. Нормативный и коммуникативно-прагматический аспекты культуры речи // Культура речи и эффективность общения. М., 1996. - С. 139-156.

62. Виноградова Л. Н. Новобрачная в доме мужа: Стереотипы этикетного и ритуального поведения / Л. Н. Виноградова // Логический анализ языка: Языки этики. М., 2000. - С. 325-331.

63. Власова И. В. Семья / И. В. Власова // Этнография восточных славян. М., 1987.-С. 361-371.

64. Войлова К. А. Судьба просторечия в русском языке : дис. д-ра филол. наук / К. А. Войлова ; Моск. пед. ун-т М., 2000. - 444 с.

65. Волков А. А. Основы риторики : учеб. пособие для вузов / А. А. Волков. М. : Академический проект, 2003. - 304 с.

66. Волошинов В. Н. Фрейдизм / В. Н. Волошинов. М. : Лабиринт, 1993. - 120 с. - (Бахтин под маской: Маска первая Ч. 1.).

67. Волошинов В. Философия и социология гуманитарных наук / В. Волошинов. -СПб. : АСТа-пресс LTD, 1995.-383 с.

68. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки / Е. М. Вольф. М. : Наука, 1985.-226 с.

69. Воробьев В. В. Лингвокультурология (теория и методы) / В. В. Воробьев. — М. : Изд-во РУДН, 1997. 331 с.

70. Воробьева М. В. Городской советский быт: клише идеологии и реальность / М. В. Воробьева // Социокультурное развитие города: история и современность. -Екатеринбург, 2006. С. 24-39.

71. Выходцева И. С. Концепт «свой чужой» в советской словесной культуре (20-30-е гг.): автореф. . канд. филол. наук / И. С. Выходцева ; Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского - Саратов, 2006. - 20 с.

72. Гаспаров Б. М. Язык. Память. Образ: Лингвистика языкового существования / Б. М. Гаспаров. М. : Новое литературное обозрение, 1996. - 352 с.

73. Гвоздев А. Н. Очерки по стилистике русского языка / А. Н. Гвоздев. М.: Изд-во Агентства печати «Новости», 1952. - 408 с.

74. Герд А. С. Введение в этнолингвистику : Курс лекций и хрестоматия / А. С. Герд. СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2001. - 488 с.

75. Герд А. С. Несколько замечаний касательно понятия «диалект» / А. С. Герд // Русский язык сегодня. М., 2000. - Вып. 1. - С. 45-52.

76. Гжегорчикова Р. О раскаянии, покаянии и других актах, связанных с чувством вины / Р. Гжегорчикова // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура : сб. статей в честь Н. Д. Арутюновой. М., 2004. - С. 556-563.

77. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе / Л. Я. Гинзбург. Л.: Худ. лит. 1977. -448 с.

78. Голик Н. В. Этическое в культуре / Н. В. Голик. СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2002. - 256 с.

79. Гольдин В. Е. Внутренняя типология русской речи и строение русистики / В. Е. Гольдин // Русский язык сегодня. М., 2000. - Вып. 1. - С.53-65.

80. Гольдин В. Е. Речевая культура / В. Е. Гольдин, О. Б. Сиротинина // Русский язык: Энциклопедия / Под ред. Ю. Н. Караулова. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2003. - С. 413-415.

81. Гольдин В. Е. Толерантность как принцип культуры речи / В. Е. Гольдин // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. -Екатеринбург, 2003. С. 525-537.

82. Гольдин В. Е. Внутринациональные речевые культуры и их взаимодействие / В. Е. Гольдин, О. Б. Сиротинина // Вопросы стилистики: Проблемы культуры речи. Саратов, 1993.-С. 9-19.

83. Гордон Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого общения / Дж. Лакофф, Д. Гордон // Новое в зарубеж. лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М. : Прогресс, 1985. С. 276-302.

84. Городская разговорная речь и проблемы ее изучения / Отв. ред. Б. И. Осипов, М. П. Одинцова. Омск, 1977. Вып. 1.-138 е.; Вып. 2. - 96 с.

85. Городское просторечие: Проблемы изучения / Отв. ред. Е. А. Земская и Д. Н. Шмелев. -М.: Издательство «Наука», 1984. 188 с.

86. Гофманова Я. Смешение литературных и нелитературных компонентов в устных высказываниях на чешском языке / Я. Гофманова, О. Мюллерова // Язык -культура этнос. - М.: «Наука», 1994. - С. 13-26.

87. Грайс Г. П. Логика и речевое общение / Г. П. Грайс // Новое в зарубеж. лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М. : Прогресс, 1985. С.217-237.

88. Граудина Л. К. Основные признаки культуры речи как языковедческой дисциплины / Л. К. Граудина // Культура русской речи : учебник для вузов. М. : Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М, 1999. - С. 25-46.

89. Гридина Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество / Т. А. Гридина. -Екатеринбург, Полиграфист, 1996. 214 с.

90. Громыко М. М. Отношение к богатству и предприимчивости русскихкрестьян 19 в. в свете традиционных религиозно-нравственных представлений и )социальной практики / М. М. Громыко // Этнографический обзор. 2000. - № 2. - I1. С. 86-99.

91. Грузберг Л. А. Еще раз о просторечии / Л. А. Грузберг, Т И. Ерофеева // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь, 1989. - С. 31-42.

92. Грузберг Л. А. Просторечный лексикон современного пермского горожанина / Л. А. Грузберг, Т. И. Ерофеева, Ф. Л. Скитова // Материалы международного съезда русистов. Красноярск, 1997. - Т. II, С. 45-48.

93. Гудков Л. Негативная идентичность / Л. Гудков. М. : НЛО - «ВЦИОМ-А», 2004.-816 с.

94. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры / В. Гумбольдт. М. : Прогресс, 1985.-451 с.

95. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры / А. Я. Гуревич. — М.: Искусство, 1981. — 359 с.

96. Гусев С. С. Обыденное мировоззрение: Структура и способ организации / С. С. Гусев, Б. Я. Пукшанский. СПб. : Наука, 1994. - 89 с.

97. Гусейнов А. А. Этика : учебник / А. А. Гусейнов, Р. Г. Апресян. М. : Гардарика, 1998. - 472 с.

98. Гусейнов А. А. Перестройка: новый образ морали // Этическая мысль: Научно-публицистические чтения. М. Политиздат, 1990. с. 5-13.

99. Демешкина Т. А. Способы описания концептов диалектной культуры / Т. А. Демешкина // Картина мира: модели, методы, концепты. Томск, 2002. - С. 58-67.

100. Давыдов Ю. Н. Этическое измерение памяти / Ю. Н. Давыдов // Этическая мысль : научно-публицистические чтения. -М., 1990. С. 165-204.

101. Данилевский Н. Я. Россия и Европа / Н. Я. Данилевский. М. : Книга, 1991. — 574 с.

102. Данилевский Н. Я. Россия и Европа: взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому / Н. Я. Данилевский. — М. : Эксмо, 2003.-607 с.

103. Данилов С. Ю. Речевой жанр проработки в тоталитарной культуре: Автореф. дис. . канд. фил. наук. Екатеринбург, 2001.

104. Девкин В. Д. Диалог: Немецкая разговорная речь в сопоставлении с русской : учебное пособие для институтов и факультетов иностранных языков / В. Д. Девкин. М.: Высшая школа, 1981. - 160 с.

105. Девкин В. Д. О видах нелитературности речи / В. Д. Девкин // Городское просторечие: Проблемы изучения. -М., 1984.-С. 12-21.

106. Дейк Т. А. ванн. Язык. Познание. Коммуникация. М. : Прогресс, 1989. 312 с. Дементьев В. В. Варьирование коммуникативных концептов / В. В. Дементьев // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс : сб. науч. тр. - Волгоград, 2006. - С. 5-24.

107. Дементьев В. В. Когнитивная генристика: внутрикультурные речежанровые ценности / В. В. Дементьев, В. В. Фенина // Жанры речи. Саратов, 2005. - Вып. 4. -С. 5-34.

108. Дементьев В. В. Непрямая коммуникация и ее жанры / В. В. Дементьев. Саратов : Изд-во Саратов, ун-та, 2000. - 248 с.

109. Дементьев В. В. Социопрагматический аспект теории речевых жанров: уч. пособие / В. В. Дементьев, К. Ф. Седов. Саратов : Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1998. - 107 с.

110. Дементьев В. В. Традиции изучения жанров русской разговорной речи в саратовской лингвистике / В. В. Дементьев // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2003. - С. 83-96.

