Военная организация Византии при первых Палеологах (1259-1328 гг.)

Золотовский, Владимир Алексеевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Военная организация Византии при первых Палеологах (1259-1328 гг.)

Год: 2009
Автор научной работы: Золотовский, Владимир Алексеевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Волгоград
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Военная организация Византии при первых Палеологах (1259-1328 гг.)'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Военная организация Византии при первых Палеологах (1259-1328 гг.)"

□03488200

На правах рукописи

Золотовский Владимир Алексеевич

Военная организация Византии при первых Палеологах (1259 - 1328 гг.): принципы формирования и сферы функционирования

07 00 03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

10 ДЕК 2009

Волгоград 2009

003488200

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный университет»

Научный руководитель

кандидат исторических наук, доцент Барабанов Николай Дмитриевич

Официальные оппоненты

доктор исторических наук, профессор Кучма Владимир Васильевич

кандидат исторических наук, доцент Малахов Сергей Николаевич

Ведущая организация-

ГОУ ВПО «Российский государственный

профессионально-педагогический

университет»

Защита диссертации состоится «25» декабря 2009 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.029.02 при Волгоградском государственном университете (400062, г Волгоград, пр Университетский, 100), ауд 4-13 А

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного университета

Автореферат разослан «19» ноября 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук

Редькина О. Ю

Актуальность темы исследования.

С момента прихода к власти Михаила Палеолога в 1259 г начался сложный период в истории Византийской империи За время правления первых двух императоров династии Палеологов государство претерпело глубокие метаморфозы1 от попыток возвращения былого военного и экономического величия, приращения территорий к существенным кризисным изменениям в обществе, системе государственного управления и потере восточных провинций Наряду с этим происходило постоянное нарастание экспансии со стороны соседей империи на Западе и Востоке По нашим подсчетам, за шестьдесят девять лет, выпавших на правление Михаила VIII и Андроника II (1259-1328 гг), византийские войска приняли участие в шестидесяти девяти сражениях, Еоенных кампаниях и операциях Данный фактор требовал колоссального напряжения внутренних ресурсов социума и неизбежно усиливал роль армии и военной организации

Понять роль войны и вооруженных сил в жизни Византии в указанный период можно лишь по результатам глубокого анализа всех аспектов внутренней и внешней политики государства, а также событий военной истории В этой связи, особо актуальным представляется исследование состояния военной организации империи и выявление изменений в ее структуре Кроме того значимость темы связана с возможностью определить уровень профессиональной подготовленности военнослужащих, этнический состав армии, специфику ее комплектования и организации, а также выявить спектр и глубину развития военно-научных знаний, их применение военнослужащими, командным составом на практике в боевых действиях

С точки зрения современности, актуальность темы заключается в том, что в процессе возрождения государства, сопряженном с изменением системы управления, геополитического положения и сменой идеологических ориентиров, вопросы о роли армии, об определении идеи, организующей ее как институт, о выявлении эффективных методов воздействия на военнослужащих, формирующих высокое морально-духовное состояние воинов, занимают важное место в общественном сознании

Необходимо также обратить внимание на то, что актуальность нашего исследования усиливается новой точкой зрения на обозначенную в историографии проблему - роль армии в жизни государства Следует заметить, что выбранное нами направление исследования также предполагает разработку одного из наиболее актуальных вопросов византиноведения вопроса о влиянии преемственности и традиционности элементов культуры и государственных институтов на процесс эволюции византийской цивилизации Кроме того, актуальность подчеркивается обращением к нетрадиционным для военной исторической науки вопросам, которые относятся к области духовной культуры, религиозности и компонентам сознания

Степень изученности проблемы

Военная история и военное дело империи неоднократно становились предметом изысканий в трудах отечественных и зарубежных византинистов Однако по причине лучшего состояния источниковой базы, в силу социально-экономических и почитических особенностей развития византийского государства в период формирования отдельных институтов общества и государственной власти, а также благодаря наличию специальных военно-научных трактатов, большее внимание исследователей привлекали ранне- и средневизантийский периоды В трудах ученых довольно обстоятельно представлены проблемы развития фемного устройства, структуры военной организации, развития военного дела, системы ззаимодействия армии, государства и церкви, проблемы социально-экономической базы византийской армии

В значительно меньшем объеме и более узком спектре изучения в науке представлены вопросы развития военного дела и военной организации периодов Никейской империи и палеологовской Византии В контексте экскурсов в проблемы внутренней и внешней политики, лишь косвенно давалась характеристика военных действий, их частичная хронология, представлялись общие выводы по генезису ряда социально-экономических и имеющих к ним отношение военных институтов Византии В трудах общего характера, представлявших очерки политической истории Византии, исследователи (Ф И Успенский, К Чэпман, Ш Диль, А А Васильев, Г Острогорский,

Б Т Горянов, Э Арвейлер, К А Осипова, Д Найкол), лишь с незначительными расхождениями в мнениях определяли территориальные потери империи в XIII-XIV вв следующими причинами отсутствие военной стратегии, вызванное прямыми действиями в рамках «доктрины ойкумены», переброска вооруженных сил на западное направление, экономический и политический кризисы, предопределившие слабость, дезорганизацию и деградацию армии

Одно из первых специальных исследований по вопросам военной организации Византии XIII-XIV вв вышло из под пера болгарского ученого П Мутафчиева1, который предпринял изучение правового положения основных групп военнослужащих палеологовского периода Некоторые концептуальные положения историка получили признание в мировой исторической науке

Значительный вклад в изучение военной истории раннепалеологовского периода внес Д Джианакоплос, обобщивший свои изыскания в монографии, посвященной западному направлению внешней политики Михаила VIII Детально изучив различные аспекты проблемы, он сосредоточил свое внимание на связи военной истории с византийской дипломатией этого периода, причем особенно подчеркивался приоритет дипломатического подхода перед военным в решении внешних задач империи В частности, ученый указывает, что военные кампании Михаил VIII проводил исключительно как единственно возможное и хаотично реализуемое средство спасения Византии после дипломатических неудач2

В статье Н Икономидиса3, ставшей первой ласточкой в комплексном научном изучении военной организации Византии позднего периода, утверждается, что именно динамично разрастающийся экономический кризис послужил причиной трансформации военной организации раннепалеологовского периода Однако, в отличие от многих исследователей, автор определил, что изменения, произошедшие в структуре армии, в ее экономической и социальной базе, были результатом осмысленного реформирования, осуществленного

' Мутафчиев П Войнишки земи и войници в Византина през X1II-XIV в // Списание на Българска Академия на науките София, 1923 Вып 27 С 1-113

2 Geanakoplos D Emperor Michael Palaeologus and the West, 1258-1282, a study in Byzantine-Latin relations Cambridge (Mass ), 1959 P 12,24

3 Oikonomidès N A propos des armées des premiers Paléologues et des compagnies de soldats // Travaux et Mémoires Pans, 1981 T 8 P 353-371

первыми Палеологами В качестве экономического основания кардинально преобразованной ромейской армии исследователь определил институт пронии

Среди отечественных византинистов пристальное внимание теме уделил В А Сметанин4 В своих работах историк на первый план выдвигает экономические причины преобразования армии и слабости империи, которые привели к ее территориальным потерям на Востоке

Особого внимания заслуживает монография А Лайу, в которой исследуется внешняя политика Андроника II5 Большая часть работы посвящена изучению проблем Каталонской кампании, однако в ней отсутствует глубокий военно-исторический анализ явления, что оставляет достаточно места для продолжения изучения военной политики Андроника II

В 80-90-х гг XX в увидела свет серия статей американского византиниста М Бартусиса В своих изысканиях историк коснулся ряда институтов византийской военной организации Особое внимание было уделено каваллариям, «малым держателям» и «великой аллагии» Ученый, как и большинство его предшественников, пришел к выводу о тождественности стратиотов и прониаров, что подтверждается другим предположением об идентичности икономии и пронии В одной из статей6 историк утверждает, что наши представления об акритах как о военнослужащих, лишь необоснованные смысловые конструкции Анализируя состав византийской армии, М Бартусис выделил три категории военнослужащих 1) наемники, 2) прониары, 3) соидаты - малые держатели Завершающим аккордом изысканий М Бартусиса была единственная на сегодняшний день специальная монография по изучаемой нами теме7, вобравшая в себя все предшествующие наработки автора Однако необходимо отметить, что в обобщающем сочинении историк раскрывает тему вне связи с военно-историческим контекстом эпохи

4 См Сметанин В А О специфике перманентной войны в Византии в 1282-1453 гг // Античная древность и средние века Свердловск, 1973 Вып 9 С 89-101, Он же О тенденциях идеоюгической и социальной динамики поздневизантийского общества в период перманентной войны // Античная древность и средние века Свердловск, 1975 Вып 11 С 99-109, Он же Расходы Византии на армию и флот (1282-1453) // Античная древность и средние века Свердловск, 1975 Вып 12 С 117-i25

'LaiouA Constantinople and the Latins, the foreign policy of Andromcus II, 1282-1328 Cambridge (Mass), 1972

6 Bartusis M С On the Problem of Smallholding Soldiers in Late Byzantium // Dumbarton Oaks Papers Cambridge

(Mass), 1990 Vol 44 P 1-26 Bartusis M С The late Byzantine army arms and society, 1204-1453 Philadelphia, 1992

Таким образом, внимание историков к военной организации и военной истории раннепалеологовской империи показывает, что назрело время для более тщательного и глубокого исследования проблемы Вполне очевидно, что необходимо изучить весь сложный комплекс элементов структуры вооруженных сил, их системное изменение, роль отдельных категорий военнослужащих в армии, уровень развития военного искусства, а также уточнить хронологию событий военной истории Кроме того, очевидна необходимость в применении телеологического подхода в анализе организации и проведения боевых операций, сражений и походов, предпринятых византийскими войсками

Объект и предмет исследования. Объектом исследования в диссертации стали военная организация Византии и сферы применения ее армии и флота в боевых действиях на разных фронтах

Предметом исследования выступают специфика военной организации и трансформация стратегической концепции империи, проявившиеся в ходе эволюции византийского государства в период с 1259 по 1328 гг Цели и задачи исследования.

Цель исследования - выявить специфику военной организации и военного дела, а также сферы применения вооруженных сил Византии раннепалеологовского периода в контексте изменений в византийском обществе и внешнеполитическом положении империи Для реализации поставленной цели были поставлены следующие задачи.

Во-первых, раскрыть особенности военной организации через последовательное изучение социально-экономических, политических, психологических и религиозных механизмов, формирующих армию как целостный организм выявить структуру военного командования и методы ее формирования, определить способы комплектования и систему обеспечения вооруженных сил, в военно-историческом аспекте установить роль и функции акритов, стратиотов и прониаров, выявить роль и место наемных контингентов в византийской военной организации

создать модель стратегической концепции империи, восстановить стратегию отдельных военных кампаний и определить уровень развития военной мысли и военно-научных знаний

Хронологические рамки исследования, ограниченные периодом 1259 — 1328 гг прежде всего определяются изменениями, произошедшими в военной организации после прихода к власти Михаила VIII Палеолога с возрождением империи начался процесс восстановления административной системы, что должно было в новых условиях непременно повлечь за собой изменения во всех институтах и механизмах, составляющих государство Поздний хронологический предел определен окончанием правления Андроника II, в период правления которого под влиянием внешних факторов был завершен процесс модернизации военной организации Кроме того, в последние годы властвования Андроника II начался новый период в геополитической истории Византии, сопряженный с переходом к оборонительной стратегии на всех направлениях Усиление турецкой экспансии, пришедшееся на вторую половину двадцатых годов XIV в, выразилось в стремительной потере территорий, а вместе с этим людских и материальных ресурсов, что оказало существенное влияние на внутриполитические изменения в византийском обществе С этого времени все внутренние процессы под влиянием колоссальных усилий по сохранению территории государства обрели общий вектор, направленный в сторону ускорения и расширения кризисных явлений Методология и методы исследования.

Методологической основой исследования являются общие принципы научного познания, подходы и методы, относящиеся к методологическому аппарату гуманитарных наук

В настоящем диссертационном исследовании критически использованы элементы формационного, цивилизационного и системного подходов Формационный подход позволяет выявить систему связи отдельных государственных институтов, их эволюцию, функции, а также их социальное и экономическое значение Определенным образом этот подход помогает прояснить причины ослабления аппарата центрального управления, являвшего собой выражение интересов малоазийской знати и результаты социально-

экономической и правовой политики византийских императоров Цивилизационный подход позволяет проследить историю уникальных политических, государственных и военных институтов в их развитии, дает возможность рассмотреть глубоко укоренившиеся социально-экономические и духовные категории, военно-идеологические доктринальные концепции, анализ которых позволяет выявить их уникальную природу, а также их роль в духовной и политико-правовой жизни общества Системный подход при анализе общества и армии как структурных совокупностей элементов позволяет изучить их взаимовлияние, роль армии в обществе и государстве, раскрыть причины и ход модернизации военной организации в связи с общественными и государственными процессами, рассмотреть вопрос функций и значения (приоритетов) отдельных элементов армии. Особое значение для исследования вооруженных сил и военного дела приобретает структурализм Основные положения этого методологического подхода позволяют изучить ряд военных институтов и военно-научных концепций на предмет их специфики в раннепалеологовский период

В связи со спецификой предмета исследования применялись принципы историзма и исторической герменевтики

Методы исследования. Помимо общенаучных методов (логического, индукции и дедукции, анализа и синтеза, статистического, динамического) в соответствии с обозначенными выше методологическими ориентирами в данной работе использованы следующие методы

• методы хронологии, периодизации и исторической реконструкции, позволяющие восстановить ход военных сражений,

• методы генетический, ретроспективный, сравнительно-исторический, историко-типологический и метод синхронизации, предоставляющие возможность, проследив эволюцию военной организации и военного искусства, выделить их особые характеристики для изучаемого периода истории Византии,

• метод исторической интерпретации, совместно со структурным анализом позволяющий в рамках системного подхода по иному использовать источниковые данные и под новым углом зрения изучить обозначенные в качестве задач вопросы темы диссертационного исследования

Использование положений перечисленных методологических подходов и соответствующих методов обусловило избранное структурирование текста исследования

Источниковая база исследования. В ходе исследования были привлечены источники, позволяющие не только объективно и вполне аргументировано решить поставленные нами задачи, но и значительно расширить диапазон темы исследования посредством привлечения текстов предшествовавших периодов, а также сочинений религиозного и риторического характера8

При восстановлении картины военной истории, прежде всего, привлекались данные основных нарративных источников, авторы которых были современниками событий Глубиной знаний военно-политической истории отличаются сочинения Георгия Акрополита9, Феодора Скутариота10, Георгия Пахимера", Никифора Григоры12 и Иоанна Кантакузина11 Помимо византийских источников, для реконструкции системы взаимоотношений империи с Генуей и Венецией мы использовали данные сочинений Марино Санудо, Мартина да Каналя и Андреа Дандоло Особое внимание среди источников западноевропейского происхождения заслуживают «Морейская хроника»14 и «Хроника» Рамона Мунтанера15 В данном исследовании использовались две основные, наиболее полные и близкие к описываемым событиям версии «Морейской хроники», составленные на французском и греческом языках в период 1338-1341 гг и сразу после 1388 гг соответственно «Хроника» Мунтанера является наиболее репрезентативным источником для

! В примечаниях указаны лишь наиболее важные источники

' Georges Acropohtes Historia // Georgn Acropolitae Opera Rec A Heisenberg Lipsiae, 1903 Vol 1 P 1-198

10 Theodorus Scutanota Historia Additamenta ad Georgu Acropolitae historiam // Georgii Acropolitae Opera Rec A Heisenberg Lipsiae, 1903 Vol 1 P 275-302

11 Pachymérès Georges Relationes historiques Éd par A Failler, Trad par V Laurent P, 1984 T 1-II, Éd et trad par A Failler P, 1999 T III-IV

2 Nicephorus Gregoras Historia Romana Ed L Schopenandl Bekker Bonn, 1829 Vol 1, Bonn, 1830 Vol 2, Bonn, 1855 Vol 3

13 Ioannes Cantacuzenus Histonae Ed L Schopen Bonn, 1828 Vol 1, Bonn, 1831 Vol 2, Bonn, 1832 Vol 3

14 The Chronicle of Morea T6 XpoviKàv той Mopétoç, ed by J Schmitt London, 1904, Livre de la conqueste de la Princée de l'Amorée, éd J Longnon Pans, 1911, Crusaders as Conquerors The Chronicle of the Morea Ed and trans Harold E Luner NY, 1964, Shawcross T The Chronicle of Morea Historiography in Crusader Greece Oxford, 2009 P 278-349

15 Muntaner Ramon Expedition de Romame // Muntaner Ramon Chronica о discripcio fets e hazanyes dell mclyit rey Don Jaume Chroniques étrangères relatives aux expéditions françaises pendant le Xllle siècle Publiées pour la première fois, éducidées et traduites par J A С Buchon Paris, 1840 Chap CXCIX-CCXLIV P 414-482

изучения Каталонской кампании. В изысканиях по этой теме также применены данные «Хроники» Франциско де Монкадо, материалы из королевского архива Арагона и серия писем, относящихся к периоду с 1305 по 1307 гг16

Анализ текстов актов и императорских новелл дает возможность пересмотреть устоявшиеся в науке взгляды по вопросу о динамике изменений правового положения основных групп военнослужащих Разобраться в системе гражданской и военной администрации помогает материал анонимного трактата «О должностных лицах Константинопольского двора и о должностях Великой церкви», известного также как произведение Псевдо-Кодина

В определении уровня развития военно-научной мысли Палеологовского периода наша источниковая база дополняется полемологическими сочинениями и нарративными произведениями ранне- и средневизантийского периода

Выявление идеального образа полководца в Византии, взглядов ромеев на причины и цели войн, уточнение религиозных представлений византийцев о вооруженном противоборстве возможны посредством анализа риторических произведений и эпистолярного наследия византийских авторов изучаемого периода К ним относятся «Царская статуя» Никифора Влеммида, риторические сочинения Мануила Фила и Мануила Оловола, письма Никифора Григоры, патриарха Афанасия I, Максима Плануда и Фомы Магистра, анализ текста которых помогает определить отношение богословов, священнослужителей и византийской церкви в целом к войне, к службе в ромейской армии иностранных и иноконфессиональных наемников, выявить и уточнить степень влияния личных качеств полководцев на формирование морально-психологического состояния военнослужащих

Источниковую базу исследования дополняют многочисленные произведения египетских и персидских авторов, а также армянские хроники, свидетельства которых дают нам информацию о динамике отношений Византии и восточных государств, о продвижении войск Монгольской империи на Запад, действиях византийской армии, а также позволяют уточнить и откорректировать представления о ходе конкретных военных операций

" Diplomatan de L'Onent Catala (1301-1409) Colleccio de documents per a la historia de l'expedicio catalana a Orient I dels ducats d'Athenes l Neopetria Ed Antonio Rubio 1 Lluch Edicio facsimile Próleg de Maria Teresa Ferrer l Mallol Barcelona, 2001

Научная новизна исследования.

В данном диссертационном исследовании осуществлен анализ основных направлений военно-политической деятельности византийского государства в период правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов Результаты изыскания позволили сформулировать ряд новационных в византинистике положений, раскрывающих специфику военной организации исследуемого периода, а также определить сферы и результаты применения армии и флота

выявлена специфика командного состава армии и флота, раскрыты принципы его комплектования, обнаружены и обоснованы тенденции объединения гражданской и военной функций в провинциальном управлении, а также роль аристократии в системе военного руководства,

определена роль собственно византийских вооруженных сил, представленных стратиотами и прониарами, конкретизированы функции и эволюция стратиотов и прониаров,

под новым углом зрения изучена реформа акритских подразделений выделено два этапа реформы, в результате которой акриты были переведены в стратиотское положение с переходом в полное подчинение прониарам,

существенно изменены представления о состоянии флота при первых Палеологах в правление Михаила VIII и Андроника II был осуществлен перевод личного состава флота на наемную основу,

определена главенствующая роль наемных отрядов в вооруженных силах империи,

выявлены методы воздействия на морально-духовное состояние военнослужащих византийской армии, сформулирована особая раннепалеологовская концепция «священной войны», допускающая ее применение к полиэтничному составу военнослужащих и крайне конфессионально-дифференцированным противникам Византии,

определено, что специфика военной организации периода правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов состояла в регулярных попытках ее реорганизации с целью создания профессиональной армии, составлявшей тагмное войско, укомплектованное преимущественно наемными воинами,

• в том, что относится к сфере практического применения византийских вооруженных сил:

реконструирован ход военных действий периода правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов Выявлены приоритеты внешней политики и связанные с ними направления деятельности вооруженных сил,

создана модель стратегической концепции, избранной Михаилом VIII и Андроником II Палеологами, лежащей в основе их военной политики,

обоснована гипотеза, состоящая в том, что завоевание Константинополя в 1261 г зависело не от случайного стечения обстоятельств, а явилось следствием хорошо спланированной и удачно осуществленной боевой операции,

опровергнута устоявшаяся в историографии точка зрения об определяющем воздействии, оказываемом доктриной ойкумены на боевую практику По результатам анализа военных действий, проводимых по всем направлениям, определена их причинная обусловленность, логика военных действий,

выявлена специфика боевого применения различных частей византийской армии приоритетное использование наемников на западном направлении и в наступательных операциях, а также собственно ромейских войск в действиях оборонительного характера,

на основании сопоставления военной практики раннепалеологовского периода с предшествующей византийской полемологической традицией выявлены традиционные и новационные методы ведения войны

Практическая значимость. Приводимые в диссертации данные и полученные выводы могут быть

применены для дальнейших исследований военной истории Византии и контактировавших с ней государств,

использованы для разработки общих и специальных учебных курсов, а также научных работ по истории Византии и по проблемам военной истории средних веков

Апробация результатов исследования состоялась в 2002 - 2009 гг на следующих конференциях VII Межвузовская конференция студентов и молодых ученых г Волгограда и Волгоградской области (Волгоград, 12-15 ноября 2002 г), VIII Межвузовская конференция студентов и молодых ученых г Волгограда и Волгоградской области (Волгоград, 11-14 ноября 2003 г), IX Межвузовская конференция студентов и молодых ученых г Волгограда и Волгоградской области (Волгоград, 9-12 ноября 2004 г), Научные сессии Волгоградского государственного университета (2005-2008 гг), Третья международная богословская научно-практическая конференция, посвященная 80-летию со дня рождения протопресвитера Иоанна Мейендорфа (Екатеринбург, 2-3 марта 2006 г), XVIII Всероссийская научная сессия византинистов (ИВИ РАН, Москва, 20-21 октября 2008 г), II Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых, посвященная 175-летию Киевского национального университета имени Тараса Шевченко (КНУ имени Т Шевченко, г Киев, 23-24 апреля 2009 г) Основные положения и результаты исследования отражены в 11 публикациях общим объемом 8,2 п л

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы Последовательность расположения материала обусловлена логикой причинно-следственной взаимосвязи поставленных проблем

Во «Введении» обосновывается актуальность и степень изученности темы, определяются цель, задачи, объект и предмет исследования, хронологические рамки темы, раскрываются методология, научная новизна, характеризуется источниковая база, определяется композиция исследования

В первой главе «Военная организация Византии во второй половине XIII - начале XIV вв » анализируются структура военной организации, система командования, материального и религиозно-идеологического обеспечения службы византийских воинов, состав вооруженных сил

В первом параграфе «Структура вооруженных сил Специфика командного состава» представлен анализ компонентов военной организации, структуры армейского руководства и социального состава военачальников

Узурпация Михаилом VIII византийского престола предопределила необходимость в легитимации им собственной власти, достижение которой могло быть обеспечено, кроме прочего, вовлечением представителей известных в Никейской империи и новых знатных родов в систему гражданского и военного управления В этой связи, следуя динамике развития политической системы, первые Палеологи организовали систему высшего военного управления В ходе исследования нами было выявлено, что в системе командования конкретная военная должность не соответствовала определенной придворной должности-титулу Чаще всего назначения в своих интересах (политических, военных, социальных и экономических) осуществлял сам император Должности в военном руководстве получали близкие родственники василевсов (братья и сыновья), а также представители столичной знати Гражданские и военные функции представители высшего военного управления осуществляли исключительно в соответствии с решением императоров Отсутствие четкой и устойчивой иерархии командных должностей позволяю василевсам избегать усиления авторитета отдельных лиц, грозившего мятежом. Кроме того, это делало возможным мобильное формирование различных по составу и численности боевых соединений, способных выступать синхронно на всех направлениях военных действий без ущерба для боеспособности, а также жесткий контроль над ними Однако высокий социальный статус и политическая роль знати во многом ограничивали механизм административного и военно-уголовного воздействия на командиров, нарушавших приказы василевсов Вместе с тем, стремясь усилить обороноспособность рубежей Византии, императоры были вынуждены расширять полномочия ряда представителей высшего военного командования В частности, в связи с необходимостью повышения материального потенциала фемных формирований гражданские и военные функции провинциального управления были объединены в руках дук или кефалиев

Во втором параграфе «Способы комплектования и материального обеспечения вооруженных сил» рассмотрены актуальные дискуссионные вопросы, связанные с проблемой состава (стратиоты, прониары, акриты, добровольцы) и методов материального обеспечения собственно византийской армии

Возвращение Константинополя определило формирование антивизантийских альянсов, требовавших участия византийских вооруженных сил в боевых действиях на трех направлениях Организованные в этой связи императорами мероприятия по усилению боеспособности армии и флота привели к существенным изменениям в военной организации Византии Состав византийской армии отличался сочетанием значительных наемных контингентов и стратиотских и акритских отрядов, выступавших под началом прониаров Нестабильность границ Византии делала малоэффективным применение в качестве основы византийской армии фемных формирований, которым совместно с акритами, были доверены функции по обеспечению первичного отпора ударам противника Вместе с тем, обеспечение безопасности восточных рубежей в большинстве случаев (в периоды относительного спокойствия на границе и при разбойном характере действий турецких отрядов) находилось в ведении местных властей - глав фем и городов

Основной массой военнослужащих-ромеев оставались стратиоты При этом сохранялась традиционная система комплектования стратиотского войска В то же время произошли существенные изменения материальной базы обеспечения, военных функций и системы соподчинения основных единиц фемного войска

Фемные войска состояли из двух категорий стратиотов и прониаров При этом стратиоты не представляли собой однородной группы военнослужащих Одна часть стратиотов, получавших традиционный статус воина-земледельца, владевших индивидуальным участком, составляла фемную армию, при необходимости принимавшую участие на всех фронтах, и находилась в верховном подчинении императору Исходя из необходимости сокращения расходов на ромейскую, те собственно византийскую армию, другая часть стратиотов (акритов-стратиотов) была вверена в прямое управление прониарам

Произошли существенные изменения функций и роли акритов в военной организации раннепалеологовского периода После перенесения столицы в Константинополь и установления мирных отношений с Румским султанатом, Михаил VIII провел фискализацию акритских участков, придав им тем самым статус стратиотских, и перевел воинов на службу, обеспеченную царским пожалованием (рогой) Участки акритов, внесенные в списки, относились к прониям, получатели которых на первом этапе реформы обеспечивали организацию и порядок службы акритов, а также, очевидно, распределение роги, поступавшей из казны Однако усилившийся произвол с выплатами денежного довольствия акритам-стратиотам обусловил второй этап реформы, после которого жалованье воинам-пограничникам из собственных доходов выдавали сами прониары, наделенные всеми функциями военачальников Таким образом, безопасность восточных рубежей обеспечивалась местными фемными формированиями, содержание и командование которыми всецело возлагалось на прониаров

Прониарский состав получил развитие в двух направлениях малые и классические пронии Основным назначением малых проний было вознаграждение наиболее доблестного стратиота, возводимого в ранг командира малого подразделения, с целью обеспечения его надлежащим социальным статусом. Большая часть прониаров, представленная знатными полководцами, получавшими в пожалование пронии, выполняли функции командиров войсковых подразделений среднего и высшего звена Кроме того на эту категорию прониаров было возложено материальное обеспечение стратиотов-поселенцев Примером последних могут служить пореформенные акриты Таким образом, нами было опровергнуто предположение исследователей о замене фемных стратиотских формирований отрядами прониаров

В третьем параграфе «Наемники на службе Византии» анализируются наиболее приоритетные вопросы материального обеспечения и социального поощрения, сроков службы, боевого применения и численности наемных отрядов, находившихся в составе вооруженных сил раннепалеологовской Византии

Развитие условий, при которых многочисленные противники Византии действовали на всех направлениях с различной тактикой, находясь на разных уровнях военного и политического развития, предопределило детерминированную политику императоров в вопросах формирования социально-экономической, этнической и военно-профессиональной базы собственных армии и флота Постоянная подвижность западных рубежей, а также агрессивные действия латинян, преследовавших реваншистские цели, эпирцев, болгар и сербов, стремившихся к расширению собственных территорий, обусловили использование на европейских театрах военных действий многочисленных наемных отрядов, служивших империи О масштабах участия наемников свидетельствует тот факг, что большинство военных операций и кампаний было осуществлено наемными силами В числе наемных контингентов были куманы, «кельты», татары, русские, сербы, грузины, аланы, болгары и каталонцы Следует отметить, что действия каталонского войска, поступившего на службу к василевсу исключительно для борьбы с турками, закончились для Византии огромными потерями, что однако не повлияло на процесс реформирования вооруженных сил, направленный на создание профессиональных наемных армии и флота

В правление Михаила VIII и Андроника II был осуществлен перевод флота на наемную основу После отвоевания столицы византийцы сохранили союзнические отношения с Генуей Ее флот использовался Михаилом VIII в большинстве операций, целью которых было возвращение территорий Пелопоннеса и Балкан, принадлежавших Византии до 1204 г Наемные военно-морские силы применялись как для переброски сухопутной армии, так и для прямого участия в военных кампаниях Особая роль наемного генуэзского флота проявилась в период с середины 70-х до начала 80-х гг XIII в Этот период характеризуется обострением отношений Византии с латинянами державой Карла Анжуйского и Венецией, поддержавшей его проекты В период правления Михаила VIII, помимо генуэзцев, морские силы империи были укомплектованы контингентом наемников, имевших ромейское происхождение и служивших на долгосрочной основе

После смерти Карла Анжуйского наступил длительный период затишья в противостоянии империи и латинян В связи с этим Андроник II реорганизовал флот василевс не выделил средств на переоснащение и доукомплектование собственного флота, а переориентировал военно-морские силы на использование наемного контингента В правление Андроника II команды генуэзцев и венецианцев в подавляющем большинстве случаев применялись по необходимости для разовых морских экспедиций, что позволяло сократить расходы, оплачивая лишь конкретные акции наемников Данные о флоте показывают, что в конце XIII - начале XIV вв он применялся преимущественно при угрозе Константинополю, следовательно, охрана города была одной из его главных функций Флот при необходимости также усиливал обеспеченную фортификационной системой стратегическую защиту торговых путей и прибрежных зон В этой связи, кажется вполне обоснованным отказ от собственного флота Андроника И, к началу правления которого, имевшиеся к на тот момент корабли выработали свой ресурс Так как основные силы противников способных нанести существенный урон Византии были представлены сухопутными войсками, не возникало и необходимости создания нового флота К этой идее, равно как и к дополнительному призыву на службу наемной флотилии генуэзцев, Андроник II возвратился лишь в период ожесточенной борьбы с каталонцами, совпавший с расширением экспансии турок, создавших к этому времени военный флот

Общее увеличение численности наемных контингентов привело к трансформации системы материального обеспечения военнослужащих Основные силы византийской армии состояли из наемников, содержание которых многократно увеличивало расходы казны Материальное обеспечение фемных формирований, не связанных с прониарами, возлагалось на имперскую казну Воины, вербуемые из местного населения полководцами, также получали жалованье от императора Вызванные необходимостью сокращения государственных расходов на содержание собственно византийской армии, увеличение численности прониаров и изменение юридического статуса пронии, направленные на значительное перераспределение обязанностей по комплектованию и материальному обеспечению фемных отрядов, особенно в

малоазийском регионе, в силу возросших тенденций ослабления аппарата центрального управления не только не выполнили свое назначение, но и способствовали обострению ситуации на востоке империи Обеспечение продовольствием гарнизонов возлагалось на горожан и население ближайших деревень В то же время наемники, нанятые на службу империи, в силу объективной политико-экономической ситуации были необходимы Византии для восполнения военных людских ресурсов, ограниченных потерей владений в Малой Азии и целенаправленным сокращением финансового обеспечения фемной армии Численное соотношение ромейских и наемных войск в конце XIII - начале XIV вв в разных операциях, можно определить от одного к двум, до одного к четырем В этой связи, основные обязанности по их содержанию возлагались на императорскую казну, тратившую на жалование наемникам сумму, равную годовому доходу от прямых налогов Кроме того вполне традиционные для Византии реквизиции, те грабеж населения, приняв более масштабный характер в период правления Андроника II, стали основным механизмом материального обеспечения иностранного контингента

В четвертом параграфе «Методы дисциплинарного и идеологического воздействия на личный состав вооруженных сил» рассмотрены методы обеспечения боеспособности византийской армии

Несмотря на разнообразие мер воздействия на войско, уровень дисциплины в армии оставался крайне низким Увеличение числа

сепаратистских выступлений, случаев измены и непослушания, характерных для раннепалеологовского периода, не каравшихся императором, свидетельствует о слабости власти василевса и невозможности применения военно-дисциплинарных мер для контроля над полиэтничным контингентом византийских войск Вполне вероятно, что эта ситуация могла быть вызвана сохранением архаичной государственной идеи, не способной в условиях изменившейся геополитической ситуации воодушевить все христианское воинство империи на ратные подвиги и нейтрализовать личный страх перед смертью Вместе с тем действие такой идеи, идеологически направленной на сплочение рядов ромейских войск, перед натиском противника в особых случаях усиливалось применением комплекса мер религиозного характера Так, перед решающим сражением с войсками Карла Анжуйского, произошедшим в апреле 1281 г у Белграда, по решению Михаила VIII для укрепления боевого духа перед византийскими отрядами патриарх и шесть архиереев отслужили чин елеосвящения, по завершении которого воинам были выданы стеклянные сосуды с вложенными в них пуками папируса, освященного елеем

Таким образом, с учетом дифференцированного состава армии наиболее значимую роль в формировании доблести ромеев, на наш взгляд, выполняли методы материальной мотивации, личные и~ профессиональные качества военачальника, религиозные методы, а также средства социально-правового вознаграждения Универсальным средством религиозного воздействия можно считать идею «священной войны» Согласно нашим предположениям, главной целью раннепалеологовской идеи «священной войны» являлась защита православного государства, персонифицированного в лице императора, как ставленника божьего и главного хранителя веры Христовой

Во второй главе диссертации «Сферы функционирования византийская армия на фронтах» рассмотрены сферы практического применения вооруженных сил- реконструированы события крупных военных кампаний, определены содержание стратегической концепции империи и стратегия отдельных военных операций

В параграфе первом «Борьба за Пелопоннес» исследуется боевое противостояние византийской армии латинским и православным эпирским войскам, анализируются стратегия и цели военных операций

Приход к власти Михаила Палеолога спровоцировал создание крупного антиникейского альянса во главе с Михаилом II Ангелом Продвижение войск противников было остановлено в битве при Пелагонии в 1259 г Анализ военных действий показал, что победа ромеев в большей мере была определена военным мастерством полководцев и наемных воинов, активно использовавших боевое сопровождение, тактическое отступление и засады Тем не менее, следует отметить и роль имперской дипломатии, действия которой создали необходимые условия для нарушения единства в альянсе противников, что существенно повлияло на исход сражения

Одной из приоритетных задач Михаила VIII было возвращение Царицы городов, требовавшее тщательной тактической и стратегической подготовки Завоевание Константинополя было результатом хорошо спланированной и всецело реализованной долгосрочной кампании Изучение комплекса источников позволило детально реконструировать ход военных действий, а также выявить, что план кампании включал три этапа, для каждого из которых в соответствии с поставленными задачами определялось проведение специальных мероприятий, как собственно военных, так и дипломатических На первом этапе перед византийскими войсками стояла задача усилить свое присутствие на Балканах, закрепившись в наиболее важных стратегических районах Второй этап ознаменовался походом к Галате и захватом ближайших к столице Латинской Романии городов и крепостей На третьем этапе синхронно с действиями имперской дипломатии небольшой отряд Алексея Стратигопула совместно с телематариями захватил Константинополь.

Палеологом для западного фронта, представляла собой комплекс мероприятий по захвату и удержанию стратегически важных территорий Выбор последних определялся не только идеей восстановления прежних рубежей империи, но конкретными мероприятиями и планами противников При этом последние влияли на формирование военной доктрины периода первых Палеологов Так, во время возможного вторжения латинян с ахайской территории в империю ударные силы Византии на период кампаний 1262-1264 1г были передислоцированы из малоазийского региона к западным рубежам Целью экспедиций ромеев было нанесение наибольшего ущерба материальным и военным силам Ахайи, а также захват восточного побережья Пелопоннеса Возможная угроза со стороны Манфреда Сицилийского и Карла Анжуйского в 1260-1270 гг привела к операциям, развернувшимся на территории Эпира, а также к расширению и последующему укреплению территорий Византии в Морее с целью нейтрализации возможного проникновения латинян в Эгейское море, на византийские острова и балканские владения империи через Эвбею Последняя становилась стратегической целью противников контроль над Эвбеей существенно ослаблял обороноспособность империи и являлся этапом на пути к завоеванию Константинополя

В правление Андроника II византийская армия приняла участие лишь в нескольких эпизодических сражениях на Пелопоннесе, не имевших существенного значения

Такая динамика военных действий на западном направлении объяснима изменением внешнеполитической ситуации В период правления Михаила VIII стремление западноевропейских государей отвоевать Константинополь и восстановить Латинскую империю привело к обострению военного противостояния между ромеями и латинянами Большинство кампаний, походов и экспедиций на пелопоннесском военном театре носили наступательный характер, имея целью воспрепятствование созданию плацдарма противниками Византии После захвата конкретных укрепленных пунктов, крепостей и городов, они включались в фортификационную систему империи, в том числе, составляя вторую оборонительную линию столицы, функционировавшую в XII в Упразднение угрозы безопасности западным владениям империи,

связанное с сицилийским восстанием и смертью Карла Анжуйского, фактически сделало возможным переориентирование действий византийской армии исключительно на оборонительный характер

Во втором параграфе «Оборона Малой Азии» раскрывается характер действий византийской армии против турецких отрядов

Восточное направление военной политики империи на протяжении всего исследуемого периода зависело от действий имперской дипломатии На определенном этапе византийско-турецких отношений Михаилом VIII были сохранены дружественные, даже союзнические отношения с Иконийским султанатом Вместе с тем следует подчеркнуть, что ввиду политической дезинтеграции в самом султанате, эти соглашения теряли политическую силу Действия отрядов полунезависимых эмиратов, не контролируемые султаном, наносили ущерб приграничным византийским владениям Не имея возможности нанести существенный урон армиям сельджукских эмиров, византийские войска эпизодически совершали крупные оборонительные экспедиции к границам.

