автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Языковые особенности геопоэтики авторской песни

Полный текст автореферата диссертации по теме "Языковые особенности геопоэтики авторской песни"

На правах рукописи

ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ГЕОПОЭТИКИ АВТОРСКОЙ ПЕСНИ

(на материале текстов произведений Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича, А.М. Городницкого, Ю.И. Визбора)

10.02.01 — Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь — 2005

Работа выполнена в Ставропольском государственном университете з

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Штайн Клара Эрновна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Леденев Юрий Юрьевич

кандидат филологических наук доцент Бурова Галина Петровна

Ведущая организация

Кубанский государственный университет

Защита состоится «14» февраля 2006 г. в 11 -00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.256.02 при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1, корп. 1 -а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомится в научной библиотеке Ставропольского государственного университета по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

Автореферат разослан « » _2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Диссертационная работа посвящена изучению языковых особенностей геопоэтики авторской песни второй половины XX века.

Категория пространства занимает доминантную позицию в русской языковой картине мира. Ее значимость для России неоднократно подчеркивалась русскими мыслителями Л.Н. Гумилевым, ТТ. Семеновым-Тян-Шанс-ким: «...устойчива территория, которая простирается «от моря до моря», В.И. Вернадским: «Мы недостаточно оцениваем значение огромной непрерывности нашей территории. ...мы являемся государством-континентом...». Пространство в русской языковой картине мира предстает не только как материальная, но и как «моральная, духовная категория» (С.С. Лавров). Объективная безграничность пространства, воздействуя на «географию русской души», сформировала особый тип пространственного мышления русского человека, что нашло отражение в произведениях искусства, и особенно в словесном творчестве, поскольку именно оно явилось «главным инструментом формирования образов пространства» (В.В. Абашев). В настоящее время постепенная утрата Россией определенных территориальных границ и, как следствие, национальных основ русского самосознания, привлекают пристальное внимание современной гуманитарной науки (философии, литературоведения, лингвистики, социологии) «к проблемам пространственного развития» России в «экономических, политических, исторических и идеологических аспектах» (В.В. Абашев). В этой связи неслучайно возникновение сначала в рамках художественного течения, а затем в рамках гуманитарной науки нового направления — геопоэтики, под которым понимается способ символического представления пространства, используемый художниками слова для выражения своего восприятия окружающего мира и создания собственных географических образов.

Во второй половине XX века интенсивное освоение советским человеком новых географических просторов страны (например, исследование Сибири и строительство БАМа, покорение горных вершин Памира, Тянь-Шаня, освоение целины, покорение Северного полюса, полет человека в космос) изменили восприятие и представление личности о пространстве. Субъективное восприятие онтологической категории пространства наиболее ярко отображается в особом типе творчества, возникшем в данный период и получившем название авторской песни (АП). АП является сложной многогранной знаковой системой, требующей комплексного изучения.

Изучению языка АП посвящено большое количество научно-исследовательских работ (В.Б. Апьтшуллер, Л. А. Левина, Ю.А. Андреева, Л. А. Аннин-

ского, Г.А. Белой, В.И. Новикова, Н.И. Пименова, В. А. Зайцева, A.B. Борзен-ко, НИ. Крымовой, AB. Кулагина, Б Л. Савченко, О.О. Архипочкиной, С.Б. Рассадина, C.B. Свиридова, A.B. Скобелева, И. А. Соколовой и др.), в том числе диссертационных исследований (К. Берндт, С.Б. Бирюкова, С.С. Бойко, А.И. Жебровска, М.В. Жигачева, Н.П. Зубова, М.В. Каманкина, Д.Н. Кури-лов, С.П. Распутина, И. А. Соколова), в которых характеризуются жанровые особенности АЛ, анализируется творчество отдельных авторов—Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича, B.C. Высоцкого. Категория пространства, занимающая ключевую позицию в тексте АП, языковые средства ее выражения, анализ АП как особого интегрального типа текста не получили достаточного научного освещения. В связи с этим в диссертационной работе предпринимается попытка лингвосемиотического анализа текста АП в единстве поэтического, музыкального, исполнительского аспектов на основе метапоэтичес-ких данных АП. Обращение к данным самоинтерпретации позволяет определить принципы организации текста АП, выделить пространственную доминанту в бардовской языковой картине мира и особенности ее языковой реализации в геопоэтическом тексте АП, что определяет актуальность исследования.

Объектом исследования является поэтический текст АП как целостное интегральное явление.

Предмет исследования—языковые средства реализации геопоэтического пространства в поэтическом тексте АП.

Цель исследования заключается в изучении языковых особенностей геопоэтического пространства поэтического текста АП. Данная цель предполагает решение ряда задач :

- выявление общих принципов организации текста АП на основе данных метапоэтики;

- рассмотрение пространственных особенностей коммуникативной организации текста АП;

- изучение общих принципов организации АП как интегрального типа текста;

- определение способов отображения объективного пространства в структурно-семантической организации текста АП;

- анализ языковых средств выражения геопоэтического пространства в тексте АП;

Материалом исследования служат музыкально-поэтические тексты признанных классиков авторской песни — Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича, A.M. Городницюэго, Ю.И. Визбора, в творчестве которых заложены основы метатеории авторской песни и наиболее последовательно реализованы основные

топ0сы геопоэтического пространства авторской песни. В качестве материала для анализа коммуникативной организации авторской песни выступают метапоэтические данные прозаических и публицистических текстов указанных авторов, а также музыкально-поэтические тексты их современников: H.H. Матвеевой, A.A. Якушевой, B.C. Высоцкого, А.И. Иващенко, Г. JI. Васильева, М.К. Щербакова, З.Н. Ященко, О.В. Заливако, В.П. Певзнера и др.

Методы и принципы исследования. В работе используется лингвосемио-тический подход, позволяющий проанализировать интегральный текст АП с точки зрения его коммуникативной организации и сопоставить различные культурные коды и знаковые системы в рамках интегрального целого. Принцип симметрии способствует выявлению субзнаков музыкально-поэтического текста АП через идею вариативной повторяемости инвариантно заданных структурно-семантических единиц. Принцип лингвистической дополнительности, направленный на изучение антиномичности поэтического текста как структурно закрытого и семантически открытого феномена, позволяет рассматривать текст песни «стереоскопично», т.е. в его разных «проекциях».

В работе используется общий функциональный анализ, предполагающий изучение функционирования языковых единиц в гармоническом целом поэтического текста и позволяющий выявить основной языковой уровень организации геопоэтического текста АП—лексический. В работе также используются дистрибутивный анализ, оппозиционный анализ, описательный метод, применяется компонентный анализ.

Геопоэтический принцип анализа прагматического содержания поэтического текста АП направлен на рассмотрение категории пространства выявление лексических средств, передающих индивидуально-авторское восприятие географического пространства.

Теоретической основой исследования служат работы по теории текста И.Р. Гальперина, М.Я. Дымарского, К.Э. Штайн, Л.Г. Бабенко, С.А. Лукьянова и др.; по теории музыкального текста — А. Гира, В. Климовича, В.Н. Сырова, М.И. Ройтерштейна и др.; по сопоставительному анализу вербального и музыкального текста — М.Ш. Бонфельда; по теории семиотического и лингвосемиотического анализа — Вяч.Вс. Иванова, Р. Барта, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, Н.Б. Мечковской, Ч.У. Морриса, Ч.С. Пирса, И.А. Стернина и др.; а также по теории геопоэтики и анализу категории пространства в художественном тексте — B.C. Баевского, A.M. Балдина, Г. Башляра, М.Л. Гаспарова, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, В.Я. Голованова, Д.Н. Замятина, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, Т.В. Матвеевой, Ю.С. Степанова и др. Изучение метапоэтических данных авторской песни осуществляется в русле теории метапоэтики К.Э. Штайн.

Научная новизна работы обусловлена комплексным подходом к исследованию текста АП на основе метапоэтической теории бардов. Инновационным является лингвистический анализ иерархического по своей структуре геопоэтического пространства авторской песни, позволивший выявить ключевую позицию категории пространства в бардовской языковой картине мира и, соответственно, квалифицировать стиль мышления бардов как пространственный. Также впервые текст АП анализируется как интегральная структура, образованная корреляцией знаковых систем поэзии, музыки, исполнения, сформированная во взаимодействии с определенным социокультурным контекстом и сочетающая в себе черты художественного, массового, фольклорного, ритуального, театрального и перформансного типов коммуникаций.

Теоретическая значимость работы заключается в разработке теории текста авторской песни как целостного интегрального образования. В работе осуществлено сопоставление нетождественных знаковых систем поэзии и музыки в рамках интегрального текста авторской песни, установлены его основные структурно-семантические особенности. Разработана стратегия геопоэтического анализа текста, проанализирован характер геопоэтического пространства авторской песни и выявлены языковые средства реализации геопоэтического пространства в поэтическом тексте авторской песни.

Практическая значимость исследования заключается в выработке комплексной методики анализа музыкально-поэтического текста авторской песни, в возможности использования результатов работы в школьном и вузовском преподавании таких предметов, как «Семантика и семиотика», «Лингвистический анализ художественного текста», спецкурсов по современному русскому языку.

На защиту выносятся следующие положения.

1. АП характеризуется хорошо отработанной системой метаописания. Метапоэтические данные указывают на необходимость применения комплексного лингвосемиотического подхода к изучению АП.

2. Принципы коммуникативной организации АП, отраженные в ее мета-поэтике, способствуют выявлению трех основных компонентов АП: поэзии, музыки, исполнения. В качестве дополнительного компонента возможным оказалось рассмотрение категории пространства, которая характеризуется с точки зрения лингвосемиотической геопоэтики.

3. По данным метапоэтики текст АП является интегральным, образованным на основе корреляции поэтического и музыкального текстов, семантика которых определяется элементарными субзнаками геопоэтической, философской, метапоэтической и эмотивной направленности, интертексту-

алъными и жанровыми субзнаками; синтактика организована устойчивыми единицами структуры, в основе функционирования которых лежит принцип повторяемости.

4. Отображению реального пространства на текстовом уровне АП способствуют: акустическая характеристика текста, задаваемая уже самим звучанием классической гитары, тонально-ритмическая организация текста, семантические особенности интегрального текста, анализ которых позволил определить ключевые геопоэтические субзнаки АП, повторяемость вербальных и музыкальных элементов в тексте, передающих динамику пространства.

5. Метапоэтические данные, особенности бардовской коммуникации и анализ структурно-семантической организации текста АП свидетельствуют о неразрывной связи художественного пространства текста АП с реальным географическим пространством, которое осмысляется бардами в ходе путешествий, поездок, турпоходов и т.д. Это позволяет рассматривать пространственный континуум авторской песни как геопоэтический сверхтекст.

6. Геопоэтическое пространство в АП является ризоматическим, не стремящимся к центрации и строгой иерархической организации. Самыми крупными единицами геопоэтического текста АП являются топосы (Дом, Дорога, Петербург, Москва, Кавказ), организуемые определенным набором точечных пространств —локусов. Воспроизведение и описание локальных пространств идет через непрерывное отображение пространственных элементов в тексте.

7. Языковые средства выражения ключевых топосов геопоэтического текста АП указывают на включенность бардовского представления о географическом пространстве в русскую языковую картину мира, в которой для каждого человека концептуальными являются понятия Дома, Дороги, Москва и Санкт-Петербург определяются как две столицы одного государства, а Кавказ воспринимается как источник красоты, величия, гостеприимства, места, где формируются жизненные приоритеты и происходит становление самосознания личности.

Апробация работы. Результаты исследования нашли отражение в 14 работах, опубликованных в Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Ставрополе, Ка-рачаевске. Автор принимал регулярное участие в работе межрегионального научно-методического семинара «ТЕХТи8: Текст как явление культуры» в Ставропольском государственном университете под руководством профессора К.Э. Штайн. Основные положения диссертации были изложены на Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» в МГУ в 2001 г., на ежегодных Лафонтенов-ских чтениях в СПбГУ в 2002—2003 гг., на Всероссийской научной конференции в Таганроге в 2004 г.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка литературных источников и Словарей, Библиографического списка (269 наименований).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются цели и задачи исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основы комплексного изучения авторской песни» предпринимается попытка выявления специфики АП, на основе метатгаэтических высказываний самих бардов (Б.Ш. Окуджавы, ЮМ. Визбора, A.M. Городницкого, А.А. Галича), которые указывают на необходимость комплексного подхода к изучению АП как «формы духовного общения» (Б.Ш. Окуджава), то есть коммуникации, которая реализуется в особом типе текста, объединяющем поэзию, музыку, исполнение: «в целом — стихи, гитара, интонация—это жанр...»(Б.Ш. Окуджава). АП как тип текста предполагает лингвосемиотическое прочтение, расширяющее лингвистическую трактовку текста за счет введения, по Ю.М. Лотману, «презумпции создателя и аудитории...» и позволяющее сопоставить в рамках интегрального целого нетождественные знаковые системы.

Метапоэтические данные фиксируют включенность текста АП в эпистемологическое пространство советской эпохи, характеризующееся повышенным вниманием к проблемам пространственности. Значимость геопоэтической составляющей метапоэтики АП подчеркивается в определении бардами географического пространства как средства познания себя и основы создания особого художественного континуума АП.

Художественное пространство АП формируется пространственной фиксацией текста, определяемой его коммуникативным функционированием; текстовым пространством, образованным корреляцией музыкальных и поэтических знаков текста; геопоэтическим пространством, поскольку в содержании текстового пространства АП отображается определенный фрагмент действительности, вписанный в общую пространственную картину мира барда.

Ключевые понятия метапоэтического текста АП соотносятся с основными составляющими коммуникативной модели P.O. Якобсона: социокультурным контекстом, адресантом, адресатом, контактом, сообщением, кодом. Особую значимость в АП также приобретает время создания данного типа текста, определяемое концом 50-х—началом 60-х годов XX века. Данная эпоха являет собой особый период развития советского государства,

который обусловливает взаимодействие двух принципиально отличных коммуникативных парадигм: вертикального (тоталитарное общество) и горизонтального (АП) типов коммуникаций.

Основным источником возникновения жанра АП по данным метапоэ-тики является фольклор, поэзия менестрелей, вагантов, миннезингеров, а также французских шансонье, английских и американских «фолк-синге-ров»; солдатская песня, городской романс, северные, белорусские песни, лагерные песни, что свидетельствует о довольно длительной истории АП, где 60-е гг. являются лишь одним из ее этапов.

Вобрав в себя многочисленные песенные традиции, АП, тем не менее, является характерным явлением своего времени и, отображая современную действительность, становится лирическим дневником советской эпохи, в котором личное доминирует над массовым. Особенности переосмысления географического пространства в советскую эпоху сказались на специфике АП, которая выполняла эстетическую, информативную функции, отображая воспринятое и переосмысленное географическое пространство, и, в силу своей мобильности и доступности, способствовала сокращению дистанции между коммуникантами, что отразилось в особой номинации АП Ю.И. Визбора как песни-публициста, песни-репортажа, где каждый из сюжетов был связан с точкой безграничного пространства советского государства и находил свое художественное воплощение в записных книжках, репортажах и песнях барда.