111. Демешкина Т. А. Способы описания концептов диалектной культуры / Т. А. Демешкина // Картина мира: модели, методы, концепты. Томск, 2002. - С. 58-67.

112. Динамика ценностей населения реформируемой России / Отв. ред. Лапин Н. И. и др. М. Изд-во Эдиториал УРСС, 1996. 224 с.

113. Дмитриева О. А. Лингвокультурный типаж и архетип / О. А. Дмитриева // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс : сб. науч. тр. Волгоград, 2006. -С. 66-73.

114. Дробницкий О. Г. Моральная философия. Избранные труды. М.: Гардарики, 2001.-524 с.

115. Долинин К. А. Речевые жанры как средство организации социального взаимодействия / К. А. Долинин // Жанры речи. Саратов, 1999. - С. 7-13.

116. Дубко Е. Л. Идеал, справедливость, счастье / Е. Л. Дубко, В. А. Титов. М. : Изд-воМГУ, 1989.- 191 с.

117. Дубровская О. Н. Событие текст - личность в сельской речевой культуре / О. Н. Дубровская // Русский язык: исторические судьбы и современность : III международный конгресс исследователей русского языка: труды и материалы. -М., 2007. - С. 375-376.

118. Едличка А. Типы норм языковой коммуникации / А. Едличка // Новое в .зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. - Вып. 20. - С. 135-149.

119. Емельянов Б. В. Русский менталитет: возможности толерантности / Б. В. Емельянов // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности : коллективная моногр. Екатеринбург, 2003. - С. 48-57.

120. Енина Л. В. Современные российские лозунги как сверхтекст : Автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. В. Енина ; Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. -Екатеринбург, 1999. 186 с.

121. Енина Л. В. Три ступени речевой агрессии / Л. В. Енина, Н. А. Купина // Речевая агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации. -Екатеринбург, 1997. С. 26-38.

122. Ерасов Б. С. Социальная культурология / Б. С. Ерасов. 3-е изд., доп. и перераб. - М. : Аспект Пресс, 2000. - 591 с.

123. Еремин А. Н. Проблемы лексической семантики русского просторечия / А. Н. Еремин. Калуга : КПГУ им. К. Э. Циолковского, 2001. - 445 с.

124. Еремин А. Н. Фразеологически связанные значения в литературном языке и просторечии / А. Н. Еремин // Русский язык в школе. 1997. - № 5. - С. 71-76.

125. Ермакова О. П. Концепты совесть и стыд по данным языка / О. П. Ермакова // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999. - С. 54-59.

126. Ермакова О. П. Номинации в просторечии / О. П. Ермакова // Городское просторечие: Проблемы изучения. М., 1984. - С. 130-140.

127. Ерофеева Е. В. и др. Локализмы в литературной речи горожан: учеб. пособие: 2-е изд., испр. и доп. / Е. В. Ерофеева, Т. И. Ерофеева, Ф. Л. Скитова. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2002. 107 с.

128. Ерофеева Е. В. Вероятностные структуры идиомов: социолингвистический аспект / Е. В. Ерофеева. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 2005. - 320 с.

129. Ерофеева Т. И. Локальная окрашенность литературной разговорной речи: учеб. пособие по спецкурсу / Т. И. Ерофеева. Пермь : ПГУ, 1979. 91 с.

130. Ерофеева Т. И. «Речевой портрет» говорящего / Т. И. Ерофеева // Языковой облик уральского города / Урал. гос. ун-т ; отв. ред. Н. А. Купина. Свердловск, 1990. С. 90-103.

131. Ерофеева Т. И. Опыт исследования речи горожан (территориальный, социальный и психологический аспекты) / Т. И. Ерофеева, — Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1991. 134 с.

132. Ерофеева Т. И. Современная городская речь / Т. И. Ерофеева. Пермь: Изд-во ПГУ : ПСИ : ПССГК, 2004. - 316 с.

133. Жельвис В. Я. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира / В. Я. Жельвис. М. : Ладомир, 1997. - 330 с.

134. Живая речь уральского города : сб. науч. тр. Свердловск : Изд-во Урал, унта, 1988.- 136 с.

135. Живая речь уральского города: Тексты / Под ред. Т. В. Матвеевой. -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1995. 206 с.

136. Живое слово в русской речи Прикамья / межвуз. сб. науч. тр. Перм. гос. ун-т, гл. ред. Ф. Л. Скитова. Пермь, 1969-1994.

137. Журавлева Н. И. Образ города в мифологическом измерении / Н. И. Журавлева // Проблемы города в культурной антропологии: история и современность. Екатеринбург, 2006. - С. 40-44.

138. Заборова Е. Н. Город и люди: к вопросу о критериях оценки стратегий городского развития // Качество жизни в социокультурном контексте России и Запада: методология, опыт эмпирического развития. Екатеринбург: Изд-во Урал ун-та, 2006.-Ч. 1.-С. 7-12.

139. Зализняк Анна А. Заметки о словах: общение, отношенне, просьба, чувства, эмоции / Анна А. Зализняк // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира : сб. ст. М., 2005. - С. 280-289.

140. Занадворова А, В. Речевое общение в малых социальных группах (на примере семьи) // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М. : Языки русской культуры, 2003. - С. 381-402.

141. Занадворова А. В. Функционирование русского языка в малых социальных группах (речевое общение в семье) : автореф. дис. . канд. филол. наук / А. В. Занадворова ; Рос. акад. наук, Ин-трус. яз. им. В.В. Виноградова. М., 2001. - 19 с.

142. Земская Е. А. Устная публичная речь: разговорная или кодифицированная? / Е. А. Земская, Е. Н. Ширяев // ВЯ. 1980. № 6. С. 61-72.

143. Земская Е. А. Наблюдения над просторечной морфологией / Е. А. Земская, М. В. Китайгородская // Городское просторечие: Проблемы изучения. М., 1984. - С. 66-102.

144. Земская Е. А. Категория вежливости в контексте речевых действий / Е. А. Земская // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. - С. 131136.

145. Земская Е. А. Письменные жанры неофициальной речи как материал для изучения разговорного языка (наблюдения над порядком слов) / Е. А. Земская // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. С. 368-376.

146. Земская Е. А. Разговорный язык / Е. А. Земская // Энциклопедия «Русский язык», изд.2. М., 1997. С. 406-408

147. Земская Е. А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь / Е. А. Земская. -М.: Языки славянской культуры, 2004. 688 с.

148. Зиновьева Е. И. Лингвокультурология / Е. И. Зиновьева, Е.Е. Юрков. -СПб. : Осипов, 2006. 260 с.

149. Злыденная Т. А. Ключевые слова в структуре концепта труд / Т. А. Злыденная //Язык. Система. Личность. Екатеринбург, 2005. - С. 165-178.

150. Золотова Г. А. Разговорные вариации в нормативном пространстве / Г. А. Золотова // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур.-М., 1996.-С. 181-189.

151. Иванова А. А. Вся семья вместе, так и душа на месте / А. А. Иванова // Русская словесность. 1998. - № 5. - С. 2-5.

152. Иванчук И. А. Афоризм как риторическое средство публичной речи носителей элитарной речевой культуры / И. А. Иванчук // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2000. - С. 106-113.

153. Ивин А. А. Риторика: искусство убеждать / А. А. Ивин. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2002.-304 с.

154. Ильенко С. Г. Ориентиры и исходные понятия речевой конфликтологии / С. Г. Ильенко // Речевая конфликтология : учебное пособие. СПб. : Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. - С. 6-16.

155. Ильин И. А. Путь к очевидности / И. А. Ильин. М. : Республика, 1993. -431 с.

156. Ильина О. В. Речевое воплощение стереотипных представлений о богатых и бедных в современных газетных текстах : автореф. дис. канд. филол. наук / О. В. Ильина ; Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. Екатеринбург, 2008. - 23 с.

157. Ионин Л. Г. Культурный шок: конфликт этнических стереотипов / Л. Г. Ионин // Психология национальной нетерпимости : хрестоматия. Минск, 1998. - С. 104114.

158. Ипанова О. П. Концепт «жизнь» в русской языковой картине мира: лингвокультурологический и лексикографический аспекты: дис. . канд. филол. наук / О. П. Ипанова. СПб., 2005. - 225 с.

159. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи : монография / О. С. Иссерс. Омск : Омск. Гос. ун-т, 1999. - 285 с.