Целью восточных походов, предпринимаемых уже после вторжения врага во владения Византии, была остановка продвижения армий противника и последующее их выдворение за пределы империи Однако не следует воспринимать такую логику ведения боевых действий как потерю стратегической инициативы на восточном направтении Стратегия пассивной обороны, определявшая характер военного противостояния в малоазийском регионе, была обеспечена созданием на восточных рубежах империи сети гарнизонов, или же линии крепостей Это, на наш взгляд, позволяло императорам лишь эпизодически привлекать силы для организации походов Фортификационные мероприятия Михаила VIII и Андроника II в 1280-1282 гг. временно остановили продвижение турецких отрядов Природные факторы и усиление экономического кризиса в конце XIII в сделали невозможным сохранение оборонительной линии, размещенной по берегам рек, исполнявших роль рубежей ромейского государства Укрепление военно-политической мощи эмиратов Ментеше, Айдыноглу, Эртогрула, привело к потере византийскими войсками инициативы и, как следствие, сокращению малоазийских владений империи В этой ситуации Андроник II использовал наемников алан и

каталонцев Организованные в 1301-1303 гг Михаил ом IX, сыном-соправителем Андроника И, походы совместно с аланами не принесли желаемых результатов После поражения при Никомидии, Бафии, Филадельфии и Магнезии ромеи и аланы спасались бегством Коренное изменение стратегической ситуации произошло после переброски дополнительного контингента каталонцев, которые смогли не только остановить продвижение турецких отрядов, но и в течение 1303-1304 гг отбросили противника далеко за пределы империи Однако стабильность в малоазийских владениях Византии продолжалась лишь до весны 1305 г После убийства Рожера де Флора в лагере Михаила IX, империя была втянута в тяжелейшее противостояние мятежным наемникам Война на собственной территории, в опасной близости от столицы, длившаяся несколько лет с явным преимуществом каталонцев, не оставила ромеям возможности обеспечить материальными и людскими ресурсами безопасность восточных владений Однако захват малоазийских территорий империи был отсрочен до середины 20-х гг XIV в разразившейся борьбой за лидерство в турецких эмиратах Затяжная война с каталонцами, развернувшаяся у стен Константинополя, завершилась изгнанием мятежных наемников в 1309 г в южный Пелопоннес Ликвидация каталонской угрозы являлась следствием действия нескольких факторов Главным из них мы считаем профессиональные действия византийских полководцев Трижды потерпев поражение в крупных операциях, целью которых было нанесение максимального урона живой силе противника, ромеи перешли к тактике боевого сопровождения Результаты действий малых мобильных отрядов совмещенные с тактикой «выжженной земли», примененной по решению Андроника II, дали свои результаты Оказавшись расколотым на три части, дезорганизованное каталонское войско было выдворено из Византии

В третьем параграфе «Балканские войны» представлен анализ военной политики империи в отношении Сербии и Болгарии, а также татарских отрядов

Балканский театр военных действий, в рамках интересующих нас вопросов, ограничивался преимущественно болгарским направлением Положение здесь осложнялось участием на стороне противника турецких и татарских отрядов Действия византийской армии на территории северной и

северо-восточной Фракии всецело соответствовали стратегии активной обороны Главной задачей военных операций было усиление фортификационной системы Угроза потери причерноморских владений, составлявших оборонительные линии, нейтрализовывалась захватом и удержанием крепостей, расположенных на пути передвижения к столице Византии В результате балканских войн земли региона Загары и Пловдива, а также Северной и Южной Македонии постоянно переходили из рук в руки, и уже к концу XIII - началу XIV вв Византия окончательно потеряла эти территории

В «Заключении» подведены основные выводы исследования, дана характеристика особенностей военной организации и военной стратегии раннепалеоговского периода

На период правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов выпали самые тяжелые годы, переломные во всей внутри- и внешнеполитической истории поздней империи

Выявленная система методов по привлечению и оплате службы наемников, с учетом масштабов средств, потраченных на жалованье, позволила охарактеризовать институт наемничества как системообразующий элемент византийской военной организации Исходя из этого, полагаем, что специфика военной организации периода правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов состояла в регулярных попытках ее реорганизации с целью создания профессиональной армии, составлявшей «тагмное войско», укомплектованное преимущественно наемными воинами, контингента которых были призваны обеспечивать безопасность империи и победу византийской армии на главных военных театрах Оборонительные функции были вверены традиционным группам военнослужащих, переведенных на совместное прониарское и казенное содержание

составляющими вооруженных сил, в качестве стратегического принципа находившее реализацию не только в военной, но и в социально-экономической, правовой и политической сферах, определило ускорение тенденции к разрушению административной системы, проявившейся в отношениях столицы и малоазийских владений, что во многом способствовало практически беспрепятственному расширению турецкой экспансии

По теме диссертации опубликованы следующие работы

Публикации в журналах, входящих в список ВАК РФ.

1 Золотовский, В А Рецензия на книгу О стратегии Византийский военный трактат VI века / Издание подготовил В В Кучма - СПб Алетейя, 2007 160 с / В А Золотовский // Византийский временник / Отв ред Г Г Литаврин -М Наука, 2008 -Т 67(92) - С 255-259 (0,4 п л )

2 Золотовский, В А Обеспечение боеспособности византийской армии при первых Палеологах дисциплина и комплекс методов воздействия на воинов / В А Золотовский // Вестник Поморского университета Серия «Гуманитарные и социальные науки» - Архангельск ГУП «Соломбальская типография», 2009 -Вьш 9 - С 53-59(0,74 пл)

3 Золотовский, ВАК истории византийской армии в XIII в Реформа акритской службы Михаила VIII Палеолога / В А Золотовский // Известия вузов Северо-Кавказский регион Общественные науки - Ростов-на-Дону, 2009 -№6 -С 65-68 (0,77 п л )

Другие публикации:

4 Золотовский, В А Герои или бандиты9 Каталонская кампания в восприятии современников / В А Золотовский // Материалы VII Межвузовской конференции студентов и молодых ученых г Волгограда и Волгоградской области, г Волгоград, 12-15 ноября 2002 г - Выи 3 Философские науки и культурология Исторические науки тезисы докладов - Волгоград Изд-во ВолГУ,2003 -С 152-155 (0,23 п л)

5 Золотовский, В. А Рецензия на книгу КоХкх-ДеррлтСскт) 'А 'О ¡ЗиСштто? 'lepó? тт0Хецо?'"Н lwoía raí í| ттро(ЗоХт| тои 0рг|стк£УТ1кои

ттоХецои сттб Ви^што. - 'А0т)Уа 1991 / В А Золотовский // Мир Православия Сборник статей. - Волгоград Изд-во ВолГУ, 2004 - Вып 5. - С 517-529 (0,75пл)

6 Золотовский, В А Завоевание византийцами Константинополя военно-исторический аспект / В А Золотовский // Материалы IX Межвузовской конференции студентов и молодых ученых г Волгограда и Волгоградской области, г Волгоград, 9-12 ноября 2004 г - Вып 3 Философские науки и культурология Исторические науки тезисы докладов - Волгоград Изд-во ВолГУ, 2005 - С 117-119 (0,2 п л )

7 Золотовский, В А Византийская армия при первых Палеологах наемники на службе империи / В А Золотовский // Византия общество и церковь Сборник научных статей - Армавир [Б и ], 2005 - С 206-239 (2,1 п л)

8 Золотовский, В А Христолюбивое воинство Методы религиозного воздействия на византийскую армию в конце XIII в / В А Золотовский // Проблемы теологии - Вып 3 Материалы Третьей международной богословской научно-практической конференции, посвященной 80-летию со дня рождения протопресвитера Иоанна Мейендорфа (2-3 марта 2006 г) В 2 ч -Екатеринбург [Б и ], 2006 - Ч 1 - С 77-83 (0,6 п л)

9 Золотовский, В А Владимир Васильевич Кучма как исследователь военной истории Византии / В А Золотовский // Хтратгр/ск; Сборник статей в честь Владимира Васильевича Кучмы - Армавир [Б и], 2008 - С 5-18 (0,9 п л )

10 Золотовский, В А Военные аспекты внешней политики Византии при первых Палеологах (К уяснению специфики «Византийского содружества наций») / В А Золотовский // Русь и Византия Место стран византийского круга во взаимоотношениях Востока и Запада Тезисы докладов XVIII Всероссийской научной сессии византинистов - М ИВИ РАН, 2008 - С 56-62 (0,46 п л )

11. Золотовский, В А Высший командный состав византийской армии при первых Палеологах / В А Золотовский // Вестник Волгоградского государственного университета - Сер 4• История Регионоведение

Международные отношения - Волгоград Изд-во ВолГУ, 2009 - № 1 (15) - С 35-44 (1,0 п.л)

Подписано в печать 17 11 2009 г Формат 60x84/16 Бумага офсетная Гарнитура Тайме Уел печ л 1,4. Тираж 100 экз Заказ 274

Издательство Волгоградского государственного университета 400062 Волгоград, просп Университетский, 100

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Золотовский, Владимир Алексеевич

Введение

Глава 1. Военная организация Византии во второй половине 67 XIII - начале XIV вв.

§ 1. Структура вооруженных сил. Специфика командного 67 состава

§ 2. Способы комплектования и материального обеспечения вооруженных сил

§3. Наемники на службе Византии

§ 4. Методы дисциплинарного и идеологического 231 воздействия на личный состав вооруженных сил

Глава 2. Сферы функционирования: византийская армия на 264 фронтах

§ 1. Борьба за Пелопоннес

§ 2. Оборона Малой Азии

§ 3. Балканские войны

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Золотовский, Владимир Алексеевич

С момента прихода к власти Михаила Палеолога в 1259 г. начался сложный период в истории Византийской империи. За время правления первых двух императоров династии Палеологов государство претерпело глубокие метаморфозы: от попыток возвращения былого военного и экономического величия, приращения территорий, к существенным кризисным изменениям в обществе, системе государственного управления и потере восточных провинций. Наряду с этим происходило постоянное нарастание экспансии со стороны соседей империи на Западе и Востоке. По нашим подсчетам, за шестьдесят девять лет, выпавших на правление Михаила VIII и Андроника II (1259-1328 гг.), византийские войска приняли участие в шестидесяти девяти сражениях, военных кампаниях и операциях. Данный фактор требовал колоссального напряжения внутренних ресурсов социума и неизбежно усиливал роль армии и военной организации.

Со значительными и долгосрочными внешнеполитическими проблемами империя столкнулась после захвата войском Алексея Стратигопула Константинополя в 1261 г. Неуемное желание латинян отвоевать Константинополь и все возрастающая угроза территориальной экспансии, исходившая от Сербии, Болгарии и турок, втянули ромеев в нескончаемую череду войн. Вместе с тем первые десятилетия правления Палеологов ознаменовались попытками возвращения западных владений империи, принадлежавших ей до разрушительных последствий IV-ro крестового похода. При Михаиле VIII были завоеваны города и крепости на территории Македонии, Фракии, на Пелопоннесе. Для обеспечения безопасности Византии были организованы морские операции, в результате успешного проведения которых под власть василевса перешли стратегически важные морские укрепления и острова1. При этом уже в ходе первых западных кампаний армии Михаила Палеолога начался длительный период1 Pachymeres Georges. Relationes historiques, Ed. par. A. Failler; Trad. par. V. Laurent. P., 1984. Т. I. P. 253 ы'15, 271 3-'9.противостояния антивизантийским альянсам. Объединенные силы врагов империи представляли собой многочисленные армии, отличавшиеся не только хорошей военной подготовкой, но и прекрасной ориентацией в районах боевых действий. Последнее обстоятельство легко объясняется присутствием в союзных армиях отрядов сербов, болгар и эпирцев2. Полагаем, что сложные внешнеполитические условия, полиэтничный состав численно превосходящих коалиционных антивизантийских сил повлияли на изменения в военной организации империи, в структуре войска и его социально-экономической базе. На наш взгляд очевидно, что приоритет военного аспекта внешней политики, а также избранные императорами направления военных действий и их масштабы сказались не только на вооруженных силах, но и на всем ромейском обществе, переживавшем глубочайший кризис.

Ослабление контроля над малоазийскими провинциями после возвращения столицы в Константинополь3 усилило тенденции к дезорганизации этнически неоднородных войск империи и вызвало децентрализацию военно-политической системы. Ориентирование экономики на военные цели, проводимое в жесточайших условиях обострения внешнеполитической ситуации, и вступление империи в перманентную войну4 привели к повышению и расширению налоговых сборов и перераспределению их исключительно на военные нужды. Как результат - повышение расходов казны на содержание регулярной армии, а также сохранение жалованья для фемных формирований, укомплектованных «классическими стратиотами» и прониарами. Кроме того, увеличивалось2 Strayer J.R. The Political Crusades of the Thirteenth Century // A History of the Crusades. Gen. edit. K.M. Setton. Madison, 1969. Vol. II. P. 367-368; Nicol D.M. The end of the Byzantine Empire. London, 1979. P. 20; Idem. Byzantium and Venice. NY., 1988. P. 195; Ангелов Д.С. Византия: Възход и залез на една HMnpepnja. София,1991. С. 335 -336, 358-389; Bartusis М.С. The late Byzantine army: arms and society, 1204-1453. Philadelphia,1992. P. 48-49, 52-53.

3 Ahrweiler H. Byzance et la Mer: la marine de guerre, la politique et les institutions maritime de Byzance aux VII-XV siecles. Paris, 1966. P. 332, 371; Idem. L'ideologie politique de 1'empire byzantin. Paris, 1975. P. 116, 117, 119-121.

4 Сметанин В. А. О специфике перманентной войны в Византии в 1282-1453 гг. // Античная древность и средние века. Свердловск, 1973. Вып. 9. С. 89-90.количество иноземных воинов — наемников, содержащихся за счет снижения затрат на собственно ромейские войска.

Колоссальное напряжение всех ресурсов государства в первые десятилетия палеологовского периода обусловило начало неуклонного движения Византии к глубокому кризису, который выражался, кроме прочего, в утрате обширных территорий5. Этот аспект внешнеполитической истории Византии не раз попадал в поле зрения отечественных и зарубежных ученых. Однако изыскания по этой проблеме как вторичной по отношению к темам по истории социально-экономических отношений и политическому кризису в поздневизантийской империи сводились к замечаниям общего характера в рамках представлений о приоритетном влиянии экономических институтов на процесс развития государственной системы. В большинстве своем замечания исследователей относительно причин проявления кризисных явлений сводились лишь к констатации определяющей роли экономического кризиса, разразившегося в тот период в империи, а также политической подоплеки6. Конкретно подчеркивалось суждение о том, что непродуманная экономическая политика Михаила VTTT, последовавший за ней экономический кризис, определивший слабость империи второй половины XIII - начала XIV, разрушили вооруженные силы Византии ипобусловили деградацию военной организации. В ряде исследований по указанной проблеме уделялось особое внимание процессу децентрализации системы государственного управления, выражавшему дальнейшую5 Уже к середине XIV в. на востоке империи оставался лишь один очаг византийской цивилизации — Филадельфия.

6 Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. New Brunswick, 1969. P 478-479; Ангелов Д.С. Византия. С. 358; Васильев А.А. История Византийской империи. От начала крестовых походов до падения Константинополя. СПб., 2000. С. 299; Осипова К.А. Восстановленная Византийская империя. Внутренняя и внешняя политика первых Палеологов // История Византии. М., 1967. Т. 3. С. 75, 92; Сметанин В. А. О специфике перманентной войны. С. 89-90; Ahrweiler Н. L'ideologie politique. P. 119, 120.

7 Мутафчиев П. Войнишки земи и войници в Византина през XIII-XIV в. // Списание на Българска Академия на науките. София, 1923. Вып. 27. С. 61, 87, 94, 103-104; Успенский Ф.И. История Византийской империи. Л., 1948. Т. 3. С. 657; Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 483-485, 492; Geanakoplos D. Emperor Michael Palaeologus and the West 1258-1282; a study in byzantine-latin relations. Cambridge, 1959. P. 135; Arnakis G. Byzantium's Anatolian Provinces During the Reign of Michael Palaeologus // Actes du XII Congres international d'Etudes Byzantines. Belgrade, 1964. Vol. II. P. 40-41; Strayer J.R. The Political Crusades. P. 367; Сметанин В. А. О специфике перманентной войны. С. 91; Nicol D.M. The end of. P. 14, 21, 23; Bartusis M.C. The cost of Late Byzantine warfare and defense 11 Byzantinische Forschungen. Amsterdam, 1966. Bd. 16. P. 77; Idem. The late Byzantine Army. P. 56-57.феодализацию Византии по аналогии с Европой, проявившуюся вополитической раздробленности. Здесь следует подчеркнуть, что приведенные выше суждения были выдвинуты учеными не в рамках чистой военной истории, а в изысканиях общеполитического или специального социально-экономического вектора.

Особо актуальным в рамках обозначенной темы представляется исследование состояния военной организации империи, выявление изменений в военной системе в период правления первых императоров династии Палеологов, которые по логике предшествующих исследователей собственно и обусловили изменение геополитического положения Византии, являвшее собой результат воздействия на государство внешнеполитических факторов в период обострения всеобъемлющего кризиса. Понять роль войны и вооруженных сил в жизни Византии в указанный период можно лишь по результатам глубокого анализа всех аспектов внутренней и внешней политики государства, а также событий военной истории. В этой связи, особо актуальным представляется исследование состояния военной организации империи и выявление изменений в ее структуре. Кроме того, значимость темы связана с возможностью определить уровень профессиональной подготовленности военнослужащих, этнический состав армии, специфику ее комплектования и организации, а также выявить спектр и глубину развития военно-научных знаний, их применение военнослужащими, командным составом на практике в боевых действиях.

С точки зрения современности актуальность нашей темы заключается в том, что в процессе возрождения государства, сопряженном с изменением системы управления, геополитического положения и сменой идеологических ориентиров, вопросы о роли армии, определение идеи, организующей ее как институт, выявлении эффективных методов воздействия на военнослужащих, формирующих высокое морально-духовное состояние воинов, занимают8 Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 478-479; Laiou A. The Byzantine aristocracy in the palaeologan period: a story of arrested development // Viator. 1973. Vol. 4. P. 131, 151; Schreiner P. Schein und Sein Uberlegungen zu den Ursachen des Untergangs des byzantinischen Reiches // Historische Zeitschrift. 1998. Bd. 266. S. 630-631,638, 646.видное место в общественном сознании9. Следует заметить, что данный вопрос применительно к нашему периоду не рассматривался и даже не был обозначен в историографии10.

Необходимо также обратить внимание на то, что актуальность нашего исследования усиливается новой точкой зрения на обозначенную в историографии проблему — роль армии в жизни государства. Следует заметить, что выбранное нами направление исследования темы также предполагает разработку одного из наиболее актуальных вопросов византиноведения - вопроса о влиянии преемственности и традиционности элементов культуры и государственных институтов на процесс эволюции византийской цивилизации. Кроме того, актуальность подчеркивается обращением к нетрадиционным для военной исторической науки вопросам, сфера исследования которых относится к области духовной культуры, религиозности и компонентов сознания.

Здесь хотелось заметить, что за пределом исследования остались такие вопросы военной истории и истории развития военно-научных знаний, как развитие искусства тактики, оперативного искусства. В тоже время вопрос тактики был целенаправленно исключен нами из задач исследования в связи с малой информативностью доступных нам византийских источников раннепалеологовского периода. Их слабая репрезентативность по данному вопросу объясняется, прежде всего, спецификой примененной учеными-богословами методологии.

9 Об этом, в частности, свидетельствует возросший интерес к теме «Взаимодействие православной церкви и армии в России». См. серию работ: Крылов Н.С. Армейское духовенство в войне 1812 г. // Бомбардир. 2000. № 10. С. 75-79; Мельникова Л.В. Вклад православного духовенства в организацию и деятельность народного ополчения 1812 г. // Церковь в истории России. М., 2003. Сб. 5. С. 114-126; Она же. Место и роль военного духовенства в русской армии в 1812 г. // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Материалы VIII Всероссийской научной конференции. Бородино, 6-7 сентября 1999 г. Можайск, 2000. С. 161-172; Она же. Отечественная война 1812 г. и Русская Православная Церковь // Отечественная история. М., 2002. № 6. С. 27-38; Она же. Русская Православная Церковь в Отечественной войне 1812 г. М., 2002; Она же. Русское православное духовенство и народная война в 1812 году // Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи: Материалы IV научной конференции. Москва, 26 апреля 2001 г. M., 2001. С. 182-193; Она же. Армия и Православная Церковь Российской империи в эпоху наполеоновских войн. M., 2007; Приходское духовенство в Отечественной войне 1812 года. Публ. С.А. Малышкина и В.И. Цвиркуна// Российский архив. История Отчества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. M., 1994. Т. 5. С. 85-96; Сергеева Е, С крестом и молитвою шли они в бой // Мера. 1995. № 2. С. 118-120.

10 Единственное упоминание применительно к нашему периоду встречается в работе С.П. Карпова. См.: Карпов С.П. История Трапезундской империи. СПб., 2007. С. 154.

Степень изученности проблемы представлена очеркомисториографии темы «Военная история и военная организация Византии враннепалеологовский период»11.

Военная история и военное дело империи неоднократно становилисьпредметом изысканий в трудах отечественных и зарубежных византинистов.

Однако по причине лучшего состояния источниковой базы, в силусоциально-экономических и политических особенностей развитиявизантийского государства в период формирования отдельных институтовобщества и государственной власти, а также благодаря наличиюспециальных военно-паучных трактатов большее внимание исследователейпривлекали ранне- и средневизантийский периоды. В трудах ученыхдовольно обстоятельно представлены проблемы развития фемногоустройства, структуры военной организации, развития военного дела,системы взаимодействия армии, государства и церкви, проблемы социально12экономической базы византийской армии. В значительно меньшем объеме и11 Более подробные историографические обзоры отдельных вопросов темы предваряют разделы основного текста исследования.

12 Представим лишь некоторые из наиболее значимых исследований: Gaignerot R. Des Benefices militaires dans l'empire romain et specialement en Orient et au X-e siecle. Bordeaux, 1898; Gelzer H. Die Genesis der byzantinischen Themenverfassung. Leipzig, 1899; Успенский Ф.И. Военное устройство Византийской империи // Известия Русского Археологического института в Константинополе. София, 1900. Т. VI. Вып. 1—3. С. 154204; Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII вв. // Труды В. Г. Васильевского: в 4 т. СПб., 1908. Т. 1. С. 176-377; Heisenberg Д. Kriegsgottesdienst in Byzanz// Aufsatze zur kultur-und Sprachgeschichte vornehmlich des Orients / Ernst Kuhn. Miinchen - 1916. Mtlnchen-Breslau, 1916. S. 244-257; Janin R. Les Francs au service des Byzantins // Echos d'Orient. Paris, 1930. T. 29. P. 61-72; Vieillefond J.R. Les pratiques religieuses dans I'armee byzantine d'apres les traites militaires // Revue des etudes Anciennes. Paris, 1935. Т. XXVII. fasc. 3. P. 322-330; Dawkins R.M. The later history of Varangian guard: some notes // Journal of Roman Studes. London, 1947. Vol. 37. P. 39-47; Ферлуга J. Ниже Bojuo-административне ]единице тематског уре!)ен>а // Зборник радова византолошког института. Београд, 1953. Кн>. II. С. 61-98; Каждан А. П. Византийская армия в IX-X вв. // Ученые записки Великолукского педагогического института. Великие Луки, 1954. Вып. 1. С. 18-31; Pertusi, A. La formation des themes byzantins // Berichte zum XI. International Byzantinistenkongress. Miinchen, 1958. Bd. I. S. 1-40; Karayannopulos J. Die Entstehung der byzantinische Themenordnung. Miinchen, 1959; Haldon J. F. Military Service, Military Lands and the Status Soldiers. Current Problems and Interpretations // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.), 1963. Vol. 47. P. 1-67; Kaegi W. E. The Byzantine Armies and Iconoclasm // Byzantinoslavica. Praha, 1966. T. 27. P. 48-70; Kaegi W. E. Some Reconsiderations on the Themes (Seventh-Ninth Centuries) // Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinistik. Wien, 1967. Bd. 16. S. 39-53; Кучма В. В. Командный состав и рядовые стратиоты в фемном войске Византии в конце IX-X в. // Византийские очерки. М, 1971. С. 86-97; Miller D. A. Byzantine Treaties and treaty-making: 500-1025 AD // Byzantinoslavica. Praha, 1971. T. 32. P. 56-76; Byvar A. D. H. Cavalry Equipment and Tactics on the Euphrates Frontier // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.), 1972. Vol. 26. P. 271-291; Кучма В. В. Военно-экономические проблемы византийской истории на рубеже IX-X вв. по «Тактике Льва» // Античная древность и средние века. Свердловск, 1973. Вып. 9. С. 102113; Ahrweiler Н. La frontiere et les frontieres de Byzance en Orient // Actes du XIV-е congres international des dtudes Byzantines. Bucarest 6-12 septembre 1971. Bucuresti, 1974. Vol. 1. P. 209-230; Oikonomides N. L'organisation de la frontiere orientale de Byzance aux X-XI-e siecles et le Taktikon de l'Escorial // Actes du XIVболее узком спектре в науке представлены вопросы развития военного дела и военной организации периодов Никейской империи и палеологовской Византии. Характерно, что в основу многих современных представлений о военной организации раннепалеологовского периода легли исследования, увидевшие свет в первой половине 60-70-х гг. XX в. В контексте экскурсов в проблемы внутренней и внешней политики лишь косвенно давалась общая характеристика военных действий, их частичная хронология, представлялись частные выводы по генезису ряда социально-экономических и имеющих к ним отношение военных институтов Византии.

13 К их числу можно причислить как обобщающие работы по военной истории, так и обширные примечания общего характера к опубликованным в XIX в. источникам.отечественному исследователю Ф.И. Успенскому. В контексте интересов государственно-исторического направления российской историографии, развитию которого способствовали реформы государственного аппарата Российской империи, Федор Иванович остановил свой взгляд на проблеме эволюции военной организации Византии периода VIII-XII вв. Основной материал работы14 посвящен структуре военной организации, изменениям функций отдельных ее элементов (фемное войско и тагмное, их происхождение, функции, структура, их взаимодействие и состав)15. По интересующему нас периоду исследователь лишь в одном пассаже указал, что наиболее ясно военноподатная система позднего периода представлена в сочинении Георгия Пахимера16.

Среди работ одного из основателей российского византиноведения наибольший интерес для нас представляет первый отечественный обобщающий труд по истории Византии. Составленный в конце 20-х гг. XX в. третий том «Истории Византийской империи» был издан лишь спустя17несколько десятилетий после смерти ученого. Уделив большое внимание вопросам истории внешней политики, автор наиболее полно, на тот момент, представил картину военных действий с участием византийской армии при Михаиле VIII и Андронике II. На протяжении всего текста соответствующих глав складывается целостная картина внешней политики империи. Исследователь, следуя позитивистской концепции, определил причины гибели империи в неверно избранном политическом курсе (увлеченность Михаила VIII западными планами как конкретном концентрированном выражении доктрины ойкумены, идущими в ущерб безопасности восточных владений), изначально неадекватном современным внешнеполитическим14 Интерес Ф.И. Успенского к военной организации Византийской империи X-XII вв., очевидно, был подогрет работой отечественных исследователей над полемологическими трактатами, результатом которой было издание комментированных переводов ряда из них.

15 Успенский Ф.И. Военное устройство Византийской империи // Известия Русского Археологического института в Константинополе. София, 1900. Т. VI. Вып. 1-3. С. 154-204.

16 Там же. С. 203.

17 Успенский Ф.И. История Византийской империи. Л., 1948. Т. 3.реалиям и основанном на неразумных тратах богатой казны, накопленной никейскими василевсами18.

Начиная с момента отвоевания Константинополя, внешняя политика Михаила VIII представлена ученым как череда нескончаемых поражений византийского оружия в войнах с западными противниками. Практически повсеместно исследователь представил действия ромейского войска как акции армии, обреченной на гибель, потерявшей ' стратегическую инициативу, вынужденную спасать империю от вторжения. В тоже время Ф.И. Успенский постоянно напоминал, что вся внешняя политика первого Палеолога была подчинена доктрине ойкумены19. Очевидно, с целью усиления аргументации ученый даже не упомянул о восточных походах императора. Складывается впечатление, что на протяжении всего периода правления Михаил Палеолог посредством дипломатии, но не армии, занимался исключительно распутыванием нитей интриг, сплетенных западными монархами.

По мнению Ф.И. Успенского, причинами гибели империи были: необдуманная внешняя политика Михаила VIII и его наследника, изменившего концепцию дипломатической политики20. Вместе с тем продолжение Андроником II внешнеполитического курса своего отца21 привело к колоссальным материальным затратам и истощению людских ресурсов империи". Завершая обзор истории правления первых Палеологов, исследователь еще раз подчеркнул, что, по его мнению, причины всех бед Византии, приведших к ее гибели, были сокрыты в социальных и политических болезнях, поразивших империю и проявившихся в децентрализации политической системы, экономическом упадке, вызвавшем глубокий кризис и почти полное уничтожение военной организации23.

18 Успенский Ф.И. История Византийской империи. М., 2005. Т. 5. С. 302, 308, 313-314.

19 Там же. С. 335. 338.

20 Там же. С. 361,364.

21 Там же. С. 365.

22 Там же. С. 370-371,382.

23 Там же. С. 400-401, 405-406, 409.

Анализируя монографию Ф.И. Успенского, нельзя недооценивать суждений автора, определившего во многом направление исследовательской мысли отечественных и зарубежных ученых. Так, например, историк выдвинул тезис, ставший общим местом в современной историографии -стремясь привлечь провинциальную знать на свою сторону, Михаил Палеолог перевел пронии в наследственный статус24. Освещая военную историю правления Михаила VIII, исследователь перечислил большинство западных кампаний сухопутной армии и морских операций25. Акцентируя внимание на сложной внешнеполитической ситуации, историк выделил противоборство с Карлом Анжуйским, которое, по мнению автора,заканчивается для Византии спасительным чудом — Сицилийской26вечерней Изучая военную политику Андроника II, Ф.И. Успенский указал, что отказ от стратегической инициативы привел к потере восточных и частично западных владений империи. По его мнению, сдержать агрессию западных государств император смог исключительно благодаря гибкой дипломатии" роль которой была много большей, нежели при первом Палеологе. Ученый считает, что именно череда дипломатических акций позволила заморозить проекты крестовых походов, разработанных западными государями*". Очевидно, определение дипломатии столь значительного места во внешней политике обусловило практически полное отсутствие описаний военных действий византийской армии Андроника II. Исключение составляет Каталонская кампания, описание хода которой составило содержание нескольких страниц монографии29, предваренных указанием о пагубности использования наемных войск30.

Замечания Ф.И. Успенского в силу специфики обобщающей работы в целом носили общий характер. Это оказало прямое влияние на частичную24 Успенский Ф.И. История Византийской империи. С. 300, 301.

25 Там же. С. 319,322, 325.

26 Там же. С. 360.

27 Там же. С. 370-377.

28 Там же. С. 372,381-382.

29 Там же. С. 382-396.

30 Там же. С. 382.реконструкцию событий и зачастую полное отсутствие данных о конкретных событиях военной истории. Очень компактно, буквально парой строк,31исследователь изложил события, связанные с походом к Галате. При этом автор даже не попытался осмыслить цель этой кампании, остановившись исключительно на кратком пересказе сообщения Георгия Пахимера. Практически также представлена в сочинении кампания Алексея Стратигопула по завоеванию Константинополя. Сам захват столицы малым «турецким» (?) отрядом понимается как случайное событие, произошедшее, в том числе и в силу внезапности нападения на город32. Крайне поверхностное знакомство с работой и обстоятельствами разработки проекта Санудо привели ученого к мнению об исключительно антивизантийской направленности проекта, навязываемого западными государствами Византии33. Нам же известно, что утверждение плана проекта не носило ультимативного характера. Сторонами велись длительные переговоры, в том числе и об унии, о проекте создания антитурецкой лиги европейских государств и Византии34.

Одно из первых специальных исследований по вопросам военной организации Византии XIII-XIV вв. вышло из под пера болгарского ученого П. Мутафчиева35, который предпринял изучение правового положения основных групп военнослужащих палеологовского периода, к коим отнес прониаров, стратиотов и цаконцев. Некоторые концептуальные положения историка получили признание в мировой исторической науке. Считаем необходимым остановиться на наиболее важных из них. По мнению историка территориальные потери Византии были предопределены деградацией и разложением армии, обусловленным экономическим кризисом, поразившим36империю в период правления Михаила VIII а также непродуманным31 Успенский Ф.И. История Византийской империи. С. 304, 306.

32 Там же. С. 310.

33 Там же. С. 377.

34 Laiou A. Marino Safiudo Torsello. P. 381-382.

35 Мутафчиев П. Войнишки земи и войници в Византина през XIII-XIV в. // Списание на Българска Академия на науките. София, 1923. Вып. 27. С. 1-113.

36 Мутафчиев П. Войнишки земи и войници. С. 61, 94, 103-104.сосредоточением войск исключительно на западном направлении. Слабость византийской армии понималась как следствие неподготовленностио остратиотов вызванной необходимостью большее время уделять хозяйственным занятиям39. Выявление правового положения стратиотов, осуществленное на основе анализа юридических материалов X-XI вв., привело автора к мысли о неизменности правового положения стратиотов40; развитие военных институтов было связано ученым с прямым влиянием западных феодальных институтов41; результаты распространения службы прониаров определены исключительно отрицательно42; не было ясной картины по цаконцам43. Кроме того, в свете увлеченности правовыми вопросами воинские функции перечисленных категорий выглядят в исследовании лишь как некий «обязательный» и потому скорее случайный и неэврестичный военно-исторический фон.

Трагические события последнего периода истории Византии породили интерес к биографическим исследованиям, посвященным представителям Палеологовской династии. Существующие работы охватывают, разрабатывают и освещают какую-либо одну сторону их деятельности. Тем не менее современная историография представляет сразу три монографии, посвященные отдельным сторонам внешней политики первых императоров палеологовской династии. Очевидно, первенство в этом направлении принадлежит К. Чэпману. В 1926 г. вышло его исследование о Михаиле Палеологе44. Следует заметить, что несмотря на то, что с момента издания прошло чуть менее 100 лет, и многое в представлении об эпохе в целом было пересмотрено, эта работа сохранила историографическую ценность. Она проявилась как следствие особого взгляда К. Чэпмана на проблему, определенного тем, что источниковедческой базой исследования послужили37 Мутафчиев П. Войнишки земи и войници. С. 105.

38 Там же. С. 87.

39 Там же. С. 28.

40 Там же. С. 7, 13,22-23,29.

41 Там же. С. 2.

42 Там же. С. 93-97.

43 Там же. С. 8, 88-90.

44 Chapman С. Michel Paleologue, restaurateur de l'Empire byzantin (1261-1282). Paris, 1926.тексты западного происхождения45. Таким образом, игнорируя сообщения византийцев, исследователь представил нам реконструкцию отдельных событий исключительно с пролатинской позиции, которая по ряду вопросов кажется более объективной и полной, нежели картина, представленная ромеями.

Нельзя обойти стороной две работы известного французского византиниста Ш. Диля. В целом позиция автора по интересующей нас теме незначительно отличается от его именитых современников. Общий характер самих исследований обусловил некую схематичность и конспективность изложения материала. Рассматривая «отвоевание Константинополя византийцами», ученый определил его случайный характер46. Изучая политическую историю поздней Византии, Ш. Диль разделил эпоху на правление Михаила и период властвования последующих василевсов палеологовской династии. Характеризуя внешнюю политику первого Палеолога, историк не преминул подчеркнуть ее зависимость от «грандиозных планов Михаила VIII»47. Это высказывание по сути означает согласие Ш. Диля с определением приоритетной роли доктрины ойкумены во внешней политике первых Палеологов. В этой связи в описаниях военных действий ромейской армии Михаила Палеолога автор сосредоточил свое внимание на кампаниях, проведенных императором на западном направлении. Очевидно, тем самым ученый стремился подчеркнуть увлеченность Михаила VIII именно западным направлением, нанесшим, по мнению ученого, колоссальный ущерб положению империи на востоке48.

Помимо изложения уже знакомых нам высказываний ученый попытался внести ясность в причины глубокого кризиса, разразившегося в империи. Автор определил, что большее значение имели четыре группы причин. Наиболее значимыми для нас являются причины финансового и45 Анализ конкретных положений монографии К. Чэпмана см. на страницах раздела, посвященного военной истории и стратегической концепции периода первых Палеологов.

46 Диль Ш. История византийской империи. М., 1948. С. 127.

47 Там же. С. 130.

43 Там же. С. 131-132.военно-организационного характера, отнесенные автором в одну группу. TIT. Диль указал, что финансовой кризис, разразившийся в империи в начале палеологовского периода, предопределил дезорганизацию вооруженных сил, слабость армии, ее малочисленность, а также последующее пагубное возвышение наемной армии. Следует особо отметить, что завершая краткий обзор событий начала XIV в., связанных с наемниками, историк упомянул о каталонском мятеже49. Несколькими годами позднее, в монографии, изданной в 1943 г., Ш. Диль вернулся к уже обозначенным вопросам внешней политики империи50. Исследователь еще раз подчеркнул пагубность ориентировки военных кампаний исключительно на западное направление, приведшее к потере Малой Азии, то есть области, которая, по словам ученого, «поставляла империи ее лучших солдат и моряков»51. В тоже время ученый высказал ряд предположений, по сей день не утративших свое значение. Ш. Диль подчеркнул большое значение стратий и проний в истории военной организации империи. В отношении последних автор указал, что они получили особое распространение в XIII-XIV вв. и жаловались не только воинам, а среди воинов «преимущественно командирам», с чем мы не можем не согласиться52.

Безусловно, интерес представляет обобщающая работа А.А. Васильева. Во втором томе «Истории Византии», автор уделил внимание внешней политике периода правления Михаила VTTT и Андроника II. В целом взгляды исследователя были традиционно обращены к негативной оценке внешнеполитических мероприятий первых Палеологов.

Особое негодование вызвало избрание Михаилом VIII западного направления внешнеполитических действий, которое, по мнению А.А. Васильева, определило как данный выбор военной политики императоров последней ромейской династии, так и собственно ослабление49 Диль Ш. История византийской империи. С. 135-136.

50 Диль Ш. Основные проблемы византийской истории. M., 1947.

51 Там же. С. 89.

52 Там же. С. 80-81.

53 Васильев Л.Л. История византийской империи от начала Крестовых походов до падения Константинополя. СПб., 2000.восточных границ и последующее крушение империи54. По мнению А.А.Васильева, отношения к туркам на востоке находились в зависимости от западной политики55. Как нам представляется, такое понимание военной истории в сочинении А.А. Васильева было сформировано под воздействием прямого следования оценкам политики Михаила VIII и Андроника II византийскими авторами.

Освещая события первых лет правления Михаила VIII, автор подчеркивал дипломатическое мастерство императора, спасшее Византию от угрозы, исходившей от армий Манфреда Гогенштауфена и Карла Анжуйского36. При этом исследователь уделил созданию антивизантийских альянсов в 60-70 гг. XIII в., в состав которых входили не только итальянцы и французы, но также сербы и болгары. Однако наибольшую угрозу безопасности Византии, по мнению А.А. Васильева, представляла «громадная коалиция», созданная против империи Карлом Анжуйским в период понтификата папы Мартина IV. Спасением империи от неминуемой гибели была Сицилийская вечерня, в организации которой определеннаясороль отводится исследователем и Михаилу VIII. Следует указать, что, очевидно, стремясь выделить приоритет дипломатических акций Михаила Палеолога, ученый избежал освещения военных действий византийской армии на западном направлении39.

А.А. Васильев писал: «Восточная граница находилась в некотором пренебрежении, и византийское правительство иногда как бы забывало о восточной угрозе»60. Раскрывая содержание восточной политики первого Палеолога, исследователь ограничился упоминанием об одном из конфликтов между ромеями и монголами, после которого, по словам ученого, Михаил «был вынужден. начать взаимоотношения с кыпчаками и54 Васильев А.А. История византийской империи. С. 299.

