автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Военное строительство на Дальнем Востоке СССР

Полный текст автореферата диссертации по теме "Военное строительство на Дальнем Востоке СССР"

На правах рукописи

Кузин Андрей Васильевич

ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО НА ДАЛЬНЕМ BОСТОKE СССР (1922-1941 гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Иркутск 2004

Работа выполнена на кафедре истории Иркутского государственного технического университета

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор Наумов И.В.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Кузнецов СИ. доктор исторических наук, профессор Шиндялов Н.А. доктор исторических наук, профессор Курас Л.В.

Ведущая организация: Хабаровский пограничный институт ФСБ РФ

Защита диссертации состоится « К » МлАЦ/^ 2004 г. в 10 часов на заседании Диссертационногосовета Д. 212.074.05 Иркутского государственного университета по адресу: 664003, г. Иркутск, ул. К. Маркса, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Иркутского государственного университета.

Автореферат разослан

« /Г» ¿УС/Х^ 20041

Ученый секретарь Диссертационного /у Совета, д.и.н., доцент X/

Иванов А.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Геополитические последствия., происходящие в связи с окончанием «холодной войны», сопровождающиеся сложными экономическими и социально-политическими процессами трансформации жизни российского общества, требуют нестандартных решений по надежному обеспечению национальных интересов страны. Решение возникающих в этой связи насущных проблем может быть предпринято только в рамках объективно назревшего реформирования военной сферы государства. Придать этому процессу комплексный характер возможно при всестороннем учете накопленного опыта, дающего ключ к решению аналогичных проблем современности, и потому целесообразны тщательное исследование и анализ форм и методов военного строительства, применявшихся в прошлом для обеспечения национальной безопасности России. В этой связи пристального внимания требует советский период отечественной истории, ибо современная российская армия унаследовала в себе многие черты, характерные для советских Вооруженных Сил, фундамент которых закладывался в 20-30-е гг. XX в. и, по сути, сохранялся на всем протяжении их существования. Объективнее оценить содержательную сторону и эффективность военного строительства помогает изучение регионального опыта, позволяющего учесть местные особенности данного процесса в крупнейшем и стратегически важном регионе России. Историческую актуальность данного опыта повышают специфические сложности, имевшие здесь место в 20-30-е гг. XX в., придававшие своеобразный оттенок общему ходу военного стрроительства, наложившие свой отпечаток на его эффективность и позволяющие проследить общее и особенное исследуемого процесса.

Актуальность избранной теме придают и обстоятельства внешнеполитического плана: российский Дальний Восток выступает как составная часть азиатско-тихоокеанского региона (АТР), ставшего одним из новых центров мирового развития. Это неизбежно влечет за собой обострение соперничества между государствами, чьи интересы взаимопереплетаются в данном районе планеты. Поэтому несомненный интерес представляет изучение и творческое использование отечественного опыта в плане поиска реализации подходов к достижению и поддержанию стратегического паритета сил в АТР, накопленного в 20-30-е гг. XX в. Обращение к исследованию военного строительства на Дальнем Востоке СССР в указанный период приобретает актуальность еще и потому, что постановка

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

, gap».

данной проблемы вытекает из потребностей исторической науки, позволяя преодолеть некоторую ограниченность научных исследований, характеризующих события в западных районах страны без связи с восточными регионами, ибо объективная картина исторического процесса может быть воссоздана путем глубокого изучения не только центра, но и окраин страны.

Объектом исследования стало военное строительство на Дальнем Востоке СССР.

Предметом исследования является формирование и развитие дальневосточной группировки РККА как неотъемлемой части советских Вооруженных Сил.

Цель представленной работы: реконструировать ключевые аспекты военного строительства на Дальнем Востоке СССР, проследить вытекающие из его опыта исторические уроки в контексте внешних (геополитических) и внутренних (политических, социально-экономических) процессов развития страны и региона, характерных для межвоенного периода. Достижение данной цели потребовало раскрыть условия и факторы, влиявшие на эволюцию форм и методов военного строительства в регионе; охарактеризовать основные направления в процессе формирования и развития Вооруженных Сил на Дальнем Востоке СССР, проследив динамику их численности, технической оснащенности, обеспечения кадрами и военно-обученными резервами; проанализировать общее и особенное в сфере советского военного строительства в регионе на основе его опыта в межвоенный период.

Начальным рубежом хронологических рамок работы стал ноябрь 1922 г., когда на Дальнем Востоке, включенном в состав РСФСР, начался переход от экстремальных условий войны к мирному строительству. Это сопровождалось унификацией форм и методов военного строительства, проводимой в соответствии с общей военной политикой Центра. Конечные рамки исследования доведены до июня 1941 г., что позволяет проследить эволюцию строительства вооруженных сил в регионе на протяжении всего межвоенного периода советской истории. Территориальные рамки работы охватывают Дальний Восток России (в административных границах современных Приморского и Хабаровского краев, Амурской, Камчатской, Магаданской и Сахалинской областей).

Методологической основой исследования стал синтез формационного и цивилизационного подходов к исследованию социальной истории, позволяющий расширить эвристические

возможности и познавательный инструментарий исследования. В процессе работы автор опирался на вытекающие из основ логического и исторического методов такие частные методы, как ретроспективный, проблемно-хронологический, статистический, сравнительно-исторический и т.п.

Научная новизна исследования обусловлена постановкой его цели и задач: предпринята попытка реконструкции ключевых аспектов военного строительства на Дальнем Востоке СССР на базе синтеза формационного и цивилизационного подходов к изучению социальной истории, позволяющего проследить взаимосвязь и взаимообусловленность рассматриваемого процесса с внешними и внутренними факторами, эволюцию целей и методов военного строительства, соотношение количественных и качественных характеристик как критерия его эффективности; выявить общие черты строительства отечественных Вооруженных сил и его особенности в крае на основе анализа исторического опыта формирования и развития региональной группировки РККА на протяжении всего межвоенного периода. Выводы, сделанные автором, имеют под собой документальную основу, тем более что многие использованные архивные материалы впервые вводятся в научный оборот.

Научно-практическое значение работы заключается в том, что положения и выводы проведенного исследования являются определенным вкладом в общую историографию проблемы. Они могут быть использованы и при дальнейшей разработке истории крупнейшего региона РФ. Подготовленные автором по теме исследования монографии адресованы и слушателям, курсантам военно-учебных заведений МО РФ; могут использоваться в ходе общественно-государственной подготовки военнослужащих-дальневосточников. Фактические данные, содержащиеся в исследовании, могут быть учтены и творчески использованы организациями РОСТО в их практической деятельности.

Апробация результатов исследования. Основные его идеи и положения изложены в двух авторских монографиях общим объемом более 32 печатных листов. Результаты и концептуальные подходы исследования были апробированы автором на научных конференциях различного уровня, а также в целом ряде центральных и региональных изданий, в том числе из перечня ВАК.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность исследования, определены его объект и предмет, цель и задачи, хронологические и территориальные рамки, научная новизна и научно-практическое значение, дается характеристика методологической основы работы, показан характер ознакомления научной общественности с результатами исследования.

В первой главе «Историографические и источниковедческие проблемы исследования» содержится. анализ отечественной литературы по избранной теме, а также источниковой базы работы.

В первом параграфе рассматривается степень научной разработанности темы. Предпринятый анализ отечественной литературы позволил провести условное деление периодов в изучении темы на советский (довоенный и послевоенный) и постсоветский (современный).

Довоенный этап советского периода отечественной историографии избранной темы можно оценить как подготовительный, как первый подход к ее изучению. К первой группе работ общесоюзного характера можно по праву отнести труды военно-политических деятелей 20-30-х годов - М.В. Фрунзе, М.И. Тухачевского, СИ. Гусева, А.С. Бубнова1. Они не только вырабатывали и претворяли в жизнь военную политику государства, но и давали в своих работах оценку этого процесса, подводили итоги и показывали перспективы военного строительства.

Появление тематических работ, отражающих различные аспекты военного строительства в целом по стране и составляющих вторую группу анализируемой литературы, связано с освещением, главным образом, формирования национальных воинских частей в составе РККА2. Начиная с 20-х гг., стало проявляться внимание и к такому аспекту общесоюзного военного строительства, как место и роль массовых общественных организаций в укреплении обороноспособности страны. В основном это выразилось в появлении научно-популярных брошюр и статей3, где о создании первых организаций приводятся общие сведения, но про Дальний Восток не

1 Фрунзе М.В. Избранные произведения. М, 1977; Бубнов А.С. О Красной Армии. М,

1958; Гусев С.И. Гражданская война и Красная Армия. М., 1958.

3 Захаров М.И. Национальное строительство в Красной Армии. Л., 1927; Рамшан М.П.

Национальные формирования в буржуазных государствах и в СССР. М-Л., 1928.

5 Рабичев НА. Военная пропаганда среда населения, М., 1922; Марковин Н.П. Осоавиахим - могучий резерв Красной Армии и Военно-Морского флота. М., 1935;

упоминается вообще, хотя местные их отделения сыграли определенную роль в деле укрепления обороноспособности региона, что подтвердили события на КВЖД4. Они же привлекли внимание к деятельности ОКДВА.

Опубликованные в связи с этим работы, положили начало третьей - региональной — группе литературы, где, главным образом, аккумулировались многочисленные факты о процессе становления данного соединения5. Однако изменение общественно-политической ситуации в 30-е гг. привело практически к отсутствию исследовательских и других публикаций, характеризующих региональное военное строительство.

Анализ публикаций первого этапа довоенного периода историографии темы показал, что в эти годы происходило накопление информации по истории военного строительства на союзном и региональном уровнях.

Послевоенный этап советского периода историографии проблемы характеризуется переходом от конкретно-утилитарного подхода к научному ее осмыслению.

Первая группа работ данного этапа историографии темы представлена обобщающими трудами союзного характера6, где приоритетное направление получило освещение руководящей роли правящей партии в процессе военного строительства. Авторские коллективы не привлекали материал по Дальнему Востоку, что сужало возможности для теоретических обобщений. В издании по истории II мировой войны' подробно освещаются общесоюзная военно-мобилизационная и оборонно-массовая работа на всех этапах довоенного времени. Признавая познавательную ценность данных трудов, отметим, что при их использовании необходимо учитывать присущие им тенденциозность, идеологическую направленность, свойственные историческим трудам советского времени.

Глуховский С.О. Роль и задачи массовых оборонных организаций в укреплении обороны Советского Союза. Одесса, 1936 и др.

4 Осоавиахим-Особой Дальневосточной. М.-Л., 1930.

5 Иванов С.В. В борьбе за мир. Хабаровск, 1929; ОКДВА. Дальневосточное издательство, 1929-1930; О Краснознаменной Дальневосточной. Хабаровск, 1930; Леонов С.П. Орден. Хабаровск, 1935.

4 КПСС и строительство советских вооруженных сил. М., 1967; Партия и армия. М., 1977; История Коммунистической партии Советского Союза. В 6 т. М., 1970.4 т. 1 кн.; Советские Вооруженные Силы. История строительства. М., 1978.

7 История Второй мировой войны. В 12 т. М., 1974. 1-3 т.

Вторая группа работ послевоенного этапа историографии темы посвящена различным аспектам военного строительства на общесоюзном уровне. В целом ряде трудов8 рассматривается история зарождения и развития военно-морского флота страны, но делается это преимущественно на материалах западных флотов, что не позволило дать глубокий научный анализ происходивших в ВМФ перемен. В тематических работах А.В. Иовлева, Д.Г. Воропаева9 также не приводятся соответствующие данные по Дальнему Востоку. Среди публикаций о военной реформе 20-х гг., наиболее фундаментальной стала монография И.Б. Берхина10, хотя здесь недостаточно показана допризывная подготовка как ее составной элемент, умалчиваются особенности военных преобразований на Дальнем Востоке.

При изучении проблем национального военного строительства11 основное внимание исследователи уделяли периоду гражданской и Великой Отечественной войн. В отношении же национальных подразделений и частей Дальнего Востока, какие-либо публикации отсутствуют в силу того, что коренные народности края практически не привлекались к исполнению воинской обязанности по ряду причин (более подробно о них говорится в третьей главе диссертации).

Обобщению богатого исторического материала о боевой деятельности частей и соединений советской погранохраны послужил выход ряда коллективных работ12, освещающих основные этапы их истории. Выполняя задачу общесоюзного масштаба, авторы в ряде случаев приводят и данные о служебно-боевой деятельности погранохраны на дальневосточных рубежах.

Особое место в обзоре второй группы научной литературы данного периода занимают труды, касающиеся политики репрессий как одного из факторов, влиявших на ход и эффективность военного строительства. Для нас они представляют интерес тем, что судьбы многих из репрессированных командиров были связаны с Дальним

* Корниенко Д Б. Флот нашей Родины. М., 1957; Яковлев В.К. Советский Военно-Морской Флот. М., 1966; Боевой путь советского Военно-Морского флота. М., 1967.

* Иовлев А.В., Воропаев ДГ. Борьба КПСС за создание военных кадров. М., 1960; Иовлев А.В. Деятельность КПСС по подготовке военных кадров. М., 1976.

10 Берхин И.Б. Военная реформа в СССР (1924-1925 гг.). М., 1958.

" Лахтиков М.Д Советская Армия - армия братства и дружбы народов СССР. М., 1952;

Захаров И.М. Дружба закаленная в боях. М., 1970; Самойленко В.К. Дружба народов -

источник могущества Советских Вооруженных Сил. М., 1975.

12 Часовые советские границ. М., 1979; 60 лет на страже государственных границ СССР.

М., 1979.

Востоком и поэтому публикации о них 13 можно, с известным ограничением, считать началом изучения репрессий в этом регионе СССР. В последующем появился ряд публикаций, вызванных пересмотром фальсифицированных дел в отношении военнослужащих в предвоенные годы14. Влияние репрессий на боеспособность частей РККА рассматривалось и в публикациях о хасанских событиях15. В целом же у историков не было полноценных условий разрабатывать данный аспект темы: архивные материалы продолжали оставаться труднодоступными.

Во второй половине 60-х - первой половине 80-х гг. активизировалась работа по изучению проблемы подготовки трудящихся к защите Отечества16, хотя и здесь акцент делался только на изучении положительного опыта.

Специально посвященных военному строительству на Дальнем Востоке работ, представляющих третью - региональную - группу анализируемой литературы, насчитывается немного17. При описании событий межвоенного периода, авторы мало внимания отвели преобразованиям в армии и на флоте, что не позволило раскрыть избранную тему во всем ее многообразии. После XX съезда КПСС возобновляется и изучение истории ОКДВА18. При всей позитивности, обнаружился и ряд присущих данным публикациям общих недостатков: перенасыщенность несущественными фактами, композиционная однородность, трафаретность.

13 Душеншш B.C. От солдата до маршала: Жизнь и боевой путь Маршала Советского Союза В.К. Блюхера. М., I960 и др.

14 Соколов Н.Я. Красная Армия в межвоенный период //Новое в жизни, науке и технике. Серия «Защита Отечества». М., 1990. № 7; Комал Ф.С. Военные кадры накануне войны //Военно-исторический журнал. 1990. №2; Реабилитация. Политические процессы 3050-х гг. М., 1991.

15 Панасовский В В. Уроки Хасана и Халхин-Гола //Новое в жизни, науке и технике. Серия «Защита Отечества». М., 1989. № 5; Никифоров В. А. Хасан-38. Как это было. Владимир, 1990.

16 Кузнецов Н.Д. Укрепление обороны страны и ДОСААФ. М., 1972; Васютин Ю.А. Забота партии о подготовке трудящихся к защите Родины. М., 1976; Краснознаменное оборонное. М., 1971; Дважды орденоносное оборонное. М., 1983.

" Краснознаменный Дальневосточный. Хабаровск, 1967; М, 1973; Гусаревич С.А., Сеоев В.П. На страже дальневосточных рубежей. М., 1982.

18 Кулагин В.К, Яковлев В.К. Подвиг Особой Дальневосточной. М., 1970; Созвездие полководцев. Благовещенск, 1972; Конфликт на КВЖД. Хабаровск, 1989.

Значительный вклад в разработку проблем военного строительства внес З.Ш. Янгузов19. То, что объектом его внимания стала только сухопутная группировка, существовавшая в 1929-1938 гг., не позволяет составить представление о других аспектах военного строительства. Восполнить этот пробел отчасти помогло издание по истории ТОФ20. Основной его объем охватывает 30-е гг., периоды войны и послевоенный, что придало неравномерность, порой схематичность, освещению различных этапов истории ТОФ. В очерках истории Амурской флотилии21 кратко описаны процесс ее восстановления, участие моряков в конфликте на КВЖД. При этом авторы не анализируют подготовку и изменения комсостава, боевую выучку моряков.

Первой попыткой создания обобщающего труда по истории Вооруженных Сил в регионе в период 1922-1929 гг. стала монография А.Д. Самойлова22. Отдавая должное проделанной автором работе, нельзя не отметить отпечаток на содержании его книги общей тенденции, присущей научным изысканиям советского периода.

Специфика ДВК обусловила необходимость совместных действий частей РККА, и погранвойск по охране и защите дальневосточных границ. Однако в целом такое боевое содружество изучено слабо. В первую очередь это относится к событиям на КВЖД и Хасане. Что же касается служебно-боевой деятельности дальневосточных погранотрядов и округов, то она прослеживается в ряде документально-художественных сборников и хроник23. Более весомый вклад здесь внесли работы А.М. Пашкова24, где предпринята попытка выяснить степень реализации разнообразных функций, которыми были наделены погранвойска ДВК в межвоенный период.

19 Янгузов 3.IIL Этапы большого пути. Хабаровск, 1968; Он же. Особая • Краснознаменная Дальневосточная армия на страже мира и безопасности СССР (19291938 гг.). Благовещенск, 1970; Он же. Дальневосточная-опора прочная. Хабаровск, 1974; Он же. Забвенья нет. Хабаровск, 1990.

20 Тихоокеанский флот. М., 1966,1972,1981.

21 Краснознаменная Амурская флотилия. М., 1946; Багров В.В., Сунгоркин Н.Г. Краснознаменная Амурская флотилия. М., 1970.

22 Самойлов А.Д. На страже дальневосточных рубежей. Казань, 1975.

23 На дальневосточных рубежах. Хабаровск, 1958; Богданов В.З., Попов B.JL Золотые звезды дальневосточных пограничников. Хабаровск, 1968; Граница. Хабаровск, 1976.

24 Пашков A.M. Деятельность партии по обеспечению безопасности дальневосточных границ // Деятельность КПСС по развитию производительных сил и укреплению обороноспособности Дальнего Востока. Владивосток, 1976; Он же. За край родной, дальневосточный. Южно-Сахалинск, 1985.

Как и другим авторам, ему все же не удалось избежать присущих советским изданиям подходов к изучению избранной темы.

Процесс переосмысления отечественной истории, начавшийся в 90-е гг., позволяет выделить в развитии историографии темы второй — постсоветский - период. Историки практически отошли от изучения советской эпохи военного строительства и сосредоточили свое внимание на дореволюционном его периоде. Как следствие, многие мало или неизученные сюжеты остаются практически в прежнем состоянии их проработанности.

Анализ исследований общероссийского уровня, составляющих первую группу работ данного периода, показал, что внимание их авторов25 привлекли ранее отрицавшиеся или старательно замалчиваемые, в силу политизации науки, отдельные стороны советского военного строительства, в том числе - периода 20-30-х гг. В одной из работ26 раскрывается историко-политологический аспект данного процесса, причем с позиций его радикального переосмысления. Автор впервые подробно прослеживает взаимосвязь и взаимообусловленность идеологических установок и военной политики государства, причем на всем протяжении истории СССР.

