автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Утопический вектор натурфилософской прозы С. Залыгина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Утопический вектор натурфилософской прозы С. Залыгина"

На правах рукописи

ФИЛИППОВА Светлана Викторовна

!

УТОПИЧЕСКИЙ ВЕКТОР НАТУРФИЛОСОФСКОЙ ПРОЗЫ С. ЗАЛЫГИНА 1970-1990-х годов

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2007

Работа выполнена в Мичуринском государственном педагогическом институте

Научный руководитель.

доктор филологических наук, доцент

Гончаров Петр Андреевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Хворова Людмила Евгеньевна

кандидат филологических наук, доцент

Жукова Татьяна Евгеньевна

Ведущая организация:

Липецкий государственный педагогический университет

Защита состоится 19 ноября 2007 года в 12.30. на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина по адресу: 392622, Тамбов, ул. Советская, 93, институт филологии ТГУ им. Г.Р. Державина, ауд. 107.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (г. Тамбов, ул. Советская, 6).

Автореферат разослан «7%> октября 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Писку нова С. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество Сергея Павловича Залыгина (1913-2000) - особая веха в литературном наследии XX века Историческая достоверность и философско-этическая значимость художественного и публицистического творчества в значительной степени характеризуют этого писателя Важнейшие моменты его творческой биографии связаны с тревогой за судьбу природы родной страны

Литературная известность пришла к Залыгину в 1960-е годы, после опубликования повести «На Иртыше» (1964) В 70-80-е годы С П Залыгин оказывается в русле той части «деревенской прозы», которая, помимо вопросов социальных, этических, политических, была предельно внимательна к проблемам натурфилософским и экологическим Вопрос о принадлежности натурфилософских произведений С П Залыгина к жанрам утопии и антиутопии, к утопическому вектору русской литературы в целом, специально не исследовался Между тем, творчество С П Залыгина непосредственно связано с развитием утопических тенденций В его романах, повестях, рассказах, эссе, статьях актуализируется проблема технократического преобразования общества, природы и утраты ценности человеческой личности в жизни общества и тоталитарного государства

Актуальность исследуемой проблемы обусловлена необходимостью определения жанровой природы залыгинской натурфилософской прозы, что позволяет получить более глубокое представление о поэтике, социально-этической ценности художественного слова писателя

Жанровая форма «Комиссии», «Экологического романа», как и некоторых других произведений С Залыгина, представляет собой самобытное и оригинальное явление Вероятно, поэтому различные суждения критиков о жанрово-стилевой манере писателя интересны и точны настолько же, насколько они в большинстве своем не лишены полемических моментов

При всей кажущейся изученности творчества писателя, следует заметить, что лишь с относительно недавнего времени кри-

тиками отмечаются утопический и антиутопические аспекты в творчестве С П Залыгина Так, наблюдения над жанровыми особенностями залыгинской прозы занимают определенное место в работах И А Дедкова, который увидел в «Комиссии» «трагедию утопической надежды» Наличие антиутопических тенденций в «Экологическом романе» отмечается К Д Гордович, В Курбатовым, Л Теракопяном, О Славниковой В статье о формировании явления «экологической прозы» в русской литературе второй половины XX века на антиутопические элементы «Экологического романа» указывает П А Гончаров.

Однако, как уже отмечалось, фундаментальных и просто обстоятельных работ, анализирующих причастность «Комиссии» и «Экологического романа» к утопическому вектору, к жанровым разновидностям утопии и антиутопии, пока нет

Этим обусловлена научная новизна предпринятого в диссертации исследования В диссертации впервые в отечественную утопиологию вводится на основе системы аргументов зрелая и поздняя натурфилософская проза С Залыгина Научная новизна диссертации состоит также в том, что в ней впервые жанровая принадлежность «Комиссии» уточняется как роман-природная утопия, а «Экологический роман» идентифицируется как разновидность технократической антиутопии

Объектом исследования диссертации является жанровая и жанрово-видовая специфика творчества С П Залыгина, романов «Комиссия» и «Экологический роман»

Предметом исследования диссертации является утопический вектор романов «Комиссия» и «Экологический роман» С П Залыгина, диалог утопии и антиутопии в натурфилософской прозе писателя

Цель исследования заключается в том, чтобы определить жанровую специфику романов «Комиссия» и «Экологический роман» С П Залыгина, а также определить функцию элементов утопии и антиутопиии в этих натурфилософских произведениях Из цели исследования вытекают следующие задачи - уточнить жанровую природу романа «Комиссия» и «Экологического романа»,

- определить место натурфилософской прозы С Залыгина в утопическом контексте русской литературы ХГХ-ХХ веков,

- проанализировать связь романов С Залыгина с некоторыми утопическими и антиутопическими произведениями русской и европейской прозы,

- выделить, идентифицировать элементы жанра утопии в романе «Комиссия»,

- охарактеризовать антиутопическую доминанту «Экологического романа»,

- проанализировать жанровое «родство» романа «Комиссия» и «Экологического романа» с другими произведениями С Залыгина и русской прозы последней трети XX века

Целью и задачами обусловлен выбор метода исследования, который соединяет сравнительно-типологический, историко-функциональный, биографический и культурологический способы интерпретации творчества писателя

Выдвигаемая в диссертационном исследовании научная гипотеза заключается в следующем В натурфилософской прозе СП Залыгина 1970-1990-х гг актуализируются проблемы, идеи, мотивы, образы, принципы сюжетостроения и иные структурные элементы жанров утопии и антиутопии Структура романа «Комиссия» являет собой эпическое повествование в целом утопического характера Отдельные (в том числе — значительные) коллизии, образы и детали «Комиссии» соотносятся с антиутопическими «Экологический роман» представляет собой реализацию жанра антиутопии в утопическом векторе и творчества С П Залыгина, и русской литературы в целом Автобиографический характер «Экологического романа» позволяет представить сложную эволюцию натурфилософии и «экологической психологии» автора

Основные положения, выносимые на защиту:

• В романах «Комиссия», «Экологический роман», как ранее в повести «На Иртыше» и в романе «Соленая Падь», намечается стремление автора подвергнуть художественному осмыслению основные идеи осуществлявшегося в России социального проекта, созвучного с утопией Деревня Лебяжка - основа иде-

ального топоса «Комиссии» Ее история, пространственные составляющие образа, ее «законы и правила стояния» восходят к образу легендарного утопического Беловодья Лебяжка, опекаемая Комиссией, становится в романе моделью идеального общественного устройства в ограниченном пространстве, как и сама Комиссия является в романе образцом справедливой власти

• Роман «Комиссия» представляет собой, в общем, и целом, позитивную (несмотря на трагический финал) природную утопию В традиционной, патриархальной крестьянской организации власти, отношений между людьми, между человеком и природой Залыгин видит путь к решению кажущихся неразрешимыми социальных и экологических проблем «Природная» утопия, гармония в природе, по мысли Залыгина, должны стать и становятся в «Комиссии» моделью, своеобразным идеалом организации общественной жизни

• Синтез историко-социального (история заселения Сибири старообрядцами и прочими, события начавшейся гражданской усобицы) со сказочно-утопическим (предание о «старцах» и «полувятских», различные «сказки») не только воспроизводит утопическую идеологию, но и создает необычную для «деревенской прозы» жанровую модификацию романа - роман-утопию Основанием для отнесения «Комиссии» к жанру утопии является и Никола Устинов - крестьянский философ, «лучший мужик» и «природный житель» деревни Лебяжки, главный герой романа, являющийся глашатаем авторских идей и «проводником по утопии»

• В «Экологическом романе» писатель утверждает, что попытки немедленного претворения в жизнь, реализации технократического утопического проекта, несогласованность человеческой деятельности с «природным разумом» и беспечное потребительство неизбежно ведут к приближению апокалипсического варианта существования цивилизации В этом плане «Экологический роман» созвучен по системе идей, по функции ряда элементов структуры, антиутопическим произведениям русской и западноевропейской литературы, в том числе и рома-

ну Е Замятина «Мы», являющемуся признанным образцом жанра антиутопии в литературе XX века

• В «Экологическом романе» Залыгину не пришлось «сочинять» внешнюю фабулу своей антиутопии Остро критически осмысленные элементы утопического проекта, реализовавшегося в действительности 1930-1980-х годов, стали основой повествования этого романа Идеальное пространство утопии сменяется здесь образами, отражающими торжество технократической цивилизации над гибнущими «природными объектами» России, всего мирового сообщества Утопия, обернувшаяся Чернобылем, - главная метаморфоза романа, организующая его повествование

• Пространственные образы («утопия-сад», «город-сад»), модель идеальной справедливой власти, тип «природного» человека трансформируются в «Экологическом романе» в свои противоположности Вместе с тем утопический по своему генезису образ идеального героя, «природного» человека Голубева, остается контрастным по отношению к другим, антиутопическим по своей сути элементам композиции «Экологического романа»

Методологической и теоретической базой диссертационного исследования являются труды известных литературоведов, историков литературы и культуры, теоретиков литературы, философов, таких как А Н Афанасьев, Н А Бердяев, В И Вернадский, И А Ильин, К Г Юнг, В.В Виноградов, М М Бахтин, Д С Лихачев, Ю М Лотман, Ю Г Круглое, Н В Корниенко, В Е Хализев и др

Также автор опирается на работы отечественных исследователей жанра утопии и антиутопии, творчества С П Залыгина, современной русской прозы - Б.А Ланина, Л В Поляковой, Т Т Давыдовой, В Н Евсеева, Н В Ковтун, Н Н Яновского, И А. Дедкова, А А Нуйкина, Л А Теракопяна, ГА Колесниковой, Н Р Скалона, П А Гончарова и других

Теоретическая значимость работы заключается в уточнении жанровой классификации русской прозы 1970-1990-х годов, в определении жанрово-видовой принадлежности натурфилософской прозы С П Залыгина 1970-1990-х годов, в уточнении

теоретических аспектов жанровых разновидностей утопии и антиутопии

Практическое применение

Результаты научного исследования могут быть использованы при чтении курса «История русской литературы», специальных курсов по истории и теории литературы

Апробация диссертационного исследования Основные положения и отдельные проблемы исследования обсуждались на заседаниях кафедры литературы Мичуринского государственного педагогического института, на международных, всероссийских, межвузовских научных и научно-практических конференциях (г Мичуринск, МГПИ - 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2007, г Елец, ЕГУ им И А Бунина-2004, г Тамбов, ТГУ им Г Р Державина - 2004) Результаты исследования стали основой для двух глав коллективной монографии, представлены в сборниках научных работ Основные положения диссертации изложены в 8 публикациях, в том числе и в издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ

Структура диссертации включает введение, две главы, заключение Приложен список использованной литературы, включающий 260 наименований

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается тема исследования, актуальность, формулируется новизна диссертационной работы, дается краткий обзор литературы по теме, определяется методология и принципы исследования, обозначаются его цели и задачи.

В главе I «Специфика жанра "Комиссии" С.Залыгина» представлена краткая история изучения произведения, подвергается анализу легендарно-утопическая основа романа, элементы идеального утопического пространства.

В первом разделе «"Комиссия" как натурфилософское произведение. Проблема жанра "Комиссии"» рассматриваются различные точки зрения на жанровую природу романа Жанр

«Комиссии» (1975) А Бочаровым был определен как роман-диспут, однако такое определение жанра романа не могло быть исчерпывающим Другие исследователи творчества Залыгина (В Ковалев, В Саватеев, И Дедков, В Сурганов, А Нуйкин, В Коробов, А Овчаренко, Н Скалон, Е Тихомирова, А Ильяш, В Байтц, Л Теракопян, И Куликова) внесли в определение жанра «Комиссии» свои коррективы, которые выявили в числе прочего и неожиданные аспекты авторского замысла «Полифонизм», разброс мнений при характеристике жанра «Комиссии» является доказательством как специфичности жанра этого произведения, так необходимости комплексного анализа его жанровой основы Но сказанного выше достаточно, чтобы сделать два важных для нашей работы вывода В «Комиссии» С П Залыгин ставит сложные вопросы, связанные с оригинальной, продуцируемой и осмысленной писателем философией природы, с проблемой отношения человека и природы Роман является сложным по жанру произведением натурфилософской проблематики Вместе с тем, мнения критиков и литературоведов не отрицают, а предполагают и констатируют присутствие в структуре романа элементов, которые могут и должны быть соотнесены с литературной утопией Представляется важным детальное исследование именно утопического элемента в жанре и композиции «Комиссии», так как идеология, структура, пространственно-временной континуум, образность романа содержат в себе, как следует из анализа литературоведческих работ и наших наблюдений, значительный и активный утопический компонент

Во втором разделе «"Комиссия" и утопическое Беловодье» рассматриваются структура и функция фольклорных мотивов и образов, трансформация легенды о Беловодье в художественном пространстве романа, ее воздействие на образность и поэтику литературного произведения Действие романа происходит на юге Сибири, ассоциирующейся в крестьянском сознании с легендарным Беловодьем - страной крестьянского благополучия, олицетворением гармонии власти, человека, природы К образам Беловодья восходят и расположенная между «зеленым бугром»

и озером деревня Лебяжка, и один из главных образов-концептов романа - Белый Бор

Белый Бор в романе - символ мечты, деталь повествования, необходимая автору для утверждения мысли, что сказка, легенда и характерное для них чудо вполне «реальны», что сказочная, утопическая модель жизни может иметь место в действительности Осмысление структуры и натурфилософии романа позволяет утверждать, что Белый Бор представляет собой восходящий к легендарной утопии архетипический образ гармонии и согласия, модель природного жизнеустройства, модель устройства человеческой жизни по «природному закону» Этот образ вместе с другими структурными элементами произведения делает роман «природной» утопией, сближает ее с утопией крестьянской, ретроспективной, традиционалистской, патриархальной, но отличает ее от утопии как теократической, так и технократической

В «Обращении» Лесной Комиссии «лучшие» лебяжинские мужики утверждают «Мы убеждены, и даже глубоко, что в разумном будущем человек сперва положит в основу тог либо другой закон природы, а уже после приспособит к нему свой человеческий закон» [Т 3 С 502]1