55 Там же. С. 285.

56 Там же. С. 285-287.

57 Там же. С. 289-291.

58 Там же. С. 294-295.

59 Там же. С. 285-295.

60 Там же. С. 295.египтянами»61. Кроме увлеченности западными кампаниями, историк упрекнул Михаила Палеолога в совершении реформы, подорвавшей экономическое состояние акритов и фактически оставившей восточную/'"Ограницу беззащитной. Следует подчеркнуть, что, упоминая о реформе акритов, А.А. Васильев уже вполне традиционно, всецело вторя сообщениям Пахимера, сделал акцент на том, что именно их обеднение, вызванное мероприятиями Ходина, обусловило слабость восточных границ63. Такой подход ученого можно объяснить эпистемологической установкой фактологического позитивизма64, напрямую воспринимавшего источниковую информацию. Как нам представляется, вопрос об акритах следует рассматривать вне отрыва от эволюции военной организации и прямой стратегической необходимости, диктовавшей ее направление.

Характеризуя внешнюю политику Андроника II, А.А. Васильев указал, что в отличие от времени Михаила VIII главный интерес внешней политики периода правления следующего императора заключался в отношении к двум новым сильным врагам - Сербии и туркам-османам65. Следует заметить, что справедливое замечание ученого не было раскрыто. Положение империи на востоке сведено до эпизодического упоминания, «в контексте» крайне сухого и общего сообщения о военных походах отрядов Рожера де Флора. При этом пассаж о «каталонских дружинах», занимающий существенное место во внешне- и внутриполитической истории Византии, практически полностью ориентирован автором на подтверждение ранее высказанного суждения о пагубности действий наемников, причинивших империи разорение и горе66. «Экскурс в восточный вопрос» завершен автором61 Васильев А.А. История византийской империи. С. 297.

62 Там же. С. 298-299.

63 Там же. С. 299.

64 Об этом см.: Ланглуа Ш., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. СПб., 1899. С. 50; Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 127;ФеврЛ. Бои за историю. М., 1991. С. 50.

65 Васильев А.А. История византийской империи. С. 299.

66 Там же. С. 301-306.сообщением о том, что уже к 1341 г. турки-османы являлись полноправными67распорядителями Малой Азии.

Значительный вклад в изучение военной истории раннепалеологовского периода внес Д. Джианакоплос, обобщивший свои изыскания в монографическом исследовании, посвященном западному направлению внешней политики Михаила VIII68. Как нам думается, это сочинение историка являет собой первую попытку глубокого и целостного рассмотрения внешнеполитической истории палеологовского периода с позиции аргументированной научной оценки, а не слепого следования сложившейся историографической традиции, выраженной в отрицательном восприятии всех политических и военных акций первого императора династии Палеологов.

Детально изучив различные аспекты темы, Д. Джианакоплос сосредоточил свое внимание на военной истории и истории византийской дипломатии этого периода, практически повсеместно подчеркивая первичность дипломатии по отношению к войнам в решении внешних задач империи. Д. Джианакоплос, в частности, указывает, что военные кампании Михаил VIII проводил исключительно как единственно возможное и хаотично реализуемое средство спасения империи после дипломатических69неудач.

Анализ текста монографии создает впечатление, что автор повсеместно стремится подчеркнуть роль дипломатии как главного оружия70Михаила VIII. Направление его рассуждений указывает нам, что военные силы империи вступали во взаимодействие с внешними противниками только в случае реализации соответствующих дипломатических акций. В силу своей вторичности в политике Михаила VIII все провальные действия67 Васильев А.А. История византийской империи. С. 306.

68 Geanakoplos D. Emperor Michael Palaeologus and the West 1258-1282; a study in byzantine-latin relations. Cambridge, 1959.

69 Geanakoplos D. Emperor Michael Palaeologus. P. 12,24.

70 Анализ конкретных положений монографии Д. Джианакоплоса см. на страницах раздела, посвященного военной истории и стратегической концепции периода первых Палеологов.армии проводились, будучи незапланированными и не получившими соответствующего материального и людского обеспечения.

Таким образом, можно сделать вывод, что, по мнению Д. Джианакоплоса, армия как государственный институт в правление Михаила VIII была крайне не развита, находилась в стадии разложения. Практически все акции по разрешению внешнеполитических конфликтов с участием вооруженных сил были проиграны в результате своей спонтанности и неподготовленности. Вместе с тем все победы во внешней политике были заслугой гибкой дипломатии первого императора династии Палеологов.

Один из наиболее полных очерков военной истории изучаемого периода, данных в обобщающих работах, представлен в исследовании71Г. Острогорского. Здесь мы остановимся на наиболее интересующих нас суждениях исследователя. Схематично ученый сообщил о захвате79Константинополя в 1261 г., описав его как незапланированную акцию Характеризуя последующие мероприятия Михаила Палеолога, Г. Острогорский вполне традиционно определил, что после завоевания столицы император бросил все силы на западное направление, стремясь73достичь восстановления великой Романии.

Таким образом, исследователь присоединился к своим предшественникам, еще раз подчеркнув приоритетное и определяющее значение доктрины ойкумены во внешней политике империи. Внешнеполитические успехи Михаила Палеолога ученый столь же традиционно объяснил умелой дипломатической игрой74. Кроме того, стремясь подчеркнуть остроту положения империи на западе, автор последовательно раскрывает содержание альянсов Эпира и Балканских«1Сгосударств, Карла Анжуйского и Рима Балканских стран и Венеции71 Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. New Brunswick, 1969.

72 Ibid. P. 449.

73 Ibid. P. 452.

74 Ibid. P. 452.

75 Ibid. P. 455.

Характеризуя общий внешнеполитический фон, Г. Острогорский не оставил без внимания и монгольскую угрозу, упомянув о двух походах против империи (1264 и 1271 гг.) золотоордынского войска во главе с Ногаем77. Исследователь также сообщает о создании в 1273 г. нового антивизантийского альянса, в который вошли Болгария, Сербия, Фессалия, латинские правители Пелопоннеса и часть Эпира. Таким образом, ученый достаточно ясно охарактеризовал могущество силы, находившейся под контролем Карла Анжуйского, единственным спасением от которого было заручиться поддержкой Рима. Это и стало главной причиной заключения78церковной унии в Лионе. Заканчивая обзор внешней политики Михаила Палеолога, представленный во всем многообразии составляющих, исследователь вновь подчеркивает, что империя достигла необходимого равновесия внешних сил на рубежах и не была уничтожена лишь благодаря дипломатическому гению первого императора династии Палеологов, а не79усилиям военной машины Византии.

В анализе политики Андроника II ученый был столь же отрицательнонастроен. Но между тем, указывая, что внешнеполитическое положениеимперии при сыне Михаила Палеолога еще больше ухудшилось,Г. Острогорский в отличие от предшественников подчеркнул, что провалвсех военных и дипломатических акций был вызван не слабостью инеумением императора, а экономико-политическим кризисом, усилившимся80после смерти первого Палеолога. В свою очередь, политический кризис, по мнению ученого, был вызван усилившимся процессом децентрализации, катализатором в котором было увеличение экскуссионных прав местных феодалов81.

76 Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 457.

77 Еще раз замечая дипломатический гений Михаила Палеолога, ученый подчеркнул, что опасность, исходившая от монголов, была упразднена через заключение брачного союза с Ногаем в 1272 г. Ibid. Р. 459.

78 Ibid. Р. 460.

79 Ibid. Р. 465.

80 Ibid. Р. 478-479.

81 Ibid. Р. 480-481.

Еще одним фактором автор выделяет становление наследственногоО1)характера пронии. Саму пронию Г. Острогорский понимает как наследственное феодальное пожалование права владения, управления и83заботы (попечение), объединенные с правами собственности. Здесь хотелось подчеркнуть, что рассмотрение функций и социально-экономического, политико-правового содержания института пронии с позиций цивилизационной парадигмы представляется не совсем объективным84. Кроме указанных причин потери империей части территорий, Г. Острогорский объяснял их слабой, небоеспособной и малочисленной армией83. Автор указал, что разразившийся экономический кризис, определивший жесткую финансовую и налоговую политику, обескровив не только крестьянское население, но и феодалов, сделал невозможным укомплектование армии количеством солдат, необходимым для охраны прежних территорий86.

Далее, характеризуя внешнеполитическую ситуацию на Балканах в конце XIII в., исследователь последовательно перечислил известные ему военные кампании ромейской армии, указав, что противоборство сербам осложняла занятость византийской армии в конфликтах с Венецией и87туркаманами. В этой связи автор вновь подчеркивает, что потеря малоазийских территорий стала возможной в большей мере по причине концентрации всех сил на западном направлении против латинян иоославянских народов Балкан. По мнению исследователя, ситуация в Малой Азии обострилась после проведения реорганизации акритской службы,89результаты которой вынудили пограничников переити на сторону турок. Завершая этот раздел, исследователь, усилил впечатление о кризисе, приведя82 Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 482.

83 Ibid. P. 482.

84 Именно с таких позиций Г. Острогорский рассмотрел пронию в одной из своих работ. Острогорский Г.А. Прон^а. Прилог истории феудализмау Византии и у jy/KHO^aBHHCKiiM землама. Београд, 1951. С. 67-79.

85 Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 483-485.

86 Ibid. P. 484-485, 486.

87 Ibid. P. 489-491.

88 Ibid. P. 491.

89 Ibid. P. 492.данные о результатах конфликта с каталонцами, попытках Карла Валуа захватить империю и фактически безрезультатных походах на Пелопоннес90.

В статье Н. Икономидиса91, ставшей первой ласточкой в комплексном научном изучении военной организации Византии позднего периода, утверждается, что именно динамично разрастающийся экономический кризис был основанием изменения военной организации раннепалеологовского периода. Однако в отличие от многих исследователей автор определил, что произошедшие изменения в структуре армии, в ее экономической и социальной базе, были результатом осмысленного реформирования, осуществленного первыми Палеологами В качестве экономического основания преобразованной ромейской армии исследователь определил институт пронии. По мнению исследователя, прониары, получая посотис, были обязаны участвовать в военных кампаниях, формируя тяжеловооруженную конницу93. Определяя качество и результативность службы воинов-прониаров, ученый подчеркнул, что рассеянный характер прониарских держаний, их рассредоточенность по всей территории империи придали прониарскому войску крайне слабую мобильность94. Большей мобильностью, по мнению ученого, обладало наемное войско. Анализируя эту группу военнослужащих, исследователь обоснованно разделил наемников на две категории: первую составляли наемники, служившие на долгосрочной основе; вторую - на краткосрочной95. Здесь хотелось бы подчеркнуть, что аргументированной дифференциации, или же определения качественных юридических и военно-технических характеристик этих двух групп автор не привел.

Исследователь не обошел вниманием и вопрос о военных обязанностях крестьянского населения империи. Однако высказанные автором положения90 Ostrogorsky G. History ofthe Byzantine State. P. 494-498.

91 Oikonomides N. A propos des armees des premiers Paleologues et des compagnies de soldats // Travaux et Memoires. Paris: de Boccard, 1981. T. 8. P. 353-71.

92 Ibid. P. 353.

93 Ibid. P. 353.

94 Ibid. P. 355.

95 Ibid. P. 356.по этому вопросу представляются не столь значимыми и малоаргументированными, нежели ранее указанные. Так, например, исследователь констатирует отсутствие документов, подтверждавших военные обязанности крестьян96. В тоже время, ссылаясь на произвольно избранные единичные сообщения историков-современников, а также данные актовых материалов или же основываясь исключительно на мнении07А. Лайу исследователь указал, что, будучи приравненными к парикам, крестьяне не несли воинской обязанности98. Эти размышления всецело согласуются с мнением автора о существовании так называемых «малых проний»99, которые представляли собой наиболее выгодную и удобную100 гчальтернативу наемникам. С вопросом о «малых прониях» исследователь связал и реформу акритов101. Результаты реформы были плачевными, чему, по мнению ученого, виной была непродуманная финансовая политика1 (РМихаила ПалеологаЗавершающая аналитическая часть исследования Н. Икономидиса посвящена вопросу «военных компаний» на службе империи. Понимая «военные компании» как группы военнослужащих, исследователь отнес к ним как воинов-ромеев, так и наемников. Рассматривая компании воинов ромеев, ученый определил, что они состояли из стратиотов, связанных институтом пронии. Исследователь вновь возвращается к вопросу о «малых прониях», держатели которых в военно-техническом и юридическом отношении были последним звеном эволюции стратиотской службы103. В размышлениях о компаниях наемников ученый предположил, что василевсы последней династии стремились перевести наемников в положение96 Oikonomides N. A propos des armees des premiers Paleologues. P. 367.

97 Ibid. P. 357 not. 36.

98 Ibid. P. 357-358.

99 Ibid. P. 357.

100 Ibid. P. 358-359.

101 Ibid. P. 359.

102 Ibid. P. 360.

103 Ibid. P. 367, 368.прониаров с целью сокращения расходов казны и ассимиляции наемников в византийское общество104.

Последний тезис автора кажется нам предварительным и необоснованным уже в силу известного ему факта о ненаследственном характере «коллективных проний»105. Кроме того, хотелось заметить, что рассуждения исследователя базируются на мнении о нефеодальном характере поздневизантийской пронии, дарованной каждому желавшему служить, и, следовательно, не являвшейся характерным признаком византийской служилой аристократии. Наши выводы по тексту Н. Икономидиса подтверждаются тем, что в конце статьи автор определил пронию как средство спасения разваливавшейся византийской военной организации, единственно возможное орудие безопасности империи среди малочисленной и неподготовленной, неопытной ромейской армии106.

Существенный вклад в тему внесен многочисленными работами Э. Арвейлер. Наибольшее значение для нас представляет монография, посвященная византийскому флоту107.

В разделах, посвященных палеологовскому периоду особое внимание108уделено флоту Михаила VIII. Рассмотрение периода правления Михаила Палеолога традиционно начинается с освящения событий, предшествовавших захвату Константинополя. Оценивая общее стратегическое положение империи, автор пришла к выводу, что внешнеполитическая ситуация была осложнена поражением византийских войск у Галаты, в результате которого империя потеряла не только стратегическую инициативу, но и существенно понизила свой статус на104 Oikonomides N. A propos des armees des premiers Paleologues. P. 364-366, 370.

105 Ibid. P. 370, 371.

106 Ibid. P. 371.

107 Ahrweiler H. Byzance et la Mer: la marine de guerre, la politique et les institutions maritime de Byzance aux VII-XV siecles. Paris, 1966.

103 Давая общую характеристику внешней политике Михаила VIII, ученый, очевидно вслед за Д. Джианакоплосом, подчеркивает большое значение дипломатии. Ahrweiler Н. Byzance et la Mer. P. 342, 343. Читая наполненный историческими экскурсами текст, порой, складывается впечатление, что у Византии не было армии, которая успешно вела военные кампании. Следуя тексту автора можно предположить, что империя выжила исключительно благодаря дипломатическому гению Михаила VIII.международной политической арене109. Как следствие, усилились атаки со стороны болгарского государства, ослаблявшие и без того шаткие позиции Никеи110. Следующим шагом на пути к завоеванию столицы, по мнению ученого, было подписание стратегически важного Нимфейского договора111.

Последующее повествование касается времени правления Михаила Палеолога после возвращения Константинополя. Здесь хотелось бы обратить внимание, что все последующие события из внешнеполитической истории империи Э. Арвейлер понимает как перманентное шествие к гибели, наступившей как следствие попытки воплощения доктрины ойкумены, всецело поглотившей императора Михаила сразу после отвоевания Константинополя112. Император сосредоточил все силы на западном направлении с целью изгнать за пределы «Греции» латинян. Вследствие этого все материальные ресурсы малоазийских владений хищнически использовались первым Палеологом. В тоже время регулярные поборы и сосредоточение византийских войск на западном направлении не только обезоружили восточные рубежи и открыли туркам дорогу к палеологовскому113Константинополю. По мнению ученого, реорганизация и увеличение военного флота раннепалеологовского периода были обусловлены, прежде всего, необходимостью обеспечения безопасности столицы114: это и поселение в Константинополе цаконцев1'3, и укрепление морских стен города, и учреждение постоянного столичного флота116.

Доктрина ойкумены, по мнению Э. Арвейлер, находит свое прямое воплощение в морских кампаниях периода правления первого Палеолога. Автор подчеркнула, что флот второго периода был создан Михаилом Палеологом исключительно с целью восстановления византийских владений,109 Ahrweiler Н. Byzance et la Мег. P. 328-329.

110 Ibid. P. 329.

1,1 Ibid. P. 330.

112 Ibid. P. 332.

113 Ibid. P. 333, 334, 335.

114 Ibid. P. 336.

1,5 Ibid. P. 337.

116 Ibid. P. 338.

117отвоевания их у латинян и Эпира. Оцененные через это суждениепрактически все известные военные кампании представлены автором какнепродуманные и зачастую крайне невыгодные империи мероприятия.

Однако наряду с этим в противоречии с общими представлениями ученоговстречается в монографии и осмысление конкретных кампаний сопределением их стратегического значения и цели. Так, не вызывает никакихвозражений утверждение, что некое затишье на море во второй половине60-х гг. XIII в. было вызвано отсутствием сильного морского стратегического 118противника. Необходимость во флоте возникла лишь с утверждением на международной политической арене Карла Анжуйского119. Кроме указанного, автор также вполне обоснованно разделяет по целям пелопоннесские кампании на два этапа: 1) закрепление присутствия; 2) усиление византийского контроля над территориями за счет захвата франкских владений120.

Также хотелось отметить нашу абсолютную солидарность с Э. Арвейлер в определении целей и значения военных действий византийского флота на Эвбее, в Морее и в целом на Пелопоннесе. Все кампании, проводившиеся в этом регионе в 1270-х гг., преследовали главную цель - обеспечение безопасности Константинополя ". Эта же цель рассматривается в качестве приоритетной в отношении регулярных рейдов византийского флота по пути между Константинополем, Монемвасией и Фессалией122. Военные кампании византийского флота и флота Ликарио 1275-77 гг. в качестве вполне реальных стратегических целей преследовали оборону пелопоннесских владений империи и Константинополя123. Завершая краткий обзор истории флота Михаила VIII, Э. Арвейлер пишет, что «история западной политики Византии заканчивается при Михаиле117 Ahrweiler Н. Byzance et la Мег. P. 347.

118 Ibid. P. 348.

119 Ibid. P. 349.

120 Ibid. P. 351,352.

121 Ibid. P. 360.

122 Ibid. P. 362.

123 Ibid. P. 367.

Палеологе». Все его усилия спасли Византию от западных противников, но погубили Восток124.

Состояние военно-морских сил, состоявших на службе Византии в период правления Андроника II, очевидно не вызывает у исследователя125ничего, кроме печали и сожаления. Кратко сообщая о флоте Андроника II распустившего военно-морские силы за ненадобностью, Э. Арвейлервыделяет следующие негативные последствия ликвидации флота:1) усиление латинского флота, расширение его контроля над торговлей иснабжением Константинополя; 2) развитие пиратства; 3) захват пиратамиПонт-Евксинских городов; 4) усиление флота латинян и турок за счетушедших из империи моряков126. Вероятно, пытаясь понять причиныроспуска флота, исследователь приходит к выводу, что главной из них можетбыть только потеря малоазийских владений, обеспечивавших большую частьнужд византийского флота . Эта же причина, по мнению ученого,предопределила не только невозможность восстановления флота, но ипоследующую невостребоваиность в нем. Единственным проблеском былостремление Андроника II в период противостояния каталонцам усилитьнаемный генуэзский флот двенадцатью ромейскими кораблями. Однако и это 128желание осталось лишь мечтой.

Может показаться, что после монументального исследования французского ученого вопрос о роли флота в военной истории Византии может быть закрыт. Однако, как представляется, осталось еще множество вопросов, требующих более глубокого изучения роли флота, эволюции его организации именно в контексте военной истории и истории военного искусства. Кроме того, практически повсеместно отсутствует анализ военных кампаний византийского флота на предмет выявления их целей и связи с общей стратегической концепцией империи.

124 Ahrweiler Н. Byzance et !а Мег. P. 371.

125 Ibid. P. 374-376.

126 Ibid. P. 377-378.

127 Ibid. P. 379.

128 Ibid. P. 380-381.

Немалый интерес представляет статья Э. Арвейлер по вопросу о цаконцах. Вторя П. Мутафчиеву, автор развила концепцию понимания под цаконцами воинов, несших гарнизонную службу129. Глубокий лингвистический анализ термина представляется убедительным130. Однако, хотелось бы заметить, что хронологические рамки исследования крайне узки. По вопросу о цаконцах в палеологовской Византии автор ограничилась лишь утверждением об ошибке, допущенной Георгием Пахимером. По мнению Э. Арвейлер, Пахимер целенаправленно, с целью архаизации собственного текста упоминанием древнего названия области проживания, назвал цаконцев лаконцами, переселенными Михаилом VIII в Константинополь и в малоазийские владения131.

Особого внимания заслуживает работа Э. Арвейлер, посвященная132изучению политической идеологии Византийской империи. В разделе по политической идеологии периода XIII-XIV вв. были высказаны ряд предположений, не потерявших своего значения и пой сей день. Анализ нарративных произведений и эпистолярного наследия эпохи позволил автору сделать вывод о наличии идеи священной войны в ромейской идеологии Никейского и палеологовского периода. По мнению ученого, захват латинянами в 1204 г. Константинополя как символ крушения империи133являлся идеологическим основанием идеи священной войны. В этой связи претерпел изменение образ идеологического противника. Отныне им были не мусульмане, а латиняне — «братья христиане»ь4. Под влиянием этих настроений византийское общество в изгнании сформировало новую идею священной войны, главной целью которой было освобождение Царицы129 Ahrweiler Н. Les termes Tsakones - Tsakoniai, et leur evolution semantique // Revue des etudes byzantines. Paris, 1963. T. XXL P. 246, 248, 249; Idem. La marine de guerre, la politique et les institutions maritimes: Les equipages // Ahrweiler H. Byzance et la Mer. P. 405.

130 Ahrweiler H. Les termes Tsakones - Tsakoniai. P. 247-249.

131 Ibid. P. 244.b2 Ahrweiler H. L'ideologie politique de 1'empire byzantin. Paris, 1975.

133 Ibid. P. 103.

134 Ibid. P. 103.городов и торжество православия. Эта идея стала основой единения136столичнои и провинциальной аристократии.

По мнению Э. Арвейлер, от захвата Константинополя представители столичной аристократии ожидали возвращения собственного социального положения и властных функций, а представители провинциальной знати —137восстановления величия греческого государства. Кроме того, авторпонимала, что то духовное единение ромейского общества, о котором онаговорила ранее, не предполагало уничтожение «извечного» для Романиипротивоборства провинциальной и столичной аристократии. В этой связиЭ. Арвейлер предположила, что основными средствами борьбы столичнойаристократии с провинциальным сепаратизмом были милитаризацияпровинциальной администрации и замещение наемниками основногоконтингента ромейской армии, комплектуемой в большей мере1 10малоазийским населением. По мнению исследователя, уничтожить малоазийский сепаратизм стремился Михаил VIII, захвативший престол в Константинополе и приблизивший к себе столичную аристократию139. Движимый идеей реализации доктрины ойкумены140 и стремясь к завоеванию западных территорий, он осуществлял хищническую политику по отношению к Востоку, фактически грабив малоазийское население регулярными поборами, обезоружив армию Востока переброской войск на западное направление141. Михаил Палеолог стремился сосредоточить в своих руках полный контроль над государством. Ему было необходимо направить все ресурсы на нужды западных кампаний.

Как пишет Э. Арвейлер, избрание этого направления внешней политики обрекло Малую Азию на гибель не только в военном отношении135 Ahrweiler Н. L'ideologie politique. P. 106.

136 Ibid. P. 109.

137 Ibid. P. 110.

138 Ibid. P. 112.

139 Ibid. P. 113, 114.

140 Хотелось отметить, что мнение автора о приоритетном влиянии доктрины ойкумены на внешнюю политику первых Палеологов со временем осталось неизменным. См.: Ahrweiler Н. La frontiere et les frontieres. P. 209-211.

141 Ahrweiler H. L'ideologie politique. P. 116, 117.(выраженном в неспособности оказать сопротивление вторжениям турецких банд), но и в политическом. Увлеченность западным направлением и полное игнорирование восточной угрозы, в еще большей степени разрушавшие византийское общество, обусловили то, что именно Малая Азия стала очагом политического и религиозного сепаратизма. Это, по мнению ученого, и предопределило судьбу восточных владений Византии, а также выраженное нежелание малоазийских феодалов поддержать столицу и противостоять туркам142. Как полагает Э. Арвейлер, на фоне общей динамики западно-ориентированной внешней политики Михаила VIII ухудшение положения населения восточных владений усиливалось регулярными беспорядочными вторжениями турецких банд143. По мнению исследователя, продолжившийся в период правления Андроника II внутренний экономический и политический кризис обусловил последующие военные поражения, неудачи во внешней политике144.

Возросший в 60-х гг. XX в. в отечественной византинистике интерес к внешнеполитической истории Византии145 во многом сделал возможным выход в свет трехтомника «Истории Византии». По соответствующему разделу III тома146 хотелось заметить, что сколь-либо значимых расхождений со схемами, представленными в работах именитых предшественников, на страницах, посвященных раннепалеологовскому времени, мы не найдем. К.А. Осипова лишь несколько углубила информацию по уже обозначенным в предшествующей литературе вопросам. Автор в первую очередь обращает внимание на экономические причины внешнеполитических неудач первых Палеологов, отмечая кризисные явления, вызванные огромными тратами имперской казны для расширения социальной базы нового правящего рода147.

142 Ahrweiler Н. L'ideologie politique. P. 119-121.

143 Ibid. P. 119.

144 Ibid. P. 119, 120.

145 Хрущёва Э.Н. Концепция византийского государства в русской византинистике последней четверти XIX -XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Екатеринбург, 2003. С. 25-26.

Осипова К.А. Восстановленная Византийская империя. Внутренняя и внешняя политика первых Палеологов // История Византии. М., 1967. Т. 3. С. 72-96.

147 Там же. С. 74.

По мнению ученого, экономический кризис, поразивший империю в результате необдуманных и безрезультатных финансовых мероприятий первых Палеологов, привел к потере восточных владений империи148.

В характеристике византийской армии автор без какой-либо аргументации указала ее численность в пределах 15-20 тыс. человек149, что не подтверждается данными источников, а также не соответствует ни стратегическим нуждам империи, ни возможностям имперской казны. Продолжая замечания, следует указать, что приведенные исследователем суждения по внешнеполитической истории представляются нам вполне традиционными. Так, К.А. Осипова указала, что из-за сосредоточения всех сил на западном направлении, а также уничтожения акритов восточная граница империи в период правления Михаила Палеолога «по сути дела была открыта для турок»150. Многие события из истории внешней политики империи остались ученому неизвестны. Упомянув о поражении наемного генуэзского флота при Сетте Поцци151, автор даже не раскрывает хода победоносных кампаний ромеев на Пелопоннесе. Военные кампании 12631274 гг. лишь вскользь упомянуты автором. Весь этот материал сведен автором к общим суждениям по отдельным вопросам и перечню общеизвестных дипломатических акций152. Фактически не раскрыта угроза империи, исходившая от Карла Анжуйского и его союзников. Внешнеполитический фон отношений с балканскими странами описан крайне схематично153.

Также, несмотря на многочисленные работы по теме «Сицилийская вечерня» и рассмотрению в них роли византийцев в организации сопротивления французам, автор лишь упомянула о событии, очевидно вторя Ф.И. Успенскому, К. А. Осипова поняла его как счастливое для Михаила148 Осипова К.А. Восстановленная Византийская империя. С. 75.

149 Там же. С. 74.

150 Там же. С. 76.

151 Там же. С. 76.

152 Там же. С. 78-81.

153 Там же. С. 80-81.

Палеолога стечение обстоятельств154. В целом, можно сказать, что читая текст, посвященный периоду правления первого императора династии Палеологов, складывается полное ощущение провала дипломатической и военной политики Михаила Палеолога. Фрагмент сообщения Осиповой К.А., посвященный годам правления Андроника II, вновь настраивает нас на негативное восприятие политики императоров последней византийской династии155. Исследователь, как и в предшествующем фрагменте, избирательно обозначила основные события во внешней политике. Без детальной характеристики и хронологии были упомянуты: сражение в Эпире, Сербско-Византийская война, Венециано-Генуэзская война156. Очевидно стремясь усилить впечатление о кризисе на востоке империи, К.А. Осипова указала, что у Андроника II к концу XIII в. осталось лишь несколько157прибрежных городов. Следует заметить, что ситуация на востоке практически не изменилась еще со времен Михаила VIII (центральные города Малой Азии остались в подчинении Византии). Несколько подробнее, чем у предшественников, в работе К.А. Осиповой представлена история158Каталонской кампании.

Среди отечественных византинистов внимание теме уделил В.А. Сметанин159. В своих работах историк на первый план выдвигает экономические причины преобразования армии160 и экономические причины слабости империи, воплотившиеся в ее территориальных потерях на Востоке 161. Также автором были исследованы финансовые и отчасти военно-политические последствия реорганизации военной системы.

154 Осипова K.A. Восстановленная Византийская империя. С. 86.

155 Там же. С. 87.

156 Там же. С. 89-90.

157 Там же. С. 90.

158 Там же. С. 91-95.

159 Анализ взгляда ученого на основные проблемы военной организации папеологовской империи см. в основном тексте настоящей работы.

160 Сметанин В.А. Расходы Византии на армию и флот (1282-1453) // Античная древность и средние века. Свердловск, 1975. Вып. 12. С. 117-119, 121.

161 Сметанин В. А. О специфике перманентной войны в Византии в 1282-1453 гг. // Античная древность и средние века. Свердловск, 1973. Вып. 9. С. 89-90.

Вполне традиционно исследователь оценил факторы, влиявшие на внешнеполитическую деятельность империи палеологовского периода. Как многие его предшественники, определяющую роль в этом вопросе1 (л")B.А. Сметанин отдал доктрине ойкумены. Кроме того, автор подчеркнул, что многочисленные поражения византийского оружия были следствием непродуманных военных действий, организованных в большинстве своем спорадически163.

К наибольшим из заслуг автора можно отнести, прежде всего, углубленное изучение военной истории империи и четкую постановку главных проблем истории палеологовской армии. К таковым необходимо отнести вопрос о роли армии и войны в жизни поздневизантийской империи, их связи с внешней и внутренней политикой, безусловно, экономической системой Византии. В частности, В.А. Сметанин в качестве приоритета внешней политики определил западное направление, сосредоточение сил на котором, по его мнению, ускорило процесс потери восточных территорий. Исследователь констатировал изменения, произошедшие в военной системе империи, выраженные, по его мнению, в переводе армии на прониарскую (исключительно феодального характера164) основу, упразднении категорий военнослужащих стратиотов и акритов165, а также существенную роль наемных войск в армии поздней Византии, содержание которых ухудшило экономическое состояние империи, и привело к неминуемой гибели166. Также хотелось заметить, что, очевидно, в силу специфики масштабов заметок и крайне широких хронологических рамок работы исследователя далеки от завершенности и целостности. По многим вопросам, не прибегая к аргументации, автор ограничился констатацией собственных суждений.

162 Там же. С. 90; Он же. О тенденциях идеологической и социальной динамики поздневизантийского общества в период перманентной войны // Античная древность и средние века. Свердловск, 1975. Вып. 11.C. 99-100; Он же. Расходы Византии на армию. С. 117.

163 Сметанин В. А. О специфике перманентной войны. С. 91.

164 Сметанин В.А. Расходы Византии на армию. С. 119.

165 Там же. С. 117-118. Автор смешивает понятие стратиот и прониар. Сметанин В. А. О тенденциях идеологической. С. 104-105.

166 Сметанин В. А. О специфике перманентной войны. С. 92; Он же. Расходы Византии на армию. С. 118, 122-123.

По ряду значимых вопросов В.А. Сметанин основывался на вторичной167или же обобщающей литературе. Так, ссылаясь на работу Т. Герасимова ученый указал, что, как сообщает Рамон Мунтанер, рубка перперов с половинным содержанием золота была попыткой подчинения Болгарии византийскому правительству168. В тоже время из доступного нам текста «Хроники» Р. Мунтанера известно, что испанец, сообщая о порче монеты, лишь выразил свое недовольство тем, что в изменившихся условиях каталонским воинам стало значительно сложнее расплачиваться с греками за приобретаемые товары, поскольку ромеи отказывались брать «новые169деньги».

Особого внимания заслуживает монография А. Лайу, посвященная170внешней политике Андроника II. Необходимо сразу заметить, что помимо краткого введения и ряда положений по интересующей нас теме в рамках периода правления Андроника II, большую часть своей работы171исследователь посвятила изучению каталонской темы. На сегодняшний момент работа А. Лайу является одним из наиболее полных исследований Каталонской кампании в свете различных внутриполитических и внешнеполитических проблем истории Византии. Безусловно, столь значимое событие в истории Византии, крайне поверхностно освященное в византиноведении, требовало к себе специального внимания. Вместе с тем, отсутствие глубокого военно-исторического анализа событий оставляет достаточно места для продолжения изучения темы и расширения научных знаний о военной политике Андроника II.

В 80-90-х гг. XX в. увидела свет серия статей американского византиниста М. Бартусиса. В своих изысканиях историк коснулся ряда институтов византийской военной организации. Особое внимание было уделено каваллариям, «малым держателям» и «великой аллагии».

167 Сметанин В. А. О тенденциях идеологической. С. 99.

168 Там же. С. 99.

169 Muntaner R. Chap. ССХ. Р. 428.

170 Laiou Л. Constantinople and the Latins. The Foreign Policy of Andronicus II, 1282-1328. Cambridge, 1972.

171 Ibid. P.131-233.

В статье, посвященной каваллариям исследователь задался целью доказать, что кавалларии как группа военнослужащих появились в империи в XIII в. для обозначения латинских наемников. Рассматривая вопрос о времени появления этого подразделения и юридического статуса носителей наименования кавалларии, М. Бартусис указал, что изначально каваллариями именовали латинских рыцарей, находившихся на службе империи173. Исследователь подчеркнул, что в качестве вознаграждения каваллариям жаловались пронии174. Продолжая раскрывать вопрос, историк, как и большинство его предшественников, приходит к выводу о тождественности стратиотов и прониаров, подтверждая тезис другим предположением о175тождественности икономии и пронии. В завершении исследования автор указал определенный им посотис пронии, который, по его мнению, варьировался от сорока до ста перперов и являлся стандартной солдатской"176прониеи.

В том же 1988 г. из-под пера автора вышла небольшая заметка, посвященная характеристике и анализу известной простагмы Михаила VIII,177адресованной его сыну Андронику II. В этой работе ученый вновь обратился к институту пронии. В начале анализа документа М. Бартусис подчеркнул, что, по мнению А. Гейзенберга и П. Мутафчиева, прония могла178быть пожалована наемникам. Развивая предположение авторов, ученый указал, что простагма Михаила Палеолога определяет порядок и условияw 179пожалования «солдатской пронии» - стратиоту-прониару. Исследователь выявил, что документ разрешает пожалование пронии с посотис от 24 до 36172 Bartusis М. The Kavallarioi of Byzantium // Speculum. Cambridge, 1988. T. 63. P. 343-350.

173 Ibid. P. 344.

174 Ibid. P. 345.

175 Ibid. P. 347.

176 Ibid. P. 348.

177 Bartusis M. A Note on Michael VIII's 1272 Prostagma for His Son Andronikos // Byzantinische Zeitschrift. Miinchen, 1988. Bd. 81. S. 268-71.

178 Ibid. S. 268.

179 Ibid. S. 270-271.перперов по личному решению Михаила VIII и Андроника II солдатам, проявившим свою доблесть в боях180.

В следующем 1989 г. автор обратил свое внимание на вопрос структурных элементов военной организации Византии позднего периода. В статье, посвященной анализу «великой аллагии»181, М. Бартусис пришел к ряду оригинальных выводов. Здесь мы остановимся лишь на некоторых из них.

М. Бартусис предложил два варианта понимания великой аллагии. Первый, который следуя логике текста всей статьи, был наиболее близок автору, предполагал понимание великой аллагии в значении единственной и главной организационной формы поздпевизантийской армии. В этом случае воины, составлявшие великую аллагию, а это, по мнению ученого, преимущественно прониары и наемники, получали в источниках наименование мегалоаллагиоты182. Второй предполагает понимание великой183аллагии как одной из форм организации византийского войска. В тоже время существовало тагмиое войско, состоявшее из многочисленных отрядов наемников и имевшее иную систему управления184.

Следует подчеркнуть, что автор анализирует лишь европейские аллагии, считая, что их институализация произошла в период после 1265 г. —185после завоевательных западных походов Михаила Палеолога. В этой связи хотелось заметить, что исследователь упускает из внимания тот факт, что децентрализация и, как следствие, потеря боеспособности фемной восточной армии, приведшая к потере территорий, началась в малоазийских владениях империи. Принимая во внимание последнее, выводы М. Бартусиса о целевом назначении и роли великой аллагии как органа военно-административной180 A Note on Michael VIH's. S. 270-271.

181 Bartusis M. The Megala Allagia and the Tzaousios: Aspects of Provincial Militar Organization in Late Byzantium // Revue des etudes byzantines. Paris, 1989. T.47. P. 183-207.

182 Bartusis M. The Megala Allagia. P. 204.

183 Ibid. P. 204.

184 M. Бартусис отметил, что изучение местных военных отрядов, укомплектованных малыми держателями земельных участков, так до сих пор и не было предпринято. Ibid. Р. 205 not. 76.

185 Ibid. P. 207.власти, направленной на усиление централизации, принимают абсолютно алогичный характер.

Две работы автора, вышедшие последними в ряду статей, опубликованных до издания монографии, обобщившей все научные достижения М. Бартусиса, были посвящены проблемам, решение которых, по замыслу автора, должно раскрыть содержание военной организации поздневизантийского периода.

В 1990 г. в известном американском издании вышла статья ученого с названием «К проблеме солдат — держателей малых земельных участков в Поздней Византии»186. В этой объемной работе автор задался целью определить, можем ли мы говорить о существовании в поздневизантийский период категории военнослужащих, не имеющих отношения к прониарам и187являющихся свободными держателями малых участков земли. Главным методом своего исследования М. Бартусис определил критику источников, в интерпретации которых предшествующие исследователи в восьми случаях обнаружили свидетельства существования солдат - малых держателей земельных участков, с целью выявления истинности суждений1 Я8византинистов и последующего установления абсолютной истины по заявленной теме189. Сразу же хотелось подчеркнуть, что ученый абсолютно верно указал на сложность изучения заявленной темы в виду отсутствия в источниках четкой лексической дифференциации отдельных категорий военнослужащих, имевших, по мнению автора, отношение к земле190.

186 Bartusis М.С. On the Problem of Smallholding Soldiers in Late Byzantium // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass), 1990. Vol. 44. P. 1-26.

187 Ibid. P. 1.

188 В данном случае «критика» была сведена к необоснованному отрицанию этих интерпретаций определением того, что во всех восьми случаях источники сообщают о прониарах, а не о стратиотах и каких-либо иных категориях военнослужащих. См.: Ibid. Р. 2-11. Упомянутая в источниках «стратия» понимается исследователем как рядовая повинность зависимых крестьян. Ibid. Р. 5,6.