Особую значимость в метапоэтическом тексте АП приобретает позиция адресанта, так как автор является определяющим понятием, акцентирует значение личностного компонента в АП, поскольку коррелирует с самим названием жанра. Номинации, передающие образ адресанта АП, актуализируют значимость четырех коммуникативных составляющих, которые, по мнению авторов, определяют сущность АП: 1) метаюомпоненты —художник, писатель, поэт, указывающие на связь АП с поэтическим творчеством; 2) метакомпоненты композитор, музыкант, гитарист, певец, подчеркивающие значимость музыкальной составляющей АП; 3) метакомпоненты исполнитель, артист, шут, лицедей, паяц, акцентирующие исполнительский аспект АП; 4) метакомпоненты пилигрим, бродяга, странник, бездомный, бродячий музыкант, странствующий Моцарт, подчеркивающие связь АП с категорией пространства. Особую значимость приобретают метакомпоненты шансонье, бард, менестрель, акын, скальд, баян, трубадур, которые, в соответствии с семантикой, объединяют четыре составляющих АП в единое целое и определяют необходимость рассмотрения данного феномена как интегрального искусства, объединяющего вербальный, музыкальный, исполнительский тексты в их пространственном преломлении.

Образ адресата в АП представлен ключевыми номинациями, которые соотносятся с тремя составляющими АП — поэтическим текстом (читатель), музыкальным текстом (слушатель), исполнительским текстом (зал, публика).

Анализ основных коммуникативных событий (выступление барда со сцены, фестиваль, исполнение песен в узком дружественном кругу в домашней атмосфере или во время туристического, альпинистского походов) позволил установить интегральный характер коммуникативной системы АП, содержащей элементы художественного, фольклорного, ритуального, театрального, массового и перформансного типов коммуникаций.

Текст АП в интегративном плане характеризуется определенной структурно-семантической организацией и представляет собой неразрывное единство музыкальных и языковых знаков. Элементы АП имеют статус субзнаков — значащих элементов знаков-произведений, обретающих в разных контекстах конкретное значение, но сохраняющих за собой некий диапазон устойчивых смыслов.

Семантика интегративного текста АП определяется на микро-, макро- и мега-уровнях. Первый уровень характеризуется элементарными субзнаками и их последовательностями. Ядро семантики субзнакового микроуровня, а следовательно, и семантики АП в целом образуют субзнаки геопоэтической, философской, эмотивной и метапоэтической направленности. Второй уровень представлен интертекстуальными, третий—жанровыми субзнаками.

Синтактика интегративного текста АП организована устойчивыми единицами (инвариантными операциями элементарных единиц н их сочетаний), образующими трехуровневую иерархическую структуру, в основе которой лежит принцип повторяемости. В тексте песни повторяемость приобретает особую значимость, так как формирует основу метроритма, а также выделяет и усиливает тот или иной субзнак, то есть способствует обретению смысла.

Реальное пространство функционирования АП также находит свое отражение в организации текстового пространства. Знаковыми при этом являются: а) акустическая характеристика текста, предполагающая ограниченное пространство исполнения текста; б) тонально-ритмическая характеристика текста, передающая спокойный разговор, размышления о жизни и характеризующаяся доминированием минорных тональностей, умеренного темпа, которые, по мнению бардов, извлекаются из непосредственного взаимодействия автора с объективным пространством; в) семантические особенности интегрального текста, анализ которых способствует определению ключевых геопоэтических субзнаков АП, представленных лексемами мир,

путь, дом и географическими понятиями Вселенная, дорога, город, гора, море,река\ г) повторяемость вербальных и музыкальных элементов в тексте, передающих динамику пространства.

Художественное пространство текста АП неразрывно связано с реальным географическим пространством, которое осмысливается бардами путем его непосредственного освоения и восприятия, что дает возможность рассматривать пространственный континуум авторской песни как геопоэтический сверхтекст, существующий в литературе как реальность, но осознающийся только при его полном воссоздании в форме метатекста.

Лингвистический анализ геопоэтических текстов предполагает выявление языковых средств выражения геопоэтического пространства художественного текста и его отдельных топосов. Языковые средства включают:

1. Фонетические средства — ассонансы и аллитерации, способствующие воссозданию перед мысленным взором картин природы, характеризующих определенный топос.

2. Словообразовательные средства — служебные морфемы с локальной семантикой: приставки и суффиксы со значениями 'пространство', 'территория' — по-, пред-, при-; -]-, -ок, -ин и т.д.: побережье, предгорье, приморье и др.; приставки со значением 'перемещения в пространстве': поедем, придет, зайдет, полез, выходил.

3. Лексические средства, играющие основную роль в отображении геопоэтического пространства, среди которых: общеупотребительная лексика с пространственной семантикой: место, пространство, далеко, направляться и т.д.; географическая терминология, передающая особенности ландшафта и рельефа определенного топоса: низменность, кряж, морена, торос, гора, равнина, фиорд, междуречье и т.д.; топонимика, выполняющая текстообразующую функцию: оронимы, например, Эрцог, Чегет, Накра, гидронимы — Тихий океан, Черное море, Нева, ойконимы — Петербург, Москва, Кавказ, Одесса, урбанонимы — Арбат, Невский проспект, Тверская и т.д.; предметная лексика с локальной семантикой, отображающая средства передвижения человека в определенном пространстве: самолет, дельтаплан, поезд, машина, пароход, походную атрибутику, например, костер, палатка, лыжи, городской экстерьер: фонарь, ограда, асфальт и домашний интерьер: окно, дверь, порог и т.д.

4. Грамматические средства:

— морфологические — собственные и нарицательные имена существительные с локальной семантикой; глаголы с семантикой 'движения' и 'перемещения'; указательные местоимения тот, этот-, относительные имена прилагательные с локальной семантикой — горная, речной, скальные, под-

московные, проселочная, лесной и т.д.; качественные имена прилагательные, отражающие цветовые, звуковые, фактурные и т.д. характеристики геопоэтического пространства; обстоятельственные наречия, характеризующие пространство относительно наблюдаемого субъекта: далеко, близко, вблизи, слева, справа внизу, вверху, впереди, позади и т.д.; местоименные наречия места здесь, отсюда, там, туда', вопросительно-относительные наречия где, куда, откуда', неопределенные наречия где-либо, куда-то, куда-нибудь и т.д.; отрицательные нигде, никуда, ниоткуда-, предлоги пространственного значения на, к, из-за, над, под, около,у, вдоль, мимо, напротив и т.д.;

— синтаксические средства, среди которых особую значимость в формировании геопоэтического пространства приобретают двусоставные предложения с подлежащим, выраженным личным местоимением и сказуемым, выраженным глаголом движения: .. .А мы уходим в эти горы (Ю.И. Визбор); двусоставные предложения с подлежащим, выраженным существительным с локальной семантикой: Розовеет к вечеру Донгузорун, // И Эльбрус пошит из красных облаков (Ю.И. Визбор); контекстуально-неполные предложения, способствующие воссозданию перед мысленным взором емких пространственных картин: Снегопадами известная // И жарою знаменитая, //Дляразъездов очень тесная, //Над обрывами пробитая (Ю.И. Визбор); номинативные предложения, сама структура которых специализирована для выражения пространственных отношений: Красноватой коры красота. // Черепичина кровель. //Мха короста. //ИГомбор-ская высота, //ястребиной крапленая кровью... (Б.Ш. Окуджава); синтаксические конструкции, осложненные риторическими обращениями и обращениями-повторами к пространственным объектам, способствующие их персонификации: Ах, дорога, дорога, куда же летишь ты, куда ты? (Ю.И. Визбор); бессоюзные сложные предложения, передающие динамику пространства: В горах дожди, в горах седое небо, // В горах грохочут горы по горам, //Гремит поток, вчера лишь бывший снегом, // Грохочут глины, твердые вчера (Ю.И. Визбор).

Структура геопоэтического текста иерархична: одно и тоже пространство-место может одновременно являться и локусом по отношению к более обширному пространству, и топосом по отношению к точечному пространству. Топосы определяются как самые крупные области художественного пространства, организуемые определенным набором точечных пространств—локусов. Стратегия анализа геопоэтического пространства АП предполагает воспроизведение и описание локальных пространств через семантические изотопии—непрерывное отображение пространственных элементов в тексте.

Геопоэтическое пространство АП является ризоматическим, не стремящимся к центрации и иерархической организации, что объясняется чрезвычайно широким охватом реальной географии, отображающейся в тексте посредством большого количества географических имен (более 300 топонимов). В поле зрения авторов находятся географические объекты как России, так и всего мира. Ризоматичность геопоэтического пространства АП позволяет только выделить ключевые и периферийные топосы. Метод сплошной выборки лексем с пространственной семантикой и топонимов в текстах Б.Ш. Окуджавы, A.M. Городницкого, A.A. Галича, Ю.И. Визбора и некоторых других авторов позволил определить ключевые топосы Москва, Санкт-Петербург и Кавказ, а также обозначить наиболее близкую периферию геопоэтического пространства АП, представленную номинациями частей света — Европа, Азия, материков —Австралия, Антарктида, Африка, Америка-, островов — Новая земля, Земля Франца-Иосифа, Курильские острова, Мадагаскар', полуострова — Крым, Камчатка, Сахалин, Карельский полуостров, Чукотка, высокогорных стран и горных систем — Памир, Гималаи, Альпы, Кавказ, стран — Россия, Турция, Грузия, Германия, Франция, Польша-, регионов — Сибирь, Урал, Поволжье, городов —Анапа, Магадан, Братск, Одесса, Тбилиси, Париж, Лондон. Та или иная позиция топоса в АП связана с реальной жизненной географией бардов и с положением топоса в русской пространственной картине мира.

Наиболее значимыми в формировании жизненной географии бардов являются топосы дома и дороги, отражающие пространственное мировиде-ние авторов, задающие начальные и конечные координаты физических и духовных поисков, определяющие границы их ментального мира. Данные топосы характеризуются отсутствием в большинстве поэтических текстов реальных географических точек, фронтирным положением между реальным и ирреальным пространством и интегративной функцией по отношению к отдельным локусам, что дает возможность квалифицировать топосы дом и дорога как интегрирующие.

Во второй главе диссертации «Языковые средства выражения основных и интегрирующих топосов АП» осуществляется лексико-семантический анализ доминирующих топосов АП с целью определения их роли в ментальном пространстве авторов и выявления особенностей языкового выражения топосов в поэтическом тексте.

Топос дома—точка отсчета в формировании геопоэтического пространства АП—рассматривается в социокультурном контексте советской эпохи, в которую традиционное понимание дома как модели мироздания утрачивается, заменяется на дом-страну, и шире — мир. Топос дома в АП пред-

ставлен тремя взаимосвязанными семантическими изотопиями. Изотопия Дом поэта является в большей степени ментальным локусом, раскрывающим точку зрения бардов на взаимосвязь реального и творческого бытия художника. В творчестве A.M. Городницкого данная изотопия связана с исторической памятью и отображает реально существовавшие дома A.C. Пушкина и H.H. Матвеевой. Дисгармония внешнего и внутреннего мира поэта t приводит к отрицанию самой возможности существования Дома поэта как материальной субстанции. В поэтических текстах Б.III. Окуджавы и A.A. Галича семантическая изотопия Дом поэта представляет собой ирре- ' альный «дом духа поэта». Основной функцией дома этой изотопии является указание на истинный путь, создание ориентира в поисках собственного ментального пространства, возведение бездомности реального существования поэта в убежище, крепость поэтического духа. У A.A. Галича в песне «Разговор с музой» эта функция заключена в семантике номинации топоса

— дом у маяка.

Семантическая изотопия Отчий дом, с одной стороны, связана с прошлым барда и определяет начало жизненного пути: ...все отсюда берет разбег (A.A. Галич), с другой — является пространственным ориентиром и символизирует окончание странствий:.. .Ноу русских людей есть старинный обычай //Возвращаться из странствий в родное гнездо (Ю.И. Визбор). С одной стороны, Отчий дом определяется эпитетами с положительной семантикой родной, дорогой, золотой, как сакральное место, родовое гнездо, с устойчивыми образами родителей, стариков, матери, с другой

— представляется как дом-призрак: пыльный мираж, фата-моргана, не дом, дым без огня, кредитор суровый. Самоопределение автора — не сын, а жилец — акцентирует разрыв с родом, десакрализацию топоса. Основные локусы и атрибуты дома, вербализованные существительными окно, занавески, калитка, крыльцо, дверь, маркируют границу своего—чужого пространства, указывая тем самым на фронтирный характер топоса дом, а семантика предикатов акцентирует стирание пространственных границ: входная дверь гремит, как выстрел (A.M. Городницкий).

Изотопия Дом-мир передает ключевую идею геопоэтики авторской песни

— существование барда, открытое в мир, восприятие всего окружающего мира как собственного дома. Языковую основу изотопии составляют лексемы, семантика которых акцентирует фронтирное положение топоса: существительные окно, ставни, порог, дверь, крыльцо, калитка, занавеска; предикаты, фиксирующие стирание границ замкнутого-открытого простран- } ства: (дверь) гремит, как выстрел, (двери)распахнуты, пусть будет (дверь)

всегда открыта, (дверь) не забудьте распахнуть, открытой (дверь) ос- ,

тавьте. Семантика номинаций, формирующих топос дома, акцентирует его временность и мобильность — кибитка, дортуар, палатка, вагон, хижина, корабль и др.

Динамика геопоэтического пространства авторской песни задается топо-сом дороги. Основные номинации топоса — дорога, путь, путь-дорога, тропа—отражают традиционное представление о дороге в русской языковой картине мира, где акцентируются две ипостаси дороги, одна из которых представляет дорогу как элемент среды, географического пространства, другая — как духовный феномен. На вербальном уровне подобная амбивалентность выражается дихотомией дорога—путь. Синонимический ряд наименований топоса дополняется лексемами, формирующими материальную ипостась топоса: мостовая, улица, шоссе, аллея, используемыми для отображения городского пространства, а также лексемой просека, употребляемой бардами при характеристике лесного ландшафта.

Значения определений, относящиеся к лексеме дорога, указывают на разновидности материальной ипостаси топоса в зависимости от форм рельефа: горная дорога, морская дорога; железная дорога. Языковые номинации, отображающие тип транспортного средства, — самолет, дельтаплан, машина, автомобиль — маркируют такие разновидности, как автодорога и воздушная дорога.

Духовные поиски бардов сопряжены с перемещением в реальном географическом пространстве, самопознание происходит через познание окружающего мира, преодоление трудностей, опасностей, в связи с чем лексемы, характеризующие топос дороги, часто имеют негативную окраску: трудная, опасная, дремучая, несчастий полна, грязь непроезжих дорог, дороги зла, дорога праха и т.д. В то же время перемещение в пространстве расценивается авторами как жизненная необходимость, а дорога квалифицируется как своеобразная панацея от несчастий.

