автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.15
диссертация на тему: Внешняя политика России по отношению к Китаю

Полный текст автореферата диссертации по теме "Внешняя политика России по отношению к Китаю"

На правах рукописи

004603514

Логинов Максим Александрович

Внешняя политика России по отношению к Китаю (1895-1925 гг.)

Специальность 07.00.15 - история международных отношений и внешней политики

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 3 СЕН 2010

Нижний Новгород 2010

004608514

Работа выполнена на кафедре истории зарубежных стран ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им Н.И. Лобачевского»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Павлов Виктор Сергеевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Лычагин Александр Иванович кандидат исторических наук, доцент Шубина Светлана Анатольевна

Ведущая организация: ФГАОУВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет»

Защита состоится «21» сентября 2010 г. в !(■ е&О часов на заседании Диссертационного совета Д. 212.166.10 при ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» по адресу: 603005, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д. 2, факультет международных отношений, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, д. 23, корпус 1.

Автореферат разослан

&

2010 г.

Учёный секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент

Семенов О.Ю.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Для России рубеж ХЕХ-ХХ вв. был переломным периодом - временем вступления страны в империалистическую стадию развития капитализма, которое сопровождалось глубинными изменениями в экономическом и социально-политическом развитии общества. Произошедшая с приходом к власти в 1917 г. большевиков кардинальная смена общественного устройства, придала происходившим в стране процессам еще большую специфику. Несомненно, эти глобальные трансформации нашли свое отражение и во внешней политике страны, в том числе повлияли и на отношения с ближайшим соседом Китаем. Контакты с Поднебесной, начавшиеся с XVII в., к началу XX в. вышли на качественно новый уровень. В России Китай стали рассматривать не только как торгового партнера или объект вложения капитала, но и как стратегического союзника необходимого для укрепления своего положения на Дальнем Востоке.

На протяжении практически всего XX в. отечественные историки рассматривали дальневосточную политику России в царский и советский периоды как абсолютно противоположные. Однако ранее не афишировавшиеся факты, новые, недоступные прежде архивные документы, исследования, снятие идеологических догм открывают перед исследователями новые возможности в изучении старых вопросов.

Объектом настоящего исследования стала «китайская» политика России в царский и советский периоды ее истории. Предмет нашего научного внимания - экономические, военные, пограничные, дипломатические интересы России в отношении Китая до и после 1917 г.

Актуальность избранной проблематики.

Внешнеполитические контакты России с Китаем на рубеже веков не являются новой темой для отечественной исторической науки. Дореволюционные авторы посвятили данному вопросу немало трудов, поколение советских исследователей сумело в значительной степени обогатить данную про-

блематику фактологически и в полной мере реализовать здесь методологический потенциал формационной концепции развития истории. Современный этап развития обществоведческих наук ставит перед исследователями задачу расширения и обогащения имеющихся знаний, в том числе и за счет пересмотра старых концепций и взглядов, с использованием новых фактов.

Академический аспект актуальности заявленной темы связан с вопросами изучения и характеристики важнейшего из направлений внешней политики России в переломный период. Своевременной и научно оправданной представляется попытка рассмотрения внешнеполитической линии России на рубеже Х1Х-ХХ вв. в целостности и единстве, независимо от политического режима в стране.

С общественно-политической точки зрения актуальность проблематики видится нам в связи с двумя обстоятельствами. Во-первых, в последние десятилетия бурный рост экономики Китая сделал эту страну лидером мирового развития, а значит, обострил вопрос о дальнейшем взаимовыгодном развитии российско-китайского сотрудничества. Во-вторых, в 80-90-е гг. XX в. в России произошли события, которые по своим экономическим, политическим и идеологическим масштабам и последствиям вполне сопоставимы с революциями 1917 г. Подобные изменения отразились на состоянии российской внешней политики вообще и российско-китайских отношениях в частности. Таким образом, рассмотрение предшествующего опыта трансформации российско-китайских отношений из-за изменения внешнеполитической доктрины актуально и своевременно.

Надеемся, что хотя бы частичное, разрешение этих вопросов способно сыграть позитивную роль в процессе развития и углубления российско-китайских внешнеполитических и иных связей. Эти обстоятельства и составляют, на наш взгляд, общественно-политический аспект актуальности заявленной проблематики.

Обоснование методологической базы, принципов и методов исследования.

Достаточно долго в отечественной историографии вообще и при рассмотрении международных отношений, в частности, преобладал формацион-ный подход в оценке исторических процессов и явлений, квалификации их причинно-следственных связей. Формационная концепция истории, разработанная в классических трудах К. Маркса и Ф. Энгельса и развитая в фундаментальных сочинениях В.И. Ленина, доминировала в научных исследованиях историков советского периода (1917-1991 гг.). В условиях расширения концептуальных возможностей, открывшихся в начале 1990-х гг., стало допустимо использование иных, немарксистских доктрин в изучении истории (а значит и внешней политики) государств.

В области рассмотрения международных отношений несомненным лидером, на протяжении вот уже нескольких десятилетий, является теория политического реализма, разработанная американскими исследователями. Основателем этой концепции считается Г. Моргентау «Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир». Несмотря на серьезную критику со стороны оппонентов в разные годы, данная теория доказала свою работоспособность. И на сегодняшний день является одной из наиболее целостных, логичных и последовательных концепций в области теории международных отношений. В рамках данной теории были созданы труды таких западных исследователей как: Г. Киссинджер, 3. Бжезинский, Б. Бузан и Р. Литл. Однако, в отечественной исторической науке данный подход еще пока не нашел своего ярко выраженного применения.

Основным постулатом данной теории является положение, что «политики всегда действуют с точки зрения интереса, облеченного в терминах власти», независимо от общественного строя. То есть все государственные деятели в своей международной политике отстаивали и отстаивают конкретные интересы. В чем же они заключаются? По мнению сторонников политического реализма, главная цель государства - защита своих национальных ин-

тересов. Указанный принцип, как отмечают приверженцы этой теории, универсален как во времени, так и в пространстве. «Человеческая природа, в которой коренятся законы политики, не изменялась со времен их открытия философами Китая, Индии и Греции». То есть, этот принцип применим для любой страны, в любое время, хотя конечно, эти интересы могут меняться. По мнению видного специалиста в области международных отношений М.А. Цыганкова, эти интересы находят свое выражение в таких ключевых для каждого сообщества понятиях, как: выживание, благополучие и развитие.

Таким образом, данная концепция позволяет нам рассмотреть дальневосточную политику царского и советского правительств, часто противопоставляющиеся друг другу в исследовательской литературе, с точки зрения общих критериев, как одно целое - с позиции отстаивания национальных интересов страны.

В качестве параметров сравнения мы выделяем следующие позиции:

- политика двух правительств в отношении КВЖД;

- экономические связи;

- военные отношения;

- взаимодействие в области дипломатии;

- место Китая (видение политиками разных периодов объективных условий российско-китайских отношений) во внешней политике России, средства и методы проведения политики.

Применение означенной методологической базы вполне допускает использование общеисторических методов исследования таких как: анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение, ретроспекция явлений, обобщения, классификация, описательный, а так же принципов исследования: историзма, объективности.

Источпиковая база исследования Диссертация написана на основе анализа опубликованных и неопубликованных материалов. Использованные при работе источники условно могут быть подразделили на пять групп.

I. Международные соглашения. Здесь можно выделить две подгруппы:

1) договоры, отражающие общие положения двухсторонних отношений;

2) соглашения, регулирующие конкретные области контактов России и Китая.

К первой подгруппе относятся Договор 1896 г. о строительстве Китайско-восточной железной дороги, и секретное приложение к нему о поддержке сторонами друг друга в случае нападения Японии. Приграничные контакты двух стран в начале XX в. отражены в Цицикарском договорном акте от 7 декабря 1911 г. и Курзском протоколе 30 мая 1915 г.. К международным актам советского периода относятся Соглашение РСФСР с Монголией 5 ноября 1921 г. и Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между СССР и Китайской Республикой от 31 мая 1924 г.

Вторую подгруппу составляют: различные соглашения по регулированию взаимоотношений на территории КВЖД, а так же Протокол заседания представителей советской республики с представителями Синьцзянской провинции в Китае в г. Кульдже от 27 мая 1920 г.

Источники данной группы фиксируют положение, реально существовавшее в двухсторонних отношениях. Они показывают, чего удалось добиться дипломатам в ходе длительных переговоров, а чего нет, При анализе данных документов можно проследить как на практике решался вопрос об отстаивании сторонами собственных интересов и насколько результат соответствовал проводимой политике и преследуемым целям.

II. Вторая группа источников - официальная документация делопроизводственного характера. Исходя из представленных ниже задач исследования, она была разделена на 2 части: 1. Переписка центральных органов власти со своими представителями на приграничных территориях (т.е. депеши, послания, записки, донесения, приказы и т.д.), адресованные из центра на места и наоборот; 2. Переписка центральных российских ведомств и министерств между собой по вопросу взаимодействия с Китаем.

Ценность этих документов в том, что в них нашли отражение как официальная позиция российской стороны по ряду вопросов, так и методы, используемые российской дипломатией для достижения поставленных целей.

Сопоставление и сравнительный анализ обеих выделенных нами подгрупп документов позволили:

- обозначить те элементы, которые лежали в основе внешней политики России в отношении Китая.

- проследить как менялось отношение к Поднебесной в различные периоды начала XX века.

Ш. Дневники, воспоминания современников тех событий, то есть, неофициальные материалы. Для анализа политики царского правительства к исследованию были привлечены: Отчет Московской торговой экспедиции в Монголию 1912 г., работы А.П. Бенигсена «Несколько данных о Современной Монголии» и А.П. Болобана «Монголия», воспоминания М.И. Казанина о первой дипломатической миссии Дальневосточной республики в Китай в 1921 г., дневник Я. Давтяна, представлявшего РСФСР в Китае в 1923 г., хранящийся в Архиве внешней политики Российской Федерации и другие материалы. В силу своей специфики данные материалы содержат много субъективной информации. Но, тем не менее, в них есть большой фактический материал, позволяющий судить об интересующих нас событиях как говориться «изнутри».

IV. Документы экономико-статистического характера. Они касаются двух вопросов российско-китайских отношений: торговли и положения КВЖД. Состояние русско-китайской торговли в царский период отражают некоторые публикации в журнале «Вестник Азии». О том, как развивалась торговля между Россией и Китаем с 1913 по 1925 гг. можно судить на основе статистических отчетов опубликованных в 1939 г. в работе «Внешняя торговля СССР за 20 лет».

V. Обращения руководства РСФСР в 1919 и 1920 гг. к правительству Китая и пояснения к ним. Этот материал интересен тем, что позволяет срав-

нить внешнеполитические декларации большевиков и политику, проводимую ими на практике. Различные меморандумы наглядно показывают как менялась позиция советского руководства, в частности, по вопросу КВЖД.

Дня работы нами были привлечены как опубликованные материалы: «Сборник дипломатических документов по монгольскому вопросу (23 августа - 2 ноября 1913 г.)», «Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925)», «Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств 1878-1917 гг.», «ВКП (б), Коминтерн и Китай. Сборник документов». А так же документы из архивов: Архив внешней политики Российской империи (далее АВПРИ), фонды Китайский стол и Миссия в Пекине, Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ) фонд Референтура по Китаю, Государственный архив Российской Федерации (далее ГАРФ), Российский Государственный архив социально-политической истории (далее РГАСПИ), фонды Секретариат В. И. Ленина (1917-1923 гг.), Исполком Коминтерна.

Полагаем, что имеющиеся источники содержат богатый и достаточный фактический материал для анализа интересующих нас событий, понимания их взаимосвязи и построения самостоятельных выводов.

Историография проблемы.

Научная литература по истории внешней политики России на Дальнем Востоке обширна и многопланова. Поэтому приступая к обзору историографии заявленной темы отметим, что анализ отдельных сторон политики России в отношении Китая неодшлфатно предпринимался такими отечественными исследователями как П.Е. Скачков, В.Н. Никифоров, B.C. Мясников и др. Применительно к заявленной теме, историческая литература была нами разделена на четыре группы:

В первую группу вошли исследования дореволюционных историков, которые обращали внимание на проблему присутствия России на Дальнем Востоке. Среди них стоит выделить: М.Н. Васильева, В.П. Васильева, А.П.

Болобана, Ю. Кушелева. В делом, дореволюционные историки мало касались проблем русско-китайских отношений на рубеже веков. Возможно, это было связано с тем, что до центральных районов России, где находились научные и образовательные учреждения, доходило слишком мало достоверной информации о реальных событиях происходящих на Дальнем Востоке вообще, и о самом Китае в частности. Между тем, уже в начале XX в. историки обозначили приоритетные области деятельности российской дипломатии: экономическое усиление путем строительства железной дороги и развития торговли в Монголии и Маньчжурии; увеличение политического влияния. В этих работах исследователи, по сути, выделяли сферы в которых проявлялись национальные интересы России и, вместе с тем, подчеркивали необходимость активной деятельности в этом регионе в связи с его возрастающей значимостью.

К особенностям дореволюционной историографии можно отнести ее описательный характер, отсутствие серьезной аналитики, значительных обобщений и выводов.

Ко второй группе были отнесены работы советских историков. В отличие от предшественников, им удалось осуществить методологический прорыв (пусть в рамках единой для всех и довольно заидеологизированной концепции) и качественно переосмыслить накопленный фактический материал. Безусловно, положительными элементами явились здесь скрупулезное изучение источников и тщательная разработка практически всех аспектов взаимодействия России и Китая (вопросов размежевания, торговли, дипломатии, военной сферы и т.д.), отрицательными - то, что многие черты царской политики объяснялись агрессивностью правящей верхушки, а советская дипломатия характеризовалась исключительно как миролюбивая и основанная на равноправии. Хотя и в этот период выходили интересные работы, отличающиеся более взвешенными оценками, среди которых можно отметить труд Б.А. Романова «Россия в Маньчжурии (1892-1906 гг.)», а так же работы таких исследователей, как: М.С. Капицы, М.И. Сладковского, Б.П. Гуревича, А.Н.

Хейфеца, P.A. Мировицкой, А. Прохорова, A.M. Петрова, A.C. Степанов,

A.JI. Нарочницкого, Г.С. Каретиной и др.

В третью группу были отнесены труды постсоветских исследователей. В этот период главным образом продолжалась разработка ранее намеченных тем, активно вводились в оборот новые материалы. В этой связи необходимо назвать труды Е.А. Белова, В.Г. Дацышена, А.И. Картуновой, В. Молодякова,

B.C. Мясникова. Историки отходят от исключительно негативных оценок деятельности царских министров в отношении Китая. Несмотря на то, что в 90-е годы XX в. наметился некоторый спад в области теоретических разработок по данной проблеме, в начале XXI в. стали появляться работы, авторы которых стремились рассматривать в целом царскую и советскую внешнюю политику в отношении Китая. Заметным явлением в изучении этой проблемы стали труды А. Д. Воскресенского «Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений», Н.Е. Абловой «КВЖД и российская эмиграция в Китае. Международные и политические аспекты истории (первая половина XX века)». Исследователями затрагивается проблема интересов России в разные периоды на Дальнем Востоке. Однако серьезной попытки последовательно и системно осмыслить этот вопрос так и не было предпринято.

Переходя к обзору четвертой группы - зарубежной историографии советско-китайских отношений - стоит отметить, что по степени внимания, которое западные ученые уделяют различным направлениям внешних контактов царской и советской России, непосредственно за темой отношений России с Западом, идут отношения России с Китаем. Этой проблемой занимались: А. Уайтинг, В.В. Велогби, О. Латтимор, С.М. Вилбур, Р. Рупен и др. Для зарубежных исследователей присущи в целом негативные оценки дальневосточной политики царской России. Историки делаю акцент на стремлении России захватить как можно большие территории на Дальнем Востоке. В этом направлении в основном преуспели китайские историки'Однако весьма оптимистично выглядит новая концепция истории китайско-российских связей предложенная харбинским профессором Су Фэнлинем «История китай-

ско-русских культурных связей до 1949 г.», который попытался дать сбалансированное освещение политических, экономических связей двух стран.

В целом историография российско-китайских отношений обозначенного периода крайне обширна. Как отечественные, так и зарубежные историки в своих исследованиях затрагивали все основные стороны двусторонних контактов. В той или иной степени большинство исследователей касалось вопроса интересов, преследуемых Россией в отношениях с Китаем. Однако, очень часто при оценке и формулировании выводов на этот счет они руководствовались идеолого-политическими мотивами, что делало их обобщения предвзятыми. Порой одни и те же факты историки оценивают по-разному, что на наш взгляд свидетельствует о необходимости подробного анализа интересов, преследуемых как царской, так и советской Россией на Дальнем Востоке.

Таким образом, характеризуя степень научной разработанности темы, надо отметить, что проблематика царской и советской внешней политики на Дальнем Востоке достаточно широко освещена как в отечественной, так и зарубежной исторической науке. Вместе с тем, в большинстве случаев специалисты исследовали отдельные аспекты и не ставили цели рассмотреть их в едином комплексе. Одной из немногочисленных (по имеющимся у нас данным) работ, до некоторой степени обобщающей внешнюю политику России в отношении Китая с начала контактов и до наших дней является работа А.Д. Воскресенского «Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений» выпущенная в 1999 гг. При том что монография снабжена внушительным списком источников она страдает отсутствием достаточных ссылок на факты, а так же обилием теоретических умозаключений. По мнению ученого, главный интерес, который преследовала отечественная дипломатия на всем протяжении контактов с Китаем, заключался в сохранении стабильности в регионе и мирном сосуществовании. В тоже время значительная часть исследователей продолжает рассматривать царский и советский периоды внешней политики в отношении Китая как различные.

Диссертант полагает, что имеющиеся в его распоряжении источнико-вые и историографические данные позволяют сформулировать

Цель и задачи исследования Цель работы: выявить различия, сходные черты и обстоятельства, которые определили схожесть и последовательность дальневосточной политики различных политических режимов России.

Такая цель определила соответствующие ей задачи исследования:

1. Выделить те сферы российско-китайских взаимоотношений в которых наиболее ярко проявились жизненно важные интересы Российского государства.

2. Проанализировать и сравнить деятельность царской и советской дипломатии в Монголии.

3. Выявить и сопоставить интересы и цели Российского государства в Маньчжурии на рассматриваемых этапах.

4. На основании статистических материалов показать тенденции развития экономических связей России с Китаем в период сер. 90-х гг. XIX в. -сер. 20-х гг. XX в.

5.0характеризовать роль и значение пограничного вопроса в российско-китайских отношениях в изучаемый период времени.

Обоснование хронологических рамок

Данная работа охватывает события с середины 90-х гг. XIX века и до середины 20-х гг. XX века.

Выбор нижней хронологической рамки связан с началом активизации Россией своей дальневосточной политики, что стало следствием вступления ее в империалистическую стадию развития капитализма и общим экономическим подъемом, наметившимся в 1890-е гг. Именно в это время (1896 г.) был заключен договор с Китаем о строительстве КВЖД, а также тайный военный союз против Японии. Именно с этого времени российские политики перестают смотреть на Поднебесную только как на торгового партнера и (или) объект вложения капитала. Дальневосточные территории приобретают важ-

ное стратегическое значение как в военном, экономическом, так и внешнеполитическом плане. Союз с Срединным государством являлся в это время чрезвычайно значимым, поскольку позволял влиять на распространение влияния Японии, да и некоторых западных держав. А потому политика в отношении Китая с этого времени начала приобретать более детализированные формы, цели стали более разносторонними и четкими, а методы конкретными.

Верхней хронологической рамкой исследования стала середина 1920-х гг. Выбор ее связан с тем, что к этому времени большевикам удалось заключить Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между СССР и Китайской республикой (1924 г.), был решен, пусть и временно, вопрос о КВЖД и Монголии. В целом, сформировались интересы, цели, и методы нового государства в отношении соседа.

Таким образом, на данном хронологическом отрезке произошло оформление двух различных, на первый взгляд, доктрин российской дипломатии. Рассмотрение данного периода позволяет, таким образом, проследить изменения внешнеполитических действий отечественных дипломатов, выявить обстоятельства и причины этих изменений, а так же их суть.

Научная новизна

Главный элемент новизны своей работы автор видит в том, что впервые в отечественной исследовательской литературе на обширном фактологическом материале предпринята попытка анализа и осмысления в едином комплексе внешней политики Российского государства в отношении Китая в царский и советский периоды через призму понятия «государственные интересы». На основе широкого круга источников диссертант рассматривает российско-китайские взаимоотношения без детерминанты какого-либо (экономического, политического или идеологического) фактора. В научный оборот впервые введены новые исторические источники, позволившие автору раскрыть малоисследованные страницы в русско-китайских отношениях, на-

пример, депеши И.Я. Коростовца, переписка A.A. Иоффе с В.И. Лениным, письма Б. Остроумова.

Апробация результатов исследования

Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры истории зарубежных стран исторического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Теоретические положения, предложения и рекомендации, содержащиеся в диссертации, излагались автором на конференциях в Нижнем Новгороде (2005-2006 гг.) и отражены в 8 публикациях.

Основные научные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Несмотря на декларирование большевиками принципиально иных подходов к внешней политике, действия нового правительства в отношении Китая развивались в тех же направлениях, имели, по сути, одинаковые цели и осуществлялись схожими методами, что и политика России имперской.

2. Дальневосточная политика советских дипломатов во многом опиралась на достижения их предшественников, что позволяет говорить о её преемственности.

3. «Китайская» политика и царского, и советского правительств в рассматриваемый отрезок времени во многом определялась действиями в регионе западных держав и Японии, то есть носила реагирующий характер.

4. Эффективность советской внешней политики в отношении Китая во многом возросла за счет усиления новой властью контроля за экономической и политической жизнью общества, а так же за счет обретения внешней политикой идеологической доктрины, которая удачно соотнеслась с общественно-политической ситуацией сложившейся в самом Китае.

Личный вклад автора в разработку темы исследования обеспечен работой в отечественных архивах: Российском архиве внешней политики Российской империи, Российском архиве внешней политики Российской Федерации, Государственном архиве Российской Федерации, Российском государственном архиве социально-политической истории (г. Москва). Обозна-

чены направления, в которых проявилась преемственность в царской и советской внешней политике в начале XX века. Выделены этапы дальневосточной политики в рассматриваемый период. Основные результаты исследования нашли отражение в выводах диссертации и положениях, выносимых на защиту.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация построена по хронологическому принципу. Диссертационное исследование включает в себя введение, две главы и заключение, снабжено библиографическим списком.

Во Введении обосновывается актуальность темы, методологическая база ее изучения, хронологические рамки, научная новизна и структура работы, формулируются цели и задачи исследования, делается обзор источников, характеризуется степень изученности проблемы в научной литературе.

Первая глава «Российско-китайские отношения в 1895-1917 гг.» посвящена политике проводимой Российской империей на Дальнем Востоке с 1896 г. по 1917 г. и состоит из 5 параграфов, разбитых на подпункты. Ее назначение - показать цели, которые преследовала царская дипломатия в этом регионе, а так же выявить методы их реализации. Каждый из параграфов раскрывает одну из сфер российско-китайских отношений.

В первом параграфе рассматривается внутриполитическая ситуация в Китае, а так же действия российской дипломатии, предпринимаемые ею с целью расширения собственного влияния на развитие ситуации в Цинском государстве. Здесь же выявляются факторы, оказывающие влияние на политику китайского правительства в отношении России.

Во втором параграфе рассматривается монгольское направление российской политики: военные контакты с ургинскими правительством, русско-монгольская торговля, роль России в борьбе местного населения за независимость от Китая. Материалы «Особых совещаний» царского правительства, позволяют рассмотреть в деталях, как менялась позиция российской стороны по всем выше перечисленным позициям. В свою очередь письма посланни-

ков и представителей России в Монголии и Китае Д. Д. Покотилова, ИЛ. Ко-ростовца и других дают возможность увидеть, каким образом реализовыва-лись решения центра на местах.

Документы, привлеченные к работе над данным параграфом, показывают, как осторожная политика начала XX в. сменилась активными действиями к 1911 г., когда царская дипломатия оказалась вынужденной различными способами поддерживать национальную монгольскую элиту вследствие начавшейся здесь борьбы за независимость. В этом же параграфе предпринят анализ процесса заключения и самого текста, подписанного в 1912 г. между Санкт-Петербургом и Ургой соглашения, по которому Россия обязывалась оказать Внешней Монголии помощь в сохранении установленного там политического строя. Как своеобразное логическое продолжение договора 1912 г. в диссертации рассмотрено так называемое Кяхтинское соглашение 1915 г., признававшее автономию Внешней Монголии и явившееся результатом организованных Россией тройственных русско-монгольско-китайских переговоров.

В отдельный блок внутри второго параграфа были выделены материалы касающиеся российской военной помощи Монголии. На данном этапе отношений эта помощь оказывалась в двух формах: поставки оружия (только в 1911г. было передано 15 тысяч винтовок, 7,5 миллионов патронов и 12 тысяч шашек) и отправка военных инструкторов (в частности миссия полковника Надеждина) для создания национальной монгольской армии.

