автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Великобритания и ее доминионы в последней трети XIX - первой четверти XX веков: идейно-политическая эволюция и проблема имперского единства

Полный текст автореферата диссертации по теме "Великобритания и ее доминионы в последней трети XIX - первой четверти XX веков: идейно-политическая эволюция и проблема имперского единства"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

РГб На правах рукописи

-3 ;:оп

ГРУДЗИНСКИЙ Владимир Викторович

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ И ЕЕ ДОМИНИОНЫ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX ВЕКОВ: ДЙНО - ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ И ПРОБЛЕМА ИМПЕРСКОГО ЕДИНСТВА

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (новая история)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Санкт-Петербург 1997

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Челябинского государственн го университета.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Б.Н.КОМИССАРОВ доктор исторических наук, профессор В.В.НОСКОВ

доктор исторических наук, профессор В.В.СЕРГЕЕВ

Ведущая организация - Уральский государственный университ им. A.M.Горького.

Защита состоится «_»_ 1997 г. в 15.00 на заседании ди

сертационного совета Д 063.57.07 по защите диссертаций на соискание ученой crenei доктора исторических наук р> Санкт-Петербургском государственном университе (199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д. 5, ауд. 70 ).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. A.M.Горько Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан «_»_ 1997 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор

М.Ф. ФЛОРИНСКИ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Вплоть до конца 1950 - х гг. политическая карта мира была окрашена преимущественно в цвета соответствующие британской, французской и советской империям. В последующие десятилетия положение дел изменилось кардинальным образом: на смену зеленому, оранжевому н красному пришла богатая палитра всех цветов и оттенков. Государственные структуры, казавшиеся абсолютно незыблемыми, навсегда ушли в прошлое. Теперь их смерть предстает как болезненное, порой трагическое, но все же неизбежное изменение форм и содержания международного и межгосударственного взаимодействия.

Среди великих держав Великобритании принадлежит наиболее значительная роль в преодолении партикуляризма и региональной ограниченности, в развитии глобальных связей и взаимном обогащении культур. Орудием этого процесса всемирного взаимопроникновения народов выступала империалистическая политика с присущим ей многообразием форм и неоднозначностью результатов. Созданная вследствие целенаправленных усилий и народной колонизации Британская империя отличалась от прочих подобных образований целым рядом особенностей.

Одной из таких уникальных особенностей явилось англосаксонское сообщество - группа родственных в культурно-историческом отношении народов, уже с середины XIX в. занимавшая особое место в системе имперской организации. Переселенческие, или так называемые "белые " колонии, прошли длительный путь развития от коронных владений через автономию до независимых государств, образовав, в конце концов, совместно с бывшими "цветными" колониями и самой Великобританией, Содружество наций. Объединяя 50 государств, Содружество является в настоящее время существенным фактором мировой политики, заметно повышающим престиж Соединенного Королевства. Изучение эволюции отношений между метрополией и доминионами дает возможность понять сам характер Содружества, а также объективно оценить накопленный им опыт международного и межгосударственного сотрудничества. Это тем более важно, что после распада СССР перед новой Россией стоит настоятельная необходимость отыскать пути, способы и формы взаимовыгодной интеграции с сопредельными государствами, расположенными на постсоветском пространстве.

Актуальность данной темы обусловлена и тем, что трансформация Британской империи происходила эволюционным путем. Эволюции как способу политического

развития в недавнем прошлом отечественная историческая наука уделяла незаслуженно мало внимания. То же самое можно сказать и о британской истории вообще. Отсутствие в развитии англосаксонских обществ выраженной революционной традиции делало их исторический опыт " нетипичным", а потому и изучение его, с официальной точки зрения, считалось малоперспективным. Вместе с тем и мировая практика, и опыт самой России недвусмысленно показали, что эволюционный путь разрешения конфликтов является наименее болезненным и сопряжен с наименьшими издержками. Признавая революцию и эволюцию двумя объективно существующими способами качественных преобразований общества, требуется уделить первостепенное внимание именно последнему, ибо анализ его необходимых и достаточных условий открывает перспективы для плодотворного социального моделирования.

Изучение отношений между Соединенным Королевством и доминионами позволяет также обнаружить и вскрыть закономерности всего хода имперской эволюции. Вехи политического развития формировавшихся наций, устанавливая прецеденты и утверждая традиции, как бы отмечали тот путь, по которому вслед за ними, но уже гораздо быстрее, пошел целый ряд прочих владений Великобритании. С другой стороны, без изучения комплекса взаимоотношений Британии и доминионов нельзя дать исторически верную оценку роли имперского фактора в социально-экономической и военно-политической стратегии этой великой державы. Тщательный учет данного фактора, имевшего в последней трети XIX - первой четверти XX вв. устойчивую тенденцию к возрастанию, содействует более объективному отображению политики британских правящих кругов на судьбоносном для их страны этапе развития.

Предмет исследования настоящей диссертации составляет трансформация отношений между Великобританией и ее доминионами в связи с целенаправленными усилиями определенных политических кругов скорректировать общий ход имперской эволюции и сохранить Британскую империю в качестве единого сверхгосударства. Такая постановка проблемы предполагает рассмотрение целого комплекса вопросов политического, идейно-психологического, экономического и стратегического характера. Анализируя различные аспекты взаимоотношений метрополии и автономий, автор в то же время стремился синтезировать целостную картнну многотрудного процесса поиска путей и форм обеспечения государственного единства Британской империи.

'Хронологические рамки диссертации: последняя треть XIX - первая четверть XX вв. Нижняя временная грань связана с тем, что на рубеже 60 - 70-х гг. прошлого

столетия Британская империя, подобно прочим великим державам, достигла нового качественного этапа, одной из характерных черт которого стало усиление в ней центростремительных тенденций. Верхняя временная рамка, в свою очередь, обусловлена тем, что в первой половине 1920-х гг. Содружество наций, как теперь стала называться "белая" империя, достигло того рубежа своей эволюции, где его члены объективно перестали являться составными частями единого государства.

Выявить закономерности, которые обусловили наступление нового цикла в истории Британской империи, а затем предопределили её окончательную судьбу как сверхгосударства, такова главная цель работы. Ответ на этот кардинальный вопрос требует решения ряда конкретных задач. Вот основные из них: установить факторы, определявшие позицию правящих кругов Англии и доминионов относительно укрепления их государственного союза; реконструировать концепции, призванные модернизировать систему институциональных связей; показать взаимодействие объективных и субъективных начал в процессе изменения характера отношений между странами "белой" империи.

Методологическая основа исследования. Утверждающийся в отечественной исторической науке идейный плюрализм предполагает право исследователя ради объективности и углубления анализа обращаться к различным теориям и принципам. Именно в интегральности и многофакторности заложено важное условие преодоления шаблонности.

Структурная сложность внутриимперских отношений предопределила использование для их изучения комплексного подхода. В исследовании применялись как общие, так и специальные методы исторического познания: проблемно-хронологический, факторный, сравнительно-исторический, типологический, биографический. Вместе с тем необходимо отметить, что использование различных методов само по себе может оказаться малопродуктивным, если между ними отсутствует органическое единство. Это условие представляется достижимым благодаря следованию законам диалектики, лежащим в самом основании принципа историзма.

Историография вопроса. Отечественная историография взаимоотношений Британии и доминионов сравнительно невелика. Причем если в советское время внимание к автономиям и "белой" империи долго проявлялось лишь эпизодический, то в начале XX в. дело обстояло совсем наоборот. Бурное развитие самоуправляющихся колоний Великобритании вызвало к ним в России неподдельный интерес. По большей части эти

издания не отличаются глубиной анализа и относятся к разряду научно-популярных И это вполне естественно. На рубеже XIX - XX столетий представления россиян о далеких британских автономиях только начинали складываться и популярный жанр сыграл существенную роль в ознакомлении общественности с достижениями молодых демократий.

Возрождение устойчивого интереса к британской имперской политике вообще и к доминионам в частности началось с конца 1950-х гг.2. В 1964 г. в свет вышло капитальное академическое исследование "Распад Британской империи", которое до сих пор остается наиболее обстоятельным изложением процесса дезинтеграции этой свер-державы 3.

Особая роль в изучении истории английской колониальной политики принадлежит Н.А.Ерофееву 4. Глубокое знание источников, оригинальность мысли, блестящий стиль - таковы свойства его трудов. Даже в условиях идеологического пресса о« умел показать (или дать понять) неодномерность исторического процесса, отойти от шаблонов в освещении событий прошлого. Особенно показательна в этом отношении монография, посвященная упадку империи. Отличительной особенностью Н.А.Ерофеева, как исследователя, было также серьезное внимание к истории идей и социальной психологии.

Ряд работ о доминионах и имперских отношениях появился в конце 1960-х -1970-е годы. В первую очередь благодаря усилиям АТ.Чевтаева, И.А.Лебедева, Л.В.Поздеевой, К.В.Малаховского, Р.Р.Вяткиной в отечественной историографии были проанализированы многие узловые проблемы истории Австралии, Новой Зеландии, Канады, ЮАР 3.

' Веснин А.П. Британская имперская федерация и английские торговые интересы. Спб., 1900; Крюков H.A. Канада. Спб., 1Ä9T, Мижуев П.Г. Передовая демократия современного мира. Английская колония Новая Зеландия. Спб., 1901; Его же. Крестьянское царство. Очерки развития и современного состояния Канады. Спб., 1906; Его же. История колониальной политики и колониальной империи Англии. Спб., 1909; Его же. Счастливая Австралия. Пг., 1918; Корф С.А. Автономные колонии Великобритании. Спб., 1914; Таганский М.М. Демократическая республика и Новая Зеландия. Спб., 1906; Чумаков H.H. О народном самоуправлении в Новой Зеландии. М., 1906.

2 Начало этому определенно положила работа Милейковского А.Г. Канада и англо-американские противоречия. М., 1958.

3 Распад Британской империя /Отв. ред. А. Г. Милеяховский. М., 1964.

4 Ерофеев H.A. Очерки по истории Англии 1815-1917. М., 1959; Его же. Народная эмиграция и классовая борьба в Англии 1825-1850. М., 1962; Его же. Империя создавалась так. Английский колониализм в XVIII веке. М., 1961; Его же. Закат Британской империи. М., 1967; Его же. Английский колониализм в середине XIX века (Очерки). М., 1977.

5 Чевтаев А.Г. Вступление Австралии и Новой Зеландии во вторую мировую войну и формирование австралийско-новозеландского армейского корпуса // Ученые записки Уральского государственного унн-

Однако настоящий прорыв в изучении британской имперской политики, и в том числе отношений метрополии с доминионами, начался с рубежа 1970 - 1980-х гг. Расширение диапазона исследований было подготовлено как предыдущим этапом развития исторической науки, так и заметно возросшей экономической значимостью и политической активностью Оттавы и Претории, Канберры и Веллингтона. Публикация монографий А.И.Мартынова, О.К.Русаковой, К.В.Малаховского, В.А.Тишкова, Л.В.Кошелева, А.Б.Давидсона, Л.В.Поздеевой, О.С.Сороко-Цюпа, А.Ю.Рудницкого, Л.Е.Кертмана, И.Д.Парфенова, В.В.Грудзинского, В.П.Олтаржевского, А.Я.Массова закрыли многие бреши, которые имелись в отечественной историографии '.