Топос дороги характеризуется началом пути и его окончанием, выраженными такими лексемами, как порог дома, калитка и пр. Направление движения в географическом пространстве определяется указанием на сторону света, преимущественно на восток, либо отсутствием каких-либо пространственных ориентиров (отрицательные и неопределенные местоимения в никуда, куда-нибудь). Пейоративная оценка направленности реального пути в АП, характеризует поиск духовного Дома и безрезультатность этих поисков.

Субъектами движения выступают неодушевленные субстанции — солнце, горы, река и пр. и человек как су&ьект, осуществляющий определенный вид деятельности, представленный лексемами путник, прохожий, пилигрим, турист, альпинист, странник и дейктическими заменами номинаций

субъекта действия я, ты, мы, каждый, всяк. Разновидности средств передвижения по дороге вербализуются лексемами поезд (вагон), машина, самолет, судно (пароход, корабль), автобус, трамвай, троллейбус, ходьба, шаги. Глаголы, характеризующие топос, в основном согласуются с лексемой дорога и способствуют ее персонификации: звенит, ведет, приводит, идет, отворись, заврачуют, бежит, поманит, берешь, молчит, натруживает, бередит, не спеши и т.д.

«Городской текст» занимает доминирующую позицию в геопоэтическом тексте бардов. Центральными городскими топосами в АП являются топосы Москвы и Петербурга. Их топическое содержание формируется рядом семантических изотопий, критерием выделения которых служит вариативность восприятия авторами городов в различные исторические эпохи с их различным общественно-политическим статусом. Характерной особенностью городских топосов является совмещение даже в пределах одного поэтического текста нескольких хронологических пластов. Топическое содержание Москвы и Петербурга формируется лексемами, вербализующими следующие элементы изотопий: рельеф города, экстерьер города, население города, звуки и краски города; а также природа, характеризующая городское пространство, описание которой идет через активизацию культурных схем: времена года, время суток, астрономические объекты, флора, природные явления.

Топос Петербурга в геопоэтическом тексте АП представлен четырьмя взаимосвязанными семантическими изотопиями: город Петровской эпохи, революционный Петроград, военный Ленинград, Петербург настоящего времени. Восприятие города настоящего времени барочно, городской рельеф ассоциируется с нечетким карандашным наброском. Доминан-тые точки геопоэтичесгого пространства Петербургского топоса вербализуются урбанонимом Невский проспект и гидронимом Нева. Семантика лексем, передающих элементы экстерьера города и его водного ландшафта, актуализирует оппозицию естественный—искусственный как оппозицию воды и камня.

Топос Москвы в АП формируется тремя семантическими изотопиями: Москва — столица, Москва как исторический город, Москва как город настоящего времени. Отображение топоса Москвы в АП идет через оппозиции великая—полудикая. свое—чужое пространство, провинция—столица. Москва, как исторический город представлена дореволюционным временем и периодом революций. Основополагающую роль в формировании изотопии играют субъекты, атрибуты исторической эпохи, а также старые названия городского рельефа: Петровская площадь, Знаменка, Ко-

ровий вал, Пречистинка, Божедомка, Варваровка, Якиманка, Покровка, Мясницкая Тверская, Малая Никитская, Ямская, Грузинская, Камергерский, Страстная, Иверская, Никитские ворота. Изотопия Москвы настоящего времени представлена в АП в сопоставлении с изотопией Подмосковье, как оппозиция искусственного—естественного пространства. Бардовская Москва — город контрастов: с одной стороны, представлена как царство бетона и стали, с другой — как живое существо, наделенное душой. Особое внимание в поэтическом тексте Б.Ш. Окуджавы уделяется семанти-. ке названий улиц, переулков, которым даются новые, семантически значи-

мые для автора названия, например, переулок Божественный. Доминантная точка топоса Москвы вербализована урбанонимом Арбат. История Арбата мыслится замкнутой — система атрибутов отражает приближающийся конец или полное умирание Арбата: скоро не будет, гибнет, спишут на свалку, переименуют, заслонила мишура, больше нет, растаял, словно свечка, вытек, будто речка, ушел во вчера, нету, я выселен с Арбата и в то же время открытой в будущее, вечной: был создан по законам вечной прозы, никогда до конца не пройти тебя, начали прогулку с арбатского двора, к нему-то все, как видно, и вернется.

Оба города являются в бардовской геопоэтике одновременно и домом, а следовательно, центром ментальной географии, и частью макродома, который в целом предполагает весь Земной шар. В некоторых поэтических текстах тенденция к слиянию двух столиц, намеченная В.Г. Белинским, реализуется в экспликации ментального города, совмещающего географические реалии Москвы и Петербурга. Так, A.M. Городницкий определяет свой ментальный город как ...город родной, //Где встречается Невский с Арбатом (A.M. Городницкий).

Естественно-ландшафтный топос Кавказа формируется в АП семантической изотопией Кавказа настоящего времени. Отображение изотопии идет через реализацию рельефа местности, вербализацию субъектов, их чувственно-эмоционального восприятия кавказского ландшафта и основной кавказской атрибутики, культурных схем природы: времени года, времени суток, погодно-климатических особенностей и других природных явлений, флоры, астрономических объектов.

Бинарная оппозиция верх—низ. актуализированная в структуре топоса, формируется предельными координатами небо—земля. Горное пространство занимает медиальное положение в системе верх—низ. Горное про, странство противопоставляется городскому и, шире, — всему земному пространству как свое, ценное — чужому, эфемерному. «Свое» горное пространство маркируется местоимениями наш, мой, свой, наш с тобой, атри-

бутивной характеристикой —родные горы, а также системой пропозиций, акцентирующей неразрывную связь человека с горами: Горы —молодость моя-, Горы — переплетенье жизненных линий', В мире есть два одиноких существа — человек и эта белая гора.

В соответствии с представлением о Кавказе в русской языковой картине мира Кавказ в АП, с одной стороны, характеризуется величием и красотой: ...гордый красавец Эрцог (Ю.И. Визбор); ...есть на свете горы —//Вершина красоты... (Ю.И. Визбор); с другой—суровостью и опасностью для человеческой жизни: В облаках стоят вершины //Грозные в снегу... (Ю.И. Визбор). Основу кавказского топоса формируют оронимы, маркирующие его пограничные зоны, — Центральный и Западный Кавказ. Географические локусы конкретизируются посредством апеллятивов, отражающих особенности кавказского рельефа, астронимов, лексем с темпоральной и цветовой семантикой.

Кавказское пространство АП гармонично: статичность, неподвижность, вечность гор регулируется динамикой водного пространства и изменчивостью природы. Семантика предикатов, относящихся к орографическим объектам, акцентирует их статическое, созерцательное состояние — стоят, встанут, лежат-, глядят, смотрят, рассматривают, взирают, что указывает на их неизменность, вечность: Три тыщи лет стоял Кавказ... (Ю.И. Визбор). Предикаты, формирующие водный ландшафт Кавказа, напротив, отражают динамику топоса: бьется, бежит как скороход, бушует, бурлит, не смолкая'. И лишь река с известием тяжелым, // Как скороход, бежит издалека (Ю.И. Визбор).

Цветовая характеристика кавказского топоса включает цвета: белый — в описании гор, скал, перевалов и отчасти неба, в контексте синонимами белого цвета являются эпитеты серебристый, серебрей серебра-, красный цвет с различными оттенками (розовый, багровый, рыжий) в описании светил и вершин гор; из невещественных тонов — голубой с оттенками (синий, синеватый) в описании гидрографических и орографических объектов. Благодаря цветовой характеристике оппозиция верх—низ стирается: горы = верх = низ (цвета: красный, синий, белый"). Звуковое наполнение топоса Кавказ происходит в основном на предикативном уровне и связано с образами природы, стихии: плачет, пискнул, стучит, шаркает, шумят, грохнули, застучали.

Наиболее значимыми в характеристике субъекта топоса Кавказа являются глаголы с семантикой движения, выражающие динамику физического и . духовного существования человека в горах: прошли, придут, катались, ушли, уезжаем, покидаем, взойду, полез и т.д. В характере субъекта актуа-

лизируются такие качества, как мужество, благородство, выносливость, непритязательность. Лексемы с аксиологической семантикой — дружба, любовь, победа над собой, покой, вера и т.д. определяют горное пространство как аккумулятор всех человеческих ценностей. Кавказское пространство в АП играет значимую роль в формировании жизненных приоритетов барда и его ментальной географии.

В Заключении диссертации обобщаются результаты исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих

публикациях:

1. Топос Петербурга в поэтическом тексте Ахматовой // Текст. Узоры ковра: Сборник статей научно-практического семинара «TEXTUS». —Вып. 4. — Ч. 2. Актуальные проблемы исследования разных типов текста. — СПб. —Ставрополь: Изд-во СГУ, 1999,—С. 56—60.

2. К вопросу об универсальности понятия «топос» // Материалы международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». — Вып. 6. — М.: Издательство Московского университета, 2001.—С. 392—393.

3. Образ «трубы» в музыкально-поэтическом тексте Б.Ш. Окуджавы // Принципы и методы исследования в филологии: конец XX века: Сборник статей научно-методического семинара «Textos». — Вып. 6.—СПб.—Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. — С. 155—157.

4. Бардовская песня как жанр интегрального искусства // Языковая деятельность: переходность и синкретизм: Сборник статей научно-методического семинара «TEXTUS».—Вып. 7.—М.—Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. —С. 334—338.

5. Особенности метапоэтики авторской песни B.C. Высоцкого // Материалы международной конференции «Изменяющийся языковой мир». — Вып. 4.—Пермь: Пермский государственный университет, 2001. — С. 107—109.

6. Особенности кавказского топоса поэтических текстов Ю. Визбора // Языки и литература народов Кавказа. Проблемы изучения и перспективы развития: Материалы региональной научной конференции. — Карачаевск: Издательство КЧГПУ, 2001.—С. 200—202.

7. Особенности метапоэтики авторской песни Ю. Визбора // Материалы международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». — Вып. 7. — М.: Издательство Московского университета, 2002.—С. 325—326.

8. Музыкальный текст 17—18 веков как когнитивный артефакт бардовской песни 20 столетия // Материалы международной научной конференции «Восьмые Лафонтеновские чтения: Мировая культура XVII—XVIII веков как метатекст: дискурсы, жанры, стили». — СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002.—С. 71—74.

9. Особенности текста авторской песни A.A. Якушевой // Язык. Текст. Дискурс. Межвузовский сборник научных трудов. — Вып. 1. — Ставрополь: ПГЛУ,2003,—С. 138—142.

10. Авторская песня как семиотическая система // Язык и текст в пространстве культуры: Сборник статей научно-методического семинара «Textus». —Вып. 9. —СПб.—Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003.—С. 144—149.

11. Топос Москвы в поэтических текстах Б.Ш. Окуджавы // Материалы II Международной научной конференции «Язык и культура». — М.: «ОИД» Медиа-Пресса, 2003. — С. 482—484.

12. Авторская песня как особый тип коммуникации // Материалы международной научно-методической конференции «Речевая коммуникация: теория и методика преподавания в вузе». — М.: ГОУВПО «МГУС», 2004. —С. 83—95.

13. К вопросу о метапоэтике A.A. Галича // Язык. Текст. Дискурс. Межвузовский сборник научных трудов. — Вып. 2. — Ставрополь—Пятигорск: ПГЛУ, 2004.—С. 242—252.

14. Метапоэтический текст: категории, семантика, структура // Язык. Текст. Дискурс. Научный альманах.—Вып. 3.—Ставрополь: ПГЛУ, 2005.—С. 62—67.

Изд. лиц. серия ИД № 05975 от 03.10.2001 Подписано в печать 29.12.05

Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,16 Уч.-изд.л. 1,12

Бумага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 543

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета 355009, Ставрополь, ул Пушкина, 1

Í--446

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кофанова, Вера Александровна

Введение

Глава I. Теоретические основы комплексного изучения авторской песни

§1. Пространственный аспект коммуникативной организации авторской песни

1.1. Метапоэтические высказывания о социокультурном контексте авторской песни

1.2. Метапоэтические данные, связанные с адресантом авторской песни

1.3. Метапоэтические данные, связанные с адресатом авторской песни

1.4. Метапоэтические данные, отражающие процесс взаимодействия (контакт) адресанта и адресата авторской песни

1.5. Метапоэтические данные, передающие процесс интеграции лингвокультурных кодов авторской песни

§ 2. Лингвосемиотическое пространство интегрального текста АП

2.1. Семантика музыкально-поэтического текста АП

2.2. Синтактика музыкально-поэтического текста АП

§ 3. Геопоэтика как часть прагматического содержания АП. Основные понятия и средства языкового выражения 85 Выводы

Глава 2. Языковые средства выражения ключевых топосов АП

§ 1. Языковые средства выражения интегрирующих топосов АП

2.1.1. Языковые средства выражения топоса дома

2.1.2. Языковые средства выражения топоса дороги

§ 2. Языковые средства выражения основных городских топосов АП

2.2.1. Соотношение Петербургского и Московского текстов русской культуры

2.2.2. Языковые средства выражения топоса Петербурга

2.2.3. Языковые средства выражения топоса Москвы

§ 3. Языковые средства выражения топоса Кавказа

Выводы

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Кофанова, Вера Александровна

Актуальность исследования. Диссертационная работа посвящена изучению языковых особенностей геопоэтики авторской песни второй половины XX века.

Категория пространства занимает доминантную позицию в русской языковой картине мира. Ее значимость для России неоднократно подчеркивалась русскими мыслителями Л.Н. Гумилевым, П. Семеновым-Тян-Шанским: «.устойчива территория, которая простирается «от моря до моря», В.И. Вернадским: «Мы недостаточно оцениваем значение огромной непрерывности нашей территории. .мы являемся государством-континентом.». Пространство в русской языковой картине мира предстает не только как материальная, но и как «моральная, духовная категория» (С.С. Лавров). Объективная безграничность пространства, воздействуя на «географию русской души», сформировала особый тип пространственного мышления русского человека, что нашло отражение в произведениях искусства, и особенно в словесном творчестве, поскольку именно оно явилось «главным инструментом формирования образов пространства» (В.В. Абашев). В настоящее время постепенная утрата Россией определенных территориальных границ и, как следствие, национальных основ русского самосознания, привлекают пристальное внимание современной гуманитарной науки (философии, литературоведения, лингвистики, социологии) «к проблемам пространственного развития» России в «экономических, политических, исторических и идеологических аспектах» (В.В. Абашев). В этой связи неслучайно возникновение сначала в рамках художественного течения, а затем в рамках гуманитарной науки нового направления — геопоэтики, под которым понимается способ символического представления пространства, используемый художниками слова для выражения своего восприятия окружающего мира и создания собственных географических образов.