В рамках этого же раздела исследования значительное внимание уделяется российской торговле в Монголии. Ее изучение осуществлялось по трем направлениям. Во-первых, на основе отчетов миссий отечественных купцов в Хапху проанализировано состояние русско-монгольской торговли в первое десятилетние XX в. Эти материалы дают право оценить ее как неэффективную. Даже изгнание из Монголии в 1911 г. китайских купцов не привело, как свидетельствуют статистические источники, к значительному увеличению товарооборота. Во-вторых, делается попытка вскрыть причины такого поло-

жения вещей. В частности, на основе свидетельств русского консула в Урге В. Любы, можно делать вывод об экстенсивном характере присутствия российских купцов, стремящихся к наживе в основном за счет ростовщичества и спекуляции. В-третьих, здесь показаны меры российского правительства по развитию экономических контактов с Халхой: удешевление железнодорожных тарифов, выдача монголам льготных кредитов на суммы свыше полумиллиона рублей.

Рассмотрение русско-монгольской торговли в первое десятилетие XX в. позволяет на основании конкретного исторического материала ставить вопрос о соотношении частных и государственных интересов в процессе расширения российского влияния на Дальнем Востоке.

Третий параграф диссертации посвящен Китайской Восточной железной дороге. Здесь на основе официальных документов, таких как Московский русско-китайский договор 22 мая 1896 г., контракт на постройку и эксплуатацию КВЖД 8 сентября 1896г. и т.д. рассматриваются причины ее постройки, анализируется то место, которое занимала эта магистраль в проведении российской политики на Дальнем Востоке, а также раскрывается роль, которую сыграл в данном проекте С.Ю. Витте, видевший в КВЖД важный механизм обеспечения безопасности дальневосточных рубежей Российской империи.

Отдельным сюжетом, поднятым в рамках данного параграфа, стали попытки китайской стороны выкупить КВЖД и позиция, занятая в этой связи российской дипломатией. Материалы об этом содержатся в письмах посланника в Пекине ИЛ. Коростовца, межведомственных совещаниях российского правительства, хранящихся в АВПРИ. Источники свидетельствуют о наличии среди российского чиновничества двух принципиальных позиций по этому вопросу. Сторонников продажи дороги Пекину возглавил министр финансов В.Н. Коковцев. Министр иностранных дел А.И. Извольский и военный министр В. Сухомлинов были против этой акции. Их мнение и определило исход дела. Аргументы и доводы, предлагаемые сторонниками различ-

них точек зрения, дают представление о разнообразии мотивов, лежащих в основе российской дальневосточной политики.

В четвертом параграфе прослеживается развитие торговых взаимоотношений двух стран. На базе сборников «Обзор внешней торговли России по европейским и азиатским границам» за ряд лет, а так же на основе некоторых других статистических материалов, здесь представлены данные о российско-китайском экспорте и импорте, показано соотношение государственных и частных инициатив в этой сфере, выявлены тенденции в развитии торговых связей, рассмотрена их динамика на протяжении 20 лет, вьщелены факторы, влиявшие на состояние торговли России и Китая. К последним были отнесены контрабандная торговля (в диссертации рассмотрены ее особенности, выявлен перечень наиболее «ходовых» товаров, указаны меры, предпринимаемые российским правительством по борьбе с ней); режим порто-франко (как один из действенных механизмов влияния государства на торговые контакты). В контексте этой части исследования особое место уделено проблеме российской торговли с китайской провинцией Синьцзян, вызывавшей немалые трения между Пекином и Санкт-Петербургом. Предпринятый анализ деятельности российских дипломатов, стремившихся продлить Петербургский торговый договор 1881 г., распространявший на отечественных купцов значительные льготы при торговле в Синьцзяне, еще раз продемонстрировал протекционистский характер российской дальневосточной политики.

В пятом параграфе анализируется состояние пограничных отношений Российской и Китайской империй. На рубеже Х1Х-ХХ вв. проблемы, связанные с завершением формирования российско-китайской границы, возникали в двух районах: на р. Зее и на территории Урянхайского края. Рассмотрение данных сюжетов позволило выявить механизмы решения пограничных проблем, используемых царской дипломатией. Это: и применение военной силы, позволившее закрепить за Россией ряд территорий по р. Зее; и дипломатически шаги, приведшие к заключению в 1911 г. Цицжсарского протокола, впервые распределившего принадлежность островов на р. Аргуни; и усилия заве-

дующего пограничными делами Усинского округа А. Церерина, который выселяя монголов из Урянхая, вместе с тем, в 1913 г. сумел организовать прошение местных жителей в адрес Николая П о принятии в российское подданство, что и дало юридическую основу для окончательного подчинения этой территории.

Таким образом, материалы 1-й главы дают вполне целостное представление о политике Российской империи в конце XIX - начале XX вв. и позволяют сформировать основу для рассмотрения последующей эволюции китайского направления российской внешней политики.

Во второй главе «Советско-китайские отношения 1917-1925 гг.», анализируется политика советской России на Дальнем Востоке. Глава состоит из 5 параграфов, четыре из которых подразделяется на подпункты. Проблемы, рассмотренные в данной главе, совпадают с направлениям российско-китайских отношений, выделенными в предыдущей, что позволило провести сравнение между политикой двух правительств.

В первом параграфе, посвященном политическому развитию Китая на рубеже 1910-1920-х гг., рассматривается факторы внутренней жизни страны и то, каким образом ситуация в Срединном государстве влияла на международные контакты и принятие внешнеполитических решений.

Во втором параграфе, касающемся монгольского вопроса, анализируются попытки большевиков упрочить свое влияние в этом регионе. Представления новой власти о Внешней Монголии раскрываются в письмах и телеграммах лидеров большевиков: Г.В. Чичерина, A.A. Иоффе, Б.З. Шумяцко-го, Л. М. Карахана.

Здесь же рассматривается блок вопросов о взаимодействии с Внешней Монголией, которые последовательно решались в ходе нескольких миссий в Пекин. Речь идет о поездках А. К. Пайкеса в 1921 г., A.A. Иоффе в 1923 г. и JIM. Карахана в 1924 г. В этот период времени Москва хотела в первую очередь установления дипломатических отношений, Пекин же обуславливал это решением более мелких частных вопросов: признание суверенитета Китая

над Внешней Монголией, вывод оттуда советских войск и т.д. Анализ эволюции позиций последовательно сменявших друг друга советских дипломатов помогает выявить факторы, которые, в конце концов, позволили большевикам добиться здесь желаемых результатов. В итоге Москва, правда, формально, согласились на признание Внешней Монголии частью Китайской республики, а в ответ было заключено дипломатическое соглашение с Пекином в 1924 г.

Большое внимание в работе уделено заключению «Соглашения между правительством РСФСР и Народным Правительством Монголии» в 1921 г., заложившее основу для более тесных контактов в дальнейшем. Договор не только позволил установить дипломатические отношения между двумя государствами, но и обеспечил приоритетное экономическое положение РСФСР в Халхе, безопасность границ в этом регионе, тем самым, восстановив пошатнувшееся после 1917 г. влияние здесь России.

Эволюция экономических связей рассмотрена на основе статистических данных: «Внешняя торговля СССР за 20 лет 1918-1937 гг. Статистический справочник» 1929 года, «Внешняя торговля СССР 1918-1936 гг.».

В. третьем параграфе данной главы вновь поднимается ряд вопросов, связанных с КВЖД. Здесь рассмотрена эволюция, которую претерпел подход большевиков к этой проблеме: начиная с отказа от дороги, озвученного руководством РСФСР в 1919 г., до решения сохранить её под своим контролем, к которому новая власть начала склоняться с начала 1920-х гг. Видение большевиками роли и места КВЖД в своей дальневосточной политике воспроизведено на основании переписки между НКИД Г.В. Чичериным и его заместителем Л.М. Караханом. В этом же параграфе анализируются попытки возвращения дороги под контроль России: военный захват Харбинским советом рабочих и солдатских депутатов в 1917 г., тайные переговоры с главой трех северных провинций Чжан Сылинем в 1924 г., «переманивание» на свою сторону управляющего дороги Б. Остроумова.

Необходимость укрепления своих позиций в дальневосточном регионе, а так же задачи восстановления экономики советской России заставляли новых лидеров государства внимательно относиться к торговле с Китаем. Рассмотрению этой сферы посвящен четвертый параграф. Здесь рассмотрены попытки советской власти восстановить и расширить китайский рынок, а так же возобновить торговые связи с Синьцзяном. Представленные в диссертации материалы позволяют выявить создаваемые новым правительством механизмы налаживания коммерции. Главным образом это происходило путем создания торговых обществ: таких как Сибдальвнешторг, Дальгосторг, Сов-торгфлот и т.д. Кроме того, большая роль в развитии торговых связей отводилась порту Владивостока. Привлеченные к работе над этой частью исследования письма советских государственных деятелей: председателя Правления «Нефтесиндиката» А. Ломова, заведующего отделом Дальнего Востока НКИД Б.Н. Мельникова, заместителя НКИД Л. М. Карахана, дают сведения о товарной конъюнктуре, объемах торговли и трудностях ее развития и т.д. Суждения и выводы касательно вопроса о развития экономических связей советского правительства с Синьцзяном, базируются в основном на «Протоколе заседания представителей советской Республики с представителями Синьцзянской провинции в Китае в г. Кульдже» 1920 г.

Чрезвычайно важным для новой российской власти в отношениях с Китаем являлся и пограничный вопрос, состояние которого в первые послереволюционные годы отражено в параграфе пятом. Использованные диссертантом материалы работы совместных комиссий по пограничному вопросу, заседавших в середине 1920-х гг., позволяют утверждать, что основной задачей новой российской власти стало восстановление и сохранение сложившейся до 1917 г. линии российско-китайской границы. Эти же документы позволяют рассматривать позицию советских дипломатов по вопросу о судьбе Урянхайского края, а так же проследить трансформацию означенной позиции и выявить внутренние «пружины» и внешние факторы данного процесса. Материалы источников, привлеченных к работе над параграфом пока-

зывают, как первоначально проводившаяся большевистскими представителями (в частности уполномоченным НКИД на Дальнем Востоке Б.З. Шумяц-ким) линия на сохранение Урянхая в составе Халхи, вызванная желанием поддержать добрые отношения с монгольскими лидерами, сменилась курсом на фактическое установление протектората над Тувой, юридически закрепленное в договоре об установлении дипломатических отношений 1925 г. Здесь приведены данные раскрывающие содержание длительных переговоров РСФСР и Тувы, и мотивы, подтолкнувшие советских дипломатов на установление контроля над Урянхаем.

Выводы и итоги исследования представлены в Заключении. 1. Интерес к Внешней Монголии у политических элит дореволюционной и советской России был вызван внешними факторами: движением за независимость местного населения, активизацией в этой регионе деятельности западных стран и самого Китая. На эти вызовы российские чиновники вынуждены были реагировать, стремясь использовать эту область в своих интересах -для обеспечения безопасности границы с Китаем, сохранения стабильности в регионе, использования Внешней Монголии для давления на Поднебесную в решении проблемных ситуаций. Прежде всего, преследовались политические цели. Для достижения этого российская сторона выбрала наиболее оптимальную форму - посредничество и заняла взвешенную позицию. Она проявилась в том, что и царское и советское правительства не стали отстаивать полную независимость Монголии, и уже одно это обеспечило России стабильность в регионе и дружественное расположение Монголии.

Экономические связи России с Внешней Монголией в рассматриваемый период времени как до 1917 г., так и после, были подчинены политическим целям. Подчеркнем, что рост сотрудничества в экономической области был возможен только при активном участии со стороны Российского государства.

Военное сотрудничество с монгольскими лидерами играло определенную роль в дальневосточной политике обоих правительств. Понимая,

что самостоятельность Монголии должна основываться на военной мощи, и царские министры, и советские наркомы принимали непосредственное участие в создании боеспособной армии Халхи.

2. Активная деятельность, направленная на укрепление своего влияния в Маньчжурии, и для царского, и для советского правительств была вызвана внешними причинами - деятельностью третьих стран. И в этом смысле политика обоих правительств носила ответно-реагирующий характер и зависела от позиции иностранных держав. Противодействие другим странам на Дальнем Востоке было невозможно без упрочения экономического и политического присутствия. Главным инструментом реализации этих целей стала КВЖД. И царские министры, и советские руководители видели в магистрали стратегически важный инструмент воздействия в политическом, военном, и в экономическом отношениях.

Столкнувшись с возможностью передачи КВЖД в руки Китая, оба правительства приняли решение сохранить влияние на дороге. Для большевиков экономическая значимость КВЖД выросла по сравнению с хозяйственной ценностью для царских чиновников, в связи с необходимостью восстановления хозяйства страны после мировой и гражданской войн.

3. В центре внимания обоих правительств было и развитие торговых отношений с Поднебесной, которые, надо подчеркнуть, рассматривались как элемент политического влияния России на Дальнем Востоке. Политические деятели даже были готовы пойти на материальные издержки ради достижения стратегических целей в регионе, что было следствием реагирующего характера политики в данном направлении. Царские министры стимулировали сухопутную чаеторговлю в ущерб морской, которая была значительно дешевле. Советские руководители шли на увеличение продаж керосина в Китае, несмотря на значительные денежные потери. Можно утверждать, что российско-китайская торговля могла успешно развиваться только за счет вмешательства государства.

Прослеживается связь и в вопросе торговых контактов царской России и Советов с Синьцзяном. Главная роль по налаживанию эффективных контактов принадлежала государству до и после 1917 г. Оба правительства, несмотря на имеющиеся возможности, не пытались поставить эту территорию под военный и политический контроль, как это фактически произошло с Внешней Монголией.

4. Очевидна преемственность в приграничном вопросе. Царские министры активно занимались вопросами размежевания, пытаясь максимально полно разрешить имеющиеся проблемы. Благодаря этому, в начале XX в. завершилось оформление границы с Китаем. В свою очередь, большевики стремились отстоять границы на Дальнем Востоке, сложившиеся еще в царский период. Это ярко свидетельствует о желании советских политических деятелей сохранить территориальную целостность России, и может рассматриваться как преемственность по отношению к предшествующему периоду.

Ярким примером тому является Урянхайский вопрос. В присоединении этого края к России проявилась деятельность царских дипломатов, направленная на укрепление дальневосточных границ и создание надежной буферной зоны на границе с Китаем. Политика России здесь и активизировалась, и трансформировалась под влиянием возраставшей активности Китая и местного населения. То есть, она и в конкретном регионе носила реагирующий характер. Позиция большевиков была вначале менее категорична, чем царских дипломатов. Однако, отсутствие стабильности в Туве (внешний фактор) обусловило подчинение ее влиянию Москвы. Итак, политика в отношении Урянхайского края в обоих случаях носила реагирующий характер. Лишь столкнувшись с проблемой нестабильности в регионе, оба правительства от нейтральной политики перешли к полному подчинению Урянхая.

5. Связь в дальневосточной политикой царской и советской России прослеживается не только в целях и направлениях, но и в методах. Напри-

мер, в качестве механизма упрочения своей власти в Урянхае дипломаты до и после 1917 г. использовали русских колонистов. Защита их интересов и безопасности была одной из причин подчинения Тувы. Представители России до и после 1917 г. активно, порой бесцеремонно вмешивались во внутренние дела Урянхая, например, смещали неугодных местных должностных лиц. В области военного сотрудничества с Внешней Монголией и те, и другие практиковали как отправку инструкторов, так и поставки оружия.

6. Главный индикатор связи дальневосточной политики царских и советских дипломатов в разные периоды - отношение к Китаю. Он был основным объектом дипломатических усилий России и до, и после 1917 г., целью которых являлись обеспечение безопасности границ, упрочение своего влияния на Дальнем Востоке и пр. Следствием этого было неоднозначное отношение к Поднебесной. В царский период в зависимости от конъюнктуры международной ситуации в нем видели союзника, врага или полуколонию, которой можно диктовать условия. Для большевиков Пекин, с одной стороны, был представителем враждебного капиталистического мира, а с другой, партнером, с которым надо было договариваться и строить отношения на дружественной основе.

7. Несмотря на декларирование советскими деятелями построения внешней политики на принципах, отличных от принципов их предшественников, по всем оговоренным во Введении параметрам прослеживается четкая связь дипломатических практик и политического курса на Дальнем Востоке до и после 1917 г.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Публикации в периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1.Логинов М.А. К вопросу о преемственности политики царского и советского правительств в отношении Китая (1890-е - 1920-е гг.) // Вестник Нижегородского Государственного Университета им. Н.И. Лобачевского. - Н.

Новгород: ННГУ им. Н. И. Лобачевского, 2006. Сер.История. - Вып. 2 (6). -С. 138-143. 0,5 п.л. Публикации в других изданиях:

2. Логинов М.А. К вопросу о роли традиции «сын неба» в Китае во время Второй опиумной войны // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С.И. Архангельского: XIV чтения памяти члена-корреспондента АН СССР С.И. Архангельского, 25-26 февраля 2005 г. Часть I. -ННовгород: НГПУ, 2005. - С. 155-158.0,4 п.л.

3. Логинов М.А. К вопросу о становлении формационного подхода в отечественной исторической науке (на примере изучения истории Китая) // История России XIX-XX в.в.: историография, новые источники. Материалы V Всероссийской научно-практической конференции. - Н.Новгород: ННГА-СУ, 2005. - С. 28-32.0,5 п.л.

4. Логинов М.А. Методологические взгляды С.Б. Сенюткина (по материалам доклада С.Б. Сенюткина на методологическом семинаре 25.12. 2002 года) // История и исторический процесс: Материалы научной конференции, посвященной памяти доктора исторических наук, профессора Сенюткина Сергея Борисовича. 3 декабря 2004 года/ Научный редактор д.и.н., проф. Е.А. Молев. - Нижний Новгород: Изд-во НИМ «Махинур», 2005. - С. 92-95.0,4 п.л.

5. Логинов М.А. Монгольский вопрос во внешней политике России (19111924 г.г.) // X Нижегородская сессия молодых ученых (гуманитарные науки) «Голубая Ока». 20-24 октября 2005 года. - Н. Новгород: Изд. Гладкова О.В., 2006.-С. 25-27.0,3 п.л.

6. Логинов М.А. Политика большевиков в отношении КВЖД (1917-1924 гг.) // Материалы Всероссийской научной конференции. X Чтения памяти профессора Н.П. Соколова. Н.Новгород, ННГУ им. Н. И. Лобачевского 1718 ноября 2006. - НЛовгород, ННГУ, 2007. - С. 220-223.0,4 п.л.

7. Логинов М.А. Торговые отношения Советской России с Китаем (19171926 гг.) // Гуманитарные аспекты профессионального образования: про-

блемы и перспективы: Материалы Ш Международной научно-практической конференции (в рамках Ш Международной научно-практической конференции «Пожарная и аварийная безопасность»). - Иваново: ОАО «Издательство Иваново», 2007. - С. 120-125.0,3 п.л. 8. Григорьева Е.А. Логинов М.А. Эволюция политики большевиков в отношении КВЖД в первые годы власти (1917-1925 гг.) // Политическая культура и международные отношения в новое и новейшее время. Сб. научных трудов. - Н.Новгород: изд-во ННГУ, 2009. - С. 75-89. 1 п.л. (авт. вклад -0,5 пл.).

Отпечатано с готового оригинала-макета в ООП ГОУ ВПО ВВАГС

Подписано в печать 05.07.2010.

Формат 60x84/16. Печать офсетная. Бумага офсетная.

Уч.-изд. л. 1. Тираж 100 экз. Зак. 5982._

Издательство Волго-Вятской академии гос. службы 603950, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 46

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Логинов, Максим Александрович

Введение 4-

Глава 1. Российско-китайские отношения в царский период (1895- 1917 гг.) 57

1.1. Положение в Китае в сер.Х1Х-нач.ХХ вв. и российская дипломатия 57

1.2.Интересы царской России в Монголии 68а) Место Внешней Монголии в дальневосточной политике царского правительства 68б) Торговые связи царского правительства с Монголией 77 в) Военные контакты.царского правительства с Монголией 85

1.3. Политика императорской России на КВЖД 92 а) Цели постройки КВЖД царским правительством 92 б) Проблема КВЖД в русско-китайских отношениях

1909-1917 г.г. 100-106*

1.4.3начение и место торговли с Китаем для царской*России 107 а) Особенности торговых отношений царской России с Китаем ' 107б) Торговые отношения императорской России с Синьцзяном 119

1.5. Территориальный вопрос российско-китайских отношений 128 а) Политика царского правительства в урегулировании^ приграничных споров 128 б) Место Урянхая в приграничном вопросе 138 -

Глава 2. Советско-китайские отношения 1917-1925 гг. 148

2.1. Политическое развитие Китая 1917-1925 гг. его внешняя политика в отношении Советской России 148

2.2. Интересы.РСФСР в Монголии 154 а) Причины активной политики большевиков в Монголии 154 б) Политика большевиков по налаживанию торговых контактов с Монголией 164 в) Помощь советской России Монголии в военной сфере 174

2.3. КВЖД в советско-китайских отношениях 179 а) Планы большевиков в отношении КВЖД 179 б) Политика большевиков по возвращению контроля над КВЖД 189

2.4.Торговые связи большевиков с Китаем 197а) Отношение большевиков к торговле с Китаем 197 б) Налаживание торговых связей советской

России с Синьцзяном 206

2.5. Отношение советского правительства к проблеме размежевания с Китаем 214 а) Позиция советского правительства в отношении сложившихся границ на Дальнем Востоке 214 б) Урянхайский край в системе советско-китайского размежевания 222

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Логинов, Максим Александрович

Для России рубеж XIX - XX вв. был переломным периодом. Это было время вхождения страны в империалистическую стадию развития капитализма, сопровождавшееся глубинными изменениями. С приходом к власти большевиков в 1917 году произошла кардинальная смена общественного устройства. Несомненно, эти глобальные трансформации нашли свое отражение и во внешней политике страны, повлияв, в том числе и на отношения с ближайшим соседом — Китаем. Контакты с Поднебесной, начавшиеся с XVII в., к началу XX в. вышли на качественно новый уровень: в России Китай стали рассматривать не только как торгового партнера, но и как стратегического союзника, необходимого для укрепления своего положения на Дальнем Востоке. Министры, дипломаты и царской, и советской России проводили активную политику в отношении этой страны, осознавая нарастающее значение ' Срединного государства в Дальневосточном регионе.

На протяжении практически всего XX в. отечественные историки рассматривали дальневосточную политику России в царский и советский периоды как абсолютно противоположные. Однако ранее не афишировавшиеся факты, новые, недоступные прежде архивные документы, исследования, отказ от идеологических догм открыли перед исследователями новые возможности в изучении старых вопросов.

Объектом настоящего исследования стала политика России в царский и советский периоды ее истории в отношении Китая. Предмет нашего научного внимания — экономические, военные, пограничные, дипломатические интересы России в отношении Китая до и после 1917 года.

Актуальность избранной проблематики

Внешнеполитические контакты России с Китаем на рубеже XIX — XX вв. не, являются новой темой для отечественной исторической науки. Поколение советских исследователей сумело в значительной степени ч обогатить данную проблематику фактологически и в полной мере реализовать здесь методологический потенциал формационной концепции развития истории. Современный этап развития обществоведческих наук ставит перед исследователями задачу расширения и обогащения имеющихся знаний, в том числе и за счет пересмотра старых концепций и взглядов, с применением новых фактов.

Академический аспект актуальности заявленной темы связан с вопросами изучения и характеристики важнейшего из направлений внешней политики России в переломный период. Своевременной и научно оправданной представляется попытка рассмотрения внешнеполитической линии России в конце XIX - первой четверти XX в. в целостности и единстве, независимо от формы правления и государственно устройства в стране.

С общественно-политической точки зрения актуальность проблематики видится нам в связи с двумя обстоятельствами. Во-первых, в последние десятилетия бурный рост экономики Китая сделал эту страну лидером мирового развития, а значит, обострил вопрос о дальнейшем взаимовыгодном развитии российско-китайского сотрудничества. Во-вторых, в 80-90-х гг. XX века в России произошли события, которые по своим экономическим, политическим и идеологическим масштабам и последствиям вполне сопоставимы с революциями 1917 г. Подобные изменения не могли не отразиться на состоянии российской внешней политики вообще и российско-китайских отношениях в частности. Таким образом, рассмотрение предшествующего опыта трансформации российско-китайских отношений из-за изменения внешнеполитической доктрины выглядит, на наш взгляд, вполне актуальным и своевременным.

Надеемся, хотя бы частичное разрешение этих вопросов способно сыграть позитивную роль в процессе развития и углубления российско-китайских связей.