160. Йокояма О. «Свои» и «чужие»: межкультурная коммуникация и этнические стереотипы в чеховской России / О. Йокояма // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности : коллективная моногр. -Екатеринбург, 2003. С. 463-474.

161. Каган М. С. Философия культуры / М. С. Каган. СПб. : Петрополис, 1996. -415 с.

162. Капанадзе Л. Г. Современное городское просторечие и литературный язык / Л. Г. Капанадзе // Городское просторечие: Проблемы изучения. М., 1984. - С. 5-12.

163. Капанадзе Л. Г. Голоса и смыслы : Избранные работы по русскому языку / Л. Г. Капанадзе // М.: Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. 334 с.

164. Капкан М. В. Имидж города-завода: стратегии мифологизации / М. В, Капкан //Социокультурное развитие города: история и современность : Сбю науч. трудов. -Екатеринбург : Уральский институт социального образования, 2006. С. 58-74.

165. Карасик В. И. Аспекты языковой личности / В. И. Карасик // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2003. - С. 96-106.

166. Карасик В. И. Коммуникативная тональность / В. И. Карасик // Жанры речи. -Саратов, 2007. Вып. 5 : Жанр и культура. - С. 81-94.

167. Карасик В. И. Культурные доминанты в языке / В. И. Карасик // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград; Архангельск, 1996. - С. 3-15.

168. Карасик В. И.Лингвокультурные концепты: подходы к изучению / В. И. Карасик // Социолингвистика вчера и сегодня. М., 2005. - С. 132-162.

169. Карасик В. И. Статус лица в значении слова : учеб. пособие по спецкурсу / В. И. Карасик. Волгоград : ВГПИ, 1989. - 109 с.

170. Карасик В. И. Ценностная картина мира: межкультурный аспект // Речевые и ментальные стереотипы в синхронии и диахронии: Тезисы конференции. М., 1995. -с. 106-107.

171. Карасик В. И. Язык социального статуса / В. И. Карасик. М. : ИТДГК Гнозис, 2002а. - 333 с.

172. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. -Волгоград : Перемена, 20026. 477 с.

173. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. М. : Наука, 1987.-262 с.

174. Картина мира: модели, методы, концепты / Под общей ред. 3. И. Резановой. Томск : Издание ТГУ, 2002. 360 с.

175. Касьянова К. О русском национальном характере / К. Касьянова. М. : Институт национальной модели экономики, 1994. - 367 с.

176. Катаева Н. М. Русский концепт воля: от словаря к тексту : автореф. дне. . канд. филол. наук / Н. М. Катаева ; Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького -Екатеринбург, 2004. 22 с.

177. Кестер-Тома 3. Стандарт, субстандарт, нонстандарт / 3. Кестер-Тома // Русистика. 1993. -№ 2. - С. 15-31.

178. Китайгородская М. В. «Вещный мир» человека: коммуникативно-жанровый аспект / М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова // Русский язык сегодня : сб. статей. -М., 2000.-Вып. 1.-С. 170-182.

179. Китайгородская М. В. Наблюдения над построением устного просторечного текста / М. В. Китайгородская // Разновидности городской устной речи. М., 1988. -С. 156-182.

180. Китайгородская М. В. Речь москвичей: Коммуникативно-культурологический аспект / М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова. М. : Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова, 1999. - 396 с.

181. Китайгородская М. В. Устный текст как источник социокультурной информации / М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М., 1996. - С. 222-232.

182. Клоков В. Т. Французский стандарт, французское просторечие и всеобщий французский язык / В. Т. Клоков. Язык и общество в синхронии и диахронии. — Саратов : «Научная книга», 2005. - С. 97-99.

183. Клюев Е. В. Риторика : учебное пособие для вузов / Е. В. Клюев. М. : Приор-издат, 2005.-270 с.

184. Ключевский В. О. Сочинения : В 8 т. Т. 1, Курс русской истории / В. О. Ключевский. М. : Госполитиздат, 1956. - 427 с.

185. Кобозева И. М. Тема речевого этикета в бессмертной поэме Н. В. Гоголя / И. М. Кобозева // Московский лингвистический журнал. 2003. — Т. 7, № 2. — С. 125-149.

186. Коган Л. Н. Социология культуры : учеб. пособие / Л. Н. Коган. -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1992. 120 с.

187. Козлова Н. Н. «Я так хочу назвать кино». «Наивное письмо». Опыт лингво-социологического чтения / Н. Н. Козлова, И. И. Сандомирская. М. : Гнозис : Русское феноменологическое общество, 1996. - 256 с.

188. Козлова Н. Н. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора. М. : Ин-т философии РАН, 1996. 216 с.

189. Козлова Н. Н. Социально-историческая антропология : учебник / Н. Н. Козлова. М.: Ключ-С, 1998. - 192 с.

190. Козлова Н. Советские люди. Сцены из истории / Н. Козлова. М. : Изд-во «Европа», 2005. - 544 с.

191. Козлова О. Асимметрия социальных ролей / О. Козлова // 1егук Сг1о\У1ек БуБкигз. Бгегест, 2007 - С. 552- 565.

192. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси / В. В. Колесов. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. - 312 с.

193. Колесов В. В. От составителя / В. В. Колесов // Домострой. М., 1991а. - С.3.22.

194. Колесов В. В. Философия русского слова / В. В.Колесов. СПб. : Юна, 2002. -448 с.

195. Колесов В. В. Язык города / В. В. Колесов. М. : Высшая школа, 1991. -192 с.

196. Колтунова М. В. Социокультурные конвенции и их регулирующая роль в деловом диалогическом общении / М. В. Колтунова // Вестник РУДН. Сер. Рус. и иностр. яз. и методика их преподавания. 2005-2006. - № 1. - С. 37-44.

197. Кон И. С. Этико-психологический очерк / И. С. Кон. М. : Политиздат, 1987. -350 с.

198. Кормилицына М. А. Попытка диалога общества с властью / М. А. Кормилицына // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М. А. Кормилицыной, О. Б. Сиротининой. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2004 -Вып. 4. Власть и речь. - С. 7-13.

199. Кормилицына М. А. Категория вежливости в оценочных речевых жанрах / М. А. Кормилицына, Г. Р. Шамьенова // Жанры речи: Сб. науч. статей. Саратов : Изд-во Государственного учебно-научного центра «Колледж», 1999. - с. 257-266.

200. Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов / О. А. Корнилов. М.: ЧеРо, 2003. - 349 с.

201. Костомаров В. Г. Между языком и культурой / В. Г. Костомаров, Н. Д. Бурвикова // Стереотипность и творчество в тексте : межвуз. сб. науч. трудов. -Пермь, 2003.-С. 9-15.

202. Котюрова М. П. Предисловие / М. П. Котюрова // Текст: стереотип и творчество : межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, 1998. - С. 3.

203. Кочеткова Т. В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры (социолингвистический аспект) / Т. В. Кочеткова // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты : сб. науч. тр. Волгоград, 1998. - С. 20-28.

204. Кочеткова Т. В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры : автореф. дис. . докт. филол. наук / Т. В. Кочеткова ; Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского. Саратов, 1999. - 53 с.

205. Кошарная С. А. В зеркале лексикона: Введение в лингвокультурологию : Учеб. пособие для студентов вузов по специальности «Филология» / С. А. Кошарная. Белгород : Изд-во Белгородского гос. ун-та, 1999. - 142 с.

206. Красных В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В. В. Красных. -М. : ИТДГК Гнозис, 2003. 375 с.

207. Крейдлин Г. Е. Кинесика // Словарь языка русских жестов / С. А. Григорьева, Н. В. Григорьев, Г. Е. Крейдлин. М.; Вена, 2001. - С. 166-254

208. Крейдлин Г. Е. Стереотипы возраста / Г. Е. Крейдлин // Речевые и ментальные стереотипы в синхронии и диахронии : тезисы конференции. М., 1995. -С. 52-54.

209. Крейдлин Г. Е. Тон понятие и слово (язык и праязык) / Г. Е. Крейдлин // Язык. Культура. Гуманитарное знание. - М., 1999. - С. 155-161.

210. Крейдлин Г. Е. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации / Г. Е. Крейдлин. М. : Языки славянской культуры, 2005. - 224 с.

211. Кронгауз М. А. Обращения как способ моделирования коммуникативного пространства / М. А. Кронгауз // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999. - С. 124-134.

212. Кронгауз М. А. Речевой этикет и мы / М. А. Кронгауз // Московский лингвистический журнал. 2002. - Т. 7., № 2. - С. 7-8.