Присутствие легенды о Беловодье вызвало активность других фольклорных и стилизованных вставных эпизодов, содержащих в себе утопические идеи, образы, мотивы «Сказки», предания, сказания, сказы продуцируют и усиливают утопическое начало романа Эти же вставные новеллы содержат в себе и отдельные элементы «негативной» утопии, соотносимой с жанровой структурой произведения

В третьем разделе «"Лебяжинский мир" — утопическое пространство "Комиссии"» проводятся параллели между произведениями утопического характера и романом Залыгина в плане воссоздания художественного пространства Обращается внимание на один из главных элементов организации пространства жанра утопии - географическую изолированность места ее

1 Залыгин, С П Собрание сочинений В 6 т /СП Залыгин - М , 1991 -Т 3 — С 570 Далее, кроме особо оговоренных случаев, произведения С П Залыгина цитируются по этому изданию с указанием тома и страницы

действия, упорядоченность и организованность топики произведения Этот элемент структуры отчетливо представлен в романе, особенно в виде плана «Лебяжинской дачи» «План этот был необыкновенно красив, исполнен на коленкоровой кальке, и все на нем крохотное, но как в настоящей природе зеленый лес разбит на кварталы белыми просеками и визирками, круглешки угловых столбов и реперов с присвоенными номерами, черные извилины дорог, синяя полоска речки и светло-голубой край Лебяжинского озера < > Устроенная и отчетливая земля »[Т 3 С 262]

В этико-философском и структурно-поэтическом аспектах план «лебяжинской дачи» - вариант утопического проекта идеального мироустройства, поэтому при его изображении автор прибегает к оценочному сопоставлению, используя христианскую символику Символично сравнение плана Лебяжинской дачи с «книгой Великого писания - вот она, прочти молча страницу, и откроется тебе тайна всех тайн» [Т 3 С 263] Проект приобретает аксиологическое значение при сопоставлении его с атрибутами христианства В «Комиссии» Лебяжка - средоточие утопических представлений об исключительности «Была она сама по себе - со своим укладом и привычкой, со своими корнями, погруженными в лесостепные почвы» [Т 3 С 222]

Свою особость, свое позитивное отличие от окружающих государств и народов демонстрировали утопийцы Т Мора, «солярии» Т Кампанеллы, «новые» люди Н Чернышевского, обитатели «крестьянской утопии» А Чаянова Утопия природная в романе С Залыгина неразрывно связана с утопией социальной Общинное, артельное, коллективное начало в основе существования лебяжинского мира Семейственность, коллективизм идеального общества неоднократно подчеркиваются и автором «Утопии» Не в чести у лебяжинцев деньги, они обесценились, поэтому жители сибирской деревни предпочитают прямой товарообмен Здесь и следование реалиям действительности периода русской революции и Гражданской войны, и следование канонам авторов классических утопий

Лебяжка — артельное село Эта деталь имеет, с одной стороны, ритуальный для эпохи «развитого социализма», но с другой -

«крамольный» для 1960 -1980-х годов характер По Залыгину (как и по Астафьеву, Белову, Распутину, Абрамову), оказывается, что в 1930-е годы и не нужно было никакой насильственной коллективизации. Артельность - естественное состояние сибирской дореволюционной деревни Последовавшие в 1920-1930-е годы события лишь исказили это коренное свойство русской деревни Охрана леса, строительство школы, самоорганизация Комиссии, управляющей всей жизнью Лебяжки, - результат этой артельности, перекликающейся со структурой и устройством утопических городов-государств

Мысль о благотворности коллективизма не утверждается Залыгиным императивно, декларативно, а рассматривается со всех сторон, в том числе и в аспекте ее уязвимости Всевластие артельности, осуществляемое через Лесную Комиссию, становится причиной раздоров в Лебяжке Артельность, оказывается, можно погубить, не отрицая, а усугубляя, доводя до крайности В романе «Комиссия» эта мысль не является принципиально важной, но она сопрягает роман со всем творчеством С Залыгина, обращенным к «артельной» (социальной) проблематике, содержит в себе зародыш антиутопии

Четвертый раздел «Дом как элемент идеального пространства "Комиссии"» посвящен раскрытию значимости образа дома в романе, его символической, психологической и ми-ромоделирующей функции Дом - обязательный элемент структуры, художественного пространства утопии Неспешные описания жилищ и быта обитателей острова Утопия, подробности ландшафтов, архитектуры и интерьеров жителей утопического «здания» романа Чернышевского, подчеркнутая значимость деталей эллингов» и «квартир» замятинских «нумеров» позволяют говорить об особой нагрузке образа дома в литературе утопического характера В «деревенской прозе» образ дома приобрел, помимо прочего, еще и мифологические очертания Именно таковы абрамовские, астафьевские, распутинские избушки, избы, дома Они не только организуют жизнь и быт ныне в них живущих домочадцев, но и представляют собой олицетворение мистического (материального и духовного) присутствия предков

в реальной жизни Дом как воплощение индивидуального пространства в контексте утопической проекции представлен С П Залыгиным в романе «Комиссия»

Пространство романа являет собой своеобразную формулу «мир - дом - я», сущность которой заключается во взаимозависимости перечисленных компонентов Универсальность формулы позволяет определить жизненную позицию героя, его взаимоотношения с окружающим миром Восприятие мира личностью, формирование устойчивых отношений и связей, как семейных, так и социальных, отчетливо просматриваются через образ дома

Крестьянский дом изображается в «Комиссии» как значимая часть идеального утопического пространства Разумное устройство крестьянского дома для Залыгина - образец гармонии в отношениях между людьми, между человеком и природой Дом, крестьянская изба, пашенная избушка у Залыгина наделены аксиологическим значением, определяющим преемственность поколений и предназначение человека на земле

В пятом разделе «Лесная Комиссия — орган справедливой власти» характеризуется образ Лесной Комиссии, которая в романе представляет собой особый орган коллективного самоуправления, созданный в момент безвластия с ограниченной и скромной поначалу целью - охрана леса Главное достоинство Лесной Комиссии, по Залыгину, заключается в том, что она в основу своих законов, постепенно распространяемых из сферы соприкосновения человека и природы в сферу отношений между людьми, ставит природный закон - закон природной целесообразности Лебяжинцы видят его осуществление в природе «К примеру, в законе природы ни один, даже самый хищный зверь не истребляет другого, хотя бы и самого слабого, а только поедает его по мере истинной необходимости, ради только сохранения своей собственной жизни» Здесь же члены Лесной Комиссии делают вывод относительно человеческого мира «Отсюда и человек должен будет применять закон о невозможности истребления отдельных племен и народов, то есть о невозможности войн между собою» [Т 3 С 502]

Идея и образ справедливой, мудрой власти, способной наладить гармонические отношения между людьми через устроение согласия между человеком и природой, власти, ожидаемой лебяжинцами и олицетворенной в Комиссии, восходит и к утопическому мотиву универсального закона, к образу мудрого правителя, и к актуализировавшему проблему власти бурному в социально-политическом отношении русскому XX столетию

В шестом разделе «"Природный житель" Белого Бора. Образ утопического героя» акцентируется внимание на образе главного героя романа Вся структура «Комиссии» оказывается связанной в единое целое образом Николы Устинова Он олицетворяет в романе «природного человека», новую модификацию главного героя утопии

Устинову свойственно проявление искренней заботы обо всем живом, проникновение в «мысли» и «чувства» всех живых существ Исследователи «Комиссии» (И Дедков, А Нуйкин, Г Колесникова, Л Теракопян) - одни бегло, другие более подробно - отмечают в образе Николы Устинова свойства, присущие герою утопии Вся сюжетная канва романа строится вокруг образа Устинова, и именно его писатель наделяет логической стройностью мысли, знаниями, интуитивным пониманием сложных законов природного мира, но при этом герой не лишается простоты в характере

В жанрово-композиционном плане Никола Устинов является своего рода «проводником по утопии» В данном случае его роль подобна моровскому Рафаилу Гитлодею, Мореходу - проводнику по Городу Солнца Через восприятие Николы Устинова, его сознание, с помощью его слова автор организует повествование всего романа Но у этого героя не менее важной является и другая функция он олицетворяет собой нравственность и духовность всего села - лебяжинского крестьянского мира Сказочное и легендарно-утопическое начало кроется в его имени Никола - один из почитаемых среди крестьянства православных русских святых Вероятно, поэтому Святой Никола является героем многих русских религиозных легенд Фамилия персонажа (Устинов) несет значительную семантическую нагрузку В пере-

воде с латинского она означает «справедливый» Стремление к справедливости, как доминирующая черта характера «лебяжин-ского грамотея и книжника», выдающая его праведнический подход к человеку, обществу, природе, увенчивает его личность свойствами крестьянского лидера Восприятие «природного жителя» Белого Бора организует повествование, его функции в романе указывают на близость этого персонажа к типу и героя-идеолога, и проводника по утопии Проводником в «природной», крестьянской утопии естественно оказывается «природный» человек - персонаж, сближающий роман С Залыгина с другими литературными произведениями Х1Х-ХХ столетий, с «деревенской прозой»

В главе II «"Экологический роман"» С. Залыгина как литературная антиутопия» исследуются антиутопические элементы одного из последних романов писателя

В первом разделе «"Экологический роман" С. Залыгина и антиутопическая парадигма романа Е. Замятина "Мы"» производится сопоставление залыгинского произведения с признанным образцом антиутопического жанра - романом Е Замятина «Мы» Оба романа изображают страну, где осуществляется утопический проект

Характеризуя условия возникновения утопии, В Н Евсеев убеждает «Феномен утопического в культуре мышления возникает тогда, когда человек находит современные ему социальные отношения несовершенными, что побуждает его хотя бы в воображении создать новый горизонт своего существования в рамках социального сообщества, мысленно уже радикально преобразованного в соответствии с новым идеалом»1 В продолжение и развитие этой мысли заметим, что антиутопическая тенденция наиболее активно обнаруживает себя, вероятно, тогда, когда человек испытывает разочарование при виде реализации утопических проектов

В контексте поднимаемых и Е Замятиным, и С Залыгиным общественно важных проблем принципиально важной является

! Евсеев, В Н Роман «Мы» Е И Замятина (жанровые аспекты) - Ишим, 2000 - С 18

характеристика JIB Поляковой наиболее острых конфликтов XX века «Пробуждение самосознания отдельной личности, понимание катастрофичности общества, где личность угнетена, "разрушена", осознание губительности процессов, ведущих к крушению гуманизма - пафос нашей сегодняшней действительности»1 Повышенная восприимчивость к антиприродным проявлениям в человеческом сообществе является общей для художников начала, середины и конца XX века Роман Е Замятина «Мы» во многом является трагическим предупреждением о возможных антиутопических последствиях, «Экологический роман» (1993) С Залыгина анализирует антиутопические реалии середины и конца XX века Замятин в романе «Мы» создает метафору, в которой можно предположить формулу антиутопического мира Смысл этой формулы заключается в том, что в мире антиутопии человек живет вне природного мира, он должен ощущать себя счастливым только пребывая в «тенетах счастья» Благодетеля, находясь под постоянным, бдительным и неусыпным присмотром государства и общества В мире главного героя «Экологического романа» господствуют те же тенденции, законы, запреты, установления, что и в возглавляемом Благодетелем Едином Государстве

Голубев в течение многих лет пытается противостоять губительному утверждению антиприродного технократического «рая», отстаивая права природы на ее целостность В ряде случаев это ему удается Он сделал много полезного не допустил строительства Нижне-Обской ГЭС, убедил правительство в дикости идеи поворота северных рек и так далее Но не смог герой приостановить процессы в душах людей, забывших о том, что они являются частью уничтожаемой ими природы Отчаяние заставило Голубева почувствовать себя «одной миллиардной частицей человечества»

Как и в романе «Мы», в «Экологическом романе» происходит обезличивание человека в обществе, осуществляющем уто-

Полякова, Л В Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи Курс лекций / Л В Полякова -Тамбов, 2000 - С 133

пический проект, а борьба героя за возвращение личностного начала составляет основу сюжета этих произведений Заблуждение, ошибка человека и человечества, по мысли и Замятина, и Залыгина, заключается в том, что, подчиняясь необходимости, не осознавая или подавляя в себе личность, ответственную за все происходящее в мире, человек добровольно или под давлением обстоятельств отрекается от своего духовного начала, от своего природного «я» как дома души

Оба романа имеют функцию предупреждения, напоминают об ответственности за прошлое и настоящее, за завтрашний день, об осмотрительности при принятии решений глобального и частного характера Писатели выразительно и достоверно моделируют переживания персонажей в психологическом столкновении между долгом и чувством, в борьбе с «тенетами счастья», в противостоянии распространению «ядовитого рая»

В главном герое «Экологического романа» читатель легко узнает детали биографии его автора, в повествовании об антиприродных акциях общества, одержимого утопическими технократическими идеями

Во втором разделе «Человек — существо "антиприродное"? (антиутопические коллизии в "Экологическом романе")» исследуется обращение Залыгина к проблеме усиливающейся «антиприродности» человека, анализируются микросюжеты антиутопического характера Современное общественное сознание прямо соотносит актуализацию в литературе жанра антиутопии с обострением экологических проблем Исследователь социальной утопии К В Чистов в связи с этим уверенно констатирует «Опыт XX века показал, что нарушение экологического равновесия, предписывание природе своих законов и ее безоглядная эксплуатация так же опасны и тоже грозят гибелью цивилизации, как и навязывание социуму теоретически измышленных законов»1

Объединяющим звеном в сюжетном сцеплении самых разных художественных картин, микросюжетов (от строительства

1 Чистов, К В Утопии и современность // Русские утопии / К В Чистов -СПб, 1995 -С 30-31

Красноярской ГЭС, Асуанского гидроузла до семейных ссор, от «пятьсот первой стройки» до сцен «бесед» Голубева с Томили-ным) является позиция писателя, предупреждающего о грозящих миру катастрофических последствиях распространения враждебности, «антигеройства» по отношению к природе

Человек, отравивший «райский уголок», предательски оставляет на произвол судьбы отравленные воды, поля, леса, и всех населяющих Полесье «братьев меньших»

Неразумный человек как главный враг природе, а, значит, и самому себе, становится в романе предметом пристрастного анализа Главный герой романа Голубев, чьи позиции близки автору, противопоставлен «антиприродному» человеку - плоду техногенной цивилизации События, изображенные в романе и почерпнутые из времени активной реализации утопического проекта, демонстрируют, как действия во имя якобы благих целей оборачиваются апокалипсическими результатами