Все вышеуказанные исследования относятся к избранной теме диссертации либо косвенно, либо частично. Что касается работ, имеющих к ней непосредственное отношение, то они крайне малочисленны. Это монографии Л.А.Зимулиной и Т.А.Гелла, а также кандидатские диссертации А.В.Сердюка и В.Е.Кукушкика, на основе которых были опубликованы несколько содержательных статей об англо-канадских отношениях первой трети XX в.2

Таким образом, отечественная историография внесла весомый вклад в изучение колониальной политики Англии и Британской империи вообще. Вместе с тем эволюция взаимоотношений метрополии и доминионов, роль и место последних в борьбе за имперское единство, за сохранение Великобритании как сверхдержавы остаются проблемами, которые исследованы весьма слабо.

верситета. №46. Серия истор. Вып. 3. Ч. 2. Свердловск, 1966; Его же. Участие австралийских и новозеландских войск в греческой операции (февраль - апрель 1941 т.)// Ученые записки Пермского государственного университета. №149. 1966; Лебедев И.А. Экономика и политика Австралии после второй мировой войны. М., 1966; Его же. Внешняя политика Австралш!. М„ 1975; Поздеева Л.В. Англо-америхансхие отношения в годы второй мировой войны (1941 - 1945 ). М., 1969; Канада 1918 - 1945 Исторический очерк/Отв. ред. Л.В.Поздеева. М., 1976; Малаховский К.В. Трижды открытая земля. М., 1967; Его же. История Австралийского Союза. М., 1971; Его же. Британия южных морей, М., 1973. ' Мартынов А.И., Русакова O.K. Австралия в международных отношениях XX века. М„ 1978; Их же. Актуальные проблемы внешней политики Новой Зеландии. М., 1981; Малаховский К.В. История Авсгралш!. М., 1980; Его же. История Новой Зеландии. М., 1981; Тншков В. А., Кошелев Л.В. История Канады. М., 1982; Дэвидсон А.Б. Сесиль Роде. М., 1984; Поздеева Л.В. Канада в годы второй мировой войны. М., 1985; Сороко-Цюпа О С. История Канады. М., 1985; Рудницкий А.Ю. Двести лет австралийской истории. Концепции национального развития. М., 1987; Кертман Л.Е. Джозеф Чембсрлен и сыновья. М., 1990; Парфенов И.Д Колониальная политика Великобритании в последней трети XIX века. М., 1991; Грудзнн-ский В.В., Олтаржевскнй В.П. Новая Зеландия в международных отношениях 1939 - 1945 гг. Иркутск, 1993; Массов А.Я. Андреевский флаг под Южным Крестом. Спб., 1995.

2 Зимулина Л.А. Доминионы и неоколонналнстическая политика Англии. Владимир, 1990; Гелла Т.Н. Либеральная партия Великобритании и империя в конце XIX - начале XX вв. Орал, 1992; Сердюк A.B. Канадо-английские отношения 1917-1931 гг. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. М., 1989; Кукушкин В.Е. Канада й эволюция имперских отношений в

Англосаксонская историография взаимоотношений Британии и её переселенческих колоний-доминионов обширна и многообразна. Первые работы, посвященные этой проблематике, появились в конце ХГХв. Наступление империалистической эпохи, сопровождавшееся резким обострением противоречий между великими державами и новым пониманием ими своих национальных приоритетов, поставило перед правящими классами метрополии и автономий задачу имперской интеграции.

Одним из первых, кто среди профессионалов отозвался на злобу дня, был Джон С или. Если доминировавшая либеральная историография, соответственно своим рационально-индивидуалистическим постулатам, видела основное содержание социальной истории Англии в борьбе против деспотизма, корпоративности и привилегий за конституцию, демократию и свободу, то кембриджский историк поставил во главу угла процесс её территориального расширения, конечным продуктом которого стала Великая Британия. Это расширение границ обитания англосаксонской "расы" автор считал совершенно естественным результатом её развития, освящённым волей самого Проведения. Однако всё подвластно времени и, чтобы выжить, надо находить ответы на его вызовы. Великая Британия уже пережила целое семейство империй. Теперь, дабы избежать падения, ей необходимо "видоизменить свою неудовлетворительную конституцию", заключал Сили

Впрочем, несмотря на аналитичность, работа Сили отличается политической заострённостью, что позволяет отнести её к научно-публицисгическому жанру и превращает в яркий документ эпохи. То же самое можно сказать о большинстве работ, в той или иной мере касавшихся проблем имперских отношений. Кроме злободневности это объясняется тем, что взаимоотношения Британии и доминионов находились в стадии активного формирования. В конце XIX - начале XX вв. сугубо исторические исследования посвящались лишь достаточно устоявшимся событиям первой половины XIX в., связанным главным образом с представлением переселенческим колониям самоуправления. Таков, к примеру, обстоятельный труд Х.Эгертона, ставший заметным явлением научной жизни на рубеже столетий и оказавший определённое влияние на последующую историографию 2

конце XIX - начале XX вв. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Пермь, 1994.

1 Сили Дж. Расширение Англии. Спб., 1903. С.45.

1 Egerton Н. Short Hisloty of British Colonial Policy. Lnd., 1897.

Очередной этап изучения истории Британской империи, и в частности комплекса отношений метрополия - доминионы> начался после первой мировой войны. Кризис империалистической политики, подъем национально-освободительного движения, провал планов создания имперской федерации серьезно изменили общее положение дел. Еще в ходе войны доминионы заявили о претензиях на новый статус, а к 1923 г. идейно-политическая эволюция фактически подняла их до уровня суверенных государств. Принятая в 1926 г. декларация Бальфура и Вестминстерский статут 1931 г. официально закрепили свершившиеся перемены. Таким образом, объект исследования "созрел" окончательно и историки государств Содружества, да и не только они, принялись активно разрабатывать эту проблематику.

Глубокий прорыв в указанном направлении совершили канадские историки А.Дьюи, Р.Доусон, Дж.Дафо, О.Скелтон '. Два последних стали основателями так называемого национально-либерального направления. Их подход характеризовался четким разделением, а зачастую открытым противопоставлением интересов Канады и Британии. В этом смысле между Дьюи и "национал-либералами" выявились разногласия. Если, с точки зрения последних, смысл империалистической политики сводился к тому, чтобы сохранить зависимость доминионов от метрополии, то, по мнению первого, ее основное содержание состояло в установлении отношений взаимодействия и партнерства всех англосаксонских стран, составлявших "белую" империю.

Заметный вклад в осмысление процесса государственной эволюции империи внесли труды австралийских исследователей Д.Холла и У.Хэнкока2. По сравнению с канадскими учеными, они придерживались более умеренной линии. Так Хэнкок настойчиво проводил мысль о благотворном влнянни на трансформацию империи британского прагматизма и тактики компромиссов, которые позволили избежать опасностей при решении дилеммы федералистов - единство или распад. "На практике, - писал один из основоположников австралийской исторической науки, - здравый смысл

1 Dewey A. The Dominions and Diplomacy. Vol. 1. Lud., 1929; Dawson R. The Development of Dominion Status, 1900 - 1936. Lnd., 1965. (1st Published in 1936). Skelton O. Life and Letters of Sir Wilfrid Laurier. N.Y., 1922.

2 Hall D. British Commonwealth of Nations. Lnd., 1920; Hancock W. Survey of British Commonwealth Affairs. Vol. I-II. Lnd., 1936, 1942.

находил "средний путь" между зависимостью и разрушением единства"

Вплотную к осмыслению истории доминионов и имперской политики приступила в межвоенный период и британская историография. Ее наиболее значительным достижением стал выход в свегг ряда томов так называемой "Кембриджской истории Британской империи"2. В это же время развернулась научная деятельность такого маститого исследователя как П.Кнэпланд3 . Феномен имперской эволюции также привлек внимание зарубежных историков4 . Общим для всех них стало мнение о том, что реформы управления империей 1840 - 1850-х гг. заложили основы Содружества.

Вторая мировая война буквально потрясла Британскую империю. Некоторые английские политики задолго до очередной катастрофы предупреждали о той серьезной опасности, какую новая большая война таит для целостности империи. Ослабление мощи Великобритании и угроза безопасности доминионов побудили их, с одной стороны, к проведению более самостоятельной внешней политики, а с другой - к ориентации на стратегическое партнерство с США.

Тяжелые поражения британских вооруженных сил подорвали престиж метрополии в ее восточных владениях. После 1945 г. там, как и во французских и в голландских колониях, начался невиданный подъем национально-освободительного движения, перебросившийся затем на страны Африки. Однако в отличие от Франции, ввязавшейся в изнурительные войны в Индокитае и Алжире, Британии вновь при помощи своевременных маневров удалось выйти из сложнейшего положения с наименьшими потерями. В итоге Содружество наций из конфедерации, включающей Соединенное Королевство и " белые" доминионы, трансформировалось в "многорасовое" сообщество -добровольное межгосударственное объединение, основанное на общности экономических интересов, политических институтов, языка, культуры, традиций, исторической памяти народов. Столь грандиозное преобразование одной государственно-политической структуры в другую с новой силон потребовало научного объяснения происшедшего.

Накопление знаний, опыта, введение в оборот новых источников позволило зарубежным исследователям в 1950 - 1980-е гг. добиться фронтального расширения проблематики, а главное - обогащения историографии новыми подходами и оценками.

' Hancock W. Op. cit. Vol. I. P. 44.

1 Cambridge History of the British Empire. Vol. VI: Canada. Lnd., 1930; Vol. VII. Part I: Australia, Part 2:

New Zealand. Lnd., 1930; Vol. VIII: South Africa. Lnd, 1936; Vol. II. 1783 - 1870. Lnd, 1940.

3 Knaplund P. Gladstone and Britain's Imperial Policy. Lnd, 1966. (1st Published in 1927); The British Empire, 1815 - 1939. Lnd, 1941.

A Bodelsen C. Studies in Mid-Victorian Imperialism. Lnd, 1960. (1st Published in 1926).

Среди британских историков признанными авторитетами становятся Дж.Миллер, Т.Риз, Н.Менсерг, Р.Хайм, К.Кросс, П.Фрейзер, Д.Джадд, Ф.Уигли '.

На рубеже 1970-х гг. одновременно с целым рядом других работ была опубликована первая книга двухтомника "Имперский закат", принадлежащего перу М.Белоффа1. Белофф попытался взглянуть на путь, пройденный империей, не ограничиваясь сравнительно узкими рамками отношений между метрополией и доминионами (как это часто делали прочие авторы). Одна из целей, которую он преследовал, состояла в том, чтобы показать трансформацию империи в более широком контексте международной обстановки, прослеживая их взаимосвязь. И здесь Белофф расходится с Мен-сергом, который считал отношения с колониями и доминионами чуть ли не второстепенной проблемой британской политики3, и Кроссом, прямо отмечавшим, что удержание империи никогда не было для Лондона главным приоритетом4. По мнению же Бе-лоффа, в конце XIX - начале XX вв., когда Англия вступила в борьбу за сохранение себя как великой державы, практически все фракции правящего класса, каких бы конкретных способов достижения указанной цели они не придерживались, считали имперское наследие непреходящей ценностью - основой, гарантирующей обеспечение британского превосходства'.

Белофф ищет причины дезинтеграции империи не только во внешних факторах и развитии национального самосознания в доминионах, но в идейно-психологических и социально-политических превращениях, происходивших с самой метрополией. В начале 1920-х гг., согласно его интерпретации, британцы, отягощенные внутренними и европейскими проблемами, уже не были имперски мыслящей нацией, способной, как и прежде, объединять своей мощью и волей огромное число стран и народов.