Во второй половине XX века интенсивное освоение советским человеком новых географических просторов страны (например, исследование Сибири и строительство БАМа, покорение горных вершин Памира, Тянь-t Шаня, освоение целины, покорение Северного полюса, полет человека в космос) изменили восприятие и представление личности о пространстве. Субъективное восприятие онтологической категории пространства наиболее ярко отображается в особом типе творчества, возникшем в данный период и получившем название авторской песни (АП). АП является сложной многогранной знаковой системой, требующей комплексного изучения. Щ Изучению языка АП посвящено большое количество научноисследовательских работ (В.Б. Альтшуллер, JI.A. Левина, Ю.А. Андреева, JI.A. Аннинского, Г.А. Белой, В.И. Новикова, Н.И. Пименова, В.А. Зайцева,

A.B. Борзенко, Н.И. Крымовой, A.B. Кулагина, . Б.А. Савченко, О.О. Архипочкиной, С.Б. Рассадина, C.B. Свиридова, A.B. Скобелева, И.А. Соколовой и др.), в том числе — диссертационных исследований

Р (К. Берндт, С.Б. Бирюкова, С.С. Бойко, А.И. Жебровска, М.В. Жигачева,

Н.П. Зубова, М.В. Каманкина, Д.Н. Курилов, С.П. Распутина, И.А. Соколова), в которых характеризуются жанровые особенности АП, анализируется творчество отдельных авторов — Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича,

B.C. Высоцкого. Категория пространства, занимающая ключевую позицию в тексте АП, языковые средства ее выражения, анализ АП как особого интегрального типа текста не получили достаточного научного освещения. В связи с этим в диссертационной работе предпринимается попытка лингвосемиотического анализа текста АП в единстве поэтического, музыкального, исполнительского аспектов на основе метапоэтических данных АП. Обращение к данным самоинтерпретации позволяет определить принципы организации текста АП, выделить пространственную доминанту в Щ бардовской языковой картине мира и особенности ее языковой реализации в геопоэтическом тексте АП, что определяет актуальность исследования.

Объектом исследования является поэтический текст АП как целостное интегральное явление.

Предмет исследования — языковые средства реализации геопоэтического пространства в поэтическом тексте АП.

Цель исследования заключается в изучении языковых особенностей геопоэтического пространства поэтического текста АП. Данная цель предполагает решение ряда задач: выявление общих принципов организации текста АП на основе данных метапоэтики; рассмотрение пространственных особенностей коммуникативной организации текста АП; изучение общих принципов организации АП как интегрального типа текста; определение способов отображения объективного пространства в структурно-семантической организации текста АП; анализ языковых средств выражения геопоэтического пространства в тексте АП;

Материалом исследования служат музыкально-поэтические тексты признанных классиков авторской песни — Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича, A.M. Городницкого, Ю.И. Визбора, в творчестве которых заложены основы метатеории авторской песни и наиболее последовательно реализованы основные топосы геопоэтического пространства авторской песни. В качестве материала для анализа коммуникативной организации авторской песни выступают метапоэтические данные прозаических и публицистических текстов указанных авторов, а также музыкально-поэтические тексты их современников: H.H. Матвеевой, A.A. Якушевой, B.C. Высоцкого, А.И. Иващенко, Г.Л. Васильева, М.К. Щербакова, З.Н. Ященко, О.В. Заливако, В.П. Певзнера и др.

Методы и принципы исследования. В работе используется лингвосемиотический подход, позволяющий проанализировать интегральный текст АП с точки зрения его коммуникативной организации и сопоставить различные культурные коды и знаковые системы в рамках интегрального целого. Принцип симметрии способствует выявлению субзнаков музыкально-поэтического текста АП через идею вариативной повторяемости инвариантно заданных структурно-семантических единиц. Принцип лингвистической дополнительности, направленный на изучение антиномичности поэтического текста как структурно закрытого и семантически открытого феномена, позволяет рассматривать текст песни «стереоскопично», т.е. в его разных «проекциях».

В работе используется общий функциональный анализ, предполагающий изучение функционирования языковых единиц в гармоническом целом поэтического текста и позволяющий выявить основной языковой уровень организации геопоэтического текста АП — лексический. В работе также используются дистрибутивный анализ, оппозиционный анализ, описательный метод, применяется компонентный анализ.

Геопоэтический принцип анализа прагматического содержания поэтического текста АП направлен на рассмотрение категории пространства выявление лексических средств, передающих индивидуально-авторское восприятие географического пространства.

Теоретической основой исследования служат работы по теории текста И.Р. Гальперина, М.Я. Дымарского, К.Э. Штайн, Л.Г. Бабенко, С.А. Лукьянова и др.; по теории музыкального текста — А. Гира, В. Климовича, В.Н. Сырова, М.И. Ройтерштейна и др.; по сопоставительному анализу вербального и музыкального текста — М.Ш. Бонфельда; по теории семиотического и лингвосемиотического анализа — Вяч.Вс. Иванова, Р. Барта, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, Н.Б. Мечковской, Ч.У. Морриса, Ч.С. Пирса, И.А. Стернина и др.; а также по теории геопоэтики и анализу категории пространства в художественном тексте — B.C. Баевского,

A.M. Балдина, Г. Башляра, М.Л. Гаспарова, Ж. Делеза, Ф. Гваттари,

B.Я. Голованова, Д.Н. Замятина, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана,

Т.В. Матвеевой, Ю.С. Степанова и др. Изучение метапоэтических данных авторской песни осуществляется в русле теории метапоэтики К.Э. Штайн.

Научная новизна работы обусловлена комплексным подходом к исследованию текста АП на основе метапоэтической теории бардов. Инновационным является лингвистический анализ иерархического по своей структуре геопоэтического пространства авторской песни, позволивший выявить ключевую позицию категории пространства в бардовской языковой картине мира и, соответственно, квалифицировать стиль мышления бардов как пространственный. Также впервые текст АП анализируется как интегральная структура, образованная корреляцией знаковых систем поэзии, музыки, исполнения, сформированная во взаимодействии с определенным социокультурным контекстом и сочетающая в себе черты художественного, массового, фольклорного, ритуального, театрального и перформансного типов коммуникаций.

Теоретическая значимость работы заключается в разработке теории текста авторской песни как целостного интегрального образования. В работе осуществлено сопоставление нетождественных знаковых систем поэзии и музыки в рамках интегрального текста авторской песни, установлены его основные структурно-семантические особенности. Разработана стратегия геопоэтического анализа текста, проанализирован характер геопоэтического пространства авторской песни и выявлены языковые средства реализации геопоэтического пространства в поэтическом тексте авторской песни.

Практическая значимость исследования заключается в выработке комплексной методики анализа музыкально-поэтического текста авторской песни, в возможности использования результатов работы в школьном и вузовском преподавании таких предметов, как «Семантика и семиотика», «Лингвистический анализ , художественного текста», спецкурсов по современному русскому языку.

На защиту выносятся следующие положения.

1. АП характеризуется хорошо отработанной системой метаописания. Метапоэтические данные указывают на необходимость применения комплексного лингвосемиотического подхода к изучению АП. | 2. Принципы коммуникативной организации АП, отраженные в ее метапоэтике, способствуют выявлению трех основных компонентов АП: поэзии, музыки, исполнения. В качестве дополнительного компонента возможным оказалось рассмотрение категории пространства, которая характеризуется с точки зрения лингвосемиотической геопоэтики.

3. По данным метапоэтики текст АП является интегральным, ц образованным на основе корреляции поэтического и музыкального текстов, семантика которых определяется элементарными субзнаками геопоэтической, философской, метапоэтической и эмотивной направленности, интертекстуальными и жанровыми субзнаками; синтактика организована устойчивыми единицами структуры, в основе функционирования которых лежит принцип повторяемости. ^ 4. Отображению реального пространства на текстовом уровне АП способствуют: акустическая характеристика текста, задаваемая уже самим звучанием классической гитары, тонально-ритмическая организация текста, семантические особенности интегрального текста, анализ которых позволил определить ключевые геопоэтические субзнаки АП, повторяемость вербальных и музыкальных элементов в тексте, передающих динамику ^ пространства.

5. Метапоэтические данные, особенности бардовской коммуникации и анализ структурно-семантической организации текста АП свидетельствуют о неразрывной связи художественного пространства текста АП с реальным географическим пространством, которое осмысляется бардами в ходе путешествий, поездок, турпоходов и т.д. Это позволяет рассматривать ^ пространственный континуум авторской песни как геопоэтический сверхтекст.

6. Геопоэтическое пространство в АП является ризоматическим, не стремящимся к центрации и строгой иерархической организации. Самыми крупными единицами геопоэтического текста АП являются топосы (дом, дорога, Петербург, Москва, Кавказ), организуемые определенным набором точечных пространств — локусов. Воспроизведение и описание локальных пространств идет через непрерывное отображение пространственных элементов в тексте.

7. Языковые средства выражения ключевых топосов геопоэтического текста АП указывают на включенность бардовского представления о

Ц географическом пространстве в русскую языковую картину мира, в которой концептуальными являются понятия дома, дороги, Москва и Санкт-Петербург определяются как две столицы одного государства, а Кавказ воспринимается как источник красоты, величия, гостеприимства, места, где формируются жизненные приоритеты и происходит становление самосознания личности.

Апробация работы. Результаты исследования нашли отражение в 14 работах, опубликованных в Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Ставрополе, Карачаевске. Автор принимал регулярное участие в работе межрегионального научно-методического семинара «ТЕХТи8: Текст как явление культуры» в Ставропольском государственном университете под руководством профессора К.Э. Штайн. Основные положения диссертации ^ были изложены на Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» в МГУ в 2001 г., на ежегодных Лафонтеновских чтениях в СПбГУ в 2002—2003 гг., на Всероссийской научной конференции в Таганроге в 2004 г.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка литературных источников и Словарей, ^ Библиографического списка (289 наименований).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Языковые особенности геопоэтики авторской песни"

Выводы

Топос Дома в АП представлен тремя взаимосвязанными семантическими изотопиями: Дом поэта, являющийся в большей степени ментальным локусом, раскрывающим точку зрения бардов на взаимосвязь реального и творческого бытия художника; Отчий дом, имеющий антиномичный характер: с одной стороны, аккумулирующий ценностные моменты и реалии прошлого барда, с другой, — получающий статус фата-морганы; Дом-мир, передающий основную идею геопоэтики авторской песни — восприятие всего окружающего мира как собственного дома. Языковое выражение топоса определяется системой номинаций, его структурных компонентов, системой атрибутов и предикатов, передающих позицию субъекта по отношению к топосу.

Динамика геопоэтического пространства авторской песни задается топосом дороги. Лирический герой, как и сам автор, постоянно пребывает в пути, являющемся для него способом и средством познания себя и окружающего мира. Субъектами движения выступают как неодушевленные субстанции, так и человек, взятый в отдельности или включенный в определенную социальную общность. Языковые средства выражения топоса включают в себя лексемы с пространственной семантикой и семантикой 'движения', а также дейктические элементы, определяющие направление и характер движения. Функция дороги в геопоэтическом тексте АП заключается в размывании реальных пространственных границ и образовании новых геопоэтических пространств на грани реального и ирреального — ментальных городов и континентов.

Центральными городскими топосами в АП являются топосы Москвы и Петербурга. Топос Петербурга в геопоэтическом тексте АП представлен четырьмя взаимосвязанными семантическими изотопиями, отражающими вариативность восприятия авторами города в зависимости от его временных рамок: город Петровской эпохи, революционный Петроград, военный Ленинград, Петербург настоящего времени. Петербург в АП представлен в соответствии с русской языковой картиной мира: система номинаций включает в себя все известные имена города; в поэтических текстах актуализируются миф о демиурге, эсхатологический миф, миф Блокадного Ленинграда. Отличительной чертой бардовского Петербурга является его историчность и совмещение даже в пределах одного текста нескольких хронологических пластов. Восприятие города настоящего времени барочно, городской рельеф ассоциируется с нечетким карандашным наброском. Доминантые точки геопоэтического пространства Петербургского топоса вербализуются урбанонимом Невский проспект и гидронимом Нева. В описании города акцентируется оппозиция естественный—искусственный. Для бардов город, с одной стороны, дом детства и юности, с другой, — только часть макродома, который в целом предполагает весь Земной шар. Постоянное пребывание в макродоме даёт возможность авторской рефлексии к микродому, Петербургу, и тем самым определению его места в геопространстве: с одной стороны, подчёркивается желание вырваться за пределы города, с другой, — постоянное возвращение к нему.

Топос Москвы в АП формируется тремя семантическими изотопиями: Москва — столица, Москва как исторический город, Москва как город настоящего времени. Восприятие Москвы — столицы передано посредством оппозиций великая—полудикая, своя—чужая. Москва, как исторический город представлена дореволюционным временем и периодом революций. Основополагающую роль в формировании изотопии играют субъекты, атрибуты исторической эпохи, а также старые названия городского рельефа. Изотопия Москвы настоящего времени представлена в АП в сопоставлении с изотопией Подмосковье, как оппозиция искусственного—естественного пространства. Бардовская Москва — город контрастов: с одной стороны, определяется как царство бетона и стали, с другой — как живое существо, наделенное душой. Особое внимание в поэтическом тексте Б.Ш. Окуджавы уделяется семантике названий улиц, переулков, которым даются новые, семантически значимые для автора названия. Доминантная точка топоса

Москвы вербализована урбанонимом Арбат. Арбат является для автора Домом, а следовательно центром ментальной географии. История Арбата мыслится замкнутой — система атрибутов отражает приближающийся конец или полное умирание Арбата, и в то же время — открытой в будущее, вечной.

В некоторых поэтических текстах тенденция к слиянию двух столиц, намеченная В.Г. Белинским, реализуется в экспликации ментального города, совмещающего географические реалии Москвы и Петербурга.

Топос Кавказа формируется в АП единой изотопией Кавказа настоящего времени. Ориентирами кавказского топоса выступают топонимы, маркирующие его пограничные зоны — Центральный и Западный Кавказ. Указания на географические локусы конкретизируются посредством географических терминов, оронимов, астронимов, лексем с темпаральной и цветовой семантикой. Звуковое наполнение топоса Кавказ происходит на предикативном уровне и связано с образами природы, стихии. Кавказское пространство АП гармонично: статичность, неподвижность, вечность гор регулируется динамикой водного пространства и изменчивостью природы. Горное пространство противопоставляется городскому и, шире, — всему земному пространству: свое, ценное — чужое, эфемерное. В соответствии с представлением о Кавказе в русской языковой картине мира, Кавказ в АП мыслится оппозиционно: с одной стороны, акцентируется его величие и красота, с другой — суровость, опасность для человеческой жизни. Позиция субъекта в кавказском топосе — взгляд изнутри. Наиболее значимыми при характеристике субъекта являются предикаты, отражающие динамику физического и духовного существования человека в горах. Лексемы с аксиологической семантикой определяют горное пространство как аккумулятор всех человеческих ценностей, место формирования или пересмотра жизненных приоритетов субъекта.