В третьем разделе «"Ядовитый рай": метаморфоза идеального пространства в "Экологическом романе" С. Залыгина» рассматриваются пространственные образы антиутопии Страна, государство, сообщество, город, дом в классической утопии представляют собой элементы структуры идеального пространства В негативной утопии (антиутопии) эти элементы структуры претерпевают значительную трансформацию Это происходит потому, что многочисленные антиутопические произведения представляют собой картины социальной катастрофы, проект посткатастрофического мира

Результат катастрофы, антигуманного и антиприродного отношения человека к природе, облекаясь в художественную форму романа, представлен Залыгиным в «Экологическом романе» в виде «ядовитого рая» «Рай», моделируемый в «Экологическом романе», чудовищно двулик Внешне он обманчиво красив, обилен плодами, радушно гостеприимен «Травы в заповедной Беловежской пуще росли в пояс, густые-густые, деревья были окутаны в листву крупную и ярко-зеленую, ягодники - на каждой поляне усыпано, цветы повсюду, осы и одичавшие пче-

лы гудели громко и уверенно нам здесь жить, меду соберем -никогда не бывало'»1

Однако его истинная, ядовитая сущность для неразумных существ была неведома, и в этом, по мысли С Залыгина, таится главная опасность Характерные для утопии образы идеального пространства претерпевают в «Экологическом романе» вполне предсказуемую метаморфозу идеальное утопическое пространство превращается в «ядовитый рай», что в значительной мере характеризует жанровую специфику литературной антиутопии В «чернобыльской зоне» С Залыгин смог увидеть экологическую уязвимость современной цивилизации, «подарившей» настоящему и будущему этот «ядовитый рай»

Испорченная, искалеченная душа человека рассматривается в романе как составная антиприродного мира антиутопии Залыгин рассматривает изменения в психологии современного человека в динамике, в сравнении Писатель выделяет имеющиеся в современном обществе полярные психологические установки Разрыв связи между поколениями - одно из проявлений распавшегося мира, претерпевающего вместе с экологической еще и нравственную катастрофу

Писатель-эколог настаивает на необходимости утверждения в человеческом сообществе экологической культуры Именно она может способствовать примирению человека с природой и человека с человеком

Именно «природный разум» и «природный человек» являются в «Экологическом романе» С Залыгина концептами, контрастными по отношению к отразившимся в произведении «антиприродным» реалиям Антиномия этих факторов составляет основу структуры и «Экологического романа», и современной антиутопии, разрабатывающей натурфилософскую и антитехнократическую проблематику

В Заключении подводятся общие итоги исследования Проза С П Залыгина 1970-1990-х годов в значительной степени оказалась связанной с натурфилософской проблематикой «Комиссия», «Экологический роман», другие романы, повести,

1 Залыгин, С П Экологический роман // Новый мир - № 12 - С 85

рассказы, публицистические статьи и очерки этого периода обнаруживают в писателе свойства философа, пытающегося осмыслить всю сложность отношений человека и природы, природного и антиприродного в общественной жизни и в каждом человеке

В натурфилософской прозе С Залыгина воздействие утопического вектора привело к рождению «природной» утопии Произведением именно такой жанровой разновидности является роман «Комиссия», который мы рассматриваем как роман-утопию, так как он содержит в себе явные утопические идеи, образы, мотивы, характерные для этого жанра так, созданная крестьянами Лебяжки Комиссия является образцом справедливой власти, действующей во благо своего народа, модель справедливого общественного устройства в ограниченном пространстве представлена в социальном устройстве и неписаных законах Лебяжки. Основанием для отнесения «Комиссии» к жанру утопии оказывается и Никола Устинов - природный философ Белого Бора, главный герой, который направляет жизнь Лебяжки через посредство Лесной Комиссии. Его влияние на Комиссию и на всю Лебяжку, происходит благодаря его нравственному авторитету, благодаря тому, что и сам он живет по законам деревенского общества, по правилам, основанным на законах природы. Вместе с тем Устинов является глашатаем заветных авторских идей и «проводником» по воссоздаваемой писателем крестьянской утопии

В основе натурфилософии С Залыгина лежит убеждение, что ценностные ориентиры человечества должны формироваться в системе «природного разума» и «экологической психологии» По мысли писателя, попытки сциентистского, технократического устройства общества обречены, угрожают апокалипсисом Произведенный анализ позволяет констатировать, что «Комиссия» С П Залыгина является сложным по жанру натурфилософским произведением, ряд элементов содержательной формы которого соотносим с литературной утопией Трагический финал «Комиссии», ряд деталей сюжета демонстрируют присутствие в романе и значимых антиутопических элементов

«Экологический роман» С П Залыгина - сложное по жанру произведение, тяготеющее по своей проблематике и образности, по структуре и композиции, по воспроизведенным в нем антиномиям бытия к роману Е И Замятина «Мы», к разновидностям антиутопических жанров литературы XX века

Таким образом, натурфилософская проза С П Залыгина, его «Комиссия» и «Экологический роман», являются значительными феноменами утопического вектора русской литературы XX века

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1 Хохлова, С В (Филиппова) Идеальное утопическое пространство в «Комиссии» С П Залыгина / С В Хохлова (Филиппова) // Актуальные проблемы преподавания гуманитарных дисциплин в школе и вузе Межвузовский сборник статей / Под ред В Н Яценко, В И Козырева, Н Н Пачиной - Мичуринск, 2002 - С 182-186

2 Хохлова, С В (Филиппова) Элементы утопии и в романе С Залыгина «Комиссия» / С В Хохлова (Филиппова) // Актуальные проблемы преподавания гуманитарных дисциплин в школе и вузе Межвузовский сборник статей / Под ред ВН Яценко, В И Козырева, НН Пачиной - Мичуринск, 2002 - С 229-233

3 Хохлова, С В (Филиппова) Антиприродные реалии и их семантика в «Экологическом романе» С Залыгина / С В Хохлова (Филиппова) // Проблемы моделирования в развивающихся образовательных системах Материалы IV научно-практической конференции / Под ред В Н Яценко, В И Козырева, Н Н Пачиной - Мичуринск, 2004 - С 256-259

4 Хохлова, С В (Филиппова) Гуманистическая концепция мировидения в творчестве С П Залыгина / С В Хохлова (Филиппова) // Актуальные проблемы преподавания гуманитарных дисциплин в школе и вузе Межвузовский сборник статей / Под ред В Н Яценко, В И Козырева, П А Гончарова - Мичуринск, 2005 -С 92-94

5 Хохлова, С В (Филиппова) Природный житель Белого Бора (Специфика жанра «Комиссии») / С В Хохлова (Филиппова) // Гончаров П А , Гончаров П П , Земляковская А А «Природный человек» в русской прозе XX века Коллективная монография / Ред П А Гончаров - Тамбов Тамбовполиграфиздат, 2005 -С 132-166

6 Хохлова, С В (Филиппова) Человек - «существо антиприродное»? «Экологический роман» С Залыгина и антиутопический вектор русской литературы / С В Хохлова (Филиппова) // Гончаров П А , Гончаров П П , Земляковская А А «Природный человек» в русской прозе XX века Коллективная монография -Тамбов Тамбовполиграфиздат,2005 -С 167-193

7 Хохлова, С В (Филиппова) «Экологический роман» С Залыгина в свете антиутопических идей романа Е Замятина «Мы» / С В Хохлова, (Филиппова) // Творческое наследие Е Замятина взгляд из сегодня научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы в 13 кн / Под ред проф Л В Поляковой и Н Н Комлик - Кн 13 - Тамбов ТГУ им Г Р Державина -Елец ЕГУ им И А Бунина, 2004 - С 200-204

Публикация в издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ:

8 Хохлова, С В (Филиппова) Роман С П Залыгина «Комиссия» и утопическое Беловодье / С В Хохлова (Филиппова) // Вестник Тамбовского университета Сер Гуманитарные науки -Тамбов, 2007 -Вып 7 -С 155-157

Подписано в печать 11.10.2007 г. Формат 60x48/16. Объем 1,28 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1275. Бесплатно. 392008, г. Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательство Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Филиппова, Светлана Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СПЕЦИФИКА ЖАНРА «КОМИССИИ» С. ЗАЛЫГИНА

1. «Комиссия» как натурфилософское произведение. Проблема жанра

Комиссии».

2. «Комиссия» и утопическое Беловодье.

3. Лебяжинский мир - утопическое пространство «Комиссии».

4. Дом как элемент идеального пространства «Комиссии».

5. Лесная Комиссия - орган справедливой власти.

6. «Природный житель» Белого Бора. Утопический герой «Комиссии».

ГЛАВА И. «ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ РОМАН» С. ЗАЛЫГИНА КАК ЛИТЕРАТУРНАЯ АНТИУТОПИЯ

1. «Экологический роман» С. Залыгина и антиутопическая парадигма романа Е. Замятина «Мы».

2. Человек - существо «антиприродное»? (антиутопические коллизии в «Экологическом романе»).

3. «Ядовитый рай»: метаморфоза идеального пространства в «Экологическом романе» С.Залыгина.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Филиппова, Светлана Викторовна

Творчество Сергея Павловича Залыгина (1913 - 2000) - особая веха в литературном наследии XX века. Историческая достоверность и философско-этическая весомость художественного и публицистического творчества в значительной степени характеризуют этого писателя. Важнейшие моменты жизненной и творческой биографии писателя непосредственно связаны с тревогой за судьбу природы родной страны. С.П. Залыгин с поразительной устремлённостью своей литературно-художественной, научно-общественной деятельности не позволил осуществиться опасным заблуждениям, антинародным акциям: повороту на юг вод Оби до полного их исчезновения в песках Приаралья, а затем ещё большей катастрофе - повороту вспять рек европейского Севера России.

Литературная известность пришла к Залыгину в 1960-е годы, после опубликования повести «На Иртыше» (1964). В 70 - 80-е годы С.П. Залыгин оказывается в русле той части «деревенской прозы», которая, помимо вопросов социальных, этических, политических, была предельно внимательна к проблемам натурфилософским и экологическим. Взаимоотношения и взаимодействие человека не только с себе подобными, обществом, государством, но и с природой его окружающей, осмысление человеком своего места в живой природе занимали С.3алыгина, ВАстафьева, В.Распутина и ранее, но в 1970 - 1980-е годы стали основой коллизий их литературных произведений («Комиссия», «Царь-рыба», «Прощание с Матёрой» и др.). Социальная проблематика не исчезала из этих произведений, но приобретала специфический характер. Как может и должно быть организовано общество, государство и их институты, каким должен быть человек, чтобы между человечеством и природой исчезло смертельное противостояние? Залыгин никогда не был чужд острой социальности. Характерно название одного из первых его рассказов - «Ссора». Столкновение, конфликт, спор, соперничество мнений, образов жизни, способов подчинения и управления - привычная тема многих его больших и малых вещей.

Даже и удачный литературный дебют в большой литературе С.Залыгина состоялся благодаря остросоциальному и полемическому очерку «Весной 1954 года», опубликованному в «Новом мире» А.Твардовского. Отношения человека и крестьянского мира, человека и власти занимают всё художественное пространство повести «На Иртыше» и романа «Солёная Падь». Название романа С.Залыгина «После бури», увидевшего свет в 80-е годы, возвращает читателя к перипетиям социальных катаклизмов России начала XX века. Однако не эти произведения оказались наиболее востребованными общественным сознанием последней трети XX века, а роман, где социальное буквально переплетено с натурфилософским, злободневное, политическое с вечным. Сплетение этих проблем не могло не отразиться на жанровой форме произведения. На смену остросюжетной повести о коллективизации и сибирскому историко-революционному роману об утопической партизанской республике («Солёная Падь», 1968) не мог прийти традиционный для русской прозы социальный роман. Поэтому жанровую структуру «Комиссии» (1976) критика сразу «заподозрила» в принадлежности к жанру не вполне традиционному для сложившейся уже «деревенской прозы», новому.

С середины 1960-х годов С.П. Залыгин жил в Москве, преподавал в Литературном институте им. A.M. Горького, занимал руководящие посты в Союзе писателей СССР и РСФСР. Став в 1986 году главным редактором «Нового мира», он как бы воскресил в реальности времена А.Т. Твардовского: журнал вновь стал средоточием значительных интеллектуальных сил российской литературы. В нем в годы редакторства С.П. Залыгина (1986-1998) печатались и либералы, и просвещенные консерваторы - главный редактор ценил таланты, а не принадлежность к той или иной литературной группировке. С.П. Залыгин жил и писал в те годы, когда литература в России была больше, чем литературой. Еще в 1970-е гг. острота нравственной коллизии, раскрытой в повествовании об интимной, камерной жизни, высветила незаурядные возможности С.3алыгина как писателя-психоаналитика, в поисках новой любви усматривающего типичные для современного городского интеллигента попытки выхода за рамки неизбежного одиночества («Южноамериканский вариант», 1973). Документально-исторический (с элементами художественной условности) «роман без сюжета» «Свобода выбора» (1996) продолжил постоянную для писателя тему народа и власти на материале предреволюционных лет России XX века. Философская повесть «Однофамильцы» (1995) посвящена проблемам преемственности в истории культуры; повести «Ирунчик» и «Уроки правнука Вовки» (обе -1997) - образцы современного бытописания, не лишенного моральной назидательности.

Залыгин оставил также путевые очерки, многочисленные литературно-критические и философско-публицистические статьи. В публицистической работе «Культура, демократия и тоталитаризм» (1997) Залыгин высказывает мысль о необходимости утверждения демократии не «сверху», а «снизу», и именно с помощью культуры, то есть, в первую очередь, с помощью национального языка и воплощенного в нем образа мыслей.

Исследованию прозы С.П.Залыгина посвящен целый ряд критических статей, очерков творчества, диссертаций [1].