Двадцать лет потребовалось Белоффу, чтобы подготовить к печати второй том своего труда6. Уже к 1921 г., полагает автор, стало ясно, что Британская империя не может далее существовать как единое целое, какие бы новые формы для нее не изобре-

' Miller J.D. Britain and the Old Dominions. Lnd., 1966; Reese T. Australia'S Foreign Policy in the Twentieth Century. Lnd., 1967; Mansergh N. Commonwealth Experience. Lnd., 1969; Hyam R. Eldgin and Churchill at the Colonial Office, 1905 - 1908. Lnd., 1968; Cross C. The Fall of the British Empire, 1918 - 1968. N.Y.,1969; Fraser P. Joseph Chamberlain. Radicalism and Empire, 1868 - 1914. Lnd., 1966; Judd D. Balfour and the British Empire. Lnd., 1968; Wigley Ph. Canada and the Transition to Commonwealth, 1917 - 1926. Cambridge, 1977.

1 BeloffM. Imperial Sunset. Vol. I: Britain's Liberal Empire, 1897 - 1921. Lnd., 1969.

3 Mansergh N. Op. cit. P. 162.

"CrossC. Op. cit. P. 359. -

5 BeloffM. Op. cit. P. 10.

6 BeloffM. Imperial Sunset. Vol. II: Dream of the Commonwealth, 1921 - 1942. Lnd., 1989.

тались. А Чанакский кризис 1922 г. и имперская конференция 1923 г. не только фактически доказали это, но и заставили Лондон официально признать свершившиеся перемены.

Вместе с тем представляется, что Белофф, подобно его коллегам, склонен злоупотреблять оценкой событий прошлого с позиций современного знания. Безусловно, после первой мировой войны обстоятельства, препятствовавшие сохранению государственной целостности империи, стали совершенно очевидны1, а сама идея имперской федерации была "битой уткой"2. Однако существенно, что, вопреки всей противоречивости обстановки, среди политической элиты хранилась надежда на выживание Британской империи в качестве единой сверхдержавы. Так после конференции 1921 г. казалось, будто интересы Соединенного Королевства и доминионов удалось прочно совместить, поэтому поведение последних во время Чанакского кризиса и начавшееся затем быстрое ослабление уз Содружества явилось для большинства британских политиков неприятной неожиданностью.

Заметно прогрессировала в послевоенный период канадская историография. В 1958 г. Дж.Маклин защитил докторскую диссертацию, где исследовал движение за имперскую федерацию в Британской Северной Америке. Ему удалось выявить истоки, характер и специфику этого развернувшегося среди канадцев идейно-политического движения в пользу интеграции с метрополией и другими доминионами. Особенно важна корректировка Маклиным бытовавших прежде представлений о самом существе понятия " имперская федерация". "Если кто-то сосредоточивается исключительно на проектах федеральной конституции для империи, то тогда невозможно оценить, что же федералисты пытались сделать в действительности" - указывал канадский исследователь3. Обобщив большой пласт источников, он пришел к выводу, что среди сторони-ков федерации идея "формальной" конституции никогда не была популярна. Канадские федералисты предпочитали не "политическую" федерацию, основанную на общих для всех субъектов законодательных и (или) исполнительных органах власти, а "функциональную" федерацию, предполагающую тесное экономическое и военное

сотрудничество ради достижения общих политических целей4. Маклин, таким образом, заключал, что канадские сторонники имперской идеи вдохновлялись прежде всего на-

1 BeloffM. Imperial Sunset. Vol. II. P. 33.

г BeloffM. Imperial Sunset. Vol. I. P. 349.

3 MacLean G. The Imperial Federation Movement in Canada, 1882 - 1902. Lnd., 1982. P. 240,

' MacLean G. Op. cit. P. 311.

циональными интересами. Обоснованная Маклиным связь между национализмом и империализмом получила дальнейшее развитие в монографиях Н.Пенлингтона1 и К.Бергера2.

Среди наиболее крупных канадских исследователей имперских отношений выделяется фигура Дж.Кендла3. На фоне широко распространенных представлений о "запрограммированности" эволюции империи взгляды Кендла отличаются выраженным своеобразием. Он выступает против того, чтобы "изменять прошлое в угоду настоящему", односторонне рассматривая события минувшего сквозь призму свершившегося. С его точки зрения, утверждение о возникновении Содружества после предоставления переселенческим колониям самоуправления в середине XIX в. (или даже создании его основ) есть ничто иное как умышленная либо нечаянная попытка выдать желаемое за действительное, модернизировать историю. В любой момент до начала 1920-х гг., и особенно до 1914 г., указывает автор, путь развития событий оставался неясен и какую конечную форму примут отношения между Британией и доминионами можно было только догадываться4.

Обоснованно критикуя попытки освещать историю с высоты сегодняшнего дня, Кендл, однако, сам не всегда придерживается "золотой середины". "Возникновение Содружества не было предопределено, - подчеркивает канадский историк. - На этом пути имелось много перекрестков и случайностей, которые легко могли привести к другому результату"3. И этот результат, согласно авторской интерпретации, во многом зависел от комбинации обстоятельств и личностей. Хотя Кендл прав, полагая, что Содружество возникло не в XIX в., он, как видно, недооценивает силу объективных факторов, впадая, таким образом, в другую крайность. Действительно, борьба сторонников централизации и их оппонентов была длительной и ее конкретный ход мог оказаться иным. Однако, каковы бы ни были перипетии развития событий, конечный итог оказался бы тем же самым и совершенно закономерно. Превращение империи в Содружество определялось прежде всего внутренней логикой обстоятельств, и в первую

1 Penlington N. Canada and Imperialism. Toronto, 1971.

3Berger C. Sense of Power. Studies in the Ideas of Canadian Imperialism, 1S67 -1914. Toronto, 1970.

5 Kendle J. The Colonial and Imperial Conferences, 1887 - 1911. Lnd, 1967; British Empire - Commonwealth, 1897 - 1931. Lnd, 1972; Round Table Movement and Imperial Union. Toronto, 1975.

4 Kendle J. Brilish Empire - Commonwealth. P. 9. ' Ibidem.

очередь эволюцией самосознания народов, ослабление же Великобритании как великой державы стало внешней причиной, ускорившей ход имперской трансформации.

Кроме вышеуказанных, интересные работы вышли из под пера таких канадских ученых как Р.Доусон, Р.Браун, Р.Кук, Ч.Стейси

Весомый вклад в изучение истории стран Содружества и их взаимоотношений внесли исследователи Новой Зеландии, Австралии2, а также США \ Их усилиями создан ряд трудов как общего, так и специального характера.

Впрочем, при всей обширности англоязычной историографии в ней сложилось до известной степени парадоксальное положение. Подобно российской исторической науке, там нет работ прямо посвященных взаимоотношениям Великобритании и ее доминионов в связи с проблемой сохранения Британской империи как единого сверхгосударства. Это позволяет говорить о научной новизне данной диссертации. Своеобразие примененного в ней подхода к решению поставленных задач хараетерезуется стремлением рассматривать отношения между Британией и доминионами сквозь призму идейных и ментальных превращений, происходивших в сознании и психологии общества. Научная новизна диссертации определяется еще и тем обстоятельством, что в ходе ее подготовки был проанализирован значительный объем российских и иностранных источников, который впервые вводится в научный оборот.

Источниковой базой диссертации послужили как архивные, так и опубликованные документы, публицистика, мемуары, пресса, статистические материалы.

Крупным хранилищем источников, относящихся к истории имперских отношений, является Архив Внешней Политики Российской Империи. Наиболее богаты такого рода сведениями фонды Второго Департамента, Канцелярии и Посольства в Лондо-

1 Dawson R. William Lyon Mackenzie King. A Political Biography. Vol. I: 1874 - 1923, Toronto, 1958; Brown R., Cook R. Canada, 1896 - 1921; A Nation Transformed. Toronto, 1976; Stacey Ch. Canada in the Age of Conflict. A History of Canadian External Policies. Vol. I: 1867 - 1921. Toronto, 1977; Brown R. Robert Laird Borden. Vol. I-H. Toronto, 1980.

5 Sinclair K. Imperial Federation. A Study of New Zealand Policy and Opinion, 1880 - 1914. Lnd., 1955; Maclntyre W.D. Colonies into Commonwealth. Lnd., 1966; Commonwealth of Nations: Origins and Impact, 1869 - 1971. Minneapolis, 1977; Lissington M.P. New Zealand and Japan, 1900 - 1941. Wellington, 1970; New Zealand and the United States, 1840 - 1944. Wellington, 1971; Whyte W.F. William Morris Hughes. His Life and Times. Sydney, 1957; La Nauze J.A. Alfred Deakin. Vol. I-H. Lnd., 1965; Hall D. A History of the British Commonwealth of Nations. Lnd., 1971; Meaney N.K. A Histoty of Australian Defence and Foreign Policy. 1901 • 1923. Vol. I: The Search Security in the Pacific, 1901 - 1914. Sydney, 1976; Edwards P.G. Prime - Ministers and Diplomats: The Making of Australian Foreing Policy, 1901 - 1949. Melbourne, 1983.

3 Gordon B. New Zealand Becomes a Pacific Power. Chicago, 1960; Grattan C.Tlie United Slates and the South - West Pacific since 1900. Ann Arbor, 1963; Gordon D. The Dominion Partnership in Imperial Defence, 1870 -1914. Baltimore, 1965; Strauss W. Joseph Chamberlain and the Theory of Imperialism. N.Y., 1971; Clayton A. The British Empire as a Superpower, 1919 - 1939. Lnd., 1986.

не Российские диппоматы в британской столице, а с конца XIX в. и аккредитованные в доминионах консулы сообщали немало ценного о политических, экономических и прочих отношениях, складывавшихся в "белой" империи и, что особенно важно, о развивавшихся там общественных настроениях. По своему характеру это не только личные наблюдения, но и официальные документы, статистика, выдержки из парламентских дебатов и прессы. Особенно многозначительны аналитические пассажи в отчетах посла в Лондоне графа Бенкендорфа.

Материалы колониальных и имперских конференций -это источник, без которого принципиально невозможно приступить к решению поставленной проблемы. С 1887 г. по 1923 г. было проведено 11 таких форумов 2. Их созыв и результаты обыкновенно являлись плодом глубоких процессов и напряженной борьбы. Однако из соображений секретности материалы, публиковавшиеся по завершении конференций, часто являлись далеко не полными. Стенографические отчеты конференций издавались лишь дважды - в 1887 г. и 1907 г. Восстановление достоверности и полноты событий требует обращения к документальным публикациям, в первую очередь к различным сборникам, которые стали появляться по мере того, как спадал покров секретности и исследователи получали доступ к архивам. В настоящее время имеется более двух десятков томов документов, прямо касающихся проблем имперских отношений последней трети XIX - первой четверти XX вв.3 Общую картину имперских отношений существенно дополняют парламентские документы. В первую очередь это относится к английской палате общин 4. Показательны в этом смысле и материалы законодательных учрежде-

1 АВПРИ, ф. 155. Второй Департамент, on. 408, д. 1079, 1097, 1151, 1175, 1213; ф. Канецлярия, on. 470, д. 64, 77; ф. 184. Посольство в Лондоне, оп. 520, д.867.