189 Ibid. Р. 2.

190 Ibid. Р. 1-2. В этой связи необходимо подчеркнуть, что, на наш взгляд, указанная сложность может быть легко преодолима в случае акцентирования внимания при интерпретации источников на вопросах военно-технического назначения отдельных групп военнослужащих, размерах и условиях предоставления им икономии, юридического статуса земель, определения военно-административных обязательств отдельных воинов или групп военнослужащих, а также лексике источников и географической локализации упомянутых групп военнослужащих. Кроме этого, представляется необходимым использование метода историческойКак нам кажется, в силу своей нестандартности, заслуживает внимания анализ М. Бартусисом акритской службы. Историк приходит к выводу, что акриты вовсе не являлись воинами. Это были крестьяне, которым имперское правительство разрешало селиться в приграничных территориях и заниматься земледелием. Кроме того, ученый убежден, что поселения акритов были разрешены императорами с целью проведения через них мирной колонизации горных земель и соответствующим увеличением количества фискальных единиц191. Продолжая рассуждение, ученый делает вывод, что наши представления об акритах как о военнослужащих - лишь199необоснованные смысловые конструкции В этой связи нам остается предположить, что все обозначенные выше высказывания исследователя являются всего лишь результатом погони за новизной известного византиниста.

В части, посвященной рассмотрению групп военнослужащих, которые и составляли, по мнению автора, категорию солдат — малых держателей, ученый, основываясь на источниках без какой-либо критики, дал характеристику четырем группам: куманам, телематариям, цаконцам и проселонам193.

Остановимся на некоторых концептуальных выводах ученого. Характеризуя рассмотренные группы, автор определил, что главными параметрами, отличавшими солдат — малых держателей от прониаров, следует считать поселение воинов группами и самостоятельную обработку земель, выделяемых как средство материального обеспечения194. Пытаясь выявить экономико-социальную принадлежность солдат — малых держателей, ученый относит их к крестьянам, обрабатывающим землю только потому, что общество делилось на крестьян и аристократов195.перспективы, позволяющего выявить отдельные свидетельства современников о стратиотах в XIII-XIV вв. посредством анализа классического образца этой категории военнослужащих периода X-XI вв.

191 Bartusis М. On the Problem. P. 3.

192 Ibid. P. 3.

193 Ibid. P. 12-19.

194 Ibid. P. 20.

195 Ibid. P. 21.

М. Бартусис подчеркнул, что солдаты — малые держатели были владельцами «средних участков» и этим отличались от крупных прониаров и безземельных наемников196. Средние владения от больших, по мнению ученого, отличало лишь отсутствие фискальных привилегий,197распространяемых исключительно на прониарскую аристократию. Подводя итоги своего исследования, автор выделил три категории военнослужащих в военной организации поздней Византии: 1) наемники; 2) прониары; 3) солдаты — малые держатели. Все четыре категории солдат -малых держателей (куманы, телематарии, цаконцы и проселоны) формировали легковооруженную кавалерию, в то время как империя нуждалась в тяжелой кавалерии, в достатке комплектуемой из числа1 Q Опрониаров. Пытаясь пояснить отсутствие информации о солдатах — малых держателях в источниках, М. Бартусис объяснял это падением престижа профессионального воинства199. Обобщая результаты исследования, автор сделал вывод, что в поздневизантийскую эпоху солдаты - малые держателиуже не являлись особым, специальным элементом византийской военной200машины.

Последняя статья М. Бартусиса, вышедшая до издания монографии, была посвящена изучения вопроса «цены» поздневизантийских войн201. Первая часть статьи посвящена определению масштабов и причин потерь, понесенных империей вследствие ведения войн. По мнению автора, главные причины колоссального ущерба, нанесенного Византии, заключаются в ведении войн исключительно на территории империи и в неспособности формировать профессиональное ромейское войско202. В тоже время служба наемной армии, укомплектованной иноплеменниками, латинянами и турками, не приносила положительного результата, а лишь влекла за собой196 Bartusis М. On the Problem. P. 21.

197 Ibid. P. 22.

198 Ibid. P. 25.

199Ibid. P. 25.

200 Ibid. P. 26.

201 Bartusis M.C. The cost of Late Byzantine warfare and defense // Byzantinische Forschungen. Amsterdam, 1966. Bd. 16. P. 75-89.

202 Ibid. P. 77.грабежи территорий и мародерство". Последние, по мнению ученого, являлись одной из причин политической децентрализации поздней Византии204.

Наибольшего внимания, как нам представляется, заслуживают рассуждения автора о прямых затратах казны на содержание армии, выводам по численности византийских войск. Посредством анализа данных Иоанна Кантакузина М. Бартусис определил, что в год на содержание наемной армии и флота казна тратила до 150 000 перперов, получаемых от экстраординарных налогов". В этой связи ученый подчеркнул, что среди трех категорий военнослужащих лишь прониары и группы малых держателей содержались за счет доходов, получаемых воинами с владений206. Выявление доходности последних и было основной задачей автора в завершающем разделе статьи. Определяя доходы прониаров, ученый указал, что наиболее очевидным был доход в 320 перперов в год, получаемый прониарами сельскохозяйственными продуктами и наличными деньгами207. Кроме того, М. Бартусис указал, что численность прониарского войска должна была приближаться к 500 воинам208. Таким образом, общая сумма затрат на содержание прониаров составляла 160 000 перперов в год209. В отношении доходности другой категории военнослужащих М. Бартусис определил, что средний доход, получаемый владельцами малых держаний, составлял 16 перперов в год. С учетом возможной, по мнению ученого, численности солдат - владельцев малых держаний, составлявшей до 4000 человек,9 1 Г)расходы империи на эту категорию составили 64 000 перперов.

203 Bartusis М.С. The cost of. P. 77-78.

204 Ibid. P. 79.

205 Ibid. P. 82. Здесь впервые и единственный раз, без каких-либо комментариев и смысла, упомянута статья B.A. Сметапина. Ibid. Р. 82 not. 10.

206 Ibid. P. 83.

207 Ibid. P. 84-85.

203 Ibid. P. 84. Возможно численность прониаров, определенная М. Бартусисом, была взята из сообщения Никифора Григоры о пятистах знатных воинах. В этой связи следует заметить, что историк не называет указанных воинов прониарами. Nicephorus Gregoras. Historia Romana. Ed. L. Schopen and I. Bekker. 3 vols. Bonn, 1830. Vol. 2. P. 628 2'5: «xdiv 5e cruyyevcovKai xaiv aAAcoq eiryevaiv avSptuvicai аца orcoaot xfjq acp&v BepaTtetaq rjaav, eq то ёуушта xaiv nev-caicoaimv avfjyov xov apiBfiov».

209 Bartusis M.C. The cost of. P. 85.

210 Ibid. P. 85.

Суммировав общие расходы империи на армию, М. Бартусис определил, что на содержание византийского войска тратилось до 374 ООО перперов в год. Из приведенных сумм очевидно желание автора подчеркнуть значимость прониарского войска, малочисленный состав которого, призванный, по мнению автора, всецело обеспечить безопасность империи, обходился ромеям существенно дороже многотысячных войск наемников и стратиотов (в статье М. Бартусиса - малые держатели). Аргументом в пользу высказанного тезиса служило указание о том, что на содержание одного прониара трудилось не менее 65 человек211, в то время как во владенииО ] Омалых держателей трудилось 5-6 человек его семьи и в том числе сам воин" В заключение своих изысканий исследователь определяет процент, приходящийся на армейские расходы государства из совокупного дохода всех византийских земель. Суммировав все земли империи и перемножив их на среднюю урожайность, выраженную в денежном эквиваленте, ученый определил, что затраты на армию (374 ООО перперов) составляли 5 % от ежегодного дохода империи213.

В связи со всем выше указанным хотелось обратить внимание на ряд вопросов, вызывающих недоумение и оставшихся неопределенными. Прежде всего наши замечания касаются методики исследования. В то время как вся работа М. Бартусиса наполнена многочисленными количественными данными, автор не предъявил ни одного основания для приведенной системы расчетов. Нет обоснования предлагаемой автором численности войсковых формирований. Остались неизвестны источники, данных по определению, доходности земель, оплаты воинской службы для каждой из указанных категорий военнослужащих и т.д. Кроме того, нет пояснений и обоснований предложенной системы расчетов совокупного дохода всех земель империи с учетом специфики климатических условий, рельефа, особенностей плодородности земель.

211 Bartusis М.С. The cost of. P. 86-87.

212 Ibid. P. 86.

213 Ibid. P. 85-86.

Завершающим аккордом изысканий М. Бартусиса была единственная на сегодняшний день специальная монография по изучаемой нами теме214, вобравшая в себя все предшествующие наработки автора.

Исходя из логики текста, можно сделать вывод, что М. Бартусис задался целью раскрыть тему через исследование обозначенных ранее в историографии институтов военной организации империи, при этом в большинстве случаев вне связи с военно-историческим контекстом. М. Бартусис предварил рассмотрение основных элементов военной организации кратким, не вносящим ничего нового очерком внешней истории Византии с Никейского периода до возвращения Константинополя". Сам ход военных действий периода правления первых Палеологов освещен М. Бартусисом весьма поверхностно и выглядит вторично по отношению к самой теме. Ученый ограничился упоминанием некоторых военных действий без проведения их анализа и заключения соответствующих выводов.

Определяя статус наемников и систему их финансирования, автор практически полностью повторил свою статью, посвященную определению стоимости войны и расходам империи на армию216. Большая часть главы содержит в себе материалы статьи о «солдатах — держателях малых земельных участков», а также статьи о расходах империи на армию217. Прежние изыскания автора были расширены несколькими фразами о налогах, предназначаемых, по его мнению, на содержание наемников. Кроме того, материал главы содержит ряд абсолютно ясных, логичных и не требующих упоминания тезисов, вроде объяснений различия прониара и стратиота по характеру хозяйственного отношения к земле218. Однако наряду с этим автор указывает на тождественность правового, военного и214 Bartusis M.C. The late Byzantine army: arms and society, 1204-1453. Philadelphia, 1992.

215 Весь очерк уместился у автора несколько большим чем на 100 страницах. Bartusis M.C. The late Byzantine army. P. 21-135.

216 Ibid. P. 139-156.

217 Ibid. P. 157-190.

218 Ibid. P. 163. От банальностей автор не отказался и далее. Так, в одной из глав историк констатирует участие крестьянских ополчений, созываемых императорами начиная с Андроника III, в определенные сложные для государства периода. Ibid. Р. 213-233.социального статуса стратиотов и прониаров, цаконцев219. В одиннадцатойглаве монографии указано, что стратиотские списки палеологовскогопериода являлись не чем иным как списками прониаров ". Обращаясь к теметерриториально-административного управления, автор определяет фему какорган центрального управления, предназначенный для организации службы001военных поселенцев"". Кроме повторений ранее обозначенного, автор уточняет, что великая аллагия была создана либо в период правления Иоанна Ватаца, либо во время царствования Феодора II Ласкаря". Не остались безт>3внимания историка и цаконцы, рассмотренные вполне традиционно*"".

Следует особо обратить внимание на небогатое разнообразие источников, использованных М. Бартусисом. Ученый не только не стремился к анализу ранее не применяемых по теме источников, но и не использовал доступное новейшее критическое издание источников"".

В рамках заявленной темы представляют интерес работы М. Энгольда и П.И. Жаворонкова. Опираясь на источники преимущественно палеологовского времени, ученые создали схематичную модель структуры военной организации Никейской империи. В качестве ее структурных элементов были обозначены наемные отряды, пронии, фемное войско и тагмы имевшие, по мнению ученых, в Никейскую эпоху традиционное византийское (до IV-го крестового похода) содержание и функции. В этой связи хотелось заметить, что опираясь в своих выводах на данные источников палеологовского периода, авторы, очевидно, вслед за Акрополитом стремились утвердить в историографии мнение о219 Bartusis М.С. The late Byzantine army. P. 164-169, 182-184, 186.

220 Ibid. P. 238-239.

221 Ibid. P. 189.

222 Ibid. P. 195.

223Изучая вопрос о цаконцах, автор, следуя положениям работ Э. Арвейлер, лишь незначительно дополнил гипотезу французской исследовательницы редкими ссылками на источники палеологовского периода. Ibid. Р. 279, 307.

224 .Ярким примером может служить новейшее полное критическое издание труда Пахимера. Ссылаясь на Георгия Пахимера, автор обращается лишь к первому тому новейшего издания, в то время как на момент публикации вышли в свет все четыре тома произведения.

225 См.: Жаворонков П.И. Военное искусство Никейской империи // Византийские очерки. 1996. С. 143-151; Он же. Структура и командный состав сухопутных сил Никейской империи: традиции и новации //' AvTLSwpov. СПб., 2003. С. 57-65. Angold M. Byzantine government in exile. Government et society under the Laskaris of Nicea (1024-1261). London, 1975. P. 182-201.традиционности империи никейского периода по отношению к Византии периода до 1204 г. Таким образом, историки, подчеркивая традиционность византийских государственных институтов, акцентируют внимание на целостности и преемственности византийской цивилизации, распространившейся, в том числе, и на палеологовскую эпоху. Исходя из приоритетного для исследователей значения источников палеологовского времени нам представляется, что проведенный ими анализ структуры войск и командного состава сухопутной армии все-таки ближе к Палеологовской империи, а не к Никее. Хотелось заметить наше абсолютное согласие с П.И. Жаворонковым в допустимости разделения войска на тагмное и фемное, а также гипотетичном выделении этнических групп военнослужащих, составлявших отдельные боевые формирования. Однако вопрос определения конкретных контингентов за каждым из них (тагмное и фемное войска) представляется нам крайне сложным. Вновь поступившие на службу воины могли быть закреплены за фемной армией в статусе стратиотов равно как и могли поступать на службу в отряды цаконцев, находящихся вне связи с тагмой и фемой *". Кроме того, представляется крайне спорным утверждение автора о динамичности процесса укрупнения фем, результатом которого было создание квазифемной структуры — великой аллагии ".

Долгое время остававшийся в тени устоявшейся в историографии точки зрения вопрос восточной политики был основательно пересмотрен отечественным исследователем Д.А. Коробейниковым. В одной из своих работ исследователь указал, что восточная политика Палеологов определялась не столько необходимостью сосредоточения сил на западном направлении, приоритет которого определялся доктриной ойкумены, сколько условиями избранной Византией концепцией дипломатических отношений с Иконийским султанатом". В этой связи хотелось заметить, что226 Acta et diplomata. Т. V. п. VI. Р. 260.

227 Жаворонков П.И. Структура и командный состав сухопутных сил Никейской империи.С. 63 -64.

228 Уникальная система отношений, которую Д.А. Коробейников называет «дипломатической обороной» восточных границ империи, созданная и функционирующая в период с 1260 по 1310 гг., дала возможность Византийской империи в течение полувека избегать крупных военных столкновений на Востоке.

45обозначенная позиция автора, разделяемая нами, требует корректировки и основательной аргументации в рамках военного, но не дипломатического аспекта внешней политики. При анализе событий военной истории периода правления первых Палеологов выявляется несколько иная специфика взаимоотношений Византии с ее восточными соседями, связанная, прежде всего, с происходящими в малоазийском регионе процессами политической децентрализации. Также мы не можем отрицать, что агрессивная политика западноевропейских и балканских государств, для противоборства которым основные военные силы сосредоточивались в европейской части империи, была стратегически более значима и актуальна, нежели угроза безопасности со стороны турецких бейликов. Как мы знаем, Сербия и Болгарии значительно раньше турок перешли от грабительских набегов к территориальной экспансии.

Наконец нельзя не отметить особое внимание отечественных ученых к военной организации эллинских государств, сформировавшихся в период после 1204 г. Здесь, прежде всего, хотелось обратить внимание на работы P.M. Шукурова" и С.П.Карпова". Ученые кратко, с основой на исследования Э. Арвейлер, А. Лайу и М. Бартусиса, «высветили» основные аспекты специфики военной организации и военного дела231.

Историографический фон византинистики в приложении к избранной нами проблематике был бы неполным без учета научного вклада исследователей, не претендовавших на концептуализм в освящении византийской военной истории и истории военного искусства империи, но своим научным поиском акцентировавших отдельные стороны данногоКоробейников Д.А. Византия и государство Ильханов в XIII-начале XIV вв.: Система внешней политики империи // Византия между Западом и Востоком. СПб. 2001. С. 470. Как заметил С.П. Карпов, к похожему мнению несколькими годами ранее пришел Б. Липперд. Исследователь предположил, что Михаил VIII Палеолог пошел на сближение с Ильханами в 1260-1270 гг. в надежде защитить свои восточные границы от турок. Карпов С.П. История Трапезундской империи. СПб., 2007. С. 376. прим. 112.

229 Шукуров P.M. Великие Комнины и Восток (1204-1461). СПб., 2001.

230 Карпов С.П. История Трапезундской империи.

231 См.: Шукуров P.M. Великие Комнины. С. 58-60; Карпов С.П. История Трапезундской империи. С. 152-155.объекта. Наследие мирового византиноведения может быть пополнено историками славистами и медиевистами.

В заключение обзора хотелось бы еще раз обратить внимание на некоторые вопросы, получившие в историографии достаточно полное, но, как нам представляется, не всегда объективное понимание. Прежде всего следует отметить, что при характеристике военной политики первых Палеологов указывается явная определенность внешнеполитических акций и стратегической концепции применением традиционной доктрины ойкумены Исследователи с особым усердием укоряли Михаила VIII и Андроника II в их внешнеполитическом курсе, приведшем, по мнению ученых, к полной потере восточных владений и обусловившем слабость империи на Балканах". При этом подчеркивалось, что внешнеполитическое положение империи осложнялось катастрофическими результатами кризиса социально-экономической и политической системы Византии, разразившегося уже в правление Михаила VIII. Этот кризис понимался учеными как приоритетное условие, определившее деградацию военной234организации, военного дела и военного искусства империи ромеев.

Также хотелось отметить, что в науке выявление особенностей военной организации, причин ее эволюции, определение и характеристики этапов и результатов реорганизации византийской армии, изменений в соотношении составляющих ее отдельных воинских категорий и контингентов, их роли и функции в военных действиях, детальный анализ военных действий и выявление стратегии частных кампаний, а также определение стратегической232 Успенский Ф.И. История Византийской империи. M., 2005. Т. 5. С. 335, 338; Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 452; Ahrweiler H. Byzance et ia Mer. P. 332, 347; Idem. L'frontiere et les frontieres. P. 209-211; Idem. L'ideologie politique. P. 119-121; Сметанин В. А. О специфике перманентной войны. С. 90; Он же. О тенденциях идеологической. С. 99-100; Он же. Расходы Византии на армию. С. 117; Nicol D.M. The end of. P. 25, 27; Коробейников Д.А. Византия и государство Ильханов. С.470.

233 Успенский Ф.И. История Византийской империи. Л., 1948. Т. 3. С. 657, 662; Мутафчиев П. Войнишки земи и войници. С. 105; Диль Ш. История. С. 131-132; Он же. Основные проблемы. С. 89; Васильев А.А. История византийской империи. С. 285, 295, 299. Ostrogorsky G. History of the Byzantine State. P. 491; Ahrweiler H. Byzance et la Mer. P. 333, 334, 335; Idem. L'ideologie politique. P. 116, 117, 119121; Осипова К.А. Восстановленная Византийская империя. С. 75, 76; Сметании В.А. Расходы Византии на армию. С. 119; Nicol D.M. Byzantium and Venice. NY, 1988. P. 223; Laiou A. E. Political History: An Outline // The Economic History Of Byzantium: From the Seventh through the Fifteenth Century. Washington, 2002. Vol. I. P. 24.

234 См.: сноску № 7.концепции империи при Михаиле VIII и Андронике II практически не выходило за рамки отдельных, порою и просто общих, и случайных суждений. Особняком стоят некоторые работы П. Мутафчиева, Э. Арвейлер, В. А. Сметанина, Н. Икономидиса, М. Бартусиса, где особое место отведено проблемам социально-экономической и материальной базы византийской армии, затронуты частные вопросы военной истории Византии.

Таким образом, внимание историков к военной истории и военной организации раннепалеологовской империи показывает, что назрело время для более тщательного и глубокого исследования проблемы. Вполне очевидно, что необходимо изучить весь сложный комплекс элементов структуры вооруженных сил, их системное изменение, роль отдельных категорий военнослужащих, уровень развития военного искусства, а также уточнить хронологию событий военной истории. Кроме того, очевидна необходимость в применении телеологического подхода в анализе организации и проведения боевых операций, сражений и походов, предпринятых византийскими войсками.

Предметом исследования выступают: специфика военной организации и трансформация стратегической концепции империи, проявившиеся в ходе эволюции византийского государства в период с 1259 по 1328 гг.

Хронологические рамки исследования, ограниченные периодом 1259- 1328 гг. прежде всего определяются изменениями, произошедшими в военной организации после прихода к власти Михаила VIII Палеолога: с возрождением империи начался процесс восстановления административной системы, в новых условиях непременно влекущий за собой изменения во всех институтах и механизмах, составляющих государство. Поздний хронологический предел определен окончанием правления Андроника II в период правления которого под влиянием внешних факторов был завершенпроцесс модернизации военной организации. Кроме того, в последние годы властвования Андроника II начался новый период в геополитической истории Византии, сопряженный с переходом к оборонительной стратегии на всех направлениях. Усиление турецкой экспансии, пришедшееся на вторую половину двадцатых годов XIV в., выразилось в стремительной потере территорий, а вместе с этим людских и материальных ресурсов, оказав существенное влияние на внутриполитические изменения в византийском обществе. С этого времени все внутренние процессы, под влиянием колоссальных усилий по сохранению территории государства, обрели общий вектор, направленный в сторону ускорения и расширения кризисных явлений.

Цель исследования — выявить специфику военной организации и военного дела, а также сферы применения вооруженных сил Византии раннепалеологовского периода в контексте изменений в византийском обществе и внешнеполитическом положении империи. Для реализации поставленной цели были поставлены следующие задачи.

Во-первых, раскрыть особенности военной организации через последовательное изучение социально-экономических, политических, психологических и религиозных механизмов, формирующих армию как целостный организм: выявить структуру военного командования и методы ее формирования; определить способы комплектования и системы обеспечения вооруженных сил; в военно-историческом аспекте установить роль и функции акритов, стратиотов и прониаров; выявить роль и место наемных контингентов в византийской военной организации.

Во-вторых, раскрыть сферы применения византийских вооруженных сил посредством реконструкции и определения значения военных действий во внешнеполитической жизни империи: основываясь на анализе боевой практики, создать модель стратегической концепции империи; восстановить стратегию отдельных военных кампаний и определить уровень развития военной мысли и военно-научных знаний.

Методологической основой исследования являются общие принципы научного познания, подходы и методы, относящиеся к методологическому аппарату гуманитарных наук.

В силу известных политико-идеологических причин в отечественном византиноведении XX вв. приоритетное значение имели методологические установки формационного подхода. Необходимо указать, что в идеальном виде формационный подход не применим к истории Византии по причине явного нарушения отношений экономического базиса с надстройкой, имеющей приоритетное значение в содержательной части марксистской методологической парадигмы". Между тем именно формационный подход позволяет выявить систему связи отдельных государственных институтов, их эволюцию, функции, а также социальное и экономическое значение236. Определенным образом этот подход помогает прояснить причины ослабления аппарата центрального управления, являвшего собой выражение интересов малоазийской знати и результаты социально-экономической и977правовой политики византийских императоров".

Получивший в последнее десятилетие широкое распространение в византиноведении цивилизационный подход, определяющий уникальность каждой отдельной цивилизации, имеет значительные преимущества перед формационным. Прежде всего он позволяет проследить историю уникальных политических, государственных и военных институтов в их развитии, дает возможность рассмотреть глубоко укоренившиеся социально-экономические, духовные категории, военно-идеологические доктринальные концепции,235 Критика марксистской методологии, определение ее отрицательного влияния, проявившегося в определении приоритета экономического базиса в развитии общества, см.: Семенов Ю.И. Материалистическое понимание истории, недавнее прошлое, настоящее и будущее // Новая и новейшая история. М., 1996. № 3. С. 80 - 84; Он же. Материалистическое понимание истории: за и против // Восток. M., 1995. № 2. С. 18 - 40; Кузищин В.И. О некоторых принципиальных положениях методологии истории // Новая и новейшая история. M., 1996. №3. С. 85; Бородай Ю.М., Келле В.Ж., Плимак Е.Г. Принцип историзма в познании социальных явлений. М., 1972. С. 80; Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история: Проблемы теории исторического процесса. М., 1981. С. 108.

23 О положительных результатах исследования с применением этого подхода, проявившихся вследствие сочетания структурного анализа с генетическим методом и принципом историзма, см.: Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история: Проблемы теории исторического процесса. М., 1981. С. 112; Келле В.Ж., Плимак Е.Г. Принцип историзма в познании социальных явлений. M., 1972. С. 135, 141-142, 143.

237 См.: Максимовий Л. Византщ'ска провинци]ска управа у доба Палеолога. Београд, 1972. С. 16, 19, 20, 88.

50анализ которых позволяет выявить их уникальную природу, смысловую нагрузку, а также их роль в духовной и политико-правовой жизни общества. Вместе с тем хотелось заметить, что цивилизационный подход таит в себе ряд недостатков. Следует обратить внимание на возможность создания ошибочных, глубоко гипотетических смысловых построений вследствие крайней увлеченности спекуляциями на тему консервативности и традиционности отдельных государственных, социально-экономических и военных институтов. Такие посылки фактически исключают вероятность объективного исследования и выявления процессов модернизации общества под воздействием внешних факторов.

В настоящем диссертационном исследовании наряду с критическим использованием элементов формационного и цивилизационного подходов приоритет отдается системному подходу". При анализе общества и армии как структурных совокупностей элементов системный подход позволяет изучить их взаимовлияние, роль армии в обществе и государстве, раскрыть причины и ход модернизации в связи с общественными и государственными процессами, рассмотреть вопрос функций и значения (приоритетов) отдельных элементов армии, с целью выявления из них системообразующего характера. Системный подход также позволяет продуктивно изучить военную организацию во всей совокупности ее элементов, принципов развития и функционирования.

Особое значение для исследования вооруженных сил и военного делалллприобретает структурализм. Основные положения этого методологического подхода позволяют изучить ряд военных институтов и238 Системному подходу и системным исследованиям посвящена обширная философская литература. См.: Афанасьев В.Г. Системность и общество. М., 1980; Аверьянов А.Н. Системное познание мира: Методологические проблемы. М., 1985; Калошин П.Н. Материалистическая диалектика и системный подход. Ташкент, 1985.

239 См.: Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая длительность // Философия и методология истории. М., 1977. С. 115-142; Питц Э. Исторические структуры. (К вопросу о так называемом кризисе методологических основ исторической науки) // Филоеофия и методология истории. М., 1977. С. 176-177; Ревель Ж. История и социальные науки во Франции. На примере эволюции школы «Анналов» // Новая и новейшая история. М., 1998. №5. С. 83-84.военно-научных концепций на предмет их специфики в раннепалеологовский период.

В связи со спецификой предмета исследования применялись принципы историзма и исторической герменевтики240. Использование положений перечисленных методологических подходов и соответствующих методов обусловило избранное структурирование текста исследования.

Методы исследования. Помимо общенаучных методов, - логического, индукции и дедукции, анализа и синтеза, статистического, динамического в соответствии с обозначенными выше методологическими ориентирами в данной работе использованы следующие методы241:242методы хронологии, периодизации и историческои реконструкции 1 позволяющие восстановить ход военных сражений, уточнить датировку отдельных событий и кампаний, провести исследование военной истории раннепалеологовского периода с учетом истории дипломатии для выявления основных внешнеполитических приоритетов империи;метод исторического моделирования, позволяющий создать243стратегическую концепцию и структуру армии ;методы генетический, ретроспективный, сравнительно«244 «245историческии историко-типологическии и метод синхронизации, позволяющие проследить эволюцию военной организации и военного искусства и выделить их особые характеристики для изучаемого периода240 См.: Гайденко П. Герменевтика и кризис буржуазной культурно-исторической традиции // Вопросы литературы. M., 1977. № 5. С. 130-165; Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. Пер. с нем. Общ. ред. и вступ. Ст. Б.Н. Бессонова. М., 1988. С. 391-406.

241 Объемная справка по всем общеиспользуемым методам познания в исторической науке представлена вработе И.Д, Ковальченко. См.: Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. M., 2003. С 37-453. 42 Реконструкцию, вслед за Р.Дж. Коллингвудом, разумеем как попытку понимания процессов и явлений через выявление «целей», того, что придает смысл всем действиям и поступкам. См.: Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. M., 1980. С. 204, 386, 396.

243 Ковальченко И.Д. О моделировании исторических явлений и процессов // Вопросы истории. M., 1978. №8. С. 72-93.

244 Сравнение - важный и наиболее распространенный метод в историческом познании. См.: Подкорытов Г.А. Историзм как метод научного познания. Л., 1967. Гл. Ill; Мелконян Э.Л. Проблемы сравнительного метода в историческом знании. Ереван, 1981; Батароев К.Б. Аналогии и модели в познании. Новосибирск, 1981.

245Марков Д. Ф. Сравнительно-исторические и комплексные исследования в общественных науках. Институт славяноведения и балканистики. Из опыта изучения истории и культуры народов Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1983.истории Византии, а также указать общее и различное с западно-европейской и восточной военной практикой и военной организацией;историко-филологический метод, посредством которого представляется возможным выявление специфической военной и связанной с военной организацией социально-экономической и юридической терминологии раннепалеологовской эпохи;метод исторической интерпретации, совместно со структурным анализом позволяющий в рамках системного подхода посредством научного объяснения246 известных предшествующим исследователям материалов источников по иному использовать источниковые данные и под новым углом зрения изучить обозначенные в качестве задач вопросы темы диссертационного исследования.

Научная новизна исследования. В данном диссертационном исследовании осуществлен анализ основных направлений военно-политической деятельности византийского государства в период правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов. Результаты изыскания позволили сформулировать ряд новационных в византинистике положений, раскрывающих специфику военной организации исследуемого периода, а также определить сферы и результаты применения армии и флота.

Общий новационный характер исследования военной организации, теории и практики военных действий раннепалеологовской империи раскрывается в следующих концептуальных положениях данной работы: • в том, что касается военной организации:выявлена специфика командного состава армии и флота. Раскрыты принципы его комплектования, обнаружены и обоснованы тенденции объединения гражданской и военной функций в провинциальном управлении, а также роль аристократии в системе военного руководства;246 Никитин Е.П. Объяснение - функция науки. M., 1970. С. 14.определена роль собственно византийских вооруженных сил, представленных стратиотами и прониарами; конкретизированы функции и эволюция стратиотов и прониаров;под новым углом зрения изучена реформа акритских подразделений: выделено два этапа реформы, в результате которой акриты были переведены в стратиотское положение с переходом в полное подчинение прониарам;существенно изменены представления о состоянии флота при первых Палеологах: в правление Михаила VIII и Андроника II был осуществлен перевод личного состава флота на наемную основу;определена главенствующая роль наемных отрядов в вооруженных силах империи;выявлены методы воздействия на морально-духовное состояние военнослужащих византийской армии; сформулирована особая раннепалеологовская концепция «священной войны», допускающая ее применение к полиэтничному составу военнослужащих и крайне конфессионально-дифференцированным противникам Византии;определено, что специфика военной организации периода правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов состояла в систематических попытках ее реорганизации с целью создания профессиональной армии, составлявшей тагмное войско, укомплектованное преимущественно наемными воинами;• в том, что относится к сфере практического применения византийских вооруженных сил:реконструирован ход военных действий периода правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов; выявлены приоритеты внешней политики и связанные с ними направления деятельности вооруженных сил;создана модель стратегической концепции, избранной Михаилом VIII и Андроником II Палеологами, лежащей в основе их военной политики;обоснована гипотеза, состоящая в том, что завоевание Константинополя в 1261 г. зависело не от случайного стеченияобстоятельств, а явилось следствием хорошо спланированной и удачно осуществленной боевой операции;опровергнута устоявшаяся в историографии точка зрения об определяющем воздействии, оказываемом доктриной ойкумены на боевую практику. По результатам анализа военных действий, проводимых по всем направлениям, определена их причинная обусловленность, логика военных действий;выявлена специфика боевого применения различных частей византийской армии: приоритетное использование наемников на западном направлении и в наступательных операциях, а также собственно ромейских войск в действиях оборонительного характера;на основании сопоставления военной практики раннепалеологовского периода с предшествующей византийской полемологической традицией выявлены традиционные и новационные методы ведения войны.

Источниковая база исследования. В данном обзоре источники расположены по группам и степени значимости в соответствии с их информативностью по нашей теме.

При восстановлении картины военной истории, прежде всего, привлекались данные основных нарративных источников, авторы которых были современниками событий247.

Описание первых лет правления Михаила Палеолога, вплоть до завоевания Константинополя в 1261 г., наиболее полно представлено в сочинении логофета Георгия Акрополита (вероятные годы жизни 12171282)". При Феодоре II Ласкаре Акрополит занимал должность логофета геникона - 1255 г., затем должность претора - 1256 г.249, совмещенную с обязанностью наблюдения за отрядами в Македонии. При Михаиле247 Поскольку исследования трудов и биографий ученых византийцев довольно широко представлены в отечественной и зарубежной историографии, считаем целесообразным указать лишь некоторые факты их жизни, оказавшие непосредственное влияние на формирование взглядов и отразившиеся на изложении греческими авторами.

248 Жаворонков П.И. Личность и творчество Георгия Акрополита // Георгий Акрополит. История. Перевод, вступительная статья и приложения П.И. Жаворонкова. СПб., 2005. С. 14. Биографию Акрополита и анализ его произведения см.: Hunger Н. Ви^сшти/т) Хоуотех^а.' А0т|га, 1997. Т. 3- 282-288.

249 Жаворонков П.И. Личность и творчество. С. 19.

Палеологе занимал должность великого логофета с 1259-1282 гг. Свой главный труд «XpoviKT] слгуурафт)»250 автор посвятил истории империи периода 1203-1261 гг.

Текст «Истории» Акрополита изобилует описаниями сражений. Вполне очевидно, что глубина познаний автора в истории Никеи обусловлена не только собственными наблюдениями, но и свободным доступом к документам, безграничной возможностью общения с очевидцами и251непосредственными участниками событий обеспеченных ему дружественными отношениями с Михаилом Палеологом и занимаемой автором должностью.

В реконструкции событий военной истории наибольшее значение для нас имеет историческое сочинение ГеоргияПахимера (1242-1310 гг.)"". Пахимер еще в молодости был причислен к клиру. За время своей службы он занимал должность протэкдика, и уже в зрелом возрасте ему был пожалован титул дикеофилакса". Как отметил А. Файе, Пахимер в силу своих обязанностей имел возможность общаться не только с патриархами и высшими должностными лицами государства, но и с членами императорской семьи254. В труде «История» автор, ревнитель идей эллинского патриотизма, враждебно настроенный к католическому Западу, затронул период с 1260 по 1308 гг." В «Истории» византийского ученого гармонично переплелись военные события, церковная история, обширные риторические рассуждения, внешняя политика, этнографические заметки. Объединяя античную250 Georges Acropolites. Historia // Opera. Rec. A. Heisenberg. Leipzig, 1903. vol. 1. (Далее - Acrop.).

251 Как полагает П.И. Жаворонков, Акрополит был занят составлением своего труда в период с 1262 - по 1266/7 гг. См.: Жаворонков Г1.И. Личность и творчество. С. 21.

252 Как указывает издатель текста Пахимера А. Файе, восстановить оригинальное название труда практически невозможно. Сам исследователь использует в качестве заголовка одно из них XuyypagiKcov LCTTopiwy [ярштт]]. Другие варианты: Гсмруюи тог) Пахицёрт| рыраисп? icrropLas-., %poviKov Гешруюи Пахицёрг| 'laxopiwv [лрштг|], Гссоруюи той Пахицёрп MixaflX ПаХаюХоуо? (для первого тома). Pachymeres Georges. Relationes historiques. Ed. par. A. Failler; Trad. par. V. Laurent. P., 1984. T. I. P. 2—3. № I; P. 22—23; Т. II; Pachymeres Georges. Relationes historiques. Ed. et trad, par A. Failler. P., 1999. T. Ill, Т. IV ( Далее-Pachym.). Известен также неполный русский перевод: Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Рязань, 2004. С. 12-330.

253 Failler A. La vie et l'oeuvre de Georges РасЬушёгёБ // Pachyir^res Georges. Relationes historiques. P., 1984. T. I. P. XX.

255 Также, биографию Пахимера и тематическое освящение его исторического сочинения см.: Hunger Н. Bu£cnmi/T] XoyoTcxvLa.' AOriva, 1997. Т. p. 2. 288-297.литературную традицию с мировоззрением и эрудицией византийского богослова, Пахимер создал один из величайших трудов среди многочисленных произведений, вышедших из-под пера ромейских интеллектуалов. Наибольший интерес для нас представляют сообщения автора о ходе военных действий, описание военных кампаний и различного рода стратегических мероприятий. Эвристический потенциал сочинения Пахимера увеличивает практически повсеместное следование хронологии, частое указание конкретной датировки событий либо сопровождение описаний сообщениями о косвенных событиях, способных уточнить хронологию256.

Приведенная характеристика вполне приемлема и к сочинению другого византийского интеллектуала - Никифора Григоры (1290-1360 гг.). Не достигнув и тридцати лет, Григора оказался в центре интеллектуальной и религиозной жизни столицы, войдя в круг самых приближенных людей императора Андроника II Палеолога. Он выступал здесь в роли влиятельного советника, посла, учителя, ритора. Первые X книг «Римской истории»257, необходимых нам для исследования, были им написаны в 1354 г. Для Григоры характерен яркий, эмоционально насыщенный стиль изложения, причем, беря во внимание хронологическую последовательность, временные рамки событий военной истории могут быть в зависимости от ситуации сужены или расширены. В своем сочинении автор, передавая известные ему от предшественников данные, значительно сократив объем материала, существенно изменил не только точные даты и общую хронологию событий, стоявших далеко от времени составления сочинения. Вместе с тем256 Обширные исследования многих вопросов композиции труда Пахимера, хронологии, репрезентативности сочинения историка по ряду конкретных исторических проблем представлены в многочисленных изысканиях А. Файе. Failler A. Chronologie et composition dans I'histoire de Georges Pachymere // Revue des ftudes byzantines. Paris, 1980. T. 38. P. 5-103; Idem. Chronologie et composition dans I'histoire de Georges Pachymere // Revue des etudes byzantines. Paris, 1981. T. 39. P. 145-249; Idem. La vie et l'ceuvre de Georges Pachymdres // Pachymeres Georges. Relationes historiques. Ed. par. A. Failler; Trad. par. V. Laurent. P., 1984. T. I. P. XIX-XXIII; Idem. Introduction // Pachymeres Georges. Relationes historiques. Ed. et trad, par A. Failler. P., 2000. Т. V. P. IX-XVII.

257 Nicephorus Gregoras. Historia Romana. Ed. L. Schopen and I. Bekker. 3 vols. Bonn, 1829-1855. (Далее -Greg.). Известен также неполный русский перевод: Никифор Григора. Римская история, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами. Рязань, 2004.информация, предоставленная историком, существенно интересна для нас, прежде всего, дополнительными данными, доступными ему в силу258особенностей деятельности.

Большое внимание вызывают используемые нами сочинения Феодора Скутариота и Иоанна Кантакузина". Сочинение Скутариота составлено в жанре исторической хроники, посвященной истории от сотворения мира до 1261 г." Интересующая нас часть сочинения является компиляцией трудов Никиты Хониата и Георгия Акрополита. Особую ценность представляют дополнения к сообщениям Акрополита. Поскольку автор принадлежал к окружению патриарха, его сообщения важны как для политической, так и для экономической истории.