В изучении творчества С.П. Залыгина складываются следующие направления: биографическое, проблемно-тематическое, жанрово-стилевое. К числу первых работ о творчестве писателя относится критико-биографический очерк Н.Н. Яновского. Биографическое и проблемно-тематическое исследование прозы С.П. Залыгина продолжили работы Г.А. Колесниковой и JI.A. Теракопяна [2]. Они связывают события некоторых произведений с реальными ситуациями из жизни С.П. Залыгина. Исследователи справедливо подчеркивают биографический характер коллизий ряда произведений, да и всего творчества Залыгина. Так, характеризуя творчество писателя, Г.А. Колесникова отмечает достоверность источников, из которых сотворены его произведения: «Все созданное Сергеем Залыгиным основано на доскональном изучении материала: если история - архивов, документов, справочников, свидетельств очевидцев событий; если современность - характеров людей, проблем, которые их волнуют, и вообще жизни, познанной во время многочисленных поездок и разнообразных встреч»[3].

Убедительными и аргументированными интерпретациями этико-философской проблематики творчества С.П. Залыгина являются работы А. Нуйкина, А. Гулыги. Характерно, что, будучи философом по специальности, А. Гулыга склонен видеть прежде всего философское начало и в творчестве С.Залыгина: «Писатель дышит философской атмосферой эпохи и чутко реагирует на самые сокровенные ее запросы. Интуиция, опыт, знания и здравый смысл позволяют занять правильную позицию» [4]. А.А. Нуйкин, вступая в полемику с утверждениями критиков о «непостоянстве» идейных пристрастий Залыгина, заявляет: «Он (Залыгин - С.Ф) писатель чрезвычайно постоянный в своих пристрастиях, убеждениях, концепциях, идеях. <. .> Просто материал этот, проблемы эти настолько масштабны, сложны и важны, что ощущение какого бы то ни было «возвращения» на круги своя» действительно не возникает» [5]. А.А. Нуйкин выступает и в качестве исследователя жанрово-стилевых тенденций творчества С.П. Залыгина. «Каждый персонаж, так или иначе участвующий в сюжете, или просто высказывающий одну - две реплики в ходе общего разговора, - пишет критик, - обретает под пером писателя свое, особое запоминающееся лицо, и прежде всего не за счет ярких, броских деталей, а за счет того, что случайных, ненужных для обрисовки социальной картины эпохи персонажей в указанных произведениях нет. Каждая фигура знаменует какую-то социальную силу, жизненную позицию, оттенок идеологии» [6].

Правда, истолкование даже и характерного для творчества писателя круга мотивов вызывает у залыгиноведов противоположные суждения. Так, Н.И. Черная, вопреки приведённым выше мнениям, полагает: «С.Залыгин - убежденный противник повторений, возвращений "на круги своя", эксплуатации одних и тех же тем, сюжетов, мотивов, хотя бы и принесших несомненную удачу автору на первых порах» [7].

В литературной критике значительное место отдано и характеристике специфики персонажей повестей С.П. Залыгина. Так, структура повести «На Иртыше» позволила критику А. Овчаренко сделать выводы о наличии яркой индивидуальности каждого из её героев. «Для каждого писатель нашел свой неповторимый жест, свое слово, свою интонацию, не говоря уже о биографии в целом, так что каждый встает со страниц повести как живой, - кроме всего, повесть отличается удивительным богатством мыслей, вызываемых героями, неповторимостью форм, в которых эти мысли выражаются. Мысль - одна из ведущих доминант и в построении характеров Сергеем Залыгиным» [8]. Обратим здесь внимание на констатацию рационалистического элемента в характерологии произведений С.Залыгина.

J Отметим здесь, что вопрос о принадлежности натурфилософских произведений С.Залыгина к жанрам утопии и антиутопии, к утопическому вектору русской литературы в целом, ни в названных, ни в других многочисленных работах, посвященных различным проблемам творчества писателя, специально не исследовался. В современном литературоведении наметилась небесспорная, но продуктивная тенденция «анализа "деревенской" прозы как варианта ретроспективной утопии» [9]. Однако, анализ романов С.П.Залыгина в этой фундаментальной работе Н.В.Ковтун нив одном аспекте не производится.

Между тем, творчество С.П. Залыгина непосредственно связано с развитием утопического вектора в общественном сознании, жанра утопии и антиутопии в европейской литературе: в его романах, повестях, рассказах, эссе, статьях актуализируется проблема технократического преобразования общества, природы и утраты ценности человеческой личности в жизни сциентистского общества и тоталитарного государства.

Степень, сила внимания С.Залыгина к утопическому дискурсу культуры, вероятно, изменялись, но само внимание было очевидно неискоренимым. Действительность XX века и попытки её художественного осмысления были истоками этого внимания. Повесть начала 1960-х гг. «На Иртыше» передала трагическую попытку осуществления утопического проекта в виде артели в селе Крутые Луки. В повести «Однофамильцы» (1995), характерной для позднего С.Залыгина, используется распространенный у Залыгина и в утопической литературе экспериментальный сюжет (герой коллекционирует сведения об однофамильцах) и восходящий к поэтике Т.Мора пространственный «социально» окрашенный образ. Почти однофамилец главного героя П.А. Бахметев - соратник Н.Г.Чернышевскош, оставляет своего друга, дабы устроить на одном из «коралловых островов» Океании «коммунизм» [10]. Значимость этого эпизода усиливается Залыгиным с помощью выстроенной, но не оконченной цепочки, звеньями которой являются преемники Бахмете-ва: А.И.Герцен, Н.П.Огарев, С.П. Нечаев, В.И. Ленин. Вопросы политические, в целом характерные для жанра утопии, у Залыгина превращаются в проблемы натурфилософские, возвращаются опять в сферу социально-политическую, оставляя писателя в кругу самых актуальных и самых традиционных общественных коллизий.

Развитие отечественных исследований утопии и антиутопии началось с первых десятилетий XX века. Утопия в марксистской социологии рассматривалась как «изображение идеального общественного строя, лишенное научного обоснования» [11], как стихийно возникшая, далекая от науки модель справедливого общественного устройства. Вероятно, поэтому изучение утопического дискурса с культурологических позиций стало возможно лишь в рамках специфических научных направлений, в частности, в исследованиях по отечественной фольклористике. Изучение фольклорной утопии стало реальным в 1960-е годы благодаря трудам А.Клибанова о народных социальных утопиях и К.Чистова об утопических народных религиозных легендах. Вопросы, связанные с жанром утопии, так или иначе затрагивались и в литературоведческих работах, связанных с изучением классической европейской утопии, в исследованиях, посвященных проблемам жанра и поэтики произведений Н.Г.Чернышевского, МГорького.

Исследование утопии и антиутопии в новых условиях было продолжено в 80 - 90-е годы, одновременно с публикацией наиболее известных произведений этих жанров. В 1980 - 1990-х годах выходят работы, истолковывающие утопию как феномен специфического мышления. В некоторых работах анализируются - в контексте социокультурного развития - связи этих жанров с общественным сознанием, парадигмой культуры и идеологией. В этом ряду находятся работы С.С. Сизова («Утопия и общественное сознание»), Э.Я. Баталова («В мире утопии»), Р.А. Гальцевой («Очерки утопической мысли XX века»), В.П.Шестакова («Эсхатология и утопия»), В.А. Чаликовой («Утопия и культура», «Утопия и свобода»). Публикуются в России работы зарубежных ученых по проблемам утопиологии: «Идеология и утопия» К.Манхейма, «Утопия и традиция» Е.Шацкого, антология «Утопия и утопическое мышление», содержащая труды Э.Блоха, Л.Мемфорда, М. Ласки, Г.Морсона, Г.Гюнтера и других.

В 1990-е годы складываются научные центры изучения проблем и писателей, имеющих преимущественное отношение к утопическому вектору в русской литературе. Здесь необходимо прежде всего назвать действующий на базе Тамбовского государственного университета имени Г.Р.Державина, ряда российских и зарубежных университетов Международный центр изучения творческого наследия Е.И.Замятина. Выпущенная Международным научным центром изучения творческого наследия Е.И. Замятина (Тамбов) под редакцией проф. Л.В.Поляковой серия исследований о творчестве Е.И.Замятина содержит в себе значительные работы ведущих ученых в области теории и истории жанра утопии и антиутопии [12].

В 1990 - 2000-е гг. помимо ряда докторских и кандидатских диссертаций выходят труды фундаментального свойства Б.А.Ланина («Русская литературная антиутопия»), В.Н.Евсеева («Роман «Мы» Е.И.Замятина (жанровые аспекты»), Т.Т. Давыдовой («Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте русской литературы первой трети XX века»), Л.Геллера, М.Нике («Утопия в России»), Н.В.Ковтун («Русская литературная утопия второй половины XX века»).

Трудом обобщающего плана о русском утопизме и жанровой типологии утопии второй половины XX века является упоминавшаяся уже монография Ков-тун Н.В. «Русская литературная утопия второй половины XX века». В работе главное место занимает исследование утопического вектора русской литературы второй половины XX века, и, прежде всего - «деревенской прозы» 60 - 80-х годов.

Правда, Н.В.Ковтун предельно расширительно истолковывает утопию, относя к ней самые различные произведения «деревенской прозы» - от очерков В.Овечкина до повестей В.Распутина. Вероятно, в том числе и это не позволило ей увидеть в литературе исследуемого периода некоторые произведения, которые бесспорно заключают в себе утопический или антиутопический элемент. «Антиутопия», «негативная утопия» истолкованы в её фундаментальном исследовании как своеобразные «производные» жанровые разновидности, модификации утопического «метажан-ра». Не менее продуктивным нам представляется и то, что в дополнение к литературоведческому понятию утопии как жанра, Н.В.Ковтун вводит широкое понятие «утопический дискурс» [13], включающее в себя и жанр, и характерное направление общественной мысли, и мироощущение целой эпохи. Утопия в истолковании Н.В.Ковтун представляет собой «общеинтеллектуальный дискурс», содержание которого выявляется через противостояние совокупности приёмов, связанных с понятиями «миф», «ритуал», «эсхатология» «идеология» [14].

В близком значении понятие «утопический дискурс», наряду с понятием «утопический вектор», используется и в нашей работе. Основания для их использования дает и позиция ВИЕвсеева, который относит «утопиологию» к «междисциплинарной области в гуманитарных науках» [15]. Как и В.Н.Евсеев, Н.В. Ковтун не отрицает трактовку утопии в качестве интенции, изначально присущей человеческому сознанию в качестве мечты, желания, в качестве способа преодоления границы между искусством и жизнью, «культурным архивом» и «текущим моментом». Для нас интересно и то, что Н.В.Ковтун оказывается близким введенное Л.Геллером и М.Нике понятие «утопического поля».

В данной работе под утопией понимается «литературный жанр, в основе которого - изображение несуществующего идеального общества». Основополагающими признаками жанра утопии, по мнению Б.А.Ланина, являются: «подробное описание регулируемой общественной жизни», наличие «фигуры рассказчика, посещающего утопическое общество, и его проводника» [16].

Антиутопию истолковывают часто, и, на наш взгляд, не вполне правомерно, как «перевернутую» утопию. Антиутопия, как нам видится, представляет собой не столько, как утверждает Б.А.Ланин, «пародию на жанр утопии либо на утопическую идею»[17], сколько произведение, в котором утопические структурные элементы и идеи переосмыслены таким образом, что становится очевидной их явная или потенциальная трагическая, негативная сущность. В этом плане более точными представляются широко используемые в современном западноевропейском и российском литературоведении понятия «счастливая утопия» (собственно утопия) и «негативная утопия» (антиутопия).

Нам близка точка зрения В.Н.Евсеева, который считает антиутопию таким же, как утопия, самостоятельным феноменом человеческого сознания. «Утопия, -пишет В.Н.Евсеев, - феномен человеческого сознания, её противоположный полюс - антиутопия» [18]. Значимой для определения антиутопии представляется и точка зрения Т.Т. Давыдовой - известного исследователя жанра антиутопии в творчестве Е.И. Замятина: «Основной жанрообразующий элемент антиутопии - спор с утопией, полемика с ней на уровне отбора обобщаемого в произведении жизненного материала, идей, проблем, характеров героев» [19]. Необходимые уточнения этих понятий имеют место и в основных главах и разделах нашей работы. В.Н. Евсеев не без оснований полагает, что «интеллектуальная по жанровой природе утопия отделилась от науки» [20]. Для нас это важно еще и потому, что Залыгин как писатель шел в литературу от науки. Его «Тропы Алтая» (1962) представляли собой первый опыт (не вполне удачный) научно-художественной прозы. Но размышления о сущностных вопросах бытия, облеченные часто в научно-публицистическую форму, пронизывают всё творчество писателя. Затрагивают герои и вопрос о смерти и бессмертии и, что самое характерное, он связывается с утопией. В статье «К вопросу о бессмертии» (1989) С.П. Залыгин рассуждает: «Конечно бессмертие понятие само по себе утопическое, но разве утопизм не сыграл своей роли в развитии человечества? Разве он не играет её и сейчас, после того как в ряде случаев был выброшен на свалку истории? Собственно утопизм обладает одним единственным недостатком: он слишком горячо желает рая на земле. Но какие бы стихи, прославляющие человека и его разум, ни слагали поэты в свою любовную пору, теперь уже достаточно ясно: рай человечеству не видать никогда. Другое дело избежать ада. Вот с этой поправкой утопизм нынче необходим, может быть больше, чем когда-либо в прошлом» [21].

Характерным является и пристрастие Залыгина-читателя и Залыгина-критика к личности и творчеству писателя, безусловно и справедливо связываемого литературоведами с утопическим вектором русской советской литературы. Произведения и имя А.Платонова не только многократно упоминались С.Залыгиным, но стали и предметом его размышлений в очерке «Сказки реалиста и реализм сказочника (Очерк творчества Андрея Платонова)» [Т.6. С.335-378].

Не только публицистика, но и романистика С.П.Залыгина, на наш взгляд, должна и может быть соотнесена с литературой утопического плана. Безусловно, дискуссионным является вопрос о преобладании утопического или антиутопического элементов в наиболее ярких произведениях писателя. «Соленая Падь» (1968) -роман об организованной в Сибири партизанской крестьянской республике - содержит в себе элементы утопии. Изолированная в силу политической конъюнктуры от остальной России, мужицкая республика живет по своим законам. В романе подробно описывается форма правления и общественное устройство партизанской республики, достоинства и недостатки её становятся предметом дискуссий и даже судебных разбирательств. В романе нет безоблачного восхищения социальным устройством Солёной Пади, но в целом изображаемое оценивается главным героем и автором позитивно, как торжество крестьянского здравого смысла, как реализация мечты о справедливом устройстве жизни. Элементы «счастливой», «позитивной» утопии здесь явно преобладают.

