автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: "Женитьба добра молодца"

Текст диссертации на тему ""Женитьба добра молодца""

МОРОЗОВ И.Й.

ДОБРА МОЛОДЦА

л

^т-юЦ'

Государственный республиканский центр русского фольклора

И. А. МОРОЗОВ

ЖЕНИТЬБА ДОБРА МОЛОДЦА

Происхождение и типология традиционных молодежных развлечений с символикой "свадьбы"/"женитьбы"

Москва «Лабиринт» 1998

ББК 82.3Р М 80

Печатается по решению Редакционно-издательского совета Государственного республиканского центра русского фольклора

Редколлегия: Каргин А.С. (отв. редактор), Банин А.А., Жукова Э.Р., Иванов А.Н., Смолицкий В.Г., Хренов Н.А.

Рецензенты: кандидат филологических наук Л.Н. Виноградова, кандидат филологических наук А.Б. Страхов

М 80 Морозов И.А. Женитьба добра молодца: Происхождение и типология традиционных молодежных развлечений с символикой "свадьбы" / "женитьбы". — М.: Государственный республиканский центр русского фольклора; Издательство «Лабиринт».

Книга посвящена исследованию народных игр и развлечений в их взаимосвязи с календарной и семейной обрядностью и архаическим комплексом переход-но-посвятительных ("инициационных") обрядов. Обсуждается проблема происхождения традиционного свадебного обряда из сезонных обходных церемоний, архаических ритуалов с символикой "брака с предком" и обычаев, связанных с собраниями и пирушками неженатой молодежи. В качестве материала использован русский и общеславянский игровой фонд (ролевые, подвижные и хороводные игры, сценки ряжения, розыгрыши и забавы испытательного типа), а также финно-угорские, тюркские и северо-кавказские параллели.

Издание рассчитано на фольклористов, этнографов, историков культуры и широкий круг читателей, интересующихся традиционной народной культурой.

1998. - 352 с.

(О И.А. Морозов, 1998 С) Государственный республиканский

ISBN 5-86132-026-8 ИВМ 5-87604-085-1

центр русского фольклора, 1998 © Издательство «Лабиринт», 1998

ТРАДИЦИОННАЯ ИГРА В КОНТЕКСТЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

(о книге «Женитьба добра молодца»)

Книга «Женитьба добра молодца» — издание, подготовленное к публикации отделом историко-теоретических и философских проблем традиционной культуры Государственного республиканского центра русского фольклора. Сейчас мы располагаем интереснейшим исследованием об одной из разновидностей народных игр, связанных с мотивами свадьбы. В центре внимания автора — генезис и функционирование игры на протяжении всей истории традиционной культуры. Речь идет, в частности, и о трансформации сакральной стихии, присущей этой игре, в развлечение, что имеет место на поздних этапах истории. Пережив своеобразный ренессанс в городской культуре XIX в., вся эта игровая стихия затем начинает вытесняться активизировавшимся пластом профессионального искусства.

Цель автора — показать тесную взаимосвязь календарных форм молодежных развлечений с играми и развлечениями детей и подростков и обрядовыми развлечениями, практиковавшимися на традиционной свадьбе. В центре его внимания позднейшие, зафиксированные в записях Х1Х-ХХ вв., формы традиционной свадьбы, которые являются развитием их календарно-обрядовых прототипов; В контексте последних одновременно развивались и игровые формы свадьбы, трансформировавшиеся затем в поздние, самостоятельные по отношению к календарю формы.

Можно сказать, что в области изучения народной культуры заполнен один из обращающих на себя внимание пробелов, не позволявший без тщательного анализа большого массива эмпирического материала, касающегося повторяющихся игровых ситуаций и сюжетов, ставить общетеоретические вопросы, связанные с отношениями игровой стихии и русской культуры. Внимательное прочтение книги «Женитьба добра молодца» естественно подводит к выводу о том, что в сфере народных игр наконец-то собран и систематизирован богатейший эмпиричесий материал, извлеченный из самых разных источников. Там, где отечественных источников было недостаточно, исследователь, обладающий высокой лингвистической культурой, обращается к фактам, имеющим место у других народов (тюркских, кавказских и т. д.). К достоинствам книги можно отнести и то, что автор

основывается на данных, полученных в результате предпринятых им фольклорно -этнографических экспедиций.