213. Кронгауз М. А. Русский язык на грани нервного срыва / М. А. Кронгауз. М.: Знак, 2008.-229 с.

214. Круглова Т. А. Концепты «труд» и «дело»: конструирование «достойной жизни» в советский и постсоветский периоды / Т. А. Круглова // Образ достойной жизни в современных российских СМИ : сб. ст. Екатеринбург, 2008. - С. 56-75

215. Круглова Т. А. Советская художественность или нескромное обаяние соцреализма / Т. А. Круглова. Екатеринбург : Изд-во Гуманит. ун-та, 2005. -384 с.

216. Круглова Т. А. Трудовая советская семья / Т. А. Круглова // Семья: между насилием и толерантностью. Екатеринбург, 2005. — Вып. 18. - С. 256-264.

217. Крыжановская О. Д. Фонетические регионализмы в литературной речи на Урале и пути их устранения при подготовке актеров / О. Д. Крыжановская, Т. В. Матвеева // Живая речь уральского города : сб. науч. тр. Свердловск, 1988. - С. 55-63.

218. Крылова Т. В. Статусные правила в наивной этике / Т. В. Крылова // Слово в тексте и словаре : мб. ст. к семидесятилетию академика Ю. Д. Апресяна. М., 2000. -С. 122-127.

219. Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М. Наука: 1989. 186 с.

220. Крысин Л. П. Просторечие / Л. П. Крысин // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М. : Языки русской культуры, 2003а.-С. 53-68.

221. Крысин Л. П. Этностереотипы в современном языковом сознании: к постановке проблемы У Л. П. Крысин // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности : коллективная моногр. Екатеринбург, 20036. - С. 458463.

222. Крысин Л. П. Об отце (Отрывки из воспоминаний) / Л. П. Крысин // Тыняновский сборник. М, 2006. - Выпуск 12 : X - XI - XII Тыняновские чтения. Исследования. Материалы. - С. 469-485.

223. Крысин Л. П. Слово в современных текстах и словарях: Очерки о русской лексике и лексикографии. М.: Знак, 2008. - 320 с.

224. Кудинова Т. А. Просторечие и диалект в языке А. П. Чехова: к характеристике языковой личности писателя : дисс. . канд. филол. наук / Т. А. Кудинова. -Ростов-на-Дону, 2000. 239 с.

225. Кузнецова Э. В. Лексикология русского языка / Э. В. Кузнецова. М. : Высшая школа, 1989. - 216 с.

226. Кузнецова Э. В. Язык в свете системного подхода : учебное пособие / Э. В. Кузнецова. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1983. - 95 с.

227. Кузьменкова Ю. Б. От традиций культуры к нормам речевого поведения британцев, американцев, россиян / Ю. Б. Кузьменкова. М. : Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2005.-316 с.

228. Кукушкина Е. И. Обыденное сознание, обыденный опыт и здравый смысл / Е, И. Кукушкина // Философские науки. 1986. - № 4. - С. 126-136.

229. Культура русской речи : учебник для вузов / Отв. ред. Л. К. Граудина, Е. Н. Ширяев. М. : Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М, 1999. - 560 с.

230. Купина Н. А. Вербальные знаки идентичности в идеологическом пространстве Урала / Н. А. Купина // Славянские языки: аспекты исследования : сб. науч. ст. -Минск, 2009. С. 142-147.

231. Купина Н. А. Лингвоидеологические аспекты разговорного текста / Н. А. Купина II Русская разговорная речь как явление городской культуры. -Екатеринбург, 1996. С. 49-63.

232. Купина Н. А. Предисловие / Н. А. Купина // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000. - С. 3-12.

233. Купина Н. А. Просторечная семейная культура: лингвокультурологический очерк / Н. А. Купина, О. А. Михайлова // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2003. - Вып. 3. - С. 12-14.

234. Купина Н. А. Разговорное диалогическое единство как текст / Н. А. Купина // Языковой облик уральского города. Екатеринбург, 1990. - С. 38-46.

235. Купина Н. А. Современное просторечие: взгляд изнутри / Н. А. Купина, И. В. Шалина // Русский язык в научном освещении. 2004. - № 1.- С. 23-62.

236. Купина Н. А. Тоталитарные стереотипы в городском просторечии / Н. А. Купина // Русистика. 1999. - № 1/2. - С. 35-48.

237. Купина Н. А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции / Н. А. Купина. Екатеринбург; Пермь : Изд-во Урал, ун-та, 1995. - 144 с.

238. Кушкова А. Н. Конструирование тендера в текстах о крестьянских ссорах / А. Н. Кушкова // Повседневность и Мифология. СПб., 2001. - С. 116-145.

239. Лаптева О. А. О некодифицированных сферах современного русского литературного языка / О. А. Лаптева // Вопр. языкознания. М., 1966. - 3 2. - С. 40-55.

240. Ларин Б.А, О лингвистическом изучении города / Б. А. Ларин // Русская речь. -Л., 1928. Вып. 3.-С. 61-74.

241. Ларин Б. А. История русского языка и общее языкознание / Б. А. Ларин. М., 1977.-224 с.

242. Лебедева H. М. Базовые ценности русских на рубеже XXI в. / H. М. Лебедева // Психологический журнал. 2000. - Т. 21, № 3. - С. 73-87.

243. Лебина Н. Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930 годы / Н. Б. Лебина. СПб. : Журн. «Нева» : Летний сад, 1999. - 320 с.

244. Левонтина И. Б. «За справедливостью пустой» / И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. - С. 363-377.

245. Левонтина И. Б. Homo piger / И. Б. Левонтина // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. -С. 336-344.

246. Левонтина И. Б. Дом 2, жилище, жилье, жилплощадь, резиденция / И. Б. Левонтина // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Ю. Д. Апресян и др. М. : Языки славянской культуры, 1999. - С. 84-87.

247. Левонтина И. Б. Хорошо сидим! (Лексика начала и конца трапезы в русском языке) / И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М,, 2005. - С. 259-269.

248. Левченко И. Е. Социальная работа в местном сообществе 7 И. Е. Левченко // Социокультурное развитие города: история и современность. Екатеринбург, 2006. -С. 88-108.

249. Лихачев Д. С. Заметки о русском / Д. С. Лихачев. М. : Сов. Россия, 1984.64 с.

250. Ломтев Т. П. Конструктивное построение смыслов имен с помощью комбинаторной методики (Термины родства в русском языке) / Т. П. Ломтев // Филологические науки. 1964. - № 2. - С. 108-120.

251. Лосский Н. О. Характер русского народа / Н. О. Лосский. М. : Ключ, 1990.64 с.

252. Лотман Ю. Н. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XIII начало XIX века) / Ю. Н. Лотман. - СПб. : Искусство, 1994. -399 с.

253. Лукашевич Е. В. Когнитивная семантика. Эволюционно-прогностический аспект / Е. В. Лукашевич. Москва - Барнаул, 2002.

254. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления (проблемы семантики) / Н. А. Лукьянова. Новосибирск : Наука, 1986. - 228 с.

255. Любе Г. Историческая идентичность / Г. Любе // Вопросы философии. 1994. -№ 4. - С. 108-113.

256. Лютикова В. Д. Языковая личность и идиолект : монография / В. Д. Лютикова. Тюмень : Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 1999. - 188 с.

257. Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное моделирование / М. В. Ляпон // Язык и личность. М., 1989. - С. 24-34.

258. Макаров М. Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе / М. Л. Макаров. Тверь, 1998. - 167 с.

259. Макаров М. Л. Основы теории дискурса / М. Л. Макаров. М. : ИТДГК «Гнозис», 2003. - 280 с.

260. Мангейм К. Проблема поколений / К. Мангейм // НЛО 1998 №30. Маркелова Т. В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке / Т. В. Маркелова // Филологические науки. 1996. - № 1. - С. 80-83.

261. Маркелова Т. В. Функционально-семантическое поле оценки в русском языке / Т. В. Маркелова // Вестник Моск. гос. ун-та. Сер. 9, Филология. 1994. - № 4. - С. 12-19.

262. Мартьянова И. А. Киновек русского текста: парадокс литературной кинематографичности / И. А. Мартьянова. СПб. : САГА, 2002. - 240 с.

263. Маслова В. А. Лингвокультурология / В. А. Маслова. М. : Академия, 2001 -208 с.

264. Маслова В. В. Введение в когнитивную лингвистику / В. А. Маслова. М. : Флинта : Наука, 2006. - 296 с.

265. Матвеева Т. В. Об ортологии текста / Т. В. Матвеева // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000. - С. 21-29.