Ко второй группе новейшей литературы относится исследование по истории военных реформ27. Здесь привлекает качественно новый подход к трактовке традиционного фактического материала о военной реформе 1924-1928 гг.

В новом труде по истории Великой Отечественной войны28 идет речь и о советском военном строительстве в 30-е гг. При этом авторы строят свои выводы на основе анализа неопубликованных архивных источников, что позволило подняться на новый уровень обобщения и оценки темы, в том числе и предвоенного периода.

В публикации Ю.С. Ветрова29 в одном из разделов кратко характеризуется состояние флота после гражданской войны, его воссоздание, развитие сил и боевых средств в предвоенные годы. Но автор, как и его предшественники, не привлекает материал по

" Золотарев В.А., Тюшкевич С.А. Опыт и уроки отечественной военной истории. М., 1995.

26 Кокошин А.А. Армия и политика. М., 1995.

" Отечественные военные реформы. ХУ1-ХХ вв. М., 1995.

28 Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исторические очерки. В 4 кн. М. 1998.

"Ветров Ю.С. История военно-морского флота. СПб., 1997.

Дальнему .. Востоку. Частично этот недостаток компенсирован в фундаментальных трудах об отечественном флоте30.

В постсоветский период активизировалась исследовательская работа по теме репрессий в РККА. Постепенное расширение доступа к материалам архивов позволило ученым перейти от отдельных сюжетов31 к созданию обобщающих, освещающих проблему в комплексе, монографий32. Но, как и прежде, из поля зрения авторов выпали дальневосточные материалы.

На современном этапе не наблюдается качественных перемен в освещении оборонно-массовой работы. В очередном юбилейном издании33 предвоенному ее этапу уделяется определенное внимание, но популяризаторский характер книги не дал возможности провести серьезное осмысление ее опыта. Значительная часть материала здесь заимствована из предыдущих юбилейных изданий, причем без творческой переработки и переосмысливания, а вместе с ним - такие недостатки, как отсутствие научно-справочного аппарата и материалов дальневосточного уровня.

Анализируя третью - региональную - группу интересующей нас литературы, отметим появление монографии В.М. Пескова34, где подробно характеризуются геополитическая ситуация в АТР конца 20-х - начала 40-х гг. и обусловленная ею военная политика СССР. Получить сведения о различных аспектах строительства ВМС в крае до и после 1917 г., позволяют опубликованные материалы региональной конференции35. Что же касается проблемы репрессий, то для большинства исследователей-дальневосточников она не стала объектом специального изучения: обычно ее рассматривают вместе с более широкой тематикой, такой, например, как коллективизация, развитие науки, образования36.

30 Золотарев В.А., Козлов И.В., Шломин В.Н. История флота государства российского. В 2 т. М„ 1996; Три века российского флота. В 3 т. СПб., 1996.

31 Уколов А Г., Ивкин В.П. О масштабе репрессий в Красной Армии в предвоенные годы // Военно-исторический журнал. 1993. №1; Степанов А.К. О масштабе репрессий в Красной Армии в предвоенные годы // Там же. № 2; Горохов И.М. Кадры решают все //Гам же. К» 8.

32 Якупов Н.И. Трагедия полководцев. М., 1992; Сувениров О.Ф. Трагедия РККА. 19371938 гг. М, 1998.

35 Анохин А.Т. В труде и боях закаленное. М., 1998.

34 Песков В.М. Военная политика СССР на Дальнем Востоке в 30-е гг. XX в. Хабаровск, 2000.

35 Российский флот на Тихом океане. В 4 вып. Владивосток, 1996.

36 Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 20-50-е гг. Владивосток, 1997.

Историография избранной темы включает и диссертационные работы3', целый ряд которых основан на местном материале38. Основной акцент на историко-партийном аспекте исследования предопределил структуру и направленность привлекаемого авторами архивного материала, его трактовку. Объектом внимания исследователей стали отдельные компоненты военного строительства, а не в целом вся проблема, что так же сужало поле научного анализа. Хронологически же эти исследования в основном охватывают канун Великой Отечественной, или, наряду с ним, последующие ее периоды.

В целом, анализ историографии темы показал, что степень ее изученности в масштабе Дальнего Востока еще недостаточна и отстает от общероссийского уровня, так как она освещалась на локально или тематически ограниченном материале.

Во втором параграфе дается анализ привлеченных источников, круг которых определяется целью и задачами исследования и представлен несколькими самостоятельными группами.

К первой из них относятся документы и материалы центральных и местных архивов, позволяющие исследовать механизм государственной политики в сфере военного строительства. Этому, в первую очередь, способствовало изучение материалов фондов 3398' (Секретариат председателя РВС СССР), 4 (Управление делами при НКО СССР), 9 (Политическое управление РККА), 33879 (Управление делами Дальневосточного фронта), 35083 (Коллекция документов о боях в районе озера Хасан) Российского Государственного Военного Архива (РГВА); фондов 1 (Штаб командующего морскими силами Республики), 4 (Штаб морских сил РККА), 372 (Политуправление Тихоокеанского флота), 375 (Штаб Тихоокеанского флота) Российского государственного архива Военно-морского флота (РГА ВМФ), фондов 17 (ЦК РСДРП (б)), 372 (Дальневосточное бюро ЦК

" Антошин А.П. Военная реформа (1924-1928 гг.): Дисс... канд. ист. наук. М., 1951; Минаев Н.Р. Борьба Коммунистической партии за развитие и укрепление ВМФ СССР в годы довоенных пятилеток(1928-июнь ¡941 гг.): Дисс... докг. ист. наук. М., 1975; Нессен Г.Ф. Деятельность коммунистической партии по укреплению обороноспособности СССР в годы второй пятилетки (1933-1937 гг.): Дисс... докт. ист. наук. М., 1977; Гошуляк В.В. Оборонно-массовая работа в СССР в годы довоенных пятилегок(1929-1941 гг.): Дисс... докг. ист. наук.Свердловск, 1991. 58 Кокорин Ф.А. Военно-организаторская деятельность партийных организаций Дальнего Востока накануне и в годы Великой Отечественной войны (1939-1945 гг.): Дисс... канд. ист. наук. Томск, 1968; Мальцев Ю.Д Деятельность компартии по осуществлению военной реформы в войсках Красной Армии в Сибири и на Дальнем Востоке (1924-1928 гг.): Дисс... канд. ист. наук. М., 1983 и др.

РКП (б)) Российского Государственного архива социально-политической истории (РГА СПИ), фонда 8418 (Комитет обороны при СНК СССР) Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Реализация задач исследования обусловила необходимость привлечения документов оборонно-массовых обществ, сосредоточенных в ГАРФ. Автором введены в научный оборот представленные здесь документы фондов 7577 (Общество друзей воздушного флота), 8355 (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству), 9402 (Общество друзей химической обороны и промышленности), 9403 (Общество содействия обороне), 9404 (Общество друзей авиационной и химической промышленности и обороны).

Военно-организаторскую деятельность властных структур регионального уровня позволило осветить привлечение документов фондов 1 (Амурский обком Компартии РСФСР), 9 (Амурский губком ВКП (б)), 61 (Амурский облсовет профсоюзов), 376 (Амурский окрисполком Советов рабочих и крестьянских депутатов), 114 (Амурский облсовет депутатов трудящихся и его исполнительный комитет) Государственного архива Амурской области (ГААО), фондов 61 (Приморский губком РКП (б)), 67 (Владивостокский окружком РКП (б)), 86 (Владивостокский окрисполком Советов рабоче-крестьянских и красноармейских депутатов), 22 (Приморский краевой совет Осоавиахима) Государственного архива Приморского края (ГАПК); фондов 2 (Далькрайком ВКП (б)), 35 (Хабаровский крайком ВКП (б)), 137 (Дальневосточный краевой исполнительный комитет), 341 (Хабаровский окружком ВКП (б)), 875 (Хабаровский краевой совет Осоавиахима) Государственного архива Хабаровского края (ГАХК).

Многосторонний процесс военного строительства помог изучить анализ опубликованных документальных источников. Постановления партийных и советских органов по вопросам военного

39

строительства , в совокупности с военно-теоретическими трудами

^ 40

изучаемой эпохи , позволили проследить эволюцию государственной политики в этой сфере, основные направления и задачи работы местных органов власти. Оценивая данную группу источников, отметим, что им присуща значительная степень парадности, при умолчании тех проблем, с которыми сталкивалось военное

" КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. М, 1968; Военные вопросы в решениях КПСС. М., 1978.

40 Блюхер В.К. Статьи и речи. М., 1963; Тухачевский М.Н. Избранные произведения. В 2 т. М., 1964; Шапошников Б.М, Военно-научные труды. М., 1974 и др.

строительство на местах. Компенсировать эти недостатки отчасти помогла работа с серией изданий, освещающих замалчиваемые ранее аспекты военного строительства в 20-30-е гг., в том числе -касающихся потерь советских Вооруженных Сил в войнах и боевых конфликтах41. Что же касается источниковой базы репрессий, то несмотря на ослабление, а затем и упразднение жесткого идеологического контроля, за последнее десятилетие она расширилась

42

незначительно .

Вторую группу привлеченных автором источников составили материалы центральной и местной периодической печати, издававшейся в рассматриваемый период. Она использовалась автором как аналитически (для извлечения фактов), так и синтетически (для отражения общественно-политической и морально-психологической ситуации, в том числе в армейской среде), при этом учитывались ее тенденциозность и цензура. Третья группа источников, привлеченных

^ 43 т^

диссертантом, представлена военно-мемуарной литературой . Ее создатели, принадлежа к различным социальным группам, преследовали разные цели, что дает возможность для взаимодополнения и критического анализа имеющихся здесь данных. Сведения об авторах-мемуаристах, как и соединениях РККА, ВМФ в регионе, были почерпнуты из справочной литературы44. Здесь, как и в случае с военной мемуаристикой, приходилось делать скидку на то, что подавляющий ее объем издан в советский период и содержащаяся в ней информация интерпретирована в соответствии с официальными идейно-политическими установками той эпохи.

В целом, комплекс привлеченных источников и литературы дает возможность с достаточной достоверностью осветить избранную для исследования тему.

Во второй главе «Условия и факторы военного строительства на Дальнем Востоке СССР в 20-30 е гг. XX в.» в первом параграфе рассмотрена военно-политическая ситуация в регионе. Отмечается, что окончание гражданской войны и интервенции в европейской части

41 Гриф секретности снят. М, 1993.

43 Репрессии в Красной Армии (30-е гг.). Неаполь, 1996.

43 Василевский A.M. Дело всей жизни. М., 1983; Командарм Якир: Воспоминания друзей и современников. М., 1963; Липман Н.Н. Записки красноармейца - дальневосточника. М.-Л., 1930.

44 Военный энциклопедический словарь. М, 1985; Корабли и вспомогательные суда Военно-морского флота. М, 1981; Советская военная энциклопедия. В 8 т. М., 1990; История войн и конфликтов. М., 1997; Сазонов OA, Сенченков В.О. Вооруженные Силы Советской России, СССР в период 1917-1941 гг. СПб., 1998.

России обусловило новую внешнеполитическую ситуацию на международной арене, что позволило Советской республике вступить в новый этап своего международного существования. В этих условиях негативную . роль сыграл дуализм внешней политики СССР, порожденный борьбой за решающее влияние на нее между Коминтерном и НКИД. В пылу этой схватки не удалось реализовать идею мирного сосуществования двух систем. Но И.В. Сталину, с его линией «опоры на собственные силы», это было неважно, ибо он полагал, что всякая иная политика будет вести к превращению страны в придаток мировой системы капитализма. Такая позиция усугубила не только международное, но и экономическое состояние СССР.

Отмечается, что затруднительным было разграничение политики по линии Коминтерна и Советского государства и в Азии, где главным партнером считался Китай, оцениваемый в перспективе как социалистический. Ее реализация затруднялась экспансионизмом Японии, стремившейся к расширению своей колониальной империи и, прежде всего, за счет «свободных» сфер влияния в Китае, не представлявшего единого целого, ибо одновременно здесь наличиствовали три противоборствующих центра политических сил: официальное правительство, Гоминьдан и КПК. Поэтому советская дипломатия стремилась не допустить образования в АТР единого фронта капиталистических государств против СССР, не обостряя при этом ситуацию в Китае. Причиной низкой эффективности ее усилий стали как политические просчеты участников двухсторонних отношений (СССР - Китай), так и лоббирование интересов стран Запада, Японии, не желавших терять здесь своего влияния. Эпицентром развернувшегося противостояния стала КВЖД. Возникшая проблема в конечном итоге разрешилась силовым путем в 1929 г. Подписанное в связи с этим советско-китайское соглашение обеспечивало интересы обоих государств, однако его полноценной реализации препятствовала сохранявшаяся угроза японской агрессии на Дальнем Востоке.

Обращается внимание, что внешняя политика СССР 30-х гг. характеризовалась как переходом от союзнических отношений с Германией к сближению с Англией, Францией и США на антигерманской основе, так и новым тандемом с Германией и союзной ей Японией, вызванного стремлением избежать прямой конфронтации с восточным соседом для сохранения сфер своего влияния в Азии. Резкий перепад внешнеполитических ориентаций был обусловлен сталинскими установками о том, что вооруженное столкновение двух

миров фатально неизбежно и потому необходимо всемерно обезопасить страну от капиталистического нашествия и в то же время содействовать мирному революционному процессу, ибо с гибелью капитализма могут быть уничтожены и сами войны. Тем самым, фактически снималась проблема налаживания долговременных отношений с буржуазными странами, тем более что они оценивались как загнивающие, не способные к саморазвитию и приспособлению к новым условиям существования.

Отмечается, что реальные очертания грядущей войне придало возникновение ее очагов в Азии и Европе в начале 30-х гг., что открыло перспективу втягивания СССР в целую серию межимпериалистических по характеру войн и конфликтов. Избежать этого можно было при условии создания системы коллективной безопасности. Но, по мнению сталинского руководства, война против СССР была более опасна для самих нападающих. Отсюда проистекала и вера в возможность выиграть будущую войну "малой кровью". В то же время, в оценке международных отношений НКИД переоценил степень конструктивности политики Запада под влиянием достигнутых в 1933-1935 гг. успехов. Перспектива же восприятия СССР как реального союзника сводилась к минимуму: массовые репрессии создавали впечатление его внутренней слабости как у правительств Запада, так и фашистских государств, подтверждением чего стали результаты событий на Хасане, Халхин-Голе, финской войны.

Констатируется, что в этих условиях СССР пошел на заключение двухсторонних договоров с Германией. Но единственно реальным выигрышем в этой связи стало уменьшение военного давления Японии на советский Дальний Восток. Пытаясь закрепить успех, СССР выдвинул идею создания коллективной безопасности, предложив Китаю, США, Англии и другим странам, заинтересованным в сохранении мира в Азии, заключить тихоокеанский пакт, но они отвергли это предложение. Отказался и Китай, настойчиво добивавшийся от СССР заключения договора о взаимопомощи (фактически - военного союза против Японии). И.В. Сталин отклонил это предложение с целью избежать войны на два фронта и выразил готовность заключить договор о взаимном ненападении. Со своей стороны, Япония, изнуренная войной в Китае, вынуждена была искать выход в заключении договора о нейтралитете или ненападении с Москвой. Кремль должен был при этом отказаться от помощи Китаю, наращивание которой вызывалось не только

стремлением поддержать китайский народ в борьбе с агрессором, но и тем, чтобы в условиях военной угрозы со стороны Германии предотвратить нападение на СССР одновременно и ее союзника в Азии. А для этого требовалось активизировать действия китайской армии против японцев с тем, чтобы они увязли здесь. Настойчивость же Японии в деле заключения пакта о ненападении объяснялась и тем, что главным препятствием проникновения на юг оставались США, могущие в союзе с СССР выступить против нее. Поэтому она хотела обезопасить себя с севера, заключив пакт о ненападении с СССР и, тем самым, связать возможность его дипломатического маневра. Твердая позиция НКИД повлекла подписание в 1940 г. двухстороннего пакта о нейтралитете, позволившего обеспечить известную безопасность на Дальнем Востоке страны.

Во втором параграфе рассматриваются социально-экономические и материально-технические проблемы обеспечения военного строительства в регионе. Отмечается, что на их разрешение оказали влияние факторы объективного и субъективного свойства. В числе первых лидирующее место занимали особенности хозяйственного развития края, усугубленные последствиями интервенции и гражданской войны. Нанесенный ущерб дополнялся продолжавшимися грабежами природных богатств края иностранными бизнесменами, пользующихся отсутствием надлежащей охраны его побережья. Принятые властями меры позволили сократить их расхищение, что в сочетании с использованием концессий привело к увеличению и доли средств, направлявшихся на решение оборонных вопросов. Однако процесс не приобрел устойчивой тенденции из-за свертывания концессий под предлогом освобождения от иностранной зависимости.

Указывается, что одним из факторов, опосредованно обусловивших действенность военного строительства в ДВК, являлась демографическая ситуация. Возрастание абсолютного прироста населения здесь происходило, прежде всего, за счет миграционных процессов. Но эффективность их регулирования осложнялась низким уровнем соцкультбыта в крае. Тем самым, снижался потенциальный контингент допризывников и военнообязанных запаса в общей массе населения региона.

Отмечается, что опосредованно обусловило потенции военного строительства и материальное положение населения края. Его уровень в исследуемый период в силу роста цен на продукты не позволял обеспечить их потребление на уровне необходимых медицинских

норм, что снижало энергетический уровень питания населения и негативно отражалось на общем физическом состоянии и развитии допризывников и военнообязанных. Радикальной перемены здесь не происходило не только в связи с трудностями восстановительного периода, но и по причине того, что соцкультбыт, как и в целом по стране, превратился в своеобразный довесок производства. Не стали, в этой связи, исключением из правил и военнослужащие. Организованная на местах шефская помощь воинским частям не могла полноценно решить искомую проблему. Необходимые для этого полнокровные дотации Центра были малореальны в силу больших затрат на поддержку зарубежного революционного процесса. Ограниченное, нерегулярное финансирование РККА отрицательно сказалось и на уровне ее продовольственного обеспечения: выделяемые средства не покрывали их фактической потребности, что не позволяло улучшать качество питания военнослужащих, добиваться в полной мере восстановления энергии, затраченной в ходе служебной и учебно-боевой деятельности, особенно в период маневров и лагерных сборов. Попытки изыскать средства за счет внутренних перегруппировок финансов в системе военведа и сокращения расходов на содержание его аппарата давали кратковременный эффект. Так, получаемый оклад едва покрывал расходы комсостава на питание, оплату квартиры, покупку топлива, а жильем была обеспечена только третья его часть.

Указывается, что для военнослужащих-дальневосточников степень решенности имевшихся здесь проблем обусловливалась перспективами развития ДВК. Но, как и 20-е гг., их реализация упиралась в вопрос о массовом переселении сюда граждан из западных областей СССР, источники финансирования которого были очень ограничены, и потому не удалось достигнуть плановых показателей миграции. Это отрицательно сказалось на перспективах роста удельного веса допризывников и военнообязанных в общей массе населения края.

Отмечается, что формирование материальных основ обороноспособности ДВК осложнялось и положением со сбором налогов, основной объем которых приходился на зажиточные хозяйства. Их удельный вес в общей массе крестьянских дворов и объеме производимой сельхозпродукции был существенным. Наличие в связи с этим значительной прослойки «социально-чуждых» элементов в условиях классового принципа комплектования РККА, существовавшего до 1939 г., делало крайне узкой социальную базу

формирования ее дальневосточной группировки, что порождало издержки в организации и проведении призывных кампаний в Вооруженные Силы. Попытки нейтрализовать их (в основном, за счет аграрного сектора) негативно сказались на развитии деревни: местное производство покрывало лишь 2/3 потребности края в хлебе, что отрицательно сказалось и на снабжении воинских частей.

