Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках

Устуньер Ильяс

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках

Год: 2004
Автор научной работы: Устуньер Ильяс
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Екатеринбург
Код cпециальности ВАК: 10.02.20

Диссертация по филологии на тему 'Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках"

На правах рукописи

Устуньер Ильяс

ЗООМОРФНАЯ МЕТАФОРА, ХАРАКТЕРИЗУЮЩАЯ ЧЕЛОВЕКА, В РУССКОМ И ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКАХ

10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Екатеринбург - 2004

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет

Научные руководители: доктор филологических наук,

профессор

Гридина Татьяна Александровна,

Ведущая организация: Российский государственный профессионально-педагогический университет

Защита состоится 4 октября в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.283.02 при ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет» по адресу: 620017, Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26, ауд. 316.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан сентября 2004 г.

Ученый секретарь

кандидат филологических наук, доцент

Коновалова Надежда Ильинична

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Нефедова Лилия Амиряновна

кандидат филологических наук, доцент

Шарафутдинов Джалиль Рафаилович

диссертационного совета

Одной из наиболее популярных моделей метафорической номинации является зооморфная метафора, когнитивным источником которой служит «образ» животного, перенесенный на человека. Такие метафоры обладают несомненной этнокультурной маркированностью, что обусловливает особый интерес к их изучению в сопоставительном аспекте.

Объектом данного диссертационного исследования являются зооморфные метафорические номинации, характеризующие человека, в русском и турецком языках.

Предмет исследования - типологическое сопоставление зооморфных метафор, используемых для выражения оценочных характеристик человека при моделировании соответствующих фрагментов языковой картины мира в сопоставляемых языках.

Актуальность исследования связана, во-первых, с продуктивностью сопоставительного анализа языковых картин мира для выявления их этнокультурной специфики; во-вторых, анализ механизмов образной (в том числе зооморфной) номинации является одним из перспективных способов обнаружения универсальных и национально специфичных образов-прототипов, которые лежат в основе соответствующих языковых метафор.

В современной лингвистической парадигме представлены разные подходы к метафоре, существенные для ее определения как полифункционального номинативного механизма.

Структурно-семантический подход (Н.В.Иванов, Н.А.Илюхина, Н.В.Павлович, Г.Н.Скляревская и др.). Ведущим при таком подходе является анализ метафорических номинаций, нацеленный на обнаружение компонента - основы образного переосмысления. Выделение денотативных сем, лежащих в основе метафорического переноса, является базовым для развития теории вторичной образной номинации. Эта теория получает разработку в плане изучения механизмов семантических преобразований, обусловленных сложной (асимметричной) структурой знака (В.Г.Гак). Метафорические преобразования - яркая

•ОС НАЦИОНАЛЫ«" з БИБЛИОТЕКА ;

демонстрация данного положения, поскольку метафора всегда содержит в себе образное звено как переходную зону «выводимого» переносного смысла исходной номинации.

Структурно-семантическая теория метафоры развивается и в плане соотношения «знак - значение - символ». Символическая функция знака рассматривается как его образный смысл, определяющий выразительные и изобразительные особенности слова [Иванов 2002: 52]. Системное описание таких символических смыслов позволяет представить семантическую структуру знака с учгтом базовых для языка источников метафорических переносов.

Функционально-семантический подход стал основой выделения типов языковой метафоры: номинативной, представляющей собой собственно перенос уже существующего названия на другой объект; образной. возникающей при переходе идентифицирующего значения в предикативное; когнитивной. основанной на передаче признака от одного предмета к другому; генерализующей как конечного результата когнитивной метафоры [Арутюнова 1998: 366]. Этот подход к анализу метафоры можно рассматривать как комплексный, включающий достижения системно-структурной и функциональной лингвистики. В рамках данного направления метафора рассматривается с учетом теории интегральной концепции лексического значения (И.М.Кобозева. Новиков Л.А.. И.А.Стернин, А.П.Чудинов), при этом акцент делается на изучении функции метафоры в реализации разных аспектов смысловой структуры слова (О.И.Глазунова. В.П.Москвин. Е.Ю.Мякова, Е.О.Опарина. В.К.Харченко и др.).

Когнитивный подход предполагает исследование теории концептуальной метафоры и описание конкретных метафорических моделей в рамках различных дискурсов. Метафора при таком подходе понимается как основная когнитивная операция. как важнейший способ познания и рубрикации мира. (А.Н.Баранов. М. Джонсон. Ф. Джонсон-Лэрд. Ю.Н.Караулов. Е.С.Кубрякова. Дж.Лакофф. В.В.Петров. Е.В.Рахилина. А.П. Чудинов и др.). Конкретные разработки данного направления включают в себя исследования прототипических когни-ций. лежащих в основе метафорических переносов. описание метафорических моделей при помощи методики фреймового. сценарного и других видов концептуального анализа.

Зооморфная метафора в этом смысле представляет собой когнитивную проекцию. связанную с применением «образа» животного к характеристике человека.

Культурологическое направление исследования метафоры (Е.М.Верещагин. Д.Б.Гудков. И.В.Захаренко. Р.Ф.Ильясов. В.И. Кара-

сик, Н.Н.Кириллова, М.Л.Ковшова, М.МКопыленко, В.Г.Костомаров, П.Л. Коробка, В.В. Красных, Ф.А.Литвин, В.А. Маслова, Ю.Е. Прохоров, В.Н.Телия и др.) позволяет исследовать не только семантическую структуру слова, но и описать его в многообразных связях, в живом функционировании, в том числе - в контексте конкретной культуры. При этом особую роль для интерпретации метафорических номинаций приобретает понятие коннотации, которая рассматривается как способ воздействия на адресата. Исследование метафоры с учетом ее прагматики ориентировано на описание того «неявного» (в том числе культурно обусловленного) содержания знака, в основе которого лежит практический опыт говорящих. Знание прагматических пресуппозиций [Арнольд 1974] необходимо для успешного (адекватного) декодирования метафор, поскольку в них коннотативный компонент преобладает над денотативным. Выявление коннотативно-оценочного потенциала метафоры значимо для понимания ее смыслового наполнения, в частности, для определения образной аналогии, лежащей в основе метафорической номинации. Важным элементом лингвокуль-турологического анализа метафоры является обращение к словарям, фиксирующим устойчивые сравнения, фразеологический фонд и народную афористику, в которых отражается народная ментальность.

Учитывая особенности каждого из отмеченных подходов, считаем культурологический подход наиболее продуктивным для анализа метафоры в сравнительно-сопоставительном аспекте, поскольку в фокусе такого анализа оказывается именно этнокультурная специфика образной символики номинативных единиц.

Зооморфная метафора активно изучается на материале разных европейских языков с целью выявления когнитивных оснований тематического членения единиц данной предметной области (Т.И.Вендина, О.В.Дубкова, Г.МЛевина, Л.Ф.Моисеева, О.А. Рыжкина, Д.С.Сетаров, Ц.Ц.Огдонова и др.), их предикативно-характеризующей природы, условий актуализации семантических компонентов метафорических номинаций в речевом употреблении (М.И. Черемисина), динамики метафорических переносов зоонимов с позиции теории номинации (Э.В.Васильева, Э.А.Кацитадзе). Однако до сих пор нет целостного, системного сравнительно-сопоставительного описания зооморфных метафор в культурологическом аспекте, в том числе с привлечением материалов неродственных (типологически различных) языков, что, безусловно, показательно для выявления этнокультурных различий.

цифические и универсальные символические смыслы базовых для данных языков зооморфных метафор, характеризующих человека, - с учетом их когнитивной и культурологической обусловленности, выделены оппозитивные и синонимические ряды зооморфных метафор по шкале оценочных антропоориентированных параметров.

Теоретическая значимость диссертации определяется разработкой культурологического направления в сравнительно-сопоставительных исследованиях применительно к зооморфной метафоре, характеризующей человека. Выявленные тенденции использования зооморфной метафоры в сопоставляемых языках могут способствовать углублению знаний о национальной специфике языковых картин мира (в частности, о фрагментах, представляющих черты характера, внешности и поведения человека).

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования полученных результатов в практике преподавания русского языка как иностранного; в практике перевода, с учетом степени эквивалентности образных смыслов зооморфизмов в русском и турецком языках. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в лексикографической практике при составлении учебных двуязычных словарей, для уточнения некоторых коннотативных компонентов значений, представляемых в толковых и лингвострановедче-ских словарях. Материалы диссертации также могут быть востребованы для разработки спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблемам языка и культуры, национальной специфики языковых картин мира, проблемам сопоставительного исследования отдельных лексико-семантических групп.

Цель исследования: на примере анализа зооморфных метафор, характеризующих человека, выявить их универсальные и специфические смыслы в языковых картинах мира русского и турецкого народов.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

1. Рассмотреть метафоры-зооморфизмы как способ языковой репрезентации концепта «человек» (выявить набор культурно значимых зооморфных метафор, соотносительных с определенными параметрами характеристики человека).

2. Провести семный анализ переносных значений слов, характеризующих человека через соотнесение с образом животного.

3. Выявить наиболее продуктивные в русском и турецком языках модели зооморфных номинаций (путем обобщения конкретных направлений образной идентификации денотативных сфер «мир человека» и «животный мир»).

4. Выявить универсальные и национально-специфические образно-символические смыслы зооморфных номинаций в русском и турецком языках.

5. Проанализировать особенности восприятия символических смыслов базовых зооморфных образов носителями русского и турецкого языков с привлечением материала психолингвистического эксперимента.

Для решения поставленных задач в работе использовались следующие методы и частные методики исследования: сопоставительный анализ (как ведущий метод выявления сходства и различий в материале сравниваемых языков); метод классификации при выделении тематических групп зооморфизмов; метод компонентного анализа при выделении коннотативных сем и символических смыслов метафорической номинации; методика культурологического описания метафорической номинации (с привлечением народной афористики как идиоэт-нической составляющей образного значения); когнитивное моделирование как процедура описания зооморфного образа; метод психолингвистического эксперимента для выявления показаний языкового сознания русских и турецких информантов.

Описание специфики зооморфной метафоры, характеризующей человека, осуществлялось нами по комплексной методике, включающей разные аспекты дешифровки символики конкретного зооморфного образа, лежащего в основе метафорической номинации:

1. Извлечение информации о зооморфной метафоре, характеризующей человека, из толковых словарей русского и турецкого языков в опоре на переносные значения, отмеченные в структуре словарной статьи, при сопоставлении их с прямым значением зоонима.

2. Выделение семы, являющейся основой развития вторичного значения, и направлений ее ассоциативной интерпретации с учетом культурологической информации, отраженной в афористике.

3. Сравнительное описание символических смыслов зооморфных образов, используемых для характеристики человека в русском и турецком языках (с учетом этнокультурных когнитивных пропозиций -представлений народа об образе того или животного).

Материал собран методом сплошной выборки зооморфизмов из «Толкового словаря русского языка» С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой и «Большого турецкого словаря» Мехмеда Догана (Bogan M. Büyük Türkge Sozlük, перевод наш - И.У.) и составляет более трехсот сопоставимых по исходному денотату зооморфизмов русского и турецкого языков. Несопоставимые зооморфизмы (безэквивалентные или не обладающие коннотативным потенциалом в одном из сравниваемых

языков) привлекались лишь в качестве фона для выявления межъязыковых универсалий и национально-культурной специфики зооморфных номинаций. В качестве базовых для сопоставления использовались зооморфизмы, включенные в Лингвокультурологический словарь: Русское культурное пространство Вып. I / И.С.Брилева, Н.П.Вольская, Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, В.В.Красных. М, 2004.

Положения, выносимые на защиту:

1. Лингвокультурологический анализ зооморфных метафор, характеризующих человека, в русском и турецком языках обнаруживает универсальное и специфическое в соответствующих фрагментах языковых картин мира. Зооморфные метафоры демонстрируют типологическую идентичность когниций, лежащих в основе данного типа номинаций, при нетождественности культурологических оценок.

