автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковая картина степи в художественном мире А.П. Чехова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковая картина степи в художественном мире А.П. Чехова"

На правах рукописи

УДК 811.161.1 ББК 81.411.2 И 285

ИГУМНОВА Елена Сергеевна 0034Э277Э

ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА СТЕПИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ А.П. ЧЕХОВА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2009

003492779

Работа выполнена в ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина».

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

КОЗЛОВА Раиса Петровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

ЛЕДЕНЁВА Валентина Васильевна

кандидат филологических наук ЛЁВИНА Вера Николаевна

Ведущая организация: ГОУВПО «Липецкий государственный

педагогический университет»

Защита состоится 22 декабря 2009 г. в 12.30 на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина по адресу: Россия, 392000, г. Тамбов, улица Советская, 6, зал заседаний диссертационных советов.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (ул. Советская, 6).

Автореферат размещен на официальном сайте Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (http://www.tsu.tmb.ru) 17 ноября 2009 г.

Автореферат разослан « » ноября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Пискунова С.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено анализу особенностей языковой репрезентации степного пейзажа как элемента языковой картины мира в художественных произведениях А.П. Чехова.

Выбор изучения творчества А.П. Чехова, одного из величайших мастеров литературного пейзажа, был продиктован особым значением в жизни и творчестве писателя природного начала, а также высокой концентрацией степных пейзажей в структуре художественных текстов, позволяющей с большой долей точности и детальности выявить особенности мировоззрения писателя на уровне глубинной смысловой структуры.

Актуальность данного исследования определяется его связью с антропоцентрическим направлением в лингвистической науке. В работе представлено целостное описание фрагмента поэтической картины мира А.П. Чехова - семантического пространства «Степь». Одной из проблем описания русской языковой картины мира является изучение состава самих реалий, к которым обращается автор, и систематизация средств изображения, которые отражают специфику авторской стилистики, манеру письма. В этом отношении данное исследование находится в русле активно разрабатывающейся в настоящее время проблемы описания русской поэтической картины мира, в частности, в той ее части, которая отражает эстетические способы познания мира природы.

Актуальность исследования определяется также анализом степного пейзажа как повествовательной доминанты идиостиля А.П. Чехова; тенденцией к изучению языка и стиля А.П. Чехова. Осмысление природного мира и его лингвистическая репрезентация в художественной прозе А.П. Чехова, несомненно, является актуальным и углубляет представление об идиостиле писателя.

В качестве объекта исследования рассматриваются картины степной природы в художественных произведениях А.П. Чехова, объединенных в так называемый «степной цикл»: «Двадцать девятое июня» [1882]; «На пути», «Святой ночью» [1886]; «Казак», «Счастье», «Перекати поле» [1887]; «Степь», «Красавицы» [1888]; «Печенег», «В родном углу» [1897].

Предметом исследования в настоящей диссертации являются принципы и способы языковой репрезентации степного пейзажа в художественных текстах А.П. Чехова.

Цель исследования - описать степной пейзаж как один из компонентов языковой картины мира А.П. Чехова; изучить индивидуальные

особенности репрезентации степного пейзажа, отраженные в идиости-ле писателя.

Для достижения данной цели поставлены следующие задачи:

- представить интерпретацию понятий языковая картина мира, языковая личность, идиостилъ, идиолект',

- определить языковые особенности реализации степного пейзажа в текстовом пространстве художественных произведений А.П. Чехова;

- описать фрагмент художественной картины мира А.П. Чехова, связанный с интерпретацией явлений природы через принципы и способы реализации степного пейзажа в малой прозе писателя;

- охарактеризовать образные парадигмы, свойственные идио-стилю А.П. Чехова, проанализировав языковые единицы, репрезентирующие степной пейзаж;

- установить роль степного пейзажа в реализации идейно-философского замысла произведений А.П. Чехова как составляющей части его идиостиля.

Для достижения названной целей и решения поставленных задач целесообразно применение описательного и сравнительно-типологического методов. В работе ведущим является метод лингвистического описания. Описательный, или дескриптивный, метод позволил последовательно описать и систематизировать текстовый материал с позиций формальной выраженности пейзажных единиц. С помощью сравнительно-типологического метода исследуются языковые единицы и их функционирование в пейзажном тексте.

Кроме того, были использованы элементы семантико-стили-стического и контекстуального методов анализа, а также общенаучные методы наблюдения, обобщения и сопоставления.

Гипотеза исследования сводится к тому, что для создания языковой картины степи, составляющей один из компонентов идиостиля А.П. Чехова, используется определенный комплекс лексических, морфологических, синтаксических средств языка и средств художественной выразительности.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. При анализе репрезентации степного пейзажа как компонента индивидуальной языковой модели мира А.П. Чехова эффективным является комплексный подход к исследованию текстового пространства, включающий в себя динамический и статический аспекты.

2. Степной пейзаж в текстах произведений А.П. Чехова включен либо в субъектный план повествователя, либо в субъектный план персонажа, либо в оба эти плана одновременно.

3. Наиболее частотные природные реалии, обнаруженные на всем текстовом пространстве произведений А.П. Чехова, позволяют вывести основные модели и варианты картин степной природы. Данные модели конституируют фрагмент индивидуальной языковой картины мира.

4. Анализ синтагматических связей имен природных реалий, а также метафорических высказываний как целостного образа позволяет выявить комплексы индивидуально-авторских ассоциаций, отражающих особенности эстетического освоения явлений степной природы, как фрагмента идиостиля А.П. Чехова.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем представлен комплексный анализ языковых единиц различных уровней языка, используемых А.П. Чеховым для создания степного пейзажа в своих произведениях.

Теоретическая значимость видится в использовании полученных материалов для решения важных лингвистических и культурологических задач, связанных с дальнейшей разработкой проблем идиостиля; изменения идиолекта в процессе творческого развития; введение в научный оборот интересного фактического материала; определения особенностей функционирования в тексте пейзажного описания степи лексических, морфологических, синтаксических единиц языковой системы и единиц тропеистики.

Практическая значимость исследования определяется тем, что в нем представлен степной пейзаж как компонент языковой модели мира А.П. Чехова. Предлагаемый в работе подход к анализу материала может быть использован для описания периферии денотативных классов, входящих в семантическое пространство «Степь».

Материалы исследования могут способствовать более детальному и глубокому пониманию роли пейзажных единиц в произведениях других авторов. Наблюдения и результаты работы могут быть учтены при чтении вузовских курсов по филологическому и лингвистическому анализу текста, изучению индивидуального стиля художника слова. Результаты исследования могут послужить базой для спецсеминаров и спецкурсов, посвященных изучению языка А.П. Чехова и комментированию художественного текста.

Материалом исследования послужило Полное собрание сочинений А.П. Чехова в 8 т. - М.: Правда, 1970. Общее количество примеров, полученных методом частичной выборки, составляет 2 300 карточек.

Апробация работы. Материалы диссертации изложены в докладах на международных и межвузовских научных конференциях в пе-

риод с 2007 по 2009 год (Тамбов, 2007, 2008, 2009 гг., Мичуринск, 2007,2008 гг., Пенза, 2008 г., Одесса, 2009 г.).

Основные положения диссертации отражены в 10 публикациях, в числе которых две статьи, опубликованные в издании, входящем в перечень ВАК РФ.

Структура диссертации: работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, списка словарей и справочников, списка текстовых источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении содержится общая характеристика научного контекста диссертации, обосновываются цель и задачи диссертации, определяются ее актуальность и научная новизна, методы и принципы исследования, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся данные по апробации и внедрению результатов работы, описывается структура работы.

В главе I - «Языковая картина мира: общие и частные характеристики» - рассматриваются основные теоретические положения, на которые опирается автор диссертации. Она посвящена анализу таких понятий, как «языковая картина мира», «языковая личность», «идиостиль», «идиолект», «пейзаж».

Термин «картина мира» был выдвинут физиками в конце XIX -начале XX веков. В настоящее время под научной картиной мира понимают систему наиболее общих представлений о мире, вырабатываемых в науке и выражаемых с помощью фундаментальных понятий и принципов этой науки. С картиной мира связывают исходные предпосылки репрезентации мира, содержательно-онтологические построения научного знания, глубинные структуры, лежащие в основании научной и познавательной деятельности.

Язык является одним из важнейших средств идентификации человека. Картина мира, отображенная в сознании человека, есть вторичное существование объективного мира, закрепленное и реализованное в своеобразной материальной форме. Этой материальной формой является знак, который и выполняет функцию объективации индивидуального человеческого сознания лишь как отдельной части мира.

Под картиной мира мы, вслед за авторами монографии «Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира», понимаем «целостный глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, а не какой-либо одной ее стороны» [Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира 1988].

Интерес к языковой картине мира обнаруживается еще в работах В. Гумбольдта, который писал, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия» [Гумбольдт 1985]. Одним из основоположников современного учения о языковой картине мира является немецкий ученый И. Гердер. В России разработка этой проблемы началась с тезаурусного изучения лексики (работы Ю.Н. Караулова). К концу XX столетия появилось много трудов, посвященных данной проблеме - это работы С.А. Васильева, Г.В. Колшанского, Н.И. Сукаленко, Е.С. Яковлевой, М. Блэка, коллективная монография «Человеческий фактор в языке. Язык и картина мира» [1988]. Сейчас эта проблема разрабатывается в трудах Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой, A.A. Зализняк, Ю.С. Степанова, В.Н. Гака, А.Д. Шмелева и многих других лингвистов.

В последнее время в философии, культурологии, лингвистике, лингвокультурологии наметилась тенденция к более полному изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета. Для современной науки интерес представляет уже не просто человек, а личность, то есть конкретный человек, носитель сознания, языка, обладающий сложным внутренним миром и определенным отношением к судьбе, миру вещей и себе подобным. Именно в личности на передний план выходит социальная природа человека, а сам человек выступает как субъект социокультурной жизни.

Понятие языковой личности было впервые сформулировано в работах В.В. Виноградова, который выработал два пути изучения языковой личности - личность автора и личность персонажа. Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г.И. Богин, он создал модель языковой личности, в которой человек рассматривается с точки зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи» [Богин 1984]. Ввел же это понятие в широкий научный обиход Ю.Н. Караулов, который считает, что языковая личность - это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся: «а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью» [Караулов 1987].

Сегодня известны различные подходы к изучению языковой личности, определяющие статус ее существования в лингвистике: поли-лектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности [Нерознак 1997], этносемантическая личность [Воркачев 2001], элитарная языковая личность [Кочеткова 1999; Плеханова 2008], семи-ологическая личность [Баранов 1993], русская языковая личность [Ка-

раулов 1987], языковая и речевая личность [Прохоров 1997], языковая личность западной и восточной культур [Снитко 1999], словарная языковая личность [Карасик 2002; Козлова 2008], эмоциональная языковая личность [Шаховский 1987; Павлючко 2004; Горохова 2008].

В своем исследовании под «языковой личностью» мы понимаем любого человека, способного воспринимать и воспроизводить речевые произведения.

В связи с возрастающим интересом к изучению индивидуального языкового творчества в поле внимания исследователей попадают понятия «идиолект» и «идиостиль». Это не случайно, поскольку язык художественной литературы - это «лингвостилистическая система, в составе которой функционируют единицы языка, создающие эмоциональность, образность произведений» [Леденёва2002].

Термин «идиолект» является ключевым для нашего исследования. В филологии соотношение понятий «идиостиля» и «идиолекта» по-разному определяется исследователями, они либо не разграничиваются вообще, либо разграничены нечетко [Золян 1986, 1990]. Под идиолектом в работе понимается реализация языка как индивидуализированной «версии» общенародного языка. Идиолект писателя представлен созданными им текстами. Слово в идиолекте предстает как реализованная единица языка. Разнообразием содержания, жанровой принадлежностью произведений обусловливается использование различных средств идиолекта, благодаря чему демонстрируется владение писателем теми языковыми средствами, которые были им восприняты, и авторскими (окказиональными) единицами, рожденными в тексте. Слово несет информацию о семантических сдвигах, приращениях, выявленных автором возможностях языковой единицы и сохраняет печать предпочтительности, поскольку включается в состав идиолекта отобранное из общенационального языка средство. Таким образом, идиостиль - это индивидуально устанавливаемая языковой личностью система отношений к разнообразным средствам и способам ее авторского представления через идиолект. Словарь русского писателя хранит зафиксированную в словах информацию о ментально-лингвистической деятельности этноса - русского народа, так как является частной и фрагментарной манифестацией русской языковой картины мира. Таким образом, определенные свойства слова как единицы лексико-семантического уровня идиолекта позволяют составить представление о чертах трехуровневого феномена «языковая личность» в отношении того или иного писателя.