Обоснование методологической базы, принципов и* методов исследования

Достаточно долго в отечественной историографии вообще и при рассмотрении международных отношений в частности преобладал формационный подход к оценке исторических фактов и явлений, квалификации их причинно-следственных связей. Формационная концепция истории, разработанная в классических трудах К. Маркса и Ф. Энгельса1 и развитая в фундаментальных сочинениях В .И. Ленина2, доминировала в научных исследованиях историков советского периода (1917—1991 гг.).

Однако в условиях расширения концептуальных возможностей, открывшихся в начале 1990-х гг., стало допустимо использование иных, немарксистских доктрин в изучении истории (а значит, и внешней политики) государств.

На сегодня в, области теории международных отношений одной из самых целостных, логичных и последовательных концепций «является, теория политического реализма, разработанная американскими исследователями3. Несмотря на серьезную критику4 со стороны оппонентов, в разные годы, данная концепция* доказала свою работоспособность. Хотя, конечно; к данному времени эта теория претерпела существенные изменения. В рамках данной теории были созданы труды таких западных исследователей, как Г. Киссинджер, 3. Бжезинский, Б. Бузан и Р. Литл5. Однако в отечественной

1 Маркс К. Капитал // Полное собрание сочинений (далее-ПСС). 2- изд. Т. 23-25. - М., 1961; Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Там же. Т. 4; Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Там же. Т. 21.

2 Ленин В.И. Развитие капитализма в России И ПСС. Т. 3. - M., 1981. С.183-245; Его же. Империализм как высшая стадия капитализма // Там же. Т. 27.

3 Основателем современной парадигмы политического реализма считается американский политолог Г. Моргентау. См.: Hans J. Morgenthau. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. Third Edition. -N.Y., 1961.

4 Подробнее об этом см.: Contending Approaches to International Politics./ Ed. by Klaus Knorr and James N. Rosenau - Princeton, N.J., 1969; Weaver O. The Rise and Fall of the Inter-Paradigm Debate // International Theory: Positivism and beyond. Ed. By Smith, Steve, Ken Booth, Marysia Zalewski. - Cambridge, N.Y., 1996; Keohane, Robert O. and Joseph S. Nye Power and Independence. 2nd ed. - Glinview, 1989; Сафронова O.B. Теория международных отношений: Учебное пособие. — Нижний Новгород, 2001.

5 Киссинджер Г. Дипломатия. - M., 1997; Бжезинский 3. Великая шахматная доска. - M., 2005; Busan В , Little R. International Systems in World History. - Oxford, 2000 исторической науке в оценке российско-китайских отношений этот подход пока не нашел ярко выраженного применения.

Основным постулатом данной теории является утверждение, что «политики всегда действуют с точки зрения интереса, облеченного в терминах власти»6. То есть все государственные деятели вне зависимости от общественного строя, партийной принадлежности или идеологических предпочтений в своей международной политике отстаивают конкретные, рационально обоснованные, позиции. В чем же они заключаются? По мнению сторонников политического реализма, главная цель государства — защита своих национальных интересов. Основатель теории политического реализма Г. Моргентау писал: «Главным критерием правильности внешней политики государства является отстаивание им своих национальных интересов»7. Указанный принцип, как отмечают приверженцы этой теории, универсален как во времени, так и в пространстве. «Человеческая природа, в которой коренятся законы политики, не изменялась со времен их открытия о философами Китая, Индии и Греции» . Иными словами, этот принцип применим для любой страны, в любой исторический период, хотя содержание понятия «национальные интересы» может, естественно, меняться. По мнению видного современного специалиста в области международных отношений П.А. Цыганкова, категория «национальные интересы» выражается в таких ключевых для каждого сообщества понятиях, как «выживание», «благополучие» и «развитие»9.

Таким образом, представленная концепция позволяет рассмотреть различные направления дальневосточной политики царского и советского правительств, часто противопоставляемые друг другу в научно-исследовательской литературе, с точки зрения общих критериев, как одно целое — с позиции отстаивания национальных интересов страны.

6 Hans J. Morgenthau. Politics Among Nations The Struggle for Power and Peace. Third Edition. -N.Y., 1961. P. 12

7 Ibid. P. 31. s Ibid. P. 33.

9 Международные отношения: теории, конфликты, движения, организации/ Под ред. проф. П.А. Цыганкова. М., 2008. С. 21.

В качестве параметров сопоставления, по мнению автора, могут быть выделены следующие: политика в отношении КВЖД; экономические связи; —военные отношения;

-меры в отношении отдельных территорий Китая; взаимодействие в области дипломатии; видение политиками разных периодов роли и места Китая во внешней политике России;

-средства и методы проведения политики.

Применение означенной методологической концепции вполне допускает использование таких общеисторических методов исследования, как: анализ, синтез, индукция, дедукция, описание, сравнение, ретроспекция явлений, обобщение, классификация. В своем исследовании автор опирался на принципы историзма, диалектики и объективности.

Характеристика источников

Специфика заявленного предмета исследования (в данном случае под спецификой понимается прежде всего масштабность и интенсивность внешней политики России на Дальнем Востоке) определила некоторые особенности источниковой базы диссертации. Во-первых, имеющиеся в нашем распоряжении материалы весьма многочисленны, во-вторых, крайне разнородны по происхождению, жанру, содержанию, хронологии. Кроме того, в последние годы стало возможным изучение документов, запрещенных к выдаче в советских архивах, что позволяет ученым глубже исследовать многие исторические проблемы.

Для работы над диссертацией нами были привлечены как неопубликованные - архивные - материалы, так и многочисленные сборники документов, широко издававшиеся до революций 1917 г., в советское и постсоветское время. К первым относятся материалы Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) 10, Архива внешней политики Российской Федерации (АВПРФ)11, Государственного архива Российской

J2

Федерации (ГАРФ) , Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ)13.

В работе над диссертацией также широко использовались следующие публикации документов: «Сборник дипломатических документов по монгольскому вопросу (23 августа - 2 ноября 1913 г.)»14, научный журнал «Вестник Азии», издававшийся в 1909-1917 гг. харбинским Обществом русских ориенталистов15, журнал «Красный Архив» |6, в котором впервые в СССР публиковались документы по русско-китайским отношениям. Также нами использованы документы из изданного в 1927 г. «Сборника договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 - 1925 гг.)», составленного Э.Д. Гриммом 17 . Большой документальный материал содержится в сборнике «Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917 гг.»18.

В 1958 г. отечественные и зарубежные специалисты стали свидетелями качественного прорыва в развитии источниковой базы, многосторонних

10 Архив внешней политики Российской империи (далее-АВПРИ). Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 474, 522, 572,579, 599, 601,631,632, 639, 675, 677, 682,717, 724, 736,744, 957, 1030, 1094, 1126, 1133, 1186, 1288, 1312, 1582, 1795, 1793, 3081, 3082, 3086, 3381, 3436; Ф. 188. Миссия в Пекине. Оп. 761. Д. 12-14, 16, 17, 1923, 25, 27, 29, 119, 126, 154, 158, 161, 165, 167, 170, 172, 211, 214, 220-226, 236, 243, 252, 255, 259, 260, 261, 262, 265, 279, 287, 296, 302, 306, 309, 311, 316, 319, 324, 325, 332, 334, 336, 353, 326, 358, 361, 364, 365, 371, 373, 384, 421, 425, 477, 481, 487, 497, 521, 555, 584, 587, 591, 613, 619, 627, 635, 645, 683, 716, 761, 774, 788, 798,811, 1209.

11 Архив внешней политики Российской Федерации (далее-АВПРФ). Ф. Референтура по Китаю. ОНО. Оп. 5. Портфель 5. П. 102; Оп. 6. П. 103. Д. 5; Оп. 7. П. 106. Д. 16; П. 107. Д.17; Оп. 10. Портфель 13. П.10; Оп. 8. Портфель 7. П. 111; Д. 19. П. 113; Д. 22. П. 113; П. 111; Д.23. П.113; Оп. 9. П. 117. Д. 14; П. 118. Д.29, 31; Оп. 10. П. 126. Д. 39; П. 128. Д. 65; Оп. 41а. Портфель 1. П. 163; Портфель 3. П. 163.

12 Государственный архив Российской Федерации (далее-ГАРФ). Ф. 555. Гучков Александр Иванович. Оп. 1. Д 439,461, 575, 577,578; Ф. 818. Плансов Георгий Антонович. On. 1, Д. 18.

13 Российский государственный архив социально-политической истории (далее РГАСПИ). Ф. Секретариат В. И. Ленина (1917-1923 гг.). 5. On. 1. Д. 2108, 2144, 2147, 2145, 2194, 2314, 2315, 2316, 2148; Оп. 2. Д. 19; Ф. 495. Исполком Коминтерна. Оп. 152. Д. 1, 7-18, 29, 31, 43; Оп. 154. Д. 2; Ф. 514. Коммунистическая партия Китая. On. 1. Д. 46.

14 Сборник дипломатических документов по монгольскому вопросу (23 августа — 2 ноября 1913 г.). - СПб., 1914.

15 Вестник Азии. 1910. №5; 1911. №3; 1914. №31-32; 1915. №33.

16 Красный Архив. 1926. №5; 1929. №4, 6; 1932. №3.

17 Сборника договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925)/Сост. Э. Д. Гримм - M., 1927.

18 Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917 гг. (далее-МОЭИ). - М., 1936. Т. 18, 19; 1940. Т. 20. связей Китая и России на протяжении XVII - сер. XX вв. Тогда вышел в свет первый том капитальной работы B.C. Мясникова и Н.Ф. Демидовой, создавших интересную подборку печатных и архивных документов по истории российско-китайских отношений — сборник «Русско-китайские отношения 1689-1916. Официальные документы»19. В это же время был издан сборник «Советско-китайские отношения. 1917-1957»20.

Открытие многих фондов отечественных архивов в начале 1990-х гг. стало толчком для публикации ранее недоступных документов. В 1994 г. вышел в свет сборник документов из РГАОПИ' по истории деятельности Коминтерна в Китае" . Под редакцией B.C. Мясникова в 2004 г. был опубликован сборник документов «Русско-китайские договорно-правовые акты: 1689-1916 гг.» . Значительная часть этой фундаментальной работы посвящена КВЖД.

В силу большого количества документов, их объемности и разного характера они были разделены нами на несколько групп.

I. Первую группу источников составили тексты международных соглашений. Здесь можно выделить две подгруппы:

1) договоры, отражающие общие положения двусторонних отношений;

2) соглашения, регулирующие конкретные области контактов России и Китая.

К первой подгруппе относятся Договор 1896 г. о строительстве Китайско-Восточной железной дороги и секретное приложение к нему о поддержке сторонами друг друга в случае нападения Японии23. Данные источники позволяют выявить специфику взаимоотношений двух стран в конце XIX века, увидеть, что их сближало и что стало фундаментом дальнейших тесных контактов, а также дают возможность разобраться в тонкостях и причинах трений, которые возникнут между Китаем и Россией в

19 Русско-китайские отношения 1689-1916. Официальные документы. -М., 1958.

20 Советско-китайские отношения. 1917-1957.-М., 1958.

21 ВКП (б), Коминтерн и Китай. Сборник документов. Т. 1,2 - М., 1994.

22 Русско-китайские договорно-правовые акты: 1689-1916 гг. /Отв. ред. B.C. Мясников. М., 2004.

23 Там же. будущем. Эти документы стали важнейшими в формировании двусторонних отношений на несколько десятилетий, в них отразилась вся сложность и неоднозначность российско-китайских связей. Анализ договоров дает возможность обозначить приоритетные направления дальневосточной политики царского правительства и то, как оно планировало их реализовывать.

Приграничные контакты двух стран в начале XX в. отражены в Цицикарском договорном акте от 7 декабря 1911 г.24 и Курэском протоколе с от 30 мая 1915 г. С их подписанием фактически завершилось оформление границы между двумя странами. Документы интересны тем, что с их помощью можно судить о характере взаимоотношений соседей, показать, как практически мирным путем, а не в ходе войн, завершилось разграничение территории на протяжении нескольких тысяч километров, и увидеть, как решалась еще одна насущная проблема российской внешней политики.

В соглашении с Внешней Монголией от 3 ноября 1912 г. отразилось усиление влияния России на Дальнем Востоке. Петербург, выступивший по этому соглашению гарантом автономии Урги, усиливал тем самым свою роль и в то же время создавал очаг конфликта с Китаем.

О том, какое место занимала Россия на Дальнем Востоке в середине второго десятилетия XX в., позволяет судить трехстороннее Кяхтинское соглашение, подписанное Россией, Китаем и Внешней Монголией 25 мая 1915 г.27 Только благодаря русской дипломатии был заключен договор, по которому Пекин признал широкую автономию Урги. И в то же время, исключительно за счет воздействия Петербурга, удалось добиться, чтобы Урга отказалась от независимости. Таким образом, данное соглашение зафиксировало пусть временный, но важный баланс сил на Дальнем Востоке, закрепило за Россией функцию посредника в китайско-монгольских

24 Известия Министерства иностранных дел. Кн. III. — СПб., 1913. С. 65-67.

25 Там же. Кн. V. - Петроград, 1915. С. 77-78.

26 Сборника договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925)/Сост. Э.Д. Гримм-М., 1927. С. 181.

27 Там же. отношениях. Вместе с тем оно стало платформой для политики большевиков в этом регионе в будущем.

В связи с выше изложенными обстоятельствами особо следует отметить соглашение РСФСР с Монголией 5 ноября 1921 г.28 Хотя вопрос о международно-правовом статусе Урги в нем был обойден, официальное признание Москвой Внешней Монголии как субъекта международного права, зафиксированное соглашением, стало необходимой основой в борьбе за признание ее независимости. Важность этого соглашения заключалась и в том, что оно возвращало России функцию патроната Халхи и гаранта ее будущих свобод.

Несомненно, важнейшим источником для данного исследования явилось Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между СССР и Китайской Республикой от 31 мая 1924 г.29 Оно стало итогом многолетней кропотливой работы советских дипломатов в процессе признания Китаем Советской России. В нем нашли отражение узловые противоречия двусторонних отношений: проблема КВЖД, монгольский вопрос. Здесь было зафиксировано то положение, которого советская Россия смогла добиться к середине 1920-х гг. на Дальнем Востоке. Данный документ позволяет сравнить результат, достигнутый большевиками, с результатами деятельности царских министров. Кроме того, следует подчеркнуть, что договор стал первым равноправным соглашением Китая с другой державой.

При анализе этих материалов становится очевидным, чего реально добилась царская и советская дипломатия в отношениях с Китаем, насколько результат соответствовал проводимой политике и преследуемым целям.

Ко второй подгруппе можно отнести соглашения, затрагивающие конкретные области двусторонних контактов России с Китаем.

Значительная часть этих материалов — соглашения по регулированию взаимоотношений на территории КВЖД. Они позволяют детально

28 Советско-китайские отношения 1917- 1957 гг. Сборник документов. М., 1959. С. 25.

29 Там же. С. 82-85. рассмотреть направления, по которым развивались отношения в этом регионе: судебно-правовое, территориальное, торгово-экономическое и военное . Так, например, Положение о введении общественного управления в полосе отчуждения КВЖД от 16 декабря 1906 г. закрепляло передачу части хозяйственных полномочий Общества КВЖД в общественное управление31. По договору от 17 августа 1907 г. О порядке отчуждения земель в провинции Хэйлунцзян для нужд КВЖД происходил пересмотр вопроса о территориях, переданных ранее в пользование КВЖД, в пользу китайских властей32. Экономические сюжеты, затрагиваются, в частности, в Соглашении относительно эксплуатации телеграфных линий КВЖД, по которому Общество продавало Китаю свои телеграфные линии, расположенные вне

33 полосы отчуждения . Российско-китайское предварительное соглашение об организации и введении общественных управлений! в полосе отчуждения КВЖД» от 27 апреля 1909 т. расширяло круг полномочий китайских властей в вопросах общественного управления в полосе отчуждения34. При, анализе данных документов можно проследить, как на практике решался вопрос об отстаивании сторонами собственных интересов. По ним отчетливо видно, что российская сторона считала первостепенным, а в чем была готова уступить для достижения более значимых целей.

Наличие подобных соглашений в период с начала постройки КВЖД и до событий 1917 г. даёт возможность проследить динамику российско-китайских отношений практически по всем направлениям.

Отдельные соглашения заключались и с некоторыми провинциями Китая. Так, 27 мая 1920 г. состоялось подписание Протокола заседания

30 Количество их значительно, поэтому приведем лишь некоторые. Договор, заключенный между Обществом КВЖД и Гиринским цзянцзюнем о разведке и разработке каменноугольных месторождений в провинции Гирин для нужд КВЖД 22 июня 1901 г.; Соглашение между Китаем и Россией об условиях вывода русских войск из Маньчжурии. 26 марта 1902 г.; Русско-китайское предварительное соглашение об организации и ведении общественных управлений в полосе отчуждения КВЖД // Русско-китайские договорно-правовые акты:1689-1916 гг. /Отв. ред. В.С Мясников. M., 2004.

31 См . Русско-китайские договорно-правовые акты: 1689-1916 гг. / Отв. ред. В. С. Мясников. М, 2004. С. 529-530.

32 Там же. С. 320-322.

33 Там же. С. 342-344.

34 Там же. С. 320-321. представителей Советской республики с представителями Синьцзянской провинции в Китае в г. Кульдже35, получившее название Илийский протокол, по которому учреждались советское и илийское агентства для решения торговых и дипломатических вопросов. Протокол свидетельствует о том, что политика Советов в отношении Китая была достаточно гибкой. И даже до подписания официального договора с Пекином в 1924 г. Москва с целью развития экономических связей, а возможно, и стремясь восстановить прежний механизм «посредничества», пыталась устанавливать отношения с отдельными провинциями соседнего государства.

Источники данной группы фиксируют положение, реально существовавшее в двусторонних отношениях. Они показывают, чего удалось и не удалось добиться дипломатам в ходе длительных переговоров.

Наличие во второй подгруппе меньшего количества документов по советскому периоду, на наш взгляд, связано со следующими причинами. К началу XX века основные проблемы двухсторонних российско-китайских отношений были решены, а решения должным образом оформлены. Большевикам же многие вопросы приходилось решать фактически с «чистого листа», в связи с чем частные моменты в первые годы их власти не затрагивались.

II. Вторая группа источников — российская официальная документация делопроизводственного характера. Эта группа документов весьма многочисленна и чрезвычайно важна, поскольку с их помощью можно проследить, как менялись позиции России по тому или иному вопросу, проникнуть во внутренний процесс выработки и принятия решения. Материалы этой группы также следует разделить на несколько частей.

1. Переписка центральных органов власти со своими представителями на приграничных территориях.

35 АВПРФ. Ф. 0/100-в. Оп. 4. П. 102. Д. 2. Л. 27.

В царский период это большое количество депеш о состоянии дел на местах, телеграммы посланника в Пекине , записки тайных советников ,

38 донесения военных . Во многом на основании этих сообщений строилась политика Петербурга в отношении Китая. Они позволяют судить об экономическом положении дел на Дальнем Востоке, об отношении Пекина к России, оценить деятельность японской дипломатии в регионе и т.д. В них также содержится информация о практических действиях политиков. Ценность данной группы источников заключается в том, , что они составлялись непосредственными участниками событий. Само назначение сообщений "требовало от их авторов максимальной достоверности и точности, поэтому им можно доверять. Так, например донесения И.Я. Коростовца — уполномоченного для ведения переговоров с монгольским правительством в 1912-1913 гг. — дают возможность восстановить ход переговоров с Китаем и Халхой по вопросу независимости Внешней

39

Монголии . Цели, преследуемые Россией на этих переговорах, пути их отстаивания — обо всем этом дает представление данный материал.

Не менее важ:ны и всевозможные указания из, Санкт-Петербурга на места. Например,, инструкции о том, как вести себя русским дипломатам, реагируя на просьбы монгольских лидеров поддержать их борьбу за независимость от Китая, содержатся» в телеграмме министра иностранных дел от 28 июля 1905 г.40 В послании министра иностранных дел С.Д. Сазонова 1911 г. четко и лаконично представлена позиция России в вопросе об использовании проблемы статуса Внешней Монголии как средства давления

3G Например: Депеши Покотилова го Пекина (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. Д. 717. Л. 2, 8, 30, 73, 97, 120; Д. 1126. Л. 14); Телеграммы из консульства в Урге (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. Д. 717. Л. 34, 38); Записка первого секретаря Императорской миссии в Пекине Б. Арсеньева о современной политической обстановке в Маньчжурии от 14 мая 1909 г. (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. Д. 1126. Л. 22-35); Донесение И.Я. Коростовца из Пекина (АВПРИ." Ф. Китайский стол. Оп. 49. Д. 1582. Л. 350,460,462).

37 Напр.: Записка Тайного Советника Шишмарева в Санкт-Петербург (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. Д. 717. Л. 65); Секретное письмо Российского дипломатического Агента в Монголии на имя МИД (АВПРИ. Ф.Миссия в Пекине. Оп. 761. Д. 382. Л. 6).

38 Напр.: Доклад начальника заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи генерал-лейтенанта Чичагова (АВПРИ. Ф. Китайский стол. Оп. 491. Д. 717. Л. 3).

39 Сборник дипломатических документов по монгольскому вопросу (23 августа - 2 ноября 1913 г.). - СПб., 1914. С. 12,14.

40 См. Попов А.Л. Царская Россия и Монголия в 1913-1914 гг. // Красный Архив. - М., 1929. Т. 6. С. 8. на Китай41: какую позицию Россия отстаивала в этом вопросе; как и под влиянием каких факторов эта позиция изменялась. Данные послания раскрывают используемые российской дипломатией методы и приемы, которые в итоге позволили ей отстоять свою точку зрения и добиться автономии Внешней Монголии.

Столь же многочисленны и документы советской дипломатии. Различные сообщения периода становления новой власти принадлежат деятелям Дальневосточной Республики, большевикам, которые, будучи в Харбине и Урге, представляли здесь интересы советского государства. Именно от них в Москве узнавали о событиях, происходивших на Дальнем Востоке, о позициях китайской стороны по тому или иному вопросу42. Так, в записке заместителя председателя Дальневосточной республики Я.Д. Янсона43 раскрывается точка зрения китайского правительства на вопросы, связанные с КВЖД. В силу того, что каждый из представителей Москвы вынужден был заниматься практически всем комплексом вопросов двусторонних отношений, мы не стали подразделять их телеграммы на тематические разделы, а сгруппировали этот материал по персоналиям. Цели, преследуемые большевиками на Дальнем Востоке в первое время после прихода к власти вполне четко читаются* в посланиях В. Д. Виленского-Сибирякова в Исполком Коминтерна 1920 г.44

Стратегию, тактику, аргументацию делегации РСФСР на первых советско-китайских переговорах можно оценить, опираясь на телеграммы чрезвычайно уполномоченного РСФСР в Китае в 1921 году А. Пайкеса45. В ходе проведенных им встреч он затрагивал все основные вопросы двусторонних отношений с Китаем. Таким образом, его сообщения дают

41 Там же.

42 Например: Письмо Старынкевича на имя Вентцеля от 21 ноября 1918 г. (АВПРФ. Референтура по Китаю. Опись 7. Д. 16. Папка 106. Л. 1; Телеграмма в Министерство Иностранных Дел от Особоуполномоченного ДВР в полосе отчуждения Озорнина от 17 сентября 1921 г. (Там же. J1. 19).

43 Записка в НКИД Г.В. Чичерину от Заместителя МИД ДВР Я.Д. Л неона от 6 октября 1921 г. (Там же. Л.42)

44 ВКП (б), Коминтерн и Китай. Документы. 1920-1925 гг. Т.1.,- М., 1994. С. 37.

15 Например: Г В. Чичерину от Чрезвычайного Уполномоченного РСФСР со специальной миссией при правительстве Китайской Республики от 19 ноября 1921 г. (АВПРФ. Референтура по Китаю. Опись 7. Д. 16. Папка 106. Л.152); Телеграмма Г. Чичерину от А. Пайкеса от 26 ноября 1921 г. (Там же. Л. 170). представление о позиции советского руководства по ключевым направлениям дальневосточной политики. Многочисленные телеграммы А.А. Иоффе46 1923 г. содержат ценный материал о спорах в руководстве большевиков по поводу политики в отношении дальневосточного соседа. Резкость высказываний советского представителя дает возможность говорить о серьезных дебатах и даже расколе среди дипломатов. Данные телеграммы интересны и потому, что позволяют анализировать различные точки зрения лидеров РСФСР на политику России в Китае. Эти документы проливают свет и на истинные причины отъезда. А.А. Иоффе из Китая и смены главы дипломатической миссии в Пекине. В своих посланиях дипломат в первую очередь затрагивает проблему существования различных точек зрения советского руководства на одни и те же вопросы: независимость Монголии, судьбу . КВЖД, необходимость ведения переговоров с Пекином.