2. Зооморфная метафора моделирует образ человека по принципу «зеркального отражения»: с одной стороны, образу животного приписываются антропоморфные свойства (черты характера, поведения, образа жизни человека), с другой стороны, этот образ проецируется на человека, которому приписываются зооморфные характеристики (повадки, нрав, внешний вид животного). На основе этого когнитивного механизма формируются универсальные типологические модели зооморфной метафоры: «внешний вид животного - внешний вид человека», «поведение животного - поведение человека» и т.п.

3. Зооморфные метафоры системно организованы, включаются в языковую картину мира как структурированный фрагмент оценочной характеристики человека. Они образуют оппозитивные и синонимические ряды, соотносительные по символическому значению.

4. Один и тот же зооморфный образ может развивать несколько символических смыслов (доминантных и дополнительных), что обусловливает перекрещиваемость значений зооморфных номинаций как в одном и том же, так и в разных языках.

5. Зооморфизмы обладают национальной спецификой, которая выявляется при их сопоставительном анализе с учетом этнокультурных пропозиций, лежащих в основе метафорического переосмысления исходного зоонима. Эти пропозиции определяют различную акцентированность (маркированность) в культуре народа соответствующих антропоориентированных свойств животного. При этом различие может проявляться в полном несовпадении символики тождественных по исходному денотату номинаций или в различии доминантных и дополнительных символических значений зооморфиз-мов.

Основные положения диссертации апробированы на межвузовской научной конференции «Уральские лингвистические чтения» (2004), международной научной конференции «Язык. Система. Личность» (2004), межвузовской научной конференции «Лингвистика XXI века» (2004). Автор выступал с докладами на аспирантском семинаре кафедры общего языкознания и русского языка Уральского государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликовано 6 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, списка сокращений, принятых в работе. Первая глава посвящена рассмотрению специфики метафоры как способа концептуализации мира. Описывается принцип образных аналогий, лежащих в основе зооморфной метафоры, характеризуется ее тематическая представленность в языковых картинах мира. Вторая глава посвящена выявлению универсальных и специфических моделей зооморфной метафоры в русском и турецком языках в семантическом и когнитивно-ономасиологическом аспектах. Рассматриваются основания символического употребления зооморфного образа применительно к характеристике человека. В третьей главе предпринято экспериментальное психолингвистическое исследование восприятия символических смыслов базовых зооморфных метафор, характеризующих человека, конкретными носителями русского и турецкого языков. В Заключении представлены основные выводы и намечены перспективы исследования.

Краткое содержание работы

Во Введении определяются объект, предмет, материал исследования, его актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цели и задачи работы, положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Метафора как способ языковой концептуализации мира» метафора рассматривается как сложный феномен, заключающий в себе образный и когнитивный инструментальный потенциал для выражения знаний о мире посредством языковых моделей. Операциональная сущность метафоры характеризуется как механизм ассоциативного отождествления, позволяющего говорящему соотнести посредством номинативного акта явления разных предметных областей. Метафора выступает при этом как способ концептуализации окружающей действительности на основе образной аналогии, сквозь которую «просвечивают» этнокультурные основания характеристики соответствующих явлений: «Человек не только выражает свои мысли при помощи метафор, но и мыслит метафорами, создает при помощи

метафор тот мир. в котором он живет» [Чудинов 2001: 7]. Рассмотрение метафор-зооморфизмов как способа языковой репрезентации характеристики человека через уподобление его внешнего облика. особенностей поведения. черт характера и т.п. образу животного требует. во-первых. описания онтологической сущности зооморфной метафоры. т.е. номинативной и экспрессивной природы; во-вторых. выявления специфики зооморфной метафоры в моделировании фрагмента языковой картины мира. характеризующего человека.

Традиционно зооморфные метафоры (или зооморфизмы) понимаются как зоонимы. используемые в качестве номинаций для метафорической характеристики ко го-.чего-либо [Голованова 2000. Гура 1997. Журавлев 1994. Ильясов 1981. Рыжкина 1980. Свешникова 1995]. В некоторых случаях понятия «зооморфизмы» и «зоонимы» используются недифференцированно [Огдонова 2000]. Последнее считаем не вполне корректным. поскольку зоонимы выступают в качестве первичных наименований животных и частей их тела. зооморфизмы же — это вторичные образные. метафорические обозначения. обладающие ярко выраженным коннотативным потенциалом. употребляемые не столько в номинативной. сколько в экспрессивно-оценочной. характеризующей функции. Мы принимаем в работе широкое определение зооморфной метафоры. что соответствует тенденции расширительного употребления этого понятия в работах последних лет. и включаем в состав зооморфных метафор названия не только животных. но и других «зооморфных персонажей» [Гура 1997]: птиц. насекомых. рыб. которые в соответствии с «народной этнозоологией» [Виноградова 2000: 91] занимали три царства. окружающие человека: небесное (анимистические образы птиц и летающих насекомых). нижнее пространство - земля подземный мир. вода - (хтоническая группа: рыбы. земноводные. пресмыкающиеся). срединная сфера пребывания (домашние животные и скот).

В поле нашего исследования попадают только те зоонимы. которые употребляются в русском и турецком языках для зооморфной метафорической характеристики человека. Такие зооморфные номинации обладают следующими особенностями:

а) они всегда оценочны (в отличие от зооморфизмов. используемых для характеристики конкретных предметов. не всегда «нагруженных» оценочными коннотациями; ср.. например: бабочка 'насекомое' - бабочка 'галстук');

б) зооморфизмы. характеризующие человека. обладают ярко выраженной экспрессивностью (ср.. например: зверь - экспрессивная номинация человека. обладающего крайней жестокостью. силой);

в) антропоориентированные зооморфизмы выступают в качестве средства образной характеристики, а не называния обозначаемого (см., например: бегемот - 'о толстом, неуклюжем человеке', глиста - 'о высоком и очень худом человеке');

г) рассматриваемые зооморфные метафоры, как правило, выражают оценку какого-либо параметра внешности, поведения человека, соотносительного с доминантным параметром восприятия образа животного (ср.: слон - 'о человеке крупного телосложения', жираф - 'о высоком человеке');

д) зооморфизмы, характеризующие человека, могут выражать как общеоценочные (иногда прямо противоположные), так и частнооце-ночные смыслы, основанные на этнокультурных стереотипах языкового сознания (см., например, собака - зооморфизм, имеющий общеоценочную - как положительную, так и отрицательную - характеристическую функцию по отношению к человеку; ср. перен.бранное. Собака ты паршивая и одобрительное Учен, собака! Частнооценочными смыслами зооморфизма собака являются 'злой', 'преданный' и др.).

В семантике зооморфизмов соединены денотативный компонент, отражающий связь между знаком и понятием, и коннотативный, закрепляющий в структуре значения семы эмоции, оценки, образности и интенсивности проявления признака. Ассоциативный аналог, возникающий в сознании в качестве основания сравнения, является, с одной стороны, интуитивно найденным, а с другой - лишь одним из возможных способов языковой презентации мысленного представления. Этот факт объясняет невозможность однозначной интерпретации значения метафорического переноса. Так, например, невозможно однозначно интерпретировать символику образа зайца в выражении путать следы, как заяц (о хитром человеке), если исходить только из пропозиции заяц труслив.

Еще одним важным свойством зооморфной метафоры является то, что образ животного, выбираемый в качестве основания для сравнения, опирается на национальные стереотипы сознания. Так, образ осла (ишака) в русском национальном сознании ассоциируется с трудолюбивым, выносливым, покорно выполняющим тяжелую работу человеком (работает как ишак; ишачить с утра до вечера), однако особой привлекательностью у русских этот зооморфный образ он не обладает, а применительно к характеристике человека имеет коннотацию пренебрежительности. У турок эта метафора обладает, кроме того, оценочным компонентом 'невзрачный, неяркий, невыразительный'.

Соотносительность названий животных определенной лексико-семантической группы с характеристикой человека представлена сле-

дующими моделями зооморфных метафор: 1) «родовые названия объектов животного мира - человек» (ср. зверь, скот, скотина, птица, хищник, рыба); 2) «названия диких животных - человек» (медведь, волк, лев, слон, обезьяна и др.); 3) «названия домашних животных -человек» {жеребец, корова, баран, кобель, свинья, ишак, коза и др.); 4) «названия домашних птиц - человек» {индюк, петух, гусь и др.). 5) «названия диких птиц - человек» {ворона, сорока, соловей, попугай и др.); 6) «названия насекомых - человек» {блоха, жук, пчела, муравей и другие).

В обобщенном виде метафорические значения зооморфизмов выделенных выше групп можно определить следующим образом:

характеристика человека, своим нравом напоминающего животное;

характеристика человека, поведенческие реакции которого напоминают поведение животного;

характеристика человека, внешним видом напоминающего животное;

характеристика человека, физиологические особенности которого ассоциируются с каким-либо животным; характеристика человека, интеллектуальные свойства которого ассоциируются с зооморфным «эталоном»; характеристика человека с точки зрения соответствия / несоответствия его поведения, образа жизни, профессиональной значимости и т.п. социальным нормам;

• общая одобрительная характеристика человека через образ положительно оцениваемого животного;

• общая неодобрительная характеристика человека через образ отрицательно оцениваемого животного.

Одна и та же зооморфная метафора может быть включена в разные группы. При этом она может выражать как обобщенную оценку (положительную / отрицательную) свойств человека, так и отдельный конкретный признак.

Изучение зооморфных метафор, таким образом, позволяет выявить тот фрагмент наивной картины мира, в котором спроецированы эталоны (или шире - устойчивые формулы) восприятия образа человека носителями того или иного национального языка. Описывая зооморфную метафору как фрагмент языковой картины мира, мы исходим из понимания ЯКМ как феномена, характеризующегося антропомор-фичностью, стабильностью и изменчивостью, способностью отображать реальное и виртуальное ментальные пространства, национально-культурной обусловленностью, вариативностью в выборе образов и

языковых средств для целей категоризации действительности [см. Н.Д.Арутюнова, Т.И.Вендина, О.А.Корнилов, В.Н.Телия и др.].

Анализ базовых зооморфных метафор, как фрагмента ЯКМ, связанного с характеристикой человека, позволяет отметить следующие тенденции образной категоризации с помощью родовых и конкретных номинаций:

• родовые обозначения объектов животного мира используются для оценочной характеристики тех же свойств человека, что и конкретные видовые: по интеллектуальным качествам (животное 'о неразвитом, неумном человеке'- баран 'тупой, ничего не понимающий'); по проявлениям характера (зверь 'о чрезвычайно жестоком, свирепом человеке' - собака, пес, волк 'о злом человеке'); по поведенческим реакциям (скот, скотина 'о грубом, низком, подлом человеке' - свинья 'о человеке, поступающем грубо, неблагодарно и низко'); по социальному положению (птица 'о человеке с точки зрения его общественного положения' - крыса 'о человеке, род занятий которого оценивается как что-тс мелкое, ничтожное'). Отметим, однако, что родовые зоонимы не характеризуют человека по внешнему виду, в то время как в группе видовых обозначений это очень продуктивная модель (см. медведь, слон, корова, лань, серна, глиста)',

• один и тот же зооморфизм может употребляться для нескольких характеристик человека, поскольку обладает широким спектром коннотаций, связанных с разными направлениями ассоциативного развертывания одной базовой семы или с пучком ассоциаций от нескольких сем в структуре исходного зоонима (свинья 'о грязном' и 'о неблагодарном' человеке; ишак 'о безропотном', 'трудолюбивом' и 'упрямом' человеке). Можно отметить даже выражаемые -одним и тем же зооморфизмом противоположные оценки: + и — (собака 'бранное' и 'выражение одобрения, восхищения');

• разные зооморфизмы могут выражать одинаковый оценочный признак (Ср.: 'смелый' -лев, сокол, орел; 'склонный к подражанию' -обезьяна, попугай, хамелеон).