Обращается внимание, что подобные тенденции противоречили задаче превращения региона из дотационного в самодостаточный. С этой целью намечались такие темпы и направления развития экономики края, которые способствовали бы укреплению материальной базы его обороны. Однако бурный рост инвестиций не смог автоматически обеспечить достижение этой цели, в том числе и в силу нехватки квалифицированных кадров рабочих и служащих, обеспеченность которыми не покрывала и половины потребности региона. Пристальное внимание в этой связи было обращено на ожидавших демобилизации красноармейцев, представлявших собой как потенциальную рабочую силу, так и один из резервов РККА в случае начала войны. Развернутая в связи с этим кампания по их закреплению в регионе при нерешенности социально-бытовых проблем, сложных природно-климатических условиях не достигла поставленных целей.

Анализ условий и факторов военного строительства на Дальнем Востоке показал, что использованию потенций стабилизации межгосударственных связей в АТР препятствовала идеологизация внешней политики СССР, порождавшая дуализм военно-концептуальных установок. Он был вызван и сложностью внутренних проблем развития страны (усугубленных сталинскими экспериментами в сфере экономики) и приобретавших в условиях края определенную специфику. Предпринятые на этом фоне шаги по форсированной военизации его экономики не позволили создать здесь полноценную основу, гарантирующую стабильное материально-техническое обеспечение военного строительства в регионе.

В третьей главе «Формирование и развитие Вооруженных Сил на Дальнем Востоке СССР в 20-30-е гг. XX в.» в первом параграфе характеризуется развитие военно-морских и речных сил. Отмечается, что за период 1917-1920 гг. ВМФ потерял 50% кораблей, а личный состав его сократился со 180 тыс. до 35 тыс. чел. Кризисным было и состояние морских и речных сил Дальнего Востока. Тем не менее, представленный в РВСР проект «Декрета о воссоздании морской силы РСФСР» был отклонен. Существенную роль здесь сыграли не только

экономические условия послевоенной поры, но и мятеж в Кронштадте 1921 г., вызвавший недоверие к флоту, а также преувеличение опыта решения основных задач мировой и гражданской войн на сухопутных направлениях боевых действий. Согласно новой установке, флот не имел самостоятельных, независимых от армии задач и потому должен был привлекаться к операциям в пределах, поставленных ее командованием. В связи с этим, уже в 1921 г. были упразднены должность командующего Морскими силами республики, их штаб, все главные управления. Взамен появились должность помощника Главкома Вооруженных Сил по морским делам, а также Морштаб с ограниченными функциями, который в 1926 г. был ликвидирован, а его функции перешли ко второму (морскому) отделу Штаба РККА. Все это лишало флот органов оперативного руководства и перспективного планирования, ограничивало влияние на выработку политики в сфере военно-морского строительства, отрицательно сказалось на его финансировании, в силу чего доля боевых кораблей оставалась по-прежнему недостаточной, а их техническое оснащение слабым.

Подчеркивается, что принятые программы военного кораблестроения 1926 г. и 1929 г. не были выполнены из-за сокращения выделяемых на это ассигнований. Это осложняло организацию обороны и охраны морских границ, особенно актуальной в условиях Дальнего Востока. Здесь в соответствии с приказом РВСР от 20 ноября 1922 г. приступили к созданию Морских Сил Дальнего Востока (МСДВ). Большинство имевшихся военных кораблей было в неисправном состоянии, но из-за отсутствия достаточных средств и необходимых материалов их ремонт проходил с перебоями. Для ликвидации дефицита командных кадров, первые группы различных его категорий периодически направлялись сюда с западных флотов СССР. Недостаток специалистов вынуждал привлекать на службу и так называемых военспецов. Несмотря на имевшиеся проблемы, с началом кампании 1923 г. суда Владивостокского отряда МСДВ и Амурской военной флотилии (АВФ) все же приступили к практическому плаванию.

Констатируется, что в 1926 г. МСДВ были реорганизованы в Дальневосточную военную флотилию в связи с невозможностью постройки здесь новых боевых мореходных кораблей и выходом из строя устаревших. Начальник ВМС РККА представил в РВС доклад о необходимости воссоздания МСДВ. Но руководство военведа, будучи привержено теории «малого флота», предложило ограничиться

формированием батальонов для защиты островов и усилением морчастей погранохраны. Только в 1932 г. было принято решение о формировании нового штаба МСДВ и строительстве баз для кораблей и подводных лодок. Одновременно было начато и укомплектование местных частей морской авиации. Однако, среди поступавших на вооружение боевых машин, новых типов самолетов было явно недостаточно, как и в целом по ВВС флота, где к началу войны из имевшихся 1897 машин таковых было 3,2 %. Сложившаяся здесь ситуация была вполне объяснимой, если учесть, что главный акцент в военно-морском строительстве делался на развитие подводного флота. Отмечается, что в отличие от других флотов СССР, подводные силы на Дальнем Востоке пришлось создавать заново, ибо необходимые корабли и кадры были утеряны. Постепенное возрождение МСДВ позволило Наркому обороны СССР 11 января 1935 г. издать приказ об их переименовании в Тихоокеанский флот (ТОФ). В 1937 г. ТОФ насчитывал 34 подводных лодки типа «Щ», 28 - типа «М», 4 - типа «Л», 7 минных заградителей, 9 тральщиков, 2 эсминца, 7 сторожевых кораблей, 106 торпедных катеров. На этой основе были сформированы: бригада заграждения и траления, 4 бригады подлодок, бригада торпедных катеров, бригада миноносцев и сторожевых кораблей, 4 отдельных дивизиона торпедных катеров в укрепрайонах.

Отмечается, что проблемность, противоречивость развитию ВМС края и страны в целом, придавали специфические условия генезиса и эволюции военно-морской теории в исследуемый период, повлекшие отсутствие единых подходов к вопросам их роли и места в русле единой военной стратегии, что нередко отводило на второй план вопросы оперативно-тактической подготовки. О ее недостаточном уровне говорили поступавшие с мест сводки, донесения, отчеты, а также анализ проведенных оперативно - тактических учений и игр. Подчеркивается, что подобная ситуация была недопустима в условиях постоянно растущего военно-морского присутствия Японии в регионе: ее флот состоял из 10 линкоров, 18 тяжелых и 22 легких крейсеров, 10 авианосцев, 124 эсминцев, 74 подлодок и 12 миноносцев. ТОФ располагал в 1941 г. 2 лидерами, 7 эсминцами, 6 сторожевиками, 17 тральщиками, 5 минзагами, 160 торпедными и других видов катерами, 85 подлодками, 8 эскадренными миноносцами. Абсолютное превосходство в авианосцах лишало советскую сторону возможности использования средств береговой обороны и сухопутных войск для наиболее мощного удара по противнику при условии его появления у берегов СССР. Преимущество же ТОФ в подводных кораблях не

решало проблему в целом. В связи с этим наркоматом ВМФ СССР был разработан 10-летний план строительства ТОФа: согласно ему к 1949 г. здесь предполагалось иметь 6 линкоров, 6 тяжелых крейсеров, 12 легких крейсеров, 9 лидеров-эсминцев, 63 миноносца, 81 быстроходный тральщик, 27 эскадренных подлодок, 2 надводных скоростных заградителя, 3 авианосца, 114 подлодок. Однако его полномасштабному осуществлению помешала начавшаяся война с Германией.

Во втором параграфе характеризуется процесс формирования сухопутных соединений в регионе. Констатируется, что чрезвычайный рост тыловых служб в годы войны и интервенции привел к тому, что за каждым бойцом и командиром РККА стояло десять человек "обслуживающих", что повлекло ее численность более 5 млн. чел. Сложившаяся ситуация была парадоксальной в условиях кризисного состояния экономики. Поэтому уже в ноябре 1920 г. была создана правительственная комиссия по осуществлению демобилизации. К 1 января 1922 г. численность РККА снизилась до 1428062 чел., а к октябрю того же года - до 769924 чел. На Дальнем Востоке, по объективным причинам, к сокращению войск приступили позднее, чем в европейской части России. Части НРА ДВР, включенные в состав РККА в ноябре 1922 г., стали именоваться 5 Краснознаменной армией (5 КА). Ее командующий И.П. Уборевич издал приказ от 28 ноября 1922 г. о порядке демобилизации личного состава. К октябрю 1923 г. численность 5 КА сократилась с 36 тыс. чел. до 17655 чел. Изменениям подверглись и органы военного управления в центре и на местах.

Отмечается, что процесс реорганизации РККА был обусловлен ее переводом на новый принцип комплектования - территориально-милиционный, призванный способствовать обязательному военному обучению граждан в условиях, близких к их повседневному труду и в то же время - облегчить бюджетное бремя содержания армии. На основании декрета ЦИК и СНК СССР «Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся» от 8 августа 1923 г., губернские военкоматы края приступили к формированию новых боевых единиц. В зависимости от количества населения, шло укомплектование взводов и рот, личный состав которых привлекался для борьбы с вооруженными повстанцами в ДВК. Подчеркивается, что большая часть сухопутных соединений здесь, как и в других приграничных округах, сохранялась как кадровые. На прежней основе комплектования оставались части ВМФ,

технические, пограничные войска. В связи с этим, основной объем работы местных структур приходился на допризывную подготовку и вневойсковое обучение населения, эффективность организации которых затруднялась факторами материально-технического плана.

Указывается, что в рамках военной реформы 20-х гг. был взят курс на единоначалие. На его результативности отрицательно сказалось негативное восприятие новшества политработниками, полагавшими, что с его введением институт военных комиссаров будет полностью упразднен и у них не останется никаких перспектив службы в войсках. Первые итоги внедрения единоначалия на территории СибВО (включавшем до 1929 г. и Дальний Восток) показали диспропорции окружного и общеармейского уровня процесса, для преодоления которых был взят курс на форсирование его темпов. Однако увеличение числа единоначальников по-прежнему отставало от общеармейских темпов и потому в угоду отчетности практиковались методы, ведущие к огульному подбору и выдвижению кандидатур. Это негативно отразилось на качественной стороне дела, в первую очередь, состоянии боеспособности личного состава, имевшем для дальневосточной группировки РККА особую актуальность в силу обострявшейся обстановки на советско-китайском участке границы. Созданная в связи с этим в августе 1929 г. Особая Дальневосточная армия (ОДВА) не смогла воспользоваться техническим преимуществом перед противником в ходе конфликта на КВЖД. Причины этого носили разноплановый характер, но особо сказались низкие навыки комсостава в управлении передвижением войск и ведением огня, отсутствие четкости в постановке тактических задач, пренебрежение возможностями современных средств связи, что повлекло элементы несогласованности в управлении войсками, нерациональное размещение огневых точек, слабую организацию работы тыловой службы.

Для оценки действенности военного строительства в исследовании анализируется и полученный в ходе конфликта на КВЖД первый опыт боевого применения отечественных танков. Отмечается, что низкая его эффективность стала следствием диспропорций количественных и качественных параметров военно-технической политики, в силу чего создаваемый танковый парк не обеспечивался необходимыми средствами обслуживания и управления. К тому же возможности танка используемой модели не отвечали возросшим требованиям военного дела, что касалось и общей оснащенности техникой и вооружением частей ОКДВА, отражавшей

общеармейскую ситуацию: к концу 20-х гг. в РККА имелось всего 89 танков и бронемашин, 1394 боевых самолета (устаревших конструкций или иностранных образцов), 7 тыс. орудий различных калибров, 26 тыс. станковых пулеметов. Войска были и слабо моторизованы: имелось всего 350 грузовых, 700 легковых автомашин, 67 гусеничных тракторов. Поэтому утвержденный в 1928 г. первый пятилетний план развития и реконструкции Вооруженных Сил был в 1929 г. пересмотрен и поставлена задача массового обеспечения РККА по трем решающим видам вооружения - авиации, танкам, артиллерии. Обусловленный этим рост удельного веса расходов на военное строительство позволил добиться позитивных перемен в общем состоянии и ОКДВА.

Указывается, что увлечение количественными

характеристиками в данном вопросе заслоняло качественную сторону рассматриваемого процесса, что наглядно демонстрирует предпринятый в исследовании анализ хасанского конфликта. Парадоксально, что проявившиеся здесь недостатки руководство НКО собиралось устранять, не меняя существа планов и программ боевой подготовки, ибо полагало, что они были нетипичны в силу главной причины их происхождения - «предательства шпиона Блюхера». И потому хасанский опыт был задействован лишь для проведения воспитательной, героико-патриотической пропаганды. Только финская кампания вызвала появление приказа НКО № 120 (1940 г.), призвавшего учить личный состав тому, что нужно на войне. На основе этого приказа в войсках были проведены учения, смотры, проверки. Общий анализ их результатов был предпринят на совещании высшего руководящего состава РККА (декабрь 1940 г.). Лейтмотивом выступлений его участников, в том числе и с Дальнего Востока, звучало то, что недостаточно насытить армию техникой и вооружением, необходимо еще и качественно организовать обучение личного состава эффективному ее использованию. Подобная задача была особенно актуальна в условиях ДВК, где на 22 июня 1941 г. было сосредоточено 703714 солдат и офицеров, 10800 орудий и минометов, 3188 легких танка, 4140 самолетов. Планировалось дальнейшее наращивание показателей, но этому помешала угроза нападения Германии.

Третий параграф посвящен организации охраны советской дальневосточной границы. Констатируется, что общие ее вопросы были поручены Особому отделу ВЧК (ГПУ, ОПТУ). На внешних рубежах республики стали создаваться пограничные округа.

Войсковая же их охрана возлагалась на повсеместно комплектуемые пограничные районы, выделявшие для этой цели эскадроны или батальоны.

Отмечается, что на Дальнем Востоке уже в ноябре 1922 г. был издан приказ командующего 5 КА о формировании по одному эскадрону погранохраны от каждой дивизии к 10 декабря того же года. Первые части погранохраны в крае формировались и с привлечением бывших партизан. 4 января 1923 г. Полномочное представительство ОГПУ по ДВК издало первый приказ по погранвойскам, что стало датой основания Дальневосточного пограничного округа (ДПО). Началось формирование губернских погранучастков - Забайкальского, Амурского, Приамурского, Приморского, Джалиндинского. Их права и обязанности, формы взаимодействия с частями РККА и органами Советской власти были определены в утвержденном ЦИК СССР "Положении об охране границы СССР" от 7 сентября 1923 г. Была установлена единая организация погранвойск: кавалерийские батальоны и эскадроны переформированы в погранзаставы и комендатуры; вместо погранрайонов создавались погранзаставы, ставшие основным подразделением войсковой охраны границы. Они подчинялись коменданту погранучастка и начальнику отряда. Утвержденный в 1924 г. первый Временный Устав службы погранохраны ОГПУ давал возможность применения тех или иных ее форм, определенных местными условиями. С учетом последних, в пограничных частях ДВК были созданы маневренные группы - как войсковые резервы для усиления охраны границы на важных в оперативном отношении направлениях. Они же стали и базой подготовки младшего комсостава для подразделений края, дополняя работу специально созданной для этого школы. В 1926 г. укомплектовали погранотряды на Камчатке и Сахалине, принявшие под охрану северо-восточную границу СССР, что позволило, в основном, завершить процесс организации охраны сухопутных и речных участков государственных рубежей на территории региона.

Указывается, что в отличие от сухопутного, ситуация с охраной морского участка границы была намного хуже, главным образом - в виду отсутствия необходимых материально-технических средств для создания собственного флота. Все это лишало погранохрану быстрого маневра силами в интересах защиты границы. Потребность в сильном пограничном флоте диктовалась и оживлением контрабандной торговли, борьба с которой стала одним из направлений в деятельности погранслужбы. Ее эффективность во многом зависела и

от степени интенсивности погранохраны, которая была явно недостаточной: на протяжении нескольких тысяч километров имелось всего 80 погранзастав со штатом в 10 человек каждая и несколько комендатур со штатом 25-30 чел. Все они испытывали большие трудности в снабжении одеждой и снаряжением, средствами передвижения. Медленно шло перевооружение подразделений, а личный состав их хотя и был обновлен, но в целом представлял собой контингент, нуждающийся в длительной учебе. Аналогичным образом обстояли дела и на участках морской и речной границы. Средств на содержание созданной силами таможенного округа флотилии не поступало и суда несли службу лишь в южной зоне Дальневосточного края. На участке речной границы были необходимы моторные лодки, но фактически недоставало даже гребных. Несмотря на все проблемы и трудности, личный состав ДПО продемонстрировал свои лучшие качества в ходе конфликта на КВЖД, что позволило округу стать первым Краснознаменным среди погранвойск СССР.

Обращается внимание, что в 30-е гг. обстановка на Дальнем Востоке по-прежнему оставалась нестабильной, чему способствовала оккупация Японией Кореи и Северо-Восточного Китая. Это побудило перебросить часть погранвойск с южного участка советской границы на Дальний Восток и укомплектовать Биробиджанский, Хабаровский и Николаевский-на-Амуре кавалерийские отряды войск ОГПУ. На реках Амур и Уссури были сформированы объединенные отряды речных катеров. Произошли перемены и в деле комплектования командными кадрами: если до 1930 г. оно производилось за счет выпускников военных школ РККА, то теперь, учитывая специфику погранслужбы, СТО предоставил ОГПУ право организовать школы для самостоятельной подготовки необходимого количества комсостава разных категорий. Для обучения технических специалистов и младшего комсостава морской погранохраны, в Приморье была открыта специальная школа. На укомплектование застав и участков ежегодно прибывали и выпускники западных пограничных училищ НКВД СССР. Возросший приток кадров способствовал укомплектованию новых погранотрядов - Шилкинского, Буреинского, Хинганского, Бикинского, Кумарского, а также созданию в структуре погранкомендатур для глубинной охраны границы подвижных групп -резервных застав, использование которых усилило маневренность сил и средств погранслужбы. Все это позволило повысить плотность охраны границы на Дальнем Востоке СССР. В целом к концу 30-х гг. она осуществлялась 12 кавалерийскими, 5 морскими погранотрядами,

7 дивизионами морских сторожевых кораблей, 2 группами речных катеров. Указывается, что несмотря на увеличение плотности охраны морских участков границы, она все же была меньше, чем на сухопутных: на один сторожевой корабль (катер) приходилось около 75 км морской границы. Поэтому морчасти регулярно пополнялись быстроходными катерами, из которых сформировали Владивостокский и Совгаваньский дивизионы "морских охотников", задействуемых для несения дозорной службы и борьбы с подводными лодками -нарушителями.

Анализ используемых источников показал, что эффективному выполнению функциональных обязанностей погранвойсками препятствовали и объективные трудности (суровые климатические условия; большая протяженность границы; малонаселенность погранполосы, неразвитость путей сообщения, средств связи между населенными пунктами и местами дислокации дозорных частей), усугубленные практикой привлечения их личного состава к несвойственным для него функциям.

Исследование процесса формирования и развития Вооруженных Сил в регионе показало, что общий его ход определялся тенденциями, присущими советскому военному строительству и обусловившими неадекватные подходы к определению их стратегических и тактических задач, конкретным формам и методам их решения, что в сочетании со специфическими условиями края препятствовало эффективной организации и использованию сил и средств региональной группировки РККА.

В четвертой главе «Обеспечение Вооруженных Сил на Дальнем Востоке СССР командными кадрами и военно-обученными резервами в 20 - 30-е гг. XX в.» в первом параграфе характеризуется состояние различных категорий их командного состава.