Однако есть необходимость отметить и то, о чем обычно не говорится в исследованиях академической направленности (а именно в этом жанре и написана книга), то есть об ее актуальности. Нельзя не констатировать, что исследования по проблематике игры и, в частности, роли игры в традиционной культуре в русской науке почти отсутствуют. Конечно, была книга Е.А.Покровского и в первой половине 30-х годов выходил сборник, явившийся результатом интереса к играм, известного театроведа В.Н.Всеволодского-Гернгросса. Однако подобное обращение к народным играм на протяжении десятилетий в России несло на себе печать имевшей место в официальной культуре, преимущественно государственной, оппозиции между игровым и серьезным началами. В тоталитарном российском государстве жизнь была регламентирована в соответствии с «серьезным» началом, вытеснившим «игровую стихию» на периферию, в неофициальные пласты жизни. Отсутствие свободы не позволяло насыщать бытие яркими игровыми формами. Совсем иная картина возникла после разрушения регламентированных государством стереотипов поведения.

В ситуации демократизации общества игровой фактор неизбежно активизируется, поскольку игра тесно связана со свободой. Периферийные, неофициальные пласты культуры и вытесненные формы жизни вторгаются в профессиональное искусство, на экраны, театральную сцену, страницы прессы, выставки художников, в сферу досуга, наконец, в саму реальность. Однако дело в том, что такой интерес часто оказывается самоценным, отрываясь от апробированных народом на протяжении столетий ритуально-игровых форм. Об этом напоминают выходящие в последние годы труды фольклористов. Стремясь не отстать от веяний времени, фольклористы предлагают исследования об эротике в народной культуре, основываясь как на скрытых до сих пор от глаз широкого круга читателей архивных материалах, Так и на собственных полевых записях. Становится все более очевидным, что эта тайная, сакрально-интимная составляющая традиционного быта и личности некогда оказывала, быть может, не меньшее влияние на формирование социума и личности, чем официальная, государственная политика. Констатируя прорыв неофициальных пластов жизни, мы одновременно не можем не отметить и нарастающего в России протеста против такого «общественного стриптиза». Противоречивые ситуации в общественной жизни и делают актуальной проблематику культуры как хранительницы норм поведения, активизируют дискуссию об ее миссии и социальных функциях.

В этом смысле весьма полезно поразмышлять над игровой традиционной культурой, ставшей не только символом свободы, но и средством воспитания, приобщения к сакральным и духовным ценностям. Формы народной игры не отрицают духовных и нравственных ценностей, а утверждают их. Культура жива, пока существует ее игровое измерение. Вот почему в конце XX в., когда вопреки показному оптимизму политиков новой формации, мы наблюдаем нечто, напоминающее самый настоящий «надлом» русской цивилизации, мы не можем не углубляться в жизненные истоки отечественной ментальности, не размышлять о первоисточниках русской общественной и личной жизни, а следовательно и о роли игры, которая не только делает культуру жизнеспособной, но и предшествует ей. Иначе говоря, разрушенную и продолжающую разрушаться в настоящее время культуру может лечить не только политика и экономика, но, в том числе, и игра. Не будет преувеличением сказать, что русский народ выжил именно в силу сохранения традиционных игровых и фольклорных ценностей, отдельные проявления которых носили ярко оппозиционный характер институциональным императивам, Для такого размышления книга И.А. Морозова предлагает не только богатый исторический и этнографический материал, но и своеобразный взгляд на реалии традиционного русского быта.