Обобщая сказанное, необходимо заметить, что зооморфные метафоры, основанные на логико-эмоционально-оценочном переосмыслении денотативного пространства «животный мир», его проекции на «мир человека», отражают детализированные представления о данном фрагменте языковой картины мира в сознании носителей традиционной народной культуры. Эта детализация ориентирована на выделение прагматически важных для носителей языка признаков обозначаемых объектов. Значимой для зооморфной метафоры оказывается экспрес-

сивно-эмоциональ'но-оценочная характеристика обозначаемых свойств, качеств, поведения человека.

Сравнительно-типологическое исследование базовых зооморфных метафор, характеризующих человека в русском и турецком языках, представлено во второй главе «Зооморфная метафора в русском и турецком языках: межъязыковые универсалии и национальная специфика».

Сопоставительный анализ лексикографических данных русского и турецкого языков осуществляется с учетом семантических и когнитивных оснований, формирующих (обусловливающих) символические смыслы зооморфной метафоры, характеризующей человека. Анализ зооморфной метафоры в русском и турецком языках позволяет выявить универсальные и специфичные параметры образности, лежащей в основе метафорических переносов (зооморфной метафоры как одного из способов образной категоризации). Возможность подобного анализа обусловлена общностью лексико-семантических групп, в рамках которых развиваются переносные значения зооморфизмов в русском и турецком языках. На основе проанализированного материала (сопоставительного анализа зооморфизмов, извлеченных из Словаря русского языка С.И.Ожегова, Н.Ю.Шведовой. - М., 1997 и Bogan M. Büyük Tûrkçe Sozlük. - Istanbul, 1996) можно отметить следующие типы соотношения образной семантики русских и турецких зооморфизмов, эквивалентных по исходному денотату:

1) случаи полного совпадения переносных значений;

2) случаи частичного совпадения - при сходстве одних семантических компонентов сопоставляемых эквивалентных номинаций и несовпадении других;

3) случаи полного расхождения значений зооморфизмов в русском и турецком языках.

Эти соответствия определяют общее, сходное и различное в процессах метафорической номинации человека с использованием зооморфного образа. Приведем некоторые примеры.

Общее в процессах метафоризации (полное тождество значений эквивалентных зооморфных метафор). Ср.:

Слон. Перен. 'О большом, Fil,dg: [mec.]: Çok iri, §i§man kimse, громоздком, нескладном чело- Слон. Перен. 'Очень большой и веке. ТОЛСТЫЙ человек'

В обоих языках слон - образный синоним большого, крупного человека. В основе метафоризации - оценочное восприятие внешнего вида (размеров) животного и соотнесение его с внешностью человека. Ср.: прямое значение слова: слон - крупное млекопитающее, а также

отмеченное в турецком и соотносительное по значению с русским устойчивое выражение Filgibi - огромный как слон, свидетельствующее об общности прототипических представлений о слоне как об очень крупном животном у носителей разных культур. В зооморфном образе «человек как слон» маркированным оказывается признак «крупное телосложение». Переносные значения слова в русском и турецком языках эквивалентны.

Сходное в процессах метафоризации (неполное тождество значений зооморфизмов при наличии общего основания для метафорического переноса). Ср. :

Лев. Перен. 'О сильном, Aslan, tdk: [mec.]: Gûrbûz ve yigit благородном человеке' adam. Лев. Перен. 'Сильный и

храбрый человек' В толкованиях значениях зооморфизма в русском и турецком языках отражено представление о льве как самом сильном животном, «царе зверей». В русском языке, однако, «сила льва» как основа зооморфного образа, характеризующего человека, соотносится с указанием на благородство, а в турецком - нахрабрость. Ср. тур. aslan gibi а) сильный, здоровый, крепкий; б) смелый, храбрый, как лев. Aslan yurekli - храбрый (букв, с львиным сердцем). Кроме того, слово лев в русском языке имеет еще одно переносное значение, основанное на тех же пресуппозициях. Ср. устар. Светский лев 'человек высшего света, пользующийся в нем большим успехом'. Символика силы (доминирования) отражается также во фразеологизме львиная доля 'большая и лучшая часть чего-нибудь'. Ср. тур. aslan payi - львиная доля.

Различное в процессах метафоризации проявляется в следующих соотношениях между значениями тождественных зооморфных номинаций в разных языках:

А) несовпадение переносных значений зооморфизма и/или свойственных ему оценочных коннотаций при общности основания для метафорического переноса. Ср. :

Насекомое. Перен. 'О не- Bôcek,dg: [mec] Ufak-tefek,

значительном человеке, esmer insan. Насекомое, букашка,

оскорбление' (пренебр.) козявка. Перен. 'Маленький,

смуглый человек' Б) полное несовпадение семантических компонентов, составляющих вторичное значение зооморфной лексической единицы. Ср.:

Корова 'о толстой неуклюжей înek(Bakara) dg:[mec.]: Ahmak, женщине' (прост., пренебр.). kôtûyû iyiden ayirt edemeyen. Kopo-

ва. 'Тупой, не отличающий хорошего от плохого'.

Разные направления метафорического переноса обусловлены национально-культурными различиями, связанными с символикой про-тотипического «образа» животного. В русском языке культурно маркированным оказывается признак внешнего вида этого крупного животного (ср. толстый как корова), в турецком культурно востребованной оказывается модель использования названий скота для указания на низкий интеллект.

В) отсутствие метафорических соответствий, когда в одном языке развивается переносное значение, а в другом нет. Ср.:

Краб. 'Десятиногое ракообразное животное'

Çaganoz,dg: [mec.]: Çarpik, çarpik yûruyuslû adam. Краб. Перен. 'Скрюченный человек с кривой походкой'

Для носителей русской культуры метафорическое обозначение внешности человека через аналогию с крабом неактуально. В турецкой культуре оказывается метафорически востребованным представление о характерной изогнутой форме конечностей этого «членистоногого» животного, ассоциированное с представлением об осанке человека.

Таким образом, в группе зооморфных метафор, характеризующих человека, в русском и турецком языках можно обнаружить сходство типизированных представлений, выражающееся:

• в общности объекта оценки;

• в общности основания сравнения (внешний вид, ценность, значимость, полезность/бесполезность, особенности характера, поведения и др.);

• в общности процессов развития значений.

Различия в группе зооморфизмов в русском и турецком языках, проявляются:

• в выборе оснований для моделирования зооморфного образа;

• в характере типовых контекстов, в афористике;

• в репертуаре коннотативных признаков у одного и того же метафорического обозначения;

• в степени продуктивности развития переносных значений у отдельных зооморфизмов.

При всем разнообразии (достаточно широком спектре) зооморфных номинаций, характеризующих человека, реализованные в них модели метафорической мотивации можно свести к нескольким типам. Эти типы представляют специфику отражения в языковой картине мира данного фрагмента денотативного пространства. В качестве наиболее

распространенных («популярных») моделей метафорической мотивации названий человека через зооморфные характеристики выступают такие, как: «внешний вид животного —* внешность человека»; «повадки животного —*■ поведение человека», «норов животного —* характер человека». При этом названные модели зооморфной мотивации обладают разной продуктивностью в русском и турецком языках.

Так, в русском языке ведущей является модель образной мотивации, характеризующая человека по внешнему сходству с животным (при этом данная характеристика выступает исходным стимулом для дальнейшего проецирования оценки внешности на свойства характера и поведения человека). Например, слон - крупное животное с толстой кожей—» «высокий, толстый, неуклюжий человек» [МАС] флегматик, нечувствительный, невозмутимо спокойный (ни на что не реагирующий) человек. Ср. косвенную актуализацию значения «непробиваемый, нечуткий» во внутренней форме фразеологических оборотов как слону дробина - «совершенно недостаточно, слишком мало» [МАС], слон на ухо наступил - об отсутствии у человека музыкального слуха. По той же схеме развиваются и значения других зооморфных метафор: см. хамелеон (о беспринципном человеке - по ассоциации с животным, постоянно меняющим цвет кожи), индюк (о самодовольном, чванливом человеке - по ассоциации с внешним видом этой «надутой птицы»), бабочка (о легкомысленной женщине - по ассоциации с образом бабочки) и т.п.

Для носителей турецкого языка одной из наиболее приоритетных моделей зооморфной метафоры является «поведенческая», образно представляющая ситуации, в которые попадает человек, действуя подобно животному (обычно глупому) или проявляя отношение к другому человеку как к животному. Ср., например: esek ишак, осел —* дурак, остолоп (на основе представления о норове животного: e§ek inadi «ослиное (тупое) упрямство»). Это переносное значение «обрастает» ситуагивно ориентированными смыслами: ср.: esek ten düsmüse dónmek '/) осрамиться, сесть в калошу; б) погореть, попасть в тяжелое положение [вследствие «ослиного» упрямства]; esek sudan gelinceye kadar dóvmek - избить, отдубасить, отлупить (кого) [подобно тому, как «лупят» упрямого осла]. Ср. также: E§egi dügüne gagirmi§lar, «ya su lázimdir, ya odun» - поел. позвали ишака на свадьбу, «должно быть, вода понадобилась или дров нет» - подумал он [о человеке, который, подобно ишаку, «востребован» только для выполнения какой-либо работы].

В целом можно отметить, что вся система метафорических зооморфных номинаций пронизана «субъективностью» отбора и интер-

претации мотивировочных признаков. способов и средств номинации в плане отражения в данной лексической подсистеме стереотипов национального сознания русского и турецкого этносов. Это заставляет обратиться к анализу национальной специфики символических смыслов. закрепившихся за метафорическими зооморфными номинациями в сопоставляемых языках.

Приведенные выше значения зооморфных метафор. основанные на приписывании зооморфному образу обобщенного оценочно-характерологического смысла. можно назвать символическими. В понимании символа мы придерживаемся основных положений теории языкового символизма. согласно которой символ - «сложнейший итог смыслового становления знака»; в знаке главное - значение. в символе - смысл (как определенный выделенный и обобщенный аспект значения); при этом «содержательной основой символа (слова как символа) является образ». Символическое содержание знака «может рассматриваться и оцениваться социально. коммуникативно. психологически. исторически. эстетически и т.д. практически в любом экстралингвистическом контексте. с точки зрения любого внешнего предназначения или окружения» [Иванов 2002: 51-52]. Обусловленность символических значений экстралингвистическими факторами (в частности. особенностями быта. религии. культуры того или иного народа и т.п.) вполне подтверждается и спецификой «образности» зооморфных метафор. представленных в разных языках.

Сравнительно-сопоставительный анализ зооморфных метафор. тождественных по исходному денотату. позволяет сделать следующие выводы относительно специфики символических значений базовых зооморфных метафор в русском и турецком языках:

1. Зооморфные образы имеют разную оценочную специализацию как в одном. так и в разных языках. Это объясняется различиями этнокультурного характера и системой оценочной параметризации зооморфных метафор в языковой картине мира соответствующего народа. Ср.: в русском языке осел - символ глупости. ишак - символ трудолюбия; в турецком языке оценочно противопоставлены метафоры пчелы как символа трудолюбия и муравья как символа предусмотрительности и т.п.

2. Зооморфные метафоры в разных языках свидетельствуют о неоднозначной акцентировке одного и того же образа животного (птицы. насекомого и т.п.): а) при совпадении основания для метафорического переноса зооморфные характеристики человека в русском и турецком языках оказываются не вполне тождественными (ср. у русских аист — о человеке. обладающем своеобразной: неуклюжей, нескладной поход-

кой, у турков - об очень высоком и худом человеке - при общности ассоциативного аналога «птица с длинными тонкими ногами» - внешний вид человека); б) разная оценочная акцентировка, связанная с выделением нюансов символической семантики, присуща зооморфным образам особей одного класса. Ср., например, крыса - злобность и прожорливость, мышь - юркость, незаметность; орел - сила и благородство, ястреб - стремительность, коршун - коварство и т.п.; в) один и тот же зооморфный образ при общности доминантной символики может получать разные оценочные интерпретации. Так, зооморфизм муха при общности символики ничтожности и бесполезности получает разные оценочные акценты в языках разных этносов: у русских это акцент на личностных качествах человека (назойливости, навязчивости, незначительности), у турков - на оценке социальной «полезности» человека:

3. В основе зооморфных метафор с одинаковыми символическими значениями, могут лежать разные образные аналогии: ср. рус. червяк и тур. вошь (о ничтожном человеке), рус. осиная талия и турецкое -с талией, каку муравья и т.п.