Констатируется, что завершение активной фазы гражданской войны сделало актуальной задачу повышения качества подготовки командных кадров: на 01.01.1921 г. среди командиров взводов и рот, лица с высшим образованием составили 3 %, со средним - 29 %, среди комбатов и комполков - 8,5 % и 59,5 % соответственно, а среди комбригов и выше - 15 % и 72 %, а 34 % командиров получили военное образование на краткосрочных курсах в 1914-1917 гг. В этой связи были открыты военные школы и военно-морские училища с двух- и трехгодичным сроком обучения, а младший комсостав готовили, главным образом, в полковых школах.

Указывается, что для частей Сибири и Дальнего Востока будущих офицеров готовили Красноярская артиллерийская, Томская, Омская и Владивостокская пехотные школы. На эффективности их работы, как и в целом военно-образовательной системы, негативно сказался практикуемый (по идейно-политическим соображениям) принудительный принцип комплектования школ. Подавляющая часть абитуриентов, по сути дела, была мобилизована, ибо за основу брались классово-партийные критерии. Упорное нежелание брать «социально-чуждых» из тех, кто мог и желал учиться, значительно осложняло работу военных школ. В этой связи, показателен относительно невысокий уровень всего комсостава: 38,2 % его имели низшее образование, 57,3 % - среднее и 4,5 % - высшее. Поэтому для укомплектования Вооруженных Сил офицерами со средним и высшим образованием, была налажена работа 6 военных академий, созданных при них высших курсов, 4 высших школ, 5 военных факультетов при гражданских институтах. К концу 20-х гг. для переподготовки лиц кадрового комсостава, не имевшего среднего образования, были созданы 18 различных курсов усовершенствования с 9-месячным сроком обучения. Командиры, имевшие богатый боевой опыт, получали здесь общеобразовательную и теоретическую военную подготовку. К этому времени все комдивы и комкоры получили высшее военное образование, а 90 % командиров-общее военное образование (в 1921 г. эта цифра составляла 56 %), а доля комполков и комбатов, не имевших его, составила 0,2-0,6 %.

Отмечается, что вступление СССР в стадию форсированной индустриализации ускорило развитие технических видов вооруженных сил, что отразилось на соотношении профильности вузов. Если в 1923 г. из числа военных школ 63,1 % их готовили специалистов для пехоты, 7,2 % - кавалерии, 8,3 % - артиллерии, 21,4 % - специальных и технических войск, то в 1936 г. -соответственно 20,3; 15 и 62. В отличие от высоких количественных показателей работы военных школ различного уровня, качество подготовки обучаемых оставалось низким. Истоки этого крылись в попытке сочетания классово-партийного подхода с необходимым образовательным уровнем, приведшей к тому, что основным требованием к абитуриентам оставалось умение читать, писать, знать четыре правила арифметики. Ситуация усугубилась в условиях возврата к кадровому принципу комплектования в 1935 - 1939 гг., когда значительная, а затем основная часть командиров стала готовиться на курсах младших лейтенантов. Срок обучения здесь составлял 4-6 месяцев и

комплектовались они преимущественно лицами рядового и младшего комсостава. Несмотря на то, что уровень такого рода курсов, ставших ведущей формой подготовки комсостава, был чрезвычайно низким и не создавал базы для дальнейшего качественного роста выпускников, их сеть в дальнейшем существенно расширяется. Одновременно, с 1938 г. срок обучения в военных училищах был уменьшен с 3 до 2 лет, но и он часто не выдерживался: вошли в правило досрочные выпуски прошедших обучение сроком 1-1,5 года.

Констатируется, что к середине 1941 г. функционировало 203 средних военных училища армии и флота (138 сухопутных, 62 ВВС и 3 ВМФ), с общим штатом 238.853 курсанта; 68 КУКС (15330 чел.); 19 академий, 10 военных факультетов при гражданских вузах и 7 высших военно-морских училищ (37100 чел.), сеть краткосрочных курсов (60 тыс. чел.). Несмотря на расширение сети военно-учебных заведений, значительно повысить образовательный уровень комсостава не удалось, ибо в условиях дефицита кадров приходилось использовать офицеров запаса, в основном не имевших высшего военного образования. И хотя в абсолютных цифрах, при увеличении офицерского корпуса в 2,8 раза, число командиров с высшим и средним военным образованием возросло в 2,2 раза (с 164.309 до 385.136 человек), их процентное соотношение снизилось (с 79,5 % на 1.1.1937 г. до 63 % на 1.1.1941 г.). К началу войны около 50 % комбатов и 68 % командиров рот и взводов были выпускниками шестимесячных курсов, а 15,9 % комсостава не имели военного образования. Как следствие, многие командиры не умели организовать бой на местности, управлять войсками в ходе маневренных оборонительных действий и т.п. В определенной мере это стало следствием и негативных явлений в деле подготовки курсантов и слушателей военных академий и училищ, в том числе слабой требовательности к ним, завышении оценочных показателей в ходе контроля знаний, показывающего низкий их уровень в области материальной части изучаемых предметов, недостаточность практических навыков.

Проведенный анализ обеспечения войск края командными кадрами показал, что местные возможности позволяли готовить младший комсостав. Система среднего и высшего военно-профессионального образования не получила здесь развития, в силу чего пополнение данных категорий офицеров шло за счет прикомандирования их из других округов, флотов и направления сюда выпускников западных вузов. Предпринятый в связи с этим анализ их

подготовки показал, что на общем ее состоянии отразился дисбаланс количественных и качественных характеристик, порожденный идейно-политическими соображениями при её организации и оценке результативности.

Во втором параграфе характеризуется влияние репрессий на офицерский корпус края. Отмечается, что их активизация была связана с обострением внутрипартийной борьбы в 20-е гг. При этом, острие кампании было направлено на бывших офицеров старой армии (так называемых военспецов): их не только увольняли, но и репрессировали как «шпионов» и «заговорщиков». Число таковых только за 1927 - 1931 гг. превысило 3,5 тыс. чел., что снизило удельный вес военспецов с 4,1 % до 1,7 % общей численности комсостава РККА. В последующие годы объектом репрессий стали носители «крестьянских настроений» в РККА, что стало следствием общего процесса раскулачивания. Численность социально-чуждых из среды военнослужащих, «вычищенных» из РККА, по состоянию на 07.07.1930 г. достигла 4.110 чел. кадрового и 4.175 чел. переменного состава, а по ОКДВА и Дальневосточной военной флотилии - 252 чел. и 30 чел. соответственно. В целом с 1924 г. по 1936 г. из РККА было уволено 47 тыс. командиров и политработников, в их числе - 5 тыс. так называемых «оппозиционеров».

Подчеркивается, что стремление И.В. Сталина избавиться как от реальных, так и потенциальных противников и их многочисленных (как казалось вождю) сторонников на местах, привело к тому, что каждый военный округ получал разнарядку на определенное количество «врагов народа» и должен был ее безусловно выполнить. Возрождение института военных комиссаров ставило целью найти в их лице надежных исполнителей плана «генеральной чистки» армии и флота. Показателен в этой связи беспрецедентный рост численности политсостава: с 15 тыс. (1934 г.) до 70 тыс. (1940 г.). В массе своей он был укомплектован людьми, которые не могли эффективно участвовать в боевом управлении: в 1940 г. 71,4% политработников не имели даже среднего образования; 11,9 % - военной подготовки, а 49,7 % окончили только полковые школы. Тем не менее, институт военных комиссаров, упраздненный в 1940 г., полностью оправдал отведенное ему предназначение.

Обращается внимание, что справки, сводки о политико-моральном состоянии армии говорили об отсутствии в рядах военнослужащих всеобщего повиновения политике террора, а призывы к саморазоблачению "врагов народа" в РККА не имели

абсолютного успеха и количество их случаев оценивалось как явно недостаточное.' Это лишь укрепило убежденность в правильности террора и необходимости наращивания и ужесточения его форм. Подчеркивается, что по сравнению с другими округами, в ОКДВА было большее число репрессированного комсостава - только в 1937 г. здесь было уволено 1867 чел. и арестовано 642, тогда как эти показатели составили соответственно по Сибирскому округу - 204 и 128, Уральскому - 297 и 102, Ленинградскому - 1015 и 60, Московскому - 1.252 и 363. В 1938 г. после ареста В.К. Блюхера подверглось разгрому практически все управление ДВФ. Многие должности в соединении оставались вакантными, а батальонами командовали офицеры, закончившие училища менее года назад, или же с образованием, полученным на курсах младших лейтенантов и с практическим стажем нескольких месяцев командования взводом и ротой.

В исследовании отмечается, что значительный урон был нанесен и военно-морским силам страны: с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. было уволено более 3 тыс. чел., в то время как за первые две пятилетки все военно-морские училища подготовили 5 тыс. офицеров флота. Оценить масштабы и последствия репрессий на флоте в целом, как и на ТОФе, АВФ, препятствует (как и в случае с армией) отсутствие указанных причин увольнения военнослужащих.

В третьем параграфе анализируется подготовка военно-обученных резервов в системе оборонных обществ региона. Указывается, что послевоенные условия вынудили из разных способов подготовки и накопления военно-обученных контингентов отдать предпочтение вневойсковому их порядку. При этом, учитывался опыт зарубежных стран, привлекавших к ней и массовые добровольные полувоенные организации. Поэтому в 20-е гг. был создан целый ряд их отечественных аналогов: Общество друзей воздушного флота (1923 г.), Общество друзей химической обороны (1924 г.), Общество содействия обороне (1926 г.), а также их региональные филиалы, включая Дальний Восток. Зачастую многие мероприятия оборонно-массового характера они готовили и проводили вместе. Изжить параллелизм и дублирование в их работе, сконцентрировать материально-техническую базу, на основе которой осуществлялась подготовка военно-обученных резервов, было призвано создание Осоавиахима (Союза обществ друзей обороны и авиационно-химического строительства, 1927 г.). В практике деятельности его регионального

филиала, как и в целом по стране, использовались разнообразные организационные формы.

Указывается, что при всей позитивности работы Общества, не удалось добиться рационального сочетания массовости и качества подготовки военно-обученных резервов. Попытки решить эту проблему делались на пути как совершенствования апробированных форм деятельности, так и инициирования новых. Однако, распыление внимания на множестве задач и направлений в деятельности оборонного общества привело к тому, что уровень военной подготовки допризывников не отвечал постоянно растущим требованиям. Возникшая ситуация определялась и материально-техническими факторами, в первую очередь слабым финансированием, не позволявшим создать соответствующую быстро растущему контингенту обучаемых материальную базу и обеспечить качественную организацию учебного процесса. Кроме того, сеть структурных подразделений Общества по-прежнему охватывала, главным образом, города. В сельских же районах, где проживала основная масса необученных военнообязанных граждан, их было явно недостаточно, а для развертывания новых не хватало материальной базы и квалифицированных кадров. Подготовка военнообязанных в сельской местности без отрыва от производства затруднялась и значительной удаленностью имевшихся учебных пунктов Осоавиахима от большинства сел и деревень. В силу данных обстоятельств, качество обучения военнообязанных в системе Осоавиахима не отвечало требованиям армии и флота и потому в правило вошло принятие решений о их приеме на воинский учет как малообученных.

Подчеркивается, что негативную роль здесь сыграла и кадровая чехарда, порождавшая психологию временщиков с присущим ей формально-бюрократическим стилем руководства, позволявшим прикрывать собственный непрофессионализм и низкий общеобразовательный уровень. Проистекавшее отсюда неумение руководителей различного ранга поставить должным образом подготовку кадров Осоавиахима повлекло отсутствие у них единых знаний по содержанию и методам обучения, навыков в организации и проведении занятий. Отмеченные недостатки были усугублены в годы репрессий, когда в центральном аппарате Общества сменилось 357 чел., а в краевых и областных Советах - все их председатели и заместители. Помимо прямых последствий, были и не менее значимые косвенные: начиная уже с 1937 г. перестали созываться съезды

РОС национальная! библиотека

^о» аоо иг I

Общества и Пленумы его Центрального Совета; крайне редко проводились и пленумы местных Советов на уровне область -район-город. С 1937 г. не проводилась отчетно-выборная кампания и в дальневосточном Осоавиахиме. Руководство его организациями осуществляли оргбюро, утверждаемые на парткомах, вследствие чего в стиле их работы окончательно утвердились бюрократизм, начетничество, очковтирательство. Слабая подготовка оборонных кадров затенялась гигантскими цифрами массового охвата трудящихся военным обучением. В то же время, не удавалось добиться стабилизации членства в Обществе: нараставшая текучесть его рядов была в значительной степени порождена отмеченными выше негативными явлениями и процессами.

Констатируется, что начавшаяся с 1940 г. перестройка обучения предусматривала создание в первичных организациях Общества групп и команд (стрелков, связистов, мотоциклистов и т.п.), а при городских и районных организациях - отрядов и клубов с аналогичными секциями, заменивших прежние формы подготовки осоавиахимовцев. Соответственно пересматривались и все программы военного обучения по существующим специальностям. Для оценки эффективности начатой перестройки обучения требовалось длительное время, которого недоставало в условиях надвигавшейся войны. Поэтому было принято решение о том, чтобы с 1941 г. освободить Осоавиахим от подготовки обязательных контингентов для Вооруженных Сил и проводить ее с отрывом от производства при запасных полках и учреждениях армии и флота.

Анализ обеспечения Вооруженных сил в крае командными кадрами показал, что местные возможности позволяли готовить младшую их категорию, а другие пополнялись за счет западных округов и вузов. Эффективность их использования понижалась репрессиями, периодичность и масштабность которых подпитывались спецификой военно-политической ситуации в АТР и социально-экономического развития края. Что касается военно-обученных резервов, то абсолютная часть их проходила через систему оборонных обществ, не сумевших добиться сочетания массовости и качества их подготовки в силу трудностей материально-технического обеспечения и утверждения авторитарного режима, повлекшего ликвидацию базовых принципов их организации и деятельности.

В Заключении подведены итоги проведенного исследования. Отмечается, что содержательная сторона военного строительства характеризовалась специфическим переплетением позитивных и

негативных компонентов, обусловленным характерными особенностями военной политики Советского государства. В свою очередь она отражала дуализм его внешней политики, отличаясь противоречивым сочетанием одновременности оборонительных и наступательных целей, стратегических и тактических задач, находившихся в прямой зависимости от конъюнктур военно-политической ситуации в целом и в АТР в частности. В итоге, разработка военно-политических программ происходила на безальтернативной основе, методом проб и ошибок, что повлекло аналитическое несовершенство и недостаточную продуманность перспективных последствий реализуемых проектов. Эти явления, в свою очередь, породили такие диспропорции в военном строительстве, как несоответствие количества поставляемой в Вооруженные Силы техники и средств ее инженерно-технического обеспечения; дефицит кадрового потенциала, усугубленный нивелированием деятельности комсостава методом репрессий. На таком фоне полученный РККА и ее дальневосточной группировкой боевой опыт 20-30-х гг. должен был служить критерием истинности в отношении избираемых задач и методов военного строительства, средством оценки его эффективности. Однако наличие негативных идеологических стереотипов, искажавших направленность военного строительства, идеологизация боевого опыта, замалчивание его негативной составляющей; подмена конструктивного осмысления военных кампаний массированной пропагандой героизма в целях военно-патриотического воспитания повлекли субъективные самооценки боевой мощи Вооруженных Сил и их дальневосточной группировки, уверенность в том, что обнаружившиеся недостатки, зачастую оцениваемые как результат вредительства и шпионажа, вполне устранимы в процессе плановой боевой подготовки. И в этом смысле анализ истории военного строительства на Дальнем Востоке СССР выступает показателем реального уровня военно-оборонного потенциала государства в исследуемый период.

Приложения содержат таблицы, характеризующие соотношение сил сторон, принимавших участие в конфликтах на КВЖД и у оз. Хасан; итоги боевых действий артиллерии, танков, авиации, пехоты со стороны советской дальневосточной группировки и потери ее личного состава.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

а) монографии

1.Кузин А.В. Вооруженные Силы на Дальнем Востоке СССР в межвоенный период (1922-1941 гг.).Благовещенск, 2000.12,5 п.л.

2. Кузин А.В! Военное строительство на Дальнем Востоке СССР (1922-1941 гг.). Исторический опыт. Благовещенск, 2001.20 п.л.

б) статьи и тезисы

1.Кузин А.В. Исторический опыт реформирования Вооруженных Сил на Дальнем Востоке//На рубеже веков: Материалы регион, науч.-практ. конф. «Дальний Восток на рубеже веков -региональный аспект возрождения России». Благовещенск, 1998. 0,3 п.л.

2.Кузин А.В. Социально-экономические аспекты военного строительства на Дальнем Востоке СССР в 20-е гг. XX в. //Архивы: Люди, события, время: Материалы обл. науч.-практ. конф. Благовещенск, 1999.0,3 п.л.

3.Кузин А.В. О конфликте на КВЖД // Из истории российско-китайских отношений: Материалы междунар. науч.-практ. конф. Благовещенск, 2000. 0,3 п.л.

4.Кузин А.В. Подготовка офицерских кадров в 1941-1945 гт.//Материалы межвуз. науч.-теор. конф., посвящ. 55-летию победы в Великой Отечественной войне. Благовещенск, 2000.0,2 п.л.

5.Кузин А.В. Начало пути //Дальневосточный военный институт. 1940-2000 гг. Краткий исторический очерк. Благовещенск, 2000.0,2 п.л.

6.Кузин А.В. Охрана государственной границы и ее дальневосточного участка //Информационный бюллетень № 37 Управления по делам архивов Администрации Амурской области. Благовещенск, 2001.1 п.л.

7.Кузин А.В. Подготовка командных кадров для Вооруженных Сил на Дальнем Востоке СССР в 20-30-е гг.//Россия и Китай на дальневосточных рубежах: Материалы междунар. науч. конф. Вып. 1. Благовещенск, 2001. 0,3 п.л.

8.Кузин А.В. К вопросу об истории Амурской военной флотилии // Приамурье на рубеже веков: Тез. докл. регион, науч.-практ. конф. Благовещенск, 2001.0,2 п.л.

9.Кузин А.В. К вопросу о репрессиях в Вооруженных Силах СССР в межвоенный период // Чтения памяти профессора Е.П. Сычевского: Сб. докл. Вып. 2. Благовещенск, 2001.0,3 пл.

Ю.Кузин А.В. К истории оборонных обществ Дальнего Востока СССР // Россия и Китай на дальневосточных рубежах: Материалы междунар. науч. конф. Вып. 3. Благовещенск, 2002.0,3 пл.

П.Кузин А.В. Правомерна ли прибавка к юбилею? //Армейский сборник. М., 2003. № 7.0,3 п.л.

12.Кузин А.В. Состояние Вооруженных Сил на Дальнем Востоке СССР в начале 20-х гг. // Материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию окончания гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке. Благовещенск, 2003.0,3 п.л.

13.Кузин А.В. Забытый юбилей //Военное образование. М., 2003. №43 (95). 0,2 п.л.

Н.Кузин А.В. Как возрождался Тихоокеанский флот // Ориентир. М., 2004. № 1.0,5 пл.

15.Кузин А.В. Морские силы Дальнего Востока. История создания и развития // Россия и АТР. Владивосток, 2004. № 1.0,3 п.л.

16.Кузин А.В. Влияние репрессий на офицерский корпус ДВК в межвоенный период // Вестник Иркутского государственного технического университета. Иркутск, 2004. № 2 (18). 0,6 пл.

П.Кузин А.В. Забытый юбилей // Морской сборник. М., 2004. № 2.0,4 п.л.

Андрей Васильевич Кузин

Военное строительство на Дальнем Востоке СССР (1922-1941 гг.)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Подписано в печать 08.10.2004 г. Формат 60x84 1/16. Усл. п.л. 1,9. Заказ №371. Тираж 100 экз.