Возможно, читателя удивит, как, демонстрируя разнообразные варианты сохранившихся вплоть до начала нашего столетия молодежных забав и развлечений, автор в конечном счете относит их к наиболее древней игровой ситуации, а точнее - прасюжету, имевшему не развлекательный, досуговый, а прежде всего сакральный, мифологический и космологический смысл. Стремление прочитывать фольклорные тексты сквозь призму ритуалов и мифов — не новинка, и для лучших образцов фольклористики такой подход привычен. Однако используя его при выявлении древнейших архетипов игры, И.А.Морозов достигает значительных результатов.

В самом деле, собранный исследователем материал иллюстрирует то, что игры и развлечения с символикой свадьбы имеют жизнеутверждающий, оптимистический характер, выражают смысл смеховой культуры. Смех же, как известно, имел магический ритуальный смысл, соотносился с плодородием и урожайностью и, в конечном счете, с Эросом, если под последним понимать инстинкт жизни в самом широком и фйлософском смысле. Действительно, и смех, и эротика, которых в играх свадебного цикла предостаточно, своими корнями уходят в земледельческую магию и обрядность. Выявление связи поздних игр и развлечений с древнейшей земледельческой обрядностью,

чему посвящены многие и лучшие страницы книги, — уже ее большое достоинство.

Но, как представляется, когда речь идет об играх и развлечениях, одного Эроса явно не достаточно, ведь традиционная культура — это не только стихия безудержного разгула и веселья, как может показаться людям, недостаточно глубоко знакомым со стихией народной культуры. В развлекательную стихию современный человек уже почти не вкладывает иных смыслов. Между тем, в случае с играми и вообще фольклором, речь идет о выражении своеобразной ментальности наших предков, носителей традиционных ценностей. Только Эрос просто не способен передать смысл ни игровой стихии, ни ментальности этого типа. Тут должны быть выявлены танатологические мотивы культуры. Но именно их выявление в играх и развлечениях с символикой свадьбы позволяет исследователю разрушить стереотип русского фольклора как стихии бездумного веселья и смеха.

Игра в свадьбу (как, впрочем, и сама свадьба в ее реальных архаических формах) не свободна от одной из универсальных оппозиций традиционной культуры — оппозиции «жизнь — смерть» («рождение — смерть»), о чем и идет речь в первой главе книги И.А.Морозова.

Все дело в том, что для автора любая народная игра — одновременно проявление и жизненного порыва, и смерти. Одно оказывается продолжением другого. Танатос сопровождает Эрос. Эта истина известна не только по психоанализу, особенно в его вульгарном переложении, а по древнейшим космологическим представлениям, согласно которым рождение нового космоса без смерти старого не бывает. В соответствии с подобными представлениями, новый космос не является вечным и, умирая, он уступает место вновь рождающемуся.

Это архетипическое измерение игровой народной культуры исследователю удается реконструировать по мере того, как он начинает улавливать соборность, то есть коллективность всех игровых проявлений, во-первых; и обязательное включение в игру не только всех членов коллектива, но и представителей загробного мира, предков, воздействие которых не только на жизнь людей, но на природу, плодородие, урожайность, несомненно, во-вторых. Так, свадебный говорун и краснобай, т. е. «бахарь» предстает не только как достигший брачного возраста молодой человек, но одновременно и «предок» (покойник, мертвец), благословляющий «женитьбу» присутствующих, освящая их брак, и вступающий в эротический контакт с участниками игрища. Если верить этим выводам, на архаических стадиях культуры брак и свадьба не являются проявлением того, что в поздней истории будут называть «частной жизнью». Вступление в брак в традиционном по-

нимании — прежде всего акт универсальный, космологический, когда в соприкосновение входят мир реальный и мир загробный, мир природный (в который органично включен и мир предков) и мир человеческий. Это, несомненно мистерия. Всякий раз рождение нового космоса, ради которого активизируется хаос в виде появления в свадебных играх ряженых, которые есть не что иное, как предки. Но основные фигуры свадебной мистерии тоже, как показывает исследователь, перевоплощаются в предков.