4. Один и тот же образ животного, птицы, насекомого и т.п. может ассоциироваться с разными характеристиками человека, при этом символические смыслы метафорических переносов могут разворачиваться от внешнего сходства к внутреннему, от внешнего сходства к поведенческим аналогиям и т.п. (так, зооморфный образ барана у русских обладает символикой глупости и упрямства, связанной с особенностями поведения животного, у турков востребованными оказываются характеристики внешнего вида барана как аналога для указания на высокого, статного, красивого человека; внешности человека, у которого нос с горбинкой).

5. Можно отметить разную символическую продуктивность соотносительных по исходному денотату русских и турецких зооморфных номинаций. Один и тот же зооморфный образ оказывается в большей или меньшей степени коннотативно нагруженным. Так, в русском языке зооморфизм попугай характеризует пустого болтуна, имеет коннотации глупости (бездумного подражательства), в турецком, помимо этих смыслов, зооморфизм имеет символику излишней говорливости в состоянии алкогольного опьянения.

6. Символическая полифункциональность зооморфных метафор обусловлена ядерно-периферийной организацией метафорического образа, маркирующего какую-то доминантную характеристику животного, которая подвергается дальнейшей ассоциативной обработке в системе ценностных ориентиров каждого народа. Например, такие

черты поведения животного, как упрямство, медлительность коррелируют с символикой глупости (ср. баран, осел, бык), символика хитрости коррелирует с символикой коварства, льстивости и т.п.

7. Зооморфные образы, представленные в языковых картинах мира как основания для метафорической характеристики человека, избирательны (ср. зоонимы жаба, жираф, жаворонок, востребованные для оценочной характеристики человека в русском языке, и не задействованные в системе антропоориентированных зооморфных метафор в турецком языке). У русских для характеристики крайне неприятного человека используется зооморфизм жаба, у турков шакал и т.п.

8. Различия в символике зооморфных номинаций в русском и турецком языках связаны с экстралингвистическими факторами, в числе которых можно отметить важность исходных религиозных мотивов для интерпретации зооморфного образа у турков (см. волк, медведь), сакральную маркированность некоторых видов метафор, например, «птичьей» (ср. голубь, ворон, сова), разное отношение народов к «практической значимости» животного, птицы, насекомого (так, пчела русскими и турками оценивается как трудолюбивое и полезное для человека насекомое, отсюда положительные коннотации зооморфной метафоры в обоих языках; муравей оценивается как усердное, но не приносящее человеку практической пользы насекомое, отсюда у данного зооморфизма в турецком языке негативная оценка социальной полезности и малой продуктивности усилий человека).

9. Зооморфные метафоры представляют собой системно организованные фрагменты оценочных номинаций в языковых картинах мира разных народов. Эта системная организация проявляется в наличии синонимических и оппозитивных рядов зооморфизмов, сопоставительных по характеру выражаемых символических значений, описывающих свойства человека через образ животного. Выделяются тематически связанные системы зооморфных номинаций, обладающих разной акцентировкой одного и того же символического смысла (см. символику метафорических номинаций с использованием зооморфных образов хищных животных и птиц; образов домашних животных, насекомых и т.п.). В разных языках представлена своя оценочная иерархия зооморфных номинаций, характеризующих человека, организованная по принципу ядерно-периферийной соотносительности перекрещивающихся доминантных и дополнительных символических смыслов.

В Главе III «Экспериментальное исследование национально-культурных стереотипов восприятия зооморфизмов» представлены материалы психолингвистического эксперимента, позволяющие вы-

явить национально-культурные стереотипы восприятия символических смыслов зооморфных метафор.

При постановке эксперимента мы исходили из гипотезы, согласно которой в основе значений зооморфных метафор, характеризующих человека, лежат ассоциативные стереотипы, обусловленные этнокультурной оценкой зооморфного образа. Выявленные в результате предварительного словарного анализа зооморфных метафор в русском и турецком языках их символические смыслы можно рассматривать как стереотипные ассоциативные реакции. Предъявление этих реакций (при направленном обратном ассоциативном эксперименте) должно, следовательно, вызвать появление стимулов-зооморфизмов, наделенных соответствующими метафорическими значениями в сознании русских и турецких информантов.

Для проверки этой гипотезы испытуемым (русским и турецким студентам - по 20 человек в каждой группе) предлагалось дать название животного, «образ» которого соответствует, по их представлениям, содержанию сравнительной конструкции, характеризующей свойства человека. Например, ходит как ... (о неуклюжем человеке). Информанты должны были спонтанно соотнести предъявленную «когни-цию» (заданный в описании параметр характеристики внешнего вида или внутренних качеств человека) с соответствующей зооморфной номинацией. Направление ассоциативного поиска от реакции к стимулу должно было подтвердить стереотипность реакции, с одной стороны, и дополнить данные словарных дефиниций зооморфных метафор, с другой стороны.

Сравнение зооморфных метафор в русском и турецком языках (по данным проведенного эксперимента) позволяет судить как об универсальных, так и о специфических аспектах образной характеристики человека, выделяемых на основе прототипических представлений о животном (птице, насекомом и т.п.), соотнесенных с соответствующей номинацией. Приведенные экспериментальные данные, естественно не исчерпывают всех аспектов метафорического моделирования «образа» человека с помощью зооморфных метафор. Соотношение оценочной параметризации зооморфных метафор с положительной и отрицательной коннотацией, тем не менее, обнаруживает некоторые универсалии. При общей тенденции к преобладанию в разных языках отрицательно-оценочных номинаций над положительными (которые в меньшей степени нуждаются в маркировании, поскольку они характеризуют норму, а не аномалию), можно отметить некоторую когнитивную специализацию соответствующих групп зооморфных метафор.

Отрицательно-оценочная зооморфная номинация касается. прежде всего. тех черт характера. поведения. интеллекта человека. которые «уподобляют» его животному. низводят человеческое достоинство до уровня животного. Положительно окрашенные зооморфные метафоры связаны с оценкой физических возможностей человека как не уступающих возможностям животного. Уподобление внешности человека внешности животного может иметь амбивалентную - положительную и отрицательную - оценочную направленность.

Сравнение зооморфных метафор в русском и турецком языках (по данным проведенного эксперимента) позволяет судить и о специфических аспектах образной характеристики человека. выделяемых на основе прототипических представлений о животном (птице. насекомом и т.п.). соотнесенных с соответствующей номинацией.

В Заключении содержатся выводы. к основным из которых относятся следующие:

Различия в зооморфных метафорах. характеризующих человека в русском и турецком языках. выявляются на нескольких уровнях их формально-смысловой организации:

1) на номинативном уровне - это различие в составе номинаций с использованием зооморфного образа для выражения тех или иных аспектов характеристики человека. Можно отметить. что такие зооморфные номинации. составляющие определенный фрагмент языковой картины мира. системно организованы и представляют в структурированном виде параметры оценочной характеристики человека на основе ассоциативных аналогий с образом животного (птицы. насекомого. рыбы и т.п.). Зооморфизмы описываемой группы образуют синонимические и оппозитивные ряды. соотносительные по символическому значению. Синонимические зооморфные номинации имеют общий характерологический компонент. но по-разному акцентируют представление соответствующего свойства человека через разные зооморфные образы. Ср. «глупый» (о человеке) - осел, попугай, индюк и др. При этом свойство глупости осла сочетается с упрямством. попу-

гая - с бездумным подражательством, индюка - с напыщенным видом. См. также в турецком сходство и различия в синонимических зооморфных номинациях человека через образы животных, обладающих большой силой: бык - о человеке физически сильном, здоровом, в сочетании с тупым упрямством и медлительностью {Öküz gibi // Öküz kafali // Öküz arabasi gibi); лев - о сильном, здоровом и храбром, благородном человеке (aslan gibi II aslan yürekli)', медведь - о физически сильном человеке с дурным характером, не отличающемся особым умом (Ayl, Irl cüsseden dogan kuvvetin, zarafetten yoksunlugun, kötü haraketli insanin simgesi gibi görülmü§tür) и т.п. Оппозитивные зооморфные номинации указывают на противоположные качества характера, особенности внешнего вида, поведения человека, конкретизируя общеоценочную оппозицию «хороший - плохой». При этом оппозицию могут составлять как тематически однородные номинации (ср. орел - благородство, коршун - коварство), так и зооморфные номинации, не сопоставимые по исходному денотату, но выступающие как оценочные оппозиты в рамках системы зоонимических характеристик человека: сорока - символ болтливости, рыба - символ молчаливости; воробей, муравей, мышь - обладают символикой «мелкий», «слабый», «незначительный», «незаметный», слон, кит, зубр - символикой «большой», «заметный», «значительный».

В номинативном плане интересны также межъязыковые синонимические номинации, которые свидетельствуют об избирательности как самого зооморфного образа, используемого для характеристики человека, так и о специфике оценочной параметризации мира, отраженной в таких номинациях. Ср., например, русское сокол - о статном, красивом молодом человеке и турецкие образные эквиваленты баран, лев с тем же значением.

Различие в системах зооморфных номинаций человека в разных языках еще не свидетельствует об отсутствии соответствующего символического значения в языковом сознании народа: оно может быть выражено либо другим зооморфным образом, либо вообще другой метафорической моделью (см., например, турецкое agustosbocegi «цикада» и русское сорока - о болтливом человеке; русское оса и турецкое karinca «муравей» - как символические образы, использующиеся в качестве ассоциативных аналогов для характеристики человека с тонкой талией);

2) на семном уровне различие зооморфных метафор, характеризующих человека, проявляется в объеме и акцентуации семантики зооморфизма в соответствующем языке (с учетом использования зооморфизма в одном или нескольких символических значениях).

Один и тот же зооморфный образ может развивать несколько символических смыслов (доминантных и дополнительных), что обусловливает перекрещиваемость значений зооморфных номинаций как в одном и том же, так и в разных языках. Так, зооморфизм лиса имеет доминантную символику хитрости и дополнительную льстивости, зооморфизм змея - символику хитрости и коварства. По доминантной образной семе они вступают друг с другом в отношения синонимии, а по дополнительным символическим смыслам - в смысловые отношения с другими зооморфизмами. Ср.: змея - скорпион (ассоциативно связанные по признаку коварства).

Семный анализ зооморфных метафор показывает, что общее, сходное и отличительное в переносных значениях зооморфизмов в русском и турецком языках касается не только отдельных слов, но и целых лек-сико-семантических групп ('названия насекомых', 'названия домашних животных', 'названия диких животных', 'названия птиц' и др.). См., например, специализацию символических значений «птичьей» метафоры в русском и турецком языках. Можно отметить семантическую соотносительность родовых и видовых наименований в каждой из названных групп как тенденцию к детализации (ассоциативному развертыванию) доминантной характеристики зооморфного образа через конкретные дифференциальные признаки реалий данной группы. Родовые номинации при этом обладают общеоценочной семантикой (см. зверь, животное, скот, насекомое), а видовые могут транслировать как общеоценочную, так и частнооценочную семантику (ср. свинья - общая отрицательная оценка моральных качеств человека и свинья - о подлом, неблагодарном человеке. Ср. также свинья - о грязной, нечистоплотной женщине). Такой анализ в перспективе дает возможность выявить тенденции развития лексических систем в сопоставительно-типологическом аспекте.