Помимо указанных византийских источников нарративного характера, нами используются отдельные сообщения малых хроник261.

Для реконструкции системы взаимоотношений империи с Генуей и Венецией, а также частичной реконструкции военных действий с участием флотов морских республик мы использовали данные сочинений Марино Санудо, Мартина да Каналя" " и Андреа Дандоло.

Юрист и историк Андреа Дандоло занимал должность дожа с 1343 по 1345 гг. Предположительно, начал составлять свой труд «Chronica per extensum descripta»" с момента вступления на должность. В своей «Хронике» Дандоло изложил историю с 46 по 1280 гг. н. э., связав основные события с историей Венеции. Хотелось подчеркнуть важность сообщений автора, актуализированную использованием в качестве источников «Хроники», помимо доступных ему нарративных источников венецианского258 Также, о жизни Никифора Григоры и его историческом сочинении см.: Hunger H. ВиСшгшя! Хоуотех^а.'Аблт, 1997. Т. (3. 2. 297-312.

259 В исследовании использовали сочинение И. Кантакузина в критическом издании: roannes Cantacuzenus. Historiae. Ed. L. Schopen. 3 vols. Bonn, 1828-1832. (Далее - Cantac.).

260 Theodorus Scutariota. Historia. Additamenta ad Georgii Acropolitae historiam, ed. A. Heisenberg, Georgii Acropolitae opera. Leipzig, 1903. vol. 1. P. 275-302. (Далее - Scutariotes).

261 Die Byzantinischen Kleinchroniken. Ed. P. Schreiner. Wien, 1975. T. I.

262 La Cronique des Veneciens de maistre Martin da Canal. Ed. F. L. Polidori-Galvani // Archivio storico Italiano. Florence, 1845. Т. VIII. P. 229-798. (Далее - Canal M.)263 Andreae Danduli duci Venetiarum. Chronica per extensum descripta aa. 46- 1280 d.C. Ed. E. Pastorello // Rerum Italicarum Scriptores. 2nd ser. Bologna, 1938. Vol. XII/1. Cols. 13-524. (Далее - Dandolo.).происхождения, многочисленных официальных документов, способных более глубоко раскрыть византийско-венецианские отношения и общий исторический фон264.

Особое внимание следует уделить сочинению венецианского историка Марино Санудо Торчелло (1270-1343 гг.). Венецианский купец, дипломат и историк в период с 1306 по 1334 гг. рьяно продвигал идею нового крестового похода в Египет". Собрав ценнейшую информацию, полученную в результате многочисленных путешествий по Восточному Средиземноморью, Санудо Торчелло изложил свою идею в хорошо проработанном сочинении — «Secreta fidelium cruris». В этом сочинении историк не только описал известные ему в мельчайших подробностях географические данные, но и разработал маршрут нового похода, а также предусмотрел возможные трудности с обеспечением армии и предложил ряд идей, реализация которых была способна нанести непоправимый экономический урон Египту. В рамках нашего исследования наибольший интерес представляет сочинение, составленное Торчелло в период с 1326 по 1333 гг. В своей «Istoria del regno di Romania»266 автор изложил ценнейшие данные по истории латинских княжеств и Византии.

Особое внимание среди источников западноевропейского происхождения заслуживают «Морейская хроника» и «Хроника» Рамона Мунтанера.

Под наименованием «Морейская хроника» известны ряд хроник, сохранившихся в восьми рукописях, составленных в разное время на264 Об авторе и его произведении см.: McCormick М. Dandolo, Andreas // The Oxford dictionary of Byzantium. Ed. in chief A. P. Kazhdan. Vol. I-III. NY., Oxford, 1991. (Далее - ODB). Vol. I. P. 582.

265 Об авторе и его произведениях см.: Laiou A. Marino Sanudo Torsello, Byzantium and the Turks: The Background to the Anti-Turkish League of 1332-1334 // Speculum. Cambridge, 1970. T. 45/3. P. 374 -392; Loenertz R.-J. Pour une 6dition nouvelle de Г «Istoria del Regno di Romania de Marin Sanudo Pancien» // Studi Veneziani. Venezia, 1974. T. 16. P. 33-66; Maltezou Ch. Ho Marin Sanudo pege dia ten meleten dyo agnoston Byzantinon gegonoton // в^стаир'юцата ( Thesaurismata). 'A0f|va; BeveTia, 1967. T. 4. P. 20-37.

266 Istoria del regno di Romania sive Regno di Morea composla per Marino Sanudo // Chroniques Greco-Romanes. Ed. C. Hopf. Berlin, 1873. P. 99-170 (Далее - Sanudo. Istoria.) Также используется: Marini Sanudi Torselli. Fragmentum // Chroniques greco-romanes. Ed. C. Hopf. Berlin, 1873. P. 170-174 ( Далее - Sanudo. Fragmentum.). Также см.: Wolff R.L. Hopfs so-called «Fragmentum» of Marino Sanudo Torsello // Conference on Jewish Relations (Jewish Social Studies ). The Joshua Starr Memorial Volume. NY, Oxford, 1953. Vol. V. P. 149-159.греческом, французском, арагонском и итальянском языках. Проведя глубокий анализ всех доступных материалов, автор последнего издания текста «Морейской хроники» X. Э. Лурье пришел к выводу, что прототип хроники был написан на французском языке в период между 1304 и 1314 гг." Издатель также предположил, что хронику составил рьяный католик франкского происхождения, служивший в суде клерком или нотариусом269. По мнению Х.Э.Лурье, автор хроники не использовал нарративные источники и опирался в своем сочинении, прежде всего, на сообщения очевидцев либо доступные ему устные предания. В подтверждение своего суждения издатель указывает на характерное уменьшение информации в сочинении по мере временного удаления от автора. Определяя хронологические рамки прототипа, Х.Э. Лурье, основываясь на доступной французской версии, предположил, что основная часть хроники была97Qпосвящена событиям 1204-1304 гг." В своем исследовании мы используем две основные, наиболее полные и близкие к описываемым событиям версии «Морейской хроники»271, составленные на французском и греческом языках277в период 1338-1341 гг. и сразу после 1388 гг., соответственно ". «Морейскую хронику» можно определить как эпико-историческое произведение (chanson de geste)" опирающееся как на поэмы о героических деяниях, так и на традиции греческого эпоса. Хроника начинается с описания начала 1-ого крестового похода. За вводной частью следует повествование о IV-м267 Медведев И.П. К вопросу о социальной терминологии Морейской хроники // Византийские очерки. M., 1977. С. 140. Филологический и текстологический анализ хроники см.: Shawcross Т. The Chronicle of Morea. Historiography in Crusader Greece. Oxford, 2009. P. 53-267.

268 Crusaders as Conquerors: The Chronicle of the Morea. Ed. and trans. Harold E. Lurier. NY., 1964. P. 53.

269 Crusaders as Conquerors: The Chronicle of the Morea. P. 54-55.

270 Ibid. P. 52-53.

271 Используем критические издания греческой и французской версий «Морейской хроники», а также новейшее издание греческой версии на английском языке. The Chronicle of Morea. Тб XpoviKov тоО Морёюд, ed. in parallel texts from the mss. of Copenhagen and Paris by J. Schmitt. London, 1904 (Далее- Gr. M. Chron.); Livre de la conqueste de la princee de I'Amoree, ed. J. Longnon. Paris, 1911 (Далее - Fr. M. Chron.); Crusaders as Conquerors: The Chronicle of the Morea. Ed. and trans. Harold E. Lurier. NY., 1964 (Далее- Eng. M. Chron.); Selected Passages from the Chronicle of Morea // Shawcross T. The Chronicle of Morea. Historiography in Crusader Greece. Oxford, 2009. P. 274-349 (Далее - Historiography in Crusader Greece.).

272 Eng. M. Chron. P. 36-38, 52.

273 Ibid. P. 60.крестовом походе и Латинской Морее. Греческая версия доходит до событий 1292 г., французская, как более близкая к прототипу, — до 1304 г.«Хроника» Мунтанера является наиболее репрезентативным источником в изучении Каталонской кампании. Только критический анализ и аналитическое сопоставление данных сочинений византийских авторов и каталонца дают возможность детально восстановить ход событий конфликта.

Участвуя в военной кампании наемников в Византии, Мунтанер совмещал военную деятельность с должностью казначея каталонцев274. После фракийской периода противостояния (1305-1307 гг.) Рамон вместе с братом Фредерика III Сицилийского Ферраном де Майорка отправляется в275Сицилию где до 1315 г. становится первым королевским советником (кохедо). С 1325по 1328 год Мунтанер работает над «Хроникой», инициатива написания которой, как указывает Антонио де Бофарулл, исходила от короля Хайме III277.

При характеристике «Хроники» следует отметить, что, создавая свой труд, Мунтанер стремился прославить героические подвиги каталонцев. Это не могло не повлиять на оценку автором описываемых событий, что соответственно нашло отражение в тексте сочинения. Прославляя честь и доблесть, Мунтанер давал высокую оценку действиям наемных воинов в Византии. При этом он положительно оценивал даже такие негативные факты, как вендетта, объявленная каталонцами и повлекшая массовые убийства греков на Галлиполи278. Вместе с тем особое значение наполненного деталями труда летописца было отмечено историографами уже в XVII в. В 1623 г. Францишку де Монкадо составляет свою хронику, в274 Iorga N. Ramon Muntaner et l'empire byzantin // Revue historique du sud-est europeen. Bucarest, 1927. Vol. IV. P. 336.

275 Ibid. P. 339.

276 Ibid. P. 339.

277 Ibid. P. 342.

278 Muntaner Ramon. Chronica о discripcio fets e hazanyes dell inclyit rey Don Jaume. Ed. Buchon J.A. Chroniques relatives aux expedition pendant le XIII siecle. Paris, 1840. Chap. CCXVI. P. 437, Chap. CCXVII. P. 438.которой он доводит повествование истории Кастильского королевства доXVII в.279На современном этапе разработки данной проблематики, доступной^ cmдля нас, является «Хроника Р. Мунтанера» в переводе Бушона" и издание английского перевода хроники, которое в силу своей некритичности нами практически не используется281.

В изысканиях по истории Каталонской кампании также применены данные указанной ранее «Хроники» Ф. де Монкадо282, материалы из королевского архива Арагона и серия писем, относящихся к периоду с 1305 по 1307 гг.283подАнализ текстов актов и императорских новелл делает возможным пересмотреть устоявшиеся в науке взгляды по вопросу о динамике изменений правового положения основных групп военнослужащих. Об аграрной политике императоров Никеи, а также палеологовской Византии и о крупном землевладении запада Малой Азии в XIII-XIV вв. позволяет судить актовый материал, который дошел до нас в кодексе монастыря Богородицы ЛемвиотиссьГ находившегося возле Смирны. Эти документы не были обойдены вниманием исследователей, поскольку представляют собой279 Moncada de F. Expedicion de los Catalanes у Aragoneses contra turcos у griegos. Ed. Martines E.P. Mandrid, 1924. P. 305.

280 Muntaner Ramon. Chronica о discripcio fets e hazanyes dell inclyit rey Don Jaume. Ed. Buchon J.A. Chroniques relatives aux expedition pendant le XIII siecle. Paris, 1840. (далее - Muntaner R.).

281 Muntaner R. The Chronicle of Muntaner. Translated by Lady Goodenough. (repr. from 1920-1921.). Cambridge, 2000.

282 Следует заметить, что до настоящего момента «Хроника» Ф. де Монкада не получила должного внимания со стороны как зарубежных, так и отечественных исследователей.

283 Diplomatari de L'Orient Catala (1301-1409). Colleccio de documents per a la historia de l'expedicio catalana a Orient 1 dels ducats d'Athenes i Neopetria. Antonio Rubio i Lluch. Edicio facsimil. Proleg de Maria Teresa Ferrer i Mallol. Barcelona, 2001. Doc. XVIII. P.21-22, Doc. XIX. P.23-24, Doc. XXI. P.27, Doc. XXII. P.28, Doc. XXIV P. 29-30, Doc. XXVI P. 31-32, Doc. XXVII P. 32-33, Doc. XXVIII P. 33-34, Doc. XXIX P. 34-35. Finke II. Acta aragonensia: Quellen zur deutschen, italienischen, franzosischen, spanischen, zur Kirchen und Kulturgeschichte: aus der diplomatischen Korrespondenz Jaymes 2, 1291-1327. Herausgegeben von Dr. Heinrich Finke. Berlin; Leipzig, 1908. Bd. II.

284 Используются данные императорских новелл и «Кодекс» Константина Арменопула. Constantini Harmenopuli. Manuale legume sive Hexabiblos. Ed. G. Heimbach. Lipsiae. 1851 (Далее — Harmenop.). Jus graeco-romanum. Ed. C.E. Zachariae von Lingenthal. Lipsiae, 1857. Т. III. Novellae constitutions Imperatorum post Justinianum quae supersunt. (Далее - Jus g.r.)285 Акты опубликованы в XIX в. Acta et diplomata graeca medii aevi. Ed. F. Miklosich et J. Muller. Vindobonae, I860. Т. I; Acta et diplomata graeca medii aevi. Ed. F. Miklosich et J. Muller. Vindobonae, 1862. Т. II; Acta et diplomata graeca medii aevi. Ed. F. Miklosich et J. MUller. Vindobonae, 1865. Т. III.; Acta et diplomata graeca medii aevi. Ed. F. Miklosich et J. Muller. Vindobonae, 1871. Т. IV.; Acta et diplomata graeca medii aevi. Ed. F. Miklosich et J. MUller. Vindobonae, 1887. Т. V.; Acta et diplomata graeca medii aevi. Ed. F. Miklosich et J. Muller. Vindobonae, 1890. Т. VI. (Далее - Acta et diplomata.)богатый источник по аграрно-правовым отношениям в Малой Азии в XIII-XIV вв. и раскрывают вопросы наличия, численности, размеров, функций и статуса стратиотского и прониарского землевладения.

Разобраться в системе гражданской и военной администрации помогает материал анонимного трактата «О должностных лицах Константинопольского двора и о должностях Великой церкви», приписанного куропалату Георгию Кодину и известного как произведениеПО/ГПсевдо-Кодина. Составленный в середине XIV в., трактат используется нами при реконструкции функций военных должностей и титулов, упомянутых в современных изучаемой эпохе нарративных и юридических источниках. В работе мы используем критическое издание текста, основанное на глубоком изучении рукописной традиции. Издание было подготовлено Ж. Верпо и вышло в свет посмертно. По мнению П. Лемерля, критическое издание Ж. Верпо принципиально отличается от предшествовавших глубиной источниковедческой работы". Как отмечает издатель, текст трактата был составлен анонимным автором императорским служащим или высокопоставленным дворцовым чином в период с 1347 по^88 9801354 гг." или 1368 гг." Автор трактата не только стремился разобраться в существующем порядке, но и отчасти дополнить возможные пробелы собственными соображениями. Вдохновение к последнему, как полагает Ж. Верпо, автор черпал из официальных документов периода правления Михаила VIII Палеолога290.

В определении уровня развития военно-научной мысли Палеологовского периода наша источниковая база дополняется полемологическими сочинениями и нарративными произведениями ранне- и286 Pseudo-Kodinos. Traite des offices. Introduction, texte et traduction par Jean Verpeaux. Paris, 1966 (Далее -Pseudo-Kodinos.).

287 Lemerle P. Preface // Pseudo-Kodinos. Traite des offices. P. 6.

288 Verpeaux J. L'auteur, la date et les sources du Traite des offices // Pseudo-Kodinos. Traite des offices. P. 24, 25, 29, 35.

289 Lemerle P. Preface // Pseudo-Kodinos. Traite des offices. P. 6.

290 Verpeaux J. L'auteur, la date et les sources du Traite des offices // Pseudo-Kodinos. Traite des offices. P. 3536.средневизантийского периода". Анализ теории и практики военного дела и292военного искусства в полемологических сочинениях при сопоставлении с боевой практикой исследуемого периода дает возможность определить степень развития военного искусства раннепалеологовской эпохи. Здесь особое внимание уделено, прежде всего, произведениям, сохранившим универсальные военно-уголовные, тактические и стратегические рецепции293.

Выявление идеального образа полководца в Византии, взглядов ромеев на причины и цели войн, уточнение религиозных представлений византийцев о вооруженном противоборстве возможны посредством анализа риторических произведений и эпистолярного наследия византийских авторов изучаемого периода. К ним относятся: «Царская статуя» Никифора Влеммида294; риторические сочинения Мануила Фила295 и Мануила Оловола296, позволяющие уточнить датировку и ход военных кампаний,297локализацию вооруженных столкновений; письма Никифора Григоры 291 Пселл Михаил. Хронография. Краткая история. Пер., статья, примечания Я. II. Любарского; Пер. Д.А. Черноглазова, Д.Р. Абдрахмановой. СПб., 2003 (Далее - Пселл Михаил. Хронография.); Анна Комнина. Алексиада. Перевод с греческого Я.Н. Любарского. СПб, 1996 (Далее - Алексиада.); Michaelis Attaliotae Historia. Bonnae, 1853; loannis Zonarae. Epitomae historiarum (libri XIII - XVIII). Bonn, 1897; Michel Psellos. Chronographia. Ed. Q. Renauld. Chronographie ou histoire d'un siecle de Byzance (976-1077). 2 vols. Paris, 1926 -1928; loannis Scylitzae. Synopsis historiarum. Ed. J. Thurn. Berlin, 1973.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Военная организация Византии при первых Палеологах (1259-1328 гг.)"

Свои выводы по стратегии хотелось предварить данными статистики. По нашим подсчетам, за 69 лет византийские войска приняли участие в 69 сухопутных и морских сражениях. Часть из них пришлась на крупные военные операции (некоторые из них, в связи с состоянием источников, не представляется возможным разобрать поэтапно, рассматривая отдельно каждое сражение, операции), другая же составляла эпизодические столкновения с противником. Из них: 12 пришлось на военные контакты с Сербией, 23 - с Болгарией, 20 - на Пелопоннесский театр, 14 - на восточное направление.

За период правления первых Палеологов относительный мир Византии с Сербией сохранялся 37 лет. Мирные отношения с Болгарией продержались 32 года. Государства Пелопоннеса и Малой Азии не участвовали в войнах с империей около 45 лет. Можно предположить, что локальные военные столкновения с отрядами эмиров происходили постоянно. Таким образом, войны велись на трех направлениях практически каждый второй год. При этом в течение одного года византийская армия принимала участие в нескольких сражениях.

Захват власти Михаилом Палеологом спровоцировал создание крупного антиникейского альянса во главе с Михаилом II Ангелом. Продвижение войск противников было остановлено в битве при Пелагонии. Победа ромеев в большей мере была определена военным мастерством полководцев и наемных воинов. Тем не менее следует отметить и роль имперской дипломатии, действия которой создали необходимые условия для нарушения единства в альянсе противников, что прямым образом усиливало потенциал боевых действий ромеев.

Завоевание Константинополя было результатом хорошо спланированной и всецело реализованной долгосрочной кампании. План кампании включал в себя три этапа, для каждого из которых в соответствии с поставленными задачами определялось проведение специальных мероприятий, как собственно военных, так и дипломатических. На первом этапе перед византийскими войсками стояла задача усилить свое присутствие на Балканах, закрепившись в наиболее важных стратегических районах. Второй этап ознаменовался походом к Галате и захватом ближайших к столице Латинской Романии городов и крепостей. На третьем этапе синхронно с действиями имперской дипломатии небольшой отряд Алексея Стратигопула совместно с телематариями захватил Константинополь.

Стратегия военных действий, избранная Михаилом Палеологом для западного фронта, представляла собой комплекс мероприятий по захвату и удержанию стратегически важных территорий. Выбор последних определялся не только идеей восстановления прежних рубежей империи, но конкретными мероприятиями и планами противников. При этом последние влияли на формирование военной доктрины периода первых Палеологов. Так, во время возможного вторжения латинян в империю, нападения на Константинополь при поддержке их с территорий Гийома Виллардуэна ударные силы Византии на период кампании были передислоцированы из малоазийского региона к западным рубежам. Целью экспедиции ромеев было нанесение наибольшего ущерба материальным и военным силам Ахайи, а также собственно захват восточного побережья Пелопоннеса. Возможная угроза со стороны Манфреда Сицилийского и Карла Анжуйского привела к операциям, развернувшимся на территории Эпира, а также к расширению и последующему укреплению территорий Византии в Море с целью нейтрализовать возможность проникновения латинян через Эвбею. Последняя, равно как и территории Эпира, становилась стратегической целью противников, контроль над которой существенно ослаблял обороноспособность империи и являлся этапом на пути к завоеванию

Константинополя. В этой связи все кампании империи на западном направлении, организованные исключительно в случае проявления угрозы безопасности византийских владений в Европе и столице, при Михаиле Палеологе, в совокупности с искусной дипломатической политикой, имели превентивный характер и были направлены на предотвращение угрозы вторжения в империю и захвата Константинополя. Целью этих военных акций было расширение территорий империи с последующим укреплением существовавших или созданием новых крепостей, составлявших западную сеть гарнизонов, служивших действенным препятствием на пути продвижения врага по византийским владениям. Таким образом, стратегическую концепцию Византии в правление Михаила VIII определенно можно охарактеризовать как активную оборону, в которой существенная роль отводилась наступательным действиям.

С большей частотой войны на Пелопоннесе велись в период правления Михаила VIII. В правление Андроника II на этой территории византийская армия приняла участие лишь в нескольких эпизодических сражениях, не имевших существенного значения. Такая динамика военных действий на западном направлении объяснима обострением внешнеполитической ситуации, вызванной стремлением западноевропейских государей отвоевать Константинополь и восстановить Латинскую империю. В этой связи большинство военных кампаний, походов и экспедиций на пелопоннесском военном театре носили наступательный характер, преследуя своей целью предупреждение создания укрепленного плацдарма латинскими противниками Византии. Из общего числа осуществленных на этом направлении военных действий разного характера была полностью проиграна одна кампания, осуществленная под началом Константина Палеолога. После захвата конкретных укрепленных пунктов, крепостей и городов они включались в фортификационную систему империи, в том числе составляя вторую оборонительную линию столицы, функционировавшую в

834

XII в. Таким образом, военные действия переводились в режим активной обороны. Упразднение угрозы захвата Константинополя и безопасности

834 Подробнее об этом см.: §esan М. Impartirea administrative. S. 692-693. западным владениям империи, связанное с сицилийским восстанием, и собственно смертью Карла Анжуйского, фактически сделало возможным переориентирование действий византийской армии исключительно на оборонительный характер. В связи с тяжелой и продолжительной войной на западе Византия на некоторое время ослабила военное давление на своих восточных соседей. Только в последние годы жизни Михаил Палеолог организовал две военные экспедиции на Восток.

Установившаяся стабильность на западном направлении в период правления Андроника II определила изменение принципов стратегической концепции империи от активной к пассивной обороне, осуществленной путем поддержания в надлежащем состоянии сети крепостей.

Развернувшаяся на территории Византии борьба с воинами Каталонской кампании вскрыла не только слабость реорганизованной военной организации империи (требовавшей многочисленных затрат имперской казны, что определяло жесткую налоговую политику империи и прямым образом сказывалось на состоянии сети гарнизонов, как на западе, так и на востоке Византии) перед сильной и хорошо организованной армией профессиональных воинов, но и показала высокий уровень развития военного искусства и применения наставлений, ставших классическими военно-теоретических трудов предшествовавших периодов.

Восточное направление военных действий империи на протяжении всего исследуемого периода в целом зависело от действий имперской дипломатии. На определенном этапе византийско-турецких отношений Михаилом VIII были сохранены дружественные, даже союзнические отношения с Иконийским султанатом. Однако ввиду политической дезинтеграции в самом султанате, эти соглашения теряли свою политическую силу. Действия отрядов полунезависимых эмиратов, неконтролируемые султаном, наносили существенный ущерб приграничным византийским владениям. Кроме того, особенности тактики ведения военных действий этими отрядами, носившие характер эпизодических выступлений на территорию империи с целью грабежа и разбоя, не представлявшие существенной угрозы безопасности империи, определяли сущность византийской стратегической концепции на восточном направлении. Не имея возможности нанести существенный урон армиям сельджукских эмиров, византийские войска эпизодически совершали крупные экспедиции к границам. Целью восточных походов, предпринимаемых уже после вторжения врага во владения Византии, были остановка продвижения армий противника и последующее их выдворение за пределы империи. Однако не следует воспринимать такую логику ведения военных действий, как потерю стратегической инициативы на восточном направлении. Стратегия пассивной обороны, определявшая характер военных действий в малоазийском регионе, была обеспечена созданием на восточных рубежах империи сети гарнизонов или же линии крепостей. Это позволяло императорам лишь эпизодически привлекать силы для организации военных походов.

Балканский театр военных действий в рамках интересующих нас вопросов ограничивался преимущественно болгарским направлением. Военные действия византийской армии на территории северной и северовосточной Фракии всецело соответствовали стратегии активной обороны. Главной задачей военных операций было усиление фортификационной системы. Угроза потери причерноморских владений, составлявших оборонительные линии, обеспечивавших безопасность Царицы городов, нейтрализовывалась захватом и удержанием крепостей, расположенных на пути передвижения к столице Византии. Также необходимо отметить, что практически все военные операции на Балканах носили оборонительный характер. Исключением являлись две кампании, целью которых было нанесение упреждающего удара по болгарской армии. В результате балканских войн земли региона Загоры и Пловдива, а также Северной и Южной Македонии постоянно переходили из рук в руки, и уже к концу XIII-началу XIV вв., Византия окончательно потеряла эти территории. Следует обратить внимание на тот факт, что все крупные войны с Сербией и Болгарией пришлись на периоды обострения положения на Востоке империи. Очевидно, балканские соседи Византии пользовались ситуацией, в которой большая часть ромейских войск была задействована в малоазийских операциях, направленных против турецкой угрозы.

835 линии . Центром управления такими территориями становились крепости и усиленные города. Их гарнизоны, а также невоенные ресурсы были призваны обеспечивать контроль над дорогами. Последние становились главным объектом притязаний врагов империи - контроль над дорогами обеспечивал полный контроль над территориями. По вполне обоснованному мнению К. Хопвуда, для обеспечения безопасности рубежей империи было достаточно оборудовать несколько укрепленных пунктов, городов, обеспечивающих полный контроль над основными путями передвижения836. Это, в свою очередь, определило важность морских сообщений вдоль

837 западного побережья малоазийского полуострова . Таким образом, в пограничной зоне безопасность империи обеспечивалась малыми оборонительными пунктами, включенными в единую фортификационную систему, обеспечивавшую контроль над торговыми путями838.

В том случае, когда линейная фортификационная система не справлялась с разбойными рейдами турок, император перебрасывал армию из европейских военных театров. Следует также заметить, что действенность и актуальность линейной фортификационной системы на восточных рубежах

835 О действенности линейной фортификационной системы созданной на востоке, свидетельствуют данные восточного автора, перевод одного из пассажей его произведения приведен в статье X. Иналчича, где сообщается о сложности продвижения войск Османа, обусловленной многочисленными крепостями крупными и малыми по реке Сангарий и по всей территории Вифинии. The passage on the siege of Nicaea and the battle of Bapheus in the anonymous Tavvarikh-I Al-I Osman // Inalcik H. Osman Ghazi's Siege. P. 83-84. К.Фосс отметил особое стратегическое назначение в оборонительной концепции империи малоазийских крепостей: Триполис (P.30I), Табала (S. 302-303), Магнезия (Р.307-308), Нимфеи (S. 311-312), Асар - Кисар (S. 315), укрепленной линии Каистр (S. 313-314). Подробнее см.: Foss С. Late Byzantine fortifications in Lydia // Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinistik. Wien, 1982. Bd. 32/2. S. 297-318.

836 Hopwood K.R. The Byzantine - Turkish Frontier. P. 154.

837 Ibid.

838 Ibid. P. 156. подтверждается мероприятиями по ее усилению, предпринятыми Михаилом и Андроником в начале 1280-х гг. Таким образом, определенно можно утверждать, что для восточного направления при Михаиле VIII и-Андронике II была избрана стратегия пассивной обороны, в которой вспомогательная роль отводилась военным операциям839.

Осуществленные в период правления первых Палеологов военно-морские операции всецело соответствовали принципам стратегической концепции империи. После завоевания Константинополя целью военных действий византийского флота было выбрано обеспечение контроля на бассейнами Эгейского и Мраморного морей. Это не только отвечало экономическим интересам империи, ее союзников, но и ослабляло силы противников (Генуи, Сицилии). Кроме того, контроль над морскими бассейнами обеспечивал защиту столицы с моря. При реализации этих целей первоочередным мероприятием был захват стратегически важных морских пунктов - островов и крепостей. Таким образом, Византия не только ограничивала потенциал вражеских военно-морских сил, но и увеличивала материальные и людские ресурсы собственного флота. Военные операции 70 х гг. XIII в. ввиду крупных материальных затрат на содержание наемного флота организовывались исключительно в случаях прямой угрозы безопасности Константинополя и при необходимости передислокации сухопутных сил. В период правления Андроника II отсутствие военного флота восполнялось наемными военно-морскими силами, привлекавшимися на службу империи только в случаях возможного нападения противников на столицу.

В военных действиях, как было указано выше, целью большинства операций был захват какого-либо города или стратегически важной крепости. В этой связи, особое значение придавалось полиоркетике. Нередко осаде города, либо обороне, при удержании его византийцами, предшествовали

839 Подводя итоги анализу данных о малоазийских городах Византии (по данным актовых материалов и сообщениям современников), Э Арвейлер указала, что весь регион был усеян малыми и немногочисленными крупными крепостями и укрепленными городами. Ahrweiler Н. L' histoire et la geographie de la region de Smyrne. P. 67. При этом особое сосредоточение крепостей наблюдается по дорогам от Смирны к Эфесу и от Нимфея к Эфесу. Ibid. Р. 67-68. Свои суждения исследователь подтверждает данными каталонских портуланов. Ibid. Р. 68-69. сражения. Они также выстраивались по традиционной схеме, с разведывательными отрядами, постановкой лагерем, применением резервов, засад и всевозможных тактических приемов. Их результат влиял на дальнейший ход событий. В случае полного разгрома армии противника города сдавались без боя. Иногда осада проводилась по всем правилам полиоркетики. При осаде и обороне городов использовали осадные и метательные орудия. Чаще всего они обозначены общим термином то [irixcivTiiia840. В тоже время встречается упоминание Петро(ЗоХоу [iT|X<iyr|iia841. Были известны передвижные башни т] ёХетгоХьХь?, покрытые кожей842, также применяемые и на кораблях843.

В ряде войн при сосредоточении войск противника в одном населенном пункте и возможности нанесения существенного урона его материальной базе предпринималась традиционная для византийской военной истории крупная операция, направленная на сокрушение живой силы врага одним ударом. Так, неоднократно предпринимались военные походы против армии Иоанна II Ангела, против эвбейских войск, армии Ивайло.

Следует заметить, что существенных успехов в таких мероприятиях византийцы не добились. Однако, применяя этот метод в кампаниях на собственной территории, проводимых для освобождения восточных владений от турок, действовавших малыми отрядами, ромеи не только останавливали армию противника, но и выдворяли ее за границы империи. В результате фактического распада султаната на независимые эмираты, на месте одного противника империи, появилось сразу несколько. При этом отдельный эмират не мог сокрушить всю византийскую армию, он не мог рассчитывать на ведение продолжительной войны. Чаще всего, вторгаясь на византийскую территорию, противник наносил экономический ущерб. Турки грабили и сжигали города, угоняли в плен мирное население. При встрече с императорскими войсками подвижные отряды мусульман отступали на свою

840 Pachym. Т. I. 309 7; Т. II. Р. 465 17, 571 29, 643 1G.

841 Pachym. Т. I. Р. 173 14"15; Т. II. Р. 467 7; Т. III. Р. 267 7> 12; T.IV. Р. 483 30,485 б, 541 25"27.

842 Pachym. Т. IV. Р. 665 2224.

843 Pachym. Т. III. Р. 239 17"20. территорию. Здесь следует заметить, что успех обеспечивался, прежде всего, созданием усиленной сети гарнизонов и линии укреплений по берегам рек. В тоже время наиболее ярким примером непродуктивности таких действий на своей территории были три попытки разгрома войска каталонцев. После понесенного поражения византийцы перешли к тактике военных действий, основные мероприятия которой совместимы по функциям и целям с элементами известного в науке метода парадроме. Обеспечивая постоянное сопровождение противника малыми отрядами, действуя мобильно, византийцы постоянно наносили урон его личному составу. Сочетая перманентные военные столкновения с врагом с применением концепции «выжженной земли», вынуждая каталонцев действовать на разоренной территории, ромейские войска нанесли существенный ущерб мятежным наемникам, предопределив их уход из империи.

Существенное место в византийской военной практике занимали совместные операции сухопутной армии и военного флота. Большое и хорошо организованное войско, составленное из фемных контингентов и подразделений «столичного войска», быстро доставлялось на место флотом, продвигалось к границе маршем, соблюдая все традиционные требования844. При необходимости проводились совместные операции нескольких воинских отрядов, объединенных в крупную полевую армию845.

В военных действиях не редким было применение различных тактических и стратегических приемов, а также невоенных средств - подкуп, обман, запугивание. Так, разбив лагерь при осаде Новых Патр, Иоанн Палеолог запугивал жителей города, сообщая, что его армия не отступит, «пока не сожжет и не вытопчет поля, не разграбит сады и не истребит их

846 тг самих» . Кроме запугивания осажденных, мы видим перечисление элементов стратегии выжженной земли, попытки уничтожения материальных ресурсов противников.

844 В качестве примера см. материал о походе войска Иоанна Палеолога численностью 40000 человек, военные действия при Монемвасию и в Болгарии.

845 Кампании Иоанна Палеолога, Константина Палеолога, Алексея Филанфропина, Андроника II и Михаила Тарханиота, Константина Палеолога и Михаила Тарханиота, Михаила Тарханиота и Синадина, Михаила XI и Умпертопула, Войсилы, Нестонга Дуки.

846 Pachym. Т. П. Р. 423 ,2"16.

Активное использование наставлений военно-практических и военно-теоретических трактатов ранне- и средневизантийского периодов, проявившееся в применении конкретных методов ведения войны и организации боя, подтверждает наше предположение о сохранении и активном использовании достижений византийской военной науки. Развитие военно-научных знаний в империи при первых Палеологах подтверждается также искусным владением знаний о времени и пространстве проведения кампаний. Время проведения экспедиций, рейдов, военных кампаний как на восточном, так и на западном направлении было обусловлено как насущной необходимостью, так и традициями военного искусства противника. В случае необходимости, определяемой выигрышем времени или же предупреждения действий противника с целью получения стратегического и тактического приоритета в результате использования потенциала внезапного нападения, военные действия могли вестись как в теплое время года, так и в зимний период. План кампаний и их исход напрямую зависел от знания местности, также обусловливавшего тактические приоритеты. Исходя из выделенных стратегических направлений можно сделать вывод, что в ряде случаев выбор тактики ведения военных действий, определяемый полководцами, зависел от профессионализма, боевого опыта, а также информации, полученной от местных жителей и разведки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги исследования, мы пришли к ряду выводов, характеризующих военную организацию и военное искусство Византийской империи раннепалеологовского периода.

На период правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов выпали самые тяжелые годы, переломные во всей внутри- и внешнеполитической истории поздней империи. Фактически сразу после возвращения столицы Михаил VIII приступил к восстановлению державы. Многочисленные мероприятия по усилению обороноспособности государства на западе и начавшийся процесс упадка византийских владений в Малой Азии, как следствие расширения экспансии турок, требовали привлечения колоссальных материальных ресурсов на обеспечение безопасности империи.

За шестьдесят девять лет правления первых Палеологов византийские войска приняли участие в шестидесяти девяти сухопутных и морских сражениях. Войны велись на трех направлениях практически каждый второй

ГОД.

Масштабная внешнеполитическая деятельность, широкая география военных действий, а также динамика создания антивизантийских альянсов требовали высокой боеспособности вооруженных сил, уровень которой определялся комплексом факторов. В частности, наиболее важными из них были: структурная организация вооруженных сил, определенная система военного командования, материальная база и состав армии, высокое моральное состояние и дисциплина.

Узурпировав византийский престол, Михаил VIII и его потомки нуждались в легитимации собственной власти, достижение которой могло быть обеспечено, кроме прочего, вовлечением представителей известных в Никейской империи и новых знатных родов в систему гражданского и военного управления. В этой связи, следуя динамике развития политической системы, первые Палеологи сформировали специфическую систему высшего военного руководства. В ходе исследования нами было выявлено, что в системе командования конкретная военная должность не соответствовала определенной придворной должности-титулу. Чаще всего назначения в своих интересах - политических, военных, социальных и экономических осуществлял сам император. Должности в военном руководстве получали близкие родственники василевсов (братья и сыновья), а также представители столичной знати. Гражданские и военные функции представители высшего военного управления осуществляли исключительно в соответствии с решением императоров.

Отсутствие четкой и устойчивой системы иерархии командных должностей позволяло василевсам избегать усиления авторитета отдельных лиц, грозившего мятежом. Кроме того, это делало возможным мобильное формирование и жесткий контроль над различными по составу и численности боевыми соединениями, способными выступать синхронно на всех направлениях военных действий без ущерба для боеспособности. Однако высокий социальный статус и политическая роль знати во многом ограничивали механизм административного и военно-уголовного воздействия на командиров, нарушавших приказы василевсов. Вместе с тем, стремясь усилить обороноспособность рубежей Византии, императоры были вынуждены расширять полномочия ряда представителей высшего военного командования. В частности, в связи с необходимостью повышения материального потенциала фемных формирований гражданские и военные функции провинциального управления были объединены в руках дук или кефалиев.

Нестабильность границ Византии делала малоэффективным применение в качестве основы византийской армии фемных формирований, которым совместно с акритами, были доверены функции по обеспечению первичного отпора ударам противника. Вместе с тем обеспечение безопасности восточных рубежей в большинстве случаев, т.е. в периоды относительного спокойствия на границе и при разбойном характере действий турецких отрядов, находилось в ведении местных властей - глав фем и городов.

Основной массой военнослужащих-ромеев оставались стратиоты. При этом сохранялась традиционная система комплектования стратиотского войска. В тоже время произошли существенные изменения материальной базы обеспечения, военных функций и системы соподчинения основных единиц фемного войска.

Фемные войска состояли из двух категорий: стратиотов и прониаров. При этом стратиоты не представляли собой однородной группы военнослужащих. Одна часть стратиотов, получавших традиционный статус воина-земледельца, владевших индивидуальным участком, составляла фемную армию, воевавшую на Востоке, а при необходимости перебрасываемую на западный фронт и находившуюся в верховном подчинении императору. Исходя из необходимости сокращения расходов на ромейскую армию другая часть стратиотов - акритов-стратиотов была вверена в прямое управление прониарам. Произошли существенные изменения функций и роли акритов в военной организации раннепалеологовского периода. После перенесения столицы в Константинополь и установления мирных отношений с Румским султанатом Михаил VIII провел фискализацию акритских участков, придав им тем самым статус стратиотских, и перевел воинов на службу, обеспеченную царским пожалованием - рогой. Участки акритов, внесенные в списки, относились к прониям, получатели которых на первом этапе реформы обеспечивали организацию и порядок службы акритов, а также, очевидно, распределение роги, поступавшей из казны. Однако усилившийся произвол с выплатами акритам-стратиотам обусловил второй этап реформы, после которого жалованье воинам пограничникам из собственных доходов выплачивали сами прониары, наделенные всеми функциями военачальников. Таким образом, безопасность восточных рубежей обеспечивалась местными фемными формированиями, содержание и командование которыми всецело возлагалось на прониаров.