Но уже «Комиссия» (1976) - по многим структурным составляющим - «счастливая» крестьянская утопия - имеет своим финалом гибель главного героя, всего его дела и возможность апокалипсического развития событий. «Экологический роман» (1993), нацеленный на изображение явлений апокалипсического свойства, включает в свою структуру в целом благополучную судьбу «проводника по антиутопии» Голубева Николая Петровича. Оказывается, что жанры (или жанровые разновидности) включают в себя элементы соответствующих «антижанров», что формально и по существу противоречит устоявшейся жанровой типологии. Хотя не только полярность, но и близость этих жанров отмечена исследователями. Так, В.НЕвсеев, на наш взгляд, справедливо констатирует: «Утопию и антиутопию многое объединяет: тема (утопическое общество), прогностичность, пространственная или временная условность образов, их обобщенность, критицизм» [22].

Как представляется, такой противоречивый синтез присущ жанру утопии изначально. Характерная деталь: «Золотая книга» Т.Мора - родоначальница жанра европейской утопии - содержит в своей структуре элемент, который может быть истолкован как антиутопический. Порядок жизни утопийцев, подробно и детально изображаемый в «Утопии», выглядит привлекательным лишь на фоне неосуществившейся вопреки ожиданиям верующих христиан теократической утопии. Т.Мор с горечью пишет о несбывшихся надеждах англичан XVI столетия: «Аристократы и даже некоторые аббаты, люди святые, не довольствуются теми ежегодными доходами и процентами, которые нарастали от имений у их предков. <. .> Так вот, в своих имениях они не оставляют ничего для пашни, отводят все под пастбища, сносят дома, разрушают города, делают из храмов свиные стойла. Эти милые люди обращают в пустыню все поселения и каждую пядь возделанной земли» [23]. «Овцы, поедающие людей», неумеренная жажда наживы у современников и сограждан подвигли Т.Мора искать счастливый остров. Неосуществившиеся попытки устроения земной жизни по законам христианской любви, предпринимавшиеся неоднократно в христианской истории Европы, попытки внести структурные элементы гармонии в жизнь христианских государств, имеют непосредственное отношение к утопическому дискурсу. Христианский хилиазм, милленаризм в значительной степени связаны с теократической утопией. Явление социальной (мирской, нетеократической) позитивной утопии в виде «Золотой книги» Т.Мора, «Города солнца» Т.Кампанеллы и других произведений европейской литературы было своеобразной реакцией на эти неудачи, а с точки зрения жанровой типологии заключало в себе антиутопический элемент.

Интересным и значимым представляется и иное. Практически каждая новая утопия в европейской литературе оказывается полемической в отношении утопии, хронологически предшествующей. Уже «Город Солнца» находится в некоторой оппозиции, полемизирует с отдельными идеями «Утопии» Т.Мора. Так, в «Утопии» Т. Мора полноценным гражданам запрещено забивать животных. Т.Кампанелла, повествуя о своих «соляриях», откликается на эту деталь почти буквально: «Сначала они были против того, чтобы убивать животных <. >, но, рассудив затем, что одинаково жестоко убивать и растения, также одаренные чувством, и что тогда пришлось бы им умирать с голоду, они уразумели, что низшие твари созданы для высших» [24]. Своеобразная скрытая полемика и с «Утопией», и с «Городом солнца» имеет место и в романе Н.Г.Чернышевского «Что делать?». Действие «Четвертого сна Веры Павловны» происходит вовсе не в «южных морях», и не на острове, а на преображенных землях России. «- Неужели это наша земля? Я слышала нашу песню, они говорят по-русски. - Да, ты видишь невдалеке реку, - это Ока» [25]. В этом диалоге персонажей Чернышевского заключена его реплика в давнем споре авторов утопических проектов о возможности построения гармонических сообществ в условиях реального этноландшафта.

Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» А.Чаянова, написанное в то время, когда утопический «социальный проект» начал активно реализоваться, изображает будущее России в виде процветающей «типичной русской деревни севера» и содержит в себе активную полемику с представлением об урбанистическом «рае» как цели этого проекта.

Поэтому, на наш взгляд, утопия исторически включает в себя и элементы своей жанрово-видовой «противоположности», своего «антижанра» - антиутопии. Преобладание того или иного элемента дает возможность для отнесения литературного произведения к конкретным жанровым разновидностям утопии или антиутопии. Этот феномен позволяет говорить и о причинах, предпосылках присутствия антиутопических деталей в утопическом произведении и утопических элементов в антиутопии.

Так, характерным элементом антиутопий стал мотив возмездия за насилие над природой. Он отчетливо звучит в прозе и драматургии Л.Андреева («Проклятие зверя», «Царь-голод»), романах и повестях Е.Замятина, М.Булгакова, А.Платонова, Дж.Оруэла и многих других. Но он имеет место и в «Утопии» Т.Мора. Как и в антиутопии XX века, этот мотив приобретает оттенок апокалипсический: «Дело в том, что после умножения пастбищ бесчисленное множество овец погибло от чумы, как будто этот мор, посланный на овец, был отмщением свыше за алчность их владельцев». Невоздержание, забвение христианской аскезы, по Мору, являются путем к гибели. Более того, некоторые идеи Т.Мора как бы предваряют горькие раздумья и интенции русской «деревенской прозы» второй половины XX века: «Уничтожьте эти губительные язвы, постановите, чтобы разрушители ферм и деревень или восстановили их, или уступили желающим восстановить и строить» [26].

В основе запыгинской утопии - жизнь природная, традиционная, крестьянская, жизнь в соответствии с законами природы, её «природным разумом». «Антигеройство», отсутствие «экологической психологии», слепая вера в технический прогресс, переориентация ценностей с нравственно-этических на материально-потребительские, предкатастрофическое состояние биосферы и ноосферы являются для Залыгина составляющими антиутопической модели мира.

Рассуждая о различных резких поворотах в творческой жизни С.Залыгина, критик Л.Теракопян пишет: «Можно ли сказать, что "Экологический роман" - неожиданная ступень в творческой эволюции художника? Можно. Только следует учесть, что неожиданности для него - дело привычное. Это не исключение, не из ряда вон, а норма, традиция. Его кредо - постоянное самообновление, его установка - "неизведанное не только для других, но и для самого себя". Не закрепление наработанного, привычного, но открытие новых возможностей - жанровых, тематических, стилевых. А, в общем-то, Залыгин давно уже приучил читателя к своим метаморфозам, к своей непредсказуемости» [27]. От утопии С.Залыгин внешне неожиданно переходит в конце творческого пути к антиутопии. Однако эта неожиданность сугубо внешняя, за ней - скрытые тенденции, наметившиеся в прозе С.Залыгина еще 1960 - 1970-х годов. Появление в творчестве Залыгина произведений утопических и антиутопических, как мы полагаем, вполне обоснованно, так как эти жанровые разновидности помогают писателю высветить насущные проблемы прошлого, современности и отдалённого будущего. Литературная и общественная деятельность писателя была направлена на сохранение природного порядка жизни, для достижения этой цели он прилагал все усилия. Сохранить природную гармонию для грядущих поколений считает своим долгом не только сам автор, но и главные герои его произведений. Характерно, что попытка сохранения природного порядка бытия уже изначально связана с утопическим вектором и может быть соотнесена с утопией как литературным жанром. Так, философ И.В. Крайченко полагает: «Концепция стабилизации и сохранения биосферы «вечно» является утопией» [28]. Правда, здесь слово «утопия», как и в целом ряде других источников, используется не в терминологическом значении, а это, в свою очередь, усложняет наше исследование.

Актуальность исследуемой проблемы обусловлена необходимостью определения жанровой природы залыгинской натурфилософской прозы для адекватного истолкования и понимания её поэтики, социально-этической значимости художественного слова писателя.

Жанровая форма «Комиссии», «Экологического романа», как и некоторых других произведений С.Залыгина, представляет собой самобытное и оригинальное явление. Вероятно, поэтому различные суждения критиков о жанрово-стилевой манере писателя интересны и точны настолько же, насколько они в большинстве своём не лишены полемических моментов.

Несмотря на имеющий место довольно обширный список исследований творчества писателя, следует отметить, что лишь с относительно недавнего времени критиками отмечаются утопический и антиутопические аспекты в творчестве С.П.Залыгина. Развернутые доказательства, которые бы ставили прозу С.Залыгина в ряд утопий или антиутопий, и в этих немногочисленных работах практически отсутствуют. Так, наблюдения над жанровыми особенностями залыгинской прозы занимают определённое место в работах И.А. Дедкова, который увидел в «Комиссии» «трагедию утопической надежды» [29]. Антиутопический характер некоторых произведений Залыгина констатирует О.Славникова [30]. К.Д. Гордович признает наличие антиутопических тенденций в «Экологическом романе» [31]. В статье о формировании явления «экологической прозы» в русской литературе второй половины XX века указывает на антиутопические элементы «Экологического романа» П. А. Гончаров [32].

Однако, как уже отмечалось, фундаментальных и просто обстоятельных работ, анализирующих принадлежность «Комиссии» и «Экологического романа» к утопическому вектору, к жанровым разновидностям утопии и антиутопии, пока нет.

Этим обусловлена научная новизна и аюуальность предпринятого в диссертации исследования. В диссертации впервые в отечественную утопиологию вводится на основе системы аргументов зрелая и поздняя натурфилософская проза С.Залыгина. Научная новизна диссертации состоит также в том, что в ней впервые жанровая принадлежность «Комиссии» уточняется как роман - природная утопия, а «Экологический роман» идентифицируется как разновидность технократической антиутопии.

Объектом исследования диссертации является жанровая и жанрово-видовая специфика творчества С.П.Залыгина, романов «Комиссия» и «Экологический роман».

Предметом исследования диссертации является утопический вектор романов «Комиссия» и «Экологический роман» С.П. Залыгина, диалог утопии и антиутопии в натурфилософской прозе писателя.

Цель исследования заключается в том, чтобы уточнить жанровую специфику романов «Комиссия» и «Экологический роман» С.П. Залыгина, обозначить функцию элементов утопии и антиутопии в этих натурфилософских произведениях.

Задачи, стоящие перед автором диссертации, связаны с целью исследования:

- уточнить жанровую природу романа «Комиссия» и «Экологического романа»;

- определить место натурфилософской прозы С.Залыгина в утопическом контексте русской литературы 19-20 веков;

- проанализировать связь романов С.Залыгина с некоторыми утопическими и антиутопическими произведениями русской и европейской прозы;

- выделить, идентифицировать элементы жанра утопии и антиутопии в романе «Комиссия»;

- охарактеризовать антиутопическую доминанту «Экологического романа»;

- проанализировать жанровое «родство» романа «Комиссия» и «Экологического романа» с другими произведениями С.Залыгина и русской прозы последней трети XX века.

Целью и задачами обусловлен выбор метода исследования, который соединяет сравнительно-типологический, историко-функциональный, биографический и культурологический способы интерпретации творчества писателя.

Выдвигаемая в диссертационном исследовании научная гипотеза заключается в следующем: В натурфилософской прозе С.П. Залыгина 1970 - 1990-х гг. актуализируются проблемы, идеи, мотивы, образы, принципы сюжетостроения и иные структурные элементы жанров утопии и антиутопии. Структура романа «Комиссия» представляет собой эпическое повествование в целом утопического характера. Отдельные (в том числе - значительные) коллизии, образы и детали «Комиссии» соотносятся с антиутопическими. «Экологический роман» представляет собой реализацию жанра антиутопии в утопическом векторе и творчества С.П. Залыгина, и русской литературы в целом. Автобиографический характер «Экологического романа» позволяет представить сложную эволюцию натурфилософии и «экологической психологии» автора.

Основные положения, выносимые на защиту:

• В романах «Комиссия», «Экологический роман», как ранее в повести «На Иртыше» и в романе «Соленая Падь», намечается стремление автора подвергнуть художественному осмыслению основные идеи осуществлявшегося в России социального проекта, созвучного с утопией. Деревня Лебяжка - основа идеального то-поса «Комиссии». Её история, пространственные составляющие образа, её «законы и правила стояния» восходят к образу легендарного утопического Беловодья. Лебяжка, опекаемая Комиссией, становится в романе моделью идеального общественного устройства на ограниченном пространстве, как и сама Комиссия оказывается в романе образцом справедливой власти.

• Роман «Комиссия» представляет в общем и целом позитивную (несмотря на трагический финал) природную утопию. В традиционной, патриархальной крестьянской организации власти, отношений между людьми, между человеком и природой Залыгин видит путь к решению кажущихся неразрешимыми социальных и экологических проблем. «Природная» утопия, гармония в природе, по мысли Залыгина, должны стать и становятся в «Комиссии» моделью, своеобразным идеалом организации общественной жизни.

• Синтез историко-социального (история заселения Сибири старообрядцами и прочими, события начавшейся гражданской усобицы) со сказочно-утопическим (предание о «старцах» и «полувятских», различные «сказки») не только воссоздаёт утопическую идеологию, но и создаёт необычную для «деревенской прозы» жанровую модификацию романа - роман-утопию, ретроспективную традиционалистскую утопию. Основанием для отнесения «Комиссии» к жанру утопии оказывается и Никола Устинов - крестьянский философ, «лучший мужик» и «природный житель» деревни Лебяжки, главный герой романа, являющийся глашатаем авторских идей и «проводником по утопии».

• В «Экологическом романе» писатель утверждает представление о том, что попытки немедленного осуществления технократического утопического проекта, несогласованность человеческой деятельности с «природным разумом» и беспечное потребительство неизбежно ведут к реализации апокалипсического варианта развития цивилизации. В этом плане «Экологический роман» созвучен по системе идей, по функции ряда элементов структуры, по стилистике антиутопическим произведениям русской и западноевропейской литературы, в том числе и роману Е.Замятина «Мы», являющемуся признанным образцом жанра антиутопии в литературе XX века.