Языковая личность по отношению к индивидуальному художественному творчеству реализуется в идиолекте - совокупности языко-

вых единиц, репрезентирующих индивидуальную картину мира и идиостиле - совокупности способов и приемов выражения авторских интенций в содержании текстов и проявляется через всю систему изобразительных средств.

В современном языкознании все чаще встречаются попытки изучения русской языковой картины мира с позиций выделения в ней каких-либо значимых элементов, или фрагментов. Лингвисты говорят о таких фрагментах русской языковой картины мира, как пространство, время, восприятие [Яковлева 1994; Зябликова 2003; Веревкина 2009; Яковлева 2003]. Большое внимание современные исследователи уделяют рассмотрению пейзажа как особого художественного пространства в языке писателей [Кононова 2007; Руднева 2007; Рябова 2002]. В центре современных лингвистических исследований текста - проблемы типологии и внутреннего устройства целостных текстов как одного из результатов языкового моделирования действительности. Пейзажные фрагменты художественных произведений представляют в основном репродуктивно-описательный или репродуктивно-повест-вовательный регистр. Но в некоторых случаях пейзажный фрагмент может быть представлен как информативный тип текста или репродуктивный, который «перебивается» информационными вставками. Таким образом, можно говорить о том, что пейзаж всегда несет в себе отпечаток индивидуального авторского видения мира, всегда нагружен дополнительными смыслами, которые возникают при восприятии человеком окружающей природы. При этом словесные пейзажные зарисовки в большей степени реализуют антропоцентрические принципы, нежели живописные, что объясняется самим характером средств выражения в этих различных видах искусства. Наша работа строится на исследовании особенностей представления языковой картины степи в произведениях А,П. Чехова. В нашем диссертационном исследовании с опорой на уже имеющиеся материалы в данной области языкознания выявлены и определены особенности функционирования пейзажа в тексте художественного произведения как фрагмента языковой картины мира писателя.

Степной пейзаж А.П. Чехова, как особый семантический тип пейзажного описания, рассматривается с позиций его лексической наполняемости, морфологической и синтаксической выраженности, а также особенностей функционирования изобразительно-выразительных средств языка.

Глава II - «Языковая репрезентация степного пейзажа в идиолекте А.П. Чехова» — посвящена анализу особенностей языкового

представления степного пейзажа в художественных произведениях писателя.

Сопоставительный анализ словарного толкования и употребления лексемы степь в текстах художественных произведений А.П. Чехова показал, что в структуре значения этой лексемы выделяются следующие семантические компоненты: «огромное пространство», «безлесное пространство», «сухое безводное пространство», «пространство с травянистой растительностью». В.И. Даль добавляет: «пустыня», так как безлесное и безводное пространство в большой степени ассоциируется и с пустыней, с отсутствием жизни.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что пространство является ключевой лексемой семантического поля слова степь (наряду со словами лес, поле, луг, пустыня). Заранее заметим, что в произведениях А.П. Чехова степь - это активное пространство, некий микрокосм, представленный лексическими, морфологическими, синтаксическими средствами языка.

Анализируя лексический уровень функционирования степного пейзажа в идиолекте А.П. Чехова следует исходить из того, что степной пейзаж - это, прежде всего, некое пространство, выраженное с помощью определенной совокупности языковых средств. Пространственное восприятие человеком окружающего мира определяется не пространственной характеристикой действительности, а изначально данной человеческому сознанию способностью мыслить вселенную пространственно упорядоченной. Пространственные отношения являются одним из основных средств художественного моделирования.

Языковая картина степи в произведениях А.П. Чехова складывается из взаимодействующих лексико-семантических групп слов (или их отдельных значений), составляющих функциональные компоненты данного пространства. Человек находится и вне этого пространства, так как читатель воспринимает степь глазами героя, и внутри него, так как является его активным элементом. Степь выступает как живое существо и как активное пространство, отражающее, проецирующее и формирующее состояние человека, что подтверждается анализом языковых единиц, использованных писателем при создании степного пейзажа и образа степи.

Для определения особенностей языкового сознания писателя мы взяли за основу схему разграничения понятий и явлений объективной реальности, предложенную Г.Н. Скляревской для классификации денотатов, участвующих в метафорическом процессе [Скляревская 1993], которая, по нашему мнению, также подходит для дифференциа-

ции лексики по соответствующим семантическим блокам. Опираясь на классификацию Г.Н. Скляревской, мы выделяем следующие лексико-семантические группы (ЛСГ) слов, входящие в степное пространство, созданное А.П. Чеховым: «Элементы земной поверхности», «Растительный мир», «Жнвотный мир», «Небесная сфера», «Элементы атмосферы», «Время дня и года», «Воздушно-пространственная перспектива», «Настроение». Таким образом, при анализе лексического уровня степных пейзажей в идиолекте А.П, Чехова применяется метод выделения ядерных лексем (слов с семантикой природа), на которых основывается восприятие и осмысление семантики степного пейзажа. Ядерными являются традиционные элементы пейзажа, закрепленные в сознании русского человека и художественно преобразованные в авторском тексте.

В лексико-семантическую группу «Элементы земной поверхности» входят следующие компоненты: степные курганы, каменные бабы, балки, холмы, ветряные мельницы. На наш взгляд, появление в степном пейзаже А.П. Чехова курганов, могильных холмов, каменных оа б неслучайно, нельзя говорить, что это всего лишь атрибуты степного пейзажа, связанные со степной топографией. Как отмечает Л.Г. Бабенко, «зачастую топоним в тексте представляет собой свернутый текст, текст в тексте, обладающий потенциалом культурно-исторических знаний, сознательно пробуждаемых автором и создающих ассоциативный пространственно-временной континуум. Это обусловлено тем, что топонимы напрямую связаны с историей, неотторжимы от нее, являются носителями информации о прошлом, знаками определенных культурно-исторических событий» [Бабенко 2003]. У Чехова их присутствие делает степь непонятной, загадочной, нереальной для его героев. Включение этих элементов в ткань пейзажа всегда связано с авторскими размышлениями о смысле жизни, о вечности и бесконечности бытия, так как эти «степные долгожители» простояли в степи и еще простоят не одну тысячу лет, в отличие от человеческой жизни, которая имеет свое начало и конец.

Отличительной особенностью степных пейзажей А.П. Чехова является их реальность, представленная обитателями флоры и фауны приазовской степи, причем заметна информационная полнота и точность при их описании, что нашло свое отражение в содержании лек-сико-семантической группы «Животный мир». Животный мир в степных пейзажах Чехова представлен в двух измерениях: в воздухе птицы - коршун, грачи, перепел, соловей, чибисы, куропатки, бекасы, стрепет, дрохвы, жаворонки, кобчики, совы, сплюк, коростели, ста-

ричкщ и на земле животные - суслик, заяц, лисица и насекомые - кузнечики, сверчки, скрипачи, медведки, стрекозы. Следует отметить, что Чехов включает в свои степные пейзажи лексемы коршун и грач не только для реалистичности степной картины, но и как своеобразные лексемы-символы, участвующие в создании статического пейзажа. На это указывает и появление в данных пейзажах лексем со значением монотонности и однообразия жизни в степи, видимого отсутствия действия: плавно взмахивая крыльями летит птица; коршун останавливается в воздухе, точно задумавшись; бричка точно ехала назад, а не дальше.

В состав ЛСГ «Растительный мир» входят такие лексемы, как цветы-, шиповник, васильки', сорные травы: бурьян, молочай, дикая конопля, репейник, полынь, сурепа, перекати-поле, свинячья цибулька; деревья и кустарники: тополь, балочки, поросшие лесом, вербы. Лек-сико-семантическая группа «Небесная сфера» включает в себя следующие номинации: небо, тучи, облака, солнце, луна, звезды. С данной семантической группой связана группа слов с общим значением «Элементы атмосферы». В ее состав входят такие лексемы, как ветер, молния, гром, гроза, дождь, туман. Степное пространство у Чехова не лишено и так называемых временных параметров. ЛСГ «Время дня и года» включает в себя следующие лексические средства, прямо или косвенно обозначающие время: лето, зима, осень, утро, день, вечер, ночь, июнь, июль. Из этого следует, что степь у Чехова связана не только с пространством, в котором она расположена, но и с отчетом времени жизни всего того, что ее наполняет. Лексемы утро, день, вечер, ночь, июнь участвуют в формировании темпорального пространства степного пейзажа. Они указывают на временные границы происходящих в степи событий: «Было четыре часа утра. Степь обливалась золотом первых солнечных лучей и, покрытая росой, сверкала, точно усыпанная брильянтовой пылью» (Двадцать девятое июня). Встречается у Чехова описание степи и во временной перспективе, на что указывает употребление в одном пейзажном контексте таких лексем, как лето, зима, осень'. «Летом зной, зимой стужа и метели, осенью страшные ночи, когда видишь только и не слышишь ничего, кроме беспутного, сердито воющего ветра, а главное - всю жизнь один, один» (Степь). Таким образом, общая текстовая функция слов данной лексико-семантической группы - указание на время действия изображаемых событий - является основанием их объединения в одну функционально-текстовую парадигму слов.

Степному пейзажу у Чехова свойственна направленность пространства, то есть его горизонтальная и вертикальная ориентации. Се-

мантическая группа «Воздушно-пространственная перспектива»

представлена у Чехова такими элементами, как горизонт, даль, воздух, восток, дорога, равнина. Степное пространство у Чехова векторно направлено вверх к облакам, солнцу или далеким звездам - и вниз, к земле; пространство раскрыто во все стороны света и простирается до дальней полосы горизонта, до виднеющихся в дымке курганов, оно заполнено воздушной средой, охватывающей рельефы местности: «Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность. которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается» (Степь). Исследователи языкового наследия Чехова говорят о том, что произведениям Чехова свойственен глубокий психологизм, черты которого находят свое отражение и в степных пейзажах писателя [Громов 1958; Барлас 1976]. Это позволяет нам выделить лексико-семантическую группу «Настроение». Данную семантическую группу составляют такие компоненты, как грусть, скука, равнодушие, одиночество, тоска, безнадежность, страх, неопределенность. Таким образом, совокупность разнообразных лексических средств создает ту изобразительную семантику, которая и выделяет степной пейзаж среди других пейзажных единиц.

Морфологический уровень языка дает писателю немало возможностей для творческого использования его в художественном тексте. Наиболее широко представлены в степных пейзажах А.П. Чехова имена существительные. На наш взгляд, это связано с тем, что существительные - это самая нейтральная часть речи, так как они называют предметы и явления и служат своеобразным фундаментом для построения текста.

Широта ЛСГ наименований, относящихся к миру животных, свидетельствуют о детальности картины русской степи, в которой живут: животные - суслик, лисица, заяц; птицы - коршун, грани, перепел, соловей, чибисы, куропатки, бекасы, стрепет, дрохвы, жаворонки, кобчики, совы, сплюк, коростели, старички; насекомые - кузнечики, сверчки, скрипачи, медведки, стрекозы: «Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево такали чибисы» (Степь).

Широко представлена и ЛСГ наименований, относящихся к миру растении - шиповник, васильки; бурьян, молочай, дикая конопля, репейник, полынь, сурепа, перекати-поле, свинячья цибулька; тополь, лесные балочки, вербы: «Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля - все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести» (Степь).

ЛСГ существительных, называющих явления природы, включает значительный круг единиц, которые именуют физические явления -звук, шум, треск, тишина, покой, запах, пожар, огонь: «В сонном, застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится степная летняя ночь <.„>» (Счастье); погоду, погодные условия -туман, зной, иней, роса, пыль, ветер, дождь, гром, снег, стужа, метель, вихрь, засуха: «Туман прогнало утренним ветром, и он остановился за рекой свинцовой стеной» (Двадцать девятое июня); атмосферу, атмосферные явления, небесные объекты и их свечение - воздух, луна, луч, мгла, муть, небо, облака, свет, солнце, тень, туча, звезды, Млечный Путь, молния, зарево, гром: «Между далью и правым горизонтом мигнула молния и так ярко, что осветила часть степи и место, где ясное небо граничило с чернотой» (Степь).