2 Colonial Confernce, 1887. Proceedings. Vol. I-!l. Lnd., 1887; Papers Relating to a Conference between the Secretary of State for Colonies and Prime - Ministers of Self - Governing Colonies. Lnd., 1902; Colonial Conference, 1907. Minutes of Proceedings. Lnd., 1907; Imperial Conference, 1909. Summary of Proceedings. Lnd., 1909; Imperial Conference, 1911. Minutes of Proceedings. Lnd., 1911; Imperial Conference, 1923. Summary of Proceedings. Lnd., 1923.

3 Colonial and Imperial Conferences from 1887 to 1937. Vol. 1-111/ Ed. by M.OIlivier. Ottawa, 1954; Documents on Canadian Foreign Policy, 1917 - 1939 /Ed. by W.A.Rtddcll. Toronto, 1962; Documents on Canadian External Relations. Vol. l-III. Ottawa, 1967 - 1971; Historical Documents of Canada. Vol. V: The Arts of War and Peace, 1914 - 1945 /Ed.by Ch.Stacy. Toronto, 1972; Modern Australia in Documents. Vol. I; 1901 - 1939 / Ed.by F.K.CrowIey. Melbourne, 1973; Documents on Australian International Affairs, 1901 -1918 / Ed.by G.Greenwood and Ch.Grimshaw. Melbourne. 1977; Selection from the Smuts Papers. Vol. III-V /Ed.by W.K.Haneock and J.Van Der Poel. Cambridge, 1966 - 1973; Documents and Speeches on British Dominions 1918 - 1931 /Ed.by A.B.Keith. Lnd., 1961; Speeches and Documents on New Zealand History /Ed by W.D.MacIntyre. Oxford, 1971.

* Great Britain. Hansard's Parliamentary Debates. House of Commons 3rd Series. Vol. 2(10; 4tli Series. Vol. 48,50,51,169; 5th Series. Vol. 21,24,25, 88,90-93,97,146.

ний Канады 1 и Австралии 2, где дебаты по поводу модернизации комплекса отношений метрополия - доминионы также зачастую принимали острый характер.

Памфлетная литература, написанные на злобу дня речи и статьи представляют источник в своем роде не менее ценный для данной работы, чем материалы конференции. На их страницах излагались планы разрешения назревших вопросов, подвергались беспощадной критике оппоненты, формулировались теоретические принципы3. Идеи "расового" единства англосаксов, варианты концепции "органического союза", проекты таможенной унии, различные аргументы "pro" и "contra" имперской интеграции, широко представленные в публицистике, свидетельствуют, что борьба за сохранение Британской империи как единой державы занимала центральное место во взаимоотношениях метрополии и доминионов. Именно вокруг нее прямо или косвенно вращались конкретные проблемы экономического и военно-политического сотрудничества субъеетов "белой" империи.

В диссертации использованы мемуары таких крупнейших британских, канадских и австралийских политиков как Дж.Чемберлен, Д.Ллойд Джордж, У.Черчилль, Дж.Денисон, Ч.Таппер, Р.Борден, У.Хьюз.4

Все перечисленные мемуаристы, рисуя картины взаимных отношений представителей имперской элиты, в то же время достаточно осторожны. Главная причина этого видится в том, что, когда указанные воспоминания издавались, большинство фигурирующих в них лиц еще здравствовали. Нельзя также сбрасывать со счетов и соображения англосаксонской солидарности. Показательны в этом смысле высокие характеристики, данные Ллойд Джорджем премьер-министрам доминионов периода первой мировой войны.

1 Canada. Parliament. House of Commons. Parliamentary Debates. 1902. Vol. 57; 1906 - 1907. Vol. 78,81;

1909 -1910. Vol.93-97; 1917. Vol. 1-2; 1921. Vol. 1; 1923. Vol. 5. Commonwealth of Australia. Parliament. House of Representatives. Parliamentary Debates. 1911. Vol. 5; ., 1921. Vol. 94; 1923. Vol. 103-104.

3 Dilke Ch.Greater Britain. Vol. 1-Я. Lnd., 1869; Problems of Greater Britain. Vol. I-II. Lnd., 1890; Froude J. Oceania or England and her Colonies. Lnd., 1886; Chamberlain J. Imperial Union and Tariff Reform. Speeches Delivered from May 15 to November 4 1903. Lnd., 1903; Milner A. The Nation and the Empire. Being a Collection of Speeches and Addresses. Lnd., 1913; Curtis L. The Problem of the Commonwealth. Lnd., 1915; Keith A. Imperial Union and the Dominions. Lnd., 1916; Jebb R. Studies in Colonial Nationalism. Lnd., 1905; Parkin G. Imperial Federation. Lnd., 1892; Ewart J. The Kingdom of Canada. Toronto, 1908.

4 Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. 1-6. М., 1934 - 1938; Chamberlain }. A Political Memoir, 1882 -1892 /Ed.by C.Howard. Lnd., 1953; Churchill W. The World Crisis, 1911 - 1918. Lnd., 1942; Denison G. Struggle for Imperial Union. Lnd., 1908; Tupper Ch. Recollections of Sixty Years in Canada. Lnd., 1914; Sir Robert Borden: His Memories /Ed by H.Borden. Vol. MI. Toronto, 1938; Hughes W. The Splendid Adventure: A Review of Empire Relations. Lnd., 1929.

Существенное место в источниковой базе диссертации принадлежит периодическим изданиям. Наиболее широко в работе привлекались публикации "Тайме". С начала 1880-х гг. именно "Тайме" неуклонно отстаивала линию на развитие всесторонней интеграции с доминионами. Выражая тем самым мнение могущественных кругов истеблишмента, она активно внедряла в сознание британцев империалистические идеи. Столь же проимперски, а зачастую еще более решительно, были настроены такие издания, как журнал "Раунд Тейбл", принадлежавший одноименной радикал - империалистической организации, журнал Королевского колониального института "Юнайтед Эмпайр" и тесно связанный с имперскими кругами журнал "Ревью ов Ревъюз".

Более умеренных позиций придерживались популярные журналы "Контемпорари ревью", "Вестминстер ревью", "Найнтинс сенчери", "Куотели ревью". Эти издания предоставляли возможность излагать свои взгляды и адептам федерализма, и их противникам. Небезинтересные мнения и оценки содержатся в российской периодике. В этом плане, с одной стороны, показателен либерально настроенный общественно - политический журнал "Русское богатство", а с другой - весьма консервативная проправительственная газета "Новое время".

Было бы, разумеется, преувеличением считать состояние источниковой базы идеальным. Ряд материалов остаются для российского исследователя труднодоступными. Тем не менее, определенно, что комплексное использование источников, их критический анализ позволяют проводить верификацию информации и обеспечивают необходимую основу для получения достоверных выводов.

Апробация и практическая значительность работы Основное содержание диссертационного исследования изложено в публикациях автора общим объемом 24 печатных листа. Выводы и положения диссертации были апробированы в ходе выступ-пений с научными докладами на региональных, всероссийских и международных конференциях, проводимых Челябинским, Иркутским, Пермским и Санкт-Петербургским университетами.

По материалам диссертации были подготовлены и в течение ряда лет на исто-жческом факультете Челябинского государственного университета читаются спецкур-;ьг. "Британская империя: происхождение и эволюция" и "Имперская политика Вели-:обритании в конце XIX - первой трети XX веков и возникновение Содружества на-

1ий".

Результаты научной разработки темы "Великобритания и ее доминионы в последней трети XIX - первой четверти XX веков: идейно-политичекая эволюция и проблема имперского единства" могут быть использованы при исследовании проблематики такого сложного явления как империализм, при создании обобщающих трудов по истории доминионов, а также изучении международных отношений в XIX - XX вв.

Структура и содержание работы.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.

Во Введении раскрываются актуальность и значимость темы исследования, определяются его цель и задачи, хронологические рамки и научная новизна, а также содержатся историографический обзор и характеристика источниковой базы.

Первая глава - "Британская империя в середине XIX в.: поиск путей трансформации" - посвящена попыткам модернизации отношений между метрополией и ее переселенческими колониями, обретения таких духовных и материальных основ, которые смогли бы укрепить имперское единство.

В первом параграфе - "Переселенческие колонии, либерализм и проблема имперской модернизации" в центре внимания находится проблема совершенствования методов и форм колониальной политики Великобритании. В 1830 - 1850-х гг. Вторая Британская империя переживала полосу кризиса. Как и в 70 - 80-е годы XVIII в., в "белых" колониях развернулось национальное движение за предоставление им политических прав. В среде британского правящего класса это требование встретило неоднозначную реакцию. Противники перемен, прежде всего из рядов тори, всеми силами стремились сохранить отжившую систему управления, которая позволяла им извлекать львиную долю колониальной прибыли. Однако такое положение вал начинало ие устраивать быстрорастущий класс промышленной буржуазии, чьи интересы и мировоззрение настойчиво требовали нового подхода к решению имперских задач.

Преодолению кризиса во взаимоотношениях метрополии и колоний препятствовало не только сопротивление бюрократии и торгово-финансовой олигархии, но также идеологические и психологические стереотипы. Согласно господствовавшим представлениям, альтернативой безусловному господству над колониями могло быть лишь их полное освобождение. Сколько-нибудь серьезные уступки расценивались в английских правящих кругах (даже среди вигов) как проявление слабости, как начало

конца империи. Соответственно официальный Лондон в отношениях с колониями делал ставку на администрирование и военную силу. Англоцентризм, приучивший британцев воспринимать другие народы с высоты своего морального "превосходства", явился еще одной причиной, мешавшей осуществить поворот в имперской политике.

Победа промышленной революции привела к коренному преобразованию всех сторон жизни британского общества. Утверждение либеральной идеологии и оформление соответствующей ей политической доктрины способствовали возникновению новых взглядов на порядок и характер отношений между метрополией и колониями. Мировосприятие либерала протестовало против взаимоисключающей постановки проблемы: единство или распад. Индивидуализм и разумный эгоизм, прагматизм н склонность к компромиссу требовали преодолеть дилемму и отыскать третий путь, позволяющий сохранить империю в новых условиях.

Среди сторонников модернизации имперских отношений наибольшее влияние приобрела группировка "колониальных реформаторов", лидерами которых выступали лорд Дарем, Э.Уэйкфилд, Ч.Буллер, Дж.Милль, У.Мольсворт. Идя навстречу требованиям оппозиции в колониях, реформаторы выдвинули план предоставления последним самоуправления. Преодолевая противодействие, этот замысел завоевал широкую поддержку. В результате в конце 40-х - первой половине 50-х гг. XIX в. североамериканские и австралазийские колонии получили возможность иметь ответственное правительство. Обретение "белыми" колониями самоуправления, положившее начало становлению их государственности, по сути сказалось сопоставимо с достижением независимости США. С другой стороны, благодаря этим превентивным мерам Британии удалось предотвратить радикализацию национальных движений и направить дальнейшее развитие империи по пути эволюции.

В конце 1850-х - 1860-е годы самоуправление получило ускоренное развитие. К последней трети XIX в. автономии все больше напоминали самостоятельные государства. Тем не менее, либералы не усматривали в том для империи никакой угрозы. Руководствуясь доктриной "добровольных имперских уз", они полагали, что именно принцип автономии, наряду с культурно-историческим родством англосаксов, позволил сохранить единство метрополии и колоний, существенно преобразовав характер их взаимоотношений. Как эволюционисты, либералы были убеждены в неизбежности и естественности дальнейшей трансформации империи, которая в отдаленной перспективе должна была привести к образованию свободного сообщества англосаксонских

государств. В данных условиях, с точки зрения У.Гладстона, только либеральная политика компромиссов, исходящая из соображений "здравого смысла", могла и предельно оттянуть дезинтеграцию "белой" империи, и гарантировать ее мирный, дружественный характер.