• В «Экологическом романе» Залыгину не пришлось «сочинять» внешнюю фабулу своей антиутопии. Остро критически осмысленные элементы утопического проекта, реализовавшегося в действительности 1930 -1980-х годов, стали основой повествования этого романа. Идеальное пространство утопии сменяется здесь образами, отражающими торжество технократической цивилизации над гибнущими «природными объектами» России, всего мирового сообщества. Утопия, обернувшаяся Чернобылем, - главная метаморфоза романа, организующая его повествование.

• Пространственные образы («утопия-сад», «город-сад»), модель идеальной справедливой власти, тип «природного» человека трансформируются в «Экологическом романе» в свои противоположности. Вместе с тем утопический по своему генезису образ идеального героя, «природного» человека Голубева, остается контрастным по отношению к другим, антиутопическим по своей сути элементам композиции «Экологического романа».

Методологической и теоретической базой диссертационного исследования являются труды известных литературоведов, историков литературы и культуры, теоретиков литературы, философов, таких как А.Н. Афанасьев, Н.А. Бердяев, В.И.Вернадский, И.А. Ильин, К.Г. Юнг, В.В. Виноградов, М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман, Ю.Г. Круглов, Н.В. Корниенко, В.Е. Хализев и др.

Также автор опирается на работы отечественных исследователей жанра утопии и антиутопии, творчества С.П. Залыгина, современной прозы - Б.А. Ланина, Л.В.Поляковой, Т.Т.Давыдовой, В.Н.Евсеева, Н.В.Ковтун, Н.Н.Яновского, ИА.Дедкова, А.А.Нуйкина, Л.А. Теракопяна, Г.А. Колесниковой, Н.Р. Скалона, П. А. Гончарова и других.

Теоретическая значимость работы заключается в уточнении жанровой классификации русской прозы 1970 - 1990-х годов, жанрово-видовой принадлежности натурфилософской прозы С.П.Залыгина 1970 - 1990-х годов, в уточнении теоретических аспектов жанровых разновидностей утопии и антиутопии.

Практическое применение.

Результаты научного исследования могут быть использованы при чтении курса «История русской литературы», специальных курсов по истории и теории литературы.

Апробация диссертационного исследования.

Основные положения и отдельные проблемы исследования обсуждались на заседаниях кафедры литературы Мичуринского государственного педагогического института, на научно-практических конференциях. Результаты исследования стали основой для двух глав коллективной монографии, представлены в сборниках научных работ, опубликованы, в том числе и в реферируемом издании.

Структура и объем работы.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний, списка использованной литературы.

Введение содержит в себе обоснование темы, актуальности и новизны исследования, краткий обзор литературы по теме, определяет методологию исследования, его цели и задачи.

В первой главе «СПЕЦИФИКА ЖАНРА «КОМИССИИ» С. ЗАЛЫГИНА» представлена краткая история изучения романа, подвергаются анализу легендарно-утопическая основа романа, элементы идеального утопического пространства и герой-идеолог произведения.

Вторая глава «"ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ РОМАН" С. ЗАЛЫГИНА КАК ЛИТЕРАТУРНАЯ АНТИУТОПИЯ» посвящена исследованию трансформации и функции утопических и антиутопических элементов в структуре литературного произведения, проводятся параллели с другими феноменами современной литературы.

Заключение содержит выводы по всему диссертационному исследованию.

Основное содержание работы изложено на 181 страницах. Список использованной литературы включает 260 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Утопический вектор натурфилософской прозы С. Залыгина"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Бердяев, Н.А. Дух и реальность / НАБердяев. - М., 2003. - С.542.

2. Евсеев, В.Н. Указ. соч. - С.32.

3. Утопия и утопическое мышление: антология зарубежной литературы / Сост., общ. ред. и пре-дисл. В.А.Чаликовой. - М., 1991. - С. 4.

Список научной литературыФилиппова, Светлана Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Залыгин, С.П. Собрание сочинений. В 6 т. / С.П.Залыгин. М.: Худ. лит., 1989 -1991.

2. Залыгин, С.П. Бабе Ане — сто лет. Рассказ. / С.Залыгин // Новый мир,- 2000. -№7.-С. 110-113.

3. Залыгин, С. Вода подвижная. Вода неподвижная / С.Залыгин // Лит. газ.1984. 25 сентября.

4. Залыгин, С. Водное хозяйство без стоимости. воды? / С.Залыгин // Лит. газ.1985. 5 декабря.

5. Залыгин, С.П. В пределах искусства: Размышления. Факты / С.П. Залыгин М.: Сов. писатель, - 1988. - 446с.

6. Залыгин, С. Время больших забот / С. Залыгин // Вопросы лит. 1986. -№5. - С. 3-14.

7. Залыгин, С.П. Государственная тайна. Рассказ /С.Залыгин //Новый мир. -1997. -№11.-С. 142-151.

8. Залыгин, С. Государство и экология / С. Залыгин // Правда. -1989. 23 октября.

9. Залыгин, С. Два провозвестника. Заметки / С.Залыгин // Новый мир. 1995. - № 3.-С.153-176.

10. Ю.Залыгин, С. Заметки, не нуждающиеся в сюжете: К 90-летию со дня рождения // С. Залыгин//Октябрь.-2003.-№ 10.-С. 139-171.

11. П.Залыгин, С. Заметки, не нуждающиеся в сюжете: К 90-летию со дня рождения/ С. Залыгин//Октябрь.-2003.-№ П.--С. 102-131.

12. Залыгин, С. П. «Зелёные» президенты и «зелёные» правительства дело будущего. Беседа с писателем. Записал А. Ешрунин / С.Залыгин // Московская правда. -1993. - 7 декабря.

13. Залыгин, С. Земля, экология, перестройка / С.ПЗалыгин // Лит. газета. -1989.25 января.

14. Залыгин, С. Ирунчик. Маленькая повесть / С.Залыгин //Новый мир 1997. № 6. -С. 68-87

15. Залыгин, С. Клуб Вольных Долгожителей. Рассказ. / С.Залыгин // Новый мир. -1998.- №4. С. 111—124.

16. Залыгин, С.П. Критика, публицистика / С.П. Залыгин. М.: Современник. -1987.-383 с.

17. Залыгин, С. Литература и природа / С.3алыгин // Нева. -1980. № 5. - С. 171-177.

18. Залыгин, С. П. Литературные заботы / С.П.Залыгин. М.: Сов. Россия, 1982. -464 с.

19. Залыгин, С. Леса, земли, воды / С.Залыгин // Лит. газета. -1962. 26 июня.

20. Залыгин, С. Леса, земли, воды и ведомство / С.П.Залыгин // Лит. газета. 1963. -26 января.

21. Залыгин, С.П. Литература и природа / С.П. Залыгин // Новый мир. -1991. № 1. -С. 10-17.

22. Залыгин, С. П. Литературные заботы. / С.П.Залыгин М: Сов. Россия, 1982. -460с.

23. Залыгин, С. Мафия остаётся на госбюджете / С.3алыгин // Комсомольская правда. -1991.-19 декабря.

24. Залыгин, С.П. Мой поэт. / С.П.Залыгин. М.: Сов. писатель. -1971. - 127с.

25. Залыгин, С. Моя демократия: Заметки по ходу жизни / С.Залыгин // Новый мир. -1996.-№12. С. 130-169.

26. Залыгин, С. Необходим всемирный экологический трибунал / С.П.Залыгин // Зелёный мир.- 1999.-№23.

27. Залыгин, С. Не хочу жить в долг / С.ПЗалыгин // Комсомольская правда. 1989. -4 января.

28. Залыгин, С.Однофамильцы / С. Залыгин // Новый мир.- 1995. № 6.- С. 3-36.

29. Залыгин, С. О повестях В. Распутина / С.Залыгин // Лит. газ. -1975. -10 дек.

30. Залыгин, С. Поворот. Уроки одной дискуссии / С.Залыгин // Новый мир. -1987. -№1.-С. 3-18.

31. Залыгин, С. П. Позиция / С.Залыгин. М.: Сов. Россия, 1988. - 288с.

32. Залыгин, С. П. После инфаркта. Рассказ / С.Залыгин // Новый мир. 1999. - № 9. -С. 105-117.

33. Залыгин, С. Предисловие. Рассказ. / С.Залыгин // Новый мир. 1998. - №2. - С. 70-84.

34. Залыгин, С. Природа единственна и. не революционна. Диалог писателя С. Залыгина и критика И. Золотусского / СЗалыгин // Лит. газ. -1992. -28 октября.

35. Залыгин, С. Природа наш дом. Диалог С. Залыгина и М. Делибеса. Записала ЛСинянская / С.Залыгин // Лит. газ. -1986. - 30 апреля.

36. Залыгин, С. Приютить природу в своём доме / С.Залыгин // Сов. культура. -1990. 29 сентября.

37. Залыгин, С. П. Проза. Публицистика / С.Залыгин. М: Молодая гвардия, 1991. -476с.

38. Залыгин, С. Профессионалы от гигантомании / С.Залыгин // Лит. газ. 1989.-8 февраля.

39. Залыгин, С. Разумный союз с природой / С.Залыгин // Наш современник. 1987. -№1.-С. 113-120

40. Залыгин, С.П. Свобода выбора. Роман без сюжета. / С.Залыгин // Новый мир. -1996.-№6.-С. 35-136.

41. Залыгин, С.П. Свобода выбора / С.П. Залыгин.- М.: Панорама,-1998.- 428с.

42. Залыгин, С.П. Сказки реалиста и реализм сказочника. (Очерк творчества Андрея Платонова) // Собр. соч.: в 6 т. / С.П.Залыгин. М.: Худ. лит., 1991. - Т. 6. - С.335-378.

43. Залыгин, С.П. Собеседования./ С.П. Залыгин М.: Молодая гвардия, 1982. -297с.

44. Залыгин, С. Стариковские записки. / С.Залыгин // Новый мир. 2000. - №11. - С. 147—150.

45. Залыгин, С. Уроки правнука Вовки. Маленькая повесть / С.Залыгин // Новый мир.-1997.-№7.-С. 54-79.

46. Залыгин, С. Шансы «зелёных» невелики / С.Залыгин // Зелёный мир. 1995. - № 35.

47. Залыгин, С. «Экологический консерватизм»: шанс для выживания / С.Залыгин // Новый мир. -1994. -№ 11-С. 106-111.

48. Залыгин, С. Экологический роман / С.Залыгин // Новый мир. 1993. - № 12. - С. 3-106.

49. Залыгин, С. Экология и культура / С.Залыгин // Новый мир. 1992. - №9. - С. 312.

50. Залыгин, С. Экология и общество / С. Залыгин // Правда. -1989. 6 марта.

51. Чтобы связь не оборвалась. Беседа писателей С. Залыгина, В. Распутина, В. Астафьева // Лит. обозрение. -1981. № 9. - С. 3-5.П

52. Абрамов, Ф.А. Собрание сочинений. В 6 т. / Ф.А.Абрамов. Л.: Худ. лит. - Ленинградское отделение, 1990 -1991.

53. Адамович, А. Последняя пастораль / А.Адамович // Новый мир. 1987. - №3. - С. 3-60.

54. Алексиевич, С. «Чернобыльская молитва» / С.Алексиевич // Дружба народов.-1997.-№1.-С.8-102.

55. Андреев, Л.Н. Собрание сочинений. В 6 т. / Л.Н.Андреев. М.: Худ. лит., 1994.

56. Астафьев, В. П. Собрание сочинений. В 15т./ Вступ. ст. и коммент. авт. Красноярск: ПИК «Офсет», 1997-1998.

57. Афанасьев, А.Н. Народные русские легенды / А.Н. Афанасьев Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, -1990. - 270 с.

58. Белов, В.И. Собрание сочинений. В 5 т. / В.И.Белов. М.: Современник, 1991 -1993.

59. Быков, В. В. Собрание сочинений. В 4 т. / ВВ.Быков. М.: Молодая гвардия, 1985-1986.

60. Быков, В. Волчья яма: Повесть / В.Быков // Дружба народов. 1999. - №7. - С. 7 -38.

61. Бэкон, Ф. Новая Атлантида // Утопический роман 16-17 веков. / Ф.Бэкон. М.: Худ. лит., 1977.-С.191-224.

62. Замятин, Е.И. Избранные произведения. В 2 т. / Е.И.Замятин. М.: Сов. писатель, 1990.

63. Кампанелла, Т. Город Солнца // Утопический роман 16 17 веков. / Т.Кампанелла. - М.: Худ. лит., 1977. - С.141 -190.

64. Ким,А.А.Отец-Лес:Роман-притча/А.А.Ким.-М.: Худ. лит., 1989.-321с.

65. Медведев, Г. Чернобыльская тетрадь / Г.Медведев // Новый мир. 1989. - № 6. -С. 3-108.

66. Мор,Т. Утопия // Утопический роман 16-17 веков / Т. Мор. М.: Худ. лит., 1977.-С.39-140.670 дивный новый мир: Английская антиутопия. Романы / Сост., авт. предисл. АЛ.Шишкин. М.: Прогресс, 1990. - 640с.

67. Оруэлл, Дж. 1984 // Дж.Оруэлл 1984. Д.Даллош. 1985. Романы / Дж.Оруэлл. -М.: Текст, 1991.-С.9-294.

68. Оруэлл, Дж. Скотское хозяйство: Сказка / Дж.Оруэлл. Спб.: Азбука классика, 2003.-176 с.

69. Пришвин, М.М. Собрание сочинений. В 8 т. / М.М.Пришвин. М.: Худ. лит., 1982-1986.

70. Распутин, В.Г. Собрание сочинений. В 3 т. / В.Г.Распутин. М.: Молодая гвардия, 1994.

71. Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия. / Сост. и подгот. текста К.Чистова и Б.Чистовой. Л.: Худ. лит., 1984. - 528 с.

72. Утопия и антиутопия XX века / сост. А.П. Шишкин. М.: Прогресс, 1990.- 638с.

73. Чаянов, А.В. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии // Венецианское зеркало: Повести / А.В. Чаянов. -М.: Современник,- 1989. 236 с.

74. Чернышевский, Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях / Н.Г. Чернышевский. -М.: Правда, 1962. 455с.

75. Шукшин, В.М. Собрание сочинений. В 6 т. / В.М.Шукшин. М.: Молодая гвардия, 1991.Ш

76. Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. / А.Н. Афанасьев. М.: Индрик, 1994.