Итак, для человека традиционного общества заключение брака, соответствующего календарной обрядности и, следовательно, приуроченного к праздникам (масленицы, например) свадьба — не дело частной жизни, а звено в социально-космической жизни. Это прежде всего переход из одного состояния в другое. Такое состояние нельзя исчерпать исключительно сменой половозрастных ролей. Это одновременно и состояние всей природы и, соответственно, космоса, из которого человек себя не выделял.

Иначе говоря, игры и развлечения с символикой свадьбы происходят из одного корня, из одного архетипа, то есть из инициации, представляющей форму игры, состязания, испытания, поединка, причем не только с соперниками, но и судьбой. Мистерия рождения нового космоса происходит в формах агона. Победы оказывается достойным тот, кто из этого состязания выйдет с честью и славой, т. е. тот, кто достоин покровительства предков, чьи действия соотнесены с завещанными предками нравственными нормами.

Как показывает И.А.Морозов, ситуация возмужания юноши и его вступления в брак часто связана с ритуальными «инициационными» испытаниями на зрелость. Подобные испытания (скачки, бег наперегонки, борьба, попадание в цель, бросание предметов на дальность и др.), в результате которых герой получает руку царевны, известны по славянскому эпосу и сказкам. Однако не менее широко подобная символика распространена и в обрядовой практике, например в ритуальных соревнованиях на опережение после пасхальной заутрени или в беге наперегонки пастухов на Троицу. В этом смысле соревнование за руку прекрасной царевны оказывается частным случаем обрядовых соревнований за обретение доли, судьбы, славы и чести. По-видимому, символика, применяющаяся в соревнованиях подобного рода у южных и западных славян (например, названия «король» и «королева» для победителей в них, между которыми и разыгрывается шуточная свадьба, тесно связана с аналогичной символикой в русских хороводных играх и посиделочных развлечениях и играх типа «в царя», «в царевну», «в короля»). Совпадают и способы определения победите-

лей в обрядовых соревнованиях и посиделочных играх: например, бросание жребия или соревнование на опережение. Характерно, что многие посиделочные развлечения сопровождаются испытаниями (в первую очередь девушек и детей). В качестве испытания иногда выступает игровое наказание. Все это иллюстрирует тесную взаимосвязь в традиционном мировоззрении индивидуального, общественного и космического начал, вписанность процесса личного социо-половозрасгного возмужания в природные календарные и общинные трудовые и хозяйственные циклы.

Такое понимание игры, из которого исходит в своей книге И.А. Морозов, представляется оргигинальным и аргументированным. Оно многое добавляет даже к тем многочисленным определениям игры, которые можно найти в известной книге Й.Хейзинги, показавшего огромную роль игрового элемента в культуре. В соответствии с логикой автора книги «Женитьба добра молодца» игра — это форма перехода из одного состояния в другое, когда прежний ритуал или статус нарушен и преодолен, а другой еще следует обрести в противостоянии, соперничестве, испытании, борьбе, то есдъ в игре. Иначе говоря, игра является не только зрелищем и развлечением, но и жизнью, точнее, проявлением самой жизни. В этом противостоянии принимает участие и социум, и загробный мир, и, наконец, весь космос. Поэтому игра — это прежде всего реальность соревнования за обретение нового статуса. Такое новое понимание игры более понятно и наполнено смыслом. Ничего этого нет в преимущественно описательных предшествующих попытках исследования игры в России, исключая разве что интересные опыты Т.А.Берниггам, учитываемые в данной книге И.А.Морозовым. Для того, чтобы к такому выводу прийти, необходимо было реконструировать содержащиеся в ритуалах древнейшие смыслы, что и проделано автором. Это можно было предпринимать на определенном этапе развития науки, после успехов, достигнутых в культурной антропологии и этнологии.

Такое понимание игры как борьбы за приобретение нового статуса позволяет точнее понять смысл всех конкретных игровых ситуаций вроде скачек или бега наперегонки, пения, розыгрышей и т.п., примеры которых можно найти в самых разных источниках. Проблема заключается лишь в амбивалентности игровой ситуации. В