266. Матвеева Т. В. Предметная тема как субъективно-модальное средство разговорной беседы / Т. В. Матвеева // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. - С. 167-180.

267. Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: синхронно-сопоставительный очерк / Т. В. Матвеева. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1990.- 172 с.

268. Матвеева Т. В. Коммуникативная стратегия влияния на собеседника в аспекте культуры речи / Т. В. Матвеева // Вопросы культуры речи / отв. ред. А. Д. Шмелев ; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН М.: Наука, Вып. 9. - 2007. - С. 110-127.

269. Матвеева Ю. В. Самосознание поколения в творчестве писателей-младоэмигрантов / Ю. В. Матвеева. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2008. -196 с.

270. Меньшиков М. О. Выше свободы: Статьи о России / М. О. Меньшиков. -М. : Совр. писатель, 1998.-464 с.

271. Меньшиков М. О. Письма к русской нации / М. О. Меньшиков. М. : Изд-во журнала «Москва», 2000. - 560 с.

272. Милославский И. Г. О соотношении целей и содержания обучения русскому языку в школе / И. Г. Милославский // Русский язык в школе. 2006. - № 5. - С. 46-50.

273. Минский М. Фреймы для представления знаний / М. Минский. М. : Энергия,

274. Минский М. Структура для представления знания / М. Минский // Психология машинного зрения. М. : Мир, 1978. - С.249-338.

275. Михайлова О. А. Ограничения в лексической семантике: Семасиологический и лингвокультурологический аспекты / О. А. Михайлова. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 240 с.

276. Михальская А. К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике : учеб. пособие. / А. К. Михальская. М. : Академия, 1996. - 190 с.

277. Морозова Т. С. Некоторые особенности построения высказываний в просторечии / Т. С. Морозова // Городское просторечие: Проблемы изучения. М., 1984.-С. 141-162.

278. Мурзин Л. Н. О лингвокультурологии, ее содержании и методах / Л. Н. Мурзин // Русская разговорная речь как явление городской культуры. -Екатеринбург, 1996. С. 7-13.

279. Мухина И. К. Русское гостеприимство в когнитивном аспекте: структура концептосферы / И. К. Мухина // "УЕКВиМ: язык, словарь, текст. Екатеринбург, 2006.-С. 198-215.

280. Мчедлов М. П. Религиозны ли молодые россияне? / М. П. Мчедлов // Человек. 2005. -№ 6. - С. 111-118.

281. Нещименко Г. П. К проблеме функциональной дифференциации этнического языка // Русский язык сегодня. Вып. 1. Сб. статей. / РАН. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. Отв. ред. Л. П. Крысин. М.: «Азбуковник», 2000. - с. 208-220.

282. Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание / С. Е. Никитина. М. : Наука, 1993.-189 с.

283. Николаева Т. М. «Социолингвистический портрет» и методы его описания / Т. М. Николаева // Русский язык и современность: Проблемы и перспективы развития русистики : доклады Всесоюзной научной конференции. М., 1991. - 4.2. - С. 7375.

284. Николаева Т. М. Речевые, коммуникативные и ментальные стереотипы: социолингвистическая дистрибуция / Т. М. Николаева // Язык как средство трансляции культуры. М., 2000. - С. 112-131.

285. Николаичев Б. О. Осознаваемое и неосознаваемое в нравственном поведении личности / Б. О. Николаичев. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та, 1976. - 95 с.

286. Николина Н. А. Поэтика автобиографической прозы. / Н. А. Николина. М.: Флинта, 2002. - 424 с.

287. Оглезнева Е. А. В мире человеческих антиномий (на материале диалектных высказываний с ключевыми словами «раньше» и «сейчас») / Е. А. Оглезнева // Миромоделирование в языке и тексте. Томск, 2003. - С. 161-169.

288. Ожегов С. И. О просторечии (К вопросу о языке города) / С. И. Ожегов // Словарь и культура русской речи: К 100-летию со дня рождения С. И. Ожегова. М., 2001.-С. 412-419.

289. Орлова Н. А. Речевой жанр «мемуары» и его реализация в текстах носителей разных типов речевых культур. дис. канд. филол. наук / Н. А. Орлова - Омск, 2004.-212 с.

290. Орлова Н. В. Жанр и тема: об одном основании типологии / Н. В. Орлова // Жанры речи : сборник научных статей. Саратов, 2002. - Вып.З. - С. 83-92.

291. Орлова Н. В. Наивная этика: лингвистические модели (на материале современного русского языка) / Н. В. Орлова. Омск : Вариант-Омск, 2005. - 266 с.

292. Осипова А. А. Концепт «смерть» в русской языковой картине мира и его вербализация в творчестве В. П. Астафьева 1980-1990-х гг. : автореф. дисс. . канд. филол. наук / А. А. Осипова. Магнитогорск, 2005. - 26 с.

293. Остин Дж. Л. Слово как действие / Дж. Л. Остин // Новое в зарубеж. лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М. : Прогресс, 1986. С. 22-130.

294. Пауфошима Р. Ф. Житель современной деревни как языковая личность / Р. Ф. Пауфошима // Язык и личность. М., 1989. - С. 41-48.

295. Петров А. В. Пересечение понятий «добро» и «зло» в этике и праве / А. В. Петров // Наука, общество, человек : Вестник Уральского отделения РАН. 2008. -№ 3. - С. 28-31.

296. Петров В. В. Идеи современной философии и герменевтики в лингвистическом представлении знаний / В. В. Петров. ВЯ - 1996, № 6. — С. 102109.

297. Пешковский А. М. Навыки чтения, письма и устной речи в школах для малограмотных / А. М. Пешковский // Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. Госиздат. М.-Л., 1930. С. 14-26.

298. Пирко В. В. Просторечие Приамурья: лексикологический и лексикографический аспекты : автореф. дисс. . канд. филол. наук / В. В. Пирко ; Алтайск. гос. ун-т. Барнаул, 2007. - 21 с.

299. Пищальникова В. А. Общее языкознание : Учебное пособие / В. А. Пищальникова. Барнаул, Изд-во Алтайского ун-та, 2001. - 240 с.

300. Поливанов Е. Д. Круг очередных проблем современной лингвистики / Е. Д. Поливанов // Статьи по общему языкознанию. М. - 1968. - С. 178-186.

301. Политика и культура в российской провинции (Новгородская, Воронежская, Саратовская, Свердловская области) / С. Рыженков, Г. Люхтерхандт-Михалева, А. Кузьмин. СПб. : ИГПИ : Летний сад, 2001. - 267 с.

302. Попова 3. Д. Очерки по когнитивной лингвистике / 3. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж, Изд-во «Истоки», 2001. - 191 с.

303. Почепцов О. Г. Языковая ментальность: способ представления мира / О. Г. Почепцов // Вопросы языкознания. 1990. - № 6. - С. 110-122.

304. Прияткина А. Ф. Просторечные новообразования: их основа и судьба / А. Ф. Прияткина // Русский язык сегодня. М., 2000. - Вып. 1. - С. 231-239.

305. Провинция: поведенческие сценарии и культурные роли : Материалы междунар. науч. конф. «Геопанорама русской культуры». Пермские чтения. М.5 2000.

306. Прокофьев А, В. Морализаторство: этико-теоретические и психологические аспекты / А. В. Прокофьев // Этика: новые старые проблемы. К 60-летию Абдусалама Абдулкеримовича Гусейнова. — М, 1999.-С. 126-149.

307. Прокуровская Н. А. Город в зеркале своего языка: На языковом материале города Ижевска : монография / Н. А. Прокуровская. Ижевск : Изд-во Удм. Ун-та, 1996.-228 с.

308. Прохоров Ю. Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев / Ю. Е. Прохоров. М. : Изд-во ИКАР, 1997. - 228 с.

309. Психологические проблемы социальной регуляции поведения / АН СССР. Инт психологии. М.: Наука, 1976. - 368 с.

310. Пуляев В. Т. Социальные ценности в системе российской национально-государственной идеологии / В. Т. Пуляев, Н. В. Шеляпин // Социально-гуманитарные знания. 2001. - № 5. - С. 69-79.

311. Разновидности городской устной речи / Ин-т рус. яз. АН СССР, отв. ред. Д. Н. Шмелев, Е. А. Земская. М.: Наука, 1988. 261 с.

312. Распопов И. П. Основы русской грамматики. Морфология и синтаксис / И. П. Распопов, А. М. Ломов. Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1984. -351 с.