Лексемы других частей речи принято считать конкретизирующими, восполняющими представленную именами существительным сеть основных узлов словаря писателя. Имена прилагательные и слова признакового характера используются в роли определений, помогающих конкретизировать признаки в создаваемом предметном ряду элементов языковой картины мира писателя. Например, в повести «Степь» доминирует тема простора, дороги, ее бесконечности и безграничности, передаваемая с помощью ключевых слов; прилагательных - широкий, бесконечный и глагола тянуться: «Между тем перед глазами ехавших расстилалась уже широкая, бесконечная равнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги, до самого горизонта и исчезает в лиловой дали; едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается ...» (Степь). Адъективы со значением размера становятся контекстуальными синонимами, передающими значение необозримого пространства. Это значение размера неоднократно повторяется и усиливается в конце абзаца словосочетаниями «до самого горизонта», «в лиловой дали», повторением глагола «едешь-едешь» и предложением «никак не разберешь, где она начинается и где кончается».

Но самой многочисленной является группа прилагательных, которые передают все многообразие цветовой палитры степи. Для лексемы даль, входящей в лексико-семантическую группу «Воздушно-пространственная перспектива», характерно цветовое определение лиловая, на наш взгляд, являющееся одним из ключевых для идиостиля Чехова: «Холмы все еще тонули в лиловой дачи, и не было видно их конца; мелькал бурьян, булыжник, проносились сжатые полосы, и все

те же грачи да коршун, солидно взмахивающий крыльями, летели над степью» (Степь). Традиционно, лиловым считается смешение красного и голубого цветов. Использование лилового цвета в степном пейзаже подчеркивает авторскую индивидуальность, стремление сблизиться со степью как с высшим проявлением божественного бытия, указывает на то, что автор стремится уйти от реальности в лиловые дали.

Цветовую лексику в тексте степных пейзажей Чехова можно разделить на три группы. Первая группа - это прилагательные бледный, бледно-зеленый, поблекший, вносящие определенную ноту в выражение значения безжизненности, омертвелости или просто покоя: «А когда восходит луна, ночь становится бледной <,..>»; «Над поблекшей травой от нечего делать носятся грачи <...>» (Степь). Вторая группа включает адъективы черный, темный, существительное чернота, глаголы темнеть, чернеть, почернеть усиливающие тему колдовского, страшного, таинственного и сказочного: «Направо темнели холмы. которые, казалось, заслоняли собой что-то неведомое и страшное <...>» (Степь). В третью группу входят прилагательные, обозначающие яркие, сочные цвета, усиливающие тему торжества красоты, тему жизни: «Лошади бегут, солнце все выше, и кажется, что тогда, в детстве, степь не бывала в июне такой богатой, такой пышной; травы в цвету - зеленые, желтые, лиловые, белые» (В родном углу).

Цветовой образ раскрывается и с помощью контрастных цветовых решений, выраженных языковыми и контекстуальными антонимами: «Между далью и правым горизонтом мигнула молния, и так ярко, что осветила часть степи и место, где ясное небо граничило с чернотой «Свет, от костра лежал на земле большим мигающим пятном; хотя и светила луна, но за красным пятном все казалось непроницаемо черным» (Степь). Таким образом, благодаря именам прилагательным, фрагменты языковой картины мира, отображенной в степном пейзаже, обретают определенность и эстетическую ценность.

А.П. Чехов при создании степных описаний широко использует ЛСГ глаголов звучания: журчать, раздаваться, прогреметь, петь, хохотать, доноситься, приутихнуть, послышаться, закричать, трещать, посвистывать, плакать, перекликаться, ахнуть, проворчать, пронестись: «...непрерывно трещали кузнечики, пели перепела, да на версту от отары, в балке, в которой тек ручей и росли вербы, лениво посвистывали молодые соловьи» (Счастье).

В проанализированных художественных произведениях преобладают глаголы, указывающие на субъектное перемещение в пространстве с ориентацией по конечному пункту и на перемещение

в каких-либо пределах, характерные для авторского представления о движении: мелькать, летать, спускаться, закружиться, вспорхнуть, спрятаться, зайти, восходить, плыть, прятаться, протянуться, сливаться, исчезать, сходиться, поползти, бежать, расползаться, шмыгнуть и др.: «Летит коршун над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг останавливается в воздухе, точно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью, и непонятно, зачем он летает и что ему нужно» (Степь).

Семантика восприятия пейзажного описания, следовательно, и изобразительная семантика, основывается на ЛСГ глаголов восприятия: видеть, слышать, чудиться, чувствовать, вообразить, понять, разобраться, слушать, смотреть, услышать, прикасаться, понимать, различать, глядеть, постичь, всматриваться-. «И тогда в трескотне насекомых, в подозрительных фигурах и курганах, в глубоком небе, в лунном свете, в полете ночной птицы, во всем, что видишь и слышишь, начинают чудиться торжество красоты, молодость, расг^ет сил и страстная жажда жизни» (Степь).

Глаголы состояния, используемые в степных пейзажах А.П. Чехова, отражают фрагменты языковой картины мира, связанные с состоянием или проявлением качества. В состав данной ЛСГ входят глаголы, контекстуально реализованные как экзистенциальные в силу специфики выявленной сочетаемости: начальной фазы бытия, существования - становиться, показаться, подниматься, ожить, загрести, наступить, засветиться: «Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля - все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солт{ем, оживало, чтоб вновь зацвести» (Степь); бытия, существования в пространстве и времени - ложиться, тонуть, застывать, цепенеть, навалиться, дышать, идти, начинаться, кончаться, удариться: «Воздух все больше застывал от зноя и тишины, покорная природа цепенела в молчании» (Степь).

ЛСГ глаголов, обозначающих качественное состояние, включает глаголы становления, изменения и утраты качества, признака. Как и для экзистенциальных глаголов, для глаголов, обозначающих качественное состояние, характерно их соотнесение со сферой ментального, духовного. Это позволяет судить о специфике видения мира живой природы А.П. Чеховым: природа является реальностью, которую он принимает такой, какова она есть. Представлены в текстах пейзажных описаний глаголы ЛСГ выделения объекта по качеству, что подтверждает наличие значительного интереса у А.П. Чехова к реалиям окружающей природной действительности: глаголы становления качества,

признака - темнеть, окутать, испариться, застыть, зеленеть, светать, бледнеть, таять, белеть, синеть, туманиться, почернеть: «В промежутках между изб и за 11ерковью синела река, а за нею тума-ншась даль» (Степь); проявления качества - застывать, цепенеть, затуманить, подуть, пахнуть, светить, гореть, вспыхивать, засветиться, засверкать, зацветать, засиять, пригревать, мигать и др.: «Между далью и правым горизонтом мигнула молния и так ярко, что осветила часть степи и место, где ясное небо граничило с чернотой» (Степь).

ЛСГ глаголов проявления эмоционального состояния отражают широту представлений писателя о сфере эмоционального и становятся подтверждением олицетворяющей эмоциональности личности писателя: нахмуриться, прятаться, переглядываться, вздыхать, улыбаться: «Лунный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились, и видно было, как по краю дороги спешили куда-то назад облака пыли и их тени» (Степь). Совершенно очевидно, что при создании степных пейзажей для А.П. Чехова характерно обращение к определенным лексико-семантическим группам глаголов, которые в большинстве случаев употребляются в метафорическом значении. Это определяет специфику идиостиля писателя, так как указывает на особое, авторское видение окружающей действительности.

Говоря о глагольной лексике, необходимо отметить, что в текстах пейзажных описаний преобладают глаголы настоящего и прошедшего времени несовершенного вида, что делает пейзаж статичным.

Исследование показало, что целостность пейзажной картины достигается определенным сочетанием всех единиц морфологического уровня языковой системы. Например, во многом необычна передача звука в степном пейзаже. Звук передается самыми разнообразными лексическими средствами. Характерным для Чехова является передача звука при помощи существительных - трескотня, треск, подсвисты-ванье, царапанье, гул, крик, писк, вой, песня, журчание, тишина, молчание, свист, ропот, гром. При этом прилагательное, стоящее рядом с существительным, дает качественную оценку тому или иному звуковому моменту: «Как будто от того, что траве не видно в потемках своей старости, в ней поднимается веселая, молодая трескотня, какой не бывает днем; треск, подсвистыванье. царапанье. степные басы, тенора и дисканты - все мешается в непрерывный, монотонный гул, под который хорошо вспоминать и грустить. Однообразная трескотня убаюкивает, как колыбельная песня; едешь и чувствуешь, что засыпаешь, но вот откуда-то доносится отрывистый, тревожный крик неуснувшей птицы, или раздается неопределенный звук, по-

хожий на чей-то голос, вроде удивленного «а-а!», и дремота опускает веки» (Степь). Анализ показал, что ключевой лексемой в стиле Чехова, участвующей в характеристике степных звуков, является прилагательное монотонный. Наряду с этим, автор широко использует и глаголы лексико-семантической группы «Издавать звук»: слышались, плакал, раздавался, журчал, прогремел, кричат, поют, хохочет, проворчал, перекликались, закричали, трещали, пели, посвистывали. В передаче звука участвуют и наречия: тихо ворча, мягко картавя, жалобно, глухо, бесшумно, явственно: «Явственно и не глухо проворчал гром» (Степь). Многообразие звуков степи особенно ярко передают звукоподражания, которые писатель употребляет, например, в описании ночной грозы в степи: ««Трах! max, max! max!» - явственно отчеканивал гром, катился по небу, спотыкался и где-нибудь у передних возов или далеко сзади сливался со злобным, отрывистым - «трра!...» <... > «Трах! max. max!» - понеслось над его головой, упало под воз и разорвалось — «Ррра!» <...> «Трах max! max! - ответило ему небо» (Степь). Таким образом, используя определенный набор морфологических единиц, автор создает свою языковую картину мира, отражающую его личные представления о реальной действительности. Имена существительные и прилагательные, а также глаголы являются такими средствами актуализации содержания пейзажного текста, которые напрямую связаны с семантической спецификой данного описания.

Синтаксический уровень структуры степных описаний в произведениях А.П. Чехова включает в себя «полные модели пейзажных описаний (предложение, сложное синтаксическое целое) и неполные (грамматически свернутые) модели пейзажных единиц» [Рябова 2002]. Специфической чертой синтаксического оформления степного пейзажа является употребление безличных односоставных предложений. Это информационно и грамматически свернутая безличная конструкция, по которой читатель может, исходя из своего жизненного опыта и последующего контекста произведения, представить описываемую картину. Довольно часто такие конструкции либо начинают, либо завершают пейзажное описание (тем самым переводя описание в сферу переживаний, чувств) вследствие чего нарисованная картина становится реальной [Рябова 2002]. Таковым, например, является описание рассвета в рассказе «Счастье»: «Уже светачо. Млечный Путь бледнел и мало-помалу таял, как снег, теряя свои очертания. Небо становилось хмурым и мутным, когда не разберешь, чисто оно или покрыто сплошь облаками, и только по ясной, глянцевитой полосе на востоке и по кое-где уцелевшим звездам noüxieuib, в чем дело». Здесь картина

рассвета в степи начинается с односоставного безличного предложения «уже светало» и далее развивается с помощью развернутого сложного предложения с сочинительной и подчинительной связью, в котором конкретизируются признаки наступающего утра.