Казалось, верное решение колониальной проблемы найдено. Но на рубеже 1860 - 1870-х гг. произошли события, которые показали, что эффект доктрины "добровольных уз" не столь прочен, как представлялось. Причины, вызвавшие очередной зигзаг имперской эволюции, рассматриваются во втором параграфе - ""Новый" империализм: идейные истоки и этические принципы".

В 1869 г. правительство Гладстона, следуя своей ставшей уже традиционной политике, решило вывести английские войска из Канады и Авсгралазии. Внезапно эта мера натолкнулась на решительное сопротивление. Парламентская оппозиция и консервативно настроенные публицисты подвергли имперскую политику либералов беспощадной критике. Частично она вызывалась коньюнктурными соображениями. Однако главное было в другом - принципиальном неприятии либерального варианта имперской трансформации. По утверждению оппонентов Гладстона, отношения между метрополией и автономиями зашли в тупик. Расширение самоуправления "белых" колоний поставило империю на грань развала. Вместе с тем под угрозой оказалось и будущее Британии как великой державы. Третий путь выглядел совершенно бесперспективным. Будущее империи вновь предстало в узких рамках дилеммы: единство или распад. Так началась "имперская паника" 1869-1871 гг. Как и всякое действительно крупное политическое событие, она вызревала постепенно, подспудно и предварялась столь же глубокими качественными изменениями в общественном сознании.

К последней трети XIX в. либеральные символы веры заметно обветшали и этот процесс продолжал прогрессировать в ускоряющемся темпе. Практические постулаты либерализма все определеннее несогласовывались с действительностью. Налицо были явные признаки духовного кризиса общества. Новое поколение ощущало потребность в ином моральном кредо. Необходимость в переоценке всего комплекса отношений в системе личность - общество - государство стала бесспорной.. .

Неадекватность либеральной имперской доктрины особенно проявилась на фоне таких событий как объединение Германии и Италии, упрочение единства США и быстрое восстановление мощи России после Крымской войны. Время европейского

баланса сил уходило в прошлое. Перед Британией возникла перспектива глобальной конкуренции.

Определяющее влияние духовные искания адептов имперского единства испытали со стороны социал-дарвинистских идей и историка - философских воззрений Т.Карлейля. Утверждение представлений о системности общественной организации и взаимозависимости элементов ее структуры, проповедь борьбы и культ силы стали питательной средой для роста национализма. Соответственно решение имперской дилеммы виделось теперь как достижение такого консенсуса между Великобританией н ее автономиями, который стал бы и гарантом сохранения мирового лидерства для первой, и залогом благополучия для последних. Важнейшим условием достижения этой цели считалось преодоление британцами собственного ментального комплекса, мешающего им воспринимать выходцев из колоний как равных себе, а сами заморские части империи в качестве неотъемлемых составных Великой Британии. Итак, выживание империи было напрямую связано с укреплением единства англосаксов.

Тезис о культурно-историческом - "расовом" - родстве народов Британии и самоуправляющихся колоний занял центральное место в публицистике. Благодаря Ч.Дилку, Дж.Фруду, Дж.Сили идея англосаксонской расы скоро стала основополагающим принципом в теоритическом арсенале британского империализма. Одновременно Ф.Брэдли приступил к разработке морально-этического кодекса империалиста. Отвергая гедонизм либералов, он проповедовал служение высшему идеалу, следование общественному долгу, ответственность перед обязательствами, готовность к жертве ради достижения цели.

Изменение духовного заряда общества позволило приступить к реорганизации политических сил и поиску путей и форм имперской интеграции. Эти вопросы нашли отражение в третьем параграфе - "Федеральный союз и дилемма империи".

Долгое время организационным центром приверженцев укрепления и расширения империи - империалистов -являлся созданный в 1869 г. Королевский колониальный институт. В 1884 г. В Лондоне была создана Лига имперской федерации, которая развернула активную пропаганду идеи модернизации союза Британии и автономий. Уже в 1885 г. филиалы этой организации были созданы в Канаде и Австралии. Стимулятором подъема там империалистических настроений стали актуальные задачи развития автономных колоний, самостоятельное решение которых представлялось крайне затруднительным. Многие канадцы связывали планы преодоления затяжного кризиса и

дальнейшего экономического процветания с использованием возможностей рынка метрополии и усилением эксплуатации ресурсов "цветных" колоний. Введением во внутриимперской торговле льготных тарифов (преференций) они надеялись создать устойчивые стимулы для основных отраслей хозяйства доминиона. К культивированию связей с Англией канадцев побуждала и боязнь американизации их страны.

Толчком к развертыванию империалистического движения в Австралии и Ногой Зеландии послужила резко обострившаяся с 1870-х гг. борьба великих держав за раздел Океании. Это, с одной стороны, создало угрозу безопасности тихоокеанских автономий, но, с другой - породило у них стремление к созданию собственной сферы влияния. И здесь без активной помощи Лондона было не обойтись.

Адепты федеративного союза в метрополии и колониях разработали более ста его конкретных вариантов. Федерация считалась единственной формой устройства, которая, не подрывая автономии субъектов и целостности государства, позволяет примирить интересы всех частей империи. Однако, какой смысл заключен в понятии "федерация" и какой конкретный план политического объединения избрать, империалисты так и не смогли договориться.

Все многообразие проектов политической интеграции обычно подразделяется на три группы в соответствии с характером изменения институциональных связей. Первая группа проектов ратовала за общеимперский парламент, вторая - за совещательный совет и третья - за предоставление автономиям квоты мест в британской палате общин.

"Колониальный" империализм, как и английский, был одним из проявлений национализма. Основой его политического мировоззрения являлось единство патриотических чувств и имперского идеала, находившее воплощение в стремлении трансформировать Британскую империю в союз равных. Канадцы и австралийцы делали акцент на налаживание системы партнерства с метрополией. Поэтому они гораздо меньше, чем британцы, были склонны к моделированию имперских отношений, особенно когда дело касалось создания федеративного парламента.

Принципиальные же противники федерации доказывали, что империя может полагаться только на "подлинно английский дух добровольных связей", основанный на моральном союзе англосаксонских народов.

Вопреки надеждам классических либералов, империалистические настроения все глубже проникали в толщу общественного сознания, а усилия сторонников инте-

грации стали приносить первые плоды. В 1880 г. Канада добилась права аккредитации при британском правительстве своего представителя в ранге верховного комиссара. В 1884 г., когда в Судане потерпела катастрофу экспедиция генерала Гордона, тысячи волонтеров из автономий изъявили готовность отправиться в Африку воевать за имперские интересы - факт который, произвел в Англии большое впечатление. В 1887 г. по инициативе федералистов правительство Солсбери созвало в Лондоне колониальную конференцию - совещание представителей метрополии и автономий, положившее начало имперским консультациям. Другим ее результатом стало подписание между Британией и австралазийекими колониями военно-морского соглашения, которое в обмен на усиление обороны в южной части Тихого океана установило прецедент финансирования автономиями английского флота.

Так, принимая различные формы, имперская идея превращалась в явление массового сознания. Складывались условия для перенесения центра тяжести в деятельности империалистов с пропаганды и агитации на практическую работу по воплощению их планов.

Вторая глава - ""Органическое единство" для Великой Британии "- посвящена целенаправленным усилиям, предпринимавшимся английскими империалистами и их союзниками в колониях, по ускорению военно-политической и экономической интеграции "белой" империи. Возглавить борьбу за реформирование имперских отношении выпало Дж.Чемберлену. Становление его как империалиста и формирование взглядов на преобразование сложившейся системы взаимоотношений метрополии и автономий исследуются в первом параграфе - "Джозеф Чемберлен: от радикального либерализма к радикал-империализму".

Чемберлен начал свою политическую карьеру как либерал, хотя далеко не традиционный. Изначально для него был характерен интерес к социальному вопросу и развитое чувство гражданской ответственности. Меняющаяся духовная атмосфера захватила быстро прогрессирующего либерального политика, который в 1880 г. впервые вошел в правительство, заняв пост министра торговли. Направленность идейной и ментальной эволюции Чемберлена стала очевидна, когда в 1886 г. он выступил против предоставления самоуправления Ирландии и вместе со своими сторонниками вышел из либеральной партии. Для деятеля, которого уже прочили в преемники Гладстону, это был принципиальный поступок. Чемберлен признавал целесообразность федерализации Соединенного Королевства и соответственно предоставления Ирландии гомруля

в качестве его субъекта. Превращение же Ирландии в автономию, подобную Канаде, для него было равносильно очередному шагу, ведущему к разрушению единства Британской империи. С точки зрения Чемберлена, либеральная имперская политика перестала отвечать потребностям Британии и духу времени. Столь же определенно классический либерализм перестал устраивать его и из-за индифферентности к социальному реформаторству.

В этих условиях Чемберлен пришел к выводу о том, что решение социально-экономических и военно-политических проблем Британии неразрывно связанно с империей. Проникшись идеей англосаксонской расы, он усматривал будущее имперской организации в тесном многостороннем союзе метрополии с ее самоуправляющимися колониями, которые в конце XIX - начале XX вв. демонстрировали высокий динамизм общественного развития. К середине 1890-х гг. превращение либерал-радикала в радикал-империалиста свершилось окончательно. Основные положения его кредо сводились к следующему, высший политический идеал - имперское единство, конкретная задача - образование федерации Великобритании и ее автономий, главное средство -торговая уния. С другой стороны, непреходящее чувство ответственности за судьбу Британии и ее империи, заряженность на борьбу, готовность к риску и жертве стали яркими личностными характеристиками Чемберлена. Объективно с либерально-радикальных позиций он мог двигаться либо к социал-реформизму, либо к империализму. Собственные его качества, связи, образ жизни предопределили выбор второго пути.

Благоприятно складывалась политическая карьера Чемберлена. Быстро росла его личная популярность. Возглавляемая им фракция либерал-юнионнстов сделалась необходимым союзником консерваторов. В июне 1895 г. правительство Розбери ушло в отставку и Солсбери сформировал новый кабинет. Чемберлен получил в нем желанный портфель министра колоний, став по влиянию вторым после премьер-министра лицом в правительстве. Стремясь перейти к практическому воплощению своих замыслов, он решил созвать летом 1897 г. (во время празднования "бриллиантового" юбилея царствования королевы Виктории) колониальную конференцию.

Возглавленная Чемберленом борьба за имперское единство рассматривается во втором параграфе - "Великодержавный патриотизм и "колониальный" национализм: пределы взаимодействия". Созывая конференцию, министр колоний ставил задачу прозондировать отношение руководства автономий к планам интеграции. Существо

проблемы, а также характер отношений метрополии с самоуправляющимися колониями определили особенности поведения главы колониал оффис: он осторожно подводил своих партнеров к решению назревших задач, принципиально избегая оказывать на них какое-либо давление. По мнению Чемберлена, интеграционные процессы могли набрать силу и стать необратимыми лишь в том случае, если конкретные инициативы будут исходить от самих автономий. Обнадеживающие примеры подобного рода уже имели место. Особенно многозначительно было предоставление накануне конференции Канадой привилегий для английских товаров.