Заключение

Авторская песня как сложное, многогранное текстовое явление характеризуется хорошо отработанной системой метаописания. Метапоэтические данные указывают на необходимость применения комплексного лингвосемиотического подхода к изучению АП.

По данным метапоэтики, АП определяется как «форма духовного общения» (Б.Ш. Окуджава), что позволяет рассматривать ее в коммуникативном аспекте, и как особый тип текста, сочетающий в себе элементы поэзии, музыки, исполнительского искусства. АП как тип текста, предполагает лингвосемиотическое прочтение, расширяющее лингвистическую трактовку текста, предложенную И.Р. Гальпериным, за счет введения, по Ю.М. Лотману, «презумпции создателя и аудитории.» и позволяющее сопоставить в рамках интегрального целого нетождественные знаковые системы.

Метапоэтические посылки бардов указывают на их восприятие географического пространства как средства познания себя, как естественного фона создания своих произведений, что определяет ключевую позицию категории пространства в бардовской языковой картине мира, пространственный стиль мышления бардов и позволяют квалифицировать географическое пространство, отображенное в поэтическом тексте АП, как геопоэтическое.

Текст АП, образованный корреляцией нетождественных знаковых систем поэзии и музыки, сформированный во взаимодействии с определенным социокультурным контекстом, образует новое художественное пространство, по-новому моделирует действительность.

Художественное пространство АП формируется пространственной фиксацией текста, определяемой его коммуникативным функционированием; текстовым пространством, образованным корреляцией музыкальных и поэтических знаков текста; геопоэтическим пространством, поскольку в содержании текстового пространства АП отображается определенный фрагмент действительности, вписанный в общую пространственную картину мира барда.

По данным метапоэтики АП, основным источником возникновения жанра АП является фольклор, в особенности, — народная песня. Упоминания о предшественниках жанра и о различных песенных направлениях дают возможность оценки исторического развития АП в расширенной перспективе, где АП 60-х годов — только один из ее этапов. Однако, вобрав в себя многочисленные песенные традиции, АП тем не менее является характерным явлением своего времени и, отображая современную действительность, становится лирическим дневником эпохи.

Одной из значимых особенностей советской эпохи было открытие нового географического пространства и переоткрытие уже освоенного, где песня выполняла не только информативную функцию, отображая воспринятое и переосмысленное географическое пространство, но в силу своей мобильности и доступности, способствовала сокращению дистанции между коммуникантами, что отразилось в особой номинации Ю.И. Визбора АП как песни-публициста, песни-репортажа, где каждый из сюжетов был связан с точкой безграничного пространства советского государства и находил свое художественное воплощение в записных книжках, репортажах и песнях барда. Песня, как и сама документальная запись, рождалась из длительного общения с людьми, на местах их работы, что подчеркивает тесную связь АП с объективным пространством, в котором перемещается автор, с целью поиска сюжетов и тем. Мобильность, подвижность АП, ее готовность к освоению новых пространств становится залогом ее жизненности, «непотопляемости» и неизменной актуальности в любую эпоху.

Особую значимость в метапоэтическом тексте об АП приобретает позиция адресанта, так как автор является определяющим понятием, акцентирует значение личностного компонента в АП, поскольку коррелирует с самим названием жанра. Номинации, представляющие образ адресанта АП, актуализируют значимость четырех коммуникативных составляющих (поэзия, музыка, исполнение, пространство), которые, по мнению авторов, определяют сущность АП. Адресат в АП представлен ключевыми номинациями, соотносящимися с тремя составляющими АП — поэтический текст, музыка, исполнение.

Коммуникативная система АП носит интегральный характер, поскольку содержит черты художественной, массовой, фольклорной, ритуальной, театральной и перформансной типов коммуникаций, актуализирующиеся при определенных коммуникативных событиях (выступление барда со сцены, фестиваль, исполнение песен в узком дружественном кругу в домашней атмосфере или во время туристического, альпинистского походов).

Метапоэтические данные позволили определить основную коммуникативную цель АП (раскрытие внутреннего потенциала коммуникантов через диалог духовно богатых личностей) и проследить функционирование коммуникативной системы АП в динамике — от однозначности начального периода, предполагавшего достаточно жесткие требования как к адресанту, так и к его творчеству (поэт, музыкант, исполнитель в одном лице; высокохудожественный поэтический текст, метапоэтически означенный как хороший, талантливый, искренний, запоминающийся), до настоящего риторического периода (абсолютного полифонизма индивидуальностей, взаимодействия АП с внесистемными элементами).

Текст АП в интегративном плане характеризуется определенной структурно-семантической организацией и представляет собой неразрывное единство, рассмотрение которого только по одной из составляющих в отрыве от другой приводит к деформации его семантики. Знаками в АП являются не отдельные элементы, а текст в целом. Элементы АП имеют статус субзнаков — значащих элементов знаков-произведений, обретающих в разных контекстах конкретное значение, но сохраняющие за собой некий диапазон устойчивых смыслов.

Семантика интегративного текста АП определяется на микро-, макро-и мега- уровнях. Первый уровень характеризуется элементарными субзнаками и их последовательностями. Ядро семантики субзнакового микроуровня, а следовательно, и семантики АП в целом образуют геопоэтические субзнаки, субзнаки философской направленности, эмотивные и метапоэтические субзнаки. Второй уровень представлен интертекстуальными субзнаками, третий — жанровыми субзнаками.

Синтактика интегративного текста АП организована устойчивыми единицами структуры (инвариантными операциями элементарных единиц и их сочетаний), образующими трехуровневую иерархическую структуру, в основе которой лежит принцип повторяемости. В тексте песни повторяемость приобретает особую значимость: формирует основу метроритма, определяет инварианты, а также выделяет и усиливает тот или иной субзнак, то есть «способствует обретению смысла».

Реальное пространство функционирования АП также находит свое отражение в организации текстового пространства. Знаковыми при этом являются: акустическая характеристика текста, предполагающая ограниченное пространство исполнения текста; тонально-ритмическая характеристика текста — доминирование минорных тональностей, умеренного темпа, передающих спокойный разговор, размышления о жизни, которые извлекаются из непосредственного взаимодействия автора с объективным пространством; семантические особенности интегрального текста, анализ которых способствовал определению ключевых геопоэтических субзнаков АП, представленных лексемами мир, путь, долг и географическими понятиями Вселенная, дорога, город, гора, море, река\ повторяемость вербальных и музыкальных элементов в тексте, передающих динамику пространства.

Метапоэтика АП свидетельствует о постоянных гастролях, фестивалях, слётах авторской песни, о стремлении познавать окружающий мир и самого себя через реальные путешествия (туризм, альпинизм), об одном из главных требований, предъявляемых к авторам песни — быть интересной, неординарной личностью. Художественное пространство текста АП неразрывно связано с реальным географическим пространством, что объясняется и эпистемой (связанной структурой идей) эпохи, в которую создаются и функционируют тексты АП. Географическое пространство осмысливается бардами путем его непосредственного освоения и восприятия, что дает возможность рассматривать пространственный континуум авторской песни как геопоэтический сверхтекст, существующий в литературе как реальность, но осознающийся только при его полном воссоздании в форме метатекста.

Понятие «геопоэтика» трактуется, с одной стороны, как способ поэтической репрезентации пространства, используемый художниками слова для выражения своего восприятия окружающего пространства, создания географических образов; с другой, — как литературоведческий и лингвосемиотический метод исследования геопоэтических текстов, направленный на выявление языковых средств, выражающих субъективное авторское восприятие реального географического пространства.

С точки зрения лингвосемиотики, геопоэтический анализ является частью анализа прагматического содержания художественного текста, поскольку направлен на рассмотрение одной из его основных категорий — категории «пространство». Лингвистический анализ геопоэтических текстов предполагает выявление языковых средств, отображающих геопоэтическое пространство художественного текста в целом и отдельных его топосов. Языковые средства включают:

1) фонетические средства — ассонансы и аллитерации, способствующие воссозданию перед мысленным взором картин природы гром камнепада, стук колес, шум реки и т.д.), характеризующих определенный топос;

2) лексические средства, играющие основную роль в отображении геопоэтического пространства, среди которых: лексемы с локальной семантикой — абсолютные пространственные операторы (номинаторы) пространство, место, далеко, идти, небо, земля, море, дом; относительные операторы (корреляторы) — удаляться, над, внутри, поверхность; географическая терминология; топонимика, выполняющая текстообразующую функцию; предметная лексика с локальной семантикой, передающих атрибутику той или иной местности или средства существования и передвижения человека в определенном пространстве: костер, палатка, лыжи, самолет, поезд, машина, городской экстерьер и домашний интерьер — фонарь, ограда, асфальт, окно, дверь и т.д.;

3) словообразовательные средства — служебные морфемы с локальной семантикой: приставки и суффиксы со значениями 'пространство', 'территория'; приставки со значением 'перемещения в пространстве';

4) грамматические средства: морфологические — собственные и нарицательные имена существительные с локальной семантикой; глаголы с семантикой 'движения' и 'перемещения'; указательные местоимения тот, этот; относительные имена прилагательные с локальной семантикой — горная, речной, скальные, подмосковные, проселочная, лесной и т.д.; качественные имена прилагательные, отражающие цветовые, звуковые, фактурные и т.д. характеристики геопоэтического пространства; обстоятельственные наречия, характеризующие пространство относительно активного субъекта: далеко, близко, вблизи, слева, справа внизу, вверху, впереди, позади и т.д.; местоименные наречия места здесь, отсюда, там, туда; вопросительно-относительные наречия где, куда, откуда; неопределенные наречия где-либо, куда-то, куда-нибудь и т.д.; отрицательные нигде, никуда, ниоткуда; предлоги пространственного значения на, к, из-за, над, под, около, у, вдоль, мимо, напротив и т.д.; синтаксические средства, среди которых особую значимость в формировании геопоэтического пространства приобретают двусоставные предложения с подлежащим, выраженным личным местоимением и сказуемым, выраженным глаголом движения или состояния, передающими особенности пребывания человека в пространстве; двусоставные предложения с подлежащим, выраженным лексемами с локальной семантикой; контекстуально-неполные предложения, способствующие воссозданию перед мысленным взором емких пространственных картин; номинативные предложения, сама структура которых специализирована для выражения пространственных отношений; синтаксические конструкции, осложненные риторическими обращениями и обращениями-повторами к пространственным объектам, способствующие их персонификации; бессоюзные сложные предложения, передающие динамику пространства.

Структура геопоэтического текста иерархична: одно и тоже пространство-место может одновременно являться и локусом по отношению к более обширному пространству, и топосом по отношению к точечному пространству. Топосами являются самые крупные области художественного пространства, организуемые определенным набором точечных, локальных пространств — локусов. Стратегия анализа геопоэтического пространства предполагает воспроизведение и описание локальных пространств через семантические изотопии — непрерывное отображение пространственных элементов в тексте.

Геопоэтическое пространства АП является ризоматическим, не стремящимся к центрации и иерархической организации, что объясняется чрезвычайно широким охватом реальной географии, отображающейся в тексте посредством большого количества географических имен (более 300 топонимов). В поле зрения авторов находятся географические объекты как России, так и всего мира. При такой организации геопоэтического текста возможно выделить лишь его основные топосы — Санкт-Петербург, Москва, Кавказ, а также топосы дом и • дорога, выполняющие текстообразующую функцию.

Топос дома в АП формируется тремя взаимосвязанными семантическими изотопиями Дом поэта, Отчий дом, Дом-мир. Знаковая для АП семантическая изотопия Дом-мир передает ключевую идею геопоэтики авторской песни — существование барда, открытое в мир, восприятие всего окружающего мира как собственного дома. Языковую основу изотопии составляют лексемы, семантика которых акцентирует фронтирное положение топоса: существительные окно, ставни, порог, дверь, крыльцо, калитка, занавеска', предикаты, акцентирующие стирание границ замкнутого— открытого пространства: (дверь) гремит, как выстрел, (двери) распахнуты, пусть будет (дверь) всегда открыта, (дверь) не забудьте распахнуть, открытой (дверь) оставьте. Семантика номинаций, формирующих топос дома, акцентирует его временность и мобильность — кибитка, дортуар, палатка, вагон, хижина, корабль и др.

Динамика геопоэтического пространства авторской песни задается топосом дороги. Лирический герой, как и сам автор, постоянно пребывает в пути, являющемся для него способрм и средством познания и себя, и окружающего мира. Субъектами движения выступают как неодушевленные субстанции, так и человек, взятый в отдельности или включенный в определенную социальную общность. Языковые средства выражения топоса включают в себя лексемы с локальной семантикой и семантикой 'движения', а также дейктические элементы, определяющие направление и характер движения. Функция дороги в геопоэтическом тексте АП заключается в размывании реальных пространственных границ и образовании новых геопоэтических пространств на грани реального и ирреального — ментальных городов и континентов.

Центральными городскими топосами в АП являются топосы Москвы и Петербурга. Их топическое содержание формируется рядом семантических изотопий, критерием выделения которых служит вариативность восприятия авторами городов в различные исторические эпохи с их различным общественно-политическим статусом. Характерной особенностью городских топосов является совмещение даже в пределах одного поэтического текста нескольких хронологических пластов. Основными изотопиями являются Москва и Петербург настоящего времени. Топическое содержание Москвы и Петербурга формируется лексемами, вербализующими следующие элементы изотопий: рельеф города, экстерьер города, население города, звуки и краски города; а также природа, характеризующая городское пространство, описание которой идет через активизацию культурных схем: времена года, время суток, астрономические объекты, флора, природные явления.

Петербург в АП представлен в соответствии с русской языковой картиной мира: система номинаций включает в себя все известные имена города; в поэтических текстах актуализируются миф о демиурге, эсхатологический миф, миф Блокадного Ленинграда. Восприятие городского рельефа барочно, он ассоциируется с нечетким карандашным наброском. Доминантые точки геопоэтического пространства Петербургского топоса вербализуются урбанонимом Невский проспект и гидронимом Нева. Семантика лексем, выражающих элементы экстерьера города и его водного ландшафта, актуализирует оппозицию естественный—искусственный, как оппозицию воды и камня.

Отображение топоса Москвы в АП идет через оппозиции великая— полудикая, свое—чужое пространство, провинция—столица. Бардовская Москва — город контрастов: с одной стороны, представлена как царство бетона и стали, с другой, как живое существо, наделенное душой. Особое внимание в поэтическом тексте Б.Ш. Окуджавы уделяется семантике названий улиц, переулков, которым даются новые, значимые для автора названия. Доминантная точка топоса Москвы вербализована урбанонимом Арбат. История Арбата мыслится эсхатологично — система атрибутов отражает приближающийся конец или полное умирание Арбата, и в то же время является открытой в будущее, вечной.

Оба города являются в бардовской геопоэтике одновременно и Домом, а следовательно, центром ментальной географии барда, и частью макродома, который в целом предполагает для автора весь Земной шар.

В некоторых поэтических текстах тенденция к слиянию двух столиц, намеченная В.Г. Белинским, реализуется в экспликации ментального города, совмещающего географические реалии Москвы и Петербурга.