Обширную информацию о положении дел , в Китае ., содержат телеграммы Л.М. Карахана, сменившего А. А. Иоффе в должности российского представителя в Китае47. Он сообщает о причинах затягивания переговоров, предлагает различные варианты, поведения советских дипломатов! Его сообщения1 дают представление об оформлении интересов советской власти в отношении Китайской республики, о том, чего стремилась добиться Москва на переговорах с Пекином. На основании данных материалов^ можно судить о дипломатических и политических нюансах, за счет которых JT.M. Карахану удалось подписать с Китаем дипломатический договор 31 мая 1924 г. В этих телеграммах нашли свое отражение такие проблемы российско-китайских отношений, как вывод войск СССР из Внешней Монголии, подчинение КВЖД влиянию Советской России, установление дипломатического сотрудничества с Пекином и др.

46 Письма и докладные записки полномочного представителя РСФСР в Китае А.А. Иоффе в НКИД. (РГАСПИ. Ф. 5. On. 1. Д. 2147,2145,2194).

47 АВПРФ. Ф. 0100. Референтура по Китаю. Оп. 7. Папка 107. Д. 17. Л. 167,91,101,271,278,314; Оп. 8. Папка 113. Д. 22: Л. 42; Д. 24. Л. 7,42,38,68.

О положении дел в Монголии сообщается в посланиях Б. Шумяцкого48. Должность представителя РСФСР на этой территории давала ему возможность быть в курсе всех подробностей происходивших событий. На основе данных источников можно сформировать мнение о том, какие цели преследовала советская дипломатия во Внешней Монголии. Его отчеты отличаются детальностью, а эмоциональность посланий дает возможность более ярко представить атмосферу происходившего.

Эти документы позволяют проследить динамику позиций советской стороны по тому или иному вопросу, а также выявить, под влиянием каких факторов она менялась.

Другой блок материалов — многочисленные телеграммы из Москвы советским представителям в Китае. Например, инструкции Г.В. Чичерина А. Пайкесу о том, как вести себя на переговорах с китайскими дипломатами, какие позиции и как отстаивать в вопросе КВЖД, по проблеме статуса Внешней Монголии и т.д.49 Поскольку эти материалы не предназначались для широкого пользования и официальных заявлений, а составлялись как рекомендации и предписания для руководства действиями советских дипломатов на местах, в них нашли свое отражение реальные, лишенные идеологической «упаковки» интересы, преследуемые новой российской властью.

Данные документы дают возможность проследить эволюцию взглядов советского руководства на цели и задачи, а также методы- ведения дальневосточной политики. В них отразился процесс воплощения» советской внешнеполитической концепции на практике. Характерной- чертой этих материалов является их лаконичность и конкретность: ведь содержащиеся, в них рекомендации во избежание двусмысленностей должны были пониматься исполнителями предельно точно. Их отправители порой критикуют своих представителей на местах, что свидетельствует об

48 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 152. Д. 9. Л. 5, 12,30, 47, 63; Оп. 154. Д. 105. Л. 54, 66, 82, 90.

49 АВПРФ. Референтура по Китаю. Оп. 7. Д. 16. П. 106. отсутствии единой точки зрения советских дипломатов на обсуждаемые вопросы.

2. Вторую подгруппу материалов составляет переписка центральных российских ведомств и министерств между собой по вопросам взаимодействия с Китаем.

Применительно к царскому периоду материалы такого рода содержатся в протоколах межведомственных совещаний. В них зафиксированы рабочие моменты, которые демонстрируют весь спектр точек зрения, российских политиков на строительство Китайско-Восточной железной дороги, независимость Внешней Монголии (и реакции Пекина в этой- связи), развитие торговых связей и т.д. Здесь так же можно увидеть «закулисную» сторону царской дипломатии. Протоколы проливают свет на причины, по которым в конечном итоге принималось то или иное решение. К примеру, в одной из стенограмм подобного совещания по вопросу о необходимости включения Северной Маньчжурии в состав» России представлен спор военного министра Российской империи В.А. Сухомлинова и его оппонента — главы министерства иностранных дел С.Д. Сазонова50. Переписка1 между министром финансов, В'.Н: Коковцевым и министром иностранных дел А.П. Извольским в марте 1909 г. по вопросу о« продаже КВЖД Китаю позволяет определить, каковы были в обозначенный период интересы России в Маньчжурии51.

Аналогичные материалы советского периода представлены перепиской между комиссариатами . Многие из этих документов, хранящихся-в АВПРФ и рассекреченных лишь в конце 1990-х гг., ранее не использовались историками. Таким образом, введение в научный оборот значительного пласта важнейших источников по данной проблематике позволяет раскрыть многие малоизвестные стороны деятельности советской дипломатии на Дальнем Востоке. Несомненно, большой интерес представляет переписка,

50 АВПРИ. Ф. Китайский стол. Д. 1094. Л. 2-6.

51 Там же. Оп. 491. Д. 957. Л. 19-24.

52 АВПРФ. Референтура по Китаю. Оп. 5. Пор.5. П. 102; Оп. 7. Д. 16. П. 106. касающаяся экономических отношений с Китаем. К примеру, в письмах, которыми в феврале 1925 г. обменивались НКИД Г.В. Чичерин и председатель правления Нефтесиндиката Ломов, характеризуется развитие двусторонних отношений в области нефтяной торговли53. В докладной записке заведующего отделом Дальневосточного НКИД Мельникова от 19 января 1925 г. отражено положение торговых связей с Китаем54. Эти источники дают возможность увидеть новые, слабо представленные в отечественных исследованиях стороны экономических отношений России с Китаем в первые годы советской власти.

III. К этой группе мы отнесли неофициальные материалы, дневники и воспоминания современников событий, затронутых в данном исследовании. Для изучения политики царского правительства к работе были привлечены: Отчет Московской торговой экспедиции в Монголию 1912 г., труды А.П. Беннигсена «Несколько данных о Современной Монголии» 55 и А.П. Болобана «Монголия» 56.

В 1911 г. 73 московские торговые фирмы в связи с расширением торговли на Дальнем Востоке организовали экспедицию для изучения

С "7

Монголии. По ее итогам был опубликован отчет . Он представляет собой подробное (почти на 400 страницах) описание Западной Монголии. Здесь рассматриваются ее политическое устройство, нравы, верования, обычаи. Естественно, большая часть материалов касается вопросов экономического развития региона, текущих торговых связей. Отчет дает возможность рассмотреть проблему русского влияния в этом крае: насколько оно было значительным, в чем проявлялось, кто выступал главным соперником России в нем. Дается большой фактический материал: о количестве торгующих русских, об объемах общего товарооборота и т.д. Данная информация позволила понять, почему России вплоть до начала XX века не удалось

53 АВПРФ. Ф. 0100. Оп. 9. Папка. 117. Д. 12.

54 Там же. Д. 14.

55 Бенннгсен А. П. Несколько данных о современной Монголии. — СПб., 1912.

56 Болобан А.П. Монголия. - СПб., 1914.

57 Московская торговая экспедиция в Монголию. — М.,1912. закрепить в данном регионе своё влияние. Форма отчета сводит к минимуму субъективные оценки: ведь для составителей документа была необходима максимально точная информация.

Книга А.П. Беннигсена была написана им по итогам поездки по Монголии с апреля 1909 г. по февраль 1911 г. Пребывание его в этом крае практически одновременно с Московской экспедицией дает возможность сверять излагаемую авторами информацию. Несмотря на богатый фактический материал, труд А.П. Беннигсена содержит много субъективных оценок и умозаключений. Этот характерный момент, однако, нисколько не умаляет важности данного источника, материалы которого проливают свет на причины многих событий, происшедших в Монголии.

Труд А.П. Болобана «Монголия», опубликованный в 1914 г., был написан по итогам еще одной поездки в Монголию, состоявшейся в 1913 г. На этот раз экспедиция была организована Министерством торговли и промышленности для ознакомления с положением русской торговли и экономическим, бытовым и религиозным укладом монголов. Судогшу датам, поездка эта прошла чуть позже, чем две предшествующие, что дает возможность проследить, изменилось ли сколько-нибудь положение дел в Монголии. Автор так же дает подробный отчет о деятельности- русских торговых фирм, работающих в Монголии. Большое значение имеет представленная здесь информация об участии русских предпринимателей в развитии промышленности Монголии (речь, в частности, идет о золотодобыче). Ценным представляется помещенный в работе отчет о вывозе русскими товаров из этого региона.

Такое количество поездок во Внешнюю Монголию и опубликованных работ, посвященных данному региону, свидетельствует об интересе к этому краю, значительно возросшем в начале XX в., о стремлении выяснить его ценность для российской стороны, не только с позиций государства, но и с точки зрения частных лиц. Желание последних представить наиболее точно положение дел в Монголии, необходимость определить перспективы этого рынка гарантирует наличие в рассматриваемых работах объективных оценок.

Некоторые, пусть и незначительные, записи и воспоминания по теме данного исследования были оставлены и советскими дипломатами. В Архиве внешней политики Российской Федерации находятся выдержки из дневника Я. Давтяна, представлявшего Советскую Россию в Китае в 1923 г.58 В нем достаточно подробно описываются контакты с Б.В. Остроумовым59 по поводу помощи последнего в деле перехода КВЖД в руки большевиков. Этот документ предоставляет в распоряжение исследователей ранее неизвестные факты и позволяет по-новому взглянуть на политику советских дипломатов в Поднебесной, ее цели и методы.

В 1963 г. в свет вышли воспоминания М.И. Казанина60 о работе первой дипломатической миссии Дальневосточной республики в Китае в 1921 г.61 Конечно, они содержат много субъективной информации, ' оценок, выдержанных в идеологических штампах того времени. Но, тем не менее, в этой работе есть большой фактический материал, позволяющий судить о первых дипломатических шагах советской власти в отношении, Китая, как говорится«изнутри».

IV. В четвертую группу были отнесены документы экономико-статистического характера. Они касаются двух вопросов российско-китайских отношений: торговли и положения КВЖД.

58 См. АВПРФ. Ф.0100. Референтура по Китаю. Оп. 7. Папка 107. Д.17. Л.144 -148.

59 В 1920-е гг. возглавлял руководство КВЖД.

60 Казанин Марк Исаакович (1899-1957 гг.) родился в Кривом Роге Херсонской губернии. В 1906 вся семья переехала в Маньчжурию, где Казанин в 1917 г. окончил с золотой медалью Харбинское мужское 8-классное коммерческое училище. В 1917 г. поступил в Восточный институт во Владивостоке. В 1919 г. работал переводчиком при американской железнодорожной миссии в Сибири. В 1920 г. назначен секретарём дипломатической миссии Дальневосточной республики и выехал в Пекин. Осенью 1921 г. был отозван в Москву, работал преподавателем в Институте востоковедения и был выбран в Государственный учёный Совет. В 1923 г. - научная командировка за границу на четыре с половиной года. В 1926 г. -секретарь штаба военных советников СССР в Китае (Ханькоу). С 1927 г. работал в Москве старшим научным сотрудником Научно-исследовательского института по Китаю, который вскоре влился в Академию наук. Арестован в 1937 г., и был осуждён на 5 лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Умер от рака в 1957 г. Реабилитирован.

Казанин М.И. Записки секретаря миссии. Странички истории первых лет советской дипломатии. - M., 1963.

Состояние русско-китайской торговли в царский период отражают л некоторые публикации в журнале «Вестник Азии». Здесь представлены статистически данные по экспорту и импорту с 1880 по 1905 г. по различным видам товаров: чай, мука, хлеб, хлопчатобумажные изделия, скот и т.д. Эти материалы позволяют не только рассмотреть русско-китайскую торговлю в динамике, но и выявить ее основные направления . Анализ и характеристика дальневосточной торговли, данные на страницах этого журнала специалистами, непосредственно бывавшими в Китае, также являются ценным материалом для рассмотрения нашей проблемы.

Для исследования вопроса о советско-китайской торговле в первые годы власти большевиков- в работе был использован правительственный Отчет к IX Всероссийскому съезду Советов64 в 1921 г. Информация^ о торговых отношениях с Китаем, представленная там, не очень обширна, тем не менее она дает возможность выявить, основные направления^ торговых контактов новой власти с дальневосточным соседом в этот период.

О том, как развивалась торговля между Россией и Китаем с 1913 по 1925 г. можно судить на основе статистических отчетов, опубликованных в 1939 г.65 Здесь представлена информация! об' импорте и экспорте СССР, причем речь идет как. о торговле с Китаем в целом, так и в отдельности с Синьцзяном и Монголией. Правда, отсутствие надлежащего учета торговых контактов в обозначенный период не позволило сделать этот отчет максимально полным: по многим годам нет данных. Однако, это едва ли не единственная, официальная информация по рассматриваемому вопросу. Последнее обстоятельство повышает ценность означенных сведений.

Экономическое состояние КВЖД в первые годы советской власти можно оценить на основе материалов, хранящихся в АВПРФ. Это

62 Русская торговля в Монголии // Вестник Азии. 1915. №33. С. 150. См. так же: О «порто-франко» // Там же. 1911. №7. С. 10-15; К вопросу о сохранении Россией права беспошлинной внутренней сухопутной торговли с Монголией // Там же. 1910. №.5. С. 12-17.

63 Торговля России с Китаем с 1880 по 1905 гг. // Вестник Азии. - М., 1910. №5. С. 102-105

64 Внешняя торговля РСФСР (декабрь 1920 - декабрь 1921 гг.) Отчет к IX-му Всероссийскому съезду Советов. - M., 1921. С. 39, 116-118.

65 Внешняя торговля СССР за 20 лет. - М., 1918 - 1937. рекомендации, записки, сообщения, отчеты очень различные по характеру и содержанию. В них есть данные о наличии поездов, о количестве перевезенных грузов, о пассажиропотоке и т.д.66 Стремление большевиков * иметь подробную информацию о положении дел на дороге подчеркивает их особый интерес к ней, а исследователям дает представление о том, что интересовало власть в первую очередь.

К сожалению, насколько можно судить по историографии, все исследователи испытывают дефицит цифровых данных по интересующему нас периоду. Это объясняется прежде всего отсутствием в первые годы советской власти систематического статистического учета в российско-китайской торговле. Однако и имеющиеся в нашем распоряжении источники чрезвычайно важны для рассмотрения заявленной* проблемы, поскольку вполне позволяют создать представление о торговых связях двух стран:

V. В отдельную группу нами были выделены обращения руководства РСФСР к правительству Китая и пояснения к ним.

25 июля 1919 г. было опубликовано Обращение Правительства РСФСР к китайскому народу и Правительствам Южного и Северного Китая67. В нем провозглашался» отказ от русской доли- боксерской контрибуции, особых привилегий российской- торговли в Китае и прав экстерриториальности. Здесь же содержалось предложение о начале двусторонних переговоров. Ответа китайских властей на это обращение не последовало. Через год с небольшим'27 сентября 1920 г. советское руководство вновь обратилось, к О руководству Китая" . В этом, втором по счету, обращении наряду с прежними тезисами содержались адресованные китайским властям требования отказа» от поддержки «русских контрреволюционеров» и пункт, посвященный проблеме КВЖД: советская сторона предлагала заключить договор о порядке пользования дорогой для нужд РСФСР.

66 См. АВПРФ. Ф. 0100. Оп. 8. Д. 24., П. 113. Л. 30 (Записка Отдела Востока HKBT о Тарифной политике КВЖД - 7/ VIII, 1924 г.); Там же. Л. 47 (Соображения Главного Таможенного управления об условиях транзита по КВЖД грузов и пассажирского багажа). ДВП СССР. Т. 2: 1919-1920 г.-M.,1958. С. 221.

68 Там же. Т. 3:1920-1921 гг. M., 1959. С. 213-216.

В связи с отсутствием какой-либо реакции со стороны дальневосточного соседа советские дипломаты на протяжении нескольких лет вынуждены были давать пояснения к этим обращениям. Например, 6 октября 1922 г. чрезвычайный полномочный представитель РСФСР в Китае опубликовал меморандум69. В нем дипломат пригрозил Китаю тем, что данные в декларации обещания не могут действовать бесконечно. Другой меморандум от 14 ноября того же года касался вопроса о возможности безвозмездной передачи КВЖД Китаю .

Данный материал интересен тем, что позволяет сравнить внешнеполитические декларации большевиков и политику, проводимую ими на практике. Меморандумы наглядно показывают, как менялась позиция советского ► руководства о КВЖД. Кроме того, знакомство с подобными документами демонстрирует, что заявления болылевиков имели значительно большую идеологическую окраску, чем их практическая политика. В целом данная группа источников играет вспомогательную роль.

Таким образом, имеющиеся* источники содержат богатый и, как надеется диссертант, достаточный фактический материал для. анализа рассмотренных в диссертации событий, понимания их взаимосвязи и построения самостоятельных выводов.

Характеристика историографии.

Научная литература по истории внешней политики России на Дальнем Востоке обширна и многопланова. Поэтому, приступая к обзору историографии заявленной темы, отметим, что анализ отдельных сторон1 политики России в отношении Китая неоднократно предпринимался» как отечественными, так и зарубежными исследователями. За последние три — четыре десятилетия появился ряд весьма глубоких работ

71 историографического характера по данной теме .

69 АФПРФ. Референтура по Китаю. Оп. 41 а. Пор. 1. П. 163. Л. 75.

70 Там же. Л. 83.

71 См. в этой связи: Скачков П.Е. Библиография Китая. - М., 1960; Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. - M., 1970; Его же. Восток и всемирная история. - М., 1975; Березный Л.А. Начало колониальной экспансии в Китае и современная американская историография. - М., 1972; Ефимов Г.В.

25

Среди них особого внимания заслуживают труды крупнейшего современного российского синолога и специалиста в области российско

ТУ китайских связей B.C. Мясникова . В своих историографических обзорах автор проводит детальный анализ работ, посвященных русско-китайским отношениям. Не останавливаясь подробно на объективно свойственных его историографическим исследованиям недостатках, заметим, что автор проделал колоссальную работу, рассмотрев литературу на русском, китайском, японском и многих западноевропейских языках, дав её глубокий сопоставительный анализ, показав сильные и слабые стороны десятков сочинений конкретных авторов, выстроив периодизацию и выявив направления научного поиска.

Переходя к характеристике собственно исследовательской литературы, отметим следующую её особенность. Зачастую историки рассматривали* в i своих трудах сразу несколько направлений российско-китайских отношений. Поэтому, чтобы не возвращаться к обзору одной и той же работы несколько раз и не создавать путаницы, привлеченная к работе историография, была нами сгруппирована по периодам: вначале рассматривается- литература, изданная до 1917 г., затем работы советских и постсоветских историков. В отдельный блок выделены труды зарубежных исследователей. В J свою очередь характеристика исследовательской литературы внутри групп дается в хронологическом порядке: сначала рассматриваются работы, посвященные исгорнко-библиографнческое обозрение по новой истории Китая. - Л., 1968; Историческая наука в КНР. -M., 1971; Мясников B.C. Идейное банкротство пекинских лжеисториков // Проблемы Дальнего Востока. — M., 1978. №34; Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. - М., 1977; Современные буржуазные теории международных отношений. Критический анализ. - М , 1976; Кучера С. Академия Синика и наука Китайской Республики // Восток. - М., 1997. №2; Мясников В С. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы. XVII-XX вв - М., 1996; И не распалась связь времен .К 100-летию со дня рождения П. Е. Скачкова. - М., 1993 и др.

72 Мясников B.C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы. XVII-XX вв.-М., 1996.

73 Так, например, несколько спорным видится авторское отождествление понятий «немарксистские» и «ненаучные» сочинения зарубежных исследователей (Мясников B.C. Империя Цин и Русское государство в XVII в. — М., 1980. С. 28). Хотя, очевидно, в условиях достаточно жесткой идеологической цензуры подобное положение было практически неизбежным. Господство в обществоведческих научных принципах «партийности» (1917 - 1991 гг.) заставляло квалифицировать как «ненаучные», «несостоятельные» сочинения западных ученых мирового уровня (см., например: Чесноков Г.Д. Современная буржуазная философия истории. Критический очерк. - Горький, 1972). царским отношениям с Поднебесной, а затем исследования, затрагивающие контакты с Китаем РСФСР и СССР:

Уже дореволюционные исследователи обращали внимание на проблему присутствия России на Дальнем Востоке. М.Н. Васильев в своей книге74, вышедшей в 1899 г. откликнулся на события, происходившие в этом регионе, и одним из первых поднял вопрос о КВЖД, заявив о значимости ее строительства для реализации коммерческих интересов России. Он акцентировал внимание на экономическом факторе дальневосточной политики, отмечая ценность контактов с Поднебесной. Другой историк

75

В.П. Васильев - делал акцент на изучении-роли западных стран, и в том числе России, в деле «просвещения» Китая, распространения там христианских ценностей. Именно в этом, по его мнению, заключался, залог успеха усиления влияния России в Китае.

Предметом изучения еще одного весьма заметного дореволюционного исследователя проблем российско-китайских отношений А.П. Болобана стала экономическая ситуация на Дальнем Востоке на рубеже XIX — XX веков. В

7 f\ своей книге он показал, как колебались внешнеэкономические приоритеты Российской империи в этом регионе: выделил периоды, когда происходило сближение с Китаем (последние годы XIX в. и конец первого десятилетия;ХХ в.), а когда — с Японией (после русско-японской войны). При этом автор видел в Китае более надежного и перспективного экономического партнера, оценивая-сотрудничество с Японией как временное явление. Данная работа, по сути, стала первым исследованием, в котором делалась попытка анализа интересов и перспектив дальневосточной-политики Российской империи.

Отчасти проблема поиска Россией подходящего партнера и союзника

77 на Дальнем Востоке затрагивалась и историком Ю. Кушелевым . Правда, он концентрировал внимание на политической составляющей этой проблемы. В отличие от А.П. Болобана, Ю: Кушелев основную цель сближения России с

74 Васильев M. Н. Торговля с Китаем. - Томск, 1899.

75 Васильев В. П. Открытие Китая. - СПб., 1900.

76 Болобан А. П. Экономические вопросы Дальнего Востока. — М., 1910.

77 Кушелев Ю. Маньчжурия и монгольский вопрос. — СПб., 1912.

Японией видел в том, чтобы лишить Китай возможности придвинуться к границам России. Однако этот вопрос рассматривался им лишь «по касательной». Главным образом его интерес был прикован к проблемам независимости Монголии и распространения влияния России в Маньчжурии.

В целом, дореволюционные историки мало касались проблем русско-китайских отношений на рубеже веков. Возможно, это было связано с тем, что до центральных районов России, где находились научные и образовательные учреждения, доходило слишком мало достоверной информации о реальных событиях, происходящих на Дальнем Востоке вообще, и о самом Китае в частности. Между тем уже в начале XX века историки обозначили приоритетные области деятельности российской внешней политики на Дальнем Востоке: экономическое усиление путем строительства железной дороги и развития торговли в Монголии и Маньчжурии; увеличение политического влияния, в том числе с помощью распространения западных идей. То есть, в этих работах исследователи, по сути, выделяли сферы, в которых проявлялись национальные интересы России.

Стоит отметить и то, что упомянутые выше авторы, рассматривая дальневосточную политику как одно из ключевых направлений царской дипломатии, подчеркивали необходимость активной деятельности в этом регионе в связи с его возрастающей экономической значимостью.

К особенностям дореволюционной историографии можно отнести ее описательный характер, отсутствие серьезной аналитики, значительных обобщений и выводов.

В годы революций и гражданской войны каких-либо исследований по данной проблеме практически не проводилось и не публиковалось. Одной из первых тем, к рассмотрению которой отечественные историки приступили уже в самом начале 1920-х гг., стал монгольский вопрос. В данной связи необходимо отметить, прежде всего, работы историков И.М. Майского и

С. Шойжелова . Первые советские монголоведы, видимо, опираясь на свои дореволюционные наработки, достаточно полно и обстоятельно исследовали проблемы истории Внешней Монголии 1911-1915 гг. Оценивая взгляд этих историков на роль монгольского вопроса в развитии российско-китайских отношений, необходимо отметить два момента. Во-первых, они преувеличивали роль аратства в национально-освободительном движении, которое, по их мнению, развивалось под влиянием русской революции 1905

79 т-» г. . Во-вторых, они, по существу, ушли от рассмотрения вопроса о вводе русских войск в Монголию в 1914 г.80

Среди немногочисленных работ 1920-х гг., посвященных советскоо 1 китайским отношениям, стоит отметить книгу А. Ивина . В ней автор обратился к проблеме установления дипломатических отношений между СССР и Китаем. Исследователь пришел к выводу, что причиной затруднения переговоров в войне между китайскими милитаристскими группировками было вмешательство империалистических держав. о-,

В 1928 г. вышла в свет фундаментальная монография Б.А. Романова . В ней анализировалась политика России в Маньчжурии в конце XIX — начале XX вв. Опираясь на обширный и богатый архивный материал, автор исследовал такие, еще не изученные его современниками вопросы, как история русско-китайского договора 1896 г., русско-китайские переговоры о строительстве КВЖД, русско-английские переговоры 1898 — 1899 гг. о «сферах интересов» в Китае и т.д. Политика России на Дальнем Востоке рассматривалась историком с опорой на принцип партийности и с учетом

78 Майский И. Современная Монголия. - Иркутск, 1921; Шойжелов С. Западная Монголия // Новый Восток. -M., 1923. №4. С. 151-161.