Основным приемом концентрации тематической информации в степном пейзаже А.П. Чехова является употребление сложного синтаксического целого (ССЦ). Его анализ дает представление о тех элементах языковых уровней, которые и формируют пейзажное описание как единицу художественного текста, передающую авторское восприятие действительности. Например, в повести «Степь»: «Вдруг рванул ветер и с такой стой, что едва не выхватил у Егорушки узелок и рогожу; встрепенувшись, рогожа рванулась во все стороны и захлопала по тюку и по лицу Егорушки. Ветер со свистом понесся по степи, беспорядочно закружился и поднял с травою такой шум, что из-за него не было слышно ни грома, ни скрипа колес. Он дул с черной тучи, неся с собой облака пыли и запах дождя и мокрой земли. Лунный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились, и видно было, как по краю дороги спешили куда-то назад облака пыли и их тени. Теперь, по всей вероятности, вихри, кружась и увлекая с земли пыль, сухую траву и перья, поднимались под самое небо; вероятно, около самой черной тучи летали перекати-поле, и как, должно быть, им было страшно! Но сквозь пыль, залепляющую глаза, не было видно ничего, кроме блеска молний». Данное ССЦ включает в себя шесть предложений различной структуры, но объединенных одной общей темой: «описание природы перед грозой». В его структуру входят простые предложения, сложные предложения с сочинительной, подчинительной и бессоюзной связью, а также безличные простые предложения. Писатель применяет здесь разнообразные средства, объединяющие предложения в ССЦ. Это и использование повторной номинации одного предмета - ветер, трава, лунный свет, облака, звезды, небо, пыль, и употребление существительных, обозначающих приметы надвигающейся грозы - гром, черные тучи, запах дождя, блеск молний. Употребляемые формы сказуемых указывают на одновременность восприятия признаков. Синтаксический план прошлого используется для описания настоящего. Таким образом, в качестве синтаксической доминанты в степных пейзажах следует рассматривать сложное синтаксическое целое. Именно оно выполняет текстообразующую функцию, является основным выразителем концептуального содержания текста.

Говоря об изобразительно-выразительных средствах создания степного пейзажа, особое внимание мы уделили изучению лексем,

подвергшихся авторскому семантическому переосмыслению в составе средств создания художественной образности в степном пейзаже. Анализ выразительных средств, используемых Чеховым при описании степи, дает основание говорить о том, что для него является характерным употребление антропоморфной метафоры, так как степь в его творчестве представлена не только как реальное пространство с биологическим наполнением, но и как живое существо, которое живет своей, никому неведомой и непостижимой жизнью. Подтверждение антропоморфизма неодушевленного мы находим в метафорике словосочетаний, где фрагменты человеческого тела «одушевляют» неживую природу: «А вот на холме показывается одинокий тополь: кто его посадил и зачем он здесь - бог его знает. От его стройной фигуры и зеленой одежды трудно оторвать глаза. Счастлив ли этот красавец?» (Степь). Метафора, построенная на уподоблении степи человеку, также свидетельствует о ее антропоморфности: «Широкие полосы света. еще холодные, купаясь в росистой траве, потягиваясь и с веселым видом, как будто стараясь показать, что это не надоело им, стали ложиться по земле» (Счастье). Не только сама степь уподобляется человеку в текстах художника слова, но и те элементы ландшафта, которые встречаются при ее описании. В этом плане показателен следующий отрывок из текста повести «Степь», где представлено метафорическое описание степного кургана, который назван автором молчаливым стариком4. «Попадается на пути молчаливый старик-курган или каменная баба, поставленная бог ведает кем и когда, бесшумно пролетит над землей ночная птица, и мало-помалу на память приходят степные легенды, рассказы встречных, сказки няньки-степнячки и все то, что сам сумел увидеть и постичь душою» (Степь). На одушевленность степи здесь также указывают лексемы старик-курган и каменная баба, грамматическое значение которых дифференцируется в оппозиции «.мужской - женский» пол.

Говоря о частеречной принадлежности метафоры, следует отметить, что являясь лексическими единицами, они имеют ряд лексико-грамматических характеристик, которые позволяют их отнести к числу глагольных и наречных метафор. Например, глагольная метафора: «Первый утренний ветерок без шороха, осторожно шевеля молочаем и бурыми стеблями прошлогоднего бурьяна, пробежал вдоль дороги» (Счастье). Наречная метафора встречается в следующих пейзажных описаниях: «... сторожевые и могильные курганы. которые там и сям высились над горизонтом и безграничною степью, глядели сурово и мертво» (Счастье). Особой чертой идиостиля Чехова является упот-

ребление ¡метафоры, усиленной сравнением: «Даль была видна, как и днем, но уже ее нежная лиловая окраска, затушеванная вечерней мглой, пропача, и вся степь пряталась во мгле, как дети Моисея Мой-сеича под одеялом» (Степь). Таким образом, в своем творчестве А.П. Чехов обращается к степному пейзажу не только как определенному, реально существующему природному компоненту, но и вносит в него свое индивидуально-авторское понимание, часто базирующееся на обращении к метафоре, как олицетворяющему началу.

Наряду с метафорами, писатель широко употребляет различные эпитеты для придания своим степным пейзажам красочности, неповторимости. Согласно классификации, предложенной К. С. Горбачеви-чем, эпитеты делятся на общеязыковые, народно-поэтические и редкие, или индивидуально-авторские (Горбачевич 2001). В описании степного пейзажа у Чехова преобладают общеязыковые эпитеты, за ними идут индивидуально-авторские, а народно-поэтические эпитеты, на наш взгляд, не представлены совсем. К общеязыковым эпитетам мы отнесли следующие единицы: бесконечная хмурая степь, холодная даль, синеватая даль, лиловая даль, туманная даль, отрывистый, тревожный крик, монотонный шум и др.: «В сонном, застывшем воздухе стоял монотонный шум, без которого не обходится степная летняя ночь» (Счастье).

Индивидуально-авторскими являются следующие элементы: загорелые холмы, страшные ночи, синеватая мгла, уснувшая степь, обманутая степь, однообразная степь, степь одинока и др.: «Облако спряталось, загорелые холмы нахмурились, воздух покорно застыл, и одни только встревоженные чибисы где-то плакали и жаловались на судьбу» (Степь). Следует отметить, что, хотя группа индивидуально-авторских эпитетов немногосчисленна, они в большей степени отражают своеобразие художественно-поэтического видения мира писателя.

Распространены в пейзажных описаниях степи Чехова эпитеты, обозначающие морально-психологические качества человека, которые переносятся на предметы или явления окружающего мира, воссоздавая изначальную связь человека и природы. Такие эпитеты являются метафорическими: невеселая равнина, радостный гул, хмурое небо, торжественный покой, тревожный крик, спокойный шум, трава полумертвая, веселый крик, веселая трескотня, веселая вода, тоскливый призыв, молчаливый старик-курган, обманутая степь: «Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево такали чибисы» (Степь). Данные эпитеты используются писателем для передачи субъективности впечатления, они за-

дают тональность ближайшего повествования, являются фоном для развертывания контекстной информации. Следует отметить, что наделение природных явлений человеческими эмоциями говорит о тенденции антропоморфной интерпретации природы, которая является одной из особенностей чеховского идиостиля.

Таким образом, А.П. Чехов стремится изобразить явления, предметы, свойства реальности такими, какими он их видит и ощущает через призму своих духовных, эстетических и интеллектуальных категорий. Эпитет в изображении степной природы строится на ассоциативных связях с уже знакомыми предметами и явлениями, что и придает описанию эффект изобразительности.

В описании картины русской степи А.П. Чехов использует и сравнения. Основой семантического переноса в исследуемых пейзажных описаниях в большинстве случаев являются человеческие ощущения, чаще всего базирующиеся на зрительном впечатлении, но порой в основе переноса лежат индивидуально-авторские ассоциации: «На меня, уроженца севера, степь действовала, как вид заброшенного татарского кладбища» (Шампанское).

Явления природы и все, что связано со степным пейзажем, А.П. Чехов соотносит с конкретными предметами и реалиями, известными человеку из бытовой сферы: «Егорушка видел, как два перекати-поле столкнулись в голубой вышине и виепилисъ друг в друга, как на поединке» (Степь); «А налево над степью навалились одна на другую тяжелые грозовые тучи, черные, как сажа» (Печенег). В этом случае конкретно-предметный образ приводит к неожиданным сопоставлениям, создавая эффект необычности и новизны. Достаточно регулярно сравнительному осмыслению подвергаются лексемы, связанные с атмосферными явлениями: «Млечный Путь бледнел и мало-помалу таял, как снег, теряя свои очертания» (Счастье). Предметы и явления окружающей природы в составе сравнительных оборотов в большинстве случаев отождествляются с аналогичными природными объектами или с живыми существами: «По степи вдоль и поперек, спотыкаясь и прыгая, побежали перекати-поле, а одно из них попало в вихрь, завертелось. как птица, полетело к небу» (Степь). Распространенными в степных пейзажах Чехова являются сравнительные конструкции, в которых явления окружающей действительности сопоставляются с человеком: «Такие неподвижные, кого-то поджидающие фигуры стоят па холмах, прячутся за курганами, выглядывают из бурьяна, и все они походят на людей и внушают подозрение» (Степь). Художественному переосмыслению подвергаются и лексемы с семантикой звука и звуча-

ния: «Песня тихая, тягучая и заунывная, похожая на плач и едва уловимая слухом, слышалась то справа, то сверху...» (Степь). Таким образом, регулярность употребления данных выражений при описании степного пейзажа свидетельствует о достаточной устойчивости авторских ассоциаций при описании картины степной природы.

Анализ исследуемых текстов показывает, что творческой манере А.П. Чехова свойственен такой путь создашь переносно-образных значений, как метафора, эпитет и сравнение. Причина предпочтения видится в излюбленном тяготении к разного рода столкновениям - стилистическим и смысловым, которые, в частности, и обеспечивают метафори-зацию. Таким образом, метафора, эпитет и сравнение являются важнейшими средствами выразительности при создании вербального пейзажа в творчестве Чехова, они активизируют внутренние резервы языка, позволяют по-новому изобразить знакомые всем природные объекты и явления, привлекая хорошо известные лексические единицы.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, формулируются выводы, полученные в результате изучения языковых единиц, характерных для идиостиля А.П. Чехова и участвующих в формировании языковой картины степи в его художественных произведениях. Проведенное исследование открывает новые грани изучения содержательной структуры произведений А.П. Чехова, давая ответы на ряд нерешенных вопросов о степени проявления в текстах национального мировосприятия, об особенностях индивидуально-авторских мировоззренческих установок. Данная работа может быть рассмотрена как часть перспективного проекта «Особенности идиолекта А.П. Чехова», имеющего большие возможности быть осуществленным благодаря неослабевающему интересу к личности писателя, его творчеству, оригинальной манере и приемам художественного письма.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

в издании, рекомендованном ВАК РФ'.

1. Игумнова Е.С. Степной пейзаж как элемент авторской языковой картины мира (на материале произведений М.А. Шолохова) II Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 1 (69). С. 74-79.

2. Игумнова Е.С. Пространственно-временная характеристика степного пейзажа в идиостиле А.П. Чехова // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 7 (75). С. 305-309.

в других изданиях:

3. Игумнова Е.С. Авторское восприятие пейзажа в повести А.П. Чехова «Степь» // XII Державинские чтения. Институт филологии. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Февраль 2007. Тамбов, 2007. С. 141-143.

4. Игумнова Е.С. Лексический образ степи (по повести А.П. Чехова «Степь») // Художественное слово в современном мире: Сб. научных статей. Выпуск 11. Тамбов, 2007. С. 33-37.

5. Игумнова Е.С. Степной пейзаж в творчестве А.П. Чехова: лингвистический аспект // Аспекты изучения языковых единиц и категорий в русистике XXI века. Сборник материалов международной научной конференции: в 2-х т. Мичуринск, 2008. Т. 2. С. 32-34.

6. Игумнова Е.С. Языковая репрезентация пейзажа в повести А.П. Чехова «Степь» // XIII Державинские чтения. Институт русской филологии. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов, посвященной 265-летию со дня рождения Г.Р. Державина. Февраль 2008. Тамбов, 2008. С. 160-162.

7. Игумнова Е.С. Цвет и звук как элементы языковой картины степи в произведениях А.П. Чехова // Человек и природа в русской литературе (к 95-летию С.П. Залыгина). Материалы международной научно-практической конференции (г. Мичуринск, 20-22 мая 2008 г.). Мичуринск, 2008. С. 270-272.

8. Игумнова Е.С. Репрезентация степного пейзажа в авторской языковой картине мира (на материале произведений М.А. Шолохова) // Философия и филология русского классического текста. III Всерос. научно-практическая конференция: сборник статей. Пенза, 2008. С. 86-89.