Издательство Дальневосточного государственного аграрного университета. Лицензия ЛР №020427 от 25.04.1997 г. 675005, г. Благовещенск, ул. Политехническая, 86

»19244

РНБ Русский фонд

2005-4 16201

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Кузин, Андрей Васильевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ И ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ

ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1.1.Отечественная историография изучаемой темы.

1.2.Анализ источниковой базы исследования.

ГЛАВА II. УСЛОВИЯ И ФАКТОРЫ ВОЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ СССР В 20-30-е гг. XX в.

2.1 .Военно-политическая ситуация в дальневосточном регионе.

2.2. Социально-экономические и материально-технические проблемы обеспечения военного строительства.

ГЛАВА III. ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ СССР В 20-30-е гг. XX в.

3.1. Развитие военно-морских и речных сил региона.

3.2. Формирование сухопутных соединений РККА в крае.

3.3. Организация охраны советской дальневосточной границы.

ГЛАВА IV. ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ НА ДАЛЬНЕМ

ВОСТОКЕ СССР КОМАНДНЫМИ КАДРАМИ И ВОЕННО

ОБУЧЕННЫМИ РЕЗЕРВАМИ В 20-30-е гг. XX в.

4.1. Обеспечение дальневосточной группировки РККА командными кадрами.

4.2. Влияние репрессий на офицерский корпус края.

4.3. Подготовка военно-обученных резервов в системе оборонных обществ региона.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Кузин, Андрей Васильевич

Геополитические последствия, происходящие в связи с окончанием «холодной войны», по-новому поставили перед Российским государством проблемы войны и мира. Распад биполярного мира при сохранении блока НАТО и ликвидации Организации стран Варшавского Договора, распад СССР и переход его наследницы - России - из сверхдержавы в разряд мировых (а в ряде случаев - региональных) держав, сопровождающиеся сложными экономическими и социально-политическими процессами трансформации жизни российского общества требуют нестандартных решений по надежному обеспечению национальных интересов страны. Все это сделало приоритетной задачу реформирования военной сферы, суть которого заключается в определении ключевых направлений ее дальнейшего развития, исходя из внутренней и внешней обстановки и доктринальных положений, а так же учета состояния всех составляющих ее компонентов; в координации деятельности государственных учреждений, занимающихся решением оборонных задач и совместной выработки основных направлений военного строительства; в определении требуемого уровня военной безопасности государства и разработке комплексных мер ее обеспечения.

Способствовать динамичному движению по пути решения вышеперечисленных задач, может, в том числе, глубокая научная основа предстоящих преобразований военного строительства, опирающихся на рациональный анализ отечественных традиций и извлечение из имеющегося исторического опыта соответствующих уроков. Традиционно под военной безопасностью понималась система гарантий суверенитета, территориальной целостности и защита национальных интересов страны, опирающаяся на вооруженную силу. История России знала столько военных опасностей, что довольно быстро сложилось представление о слагаемых системы гарантий безопасности — внешне - и внутриполитических, экономических и собственно военных. Последние традиционно доминировали в процессе развития отечественной истории: неизменно проявлялось стремление искать решение проблем безопасности военными средствами, в первую очередь — содержанием Вооруженных Сил, по численности и вооружению превосходящих армии соседних государств.

Однако сегодня российские Вооруженные Силы переживают сложные процессы в своем развитии. Решение возникающих в этой связи насущных проблем может быть предпринято только в рамках объективно назревшего реформирования военной сферы государства. Придать этому процессу комплексный характер возможно только в случае всестороннего учета накопленного опыта, дающего ключ к решению аналогичных проблем современности. Сегодня, как никогда, требуется предельно взвешенный и обоснованный подход к историческому прошлому, к осмыслению того, что может быть воспринято или, напротив, отвергнуто в русле современного реформаторского процесса. Ибо ставится вопрос о трансформации военной системы советского образца в военную систему правового государства с достаточно развитым гражданским обществом. Насколько бережно должны быть в этом случае сохранены лучшие национальные традиции, настолько решительным должен быть разрыв с устаревшим, не оправдавшим себя, опытом. В связи с этим, целесообразны тщательное исследование и анализ форм и методов военного строительства, применявшихся в прошлом для обеспечения национальной безопасности России.

Пристального внимания требует советский период отечественной истории, ибо современная российская армия унаследовала в себе многие черты, характерные для советских Вооруженных Сил, фундамент которых закладывался в 20-30-е гг. XX века и, по сути, сохранялся на всем протяжении их существования. Октябрь 1917 года, гражданская война, идеология пришедших к власти представителей радикального крыла российской социал-демократии, отсутствие опыта управления в условиях мирного времени заложили своеобразный генетический код советской военно-политической мысли и соответствующей линии поведения, предопределявших характер оперативно-стратегических планов и концепций, структуры, состава, дислокации Вооруженных Сил. Сформировался и соответствующий тип экономики, подчиненный, в значительной мере задаче достижения преобладающей военной мощи над реальными и потенциальными I противниками. Распад СССР привел к тому, что от чрезмерной военизации страна качнулась в другую сторону. В итоге возникла угроза утраты оборонного потенциала государства. В этих условиях остро встал вопрос об определении оптимального места Вооруженных Сил в новой России, долженствующего соответствовать реальным потребностям ее обороны.

Способствовать поиску такого оптимума должно развитие военно-политической мысли, опирающейся на изучение, обобщение исторического опыта. Он выступает животворным источником, откуда необходимо заимствовать, брать на вооружение ценные идеи, примеры, рецепты решения тех или иных конкретных остроактуальных проблем.

Объективнее оценить содержательную сторону и эффективность военного строительства помогает изучение регионального опыта. Он представляет особую значимость и тем, что позволяет учесть местные особенности рассматриваемого процесса в крупнейшем и стратегически важном регионе России. Историческую значимость данного опыта повышают специфические сложности, имевшие место на Дальнем Востоке СССР в 20-30-е гг. XX в.

Здесь в отличие от центральных районов Советской России, гражданская война и интервенция продолжались до ноября 1922 года и потому к унификации форм и методов военного строительства приступили позже, чем в других округах страны, что не могло не отразиться на темпах и эффективности реформирования дальневосточной группировки РККА, как и то, что первоначально она комплектовалась на базе частей бывшей Народно-революционной армии Дальневосточной республики, имевших целый ряд принципиальных отличий от своих аналогов в РККА. Во-вторых, ни один из районов СССР не понес таких разрушений и убытков в период с 1917 по 1922 года, что создало дополнительные трудности в восстановлении народного хозяйства и негативно отразилось на социально-бытовой, культурной сфере жизнедеятельности частей РККА в данном регионе. В-третьих, отдаленность от центра, большая протяженность морских и сухопутных границ, слабая разветвленность сети железных дорог, средств связи, неразвитость промышленности, малочисленность пролетариата, процентное и экономически мощное состояние кулачества по сравнению с европейскими губерниями СССР, наличие крупной казачьей прослойки, культурная отсталость подавляющей массы крестьянства осложняли деятельность государства по укреплению оборонного потенциала частей и соединений, дислоцированных на территории края. В-четвертых, их реорганизация и реформирование в 20-30-е гг. проходили в условиях ожесточенной борьбы с многочисленными вооруженными отрядами противников новой власти, на фоне активной экономической экспансии со стороны зарубежных стран (в первую очередь - США и Японии), нередко приобретавшей военизированный характер.

Вышеперечисленные обстоятельства придавали специфический оттенок общему ходу военного строительства в крае, наложили свой отпечаток на его результативность. В свою очередь, это позволяет проследить общее и особенное анализируемого процесса на территории советского Дальнего Востока в 20-30-е гг. XX столетия.

Актуальность избранной теме придают и обстоятельства внешнеполитического плана, в первую очередь то, что российский Дальний Восток выступает как составная часть азиатско-тихоокеанского региона (АТР), ставшего в последние годы одним из новых центров мирового развития. Это неизбежно влечет за собой обострение соперничества между государствами, чьи интересы стали, так или иначе, взаимопереплетаться в данном районе планеты. В свете сказанного, несомненный интерес представляет изучение и творческое использование отечественного опыта в плане поиска и реализации подходов к достижению и поддержанию стратегического паритета сил в азиатско-тихоокеанском регионе, накопленного в 20-30-е гг. прошлого столетия. При этом, несомненно, необходимо делать поправку на то, что сегодняшняя ситуация здесь отличается от той, какой она была в интересующий нас период и потому не все способы и приемы действий стоит целиком проецировать на современные взаимоотношения между странами азиатско-тихоокеанского региона.

Обращение к исследованию военного строительства на Дальнем Востоке СССР в 20 — 30 -е гг. XX века приобретает актуальность еще и потому, что постановка данной проблемы вытекает из потребностей самой исторической науки, позволяя преодолеть некоторую ограниченность научных исследований, характеризующих события в западных районах страны без связи с восточными регионами, ибо объективная картина исторического процесса может быть воссоздана путем глубокого изучения не только центра, но и окраин страны.

Всеми вышеперечисленными обстоятельствами определяется научная значимость проблемы и причины ее выбора автором. Избрав объектом исследования военное строительство на Дальнем Востоке СССР, автор исходил из того, что содержание термина «военное строительство» тесным образом связано с военной политикой как составной частью общей политики государства, определяющей основные цели и направления создания военной организации страны (включающей три основные подсистемы: военную силу в виде вооруженных сил и органов, привлекаемых к решению задач обороны; материально-техническую базу строительства, подготовки и применения военной силы как совокупности элементов государства и общества, обеспечивающих функционирование и развитие военной организации; духовный потенциал, подразумевающий большой спектр социальных, нравственно-этических, психологических явлений, синтезирующихся в укладе жизни, национальном характере, традициях народа, в отношении общества и граждан к военной службе и защите Отечества). Военная политика государства конкретизируется в его военной доктрине, военной стратегии и практике военного строительства. Военная доктрина как система официальных взглядов политического и военного руководства устанавливает направление подготовки страны, ее вооруженных сил к защите национальных интересов, суверенитета и независимости и определяет способы и формы ведения военных действий. Основные положения доктрины складываются и изменяются в зависимости от состояния экономики, анализа внешнеэкономической обстановки и характера ожидаемых действий потенциального противника. Осуществление военной политики предполагает планирование применения средств вооруженного насилия для достижения политических целей, то есть выработку военной стратегии. Военная политика государства определяет основные задачи военного строительства и способы их достижения. Под ним подразумевается система экономических, социально-политических и собственно военных мероприятий государства, осуществляемая в интересах повышения его военной мощи, как совокупности всех материальных и духовных сил государства, его способности мобилизовать эти силы для достижения целей войны или решения других задач обеспечения национальной безопасности. Эта система обусловлена экономическими, социальными, научно-техническими, морально-политическими возможностями государства и непосредственно воплощается в вооруженных силах, их способности выполнять задачи, поставленные политическим руководством страны. Процесс их формирования и развития на Дальнем Востоке СССР в 20 - 30-е годы XX века составил предмет исследования.

Цель представленной автором работы состоит в проведении научного исследования, в котором реконструируются ключевые аспекты военного строительства на Дальнем Востоке СССР, прослеживаются вытекающие из его опыта исторические уроки в контексте внешних (геополитических) и внутренних (политических, социально-экономических) процессов развития страны и региона, характерных для межвоенного периода.

Достижение данной цели требует решения следующих задач: раскрыть военно-политические, социально-экономические, материально-технические условия и факторы, влиявшие на эволюцию форм и методов военного строительства в регионе; охарактеризовать на основе исторических источников ключевые направления в процессе формирования и развития Советских сухопутных и военно-морских сил на Дальнем Востоке СССР, проследив динамику их численности, технической оснащенности; дать развернутый анализ обеспечения дальневосточных соединений командными кадрами и ъ подготовки военно-обученных резервов через систему оборонных обществ края; показать общую картину репрессивных мер, направленных против личного состава Вооруженных Сил, их влияние на количественные и качественные характеристики офицерского корпуса советской дальневосточной группировки армии и флота; проанализировать на основании конкретного исторического материала общее и особенное в сфере советского военного строительства в регионе и сформулировать теоретические выводы, позволяющие адекватно понять и оценить происходивший в исследуемый период процесс формирования и развития дальневосточной группировки советских вооруженных сил.

Круг задач представленной работы определялся и тем, что в исследованиях, основанных на региональном материале, весьма подробно освещен такой аспект проблемы как идеологическое обеспечение военного строительства, морально-политическая подготовка населения и личного состава Вооруженных Сил к возможным военным действиям. Они осуществлялись через целую систему пропагандистской работы с использованием прессы, радио, различных форм военно-патриотической и культурно-просветительной работы. Полнее других затрагивались и вопросы модернизации экономики, ее i влияние на укрепление боеспособности вооруженных сил; совершенствования управления ими, создания новых родов войск и т.п. Попутно с ними изучались сюжеты военно-организаторской работы дальневосточных партийных организаций, советских органов и общественных структур, особенно в предвоенные годы. Широко рассмотренные исследователями данные аспекты избранной нами проблемы позволяют автору не останавливаться на этих сюжетах и не использовать данные, уже столь широко введенные в научный оборот.

Выбор хронологических рамок исследования обусловлен рядом обстоятельств. Начальным рубежом избранного нами периода является ноябрь 1922 года, когда на Дальнем Востоке, включенном в состав РСФСР, начался переход от экстремальных условий войны к мирному строительству. Это сопровождалось унификацией форм и методов военного строительства, проводимой в соответствии с общей военной политикой Центра. Конечные рамки исследования доведены до июня 1941 г., то есть до начала Великой Отечественной войны, что позволяет проследить эволюцию строительства вооруженных сил на Дальнем Востоке СССР на протяжении всего межвоенного периода советской истории.

Территориальные рамки исследования охватывают Дальний Восток СССР, включавший в начале исследуемого периода Прибайкальскую, Забайкальскую, Приамурскую, Амурскую, Приморскую и Камчатскую v губернии, за исключением Северного Сахалина. В середине 1924 г. t дислоцированные здесь войска (5-я Краснознаменная армия) были включены в состав Сибирского военного округа, вследствие чего он стал самым большим за всю советскую историю: он включал территории от Урала до Тихого океана, от границ с Китаем до Северного Ледовитого океана. В 1929 году, в связи с событиями на КВЖД, на базе ряда частей и соединений СибВО сформирована Особая Дальневосточная армия (ОДВА, с 1930 г. - ОКДВА). В 1935 г. она преобразована в Дальневосточный военный округ и тогда же - вновь в ОКДВА с сохранением функций округа. Резкое обострение советско-японских отношений привело к созданию на базе ОКДВА Краснознаменного Дальневосточного фронта (КДВФ), расформированного в том же 1938 г. Входившие в него части и соединения составили основу 1-й и 2-й Краснознаменных армий (ОКА). В 1940 г. было вновь создано Управление КДВФ с подчинением ему 1-й и 2-й ОКА и Северной армейской группы. Территория КДВФ охватывала два края: Приморский и Хабаровский, в который входили Амурская, Нижнеамурская, Сахалинская, Камчатская (с Чукотским и Корякским автономными округами), Магаданская и Еврейская автономные области.

Методологической основой исследования, подразумевающей систему общетеоретических положений как принципов изучения и объяснения реального процесса, стал синтез формационного и цивилизационного подходов к исследованию социальной истории. Практика показала ошибочность, необоснованность ограничения методологии исторической науки только марксизмом-ленинизмом, когда оказались невостребованными многие I положения и приемы исследования, выработанные другими философскими и историческими школами (направлениями), в которых получило отражение (в большей или меньшей степени) человеческое измерение. Марксистская методология ориентировала больше на анализ объективной стороны исторического процесса, вследствие чего субъективные аспекты оставались как бы на втором плане. Между тем, существуют философские концепции, методологические подходы, например, у М. Вебера, Н. Бердяева и других, в которых субъективная сторона исторического процесса выступает приоритетной. Из этого следует, что современная методология исторической науки не должна быть основана на одном философском направлении или одной теории. Во всех своих составных частях ее исходные положения и принципы должны быть такими, чтобы на их основе и с их помощью можно было эффективно решать задачи исторической науки. Современная методология должна включать в себя различные подходы и принципы исследования и объяснения истории таким образом, чтобы они дополняли друг друга и все вместе являли собой единый методологический комплекс, позволяющий более уверенно отыскивать истину.

Что же касается важнейших положений и принципов, выработанных в рамках марксистско-ленинской методологии истории, то здесь нужно подчеркнуть, что плохую услугу им оказала последующая их абсолютизация, упрощенчество и догматизация, канонизация во многих отношениях. Но и сегодня не утрачивают своего значения принципы объяснения истории на основе материалистически понятых законов диалектики, позволяющие объективнее исследовать процессы развития истории своей страны и других государств, вскрывать их закономерности, выявлять значение исторического опыта для современности. Не утратили своего значения и такие общенаучные методы, как исторический и логический. Первый состоит в исследовании конкретного процесса развития изучаемого события в его последовательности и многосторонности, в генетической связи и обусловленности всех этапов и форм процесса развития. Сердцевину метода составляет принцип историзма. Последовательное рассмотрение ступеней развития изучаемого события в направлении от простого к сложному, от предшествующего к последующему позволяет вскрыть не только то, как протекал реальный процесс, но и подводит исследователя к познанию закономерностей развития события, к обнаружению его сущности. Характерной чертой исторического метода является прослеживание хронологии развития событий. Однако она имеет неодинаковое значение на разных этапах исследования. На этапе описания фактов ее значение огромно, ибо она позволяет проследить картину возникновения, хода и исхода исторического события во всем многообразии форм его проявления. На теоретическом же уровне исторический метод исследования в качестве обязательного условия предполагает не только хронологическое рассмотрение развития изучаемого события, но и прослеживание связей данного события с другими.

Исторический метод нельзя абсолютизировать и отрывать от логического, позволяющего проследить действительную логику развития событий, вскрыть их сущность и не затеряться в массе эмпирического материала, ибо он представляет собой определенную систему теоретических положений и принципов его отбора, анализа и обобщения. Основная задача логического метода состоит в том, чтобы дать теорию исследуемого события. Средством решения этой задачи служат ранее накопленные исследователем мировоззренческие, общенаучные и специальные знания. Они выступают средством отбора, систематизации, обобщения и объяснения исторических фактов, средством построения научных гипотез и создания концепции, теории исследуемого события.

Эффективность логического метода во многом зависит от того, насколько тесно он сочетается с историческим и применяется в единстве с ним. Дело в том, что история часто идет зигзагами, скачками и если обязательно следовать за ними, то необходима огромная масса материала, которую надо изучить, но ход мысли при этом все время бы прерывался. Логический метод позволяет рассматривать любое сложное историческое событие, освобождаясь от мешающих случайностей. Тем самым, исторический и логический методы исследования призваны раскрывать генезис, развитие и сущность событий. В этом и проявляется их единство. Исторический метод предохраняет логический от излишнего теоретизирования, придает логическим выводам и обобщениям конкретно-исторический характер. В свою очередь, логический метод избавляет от плоского эмпиризма, от сползания на путь простой фактографии. Если использование принципа историзма позволило изучить предмет исследования в его возникновении, развитии, связи с конкретными условиями, познать количественное и качественное своеобразие явления, выяснить как его общие, так и специфические черты, то опора на принцип объективности позволила определить предмет исследования, его место среди других вопросов исторической науки, реконструировать объект исследования как нечто целое, единое.