Но надежды министра не оправдались. Сформулированная им идея имперского совещательного совета получила поддержку только у премьеров Новой Зеландии и Тасмании. Главное, однако, состояло в том, что, проведя разведку, Чемберлен вынес богатый опыт и наметил планы на будущее.

Готовя войну с бурами, Чемберлен стремился не только к выгодному для Британии решению экономических и стратегических проблем, но определенно надеялся стимулировать таким образом англосаксонскую солидарность и великодержавный патриотизм. И это ему удалось. Неожиданное (в действительности спровоцированное) нападение буров и горечь первых поражений британцев всколыхнули общественность автономий. Тысячи добровольцев пожелали отправиться на юг Африки, чтобы оказать помощь "стране-матери". Не заставили себя ждать и власти самоуправляющихся колоний. На фоне враждебности европейских держав к политике Лондона проявленное англосаксами единство выглядело весьма эффектно. Как крупный успех в деле имперской консолидации рассматривалось также осуществление резолюции 1897 г. о создании федерации австралийских колоний.

Успехи вдохновили Чемберлена. Созывая в 1902 г. очередную колониальную конференцию, приуроченную к коронации Эдуарда VII, он надеялся закрепить положительные сдвиги, подняв имперское сотрудничество на качественно новую ступень1. Однако, как и пять лет назад, замыслы развития военно-политической интеграции не нашли отклика у премьер-министров автономий. Их беспокоило как раз то, что министр колоний считал для них благом. Принять бремя ответственности за судьбу империи означало разделить не только ее славу и привилегии, но и ее тяготы и обязательства. А это угрожало опасностью раствориться в политике великой державы, принести ей в жертву начавшие складываться собственные интересы, утратить свою народившуюся самобытность. Если Чемберлен рассматривал последствия англо-бурской вой-

ны о точки зрения великодержавного империалиста, то для канадцев, австралийцев, новозеландцев - осознанно или неосознанно - имперский патриотизм являлся главным образом средством выражения национальной индивидуальности.

Единственное в чем преуспел Чемберлен - так это в соглашении с колониями по поводу таможенных льгот (преференций). Однако в отличие от партнеров по переговорам, действовавшим с полного согласия своих правительств, Чемберлен был в британском кабинете единственным членом, выступавшим за отход от фритреда. И все-таки главную ставку он сделал именно на преференции, усматривая в них материальный фундамент будущего имперского союза.

Острое соперничество, развернувшееся в правительстве, парламенте и обществе в связи со стремлением преобразовать экономическую стратегию страны на принципах неомеркантилизма, стало предметом изучения в третьем параграфе "Политическая борьба в 1903 - 1906 гг. Преференции против фритреда".

Неудача, постигшая Чемберлена на конференции 1902 г., не подорвала его веру в конечный успех своего дела. В ходе англо-бурской войны из-за бюджетных осложнений были установлены временные пошлины на ввоз в метрополию зерна и сахара. Многие империалисты высказывались за то, чтобы эти меры стали отправной точкой в реформировании всей фискальной системы страны. Следующий шаг, который, по мнению Чемберлена, необходимо было предпринять, сводился к превращению пошлин в постоянные с одновременным предоставлением льгот колониальным товарам. В октябре 1902 г. он настоял на введении преференции для зерна из Канады.

Действия министра колоний вызвали активное сопротивление фритредеров как в оппозиционных, так и в правящих кругах, Сторонники свободной торговли сумели добиться отказа от пошлин на зерно в бюджете следующего финансового года. В ответ 15 мая 1903 г. Чемберлен, вопреки правилу министерской солидарности, начал кампанию, направленную против экономической политики правительства. Разногласия обернулись настоящим противостоянием. В сентябре 1903 г. Чемберлен, с одной стороны, и несколько его наиболее непримиримых противников, с другой - вышли из состава кабинета.

Развязав себе руки, экс-министр организовал настоящий крестовый поход за тарифную реформу. Особенность политической ситуации состояла в том, что он надеялся скорректировать курс правительства не только давлением извне, но и воздействием изнутри: во-первых, благодаря сотрудничеству с премьер-министром А.Бальфуром,

проявлявшим, как казалось, склонность к компромиссу, и, во-вторых, оказывая влияние через своего сына Остина, получившего портфель министра финансов.

В сложившейся обстановке наблюдалась решительная поляризация политических сил. На фоне прогрессировавшего разлада в консервативно-юнионистском стане либералы ускоренно восстанавливали свое единство, подорванное в ходе англобурской войны. Угроза фритреду вновь сплотила их ряды.

Дело было, однако, не только в стремлении отстоять традиционную экономическую политику, отвечавшую идейным постулатам либерализма. Не менее существенная причина крылась во внутренней эволюции самого либерализма, превращавшегося в либерал-империализм.

В конце XIX - начале XX столетия оформились два течения английского империализма'. консервативно-империалистическое и либерал-импералистическое. Являясь частями единого целого, они обладали как общими, так и специфическими признаками. Расовая ориентированность, представление о миссии по отношению к "цветным" колониям, идея служения гражданскому долгу, социальная направленность и особенно преданность идеалу имперского единства - таковы характеристики свойственные империалистам всех мастей.

Что касается различий между ними, то водораздел определенно проходил по отношению к политике фритреда. Либерал-империалисты занимали позицию безусловного отрицания преференций, изображая империализм, признающий эти нововведения, как "фальшивый". Ему они противопоставили собственную концепцию "здравого" империализма, стержень которой составляла сформулированная Розбери идея "национальной эффективности": финансовое могущество - социальные реформы -военная мощь.

Далее, если империалисты-фритредеры проявляли тенденцию рассматривать объективные факты в их независимости друг от друга, то тарифные реформаторы были склонны к органическому мировосприятию. Наиболее ярко идея органического единства воплотилось в имперской концепции Чемберлена, возглавлявшего радикальное крыло консервативно-империалистического течения. Политика, экономика, социальное реформаторство, военная стратегия - все это звенья одной цепи, сообща поставленные на службу высшему идеалу - сохранению единства и величия Британской империи.

Несмотря на огромные усилия, борьба Чемберлена за тарифную реформу и имперские преференции потерпела неудачу. На парламентских выборах в январе 1906 г. либералы одержали внушительную победу. Приход к власти либеральной партии, с 1895 г. находившейся в оппозиции, имел существенные последствия для имперской политики Великобритании.

Проблемы имперского взаимодействия в "постчемберленовский" период - от поражения консервативного-юнионистского блока на выборах 1906 г. и до качала первой мировой войны - исследуются в третьей главе - "Централизация и автономия: динамизм равновесия".

В первом параграфе - "Последняя колониальная конференция" освещены события, связанные с состоявшимися в апреле - мае 1907 г. в Лондоне переговорами между руководством Великобритании и премьер-министрами автономий. Кабинету Дж.Кемпбелл-Баннермана не было нужды заниматься разработкой принципов своей политики в отношении автономий: идейные лидеры либерал-империализма позаботились об этом заранее. После конференции 1887 г. Розбери заявил, что империя уже представляет определенную форму федерации и задача теперь состоит в том, чтобы сделать конференции постоянными. Другой столп новых либералов Ч.Дилк призывал отказаться от доктринерства и развивать между Великобританией и автономиями всевозможные связи, особенно консультативного и гуманитарного характера, а также активно привлекать выходцев из колоний в государственный аппарат и вооруженные силы метрополии.

В стане консерваторов-империалистов между тем произошли перемены. Из-за тяжелой болезни отошел от активной политической деятельности Чемберлен. Его преемником стал лорд Мильнер, не скрывавший надежд, что на предстоящей конференции удастся добиться реальных результатов в деле всесторонней интеграции стран "белой" империи. Надежды эти представлялись тем основательнее, что по сравнению с предыдущими конференциями в Австралии, Новой Зеландии и Капе к власти пришли федералистски настроенные круги. Особенно выделялся премьер-министр Австралийского Союза А.Дикин, который стремился привести отношения между Британией и автономиями к новому балансу сил, позволяющему его стране заполучить "свою долю" в управлении Британской империей: добиться права голоса в решении вопросов как локального, так и глобального значения.

Что же касается правительства Кемпбелл-Баннермана, то оно, наряду с канадским премьером У.Лорье и трансваальским лидером Л.Нотой, стремилось к упрочению статус-кво в имперских отношениях.

В ходе конференции выявилось противостояние британского министра колоний лорда Элджина, опиравшегося на по большей части молчаливое согласие представителей Канады и Трансвааля, и Дикина, поддержанного новозеландским премьером Дж.Уордом и капским премьером доктором Джеймсоном. Новые колониальные реформаторы стратегически стремились к тому, чтобы ликвидировать формы колониальной зависимости и достичь равенства статуса с Британией, изменив соответственно механизм имперских отношений. Дикин, в частности, настаивал на создании при канцелярии премьер-министра Великобритании постоянного секретариата имперской конференции.

Однако все усилия австралийца и его "группы поддержки" окончились неудачей. Провалом завершились и их попытки склонить английский кабинет к предоставлению преференций колониальным товарам.

Причины таких результатов кроются в целом в ряде обстоятельств, начиная от сопротивления английской бюрократии, опасавшейся за собственную власть, и кончая принципиальным нежеланием Лондона делить с кем бы то ни было свое лидерство. Фундаментальное значение имело также и то, что "задним планом" противодействия форсированной интеграции являлся укоренившийся в массовом сознании метрополии и автономий стереотип об эволюционное™ общественного развития. Исторический опыт убеждал англосаксов в том, что империя может сохраниться и упрочить единство только путем постепенного, последовательного развития связей и сближения интересов, а не через механическое соединение разнородных частей.

Вместе с тем конференция 1907 г. представляет собой веху в истории имперских отношений не только потому, что по замыслам федералистов очередной раз был нанесен ощутимый удар, но и благодаря определенному консенсусу, который, несмотря на разногласия участников, был все-таки достигнут. Признанием со стороны Уайтхолла возросшего статуса самоуправляющихся колоний стало их официальное переименование а "доминионы". Еще большее значение, как показатель динамизма взаимоотношений Соединенного Королевства и его доминионов, имело институирование конференции (отныне "имперской") в качестве консультативно-совещательного органа и превращение ее в составную часть государственной надстройки Британской империи.

Итоги переговоров сказались в самое ближайшее время. Политико-правовое положение автономий и характер эволюции их государственности рассматриваются во втором параграфе - "Статус доминиона: формы права и реалии жизни".

Уже события 1907 - 1909 гг. ознаменовались дальнейшим продвижением доминионов по пути обретения новых прав. Различие в статусе между ними и Великобританией в основном сводилось теперь к следующему: действительному праву правительства метрополии осуществлять внешнюю политику империи и весьма редко используемой прерогативе английского парламента контролировать законодательство автономий. Однако вопреки распространенному еще в I860-1870-е годы мнению, это не обернулось прямолинейным стремлением к достижению полного суверенитета. Более того, политические силы практически всех цветов и оттенков - каждая рассматривая ситуацию под своим углом зрения и трактуя ее на свой лад - искали возможность развития национальной индивидуальности доминионов в рамках Британской империи. И если в данных обстоятельствах вопрос о законодательном верховенстве английского парламента их до поры до времени не беспокоил, то отсутствие всяких прав во внешней политике тревожило все определеннее.