77. Баталов, Э. В мире утопий / Э Баталов. М.: Политиздат, 1989. - 318 с.

78. Бахтин, М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / М.М.Бахтин. Спб.: Азбука, 2000. - 332 с.

79. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М.Бахтин. М.: Сов. Россия, 1979.-320 с.

80. Баталов, Э.В. Пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах / Э.В. Баталов. М.: Политиздат, 1989. - 319с.

81. Бердяев, Н.А. Самопознание. Сочинения / Н.А.Бердяев. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1997. - 624 с.

82. Большакова, А.Ю Русская деревенская проза XX века: Код прочтения / А.Ю.Болынакова. Шумен: Аксиос, 2002. -160 с.

83. Борисова, Н.В. Жизнь мифа в творчестве М.М. Пришвина. Монография / Н.В.Борисова. Елец: Изд-во ЕГУ им. И.А.Бунина, 2001. - 282 с.

84. Бердяев, Н.А. Смысл творчества. Опыт оправдания человека / Н.А. Бердяев М.: Фолио, 2004.-680 с.

85. Бердяев, Н.А. Дух и реальность / Н.А. Бердяев. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003.- 679с.

86. Боборыкин, В. Испытание делом / В. Боборыкин. М.: Сов. писатель, - 1986. -240с.

87. Ванюков, А.И. О синтетизме Евгения Замятина / А.И.Ванюков // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 2 ч. / Под ред. проф. ЛВ.Поляковой. Тамбов: Изд-во ТТПИ, 1994. -4.2. -С. 140-142.

88. Вернадский, В.И. Биосфера и ноосфера / В.И.Вернадский. М.: Рольф, 2002. -576 с.

89. Вернадский, В.И. Научная мысль как планетарное явление / В.И. Вернадский // М.: Наука, 1991. -264с

90. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н.Веселовский. М.: Высшая школа, 1989.-406 с.

91. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды. / В.В. Виноградов. М.: Наука, - 1980. - 360с.

92. Воронов, В.И. Художественная концепция / В.И. Воронов.- М.: Сов. писатель, 1984.-С. 126-133.

93. Гальцева, Р.А. Очерки утопической мысли XX века / Р.А. Гальцева. М.: Прогресс,1991. -286с.

94. Геллер, JL, Нике, М. Утопия в России / J1. Геллер, М. Нике. СПб.: Азбука, 2003.-242 с.

95. Голубков, М.М. Русская литература XX в.: После раскола: Уч. пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2001. - 267с.

96. Гончаров, П.А. Творчество В.П. Астафьева в контексте русской прозы 1950-1990 годов / П.А. Гончаров. М.: Высшая школа, 2003 . - 386с.

97. Гордович, К.Д. Русская литература конца XX века / К.Д. Гордович. СПб.: Изд-во Петербургского института печати, - 2003. - 184с.

98. Гулыга, А. В. Уроки классики и современности / А.В. Гулыга. М.: Худ. лит.-1990.-382 с.

99. Давыдова, Т.Т. Творческая эволюция Евгения Замятина в контексте русской литературы первой трети XX века / Т.Т. Давыдова. М.: Издательство МГУП. -2000.-363с.

100. Давыдова, Т.Т., Пронин, В.А. Теория литературы: Учебное пособие / Т.Т. Давыдова. М.: Логос, 2003.- 232с.

101. Дедков, И. А. Сергей Залыгин. Страницы жизни страницы творчества / И.А. Дедков. М.: Современник, 1985. - 431с.

102. Дедков, И.А. Василь Быков. Повесть о человеке, который выстоял / И. А. Дедков. М.: Сов. писатель, 1989. - 312 с.

103. Евсеев, В.Н. Роман «Мы» Е.И.Замятина (жанровые аспекты) / В.Н.Евсеев. -Ишим: Изд-во Ишимского государственного педагогического института им. ПЛЕршова, 2000. -115с.

104. Ершов, Л.В. Современная социально-философская проза (1970-80-е годы) / Л.Ф.Ершов.-Л.: Знание, 1989. 32с.

105. Золотусский, И.П. Федор Абрамов: Личность. Книги. Судьба / И.П. Золотусский. М.: Сов. Россия, 1986. - 160 с.

106. Клибанов, А.Н. Народная социальная утопия в России. XIX век. / А.Н. Кли-банов-М.: Наука, 1978-342с.

107. Ковалёв, В.А. Современный советский роман. Философские аспекты / В.А. Ковалёв. Л.: Наука,- 1979. - 261с.

108. Ковтун, Н.В. Русская литературная утопия второй половины XX века / Н.В. Ковтун. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005.- 536с.

109. Колесникова, Г.А. Сергей Залыгин. Творческая биография / Г.А. Колесникова.- М.: Сов. писатель, 1969. 256 с.

110. Курбатов В.Я. Миг и вечность: Размышления о творчестве В.Астафьева / В Л. Курбатов. Красноярск: Красноярское кн. изд-во, 1983.-182 с.

111. Лазутин, С.Г. Поэтика русского фольклора. Учебное пособие / С.Г. Лазутин. -М.: Высшая школа, 1989. 207 с.

112. Ланин, Б.А. Роман Е.Замятина «Мы» / Б.А. Ланин. М.: Прогресс, 1992. - 27 с.

113. Ланин, Б.А., Боришанская, М.М. Русская антиутопия XX века / Б.АЛанин, М.М. Боришанская. -М.: Республика, 1994. 247с.

114. Ланин, Б.А. Утопия // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред. и сост. А.НЛиколюкин. М.: НПК «Интелвак», 2003.- Стб. 1118.

115. Ланин, Б.А. Антиутопия // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред и сост. А.Н.Николюкин. М.: НПК «Интелвак», 2003.- Стб.38 - 39.

116. Лапченко, А.Ф. Человек и земля в русской социально-философской прозе 70-х годов / А.Ф. Лапченко. Л.: Изд.-во ЛГУ, 1985. - 137с.

117. Лосев, А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф.Лосев. -М.: Искусство, 1976. 367 с.

118. Лейдерман, Н.Л. Современная русская литература: В 3-х кн. / Н.Л.Лейдерман, М.Н.Липовецкий. М.: Эдитореал УРСС, 2001.

119. Лосев, А.Ф. Дерзание духа / А.Ф.Лосев. М.: Изд-во политической литературы, 1988. - 366 с.

120. Максимов, С.В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов. Смоленск: Русич, 1995. - 672 с.

121. Недзвецкий, В.А., Русская «деревенская проза» / ВА.Недзвецкий, В.В.Филиппов. М.: Изд-во МГУ им. М.В Ломоносова, 1999. - 141с.

122. Нефагина, Г.Л. Русская проза конца XX века / Г.Л. Нефагина.- М.: Флинта-Наука, 2003.-320 с.

123. Никольский, С.В. Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова (Поэтика скрытых мотивов) / С.В. Никольский. М.: Индрик, 2001.- 176 с.

124. Нуйкин, А.А Зрелость художника: очерк творчества С.Залыгина / А.А Нуй-кин.- М.: Советский писатель, 1984. 344 с.

125. Нуйкин, А.А. На том стою! : Нравственные ориентиры в сегодняшней литературе.- М.: Сов. писатель, -1991. 352 с.

126. Овчаренко, А.И. Большая литература. Основные тенденции развития советской художественной прозы. 1945 -1985 годов. Шестидесятые годы. / А.И. Овчаренко М.: Современник, -1985. - 446с.

127. Полякова, JT.B. Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи. Курс лекций / ЛБ.Полякова. Тамбов: Изд-во Тамбовского гос. ун-та им. Г.Р.Державина, 2000. - 283 с.

128. Русская литературная утопия / Под ред. В.П. Шестакова. М.: Изд.-во Моск. ун-та, 1986.-320 с.

129. Свентоховский, А. История утопий / А. Свентоховский. М,: Издательство ВМ.Саблина, 1910. -214с.

130. Святловский, В.В. Каталог утопий / В.В. Святловский. М.: Госуд. изд-во, 1923.-100 с.

131. Селезнёв, Ю.И. Василий Белов: Раздумья о творческой судьбе писателя / КЖСелезнёв. М.: Сов. Россия, 1983. -144 с.

132. Семёнова, С.Г. Николай Фёдоров: Творчество жизни. М.: Сов. писатель, 1990.-384 с.

133. Соловьев, B.C. Сочинения: В 2 т. / В.С.Соловьев. М.: Мысль, 1988 -1990.

134. Сурганов, В.А Человек на земле: Тема деревни в русской советской прозе 5070-х гг. Истоки. Проблемы. Характеры / В.Сурганов. М.: Сов. писатель, 1981. -624 с.

135. Сухих, И.Н. О Книги XX века: русский канон: Эссе. / И.Н. Сухих- М.: Независимая газета, 2001. -352 с.

136. Теракопян, Л.А. Параллели и пересечения / Л.А Теракопян. М.: Худ. лит.-1984- 366с.

137. Теракопян, Л .А. Сергей Залыгин. Писатель и герой / Л А Теракопян.- М.: Сов. Россия, 1973.- 196 с.

138. Успенский, Б.А. Поэтика композиции / Б.А.Успенский. СПб.: Азбука, 2000. -349 с.

139. Утопия и утопическое мышление: антология зарубежной литературы /Сост., общ. ред. и предисл. В.А.Чаликовой. М.: Прогресс, 1991. - 405 е.,

140. Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня: научные доклады, статьи, очерки, заметки, тезисы: В 6 кн. / Под ред. проф. Л.В.Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р.Державина, 1997.

141. Фёдоров, Н.Ф. Сочинения / Н.Ф.Федоров. М.: Мысль, 1982. - 711с.

142. Флоренский, П.А. Имена / П.А.Флоренский // Опыты. Литературно-философский ежегодник. -М.: Сов. писатель, 1990. С. 351 -412.

143. Хайдегтер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М: Республика, 1993. -447с.

144. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М.: Высшая школа, 2000. -398с.

145. Храпченко, М.Б. Собрание сочинений: в 4-х Т. / М.Б. Храпченко. М.: Худ. лит., 1980-1982.

146. Черная, Н.И. Реалистическая условность в современной советской прозе / Н.И.Черная. М.: Наука,1982. - 362 с.

147. Чистов,К.В. Русские утопии/К.В. Чистов.-СПб.: Азбука, 1995.- 407с.

148. Шацкий, Е. Утопия и традиция / Е.Шацкий. М.: Прогресс, 1990. - 422 с.

149. Шепппинг, Д. Мифы славянского язычества / Д.Шепппинг. М.: Терра -Terra, 1997.-240 с.

150. Шестаков, В.П. Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры / В.П. Шестаков. М.: ВЛАДОС, 1995. - 208с.

151. Яновский, Н.Н. С. Залыгин / Н.Н. Яновский. Кемерово: Кн. издательство. 1965.- 127с.1.

152. Андреев, Ю. Зрелость мастера / Ю.Андреев // Нева. -1973. № 12. - С. 172178.

153. Баак, Й. ван. Дом как утопия в русской литературе // Русские утопии. / Й. ван Баак. -СПб.: Азбука, 1995.-С.136-153.

154. Баженов, Г. Время действия / Г. Баженов // Октябрь -1981- №1.- С.219-220.

155. Байтц, В. Активный герой, структура реальности, «Время» и «Пространство» // Современный советский роман. Философские аспекты. / В. Байтц. Л.: Наука, -1979.-С.35-41.

156. Баран, Г.П. Антиутопия Е. Замятина «Мы» в мировом контексте // Творческое наследие Е. Замятина: взгляд из сегодня. / Г.П. Баран. Тамбов, 1994.-Вып.1. -Ч.1.-С.136-150.

157. Баранов, В. Преодоление аксиомы / В. Баранов // Знамя. 1982 - №3. - С 233235.

158. Бочаров, А. Время кристаллизации / А. Бочаров // Вопросы лит. 1976. № 3. -С. 37-39.

159. Бердяев, Н.А. О хозяйстве / Н.А.Бердяев // Человек. 1995. - № 2. - С. 97 -109.

160. Бердяев, Н.А. Трагедия человеческого существования и утопия. Сфера мистики/Н. А. Бердяев. -М.: ACT; Харьков: Фолио, 2003.- 679с.

161. Бердяев, Н.А. Человек и машина // Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. М.: ACT, 1994. - Т. 2. - С. 499 - 523.

162. Быков, Л. Обретение зрелости / Л. Быков. Лит. обозрение.- 1985. - №2. -С.51-53.

163. Воронов, В. Великое дело жизни / В.И. Воронов // Москва. -1980. № 12. - С. 187-197

164. Гончаров, П.А. Эволюция русской экологической прозы / П.А. Гончаров // Труды Тамбовского филиала Юридического института МВД России за второе полугодие 2000 года. Вып.З. Тамбов, 2000. - С. 89-91.

165. Гончаров, П.А. Фольклорные мотивы в романе С. Залыгина «Комиссия» // Русский фольклор: проблемы изучения и преподавания/ П.А. Гончаров. Тамбов. 1991.4.2. -С.110-113.

166. Гордович, К.Д. Мотив личной ответственности за природу (С. Залыгин, САлексиевич) // Русская литература конца XX века / К.Д. Гордович. СПб.: Изд-во Петербургского института печати, 2003.-С. 134-138.

167. Гуревич, П.С. Современный апокалипсис / П.СГуревич // Философские науки.-1992.-№2.-С. 100- 108.

168. Гуревич, П.С. Страх молитва души / П.С.Гуревич // Философские науки. -1992.-№2.-С. 89-100.

169. Гюнтер, Г. Жанровые проблемы утопии и "Чевенгур А. Платонова // Утопия и утопическое мышление: Антология зарубежной литературы / Г. Гюнтер М.: Прогресс, 1991 - С. 252-275.

170. Дедков, И. Вручить свои мысли // Залыгин С.П. Собр. соч.: в 6 т. М - Худ. лит., 1989. - Т. 1.-С. 5-29.

171. Евсюков, В. Человек и левиафан. Утопия и антиутопия в свете реальности / В.Евсюков // Дальний Восток. -1990. № 5. - С. 151 -159.

172. Ершов, Л. Огонь, мерцающий в сосуде / Л. Ершов // Звезда. -1988. №9 - С. 176-189.