Историзм связан с конкретным анализом явлений общественной жизни, но конкретное не равнозначно единичному факту, ибо в той или иной исторической ситуации всегда имеется сложное переплетение различных общеизвестных процессов, тенденций, событий, составляющих определенное единство. В качестве конкретного выступают многогранные, объективные связи самой действительности в их многообразных формах исторического проявления. Этим обусловлено то, что знание о конкретном является результатом целого ряда абстракций, опосредствований, отражающих в конечном счете реальные отношения между рассматриваемыми явлениями. В этой связи нельзя не отметить органическую взаимосвязь объективности и историзма, позволяющих нацелить анализ конкретной исторической обстановки, определенной ситуации на изучение действительности во всем ее многообразии, противоречиях, включая характеристику прогрессивных и регрессивных, обратимых и необратимых моментов реального процесса; конкретизировать и уточнять те или иные знания о нем, ибо с развитием науки те или иные факты получают более глубокую интерпретацию, не утрачивая при этом своего объективного характера.

Вместе с тем, не все положения и принципы марксистско-ленинской методологии оказались безупречными. Так, подчеркивая правомерность материалистического понимания истории, следует все же обратить внимание на некоторые его слабости и недостатки, в частности, связанные с теорией общественно-экономических формаций. Последняя длительное время однозначно применялась при анализе общественного развития стран, народов, истории войн, армии и т.д. Считалось, что оценки этих явлений должны осуществляться в рамках определенной формации прежде всего и главным образом. Однако оказалось, что формационная теория не может быть в полной мере эффективной во всех случаях, в первую очередь - в переходных процессах, столь характерных для многих эпох. Для их понимания обнаружилась достаточно высокая продуктивность цивилизационного подхода, что указывает на целесообразность синтеза первого и второго. Цивилизационный подход может быть полезным не только при изучении человечества в целом, когда анализируются, рассматриваются большие периоды жизни народов, развития общества, но и при изучении истории войн, армии, военного искусства: развитие последних определяется не только формационными особенностями, но и культурно-историческими, спецификой экономического и социального развития.

Таким образом, для объективного отражения и познания исторической действительности нецелесообразно замыкаться в рамках одного учения или одной методологической посылки, подхода. Необходимо опираться на весь арсенал общественной, исторической мысли, умело сочетать и использовать различные направления и подходы, начиная от общепризнанных и кончая теми, которые оригинальны и продуктивны своими методами к изучению истории в i различных ее проявлениях. Это существенно расширяет эвристические возможности исследователя, его познавательный инструментарий. Так, формационный подход дал автору возможность отразить процесс развития военного строительства, выявить его место и роль в общей системе военной политики государства. Применяя же цивилизационный подход, автор проследил взаимовлияние и взаимообусловленность геополитической, экономической и социальной сфер на эволюцию советского военного строительства в 20-30-е гг. XX в. В процессе исследования автор опирался на специальные методы, вытекающие из основ фундаментального принципа историзма, каждый из которых способствует воспроизведению действительности с какой-то одной стороны: или с точки зрения установления генезиса явлений, их эволюции, или реконструкции целостного объекта, или же сравнения одного с другим и т.п.

Существенной чертой, обусловливающей широкую сферу применимости сравнительно-исторического метода в научном познании является последовательный, конкретный анализ сравниваемых явлений в процессе их развития, нацеленность на исследование конкретных форм проявления закономерностей общественного развития. В историческом познании, как и в самой исторической реальности, общие закономерности выступают не в шаблонной, раз и навсегда данной форме, а вполне определенном, конкретно-своеобразном проявлении, сочетающем в себе многообразие общего и единичного, необходимого и случайного, возможного и действительного.

Исследуя это многообразие явлений, историк устанавливает их специфику в f определенных рамках места и времени, выясняет конкретные этапы становления, развития процессов и явлений. Сравнительно-историческое изучение явлений предполагает их рассмотрение в развитии и раскрытии многообразных сторон, свойств в процессе этого развития. В результате исследования ряда этапов, ступеней становится возможным выяснить такое историческое развитие явлений, когда они в наибольшей степени развертывают свое содержание. Особо познавательная роль сравнительно-исторического метода состоит и в широте охвата исследуемых явлений. Ввиду того, что в данном случае предполагается параллельное изучение нескольких "рядов" явлений, процессов, исследователь имеет возможность проследить характер связи отдельных явлений на фоне других, аналогичных им. Следовательно, исключается истолкование явлений как изолированных, абсолютно единичных, "неповторимых" сторон действительности. Сравнение изучаемых явлений в процессе развития обогащает познание вглубь (выявление закономерностей в явлениях, раскрытие их новых качественных сторон) и вширь (расширение фактической основы познания). Это значит, что сравнительно-исторический метод, наряду с другими, служит задаче количественного и качественного углубления знаний, решая ее со специфической особенностью. Эта специфичность находит отражение в познавательных функциях рассматриваемого метода. К ним относятся: выделение в явлениях различного порядка признаков, их сравнение, сопоставление, выяснение исторической последовательности, генетической связи явлений, установление их родовидовых связей и отношений в процессе развития, установление различий в явлениях, обобщение и построение типологии социальных процессов и явлений.

В применении сравнительно-исторического метода различаем логический и структурно-типологический аспекты. Под логическим аспектом подразумевается выделение и последовательное сравнительное изучение сходных, но не тождественных сторон в явлениях. Логический аспект лишь приблизительно охватывает один и не самый главный принцип сравнительно-исторического метода. Пользуясь сравнением как логическим приемом, можно выяснить определенные связи общественных явлений, в основном внешние. Однако этого явно недостаточно для познания их сущности. Для раскрытия общего и специфического содержания исследуемых явлений необходимо установить их структурно-типологические связи и затем на этой основе определить однотипность и разнородность сравниваемых явлений. В целом структурно-типологический аспект можно охарактеризовать как систематизацию, обобщение исследования, что связано не только с установлением научно-достоверных фактов, но и выявлением существенных тенденций и особенностей в сравниваемых объектах. Указанные аспекты в сравнительно-историческом методе представляют единое целое, разграничение их есть условный прием, позволяющий акцентировать практическую значимость собственно исторического аспекта в применении данного метода.

Отличительной чертой использованного нами ретроспективного метода является направленность от настоящего к прошлому, от следствия к причине. В своем содержании ретроспективный метод выступает прежде всего как прием реконструкции, позволяющий синтезировать и корректировать знания об общем характере развития явлений. Тем самым автор имел возможность рассмотреть различные стадии явлений, глубже вникнуть в сущность изучаемых процессов, полнее раскрыть их содержание. Отметим, что при применении данного метода движение от зрелого предмета к предшествующему должно сочетаться с движением от менее к более зрелому, иначе велика опасность модернизации истории. В данном случае в понятие ретроспективного метода вкладывается более конкретное значение: он рассматривается как способ получения выводных знаний о явлениях прошлого, при этом опосредствующим элементом может выступать либо опыт науки, либо познанный факт общественной практики.

В ходе исследования автор опирался и на такие специально-научные методы как проблемно-хронологический, статистический и некоторые другие.

Научная новизна исследования обусловлена постановкой его цели и задач: предпринята попытка реконструкции ключевых аспектов военного строительства на Дальнем Востоке СССР в хронологических рамках 20 — 30-х гг. XX в. на базе синтеза формационного и цивилизационного подходов к изучению социальной истории, позволяющего проследить тесную взаимосвязь и взаимообусловленность рассматриваемого процесса с внешними и внутренними факторами, эволюцию целей и методов военного строительства, соотношение количественных и качественных характеристик как критерия его эффективности; выявить общие черты строительства отечественных Вооруженных сил и его особенности на Дальнем Востоке СССР на основе анализа исторического опыта формирования и развития региональной группировки РККА на протяжении всего периода российской истории между Гражданской и Великой Отечественной войнами.

Выводы, сделанные автором, имеют под собой документальную основу, тем более что многие использованные им архивные материалы впервые вводятся в научный оборот.

Научно-практическое значение работы заключается в том, что положения и выводы проведенного исследования об общих чертах советского военного строительства и его особенностях на территории Дальнего Востока, являются определенным вкладом в общую историографию проблемы. Они могут быть учтены и использованы при дальнейшей разработке истории крупнейшего региона Российской Федерации. Подготовленные автором по теме исследования монографии адресованы и слушателям, курсантам военно-учебных заведений Министерства обороны РФ; для использования в системе общественно-государственной подготовки военнослужащих частей и соединений российских Вооруженных Сил, дислоцированных на Дальнем Востоке; для военно-патриотического воспитания их личного состава. Фактические данные, содержащиеся в исследовании, могут быть учтены и творчески использованы организациями Российского Оборонного Спортивно-технического общества (РОСТО) в их практической деятельности.

Апробация результатов исследования. Основные идеи и положения диссертации изложены в двух авторских монографиях общим объемом более 32 печатных листов. Результаты и концептуальные подходы исследования были апробированы автором на научных конференциях различного уровня, а также в целом ряде центральных и региональных изданий.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Военное строительство на Дальнем Востоке СССР"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ ключевых аспектов военного строительства на Дальнем Востоке СССР в 20-30-е гг. XX в. позволяет заключить, что его содержательная сторона характеризовалась специфическим переплетением позитивных и негативных компонентов, обусловленным характерными особенностями военной политики Советского государства. Она отражала дуализм его внешней политики, отличаясь противоречивым сочетанием одновременности оборонительных и наступательных целей, стратегических и тактических задач, находившихся в прямой зависимости от конъюнктур геополитической ситуации в целом и в азиатско-тихоокеанском регионе в частности. На этом фоне очевидным стало стремление достичь военной мощи страны как на центральном, так и на региональном уровне, способной обеспечить не только защиту федеративного государства и составляющих его субъектов от внешней агрессии, но и выполнение внешнеполитических программ, предполагавших расширение географических рамок социалистического эксперимента. Однако избираемые для достижения этих целей конкретные формы и методы действий были неадекватны реальному состоянию международных отношений, уровню и особенностям развития страны и ее дальневосточного региона. Как следствие, степень реализации в 20 - 30-е гг. нужных и обоснованных мероприятий была в значительной степени обусловлена корпоративными интересами командно-административной системы, проявлявшейся во всех сферах жизни общества, в том числе- военном строительстве и обусловившей несовпадение целей и методов последнего. Ставшая неизменным спутником тоталитарного общества бюрократизация всех сторон его жизни не могла не отразиться и на организации военного дела. Наиболее показательными в этом отношении стали присущие межвоенному периоду многочисленные переформирования организационной структуры Вооруженных Сил, ставших не столько следствием действительной их необходимости, сколько способом реализации потребности бюрократии в формальной деятельности и, тем самым, симулировавшей объективно назревшие глубокие качественные преобразования. Закономерным следствием отмеченных тенденций стали осуществление военно-политических программ на безальтернативной основе, методом проб и ошибок; аналитическое несовершенство и недостаточная продуманность перспективных последствий реализуемых проектов. В свою очередь, эти явления повлекли такие диспропорции в военном строительстве, как несоответствие количества поставляемой в Вооруженные Силы техники и средств ее инженерно- технического обеспечения; дефицит кадрового потенциала, усугубленный нивелированием деятельности военных кадров, в том числе путем массовых репрессий, подавляющих их инициативу, требовательность, самостоятельность, снижавших интеллектуальный и профессиональный уровень и т.п.

На таком фоне полученный РККА и ее дальневосточной группировкой боевой опыт 20-30-х гг. должен был служить критерием истинности в отношении избираемых задач и методов военного строительства, средством оценки его эффективности. Своевременный учет (описание, осмысление, претворение) данного опыта в сфере военного строительства являлся принципиальной предпосылкой успешности и оптимизации последнего. Однако явная недооценка боевого опыта предопределила запаздывание реакций на постоянно усложнявшиеся требования и условия военного дела, в первую очередь - в связи с итогами и уроками локальных войн и конфликтов (в нашем случае - советско-китайского в 1929 г. и советско-японского в 1938 г.). Анализируя причины возникшей ситуации, особо выделим наличие негативных идеологических стереотипов, искажавших направленность военного строительства (переоценка боеспособности РККА и ее дальневосточной группировки; пренебрежение к вероятному противнику, убежденность в политической неустойчивости тыла потенциальных агрессоров; преобладание интернационалистских подходов над патриотическими и т. д.); идеологизацию боевого опыта, замалчивание его негативной составляющей; подмену конструктивного осмысления военных кампаний массированной пропагандой героизма в целях военно-патриотического воспитания; резкие повороты внешнеполитической и идеологической стратегии, дезориентирующие массовое общественное сознание (в том числе - военнослужащих) в отношении к опыту гражданской войны, "шапкозакидательству", фашизму, военной истории и т. п.

На общем ходе и результативности военного строительства негативно сказались и переоценка положительных результатов отечественной военно-технической политики; выборка из боевого опыта положительных данных о применении техники и вооружения, неадекватная оценка оперативно-стратегического значения массированного использования авиации, танков и других средств ведения боя; преобладание позиционных оперативно-стратегических представлений, связанных с переоценкой опыта первой мировой и гражданской войн и недооценкой уроков военных конфликтов 20-30-х годов, начавшейся II мировой войны; ошибки в сфере боевой подготовки, связанные с упрощенчеством, формализмом, большим отрывом личного состава на хозяйственные и строительные работы (последнее, как нигде, проявилось на Дальнем Востоке).

Все вышеперечисленное значительно ослабляло созидательный потенциал военного строительства, не позволяло в полной мере осуществить необходимые его программы как на общесоюзном, так и на региональном (дальневосточном) уровне. Необходимо, в этой связи, подчеркнуть, что у властных структур имелись все возможности получения обобщенной информации, позволяющей оперативно корректировать ход и направленность военного строительства. Однако отдельные, вытекавшие из нее выводы находили приложение в практике анализируемого нами процесса, а другие (носящие, зачастую, более принципиальный характер) полностью игнорировались. В то же время, имевшее место стремление передовой части офицерского корпуса привлечь внимание военного руководства к нерешенным проблемам подавлялось настороженным отношением последнего к подобного рода инициативам. Закономерно, что на таком фоне предпринимавшиеся попытки найти разумную грань между положительным и отрицательным компонентами практики военного строительства неизменно завершались уклоном в сторону первого. Выводимые, в связи с этим, субъективные самооценки боевой мощи Вооруженных Сил и их дальневосточной группировки порождали уверенность в том, что те или иные выявленные недостатки (к тому же, зачастую, оцениваемые как результат вредительства и шпионажа) вполне устранимы в процессе плановой боевой подготовки. Яркой иллюстрацией такого подхода стало отсутствие практического восприятия и учета в военном строительстве уроков, вытекающих из советско-японского вооруженного конфликта у озера Хасан в 1938 году. Только итоги финской компании привели военно-политическое руководство к осознанию необходимости качественно новых подходов к военному строительству. Поэтому советско-финская война выступает своеобразным водоразделом отечественного военного строительства: до ее начала, когда основные его мероприятия осуществлялись в русле одобренного сверху традиционализма и после, когда были предприняты попытки решительного пересмотра его программ. Отметим, в этой связи, что новое руководство военведа успело немало сделать для укрепления военной мощи РККА и ее региональной группировки на Дальнем Востоке, но на степени эффективности и результативности его действий негативно отражалось то обстоятельство, что стратегические и оперативные задачи военного строительства как на общесоюзном, так и на региональном уровне в большинстве случаев определялись исходя из единоличных соображений вождя или отдельных лиц из его ближайшего окружения, не только не обладавших специальным военным образованием, но и не имевших необходимого багажа общенаучных знаний. Военно-научное осмысление грядущих преобразований по-прежнему часто подменялось указаниями узкого круга лиц высшего военно-политического руководства, носившими самодовлеющий характер, с присущими им чертами доктринальной догматизации, неадекватного восприятия реалий окружающего мира, истинных оборонного потенциала страны и боеготовности ее Вооруженных Сил.

Таким образом, анализ хода и результатов военного строительства на Дальнем Востоке СССР в 20-30-е годы XX века наглядно свидетельствует о том, что при выработке и постановке его задач и основных направлений было нарушено сбалансированное соотношение политических и военных целей. Приоритетность первых над вторыми привела к тому, что здесь (как и на общесоюзном уровне) содержание и итоги военного строительства напрямую стали зависеть от субъективизма и волюнтаризма "верхов", политической конъюнктуры и поэтому не могли быть высокоэффективными попытки рационализировать систему военного управления; выбрать оптимальные принципы комплектования и формы организации Вооруженных Сил, соотношение между армией мирного и военного времени, усовершенствовать систему подготовки кадров и военно-обученных резервов, технического переоснащения войск в интересах повышения их действенности. Дисбаланс количественных и качественных характеристик военного строительства, ярко проявившийся на Дальнем Востоке в предвоенное десятилетие (гипертрофированные рост финансовых вложений, увеличение численности Вооруженных Сил, командных кадров и военно-обученных резервов, накопление техники, вооружения, боеприпасов и т.д.) был сопряжен с игнорированием критериев, имеющих принципиальное значение при оценке эффективности материальных затрат, степени готовности и обу-ченности войск, рационального обеспечения их техникой и т.п. И в этом смысле анализ истории военного строительства на Дальнем Востоке выступает показателем реального уровня военно-оборонного потенциала государства, научной обоснованности, степени продуманности реализуемых или намечаемых программ его развития. В этой связи, главным уроком, вытекающим из исторического опыта рассматриваемого процесса является тщательный, последовательный его учет с тем, чтобы избежать повторения выявившихся недостатков, а также обеспечение его непрерывной преемственности при разработке и претворении в жизнь основных направлений военного строительства, определении его целей, методов и перспектив.

Завершая исследование, автор обращает внимание историков на то, что некоторые аспекты избранной им проблемы требуют дополнительного изучения. В числе очевидной задачи дальнейшей разработки многогранной истории военного строительства на Дальнем Востоке следует назвать такой вопрос, как влияние политики репрессий на количественные и качественные характеристики военной сферы. Непреходящая актуальность ее изучения связана с отсутствием полноценного доступа историков ко всему массиву архивных документов, аккумулированных, главным образом, в соответствующих ведомственных учреждениях. Своего полноценного комплексного исследования ждет и такой неизученный аспект темы, как социально-психологический облик военнослужащих-дальневосточников, характеризующий основные черты менталитета и определявший их профессиональные качества, поведенческие особенности, для воссоздания которых необходимо привлечение специфических источников и применение специальных научных методик, главным образом - социологических. Новые исследования по указанной тематике позволят глубже и точнее охарактеризовать условия и факторы, определявшие ход и эффективность военного строительства, а, следовательно - расширить наше представление в целом по данной научной проблеме, касающейся истории одного из обширнейших и стратегически важных регионов Российской Федерации.

Список научной литературыКузин, Андрей Васильевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ а) неопубликованные

2. Государственный архив Российской Федерации /ГАРФ/. (г. Москва)

3. Фонд 7577 Общество Друзей Воздушного Флота СССР Оп.1 .Д. 14,18,23,27,38,39,40,52.

4. Фонд 8355 Общество Содействия Обороне, Авиационному и Химическому строительству СССР On. 1 .Д. 34,46,174,175,197,208,259.

5. Фонд 8418 Комитет Обороны при Совете Народных Комиссаров СССР Оп.1.Д.56,119. Оп.8.Д.122.

6. Фонд 9402 Общество Друзей Химической Обороны и Химической Промышленности СССР Оп.1.Д4.

7. Фонд 9403 Общество Содействия Обороне СССР On. 1 .Д.37,57,92,100.

8. Фонд 9404 Общество Друзей Авиационной и Химической Обороны и промышленности СССР Оп.1. Д.36,37.

9. Российский Государственный Военный Архив /РГВА/ (г. Москва) Фонд 4 Управление Делами при Народном комиссаре Обороны СССР

10. Оп.1. Д. 1399. Оп.14.Д.1948, 2768. Оп.18.Д.47.

11. Фонд 9 Политическое Управление Красной Армии Оп.28.Д.161. Оп.29.Д.26. 0п.40.д.54.

12. Фонд 33879 Управление Дальневосточного Краснознаменного Фронта Оп.1.Д.2,4,12,127.