Пробуждение интереса к окружающему миру и осознание своих региональных и глобальных приоритетов порождало у молодых англосаксонских обществ желание оказывать влияние на имперскую внешнюю политику. В силу наиболее уязвимого стратегического положения намерение такого рода демонстрировала прежде всего Австралия. Достижение поставленной цели, а заодно - что было не менее важно - и восстановление поколебленной уверенности в собственной безопасности, австралийцы связывали с созданием военно-морского флота. Стремление к обладанию самостоятельным флотом явилось ярким воплощением крепнущего самосознания "новой нации южных морей".

Несмотря на сопротивление метрополии, ей под давлением обстоятельств все-таки пришлось признать естественность подобного самовыражения национального духа и в 1909 г. заключить с доминионами специальное соглашение, предусматривавшее право последних на политический контроль за своими военными флотами. Однако строительство военно-морских соединений повысило опасность вовлечения автономий в вооруженный конфликт из-за мировых амбиций Лондона и еще более усилило актуальность их участия, если не в принятии внешнеполитических решений, то хотя бы в консультациях на этот счет.

Достигнутый доминионами накануне первой мировой войны уровень самоуправления и характер их отношений с метрополией приводили наблюдателей к обоснованному выводу, что Британская империя представляла собой особую форму находящегося в стадии развития союзного государства.

Неудача, постигшая юнионистов на конференции 1907 г., и надвигавшаяся угроза большой войны оказали серьезное воздействие на состояние имперских отношений. Попытки адептов "органического союза" придать процессу интеграции "второе дыхание" и взаимоотношения Великобритании и доминионов накануне столкновения с Германией отражены в третьем параграфе - "Альфред Мильнер и движение Круглого стола. Имперские отношения на кануне первой мировой войны".

Мильнер, сменивший Чемберлена в качестве лидера радикал-империалистов, развернул кипучую деятельность по сплочению своих единомышленников. В 1908 г. он совершил продолжительную поездку по Канаде, чья позиция считалась ключевой в Пеле практической постановки вопроса о политической интеграции. Следующим шагом в ходе мобилизации сторонников имперского единства стало создание в 1909 г. организации Раунд Тейбл (Круглый стол), которая приступила к изданию одноименного журнала, а затем, развернув сеть заморских филиалов, превратилась в весьма разветвленную структуру. Ее лидеры - А.Мильнер, Л.Кертис, Л.Эмери, Ф.Керр - видели )адачу в том, чтобы, привлекая на свою сторону представителей истеблишмента, из-1утри оказывать влияние на принятие политических решений.

Как обычно, большие надежды федералисты связывали с очередными перегово->ами между главами правительств метрополии и автономий, которые должны были состояться в 1911 г. Новизну ситуации придавали как заметные сдвиги во внутрним-1ерских отношениях, так и дальнейшее обострение международной обстановки. Австрия активно приступила к созданию собственного флота, а Канада достигла с США оглашения о торговой взаимности, чем крайне встревожила юнионистов по обе сто-юны Атлантики. Военно-морское соперничество достигло апогея, что, наряду с Бос-[ийским кризисом 1908 - 1909 гг. и Марокканским кризисом 1911 г., до предела рас-затало и без того хрупкий европейский баланс.

В этих условиях сторонники сплочения империи вновь с предельной ясностью аявили, что ей предстоит либо конституционными средствами сохранить свое единст-о, либо неизбежно дезинтегрироваться. Выход виделся им в проведении согласован-ой внешней политики, должным образом учитывающей интересы доминионов.

Сложность положения вполне сознавалась не только оппозицией, но и правящей либеральной партией. Поэтому кабинет Г.Асквита принял решение обсудить на встрече с руководителями доминионов назревшие военно-политические вопросы.

Имперская конференция 1911 г. закрепила соотношение сил, сложившееся в 1907 г. Проходившие в Комитете имперской обороны консультации имели впечатляющий успех. Предоставление премьерам доминионов конфиденциальной информации, ич участие в обсуждении вопроса о продлении англо-японского союза, достижение, как казалось тогда, многозначительных договоренностей, в частности согласия Британии консультироваться с автономиями до принятия внешнеполитических решений, затрагивающих их интересы, существенно улучшило взаимопонимание сторон. И хотя в оставшееся до начала войны время определенно выявилась эфемерность надежд некоторых колониальных политиков на установление "подлинного партнерства", достигнутый баланс центробежных и центростремительных сил сохранился в неприкосновенности.

Воздействие войны 1914-1918 гг. и ее результатов на ход трансформации "белой" империи исследуется в заключительной главе диссертации - "1914 - 1923 : духовные изломы и политические последствия".

Эта глава открывается параграфом - "Первая мировая война и возникновение Содружества наций". Разразившаяся военная катастрофа вызвала среди англосаксонских народов невиданный взлет имперского патриотизма и национализма. Активная добровольная помощь, оказанная доминионами Соединенному Королевству, произвела внушительный общественный резонанс и, с точки зрения федералистов, лишний раз подтвердила верность их курса на упрочение государственного союза стран Британской империи. По их мнению, надо было только не упустить, как это не раз случалось в прошлом, благоприятный момент, чтобы направить процесс политической эволюции в нужное русло. Па страницах печати, в памфлетах, официальных и полуофициальных выступлениях запестрели разнообразные проекты, которые преследовали решение одной общей задачи: как повысить эффективность имперской государственной организации. При этом если радикалы из Раунд Тейбл выбросили лозунг "Интеграция сейчас или никогда!",то "умеренные" придерживались более осторожных взглядов, полагая, что доминионам за попытку влиять на имперскую политику пришлось бы заплатить частью своей автономии, а самой Британии за использование ресурсов последних в известной мере поступиться неограниченной свободой действий.

В 1916 г, в имперских отношениях стал ощущаться рост напряженности. Сугубо потребительское отношение кабинета А с к-вита к своим младшим партнерам порождало протест, хотя и скрытый по большей масти, но от того не менее опасный. Роль статистов доминионы более не устраивала. Их крепнущее национальное самосознание требовало удовлетворения.

Одновременно в метрополии назревал правительственный кризис. Неэффективность руководства ведением войны и отсутствие ясной перспективы ее успешного окончания подорвали престиж коалиции во главе с Асквитом. В конце 1916 г. она вынуждена была уйти в отставку. Новый кабинет возглавил Д.Ллойд Джордж.

Раунд Тейбл сыграл в этой "рокировке" существенную роль и, приобретя прочные позиции в коалиционном правительстве, сумел придать его курсу определенный "имперский крен". Поэтому первым шагом Ллойд Джорджа стало решение созвать имперскую конференцию и образовать "специальный" военный кабинет, состоящий из членов британского кабинета и премьер-министров доминионов.

"Специальный" военный кабинет, который получил наименование "имперского", работал с 20 марта по I мая 1917 г. Успех его превзошел все ожидания. Именно благодаря Имперскому Военному кабинету (ИВК) доминионы получили доступ к самой секретной информации и участвовали в обсуждении и решении всех вопросов, касавшихся ведения войны и мирного урегулирования.

Параллельно с ИВК заседала имперская конференция, в центре внимания которой находились конституционные вопросы. Мильнер и его сторонники предприняли попытку склонить доминионы к признанию федерализма в качестве руководящего принципа конституционных преобразований и предложили создать наделенный широкими полномочиями имперский совет. Однако Канада и ЮАС в лице своих представителей Р.Бордена и Я Смэтса расценивали осуществление подобных планов как движение вспять от достигнутого ими статуса и проявили стремление к установлению полноценного партнерства. Ллойд Джордж поддержал Бордена и Смэтса. В итоге конференция приняла резолюцию № 9, гласившую, что доминионы должны признаваться "полностью автономными нациями Содружества", имеющими право "на соответствующую их значению роль во внешней политике империи". Впрочем, окончательное "конституционное" решение этих вопросов откладывалось до специальной конференции, которую надлежало созвать после войны.

Результаты работы ИВК и конференции отразили новый сложившийся между Британией и доминионами баланс сил, ознаменовав тем самым рождение Содружества наций. Главной деталью механизма взаимоотношений его членов надлежало стать ИВК - консультативно-исполнительному, в интерпретации Ллойд Джорджа и Бордена, органу, проводящему ежегодные сессии. Влиятельные политические круги рассматривали создание Имперского кабинета как нахождение давно искомого решения сложнейшей задачи, как торжество сугубо британского - прагматического - подхода к конституционным вопросам, который исходит из реальных потребностей жизни, а не из голых рациональных схем.

"Равенство статуса и внешнеполитическое единство: проблемы совместимости" - второй параграф четвертой главы, где раскрываются события 1919 - 1921 гг., явившиеся кульминацией поиска путей сохранения целостности Британской империи.

Выйдя из войны возмужавшими, доминионы уже не могли остановиться на полпути и, подчиняясь воле обстоятельств, стали быстро наращивать объем суверенных прав. Добившись самостоятельного представительства на Парижской мирной конференции, они затем скрепили Версальский договор с Германией, ратифицировали его и превратились в полноправных членов Лиги наций. В 1920 г. Канада и Австралия приняли решения об открытии в Вашингтоне собственных дипломатических миссий.

Неоднозначность состояния отношений в Содружестве и неодинаковость толкования конституционной резолюции № 9 были налицо. Качественным изменениям подвергся не только характер официальных связей между Британией и доминионами, но и царивший в них прежде общественно-политический настрой. До 1914 г. водораздел между "федералистами" и "автономистами" проходил по проблеме путей и форм сохранения государственного единства империи. После 1918 г. пограничная линия разделила их уже в соответствии с отношением к вопросу о принципиальной возможности разрешения данной задачи.

Несмотря на сложившуюся обстановку, остававшиеся у власти лидеры военного времени по-прежнему надеялись найти консенсус, который позволит примирить единство целого с самостоятельностью его частей. Проходившая летом 1921 г. имперская конференция рассматривалась политическими кругами всех ориентаций как событие исключительной важности. Ллойд Джорджу при поддержке премьеров Австралии и Новой Зеландии удалось окончательно снять с повестки дня вопрос о конституционной конференции. Это решение, а также откровенные дискуссии по военно-

толитическим проблемам были призваны продемонстрировать 'удовлетворительность" сложившихся в Содружестве отношений и подчеркнуть преимущества "кабинетной" системы разработки обшей внешней политики (т.е. доверительных, секретных совещаний узкого круга лиц) перед конференциями предвоенной торы. В принятой резолюции участники форума договорились о проведении регуляр-1ых встреч премьер-министров. В представлении Ллойд Джорджа и его коллег из доминионов, данное решение, как и сама конференция 1921 г., являлись продолжением -ГОК, которому отныне предстояло стать признанным прецедентом британской кон-ггитуции. Этот громогласно провозглашенный переход к стратегии "партнерства", ка-алось, свидетельствовал об укреплении уз, связующих Содружество, и обеспечивал гаждому из входящих в него государств ощутимые преимущества.

От того насколько совпадут реальные устремления членов Содружества и их федставления о принятии совместных решений и зависело сможет ли смоделировак-(ый в 1921 г. Имперский кабинет доказать свою жизнеспособность. Политическая !орьба, разыгравшаяся на этой почве, составляет сюжет заключительного параграфа -Чанакский кризис и конференция 1923 г.; парадоксы имперской эволюции".