79 Фактическая независимость Монголии до 1915 г. поддерживалась главным образом дипломатической, финансовой и военной помощью России. Без нее было бы невозможно достижение монголами своей автономии. Ургинское правительство в период провозглашения независимости не имело собственных вооруженных сил, они стали позже создаваться русскими военными инструкторами. Не будь на территории Внешней Монголии русских войск, пекинскому правительству достаточно было послать туда одну дивизию — и с независимостью монголов было бы покончено.

80 Никем не отмечено, когда и куда вводились военные отряды, какова была их численность. Вероятнее всего, такая позиция была продиктована стремлением авторов акцентировать внимание на «положительных» сторонах российского влияния в этом регионе и заретушировать его «негативные» моменты.

81 Ивин А. Письма из Китая. -М., 1927.

82 Романов Б.А. Россия в Маньчжурии (1892 - 1906 гг.). - М., 1928. классового подхода, а потому в работе иногда проскальзывают односторонние оценки, нарочито подчеркивается* агрессивный характер политики царизма в отношении Китая. Однако, помимо уже неизбежных в конце 1920-х гг. идеологических штампов, автором были сделаны интересные и глубокие научные наблюдения. Так, Б. А. Романов рассматривал экономическую экспансию России на Дальнем Востоке как часть общей программы С.Ю. Витте по модернизации национальной промышленности с помощью мобилизации внутренних ресурсов и привлечения иностранных капиталов, как попытку с помощью государственной поддержки занять «впрок» место на дальневосточных рынках для будущего развития отечественной индустрии. Он отмечал «официальное происхождение» политики С.Ю. Витте и отсутствие принципиальной разницы между политикой министра и политикой- статс-секретаря; фаворита императора Николая II A.M. Безобразова83. То есть Б.А. Романов указал на заинтересованность российского государства в,освоении Дальнего Востока и подчеркнул приоритет экономического фактора в данном процессе.

Оппонентом Б.А. Романова выступил известный исследователь М.Н. Покровский. Хотя последний, специально' и не занимался' изучением дальневосточной политики царской России, однако' обойти этот вопрос в

84 своих работах не мог. Он противопоставлял деятельность С.Ю. Витте и A.M. Безобразова, считая при этом, что Россия на рубеже веков,еще не была империалистической страной85.

Но и М.Н. Покровский, вслед за своим коллегой, говорил о приоритете экономических интересов России на Дальнем Востоке.

83 Романов Б.А. Там же. С. 105.

84 Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. Часть 3: XX век. - M., 1935.

85 Американский историк А. Рибер видит истоки расхождения между Б.А. Романовым и M.H. Покровским при оценке ими внешней политики царского правительства в их принадлежности к разным историческим школам: «Судя по широким обобщениям и очень общим взглядам на русскую историю, М.Н. Покровский являлся типичным представителем московской традиции в русской историографии. А Б.А. Романов, с его стремлением к тщательному анализу источников и систематическому изучению архивных материалов, представляет петербургскую традицию в ее послереволюционном советском воплощении» (Rieber A.I. Historiography of Imperial Russian Foreign Policy: A Critical Survey // Imperialism Russian Foreign Policy. Woodrow Wilson Center Press and Cambridg University Press, 1993. P. 377).

Сопоставление точек зрения двух ученых показывает, что в первые годы советской власти даже среди историков, опиравшихся на официальную марксистскую методологию, не было однозначного отношения к политике, проводимой Российской империей в отношении Китая.

По существу, монография Б.А. Романова стала самым заметным явлением в довоенной историографии рассматриваемой темы. На протяжении 1925 - 1930-х гг. отечественными синологами было выпущено несколько новых работ, но они не имели непосредственного отношения к вопросам российско-китайского взаимодействия в обозначенный период . Возможно, такое положение дел стало следствием выхода книги Б.А. Романова, после которой трудно было сказать что-то действительно новое, а возможно, свою роль сыграла и недоступность архивных документов для широкого круга исследователей. Единственной достойной' внимания на данном этапе развития советской историографии можно считать работу В. Аварина 87 , вышедшую в свет в 1934 году. Автор исследовал экспансионистскую политику России, Японии и США в северо-восточной г части Китая. Особенно примечательно то, что он широко использовал русскую дореволюционную периодику и опирался на нее в большей-степени, чем на материалы архивов. Это было, видимо, связано со стремлением исследователя использовать новый материал, по сравнению с работой Б.А. Романова, основанной исключительно на архивных данных. Уже само название книги В. Аварина, говорит о том, что историк рассматривал российское присутствие в Маньчжурии исходя из экономических приоритетов царского правительства, что было вполне закономерным в условиях тотального главенства материалистической концепции в науке. Примечательно, что автор, относя западные страны к одному лагерю империалистов, выявил у них наличие в данном регионе различных интересов, которые периодически вступали в противоречия между собой.

86 См. Попов А.Д. Очерки истории Китая. - М , 1925; Ходоров А Е. Китай и Марокко. - М., 1925; Харнский К. Китай с древнейших времен до наших дней. - М., 1927; Радек К Основные вопросы китайской истории //Новый Восток. - М., 1929. №16.

87 Аварии В. Империализм в Маньчжурии. - М., 1934.

Делая небольшое обобщение, отметим, что в. первые годы советской власти послереволюционные контакты России с Китаем в отечественной синологии фактически не рассматривались. Основной акцент был сделан на период до 1917 г. Вероятнее всего, такое положение было связано с наличием у исследователей определенных. наработок и материалов по данному периоду. Однако уже в этих немногочисленных работах было сформировано научное представление о политике царской и советской России в отношении Китая. Деятельность царских министров характеризовалась как агрессивная, что связывалось авторами с развитием капитализма в стране. В деятельности большевиков, напротив, подчеркивалось стремление строить со своим соседом дружественные отношения.

Великая* Отечественная война и восстановление разрушенной5 страны отодвинули на задний план проблемы изучения, российско-китайских отношений. Только в-1951 г. вышла в свет объемная коллективная работа по истории международных отношений на Дальнем Востоке88. Свою основную задачу авторы видели в создании труда по истории всего комплекса международных отношений в данном регионе на протяжении^ более чем полувекового периода. Политика царского правительства уже традиционно для отечественной- историографии характеризовалась здесь как экспансионистская, и агрессивная. Между тем обилие фактического материала было непропорционально велико, в.сравнении с теоретическими обобщениями авторов. Но, видимо, историки и не пытались выйти за'рамки сложившихся представлений о принципах международной; политики дореволюционной^ России. Желание приобрести новые сферы, влияния, не допустить усиления на Дальнем Востоке других стран — вот основной перечень целей, преследуемых, по мнению авторов труда, царской дипломатией. Что касается советской политики, мнение было противоположным. Авторами подчеркивалось, что большевики, в противовес захватнической политике царизма, стремились установить с Китаем

88 Международные отношения на Дальнем Востоке (1870 — 1945 гг.) / Под ред. Е.М. Жукова. — М., 1951. равноправные отношения. Такие оценки, однако, были закономерны в условиях подчинения науки политической конъюнктуре.

С 1950-х гг. начали выходить работы, посвященные различным

OQ аспектам советской внешней политики. Статья М.С. Капицы , так же как и работа А. Ивина, касалась проблемы установления контактов между Москвой и Пекином. Однако М.С. Капица особо подчеркнул роль политических и экономических контактов местных пограничных властей советской России и Китая в нормализации дипломатических отношений между центральными правительствами двух стран.'

В 1955 г. был опубликован еще один фундаментальный, труд Б.А. Романова90. В нем уже подробно анализировалась не только российская, но и японская политика на Дальнем Востоке, детально рассматривалось столкновение в регионе интересов двух держав. Дальневосточное направление внешней политики Петербурга было раскрыто автором в связи с главным узлом международных противоречий того времени — нарастанием англо-германского противостояния.

Более или менее полное исследование, затрагивающее проблему места Монголии в* русско-китайских отношениях, появилось лишь во второй половине 1950-х гг. Речь идет о работе И.Я. Златкина91, рассматривающей Кяхтинское соглашение 1915 г. Оно оценивается автором как навязанное Россией и Китаем Урге. Тем самым историк негативно оценил дальневосточную политику царских министров в отношении Монголии, характеризуя её однозначно как захватническую и империалистическую. Однако'есть основания считать, что решение монгольского вопроса в 1915 г. в Кяхте было навязано царской Россией не,только Монголии, но и Китаю92. Что же касается вопроса о «капитуляции» ургинского правительства перед

89 Капица М.С. История торгово-экономических отношении СССР с Китаем (1917 - 1924 гт.) // Вопросы истории. 1954. №3. С. 24 - 32.

90 Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895 — 1907 гг. 2-е изд. — М.-Л., 1955.

91 Златкин И.Я. Очерки новой и новейшей истории Монголии. - М., 1957. С. 155.

92 См. подробнее об этом гл. I диссертации. русским царизмом, то он, на наш взгляд, более сложен, чем представлялось автору.

В конце 1950-х гг. в поле зрения советских исследователей попала еще одна проблема русско-китайских отношений - урянхайская. Она нашла отражение в книге В.И. Дулова93. Эта работа дает представление об истории превращения земли танну-урянхайцев в протекторат России.

Большое значение для изучения заявленной темы, бесспорно, имеет монография исследователя М.И. Сладковского94 по истории экономического взаимодействия СССР с Китаем. Работа написана на богатейшей t документальной основе, с привлечением материалов советских архивов, а также китайских источников. В ней подробно рассмотрены всевозможные стороны экономических связей двух стран на длительном хронологическом промежутке. Автор проследил эволюцию, которую претерпели советско-китайские отношения в этой области, выявил формы организации торговли, попытался объяснить причины, по которым они менялись. В целом, исследователь сделал вполне объективные выводы, которые отчасти вскрывают специфику отношения советской России к Китаю. Однако, в связи с уже упомянутым отсутствием фактических данных, материалы монографии, касающиеся советско-китайских экономических связей в рассматриваемый нами период, незначительны.

В конце 1950-х гг. вышло в свет несколько работ, посвященных взаимоотношениям советского правительства с провинцией Китая Синьцзян. Так, Б.П. Гуревич95 высказал мнение, что сближение РСФСР с этой территорией Поднебесной объяснялось традиционной экономической и культурной взаимосвязью. Другой автор — А.П. Савицкий96 уделил главное внимание не дипломатическим, а военно-политическим советско-синьцзянским отношениям.

93 Дулов В.И. Социально-экономическая история Тувы.— М., 1956.

94 Сладковский М.И. История торгово-экономических отношений СССР с Китаем (1917-1974). - М., 1956.

95 Гуревич Б. П. Взаимоотношения советских республик с провинцией Синьцзян в 1918-1921 гг.// Советский китаевед. 1958. №2. С. 96-107.

95 Савицкий А. П. Синьцзян и гражданская война в Средней Азии (1917—1919 гг.) //Труды Среднеазиатского университета. Вып. 94. Кн. 14. 1957. С. 28-37.

В 1958 г. увидел свет содержательный труд А.Н. Хейфеца97, связанный с историей заключения первых договоров РСФСР со странами Азии. В нем былы всесторонне рассмотрены дипломатическая подготовка советско-китайского соглашения 1924 г. и противодействие этому процессу со стороны западных держав. Тема была продолжена автором в 1960-х гг. В

QO

1964 г. вышла еще одна его работа , осмысливающая политику большевиков в отношении КВЖД. Исследователь охарактеризовал ее как основанную на равноправии и взаимовыгодности. Именно в этом историк видел главную цель международной деятельности Советов.

Проблема признания Китаем Советской России очень занимала исследователей в начале 1960-х гг. Ей были посвящены работы Р.А. Мировицкой", М.А. Персица100, С. С. Хусейнова101. Главная идея их трудов заключалась в том, что большевики стремились установить дружественные отношения с соседом, основанные на принципах равноправия.

Применительно к 1970-м гг. хотелось бы особо выделить книгу А. Прохорова102, где автор исследовал проблему размежевания территорий между двумя странами, с начала ее возникновения и до середины XX века. Работа, выдержанная в духе времени, важна для нас потому, что в ней обобщено большое количество сведений по истории пограничного вопроса и предпринят его анализ. Примечательно, что историк на фактическом материале стремился доказать мирный характер формирования российско-китайской границы103.

На протяжении 60-70-х гг. XX в. всё более очевидными становились попытки методологического переосмысления истории Китая вообще и его внешнеполитических связей в частности. Апеллируя к положению К. Маркса

97Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока, 1921-1927 -М., 1958.

98 Он же. Советская Россия и сопредельные страны Востока, 1918-1920 гг. - М., 1964.

99 Мировицкая Р. А. Движение в Китае за признание Советской власти. - М., 1962.

100 Персии М. А. Дальневосточная республика и Китай. Роль ДВР в борьбе Советской власти за дружбу с Китаем в 1920-1922 гг.-М., 1962.

101 Хусейнов С. С. Вмешательство империалистических держав в советско-китайские переговоры 1917-1918 гг. // Народы Азии и Африки. 1962. №5. С. 83-91.

102 Прохоров А. К вопросу о советско-китайской границе. — М., 1975.

103 Там же. С.25. об азиатском способе производства, некоторые советские китаисты. (В.Н. Никифоров, В.П. Илюшечкин, JI.C. Васильев и др.) стремились подчеркнуть специфику китайского общества, невозможность «втиснуть» его историю в рамки формационного учения104.

Отметим вместе с тем, что эти попытки практически не затронули тему российско-китайских связей и большая часть трудов в этой области создавалась в традиционном для советской историографии ключе (что, однако, не умаляет их научной значимости). При этом рассматриваемые годы явились пиком в разработке советской историографией нашей проблематики. Она продолжала развиваться по двум направлениям. Во-первых, публиковались объемные подборки документов по истории русско-китайских отношений, во-вторых, шло собственно изучение различных аспектов российской внешней политики на Дальнем Востоке.

С конца 1970-х гг. отечественные- историки» стали уделять больше внимания экономическим контактам между двумя странами. Так, A.M. Петров 105 и П.Л. Седов 106 обратили внимание на льготные условия в торговле, которые предоставлялись советскому правительству Китаем, а

А.С. Степанов107 указал на то, что вовлечение Китая в орбиту товарообмена с Россией имело не только важное экономическое, но и политическое значение.

В этот период советскими учеными были созданы солидные труды по общим вопросам российско-китайских отношений. Так, работа

I по

A.JL Нарочницкого была посвящена рассмотрению маньчжурского

1(МВасильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. - M., 1970; Его же. Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. // Народы Азии и Африки. 1965. №6; Его же. Конфуцианство в Китае // Вопросы истории. 1968. №10; Меликсетов А.В.'О традиционности некоторых форм экономической жизни в Китае (государственное регулирование от Шан Яна до наших дней)// Симпозиум «Роль традиции в истории Китая» Тез. докл.-М., 1968.

103 Петров А. М. Внешнеторговые связи СССР со странами Азии (1918-1940 гг.) И Народы Азии и Африки.

1977. №5. С. 30-44.

106 Седов П. Л. Экономические отношения СССР со странами Азии, Африки и Латинской Америки до

Второй мировой войны // Вопросы истории. - М., 1979. №7. С. 15-29.

107 Степанов А. С. Ленинская политика мира на Дальнем Востоке: внешнеторговые и культурные связи 1917-1922 гг. // История СССР. - М., 1984. №6. С. 22-36.

103 Нарочницкий АЛ. и др. Международные отношения на Дальнем Востоке, (с конца XVI до . 1917 г.) кн.1 -М., 1973. вопроса в международной политике рубежа XIX—XX вв. Здесь в первую очередь подчеркивался агрессивный характер политики США и Японии в Маньчжурии. Политика России оценивалась как ответ на экспансию других держав в Китае109. Академик А.Л. Нарочницкий110 в своей работе утверждал, что Япония в это время стремилась к оккупации Южной Маньчжурии и потому «толкала царизм к аналогичным действиям в Северной Маньчжурии»111. Главный интерес России в этот период, по мнению автора, заключался в том, чтобы не позволить западным странам и Японии усилиться в Китае и на сопредельных территориях.

В 1980-х гг. продолжалось изучение места Монголии в российско-китайских взаимосвязях. В 1983 г. по этой теме была опубликована солидная

I | ^ монография; созданная коллективом авторов В рамках рассматриваемой проблемы нам может быть интересен в ней лишь, очень небольшой» блок материалов, касающихся вопроса борьбы монголов за независимость и происходивших в этой связи российско-китайских переговоров. Оценивая русско-китайскую декларацию 1913 г. о Монголии, авторы отмечали, что «царская Россия и Китайская республика стремились добиться осуществления взаимовыгодных целей и решить монгольский вопрос за спиной самих монголов» 113 . То есть историки- продолжали развивать позицию И.Я. Златкина, отстаивая точку зрения о захватническом характере политики царской России в Монголии.

Применительно к историографии 1980-х гг. необходимо отметить опубликованный в 1987 г. сборник статей114. Там в работе Г.С. Каретиной113

109 Речьидето 1911-1913 гг. —периоде Синьхайской революции.

110 Нарочницкий А. Л. Агрессия европейских держав и США на Дальнем Востоке в 1860-1895 гт. M., 1956. С. 135.

111 В действительности есть основания считать, что дело обстояло иначе. В решениях Особых Совещаний Совета министров в 1910 и 1911 гт. был четко намечен курс на присоединение Северной Маньчжурии к России, в том числе если Япония согласится на оккупацию Южной Маньчжурии. Это убедительно доказал Е.А. Белов, используя недавно рассекреченные документы по этому вопросу в своей работе «России и Монголия».

112 История Монгольской Народной Республики— М., 1983.

1,3 Там же. — 0,2.12.

114 Становление советско-китайских отношений. - М.,1987.

115 Каретина Г.С. Установление дипломатических отношений между СССР и Китаем // Становление советско-китайских отношений. — М.,1987. С. 53. была предпринята попытка сопоставления царской и советской политики в отношении Китая. Небольшой, но емкий и интересный обзор советско-китайских торговых связей был сделан в статье Г.Н. Романовой116. Главная ее идея заключалась в том, что экономические отношения России с Китаем благотворно влияли на развитие обеих стран.

Итак, оценивая советскую историографию внешней политики России на Дальнем Востоке применительно к нашей работе, отметим следующее.

Активно продолжавшийся после 1917 г. сбор источников и тщательная разработка отдельных локальных сюжетов, создали ситуацию, когда все более или менее значительные события были достаточно подробно изучены или как минимум затронуты историками.

Со второй половины 1950-х гг. в советской историографии* начался новый, весьма плодотворный этап в изучении истории международных отношений на Дальнем Востоке, характерной чертой которого явилась возросшая емкость и глубина выводов. Это стало возможно и потому, что ученые работали в рамках единой марксистской методологии. Активно происходило изучение различных аспектов русско-китайского взаимодействия: приграничный и монгольский вопросы, проблема*КВЖД и т.д. В отношении царской дипломатии была подмечена ее сложность и неоднозначность, необходимость действовать в условиях давления со стороны других держав.

Вместе с тем историки не пытались выйти за рамки определенных сложившихся в 1920-х гг. стереотипов. Самый' очевидный из них — захватнический характер царской политики на Дальнем Востоке. Если попытаться обобщить весь историографический материал с точки зрения вопроса о мотивах, которыми руководствовалась российская^ внешняя политика в этот период, то вывод очевиден — большая часть авторов считает таким мотивом стремление как можно больше расширить свое влияние в п6 Романова Г.Н. Советско-китайские экономические отношения на Дальнем Востоке (1917-1949) // Там же. С. 91. данном регионе, что являлось прямым следствием вступления' Россииг в империалистическую стадию развития. Цель, которую преследовала-Советская Россия на Дальнем Востоке, также была бесспорна для исследователей - установление мирных, основанных на равноправии отношений с Китаем. Объективность научных обобщений и выводов советских исследователей заметно снижалась из-за выраженного давления со стороны, официальной идеологии.

Общероссийский кризис 1990-х гг. не мог не отразиться на синологии вообще и на исследованиях по истории международной» деятельности России на Дальнем Востоке в частности. В этот период главным' образом продолжалась разработка намеченных ранее тем. Не касаясь новых проблем и не делая крупных обобщений, историки конца XX века широко вводили в научный оборот новые факты. Это в полной мере относится к статье Г.И.

117 1 1 Я

Романова и Ю.М. Ращупкина и к работе В.Г. Дацышена . Последний» подробно остановился на различных аспектах политики России? в этом регионе, воссоздал детальную картину происходивших событий, но не сделал каких-либо существенных выводов.

В'* работах Г.Н. Песковой119 и А.И. Картуновой120 на основе новых материалов АВПРФ1 рассмотрены советско-китайские отношения» в 1920-х гг., дана оценка позиции Москвы по вопросу владения КВЖД, представлены точки зрения-на эту проблему Г.В. Чичерина и JI.M. Карахана. «

Детальному изучению начиная с середины* 1990-х гг. подверглись русско-монгольские контакты в различные периоды и разных сферах. В»этой

117 Романов Г.И., Ращупкин M. Урянхайский край в военной политике России (конец XIX — начало XX вв.)// Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность.Вторая международная научно-практическая конференция. 11-14 августа 1997. — М. — Иркутск-Тэгу, 1997. С. 85.

118 Дацышен В.Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй половине XIX-XX вв. — Кызыл, 2000.

1,9 Пескова Г.Н. Становление дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, 1917-1924 гг.// Новая и новейшая история (далее - ННИ). - М., 1997. №4. С. 105-134.

120 Картунова А.И. Китайский вопрос в переписке Г.В. Чичерина и Л.М. Карахана, 1924—1926 гг.// Там же. 1998. №б. C.3-I8. связи, в первую очередь следует упомянуть монографию Е.А. Белова Ученый широко использовал ранее недоступные документы из различных архивов России (АВПРИ, ГАРФ). Это позволило ему полно и подробно обрисовать процесс российско-монгольского взаимодействия по различным направлениям: экономические связи, военные, дипломатические контакты. Е.А. Белов, в отличие от своих предшественников, уже не давал каких-либо негативных оценок российской деятельности в Халхе до 1917 г. В то же время собранный им материал позволил сделать выводы о непростом пути формирования монгольской политики царской дипломатии и в значительной степени помог нам осмыслить политику России в отношении Монголии.

Очень заметным явлением в изучении русско-монгольских связей стал

199 вышедший в 2001 г. сборник статей . Российские и монгольские исследователи попытались дать новую периодизацию двусторонних отношений, проанализировать российское влияние на монгольскую революцию 1921 г., показать роль и место России в решении урянхайского вопроса, охарактеризовать российско-монгольское сотрудничество в военной области . Особенно примечательно, что, используя ранее неизвестные факты из монгольских архивов, историки остались верны утверждению о том, что сотрудничество двух государств было взаимовыгодным, даже несмотря на некоторые разногласия между ними.

Еще один современный исследователь - В. Молодяков 124 на обширном материале из японских архивов рассмотрел противостояние Японии и России в Маньчжурии, подробно осветил причины выбора той или иной линии в политике России, оценил действия Японии в рассматриваемом регионе как основной двигатель российской политики.

121 Белов Е.А. Россия и Монголия. - М., 1999.

122 Россия и Монголия: новый взгляд на историю взаимоотношений в XX веке. - М., 2001.

123 Хишнгт H. Монголо-российское сотрудничество в военной области (1911-1916); Грайворонский B.B. Новые подходы к изучению российско-монгольских отношений в XX веке; Дамдинсурэн С. Монгольская революция 1921 года и российский фактор // Там же.

Молодяков В. Россия и Япония: рельсы гудят. Железнодорожный узел российско-японских отношений (1891-1945). -М., 2006. '

М. Крюков в своей статье уделил внимание очень узкому, но интересному сюжету советско-китайских отношений — поездке в Москву в 1920 г. китайского министра Чжан Сылиня, а также «Обращениям» правительства РСФСР к народу Китая 1919-1920 гг. ~ Схожий круг вопросов, автор поднял в книге «Улица Мольера, 29», где им был подробно проанализирован широкий перечень ранее не вводившихся в научный оборот документов первых лет работы советской дипломатии . В данном контексте примечательно то, что историк отметил неоднозначность процесса формирования дальневосточной политики Советской России.

В 90-х гг. XX века весьма значительным событием в историографии нашей проблемы стал новый, опубликованный в 1996 г., труд B.C. Мясникова ~ . В отличие от своих предшествующих работ, здесь автор рассмотрел российско-китайские отношения на большом хронологическом промежутке: с момента их зарождения фактически до настоящего'времени. Он исследовал одну, но наиболее проблемную область взаимодействия — территориальное размежевание. Мы не будем повторяться, характеризуя положительные стороны данной работы . Отметим только, во-первых, что автор в своих исследованиях применил идеи как формационного, так и цивилизационного подходов, а во-вторых, рассматривая проблему размежевания и в царский и в советский периоды, он не пытался их сравнивать, а лишь указал на мирный характер этого процесса.