13. Фонд 33987 Секретариат Председателя Революционного Военного Совета СССР1. Оп.З.Д.1023.

14. Фонд 35083 Коллекция документов о боях в районе озера Хасан On. 1 .Д. 1,8,12,15,20,25,49,54,81,98,104,108,110,112.

15. Российский Государственный Архив Военно-морского Флота /РГА ВМФ/г. Санкт-Петербург). Фонд 1 Штаб командующего Морскими Силами республики0п.1.д.2230. Фонд 4 Штаб Морских Сил РККА

16. Оп.1.Д. 128,136,142,172,197,201,245,246,264,1132.

17. Фонд 372 Политическое Управление Тихоокеанского флота

18. Оп.1.Д.4,11,37,72,104,239,253,325,346,365,478,480,481,594,624. Фонд 375 Штаб Тихоокеанского флота

19. On. 1 .Д.45,60,66,107,168,340,489,822.1. Оп.2.Д.247.1. Оп.З.Д.69,72.

20. Оп.4.Д.2,104,105,110,125,168,246.

21. Российский Государственный Архив Социально-политической истории

22. РГА СПИ/ (г. Москва) Фонд 17 Центральный Комитет РСДРП/б/ Оп.З .Д.325,744. Оп.21.Д.5266. Оп.22.Д.3547. Оп.69.Д.146. Оп.165.Д. 61,75,77. Фонд 74 Личный фонд К.Е. Ворошилова

23. Оп.1.Д.Ю6,113,117,161,296. Фонд 372 Дальневосточное бюро ЦК РКП/б/ On. 1 .Д.223,266,296,661,821,920. Оп.2.Д.65,102,296.

24. Государственный Архив Амурской области /ГААО/ (г. Благовещенск) Фонд 1 Амурский областной комитет Коммунистической партии РСФСР

25. Оп.1.Д.25,196,356,372,557,709,1275.

26. Оп.12.Д.27,1012,1186. Фонд 9 Амурский губернский комитет ВКП/б/0п.2.д.43,45,180. Фонд 61 Амурский областной совет профессиональных союзов Оп.1.Д.666.

27. Фонд 114 Амурский областной Совет депутатов трудящихся и его исполнительный комитет On. 1 .Д. 131,151. Оп.2.Д.7.

28. Фонд 376 Амурский окружной исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Оп.2. Д.37.

29. Фонд 481 Амурский губернский исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Оп.Э.Д.31.

30. Государственный архив Приморского края /ГАПК/ (г. Владивосток) Фонд 22 Приморский краевой Совет Осоавиахима Оп.1. Д.2. Оп.З.Д.2,4. Оп.4. Д. 13.

31. Фонд 61 Приморский губернский комитет РКП/б/

32. Оп.1 .Д.4,151,265,266,273,662,663. Оп.2.Д.1.

33. Фонд 67 Владивостокский окружной комитет РКП/б/

34. On. 1 .Д. 155,267,313. Фонд 81 Владивостокская городская комиссия по делам бывших красных партизан и красногвардейцев Оп.1. Д. 1150.

35. Фонд 85 Исполнительный комитет Владивостокского городского Совета Оп.1 .Д. 1.

36. Фонд 86 Владивостокский окружной исполком Советов рабоче-крестьянских и красноармейских депутатов Оп.1.Д. 1,46,298,668. Оп.4.Д.46. Оп.б.ДЛб.

37. Фонд 145 Приморский областной Совет Осоавиахима Оп.1.ДЛО,12,22.

38. Фонд 335 Приамурский губернский комитет РКП/б/

39. Оп.1 .Д.42,273,275,662. Фонд 137 Дальневосточный краевой исполнительный комитет

40. Оп.Ю.Д.7,173. Фонд 341 Хабаровский окружной комитет ВКП/б/

41. Оп.1.Д. 9,27,32,270,620. Фонд 875 Хабаровский краевой Совет Осоавиахима Оп.1. Д.5,7.

42. Оп.З.Д.1,2,3,4,5,6,11,13,20,23. Оп.7.Д.7,36,43.б) опубликованные

43. Акт о приёме Народного комиссариата обороны Союза ССР тов. Тимошенко С.К. от тов. Ворошилова К.Е. в мае 1940г. // Известия ЦК КПСС. 1990. №1.

44. Блюхер В.К. Статьи и речи. М., Воениздат, 1963.

45. Бубнов А.С. О Красной Армии. М., Воениздат, 1958.

46. Военные вопросы в решениях КПСС. М., Политиздат, 1978.

47. Гусев С.И. Гражданская война и Красная Армия. М., Воениздат, 1958.

48. Данные Санитарного Управления РККА 2 октября 1938 г.// Геополитика и безопасность. 1994. №2.

49. Доклад К.Е. Ворошилова на заседании Военного Совета при Наркоме

50. Обороны СССР 29 ноября 1938 г.// Исторический архив.1997. №4.

51. Доклад начальника ГлавПУРа РККА J1.3. Мехлиса о военной идеологии 13мая 1940 г.// Там же. 1997. № 5-6.

52. Канун и начало войны. Документы и материалы. JL, Лениздат, 1991.

53. КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. Сборник документов.1917-1968 гг. М., Политиздат, 1969.

54. Красная Армия и коллективизация деревни в СССР (1928-1933 гг.). Сборник документов. Неаполь, 1996.

55. Материалы февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 г.//Вопросы истории. 1995. №7.

56. Накануне войны: Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.//Русский архив: Великая Отечественная. 12(1) т. М., Терра, 1993.

57. О работе за 1939 г. Из отчёта начальника управления по начальствующему составу РККА Е.А. Щаденко //Известия ЦК КПСС. 1990. №1.

58. О так называемой внутриармейской оппозиции 1928 г. //Известия ЦК КПСС. 1991. №3.

59. Пограничные войска СССР. 1918-1928 гг. Сборник документов. М., Воениздат, 1973.

60. Пограничные войска СССР. 1929-1938 гг. Сборник документов. М., Воениздат, 1972.

61. Приказы войскам 5-й Краснознамённой армии за 1922 г. Чита, 1922.

62. Приказы главнокомандующего Вооруженными Силами Республики за 1923 г. Чита, 1923.

63. Приказы Народного Комиссара Обороны СССР. 1937-1941 гг. М., Воениздат, 1994.

64. Приказы Революционного Военного Совета Республики за 1922, 1923 гг. Чита, 1923.

65. Приморский край. Владивосток, 1958.

66. Протоколы заседаний Президиума Дальревкома за 1926 г. Хабаровск, 1926.

67. Протоколы заседаний Президиума Далькрайисполкома за 1927 г. Хабаровск, 1927.

68. Протоколы заседаний Президиума Далькрайисполкома за 1928 г. Хабаровск, 1928.

69. Протоколы заседаний Президиума Далькрайисполкома за 1929 г. Хабаровск, 1929.

70. Протоколы и постановления V Дальневосточной конференции РКП(б). Чита, 1923.

71. Реабилитация. Политические процессы 30-50-х гг. Сборник материалов и документов. М., Политиздат 1991.

72. Репрессии в Красной Армии (30-е гг.). Сборник документов. Неаполь, 1996.

73. Сборник приказов Реввоенсовета Республики за 1923 г. Чита, 1923.

74. Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Томск, 1965.

75. Танки против линкоров: Материалы совещания РВС СССР с командующими войсками Московского, Белорусского, Украинского военных округов, начальниками морских сил Балтийского и Черного морей (1928 г.)// Родина. 1996. №7-8.

76. Триандафилов В.К. Характер операции современных армий. М., 1929.

77. Три года советского строительства в Дальневосточном крае. Хабаровск, 1926.

78. Тухачевский М.Н. Избранные произведения. В 2 т. М., 1964.

79. Тухачевский М.Н. и военно-фашистский заговор. // Военно-исторический архив. 1997. № 1. С. 149-255.37. 1937. Показания маршала Тухачевского //Военно-исторический журнал. 1991. №№8,9.38. 1941 год. Сборник документов. В 2 кн. М., Воениздат, 1998.

80. Фрунзе М.В. Избранные произведения. М., Воениздат 1977.

81. Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1974.2. ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ

82. Амурская правда (орган Амурского обкома ВКП(б)). 1922-1941 гг.

83. Амурский комсомолец (орган Амурского обкома ВЛКСМ). 1922-1941 гг.

84. Боец особой (красноармейская газета N-ской части)

85. Вперед (Красноармейская газета Политуправления СибВО). 1922-1929 гг. Вперед (орган Политуправления 5-й Краснознаменной Армии). 1922-1929 гг. Дальневосточный путь (орган Дальбюро ЦК РКП(б), с 1925 г.- Тихоокеанская звезда). 1922-1941 гг.

86. Красная звезда (орган Министерства обороны). Красноармейская звезда (газета СибВО). 1922-1929 гг. Красное знамя (орган Приморского крайкома ВКП(б)). 1922-1941 гг. Морской сборник (журнал ВМФ СССР).

87. На страже (орган Центрального и Московского Советов Осоавиахима СССР). 1935-1941 гт.

88. Правда (орган ЦК ВКП(б)). 1922-1941 гг.

89. Тревога (ежедневная красноармейская газета Политуправления ОКДВА). 1929-1938 гт.

90. Часовой ОКДВА (орган N-ского Политотдела дивизии) 1933-1938 гг.3. МЕМУАРЫ

91. Амурцы на защите рубежей Отечества. М., Орлов, 1996. 448 с.

92. Антонов-Овсеенко А.В. Сталин и его время // Вопросы истории. 1989. №9.

93. Боевые эпизоды. Сб. статей о событиях у озера Хасан. М., Воениздат, 1939. 192 с.

94. Бурят Монгольская Краснознамённая. Улан-Удэ, 1968. 109 с.

95. Василевский A.M. Дело всей жизни. М., Воениздат, 1983. 543 с.

96. Герои Хасана. Сб. статей. М., Воениздат, 1939. 78 с.

97. Григоренко П.Г. Воспоминания // Звезда. 1990. № 5.

98. Командарм Якир: Воспоминания друзей и современников. М., 1963.

99. Кузнецов Н.Г. Курс к победе. М., Воениздат, 1991. 732 с.

100. Кузнецов Н.Г. Крутые повороты. М., Молодая гвардия, 1995. 217 с.

101. Липман Н.Н. Записки красноармейца-дальневосточника. М.-Л., 1930.

102. Мерецков К.А. На службе народу. М., Политиздат, 1988. 417 с.

103. Терешкин П.Ф. Первые бои у озера Хасан // Военно-исторический журнал. 1969. №7.4. МОНОГРАФИИ, СБОРНИКИ

104. Актуальные проблемы новейшей истории. М., Просвещение, 1991. 301 с.

105. Алепко А.В. История пограничной охраны России. Краткий курс. Хабаровск, ХВИ ФПС РФ, 2000. 162 с.

106. Анохин. А.Б. В труде и боях закалённое. М., 1998. 476 с.

107. Анфилов В.А. Грозное лето 41 года. М., Анкил-воин, 1995. 192 с.

108. Он же. Дорога к трагедии сорок первого года. М., Акопов, 1997. 198 с.

109. Армия Советская. М., Воениздат, 1969. 245 с.

110. Армия и общество. 1900-1941 гг.: Статьи, документы. М., РАН, 1999. 289 с.8. 10.Архивы раскрывают тайны. Международные вопросы: события и люди. М., Политиздат, 1991. 432 с.

111. Багров В.Н., Сунгоркин Н.С. Краснознаменная Амурская флотилия. М.,

112. Воениздат, 1970. 118 с. Ю.Багров В.Н., Сунгоркин Н.С. Боевая слава амурцев. Очерк истории

113. Краснознаменной Амурской флотилии. Хабаровск, 1982.128 с. П.Бельтюков В.Г. Вооруженные Силы СССР и военное искусство в период между Гражданской и Великой Отечественной войной. СПб., "Вика", 1997. 107 с.

114. Берхин И.Б. Военная реформа в СССР (1924-1925 гг.) М., Наука, 1958. 363 с.

115. Билим Н.Н. История российского Дальнего Востока. Хабаровск, ИППК, 1992. 68 с.

116. Богданов В. А., Попов В.П. Золотые звёзды дальневосточных пограничников. Хабаровск, 1980. 360 с.

117. Богданов В.А., Бокань И.Т. Всегда в боевом дозоре. Хабаровск, 1980. 256 с.

118. Бородин Б.А. Помощь СССР китайскому народу в антияпонской войне (1937-1941 гг.). М., 1965. 287 с.

119. Бородин В.В. День победы. М., Терра, 1996. 297 с.

120. Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исторические очерки. В 4 кн. М., Наука, 1998. 1 кн. 290 С.

121. Ветров Ю.И. История военно-морского флота. СПб., БГТУ, 1997. 252 с.

122. Военная помощь СССР в освободительной борьбе китайского народа. М., Воениздат 1975 г., 179 с.

123. Военные кадры Советского государства в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Воениздат, 1963. 287 с.

124. Воздушная мощь Родины. М., Воениздат, 1988. 203 с.

125. Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. В 2 кн. М., АПН, 1990.

126. Воропаев Д.И., Иовлев А.Д. Борьба КПСС за создание военных кадров. М., Воениздат, I960. 297 с.

127. В пламени и славе. Очерки истории Сибирского военного округа. Новосибирск, 1988. 389 с.

128. Во главе защиты Советской Родины. М., Политиздат, 1975. 345 с.

129. Гарусов И.И. Разгром белогвардейцев в Охот-Камчатском крае. Магадан, 1963. 138 с.

130. Гошуляк В.В. Очерки истории оборонно-массовой работы партии в годы довоенных пятилеток. 1929 июнь 1941 гг. Одесса, ОГУ, 1989. 302 с.

131. Гошуляк В.В. Партийное руководство подготовкой трудящихся к защите Родины в годы довоенных пятилеток. 1929 — июнь 1941 г. М., Воениздат, 1989. 322 с.

132. Грибовский В.Н., Раздолгин А.Б. История российского флота. СПб., Нестор, 1997. 367 с.

133. Гусаревич С.К., Сеоев В.М. На страже дальневосточных рубежей. М., Воениздат, 1982. 296 с.

134. Дальневосточный пограничный: Очерк истории войск Краснознамённого Дальневосточного пограничного округа. Хабаровск, 1983. 288 с.

135. Дальревком. 1-й этап мирного советского строительства на Дальнем

136. Востоке. 1922-1926 гг. Хабаровск, 1957. 152 с.

137. ХХ век и военные конфликты на Дальнем Востоке: Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции, посвященной 50-летию победы в Великой Отечественной войне. Хабаровск. 1995. 274 с.

138. Дважды орденоносное оборонное. М., ДОСААФ, 1983. 499 с.

139. Деревянко А.П. Пограничный конфликт в районе озера Хасан в 1938 г: Материалы к 60-летию хасанских событий. Владивосток, 1998. 82 с.

140. Докучаев Г.А. Рабочий класс Сибири и Дальнего Востока накануне Великой Отечественной войны. Новосибирск, Наука, 1966. 234 с.

141. Другая война. 1939-1945 гг. М., Терра, 1996. 327 с.

142. Дубинский A.M. Советско-китайские отношения в период японо-китайской войны 1937-1945 гг. М., Мысль, 1980. 287 с.

143. Ежаков В.Б. Герои Хасана. М., Воениздат, 1969. 96 с.

144. Жмурко В.Е. Боевой помощник партии. Хабаровск, 1967. 87 с. 42.3агладин Н.В. История успехов и неудач советской дипломатии.

145. Иванов В.В. Национальные воинские части в СССР: опыт строительства и применения. 1917-1945 гг. Екатеринбург, 1996. 173 с.

146. Иовлев А.Д. Деятельность КПСС по подготовке военных кадров. М., Политиздат, 1976. 359 с.

147. История Второй мировой войны. В 12 т. М., Воениздат, 1974. 1 -3 т.

148. История Дальнего Востока СССР. В 4 т. Владивосток, 1977. 7 кн.

149. История отечественной артиллерии. В 3 т. M.-JL, 1964. 8 кн.

150. Кокошин А.А. Армия и политика. М., Международные отношения 1995.203 с.

151. Кононов В.З. Оборонные организации. Хабаровск, 1968. 16 с.

152. Конфликт на КВЖД. Хабаровск, 1989. 176 с.

153. Конюховский В.И. Борьба Коммунистической партии за укрепление Красной Армии (1921-1941 гг.). М., Наука, 1961. 474 с.

154. КПСС и строительство Советских Вооружённых Сил., М., Политиздат, 1967. 534 с.

155. Краснознамённая Амурская флотилия. М., Воениздат, 1946. 126 с.

156. Краснознамённое оборонное. М., ДОСААФ, 1971. 432 с.

157. Краснознамённый Дальневосточный: История КДВО. М., Воениздат, 1985. 352 с.

158. Краснознамённый Тихоокеанский флот. М., Воениздат. 1981. 287 с.

159. Кулагин В.М., Яковлев Н.Н. Подвиг Особой Дальневосточной. М., 1970.207 с.

160. Лушников A.M. Советская военная школа в 1921 -1941 гг. Ярославль, ЯГТУ, 1997. 88 с.

161. Макаров А.И., Демьянчук А.Т. 30 лет на боевом посту. Владивосток, 1962. 153 с.

162. Малинин И.И. Страница боевой славы. М., Воениздат, 1969. 108 с.

163. Маркарян В.О. Исторический опыт КПСС по организации и руководству национальными частями Красной Армии в годы мирного социалистического строительства (1922-1938 гг.). Баку, ВМУ, 1975. 46 с.

164. Маршал Жуков: полководец и человек. М., АПН, 1988. 387 с.

165. Маршал Жуков: каким мы его помним М., АПН, 1989. 326 с.

166. Международная научная конференция "Миграционные процессы в Восточной Азии": Тезисы докладов и сообщений. Владивосток, 1994. 376 с.

167. Мельтюхов М.С. Канун Великой Отечественной войны: дискуссия продолжается. М., АИРО XX, 1999. 68 с.

168. Мельтюхов М.С. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 гг. (Документы, факты, суждения). М., Вече, 2000. 608 с.

169. Никифоров А.В., Пашков A.M. Эстафета мужества. Южно-Сахалинск, 1988. 152 с.

170. Очерки истории советской военной медицины. JL, 1968. 468 с.

171. Пашков A.M. За край родной, дальневосточный. Южно-Сахалинск, 1985. 158 с.

172. Песков В.М. Военная политика СССР на Дальнем Востоке в 30-е гг. XX века. Хабаровск, ХГПУ, 2000. 348 с.

173. Петров И.Н., Катунцев В.Р. На тихоокеанских рубежах. Владивосток, 1990. 227 с.

174. Петров Ю.К. Партийное строительство в Советской Армии и Флоте (19181961 гг.). М., Воениздат, 1964. 396 с.

175. Политические репрессии на Дальнем Востоке (20-50-е годы): Материалы 1-й Дальневосточной научно-практической конференции. Владивосток, ДВГУ, 1997.278 с.

176. Развитие Вооружённых Сил и военного искусства в межвоенный период. М., Воениздат, 1989. 185 с.

177. Развитие тыла Советских Вооружённых Сил. 1918-1988. М., Воениздат, 1989. 456 с.

178. Рапопорт В.Ю., Алексеев Ю.В. Измена Родине. История Красной Армии. М.,РИК, 1995.464 с.

179. Российский флот на Тихом океане. В 4 вып. Владивосток, 1996.

180. Россия, СССР и международные конфликты первой половины XX в. М., Наука, 1989. 246 с.

181. Савушкин P.M. Развитие советских Вооружённых Сил и военного искусства в межвоенный период (1921 -1941 гг.). М., Воениздат, 1989. 192 с.

182. Самойлов А.Д. На страже дальневосточных рубежей. Казань, 1975. 276 с.