Перспектива быть связанными единой внешней политикой вдохновляла в до-шнионах далеко не всех. Вопреки официальному оптимизму, сторонники обретения уверенитета, особенно в Канаде, полагали, что в ближайшем будущем конституцион-ая конференция все-таки состоится и решит имеют ли доминионы равный с Британи-й статус, позволяющий им вести себя как самостоятельным государствам. И хотя пер-ую проверку на Вашингтонской конференции 1921 - 1922 гг. "подлинно имперская нешняя политика" все-таки выдержала, настоящее испытание нового консультативно-сполнительного механизма было еще впереди.

Обострение внутри - и внешнеполитической обстановки вынуждало британское /•ководство к принятию рискованных решений, К середине 1922 г. кризис правящей яберально-консервативной коалиции назрел. Одновременно крайне обострилось поженив на Ближнем Востоке, где турецкая революция разрушила Севрский мирный >говор. Геополитическим интересам Великобритании в районе черноморских проли->в возникла серьезная угроза. Пытаясь сохранить там выгодный для Лондона баланс !л, находившийся во главе коалиционного кабинета лидер либеральной партии Ллойд жордж совместно со своим соратником Черчиллем, занимавшим пост министра ко-)ний, приняли решение организовать на Ближнем Востоке демонстрацию британской

военной мощи. Одновременно успех этого предприятия должен был усилить позиции либералов и обеспечить им перевес на грядущих парламентских выборах.

Однако публичное, явно драматизированное заявление Черчилля о положении на Ближнем Востоке и особенно его призыв к доминионам оказать Британии вооруженную помощь не встретили ожидаемой поддержки. ЮАС сознательно тянул с ответом, а новое либеральное правительство Канады бескомпромиссно указало, что решение об отправке войск может быть принято только парламентом. Это был неслыханный удар по, как представлялось, стабилизировавшимся имперским отношениям. Впервые в своей истории Соединенное Королевство обратилось к доминионам с просьбой о помощи и не добилось от них желаемого единодушия. В откровенно империалистических кругах царило замешательство: почему после столь ярко продемонстрированной готовности сражаться за общие интересы доминионы вдруг нарушили единство действий.

Чанакский "инцидент" (получивший свое название от местечка, где английские части прикрывали подступы к Дарданеллам) воочию показал то, что вызревало на протяжении ряда лет и должно было случиться рано или поздно: британский империализм как система идейных и духовных ценностей вступил в полосу кризиса.

Первая мировая война явилась одновременно и вершиной развития имперской идеи и началом ее конца. Достигнув зенита, великодержавный патриотизм начал уступать место другой форме самосознания англосаксонских народов - национальному патриотизму.

Серьезные изменения происходили и в недрах самого британского общества. Оно сосредоточивалось главным образом на проблемах социальных реформ н поддержания европейского мира, все более утрачивая дух воинственности и джингоизма. Под давлением данных обстоятельств правящие круги Великобритании уже не могли уделять должного внимания Содружеству и вынуждены были концентрироваться на решении внутриполитических задач и положении в Европе. Итак, Чанакский кризис нанес смертельный удар едва возникшему механизму единой внешней политики Содружества и зафиксировал переход отношений между Британией и доминионами в новое качественное состояние. Конференция 1923 г. подтвердила это. Предпринятая империалистическими кругами во главе с Раунд Тейбл попытка реанимировать имперский кабинет разбилась о непреклонную волю Канады, ЮАС и Ирландии утвердить свою государственную самостоятельность. В принятой конференцией резолюции за

доминионами признавалось право независимого подписания договоров с иностранными государствами и отдельного представительства на международных конференциях.

Таким образом, 1914 - 1923 гг. были наполнены событиями, не имевшими себе равных по масштабам и драматизму. Предельное сплочение империи 1914 - 1918 гг. обернулось "ползучей" дезинтеграции государственного единства. Очередной излом, обозначившийся в духовной эволюции англосаксонских народов, неизбежно вел к глубоким изменениям политической системы Британской империи. Противоречие при этом состояло в том, что попытки вывести организацию взаимоотношений Великобритании и доминионов на уровень, отвечающий требованиям времени, порождали иллюзию разрешения проблемы.

В заключении подводятся итоги исследования и формулируются его основные выводы. Произведенный анализ свидетельствует, что взаимоотношения Великобритании и доминионов есть та парадигма, которая дает ключ к познанию внутренних механизмов имперской эволюции. В середине XIX - первой четверти XX вв. Британская империя пережила ряд превращений, носивших выраженный диалектический характер, в соответствии с чем объективные и субъективные начала, материальные и духовные факторы составляли противоречивый, но в то же время единый внутренне обусловленный процесс стадиального развития общественного организма.

Либерализм вывел Британскую империю из кризиса, который она переживала в 30 - 40-е годы XIX в., и обусловил эволюционный характер развития отношений между метрополией и переселенческими колониями. Однако ослабление централизации и быстрый рост самостоятельности автономий, происходившие на фоне уже начавшегося кризиса либеральных духовных ценностей, породили представление в неизбежности дезинтеграции империи, если не будут изысканы средства, способные создать общую для всех основу единства действий.

Вступление мира в империалистическую эпоху с характерным для нее обострением национальных и социальных противоречий как бы сообщило империи второе дыхание. "Сила в единстве" - таков был ответ англосаксонской "расы" на громадно возросшую мировую конкуренцию. Как "старый", так и "молодой" национализм, облаченный в империалистические одеяния, был занят поиском формы эффективного взаимодействия, которая привела бы к укреплению империи как супердержавы.

Факторы, определявшие при этом позицию правящих кругов Англии и доминионов, имели как общеимперскую природу, так и специфически национальный харак-

тер. Культурно-историческое родство англосаксонских народов и совпадение их стратегических и экономических интересов, стремление сохранить выгодный для Британской империи мировой порядок стимулировали силы взаимного притяжения, питавшие центростремительную тенденцию. Парадокс имперской эволюции состоял в том, что эти же обстоятельства действовали в противоположном направлении, сообщая импульсы силам взаимного сталкивания. К примеру, быстро развивающейся государственности автономий все теснее становилось в рамках единой империи - Империи, принадлежностью к которой канадцы и южноафриканцы, австралийцы и новозеландцы так гордились. Великодержавный патриотизм и национальный эгоизм шли, таким образом, рука об руку. Их взаимодействие и противоборство и стало тем генерирующим началом, которое направляло ход имперской эволюции.

Первая мировая война явилась вершиной развития имперской идеи. Однако, достигнув апогея, она начала обращаться в свою противоположность. Неисчислимые лишения и жертвы показали народам, какова цена империалистической политики. По-новому взглянув на самих себя и свое место в мире, молодые нации Содружества приступили к поиску собственного пути развития. Империализм, как средство выражения их самобытности, становился все более неадекватным.

Для самого английского империализма победа в мировой войне оказалась Пирровой победой. Побив великолепно организованную машину германского империализма, он превзошел самого себя. Надлом духовных и идейных сил империализма стал началом его конца. Вкупе с ослаблением Великобритании как мировой державы это привело к кризису ее отношений с доминионами и колониями.

Слабость в менталитете англосаксов стереотипов традиционного общества предопределила изъяны корневой системы британского империализма. Как на Британских островах, так и в колониях империализм испытывал сильнейшие воздействие либеральных ценностей, которые смягчали его радикальные устремления и деформировали свойственную ему полярность мировосприятия. Преемственность духовного потенциала либерализма, наряду с геополитическим фактором, не позволили империалистическим идеалам укрепиться в толще общественного сознания. Наиболее отчетливо это проявилось в приверженности эволюционизму и генетически связанному с ним английскому прагматизму. Если интегральное единство возможно, если федерация все-таки состоится, то они, согласно превалирующему мнению, должны были явиться результатом не однократного спланированного действия и даже не серии рационально

обусловленных усилий, а плодом естественной - постепенной, исходящей из практических потребностей - интеграции.

Под влиянием этих стереотипов в массовом сознании укрепляется представление, о бесперспективности попыток достичь нераздельного единства. Чанакский кризис и конференция 1923 г. засвидетельствовали, что доминионы де-факто стали независимы. Принятая на конференции 1926 г. декларация Бальфура, провозгласив полное равенство всех членов Содружества, зафиксировала (согласно британской традиции) уже свершившейся факт, В свою очередь, это позволило приступить к конституционному оформлению независимости доминионов.

Итак, последняя треть XIX - первые десятилетия XX веков - особая фаза в циклическом развитии Британской империи, очередной раз выявившая столь присущий истории англосаксонских обществ феномен континуитета. Не случайно "вхождение" англосаксов в империализм происходило под знаком "священных" идей величия и мощи, иерархичности и мировой миссии британской нации. С другой стороны, кризис империалистической идеологии и политики и начавшееся вслед за тем постепенное избавление англосаксонских народов от имперского комплекса протекали при содействии таких либеральных ценностей как индивидуализм и эволюционизм, разумный эгоизм и компромисс.

Фиаско курса на сохранение Британской империи в качестве единой державы наглядно обозначило медленный поворот общественного сознания от идеала Великой Британии к представлению о "Малой" Англии. Таким образом, происшедшие к середине 1920-х гг. перемены позволяют сделать вывод, что британский империализм вошел в нисходящую фазу своего развития, а само Соединенное Королевство двинулось по пути превращения в государство с преимущественно европейскими интересами.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монография

1. На повороте судьбы: Великая Британия и имперский федерализм (последняя треть XIX- первая четверть XX веков). Челябинск: Изд. ЧелГУ, 1996. - 312 С. (20 п.л.).

Статьи

1. Англо-японский союз и позиция тихоокеанских доминионов (1902- 1914) II Проблемы истории Австралии и Океании. Межвузовский сборник научных трудов. Иркутск: Изд. ИГУ, 1990. - С. 121-145 (1,5 пл.).

2. Британия и Россия: судьбы двух империй (к вопросу о политической эволюции) // Из британской истории нового и новейшего времени. Межвузовский сборник научных трудов. Челябинск: Изд. ЧелГУ, 1992. - С. 19-35 (! п.л.).

3. Переселенческие колонии и эволюция имперской политики Великобритании в середине XIX века // Британская история XIX - XX веков: Люди, события, идеи. Межвузовский сборник научных трудов. Челябинск: Изд. ЧелГу, 1997. - С. 60-79 (1 п.л.).

Тезисы выступлений на научных конференциях

1. К вопросу о визите американского флота в Австралию и Новую Зеландию в 1908 г. Н Народы Востока: основные тенденции и противоречия социально-экономического и политического развития. Тезисы докладов к региональной конференции. Иркутск: Изд. ИГУ, 1986. - С. 57-58 (0,1 п л.).

2. Военно-морская политика Австралии накануне первой мировой войны // Страны и народы Востока: пути развития. Тезисы докладов к региональной конференции. Иркутск: Изд. ИГУ, 1988. - С. 95-97 (0,1 п.л.).

3. Австралия на колониальной конференции 1907 г. II Страны и народы Востока: история, экономика и международные отношения. Тезисы докладов к региональной конференции. Иркутск: Изд. ИГУ, 1990. - С. 64-65 (061 п л.).

4. К вопросу о позиции Новой Зеландии на имперской конференции 1911 г. Н Восток в прошлом и настоящем. Тезисы докладов к региональной конференции. Иркутск: Изд. ИГУ, 1992. - С. 53-55(0,1 п.л.).

5. Британский империализм в конце XIX - начале XX веков: истоки и идейно-политическая доктрина // Россия, Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Тезисы докладов к научно-практической конференции, посвященной 50-летию российско-новозеландских дипломатических отношений. Иркутск: Изд. ИГУ, 1994. - С. 22-25 (0,2 п.л.).