Попытку обозначить интересы российской политики в Китае

129 предпринял в своей работе, опубликованной в 1997 г. А.Ю. Сидоров . Он сделал акцент на отличиях во внешней политике советской и царской России. «Советская политика в Китае, — пишет историк, — формировалась в духе идеологии революционного интернационализма, которая предполагала

125 Крюков M. Была ли миссия Чжан Сылиня в Москву «странным эпизодом» советско-китайских отношений начала 20-х годов? // Проблемы Дальнего Востока. 1997. №6. С.95-109; 1998. №1. С.106-116.

126 Его же. Улица Мольера, 29. Секретная миссия полковника Попова (документальная повесть). - M., 2000. С. 212.

127 Мясников B.C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы. XVII-XX вв.— M., 1996.

128 Принципиально они те же самые, что и в его трудах 1960-1980-х гг.

129 Сидоров А.Ю. Внешняя политика советской России на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.). - M., 1997. приоритет задач китайской революции по сравнению с традиционными

130 интересами России» . Иными словами, автор утверждает, что до 1917 г. в, дальневосточной политике российского государства отстаивались сугубо национальные интересы, а после — революционные и интернациональные. Не вступая здесь в заочную полемику с А.Ю. Сидоровым, отметим лишь, что имеется ряд фактов, не вписывающихся в предложенную данным автором концепцию.

Несмотря на то, что в 1990-х годах наметился некоторый спад в области теоретических разработок по исследуемой теме, в начале XXI в. появились - работы, авторы которых стремились по-новому осмыслить обширные материалы* истории российско-китайских отношений. Заметным явлением в изучении этой проблемы стал новый, изданный в 1999 г., труд

1 Ч 1

А.Д. Воскресенского . При том что монография снабжена внушительным списком источников, она страдает отсутствием достаточных ссылок на факты, а также обилием теоретических умозаключений. В отличие от последней работы историка B.C. Мясникова, где автор ратовал за совместное применение формационного и цивилизационного подходов, А.Д. Воскресенский, похоже, полностью отказался от учения о формациях и построил свое исследование на концепции многофакторного развития. Историк указал на то, что и в царский, и в советский периоды руководство России стремилось соблюсти баланс сил на дальневосточных рубежах. То есть, по мнению ученого, главный интерес, который преследовала отечественная дипломатия на всем протяжении контактов с Китаем, заключался в сохранении стабильности в регионе и мирном сосуществовании.

132

В отличие от А.Д. Воскресенского, историк Н.Е. Аблова затронула предельно конкретный, хотя и многоплановый аспект российско-китайских отношеий. Она рассмотрела проблему КВЖД через призму деятельности

130 Там же.-С. 132.

131 Воскресенский А. Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. - М., 1999.

132 Аблова Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае. Международные и политические аспекты истории (первая половина XX века). — M., 2005. российской эмиграции в Китае. Несмотря на заявленные хронологические рамки (первая половина XX в.), исследовательница подробно осветила период начала строительства КВЖД (1896-1903 гг.): дала оценки позиции России в Маньчжурии в царский и советский периоды; заявила, правда вскользь, о схожести интересов царской и советской России в этом регионе. Для нас в данной работе примечательно то, что Н.Е. Аблова, в отличие от А.Ю. Сидорова, рассматривая строительство и дальнейшую эксплуатацию КВЖД, оценивала ее как способ реализации российских национальных интересов, применительно как к царскому, так и к советскому периоду.

Итак, в постсоветской историографии продолжилось изучение политики царской и советской России на Дальнем Востоке по- тем же направлениям, которые были обозначены историками' в предшествующий период, но, в связи с определенным методологическим кризисом в отечественной исторической науке, акцент был сделан на использование новых источников. Перечень вопросов, поднимаемых авторами на рубеже XX—XXI вв., в основном остался прежним. Появились материалы» и по более мелким, не затрагиваемым ранее, сюжетам советско-китайских отношений. Это» позволило к началу XXI в. накопить большой фактологический материал, связанный! с рассматриваемой в диссертации проблематикой. Работы в это время. приобрели в большей степени описательный; а не оценочный характер. Вместе с тем историки отошли от негативных оценок деятельности царских министров в отношении Китая. С другой стороны, появился ряд работ, в которых историки затрагивали вопрос об отстаивании большевиками^ на Дальнем Востоке как национальных (обеспечение безопасности границ, сохранение баланса сил в регионе), так и интернациональных интересов. Однако серьезной попытки осмыслить это еще не предпринималось.

Переходя к обзору зарубежной историографии российско-китайских отношений, стоит отметить, что по степени внимания, которое западные ученые уделяют различным направлениям внешних контактов царской и советской России, непосредственно за темой отношений России с Западом идут отношения России с Китаем.

Очевидно, что- дипломаты западных стран внимательно следили» за 9 действиями России на Дальнем Востоке, справедливо видя в ней своего главного конкурента в отношениях с Китаем. Это наложило известный отпечаток и на взгляды западных историков. Однако при анализе их работ трудно придерживаться какой-либо схемы, выделять тенденции и характерные черты. В своем обзоре остановимся на наиболее значительных трудах. 1

Так, В.В. Велогби в книге, изданной в 1927 г., пытаясь выявить причины, по которым Советской России и Китаю долгое время-не удавалось установить дипломатические отношения, в качестве одной, из главных причин назвал неопределенное положение КВЖД и Монголии. Любопытно сопоставить точку зрения В.В. Велогби и мнения* отечественных исследователей на вопрос о причинах, по которым процесс установления дипломатических отношений между советской' Россией и Китаем шел столь долго и трудно. Отвечая на него, В.В. Велогби, а вслед за, ним и другие западные исследователи делали акцент на существовании разногласий между Москвой и Пекином, в то время как отечественные историки, подчеркивали наличие внутренних противоречий в самом Китае и деструктивное влияние иностранных держав.

Исследователь советско-китайских отношений 1920-х гг. А. Уайтинг134 в своей монографии все успехи советской дипломатии и политики Коминтерна объяснял только гениальностью политической, стратегии* В.И. Ленина, талантами советских политиков, работавших в Китае. При этом на основании всех фактов, которые автор добросовестно собрал из» советских источников, он последовательно провел тезис о неискренней и непоследовательной политике СССР в отношении Китая.

133 Willoughby Westel W. Foreign rights and interests in China. - L., 1927.

134 Whiting A.S. Soviet policies in China 1917-1924. -N-Y., 1928.

Наряду с трудами, где исследуются узкоспециальные проблемы, в западной историографии есть работы, касающиеся общих вопросов»

1 "5 с российско-китайских отношений. Так, в работе В. Юнга пристальное внимание уделено столкновениям иностранных держав в Маньчжурии. (При этом еще в конце 1920-х гг. историк отмечал, что в первых своих декларациях большевики отказывались от ЬСВЖД.)

Обширный материал по> общей истории стран Центральной и Восточной Азии в связи с территориальными и демографическими проблемами содержат работы американского востоковеда Оуэна

136

Латтимора . Однако применительно к рассмотрению нашей темы его замечания носят очень общий и обтекаемый характер.

Среди западноевропейских исследователей следует выделить тех, кто, разделяя российскую политику по отношению к Китаю на дореволюционную и послереволюционную, пытался' их сопоставить и обращал внимание на российские государственные интересы на Дальнем Востоке. Например,

1 пп английский синолог С.М. Вилбур , анализируя деятельность большевистских советников в Китае в 1920-х гг., утверждал, что они всячески стремились подчинить своему влиянию Монголию, защищая таким образом интересы России в этом регионе. Той же проблематике посвящено серьезное исследование известного американского советолога профессора Г. Шварца 138 . Он рассматривал русско-китайские и советско-китайские отношения с конца XVII в. до начала 1970-х гг. и заявлял о схожести политики, проводимой царской и советской Россией на Дальнем Востоке. То есть западные авторы, указали, что в различные периоды своей истории-Россия отстаивала здесь свои национальные интересы, которые, по их мнению, заключались в первую очередь в защите границ.

135 Young W. The International Relations of Manchuria. — Washington, 1929.

136 Lattimore O. The Mongols of Manchuria. - N.-Y,1934; Ibid. Studies in Frontier History. Collected papers 1928-1958 -Paris, 1962.

137 Wilbur C. Martin. Missionaries of Revolution (soviet advisers and nationalist China, 1920-1927) - L., 1989.

138 Harry Schwartz. Tsars, Mandarins and Commisars Л History of Chinese-Russian Relations. — N. -Y., 1973.

Труд американского историка Р. Рупена 139 посвящен истории^ Монголии в XX веке. В' контексте настоящего исследования особо * подчеркнем мнение автора о том, что и царская и советская Россия стремилась подчинить своему влиянию эту территорию, используя схожие методы. При этом историк акцентировал внимание на агрессивных, захватнических устремлениях России на протяжении всего рассматриваемого им периода.

Другой английский исследователь Э.Х. Карр140 увязал китайское и западное направление в советской внешней политике. Он считал, что поражение германской революции 1923 г. и особенно организация в Западной Европе нового антисоветского фронта усилили стремление СССР «найти компенсацию где-нибудь в другом месте» и укрепили надежду на подъем национально-освободительного' движения Китая. Тем. самым автор подчеркнул наличие у Советской России в первую очередь идейно-революционных интересов.

Естественно, нельзя не сказать об исследованиях выдающегося американского синолога Дж.К. Фэрбэнка. Из-под его пера вышли десятки книг и статей141. Его сочинения «издавались более 50 лет, благодаря не только необозримому фактологическому богатству материала, обильной библиографической базе, но и доказательности его выводов. Проблема отношений России с Китаем, однако, занимает в его трудах незначительное место. Автор1 отмечает, что сотрудничество между Россией и Китаем на рубеже XIX—XX вв. носило взаимовыгодный характер, так как обе стороны были недовольны усилением на Дальнем Востоке Японии142. То есть автор

139 Rupen Robert. How Mongolia is really ruled. Л political history of the Mongolian Peoples republic (1900-1978). -California, 1978.

1,10 Карр Э.Х. История Советской России. Большевистская революция 1917 - 1923 гг. Кн. 1-2: Пер. с англ. -М., 1990.

141 Fairbank J.K., Reischauer Е.О. History of East Asian Civilization. Vol. 2. - Boston, 1965; Ibid. China's Foreign Policy in Historical Perspective. -N.-Y., 1969; Ibid. Trade and Diplomacy on the China Coast. - Stanford, 1969; Ibid. The Cambridge History of China. Vol 1-15. - Cambridge, 1978-1991; Ibid. China. Л new history. - London, 1994.

U1 Ibid P. 354. обозначал политику России на Дальнем Востоке как оборонительную, направленную против посягательств других стран.

Известный историк англичанин Тимоти Эдвард О'Коннор, чья® книга посвящена советской внешней политике в 1918-1930 гг., делал акцент на рассмотрении деятельности наркома иностранных дел Георгия Чичерина143. Автор рассмотрел роль этого выдающегося дипломата в становлении внешней политики Советской России и подчеркнул, что в его деятельности проявилась приверженность традиционным русским интересам, в противовес революционным.

Истории строительства КВЖД содержательную статью посвятил венгерский историк К. Фендлер144. Особую ценность представляют вводимые им в научный. "оборот австрийские архивные источники по истории международных отношений на Дальнем Востоке, а также подробныш пересказ книги австрийского инженера К. Губани, очевидца и- участника строительства КВЖД. К. Фендлер один из немногих исследователей, кто начал целенаправленно сравнивать политику Российской империи и Советской России на Дальнем Востоке.

Переходя1 к обзору китайской историографии, отметим, что своё мнение о- ней мьь пытались сформировать, во-первых, на базе тех работ, что в разное время были переведены с китайского на русский язык, во-вторых, на основании, многочисленных и весьма подробных историографических обзоров, сделанных российскими и западноевропейскими учеными145.

143 О'Коннор Т.Э. Георгий Чичерин и советская внешняя политика 1918 - 1930. - М., 1991.

144 Фендлер К. Австро-венгерские архивные источники и свидетельства современников о КВЖД и сторительстве железных дорог в Корее//ПДВ. 2001. №6. С. 122-131.

145 Гончаренко С.Н. Критика китайских концепций истории русско-китайских отношений второй половины XIX в. — М., 1982; Мясников B.C. Границы Китая: теоретические и историографические проблемы // Формирование границ Китая. Т. 1. — М., 1977; Беспрозванных Е.Л.-Приамурье в системе русско-китайских отношений. — М., 1983; Документы опровергают: Сб. статей/ Отв. ред. С.Л. Тихвинский. — М., 1982; Территориальные притязания Пекина: современность и история. - М., 1979 и др.

Представители китайской историографии 1920-1940-х гг.146, следуя еще цинской традиции, подчеркивали агрессивный, характер политики России на Дальнем Востоке в конце XIX — начале XX вв.

В 1950-х гг. ученые КНР не публиковали специальных работ о политике царской России по отношению к Китаю. Советско-китайская дружба налагала определенные обязательства на официальную науку. В те годы китайские историки делали упор на разоблачении, критике агрессивной политики западных держав в Китае. Как правило, характеризуя политику России, они не употребляли таких терминов, как «агрессия», «захват» и т.д. В 1960-х гг., когда советско-китайские отношения резко' ухудшились, изменились и взгляды на них китайских историков, начавших искать истоки разногласий между двумя странами в прошлом, в царской' политике, преемником которой стал Советский Союз. В русско-китайских отношениях рубежа XIX-XX веков в КНР стали видеть только «агрессию царской^ России и отпор этой агрессии со стороны патриотических сил гражданского населения Китая»147. К примеру, провозглашение независимости Монголии в 1911 г. объяснялось исключительно действиями царской России. Причем данная концепция впервые была высказана гоминьдановским историком Чжан Чжунфу, который-еще в 1943 г. опубликовал книгу «История внешних сношений китайской республики», где указал, что царское правительство подкупило монгольских князей и в сентябре 1911 г. ввело в Ургу свои войска148. Эту версию повторяли и историки КНР149.

Довольно много места в работах китайских авторов отводилось китайско-русским переговорам- о Монголии, отмечалось сильное и небезуспешное давление царской дипломатии на Китай.

Ый В своей монографии «Договорными статьями утвердили» B.C. Мясников приводит наиболее заметные труды такого рода: История развития внешних сношений Китая с Россией/ Под ред. Лу Хунтаня и Жэнь Цзяфэняю. - Шанхай, 1925; История агрессии России в Китае. // Под. ред. Вэнь Гунчжи. - Шанхай, 1926; Краткая история китайско-русских отношений. — Шанхай, 1926; История сношений Китая с Россией. // Под. ред. Хэ Ханьвэня. — Шанхай, 1935.

147Белов Е.А. Ук. соч. С. 15.

148 Там же. С. 13.

М9 Там же.

Пристальное внимание китайские историки в 1960—1970-х гг. уделяли пограничному вопросу. Они подчеркивали агрессивный характер политики царского правительства по отношению к Китаю и проводили мысль о том,, что Россия в царское время «захватила китайскую территорию, превосходящую по своим размерам более чем в три раза площадь Франции»150.

Отдельно следует упомянуть многотомную «Новейшую историю Китая», изданную пекинским издательством высшей школы в 1977 г.151 В ее первом томе авторы рассмотрели неравноправные договоры Китая со странами Запада, в том числе и с Россией, заключенные в конце XIX в. При этом, подчеркивая роль США в отмене в 1941 г. неравноправных договоров, навязанных Китаю- самими же США, а также Великобританией и другими державами, авторы совершенно умолчали о том, что СССР еще в 1924 г., установив дипломатические отношения с Китаем, первым из иностранных держав аннулировал все неравноправные договоры. В третьем томе того же издания152, описывая историю пограничного конфликта между Москвой и Пекином в 1960-х гг., китайские историки также подчеркнули агрессивный характер политики СССР, указывая, что Советская Россия в 1921 г. захватила китайские территории в 35 тыс. кв. км.

В 1978 г. Институт новой истории Академии общественных наук КНР издал первый том коллективной монографии «История агрессии царской России против Китая», в которой ее авторы полностью отождествляли агрессивную политику западных стран в Китае с политикой царской» России153.

Как отметили в своей статье китайские историки Сюе Сяньтянь и Луань Цзинхэ, с 1969 г. и до середины 1980-х гг. единственной темой русско-китайских отношений, которую могли поднимать китайские ученые, стала

150 Цит. по: Мясников B.C. Синьхайская революция. — Шанхай, 1972. С.2.

151 См.: Мясников B.C. Ван Гуйлинь и др. Чжунго сяньдай ши. Пекин. 1977. С. 281-283.

152 Там же. С. 283.

153 Цит. по: Ма Юцзюнь. Русско-китайские экономические отношения в конце XIX - начале XX вв. Дисс. на . канд. ист. наук: 07.00.03. Владимир. 1993. С. 32. критика внешней агрессии и экспансии России154. Характеризуя, в частности, значение КВЖД в русско-китайских отношениях до 1917 г., некоторые китайские историки делали однозначный вывод об исключительно агрессивных целях царизма в Маньчжурии, его стремлении с помощью дороги создать базу для своей империалистической политики в Китае155. В большинстве своем они не хотели видеть созидательной стороны русской деятельности в Северо-Восточном Китае, утверждая, что «промышленность в Харбине появилась лишь в 1950-х гг.»1э6.

В 1990-х гг. ситуация принципиально оставалась прежней. В это время вышло несколько работ профессора Института международных отношений при МИД КНР Линь Цзюня, где он, освещая проблемы советско-китайских отношений 1920-х гг., и в частности вопрос о роли КВЖД- в этих отношениях, высказал ряд негативных суждений. Однако особенно интересным в контексте нашего исследования видится * его тезис о возвращении СССР «к прежней империалистической политике царской России»157.

Другой китайский историк Сон До Чжин отрицательно оценивал как деятельность в Китае советских дипломатов А.А. Иоффе и Л.М. Карахана, так и советско-китайские соглашения и декларации 1924 г.158

На рубеже XX-XXI вв. позиции китайских историков- заметно смягчились. Яркий пример тому — статья упомянутых выше Сюе Сяньтяня и Луань Цзинхэ, посвященная истории и современному состоянию китайско-российских отношений. Так, оценивая договор 1896 г. авторы справедливо подчеркнули, что это был оборонительный договор против Японии. Весьма

154 Сюе Сяньтянь, Луань Цзннхэ. История и современное состояние китайско-российских отношений // ПДВ. 2002. №5. С.31.

155 Сон До Чжин. Советско-китайский дипломатический конфликт вокруг КВЖД (1917-1931 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.03. - M.: Ин. востоковедения РАН, 1996; Ли Мэн. Харбин - продукт колониализма // Проблемы Дальнего Востока. 1999. № I. С.97.

156 Дацышен В. Г. Современная китайская историография о значении КВЖД // Дальний Восток России -Северо-Восток Китая. С. 14.

157 Линь Цзюнь. Советская дипломатия и Китай в 20-е годы: По документам архива МИД России // ННИ. 1997. №3. С. 50 - 53. См. также полемику Ю.М. Галеновича с Линь Цзюнем: Галенович Ю.М. Россия-Китай: шесть договоров. — M., 2003. С. 32 — 73

158 Сон До Чжин. Советско-китайский дипломатический конфликт вокруг КВЖД (1917-1931 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.03. — M.: Ин-т востоковедения РАН, 1996. С. 5. показательна оценка учеными роли и значения ЬСВЖД: «Независимо от различных форм борьбы, вооруженных конфликтов и даже международных скандалов, часто вспыхивающих между двумя странами по поводу этой железной дороги, нельзя умалить тот факт, что она построена потом и кровью народов двух стран — Китая и России. Сооружение дороги стимулировало экономическое развитие Северо-Восточного Китая. Массовые личные контакты и культурный обмен, средоточием которых выступала КВЖД, усилили взаимопонимание, солидарность и дружбу народов двух стран»159. Таким образом, тезисы, высказанные Сюе Сяньтянем и Луань Цзинхэ, позволяют утверждать, что в китайской историографии в последнее время наметился отход от прежних идеологических штампов в сторону более взвешенных оценок.

В этой связи весьма оптимистично выглядит новая концепция истории китайско-российских связей, предложенная харбинским профессором Су Фэнлинем160. Его идея заключается в том, что при рассмотрении истории отношений между двумя странами не делать, как прежде, основной упор на погранично-территориальные проблемы, а дать сбалансированное освещение политических, экономических, культурных связей двух стран.

Таким образом, для китайской историографии характерно, во-первых, освещение вполне традиционного перечня тем: проблемы, связанные с КВЖД, вопросы размежевания, рассмотрение неравноправных договоров, во-вторых, замалчивание в подавляющем большинстве работ тех положительных моментов, которые объективно возникали вследствие российского присутствия • в регионе (например, позитивного значения строительства КВЖД для развития экономики Северо-Восточного Китая), в-третьих, преувеличение агрессивности политики царской России на Дальнем Востоке, в четвертых, появление в последнее время более взвешенных точек зрения на политику России в отношении Китая.

159 Сюе Сяньтянь, Луань Цзннхэ. История и современное состояние китайско-российских отношений // ПДВ. 2002. №5. С. 31.

160 Су Фэнлинь. История китайско-русских культурных связей до 1949 г. - Харбин, 1999.

В целом же для зарубежных исследователей присущи негативные оценки дальневосточной политики царской России. Историки делают акцент на стремлении России захватить как можно больше территории на Дальнем Востоке.

Примечательно при этом, что и среди китайских, и среди западных историков (то есть представителей разных исторических школ, работающих в различных политических условиях) есть те, кто отмечал, оборонительный характер деятельности царской России на Дальнем Востоке в связи с активными действиями Японии.

Характерным является и то, что - за редким исключением - западные исследователи не могли использовать российские и китайские источники в комплексе, а потому многие работы носили «однобокий», а значит не совсем объективный характер. Историки уделяли большее внимание политике советской России на Дальнем Востоке, чем царской. И сравнивая' их, они нередко делали заключение об их схожести как в методах, так и в целях.

Как отечественные, так и зарубежные историки в своих исследованиях затрагивали все основные моменты двусторонних российско-китайских контактов. В' той или иной степени большинство исследователей касалось интересов, преследуемых Россией в отношениях с Китаем. Однако очень часто при оценке и формулировании выводов они руководствовались идеолого-политическими мотивами, что делало их обобщения предвзятыми. Порой одни и те же факты историки оценивали по-разному, одни видели в них проявление агрессии и стремление расширить свое влияние, другие — стремление отстоять и защитить свои интересы от других стран. Наличие в историографии диаметрально противоположных точек зрения, на наш взгляд, свидетельствует о необходимости подробного анализа интересов, преследуемых как царской, так и советской Россией на Дальнем Востоке.

В заключение настоящего обзора источников и историографии заявленной темы попытаемся выделить цель и задачи данной работы, исходя из имеющихся в нашем распоряжении исторических материалов.

Цель и задачи исследования

Цель диссертации выражена в следующих позициях:

На основании сравнительного анализа политики царского и советского правительств в отношении Китая выявить их различия и сходные черты, и определить взаимосвязь дальневосточной политики России в различные периоды.

Такого рода цель определила соответствующие ей задачи исследования: выделить те сферы российско-китайских взаимоотношений, где наиболее ярко проявились жизненно важные интересы Российского государства; проанализировать и сравнить деятельность царской и советской дипломатии в Монголии; выявить и сопоставить интересы и цели Российского государства в Маньчжурии на рассматриваемых этапах; на основании статистических материалов показать тенденции развития* экономических связей России с Китаем в период с середины 90-х гт. XIX в. до середины 20-х гг. XX в.; охарактеризовать роль и значение пограничного^ вопроса5 в русско-китайских отношениях в изучаемый период.

Обоснование хронологических рамок *

Данная работа охватывает события с середины 90-х гг. XIX века до середины 20-х гг. XX века.

Выбор нижней хронологической рамки связан с началом активизации Россией своей дальневосточной политики, что стало следствием вступления ее в империалистическую стадию- развития капитализма и общего экономического подъема, происходившего в 1890-х гг. Именно в это время (1896 г.) был заключен договор с Китаем о строительстве КВЖД, а также тайный военный союз против Японии. Именно с этого времени российские политики перестают смотреть на Поднебесную только как на торгового партнера и объект вложения капитала. Дальневосточные территории приобретают важное стратегическое значение как в военном и экономическом, так и внешнеполитическом плане. Союз со Срединным государством являлся теперь чрезвычайно значимым, поскольку позволял влиять на распространение влияния здесь Японии, да и некоторых западных держав. А потому политика в отношении Китая с этого времени начинает приобретать более детализированные формы, цели становятся более разносторонними и четкими, а методы конкретными.