9. Игумнова Е.С. Метафора как средство создания художественной образности в степном пейзаже А.П. Чехова // Актуальные проблемы русской филологии. Сб. статей сотрудников науч.-метод. лаборатории «Инновационные технологии преподавания русского языка в вузе и школе». Выпуск 5. Тамбов, 2009. С. 71-73.

10. Игумнова Е.С. Эпитет и его роль в создании степного пейзажа (на материале произведений А.П. Чехова) // Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции «Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития 2009». Том 14. Философия и филология. Одесса: Черноморье, 2009. С. 6-9.

Подписано в печать 16.11.2009 г. Формат 60x84/16. Объем 1,4п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1732. 392008, Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Игумнова, Елена Сергеевна

Введение.

ГЛАВА 1. Языковая картина мира: общие и частные характеристики

§1.1. Понятие «языковая картина мира» в современной лингвистике.

§ 1.2. Языковая личность автора текста, идиостиль и идиолект.

§ 1.3. Языковая картина мира в художественном тексте.

§ 1.4. Пейзаж как фрагмент языковой картины мира.

Выводы.

ГЛАВА 2. Языковая репрезентация степного пейзажа в идиолекте А.П. Чехова

§ 2.1. Семантика лексемы «степь».

§ 2.2. Лексическая выраженность степных пейзажей А.П. Чехова.

§ 2.3. Морфологическая характеристика степного пейзажа.

§ 2.4. Синтаксические средства актуализации степного пейзажа.

§ 2.5. Изобразительно-выразительные средства создания степного пейзажа.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Игумнова, Елена Сергеевна

Лингвистический анализ художественного текста может вестись в разных направлениях и преследовать разные цели и задачи. Это отмечали многие лингвисты, в частности Д.Н. Шмелев, J1.A. Новиков, JI.T. Бабенко, Р.П. Козлова, C.B. Пискунова.

Филологический анализ текста может быть связан с изучением различных сторон языка вообще по данным конкретных произведений. Он может быть направлен и на исследование словесной формы художественного произведения, то есть на изучение его внешней формы, посредством которой выражается его образное содержание.

Выбор языковых средств и особенности их сочетания в произведении определяются конкретными задачами оформления того или иного образного содержания. В зависимости от этого содержания те же самые языковые средства получают в различных ситуациях различное эмоционально-стилистическое звучание. «Всякий литературный памятник, - пишет В.В. Виноградов, — представляющий организацию словесного материала, г подлежит ведению лингвиста, который рассматривает его как представителя языкового типа, органически выросшего в определенной социальной среде и очерченного точными хронологическими границами» [Виноградов 1980: 57].

Изучение и описание лексики как системы в художественном произведении возможно, на наш взгляд, только через слово, хотя этот путь очень трудоемкий и сложный. Г.О. Винокур по этому поводу писал: «Очевидно, что отдельное слово существует лишь в словаре. Стихия языка -церковного ли, разговорного или литературного — погружает каждое отдельное речение в среду иных речений, в тот или иной словесный «хор». Единичное слово претерпевает грамматические, интонационные, ритмические и прочие влияния иных составляющих «хора», в свою очередь воздействуя на его слаженность. Результатом этих взаимовлияний становится выработка неповторимого авторского звучания. Слово, изъятое из словарной «отдельности», помещенное в ансамбль других слов, - «своих» и «чужих», диалогически сопоставленных или противопоставленных ему, ими окрашенных - и придает художественным текстам черты авторской неповторимости, личного тона, индивидуального стиля» [Винокур 1991: 165].

Именно в «хоре» слов, которым пользуется А.П. Чехов в своих «степных» повестях, мы пытаемся найти и определить те лексические средства, которые создают специфическое, неповторимое и оригинальное полотно чеховского пейзажа.

О художественном мире Чехова написано немало. Известны работы Г.А. Бялого [1981], Г.П. Бердникова [1978; 1984; 1986; 1997], М.П. Громова [1958; 1963; 1989], В.И. Кулешова [1982], Р. Лапушина [1998], В.Я. Линкова [1982; 1985], В.П. Рынкевича [1990], М.Л. Семановой [1976], И.Н. Сухих [1987], В.И. Тюпы [1989], К.И. Чуковского [1967] и др.

Велись исследования и языка писателя. Преимущественно публиковались статьи и тезисы в сериях тематических сборников «Язык и стиль А.П. Чехова» [Ростов-на-Дону 1981; 1986], «Проблемы языка и стиля А.П. Чехова» [Ростов-на-Дону 1983]. Языковой уровень произведений А.П. Чехова находился в поле внимания таких ученых, как Н.П. Бадаева, Л.Г. Барлас, Л.В. Баскакова, Л.А. Брагина, И.А. Быкова, Е.Б. Гришанина, М.П. Громов, Н.В. Изотова, Е.А. Кедрова, H.A. Кожевникова, М.К. Милых, Г.Ф. Татарникова и др. В многоаспектной системе лингвистических исследований прозы А.П. Чехова представлен анализ фонетических, лексических (в том числе синонимия, ономастика, проблемы перевода, фразеология, диалектные и просторечные слова) [Баскакова 2000; Брагина 1980; Гореликова 1991; Рябова 2000; Чичерин 1982], морфологических и синтаксических [Белкина 1986; Изотова 2000; Левитан 1987; Милых 1981; 1983; Трофимова 2000, Усманова 2001], стилистических [Виноградова 1982; Татарникова 1983], риторических особенностей [Бычкова 1982; Кедрова 1983], сюда же могут быть включены комплексный анализ особенностей языковых средств создания образа героя [Козырева 1979; Попова 2001] и подтекста [Барлас 1976; 1991].

Е.А. Попова в монографии «Коммуникативные аспекты литературного нарратива» на материале рассказов и повестей А.П. Чехова дает целостное системное описание основных положений лингвистики нарратива, отмечая, что писатель стоит «у истоков несобственно-прямого дискурса, как основоположник нетрадиционного повествования в русской литературе» [Попова 2001: 207]. В последнее время отмечается возрастание интереса к творчеству писателя, появляются работы о языковой личности А.П. Чехова [Баскакова 2003; Чалый 2003; Кокина 2003; Виноградова 2008; Кудинова 2000], ведутся работы над словарем А.П. Чехова [Трещалина 2001; Литус 2003].

Л.В. Баскакова в статье «Языковая личность А.П. Чехова» на материале дневников и записных книжек писателя пытается «заглянуть в его творческую лабораторию и выделить определенные закономерности, которые явились основой для развития неповторимого авторского стиля» [Баскакова 2003: 183]. Свое исследование автор строит в соответствии с уровнями, выделенными Ю.Н. Карауловым. Впервые в лингвистической практике обосновывается механизм изучения наиболее труднодоступного для исследования мотивационного уровня.

В плане изучения языковой личности А.П. Чехова заслуживает внимания статья И.А. Кокиной «Концепция языковой личности ребенка в произведениях А.П. Чехова», где анализируется, по определению В.В. Виноградова, один из основных планов повествования, - «план героя, слово которого несет в себе отпечаток автора, и слово которого «художественно отображается», а не просто воспроизводится и передается» [Виноградов 1954: 18]. Сложность такого исследования заключается в том, что во многих рассказах А.П. Чехова нет «границ между речью автора-персонажа и персонажа-рассказчика», автор ведет повествование «в тоне и духе героев», все, что «чувствует герой, фиксируется самим автором» [Кокина 2003: 196].

Новый взгляд на лексикографическое описание литературного произведения как способ исследования авторского идиолекта представлен в статье И. Трещалиной «Опыт идеографического описания чеховского рассказа». Автор, вслед за М.Л. Гаспаровым, обосновывает необходимость нетрадиционного подхода к анализу особенностей поэтики и художественного мира писателя - составление функционального тезауруса текста, где лексемы «группируются не по сходству их семантики в языковой системе, а по смежности создаваемых ими смыслов» [Трещалина 2001: 133]. Структура функционального тезауруса строго иерархична: «на верхнем уровне расположены дескрипторы, обозначенные заглавными понятиями соответствующих семантических кодов, затем ключевые слова, общие для всех дескрипторов, далее ключевые слова, связанные с отдельными дескрипторами и, наконец, лексические единицы, «наполняющие» их» [Трещалина 2001: 136].

Однако ни одна из перечисленных работ не рассматривает специфику репрезентации и функционирования степного пейзажа как элемента языковой картины мира писателя в текстах произведений А.П. Чехова.

Выбор изучения творчества А.П. Чехова, одного из величайших мастеров литературного пейзажа, был продиктован особым значением в жизни и творчестве писателя природного начала, а также высокой концентрацией степных пейзажей в структуре художественных текстов, позволяющей с большой долей точности и детальности выявить особенности мировоззрения писателя на уровне глубинной смысловой структуры.

Деятельность Чехова-писателя продолжалась неполных двадцать пять лет. За этот сравнительно короткий период художественный мир писателя подвергается изменениям, «эта эволюция совершается постепенно, плавно: Чехов как будто накладывает мягкую, но строгую руку на шутовское лицо Антоши Чехонте. И под плавным давлением этой ладони лицо становится все серьезнее, чтобы стать наконец бесконечно грустным» [Бердников 1997: 6].

В недолгой писательской жизни Чехова были обстоятельства, которые оказали значительное влияние на нее: кроме «общего хода истории, перемен в жизни общества и литературы в целом, естественного возмужания, житейских обретений и утрат», несколько особенных эпизодов в жизни Чехова не могли не наложить отпечаток на его творчество - это «поездка на Сахалин, «жизнь среди народа» в Мелихове, тяжелая и изнурительная болезнь, пребывание за границей, вынужденная изоляция на своем «Чертовом острове» - в Ялте» [Катаев 1979: 218].

Мастерство Чехова-пейзажиста неоднократно отмечалось исследователями его творчества. Среди впечатлений Чехова, полученных на родине и разнообразно преломленных в его творчестве, есть одна область, где детские и юношеские впечатления оказались наиболее значительными и даже решающими в его творческой биографии. Это впечатления от приазовской степи. «Когда в переломный период своей творческой жизни, -пишет Л.П. Громов, — Чехов решил выйти из мелкой прессы в «большую» литературу и написать серьезное произведение крупного масштаба, он остановился на теме степи. Это был не случайный выбор. Приазовская степь оказалась для него самой близкой, самой задушевной темой» [Громов 1958: 123]. Показательно, что для реализации своего величественного замысла

Чехов предпринимает поездку весною 1887 года на родину, чтобы освежить впечатления от любимой с детства степи. Результатом этой поездки явился целый цикл «степных» произведений, возглавляемый монументальной «Степью».

M.JI. Семанова в своей книге «Чехов — художник» пишет следующее: «Работая в конце 80-х годов над повестью «Степь», Чехов писал: «Описываю я степь. Сюжет поэтичный». Выжженная степь, серая, усталая, будничная, и каждая полумертвая травинка в ней «страстно хочет жить», сбросить с себя гнет, открыть миру свою потаенную силу и красоту, свое «богатство и вдохновение»» [Семанова 1976: 21].

В.В. Одинцов, в свою очередь, замечает, что «повесть А.П. Чехова «Степь» оказалась значительной, поворотной и для писателя, и для русской литературы. Это было первое большое произведение Чехова, напечатанное в солидном журнале, это был переход от газетных фельетонов к художественной прозе, своеобразный выход в настоящую литературу. Именно начиная с этого времени (повесть напечатана в № 3 «Северного вестника» за 1888 год), литературная критика стала пристально следить за творчеством писателя, заговорила о нем серьезно» [Одинцов 1980: 16].

Степь» для многих современников Чехова была загадочным, непонятным явлением. Повесть не получила должной всесторонней оценки; сложный идейно-тематический состав повести не был вскрыт, гениальное новаторство Чехова в этом произведении не было осознано читателями и критиками. Хотя некоторые критики смутно ощущали в повести Чехова наличие какой-то философской идеи, но не могли в ней разобраться и высказывали лишь различные гипотезы. Но живая прелесть пейзажей Чехова одушевляет все, что было написано им позже. Даже в окружении образцов, созданных мастерами прошлого века, чеховские описания природы выглядят драгоценностями чистейшей воды», являясь, может быть, «вершинным достижением русского реалистического стиля» [Громов 1958: 140].