3) в когнитивном плане различие зооморфизмов, характеризующих человека, проявляется в основаниях для метафоризации (внеязы-ковых национально-культурных пресуппозициях «разработки» соответствующей символики зооморфизма).

4) в психолингвистическом плане различие между зооморфными метафорами проявляется в стереотипизированных и «индивидуализированных» представлениях (оценках) зооморфного образа в сознании представителей разных этносов и конкретных носителей языка.

Сравнительно-сопоставительный анализ зооморфных метафор в разных языках дает богатый материал для изучения национальных картин мира.

Основные положения диссертации отражены в следующих публи-

кациях:

1. Зооморфная метафора в русском и турецком языках: когнитивно-ономасиологический аспект // Lingüistica juvenis: Сборник научных трудов молодых ученых. - Екатеринбург, 2003. - Вып. 3. - 177 с. (С. 145-152).

2. Зооморфная метафора в русском и турецком языках: межъязыковые универсалии и национальная специфика // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. - Екатеринбург, 2003. -Т. 11.-299 с. (С. 219-226).

3. Национально-культурные коннотации зооморфизмов в русском и турецком языках // Проблемы изучения языковой картины мира и языковой личности: Материалы международной конференции «Язык. Система. Личность». - Екатеринбург, 2004. - 248 с. (С. 173-179).

4. Символические смыслы зооморфизмов: сопоставительная характеристика по данным лексикографии // Lingüistica juvenis: Сборник научных трудов молодых ученых. - Екатеринбург, 2004. - Вып. 4. -230 с. (С. 176-185).

5. Национально-культурные стереотипы восприятия метафор-зооморфизмов в русском и турецком языках (экспериментальные данные) // Lingüistica juvenis: Сборник научных трудов молодых ученых. -Екатеринбург, 2004. - Вып. 4. - 230 с. (С. 60 - 76). - (Соавт.: Т.А.Гридина, Н.И.Коновалова).

6. Зооморфные метафорические номинации в сопоставительном аспекте // Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения-2004 (№17). Материалы ежегодной региональной научной конференции Екатеринбург, 2-3 февраля 2004 г./ Урал. гос. пед. ун-т. -Екатеринбург, 2004. - 135 с. (С.118-119).

Подписано в печать -36^09.2004. Формат 60x84 1/16. Бумага для множит.ап. Печать на ризографе. Уч.-изд. лист 1,0. Тир. 100 экз. Заказ № 1284 ГОУ ВПО "Уральский государственный педагогический университет" Отдел множительной техники 620017 г. Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26

» 1 78 2«

РЫБ Русский фонд

2005-4 15231

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Устуньер Ильяс

Введение.

Глава I. Метафора как способ языковой концептуализации мира.

1.1. Онтологическая сущность зооморфной метафоры.

1.2. Зооморфизмы как фрагмент русской и турецкой языковых картин мира.

Выводы.

Глава II. Зооморфная метафора в русском и турецком языках: межъязыковые универсалии и национальная специфика

2.1. Зооморфная метафора как способ образной категоризации

2.2. Зооморфная метафора в русском и турецком языках: когнитивно-ономасиологический аспект.

2.3. Символические смыслы зооморфизмов: сравнительно- 81 сопоставительная характеристика по данным лексикографии.

Выводы.

Глава III. Экспериментальное исследование национальнокультурных стереотипов восприятия зооморфизмов.

3.1. Теоретические основы и методика проведения эксперимента по выявлению национально-культурных стереотипов языкового сознания.

3.2. Результаты экспериментального исследования национально-культурных стереотипов восприятия зооморфных метафор по показаниям русских и турецких информантов).

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Устуньер Ильяс

В современной антропологической парадигме лингвистических исследований, в которой представлены разные аспекты отражения человеческого фактора в языке, закономерным является обращение к метафорическим моделям, характеризующим человека на основе разных видов образных аналогий. Метафорическое моделирование фрагментов языковой картины мира основывается на том, что «практически все объекты реальной действительности потенциально обладают способностью к выражению того или иного признака» [Глазунова 2000: 69]. Однако язык избирателен в выборе образных корреляций: характеристическую функцию ассоциативного аналога получает, прежде всего, то, что ценностно маркировано в сознании носителей языка. При этом «. создаваемые и хранимые в памяти ассоциации относятся к различным уровням и обладают общечеловеческим, национальным, социальным, профессиональным или субъективно-личностным статусом» [Там же: 69]. Метафора, будучи универсальным способом номинации, основанным на ассоциациях по сходству, в то же время включает субъективный фактор восприятия действительности: коллективные, социально «отфильтрованные», и индивидуальные,оценки означаемого. Одной из наиболее популярных моделей метафорической номинации является зооморфная метафора, когнитивным источником которой служит «образ» животного, перенесенный на человека. Такие метафоры обладают несомненной этнокультурной маркированностью, что обусловливает особый интерес к их изучению в сопоставительном аспекте.

Объектом данного диссертационного исследования являются зооморфные метафорические номинации, характеризующие человека в русском и турецком языках.

Актуальность исследования связана, во-первых, с продуктивностью сопоставительного анализа языковых картин мира для выявления их этнокультурной специфики. Такой анализ имеет непосредственное отношение к проблеме внутренней формы языка (поставленной еще В.фон Гумбольдтом), изучение которой требует, в частности, соответствующей обработки материала разных языков в сопоставительном аспекте; во-вторых, анализ механизмов образной (в том числе зооморфной) номинации является одним из перспективных способов обнаружения универсальных и национально специфичных образов-прототипов, которые лежат в основе соответствующих языковых метафор.

Структурно-семантический подход (Иванов Н.В., Илюхина Н.А., Н.В.Павлович, Г.Н. Скляревская и др.). Ведущим при таком подходе является анализ метафорических номинаций, нацеленный на выявление компонента - основы образного переосмысления. Так, рассматривая метафори-. ческие конструкции через анализ реалий разных денотативных сфер, принимающих участие в образовании этих конструкций, Г.Н.Скляревская выделяет направления метафорических переносов в языке от одной семантической сферы к другой по следующим схемам: предмет —■> предмет, предмет —> человек, предмет —> физический мир, предмет —> психический мир, предмет —> абстракция, животное —> человек, человек —■> человек, физический мир —> психический мир [Скляревская 1993: 80]. Анализ денотативных сем, лежащих в основе метафорического переноса, является базовым для развития теории вторичной образной номинации. Эта теория получает разработку в плане изучения механизмов семантических преобразований, обусловленных сложной (асимметричной) структурой знака. «Факты языка, - отмечает В.Г.Гак, - формируют некоторый континуум - цепь постепенных переходов; крайние звенья этой цепи четко различаются между собой, но они связаны зоной постепенных переходов, где невозможно раз и навсегда провести разграничительные линии» [Гак 1998:16]. Метафорические преобразования - яркая демонстрация данного положения, поскольку метафора всегда содержит в себе образное звено как переходную зону «выводимого» переносного смысла исходной номинации.

Теория метафоры развивается и в русле исследования языкового символизма, в плане соотношения «знак - значение - символ». Символическая функция знака рассматривается как его образный смысл, определяющий выразительные и изобразительные особенности слова [Иванов 2002: 52]. Системное описание таких символических смыслов позволяет представить семантическую структуру знака с учетом базовых для языка источников метафорических переносов. Специальному анализу в рамках структурно-семантического исследования метафоры подвергаются «парадигмы поэтических образов» на основе выделения «инварианта» и ряда сходных с ним образов, «связанных отношением отождествления» [Павлович 1995: 7].

Функционально-семантический подход стал основой выделения типов языковой метафоры: номинативной, представляющей собой собственно перенос уже существующего названия на другой объект; образной, возникающей при переходе идентифицирующего значения в предикативное; когнитивной, основанной на передаче признака от одного предмета к другому; генерализующей как конечного результата когнитивной метафоры [Арутюнова 1998: 366]. Этот подход к анализу метафоры можно рассматривать как комплексный, включающий достижения системно-структурной и функциональной лингвистики. В рамках данного направления метафора рассматривается с учетом теории интегральной концепции лексического значения (И.М.Кобозева, Новиков Л.А., И.А.Стернин,

A.П.Чудинов), при этом акцент делается на изучении функции метафоры в реализации разных аспектов смысловой структуры слова (О.И.Глазунова,

B.П.Москвин, Е.Ю.Мякова, Е.О.Опарина, В.К.Харченко и др.).

Когнитивный подход предполагает исследование теории концептуальной метафоры и описание конкретных метафорических моделей в рамках различных дискурсов. В рамках данного направления слово рассматривается как «концепт, схваченный знаком» (Е.С.Кубрякова). Метафора при таком подходе понимается как основная когнитивная операция, как важнейший способ познания и рубрикации мира. (А.Н.Баранов, М.Джонсон, Ф. Джонсон-Лэрд, Ю.Н.Караулов, Е.С.Кубрякова, Дж. Ла-кофф, В.В.Петров, Е.В.Рахилина, А.П. Чудинов и др.). Конкретные разработки данного направления включает в себя исследования прототипиче-ских когниций, лежащих в основе метафорических переносов, описание метафорических моделей при помощи методики фреймового, сценарного и других видов концептуального анализа.

Зооморфная метафора в этом смысле представляет собой когнитивную проекцию, связанную с применением «образа» животного к характеристике человека.

Культурологическое направление исследования метафоры (Е.М.Верещагин, Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, Р.Ф.Ильясов, В.И.Карасик, Н.Н.Кириллова, М.Л.Ковшова, М.М.Копыленко, В.Г.Костомаров, П.Л. Коробка, В.В. Красных, Ф.А.Литвин, В.А.Маслова, Ю.Е.Прохоров, В.Н.Телия и др.) позволяет исследовать не только семантическую структуру слова, но и описать его в многообразных связях, в живом функционировании, в том числе - в контексте конкретной культуры. При этом особую роль для описания метафорических номинаций приобретает понятие коннотации, которая рассматривается как способ воздействия на адресата, а признак, лежащий в основе метафорических переносов, служит для выражения эмотивно-оценочного и стилистически-маркированного отношения субъекта речи к действительности. Анализ метафоры в данном ключе устанавливает.

Исследование метафоры с учетом ее прагматики ориентировано на описание того «неявного» (в том числе культурно обусловленного) содержания знака, в основе которого лежит практический опыт говорящих. Знание прагматических пресуппозиций [Арнольд 1974] необходимо для успешного (адекватного) декодирования метафор, поскольку в них коннота-тивный компонент преобладает над денотативным. Выявление прагматики метафоры значимо для понимания ее смыслового наполнения, в частности, для определения образной аналогии, лежащей в основе метафорической номинации. Важным элементом такого анализа является обращение к словарям, фиксирующим устойчивые сравнения, фразеологический фонд и народную афористику, в которых отражается народная ментальность. Сведения о компонентах культурного фона «. должны записываться в особой прагматической . зоне соответствующей словарной статьи и служить опорой при толковании таких переносных значений слова, которые не имеют общих семантических признаков с основным вариантом» [Апресян 1995: 68].

Зооморфная метафора активно изучается на материале разных европейских языков с целью выявления когнитивных оснований тематического членения единиц данной предметной области (Т.И.Вендина, О.В.Дубкова, Г.М.Левина, Л.Ф.Моисеева, О.А. Рыжкина, Д.С.Сетаров, Ц.Ц.Огдонова и др.), их предикативно-характеризующей природы, условий актуализации семантических компонентов метафорических номинаций в речевом употреблении (М.И. Черемисина), исследования динамики метафорических переносов зоонимов с позиции теории номинации (Э.В.Васильева, Э.А.Кацитадзе). Однако до сих пор нет целостного, системного сравнительно-сопоставительного описания зооморфных метафор в культурологическом аспекте, в том числе с привлечением материалов неродственных языков, что, безусловно, показательно для выявления этнокультурных различий.