313. Рассадина Т. А. Нравственные ориентации жителей российской провинции / Т. А. Рассадина // Социологические исследования : СОЦИС. 2004. - № 7. - С. 52-61.

314. Ратилайнен С. Ностальгия «Крестьянки»: история и память в текстах женского журнала / С. Ратилайнен // Образ достойной жизни в современных российских СМИ : Сб. ст. Екатеринбург, 2008. - С. 238-256.

315. Рахманин В. С. Социальные проблемы языка в современном мире / В. С. Рахманин // Эссе о социальной власти языка. Воронеж, 2001. — С. 13-20.

316. Рациональное и эмоциональное в морали / Под ред. А. И. Титаренко, Е. Л. Дубко. -М.: Изд-во МГУ, 1983.- 156 с.

317. Резник Ю. М. Культура как предмет изучения / Ю. М. Резник // Личность, культура, общество. М., 2001. - Т. 3., № 1. - С. 176-196. - Начало. Оконч.: № 2. - С. 198-218.

318. Речевая конфликтология: Учебное пособие / Отв. ред. М. Я. Дымарский. -СПб. : Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. 215 с.

319. Рис Н. Русские разговоры. Культура и речевая повседневность эпохи перестройки / Н. Рис. М. : Новое литературное обозрение, 2005. - 358 с.

320. Ровный Б. И. Коллективная память как феномен и инструмент мировоззренческих реконструкций / Б. И. Ровный // Традиционное сознание: проблемы реконструкции. Томск, 2004. - С. 265-271.

321. Розанова Н. Н. Современное московское просторечие и литературный язык / Н. Н. Розанова // Городское просторечие: Проблемы изучения. М., 1984. - С. 37-65.

322. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии / С. Л. Рубинштейн. СПб. : Питер, 2002.-720 с.

323. Русская разговорная речь / Ин-т рус. яз. АН СССР ; отв. ред. Е. А. Земская -М. : Наука, 1973.-475 с.

324. Русская разговорная речь; Тексты / Ин-т рус. яз. АН СССР ; отв. ред. Е. А. Земская М. : Наука, 1978. - 308 с.

325. Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М. : Наука, 1983.-238 с.

326. Русский язык конца XX столетия (1985-1995) / Под ред. Е. А. Земской. М.,1996.

327. Рыклин М. Сознание в речевой культуре / М. Рыклин // Террорологики. -Тарту ;М., 1992.-621 с.

328. Рябов О. В. «Красный кошмар»: репрезентации советской семьи в американском антикоммунизме периода «холодной войны» (1946-1963) / О. В. Рябов // Семья: между насилием и толерантностью. Екатеринбург, 2004. - С. 287310.

329. Рябов О. В. «Матушка-Русь»: Опыт тендерного анализа поисков национальной идентичности России в отечественной и западной историософии / О. В. Рябов. М. : Ладомир, 2001. - 202 с.

330. Рябцева Н. К. Аксиологические модели времени / Н. К. Рябцева // Логический анализ языка. Язык и время. М., 1997. - С. 78-95.

331. Рябцева Н. К. Лингвистическое моделирование ментальной сферы человека (на материале русского языка) / Н. К. Рябцева // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. М., 2002. - Вып. 5. - С. 94-109.

332. Рябцева Н. К. Этические знания и их «предметное» воплощение / Н. К. Рябцева // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000. — С. 94-109.

333. Санников В. 3. Русский язык в зеркале языковой игры / В. 3. Санников. М, : Языки русской культуры, 1999. - 514 с.

334. Сафаров Э. Р. Особенности восприятия категорий пространства и времени в культуре кочевников и землдельцев / Э. Р. Сафаров // Проблемы города в культурной антропологии: история и современность. Екатеринбург, 2006. - С. 5154.

335. Седов К. Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции / К. Ф. Седов. М. : Лабиринт, 2004. - 320 с.

336. Седов К. Ф. Этическая составляющая типологии речевых культур / К. Ф. Седов // Проблемы речевой коммуникации : межвуз.сб. науч. тр. Саратов, 2003. -С. 193-201.

337. Седов К. Ф. Жанры речи в становлении дискурсивного мышления языковой личности / К. Ф. Седов // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999.-С. 86-99.

338. Секацкий А. К. Эстетика в эпоху анестезии / А. К. Секацкий // Глобализация в социально-философском измерении. СПб., 2003. - С. 65-81.

339. Селиванова Н. Интервью с Вячеславом Пьецухом / Н. Селиванова // Известия. 1997.- 15 ноября.-С. 2.

340. Семенова В, В. Качественные методы введения в гуманистическую социологию / В. В. Семенова. М. : Добросвет, 1998. - 292 с.

341. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи / Э. Сепир. -М. : Прогресс-Универс, 1993. 655 с.

342. Сергеева А. В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность / А. В. Сергеева. М.: Флинта : Наука, 2006. - 315 с.

343. Сиротинина О. Б. Реальное функционирование русского языка в его соотношении с типами речевой культуры / О. Б. Сиротинина // Проблемы речевой коммуникации : межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2005. — Вып. 5. - С. 6-16.

344. Сиротинина О. Б. Русский язык в разных типах речевых культур / О. Б. Сиротинина // Русский язык сегодня. М., 2000. - С. 240-250.

345. Сиротинина О. Б. Устная речь и типы речевых культур / О. Б. Сиротинина // Русистика сегодня. 1995. - № 4. - С. 3-21.

346. Сиротинина О. Б. Элитарная речевая культура и хорошая речь / О. Б. Сиротинина // Хорошая речь. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2001. - С. 222228.

347. Сиротинина О. Б. Разговорные типы речевой культуры и хорошая речь / О. Б. Сиротинина // Хорошая речь. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2001. - С. 241245.

348. Сиротинина О.Б. Характеристика типов речевой культуры в сфере действия литературного языка / О. Б. Сиротинина // Проблемы речевой коммуникации. -Саратов, 2003а. Вып. 2. - С. 3-20.

349. Скляревская Г. Н. О соотношении лексикографических понятий «разговорное» и «просторечное» : автореф. дис. . канд. филол. наук / Г. Н. Скляревская ; ДО ИЯ АН СССР (ИЛИ РАН) М., 1973. - 19 с.

350. Скребнев Ю. М. Очерк теории стилистики / Ю. М. Скребнев. Горький : Изд-во Мин-ва Просвещения РСФСР, 1975. - 175 с.

351. Скребнева А. А. Некоторые процессы функционирования просторечной лексики / А. А. Скребнева // Живая речь уральского города : сб. науч. тр. -Свердловск, 1988. С. 28-39.

352. Скребнева А. А. О статусе современного городского просторечия (на материале лексики по данным эксперимента) / А. А. Скребнева // Языковой облик уральского города. Свердловск, 1990. - С. 30-38.

353. Слышкин Г. Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты : дис. . докт. филол. наук / Г. Г. Слышкин ; Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград, 2004. - 323 с.

354. Слышкин Г. Г. Парольный потенциал прецедентных текстов / Г. Г. Слышкин // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики. Волгоград, 1999. -С. 26-31.

355. Слышкин Г. Г. Речевой жанр: перспективы концептологического анализа / Г. Г. Слышкин // Жанры речи. Саратов, 2005. — Вып. 4 : Жанр и концепт. - С. 34-50.

356. Смирнов Ю. И. Язык, фольклор и культура / Ю. И. Смирнов // Язык -культура- этнос. М., 1994. - С. 99-104.

357. Созина Е. К. Сознание и письмо в русской литературе / Е. К. Созина -Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2001. 551 с.

358. Соколов Э. В. Культура и личность / Э. В. Соколов. JI. : Наука, 1972. -228 с.

359. Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия / В. С. Соловьев // Соловьев В. С. Сочинения : в 2-х т. -М., 1988. Т. 1.-892 с.

360. Стариков Е. Н. Маргиналы / Е. Н. Стариков // В человеческом измерении. -М., 1989.-С. 180-203.

361. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования / Ю. С. Степанов. М.: Языки русской культуры, 1997. - 824 с.

362. Стернин И. А. Коммуникативные аспекты толерантности / И. А. Стернин, К. М. Шилихина. Воронеж : Истоки, 2000. - 110 с.

363. Стернин И. А. О понятии «менталитет» // Язык и национальное сознание : материалы региональной научно-теоретической конференции, посвященной 25-летию кафедры общего языкознания и стилистики Воронежского университета. -Воронеж, 1998. С. 24-26.