Верхней хронологической рамкой исследования стала середина 1920-х гг. Выбор ее связан с тем, что к этому времени большевикам удалось заключить, договор о дипломатическом признании Китаем СССР'(1924 г.), был решен, пусть и временно, вопрос о КВЖД и Монголии; В- целом, сформировались интересы, цели и методы политики нового российского правительства в отношении своего соседа.

Таким образом, именно на данном хронологическом! отрезке происходит оформление двух различных, на первый взгляд, доктрин российской дипломатии. Рассмотрение данного периода позволяет проследить изменения внешнеполитических действий отечественных дипломатов, выявить суть причины и обстоятельства этих изменений.

Научная * новизна

Новизну своей работы автор видит в том, что впервые в отечественной исследовательской литературе на обширном фактологическом материале делается, попытка анализа и осмысления в едином комплексе внешней политики Российского государства в отношении Китая, в царский и советский периоды через призму интересов, преследуемых в ходе ее реализации. На-основе широкого круга источников, ряд из которых впервые вводятся в научный оборот, диссертант стремится рассмотреть российско-китайские взаимоотношения без детерминанты какого-либо фактора (экономического, политического или идеологического).

Обоснование структуры диссертации

Заявленные цели и задачи исследования определили сообразную их достижению структуру работы. Диссертационное исследование включает в себя введение, две главы и заключение. Диссертация построена по хронологическому принципу: каждая из глав посвящена конкретному периоду российско-китайского взаимодействия.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Внешняя политика России по отношению к Китаю"

Заключение

Рассмотрение политики царского и советского правительств в отношении Китая показывает следующее.

Несмотря на декларирование большевиками построения внешней политики на принципах отличных от принципов их предшественников, по всем намеченным во введении параметрам можно проследить четкую связь.

Одним из важнейших вопросов для дипломатов и до и после революции, являлся вопрос о Внешней Монголии. Царская и советская дипломатии прошли непростой путь, эволюции в вопросах о статусе Внешней Монголии, и ее роли в русско-китайских отношениях. Интерес к этой территории, как у дореволюционной, так и советской России был вызван во многом внешними факторами: движением за- независимость местного населения, активизацией в этой регионе деятельности западных стран и самого Китая. На что в итоге российские дипломаты вынуждены были отреагировать, стремясь использовать эту область в своих интересах: для обеспечения безопасности границы с Китаем, сохранения стабильность в регионе, использования Внешней Монголии для давления на Поднебесную в решении проблемных ситуаций. В первую очередь здесь преследовались политические цели. Для их достижения российская сторона выбрала наиболее оптимальную форму — посредничество, и заняла взвешенную позицию. Это, в частности, проявилось в том, что царское правительство не отстаивало полную независимость Монголии, а выступала лишь за ее автономию, и уже одно это обеспечило России стабильность в регионе и дружественное расположение со стороны Монголии.

Несмотря на изменившуюся в регионе в 1917-1920 гг. международную ситуацию де-факто Советская Россия смогла сохранить (или восстановить) здесь похожую модель отношений. Внешняя Монголия хоть и признавалась большевиками частью Китая, но, по сути, отношения с ней строились как с независимым государством. И деятельность царских министров,- и советских дипломатов естественно вела к усилению роли России в Халхе, поскольку только это могло гарантировать реализацию поставленных внешнеполитических задач и обеспечить сохранность национальных интересов.

Говоря об экономических связях России с Внешней Монголией в рассматриваемый период времени, отметим, что они, как до 1917 г., так и после, носили в первую очередь второстепенный характер, и должны были служить политическим целям. Укажем так же и на то, что рост сотрудничества в экономической области был возможен только при активной- роли здесь государства. Интенсивному освоению монгольского рынка мешало до революции отсутствие нормальных условий, необходимых для ведения финансовых операций (современной финансовой системы, транспортных путей и т.д.). Для создания всего этого царское правительство, преследовавшие в регионе политические; а не экономические интересы, готово было идти на материальные жертвы. С приходом к власти большевиков эта тенденция стала определяющей (что нашло выражение в создании структуры государственных учреждений для развития торговых связей) и даже привела к более значимым результатам.

Сфера военного сотрудничества с монгольскими лидерами- так же занимала определенное место в дальневосточной' политике обоих правительств. Понимая, что самостоятельность Монголии должна основываться на военной мощи, и царские министры, и большевики принимали самое непосредственное участие в создании боеспособной армии Халхи. Напомним, в частности, что когда во время войны- и революционного кризиса 1914—1917 гг. в России помощь, в том числе и военная, Монголии прекратилась, она опять попала под влияние Китая. Когда же новая власть большевиков укрепившись вновь стала помогать соседу — китайцев удалось изгнать, и создать независимое государство. И до и после революции военная помощь выражалась по сути в одинаковых формах: в отправке инструкторов, поставках оружия и т.д. Активная деятельность, направленная на укрепление своего влияния в Маньчжурии и для царского, и для советского правительств в первую очередь была вызвана внешними причинами - активной деятельностью-третьих стран. И в этом смысле и та и другая политика1 носилат реагирующий характер и зависела от позиции иностранных держав.

Между тем противостояние другим странам на Дальнем Востоке было невозможно без упрочения экономического и политического присутствия. Главным инструментом реализации этих целей явилась. КВЖД. И царские министры, и большевики видели в дороге стратегически, важный объект для России, главным образом с политической и военной, но также и с экономической точек зрения.

Столкнувшись ^ с возможностью передачи КВЖД* в руки Китая, оба правительства, приняли решение сохранить систему российского управления дорогой. До 1917 г. дорога формально управлялась Обществом акционеров; а, по сути же, находилась в подчинении- государства. Большевики продолжили эту политику по укреплению роли государства в Маньчжурии, и по договору от 31 мая 1924 г. право управления-дорогой уже вполне официально переходило в руки, советского государства. Экономический интерес в отношении дороги был второстепенным для. обоих правительств. Хотя для болыдевиковзначимость.его выросла, в связи с необходимостью восстановления хозяйства страны после мировой и гражданской войн. Но в тоже время, стратегический фактор дороги и для. них был первостепенным. Стоит отметить и то, что и царские чиновники, и большевики старались в первую очередь решить возникающие на КВЖД вопросы мирным путем, стремясь тем самым сохранить мирные отношения с соседом.

В центре внимания обоих правительств было и развитие торговых отношений с Поднебесной, которые в первую очередь рассматривались как элемент политического влияния России на Дальнем Востоке. Порой и те, другие даже были готовы пойти на материальные издержки ради выполнения стратегических задач присутствия в регионе. Так, если царские министры стимулировали сухопутную чаеторговлю, в ущерб морской, которая была значительно дешевле, то большевики шли на увеличение продаж керосина в Китае, несмотря на значительные денежные потери. Российско-китайская торговля могла успешно развиваться только за счет вмешательства государства, и то, что до революции выглядело как набор не очень системных и ситуативных мер, при Советах приобрело фактически абсолютную форму централизованного управления, что позволило в свою очередь добиться определенных результатов. Так большевики стали продолжателями усиления роли государства в торговых контактах со Срединной империей и смогли реализовать то, что не удалось их предшественникам.

Очевидная связь двух политик прослеживается и в вопросе торговых контактов царской России и Советов с Синьцзяном. Главная роль по налаживанию эффективных контактов принадлежала здесь государству, как до, так и после 1917 г. При этом оба правительства, несмотря на имеющиеся возможности, не пытались поставить эту территорию под свой военный и политический контроль, как это фактически произошло с Внешней Монголией. Для них Синьцзян в первую очередь* был важен с экономической точки зрения. Большевики в частности добивались здесь тех же льгот в торговле, что были у их предшественников.

Очевидна преемственность и в развитии приграничного вопроса. Царские министры активно занимались проблемами размежевания, пытаясь максимально полно разрешать возникающие здесь трудности. Благодаря их усилиям в начале XX века завершилось оформление границы России с Китаем. В свою очередь стремление большевиков отстоять границы, сложившиеся еще в царский период, на Дальнем Востоке наглядно свидетельствует об их желании сохранить территориальную целостность России, и вполне может оцениваться как определенная преемственность по отношению к предшествующему периоду.

Ярким примером этого является Урянхайский вопрос. Присоединение этого края к России подталкивалось двумя факторами: активностью китайской администрации и позицией местного населения, и имело целью укрепить дальневосточные границы и создать между землями китайского и российского государств буферную зону. Позиция большевиков в этом вопросе поначалу была более демократичной, чем их предшественников. Но отсутствие стабильности в Туве, то есть также внешний фактор, создало необходимость подчинения ее своему влиянию. Таким образом, политика в отношении Урянхайского края в обоих случаях носила реагирующий характер. В зависимости от внешних факторов она и менялась. Если в начале, для усиления своей роли России было достаточно колонизации, то со временем, из-за изменившихся внешних обстоятельств, она перешла к более жесткой политике. И царскую и советскую Россию не остановило и то, что ее претензии на Урянхай, с юридической и исторической точек зрения были незаконными, а значительная часть самих урянхов была за присоединение к Монголии. Оба правительства столкнулись с претензиями на данные земли со стороны Халхи, но и это не стало препятствием. При этом оба правительства выработали в данном вопросе схожую модель 4 поведения: понимая, что урянхи больше тяготели к Монголии, разные российские власти признавали обоснованность претензий Китая и необоснованность желаний Монголии.

Как видно из представленного материала преемственность в дальневосточной политике большевиков прослеживается не только в целях и направлениях, но и в методах. Так, например, в качестве механизма упрочения своей власти в Урянхае дипломаты до и после 1917 г. использовали русских колонистов. И в то же время защита их интересов была одним из причин подчинения Тувы. Представители и царской и советской России активно, порой и бесцеремонно вмешивались во внутренние дела Урянхая, например, смещали неугодных местных должностных лиц.

В области военного сотрудничества с Внешней Монголией и те, и другие использовали и отправку инструкторов, и поставки оружия. Нельзя-однозначно сказать какому способу в проведении дальневосточной^ политики отдавалось предпочтение той или иной властью экономическому, политическому или военному. Но при этом можно отметить, что и Царская и Советская Россия активно, и достаточно умело, использовали их все в зависимости от ситуации.

Обращает на себя внимание и еще один элемент явного сходства. И царская, и советская» власти в первую очередь видели в Китае средство для реализации своих национальных интересов (обеспечение безопасности границ, упрочения своего влияния на Дальнем Востоке и т.д.). Следствием этого было переменчивое отношение к Поднебесной' и тех, других. В' царский период в зависимости от конъюнктуры событий в регионе видели в Китае союзника, врага или полуколонию, которой можно диктовать свои условия. Для большевиков Пекин, с одной стороны, был представителем враждебного капиталистического мира, а с другой, партнером, с которым они вынуждены были договариваться и строить отношения' на дружественной основе, с третьей - потенциальной ареной разворачивающейся мировой революции.

Отдельно стоит заметить, что во многом линия проводимой внешней политики как царской, так и Советской России определялась теми личностями, которые ее осуществляли. Так, на дореволюционную политику оказали огромное влияние Николай И, С.Ю. Витте, И .Я. Коростовец, А.А'. Нератов. После 1917 г. личностный фактор стал играть еще большую роль. В тесте диссертации неоднократно были продемонстрированы моменты, когда сугубо субъективные представления деятелей новой власти (А.А. Иоффе, Б.ЗТПумяцкого, Г.В. Чичерина, JI. Карахана) о том, что необходимо делать в Китае, были определяющим в проведении дальневосточной политики РСФСР-СССР. Эти люди наполняли общие внешнеполитические установки конкретным содержанием, искали наиболее подходящие методы решения задач. И анализ их деятельности так же позволяет утверждать, что и царская, и советская политика в отношении Китая имели схожие цели, аналогичные направления, часто повторяющиеся методы. В значительной степени они отличались лишь наличием у большевиков идеологической составляющей. Таким образом, новой российской власти удалось найти вполне удачную интернациональную форму проведения внешней политики, которая, по сути, была государственной политикой, отражающей в первую очередь национальные интересы.

Список научной литературыЛогинов, Максим Александрович, диссертация по теме "История международных отношений и внешней политики"

1. Неопубликованные источники 1. Архив внешней политики Российской империи. АВПРИ.

2. Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491.

3. Д. 474. Экспедиция в Илийский край и дело о получении концессии на оросительные работы (1913-1915 гг.);

4. Д. 522. Распоряжение Синьцзянского губернатора о выходе из китайского подданства (1909-1911 г.г.);

5. Д. 572. Дипломатический агент и генеральное консульство в Урге. Общая переписка,(1915-1917 гг.);

6. Д. 579. Отчеты консульства в Урге о торговле в Монголии (1887—1901 гг.);

7. Д. 599. Бесплатная медицинская помощь в Урге монголам (1906 г.);

8. Д. 601. Сансарий дорджи, его просьба о переходе в русское подданство (1911г.);

9. Д. 631. Кобдо. События в Кобдо. (1912-1913 гг.); Д. 632. Кобдо. Взятие его монголами. (1912 г.); Д. 639. Китайско-монгольский конфликт. (1913 г.); Д. 675. Русские инструкторы в Монголии. (19Г1 г);

10. Д. 677.' Выдача оружия монголам и расходование 2 млн. ссуды (1912-1916 гг.);

11. Д. 682. Выдача монголам ссуды- в 100 00* на год для уплаты жалования солдатам. (1916 г.);

12. Д. 717. О мерах императорского правительства по развитию торговли в Китае и Монголии. (1905 г.);

13. Д. 724. Межведомственные совещания при МИД по монгольским' делам. (1912-1917 гг.);

14. Д. 736. Межведомственное совещание об урегулировании торговли с Монголией. (1915-1916 гг.);

15. Д. 744. (Деятельность наша в Монголии (1881-1911 гг.);

16. Д. 957. О предложении Китайского правительства выкупить КВЖД до срока.1909 г.);

17. Д. 1030. Горно-промышленные предприятия в Китае. (1907 г.);

18. Д. 1094. Усиление китайской военной силы в Северной Маньчжурии. (1911—1913 гг.);

19. Д. 1126. Документы о положении России и Японии в Маньчжурии. (1905—1917 гг.);

20. Д. 1133. Япония в Маньчжурии. (1916 г.);

21. Д. 1186. Соглашение с Китаем о границе. (1913-1914 гг.);

22. Д. 1288. О праве русских подданных привозить оптом и закупать в розницу в

23. Китае без пошлины. (1889—1902 гг.);

24. Д. 1582. Об общем политическом положении дел на Дальнем Востоке. (1901— 1909 гг.);

25. Д. 1795. Секретная записка об усилении русского военного положения в Маньчжурии. (1911 г.);

26. Д. 3081. Автономия Внешней Монголии после подписания тройного договора. (1915 г.);

27. Д. 3082. Изучение вопроса о колонизации Автономной Монголии. (1915— 1917 гг.);

28. Д. 3436. Русские интересы в Монголии. (1915 г.). Ф. 188. Миссия в Пекине. Оп. 761.

29. Д. 12-14. О пересмотре Петербургского договора 1881 г. (1891—1901 гг.); Д. 16.Ультиматум России к Китаю о несоблюдении договора 1881 г. (1907— 1911 гг.);

30. Д. 21. Признание Россией автономии Монголии. (1912 г.); Д. 25. Заключение договора между Россией и Японией о разделе Маньчжурии. (1909 г.);

31. Д. 29. Отношение России к торговому договору между Японией? и Китаем. (1903 г.);

32. Д. 126. Покупка оружия Монголами (.1907 г.);

33. Д. 212. Военные инструкторы в Китае. (1901 г.);

34. Д. 214. Посылка русских войск в Маньчжурию. (1904*г.);

35. Д. 220-226. Секретные телеграммы из Китая. (1911 г.);

36. Д. 252-255. Ввоз оружия в Китай. (1916 г.);

37. Д. 261. Об интересах России в Монголии. (1892—1909 гг.);

38. Д. 262. Постройка железной дороги от Пекина. (1909 1916 гг.);

39. Д. 287. Переписка китайцев о выкупе КВЖД. (1901-1909 гг.);

40. Д. 296. О русско-китайских отношениях (1906-1907 гг.);

41. Д; 302. О необходимости сохранения КВЖД у России. (1911 г.);

42. Д. 306. Отношение России к борьбе монголов за независимость. (1905-1907гг.); ■ • :••

43. Д. 311. Отношение России к автономии Монголии. (1910 — 1911' г;);:

44. Д. 319; Негативное отношение Китая к России. (1912 г.);

45. Д. 324; просвещение в Монголии. (1913 г.);

46. Д. 325; русско-китайское отношение об; автономии Внешней; Монголии: (1913-1917 гг.);

47. Д. 353. О КВЖД (1912-1917 гг.);

48. Д. 382. Разработка руды в Монголии. (1919 г.);

49. Д. 425; Приглашение иностранных советников Китай. (1912-1914 гг.);

50. Д. 477. Русско-китайская торговля. (1911—1917 гг.);

51. Д. 521. Займ в Китае и отношение кнемувРоссии; (1917 г.);.

52. Д. 587. Строительство ж/д Пекин-Калган- стремление России ее строить и,козни Великобритании. (1900-1909 гг.);

53. Д. 613; Политические и коммерческие интересы России, связанные сжелезньши дорогами в Китае. (1909—1910 гг.);

54. Д: 774. Торговля между Россией и Кашгарией; (1909 г.);

55. Д. 1209. Записка председателя Совета министров России Коковцева об изменении политики-России на Дальнем Востоке. (1912 г.).

56. Архив внешней политик Российской Федерации (АВПРФ).

57. Ф. 0/100. Референтура по Китаю.

58. Оп. 7. Папка 107. Д. 17. О положении на КВЖД (1923 г.); Оп. 8.

59. Портфель 7. Папка 111. Соглашение с Китайским правительством (1924 г.); Д. 22. Папка 113. Переписка Г.В. Чичерина с JI.M. Караханом (1925 г.); Д. 24. Папка 113. Переписка по КВЖД (1924-1927 гг.); Оп. 9.

60. Д. 14'. Папка 117. О торговле с Китаем. (1924-1925 гг.); Д. 29. Палка 118. Переписка о КВЖД (1925 г.); Д. 31. Папка 118. Частные вопросы, связанные с КВЖД (1924 г.); Оп. 10.

61. Портфель 13, Папка .10. Мукденская Конференция (1924г.); Д. 39. Папка 126. Переговоры Карахана о торговом договоре (1926 г.). Оп. 41а. Портфель 1. Папка 163. Об отношениях с Китаем (1920 г);

62. Государственный архив Российской Федерации (ТАРФ). Ф. 555. Фонд личного происхождения.

63. Оп.1. Д. 439, 461, 575. Гучков А.В.

64. Российский государственный архив социально-политической истории ГРГАСПШ.

65. Ф: 495. Исполнительный комитет Коминтерна (1919—1943) Оп. 152.

66. Д. 1. Обращение НКИД к Монголии. (1918-1919 гг.); Д. 5. Переписка о Монголии. (1920 г.); Д. 7. Обращение Лам к Советской России (1920 г.); Д. 8. Взаимоотношения с Монголией (1920 г.);

67. Д. 10. Помощь Монголии (1921 г); Информационный бюллетень о Монголии (1923 г.);

68. Д. 12. О положении в Монголии (1924 г);

69. Д. 16. Телеграмма в Коминтерн из Монголии (1922 г.);

70. Д. 29. Бюллетень № 6 Полномочного представителя ССС в Монголии (1924г.);

71. Д. 43. Свободная Монголия и измышления французского империализма (1925 г.);

72. Д. 105. Письма Чичерину от Шумяцкого (1921 г.). Ф. 5. Секретариат В.И. Ленина (1917—1924). On. 1.

73. Д. 2314—2328. Ежедневные бюллетени информационного бюро в Китае (1923г.);

74. Д. 2143. Докладная записка В.Д. Виленского (Сибирякова) Ленину о Китае (1922 г.);

75. Д. 2144. Переписка о Китае (1922 г.); 2145. О советско-китайскихотношениях (1922 г.);

76. Д. 2146. А. А. Иоффе о Китае (1922 г.);

77. Д. 2148. Давтян о советско-китайских отношениях (1923 г.)1. Опубликованные источники

78. Беннигсен А.П. Несколько данных о Современной Монголии СПб., 1912. -25 с.

79. Болобан А.П. Монголия. СПб., 1914. - 85 с.

80. ВКП(б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. Т. 1-2.-М., 1994-1996.

81. Внешняя торговля СССР за 20 лет 1918-1937 гг. Статистический справочник. Международная книга. М:, 1929. - 180. с.

82. Внешняя торговля СССР 1918-1936 гг. М:, 1937. 150 с.

83. Документы внешней политики СССР. Т.1: 1917-1939 гг. В'22-х тт. М., 1957-1993.

84. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительства. — М., 1936. Сер. 2, т. 18, 4.1.

85. Московская торговая экспедиция в Монголии. — М.,1912, — 279 с.

86. Отчет Дальревкома и Дальэкосо за 1923—1924 гг.Хабаровск, 1925. — 250 с.

87. Русско-китайские отношения 1689-1916 гг. Официальные документы. / Сост. Мясников B.C. М.: Восточная литература, 1958. - 59 с.

88. Систематическое собрание действующих законов Союза Советских Социалистических РеспубликгХозяйственный строй. Кн. 2.-М., 1926. — 712 с.

89. Сборник дипломатических документов по монгольскому вопросу: 23 августа 1912 02 ноября 1913 г. СПб., 1914.

90. Сборник договоров России с другими государствами, 1856 — 1917 / Сост.: Козьменко И.В.; Под ред.: Адамов Е.А. — М.: Госполитиздат, 1952.-463 с.

91. Советско-китайские отношения, 1917—1957. Сборник документов. — М., 1958.-288 с.

92. Советско-монгольские отношения (1921-1974): Документы и материалы. М.; УБ., 1970. Т. I: 1921-1940. 590 с.

93. Торговля России с Востоком и РВТП. М., 1923. - 101 с.

94. Чичерин Г.В. Статьи и речи по вопросам международной политики М.: Соцэкгиз, 1961.-516 с.1.. Исследовательская литература

95. Литература на русском языке: 1. Аблова Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты истории (первая половина XX века) -М.: НП ИД «Русская панорама», 2005. 432 с. - ISBN 5-93165-119-5.

96. Аварии В. Империализм в Маньчжурии М., 1934. - 134 с.

97. Ананьич Б.В. Б.А. Романов и его труды по дальневосточной политике России // Санкт-Петербург Китай. Три века контактов - СПб., 2006. - С.239-245.

98. Андреев Г.И. Революционное движение на КВЖД в 1917-1922 гг. -Новосибирск: НГУ, 1983.-123 с.

99. Анучин Б.А. Географические очерки Маньчжурии М.: ОГИЗ, 1948. - 300 с.

100. Белов Е.А. Краткая история Синьхайской революции. 1911-1913 М.: Восточная литература, 2001. - 112 с. - ISBN 5-93165-224-5.

101. Белов Е.А. Россия и Китай в начале XX века М.: Восточная литература, 1997. - 225 с. - ISBN 5-93452-120-5.

102. Белов Е.А. Россия и Монголия М.: Восточная литература, 1999. — 115 с.— ISBN 5-93165-452-4.

103. Берти Ф. За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже. 1914- 1919 / Перевод и примечания Е. С. Берловича. М., 1927. 191 с.

104. Березный JI.A. Начало колониальной экспансии в Китае и современная американская историография М.: Наука, 1972. - 145 с.

105. Болобан А.П. Экономические вопросы Дальнего Востока М., 1910. - 45 с.

106. Борисова И.Д. Россия и Монголия: очерки истории российско-монгольских и советско-монгольских отношений (1911-1940 гг.) -Владимир: Изд-во ВГПУ, 1997. 108 с. - ISBN 5-42865-154-5.

107. Бутурлинов В.Ф. О советско-китайской границе: Правда и пекинские вымыслы М.: Воениздат, 1982. - 77 с.

108. Васильев В.П. Открытие Китая СПб., 1900. - 163 с.

109. Васильев М.Н. Маньчжурия и Китайская Восточная Железная дорога -Томск, 1898.-110 с.

110. Васильев М.Н. Торговля с Китаем Томск, 1899. - 65 с.

111. Воскресенский А. Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений — М.: ИДВ РАН, 1999. 408 с. - ISBN 578545-224-5.

112. Галенович Ю. М. Россия Китай: шесть договоров - М.: ИД Муравей, 2003. - 408 с. - ISBN 5-89737-127-Х.

113. Галенович Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений (1917-1991 гг.) М.: ИДВ, 1992. - 170 с. - ISBN 595742-127-8.

114. Гражданская война на Дальнем Востоке (1918- 1922). М.: Наука, 1973. -120 с.

115. Границы Китая: история формирования / Под ред. B.C. Мясникова, Е.Д. Степанова. М.: Памятники исторической мысли, 2001. - 469 с. - ISBN 595722-127-8.

116. Григорцевич С. С. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906-1917 гг. Томск: Изд-во Тамбовского ун-та, 1965. - 165 с.