Актуальность данного исследования определяется тем, что в нем дается целостное описание фрагмента поэтической картины мира А.П. Чехова — семантического пространства «Степь». Одной из проблем описания русской языковой картины мира является изучение состава самих реалий, к которым обращается автор, и систематизация средств изображения, которые отражают специфику авторской стилистики, манеру письма. В этом отношении данное исследование находится в русле активно разрабатывающейся в настоящее время проблемы описания русской поэтической картины мира, в частности, в той ее части, которая отражает эстетические способы познания мира природы.

Актуальность исследования определяется также:

- интерпретацией худоэюественного текста с целью постижения его концептуального содержания и отражения в изображаемом личности автора;

- анализом степного пейзажа как повествовательной доминанты идиостиля А.П. Чехова, поскольку «предпочтение круга тем и характерных жанров следует отнести к проявлениям идиостиля» [Леденёва 2002: 39];

- тенденцией к изучению языка и стиля А.П. Чехова, как яркого примера тесной связи мировоззрения автора с его языковой вербализацией в художественном тексте.

Осмысление природного мира и его лингвистическая репрезентация в художественной прозе А.П. Чехова, несомненно, является актуальным и углубляет представление об идиостиле писателя.

Цель исследования - описать степной пейзаж как один из компонентов языковой картины мира А.П. Чехова; изучить индивидуальные особенности репрезентации степного пейзажа, отраженные в идиостиле писателя.

Для достижения данной цели поставлены следующие задачи: представить интерпретацию понятий языковая картина мира, языковая личность, идиостилъ, идиолект; определить языковые особенности реализации степного пейзажа в текстовом пространстве художественных произведений А.П. Чехова; описать фрагмент художественной картины мира А.П. Чехова, связанный с интерпретацией явлений природы через принципы и способы реализации степного пейзажа в малой прозе писателя; охарактеризовать образные парадигмы, свойственные идиостилю А.П. Чехова, проанализировав языковые единицы, репрезентирующие степной пейзаж; установить роль степного пейзажа в реализации идейно-философского замысла произведений А.П. Чехова как составляющей части его идиостиля.

Предметом исследования в настоящей диссертации являются принципы и способы языковой репрезентации степного пейзажа в художественных текстах А.П. Чехова.

В качестве объекта исследования рассматриваются художественные произведения А.П. Чехова, объединенные в так называемый «степной цикл»: «Двадцать девятое июня» [1882]; «На пути», «Святой ночью» [1886]; «Казак», «Счастье», «Перекати поле» [1887]; «Степь», «Красавицы» [1888]; «Печенег», «В родном углу» [1897].

Материалом исследования послужило Полное собрание сочинений А.П. Чехова в 8 т. - М.: Правда, 1970. Общее количество примеров, полученных методом частичной выборки, составляет 2 300 карточек.

Для достижения названной цели и решения поставленных задач целесообразно применение описательного и сравнительно-типологического методов. В работе ведущим является метод лингвистического описания. Описательный, или дескриптивный, метод позволил последовательно описать и систематизировать текстовой материал с позиций формальной выраженности пейзажных единиц. С помощью сравнительно-типологического метода исследования рассматриваются языковые единицы и их функционирование в пейзажном тексте.

При выявлении индивидуально-авторских ассоциаций, связанных с представлением отдельных природных реалий, применялся деривационно-прагматический метод анализа метафорических высказываний. Кроме того, были использованы элементы семантико-стилистического и контекстуального методов анализа, а также общенаучные методы наблюдения, обобщения и сопоставления.

На защиту выносятся следующие положения:

1. При анализе репрезентации степного пейзажа как компонента индивидуальной языковой модели мира А.П. Чехова эффективным является комплексный подход к исследованию текстового пространства, включающий в себя динамический и статический аспекты.

2. Степной пейзаж в текстах произведений А.П. Чехова включен либо в субъектный план повествователя, либо в субъектный план персонажа, либо в оба эти плана одновременно.

3. Наиболее частотные природные реалии, обнаруженные на всем текстовом пространстве произведений А.П. Чехова, позволяют вывести основные модели и варианты картин степной природы. Данные модели конституируют фрагмент индивидуальной языковой картины мира.

4. Анализ синтагматических связей имен природных реалий, а также метафорических высказываний как целостного образа позволяет выявить комплексы индивидуально-авторских ассоциаций, отражающих особенности эстетического освоения явлений степной природы, как фрагмента идиостиля А.П. Чехова.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем представлен комплексный анализ языковых единиц различных уровней языка, используемых А.П. Чеховым для создания степного пейзажа в своих произведениях.

Теоретическая значимость видится в использовании полученных материалов для решения важных лингвистических и культурологических задач, связанных с дальнейшей разработкой проблем идиостиля; изменения идиолекта в процессе творческого развития; введение в научный оборот интересного фактического материала; определения особенностей функционирования в тексте пейзажного описания степи лексических, морфологических, синтаксических единиц языковой системы и единиц тропеистики.

Практическая значимость исследования определяется тем, что в нем представлен степной пейзаж как компонент языковой модели мира А.П. Чехова. Предлагаемый в работе подход к анализу материала может быть использован для описания периферии денотативных классов, входящих в семантическое пространство «Степь».

Материалы исследования могут быть востребованы при более детальном и глубоком анализе роли пейзажных единиц в произведениях других авторов. Результаты исследования могут применяться при создании аналогичных работ с целью выявления каких-либо закономерностей в использовании пейзажей различной типологии тем или иным писателем в своем творчестве.

Материалы, наблюдения и результаты работы могут быть учтены при чтении вузовских курсов по филологическому и лингвистическому анализу текста, изучению индивидуального стиля художника слова. Результаты исследования могут послужить базой для спецсеминаров и спецкурсов, посвященных изучению языка А.П. Чехова и комментированию художественного текста.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 10 публикациях и были представлены в виде докладов на международных и межвузовских научных конференциях в период с 2007 по 2009 год: на Общероссийской научной конференции преподавателей и аспирантов Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина «XII Державинские чтения» (Тамбов, февраль, 2007 г.), «XIII Державинские чтения» (Тамбов, февраль, 2008 г.); Международной научно-практической конференции «Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века» (Мичуринск, 27-28 ноября 2007 г.); III Всероссийской научно-практической конференции «Философия и филология русского классического текста» (Пенза, октябрь, 2008 г.); Международной научно-практической конференции «Человек и природа в русской литературе (к 95-летию С.П. Залыгина)» (Мичуринск, 20-22 мая 2008 г.); Международной научно-практической Интернет-конференции «Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития» (Одесса, 5-17 октября 2009 г.). А таюке в выступлениях на заседаниях научно-методических аспирантских семинаров; в публичных лекциях по культуре речи, прочитанных в рамках проведения «Дней славянской письменности и культуры» в Институте русской филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковая картина степи в художественном мире А.П. Чехова"

Выводы

Степь у А.П. Чехова показана через восприятие автора и в восприятие его героев, что определило специфику использования лексических, морфологических, синтаксических и художественных средств языка. Их взаимодействие и взаимовлияние внутри системы определяет необходимое смещение семантических акцентов и этим достигается непредугаданность, неожиданность в построении образов природы. Краски, звуки, аромат степной природы передаются писателем с изумительной поэтической силой, с поразительным проникновением в тайны степи, в особенности степного пейзажа.

С точки зрения частеречного наполнения в степных пейзажах А.П. Чехова преобладают глаголы, акцентирующие внимание на действии, восприятии, изменении состояния и бытия, которые придают описанию определенную динамичность. Большая часть единиц, входящих в состав ЛСГ глаголов, относится к интерпретирующей лексике, либо включающей оценочный компонент, либо характеризующей тот или иной оттенок действия парадигматически связанных единиц (например, интенсивность протекания), либо стилистически маркированной, в чем находит проявление разнообразие семантического содержания глаголов, объединенных ядерной семой.

Используемые прилагательные придают степному пейзажу эмоциональность, отвечают за цветовую характеристику, при этом нередко называя то или иное качество субъективно. Через семантическое значение качественных прилагательных раскрываются доминирующие в тексте идейно-философские смыслы: тема дороги, бесконечности и широты пространства, скуки и одиночества.

Существительные являются основой для построения степного описания. Выделенные в степном пейзаже Чехова преобладающие лексикосемантические группы существительных передают все реальные приметы степного края: это и животные, птицы, насекомые, населяющие степь и их физические характеристики, и растительный мир, характерный для Приазовской степи. А.П. Чехов уделяет большое внимание лексической наполняемости данных категорий, что говорит о стремлении автора как можно более достоверно описать такой близкий ему степной мир.

Синтаксическими средствами создания степного пейзажа являются преобладающие в тексте пейзажного описания синтаксические структуры разной типологии: простые, сложные, осложненные. Наличие большого количества экспрессивных синтаксических конструкций: сравнительных, редуцированных, повторной номинации. В степном описании А.П. Чехова в качестве текстовой доминанты выступает сложное синтаксическое целое, несущее в своей структуре как грамматическую нагрузку, так и семантическую, подтекстовую.

Изобразительно-выразительные средства языка, используемые А.П. Чеховым при создании степного пейзажа, основываются на ассоциативных пересечениях с уже знакомыми предметами и явлениями действительности, в и этом заключается прием создания индивидуальной авторской изобразительности текста.

Олицетворение относится к индивидуальным свойствам языковой личности, поэтому по наиболее олицетворяемым предметам в творчестве писателя можно представить картину его поэтического мировосприятия. Круг олицетворяемого разнообразен и находится в зависимости от индивидуальных предпочтений писателя. Анализ показал, что для индивидуально-авторской картины степи Чехова характерным является сопоставление явлений окружающей действительности с человеком. Это прослеживается и на уровне метафоры, когда степь уподобляется человеку или фрагментам человеческого тела, и на уровне сравнительных конструкций. Значимую для степного пейзажа группу составляют олицетворения, в которых окружающая действительность отождествляется с аналогичными природными объектами или с живыми существами, с предметами и явлениями из бытовой сферы.

В частеречном отношении метафоры Чехова делятся на глагольные и наречные. Преобладают сложные по структуре метафоры развернутого типа и метафоры, осложненные сравнительной конструкцией. Сравнение также может быть развернутым, но преобладают сравнительные конструкции, состоящие из двух элементов: то, что сравнивают и то, с чем сравнивается.

Таким образом, при создании степного пейзажа автор опирается на свой жизненный опыт, свои личностные ассоциации. Уподобление степи живому существу, ее очеловечивание говорит о том, что для писателя степь прежде всего является живым существом, стоящим на одном функциональном уровне с человеком.

Эпитеты как средства создания художественной выразительности занимают одно из основных мест в структуре пейзажного описания. Обширную группу составляют общеязыковые эпитеты, которые делают степной пейзаж понятным и близким не только автору, но и всем носителям языка. С точки зрения особенностей языковой картины степи наибольший интерес представляют индивидуально-авторские эпитеты, группа которых в данном типе описания представлена меньшим количеством единиц, чем группа общеязыковых эпитетов.

Степь у Чехова — сложный художественный образ. В нем заключено не только этическое и философское содержание, но и патриотическое. Для автора степь — это лирический образ родины, поэтому он и создан с такой любовью и нежностью.

Таким образом, следует заключить, что А.П. Чехов, наполняя свое степное пространство реальными элементами животного и растительного миров, все же использует определенный комплекс средств художественной выразительности для создания своей индивидуально-авторской картины степи, представляющей собой одну из сторон идиостиля писателя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное нами лингвистическое исследование повестей и рассказов А.П. Чехова, объединенных степной тематикой, а именно степных пейзажей, их наполняющих, позволяет сделать вывод о том, что определенная совокупность лексических, морфологических, синтаксических и изобразительно-выразительных средств языка помогла А.П. Чехову красочно и живописно создать полную языковую картину степи, отраженную в его идиолекте.

В центре современных лингвистических исследований текста -проблемы типологии и внутреннего устройства целостных текстов как одного из результатов языкового моделирования действительности. Пейзажные фрагменты художественных произведений представляют в основном репродуктивно-описательный или репродуктивно-повествовательный регистр. Но в некоторых случаях пейзажный фрагмент представляет собой информативный тип текста или репродуктивный, который «перебивается» информативными вставками.