364. Стернин И. А. Русский речевой этикет / И. А. Стернин. Воронеж, ВОИПКРО. -128 с.

365. Стернин И. А. Общение и культура / И. А. Стернин // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. - С 13-21.

366. Стернин И. А. Принадлежит ли язык к явлениям культуры? / И. А. Стернин // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999. - С. 8-20.

367. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология : учеб. для вузов по спец. «Психология» / Т. Г. Стефаненко. — М. : Ин-т психологии РАН : Акад. проект, 1999, 320 с.

368. Стросон П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах / Ф. П. Стросон // Новое в зарубеж. лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М. : Прогресс, 1986. -С. 130-150.

369. Тарасов Е. Ф. Диалог культур в зеркале языка / Е. Ф. Тарасов // Встречи этнических культур в зеркале языка: (в сопоставительном лингвокультурологическом аспекте). М., 2002. - С. 110-121.

370. Тарасов Е. Ф. Язык как средство трансляции культуры / Е. Ф. Тарасов // Язык как средство трансляции культуры. М. : Наука, 2000. - С. 45-53.

371. Тарланов 3. К. Избранные работы по языкознанию и филологии / 3. К. Тарланов. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2005. - 783 с.

372. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / В. Н. Телия. -М. : Наука, 1986. 135 с.

373. Телия В. Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры / В. Н. Телия // Фразеология в контексте культуры. М., 1999. - С. 13-24.

374. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В. Н. Телия. М. : Языки русской культуры, 1996.-286 с.

375. Телия В.Н. Фактор культуры и воспроизводимость фразеологизмов знаков-микротекстов / В. Н. Телия // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура : сб. статей в честь Н. Д. Арутюновой. - М., 2004. - С. 674-684.

376. Толстой Н. И. Язык и культура (некоторые проблемы славянской этнолингвистики) / Н. И. Толстой // Русский язык и современность: проблемы и перспективы развития русистики. М., 1991. - Ч. 1. - С. 5-22.

377. Трубачев О. Н. Этимологические исследования и лексическая семантика / О. Н. Трубачев // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. -С.148-173.

378. Тубалова И. В. Фольклорный таксис как эстетическая категория / И. В. Тубалова // Миромоделирование в языке и тексте. Томск, 2003. - С. 151-160.

379. Тугаринов В. П. Теория ценностей в марксизме / В. П. Тугаринов. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. — 124 с.

380. Урысон Е. В. Дух и душа\ к реконструкции архаичных представлений о человеке / Е. В. Урысон // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999. - 424 с.

381. Усикова Р. П. О языковой ситуации в Республике Македонии / Р. П. Усикова // Язык культура - этнос. М.: «Наука». - С. 221-231.

382. Уфимцева Н. В. Слово и культура / Н. В. Уфимцева // Языковое сознание: содержание и функционирование : Тез. XII междунар. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 2000а. - С. 253-255.

383. Уфимцева Н. В. Языковое сознание и образ мира славян / Н. В. Уфимцева // Языковое сознание и образ мира. М., 20006. - С. 207-219.

384. Уфимцева Н. В. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование. Сборник статей / Отв. ред. Н. В. Уфимцева. М, 1998. - С. 135-170.

385. Ушакин С. Количественный стиль: потребление в условиях символического дефицита / С. Ушакин // Социологический журнал. 1999. - № 3/4. - С. 187-214.

386. Федорова Л. Л. Некоторые особенности речевого поведения представителей гуманитарной и технической интеллигенции / Л. Л. Федорова // Язык. Культура. Гуманитарное знание. М., 1999. - С. 230-236.

387. Федотов Г. П. Изучение России / Г. П. Федотов // Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры: в 2 т. СПб., 1991. -Т. 2.-352 с.

388. Федулова А. В. Семья и семейные ценности в жизни современного человека / А. В. Федулова // Семья: между насилием и толерантностью. Екатеринбург, 2005. -Вып.18. ~ С. 57-61.

389. Филин Ф. П. О структуре современного русского литературного языка / Ф. П. Филин // Вопр. языкознания. 1973. № 2.

390. Филин Ф. П. Об истоках русского литературного языка / Ф. П. Филин. // Вопр. языкознания. 1974. № 3.

391. Филин Ф. П. О просторечном и разговорном в литературном языке / Ф. П. Филин // Филол. науки. 1979. № 2. С. 28-40.

392. Флиер А. Я. Культурология для культурологов / А. Я. Флиер. М. : Академический проект, 2000. - 459 с.

393. Флоренская В. В. Современный город и драма идентичности / В. В. Флоренская // Проблемы города в культурной антропологии: история и современность. Екатеринбург, 2006. - С. 54-57.

394. Формановская Н. И. Культура общения и речевой этикет / Н. И. Формановская. М. : ИКАР, 2002. - 236 с.

395. Формановская Н. И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты / Н. И. Формановская. М. : Рус. яз., 1982. - 126 с.

396. Формановская Н. И. Социально-культурная сущность речевого этикета / Н. И. Формановская // Московский лингвистический журнал. 2003. - Т. 7, № 2. -С. 9-20.

397. Формановская Н.И. Ритуалы вежливости и толерантности / Н. И. Формановская // Философские и лингвокультурологические аспекты толерантности. Екатеринбург, 2003. - С. 345-362.

398. Хазагеров Г. Г. Риторика для делового человека: Учеб. пособие / Г. Г. Хазагеров, Е. Е. Корнилова. М. : Флинта: Московский психолого-социальный институт, 2001. - 136 с.

399. Харитонов В. В. Возможность произведения: к поэтике философского текста. Дисс. канд. филос. наук. Екатеринбург: 1996. 152 с.

400. Харченко Е. В. Модели речевого поведения в профессиональном общении / Е. В. Харченко. Челябинск : Издательство ЮУрГУ, 2003. - 336 с.

401. Хёсле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности / В. Хёсле // Вопросы философии. 1994. -№ 4. - С. 112-123.

402. Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен / В. В. Химик. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2000. - 272 с.

403. Хорошая речь / Под ред. М. А. Кормилицыной и О. Б. Сиротининой. Саратов, Изд-во Сарат. ун-та, 2001. 320 с.

404. Хроленко А. Т. Теория языка : уч. пос. / А. Т. Хроленко, В. Д. Бондалетов. — М.: Флинта : Наука, 2004. 512 с.

405. Будь лицом: ценности гражданского общества :в 2 т.. Т.2 Томск : Изд-во Том. Ун-та, 1993.-251 с.

406. Цюрупа А. И. Национальный инстинкт как предмет научного исследования / А. И. Цюрупа // Психология национальной нетерпимости. Минск, 1998. -С. 58-61.

407. Чернова О. Е. Концепт «труд» как объект идеологизации : Автореф. дисс. . канд. филол. наук / О. Е. Чернова ; Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. -Екатеринбург, 2004. 20 с.

408. Черняк В. Д. Наброски к лексическому портрету маргинальной языковой личности / В. Д. Черняк // Русский текст. 1994. - № 2. - С. 115-130.

409. Черняк В. Д. Речевой портрет носителя просторечия // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М. : Языки русской культуры, 2003. - С. 497-515.

410. Шалина И. В. Взаимодействие речевых культур в диалогическом общении: аксиологический взгляд : дисс. . канд. филол. наук /И. В. Шалина ; Урал. гос. унт им. А. М. Горького. — Екатеринбург, 1998. — 195 с.

411. Шалина И. В. Групповая идентичность в зеркале уральской просторечной традиции (по материалам письменных текстов носителей просторечия-2) / И. В. Шалина // Славянские языки: аспекты исследования : сб. науч. ст. Минск, 2009. -С. 244-253.

412. Шалина И. В. Культурный сценарий «Супружеская измена» (по разговорам-воспоминаниям носителей уральского просторечия / И. В. Шалина // Жанры речи. -Саратов, 2007. Вып. 5 : Жанр и культура. - С. 247-262.

413. Шалина И. В. Уральское городское просторечие: культурные сценарии / И. В. Шалина. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2009. — 444 с.

414. Шаманова М. В. Коммуникативная категория в языковом сознании (на материале категории общение) : Автореф. дисс. . докт. филол. наук / М., В. Шаманова; Воронеж, гос. ун-т. Воронеж, 2009. - 37 с.

415. Шамьенова Г. Р. Вежливость как качество хорошей речи / Г. Р. Шамьенова // Хорошая речь. Саратов, Изд-во Саратовского ун-та. - 2001. - С. 179-197.