Прониарский состав получил развитие в двух направлениях: малые и классические пронии. Основным назначением малых проний было вознаграждение наиболее доблестного стратиота, возводимого в ранг командира малого отряда с целью обеспечения его надлежащим социальным статусом. Основная же часть прониаров, представленная знатными полководцами, получавшими в пожалование пронии, выполняли функции командиров войсковых подразделений среднего и высшего звена. Кроме того как мы уже указывали, на эту категорию прониаров было возложено материальное обеспечение стратиотов-поселенцев. Примером последних могут служить пореформенные акриты. Таким образом, нами было опровергнуто предположение исследователей о замене фемных стратиотских отрядов прониарами.

Формирование условий, при которых многочисленные противники Византии действовали на всех направлениях с различной тактикой, находясь на разных уровнях военного и политического развития, предопределили детерминированную политику императоров в вопросах социально-экономической, этнической и военно-профессиональной базы собственных вооруженных сил. Постоянная подвижность западных рубежей, а также агрессивные действия латинян, преследовавших реваншистские цели, эпирцев, болгар и сербов, стремившихся к расширению собственных территорий, обусловили применение на европейских театрах военных действий многочисленных наемных отрядов, служивших империи. О масштабах участия наемников свидетельствует тот факт, что большинство военных операций и кампаний было осуществлено наемными силами. В числе наемных контингентов были куманы, «кельты», татары, русские, сербы, грузины, аланы, болгары и каталонцы. Следует отметить, что служба каталонского войска, поступившего в империю исключительно для борьбы с турками, закончившись для империи огромными потерями, не повлияла на процесс реформирования вооруженных сил, направленный на создание профессиональных наемных армии и флота.

В правление Михаила VIII и Андроника II был осуществлен перевод флота на наемную основу. После отвоевания столицы византийцы сохранили союзнические отношения с Генуей. Ее флот использовался Михаилом VIII в большинстве операций, целью которых было возвращение территорий Пелопоннеса и Балкан, принадлежавших Византии до 1204 г. Наемные военно-морские силы применялись как для переброски сухопутной армии, так и для прямого участия в военных кампаниях. Особая роль наемного генуэзского флота проявилась в период с середины 70-х до начала 80-х гг. XIII в. Этот период характеризуется обострением отношений Византии с латинянами - державой Карла Анжуйского и Венецией, поддержавшей его проекты. В период правления Михаила VIII помимо генуэзцев морские силы империи были укомплектованы контингентом наемников, имевших ромейское происхождение и служивших на долгосрочной основе.

После смерти Карла Анжуйского наступил длительный период затишья в противостоянии империи и латинян. В этой связи Андроник II реорганизовал флот: василевс не выделил средств на переоснащение и доукомплектование собственного флота, а перевел военно-морские силы на наемную основу. В правление Андроника II отряды наемников генуэзцев и венецианцев в подавляющем большинстве случаев применялись в условиях сиюминутной необходимости, в рамках разовых морских экспедиций, что было обусловлено возможностью сократить расходы, оплачивая конкретные акции наемников. Данные о флоте показывают, что в конце XIII - начале XIV вв. он применялся преимущественно при угрозе Константинополю, следовательно, охрана города была одной из его главных функций. Флот при необходимости усиливал обеспеченную фортификационной системой стратегическую защиту торговых путей и прибрежных зон. В этой связи кажется вполне обоснованным отказ от собственного флота Андроника II, к началу периода правления которого, то есть двадцать лет спустя после основания флота, имевшиеся к тому времени корабли выработали свой ресурс. Так как основные силы противников способных нанести существенный урон Византии были представлены сухопутными войсками, не возникало и необходимости создания нового флота. К идее о его создании, равно как и к дополнительному призыву на службу наемной флотилии генуэзцев, Андроник II возвратился лишь в период ожесточенной борьбы с каталонцами и по мере расширения экспансии турок, создавших к этому времени военный флот и представлявших реальную угрозу безопасности столицы. В целом использование военно-морских сил с основой на наемный флот позволяло империи защищать собственные интересы в море, охранять побережье и острова от нападений пиратов, своевременно транспортировать сухопутную армию.

Общее увеличение численности наемных контингентов привело к трансформации системы материального обеспечения. Основные силы византийской армии были представлены наемниками, содержание которых многократно увеличивало расходы казны. Материальное обеспечение фемных формирований, не связанных с прониарами, возлагалось на имперскую казну. Воины, вербуемые из местного населения, набор в армию которого был поручен полководцам, также получали жалованье от императора. Вызванные необходимостью сокращения государственных расходов на содержание собственно византийской армии увеличение численности прониаров и изменение юридического статуса пронии, направленные на значительное перераспределение обязанностей по комплектованию и материальному обеспечению фемных отрядов, особенно в малоазийском регионе, в силу возросших тенденций ослабления аппарата центрального управления, не только не выполнили свое назначение, но и способствовали обострению ситуации на востоке империи. Обеспечение продовольствием гарнизонов возлагалось на горожан и население ближайших деревень. В то же время наемники, нанятые на службу империи, в силу объективной политико-экономической ситуации были необходимы Византии для восполнения военных людских ресурсов, ограниченных потерей владений в Малой Азии и целенаправленным сокращением финансового обеспечения фемной армии. Численное соотношение ромейских и наемных войск в конце XIII - начале XIV вв. в разных операциях, можно определить от одного к двум, до одного к четырем. В этой связи основные обязанности по их содержанию возлагались на императорскую казну, тратившую на жалование наемникам сумму, равную годовому доходу от прямых налогов. Кроме того вполне традиционные для Византии реквизиции, т.е. грабеж населения, приняв более масштабный характер в период правления Андроника II, стали основным механизмом материального обеспечения иностранного контингента. Таким образом, расширение сферы и масштабов применения наемных отрядов свидетельствуют о том, что первыми Палеологами была предпринята попытка реорганизации системы комплектования.

Боеспособность византийской армии зависела не только от материально-технического обеспечения, но и от применения методов военно-политического, религиозного и дисциплинарного воздействия. Среди них решающую роль играли как вполне традиционные методы материального, психологического и воспитательного характера, так и специфические для палеологовского периода методы религиозного воздействия. Особая роль была отведена религиозному методу, который в совокупности с остальными представлял собой набор элементов воздействия, исходящих из доктрины «священной войны». Содержание этой доктрины определено системой отношений армии и церкви исходившей из условий противостояния врагам, принадлежавшим к различным конфессиям, а также большой роли наемного контингента в составе византийских вооруженных сил. Несмотря на разнообразие мер воздействия на войско, уровень дисциплины в армии оставался крайне низким. Увеличение числа сепаратистских выступлений, случаев измены и непослушания, характерных для раннепалеологовского периода, не каравшихся императором, свидетельствует о слабости власти василевса и невозможности применения военно-дисциплинарных мер для контроля над полиэтничным контингентом византийских войск. Вполне вероятно, что эта ситуация могла быть вызвана сохранением архаичной государственной идеи, не способной в условиях изменившейся геополитической ситуации воодушевить все христианское воинство империи на ратные подвиги и нейтрализовать личный страх перед смертью. Вместе с тем действие такой идеи, идеологически направленной на сплочение рядов ромейских войск, перед натиском противника в особых случаях усиливалось применением комплекса мер религиозного характера.

Таким образом, с учетом дифференцированного состава армии наиболее значимую роль в формировании доблести ромеев, на наш взгляд, выполняли методы материальной мотивации, личные и профессиональные качества военачальника, религиозные методы, а также средства социально-правового вознаграждения. Универсальным средством религиозного воздействия можно считать идею «священной войны». Согласно нашим предположениям главной целью раннепалеологовской идеи «священной войны» являлась защита православного государства, персонифицированного в лице императора, как ставленника божьего и главного хранителя веры Христовой.

Реорганизация структурной организации вооруженных сил и сбалансированная система материального обеспечения создавала необходимые условия для осуществления военных походов и проведения кампаний в рамках избранной василевсами стратегии.

Приход к власти Михаила Палеолога спровоцировал создание крупного антиникейского альянса во главе с Михаилом II Ангелом. Продвижение войск противников было остановлено в битве при Пелагонии. Победа ромеев в большей мере была определена военным мастерством полководцев и наемных воинов. Тем не менее следует отметить и роль имперской дипломатии, действия которой создали необходимые условия для нарушения единства в альянсе противников, что существенно повлияло на исход сражения.

Одной из приоритетных задач Михаила VIII было возвращение Царицы городов, требовавшее тщательной тактической и стратегической подготовки. Завоевание Константинополя было результатом хорошо спланированной и всецело реализованной долгосрочной кампании. План кампании включал три этапа, для каждого из которых в соответствии с поставленными задачами определялось проведение специальных мероприятий как собственно военных, так и дипломатических.

Возвращение столицы не только не усилило международный авторитет Палеологов, но и спровоцировало формирование внешнеполитической угрозы, направив против империи реваншистски настроенных латинян и их многочисленных союзников, преследовавших личные территориальные интересы. Данные византийских и латинских источников определенно указывают на то, что стратегия военных действий, избранная Михаилом Палеологом для западного фронта, представляла собой комплекс мероприятий по захвату и удержанию стратегически важных территорий. Выбор последних определялся не только идеей восстановления прежних рубежей империи, но конкретными мероприятиями и планами противников. При этом последние влияли на формирование военной доктрины периода первых Палеологов. В этой связи все кампании империи на западном направлении, организованные исключительно в случае проявления угрозы безопасности византийских владений в Европе и Константинополя при Михаиле Палеологе, в совокупности с искусной дипломатической политикой, имели превентивный характер и были направлены на предотвращение вторжения в империю и захвата столицы.

Целью этих военных акций было расширение территорий империи с последующим укреплением существовавших или созданием новых крепостей, составлявших западную сеть гарнизонов, служивших действенным препятствием на пути продвижения врага по византийским владениям. Таким образом, стратегическую концепцию Византии в правление Михаила VIII определенно можно охарактеризовать как активную оборону, в которой существенная роль отводилась наступательным действиям.

С большей частотой войны на Пелопоннесе велись в период правления Михаила VIII. В правление Андроника II на этой территории византийская армия приняла участие лишь в нескольких эпизодических сражениях, не имевших существенного значения. Такая динамика военных действий на западном направлении объяснима изменением внешнеполитической ситуации. В период правления Михаила VIII стремление западноевропейских государей отвоевать Константинополь и восстановить Латинскую империю привело к обострению военного противостояния между ромеями и латинянами. Большинство кампаний, походов и экспедиций на пелопоннесском военном театре носили наступательный характер, имея своей целью воспрепятствование созданию плацдарма противниками Византии. После захвата конкретных укрепленных пунктов, крепостей и городов они включались в фортификационную систему империи. Упразднение угрозы захвата Константинополя и безопасности западным владениям империи в начале 1280 гг., фактически сделало возможным переориентирование действий византийской армии исключительно на оборонительный характер. В связи с тяжелой и продолжительной войной на западе Византия на некоторое время ослабила военное давление на своих восточных соседей.

Восточное направление военных действий империи на протяжении всего исследуемого периода зависело от действий имперской дипломатии. На определенном этапе византийско-турецких отношений Михаилом VIII были сохранены дружественные отношения с Иконийским султанатом. Вместе с тем ввиду политической дезинтеграции в самом султанате эти соглашения теряли политическую силу. Действия отрядов полунезависимых эмиратов, не контролируемые султаном, наносили ущерб приграничным византийским владениям. Не имея возможности нанести существенный урон армиям сельджукских эмиров, византийские войска эпизодически совершали крупные оборонительные экспедиции к границам.

Балканский театр военных действий в рамках интересующих нас вопросов ограничивался преимущественно болгарским направлением. Положение здесь осложнялось участием на стороне противника турецких и татарских отрядов. Действия византийской армии на территории северной и северо-восточной Фракии всецело соответствовали стратегии активной обороны. Главной задачей военных операций было усиление фортификационной системы. Угроза потери причерноморских владений, составлявших оборонительные линии, обеспечивавшие безопасность Царицы городов нейтрализовывалась захватом и удержанием крепостей, расположенных на пути передвижения к столице Византии. В результате балканских войн земли региона Загоры и Пловдива, а также Северной и

Южной Македонии постоянно переходили из рук в руки, и уже к концу XIII-началу XIV вв. Византия окончательно потеряла эти территории.

Особое географическое расположение империи делало возможным определение ее границ естественными преградами: горными грядами, долинами рек. Контроль над этими естественными рубежами империи являлся главной стратегической задачей ромейских государей. В периоды обострения отношений с соседями в построении оборонительной системы главное внимание уделялось захвату и обеспечению безопасности проходов через естественные преграды. В этой связи на пограничной территории создавалась крупная сеть крепостных укреплений и особые оборонительные линии. Таким образом, в пограничной зоне безопасность империи обеспечивалась малыми оборонительными пунктами, включенными в единую фортификационную систему, обеспечивавшую контроль над торговыми путями. В том случае когда линейная фортификационная система не справлялись с разбойными рейдами турок, императоры перебрасывали армию, задействованную в европейских операциях. Таким образом, определенно можно утверждать, что для восточного направления при Михаиле VIII и Андронике II была избрана стратегия пассивной обороны, в которой вспомогательная роль отводилась военным операциям.

Анализ боевой практики показал, что в ряде войн при сосредоточении войск противника в одном населенном пункте и возможности нанесения существенного урона его материальной базе предпринималась традиционная для византийской военной истории крупная операция, направленная на сокрушение живой силы врага одним ударом. Применяя этот метод в кампаниях на собственной территории, проводимых для освобождения восточных владений от турок, действовавших малыми отрядами, ромеи не только останавливали армию противника, но и выдворяли ее за границы империи. В тоже время наиболее ярким примером непродуктивности таких действий на своей территории были три попытки разгрома войска каталонцев. После понесенного поражения византийцы перешли к тактике военных действий, основные мероприятия которой совместимы по функциям и целям с элементами известного в науке метода парадроме.

Активное использование наставлений военно-практических и военно-теоретических трактатов ранне и средневизантийского периодов, проявившееся в применении конкретных методов ведения войны и организации боя, подтверждает наше предположение о сохранении и активном использовании достижений византийской военной науки. Развитие военно-научных знаний в империи при первых Палеологах подтверждается также искусным владением знаний о времени и пространстве проведения кампаний. План операций и их исход напрямую зависел от знания местности, также обусловливавшего тактические приоритеты. Исходя из выделенных стратегических направлений можно сделать вывод, что в ряде случаев выбор тактики ведения военных действий, определяемый полководцами, зависел от профессионализма, боевого опыта, а также информации, полученной от местных жителей и разведки.

В завершении следует подчеркнуть, что выявленная система методов по привлечению и оплате службы наемников с учетом масштабов средств, потраченных на жалованье, позволила охарактеризовать институт наемничества как системообразующий элемент византийской военной организации. Исходя из этого полагаем, что специфика военной организации периода правления Михаила VIII и Андроника II Палеологов состояла в систематических попытках ее реорганизации с целью создания профессиональной армии, составлявшей «тагмное войско», укомплектованное преимущественно наемными воинами, контингента которых были призваны обеспечивать безопасность империи и победу византийской армии на главных военных театрах. Оборонительные функции были вверены традиционным группам военнослужащих, переведенных на совместное прониарское и казенное содержание.

Стратегический приоритет западного и северо-западного направления, требовавший применения ударной силы армии, состоявшей из наемников, обусловленный реальной угрозой безопасности Константинополя, исходившей от латинских и славянских государств, в период правления Михаила VIII определил необходимость использования ромейских войск на восточных рубежах империи. Такое распределение функций между отдельными составляющими вооруженных сил, в качестве стратегического принципа находившее реализацию не только в военной, но и в социально-экономической, правовой и политической сферах, определило ускорение тенденции к разрушению административной системы, проявившейся в отношениях столицы и малоазийских владений, что во многом способствовало практически беспрепятственному расширению турецкой экспансии.

Список научной литературыЗолотовский, Владимир Алексеевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Анна Комнина. Алексиада / Анна Комнина / Перевод с греческого Я.Н. Любарского. СПб.: Алетейя, 1996. - 704 с.

2. Архиепископ Данило. Животи крал.ева и архиепископа српских / Архиепископ Данило / Превео др. Л. МирковиЙ. Предговор написао др. Н. Радо.чиЙ. Београд: Српска юьижевна задруга, 1935. - кгь. 257. - XXIX, 308 с.

3. Выдержки из «летописи» армянского царя Гетума II // Армянские источники о монголах. Извлечения из рукописей XIII — XIV вв. / Перевод с древнеармянского, предисловие и примечания А.Г. Галстяна. М.: Изд-во вост. лит., 1962. - С. 71-78.

4. Выдержки из «Летописи» Нерсеса Палиенца / Нерсес Палиенц // Армянские источники о монголах. Извлечения из рукописей XIII — XIV вв. / Перевод с древнеармянского, предисловие и примечания А.Г. Галстяна. М.: Изд-во вост. лит., 1962. - С. 92-102.

5. Выдержки из «хроники» неизвестного автора // Армянские источники о монголах. Извлечения из рукописей XIII — XIV вв. / Перевод с древнеармянского, предисловие и примечания А.Г. Галстяна. М.: Изд-во вост. лит., 1962. - С. 78-89.

6. Георгий Акрополит. История / Георгий Акрополит / Перевод, вступительная статья и приложения П.И. Жаворонкова. СПб.: Алетейя, 2005.-415 с.

7. Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах / Георгий Пахимер / Подготовлено к изданию А. И. Цепковым. Рязань: Александрия, 2004. - С. 12-330.

8. Дука. История (гл. 35-42) / Перевод А.С. Степанова // Византийские историки о падении Константинополя в 1453 году / Под ред. Я.Н. Любарского, Т.И. Соболь. СПб.: Алетейя, 2006. - С. 76 - 109.

9. Из «сборника летописей» Рашид-ад-Дина / Рашид-ад-Дин // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды / В. Тизенгаузен.- М., Л.: издательство Академии наук СССР, 1941. Т. II: Извлечения из персидских сочинений / В. Тизенгаузена. - С. 29-79.

10. Из истории Ибн Хальдуна / Ибн Хальдун // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды / В. Тизенгаузен. Санкт-Петербург: типография императорской Академии наук, 1884. -Т. 1: Извлечения из сочинений арабских / В. Тизенгаузена. - С. 366 - 394.

11. Из летописи Ад-Дзехеби / Ад-Дзехеби // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды / В. Тизенгаузен. Санкт-Петербург: типография императорской Академии наук, 1884. - Т. 1: Извлечения из сочинений арабских / В. Тизенгаузена. - С. 200 — 206.

12. Из энциклопедии Ан-Нувейри / Ан-Нувейри // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды / В. Тизенгаузен. Санкт-Петербург:типография императорской Академии наук, 1884. -Т. 1: Извлечения из сочинений арабских / В. Тизенгаузена. С. 128 - 171.

13. Кекавмен. Советы и рассказы: Поучение византийского полководца XI века / Подготовка текста, введение, пер. с греч., комментарий Г.Г. Литаврина. СПб.: Алетейя, 2003. - 711 с.

14. Коробейников Д.А. Из 2иуурафишу 1аторюзу Георгия Пахимера / Д.А. Коробейников // Византийский временник. М., 2000. - Т. 59 (84). - С. 288-292.

15. Кучма В. В. «Nopoq атратюткос;» (К вопросу о связи трех памятников византийского военного права) / В.В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В.В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 246-250.

16. Лаоник Халкокондил. Историческое повествование / Перевод В.В. Федченко // Византийские историки о падении Константинополя в 1453 году / Под ред. Я.Н. Любарского, Т.И. Соболь. СПб.: Алетейя, 2006. - С. 110 -124.

17. Никифор II Фока. Стратегика / Пер. со среднегреч. и комм. А.К. Нефедкина. СПб.: Алетейя, 2005. - 288 с.

18. Никифор Влеммид. «Царская статуя» / Никифор Влеммид / Перевод и комментарии Л.С. Ряшко // Византийский временник. М., 2003. -Т. 62 (87).-С. 283 -321.

19. Никифор Григора. Римская история, начинающаяся со взятия Константинополя латинянами / Никифор Григора / Подготовка текста,оформление, карты, иллюстрации, серия, редакция и др. А. И. Цепков. -Рязань: Александрия. Т. 1: (1204-1341). - 2004. - 448 с.

20. О боевом сопровождении // Два византийских военных трактата конца X в. / Издание подг. В.В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2002. - С. 109 - 230.

21. О стратегии: Византийский военный трактат VI века / Изд. подготовил В.В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2007. - 160 с.

22. Об устройстве лагеря // Два византийских военных трактата конца X в. / Издание подг. В.В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2002. - С. 319 - 390.

23. Правила святых апостол и святых отец с толкованиями. М.: Паломникъ и др., 2000. - 626 с.

24. Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями. М.: Паломникъ и др., 2000. - 736 с.

25. Псевдо-Сфрандзи. Хроника (гл. 4-11) / Перевод О.Н. Николаенковой, В.В. Федченко // Византийские историки о падении Константинополя в 1453 году / Под ред. Я.Н. Любарского, Т.И. Соболь. -СПб.: Алетейя, 2006. С. 125 - 160.

26. Пселл Михаил. Хронография. Краткая история. Пер., статья, примечания Я. Н. Любарского; Пер. Д.А. Черноглазова, Д.Р. Абдрахмановой. СПб.: Алетейя, 2003. 398 с.

27. Рашид-ад-Дин. Сборник Летописей. В 3 т. Репр. воспроизвед. изд.: 1960. Том. II. -253 е.; 1946. - Т. III. - 340 е. / Отв. ред. С.П. Толстов. - М.: Ладомир. - Т. 2. - 2002. - 253 е.; Т. 3. - 2002. - 340 с.

28. Стратегикон Маврикия / Изд. подг. В.В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2004. - 248 с.

29. Сыркин А.Я. Поэма о Дигенисе Акрите. М.: Изд.-во Акад. Наук СССР, 1960.-218 с.

30. Actes de l'Athos. VI. Actes de Philotee / Publ. nap. W. Regel, E.Kurtz, B. Korablev // Византийский временник. Санкт-Петербург: тип. Имп. Акад. наук, 1913. - Т. XX. Приложение. - IV, 50 с.

31. Andreae Danduli duci Venetiarum. Chronica per extensum descripta aa. 46- 1280 d.C. / Andreae Danduli / Ed. E. Pastorello // Rerum Italicamm Scriptores.- 2. Bologna: Nicola Zanichelli, 1938. - Vol. XII/1. - Cols. 13-524.

32. Appendix. / Ed., trans. D. Geanakoplos // Dumbarton Oaks Papers. -Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1953. Т. VII. - P. 137-141.

33. Bartolomeo di Neocastro. Historia sicula (A.a. 1250-1293) / Bartolomeo di Neocastro / Ed. G. Paladino // Rerum Italicarum scriptores. / Ord. L. A. Muratori. Bologna: N. Zanichelli, 1921. - Т. XIII. - Pt. 3. Fasc. 1. - P. 1 - 80.

34. Chroniques de J. Froissart / J. Froissart / Publiees pour la Societe de l'histoire de France par Simeon Luce. Paris: chez M.me Ve. J. Renouard. - Vol. 1.2: 1307-1340 - 1869. - 508 p.

35. Cinq actes inedits du patriarche Michael Autorianos / Michael Autorianos / Ed. Oikonomides N. // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut frangais d'etudes byzantines, 1967. - T. 25. - P. 114 - 125.

36. Correspondance de Nicephore Gregoras / Nicephore Gregoras / Ed. and trans. R. Guilland. (repr., 1927.). Paris: les Belles lettres, 1967. - XXIV, 392 p.

37. Crusaders as Conquerors: The Chronicle of the Morea / Ed. and trans. Harold E. Lurier. New York: Columbia University Press, 1964. - 364 p.

38. Cuvelier. Chroniques de Bertrand du Guesclin / Publiee pour la premiere fois par E. Charriere. Paris: Firmin-Didot freres. - Vol. II. -1839. - 616 p.

39. Das Strategikon des Maurikios / Einfuhrung, Edition und indices von G.T. Dennis. Ubersetzung von E. Gamillscheg. Wien: Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1981. - 557 p.

40. David Lacciotes Paschali filio Mastrogeri Pitzo vendit dimidium vineae // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. -Vindobonae: C. Gerold, 1865. Т. III. - P. 239. -242.

41. Despota Theodorus Palaeologus Georgio Gemisto in feudum dat terram Phanarii // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. -Vindobonae: C. Gerold, 1865. Т. III. - P. 173-174.

42. Die Byzantinischen Kleinchroniken / Ed. P. Schreiner. Wien: Osterreichischen Akademie der Wissenschaften. - Т. 1 : Einleitung und Text. -1975.- 688 s.

43. Dusturname-i Enveri. Le Destan d'Umiir Pacha Osmanli tarihi kismi,1299-1465 / Enveri / Texte, traduction et notes par Irene Melikoff-Sayar, etc.

44. Paris: Presses Universitaires de France, 1954. 155 p.

45. Gregoire de Chypre. Oratio laudatoria in Imperatorem D. Andronicum Palaeologum / Gregoire de Chypre // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1863. - T. 142. - Col. 387 - 418.

46. Gregoire de Chypre. Oratio laudatoria in Imperatorem D. Michaelem Palasologum / Gregoire de Chypre // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1863. - T. 142. - Col. 345 - 386.

47. Harague de 1'empereur Constantin aux strategos de Г Orient / Analyse du discours publie par R. Vari / Ed. H. Ahrweiler // Travaux et Memoires. Paris: de Boccard, 1967. - Т. II. - P. 394 - 399.

48. Imperator Andronicus II. Palaeologus confirmat ecclesiae Ioanninorum omnes possessiones // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1887. - Т. V. - P. 84 - 87.

49. Imperator Andronicus II. Palaeologus confirmat iura, privilegia, exemptiones et posessiones ecclesiae et civitatis Ioanninorum // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1887. -Т. V.-P. 77-84.

50. Imperator Andronicus III. Palaeologus Alexio Diplobatatzae donat terram dictam Peloregon // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1887. - Т. V. - P. 107.

51. Imperator confirmat monasterio possessiones in insulis Lemno et Lero // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1890. - Т. VI. - P. 255 - 256.

52. Imperator Michael Palaeologus confirmat monasterio omnes possessiones // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller.- Vindobonae: C. Gerold, 1887. Т. V. - P. 10 - 13.

53. Imperator praecipit duci Lemni, ut tradat monasterio colonos illi donatos in hac insula // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller.- Vindobonae: C. Gerold, 1890. Т. VI. - P. 254 - 255.

54. Imperator praecipit Georgio Balsamoni, duci insulae Coi, ut tueatur iura monasterii Alsi contra episcopum insulae // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1890. - Т. VI. - P. 246 -247.

55. Imperetoris Michaelis Palaeologi de vita sua / Ed. FI. Gregoire // Byzantion. Bruxelles, 1960. - Т. XXIX - XXX. - P. 447 - 476.

56. Ioannes Cantacuzenus. Historiae / Ioannes Cantacuzenus / Ed. L. Schopen. 3 vols. Bonn: Weber. - Vol. 1.- 1828. - 560 p.; Bonn: Weber. - Vol. 2.- 1831. 615 p.; Bonn: Weber. - Vol. 3. - 1832. - 365 p.

57. Ioannis Scylitzae. Synopsis historiarum / Ioannis Scylitzae / Ed. J. Thurn. New York; Berlin: De Gruyter, 1973. P. 3- 500.

58. Ioannis Zonarae. Epitomae historiarum / Ioannis Zonarae / Ed. Bettner-Wobst. Bonnae: impensis Ed. Weberi. - Vol. Ill: libri XIII - XVIII. - 1897. - P. 1 -768.

59. Istoria del regno di Romania sive Regno di Morea composla per Marino Sanudo / Marino Sanudo // Chroniques Greco-Romanes / Inedites ou peu connues publiees avec notes et tables g6nealogiques par C. Hopf. Berlin: Weidmann, 1973.-P. 99-170.

60. Jus graeco-romanum / Ed. C.E. Zachariae von Lingenthal. Lipsiae: T. O. Weigel. - Т. Ill: Novellae constitutiones imperatorum post Justinianum quae supersunt collatae et ordine chronologico digestae. - 1857. - XXXIV, 748 p.

61. La Cronique des Veneciens de maistre Martin da Canal / Martin da Canal / Ed. F. L. Polidori-Galvani // Archivio storico Italiano. lsl ser. - Florence : G.P. Vieusseux, 1845. - Т. VIII. - P. 229-798.

62. Laiou, A. The Provisioning of Constantinople during the Winter 13061307 / A. Laiou // Byzantion; revue internationale des etudes byzantines. -Bruxelles: Fondation Byzantine. 1967. Т. XXXVII. - P. 108 - 113.

63. Livre de la conqueste de la Princee de ГАшогёе: Chronique de Moree (1204-1305) / Ed. Jean Longnon. Paris: Librairie Renouard, 1911. - CXX, 430 p.

64. Manfroni, C. Le relazioni fra Genova l'imperio bizantino e i Turchi / C. Manfroni // Atti della Societa ligure di storia patria. Genova: Tommaso Ferrando, 1896. - Т. XXVIII. - P. 791-809.

65. Manuelis Holoboli Orationes / Manueli Holobol Ed. M. Treu // Programm des Koniglichen Victoria-Gimnasiums zu Potsdam, Ostern, 1906/1907. Potsdam : s.n., 1907. Bd. 2. - S. 30-98.

66. Manuelis Philae carmina inedita / Manuelis Philes / Ed. A. Martini. -Naples: typis academicis Reale Accademia di Archeologia, Lettere e Belle Arti, 1900.-XV, 240 p.

67. Manuelis Philes EL? та тог) тгрштоатраторо? eiceivou той 0аи|хаато0 атрат^-ут^ата / Manuelis Philes // Гръцки извори за Бъгарската история. София: издателство на Българската Академия на науките, 1980. - Т. X. - С. 139-148.

68. Marini Sanudi Torselli. Fragmentum / Marini Sanudi Torselli // Chroniques Greco-Romanes / Inedites ou peu connues publiees avec notes et tables genealogiques par C. Hopf. Berlin: Weidmann, 1973. - P. 170-174.

69. Martin-Chabot, E. L'expedition de la Compagnie catalane: Document / E. Martin-Chabot // Le Moyen Age: Bulletin mensuel d'histoire et de philologie. -2-е serie. - Paris: Librairie Emile Bouillon, 1910. - Т. XXIII. - P. 201-203.

70. Maximi monachi Planudis epistulae / Maximi monachi Planudis / Ed. Petrus Aloisius M. Leone. Amsterdam: A.M. Hakkert, 1991. - XXVI, 298 p.

71. Michael Gabrielopulus, dominus Thessaliae, jurat se observaturum esse pactiones factum cum incolis oppidi Phanarii // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1887. - Т. V. -P. 260 -261.

72. Michaelis Attaliotae. Historia / Michaelis Attaliotae / Inv., desc., cor. Immanuel Bekkerus. Bonnae, 1853. - XII, 336 p.

73. Michel Psellos. Chronographia / Michel Psellos / Chronographie ou histoire d'un siecle de Byzance (976-1077) / Ed. Q. Renauld. Paris: Les belles lettres. - Vol. 1. (1-154). - 1926. - LXXXVIII, 154 p.

74. Michel Psellos. Chronographia / Michel Psellos / Chronographie ou histoire d'un siecle de Byzance (976-1077) / Ed. Q. Renauld. Paris: Les belles lettres. - Vol. 2. (1-185 doppie). -1928. - 199 p.

75. Minieri Riccio, C. Alcuni fatti riguardanti Carlo 1. di Angio: dal 6 di agosto 1252 al 30 di decembre 1270 / C. Minieri Riccio. Napoli: tip. di R. Rinaldi eG. Sellitto, 1874.- 153 p.

76. Minieri Riccio, С. II regno di Carlo 1. di Angio : negli anni 1271 e 1272 / C. Minieri Riccio. Napoli: Tip. R. Rinaldi e G. Sellitto, 1875. - 121 p.

77. Minieri Riccio, C. Itinerario di Carlo 1 di Angio ed altre noizie storiche tratte da' registri Angioini del Grande Archivio di Napoli. / C. Minieri Riccio. -Napoli: Stabilimento Tipografico Partenopeo, 1872. 55 p.

78. Moncada de F. Expedicion de los Catalanes у Aragoneses contra turcos у griegos / F. de Moncada / Ed. Martines E.P. Madrid: «La Lectura», 1924. - 368 P

79. Muntaner R. The Chronicle of Muntaner / R. Muntaner / Translated by Lady Goodenough. (repr. from 1920-1921.). Cambridge, Ontario: s.n., 2000. -614 p.

80. Muntaner, Ramon. Expedition de Romanie / Muntaner Ramon // Chronica о discripcio fets e hazanyes dell inclyit rey Don Jaume / Muntaner

81. Ramon / Chroniques etrangeres relatives aux expeditions franpaises pendant le

82. Xllle siecle / Publiees pour la premiere fois, educidees et traduites par J. A. C. Buchon. Paris: A. Desrez, 1840. - Chap. CXCIX - CCXLIV. - P. 414 - 482.

83. Niccolini, M. Sui rapporti diplotici Veneto-napoletani durante I regni di Carlo I e Carlo II d'Angio / M. Niccolini // Archivio storico per le province napoletane. Napoli: Coop. Tip. Sanitaria, 1935. - n. LX. - 253-268 p.

84. Nic6phore Calliste Xanthopulus. Super libro historise ecclesiasticse / Nicephore Calliste Xanthopulus // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1865. - T. 145. - Col. 559 - 602.

85. Nicephorus Gregoras. Historia Romana / Nicephorus Gregoras / Ed. L. Schopen and I. Bekker. 3 vols. Bonn: Weber. - Vol. 1. - 1829. - 568 p.; Bonn: Weber. - Vol. 2. - 1830. - P. 571 - 1146; Bonn: Weber. - Vol. 3. - 1855. - 567 p.

86. Nicetae Choniatae. Historia / Nicetae Choniatae / Ed. J. van Dieten. -Berlin; Novi Eboraci: apud W. de Gruyter et socios . Vol. 1: Praefationem et textum continens. - 1975. - CXV, 655 p.

87. Philes, M. Carmina / M. Philes / ed. E. Miller, (repr. 1855-1857.). -Amsterdam: Hakkert, 1967. Vol. 1.-460 p.; Vol. 2. - 426 p.

88. Platon. Respublica / Platon // Platonis opera / Ed. J. Burnet. Oxford: Clarendon Press, 1902. - vol. 4. - P. 327 a. - 621 b.

89. Pseudo-Kodinos. Traite des offices / Introduction, texte et traduction par Jean Verpeaux. Paris: Editions du Centre national de la recherche scientifique, 1966. - 420 p.

90. Rex Stephanus Dusan iterum scribit de restitutione agri dicti Monospita ad monasterium // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Muller. Vindobonae: C. Gerold, 1887. - Т. V. - P. 119 - 120.

91. Scriba publicus insulae Lemni in acta refert possessiones et colonos monasterii in ea insula // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Muller. Vindobonae: C. Gerold, 1890. - Т. VI. - P. 256-258.

92. Selected Passages from the Chronicle of Morea // Shawcross, T. The Chronicle of Morea. Historiography in Crusader Greece / Ed. and trans. T. Shawcross. Oxford: Oxford University Press, 2009. - P. 274-349.

93. Svoronos, N. Les novelles des empereurs macedoniens: Concemant la terre et les stratiotes / Introduction, edition, commentaires Nicolas Svoronos. -Athenes: Centre de Recherches Byzantines, FNRS, 1994. XII, 297 p.

94. Testamentum abbatis Sabbae // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1890. - Т. VI. - P. 241 -246.

95. The Chronicle of Morea. To XpoviKov той Mopecoc; / Ed. in parallel texts from the mss. of Copenhagen and Paris, with introduction, critical notes and indices by John Schmitt. London: Methuen & Co., 1904. - XCII, 640 p.

96. The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis / Orderic Vitalis / Ed., trad. M. Chibnall. Oxford: Clarendon P. - Vol. VI: books XI, XII, and XIII. -1978.- XXVII, 611 p.

97. The passage on the siege of Nicaea and the battle of Bapheus in the anonymous Tawarikh-I Al-I Osman / Ed., trans. H. Inalcik // The Ottoman Emirate: 1300-1389 / Ed. E.A. Zachariadou. Rethymnon: Crete University Press, 1993. - P. 83-84.

98. Theodori Ducae Lascaris. Epistulae CCXIII, Nune primum / Theodori Ducae Lascaris / Ed. N. Festa. Firenze: Tipografia G. Carnesecchi e figli, 1898. -XII, 414 p.

99. Theophylacti archiepiscopi bulgarias/'Ocrov piv' охХтро? 8о£ш тоТ? ok орОй? та ттра/урата тт) рахаХр а тог) Хоуои 8ьа . // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1854. - T . 126. - Col. 532 - 533.

100. Thomas Magistros. Oratio de Regis officiis ad Andronicum II Paleologum / Thomas Magistros // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1865. - T. 145. - Col. 447-494.

101. Thomas Magistros. Oratio ejusdem de subditorum officiis / Thomas Magistros // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. -Paris, 1865. T. 145. - cols. 496 - 548.

102. Thomas Magistros. Oratio pro Chandreno / Thomas Magistros // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1865. - T. 145.-Col. 333-372.

103. Thomas Magistros. Тй 'юаууёХоэ ттатр! ка! фьХоабфаз' 1состт)ф, ттерь twv ev tfj ЧтаХйу ка1 П ерайу ёфо8ш yeyevrpevtov / Thomas Magistros // Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J.-P. Migne. Paris, 1865. T. 145. - cols. 432 D -445 D.

104. Перь нараброрт.?. Той кирои Мькг|ф6рои той (ЗасаХеш? // Three Byzantine Military Treatises / Text, translation, and notes by George T. Dennis. -Washington, D.C.: Dumbarton Oaks, Research Library and Collection, 1985. P. 144- 239.

105. ГошароптоиХ'ылги // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. - Т. IV. - P. 93 -94.

106. Проатаура x&Plv хыРаФ'10У т°й КатСфарг)У015, оттер кате 8 vvaorevev о Варйхеф SfjGev go? e^wuT)(jdpeyos- аито // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. -Т. IV.-P. 153-154.

107. Проатаура быреаатькоу X^PLV ТЛ? 6шрт|0£1ат|5 тт) povrj £т£ра 9 ТП? атто ката тоу КотжоиХоу Зтилоаьак'п? yfj? £Tepaiy ^еиуарьыу II Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. - Т. IV. - P. 146-150.

108. Проатаура етпкироОу тт^у ауы0£у аттокатаатат1кт.у кр'ьаьу то и тгроастт£ьои тйу 2фоируои // Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. - Т. IV. - P. 40-41.

109. Проатау(1а ётероу toloutou (Зфар'юи // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. - Т. IV. - P. 241 - 242.

110. To кр'шьроу урарр.а Фажа тои тт}? Kupapapta? уар^рои, тгерь ыу £тг£ьрат0 тграуратооу каь аттеХоуьаабт) // Acta et diplomata graeca mediiaevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. - Т. IV. -P.128-129.

111. To кр'шьроу урарра тои крьтои тои фоааатои, тои X£iXa, х<^Р iv &v eixev f. poyf) 81£уе££1? ре та тои Кор,ут]УогЗ тои Врауа // Acta et diplomata graeca medii aevi / Ed. F. Miklosich et J. Miiller. Vindobonae: C. Gerold, 1871. - Т. IV. - P. 178-182

112. Аверьянов, A.H. Системное познание мира: Методологические проблемы / А.Н. Аверьянов. М.: Политиздат, 1985. - 263 с.