117. Дамдисурэн С. Монгольская революция 1921 года и российский фактор //Россия и Монголия. Новый взгляд на историю взаимоотношений в XX веке. М.: Институт Востоковедения РАН, 2001. - С. 49-59.

118. Даревская Е.М. Сибирь и Монголия: очерки истории русско-монгольских связей конца XIX — начала XX в. — Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1994. 148 с. - ISBN 5-41552-127-8.

119. Дацышен В.Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй•аполовине XIX- XX вв. Кызыл, 2001. - 180 с. - ISBN 6-98752-457-8.

120. Дацышен В.Г. Пограничный караул Юстыд. Из истории русско-китайских «недоразумений» на Алтае в конце XIX в. // Россия, Сибирь и Центральная Азия: взаимодействие народов и культур. Барнаул, 2001. - С.35-41.

121. Документы опровергают: Против фальсификации истории' русско-китайских отношений / Отв. ред. C.JI. Тихвинский. М. : Мысль, 1982. - 180 с.

122. Дубровская Д.В1 Судьба Синьцзяна: Обретение Китаем «Новой границы» в конце XIX в. -М.: ИВ РАН, 1998.-203 с. ISBN 4-95745-172-8.

123. Дулов В.И. Социально-экономическая история Тувы М. : Наука, 1956. -245 с.

124. Единархова Н.Е. Русские в Монголии: основные этапы и формы экономической деятельности Иркутск: Иркутский государственный унивеситет, 2003. - 100 с. - ISBN 4-95745-172-8.

125. Ефимов'Г.В. Историко-библиографическое обозрение по*новой истории Китая JE, 1968'. - 55'с.

126. Зарницкий С.В. Так начинался Наркоминдел — М.: Политиздат, 1984. — 240 с.

127. И не распалась связь времен .К 100-летию со-дшг рождения П.Е. Скачкова. / Отв. ред. С. JI. Тихвинский. -М. : Наука, 1993. 150 с.

128. Игнатьев А.В: С.Ю.Витте дипломат - М.: Международные отношения, 1989.—146 с. -ISBN5-21445-172-6. '36.' Историческая наука в КНР / Отв. ред. Р.В. Вяткин. — М.: Наука; 1981. -167 с.

129. Исторический обзор КВЖД: 1896-1923 гг./ Сост. Е.Х. Нилус. Харбин: Тип. КВЖД и т-ва «ОЗО», 1923. - 49 с.

130. История международных отношений на Дальнем Востоке (1870-1945 гг.) / Под: ред. Е.М. Жукова. -М.: Наука; 1951. 357 с.

131. История внешней политики СССР (1917-1976 гг.): В 2 т. / Под ред. А.А. Громыко, Б.Н. Пономарева. — М.: Наука, 1977. 345 с.

132. История дипломатии в 3-х т. //Под ред. В.П. Потемкина. М. - JL: Госполитиздат, 1945. — т. 3. — 423*с.

133. История Монгольской Народной Республики. -М., 1983. — 661 с.

134. История Северо-Восточного Китая ХУП-ХХ вв.: В 2 кн./ Отв. ред. Е.Ф.Ковалев. Владивосток: Дальневост. кн. изд., 1989. - кн.2. - 350 с.

135. Кабо Р. Очерки по истории и экономике Тувы М: - Л. 1934. - 157 с.,

136. Капица М.С. Советско-китайские отношения М.: Политиздат, 1958: — 215 с.

137. Картунова А. И. Политика Москвы в национально-революционном движении в Китае: военный аспект (1923 г. июль 1927 г.) — М.: ИДВ РАН, 2001.-149 с.

138. Китай в новое и новейшее время: история и историография / Отв. ред. С.Л. Тихвинский. -М.: Наука, 1981. 201 с.

139. Кожирова С.Б. Российско-китайская торговля в Центральной Азии (вторая половина XIX — начало XX вв.) Астана: ЕГУ им. Л.Н: Гумилева, 2000- -. 138 с.

140. Корнилов Л.Г. Кашгария или Восточный Туркестан Ташкент, 1903. — 142 с.

141. Крюков М.В. Улица Мольера, 29. Секретная Миссия полковника Попова (документальная повесть) — М.: Памятники исторической мысли, 2000. — 192 с.

142. Кушелев Ю. Маньчжурия и Монгольский вопрос — СПб., 19121 — С.49

143. Ленин В.И. Полное собрание сочинений — М.: Политиздат, 1965. — т.35. — 628 с.

144. Лузянин С.Г. Россия —Монголия —Китай в первой половине XX в. : Полит, взаимоотношения в 1911—1946 гг. — М.: Огни, 2003. — 319 с.

145. Лукоянов И.В. Первый русско-китайский союзный договор 1896 г. // Санкт-Петербург Китай. Три века контактов. — СПб.: Европейский Дом, 2006. - С. 180 - 191. - ISBN 2-93475-452-4.

146. Майский И. Внешняя политика РСФСР в 1917-1923 гг. М., 1923.-112 с. 63. Майский И. Современная Монголия - Иркутск, 1921. - 154 с.

147. Международные отношения на Дальнем Востоке (1870—1945 гг.) / Под общей ред. Е.М. Жукова. — М.: Политиздат, 1951. 790 с.

148. Мелихов Г.В. Деятельность Б.В. Остроумова на КВЖД (1921-1922 гг.) // Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940 гг. — М.: Астра, 1999. С. 78-89. - ISBN 4-758475-458-2.

149. Мелихов Г.В. Маньчжурия далекая и близкая — М.: Восточная литература, 1994. 318 с. - ISBN 4-354875-475-2.

150. Мировицкая Р.А. Борьба за установление дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем // Исторические записки. — Т. 65. — 1959. -С. 3-24.

151. Моисеев В.А. Национально-освободительное движение в Западной Монголии в 1911-1913 гг. и политика России // Актуальные вопросы истории Сибири. Вторые научные чтения памяти профессора А.П: Бородавкина 6-7 октября 1999 г., Барнаул, 2000. - С. 388 - 397.

152. Молодяков В. Россия и Япония: рельсы гудят. Железнодорожный узел российско-японских отношений (1891-1945): историческое исследование — М.: Астрель, 2006. 447 с. - ISBN 5-271-14147-0

153. Мясников B.C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы. ХУП-ХХ вв. М.: РИО Мособлупр-полиграфиздата, - 1996. - 482 с. - ISBN 5-207-00311-9

154. Мясников B.G. Русско-китайский банк и его роль в истории международных отношений в Восточной Азии // Востоковедение и мировая культура: К 80-летию акад. C.J1. Тихвинского Сб. ст. — М.: Наука, 1998. С. 234-27 Г.

155. Мясников B.C., Шепелева Н.В. Империя Цин и Россия в XVTP— начале XX вв. И Китай и соседи в новое и новейшее время. — М., 1982. — С. 126-152.

156. Никифоров В.Н. Восток и всемирная'история — М.: Наука, 1975. — 358 с.

157. Никифоров В.Н.' Советские историки о проблемах Китая — М.: Наука, 1970.-416 с.

158. Нилус Э.Х Исторический обзор КВЖД, 1896-1923 гг. Харбин: типография КВЖД; 1923. - 690 с.

159. Новейшаяшстория^Китая, 1917-1927 гг. / Ред. Сладковский М.И. Mi: Наука, 1983.-399 с.„

160. Новейшая,история Китая, 1917-1970 гг./ Ред. Глунин В.И. М:: Мысль, 1972: - 437 с:

161. О Коннор Т.Э. Георгий Чичерин и советская внешняя политика-1918 — 1930 гг. М.: Прогресс, 1991. - 320 с. - 5-01-002749-6

162. Обнинский В.П. Последний самодержец — М.: Республика; 1992. — 288 с. — ISBN 5-250-01798-3

163. Остриков П.И. Империалистическая политика Англии» в Китае в* 1900 -1914 гг.-М.: Наука, 1978.-228 с.

164. Панцов А.В. Тайная.история советско-китайских отношений. Большевики и китайская революция (1919-1927): М.: Муравей-гайд, 2001. — 458 с.-ISB№5-8463-0073-l

165. Персиц М:А. Дальневосточная Республика и Китай: Роль, ДВР в борьбе Советской-власти за дружбу с Китаем в 1920—1922 гг. — М.: Наука, 1962. -137 с.

166. Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. Часть 3: 20 век. М:: ЦК ВКП(б), Партиздат, 1935.-544 с.

167. Попова Е. И. Политика США на. Дальнем Востоке (1918-1922) М.: Наука, 1967. - 240 с.

168. Прохоров А. К вопросу о советско-китайской границе — Ml:. Международные отношения, 1975. 288 с.

169. Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895-1907 гг. -М. -Л.: АН СССР, 1947.-469 с.

170. Романов Б.А. Россия в Маньчжурии (1892-1906). Л.: ЛВИ, 1928. - 555 с.

171. Романова Г.Н. Экономические отношения России и Китая на Дальнем Востоке (XIX нач. XX вв.) — М.:АН СССР, Институт ДВ, Дальневосточное Отд-е, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока; 1987. - 167 с.

172. Романова Г.Н: Советско-китайские экономические отношения на Дальнем, Востоке (1917—1949) //Становление советско-китайских отношений: — М., 1987.-С. 91-100.

173. Рощин С. К. Политическая история Монголии (1921-1940'гг.) — М.: ИВ РАН, 1999.-325 с.

174. Рыбаченок И;С. Николай Романов и Ко. Путь к катастрофе'// Российская^ дипломатия в портретах. — М.: Международные отношения, 1992. — 384 с. — 5-7133-0457-4

175. Саввин В:П. Взаимоотношения царской России и СССР с Китаем — М. — Л., 1930.-150 с.

176. Самойлов Н.А. Русские военные-деятели о взаимоотношениях России и Китая на рубеже XIX—XX вв. // XXIV научная конференция Общество и государство в Китае. Тезисы и доклады. — Ч. 2. М-., 1993. - С. 45-51.

177. Сидоров А.Ю. Внешняя политика советской России на Дальнем»Востоке (1917-1922 гт.)- М.: МГИМО, 1997. 174 с.

178. Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения — М.: Наука, 1977. — 505 с.

179. Скачков П.Е. Библиография Китая — М.: Восточная литература, 1960. — 691 с.

180. Скорупинская Н.В. Первая советская торгово-заготовительная экспедиция в Северо-западную Монголию* в 1923 г. и ее результаты, // Центральная Азия и Сибирь. — Барнаул, 2003. ttp://new.hist.asu.ru/ biblio/zalk/198-205.pdf.

181. Сладковский М. И. Очерки развития внешнеэкономических отношений Китая — М.: Внешторгиздат, 1953. — 303 с.

182. Сладковский М.И. История торгово-экономических отношений народов. России с Китаем (до 1917 г.) — М.: Институт Дальнего Востока АН СССР, 1974.-354 с.

183. Сладковский М.И. Китай и Англия М.: Наука, 1980. - 351 с.

184. Сладковский М.И. Китай и Япония — М.: Наука, 1971. — 336 с:

185. Современные буржуазные теории' международных отношений: Критический анализ / Отв. ред. В.И: Гатрман. М:: Наука, 1976. — 486 с.

186. Соколов В.В. На боевых постах дипломатического фронта. Жизнь и деятельность JI.M. Карахана-М.: Политиздат, 1983. — 190 с.

187. Социально-экономические и политические проблемы Китая- в новое и новейшее время. Сб. ст. / Отв. ред. Г.Н. Сухарчук. -М.: Наукам 1991. 367 с.

188. Тихвинский C.JI. История;Китая и современность М.: Наука, 1976. - 259 с.

189. Тихвинский C.JI. Китай и всемирная история М.: Наука, 1988. - 589 с.

190. Усов В.Н. Последний император Китая. Пу И (1906-1967) М!: OJIMA-ПРЕСС, 2003.-415 с.

191. Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока, 1921-1927гг. -М:: Наука, 1968.-327 с.

192. Хишигт Н. Монголо-российское сотрудничество в военной, области1 ' (1911-1916 гг.) // Россия- и Монголия. Новый взгляд на историю, взаимоотношений в XX веке. М.: ИВ ,РАН, 2001. - С. 31-45.

193. Шурхуу Д. Урянхайский вопрос в монгольско-российских отношениях в первой четверти XX века // Россия и Монголия: новый взгляд на историю взаимоотношений в XX веке. -М.: ИВ РАН, 2001. С. 58-74.

194. Литература на английском языке

195. Baddeley J.F. Russia, Mongolia, China Vol. 1-2. -E., 1919.-430 p.

196. Bau M.Y. The Foreign relations of China. History and a Survey N.-Y.,. 1922.-540 p.

197. Pollard R. T. China s Forein Relations 1917-1931 L.: The Macmillan company, 1933.-420 p.

198. Clubb Edmund O. China and Russia. The great game -N. -Y. L.: Columbia University Press, 1971. -241 p.

199. Douglas Jackson W.A. The Russo Chinese Borderlands Zone of Peaceful Contact or Potential Conflict - Princeton, N. -Y., 1968.- 265 p.1091 Fairbank J.K. China. A new History Cambridge, 1992. -283 p.

200. Fairbank J.K. China's Foreign Policy in? Historical Perspective: N. -Y., 1969.-354 p. ;

201. Fairbank J.K. Trade and'Diplomacy on the China Coast Stanford: Stanford University Press, 1969. -312 p.

202. Fisher L. Russia's Road from Peace to War. Soviet Foreign Relations, 19171941 N-Y.: NY Harper & Row, 1969. - 198 p.

203. Harry S: Tsars, Mandarins; and Commissars. A History of Chinese-Russian Relations- N.-Y.: J.BiLippincott Company, 1973i -158 p.

204. Huenemann Ralph W. The Dragon and the Iron Horse. The Economic of Railroads in China, 1876-1937 Cambridge: Harvard University Press, 1984.-2541. P

205. Hummel A. Eminent Chinese of the Clring Period (1644-1912) -Washington: Library of Congress, 1944. — 596 p.

206. Immanuel Hsu G.J. The Ili Crisis. A Study of Sino-Russian diplomacy (1871-1881)-Oxford: Clarendon Press, 1965.-215 p: .

207. Kent P.H. Railway Enterprise in China L., 1907: -120 p.

208. Eattiinore O. Inner Asian Frontiers of China-N-Y.: American Geographical Society, 1940.-202 p.

209. Lattimore О.The desert road to Turkestan N-Y.: Kodansha Globe, 1995 : -387 p.

210. Lattimore O. The Mongols of Manchuria N-Y.: John Day, 1934.-311 p.

211. Lee R.H.G. The Manchurian Frontier in Ch'ing History — Cambridge, 1970. — 229 p.

212. Lin T.C. The Amur Frontier Question between China and Russia, 1950-1860 // Pacific Historical review. 1934. -№ 3. - 1-24 p.

213. Morse H:B. The International Relations of the Chinese Empire V. 3. Shanghai, 1910.-351 p.

214. Paul Hibbert С. International rivalries in Manchuria (1689-1922) Columbus: The Ohio State University Press, 1928. -153 p.125^Pavlovsky M:N: Chinese-russian relations— N.—Y., 1949.—162 p.

215. Pollard* Ri Chinas; foreign relations, 1917 1931— № —Y.: The Macmillan' Company, 1933.-420 p.

216. Stanton J.W. The Foundations of Russian Foreign policy in the Far east, 1847- 1874 California: Berkley, 1932. -130 p.

217. Wilbur C. Martin. Missionaries of Revolution (soviet advisers and nationalist China, 1920-1927)- L.: Harvard University Press, 1989.-350 p.

218. Yakhontoff V. Russia and the Soviete Union in the Far East L.: George Allen & Unwin, Ltd.,. 1931. - 454 p;

219. Young L.K. British Policy in China: 1895-1902 Oxford; 1970. - 356 p.

220. Статьи в периодических изданиях

221. Аблова Н.Е. Политическая ситуация на КВЖД после1 крушения Российской империи // Белорусский; журнал международного права и международных отношений -1998 -№ 4 С. 81-85;

222. Аблова Н;Е. Проблема КВЖД в международных отношениях. Hat Дальнем Востоке в конце второй мировой'войны // Вестник БРУ. 1994. - № 2. - С. 20-24.

223. Баранова; Ю.Т. К характеристике русско-китайской торговли, в Синьцзяне // Известия HAH РК. Серия обществ, наук. 1994. № 6 - С. 5 -22.

224. Белов! Е.А. Борьба; за КВЖД5оконце 1917-начале* 19181гг. // Восток;,-1996;-№ 6-С. 34-39:

225. Белов Е.А. К истории русско-китайских отношений в Синьцзяне: в период Синьхайской революции (1911-1913 гг.) // Проблемы- Дальнего* Востока. 1995. - № 2 -С.85-90. .

226. Белов Е.А. Баргинский вопрос по материалам русских архивов (19111915 гг.) // Восток. 1993 - № 1 С. 42-45.

227. Белов Е.А. Позиция России и Китая в отношении Монголии после провозглашения ею независимости (1911—1912 гг.) // XXII научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. 1991'. -4.2.-С. 115-120.

228. Беляева Н.А. Из истории Владивостокской таможни: становление 18991914 гг. // Известия Российского государственного исторического архива Дальнего Востока. Сб. научн. трудов. 2000. - Т. V. - С. 155-160.

229. Бурдуков А. Сибирь и Монголия (первые шаги) // Сибирские огни -1928.-№2.-С. 159-165.

230. Велецкий С. Последние события в Приилийском Кульджинском крае // Вопросы колонизации. СПб., 1914. -№> 15. - С. 159-183.

231. Волохова А.А. К истории русско-китайского договора 1896. г. // Проблемы Дальнего Востока. 2001. - № 5. - С. 123-130.

232. Воскресенский А.Д. Многофакторное равновесие в международных отношениях // Политическая- наука в России М., 2000: - С. 413-440.

233. Гарушянц, Ю.М. Борьба за признание независимости Монголии / Ю. М. Гарушянц //ПДВ 1997. -№2. - С.112-123.

234. Гарушянц Ю.М. Первый советско-китайский внешнеполитический конфликт (декабрь 1917 г.) // Вестник московского университета. Серия' 13. Востоковедение: МГУ им. М.В. Ломоносова. 2000. -№1. - С.37:-48.

235. Гирченко В. Царская Россия и Монголия в 1913-1914 гг. // Жизнь в Бурятии. 1930. -№ 5. - С. 126-135.

236. Глунин В.И. Политика коминтерна в Китае (1921 1927 гг.) //Коминтерн и Восток - М. :Политиздат, 1978. - С. 45-63.

237. Грайворонский В.В. Новые подходы к изучению российско-монгольских отношений в XX веке // Россияt и Монголия. Новый взгляд на' историю, взаимоотношений в XX веке. Ml: Институт Востоковедения РАН, 200k - G. 8-20. - ISBN 5-89282-178-1.

238. Гримм Э.Д. Китайский вопрос (1895-1914 гг.) // Новый Восток 1924. -№ 6. - С.43-62.

239. Дубровская Д.В. Дискуссия в правительственных кругах Китая по вопросу восстановления цинского режима в Синьцзяне // XVI научная конференция «Общество и государство в-Китае». Тезисы и доклады. Ч. 2. -М., 1985.-С. 12-20.

240. Калинина)Н.С. Межцивилизационные взаимоотношения России и Китаяг

241. Восток. 2004. - №. - С. 106-121.

242. Каретина Г.С. Установление дипломатических отношений?между СССР и Китаем //Становление советско-китайских отношений. — М.,1987.—С.53 —61.

243. Картунова А.И. Китайский вопрос в переписке Г.В. Чичерина и JI.M. Карахана; 1924-1926 гг. // ННИ. 1998. - № 6. - С. 3-18.

244. Крюков М. В. Была ли мисси- Чжан Сылишг в Москву «странным эпизодом» советско-китайских отношений- начала 20-х годов? // ПДВ. —1997. 6. -С. 95-109.

245. Крюков M.Bi Вокруг "первой декларации Карахана" по китайскому вопросу 1919 г.// ННИ. 2000. - № 35. - С. 30-42.

246. Кучера С. Академия Синика и наука Китайско Республики // Восток. — 1997.-№2.-С. 45-56.

247. Ли Мэн Харбин-продукт колониализма//ПДВ. 1999. - № 1. - С. 97-110.

248. Лузянин С.Г. Монголия, которую» мы потеряли // Азия и, Африка сегодня. 1994. - № 6: - С. 25-37.

249. Мясников B.C. Идейное банкротство пекинских лжеисториков. // Проблемы Дальнего Востока. 1978. — С. 34-41.

250. Пескова Г.Н. Становление дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем , 1917-1924 // НИИ. 1997.- № 4. - С. 106-119.

251. Попов А. Первые шаги русского, империализма на Дальнем Востоке // Красный Архив. 1932. -№ 3. - С. 34-41.

252. Попов А. От Босфора к Тихому океану // Историк Марксист. — 1934. — №3.- С. 27-35.

253. Попов А. Царская Россия и Монголия в 1913-1915 г. // Красный Архив. -19291 — № 9. — С. 7—25.

254. Ростовский С. Царская Россия и Синьцзян в XIX — XX вв. // Историк-марксист. 1936. -№ 3. - С. 12-30.

255. Семенов Б. Конфликты на КВЖД // Новый Восток. 1925. -Кн. 8-9: - С. 1-11.

256. Соколов В. Г. Bi Чичерин и НКИД // Международная,жизнь. 1998. - № 3.-С. 101-106;

257. Фендлер К. Австро-венгерские архивные источники и свидетельства современников о КВЖД. и сторительстве железных дорог в Корее // ПДВ. -2001.-№ 6.-С.122-131. •

258. Ципкин Ю.Н. Дальневосточная республика: была ли альтернатива? (Некоторые вопросы историографии) // Отечественная История. 1993. -№ З.-С. 162-176.1. Диссертации

259. Андреева* С.Г. Пекинская духовная миссия в контексте: российско-китайских отношений, 1715-1917 гг. : Диссертация кандидата исторических наук : 07.00.15. -М., 2001. 192 с.

260. Бармин: В.А. Политика Советского Союза в отношении Синьцзяна в 1918-1949 гг. : диссертация доктора исторических наук : 07.00.02. — Барнаул, 2000-449 е.

261. Бармин К.В. Политика Великих держав в Синьцзяне в 1918-1949 гг.: диссертация кандидата исторических наук: 07.00;03: —Барнаул, 2005 —212 с.

262. Белов Е.А. Русско-китайские отношения в 1911-1915 гг. : диссертация: доктора исторических наук : 07.00:03. Москва, 1993 — 546 с.

263. Григорьева Е.А. Российско-китайские отношения второйполовины XVIIi первой четверти XVIII века в контексте развития внешнеполитической доктрины империи? Цин : диссертация- кандидата исторических наук : 07.00.15. - Нижний Новгород , 2000 - 481 с.

264. Дацышен В.Г. Российско-китайские отношения в 1881-1903 гг. : диссертация доктора исторических наук ::07.00ЮЗ;--Ир1сугск, 2001 —350 с.

265. Залесская О.В. Российско-китайские приграничные отношения на Дальнем Востоке : 1917-1924 гг. : диссертация кандидата исторических наук : 07.00i02. Благовещенск, 2002т-334 с.

266. Лузянин С.Г. Россия-Монголия-Китай : Внешнеполит. отношения в; 1911-1946 гг.: диссертация доктора исторических наук: 07.00.03. — Москва , 1997-433 с.

267. Смирнов Н.Н. Забайкальские казаки в системе взаимоотношений России с Китаем и Монголией : диссертация кандидата исторических наук :• 07.00.02. Волгоград , 1996 - 325 с.1. Авторефераты диссертаций

268. Залесская О.В. Российско-китайские приграничные отношения на Дальнем Востоке (1917-1924 гг.): автореф. диссертации канд. ист. наук: 07.00.02. Благовещенск, 2002.-22 с.

269. Сон До Чжин. Советско-китайский дипломатический конфликт вокруг КВЖД (1917- 1931 гг.): Автореф. Диссертации канд. ист. наук: 07.00.03- М.: Ин. востоковедения РАН, 1996.-35 с.1. Периодические издания

270. Азия и Африка сегодня. 1961 2010 гг.

271. Вопросы истории. 1945-2009 гг.

272. Восток.Афро-Азиатские общества:история и современность. 1955 2010 гг.

273. Красный архив. 1924 1932 гг.

274. Новая и новейшая история. 1957 2010 гг.

275. Общество и государство в Китае. 1980 — 1996 гг. 7. Проблемы Дальнего Востока. 1972 2010 гг.1. Справочные издания

276. Брокгауз и Ефрон. Энциклопедический словарь -Спб., 1890.

277. Большая советская энциклопедия. 3-е издание. Т. 27. М., 1977. — 512 с.

278. Дипломатический словарь. В трех томах. — Том 1. М.: Издательство политической литературы, 1971. — 612 с.

279. Краткий политический словарь — М.: Государственное издательство политической литературы, 1971. — 294 с.

280. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. — М., — 2001. 89 с.