173. Зверев, А. «Когда пробьет последний час природы.»/А.Зверев // Вопросы лит. -1989.-№1.-С. 26-69.

174. Зотов, В.Д. Глобальная экологическая политика категорический императив XXI века / В, Д. Зотов // Социально-гуманитарные знания. - 2002. - № 6. - С.3-20.

175. Ильин, И.А. Россия есть живой организм // Русская идея /Сост. и авт. вступ. ст. М.А.Маслин.-М.: Республика, 1992. С. 430-435.

176. Ильин, И.А. О русской идее // Русская идея /Сост. и авт. вступ. статьи М.А.Маслин.-М.: Республика, 1992. С. 436-443.

177. Ковалев, В. Связь времен. «Комиссия» С. Залыгина // Навстречу современности. Статьи о советской литературе. / В. Ковалев. М.: Сов. писатель, 1982. - С. 161183;

178. Колесникова, Г. А. Земледельцы у С. Залыгина / Г.А. Колесникова //От жизни к художественному вымыслу. М.: Сов. писатель, - 1982. - 350с.

179. Колесникова, Г. Баллада о защитниках Белого Бора / Г.Колесникова // Москва. -1976.-№ 8. С. 205-207;

180. Костырко, С.«. Не надо бояться себя»: (О С. Залыгине) /С. Костырко // Новый мир.-2003.-№ 12.-С.114-130.

181. Курбатов, В. Беззащитная жизнь/В. Курбатов//Москва.- 1994.-№7,- С. 154 -160.

182. Коробов, В. Солнце правды / В. Коробов // Лит. Россия. -1978.- № 13. 31 марта. - С. 8.

183. Корокотина, A.M. Проблемы культуры в поздней публицистике С.П. Залыгина (90-е годы) http: // www.itrnn.ru/frgf7No 13/textl 2.htm)

184. Кузичева, А. «Мы» и «Я» в романе Е.Замятина / А. Кузичева // Книжное обозрение. -1988. №20.13 мая. - С.6.

185. Латынина, Ю.Л. В ожидании золотого Века: от сказки к антиутопии / Ю.Л Латынина//Октябрь.-1986.- №6.- С. 177-187.

186. Лейдерман, Н.Л. Парадоксы «Русского леса» // Вопросы лит. 2000. - №6. -С. 29-58.

187. Липин, С.А. Комиссия по жизненному устройству // Человек глазами природы / С. А. Липин. М.- Сов. писатель, - 1985. - С.56-64.

188. Литвинов, В. Память сердца и души / В.Литвинов // Знамя. 1976. - № 7. -С.90 -96.

189. Лукин, Ю. Трудное счастье борьбы / Ю.Лукин // Лит. газ. 1978,8 марта;

190. Муриков, Г. Они и «Мы» / Г. Муриков // Звезда.- 1989.- №1.- С.187-191.

191. Мущенко, Е.Г. Залыгин С. // Русская литература XX века. Учебное пособие. /

192. Под ред. Е.Г. Мущенко, ТАНиконовой. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999.--С. 730733.

193. Нуйкин, А. Музы и интеллект / А.Нуйкин // Новый мир. 1976. - № 11. - С. 241-255;

194. Нуйкин, А. От мозаики к панораме / А. Нуйкин // Лит. обозрение.- 1982. -№12.-050-53.

195. Нуйкин, А.А. Феномен Залыгина: Опыт культурологический портрет писателя С.П. Залыгина / А.А. Нуйкин // Вопросы филолософии. 1986.-№4.-0105-116.

196. Нуйкин, А. Фантомы эстетической мысли / А. Нуйкин // Лит. обозрение.-1981.-№10,- 010-18.

197. Пискунова, С. Между быть и не быть / С. Пискунова // Новый мир,-1986.-№5.-0 238-246.

198. Сапогов, В. Две книги о Сергее Залыгине / В.Сапогов // Вопросы лит.- 1986. -№8.-0 212-222.

199. Сергеев, Е.«. .Поиск счастливого случая»: Заметки о творчестве С .П. Залыгина/Е. Сергеев//Знамя. -1986.-№ 3. С. 205-215.

200. Славникова, О. Старый русский. Поздняя проза С. Залыгина / О. Славникова // Новый мир. -1998. №12. - С. 204-221.

201. Смирнов, С. Большая Медведица над Белым Бором // Сибирь. 1976. -№4. -С. 93-96.

202. Сотников, Г. Мудрость от . сохи / Г. Сотников // Природа и человек. 2002. -№3.-С.6.

203. Сурганов, В. Сказание о пахаре/ В. Сурганов // Лит. Россия, -1975,- 5 дек.

204. Сухих, И.Н. О городе солнца, еретиках, энтропии/ И.Н. Сухих // Книги XX века: русский канон: Эссе./И.Н. Сухих.-М.: Независимая газета, 2001.-С.105-143.

205. Сухих, И.Н. Русские странники в поисках Китежа/ И.Н. Сухих // Книги XX века: русский канон: Эссе. / И.Н. Сухих. -М.: Независимая газета, 2001. С.231 -273.

206. Теракопян, Л. На переломе эпох / Л.Теракопян // Молодая гвардия. 1976. -№5.-С. 294-300.

207. Теракопян, Л. После итогов, или Всё насмарку / Л. Теракопян // Лит. обозрение.-1995. №2.-С.38-44.

208. Топорков А.Л. Дом // Славянская мифология. М.: Индрик, 1995. - С. 168 -172.

209. Чаликова, В. Утопический роман: Жанровые и биографические источники современных антиутопий и дистопий // Социокультурные утопии XX века. М.: Мысль, 1985. -Вып.З. - С.96-166

210. Чапчахов, Ф. Осенью восемнадцатого. / Ф.Чапчахов // Лит. обозрение. -1975.-№12.-С. 32-35.

211. Чистов, К.В. Легенда о Беловодье // Труды Карельского филиала АН СССР. Петрозаводск, 1962. Т. 35. - С.128 -139.

212. Штокман, И. Жизнь на миру / И. Штокман // Театр. 1986. - № 8. - С. 116123.

213. Яновский, Н. Гроза над Белым Бором / Н.Яновский // Октябрь. -1976. № 2. -С. 211-215.V

214. Бегалиев, А. Т. Современная советская литературная утопия: герой и жанр/

215. A.Т. Бегалиев. Автореф. дис. .канд. филол. наук: 10.01.01 Алма- Ата, 1989.-21с.

216. Быстрова, О.В Русская литературная антиутопия 20-х годов XX в: проблема жанра/О.В.Быстрова. Дис. .канд. филол. наук: 10.01.01 -М., 1996.- 170с.

217. Гаврилов, В.А. Художественное обобщение и конфликт в русском советском романе 70-х годов (С.Залыгин, А.Иванов, П.Проскурин) / В.А. Гаврилов. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 -М., 1980. 16с.

218. Гончаров, П.А. Стилевые искания современной социально-этической прозы

219. B. Астафьев, С.Залыгин, В. Шукшин) / П.А. Гончаров. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01- М., 1987. 23с.

220. Заглоба, В.Б. История и современность в прозе С.Залыгина и Е.Носова 60-х 70-хг,/В.Б. Заглоба. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 -М., 1991. 19с.

221. Истратова, С.П. Проблемы писательской литературно-критической интерпретации: (Литературно-критические выступления А. Твардовского и С. Залыгина) / С.П. Истратова. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 М., 1981. - 21с.

222. Ильяш, А.Е. Традиции русской литературной классики и творчество

223. C.П. Залыгина/ А.Е. Ильяш. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Одесса, 1982.-26C.

224. Конюхова, Е.С. «Поднятая целина» Шолохова в контексте произведений о русской деревне 30-х годов: А.Платонов «Котлован», В. Белов «Кануны», Б.Можаев

225. Мужики и бабы», С.Залыгин «На Иртыше» / Е.С Конюхова. Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 М., 1995. - 25с.

226. Конюхова, Е.С. «Поднятая целина» Шолохова в контексте произведений о русской деревне 30-х годов: А.Платонов «Котлован», В. Белов «Кануны», Б.Можаев «Мужики и бабы», С.Залыгин «На Иртыше»/ Е.С. Конюхова. Дис. канд. филол. наук.-М., 1995.-176 с.

227. Куликова, И.М. Судьба современной женщины в творчестве С. Залыгина 70-х годов/ И.М. Куликова. Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01- Л., 1986,-19с.

228. Крайченко, И.В. Глобальный эволюционизм и синергетика ноосферы/ И.В. Крайченко. Автореф. дис. .канд. филос. наук: 09.00.01 Нальчик, 2004. - 39 с.

229. Лазаренко, О.В. Русская литературная антиутопия 1900-х годов первой половины 1930-х годов: Проблемы жанра/ О.В Лазаренко. Дис. канд. фил. наук: 10.01.01 -Воронеж, 1997.-245с.

230. Ланин, Б.А. Русская литературная антиутопия XX в. / Б.А. Ланин. Дис. . док. филол. наук: 10.01.01-М., 1993. 446 с.

231. Лапченко, А.Ф. Человек и земля в русской социально-филосовской прозе 70-х годов. Автореф. дис. канд. филол. наук. / А.Ф. Лапченко. Л., 1984. -16 с.

232. Ле Дык Тху Проблема выбора и её решение в современном советском и вьетнамском романе: Ю.Бондарев, С. Залыгин, Игуен Кхай, Ма Ван Кхаш / Ле Дык Тху. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 М., 1990. -15 с.

233. Петрова, О. А. Жанр утопии в русской прозе первой половины 1920-х годов/ О.А. Петрова. Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 Тюмень, 1998.- 182 с.

234. Петушкова, Е.В. Экологические проблемы в отечественной публицистике второй половины XX века (С. Залыгин, В. Астафьев, В. Распутин)/ Е.В. Петушкова. Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Тверь, 2004. -174 с.

235. Рудзиевич, И. Человек и природа в творчестве Сергея Залыгина/ И. Рудзие-вич.- Дисдок. филол. наук: 10.01.01 -Ольштын,2003. -351 с.

236. Сафронова, Е.А. Творчество С. Залыгина (путь к мастерству)/ ЕАСафронова. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Томск, 1966.- 13с.

237. Скалон, Н.Р. Становление философского романа в творчестве С.Залыгина / Н.Р. Скалон. Автореф. дис. канд. филол. наук. 09.00.01 -М, 1984. 16 с.

238. Сланевский, JI.B. Творческий путь С. Залыгина (проблема жанра и характера)/ JI.B. Сланевский. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01- Петрозаводск, 1974.-24с.

239. Смирнов, С.Р. Современный историко-революционный роман (вопросы поэтики жанра) / С.Р. Смирнов. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Томск, 1979.-15с.

240. Сысоев, Г. Д. Соотношение утопии и антиутопии в утопической традиции/ Г.Д. Сысоев. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Воронеж, 1997.- 16с.

241. Сысоев, Г. Д. Соотношение утопии и антиутопии в утопической традиции / Г.Д.Сысоев. Дис. .канд. филол. наук:10.01.01 Воронеж, 1997.- 177с.

242. Тимофеева, А.В. Жанровое своеобразие романа-антиутопии в русской литературе 60- 80г. XX в. / А.В. Тимофеева. Дис. канд. филол. наук: 10.01.01 М., 1995.- 184с.

243. Тихомирова, Е.В. Творчество С.П. Залыгина. Философские аспекты / Е.В. Тихомирова. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 Горький, 1989. -17 с.

244. Шестакова, И.С. Социальная утопия как превращенная форма общественного идеала/ И.С. Шестакова. Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 Екатеринбург, 1995.-129 с.

245. Хибибулина, JI. Ф. Антиутопия в творчестве Энтони Берджесса / Л.Ф. Хиби-булина. Дис. канд. филол. наук: 09.00.01- Казань, 1993. 198с.

246. Цуркан А.А. Экологическое сознание как источник антиутопических традиций: Социально философский анализ / А.А. Цуркан. Дис. . канд. фил. наук: 09.00.01. Воронеж, 1996.- 144с.

247. Грушко, Е.А. Словарь славянской мифологии / ЕАГрушко, Ю.М.Медведев. Н. Новгород: Русский купец; Братья славяне, 1995. - 368 с.

248. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. / В.И.Даль.-М.: Русский язык, 1989-1991.

249. Квятковский, А.П. Поэтический словарь / А.П. Квятковский. М.: Советская энциклопедия, 1966. - 376 с.

250. Литературная энциклопедия терминов и понятий /Гл. ред. и сост. А.Н.Николюкин. / М.: НПК «Интелвак», 2003,-1600 стб.

251. Русские писатели XX века. Биобиблиографический словарь. В 2 ч. /Под ред. Н.Н.Скатова. М.: Просвещение, 1998.

252. Русские писатели XX века. Биографический словарь / Гл. ред. и сост. ПА.Николаев.- М: Рандеву AM, 2000. - 808 с.

253. Тихонов, А.Н. Словарь русских личных имен / А.Н.Тихонов, Л.З.Бояринова, А.Г.Рыжкова. М.: Школа-Пресс, 1995. - 736 с.

254. Тресиддер, Дж. Словарь символов / Дж. Тресиддер. М.: Фаир - ПРЕСС, 1999.-448 с.

255. Турскова, Г.А. Новый справочник символов и знаков/ Г.А.Турскова. М.: РИППОЛ КЛАССИК, - 2003. - 800 с.

256. Российский гуманитарный энциклопедический словарь. В 3 т. М.: ВЛАДОС, 2002.

257. Тимофеев, Л.И. и Тураев, С.В. Краткий словарь литературоведческих терминов/ Л.И. Тимофеев и С.В. Тураев. М.: Просвещение, 1978. - 223 с.

258. Федосюк, Ю.А. Русские фамилии: Популярный этимологический словарь. / Ю.А.Федосюк. -М.: Русские словари, 1996. - 288 с.

259. Философский энциклопедический словарь / Ред. коллегия: С.С.Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф.Ильичев, С.М.Ковалёв, Н.М.Ланда, В.Г.Панов, В.С.Стёпин, П.Н.Федосеев. -М.: Сов. энциклопедия, 1989. 815 с

260. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Сост. В.Андреева, В.Куклев, А.Ровнер. М.: Локид; Миф, 2000. - 576 с.