113. Алемань, А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках/ А. Алемань. М.: Издательство «Менеджер», 2003. - 608 с.

114. Ангелов, Д. С. История на Византия / Д. С. Ангелов. София: Наука и изкуство. - Ч. III. -1967. - 326 с.

115. Ангелов, Д., Чолпанов Б. Българска военна исторг а през средновековието: X-XV век / Д. Ангелов, Б. Чолпанов. София: Българска академэд'а на науките, 1994. - 329 с.

116. Ангелов, Д.С. Византия: Възход и залез на една импрерща / Д.С. Ангелов. София: Университетско издателство Св. Климент Охридски, 1991. - 471 с.

117. Андреева, М.А. Очерки по культуре византийского двора в тринадцатом веке / М.А. Андреева. Прага: Краловска чешска сполечность наук, 1927. - 208 с.

118. Афанасьев, В.Г. Системность и общество / В.Г. Афанасьев. М., Политиздат, 1980. - 368 с.

119. Барабанов, Н.Д. Византийские филактерии и проблема народной религиозности: историографический аспект / Н.Д. Барабанов // Византия:общество и церковь. Сборник наученных статей / Отв. ред. С.Н. Малахов. -Армавир: б.и., 2005. С. 147 - 167.

120. Батароев, К.Б. Аналогии и модели в познании / К.Б. Батароев. -Новосибирск: Наука, 1981. 320 с.

121. П.Бибиков, М.В. Тексты договоров Руси в свете византийской дипломатической практики / М.В. Бибиков // 'AvTiStopov. К 75-летию академика РАН Геннадия Григорьевича Литаврина. СПб.: Алетейя, 2003. -С. 47-56.

122. Бородай, Ю.М., Келле, В.Ж., Плимак, Е.Г. Принцип историзма в познании социальных явлений / Ю.М. Бородай, В.Ж. Келле, Е.Г. Плимак. -М.: Наука, 1972.-291 с.

123. Бродель, Ф. История и общественные науки. Историческая длительность / Ф. Бродель // Философия и методология истории: Сборник статей / Пер. с англ., нем., франц. Общая ред. и вступит, статья проф. И. С. Кона.-М., 1977. С. 115-142.

124. Брун, Ф. О дипломатических сношениях египетского султана Бибарса с золотоордынским ханом Берке / Ф. Брун // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса: б. и., 1867. - Т. 6. - С. 612-622.

125. Васильев, А.А. История Византийской империи: Время до Крестовых походов (до 1081 г.) / А.А. Васильев / Вступ. ст., прим., науч. ред., пер. с англ. яз. и имен. указ. А.Г. Грушевого. СПб.: Алетейя, 2000. -490 с.

126. Васильев, А.А. История Византийской империи: От начала Крестовых походов до падения Константинополя / А.А. Васильев / Вступ. ст.,прим., науч. ред., пер. с англ. яз. и имен. указ. А.Г. Грушевого. СПб.: Алетейя, 2000. - 581 с.

127. Васильевский, В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII вв. / В. Г. Васильевский // Труды В. Г. Васильевского: в 4 т. / В. Г. Васильевский. СПб.: Типограф1я Имп. Акад. Наук, 1908. - Т. 1. - С. 176-377.

128. Венедикт (Алентов), иеромонах. К истории Православного богослужения / Иеромонах Венедикт (Алентов). Репринтное издание. -Киев: Издательство свт. Льва, папы Римского, 2004. - 626 с.

129. Вениамин, архиепископ. Новая скрижаль или Объяснение о Церкви, Литургии и о всех службах и утварях церковных / Архиепископ Вениамин. Репринтное издание. - М.: Русский Духовный Центр. - Т. 2. -1992. - 503 с.

130. Власов, А. В. Византийская церковь в XIII в.и Лионская уния (1274 г.) / А. В. Власов // Мир Православия. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006. -Вып.6. - С. 131-166.

131. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики / Х.-Г. Гадамер / Пер. с нем. Общ. ред. и вступ. Ст. Б.Н. Бессонова. М.: Прогресс, 1988. - 699 с.

132. Гайденко, П. Герменевтика и кризис буржуазной культурно-исторической традиции / П. Гайденко // Вопросы литературы. М.: Известия, 1977.-№ 5.-С. 130-165.

133. Гийу, А. Византийская цивилизация / А. Гийу. Екатеринбург: У-Фактория, 2005. - 552 с.

134. Гордлевский, В. А. Государство сельджуков Малой Азии / В. А. Гордлевский. М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1941. - 200 с.

135. Горина, Л. Въстанието на Ивайло в съвременната историография / Л. Горина // Методологически и историографски проблеми на историческата наука / Ред. Христов X. София: Изд. на БАН, 1973. - С. 197-202.

136. Горянов, Б.Т. Поздневизантийский феодализм. Социальные движения в поздней Византии. Введение / Б.Т. Горянов // Сборник документов по социально-экономической истории Византии / Отв. ред Е.А. Косминский. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1951. - С. 229-236.

137. Гюзелев, В. Ямбол в епохата на Пъервата и Втората българска держава / В. Гюзелев // История на град Ямбол. София: б. и., 1976. - С. 4369.

138. Дебольский, Г.С., протоиерей. Православная церковь в ее таинствах богослужении, обрядах и требах / Протоиерей Г.С.Дебольский. М.: Отчий дом, 1994. - 532 с.

139. Деминцев, М.С. Церковный собор на Балканах 1277 г. / М.С. Деминцев // Власть, общество и церковь в Византии / Отв. ред. С.Н. Малахов.- Армавир: б.н., 2007. С. 173-182.

140. Диль, Ш. История византийской империи / 111. Диль / Пер. с франц.

141. A.Е. Рогинской. Под ред. и с предисл. Б. Т. Горянова. М.: изд. и тип. Гос. изд. иностр. лит-ры, 1948. - 160 с.

142. Диль, Ш. Основные проблемы византийской истории / Ш. Диль / Пер. с франц. и предисл. доц. Б.Г. Горянова. Под ред. проф. С. Д. Сказкина. -М.: Гос. изд. иностр. лит-ры, тип. «Красный пролетарий», 1947. 183 с.

143. Диний, М. Однос измену крал>а Милутина и Драгутина / М. ДиниЬ // Зборник радова византолошког института. Београд: САНУ, 1955. - Кн>. III.- С. 49-82.

144. Дмитриевский, А.А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока / А.А. Дмитриевский. -Пг.: тип. В.Ф. Киршбаума. Т. 3. - 1917. - 790 с.

145. Егоров, B.JI. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. /

146. B.Л. Егоров. М.: Наука, 1985. - 233 с.

147. Жаворонков, П.И. Личность и творчество Георгия Акрополита / П.И. Жаворонков // Георгий Акрополит. История / Перевод, вступительная статья и приложения П.И. Жаворонкова. СПб.: Алетейя, 2005. - С. 14 — 44.

148. Жаворонков, П.И. Никейская империя и Восток (взаимоотношения с Иконийским султанатом, татаро-монголами и Киликийской Арменией в 4050 е года XIII в.) / П.И. Жаворонков // Византийский временник. М., 1978. -Т. 39.-С. 93-101.

149. Жаворонков, П.И. Никейская империя и Запад (взаимоотношения с государствами Апеннинского полуострова и папством) / П.И. Жаворонков // Византийский временник. М., 1974. - Т. 36. - С. 100-121.

150. Жаворонков, П.И. Никейская империя и французское рыцарство (Ансо де Кайо и Ансо де Туси) / П.И. Жаворонков // Византийский временник. М., 2000. - Т. 59 (84). - С. 79 - 85.

151. Жаворонков, П.И. Никейско-болгарские отношения в середине XIII в. / П.И. Жаворонков // Byzantino-Bulgarica. Sofia: Academie bulgare des sciences, 1981. - Т. VII. - C. 199 - 205.

152. Жаворонков, П.И. Никейско-латинские и никейско-сельджукские отношения в 1211-1216 гг. / П.И. Жаворонков // Византийский временник. -М., 1976.-Т. 37.-С. 48-61.

153. Жаворонков, П.И. Структура и командный состав сухопутных сил Никейской империи: традиции и новации / П.И. Жаворонков // ' АутьЗоорок К 75-летию академика РАН Геннадия Григорьевича Литаврина. СПб.: Алетейя, 2003. - С. 57-65.

154. Живо^овиЬ, М. Света гора и Лионска ymija / М. Живо^овиЬ // Зборник радова византолошког института. Београд: Византолошки Институт САНУ, 1978. - Кть. XVIII. - С. 142 - 154.

155. Жуков, К.А. Эгейские эмираты bXIV-XV вв. / К.А. Жуков. М.: Наука, 1988. - 192 с.

156. Закиров, С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII-XIV вв.) / С. Закиров. М.: Наука, 1966. - 161 с.

157. Златарски, В.Н. История на българската държава презъ сроднить в1жове / В.Н. Златарски. София: Наука и изкуство. - Т. III: Второ бъгарско царство. България при Асеневци (1187-1280). - 1972. - XVI, 656 с.

158. Златарски, В.Н. Южна България следъ смъртьта на Иванъ АсЬня II и регинскиятъ миръ / В.Н. Златарски // Годишникъ на народната библиотека въ Пловдивъ. Ред. Б. Даковичъ. Софи.а: Народната библиотеката, 1927. С. 327-341.

159. Золотовский, В.А. Византийская армия при первых Палеологах: наемники на службе империи / В.А. Золотовский // Византия: общество и церковь. Сборник наученных статей / Отв. ред. С.Н. Малахов. Армавир: б.и., 2005. - С. 206 - 239.

160. Иречек, К. История на българите. Поправки и добавки от автора / К. Иречек. София: Изд. на БАН, 1939. - IV, XII, 348 с.

161. HcTopnja народа Дугослави.'е. Београд: Просвета, 1953. - Кн>. 1. -XV, 821 с.

162. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века / Н.В. Пигулевская, А.Ю. Якубовский, И.П. Петрушевский и др. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1958. - 390 с.

163. Каждан, А. П. Аграрные отношения в Византии XII1-XIV вв. / А. П. Каждан. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1952. - 244 с.

164. Каждан, А. П. Византийская армия в IX-X вв. / А. П. Каждан // Ученые записки Великолукского педагогического института. Великие Луки: Псковская правда, 1954. - Вып. 1.- С. 18-31.

165. Калошин, П.Н. Материалистическая диалектика и системный подход / П.Н. Калошин. Ташкент: Фан, 1985. - 149 с.

166. Канчов, В. Македония Етнография и статистика / Канчов В. -Софэда: Българското книжовно дружество, 1900. 341 с.

167. Карпов, С.П. История Трапезундской империи / С.П. Карпов. -СПб.: Алетейя, 2007. 656 с.

168. Карпов, С.П. Путями средневековых мореходов/ С.П. Карпов. М.: Наука, 1994. - 158 с.

169. Карышковский, П.О. Восстание Ивайла / П.О. Карышковский // Византийский временник. М., 1958. - Т. XIII. - С. 107 - 135.

170. Келле, В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история: Проблемы теории исторического процесса / В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзон. М.: Политиздат, 1981.-288 с.

171. Клаузевиц, К. фон. О Войне / К. фон. Клаузевиц. М.: ACT, Terra Fantastica. - Т. I. -2002. - 560 с.

172. Князький, И.О. Византия и кочевники южнорусских степей / И.О. Князький. Коломна: Колом, гос. пед. ин-т, 2000. 137 с.

173. Ковальченко, И.Д. Методы исторического исследования / И.Д. Ковальченко. М.: Наука, 2003. - 486 с.

174. Ковальченко, И.Д. О моделировании исторических явлений и процессов / И.Д. Ковальченко // Вопросы истории. М.: Правда, 1978. - № 8. -С. 72-93.

175. Коледаров, П.С. Политическая география на средновековната Българска държава / П.С. Коледаров. София: Изд. на БАН. - Ч. 2: 1186-1396. - 1989. - 160 с.

176. Коллингвуд, Р.Дж. Идея истории. Автобиография / Р.Дж. Коллингвуд / Пер. и коммент. Ю. А. Асеева. М.: Наука, 1980. - 485 с.

177. Коробейников, Д.А. Византия и государство Ильханов в XIII-начале XIV вв.: Система внешней политики империи / Д.А. Коробейников // Византия между Западом и Востоком: Опыт исторической характеристики. -СПб.: Алетейя, 1999. С. 428 - 473.

178. Коробейников, Д.А. Из ^лгуурафькшу IaTopiwv Георгия Пахимера / Д.А. Коробейников // Византийский временник. М., 2000. - Т. 59 (84). - С. 288 - 292.

179. Красносельцев, Н. К истории Православного Богослужения / Н. Красносельцев. Казань: б. и., 1889. - 246 с.

180. КрсмановиЬ, Б. Успон BojHor племства у Византии XI века / Б. КрсмановиЙ. Београд: Византолошки институт САНУ, 2001. XV, 339 с.

181. Крылов, Н.С. Армейское духовенство в войне 1812 г. / Н.С. Крылов // Бомбардир. СПб., 2000. - № 10. - С. 75 - 79.

182. Кузищин, В.И. О некоторых принципиальных положениях методологии истории / В.И. Кузищин // Новая и новейшая история. М.: Наука, 1996. - № 3. - С. 84 — 87.

183. Кулаковский, Ю. А. Аланы по сведениям классических и византийских писателей / Ю. А. Кулаковский. Киев: тип. Имп. Ун-та св. Владимира Н.Т. Корчак-Новицкого, 1899. - IV, 73 с.

184. Кулаковский, Ю. А. Друнг и друнгарий / Ю. А. Кулаковский // Византийский временник. Санкт-Петербург: тип. Акад. наук, 1902. - Т. IX. -С. 1-30.

185. Кулаковский, Ю.А. Содержание «Стратегики» / Ю.А. Кулаковский // Стратегика / Пер. со среднегреческого и комм. Нефедкина А.К. СПб., 2005.-С. 119-142.

186. Кучма, В. В. «Nofxog сгсрсга,отк6<;» (К вопросу о связи трех памятников византийского военного права) / В.В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В.В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 243-258.

187. Кучма, В. В. Военно-экономические проблемы византийской истории на рубеже IX-X вв. по «Тактике Льва» / В. В. Кучма // Античная древность и средние века. Свердловск, 1973. Вып. 9. - С. 102 - 113.

188. Кучма, В. В. Идеологические принципы ранневизантийской военной доктрины / В. В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В. В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 85 - 100.

189. Кучма, В. В. Из истории византийского военного искусства на рубеже IX-X вв. Структура и численность подразделений / В. В. Кучма //

190. Античная древность и средние века. Свердловск, 1975. - Вып. 12. - С. 259 -262.

191. Кучма, В. В. Командный состав и рядовые стратиоты в фемном войске Византии в конце IX—X в. / В. В. Кучма // Византийские очерки. Труды сов. Ученых к XIV конгрессу византинистов / Отв. Ред. З.В. Удальцова и А. П. Каждан. М.: Наука, 1971. - С. 86 - 97.

192. Кучма, В. В. Метод тгарабтгорт) феномен военной теории и боевой практики X в. / В. В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В. В. Кучма. - СПб.: Алетейя, 2001. - С. 384 - 396.

193. Кучма, В. В. Религиозный аспект византийской военной доктрины: истоки и эволюция / В. В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В. В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 69 - 84.

194. Кучма, В. В. Теория и практика военного дела Византийской империи по данным трактатов X в. / В. В. Кучма // Византийские очерки: труды сов. ученых к XVI Междунар. конгр. византинистов / Отв. ред. 3. В. Удальцова. М.: Наука, 1982. - С. 93-113.

195. Кучма, В.В. Памятники античной и византийской военно-научной литературы / В. В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В. В. Кучма. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 103 - 310.

196. Кучма, В.В. Физиологические нормы и санитарно-гигиенические правила несения службы в вооруженных силах Византийской империи /В.В. Кучма // 2тратт1у6?. Сборник статей в честь Владимира Васильевича Кучмы. Армавир: б.н., 2008. - С. 30 - 61.

197. Кучма, В.В. Византийские военные трактаты VI-X вв. как исторические источники /В.В. Кучма // Военная организация Византийской империи / В. В. Кучма. СПб. Алетейя, 2001. - С. 37 - 56.

198. Ланглуа, Ш., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории / III. Ланглуа, III. Сеньобос / Пер. с франц. А. Серебряковой. СПб.: О.Н. Попова, 1899.-II, 276 с.

199. Лебедев, Н. Византия и Монголы в XIII в. (По известиям Георгия Пахимера) / Н. Лебедев // Исторический журнал. М.: Правда, 1944. - Кн. 1. -С. 91 -94.

200. Лиддел Гарт, Б.Х. Стратегия непрямых действий / Б.Х. Лиддел Гарт / Пер. с анг. Б. И. Червякова и др. Под ред. С. Н. Красильникова. М.: Изд. иностр. лит., 1957. - 534 с.

201. Литаврин, Г.Г. Византийская империя во второй половине VII-XII вв. /Г.Г. Литаврин // Культура Византии. Вторая половина VII-XII вв. / Отв. ред. З.И. Удальцова, Г.Г. Литаврин. М.: Наука, 1989. - С. 11-35.

202. Литаврин, Г.Г. Византийское общество и государство в X-XI вв.: проблемы истории одного столетия: 976-1081 / Г.Г. Литаврин. М.: Наука, 1977.-311 с.

203. Максимови!), Л». Пронщари у Трапезундском Царству / Л». Максимови!) // Зборник Филозофског факултета у Београду. Београд: Филозофски факултет, 1974. - Кн>. ХИ/1. - С. 393-404.

204. МаксимовиИ, Л. Византийка провинцщска управа у доба Палеолога / Л. МаксимовиИ. Београд: Византолошки институт Српске академще наука и уметности, 1972. - XIX, 199 с.

205. Маринович, Л. П. Греческое наемничество IV в. д. н. э. и кризис полиса / Л. П. Маринович. М.: Наука, 1975. - 274 с.

206. Марков, Б.В. После оргии / Б.В. Марков // Бодрийар Ж. Америка / Ж. Бодрийар. СПб.: Вл. Даль, 2000. - С. 5-64.

207. Марков, Д.Ф. Сравнительно-исторические и комплексные исследования в общественных науках. Институт славяноведения ибалканистики. Из опыта изучения истории и культуры народов Центральной и Юго-Восточной Европы / Д.Ф. Марков. М.: Наука, 1983. - 240 с.

208. Медведев, И.П. К вопросу о социальной терминологии Морейской хроники / И.П. Медведев // Византийские очерки: Труды сов. ученых к XV Междунар. конгрессу византинистов / Отв. ред. чл.-кор. АН СССР З.В. Удальцова. М.: Наука, 1977. - С. 138 - 148.

209. Медведев, И.П. Мистра: очерки истории и культуры поздневизантийского города / И.П. Медведев. Д.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1973.- 163 с.

210. Мелконян, Э.Л. Проблемы сравнительного метода в историческом знании / Э.Л. Мелконян / Отв. ред. Э.С. Маркарян. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1981. - 128 с.

211. Мельникова, Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи в эпоху наполеоновских войн / Л.В. Мельникова. М.: Кучково поле, 2007.-416 с.

212. Мельникова, Л.В. Вклад православного духовенства в организацию и деятельность народного ополчения 1812 г. / Л.В. Мельникова // Церковь в истории России. М.: ИРИ РАН, 2003. - Сб. 5. - С. 114-126.

213. Мельникова, Л.В. Отечественная война 1812 г. и Русская Православная Церковь / Л.В. Мельникова // Отечественная история. — М., 2002. № 6. - С. 27-38.

214. Мельникова, Л.В. Русская православная церковь в Отечественной войне 1812 года / Л.В. Мельникова. М.: Сретенский монастырь, 2002. - 244 с.

215. Морозов, М.А. Монастыри средневековой Византии: хозяйство, социальный и правовой статусы / М.А. Морозов. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. - 174 с.

216. Мохов, А. С. Военные преобразования в Византийской империи во второй половине X — начале XI в. / А.С. Мохов // Известия Уральского государственного университета. Екатеринбург: Издательство УрГУ, 2004. -№31. -С. 14-34.

217. Мохов, А.С. К вопросу о византийской военной организации в период войны с печенегами 1046-1053 гг. / А.С. Мохов // Известия Уральского государственного университета. Екатеринбург: Издательство УрГУ, 2005. - № 39. - С. 15-26.

218. Мохов, А.С. Командный состав византийской армии в XI в.: правление Романа III Аргира (1028-1034) / А.С. Мохов // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 2000. - Вып. 31. - С. 173-197.

219. Мохов, А.С. Командный состав византийской армии в правление Константина VIII / А.С. Мохов // Античная древность и средние века. -Екатеринбург, 1997. Вып. 28. - С. 19-33.

220. Мошин, В. Балканската дипломатка и династическите бракове на крал Милутин / В. Мошин // Споменици за средновековната и поновата

221. HCTopnja на Македошуа. CKonje: Архив на Македошуа, 1980. - Т. 3. - С. 160189.

222. Мошин, В. Договорът на крал Урош II Милутин со Карло Валоа од 1308 г. за поделбата на Византиска Македонка / В. Мошин // Споменици за средновековната и поновата истори.а на Македонка. Скоп]'е: Архив на Македонка, 1977. - Т. II. - С. 415 - 428.

223. Мутафчиев, П. Войнишки земи и войници в Византина през XIII-XIV в. / П. Мутафчиев // Списание на Българска Академия на науките. -София: Бълг. акад. на науките, 1923. Вып. 27. - С. 1-113.

224. Мутафчиев, П. История на българския народ / П. Мутафчиев. -София: Хемус. Т. 2. -1943. - VI, 329 с.

225. Мутафчиев, П. Мнимото переселение на селджукските турци в Добруджа през XIII в. / П. Мутафчиев // Избрани произведения / П. Мутафчиев. София: Наука и изкуство. - 1973. - Т. II. - С. 607-745.

226. Мутафчиев, П. Сръбското разширение в Македония през средните векове / П. Мутафчиев // Македонски преглед. София: Македонск. науч. инт, 1924. - Вып. 4. - С. 11 - 15.

227. Мыськов, Е.П. Политическая история Золотой Орды (1236-1313) / Е.П. Мыськов. Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2003. - 178 с.

228. Никитин, Е.П. Объяснение функция науки / Е.П. Никитин. - М.: Наука, 1970.-280 с.

229. Ников, П. Българо-унгарски отношения от 1257 до 1277 г., историко-критическо изследване / П. Ников // Сборникъ на Българската Академия на Наукитъ. София: Държавна печатница, 1920. - Кнъ. 11. - С. 1200.

230. Ников, П. Изправки към бъгарската история / П. Ников // Известия на Исторического Дружество. София: историческо дружество, 1922. - Кн. 5. - С. 57-84.

231. Ников, П. Татаробъгарскитъ отношения презъ сръднитъ въкове съ огледъ къмъ царуването на Смилеца / П. Ников // Годишникъ на Софиския Университеты 1919-1920. София: Придворна печатница бр. Прошекови, 1920.-Вып. 15-16.-С. 1-95.

232. Нуждин, О.И. Византийско-сербские отношения во второй половине XIII в. (1261-1299) / О.И. Нуждин // Из истории и культуры средневековья. Межвуз. сб. / Отв. ред. В.А. Якубский. СПб.: СпбГУ, 1991. -С. 130-139.

233. Нуждин, О.И. Женщины эпохи первых Палеологов / О.И. Нуждин // Античная древность и средние века. Екатеринбург: издательство УрГУ, 2002.-Вып. 33.-С. 151-156.

234. Оболенский, Д. Византийское содружество наций / Д. Оболенский. М.: Янус-К, 1998.- 655 с.

235. Овчаров, Д. С. Византийски и бъгарски крепости V-X век / Д. С. Овчаров. София: БАН. Археологически институт с музей, 1982. - 368 с.

236. Осипова, К. А. Восстановленная Византийская империя. Внутренняя и внешняя политика первых Палеологов / К.А. Осипова // История Византии / Отв. ред. Г. Г. Литаврин. М.: Наука, 1967. - Т. 3. - С. 7296.

237. Осипова, К.А. К вопросу о роли государства в утверждении феодализма в Византии / К.А. Осипова // Actes du XVI е Internationaler Byzantinistenkongress. Resumes der Kurzbeitrage. Wien: Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1981.-4. 1.

238. Острогорски, Г. Join jeflHOM о пропщарима Куманима / Г. Острогорски // Зборник Владимира Мошина. Београд: Савез библиотечких радника Cp6nje, 1977. - С. 63-74.

239. Острогорский, Г.А. Прошла. Прилог историщ феудализма у Византии и у .ужнославянским земл>ама / Г.А. Острогорский. Београд: Српска академща наука, 1951. - VIII, 200 с.

240. Павлов, П. България, Византия и Мамлюкски Египет през 60-те -70 -те години на XIII в. / П. Павлов // Исторически преглед. София: Българска академия на науките, 1989. - Ккь. 3. - С. 15-24.

241. Павлов, П. Монголотатари на българска военна служба в начало на XIV век / П. Павлов // Военноисторически сборник. София: Военно издателство ЕООД, 1987. - Кн. 2. - С. 112-120.

242. Петкова, И. Към въпроса забъгарско-никейския мирен договор от 1256 г. / И. Петкова // Трудове на Велико-Търновския Университет «Кирил и Методий». Исторически факултет. Велико Търново: Университет «Св. св. Кирил и Методий», 1979. - С. 61-80.

243. Пляков, 3. Аспекты типизации византийских городов в XIII-XIV вв. / 3. Пляков // Bulgarian Historical Review. Sofia: BAS. Institute of history, 1997.-T. 25/2-3. - C. 132-137.

244. Подкорытов, Г.А. Историзм как метод научного познания / Г.А. Подкорытов. Л.:Изд-во ЛГУ, 1967. - 190 с.

245. РадиЬ, Р. Византийски BojcKOBofia Алексее Филантропин / Р. Радий // Зборник радова византолошког института. Београд: Византолошки Институт САНУ, 1998. - Кеь. XXXVII. - С. 97 - 109.

246. Ревель, Ж. История и социальные науки во Франции. На примере эволюции школы «Анналов» / Ж. Ревель // Новая и новейшая история. М.: Наука, 1998. - №5. -С. 77-101.

247. Семенов, Ю.И. Материалистическое понимание истории, недавнее прошлое, настоящее и будущее / Ю.И. Семенов // Новая и новейшая история. М.: Наука, 1996. - № 3. - С. 80 - 84.

248. Семенов, Ю.И. Материалистическое понимание истории: за и против / Ю.И. Семенов // Восток. М.: Восточная литература, 1995. - № 2. -С. 18-40.

249. Сергеева, Е. С крестом и молитвою шли они в бой / Е. Сергеева // Мера. СПб.: Глагол, 1995. - № 2. - С. 118 - 120.

250. Серен, Е.А. Битва при Диррахии ключ к балканской операции норманнов против Византии (18 октября 1081 г.) / Е.А. Серен // Античная древность и средние века. - Екатеринбург, 1999. - Вып. 30. - С. 169-175.

251. Симеон, архиепископ Фессалоникийский, Блаженный. Сочинения / Архиепископ Фессалоникийский Симеон Блаженный. Репринт. - М.: б. и., 1994. - 556 с.

252. Скабаланович, Н.А. Византийское государство и церковь в XI веке, от смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина / Н.А. Скабаланович. СПб.: тип. Ф. Елеонского и К°, 1884. - LXXII, 450 с.

253. Сметанин, В.А. Византийское крестьянство в терминологии греческих актов / В.А. Сметанин // Античная древность и средние века. -Свердловск, 1963. Вып. 2. - С. 53-54.

254. Сметанин, В.А. О специфике перманентной войны в Византии в 1282-1453 гг. / В. А. Сметанин // Античная древность и средние века. -Свердловск, 1973. Вып. 9. - С. 89-101.

255. Сметанин, В.А. О тенденциях идеологической и социальной динамики поздневизантийского общества в период перманентной войны / В.А. Сметанин // Античная древность и средние века. Свердловск, 1975. -Вып. И.-С. 99-109.

256. Сметанин, В.А. Расходы Византии на армию и флот (1282-1453) /

257. B.А. Сметанин // Античная древность и средние века. Свердловск, 1975 . -Вып. 12.-С. 117-125.

258. Смирнов, В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века / В.Д. Смирнов. СПб.: б. и., 1887. - XXXVI, 776 с.

259. СтажуевиЙ, Ст. Исторща српског народа / Ст. СтажуевиЬ. -Београд: Нова штампари.а ДавидовиЙ, 1910. 385 с.

260. Степаненко, В.П. Военный аспект культа Богоматери в Византии (XI XII вв.) / В.П. Степаненко // Античная древность и средние века. -Екатеринбург, 2000. - Вып. 31. - С. 198 - 212.

261. Сюзюмов, М.Я. Внутренняя политика Андроника Комнина / М.Я. Сюзюмов //Византийский временник. М., 1957. - Т. 12. - С. 58-74.

262. Томоски, Т. Белешки по повод воениот поход на Андроник III во Македонка во 1330 г. / Т. Томоски // Годишен зборник на филозофскиот факултет на Университетот во Скошф. CKonje: Универзитетска печатница, 1964.-Юь. 16.-С. 41-44.

263. Томоски, Т. Исправки и дополнешуа на некой карти од средневековната истори.а на Македонка / Т. Томоски // Годишен зборник на Филозофскиот факултет во CKonje. CKonje: Филозофскиот факултет, 1954. -Кн>. 7/9.-С. 113-118.

264. Успенский, Ф.И. Военное устройство Византийской империи / Ф.И. Успенский // Известия Русского Археологического института в Константинополе. София: Дъержавна печатница. 1900. - Т. VI. - вып. 1-3.1. C. 154-204.

265. Успенский, Ф.И. История Византийской империи / Ф.И. Успенский. М.-Л.: Изд. и 1-я тип. изд-ва Акад. Наук СССР в Лгр. - Т. 3. -1948.- 860 с.

266. Успенский, Ф.И. История Византийской империи / Ф.И. Успенский. В 5 т. ML: ACT: Астрель. - Т. 5: Отдел VIII. Ласкари и Палеологи., - 2005. - 560 с.

267. Успенский, Ф.И. К истории крестьянского землевладения в Византии / Ф.И. Успенский // Журнал Министерства народного просвещения. СПб.: тип. Имп. Академии наук, 1883. - Ч. 225. Январь-февраль. - № 1. С. 30-87; Ч. 225. Январь-февраль. - № 2. С. 301-360.

268. Февр, Л. Бои за историю: сборник статей / Л. Февр. / Пер. А.А. Бобовича и др. / Коммент. Д.Э. Харитоновича. М.: Наука, 1991. - 629 с.

269. Ферлуга, J. Ниже во.но-административне ]единице тематског уре!)ен>а / J. Ферлуга // Зборник радова византолошког института. Београд: САНУ, 1953. - Кн>. II. - С. 61-98.

270. Фуко, М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью / М. Фуко. / Пер. с франц. С.Ч. Офертаса / Под общей ред. В.П. Визгина и Б. М. Скуратова. М.: Праксис. - Ч. 1: Нужно защищать общество. - 2002. - 339 с.

271. Хвостова, К.В. Особенности аграрно-правовых отношений в поздней Византии (XIV-XV) / К.В. Хвостова. М.: Наука, 1968. - 325 с.

272. Хвостова, К.В. Особенности византийской цивилизации / К.В. Хвостова. М.: Наука, 2005. - 198 с.

273. Хвостова, К.В. Прония: социально-экономические и правовые отношения / К.В. Хвостова // Византийский временник. М., 1988. - Т.49. -С. 13-23.

274. Цветкова, Б. Бъгаро-византийските отношения през царуването на Теодор Светослав / Б. Цветкова // Известие семинарите при ИФФ на Университет «Климент Охридски». София: Университет «Климент Охридски», 1948. - Т. III/ 1-2. - С. 3-25.

275. Чудотворная греческая Андроникова икона Божьей Матери в истории Византии и России. СПб.: Православный фонд В. Пикуля, 1999. -224 с.

276. Шамгунова, Т.А. Восприятие войны с варварами византийским монахом / Т.А. Шамгунова // Мир Православия. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006.-Вып. 6.-С. 167- 173.

277. Шукуров, P.M. Великие Комнины и Восток (1204-1461) / P.M. Шукуров. СПб.: Алетейя, 2001. - 448 с.

278. Ahrweiler, H. Byzance et la mer, la marine de guerre, la politique et les institutions maritimes de Byzance aux Vlle-XVe siecles / H. Ahrweiler. Paris: Presses universitaires de France, 1966. - 506 p.

279. Ahrweiler, H. L'ideologie politique de l'empire byzantine / H. Ahrweiler. Paris: Presses universitaires de France, SUP-l'historien, 1975. - 175 p.

280. Ahrweiler, H. Le pronoia a Byzance. Structures feodales et feodalisme dans l'Occident mediterraneen (Xe XHIe siecles) / H. Ahrweiler // Collection de l'ecole frantpaise de Rome. - Roma: Ecole francaise de Rome, 1980. - T. 44. - P. 681-689.

281. Ahrweiler, H. Les termes Tsakones Tsakoniai, et leur evolution semantique / H. Ahrweiler // Revue des etudes byzantines. - Paris: Institut frantpais d'etudes byzantines, 1963. - Т. XXI. - P. 243 - 249.

282. Ahrweiler, H. Recherches sur l'administration de l'empire byzantin aux IX-XI siecles / H. Ahrweiler // Bulletin de Correspondance Hellenique. Paris: Thorin et fils, 1960. - T. LXXXIV. - P. 1 - 109.

283. Ahrweiler, H. Un discourse inedit de Constantin VII Porphyrog6nete (Edition et commentaire) / H. Ahrweiler // Travaux et Memoires. Paris: de Boccard, 1967. - T. 2. - P. 393 - 404.

284. Andreades, M. A. Le recrutement des fonctionnaires byzantins / M. A. Andreades // Melanges de droit romain dedies a Georges Corni / Ed. Van Kan, De Zulueta. Paris, Gand: Vanderpoorten, 1926. - T. 2. - P. 17 - 40.

285. Angold, M. A Byzantine government in exile: government and society under the Laskarids of Nicaea, 1204-1261 / M. A. Angold. London: Oxford University Press, 1975. - XX, 332 p.

286. Angold, M. The Byzantine Empire 1025-1204: A Political History / M. Angold. London; New York: Longman, 1984. - X, 334 p.

287. Antoniadis-Bibicou, IT. Etudes d'histoire maritime a Byzance. A propos du theme de Caravisiens / H. Antoniadis-Bibicou. Paris: S. E. V. P. E. N., 1966. -225 p.

288. Arnakis, G. Byzantium's Anatolian Provinces During the Reign of Michael Palaeologus / G. Arnakis // Actes du XII-e Congres International d'etudes Byzantines (Ochnde 10-16 Septembre 1961). Beograd: Naucno delo, 1964. - T. II. - P. 37-44.

289. Ayensa, E. El record dels Catalans en el folklore grec / E. Ayensa // L'aven?. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213. - P. 56-58.

290. Balard, M. La Romanie genoise: (Xlle-debut du XVe siecle). 2 vols. / M. Balard. Rome: Ecole francaise de Rome, - Vol. I. - 1978. - 494 p.

291. Bartusis, M.C. A Note on Michael VIII's 1272 Prostagma for His Son Andronikos / M.C. Bartusis // Byzantinische Zeitschrift. Miinchen, 1988. - Bd. 81.-S. 268-271.

292. Bartusis, M.C. On the Problem of Smallholding Soldiers in Late Byzantium / M.C. Bartusis // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1990.- Vol.44. - P. 1-26.

293. Bartusis, M.C. The cost of Late Byzantine warfare and defense / M.C. Bartusis // Byzantinische Forschungen: internationale Zeitschrift fur Byzantinistik. Amsterdam: A.M. Hakkert. 1991. - Bd. 16. P. 75 - 89.

294. Bartusis, M.C. The Kavallarioi of Byzantium / M.C. Bartusis // Speculum. Journal of Medieval Studies. Cambridge: Cambridge press, 1988. - T. 63. - P. 343-350.

295. Bartusis, М.С. The late Byzantine army: arms and society, 1204-1453 / M.C. Bartusis. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1992. - XVII, 438 P

296. Bartusis, M.C. The Megala Allagia and the Tzaousios: Aspects of Provincial Militar Organization in Late Byzantium / M.C. Bartusis // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut frangais d'etudes byzantines, 1989. - T. 47. - P. 183-207.

297. Bastin, J. Le trite de Theodore Paleologue dans la traduction de Jean de Vignai / J. Bastin // Etudes romanes dediees a Mario Roques par ses amis, collegues et eleves de France. Paris: E. Droz, 1946. - P. 77 - 88.

298. Belin, A. Histoire de la latinite de Constantinople / A. Belin. Paris: A. Picard, 1894. - 547 p.

299. Bensch, S.P. El corner? catala a la Romania en el segle XIV / S.P. Bensch // L'aveng. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213. - P. 26 - 29.

300. Bertaux, E. Les Frangais d'outre mer au temps des Hohenstaufen d'ltalie / E. Bertaux // Revue historique. Paris: Librairie G. Bailleere. 1904. - Vol. LXXXV. - P. 225-251.

301. Beyer, H.-V. Die Chronologie der Briefe des Maximos Planudes an Alexios Dukas Philanthropenos und dessen Umgebung / H.-V. Beyer // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut frangais d'etudes byzantines, 1993. - T. 51. - P. Ill - 137.

302. Borsari, S. La politica bizantina di Carlo d'Angio dal 1266 al 1271 / S. Borsari // Archivio Storico per le province napoletane. Napoli: Societa napoletana di storia patria, - 1956. - n. LXXV (1955). - P. 319-349.

303. Bratianu, G. Recherches sur le commerce genois dans la Mer Noire au XIII-e siecle / G. Bratianu. Paris: P. Geuthner, 1929. - XII, 359 p.

304. Brundage, J.A. Medieval Canon Law and the Crusader / J.A. Brundage. Madison: University of Wisconsin Press, 1969. - XX, 244 p.

305. Bums, R.I. The Catalan company and the European powers, 1305-1311 / R.I. Burns // Speculum. Journal of Medieval Studies. Cambridge: Cambridge press, 1954. - Т. XXIX. - P. 751-771.

306. Bury, J. A history of the later Roman empire / J. Bury. London: MacMillan and Co. - Vol. II. - 1889. - XXIV, 579 p.

307. Byvar, A. D. H. Cavalry Equipment and Tactics on the Euphrates Frontier / A. D. H. Byvar // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.): Flarvard University Press, 1972. - Vol. 26. - P. 271-291.

308. Cahen, C. Pre-Ottoman Turkey: a general survey of the material and spiritual culture and history c. 1071-1330 / Tran. by J. Jones-Williams / C. Cahen. -New York: Taplinger Pub. Co., 1968. XX, 458 p.

309. Cahen, CI. L'evolution de l'iqta' du IXe au XHIe siecle. Contribution a une histoire comparee des societes medievales / CI. Cahen // Les peuples musulmans daus 1'histoire medievale / CI. Cahen. Damas: Institut Francais de Damas, 1977. - P. 231 -269.

310. Canard, M. Byzance et les Musulmans du Proche Orient / M. Canard. -London: Variorum Reprints, 1973. 536 p.

311. Canard, M. La guerre sainte dans le monde islamique et dans le monde chretien / M. Canard // Revue africaine. Alger: Societe historique algerienne, 1936.-Vol. 79.-P. 605-623.