Являясь одним из ключевых фрагментов авторской картины мира, степной пейзаж как художественное пространство занимает в структуре произведений А.П. Чехова одно из центральных мест. Особенности представления степи позволяют вычленить главные философские смыслы произведений писателя. Для Чехова ключевой лексемой семантического поля слова степь является лексема «пространство». Это повлияло на специфику набора лексических единиц, участвующих в создании данного пространства. Образ степи, созданный Чеховым, прежде всего отличается реалистической конкретностью: степной пейзаж содержит в себе точные приметы Приазовского края. Чехов нашел в приазовско-степном материале такие особенности, которые стали созвучны его идейным и философским исканиям. Особенности степного пейзажа Чехова связаны неразрывными внутренними нитями с раздумьями писателя о родине, народе, смысле жизни и ее красоте.

Содержательная основа произведений А.П. Чехова и используемые писателем изобразительно-выразительные средства определяют специфику представления степного пейзажа как художественного пространства. Ее хронотопические характеристики заключены в топографии и метафорике, горизонтально-вертикальном устройстве, пространственно-временной перспективе и антропоморфизме.

Степное пространство, созданное А.П. Чеховым, включает в себя следующие лексико-семантические группы слов: «Элементы земной поверхности», «Растительный мир», «Животный мир», «Небесная сфера», «Элементы атмосферы», «Время дня и года», «Воздушно-пространственная перспектива», «Воздействие на органы чувств», «Настроение».

В творчестве А.П. Чехова пейзаж занимает одну из главных позиций. Своеобразие описаний природы, встречаемых в его произведениях, раскрывает черты авторской индивидуальности, особенности его миропонимания. Присущий чеховскому пейзажу антропоморфизм отражает личностный взгляд писателя на окружающую действительность. В его творчестве наглядно обнаруживается связь общечеловеческой картины мира с индивидуально-авторским словотворчеством. Единство общепринятых и собственно авторских, личностных значений лексемы «степь» в языке А.П. Чехова выявило внутреннюю идейно-эстетическую целостность и общекультурную значимость его произведений.

Исследование степных пейзажей А.П. Чехова в аспекте идиостиля выявило характерные черты чеховского метода описания степи, сущность которого состоит в сочетании реалистической предметности с живописной яркостью. Опираясь на результаты проведенного исследования, идиостиль

А.П. Чехова можно охарактеризовать как антропоцентрический. Лексемы, участвующие в «очеловечивании» степной природы, актуализируя переносное значение, выражают определенное состояние природных явлений.

Таким образом, проведенное исследование открывает новые грани изучения содержательной структуры произведений А.П. Чехова, давая ответы на ряд нерешенных вопросов о степени проявления в текстах национального мировосприятия, об особенностях индивидуально-авторских мировоззренческих установок. Данная работа может быть рассмотрена как часть перспективного проекта «Особенности идиолекта А.П. Чехова», имеющего большие возможности быть осуществленным благодаря неослабевающему интересу к личности писателя, его творчеству, оригинальной манере и приемам художественного письма.

Условные сокращения, принятые в работе:

СО - словарь русского языка С.И. Ожегова;

КС - комплексный словарь русского языка;

СД - толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля;

ЛСГ — лексико-семантическая группа;

ССЦ - сложное синтаксическое целое;

ЛЭС - лингвистический энциклопедический словарь;

БЭС — большой энциклопедический словарь;

СРЯ - словарь русского языка;

ФЭС - философский энциклопедический словарь;

БСЭ — большая советская энциклопедия;

ССР ЛЯ — словарь современного русского литературного языка.

Список научной литературыИгумнова, Елена Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Чехов А.П. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Правда, 1970. Т. 3, 1970. 512 с.

2. Чехов А.П. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Правда, 1970. Т. 4, 1970. 528 с.

3. Чехов А.П. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Правда, 1970. Т. 5, 1970. 528 с.

4. Чехов А.П. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Правда, 1970. Т. 6, 1970. 488 с.

5. Дополнительная (справочная) литература

6. Большая советская энциклопедия: В 30-ти т. / Гл. ред. А.М. Прохоров. М.: Советская энциклопедия, 1970 -1978.

7. Большой энциклопедический словарь: В 2-х т. / Гл. ред. A.M. Прохоров. М.: Советская энциклопедия, 1991.

8. Бочкарев А.Е. Семантический словарь. Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003. 200 с.

9. Горбачевич К.С. Словарь эпитетов русского литературного языка. СПб., 2001.224 с.

10. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. М: Издательство «Русский язык», 1998.

11. Квятковский А. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966. 375 с.

12. Комплексный словарь русского языка / Под ред. А.Н. Тихонова. М.; Рус.яз. Медиа, 2005. 1228 с.

13. Лексико-семантические группы русских глаголов: Учеб. слов. -справ. / Под общ. ред. Т.В. Матвеевой. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1988. 153 с.

14. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М: Сов. энциклопедия, 1990. 685 с.

15. Математическая энциклопедия. В 5-ти т. / Под. ред. И.В. Виноградова. М: Советская энциклопедия, 1984. Т. 4.1215 с.

16. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Советская энциклопедия, 1992. Т. 2. К-Я. 719 с.

17. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1986. 798 с.

18. Словарь русского язьжа: В 4-х т. М.; Русский язык, 1988.

19. Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А,П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1982.

20. Словарь современного русского литературного языка. В 17-ти т. М.-Л.: Издательство Академии Наук, 1963.

21. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. 814 с.1. Основная литература

22. Аникина А.Б. Значение и смысл художественного слова // Значение и смысл слова: художественная речь, публицистика. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 8-22.

23. Анисимова И.Н. Языковые особенности пейзажных описаний переводов новелл Ги де Мопассана на русский язык: автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Казань, 2008. 17 с.

24. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. № 3. С. 27-36.

25. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1. С. 37-67.

26. Аристотель. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000. 347 с.

27. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. 1987. № 3. С. 3-19.

28. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Флинта Наука, 2005. 496 с.

29. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1993. 182 с.

30. Барлас Л.Г. Оценочно-речевой план в рассказе Чехова «Ионыч» // Русский язык в школе. 1976. № 2. С. 56-64

31. Барлас Л.Т. Язык повествовательной прозы А.П. Чехова; проблемы анализа. Ростов н/Д: РГУ, 1991. 211 с.

32. Баскакова Л.В. Звук и цвет в художественной прозе А.П. Чехова // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы Международной научной конференции. Ростов н/Д: РГУ, 2000. Вып. 2. Язык как функционирующая система. С. 187-188.

33. Баскакова JI.B. Языковая личность А.П. Чехова (на материале записных книжек и дневников писателя) // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. Лингвистика. Ставрополь, 2003. С. 183-195.

34. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества писателя. М.: Искусство, 1979. 424 с.

35. Белкина Е.М. Функции присоединительных конструкций в тексте: На материале путевого очерка А.П. Чехова «Из Сибири» // Сб. науч. тр. Моск. пед. ин-та иностр. яз. 1986. Вып. 272. С. 104-114.

36. Белобородов A.A. Языковое сознание: сущность и статус // Современная наука и закономерности ее развития. Вып. 4. Томск, 1987. С. 131-147.

37. Бердников Г.П. А.П. Чехов. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1997. 640 с.

38. Бердников Г.П. Избранные работы: В 2-х т. М: Худож. лит., 1986. Т. 1: А.П. Чехов: Жизнь и творчество. 526 с.

39. Бердников Г.П Чехов. 2-е изд. М.: Мол. гвардия, 1978. 512 с. (ЖЗЛ).

40. Бердников Г.П. Чехов. Идейные и творческие искания. М.: Худ. лит., 1984.511 с.

41. Блинова О.И. Языковое сознание и вопросы мотивации // Язык и личность. М., 1989. С. 122-126.

42. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текста: автореф. дисс. . док. филол. наук 10.02.01. Л., 1984. 44 с.

43. Большакова ГЛ. От идиолектемы к идиостилеме (личное имя в идиолекте и идиостиле А.П. Чехова) // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. 4.2. Лингвистика. Ставрополь, 2003. С. 281-286.

44. Брагина A.A. Эпитеты-синонимы в рассказе А.П. Чехова «Верочка» // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1980. № 3. С. 14-17.

45. Брысина Е.В. Народный мир в зеркале сравнения // Русский язык в школе. 2004. № 1. С. 92-95.

46. Бычкова О.И. Интонационное своеобразие рассказа А.П. Чехова «Крест» // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1982. № 3. С. 81-83.

47. Бялый Г.А. Чехов и русский реализм: очерки. JL: Сов. писатель, 1981. 400 с.

48. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2004. 280 с.

49. Веревкина Т.В. Универсальность и уникальность пространственно-временных представлений русского народа и их отражение в русской языковой картине мира: автореф. дисс. . канд. филол. наук 10.02.01. Елец, 2009. 24 с.

50. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды. М.: Наука, 1980. 360 с.

51. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Высшая школа, 1972. 616 с.

52. Виноградов В.В. Язык художественного произведения // Вопросы языкознания. 1954. № 5. С. 3-26.

53. Виноградова В.Н. Об эволюции стиля А.П. Чехова: Особенности правки// Стилистика художественной литературы. М., 1982. С. 85-98.

54. Виноградова М.С. Реконструкция языковой картины мира позднего Чехова: на материале художественной прозы 1898-1903 гг.: автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Тверь, 2008. 17 с.

55. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991. 448 с.

56. Вольф A.C. Эпитет как характерологическое средство в творчестве Л. Фейхтвангера//Филологические науки. 1972. № 2. С. 55 -65.

57. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропологической парадигмы в языкознании // филологические науки. 2001. № 1. С. 64-72.

58. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. 140 с.

59. Гореликова М.М. Семантические оппозиции в поэтике позднего Чехова: реальное ирреальное, идол - идолопоклонник: Анализ повести «Черный монах» // Филол. науки. 1991. № 5. С. 33-45.

60. Горохова Т.С. Коннотативный аспект семантики глагольной лексики в современном русском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Тамбов, 2008. 23 с.

61. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля В Хлебникова. М: Наука, 1983. 224 с.

62. Громов Л.П. В творческой лаборатории Чехова. Учеб. пособие для студентов-филологов. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1963. 175 с.

63. Громов Л.П. Забытый чеховский герой (Пейзажи молодого Чехова) // А.П. Чехов великий художник слова (сборник статей). Ростов н/Д.: Ростовское книжное изд-во, 1960. С. 59-83.

64. Громов Л.П. Книга о Чехове. М.: Современник, 1989. 384 с.

65. Громов Л.П. Реализм А.П. Чехова второй половины 80-х годов. Ростов н/Д.: Ростовское книжное изд-во, 1958. 220 с.

66. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. Пер. с нем. М.: Прогресс, 1985. 451 с.

67. Демьянков В.Е. Личность, индивидуальность и субъективность в языке и речи // "Я", "субъект", "индивид" в парадигмах современного языкознания. М: ИНИОНРАН, 1992. С. 9-34.

68. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М., 1993. 248 с.

69. Диброва Е.И. Коммуникативно-когнитивная модель текстопорождения // Семантика языковых единиц: Доклады V Международной конференции. Т. 2. М., 1996. С. 133-139.

70. Золян С.Т. К проблеме описания поэтического идиолекта // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. 1986. № 2. С. 47-52.

71. Золян С.Т. От описания идиолекта к грамматике идиостиля // Язык русской поэзии XX в. М., 1990. С. 97-110.

72. Зябликова Н.Ю. Микрокосм времени поэтического текста: лингвистический аспект (на материале произведений Н.С. Гумилева): автореф. дисс.канд. филол. наук 10.02.01. Тамбов, 2003. 25 с.

73. Изотова Н.В. О некоторых типах диалога художественной прозы: На материале произведений А.П. Чехова // Изд. вузов Сев.-Кавк. региона. Обществ, науки. 2000. № 3. С. 62-67.

74. Каменская В.В. Семантика и структура сравнительных конструкций в тексте (на материале поэзии и прозы XXI XX веков): автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Тамбов, 1998. 24 с.

75. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность. Культурные концепты: Сб. науч. тр. Волгоград Архангельск, 1996. С. 3-16.

76. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Гнозис, 2002. 333 с.

77. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. 356 с.

78. Караулов Ю.Н Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 264 с.

79. Караулов Ю.Н., Красильникова E.B. Русская языковая личность и задачи ее изучения //Язык и личность. М.: Наука, 1989. С. 3-8.

80. Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации. М.: Изд-во МГУ, 1979. 827 с.

81. Кедрова Е.А. Жесты говорящего в структуре авторской ремарки // Проблемы языка и стиля А.П. Чехова. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1983. С. 24-32.

82. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: КомКнига, 2007. 352 с.

83. Козлова Р.П. Глагольное слово в лексической системе современного русского языка (на примере глаголов говорить сказать). М.: МПУ, 1994. 207 с.

84. Козлова Р.П., Чеснокова Н.В. Словарь сравнений С.Н. Сергеева-Ценского. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2008. 174 с.

85. Козырева Т.Г. Языковые средства создания образа персонажа в рассказах А.П. Чехова // Исследования по лексике и грамматике. Минск, 1979. С. 73-78.

86. Кокина И.А. Концепция языковой личности ребенка в произведениях А.П. Чехова // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. Ч. 2. Лингвистика. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. С. 195-199.

87. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. 108 с.

88. Кононова С.А. Донская степь как художественное пространство в языке М.А. Шолохова: автореф. дис. . док. филол. наук 10.02.01. Москва, 2007. 26 с.

89. Константинова С.К. Олицетворение в художественном тексте: семантические и грамматические аспекты. Белгород, 1996. 112 с.

90. Кочеткова T.B. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры: автореф. дис. . док. филол. наук 10.02.01. Саратов, 1999. 53 с.

91. Крашенинникова С.Г. Семантика цвета в прозе И.А. Бунина // Философия и филология русского классического текста. III Всерос. науч.-практич. конф.: сборник статей. Пенза: РИО ПГСХА, 2008. С. 108-111.

92. Кудинова Т.А. Просторечие и диалект в языке А.П. Чехова: К характеристике языковой личности писателя: дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Ростов-на-Дону, 2000. 239 с.

93. Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.П. Чехова. М.: Дет. лит., 1982. 175 с.

94. Лапушин Р. «Не постигаемое бытие.»: опыт прочтения А.П. Чехова. Минск, 1998. 116 с.

95. Левитан Л.С. Авторское начало в монологах и диалогах «Вишневого сада»: О формах выражения авторского сознания в драматическом произведении // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1987. № 6. С. 7274.

96. Леденева В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2002. № 6. С. 36-41.

97. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства номинации и предикации: автореф. дис. . док. филол. наук 10.02.01. М., 2000ь 39 с.

98. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства номинации и предикации: дис. . док. филол. наук 10.02.01. М., 2000г. 480 с.

99. Леонтьев A.A. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальное и рациональное. М., 1993. С. 16-21.

100. Линков В.Я. Проблема смысла жизни в «Черном монахе» Чехова // Изд. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1985. Т. 44. № 4. С. 40-49.

101. Линков В.Я. Художественный мир прозы А.П. Чехова. М.: Изд-во МГУ, 1982. 128 с.

102. Литус Е.В. Эволюция идиолекта писателя (на материале ранних и поздних рассказов А.П. Чехова): автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Славянск-на-Кубани, 2003. 19 с.

103. Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. 848 с.

104. Лютикова В.Д. Языковая личность и идиолект. Тюмень: Изд-во ТГУ, 1999. 188 с.

105. Маковский М.М. «Картина мира» и миры образов // Вопросы языкознания. 1992. № 6. С. 36-53.

106. Малаховский В.А. Семантика имени существительного в лирике Ф.И. Тютчева // Научн. труды Куйбышевского гос. пед. ин-та: Т.238: Художественная речь. Традиции и новаторство. Куйбышев, 1980. С. 412.

107. Маслова А.Ю. Пейзаж как эмоционально экспрессивная структура текста // Русская словесность. 2005. № 2. С. 59-65.

108. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. М., 2004. 256 с.

109. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Издательский центр «Академия», 2001. 208 с.

110. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. 176 с.

111. Милых М.К. Монологическая реплика в прозе А.П. Чехова // Язык прозы А.П. Чехова. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1981. С. 6-20.

112. Милых М.К. Структура диалога и типология реплик (на материале повести «Моя жизнь») // Проблемы языка и стиля А.П. Чехова. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1983. С. 6-23.

113. Миронова JI.H. Семантика цвета в эволюции психики человека // Проблема цвета в психологии. Мн., 1993. С. 172 -187.

114. Николаева Т.М. Качественные прилагательные и отражение картины мира // Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии. М., 1983. С. 235-236.

115. Новиков Л.А. Искусство слова. М.: Педагогика, 1991. 144 с.

116. Новиков Л.А. Проблемы языкового значения. Избранные труды: в 2 т. М.: Изд-во РУДН., 2001. Т. 1. 672 с.

117. Новиков Л.А. Эстетические аспекты языка. Miscellaned. Избранные труды: в 2 т. М.: Изд-во РУДН., 2001. Т. 2. 842 с.

118. Новикова Н.С., Черемисина Н.В. Картина мира и многомирие в языке и поэтическом тексте // Русская словесность. 2000. № 1. С. 2-6.

119. Одинцов В.В. «Степь»: новаторство стиля // Русская речь. 1980. №1. С. 16-23.

120. Павлючко И.П. Эмотивный и когнитивный аспекты творческой языковой личности // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности. Волгоград: Изд-во ЦОП «Центр», 2004. С. 205215.

121. Пак И.Я. Языковое воплощение образа дерева / растения в русском языке: дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Томск, 2006. 269 с.

122. Пискунова C.B. Лингвистический анализ текста. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. 72 с.

123. Пискунова C.B. Тайны поэтической речи (грамматическая форма и семантика текста): Монография. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. 408 с.

124. Плеханова Л.П. К содержанию понятия «композиционно-лексический уровень художественного текста» // Русский язык:история и современность: сборник научных трудов. К 80-летию профессора В.В. Щеулина. Липецк Елец, 2008. С. 187-199.

125. Подольская И.В. Языковые средства создания художественного образа (на материале поэтических текстов Е. Харланова): Монография. Тамбов, 2004. 227 с.

126. Попова Е.А. Коммуникативные аспекты литературного нарратива. Липецк, 2001. 268 с.

127. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль при обучении русскому языку иностранцев. М., 1997. 224 с.

128. Пушкин A.A. Способ организации дискурса и типология языковых личностей //Язык, дискурс, личность. Тверь, 1990. С. 50-60.

129. Реформатский A.A. Введение в языкознание. М.: Аспект Пресс, 1999. 536 с.

130. Родионова Г. А. Эмотивная отвлеченная лексика в языке произведений М.Ю. Лермонтова: автореф. дис. . канд. филол. Наук 10.02.01. М., 2009. 22 с.

131. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. 216 с.

132. Руднева О.В. Концептуализация пейзажа в малой прозе И.А. Бунина (лингвостилистический аспект): автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Сургут, 2007. 22 с.

133. Русская грамматика АН СССР: в 2 х тт. М.: Наука, 1980.

134. Рынкевич В.П. Путешествие к дому с мезонином. М.: Худож. лит., 1990.310 с.

135. Рябова В.Н. Изобразительные возможности текстовых единиц в повести А.П. Чехова // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы

136. Международной научной конференции. Ростов н/Д: РГУ, 2000. Вып. 2. Язык как функционирующая система. С. 208-209.

137. Рябова В.Н. Пейзажная единица текста: семантика, грамматическая форма, функция (на материале произведений А.П. Чехова): автореф. дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 2002. 25 с.

138. Седов К.Ф. Типы языковых личностей и стратегии речевого поведения (о риторике бытового конфликта) // Вопросы стилистики. Язык и человек. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1996. Вып. 26. С. 8-14.

139. Семанова M.JI. Чехов-художник. М.: Просвещение, 1976. 224 с.

140. Сентенберг К.В. Языковая личность в комуникативно-деятельностном аспекте // Языковая личность: проблемы значения и смысла. Волгоград, 1994. С. 14-24.

141. Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М.: Наука, 1983. 319 с.

142. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб.: Наука, 1993. 154 с.

143. Слышкин Г.Г. Аксиология языковой личности и сфера наивной лингвистики // Социальная власть языка: Сб. науч. тр. Воронеж: ВГУ, 2001. С. 87-90.

144. Снитко Т.Н. Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах. Пятигорск: Изд-во ГГТЛУ, 1999. 156 с.

145. Современный русский литературный язык / под. ред. П.А. Леканта. М.: Высшая школа, 1999. 462 с.

146. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. 824 с.

147. Стернин И.А. Значение слова и его компоненты. Воронеж, 2003. 20 с.

148. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж, 1979. 156 с.

149. Сусов И.П. Личность как субъект языкового общения // Личностные аспекты языкового общения. Калинин, 1987. С. 9-16.

150. Сухих И.Н. Проблемы поэтики А.П. Чехова. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. 180 с.

151. Тарланов З.К. Методы и принципы лингвистического анализа. Петрозаводск, 1955. 192 с.

152. Татариикова Г.Ф. Стилистические функции именных оборотов с отглагольными существительными в произведениях А.П. Чехова // Проблемы языка и стиля А.П. Чехова. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1983. С. 94-101.

153. Трещалина И. Опыт идеографического описания чеховского текста // Молодые исследователи Чехова: материалы международной научной конференции. М., 2001. С. 133-147.

154. Трофимова Е.В. О функциях сложноподчиненных конструкций в языке писем А.П. Чехова // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы Международной научной конференции. Ростов н/Д: РГУ., 2000. Вып. 2. Язык как функционирующая система. С. 109-110.

155. Тюпа В.И. Художественность чеховского рассказа. М.: Высш. школа, 1989. 133 с.

156. Усманова Е.Г. Сложные многочленные предложения в прозе А.П. Чехова (на материале рассказов и повестей 1890-1900-х годов): автореф. дисс. канд. филол. наук. Волгоград, 2001. 24 с.

157. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принципы семиологического описания лексики. М., 2002. 240 с.

158. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000. 270 с.

159. Чалый B.B. Значение лингвистических пресуппозиций в произведениях А.П. Чехова // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. Ч. 2. Лингвистика. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. С. 177-183.

160. Чернец Л.В. «Плыло облако, похожее на рояль . » (О сравнении) // Русская словесность. 2000. № 2. С. 75-79.

161. Чернец Л.В. Черная роза и драдедамовый платок (Об эпитете) // Русская словесность. 2000. № 1. С. 49-53.

162. Чеснокова Н.В. Антропоцентрическая концепция творчества С.Н. Сергеева-Ценского: лингвистический аспект: автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Тамбов, 2003. 24 с.

163. Четверикова Т.Д. Специфика шолоховского эпитета: на материале романа «Тихий Дон»: автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Москва, 2008. 17 с.

164. Чичерин A.B. Лексическая основа чеховского стиля // Русская литература. 1982. № 3. С. 112-118.

165. Чуковский К.И. О Чехове. М.: Худож. лит., 1967. 208 с.

166. Шарандин А.Л. Курс лекций по лексической грамматике русского языка: Морфология. Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та, 2001. 313 с.

167. Шахнарович А.М. Онтогенез мыслеречедеятельности: Семантика и текст // НДВШ. Филологические науки. 1998. № 1. С. 5664.

168. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 202 с.

169. Шаховский В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филологические науки. 1998. № 2. С. 5965.

170. Шведова Н.Ю. К вопросу об общенародном и индивидуальном в языке писателя // Вопросы языкознания. 1952. № 2. С. 104-125.

171. Шевченко Н.В. Основы лингвистики текста. М.: Приор издат., 2003. 160 с.

172. Шмелев А.Д. Лексический состав русского языка как отражение «русской души» // Русский язык в школе. 1996. № 4. С. 83-90.

173. Шмелев Д.Н. Лексика // Слово и образ. Сборник статей. М.: Просвещение, 1964. С. 52-92.

174. Язык и стиль А.П. Чехова. Ростов н/Д.: Изд-во РГУ, 1986. 121 с.

175. Язык прозы А.П. Чехова. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та. 1981. 120 с. S

176. Яковлева Е.Е. Выражение категории пространства в современномрусском языке (на примере художественных произведений С.Н. Сергеева-Ценского): автореф. дис. . канд. филол. наук 10.02.01. Тамбов, 2003. 23 с.

177. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994. 344 с.