183. Свирин М.Н., Бескурников A.M. Первые советские танки. М., ЭксПринт, 1995. 276 с.

184. Симонов Н.И. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы. М., Наука, 1996. 368 с.

185. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. В 2 т. М.,РГГУ, 1997.

186. Советские Вооружённые Силы. История строительства. М., Воениздат, 1978. 289 с.

187. Соколов Н.Я. Красная армия в межвоенный период /Знание, серия "Защита Отечества". 1990. №7.

188. Сувениров О.Ф. Трагедия РККА. 1937-1938 гг. М., 1998.

189. Сутурин А.С. Дело краевого масштаба. Хабаровск, 1991. 187 с.

190. Тельпуховский Б.И. КПСС во главе строительства Вооружённых Сил (1917-1982 гг.) М., Воениздат, 1983. 485 с.

191. Тиро С.П. Становление. М., ДОСААФ, 1982. 64 с.

192. Тихоокеанский флот. М., Воениздат, 1966. 189 с.

193. Тревожные ветры границы. Владивосток, 1968.320 с.

194. Три века российского флота. В 3 т. СПб., Логос, 1996. 2 т.106. 1941 год уроки и выводы. М., Наука, 1992. 29 с.107. 1941 год. В 2 кн. М., "Демократия", 1998.108. 1939 год. Уроки истории. М., Воениздат, 1990. 324 с.

195. У высоких берегов Амура. Благовещенск, 1973. 212 с.

196. Флеров B.C. Дальний Восток в восстановительный период. В 2 т.Томск,1973. 1 т.

197. Форпост героев. Хабаровск, 1973. 736 с.

198. Чугунов А.Д. На страже советских рубежей. 1929-1938 гг. М., Воениздат, 1981. 272 с.

199. ИЗ. Шиндялов Н.А. Первые шаги по пути социализма (1922-1926 гг.) Благовещенск, 1972.28 с.

200. Шкадов И.Н. Озеро Хасан. Год 1938. М., Воениздат. 1988. 94 с.

201. Шумихин В.Л. Советская военная авиация. 1917-1941. М., Наука, 1986. 277 с.

202. Эволюция и революция: опыт и уроки мировой и российской истории:

203. Материалы международной научной конференции. Хабаровск, ХГПУ, 1997. 398 с.

204. Якупов Н.И. Трагедия полководцев. М., Мысль, 1992. 234 с.

205. Янгузов З.Ш. Этапы большого пути. Хабаровск, 1968. 24 с.

206. Янгузов З.Ш. Особая Краснознамённая Дальневосточная армия на стражемира и безопасности СССР (1929-1938 гг.). Благовещенск, 1970. 148 с.

207. Янгузов З.Ш. Дальневосточная опора прочная. Исторический очерк.1. Хабаровск, 1979. 126 с.

208. Янгузов З.Ш. Забвенья нет. Хабаровск, 1990. 276 с.

209. Янгузов З.Ш. Немеркнущая слава Хасана. Хабаровск, 1968. 44 с.5. СТАТЬИ

210. Адырхаев Н.И., Славинский Б.А. Дипломатическая уловка или дипломатический феномен?//Проблемы Дальнего Востока. 1990.3. С.84-91.

211. Айзенберг Б.Л. Две операции Амурской флотилии // Военно-морское историческое обозрение. 1997. №7. С.2.

212. Алимурзаев Г.Х. Щит или меч? // Международная жизнь. 1989. №4. С.112-122

213. Анфилов В.А. Большой террор в Красной Армии // Независимая газета. 1997. 11 июня.

214. Арсиенко Е.В. Вмузы накануне Великой Отечественной войны // Морской сборник. 1988. № 4. С. 12-21.

215. Астафьев Г.Т. Интернациональная помощь СССР Китаю // Вопросы истории. 1984. № 9. С.34-49.

216. Ауриленэ Е.Э. Конфликт на КВЖД // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1995. С. 155-158.

217. Банников Г.П., Беч А.Г. Трагическая история Бурят-Монгольской кавалерийской бригады // Байкал. 1995. № 4. С. 100-129.

218. Барсуков А.С. Радикальные перемены // Армейский сборник. 1997. № 2. С.66-70.

219. Береговский П.Р. Был ли заговор Тухачевского // Тихоокеанская звезда. 1997. 30 июля.

220. И.Березовский Н.А. Из истории разработки военно-морских программ // Отечественная история. 1994. № 2. С.78-87.

221. Билим Н.Н. Военно-патриотическое воспитание дальневосточников в 30-е гг. // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1995. С.176-178.

222. Бобылев П.А. Документальная правда для заграницы II Военно-исторический журнал 1997. № 6. С.86-90.14. "Боевого флота мы иметь не можем." // Военно-исторический журнал. 1996. № 1. С.58-62.

223. Бородин В.В. Репрессии 30-х годов и реальное состояние офицерских кадров Красной Армии накануне II мировой войны // Военный вестник. 1988. №20. С. 17-26.

224. Борисов Л.И. Осоавиахим: Страницы истории. 1927-1941 гг. // Вопросы истории. 1965. № 6. С.34-49.

225. Бочков Е.К. Военное строительство и социальная защита военнослужащих в СССР в 20-е гг. // Военно-исторический журнал. 1998. № 6. С.9-15.

226. Бочков Е.К. Когда на армии приходилось экономить // Военно-исторический журнал. 1998. № 2. С.3-18.

227. Братчиков Н.Д. Подвиг у Хасана // Правда. 1988. 11 августа.

228. Братчикова В.Г. Хасан был прелюдией июня 41-го // Российская газета. 1998. 28 июля.

229. Ващук А.С., Дударь Л.И. Социальная политика на Дальнем Востоке в преддверии II мировой войны // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1995. С. 160-162.

230. Высота Безымянная // Советская Россия. 1988. 22 июля.

231. Высоцкий В.П. Армия и экономические аспекты // Тыл Вооружённых Сил. 1991. № 11. С.9-23.

232. Гаврилов Я.Б. Бои у озера Хасан //Военная мысль. 1968. № 8. С.55-59.

233. Гайворонский Ф.А. Поучительная страница истории // Военная мысль. 1989. №8. С.7-12.

234. Гайдук Н.И. Боевые действия у озера Хасан // Военно-исторический журнал. 1978. № 7. С. 120-129.

235. Герасимов Г.А. Действительное влияние репрессий 1937-1938 гт. на офицерский корпус РККА // Российский исторический журнал. 1999.1. С.44-52.

236. Горохов И.Н. "Кадры решают все" // Военно-исторический журнал. 1993.8. С.43-47.

237. Гошуляк В.В. Все меньше "белых пятен" // Военные знания. 1990. № 7. С.32-39.

238. Григорьев A.M. Борьба в ВКП(б) и Коминтерне по вопросам политики в Китае // Проблемы Дальнего Востока. 1993. № 2. С.78-92; № 3. С. 109-229.

239. Дайнес В.О. От гражданской войны к миру // Военно-исторический журнал. 1992. № 10. С.2-10.

240. Деревянко А.П. Сражение у берегов Хасана // Россия и АТР. 1998. № 3. С.5-10

241. Докучаев А.К. Испытание Хасаном // Красная звезда. 1998. 29 июля.

242. Донгаров А.Р. Между Рейном и Волгой // Родина. 1991. № 5. С.37-43.

243. Дубинина Н.И. О судьбе корейского населения ДВК // Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVIII-XX вв.: Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции. Владивосток, 1993.2 кн. С.75-78.

244. Евланов В.О. К истории создания и развития специальных подготовительных школ (1927-1955 гг.) // Военно-исторический журнал. 1984. №8. С. 17-23.

245. Захаров Г.Р. О чем молчали приморские сопки // Суворовский натиск. 1993. 31 июля.

246. Зверев Б.М, Куманев Г.А. О военно-экономической готовности СССР к отражению фашистской агрессии // Вопросы истории КПСС. 1991.9. С.16-27.

247. Звягинцев В.В. "Изъять до последнего" //Военно-исторический журнал. 1994. №6. С.28-34.

248. Земсков В.П. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы и высланные // История СССР. 1991. № 5. С. 152-156.

249. Золотарёв В.А. Перед бурей: Бои у озера Хасан // Независимое военное обозрение. 1998. № 29. С.5.

250. Золотов Н.А., Исаев С.Б. Боеготовы были // Военно-исторический журнал. 1993. №11. С.75-77.

251. Ивашов JI.H. В последние, предвоенные // Военно-исторический журнал. 1989. № И. С.37-39.

252. Иовлев А.Д. Совершенствование военно-учебных заведений в 1921-1928 гг. // Военно-исторический журнал. 1976. № 3. С.21-28.

253. Исаев В.В. Мероприятия КПСС по укреплению дальневосточных рубежей СССР в 1931-1941 гг. //Военно-исторический журнал. 1981. № 9. С.64-69.

254. Катунцев В.И., Коц И.С. Инцидент // Родина. 1991. № 6-7. С. 12-18.

255. Комал Ф.И. Военные кадры накануне войны И Военно-исторический журнал. 1990. № 2. С. 17-20.

256. Кулиш В.М. Об уроках и правде истории // Страницы истории советского общества. Факты, проблемы, люди. М., Политиздат. 1989. С.280-305.

257. Кривошеее Г.Н. Накануне И Военно-исторический журнал. 1991. № 6. С.57-65

258. Короткое И.А. Обобщение опыта войн в межвоенный период // Военно-исторический журнал. 1976. № 6. С.63-69.

259. Корявко В.В. Метаморфозы "морского черта" // Военно-исторический журнал. 2000. № 1. С.42-52.

260. Ледовский A.M. СССР и Китай в 1937-1949 гг. // Новая и новейшая история. 1990. № 5. С.82-108.

261. Локальные войны XX века: роль СССР // Отечественная история. 1992. №4. С. 17-26.

262. Макар И.С. От стратегии сокрушения к стратегии измора // Военно-исторический журнал. 1999. № 6. С.5-15.

263. Малановски В. Накануне войны // За рубежом. 1989. № 26.

264. Мельтюхов М.С. 22 июня 1941 г.: цифры свидетельствуют // История СССР. 1991. № 3. С. 16-28.

265. Мельтюхов М.С. Споры вокруг 1941 г.: опыт критического осмысления одной дискуссии // Отечественная история. 1994. № 3. С.4-22.

266. Мельтюхов М.С. Репрессии в Красной Армии: итоги новейших исследований // Отечественная история. 1997. № 5. С.23-37.

267. Михалёв B.C. Как это происходило // Суворовский натиск. 1991. 28 декабря.

268. Мишанов С.А. Расчетливое безумие // Военные знания. 1994. № 1. С. 12-13.

269. Мусалов А.П. Озеро Хасан // Красная звезда. 1998. 8 августа.

270. Невежин В.Н. Стратегические замыслы Сталина накануне 22 июня 1941 г. //

271. Отечественная история. 1999 г. № 5. C.108-12I.

272. Нежинский JI.A. Была ли военная угроза СССР в конце 20-х начале 30-х гг. // История СССР. 1990. № 6. С.29-38.

273. Павлов В.Р. Малое сопровождение // Дальневосточные приключения и путешествия. Хабаровск, 1984. Вып. 11. С.48-53.

274. Песков В.М. Укрепление активной обороны дальневосточных рубежей в 30-е гг. // Российское Приамурье: история и современность. Материалы докладов научного семинара 24-25 ноября 1999 г. Хабаровск, 1999. С.169-177.

275. Плимак Е.А., Антонов В.Б. Накануне страшной даты. К 60-тилетию процесса Тухачевского // Октябрь. 1997. № 2. С.152-153.

276. Плимак Е.А., Антонов В.Б. Тайна заговора Тухачевского // Отечественная история. 1998. № 4. С.123-138.

277. Полищук К.С. Заседание РВС 1-3 июня 1937 г. // Знание-сила. 1990. № 5. С.26-32.

278. Провалов К.О. Герои Хасана // Военный вестник. 1981. № 2. С. 19-24.

279. Проскурина Л.И. Дальневосточная деревня накануне Великой Отечественной войны // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1995. С. 169-172.

280. Пфафф И. Прага и дело о военном заговоре // Военно-исторический журнал. 1988. № 10. С.44-53; №11. С.47 -56; № 12. С. 61-64.

281. Репетиция катастрофы // Военно-исторический журнал. 1994. №2. С.32-41.

282. Рубцов Ю.В. Вдохновитель генеральной чистки в армии // Военно-исторический журнал. 1999. № 5. С.23-29.

283. Савин А.Т. Там, вдали у реки // Военно-исторический журнал. 1989. № 9. С.61-67.

284. Самойлов А.Д. Деятельность Коммунистической партии по осуществлению военной реформы 1924-1925 гг. // Военно-исторический журнал. 1985. № 11. С.60-64.

285. Сафронов В.В. Борьба СССР за безопасность на Дальнем Востоке и позиция США (сентябрь 1939 июнь 1941 гг.) // Россия, СССР и международные конфликты первой половины XX в. М., 1989. С.106-133.

286. Светачев И. Белобандитское движение на Дальнем Востоке в 20-е гг.: причины и смысл вооружённой борьбы // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1995. С.138-140.

287. Симонов Н.И. Крепить оборону Страны Советов // Отечественная история. 1996. № 3. С.41-54.

288. Степанов А.Е. О масштабах репрессий в Красной Армии в предвоенные годы //Военно-исторический журнал. 1993. № 2. С. 71-80.

289. Сувениров О.Ф. Всеармейская трагедия // Военно-исторический журнал. 1989. № 3. С.40-43.

290. Сувениров О.Ф. Наркомат обороны и НКВД в предвоенные годы // Вопросы истории. 1991. № 6. С.34-40.

291. Сувениров О.Ф. Трагедия первых командармов // Отечественная история. 1996. №4. С.37-42.

292. Сунгоркин Н.С. Дальневосточная военная флотилия в боях с белокитайцами //Морской сборник. 1969. № 10. С.81-85.

293. Уколов А.А., Ивкин В.В. О масштабе репрессий в Красной Армии в предвоенные годы // Военно-исторический журнал. 1993. № 1. С.56-59.

294. Урбан В.К. Амурская "Вьюга" опаснее циклона // Красная звезда. 1995. 23 декабря.

295. Уотт Д. Кто против кого устроил заговор // Вопросы истории. 1989. № 6. С.34-40.

296. Филимошин М.Н. Наши павшие как часовые // Военно-историческийжурнал. 2000. №2. С. 19.

297. Филимошин М.Н. Об этом забывать нельзя // Вестник военной информации. 1998. № 7. С.13-14.

298. Хабен М. Армия и общество в 20-е гг. // Военно-исторический журнал. 1990. № 12. С.53-60.

299. Хпевнюк О.С. Принудительный труд в экономике СССР. 1929-1941 гг. // Свободная мысль. 1992. № 13.С.73-84.

300. Худолеев Б.И. У озера Хасан // Красная звезда. 1988. 9 августа.

301. Чернолуцкая Е.Н. Принудительная миграция на Дальнем Востоке СССР как превентивная мера обеспечения безопасности в приграничной зоне накануне II мировой войны // XX век и военные конфликтына Дальнем Востоке. Хабаровск, 1995. С.165-167.

302. Чубаров В.Р. СССР и великие державы в системемеждународных отношений на Дальнем Востоке на рубеже 20-30-х гг. // Россия, СССР и международные конфликты первой половины XX в. М., 1989. С.60-67.

303. Шабельникова Н.А. Политические репрессии в армии

304. Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 20-50-е гг. Владивосток, 1997. С. 126-134.

305. Шлыков В.Т. "И танки наши быстры" // Международная жизнь. 1988. №9. С.117-129.

306. Яковец А.С. Битва за Хасан: героизм и трагедия И Восток России. 1993. № 32. С.23.

307. Якупов Н.И. Сталин и Красная Армия // История СССР. 1991. № 5. С. 170-175.

308. Якушевский А.Б. Советско-германский договор о ненападении: взгляд через годы // Страницы истории советского общества. Факты, проблемы, люди. М., 1989. С.254-272.

309. Янгузов З.Ш., Сунгурский А.К. Между боями // Амурский комсомолец. 1967. 15 декабря.6.ДИССЕРТАЦИИ

310. Бондарев В.А. Деятельность Коммунистической партии по подготовке населения Дальнего Востока к защите завоеваний социализма в предвоенные годы : Дисс. канд. ист. наук. Одесса, ОГУ, 1983.

311. Гошуляк В.В. Оборонно-массовая работа в СССР в годы довоенных пятилеток (1929-июнь 1941 гг.): Дис. докт. ист. наук. Свердловск. 1991.

312. Ефимов А.А. Деятельность партийных организаций Дальнего Востока по военно-патриотическому воспитанию трудящихся в предвоенные годы (1937-июнь 1941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., 1973.

313. Журавлев В.П. Деятельность Коммунистической партии по подготовке офицерских кадров ВМФ СССР (1921-1941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., ВПА, 1971.

314. Задонских С.С. Принципы строительства Красной Армии в 1918-1945 гг.: Дисс. канд. ист. наук. М., ГАВС, 1992.

315. Зайцев П.К. Деятельность Коммунистической партии по дальнейшему укреплению Советской Армии в годы второй пятилетки: Дисс. канд. ист.наук. М., 1956.

316. Ивкин В.Д. Вопросы военного строительства в деятельности Верховного Совета СССР в предвоенные годы (1937-1941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., Г ABC, 1993.

317. Кокорин Ф.И. Военно-организаторская деятельность партийных организаций Дальнего Востока накануне и в годы Отечественной войны (1939-1945 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Томск, ТГУ, 1968.

318. Комал Ф.И. Борьба Коммунистической партии за укрепление обороноспособности страны (1937-1941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Л., 1957.

319. Конюховский В.А. Борьба Коммунистической партии за укрепление Красной Армии в годы мирного социалистического строительства (19211941 гг.): Дисс. докт. ист. наук. В 2 т. М., 1962.

320. Мальцев Ю.Д. Партийно-политическая работа в войсках Красной Армии в период боевых действий по разгрому японских захватчиков на Дальнем Востоке (1938- 1939 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., ВПА. 1986.

321. Мальцев Е.В. Деятельность Коммунистической партии по осуществлению военной реформы в войсках Красной Армии в Сибири и на Дальнем Востоке (1924-1928 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., ВПА, 1983.

322. Намнанов Д.С. Национальные формирования Красной Армии в Бурятии в 1924-1939 гг.: Дисс. канд. ист. наук. Улан-Удэ, 1997.

323. Нармин О.Н. Репрессии против командного, политического иначальствующего состава Красной Армии в 1937-1941 гг.: причины, масштабы, последствия : Дисс. канд. ист. наук. М., ГАВС, 1993.

324. Нестеров П.И. Деятельность Хабаровской и Приморской краевых партийных организаций в области военно-патриотического воспитания и оборонно-массовой работы накануне Великой отечественной войны (19391941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Владивосток, 1975.

325. Ряшко В.В. Укрепление единства советских Вооруженных Сил и народа накануне Великой Отечественной войны (1938-1941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Владивосток, 1985.

326. Третьяков В.Д. Тяжелая и оборонная промышленность Дальнего Востока в третьей пятилетке: Дис. канд. ист. наук. Владивосток, 1977.

327. Чмырев В.И. Оборонительное строительство в СССР (1930-1941 гг.): Д.ис. канд. ист. наук. СПб., 1997.

328. Эндаков Д.П. Политические органы и партийные организации Тихоокеанского флота в борьбе за укрепление оборонной мощи Приморья (1932-1941 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Владивосток, 1973.

329. Ярошенко А.В. Деятельность партийных организаций Дальнего Востока по укреплению восточных рубежей СССР (1939-1945 гг.): Дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 1980.