312. Canard, M. Le traite de 1281 entre Michel Pateologue et le Sulta Quala'un / M. Canard // Byzantion; revue international des etudes byzantines. -Bruxelles: Fondation Byzantine, 1935. Т. X. - P. 669-680.

313. Canard, M. Un treaite entre Byzance et l'Egypte au XIII a siecle et les relations diplomatiques de Michael VIII Paleologue avec les sultans Mamluks

314. Baibars et Qala'un / M. Canard // Melanges Gaudefroy-Demombynes; melanges offerts a Gaudefroy-Demombynes par ses amis et anciens eleves. Le Caire: Impr. de l'lnstitut fran?ais d'arch6ologie orientale, 1937. - P. 197-224.

315. Cappel, A. J. Akritai / A. J. Cappel // The Oxford dictionary of Byzantium / Ed. in chief A. P. Kazhdan. Vol. I-III. New York: Oxford University Press, 1991.-Vol. I. - P. 47.

316. Carabellese, F. Carlo d'Angio nei rapporti politici e commerciali con Venezia e l'Oriente /F. Carabellese. Bari: s.n., 1911. - XLIII, 177 p.

317. Carile, A. Sulla pronoia nel Peloponneso bizantino anteriormente alia conquista Latina / A. Carile // Зборник радова византолошког института. -Београд: Византолошки институт САНУ, 1975. Кн>. XVI. - С. 55-61.

318. Cartellieri, O. Peter von Aragon die Siziiianische Vespers / O. Cartellieri. Heidelberg: C. Winter, 1904. - III, 67 p.

319. Chapman, C. Michel Paleologue, restaurateur de l'Empire byzantin (1261-1282) / C. Chapman. Paris: E. Figuiere, 1926. - 204 p.

320. Charanis, P. On the social structure and economic organization of the Byzantine empire in the thirteenth and later / P. Charanis // Byzantinoslavica. -Praha: CSAV, Kabinet pro studia recka, rimska a latinska, 1951. Т. XII. - Fasc. 12. - P. 94- 153.

321. Cheynet, J.-Cl. Du stratege de theme au due: chronologie de revolution au cours du Xle siecle / J.-Cl. Cheynet // Travaux et Memoires. Paris: de Boccard, 1985. - T. 9. - P. 181 - 194.

322. Cheynet, J.-Cl. Mantzikert: un desastre militaire? / J.-Cl. Cheynet // Byzantion. Bruxelles: Fondation. byzantine et neo-grecque, 1980. - T. 50. - P. 410-438.

323. Clykatzi — Ahrweiler, H. La consession des droits incorporels, donations conditionnelles / H. Clykatzi Ahrweiler // Actes du XII e Congres International des 6tudes Byzantines. - Beograd: Naucno delo, 1964. - Vol. II. - P. 103-114.

324. Colin, W. Storia della flotta siciliana sotto il governo di Carlo I d'Angio / W. Cohn // Archivio storico per la Sicilia orientale. Catania: Giannotta, 1932. -Т. VIII. - P. 26-30.

325. Cronologia // L'aven9. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213.1. P. 59.

326. Dade, E. Versuche zur Wiedererrichtung der lateinischen Herrschaft in Konstantinopel im Rahmen der abendlandischen Politik / E. Dade. Wien: Fromann, 1938. - XVII, 158 s.

327. Dawkins, R.M. The later history of Varangian guard: some notes / R.M. Dawkins // Journal of Roman Studes. London : Society for the promotion of Roman studies, 1947. - Vol. 37. - P. 39 - 47.

328. Demski, A. Papst Nicholaus III / A. Demski. Miinster: s.n., 1903. -XII, 364 s.

329. Dendias, M. Le Roi Manfred de Sicile et la battaile de Pelagonie / M. Dendias // Melanges Charles Diehl. Paris: E. Leroux, 1930. - Vol. I. - P. 55-60.

330. Diehl, Ch. L'origine du regime des Themes / Ch. Diehl // Etudes byzantines: introduction a I'histoire de Byzance / Ch. Diehl. Paris: A. Picard et fils, 1905. -P. 276-292.

331. Diehl, С. !Н' 1сттотрьа BuCavTLyffs* Айтократор'ю.?: Mia 2шофт)'а тто то 1204 to? то 1453 / C. Diehl // BuCcxvtio: elaayoyri стто Bu£czvtlvo tto Хьтьстро. TpiTT| 'ек86спг|. - ' A0f|va:'Екбостеи? Д. Паттаб^ра, 1986. - 2. 81-102.

332. Dourou-Eliopoulou, M. El ducat d'Athenes i el principal' d'Acaia (1311-1388) / M. Dourou-Eliopoulou // L'aven?. Revista d'Historia. Barcelona, 1997.-№213.-P. 52-55.

333. Dourou-Eliopoulou, M. Les «Entrangers latins» en Romanie angevine sous Charles I er (1266-1285) / M. Dourou-Eliopoulou // Byzantinoslavica. -Praha: CSAV, Kabinet pro studia recka, rimska a latinska, 1998. T. LIX. - Fasc. l.-P. 65-70.

334. Failler, A. Chronologie et composition dans I'histoire de Georges Pachymere / A. Failler // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut frantpais d'etudes byzantines, 1980. - T. 38. - P. 5-103.

335. Failler, A. Chronologie et composition dans I'histoire de Georges Pachymere / A. Failler // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut franfjais d'etudes byzantines, 1981. - T. 39. - P. 145-249.

336. Failler, A. Introduction / A. Failler // Pachymeres Georges. Relationes historiques / Ed. et trad, par A. Failler. P.: Institut frangais d'etudes byzantines, -2000. - Т. V. - P. IX-XVII.

337. Failler, A. La vie et l'ceuvre de Georges Pachymeres / A. Failler //r

338. Pachym6res Georges. Relationes historiques / Ed. par. A. Failler; Trad. par. V. Laurent. P.: Societe d'Edition «Les belles lettres», -1984. - Т. I. - P. XIX-XXIII.

339. Felix, W. Byzanz und die islamische Welt im friiheren 11. Jahrhundert: Geschichte der politischen Beziehungen von 1001 bis 1055 / W. Felix. -Wien: Osterreichische Akademie der Wissenschaften, 1981. 236 p.

340. Ferrer i Mallol, M. T. Els Almogavers / M. Ferrer i Mallol // Organitzacio i defensa d'un territori fronterer: La governacio d'Oriola en el segle XIV. Barcelona: CSIC, 1990. - P. 237-284.

341. Finlay, C. A history of Greece, from its conquest by the Romans to the present time, В. C. 146 to 1864. History of Greece / C.Finlay. Oxford: Clarendon press. - Vol. III. - 1877. - 538 p.

342. Foss, C. Late Byzantine fortifications in Lydia / C. Foss // Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinistik. Wien: Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1982. - Bd. 32/2. - S. 297-318.

343. Frances, E. La feodalite Byzantine et la conquete Turque / E. Frances // Studia et acta orientalia. Bucarest: La Societe, 1962. - T. 4. - P. 69-90.

344. Gaignerot, R. Des Benefices militaires dans l'empire romain et specialement en Orient et au X-e siecle / R. Gaignerot. Bordeaux: impr. de Y. Cadoret, 1898. - 126 p.

345. Gardner, A. The Lascarids of Nicaea: The Story of an Empire in Exile / A. Gardner. London: Methuen & Co., 1912. - XIII, 321 p.

346. Geanakoplos, D. Emperor Michael Palaeologus and the West, 12581282; a study in byzantine-latin relations / D. Geanakoplos. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1959. - XII, 434 p.

347. Geanakoplos, D. Greco-Latin Relations on the Eve of the Byzantine Restoration: The Battle of Pelagonia (1259) / D. Geanakoplos // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1953. - Vol. VII. - P. 99141.

348. Gelzer, H. Die Genesis der byzantinischen Themenverfassung / H. Gelzer. Leipzig: B.G. Teubner, 1899. - 133 s.

349. Gjuzelev, V. Les relations bulgaro-venetiennes Durant la premiere moitie du XlVe siecle / V. Gjuzelev // Etudes historiques. Sofia: Ed. de l'Academie bulgare des sciences, 1979. - T. 9. - P. 38-76.

350. Gomez, Saafigueroa H. El Imperio de Nicea: Bizancio en el exilio / H. Gomez Saafigueroa // La reina ultrajada: Constantinopla, 1204. Madrid : s.n., 2004.-P. 87-110.

351. Grosse, R. Romische Militargeschichte: von Gallienus bis zum Beginn der byzantinischen Themenverfassung / R. Grosse. Berlin: Weidmann, 1920. -XV, 346 p.

352. Grumel, V. En Orient apres le Il-e Concile de Lyon / V. Grumel // Echos d'Orient. Paris: Mai son de la Bonne presse, 1925. - Vol. 24. - P. 321-325.

353. Grumel, V. Le mois de Marie des Byzantins / V. Grumel // Echos d'Orient. Paris: Maison de la Bonne presse, 1932. - Vol. 31. - P. 257-269.

354. Guilland, R. Etudes de titulature et de prosopographie Byzantines: les Chefs de la marine Byzantine / R. Guilland // Byzantinische Zeitschrift. -Munchen, 1951. Bd. XLIV. - S. 212 -240.

355. Haldon, J. F. Military Service, Military Lands and the Status Soldiers. Current Problems and Interpretations / J. F. Haldon // Dumbarton Oaks Papers. -Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1963. Vol. 47. - P. 1-67.

356. Haldon, J. F. Byzantine praetorians. An administrative, institutional and social survey of the Opsikion and tagmata ca. 580-900 / J. F. Haldon. Bonn : Habelt, 1984.-669 S.

357. Haldon, J. F. Recruitment and Conscription in the Byzantine Army (550-950). A study on the origins of the Stratiotika Ktemata / J. F. Haldon. Wien: Verl. d. Osterr. Akad. d. Wiss , 1979. - 84 S.

358. Haldon, J. Strategies of Defence, Problems of Security: the Garrisons of Constantinople in the Middle Byzantine Period / J. F. Haldon // Constantinople and its hinterland / Edited by C. Mango and G. Dagron. Aldershot: Variorum, 1995. -P. 143-155.

359. Heisenberg, A. Kriegsgottesdienst in Byzanz / A. Heisenberg // Aufsatze zur kultur-und Sprachgeschichte vornehmlich des Orients / Ernst Kulin. Munchen 1916. Munchen-Breslau: Verlag von M. & H. Marcus, 1916. - S. 244257.

360. Histoire, du Moyen-Age. L'Europe orientale de 1081 a 1453 / Ed. Charles Diehl, Lysimaque Oeconomos, Rodolphe Guilland, Rene Grousset etc. -Paris: Presses universitaires de France. Т. IX : lere partie. - 1945. - VIII, 644 p.

361. Hopf, K. Geschichte Griechenlands vom Beginn des Mittelalters bis auf unsere Zeit / K. Hopf. New York: Burt Franklin. - Bd. 1. - 1977. - 399 s.

362. Hopwood, K.R. The Byzantine Turkish Frontier, c. 1250-1300 / K.R. Hopwood // Acta Viennensia Ottomanica: Akten des 13. CIEPO-Symposiums. -Wien: Im Selbrstverlag des Instituts fur Orientalistik, 1999. - P. 153-161.

363. Humphreys, R.S. Ayyubids, Mamluks, and the Latin East in the Thirteenth Century / R.S. Humphreys // Mamliik studies review. Chicago (111.): MEDOC, 1998. - Vol. II/l. - P. 1-17.

364. Hunger, H. Prooimion. Elemente der byzantinischen Kaiseridee in den Arengen der Urkunden / H. Hunger. Wien: In {Commission be H. Bohlaus Nachf., 1964. - 260 s.

365. Hunger, H. BuCavTivf. XoyoT^xvLa / H. Hunger.

366. A0f|va: Морфоотько'ЧЗрица'ЕОуькт)? ТраттеСт.?, Т. В: ' I аторьоурафьа, ckXoXoy'ia, TIolt)ot). - 1997. - 654 2.

367. Inalcik, H. Osman Ghazi's Siege ofNicaea and the Battle of Bapheus / H. Inalcik // The Ottoman Emirate: 1300-1389 / Ed. E.A. Zachariadou. -Rethymnon: Crete University Press, 1993. P. 77-99.

368. Inalcik, H. The Ottoman Turks and the Crusades, 1329-1522 / H. Inalcik // A History of the Crusades / Gen. edit. K.M. Setton. Madison: University of Wisconsin Press, 1989. - Vol. VI. - P. 222 - 275.

369. Iorga, N. Ramon Muntaner et I'empire byzantin / N. Iorga // Revue historique du sud-est europeen. Bucarest: Pavel Suru, 1927. - Vol. IV. - P. 325355.

370. Jacoby, D. L'estat catala a grecia: evolucio interna / D. Jacoby // L'aven?. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213. - P. 18-21.

371. Jacoby, D. The relations of Charles of Anjou with Nikephoros of Epiros / D. Jacoby // Studies on the Crusader States and on Venetian Expansion / D. Jacoby. Northampton: Variorum Reprints, 1989. - P. 170 - 194.

372. Janin, R. Les Francs au service des Byzantins / R. Janin // Echos d'Orient Paris: Institut fran9ais d'etudes byzantines, 1930. - T. 29. - P. 61-72.

373. Jirecek, K. Staat und Gesellschaft im mittelalterlichen Serbien. Studien zur Kulturgeschichte des 13.-15. Jahrh. T. 1-4 / K. Jirecek. Wien: in Kommission bei A. Holder.- T. 2. 1912. - 74 s.

374. Jordan, E. Les registres de C16ment IV / E. Jordan. Paris: Thorin & fils. -Fasc. 1. - 1893. - 529 p.

375. Kaegi, W. E. Some Reconsiderations on the Themes (Seventh-Ninth Centuries) / W. E. Kaegi // Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinistik. Wien: Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1967. - Bd. 16. - S. 3953.

376. Kaegi, W. E. The Byzantine Armies and Iconoclasm / W. E. Kaegi // Byzantinoslavica. Praha: CSAV, Kabinet pro studia recka, rimska a latinska, 1966. T. 27. - P. 48-70.

377. Karayannopulos, J. Die Entstehung der byzantinische Themenordnung / J. Karayannopulos. Miinchen: С. H. Beck, 1959. - XX, 105 p.

378. Kolias, T.G. Nikephoros II Phokas (963-969): Der Feldherr und Kaiser und seine Reformtatigkeit / T.G. Kolias. Athens: Hist. publ. Basilopoulos, 1993,- 152 S.

379. Krumbacher, K. Geschichte der byzantinischen Literatur von Justinian bis zum Ende des Ostromischen Reiches (527-1453) / K. Krumbacher. Miinchen: Beck, 1897. - 1193 S.

380. Kiihn, H.-J. Die byzantinische Armee im 10. und 11. Jahrhundert: Studien zur Organisation der Tagmata / H.-J. Kiihn. Wien: Verlag Fassbaender, 1991.-318 s.

381. Laiou, A. Constantinople and the Latins; the foreign policy of Andronicus II, 1282-1328 / A. Laiou. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1972. - XII, 390 p.

382. Laiou, A. Marino Sanudo Torsello, Byzantium and the Turks: The Background to the Anti-Turkish League of 1332-1334 / A. Laiou // Speculum. Journal of Medieval Studies. Cambridge: Cambridge press, 1970. - T. 45/3. - P. 374-392.

383. Laiou, A. The Provisioning of Constantinople during the Winter 13061307 / A. Laiou // Byzantion; revue internationale des etudes byzantines. -Bruxelles : Fondation Byzantine, 1967. Т. XXXVII. - P. 91 - 113.

384. Laurent, V. L'Idee de guerre sainte et la tradition byzatine / V. Laurent // Revue historique du sud-est europeen. Bucarest, Paris: s.n., 1946. - Vol. XXI1I/1.-P. 71-98.

385. Laurent, V. Gregoire X et le projet d'une ligue antiturque / V. Laurent // Echos d' Orient. Paris: Maison de la Bonne presse, 1938. - Vol. 37. - P. 257-273.

386. Laurent, V. Le rapport de Georges le M6tochite, apocrisiaire de Michel VIII Paleologue aupres du Pape Gregoire X / V. Laurent // Revue historique du sud-est europeen. Bucarest, Paris: s.n., 1946. - Vol. XXIII/2. - P. 233-247.

387. Laurent, V. Les grandes crises religieuses a Byzance: la fin du schisme Arsenite / V. Laurent // Bulletin de la Section historique de l'Academie roumaine. -Bucarest: P. Socec, Ch. Gobi, 1945. Vol. XXVI / 2. -P. 225-313.

388. Laurent, V. Une famille turque au service de Byzance, les Melikes / V. Laurent// Byzantinische ZeitschrifL Munchen, 1956. - Bd. XLIX. - P. 349-368.

389. Lemerle, P. Byzance et la Croisade / P. Lemerle // Le monde de Byzance. Histoire et Institutions / P. Lemerle. London: variorum, 1978. - P. 105137.

390. Lemerle, P. L'Emirat D'Aydin Byzance et L'Occident / P. Lemerle. -Paris: Presses universitaires de France, 1957. 276 p.

391. Lemerle, P. Preface / P. Lemerle // Pseudo-Kodinos. Traite des offices / Introduction, texte et traduction par Jean Verpeaux. Paris: Editions du Centre national de la recherche scientifique, 1966. - P. 5 - 7.

392. Lemerle, P. The Agrarian History of Byzantium. From the Origin to the twelth century: the sources and problems / P. Lemerle. Galway : Galway university press, 1979. - XII, 272 p.

393. Lilie, R.-J. Die zweihundertjahrige Reform. Zu den Anfangen der Themenorganisation im 7. und 8. Jahrhundert / R.-J. Lilie // Byzantinoslavica. -Praha: CSAV, Kabinet pro studia recka, rirnska a latinska, 1984. T. 45. - S. 2639.

394. Loenertz, R.-J. Pour une edition nouvelle de 1' «Istoria del Regno di Romania de Marin Sanudo 1'ancien» / R.-J. Loenertz // Studi Veneziani. Venezia: Centro tedesco di studi veneziani, 1974. - T. 16. - P. 33-65.

395. Longnon, J. L'empire Latin de Constantinople et la principaute de Moree / J. Longnon. Paris: Payot, 1949. - 363 p.

396. Longon, J. Le attachement de la principaute de Moree au royaume de Sicile en 1267 / J. Longnon // Journal des Savants. Paris : s.n., 1942. - T. 15. - P. 134-143.

397. Lopez, R. Genova marinara nel duecento: Benedetto Zaccaria, ammiraglio e mercante / R. Lopez. Messina; Milano: G. Principato, stampa, 1933.-XII, 290 p.

398. Lopez, R. Storia delle colonie genovesi nel Mideterraneo / R. Lopez. -Bologna: N. Zanichelli, 1938. XII, 480 p.

399. Lowe, A. The Catalan Vengeance / A. Lowe. London: Boston, Routledge and K. Paul, 1972. - X, 172 p.

400. Luttrell, A. Latin Responses to Ottoman Expansion before 1389 / A. Luttrell // The Ottoman Emirate: 1300-1389 / Ed. E.A. Zachariadou. Rethymnon: Crete University Press, 1993. - P. 119-134.

401. Magdalino, P. The empire of Manuel I Komnenos, 1143-1180 / P. Magdalino. Cambridge: Cambridge university press, 1993. - XIX, 557 p.

402. Maltezou, Ch. Ho Marin Sanudo pege dia ten meleten dyo agnoston Byzantinon gegonoton / Ch. Maltezou // в^сгсшрьсграта ( Thesaurismata ). -'AQf|va; BeveTLa: 'EXXt|vlk6 Ivcttltouto BvColvtlv&v Kai meta(3u£avtlvcijv SttouScov, 1967. -T. 4. 2. 20-37.

403. Manfroni, C. Le relazioni fra Genova l'imperio bizantino e i Turchi / C. Manfroni // Atti della Societa ligure di storia patria. Genova: Tommaso Ferrando, 1896. - Т. XXVIII. - P. 651 - 809.

404. Manfroni, C. Storia della Marina italiana: dalle invasioni barbariche al trattato di Ninfeo: anni di C. 400-1261 / C. Manfroni. Livomo: A cura della R. Accademia Navale. 1899. - XV, 513 p.

405. Manfroni, C. Sulla battaglia del Sette Pozzi e le sue consequenze / C. Manfroni // Rivista marittima. Firenze, Rome: Ministero della marina, Tip. del Senato del Regno, 1900. - An. 33. - P. 229 - 237.

406. Marcos, E. La companyia Catalana I Bizanci / E. Marcos // L'avenc?. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213. - P. 12-17.

407. Margos, A. Au sujet de la localisation de la forteresse medievale medievale Aiapaiva Дьвина / A. Margos // Studia Balcanica. Recherches de geographie historique. - Sofia: Bulgarska akademiia na naukite, 1970. - Vol. 8/1. -P. 103-111.

408. Marinesco, C. Du nouveau sur Constance de Hohenstaufen, imperatrice de Nicee / C. Marinesco // Byzantion, revue internationale des etudes byzantines /

409. Pub. Paul Graindor et Henri Gregoire. Paris - Liege: H. Champion, Vaillant — Carmanne, 1924. - Vol. I. - P. 451^168.

410. Martin-Chabot, E. L'expedition de la Compagnie catalane / E. Martin-Chabot // Le Moyen Age: Bulletin mensuel d'histoire et de philologie. 2-е - serie.- Paris: Librairie Emile Bouillon, 1910. Т. XXIII. - P. 190-203.

411. Mavromatis, L. La foundation de I'empire Serbe : le kralj Milutin / L. Mavromatis. ©eaaaXoviKT., (Thessaloniki): Kentron Byzantinon Ereunon, 1978. - 176 p.

412. Mavromatis, L. La prise de Skopije par les Serbes: Date et signification / L. Mavromatis // Travaux et Memoires. Paris: de Boccard, 1973. - T. 5. - P. 329 -334.

413. McCormick, M. Dandolo, Andreas / M. McCormick // The Oxford dictionary of Byzantium / Ed. in chief A. P. Kazhdan. Vol. I-III. New York: Oxford University Press, 1991. - Vol. I. - P. 582.

414. McGeer, E. Opsonion / E. McGeer // The Oxford dictionary of Byzantium / Ed. in chief A. P. Kazhdan. Vol. I-III. New York: Oxford University Press, 1991. - Vol. III. - P. 1529.

415. McLin, Т. C. Just War in Byzantine Thought / T. McLin // Michigan Academician. S.I.: Michigan academy of science, arts and letters, 1981. - Vol. 13.-P. 485-489.

416. Miller, D. A. Byzantine Treaties and treaty-making: 500-1025 AD / D. A. Miller // Byzantinoslavica. Praha: CSAV, Kabinet pro studia recka, rimska a latinska, 1971. - T. 32. - P. 56-76.

417. Miller, W. Latins in the Levant / W. Miller. London: J. Murray, 1908.- VII-XX, 675 p.

418. Miller, W. The Empire of Nicea and recovery of Constantinople / W. Miller // The Cambridge medieval history / PL by J. B. Bury. Edited by H. M. Gwatkin, J. P. Whitney. New York: Macmillan, 1923. - Vol. IV. - P. 478 - 516.

419. Millingen, A., van. Byzantine Constantinople: The Walls of the City and Adjoining Historical Sites / A. van Millingen. London: J. Murray, 1899. - XI, 361 p.

420. Minieri Riccio, C. Alcuni fatti riguardanti Carlo 1. di Angio: dal 6 di agosto 1252 al 30 di decembre 1270 / C. Minieri Riccio. Napoli: tip. di R. Rinaldi eG. Sellitto, 1874.- 153 p.

421. Minieri Riccio, С. II regno di Carlo 1. di Angio: negli anni 1271 e 1272 / C. Minieri Riccio. Napoli: Tip. R. Rinaldi e G. Sellitto, 1875. - 121 p.

422. Minieri Riccio, C. Itinerario di Carlo 1 di Angio ed altre noizie storiche tratte da' registri Angioini del Grande Archivio di Napoli / C. Minieri Riccio. -Napoli: Stabilimento Tipografico Partenopeo, 1872. 55 p.

423. Moranville, H. Les Projets de Charles de Valois sur L'Empire de Constantinople / H. Moranville // Bibliotheque de l'Ecole des chartes. Paris: M. Didier, 1890. - Vol. 51. - P. 63 - 86.

424. Moravcsik, G. Byzantinoturcica. Die byzantinischen Quellen der Geschihte der Ttirkuolker / G. Moravcsik. Budapest: Kir. M. Pazmany, Peter Tudomananyegyetemi Gorog Filologiai Intezet. - Bd. 2. - 1942. - 378 S.

425. Nicol, D. M. Byzantium and Venice: A Study in Diplomatic and Cultural Relations / D. M. Nicol. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1988. - X, 465 p.

426. Nicol, D. M. The Date of the Battle of Pelagonia / D. M. Nicol // Byzantinische Zeitschrift. Miinchen, 1956. - Bd. 46. - S. 68-71.

427. Nicol, D. M. The despotate of Epiros, 1267-1479: a contribution to the history of Greece in the Middle Ages / D. M. Nicol. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1984. - XIII, 297 p.

428. Nicol, D. M. The last centures of Byzantium, 1261-1453 / D. M. Nicol. London: Hart-Davis, 1972. - P. XII, 482.

429. Nicol, D. M. The end of the Byzantine Empire / D. M. Nicol. London: E. Arnold, 1979. - 109 p.

430. Norden, W. Das Papsttum und Byzanz / W. Norden. Berlin: B. Behr, 1903. - XIX, 764 s.

431. Nuzhdin, O.I. Causes for the Peace Treaty between Byzantium and Serbia in 1298-1299 / O.I. Nuzhdin // Actes XVIII-th international congress of Byzantine Studies. Moscow 1991. Sheperdstown: Byzantine Studies Press, 1996. -Vol.11. P. 8- 12.

432. Oikonomides, N. A propos des armees des premiers Paleologues et des compagnies de soldats / N. Oikonomides // Travaux et M6moires. Paris: de Boccard, 1981. - T. 8. - P. 353-371.

433. Oikonomides, N. Cinq actes inedits du patriarche Michael Autorianos / N. Oikonomides // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut fran9ais d'etudes byzantines, 1967. - T. 25. - P. 113 - 145.

434. Oikonomides, N. Contribution a l'etude de la pronoia au XIII-e siecle. Une formule d'attribution de pareques a un pronoiaire / N. Oikonomides // Revue des etudes byzantines. Paris: Institut fran9ais d'6tudes byzantines, 1973. - T. 5. -P. 158- 175.

435. Oikonomides, N. L'epopee de Digene et la frontiere orientale de Byzance au Xe et Xle siecle / N. Oikonomides // Travaux et Memoires. Paris: de Boccard, 1979. - T. 7. - P. 375 - 389.

436. Oikonomides, N. L'organisation de la frontiere orientale de Byzance aux X-XI-e siecles et le Taktikon de l'Escorial / N. Oikonomides // Actes du XIV-e congres international des etudes Byzantines. Bucarest 6-12 septembre 1971.

437. Bucuresti: Editura Academiei Republicii Socialiste Romania, 1974. Vol. 1. - P. 285 - 302.

438. Oikonomides, N. The Turks in Europe (1305-13) and the Serbs in Asia Minor (1313) / N. Oikonomides // The Ottoman Emirate: 1300-1389 / E.A. Zachariadou. Rethymnon: Crete University Press, 1993. - P. 159-168.

439. Ostrogorsky, G. Die Pronoia unter den Komnenen / G. Ostrogorsky // Зборник радова византолошког института. Београд: Византолошки Институт САНУ, 1970. - Кн>. XII. - S. 41 - 54.

440. Ostrogorsky, G. Drei Praktika weltlicher Grundbesitzer aus der ersten Halfte des 14. Jahrhunderts / G. Ostrogorsky // Зборник радова византолошког института. Београд: Византолошки Институт САНУ, 1973. - Кнь. XIV/XV. -S. 81 -101.

441. Ostrogorsky, G. History of the Byzantine state / Translated from the German by Joan Hussey. With a foreword by Peter Charanis / G. Ostrogorsky. -New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1969. XL, 624 p.

442. Ostrogorsky, G. Observations on the Aristocracy in Byzantium / G. Ostrogorsky // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1971. - Vol. 25. - P. 1-32.

443. Ostrogorsky, G. Quelques problemes d'histoire de la paysannerie Byzantine / G. Ostrogorsky. Bruxelles: editions de «Byzantion», 1956. - 80 p.

444. Palmer, J.S. Els castells Catalans de Grecia : rere els passos de Rubio i Luluch / J.S. Palmer // L'avenc?. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213. -P. 60-62.

445. Parisot, V. Cantacuzene, homme d'Etat et historien / V. Parisot. Paris: chez Joubert, 1845. - 336 p.

446. Pertusi, A. La formation des themes byzantins / A. Pertusi // Berichte zum XI. Internationalen Byzantinistenkongress. Munchen: C.H. Beck in Komm. 1958.-Bd. I.- S. 1-40.

447. Raybaud, L.-P. Le gouvernement et Г administration centrale de I'empire byzantin sous les premiers Paleologues (1258-1254) / L.-P. Raybaud. -Paris: Sirey, 1968.-293 p.

448. Romanin, S. Storia documentata di Venezia. Seconda edizione ristampata sull'unica pubblicata (1853-61): 10 tomi / S. Romanin. Venezia: Giusto Fuga. - Vol. II. - 1925. - 470 p.

449. Roncaglia, M. Les Freres mineurs et 1'Eglise grecque orthodoxe au Xllle siecle (1231-1274) / M. Roncaglia. Le Caire: Centre d'etudes orientales de la Custodie franciscaine de Terre-Sainte, 1954. - 285 p.

450. Runsimen, St. The Sicilian Vespers; a history of the Mediterranean world in the later thirteenth century / St. Runsimen. Cambridge: University Press, 1958.-XIII, 355 p.

451. Savvides, A.L. Byzantium in the Near East: its relations with the Seljuk Sultanate of Rum in Asia Minor, the Armenians of Cilicia and the Mongols (A.D.C. 1192-1237) / A.L. Savvides. Thessaloniki: Kentron Byzantinon Ereunon, 1981.- 198 p.

452. Schlumberger, G. Expedition des Almugavares ou Routiers Catalans en Orient de fan 1302 a Fan 1311 / G. Schlumberger. Paris: Librairie Plon, 1902. -III, 396 p.

453. Schlumberger, G. Le tombeau d'une imperatrice byzantine a Valence en Espagne // Byzance et croisades, pages medievales / G. Schlumberger. Paris: P. Geuthner, 1927. - P. 57-86.

454. Schneider, A.M., Nomides M. Galata: Topographisch-archaologischer Plan / A.M. Schneider, M. Nomides. Istambul: Universum Matbaasi, 1944. -VIII, 59 S.

455. Shawcross, T. The Chronicle of Morea. Historiography in Crusader Greece / T. Shawcross. Oxford: Oxford University Press, 2009. - 401 p.

456. Spuler, B. Die Golden Horde. Die Mongolen in Russland, 1223-1502 / B. Spuler. Leipzig: O. Harrassowitz, 1943. - XVI, 556 s.

457. Spuler, B. Die Mongolen in Iran: Politik, Verwaltung und Kultur der Ilchanzeit 1220-1350. Leipzig: J. C. Hinrichs, 1939. XIV, 533 S.

458. Stein, E. Studien zur Geschichte des byzantinischen Reiches vornehmlich unter den Kaisern Justinus 2. und Tiberius Constantinus / E. Stein. -Stuttgart: J. B. Metzler, 1919.- VIII, 199 p.

459. Sternfild, R. Ludwigs des Heiligen Kreuzzug nach Tunis 1270 und die Politik Karls I. von Sizilien / R. Sternfild. Berlin: s.n., 1896. - XXXII, 394 s.

460. Svoronos, N. Les novelles des empereurs macedoniens: Concernant la terre et les stratiotes / Introduction, edition, commentaires Nicolas Svoronos / N. Svoronos. Athenes: Centre de Recherches Byzantines, FNRS, 1994. - XII, 297 p.

461. Talbot, A.-M. The Restoration of Constantinople under Michael VIII / A.-M. Talbot // Dumbarton Oaks Papers. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1993. - Vol. 43. - P. 243-261.

462. Tramontana, S. Per la storia della «Compagnia Catalana in Oriente» / S. Tramontana // Nuova Rivista Storica. Roma: Dante Alighieri, 1962. - T. 46. - P. 58-95.

463. Vacalopoulos, A. F. Origins of the Greek Nation 1204-1461 / A. F. Vacalopoulos. New Brunswick: N.J., Rutgers University Press, 1970. - XXVIII, 401 p.

464. Vasary, 1st. Cumans and tatars: Oriental Military in the Pre-Ottoman Balkans, 1185-1365 / 1st. Vasary. NY: Cambridge University Press, 2005. - 2301. P

465. Vieillefond, J.R. Les pratiques religieuses dans l'armee byzantine d'apres les traites militaires / J.R. Vieillefond // Revue des etudes Anciennes. -Paris: Societe d'Edition «Les belles lettres», 1935. Т. XXVII. - fasc. 3. - P. 322330.

466. Vogel, C. Le percheur la penitence au Moyen Age / C. Vogel. Paris: Editions du Cerf, 1969. - 246 p.

467. Wasilewski, T. La disparition des tagmata imperiaux a Byzance dans la seconde moitie du XI-е siecle / T. Wasilewski // Actes du XV-e Congres international des etudes byzantines. Athenes: Arhaiologike 'etaireia, 1980. - Vol. 4.-P. 375-381.

468. Wittek, P. Das Fiirstentum Mentesche. Studie zur Geschichte Westkleinasiens im 13-15. Jahrhunderts / P. Wittek. Istanbul: Universum druckerei. 1934. - XIV, 192 s.

469. Wittek, P. Yazijioghlu 'Ali on the Christian Turks of Dobruja / P. Wittek // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. London: Cambridge University Press, 1952. - Vol. 14. - P. 639-668.

470. Wolff, R.L. Hopfs so-called «Fragmentum» of Marino Sanudo Torsello / R.L. Wolff // Conference on Jewish Relations (Jewish Social Studies ). The Joshua Starr Memorial Volume. New York: Oxford University Press, 1953. -Vol. 5.-P. 149-159.

471. Wolff, R.L. Mortgage and Redemption of an Emperor's Son: Castile and the Latin Empire of Constantinople / R.L. Wolff // Speculum. Journal of Medieval Studies. Cambridge: Cambridge press, 1954. - Т. XXIX. - P. 45-84.

472. Zachariadou, E.A. Catalans, turcs i venecians / E.A. Zachariadou // L'aveng. Revista d'Historia. Barcelona, 1997. - № 213. - P. 22-25.

473. Zachariadou, E. Cortazzi кш oxi Corsari / E. Zachariadou // ©T)aaupLa(iaTa ( Thesaurismata ). 'AQf|va; Beveria: 'ЕХХт|У1к6 IvaTiToirro bucavtivajv кса Мета(3и£аут1уа)у 2ttou8o)v, 1978. -Т. 15.-2. 62-65.

474. Zakythinos, D. Le Despotat grec de Moree. 1262 1460 / D. Zakythinos. - Paris: les Belles Lettres. - Т. I. - 1932. - 336 p.

475. Zakythinos, D.A. Crise monetaire et crise economique a Byzance au XIII-e et au XIV-е siecle // D. Zakythinos. Athenes: L'hellenisme contemporain, 1948. 149 p.

476. Aev8ias\ М.А/ЕХеут.'АууеХТуа Aouicaiva (ЗааьХьааа 2iKeXiaa ка l NeaTToXews" / М.А. АеуЗьа? // 'Нттеьрагпка xpovika / ек8ь8. upovo'ia той Мт^троттоХьтои lajavyivajy 2ттир18ыуо? ВХахои.

477. A0f|va; 'Iwdyyiya: BXdxos, 1926. T.I.-2. 221 -238.

478. KapayiawoTtouXoc;, I. 2л)|фоХт| сто тфбрХгцаа тг|<; атраткотпспс; «Tupovoiac;» ката тг|<; етгохл tgov ITaXaioXoyaiv / I. Kapayiawo7rouXoc;. -©естааХоуькт^'ЕкЗбаеь? (Зау'ьа?, 1998. 50 а.

480. КоутоуьаууоттойХои, A. H естаугериаг| ttoXltlkt) той АуЗроуикои B' TIaXaioXoyou (1282 -1328). Aiolkt|ctt| - Оикоуориа / А. КоутоуьаууоттойХои. -©есгааХо1лкт|: кёутро (Зи£аут1.ушу 'epewooy, 2004. - 352 a.

482. К6Х1а-Дер|а1т£акг|. 'А0т|уа: ВастьХоттоиХо?, 1991. -471 ст.

483. Мт^Хьаракг!?, А.Чстторьа тоС (ЗаспХе'юи Tfj? NiKaias- каь той Де стттотатои тт!? 'Нтте'ьрои, (1204~1261) / А. Мт|Х1аракт|9. 1 АОтрли:

484. Титгоурафе'юу АбеХфшу TTepp-q, 1898. -VII, 676 ст.400.2арр18т|9, А'.Г.К. Oi ТоСркои каь то Bu£a.yTLO. А' Про -'ООа)|л ауька фу\а сттт)у'Аст1а каь стта ВаХкауьа / А'.Г.К. 2а(3(3'ь8т|9.

485. Jf? VwjtvqJIMAI, gjatW/ifWrnAon)1. H-iMiiarg Gate*

486. Wall of Herachus P CqJiawui* Will of Manutl Com/i&n/s1. P 1R(Krull\L1. EHhegvb IRusi?)1. CONSIANTINOELE

487. The Seven Ш/s are indicated ty iarge figures F-Forum —-------- .- =3intfiUiiM Gale1. Petarum)

488. Прил. 1. Карта Константинополя (по изд.". Geanakoplos D. Emperor Michael Palaeologus and the West, 1258-1282; a study in Byzantine-Latin relations. Cambridge (Mass.), 1959. P. 128).1. Vl1./ КТОП BtluGAIUA. UfiLJ W teritb 12QJjlofcywr

489. PBJNCIPALITY Л Of/A СНА IA1. Modem (vJVl OMistr*mmihospiiailtfw KifffOthcslr

490. Прил. 4. Карта Византийской империи в 1328 г. (по изд.: Laiou, A. Constantinople and the Latins; the foreign policy of Andronicus II, 1282-1328. Cambridge (Mass.), 1972. P. 286-287).

491. Prineipjfttyof Acftna Catalan Duchy of A'Jiant Epirut and Theswty veneukri aetata n3 Byaantina

492. Byzantine territories under sustained attack, or ere« of1. V; Venetian

493. Genoese under Bysmtine overfordship1. G: Genoese1. T; Turkish s: serpen: с j Knight i Ho*f>;iatkrу 1 ". 11. SLAС К SEA1. ADMATIC SEA1. A KARAS11. А В £j ЕАЫ5 BA I1. и —1. MK""1 cLlSvC^.PmJUfftwnffl ЕрймЭС'ф1. ШГ Antra, (T 1%1. Ul

494. Прил. 6. Карта Болгарии в XIV в. (по изд.: Коледаров. П.С. Политическая география на средновековната Българскадържава. София, Ч. 2: 1186-1396.1989. Карта № 6).

495. Прил. 7. Карта Вифинии в 1300-1350 гг. (по изд.: Inalcik Н. Osman Ghazi's Siege of Nicaea and the Battle of Bapheus // The Ottoman Emirate: 1300-1389. Ed. E.A. Zachariadou.1. Rethymnon, 1993. P. 99).