Новизна данной работы заключается в сопоставительном исследовании не привлекавшегося к научному анализу языкового материала (зооморфной метафоры в русском и турецком языках). Выявлены специфические и универсальные символические смыслы базовых для данных языков зооморфных метафор, характеризующих человека, - с учетом их когнитивной и культурологической обусловленности, выделены оппозитивные и синонимические ряды зооморфных метафор по шкале оценочных антропо-ориентированных параметров.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования полученных результатов в практике преподавания русского языка как иностранного; в практике перевода, с учетом степени эквивалентности образных смыслов зооморфизмов в русском и турецком языках. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в лексикографической практике при составлении учебных двуязычных словарей, для уточнения некоторых коннотативных компонентов значений, представляемых в толковых и лингвострановедческих словарях. Материалы диссертации также могут быть востребованы для разработки спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблемам языка и культуры, национальной специфики языковых картин мира, проблемам сопоставительного исследования отдельных лексико-семантических групп.

Одним из значимых для нашего исследования является постулат о разных основаниях образного переосмысления слов, опирающегося на гносеологические прагматические, психологические и собственно языковые предпосылки [Харченко 1989: 13-15].

В гносеологическом плане предпосылки образности кроются в способности языка отражать отношения сходства между предметами. Отношения сходства, тождества, подобия отражаются в единстве материальной оболочки слова, и эта общность имени побуждает адресата речи осознавать общность объектов. Однако сами по себе отношения тождества, сходства практически беспредельны, и формированию нормативных образных значений способствуют типовые ассоциации.

В психологическом плане предпосылки образности кроются в разрушении динамических стереотипов и ассоциативном характере мышления. Метафора может возникнуть на основе признаков, самому предмету иногда и несвойственных, но приписываемых ему по ассоциации с другими предметами. -Так, манная каша может ассоциироваться с чем-то надоевшим, кислород - с чем-то крайне необходимым . И наоборот, нечто надоевшее может ассоциироваться с манной кашей, остро необходимое - с кислородом.

Прагматическая мотивация образности заключается в стремлении говорящего повысить воздействие речи на адресата. Не случайно образный компонент значений часто бывает связан с оценочным компонентом.

Собственно языковые предпосылки образного словоупотребления заложены в природе языкового знака. Между означающим и означаемым существует условная и устойчивая связь. «Коль скоро эта связь условная, возможен перенос наименования с одного объекта на другой. Коль скоро эта связь устойчивая, на какой бы новый объект мы ни переносили наименование, в сознании возникает образ старого объекта. Главным, ведущим способом и приемом создания образности до сих пор остается метафора, свидетельством чего является тяготение к переносной символике самых различных слов» [Указ. раб.: 15].

Все отмеченные характеристики имеют большое значение для описания зооморфных метафор как части концептуальной сферы «человек» в языках разной культуры.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

Для решения поставленных задач в работе использовались следующие методы и частные методики исследования: сопоставительный анализ (как ведущий метод выявления сходства и различий в материале сравниваемых языков); метод классификации при выделении тематических групп зооморфизмов; метод компонентного анализа при выделении конно-тативных сем и символических смыслов метафорической номинации; методика культурологического описания метафорической номинации (с привлечением народной афористики как идиоэтнической составляющей образного значения); когнитивное моделирование как процедура описания зооморфного образа; метод психолингвистического эксперимента для выявления показаний языкового сознания русских и турецких информантов.

3. Сравнительное описание символических смыслов зооморфных образов, используемых для характеристики человека в русском и турецком п языках (с учетом этнокультурных когнитивных пропозиций - представлений народа об образе того или животного).

Материал собран методом сплошной выборки зооморфизмов из «Толкового словаря русского языка» С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой и «Большого турецкого словаря» Мехмеда Догана (Dogan М. Btiytik Ttirk^e Sozluk, перевод наш - И.У.) и составляет более трехсот сопоставимых по исходному денотату зооморфизмов русского и турецкого языков. Несопоставимые зооморфизмы (безэквивалентные или не обладающие конно-тативным потенциалом в одном из сравниваемых языков) привлекались лишь в качестве фона для выявления межъязыковых универсалий и национально-культурной специфики зооморфных номинаций. В качестве базовых для сопоставления использовались зооморфизмы, включенные в Лингвокультурологический словарь: Русское культурное пространство Вып. I / И.С.Брилева, Н.П.Вольская, Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, В.В.Красных. М., 2004. К исследованию привлечен также материал психолингвистического эксперимента с участием 20 русских и 20 турецких информантов (всего 962 реакции на заданные стимулы).

Положения, выносимые на защиту:

2. Зооморфная метафора моделирует образ человека по принципу «зеркального отражения»: с одной стороны, образу животного приписываются антропоморфные свойства (черты характера, поведения, образа жизни человека), с другой стороны этот образ проецируется на человека, которому приписываются зооморфные характеристики (повадки, нрав, внешний вид животного). На основе этого когнитивного механизма формируются универсальные типологические модели зооморфной метафоры: «внешний вид животного - внешний вид человека», «поведение животного - поведение человека» и т.п.

5. Зооморфизмы обладают национальной спецификой, которая выявляется при их сопоставительном анализе с учетом этнокультурных пропозиций, лежащих в основе метафорического переосмысления исходного зоонима. Эти пропозиции определяют различную акцентированность (маркированность) в культуре народа соответствующих антропоориенти-рованных свойств животного. При этом различие может проявляться в полном несовпадении символики тождественных по исходному денотату номинаций или в различии доминантных и дополнительных символических значений зооморфизмов.

Основные положения диссертации апробированы на межвузовской научной конференции «Уральские лингвистические чтения» (2004), международной научной конференции «Язык. Система. Личность» (2004), межвузовской научной конференции «Лингвистика XXI века» (2004), которые проводились в Екатеринбурге. Автор выступал с докладами на аспирантском семинаре кафедры общего языкознания и русского языка Уральского государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликовано 6 работ:

1. Зооморфная метафора в русском и турецком языках: когнитивно-ономасиологический аспект // Linguistica juvenis: Сборник научных трудов молодых ученых. - Екатеринбург, 2003. - Вып. 3. - 177 с. (С. 145-152).

4. Символические смыслы зооморфизмов: сопоставительная характеристика по данным лексикографии // Linguistica juvenis: Сборник научных трудов молодых ученых. - Екатеринбург, 2004. - Вып. 4. - 230 с. (С. 176185).

5. Национально-культурные стереотипы восприятия метафор-зооморфизмов в русском и турецком языках (экспериментальные данные) // Linguistica juvenis: Сборник научных трудов молодых ученых. - Екатеринбург, 2004. - Вып. 4. - 230 с. (С. 60 - 76). - (Соавт.: Т.А.Гридина, Н.И.Коновалова).

6. Зооморфные метафорические номинации в сопоставительном аспекте // Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения-2004 (№17). Материалы ежегодной региональной научной конференции Екатеринбург, 2-3 февраля 2004 г./ Урал. гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2004.- 135 с. (С.118-119).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках"

ВЫВОДЫ

Приведенные экспериментальные данные, естественно не исчерпывают всех аспектов метафорического моделирования «образа» человека с помощью зооморфных метафор. Соотношение оценочной параметризации' зооморфных метафор с положительной и отрицательной коннотацией, тем не менее, обнаруживает некоторые универсалии. При общей тенденции к преобладанию в разных языках отрицательно-оценочных номинаций над положительными (которые в меньшей степени нуждаются в маркировании, поскольку они характеризуют норму, а не аномалию), можно отметить некоторую когнитивную специализацию соответствующих групп зооморфных метафор.

Отрицательно-оценочная зооморфная номинация касается, прежде всего, тех черт характера, поведения, интеллекта человека, которые «уподобляют» его животному, низводят человеческое достоинство до уровня животного. Положительно окрашенные зооморфные метафоры связаны с оценкой физических возможностей человека как не уступающих возможно ностям животного. Уподобление внешности человека внешности животного может иметь амбивалентную - положительную и отрицательную - оценочную направленность.

Сравнение зооморфных метафор в русском и турецком языках (по данным проведенного эксперимента) позволяет судить и о специфических аспектах образной характеристики человека, выделяемых на основе про-тотипических представлений о животном (птице, насекомом и т.п.), соотнесенных с соответствующей номинацией.

Различия в зооморфных метафорах, характеризующих человека в русском и турецком языках, выявляются на нескольких уровнях:

1) номинативном - различие в составе номинаций с использованием зооморфного образа для выражения тех или иных аспектов характеристики человека;

2) семном - различие в объеме и акцентуации семантики зооморфизма в соответствующем языке (с учетом использования зооморфизма в одном или нескольких символических значениях);

3) когнитивном - различие в основаниях для метафоризации (вне-языковых национально-культурных пресуппозициях «разработки» соответствующей символики зооморфизма);

4) психолингвистическом - различие между стереотипизированны-ми и «индивидуализированными» представлениями (оценками) зооморфного образа в сознании представителей разных этносов и конкретных носителей языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный в данном исследовании сравнительно-сопоставительный анализ русских и турецких зооморфизмов, характеризующих человека, показывает, что метафора выступает как способ концептуализации окружающей действительности на основе образной аналогии, сквозь которую «просвечивают» этнокультурные основания характеристики соответствующих явлений.

Зооморфная метафора, безусловно, является одним из ярких проявлений антропологического принципа в языке, изучение которого стало основной задачей современной лингвистики, повернувшейся «лицом» к человеку (говорящему, носителю и творцу языковой картины мира).

Сопоставительное исследование языкового материала неродственных языков дает основания для заключения о наличии универсальных и специфических параметров зооморфной номинации. Типологически универсальные модели, лежащие в основе зооморфной метафоры, базируются на общих исходных когнициях, что порождает сходные оценочные характеристики человека через образ животного. Ср. использование метафоры лиса по отношению к хитрому человеку, свинья для указания на отрицательную оценку физических и моральных качеств человека и т.п. Однако универсальные модели получают в разных языках неодинаковую «образную» значимость, трактуются в духе этнокультурных стереотипов созна-, ния. См., например, использование универсальной модели «внешний вид животного - внешний вид человека» применительно к конкретным зооморфным образам: баран - в русском языке применительно к характеристике человека с курчавыми волосами {кудрявый как баран, барашек), в турецком - о человеке, у которого нос с горбинкой {Код Ъигип - букв, как у барана). При этом в турецком языке данная метафора изначально обладает положительной оценкой, которая становится базовой для появления сравнения с бараном молодого человека при указании на красоту и стать последнего (ко? yigit), в русском же языке зооморфный образ барана выступает, прежде всего, как символ глупости. Подобной коннотацией в турецком языке наделена синонимичная номинация koyun — овца.

Можно отметить, что соотносительные по тендерному принципу номинации чаще всего (особенно в русском языке, где род имеет грамматическое выражение) нагружены разными коннотациями (см. ворон - зловещий, ворона - разиня, глупая; петух - о задиристом человеке, курица - о глупой женщине, домоседке; корова - о полной, неуклюжей женщине, бык - о сильном и упрямом человеке и т.п. Ср. также различия в этнокультурных коннотациях, которыми нагружены зооморфные номинации кот -кошка в русском и турецком языках).

Специфическими для языковых картин мира разных народов, в частности русского и турецкого, являются зооморфные номинации, отражающие культурно-маркированные, значимые для соответствующего этноса представления о зооморфном образе в системе ценностных координат, характеризующих человека. В данном случае отмечается обусловленность символических значений экстралингвистическими факторами (в частности, особенностями быта, религии, культуры того или иного народа и т.п.) вполне подтверждается и спецификой «образности» зооморфных метафор, представленных в разных языках (см. медведь, волк и др.). Отдельные зооморфные метафоры востребованы только в одном из сопоставляемых языков. Так, например, зооморфный образ жирафа используется для характеристики человека-«тугодума», образ жабы для характеристики уродливого, неприятного человека, жаворонка для характеристики человека, который рано встает, используются только в русском языке. И, наоборот, образы цикады для характеристики болтливого человека, пустомели, краба для характеристики человека скрюченного, с «кривой» походкой, перепелки для характеристики полной женщины («пышки») и др. востребованы в турецком языке и отсутствуют в русском.