416. Шамьенова Р. Г. О влиянии прагматических факторов на реализацию категории вежливости в общении / Г. Р. Шамьенова // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. - С. 147-152.

417. Шаронов И. А. Столкновение этикетных норм: церемонность и простота в общении / И. А. Шаронов // Московский лингвистический журнал. 2003. - Т. 7, № 2. - С. 151-173.

418. Шарифуллин Б. Я. Языковое пространство, языковой быт и коммуникативная среда города // Я. Б. Шарифуллин / Язык города Текст.: материалы Международной научно-практической конференции. Бийск, 2007. - С. 45-51.

419. Шахзадеян М. А. Обыденное сознание. Ереван, 1984.

420. Шахматов А. А. Введение в курс истории русского языка, ч. 1. / А. А. Шахматов. Пг., 1916.

421. Ширяев Е. Н. Современная теоретическая концепция культуры речи / Е. Н. Ширяев // Культура русской речи : учебник для вузов. М., 1999. - С. 12-25.

422. Ширяев Е. Н. Типы норм и вопрос о культурно-речевых оценках / Е. Н. Ширяев // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.-С. 13-21.

423. Шмелев А. Д. В поисках мира и лада / А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. -М., 2005.-С. 110-129.

424. Шмелев А. Д. Плюрализм этических систем в свете языковых данных// Логический анализ языка: Языки этики. -М., 2000. С. 380-390.

425. Шмелев А. Д. Взаимодействие языка и культуры: от словаря до языкового облика морально-религиозной проповеди : предисловие. // Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М., 2001. - С. 913.

426. Шмелев А. Д. Дружба в русской языковой картине мира / А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. -М., 2005. С. 289-303.

427. Шмелев А. Д. Дух, душа и тело в свете данных русского языка / А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. - С. 133-152.

428. Шмелев А. Д. Терпимость в русской языковой картине мира / А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. -М., 2005. С. 410-423.

429. Шмелев А. Д. Функциональная стилистика и моральные концепты / А. Д. Шмелев // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г. О. Винокура и современность. М., 1999. - С. 217-230.

430. Шмелёв А.Д. «Петербургский текст» на фоне русской языковой картины мира / А. Д. Шмелев // Художественный текст как динамическая система : материалы международной научной конференции, посвящённой 80-летию В.П. Григорьева. -М., 2006.

431. Шмелев, А. Д. Сквозные мотивы русской языковой картины мира / А. Д. Шмелев // Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. - С. 452-464.

432. Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию / Г. Г. Шпет. — СПб. : Алетейя, 1996.- 155 с.

433. Шумарина М. Р. К вопросу о метаязыковой рефлексии носителя городского просторечия / М. Р. Шумарина // Язык города Текст.: материалы Международной научно-практической конференции. Бийск, 2007. - С. 178-180.

434. Шумихина Л. А. Проблемное поле культурной антропологии XX XXI веков / Л. А. Шумихина // Проблемы города в культурной антропологии: история и современность : сб. науч. тр. - Екатеринбург, 2006. - С. 10-13.

435. Шумихина Л. А. Рождение русской духовности / Л. А. Шумихина // Русская духовность. В 3-х т. Том 1. Екатеринбург. - Изд-во Т. И. Возяковой, 2002. - 318 с.

436. Щенников Г. К. Достоевский и русский реализм / Г. К. Щенников. -Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1987. 352 с.

437. Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании / Л. В. Щерба // Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. -С. 24-39.

438. Щербицкая С. В. Концепт «жизнь» сквозь призму сознания региональной языковой личности / С. В. Щербицкая // Язык города Текст. : материалы Международной научно-практической конференции. Бийск, 2007. - С. 181-186.

439. Щукин В. Г. Социокультурное пространство и проблема жанра / В. Г. Щукин // Вопросы философии. 1997. - № 6. - С. 69-78.

440. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / Э. Эриксон. М. : Флинта : Прогресс, 2006. - 344 с.

441. Эртнер Е. Н. Феноменология провинции в русской прозе конца XX начала XX века : монография / Е. Н. Эртнер. - Тюмень : Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 2005. -212 с.

442. Эссе о социальной власти языка / А. П. Бабушкин и др. Воронеж : Воронежский гос. ун-т, 2001. - 196 с.

443. Юнаковская А. А. Омское городское просторечие: Лексико-фразеологический состав. Функционирование : дисс. . канд. филол. наук / А. А. Юнаковская ; Алт. гос. ун-т. Омск, 1994. - 206 с.

444. Юнаковская A.A. Из опыта создания структуры языка сибирского города в различные исторические периоды (на материале Омска) / А. А. Юнаковская // Язык города Текст. : материалы Международной научно-практической конференции. -Бийск, 2007.-С. 51-54.

445. Яворская Г. М. О концепте 'Дом' в украинском языке / Г. М. Яворская // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура : сб. статей в честь Н. Д. Арутюновой. -М., 2004. С. 716-728.

446. Ягубова М. А. Оценка в разговорной речи мужчин и женщин / М. А. Ягубова // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты : сб. науч. тр. -Волгоград : Перемена, 1998. С. 43-54.

447. Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: Материалы III Международной научно-практической конференции / Бийский пед. гос. ун-т им. В. М. Шукшина. Бийск : БГПУ, 2006. - 443 с.

448. Языковой облик уральского города : сб. науч. тр. / Н. А. Купина. Свердловск : Изд-во Урал. гос. ун-та., 1990. - 182 с.

449. Яковлева Е. С. О концепте чистоты в современном русском языковом сознании и в исторической перспективе // Логический анализ языка: Языки этики. М., 2000. -с. 200-216.

450. Якубинский Л. П. История древнерусского языка / Л. П. Якубинский. М. : Учпедгиз, 1953.

451. Якубинский Л. П. О диалогической речи / Л. П. Якубинский // Избранные работы: Язык и его функционирование / Ин-т языкозн. АН СССР; Отв. ред. А. А. Леонтьев. М. : Наука, 1986.-С. 17-58.

452. Ямпольский М. Настоящее как разрыв: Заметки об истории и памяти / М. Ямпольский // Новое литературное обозрение. 2007. - № 83. - С. 51-74.

453. Янкова Н. А. К вопросу о «первичном городском просторечии» / Н. А. Янкова // Язык города Текст. : материалы Международной научно-практической конференции Бийск, 2007. - С. 54-59.

454. Auchlin A. Analyse de 434iscourse et Bonheur conversationnel. Cahier de linguistique française №> 11, 1989. P. 311-328.

455. Brown G. et Jule G. Discourse Analysis. Cambridge, Cambridge University Press,1983.

456. Eshleman F. R. The family: An Introduction / F. R. Eshleman. Boston, 1981.

457. Ferreira F. et K.G. Bailey Disfluencies and Human language comprehension (Trends in Cognitive Sciences) vol.8, № 5, 2004. P. 231-237.

458. Hormann Hans. Introduction à la psycholinguistique, Springer-Verlag, BerlinHeidelberg, Copyright pour ID edition en langue française, Librairie Larousse, 1972, traduit par Françoise Duboise-Charlier, 1972. 316 p.

459. Coates J. Women, men and language: a sociolinguistic account of sex differences in language. Longman Group UK Limited, London New York, 1986. - 178 p.

460. Kendon A. Gesture. (Visible Action as Utteranse), Cambridge University Press, Langage in Sociologie, 36, 2004. P. 115-118.

461. McNeill D., Dean S.D. Growth points in thinking for speaking, in McNeill D. (ed.), (Language and gesture), Cambridge University Press, 200. P. 141-161.

462. Moeschler J. Théorie pragmatique et pragmatique conversationnelle. Paris, Armand Colin, 1996.-255 p.

463. Piirainen T. Towards a new social order in Russia: transforming structures in everyday life / Timo Piirainen. Darthmouth : Aldershot, 1997. - 256 p.

464. Schank R. C., Abelson R.P. Scripts, Plans, Goals and Understanding: An Inquiry into Human Knowledge Structures / R. C. Schank, R.P. Abelson. Hillsdale, 1977.

465. Schmale-Buton E. et Schmale G. Conversations téléphoniques. Bielefeld, Université de Bielefeld, 1984.

466. Vanderveken D. La théorie des actes de langage et ID analyse de la conversation. Cahier de Linguistique française № 13, 1993. P. 9-61.

467. Vladimirskaia Elena LD exclamation dans le dialogue oral. LD exemple du Français et du russe. Thèse, mai 2004.

468. Yule G. Pragmatics. Oxford: Oxford University Press, 2003. 138 p.1. Сведения об информантах