Естественно-ландшафтный топос Кавказа определяется семантической изотопией Кавказа настоящего времени. Основу кавказского топоса формируют оронимы, маркирующие его пограничные зоны, — Центральный и Западный Кавказ. Географические локусы конкретизируются посредством апеллятивов, отражающих особенности кавказского рельефа, астронимов, лексем с темпаральной и цветовой семантикой. Звуковое наполнение топоса Кавказ происходит на предикативном уровне и связано с образами природы, стихии. Кавказское пространство АП гармонично: статичность, неподвижность, вечность гор регулируется динамикой водного пространства и изменчивостью природы. Горное пространство противопоставляется городскому и, шире, — всему земному пространству, как свое, ценное — чужому, эфемерному. В соответствии с представлением о Кавказе в русской языковой картине мира, Кавказ в АП, с одной стороны, характеризуется величием и красотой, с другой — суровостью и опасностью для человеческой жизни. Наиболее значимыми при характеристике субъекта являются предикаты, отражающие динамику физического и духовного существования человека в горах. Лексемы с аксиологической семантикой определяют горное пространство как аккумулятор всех человеческих ценностей, место формирования или пересмотра жизненных приоритетов субъекта.

Список научной литературыКофанова, Вера Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Визбор Ю.И. Монологи со сцены: О себе. О кино. О песне / Лит. запись Терентьева О.Л. — М.: «Гудьял-Пресс», 2000. — 167 с.

2. Визбор Ю.И. Сочинения: В 3-х тт. — М.: «Локид-Пресс», 2001. — Т. 1. — 559 е.; — Т. 2. — 590 е.; Т. 3. — 559 с.

3. Высоцкий B.C. Фонограмма выступления в г. Подольске Московской области 26 марта 1977,

4. Высоцкий B.C. Фонограмма выступления перед студентами Геологического факультета МГУ 16 декабря 1978.

5. Высоцкий B.C. Я занимаюсь авторской песней. // Народная библиотека Высоцкого. Монологи, http://www.nbvv.nov^orod.net

6. Галич A.A. Дни бегут как часы: Песни, стихотворения. — М.: «Локид, ЭКСМО-Пресс», 2000. — 384 с.

7. Галич A.A. Сочинения: В 2-х тт. — М.: «Локид-Пресс», 1999. Т. 1. — 527 е.; Т. 2, —511 с.

8. Городницкий A.M. Александр Городницкий: последний из атлантов / Беседа с автором-исполнителем песен Александром Городницким / Записал Обыденкин А. // Новая газета. — 2001. — 14—17 июля. — С. 11.

9. Городницкий A.M. В системе Декарта: Александр Городницкий — неисправимый оптимист / Беседа с автором-исполнителем песен Александром Городницким / Записала Камша В. // Независимая газета. — 2001.- 15 Декабря, http://www.ng.ru.

10. Городницкий A.M. Вкус нужно воспитывать / Беседа с автором-исполнителем песен Александром Городницким / Записал Яковлев А. // Компьютерра. — 2001. — 24 января.

11. Городницкий A.M. Всех дальновиднее из них. / Беседа с автором-исполнителем песен Александром Городницким / Записала Аргачева И. //http://www.izorodnit.bard.ru.

12. Городницкий A.M. И жить еще надежде. — М.: «Вагриус», 2001. — 640 с.

13. Городницкий A.M. Из авторской песни выпал автор // Новая газета. — 1998. — 24 марта. — №11.

14. Городницкий A.M. Мы начинали не с кухонь московских. // Невское время. — 1998. — № 45( 1687), 13 марта.

15. Городницкий A.M. След в океане: Докум. повествование. — Петрозаводск: «Карелия», 1993. — 589 с.

16. Городницкий A.M., Не будет Петербурга, останется одна азиатчина / Беседа с автором-исполнителем песен Александром Городницким / Записала Богословская Е. // http://www.gorodnit.bard.ru.

17. П.Окуджава Б.Ш. .А Арбата больше нет (ответы на записки) / Записал Терентьев О. // Огонёк. — 28 июля 1997. — № 30. — С. 23.

18. Окуджава Б.Ш. Монолог о тихих песнях / Беседа с автором-исполнителем песен Булатом Окуджавой / Записал Юсковец А. // Московский комсомолец. — 1984. — 13 марта.

19. Окуджава Б.Ш. Предисловие // Владимир Высоцкий. Избранное. — М.: «Советский писатель», 1988. — с. 437.

20. Окуджава Б.Ш. Музыка души. Предисловие к антологии авторской песни «Наполним музыкой сердца». — М.: «Советский композитор», 1989. — 256 с, —С. 3—4.

21. Окуджава Б.Ш. Стихотворения. — СПб.: «Академический проект», 2001. — 712 с.

22. Окуджава Б.Ш. Фонограмма концерта «Пока земля ещё вертится» // Полное собрание сочинений легендарного барда (CD).

23. Стенограмма выступления Высоцкого перед студентами Геологического факультета МГУ 16 декабря 1978.

24. Хомчик Г.В. Женские песни о вечном // — 2001. http://www.internetelite.ru

25. Якушева A.A. Песня — любовь моя. — М.: «Локид-Пресс», 2001. — 367 с.

26. Список используемых словарей

27. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. В 2-х тт. — М.: «Русский язык». — Т. 1. — 2000.1222 е.; Т. 2.—2001. — 1088.

28. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М.: «ТЕРРА», 1995. — Т. 1. — 700 е.; — Т. 2. — 780 е.; Т. 3. — 556 е.; Т. 4.684 с.

29. Кузнецов А.П. Словарь географических терминов // «Web Mission».2000. http://www.glossary.ru

30. JIT — Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. — М.—Л.: «Л.Д. Френкель», 1925.

31. MAC — Словарь русского языка: В 4 т. — М.: «Рус. яз.: Полиграфресурсы», 1999. — Т. 1. — 702 е.; — Т. 2. — 736 е.; — Т. 3. — 752 с.; —Т. 4. —800 с.

32. ММ — Музыкальная мегаэнциклопедия // http://www.mega.km.ru

33. МЭС — Музыкальный энциклопедический словарь / под ред. Келдыш Г.В. — М.: «Советская энциклопедия», 1990. — 672 с.

34. Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь. — М.: «Русский Язык», 1999.880 с.

35. Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М.: «Русский Язык», 1990.917с.

36. СХ Т-Словарь художественных терминов // http://www.megatavr.com

37. ССИС — Современный словарь иностранных слов. — М.: «Русский язык», 1992. — 740 с.

38. СЭСРЯ — Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. — М.: «Флинта: Наука», 2003, — 696с.,

39. Тресиддер Дж.Т. Словарь символов. / Пер. с англ. С. Палько. — М.: «ГРАНД: Фаир-пресс», 1999. — 444 с.

40. М.Фасмер М. Этимологический словарь русского языка // Электронный словарь. CD-ROM, 2004.

41. ФЭС — Философский энциклопедический словарь. — М.: ИНФРА-М, 1998. —576 с.

42. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2-х тт. — М.: «Русский язык», 1999. — Т. 1. — 623 с. — Т. 2. — 560 с.

43. Hornby A.S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. — Oxford University Press, 2000. — 1428 p.

44. TAHD — The American Heritage dictionary. — New York: «Houghton Mifflin», 2001. —2140 p.1. Библиографический список

45. Абашев В.В. Пермский текст в русской культуре и литературе XX в.: Дис. д-р филол. наук. — УрГУ, 2000. — 448 с.

46. Абашев В.В. Пермь — малый город // Уральская новь. — 2000. — № 6.

47. Абашев В.В. Урал в пространстве России. Геопоэтические доминанты // Стериотипность и творчество в тексте: Межвузовский сборник научных трудов / Отв. Ред. М.П. Котюрова; Перм. Ун-т. — Пермь, 2005. — Вып. 8.372 е. —С. 238—247.

48. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. — М.: «Наука», 1977. —320 с.

49. Аверинцев С.С. Страшный суд // Мифы народов мира. Энциклопедия / под ред. Токарева С.А. — М.: Советская энциклопедия, 1992. — Т. 2.720 с.

50. Айхенвальд Ю. Поэтика // Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов в 2-х тт. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского. М. Розанова, В. Чешихина- Ветринского. — М.—Л.: «Изд-во Л.Д. Френкель», 1925.

51. Алешандро М. Трансокеанский экспресс // Художественный журнал.1997. —№ 16.

52. Аннинский Л.А. Барды. — М.: «Согласие», 1999. — 164 с.

53. Анциферов Н.П. Книга о городе. В 3 книгах. JL: «Брокгауз и Ефрон».

54. Т. 1. — 1926. — 225 е.; Т. 2. — 1926. — 225 е.; Т. 3. — 1927. — 300 с. Ю.Анциферов Н. П. «Непостижимый город.». — Ленинград: «Лениздат», 1991. —335 с.

55. Арановский М. Интонация, отношение, процесс // Советская музыка. — 1984. —№ 12. —С. 80—97.

56. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования). — Л.: «Просвещение», 1981. — 295 с.

57. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. — М.: Языки русской культуры, 1999. —896 с.

58. М.Архипочкина О.О. Из комментария к песне Галича «Псалом» // Галич. Проблемы поэтики и текстологии / Сост. Крылов А.Е. — М.: «ГКЦМ B.C. Высоцкого», 2001. — 232 с.

59. Асаркин А., Макаров Ан. Песня — единая и многоликая // http://w ww. logos.si it.ru

60. Асаркин А., Макаров Ан. Эти песни надо называть просто «авторскими» // г. «Неделя». — 1966. — № 1.

61. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. — М.: Едиториал УРСС, 2004. — 296 с.

62. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: Учебник; Практикум / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. — М.: «Флинта», 2003. — 496 с.

63. Баевский B.C. Сквозь магический кристалл. Поэтика «Евгения Онегина», романа в стихах А. Пушкина. — М.: Прометей, 1990. — 159 с.

64. Бакина М.А. Устойчивые языковые формулы в поэзии XX в. (на материале поэзии Д. Бедного и Б. Слуцкого) // Очерки истории языка русской поэзии XX века. — М.: «Наука», 1995. — С. 106—141.

65. Балашов Л.Е. Что такое философия? — М.: «ACADEMIA», 1999. — 33 с.

66. Балдин A.M. Периодика // Интернет журнал «Русский журнал».http://www.russ.ru.

67. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М.: «Прогресс-универс», 1994. — 615 с.

68. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. — М.: «Худож. лит.», 1975. — 502 с.

69. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. — М.: «Художественная литература», 1972. — 470 с.

70. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: «Искусство», 1979.353 с.

71. Башляр Г. Дом от погреба до чердака: Смысл жилища // Логос. — 2002. — № 3 (34).

72. Башляр Г. Поэтика пространства // Культурология: Дайджест. — 2002. — Т. 1.

73. Белинский В.Г. Петербург и Москва // Физиология Петербурга: сборник / АН СССР. — М.: «Наука», 1991. — С. 14—37. — 282 с.

74. Белинский В.Г. Статьи и рецензии 1842—1843 // Полное собрание сочинений. — Л.: ОГИЗ, 1955. — Т. 6. — 794 с.

75. Белый А. Мысль и язык (философия языка A.A. Потебни) // Логос. — М., 1910. — Кн. 2. — С. 240—258.

76. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: «Прогресс», 1974. — 346 с.

77. Берндт К. Советская авторская песня 60—70-х годов как лирический жанр (B.C. Высоцкий и др.): Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук.

78. Грейфсвальд, 1990. — 18 с.

79. Библ1я или книги священнаго писашя Ветхаго и Новаго завэта въ русскомъ переводэ, съ параллельными мэстами и указателемъ церковныхъ чтенш. — Юевъ: Типография Киево-Печерской Успенской Лавры, 1911.1548 с.

80. Бирюкова С.Б. Окуджава, В. Высоцкий и традиции авторской песни на эстраде: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — М.: ВНИИ искусствознания, 1990.

81. Блинов Ю. Н. Приемы контраста и противоречия в идиостиле В. Высоцкого: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — М.: РУДН, 1994. — 18 с.

82. Богданов В.В. Текст и текстовое общение. СПб.: Изд-во СПб. Ун-та, 1993.250 с.

83. Бойко С.С. Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — М.: МГУ, 1999. — 18 с.

84. Бонфельд М.Ш. Музыка: язык, речь, мышление. Опыт системного исследования музыкального искусства. — Вологда: «Вологотская областная универсальная научная библиотека», 1999. — 530 с.

85. Борев Ю.Б. Эстетика. — М.: «Политиздат», 1981. — 399 с.

86. Борев Ю.Б., Радионова Т.Я. Интонация как средство художественного общения // Контекст: Литературно-теоретические исследования / АН СССР, Ин-т мировой литературы им. A.M. Горького — М.: Наука, 1983.237 с.

87. Борисова Т.М. Триада «высокое искусство» — авангард — «массовая культура» в измерениях семиотики // Культура. — 2001.'— № 13 (67), 10 июля.

88. Борисова Т., Панасюк В. О некоторых семиотических понятиях //http://www.larnp.serniotics.ru.

89. Брик О.М. Ритм и синтаксис // Новый Леф. — 1927. — № 3—6. — С. 67— 74.

90. Бунин И.А. Как я пишу // Сочинения: В 9-ти тт. — М.: «Худож. лит.», 1967. —Т. 9. —622 с.

91. Бурова Г.П. Лексические связи имен существительных на межфразовом уровне // Автореф. дисс. На соискание уч. ст. канд. филолог. Наук. — Ставрополь, 1996. — 20 с.

92. Быкова М.Ф. Гадамер о Хайдеггере: вклад в мировую историю духа // Логос. — 1991.—№2. —С. 53—55.

93. Валгина Н.С. Теория текста: Учебное пособие. — М.: Изд-во МГУП «Мир книги», 1998. —210 с.

94. Вартазарян С.Р. От знака к образу. — Ереван: «АН Арм.ССР», 1973. — 200 с.

95. Васильев Г. Человек во множественном числе // г. «Комок». — Красноярск, 1996. — октябрь.

96. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. — М.: Русские словари, 1996. — 416 с.

97. Вежбицка А. Понимание культур через посредство ключевых слов. — М.: Языки славянской культуры, 2001. — 288 с.

98. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — М.: «Высшая школа», 1989.404 с.

99. Вендина О.И. Городские мифы. Отражение преемственности и соперничества российских столиц в национальном сознании // г. «География». — 1998. — № 36.

100. Видгоф В.М. Целостная модель человеческой эмоциональности (опыт философской реконструкции) // Вестник Томского государственного университета. Бюллетень № 6. — 2001. — август.

101. Витт Н.В. Информация об эмоциональных состояниях в речевой интонации // Вопросы психологии. — 1965. — № 3. — С. 89—102.

102. Выготский Л.С. Психология искусства. — М.: «Педагогика», 1987.343 с.

103. Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6 тт. — М.: «Педагогика», 1982.

104. Т. 2. — 316 е.; Т. 4. — 467 с.

105. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. — М.: «Прогресс», 1988. — 703 с.

106. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: «Наука», 1981. — 128 с.

107. Гартман Н. Эстетика. — М.: «Иностранная литература», 1958. — 692 с.

108. Гаспаров Б.М. Некоторые дескриптивные проблемы музыкальной семантики // Уч. зап. ТУ, №411. Труды по знаковым системам. — Тарту, 1977. — Вып. 8. — С. 120—127.

109. Гаспаров M.JI. Письмо к участникам первой конференции по геопоэтике // Материалы Первой конференции по геопоэтике. — М., 1996.http://www.www.liter.net.

110. Гаспаров М.Л. Ритмический словарь и ритмико-синтаксическое клише // Проблемы структурной лингвистики: 1982 / АН СССР. Ин-т рус. яз. — М.: «Наука», 1984. —248 с.

111. Герцен А.И. Москва и Петербург // Герцен А.И. Сочинения: В 9 т. — М., 1955, —Т. 2. —515 с.

112. Гир А. Музыка в литературе: влияния и аналогии // Вестник молодых ученых. Гуманитарные науки. — 1999. — № 1.

113. Глазычев В.Л., Гутнов А.Э. Мир архитектуры (Лицо города). — М.: «Молодая гвардия», 1990. — 350 с.

114. Гоголь Н.В. Петербургские записки 1836 года // Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В 6-и тт. — М.: «Гослитиздат» 1953, — Т. 6. — С. 114—463. — 456 с.

115. Голованов В.Я. Геопоэтика Кеннета Уайта // Октябрь. — 2002. — № 4.

116. Голуб И.Б. Стилистика русского языка: Учеб. Пособие. — М.: «Рольф; Айрис-пресс», 1997. — 448 с.

117. Горбаневский М.В. Окликни улицы Москвы. // moscow.gramota.ru.

118. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. — М.: «Лабиринт», 1998. —256 с.

119. Город чудный, город древний.(Москва в русской поэзии 17—20 веков).

120. М.: «Русский раритет», 1997. — 240 с.

121. Градировский С., Межуев Б. Геокультурный выбор России. Государство и Антропоток: изложение политической позиции // Политобзор.ру. — 2000.10 апреля. — Вып. 4.

122. ГрахОВ H.A. 1-3 мая 1999 Г. // http://www.ksp.bashnet.ru.

123. Греймас А.Ж. В поисках трансформационных моделей // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. — М.: «Наука», 1985. — С. 89— 108.

124. Греймас А.Ж., Курте Ж. Семиотика. Объяснительный словарь // Семиотика. — М.: «Радуга», 1983. — С. 481—550.

125. Громов Е.С. Начала эстетических знаний. Популярный очерк. — М.: «Сов. художник», 1971. — 209 с.

126. Грузберг J1. Концепт, или Отчего Америка — концепт, а Финляндия — нет? // Филолог. Научно-методический журнал Пермского государственного пед. университета. — П., 2002. — № 1.

127. Гулыга А. Миф как философская проблема // Античная культура и современная наука. М.: «Наука», 1985. — 343 с.

128. Гумбольдт В.фон. Избранные труды по языкознанию. — М.: «Прогресс», 1984.-400 с.

129. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. — Л.: Изд. Ленинградского университета, 1989. — 452 с.

130. Гюнтер X. (Билефельд) Между мамоной и мистикой. Проблематика художника в Портрете Гоголя. // Русская жизнь. — 2002. — 19 ноября.

131. Давыдова O.A. Москва и другие ее именования на страницах современной периодики // Структура и семантика художественного текста: Доклады VII Международной конференции. — М.: «СпортАкадемПресс», 1999.1. С. 70—77.

132. Даль В.И. Пословицы русского народа. — М.: «ННН», 1994. — 616 с.

133. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия. — М.—СПб.: «Алетейя», 1998. —288 с.

134. Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля.

135. СПб.: «Алетейя», 1999. — 208 с.

136. Долинин К.А. Интерпретация текста. — М.: Просвещение, 1985. — 285 с.

137. Дымарский М.Л. Проблемы текстообразования и художественный текст.

138. СПб.: «СПГУ», 1999. — 284 с.

139. Дюбуа Ж., Эделин Ф., и др. Общая риторика. — М.: «Прогресс», 1986.392 с.

140. Евлампиев И.И. На грани вечности. Метафизические основания культуры и её судьба // Метафизика Петербурга. — СПб., 1993. — С. 7—24.320 с.

141. Евтушенко Е. Стихи не могут быть бездомными. Статья о творчестве М. Цветаевой // Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. —М.: «Худ. лит.», 1990. — 389 с.

142. Евреинов H.H. Театр для себя // Евреинов H.H. Демон театральности. — СПб —М.: «Летний сад», 2002. — С. 113—406. — 536 с.

143. Евтюгина А. А. Прецедентные тексты в поэзии В. Высоцкого (к проблеме идиостиля): Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — Екатеринбург: УрГУ, 1995. — 18 с.

144. Жебровска А.И. Авторская песня в восприятии критики (60—80-е годы): Автореф. дис. на соиск. уч. степ. докт. дис. — М.: МГУ, 1994.

145. Жигачева М.В. Эволюция жанра баллады в русской поэзии 60—80-х годов XX века: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — М.: МГУ, 1994. — 18 с.

146. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций 1945 — нач. 1960-х гг., — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. — 440 с.

147. Жирмунский В.М. К вопросу о формальном методе (предисловие) // Вальцель О. Проблема формы в поэзии. — Петроград, 1923.

148. Замятин Д.Н. Определение геопоэтики // Октябрь. — 2002. — № 4.

149. Замятин Д.Н. Феноменология географических образов // Логос. — 2000. — № 6.

150. Замятин Д.Н. Путешествие // Цивилизация. Восхождение и слом: Структурообразующие факторы и субъекты цивилизационного процесса.

151. М.: «Наука», 2003. — С. 222—234.

152. Зись А.Я. Искусство и эстетика. 2-е изд. — М.: «Искусство», 1975,447 с.

153. Иванов А. Бесконечная история или ещё раз о жанре //http://www.bolotov.karelia.ru.

154. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие системы: Древний период. — М.: «Наука», 1965. — 245 с.

155. Ирза Н.Д. Синтез // Культурология XX век. Энциклопедия в 2 т. — СПб.: «Университетская книга», 1998. — Т. 2. — 447 с.

156. Йиранек Я. Теория интонации Асафьева в свете современного подхода к семантическому анализу музыки // Методологические проблемы музыкознания. — М.: «Музыка», 1987. — 229 с.

157. Каган М.С. Социальные функции искусства. — JI., 1978.

158. Каган М.С., Эткинд A.M. Общение как ценность и как творчество // Вопросы психологии. — 1988. — № 4. — С. 25—34.

159. Каганский B.JI. Мир культурного ландшафта // Наука о культуре: итоги и перспективы. — 1995. — Вып. 3. — С. 31—46.

160. Казарин Ю.В. Поэтический текст как система. — Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999. — 299 с.

161. Казарин Ю.В. Филологический анализ поэтического текста: Учебник для ВУЗов. — М.: Академический проект, 2004. — 432 с.

162. Казбек-Казиев З.А. Воспоминание // Старое литературное обозрение.2001. —№ 1.

163. Каманкина М.В. Самодеятельная авторская песня 1950—1970-х годов (к проблеме типологии и эволюции жанра): Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. муз. наук. — М.: «ВНИИ искусствознания», 1989. — 18 с.

164. Каменская O.JI. Текст и коммуникация. — М.: Высшая школа, 1990. — 151 с.

165. Камша В. «Время растянуть нельзя» // http://www.faces.ng.ru.

166. Кандинский В.В. О духовном искусстве. — М.: «Архимед», 1992.110 с.

167. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987.263 с.

168. Кашкин В.Б. Введение в теорию коммуникации: Учеб. пособие для вузов. — Воронеж гос. ун-т. — Воронеж: «Изд-во Воронеж, ун-та», 2003.175 с.

169. Кияйкин А.Б. Авторская песня как духовная практика // http://www.bards.ru 29.08.2003.

170. Климович В. Гитара в авторской песне: От трех «блатных» аккордов до джазового аккомпанемента. Школа игры на примерах. — Гомель—Минск, 2003. —64 с.

171. Клюев Е.В. Речевая коммуникация: успешность речевого взаимодействия. — М.: «Рипол классик», 2002. — 318 с.

172. Князева А., Архангельская А. Александр Галич: Летопись жизни и творчества // Александр Галич Сочинения: В 2-х тт. — М.: «Локид-Пресс», 1999. —Т. 1, —С. 11—28.

173. Колкер Ю. Несколько наблюдений (О стихах Иосифа Бродского). — Грани, —1991.—№ 162. —С. 93—152.

174. Компаньон А. История // Компаньон А. Демон теории. Литература и здравый смысл. —М.: «Издательство им. Сабашниковых», 2001. — 336 с.

175. Корнев С., Штепа В. Большой раскол в евразийском движении // Континент Россия.- 1999 // http://www.stormloader.com.

176. Костинский А.Ю. Песни бардов — жанр недавнего прошлого // Радио «Свобода», программа «Седьмой континент» — 1999. — 07 сентября.http://www.lib.msu.ru.

177. Кржижановский С.Д. Заглавие // Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. — М.—Л.: «Л.Д. Френкель», 1925.

178. Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. — М.: «РОССПЭН», 2004. — 656 с.

179. Кубрякова Е.С. Категоризация мира: пространство и время Вст. слово. // Категоризация мира: пространство и время. — М.: «МГУ», 1997. — 237 с.

180. Кубрякова Е.С. О тексте и критериях его определения // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII междунар. конф. — Т. 1. — М.: МГОПУ, 2001. — С. 72—81.

181. Кузнецов В.Г. Герменевтическая феноменология в контексте философских воззрений Густава Густавовича Шпета // Логос. — № 2. — М., 1991. —С. 199—214.

182. Кулагин A.B. Об источнике первой авторской песни Галича // Галич. Проблемы поэтики и текстологии / Сост. Крылов А.Е. — М.: «ГКЦМ B.C. Высоцкого», 2001. — 232 с.

183. Кураев М. Путешествие из Ленинграда в Санкт-Петербург. Путевые заметки // Новый мир. — 1996. —№ 10.

184. Курилов Д.Н. Авторская песня как жанр русской поэзии советской эпохи (60—70-е гг.): Канд. дис. — М.: «Лит. ин-т», 1999.

185. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. — М.: «Просвещение», 1988. — 189 с.

186. Кушнер А. Рискуя вызвать негодование. // ЛГ-Досье. — 1992. — № П. —С. 3.

187. Ладыгин М.Б. Основы поэтики литературного произведения. — М.: НОУ «Полярная звезда», 2002. — 96 с.

188. Ламартин A.M.Л. де // Энциклопедия мысли. / Сост.: О. Азарьев, Л. Демидова, М. Наникишвили, Н. Хоромин. — Симферополь: «Таврида»,1996, — 160 с.

189. Ланцберг В. Своими словами // Аудио-альбом. — 1995.

190. Ланцберг В.И. Это — «моя» песня (Поиски жанра) // Зеленый поезд. —1997.

191. Левин Ю.И. Лирика с коммуникативной точки зрения // Избранные труды: Поэтика. Семиотика. — М.: «Язык русской культуры», 1998. — С. 464—482.

192. Ленин В.И. Партийная организация и партийная литература // Ленин В.И. Сочинения. — М.: Политиздат, 1984. — Т. 10. — 567 с.

193. Линч К. Образ города. — М.: «Стройиздат», 1982. — 312 с.

194. Лорес Ю.Л. «Место авторской песни в системе искусств» //http://www.ksp.msk.ru.

195. Лорд А.Б. Сказитель. — М.: «Восточная лит-ра РАН», 1994. — 368 с.

196. Лосев А.Ф. Форма — Стиль — Выражение. — М.: «Мысль», 1995.944 с.

197. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха: Пособие для студентов. — Л.: Просвещение, 1972. — 271 с.

198. Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. — Т. 1. Статьи по семиотике и топологии культуры. — Таллин: «Александра», 1992.472 с.

199. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Лотман Ю.М. и тартуско-московская семиотическая школа. — М.: «Гнозис», 1994.423 с.

200. Лотман Ю.М. Литературоведение должно быть наукой // Лотман Ю.М. О русской литературе. — СПБ: ««Искусство — СПБ», 1997. — 748 с.

201. Лотман Ю.М. О соотношении первичного и вторичного вкоммуникативно-моделирующих системах // Материалы всесоюзногоfсимпозиума по вторичным моделирующим системам. — Тарту, 1974.

202. Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки (1968—1992). — СПб.: «Искусство— СПБ», 2000. — 704 с.

203. Лотман Ю.М. Семиотика // Литературный энциклопедический словарь (Под общ. ред. В.Н. Кожевникова, П.А. Николаева). — М.: Сов. энциклопедия, 1987. — 752 с.

204. Лотман Ю.М. Современность между Востоком и Западом // Знамя. — 1997. — №9. — С. 157—162.

205. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. — М., 1970. — 557 с.

206. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. 1971. — Вып. 284. — С. 144—166.

207. Лукин В.А. Художественный текст. Основы лингвистической теории и элементы анализа. — М.: «Ось-89», 1999. — 192 с.

208. Ляпин С.Х. Концепты и топосы, или ещё один подход к пониманию и преподаванию философии // http://www.crc.pomorsu.ru.

209. Маймин Е.А. Философская поэзия Пушкина и любомудров (к различию художественных методов) // Пушкин: исследования и материалы. — Л., 1969. — T. VI. — С. 98—117.

210. Малиновский Б. Научная теория культуры // Культурология: Дайджест.

211. М., 2000. — № 1. — С. 33—104.

212. Мальцев Г.И. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики. — Л., Изд-во АН СССР, 1981. — Т. 21. — С. 13—37.

213. Манаенко Г.Н. Дискурс в его отношении к речи, тексту и языку // Язык. Текст. Дискурс. Межвузовский сборник научных трудов. — Вып. 1. — Ставрополь: ПГЛУ, 2003. — 215 с. — С. 26—40.

214. Мандельштам О.Э. Слово и культура. — М.: «Просвещение», 1987.320 с.

215. Марков М. Искусство как процесс. — М.: «Искусство», 1970. — 208 с.

216. Маслов Ю.С. Введение в языкознание: Учеб. для филол. спец. Вузов.

217. М.: Высшая школа, 1998. — 272 с.

218. Матвеева Т.В. Текстовое пространство // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. — М., 2003. —С. 539—541.

219. Меднис Н.Е. Сверхтексты в русской литературе. — Новосибирск: НГПУ, 2003. — 170 с.

220. Мейсак Н. Песня — это оружие // Вечерний Новосибирск. — 1968. —18 апреля.

221. Мень А. Храмовое действо как синтез искусств // Лекция. — 1989. —19 декабря.

222. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций. — М.: «Академия», 2004. — 432 с.

223. Мизиев И.М. Следы на Эльбрусе: (Из истории горного туризма и отечеств, альпинизма). — Ставрополь: «Карачаево-Черкес. гос. пед. ун-т», 2000, — 174 с.

224. Мирзаян А. Вначале была песня // г. «Апарт». — 1998. — 15 августа.

225. Михалкович В.И. Изобразительный язык средств массовой коммуникации. — М.: «Наука», 1986. — 223 с.

226. Моррис Ч.У. Основная теория знаков // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. —М.: «Академ проект», 2001. — 702 с.

227. Москва и «московский текст» русской культуры. — М.: Изд-во РГГУ, 1998. —228 е.;

228. Москва в русской и мировой литературе. — М.: Наследие, 2000;

229. Москва в русской поэзии. — М.: Радуга, 1997. — 224 с.

230. Мукаржовский Я. Поэтика (1937) // Мукаржовский Я. Структуральная поэтика. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 479 с.

231. Налетова И.Н. К проблеме анализа сложных масштабных жанров как целого. Выявление единиц исследования // Проблемы музыкального жанра. — М.: МГПИ, 1981. — 166 с.

232. Николаев В.Г. Интеграция // Культурология XX век. Энциклопедия в 2 т. — СПб., 1998. — Т. 1. — 447 с.

233. Николаева Т.М. Метатекст и его функции в тексте (на материале Мариинского евангелия) // Исследования по структуре текста. — М.: Наука, 1987. —С. 133—147.

234. Николаева Т.М. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В.Н. Ярцева. — М.: «Советская энциклопедия», 1990. — 683 с.

235. Николаева Т.М. От звука к тексту. — М.: Языки русской культуры, 2000. —680 с.

236. Николииа H.A. Типы и функции метаязыковых комментариев в художественном тексте // Семантика языковых единиц: 2-ая конференция.1996, —С. 178—180.

237. Новиков Вл. Булат Окуджава // Русская речь. — 1989. — № 3.

238. Островского Е. Новые границы мира: геокультура. // Стенограмма лекции. — 2002. — 6 апреля. — Оренбургский Государственный Университет, http://www.archipelag.ru.

239. Очертовская Н. Содержание и форма в музыке. — JL, 1985.

240. Ощепков А. Песни говорят сами за себя (Апрель 1996 г.) //http://www.polnolunie.baikal.ru.

241. Павлов М.С. Принцип «семантического эха» в Третьей воронежской тетради О.Э. Мандельштама: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — М., 1994.

242. Памятники обречённой русской литературы. (Собр. и изд. Н. Тихонравовым). — Т. 2. — M., 1863.

243. Панченко A.M., Смирнов И.П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и в поэзии начала XX века // ТОДРЛ. — Л., 1971. T. XXVI. — С. 33—49.

244. Пенежанинова Н.П. Индивидуальный стиль и звуковая организация поэтической речи. — СПб., 2000.1 195. Пирс Ч.С. Логические основания теории знаков. — СПб.: Алетейя, 2000,-352 с.

245. Пирс Ч.С. Принципы философии. — Т. 2. — СПб.: Изд. С.-Петерб. филос. о-во, 2001. — 320 с.

246. Подорога В.А. Выражение и смысл. Ландшафтные миры философии.

247. M.: Ad Marginem, 1995. — 426 с.

248. Попов В.Ф., Толстихин О.Н. Общая экология // Электронное пособие. — Я., 2000. http://www.sitc.ru/ton.

249. Портер Л.Г. Симметрия — владычица стихов: Очерк начал общей теории поэтических структур. — М.: Языки славянской культуры, 2003.256 с.

250. Потебня A.A. Полное собрание трудов: Мысль и язык. — М.: Лабиринт, 1999. — 300 с.

251. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации — М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер»2001. —656 с.

252. Прокофьева В.Ю. Концепт «Москва» в поэзии «серебряного века» в его лексическом представлении // Языкознание. — 2004. — № 1. — С. 170— 178

253. Пушкин A.C. История Петра // Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 10 тт. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1979, — Т. 9. — 447 с.

254. Пятигорский A.M. Избранные труды. — М.: Яз. рус. культуры, 1996.590 с.

255. Распутина С.П. Социально-ценностное и мотивационное своеобразие советского бардового движения 1960—1980-х годов: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — М.: МГПУ, 1997.

256. Ратушный A.A. Как Я пишу песни // 1982. http://www.surmico2.narod.ru.

257. Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика: Проблемы и методы. — М.: Наука, 1977. — 263 с.

258. Рогаткин Д. По следам Луферова // 1996. http://www.tim.extreme.karelia.ru.

259. Родин А. Среда и событие // Событие и смысл (синергетический опыт языка). — М.: ИФ РАН, 1999. —С. 124—172.

260. Ройтерштейн М.И. Основы музыкального анализа. — М.: Владос, 2001.112 с.

261. Руднев В. Словарь культуры 20 века. — М.: Аграф, 1997. — 608 с.

262. Русская ономастика и ономастика России / под ред. Трубачева О.Н. — М.: «Школа-пресс», 1994. — 288 с.

263. Ручевская Е.А. Формообразующий принцип как историческая категория // История и современность: Сб. статей. — Л.: Сов. Композитор. Ленинградское городское отделение, 1981. — 287 с.

264. Сажин В. Слеза барабанщика // Булат Окуджава. Стихотворения. — СПб., 2001. —С. 56—85.

265. Сапаров М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. — Л.: Наука, 1974. — 299 с.

266. Сапорта С. Применение лингвистики в изучении поэтического языка // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 9. Лингвостилистика. — М.: Прогресс, 1980.

267. Свиридов C.B. «Литераторские мостки»: Жанр. Слово. Интертекст // Галич: проблемы поэтики и текстологии. — М.: ГКЦМ В. С. Высоцкого, 2001. —232 с.

268. Свиридов C.B. Начало «пражской осени» // Галич: проблемы поэтики и текстологии. — М.: ГКЦМ В. С. Высоцкого, 2001. — 232 с.

269. Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к проблемам языка. — М.: Наука, 1983. — 319 с.

270. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. — М.: Наука, 1988. — 216 с.

271. Сидорова Н. Ленинградский петербуржец (интервью) // Вечерний Петербург. — 2001.

272. Славянский Н. Кушнер и Эвридика. Открытое письмо Ирине Роднянской. // Кулиса НГ. — 1999. — № 19, ноябрь.

273. Соколова И.А. Фольклорная традиция в лирике Булата Окуджавы // «Свой поэтический материк.»: Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. — М., 1999. — С. 33—41.

274. Соколова И.А. Формирование авторской песни в русской поэзии (1950—1960-е гг.): Канд. дис. — М.: МГУ, 2000.

275. Солнышкина Е.И. Проблема свободы в поэтическом творчестве B.C. Высоцкого: Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. — Ставрополь: СГУ, 2004.

276. Сорокин П.А. Система социологии: В 2 тт. М.: Наука, 1993. — Т. 1.447 с.

277. Соссюр Ф.де. Труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1977. — 695 с.

278. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. — М., 1958. Т. 3. —С. 881—883.

279. Степанов Г.В. Язык. Литература. Поэтика. — М.: Наука, 1988. — 382 с.

280. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — 824 с.

281. Степун Ф. Николай Переслегин // Труды по знаковым системам. — Т. 18. — Вып. 664. — Тарту, 1984.

282. Стернин И.А. Модель русского невербального коммуникативного поведения // Русское и финское коммуникативное поведение. — СПб., 2001. —Вып. 2., С. 14—26.

283. Стернин И.А. Речевое воздействие как интегральная наука // 2002.http://www.comch.ru.

284. Столович Л.Н. Природа эстетической ценности. — М.: Политиздат, 1972. —271 с.

285. Сухарев Д.А. Введение в субъективную бардистику // Знамя. —2000.10.

286. Сыров В.Н. Внутренняя музыка (эскиз к построению концепции) // В.М. Цендровский. Музыкант. Педагог. Ученый. К 80-летию со дня рождения. — Нижний Новгород, 2004. — 360 с.

287. Текст: аспекты изучения. Семантика. Прагматика. Поэтика: Сборник статей. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. — 192 с.

288. Теоретическая поэтика: понятия и определения. Хрестоматия для студентов филологических факультетов./ Автор-составитель Н.Д. Тамарченко. — М.: РГГУ, 1999. — 286 с.

289. Теребихин Н.М. Тропы Антропоса. Богословие русской земли или теософия русской души // Литературно-художественный журнал «Топос». -2002.- 18 Марта.http://www.topos.ru.

290. Топоров В.Н. Пространство и текст // Из работ московского семиотического круга. — М.: «Языки русской культуры», 1997. — С. 455—516. —896 с.

291. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. — М.: Прогресс—Культура, 1995. — 625 с.

292. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. — СПб.: «Искусство—СПБ», 2003. — 616 с.

293. Тростников М.В. Перевод и интертекст с точки зрения поэтологии // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. — Екатеринбург : Деловая книга, 2001. —702 с.

294. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. — М.: Аспект-Пресс, 2000.352 с.

295. Тынянов Ю. Кюхля; Смерть Вазир-Мухтара / Вступ. ст. Б. Костелянца.1. М.: Книга, 1981, —495 с.

296. Уваров М.С. Метафизика смерти в образах Петербурга // Метафизика Петербурга. — СПб.: MCMXCIII, 1993. — 320 с.

297. Усманова А.Р. Код // Постмодернизм. Энциклопедия / под ред. Грицанова A.A., Можейко М.А. — Минск,: Интерпрессервис: Книжный дом, 2001. —с. 537.

298. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. — М.: Едиториал УРСС, 2002. — 240 с.

299. Флейшман Л. Борис Пастернак в двадцатые годы. — Мюнхен, 1981.

300. Флоренский П.А. Избранные произведения: В 2 т. — М.: Изд-во «Правда», 1990. Т. 2. — 448 с.

301. Флоренский П.А. Имяславие как философская предпосылка // Сочинения: В 4 тт. — М.: Мысль, 1996. — Т. 2. — 877 с.

302. Фридман Ю. Творчество М. Щербакова: короткая заметка о возможных реформах наук и искусств // Русский журнал. — 1998. — 10 декабря.

303. Фрумкин К. Пассионарность: к истории идеи // Россия XXI. — 2001. — №3. —С. 154.

304. Холшевников В.Е. Основы стиховедения. — СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1996. — 184 с.

305. Цукерман В.А. Музыкальные жанры и основы музыкальных форм.1. М„ 1964.

306. Чайлахян JI.M. Истоки альтруизма // Человек — 1995. — № 5, 6.

307. Чебыкин Р. Мифы НаШИХ Песен // http://www.talk.mail.ru.

308. ЧуДИНОВСКИХ В. Что такое «песня»? // http://www.homepages.irk.ru.

309. Чухрукидзе К.К. Pound & J. Модели утопии XX века. — М.: Логос, 1999. — 176 с.

310. Шабес В.Я. Событие и текст. — М.: Высшая школа, 1989. — 175 с.

311. Шаймиев В.А. Композиционно-синтаксические аспекты функционирования метатекста в тексте // Русский текст. — 1996. — № 4.1. С. 80—92.

312. Шерман Е. Путеводитель по преисподней или Петербург в русском историческом романе // Нева. — 1998. — № 4.

313. Шилов Л.А. Поэт и певец // Песни Булата Окуджавы. — М.: «Музыка», 1989. — 224 с.

314. Широков О.С. Введение в языкознание. — М.: «Добросвет», 1985. — 736 с.

315. Шкловский В.Б. Потебня // Поэтика. Сборники по теории поэтического языка. — Пг.: Опояз, 1919.— 169 с.

316. Шкловский Е.А. Варлам Шаламов // Интернет проект «Журнальный зал» В «Русском журнале».-М., 1990. http://www.magazines.russ.ru.

317. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая и действительность. — М.: Языки русской культуры, 2002. — 496 с.

318. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 224 с.

319. Штайн К.Э. К вопросу о семиологии первого произведения // Первое произведение как семиологический факт. Сб. ст. научно-методического семинара «Textus». — СПб.—Ставрополь, 1997. — Вып. II. — С. 4—13.

320. Штайн К.Э. Метапоэтика: «размытая» парадигма // Текст. Узоры ковра: Сборник статей научно-практического семинара «TEXTUS». — СПб.— Ставрополь, 1999. — Вып. 4. — Ч. 1. Общие проблемы исследования текста. — С. 5—14.

321. Штайн К.Э. Принципы анализа поэтического текста. — СПб— Ставрополь, 1993. — 276 с.

322. Шульженко В.И. «Кавказский текст» русской литературы: история и современность // Тезисы доклада на международного конгресса «Русская словесность в мировом культурном контексте». — М., 2004.

323. Шульженко В.И. Кавказский феномен русской прозы (вторая половина XX века): Монография. — Пятигорск: ПятГФА, 2001. — 368 с.

324. Эйхенбаум Б.М. Теория формального метода // Эйхенбаум Б.М. О литературе. — М.: Советский писатель, 1987. — 540 с.

325. Эко У. Имя Розы. Заметки на полях «Имени розы» // Собрание сочинений. — СПб.: Симпозиум, 1998. — Т. 1. — 685 с.

326. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. — М.: Петрополис, 1998. — 432 с.

327. Элиаде М. Священное и мирское. — М.: Изд-во МГУ, 1994. — 143 с.

328. Эльконин Б.Д. Цели, содержание и организационные формы

329. ПОДРОСТКОВОЙ ШКОЛЫ // http://www.maro.interro.ru.

330. Юровская Э.П. Мифы Ленинграда // Век XX и мир. — 1994. — № 3—4.

331. Якобсон P.O. Работы по поэтике. — М.: Прогресс, 1987. — 460 с.

332. Якобсон P.O. Избранные работы. — М.: Прогресс, 1985. — 455 с.

333. Якубинский Л.П. О звуках стихотворного языка // Поэтика. Сборники по теории поэтического языка. — Пг., 1919.

334. Яскевич Е.Е. Слабый наркотик — это миф // index.org.ru.

335. Deleuze G., Guattari F. Rhizome. Introduction. — Paris, 1976.

336. Faryno Jerzy. Введение в литературоведение. Wstep do literaturoznawstwa. — Wyd. II. — Warszawa, 1991.

337. Hansen-Love A.A. Die Entfaltung des «Welt — Text» — Paradigmas in der Poesie V. Chlebnikovs // Velimir Chlebnikov. A Stockholm Symposium April 24-th in 1983. (Stockholm Studies in Russian Literature 20). — Motala, 1985.1. P. 89—121.

338. Lord A. The singer of tales. — Cambridge, Mass., 1960. — 309 p.

339. Misiak T. Semiologia muzyczna. Rodowod i teraznejszosc // Ruch Muzyczny, 1987 —№ 13. —S. 19—21.

340. Schechner R. Performance theory. — N.Y.—London: «Routledge», 1988.304 p.