Учитывая отмеченные особенности зооморфной метафоры в моделировании концепта «человек» через образную аналогию с животным, считаем, что методика описания символических смыслов должна включать в себя соединение элементов лингвистического и концептуального анализа: выделение зооморфного «образа», лежащего в основе переносного употребления слова (с целью выявления антропоориентированных характеристик животного), учет отмеченных в словарях переносных значений зоонима, позволяющих говорить об устойчивых символических употреблениях опорной (прямой) номинации в сопоставляемых языках; анализ идиоматики, в которой реализуется ассоциативный потенциал зооморфной метафоры; описание когнитивных оснований для использования зооморфного образа применительно к характеристике человека с учетом этнокультурных пропозиций. Кроме того, весьма показательными для такого анализа оказались и данные психолингвистического эксперимента, позволяющие уточнить на основе показаний языкового сознания стереотипные и индивидуальные образные смыслы зоонимических номинаций.

Различия в зооморфных метафорах, характеризующих человека в русском и турецком языках, выявляются на нескольких уровнях их формально-смысловой организации:

1) на номинативном уровне - это различие в составе номинаций с использованием зооморфного образа для выражения тех или иных аспектов характеристики человека. Можно отметить, что такие зооморфные номинации, составляющие определенный фрагмент языковой картины мира, системно организованы и представляют в структурированном виде параметры оценочной характеристики человека на основе ассоциативных аналогий с образом животного (птицы, насекомого, рыбы и т.п.). Зооморфизмы описываемой группы образуют синонимические и оппозитивные ряды, соотносительные по символическому значению. Синонимические зооморфные номинации имеют общий характерологический компонент, но по-разному акцентируют представление соответствующего свойства человека через разные зооморфные образы. Ср. «глупый» (о человеке) -осел, попугай, индюк и др. При этом свойство глупости осла сочетается с упрямством, попугая - с бездумным подражательством, индюка - с напыщенным видом. См. также в турецком сходство и различия в синонимических зооморфных номинациях человека через образы животных, обладающих большой силой: бык - о человеке физически сильном, здорогг вом, в сочетании с тупым упрямством и медлительностью {Okiiz gibi // rr г г

Okuz kafali // Okiiz arabasi gibi); лев - о сильном, здоровом и храбром, благородном человеке {aslan gibi II aslan yurekli); медведь - о физически сильном человеке с дурным характером, не отличающемся особым умом (Ayi iri ciisseden dogan kuvvetin, zarafetten yoksun-lugun, kotii haraketli insanin simgesi gibi gorulmu§tur) и т.п. Оппозитивные зооморфные номинации указывают на противоположные качества характера, особенности внешнего вида, поведения человека, конкретизируя общеоценочную оппозицию «хороший - плохой». При этом оппозицию могут составлять как тематически однородные номинации (ср. орел - благородство, коршун -коварство), так и зооморфные номинации, не сопоставимые по исходному денотату, но выступающие как оценочные оппозиты в рамках системы зоонимических характеристик человека: сорока - символ болтливости, рыба — символ молчаливости; воробей, муравей, мышь - обладают символикой «мелкий», «слабый», «незначительный», «незаметный», слон, кит, зубр - символикой «большой», «заметный», «значительный».

Различие в системах зооморфных номинаций человека в разных языках еще не свидетельствует об отсутствии соответствующего символического значения в языковом сознании народа: оно может быть выражено либо другим зооморфным образом, либо вообще другой метафорической моделью (см., например, турецкое agustosbocegi «цикада» и русское сорока - о болтливом человеке; русское оса и турецкое karinca «муравей» -как символические образы, использующиеся в качестве ассоциативных аналогов для характеристики человека с тонкой талией);

Один и тот же зооморфный образ может развивать несколько символических смыслов (доминантных и дополнительных), что обусловливает перекрещиваемость значений зооморфных номинаций как в одном и том же, так и в разных языках. Так, зооморфизм лиса имеет доминантную символику хитрости и дополнительную льстивости, зооморфизм змея -символику хитрости и коварства. По доминантной образной семе они вступают друг с другом в отношения синонимии, а по дополнительным символическим смыслам - в смысловые отношения с другими зооморфиз-мами. Ср.: змея - скорпион (ассоциативно связанные по признаку коварства).

Семный анализ зооморфных метафор показывает, что общее, сходное и отличительное в переносных значениях зооморфизмов в русском и турецком языках касается не только отдельных слов, но и целых лексико-семантических групп ('названия насекомых', 'названия домашних животных', 'названия диких животных', 'названия птиц' и др.). См., например, специализацию символических значений «птичьей» метафоры в русском и турецком языках. Можно отметить семантическую соотносительность родовых и видовых наименований в каждой из названных групп как тенденцию к детализации (ассоциативному развертыванию) доминантной характеристики зооморфного образа через конкретные дифференциальные признаки реалий данной группы. Родовые номинации при этом обладают общеоценочной семантикой (см. зверь, животное, скот, насекомое), а видовые могут транслировать как общеоценочную, так и частнооценочную семантику (ср. свинья - общая отрицательная оценка моральных качеств человека и свинья - о подлом, неблагодарном человеке. Ср. также свинья - о грязной, нечистоплотной женщине).

Такой анализ в перспективе дает возможность выявить тенденции развития лексических систем в сопоставительно-типологическом аспекте.

3) в когнитивном плане различие зооморфизмов, характеризующих человека, проявляется в основаниях для метафоризации (внеязыковых национально-культурных пресуппозициях «разработки» соответствующей символики зооморфизма).

Выделение антропоориентированных (оцениваемых по меркам человека) характеристик животного определяет принцип «зеркального отражения», лежащий в основе зооморфной метафоры, которая использует найденную аналогию в качестве основания для указания на образ самого человека. На основе этого когнитивного механизма формируются универсальные типологические Модели зооморфной метафоры: «внешний вид животного - внешний вид человека», «поведение животного - поведение человека» и т.п.

Различие образных смыслов может быть связано с разными пресуппозициями, отражающими отношения птиц и животных в языке (см., например, воробей).

Одно и то же свойство животного, птицы и т.п. может использоваться для характеристики в одном языке внешних, в другом - внутренних качеств (например, ворон у русских 'зловещий', но 'мудрый', у турок - характеристика внешности очень худого человека). Наиболее «востребованную» в сопоставляемых языках группу составляют зооморфизмы, характеризующие человека через образы диких животных.

Принятые в работе сокращения Глин. - Глинкина JI.A. Иллюстрированный словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы XVIII-XIX веков. Оренбург, 1998

MAC - Словарь русского языка в 4-х т. М., 1983. Ог. - Огольцев В.М. Словарь устойчивых сравнений русского языка. М., 2001

Ож. - Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999

РКП - Русское культурное пространство: Лингвокультурологиче-ский словарь. Вып. I / И.С.Брилева, Н.П.Вольская, Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, В.В .Красных. М., 2004.

ССЖ - Жюльен Н. Словарь символов. М., 1999. ФС - Фразеологический словарь русского языка / Под ред. Молот-кова А.И.,М., 1986

ЭСС - Энциклопедический словарь символов /Авт.-сост. Истомина Н.А. - М., 2003

TDK- Словарь Совета турецкого языка, Анкара, 1995

Список научной литературыУстуньер Ильяс, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Автономова Н.С. Метафорика и понимание // Загадка человеческого понимания. М., 1991.

2. Амиров Р.С. Этимологизация как средство комментирования фольклорных текстов // Проблемы этимологии тюркских языков. Алма-Ата, 1990.

3. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций. // Вопросы языкознания. 1993. №3.

4. Апресян Ю.Д. Избранные труды. T.I. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1995.

5. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания//Вопросы языкознания. 1995, №1.

6. Арнольд КВ. Стилистика декодирования. Л., 1974.

7. Арсентьева Е.Ф., Сафиуллина Г.Р. Сопоставительный анализ фразеологизмов с затемненной внутренней формой в английском и турецком языках // Реальность, язык и сознание. Вып. 1. Тамбов, 1999.

8. Арутюнова НД. Метафора и дискурс. // Теория метафоры. М.,1990.

9. Арутюнова Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры // Изв. АН СССР, Сер. лит. и яз. 1978, №4.

10. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

11. Базылев В.Н. Новая метафора языка (семиотико-синергетический аспект). Автореф. дис. . докт. филол. наук. М., 1999.

12. Баранов А.Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. М., 1991.

13. Баранов А.Н., Добровольский Д. О. Постулаты когнитивной семантики // Известия АН. Сер. лит. и яз. Т.56.1997. №1.

14. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2001

15. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов, 2001.

16. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1975.

17. Булатникова Е.Н. Семантический потенциал слова лошадь в сознании современных носителей русского языка // Linguistica juvenis. Вып.З. Екатеринбург, 2003.

18. Буслаев Ф.И. О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию. М., 1848.

19. Вежбицка А. Язык, культура, познание. М., 1996.

20. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: лингвост-рановедение в преподавании русского языка как иностранного. М., 1990.

21. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

22. Виноградова Л. Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М., 2000.

23. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность", концепт: Становление антропоцентрической парадигмы // Филологические1. Науки. 2001, Ш.

24. Воробьев В.В. Лингвокультурология. Теория и методы. М.,1997.

25. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

26. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998.

27. Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. СПб.,2000

28. Голованова А.В. Языковые метафоры в оценке человека (на материале русского и польского языков) // Язык. Система. Личность. Екатеринбург, 2000.

29. Горелов И.Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. М., 1998.

30. Гридина Т.А. О моделировании ономастической лексики // Слово в системных отношениях. Свердловск, 1982.

31. Гридина Т.А. Основные типы народной этимологии в лексической системе русского языка. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. фи-лол. наук. М., 1985.

32. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.

33. Гридина Т.А., Коновалова Н.И. Внутренняя форма слова как отражение языкового сознания интерпретатора: мотивационная вариативность ономасиологических структур // Говорящий и слушающий: языковая личность, текст, проблемы обучения. СПб., 2001.

34. Гридина Т.А., Коновалова Н.И., Устунъер И. Национально-культурные стереотипы восприятия метафор-зооморфизмов в русском и турецком языках (экспериментальные данные) // Linguistica juvenis. Вып. 4. Екатеринбург, 2004.

35. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1984.36. Гура А.В. Символика животных в славянской народной культуре. М., 1997.

36. Даль В.И. Естественная история. Ботаника. Зоология // Неизвестный В.И.Даль. Оренбург, 2002.

37. Демьянков В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. М., 1989.

38. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. №4.

39. Джонсон-Лэрд Ф. Процедурная семантика и психология значения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII М., 1988.

40. Динсмор Дж. Ментальные пространства с функциональной точки зрения // Язык и интеллект. М., 1998.

41. Ермакова О. П. Семантические процессы в лексике // Русский язык конца XX столетия (1985 1995). М., 2000.

42. Журавлев А. Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян. М., 1994.

43. Земская Е.А. Введение // Русский язык конца XX столетия (1985 1995). М., 1996.

44. Иванов Н.В. Проблемные аспекты языкового символизма (Опыт теоретического рассмотрения). Минск, 2002.

45. Ильясов Р. Ф. Башкирские сказки о животных // Советская тюркология, 1981, №3.

46. Илюхина Н.А. Об одной метафорической категории слова. // Функциональная семантика. Екатеринбург, 1994.

47. Илюхина Н.А. Образ в лексико-семантическом аспекте. Самара,1998.

48. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград Архангельск, 1996.

49. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

50. Кириллова Н.Н. Предмет и методы исследования идиоэтниче-ской фразеологии. JL, 1988.

51. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2000.

52. Ковшова M.JI. Культурно-национальная специфика фразеологических единиц (когнитивные аспекты). Дисс. канд. филол. наук. М., 1996.

53. Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. Материалы первой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Тамбов, 1998.

54. Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. Материалы второй международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Тамбов, 2000.

55. Кожина. М. Н. Стилистика русского языка. М., 1977.

56. Коновалова Н.И. Народная фитонимия как фрагмент языковой картины мира. Екатеринбург, 2001.

57. Копыленко ММ. Основы этнолингвистики. Алматы, 1995.

58. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М., 2003

59. Коробка П. Л. Идиоматическая фразеология как лингводидакти-ческая проблема. Дисс. канд. филол. наук. М., 1998.

60. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. 3-е изд., испр. и доп. СПб., 1999.

61. Крейдлин Г.Е. Стереотипы возраста // Wiener slawistischer Alma-nach. Wien, 1996. Bd.37.

62. Крысин JI.П. Русский литературный язык на рубеже веков // Русская речь. 2000, № 1.

63. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца XX столетия (1985 1995). М., 1996.

64. Крысин Л.П. Этностереотипы в современном языковом сознании: к постановке проблемы // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. Екатеринбург, 2003.

65. Крюков А.Н. Теория перевода. М., 1989.

66. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994, №4.

67. Кубрякова Е. С. Семантика в когнитивной лингвистике // Известия АН. Сер. литературы и языка. 1999, т.58, №5 6.

68. Кубрякова Е.С., Демьян ков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

69. Культура и история. Славянский мир. М., 1997.

70. Культура, человек и картина мира. М., 1987.

71. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М., 2004.

72. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. Гл. 1 6. М., 1990.

73. Лапшина М.Н. Семантическая деривация в когнитивном аспекте (на материале английского языка). Дисс. докт. филол. наук. СПб., 1996.

74. Лауде-Циртаутас И. К. К вопросу о табу и эвфемизмах в казахском, киргизском и узбекском языках // Советская тюркология, 1976, №4.

75. Лебедева Л.А. Устойчивые сравнения русского языка во фразеологии и фразеографии. Краснодар, 1999.

76. Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993

77. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. №2, 1979.

78. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. М.,1982.

79. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Символ в системе культуры. М., 1996.

80. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1998.

81. Маковский М.М. У истоков человеческого языка. М., 1995.

82. Мамонтов А. С. Проблемы восприятия и понймание текста (лингвистический анализ семантики номинативных единиц текста). Дисс. канд. филол. наук. М., 1984.

83. Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001.

84. Медведева А.В. Символическое значение слова в когнитивной структуре знаний // Реальность, язык и сознание. Вып. 1. Тамбов, 1999.

85. Мечковская Н.Б. Язык и религия. М., 1998.

86. Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода. М., 1996.

87. Мокиенко В.М. В глубь поговорки. СПб., 1999.

88. Москвин В.П. Русская метафора: параметры классификации // Филологические науки. 2000, №2.

89. Мякова Е.Ю. Проблемы исследования метафоры // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 2000.

90. Никитина С.Е. Сердце и душа фольклорного человека // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999.

91. Новиков Л. А. Семантика русского языка. М., 1982

92. Норман Б.Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культуры // Язык и культура. Третья международная конф. Киев, 1994.

93. Огдонова Ц.Ц. Зооморфная лексика как фрагмент русской языковой картины мира. Автореф. дисс. . канд.филол.наук. Иркутск, 2000.

94. Опарина Е.О. Исследование метафоры в последней трети XX в. // Лингвистические исследования в конце XX в. М., 2000.

95. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. М., 1990.

96. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995.

97. Панченко A.M., Смирнов И.П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и поэзии начала XX века // Труды отдела древнерусской литературы. Древнерусская литература и культура XIX -XX века. Л., 1976.

98. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. Смоленск, 1997.

99. Петров В.В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу // Вопросы языкознания. 1990, №3.

100. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М., 1968.

101. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М., 1996.

102. Рахилша Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики //Известия РАН, Сер. лит. и языка. Т.59. 2000, №3.

103. Рокотянская Л.Ю. Лингвокультурные характеристики животных в сказках // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности. Волгоград, 2001.

104. Рубинштейн С.Л. Избранные философско-психологические труды (Основы онтологии, логики и психологии). М., 1997.

105. Рыжкина О.А. Системное исследование зооморфизмов в русском языке в сопоставлении с английским. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1980.

106. Рыжков В.А. Регулятивная функция стереотипов // Знаковые проблемы письменной коммуникации. Куйбышев, 1985.

107. Свешникова Т.Н. Имя собаки как стереотипизированная структура // Речевые и ментальные стереотипы в синхронии и диахронии. М., 1995.

108. Семантика и прагматика в диалоге культур. Самара, 1998.

109. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993.

110. Симашко Т.В. Анализ метафорического высказывания в русском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1980.

111. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб, 1993.

112. Скляревская Г.Н. Языковая метафора в толковом словаре. Проблемы семантики (на материале русского языка). Ч. 1 2. М., 1988.

113. Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб, 2000.

114. Сорокин Ю.А. Отечественные исследования по массовой коммуникации // Знаковые проблемы письменной коммуникации. Куйбышев, 1985.

115. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.,1997.

116. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж,1995.

117. Сухарев В.А. Мы говорим на разных языках. М., 1998.

118. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.

119. Телия В.Н. Метафора и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. М., 1988.

120. Телия В.Н. Русская фразеология. М., 1996.

121. Теория метафоры: Сб. / Пер. с англ., фр., нем., исп., польск. яз. Вступит, ст. и сост. Н.Д. Арутюновой. М., 1990

122. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.,2000.

123. Толстая С.М. К понятию функции в языке культуры // Славяноведение, 1994, №5.

124. Толстая С.М. Стереотип в этнолингвистике // Речевые и ментальные стереотипы в синхронии и диахронии. М., 1995.

125. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

126. Турганбаева JT.C. Национально-культурная семантика эвфемизмов и дисфемизмов // Национально-культурная ориентация при обучении иностранному языку в вузе. Бишкек, 1981.

127. Урьгсон Е.А. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» //Вопросы языкознания, 1995, №3.

128. Устуньер И. Зооморфная метафора в русском и турецком языках: когнитивно-ономасиологический аспект // Linguitica juvenis. Сб. научных трудов молодых ученых. Вып. 3. Екатеринбург, 2004.

129. Уфимцева Н.В. Культура и проблема заимствования // Встречи этнических культур в зеркале языка в сопоставительном лингвокультур-ном аспекте. М., 2002.

130. Филатов В. П. Парадоксы эмпатии // Загадка человеческого понимания. М., 1991.

131. Харченко В.К. Переносные значения слова. Воронеж, 1989.

132. Харченко В.К. Функции метафоры. Воронеж, 1992.

133. Хачатурова JI.A. Проблемы комплексного описания зоонимов в русском языке. Ташкент, 1992.

134. Хромых Г. С. Переносные значения в лексических микросистемах (закономерности развития и организации). Автореф. дисс. канд. фи-лол. наук. Киев, 1979.

135. Человеческий фактор в языке. Отв. ред. Кубрякова Е.С. М.,1998.

136. Черникова Н.В. Метафора и метонимия в аспекте современной неологии // Филологические науки. 2001, № 1.

137. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург, 2001.

138. Чудинов А.П. Структурный и когнитивный аспекты исследования метафорического моделирования // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Т.6. Екатеринбург, 2001.

139. Чудинов А.П. Теория метафорического моделирования на современном этапе развития // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Т. 5. Екатеринбург, 2000.

140. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. М., 2002

141. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.,1964.

142. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.,1973.

143. ЮнгК.Г. Архетип и символ. М., 1991.

144. Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993.

145. Akalin Sami. Turk folklonnda ku§lar. Esra Matbaasi. Ank., 1993.

146. Anonim. "Arslan". Turk Ansiklopedisi. Cilt 3. Ank. 1949.

147. Aysan Tuncay, Selma. Adviye Turk Adlan Kilavuzu. Ank. ,1981.

148. Borotov Petrev Naili. 100 soruda Turk Folkloru. 1st. 1973.

149. Qoruhlu Ya§ar. Turk Sanatinda Hayvan Sembolizmi. Seyran yay. -ist, 1995.

150. Deliorman Altan. Bugunku Manasi ile Bozkurt Turk Kiiltiiru. -MaYIS 1967.

151. Demiri Kemalettin. Hayatu'l Hayvan (Haz. Sabri Qaglayan ), cilt I., II.-ist. 1973.

152. Erginsoy Ulker. islam Maden Sanatmin Geli§mesi. ist. 1978'.

153. Ergoz Mehmet. Yoriikler. ist. 1996.

154. Golpinarli Abdulbaki. Yunus Emrenin Hayati ve Buttin §iirleri, -ist.,1979.

155. Hagerlioglu Orhan. inan? Sozliigu, Dinler- Mezhepler- Tarikatlar-Efsaneler. ist. 1975.

156. Harun Talasa. Ahmet Pa§a'nin Sus Dunyasi. -Ank. 1973,

157. Mevlana. Mesnevi (£ev. Veled izbudak, Kr§t. A. Golpinarli) I., II. -ist. 1957.

158. Mevlana. Mesnevi (Qeviren: Veled izbudak). Cilt 1. ist. 1960.

159. Sadi. Gulistan. MEB. ist. 1991.

160. T.C. Ba§bakanlik Istatistik Genel Mudurliigu, 1983 Se?imler-Meskun Yerler. Ank. 1984.

161. Warner Langdon\ Buddhist Wall Paintings a study of a Night Century Grotto at Won Fo Hsia. Harvard 1938 lev. XXIII, XX.

162. Whittick Arnold. Symbols, Sings arid Their Meaning. London1960.1. Словари и справочники

163. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 2003.

164. Жюлъен Н. Словарь символов. Челябинск, 1999.

165. Глинкина JI.A. Иллюстрированный словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы XVIII-XIX веков. Оренбург, 1998.

166. Кожевникова Н.А., Петрова З.Ю. Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы XIX-XX вв. М., 2000.

167. Козлова Т.В. Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных. М., 2001.

168. Копалинский В. Словарь символов. Калининград, 2002.

169. Левкиевская Е.Е. Мифы русского народа. М., 2003.

170. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996.

171. Меликян В.Ю. Словарь: Эмоционально-экспрессивные обороты живой речи. М.: Флинта: Наука, 2001.

172. Мустафаев Э.М.-Э., Щербинин В.Г. Btiyiik Russa-Turkfe Sozltik. M.Istanbul, 1995.

173. Оголъцев B.M. Словарь устойчивых сравнений русского языка (си-нонимо-антонимический). М., 2001.

174. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. Издание 4-е, дополненное. М.: Русский язык, 1997.

175. Русское культурное пространство: Лингвокультурологический словарь. Вып. I / И.С.Брилева, Н.П.Вольская, Д.Б.Гудков, И.В.Захаренко, В.В.Красных. М., 2004.

176. Словарь русского языка в 4-х томах. Изд.2. М.: Русский язык, 19811984.

177. Словарь символов / Авт.-сост. Истомина Н.А. М., 2003. Тигрица и грифон: Сакральные символы животного мира /Пер. и исслед. А.Г.Юрченко. СПб., 2002.

178. Фразеологический словарь ру<хкого языка / Под ред. Молоткова А.И.,М., 1986

179. Шуклин В.В. Русский мифологический словарь. Екатеринбург,2001.

180. Энциклопедический словарь символов /Авт.-сост. Истомина Н.А. -М., 2003

181. Вйуйк Laurouse, Cilt. 8. С. 4878.1st. 1986. Вйуйк Ttirkqe-Rusga Sozltik /Denetleyenler: E.M-E.Mustafayev, L.N.Starostov. istanbul, 1994.

182. Dogan M. Biiyiik Tiirk^e Sozltik. Istanbul, 1996.

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20 диссертация на тему: Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Устуньер Ильяс

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Устуньер Ильяс

Заключение научной работыдиссертация на тему "Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках"

Список научной литературыУстуньер Ильяс, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Зооморфная метафора, характеризующая человека, в русском и турецком языках